F Маргарита : другие произведения.

Как мы застряли в горах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Все события, происходящие в рассказе, НЕ вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми НЕ случайно.
  "" - в кавычки взяты мысли автора. Мысли автора могут быть правдой, а могут быть и бредом. И то и другое автору допустимо. Все, что не в кавычках это не мысли автора, это словесный идиотизм, выходящий из-под контроля автора, но и он допустим, потому что так решил автор.
  
  
  
  "Помню, я наставлял тебя в первые дни нашего знакомства, что хочу свободы, что меня нельзя переделать, что главное в моей жизни работа, друзья и чужие женщины. Я боялся тебя, я уверен был, что ты на следующий день переедешь ко мне и что в моей финансово-аналитической квартире запахнет котлетами, - они все еще звучат в моей голове, проклятье. О, Боже сдохните же! Сдохни ты и твои слова!".
  
  - Мы здесь надолго, - сказала блондинка, швырнув своему сопровождению белые перчатки, кажется, ее звали Мони. - Нам нужен номер, лучший, если здесь такой есть, конечно.
  
  - Хм, - презрительно ухмыльнулся консьерж. - Наш отель закрыт для постояльцев, но иногда в виду чрезвычайных обстоятельств, мы делаем исключения.
  
  - И мне, пожалуйста, номер, - сказала полная женщина средних лет, весьма привлекательная, состоящая в замужестве, вся в мехах и бриллиантах, с толстенным обручальным кольцом на безымянном пальце. Высокому мужчине в черном пальто, похожему на диктора с центрального телевидения, она представилась как Берти. Госпожа Беатриса Ребитс! "Это же та самая в утренней газете. Долгие годы замужества, вся жизнь под колесо, кто докажет, что жизнь была. Как гром среди ясного неба развод, гнусный разбег по разные стороны не комнат, не улиц, не городов - по разные стороны общественного положения. На чаше весов немолодой холерик с туго набитым кошельком, держащий за худенькую бледненькую ручку молоденькую девушку, на другой разведенная женщина в возрасте. Главным поводом к разводу со стороны истца на бумаге значилось: "отсутствие законнорожденных детей и взаимопонимания, бездоказательные подозрения в измене". Отсутствие законнорожденных детей и неспособность к их рожденью, вследствие какой болезни у женщины, подтверждаемой врачами, являлось веским аргументом, неоспоримым и беспроигрышным. Берти стукнуло пятьдесят пять лет и по всем показателям она не могла иметь детей, ей невозможно было вернуть свою молодость, упругость тела и запах сладкого молока. А он желал снова чувствовать, в особенности по утрам, запах сладкого молока".
  
  - Господа, номеров на всех не хватит, - предупредил консьерж.
  
  - Позвольте, здесь есть кто-то кроме нас? - спросил диктор.
  
  "Нет, он не диктор, но у него чертовски приятный голос".
  
  - Вы тоже хотите заказать номер? - улыбнулся консьерж.
  
  "Он никогда не закрывал дверь в свою спальню и не выключал ночник с тех самых пор как... хрен возьми, он хотел заказать номер".
  
  - Мы могли бы разместиться по двое, - предложил диктор.
  
  - И к тому же номера не отапливаются, - добавил консьерж.
  
  - Что это за дыра?! - возмутилась Мони
  
  - Я распоряжусь, чтобы в номера принесли дополнительные одеяла, - пообещал консьерж. - Ну, а вы?
  
  "Это он ко мне обратился, как меня зовут, вам известно. Все эти кретины сразу же на меня уставились. Надо прикусить губу и поглубже натянуть шапку. Я не Лив Тайлер, уроды, чтобы на меня пялиться".
  
  - Пожалуй, я останусь в гостиной, - "я очень вежлива", - предпочитаю видеть дверь, из которой можно выйти на улицу.
  
  - Я принесу вам одеяло и подушку, - "консьерж весьма любезен, очевидно, шестерых ему достаточно".
  
  - Отличная идея, я размещусь внизу на диване, и мне одеяло и мне подушку, - "эх, недостаточно поджала губы, хочет меня подцепить, очкастый ботан, что-то между Бобби и Роби. Ладно Бобби-Роби, живи, очкарикам я благоволю".
  
  - Вы не против моей компании, - "он улыбается, его зовут Робин. Родители, назвавшие его в честь Гуда, вырастили самое настоящее чмо. А все потому, что Гуда то не существовало, вот если бы его назвали Юлием, вырос бы либо гомосек, либо великий тиран или и то и другое одновременно, но уже что-то".
  
  "Пошел ты и твоя компания"!
  
  - Внизу больше никому размещаться нельзя, это вам не богадельня, господа, - "ухмыльнулся консьерж, видать и впрямь душегуб. Так и вижу его горбатый выступающий лбом, с бугром в основании роговых отростков, череп".
  
  - А ужин? - сопровождение Мони заговорило, такой детина без ужина вряд ли уснет.
  
  - Из еды только консервы, горячий чай и десерт, - ответил консьерж.
  
  - Что на десерт? - спросила Берти.
  
  - Настоящий швейцарский шоколад.
  
