Федотов Дмитрий Андреевич : другие произведения.

Глава 1 Рожденный, чтобы переродиться

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Рожденный, чтобы переродиться

  
   Филиус.
   Мой противник был измотан, я это определил по тяжелому хриплому дыханию, которое доносилось до меня от впереди бегущего воина. Я знал, что это случится с самого начала, с того самого момента, когда он бросил свое оружие и побежал вглубь леса, после этого у него уже не было и малейшего шанса на спасение.
   Я бы мог нагнуться, достать кинжал, спрятанный на правой ноге, и метнуть его в своего неприятеля, но тогда был небольшой шанс, что я промажу или попаду в кольчугу, которая была на нем, а такой исход событий меня совершенно не устраивал. Поэтому я ожидал, когда силы покинут его, как ожидает жертву терпеливый хищник.
   Шло время, но я не нагонял свою цель. Мне оставалось около десяти шагов, и дело было бы сделано, но, то ли у моей жертвы открылось второе дыхание, то ли я начал уставать, но так или иначе расстояние между нами не сокращалось даже на полшага.
   Я был в нетерпении, ждал, когда эта погоня закончится. Но этого не происходило: ломались ветки на деревьях, мялась трава, но расстояние между нами так и не сокращалось.
   Я стал думать, что кинжал - это не такая уж и плохая идея. Постепенно от погони недавно пришедшая мысль все громче стала раздаваться голове. Это продолжалось до тех пор, пока я не оказался полностью уверенным, что только при помощи спрятанного оружия смогу остановить впереди бегущего воина. Оставалось поймать момент.
   Но я его не видел: все продолжалось так же, как и некоторое время назад. Я даже перестал концентрировать внимание на своей цели, а просто бежал, мечтая о конце этого марафона.
   "Хватит", - эхом раздалось в голове. Я даже заметил, что косточки на моих руках окрасились белым цветом, - "я не могу больше ждать".
   Я переложил палицу в левую руку, а правой - потянулся за кинжалом. Мое сердце билось в безумном темпе, а движения казались быстрыми и уверенными, но в тот самый момент, когда в руке уже находилось заветное оружие, и я был готов бросить его, до меня донеслись звуки ломающихся веток и удара кого-то или чего-то о землю.
   Я застыл в том положении, с которым встретил этот шум. Это было совершенно неожиданно для меня, и я даже боялся поднять голову, убедиться в том, что услышал.
   - Прошу... Пощады - пробудило меня всхлипывание жертвы.
   - Не беспокойся, - я оставил кинжал на месте и переложил палицу в правую руку, - я не собирался тебя убивать.
   Я поднялся и подошел к лежащему воину. Его левая ступня была неестественно вывернута, и он в панике, цепляясь руками за траву и выпирающие из земли корни, пытался отползти от меня.
   - Я не наврежу тебе.
   Мне пришлось поставить правую ногу на спину своего противника, чтобы тот больше не мог двигаться. Даже тогда он пытался ползти, не понимая, почему у него этого не выходит. Затем я со всего размаха ударил палицей по его голове, смяв ее, словно набитый пухом мешок, и потом, кинув оружие неподалеку, нагнулся, чтобы обыскать свежий труп.
  
   "Если я вам дам кость, а потом отберу, то вы не подадите и виду, но если на этой кости будут остатки мяса, то вы уже никогда ее не отпустите" - как-то раз сказал Ментор нам, банде своих наемников.
   Я часто вспоминал эти слова, наблюдая за братьями. И в тот раз они снова всплыли в моей голове.
   "Братьями" называли друг друга все члены банды Ментора. Не помню точно, когда мы стали использовать это слово. Кажется, что оно являлось неотъемлемой частью этой группы с самого начала ее основания.
   Солнце склонялось к закату. Я шел по окровавленной траве, сквозь толпу наемников, грабящих убитых стражников. Меня не замечали, словно я был призраком. Их интересовала только лишь легкая нажива, а остальное оказывалось за их маленьким миром.
   Покинув место побоища, я отправился к Ментору, который издалека наблюдал за происходящим. Он сидел на лошади, держа одной рукой узду, а вторую расположив на рукояти топора. Его взгляд был обращен ко мне, но навстречу он не ехал.
   Ментор являлся лидером нашей группы. Хотя, он не выглядел так, словно за ним стояла банда головорезов. Скорее, можно было подумать, что этот человек был разорившимся дворянином нежели главарем наемников: у него было гордая, величественная осанка, из-за которой он казался выше других, надменный взгляд, носил он потертый черный плащ, сделанный из недорогих, но качественных материалов, его темно-русые волосы, с редкой проседью, были собраны в небольшой аккуратный пучок, на поясе у него, под правой рукой, висел стальной топор с резным древком, скорее являющийся одним из элементов одежды, чем смертоносным оружием.
   Глава банды заговорил только тогда, когда я оказался в шаге от его лошади:
   - Ты видел купца?
   - Его связали у повозки.
   Он засмеялся. Этот смех был подобен буре, так же неожидан и безудержен. Я не знал, как реагировать на это, поэтому просто смотрел и ждал, что будет дальше.
   Ментор заметил выражение моего лица и сменил смех на улыбку, затем произнес:
   - Увидишь, Филиус. Все происходит в свое время, - потом он пришпорил коня и снова повторил, - все в свое время, - и поскакал к братьям.
  
   Стояла ночь. Трупы убитых были сложены в одну кучу и подожжены.
   Я находился в толпе братьев, обступивших деревянный пьедестал, который до этого был перевернутой купеческой повозкой. Он стоял рядом с горящей, зловонной горой и был освещен ее светом. На помосте возвышался Ментор, держа в правой руке топор, а рядом с ним со связанными руками и закрытой мешком головой на коленях стоял купец.
   - Наши земли вытерпели немало несчастий за последние годы: война, гнет мерийцев, голод, - громогласно говорил глава банды, - эта темная полоса не покидает нас и по сей день. В это ужасное время, среди наших же братьев восстают предатели. Хемены, чьи темные сердца радуются несчастьям ближних, ибо их карманы ширятся от звонкой монеты.
   - Я не предатель, - послышался слабый голос купца.
   Ментор на какое-то время замолчал. Он напряженно посмотрел на торговца, который с трудом стоял на коленях, затем, видимо подумав, что это больше не повторится, перевел взгляд на толпу, тяжело вздохнул и продолжил:
   - Сред...
   - Это ложь! - резко перебил его крик богача, раздавшийся уже эхом в толпе.
   Лицо Ментора исказилось от злобы. Он ударил торговца ногой, от чего тот упал с повозки.
   - Здесь нет места для крысиных речей! - с отвращением произнес он, смотря на лежащего купца, который теперь больше не пытался подняться. Я даже заметил проступающие пятна крови на его мешке.
   - Помогите крысе залезть, чтобы принять свою судьбу, - обратился к нам главарь банды.
   Один из братьев вышел из толпы, поднял торговца, словно шкуру, и швырнул его обратно на повозку. Купец по-прежнему не двигался, и Ментор, заметив это, злобно посмотрел на воина, который помог богачу оказаться на деревянном помосте. Тот, поймав взгляд главаря, без слов понял его и, с равнодушием взобравшись на пьедестал, снова поднял несчастного, словно тряпичную куклу. Ментор, еще раз раздраженно взглянув на купца, продолжил:
   - Среди нас появляются братья, чьи деяния схожи с деяниями истинных врагов, - он сделал недолгую паузу и начал ходить по помосту, - этот человек, - Ментор указал на торговца, - использовал наше горе, чтобы обогатиться! Ведомый лишь одной корыстью, он отнимал последнюю кроху у бедняков и разорял честных горожан! Не от его руки, но через его слова погиб ни один почтенный хемен... И за свои поступки он должен понести справедливое наказание!
   В толпе послышались слова согласия.
   Я заметил, как Ментор ненадолго улыбнулся. Потом он указал рукой стоящему рядом воину, чтобы тот зашел купцу за спину, затем тяжелым, но резким движением поднял свой топор и рубанул им.
   Время замедлилось. Голова купца медленно покатилась со сломанной тележки и остановилась у ног толпы.
   Наступила гробовая тишина, внимание всех было приковано к лежащему на земле окровавленному мешку.
   - И справедливое наказание свершилось, - вздохнул Ментор и, достав где-то из складок одежды тряпку, начал ей вытирать топор.
   Затем он, кинув грязную ткань на землю, спрыгнул с деревянного помоста.
   - Сожгите повозку и собирайте вещи, скоро мы отправимся в путь, - крикнул Ментор братьям и направился в мою сторону.
   Он не остановился около меня, лишь замедлил шаг, чтобы произнести слова, которые мог услышать только я: "Возьми голову, я буду ждать тебя на холме", - потом поспешно скрылся за братьями.
   Голова лежала нетронутой на прежнем месте. Под ней на земле образовалась небольшая багровая лужица, на которой играли блики костра. Сквозь дырку в мешке я увидел застывший в предсмертном ужасе глаз купца.
   "Значит, он притворялся", - подумал я, - "даже, когда этот человек слышал последние слова Ментора, он не терял надежды, что, будучи без сознания, не пострадает... глупец".
   Я осторожно подошел к голове и поднял её, не снимая багровой ткани. Кровь падала со свисающих краев мешка небольшими струйками. Я переложил ношу в правую руку и понес к главарю.
   Покинув братьев, мне пришлось снова взбираться на холм. Легкий ночной ветер ласкал мою кожу, тяжелые шаги эхом раздавались в моей голове.
   Я думал о словах купца и его искренней надежде. Глупец цеплялся за ускользающую жизнь из последних сил, но все равно для судьбы это не имело никакого значения. Может быть, ему просто стоило смириться?
   Преодолев преграду, я подошел к главарю банды. Он, как и в прошлый раз, сидел на лошади и наблюдал за суетящимися братьями, которых с трудом можно было различить в непроглядной тьме.
   Я расположился на земле, у копыт его скакуна, положив голову перед собой.
   - Никто из псов не залаял, когда ты взял его? - послышался голос Ментора.
   - Нет, они даже не обратили внимания.
   - Хорошо. Я хочу попросить тебя сохранить голову, пока мы не приедем в Дельсград.
   Я ничего не ответил.
   Мы какое-то время сидели молча, просто наблюдали за мелькающими огоньками под холмом.
   - Только ночь отражает истинную суть этого мира, - внезапно произнес Ментор, - обидно осознавать, что и я являюсь частью этой тьмы. Иногда так и хочется прекратить все это, забыть, что было до, и начать жизнь заново, по-другому, но потом я вспоминаю, что не знаю как это, по-другому. Да и уже поздно...
   - По-моему это иллюзии, и иная жизнь ничем не лучше нашей.
   - Хотелось бы верить в это, Филиус...
   Мне показалось, что мой собеседник улыбнулся, но посмотрев на него, я понял, что это было не так. Наступила недолгая тишина. Не знаю, о чем тогда думал главарь банды, но его лицо словно окаменело в тот момент. Это было не похоже на него.
   Потом, неожиданно, словно предыдущих слов и не было, Ментор засмеялся:
   - Да, не этого человека хотел увидеть в тебе Вагус.
   - Возможно, но и он не хотел, чтобы моих родителей убили мерийцы и ему пришлось одному заботиться обо мне, чтобы он подался в наемники в Семь королевств и, убежав от одной бойни, попал уже на другую войну, чтобы на одной из битв он умер, даже не увидев в предсмертной агонии того, ради кого прожал все последние годы своей жизни. Не всему, что мы желаем, суждено сбыться.
   - Это слова не мальчика, перед которым совсем недавно открылся мир.
   - Я и не тот мальчик, о котором ты говоришь, он давно умер вместе со своими родителями, оставив после себя лишь только воспоминания.
   - Но ты еще и не насытился жизнью, так не нужно говорить, словно тебе больше нечего терять!
   - И что же по-твоему у меня такого осталось?
   - Будущее. Не стоит давать прошлому отнимать его у тебя.
   Я поднялся и взял голову в правую руку, потом обернулся к главарю банды и произнес: "Но это уже произошло", - затем, покинув Ментора, неспешно направился к своей лошади.
  
