Лайалл Гэвин : другие произведения.

Венера с пистолетом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  Содержание
  
  ВЕНЕРА С ПИСТОЛЕТОМ
  
  1
  
  2
  
  3
  
  4
  
  5
  
  6
  
  7
  
  8
  
  9
  
  10
  
  11
  
  12
  
  13
  
  14
  
  15
  
  16
  
  17
  
  18
  
  19
  
  20
  
  21
  
  22
  
  23
  
  24
  
  25
  
  26
  
  27
  
  28
  
  29
  
  30
  
  31
  
  32
  
  33
  
  34
  
  35
  
  36
  
  37
  
  38
  
  БЕСПЛАТНЫЕ КНИГИ И МНОГОЕ ДРУГОЕ!
  
  Гэвин Лайалл
  
  Авторские права
  
  ВЕНЕРА С ПИСТОЛЕТОМ
  
  
  
  
  
  Гэвин Лайалл
  
  
  
  КНИГИ СИЛЬВЕРТЕЙЛА ♦ Лондон
  
  OceanofPDF.com
  
  Персонажи этой книги полностью вымышлены и не имеют никакого отношения ни к одному живому человеку.
  
  OceanofPDF.com
  
  1
  
  Он не хотел покупать пистолет. По крайней мере, не тот, который я продаю. Сразу видно.
  
  Он был худощавым, слегка нервничающим на вид, в толстом черном пальто и шляпе с узкими полями, какие носят модные шпионы в фильмах.
  
  Мгновение он стоял там, прямо за дверью, избегая встречаться со мной взглядом. Поэтому я оставил его наедине с этим. Через некоторое время он взял пистолет, который я оставляю на маленьком столике у двери, чтобы люди могли брать и щелкать им, если они из таких людей.
  
  Он щелкнул кнопкой мыши.
  
  Затем он кашлянул и спросил: ‘Сколько?’
  
  Я нацепил профессиональное выражение лица, вышел вперед и притворился, что внимательно рассматриваю его. Он пролежал там всего шесть месяцев.
  
  Я высказал профессиональное мнение: ‘Качество изготовления, конечно, не выдающееся, но он в хорошем состоянии и довольно редкий в своем роде’. Редкий? Вероятно, он был уникальным. Нарезной винтовой ствол с оригинальными накладками 1820 года, ствол, вырезанный из чего-то другого примерно в 1930 году (как я догадался), но приятно состаренный; старинный молоток и механизм 1950 года, а приклад вырезан из плохого дуба несколько лет назад.
  
  Я имею в виду, если бы это было именно тем, что вы искали, вам бы чертовски повезло, если бы вы это нашли, не так ли?
  
  Я сказал: ‘В это время года я бы продал его за двадцать фунтов’.
  
  ‘ В это время года с деньгами туго, не так ли? ’ у него был легкий ирландский акцент.
  
  ‘Кто покупает антиквариат в январе? Те, кто платит дополнительный налог, покупают антиквариат. В это время они платят дополнительный налог’.
  
  В его светло-голубых глазах промелькнул легкий лукавый огонек. - Ты уже заплатил за свои?
  
  ‘Это будет тот день. Когда они захотят снять с меня дополнительный налог’.
  
  Он рассеянно кивнул. ‘ Они все так говорят. Все плохо.’ Он проскользнул мимо меня к моему столу в задней части магазина. ‘По правде говоря, я пришел к вам по поводу своего рода дополнительного налога’.
  
  Я просто присматривал за ним.
  
  Он взял пистолет с моего стола.
  
  Я сказал: ‘Положи его’.
  
  Он отложил его. ‘ Стоит чуть больше двадцати фунтов, не так ли?
  
  ‘Немного’. Это был один из пары шотландских кремневых ружей, с которыми я возился, чтобы посмотреть, не возился ли кто-нибудь еще.
  
  Он ухмыльнулся и огляделся. ‘Ужасно, если бы кто-нибудь вломился сюда, разбил твои запасы, немного переделал заведение. Ужасно. Никогда не верни это по страховке. Я бы сказал, что эти вещи трудно оценить.’
  
  В моей голове наконец-то щелкнул молоток. ‘ Рэкет по защите? Вы не можете заниматься рэкетом по защите в этой части Кенсингтона.
  
  Он был достаточно чувствителен, чтобы выглядеть немного пристыженным. Возможно, у него был трудный день. Но он быстро оправился. ‘Ракетка? Кто что-то сказал о ракетке? Безопасность, это: безопасность. Небольшой первоначальный взнос каждый месяц - и вы будете в безопасности, как в Букингемском дворце.’
  
  ‘ Чарли Гуд, я полагаю?
  
  На этот раз его брови чуть не слетели с головы шляпы.
  
  Я похлопал его по плечу — мне пришлось дотянуться до него, он был намного выше — и сказал: ‘Послушай, ты узнаешь обо мне у Чарли. Скажи ему, что видел меня. Я сам позвоню ему позже, когда он, вероятно, встанет.’
  
  ‘Я ничего не говорил о том, что это Чарли", - настаивал он.
  
  ‘Нет, но лучше бы так и было, приятель. Если ты решил поиграть в эту маленькую игру самостоятельно, у тебя будут серьезные проблемы, когда Чарли узнает об этом’.
  
  Это его не испугало, значит, он явно не был фрилансером. Но и гением он не был. ‘Двадцать фунтов в месяц", - сказал он. ‘И это дешево по цене, это так. Сказать им, что ты будешь платить?’
  
  В моей голове слегка гудело и потрескивало, как будто оборвалась связь в радиоприемнике. Это был чертовски удачный способ начать Новый год.
  
  ‘Послушай, ’ терпеливо сказал я, - просто вали домой и скажи Чарли, что ты меня видел, и спроси его, действительно ли он хочет, чтобы я заплатил. Я имею в виду, просто сделай это’.
  
  ‘Ты знаешь Чарли, не так ли?’ Сообщение наконец пришло.
  
  ‘О чем, черт возьми, мы говорили последние пять минут?’
  
  Он кивнул. ‘ Тогда я посоветуюсь об этом с Чарли. ’ Как будто он сам до этого додумался.
  
  ‘Это хорошая идея", - сказал я.
  
  ‘Не то чтобы он еще вставал с постели", - добавил он.
  
  В дверь снова позвонили.
  
  Мой первый посетитель быстро оглянулся через плечо. ‘ Что ж, тогда я поговорю с Чарли. То есть, когда он встанет.
  
  ‘Я бы не стал пробовать это раньше", - посоветовал я.
  
  ‘Даже не думал об этом’. И, наконец, он ушел.
  
  Я пронеслась обратно по узкому магазинчику к своему столу, открыла большой нижний ящик и достала бутылку, прежде чем поняла, что новый покупатель не щелкает пистолетом у двери.
  
  ‘Второму посетителю года всегда предлагают выпить", - громко сказал я. Я нашел второй стакан, почти чистый, и начал наливать.
  
  Он прошел легко, почти элегантно, мимо высокой узкой витрины, которая на самом деле была старым книжным шкафом. У письменного стола было темно, даже при включенной настольной лампе. Итак, я включаю рабочую лампочку, яркую двенадцативольтовую, которую я использую и для возни с оружием под напряжением.
  
  Он был стройным, опрятным, ростом около пяти футов одиннадцати дюймов. Удлиненные красивые черты лица с резкими чертами, сильный тонкий нос, желтоватая кожа, темные глаза. Все это, а также пальто длиной три четверти из какого-то богатого темного меха, выдавало в нем испанца, или, может быть, южноамериканца, или что—то в этом роде - за исключением волос. Они были вьющимися каштановыми.
  
  Я протянула ему второй бокал. Он взял его, понюхал и одобрительно улыбнулся.
  
  ‘Односолодовый скотч’, - объяснил я. "Рождественский подарок от клиента, который думал, что обманул меня’.
  
  ‘Да, - сказал он, ‘ и, я бы сказал, очень хорошая’. Я просто уставился. Больше на голос, чем на мужчину. Он был густым и шотландским, как хаггис.
  
  Он отхлебнул из бокала и снова улыбнулся. ‘ Это будет мистер Гилберт Кемп, не так ли?
  
  Я проснулся. ‘ Берт. Джил - американцам, Гилберт - моим врагам.
  
  Он вежливо нахмурился. ‘ Я не совсем...
  
  ‘Извините. Мне не нравится мое собственное имя. Пропустите это. Что я могу вам показать? Акции на данный момент немного дешевы, но и цены тоже’.
  
  Он достал черную кожаную визитницу и протянул мне одну. Там было написано:
  
  Карлос Макгрегор Гарсия
  Манагуа
  
  Я сказал: ‘Манагуа", - как бы задумчиво, как будто это был единственный момент в году, когда я просто забыл, где и что это такое.
  
  ‘Вы, наверное, помните, что Манагуа - столица Никарагуа", - вежливо сказал он.
  
  ‘Ах да’. Я хотел сказать что-нибудь вроде "Добро пожаловать в Британию", но вспомнил, что он не смог бы уловить такой акцент в столице Никарагуа. Итак, я просто повторил: "Ну, что я могу тебе показать?’
  
  ‘Ну, теперь я точно не куплюсь. У меня есть небольшое предложение’.
  
  ‘ Да? Я отхлебнул из своего односолодового виски. ‘ Что ж, тогда присаживайся. Я нашел для него шаткое сиденье, и он осторожно сел.
  
  Он сказал: ‘Мистер Кемп— я полагаю, вы занимаетесь контрабандой произведений искусства?’
  
  Я обнаружил, что допил свой напиток. ‘ Неужели? Я имею в виду, где ты это услышал?
  
  Он изящно махнул рукой. ‘ Ты вроде как учишься таким вещам, если это твоя работа. Ты все еще этим занимаешься?
  
  Я налил себе еще выпить, потом вспомнил предложить ему. Он покачал головой. ‘ Послушайте, мистер Гарсия...
  
  ‘ Макгрегор, если не возражаешь. Ты помнишь, по испанскому обычаю используются и отчество, и матроним, но тебя всегда называют по имени твоего отца.
  
  ‘Извини. Но послушай: допустим, я кое-что делал в прошлом, просто ради спора. Я имею в виду ... ну, что у тебя есть, где это. и куда ты хочешь, чтобы это попало?’
  
  ‘Ты возьмешься за эту работу?’
  
  - Я хочу узнать об этом побольше. сначала.
  
  ‘Да. Это достаточно справедливо. Что ж— теперь я представляю определенного человека, который в Европе собирает коллекцию для экспорта’.
  
  ‘В Манагуа?’
  
  Аве. Но вы бы не стали проделывать эту часть путешествия. Мы считаем, что это достаточно хорошо, если мы сможем хранить это в Швейцарии, а затем отправить одним большим грузом. ’
  
  В этом, конечно, был смысл. В Швейцарии нет никаких законов об экспорте произведений искусства. Как только вы переправите его через границу Швейцарии — а в Швейцарии много границ, — вы сможете доставить его в любое чертово место в мире и узаконить как разврат.
  
  Минуточку: он сказал ‘один большой заряд’, не так ли?
  
  ‘Похоже, неплохая коллекция", - сказал я. ‘Что у тебя? И где?’
  
  ‘Большая часть этого еще не куплена’.
  
  Я нахмурился. ‘ Возможно, я тебе даже не понадоблюсь. Я имею в виду, что законы об экспорте произведений искусства не такие жесткие, как раньше. За исключением Испании, Португалии, Италии.
  
  ‘Да. Но мы думаем, что хотели бы взять тебя с собой. В любом случае, это риск, на который мы пойдем — и за который заплатим’.
  
  Я встал и прошелся по небольшому кругу — для большего места не было — за своим столом. ‘ Вы хотите сказать, что просто хотите, чтобы я получил зарплату и путешествовал — как долго?
  
  ‘Я бы посчитал, месяц’.
  
  ‘На месяц, просто чтобы, если ты заберешь что-то, что нуждается в моем экспорте, я был рядом, чтобы это сделать?’
  
  ‘Да’.
  
  Я имею в виду, это было чертовски безумно. Если они думали, что я им нужна, они думали, что купят что—нибудь довольно дорогое - художников, о которых, вероятно, слышал даже я. Вы можете экспортировать все, что вам нравится, из обычных материалов практически отовсюду. И они планировали потратить всего месяц на покупку такого рода картин. Я имею в виду, я не очень разбираюсь в том, как собрать коллекцию Пикассо, матисса и Гейнсборо, но я знаю, что на это уходит чертовски много времени. Если только ты действительно не собираешься разбрасываться своими деньгами.
  
  Ну, может быть, они собирались пустить деньги на ветер. Так почему я должен уклоняться?
  
  Я сказал: ‘Мне не очень нравится уходить из магазина. Закрываю его’.
  
  Он вежливо приподнял брови. ‘ В это время года?
  
  ‘Сейчас время, когда люди продают свои коллекции, чтобы заплатить налоги. Я могу упустить много хороших вещей по дешевке’.
  
  ‘ Да. Что ж— я могу предложить тебе пять пенсов в день за себя и пять пенсов за накладные расходы на твой магазин, и за все твои поездки и проживание за границей, конечно.
  
  Он спокойно ждал, пока я схватюсь за него.
  
  Я сказал: ‘И особая расценка за каждую работу’.
  
  Вежливо хмурится. ‘ Я не понимаю...
  
  ‘Ты бы видел. Есть большая разница между тем, чтобы привезти картину Пикассо из Франции, и чертовски большую статую из Италии’.
  
  ‘Да. Я думаю, статуй не будет, но ... Я думаю, мы можем принять эту идею. Тогда ты придешь?’
  
  ‘ Полагаю, да. Когда? Где?
  
  ‘ Париж, завтра. Он снова полез во внутренний карман пальто. ‘ Здесь билет на самолет и пятьдесят фунтов стерлингов на твои первые расходы. Вы, конечно, будете внимательно следить за ними?’
  
  Я просто кивнул.
  
  Он встал и довольно тщательно обдумал свое следующее замечание. ‘ Мистер Кемп— вы обычно так одеваетесь?
  
  ‘А?’ Я имею в виду, что это было? Я даже был одет в один из своих костюмов в тот день. Ну, я полагаю, что он был немного потерт на манжетах и локтях и, возможно, на лацканах было слишком много оружейного масла - не стоит носить светло—серый, чтобы возиться с оружием, — но, черт возьми, это был костюм.
  
  Я сказал: ‘У меня есть другой костюм. Что-то вроде коричнево-зеленого. Я имею в виду твидовый’.
  
  Он слегка искусственно улыбнулся. ‘Да... ну ... просто, может быть, ты найдешь себе место в каких-нибудь шикарных местах’.
  
  ‘Ох. Не волнуйся за меня, приятель. Я справлюсь’.
  
  ‘Да’. Затем он вздохнул. ‘Тогда встретимся в самолете’. Он протянул руку, я пожал ее, и он прошел через магазин и вышел.
  
  Я просто стояла за стойкой, уставившись на пачку франков, билет BEA и визитную карточку. Я взяла карточку и машинально провела по ней ногтем, проверяя, нет ли на ней гравировки. Конечно, так оно и было. Напыщенный ублюдок. Учит меня одеваться. Потом я порвала открытку и выбросила. Ему все равно не следовало ее оставлять. Плохая охрана, если бы мы работали под прикрытием — а контрабанда произведений искусства это работа под прикрытием. Ну, так и должно быть.
  
  Потом я проверила билет на самолет. Он был выписан на мое имя, так что он был уверен, что достанет меня. Потом я пересчитала франки, и мне показалось, что все в порядке. И месяц составлял— скажем, тридцать дней, что составляло триста фунтов с учетом накладных расходов в мастерской плюс специальные расценки на настоящую работу. Что ж, это было не так уж плохо. Намного лучше, чем если бы я остался здесь в январе, что бы я ни говорил Макгрегору.
  
  При условии, что я не попаду в какую-нибудь итальянскую тюрьму.
  
  Продажа антикварного оружия - неплохой способ заработать на жизнь. По крайней мере, мошенничество законно. И всегда есть шанс, что вы подберете что-нибудь действительно классное у какого-нибудь ничтожества, которое не знает цен, или, может быть, подберете пару пистолетов, которые раскололись. Неплохая сделка. А потом кто-то приходит и кладет тебе на стол пачку франков и билет, и ты снова оказываешься на морозе. И ты напуган — ну, нет, не напуган, но ... Ладно, ты напуган. Возможно, ты становишься немного староват для таких вещей.
  
  Господи!—Ты стареешь. Ты даже забыл спросить имя людей, на которых работаешь!
  
  OceanofPDF.com
  
  2
  
  Как бы то ни было, на следующий день я был в самолете.
  
  Я сдала свое лучшее оружие в банк, предупредила домовладельца, выключила воду, упаковала две сумки — большую контрабандную с жестким каркасом, такую большую, какую только можно достать, чтобы это не выглядело подозрительно, и маленькую авиационную сумочку — и в последнюю минуту я даже оплатила несколько счетов, затем по дороге в аэровокзал купила пару рубашек, которые планировала сделать месяцами ... и я успела на самолет.
  
  Я не люблю самолеты. Особенно реактивные. По крайней мере, старый пропеллер издавал приличный шум, так что вы знали, что двигатели действительно стараются, и они не взлетали, как чертовы ракеты.
  
  Я встретился с Карлосом Макгрегором в зале ожидания последнего вылета (к тому же это чертовски обнадеживающее название) и позволил ему занять место у окна в самолете. На самом деле я не хочу знать, как далеко она находится.
  
  Мы исполнили обычный эпизод, когда эта штука стоит на хвосте, и двигатели замолкают, как будто они остановились, а у пилота сердечный приступ, и они слушают тихую музыку, чтобы отвлечь вас от мыслей о вашем коротком будущем ... и каким-то образом мы пережили это. Стюардессы начали бегать вокруг с маленькими бутербродами и пустыми стаканчиками, игнорируя людей вроде меня, требующих алкоголя.
  
  Карлос посмотрел на часы и сказал: ‘Что ж, мы отправляемся вовремя’.
  
  Я сказал: ‘Великолепно’, - и снова задрожал. В самолете было довольно тепло.
  
  Он взглянул на меня, мягко улыбнулся. Затем достал черный кожаный портсигар и закурил довольно длинную светло-коричневую сигарету. Теперь я даже не почувствую запаха, когда загорятся двигатели.
  
  Карлос достал листок бумаги, сверился с ним и сказал: ‘Для вас зарезервирован номер в "Монталамбере". Вы знаете его?’
  
  ‘ Думаю, да. Там, в Сен-Жермене, не так ли?
  
  ‘Да’.
  
  ‘Что ж, прекрасно. Но не пора ли мне узнать, на кого я работаю?’
  
  ‘Да, я бы сказал тебе вчера, если бы ты спросила. Донья Маргарита Консуэла Сантана ... ну, это довольно длинное имя. Скажи просто донья Маргарита Умберто’.
  
  Почему-то это имя показалось мне немного знакомым. Я нахмурилась, услышав его, затем поймала его слегка удивленный взгляд. ‘ Вы вспомните ее, если когда-нибудь следили за теннисом двадцать лет назад, мистер Кемп.
  
  Ну, конечно, я не следила за теннисом, но во время Уимблдона газеты и радио пестрят этим. Первые несколько лет после войны на Уимблдоне была Маргарита Умберто. Она ничего не выиграла, но газетам она понравилась, они назвали ее испанской сногсшибательной или что-то в этом роде. Ты знаешь.
  
  Карлос продолжал: ‘Теперь она вдова. Она вышла замуж за дона Лоренцо — он был крупным землевладельцем и кем—то вроде политика - и он умер всего семь лет назад’.
  
  ‘ И теперь она тратит свое наследство на коллекцию произведений искусства, да?
  
  ‘Ты мог бы сказать что-нибудь в этом роде’.
  
  ‘И сколько же ты тратишь?’
  
  Он выглядел немного напряженным из-за этого. Но затем: ‘Ну, вы, без сомнения, услышите, как упоминаются цифры, так что вам лучше выбрать правильную. Это будет около двух с половиной миллионов фунтов’.
  
  Спустя долгое время я набрала достаточно воздуха, чтобы присвистнуть. "Тебе не следует довольствоваться пачкой грязных открыток на эти деньги. Вы уверены, что леди не хотела бы купить несколько старинных пистолетов просто для разнообразия?’
  
  ‘ Боюсь, что нет, мистер Кемп.
  
  Затем мне пришла в голову другая мысль. ‘Если кто-нибудь еще знает эту цифру, ты будешь по уши в каждом мошеннике и фальсификаторе в Европе’.
  
  ‘Да. Поэтому мы были бы признательны, если бы вы сохранили это в секрете’.
  
  ‘Не волнуйся, приятель. Я не хочу, чтобы она разорилась, пока я не съем свой кусок. Я просто надеюсь, что она не выставляла его на аукционе Christie's, Sotheby's и в других местах’.
  
  ‘У нас есть два эксперта, которые делают покупки от имени доньи Маргариты’.
  
  ‘Ну, а где она остановилась в Париже?’
  
  "Принц де Кальес".
  
  ‘Милый неприметный маленький паб. Чем плох "Ритц" или "Крильон", если хочешь, чтобы тебя заметили? Колонки светской хроники проверяют эти заведения, ты же знаешь’.
  
  Да. Мы решили, что для нее будет невозможно совершить поездку инкогнито, как вы могли бы выразиться. И было бы еще хуже, если бы она пыталась спрятаться и ее обнаружили. Очень подозрительно. Итак, насколько известно газетам, она просто совершает европейское турне, посещая некоторые страны, в которых играла в теннис. Вы знаете, она не была в Европе уже десять лет.’
  
  Что ж, в этом был смысл. Возможно, мне не придется читать Карлосу полную лекцию по безопасности, которую я планировала.
  
  ‘Значит, я — и покупатели, о которых вы говорили, — мы остановимся где-нибудь отдельно и будем регистрироваться по телефону? Это идея?’
  
  ‘ Что-то в этом роде. Конечно, мы встречаемся, когда приходится, но с этим нужно быть осторожными.
  
  Пока что достаточно разумно. Может быть, даже слишком разумно. Что такого разумного в том, чтобы потратить два с половиной миллиона на искусство? Дайте мне столько денег и просто смотрите, как я их трачу - но, по крайней мере, я бы потратила их на то, что выбрала для себя сама. Я бы не стала нанимать экспертов, которые рассказывали бы мне, как избавиться от них.
  
  ‘Это инвестиционная политика, не так ли? Я имею в виду — General Motors зарабатывает на пять процентов больше в год, но Picasso стоит на десять? Верно?’
  
  Немного формально он сказал: ‘Галерея, когда она будет закончена и заполнена, будет принадлежать народу Никарагуа’.
  
  О, неужели? Накануне вечером я посмотрел ‘Никарагуа’ в энциклопедии в библиотеке, и ничто из прочитанного мной не указывало на то, что "люди" владели чем-то большим. И все же, отдав его однажды, ты не сможешь попросить его обратно.
  
  Черт возьми, это была не моя проблема. Возможно, это была идея доньи Маргариты создать шикарный мемориал своему покойному оплакиваемому мужу. Возможно, это была семейная традиция - пожертвовать изящный объект общественных работ, и это было бы ударом в глаз дяде Гонсалесу и его вонючей старой ферме по очистке сточных вод.
  
  И, возможно, два с половиной миллиона были всего лишь каплей в море, и не имело большого значения, как ты их потратил. Если так, то на этот раз я попал в подходящую компанию.
  
  В этот момент самолет задрожал и накренился, что всегда заставляет меня вспомнить заголовки вроде "Торговец антикварным оружием среди тех, кого боялись потерять". Стюардесса позвонила по внутренней связи и попросила нас, пожалуйста, пристегнуть ремни безопасности, поскольку у нас были разумные шансы благополучно приземлиться в Ле Бурже через несколько минут.
  
  OceanofPDF.com
  
  3
  
  Мы расстались перед стойкой иммиграционной службы, и я пошел и плеснул себе крепкого коньяка, прежде чем вернуться на таможню за своей сумкой. К тому времени Карлос исчез. Я сел на автобус до Дома инвалидов и на такси доехал до Монталамбера.
  
  Это, конечно, не принц Галльский, но это достаточно приятное убежище, и оно намного ближе к тому, что я считаю центром Парижа, чем пустые продуваемые ветром улицы у Этуаль. Я назвала свое имя и паспорт, и портье нашел меня в своем маленьком списке.
  
  Когда носильщик поднимал мой великоватый чемодан и обнаружил, что он на удивление легкий, служащий добавил: ‘Мамзель Уитли просила сообщить, когда вы приедете’. Его рука лежала на настольном телефоне. ‘ Мне это сделать? - спросил я.
  
  Это название ничего мне не говорило (или говорило? в нем слышалось слабое эхо), но у меня нет предубеждения против знакомства с незамужними женщинами в отелях, вдали от их семей. На самом деле, это мой любимый вид спорта в помещении.
  
  Я кивнул. ‘ Я буду в своей комнате.
  
  Комната была просто комнатой: уютной на вид, немного старомодной. Я не подпрыгивала на кровати и не открывала краны; в "Монталамбере" с ними должно быть все в порядке, а если и нет, я все равно не собиралась привлекать к себе внимание. Единственной странной вещью был большой плоский пакет из коричневой бумаги, лежащий посередине кровати.
  
  Я сказал: ‘Что для меня?’
  
  Носильщик пожал плечами, взял два франка и оставил меня наедине с ними.
  
  Я, конечно, знал, что это такое: фотография. Чуть больше двух футов на три. Ну, если бы она была у меня на кровати ... Я начал срывать бумагу.
  
  Это была картина, изображавшая четырех стариков, сидящих за столиком кафе, уставившихся в свои стаканы, затягивающихся глиняными трубками и раздумывающих, что, черт возьми, сказать дальше. Выполнена в легком, плоском стиле в довольно тусклых коричневых, синих тонах и тому подобном. Это было умиротворяюще: такую картину можно повесить у себя на стене и не замечать больше, чем вы заметили бы the old boys, если бы сидели в одном кафе.
  
  Раздался резкий стук в дверь. Я засунул фотографию под кровать, крикнул: "Entrez", - и она позвонила.
  
  Она была почти моего роста; круглое лицо школьницы без особого макияжа, пушистые светлые волосы без особой укладки, если только в наши дни не было в моде много укладок, и громоздкий синий твидовый костюм с черным меховым воротником, торчащим, как у разъяренной кошки. У вас сложилось впечатление, что ее главным интересом к одежде было то, что она согревала ее.
  
  Я только начал говорить: ‘Мамзель Уитли, я полагаю?’ когда она увидела разорванную бумагу и спросила: ‘Вы это распечатали?’ Тихий американский голос, предположительно с Восточного побережья.
  
  Я пожал плечами. ‘ Она была в моей комнате. Возможно, это был запоздалый рождественский подарок. Я вытащил фотографию и положил ее на кровать.
  
  Она смотрела на меня с каким-то робким ужасом. ‘ Но ты знаешь, сколько это стоит?
  
  ‘Довольно много, я бы сказал. Сезанн, не так ли?’ В левом нижнем углу стояла подпись: П. Сезанн.
  
  ‘Мы заплатили за это 550 000 долларов’. Она снова начала нервно сворачивать его.
  
  Подожди минутку. Если я собираюсь контрабандой переправить это в Цюрих, а я полагаю, именно поэтому это здесь, я должен сначала снять рамку. Кстати, я Берт Кемп.’
  
  - Элизабет Уитли. Она автоматически протянула руку; американцы не улыбаются, не кивают и не шаркают ногами, как британцы, прежде чем решить, что вы достойны рукопожатия. Ее рука была маленькой, аккуратной, твердой.
  
  Я сказал: ‘Я полагаю, вы один из экспертов по путешествиям".
  
  ‘Да. Я играю старых мастеров’.
  
  Это сделало название еще более знакомым. ‘ Разве твой старик тоже не участвовал в этой игре?
  
  Фраза, конечно, неправильная. Она напряглась и сказала немного холодно: ‘Поскольку это игра — да. Он был Бенджамином Уитли из Национальной галереи в Вашингтоне’.
  
  Я сказал успокаивающе: ‘Мне показалось, я знаю это имя. Я имею в виду, он написал много книг, не так ли?’
  
  ‘Да’. Она снова повернулась к картине. ‘Почему ты хочешь снять рамку?’
  
  ‘Я имею в виду, вы только посмотрите на это’. Оно было около трех дюймов в ширину по всей окружности и по крайней мере два дюйма в толщину. ‘Это уменьшит вес более чем вдвое и без него. фотография отправится в мой большой чемодан. И если таможня все-таки проверит, в рамке фотография будет выглядеть более ценной. Я могу выдать это за то, что сама обрюхатила в дождливые выходные. ’
  
  Она быстро и с сомнением взглянула на меня. ‘ С такой подписью?
  
  ‘О, я закрашу это и подпишу сам’.
  
  "Ты сделаешь что?’ Ужас был намного менее робким.
  
  Я сказал: "Просто краски для плакатов. У меня в чемодане есть детская коробка с красками. Они достаточно легко смываются’.
  
  Она выглядела немного ошеломленной. Но, черт возьми, она должна была знать что-то о конце торговли произведениями искусства, о чем не упоминают в журнальных книжках.
  
  Затем она медленно покачала головой. ‘ Мистер Кемп...
  
  ‘Берт, если мы собираемся путешествовать вместе’.
  
  Послушай, я буду откровенен. Я знаю, что это не твоя вина, но ... но мне просто не нравится твоя работа. Я хотел бы, чтобы мы делали все это полностью легально. И я не понимал, что нам придется так рисковать с фотографиями.’
  
  Я пожал плечами. ‘ Можно сказать, я необходимое зло. Я имею в виду, я помогаю сделать фотографии более мобильными. Их может увидеть больше людей. Я вроде как помогаю распространять культуру по всему миру. Довольно благородно, на самом деле.’
  
  Она смотрела на меня совершенно без выражения. Это было хорошее лицо для этого: я имею в виду, что оно все равно не могло сильно выражать крайности. Он просто продолжал выглядеть нежным и обнадеживающим, как новенький котенок.
  
  ‘В любом случае, ’ добавил я, ‘ мы не рискуем снимать рамку’.
  
  ‘Ты много знаешь об искусстве?’
  
  ‘Я — ни черта. Но я немного разбираюсь в кадрировании и прочем. Я имею в виду, это часть моей работы’.
  
  - Ну ... - Она снова посмотрела на фотографию. ‘ Я сама сниму рамку, если ты не возражаешь.
  
  ‘Продолжай’. Я дал ей двустороннюю кремневую отвертку, которую носил с собой, чтобы ковыряться в старых ружьях. ‘Я не знал, что Сезанна считали старым мастером’.
  
  "У него нет. Это нашел не я, а Анри Бернар. Он занимается импрессионистами и модернистами, но он уехал в Амстердам. ’ Она перестала дергать гвозди, снова перевернула картину и посмотрела на нее. ‘Я все еще не думаю, что если таможенники увидят это, они подумают, что это ты нарисовал’.
  
  ‘Почему бы и нет? Таможенники не эксперты в искусстве — им и не нужно ими быть. Контрабанда произведений искусства встречается довольно редко; насколько я знаю, я единственный профессионал. А этот выглядит не очень. Я имею в виду не на полмиллиона долларов.’
  
  ‘Мне казалось, ты говорил, что ничего не смыслишь в искусстве’.
  
  ‘Я даю вам точку зрения непрофессионала. Взгляд таможенников. Настоящее искусство - это большая жирная голая птица, сидящая вокруг пейзажа и не обращающая внимания на шипы в своей заднице.’
  
  Она снова начала вытаскивать гвозди и сказала, может быть, немного горько: ‘Ты поладишь с нашим работодателем. Примерно таково ее мнение, только ей хотелось бы, чтобы пара галеонов стреляла из пушек в одном углу, а императорская гвардия сражалась при Ватерлоо в другом.’
  
  ‘Она строго из школы сисек и пушек, не так ли?’ Я обдумал это. ‘Ну, я знаю парня, который умеет рисовать такие штуки. Я имею в виду, он тоже может состарить их. Тогда все, что вам нужно сделать, это поклясться, что это Тициан, или Гойя, или что-то в этом роде, и мы все умрем богатыми.’
  
  Она смотрела на меня так, словно я превратился в Безумного монстра из "Монталамбера". - Ты действительно серьезно?
  
  Я пожал плечами. ‘ Просто разговариваю. Но я действительно его знаю. Кстати, когда я смогу познакомиться с Леди-Боссом?
  
  ‘Ах да. Извини, Карлос просил меня передать тебе: они хотят, чтобы мы были на ступенях Сен-Сюльпис — ты знаешь это?"— в три часа за нами заедет большая черная машина. Она аккуратно убрала весь кадр и встала. ‘Все это немного похоже на что-то из плохого шпионского фильма’. Она взглянула на меня и чуть не сказала ‘Так что тебе это понравится’, но не хватило смелости или, может быть, плохих манер. Затем она просто кивнула и поспешила выйти.
  
  У меня было сорок минут; Сен-Сюльпис находился примерно в десяти минутах ходьбы отсюда. Итак, я распаковала свою беспошлинную бутылку Teacher's, немного взбодрилась, разбросала кое-какую одежду и прочее по комнате, затем начала собирать булавки для обрамления со своей кровати.
  
  В результате у меня получилась большая модная оправа. Стоит немного, но слишком дорого, чтобы просто бросить в гостиничной спальне, не вызвав подозрений. В конце концов я пнул ее и разорвал на куски, завернул в коричневую бумагу, а потом сидел там, высасывая занозы из пальцев, пока не пришло время выходить на холод. Я предполагал, что мисс Уитли найдет свой собственный путь, и предпочел бы это сделать.
  
  OceanofPDF.com
  
  4
  
  Я начала замерзать до смерти на ступенях церкви Сен-Сюльпис незадолго до трех. Это не совсем оживленный центр Парижа; на площади не было ничего, кроме множества припаркованных машин, магазинов, торгующих распятиями, Мадоннами и одеяниями священников, и редких пар спешащих священнослужителей, придерживающих свои шляпы.
  
  Мисс Уитли опоздала, но машина приехала позже.
  
  Я сказал: ‘Холодно’.
  
  Она сказала: ‘Да’. Она добавила длинное и довольно бесформенное черное пальто с черным меховым воротником ее костюма наполовину внутри, наполовину снаружи.
  
  Я сказал: ‘Раньше на том углу был магазин игрушек. Там продавались неплохие игрушечные солдатики’.
  
  ‘Ах, да?’
  
  После того, как температура моего тела упала еще на несколько градусов, я сказал: "Это немного похоже на кино, не так ли? Я имею в виду две одинокие фигуры, ожидающие на высоких ступенях. Подъезжает длинная черная машина. Медленно опускается заднее стекло. Эдвард Г. Робинсон вытаскивает автомат. Рат-та-та. Две фигуры драматично скатываются по ступенькам. Машина отъезжает. Священники выбегают из церкви, в ужасе вскидывают руки, спешат вниз, чтобы совершить Последний обряд. Слишком поздно. Один говорит другому: “Тебе лучше всего связаться с капитаном Брэнниганом в полицейском участке”.
  
  ‘ С ирландским акцентом?
  
  ‘Конечно’.
  
  Она кивнула. ‘На случай, если ты не заметил, машина стоит там последние полминуты’.
  
  Там тоже был большой Мерседес 600. Мы сбежали по ступенькам и забрались внутрь.
  
  Я сказал: ‘Ты забыл автомат’.
  
  Карлос выглядел озадаченным. ‘ Что я сделал?
  
  ‘Пропустим это’.
  
  Это была длинная машина и вместительная, даже несмотря на то, что я, как обычно, припарковался на откидном сиденье сразу за стеклянной панелью водителя. Остальным троим досталось заднее сиденье, и на нем было достаточно места. Мы заскользили прочь, плавно, как в бобслее, и я хорошенько присмотрелся к своему работодателю на следующий месяц.
  
  Она была невысокой, с четкими сильными чертами лица и загорелой кожей, которая выглядела не очень гладкой, но на ней смотрелась правильно. Возможно, как статуя, выполненная в грубоватом стиле. Ее волосы были черными как смоль, за исключением двух прядей серебра, не седых, а чистого серебра, похожих на крылья сороки над ушами. Стрижка довольно короткая и вьющаяся. Маленькие жемчужные сережки.
  
  Она не скрывала свой возраст — ей, должно быть, было пятьдесят или около того, — но и не поддавалась ему. На мой взгляд, она выглядела довольно хорошо. Я имею в виду, у нее был класс. У нее определенно были наличные; все, кроме лица, было закутано в пальто, от которого, должно быть, половина африканских леопардов дрожала на ветру.
  
  Карлос сказал: ‘Донья Маргарита— это мистер Гилберт Кемп. Донья Маргарита Умберто’.
  
  Она немного наклонилась вперед, я тоже, и мы пожали друг другу руки. Ее рука была сильной, немного грубоватой, без колец. Возможно, все эти годы размахивания теннисной ракеткой.
  
  ‘Рад познакомиться с вами, сеньор Кемп’. Тихий, уверенный голос; почти без акцента.
  
  Я сказал: ‘Ну, вот и я. Я встретил этого типа в отеле — Сезанна, кажется? Когда ты хочешь, чтобы я его вытащил?’
  
  Карлос и донья Маргарита переглянулись. Затем он сказал: ‘В любое время, когда вам будет угодно, мистер Кемп’.
  
  ‘Ну, что—нибудь еще, что ты хочешь, чтобы я взяла с собой?"
  
  Она сказала: ‘Я думаю, что нет. Единственная другая картина, которую мы приобрели в Париже, несколько велика. Довольно красивая батальная сцена от — ’ она повернулась к мисс Уитли, забившейся в другой угол и выглядевшей немного как мокрая уличная кошка рядом с этим куском леопарда у камина.
  
  Мисс Уитли вздохнула. ‘Vernet. Гораций Верне.’
  
  ‘Конечно. Возможно, вы знаете его, сеньор Кемп? Наполеоновские времена — много солдат, много пушечного дыма, генералы на лошадях’.
  
  ‘Я знаю, какой размер ты имеешь в виду. Ты же не пытаешься вывезти это из страны без лицензии?’
  
  Донья Маргарита улыбнулась: быстрая яркая белая вспышка с золотым оттенком в уголках. ‘Нет, мы предположили, что фотография размером более трех на два метра может ошеломить даже вас. Итак, мы подали заявку на разрешение на экспорт; Сеньорита Уитли считает, что проблем возникнуть не должно. Так что вам нужно беспокоиться только о Сезанне. ’
  
  Мисс Уитли снова вздохнула.
  
  ‘Отлично", - сказал я. К этому времени машина свернула на мост, ведущий к площади Согласия, водитель легко двигался, плавно разгоняясь. Парижане за рулем не в лучшем настроении в мире в любое время; из-за холодного ветра и практически пустых улиц все остальные, казалось, вели машину в слепой ярости, и я действительно имею в виду слепых. Но наш парень был хорош.
  
  Дона М уловила мысль или выражение моего лица. ‘Когда французский шофер хорош, он лучший в мире. В Италии я вожу машину для себя. В Бельгии я предпочитаю поезда.’
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Итак, как дела у команды на данный момент? Был где угодно, кроме Лондона или Парижа?
  
  ‘Перед поездкой в Лондон мы купили несколько приятных вещичек в Нью-Йорке. Ничего особенного — так мне сказала сеньорита Уитли, — но, признаюсь, они мне нравятся’.
  
  ‘Парусные корабли Ван дер Вельде", - сказала мисс Уитли. По отсутствию выражения на ее лице я понял, что она не особо увлекалась парусными судами.
  
  Я сказал: ‘Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать "Олд Хорнблауэрс". Так у вас до сих пор не было... э—э... проблем с экспортом?’
  
  Карлос сказал: ‘Товары из Лондона и Нью-Йорка поставляются напрямую. Сейчас мы только начинаем наращивать производство в Цюрихе’.
  
  ‘Хорошо’. Я выглянул в окно. Теперь мы начинали великолепную холодную прогулку по Елисейским полям, за исключением того, что вы не совершаете зачистку, вы совершаете серию остановок и стартов на светофорах всю дорогу. ‘ С кем ты имел дело? - Спросил я.
  
  Карлос сказал: ‘Всем, кому угодно, где бы мисс Уитли или месье Бернар ни думали, что там будет на что посмотреть’.
  
  ‘ Да, но кто? Конкретно?
  
  Мисс Уитли сказала: ‘Я думала, ты ничего не смыслишь в искусстве’.
  
  ‘Я говорю не об искусстве, я говорю о дилерах. Я имею в виду, что некоторые болтают гораздо больше, чем другие. Если они расскажут о твоей миссии, моя работа станет сложнее’.
  
  ‘Ну, она взглянула на донью Маргариту, ну, в Нью- Йорке я видел Берроуза и Брэга ... ’
  
  Я сказал: ‘О Боже’.
  
  Она посмотрела на меня почти сочувственно и слегка кивнула. ‘Я знаю, но у них действительно много всего. Они большие’.
  
  ‘Как и ад, я слышал’. Гарри Берроуз и Митчелл Брэгг были из тех дилеров, которые могли украсть татуировку с твоей груди, подписать ее Рембрандтом и продать в Техасе за миллион долларов. Ходила история, что они начали заниматься арт-бизнесом, когда служили в Американской армии в конце войны и освободили грузовик с украденными картинами.
  
  Но я в это не поверил. Я имею в виду, что случилось с грузовиком? Би и Би тоже занялись бы грузоперевозками.
  
  ‘Ну, ты, конечно, зашел слишком далеко’. Потом я кое-что придумал. ‘И все же, если Гарри и Митч знают, что происходит, они не собираются распространяться об этом. Они не стали бы делиться лакомством ни с кем другим. У них также есть офисы в Париже и Риме, так что они могут надеяться на вторую порцию икры. У тебя действительно осталось что-то из этих двух с половиной миллионов?’
  
  Донья Маргарита мягко улыбнулась. ‘ Вообще-то есть. Несмотря на небольшую покупку в "Берроуз и Браге’.
  
  Мы были почти у самой Триумфальной арки. Карлос наклонился вперед, открыл стеклянную перегородку и что-то быстро сказал по-французски. Водитель слегка вежливо кивнул.
  
  Карлос откинулся на спинку стула: ‘Когда вы уезжаете в Цюрих, мистер Кемп?’
  
  ‘Вы закончили в Париже?’
  
  ‘Да, мы выдвигаемся в Амстердам сегодня вечером. Месье Бернар уже там’.
  
  ‘Хорошо. Если больше нечего взять, почему бы мне не поехать сегодня? Я имею в виду, обычно поезд отправляется около пяти часов. Трансъевропейский экспресс. В это время года мне следовало бы занять место.’
  
  Карлос и донья Маргарита переглянулись. Затем она сказала: ‘В самом деле, почему бы и нет? Карлос может организовать ваш отель и все остальное’.
  
  С таким же успехом я могу отремонтировать свой отель. Если мы будем жить отдельно, давай так и оставим. Но я вернусь только около полуночи. Могу я тогда перевести деньги в банк? Мне не нравится идея всю ночь сидеть в гостиничном номере с такой дорогой картиной.’
  
  Карлос медленно кивнул. ‘ Да, я могу это устроить.
  
  ‘ Позвони мне в отель, прежде чем я уйду. До половины пятого. Расскажи, как все устроено. О, и вывезти Сезанна из Франции стоит двести фунтов, верно?
  
  Донья Маргарита нахмурилась и посмотрела на Карлоса.
  
  Я сказал: ‘Он договорился о расценках за каждую работу’.
  
  Мисс Уитли спросила: ‘И это норма, установленная Институтом контрабандистов произведений искусства?’
  
  ‘Да. Просто так получилось, что я президент’.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Очень хорошо, сеньор. Но почему вы не полетите самолетом?’
  
  Потому что я, черт возьми, не доверяю самолетам, вот почему. ‘ Потому что они перевозят ваш багаж на самолетах. Или вместо этого отправляют его в Гонконг. В поезде вы можете позаботиться об этом сами.
  
  ‘Ах да’. Она кивнула, соглашаясь.
  
  Машина во второй раз описывала дугу вокруг себя. Карлос тихо спросил: ‘У вас есть пистолет, мистер Кемп?’
  
  Возможно, я наполовину ожидал этого вопроса, поэтому был наполовину готов к ответу. ‘ А ты бы этого хотела?
  
  Донья Маргарита улыбнулась. ‘ Карлос спрашивал не об этом.
  
  ‘Скажем по-другому: если бы я была такой, ты бы захотел знать?’
  
  ‘Я думаю, нам было бы лучше. Какими бы разными мы ни были, в конце концов, я несу ответственность’.
  
  ‘Без пистолета’.
  
  Карлос спросил: ‘Это принципиальный вопрос, мистер Кемп?’
  
  Я пожал плечами. ‘ В некотором роде. Я не имею принципиальных возражений против того, чтобы стрелять из пистолетов в людей, если им кажется, что это нужно. Но если ты торопишься, а ты обычно торопишься, всегда есть шанс, что ты его убьешь. После этого все усложняется, особенно если у тебя в нижнем белье на прошлой неделе завернут Сезанн.’
  
  Женщина выглядела немного обиженной разговором о нижнем белье. Или, может быть, если подумать, от мысли, что я меняю брюки только раз в неделю.
  
  Карлос взглянул на донью Маргариту. ‘ Что ж, слишком поздно что-либо предпринимать в этой поездке, сеньора.
  
  ‘Да. Но, возможно, мы можем подумать об этом еще раз, до следующего раза’.
  
  Что ж, возможно. Нелицензионная картина - это одно, нелицензионный пистолет - совсем другое. Но это будет в следующий раз. Я просто кивнул.
  
  Они высадили меня на углу у станции метро. Время было как раз в половине четвертого.
  
  OceanofPDF.com
  
  5
  
  Я сказал портье, что ухожу без ночевки, и они вежливо пожалели об этом. Они также сожалели, что мне все равно придется заплатить за ночь. Я тоже пожалел об этом, хотя ожидал этого и собирался потребовать это от Карлоса, что бы там ни было.
  
  Следующие полчаса я потратила на то, чтобы заново подписать Сезанна. К счастью, он использовал простой плоский серо-коричневый цвет в том углу, так что, как только я подобрала подходящий цвет для постера, это было легко. Некоторые представители старшей школы ставят свои подписи — если они вообще их ставят — на причудливых листьях; это может быть адом. Я поставил ее сушиться на радиатор (со старыми мастерами такого тоже не делают), откинулся на спинку кровати и полюбовался ею. Я имею в виду подпись: красивое струящееся платье Bert Kemp со вкусом подобранного темно-синего цвета, гораздо более стильное, чем оригинальное черное, которое использовал П. Сезанн.
  
  Я все еще не был в восторге от этой картины.
  
  К четырем часам я упаковала все остальное и подкрашивала подпись женским лаком для волос, чтобы он соответствовал блеску лака. Прекрасная работа, даже если я сама так сказала.
  
  Но сообщения по-прежнему нет.
  
  Я отхлебнул виски, ожидая, пока спрей высохнет, затем завернул его в пижаму и упаковал.
  
  В двадцать минут пятого я начал беспокоиться. Я позвонил на стойку регистрации; сообщения не было. Поэтому я позвонил принцу Галльскому и попросил позвать Карлоса. И отель сильно сожалел, но — ублюдки выехали.
  
  После минутной попытки проглотить это, я спросил: ‘Амстердам?’ И они сказали, что да, отель "Доэлен".
  
  Я поблагодарила вас, повесила трубку и попросила портье внизу соединить меня с мисс Уитли. И они пожалели, но ...
  
  Боже Милостивый, что пытались сделать эти клоуны? Мчишься в Амстердам, оставляя меня тащить картину за 200 000 фунтов стерлингов в полночь в Цюрих, и понятия не имеешь, приедут ли меня встречать в банк? К этому времени я уже начал потеть. Таможеннику было достаточно взглянуть на меня, и я становился бледнолицым и седовласым. Черт возьми, я уже был бледнолицым и почти седовласым. Я была слишком стара для всего этого — сорок четыре (или все-таки сорок пять? Достаточно взрослая, чтобы начать забывать). Я соскальзывала.
  
  Нет, черт возьми, я не поскользнулась. Просто я никогда раньше не работала на глупую сучку, которая не знает толка в теннисном локте. Мне следовало бы бросить Сезанна в камеру хранения и отправить ей заявление об уходе вместе с билетом.
  
  И пойти домой и заплатить свой собственный подоходный налог?
  
  Я собирался в Цюрих. И пришло время начинать.
  
  В поезде было немноголюдно, но я и не ожидал, что так будет: я получил свое место — выбор мест — слишком легко для этого. Но это был семейный вечер, люди возвращались домой после долгих рождественских или новогодних праздников в Париже и с большим количеством багажа. Я хотел, чтобы мой чемодан стоял на полке в конце вагона; контрабандисты обычно не оставляют ценные товары вне поля зрения, вот почему я захотел этого.
  
  За двадцать минут до того, как мы тронулись в путь, мне повезло найти место для багажа; семье, следовавшей за мной, пришлось перетаскивать свои вещи на свои места. Это был чистый, ярко-зелено-кремовый вагон, в котором не было и следа от Великих поездов. В любом случае, сейчас их всех нет. Я зашел в вагон—ресторан — как раз по соседству - и заказал столик на второй сеанс, на восемь пятнадцать. Затем возвращаюсь, чтобы сесть с маленькой сигарой и экземпляром The Times и пытаюсь выглядеть как английский милорд.
  
  Четырехлетней девочке из семьи через проход не понравилась моя сигара, которая показала замечательный вкус у такой юной особы. Я подумал, не попытаться ли объяснить — на французском языке четырехлетнего ребенка, — что завтра в это время я буду в Амстердаме, где сигары на самом деле сигары, но решил не делать этого. Пусть она помучается. Ей все равно не следовало вставать так поздно.
  
  Мы выехали ровно в половине шестого и двинулись в путь по обычной обстановке гангстерских фильмов с полуразрушенными зданиями и полуосвещенными маневровыми площадками, которые можно найти за любым парижским вокзалом.
  
  Я хотел выпить. Нервозность вернулась; я был предан делу. Первой остановкой был Базель - через границу. Теперь было слишком поздно менять свое решение.
  
  Черт возьми! Я был английским милордом, путешествовавшим первым классом, чтобы встретиться с парнем по поводу места для инвестиций в Цюрихе. Я перешел к разделу бизнеса и начал читать, почему Британия внезапно оказалась или не оказалась снова в экономическом кризисе. Затем попалась на глаза четырехлетней девочке: она в меня не верила. Она думала, что я дешевый мошенник, курящий рулет из пластиковых дубовых листьев. Это сделало нас двоих.
  
  Мне нужно было выпить.
  
  Мне удалось продержаться почти до семи, когда мы притормозили на выезде из Труа, затем направились в вагон-ресторан. Если бы я хотела привлечь к себе внимание, я бы сделала это сейчас: я была единственной, кто выпил за ужином в шесть тридцать.
  
  Но большая порция виски и к черту расходы помогли. Нервное чувство начало исчезать. Не совсем: в этой работе все еще было слишком много незавершенных дел, но я все еще оставался профессионалом. Я бы справился.
  
  Мы покатили дальше. Через Шомон в семь сорок, затем в восемь они решили назначить второе заседание, так что я просто продолжал сидеть. Почему в поездах всегда подают четыре второсортных блюда вместо двух хороших? Даже во французских поездах? Тем не менее, все это помогло. Вскоре после девяти я вернулся на свое место, чувствуя себя гораздо более величественно, выкурил еще одну сигару и к черту мою юную подругу. Но она, конечно, спала.
  
  После этого я, должно быть, сам чуть не заснул. Маленький громкоговоритель, которого я раньше не заметил, объявил, что мы прибудем в Базель через несколько минут, и я обнаружил, что было без пяти десять. Мгновение спустя мы остановились, и прежде чем я окончательно проснулся, таможенники были уже среди нас.
  
  Их двое: один француз, другой швейцарец, двигаются в таком порядке. Аккуратные, ненавязчивые — вы бы вряд ли обратили на них внимание, если бы они не были частью вашей профессии. Вы отдаете свой паспорт французу, он говорит: "Rien a declarer?" и вы киваете и говорите: "Rien", и он ставит на нем печать и возвращает его обратно. Через две секунды вы отдаете его швейцарцу и заявляете о нескольких сигарах и виски "деми бутей де". Он кивает на твою авиационную сумку, ставит печать в твоем паспорте и возвращает его обратно.
  
  Это было так просто. За исключением того, что они двигались к багажным полкам. Если бы они что-нибудь там заметили . . .
  
  Они этого не сделали. Это было так просто. Через пять минут мы подъехали к самому вокзалу Базеля. Я был чист и стал богаче на двести фунтов - почти. Теперь все , о чем мне нужно было беспокоиться , это знали ли в банке о моем приезде ...
  
  OceanofPDF.com
  
  6
  
  Я не хотела просыпаться; я знала, что будет хуже, когда я проснусь. Я просто хотела лежать и позволить маленьким птичкам прилететь и укрыть меня листьями. И если бы они сделали это с землей и надгробием, меня бы это устроило. Мертвый, у меня могла бы быть такая же головная боль, но мне никогда не было бы так холодно.
  
  Спустя некоторое время. Я потянулась, чтобы натянуть одеяла. И они оказались шероховатыми и рассыпчатыми, и Боже милостивый, у меня синдром хронического простатита! Это разбудило меня — и это было еще хуже, конечно. Я зажмурилась, чтобы не видеть того, что могло поползти вверх по моему животу. Но в темноте они светились еще ярче. Я открыла глаза; это тоже было больно.
  
  Было все еще темно. Медленно, очень медленно я поднесла руку к лицу и раскрыла ее. Из нее высыпался гравий и потек по моему подбородку. И это действительно разбудило меня. Я поднял голову.
  
  На мгновение мне показалось, что он взорвался. Потом я понял, что задел его обо что-то. Снова. Я сделал усилие, перекатился вбок и увидел звезды над собой.
  
  Я лежал под деревянной скамейкой в парке. Площадка, посыпанная гравием. Несколько голых колючих деревьев вырисовывались на фоне неба. Несколько тускло-желтых уличных фонарей. Низкая стена в нескольких ярдах от меня.
  
  На ногах—оп! Кто, я? Да, ты, Кемп: что-то не так. Поднимайся на ноги, чувак. Нет, попробуй кого-нибудь другого, ладно? Ты. Кемп, ты! Ну, может, начнем с того, что просто присядем на скамейку запасных?
  
  В моей голове начался фейерверк, и я вдруг вспомнил, что у меня тоже есть желудок, но я сел на скамейку запасных. А потом прошло время, как это бывает, когда ты знаешь, что тебя вот-вот стошнит, и вместо этого пытаешься думать обо всех прекрасных, спокойных вещах в жизни. Высокие летние сосны, снежные сцены с рождественских открыток, брешианские металлические украшения на старинных итальянских пистолетах и желто-зеленый сухой мартини . . .
  
  Мартини сделало свое дело. Я добрался до стены тремя длинными шагами и потерял свой трансъевропейский экспресс-ужин, упав с сорокафутового обрыва в высокую траву и сухие деревья внизу. Но это прояснило мою голову так же, как и желудок. Теперь я знал, где нахожусь: на вершине Линденхофа, одного из тех уголков старого города от Уолта Диснея — крутых, узких мощеных улочек и высоких покосившихся домов, — которые вы найдете всего в нескольких ярдах от современных главных улиц. Я смотрел на реку и неоновые огни набережной Лиммат за ней. Примерно в десяти минутах ходьбы от вокзала.
  
  Но что, черт возьми, произошло? Ну, кто-то ударил меня; это было достаточно ясно. [осторожно исследовала кончиками пальцев и обнаружила липкий рубец над правым ухом и шишку, похожую на могильный холмик, прямо у линии роста волос спереди.
  
  Christ—the Cézanne.
  
  Я огляделась — и увидела свои сумки, аккуратно сложенные в конце скамейки. Замки не были взломаны. Я нашел ключ, открыл большой кейс ... И они нашли мой ключ тоже. Я сел и начал чувствовать себя очень старым.
  
  Но через десять минут я уже был на Уринанштрассе в поисках маршрутного такси. Мне потребовалось еще десять минут, чтобы найти его, а потом он ни капельки не согласился на мое условие: если бы он куда-нибудь меня отвез, то предпочел бы полицейский участок. Проклятый законопослушный маленький городишко. Но я продолжала бормотать ‘Отель Баттерфляй" и ‘Доктор’, и в конце концов он сдался.
  
  Отель тоже был немного потрясен. Но мне принесли большую порцию виски и врача. Доктор был аккуратным, суетливым маленьким человеком с быстрыми безличными пальцами и совершенно не верил, что меня сбила проезжающая машина. Он и раньше видел раны от ударов дубинкой, даже в Цюрихе. Но все, что он сделал, это перевязал мне голову, наложил пластырь на щеку и взял плату наличными, по крайней мере, это все, что я думал, что он сделал.
  
  Когда он ушел, я снял трубку и попросил их достать мне Доэлена в Амстердаме. Мне лучше покончить с этим признанием.
  
  Через некоторое время — было уже почти час дня — я дозвонился Карлосу.
  
  ‘ Я в Цюрихе, ’ осторожно сказал я, ‘ и со мной произошел несчастный случай.
  
  Пауза. Затем: ‘Насколько серьезно вы это имеете в виду?’ По телефону его голос звучал еще более по-шотландски.
  
  ‘ Боюсь, мы потеряли... контракт. Мне очень жаль.
  
  ‘Да, и я тоже". Как, черт возьми, тебе это удается?’
  
  ‘Послушай, у меня небольшое сотрясение мозга. Я просто не знаю. А как насчет полиции?’
  
  ‘Ты им сказал?’ — резко.
  
  ‘ Нет, но...
  
  ‘Тогда тебе лучше этого не делать’.
  
  - Они все равно могут знать. Я имею в виду, что несколько человек знают, что у меня были неприятности. Они могли бы проболтаться.
  
  ‘Тогда ты ничего не скажешь’.
  
  ‘Я не могу назвать ... имя нашего работодателя в качестве рекомендации?’
  
  ‘Ты не можешь!’
  
  ‘Спасибо’. Я была сама по себе. И как.
  
  ‘Ты придешь сюда завтра и все объяснишь?"
  
  ‘Да, хорошо’. И к завтрашнему вечеру мы снова будем продавать оружие. Ну что ж. Когда-нибудь это должно было случиться.
  
  Он повесил трубку. Я откинулась на кровать и закрыла глаза. Моя голова была полна тупой боли, похожей на зубную, с резкими толчками при каждом движении головы. И этот ублюдок доктор, только взглянув на мое виски, отказался принимать снотворное.
  
  Итак, следующим шагом должен был быть стук в дверь, резкий двойной стук, означающий, что дело сделано.
  
  Я позвал: ‘Да?’
  
  ‘Kriminalpolizei.’
  
  Я осторожно встал с кровати и открыл рот.
  
  Это был мужчина среднего роста с квадратными плечами, узкими бедрами и лицом, вырезанным квадратными плоскостями, как у швейцарской резьбы по дереву. Аккуратные темные волосы, серый двубортный плащ, который он все время держал застегнутым. И примерно моего возраста.
  
  Он помахал карточкой, которая, насколько я мог видеть, могла быть собачьим удостоверением, сказал: ‘Лейтенант полиции Линдеманн", - и сел, не дожидаясь приглашения. Я откинулся на спинку кровати.
  
  Он достал блокнот, перелистал страницы, что-то прочитал, взглянул на меня, снова уткнулся в блокнот. ‘Sprechen Sie Deutsch?’
  
  ‘Нет’.
  
  - Итак. - Он начал читать вслух. ‘ У вас ... порез над правым ухом, да? И синяк на передней части головы, да? С небольшим сотрясением мозга, но без ... переломов и без необратимого повреждения мозга, да?’
  
  Откуда, черт возьми, мне знать? Но я знал, что врач правильно доложил обо мне.
  
  ‘И это произошло в автомобильной катастрофе, да?’
  
  ‘Я не знаю’.
  
  Его брови приподнялись на положенную величину, выражая официальное удивление. ‘ Вы не знаете?
  
  ‘Я не могу вспомнить. Я обнаружил, что лежу на улице. Полагаю, меня сбила машина’.
  
  ‘Вы не запомнили номер?’
  
  Я просто смотрела на него.
  
  Он прокашлялся и снова заглянул в свой блокнот. ‘ В котором часу это было?
  
  ‘Я не знаю. Я приехал сюда сразу после полуночи’.
  
  ‘Но ваш поезд прибыл из Парижа в одиннадцать четырнадцать, так?’
  
  ‘Да’. Я был без сознания или просыпался всего около получаса.
  
  Он слегка наклонился вперед, стал чуть серьезнее. ‘ Вы подумали об этом — на вас могли напасть?
  
  Я махнул рукой. ‘ Для чего? Вот мой багаж. Вот мой бумажник, — я бросил его ему, - для чего?
  
  Кем бы они ни были, они были профессионалами. Было бы проще прихватить весь чемодан - но тогда я никогда не смог бы выдумать историю об автомобильной катастрофе. Они забрали только то, чего у меня все равно не должно было быть. Они создали мне проблему, выбросив меня на Линденхоф, но вряд ли они могли рискнуть бросить меня на одной из главных улиц, не так ли? Возможно, меня подобрали еще до того, как я проснулась, бормоча о зеленых полях и Сезанне.
  
  Они были профессионалами. Я хотел бы встретиться с ними снова. Я хотел бы встретиться с ними с кольтом 45-го калибра в руке. Это было бы приятно.
  
  Он пронзил меня взглядом. ‘ Ты можешь объяснить разницу во времени? Я не думаю, что ты полчаса пролежал незамеченным на главной улице?
  
  Я пожал плечами, насколько мог, лежа на спине. ‘ Может, выпил чашечку кофе в участке. Или сделал пару телефонных звонков. Просто не помню.
  
  Он уставился мне в живот. ‘ Если бы ты был мертв, мы могли бы доказать наличие кофе, проанализировав содержимое твоего желудка.
  
  ‘Не повезло’.
  
  Он кивнул, соглашаясь. - Герр Кемп, зачем вы приехали в Цюрих?
  
  ‘Повидаться с человеком в Национальном банке’.
  
  Это был пароль, все верно. Он бросил на меня быстрый взгляд, и я увидел, что он тщательно подбирает следующий вопрос. В швейцарском банке нужно действовать осторожно, даже если ты из криминальной полиции.
  
  ‘По какому делу?’ спросил он немного небрежно.
  
  ‘Спросите Национальный банк’. И они скажут вам пойти и спрыгнуть с вершины Альпа.
  
  ‘Я полагаю, вы отправили телефонное сообщение в Амстердам. Кому оно было адресовано?’
  
  ‘Человек, по делу которого я встречался в Национальном банке’.
  
  Он глубоко вздохнул. ‘ И о чем вы говорили?
  
  ‘Дело с Национальным банком’.
  
  Он встал, посмотрел на меня сверху вниз. ‘Герр Кемп, мы не продвигаемся’.
  
  ‘Я не знала, что мы должны были куда-то ехать. Я даже не знала, что быть сбитой машиной в Цюрихе является уголовным преступлением’.
  
  ‘Ты не знаешь, что это была машина’.
  
  - Совершенно верно. Это могло быть такси. Или грузовик. Или лавина. Или один из медведей сбежал из Бернского зоопарка, добрался сюда автостопом и... ’Осторожнее, Кемп. Возможно, у него было какое-то повреждение мозга. Или, может быть, я просто чувствовала себя старой, потрепанной и уставшей от копов.
  
  Он сказал медленно и взвешенно: ‘Я не думаю, что это была машина или медведь. Я думаю, на вас напали. Меня беспокоит, что вас тоже не ограбили. Вы понимаете меня?’
  
  Я поняла: он думал, что я привношу нотку личной вендетты, бандитской войны в его прекрасный город. Может быть, мне следует вскочить и заплакать. ‘Нет, нет, герр полицайлейтенант, я не такой мошенник - я мошенник другого сорта’.
  
  Я закрыла глаза и едва заметно кивнула; даже это причиняло боль. Он сказал: ‘Завтра ты уезжаешь из Цюриха’. И это был не вопрос.
  
  OceanofPDF.com
  
  7
  
  Это была долгая, плохая ночь, полная боли и снов, похожих на выброшенные фрагменты фильма ужасов, сшитые вместе в любом старом порядке. Я был на мотоцикле, и он подпрыгнул на ухабе и полетел, и я знал, что мог бы продолжать полет, если бы у меня была вера, но у меня ее не было, и ... там была длинная черная машина, которая превратилась в поезд в ночи ... там был человек, которого я однажды убил и чье лицо я никогда не мог вспомнить или забыть ... и я был ныряльщиком, сражающимся с осьминогом ... у него был неприятный запах изо рта ...
  
  Не очень хорошая ночь. Но утром боль была просто ноющей: я была готова уехать и оправдываться в Амстердаме.
  
  В отеле были достаточно вежливы, но когда я предположил, что они могли бы помочь забронировать мне билет до Амстердама, они практически предложили отнести меня туда на руках и убедиться, что у меня найдется место. Как бы то ни было, в половине одиннадцатого я покупал журнал на верхней ступеньке лестницы, ведущей в зал последнего вылета.
  
  Мягкий американский голос произнес: ‘Ну, привет, Джил’.
  
  Худощавый мужчина средних лет в узком плаще без пояса; седеющие волосы очень аккуратно зачесаны назад, очки без оправы и постоянная застенчивая улыбка на лице. Как только вы обратили на него внимание, стало совершенно очевидно, что он не просто американец, но и житель Нью-Йорка - но вы вряд ли обратили бы на него внимание. Он был всего лишь одним из статистов, которых вы наняли для сцены в аэропорту.
  