  "Какая мерзость! Все почтительно замолчали, на швейцарский шоколад у большинства людей слепое раболепие, мало кто не присягнул ему на верность, все грешили с ним, но не я. Говорю вам, шоколад - самая большая гадость, а швейцарский, так и вовсе - дрянь! Консервы...".
  
  - Дамы и господа, я покажу вам ваши комнаты, - консьерж пригласил вышеобозначенных людей пройти за ним. - Через полчаса просьба спуститься вниз к ужину.
  
  Гостиная опустела. Мы с Бобби-Роби не в счет, ни он, ни я давно собой ничего не наполняем. Окно во всю стену вспыхнуло ярко-оранжевым светом, это падало солнце, вниз за снежные пики скал, оно казалось, растопило стекла и решетки на окнах, и лед в моем сердце.
  
  - Мы с вами не вампиры, - "что-то пискнуло, Бобби-Роби шутит", - иначе мы бы с вами истлели.
  
  "О чем ты Роби, вампиры только что ушли! Но мы высоко в горах и они обязательно вернутся. Я очень люблю снег, но ненавижу горы. Горы давят на меня, они как осколки расколотых бывших континентов, как дно когда-то давно высохшего океана, как страшное напоминание о сдвигах в земной коре, они служат доказательством того, что мир трансформируется и мы вместе с ним. Мне больше по душе равнины, когда видно вперед на много километров, когда бежишь по, усеянному цветами, полю и нет ему конца и края".
  
  - Вы мне кого-то напоминаете, - лоб Роби прорезала глубокая морщина, "неужели он напряг извилины".
  
  "Заткнись"!
  
  - Нет, правда, вы не пробовали участвовать в конкурсе двойников? - "что же сделать, чтобы он подавился или откусил язык".
  
  "Я переворачиваюсь на бок в своем вольтеровском кресле, от морозного дыхания окна, слезятся глаза и трескаются губы. По ту сторону окна - отец! Мы теперь навсегда по разные стороны".
  
  - И каким ветром вас сюда занесло, вы кажетесь..? - "Роби начинает напрягать мое молчание".
  
  "Знойной девочкой. Один за одним мы соскользали вниз по упругому хрустящему склону. Ромка шел впереди, его заносило на рыхлые снежные необъезженные поляны, где он профессионально раскатывал нам лыжню и мы как гусята по его следам, неуклюже размахивая палками в разные стороны, рывками дергались за ним. Пыхтя и стирая со лба десятый пот, капризничая, когда же перевал, Ромка не в пример нам летел, еще чуть-чуть и он оторвался бы от земли, воспарив над ней, как орел. Мы завистливо смотрели ему вслед, на его сильные пружинистые ноги. Помнится на парковке среди соперничающих между собой машин сотрудников офиса, его велосипед всегда был предметом скабрезных шуток, и я смеялась наравне со всеми. Но сейчас мне было не до смеха. Смогла бы я убежать от чудовища даже при наличии неописуемого ужаса и неконтролируемого страха? Думается, что смогла, хотя правда на лицо, уже на первом круге у меня сперло дыхание, а низ живота разрывался от боли. Выходит не смогла бы. Впрочем, и ладно, чудовищ не бывает".
  
  - Кровь, - Роби вскочил с дивана.
  
  "Неужели кого-то убили? Хм, это у Бобби-Роби пошла носом кровь и у него нет платка. Он поднимает высоко голову, теперь кровь хлещет не наружу, а прямо в голову. Дебил! Я протягиваю ему носовой платок".
  
  - Спасибо. В этом районе сильны магнитные возмущения, воздух так и наэлектризован, - "не вижу связи".
  
  - И что? - спрашиваю я.
  
  - Где-то рядом невидимые провода, - "похоже Роби снова шутит".
  
  - Как это?
  
  - Да так, обычные провода, только невидимые, как от компьютера, телевизора и микроволновки. Мир - это локальная сеть, позволяющая ему взаимодействовать со своими местными сетями, со вселенной с помощью таких вот проводов, чтобы давать или исполнять определенные команды, ради одной единственной цели - существовать вечно.
  
  "Мне показалось это зловещим. Я представила какого-то дядьку, сидящего внутри оболочки нашего мира, за миллионами мониторов, с бездонными черными глазами, который с мазохистским оскалом на губах, окровавленными пальцами нажимает кнопку "delete"".
  
  - Бред, компьютер хоть и величайшее человеческое изобретение, оно все же примитивно, чтобы сравнивать его с системой мироустройства, - сказала я. - Все уже давно до нас изобретено, прочитано, написано, мы только лишь вспоминаем, те, кого мы сегодня называем великими - это лишь те, кому посчастливилось вспомнить что-то важное.
  
  - Вы не в духе, вас кто-то обидел?
  
  "Бобби-Роби ты не видел меня в ярости. Тот, кто меня обидел, сейчас смотрит на мир одним глазом. У меня в медицинской карточке написан вердикт компетентного специалиста в области человеческой психологии - чрезмерное проявление враждебности, ненависти, недружелюбия, антагонизма, иными словами неконтролируемая агрессия, жестокость. Я зло Роби".
  