   Прошло два дня с момента казни купца. Мы ехали и днем, и ночью, делая недолгие остановки для отдыха. За все это время ни я, ни Ментор не проронили и единого слова в присутствие друг друга, пока не подъехали к Дельсграду.
   Дневной свет освещал перед нами небольшой город, его стены были невысокими, но крепкими, над укреплениями изредка возвышались смотровые башни. Городские ворота были деревянными, оббитые железными пластинами.
   - Ждите меня в трактире, - крикнул Ментор своим псам, когда увидел вывеску на придорожном доме, располагавшемся перед городскими воротами.
   Потом он подъехал ко мне и, удостоверившись, что никто из братьев не услышит, произнес:
   - Мне нужно, чтобы ты сопроводил меня, - я ничего не ответил, лишь слабо кивнул головой, после чего Ментор сказал, - и да, Филиус мне понадобиться то, что осталось от купца.
   Затем мы оставили лошадей в конюшне, которая находилась напротив трактира. Я привязал к своему поясу мешок с головой и вместе с Ментором направился в город.
   У городских ворот стояли несколько стражников. Они держали длинные алебарды, которые словно знамена возвышались над головами идущих людей, которые вереницей выстроились перед ними.
   Мы проскользнули мимо воинов, не обратив на себя и мимолетного взгляда.
   Перед нами открылась главная улица, по бокам которой были уставлены небольшие двухэтажные дома с выпирающими эркерами, затемняющими путь странникам и горожанам. По улице был раскидан разнообразный мусор, который выглядывал из-под разбросанной по земле соломы. Здесь витал смрад гнили и испражнений.
   - Нам нужна ратуша, - сказал мне Ментор и направился вглубь города, я последовал за ним.
   - Ненавижу города, - мой спутник вздохнул полной грудью, затем с призрением посмотрел на рядом проходящих горожан, - единственные места, которые вызывают у меня настоящее отвращение. Их жители воображают, что представляют из себя мудрых, повидавших жизнь, свободных орлов, но в реальности, это низкие, привязанные к гнезду коршуны, которые даже не могут хотя бы раз взлететь... Они не стоят и подошвы от моего сапога.
   Я слышал слова моего спутника, но никак не реагировал на них.
   Ментор посмотрел на меня, потом бесчувственно произнес:
   - Я знаю, что тебе не понравился наш последний разговор, но я пообещал Саорию, что пригляжу за тобой.
   - Ты не обязан это делать...
   - Я поклялся, когда твой дядя был на смертном одре! - Перебил главарь банды, - я обязан помочь тебе.
   - Перед тем, как отпустить меня с Вагусом, мой отец пообещал, что мы с ним еще встретимся в Спэре до того, как упадет последний лист... Этого так и не случилось.
   - Это другое, - Ментор задумался, затем сказал, - я дал клятву...
   - Это такие же слова...
   - Нет, Филиус, - повысив голос, перебил меня собеседник, - я не могу это так оставить.... Я весь путь думал над этим решением, и поверь, мне будет так же нелегко, как и тебе.
   Я пристально посмотрел на Ментора, ожидая самое худшее: его взгляд был отстранен, а лицо, словно окаменело.
   - Твой дядя не хотел, чтобы ты жил такой жизнью, и мне не хочется увидеть повторение своей судьбы... - негромко продолжил глава банды, - поэтому я изгоняю тебя.
   Меня словно ударили. Такая жизнь - это единственное, что я знал, и отобрать ее было равносильно, если бы у бедняка забрали его последнюю одежду.
   Люди, проходившие мимо нас, казались счастливыми, спокойными, у них не было тех забот, которые сейчас открылись передо мной. Я им завидовал.
   - Я должен это сделать, - продолжил Леарий, - иначе, ты так и останешься наемником.
   - Значит, я могу возвращаться за лошадью? - мертво проговорил я.
   - Нет, не сейчас, - мой спутник посмотрел на меня, - но после этого задания, я хочу, чтобы ты ушел.
   Я ничего не ответил, хотя последние слова задели меня еще сильнее.
   Мы продолжали идти по главной улице к центру города, сохраняя наступившее молчание. Мимо проплывали ремесленные лавки и люди стоящие у них, но меня здесь как будто не было, я наблюдал со стороны за кем-то другим, идущим по городской дороге и видя все его глазами.
   Внезапно, я поймал чей-то взгляд в окне одного из зданий, и моя отстраненность словно испарилось. Не знаю, почему, но у меня от него пробежали мурашки по всему телу. Вновь посмотрев в ту сторону я никого не заметил, хотя ощущение, что за мной кто-то следил не покидало с того момента.
   Мы вышли к главной площади. На ней располагался рынок. Это было оживленное место, в котором можно было найти от свиного окорока до рыцарских доспехов.
   Обойдя торговые ряды, мы оказались перед ратушей, представлявшей собой каменное двухэтажное здание, первый этаж которого был оформлен арками. Над крышей этого строения высилась высокая башня. На конце башни находился флюгер с летящей цаплей, гербом этого города. У входа стояло четверо стражников с обнаженным оружием.
   - Я к Крунсу сапожнику по поводу обещанной награды, - сказал Ментор стоящим перед нами воинам, один из которых после произнесенных слов поспешно скрылся за дверью.
   Наступила неловкая тишина: стражники недоверчиво смотрели на нас, явно не меньше нашего, ожидая появления удалившегося охранника, мой спутник в нетерпении ходил перед зданием, полностью уйдя в свои мысли, а я же стоял и наблюдал, за главарем и подозрительными воинами.
   Посыльный вернулся через какое-то время со словами, обращенными к Ментору:
   - Управляющий Крунс примет вас. Прошу оставить оружие, - потом он посмотрел на меня и продолжил, - без сопровождающего.
   - Отдай мне мешок, - подошел ко мне Ментор.
   Я выполнил его приказ. Потом он передал мне свой топор и произнес: "Никуда не уходи", - затем подошел к стражнику, и они скрылись в темноте здания.
  