  Познакомьтесь с Гарри Берроузом, торговцем произведениями искусства и еще более утонченным мошенником.
  
  Я сказал: ‘Привет, Гарри. Крал какие-нибудь хорошие фотографии в последнее время?’
  
  Он виновато улыбнулся; он всегда так делал. ‘ Почему, нет. Ты что-нибудь потеряла?
  
  ‘Немного, кое-где’.
  
  ‘Это очень плохо’. Мы шли в ногу, спускаясь по лестнице. ‘На кого ты работаешь?’
  
  ‘ Я сам. Я торговец антикварным оружием — помнишь?
  
  ‘Ах да. Теперь я припоминаю. Ты в последнее время покупал какое-нибудь хорошее оружие?’
  
  ‘ Несколько, тут и там. Что ты делаешь в Цюрихе?
  
  ‘Ну, Митч или я всегда приходим в это время, просто посмотреть, как идут дела’.
  
  И посмотрим, у кого проблемы с налогами и кто вынужден дешево распродавать свою коллекцию. В Цюрихе? В Цюрихе ни у кого нет проблем с налогами.
  
  ‘ Куда ты сейчас? - Спросил я.
  
  Он остановился, пошарил во внутреннем кармане и достал билет на самолет, затем сверился с ним. ‘Амстердам’.
  
  ‘Мы можем сесть рядом’.
  
  Его улыбка стала еще более извиняющейся. ‘ Значит, ты летишь первым классом, Джил?
  
  Он улыбнулся в последний раз, затем смущенно кивнул и как бы просто отошел.
  
  Осторожный тип, Гарри. Он знал, что каждое слово может быть записано и использовано в качестве доказательства, а доказательств он предоставил немного. Но он допустил ошибку. Это немного приободрило меня.
  
  В Амстердаме было холодно, в воздухе чувствовалась сырость, похожая на утонувшую руку. Я позвонил в Doelen с городского вокзала, и Карлос сказал мне спуститься в ресторан на Нью-Зейдс-Ворбургваль и не останавливаться по пути, чтобы посмотреть на тюльпанные поля.
  
  Когда я добрался туда, я вспомнил это: любимое заведение амстердамского бизнесмена среднего класса, где он может продемонстрировать, насколько хорош бизнес, запасшись достаточным количеством калорий, чтобы накормить голодающего торговца антикварным оружием на неделю. Для секретной встречи это было хорошо: большое, гулкое место, вмещающее около трехсот человек, и все разговаривают или едят во весь голос. Вам понадобилась бы камера, которая могла бы видеть сквозь пелену сигарного дыма, и микрофон, вмонтированный в сам суп, прежде чем вы смогли бы что-либо уловить.
  
  Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти их; они заняли столик в дальнем углу. И они собрали полный состав военного трибунала: донью Маргариту, Карлоса, мисс Уитли и невысокого роста мужчину с очень черными вьющимися волосами, только начинающими седеть, с очень серьезным бледным лицом, толстыми губами и в очках.
  
  Я сбросил пальто и позвал: - Месье Анри Бернар, je crois? - спросил я.
  
  Он оторвал взгляд от порции горохового супа размером с галлон и сказал: "Да".
  
  ‘Je suis Bert Kemp.’
  
  ‘Да’ И он вернулся к лопате для супа. Серьезный тип. Или, может быть, он просто пытался доесть свой суп до закрытия.
  
  Я села рядом с доной Маргаритой, которая тактично держалась спиной к комнате, и улыбнулась мисс Уитли. В ответ я получила долгий холодный взгляд.
  
  Донья Маргарита коротко улыбнулась мне и сказала: ‘Мы понимаем, у вас были проблемы?’
  
  ‘Допустим, он поймал меня’.
  
  ‘Не могли бы вы объяснить, что произошло?’
  
  Я начал качать головой, поморщился и сказал: ‘Нет. Извините. Я не могу вспомнить.’
  
  Даже Анри остановился и уставился на меня. Я определенно был в списке на перевод.
  
  Безукоризненно вежливая, она сказала: ‘Я этого не понимаю’.
  
  Я постучал себя по забинтованной голове. ‘Кто-то ударил меня. Я был без сознания, может быть, полчаса, а что было до этого, не помню. Я имею в виду, я даже не помню, как вышла из поезда.’
  
  Задумчиво произнес Карлос. ‘ Вы утверждаете, что у вас амнезия, не так ли? Что сказал доктор?
  
  Я пожал плечами. ‘ Я его об этом не спрашивал. Я имею в виду, я знаю, что не могу вспомнить. Больше он ничего не смог мне сказать.
  
  Вид у него был мрачный. ‘ Ты связалась с банком?
  
  ‘Нет, конечно, я этого не делал. Но сделал ли ты?’
  
  ‘Я предупредил их, чтобы они ждали тебя незадолго до полуночи. Они будут ждать’.
  
  ‘ В банке? Они должны были быть на вокзале. Я имею в виду..." Как раз в этот момент подошел официант, и я выкрикнула заказ на russiche eieren — яйца по-русски. Звучит не очень, но получается салат размером с Райский сад. Насколько я знаю, в нем может быть даже змея.
  
  Донья Маргарита спросила: ‘Вы что-то говорили, сеньор?’
  
  ‘Да, черт возьми. Я должен был сказать тебе, чего я хотел. Что исправить. В следующий раз я так и сделаю’.
  
  Карлос тяжело произнес: ‘Если будет следующий раз’.
  
  ‘Ну— а есть ли?’
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Это решение Манагуа’.
  
  Я все еще не понял этот ракурс ‘Манагуа’, но оставил его в покое.
  
  Мисс Уитли спросила: ‘Как ты думаешь, что теперь будет?’
  
  Они будут на связи, кем бы они ни были. Я имею в виду, что они не собираются пытаться продать подобную картину или просто оставить ее у себя. Это будет работа с требованием выкупа. Обойдется вам еще примерно в двадцать процентов.’
  
  Карлос спокойно ответил: ‘Ты же не мог сам все это устроить?’
  
  Я отшвырнул стул и встал, почувствовав резкую боль в голове. ‘ И размозжил себе голову, я полагаю? Ну, вообще-то, да. Я имею в виду, за двадцать процентов от двухсот тысяч фунтов это того стоило бы, не так ли?
  
  В этот момент подошел официант с моей тарелкой и остановился, глядя на меня с нетерпеливым терпением. Я снова села, и он поставил передо мной салат.
  
  Мисс Уитли сказала: ‘Вы не ответили на вопрос’.
  
  Милая маленькая девочка. Стерва. ‘Жаль, что я не додумался до этого’. Я съел яйцо по-русски или что-то в этом роде, а потом сказал с набитым ртом: ‘Но у тебя все равно произошла утечка данных, понимаешь? Я имею в виду, что они не просто ударили меня за то, что у меня была хорошая фотография. Это было бы слишком удачно. И я скажу вам еще кое-что: Гарри Берроуз был в Цюрихе. И он прилетел сюда тем же рейсом, что и я.’
  
  Это их немного раззадорило. Генри дернул головой и чуть не запихнул себе в нос ложку Эрвтенсоепа.
  
  - Ты встречался с ним? - Спросил Карлос.
  
  ‘ Там, в аэропорту. Он почти ничего не сказал.
  
  Мисс Уитли сказала: ‘Он всегда в Европе, он или Митч’.
  
  ‘Я знаю. Но он допустил ошибку: он не спросил, что случилось с моей головой’.
  
  Это заняло мгновение, но в конце концов они поняли суть: на мне была повязка, похожая на тюрбан ученика, а на щеке широкая полоса пластыря.
  
  ‘ Подразумевая, - медленно произнесла мисс Уитли, - что он уже знал. Но Гарри не нападает на людей. Ему и не нужно.
  
  Генри решительно сказал: "Нелогично. Арри Берроуз мог бы сделать все, что возможно’.
  
  Я сказал: ‘Он мог бы нанять людей’.
  
  Карлос сказал: ‘Я бы тоже мог’.
  
  ‘А твоя мать уже выяснила, кем был твой отец?’
  
  Его лицо под волосами цвета меди сильно побледнело. Что ж, пришло время мне причинить кому-нибудь боль. ‘ Мы должны рассмотреть такую возможность.
  
  ‘Что ж, начинай рассматривать возможность того, что я надеру тебе задницу через твой—’
  
  ‘Придержи язык за зубами в присутствии доньи Маргариты!’ - крикнул он.
  
  Но она, казалось, не была обеспокоена; она просто сказала успокаивающе: ‘Пожалуйста, сейчас не время сердиться’.
  
  Но к тому времени я был сыт по горло — ими, русскими яйцами, всем остальным. Я снова встал. ‘ Хорошо— мне бронировать самолет или отель?
  
  Карлос медленно сходил с ума. ‘ Парк-отель, ’ пробормотал он. ‘ Это рядом с Государственным музеем, на...
  
  ‘Я знаю", - сказал я, просто ради удовольствия прервать его. Таксист все равно бы знал. ‘Есть ли у меня разрешение суда покинуть ложу?’
  
  Они все просто посмотрели на меня. Поэтому я подобрал пальто и убрался к чертовой матери. Ублюдки, все до единого. В любом случае, теперь им придется заплатить за мой обед.
  
  OceanofPDF.com
  
  8
  
  Парк, как и сказал Карлос, находится рядом с Государственным музеем, большой общественной галереей старых мастеров, примерно в полумиле от того, что, по моему мнению, является центром Амстердама. Хороший тихий отель, ничего кричащего, никаких популярных певцов, раздающих автографы у тебя на рубашке.
  
  Я забронировала номер, плюхнулась на кровать в маленьком старомодном номере и попыталась заснуть. Но нет. Моя голова все еще болела всякий раз, когда я не думала усердно, и те размышления, которыми я занималась, причиняли не меньшую боль.
  
  Через полчаса я сел, потянулся к телефону и попросил соединить меня с отелем "Хилтон".
  
  И это было так просто. Я попросила мистера Берроуза, подождала, пока зазвонит телефон в номере, затем отключилась. Теперь я знала, где он. Я был готов попросить о нем в дюжине отелей Амстердама, но не ожидал, что это понадобится, если только Гарри не жил намного ниже своего дохода.
  
  Просто знать, где он, конечно, ничего не значило. Вероятно, он сказал бы мне в аэропорту, если бы я спросила его. Тем не менее, это заставило меня почувствовать себя немного лучше.
  
  И что потом? Амстердам - один из моих любимых городов, но сейчас было не то время года, чтобы прогуливаться вдоль каналов, наблюдая, как они вытаскивают застрявшие машины. Это стоит сорок флоринов за раз. В Амстердаме нужно аккуратно парковаться.
  
  В конце концов я спустился вниз, выпил пиво, которое забыл заказать за обедом, а затем быстро направился в Государственный музей. Здесь нет ничего по моей тематике, только картины, дельфтская керамика и прочее, но в художественных галереях должно быть тепло, иначе все картины обморозятся или что-то в этом роде.
  
  Внутренняя планировка представляет собой одностороннюю систему, ведущую к их гордости и радости - Рембрандту. Вокруг почти никого не было, поэтому я просто прогуливался, останавливаясь, чтобы поглазеть на случайный пейзаж или морской пейзаж, который никто, кроме голландца, не счел бы достойным того, чтобы рисовать его вообще, не говоря уже о том, чтобы так тщательно.
  
  И, наконец, я добрался до самого святого места: большой комнаты с большим количеством скрытого освещения и всего тремя огромными картинами. Но четыре скамейки расположены так, что вы сидите и смотрите только на одну: ‘Ночной дозор’ Рембрандта. К тому времени вам все равно захочется дать отдых своим ногам, поэтому я сел и посвятил этому место. На самом деле, мне это очень нравится; по крайней мере, в нем что-то происходит, даже если я не могу разобрать, что именно.
  
  Я почти задремал, когда кто-то плюхнулся рядом со мной. Я бросил на кого-то недобрый взгляд — две другие скамейки были совершенно пусты — и обнаружил, что это мисс Элизабет Уитли, эксперт по искусству.
  
  ‘Я не знала, что у тебя тайная страсть к Рембрандту", - сказала она. "Или ты просто прикидываешь, как запихнуть это в чемодан?’
  
  Эта штука всего одиннадцать на тринадцать футов.
  
  ‘Просто отдыхаю ногами", - сказал я.
  
  ‘Держу пари, у них есть всевозможные статистические данные о том, насколько популярна эта картина — и все потому, что это единственное место, где вы можете присесть’.
  
  ‘ Тебе не нравится? - Спросил я.
  
  ‘Все в порядке. Не лучшая его работа, но в ней что-то есть. Черт возьми, в ней есть все; в этом ее проблема’.
  
  Это мрачная картинка, на которой толпа персонажей в костюмах кавалеров врывается из-под арки и размахивает пиками, флагом и парой ружей, парень бьет в барабан, собака и маленькая девочка в вечернем платье ... Я понял, что она имела в виду.
  
  ‘Я полагаю, это немного напоминает Сесиля Б. де Милля", - сказал я. ‘Но мне нравятся пистолеты’.
  
  ‘Тот самый? .. О, я полагаю, ты бы так и сделал".
  
  ‘Это фитильные замки, видишь?’
  
  ‘Что?’
  
  Я указал. ‘ Видишь петлю шнура, свисающую со спускового крючка? Это спичка. Медленный запал. Вы поджигаете его, вставляете горящий конец в ... ну, в то, что мы бы сейчас назвали курком, затем нажимаете на спусковой крючок, и он с грохотом опускается в поддон для запала. Все равно что втыкать ... ну, спичку в свой заряд.’
  
  ‘ Правда? Это сработало?
  
  ‘Ну, если ты выбрал хороший день для битвы. И не забыл сначала зажечь спичку. Это был первый в мире тип ручного оружия; вот что интересно. Когда это было покрашено?’
  
  "Шестнадцать с чем-то сорока’.
  
  ‘Да. К тому времени у них были колесцовые замки — первые кремневые ружья — более ста лет назад. А сами голландцы изобрели улучшенную версию, snaphaunce, еще до 1600 года. В любом случае, кто вышел бы на ночное дежурство с горящей спичкой, чтобы раздать их?’
  
  Она слегка улыбнулась мне искоса, пряча подбородок в воротнике. ‘ Ты знаешь, почему это называлось “Нахтвахта”? Рембрандт его так не называл. Это потому, что в каком-то офицерском клубе все эти годы было очень темно от табачного дыма. Его наняли написать портрет какого—то полка - все офицеры скинулись, чтобы на нем были их лица. Потом он сделал это. Им это не понравилось. Но это принадлежало им, поэтому они повесили это.’
  
  Я осторожно кивнул. ‘ Если это военные, я понимаю, почему у них устаревшее оружие. Я думал, они городские бюргеры или что-то в этом роде.
  
  Некоторое время мы просто сидели и смотрели на офицерский класс Амстердама плюс на маленькую девочку (дочь полковника?). Потом я вспомнил: ‘Ты знаешь, о чем они все время говорят в Манагуа?’
  
  Она казалась удивленной. ‘Манагуа - столица Никарагуа. Именно туда отправится коллекция’.
  
  ‘Я знаю, но зачем все время вспоминать об этом?’
  
  ‘Они контролируют деньги. Правительство Никарагуа контролирует’.
  
  ‘ Они? ... Но я думал, это собственные деньги старушки.
  
  ‘Ну, это так, но ... Я думал, ты все это знаешь’.
  
  ‘Мне никто ничего не говорит’. И это было правдой.
  
  Она нахмурилась. ‘ Хорошо— что ты знаешь о Никарагуа?
  
  Чертовски мало. Посмотрел в энциклопедии перед самым отъездом. Звучит как заведение для босоногих крестьян. Не совсем тусовочное заведение. Я имею в виду, звучит так, будто перед художественной галереей многое могло бы пригодиться.’
  
  Она кивнула. ‘Ну, вот к чему это приводит. Муж доньи Маргариты был крупным землевладельцем, из старинной семьи. У них не было детей, и он был последним в роду, поэтому, когда он умер, она должна была унаследовать все. Ну, кажется, он был консерватором, а правительство - либералами, хотя я не знаю, что там означают эти ярлыки. В любом случае, они вмешались и вроде как национализировали землю. Вот откуда берутся все деньги.’
  
  ‘Они выплатили ей компенсацию?’
  
  ‘Да, в некотором смысле. Она может тратить их, как ей нравится, — при условии, что она проводит их в Никарагуа. Вот почему она не покидала это место в течение десяти лет’.
  
  Я сидел и восхищался планом. В Никарагуа не на что было бы потратить деньги, особенно если бы у тебя была пара шикарных домов, новая машина и несколько слуг. А тем временем они заполучили ваши земли и большую часть ваших наличных. И все это, вероятно, так же законно, как дышать. Черт возьми, британские правительства сделали не меньше.
  
  Я спросил: ‘Итак, что произошло?’
  
  ‘Она, наконец, уговорила их позволить ей потратить большую часть денег на эту коллекцию — при условии, что она представит ее нации. Она сказала мне в частном порядке—’ затем она остановилась и посмотрела на меня. ‘Ты можешь держать это при себе?’
  
  Я одарил ее обаятельной улыбкой. ‘Мошенники умеют хранить секреты лучше, чем кто-либо другой".
  
  Она нахмурилась, но все равно решила настаивать. ‘Ну, она действительно хочет заняться политикой и — вероятно, я полагаю — вернуть себе земли. Она думает, что представление людям коллекции произведений искусства даст ей хороший старт.’
  
  Я уставился на нее. "Она сумасшедшая. Художественная галерея не дала бы вам ни единого голоса в Европе, не говоря уже о каком-то месте, где половина избирателей, вероятно, не носит обувь. Почему бы не построить электростанцию или канализационную ферму? — Держу пари, они им нужны.’
  
  Она кивнула. "Возможно, правительство не позволило бы ей сделать ничего, что было бы действительно эффективным с политической точки зрения. В любом случае, они не сумасшедшие. Они получают коллекцию, и если это хорошие вещи по правильным ценам, это очень выгодная инвестиция. В конце концов, вы не могли бы продать электростанцию или канализационную станцию, если бы хотели сколотить немного капитала, не так ли? Через мгновение она добавила: ‘Возможно, художественный музей лучше, чем ничего. Для политика все лучше, чем ничего. В Америке мы избирали людей за то, что они были ранены на войне — не за то, что выиграли ее, а просто получили ранение. Одного политика арестовали, когда выяснилось, что его боевое ранение было вызвано ударом бутылкой из-под шипучки по лицу.’
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Ну, она, должно быть, безумно увлечена политикой.
  
  ‘Возможно, вы были бы— в стране, где можно национализировать землю стоимостью в семь миллионов долларов’.
  
  ‘Эй, это идея. Может быть, я останусь с ней, а потом смогу стать министром обороны или кем-то в этом роде".
  
  Она задумчиво посмотрела на Рембрандт. ‘ Никогда бы не подумала, что ваш послужной список по защите собственности Никарагуа равен ста процентам. По крайней мере, не совсем так.
  
  Я храбро собралась с силами. ‘ По крайней мере, я была ранена, не так ли? ’ Я коснулась повязки.
  
  Она посмотрела на меня — просто посмотрела. Не безучастно, но и не с каким-то особенным выражением. Просто ее обычное лицо, довольно круглое, довольно молодое, глаза, может быть, немного старше и мудрее. Я имею в виду, это было довольно обескураживающе.
  
  Через некоторое время она спросила: "Это ты украл этого Сезанна?’
  
  ‘Я начинаю жалеть, что не сделал этого’.
  
  - Но ты мошенник, не так ли?
  
  "Ну, может быть, и да, но не для жуликов такого сорта’.
  
  ‘Прошу прощения: я не знаю различий между разными видами мошенников’.
  
  Когда я не объяснил различий, она просто слегка кивнула и встала. Я последовал за ней; спустился в вестибюль через длинную, высокую галерею с картинами, расположенными в нишах рядом с ней.
  
  Время от времени она останавливалась, чтобы посмотреть на картину. Она просто смотрела, так же, как смотрела на меня. Не поднималась, не вглядывалась в мазки кисти, не кивала мудро головой или тайно улыбалась, как люди смотрят на картины, когда думают, что на них смотрят другие. Она просто стояла в стороне и смотрела.
  
  Когда мы подошли к концу, я спросил: ‘Что ты здесь делаешь? Я думал, ты смотришь на то, что выставлено на продажу’.
  
  Сегодня утром я намекнул нескольким дилерам; остальное сделаю завтра. Требуется несколько дней, чтобы слух разошелся. Итак, я только начинаю приглядываться; можно сказать, курсы повышения квалификации в голландской школе.’
  
  В этом был смысл. ‘ Полагаю, Манагуа настоял, чтобы ты поехал с ними, чтобы проследить, чтобы их не высадили с грузом старой жабы?
  
  ‘Я думаю, им в любом случае понадобились бы мы с Генри — или кто—нибудь еще’.
  
  В голову пришла еще одна мысль — с большим опозданием, но, возможно, я мог бы винить в этом свою голову, по крайней мере, на сегодня. ‘Полагаю, Манагуа тоже одобрил меня’.
  
  ‘Я бы предположил, что да".
  
  ‘Так что, уйду я или останусь, все равно не зависит от босса’.
  
  ‘Я бы предположил, что нет".
  
  ‘Интересно, как они это воспримут’.
  
  На этот раз ее голос стал немного сухим. ‘ Интересно.
  
  Когда мы вышли на улицу, было около четырех часов, только начинало темнеть, и все еще дул сырой, жуткий ветер. Она не слышала о голландской традиции пить genever в это время зимним днем, возможно, потому, что я только что изобрел ее, поэтому мы стояли на широкой Стадхаудерскаде в ожидании такси.
  
  Через некоторое время я спросил: "Как ты думаешь, он с ней развлекается?’
  
  ‘Что?’
  
  ‘Карлос и донья Маргарита. Они развлекаются?’
  
  Она уставилась на него. ‘ Я не понимаю...
  
  ‘Ну, я имею в виду, что он мог бы колотить по ней, как по большому басовому барабану, и я бы не знала. Но так ли это?’
  
  Она наконец поняла, что я имел в виду, как раз в тот момент, когда я понял, что она этого не поняла. Но даже она должна была слышать об этом.
  
  Она продолжала пялиться. ‘ Ты определенно умеешь излагать вещи. Я не знаю — сомневаюсь в этом. Но это не наше дело.
  
  ‘Ну, на мой взгляд, она выглядит вполне нормально. Не такая старая. Я бы не возражал немного поиграть, сет и матч с ней лично. Но я хотела знать, что произойдет, если я решу, что пришло время назвать Карлоса тупицей с анальным отверстием. Я имею в виду, меня уволят?’
  
  Она поморщилась и снова начала искать такси. ‘ Я думаю, Карлос мог бы справиться с такого рода проблемами самостоятельно. И прямо сейчас это не самая вероятная причина твоего увольнения.
  
  Я кивнул, немного мрачно. ‘ Полагаю, да.
  
  Еще через пару минут после того, как она не поймала такси, она спросила: ‘Почему ты хочешь назвать его ... оскорблением?’
  
  "Ну, этот человек придурок. Я имею в виду, будь он проклят за ту поездку в Цюрих, что бы я еще ни натворил’.
  
  ‘Не думаю, что у него большой опыт в контрабанде произведений искусства’.
  
  ‘Я чертовски хорошо знаю, что это не так. Но он пришел ко мне; я не напрашивался на эту работу’.
  
  Она слегка кивнула. ‘ Да. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы все было сделано законно.
  
  ‘ Может быть, в Манагуа. Я имею в виду, может быть, они пытаются сэкономить доллар.
  
  Она снова кивнула. ‘ Может быть. Как раз в этот момент у музея остановилось такси. Я подумал о том, чтобы поделиться этим, но потом решил, что с нее, вероятно, хватит Кемпинга на один день, и оставил ее открывать для себя старых мастеров в одиночку.
  
  OceanofPDF.com
  
  9
  
  Что заставило меня стоять на ветру в районе, печально известном тем, что там мало баров. Так что, возможно, пришло время поохотиться на дракона. В любом случае, до Хилтона было совсем недалеко.
  
  Я не был там раньше; отчасти потому, что это довольно новое заведение, отчасти потому, что я не пью по ценам Hilton за свой счет. Он посажен в пригороде больших домов, которые принадлежали тем типам, с которыми мы обедали, или даже богаче. Вы проходите через вестибюль, мимо ряда магазинов — я остановился, чтобы купить несколько серьезных маленьких сигар, — а затем заходите в бар.
  
  В основном это латунь и толстая желтая кожа; вероятно, они позаимствовали идею у Ван Гога, или Вермеера, или кого—то еще - насколько я помню, голландские художники используют много желтого. Но удобно. Большие изогнутые диваны и потрясающее зеркальное окно с видом на тихий канал и большие дома на другой стороне.
  
  Сразу после четырех было тихое время, пока туристы не вернулись с покупок новенького антиквариата на Нью-Шпигельстраат; единственными посетителями, кроме них, были один крупный хорошо одетый мужчина, спокойно и профессионально выпивавший в баре, и пара крупных местных дам в цветочек, опрокидывавших бокалы в углу у окна. Я устроился на диване.
  
  Подошел официант и задумчиво посмотрел на мою повязку.
  
  Я заказал пиво.
  
  Он пошевелил пепельницей и спросил: ‘Вы попали в аварию, сэр?’
  
  - Я подрался, — его лицо застыло, - на "Фольксвагене’.
  
  Он быстро улыбнулся и ушел успокоенный. Полагаю, тебе нужно проверить. Любопытный ублюдок.
  
  После этого я просто сидела и смотрела, как ничего не происходит на канале снаружи. Забавно, как долго можно наблюдать, как ничего не происходит на холодной воде, когда ты в хорошем теплом баре. В любом случае, я был готов смотреть гораздо дольше, чем мне было позволено.
  
  Первое, что я услышал, был мягкий американский голос, произнесший: ‘Прошу прощения. сэр, но я подумал, не хотите ли вы немного выпить в компании?’
  
  Ответ был Отрицательным, но я не дошел до этого: это был профессиональный выпивоха из бара - и я был прав насчет того, что он был крупным; он был сложен как русский военный мемориал. И увенчанное одним из самых уродливых лиц, которые я когда-либо видел; оно выглядело так, словно побывало в центре автокатастрофы с участием трех машин, за исключением того, что оно, очевидно, таким и родилось.
  
  Я сказал: ‘Сядь", - и он приземлился на диван, как разбивающийся авиалайнер.
  
  ‘Меня зовут, - медленно произнес он, - Эдвин Харпер, возможно, родственник Харперс Ферри’. Он вытянул руку, похожую на клешню бульдозера.
  
  ‘Берт Кемп’. Мы пожали друг другу руки. Он был на удивление нежен, или, может быть, не так уж и удивителен. Крупные мужчины, и особенно крупные джентльмены-южане, и особенно крупные пьяные джентльмены-южане, могут быть очень нежными. Они также могут поднять тебя одной рукой и швырнуть через зеркальное стекло в холодный-прехолодный канал.
  
  Он сказал. ‘Я бы поверил, что ты англичанин, Берт, так что, возможно, ты не расслышал моего замечания о Харперс Ферри’.
  
  ‘Тело Джона Брауна. Они захватили Харперс Ферри, его и всю его команду "Что-то там"".
  
  ‘ Совершенно верно. Может быть, выпьете еще пива или чего-нибудь покрепче?
  
  ‘Я остановлюсь на пиве’.
  
  Он поднял руку и щелкнул пальцами, как пистолет калибра 45. ‘Мальчик! — или как вы там их называете в этой стране’. Он повернулся ко мне. ‘Берт, похоже, с тобой произошел несчастный случай’.
  
  Ну вот, мы снова начали. ‘Проиграли спор с машиной’.
  
  Он серьезно покачал своей большой головой. ‘Вождение в Европе пугает меня до смерти, Берт. Я сам занимаюсь грузоперевозками, и я скажу вам, что любой из моих водителей, который вел бы себя так, как вы видите здесь каждый день, прямо сейчас покончил бы с Эдвином Харпером. ’
  
  Я просто кивнул. Подошел официант с моим пивом и большим бокалом, почти полным чего-то похожего на неразбавленный виски со льдом.
  
  Харпер поднял свой бокал. ‘ За твое вернувшееся здоровье, Берт, - и сделал гораздо больший глоток, чем я сделал со своим пивом. ‘ А ты бы сам каким бизнесом занимался?
  
  ‘Я торгую антиквариатом. В основном старыми пистолетами’.
  
  ‘Это очень интересно, сэр. У меня дома на стене моей маленькой берлоги есть одна или две’.
  
  ‘Серьезно?’ Вероятно, пара конных пистолетов 1930-х годов. Хотя, конечно, у него мог быть хороший ранний кольт.
  
  ‘Тебе стоит познакомиться с моей маленькой леди. Думаю, в этой поездке она потратила на антиквариат почти всю мою годовую прибыль. И я бы предположил, что прямо сейчас она работает над антиквариатом следующего года’. Он усмехнулся, осушил свой бокал и махнул официанту.
  
  "Тогда, может быть, ради тебя мне лучше с ней не встречаться’.
  
  Он откровенно рассмеялся, затем внезапно стал задумчивым. ‘Да, я нахожу, что из маленьких людей получаются хорошие торговцы — вы, конечно, простите меня за такие слова. Маленькие мужчины умеют толкать — люди ожидают, что они будут толкать, и они не воспринимают это плохо. Я заключу сделку с мужчиной моего роста — когда смогу его найти, — но остальное я оставляю брату моей жены Чарли. Он стоит по колено суслику в норе и заключает контракты, о которых мне было бы стыдно мечтать. Он удивленно покачал головой. Появился официант с очередным бокалом, бросил на меня сочувственный взгляд и поспешил прочь. Бар уже начал заполняться.
  
  Харпер сделал глоток, от которого могла бы подняться на воду атомная подводная лодка, и сказал, как будто только что додумался до этого сам: ‘Я думаю, что Господь создал нас и наделил каждого из нас особыми талантами’.
  
  Боже мой, мы были на пути к Богу. Я быстро согласился и залпом допил свое пиво.
  
  И тут я увидела Гарри. Он вошел в бар медленно, неуверенно, оглядываясь по сторонам со своей застенчивой, полной надежды улыбкой. Когда он увидел меня, улыбка на мгновение погасла. Затем он подошел ко мне.
  
  Я встал. ‘Мистер Харпер, я хотел бы познакомить вас с моим очень старым, дорогим и нечестным другом. Гарри Берроуз’.
  
  Харпер на удивление легко поднялся на ноги. ‘ Я думаю, вы, должно быть, настоящие друзья, раз Берт представил вас таким образом. Мне очень приятно, Гарри.
  
  Улыбка Гарри стала шире. ‘ Берту нравится его маленькая шутка.
  
  Мы все снова сели, и официант появился почти прежде, чем Харпер успел снова хрустнуть пальцами. Только почти. Гарри заказал мартини. - Ты тоже здесь остановился, Берт? - спросил я.
  
  Я покачал головой. ‘ Просто зашел выпить.
  
  Гарри кивнул и начал разглядывать Харпер краем глаза. От нашего Эдвина в этом повседневном, но хорошо сшитом костюме стального синего цвета, консервативных черных туфлях и общем виде владельца земли на десять ярдов вокруг - даже в отеле Hilton - определенно разило деньгами. А Гарри чуял пенни на чесночной грядке за пятьдесят шагов.
  
  Он медленно произнес: ‘Вы же не думаете купить что-нибудь из очень старого, дорогого и покоробленного антиквариата Берта, не так ли, мистер Харпер?’
  
  ‘Просто пью", - быстро ответил я.
  
  Харпер спросил: ‘Ты занимаешься тем же бизнесом, что и Берт, Гарри?’
  
  Гарри взглянул на меня и осторожно произнес: ‘Иногда наши интересы совпадают’.
  
  Но Харпер не заметил никакого подтекста. ‘Я бы предположил, ‘ сказал он, - что такие вещи, как искусство и антиквариат, стоят ровно столько, сколько любой готов за них заплатить. Это, должно быть, трудное дело.’
  
  Гарри серьезно сказал: ‘Вы попали прямо в корень всего этого, мистер Харпер’.
  
  Я сказал. ‘Всегда предполагай, что получаешь то, что думаешь’.
  
  Харпер обдумал это. ‘Но если человек думает, что он владеет, скажи — как зовут художника?’
  
  ‘Сезанн", - сказал я.
  
  ‘Ладно, Зе-зан. Допустим, он думает, что это его собственность, но на самом деле это всего лишь подделка. Итак, этого человека обманули? Получил бы он больше удовольствия от обладания настоящей вещью? Лично я, сэр, сомневаюсь в этом.’
  
  Я оставил это Гарри. Он сказал: "Получает ли мужчина такое же удовольствие от своей жены, если он не знает, что она ему изменяет?’
  
  ‘Это очень интересное сравнение, сэр. Библия, конечно, говорит, что грех находится в сознании человека, который его совершает, даже если никто не знает. Я предполагаю, что, возможно, это способ Господа компенсировать: не все грехи приносят неприятности. Но я полагаю, что вы, джентльмены, должны учитывать эту философию почти каждый день в своем бизнесе.’
  
  Мы с Гарри посмотрели друг на друга.
  
  "Кстати, - сказал я, - ты знаешь, кто в наши дни подделывает Сезанна?" Я знаю, кто делает Утрильо и пару мальчиков Пикассо, но кто делает Сезанна?’
  
  Можно было почти увидеть, как вращаются колеса. Он моргнул, опустил очки, чтобы получше рассмотреть меня, достал большую сигару и, наконец, сказал: "Сезанн уже довольно хорошо занесен в каталог’.
  
  ‘ Откуда мне знать. Только кто их подделывает?
  
  Харпер спросил: ‘Вы думаете, что купили его, сэр?’
  
  ‘Не я; я не могу себе этого позволить’. Допустим, я прошу от имени клиента. Возможно, я захочу пойти и проломить кому—нибудь голову - просто на деловой основе’.
  
  Гарри не торопился с сигарой: снимал ленту, нюхал ее, проверял на предмет кубинской принадлежности.
  
  Наконец он сказал: ‘Я ни о ком не слышал. Это может быть старая песня’.
  
  ‘Перестань. Сезанн не так давно выступал в Первом дивизионе. Это должно было быть недавно’.
  
  Он пожал плечами, улыбнулся и начал размахивать спичками перед сигарой. Я по-прежнему ничего не слышал.’
  
  Харпер сказал: ‘Весьма увлекательная беседа, джентльмены. Я вижу, что Берт предпочитает короткий прямой подход к делу’.
  
  Он и половины этого не видел, но я одарила его быстрой, пристыженной улыбкой. И теперь я хотела уйти. Насколько я мог судить, я уложил всех пятерых в десятиборье, и пришло время сложить оружие и почить на лаврах.
  
  Я посмотрел на часы. ‘ Боже мой. Извини, мне нужно бежать. Сколько я должен?
  
  Харпер, конечно, и слышать об этом не хотела. Я спорил достаточно долго, чтобы это звучало искренне (я надеялся), но на самом деле меня не интересовало, что думает Харпер. Как бы то ни было, я вышел из отеля в половине шестого.
  
  И засыпает в парке к шести.
  
  Меня разбудил телефон. Это был Карлос, который говорил мне надеть коньки и спуститься в ресторан Doelen plenty chop-chop.
  
  Мне было трудно вспомнить, кто, где и зачем я, как это бывает после пары часов сна, но я вспомнила достаточно, чтобы возразить. ‘Как насчет небольшой безопасности на этот раз? Если мы все встретимся в большом отеле ...’
  
  ‘Да, но это срочно. Я дам вам номер комнаты, и вы подниметесь прямо наверх, не спрашивая портье’.
  
  ‘Ну, это твои проблемы. Но в прошлый раз это была моя голова’.
  
  - Значит, ты приедешь прямо сейчас?
  
  Я бы так и сделала. Я нашла разбросанные обрывки одежды, позвонила портье, чтобы вызвать такси, и была в пути к половине девятого.
  
  В отеле Doelen было приятно провести время, поэтому я проскользнула мимо и поднялась наверх без каких-либо вопросов. Но эта чертова повязка на голове точно не помогала; было трудно выглядеть незаметно - хотя у нее есть преимущество в том, что она делает тебя неописуемой. Они забывают обо всем, кроме бинтования.
  
  Комната — вероятно, доньи Маргариты — была гостиной люкса; большая, удобная и старомодная, с большим количеством мягкого освещения, вычурными абажурами, мягкими, обтянутыми бархатом креслами и диванами. Не грандиозно — голландцы не умеют быть грандиозными. Но они умеют чувствовать себя комфортно; они тратят деньги там, где это чувствуется вашей задницей.
  
  Мисс Уитли и Анри Бернар уже прибыли и сидели с напитками в руках.
  
  Сказал я. ‘ Извини, что опоздал. Скотч, если есть, пожалуйста.
  
  Карлос довольно хладнокровно сказал: ‘Помоги себе сам’, что я и сделал. В углу стоял маленький столик, уставленный бутылками.
  
  Донья Маргарита сидела, перекинувшись через край дивана, в длинном домашнем халате синего цвета с высоким воротом, расшитом серебряными драконами, потягивала шампанское и выглядела до последнего пенни миллионершей.
  
  Она коротко улыбнулась мне и открыла собрание. ‘Я должна извиниться перед всеми за то, что привела вас сюда во время ужина, но всего час назад Карлос получил очень интересное телефонное сообщение. Не могли бы вы? . . .’
  
  Карлос повернулся к маленькому кассетному магнитофону, стоявшему на столе рядом с телефоном, и включил его. ‘ Боюсь, я не начну записывать прямо сейчас.
  
  Мы услышали несколько мгновений жужжания, затем странный голос:
  
  "... вам может быть интересно".
  
  Затем Карлос: ‘Что это за картина?’
  
  ‘Постимпрессионист. Французская школа, но подпись очень редкого художника: Берта Кемпа’.
  
  Долгая пауза. Затем Карлос: - И вы хотите продать эту картину? За сколько?
  
  ‘Сто пятьдесят тысяч долларов США’.
  
  ‘Я не могу сама принять решение’ .
  
  ‘Если вы хотите купить, вы заплатите наличными в швейцарских франках. Вы положите его в пакет, адресованный Х. С. Джоне, до востребования в центральном почтовом отделении в Ворбургвале. Затем снимок будет доставлен в Национальный банк в Цюрихе. Ты понял?’
  
  ‘Да. Я понимаю’.
  
  ‘Я больше не буду звонить. Мистер Джона будет ждать вашего звонка. Он не будет долго ждать’.
  
  Было слышно, как щелкнул телефон; Карлос выключил диктофон.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Итак, сеньор Кемп, ваше предсказание сбылось. Что вы посоветуете?’
  
  ‘Возвращайся домой, в Никарагуа’.
  
  Это потрясло их. Она выпрямилась. ‘ Прошу прощения?
  
  "Это доказывает, что он придирался ко мне не только потому, что у меня могла быть фотография; он знал, что она твоя. Он знает, где ты. Он даже знает твой банк. Я имею в виду, что охрана просто бессмысленна с этим парнем.’
  
  Карлос сказал: ‘Ты и сам все это знал’.
  
  ‘Да. Вот почему я не был бы настолько глуп, чтобы вложить все это в телефонный звонок. Ему не нужно было упоминать банк, не так ли? Он мог бы спросить тебя, где его оставить.’
  
  Генри сказал: ‘Это логично. Но это также и самое быстрое. От кражи до предложения меньше одного дня’.
  
  Я пожал плечами. ‘ Почему бы и нет? В любом случае, я мог бы немного ускорить процесс. Сегодня в отеле Hilton я столкнулся с Гарри Берроузом и намекнул, что мы подумали, что Сезанн, возможно, все-таки фальшивка.’
  
  Генри ощетинился. "Это была не подделка!’
  
  ‘Гарри не мог знать. Но он мог бы просто ускорить процесс на случай, если мы решим сократить наши потери’.
  
  Донья Маргарита нахмурилась. ‘ Кажется, вы говорили о нашей миссии, сеньор?
  
  ‘Это был намек — никаких имен. Это не понадобилось бы никому, кто еще не был вовлечен. И я думал, что Гарри все равно знал довольно много’.
  
  Карлос сказал: ‘Ты бы сам не ускорил события, прежде чем тебя уволили?’
  
  "О, заткнись, ты", — я увидел, как мисс Уитли напряглась, — "ты придурок’.
  
  ‘ Пожалуйста, ’ донья Маргарита подняла руку. ‘ Вы еще не сказали, что советуете, сеньор Кемп.
  
  Сто пятьдесят тысяч; это немного завышено — около двадцати пяти процентов, не так ли? Но вы получите фотографию обратно. Я имею в виду, если бы они могли продать это по номинальной стоимости, они бы, очевидно, сделали это вместо этого.’
  
  Донья Маргарита спросила: ‘Почему бы им просто не выбросить это в реку, когда у них есть деньги?’
  
  Репутация. Кража произведений искусства и вымогательство выкупа - общепринятый бизнес в наши дни. Если кто-то засунет Сезанна в сливное отверстие вместо того, чтобы вернуть его, слух разнесется по округе. Никто больше не будет платить выкуп. И кто—нибудь устроил бы им — Гарри - разнос за то, что они раскачивают лодку. Ты получишь это обратно. ’
  
  Мисс Уитли наклонилась вперед и осторожно спросила: ‘Но разве вы не могли бы попытаться обмануть их? Например, понаблюдать за человеком, который заберет посылку?’
  
  Я покачал головой. ‘ Они с этим разобрались. Это имя — Джона. Это значит, что оно должно быть в тайнике для Де Йонгов, а может быть, и для Янсенов. Я имею в виду, что они как Смит и Браун в Голландии. В этой дыре полно писем. И они могут ждать несколько дней, чтобы забрать их; я не могу все это время торчать на почте. В любом случае, они знают меня, черт возьми. Плати.’
  
  Мрачно сказал Генри. ‘ Ты много знаешь об этом бизнесе.
  
  ‘Именно для этого меня и наняли’.
  
  Донья Маргарита закурила сигарету и огляделась. ‘ А теперь — благодарю вас, сеньор — у нас есть заключение эксперта. Тогда будем платить?
  
  Я сказал: ‘Я думал, это все равно зависит от Манагуа’.
  
  Карлос нахмурился. ‘ Откуда ты это знаешь?
  
  Мисс Уитли была бледна, но голову держала высоко. ‘ Я сказала ему. Я не понимала, почему его нужно держать в неведении.
  
  Донья Маргарита подумала, затем кивнула. - Я уверена, что вы правы. Прошу прощения, сеньор Кемп. Итак, что мы посоветуем Манагуа? — заплатить?
  
  Я сказал: ‘Есть только одна вещь, которую мы могли бы попробовать сначала’.
  
  ‘Я думал, ты сказал, что надежды нет’? Подозрительно спросил Карлос.
  
  ‘Мы не обманываем их в сделке — но мы могли бы полностью отменить сделку. Предположим, я пойду и еще раз поговорю с Гарри —’
  
  Анри сказал: ‘Я думаю, вы не так хорошо знаете этого Гарри, месье’.
  
  Мисс Уитли кивнула.
  
  Я сказал: ‘Предположим, я сказал ему, что однажды ночью он может зайти за темный угол и вернуться с разбитой коленной чашечкой’.
  
  С дивана повисла потрясенная тишина, полная художественного опыта. Дона М., казалось, восприняла это более спокойно. "Вы совершенно уверены, что это был сеньор Берроуз’.
  
  ‘Я достаточно уверен’.
  
  Мисс Уитли обрела голос, но не очень громкий. ‘ Вы действительно сделали бы что-нибудь подобное?
  
  Я дотронулся до своей повязки. ‘ Он рисковал проломить мне череп. Я бы сделал это.
  
  Она продолжала смотреть на меня так, словно я был чем-то, что вытащили из канала. ‘А что, если эта форма мягкого убеждения не сработает?’
  
  "У него еще одна коленная чашечка’.
  
  "Мой бог!’
  
  ‘Но в любом случае, мы играем в средства устрашения. Держу пари, Гарри может испугаться и вернуть картину бесплатно’.
  
  Мисс Уитли сказала: ‘Ты думаешь, он поверит, что ты способна на что-то подобное?’
  
  Анри повернулся к ней с дивана. — Мадемуазель, вы поверили в это. Я нахожу месье Кемпа наиболее убедительным в таких вопросах. Затем он повернулся ко мне. "Но если Гарри не поверил или разоблачил ваш блеф, тогда у нас возникает проблема из всех сдерживающих факторов: будете ли вы продолжать свою угрозу? — или откажетесь от дела и заплатите деньги?’
  
  После долгого молчания я сказал. - Я сказал, что убью его. Я убью его.
  
  ‘ Аааа. ’ Он издал долгий удовлетворенный звук и откинулся назад. ‘ Но, возможно, у него также есть средство устрашения, кнопка, на которую нужно нажать. Думали ли вы, что он, конечно, узнает, кто с ним это сделал? Что затем он наймет еще людей, чтобы ... заодно переделать ваше колено? Или, возможно, действительно проломить вам череп? И дальше это будет прогрессировать, как два врача, оперирующих друг друга, отрезая одну часть, отрезая другую, пока... футт. Он улыбнулся. "Друг мой, ты романтик. Нравится, возможно, потому, что ты имеешь дело с оружием, как старые западные ганфайтеры. Но забываешь, что если ты застрелишь человека, то другой мужчина захочет застрелить тебя. До последней сцены на Главной улице — или, может быть, на Пикадилли, — когда ты встречаешь последнего ... - он изящно взмахнул руками. - ... и пан, пан, пан, ты умираешь в пыли, и, возможно, мамзель Уитли заливает тебя слезами.
  
  Мамзель Уитли спросила: ‘Ты действительно так думаешь?’ Но она не смогла удержаться от улыбки. Как и все остальные; донья Маргарита громко рассмеялась.
  
  Я этого не сделал. Так что, возможно, это была не самая тонкая идея, которая у меня была, но все же ... А, черт с ней. Я встал, протиснулся мимо Карлоса и снова наполнил свой стакан. ‘Хорошо, давай, плати. Это твои деньги’.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Сеньор— я хотела бы, чтобы это было полностью правдой. Но, возможно, легче, что это не так. Я не желаю, чтобы вы умирали на Мэйн—стрит - или Пикадилли — только ради моего правительства. Мы скажем Манагуа; они, вероятно, заплатят. Сто пятьдесят тысяч долларов - это очень малая часть наших расходов.’
  
  Карлос сказал: ‘Около двух процентов’.
  
  ‘ Спасибо. И как скоро стоимость нашей коллекции увеличится на столько же? Она посмотрела на мисс Уитли.
  
  ‘Месяца три, может быть’.
  
  ‘Итак, мы вернем деньги еще до показа коллекции. Мы также напомним об этом Манагуа’.
  
  - Спросил я. ‘ Итак, на чем я остановлюсь?
  
  ‘Но да’. Она задумалась. ‘Я полагаю, сеньор, что вы доказали, что не крали картину. Поэтому мы порекомендуем Манагуа, чтобы вы остались’.
  
  ‘Спасибо’, - прорычал я.
  
  Но Карлос, конечно, не мог оставить это без внимания. ‘Ты все равно допустил кражу картины, не забывай’.
  
  ‘Спасибо, что напомнила мне. И ты сорвала договоренности с банком. В следующий раз мы поступим по-моему’.
  
  ‘И у тебя будет пистолет’.
  
  Наступило затишье. Я медленно поставил стакан и сказал: ‘Послушай, меня только что отговорили от грубых поступков. Но теперь ты хочешь, чтобы я начал носить оружие?’ Я посмотрел на донью Маргариту.
  
  Она восприняла это спокойно, как всегда. ‘ Я бы согласился, сеньор, что есть разница между нападением на человека и защитой собственности.
  
  Ну, может быть, хотя конечный результат может выглядеть примерно так же. И, может быть, если бы у меня был пистолет в Цюрихе, тогда ... если бы только я мог вспомнить.
  
  Поэтому я осторожно сказал: ‘Я сказал свою часть о ношении оружия. И я бы предпочел нарушать только один закон за раз. Но ладно — если ты этого хочешь, я буду носить его. Но только на работе, не все время. Я допил свой коктейль. ‘ Я могу слетать обратно в Лондон и забрать его завтра. Это не займет день.
  
  Карлос сказал: ‘Ты можешь достать его здесь?’
  
  ‘Не обошлось без множества вопросов, особенно если вы простой турист. За последние несколько лет на Континенте сильно ужесточили законы об оружии’.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Я уверена, это можно устроить. Возможно, Карлос сможет сделать это для вас?’
  
  Держу пари, он мог бы. Я бы предпочел, чтобы его имя было на любых листках бумаги моему собственному.
  
  Карлос, казалось, смирился с этим. ‘ Какой пистолет вы порекомендуете?
  
  Я обдумал это. Больше всего мне бы понравился Walther PPK под патрон 22 калибра или маленький Mauser или Browning Baby того же калибра. Но ... ‘Тебе лучше попробовать купить пистолет-мишень в .22. Выбери штуку под названием Browning Target — стоит около тридцати с чем-то фунтов — их делают в Бельгии, так что они должны быть где-то поблизости. И возьми запасной ствол — такой длины, какая тебе нравится.’
  
  ‘Звучит не очень убедительно’.
  
  ‘Либо это, либо тридцать восьмой или девятый калибр. И я не ношу с собой "Люгер" или что-то в этом роде. Я мог бы просто блефовать, прокладывая себе путь с помощью пистолета-мишени, если его найдут. Выглядит мило и невинно — пока ты ее не остановишь. Я имею в виду, что она делает для тебя гораздо больше, чем пистолет калибра 25 или 32.’
  
  Карлос кивнул, не обязательно будучи убежденным — по крайней мере, я так это понял. ‘Ты эксперт’.
  
  Мисс Уитли спросила: "Неужели нам обязательно иметь все это на самом деле?’
  
  Это меня немного задело. Сказал я. ‘ Послушай, если тебя наняли не готовить, тогда держись подальше от кухни.
  
  Она взорвалась. Ну, не сильно; у нее не было для этого ни лица, ни стиля. Она просто побледнела и стала раздражительной. ‘Я приехала в эту ... эту поездку только для того, чтобы помочь купить картины. Теперь мы, кажется, перешли к обсуждению перестрелок и того, какие пули наносят самые страшные раны. Извините, но я не вижу связи.’
  
  Я сказал. ‘Перенеси свой вес обратно на задницу ‘
  
  ‘Что?’
  
  Анри сказал с той усталостью от мира, с которой французы справляются лучше всех: ‘Месье Кемп, с его превосходной английской тактичностью, просто сказал, что вы всегда знали об этом ... эта покупка не всегда должна была быть обычной. Пожалуйста, снова сядьте.’
  
  Она села, медленно и довольно ошеломленно.
  
  Я сказал Карлосу: ‘Мне также понадобится коробка с пятьюдесятью полыми наконечниками Western Super-X. Ты помнишь это? Должно быть, это полые наконечники’.
  
  Он кивнул.
  
  Некоторое время никто ничего не говорил. Затем мисс Уитли снова встала и сказала тихим холодным голосом: ‘Если это все, могу я пойти поужинать, пожалуйста?’
  
  Донья Маргарита: ‘Но, моя дорогая, естественно. Мне очень жаль, что приходится вызывать вас в такое время’.
  
  Я сказал: ‘Подожди минутку. Еще кое-что. Я не хочу, чтобы кто-то делал снимок в одиночку. Я хочу быть прямо там в тот момент, когда вещь станет нашей. Я имею в виду донью Маргариту. Это единственный способ. Понятно?’
  
  Она не выглядела безумно взволнованной этой идеей, но просто пожала плечами и затем кивнула.
  
  Я посмотрела на Анри. ‘ Все в порядке? У тебя есть какие-нибудь перспективы?
  
  ‘ Возможно, что-то есть. Мы пока не знаем. Но скоро.
  
  Мисс Уитли пожелала спокойной ночи всем, кроме меня, и вышла.
  
  Донья Маргарита потянулась и села прямо. ‘ У меня встреча в десять, так что, возможно, вы извините меня?
  
  Карлос вскочил на ноги, его лицо ничего не выражало. Мы с Анри поднимались медленнее. У двери — я полагаю, в свою спальню — она обернулась и сказала: ‘Возможно, если Манагуа одобрит оплату, сеньору Кемпу следует доставить деньги на почту?" В конце концов, он наш охранник.’
  
  Карлос быстро взглянул на меня, затем согласился. Они определенно собирались снова полностью довериться мне. Пачка денег — необработанных наличных, — которые выплачиваются в рамках незаконной сделки, - это самая простая вещь в мире, с которой можно сбежать. Я имею в виду, вряд ли к нему будет приложено много подписей, бланков и прочего.
  
  Затем я поймал взгляд доньи Маргариты, и у нее возникла та же мысль. Она быстро улыбнулась, пожелала спокойной ночи и вышла.
  
  Карлос сказал: ‘Я думаю, вам лучше не спускаться вместе. Выходите по одному’.
  
  Я сказал: ‘Я останусь ненадолго. У вас здесь неплохой скотч’.
  
  OceanofPDF.com
  
  10
  
  Той ночью я проспал допоздна и крепко. Поэтому, естественно, утром я чувствовал себя ужасно, или то, что от этого осталось. Тем не менее, оставалось гораздо меньше времени до того, как тебя можно будет прилично увидеть в баре.
  
  Спустившись вниз, я попросила дежурного найти мне врача и зашла сменить повязку. Так что, конечно, мне пришлось снова рассказать свою маленькую историю об автомобильной аварии, и он тоже в нее не поверил. Я заверил его, что это произошло в Цюрихе, а не в его честном законопослушном городе. (Раз уж это действительно произошло в Цюрихе, какого черта я не сказал ему правду? Наверное, привычка.)
  
  В общем, он сказал, что мне не нужна повязка; сойдет и пластырь. Но я сказала ему, что трусливо снимаю пластырь, так что он все равно наложил новую повязку. История с пластырем была правдой, но также у меня было свое представление о том, когда я перестану быть Забинтованным Человеком.
  
  Я вернулся в парк как раз к первой бутылке пива за день. Но что потом? На улице все еще был январь, и я все еще работал над этим. Я был в Государственном музее; Дом Рембрандта меня не заинтересовал; Я не собирался ни на какую обзорную экскурсию по каналам; сейчас было не время тюльпанов, и вообще, к черту тюльпаны.
  
  Я выпил еще пива. Около половины первого вернулась с мороза мисс Уитли с раскрасневшимися щеками и в черном пальто. Она увидела меня, но и только.
  
  Я выпил третью кружку пива. Это превращалось в один из тех серых унылых дней, когда ты был мальчиком и ездил погостить к бабушке, а она после обеда ложилась перекусить, и тебе ничего не разрешалось трогать, потому что ты бы все разбил, и это относилось и к радио, и весь день был таким же захватывающим, как вид из гроба. Я обычно проводил эти дни за чтением словаря. Не имело значения, поймала ли она тебя на этом — она думала, что я увеличиваю свою словесную мощь или что-то в этом роде. Вы знаете, что почти на каждой странице хорошего словаря можно найти что-нибудь непристойное или сексуальное?
  
  В Парк-отеле, вероятно, даже не было хорошего английского словаря.
  
  Вскоре после часа дня я поехал на такси в Cook's и потратил полчаса, проверяя все маршруты и время перелета из Амстердама в Цюрих - самолеты, поезда, парковку. Это разбудило меня настолько, что захотелось пообедать, и придало мне смелости прогуляться по Нью-Шпигельстраат, чтобы посмотреть, нет ли у торговцев старинных пистолетов, которые они недооценили. Конечно, они этого не сделали.
  
  И это привело меня обратно в Парк сразу после трех. Сообщение на стойке регистрации гласило просто: ‘Пожалуйста, позвоните Х. Бернарду’.
  
  Он был в Шиллере, на площади Рембрандта, всего в паре поворотов от Дулена и ближе к центру, чем Парк. Итак, просто чтобы чем-то заняться, я не стала звонить; я пошла и постучала в его дверь.
  
  Он пробыл там несколько дней и, не теряя ни минуты, приготовил хороший крепкий французский фуг: жара около семидесяти пяти градусов и насыщенный запах Gauloises. Несмотря на это, он снял только пиджак. На нем все еще были жилет и галстук.
  
  ‘Очень любезно с вашей стороны прийти, мистер Кемп’.
  
  ‘ Думаешь, у тебя что-то есть? Я закрыл за собой дверь и ослабил галстук.
  
  ‘Я думаю, я думаю ... это наиболее вероятно’. Свет был тусклым, но за стеклами его очков виднелся блеск, а за осторожным тоном чувствовалось возбуждение.
  
  ‘Что это?’
  
  — Кажется, Ван Гог. Без каталога.
  
  Я открыл рот, чтобы сказать, что если это не каталогизировано, то, вероятно, это фальшивка, но потом снова закрыл его. Он, должно быть, уже подумал об этом, и в любом случае, я не смог бы отличить даже настоящего Ван Гога от детских картин моей сестры. На самом деле, иногда я думаю ... неважно.
  
  Вместо этого я спросил: ‘Какова цена?’
  
  Он произвел в уме небольшую конвертацию валюты. ‘ Это чуть больше ста тысяч ваших фунтов. Хорошая цена.
  
  ‘Где это?’
  
  ‘Частный дом, недалеко от Л'Хайе. Гаага’.
  
  ‘Кто еще знает об этом?’
  
  ‘Один дилер — вот и все. Владелец обнаружил картину сам. Теперь он хочет продать частным образом. Не реклама аукциона’.
  
  Я уловил суть. На аукционе за нее заплатили бы больше — особенно в Лондоне, где аукционисты берут меньшую цену, чем на Континенте, — но если нынешний владелец действительно обнаружил вещь сам, почти все эти сто тысяч фунтов в любом случае были прибылью. Никакая "школа Ван Гога" не продается за четверть цены самого мастера, который, как позже выяснилось, был настоящим Ван Джи. Так что он, вероятно, купил ее за два флорина и грязную открытку.
  
  А в Голландии налог на капитал. Если бы он не обнародовал покупку, ему не нужно было бы афишировать продажу. Правительство забрало бы всю дополнительную прибыль, которую он получил бы, посетив аукционный зал. И многое другое.
  
  Я сказал: ‘И он хотел бы, чтобы ему платили использованными банкнотами, мелкого достоинства, верно?’
  
  Анри ухмыльнулся; он знал все, о чем я думал, лучше, чем я сам. ‘Он очень рад, что деньги будут выплачены в Швейцарии. В любом случае, для нас это легко. ’Через голландский банк не проходило ничего, что могло бы насторожить налоговиков; это тоже складывалось.
  
  Но, конечно, была загвоздка. Я должна была сказать это сейчас, и к черту его чувства.
  
  Я сказал: ‘Если это заметили только этот владелец и этот дилер - и вы, — тогда нет никакой аутентификации. Я не имею в виду ничего научного. Ни спектрограмм, ни рентгеновских снимков’.
  
  Он уверенно улыбнулся. ‘ Но это я могу легко устроить. В Амстердаме много специалистов по этим вещам.
  
  Я уставился на него. ‘ Черта с два ты сможешь. Отдай это на рентген, и ты все испортишь. Голландский эксперт не собирается молчать об открытии Ван Гога.
  
  Улыбка сползла с его лица так сильно, что можно было услышать глухой удар. Он был не так уж чертовски умен в искусстве, как ему казалось. ‘ Об этом я как-то не подумал, ’ медленно произнес он.
  
  ‘Что ж, давай присядем и подумаем об этом’. Я снял пиджак и ослабил галстук еще сильнее. ‘Это что, бутылка, которую я вижу вон там?’
  
  ‘Конечно, пожалуйста, угощайтесь’. Это была бутылка тепловатого белого вина с привкусом дыма. Я налила бокал и села с ним рядом: он просто продолжал стоять, уставившись в пол и делая небольшие покусывающие движения губами.
  
  Затем он сказал: ‘Рентген невозможен. В Париже — да, я знаю врача . . . он мог бы организовать это самым тайным образом в клинике’.
  
  Я кивнул. Я мог бы сделать то же самое в Лондоне, если только моего связного к этому времени не вычеркнули из медицинского реестра. Я сказал: ‘Спектрограмма соскабливания краски? Я имею в виду, вы могли бы просто взять краску с ногтя; они бы не поняли, с какой картинки она снята. ’
  
  ‘У импрессионистов спектрограмма не так хороша. Краски с тех пор изменились не так сильно, как у старых мастеров’.
  
  Итак, мы погрузились в еще большее уныние. Наконец я сказал: ‘Послушайте, это продается как картина Винсента Ван Гога, не так ли? Я имею в виду, так говорит владелец?’
  
  Он поднял глаза. немного удивленный тем, что я знаю правильный термин для ‘гарантированной’ картины: полное имя художника. Но, черт возьми, неужели он думал, что он и Элизабет Уитли были первыми экспертами по искусству, которых я встретил?
  
  Он кивнул. ‘ Да, но...
  
  ‘Итак, если ты доволен, тогда покупай его, и мы сможем сделать рентген в Цюрихе. Затем, если он не подходит, мы отдаем его обратно’.
  
  "Но, - твердо сказал он, - продажа держится в строжайшем секрете. Владелец может сказать, что никогда не продавал его нам’.
  
  ‘Тогда мы скажем, что расскажем голландским властям о том, что он перевел весь свой капитал в Швейцарию. Это его напугает. И мы не совершили никакого преступления, помните. Я имею в виду, что донья Маргарита не подпадает под налоговое законодательство Нидерландов.’
  
  Ему потребовалось некоторое время, чтобы догнать; затем он кивнул и медленно улыбнулся. ‘И это человек, который ничего не смыслит в искусстве’.
  
  ‘Я говорю о законе, а не об искусстве".
  
  ‘ Ах да. Он встал и снова наполнил свой бокал.
  
  Я спросил: ‘Что-нибудь еще слышно по ветру?’
  
  ‘Вы собираетесь покупать? Вас ничего не беспокоит. Я могу порекомендовать одну или две второстепенные картины, постимпрессионистские. Бумага из папье—маше -как вы это называете?’
  
  ‘Обои?’
  
  ‘Да. В каждом музее должны быть стены, на них должны быть обои. Это оставляет место для перемен. И они всегда кому-то нравятся. В Никарагуа они могут быть звездами шоу. Он слегка вздрогнул. ‘Жаль, что приходится ехать так далеко, чтобы увидеть то, что мы собрали. Сезанн, мой Ван Гог
  
  Мой Ван Гог. Он уже открыл его, купил, повесил. Я до чертиков надеялся, что рентген оказался верным; это был бы черный день, если бы это было не так.
  
  Я слегка сменил тему. - Я думал, в Голландии полно хороших картин?
  
  ‘Да, но не для продажи. Знаете почему? Это история двух войн. Вы помните, что в 1914 году голландцы не воевали, даже не подвергались вторжению. Они были нейтральной территорией между Англией и Германией. Они вели дела с обеими сторонами; на этом они зарабатывали деньги, много денег. После войны, когда деньги и акции были в большом замешательстве, многие бизнесмены инвестировали в искусство. Это было мудро. Итак, у одного были большие частные коллекции.’
  
  Он поерзал на стуле и расстегнул единственную пуговицу жилета; возможно, температура подскочила на несколько градусов. Моя рубашка напоминала грязное кухонное полотенце.
  
  Он продолжал: "Но в 1940 году вторжение все же произошло. А за танками стояли коллекционеры произведений искусства. За Гитлера, за Геринга, даже за Гиммлера. И, к несчастью для голландцев, они были по—своему честны. Они сказали— ”Мы хотим купить картину Вермеера, которая висит у вас на стене. Мы считаем, что она стоит четыреста тысяч гульденов. Вот четыреста тысяч гульденов в квитанциях о найме в вермахте. Возможно, вы хотите продать?” И владелец сказал: “Да, naturellement” , и тогда они убрали свои "Люгеры" обратно в кобуры, заплатили деньги и убрали фотографию.’
  
  ‘Война дает и война забирает", - пробормотал я.
  
  Он бросил на меня острый взгляд, затем ухмыльнулся. ‘Precisement. Но наступает Освобождение — день Победы. Бизнесмены хотят вернуть свои картины — нет? Снова будут проблемы с деньгами, с акциями. Но не с искусством. Но правительство Голландии более мудро: оно говорит: “Но вы продали эти картины, не так ли? Вам заплатили. Они больше не ваши. Они вернутся из Германии, да - но они вернутся к нам: в музеи?” Это было очень просто. Это сработало очень хорошо. В музеях сейчас много хороших вещей, но спасибо коллекционерам Гитлера и Геринга. И эти картины не продаются таким, как мы.’
  
  ‘Милая история. В ней есть мораль?’
  
  Он пожал плечами и развел руками. ‘ Мораль? Возможно, Ван Меегерен нашел ее, когда подделал вермееров и продал их немцам. Но затем правительство Голландии обвинило его в сотрудничестве, и ему пришлось раскрыть себя как фальсификатора, чтобы опровергнуть обвинение. Вместо этого они посадили его в тюрьму за это. Нет, возможно, истинная мораль заключается в том, что правительства всегда побеждают.’
  
  Я допил свой бокал. ‘ Ван Меегерен все равно нарисовал бы Вермеера, не так ли? Независимо от того, была Голландия оккупирована или нет.
  
  ‘Это правда. Он начал еще до войны. Это было странное дело. Мои друзья, которые лучше знают Вермеера, говорят, что это очень плохие картины. Они и сейчас так говорят, конечно’. Он быстро улыбнулся.
  