  - Надеюсь, я вам не помешал? - "что-то он недолго задержался в своем номере". - Замок похож на лабиринт минотавра, я без конца оглядывался, запоминая дорогу. Хотите выпить?
  
  - Не откажусь, - Роби приободрился.
  
  - Это поможет скоротать время, - сказал Чарли.
  
  - Вы думаете, мы надолго застряли? - спросил Роби.
  
  - Насколько бы не застряли, тут может быть весьма интересно, - ответил Чарли. - Не хотите выпить?
  
  "В окне мелькнула его приближающаяся тень. Пить после Роби, ни за что".
  
  - Я не пью, - отвечаю я.
  
  - Боитесь привыкнуть, - усмехнулся он. - Без спиртного в таком холодильнике не обойтись.
  
  - Простите, но как вы-то здесь оказались? - спросил Роби.
  
  "А какого черта, тебя, Роби сюда занесло?".
  
  - Я клюнул на непроходимость трасс, снежные лавины, отсутствие сервиса и черных здесь меньше. Нам белым хорошо, им по кайфу только, где тепло, а нам везде по...
  Чарли прислонился к спинке дивана и закурил.
  
  - Стало еще холоднее, - Роби спрятал посиневшие руки в карманах пальто.
  
  Пар изо рта стал сильнее. Окна и стены напряженно трещали.
  
  "Утро выдалось морозным. Снег из только что выпавшего рыхлого, каким он был вчера, превратился в каменный, не пластичный. Я напоминала сумасшедший трамвай, раскачивающийся из стороны в сторону, пытающийся удержать равновесие, грозясь вот-вот сойти с рельсов. Лыжи мои трещали, этот треск долго гудел у меня в голове, заглушая все другие звуки. Я не слышала, как Рома кричал мне остановиться, как его жена звала меня. Они казались мне злыми, разглядевшими мой уверенный бег, желавшими из зависти, из собственного закостеневшего обо мне представления, оборвать мой полет. Но мой полет должен был оборваться сам по себе. Вырвавшись из проторенной каким-то смельчаком лыжни, выехав на не расчищенный склон, я обсела в, предательски замаскированную снегом, расщелину и с невероятной скоростью кубарем устремилась вниз".
  
  - Полчаса прошли, когда же ужин, - Роби ходил взад вперед, его трясло от холода.
  
  "И меня трясет. А Чарли держится в своем щегольски коротком пиджаке-пальто, на голой шее сосиской свисает тонкий шарф-кишка, они нынче в моде. Алкаши почему-то никогда не мерзнут".
  
  Будто подслушав Роби, появился консьерж.
  
  - Принимаю заказы, - улыбнулся он.
  
  - Мне, консервы, шоколад и чай, вообщем все что есть, - сказал Роби.
  
  - Чай и погорячее, - сказал Чарли.
  
  - Ну, а вам?
  
  "Мне копченую ногу динозавра, если ее нет в меню, идите в задницу".
  
  - Я не ужинаю.
  
  - Эти всегда на диете, - оскалился консьерж.
  
  "Если я на диете, тогда Чарли жрет за двоих. Спорю, что у меня джинсы на размер больше чем у него".
  Не успел консьерж скрыться в дверях, как появилась Моника и ее "бультерьер". "Сейчас попытаюсь угадать как его имя. Имя на букву "к", а вот фамилия, что-то между Муддак и Мудрак. Ага, Кевин Мудрак. Просто Мудила".
  
  За ними о чем-то мило шушукаясь, спустились бедняга Берти и телевизионщик.
  
  Мони плюхнулась на диван, Роби, надо заметить, неохотно подвинулся. Вслед за ней на диван провалился Мудрак и тут уж Роби подвинулся сам собой, вжавшись в подлокотник дивана. Огонь в камине зловеще осветил их лица.
  
  Берти и Лойд, то есть тот самый телевизионщик, облюбовали кресла. Берти буквально кувыркнулась в него, на вид сухое и черствое, как трехнедельный сухарь, на самом деле мягкое, как бабушкина перина, обычно такие кресла все стараются избегать, особенно женщины, в них, как правило, ноги не достают до пола, под подбородком образуется складка, даже у самых тощих, а вальковатости на животе, тщательно забитые в джинсы или такие вот юбки, как у Берти, имеется в виду спрятанные, оказываются вовсе не спрятанными. Берти долго бултыхалась в этом кресле, стараясь сохранить свой сжатый, пережатый, перемотанный вид, но так и этак смахивала на шарикообразного арабского шейха. Только Лойд, костлявый и длинный, как хоккейная клюшка, умудрился не ввалиться в кресло, а словно парить над ним.
  
  Чарли продолжал стоять, облокотившись на спинку дивана. У любого другого уже давно отекла бы спина, но только не у таких, как Чарли.
  
  От консервов вся эта почтенная публика отказалась. Зато чай хлюпался и дулся носовым храпом и свистом с избытком. Мне даже пришлось открыть глаза. С закрытыми глазами, это воистину страшно!
  
