Филипенко Алена Игоревна : другие произведения.

Мой лучший враг, глава 8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  С появлением Степных койотов Стас начал меняться. Интересы у него стали совсем другие. Теперь он любил часами сидеть в Бункере с другими мальчишками. Или просто бесцельно шататься по улицам. Он презрительно хмыкал, когда я предлагала ему порисовать или поиграть в какую-нибудь из наших старых игр.
  - Твои игры - для детишек! - говорил он. - У взрослых другие развлечения!
  Мне становилась стыдно, и я больше никогда не предлагала ему играть во что-то детское. Презрительно смотрела на других девчонок во дворе, которые играли в резиночку, либо что-то рисовали на земле, или ребят, которые играли в выше ножки от земли.
  - Фу-ты ну ты! - хмыкала я, смотря на девочек. - Девчачьи нежности!
  Я лукавила. Мне все еще были интересны наши старые игры, но мне было стыдно сказать об этом Стасу. Я принимала его новые увлечения. А в старые игры играла с Дашкой, когда мы были вдвоем.
  Стасу иногда надоедала большая компания, и мы уходили куда-нибудь с ним вдвоем. Мне очень нравились эти моменты.
  Когда мы были вдвоем, то говорили о разных вещах, о том, о чем не могли бы поговорить со всеми остальными мальчишками из компании. Когда мы были вдвоем, Стас становился другим. Он переставал важничать, переставал быть лидером, а снова становился тем простым маленьким мальчиком, с которым я познакомилась в глубоком детстве.
  Мы забирались на мою крышу и подолгу сидели там, поедая мороженое и разные другие вкусности. Это было прекрасное время, я обожала эти наши посиделки. Я любила такого Стаса. Стаса, который обнимал меня за плечи и по-братски говорил:
  - Эй, сестренка, выше нос! Старший брат не даст тебя в обиду!
  Я любила Стаса, который таскал мне из дома дорогие иностранные конфеты, привезенные из командировки его отцом. Он протягивал мне целые пакеты со словами:
  - Я знаю, ты любишь такие. Бери, бери. Я еще принесу.
  Я любила Стаса, который в моменты, когда слова не идут, но хочется сделать что-то такое стоящее, в порыве чувств сильно сжимал мою руку.
  Когда мне исполнилось одиннадцать лет, Стас подарил мне лодочку, вырезанную из коры дерева.
  - Я сам ее вырезал! - гордо сказал он.
  - Спасибо! - поблагодарила я. С восторгом смотрела на лодочку. Она была прекрасной. Проработан каждый изгиб, даже скамеечка в лодочке была тщательно прорезана.
  На дне лодочки краской были написаны наши имена.
  Стас и Тома.
  Мне тоже захотелось ему что-нибудь подарить. Хотя его день рожденья уже прошел, и я дарила ему диск с его любимой игрой, сейчас мне хотелось сделать подарок без повода. Что-то памятное. Стаса крестили в день Святого Серафима, и мне захотелось подарить ему иконку. Как-то я зашла в маленькую часовенку недалеко от школы и купила маленькую нательную иконку на грубом шнурке. Я шла домой и гладила иконку. Гладкая пластмасса, маленький зеленый квадратик. С иконки на меня смотрел Святой Серафим. Я не знала, понравится ли Стасу мой подарок - никто из мальчиков, которых я знала, не носил иконок. Но Стасу понравилось. Он тут же надел иконку. И сказал, что никогда ее не снимет.
  Его лодочка до сих пор хранится у меня. Вместе с запиской и разными другими вещами, которые остались у меня от Стаса. От прошлого Стаса. Я всегда разделяю их. Тот мальчик из детства не имеет никакого отношения к этому жестокому чудовищу, которого я вижу каждый день в школе.
  В те прекрасные моменты, когда мы оставались со Стасом вдвоем, мы часто бегали к деду на работу. В его каморку охранника. Дойти до его работы было само по себе приключение, потому что идти нужно было целый час. Войдя в его каморку, мы попадали в удивительный мир.
  Я обожала его каморку. Она маленькая, но очень уютная. На стене висел портрет Армстронга. Одна стена состояла сплошь из книжных полок. Стругацкие, Беляев, Брэдберри, Уэлс... Дедушка всегда обожал фантастику. А еще у дедушки было много сборников стихотворений.
  Мы приходили к дедушке в его каморку. Пахло ромашковым чаем. Дедушка всегда пил этот чай. Он болел желудком, и врачи прописали ему пить чай из ромашки. Мы ненавидели этот чай, он на вкус был ужасно горьким, морщились, но пили, потому что дедушка пил. И потому что это было традицией, а традиции нельзя нарушать. А еще дед угощал нас каменными пряниками, которые лежали в этой каморке, наверное, с самой ее постройки.
  Мы со Стасом садились в старое кресло - забирались в него с ногами, пихая и отталкивая друг друга, чтобы выкроить себе место - и укрывались пледом. Смотрели на деда. У дедушки голубые глаза, все лицо в смешных ямочках. Бороды совсем нет. Волосы короткие и совсем седые.