  ‘И все же, я полагаю, Ван Меегерен действительно был последним из старых мастеров, не так ли? Я имею в виду, что сейчас никто не собирается подделывать старые материалы, по крайней мере, со спектрограммами, рентгеновскими снимками и всем, что они придумают дальше. Но современные художники — Пикассо, Миро и так далее - я имею в виду, что вы заходите в те же магазины и покупаете те же краски и холсты, что и они. Как вы сказали, спектрограммы там бесполезны. И они не переделали свои материалы настолько, чтобы на рентгеновских снимках были видны узоры, не так ли?’
  
  Он смотрел на меня довольно пристально. ‘ Я слежу за вами. Пожалуйста, продолжайте.
  
  Я наклонился вперед и плеснул еще вина в свой бокал. ‘Ну, что касается Пикассо и Миро— можете проверить, потому что они все еще живы. Но в остальном, в тех, что мертвы, вам придется положиться на эксперта. Если он говорит, что все в порядке, значит, все в порядке: вы покупаете это. Не стоит прислушиваться ко второму мнению. Это всего лишь десять тысяч фунтов, двадцать тысяч, может быть, до пятидесяти и тому подобные цены. Это не цены Вермеера и Микеланджело. Но если у вас есть эксперт, я имею в виду человека с настоящим именем, которому действительно доверяют, тогда его участие всего в нескольких фотографиях действительно может чего-то стоить. Я имею в виду, это глупо, он дает добро на фотографии стоимостью пятьдесят тысяч фунтов, и что, черт возьми, он с этого получает? Вы когда-нибудь встречали бедного биржевого маклера или страхового агента? Почему искусствовед должен отличаться от других?
  
  ‘Просто возьми себя — просто для примера. Готов поспорить, что за год ты сможешь заработать больше денег, чем видел за всю свою жизнь. Ты мог бы уехать на Кап д'Антиб, в большой дом, и у тебя осталось бы достаточно денег, чтобы купить что-нибудь из настоящего искусства. Для такого человека, как ты, я бы сказал, что это было бы только справедливо, не так ли?’
  
  Теперь он действительно смотрел на меня; пристально и внимательно, и в его взгляде было не больше выражения, чем в тусклом блеске его толстых очков. ‘Ты делаешь мне - как бы это сказать? — неприличное предложение?’
  
  Я поморщился. ‘ Господи, нет, я не пытаюсь прыгнуть к тебе в постель. Я просто говорю, что для такого мужчины, как ты, было бы логично воспользоваться такой возможностью. Я имею в виду, если кто-нибудь сведет его с нужными людьми.’
  
  — Правильные—люди, ’ медленно произнес он. Затем кивнул. ‘ Понятно. Возможно, как Гарри Берроуз?
  
  Гарри - всего лишь один пример. И он подозрителен: он мог бы подумать, что ты агент-провокатор, если бы у тебя не было кого-нибудь, кто представил бы тебя должным образом. И вы бы не захотели — я имею в виду, человек, о котором мы говорим, не захотел бы — работать только на одного дилера. Это выглядело бы плохо само по себе. Вам понадобилась бы целая куча дилеров - но вам нужен был бы кто-то, кто подсказал бы вам нужных, не так ли?’
  
  Взгляд продолжался. ‘ И что кто—то — возможно - возьмет десять процентов за то, что он агент?
  
  Я взмахнул бокалом. ‘ Большая часть работы будет на Континенте. Скажем, процентов пятнадцать.
  
  ‘Я знал, что ты мошенник", - осторожно сказал он. ‘Я не знал, что ты такой мошенник’.
  
  ‘Так что пусть будет двенадцать с половиной процентов’.
  
  ‘Я не это имел в виду!’
  
  Он начинал нервничать. Я допила свой напиток и встала; легковозбудимые типы могут совершать неожиданные поступки. Я хотела быть на ногах, если он вдруг начнет нервничать.
  
  ‘Ну, на самом деле это не так уж сильно отличается от того, что ты делаешь сейчас", - сказал я успокаивающе. ‘Я имею в виду, ты всего лишь высказываешь свое мнение. В любом случае, это все, что делает любой эксперт; это нормально. Держу пари, что есть люди, которые говорят, что Сикстинская капелла была построена не Микеланджело, или Тицианом, или кем бы то ни было еще. И если бы это появилось в продаже, я чертовски уверен, что смог бы найти их для вас. И посмотрите на парней, которые сказали, что эти Ван Меегерены были вермеерами. Они просто ошибались. Но бедняги даже не заработали на этом денег. Это могло случиться с каждым. Я имею в виду, что ты не знаете, что Миро - это Миро, если только вы не стояли у него за спиной, когда он ее рисовал, не так ли? Просто мнение. Так что смотрите на это как на страховку: в один прекрасный день вы можете ошибиться, честно ошибиться. Это все равно испортит вашу репутацию. Так почему бы не заработать на этом немного денег, пока они у вас еще есть?’
  
  Он встал сам, двигаясь как плохо управляемая марионетка. Внутри у него все кипело, и он едва удерживал крышку на "Foutez le camp!" он шипел. И не...я не желаю больше встречаться с тобой. Только не снова, никогда; Алле!
  
  ‘Если ты так говоришь ... Но, боюсь, тебе придется остаться со мной, дружище. Пока эта работа не закончится. Поддерживай связь, как договорились. Я обещаю больше не делать непристойных предложений; хорошо?’
  
  ‘Foutez!’
  
  Итак, я ошибся.
  
  OceanofPDF.com
  
  11
  
  Вернувшись к себе в комнату, я налил немного скотча, чтобы перебить вкус вина, и обдумал достигнутый прогресс. За последние двадцать четыре часа я убедил мисс Уитли, что я кровожадный стрелок, а Генри - что я сутенер для каждого фальшивомонетчика в Европе. Что ж, пока это не помешало их профессиональному сотрудничеству, это не должно раскачивать лодку доньи Маргариты.
  
  Это напомнило мне: я позвонила Карлосу в Доэлен. Он не был в восторге от моего звонка.
  
  "Когда возникнет необходимость в общении, - сказал он, - тогда мы свяжемся с вами’.
  
  ‘Просто подумал, что, возможно, у тебя уже есть что-нибудь для меня’.
  
  ‘ Завтра. Тогда я тебе скажу.
  
  ‘Хорошо. Кстати, ты ничего не слышал о Генри в последние несколько минут?’
  
  ‘Нет— мы скоро встречаемся, чтобы обсудить картину. Ты его видела?’
  
  ‘Только что закончила с ним беседу. Мы поговорили о современных подделках. Он понял, что я пытаюсь соблазнить его стать экспертом, который дает добро на подделки. Я имею в виду, он все неправильно понял. Мы просто разговаривали, хотя он легко возбуждается. Я не хотел, чтобы ты воспринимал его слишком серьезно, вот и все. ’
  
  Пауза; затем: ‘ Понятно, мистер Кемп. Я запомню это. Спасибо.
  
  Он повесил трубку.
  
  По крайней мере, теперь я сделала свой выстрел раньше Анри. В целом, неплохой день; во всяком случае, еще один день, еще один доллар — и это напомнило мне. тоже. Я разложил свои деньги и пересчитал их; они не все пропали, но уходили. И я не мог просить двести фунтов, о которых мы договорились, за то, что я сопровожу Сезанна в Цюрих. А Ван Гог из Голландии стоил бы всего пятьдесят фунтов. Черт. Но, может быть, мисс Уитли подыщет что-нибудь действительно дорогое ... но только не в том случае, если Генри был прав насчет нехватки хороших картин на здешней продаже. Черт.
  
  И было бы не совсем тактично просить Карлоса о другом месте оплаты и расходах, пока они не получат вестей от Манагуа.
  
  Тем не менее, день был не так уж плох. Я купил себе тихий ужин в отеле и рано лег спать.
  
  Мне сообщили примерно в половине двенадцатого утра: у Карлоса была для меня пара посылок. Где мы могли бы встретиться?
  
  Я придумал несколько интересных мест, таких как в центре парка Вондел или на центральном вокзале, а затем назвал небольшой бар недалеко от Рокина. Карлос согласился — это было буквально за углом от него, — но он не знал, во что ввязывается.
  
  Он узнал об этом минут через двадцать. Там было то, что в путеводителях называется ‘атмосферой’ — смесь дыма, пота, пролитого пива и неприятного запаха изо рта. Это было похоже на притон мошенников из какого-нибудь викторианского романа. Но там было тепло и уютно.
  
  Я занял столик недалеко от двери и потягивал бокал genever, когда он протиснулся внутрь, выглядя немного ошеломленным и побежденным и прижимая свои свертки к груди, как будто это были новорожденные близнецы.
  
  ‘Какого черта ты выбрала такое место?’
  
  ‘Здесь тепло. И если кто—то следит за нами, он будет выглядеть так же заметно, как и мы. "Остальные посетители выглядели как ... ну, они выглядели как мошенники, но, вероятно, это были носильщики, чернорабочие, местные бездельники. Возможно, я был единственным профессиональным злодеем в этом заведении.
  
  Карлос вытер два пальца о сиденье стула, уставился на свою руку, затем осторожно сел и положил свои свертки на кусок старого, покрытого пятнами ковра, который они использовали в качестве скатерти. Он наклонился и прошептал, как бы крича: ‘У меня есть то, о чем ты просила. Мишень из Браунинга’.
  
  ‘ Два ствола? И с полыми наконечниками?
  
  Он кивнул. ‘ И мы получили сообщение из Манагуа: они говорят, плати. ’ Он похлопал по посылке поменьше. ‘ Адрес на внутренней стороне. Просто сними верхнюю упаковку и отдай ее.
  
  Я уставился на посылку. Сто пятьдесят тысяч долларов в швейцарских франках. Господи.
  
  ‘Ты снова начал мне доверять’. Внезапно мне самому стало не по себе от атмосферы этого места.
  
  Он пожал парой дорогих плеч из верблюжьей шерсти, может быть, подстриженных чуть шире, чем принято в Европе. "Манагуа сказал, что ты можешь остаться — если у тебя будет эта штука’. Он дотронулся до свертка побольше.
  
  Как раз в этот момент к нам подошел официант, и Карлос заказал пиво — в этом проявилась доля здравого смысла. У моего genever был вкус керосина.
  
  Я спросил: ‘Есть еще что-нибудь от Анри?’
  
  Он посмотрел на меня. ‘ Да. Ты была права — у него действительно сложились определенные представления о вашей вчерашней беседе. Он беспокоится о тебе.
  
  Я пожал плечами. ‘ Я просто проверял его. Я имею в виду, если он ничего не смыслит в подделке документов, то он тебе бесполезен, не так ли?
  
  ‘У него очень выдающееся имя’.
  
  ‘Я бы не знал’.
  
  Официант опрокинул пиво и получил оплату. Это было заведение с оплатой при получении.
  
  Карлос сделал осторожный глоток и не выплюнул. ‘Мы связались с Манагуа по поводу фотографии мистера Бернарда и должны услышать к вечеру. Тогда и встретимся. У доньи Маргариты есть друг с лодкой, так что мы отправимся в небольшой круиз по каналам.’
  
  ‘Звучит не очень секретно’.
  
  ‘Я бы сказал, что это было не хуже, чем в машине — возможно, даже лучше. Никто нас не услышит и точно не сможет за нами проследить’. Что ж, в этом был смысл. ‘Мы заберем вас и мисс Уитли на "Амстеле", у станции "Амстел", с той же стороны. В семь тридцать. Ужин будет на борту’. Тогда это не было похоже на открытую гребную лодку. Но я все равно начинал доверять вкусу доньи Маргариты в отношении личных удобств.
  
  Он сделал два быстрых глотка пива, встал и похлопал по сверткам. ‘ Значит, ты будешь хорошо заботиться?
  
  Я кивнул. Он вышел.
  
  Я сидел и наблюдал, как посылки становятся все больше и заметнее, и почувствовал, как толпа оборачивается, чтобы посмотреть на них ... Я оказался на улице примерно через тридцать секунд после Карлоса.
  
  Я не стала пробовать ничего необычного на почте. В такси я сняла внешнюю упаковку, проверила, написано ли на этикетке "Х. С. Иона", и сдала его на почте до востребования. Затем я пошел и поискал магазин стоматологических принадлежностей в секретном справочнике. После этого я вышел; просто не было никакого смысла искать кого-то, кто ищет меня или что-то в этом роде.
  
  В стоматологической клинике отнеслись немного настороженно, когда я попросила достаточно акрилового материала холодного отверждения, чтобы изготовить дюжину комплектов мостовидных протезов; возможно, они подумали, что я занимаюсь чисткой зубов без лицензии. Но это не был опасный наркотик или что-то в этом роде, так что в конце концов они забрали мои деньги.
  
  Следующей остановкой был магазин разнорабочих. Я купил маленькую ножовку и несколько запасных лезвий, небольшую банку масла и тонкий круглый напильник. И так обратно в парк.
  
  Время обеда перевалило за полдень, но мне было слишком интересно узнать, правильно ли Карлос выбрал пистолет. Я заказал бутылку пива и несколько сэндвичей с ветчиной, затем открыл его вторую посылку.
  
  И он все сделал правильно. Это был Браунинг Target .22 - внушительный пистолет, может быть, чуть меньше большинства армейских автоматов, с длинным стволом, который в целом составлял почти фут, и толстым, удобным цельным прикладом из клетчатого дерева. На самом деле, я никогда раньше не держал его в руках; это довольно новая конструкция, и я все еще предпочитаю свой довоенный Colt Woodsman. Но это было прекрасное произведение искусства.
  
  Он был не совсем новым, но и не сильно поношенным, и предыдущий владелец уменьшил нажатие на спусковой крючок примерно до того, что я хотел. Запасной ствол был совершенно новым; он был длиной четыре с половиной дюйма, что считается коротким, но недостаточно коротким для меня.
  
  Потом мне пришлось в спешке засунуть все это под подушку, так как принесли мое пиво и бутерброды.
  
  Когда мы снова остались наедине, я поменял стволы. Все, что вам было нужно, это ослабить один винт, отодвинуть затвор, и вся конструкция, включая затвор и прицел, снялась. Я рассчитал, что смогу поменять стволы меньше чем за пятнадцать секунд. Я сбрызнул ножовку маслом и начал резать.
  
  На это ушло время, два сломанных лезвия и много масла натекло на мою пижаму, но в конце концов я отпилил короткий ствол как раз в том месте, где он начинал утолщаться в казенной части. Я отрезал около двух дюймов вместе с большим лезвием foresight, которое зацепилось бы за любой карман. Насколько я мог судить, пуля должна была пройти всего два дюйма внутри того, что осталось; я не собирался выигрывать такие 25-метровые стрельбы, но и пытаться не собирался.
  
  Приклад снялся, открутив всего один винт, оставив прямую рамку с острыми краями вокруг магазина. Я прошелся по комнате, пробуя его таким образом, но края были слишком острыми, и моему большому пальцу негде было опереться. Пора заняться стоматологией.
  
  Я использовала свою тарелку для сэндвичей и смешала большую часть порошка с большей частью отвердителя, пока у меня не получился блестящий нежно-розовый воск с поверхностным натяжением, которое остановило его растрескивание или крошение. Я нанесла немного масла на рамку приклада, раскатала смесь в толстый блин и обернула им приклад. Он немного скользил на масле. Я подержал его, придавая форму пальцам. Я отрезал немного здесь и там, снова подержал, отрезал еще немного.
  
  Серьезные охотники за мишенями делают огромные рукоятки такой формы: я ничего подобного не хотел. Рукоятка, полностью адаптированная к вашей руке, делает пистолет устойчивым— но чтобы удержать его в руках, требуется слишком много времени. Я хотел что-нибудь простое и намного менее громоздкое, чем та деревянная штуковина, которую я снял.
  
  Наконец я проделал отверстие для крепежного винта и протолкнул его, затем закурил сигару и вылил остатки пива, пока жидкость застывала. Как раз вовремя я вспомнил о тарелке и дочиста выскреб ее, прежде чем она застыла.
  
  Я заставил себя подождать минут пятнадцать, затем вынул винт. Совершенно новый приклад аккуратно соскользнул назад: тонкая гильза странной формы со слабым перламутровым отливом. Я вытер остатки масла, приладил новый приклад обратно, затем придал ему шероховатость напильником, чтобы он не скользил в руке. Я также немного расширил ствол.
  
  И у меня был пистолет.
  
  Я встал и направил его на предметы в комнате. Казалось, он целился туда, где я был. Да, у меня был пистолет. И у меня было ощущение, что у меня есть пистолет. Вы можете взять лучшие материалы в мире и лучших мастеров и выгравировать красивые картинки на стволе, а затем инкрустировать его золотом и сделать курок в виде головы орла, а рукоятку из слоновой кости с резьбой в виде римского воина с драгоценными камнями вместо глаз — но в итоге у вас получится ружье. И ты стоишь там, направляя его, и чувствуешь себя немного Богом.
  
  Отличная работа, Кемп, чертовски хорошая. Люди в Национальной фабрике при одном взгляде на это закричали бы от ярости и боли при виде того, что я сделала с их прекрасным пистолетом. Тогда они бы посмотрели еще раз и позвали жандармерию; была только одна цель, по которой ты стрелял из этого плоского коротышки.
  
  Но потребовалось всего полминуты — я рассчитал время — чтобы переделать его обратно, так что у меня была мощная, длинноствольная работа с дальновидностью, которую вы не смогли бы спрятать даже под одеждой шейха Арабского. Ни один профессиональный стрелок не стал бы возиться с таким пистолетом, не так ли, офицер? Просто меткий стрелок с 25-метровой мишени, вот и все.
  
  Я выпил за себя рюмку скотча; бутылка начала иссякать. Что ж, скоро я буду проходить мимо магазина беспошлинной торговли.
  
  И на этот раз, Гарри, попробуй еще раз. Человек с розово-жемчужным пистолетом будет ждать.
  
  OceanofPDF.com
  
  12
  
  Я позвонила мисс Уитли в ее номер незадолго до семи, чтобы спросить, не хочет ли она взять с нами такси, и она не смогла придумать причину, почему бы не прямо сейчас, поэтому мы встретились внизу примерно в четверть шестого.
  
  Найти лодку не составило труда: выбор был между парой барж, полудюжиной шлюпок и каютным катером длиной около пятидесяти футов, отливающим нежно-белым в свете фонарей. Мы спустились по крутым каменным ступеням и поднялись на борт.
  
  Я бы предположил, что он не был новым, но в нем чувствовалась солидность и ухоженность старых "роллс-ройсов" и вагонов Pullman. Посередине находился мостик, или рубка управления, или что-то в этом роде, вероятно, несколько кают впереди, а сзади - длинный салон. Вечеринка была внизу. На первый взгляд, это было похоже на скромную маленькую столовую на верхнем этаже парижского ресторана: мягкие оранжевые настенные светильники между иллюминаторами, длинные кожаные скамьи и узкий стол из тикового дерева посередине, уставленный столовым серебром, салфетками, салатами и бутылками.
  
  У дона Маргариты было глубокое кожаное кресло в самом конце, у Карлоса - складное полотняное кресло, а Генри устроился на краю одной из скамеек.
  
  Карлос встал. ‘ Что будете пить, мисс Уитли? Затем, обращаясь ко мне: - Не могли бы вы сказать рулевому, что мы готовы стартовать?
  
  Я снова заглянул в рубку управления. Там стоял парень в толстом синем бушлате и смотрел на слабо освещенную панель приборов.
  
  Я сказал: ‘Снимайся с якоря, старина. Мы все на борту’.
  
  Он повернулся и посмотрел на меня сверху вниз — довольно низко, поскольку изначально стоял на добрых два фута выше. ‘ Простите?
  
  ‘Поднимите главную скобу. Соедините работу’.
  
  ‘Вы хотите, чтобы я отчалил?’ - спросил он на безупречно хорошем английском.
  
  ‘Совершенно верно. Я знал, что для этого есть подходящее слово’. У меня всегда вызывает смех то, как люди, похожие на лодки, на самом деле говорят такие вещи. Тем не менее, я полагаю, что называю части оружия их настоящими именами.
  
  Я закрыл за собой массивную деревянную дверь и вернулся за скотчем с содовой. Свет внезапно потускнел, и заурчал дизельный двигатель. Затем еще один.
  
  Я села на скамейку напротив Генри, который, казалось, не спешил встречаться со мной взглядом. ‘ Славная у тебя тут работенка. Чья она?
  
  Донья Маргарита улыбнулась. ‘Друг-голландец, который когда-то играл со мной в теннис’.
  
  ‘Должно быть, он рано стал профессионалом’.
  
  ‘Ах, нет. В те дни профессионалы не зарабатывали таких денег. Его семья занималась судоходством’.
  
  В тот вечер она выглядела немного неплохо. Простое черное платье подчеркивало ее высокую грудь и тонкую талию; высокий вырез, брошь из цельного куска золота современной скульптуры. И много красивых ног, виднеющихся ниже ватерлинии. Если Карлос и добивался чего-то в овертайме, то это было хорошо.
  
  Лодка начала мягко двигаться. Карлос посмотрел на мисс Уитли. ‘ Вы хотите поесть сейчас или немного подождать?
  
  Она пожала плечами в синем твидовом костюме — да, она снова была в том костюме. Так что, похоже, сначала мы собирались немного поболтать.
  
  Я спросил: ‘Как там Ван Джи?’
  
  Анри не смотрел на меня. ‘ Хорошо. Это правильно.
  
  ‘Подходящий возраст и все такое? Мы покупаемся на это?"
  
  Карлос сказал: ‘Да. Манагуа согласился, если Анри одобрит это, и перевел деньги сегодня днем’.
  
  - Тогда я заберу его завтра. Хорошо?
  
  Анри сказал: ‘Я заберу это’.
  
  Наступила тишина.
  
  Тогда я сказал: ‘Ладно, при условии, что ты тоже возьмешь это с собой в Цюрих. Я имею в виду, я не возражаю, чтобы кто-нибудь выполнял мою работу, главное, чтобы мне все равно платили. Пятьдесят фунтов за эту поездку, между прочим, договорились?
  
  Карлос взглянул на донью Маргариту, и между ними на мгновение установилась телепатия. Затем он кивнул.
  
  Генри упрямо сказал: ‘Я обнаружил эту картину. Когда я в последний раз покупал картину, мистер Кемп добился того, что она пропала’.
  
  ‘Ты не покупал эту картину", - злобно сказал я. ‘У тебя нет денег. В любом случае, в прошлый раз, когда ты выбирал картинку, я получил ее слишком поздно, и кто-то обо всем узнал.’ Я дотронулся до повязки, все еще повязанной у меня на голове. ‘На этот раз я все делаю сам. Но ты можешь пойти и поручиться за меня.’
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Друзья мои, в этом нет необходимости. Переносить картины - особая работа сеньора Кемпа. Так что, возможно, ему следует забрать и их. После этого, если что-то случится, только мы будем знать, кого винить. И она слегка насмешливо улыбнулась мне.
  
  Анри наконец взглянул на меня. В любом случае, ему понравилась идея обвинить меня. ‘ И как вы собираетесь доставить картину в Цюрих, месье?
  
  ‘Я еще не решила. И когда я решу, я никому не скажу’.
  
  Снова тишина. Мисс Уитли тоже смотрела на меня — на этот раз почти одобрительно.
  
  Карлос издал протяжный звук волынки. ‘Крошка, мы, конечно, узнаем, кого винить’.
  
  ‘Это моя работа’.
  
  Анри не был так уверен, но он не мог спорить с классом боссов. Он вернулся к откусыванию воображаемого лимона:
  
  Я обычно спрашивал: "Кроме этого, как у тебя дела?’
  
  Мисс Уитли сказала: ‘Пара предметов. Морской пейзаж. Ничего особенного, но хорошо’.
  
  ‘Хочешь, я возьму и их тоже?’
  
  ‘Нет, с этим проблем не будет. Я все устрою сам’.
  
  Я кивнул, потянулся через стол и взял треснувшую клешню лобстера из миски со льдом. ‘ Скажи мне, как ты связываешься с Манагуа по этим сделкам?
  
  Карлос сказал: ‘Через парней из консульства в Берне. Мисс Уитли или мистер Бернард могут написать им — позвонить, если это срочное дело, например, аукцион, — а Берн телеграфирует Манагуа, а Манагуа телеграфирует в банк в Цюрихе. Это не так уж и медленно, если тебе чуточку повезет.’
  
  Я предполагал, что это должно быть что-то в этом роде. Я имею в виду, вы же не можете отправить собственную телеграмму с просьбой ПРИСЛАТЬ ВАН ГОГУ, ПОЖАЛУЙСТА, СТО ТЫСЯЧ ФУНТОВ И ОДОБРИТЬ КОНТРАБАНДУ "ПОГОДА ВО ВТОРНИК, ПАРШИВАЯ ЛЮБОВЬ УМБЕРТО". И вы тоже не можете ее закодировать. Кабельные компании не принимают телеграммы, которые они не могут прочитать, — за исключением дипломатических сообщений.
  
  Донья Маргарита добавила: ‘Берн может сам одобрять мелкие покупки — до определенной суммы. Это способствует скорости’. Затем ее лицо стало спокойным и серьезным. - Мне не нравится, когда мои деньги тратятся только по прихоти какого-то крестьянина из Берна. Затем она снова улыбнулась. ‘Но если это решение моего правительства — я должен быть демократичным’.
  
  Я сказал: ‘На данный момент’.
  
  Она быстро взглянула на меня. ‘ Вы подозреваете меня в политических амбициях, сеньор Кемп?
  
  Я взял еще кусочек омара. ‘ Раз уж вы упомянули об этом — да.
  
  Карлос раздраженно сказал: ‘Не ешь все сам, чувак. Передавай по кругу’.
  
  Я передала миску и серебряную соусницу с майонезом, избегая встречаться взглядом с мисс Уитли. Это она рассказала мне о политическом аспекте.
  
  Донья Маргарита грызла коготь. ‘ Вы поймете, сеньор Кемп, что, возможно, неразумно слишком хвастаться подобными амбициями. Я был бы очень признателен, если бы вы сохранили это в секрете.’
  
  ‘Конечно, это не мое дело, если ты думаешь, что сможешь собрать голоса с помощью художественной галереи’.
  
  ‘Эффективных избирателей в Никарагуа, возможно, не так много - я говорю о пропорциях, — как, возможно, во многих других странах с более длительной историей системы голосования’.
  
  Мисс Уитли задумчиво произнесла: ‘Я бы сказала, что вам нужен был довольно большой средний класс, прежде чем вы поместили одного из них в музей. Просто посмотрите, где находятся художественные музеи: в Европе, Штатах, России и нескольких городах, таких как Рио, Буэнос-Айрес, Мексика, Сидней, Мельбурн. Ни в Африке, ни в Азии, ни в остальной части Южной Америки. Арабские нефтяные шейхи не покупают произведения искусства, даже просто для того, чтобы произвести впечатление на своих друзей. Их друзей искусство не впечатляет.’
  
  Анри проворчал: ‘У арабских шейхов не бывает друзей’.
  
  Я сказал: ‘Разве искусство - это не европейская идея? Я имею в виду то искусство, которое вы вешаете на стену. Естественно, что музеи находятся в европеизированных местах. В других местах искусство означает резьбу на храме или саму архитектуру. Я имею в виду, вы не можете повесить это на стену.’
  
  Все смотрели на меня с некоторым удивлением.
  
  Затем донья Маргарита сказала: "Но в этом вся моя суть: коллекция Умберто сделает Никарагуа другой, более цивилизованной. Вот почему все должно быть готово; вот почему мы не можем покупать ради количества, а затем обмениваться с другими музеями, о которых вы говорите. Мы должны начать с одной из действительно лучших небольших коллекций в мире. Ни одной плохой вещи, ни одной скучной, чтобы итог был больше, чем составные части, сложенные вместе.’
  
  ‘ А потом? - Спросила мисс Уитли.
  
  ‘Ах, тогда— тогда, возможно, в день открытия у нас будет Фестиваль искусств. Немного музыки — не большие оркестры, но солисты, фортепиано, казалы, струнные квартеты — не слишком дорогие, но хорошие, очень хорошие. Возможно, танцоры из Испании. И так далее.’
  
  ‘Совершенно верно, ’ медленно спросила мисс Уитли, ‘ на чей средний класс вы пытаетесь произвести впечатление?’
  
  Донья Маргарита одобрительно улыбнулась. ‘ Возможно, не из Никарагуа. Возможно, с дальнего севера.
  
  Мисс Уитли нахмурилась. ‘ Но туристические доллары— они обычно достаются не тем, кто в них действительно нуждается, крестьянам.
  
  Я сказал: ‘Она только что сказала нам: крестьяне не голосуют’.
  
  Донья Маргарита снова улыбнулась, на этот раз печально. ‘Увы, боюсь, что это — пока — чистая правда. Деньги, которые я привлеку в страну, почти полностью пойдут тем, кто сможет ... выразить свою благодарность.’
  
  Я тихо сказал: ‘Да здравствует сеньора Президент’.
  
  Она посмотрела на меня. ‘ Весьма сомнительно, сеньор. Но— вполне возможно.
  
  Просто, может быть. Насколько я помню, испанская кровь имеет тенденцию к довольно узким представлениям о месте женщины, но если бы они кого-нибудь купили, то купили бы эту. У нее был тот же возраст, но все та же внешность, и она вышла замуж за представителя прекрасной старой политической семьи. И, возможно, они все еще гордились ею как теннисисткой международного класса.
  
  Карлос сказал: ‘Вы поймете, что дальше этого дело не пойдет. Никаких разговоров с газетами’.
  
  ‘Пожалуйста, Карлос’. Она подняла королевскую — или, может быть, я имею в виду должным образом избранную — руку. ‘Это наши друзья. Но, друзья мои, теперь вы понимаете, почему эта коллекция должна быть идеальной, чтобы о ней заговорили.’
  
  ‘ Отдавая должное твоим “друзьям”, конечно, ’ сказал я, в кои-то веки не проявляя своего обычного учтивого такта.
  
  Она просто снова улыбнулась. ‘Но, конечно, за сеньориту Уитли и сеньора Бернарда. С политической точки зрения, для меня лучше, чтобы обо мне думали как о теннисистке, чем как о знатоке искусства. То есть в Никарагуа. А что касается вас, вы хотели бы повесить на стену маленькую табличку с надписью “Эта коллекция была контрабандой вывезена сеньором Гилбертом Кемпом”? Возможно, это идея. Об этом наверняка заговорили бы.’
  
  Это вызвало всеобщий смех. Даже Анри выглядел счастливым, и это дало ему возможность сказать: ‘Если месье Кемпу удастся что-нибудь провезти контрабандой, это заслуживает того, чтобы об этом поговорили".
  
  Донья Маргарита предостерегающе нахмурилась. ‘ Пожалуйста. Но еще кое-что, друзья мои. Я считаю, что в моей коллекции — нашей коллекции — должно быть что-то особенное, уникальное. Коллекция внутри коллекции или просто одна картина, ради которой настоящие эксперты проедут, должны проехать тысячи миль. Как, например, Мона Лиза в Париже или ... ’ и тут же у нее закончились примеры.
  
  Мисс Уитли сказала: ‘Боттичелли в Уффици. Рембрандт прямо здесь’.
  
  Генри сказал: ‘Ван Гог в Л'Хэ. Импрессионисты Чикаго’.
  
  Мадам Президент кивнула. ‘ Совершенно верно. А теперь, друзья мои, не подкрепиться ли нам как следует?
  
  Мы поели. Я скажу одну вещь в пользу следующего президента Никарагуа: когда она хотела есть, у нее был аппетит размером с банкет. Или полые ноги. Она поднимала его и отталкивала - не грубо, я имею в виду, а так, как будто еда была изобретена только что. Мисс Уитли тихо возилась с куском курицы с каким-то нарезанным желе; Генри только что покормился.
  
  И лодка, мурлыкая, плыла вперед. К тому времени, как мы закончили, в каюте стало немного душновато, и я не думал, что моя сигара поможет, поэтому я поднялся в кабину управления и стал любоваться проплывающим мимо пейзажем.
  
  Очевидно, мы возвращались в город, где вокруг было много зданий и огней. Я спросил водителя, куда именно, и он сказал, что мы как раз выезжаем в Остердок, рядом с главным вокзалом, где начинается настоящее судоходство.
  
  Поэтому я просто постоял, покурил и оглядел каюту. Если вы родились настолько глупым, чтобы захотеть кататься на лодках, то это определенно была та самая лодка. Там был маленький латунный штурвал, панель с приборами двигателя и органами управления, подсвеченный стол с картой, что-то вроде эхолота и даже радар. Очевидно, судно было построено не только для каналов.
  
  Как только мы вышли на широкую воду и увидели нашу первую освещенную грузовую лодку, Карлос подошел к нам и закурил сигару 50-го калибра. Он задал те же вопросы, затем повернулся ко мне.
  
  ‘Когда ты планируешь поехать в Цюрих?’
  
  ‘ Скоро. Если Генри платит, как скоро он сможет получить деньги?
  
  ‘Он уже получил это; банковский перевод на Цюрих’.
  
  ‘Хорошо. Тогда я позвоню тебе, чтобы договориться с банком. И на этот раз я скажу тебе, что нужно организовать, хорошо?’
  
  Он посмотрел на меня, его лицо было серьезным в тусклом свете приборов. ‘Да, я сделаю это’.
  
  Мы прошли под железнодорожным мостом и вышли в еще более широкую воду, справа тянулась вереница стоящих на якоре кораблей. Мы повернули вдоль них.
  
  Я спросил: ‘Мы уже закончили в Амстердаме?’
  
  ‘Я бы так и подумал. Ты можешь остаться в Цюрихе на некоторое время, если хочешь. Пока будешь поддерживать связь’.
  
  ‘Где следующая остановка?’
  
  ‘Венеция. Ты знаешь ее?’
  
  ‘ Я там был. Рим и Флоренция тоже?
  
  ‘ Возможно. Зависит от того, как мы поладим.
  
  Италия—ммм. Ну что ж, посмотрим, когда доберемся туда.
  
  Через некоторое время я спросил: ‘Откуда у тебя такое имя, как Карлос МакГрегор?’
  
  Его сигара раскурилась, и он выпустил облако дыма в боковое окно. ‘В Центральной Америке вы найдете много Фернандо Мерфи и Луиса Смита. Большинство из них отправились туда после наполеоновских войн — наемники, сражавшиеся за Боливара. Вероятно, мой предок делал то же самое; я не смог проследить весь его путь назад. Но многие из них женились, получили земельные наделы, осели там. Так случилось, что моя семья поддерживала связь с Шотландией — я учился там в школе и университете. Но я гражданин Никарагуа.’
  
  Значит, это объясняло его акцент.
  
  Я докурил сигару и решил, что немного замерз. Когда я начал спускаться, Карлос положил руку мне на плечо и тихо спросил: ‘У тебя с собой пистолет?’
  
  ‘Да’. Я тоже. В обычных условиях я бы этого не сделал, но я просто практиковался, чтобы увидеть, насколько легко носить его скрытым. Он оглядел меня с ног до головы; пистолет лежал у меня во внутреннем левом нагрудном кармане, прикрытый кусочком плотной визитки, чтобы не просвечивала форма. Я бы не добился самой быстрой ничьей в мире, но я предполагал, что противная сторона вообще не ожидает ничьей.
  
  Затем он кивнул. ‘ Хорошо. Очень хорошо. Удачи с Цюрихом.
  
  Я спустился в салун.
  
  OceanofPDF.com
  
  13
  
  Сигнализация сработала с таким звуком, словно мать в третий раз зовет своего ребенка. Я пошарил вокруг, перевернул ее вверх дном и стучал, пока она не остановилась.
  
  Моей первой мыслью за день было, что это паршивая идея. Было шесть часов, и, Господи, но я чувствовал себя ужасно. Тем не менее, это была моя собственная идея; я придерживался ее.
  
  Я даже не вылезал из постели; меня бы стошнило, если бы я это сделал. Я просто снял трубку и, когда кто-то удосужился ответить, попросил Шиллера.
  
  Они тоже не торопились, и им тоже показалось, что это паршивая идея. Но в конце концов я убедила их, что это вопрос жизни и смерти, семейный кризис, сделки на миллион флоринов, и вообще, Генри нравилось, когда его будили в десять минут седьмого.
  
  Черта с два он это сделал. Он прохрипел: ‘Qui est là? Il n’est que six heures—’
  
  ‘ Вставай, Анри. Нам нужно поработать.
  
  - Это ты. Что за глупость?
  
  ‘Мы вылетаем в Гаагу через три четверти часа. Поторопись немного’.
  
  ‘Mon Dieu! Я не соглашался, что это—’
  
  ‘Просто сделай это сейчас и согласись позже. Если ты удивлен, то и кто-то другой может удивиться. У тебя ведь есть взятая напрокат машина, не так ли? Так что заезжай за мной без четверти семь’.
  
  Он издал долгий ворчливый звук, который закончился как согласие.
  
  ‘ И не забудь про деньги. Я положил трубку.
  
  Пять минут спустя я осторожно встал и начал одеваться, не слишком нагибаясь. Затем умылся, побрился, собрал вещи — и все это со скоростью лунатичной черепахи. Но без двадцати семь я была внизу со своими сумками.
  
  Ночной портье нахмурился, глядя на них. ‘ Вы не уходите?
  
  ‘Да, это так’.
  
  ‘Но у меня нет счета’.
  
  ‘Это не моя вина’.
  
  В этот момент Анри постучал в дверь. Привратник впустил его. Он был одет так, словно его одежда не вязалась с его ногами, и он смотрел на меня сквозь свои очки с толстыми стеклами с чистой ненавистью.
  
  ‘Это в высшей степени глупо", - сказал он.
  
  ‘Назовем это тактической неожиданностью’. Я заплатил носильщику триста флоринов. ‘Послушай, до такой суммы дело не дойдет. Мой друг заберет сдачу, когда вернется’.
  
  Носильщику все равно это не понравилось. ‘ Я не знаю...
  
  ‘Нет закона, запрещающего мне уходить, когда я захочу, не так ли? Нет, если я оплачу свой счет. Если ты не получил счет, это твоя проблема, приятель, а не моя. Верно? Верно. ’
  
  Я взяла свои сумки и вышла на улицу. Через мгновение Генри последовал за мной. ‘Ты был очень груб", - сказал он.
  
  "Ну, как ты себя чувствуешь в это утреннее время?’
  
  ‘Это твоя собственная идея’.
  
  ‘ Знаю, знаю. Где машина?
  
  Машина была припаркована под светофором чуть дальше по улице: светло-коричневый "Фольксваген" с длинной ржавой царапиной вдоль правого заднего крыла. Я бросил чемоданы на заднее сиденье. ‘Хорошо: Гаага, поехали’.
  
  Генри вставил ключ в стартер, затем снял очки и потер глаза. ‘ Мне нужно выпить кофе.
  
  ‘Мы купим немного по дороге. А теперь — начинай’.
  
  Улицы были почти пусты, зажженные фонари висели, как забытые перезрелые фрукты. Всего несколько велосипедистов, быстро двигавшихся на таком холоде: несколько легковых автомобилей и грузовиков с овощами. Через десять минут мы выехали из города и выехали на дорогу к аэропорту мимо искусственного гребного озера.
  
  Никто из нас ничего не сказал, пока я не попыталась раскурить сигару. Анри решительно сказал: ‘Мне будет плохо’. Я снова затушила сигару.
  
  Аэропорт Схипхол был ярко освещен, но ничто не двигалось. Генри заметил, что их закусочная, возможно, открыта. Я сказал: ‘Позже’. "Фольксваген", тарахтя, продолжал движение и быстро повернул к Гааге. Анри точно знал маршрут.
  
  До Гааги меньше пятидесяти миль, и по хорошим дорогам. Мы доберемся туда чуть больше чем за час, если не попадем в плохую пробку на том конце.
  
  Но в половине восьмого, когда мы преодолели половину пути, я посчитал, что у нас есть время выпить кофе в кафе для водителей грузовиков. Это заняло двадцать минут, из которых мы втиснули около десяти секунд разговора. Но, возможно, после этого мы почувствовали себя немного более человечными. В любом случае, Генри не возражал, когда я снова раскурил сигару.
  
  Прежде чем мы снова тронулись в путь, я открыл свой кейс и переделал Браунинг: короткий ствол и розовые рукоятки. Генри кисло наблюдал за происходящим в слабом желтом свете внутреннего освещения.
  
  ‘Я не думаю, что тебе это понадобится’.
  
  ‘Когда я ношу картину, я ношу пистолет. Таков мой приказ. Ты это знаешь’.
  
  Он хмыкнул и включил передачу.
  
  Через несколько минут он сказал: ‘Я не найду настоящей жемчужины, картины, о которой можно говорить. У импрессионистов, современных художников, таких картин нет’.
  
  ‘Я тоже не думаю, что девушка найдет новую Мону Лизу’.
  
  ‘Но для нее такие картины существуют. Для импрессионистов важна вся коллекция. Если бы они отдали мне все деньги, я бы нашел для них лучшую коллекцию импрессионистов не в Европе и не в Америке.’
  
  "Если бы они отдали мне все деньги, у них была бы лучшая коллекция антикварного оружия в мире. Они не получат этого ни в одной области искусства’.
  
  ‘Им не нужны старые пистолеты’.
  
  Я вздохнул. ‘ Так они мне сказали. В любом случае, ты купил им Матисса, или Мане, или как там его? ..
  
  ‘Сезанн! ’ выплюнул он.
  
  ‘Да. И открытие Ван Гога. Об этом будут говорить’.
  
  Он только хмыкнул и нахмурился, не слишком успокоенный. Тогда черт с ним. Меня наняли не для того, чтобы держать его за руку.
  
  Мы ехали молча, если не считать "Фольксвагена".
  
  Было еще темно - солнце должно было взойти незадолго до девяти часов, — когда мы врезались в первую гаагскую пробку. Но Анри не свернул в город; он продолжал ехать прямо через Ворбург в общем направлении на Делфт.
  
  Я начал задавать вопросы, потом решил, что он все равно должен знать маршрут. Мы повернули налево в сторону Делфта, затем почти сразу направо на дорогу поменьше. Мы пробежали около двух миль, затем свернули на подъездную дорожку к одной из расположенных на большом расстоянии друг от друга загородных вилл.
  
  Я мало что мог разглядеть, но я мог это почувствовать: это был один из тех больших, причудливых домов из красного кирпича, которым около ста лет. Голландский викторианский дом с бессмысленно высокой крышей и чересчур сложным фигурным парапетом перед входом. Несколько ламп горели, но большинство просто сочилось из плотно занавешенных окон. Уединение, знаете ли.
  
  Анри заглушил двигатель. Тишина была очень внезапной, и он начал шепотом: ‘Все равно это глупо. Мы приехали слишком рано. Возможно, он еще не проснулся’.
  
  ‘Кто-то проснулся. В любом случае, этот банковский перевод поднимет его с постели’.
  
  ‘Он мог быть очень зол!’ Внезапно он понял, что его великое открытие ускользает из его рук только потому, что я заставил его наброситься на продавца перед тем, как он приготовил кукурузные хлопья или что там у голландцев подают на завтрак.
  
  ‘Сто тысяч фунтов никогда никого не злили", - сказал я успокаивающе. ‘Да ладно. Давай провернем дело’.
  
  Он неохотно последовал за мной по ступенькам крыльца и позволил мне нажать на звонок.
  
  Дверь открыла женщина средних лет — вероятно, экономка — в длинном тусклом черном платье. Она подозрительно посмотрела на меня, затем увидела Генри и узнала его.
  
  Он быстро сказал: "Мадам, я в отчаянии ...’ - И разразился длинной речью о том, как ему жаль, что мы пришли так рано, но обстоятельства вынудили, и—
  
  Я сказал: ‘Давай зайдем в тепло’, - и сделал шаг вперед.
  
  Она впустила нас.
  
  Это был высокий теплый холл с паркетным полом и узкой полоской ковра посередине. Несколько предметов тяжелой, темной старой мебели, пара ваз, пара картин.
  
  - Почему ты не купила их тоже? - Спросила я.
  
  Генри взглянул на них и сморщил нос. ‘ У меня не месячные, но в любом случае...
  
  Там была пара темных, унылых пейзажей, и даже я мог видеть, что это все, чем они были. Армия могла бы использовать их просто для обучения приказам о прицеливании — ‘справа по дуге, дерево с густой кроной; в пяти часах отсюда ...’ Но они, вероятно, были слишком скучными даже для этого.
  
  Забавно; искусство, должно быть, было чертовски важным и популярным занятием сто с лишним лет назад, раз столько людей штамповали столько плохого. Теперь это телевидение и книги. Смешное.
  
  Как раз в этот момент вышел владелец. Он был толстым, я имею в виду грубым; огромный живот, завернутый в красный шелковый халат, который колыхался при ходьбе. У него было четыре подбородка, и три из них поднимались по бокам лица за уши, так что черты его лица были обрамлены жировыми подковами. У него были маленькие глазки, очки без оправы, и он протягивал руку, похожую на надутую резиновую перчатку.
  
  ‘Шентлеменс’, - сказал он. Некоторые зубы у него были золотые, остальные просто желтые.
  
  Анри начал извиняться по-французски, затем представил меня. Я остался в стороне и просто кивнул; пожать ему руку было бы все равно что доить корову.
  
  Другой — кажется, его звали Хуфт - не выглядел обеспокоенным нашим ранним звонком. Он развернулся, его живот едва не доставал до приставного столика, и помахал нам вслед. Мы прошли в заднюю комнату, которая, очевидно, была его кабинетом.
  
  Она была большой, но переполненной. Там было несколько книжных шкафов, заполненных чем-то похожим на книги по юриспруденции; огромный письменный стол с телефонами, магнитофоном и другими приспособлениями; несколько запирающихся картотечных шкафов и огромный сейф. Хофт подошел к сейфу и начал копаться в нем. Я просто стоял и смотрел на пару обнаженных негритянок, которые держали стандартные лампы и выглядели безумно довольными своей работой.
  
  Хофт обернулся с картиной в руках. Генри сделал быстрый шаг вперед и практически вырвал ее у него, затем повесил на спинку стула под одной из ламп и уставился на нее.
  
  Это была настоящая любовь.
  
  Хуфт просто стоял, бесстрастно глядя через его плечо; через некоторое время я подошел и заглянул через другое. Это был один из тех диких пейзажей, деревья, кукурузное поле и небо - все крупными кружащимися мазками, которые выглядят так, как будто дует сильный ветер, но в то же время каким-то образом остаются неподвижными. Знаете, это выглядит застывшим. Или, может быть, я имею в виду просто нереально.
  
  Наконец Анри очень медленно кивнул. ‘C’est vrai. ДА. Теперь— ’ Он порылся во внутреннем кармане, достал конверт и передал его мне.
  
  Теперь настала очередь Хуфта, и это снова была настоящая любовь. Он изучал банковский чек так, словно это был бесплатный билет в Рай Пуллман-классом. Он вгляделся в нее, поднес к свету, пощупал поверхность тонкими пальцами. Более тонкими, чем я думала, у него получатся.
  
  Он даже не потрудился извиниться. Ну, как вы принимаете чек на сто тысяч фунтов? Я не знаю. Я бы хотел.
  
  В любом случае, это, казалось, не беспокоило Анри. У него была его игрушка, и костяшки его пальцев побелели в свете лампы, когда он сжимал ее.
  
  На этом Хофт закончил. Он повернулся и улыбнулся нам. ‘ Шентлеменс, теперь вам нравится кофе?
  
  Я сказал: ‘Конечно, спешить некуда’.
  
  Генри посмотрел на меня немного озадаченно. Хофт нажал кнопку внутренней связи на своем столе и отдал приказ.
  
  ‘Пожалуйста, присаживайтесь, шентлеменс’. Итак, мы сели, Генри все еще сжимал в руках фургон G.
  
  ‘Ты ушиб голову?’ - спросил Хуфт. Наблюдательный, поскольку на мне все еще был тюрбан из бинтов.
  
  ‘Автомобильная авария’.
  
  Он приподнял и опустил подбородок. ‘Машины - это плохо’.
  
  Все в порядке. Мы не отрываем тебя от работы?
  
  Он усмехнулся и помахал банковским чеком. ‘Думаю, сегодня я уже заработал достаточно’.
  
  Экономка постучала и вошла с кофе. Большие круглые чашки. И вкусный.
  
  Хофт насыпал в свою чашку сахара и спросил: ‘Вы охраняете картину, да?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Ты не похожа на охранника— большая’. Еще один смешок.
  
  ‘Это небольшая картина’.
  
  Это убило его. Это была шутка года. Он повернулся на стуле, выплескивая кофе в блюдце. - Герр Кемп, вы мне очень нравитесь. Очень вкусно.
  
  Я слабо улыбнулась ему и отхлебнула кофе.
  
  Вмешался Анри. по-французски спросил, знает ли Хофт какие-нибудь другие картины в этом роде. Хофт говорил по-французски лучше меня, так что я не мог уловить слишком многого, но догадался, что Анри действительно пытался выяснить, откуда взялся Фургон с одной машиной. Тем не менее, поскольку я не вникал в детали, я встал и прошелся по комнате, казалось, разглядывая книги. Обходим вокруг письменного стола, мимо окон — с задернутыми тяжелыми шторами, голубыми занавесками, которые немного контрастировали с розовым цветом того пространства, которое виднелось за книжными шкафами, - и, наконец, возвращаемся к центру разговора.
  
  Я посмотрела на часы, когда на меня никто не смотрел. Было чуть больше девяти.
  
  ‘Что ж, ’ сказал я, - может, прогуляемся дальше. Лучше возвращайся в Амстердам и спрячь этот шедевр в хранилище’.
  
  На мгновение Хуфт выглядел обеспокоенным. "Герр Кемп, я не хочу, чтобы к этой картине задавали какие-либо вопросы. Откуда она взялась’.
  
  Я покачал головой. ‘ Никаких вопросов. Никаких проблем. Никто ничего не знает.
  
  Он пожал плечами - сильное дрожащее движение, словно похлопывал по желе. ‘ Это твоя работа.
  
  Он поднялся на ноги и проводил нас до входной двери.
  
  OceanofPDF.com
  
  14
  
  Небо было затянуто серо-голубыми облаками: за ними, возможно, уже взошло солнце. Дома и деревья вокруг нас были просто формами различных тонов серого. Анри осторожно спустился по ступенькам, прижимая картину к себе, как щит.
  
  Хофт добродушно улыбнулся и крикнул: ‘Счастливого пути. Приятного путешествия’.
  
  Я кивнул, помахал рукой и сел в машину.
  
  Анри сказал: ‘Теперь мы положим его в футляр’.
  
  ‘ Пока нет. Просто оставь это на заднем сиденье, пока мы не завернем за угол.
  
  ‘Но он может быть поврежден’.
  
  - Не через пару минут. Езжай медленно.
  
  Ему это не понравилось, но он поехал — и медленно. Мы выползли на дорогу, повернули обратно к главной автотрассе. Он остался на второй передаче.
  
  Примерно через полмили мы нашли подъездную дорожку, которая, казалось, никуда не вела, и заехали на нее. Анри держал фотографию, пока я открывала сумку, затем завернул ее в мои грязные рубашки — и чистые — и сунул внутрь. Ему было неприятно видеть, как она пропадает.
  
  Когда мой кейс был аккуратно водружен на заднее сиденье, он мрачно сказал: ‘Вы забыли подписать это’.
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Как и Ван Гог. Кстати, это нормально?
  
  ‘Да. У многих его картин нет подписи. Итак, мы едем в Амстердам, как сказали герру Хофту?’
  
  ‘ Вряд ли. Мы не будем делать ничего из того, о чем мы кому-то говорили. Utrecht.’
  
  ‘Utrecht? Но почему?’
  
  ‘ Поезд отправляется в десять пятьдесят девять. Одна пересадка в Базеле, и я буду в Цюрихе до полуночи.
  
  ‘Но я не понимаю Утрехт’.
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Нелогично— я знаю. Так что никто другой тоже не сможет разобраться в этом логически. Просто езжай в Утрехт. Это всего шестьдесят километров.
  
  Он включил. ‘ У вас есть билет? - с сомнением спросил он.
  
  ‘Нет. Никто не знает, что я делаю’.
  
  Мы выползли обратно на дорогу, Генри переключал передачи как можно плавнее и хмурился, выслушивая мои идеи.
  
  ‘Вы не говорили мсье Макгрегору об этом?’
  
  ‘Пока нет’.
  
  ‘Банк в Цюрихе закрыт’.
  
  - Я позвоню Карлосу из Утрехта и договорюсь’ чтобы меня встретили. На этот раз с соответствующим паролем и всем прочим. Я нащупал пистолет в боковом кармане брюк.
  
  Мы выехали на главную дорогу, повернули направо. Анри прибавил скорость, но совсем чуть-чуть.
  
  ‘Собирайся’, - сказал я. ‘У нас есть время, но мы будем выглядеть чертовски привлекательно, если поползем по такой дороге’.
  
  Это была современная дорога, не такая широкая, как следовало бы, но ровная и прямая. Анри неохотно разогнался до семидесяти километров.
  
  Через десять минут я был почти уверен, что за нами никто не следит. Но на такой дороге никогда нельзя быть до конца уверенным, когда половина машин сохраняет одинаковую скорость и положение на протяжении многих миль за раз.
  
  Я спросил: ‘Откуда у этого жирного мошенника Хуфта картина Ван Гога?’
  
  Анри слегка пожал плечами. ‘ Он это обнаружил.
  
  ‘Черт возьми, он это сделал. Посмотри на те картины в его прихожей. И на его кабинет: цвета и лампы. Он не отличит Ван Гога от "поцелуй меня в задницу"".
  
  Он холодно спросил: ‘Но вы очень много знаете об искусстве, мистер Кемп?’
  
  ‘Нет, но я знаю немного больше, чем он. И я не смог бы найти Ван Гога, если бы споткнулся о него’.
  
  ‘Я согласен с твоими словами. Но также мы знаем другого богатого человека, который покупает картины, но не знает о них’.
  
  ‘Леди-босс? Да, но у нее есть ты и птичка Уитли, чтобы помогать’.
  
  ‘Не забывайся. Возможно, у герра Хуфта тоже были советники’.
  
  ‘Именно это я и имею в виду, приятель’.
  
  Он задумчиво нахмурился. Через некоторое время он сказал: ‘Я должен принять и это’.
  
  Я имею в виду — ты ведь не собираешься молчать, когда эта картина появится в Манагуа? Я имею в виду, ты собираешься принять бурные аплодисменты, не так ли? И бедный ублюдок, который обнаружил это первым, собирается сделать из-за этого свое маленькое извращение.’
  
  Он кисло сказал: ‘Почему это так важно для тебя?’
  
  ‘Без причины. Но я не понимаю, зачем такому парню, как Хофт, иметь такую фотографию’.
  
  ‘И я тоже не понимаю, почему она должна быть в Музее Умберто в Манагуа’.
  
  Я снова ухмыльнулся. Эта поездка не была сплошным смехом, но то, что Анри стало грустно, похоже, помогло. Он мрачно сгорбился над рулем, отсчитывая километры до Утрехта.
  
  К десяти часам мы прошли больше половины пути. Я отколол головную повязку и осторожно размотал ее. Последний кусочек получился отвратительным, и в итоге я плюнула на пальцы и намочила кусочек ворса, чтобы очистить его от запекшейся крови. Но в конце концов все закончилось. Я повернул зеркало заднего вида, чтобы сделать дубль. Там была большая царапина, но немного поработав с заплеванным концом бинта и расчесав волосы, я скрыла ее из виду, если только вы не смотрели по-настоящему.
  
  Любое описание меня как Человека с забинтованной головой на данный момент устарело. Мы добрались до вокзала Утрехта около десяти сорока.
  
  Я вытащила свои сумки, а Генри порхал вокруг меня, как птенец на своем первом уроке пилотирования. Я решительно поставил багаж на пол у кассы и сказал: ‘Достань мне билет до Базеля первым классом. Я позвоню в Амстердам’.
  
  ‘Ты едешь в Цюрих", - пролепетал он.
  
  ‘Пусть будет Базель. Я куплю вторую половину там. Еще будет время’. Небольшое замечание, но зачем оставлять ненужные следы? Кто-нибудь мог бы просто проверить, кто купил билеты до Цюриха.
  
  Мне не потребовалось много времени, чтобы дозвониться до Доэлена, но потребовалось немного времени, чтобы вызвать Карлоса. Я сделал это быстро и по-деловому. Или, по крайней мере, я пытался.
  
  - Это Кемп. Я уже в пути. Я хочу, чтобы меня встретили на вокзале без четверти полночь. Правильно?
  
  Он на мгновение замялся. ‘ Знаешь, мы этого не ожидали.
  
  ‘Так что будем надеяться, что больше никто не собирается — кроме банка. У тебя есть больше двенадцати часов, чтобы все уладить, хорошо?’
  
  ‘Да, я так и думал’.
  
  ‘Черт возьми, лучше бы так и было. Я хочу, чтобы водитель показал карточку с именем КОНРАД. Понял?’
  
  ‘Почему такое название?’
  
  ‘Я не знаю. Неважно. Тогда я подхожу к нему и говорю: “Я Конрад. Какая здесь погода?” И он отвечает: “Такая же, как вчера”. Понятно? Потом едем в банк.’
  
  Долгая пауза. Затем: ‘ Да, думаю, я смогу это устроить. Мистер Бернард все еще будет с вами?
  
  ‘ С этого конца? Конечно, нет.
  
  ‘Что ж, я думаю, ты поймешь, что он хочет уйти’.
  
  ‘Сначала я столкну его под чертов поезд. У тебя есть пароль?’
  
  ‘Да, я все улажу. Без четверти полночь Он будет там’.
  
  ‘Хорошо. Увидимся в старой доброй Венеции’.
  
  Когда я вернулась к кассам, Генри стоял рядом с багажом, выглядя одновременно слегка застенчивым и вызывающим.
  
  ‘ Ну? - Спросил я.
  
  ‘Я тоже иду’.
  
  ‘Черт бы тебя побрал’. Но Карлос, в конце концов, кое-что знал.
  
  ‘Ты не можешь остановить меня’. Если уж на то пошло, я не мог на самом деле столкнуть его под поезд. Ни застрелить его. Но последнее, чего я хотел, это чтобы какой-нибудь чертов любитель топтался рядом со мной, бледнея на таможне и заглядывая мне через плечо, чтобы посмотреть, не следят ли за нами.
  
  ‘ А как насчет твоей машины?
  
  Это может подождать там.’
  
  "Паспорт у тебя с собой?" Впрочем, я не очень надеялся; французы так привыкли носить с собой документы, удостоверяющие личность, что он вряд ли забыл бы их.
  
  Как бы то ни было, он просто кивнул.
  
  Похоже, подъехал наш поезд.
  
  ‘Тогда ладно. Присоединяйся. Но с этого момента просто не узнай меня. Не разговаривай со мной. Увидимся в Базеле’.
  
  Он поспешил на платформу.
  
  Это был обычный экспресс, не такой шикарный, как поезда ТИ-ТИ, и без нормального вагона-ресторана. Но, по крайней мере, можно было купить выпивку и сэндвич. Я поставил большой чемодан в конец вагона и занял место посередине. Я почувствовал, как Генри с ужасом посмотрел мне в затылок, и я знал, что он сядет так близко к этому концу, как только сможет. И он сел, глупый ублюдок. Он собирался сидеть и пялиться на этот футляр, как какой-нибудь мальчишка на вечеринке, наблюдающий за руками фокусника.
  
  Мы выехали вовремя, направляясь в Эйндховен, в часе езды отсюда. Планировалось, что поезд пройдет через столько стран, сколько сможет: Бельгию, Люксембург, Францию и, наконец, Швейцарию. Почему они не планировали проскользнуть через часть Германии, пока были там, я не знаю. Все это означало три таможенные проверки (в Люксембурге они на самом деле не утруждают себя), но только первая имела значение: я не был нелегалом, когда выехал из Голландии.
  
  Я читал книгу в мягкой обложке до окончания Эйндховена, затем побрел в вагон-буфет, а потрясенный взгляд Генри преследовал меня, как северный ветер. Неужели он думал, что кто-то собирается украсть дело средь бела дня? А если и собирался, то не раньше, чем они выйдут на свободу, а до Маастрихта оставалось больше часа.
  
  Итак, я выпил кофе с genever chaser и съел пару довольно потрепанных в дороге булочек. Снаружи погода прояснилась до пасмурного, яркого холодного дня, с маленькими облачками в одиночестве на голубом небе, точно такими, какими их нарисовал Ван Гог. Смешное. Я помню, у моих родителей на стене в гостиной висела репродукция одного из его голландских пейзажей, и я всегда думал, что этот маленький плотный комочек облака чертовски глуп. Но на самом деле они висят над Голландией. Я полагаю, это как-то связано с тем, что она плоская.
  
  Я выпил еще кофе, еще "женевер", закурил сигару. За четверть часа до Маастрихта я вернулся на свое место. Анри все еще наблюдал за моим делом так, словно ожидал, что из него выскочат белые кролики.
  
  Пока мы стояли в Маастрихте, таможенники — голландцы и бельгийцы - подошли к вагону. И они принялись за Анри. Я краем глаза следил за ними, и, похоже, они провозились дольше, чем следовало. У него был билет до Базеля и, конечно, никакого багажа. Это вызвало бы подозрения у любого.
  
  Затем бельгийский чиновник вернулся и забрал кейс: мой кейс.
  
  Он показал это Анри, затем спустился на несколько ступенек вниз по вагону и что-то крикнул по-голландски. Через мгновение я встал. ‘ Это мое дело. В чем проблема?
  
  Ему потребовалось несколько секунд, чтобы переключить передачу на английский. ‘ Это ваше дело?
  
  ‘Да’.
  
  Голландец подошел к нему сзади. Строго по протоколу он спросил: ‘У вас есть что заявить?’
  
  Я нахмурилась, подумала, покачала головой. ‘ Я так не думаю. В моей сумке есть немного виски — ’ Я указала на свою авиасумку под сиденьем. ‘Но в любом случае, я еду в Базель’.
  
  Они ждали. Я показала свой билет и паспорт. Потом— потом они оба посмотрели на мой чемодан.
  
  Это был решающий момент. Но именно поэтому ты нанял себе профессионала.
  
  Я достал ключи. ‘ Мне открыть? И пока они искали фотографию, я собирался потерять пистолет, где-нибудь за подушками сиденья или еще где-нибудь. ‘Но в чем все-таки проблема?’
  
  Они посмотрели друг на друга, затем бельгиец наклонился вперед и громко прошептал: ‘Мужчина - вон там — он смотрел на ваш чемодан. У него нет своего багажа’.
  
  Я выглядела соответственно шокированной, затем посмотрела мимо них на Генри. Он был таким белым, как будто его покрасили для осмотра генералом. ‘ Тот человек? В очках?
  
  Он серьезно кивнул. ‘Пожалуйста, будьте осторожны с чемоданами. В наше время много воруют’.
  
  ‘Боже мой, я так и сделаю. Большое спасибо’. Затем они помогли мне пристроить чемодан рядом с окном, заверили, что это никого не потревожит, потому что этот поезд никогда не бывает переполнен, наполовину отдали мне честь и вернулись, чтобы завершить круг.
  
  Я снова сел.
  
  Когда поезд тронулся через несколько минут, я закурил сигару. У меня все еще были фотография и пистолет. Я все еще был профессионалом. Конечно, я мог бы просто убить Анри, когда мы доберемся до Базеля.
  
  Это было скучное, изматывающее путешествие. Я выпил еще две порции кофе, женевер и бутерброды и подремал, сколько смог. Мы добрались до Базеля почти вовремя, незадолго до половины десятого.
  
  Я направилась прямиком в кафетерий, бросила пакеты у стола и взяла себе тарелку холодного мяса и салата. Генри сел рядом со мной пару минут спустя. Он не дремал и, насколько я мог судить, не покидал своего места всю поездку.
  
  ‘ Что случилось с таможней? хрипло спросил он.
  
  ‘Они думали, что ты собираешься украсть дело. Ты просто сидел и наблюдал за этим, как чертов ястреб’.
  
  ‘Mon Dieu.’ Он потер лоб. ‘ Я почти... Мне очень жаль.
  
  ‘Я не указываю вам, как устанавливать цены на картины; почему бы вам не перестать указывать мне, как их провозить контрабандой?’
  
  Он нервно кивнул. ‘Да ... Но когда я сказал Карлосу, они были рады, что я тоже приду’.
  
  - Ты уже спланировала это? С ними? Они знали, что ты придешь?
  
  Он снова кивнул.
  
  Ну, я полагаю, Карлос наполовину сказал это по телефону. Но было приятно знать, что они все еще не доверяют мне. Я смотрела фотографию, пока Анри наблюдал за мной. Уютно.
  
  ‘Я работаю на правильную компанию психов, не так ли? Господи, достаточно плохо носить оружие и без того, чтобы вы, гниды, все время пытались меня пальцем тронуть. Еще одна такая поездка, и —’Но я просто становился шумным и бессмысленным. Я брался за работу с любителями: я всегда мог уволиться. Но почему, черт возьми, я не работал на таких профессионалов, как Берроуз и Брэгг?
  
  Я остыла. ‘ Ладно. Все в порядке. Теперь иди и купи нам два билета до Цюриха. В этом случае мы останемся вместе. Ты понесешь чемодан, а я буду наблюдать. Тогда мы оба будем счастливы. ’
  
  OceanofPDF.com
  
  15
  
  Поездом до Цюриха было холодно, ярко, пусто, пахло антисептиками и мокрыми пепельницами. Мы с Генри сидели бок о бок, он все еще смотрел на мой большой чемодан, и большую часть времени никто не произносил ни слова.
  