   День подходил к концу.
   - Ты нужен мне, Филиус, еще на одно задание, - произнес Ментор, когда мы отходили от ратуши.
   Я удивленно посмотрел на своего спутника.
   - Мне не сказали подробностей, но нужно сопроводить кого-то до столицы. За эту маленькую услугу нам заплатят большие деньги.
   Я остановился и возмущенно произнес:
   - Ты смеешься надо мной?
   Ментор обернулся:
   - Я знаю, как это выглядит, и ты волен отказаться, но там что-то нечисто и мне нужен каждый.
   - Ты так быстро отрекаешься от своих слов.
   - Это необходимость, Филиус, ничего больше.
   Я ненадолго задумался.
   Ментор никогда бы не стал так унижаться без причины. Значит, правда, это задание его сильно беспокоит.
   - Мне нужно время, - ответил я.
   - Понимаю. Мы уедем с восходом солнца, и если тебя не будет, то так тому и быть.
   Я почти незаметно кивнул головой и пошел прочь от главаря банды.
   Мои ноги сами вели меня. Я проходил дом за домом, побывав на бессчетном количестве улиц. Мне уже было неизвестно, как вернутся обратно к Ментору и братьям, правда, меня это вовсе и не волновало, казалось, что вокруг все исчезли, и я оказался наедине со своими бушующими мыслями. Образы, как раскаты грома, представали перед моими глазами. Ментор, Вагус, мне казалось, что все принимают решения, строя мою судьбу, кроме, непосредственно, меня.
   Пройдя очередной трактир, я остановился из-за кого-то, схватившего мое запястье.
   Я рефлекторно вынул кинжал из ножен на правой ноге и несмотря ударил незнакомца. Но там никого не было.
   - Вам следует быть осторожнее, господин, - послышался чей-то бесчувственный голос за моей спиной, в чем-то он даже был нечеловеческий.
   Я обернулся: это был невысокий мужчина, укутанный в черную рясу, его лицо скрывала тень от капюшона, а на руках были одеты черные перчатки. От него веяло холодом, словно я находился рядом с глыбой льда.
   - Что тебе нужно? - я направил в его сторону лезвие ножа и отошел на пару шагов.
   - Вы. Я давно искал встречи с таким, как вы, господин.
   - Зачем?
   - Трудно сказать. Зачем утром восходит солнце, а ночью его сменяет луна? Зачем волны неизбежно разбиваются о скалы или берега? Ради этого я появился на свет, это суть моего существования.
   - Ты лишился рассудка.
   Я развернулся и пошел прочь от безумца.
   - Постойте, господин Филиус, - окликнул меня он.
   Я остановился.
   Откуда он знает, как меня зовут? Он знаком с братьями или это какое-то волшебство?
   - Как ты узнал мое имя? - я посмотрел вновь на человека в черном.
   - Вы сами его сказали.
   - Когда?
   Он усмехнулся, если это можно так назвать, скорее это было похоже на кашель существа, которое ни разу не смеялось, но пыталось это сделать.
   - Там, где вы произнесли свое имя, нет исчисления времени, - я промолчал, хотя эти снова остались для меня загадкой. Послышался снова этот покалеченный смех, - вам не следует задавать вопросы, ответы на которые вы не готовы услышать.
   - А что же мне следует делать?
   - Смириться и выслушать меня, ибо выбора у вас не было и нет.
   - Я могу уйти.
   - Думайте так, если это придает вам силы.
   - А что, если я тебя убью?
   Наступила тишина. Человек в черном стоял на прежнем месте, не шелохнувшись.
   - Вы не сможете это сделать.
   - Да? Но тут никого нет. Что же мне помешает?
   - Вы лучше подумайте, почему тут никого нет, - незнакомец развернулся и направился в таверну, что находилась рядом.
   И вправду, почему улица пуста?
   До меня не доносилось городского шума. Тут даже не было ветра.
   Что за человек способен очистить улицу от людей? И человек ли он?
   Я посмотрел на черное неприветливое здание, в которое зашел незнакомец. "Раскат грома", - гласило на вывеске.
   Окон у таверны не было, большая часть черепицы на крыше уже давно облезла, стены были черные, словно пропитанные сажей, а входная дверь - перекошенной, расслоившейся в нескольких местах.
   Я испугался. Это было похоже на одну из тех страшных небылиц, которые мне в детстве рассказывал Вагус, и они никогда не заканчивались ничем хорошим.
   По моему телу пробежали мурашки.
   "Надо уходить", - подумал я и пошел прочь от зловещего места. Но улица не отпускала меня: она словно удлинялась с каждым моим шагом, не давая мне отойти от здания даже на расстояние вытянутой руки. Я побежал, но это так же не помогало: краем глаза я все еще видел дверной проем, за которым скрывался человек в черном.
   Как это возможно?! Неужели я не могу выбраться?
   Мое сердце словно стремилось вырваться из груди. Я чувствовал себя дичью, загнанной стаей собак, и уже не имеющей шанса на спасение.
   Видимо, это место не отпустит меня, как бы я ни старался.
   Я остановился, чтобы перевести дух.
   Мне казалось, что окружающие меня здания растут и нагибаются надо мной, словно огромные каменные владыки, заинтересованные, что сделает этот маленький человек.
   Мне надо было решать, как поступить дальше, хотя в глубине души я догадывался, что выбора у меня нет.
   Руки мои стали трястись, я начал злиться. Моя беспомощность казалась оскорбительной для меня.
   Осторожно вытянув перед собой кинжал, я осторожно направился к таверне.
   Надавив на дверную ручку, я отворил дверь. От раздавшегося скрипа у меня замерло сердце. Я увидел небольшое темное помещение с несколькими ветхими столами, за одним из которых расположился человек в черном. Его лицо по-прежнему скрывал капюшон, а на руках все еще были одеты перчатки.
   Я направился к нему.
   - Я так и не услышал твоего имени, - садясь напротив незнакомца, сказал я и положил кинжал на стол, рядом со своей рукой.
   - Я его и не говорил, Умбр младший.
   - И что же ты хотел сказать мне, Умбр?
   Незнакомец не сразу мне ответил, он как будто что-то ждал.
   В этой тишине можно было бы услышать, как скребутся мыши, которых здесь не было.
   Собеседник сидел не дернувшись, смотрел на меня. Когда послышались его первые слова, он словно вырос в размерах:
   - В день, когда с неба будут литься слезы от света до тьмы, когда в земле будут утопать ноги, а деревья клониться ко сну, когда грязь смоет ложь и вы умрете, тогда вы будете готовы, чтобы отправиться на юг, к горам Фригус, где и найдете свою судьбу.
   - Это все, что ты хотел сказать мне, Умбр?
   - Вы не верите, - утвердил он, - но вы поверите, когда наступит назначенное время.
   - Просто скажи, как ты все это сделал и зачем тебе я?
   - Сейчас вы нужны только, чтобы умереть.
   - Да? - произнес я, почуяв угрозу в его словах, и, быстро схватив кинжал, ударил им в горло Умбра.
  
   Я очнулся в таверне, полной людей. Вокруг меня кричали, веселились.
   Присмотревшись к столам, стенам и стульям, я понял, что находился в "Раскате грома", хотя сейчас он был немного другой: освещение здесь было ярче, стулья новее, а стены казались немного светлее. В этом месте я не испытывал того неспокойного чувства, которое ощущал некоторое время назад.
   Я не двигался, лежал в том же положении, в котором очнулся. Все мое тело ломило, и у меня не было сил, чтобы хотя бы приподняться.
   Что это было? Это был сон? Но как я здесь оказался?
   Я стал наблюдать за находящимися передо мной людьми: двое незнакомцев за столом напротив меня что-то возбужденно обсуждали, веселая компания, сидящая у стены, пела неизвестную мне песню о похождениях моряка и несчастной суженой, небольшая скрюченная старушка, находившаяся недалеко от шумной компании, одиноко отпивала из деревянной кружки, которая казалась еще больше из-за державшей ее маленькой старческой руки.
   Мимо меня прошел человек с подносом, на котором лежали несколько глиняных приборов. Он даже на мгновение не посмотрел на меня, словно меня здесь и не было вообще.
   Я собрался с силами и попытался подняться, но мои мышцы в тот же момент стала сковывать боль. Она была неприятная, вязкая, как болото, в которое нечаянно наступивши начнешь проваливаться уже весь. Но все равно это ни в коей мере не остановило меня.
   Я, превознемогая острой болью, осторожно поднял голову и посмотрел вперед. От увиденного по моему телу пробежали мурашки: на стуле напротив меня лежала знакомая черная ряса, а из-под ее складок выглядывал мой кинжал.
  