  А дед рассказывал нам стихи. Это были странные стихи, разных поэтов всех времен. Особенно мне запомнилась одна английская баллада про исповедь смертельно больной королевы Британии. Мы переписали себе слова и разучили это стихотворение наизусть. Мы не понимали половины слов, а другую половину перевирали. Но по непонятной мне причине эта баллада запала в душу нам обоим. Иногда я бегала к деду тайком одна - мне хотелось первой услышать какое-нибудь новое стихотворение, чтобы потом рассказать его Стасу самой.
  Стоит рассказать о еще одном увлечении мальчишек. Так как у нас с ребятами был боевой отряд, то часто мы часто играли в войну. Правила придумал Стас.
  Главные правила войны:
  Нужно разделиться на две команды. Каждая из команд выбирает в лесу место для своего лагеря. Лагерем служит огороженный камнями круг на земле. В центре круга надо воткнуть флаг - палку с привязанной на конце тряпкой. Задача противоположной команды - найти чужой лагерь и забрать флаг.
  В каждой команде есть защитники и разведчики. Защитники охраняют свой лагерь, разведчики отправляются на войну захватывать вражеский флаг.
  В твоем распоряжении 3 разрывных гранаты (шишки), 1 автомат и 1 пистолет (на пульках).
  У каждого к кофете к груди пришит пакетик с краской - если попадут туда, ты убит. Если ты убит - иди домой.
  Если попали в руку или ногу - ты парализован. Ты должен оставаться на месте, пока не произнесешь вслух десять раз слово "бронепоезд".
  Пожалуй, самое важное правило - никогда не разговаривай с тем, кого ты собираешься убить. Этому правилу надо следовать всегда. Враг может провоцировать тебя. Пытаться вывести на разговор. Чтобы ты замешкался и потерял драгоценные секунды. Разговор делает врага сильнее.
  Этого правила не было в списке основных правил. Я приписала его сама, на основе личного опыта. Когда ты внезапно нападаешь на вражеское логово, враги используют все силы и средства, чтобы отсрочить время. Один так крикнул мне однажды:
  - Гляди! Тебе в задницу залетела куропатка!
  Машинально я обернулась. И получила гранату в грудь.
  А в другой раз враг попытался вывести меня на разговор. Всячески пытался доказать мне, что он "не в игре". Уверенно нес какую-то чушь о том, что он только что видел в лесу нашего физрука, и тот сказал ему, что в школе взорвалась бомба. Я что-то спросила в ответ и получила пулю. Вот поэтому я и придумала новое правило. Не разговаривать с врагами. И не слушать их. Ну, только с теми, кого ты собираешься убить. Ведь можно и не убивать, а взять в плен. Пленные иной раз оказывались довольно полезными - их можно было пытать крапивой и щекоткой, и они сами разбалтывали, где находится их лагерь.
  Мы бегали по лесу, обстреливали друг друга. Помимо захвата вражеского флага придумывали себе всякие задания - например, найти во вражеском логове секретную формулу нового биологического оружия. Секретная формула оказывалась куском древесной коры - ее прятал кто-нибудь из наших в какое-нибудь дупло. Либо нужно было разгадать секретный код к вражескому бункеру. Опять же кто-то из наших писал на земле слово, буквы в котором были перепутаны, и нам нужно было отгадать.
  Вот так проходило мое время. С Дашкой и мальчишками. Эти две дружбы я всегда разделяла. Но Дашке итак наши войнушки были неинтересны. Она любила совсем другое. Листать яркие журналы, тайком красить губы маминой помадой, плести косички, писать дневники, заполнять их яркими рисунками и наклейками. Дашка собирала плюшевых мишек. Носила пышные юбки. Любила классики, пикники, розовые рюкзачки и солнечные очки. Она любила фантазировать. Выдумывала диковинных животных, королевства, принцев и принцесс. Эти две дружбы как два разных мира. Я подстраивалась под оба мира. Принимала и те, и другие интересы. Много раз думала: а что же люблю я? Какая я? Но эти вопросы ставили меня в тупик.
  Мне исполнилось двенадцать лет. Мы со Стасом стояли на пустыре. Он держал меня за руку. Мы стояли и смотрели на наш маленький ритуальный костер. Я сжигала ту самую пустую пачку из-под мармеладок, подаренную отцом. И навсегда прощалась с детством. Мы стояли и смотрели на костер. В полном молчании. Стас подошел ко мне и приложил свой лоб к моему. Я думала, он меня поцелует, но этого не произошло. Он сжал руками мою голову. Сильно-сильно. Сильно надавил лбом. Этот жест означал многое. Годы дружбы со Стасом научили меня, что не всегда нужны слова, чтобы что-то сказать. Мы научились разговаривать взглядом или действиями. И это порой может донести куда больше смысла, чем простые слова. Мы простояли так долго. Закрыв глаза, вдыхая запах дыма. Прижавшись лбами. Что было скрыто в этом действии? Поддержка. Участие. Сожаление. Боль. Простыми словами не выразить то, что он передавал мне в тот момент.
  За день до моего изгнания, ровно через два года после моего вступления в отряд Степных койотов, мы снова играли в войну.