  Через двадцать минут на улице пошел снег.
  
  Анри спросил: ‘Ты договорился с отелем?’
  
  ‘Нет’.
  
  ‘Но мы остановимся в отеле?’
  
  ‘Нет, мы спрячемся в ближайшем сугробе. Что ты думаешь?’
  
  ‘ И ты отправишься в Венецию? Когда?
  
  ‘Завтра’. Я не собирался сидеть сложа руки, пока копы не проверят записи в отеле.
  
  Он кивнул. ‘ А я возвращаюсь в Амстердам.
  
  ‘Utrecht. Вы оставили там машину.’
  
  ‘Конечно’.
  
  И это было почти все, что мы сказали до Цюриха. Мы опоздали, но всего на несколько минут. Все остальные пассажиры автобуса — всего полдюжины человек — выскочили, чтобы занять очередь в такси. Мы не торопились.
  
  Я сказал: ‘Ты понесешь чемоданчик. Я буду позади тебя’. Я взял сумку в левую руку, правую положил на рукоятку браунинга в кармане пальто и последовал за ним к выходу.
  
  Было холодно; по-настоящему жуткий сухой внутренний холод, как будто входишь в холодильное хранилище.
  
  Но было ли это знакомо? Должно быть, так было несколько дней назад. В то же время ночи. Может быть, на той же платформе? В любом случае, точно так же. Тусклые желтые огни, высокая крыша над кофейными киосками и местами хранения багажа за буферами. Люди спешат, закутанные в плащи, или ждут, притопывая ногами. Вот так. Точно так же. Могу ли я вспомнить?
  
  Я была в нескольких ярдах позади Анри, справа от него. В конце платформы он поворачивал направо. Затем я переезжала налево, прижимаясь левой стороной к стене. Нападут ли они на него сзади? Или сгруппируются спереди — просто небольшая группа, которая расступится, чтобы поглотить его, пистолет, упертый ему в ребра, быстрый приказ и поджидающая машина? Как они это сделали со мной?
  
  Мы сошли с платформы. Поверните направо. Мужчина резким движением сложил газету и быстро шагнул вперед, встав между нами, — и пистолет почти выхватился у меня из кармана прежде, чем он сделал один шаг. Но он просто шел дальше, ничего не замечая.
  
  Господи, я была натянута, как банджо. Но ничего страшного. Теперь к нам приближаются двое мужчин. Я прижалась к стене, готовая удариться о нее спиной. Они прошли мимо, сгорбившись, не разговаривая.
  
  (Черт возьми, они бы все равно узнали меня, не так ли? Или, может быть, они узнали бы чемодан, который нес Генри? Однажды они меня прикончили. Все это было так чертовски ... Неважно. Просто оставайся напряженным. Смотреть. Смотрите!).
  
  Затем, невероятно, появилось объявление с надписью "КОНРАД". Мужчина в темной униформе, фуражке с козырьком и коротком темном пальто остановил Анри.
  
  Я подошел. ‘I’m Conrad. Как здесь погода?’
  
  "Это как вчера". Как любой мужчина может вложить так мало выражения в такое количество слов. Он говорил как компьютер. Любой, кто услышал бы это, немедленно подумал бы ‘пароль’. Но, по крайней мере, он был здесь.
  
  (Был ли он здесь в прошлый раз? Или кто-то вроде него? Они посадили фальшивого водителя — подождали, пока я сяду в фальшивую машину? Почему я не могла вспомнить?)
  
  ‘Vous etes de la banque?’ Спросил Генри.
  
  - Нет, мсье, я не такой... шофер. ’ Просто нанятая машина. Что ж, может быть, для банка картина за сто тысяч фунтов была сущим пустяком.
  
  ‘ Ты уже выполнял эту работу раньше? Я имею в виду, несколько дней назад? - Спросил я.
  
  ‘Нет, я не буду этого делать ... Не раньше’.
  
  Хорошо. ‘Тогда пошли. Bank Nazionale.’
  
  Он потянулся за большим кейсом. У Анри, конечно, ничего не было. Мгновение они просто стояли, каждый теребил кейс, Анри свирепо смотрел, а водитель выглядел удивленным.
  
  Я сказал: ‘Ради Бога, отдай ему это. Все равно придется ехать в багажнике’.
  
  Генри неохотно отпустил ее. (Но если бы со мной случилось то же самое? Я бы, конечно, не поднимал шума. Просто чертовски убедился — случайно, — что эта штука попала в багажник. Затем забрался в машину и . . . И?)
  
  Машина оказалась черным "Мерседесом", припаркованным за стоянкой такси и стоявшей к ней очередью. Я затолкала Анри внутрь, обошла машину, чтобы положить в багажник свою маленькую сумку - и убедиться, что чемодан туда попал. Так и было.
  
  Шел снег, легкий, но уверенный, как будто он собирался остаться. В свете фонарей улица была испещрена пятнами, на которых длинными изгибами виднелись следы шин. Мы плавно тронулись с места и повернули направо, в сторону Линденхофа. Естественный путь к берегу, вниз по берегу озера. (Но так ли они меня поймали? Появляюсь у Линденхофа с замечанием о том, что улица перекрыта ремонтными работами, останавливаюсь на мгновение у обочины, может быть, в нее запрыгивают еще двое мужчин . . . .)
  
  Если бы что-нибудь подобное случилось в этот раз, кого-нибудь бы сначала застрелили, а потом допросили. Я держал Браунинг на коленях.
  
  Но ничего не произошло. Ничего. Мы подъехали к банку через пять минут.
  
  Еще минута потребовалась водителю, чтобы нажать на звонок, дверь открылась, мы внесли чемоданы внутрь, дверь закрылась. И внезапно я почувствовал сильную усталость. Здесь ничего не должно было случиться, ничего не случалось раньше. Я никогда не заходил так далеко.
  
  Это была большая пустая комната с холодными неоновыми лампами на кремовых стенах. Там были только мы, пожилой тип в какой-то банковской униформе и банкир. Молодой, лет тридцати, с короткими гладкими светлыми волосами и в очках без оправы, но, несомненно, банкир. Такую роль за пять минут не научишься играть. Одета опрятно, а не шикарно; вежлива, а не дружелюбна; скорее осторожна, чем услужлива.
  
  Он сидел за большим письменным столом, писал и сказал: ‘Одна картина маслом ... цвета, синий, желтый, зеленый ... деревья в поле’.
  
  Анри возмущенно ощетинился. ‘ Винсент Ван Гог.
  
  Наш банкир осторожно улыбнулся. ‘ Я не могу за это поручиться. Теперь — размер? Он тщательно измерил его тяжелой настольной линейкой. ‘Пятьдесят три на восемьдесят семь сантиметров’.
  
  Я сказал: ‘Ты где-то промахнулся на пару миллиметров’.
  
  Он резко поднял взгляд, затем снова улыбнулся. ‘Это достаточно хорошо. Для коллекции доньи Маргариты Умберто, правительство Никарагуа. Доставлено? . . .’
  
  Никто из нас ничего не сказал. Он снова поднял глаза.
  
  Я сказал: ‘Разве это имеет значение?’
  
  ‘ Это указано в бланке. ’ Светлые глаза пристально посмотрели на меня. Должно быть, он примерно догадался, в чем заключалась моя работа. Его это не беспокоило, да и не интересовало тоже. Это было просто в анкете.
  
  ‘Гилберт Кемп’.
  
  Он записал это. ‘ Подпишите, пожалуйста.
  
  Я расписался. Он аккуратно оторвал квитанцию и передал ее полицейскому, затем кивнул полицейскому в форме. Картину вынесли через маленькие деревянные ворота и спустили по лестнице. Генри наблюдал за происходящим.
  
  Я указал на один из настольных телефонов. ‘ Он работает? У нас пока нет отеля.
  
  Он кивнул, выдвинул ящик стола и достал путеводитель по Цюриху, затем вежливо отошел за пределы слышимости. Я подумал о Бабочке, не подумав, потом нашел номер Центрального, позвонил. и снял номер. Затем передал путеводитель Анри. Он сел в "Континенталь".
  
  И на этом все закончилось. Наш банкир открыл перед нами входную дверь — униформа все еще возилась внизу, в подземельях, — и вытолкнул нас на холодный снег. К этому времени снег падал большими, медленными хлопьями. Улица уже была засыпана.
  
  Анри спросил: ‘Мы найдем такси?’
  
  ‘Не ожидай этого. Я собираюсь пройти это пешком.’К этому моменту я так устал, что мне почему-то было легче просто пройтись, чем начинать принимать решения о том, где я с большей вероятностью найду такси - на этом углу или на том.
  
  ‘Ты позвонишь Карлосу?’
  
  ‘Нет. Завтра’.
  
  Он поколебался, затем сказал: ‘Тогда я так и сделаю. Мы встретимся в Венеции. Я— прошу прощения за глупость. Вы все сделали хорошо’.
  
  Я просто кивнула, взяла свою авиационную сумку и пошла прочь.
  
  Я сказал им дать мне поспать, и они оставили меня в покое, но моя роль была не такой уж легкой. Я снова оказался в тусклом свете Цюрихской железной дороги, вглядываясь в закутанные, сгорбленные, спешащие фигуры, пытаясь узнать, пытаясь вспомнить. В три часа ночи я встречался с банкиром, переодетым водителем арендованной машины ... Я заставил себя окончательно проснуться. Если бы я продолжал в том же духе, у меня не было бы ни малейшего шанса распознать настоящее воспоминание.
  
  Итак, я пять минут ходил по залу, выпил стакан воды, съел три таблетки аспирина и пожалел, что это не скотч и снотворное. Но это сработало. Когда я снова лег, то нырнул, как при аварийном погружении. И оставался там до начала десятого.
  
  Я лежал в постели и пил кофе (какого черта в отеле не приносят большую чашку кофе, когда ты просишь? Потому что потом они должны принести вам второй маленький и снова получить на чай, вот почему) и уставился на небо за окном. Небо прояснилось до яркого солнечно-голубого цвета, и по отражениям на потолке было видно, что снаружи лежит снег. Идеальная погода для занятий зимними видами спорта для тех, кто не предпочел бы остаться дома и сломать ногу в комфорте и уединении.
  
  Около десяти я встал с постели, нашел в "Кук" расписание континентальных железных дорог, вернулся и начал искать поезда до Венеции. Я смог сесть на один сразу после полудня, что показалось мне вполне подходящим. Прекрасно. Я начинал чувствовать себя хорошо. Хорошо выполненная накануне работа, хорошая погода на улице, легкая прогулка в Италию сегодня днем.
  
  Я встал на всякий случай и начал искать чистую рубашку — и, конечно, позволил Генри уйти с моим чемоданом. Большой чемодан, контрабандный. Я был слишком чертовски уставшим, чтобы даже заметить. Берласт. Что теперь? Теперь заставь этого глупого ублюдка принести это сюда. Я снял трубку и попросил "Континенталь".
  
  Я спросила Анри, и голос что-то уточнил и пробормотал zwei, drei unci zwanzig, затем сказал мне, что герр Бернард оставил инструкции, чтобы его не беспокоили.
  
  О, адский огонь. Глупый спящий ублюдок. Но, по крайней мере, у меня вошло в привычку использовать свою маленькую сумку для ночной работы, для спальных поездов и поездок на одну ночь, чтобы я мог побриться. Жаль, что я не забыл надеть чистую рубашку. Обычно меня это не особо волнует, но сегодня утром мне действительно захотелось надеть чистое.
  
  К половине одиннадцатого я топала вдоль озера, чувствуя себя хуже, чем должна была чувствовать, главным образом потому, что чувствовала, что должна была чувствовать себя лучше. "Континенталь" находился менее чем в полумиле от Национального банка и конца озера; современное здание с множеством зеркальных стекол в латунных рамах и мраморными полами со сколами. Вестибюль был битком набит людьми, которые выглядели как вечеринка тренеров — во всяком случае, многие люди слишком громко разговаривали и спотыкались о багаж друг друга, — так что я просто протиснулась и поднялась в номер 223.
  
  В последний момент я решила действовать осторожно: если нас не должны были заметить вместе, значит, так и должно быть. Итак, я подождал, пока не убедился, что коридор свободен, затем постучал в дверь.
  
  Ни звука. Итак, я попробовал дверь: заперта. Итак, я посмотрел вверх и вниз, прежде чем хорошенько стукнуть — и из-под нее что-то торчало. Брелок и, конечно же, за ним ключ.
  
  Итак, я отпер дверь и вошел.
  
  OceanofPDF.com
  
  16
  
  Через несколько секунд я сказал: ‘Иисус Всемогущий’. Затем я очень быстро повернулся и снова запер дверь. Затем я взглянул еще раз.
  
  Когда я умру, я не хочу, чтобы это было так. Не с подушкой, прижатой к моему лицу, чтобы заглушить крики, а затем с ножом, работающим — и я имею в виду, работающим — под ребрами. Кровать выглядела так, словно кто-то вылил на нее ведро крови. Что ж, ты можешь пустить ведро крови, если ублюдок, убивающий тебя, не знает, как правильно обращаться с ножом.
  
  Мне вдруг захотелось сесть и снять пальто и — Нет, я не мог позволить себе, чтобы меня стошнило. Я достал пистолет из кармана, подержал его, прицелился и почувствовал себя немного лучше. Или сердитая, возможно.
  
  Потом мне пришло в голову, что пистолет в любом случае неплохая идея. Я подошел к двери ванной, толкнул ее и принял боевую стойку. Но никто, конечно. Они заперли за собой дверь, не так ли?— и засунули ключ обратно под дверь, за исключением того, что большая толстая бирка на нем заклинила.
  
  Я обернулся и оглядел комнату. Беспорядок. Они разорвали мой большой чемодан — по-настоящему разорвали, с оторванной молнией, хотя я не закрывал его, — и разбросали мой второй костюм, рубашки, брюки, жилеты, туфли, носки, носовые платки, галстуки. Все. Может быть, злость на то, что ничего не нашла; Ван Гога в обуви не спрячешь. Дверца шкафа была открыта, и костюм Генри тоже валялся на полу. Выдвинуты ящики туалетного столика. Дверца прикроватного шкафчика. Один угол ковра отогнут. Они устроили в комнате настоящий разгром.
  
  А теперь?
  
  Теперь возьми телефон, позвони в полицию и сиди и жди. А затем начинай отвечать на вопросы — в трех экземплярах. Один раз, чтобы обрисовать их в общих чертах, еще раз, чтобы дополнить деталями, в третий раз, чтобы проверить, помните ли вы, что сказали в первый раз. Вопросы о том, на кого мы работали, на какую работу, и есть ли у вас в кармане лицензия на этот пистолет, майн герр? О? А почему нет? Ты понимаешь, что мы должны серьезно отнестись к этому, nicht wahr?
  
  Или беги. В центре за сумкой и оплатить счет, потом на вокзале и первым поездом в Венецию. У них нет причин следить за мной. Они могут даже не найти его до отхода поезда.
  
  И мой чемодан?—моя одежда разбросана по всей комнате?
  
  Я сел, посмотрел на кровать и тихо сказал: "Господи, неужели ты не можешь хоть что-нибудь сделать правильно?’
  
  Хорошо, но теперь давайте подумаем, как копы собираются с этим бороться. Во-первых, они хотят знать, кто он такой. Что ж, это не проблема; он зарегистрируется под своим настоящим именем, они найдут его паспорт и удостоверение личности ... или нашли бы? Итак, я пошел и порылся в его пиджаке - и они оставили все, даже его бумажник. Я бегло просмотрел его, обнаружив около двухсот французских франков, почти триста флоринов и английскую пятифунтовую банкноту.
  
  Что ж, если подлый вор запаникует настолько, что убьет, он может запаниковать настолько, что убежит так быстро, что забудет о какой-либо краже. Но я не хотел оставлять копам никакой другой версии для игры.
  
  Я вытер бумажник и выбросил его. Теперь возникла настоящая проблема. Если бы мой чемодан не был разорван, я, возможно, собрал бы свои вещи и ушел ... нет, я бы этого не сделал. Они могли не заметить меня, просто прогуливающуюся по вестибюлю, но мужчина с чемоданом - это мужчина, вышедший по своему счету. Я собиралась оставить большую часть этого. Я начала рыться в разбросанной одежде, его и моей.
  
  Мы с Генри были примерно одинакового телосложения, так что вся одежда могла принадлежать ему. Конечно, если бы вы примерили ее на него, вы могли бы заметить разницу — но зачем вам пробовать? Что бы вы ожидали узнать? Ни у одной полиции в мире нет времени, людей или денег, чтобы подвергать сомнению очевидное.
  
  Я надеялся.
  
  Одна загвоздка заключалась в том, что многие мои вещи были британскими. Не все; Я путешествовал и застревал в местах, где не было чистой рубашки, и включал это в расходы на поездку на такси и тарелку пиццы. Но Анри тоже путешествовал; он мог бы купить пару рубашек в Лондоне.
  
  Мой второй костюм был британским, но купленным в готовом виде и оплаченным наличными. Ни на нем, ни в магазине не было имени. Тем не менее, я тщательно обыскал его в поисках клочков бумаги, которые мог забыть. И просто в качестве настоящего художественного штриха я засунул пару бумаг Анри в один из карманов.
  
  Чемодан был британский, и хороший. Единственная часть моего багажа, за которую я плачу реальные деньги, - это багаж. Но британские футляры лучше французских, так что, возможно, у Анри были ... В любом случае, на них нигде не было инициалов. Не для профессионального контрабандиста.
  
  Туфли? Я поставила одну рядом с обувью Генри, и разница была почти в дюйм. Я засунула запасную пару туфель в карманы пальто. Жаль, потому что на самом деле они были французами, и это был бы еще один художественный штрих.
  
  Господи, Кемп, перестань стоять вокруг и злорадствовать по поводу того, какой ты умный, и вспомни, каким чертовски долгим ты был!
  
  Осталась моя вторая пара пижам. Генри спал сырым, так что теперь мне оставалось либо надеть их на него, либо забрать. Ну, я не собиралась наносить их на него, потому что кровь засыхала и пятна могли быть не в тех местах или их было недостаточно — а также по другой причине. Но пижаме не место в карманах, которые уже набиты обувью и пистолетами. Я начала раздеваться.
  
  На полпути кто-то постучал в дверь.
  
  Я был холоден и окоченел, как Маттерхорн, с брюками в руке. Если бы кто-нибудь сейчас вошел, никакое объяснение, которое я мог бы придумать, вплоть до правды, не принесло бы ни черта хорошего. Ни у одной полиции в мире нет времени, людей или денег, чтобы подвергать сомнению очевидное.
  
  Потом я вспомнил, что запер дверь.
  
  Еще один стук. ‘Mein Herr?’
  
  Я могла бы изобразить сонный французский голос достаточно хорошо, чтобы обмануть цюрихскую горничную через запертую дверь, но в долгосрочной перспективе это вызвало бы вопросы. Копы должны были знать, что Генри умер гораздо раньше.
  
  Она попробовала ручку. Я стоял там, дыша быстро и неглубоко через рот.
  
  Затем, примерно еще через сто лет, она что-то проворчала по-немецки, и ее тележка со скрипом покатила дальше по коридору.
  
  Но теперь я действительно пошевелилась. Я натянула пижаму поверх нижнего белья, заправила брюки в носки, а сверху набросила остальную одежду. Затем я вытер все, к чему мог прикасаться. Наконец, я вернулся к кровати.
  
  Я не стала поправлять подушку; я не хотела знать, что он чувствовал, умирая. Но я хотела получить представление о том, когда. Конечно, вы не можете сказать наверняка, если только вы не настоящий патологоанатом с термометром и большим количеством математики, но даже тогда вы наполовину догадываетесь. Но, судя по тому, как засыхала кровь, я сделал собственное предположение о нескольких часах. Возможно, вскоре после открытия отеля тем утром.
  
  Что это значило? . . . Это значило, что мне давно пора было уйти.
  
  Тележка для горничной была припаркована у номера через пару дверей по коридору. Возможно, она и услышала звук моего пролета, но ничего не увидела: быстрота Кемпа обманывает глаз. А вестибюль — благослови Господь ленивых водителей автобусов — все еще был битком набит туристами.
  
  Когда я посмотрел на часы, я был в отеле меньше пятнадцати минут. Я успел на одиннадцать сорок шестой поезд до Милана.
  
  OceanofPDF.com
  
  17
  
  Вы приезжаете в Венецию поздно, почти в десять часов, и вокзал холодный, яркий, современный, пустой. Всего несколько носильщиков, которые не беспокоят тебя, когда ты просто несешь сумку авиакомпании, и зазывала из отеля, который просыпается и спрашивает: "Эй, хочешь хороший дешевый отель?’
  
  Итак, ты говоришь: ‘Нет. Хороший, дорогой’. По крайней мере, ты это заслужил. И это действительно заставляет его замолчать.
  
  Но "Гранд" зимой закрыт, и вам лучше держаться подальше от "Гритти", "Бауэр Грюнвальд" и "Даниэли"; крупная женщина-шеф будет занята в одном из них.
  
  Итак, я позвонил в "Луну" и снял номер, затем взял водное такси у крыльца. Это действительно и есть жизнь. Стоимость пятнадцатиминутной поездки на этих моторных лодках выше, чем у старых мастеров.
  
  Несмотря на то, что Венеция находится в пятистах или шестистах милях к югу от Амстердама, теплее не стало. Над Гранд-каналом висела легкая пелена тумана, и воздух был похож на холодную влажную простыню. Всего несколько вапоретто, курсирующих взад-вперед, несколько одиноких огней за старыми дворцами, и ни одной гондолы в поле зрения. Они берут зимний отпуск, чтобы посчитать свои летние деньги.
  
  Или, может быть, я просто чувствовала себя немного подавленной. Поэтому первое, что я сделала в отеле, попросила их позвонить в Доэлен. Мне следовало бы служить в I корпусе или заниматься каким-нибудь шпионажем, чтобы я могла сказать что-нибудь вроде "Боюсь, наш продавец сильно простудился’, и Карлос сразу бы понял, что Анри мертв. Я имею в виду, если бы он тоже служил в I корпусе или в шпионаже, конечно.
  
  Как бы то ни было, первое, что он сказал, было: ‘А ты где?’
  
  ‘Венеция. Я только что вошел’.
  
  ‘ А где Анри? Он сказал, что вернется сюда сегодня?
  
  ‘Послушай, с Генри произошел несчастный случай. Вот по этому поводу я и звоню. Я имею в виду серьезный. Товар в порядке, но ... Послушай, просто купи завтра цюрихскую газету’.
  
  Немного подумав, он сказал: ‘Да, я так и сделаю’.
  
  ‘Я вернусь туда, если хочешь, или останусь здесь’.
  
  Еще немного подумал. ‘ Ты остаешься там. Мы будем здесь ... вероятно, завтра. Где ты остановилась?
  
  Я сказал ему. Затем я добавил: ‘Послушай, я знаю, что Генри не выписался из своего отеля там; не оплатил свой счет. Не делай этого. Я имею в виду, просто забудь об этом.’
  
  ‘Айййййй...’ - долгий задумчивый звук.
  
  ‘Увидимся здесь, внизу".
  
  Он снова сказал "Да" и повесил трубку. Я обнаружил, что вспотел, и снял пижаму, вернувшись в Central в Цюрихе. Хотя раньше, в ту первую зиму в армии, я мог целую неделю носить пижаму поверх нижнего белья. Я имею в виду целую неделю, днем и ночью, не считая туалета, и в любом случае, в каком состоянии они были, и какую еду ты получал, у тебя неделю был бы запор, и неважно. Ванны?— ты имеешь в виду, когда какой-то ублюдок стащил пробки в ванне и лампочки, и все равно нет горячей воды?
  
  Господи, но в те дни я жила шикарно. Так что я приняла ванну, просто чтобы доказать это.
  
  Посреди ночи я проснулась в поту, вернувшись в цюрихскую комнату Анри, и на этот раз забыла запереть дверь ... Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы полностью проснуться, и эти мгновения были не смешными.
  
  Но я ведь не забыл, не так ли? Я ничего не забыл. На самом деле, я неплохо с этим справился, учитывая, в какой беспорядок меня втянул этот глупый ублюдок. Я имею в виду, представь, что тебя вот так убили; открываешь дверь кому попало, так рано. Тупой придурок. Возможно, он планировал втянуть в это меня. Но ему это не удалось.
  
  Я была чиста. Я была чиста. Я перевернула подушки прохладной стороной, и остаток ночи прошел хорошо.
  
  Но день выдался не из приятных: серый, холодный и моросящий. Я выпил много кофе, затем вышел и побродил по переулкам к западу и северу от Сан-Марко, покупая рубашки, носки, нижнее белье и пару брюк; в каждом магазине разные товары. Мне все еще нужен был большой чемодан, но я собиралась потратить время на его выбор.
  
  Затем я проверил газетные киоски за Сан-Марко, но там еще не было ни одной иностранной газеты. Поэтому я пошел выпить еще кофе во "Флориан" и уставился на холодную площадь. Голубей только что покормили, и камни были покрыты их ползающей серой массой. Затем маленький мальчик прошел сквозь них, пиная их при каждом шаге, и они порхали вокруг него, как осенние листья. Я усмехнулся; голуби заставляют меня чувствовать то же самое.
  
  Потом он ушел, и голуби снова взялись за дело, устилая ковер из крупных насекомых. И всего несколько пустых столиков, несколько освещенных витрин под аркадами. Кто-то не лишенный фантазии однажды назвал Пьяцца Сан-Марко "лучшей гостиной в Европе’. Что ж, приятель, вот что я тебе скажу: зимой протекает крыша, и они забывают включать отопление.
  
  Было уже далеко за полдень, и я перешел на скотч с содовой, прежде чем купил в одном из газетных киосков Neue Zuericher Zeitung.
  
  И Анри действительно прославился; он занял две полные колонки на первой полосе. Однако они не нашли его фотографии, поэтому ограничились снимком множества полицейских машин и машин скорой помощи возле отеля. Я не читаю по-немецки, за исключением нескольких слов, но я успокоился, выпил еще скотча и начал перечитывать историю. В конце концов, я ее уже знал.
  
  Они упомянули Париж: это, должно быть, родной город Анри. Лувр: возможно, он советовал им это в прошлом. Британия, США, Италия — все места, где Анри, должно быть, побывал.
  
  Боже мой!— у него была жена?— Я имею в виду вдова? Я о ней не подумал. Если бы она взглянула на этот багаж и одежду, история получила бы широкую огласку. На самом деле, она, вероятно, знала бы о донье Маргарите и сразу же отмахнулась бы от этого. Я просмотрела историю в поисках Фрау и Киндера и, слава Богу, не смогла их найти.
  
  И там не было ни доньи Маргариты, ни Никарагуа, ни Гилберта Кемпа, и даже Амстердама не было, так что газеты не очень далеко продвинулись по его следу. Хотя это не означало, что полиция этого не сделала. И в банке всегда был тот парень ...
  
  Я взял свои свертки и поспешил обратно под дождем в отель.
  
  Я поздно пообедал, затем провел большую часть дня, лежа на кровати, перечитывая все, что мог, из Zeitung, подсчитывая свои деньги и подсчитывая расходы. Насколько я мог понять, Карлос задолжал мне пятьдесят фунтов за Ван Гога, недельную зарплату, которая составляла тридцать пять фунтов и еще двадцать на расходы. Пять фунтов в день на накладные расходы в магазине выплачивались непосредственно в мой банк в Лондоне.
  
  Что ж, я не разбогател. Неудивительно, что я остановился в таком месте, как "Луна". Но я становился слишком старым для какой-то убогой пенсии посреди зимы.
  
  Я лежал и размышлял об этом, пока на улице не стемнело, затем сделал то, что обычно делаешь, когда беспокоишься о деньгах: пошел в по-настоящему дорогой бар, чтобы выпить по-настоящему крепкого напитка.
  
  В каждом крупном городе Европы есть Harry's Bar, даже если они не все так называются. Удобно, чисто, чертовски дорого и лучшие гамбургеры и клубные сэндвичи в городе. Конечно, правильно презирать их как "нетипичные", но будь они прокляты. Я имею в виду, какого черта все эти итальянские и китайские рестораны в Лондоне такие типичные?
  
  В тот день таможня была довольно скудной, но, как обычно, почти полностью американской. Какой-то некатолический священник болтал с крупным мужчиной с кожей цвета наждачной бумаги, что обычно означает работу на свежем воздухе; возможно, с маслом. И пара молодых людей с такими короткими волосами и в таких ярких спортивных куртках, что они могли быть только офицерами без формы.
  
  И мистер Эдвин Харпер, вероятно, родственник Харперс Ферри.
  
  Я быстро повернулась к стойке и повернулась к нему спиной. Он сидел за угловым столиком с худощавой элегантной женщиной в черном платье и с загаром, который она не могла получить нигде, кроме Багам или горнолыжных склонов.
  
  Я спокойно заказала виски. Что ж, возможно, он даже не помнит меня, в том состоянии, в котором он был, когда мы виделись в последний раз. И если бы он снова был в подобном состоянии, я не была уверена, что хотела бы с ним встретиться; большие пьяные мужчины пугают меня. Если они внезапно решат ударить тебя, а ты недостаточно велик, чтобы ударить в ответ, ты должен сделать что-то, чего нет в книге правил, чтобы выйти из этого целым и невредимым. Ткни его коленом, или пальцами в глаза, или еще чем-нибудь. Тогда ты злобная маленькая крыса, и тебя никто не любит. А он просто большой веселый мальчик.
  
  Трахайся с большими веселыми мальчиками.
  
  Я потягивал скотч и прислушивался через плечо. Зал не очень большой: всего лишь длина бара и места примерно для одного ряда столиков. Я не могла расслышать, что именно говорилось, но это казалось достаточно тихим и спокойным. И, возможно, он разозлился бы, если бы подумал, что я игнорирую его. В конце концов, я обернулась и подождала, пока он не поднял глаза и не поймал мой взгляд.
  
  Он немедленно встал. ‘Ну, я полагаю, это Берт Кемп! Как приятно встретить вас здесь’.
  
  Мы пожали друг другу руки. Он махнул в сторону стола. ‘ Вы присоединитесь к нам?— или вы кого-то ждете?
  
  В баре Harry's всегда приветствуются бесплатные напитки. Ты злобный маленький крысеныш. Ну что ж. Я подошел.
  
  Он представил нас — или попытался. ‘Мистер Берт Кемп из Лондона, Англия, я бы хотел познакомить вас с графиней ди— ах, черт, у меня просто язык не поворачивается произнести это’.
  
  Она улыбнулась и протянула худую, твердую загорелую руку. ‘ Кастильончелло. Как поживаете, мистер Кемп. Зовите меня Кейт.
  
  Я думал, что она вряд ли окажется миссис Харпер. Она не просто казалась такой европейской — я имею в виду, что многие американки могут это сделать, — но она казалась не совсем такой стильной, как наш Эдвин.
  
  Мы сели, Харпер пробормотал: "Кас-тигл-ионная виолончель". Я скоро принесу ее’.
  
  Графиня вежливо спросила: ‘Вы давно в Венеции, мистер Кемп?’
  
  ‘Только вчера. Не думаю, что пробуду здесь больше недели’.
  
  ‘Мне нравится Венеция зимой. В ней приятная меланхолия — и, конечно, никаких гондольеров. Кроме того, вы можете передумать и так легко добраться до Кортины. Вы здесь по делу или отдыхаете?’
  
  У нее был легкий акцент, который я не смог определить. (Позже я выяснил, что она была гречанкой по происхождению и последовательно англичанкой, француженкой и итальянкой по браку. Что заставляет политиков думать, что они изобрели Общий рынок?)
  
  Харпер сказал: ‘Берт коллекционирует старое оружие’.
  
  ‘ Я ими торгую, ’ поправил я. ‘ Я не могу позволить себе держать их.
  
  ‘Вы их много находите в Венеции?’ - спросила она.
  
  Я пожал плечами. ‘ Шанс есть. Это повод ненадолго уехать из Британии. И здесь всегда есть военно-морской музей; это довольно забавно.
  
  Харпер допил свой коктейль, предположил, что мы будем пить то же самое снова, и подозвал официанта. - Два сухих мартини и скотч, я имею в виду сухой. Я хочу, чтобы им было больно. Официант улыбнулся и ушел.
  
  Я спросил: ‘Вы просто путешествуете по окрестностям, мистер Харпер?’
  
  ‘Зови меня Эдвин, Берт. Ну, вообще-то Венеция - это бизнес. У них здесь проходит конференция грузоперевозчиков, так что я немного рассказываю им о том, как мы работаем в Штатах, а затем отчитываюсь перед своей ассоциацией о том, как они работают в Европе, и что ж, сэр, все это выглядит очень законно в налоговых декларациях. ’ Его большое уродливое лицо расплылось в веселой улыбке.
  
  Графиня покачала головой. Они приезжают в Венецию, из всех мест, чтобы поговорить об автомобильном транспорте.’
  
  ‘Что ж, графиня, производители ничуть не возражают против этого. Они просто не могут довольствоваться расходами на то, чтобы привозить свои грузовики, чтобы покрасоваться, и они знают, что их оппоненты тоже не могут, так что это обходится им только в кучу сложной бумажной волокиты. Итак, всем просто хорошо провести время.’
  
  Официант принес наши напитки, Харпер сказал: ‘Ваше здоровье, графиня, Берт’, - и налил себе еще. Затем: ‘Скажи, Берт, ты больше не видел своего старого друга Гарри Берроуза?’
  
  Через мгновение я сказал: ‘Нет. Почему?’
  
  ‘После того, как ты ушла от нас в тот вечер — боюсь, в тот раз я действительно был не в себе; я действительно должен извиниться перед тобой за это — ну, после того, как ты ушла, мы разговорились, и когда я сказал, что приеду в Венецию, он сказал, что, возможно, увидит меня здесь’.
  
  ‘Понятно", - медленно произнес я. ‘Что ж, всегда приятно снова встретиться с Гарри. Расскажи мне больше’.
  
  OceanofPDF.com
  
  18
  
  Когда я снова вернулся в отель, там была записка получасовой давности: "доберись до Гритти Палас со скоростью света, только незаметно". Зубы Ада, Карлос действительно срывал охрану, как рождественские шарики, проводя встречи в гостиничном номере и оставляя подобные сообщения для меня. Он даже назвал номер пылающей комнаты.
  
  Это был хороший номер — конечно — на углу с видом на Гранд-канал - конечно. И вся банда была там, с Zeitung и женевской газетой, разложенной на кофейном столике. Все они смотрели на меня с одинаковым мрачным выражением лица.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Цюрих, похоже, не самый удачливый ваш город, сеньор Кемп’.
  
  ‘Совершенно верно’. Я сел в кресло с высокой спинкой. ‘Что ж— давайте покончим с одним вопросом. Поднимите руки все, кто думает, что я его убил’.
  
  Мисс Уитли быстро опустила взгляд на газету. Карлос вздохнул и кивнул. ‘ Да, этот вопрос, возможно, кто—нибудь задаст, если мы этого не сделаем. Вам лучше сказать нам ответ.
  
  Я поднял палец. ‘ У меня пистолет, а не нож.
  
  ‘Ты бы не стал пользоваться пистолетом в гостиничном номере ранним утром’.
  
  ‘Совершенно верно. Но даже если бы я воспользовался ножом, я бы использовал его гораздо лучше. Я имею в виду, он был действительно порезан’.
  
  Они уставились на нее. Донья Маргарита недоверчиво спросила: "Вы видели его?’
  
  ‘ Да, я его видела. Наткнулась на него около половины одиннадцатого. Я повернулась к мисс Уитли. ‘ Вы читаете по-немецки? Здесь указано, когда его нашли?
  
  ‘Немного’. Она не оглянулась на меня. ‘Около полудня’.
  
  ‘ Там что-нибудь говорится о его багаже?
  
  Она провела пальцем по колонке. ‘Ее открыли. Ограбили. Разбросали’.
  
  ‘Да. Ну, это был не его багаж, это был мой. Он ничего не взял. Но он носил этот чемодан раньше, так что, возможно, он просто взял его инстинктивно. Та, в которой была изображена. И я был слишком взвинчен, чтобы заметить это той ночью. В любом случае, это отвечает на твой вопрос? Я имею в виду, как будто я бы порубила свой собственный багаж, а потом оставила бы его валяться где попало?’
  
  Теперь они все смотрели на меня, включая мисс Уитли.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Я не думала, что вы его убили, сеньор Кемп. Но для полиции — возможно, улики работают наоборот. Почему вы не заявили об этом тогда?’
  
  ‘Не забывай, у меня был пистолет. Они бы обыскали меня, как обычно. Это половина дела. Другая половина - это то, что мне пришлось бы сказать, почему мы были в Цюрихе. И это портит все дело: твое имя, фотографии, всю поездку. Копы никогда бы не пообещали хранить это в тайне.’
  
  Через мгновение донья Маргарита тихо сказала: ‘Спасибо, сеньор. Я ценю это’.
  
  Карлос сказал: ‘Да, но что теперь будет? Они бы уже вышли на вас, мистер Кемп’.
  
  Я медленно покачал головой. ‘ Насчет этого я ничего не знаю. Как только они подумают обо мне, да, Берт Кемп увяз по уши. Но прямой связи со мной нет. В моем багаже нет ничего, что говорило бы о том, что это мое. Если они захотят провести анализы пота на одежде, то смогут доказать, что она не Генри, но это не скажет им, кому она действительно принадлежит. Одно слабое место - банк, но я не думаю, что банк знает, кем был Анри. Они получили мою подпись. И они, похоже, не откопали ни одной фотографии Генри, так что банк может его не узнать; никто не узнает человека только по описанию. И вообще, зачем копам проверять все банки на предмет эксперта по искусству?’
  
  Все продолжали выглядеть по-своему обеспокоенными.
  
  Поэтому я сказал: ‘Возможно, они смогут выследить Генри до Амстердама. И если они проверят все гостиничные реестры, то обнаружат, что я был в городе в то же время. Я и еще несколько тысяч человек. И то же самое в Цюрихе. Это все еще я и несколько тысяч других. Но я имею в виду — зачем им это делать? Человека режут ножом и грабят в гостиничном номере; зачем вам проверять гостиничные реестры по всей Европе? Это требует времени и денег. У копов есть и другие дела.’
  
  Мисс Уитли осторожно спросила: "Вы хотите сказать, что не собираетесь возвращаться и что-нибудь рассказывать полиции? Вы вообще не собираетесь возвращаться?’
  
  Я развел руками. ‘Ну, если я им что-нибудь скажу, это будет правда, только правда и ничего, кроме. Тогда всплывет вся история. И, как я уже сказал, копы не станут держать это в секрете. Всей экспедиции капут.’
  
  - Анри был убит. Убит, - Она посмотрела на меня так свирепо, насколько позволяло ее лицо. ‘ Разве это не значит больше, чем просто поход по магазинам?
  
  Карлос выглядел немного шокированным.
  
  Я сказал: ‘Если мы расскажем им всю историю, это, вероятно, все равно собьет их с толку. Его убил какой-то подлый вор. Никакого отношения к искусству’.
  
  ‘Откуда ты знаешь?’ - огрызнулась она.
  
  Ну, я, конечно, этого не делал, но: ‘Похитители произведений искусства не убивают людей. Я имею в виду, что вы не можете потребовать выкуп за картину обратно, если вы убили человека и эта история попала на первые полосы. Ты тихонько стукнешь его в тихом переулке — как они сделали со мной — и оставишь ему шанс промолчать обо всем этом.’
  
  ‘Похоже, ты неплохо умеешь хранить молчание о преступлениях’.
  
  ‘ Чертовски верно. Я профессиональный мошенник, помнишь? О черт, ’ прорычал я, ‘ мне нужно выпить.
  
  Карлос махнул рукой на ряд бутылок и бокалов на угловом столике. Он, безусловно, быстро навел порядок. Ну, я полагаю, это был постоянный заказ, куда бы они ни пошли: две спальни с ванными и гостиная, полный набор бутылок в углу. Все, что вам нужно, это деньги.
  
  Наступила тишина, если не считать моего позвякивания и бульканья в углу. Затем донья Маргарита сказала: "Ты веришь, что связь — со мной — можно скрыть?’
  
  Я пожал плечами и пролил виски на свои новые брюки. ‘ Тебе лучше знать, чем мне. Ты везде держался особняком. Но ты думаешь, Генри кому-нибудь рассказал? Его семья, кто-то, с кем он работал, что-то в этом роде? Вы писали ему какие-нибудь письма, что-нибудь, что он мог оставить в своих файлах?’
  
  Карлос покачал головой. ‘ Все это было на личной основе, как и у меня, мистер Кемп.
  
  ‘Тогда у тебя чертовски хорошие шансы. Ты собираешься попробовать?’
  
  Донья Маргарита быстро, довольно настороженно посмотрела на мисс У. ‘Я не могу принять решение немедленно, сеньор Кемп’.
  
  Я сделал глубокий глоток скотча с содовой. ‘Ну, просто сделай это как можно быстрее. И это тоже должно быть единогласно. Я имею в виду, что либо мы все будем вести себя тихо, либо совершим большую безобразную поездку в цюрихскую полицию. Я не хочу оставаться на холоде, пока кто-то другой делает признание. ’
  
  Мисс Уитли холодно сказала: ‘Полагаю, вы имеете в виду меня’.
  
  ‘Полагаю, что да’.
  
  Она снова взглянула на бумаги, разбросанные по столу. ‘ Я полагаю ... Я полагаю, это действительно не имело никакого отношения к искусству?
  
  ‘ Ты имеешь в виду Гарри Берроуза? Прямо спросил Карлос.
  
  Наступила тишина. Одно дело думать — скорее, предполагать, — что Гарри подстроил, чтобы меня избили, а Сезанна украли. Убийство было большим шагом дальше этого.
  
  Я медленно произнес: ‘В тот первый раз Гарри нанял довольно хороших профессионалов. Я имею в виду, им удалось не убить меня. И если бы он вообще знал, что мы там были, он должен был догадаться, что мы уже сбросили фотографию.’
  
  Мисс Уитли спросила: ‘Вы видели комнату — они что-нибудь искали?’
  
  ‘Они действительно разорвали его на части. Больше, чем им нужно для фотографии или чего-то еще".
  
  - И они говорят, что его ограбили. Она снова уткнулась в газету.
  
  Теперь мы добрались до деликатной части. ‘ Ну, нет, не совсем. Это был я.
  
  Ее глаза округлились, и она наклонилась вперед, как жокей на последнем фарлонге. ‘ Ты ... сделал ... ЧТО? Ты взял его деньги?
  
  ‘Ну — в целом, да. Я имею в виду, я думал, это немного поможет теории о подхалимах. Вроде как отвлечет их от искусства’.
  
  ‘Боже мой’. Она откинулась назад и выпрямилась, как школьная учительница, обнаружившая, что я принесла журнал о солнечных ваннах на урок по Шекспиру. ‘Итак, вы не просто скрывали улики, вы активно их искажали. Я не думаю, что теперь они когда-нибудь узнают, кто его убил. Что вы сделали с деньгами?—купить новый чемодан?’
  
  Я устало покачал головой. ‘ Пока нет. Послушай, я сделал это не ради забавы. Я имею в виду, если бы я работал сам по себе, я бы сразу же обратился в полицию.’ (Ну, в любом случае, у меня было бы больше шансов обратиться к ним.) ‘Но я на работе. Я имею в виду, что частью контракта является то, что я сохраняю эту ... поездку по магазинам в тайне. В секрете. Это все, что я пытался сделать’.
  
  Она долго смотрела на меня без всякого выражения. Совсем без всякого; это было единственное выражение, в котором она была хороша. Затем, наконец, она сказала: "Как бы ты убил человека ножом? Ты сказал, что можешь сделать это лучше, чем они’.
  
  ‘ Ты имеешь в виду голого мужчину, лежащего на кровати, а я одной рукой прижимаю его к лицу подушкой? Она побледнела, затем слабо кивнула. - Один толчок вверх, между ребер, затем как бы проворачивай нож, — я повел рукой в воздухе, — пока не убедился, что достал его сердце. Не так много ударов ножом и отскоков от ребер вниз. Они, знаете ли, как венецианские шторы, устроены...
  
  Донья Маргарита твердо сказала: "Этого вполне достаточно, сеньор’.
  
  К этому моменту мисс Уитли совсем поседела. Но она спросила. Она намекнула, что я, в конце концов, мог быть убийцей.
  
  Через некоторое время она спросила тихим голосом: ‘Это было так — по—другому... как это было сделано?’
  
  ‘Я видел его’.
  
  ‘ Да. ’ И после паузы: ‘ Мне очень жаль.
  
  Карлос спросил: ‘Где вы научились обращаться с ножом, мистер Кемп?’
  
  ‘Армия’.
  
  ‘Ты был коммандос?’
  
  ‘Господи, нет. Я что, выгляжу храброй? Я была сержантом-оружейником. Разбиралась в стрелковом оружии. Но я кое-что перенял у типов, которые увлекались стрелковым оружием. Они, похоже, тоже увлекались ножами.’
  
  Бессмысленный разговор. Мы оба наблюдали за мисс Уитли. Постепенно ее лицо все меньше напоминало газету, в которую заворачивают свежую рыбу.
  
  ‘ Ты был в бою? - Что? - тихо спросил Карлос.
  
  ‘Нет. База. Я изобрел новую кнопку смены оружия для пистолета-пулемета. Они ее не приняли. Глупые жукеры’.
  
  Карлос нахмурился. ‘ Я уже упоминал ваш язык, мистер Кемп...
  
  ‘Извини’.
  
  Мисс Уитли подняла глаза, затем опустила их на бумаги, затем обвела взглядом всех нас. ‘ Ну, и что мы решили?
  
  Я сказал: ‘Это твое решение. Если ты поговоришь с Цюрихом, мы все договоримся’.
  
  Она задумчиво произнесла: ‘Я полагаю , что мы ничего не сможем сделать, чтобы вернуть Генри к жизни ... ’
  
  Жизнь - это просто набор клише, как кто-то сказал. Но я знал, что теперь у нас все в порядке. Она отговаривала себя от того, чтобы быть твердой гражданкой. Все, о чем нам сейчас нужно было беспокоиться, - это о полиции Цюриха и о том, как сильно они беспокоились.
  
  ‘Пока нас встречают вместе, я уладил свои расходы и все такое прочее’. Я протянул газету.
  
  Карлос прочитал это медленно и внимательно. Затем: ‘Сколько вы взяли у мистера Бернарда?”
  
  ‘Около тридцати фунтов’.
  
  ‘Да’. Он вычеркнул пару пунктов. ‘Что ж, остается баланс—’
  
  Элизабет резко сказала: ‘Но разве ты не собираешься отправить это обратно? Его семье?’
  
  ‘Как?’ Спросил я. ‘Что-нибудь подобное было бы чертовски подозрительно. Мы даже не можем сделать это анонимно. Гостиничные воры не возвращают деньги’.
  
  Карлос кивнул. ‘ Значит, мы должны тебе всего сто двадцать пять фунтов. Он дал мне пачку лир. ‘ Остальное получишь при следующей встрече.
  
  ‘Спасибо. Тебе не хочется вносить свой вклад в мой потерянный багаж, не так ли?’
  
  Он поднял глаза, удивленный и почти шокированный. ‘ Это была не наша вина, не так ли? Ты получишь страховку.
  
  ‘Конечно", - мрачно сказал я. ‘Я могу только посмотреть бланк заявления. Где потеряно: на месте убийства. В любом случае, я забыл застраховать его’.
  
  Он пожал плечами. ‘ Это все равно не делает это нашей виной. Господи, но шесть поколений, проведенных в тропиках, не сильно разбавили его шотландскую кровь. Дона М. знала, что делала, когда нанимала его Хранителем Королевских песо.
  
  Но потом она воткнула свое весло. ‘ Я думаю, мы можем быть щедрыми. Сеньор Кемп очень разумно отнесся к этому делу. Мы заплатим половину.
  
  Она назвала это щедростью, не так ли? Эта старая кошелка, наверное, потратила половину моего багажа на питание в течение дня, не говоря уже о стоимости этого номера.
  
  Но, очевидно, это было лучшее, что я мог получить. ‘ Спасибо. Тогда просто верни те тридцать фунтов.
  
  Краем глаза я поймал ее быструю улыбку. Естественно, ей и в голову не приходило, что один большой чемодан и мои вещи не будут стоить больше шестидесяти фунтов. Возможно, она действительно была готова проявить щедрость. Но теперь было уже слишком поздно.
  
  Я направилась к двери, потом обернулась. ‘ О, мы упомянули Гарри Берроуза. Ну, он, вероятно, в городе - или скоро будет.
  
  Карлос нахмурился. ‘ Откуда ты знаешь?
  
  "Познакомилась с мужчиной. Гарри сказал ему, что будет здесь примерно в это время. Кажется, какая-то богатая пожилая леди недавно уволилась, и он думает, что ее коллекция может быть выставлена на продажу. Я имею в виду, это то, что он должен был сказать. Это могло быть просто совпадением. Я все равно узнаю, где он остановился.’
  
  ‘Я не хочу, чтобы ты разговаривала с этим человеком’.
  
  ‘Я не буду’. Хотя я бы, конечно, поговорила с Гарри, если бы захотела — и если бы думала, что это поможет. ‘Я просто обзвоню несколько отелей и спрошу, приехал ли уже мистер Берроуз. Мне не нужно называть имя. Но помните — он может сделать точно то же самое. Если он еще не знает.’
  
  OceanofPDF.com
  
  19
  
  На следующее утро я завершила свои покупки спортивной курткой изящного серого цвета с синими и коричневыми вставками, еще одной рубашкой и чемоданом контрабандных размеров. Конечно, футляр стоил немного, но работа получилась лучше, чем я ожидал. Я и забыл, что итальянцы разбираются в коже.
  
  Я сдал вещи обратно в "Луну" и отправился на ранний ланч в маленькую тратторию неподалеку. Затем заехал в Сан-Марко за первыми швейцарскими газетами. Анри занял половину колонки на третьей странице — слава Богу, по—прежнему без фотографии, - так что либо полиция не добилась особого прогресса, либо не говорила об этом.
  
  После этого я сделал свой обход по телефону и разыскал Гарри в отеле Danieli, на другой стороне Сан-Марко, за дворцом Дожей.
  
  Итак, я позвонила Карлосу и рассказала ему.
  
  Я добавила: ‘Это действительно начинает выглядеть так, будто он преследует тебя повсюду. Я имею в виду, теперь у нас есть Цюрих, Амстердам и здесь. Ты не знаешь, был ли он в Париже в то же время, что и ты?"
  
  ‘ Боюсь, что нет. Не может быть правдой, что он здесь по причине, названной вашим другом?
  
  ‘ Посмотреть на произведения искусства в каком-нибудь поместье, которое кто-то только что покинул? Что ж, возможно. Я мог бы попробовать и это тоже проверить, если хотите. Мне больше нечего делать. Или я уже сделал это?’
  
  ‘Нет, пока нет. Но не беспокойся о себе — держись подальше от мистера Берроуза’.
  
  ‘Ты босс. Или почти’.
  
  Мы повесили трубку. Тем не менее, мне больше нечего было делать. . .
  
  Я начал с Паулюса Бемака. Он был немцем и художником, хотя вы не обязательно угадаете второе. Он был высоким, стройным, выглядел лет на десять моложе своих лет, с красивым острым лицом и прекрасными светлыми волосами. Я имею в виду, что любой кинопродюсер снял бы его в роли благородного молодого офицера вермахта, который шокирован тем, что затевает СС, но солдаты преданно продолжают, пока он не останавливает очередь из автомата в живот — это всегда желудок — и умирает отвратительной смертью. Очень нравственно. И, возможно, это действительно случилось бы с Паулюсом, если бы он не опоздал на войну на добрых десять лет.
  
  Что он на самом деле сделал, так это подделал Утриллос.
  
  Он жил в маленькой квартирке на берегу Сан-Рокко, где, если высунуться из окна и не упасть с высоты двух этажей в вонючую воду, можно было увидеть только Гранд-канал. Я, пыхтя, поднялась по узкой лестнице и постучала в его дверь.
  
  ‘Ja? Was ist?’
  
  Полиция искусства. Откройте.’
  
  Последовала пауза, затем послышалась возня, затем звук отпираемой двери и отодвигаемого засова. Он выглянул наружу, немного побледнев, затем строго сказал: ‘Это было не смешно’.
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Все в порядке, приятель, я здесь по делу.
  
  Он продолжал смотреть с подозрением, но снял дверную цепочку и впустил меня. Что ж, возможно, он имел право быть уклончивым; в последнюю нашу встречу он возвращал крупную сумму денег, которую один из моих клиентов имел глупость упустить. Кажется, я припоминаю, что в то время у меня в руках был пистолет.
  
  Он закрыл и тщательно запер за мной дверь. ‘Я не продавал никаких картин в Италии с тех пор... с тех пор’.
  
  ‘Хороший мальчик’. Если бы он придерживался своей обычной рутины - подделывал работы французского художника в Италии и продавал результаты через дилера в Германии, у него не было бы никаких проблем. Я имею в виду, что несколько международных осложнений и пара дополнительных посредников могут здорово запутать дело. Но посредники стоят денег, а он пожадничал. Однажды.
  
  ‘Чего ты хочешь?’
  
  ‘ Просто небольшая помощь. Это мило. Это был большой холст с ракушками, куском старой веревки, немного песка, смятая пивная банка и рыбий скелет по всему нему. О, там тоже было немного краски.
  
  "Это не красиво", - отрезал он.
  
  ‘Извини. Как у вас с Морисом дела?’
  
  Он снял холст с мольберта и поставил его в угол. Затем поднял фальшивую крышку большого стола, достал холст поменьше, все еще влажный, и осмотрел его. ‘Ты чуть не заставил меня все испортить’.
  
  ‘Извините’, - сказал я снова. Даже я мог видеть, что это был Утрилло. Я имею в виду, это было обычное место на углу в унылом пригороде Парижа с большим треугольным участком дороги, заполняющим передний план. Я полагаю, раз в год он обходил город с цветной камерой, снимая вероятные сцены, а затем закрашивал их, не упоминая Ситроены и Да здравствует де Голль.
  
  Он провел пальцем по картинке. ‘Это не очень хорошо. Есть другой — в Варшаве — который делает утрилло. Они ужасны. Их можно узнать с закрытыми глазами. Это портит бизнес.’
  
  ‘Не повезло. Почему бы тебе тогда не попробовать пару Миро или Модильяни?’
  
  Он уставился на меня. ‘Невозможно изменить стиль, как меняют рубашку! Это искусство!’
  
  Ну, если подумать, я полагаю, что так оно и было. Поэтому я сказал ‘Извини’ в третий раз.
  
  Затем: ‘Слушай, приятель, кто—нибудь из владельцев большой коллекции — кажется, пожилая леди - недавно умер? За последние несколько недель?’
  
  Он задумчиво нахмурился. ‘ Они все время умирают, богатые старые леди. Они приезжают жить в Венецию, прекрасную Венецию, снимают большое палаццо и сидят на балконе, вдыхая воздух канала, и тьфу — они мертвы, как от чумы. Каждое Рождество они умирают. И никогда они не покупают современные картины первыми. Он продолжал размышлять.
  
  Наконец он сказал: ‘Англичанка. Леди, леди—’ он щелкнул пальцами, стряхнул краску с картины и выругался. ‘Леди Уизерфорд. Она умерла на Рождество. Говорят, у нее было много произведений искусства, но... - он постучал себя по голове. ‘ Она сумасшедшая. Никто не ходит в ее палаццо.
  
  - Она говорила по телефону?— или ты знаешь, где был палаццо?
  
  ‘Почему ты хочешь знать?’
  
  Я пожал плечами. ‘ Возможно, у меня есть клиент, вот и все.
  
  ‘Но, конечно, вашему клиенту не нужны современные фотографии’.
  
  ‘ Ты имеешь в виду дух современной Венеции? Я кивнул на ракушки и старую веревку в углу. ‘ Я замолвлю за тебя словечко. Но я должен придерживаться Утрилло.’
  
  ‘Это становится затруднительным из-за ужасных новостей из Варшавы. Теперь у них возникают подозрения; они хотят удостовериться. Документы. Доказательства’.
  
  ‘Вы пробовали провозить их контрабандой?’
  
  ‘Что? Почему это хорошо? Им нужны доказательства, а не секреты’.
  
  ‘Нет, я имею в виду, что ты пытаешься ввезти их контрабандой в Германию, сначала сообщаешь таможне, и они тебя ловят, понимаешь? И вы платите за это импортную пошлину, а они выдают вам целую кучу бланков с оценкой вещи и указанием того, что вы заплатили за нее настоящие деньги — я имею в виду, это довольно хорошее доказательство того, что она подлинная, не так ли? ’
  
  Он медленно произнес: ‘Я об этом не подумал ... Да, возможно, это хорошо. Спасибо’.
  
  ‘Будь моим гостем’.
  
  Он отложил палитру. ‘ Я позвоню тебе по телефону.
  
  Через минуту у меня был адрес леди Уизерфорд, сумасшедшей, умершей.
  
  OceanofPDF.com
  
  20
  
  Что мне, конечно, следовало сделать, так это позвонить Элизабет Уитли и сказать, чтобы она надевала коньки, и мы посмотрим, сможем ли мы пробраться в палаццо и, возможно, сделать ставку, если там есть что-то стоящее. Но у меня было одно или два сомнения. Одно из них заключалось в том, что если бы пожилая леди не была спокойной хотя бы месяц, завещание, безусловно, не было бы доказано, или завещано, или что-то в этом роде. А вторая заключалась в том, что мисс У. произвела на меня впечатление порядочной молодой леди.
  
  Как бы то ни было, на следующее утро я улизнула, чтобы попытаться самостоятельно провести небольшую оценку произведений искусства.
  
  Либо леди Уизерфорд поздно появилась на венецианской сцене, либо его светлость — я предположил, что она была вдовой — оставил ей недостаточно средств, чтобы поддерживать стиль, к которому она хотела привыкнуть. Палаццо находился не на том конце Гранд-канала, за Риальто и чертовски близко к рыбному рынку. Я доехала на вапоретто до Ка'д'Оро, а затем обошла несколько углов, немного поговорила на языке жестов и, наконец, добралась до дома.
  
  Калитка в стене сада открылась от толчка — сильного толчка. Я прошел через сам сад, размером примерно с бильярдный стол, через арку и вышел в открытый центральный двор. Внезапно стало очень тихо.
  
  Для палаццо он был не очень большим, и даже для венецианских палаццо он сильно пострадал. Оранжево-красные стены поднимались в шахматном порядке со всех четырех сторон, покрытые прожилками, штукатурка отваливалась большими струпьями, обнажая крошащуюся кирпичную кладку под ними. Все узкие окна были закрыты ставнями, но краска облупилась и выцвела до того же серого цвета, что и дерево. Прямо внутри Уотергейта стояла старая гондола с пружинистыми досками и медными морскими коньками, покрытыми зеленой коркой. И по всем четырем стенам был плинтус из зеленой слизи.
  
  Это было похоже на пребывание внутри черепа, который извлекли со дна канала. И пахло так же. Я вздрогнула.
  
  Затем за уотергейтом раздался булькающий кашель вапоретто, и я был благодарен за этот шум. Я подошел к главной двери и нажал на звонок.
  
  Спустя долгое время ставня над дверью со скрипом отворилась, и старая карга высунула голову и по-итальянски велела мне убираться. Ну, я полагаю, именно это она и сказала; именно это она и имела в виду.
  
  Я поклонился ей — это было нелегко — и сказал: ‘Я приехал из Лондона, чтобы посмотреть картины", как будто я действительно это сделал. Черт возьми, если бы старая жаба работала на англичанку, она должна была бы говорить по-английски.
  
  Она тоже это сделала. ‘Леди мертва. Уходи’.
  
  ‘Я знаю, что она мертва. Вот почему меня послали посмотреть картины’.
  
  Она уставилась на меня. Потом кто-то появился у нее за спиной, и она уступила дорогу, а Гарри Берроуз выглянул и сказал: ‘Ну, привет, Берт. Не знал, что ты стал арт-дилером. Поднимайся.’
  
  Он ждал меня наверху широкой мраморной лестницы, ни одна из них не была достаточно ровной. И пол, и стены не были вертикальными, и в этом месте не могло быть истинно прямого угла.
  
  Мы пожали друг другу руки, и я сказал: ‘Вы, должно быть, чувствуете себя как дома в таком запутанном месте, как это", - и он застенчиво усмехнулся.
  
  Затем: ‘Что ты ищешь, Берт?’
  
  ‘Ищу выгодную сделку. Есть при себе оружие или доспехи?’
  
  ‘ Ты же знаешь, здесь ничего не продается. Завещание на наследство будет оформлено только через несколько месяцев.
  
  Я просто кивнул и огляделся.
  
  Здесь было темно - только несколько хорошо затененных лампочек по стенам — и воздух был густым, влажным и пах старушками, а также каналом. Комната была обставлена как лавка старьевщика. Почти на каждом футе пола стоял маленький столик, или кушетка, или конторка, и на каждом дюйме столешницы стояли часы, или ваза, или что-то в этом роде. На стенах было больше картин, чем обоев.
  
  Я сказал: ‘Господи’.
  
  Гарри махнул рукой. ‘ Иди и посмотри. Я сам немного составлял каталог. Он подошел к одной большой, тусклой, грязной картине. ‘Я бы сказал, что это Тьеполо — или был им’.
  
  Я понял, что он имел в виду. Холст провисал почти складками. Я дотронулся до него, и он был влажным. Черт возьми, он был влажным. Внизу штукатурка на стене представляла собой шероховатую пасту.
  
  Гарри двинулся дальше. ‘ И это Гейнсборо — когда-то.
  
  Мы прошлись по залу. Он назвал еще несколько имен, но больше половины картин были из тех, что можно увидеть в холлах загородных отелей. Ну, знаете, шотландский скот или натюрморт с мертвым кроликом, лобстером и гроздью мокрого винограда, что—то в этом роде. Старая птица, очевидно, просто хотела чем-то обклеить стены и не учла разницу между Тьеполо и детьми твоей сестры.
  
  Гарри остановился у двери и оглянулся. На этот раз его лицо было застывшим и мрачным. ‘ Миллион долларов. Ценность этих фотографий в миллион долларов просто исчезла. Он покачал головой. ‘ Какого черта они это делают? Зачем они покупают картины, если не могут за ними ухаживать? Я бы не хотел быть одним из ее детей.
  
  Я снова кивнул. Я пытался понять, чего Гарри хотел на том кладбище искусств. И я думал, что понял: он должен был стать Воскрешением и Светом. Покупайте по бросовой цене из-за их состояния — затем наймите кучу реставраторов, туш-аперов и тому подобного, чтобы снова привести их в идеальное состояние. Возможно, одна или две наиболее поврежденные (но самые простые) картины тихо пошли бы коту под хвост - после того, как их тщательно скопировали и копия немного состарилась. У него была бы соответствующая купчая, подтверждающая, что он купил настоящую работу.
  
  Хорошая работа, если у вас есть капитал для ее финансирования.
  
  ‘Это еще не половина дела", - сказал он и повел нас по длинному мрачному коридору, увешанному в основном гравюрами, оттисками, картами — все черно-белое. Часть картины была прислонена к столам или просто к стенам; бумага вздулась и обвисла, но все это было за стеклом, так что получилось не так плохо, как на картинах.
  
  Он остановился. ‘Это, пожалуй, единственная, которую вы могли бы продать сразу’.
  
  Это была гравюра. Небольшая, примерно девять дюймов на одиннадцать, в аккуратной рамке, так что погода еще не тронула ее. Картина показалась смутно знакомой: рыцарь в доспехах на коне, с копьем на острие, а рядом с ним старик с лицом-черепом и шлемом, полным змей, а позади него персонаж с мордой дикого кабана и множеством вставленных рогов. Смертельно символично, понимаешь?
  
  Гарри сказал: ‘Дюрер’.
  
  Я мог бы и сам догадаться об этом, особенно учитывая маленькую рекламную монограмму на вехе внизу в левом углу.
  
  Я просто кивнул, и мы пошли дальше.
  
  Мы прошли еще через две комнаты, поменьше, но такие же забитые и прогнившие, как и первая. И к тому времени с меня было достаточно. Я сел на зеленый плюшевый диван, затем снова встал. Это было все равно что сидеть на берегу, заросшем морскими водорослями.
  
  ‘Я оставляю тебя в покое, приятель. Для меня здесь ничего нет’.
  
  ‘Ты не собираешься участвовать в торгах за этот доспех?’
  
  ‘Я заметил это, но ты не можешь заделать дыры от ржавчины так, как можно подправить немного отслоившейся краски". Я покачал головой. ‘Это все твое, Гарри’.
  
  Он просто извиняюще улыбнулся, и я оставила его там.
  
  На обратном пути по коридору я остановился, чтобы еще раз взглянуть на гравюру Дюрера. Потом я оглянулся, но Гарри нигде не было видно, поэтому я снял его со стены и засунул за большую карту, прикрепленную внизу. Я нашел на полу кое-что еще примерно такого же размера и повесил это на свободное место; в любом случае, на подвеске не было никакого рисунка. Только Гарри мог заметить, и, возможно, даже не он. И он все равно не стал бы утруждать себя поисками; если бы он думал обо мне то же, что я думал о нем, он бы решил, что я просто стащил его. Быть немного более честным показалось мне смешным.
  
  Я пошарила внизу, пока не нашла старую уборщицу, или кухарку, или кем она там была, которая варила в большой кастрюле бульонные косточки. Даже этот запах был лучше.
  