   "Что это было, сон или реальность?" - Эта мысль никак не могла уйти из моей головы.
   Изгнание Ментором, загадочная встреча с Умбром - все это не давало мне покоя даже ночью. На следующий день мне так же было не по себе. Выходило так, что мне просто было необходимо как-то отвлечься, и последнее приключение, предлагаемое главарем банды, как ничто иное подходило на эту роль.
   Наш путь простирался до самой границы Хемении в город Ордос.
   За все время путешествия мне не верилось, что я последний раз ехал на задание со своими братьями, казалось, что нам еще предстоит немало свершений, но это было не так.
   Мне было неизвестно, знали ли они о предстоящем изгнании, но в пути ни один из них и словом не обмолвился об этом.
   Ментор так же не разговаривал со мной. Я бы даже сказал, что наш лмдер стал избегать меня: он постоянно находил какие-то занятия или просто заводил длинные разговоры с братьями.
   Так мы приехали в Ордос, город-границу между Хеменией и Мерией.
   Мы его увидели из-за холма в свете заходящего солнца.
   Ордос был небольшим поселением, окруженным со всех сторон лесом, его защищали небольшая насыпь и частокол.
   Стражники у ворот уже держали зажженные факелы, когда мы подъехали к ним. С первого взгляда было видно, что они нервничали.
   - Кто вы? - Спросил один из воинов.
   - Уставшие путники, - ответил Ментор.
   - К какому государству принадлежите?
   - Послушай, если бы мы были разбойниками, то ваши головы уже бы лежали на земле, - не стерпел глава банды.
   Стражник нервно кивнул, затем трижды постучал по воротам, которые через какое-то время отворились.
   "Кто вообще назвал это городом?" - сказал один из братьев, и с его словами я был полностью согласен. Там было совсем немного простых деревянных домов, потрепанных временем. Дороги были ветвистые, убитые. В центре возвышался двухэтажный постоялый двор, единственные здания, отличавшиеся от остальных резьбой и росписью.
   Мы подъехали к выделяющимся строениям и остановились у входа.
   - Ждите здесь, - произнес Ментор и, поспешно покинув седло, направился к трактиру. Я не успел и глазом моргнуть, как за ним уже захлопнулась дверь.
   Время тянулось так медленно, словно и вовсе остановилось. Уже на небе стали проглядывать звезды, а глава банды все не возвращался.
   - Он там, что решил выесть все запасы? - Сказал Унгрид, один из братьев, стоявший рядом со мной.
   Он был невысокого роста, одетый в шкуру убитого медведя, которой часто хвастался, будто сам ее добыл, и которую не снимал даже в самую теплую солнечную погоду. На поясе у него красовался литой восьмигранный пернач, отобранный несколько лет назад у одного воина, что с пьяна оскорбил Унгрида, как-то неаккуратно выразившись в его сторону. С головы этого человека спадали длинные черные волосы с редкой проседью, а на лице красовалась неопрятно подстриженная борода. Руки его были тонкими длинными, когда он двигал пальцами, мне вспоминались скользкие щупальца осьминога, что однажды я увидел в припортовом рынке.
   - Наверно, девку себе нашел. Вот и забавляется сейчас, - усмехнулся Профф, поправляя свой посох.
   О Проффе мне мало, что было известно, ибо примкнул он к нашей банде совсем недавно. У него была густая седая борода, спадающая до пояса, и такие же волосы. На нем был одет потрепанный серый плащ, служивший владельцу явно не первый год, ибо запах был соответствующий. Сидел он на серой с белыми пятнами кляче, над которой часто подшучивали братья из-за причмокивающего звука, который она издавали при ходьбе.
   - Или сразу несколько девиц, - ответил на слова старика Илларит, молодой воин с начисто выбритым лицом и ухоженными волосами, сидевший на стройной кобыле, под стать ему самому. Он из-за своей внешности был очень популярен среди девушек, чем и подтапливал зависть некоторых из братьев. На поясе у него висел небольшой стальной меч, который, как говорили многие псы, вскоре и убьет своего владельца.
   - Не знаю, как вы, а по мне Ментор просто забыл о нас, - утвердил Унгрид, сверля взглядом двухэтажное здание.
   - Если так, то его не осудишь, когда вокруг ездят люди в медвежьих шкурах с облезлым мехом и запахом словно от трупа загнанного козла. Не удивлюсь, Унгрид, если в ней живность какая-нибудь поселилась после стольких лет-то службы.
   - Следи за языком, мальчик, - сквозь зубы проговорил человек в медвежьей шкуре.
   - А что?
   - Я...
   Внезапно, дверь распахнулась, и в банде наступила тишина. На пороге, отбрасывая тень на землю, стоял Ментор.
   - Нам придется ждать. В трактире нет свободных мест, поэтому мы едем за город, - с порога заговорил он.
   Унгрид, отведя взгляд от главаря, посмотрел на Илларита так, словно готов был наброситься на "мальчика" и разорвать на части.
   - Разве нельзя попросить местных, чтобы дали кров в своих домах? - вознегодовал один из братьев.
   - Нет, здесь никто не будет помогать незнакомцам.
   Унгрид снова перевел взгляд на Ментора.
   - А, если мы очень попросим? - спросил он и похлопал рукой по перначу.
   - Именно поэтому мы уезжаем, - вздохнул Ментор и направился к своей лошади.
  
   Мы заночевали в лесу, подальше от дороги.
   Братья были настолько вымотаны, что быстро, без лишних разговоров, постелили себе ложа и мгновенно отошли ко сну. Я последовал их примеру.
   Наутро Ментор приказал, чтобы мы его ждали в разбитом лагере, а сам снова ушел в город. Вернулся он поздно ночью, сказав, что нам вновь придется заночевать в лесу. Так продолжалось несколько дней, пока одним утром глава банды не произнес:
   - Сейчас, в городе, нас ждет человек, который намерен нанять нас. Он просит сопроводить его до самого Хольмграда и, возможно, обратно. Больше он ничего не говорит и платит, чтобы мы не задавали никаких вопросов, - Ментор вздохнул и стал ходить вдоль братьев, - я знаю, что это настораживает, и мое сердце то же сейчас неспокойно, но тех денег, которые он предложил, хватит, чтобы все мы позабыли о своем ремесле на несколько лет. Я не мог и представить такую возможность, которая сейчас выпадает нам, и уверен, что вы то же даже не мечтали о таком. Это наш шанс жить в спокойствии несколько лет, а, может быть, и целую жизнь! И такой подарок просто грешно упускать. Поэтому я спрашиваю вас: готовы ли вы рискнуть и встретиться с неизвестностью ради возможности жить спокойно? - главарь вызывающе посмотрел на банду.
   Братья стали кричать, что готовы, тогда Ментор поднял руки и жестом стал показывать, чтобы все затихли, затем, когда шум прекратился, продолжил:
   - Этого человека будут сопровождать два воина, с ними так же не стоит разговаривать или как-то еще беспокоить. Они - это его личная охрана, поэтому пожалейте невольников, - усмехнулся Ментор, потом заговорил с улыбкой на устах, - но запомните, при необходимости, их жизнями всегда можно пренебречь.
   Потом улыбка пропала с лица главаря. Он взглядом обвел всех братьев, затем заговорил:
   - Готовьтесь к долгому, утомительному путешествию: мы будем ехать целый день и только ночью останавливаться на привал. Скорее всего, это будет одно из самых опасных и сложных заданий за всю нашу жизнь, так что будьте готовы ко всему. Не забывайте об открывающемся будущем, и мы будем жить новой жизнью!
  
   В первый раз я увидел нашего нанимателя днем, выезжающим из ворот Ордоса. Рядом с ним ехал Ментор, а за ними двое воинов. Они неспешно остановились передо мной и псами, после чего послышался голос главаря:
   - Это Легат, - он указал на старика рядом с собой, - его мы должны сопроводить до Хольмграда.
   Наш наниматель выехал вперед и пристально осмотрел нас, после чего вернулся к Ментору и что-то тихо ему сказал.
   Легат был невысокого роста. Его лицо украшала аккуратно подстриженная борода, немного удлиняющая подбородок, а волосы скрывал капюшон. На нем были одеты рваные тряпки, которые с первого взгляда настораживали: хотя они и выглядели, как вырванные у целой стаи буйных собак, но ни на одной из них не было и пятнышка грязи. На его поясе виднелся небольшой дешевый кинжал. На руках старика были одеты перчатки, которые я не сразу заметил из-за свисающих лоскутьев ткани на рукавах.
   Спутники Легата были так же странно одеты, и отличались от него лишь тем, что капюшонов на них не было и вооружены они были копьями.
   - Так, если нечего сказать, - закричал Ментор после того, как ему что-то нашептал старик, - тогда господин Легат будет ехать в середине группы!
  