  - А не сыграть ли нам в покер? - предложил Чарли и в его длинной ладони сию же минуту возникли карты.
  
  - Я пас, - с набитым ртом, пропыхтел, Роби. - Мне не везет.
  
  - Я не умею, - сказала Берти.
  
  - Что ж, двое вне игры, - подытожил Чарли.
  
  - Позвольте пересчитать карты, - сказал Лойд.
  
  - Валяйте, - Чарли передал колоду.
  
  - И мне дайте пересчитать, - "внимание, это сказал Мудрак".
  
  - Держите, - ухмыльнулся Лойд.
  
  - Вы садитесь на место Робина, - приказал Чарли.
  
  Мы с Бобби-Роби поменялись местами. Далее нам, а именно мне, Мони и "бультерьеру" в колени уперся низкий столик. К столику, как скорпион, то есть, не вставая с кресла, подтянулся Лойд, оказавшись прямо напротив нас всех троих. Сбоку уселся Чарли, но даже и сидя, он умудрялся перескакивать то на подлокотник кресла, то облокачиваться на спинку, все что угодно, только не сидеть в самом привычном понимании этого слова.
  
  - В колоде 52 карты. Делайте ставки.
  
  Все сделали одинаковую начальную ставку.
  
  Чарли раздал карты.
  
  "Лойд будет блефовать. Чарли намерен считать карты. Мони пофиг. "Бультерьер" тупит. У меня ржач".
  
  - Делайте ставки.
  
  Первым сделал ставку Лойд.
  
  - Колл (столько же), - ответил Чарли.
  
  Мони сбросила карты.
  
  - Увеличить, - сказал Мудрак.
  
  "В атаку".
  
  - Увеличить, - кричу я.
  
  "Лойд взял на мушку Мудрака, так и сверлит его хитрым взглядом. Чарли гипнотизирует мои карты, знает сволочь, кто серый кардинал".
  
  После раздачи, Мудрак стух.
  
  - Уравнять, - говорю я.
  
  - Поднимаю, - у Чарли каменное лицо.
  
  - Увеличить, - ржет Лойд.
  
  Пошел третий круг торговли. У каждого в руке по шесть карт.
  
  - Пас, - Мудрак вышел из игры.
  
  Лойд и Чарли сделали одинаковые ставки.
  
  - Поднимаю.
  
  В последнем круге карты сбросил Лойд. Между мной и Чарли фул-хаус, "утюг тебе в зубы Чарли" моя комбинация сильнее. Банк мой "птенчик".
  
  Сыграли еще пять раундов, два из них мои. Остальные три поделили между собой Чарли, Лойд и Мони. Берти храпит.
  
  Бобби-Роби рассматривает картины на стенах.
  
  - Хватит на сегодня покера, - у Мони какая-то идея. - Каждый из нас задаст какой-нибудь вопрос, а ответ на него мы прочитаем в этой книге.
  
  Мони продемонстрировала книгу.
  
  Все переместились на прежние места.
  
  - Итак, кто первый?
  
  "Кто первый? Ау?!!!".
  
  - Может быть вы, мистер Лойд? - предложила Мони.
  
  - Кто будет следующим президентом Америки? Страница десятая, десятая строчка сверху.
  
  Десятая страница, десятая строчка сверху, чтец Кевин Мудрак: ...это было на заре моей юности, когда меня поставили над людьми. Я принял крещение от палача, который окропил мои руки кровью шута, воспевавшего третьи сутки по улицам зловонного города, смерть моего отца. Жалкий бродяга не знал он, что убийца его, пронзив кинжалом старое сердце, не способное воспламеняться, стоял перед ним на коленях, раздавленный его величием.
  
  - Что вы читаете?! - закашлялся Лойд.
  
  - Прочитайте следующий абзац, голубчик, может станет яснее, - попросила Берти.
  Десятая страница, следующий абзац, чтец Кевин Мудрак: ... в твоих руках великое бремя", - поздравил меня учитель, в глазах его были слезы. Моего отца высекли в камне. И мне предстояло стать камнем. Я огляделся назад, на своих друзей, на Айлин, на долину, взвывающую ветрами, как будто видел их в последний раз. В спину мне вонзились штыки двух стражей. "Цари не оглядываются назад, - сказал советник, правая рука моего отца, теперь уже моя правая рука".
  
  - Опять Буши что ли? - задумался Лойд.
  
  - Теперь вы Чарли, - хихикнула Мони.
  
  - Что меня ждет в будущем?
  - Довольно пространный вопрос, - заметила Берти.
  
  - 526 страница, 15 строчка снизу.
  
  526 страница 15 строчка, чтец Кевин Мудрак: ... семейство Бравар находилось от нас в сравнительном соседстве. У них был замок, построенный еще при Людовике 14, который по внешнему виду, скорее напоминал крепость или Бастилию, выглядел он довольно помпезно и вычурно, однако каменные глыбы, образующие витиеватые стены с небольшими башенками, навевали восторженный трепет перед строением, которое воздвиг человек. Мир войн, эпидемий, голода, разрухи и нищеты никогда не касался стен этого каменного чудовища, поглотившего немногочисленную кучку людей в свои своды, где они благоденствовали и процветали. Внутри крепости располагались обширные владения, плодородные пахотные земли, дома крестьян. Большая часть основания замка уходила под землю, где существовали ходы, ведущие к скале величайшей горной цепи в мире. Помимо замка, у них были несколько поместий и деревень. Во владении их находилось живописное озеро, из-за которого наши отцы спорили не на жизнь, а на смерть...
  