  ‘Синьора, вы были очень добры", - сказал я, весь такой официальный и прекрасный - староанглийский-джентльмен. ‘Molto grazie. Вы позволите мне оплатить ваше время?’
  
  Она бросила на меня яркий подозрительный взгляд, но мои две тысячи лир бесшумно исчезли где-то в ее одежде. Я имею в виду где-то; вы не могли сказать точно, где именно. Под своим длинным венецианским лицом она напоминала пудинг, приготовленный для варки.
  
  Я достал свой дневник. ‘Мадам владела несколькими прекрасными картинами. Моим клиентам это будет очень интересно. Могу я узнать имя юриста, который занимается наследством?’
  
  Еще один подозрительный взгляд, затем она сказала: ‘Синьор Фоскари’.
  
  ‘ Вы очень добры. Он хороший юрист?
  
  Ее тело покачнулось, так что, возможно, она пожала плечами. ‘Он вор’.
  
  Что ж, я, конечно, надеялся на это, но решил, что лучше этого не говорить. Я просто поклонился и попятился. ‘ Вы очень добры.
  
  Она смотрела мне вслед. Когда я был уже почти за дверью, она сказала: ‘Он в Сан-Микеле, приводит в порядок могилу ее светлости’. Затем она вынула руку из-за спины и сделала большой глоток прозрачной жидкости: граппы, я полагаю. В десять утра.
  
  Выйдя во двор, я остановился и закурил маленькую сигару. Мне хотелось почувствовать запах чего-нибудь горящего, а не просто гниющего.
  
  OceanofPDF.com
  
  21
  
  Мне все равно больше нечего было делать, поэтому я пошла прямо прочь от Гранд-канала, петляя зигзагами по узким переулкам, пока не вышла на набережную с северной стороны. В нескольких сотнях ярдов за спокойной водой виднелся Сан-Микеле, неясный и плоский в тумане. Просто низкий остров, обнесенный стеной из красного кирпича, за которым торчали шпили кипарисов.
  
  От набережной регулярно ходит вапоретто, но сначала я заскочил в кафе пропустить стаканчик — да, я знаю: в десять тридцать утра - и позвонить по телефону. Оказалось, что мне повезло поймать Элизабет Уитли.
  
  ‘Я ухожу; у меня назначена встреча’, - отрывисто сказала она. ‘В чем дело?’
  
  "Гравюра Дюрера".
  
  ‘Откуда тебе знать?’
  
  ‘На нем рекламная монограмма и дата: 1513. Но я имею в виду, что все знают Дюрера’.
  
  ‘Вот почему его так часто разыгрывают’.
  
  Я мог бы сказать, что Гарри разделяет мою точку зрения, но на нее, вероятно, это не произвело бы впечатления. В любом случае, мне сказали держаться подальше от синьора Берроуза, не так ли? Поэтому я сказал: ‘Ну, предположим, это реально — чего это стоит?’
  
  ‘Откуда я могу знать? Я этого не видел’.
  
  ‘Ну, там рыцарь на коне и парень с черепообразным лицом, держащий в руках большой таймер для приготовления яиц, а за ними, я полагаю, что-то вроде дьявола ... Немного похоже на те шведские фильмы, не так ли?’
  
  ‘Как ты думаешь, откуда Бергман черпает свои идеи? Это может быть “Рыцарь, смерть и дьявол"; есть несколько таких. Если это так, тогда это стоит — ну, скажем, семь тысяч долларов.’
  
  ‘Ты хочешь это по такой цене?’
  
  Да. У нас есть еще один дюрер в Нью-Йорке; из них получилась бы отличная пара. Но не раньше, чем я его увижу.
  
  Конечно, нет. Но ты можешь быстро получить эти деньги, не проходя через Манагуа?
  
  - Я могу поднять до десяти тысяч. Но...
  
  ‘Не бери в голову, любимая. Я позвоню тебе позже. У меня назначена встреча’.
  
  Сан-Микеле — это кладбище, и ничего больше, за исключением часовни, офисов и так далее. Несколько акров ровной земли, пересеченной аккуратными дорожками, посыпанными гравием, стенами, рядами кипарисов, и все это держится на костях пятидесяти поколений венецианцев. Если они оставили за это достаточно денег, имейте в виду. Первые несколько лет ты получаешь жилье бесплатно, потом тебе приходится платить арендную плату — или тебя выкапывают и бросают в общую яму в углу. Дорогое место, чтобы умереть, Венеция.
  
  В офисе мне сказали, где находится новый адрес леди Уизерфорд и примерно как до него добраться, и я поплелась на холод. В то утро у них было не так уж много обычаев: рабочий с тачкой, несколько кошек, крадущихся под прикрытием стен, и откуда-то доносится "тук-тук-тук" каменщика, вырезающего новое надгробие. Кроме этого, были только я и туман.
  
  Но во всем этом не было ничего жуткого, печального или даже особенно впечатляющего. Я имею в виду, вы могли стоять там и убеждать себя, что вы наедине с Бог знает сколькими тысячами мертвых, но в этом не было ничего от представления о кукурузном поле смерти, которое можно увидеть на французских военных кладбищах. Все было слишком чисто, слишком опрятно, современно — ничего похожего на саму Венецию — и беспорядок. Не было двух одинаковых могил; были семейные усыпальницы, похожие на маленькие часовни с внутренним двором, и все вплоть до стены из каменных гробов, высотой в шесть, стоящих как бы боком на картотечных шкафах. Ну, я полагаю, парень наверху вряд ли сбросит ботинки или захрапит.
  
  В конце концов, я нашел последнее пристанище леди Уизерфорд — я имею в виду, если только она не нарушила арендную плату и не была выброшена на общественную свалку — группой вокруг него. Пара рабочих и высокий худощавый мужчина в черном пальто, черной фетровой шляпе и с синим носом, все они болтают о самой могиле. Судя по всему, у нее получилось что-то вроде размера и формы двуспальной кровати из белого мрамора.
  
  Я держался позади, ожидая, пока они закончат, и читал надписи на ближайших надгробиях. Забавно, что итальянцы не указывают первую цифру даты; вы испытываете легкое потрясение, увидев совершенно новый камень с надписью n.912, m.967. И соорудите причудливую резьбу вокруг довольно убогой маленькой фотографии.
  
  Низкий голос произнес: ‘Синьор?’
  
  Я обернулся; рабочие уходили. ‘Signor Foscari?’
  
  "Да". Лицо у него было вытянутое и серьезное, глаза темные.
  
  ‘Вы говорите по-английски?’
  
  ‘Да, хочу’.
  
  - Меня зовут Гилберт Кемп. ’ Мы пожали друг другу руки, не снимая перчаток. ‘ Э—э... я просмотрел несколько фотографий леди Уизерфорд. Я имею в виду, на самом деле, только взгляд, раз уж вы позволили Гарри Берроузу взглянуть, ну ... ’ Он просто продолжал смотреть на меня. Я начал потеть; если этот парень был вором, то он был прямо из моего класса.
  
  Но я, пошатываясь, продолжал. ‘ Я — я имею в виду моих клиентов — ну, я думаю, они хотели бы сделать предложение только по одному предмету. Маленькому.
  
  ‘Поместье еще не заселено. Даже не начато как следует’.
  
  ‘Нет, я полагаю, что нет. Я имею в виду, я не думаю, что фотографии даже занесены в каталог. Вероятно, они даже не подсчитаны. Судя по тому, как она собирала, не похоже, чтобы она вела список’.
  
  Он смотрел еще несколько секунд, затем медленно повернулся к наполовину законченной гробнице. ‘ Она была очень знатной дамой, ’ звучно произнес он. Затем снял шляпу. ‘Реквиескат в темпе’. Он снова надел шляпу. ‘Какую картину вы хотите?’
  
  Гравюра Дюрера. Пожалуй, единственная в этом заведении в хорошем состоянии.
  
  Он на мгновение задумался. ‘ Когда с наследством будет покончено, я, возможно, получу инструкции продать картину. Возможно, синьор Берроуз сделает предложение.
  
  ‘Гарри не интересует рыночная цена. Он хочет купить дешево и начать реставрацию’.
  
  Он медленно зашагал прочь от могилы. Я пошел с ним. ‘Тогда, ‘ сказал он, - моим долгом будет открыто выставить все это на продажу’.
  
  ‘Та же проблема: нужно продавать какому-нибудь эксперту. Обычный коллекционер не станет покупать вещи в таком состоянии’.
  
  Он остановился в конце посыпанной гравием дорожки и оглянулся. ‘ Очень знатная дама.
  
  И она, должно быть, оставила свои дела в таком беспорядке, что он устроил бы юридический банкет, перебирая их своими длинными пальцами в перчатках. Очень знатная дама — для юриста.
  
  Внезапно, но так же торжественно он спросил: ‘Сколько?’
  
  Я думал пойти куда-нибудь в тот вечер, но потом решил, что лучше оставаться свободным. Совершенно верно. Я сидела в своей комнате, пытаясь расшифровать Zuericher Zeitung — слава Богу, по—прежнему никакого прогресса на фронте Анри Бернара, - когда в дверь забарабанило что-то вроде отряда спецназа. Я открыла ее, и в комнату влетело что-то вроде отряда спецназа, за исключением того, что это была всего лишь мисс Уитли, эксперт по искусству. Сердитая. Даже мех на ее кошачьем воротнике стоял дыбом.
  
  ‘Что, черт возьми, ты делаешь?’ - вспыхнула она.
  
  ‘ Не знаю. Что я натворила?
  
  ‘Посылал кого—то с этим Дюрером - он хотел четыре миллиона лир наличными, без расписки, без вопросов’.
  
  ‘Ну, я оставила тебе записку, в которой говорилось, что он приедет. Она была настоящей?’
  
  Она нетерпеливо покачала головой. ‘ Да, это подлинник. Но его, должно быть, украли, не так ли?
  
  Я пожал плечами. ‘ Ни я, ни ты, может быть, и никто другой. Я имею в виду, если бы ты видел самого Фоскари — высокого парня? Длинный нос? Похож на владельца похоронного бюро? Она резко кивнула. ‘ Ну, он юрист, управляющий чьим-то имуществом. У него должна быть доверенность. Если он хочет превратить часть имущества в деньги ... ’ Я снова пожал плечами.
  
  "Наличными? И не дает расписки? Он кладет их в карман!’
  
  ‘Может быть, в конце он вычеркнет это из своего счета’.
  
  Она немного прошлась по комнате и вернулась, все еще кипя от злости. ‘Боже мой, это все еще украдено!’
  
  ‘Послушай, ’ сказал я успокаивающе, ‘ тебе предложили настоящего Дюрера по реальной цене. И если мы ее не купим, это сделает Гарри Берроуз - и он не заплатит даже четырех миллионов. В любом случае, почему бы не посоветоваться с Леди-Боссом и не послушать, что она скажет? — на самом деле это ее решение.’
  
  Она внезапно перестала злиться и вместо этого стала мрачной. ‘Думаю, я знаю, что она скажет’.
  
  ‘Покупай’.
  
  Она кивнула, затем с несчастным видом произнесла: "О черт возьми, ты настоящий мошенник’.
  
  ‘Я? Что я получил от всего этого? Я просто лояльный сотрудник’.
  
  - Все в порядке. Я позвоню ей.
  
  ‘Отлично’. Потом я вспомнила, что мне говорили не связываться с Гарри и его проектами. ‘Не трудись упоминать, где я это нашла, ладно?’
  
  Она подозрительно посмотрела на меня. ‘ Ладно...
  
  Я кивнул на свою бутылку скотча. ‘ Хочешь выпить?
  
  Она покачала головой. ‘ Я вернусь.
  
  ‘Пока мы будем в этих краях, ты не собираешься навестить Фаджиони?’
  
  ‘Да. У меня завтра встреча’.
  
  ‘ Когда-нибудь встречал его раньше?
  
  ‘Нет. Пожалуйста, не говори мне, что он еще и мошенник. Я слышал о нем’.
  
  Я кивнул.
  
  Она поколебалась, затем сказала: ‘Я полагаю, вы знаете его профессионально?’
  
  Я снова кивнул. Она спросила: ‘Насколько хорош его английский?’
  
  ‘Это по-разному. Зависит от того, хочет он каких-либо недоразумений или нет’.
  
  После очередной паузы она сказала: ‘Я полагаю, ты тоже хочешь пойти?’
  
  ‘Скажем так, я был бы не прочь возобновить старую ... дружбу’.
  
  "О, все в порядке’. Она была просто без ума от моей компании. ‘Завтра поезд в десять сорок шесть’.
  
  OceanofPDF.com
  
  22
  
  Фаджиони жил в Падуе, но в остальном это довольно милый городок. Менее чем в тридцати милях прямо вглубь материка от Венеции, вверх по длинному каналу. Летом вы можете отправиться туда на лодке, если у вас есть время и вам нравится останавливаться каждые полмили, чтобы посмотреть на очередную виллу в стиле палладио. Мы провели в поезде три четверти часа без разговоров и прибыли примерно в половине двенадцатого.
  
  У старика был дом на такой узкой улочке, что ты стоял прямо напротив него, прежде чем увидел. Таким образом, вы не могли определить ни размер, за исключением того, что он был огромным, ни форму, за исключением того, что передняя часть была примерно квадратной. У него был пустой, слепой вид, без всякой лепнины, с окнами, забранными решетками и ставнями, со стенами из старого серого камня, чтобы пробить которые большой пушке потребовался бы долгий день. Что ж, я бы не удивился, если бы в один прекрасный день кто-нибудь направил пушку на Фаджиэ.
  
  Я нажал кнопку звонка рядом с дверью тюремного типа, и через некоторое время молодой человек впустил нас. У него были длинные черные волосы, белый пиджак, черный галстук и слишком узкие черные брюки; Элизабет вручила ему визитную карточку, и после этого мы стояли и ждали. Зал был высоким, широким и освещался лампами, которые, вероятно, никогда не выключались ни летом, ни зимой; все уставлено фрагментами классических статуй. Просто уставлены; они вообще не были расставлены.
  
  Она прошлась вдоль ряда, затем рассмотрела одну фигуру поближе. ‘Боже мой, ты знаешь, кто, по-моему, это написал?’
  
  ‘Возможно, ты прав. Он не прикасается к мусору".
  
  Это была каменная статуэтка какого-то бога или воина в натуральную величину, который одевался в такой спешке, что забыл одеться.
  
  Я сказал: ‘У него, наверное, наверху нет места с по-настоящему вкусными вещами. Я попробую сунуть их в карман, когда буду уходить’.
  
  Она посмотрела на меня. ‘ Мы здесь по серьезному делу, не забывай.
  
  ‘Если я забуду, Фаджи вспомнит’.
  
  Она снова огляделась, и в ее голосе прозвучало легкое благоговение. "Я знала, что он большой, но не знала, что он такой большой’.
  
  Вероятно, именно это старый ублюдок и хотел, чтобы она подумала. Оставьте клиента ждать с какими-нибудь легко узнаваемыми высококлассными вещами, которые просто валяются где попало, чтобы показать, что у вас нет времени возиться с ними, и клиент поймет, что вы крупная фигура. И важная, и богатая. Так что, возможно, клиент не будет слишком настаивать на выгодной сделке.
  
  ‘Кстати, - спросил я, - мы теперь гордые обладатели гравюры Дюрера?’
  
  Ее губы сжались. ‘ Мы, ’ пробормотала она.
  
  ‘ Я так и думал. Чертовски умно с моей стороны было заметить это, ты не находишь?
  
  ‘Как ты и сказал: Дюрера знают все’.
  
  Как раз в этот момент вернулся молодой человек и сказал, что Мастер сейчас примет нас.
  
  Комната Хозяина представляла собой небольшой кабинет на первом этаже, немного захламленный и в основном заставленный книжными шкафами. Просто стойка с фотографиями без рамок за огромным старым письменным столом, единственная картина в рамке на мольберте в углу. Дневного света нет; старые пыльные темно-красные шторы, которые круглый год оставались задернутыми.
  
  Фаджиони был маленьким, старым, толстым человеком с сутулостью, хотя я не знаю, как он умудрялся сутулиться с таким животом. Его коричневый костюм, жидкие седые волосы, даже сигарета, торчащая из-под грязных всклокоченных усов, - все в нем выглядело помятым. На вид он стоил примерно пять лир и использованный автобусный билет.
  
  Он поднялся из-за стола и посмотрел на нас поверх очков, затем сверился с визитной карточкой Элизабет. Еще один кусочек старой психологии.
  
  ‘ Вы мисс Уитли? Я очень счастлив. Он протянул пухлую бледную руку. ‘ Однажды я встречался с вашим самым знаменитым отцом. Он убрал руку — похоже, она не хотела слишком долго удерживать ее в своей руке — и махнул ею в сторону книжного шкафа. ‘Я прочитал о нем все. Было так грустно узнать о его смерти. Затем он посмотрел на меня.
  
  Я сказал: ‘Привет. Еще раз’.
  
  ‘ Гилберт. Я более чем счастлива. Мы не встречались с тех пор, как...
  
  ‘ Нет, с тех пор как я взяла тот небольшой отпуск, финансируемый государством. Три года назад.
  
  Он покачал головой. ‘ Это было ужасно. Я не могу представить’ как—
  
  ‘Я могу’.
  
  Элизабет с любопытством посмотрела на меня. Но она решила не придавать этому значения прямо сейчас.
  
  Фаджиу повернулся к ней. ‘ Вы покупаете картины, синьорина?
  
  ‘Мне было бы интересно взглянуть", - осторожно сказала она.
  
  ‘Ты собираешь деньги для кого-то?’
  
  ‘Один или два человека. В Штатах. Это дает мне возможность взглянуть на здешние музеи’.
  
  Он кивнул, насколько ему позволял его подбородок; все это время он не отводил сигарету от лица. ‘ У меня есть немного. Немного. Сейчас мне это не так интересно. Я умираю.’
  
  ‘О, да?’ Весело сказал я.
  
  Он посмотрел на меня. Затем убрал сигарету от лица, издал долгий хриплый влажный кашель, плюнул на тыльную сторону ладони и уставился на нее. Затем снова слизнул ее.
  
  Я почувствовал, как Элизабет вздрогнула рядом со мной.
  
  Фаджиони продолжал смотреть на меня. ‘ Умирает, ’ твердо сказал он. ‘ Мои врачи говорят мне.
  
  ‘Тогда позови врача, который скажет, что ты не умираешь. Ты можешь себе это позволить’.
  
  ‘Деньги — это не имеет значения. Я отдаю их. Я умираю. Мои картины — я их отдаю. Бери, что хочешь’. Он махнул рукой в сторону обитых войлоком полок позади стола. ‘ Плати, сколько хочешь. Он укоризненно посмотрел на меня и предпринял еще одну попытку раскошелиться на носки.
  
  Элизабет осторожно обошла стол. ‘ Тогда можно мне взглянуть?
  
  Он вытащил картину ‘Каналетто — молодой, конечно’. Это была довольно плоская сцена где-то в Венеции, немного романтичная.
  
  Она подержала его, слегка покачивая из стороны в сторону, сказала ‘Да’ и отдала обратно.
  
  Он вытащил другую. ‘Караваджо’. Женщина посередине, с множеством причудливых складок на одежде, все в тяжелых резких тенях. Она быстро оглядела снимок. ‘Могло быть’.
  
  Они продолжали в том же духе, потратив на это не больше времени, чем если бы пересчитывали чистые полотенца. Психология старой мошенницы, похоже, не произвела особого эффекта; Элизабет была быстрой, эффективной, ни к чему не обязывающей. За исключением того случая, когда он протянул ей квадратик из старого дерева с едва заметным изображением женской головы на нем.
  
  Он сказал: ‘Рафаэль’.
  
  Она сказала: ‘Никогда’.
  
  Он посмотрел на нее, затем пожал плечами и грустно улыбнулся. ‘ Ты дочь своего отца. Он посадил "Сына Рафаэля" обратно в клетку. ‘ Ты хотела бы осмотреть галереи?
  
  ‘Если можно’.
  
  Он достал из стола огромную связку ключей и нажал кнопку звонка. Через несколько мгновений мальчик в белой куртке открыл дверь. Фаджи вышел первым.
  
  Я уже совершал экскурсию раньше, поэтому не был удивлен, но через пару минут все равно растерялся. Это было похоже на дом, спроектированный ребенком, и притом не очень умным. Комнаты были просто втиснуты куда попало, на немного разных уровнях, вверх или вниз на несколько ступенек. Каждая вела из следующей, и мальчик отпирал каждую дверь, а затем запирал ее за нами. И в этом месте не было ни одного окна; может быть, они были забиты, может быть, ни у одной из комнат галереи не было внешних стен — вы не могли сказать. Но, по крайней мере, комнаты были должным образом отделаны. Стены были выкрашены и вычищены, картины и статуи расставлены по местам и освещены точечными светильниками под потолком.
  
  Дом просто не мог быть построен таким образом: Фаджи, должно быть, сделал это сам. Но я полагаю, это была своего рода защита. Грабителю потребовалась бы неделя, чтобы найти выход, не говоря уже о том, чтобы войти.
  
  Элизабет задавала темп; она смотрела на все подряд, но на некоторые хватало одного взгляда, на некоторые вежливо хмурилась, что занимало немного больше времени, а на некоторые она была по-настоящему шустра. Фаджи начал перечислять имена, но она, очевидно, не слушала, поэтому он заткнулся — если не считать пары покашливаний, просто чтобы напомнить нам, что он умирает.
  
  Наконец, после трех или четырех номеров, она по-настоящему заинтересовалась. Я мог понять почему; это была масштабная работа, более чем в два раза превышающая те две, с которыми я справлялся раньше, и это было похоже на костюмированный пикник, где гости не пожалели денег на аренду одежды. Просто медный шлем, немного драпировки, перекинутой через плечо, пара копий, и все — полдюжины — развлекаются каким-то несексуальным образом. Плюс пара херувимов, играющих в "Спитфайры" и "Мессершмитты" в правом верхнем углу. Несомненно, это было мясо доньи Маргариты.
  
  Фаджи сказал: ‘Пуссен’.
  
  Она согласилась. ‘Думаю, да. Довольно рано’. Ее нос почти касался холста.
  
  Когда она отошла, я отодвинул нижнюю часть рамки от стены и ощупал ее сзади. Я нашел маленький неровный металлический язычок. Я посмотрел на Фаджи. - Какого числа? - Спросил я.
  
  Элизабет нахмурилась и сказала: "Возможно, в 1632 году. Примерно тогда’.
  
  Фаджи сказал: ‘1966 год".
  
  ‘Что?’
  
  Я сказал: ‘Это было импортировано. Если вы зарегистрируете это, они сфотографируют это, приклеат к нему ярлык, выдадут сертификат. Это означает, что вы можете снова экспортировать это без налогов или чего-либо еще в течение следующих пяти лет. Я тебе не понадоблюсь для этого — если ты его купишь.’
  
  Она кивнула. - По-моему, для тебя это все равно великовато. Затем она посмотрела на Фаджи. ‘ Я могла бы предложить тебе это. У тебя есть фотография?
  
  “Да. Но это — Мне жаль продавать это полотно. Это мой единственный Пуссен. Оно такое счастливое, такое молодое. Оно заставляет меня забыть, что я умираю ’.
  
  Я сказал: ‘Это заставляет тебя забыть, что ты раздаешь их все’.
  
  Он кашлянул более или менее в мою сторону. ‘ Я, конечно, продам. Я продавец картин. Но...
  
  ‘Но за свою цену’.
  
  Элизабет просто кивнула. ‘Мы сможем узнать об этом, когда я посоветуюсь со своим клиентом’.
  
  Фаджи сказала: ‘Это занесено в каталог’. Он знал, что она собирается проверить не только клиента.
  
  Мы пошли дальше.
  
  Через две или, может быть, три комнаты мы попали в то, что когда-то могло быть коридором. Во всяком случае, такой формы. Картины вдоль обеих стен, несколько статуэток и стеклянная витрина посередине. Элизабет прогуливалась вдоль стен; я пошел посмотреть на то, что, по мнению Фаджи, стоило хранить за стеклом.
  
  В основном это были предметы старины — маленькие изогнутые горшочки из синего стекла, вероятно, римские. И скарабеи, и примитивные украшения. И пистолет.
  
  Я прижался носом к стеклу и уставился на него.
  
  Это был кремневый замок и что—то вроде собачьего обеда - я имею в виду, украшенный вставками из серебряной проволоки, гравированной накладкой на замке и стволе, серебряным колпачком приклада. Но под ним было настоящее ружье. Приклад загнут прямо вниз, чтобы обеспечить надлежащий захват, ствол выглядел тяжелым. Идея производителя не заключалась в том, чтобы обернуть его блестящей металлической конструкцией, которая могла бы слепить глаза стрелку от солнца.
  
  Фаджи посмотрел на меня, кашлянул и сказал: ‘Ах, я забыл, что вы продавец оружия. Это мило?’
  
  ‘Не так уж плохо’.
  
  - Вы хотели бы рассмотреть это поближе? Он подозвал парня с ключами и открыл витрину. ‘ Вы должны сказать мне, что это. Я ничего не смыслю в оружии. Это работа Уогдона, около 1770 года.’
  
  Я поднял его, держа направленным прямо вниз, рядом с собой, взмахнул. Я был прав насчет баланса и хвата: он зафиксировался для точной стрельбы. Я обнаружил, что целюсь в галстук слуги; он резко нахмурился и отступил в сторону.
  
  ‘Дуэльный кодекс", - сказал Фаджи. Он пытался одновременно следить за мной и Элизабет.
  
  Я кивнул. Это был дуэльный пистолет, все верно. Большинство украшенных пистолетов того времени даже не предназначались для стрельбы; просто презентационные работы, папье-маше со дня их изготовления. Даже армейские пистолеты не очень подходили копам - неуклюжие, неуравновешенные, старомодные. Но дуэльный пистолет - это жизнь джентльмена.
  
  Фаджи сказал: "Тебе это нравится, нет?" Я ничего об этом не знаю, но думаю, что, возможно, это было подарено вашей Ост-Индской компанией набобу Аудскому’.
  
  Мое предположение совершенно верно. Во всяком случае, это была наиболее вероятная ставка. Старый Набоб, должно быть, был помешан на модных пистолетах, и Компания всегда старалась угодить ему, подарив новую пару.
  
  Я проверил это, но я уже знал. На верхней части ствола золотом было написано "Входное отверстие Wogdon ", сбоку - лондонский пробный знак, на серебряном колпачке приклада - инициалы MB для Марка Бока. Замок был надежный, шомпол беспрепятственно скользил по стволу. Он был почти в отличном состоянии.
  
  ‘ Ты продаешь? - Спросил я.
  
  ‘Для тебя — четыреста тысяч лир. Но я ничего не смыслю в оружии’.
  
  ‘Прекрати так говорить!’ Рявкнул я. Черта с два он ничего не знал. Может, он и не знал столько, сколько я, но он знал этот пистолет и знал максимальную цену, на которую мог надеяться. До ближайшей лиры. ‘ Триста фунтов? Ты с ума сошел.
  
  ‘Это один из пары’. Он наблюдал за Элизабет и спорил со мной через плечо.
  
  ‘Так где же другой?’
  
  ‘Если у меня будет другой, то вы покупаете его примерно за два с половиной миллиона. Но сейчас ты покупаешь это, потом находишь другое, и у тебя будут эти деньги, не так ли?’ Мы оба знали, насколько вероятно, что вы переснимете пару пистолетов, когда их разделят. Второго пистолета может вообще больше не существовать. - Значит, ты снова обманул беднягу Фаджиони. Но мне все равно; деньги - ничто. Я...
  
  ‘ Ты уже говорил это раньше. Я дам тебе двести тысяч.
  
  Он покачал головой. В этот момент Элизабет позвала: "Это правда?’
  
  Фаджи вразвалку подошел. Я последовал за ним.
  
  Она смотрела на старый портрет, голова к животу бородатого джентльмена в причудливой жестяной шляпе и металлическом нагруднике. И это было все; это была самая унылая картина, какую я видел за всю поездку. Даже не в хорошем состоянии; она была сделана из дерева, которое изогнулось и получило несколько тонких трещин, плюс несколько червоточин по краям. Краска была бледной и отслаивающейся.
  
  Но для нее это что-то значило. Ее палец был на — нет, почти на — линии бледных букв, идущих по верху, разделенных шлемом парня. Там говорилось:
  
  FRANCISCO HERNANDEZ DE CORDOBA.
  
  Она спросила: " Это он?’
  
  Фаджи пожал плечами. ‘ Здесь так написано. Я не знаю.
  
  ‘Ты пытался это проверить?’
  
  ‘Что я могу проверить? Это очень старое произведение; слова тоже старые. Я не слышал ни о каких других портретах этого человека. Так что... ’ он пожал плечами.
  
  Это было выше моего понимания. Я хотела спросить, но с таким испанским именем, похоже, скоро мы будем упоминать донью Маргариту.
  
  Элизабет ковыряла краску носом. ‘Она повреждена сверху и снизу. Вероятно, не хватает дюйма или двух’.
  
  ‘Я тоже верю. Чего ты ожидал? Вероятно, это было сделано в Мексике. У тебя есть муравьи, бандиты, ураганы, все - значит, ты знаком с богатым мексиканцем?’
  
  ‘ Богатая? ’ она казалась оскорбленной. ‘ Она не так уж много стоит. Вы могли бы продать ее латиноамериканскому историку, вот и все.
  
  Он пожал плечами. ‘ Или богатый мексиканец. Я подожду.
  
  ‘ Хорошо. Она отвернулась. ‘ Но вероятные рынки сбыта находятся по мою сторону Атлантики. Сколько вы просите?
  
  ‘Сто тысяч твоих долларов’.
  
  Она поморщилась, затем покачала головой и пошла дальше.
  
  Я сказал: ‘Я сделал тебе предложение за это ...’ и поднял пистолет. Но Фаджи ковылял за ней.
  
  ‘Это не искусство, поскольку искусство - ничто. Но если оно правильное, то оно самое редкое - уникальное, как вы говорите. Для настоящего мужчины это больше, чем Рафаэль, Боттичелли, Тициан — кто угодно.’
  
  Она остановилась, повернулась и кивнула. ‘ Да, хорошо, я посмотрю.
  
  Я взяла свой снуп: на обороте нет импортной бирки. И он сказал, что это, вероятно, из Мексики, не так ли? Мне не нравилось вывозить эту работу за пределы страны; если только она не была завернута, как новорожденный младенец, в итоге я получил бы горсть хвороста и несколько отслоек старой краски. Вероятно, даже смена климата заставила бы ее развалиться на части.
  
  Я громко сказал: ‘Этот пистолет — ты возьмешь двести пятьдесят?’
  
  Не поворачиваясь, он сказал: ‘Для тебя — триста пятьдесят. Возможно, ты приводишь ко мне клиентов. Ты мне нравишься. Триста пятьдесят тысяч’.
  
  ‘О черт’. Затем я сказал: ‘Хорошо, придержи это, пока я здесь что—нибудь не заберу. Наличные, я полагаю?’
  
  ‘Как тебе нравится’.
  
  Итак, я купил пистолет — если бы смог набрать двести шестьдесят фунтов в ближайшие несколько дней.
  
  Но в тот день мы больше ничего не купили. Десять минут спустя мы вернулись в кабинет Фаджи, ожидая, пока он разберет свои папки в поисках фотографий Пуссена и старого портрета.
  
  - Это хороший пистолет? Вежливо спросила Элизабет.
  
  ‘Очень мило. Вы не хотели бы одолжить мне двести фунтов, не так ли?’
  
  — Ну ... я ... не думаю, что у меня сейчас все в порядке. Она казалась немного взволнованной.
  
  ‘Неважно. Впрочем, я мог бы предложить тебе хорошую процентную ставку’.
  
  ‘ Ты собираешься получить на этом прибыль? Когда?
  
  ‘ Не скоро. Вероятно, летом.
  
  ‘Ты могла бы посмотреть, даст ли тебе Карлос аванс’.
  
  ‘Я попробую это’.
  
  Через некоторое время она спросила: ‘Что там было насчет вашего отпуска, финансируемого государством? — означает ли это то, что я думаю?’
  
  ‘Меня посадили в тюрьму в Милане на шесть недель’.
  
  ‘ Зачем? Она не смотрела на меня, просто теребила стопку журналов по искусству на углу стола.
  
  ‘Как обычно. Однажды таможня развернула мои грязные рубашки. Но в конце концов мне так и не предъявили обвинения. Парень, на которого я работал, заплатил чертовски большой штраф и вытащил меня’.
  
  ‘О. Какое отношение к этому имеет Фаджиони?’
  
  ‘Он продал парню фотографию, а потом предупредил таможню’.
  
  Она обернулась, нахмурившись. ‘ Ты уверен? Зачем ему это делать?
  
  ‘Он продал его по экспортной цене, примерно на двадцать пять процентов завышенной — ну, вы все это знаете. И когда меня украли и фотография получила небольшую огласку, не было ни малейшей надежды, что кто-нибудь вывезет ее из страны. Так что моему парню пришлось продать его снова. Но, конечно, он не смог получить экспортную цену. Фаджи выкупил его обратно. Он выручил двадцать тысяч фунтов за ту маленькую сделку. ’
  
  ‘И вашему человеку тоже пришлось заплатить большой штраф. Не думаю, что вы получили от него больше заказов’.
  
  ‘Ты чертовски права. Он все равно никогда по-настоящему не верил, что это Фаджи'а. Просто подумал, что я сам все испортил’.
  
  ‘ Ммм. ’ Она снова повернулась к журналам. ‘ Значит, это была хорошая идея, что ты пришел сюда? — дать ему понять, что, вероятно, будешь провозить кое-что контрабандой?
  
  Я пожал плечами. ‘ Скорее всего, именно об этом я и хотел с ним поговорить.
  
  Мы больше ничего не говорили, пока Фаджи не вернулся с фотографиями и пачкой бумаг о Пуссене.
  
  Когда мы собирались уходить, я сказал: ‘Тогда скоро увидимся по поводу пистолета. Знаешь, меня интересуют все виды оружия. Я имею в виду, и современные, которые действительно работают. Я тоже неплохо с ними справляюсь.’
  
  Фаджи спокойно наблюдал за мной.
  
  Я сказал: ‘И ты больше не двигаешься очень быстро. Я имею в виду, недостаточно быстро, чтобы стоило пробовать какие-либо экспортные аферы’.
  
  Он молча повернулся и направился к входной двери. Когда мы выходили, он в последний раз громко кашлянул.
  
  OceanofPDF.com
  
  23
  
  Выйдя на улицу, я спросил: ‘Ну что, достаточно ли я был деликатен?’
  
  Она уткнулась лицом в воротник своего кота и пробормотала: ‘Если бы ты помахала автоматом у него перед носом, он, возможно, понял бы смысл немного яснее, но в остальном все было в порядке. Если он продаст нам что—нибудь после этого...
  
  "Он продаст". Мы шли обратно по узким боковым улочкам к главной улице, ветер набрасывался на нас со всех сторон.
  
  Такси, конечно, не было. Но в сотне ярдов дальше был небольшой ресторан, и было уже за час. Она заказала прошутто и телячью котлету; я только что заказал лазанью — и вино сейчас, перед едой, по желанию.
  
  Когда я снял первый слой чилла, я сказал: ‘Ну, и что это за фрагмент с портретом? Я имею в виду, кто такой этот Кордоба?’
  
  ‘ Кордова или Кордова. Франсиско Эрнандес или Фернандес, де. Он был с Кортесом.
  
  ‘ Да? И кто он был?
  
  Она вытаращила глаза. - Да ладно, продолжай. Ты должен что-то знать. Толстый Кортес на вершине в Дариене.
  
  ‘Ах, этот ублюдок. Он подставил ногу Мексике и так далее, не так ли?’
  
  ‘Совершенно верно. И Кордоба был одним из его помощников — того, кого Кортес послал завоевывать территорию, которая сейчас является Никарагуа’.
  
  ‘Все, я понял. Благородный основатель благородной нации и все такое’.
  
  ‘Это была кучка головорезов из гестапо’.
  
  Я приподнял бровь; как раз в этот момент начали приносить еду. Она была грубой, но, по крайней мере, дешевой. Откусив пару кусочков, я сказал: ‘Тем не менее, мадам Президенте это должно понравиться. Ты думаешь, это подлинник?’
  
  ‘ Для возраста, да. Но если это действительно Кордова ... ’ она нахмурилась, - ... сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем. Возможно, это какой-нибудь Кордоба, но примерно в то же время в Испании был Гонсалес де Кордоба, а на Кубе - другой Франсиско Кордоба. И, должно быть, были и другие.’
  
  ‘Вам не приходилось бегать из магазина в магазин, чтобы найти тот, у кого еще есть в наличии Cordoba?’
  
  ‘Что угодно, только не это", - мрачно ответила она. ‘Мне понадобится помощь по исторической части. Ты ничего не знаешь о доспехах, а также о старинном оружии?’
  
  Немного. Этот шлем выглядел примерно того периода. Но я бы не стал пытаться датировать фотографию на нем. Я имею в виду, что доспехи служили долго; вы же не покупаете новый костюм каждые шесть месяцев. И мода менялась не очень быстро. Но почему бы тебе не свалить всю проблему на Манагуа? Если кто-то знает о Кордове, он должен знать.’
  
  Она кивнула. ‘Я попрошу Карлоса сделать это. О, черт’.
  
  ‘В чем дело?’
  
  ‘Все это дело ... вся поездка. Нам всегда приходится покупать не те фотографии или по неправильным причинам и в слишком большой спешке — и нам приходится вывозить их контрабандой. Потом Генри убивают, а тебя избивают . . . . Все это просто беспорядок. Тебе не следует иметь дело с искусством таким образом. ’
  
  Я глотнул вина. ‘ Ты слишком много имел дела с музеями. Многие торговцы произведениями искусства всегда были такими.
  
  Она оторвала взгляд от довольно нерешительной атаки на телятину, которую готовила. ‘ Что ты об этом знаешь?
  
  ‘Искусство, ничего особенного. Но кое-что о торговле произведениями искусства. Я имею в виду, это не всегда так суматошно, как сейчас, но ты получишь что-нибудь, что стоит больших денег, и у тебя с этим будут забавные дела. ’ Я указал на ее тарелку. ‘Если бы кто—нибудь - достаточное количество людей — вдруг решил, что падуанские вилки стоит коллекционировать, на следующий день у вас были бы банды воров вилок, контрабандисты вилок, маленькие человечки в Париже, ковавшие падуанские вилки’.
  
  Она слабо улыбнулась. ‘Вилки - это не искусство’.
  
  ‘Ну, искусство - это не вилки. Нельзя есть телятину с портретом Кордовы’.
  
  ‘Вилкой это тоже не съешь". Жаль, что у тебя не было пистолета: это могло бы помочь’. Она отодвинула тарелку и мрачно уставилась сквозь листья какого-то растения в горшке на серую улицу.
  
  Пора немного сменить тему. Я спросил: ‘Как ты попал в арт-бизнес, если это не глупый вопрос’.
  
  - Мой отец. Я почти жил в "Национале", когда он был там. Я видел больше да Винчи, чем комиксов. Я полагаю, возможно, я пытаюсь не отставать от папы или делать лучше . . . Хотя я не знаю. Если ты жил с таким искусством, ты не можешь просто бросить его. Это все равно что музыканту отрезать себе уши.’
  
  ‘Значит, ты попался на крючок’.
  
  ‘Наверное, да’. Она слабо улыбнулась. ‘Это действительно немного неамерикански, если вдуматься. Америка производит все, просто немного больше и лучше, чем кто-либо другой, но мы вряд ли можем производить старых мастеров.’
  
  ‘О, я не знаю. Я уверен, Гарри мог бы свести тебя с парой парней, если бы ты вежливо попросила его’.
  
  Она внезапно сильно побледнела. - Я уверена, что он мог. И если он это сделает, я, вероятно, убью их собственными руками.
  
  Чтоб мне провалиться. Я застыла с куском лазаньи на вилке, зависшим в воздухе, и моим открытым ртом. Затем я взяла себя в руки. ‘О, перестань, любимая. Как сказал мужчина — просто мужчина, которого я встретил, — если вы думаете, что купили настоящую штуковину, а на самом деле это подделка, то до тех пор, пока вы не знаете, вы не получаете от этого меньше удовольствия, не так ли? ’
  
  "Да!" Это слово попало мне прямо между глаз. ‘Ты не покупаешь ... Пуссена, потому что ты уже все о нем знаешь, все понимаешь. Вы покупаете, потому что хотите понять. Вы хотите сидеть, смотреть и учиться. И если это не настоящий Пуссен, то вы не учитесь. Продавать подделки - все равно что воспитывать ребенка на преднамеренной лжи.’
  
  Я быстро отхлебнул вина. ‘ Полагаю, да ... в некотором смысле. Но я имею в виду, разве большинство произведений искусства не подделки художников, которые просто не могут добиться признания за свои собственные работы?
  
  Она чуть не плюнула. ‘Так говорят — и что с того? Вы оправдываете грабителя банка, говоря, что он не смог получить работу президента банка?’
  
  Я откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее — и, в некотором смысле, впервые. Где-то под скучной одеждой и лицом школьницы виднелась чистая нержавеющая сталь. Это было странно. Тоже немного тревожно. Как песня, которую ты не можешь до конца вспомнить и не можешь полностью забыть.
  
  Но для Берта Кемпа это было слишком глубоко. Пора снова сменить тему. ‘Что ж, похоже, мы закончили день раньше. Хочешь сходить в кино — в движущиеся? Там показывают вестерн Джона Уэйна "Назад в Венецию" . . . Теперь там есть мальчик, который разбирается в оружии. Всегда носит один и тот же пистолет, в одном и том же месте, высоко на бедре, на каждой фотографии. Он не просто играет.’
  
  - Ты не первая, кто это говорит о Джоне Уэйне. Затем она внезапно улыбнулась, снова ярко и жизнерадостно. Мне это понравилось. ‘ Может быть. Но пока мы будем в Падуе, я хочу посмотреть на Джотто в часовне.’
  
  В конце концов, я тоже пошел, и мы побродили по холодной узкой капелле дельи Скровеньи и уставились на неподвижные, изможденные фигуры, изображающие жизнь Христа, как они делали это почти семьсот лет. Я не увлекаюсь подобными вещами; для меня это немного рановато. Но в нем есть что-то, помимо формальных выражений, бесполых святых, масштабных замков, львов и верблюдов, взятых из полицейского описания. Может быть, из-за огромных размеров, количества работы, которую все это потребовало. Но, может быть, и из-за этого проблеска Ада тоже; гораздо более реального, чем Небеса Гвардейской бригады над ним. Простая уверенность в том, что там будет толстый синий дьявол, запихивающий в рот голых грешников, как хот-доги. Джотто писал это не только ради денег; он знал, что там внизу его ждет большой синий ублюдок.
  
  Наконец Элизабет сказала: ‘Ну, тебе нравится? Или ты просто думал, что это будет проблемой вывезти контрабандой?’
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Неплохо. Я высказал кое-что из того, что думал.
  
  Она кивнула. ‘Да, тогда они были уверены в Аде. Церковь позаботилась об этом — и никто, кроме Церкви, не заказывал роспись. Настоящей причиной Возрождения было вовлечение верхушки среднего класса в игру — богатые венецианские торговцы заказывали предметы для своих собственных домов. С этого все началось: нерелигиозные сюжеты, размер картин и новые материалы. Это тоже сделало художников довольно богатыми - и независимыми. Знаете, идея о художнике, умирающем с голоду на чердаке и не получившем признания в свое время, возникла только в последние сто лет. На протяжении большей части истории искусства художница была довольно обеспеченной.’
  
  ‘Я полагаю, это потому, что ваши покровители — ваши венецианские купцы — теперь ушли’.
  
  Черт возьми, нет — они не ушли, но они не так много покупают новое искусство. Это то же самое, что "Донья Маргарита": старые мастера и импрессионисты. И посмотрите на цены; Фаджиони запросит за этого Пуссена более двухсот тысяч долларов — и мы заплатим; это рыночная цена. Но это чушь. ’
  
  Мы довольно быстро шли в направлении вокзала; такси по-прежнему не было.
  
  Я сказал: ‘Разве я не читал, что ”Мона Лиза" была застрахована примерно на пятьдесят миллионов долларов?’
  
  Она резко остановилась. ‘ Верно. И это безумие. Ни одна картина в мире не стоит намного больше, чем все остальные. И вообще — кто ее купит? Предположим, Франция разорилась, и Лувру было приказано продать ее — кому? Может быть, Вашингтон или Метрополитен могли бы собрать такие деньги, но никто другой. И они бы знали, что больше никого не будет, так зачем платить такую цену? Они бы получили это за половину или меньше.’
  
  Она снова зашагала, ее лицо было почти сердитым из-за ветра. ‘Проблема в том, что обычный покупатель читает это и принимает произведения искусства по такой цене. Он видит понравившуюся ему картину за пятьсот долларов, а затем подсчитывает пятьсот против пятидесяти миллионов и выясняет, что она может быть лишь в стотысячной степени хороша, как “Мона Лиза”, и поэтому он, должно быть, сумасшедший, если она ему вообще нравится. Поэтому вместо этого он покупает электрический мангал. По крайней мере, никто не может приготовить барбекю в сто тысяч раз лучше, чем у него.’
  
  Затем она добавила: "Или они меняют аргумент и покупают картину, которая им не нравится, потому что надеются, что однажды она будет стоить пятьдесят миллионов’.
  
  ‘Сегодня ты выступаешь немного антикапиталистически’.
  
  ‘Может быть ... Ну что ж, по крайней мере, лучшие произведения искусства попадают в музеи, где люди могут их увидеть. Я не думаю, что через сто лет в частной коллекции останется хоть один старый мастер или импрессионист.’
  
  ‘Мы вернемся к эпохе Возрождения, только вместо Церкви будет государство’.
  
  ‘Что-то в этом роде’.
  
  Но теперь мы были в поле зрения вокзала — и, конечно же, мимо проехала пара пустых такси.
  
  Я похлопал ее по локтю. ‘ Пойдем, любимая. Джон Уэйн ждет.
  
  - Донья Маргарита тоже. Я должен их увидеть. И разве ты не хочешь попытаться получить ссуду?
  
  Ну, если подумать ... Поэтому я позвонил им со станции и назначил заседание правления на шесть часов.
  
  OceanofPDF.com
  
  24
  
  С появлением Гарри в городе я снова стала заботиться о безопасности. Гостиничные номера были слишком бросающимися в глаза, а шикарные рестораны — во всяком случае, их не так много, не считая отелей — были бы настолько пусты, что мы выделялись бы, как злая фея на крестинах. Итак, мы встретились под огромным куполом Салюта, прямо через канал от Гритти.
  
  Они готовили его для телевизионного концерта. Они спустили большие фургоны на баржах по каналу, а затем подняли их на площадь снаружи. Внутри были камеры, мониторы и микрофоны, освещавшие красивые четкие линии колонн, яркий свет, кабели и распределительные коробки по всему полу, а посередине телевизионный техник в красной рубашке выбирал розы жимолости на рояле.
  
  Я, конечно, опоздал, так что Элизабет успела все рассказать о новых картинах до того, как я туда добрался. Донья Маргарита держала фотографию Пуссена и внимательно рассматривала ее; у Карлоса была фотография Кордовы или кого-то еще.
  
  Донья Маргарита подняла глаза и улыбнулась. ‘ Я так понимаю, вы нашли для нас хорошую гравюру, сеньор.
  
  ‘Он это сделал", - мрачно сказала Элизабет.
  
  ‘Это было хорошо сделано", - заверила меня Дона М. ‘Мне это очень нравится. Большое спасибо’.
  
  Карлос сказал: ‘Мисс Уитли рассказывала нам, что некоторое время назад у вас были небольшие проблемы с итальянской таможней. Вы могли бы сказать нам об этом сами’.
  
  Я пожал плечами. ‘ Каковы шансы?
  
  "Если они узнают, что ты контрабандист, у тебя могут возникнуть проблемы с нашими фотографиями’.
  
  ‘Возможно. Давай подождем и посмотрим, что выйдет’.
  
  Донья Маргарита изящно зажала в зубах одну из своих длинных сигарет. Служитель в форме вышел из-за колонны и сказал ей, что это дом Бога и не-фумаре. Она сердито посмотрела на него, но снова убрала руку. Вокруг нас телевизионщики продолжали пыхтеть, как пожарные с пятью сигналами тревоги.
  
  ‘Если на фотографии действительно изображена Кордова, - сказала она, ‘ ее должен будет сделать сеньор Кемп?’
  
  Элизабет выглядела задумчивой. ‘Я не знаю ... Итальянцы, возможно, вообще не считают это ценным для себя". Проблема в том, что как только мы спросим разрешения, мы окажемся в тупике, если они скажут "нет".
  
  Карлос сказал: ‘Вам лучше начать думать о каких-нибудь хитрых способах, мистер Кемп’.
  
  ‘Съездить в Бриндизи, сесть на корабль до Греции и оттуда переправить его самолетом. Я имею в виду, никто не ожидает, что ты будешь провозить произведения искусства контрабандой в Грецию, не так ли?’
  
  Элизабет выглядела неуверенной; вероятно, она думала о картине, которая пару дней будет хрупко скакать по зимней Адриатике. Если уж на то пошло, мне самому не очень нравились прыжки, но это был безопасный маршрут.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Сто тысяч долларов ... Это много. Вы уверены, что этот сеньор Фаджиони не знает, что вы работаете на меня?’
  
  ‘Почти уверена, - сказала Элизабет, - но он, должно быть, догадывается, что у меня на примете какой-нибудь мексиканский или центральноамериканский клиент. Подобная картина не заработала бы таких денег ни в Европе, ни в Штатах’.
  
  Я сказал: ‘Фаджжи не настаивал на этом. Я имею в виду, он не требовал многого за это’.
  
  ‘Он повесил его и зажег. И попросил за него сто тысяч. Я бы не назвал это особой застенчивостью’.
  
  ‘Нет, но он хвастается своими картинами — например, Пуссеном. На этот раз он этого не сделал’.
  
  Она снова приняла задумчивый вид. ‘Я бы предположил, что он хочет, чтобы мы покупали исключительно по собственному усмотрению — тогда мы не сможем отказаться позже, если кто-то докажет, что это не Кордова. Такой дилер, как он, не может позволить себе ссориться с кем-то вроде меня. ’ Она сказала это совершенно прямо, совершенно невинно. Что ж, она была хороша, все верно, так почему бы ей этого не знать?
  
  Она продолжила: ‘Потому что, если это не Кордова, тогда это ничто. Совершенно бесполезно’.
  
  Дона М. кивнула. ‘Карлос телеграфирует в Базель сегодня вечером и отправит фотографию авиапочтой в Манагуа. Si?’
  
  "си" прозвучало четко, по-военному. Карлос дернулся, затем сказал бесцветным голосом: ‘Си, донья Маргарита’.
  
  ‘И не забудь ... Пуссена’.
  
  ‘Si, Dona Margarita.’
  
  Повисло неловкое молчание. Мы начали медленно обходить площадку по краю, за колоннами и камерами. Где-то с грохотом упала часть телевизионного оборудования и взрыв ругани, эхом разнесшийся по куполу.
  
  Элизабет сказала: ‘Ну, если это все... ’
  
  Донья Маргарита одарила ее королевской улыбкой. - У тебя все очень хорошо получается. Что еще можно найти в Венеции?
  
  ‘Есть еще пара человек, на которых стоит посмотреть, но в Венеции их немного. Это не Флоренция и не Рим. Я полагаю, мы направляемся туда?’
  
  ‘ Возможно. Но мне не нравится Флоренция зимой. В ней нет атмосферы.
  
  ‘У него несколько крупных дилеров’.
  
  - Тогда, если хотите. Но вы не должны слишком усердствовать, сеньорита. Это путешествие также должно быть ради удовольствия. Она резко повернулась ко мне. ‘Сеньор Кемп— вам следует пригласить сеньориту Уитли на ужин или в кино’.
  
  Мы с Элизабет посмотрели друг на друга. Она внезапно улыбнулась.
  
  Я сказал: ‘По королевскому приказу. Понятно?’
  
  ‘Хорошо. Сначала мне нужно вернуться в отель’.
  
  ‘Встретимся в баре Гарри в семь’.
  
  Она сказала: "Я полагаю, это обязательно должен быть вестерн?’ но не стала дожидаться ответа.
  
  Донья Маргарита снова улыбнулась, довольная, что порадовала детишек. Так что, возможно, настал подходящий момент.
  
  Я сказал: ‘Полагаю, я не мог бы получить небольшой аванс к зарплате?’
  
  Карлос быстро проснулся. ‘За что, чувак? Тебе заплатили на днях’.
  
  ‘Ну, у Фаджиони есть этот пистолет ... ’
  
  Теперь донья Маргарита тоже уставилась на него. - Пистолет?
  
  ‘ Старинный пистолет. Ну, ты знаешь.
  
  ‘ Ты здесь не для того, чтобы заниматься своими делами. Строго сказал Карлос. ‘ Мы уже оплачиваем за тебя накладные расходы.
  
  ‘Зубы Ада, я просто одолжу пару сотен фунтов для—’
  
  ‘Ты не такая’.
  
  И поэтому меня там не было.
  
  Но, черт возьми, моя заслуга должна была быть довольно высокой, раз я нашел для них этого Дюрера.
  
  Донья Маргарита слегка сочувственно, но беспомощно улыбнулась. ‘ Возможно, так будет лучше, как говорит Карлос. Тебе, вероятно, придется пронести контрабандой и пистолет, а это было бы непросто.
  
  Что ж, в этом она была права; мне, вероятно, придется пронести это контрабандой. Но я все равно, черт возьми, собирался это сделать.
  
  Я просто мрачно кивнул.
  
  Донья Маргарита повернулась к Карлосу. ‘ Теперь ты должен отправить телеграммы. Сеньор Кемп найдет мне лодку.
  
  Карлос бросил на меня последний острый взгляд, затем поклонился и потрусил прочь, петляя между тросами.
  
  Мы начали медленно возвращаться к двери.
  
  Пройдя несколько ярдов, она спросила: ‘Сеньор, когда мы закончим, вы вернетесь в Лондон, сэр?’
  
  ‘Да. Я имею в виду, что там я работаю’.
  
  ‘Тебе нравится быть контрабандистом и торговцем оружием?’
  
  ‘Я бы предпочел придерживаться только оружия, но ... ’ Я пожал плечами.
  
  ‘Я думаю; может быть, ты хотел бы всегда работать на меня?’
  
  ‘Что, снова в Никарагуа?’
  
  ‘Ах, нет. Но в Европе у меня тоже есть интересы".
  
  ‘ Что делаю? Я имею в виду себя.
  
  Работа... как у Карлоса.’
  
  ‘Черт возьми’. Если она имела в виду бронирование гостиничных номеров и авиабилетов, обращение по стойке "смирно" и поцелуй меня в задницу, то вряд ли.
  
  Или она думала, что я буду горячей штучкой в постели?
  
  ‘Ну, ’ медленно проговорил я, - если тебе нужно что-то особенное ... Ну, ты знаешь, где я живу ... Но постоянная работа, черт возьми, я торговец антикварным оружием’.
  
  ‘Ах да. Неважно, это неважно’. Мы поднялись на верхнюю площадку лестницы. ‘Теперь, пожалуйста, вызовите водное такси до отеля’.
  
  ‘Здесь остановка вапоретто. Оно пересекает канал. Я имею в виду, что на другой стороне всего сотня ярдов, чтобы пройти пешком’.
  
  ‘ Такси, пожалуйста, ’ твердо сказала она.
  
  Что ж, это были ее деньги. Я просто хотел, чтобы эта сучка потратила их на финансирование Вогдонов, а не водных такси.
  
  OceanofPDF.com
  
  25
  
  Я добрался до бара Гарри примерно без десяти семь — и увидел Карлоса, который, очевидно, ждал меня. Я попросил бармена принести мне виски, затем сел рядом с ним.
  
  Он направился прямо к ней. ‘ Ты разговаривал с доной Маргаритой?
  
  ‘Да’.
  
  Он ждал, что я перескажу ему наш разговор. Я не пересказал. ‘Ну, чувак, что она тебе сказала?’
  
  ‘Ты доставил это добро в Базель и Манагуа?’
  
  Он разозлился так сильно, как я и ожидал. В любом случае, он сжал губы и побледнел. ‘ Я так и сделал, хотя это не твое дело. Хорошо, что она сказала?
  
  ‘Не то чтобы это твое дело — она предложила мне работу’.
  
  ‘Что делаешь?’
  
  ‘Не знаю, правда. Не спрашивал’.
  
  - Значит, ты его не берешь?
  
  ‘Нет’. И это было все, что он хотел знать. Он откинулся на спинку стула и улыбнулся — немного натянуто, но мило и расслабленно.
  
  Официант принес мой скотч. Я твердо сказал: ‘Мой друг заплатит’. И, к моему удивлению, он заплатил, значит, я принес ему хорошие новости. Зубы Ада, неужели он действительно думал, что я лишу его работы? Или постели?
  
  - Да, - сказал он медленно и удовлетворенно, ‘ тебе бы это не очень понравилось. Так ты вернешься в Лондон, когда все это закончится?
  
  ‘Да’. Как раз в этот момент вошла Элизабет. На ней был красный костюм, немного яркий для ее бледного лица и светлых волос, и немного ниже колен, но, по крайней мере, это была перемена.
  
  Карлос встал. Я сказал: ‘Останься и купи еще выпивку’. Отчасти из-за того, что он меня немного достал, но отчасти из-за цен в баре Гарри.
  
  Он одарил меня еще одной слабой, но счастливой улыбкой. ‘ Я тебя покидаю. Развлекайся. Он кивнул Элизабет и вышел.
  
  Она села, немного озадаченная. ‘ Я не знала, что вы были в дружеских отношениях с Карлосом. За пределами деловых конференций.
  
  ‘ Я не собираюсь. Он пытался выяснить, что сказала мне донья Маргарита. Я имею в виду, что он ушел вскоре после тебя.
  
  ‘Мне показалось, она была немного резка с ним сегодня днем’.
  
  Я пожал плечами. ‘ Любовная размолвка.
  
  - О, правда... ’ Подошел официант, и она заказала Чинзано. ‘ Правда, Берт, она с ним не спит. Я не говорю, что она не ночует вне дома, но она каждую ночь гуляет по городу — без Карлоса. Вы никогда не пытались связаться с ней после восьми вечера или до полудня: она всегда недоступна. Она, вероятно, ищет старых друзей, которых завела на теннисном корте.’
  
  Я терпеть не мог упускать хорошую грязную идею. ‘Может, она как бы грызет его между приемами пищи’.
  
  ‘У тебя очень скверный ум’. Официант принес ей напиток. ‘Кстати, ты получила свой заем?’
  
  ‘Нет, я этого не делал. Чертов шотландец’.
  
  Она сочувственно улыбнулась. ‘ Что ты собираешься теперь делать?
  
  ‘Не знаю. Может быть, позаимствовал это у Гарри Берроуза’.
  
  Ее глаза широко раскрылись. ‘ Ты шутишь.
  
  ‘Боюсь, что так’. Но мысль о Гарри напомнила мне о другом богатом американце. ‘Тем не менее, всегда есть Харпер’.
  
  ‘Кто?’
  
  - Ты его не знаешь. Эдвин Харпер, вероятно, родственник Харперс Ферри. Встретил его в Амстердаме, потом снова здесь. Я имею в виду, он при деньгах. Он может дать взаймы.
  
  Он тоже мог бы. На деловой основе. В любом случае, это был он или Паулюс Бемак, и я предпочитал такие отношения, какими они были. Я взглянул на телефон у бара.
  
  Она поймала его взгляд. ‘ Давай, позвони ему.
  
  ‘Я просто позабочусь о том, чтобы он все еще был здесь завтра’.
  
  ‘Почему бы не сегодня вечером? Я бы предпочел посмотреть что угодно, только не вестерн. Даже то, что ты занимаешь деньги’.
  
  Я чувствовала себя немного виноватой, но гораздо больше, чем просто хотела заполучить немного денег на карманные расходы. ‘ Ты действительно это имеешь в виду?
  
  ‘Конечно. В любом случае, ты всегда знаешь, чем закончится вестерн’.
  
  "Бауэр Грюнвальд", очевидно, был штаб-квартирой конвенции по автомобильному транспорту. Большой современный вестибюль был увешан золотыми баннерами, заставлен маленькими кабинками с названиями производителей и битком набит крупными мужчинами в шикарных костюмах со значками на лацканах, которые хлопали друг друга по спинам и говорили, что это самая смешная вещь, которую они слышали за последние годы. Мы пробились сквозь толпу и вышли, обменявшись всего двумя рукопожатиями и четырехцветной брошюрой о грузовиках Leyland, прежде чем кто-нибудь заметил, что на мне нет значка.
  
  Когда мы подошли к бару, я сказал Элизабет: ‘Хочу предупредить: этот парень, возможно, находится в состоянии банкротства, и я не имею в виду деньги’.
  
  Она кивнула. Но если бы наш Эдвин гудел, как сирена, ему не было бы одиноко: бар был почти так же забит, как вестибюль, и все они всасывали тяжелую дрянь, как трюмные насосы. Но Харпер все равно был самым большим и уродливым из всех. Он увидел меня, поднял руку, а затем протолкался сквозь толпу, как один из его собственных грузовиков дальнего следования.
  
  ‘ Привет, Берт. Для меня это снова большое удовольствие. Он похрустел моей рукой, затем посмотрел на Элизабет. Я представил ее.
  
  ‘Очень рад познакомиться с вами, мэм. Я бы сказал, вы родом немного севернее меня. Вы занимаетесь тем же бизнесом, что и Берт?’
  
  Она бросила на меня холодный взгляд. ‘ В некотором смысле. Другая ветвь этого.
  
  Я сказал: ‘Она имеет в виду, что честна’.
  
  Харпер сморщился от смеха. ‘ Ну, а теперь как насчет чего-нибудь выпить? Мэм?
  
  Она попросила еще Чинзано; я выбрал скотч. Харпер передал сообщение встревоженному официанту, отогнал нескольких мелких менеджеров по грузоперевозкам от маленького столика и усадил нас.
  
  ‘Что ж, Берт, мне действительно жаль, что миссис Харпер нет здесь, чтобы познакомиться с тобой. Но я предполагаю, что в этом городе все еще должны быть открыты какие-то магазины, и если это так, что ж, можете поспорить, миссис Эдвин Харпер посещает их.’
  
  К этому моменту я уже начал сомневаться, существует ли она на самом деле. Я имею в виду, она могла умереть много лет назад, а он поддерживал ее жизнь просто в качестве налогового вычета или чего-то в этом роде.
  
  Мы болтали, пока не принесли напитки, в основном Харпер спрашивала Элизабет, как ей живется в этом заведении в Европе, и она тактично отвечала, что ей здесь все нравится, за исключением водопровода.
  
  Наконец я сказал: ‘Ну, как я уже сказал по телефону, это своего рода деловой визит ... ’
  
  Элизабет сказала: ‘Я пойду прогуляюсь’.
  
  Я сказал: ‘Оставайся на таком расстоянии, насколько это меня касается’.
  
  Харпер серьезно кивнула. ‘ Я согласна с тобой, Берт. Я считаю, что женщины должны разбираться в вопросах бизнеса. Многие из моих коллег считают меня опасным либералом, веря в это, но ... ’ Он громко фыркнул. И поймал один из холодных взглядов Элизабет. Если подумать, она, вероятно, заключила столько же сделок на миллионы долларов, сколько и он, даже если делала это не на свои деньги.
  
  Как бы то ни было, она осталась.
  
  Я сказал: ‘Предположим, я расскажу вам историю, а вы устраните в ней пробелы?’
  
  ‘Это всегда лучший способ, сэр’.
  
  ‘Есть дилер, у которого есть пистолет — антикварный пистолет. Ему около двухсот лет. Идеальное состояние и так далее. Я могу купить его за ... около семисот долларов. Проблема в том, что у меня не так уж много денег, и я не могу достать их, не вернувшись в Лондон и не продав кое-что. Я имею в виду, я же говорил тебе, что я мелкий торговец. Что ж, так и есть.’
  
  Его большое, уродливое лицо было неподвижно. Совершенно, совершенно неподвижно.
  
  Я продолжил: ‘Итак, я пытаюсь занять немного денег. Суть этого пистолета в том, что он один из пары. Самые модные пистолеты были. По отдельности они стоят примерно столько, сколько он просит: семьсот. Вместе они стоят, может быть, в три-четыре раза больше общей суммы. Я имею в виду, я мог бы продать пару по меньшей мере за четыре тысячи долларов. ’
  
  Очень спокойно он сказал: ‘А ты знаешь, где другой?’
  
  Я кивнул. ‘ Всего несколько недель назад один человек предложил мне продать его. В Лондоне. Он просил слишком много, и в любом случае, мне не нужен был просто странный пистолет. Скорее всего, он все еще у него - но в любом случае, я всегда могу его найти.’
  
  Элизабет спросила: ‘Ты уверен, что они действительно подходят друг другу?’
  
  Харпер одобрительно улыбнулся. ‘ Очень хороший вопрос, мэм.
  
  ‘Я уверен, - сказал я, - что обращался с ними обоими; они одинаковые. И я имею в виду, я разбираюсь в оружии’.
  
  ‘Очень хорошо, Берт, значит, ты хочешь, чтобы я профинансировал этот пистолет? А вернувшись в Лондон, ты покупаешь второй и продаешь их парой?’
  