   Как и сказал Ментор, мы ехали почти целый день без остановок.
   Во время пути я замыкал наш отряд и невольно видел всех своих спутников: Легат заводил недолгие разговоры только с Ментором, псы, как обычно, лаяли по поводу и без него, а сопровождающие старика воины на фоне остальных казались бесчувственными статуями, бесцельно бредущими со всеми.
   Мы остановились глубокой ночью. Все были настолько вымотаны в пути, что почти сползали с лошадей.
   Легат подозвал к себе Ментора, когда все начали разбивать лагерь.
   Прежде общительные братья, сейчас ходили, словно призраки: некоторые из них не спеша собирали дрова, другие сразу начали стелить тряпки на землю, а третьи просто переводили дыхание после утомительной поездки.
   Я привязал лошадь и начал доставать хлеб, чтобы хоть как-то перебить дневной голод, когда глава банды вышел в центр строящегося лагеря и заговорил:
   - Господин Легат просит всю воду, что у вас есть.
   Наступила тишина, все недоверчиво смотрели на Ментора. Никто не желал выполнять приказ, но и возражать не смеял. Внезапно, разрезав тишину, раздался голос Унгрида:
   - Больше ему ничего не надо? А то мой член еще чешется от дневного обнимания с седлом.
   - Твой бурдюк будет первым, - негромко сказал глава банды, сразу после слов брата.
   - Это вода, - долго не думая, ответил наглец и поднял кожаный мешок, - была набрана мной и будет выпита то же мной.
   - Клянусь жизнью, если сейчас у моих ног не окажется твоего проклятого бурдюка, то здешние волки сегодня полакомятся человеческой плотью, - гневно проговорил главарь банды, положив руку на рукоять топора.
   Все затихли: их взгляды были прикованы к потревожившему покой брату. Тот какое-то время нерешительно стоял, затем подошел к Ментору и, не отрывая от главаря взгляда, кинул бурдюк ему под ноги. Потом он развернулся и пошел прочь.
   Слова лидера банды донеслись до Унгрида, когда тот почти вернулся на прежнее место:
   - Ты посмел перечить мне на глазах всех братьев, и на это невозможно глядеть сквозь пальцы.
   Не дождавшись приказа, наглеца подхватили двое псов и потащили обратно к Ментору.
   - Но я отдал воду, - выкрикнул в отчаянии пленник.
   - Это уже не важно, - сухо проговорил наш лидер, вынимая кинжал.
   Вырывающегося наглеца подвели к Ментору, который, взяв безымянный палец брата, приложил к нему обнаженное оружие и сказал:
   - Я буду добр и дам тебе выбор: или ты сейчас собираешь все свои вещи и покидаешь нас, или я проведу урок и постараюсь сделать его таким, каким ты его никогда не забудешь, - человек в медвежьей шкуре бешено оглядывался в надежде на что-то. На его лице стали проступать капли пота. Вырываться Унгрид уже перестал, но отвечать так и не решался - я не намерен ждать тебя целую вечность! - в нетерпении крикнул главарь после недолгого ожидания.
   - Давай уже! - сквозь зубы выкрикнул Унгрид, посмотрев Ментору в глаза, и тот, словно мясник, в то же мгновение ловким легким движением отрезал безымянный палец.
   По руке брата, огибая средний и указательный пальцы, струилась кровь. Глава банды, бросив плоть на землю, долгое время смотрел в глаза застывшего перед ним, раненого человека, затем спокойно отдернул рукав рубахи Унгрида, что находилась под звериной шкурой, и отрезал кусок, которым потом начал вытирать окровавленное оружие.
   Беспалый какое-то время смотрел на Ментора, желая что-то сказать, но, не решившись на еще одну глупость, резко поднял отрезанный палец и пошел прочь.
   - Не жалейте воду, ведь, после этого задания вы сможете купить целое озеро! - крикнул глава банды в след удаляющемуся воину.
  
   - Ты уверен, что без этого не обойтись? - разбудил меня голос Унгрида.
   Я лежал на боку, спиной к потрескивающему костру. Звуки доносились со стороны горящего пламени.
   - Естественно. Я еще никогда не слышал, чтобы человек говорил такую глупость, - ответил на вопрос Профф.
   - Ты имеешь в виду...
   - Я имею в виду то, - перебил старик, - что, если ты не прижжешь рану, то твоя рука загноится и ее придется отрезать, а, если ты и этого не сделаешь, то падешь в ужасной лихорадке, после чего умрешь. Если тебя устраивает такое будущее, то я, пожалуй, уберу кинжал из огня.
   - Нет, постой... Я согласен.
   Послышалось движение.
   - Что сейчас не такой смелый, как недавно? - на вопрос старика никто не ответил, - На вот прикуси, - вздохнул Профф.
   - Это еще зачем?
   - Чтобы своим криком не разбудить братьев вокруг. Не будь ребенком, Унгрид.
   - Ладно.
   Снова послышалось движение.
   - Я не буду врать, будет очень больно, но ты терпи, не дергайся, иначе ничего не получится, - ненадолго наступила тишина, затем старик продолжил, - Тогда кивни, когда решишься.
   Но Унгрид решился не сразу. До меня несколько раз доносились глубокие вздохи, словно беспалый вот-вот будет готов начать, но ничего не происходило.
   - Послушай, я с тобой тут не намерен провести всю ночь. К тому же кинжал скоро придется снова в костер кинуть, - сказал Профф, подождав какое-то время.
   - Хорошо, подожди.
   - Закрой глаза.
   - Что?
   - На платок и завяжи им глаза.
   - Я не б...
   - Делай, что тебе говорят! - крикнул старик, после чего до меня снова донесся шум, - прикуси... Я сейчас начну прижигать. Не дергайся. Ты меня слышишь? Самое главное, не дергайся.
   Через некоторое время до меня донеслось шипение, и кто-то начал негромко стонать. Это продолжалось какое-то время.
   - Не дергайся! - крикнул Профф.
   Топот прекратился, и раздался стон.
   Я почувствовал запах жареного мяса, смешанного со смрадом горелой свиной кожи.
   Кто-то застонал, словно заплакал, потом все снова повторилось.
   - Ну, вроде, все, готово.
   Некто что-то выплюнул, и послышался дрожащий голос Унгрида:
   - Будь проклят Ментор.
   - Меньше будешь языком лязгать. Радуйся хоть, что палец, а, ведь, могла быть голова.
   - За что? За то, что высказал свои мысли о его приказе?
   - И за это то же.
   - Но ты видел, для чего ему нужна была вода?
   - Да.
   - И тебя это не возмущает?
   - Это был приказ. Если бы без этого можно было обойтись, Ментор бы не заставил нас этого делать.
   - А что если старик болен?
   - Это не мои заботы.
   - Но он может нас заразить.
   - Послушай, За всю жизнь я усвоил одно простое правило: не лезь в дела главного, иначе может стать только хуже. Поэтому, зарой свою обиду поглубже и молчи.
   - А если эта зараза смертельна?
   - Я пойду, - вздохнул Профф, - а ты подумай.
   После слов старика наступила тишина.
  
   Мы поднялись с восходом солнца и, быстро перекусив, стали собираться, чтобы отправиться в путь.
   Братья были сонными недовольными, их нелепые движения выдавали их готовность к предстоящему путешествию, но они, словно рабы не смевшие перечить своему хозяину, ничего не говорили об этом Ментору.
   Глава банды видел все это, но никак не реагировал. Он, быстро сложив вещи, величественно восседал на своей лошади и следил за копошащимися под ним людьми.
   Легат со своими воинами собирался посреди лагеря.
   Старик спал на деревянной кровати, части которой они с его стражниками, перевозили на лошадях. Кровать закрывала ткань, которая была привязана к ветке рядом стоящего дерева и спадала до самой земли, но не касалась ее.
   Наш наниматель трудился наравне с подчиняющимися ему воинами, что немного удивило меня. Хотя он и был уже одет в свою, закрывающую почти все тело одежду, но это не мешало ему бодро связывать доски от кровати и крепить их к седлу.
   Мы выехали, как только последний из нашей группы собрал свои вещи.
  