  - Что бы это значило? - спросил Чарли.
  
  - Очевидно, что вы про чужое как про свое будете больше, - взялся пояснить Лойд.
  
  - И все-таки, что вы читаете Мони? - спросил Чарли.
  
  - Берти?
  
  - Будет ли в этом году конец света? 256 страница, 7 строчка сверху.
  
  256 страница, 7 строчка сверху, чтец Мудрак: ... у нас же был маленький замок, обветшалый и дырявый, как его ласково называл отец, иной раз на улице было теплее и суше, чем под сводами этого бестолкового громоздкого жилища; два поместья, давно пустовавшие и одна деревня, где давно все вымерли. На дворе были зазимки, приближалась зима и мать по каким-то своим приметам, определила, что она будет очень холодная. Второй день никто из нас не собирался к завтраку, обеду и ужину, потому что есть было нечего. В лес никто не совался, кажется с тех самых пор, когда я в последний раз провожал старшего брата Луи на охоту. Тогда я впервые увидел господина Бравара, спрыгнувшего с очень высокой лошади, и ступившего на наш убогий бедный двор, в дорогих кожаных сапогах до колен, в широком плаще, воротником которого был самый настоящий выпотрошенный волк, не обмытый, не высушенный, с запекшейся кровью, родовое клеймо нашей разорившейся, но все же славной династии. Отец всегда говорил, что единственный толк от Браваров, что они безжалостно истребляли волков в округе, однако, эти самые волки озлобленные и голодные, обходящие стороной владения жестокого нашего соседа, не боялись наших пастбищ и не брезговали нашими костлявыми овцами, несмотря на то, что они были символом нашего рода испокон века и вроде бы как должны были оберегать нас. Бравар стащил с лошади что-то завернутое в одеяло и швырнул прямо отцу под ноги. Я помню унизительные минуты, когда на моем лице и на лице отца застыло любопытство. Это был Луи. Я много раз потом представлял как однажды, взойдя на крыльцо их величественного замка, в дорогих кожаных сапогах до колен, швырну под ноги Бравару тело его убитой дочери Лин.
  
  - Ничего не понятно, - сказал Лойд.
  
  - Но, умоляю не продолжайте, - жалобно сказал Чарли.
  
  - Весьма увлекательно, - заметил Роби.
  
  - Судя по всему конца не будет, - в гостиную вошел консьерж и, как будто собираясь взяться за что-то смачное, зашторил окно. - Скоро будет совсем темно.
  
  - Ну а вы?
  
  - 1555 страница, 15 строчка сверху.
  
  - А вопрос?
  
  
  - А может быть там и вопрос и ответ, - предположил Лойд.
  
  - Что ж, - фыркнула Мони.
  
  1555 страница, 15 строчка сверху, чтец Кевин Мудрак: ... Лин была младшим ребенком Бравара, всего у него было четверо детей, трое сыновей и одна дочь. Я видел ее несколько раз, она подобно отцу носила высокие кожаные сапоги, плащ с волчьим воротником и ее непременно сопровождал жирный мастифф в ошейнике с острыми шипами. Про нее говорили разное, но ничего хорошего, ни одного доброго слова. Шептались будто бы она была больна какой-то редкой болезнью и ей необходимо было ежедневное переливание крови, из-за чего она почти не выходила из дому. Вид у нее и впрямь был нездоровый, к своим двадцати годам она была совсем не развита, бледна и вот это беззащитное злобное существо, я решил погубить, совершенно случайно, а вышло, что она погубила меня. Люблю ее больше всего на свете.
  Лойд, Чарли, Бобби-Роби, Берти, Мони и Мудрак одновременно на меня покосились.
  
  "Простите ребята, что не оправдала ваших надежд".
  
  - Я отказываюсь в этом участвовать, - сказал Роби, - наверняка меня ждет участь оборотня.
  Чарли достал из кармана книжку в мягкой обложке и протянул ее Роби.
  
  - Так не честно, все участвуют и вы тоже, - сказал Чарли.
  
  Роби повел плечам.
  
  - 20 страница, 3 строка сверху. У нас в конторе освобождается должность старшего менеджера.
  
  20 страница, 3 строка сверху, чтец Бобби-Роби:
  
  ... - Покажи свои руки, Крис.
  
  - Зачем тебе мои руки?
  - Подыши на меня. Ты пил?
  - Эй, ты спятил.
  - Ты что-то курил?
  - Пошел к черту. Что за хрень?
  - У тебя глаза налиты!
  - Чем?!
  - Кайфом!!!!
  
  - Не видать вам старшего менеджера как своих ушей, - сказал Лойд. - Мони ваша очередь.
  