  ‘Это идея. Я имею в виду, это может не сработать, но ... ну, если он не продаст, тогда я продам ему эту. И не за семьсот долларов, ни за что. Я могу попросить как минимум в три раза больше. Мы просто не можем проиграть.’
  
  Они оба улыбнулись. Харпер сказал: ‘Простите меня, но, кажется, я уже слышал это замечание раньше’.
  
  Это меня немного смутило. - Ну, мы не можем. Я имею в виду, что эта чертова штука сама по себе стоит семьсот. Если другой потерялся, я могу продать этот без потерь.’
  
  ‘И без прибыли. Но давайте предположим, что вы получаете прибыль — тогда мы делим ее пополам’.
  
  Черта с два мы это сделали. Я сказал: ‘Не совсем. Я имею в виду, я могу сам вложить часть денег — я не прошу целых семьсот - и это мой опыт, и мой магазин, и все такое.’
  
  Он позвенел льдом в своем бокале. ‘ Я думаю, это нормально - платить проценты по кредиту. И — еще раз прошу меня простить — но финансирование сделок считается довольно рискованным. Так что, может быть, мы разделим прибыль пополам, и я профинансирую всю покупку этого пистолета.’
  
  ‘И ты говоришь, что маленькие мужчины заключают хорошие сделки’.
  
  Он мягко улыбнулся. ‘ Я бы сказал, что у тебя все в порядке. В конце концов, я не думаю, что ты предлагаешь какую-то безопасность?
  
  ‘Ты можешь оставить этот пистолет себе, когда я его куплю, если хочешь. Возьми его с собой в Лондон, если так собираешься домой, отдай кому-нибудь, кому доверяешь, пока я не куплю другой’.
  
  Он покачал головой. ‘ Нет, сэр. Я предпочитаю доверять вам. Но одна мысль действительно приходит в голову: вы могли бы получить прибыль, просто познакомив владельцев этих пистолетов друг с другом - или предупредив одного из них. И вам вообще не понадобился бы никакой капитал.’
  
  Я с грохотом ставлю бокал на стол. - Янашла эту пару. Я подобрала их. Они будут продаваться через мой магазин.’ И не слишком торопитесь. Дайте немного времени, чтобы разнесся слух о том, что Берт Кемп подобрал пару модных Вогдонов исключительно благодаря своему маленькому уму. Парочка классных дилеров, которых я мог бы назвать, почувствовали бы себя немного не в своей тарелке из-за этого. И дайте ему время тоже послужить приманкой. Я имею в виду, если у меня была эта пара в наличии, то и остальные мои вещи, должно быть, тоже неплохие, не так ли?
  
  Харпер ухмыльнулся. Или, во всяком случае, его огромная уродливая скула сморщилась во все стороны. ‘ Нотка гордости. Мне это нравится. ’ Он протянул руку. ‘ Займемся делом. Полагаю, ты захочешь получить деньги завтра. Наличными?’
  
  Я пожал ему руку. Когда вы вели дела с Эдвином Харпером, вы, безусловно, вели дела.
  
  OceanofPDF.com
  
  26
  
  Когда мы вышли на улицу, Элизабет сказала: ‘Ну, ты получил свой заем’. В ее голосе звучало легкое удивление. ‘За счет твоей прибыли, конечно’.
  
  ‘Ублюдок-рэкетир’.
  
  ‘Да ладно тебе. Он просто мужчина, с которым ты познакомилась в баре. Ты бы отдала семьсот долларов просто так?’
  
  ‘Он может себе это позволить’.
  
  "Я бы сказал, что он стал таким, не раздавая ссуды людям, с которыми знакомится в барах’.
  
  Я только хмыкнул. Но если наш Эдвин думал, что действительно получит пятьдесят процентов моей прибыли, то он был большим болваном, чем даже она думала. Я имею в виду, если бы он получил доходность примерно в двести процентов от своих инвестиций, он был бы счастлив, не так ли? Он бы не подошел и не проверил мои книги, чтобы узнать, должно ли было быть триста долларов, не так ли? И я не собирался продавать их на аукционе, где цена попадает в газеты, тоже.
  
  Она весело сказала: ‘Итак, теперь у тебя есть пистолет и тебе не нужно тратить собственные деньги, ты можешь позволить себе что-нибудь получше вестерна, не так ли? Например, хороший ужин’.
  
  Я посмотрел на нее. Она все еще была немного мышкой, но мышкой, которая умела добиваться своего. Ну что ж; Джон Уэйн все еще будет здесь завтра.
  
  Но если бы мы собирались на большой ужин, я бы выбрал "Гритти Палас".
  
  Элизабет возразила: "Но мы же не можем туда войти’.
  
  ‘Почему нет? Ты только что сказал мне, что леди-босс каждый вечер куда-то уходит. В любом случае, в этом нет ничего особенно подозрительного. Они не могут запретить мне есть там, где я хочу’.
  
  ‘Ну... ’
  
  Итак, мы пошли обратно по холодным, пустым, туманным переулкам, наши ноги стучали в тишине. И вошли в уютную теплую столовую "Гритти". Там тоже было довольно пусто. Отчасти из-за времени года, отчасти из-за того, что в Венеции едят раньше, чем в большинстве итальянских городов. Около восьми часов означало конец ужина.
  
  ‘Что ты посоветуешь?’ - спросила она.
  
  ‘Пармская ветчина, затем гритти с креветками. Это лучшее блюдо в мире’.
  
  "Я и не знал, что ты ела по всему миру’.
  
  ‘Я просто знаю. Это пришло ко мне во сне. Но не следуй моему совету; продолжай и соверши ошибку’.
  
  ‘Сильный, волевой характер", - пробормотала она. ‘Хорошо. Я тоже соглашусь’.
  
  Мы наполовину разделались с тонкими, как бумага, ломтиками ветчины - в "Гритти" подают хорошую порцию; что ж, по их ценам они вполне могут быть румяными, — когда она сказала: ‘Итак, теперь у вас есть пара хороших ружей — почти. Я подумал, что должно быть что-то подобное, раз ты так стремился это заполучить.’
  
  Я уставился на нее. "В этом не было ничего нечестного. В мире нет дилера или коллекционера, которые поступили бы иначе’.
  
  ‘О, конечно. Но я просто знаю, что за этим должно быть что-то дополнительное’.
  
  ‘Господи, ты думаешь, что все, что я делаю, должно быть нечестным’.
  
  ‘Ну, ’ сказала она сладко, - этого ужасно много, не так ли? Вспомни, когда мы впервые встретились: ты сразу предложил мне сертифицировать поддельного старого мастера и разделить прибыль’.
  
  ‘Черт возьми, я просто испытывал тебя. Я имею в виду, если бы тебе было хоть немного интересно, я бы донес на тебя Карлосу’.
  
  Она задумчиво жевала ветчину. ‘ Да, я думаю, ты бы, наверное, так и сделала. Ты сделала то же самое с Генри в Амстердаме, не так ли? Я знаю, что он был зол на тебя.
  
  ‘Он меня не очень любил. Но это вроде как моя работа, понимаешь? Я имею в виду, я что-то вроде охранника и все такое’.
  
  - Да, я так думаю.’ Она положила нож и вилку и отхлебнул вина. - Скажи мне—ты сильно притворяется в вашем бизнесе? Старых пушек?’
  
  ‘ Не так уж много, по крайней мере в наши дни. Возможно, кто-нибудь соберет старый ручной пистолет на токарном станке в гараже, но это сугубо для крестьян. Украшенные вещи, такие как эти Вогдоны, и это то, что стоит настоящих денег, для подделки потребовалось бы такое же мастерство, как и для подделки настоящей вещи. И где ты набрался этого мастерства в наши дни? Есть несколько мест вроде Purdey's — и они делают дробовики по тысяче фунтов за раз. Черт возьми, это больше, чем стоит большинство старинных ружей, и к тому же ты можешь стрелять птиц.’
  
  Я сам доел ветчину. и добавил: ‘Конечно, ты становишься намного лучше. Знаешь, если пистолет побили или сломалась пружина, ты ставишь его на место и притворяешься, что ничего плохого не случилось.’
  
  - Ты имеешь в виду, ты любишь?
  
  Я пожал плечами. ‘ Никто этого не доказал.
  
  Она криво улыбнулась. ‘ О, я уверена. Но ты сказал “в наши дни”. Раньше было много притворства?
  
  В конце прошлого века это была настоящая индустрия. Я имею в виду, у вас было много квалифицированных мастеров с низкой зарплатой, и половина из них все равно была без работы. За последнее столетие оружие изменилось больше, чем когда—либо прежде - или когда-либо изменится, если только не изобретут лучевое ружье или что-то в этом роде. Вы начали с кремневых ружей; сто лет спустя у вас появилось ударное воспламенение, затем патроны, затем револьверы, повторители и автоматика — и массовое производство.
  
  Фабрики - вот что вывело всех мастеров на улицы. Но все эти изменения превратили совсем недавнее оружие в антиквариат. Я имею в виду, что до этого вы могли пользоваться пистолетом столетней давности, и он вряд ли отличался бы от новейшей модели. Ну, просто предположим, что сегодня все по-прежнему рисуют, как Леонардо, только лучше, потому что краски, кисти и холст стали лучше. Я имею в виду, тогда вы не могли бы бесплатно раздавать Мону Лизу в коробке с кукурузными хлопьями, не так ли?’
  
  ‘Ну ... я не уверен, что это вполне справедливая параллель’.
  
  Я пожал плечами. ‘ Может быть. Но именно это произошло с оружием. Вещи, которым меньше ста лет, внезапно стали ценными историческими памятниками, а поскольку ремесленники остались без работы, что ж, они, естественно, начали подделывать. Одна компания в Лондоне раз в год выпускала личный карабин Наполеона. Брала их целый год, но оно того стоило, каждый раз, каждый год. Господи, я должен знать: однажды я купил такой. Тогда я действительно думал, что у меня есть деньги. В те дни я был моложе.’
  
  Она ухмыльнулась. ‘ Сколько ты проиграл?
  
  ‘Ну, на самом деле, насколько я знаю, это все еще единственный карабин Наполеона — где-то там’.
  
  — Но тот, кто это купил, разве он не узнал?
  
  ‘Могло быть — позже. Но он обнаружил это. Я имею в виду, что он лежал в шкафу в задней части моего магазина вместе с кучей потрепанных старых мушкетов и маузеров, и все это было покрыто грязью и пылью. Он заметил на нем герб Наполеона; я ему не сказал.’
  
  ‘Боже мой’, - тихо сказала она. ‘Это так просто, не так ли?’
  
  ‘Будь она проклята, легкость. Я потратил неделю, нанося на нее всю эту гадость’.
  
  Она вздохнула и покачала головой. Но как раз в этот момент принесли наши креветки, и мы увлеклись этим.
  
  Через некоторое время она сказала: ‘Ты прав: это лучшее в мире". Мне только что приснился тот же сон’.
  
  Потом мы сидели в баре, я потягивал "Стрегу", она - кофе. За большими окнами, гудя и булькая, ползли сквозь туман вапоретто и водные такси.
  
  ‘Я просто не понимаю, ’ сказала она, ‘ как ты можешь пить эту гадость. У меня такое чувство, что у меня во рту сахарная корка’.
  
  ‘ На самом деле, для меня то же самое. Но если я много выпью после ужина, утром я чувствую себя мертвецки. Поэтому я пью то, что мне не нравится.’
  
  ‘ Логично, я полагаю. Затем спросила: ‘ Берт— ты женат?
  
  ‘ Я? Нет. Была когда-то.’
  
  Она не спросила: "Что случилось?’ но она выглядела именно так.
  
  Итак, я сказал: ‘Как обычно. Я мелкий лавочник — это не очень интересно. И когда мне пришлось путешествовать, я не мог позволить себе брать ее с собой. Она была как бы обделена вниманием. Итак... ’ я пожал плечами. Сучка. Но действительно ли я это имел в виду? Пятнадцать лет. Ты другой, она другая — возможно. Это больше не причиняет боли — ну, не очень. И я полагаю, это просто гордость — что однажды ты потерпела неудачу.
  
  Сука.
  
  Элизабет внезапно спросила: ‘Ты собираешься продолжать заниматься этим — я имею в виду контрабандой?’
  
  ‘Я бы предпочел остаться в магазине. Но тебе нужен капитал — ну, знаешь, чтобы иметь возможность покупать такие вещи, как Wogdon, или придерживать их, пока не сможешь подобрать подходящие. Это способ создать его.’
  
  Она кивнула. ‘Но как ты начал заниматься чем-то подобным? Это не кажется очень очевидной карьерой. Раньше ты был мошенником другого сорта?’
  
  ‘Ради бога!’
  
  ‘Мне очень жаль’. Казалось, она искренне удивлена тем, как я это воспринял.
  
  Я успокоился. - Ну, когда я начал торговать, я также имел дело с кое-каким искусством ...
  
  ‘ Ты? Она весело рассмеялась.
  
  ‘Да, я, черт возьми’.
  
  ‘Прости’, - снова сказала она. ‘Но, в конце концов, ты всегда говоришь, что ничего не понимаешь в искусстве’.
  
  ‘Ну, так я и узнал", - проворчал я. ‘В любом случае, есть такой парень, Чарли Гуд. Он немного жулик—’ и Чарли отправил бы парней на тот свет, если бы услышал, как я это говорю. Я имею в виду “немного”— И он хотел вложить деньги в кое-какие произведения искусства, поэтому купил кое-что у меня, потом начал покупать в Париже и вдруг узнал о законах об экспорте произведений искусства. Ну, он не хотел, чтобы его поймали за контрабанду — он бы действительно потерял лицо; я имею в виду, как Аль Капоне, которого посадили за магазинную кражу, — поэтому он попробовал меня. И парижский дилер, конечно, знал об этом и предложил мне другого клиента, и ... Ну, вот и все. Как я заработал свой первый миллион.’
  
  Она усмехнулась, затем: ‘Но это безумие, ты знаешь. Контрабанда произведений искусства’.
  
  ‘Ты хочешь сказать, что это обесценивает его?’
  
  Она снова выглядела удивленной. ‘ Ты знаешь это?
  
  ‘Конечно. Вы контрабандой вывозите картину, вы клеймите ее как нечто вроде преступника. Это та страна, в которую вы не сможете продать ее обратно без проблем. Сократите количество возможных покупателей, вы должны снизить цену. Но это их проблема, не моя.’
  
  ‘Да. Забавно, что они никогда не думали об этом’. Она встала. ‘Берт, позволь мне съесть половину этого ужина’.
  
  Я покачал головой. ‘ Нет. Купи мне пиццу, когда приедем во Флоренцию.
  
  Она чуть не возразила, потом просто кивнула.
  
  Мы пошли обратно. И когда мы подошли к ее отелю, она тихо сказала: ‘Знаешь, Анри был прав. Я не должна преувеличивать то, что ты делаешь. Мы оба работаем на одних и тех же людей — и я знала, во что ввязываюсь. Их мораль - моя. ’
  
  ‘Ну, у Чарли Гуда это не мое, скажу я тебе. И у нескольких других клиентов тоже’.
  
  ‘Не так ли?’ - задумчиво произнесла она. ‘Неужели мы действительно можем так сказать?’ Затем она улыбнулась и протянула руку. Я пожал ее, немного удивленный. ‘Спокойной ночи, Берт. Это было весело.’
  
  И я остался один в тихом переулке.
  
  OceanofPDF.com
  
  27
  
  На следующий день я заставил себя подождать до половины одиннадцатого, прежде чем позвонить Харперу, а затем отправился с ним за семьюстами долларами. Я действительно имею в виду доллары — Фаджиу это понравилось бы. Затем нам пришлось пропустить по рюмочке в баре Harry's, чтобы отпраздновать наше деловое партнерство, и тогда, наконец, я смог позвонить Фаджиу и сказать ему, что сделка состоялась. Только, принимая во внимание доллары, я подумал, что мы могли бы сойтись на шестистах. Он не согласился.
  
  После обеда я получил цюрихскую газету, в которой Анри совершенно исчез. Хотя это не означало, что полиция прекратила расследование. Затем я связалась с менеджментом и нашла донью Маргариту; Карлос куда-то уехал из города на день. Из Манагуа, конечно, пока никаких известий. Она любезно спросила, как у нас с Элизабет дела, и была рада, что девочка немного повеселилась. Мы должны повторить это; Сеньорита Уитли была слишком серьезна.
  
  Я позволил ей позвонить, прежде чем подумал о том, чтобы сказать, что если она хочет, чтобы я играл жиголо, то я должен иметь возможность отнести это на расходы. Тем не менее, я все равно собирался это сделать, не так ли?
  
  И, наконец, я догнал Джона Уэйна. И он был все еще с пятидюймовым кольтом на бедре. В некотором роде дает вам ощущение безопасности в меняющемся мире, хотя был один снимок с расстояния пятидесяти ярдов, когда вы стреляли в гору с верхней палубы лошади, в который я не совсем поверил.
  
  И все же, когда ты стреляешь из пистолета, пуля должна куда-то попасть, не так ли? Я имею в виду, что все эти истории о Диком Билле Хикоке, сбивающем с ног человека с восьмидесяти ярдов, или о людях, подбрасывающих птиц в воздух быстрым броском, что ж, все они, скорее всего, правдивы. Неправда, что они могли делать это каждый раз. Если вы стреляете достаточно часто, вам рано или поздно повезет.
  
  И после этих глубоких раздумий я угостил себя парой "Стрега" и пораньше лег спать.
  
  День начался спокойно. Я позвонила Элизабет и предложила пообедать, но ей нужно было встретиться с последним дилером. Но, похоже, она сожалела об этом. Я тоже. но я не была уверена почему. Что-то в ней есть, эта твердая натура, жесткая невинность, профессионализм ... Что-то. Черт возьми, ей было не все равно, а большинству птиц все равно только то, видны ли их погоны, а часто даже не это.
  
  Мне это понравилось, но и немного напугало.
  
  Итак, я позавтракала рано и в одиночестве, просмотрела Zeitung, и вернулась, чтобы найти сообщение, чтобы позвонить Карлосу.
  
  ‘Мы покидаем Венецию через пару дней", - начал он. ‘При условии, конечно, что мы получим известие из Манагуа. Так что тебе лучше подумать о ... своих проблемах’.
  
  ‘Хорошо. Я все еще могу поехать через Грецию’.
  
  ‘Слишком долго, чувак. Нам нужно увидеть кое-что важное’.
  
  ‘ Тогда куда мы направляемся дальше? Флоренция? Рим?
  
  Он помолчал, затем: ‘Нет. Вена’.
  
  ‘О?’ Ну, для меня это не имело никакого значения. ‘Хорошо. Тогда я начну думать’.
  
  ‘ У вас нет каких-нибудь ... мелких неприятностей в Австрии, не так ли? ’ спросил он немного раздраженно.
  
  ‘Насколько я знаю, нет’.
  
  ‘Очень хорошо. Я организую еще одну встречу, как только мы получим известия из Манагуа’.
  
  И на этом все.
  
  Итак, я сидел и думал, как и обещал. Это не очень помогло. Тем не менее, в итоге у меня появилась одна идея. Не совсем яркое, но, по крайней мере, слабое свечение. Что было удачно, потому что двадцать четыре часа спустя Карлос был в эфире и сказал, что Манагуа дал добро и мы все должны встретиться через час.
  
  На этот раз я выбрала Военно-морской музей, недалеко от Арсенала. Это было приметно, но в стороне от проторенных дорог и довольно неподходящее место для таких, как мы. В любом случае, я все время собирался заглянуть туда сам: в основном это модели кораблей, якоря и так далее, но есть и несколько хороших ранних пулеметов, и торпеды, и прочее.
  
  Мы с Элизабет прибыли вместе; Карлос и донья Маргарита примерно через пять минут.
  
  "Вы хотите сказать, - начала Элизабет, - что Манагуа одобрил и Пуссена, и портрет Кордовы?’
  
  Донья Маргарита кивнула. ‘ Это правда. Говорят, это шанс, но шанс, который мы не должны упускать.
  
  Элизабет задумчиво прикусила губу. "Ну, я полагаю, они знают, что делают ... И я не думаю, что кто-нибудь докажет, что это не та Кордова’.
  
  Карлос добавил: ‘Это может вызвать небольшую полемику. Знаете, пусть о музее заговорят’.
  
  ‘Ну что ж ... пока они знают, что я не могу подтвердить ничего, кроме приблизительного возраста. Так что мне лучше позвонить Фаджиони и сказать ему, что я покупаю. Деньги здесь?’
  
  ‘Это передается по телеграфу. Это должно быть здесь сегодня днем’.
  
  Мы начали прогуливаться мимо экспонатов, включая двухместную подводную лодку, похожую на огромную торпеду, и вы надевали снаряжение водолаза и скакали на нем, как на лошади. Я вспомнил, что их изобрели итальянцы.
  
  ‘Вот это действительно было бы тайным местом для встреч", - сказал я. ‘Возьми напрокат парочку таких и назначь свидание на глубине двадцати футов в лагуне’.
  
  Донья Маргарита улыбнулась. ‘ В это время года я бы предпочла этого не делать, сеньор. Но подумали ли вы о своей собственной проблеме - добраться до Цюриха?
  
  Если подумать, такая подлодка неплохо бы преуспела в контрабандном бизнесе; я имею в виду, просто переплыть Адриатическое море в Югославию или Триест. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь пробовал это?
  
  Я сказал: ‘Единственная проблема с "Кордобой", не так ли? Я имею в виду, что "Пуссен" законный — Фаджиев может сам отправить его в Цюрих через несколько дней’.
  
  Элизабет кивнула. Затем мягко добавила: ‘Конечно, есть небольшая проблема с Дюрером. Они, вероятно, не стали бы возражать против его продажи, но, к сожалению, у нас, похоже, нет никаких сопроводительных документов. Нет даже квитанции, подтверждающей, что он не был украден. ’
  
  Ой. И все же — ‘Он невелик. Я могу это легко спрятать’. В любом случае, может быть. А Вогдон?
  
  Мы проходили мимо модели венецианской гребной галеры, и донья Маргарита заметила: "Знаете ли вы, что, когда они отправлялись в торговые походы на Восток, даже гребцам, почти рабам, разрешалось брать с собой кое-какие товары для обмена, сеньор?’
  
  ‘Ничто так не радует профсоюзы, как небольшое распределение прибыли’.
  
  ‘ Ах да. Демократия прибыли. Итак, сеньор, вы придумали, как безопасно добраться до Цюриха?
  
  Ну вот мы и поехали. "Что ж, если таможенники собираются меня обыскать, а я полагаю, что есть большая вероятность, что они это сделают, почему бы нам не использовать меня в качестве своего рода отвлекающего маневра?" Я имею в виду, мы все едем в одном поезде, но ты везешь Кордобу, и если они поедут за мной, то ни с кем другим они возиться не будут.’
  
  Карлос выглядел потрясенным. ‘Ты не можешь спросить донью Маргариту ... Чувак! Ты сам нанят для этой работы!’
  
  Я пожал плечами. "Хорошо, если я смогу сделать это по-своему. И это какой-нибудь окольный путь, вроде Греции. В любом случае, я не понимаю, зачем вам так срочно понадобилась я в Вене.’
  
  ‘Ты нужен нам как охранник’.
  
  ‘Ладно. Но это не оставляет мне особого выбора, не так ли? Я должен отправиться на север, и я должен ехать поездом. Я имею в виду, что у вас не может быть такой старой фотографии, которую повсюду разбрасывают сотрудники багажной службы авиакомпаний. Итак, я возвращаюсь именно к тому маршруту, на котором меня поймали раньше.’
  
  Донья Маргарита резко сказала: ‘Я сделаю снимок. Меня никогда не обыскивали. Так будет лучше’.
  
  На мгновение Карлос был сбит с толку. Тем не менее, он быстро взял себя в руки: "Ну, ты не потребуешь никакой дополнительной платы за это путешествие", - прорычал он. ‘И я возьму твой пистолет, если мы будем делать всю работу сами’.
  
  Я повернулась к Элизабет. ‘ Можешь сказать Фаджи, что я заберу... вещи сегодня вечером. Тогда мы сможем сесть на поезд завтра до обеда, и, если все пройдет нормально, мы успеем вылететь из Цюриха в Вену. Я взглянула на Карлоса. - Для тебя это достаточно быстро? - спросила я.
  
  Донья Маргарита твердо сказала: ‘Это хорошо, сеньор. Карлос позаботится о билетах, сэр?’ И снова прозвучало легкое прикосновение сержант-майоров. Карлос отвесил легкий поклон.
  
  Затем некоторое время мы просто прогуливались между стеклянными витринами с аккуратными моделями крейсеров и линкоров 1900-х годов.
  
  Элизабет сказала: ‘Забавно, что они похожи на плавучие фабрики, не правда ли? Все эти дымовые трубы, вертикальные линии и трубы повсюду. Индустриальное общество выходит в море’. Она повернулась к донье Маргарите. ‘ Что мы должны увидеть в Вене?
  
  Карлос ответил: ‘Мой друг — некий капитан Паркер, он живет там — и он держал ухо востро. Он думает, что напал на след чего-то довольно примечательного’.
  
  - У меня месячные? - Спросила Элизабет.
  
  ‘Да, он так говорит’.
  
  ‘Ты понятия не имеешь? . . . Ну что ж, посмотрим, когда увидим. Если больше ничего нет, может, мне пойти и начать звонить?’
  
  Донья Маргарита кивнула. ‘ Карлос позвонит тебе, чтобы сообщить о поезде.
  
  Итак, Элизабет оттолкнулась. Я пробыл там достаточно долго, чтобы договориться о том, чтобы забрать деньги и один из чемоданов доны М. (я подумал, что будет проще упаковать Cordoba прямо в нем у Фаджи'с, так что его не нужно будет переупаковывать до Цюриха) и примерно сказать им, когда я вернусь с ним.
  
  Снаружи с моря медленно наползал туман, и где-то покорно гудел корабль.
  
  OceanofPDF.com
  
  28
  
  Я сошел с медленного, холодного поезда в Падуе сразу после пяти, и к тому времени там тоже поднялся туман. Он ворвался в двери станции, как большое дуновение зимнего ветра, и движение снаружи кудахтало, как испуганные курицы.
  
  Мне потребовалось десять минут, чтобы найти такси, и еще три, чтобы убедить водителя хотя бы тронуться в направлении Фаджи. Я не думаю, что он считал это плохим направлением; он просто хотел сидеть там, где был, и жаловаться. Туман так действует на людей.
  
  И мы не подошли к "Фаджи'с" ближе, чем к главной дороге, оставив мне пару сотен ярдов, чтобы пройти по узким улочкам и переулкам. Он не собирался подниматься туда, синьор, было невозможно дать задний ход, и если бы по встречной дороге ехал грузовик без фар, тогда ...
  
  Я заплатил ублюдку за проезд без чаевых и почувствовал себя немного лучше от прогулки. Туман так действует на людей.
  
  К тому времени, вероятно, уже почти стемнело, за исключением того, что из-за тумана все казалось светлее. Я прыгал от одного пятна уличного освещения к другому, один раз сбился с пути и, наконец, добрался до большой входной двери, похожей на замок. Я услышала слабое мурлыканье колокольчика в глубине дома, и через обычное долгое время бодрый молодой человек открыл дверь.
  
  На этот раз ждать не пришлось; одна я не стоила того, чтобы производить впечатление. Меня провели прямо в кабинет. Пуссен сидел там, полностью развернутый, а Кордоба (или кто там еще) был наполовину завернут в оболочку из ваты, пластиковой простыни и мешковины.
  
  Фаджи кашлянул, как из пушки, и вылез из-за стола. ‘Туман — от него я умираю. Ты привез его из Англии, нет?’
  
  ‘ Естественно. Что угодно, лишь бы прикончить тебя. Как насчет пистолета?
  
  ‘Ах да. У тебя есть деньги?’
  
  Я выложила на стол семьсот долларов Харпера. Он наблюдал за мной, его губы беззвучно шевелились, когда он пересчитывал. Я держала в руке последнюю десятидолларовую купюру. ‘ Пистолет, Фаджи.
  
  Он туманно улыбнулся, затем достал его из ящика стола.
  
  Я его не брал. - Другой пистолет, Фаджи. "Вогдон’.
  
  Он рассек лоб. ‘Я старею. Я все время забываю. Я умираю. Да.’ Он положил дешевый французский револьвер обратно в ящик и протянул настоящий.
  
  И я добился своего. Я добился их. Ну, почти. Но даже сам по себе вес, баланс, ощущение абсолютного мастерства ... Должно быть, что-то отразилось на моем лице, потому что он сказал: "Вы продадите это гораздо дороже, не так ли?’
  
  Я пожал плечами. ‘ Может быть. Откуда это взялось, ты знаешь?
  
  Теперь он пожал плечами. ‘Я не могу знать. Я никогда не спрашиваю о таких вещах". Черта с два. Он, конечно, пытался отследить ее двойника; любой бы это сделал. И он знал, что я знаю. Но его способом было изматывать тебя маленькой ложью, маленькими попытками ‘забыть’, пока ты просто не устанешь и не позволишь ему выйти сухим из воды. Только не я.
  
  ‘Ну что ж, может быть, мне повезет’. Но я уже был таким, ты, старый изворотливый ублюдок. Итак, я распахнул пальто и засунул Вогдон за пояс. Он был великоват — это был не короткоствольный специальный пистолет для детективов, - но он торчал бы на добрых шесть дюймов из любого кармана. И вообще, в одном кармане у меня уже был пистолет.
  
  Я вернулся к фотографиям. ‘ Теперь я приму эти.
  
  Он протянул дрожащую старческую руку. ‘ Десять долларов, пожалуйста.
  
  ‘Очень жаль. Должно быть, забыла’. Я отдала ему последний счет. Ну что ж. Вести бизнес в стиле Эдвина Харпера через некоторое время стало бы довольно скучно.
  
  Он нажал кнопку на столе, вошел мальчик и продолжил заворачивать "Кордобу". Фаджи перебрал какие-то бумаги на своем столе и достал два конверта. ‘ Вам нужны квитанции, нет?
  
  ‘Да’. Я достал из кармана два банковских чека, мы поменялись и принялись недоверчиво читать. На квитанции Пуссена было несколько пробелов — они должны были быть, поскольку у него не было точного адреса, по которому ее следовало отправить, но их не должно было быть так много.
  
  ‘ Ты снова становишься забывчивой. Спасибо. Доставка в течение трех недель и на твой риск. Мисс Уитли согласилась на это.
  
  Он поднял взгляд, совершенно невинный, обглоданный окурок сигареты дрожал у него во рту. ‘ Но нет, она этого не говорила.
  
  ‘Не трудись пробовать, приятель. Я слушал с ее конца’. Я, конечно, не был, но я знал, что она не совершит такой ошибки.
  
  Он снова пожал плечами. ‘ Итак. если вы хотите, чтобы я сам прошел путь до Цюриха с картиной в руках. Сквозь туман...
  
  ‘И снег в Альпах. Не забудь про снег’.
  
  ‘Итак, я все равно умираю. Не имеет значения, когда. Напишите адрес, пожалуйста’.
  
  Я пытался писать в новое положение.также, но там не было места. ‘Оно должно быть снова набирал’.
  
  ‘Дороже, дороже’. Он вздохнул, снова зажег сигарету и закашлялся. ‘Это делает меня бедным’.
  
  Просто чтобы подразнить его, я достал пригоршню монет и бросил ему монету в пятьсот лир. Его это чертовски раздражало; он просто спокойно положил ее в карман. Я должна была догадаться, прежде чем пытаться оскорблять его таким образом. Теперь я была задета.
  
  Мальчик в белой куртке все еще шил мешковину. Мы ждали; Фаджи, очевидно, печатал не сам — в комнате не было пишущей машинки.
  
  Через некоторое время он сказал: ‘А пистолет, вы продаете его богатому американцу, не так ли?’
  
  ‘Возможно. Или, может быть, я оставлю его себе, пока не найду подходящий’.
  
  Он улыбнулся. ‘ Ну конечно. Тебе легче всего будет найти ее брата.
  
  ‘Не будь так чертовски уверен, что я этого не сделаю". Глупо было говорить, но, вероятно, я все еще был немного зол. Я хотел задеть его за живое. И мне это удалось, все верно. Его лицо застыло, если не считать сверкания глаз.
  
  Я пытался прикрыться, делая вид, что просто хвастаюсь. ‘Я серьезный торговец антикварным оружием. Намного серьезнее, чем у многих маленьких придурков с большими капиталами, которыми вы сейчас торгуете. Если этот пистолет где-то в Британии, у меня чертовски много шансов найти его, чем у большинства. ’
  
  ‘Ну конечно’. Он кивнул, но я не могла сказать, удалось ли мне это скрыть.
  
  Затем мальчик встал, махнув рукой на готовую упаковку. Я подошел и проверил ее; она была достаточно хороша.
  
  Фаджи сказал: ‘Если вы извините, я скажу Альфредо— чтобы он напечатал’. Они с мальчиком вышли. И я начал укладывать фотографию в футляр доньи Маргариты. Я полагаю, было бы удобнее засунуть туда и "Вогдон", но у меня может не быть возможности вытащить его до того, как я передам кейс.
  
  Это не заняло много времени. Потом я просто постоял, закурил маленькую сигару и подумал о том, чтобы незаметно заглянуть в личные бумаги старого ублюдка. Но я этого не сделал. Большинство из них в любом случае были бы на итальянском.
  
  Он вернулся с перепечатанной квитанцией, и я перечитал ее еще раз. На этот раз он все понял правильно. Я подписал его копию как профессиональную мисс Элизабет Уитли, а он подписал мою. И на этом все. Бизнес на сумму более четверти миллиона долларов подписан, опечатан и наполовину доставлен.
  
  ‘Ну что ж, - сказал я, - на этом до следующего раза’.
  
  ‘К следующему разу я буду мертва. Но это не имеет значения. Я позвоню в такси, нет?’
  
  ‘Ты не заставишь никого подняться сюда в таком тумане. Я подберу кого-нибудь’.
  
  ‘ Ты должен быть осторожен с этой такой дорогой картиной. С... бандитами.
  
  Я потряс футляром; он был не очень тяжелым. ‘ Только между нами, ты думаешь, это действительно старая Кордоба?
  
  Он пожал плечами. - Я никогда с ним не встречался.
  
  ‘ Извини. Я забыл.
  
  Он сам проводил меня до двери.
  
  К этому времени туман приобрел холодную, режущую кромку, замерзая там, где соприкасался. Я поежился, поднял воротник пальто, взял футляр в левую руку и заковылял вниз по склону к первому пятну смутного света.
  
  На втором повороте я остановился в нерешительности. Потом я понял, что любой спуск приведет меня к главной дороге, и неважно где. Я мог даже припарковаться в кафе, пока не приедет такси.
  
  Что-то сдавило мне горло, и что-то еще, холодное и твердое, вдавилось мне под правое ухо, и голос сказал: ‘Положи футляр’.
  
  Я спросил: ‘Почему?’ Чертовски глупо, но ты должен что-нибудь сказать.
  
  Напряжение на моем горле усилилось. ‘Положи чемодан и подними руки. Левой рукой он обнимал меня за шею, а пистолет, это мог быть только пистолет, приставил мне к уху.
  
  Итак, что бы сделал Джон Уэйн в подобной ситуации? Вероятно, сценарий был переписан. Но у меня было одно преимущество перед ним: мой пистолет — самый полезный — не торчал на виду у бедра.
  
  Я сказал: ‘Я опускаю чемодан’. Я наклонился вперед— чтобы сделать это, но дуло пистолета у меня за ухом не сдвинулось с места. Я снова выпрямился.
  
  Он ослабил хватку на моем горле, и его рука начала исследовать, ощупывая мою грудь — вероятно, в поисках пистолета. Он коснулся контуров "Вогдона", а затем потянул меня за куртку, распахивая ее. И пистолет соскользнул у меня из-под уха.
  
  Я крутанулся вправо, отбивая удар локтем, и он приземлился. Водородная бомба коснулась масла рядом с моим ухом, но затем я отскочил от него и полез в карман.
  
  Когда я подошел с браунингом в руке, он был силуэтом на фоне тусклого света фонаря в конце переулка, согнутый пополам, но с пистолетом в руке. И это выглядело так же грандиозно, как и звучало.
  
  Я сжал.
  
  Низко и влево, и я поняла это в тот момент, когда нажала на курок, как ты делаешь, когда это действительно важно. Поэтому я прошлась ими вверх и поперек, два-три-четыре, на линии его колен.
  
  Возможно, он и сам выстрелил бы еще раз, но я не знаю. Я был весь на мушке этого маленького пистолета, метал пули 22-го калибра так быстро, как только мог удерживать прицел.
  
  Я не стрелял в пятого; он падал. Приземляясь, он закричал. Я быстро отступил в сторону, прижавшись к стене, но пистолет выскользнул у него из рук. Я осторожно подошел и поднял его. Автоматический кольт 45-го калибра. Большой, все верно. И не для забавы, и не для того, чтобы пугать невинных контрабандистов произведениями искусства. Я опустил его в карман, наклонился и приподнял его лицо.
  
  Альфредо, сын Фаджи'а. Ну, конечно, это был он. Чертов придурок. Сколько прибыли он должен был получить на одной сделке?
  
  Парень застонал, и я увидел блестящее мокрое пятно у него на правом колене. Должно быть, это было мое третье попадание в него — четвертое попало ему между ног, а пятое должно было пробить другую коленную чашечку. И тогда я поднял его, снова обхватил одной из его рук себя за шею и наполовину понес, наполовину пошел пешком обратно вверх по склону.
  
  Я запыхался, как победитель дерби, когда снова добрался до входной двери Фаджи'а; даже мой палец устал нажимать на звонок. Но он, должно быть, ждал прямо внутри, потому что дверь сразу открылась, и я, пошатываясь, поднялась и протиснулась мимо него.
  
  Я бросил мальчика в кабинете, на старый красный плюшевый диван, и он перекатился на бок и снова начал стонать. Простреленная коленная чашечка болит, все в порядке.
  
  Фаджжи наклонился ко мне через плечо, и я почувствовал запах его дыхания. - Что ты сделал?
  
  Я помахал маленьким пистолетом с розовой перламутровой рукояткой и придумал, что еще сказать. но закончил словами: ‘Он выстрелил первым’. Уэйн гордился бы мной.
  
  Увядшее старое лицо исказилось от ужаса. ‘ Но — ты его избаловала!
  
  "Я сделала что?’
  
  ‘Он уже никогда не будет прежним! И он был таким совершенным. А ты его балуешь’.
  
  Слезы потекли у него из-под очков.
  
  Я обрел голос; он звучал не так, как мой, но на данный момент сойдет. ‘ Ты мерзкий старый ублюдок, ’ прохрипел я. ‘Позовите врача - и такого, который не станет говорить с полицией’.
  
  Полиция подала ему идею. ‘За это ты сядешь в тюрьму - на все время!’
  
  ‘ Позовите врача! - Крикнул я. Я толкнул его к столу и телефону. Но когда он поднял трубку, я схватил его за руку. "И если полиция все-таки вмешается в это дело, ты сможешь объяснить, почему он набросился на меня снаружи, размахивая чертовски большим .45. Я имею в виду, они могут не поверить, что я затеял драку, когда у меня была картина за сто тысяч долларов.’
  
  Он печально посмотрел на меня. ‘ Тебе не следовало брать пистолет.
  
  ‘Да. Он и я, ни то, ни другое, и оба’.
  
  Мальчик на диване пошевелился и вскрикнул. По лицу Фаджи снова потекли слезы. Я убрал руку. ‘ Теперь позови врача.
  
  Пока он набирал номер, я разорвал брюки мальчика и осмотрел колено. По крайней мере, я мог сказать, что пули там не было - и она не прошла навылет. Должно быть, пуля попала под углом, возможно, сломала кость и прошла своей дорогой. Крови было даже немного; жгут не понадобился, но все равно это была профессиональная работа по залатыванию раны. И он все еще вспоминал бы меня каждый раз, когда ставил правую ногу на землю.
  
  Фаджи пересек комнату. ‘ Он идет. Что мне сказать?
  
  ‘Он поверит во что угодно, если ему придется во что-то верить. Скажи, что ты баловался с пистолетом, что на него напала мафия — во что угодно. Просто забудь, что он участвовал в перестрелке, вот и все’.
  
  Маленькие влажные глазки внимательно посмотрели на меня. ‘ Я не забуду некоторых вещей.
  
  ‘Да. Ну, не забывай, меня бы здесь вообще не было, если бы у меня не было богатых друзей’.
  
  Затем Альфредо снова застонал, а Фаджи посмотрел на него и пробормотал: ‘Но ты его избаловал’.
  
  Я глубоко вздохнул. ‘ И это было даже не ради этой чертовой Кордовы, не так ли? Ты бы не посмел попробовать это, приятель. Это выглядело бы слишком липко даже для полиции. Это было для Вогдона. Ни квитанции, ни доказательств — и всего лишь бизнес старого Берта Кемпа, а не его клиента. Только потому, что ты думал, что я знаю, как это сочетать, и ты потерял несколько тысяч лир. Ты ублюдок.’
  
  ‘Он был мне как сын’.
  
  ‘Чушь собачья. Он родился более удачливым, чем это.’
  
  Потом я снова вышел в туман.
  
  Когда я обнаружил, что чемодан никто не крал, я не забыл удивиться. Затем я потратил пару минут, разыскивая гильзы; я не смог найти ни одну из .22, ни одну — или, может быть, обе - из .45. Но черт с ними; если полиция начнет поиски всерьез, они найдут стреляные гильзы, а я не собирался за ними охотиться.
  
  Я выпил чего-нибудь покрепче на вокзале, и когда мы переходили дамбу обратно в Венецию, я выбросил Кольт из окна поезда. Я встретил Карлоса в вестибюле отеля Critti незадолго до восьми, даже ненамного позже, чем я ему сказал.
  
  Он забрал чемодан и квитанции. ‘ Значит, у вас не было никаких проблем?
  
  Ну, не с его стороны заниматься бизнесом. Я покачал головой. ‘ Нет.
  
  ‘Да. Что ж, я тоже возьму пистолет, пожалуйста’.
  
  Я совсем забыла, что обещала ему Браунинг. Поэтому я завернул его в носовой платок, который лежал у меня в кармане, и протянул ему так аккуратно, что любой сильно отсталый двухлетний придурок мог бы не заметить, что мы делимся каким-то секретом. Я только надеялся, что он не потрудится понюхать дуло в течение следующих нескольких часов.
  
  Я сказал: ‘Он заряжен не полностью. По-моему, в нем всего шесть патронов. Помогает снизить натяжение магазинной пружины’.
  
  Либо он поверил мне, либо ему было все равно. Он просто кивнул. ‘ Я оставил билет в вашем отеле. Завтра в восемь утра. Я надеюсь, мы встретимся в Цюрихе. Затем он направился к лестнице.
  
  Я застонал, узнав время отхода поезда, и направился обратно в туман.
  
  И все это было так чертовски глупо. Я имею в виду, что послал этого парня против меня. Я же сказал ему, что умею обращаться с настоящим оружием, не так ли? Мне следовало убить мальчишку, притащить это обратно и положить ему на колени. Все это чертовски глупо.
  
  Что ж, завтра я уеду из Италии.
  
  Поезд отправлялся рано, и в тот вечер мне пришлось оплатить большую часть счетов и собрать вещи. И вдруг я поняла, что у меня проблема. Итак, я позвонила Элизабет после ужина и пригласила себя на последнюю "Стрегу" в ее отель. Я имею в виду, зачем заводить друзей и быть эгоистом со своими проблемами?
  
  ‘ Как, по-твоему, у нас дела в Италии? - Спросила я.
  
  ‘Италия? Мы еще не побывали в Италии. Только в Венеции. Смешно не съездить заодно во Флоренцию и Рим’. Она вернулась в Глумсвилл.
  
  ‘Возможно, тебе разрешат вернуться после Вены’.
  
  ‘Я надеюсь на это. Я просто не понимаю, что, по их мнению, мы найдем в Вене. Это не очень-то художественный центр’.
  
  Это было не совсем так, хотя, вероятно, достаточно верно с ее моральной точки зрения. Был один способ, которым изрядное количество произведений искусства попадало через Вену . . . Ну, неважно.
  
  Внезапно она спросила: ‘Как ты поладил с Фаджиони на этот раз?’
  
  - Мне пришлось переписать одну из квитанций, ’ осторожно сказал я. ‘ Он забыл, что несет ответственность за Пуссена.
  
  Она нетерпеливо покачала головой. - Зачем он делает это? Эти глупые маленькие аферы, которые он пытается провернуть ... Должно быть, это лишает его бизнеса.
  
  ‘Да, но он не может считать бизнес, которого даже не видит. Что ему нравится, так это выжимать последние лиры из каждой сделки, которую он заключает. Если он этого не сделает, он потерпел неудачу. Я имею в виду, дело не в самих деньгах, он не транжира, как донья Маргарита. Это своего рода табло. Он предпочел бы заключить две сделки и сжульничать в обеих, чем заключить десять и честно заработать на девяти из них. ’И это не только лишает его бизнеса, дорогая, иногда у людей лопаются колени. Но как он рассчитал эту сделку? Если он решил, что я обманула его, он не собирался оставлять это без внимания. Но что он мог поделать? Ну, кое-что он уже делал раньше . . .
  
  Я сказал: ‘Все это напомнило мне — завтра я беру Дюрера, не так ли?’
  
  ‘ Полагаю, да. Ты хочешь?
  
  "Ну, я, пожалуй, возьму что-нибудь. Моя работа и все такое. Но я хотел бы знать, не возьмешь ли ты для меня несколько мелочей?’
  
  ‘Пистолет, я полагаю’.
  
  ‘Да, и коробка патронов 22—го калибра и несколько обломков от другого пистолета’.
  
  Она вытаращила глаза. ‘ Боже мой. А что, если меня обыщут?
  
  - Ты не будешь. Я хотела отдать их Карлосу, но забыла. Не могу же я теперь снова туда наведаться.
  
  Через мгновение она сказала: ‘О, тогда ладно. Я полагаю, у вас случайно нет их с собой?’
  
  Я ухмыльнулся. ‘ Ну, по странному совпадению — да. Я отдал ей посылку.
  
  Она взвесила его в руке; тяжелый, конечно. ‘ Я принесу дюрера. Она сделала пару шагов, затем обернулась. "Как ты собираешься это довести до конца?’
  
  ‘Расскажу тебе в Цюрихе’.
  
  OceanofPDF.com
  
  29
  
  В Кьяссо меня сбросили с поезда с грохотом, который, вероятно, вызвал ту лавину, о которой вы читали.
  
  Если говорить строго о географии, то я уже был в Швейцарии; они используют Кьяссо в качестве таможенного и паспортного пункта только потому, что это ближайший город к границе с обеих сторон. Но я не собирался спорить о технических деталях. Это для людей с нечистой совестью.
  
  Итальянский таможенник был плотным сорокалетним мужчиной с тяжелым лицом и большими бандитскими усами, одетым в хорошо скроенную униформу в обычной небрежной манере итальянцев демонстрировать свою индивидуальность или гордость, а иногда и просто неряшливость. Но не этот мальчик.
  
  Он начал достаточно официально: ‘Ваш паспорт, пожалуйста’.
  
  Я передала его, и он тщательно проверил его — дату, имя, все — просто чтобы посмотреть, нет ли каких-либо отклонений, на которые он мог бы меня задержать. Конечно, этого не было, я имею в виду, я не такой уж чертов дурак.
  
  ‘Как долго вы пробыли в Италии?’
  
  "Около недели". Теоретически, вам нужна виза, если вы находитесь там больше месяца.
  
  ‘Сколько у тебя денег?’
  
  Я вывернул карман. Официально вы можете вывезти пятьдесят тысяч лир наличными — около сорока фунтов - или столько, сколько вы задекларировали по дороге. Я, конечно, не делал никаких заявлений о сдаче, но когда он отсчитал мне сдачу, у меня было всего чуть больше тридцати фунтов.
  
  Никаких валютных правонарушений. Казалось, его это не беспокоило.
  
  ‘Ты зачем приехал в Италию?’
  
  ‘Туризм’. Докажи, что я этого не делал, ублюдок.
  
  ‘Вы занимаетесь каким бизнесом?’
  
  ‘Директор компании’. Так было написано в моем паспорте. Это даже было правдой: я превратил свой магазин в частную компанию много лет назад, когда это было полезным способом уклонения от уплаты налогов, и я думал, что мне придется уклоняться. Чертов оптимист.
  
  ‘Каким бизнесом занимается ваша компания?’
  
  ‘Продавай и покупай антиквариат’.
  
  ‘Но вы ничего не купили в Италии?’
  
  Я покачал головой. ‘Ваши цены слишком высоки, их слишком сложно экспортировать, есть ограничение на то, сколько денег я могу вывезти из Британии, и в любом случае, у меня не так уж много денег’.
  
  ‘Но этого достаточно, чтобы приехать в Италию с туристической целью’.
  
  Я просто пожал плечами.
  
  В холодное бетонное помещение, наполовину офис, наполовину сарай, где все это происходило, забрел еще один таможенник. Это был остролицый парень, который все еще не был достаточно уверен в себе, чтобы элегантно носить свою форму. Он задал вопрос, и мой Первый Друг выпалил в ответ длинный, быстрый ответ. Мальчик посмотрел на меня с новым интересом.
  
  Я спросил: "Что ты сказал?’ не то чтобы я понял из этого ни слова. Но таким образом я мог бы заставить его рассказать мне. Но он тоже был профессионалом.
  
  Затем он спросил: ‘И вам нечего декларировать для вывоза? Никаких предметов искусства или антиквариата?’ Теперь он прижимал меня к земле, заставляя откровенно лгать — если это было то, для чего я была там.
  
  Я сказал: ‘Ничего’.
  
  ‘Пожалуйста, откройте ваш багаж’.
  
  Я расстегнула сумку авиакомпании, открыла чемодан. Новенький наклонился ко мне. Жаждущий поучаствовать в действии. Очевидно, босс сказал ему, что я профессиональный контрабандист, и, вероятно, я была первой, с кем он столкнулся. Через мгновение первый передал ему мою авиационную сумку, и он отнес ее на несколько ярдов вдоль большой бетонной скамьи, стоящей посередине комнаты.
  
  Это заняло время, гораздо больше, чем вы думаете. Но так бывает всегда. Мой друг, который работал в разведке, сказал мне, что потребовалось несколько часов, чтобы провести настоящий ‘личный досмотр’ просто человека и его одежды — посмотреть, не засунул ли он микрофильм за зад или спрятал в дупле зуба, что-нибудь в этом роде. Мужчина и его багаж заняли бы у них весь день.
  
  Они, конечно, не собирались быть настолько тщательными, но я все равно получал трехзвездочное лечение.
  
  Пока они были заняты, я побродил вокруг, чтобы более или менее согреться, выглядывая в грязные окна и перечитывая спортивную страницу в моей вчерашней Daily Mail. Мой поезд давно ушел, но примерно через полтора часа был другой, и еще один через четверть часа после этого. Я взял на себя труд проверить.
  
  Чуть позже зашел швейцарский таможенник и спросил, что происходит. Бандит с усами сообщил ему обо мне, и он оглядел меня с ног до головы — официально, но без особого беспокойства. Я не нарушал ни одного из его правил. В любом случае, вам пришлось бы провести довольно тщательный личный досмотр, чтобы найти швейцарские таможенные законы — я имею в виду, помимо таких вещей, как наркотики и огнестрельное оружие.
  
  Через несколько минут после этого молодой человек подошел с моей авиационной сумкой, выглядя немного опечаленным из-за того, что не нашел крышу Сикстинской капеллы, засунутую за подкладку. Старший брат просто кивнул и продолжил возиться с моей одеждой — раскладывал ее на верстаке, разглядывал швы, теребил лацканы и подплечники.
  
  - Ты накупила много одежды в Италии, ’ прокомментировал он. ‘ И чемодан тоже.
  
  ‘Да, я проиграл здесь дело’.
  
  ‘А?’ Он обдумал это, но не смог найти в этом ничего подозрительного. ‘Надеюсь, это застраховано’.
  
  ‘Я тоже’.
  
  Наконец он добрался до самого футляра — провел пальцами по подкладке, отыскивая свободные нитки, простукивая все вокруг. Пустая трата времени, и он, должно быть, начал это понимать. Но он должен был пройти через это сейчас.
  
  И вот они пришли ко мне.
  
  ‘ Теперь, пожалуйста, одевайтесь, синьор.
  
  ‘Ради Бога— как я могу носить с собой антиквариат?’ Я широко развел руками. ‘Что, черт возьми, ты вообще ищешь?’
  
  Бесстрастно, по-прежнему вежливо, он сказал: ‘Вашу одежду, пожалуйста, синьор’.
  
  ‘Здесь? Я, черт возьми, замерзну’.
  
  ‘Мы будем быстры’.
  
  Во всяком случае, так оно и было. Он тщательно обработал мое пальто, пиджак и брюки, затем заставил меня раздеться, чтобы он мог убедиться, что к моему телу ничего не приклеено. Он оставил мою задницу в покое, поэтому не подумал, что у меня при себе бриллианты или наркотики.
  
  И это было все. Он сел на скамейку и закурил "Национале", пока я одевался и перепаковывал свои вещи. Молодой продолжал выглядеть разочарованным.
  
  Я задал только один вопрос: ‘Зачем все это?’
  
  Но он только снова пожал плечами. Так что я, вероятно, никогда не узнаю, был ли это мой прошлый рекорд или этот ублюдок Фаджжи дал еще одну наводку.
  
  ‘И я теперь могу сесть на поезд?’
  
  Он просто махнул рукой швейцарскому таможеннику, который спросил: ‘У вас есть что декларировать, сэр?’ — и чуть не раскололся от смеха. Затем они оба достали свои маленькие карманные иммиграционные наборы и поставили штамп в моем паспорте. Итак, я сунула газету под мышку, взяла сумки и вышла, чтобы двадцать минут ждать поезда, оставив молодого офицера с таким видом, словно он прочитал детектив с вырванной последней страницей.
  
  Он, конечно, был прав, но я подождал четверть часа, пока не сел в поезд, прежде чем развернуть "Дейли Мейл" и вынуть гравюру, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
  
  Поезд останавливался практически везде, где только мог найти предлог, и было уже далеко за полночь, когда я добрался до Цюриха. И все еще это жуткое, ноющее воспоминание, которое я не мог вспомнить. . . Как, черт возьми, они заполучили меня той ночью? Затем внезапно появилась Элизабет.
  
  Она выглядела бледной, взволнованной и, вероятно, замерзшей; она ждала почти два часа. ‘ Что случилось?
  
  ‘Таможенники хотели устроить стриптиз’.
  
  ‘Они ... они нашли это?’
  
  ‘Нет’. Я ободряюще улыбнулся ей. ‘Что случилось с правящими классами?’
  
  - Они отправились прямиком в банк. Во всяком случае, это сделал Карлос. Полагаю, они сейчас в Вене. Он дал мне номер, по которому ты можешь позвонить, и кто-нибудь будет в банке.
  
  ‘Давай сначала сделаем это. Они хотят, чтобы мы попытались добраться до Вены сегодня вечером?’
  
  ‘Нет— он сказал отложить это до завтра". Есть самолет, который прилетает около пяти вечера, и он встретит нас’.
  
  Пять часов означало наступление сумерек; возможно, Карлос на старости лет стал больше заботиться о безопасности. ‘ Хорошо. Вы забронировали здесь номер в отеле?— или это сделать мне?
  
  У нее ничего не было, поэтому я порылся в карманах, пока не нашел несколько швейцарских монет, позвонил в Центральную и снял пару комнат, затем набрал номер банка Карлоса. Они сказали, что кто-то будет ждать через десять минут — могу я описать себя? Просто мера предосторожности, знаете ли.
  
  Поэтому вместо этого я описала Элизабет. Внезапно мне не захотелось испытывать судьбу и, возможно, напоминать банку о том, когда я была там — с Генри.
  
  Было похоже, что с тех пор, как я был там в последний раз, снега больше не выпадало, но и как следует не растаяло. Тротуары были покрыты грязными коростами старого снега, а по углам местами виднелись кучи, похожие на перегоревшие угли. Весь город был серым, холодным и чумазым, как один большой железнодорожный вокзал.
  
  Мы поймали такси и поехали по старому знакомому маршруту к Национальному банку. Я не особенно нервничал - если не считать того, что все еще пытался вернуть тот пустой час, когда на меня напали. Если кто-нибудь и поймает нас сейчас, то получит только гравировку, и они, вероятно, не стали бы пытаться сделать это, когда поблизости был таксист. Тем не менее, я держал ухо востро. И как раз перед тем, как мы добрались до берега, я увидел их.
  
  Две фары, которые слишком долго были позади нас.
  
  Я наклонился вперед и сказал: ‘Остановись. Остановись здесь’.
  
  Мы остановились. Они тоже.
  
  Элизабет спросила: ‘В чем дело?’
  
  ‘За нами следят’. Что, черт возьми, я сейчас натворил? Не мог же я попросить таксиста устроить сцену погони. Но они действительно собирались попытаться сбить нас со счетов, со свидетелями и всем прочим? — еще не было восьми часов. В любом случае, из машины сзади никто не выходил. Он просто сидел там, два немигающих глаза в тридцати ярдах назад по улице.
  
  Я решил. ‘Продолжай. Bank Nazionale. Schnell.’ Затем, обращаясь к Элизабет: "Ты ныряешь, нажимаешь на звонок и убираешься ко всем чертям внутрь. Я задержу их, если они попытаются что-нибудь предпринять. Я отдал ей свернутую Дейли Мейл.
  
  ‘Это здесь?’ Она хотела развернуть проклятую штуковину и убедиться, что все в порядке.
  
  ‘Ради Бога, да, это там, и все в порядке. Не спорь, просто уходи’.
  
  Мы завернули за последний угол, и свет фар позади тоже, а затем мы остановились перед банком.
  
  Наконец-то до нее дошло, что я хочу сказать. Она успела открыть дверцу до того, как такси остановилось, и нырнула в большую дверь, поскользнувшись на сугробе. Я вывалился следом за ней.
  
  Теперь я собиралась узнать. Я собиралась встретиться с ними. И на мгновение я пожалела, что у Карлоса все еще был пистолет 22-го калибра и к черту свидетелей. Затем я вернулся к их машине — маленькому зеленому "Опелю", — положил руку на водительскую дверцу и рывком открыл ее.
  
  Лейтенант Линдеманн перегнулся через водителя и спокойно сказал: ‘Добрый вечер. Герр Кемп’.
  
  OceanofPDF.com
  
  30
  
  Итак, двадцать минут спустя мы втроем — Линдеманн, Элизабет и я — сидели в углу бара в Central и пили пиво, и я, например, почувствовал голод.
  
  Я догадался, как он вышел на меня. Должно быть, позвонили из швейцарской таможни и сказали, что человек, которого итальянцы подозревают в контрабанде, направляется в Цюрих. И Линдеманн увидел мое имя на листке, и его маленький резной мозг подумал: "Ах-ха, я все равно дежурю этим вечером, так почему бы мне не насладиться этим, пойти с ним и до смерти напугать Берта Кемпа, эсквайра?’ Итак, он добрался до вокзала как раз вовремя, чтобы высадить меня из поезда.
  
  Я имею в виду, если бы у него действительно что-то было на меня, мы бы уже были в Полицейском участке и давали показания в трех экземплярах, а не распивали их в баре отеля.
  
  ‘Герр Кемп, ’ сказал он, - не могли бы вы рассказать мне, что вы делаете в Цюрихе?’
  
  ‘Путешествую по городу. Завтра отправляюсь в Вену’.
  
  ‘ И мисс Уитли тоже? Мне пришлось представить ее с самого начала.
  
  Она сказала: ‘Да", - тихим, но твердым голосом.
  
  ‘ Вы ходили в Национальный банк. Для чего?
  
  Она взглянула на меня. ‘ Положи кое-что на хранение.
  
  ‘Пожалуйста, скажи, что’.
  
  Я кивнул, и она сказала: ‘Гравюра, ценная’.
  
  ‘Это твой?’
  
  ‘Нет". Это принадлежит клиенту.
  
  ‘Какой клиент?’
  
  Я сказал: ‘Вы можете спросить в Национальном банке’.
  
  ‘Но я спрашиваю тебя’.
  
  ‘Да, я знаю. Но мы не обязаны говорить вам, если только это не связано с преступлением, не так ли? Какое преступление вы расследуете?’
  
  Его лицо стало еще более деревянным. ‘ Вы отказываетесь сообщать информацию полиции!
  
  ‘Вы все замечаете, копы. Вот что я тебе скажу, приятель: ты выдвинешь против меня обвинение, и мы предстанем перед магистратом, и пусть он спросит тебя, почему ты подставляешь пинка паре невинных посетителей. И я вызову Банк в качестве свидетеля - хорошо?’
  
  Банки в Цюрихе - это не совсем Бог, но и Бога нельзя привлечь в качестве свидетеля. И Линдеманн, должно быть, помнили, что, на кого бы мы ни работали, у них было достаточно влияния, чтобы заставить "Нэшнл" открыть свои двери без четверти восемь вечера.
  
  В общем, он сменил тактику. - Когда ты был здесь раньше, когда с тобой произошел несчастный случай, — он бросил на меня жесткий официальный взгляд, — я сказал тебе уехать из Цюриха. Но ты вернулся.’
  
  ‘Наблюдательна, как всегда. Но у тебя нет власти помешать мне. Я имею в виду, что по закону кантона Цюрих лейтенант полиции не может просто сказать парню: “Иди и не высовывайся”.’
  
  ‘Ты возвращался раньше?’
  
  Анри.
  
  Это был решающий момент. Если бы он проверил гостиничную регистрацию, то знал бы, что я был здесь той ночью. Теперь он предлагал мне солгать об этом — и тогда он понял бы, что что-то напутал.
  
  Поэтому я пошел напролом и солгал ему. ‘ Да, пару раз. Я всегда проезжаю через Цюрих.
  
  Это потрясло его; значит, он знал, что я был здесь той ночью.
  
  ‘Когда ты кончил?’
  
  — Пару дней назад... значит, не осталась на ночь. И за несколько дней до этого.
  
  Элизабет смотрела на меня, немного озадаченная и немного обеспокоенная.
  
  ‘Вы знали человека по имени Анри Бернар? — знатока искусства?’
  
  Я нахмурился, словно пытаясь вспомнить, и посмотрел на Элизабет. ‘ Да, я думаю, что да. Француз, не так ли? Кажется, я встречал его однажды.
  
  ‘Он мертв’.
  
  ‘Да, мне показалось, я где-то это читал. Его убили, не так ли?’
  
  ‘В ту ночь, когда ты был здесь’. Очень веско и многозначительно.
  
  ‘Какой это был вечер?’
  
  Он вздохнул.
  
  Я сказал: "Ну, давай, приятель. Я его не убивал. Какого черта я должен?’
  
  ‘Его ограбили’.
  
  ‘Ну?’
  
  ‘Мы считаем, что у него украли очень ценную картину’.
  
  Я уставилась на него. Я никогда об этом не думала. Я имею в виду, я знала, что фотография не была украдена - но зачем им знать? Там был Генри, эксперт по искусству, с моим чемоданом размером с картину и явно недостаточным количеством одежды, чтобы заполнить его - так почему бы не сделать поспешный вывод, что кто-то стащил у него картину? И вся моя чертова ловкость в краже его денег была пустой тратой времени. Они, вероятно, предположили, что вор сделал это именно по той причине, которая была у меня: отвел подозрения от искусства.
  
  Я слабо сказал: ‘Я тоже не краду картины’.
  
  Элизабет спросила ясным, четким голосом: ‘О какой картине мы говорим?’
  
  Линдеманн нахмурился. ‘ Мы еще не знаем.
  
  ‘Никто не заявлял об одной краже?’
  
  ‘Мы проверяем, чтобы выяснить’.
  
  "Ценные картины не крадут незаметно для кого-то. Это не могла быть фотография Бернарда — я тоже его немного знал, и у него не было таких денег. Эксперты по искусству никогда этого не делают. Должно быть, это принадлежало клиенту. Хорошо, на кого он работал?’
  
  ‘Мы не знаем’.
  
  ‘Боже мой, ты многого не знаешь. Бьюсь об заклад, там вообще не было фотографии’.
  
  ‘Фройляйн— мы должны проверить все возможности’.
  
  "Это именно то, чего ты не делаешь, ты рассматриваешь только одну возможность: что у него была картина, что она была украдена, и что любой, имеющий хоть малейшее отношение к искусству, который был здесь в то же время, должен иметь к этому какое-то отношение. Вы действительно детектив?’
  
  Он покраснел и напрягся, держа бокал с пивом прямо перед собой, как шпагу в салюте. ‘Фройляйн, я должен приказать вам не разговаривать со мной в таком тоне!’
  
  Может быть, так оно и было. Пришло время мне внести свой пенниворт. ‘ Ну, ты сам это начал. Я имею в виду, ты сидишь здесь и обвиняешь меня в убийстве, ограблении и Бог знает в чем. Предполагается, что мне это должно понравиться?’
  
  ‘Я не обвиняю!’
  
  ‘Ты мог бы одурачить меня’.
  
  Он сделал осторожный официальный глоток пива. Затем, когда его голос снова обрел контроль, спросил: ‘Вы занимаетесь контрабандой картин?’
  
  ‘Я антиквар’.
  
  ‘Но ты еще и занимаешься контрабандой?’
  
  Я пожал плечами. ‘ Все занимаются контрабандой. Да, он определенно вышел на меня через таможню.
  
  ‘Но ты делаешь это постоянно, за деньги", - настаивал он.
  