   Сначала все происходило, как и днем ранее: братья снова заводили громкие споры, я ехал позади всех - но неожиданно ко мне подъехал Легат.
   - Филиус же, да? - спросил старик.
   Я кивнул головой.
   Мой собеседник задумался, словно подбирая слова, затем заворожено посмотрел на небо и сказал:
   - Как же сегодня прекрасно солнце.
   - Вы что-то хотите? Ведь, подъехали же вы не на солнце любоваться.
   - Нет, не на солнце, - дружелюбно улыбнулся старик, - мне интересно побеседовать с необычным человеком.
   Я удивленно посмотрел на Легата, думая, что его слова являются шуткой, но это было не так.
   - И что же такого необычного во мне?
   Легат посмотрел мне в глаза и снова улыбнулся, оставив мой вопрос без внимания.
   - Что говорят другие обо мне? - через некоторое время спросил старик.
   - Не знаю, ничего необычного не замечал.
   Я отвел взгляд от Легата и посмотрел на простирающуюся дорогу.
   - Послушай, Филиус. Ты же не простив, что я называю тебя по имени? - я никак не ответил, тогда старик продолжил, - Филиус, тебе не стоит принижать себя. Я вижу тебя.
   - И что же вы видите? - вновь посмотрел я на собеседника.
   - Ты не разговариваешь с, - старик задумался, - псами, так вроде тогда выразился Ментор, стараешься, чтобы тебя не замечали, но при этом пытаешься видеть все и всех. Ты хочешь чувствовать себя выше других, и в этом нельзя тебя винить.
   Я удивленно посмотрел на нанимателя: его взгляд был прикован к горизонту.
   Если подумать, отчасти, он был прав в этом, я не желал быть центром внимания, но и никогда не считал себя высокомерным.
   Я посмотрел на землю.
   Но, возможно, и тут его слова были верны: я никогда не равнял себя с другими.
   - Каждый хочет быть кем-то необычным, отличающимся ото всех, - продолжил Легат, обратив свой взгляд на меня, - это в природе человеческой души. Но не каждый это осознает.
   - Но, если так, чем же я отличаюсь от остальных?
   - Ты одинок, и это одиночество делает тебя необычным.
   Я задумался. В этих простых словах было сокрыто так много, что по моему телу невольно побежали мурашки.
   Мимо проплывали деревья, спереди доносились возгласы братьев, но это не имело значения. В тот момент для меня существовали только недавно произнесенные слова.
   Одиночество. Мне кажется, что оно было единственным другом, братом, родителем для меня. Когда я путешествовал с Вагусом у меня не было времени заводить знакомства, да и дядя разговорами мня не жаловал. Даже сложно вспомнить один день из той жизни, ибо для меня все тогда было одной непрерывной дорогой. Когда мы уже осели, если можно так сказать, и дядя стал наемником в банде, я опять же ни с кем не разговаривал: все окружающие меня люди были огромными суровыми воинами, не замечающими маленького ребенка. Только, когда Вагус познакомился с Ментором, моя жизнь немного изменилась. Нынешний лидер банды был тогда крайне приятным, располагающим человеком: он был способен разговорить не только недоверчивого меня, но и так же крайне угрюмого дядю. Это продолжалось до конца глазастой войны, до того дня, когда Вагус умер в последнем сражении. После этого Ментор стал меняться. Он все еще помогал мне и позволял путешествовать с собой, но после смерти моего дяди он начал становиться другим человеком.
   - Господин вас беспокоят? - к нам подъехал один из сопровождения старика.
   - Нет, - улыбнувшись, ответил Легат, после чего воин вернулся на прежнее место.
   - Как сейчас относятся к мерийцам? - подождав какое-то время, задал вопрос мой собеседник.
   - Их ненавидят.
   - А ты?
   - Они убили моих родителей, - негромко ответил я.
   Легат задумался, потом вздохнул и сказал:
   - Говорят, скоро в эти земли приедет Саргон.
   - Зачем?
   - Наверно, на коронацию короля.
   - Значит, его путь будет сопровождаться хеменской кровью.
   - Скорее всего, - снова вздохнул мой собеседник, - но мерийцианский правитель этого никогда не поймет.
   Мы замолчали.
   Старик своим тоном, манерами располагал к себе. У него не было того пренебрежения, которое можно часто встретить у большинства толстосумов. Каждое его слово было подобно ключу, которым он открывал очередной заслон недоверия у собеседника. Чем-то он даже напоминал Ментора много лет назад.
   Я поймал напряженный взгляд главаря банды. Он ехал спереди в нескольких шагах от нас, и чтобы посмотреть в нашу сторону ему пришлось обернуться. Я никогда не видел такого взгляда. Он был тяжелый, напряженный. Казалось, им наш лидер хотел сказать, чтоб я прекратил это общение, и, если так, то это был первый раз за долгое время, когда Ментор что-то от меня требовал.
   - Ты так не ответил, что же обо мне говорят твои братья? - прорезал пелену моих раздумий голос Легата.
   Я не сразу ответил на поставленный вопрос. В мое сердце закралось сомнение, и, надо признать, не без оснований.
   Я посмотрел на собеседника: он снова улыбался мне.
   "Какая разница мне до Ментора", - подумал я и ответил на заданный вопрос.
  
   Время в пути протекало незаметно после того дня. Мы с Легатом часто общались, можно даже было сказать, что я тогда привязался к старику. Его разящие в сердце слова, необычные манеры, пронзительный взгляд, - все это подкупало меня, приковывая внимание к новому знакомому.
   Ментор не одобрял этого. Я часто замечал, как главарь банды напряженно следит за нами. Он ничего не говорил, но было видно, что мое общение с нашим нанимателем его сильно беспокоит.
   Стояла ночь, когда мы увидели Вирид в свете сверкающих молний. С неба лился проливной дождь, который превратил окружающую город поляну в вязкую бесформенную жижу.
   Лошади по колени утопали в грязи. Они вырывались, вставали на дыбы из-за стоящего грозового шума вокруг. Нам приходилось вести за узды обеспокоенных из-за творящегося хаоса животных.
   Вирид был одним из трех самых богатых городов Хемении. В этой мрачной обстановке его огромные стены, поросшие мхом, и остроконечные башни были похожи на одну из тех зловещих цитаделей демонов прошлого, что описывали деревенские старики-сказители в своих рассказах. Перед ним я ощущал себя маленькой щепкой, которую способен потревожить любое, даже самое слабое дуновение ветра.
   Городские ворота к нашему облегчению были открыты. В них стояли несколько стражников, укутанных в плащи. В руках они держали копья, алебарды.
   Ментор подошел к воинам первым. Он без слов протянул небольшой мешочек ближайшему охраннику. Тот, проверив содержимое и взвесив в руке оплату, кивнул сзади стоящим стражникам, после чего они расступились.
   Нас встретила небольшая улочка с высокими двухэтажными домами, которые были покрыты мхом, вьюном и еще какими-то растениями. Из-за дождя земля на улице была превращена в месиво с проглядывающим в нем мусором, поэтому наши ноги по-прежнему утопали в грязи. Запах стоял неприятный, но он был легче, чем в большинстве городов. Видимо, идущий дождь скрыл от нас весь букет местного смрада, оставив лишь небольшую часть этих благовоний.
   Мы подошли к конюшне, которая находилась недалеко от городских ворот. Братья мгновенно столпились у входа в здание в надежде поскорее скрыться от ливня.
   Я сначала последовал за всеми, но, уловив краем глаза едущего на лошади Легата, я решил подождать. Рядом с ним шли двое его телохранителей, один из которых придерживал за узду лошадь нашего нанимателя. Старик что-то крикнул им, после чего процессия остановилась, и Легат, покинув спину своей лошади, взобрался на плечи к одному из защитников.
   Меня поразило увиденное. Я стоял на месте и не знал, что думать.
   Дождь бил по моим плечам и голове, временами за узду дергала моя лошадь, мне было крайне холодно, но с места я не двигался. Мой взгляд был прикован к расходящимся телохранителям, один из которых вел лошадей в конюшню, а второй нес Легата под козырек эркера. В тот момент я заметил пристальный взгляд улыбающегося Ментора, который смотрел на меня.
  