  - Пятая страница, первая строчка снизу. Когда же мы, наконец, отсюда выберемся?
  
  Пятая страница, первая строчка снизу, книга Мони, чтец Кевин Мудрак: ... Мы проделали долгий путь не для того, чтобы быть изгнанными, как собаки, - крикнул он и раздраженно вонзил когтистую руку в деревянный стол, отчего все присутствующие в зале подпрыгнули и виновато опустили головы. - Сколько?!...Кто ответит мне сколько...сколько еще скитаться в поисках места, где мы могли бы достойно жить?
  
  Эрайд тяжело дышал, он был зол как никогда, его ярость пульсировала в жилах и отдавалась в голове грузным тревожным стуком сердца. Одним движением сильной и властной руки он разломил деревянный стол пополам, отшвырнув его остатки в сторону, и бросился на стену, словно паук быстро перебирая согнутыми ногами. Молниеносно пересек высокий ухабистый потолок и головой вниз спустился прямо перед Дармондом, устремив взгляд зорких глаз прямо в его мозг.
  
  - Бред, - сказал Чарли. - Господин Мудрак ваша очередь и довольно с нас этих историй.
  
  145 страница, 15 строка снизу, книга Мони, чтец Кевин Мудрак: ... Как вдруг где-то вдалеке, за дверью, послышались торопливые едва уловимые шаги, они приближались, нарастали, затем остановились. Нахлынул ветер, дверь отворилась и в зал вошла высокая стройная женщина средних лет. Дармонд сорвался с места и бросился на колени перед ней, руками дотронувшись подола черного платья.
  
  - Как смеешь ты вести себя подобным образом, - холодно бросила она взгляд на свисающего с потолка Эрайда, притянув к себе Дармонда, руки которого крепко сжала в своих ладонях и поцеловала. - Никогда не смей нападать на равных себе, - и она подлетела к нему, в один миг, опустив его на пол, яростно отхлыстав по щекам рукой, так что на коже появились глубокие кровавые отметины...
  
  - Уже час ночи! - спохватилась Берти.
  
  - А, где консьерж, он обещал принести одеяла и подушки? Эй, кто-нибудь? - позвал Роби.
  
  Сверкнула молния, ударил гром, огонь в камине стал выше. И на пороге нашей уже гостиной, соткался из воздуха консьерж.
  
  "Молния конечно не сверкнула и гром не ударил, зима как никак, разве что огонь в камине дернулся, как собачонка на поводке, привязанная к столбу возле супермаркета, завидевшая хозяина и консьерж, хвала богам, не соткался из воздуха, а пришел сам собой на своих двоих, просто мы его не сразу заметили".
  
  В руках он держал обещанные подушки и одеяла. Лойд, Чарли, Мони, Мудрак и Берти завистливо проследили торжественное вручение нам с Бобби-Роби спальных принадлежностей. Роби еще вдобавок осмелился просить не тушить огонь в камине. Но расходиться, однако, никто не торопился, несмотря на наше демонстративное желание, чтобы все разошлись. Консьерж, на которого опять-таки никто не обращал внимания и который, как думали все, скрылся в каких-то своих тайных комнатах со своими якобы теми, которыми он распоряжался, чтобы нам принесли то и это, но всегда приносил он, оставался на своем месте, более того сидел в кресле и курил сигару.
  
  - У меня к каждому из вас пара вопросов, - сказал консьерж.
  
  "Начинается".
  
  Лойд улыбнулся и поерзал в кресле, ему до коликов в животе не хотелось подниматься в темную не отапливаемую комнату с закрытой дверью, где он должен был провести ночь. "Мони и Мудраку до фени и бывают же такие люди, у которых на лице всегда одно и то же выражение до фени". У Чарли во внутреннем кармане пиджака-пальто бутылка коньяка почти целая и ему все равно, где ее выпить. "Берти, а про Берти ничего, про нее нечего сказать, у нее голова, как пустая скорлупа от грецкого ореха и это хорошо, на таких все держится, такие исподтишка правят миром, не зная об этом". Роби типичный "прозапас", он не отказался от коньяка, потому что ему никогда больше не выпадет возможность попробовать такой дорогой коньяк, он съел все что предлагалось на ужин, потому что завтра быть может такой возможности не представится и он будет спать в отличие от всех нас спокойно, без коликов в животе, потому что он "ангел".
  
  - Вот вы Маргарет, что вас пугает больше всего?
  
  "Так я взяла тебе и рассказала"!
  
  - Неоплаченные счета за электричество, - отвечаю я.
  
  - А если предметнее, из неосознанного, то есть из того, что не складывается из нашей социальной жизни, откуда, я с вами согласен, происходит больше всего страхов. Представьте, что вы вне социума, вас не волнуют счета за электричество, налоги, гражданская позиция, донорство, благотворительность.
  
  - Шпангоут разбитого корабля на суше, субмарина, бороздящая океан, - "убедительно?!"
  
  - Что такое шпангоут? - спросила Мони.
  
  - А вы Мони, чего боитесь?
  
  - Уродства.
  
  - Чарли?
  