  ‘Тебе-то какое дело? Я не нарушаю никаких швейцарских законов’. Ну, кроме того, что иногда перевозлю это .22 часа в сутки, конечно. А также сокрытие небольшого количества улик и намеренное введение в заблуждение Уголовной полиции и еще несколько подобных мелочей.
  
  ‘Значит, ты делаешь все это", - торжествующе сказал он.
  
  И что с того? Перестаньте пытаться обеспечить соблюдение законов другой страны. А как насчет всего этого золота в Швейцарии? —у вас есть золотые прииски в этой стране? Половина этого добывается нелегально — по чужим законам. Ты собираешься начать вытряхивать всех золотых контрабандистов? Черта с два, потому что Швейцария получает на этом неплохую прибыль. Что ж, ты тоже получаешь прибыль от искусства. Не раскачивай лодку; ты можешь обнаружить, что плывешь домой вплавь.’
  
  Элизабет открыла огонь с фланга. ‘Нам, конечно, придется доложить обо всем нашему работодателю. Ему придется самому решать, обсуждать это с вашим начальством’.
  
  Его триумф длился недолго. Он долго и хмуро разглядывал свое пиво, на случай, если в нем плавали какие-нибудь полезные подсказки, затем кашлянул и спросил: ‘Ты собираешься завтра в Вену?’
  
  ‘Да’.
  
  ‘Я бы спросил там ваш адрес’.
  
  ‘Пока нет. Но я скоро вернусь. Хочешь, я позвоню тебе, чтобы ты снова приехал и проследил за мной со станции?’
  
  Он посмотрел на меня и встал. ‘ Я узнаю. Добрый вечер. Затем слегка поклонился Элизабет и ушел.
  
  Последовало долгое молчание, которое я провел, жалея, что не выбрал двойной скотч вместо пива, и задаваясь вопросом, действительно ли я все еще голоден. Это был довольно официальный день.
  
  Затем она сказала: "В следующий раз, когда ты столкнешься с полицией, ты не мог бы оставить меня здесь?’
  
  Забавно, я собиралась сказать прямо противоположное. Я имею в виду, я надеюсь, что ты тоже будешь с нами в следующий раз. Спасибо.
  
  ‘Мне просто не нравится, когда полицейские думают, что они боги", - твердо сказала она.
  
  ‘Ты их не убедишь, но все равно спасибо’.
  
  ‘ Как ты думаешь, он перестал тебя подозревать?
  
  ‘А, на самом деле он никогда этого не делал. Он просто помыкал мной на общих основаниях. Мы бы не поехали завтра в Вену, если бы он думал, что чему-то научился. В любом случае, он не ведет дело Анри; не какой-нибудь вшивый младший лейтенант. Черт возьми, я собирался выпить скотча; я мог бы поесть завтра. Я помахал официанту.
  
  Элизабет спросила: ‘Тебе пришлось признать, что ты был контрабандистом произведений искусства?’
  
  ‘Это все еще не противоречит закону — здесь. И теперь, когда он знает, что я в некотором роде профессиональный мошенник, у него еще меньше шансов подумать, что я работаю на Анри. Я имею в виду, что это была действительно чертовски любительская работа. Шансы, которыми воспользовался тот, кто это сделал ... Всего один крик, один ночной портье, рыскающий вокруг ...
  
  Она рассеянно кивнула. Подошел официант, и я сделал заказ; она ничего не хотела. Когда он ушел, она сказала: ‘Но если слишком много людей узнают, ты вылетишь из бизнеса, не так ли? Разве итальянская таможня не расскажет французам, голландцам и всем остальным?’
  
  ‘Нет". Таможенные службы мало разговаривают друг с другом. Их законы, методы и так далее слишком разные; это не похоже на полицию. И в любом случае, они как бы конкурируют друг с другом. Я имею в виду, что все они приносят прибыль - служба получает долю от того, что конфискует. Если у вас есть золотой контрабандист, направляющийся из Лондона во Францию в Италию, и итальянцы знают об этом, они не станут предупреждать французов. Они подождут, пока он приедет в Италию; тогда они получат золото и славу. ’
  
  Она задумчиво смотрела на меня. ‘ Полагаю, ты предпочитаешь поторговаться на этом.
  
  ‘Полагаю, что да’.
  
  Она внезапно зевнула, затем извинилась. ‘Это был долгий день. И довольно волнующий. Я действительно испугалась, когда тебя сняли с поезда’.
  
  Я тоже не представлял себе увеселительный круиз. ‘ А, просто часть работы.
  
  Она рассеянно кивнула и встала. ‘ Увидимся утром, Берт.
  
  Я постоял там некоторое время, как бы раздумывая, поесть ли, выпить еще виски или просто продолжать стоять, пока не наберусь сил для принятия решения. В конце концов, официант приготовил это для меня, подойдя посмотреть, не приклеились ли мои ноги к палубе. Я покачал головой и уполз в постель.
  
  Утро начиналось медленно, и к тому времени, как я проснулся, Элизабет куда-то ушла. Итак, я зашел в Landesmuseum за вокзалом и пустил слюни на некоторые из их Radschlosspistoles и Luntenschnapphahnschlosses — колесцовые и фитильные замки. Для меня немецкий всегда звучит скорее как спецификация, чем как язык, но в Цюрихе производили несколько довольно хороших старых пистолетов.
  
  Она нашла меня в баре "Централ" примерно в половине первого, и мы пошли куда—нибудь перекусить - что, как выяснилось, было неплохой идеей. Мы отправились в аэропорт в половине третьего.
  
  OceanofPDF.com
  
  31
  
  В Вене Карлос ждал нас на каком-то арендованном или, может быть, позаимствованном Mercedes 220 и отвез в город. Уже стемнело, и на большом нефтеперерабатывающем заводе, расположенном чуть дальше по дороге, горели все огни, превращая геометрические фигуры в какой-то холодный, пустынный космический город.
  
  ‘ У вас были какие-нибудь неприятности в Цюрихе? - спросил он.
  
  ‘Таможня предупредила полицию, поэтому мы немного поболтали с ними. Но мы чисты. Они думают ’.
  
  ‘Да’, - сказал он задумчиво. ‘Что ж, я надеюсь на это. Но в любом случае это может быть последняя покупка, так что, возможно, у тебя будет еще только одно путешествие’.
  
  Элизабет казалась удивленной. ‘ Последняя? Но у нас ... у вас... осталось больше трех миллионов долларов, не так ли?
  
  ‘Да. Но если капитан Паркер прав насчет этого, мы, возможно, потратим большую часть денег’.
  
  ‘Боже мой, это, должно быть, здорово. Или думает, что это так. Что такое это?’
  
  ‘Это вам судить. Мы сами еще этого не видели’.
  
  Я мрачно сказал: ‘Держу пари, что он все равно чертовски большой’.
  
  ‘Возможно, у тебя возникнут небольшие проблемы. В Австрии очень строго с такими вещами?’
  
  ‘Нет, но что-то настолько ценное... Что ж, посмотрим’.
  
  ‘Да’.
  
  Вниз по длинной прямой дороге, разделяющей огромное кладбище, под железной дорогой, а затем в числе первых трамваев и до самой Рингштрассе. Я предполагал, что мы будем поворачивать вдоль нее; большинство больших отелей расположены вокруг Кольца. Но мы пошли прямо через него в старый город. Я не очень хорошо знаю Вену — я имею в виду, что могла бы ориентироваться при дневном свете, — но после пары поворотов по узким улочкам я совершенно заблудилась.
  
  После еще пары оборотов я спросил: ‘Куда, черт возьми, мы направляемся?’
  
  ‘ Квартира капитана Паркера. В данный момент его нет.
  
  Элизабет подозрительно спросила: ‘Предполагается, что мы останемся там? Мы оба?’
  
  ‘Это большое место", - успокаивающе сказал Карлос. ‘И, возможно, всего на пару ночей. Мы хотели найти хорошее тихое место, где вы могли бы рассматривать картину столько, сколько захотите, — и тайно. ’
  
  Она кивнула, по-видимому, смирившись с этим. Что ж, я полагаю, что большая часть экспертизы в искусстве - это просто смотреть, просто жить с картиной, пока у тебя не появится ощущение: это правильно или это неправильно. То же самое и со старыми пистолетами, на самом деле.
  
  И, наконец, мы остановились. Это была узкая, темная, пустая улица, вдоль которой стояли огромные мрачные старые дома, и почти ни в одном из них не горел свет. Наш дом был таким же: стены толстые, как у замка, высокие окна с закрытыми ставнями, которые начинались только на высоте твоей головы. Дверной проем представлял собой большое двойное сооружение, в котором когда-то могла бы проехать карета; Карлос открыл обычную дверцу поменьше, врезанную в него, и первым вошел внутрь.
  
  Мы прошли через небольшой туннель в виде арки, справа от которого был кабинет хаусмейстера — снова темно — и вышли в маленький дворик, покрытый обледеневшим снегом. Широкая каменная лестница вела к частично открытой галерее на уровне первого этажа. Еще один этаж выше. И по-прежнему без света. Затем он включил единственную голую лампочку на середине лестницы.
  
  ‘Здание аварийное’, - объяснил он. ‘Его скоро снесут. Так что заняты пока только две квартиры’.
  
  ‘У кого другой?’ Я спросил. ‘Дракула?’
  
  Элизабет вздрогнула. - Не надо, пожалуйста.
  
  ‘Ну, ладно, это секрет’.
  
  ‘У капитана Паркера достаточно уютно. Вам будет тепло. Следите за льдом на этих ступеньках’.
  
  Мы пошли дальше. ‘ Где он? - Спросил я.
  
  ‘Из страны. Через границу’.
  
  У Австрии много границ — шесть, я думаю, — но считаются только две. Доблестный капитан служил в Чехословакии или Венгрии. Ни один из них не находится дальше чем в часе езды от Вены, чуть ниже по Дунаю.
  
  Карлос включил другой свет, и мы пошли по галерее к большой массивной двери в боковой стене дома. Он открыл ее, и мы вошли.
  
  Мне потребовалось около тридцати секунд, чтобы обнаружить, что капитан П. не был трезвенником. Там была почти полная бутылка скотча Teacher, полбутылки польской водки, немного сливовицы, пара бутылок hock, которые выглядели довольно стильно - во всяком случае, у них было название длиной с винтовку Kentucky rifle — и несколько бутылок содовой. Я допил половину первой порции виски с содовой, когда вошла Элизабет. Я находился в помещении, которое, вероятно, было гостиной, обогреваемой электрическим камином и накопительным электрическим обогревателем.
  
  ‘ На что это похоже? - Спросил я.
  
  ‘Достаточно хорошо. Хотя планировка странная’.
  
  ‘Наверное, все порублено в одной большой комнате. Посмотри на высоту потолка’. Tt был слишком высоким для размера комнаты, а причудливая лепнина резко заканчивалась у разделяющих стен.
  
  Карлос сказал: ‘Да, осмелюсь сказать, это была главная столовая. Здесь могло поместиться по меньшей мере пятьдесят человек. Должно быть, красивое зрелище. У вас на кухне достаточно еды, мисс Уитли?’
  
  ‘Ты хочешь, чтобы мы здесь поужинали?’
  
  Да, если ты не возражаешь. Если мы сохраняем это в секрете, то лучше всего сохранить это в секрете настолько, насколько это возможно, поэтому я бы предпочел, чтобы тебя пока никто не видел. Я уверен, что мистер Кемп согласится.’
  
  Я пожал плечами, затем кивнул. Это была моя собственная идея.
  
  ‘О, хорошо", - сказала она. ‘Но я не очень хорошо готовлю’.
  
  ‘Я тоже, но я ем много своей стряпни. Мы будем жить’. Она усмехнулась. Я сказал Карлосу: ‘Если я не смогу выйти, ты мог бы принести мне несколько маленьких сигар - ну, ты знаешь’.
  
  ‘Да, я так и сделаю. Надеюсь, я вернусь около одиннадцати’.
  
  Она спросила: ‘С фотографией?’
  
  ‘Да, если она будет здесь к тому времени’.
  
  Я сказал: ‘Это переходит границу, не так ли?’
  
  Он помолчал, затем тихо сказал: ‘Да’.
  
  Когда он ушел, Элизабет спросила: ‘Я думаю, он имел в виду границу?’
  
  Я кивнул. Она сказала: ‘У тебя есть конкуренты в бизнесе’.
  
  ‘ Пусть забирают. Я имею в виду. Я не собираюсь возиться с Железным занавесом.
  
  ‘Не виню тебя. Можно мне чего-нибудь выпить?’
  
  Я налил ей виски, затем прошелся по квартире, самостоятельно разыскивая ее. Она была длинной, просто череда комнат и коридор, тянувшийся вдоль одной стороны здания. Все окна были со стороны внутреннего двора, потому что дом примыкал прямо к следующему; вдоль этой стены тянулся коридор без окон, из которого выходили комнаты. Там была узкая кухня со старомодной электрической плитой, маленьким холодильником и обычными мелочами; большая спальня с двуспальной кроватью - Элизабет оставила там свои сумки, — ванная комната с газовым гейзером времен расцвета Австро—Венгерской империи (как специалист по огнестрельному оружию, я не собирался к нему прикасаться это) и спальня поменьше с письменным столом. Ящики были заперты. Угадайте, как я узнал.
  
  Я вернулся в гостиную, где Элизабет рассеянно смотрела на книжную полку.
  
  ‘ Есть какой-нибудь Микки Спиллейнс, которого я не читал? - Спросил я.
  
  ‘Нет ... Хотя есть ле Карре’.
  
  ‘В ле Карре недостаточно оружия. Я имею в виду, что почти ни в кого не стреляют’.
  
  Она бросила на меня быстрый взгляд, и я почувствовал себя виноватым, пока не вспомнил, что никто не знал о мальчике Фаджи в Падуе. Затем она вернулась к книгам. ‘Если вам нужно оружие, то здесь его предостаточно’.
  
  Я подошел и посмотрел. Всего было около сорока книг: несколько романов, пара книг о Вене и Австрии, куча книг об искусстве и куча книг об оружии: Огнестрельное оружие, Эпоха огнестрельного оружия, Огнестрельное оружие Curiosa, Антикварное огнестрельное оружие Листера, История револьвера Кольт и "Стрелковое оружие мира" У. Х. Б. Смита 1960 года издания. Так, так, так; итак, капитан Паркер затосковал по старым добрым временам, когда он скакал во главе своей роты, размахивая устаревшим пистолетом 38-го калибра. Полагаю, я мог бы догадаться об этом, учитывая, что он все еще называл себя капитаном.
  
  Элизабет спросила: ‘Хорошая коллекция?’
  
  ‘ Стандартная штука. У меня все есть дома. Я налил себе еще выпить.
  
  ‘Хочешь чего-нибудь поесть?’
  
  ‘ Немного. Что там?
  
  - Несколько банок. Хлеб. Яйца. Картошка. Кофе. Полагаю, мне лучше приготовить кофе к тому времени, когда их принесут.
  
  ‘Если есть что-нибудь, из чего можно приготовить сэндвич, я возьму один’. Я последовал за ней на кухню и прислонился к раковине, пока она перебирала древнее и современное оборудование. Вся квартира была такой: смесь мебели, доставшейся от прошлых жильцов, кое-что, вероятно, добавил Паркер (но только когда это было необходимо, и даже тогда он не тратил слишком много). И слишком много глянцевой краски, придающей помещению убогий блеск правительственного учреждения.
  
  Такую квартиру можно найти в каждом ветхом особняке в каждом большом городе Европы. И когда ты находишь это, они выбрасывают тебя на улицу, сносят это место и возводят двадцатичетырехэтажное здание для Организации Объединенных Наций по борьбе с фигней и проказой. От одной империи к другой менее чем за шестьдесят лет.
  
  Элизабет протягивала ей сэндвич на тарелке. ‘ О чем ты мечтаешь? - спросила я.
  
  ‘Прогресс. Спасибо’. Это была какая-то ливерная колбаса. Неплохо. Я отнес его обратно в гостиную — там была смежная дверь — и крикнул в ответ: ‘Может, мне поставить бутылку этого вина в холодильник?’
  
  ‘Что это?’
  
  Я глубоко вздохнула и пошевелила языком. ‘Niersteiner Oelberg Riesling Feine Auslese Edelgëwachs—1959.’
  
  Она со свистом вылетела из кухни. ‘ Боже мой, это дорогая штука. Возможно, нам лучше к ней не прикасаться.
  
  ‘Почему бы и нет? Паркер может отнести это в счет расходов. В любом случае, я полагаю, что Карлос принес это. Я имею в виду, Паркер не может быть большим знатоком вина, если все, что у него есть, - это две бутылки этого напитка.’
  
  ‘Возможно, он планировал небольшую вечеринку по соблазнению’.
  
  ‘Что ж, капитану Паркеру не повезло. Ему придется наполнить ее сливовицей. Кстати, откуда ты знаешь о винах?’
  
  "Знаете, Америка - это не сплошь виски со льдом. И мир искусства очень заботится о своей культуре. Мы даже ходим на Вагнера - если только не забываем, что нас нет в городе.’
  
  Я ухмыльнулся.
  
  Дверной звонок пару раз звякнул и издал гортанный хрип в стиле педжиони. ‘Общая картина, ‘ сказал я, - вот-вот начнется", - и пошел открывать дверь.
  
  OceanofPDF.com
  
  32
  
  Донья Маргарита поспешила войти, одетая в свою леопардовую шкуру и принеся с собой порыв холодного воздуха. Затем незнакомый мне персонаж нес переднюю часть картины, которая была зашита в мешковину, а примерно в шести футах позади него другой неизвестный нес заднюю часть. Я чертовски уверен, что не собирался класть эту фотографию ни в какой чемодан.
  
  Наконец Карлос, который закрыл за собой дверь - и тщательно запер ее.
  
  Я последовал за ними в гостиную и начал предлагать напитки, в то время как Элизабет предложила кофе. Двое неизвестных положили картину на диван и начали разрезать шитье сверху. Они оба были одеты в темные пальто и фетровые шляпы, немного потертые, в толстых дешевых ботинках. Их лица тоже были почти одинаковыми, или, может быть, дело было в выражениях: спокойные, замкнутые, настороженные. Я знал, в чем заключалась их работа, и я не имею в виду торговлю произведениями искусства. Также я был готов поспорить, что они были не по ту сторону границы.
  
  Донья Маргарита потягивала виски и постепенно снимала пальто; холодный воздух снаружи напомнил мне, насколько тепло в квартире на самом деле. Карлос предпочитал кофе. Элизабет просто стояла, нервно сплетая пальцы. Никто ничего не сказал.
  
  Затем один из новых друзей увидел бутылку сливовицы, указал на нее своему приятелю, и они оба объявили забастовку.
  
  Элизабет пробормотала: ‘О Боже мой...’ - и сцепила пальцы в гвоздичную петлю. Донья Маргарита взглянула на нее и сочувственно улыбнулась.
  
  На самом деле это не заняло много времени. Сливовица упала, не коснувшись бортов, и их снова развернули менее чем за минуту.
  
  Под мешковиной картина была защищена по краям гофрированным картоном, а под ним была обернута толстыми полосками ваты. Кто бы ни упаковывал ее (капитан Паркер?) он знал, что делал.
  
  Наконец все было снято — и мы смогли увидеть обратную сторону фотографии. Каждый из них взял за конец, осторожно приподнял, развернул и прислонил обратно.
  
  Затем Элизабет сказала: ‘Боже мой!’ Затем: ‘Джорджоне’. И затем, благоговейным шепотом: ‘Вы нашли “Венеру с пистолетом”’.
  
  Это была обнаженная женщина в натуральную величину, полулежащая на мятой красной ткани, прислонившись спиной к замшелому камню. И удобно держащая на коленях странный старый пистолет. Позади нее летний день угасал за большим фермерским домом, похожим на крепость, и отдельными деревьями к низким голубым холмам. Небо с высокими облаками и золотистой дымкой, которая улавливала сияние ее тела.
  
  И это было самое красивое, что я когда-либо видел.
  
  Женщина — не девочка — была полной, мягкой, невероятно красивой. Она не спала и смотрела на меня темными серьезными глазами. Но странным было то, что на фотографии не было никаких эмоций. Она ничего не выражала: она просто была. Все это было живым, но тихим, неподвижным, как днем. Можно было услышать, как птица прочистила горло, а затем остановилась, стыдясь нарушить тишину.
  
  Вот чем на самом деле был Ренессанс. Это было на миллион лет дальше от "строгих святых" Джотто и "голодных синих дьяволов", но столь же определенно в другом: изначальной красоте, а не первородном грехе.
  
  Очень тихо Элизабет сказала: "И я полагаю, нам нужно поговорить о деньгах’.
  
  Я взглянул на донью Маргариту и Карлоса: они все еще стояли, загипнотизированные. Только двое помощников не были впечатлены; они лишь мельком взглянули на нее, чтобы убедиться, что она все еще цела, а затем отошли в угол, чтобы сливовице не было одиноко.
  
  Внезапно это показалось неплохой идеей; я обнаружил, что у меня дрожат руки. Я подошел и налил еще виски, и это, казалось, разрушило чары.
  
  - Значит, ты узнаешь это? - спросил Карлос.
  
  Элизабет кивнула. ‘ Мы всегда знали, что она существовала — когда-то. Кто—то сделал множество гравюр Джорджонеса — и других - через сто лет после его смерти. На самом деле, это первый каталог. Гравюры сохранились, но многих фотографий нет. Или их не нашли. Однако ”Венера с пистолетом" - самая большая.’
  
  Донья Маргарита спросила: ‘Доказывает ли это, что это правильно ... подлинно?’
  
  Элизабет, нахмурившись, уставилась на картину. ‘ Нет. Если бы вы собирались подделать картину старого мастера, вы бы попытались выбрать ту, которая пропала. Вы бы нарисовали что-нибудь, соответствующее уликам. Или гравер всегда мог ошибиться, что это был вовсе не Джорджоне, а Тициан или Себастьяно. . . Затем она покачала головой. ‘ Но это было не так. Это, должно быть, был Джорджоне.’
  
  - Есть ли кто-нибудь еще, с кем мы могли бы посоветоваться? Тактично спросила донья Маргарита.
  
  ‘Никто". Экспертов по Джорджоне нет. Он написал недостаточно — или недостаточно, чтобы выжить, — чтобы стоило быть экспертом только по нему одному. Есть всего около полудюжины, которые все считают его собственностью. Только двадцать, о которых стоит поспорить. Он умер молодым.’
  
  Я решил, что пришло время быть полезным. ‘Это выглядит довольно свежо’.
  
  - Его чистили совсем недавно. К тому же умело. Это, конечно, в его пользу. Если бы ты притворялась, ты бы попыталась испачкать его." Затем она внезапно взорвалась: "Но никто не смог бы так это подделать . Это реально.’
  
  Минутное молчание; затем я сказал: ‘Это здорово, я согласен с вами, что —’
  
  "Спасибо тебе’.
  
  ‘— но где она была последние триста лет?’
  
  Карлос холодно сказал: ‘Полагаю, Венгрия, мистер Кемп’.
  
  Элизабет подошла и осторожно наклонила картину вперед — она не была в рамке, поэтому не была тяжелой — и изучила обратную сторону. "На ней нет пометок, никаких этикеток. Ну, мы знали, что такого не было на рынке последние сто лет. Она откинула его назад. ‘Я бы предположил, что она висела в задней ванной какого-нибудь венгерского замка бог знает сколько времени. Вся покрытая грязью: просто тусклая фотография какой-то обнаженной натуры. Никто не знал, что у них получилось. В мире не так много мест, где такое могло случиться, но Венгрия - одно из них. До последней войны она была практически феодальной; за столетия ничего не изменилось. ’
  
  Карлос осторожно, почти неохотно спросил: "Ты не думаешь, что это могли украсть?’
  
  Она взглянула на него. ‘ Ты что, не знаешь, от кого откупаешься?
  
  ‘Да, но нет квитанции за предыдущую продажу’.
  
  Она отступила от картины. ‘ Ну, это зависит от того, что вы подразумеваете под “украденным”. Как я уже сказал, я бы не подумал, что эту картину перемещали сотни лет. Затем наступает 1943 год, и немцы начинают захватывать власть. Возможно, они разогнали семью, разграбили фотографию. В 1944 году в город вступают русские; тогда семья, владеющая замком, долго бы не протянула. В любом случае, к настоящему времени от семьи осталось не так уж много. Но самое главное, что они не знали, что у них есть, так что, скорее всего, записей о том, что у них это было, не будет. Фотографии в ваших ванных комнатах не заносятся в каталог. Поэтому, если кто-то появится в Париже или Нью-Йорке и скажет: “Эй, это фотография из замка моего дедушки”, он не сможет это доказать.
  
  ‘На самом деле он, вероятно, даже не узнает его после чистки", - добавила она.
  
  Донья Маргарита сказала: ‘Значит, вы верите, что титул будет действителен по закону?’
  
  Элизабет обдумала это вместе с губой. ‘ Ну, я не юрист ...
  
  Я сказал: "Я полагаю, все знают, что мы откупаемся от венгерского правительства — если мы купим?’
  
  Карлос сухо сказал: ‘Капитан Паркер, похоже, с вами не согласен’.
  
  ‘Тогда капитану Паркеру нужно усмирить его взбалмошную голову. Я имею в виду, Венгрия - социалистический рай для людей, не так ли? Немного старого принципа "все за одного" и "что-твое-то-наше", верно? Я имею в виду, никакой частной собственности — ну, ничего такого дорогого. В любом случае, помни, я кое-что знаю о передаче фотографий через границы. Не вещь такого размера, приятель, и не через границу Железного занавеса. Эти двое’ — я кивнул в сторону исчезающего сливовица, — они должны остаться на Западе и вытеснить меня из бизнеса. Они чертовы фокусники.
  
  ‘Тогда— Вы сказали, что картину почистили. Мастерски. Ну, я мало что знаю о Венгрии, не думаю, что здесь найдется много опытных чистильщиков картин. Старыми картинами просто не торгуют. И они были бы известны; все работали бы в государственных музеях и так далее. Они не рискнули бы взяться за такую секретную работу, как эта. Нет. Это венгерское правительство.’
  
  Элизабет снова прикусила губу. Я видела то же самое с Анри, со всеми другими экспертами, с которыми я работала. Она хотела, чтобы это было правильно, законно. Эксперт, который обнаруживает великолепную картину, немного разделяет чувства художника, написавшего ее. Черт возьми, я собирался создать пару украшенных Вогдонов, не так ли?
  
  Наконец она сказала: ‘Я полагаю, в этом есть смысл ... ’
  
  Донья Маргарита решительно спросила: ‘Как это влияет на юридическую позицию?’
  
  ‘Я не знаю ... Я полагаю, они могли бы продать его, а затем заявить, что он был украден, и потребовать его обратно. В конце концов, теперь у них будет запись об этом’.
  
  Карлос сказал: ‘Они не могут с полным основанием утверждать, что это украдено, если они не заявили о краже. Может быть, они просто хотят немного иностранной валюты?’
  
  Элизабет сказала: ‘Да-а... Ну, эта сторона дела на самом деле не мое дело’.
  
  Я немного выпал из чата. Теперь я был близко к фотографии, целясь в пистолет. Да, это был странный пистолет: почти два фута длиной, почти без разрыва на линии между стволом и прикладом, так что общая форма напоминала полусогнутый бумеранг. Спусковой крючок был длинным, изогнутым и сильно отведенным назад (ее пальцы не касались его), а замок представлял собой причудливую конструкцию из колесика, спиральной пружины и нескольких других ярких идей.
  
  Донья Маргарита спросила: ‘Итак, сеньорита, теперь вы можете приблизительно оценить цену?’
  
  При упоминании денег я обернулся. ‘ А как насчет того, чтобы наши приятели попробовали сливовицу?
  
  ‘Они не говорят по-английски", - заверил Карлос.
  
  ‘Похоже, что они вообще не разговаривают, но если это головорезы из правительства, то они будут чертовски хорошими слушателями’. Я наблюдал за их реакцией. Я и глазом не моргнул, но не реагировать было бы частью их работы.
  
  Донья Маргарита нетерпеливо посмотрела на меня. ‘ Мы уверены, что они не понимают. Сейчас, сеньорита? . . .’
  
  - Это один из последних Джорджоне, - медленно проговорила Элизабет. Я бы сказала, что он сделал это незадолго до дрезденской Венеры, незадолго до своей смерти...
  
  ‘ Когда это было? - Спросил я.
  
  ‘1510.’ Теперь Карлос присоединился к Доне М., бросив на меня язвительный взгляд. Элизабет продолжила: ‘Она почти так же хороша, как дрезденская ... Я бы сказала, что на лондонском аукционе она принесла бы, — она глубоко вздохнула, — три миллиона долларов. По крайней мере, это. Возможно, больше. Ты просто не можешь сказать. Она всплеснула руками. ‘Это находка века. Бог знает, кто сколько за нее предложит. Вашингтон, Кливленд, Метрополитен, Лувр — они бы перерезали друг другу глотки за это.’
  
  Донья Маргарита улыбнулась, по-кошачьи довольная. ‘ Но Манагуа получит это. Вы сказали, три миллиона долларов?
  
  Карлос сказал: ‘Нам предлагают именно за это’.
  
  ‘ Тогда бери его. Быстро.
  
  "Вы дадите мне справку об этом, чтобы я мог связаться с Манагуа?’
  
  Она подумала об этом. ‘Я должна провести несколько тестовых запусков. И я бы хотела просто пожить с этим денек. Просто посмотри на это. Но ты можешь предупредить Манагуа, что мы, вероятно, нашли что-то замечательное.’
  
  Я сказал: ‘Если ты когда-нибудь подумаешь о том, чтобы расстаться, я дам тебе пять тысяч фунтов за пистолет - я имею в виду, если бы у меня было пять тысяч’.
  
  Это заставило меня со всех сторон взглянуть на Берта-Кемпа-уходящего-Домой.
  
  Но я храбро продолжал. ‘ Держу пари, что в Лондоне я получил бы за это десять. То есть немного из реальной истории оружия.
  
  Элизабет холодно спросила: ‘И что в этом такого особенного?’
  
  ‘ Это ранняя модель с колесцовым замком, видишь? Первый настоящий пистолет с мгновенным зажиганием. Ты наматываешь цепь, натягиваешь пружину, и когда нажимаешь на курок, она...
  
  ‘ И какое это имеет отношение к делу? Карлос огрызнулся.
  
  "Что ж, эта фотография доказывает, что все эксперты по оружию ошибались, и они действительно изобрели колесцовый замок до 1517 года’.
  
  Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать это, и во второй момент я подумала, что Элизабет собирается сесть и заплакать. Вместо этого она просто села. ‘О Боже", - прошептала она. ‘И он умер в 1510 году. О Боже’.
  
  Карлос сказал: "Ты уверен в этом, парень?’
  
  ‘Я никогда не слышал о колесцовых замках, датируемых ранее 1520 года, и теория гласит, что они были изобретены в Нюрнберге в 1517 году. Ну, я имею в виду, что мы все можем ошибаться. Может быть, это было раньше — и, может быть, старина Джорджи-бой часто заезжал в Германию дешевыми туристическими рейсами...
  
  Карлос сказал: ‘А, заткнись’.
  
  После этого воцарилось долгое мрачное молчание. Поэтому я вернулся к изучению картины — не только пистолета. И все равно это была самая красивая вещь, которую я когда-либо видел. Это не были "юность", "свежесть", "рассвет", "Эдем" — все те слова, которые нарисовал Боттичелли. Это была зрелая женщина во время сбора урожая в мире. Не надежда - достижение.
  
  Что ж, может быть, когда-то даже Бог думал, что все действительно сложится именно так.
  
  Затем Карлос сказал немного неуверенно: ‘Ну ... разве кто—нибудь не мог прикончить его после того, как он был мертв? Может быть, тогда положить пистолет?’
  
  Она ответила скучным голосом, как будто читала одну из книг своего отца. ‘Тициан и Себастьяно немного подправили Джорджоне — Тициан, вероятно, закончил дрезденскую Венеру. Но эта более ранняя ... В любом случае, Джорджоне, должно быть, закончил какую-то свою собственную работу. И он любил оружие; он всегда надевал доспехи, мечи, копья и прочее — он бы с самого начала надел этот пистолет, если бы был на его месте. Мне очень жаль: это просто не может принадлежать ему.’
  
  Я весело сказал: ‘Что ж, по крайней мере, это объясняет, почему они продают это под прикрытием. Я имею в виду, если бы ее выставили на Christie's или Sotheby's, какой-нибудь помешанный на оружии увидел бы ее и плюхнулся. Так что им лучше продавать ее как Джорджоне простаку, чем как Тициана кому-то, кто действительно знает.’
  
  Донья Маргарита спросила: ‘Есть ли какие-нибудь тесты, которые могут помочь, сеньорита?’
  
  ‘Я бы хотел удостовериться в возрасте, вот и все. Но я все равно уверен, что это шестнадцатый век. Современный фальсификатор не допустил бы такой ошибки с пистолетом . , , Но тесты только отрицательные. Они просто показывают, что что-то могло принадлежать нужному человеку, а могло и не принадлежать. Этот пистолет. подобные улики — идеальное доказательство. Лучше любого теста.’
  
  ‘ Если предположить, что мистер Кемп прав, ’ заметил Карлос.
  
  Я взорвался. "Господи Иисусе, я спас тебя от потери трех миллионов долларов, а все, что я получаю, - это чертово придирчивое отношение! Так что не верьте мне на слово: в этом городе есть музей оружия — сходите и узнайте второе мнение оттуда.’
  
  Донья Маргарита успокаивающе сказала: ‘Сеньор Кемп очень помогает. Мы искренне благодарны. Но, сеньорита, если это не Джорджоне, тогда кто это?’
  
  ‘Тициан или Себастьяно. Нет— Себастьяно никогда не делал ничего настолько хорошего. Тициан, ранний, когда он все еще находился под влиянием Джорджоне’. Она встала и подошла к картине. ‘Все еще хороша— все еще великолепная картина. Как Тициан, я бы оценил ее в два миллиона долларов. Не больше. Если они продадут по этой цене, тогда покупай’.
  
  Донья Маргарита и Карлос переглянулись. Затем Карлос сказал: ‘Да, хорошо, я могу предложить цену. Посмотрим, что они скажут’. Он кивнул двум крутым парням, и они одним глотком прикончили сливовицу и направились к двери.
  
  Донья Маргарита крепко обняла своих верных леопардов. ‘Сеньорита, тогда мы оставим фотографию здесь до завтра. Большое вам спасибо, но мне жаль, что это было разочарованием. Спокойной ночи, сеньор Кемп.’
  
  Я пробормотал "Спокойной ночи". Карлос сказал: ‘Да, я зайду завтра, но, вероятно, не до темноты. Я не хочу, чтобы меня здесь видели’.
  
  Я спросил: ‘Ты купил мои сигары?’
  
  Карлос порылся в кармане и протянул их мне. Я не знал марки, но они были примерно моего размера и сделаны из чего-то похожего на табак. Он протянул руку. ‘Они стоят шестнадцать шиллингов’.
  
  ‘Вычти это из того миллиона, который я только что тебе спас’.
  
  Донья Маргарита резко позвала от двери: ‘Карлос!’
  
  Он сказал: ‘Значит, ты останешься внутри?’ - и поспешил за ней. Я пошел проводить их.
  
  OceanofPDF.com
  
  33
  
  Когда я вернулся, Элизабет все еще мрачно смотрела на "Венеру". Я смешал себе еще виски, потом вспомнил о хороших манерах. - Не лучше ли тебе выпить чего-нибудь? - спросил я.
  
  - Пожалуй, я так и сделаю. Скотч с водой, пожалуйста. Она продолжала пялиться.
  
  Когда я поднес ее к столу, она сделала настоящий глоток, а не просто пригубила. Мы стояли бок о бок, пили и смотрели.
  
  Наконец я сказал: ‘Все в порядке, это чертовски красиво’.
  
  Она медленно кивнула. ‘ Если бы только это мог сделать он ...
  
  ‘Ты все еще думаешь, что это похоже на него?’
  
  ‘Я бы сказала, что к тому времени, когда Тициан был так хорош, он бы не написал эту картину. В нем было больше действия, больше ... подпрыгивания. Но ... ’ Она беспомощно пожала плечами.
  
  Я кивнул и сделал глоток. ‘Забавная штука с оружием. Я имею в виду, вы могли бы зайти в ближайший магазин игрушек и купить что-нибудь чертовски простое, и работающее намного лучше, чем любой колесный замок. Всего пара пружин и защелка, но им потребовалось еще семьдесят лет, чтобы додуматься до этого. Я имею в виду, просто посмотрите на эту штуку; на самом деле это заводные часы. Цепь, колесо, спиральная пружина и U-образная пружина ... Имейте в виду, это не настоящий колесный замок. Я бы сказал, что это скорее что-то вроде машины для разведения огня, прикрепленной сбоку к переделанному фитильному замку.’
  
  ‘Да?’ - тупо ответила она.
  
  ‘Ну, такого замка еще не существовало. Честно говоря, я не думаю, что такое ружье когда-либо создавалось. Это сработало бы не очень хорошо; я имею в виду, что искры разлетелись бы по всему цеху. Но я знаю этот замок. Я видел его рисунок.’
  
  Она проявляла немного больше интереса.
  
  Я продолжал: "Вы когда-нибудь слышали об Атлантическом кодексе? Атлантический кодекс? Старый Леонардо Да Винчи, но вы могли этого не знать, потому что это не было искусством. Это была куча чертежей и прочего, все для военных машин, которые он делал для герцога Миланского. Эта история с замком была одним из них. ’
  
  Она перешла на шепот. ‘ Какого числа это было?
  
  ‘1485.’
  
  Очень медленно: ‘Двадцать пять лет. За двадцать пять лет до смерти Джорджоне’.
  
  Все верно. Может быть, кто-то и придумал такой пистолет, но я все еще сомневаюсь в этом. Возможно, он просто каким-то образом увидел рисунок. Ему было бы достаточно интересно скопировать это, но он не знал бы достаточно, чтобы понять, что на самом деле это предназначалось не для пистолета. Это на той же странице, что и настоящий оружейный замок.’
  
  Внезапно она загорелась. - И ты знал об этом с самого начала? И продолжал доказывать, что это не так. Giorgione? Почему ты нам не сказала?’
  
  ‘Ах, да? И те двое венгерских придурков, которые, черт возьми, не понимают по-английски". - Мой собственный голос звучал громко и отчетливо. ‘ И поднять чертову цену обратно до трех миллионов?
  
  Эхо медленно затихало. Затем она тихо сказала: ‘Да. Мне жаль. Я была немного ... Но почему венгры тоже этого не знают?’
  
  ‘Потому что они не так чертовски разбираются в искусстве, как ты, и в старом оружии, как я. Просто ты хочешь научиться немного больше доверять своему собственному мнению’.
  
  ‘Ты ублюдок’.
  
  ‘Только моя дорогая старушка мама когда-либо называла меня так, и я не хочу слышать ни слова плохого о ней’.
  
  Она ухмыльнулась. - Ты довольно хороша. Ты знаешь гораздо больше, чем притворяешься. Думаю, и об искусстве тоже.
  
  ‘А, чушь собачья".
  
  Она снова ухмыльнулась, затем снова повернулась к картине.
  
  ‘Мы нашли Джорджоне, мы нашли Джорджоне", - тихо пропела она.
  
  Я обнял ее за плечи. "Ты нашла это, любимая’.
  
  Она обняла меня за талию. ‘ Мы нашли Джорджоне, мы нашли...
  
  И вдруг мы целовались, дико, счастливо. Затем танцевали вокруг картины, а затем снова целовались, постепенно более серьезно . . .
  
  Затем она отстранила меня на расстояние вытянутой руки и, задыхаясь, спросила: ‘Берт— это правда?’
  
  ‘Мне так кажется’.
  
  ‘ Да ... ’ казалось, она пыталась разобраться в своих чувствах. ‘ Думаю, да.
  
  ‘Может быть, тебе сначала сделать мне спектрограмму и рентген’.
  
  ‘ Что? Затем она рассмеялась. ‘ Я всегда говорю так— так академично?
  
  Я притянул ее к себе спиной, и она попыталась уткнуться головой мне в подбородок; это не сработало — так никогда не получается, когда я такой маленький. Но ее волосы в моих глазах были фантастически мягкими и прекрасными, а ее тело, прижатое ко мне, было живым и...
  
  Она сказала: ‘Думаю, мне лучше выпить’.
  
  Я хотел достать пистолет, но передумал. - Нет, если тебе это нужно. Я не хочу, чтобы ты был пьян.
  
  ‘Я не хочу напиваться", - возмущенно сказала она. ‘Я просто хочу выпить’.
  
  — А как насчет вина - ‘Нирштайнер" как там его? Должно быть, уже остыло.
  
  ‘Звучит уместно’.
  
  Я пошел за ним, и потребовалось время, чтобы откопать штопор, а потом я смог найти только один подходящий бокал для вина. Поэтому я сполоснул один из стаканов для виски.
  
  Когда я вернулся в гостиную, ее там не было.
  
  Зубы Ада. Но я не слышал, как открылась входная дверь. Может, она заперлась в своей спальне или что-то в этом роде?
  
  Но дверь была открыта, в комнате было почти темно, если не считать света в холле.
  
  Она тихо сказала: ‘Ты забыл вино’.
  
  ‘ Я так и сделал. Но я не двинулся с места; просто стоял там, глядя на нее, стоящую у большой кровати. И темный воздух между нами медленно начал гудеть, как радиоволны.
  
  ‘Берт— мы влюблены?’
  
  ‘ Может, и так. Просто прошло много времени с тех пор, как...
  
  ‘Берт, я не очень хорош в ... этом... ’
  
  "Это мы. Здесь нет правил, не в чем быть хорошими. Здесь только мы’.
  
  Я подошел к ней.
  
  Свет из холла отбрасывал веерообразные блики на потолок. Как длинные тонкие клинья. Как поля обстрела со скрытых позиций орудий. Как фрагменты круглых диаграмм, которые показывают вам, как правительство тратит каждый процент вашего налогового пенни — или дают вам представление, что правительство в любом случае знает, как оно их тратит.
  
  Когда я не мог думать ни о чем другом, на что это было похоже, я тихо спросил: ‘Элизабет?’
  
  - Может, тебе лучше называть меня Лиз? ’ сонно произнесла она.
  
  ‘Лиз ...’ Я попробовала. Хотя и не была уверена. Может быть, однажды я изменю это имя на Бетти или Бесс. Добрая королева Бесс. Когда она правила? Конец шестнадцатого века. Когда изобрели snaphaunce. Англия эпохи Возрождения. Мои мысли, как дым, вернулись к тому, с чего начались.
  
  "Лиз ... Мы никогда не говорили им, что это был Джорджоне’.
  
  Она уткнулась носом в мое обнаженное плечо. ‘ Здесь нет телефона.
  
  ‘Это верно, не так ли? Что ж, я могу выйти и позвонить завтра’.
  
  ‘Карлос сказал оставаться дома’.
  
  ‘Набей Карлоса’.
  
  Она приглушенно хихикнула. - Нет, давай останемся дома. Мне нравится быть дома с тобой. Это будет приятным сюрпризом для Карлоса, когда он придет в себя.
  
  ‘Да ...’ Мои мысли все еще лениво парили под потолком. Затем: "В любом случае, если он будет торговаться за два миллиона, ему будет лучше, если он не будет знать, что их должно быть три’.
  
  Она подняла голову. ‘О Господи. Надеюсь, ты придумаешь не совсем верный ракурс. Тогда, возможно, нам следует сказать ему’.
  
  ‘Брось это. Они думали, что пытаются обмануть нас, не так ли? Я имею в виду продажу этого под прикрытием. Я имею в виду, если бы они были готовы продать ее как то, чем она, по их мнению, была — Тициана, — они бы отправили ее в Лондон, не так ли?’
  
  ‘Я полагаю ... Ты часто говоришь “я имею в виду”, не так ли?’
  
  ‘ Что? А я? Я имею в виду ... Я полагаю, что немного.
  
  Она снова усмехнулась. ‘ Я не возражаю. Мне это нравится. Мне все в тебе нравится.
  
  Некоторое время мы молчали, потом она спросила: ‘Почему я, Берт?’
  
  Я снова уставился в потолок. ‘ Я не знаю ... Да, в некотором смысле знаю. Тебе вроде как не все равно. Я имею в виду фотографии, и просто то, что есть есть хорошие фотографии, и то, как ты разозлился из-за подделки . . . Когда-то я думал, что могу чувствовать то же самое. Но я не могу, не совсем. Это делает тебя довольно огнеупорной.’
  
  ‘Что?’
  
  ‘Ты круче, чем думаешь. Люди, которые во что-то верят, такими и являются".
  
  ‘Это не такая уж редкость’.
  
  ‘Это в моем кругу’. Когда она не ответила, я сказал: ‘И почему я, если уж на то пошло? Как и раньше’.
  
  Она снова хихикнула, затем откинулась на спинку стула, чтобы понаблюдать за тенями наверху. - Я полагаю ... дело в том, что ты справляешься. Ты можешь добиться цели. Ты — ну, подумай о ракурсах. Знаешь, в моем кругу это редкость.’
  
  ‘Звучит как два разных круга’.
  
  ‘Да, наверное, так ... Как ты вообще заинтересовался искусством, Берт?’
  
  ‘Звучит глупо, но — в армии. Я даже полгода ходил в художественную школу, когда меня демобилизовали. Но это не сработало. Я не мог совсем ... ’
  
  ‘Ты часто смотришь на картинки? Просто смотришь?’
  
  ‘ Не так уж много, я полагаю. Немного больше, чем я притворяюсь.
  
  ‘Тебе действительно нравится владеть вещами, не так ли? Если ты не можешь ими владеть, они тебя не очень интересуют’.
  
  Идея заключалась в небольшом холодном сквозняке. И, как сквозняк, это меня немного разозлило. Я приподнялся. ‘Ну и что? Я дилер. Это означает покупку и продажу - и промежуточное владение.’
  
  ‘Конечно, конечно", - успокаивающе сказала она. ‘Держу пари, ты тоже хороший дилер’.
  
  ‘Да, это я’.
  
  Она легла, и я почувствовал ее дыхание на своем плече. Но теперь я проснулся. Я потянулся за своими сигарами, которые оставил в гостиной. Итак, ты лежишь и гадаешь, действительно ли тебе так сильно хочется сигарету, и чем больше ты удивляешься ... Я вылез, прошел через дом, нашел их и закурил.
  
  Потом я стоял и смотрел на картину, которой у меня не было и никогда не могло быть. И постепенно покой того давнего итальянского дня вышел наружу, как тепло от огня, и я начал успокаиваться.
  
  Когда-то я мог просто стоять и смотреть. Это тоже было давно. Должно быть, в Париже, в 1944 году. Тогда я впервые по-настоящему попал в серьезный художественный музей. Вот что меня обмануло: я хотела поступить в художественную школу. Но в то время я была в армии, где тебе не нужно было ничем владеть, даже если тебе позволяли. Теперь, черт возьми, тебе действительно нужно владеть вещами. И, возможно, перестань слишком сильно беспокоиться о вещах, которыми ты не можешь владеть.
  
  Я раздавил сигару и вернулся. Но спокойствие картины все еще было со мной, как голос, который я никогда больше не услышу, но никогда полностью не забуду.
  
  Лиз спала, мирная, как любая Венера. Я устроился рядом с ней, и она протянула руку, коснулась моего лица и замурлыкала, как кошка. Я улыбнулся ей в полумраке, затем лег и позволил своим мыслям блуждать тихими летними днями ...
  
  OceanofPDF.com
  
  34
  
  Я проснулся около одиннадцати, и на мгновение мне стало грустно, потому что я знал, что это был сон, и я никогда к нему не вернусь. Потом я вспомнил, что это не так.
  
  Лиз ушла, так что я просто лежал и какое-то время злорадствовал. Потом я приподнялся и, прищурившись, заглянул внутрь большого шкафа. Она повесила там кое-что из своей одежды, но отдельно в сторонке лежали старый плащ, пара тапочек и халат из какой-то красной искусственной ткани. Я предположил, что это халат капитана Паркера, и халат, похоже, не пахнет, поэтому я надел его и тапочки. Я не ношу с собой такие вещи; на самом деле, я их обычно не ношу. Но этим утром это показалось правильным.
  
  Она была на кухне, потягивала кофе и листала одну из книг Паркера по искусству — "Беренсон об итальянском ренессансе".
  
  Она ухмыльнулась мне — а потом, черт возьми, покраснела.
  
  ‘Привет’. Я подошел и поцеловал ее.
  
  ‘ Ты не побрился. Она подняла руку и коснулась моей щеки. ‘Забавно, все эти мелочи о человеке ... ты вдруг хочешь знать ... все это так важно’.
  
  ‘Как насчет такой маленькой детали, как кофе?’
  
  ‘Прости’. Она налила мне чашку. ‘Я даже не помню, пьешь ли ты сахар’.
  
  ‘Хочу’. Затем я прислонился к раковине и выпил.
  
  Она спросила: ‘Мы собираемся пожениться? Или нет?’
  
  ‘Господи’. Я плеснула кофе в блюдце. ‘Я не знаю— Я имею в виду, ты хочешь?’
  
  - Я не знаю. Разве это не странно? А ты хочешь?
  
  Я подумала о своей собственной квартире в Лондоне; немного похожей на квартиру Паркера, но меньше, холоднее, грязнее. Узкая темная лавка. Пыльные шкафы, полные старого, бесполезного оружия.
  
  Я сказал: ‘У меня чертовски много денег. Ты богат?’
  
  ‘ Вряд ли. У меня есть немного, вот и все.
  
  ‘Мы будем чертовски бедны’.
  
  И на этом все закончилось; вечер закончился. Настроение было испорчено, и ни у кого из нас не хватило опыта, чтобы восстановить его. Во всяком случае, не сразу. Мы храбро улыбнулись друг другу, я быстро допил свой кофе и пошел бриться и одеваться.
  
  Когда я вернулся, у нее был ряд банок и прочего, почти вся еда, которая там была, — выстроена для осмотра. ‘Хочешь позавтракать?" Или мы устроим что-то вроде позднего завтрака чуть позже?’
  
  ‘Это прекрасно. Что угодно’.
  
  ‘Что ж, тогда выбирай сам’.
  
  ‘Как вам будет угодно". Сейчас мы были чересчур вежливы, не желая допустить никакой ошибки, не желая причинить никому вреда. ‘Черт возьми, давайте съедим яичницу. Вы можете приготовить ее любым способом’.
  
  ‘ Ладно. Я приготовлю еще кофе.
  
  Итак, я прошел в гостиную, включил вторую панель электрокамина и пожелал доброго утра Венере стоимостью более миллиона фунтов стерлингов и ее нелепому будильнику-пистолету. Я имею в виду, это безумие — ты рисуешь картину настолько совершенную и простую, в то же время, что кто-то другой, такой же яркий и (если подумать) такой же хороший художник, изобретает что-то столь же неэффективное и сверхсложное, как колесный замок. Она должна была держать, скажем, мой Wogdon или даже Colt single action. Тем не менее, я полагаю, требуется время, чтобы изобрести что-то простое.
  
  Но, Боже, она все равно была прекрасна.
  
  Я подошел к высоким окнам и уставился на день. Или попытался; все, что я мог видеть, это другие высокие окна со ставнями на противоположной стороне двора. Вторая галерея над нами закрывала небо и большую часть света; Паркер прожил почти столько же в круглогодичном полумраке, сколько и Фаджи'а. На балюстраде нашей галереи лежал тонкий слой свежего снега. Я поежился и вернулся к огню.
  
  Вошла Лиз с кофе, и я сказал: ‘Знаешь, ты никогда даже не видел нашу подругу при дневном свете?’
  
  ‘ Да. После обеда мы выведем ее подышать свежим воздухом. Если снова не пойдет снег. Как насчет яичницы на тосте?
  
  ‘Отлично’. Когда она ушла, я налил себе еще кофе, затем добавил в него порцию скотча. Черт возьми, был почти полдень. Затем возвращаюсь к блужданию по комнате, разглядывая вещи, просто в поисках какого-нибудь занятия.
  
  Мы ели на кухне. Яйца были немного жестковатыми, тосты немного сырыми, а Лиз немного извинялась. Я сказал ей заткнуться и передать соль и перец.
  
  ‘Я не могу их найти’.
  
  ‘Зубы Ада’.
  
  Она вдруг взорвалась: ‘Я не могу найти ничего, кроме мешка муки! Первое блюдо, которое я готовлю для тебя, и оно ... оно такое’. Затем она просто сидела, уставившись в свою тарелку, и слезы начали тихонько стекать по ее лицу.
  
  Я встал и обнял ее за плечи. ‘ Все в порядке, любимая. Это не твоя вина, это этот чертов капитан Паркер. Я поднял блюдце и швырнул его в угол, и оно со звоном разбилось вдребезги. ‘Месть. Это покажет ублюдку’.
  
  Она начала смеяться сквозь слезы, затем подняла лицо, и я поцеловал ее. Через некоторое время я вернулся к своим яйцам, которые теперь были холодными вместе с другими проблемами.
  
  Закончив, я закурил сигару. Со временем ситуация тоже не улучшилась.
  
  ‘Интересно, что за парень этот Паркер’.
  
  Она задумалась. ‘ Холостяк. Бывший военный. Он почти ничего не ест. И, вероятно, снял эту квартиру на короткий срок, так что особого уюта из нее не сделал.
  
  ‘Да. Но если он так гордится тем, что когда—то был армейским капитаном - а это не так уж много, — почему у него нет с собой никаких сувениров? Фотографии полка, гербы и прочее?’
  
  Она встала и начала убирать посуду. ‘ Он, наверное, служил в поварском корпусе, или как вы там это называете. Разве солдаты, которые и близко не подходили к битве, не гордятся этим больше всего?
  
  ‘Да, может быть. Но он не работал в сфере общественного питания, не снабжал кухню, подобную этой’.
  
  ‘У него, наверное, в доме его родителей в Англии целый склад сувениров, все тщательно разложено. Он не стал бы разбивать коллекцию только для того, чтобы вывезти несколько вещей за границу на несколько месяцев’.
  
  ‘Об этом я не подумал". Я подошел и помог вымыть посуду. Да, я, Берт Кемп.
  
  Чуть позже мы вернулись в гостиную. Я налил себе виски с содовой. ‘ Что ж, у него хороший вкус в виски, скажу за него. Но он не слишком разбирается в цене; он купил это в магазине.’
  
  ‘А почему бы и нет?’
  
  ‘Большинство иностранцев в Вене пользуются привилегиями Международного агентства по атомной энергии. У них здесь в штаб-квартире есть что-то вроде магазина беспошлинной торговли, что-то вроде PX. Ты легко добьешься контакта; дешевое виски, английские сигареты и прочее. Я имею в виду, я бы сам это сделал, если бы мы пробыли здесь неделю.’
  
  Лиз кивнула, глядя в окно. ‘ Ты не поможешь мне сфотографироваться на улице через минуту?
  
  ‘Конечно’. Я провел пальцем по корешкам книг. ‘Чем на самом деле интересуется доблестный капитан? Какие у него хобби?’
  
  ‘Я не знаю. Какое это имеет значение? — Мы, вероятно, все равно никогда его не встретим’.
  
  ‘Просто обычная слежка. Пытаюсь понять, что он за человек. Почему-то я просто не могу этого сделать’.
  
  Она пожала плечами, затем улыбнулась. ‘Хорошо, тогда давай попробуем. Он происходит из прекрасной старинной английской семьи — паркеров Гайд—парка, вы знаете, - и он отсидел двадцать лет в Индииах.’
  
  ‘Двадцать лет и не дорос до капитана?’
  
  ‘Ах, ты забываешь о том злополучном романе с женой полковника. Они замяли это ради чести старого доброго полка, разве ты не знаешь, но это лишило его шансов на повышение. В конце концов он подал в отставку.’
  
  Я ухмыльнулся. Она здорово подражала некоему лондонскому арт-дилеру, который никогда не давал забыть, что он славно повоевал в славном полку.
  
  ‘Тогда почему он не любит соль и перец?’
  
  ‘Он подхватил редкую восточную болезнь. Фактически, две. Соль попадает ему под печень, а перец - под почки. Но он все равно немного дамский угодник, понимаешь, ха-ха-ха?’
  
  "Двуспальная кровать". Да.
  
  "И те две бутылки вина, не забудь. Затем, после бескультурной армейской жизни, он пытается наверстать упущенное, читая о великом искусстве. Но его настоящая страсть по-прежнему оружие.’
  
  "Яйца". Только не с этой коллекцией книг.
  
  Она выглядела удивленной. ‘ Мне казалось, ты сказал, что собрал их всех?
  
  ‘Да, у меня есть большинство из них, но они довольно попсовые. Кроме the Smith. Я имею в виду, если бы он был настоящим помешанным на оружии, у него был бы Гринер, или Поллард, или Джексон, или кто-нибудь еще. Я думала, что арт был его настоящей любовью.’
  
  ‘ Никогда. Они тоже просто попсовые. Для журнальных столиков; просто репродукции. "Беренсон’ - единственная серьезная.
  
  Я немного задумался и достал книгу В. Х. Б. Смита "Стрелковое оружие мира" и заглянул под обложку. Он купил ее подержанной в Париже. Теперь Smith - это справочник, и в нем все о современном оружии. Они обновляют его каждые несколько лет. Я храню свои устаревшие издания, но в основном потому, что кому захочется покупать устаревший справочник из вторых рук? Похоже, капитан Паркер.
  
  Я кладу его обратно. ‘ Он еще и сумасшедший.
  
  Но она потеряла интерес к капитану П. ‘Что ж, давайте вынесем это фото на улицу’.
  
  Минутку. Чем он на самом деле интересуется? Музыкой? —проигрывателя нет. История? Поэзия? Китайские вазы? Фотография? Сексуальные привычки индусов? Быстрые машины? Там ничего нет, просто ничего.’
  
  ‘Похоже, он довольно скучный персонаж’.
  
  ‘Не может быть, чтобы он был настолько глуп, если он заключает замысловатые тайные сделки с венгерским правительством’.
  
  ‘Да. Ну, значит, ты наконец-то кое-что выяснила о нем. Я хочу показать эту фотографию дневному свету’.
  
  ‘Подожди минутку’. Я бродил по комнате, выпуская клубы дыма и волнуясь. "Он покупает дорогие книги по искусству, но не вешает ни одной картины. Он не пользуется солью или перцем. Он заключает хитрые сделки с венграми, и у него не хватает ума покупать свой скотч по дешевке. Он почти обчистил квартиру, когда уходил. Только плащ, халат и тапочки. Я остановился. - Здесь нет ничего его личного. Ни старых зубных щеток, ни бумаг.
  
  ‘Он держал бы свои бумаги запертыми — вон в том столе в твоей комнате’.
  
  ‘Это верно, не так ли? Возьми самый большой кухонный нож и все остальное, что сможешь найти’.
  
  "Берт! Ты не можешь вламываться в чужие столы!’
  
  "Я могу’. Я достал кремневую отвертку и разогнул ее, чтобы получилось широкое лезвие, затем направился в маленькую спальню.
  
  Письменный стол был старым и солидным, но не большим и не ценным. Просто письменный стол с тремя выдвижными ящиками с одной стороны, выдвижным ящиком посередине и шкафом с другой стороны. Все было заперто, кроме среднего ящика, в котором лежала всего пара шариковых ручек, пузырек аспирина и коробка копировальной бумаги.
  
  Я попробовал просунуть отвертку в щель верхнего левого ящика и приподнять. Она почти не сдвинулась. Поэтому я переместился в сторону шкафа.
  
  Это было немного свободнее, поскольку боковая панель стола была намного тоньше верхней. Но я все равно не мог сдвинуть ее достаточно с помощью отвертки.
  
  Как раз в этот момент вошла Лиз с огромным мясницким ножом, старомодным открывалкой для консервов и еще более старомодным выражением лица.
  
  ‘Послушай, Берт, мне это просто не нравится. Ты оставишь следы на столе, и—’
  
  ‘Я разорву эту чертову штуку на части, если понадобится", - мрачно сказал я. ‘Дай мне этот нож’.
  
  Он почти полностью проскользнул в щель у замка, затем его заклинило; он был такой толщины. Я продвинул его еще немного, затем повернул ручку вбок. Раздался треск разъезжающегося косяка, но дверь распахнулась.
  
  ‘ Берт! ’ завопила она. ‘ Ты сломал его!
  
  Шкаф был пуст. Только пыль. Я задержал грязный взгляд, затем обошел стол сзади.
  
  Панель, скрывающая заднюю стенку трех выдвижных ящиков, была еще тоньше; вероятно, просто фанера, и держалась она только на штырьках. Нож легко вошел, и я расправился с панелью меньше чем за минуту. Я лег на спину и принялся колотить по задним стенкам ящиков.
  
  При втором ударе раздался треск, и средний ящик отскочил на пол. Следующий удар пришелся по верхнему ящику. Лиз мрачно посмотрела на них сверху вниз.
  
  ‘Ну?’
  
  Она покачала головой. ‘ В них ... ничего нет.
  
  Я выдвинул последний ящик, встал и подошел к ней. ‘ Ну, вот тебе и капитан, чертов доблестный Паркер. Ничего. Его не существует.
  
  ‘Но почему? Ты хочешь сказать, что Карлос просто придумал его? — просто обставил квартиру, чтобы выглядеть соответственно?’
  
  ‘Вероятно, вместе с квартирой забрали мебель. Только книги, одежду, еду и выпивку, это все, что ему нужно, чтобы попасть внутрь’.
  
  ‘Но зачем ему это делать? Он что, по-быстрому облапошивает донью Маргариту? — заставляет ее платить Паркеру комиссионные за "Джорджоне" и на самом деле оставляет его себе?"
  
  ‘ Думаю, что-то в этом роде. Я снова собрал отвертку и вышел смыть грязь с рук.
  
  Лиз была в гостиной. ‘ Мы собираемся рассказать об этом донье Маргарите?
  
  ‘Может быть. Я не знаю; я еще не разобрался с этим ... Ты хочешь сделать это фото снаружи?’
  
  Итак, мы надели пальто и осторожно вынесли его на галерею. Я бросил один быстрый взгляд, затем оставил ее заниматься этим и пошел обратно по галерее. Просто ради забавы я попробовала открыть дверь другой квартиры, мимо которой мне пришлось проходить. Она была заперта, на звонок никто не ответил, окна были плотно закрыты ставнями. Внизу, во дворе, по тонкому снегопаду никто не ходил.
  
  Итак, я спустился вниз и обошел все вокруг, пробуя двери и разглядывая квартиры над нами. Я не видел никаких признаков жизни; если Карлос был прав и еще одна квартира все еще была занята, они были хорошо укутаны от холода.
  
  Где-то далеко медленно звонил колокол, разговаривая с другими людьми из другого мира.
  
  Я попробовал открыть дверь в дом хаусмейстера, но она тоже была заперта и темна. И, наконец, я попробовал открыть дверь на улицу. Она была закрыта плотно, как могила.
  
  Я медленно поднялся наверх, размышляя. И немного волнуясь.
  
  Когда мы поместили фотографию внутрь, первое, что я сделал, это налил еще виски, чтобы собраться с мыслями.
  
  Потом я вспомнил спросить: ‘Это правда? Картинка?’
  
  Она кивнула. ‘Насколько я могу судить ... Во всяком случае, в этом нет ничего плохого. Вы решили, что нам делать - с капитаном Паркером?’
  
  ‘ Не знаю. Ты же знаешь, мы заперты.
  
  ‘Что?’
  
  ‘Парадная калитка: она заперта. Может быть, ее просто так обычно держат, без консьержа, и у каждой квартиры свой ключ. Вы не видели, чтобы он валялся где попало?’
  
  ‘Может быть, это взял Паркер ... Извини. Хотя, Карлос’.
  
  ‘Да. Но все равно давай посмотрим’.
  
  Итак, мы искали, хотя к тому времени я уже не ожидал найти это. Мы не нашли.
  
  Лиз сказала: ‘Похоже, Карлос не доверял нам, чтобы мы не совершили небольшую прогулку. Ты собираешься снова попробовать с кухонным ножом?’
  
  ‘На той двери? Господи, нет. Это похоже на тюрьму ... Я имею в виду, ’ медленно произнес я, - это действительно похоже на тюрьму’.
  
  ‘А как насчет другой квартиры, в которой кто-то есть?’
  
  "Ставлю сто к одному, что там нет другой занятой квартиры. Во всяком случае, в данный момент они в отъезде. Знаете, вы задавались вопросом, почему Карлос проделал такую паршивую работу по обустройству этой квартиры? Я имею в виду, не просто забыл соль и перец, это было просто чертовски глупо, но и не хватило книг, одежды или чего-то еще? Недостаточно настоящий Паркер? На самом деле не пытаешься создать персонажа?’
  
  Она медленно покачала головой. ‘ Нет. В любом случае, он сделал это достаточно хорошо, чтобы одурачить меня.
  
  ‘Да, хорошо ... Но я имею в виду, если бы кто-то, кто нас не знал, но знал немного о нас, просто зашел сюда, он мог бы подумать, что все здесь принадлежит нам?’
  
  ‘Что?’
  
  ‘Мебель, простыни и прочее — это входит в стоимость квартиры. Но личные вещи — твоя одежда, моя одежда и эти книги: несколько романов, пара путеводителей, затем картины для тебя и оружие для меня. Видишь?’
  
  Как ни странно, она обиделась. "Они подумают, что я таскаю с собой эту коллекцию книг по искусству?’
  
  "Зубы Ада" — не очередной эксперт по искусству, нет, а просто ... просто любой, кто знал, что ты эксперт по искусству.
  