   Рядом с воротами мы не нашли ни таверны, ни трактира, поэтому, оставив лошадей, нам пришлось двигаться к центру города.
   Улицы были пусты, все двери окружающих нас домов, закрыты.
   Мы шли медленно, держа в руках походные сумки и утопая с каждым шагом по колени в грязи.
   Телохранитель, несущий на своих плечах Легата, шел впереди всех. Ментор и второй защитник нанимателя шествовали подле него. Я замечал злые, осуждающие взгляды братьев, направленные на старика. Видимо, в их глазах он являлся виновником всех последних несчастий.
   Мы вышли на центральную площадь: посередине находились почти разрушенные торговые ряды, их огибали невысокие, редко посаженные деревья, многие из которых были повалены, из земли торчали их омываемые дождем корни.
   На краю площади находилась таверна. Это было каменное двухэтажное здание с заколоченными окнами. Вывеска на эркере была перекошена на бок, казалось, что она вот-вот отвалится. Из щели под закрытой дверью пробивался тусклый свет.
   Мы не задумываясь, направились к спасительному оплоту.
   Дверь в здание открылась и не закрывалась до тех пор, пока в помещение ни зашел последний брат.
   В глаза ударил свет, исходящий от развешанных по комнате свечей. Я попытался прикрыть от него рукой свой взгляд, но это выходило лишь отчасти.
   В таверне стояли запахи воска, аппетитной похлебки, жареного мяса и душистых овощей. Люди в ней до того, как мы вошли, говорили тихо, словно скреблись мыши.
   Только сейчас, в теплом помещении, я осознал, насколько продрог за эту поездку: пальцы онемели, тело дрожало, разум был отуманенным, замедленным.
   Со временем мои глаза привыкли к местному освещению, и я смог наконец разглядеть таверну изнутри: помещение, в котором мы находились было достаточно вместительным, почти все пространство занимали три огромных стола, за которыми сидела пара тройка горожан, по углам, у стен были расставлены столы поменьше, слева, в углу, находилась деревянная стойка, за которой сидел полный лысеющий человек с неопрятной бородой и маленькими юркими глазами.
   Пока по помещению стали расходиться братья и занимать места, к стойке с полным человеком подошел Ментор и о чем-то с ним заговорил. В тот же момент я увидел Легата, слезающего со своего телохранителя. Старик направился небольшому столику у стены, его сопровождение последовало за ним.
   Я направился к нанимателю.
   Братья шумели вокруг меня, ругались. Они были, как разрозненная стая волков, в которой каждый пес не понимал, не признавал другого.
   Я проплывал сквозь этих зверей, словной белый парус в черном океане.
   С каждого из членов нашей группы стекала вода. Со временем, на неровном полу стали образовываться небольшие, грязные лужицы дождевой воды.
   - Что это было? - я расположился за столом напротив Легата.
   Охрана старика сидела напротив меня, за нанимателем, и то же о чем-то беседовала.
   - Ты имеешь в виду моего "мерина"? - засмеялся старик.
   Я ничего не ответил, только продолжил смотреть на Легата. Тогда он снова усмехнулся и, сняв перчатки, начал доставать серебряные столовые приборы из своей сумки.
   - Филиус, ты когда-нибудь боялся? - после пары выставленных тарелок Легат пристально посмотрел на меня, оставив руку в походном мешке.
   Я задумался. Невзрачного вида девушка стала разносить подносы с глиняными сосудами и чашками братьям, когда я заговорил:
   - Не знаю... Да, наверно, но это было давно.
   Он снова усмехнулся.
   - И что же ты боялся?
   - Одиночества. Всего за несколько дней в период плачущей войны я потерял почти всех своих близких, тогда разрушился мой мир, и я боялся, что потеряю и последнего родного человека, Вагуса, своего дядю. Но, сейчас, у меня нет такого страха.
   - Потому что изменился ты, и страх исчез.
   - Возможно, а может быть, просто, потому что погиб мой дядя.
   Легат хотел что-то сказать на мои слова, но его перебили: по помещению прогремел голос Ментора, после которого разговоры между братьями стали мгновенно стихать.
   - Я заплатил за каждого из вас хозяину таверны, так что не отягощайте себя мыслями о плате за еду и выпивку.
   Мой собеседник посмотрел в сторону, откуда донеслись слова. Я последовал примеру старика: наш лидер стоял на стуле, обводя взглядом всех присутствующих, за ним у стойки сидел полный лысеющий человек.
   - Мы никогда и не смели таким занимать себя - подняв бокал, заявил один из братьев.
   Многие из псов поддержали его восторженными возгласами.
   Ментор никак не отреагировал на это и продолжил:
   - Сегодня мы ночуем в Вириде, но не обольщайтесь, завтра с первыми лучами солнца каждый соберет вещи и снова отправится в путь. Так что, сохните, приводите себя в порядок, пейте, если вам это нужно, но завтра, не взирая ни на что, мы продолжим свое путешествие!
   Ментор осмотрел присутствующих и, убедившись, что его слова были услышаны всей бандой, сошел на пол. Потом тяжелой уверенной поступью направился к небольшому пустому столу.
   После произнесенной пламенной речи помещение снова оживилось.
   Легат вновь посмотрел на меня. Он, не сказав ни слова, озадаченно продолжил доставать серебряные приборы.
   Я настойчиво ждал, что мой собеседник возобновит наш разговор, но этого не происходило.
   - Вы так и не отвели на мой вопрос, - прервал я наступившую тишину между нами.
   Он вздохнул и, остановившись взглядом на серебряном бокале, стоящем перед ним, негромко заговорил:
   - Когда я вижу землю, Филиус, то в моей голове возникает образ ползающих в ней незаметных жуков. Одна мысль, что я могу до них дотронуться, и они заберутся на мою руку, приводит меня в панику. Я представляю, как эти незаметные существа передвигаются по моей коже и добираются до рта, ушей и носа. Эти мысли ужасают меня, и я стараюсь избегать их... - Легат замолчал, затем, посмотрев на меня, усмехнулся, - да, не самое радужное воображение.
   - А как же другие люди? По вашим словам, они то же... заражены.
   - Да, я не могу прикоснуться к человеку без перчатки, но мне это не мешает разговаривать с тобой... - улыбнулся мой собеседник, - послушай, Филиус, - Легат нагнулся ко мне, - этот мир полон несовершенства, страданий и ужасов: маленьких детей сжигают за то, что они ходят во сне, женщин пытают за их цвет волос, уничтожают целые города и села из-за слов какого-то безумца, - неужели после этого тебя удивляет мой маленький недуг?
   Я ничего не ответил.
   В моей голове всплыли расплывчатые образы отца и матери, они были молоды, счастливы, до войны, до того, как мать заболела, и отцу пришлось остаться с ней, отпустив меня с Вагусом, до тех проклятых обещаний, которые тогда я услышал от родителя. Пожалуй, те счастливые люди, представшие передо мной, были лишь миражем и ничем более, но только это, оставалось у меня от ушедшего прошлого.
   Я был не единственной жертвой того времени, у каждого хемена была подобная история за плечами, даже у молодого принца, проживающего сейчас в Хольмграде, остались на лице знаки минувших времен.
   Я посмотрел на Легата: его глаза так же были полны раздумий. Видимо, собственные слова подтолкнули старика к мыслям далеко не самым приятным для него самого.
   - Под безумцем вы имели в виду Саргона?
   - И его то же, - исподлобья посмотрел на меня Легат, - видишь ли, и без него в этом мире достаточно безумцев. Тот же Кронкос Флэй.
   Кронкос Флэй был мерийцианским военачальником, который прославился в период Плачущей войны. Под его руководством были выиграны многие сражения в этой войне. Именно он штурмовал Хольмград, столицу Хемении и убил Амори, последнего хеменского правителя.
   - Или Виолент Неистовый, - продолжил старик.
   Виолентом Неистовым называл себя лидер банды разбойников, промышляющих на территории Хемении. Они появились еще до смерти Юдичура, нашего божества, и называли себя алолезитами, настоящими потомками алозитов, которые являлись предками всех народов Хемении. Алолезиты не признавали Амори, как правителя, и желали свергнуть его, но так и не поднимали открытых восстаний. Их недовольство было только лишь на словах.
   В период Плачущей войны Амори попросил Виолента и его армии алолезитов помощи, чтобы сражаться с общим врагом, наступающих с запада мерийцев. Бандиты так и не дали точного ответа даже тогда, когда вражеские войска начали осаждать Хольмград.
   - Его следует повесить за измену.
   - Сначала для этого его нужно найти. Алолезиты пропали, рассосались по всей Хемении после Плачущей войны, сейчас их лидера невозможно отыскать.
   Мы замолчали.
   По помещению стали раздаваться споры братьев, девушка, расставив глиняные сосуды и кружки, начала разносить тарелки с похлебкой.
   - Хотя, знаешь? - тише заговорил Легат, так, что я еле улавливал его слова, - Возможно, Виолент и был неуправляемым монстром, который держал многих в страхе перед собой, но я не осуждаю его. Он хотел сохранить жизни себе и своим людям, и это можно понять. Хеменами война уже была проиграна тогда, когда она началась. Если бы алолезиты вмешались в нее, ничего не изменилось, только погибло больше людей.
   - Так или иначе, они придали свою родину и свои убеждения.
   - Зато остались живы.
   - Я...
   - Послушайте! - перебил меня пьяный крик, который мгновенно вознесся над лаем братьев.
   Многие покорно замолчали и лениво посмотрели в сторону раздавшегося голоса.
   Я обернулся: посередине стола, что находился в центре помещения, опрокинув несколько приборов с едой и выпивкой, стоял Унгрид.
   В его левой руке находилась глиняная кружка, из которой пару раз вылился желтый напиток от неосторожных движений беспалого, а правая - была протянута к братьям и подрагивала, словно лист на ветру. На нем все еще была одета привычная медвежья шкура, на которой сейчас красовалось мокрое пятно, величиной с кулак владельца. Унгрид смотрел на братьев отстраненным взглядом, переходящим от одного к другому, но не останавливающимся даже на короткое время.
   - Если Ментор не может ответить лично, то я хочу спросить Легата... - человек в медвежьей шкуре осел, закрыл глаза, и казалось, что он вот-вот упадет, но, внезапно, Унгрид встрепенулся и, посмотрев на нанимателя, задал свой вопрос, - зачем тебе нужна была вода?
   Я мельком посмотрел на Легата: он был бледен, как снег.
   - Тебе мало отрезанного пальца? - поднялся главарь банды.
   Из-за стола напротив меня встали телохранители старика и подошли к нам.
   - Господин, вам следует удалиться.
   Легат посмотрел на них, на Унгрида, на Ментора, обвел взглядом всех братьев и кивнул головой воинам перед собой.
   - Это касается всех нас. Старик тер спину, умываясь нашей последней водой. Если он болен, никакие до этого соглашения не вылечат нас, когда мы заразимся от него!
   Если до этого братья негромко переговаривались и давали пререкаться Ментору и Унгриду, то теперь почти все они поднялись, и начался хаос. Одни принимали сторону Ментора, другие - Унгрида, и никто не хотел уступать. В творившемся беспределе мы с Легатом были единственными сидящими на месте людьми.
   Наниматель посмотрел на меня, и я кивнул в ответ.
   Мы, быстро собрав вещи, в сопровождении телохранителей старика незаметно вышли из помещения.
   На улице было по-прежнему: с неба шел проливной дождь, вся земля на площади была размыта. За нашими спинами, из таверны доносились крики яростно спорящих братьев.
   Легат остановился на деревянном крыльце. Перед ним, утонув по колени в "болоте", встали сопровождающие его воины.
   - Господин, нам следует продолжить путь! - крикнул один из телохранителей.
   - В сопровождении кого?! Или ты так уверен в собственных силах, Грумрот?!
   - Я готов отдать за вас жизнь!
   - Твоя жизнь ничего не будет стоить, если мы встретим разбойников! Филиус... - Легат хотел развернуться ко мне, но поскользнулся и упал на улицу.
   Раздался крик.
   Старик в истерике бил руками по грязи, пытаясь подняться, но это у него не получалось. Ему всего лишь надо было заползти на крыльцо, с которого он и завалился, но его паника полностью затмила присущую ему здравость.
   - Господин!
   Телохранители подскочили к Легату, пытаясь поднять его, но от их попыток становилось только хуже: одежда старика, покрытая грязью, выскальзывала из их рук, из-за чего наниматель снова и снова оказывался в грязи.
   Я подбежал к ним и, взяв Легата за ноги, вместе с телохранителями поднял его. Старик вырывался, кричал. Мы с трудом перетащили нанимателя на крыльцо.
   Упав на деревянный пол, Легат приутих, затем мгновенно стал снимать с себя грязную одежду.
   - Скорее воды! - крикнул он, расстегивая рубашку.
   Один из его охраны тут же скрылся за дверью в таверну.
   Когда Легат оголил торс, я увидел, что у него на шее висит цепочка с чем-то вроде кулона, но в ночной тьме невозможно было разобрать.
   Легат успокоился только, когда оказался перед нами в одних брэ. Он казался таким хрупким, неопрятным. Не верилось, что некоторое время назад его лицо украшала ухоженная борода, а во взгляде читалась воля, опыт, терпение. Теперь волосы, скрывающие подбородок, немного запачканные грязью, были больше похожи на дикий куст, растущий, куда ему вздумается, а в глазах читался безумный страх, который встречался у умалишенных.
   На руках и ногах у старика было немного грязи. Он старался вытянуть, отвести от себя "пораженные" конечности.
   - Где же он?! - крикнул наниматель.
   - Господин могу ли я вам чем-то помочь? - спросил телохранитель.
   - Нет, я...
   В этот момент ударила молния и озарила все вокруг: площадь, Легата, охранника. Я увидел, что на шее у старика висел перстень со знаком мерийнской империи.
   Я был поражен. Из моей руки невольно выпала походная сумка.
   Старый демон использовал меня себе на потеху. Он надсмехался, втираясь в доверие, чтобы потом уколоть, использовать, а, может, убить. Легат скрывался, лгал, увиливал, чтобы потом это использовать в своих личных целях. Старик прикрывался маской добряка, когда за ней скрывался монстр, орошавший землю хеменской кровью.
   Я возненавидел его всей своей душой за ложь, за высокомерие, за спокойствие. Я возненавидел его за то, что он был мерийцем. Я должен был убить его.
   В моей руке мгновенно оказался нож. Телохранитель старика стоял ко мне спиной, поэтому я незаметно подошел к нему и я вонзил обнаженное оружие сзади, в его шею.
   Воин хрипел, хватаясь за горло, переставлял ноги, как заядлый пьяница, но не падал.
   Холодной рукой я почувствовал согревающую, теплую кровь своего врага, стекающую по коже и забирающуюся под одежду.
   Я вынул нож и снова нанес удар, сбоку. После этого телохранитель упал на крыльцо, обхватив обеими руками шею. Он корчился, бился ногами, но постепенно его мышцы на руках, ногах, лице ослабевали, и он, словно сдувался на глазах.
   Я бросил окровавленное оружие и, отвязывая булаву, направился к трясущемуся от страха старику. Он никак не обратил внимания на то, что я только что убил его охранника, и стоял на месте, смотря куда-то вдаль.
   Все вновь озарила молния.
   - Я умру, Филиус, - внезапно, засмеявшись, посмотрел на меня Легат, когда я подошел у нему.
   Его глаза были широко отрыты, словно он был чем-то поражен, а смех был страшный, безумный.
   Я ударил булавой его в висок, от чего тот упал на крыльцо.
   Старик лежал передо мной, словно спал, положив правую руку себе под голову. На его голове сияла небольшая вмятина, из которой постепенно начинала сочиться кровь.
   "Вот и все. Что мне делать?" - подумал я, смотря на лежащего передо мной человека, - "возможно, мне стоит вернуться в таверну к Ментору и братьям и рассказать все, что произошло... или ускакать как можно быстрее и как можно дальше от проклятого места".
   Легат стал двигаться. Правда, это были нечеловеческие движения, а словно старика дергали за руки и за ноги, подобно игрушке из кукольного театра.
   По моей ледяной коже прошелся неприятный холодок.
   Старик с проломленной головой старался подняться.
   Я подошел и снова ударил его по макушке.
   Внезапно, дверь в таверну распахнулась, и раздался женский крик.
   В проеме, опрокинув миску полную воды, стояла девушка, работающая в таверне, которая некоторое время назад разносила еду и выпивку братьям.
   Я, сорвав цепочку с шеи нанимателя, покинул это место, не дожидаясь, что будет дальше.
   Земля была холодной, вязкой. Она сильно замедляла меня, но все же я бежал достаточно быстро, чтобы скрыться с площади до того, как на пороге таверны появятся братья.
   Покинув центр города, я побежал по городским улицам к конюшне.
   Я не слышал звуков погони, но легче мне от этого не становилось. В Вириде за этот проступок мне светила смертная казнь, я знал это. Сейчас мне нужно было как можно быстрее покинуть этот город.
   Молния прекратилась.
   Я забежал в конюшню и стал седлать своего коня.
   Окружающие лошади недовольно переступали с ноги на ногу и фыркали из-за моего появления.
   - Вам помочь? - послышался сонный голос конюха из-за спины.
   - Да, - обрывисто ответил я.
   Мы в четыре руки быстро снарядили мою лошадь в путь.
   Я, мгновенно сев в седло, во всю прыть поскакал из города, никак не отблагодарив сонного человека.
   Лошади было так же тяжело переставлять ноги, как и мне некоторое время назад.
   Если ничего не изменится, я быстро загоню своего скакуна и пойду пешком - промелькнуло в моей голове.
   Показались ворота.
   Городская стража, увидев несущуюся на них лошадь, сначала столпилась в воротах, видимо, думая остановить меня, но в самый последний момент разбежалась, поняв, что этого у нее не выйдет.
   Я пролетел мимо, оставив за собой злых, недоумевающих стражников.
   За моей спиной постепенно растворялся во мраке огромный город, так же как с каждым ударом копыта растворялась моя прошлая жизнь.
  