  - Швейных иголок. В детстве моя сестра проглотила иголку, ее изрезали вдоль и поперек, но спасти так и не смогли.
  
  - Ужасно! - Берти побледнела.
  
  - Беатриса, а вы боитесь?
  
  - Я очень боюсь высоты.
  
  - Мистер Лойд?
  
  - Темноты и закрытых дверей.
  
  - Робин?
  
  - Я боюсь всяких психов, которые выходят на улицы и стреляют по живым мишеням, сумасшедших водил, сбрендивших военных, грабителей, берущих в заложники покупателей супермаркетов. Мне кажется, скоро не останется ни одного американца, который хоть раз не побывал в заложниках.
  Чарли усмехнулся.
  
  - Кевин?
  
  - Бояться.
  
  И пока мы все, уставились на Мудрака с открытыми ртами, пытаясь понять, что он имел в виду, консьерж встал, встряхнув длинными полами сюртука и звонко хлопнул в ладоши, отчего мы все подпрыгнули.
  
  - Все ваши страхи складываются в один единственный - страх безысходности, вы боитесь, что однажды у вас не будет выбора, в сущности вас страшит пустая комната, в которой нет окон и дверей, - так сказал консьерж и исчез.
  
  Собственно все исчезли, все исчезли для меня и я для других исчезла, потому что мы все погрузились в сон. Я и Роби внизу в гостиной. Мони с Мудраком, все остальные поодиночке в своих темных неотапливаемых комнатах.
  
  "Очнулась я в душном пространстве, не то чтобы я не чувствовала холод и напротив ощущала абсолютное тепло, просто мне было впервые душно не так, как всегда. В моем сознании все еще теплились воспоминания, я отчетливо видела гору Монблан, лицо мужчины, и предписание, которое я никак не могла прочесть, но от которого все погасло. Кажется, я снова немного забылась. Это дало мне сил. Монблан - горнолыжный курорт, где я проводила свой отпуск, лицо мужчины - мой давно умерший отец, предписание (непонятно как это здесь) позорное клеймо неплательщиков электроэнергии, после того как оно появилось, в доме погас весь свет на Рождество, мне было семь лет - и это мой вечный ночной кошмар.
  
  Веки тяжелые, ресницы слипшиеся, я не могу открыть глаза. Здесь скорее психологическое, мне страшно, я долго не контролировала ситуацию. Одно усилие и я снова глубоко в своем сознании, яркий свет ослепил меня. Я заставляю себя открыть их опять, как ребенок упрашиваю себя, обещаю конфетку. Впредь я буду осторожна. Я никогда так долго не жмурилась, привыкая к свету.
  
  Но и открыв глаза, я все же думала, что не открыла их. Сияющее белое небо над головой насторожило меня. Я невольно загребла ладонями песок, приподнимаясь на локтях, и у меня возникло желание помыть руки. Представшее передо мной зрелище не оставило мне никаких шансов на благополучный исход. Вместо заснеженного Шамони, где я осваивала лыжи, я нежилась на берегу океана и вместе со мной обсыхали после длительных плаваний и морских странствий, выброшенные огромные корабли, субмарины и драккары викингов. И видно на много километров и беги хоть вдоль, хоть поперек, конца и края нет. "Э, мистер господин Консьерж, переборщили вы с кораблями, я так много не заказывала".
  
  "Ты, готовый сделать шаг в неизвестность с балкона на пятнадцатом этаже, ты, обвязывающий шею веревкой, ты, падающий ничком на дрожащие рельсы, от приближающегося поезда, эй ты, обернись, рядом с тобой стоит Консьерж, он облизывается на тебя, причмокивает, потирает ладошки одна об другую, он злорадствует, он хитрее и умнее тебя, он ждет, когда же ты сыграешь в его игру и возможно тебе захочется убить не себя, а его"!
  
  "Я не боюсь этого господин Консьерж, в жилах моих предков морская кровь, 325 дедушка в каком-то там поколении родился на палубе корабля, который, кстати сказать, построил его дедушка, такая у нас судьба, вечно что-то строить. Я знаю, где дверь".
  
  Камин погас. Темно, хоть глаз выколи.
  
  - Бобби. Ой, черт, Роби. Проснись, урод!
  
  "Ох, Роби, небось, тебя уже задавил какой-нибудь мнимый убийца на Порше, скрывшийся в неизвестном направлении, ты его адреналин Роби или у твоего виска дуло дешевого пистолета, ты его 200 баксов Роби".
  
  Я бью его по щекам, предварительно спрятав его очки в кармане своей куртки, без которых он не видит и на расстоянии вытянутой руки. Я стянула его с дивана и таскаю по полу, хорошо, что он легкий.
  
  Пульс есть, сердце учащенно бьется, но он очень далеко. "Роби, это последнее, что я могу для тебя сделать". Я безжалостно ковыряю у него в носу железякой от заколки, "кровь из носа это вам не только лопнувший сосуд, гипертония или сломанный хрящ, это еще и уникальное свойство организма, правда, если самопроизвольное, ну да ладно, будем считать, пля, что оно самое что ни на есть самопроизвольное". Кровь тонкой струйкой стекает из правой ноздри. Ковыряю еще, кровь должна хлынуть.
  