  Через некоторое время она сказала: ‘Хотя ту одежду, которую он оставил ... ’
  
  ‘Плащ, халат, тапочки. У них нет названий, и мы знаем, что халат и тапочки более или менее подходят мне. Или он мог бы потом унести их все в авиационной сумке.’
  
  - После чего?
  
  Я пожал плечами.
  
  - Вы хотите сказать, - осторожно произнесла она, - что он планирует нас в чем-то обвинить? Кража Джорджоне или что-то в этом роде?
  
  ‘Я не знаю ... Я не вижу, как. Мы были бы здесь, чтобы поклясться, что мы этого не делали. То, что мы просто поселили нас в любовном гнездышке, которое мы якобы сняли для себя, еще не доказывает ..." Тогда я понял. Любовное гнездышко. Конечно. И он не мог знать, может быть, даже не мог надеяться, насколько правдиво это сработает.
  
  Я сказал: ‘Это отличная обстановка для соглашения о самоубийстве’.
  
  Через некоторое время она прошептала: ‘Ты это несерьезно’.
  
  ‘ Кто-то да. Если нас подставили, чтобы мы для чего-то несли банку, то нам, черт возьми, лучше быть мертвыми. Я имею в виду, для них.
  
  Еще через некоторое время она сказала: ‘Никогда не думала, что скажу это, но теперь я очень рада, что у тебя есть этот пистолет’.
  
  ‘Но у меня его нет. Карлос так и не вернул его мне после Италии. Господи.’
  
  ‘Боже мой’.
  
  Так что, я полагаю, если бы кто-нибудь был рядом и сказал ‘Святой Дух’, мы бы нарисовали тройку в своем роде.
  
  ‘Но почему? Но почему?’ - спросила она. Затем, более рассудительно: ‘Что же нам тогда делать?’
  
  Я выглянул в окно на медленно сгущающийся послеполуденный сумрак. Было уже больше двух часов. "Сначала я проверю каждую квартиру, чтобы убедиться, что поблизости нет никого другого. Ты запри за мной дверь. Он сказал, что не придет до наступления темноты, так что, вероятно, не придет, но ... И закрой все ставни. Я ненадолго. ’
  
  Я тоже не была. И не было никаких хороших новостей.
  
  Я тщательно запер дверь квартиры изнутри на засов. ‘ Ему понадобится целая вечность, чтобы вышибить ее. Но он может довольно легко разбить окно и ставню.
  
  ‘А мы не могли бы спрятаться в одной из других квартир?’
  
  ‘У нас была бы та же проблема: нам пришлось бы разбить окно. Все, что ему нужно сделать, это прийти искать разбитое окно’.’
  
  "Но что мы можем сделать?’
  
  - Я пытаюсь подумать. Я обнял ее за плечи. Это не сильно помогло размышлениям. Я имею в виду, это просто заставило меня подумать о ней, и если мы не должны были провести вместе последние несколько часов ... Какого черта я не попросила Карлоса вернуть этот пистолет? Ну, он бы, конечно, забыл взять его с собой.
  
  Но у нас действительно был пистолет.
  
  ‘Смотри’. Я сказал: ‘Достань мой старый пистолет и коробку с патронами 22-го калибра’.
  
  OceanofPDF.com
  
  35
  
  Пока она доставала их из своего багажа, я порылся на кухне в поисках чего-нибудь полезного. Конечно, там было немного. Но я прихватил большие старые ножницы, маленькую кастрюльку с горлышком и свою верную кремневую отвертку.
  
  Лиз вернулась с пистолетом и патронами. ‘ Ты действительно собираешься это провернуть?
  
  ‘Я собираюсь попробовать’. Я высыпал патроны на стол; из первоначальных пятидесяти я выпустил — сколько? четыре?— и оставил шесть в пистолете, так что у меня должно быть сорок. Этого было достаточно.
  
  Затем я взял пистолет и тщательно осмотрел его. До этого я осмотрел его только для того, чтобы убедиться, что это хороший антиквариат стоимостью двести шестьдесят фунтов. Итак, я хотел узнать об этом как об оружии.
  
  Я взвел курок и нажал на спусковой крючок — именно то, чего ни один дилер не сделает со старым оружием. Замок был все еще в порядке, спусковой крючок немного тяжеловат. Собирался ли я попробовать повозиться с ним? Нет. Я все равно могла держать прицел. Затем я подняла фриззен и, прищурившись, посмотрела на отверстие для касания.
  
  ‘ У тебя есть булавка или что-нибудь в этом роде?
  
  Она сняла брошь с выреза блузки и передала ее другим, затем села и стала наблюдать со спокойным, серьезным выражением лица. Я ткнул пальцем в отверстие для касания — оно было обрамлено золотом, — пока не убедился, что оно чистое. Я бы тоже хотел немного увеличить ее, но если бы я попробовал сделать это с помощью одной булавки, то, вероятно, в конечном итоге заблокировал бы ее.
  
  Лиз спросила: ‘Как это работает?’
  
  ‘Вставляешь кусочек кремня вот в эти челюсти’, — я постучал по верхушке курка с его затягивающим винтом, — ‘засыпаешь порох и шарик в ствол, затем еще пороха в флешницу’. Я поднял фриззен и показал. ‘Затем ты снова закрыл его. Это сохранило его более или менее водонепроницаемым. Когда вы нажали на спусковой крючок, кремень ударился о фриззен, что вызвало искры, фриззен отлетел в сторону, искры попали в затравочный порошок, что вызвало вспышку через отверстие для касания - и взрыв. Кофе на двоих.’
  
  ‘И это действительно могло бы кого-нибудь убить?’
  
  ‘Клянусь Богом, так и было бы. При правильном количестве надлежащего пороха и надлежащей пуле это, вероятно, более точно, чем любой современный военный пистолет. И к тому же оно выпускает пули размером с крупнокалиберный пулемет.’ Я не измерял диаметр канала ствола, но, по моим расчетам, он был почти в полдюйма диаметром.
  
  ‘ Ммм. ’ Она мрачно уставилась на пистолет. ‘ Но у тебя есть кремень?
  
  ‘ Нет, не настоящий. Но у меня в зажигалке есть маленький. Может сработать. А может и нет.
  
  Используя ножницы как плоскогубцы, я начал вытаскивать пули из гильз и осторожно высыпать заряды в блюдце.
  
  Лиз вытаращила глаза. ‘ И это все, что там есть?
  
  ‘ Около полутора гран. Пуля пролетит больше мили.
  
  Она собиралась потыкать маленькие серо-зеленые гранулы ногтем; теперь она довольно резко отдернула руку. Я сказал: ‘Потуши в нем окурок сигареты, и все, что ты получишь, - это небольшое пламя. Взрыв - это единственное пламя в сжатом пространстве’.
  
  На кухне, конечно, не было никаких весов, а даже если бы и были, от них не было бы никакого толку. Я имею в виду, мне нужны были ювелирные или аптечные весы, если я собирался взвешивать это вещество. Таким образом, исходя из полутора гран на патрон, четыре патрона дадут мне шесть гран. На этом я остановился. Сколько вам на самом деле нужно, чтобы нагнать пар за пулей 50-го калибра?
  
  Потом я вспомнил В. Х. Б. Смита; он дал таблицу патронов и веса пороха в конце, не так ли? И он тоже. Автоматический патрон 45-го калибра был заряжен на заводе всего на 5 зерен. Некоторые патроны 455-го калибра были заряжены на 7 зерен.
  
  Но только немного. Я снова сел, озадаченный. Я все еще не знал, насколько тяжелой будет моя пуля. И это был пистолет с черным порохом; даже если бы я мог вспомнить относительную эффективность черного пороха и нитроцеллюлозы, черный порох горел гораздо медленнее — поэтому его давление нарастало медленнее и никогда не было таким высоким.
  
  И олд Уогдон строили для этого и только для этого. Я имею в виду, что если бы я засунул в себя слишком много этого современного бездымного вещества, то мог бы внезапно получить короткоствольное ружье и руку с короткими пальцами.
  
  И я не знал, насколько сильно давление будет вытекать из отверстия для касания.
  
  О черт. Тем не менее, кремневый запал, вероятно, все равно не сработал бы. Бездымный порох не так уж чувствителен; я имею в виду, что капсюль, просто капсюль, на пистолете 22-го калибра дает чертовски яркую вспышку для приведения в действие основного заряда.
  
  Но я должен был попытаться.
  
  ‘Придумай что-нибудь, во что я мог бы отлить свинцовую пулю. Знаешь, я хочу получить шарик примерно полдюйма в поперечнике’.
  
  Лиз нахмурилась, затем оглядела кухню. Я начал разбирать зажигалку. Кремень казался смехотворно маленьким по сравнению с большим куском, который должен быть в кремневом замке. Почему Фаджи не продавал свои дурацкие ружья с кусочком кремня в них? Ну, если уж на то пошло, я тоже. Я имею в виду, ты просто не можешь щелкнуть замком украшенного Вогдона, высекая красивые искры.
  
  ‘ А как насчет картофелины? Предположим, ты разрезаешь ее пополам, затем зачерпываешь по кусочку из каждой половинки, проделываешь в одной половинке дырочку, закрываешь все это и заливаешь...
  
  Я кивнул. Я понял. Звучало неплохо.
  
  ‘На уроках рисования в школе мы резали картошку, чтобы делать гравюры", - объяснила она. ‘У тебя есть какая-нибудь зацепка?’
  
  Я подобрал патроны 22-го калибра. Слава Богу, я выбрала калибр 22. Я имею в виду, что медно-никелевую оболочку калибра 25 или 32 не расплавишь. Пока она выбирала картофелину, я достал еще десять патронов — держа порох на отдельном блюдце.
  
  Вырезать клубочек было не так уж сложно, если принять во внимание, что шар не будет идеальной формы или размера. После я мог бы обрезать его ножом и пилочкой для ногтей. В любом случае, я бы, наверное, завернула его в носовой платок или бумагу, прежде чем опускать вниз, чтобы получилась достаточно ровная посадка. Затем я поставил кастрюлю на плиту и бросил в нее все патроны, которые у меня были. Все они мне не понадобились бы, но были бы потери.
  
  Это заняло всего пару минут; внезапно каждая маленькая серая пуля осела и стала блестяще-серебристой, затем собралась в одну яркую лужицу, быстро покрываясь пеной. Разве я не читал что-то о том, что вы смешивали мышьяк со свинцом, когда отливали свои пули? Я никогда не знал зачем. Тем не менее, если только Карлос не подсыпал муку или что-то в этом роде, мышьяка поблизости не было.
  
  Как он планировал нас убить? Как? Я имею в виду, он же не собирался войти, сказать ‘Выпейте это’ и наставить пистолет, не так ли? Или он собирался действовать изощренно — я имею в виду принести бутылку для празднования или что-то в этом роде? Чертовски рискованно. Это должен быть пистолет, Браунинг. Это соответствовало бы моему прошлому. Соглашение о самоубийстве — я стреляю в нее, потом в себя. Он мог ударить меня по голове, а затем засунуть дуло мне в рот и вытащить его до того, как успеет появиться синяк. В любом случае, кто собирается проверять очевидное? Соглашение о самоубийстве. Безнадежная любовь. Бинго.
  
  Лиз спросила: ‘Ты не собираешься налить?’
  
  Картофелина стояла на краю плиты — она обрезала конец, чтобы она поднялась. Сверху в ней было отверстие в форме воронки. Итак, мы приступили; я насыпала.
  
  Может быть, я налил слишком быстро, но свинец тоже быстро твердеет. В любом случае, что я получил, так это небольшой фонтан расплавленного свинца, брызнувший мне на руку. Я уронил кастрюлю и что-то сказал.
  
  Лиз спокойно сказала: ‘Я полагаю, в картофеле слишком много воды. И если мы его запечем, он станет мягким. Как они отлили настоящие пули?’
  
  Я перестал осматривать руку на предмет ожогов второй степени. "У меня была какая-то штука, похожая на ножницы, только кончики были маленькими чашечками. Полукруглые, каждый, вы знаете. Я полагаю, ты сунул его в кастрюлю с горячим свинцом, захрустел им, и когда он затвердел, у тебя получился шарик. Теперь что?’
  
  ‘Тебе действительно нужно что-то вроде парижской лепнины. Как насчет теста?’
  
  ‘А что насчет этого?’
  
  "Ну, это просто мука и вода, я думаю. Я не готовила ничего с тех пор, как мне было лет десять. Я не имею в виду запекать его, хотя: он, вероятно, просто треснет. Но предположим, я приготовлю немного густого? Из этого получится шар?’
  
  Я начал соскребать с пола маленькие яркие свинцовые брызги в форме звездочек. ‘На самом деле это не обязательно должно быть похоже на мяч. Подойдет форма пули.’И, может быть, вырезать кратер в задней части? Я только что изобрел мяч для Минье. Грант и Ли гордились бы мной.
  
  Итак, пока она занималась выпечкой, я попробовал вставить кремень для зажигалки в пасть петуха. Он все еще был слишком мал, ему приходилось сильно торчать, что не способствовало путешествию. Но, наконец, я установил его на место.
  
  Затем я насыпал ложкой немного пороха в флешку, выключил фриззен, взвел затвор и нажал на спусковой крючок.
  
  И вообще педераст.
  
  Я имею в виду, что был приятный сноп искр, и фриззен разлетелся, но на порох слепой внимания не обратил. Я снова починил кремень — он был сбит косо в челюстях — и попробовал снова. Результаты, как и раньше.
  
  Я швырнула пистолет, поставила локти на стол и закрыла лицо руками. О, черт возьми.
  
  Подошла Лиз и сказала: ‘Не думаю, что у меня получится размешать тесто. Но я положила его в морозилку — этого должно хватить. В чем дело?’
  
  ‘Эта чертова штука не сработает. Я этого и боялся. Бездымный порох просто не загорается от нескольких искр’.
  
  ‘О’. Она села за стол напротив меня, и долгое время никто из нас не произносил ни слова.
  
  Наконец она сказала, немного неуместно: ‘Берт, как ты думаешь, эта квартира зарегистрирована на наше имя?’
  
  ‘ Возможно. Или то, или другое. Я имею в виду, кто бы ни владел этой дырой, он не стал бы слишком разборчиво указывать, кому ее сдавать. Карлос мог сделать это письмом, подписавшись моим именем. Отправь арендную плату за пару месяцев, и парень не стал бы утруждать себя проверкой, или спрашивать рекомендации, или что-то в этом роде.’
  
  ‘Но смог бы Карлос выйти сухим из воды после этого?’
  
  ‘Не знаю. Я имею в виду, нас не обязательно сразу находить, не так ли? Он забирает Венеру, а на следующий день говорит донье Маргарите, что мы, кажется, сбежали вместе. Тебе не нужно было бы сообщать ни о чем подобном, не так ли? Тогда, сколько времени пройдет, прежде чем нас найдут? Пара недель? Может быть, месяц? Улики, время смерти и все такое - к тому времени все будет настолько запутано, что они как можно быстрее затолкают нас в подполье и назовут это самоубийством.’
  
  Она вздрогнула, подумав о том, что пролежит там мертвой целый месяц.
  
  Я сказал: ‘В любом случае, не имеет значения, сойдет ему это с рук или нет. Я имею в виду, он думает, что может — этого достаточно’.
  
  ‘Но почему? Зачем убивать нас?’
  
  Я достал сигары, потом вспомнил, что моя зажигалка разбита вдребезги. ‘ Не знаю. Я пытался разобраться с этим. Он играет на какой-то скрипке ... Я просто не знаю.
  
  Она посмотрела на часы; я инстинктивно посмотрел на свои. Почти четыре часа. При закрытых ставнях не было видно, как снаружи наползает темнота, но она должна была быть. И скоро Карлос сделает то же самое.
  
  Она вдруг сказала: ‘Ты не мог бы просто направить его на него? Угрожай ему — представь, что пистолет заряжен?’
  
  Я покачал головой. ‘ Он бы мне никогда не поверил. Я имею в виду, ты просто не веришь, что такое старое ружье может быть заряжено.
  
  ‘Ты мог бы рассказать ему. Расскажи ему обо всем, что ты делал, о том, как разбирал пули на куски и кремень, и притворись, что это действительно сработало’.
  
  Я улыбнулся, немного мрачно. ‘ Звучит как чертовски болтливое ограбление. Нет, он все равно бы в это не поверил. Я бы не поверил.
  
  А потом она сказала: "А ты не мог бы сделать из этого пистолет другого типа? — тот, что в Амстердаме, в “Нахтвахте”?"
  
  - Спичечный замок?
  
  ‘Да. Ты сказал, что если положить сигарету в порох, она загорится; ну, ты ведь этого хочешь, не так ли?’
  
  Я сказал медленно и еле слышно: ‘Да, это то, чего я хочу’.
  
  Но на это ушло время. И сигары, что было бы пустой тратой хороших сигар, если бы они были хорошими. Я в спешке собрал зажигалку и начал экспериментировать.
  
  Сначала я просто наполнил флешку и сунул в нее горячий окурок сигары. Вырвался сильный поток очень яркого пламени.
  
  Это могло бы быть достаточно хорошо само по себе; если бы пистолет вообще собирался выстрелить, он выстрелил бы именно так. Но проблема была бы в том, чтобы использовать обе руки, пистолет у меня был в левой, потому что замок и вспышка были справа.
  
  Тогда я попробовал это с окурком сигары, зажатым в челюстях петуха, - точно так же, как спичечный замок с его ‘серпантином’. Таким образом, вы на самом деле не смогли бы опустить сигару в порох. Я имею в виду, что кремень кремневого ружья никогда не долетал до флэшпана; он останавливал все, что не доходило до фриззена на дюйм. Искры могли найти свой собственный путь оттуда.
  
  Но frizzen был настолько изящно сбалансирован — несмотря на все свое убранство, Уогдон действительно создал серьезное стрелковое ружье, благослови его Господь, — что оно перевернулось, даже когда в него врезался окурок сигары. И несколько красивых светящихся кусочков упали на сковороду. Еще один всплеск порохового пламени.
  
  Я сказал: ‘Мы занимаемся бизнесом’.
  
  Лиз улыбнулась, подошла к морозилке и достала чайную чашку с наполовину замороженным тестом. ‘ Это достаточно вкусно?
  
  Вероятно, так оно и было. В любом случае, я взяла деревянную ложку за ручку и погрузила ее в тесто, осторожно переворачивая. Затем у меня получилось отверстие глубиной около дюйма, диаметром примерно в полдюйма, закругленное внизу. Но тесто там не очень сильно застыло; оно начало вытекать обратно. Итак, мы убираем все это обратно в холодильник.
  
  Чтобы скоротать время, я разобрал оставшиеся патроны; в любом случае, я потерял довольно много первой партии свинца.
  
  Лиз спросила: ‘Что на самом деле ты собираешься делать, когда он придет?’
  
  ‘Я не знаю’. Или это сделал я?
  
  ‘Тебе придется пристрелить его?’
  
  ‘Не знаю. Я готова попытаться разговорить его сейчас — я имею в виду, что теперь я могу стрелять, если захочу. Если он отдаст свой пистолет, тогда все в порядке’.
  
  Она кивнула. ‘Ты всегда можешь выстрелить ему в плечо, или в ногу, или еще во что-нибудь".
  
  ‘Да-а’. Я имею в виду, они все время делают это в плохих вестернах. Выбить пистолет из рук человека мгновенным выстрелом с двадцати ярдов. Я полагаю, ты действительно мог бы это сделать, хотя пуля с такой же вероятностью отрикошетит от его пистолета ему в живот. Но на самом деле ты просто никогда бы даже не попытался. Не раз я говорил молодым солдатам, возившимся в моем арсенале: ‘Не направляйте оружие на человека, если не собираетесь его убить’. Что ж, это хороший совет, но он работает двояко. Я имею в виду, когда ты наводишь пистолет, ты действительно хочешь убить.
  
  Но все, что я сделал, это кивнул Лиз и сказал: ‘Посмотрим, как все получится", - и начал плавить еще больше свинца.
  
  На этот раз обошлось без плевков: через пару минут у меня была пуля.
  
  Ну, во всяком случае, почти. На нем были какие-то странные завитушки и изгибы, спереди, где тесто немного растеклось, но оно имело отчетливую форму пули, примерно нужного диаметра и, возможно, три четверти дюйма в длину. Я села за стол с пилочкой для ногтей Лиз и самым острым кухонным ножом.
  
  Через некоторое время я сказал: ‘Послушай, почему бы тебе не собрать наши вещи, дорогая? Что бы ни случилось, мы хотим убраться отсюда к чертовой матери как можно скорее’.
  
  Она подумала об этом, потом кивнула и ушла.
  
  Я вырезала и подшила. В итоге я даже не пыталась сделать из этого настоящее мини с полой основой. ‘Минни болл’ был меньше калибра, поэтому при заряжании он просто соскальзывал со ствола, но пустое основание расширилось от взрыва, так что он плотно прилегал к направляющим канавкам и получил надлежащее вращение.
  
  На этом пистолете не было нарезов. На английских дуэльных пистолетах их обычно не было, хотя у французов они были. Предполагалось, что это немного неспортивно, а что? На самом деле гладкоствольный пистолет не имел бы ни малейшего значения на дуэльных дистанциях — двадцать ярдов и менее — и перезаряжался бы намного быстрее. Кроме того, какой-то английский джентльмен, работающий неполный рабочий день, сыграл в обе стороны, заказав пистолеты с нарезами только наполовину от пороховницы, так что нарезы не были видны на дульном срезе. Но Уогдон не был настолько искусен со своим пистолетом, и да упокоится он с миром и за это. У меня было достаточно проблем и без того, чтобы завинчивать эту пулю дальше нарезных канавок.
  
  Наконец-то я опробовал его, держа пистолет вверх дном и выталкивая пулю вверх. Осторожно. Очень осторожно. Мне просто повезло, что его заклинило на месте, а за ним не было порохового заряда.
  
  Она была почти подходящего размера, но неровная. Вернемся к пилочке для ногтей. А затем снова к пистолету. Потребовалось еще с полдюжины попыток, прежде чем я была довольна. Наконец я отпустил его до упора, и он снова плавно выскользнул наружу.
  
  Вернулась Лиз. ‘ Мы все собрались. Не знаю, правильно ли я разложила все твои вещи по сумкам, но ... Как дела?
  
  Дверной звонок зажужжал и захрипел.
  
  OceanofPDF.com
  
  36
  
  Долгое время было очень тихо. Я быстро взглянул на часы: пять часов, значит, почти стемнело. Но, по моим подсчетам, он все еще был рано. Если бы улица снаружи была очень оживленной, то, скорее всего, так было бы и в это время, когда люди идут домой с работы и так далее.
  
  Потом я вспомнил о церковном колоколе. ‘ Какой сегодня день?
  
  ‘В воскресенье, конечно’.
  
  ‘Черт’. И тут я начал двигаться. ‘Салфетки, быстро’. Она достала горсть из сумки.
  
  Одна обернута вокруг шомпола, нажата вниз и завинчена, чтобы очистить патронник. Протираю флешку. Затем...Снова эта брошь.
  
  Она утащила его.
  
  Пробоина снова очищена — она засорилась во время тренировочных стрельб. Теперь пороховой заряд . . .
  
  Сколько? Сколько? На пять зерен меньше, чем у 45-го калибра, но этот шар был в два раза тяжелее 45-го калибра, но в этом пистолете не использовалась нитроцеллюлоза, но, с другой стороны, часть заряда выходила из отверстия для касания ...
  
  Если бы был какой-нибудь взрыв. Мне пришлось бы туго набить его, как шотландский бумажник, и даже тогда—
  
  В дверь позвонили снова. И одновременно раздался сильный стук.
  
  О черт. Я просто насыпала ложкой отмеренные шесть зерен, с которых начинала, плюс щепотку, чтобы восполнить то, что осыпалось с ложки. Мои руки вели себя так, словно целый день не пили.
  
  Затем вниз опустилась пачка сложенных бумажных салфеток, туго, туго, туго. Еще одна полоска обернулась вокруг пули, и та опустилась и туго затянулась.
  
  Еще звонок, еще стук. Далекий крик: ‘Мистер Кемп!’
  
  Порох в флешке, фриззен закрыт. Время закуривать сигару.
  
  Я раскурил ее до блеска, отрезал горящий конец и вставил в кран. Затем, подумав, снова поджег остальное. Я мог бы попробовать выплеснуть его на сковороду, если первый способ не сработал. Если бы у меня было время.
  
  Я встала, и мои колени чувствовали себя не намного лучше, чем руки. ‘ Ну вот, любимая. Держись подальше от посторонних глаз.
  
  ‘Берт— поцелуй меня’.
  
  На мгновение она яростно прижалась ко мне, дрожа так же сильно, как и я. Затем я быстро вышла к входной двери квартиры. Когда я добралась до нее, он снова начал стучать в дверь.
  
  Я крикнул: "Хорошо, хорошо!’ - на всякий случай, вдруг он решит, что разбудил нас. Но это маловероятно. Замки, ставни, задержка вызвали бы у него подозрения.
  
  Ты ублюдок. Ты паршивый никарагуанский шотландский ублюдок-убийца. Я тебя не боюсь, приятель. Я могу убить тебя. Я хочу убить тебя. Я действительно хочу ...
  
  Я отодвинул засовы, отпер дверь, быстро отступил назад, держа "Вогдон" перед собой, наклонился, чтобы высоко держать сигару. Он сгорел бы дотла, становясь короче — старая проблема со спичечным замком. И покрылся бы холодным пеплом. Я поднес его к лицу, раздул кончик до яркого свечения и снова протянул ему.
  
  ‘Открыто — заходи’.
  
  Что бы это ни было, это должно было произойти быстро, пока сигара не догорела ...
  
  Я хочу убить тебя. Я действительно хочу убить тебя. И вдруг мои колени услышали меня, и меня больше не было, и я была просто пистолетом, направленным ...
  
  Он вошел, и у него действительно были подозрения. Браунинг он держал рядом, никуда особенно не целясь.
  
  Потом он. увидел мой пистолет.
  
  Я сказал: ‘Он заряжен, Карлос. Я заставил его сработать. Опусти пистолет’. Мой голос звучал ровно и уныло, и я смотрел только на точку у него на груди.
  
  ‘Мистер Кемп— я не понимаю, что это—’
  
  ‘ Положи его, Карлос. Потом поговорим.
  
  ‘ Ты не скажешь мне, что...
  
  ‘Я собираюсь стрелять’.
  
  Он уставился на Вогдона, нахмурился, увидев яркий кончик сигары. И, возможно, тогда он мне поверил. Но что он сделал, так это поднял свой собственный пистолет.
  
  Вспышка от фонаря была ослепительной, а потом у меня был миллион лет, чтобы понять, что заряд не сработает, и его пистолет прицелится ...
  
  Полагаю, подсознательно я ожидал длинного выстрела черного пороха, для которого и был создан пистолет. Резкий треск потряс меня не меньше, чем отдача.
  
  Карлоса отбросило к полузакрытой двери, и ее хлопок был подобен второму выстрелу. Он повернулся, когда дверь за его спиной подалась, упал лицом к стене, соскользнул на колени и просто рухнул ничком. Кровь перестала идти, и он был мертв.
  
  Но я знал это с того момента, как выстрелил. С расстояния в пять футов ... Уогдон был точен, все верно. Так что, возможно, я мог бы зацепить его плечо, но ...
  
  Сквозь звон у меня в ушах Лиз спросила: ‘Он собирался стрелять?’
  
  Я просто кивнул.
  
  ‘Я полагаю, тебе пришлось ... Он мертв?’
  
  Я снова кивнул, затем подошел, взял браунинг и передернул затвор. Один был в казенной части.
  
  Лиз спросила: ‘Что мы собираемся делать?’
  
  Наконец я набрался смелости взглянуть на нее. Она была очень бледной, очень серьезной, но и очень решительной.
  
  Я сказал: ‘Мы убираемся отсюда к чертовой матери’.
  
  ‘Для полиции?’
  
  ‘Посмотрим ... Начинай плетение’. Затем я просунула руки Карлосу под мышки и начала тащить. У него шла кровь, но не так уж много, и пол был из линолеума. Я отвел его в ванную и опустил в ванну. Если он хотел еще пустить кровь, то это было самое подходящее место. Затем я обшарил его карманы.
  
  Лиз вошла в пальто. ‘ Сумки в прихожей, Боже мой! Ты не заберешь его деньги тоже?
  
  ‘ Не говори глупостей. Ключ от входной двери. Я показал шестидюймовую скобяную лавку Габсбургов.
  
  ‘ Берт, прости меня. Я немного...
  
  Я кивнул, но продолжил рыться в бумагах из кармана Карлоса.
  
  Наконец я поднял один. Это был напечатанный документ, и он начинался:
  
  Джорджо да Кастельфранко, известный как Джорджоне;
  
  ‘Венера с пистолетом’
  
  —затем краткое описание картины и ее размера, немного о ней ‘соответствует на обороте гравюре неизвестного художника семнадцатого века с надписью “Джорджоне пинксит” и заканчивается:
  
  По-моему, это работа Джорджоне. Несмотря на отсутствие информации о происхождении, обусловленное тем фактом, что она, по-видимому, находилась во владении венгерской семьи в течение нескольких сотен лет, стиль, тональность, поза и выражение фигуры близко соответствуют другим работам этого художника. Поэтому я бы оценил это в3 500 000 долларов.
  
  Это не было подписано.
  
  Я передал это; остальные бумаги положите обратно.
  
  Когда Лиз закончила читать, я спросил: ‘Что такое “происхождение”?’
  
  ‘О, история картины. “В коллекции Джейкоба Астора, выставлена в Чикаго в 1912 году, описана в книге Беренсона” — что-то в этом роде’.
  
  ‘Это нормальное мнение, которое вы бы высказали о Манагуа?’
  
  Она озадаченно кивнула. ‘Но я этого не писала. И Карлос тоже — он бы не знал как’.
  
  Я встал с бортика ванны, вышел в гостиную и откопал обертки, в которых была прислана картина. Затем начал заворачивать ее еще раз.
  
  Это заняло время. Лиз вошла раньше, чем я закончила.
  
  "Что ты сейчас делаешь?’
  
  ‘Мы забираем и это’.
  
  "Берт, мы не можем’.
  
  ‘Я думаю, нам это понадобится. Кажется, теперь я знаю, из-за чего все это было’.
  
  Но все это была адская работа. У Лиз было два вместительных чемодана, у меня - большой чемодан для контрабанды и авиационная сумка, и даже с ней, висящей у меня на плече, у нас двоих оставалась свободной одна рука. Снаружи тротуар был залеплен замерзшим снегом, а ветер хлестал по картине, заставляя меня шататься, как пьяную парусницу.
  
  Мы завернули за угол, потом за другой и не увидели ни одного человека. Затем впереди показалась хорошо освещенная улица, и мы вышли на Ротентурмштрассе. Наконец-то у меня появилось приблизительное представление о том, где мы были последние двадцать четыре часа.
  
  Пройдя еще сотню ярдов - и три остановки, чтобы перевести дух, — мы нашли маленький старый отель с потрепанной металлической табличкой на стене, сообщавшей, что три года назад какая-то туристическая организация присвоила ему две звезды. Сойдет и так.
  
  У них была пара номеров — черт возьми, у них, наверное, был целый отель. Мы зарегистрировались и сдали наши паспорта. Мне не очень понравилось это делать; мы все еще были немного близки к сцене с покойным Карлосом Макгрегором. И я подумал, что картина привлекла несколько любопытных взглядов.
  
  "Нашей машине, - объяснил я, - ист капут’. Я ткнул большим пальцем примерно в противоположном направлении от того, откуда мы приехали. "Батарее ист капут"." Я издал несколько звуков, похожих на отказ стартера, и старик за прилавком понял намек. Он предложил позвонить нам в гараж, но я сказал, что хватит завтра. Он даже умудрился пошутить о том, что, по крайней мере, никто не сможет угнать машину с севшим аккумулятором.
  
  Возможно, все это помогло объяснить, почему мы разгуливали со слишком большим багажом и потрясающим произведением (очевидно) изобразительного искусства.
  
  Комнаты были примерно на ступеньку выше, чем квартира, и ступенька не высокая. Большие кровати с медными шишечками и эти огромные пуховые австрийские гагачьи перины. Холодная вода и чуть теплая струйка в каждой комнате. Телефонов нет. Но достаточно хорошо.
  
  Мы бросили наши сумки и фотографию, а потом Лиз сказала: "Ну, теперь полиция’.
  
  ‘Ну, об этом я ничего не знаю’.
  
  "Берт, ты не можешь так просто уйти’.
  
  ‘Послушай, я только что убил человека. Это потребует чертовски много объяснений’.
  
  ‘ Тебе придется рассказать им, что все это было. Ты даже мне еще не сказал.
  
  ‘Давай сначала обойдем Дом и расскажем об этом Леди-Боссу, хорошо?’
  
  Она холодно посмотрела на меня. ‘ Берт, я не понимаю, что происходит.
  
  - Нет. Ну, тогда просто доверься мне немного. Она в "Бристоле’, не так ли?
  
  Итак, я спустился вниз, позаимствовал настольный телефон и позвонил донье Маргарите.
  
  — Это Берт Кемп, - быстро заговорил я, не давая ей времени перебить или отреагировать, — у нас небольшая проблема. Меня нет в квартире, как и мисс Уитли. Карлос, боюсь, он ранен. Но я не хочу объяснять это по телефону — мы можем сейчас приехать? Не думаю, что хочу оставаться в Вене надолго.’
  
  Долгая пауза, затем нерешительно: ‘Конечно, сеньор Кемп, вы придете ... Но что такого в Карлосе? Вы говорите, он ранен?’
  
  - Я тебе все расскажу, когда приеду. Какой номер комнаты?
  
  Она сказала мне, и я быстро повесил трубку.
  
  Затем я пошел по старому знакомому кругу, позвонив в "Империал", "Захерс", "Амбассадор". И безуспешно. Это начало меня беспокоить. Я не мог обзвонить все чертовы отели в этом месте. Затем, на всякий случай, я снова позвонил в "Бристоль" и попросил мистера Гарри Берроуза.
  
  Они проткнули меня насквозь.
  
  OceanofPDF.com
  
  37
  
  Было уже половина седьмого, когда мы добрались до отеля "Бристоль". Портье не одобрил мое пальто, но пропустил нас прямо внутрь и наверх.
  
  Как раз перед тем, как я постучал в дверь доны М., Лиз сказала: ‘Берт, ты действительно знаешь, что делаешь?’
  
  ‘Да. Ну, возможно’. Я постучал. ‘Просто доверься мне. хорошо?’
  
  Она едва заметно кивнула. Я наклонился и поцеловал ее в щеку. Ее улыбка была просто мимолетной.
  
  Гарри опередил нас. Он открыл дверь и посмотрел на меня сверху вниз. ‘ Берт и Лиз. Ну, привет. Я не знал, что вы знакомы. Что все это значит?’
  
  Я сказал: ‘Ты лжец, Гарри. Но спасибо, что пришел. Я бы приехал первым, если бы у нас не возникли проблемы с такси’.
  
  Лиз увернулась от его рукопожатия и юркнула внутрь. Я последовал за ней.
  
  Там был короткий коридор с — вероятно - ванной комнатой, выходящий из него в большую главную комнату с другими дверями в каждом конце. Это было похоже на антикварный салон из одной из туристических ловушек Найтсбриджа. Стены были обшиты панелями из шелка цвета примулы, мебель состояла из жестких кресел в стиле petit point, дивана в зеленую полоску эпохи Регентства, столиков на трех ножках, оригинальных видов Старой Вены, мраморного камина - черт возьми, вы знаете. Миссис Эдвин Харпер выписала бы чек на месте.
  
  Донья Маргарита сидела на диване, выглядя такой же дорогой, как и все остальное в комнате, только гораздо менее антикварной. Золотое платье из ламе, или, может быть, домашний халат, доходило от высокого китайского воротника до щиколоток.
  
  ‘Сеньорита и сеньор— добрый вечер. В чем дело?— но, пожалуйста, выпейте’.
  
  Я огляделась, но не увидела ни одной бутылки. Затем, виновато улыбаясь, Гарри открыл шкаф, обшитый панелями из того же шелка, что и стены, и оказалось, что это холодильник, битком набитый выпивкой.
  
  ‘ Лиз? Тебе виски?
  
  Она сказала "да", и я поддержал предложение, затем повернулся к доне М. "Извините, меня не было здесь, чтобы представить Гарри ..."
  
  ‘Я, конечно, слышал о нем’.
  
  ‘Да, конечно’.
  
  ‘Пожалуйста, снимите пальто. Итак, в чем проблема? — и что случилось с Карлосом?’
  
  Я повесил пальто на спинку стула с прямой спинкой и сел в него. Лиз села в кресло. Гарри на цыпочках смущенно подошел ко мне с напитками.
  
  ‘Дело вот в чем’, - сказал я. ‘Я только что убил Карлоса’.
  
  Рука Гарри даже не дрогнула, когда он передавал мне Виски.
  
  Донья Маргарита дернулась, все в порядке. ‘ Что вы сделали? Почему? Как?
  
  ‘Я вроде как выстрелила в него. Я имею в виду, я должна была. Он собирался убить нас’.
  
  ‘Madre de Dios! Это ... безумие! Вы сообщили в полицию?’
  
  Гарри все еще стоял рядом со мной, как чрезмерно услужливый дворецкий, и показывал мне крупным планом дорогое клетчатое спортивное пальто. Это беспокоило меня. Я отмахнулась от него. ‘Послушай, мы можем позвонить в полицию позже — я не буду тебя останавливать. Но я бы хотел попытаться объяснить, понимаешь?’
  
  Ее темные глаза пристально смотрели на мое лицо.
  
  Я сказал: ‘Боюсь, что с картинами, которые вы купили, имело место небольшое мошенничество. Не знаю, как насчет Нью-Йорка и Лондона; я имею в виду, я не был в этом замешан, но здесь...
  
  Она быстро сказала: ‘Ты слишком много рассказываешь’.
  
  Я покачала головой. ‘ Нет. Мы всегда думали, что Гарри знает больше, чем ему полагается. Я ничего не выдаю. Ну, первая картина, с которой, как я знаю, тебе изменили, была "Сезанн в Париже".’
  
  Лиз выпрямилась. ‘ Но Генри был уверен в этом. У него была запись — обо всем.
  
  ‘О да, но это стоило немного сверхурочных, не так ли? Я имею в виду, когда меня избили и тебе пришлось снова за это выкупать. Ну, я бы сказал, что Карлос помог это исправить. Он вообще не давал банку никаких инструкций; он просто предупредил каких-то крутых парней в Цюрихе и попросил их забрать меня. Итак, он очистил— что это было? сто пятьдесят тысяч долларов за это. Минус расходы, конечно. Но ты не можешь провернуть этот трюк дважды, понимаешь? Я имею в виду, что Манагуа заподозрит неладное, даже если вы этого не сделаете. Итак, вы переходите ко второму этапу: подбрасываете несколько фальшивок вдоль дороги.’
  
  ‘Даже если предположить, - осторожно и не очень тепло произнесла Лиз, - что ты сможешь протащить подделки мимо нас с Генри, Карлос не знал бы, как это сделать’.
  
  ‘О, конечно. Я имею в виду, именно поэтому ему нужен Гарри, не так ли?’
  
  Гарри посмотрел на меня. ‘ Это просто неправда, Берт. В его устах это прозвучало как извинение.
  
  Донья Маргарита взглянула на него. ‘ Пожалуйста, продолжайте, сеньор Кемп.
  
  Я выпил немного скотча. ‘ Давайте перейдем к делам. Возьмите портрет Кордовы.
  
  Лиз быстро сказала: "Я не говорила, что это Кордова’.
  
  ‘Нет. Кто-то в Манагуа так решил. Вероятно, было решено, что он это сделает, до того, как вы это нашли’.
  
  "И там действительно было написано Cordoba. И надпись была не новой’.
  
  ‘Да, но она немного потерялась вверху и внизу, не так ли? Предположим, изначально там было написано: “ФРЕД ГОНСАЛЕС, ЛЕЙТЕНАНТ ФРАНСИСКО КАК ЕГО ТАМ, КОРДОВЫ” двумя строчками, — я набросал их в воздухе, — и они просто обрезали верхнюю строчку, видите? Я имею в виду, вы ведь на самом деле не проверяли, нет ли каких-либо атмосферных воздействий на разрыв, не так ли?— потому что это ничего не скажет вам о том, сколько лет самой картине.’
  
  Она задумчиво нахмурилась, обдумывая эту идею. ‘ Я полагаю ... это могло случиться. Мне приходилось работать так быстро, слишком быстро.
  
  ‘Конечно. Это, а также столько подпольных сделок и то, что я был рядом - что ж, это была идеальная ситуация для небольшой игры на скрипке. Я имею в виду, у Анри было то же самое с Ван Гогом, не так ли? Даже я знаю, что Ван Гог - это мальчик, которому всегда делают рентген, то, как он рисует свои узоры. Итак, Гарри мог бы найти старую копию Ван Гога, достаточно старую, и починить ее у парня в Гааге и все такое.’
  
  Гарри вежливо сказал: ‘Берт, если ты будешь продолжать в том же духе, мне просто придется подать на тебя в суд на миллион долларов’.
  
  ‘Лучше одолжи мне сначала миллион. Набивай, Гарри’.
  
  Лиз задумчиво произнесла: "Это изящно, но все это слишком изящно. Просто предположим, что я не порекомендовал бы Кордобу, или Анри не наткнулся бы на Ван Гога, или не поверил бы в это? Что тогда?’
  
  ‘А потом ничего. Они подбросили не больше полудюжины подделок и неправильной атрибуции, но вы оба промахнулись. Это не стоило бы им многого. Но ты бы клюнула на некоторые из них — и это должны были быть вы двое, чтобы найти их, понимаешь? Как карабин Наполеона. Я имею в виду, они могли бы чинить это уже ... - Я посмотрела на донью Маргариту. ‘ Как долго вы планировали эту поездку?
  
  ‘С тех пор— почти пять лет’.
  
  ‘Видишь? У них было достаточно времени, чтобы Гарри подобрал хорошие подделки и наладил отношения с такими людьми, как Фаджи’.
  
  ‘ Тот самый Пуссен? Внезапно спросила Лиз.
  
  ‘Нет, это было подлинным. Во всяком случае, я полагаю. У вас есть квитанции, его слово, все. Вы могли бы подать на это в суд’.
  
  Затем она сказала: ‘Но— предположим, мы бы передумали. Предположим, Анри захотел бы сделать рентген в Цюрихе —’
  
  ‘Он собирался это сделать’.
  
  ‘Ну, и что дальше?’
  
  ‘ Тогда его пришлось бы убить. И он был убит.
  
  Донья Маргарита ахнула и посмотрела на Гарри. Я сказал: ‘Нет, не Гарри. Гарри не прикоснулся бы к убийству. Он мог знать об этом, но он не прикоснулся бы к нему. Это снова был Карлос. Я имею в виду, он знал, что мы едем в Цюрих — я позвонила ему перед нашим отъездом. Затем из Цюриха позвонил Анри, чтобы сказать, где он остановился. У Карлоса было почти десять часов, чтобы добраться туда — самолетом - и прикончить его, прежде чем я найду его. Он мог это сделать.’
  
  Лиз открыла рот. Я быстро сказал: ‘Теперь просто позволь мне рассказать это, любимая. Поверь мне’. Я оглянулся на донью Маргариту. - Но ты бы знала. Ты не знаешь, сбежал ли он той ночью?
  
  Она нахмурилась, сосредоточенно моргая. Затем, спустя долгое время, медленно произнесла: ‘Возможно, это сделал он ... Я не видела его долгое время, не на следующее утро’.
  
  Я хотел сделать глубокий вдох; вместо этого я сделал большой глоток скотча. Теперь я знал, что мы в безопасности: она на нашей стороне.
  
  ‘Итак, - сказал я, ‘ мы подходим к главному: "Венере". На данный момент, я думаю, они выручили — сколько? — около полумиллиона долларов. За вычетом того парня из Гааги, Фаджиева и так далее. Но это важный вопрос; если венгры готовы продать его за два миллиона, как Тициана, а вы можете продать его за три миллиона, как Джорджоне — что ж, я имею в виду, вы действительно готовите.’
  
  Лиз вытаращила глаза. - Значит, это было все?
  
  ‘Конечно. Вероятно, венгры даже не знали, что его использовали как ракетку. Просто рад избавиться от него за два миллиона иностранной валютой. Вся эта чушь насчет контрабанды, охраны и так далее — ну, может быть, но это могло быть ввезено вполне легально. Хотя, держу пари, Венгрии еще не заплатили, так что охрана, возможно, была настоящей.’
  
  Она просто откинулась на спинку стула и засмеялась.
  
  Гарри внезапно перестал извиняться. ‘ И что же тогда, черт возьми, смешного?
  
  Я ухмыльнулся ему. ‘ Это действительно Джорджоне, видишь? Я имею в виду, прошлой ночью мы с Лиз изменили свое мнение об этом. На самом деле это не имеет никакого значения, пока Венгрия все еще готова продавать ее как Тициана. Вы в любом случае получите свой миллион — если кто-нибудь готов подтвердить это. И из-за этого нас чуть не убили, понимаешь? Потому что Карлос думал, что Лиз не подтвердит, что это Тициан. Так что — ну, он думал, что это может случиться, поэтому устроил нас в милой одинокой квартирке, полностью готовых к небольшому соглашению о самоубийстве.’
  
  Лиз снова подалась вперед. - Но предположим, я бы подтвердила это прошлой ночью — или сказала, что, вероятно, сделаю это?
  
  ‘Потом ничего. Все широко улыбаются, и мы получаем билеты первого класса домой.
  
  ‘Но ... когда мы были мертвы, как они могли заставить Манагуа признать это подлинным? Он собирался пытками заставить нас подписать этот сертификат?’
  
  - Сомневаюсь. Но разве это не приятное совпадение? Я имею в виду, как раз в тот момент, когда вам предлагают дешевую картину действительно большого масштаба, а ваш собственный эксперт пропал без вести или умер, сюрприз-сюрприз; в том же отеле остановился всемирно известный эксперт Гарри Берроуз. Манагуа, вероятно, слышал о нем, но, вероятно, не слишком много. Так что пусть он хоть раз подпишет свидетельство. Черт возьми, он, должно быть, его составил. Ты сказал, что Карлос не сможет.’
  
  Она посмотрела на него, затем задумчиво произнесла: ‘Ты ублюдок, Гарри’.
  
  Он встал. ‘ Берт, с меня хватит сказок на ночь. Донья Маргарита— теперь ты меня извинишь?
  
  Ее глаза вспыхнули темным огнем. ‘ Я не буду! Если ты действительно совершал эти поступки, тогда останься, чтобы услышать о них. На самом деле ты крадешь мои деньги и портишь мою политическую карьеру. Садись! Садись!’
  
  Он не столько сел, сколько был сбит с ног. В любом случае, он остался.
  
  Я сказал успокаивающе: ‘Ну, это не обязательно так, понимаешь? Я имею в виду, что с коллекцией почти все в порядке. Если вы покупаете Джорджоне, это будет Джорджоне; Кордоба может быть Кордобой — только Гарри знает наверняка, и он не проговорится - и все, что вам нужно сделать, это остановить любого, кто проводит тесты по этому Ван Гогу. Это не должно быть сложно. И мы с Лиз — ну, мы тоже не собираемся разговаривать. Все, чего мы хотим от этого, - это избавиться от этого.’
  
  Теперь все смотрели на меня.
  
  Я продолжила: ‘Ну, я имею в виду — мне придется объясняться с Карлосом, не так ли? — если я начну говорить’.
  
  Донья Маргарита осторожно спросила: ‘Вы не хотите идти в полицию?’
  
  Я пожал плечами. ‘Он собирался убить меня: я убил его. Нет, я готов оставить все как есть — если все можно исправить. А Гарри - великий мастер на все руки’.
  
  Он сказал: "Берт, как ты думаешь, сколько ты можешь доказать?’
  
  ‘Я бы сказал, просто полный отстой’.
  
  Он снова был счастлив; к нему вернулись его вежливые, робкие манеры.
  
  "Берт, если ты действительно убил человека, то я просто ничего не могу сделать’.
  
  Я поерзал на стуле и как можно небрежнее сунул правую руку в боковой карман. ‘Ну, а теперь я скажу тебе, Гарри: эта торговля оружием только навлекает на тебя неприятности — понимаешь? Поэтому я вхожу в твою сферу деятельности. Я имею в виду искусство. Ты можешь быть моим первым покупателем; я продам тебе Джорджоне.’
  
  Вежливой извиняющейся улыбки больше не было. Ни намека, ни воспоминания о ней. Через некоторое время он хрипло сказал: ‘Вы никогда не вывезете это из страны’.
  
  "У меня и раньше были фотографии из разных стран. Так что, может быть, это займет немного времени, но если я смогу его вытащить, то, да поможет мне Бог, я отправлю его искупаться в чертовом голубом Дунае!’
  
  Он наклонился вперед, напрягся. На всякий случай я достал браунинг из кармана.
  
  Он сказал: ‘Я могу взять этот телефон и сделать отчет об украденной фотографии о тебе до того, как ты выйдешь из отеля’.
  
  ‘Да? Можешь ты доказать право собственности? Ты можешь доказать, что я имею к этому какое-то отношение? Ты можешь доказать, что это вообще существует? И одна вещь, которую я знаю об этой картине, Гарри — она не застрахована. Этого просто не могло быть, учитывая, как ее прятали под прикрытием. Так что вам просто придется вернуться к своим маленьким друзьям в Будапешт и сказать: “Извините, товарищи, но это как-то ускользнуло от меня. Допустим, мы забудем о двух миллионах, которые я вам должен”.’
  
  На мгновение на лице мелькнуло подобие улыбки, но не извиняющейся.
  
  "Товарищи не забудут тебя, Берт’.
  
  ‘ Может быть. Если они поверят, что какой-нибудь мелкий подонок вроде меня сможет отобрать его у такого большого злого волка, как ты. Нет — ты тот, кому они доверили продать это для них, ты тот, из кого они извлекут выгоду. Они откроют для тебя коробку с резиновыми дубинками на день рождения, приятель.’
  
  Это было похоже на то, когда ты стреляешь по бутылке с расстояния пятидесяти ярдов, и ты стреляешь, и стреляешь, и ничего не происходит, а потом внезапно этого больше нет. Он только что стал на десять лет старше.
  
  ‘Ладно, Берт, так в чем дело?’
  
  Я глубоко вздохнула, затем посмотрела на Лиз. Она наблюдала, по-птичьи склонив голову набок.
  
  ‘Что ж, нам понадобится сотрудничество доньи Маргариты в этом деле, так что это сработает только в том случае, если она согласится. Во-первых, ты избавишься от Карлоса. В нем большой кусок свинца, так что ты не можешь превратить его в дорожно-транспортное происшествие. Просто избавься от него. Я имею в виду, никто не будет по нему скучать, в Европе, не так ли?’
  
  Донья Маргарита задумчиво нахмурилась. ‘ Возможно, и нет, но...
  
  ‘Послушай, ты можешь упаковать его вещи здесь, отправить их дальше и выписать его из здешнего отеля, хорошо? Я имею в виду, ты можешь поддерживать в нем жизнь в течение длительного времени таким образом; может быть, отправишь несколько телеграмм от его имени. Затем, через неделю или две, ты говоришь Манагуа, что он бросил тебя; ушел. Насколько сильно они могут беспокоиться на таком расстоянии? ’
  
  Она продолжала выглядеть довольно подозрительно. Что ж, не каждый день ее просят помочь замаскировать убийство. Хотя, если подумать, это был второй раз за две недели.
  
  Я повернулась к Гарри. ‘ Тогда я хочу, чтобы в квартире все убралось. Я думаю, ты все уладил — Карлос не знал Вену так, как ты, — так что теперь ты можешь все исправить. Я имею в виду, если наши имена есть в каком-нибудь реестре или что-то в этом роде, я хочу, чтобы их вычеркнули.’
  
  Он тяжело, устало кивнул.
  
  ‘И еще кое-что: пятьдесят тысяч фунтов, пожалуйста’.
  
  ‘Эй?’
  
  Итак, я повторил это снова. Лиз тоже сидела прямо и испуганно.
  
  Гарри прорычал: ‘Черта с два’.
  
  ‘Дилер берет процент, не так ли? Что ж, это наше дело’.
  
  ‘Господи. Я снимаю с тебя обвинение в убийстве, а теперь ты хочешь на этом нажиться!’
  
  ‘Кто меня в это впутал? Предположим, я был бы хорошим маленьким мальчиком — какая выгода в том, что все закончилось фальшивым самоубийством?" Можешь называть это реституцией, ущербом или как тебе больше нравится, но называй это пятьюдесятью тысячами фунтов наличными, как только завтра откроются банки. Я хочу уехать из Вены к обеду. ’
  
  Он медленно обвел взглядом комнату — ни на кого, просто безнадежно высматривая чудо, которое последний гость мог оставить в каком-нибудь дальнем углу. Затем: ‘О черт, хорошо’.
  
  Донья Маргарита холодно улыбнулась. ‘ Вы умеете торговаться, сеньор Кемп. Я полагаю, сеньорита Уитли одобряет?
  
  Я быстро сказал: ‘Конечно, любит. А теперь, если вы не возражаете, мы хотели бы подать в отставку. Я имею в виду, я думаю, вы поймете почему. Итак, на данный момент мы называем все это квадратом, верно?’
  
  Она кивнула. ‘Я понимаю’.
  
  ‘ Итак, мы уходим. Я кивнул Лиз; она послушно встала. ‘ Я позвоню тебе утром, Гарри. Это ключ от здания. Я отдал его. - Ты найдешь Карлоса в ванной.
  
  У двери я обернулась. — Гарри, как тебе удалось заполучить меня в тот первый раз в Цюрихе? С Сезанном?
  
  Извиняющаяся улыбка погасла. ‘ Ты действительно не помнишь? И мы были так чертовски осторожны, чтобы ты не подумал, что все подстроено изнутри. Я вздохнул. ‘В конце концов, нам мог бы пригодиться фальшивый банковский курьер ... Мы просто попросили трех парней подойти к тебе на вокзале, приставить пистолеты к твоей спине и сказать, чтобы ты садился в машину. В то ночное время никто ничего не заметил.’
  
  ‘Так просто?’ Я покачал головой. "Да, я бы сделал то, что мне сказали. Именно так я бы все устроил сам. Спасибо, Гарри.’
  
  Я в последний раз улыбнулся донье Маргарите и повел ее по коридору к выходу.
  
  OceanofPDF.com
  
  38
  
  В лифте я сказал: ‘Что ж, могло быть и хуже’. Я начинал чувствовать себя довольно довольным собой.
  
  Но Лиз только хмыкнула.
  
  Только когда мы уже сидели в такси, осторожно ползущем по снегу обратно к нашему отелю, она спросила: ‘То, что ты там сказал, — все это правда?’
  
  ‘ Большую часть. Но я сказал, что не могу этого доказать.
  
  ‘ И всю правду?
  
  ‘Ну... ’
  
  ‘Насчет перелета из Амстердама в Цюрих: я мало что знаю о европейских авиакомпаниях, но я не думаю, что у них был бы рейс около полуночи, в середине зимы, как ты сказал, который Карлос совершил, чтобы убить Анри’.
  
  ‘Но, тем не менее, во второй половине дня будет еще один, после того, как я позвоню и скажу, что мы уже в пути. Тогда все, что вам нужно сделать, это подождать в Цюрихе, пока Анри не позвонит в Амстердам, чтобы сказать, где он, затем Амстердам позвонит вам.’
  
  Ее лицо периодически освещалось в свете проезжающих уличных фонарей. Она тихо сказала: ‘Значит, она все время знала. Она была в этом замешана: они все были’.
  
  ‘Конечно. Я имею в виду, вот почему она на самом деле не разозлилась на Гарри — просто притворялась. Если бы он действительно обманывал ее, она бы убила его прямо на месте’.
  
  Она кивнула. Затем: ‘Так почему ты не обвинил ее? Зачем обвинять только Карлоса и Гарри?’
  
  "Черт возьми, мы должны были привлечь ее на нашу сторону. Я имею в виду, мы не можем покрывать Карлоса, если она не поможет. Я должен был дать ей выход. Если бы я сказал ей, что она тонет, она из тех капитанов, которые увлекают за собой на дно весь корабль, а нас все еще держат на борту.’
  
  ‘Полагаю, да ... Тогда все это, вся идея с художественным музеем, заключалась только в том, чтобы вытянуть часть ее денег из Манагуа. А как же ее политическая карьера?’
  
  ‘Кто сказал, что она хочет такой, кроме нее? Я имею в виду, вы видите в ней политика? И мы всегда говорили, что музей сумасшедший с политической точки зрения. Нет, чего она хочет, так это Парижа, Рима и Монте—Карло - может быть, еще и нового богатого мужа. Между тем полутора миллионов долларов хватит даже ей на приличное время. Но она никогда не планировала возвращаться в Никарагуа.’
  
  ‘Но разве они не подадут на нее в суд? Добиться ее экстрадиции?’
  
  ‘Вы можете представить швейцарский суд, поддерживающий захват земли в Никарагуа против миллионерши? В конце концов, это были ее деньги’.
  
  Мы обогнули церковь Святого Стефана, черную готическую скалу, возвышающуюся вне досягаемости уличных фонарей, и свернули на Ротентурмштрассе. На землю медленно опустилось несколько снежинок.
  
  Лиз сказала: ‘И я полагаю, теперь она получит все, что хочет. Ей это сошло с рук’.
  
  Я пожал плечами. ‘ Наверное, да. Но я же говорил тебе: если я что-нибудь начну, весь корабль пойдет ко дну.
  
  ‘Но ты ведь на самом деле не возражаешь, правда?’ - задумчиво спросила она, почти обращаясь к самой себе. ‘Ты на самом деле не злишься, что ей все сходит с рук, что из-за нее убили Генри, она пыталась убить нас?’
  
  Я снова пожал плечами. ‘ Не знаю ... Я имею в виду, что хорошего в том, чтобы разозлиться?
  
  Она внимательно и долго смотрела на меня. ‘ Итак, она получила свою долю, и Гарри получил свою, и Фаджиони получил свою, и ты получил свою.
  
  "Черт возьми, мы получили это. Мы заслужили кое-что из этого’.
  
  Такси мягко затормозило у маленького отеля.
  
  - Не мы, Берт, - сказала Лиз. Скажи такси, чтобы подождало. Я поеду прямо в аэропорт.
  
  Но я не понял. Не сразу. ‘Черт возьми, ты не знаешь, есть ли самолет туда, куда ты хочешь, сегодня вечером. Просто подожди до завтра, и мы сможем полететь куда захотим’.
  
  Она покачала головой. - Не мы, Берт. Я иду домой. Одна.
  
  Я поехал с ней в аэропорт. Она этого не хотела, но и не могла же она вышвырнуть меня из такси.
  
  Долгое время мы ничего не говорили. Потом я попробовал. ‘ Послушай, теперь у нас все получилось. Я имею в виду те пятьдесят тысяч. Смени мне магазин. Сделайте из этого еще и художественную галерею, если хотите. Или просто переезжайте, путешествуйте. Я имею в виду, теперь проблем нет.’
  
  Она взглянула на меня, грустно улыбнулась. ‘ Никаких проблем.
  
  Возможно, мой голос звучал немного отчаянно. ‘ Но я сделала это для тебя — для нас. Именно этого я и хотела.
  
  ‘Может быть ... Да, я думаю, ты действительно сделал это. Но ты бы сделал это в любом случае, если бы меня там не было, не так ли?’
  
  Ну, я полагаю... Я сказал: "Черт возьми, она заслужила, чтобы что-то потерять: мы получим ее деньги, а не Гарри’.
  
  "Чего она заслужила, - твердо сказала она, - так это предстать перед судом по обвинению в заговоре с целью убийства’.
  
  ‘Или убийство’, — сказал я довольно рассеянно.
  
  ‘Что?’
  
  Черт. Я не хотел поднимать эту тему, на самом деле. Но теперь я застрял с этим. ‘ Может быть, Анри убил не Карлос. С таким же успехом она могла уехать в Цюрих.
  
  ‘Но она не могла ...’ Потом она замолчала.
  
  Все дело было в ее деньгах, не так ли? Она, безусловно, активистка, если это подходящее слово. Я просто не могу представить, чтобы Карлос делал это — ну, не таким образом. Если бы он использовал нож, он бы использовал его лучше. Но она ... Я имею в виду, вероятно, Карлос должен был уйти, но он просто струсил. Так она и сделала. Это только мое предположение; я все еще ничего не могу доказать. Но, возможно, именно поэтому она разозлилась на него в Венеции. Почему она предложила мне работу. ’
  
  ‘Что она сделала?’
  
  ‘Предложила мне работу Карлоса’ - я думаю. Когда я отказался, она просто перешла к плану А: свести нас с тобой вместе. ’
  
  Через некоторое время она сказала: ‘Ты хочешь сказать, что это она просто подговорила нас на самоубийственный договор?’
  
  ‘Нет. Ты тоже так не думаешь’.
  
  Через некоторое время она сказала: ‘Нет. Прости. Но ... тогда почему Карлос вообще согласился на все это?’
  
  ‘Не знаю. Предположим, он был влюблен в нее или что-то в этом роде".
  
  Она быстро взглянула на меня. Затем сказала: ‘Да. Или что-то в этом роде. Так что ты был прав во всем этом - в некотором смысле. Бедный ублюдок’.
  
  ‘Бедный ублюдок? Он все равно собирался убить нас!’
  
  ‘А он бы стал? Если бы он однажды струсил ... И я думаю, что он попытался бы заставить меня сначала сертифицировать Джорджоне. У него действительно был с собой сертификат’.
  
  ‘У него был с собой пистолет — в руке’.
  
  ‘О да. Но ты знаешь — тебе не обязательно было убивать его. Не совсем. Мы могли бы как-нибудь сбежать. Вломились в квартиру на первом этаже, затем выбрались через окно на улицу—’
  
  ‘ Им запретили. Во всяком случае, вероятно.
  
  ‘ Видишь? ’ сказала она мягко, почти печально. ‘ Ты даже не попытался. Мы могли бы что-нибудь сделать. Но он собирался убить тебя, поэтому ты собирался убить его первым. Это ты так думаешь.’
  
  А почему, черт возьми, нет? Но я ничего не сказал.
  
  Берт, это так только тебе кажется. На самом деле я тебя не виню. Я мог бы что-нибудь придумать. Наверное, я просто была слишком напугана. И я могла бы сейчас пойти в полицию и все им рассказать. Если бы я действительно хотела, чтобы она предстала перед судом. Но я убегаю. Я знаю. И никто из нас не изменится, Берт, но я просто не могу с этим жить.’
  
  Мы проезжали мимо нефтеперерабатывающего завода, огни все еще мерцали повсюду, и ничего не двигалось, ни человека, ни пламени, ни облачка пара — ничего. Живой, но мертвый.
  
  Потом мы поворачивали в аэропорт. Она вдруг сказала: ‘Берт— прошлой ночью ... Я этого никогда не забуду. Я всегда буду ... Не думай, что это была просто ... одна из тех вещей.’
  
  Христос Всемогущий. Не пытайся забыть и не пытайся вспомнить. Просто повесь его на стену и не пытайся стрелять из него снова, и не оценивай его и не продавай.
  
  Мы остановились, она быстро вышла, и они с таксистом достали ее багаж из багажника. Затем она просто махнула на меня рукой и почти вбежала в терминал. Водитель посмотрел на меня и сочувственно пожал плечами. Да пошел он.
  
  Я дернул головой назад. ‘Hotel, bitte.’
  
  А дальше по дороге холодные огни нефтеперерабатывающего завода и большое кладбище, где они больше ничего не чувствуют, совсем ничего.
  
  Я бы лучше почистил "Вогдон". Я имею в виду, что остатки от выстрела въедутся в ствол и гильзу. Сбейте с него половину стоимости.
  
  OceanofPDF.com
  
  БЕСПЛАТНЫЕ КНИГИ И МНОГОЕ ДРУГОЕ!
  
  ДВЕ БЕСПЛАТНЫЕ КНИГИСпасибо, что прочитали эту книгу! Если она вам понравилась, пожалуйста, присоединяйтесь к нашей рассылке, чтобы получать обновления о наших фантастических новых выпусках и специальных предложениях. Нажмите ЗДЕСЬ, чтобы зарегистрироваться. Мы очень благодарны за вашу поддержку!
  
  OceanofPDF.com
  
  Гэвин Лайалл
  
  Гэвин Лайалл родился в Бирмингеме, Англия, в 1932 году и получил образование в школе короля Эдуарда. После прохождения обязательной двухлетней национальной службы он изучал английский язык в Пембрук-колледже в Кембридже, который окончил с отличием.
  
  Лайалл некоторое время работал репортером в газетах Birmingham Gazette, Picture Post и Sunday Graphic, а затем кинорежиссером в программе BBC "Сегодня вечером". В 1958 году он женился на писательнице Кэтрин Уайтхорн.
  
  Его первый роман, "Изнанка неба", был опубликован в 1961 году и имел немедленный успех. Все первые семь романов Лайалла были остросюжетными триллерами, действие которых происходило в различных международных местах. В 1964 и 65 годах Лайалл получил премию Британской ассоциации писателей-криминалистов "Серебряный кинжал", а в 1966 году стал председателем.
  
  Хотя он не был плодовитым писателем, приписывая свой медленный темп одержимости технической точностью, за сорокалетнюю карьеру он опубликовал семнадцать романов и освоил жанр шпионского триллера.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"