  В нашей команде было пять человек. Мы со Стасом и Костей - разведчики. Остальные охраняли лагерь.
  Мы начали игру. Отправились искать вражеский лагерь. Мы ступали тихо, как мышки. Шли, пригибаясь, чтобы нас не увидели враги. Пробирались через густые заросли. Мы не заметили вражеского разведчика - он выстрелил нас и попал в Костю. Костя убит.
  - Черт, - выругался он. - Ну ладно, я пошел домой.
  Мы со Стасом убежали и скрылись в овраге.
  Одного из врагов мы нашли довольно быстро. Им оказался Толик. Он прятался в овраге в кустах и не видел нас. Мы осторожно подкрались к нему. Стас выстрелил в него.
  - Ты убит, - важно сказал он ему. - Иди домой.
  Толик ушел. Мы выбрались из оврага и быстро побежали в лесную чащу. Продолжили поиски врагов.
  - Я вижу врага, - прошептал Стас. - Он идет оттуда, значит, их лагерь там. Пошли!
  Он повел меня вглубь леса.
  - Может быть, ты все-таки ошибся? - спросила я через некоторое время. - Мы идем уже долго.
  - Нет, надо пройти еще.
  Стас уверенно шел вперед. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним.
  Стало очень холодно, я вся дрожала.
  Вскоре впереди мы увидели просвет. Мы вышли к ручейку.
  Ручеек - граница нашего военного поля. За реку заходить нельзя.
  - Пойдем влево, - сказал Стас. Я послушно поплелась за ним.
  Идти вдоль ручья было еще холоднее. У меня стучали зубы. Мне хотелось, чтобы война побыстрее кончилась. В тайне я мечтала о том, чтобы меня убили, и можно было пойти домой, где так тепло и сухо.
  - Ты слышишь голоса? - спросил Стас меня через пару минут.
  Я остановилась и прислушалась. - Нет, я ничего не слышу. Хотя...
  И я услышала тихие голоса и смешки.
  Стас посмотрел на меня с улыбкой.
  - Мы нашли их лагерь! Пригнись, мы будем ползти.
  И мы подползли на животах к вражескому лагерю. Отодвинули в сторону заросли колючек.
  - Это не они! - удивленно сказала я.
  Возле ручейка у костра сидели взрослые мальчишки. Они были на несколько лет старше нас. Они прислоняли ко рту целлофановые пакеты. С каждым вдохом и выдохом пакеты то сжимались, то надувались снова. В нос ударил запах дыма и чего-то резкого, неприятного, похожего на запах краски.
  - Чего они делают? - шепотом спросила я.
  - Нюхают клей, - ответил Стас.
  Я во все глаза смотрела на мальчишек. Я знала, что некоторые нюхают клей, чтобы расслабиться и поймать глюки, но никогда не видела, как это делается.
  - Пойдем отсюда, - сказал Стас.
  Но тут кто-то из взрослых ребят посмотрел в нашу сторону.
  - Эй! - крикнул он.
  Бежать было поздно. Мы растерянно переглянулись, сорвали пакетики с краской с груди, выбросили их, чтобы нас не засмеяли, и вышли из своего укрытия.
  - Привет, - один из парней подошел к нам. Он был одет в грязные джинсы и рваную толстовку. Он улыбался, и от его улыбки я поежилась - все зубы у него были коричневые.
  Он осмотрел Стаса, а потом посмотрел на меня.
  - Привет, - пискнула я в ответ. Улыбка у него была страшная, но вот глаза мне показались очень добрыми.
  - Чего вы подглядываете? - спросил он.
  - Мы не подглядываем, - оправдывался Стас, - мы просто ищем своих...Ребят и подумали, что это они здесь сидят.
  Он кивнул.
  Я задрожала от холода. Парень посмотрел на меня.
  - Вы замерзли. Постойте с нами, погрейтесь у костра.
  - Нет, спасибо, нам нужно идти... - начал было Стас, но я дернула его за рукав:
  - Пойдем, погреемся, пожалуйста! Я замерзла.
  Стас с сомнением оглядел странную компанию. Он не доверял им и хотел побыстрее убраться отсюда. Но я так замерзла, что мне было все равно на то, как они выглядят и чем тут занимаются. Мне хотелось к костру. И тем более парень смотрел так по-доброму. И сам звал нас к костру.
  - Ну, пойдем, - нехотя согласился Стас. Мы с улыбкой направились к огню и стали знакомиться с ребятами.
  Наше знакомство вызовет цепную реакцию. Эти мальчишки сожрут моего Стаса. Того Стаса, которого я знала раньше. Они прожуют его и выплюнут то, во что он превратился теперь.
  Если бы я только знала, чем кончится наше новое знакомство, я бы без колебаний убежала бы оттуда, пока еще была возможность. Если бы мы ушли оттуда тогда, пошли бы другой дорогой и никогда не наткнулись на эту странную компанию, все могло бы быть по-другому. Но прошлое не вернуть. Мы не знали, что этих детей стоит бояться. Мы никогда раньше по-настоящему не сталкивались с опасностью и даже не знали, что у опасности удивительно добрые глаза и плохие зубы.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"