  - Довольно Маргарет. Что вы делаете со мной? Это что кровь?! Я так и знал, что с вами что-то не то, убирайтесь, если бы мне не передавило ноги, я бы сам убрался.
  
  - У вас все в порядке с ногами, вот ваши очки. Надо уходить, пока никто не знает о нашем маленьком побеге. Дверь, кажется, прямо по коридору и справа.
  
  - Идемте, - Роби сильно сжал мою руку, - идемте же.
  
  - Идите.
  
  - А вы?! - Роби взревел.
  
  - Вдруг кого-то можно вытащить.
  
  - Нет, вы оттуда не вернетесь, это же очевидно, такие истории плохо заканчиваются.
  
  - Я не могу с вами больше возиться, я забочусь, прежде всего, о себе, не хочу, чтобы к монстрам из моих ночных кошмаров добавилось еще несколько чудовищ.
  
  "Надо ли говорить, что Роби увязался за мной. Он дышал мне в спину. Выбравшись из кромешной темноты, наощупь, по наитию, мы увидели свет и вместо того, чтобы выйти ему навстречу, мы привыкшие к темноте, спрятались от него".
  
  - Я не хочу туда идти, - Роби плакал.
  
  - Это комната Лойда.
  
  - Откуда ты знаешь?
  
  - Знаю и все.
  
  - Мы пойдем в комнату Лойда?
  
  - Нет.
  
  Миновав два пролета по стенке, от которой образовалась спасительная кромка темноты, мы вышли к комнате Мони и Кевина. И, если в комнате Лойда была страшная тишина, то в комнате Мони и Мудрака слышался болезненный стон и сдавленные рыдания.
  
  - Идем дальше Робин.
  
  В комнате Берти кто-то истошно гоготал.
  
  "Напрасны наши усилия, напрасна наша смелость, самое страшное вновь пройти мимо этих ужасных комнат с их безысходностью, чтобы спастись. Моя холодная ладонь, за которую держался Роби, почти висел на ней, дрогнула, и Роби в унисон мне, задрожал еще сильнее".
  
  - Чарли тоже? - спросил Роби.
  
  "Что-то подсказывало, что Чарли не тоже, что он возможно борется, но цена была слишком высока".
  
  - Уходи, Роби.
  
  - Нет уж, лучше я умру с тобой, чем один.
  
  - Тогда идем к Чарли.
  
  Можно написать еще миллион страниц, как мы спасали Чарли. Он еле дышал, но ворочался. Я напрочь отказалась ковырять у него в носу железякой от заколки, да и железяка куда-то запропастилась. Робин душкой от очков взял на себя это бремя. Он словно кашу мешал, у меня вырвался истерический смешок. Далее все то же самое, что и с Роби: "что вы делаете, это что кровь, я знал, что с вами что-то не так, я бы накостылял вам, но у меня разрезана грудная клетка".
  
  - Единственное, что у тебя разрезано - это попа, - Роби воодушевился.
  
  Мы набрали воздуха в легкие, напрягли все мышцы, взялись за руки и вышли в коридор. Как маленький кораблик, мы плыли в водах сирен под заунывные стоны, крики и приторно-ласковые увещевания - открыть дверь своим страхам. Только в комнате Лойда было тихо. Думается мне, это была ловушка, а может, и нет...
  
  "На свободе. Мы почти у цели. И вдруг на финише, открыв множество маленьких дверей, главная дверь оказалась запертой".
  
  - Я так и знал, что нам не выбраться! - закричал Роби.
  Чарли глотнул коньяка.
  
  "Помню, я наставлял тебя в первые дни нашего знакомства, что хочу свободы, что меня нельзя переделать, что главное в моей жизни работа, друзья и чужие женщины. Я боялся тебя, я уверен был, что ты на следующий день переедешь ко мне и что в моей финансово-аналитической квартире запахнет котлетами... Я не смогу без тебя!".
  
  "А я уже могу без тебя".
  
  - Эй ты, гад, мы победили, мы не боимся тебя! Тебе что мало других, они в твоей власти!
  
  - Сука открой дверь! - крикнул Чарли.
  
  - Мы разнесем твою хижину к чертям, если ты не откроешь! - Роби вновь приободрился.
  
  Хорошо, что на улице потеплело. Мы уже день в пути. У Роби на ухе кровь Чарли. А на мне какой только крови нет.
  Чарли поит нас коньяком. Мы в стельку пьяные.
  
  - Ты должна участвовать в конкурсе двойников, - это Роби.
  
  - Пошел к черту! - это я.
  
  - Только что от него! - это опять Роби.
  
  - Может, махнем в Нойшванштайн, мы вроде теперь как санитары замков, - это Чарли.
  
  - Мне бы на Оскар, - это я.
  
  - По адресу, - это Чарли. - С кем хотели бы сидеть?
  
  - С Пенелопой Крус, - это Роби.
  
  - С Энтони Майклом Холлом из Мертвой зоны.
  
  Все выдержки из книг Мони и Чарли написаны автором.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"