   Со временем мои опасения подтвердились: конь упал посредине поля, когда солнце уже осветило землю. Животное тяжело дышало, брыкалось. Мне пришлось несколько раз ударить его палицей по голове, пока оно окончательно не покинул этот мир.
   Как я мог такое натворить? Вирид был далеко, и, если за мной и была погоня, то она бы остановилась перед первой же размытой от дождя развилкой, которую я проехал. Животное погибло из-за меня.
   Странно, я даже не помнил, как звали моего скакуна. Он служил мне из последних сил до самой смерти, а я не мог с ним достойно попрощаться. Извиниться за его убийство.
   Я отвязал седло, с трудов вытащил его из-под мертвой лошади и, закинув ношу на плечи, продолжил идти по дороге.
   В моей левой руке по-прежнему лежало кольцо с мерийцианским знаком. Я не отпускал его с того момента, как сорвал с шеи Легата. Такая маленькая побрякушка таила за собой так много несчастий. Я точно не знал, просто драгоценность ли это или что-то важнее. Старик хранил ее, значит, выбрасывать ее было большой глупостью, по крайней мере, на первое время.
   Меня окружали дикие поля. Я шел по дороге в полном одиночестве, припекаемый солнцем, с седлом за плечами и булавой на поясе. К полудню я так выбился из сил, что появившийся на горизонте лес был сравним для меня со спасительным оазисом.
   Я лег у дороги, под первым встретившимся деревом, положив седло под голову и кинув отвязанную палицу рядом с собой.
   Сон пришел быстро.
  
   - Вы как, живы? - послышался голос рядом со мной.
   Передо мной стояли три вооруженных путника, позади них находились три лошади.
   Моя левая рука раскрыта, и в ней лежала мерийцианская печатка.
   Меня мгновенно охватил страх, и я отполз, прижавшись к дереву.
   - Не бойся, мы родня тебе, - сказал ближайший путник, подавая руку.
   Я недоверчиво взглянул на него, но, подняв булаву, все же принял помощь.
   - Я Брукс, это Коовен и Крэйк, - незнакомец двух других, - вы недавно в Хемии? Мы уже здесь несколько лет странствуем, ищем работу. Гнилая страна, такая же, как и ее народ. И, главное, опасная. Вам, наверно, нужны спутники?
   Я кивнул головой.
   - Хорошо.
   Путники направились к лошадям, я неуверенно последовал за ними.
   - Не хочу лезть в ваши дела, - Брукс на ходу повернулся ко мне, - но, как посол мерийцианской короны оказался в этих землях без сопровождения?
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"