Филье Жан Алекс : другие произведения.

Столик в стойле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Экватор "Вороного лица" - рассказ-наблюдение из жизни посетителей кафе

  Лошадь, не надо.
  Лошадь, слушайте -
  чего вы думаете, что вы их плоше?
  Деточка,
  все мы немножко лошади,
  каждый из нас по-своему лошадь
  
  Владимир Маяковский, "Хорошее отношение к лошадям"
  
  
  Утром я был Хемингуэем. Карман оттягивал кошелек - денег достаточно, чтобы выпить, но маловато, чтобы по-человечески жить. Да и понятие "по-человечески" казалось очень расплывчатым, как у Хемингуэя. Меня устраивало положение вещей, количество денег, и даже неудобная щетина не портила настроение этим утром.

  Уютная двухэтажная кафешка была еще полупуста, а половина моего столика уже занята - пепельница, подставка для салфеток, пачка сигарет и бокал мартини. Сидевший справа от меня негр в шляпе с узкими полями уже смолил первую утреннюю. Он тоже напоминал о Хемингуэе, хоть и не был рабом, рыбаком или преступником. Он был таким же посетителем, как и я: те же права и свободы, такой же бокал мартини, а на столе - пачка сигарет. Правда, другой марки. Мне кажется, и негры, и женщины в свое время боролись не за равноправие, а только за то, чтобы сидеть в любимом кафе, когда им заблагорассудится, и, прерываясь на сигаретку-другую, потягивать хмельной напиток.

  Завибрировал карман. С экрана телефона расплылся в довольной ухмылке друг. Он сказал, что опоздает: только-только вышел с работы. Ладно, подожду - в кафе тепло, а официантки радуют глаз. Забыв про метро, он стал расспрашивать о девушках. Поставил меня в тупик своей излюбленной просьбой: опиши её. Фартук, говорю, меню, светлые волосы. "Ну а дальше?" Он был недоволен. Конечно, фартук и меню его не интересовали. Вряд ли ему приглянулся бы цвет её волос или даже глаз. Друг мой был из тех, кто смотрит в глаза девушке только в одном случае. Бейдж, отвечаю, красивый. Зовут Валя. Чувствую, как его перекосило. В трубке раздосадовано запел турникет. Слышу: "Советщина какая. Сажусь в вагон".

  Думаю, с каких пор эскалатор стали называть вагоном, и, не прощаясь, кладу трубку. Оперся на подлокотник кресла и жду свой кофе.

  Официантки на первом этаже поприветствовали запыхавшегося молодого человека в черном пальто. Тот махнул им рукой - то ли ответил, то ли показал, где его ждут. За столиком в углу сидела девушка пепельного оттенка. Блеклые волосы, серая водолазка и даже глаза, я уверен, у нее были серые или выцветшие голубые. Он протянул ей букет цветов - похожие на астры, красные, - скинул пальто и развалился в кресле. Они оба казались неинтересными: у него - скучная одышка, у неё столь же утомительная радость.

  К счастью, от образцовой парочки зануд меня отвлекли чашка кофе и фотография в газете. Пока я маленькими глотками будил себя, над входной дверью кафе взвизгнул колокольчик - вбежал мой друг. Красочная фотография, на которой трое омоновцев лихо несли завернутую в ковер старушку, легла лицом в стол. Оказавшаяся сверху газетная полоса была украшена кроссвордом и схематичным прогнозом погоды.

  Пока друг поднимался, я успел отгадать столицу Мадагаскара, чемпиона мира по шахматам 1973 года, имя первого космонавта и автора одного четверостишия. Не здороваясь, он схватил купленный ему бокал мартини, сделал внушительный глоток и повалился в кресло. Как не расплескал ни капли - загадка для меня до сих пор.

  - Разва-а-а-ал, - выдохнул он.
  - Много работы? - поинтересовался я, хотя меньше всего хотелось слушать про скучную офисную рутину.
  - И это тоже, - теперь икнул.
  Про работу мой друг не любит рассказывать. Она для денег, а для души - стихи, горячая ванна и бутерброды с ломтиками яблока. Странный человек, очень эксцентричный, но настолько же и занудный. Чтобы стать интересным, ему нужно выпить. Или увидеть красивую девушку.

  - Девушка, - он защелкал пальцами, озираясь в поисках официантки. - Мне, пожалуйста, тирамису.
  Щелчки привлекли внимание негра, сидевшего за соседним столом. Он усмехнулся, наблюдая за моим низкорослым другом, затянулся и выпустил струю дыма сквозь белоснежные зубы. Разговор о работе оказался неизбежным:

  - Ты же не работаешь, откуда у тебя деньги?
  - Убил одного грабителя банков.
  - Не валяй дурака. Я тебя знаю с пятого класса. И даже тогда ты не умел врать. Да и шутил лучше.
  Я взглянул за столик, где сидел негр. Он уже ушел, а из-под пепельницы торчали синеватые купюры чаевых. Щедрый, подумал я.
  - Так откуда у тебя деньги?
  - Пишу статьи.
  - И тебя печатают?
  - Да, не стихи же сочиняю.
  - Притормози. Причем тут стихи?
  - К слову пришлись. Или рассуждать о стихах можешь только ты?
  - Так я же их пишу!
  - А я читаю. И чем я хуже? Я даже лучше тебя, потому что никого не мучаю своей поэзией.
  - Ты всех мучаешь своим жутким снобизмом.
  Он закинул шарф на плечо, но от этого стал еще меньше похож на поэта. Есть люди, у которых лицо творческой личности, а есть такие, которые напоминают прорабов, учителей физкультуры, офис-менеджеров или бандитов. Мой друг даже в пальто и шляпе, с франтовским шарфом и в белоснежной рубашке напоминал уголовника. Вернее, будущего уголовника, слегка заросшего, небритого, который еще не успел себе набить где-нибудь в укромном месте "не забуду мать родную". Но внешность не мешала ему страстно обожать свои стихи.

  И вот сейчас он выразительно молчал. Я выразительно прихлебывал кофе. Из колонок выразительно играла музыка.
  - Есть сотня взаймы? - нарушил молчание он.
  - Зачем тебе?
  - На тирамису не хватает.
  - Зачем тебе два?
  - Мне на это не хватает, - он кивнул на тарелку, которую Валя поставила на край заваленного всяким хламом стола. Я убрал газету в портфель.

  - Есть, - расщедрился я.
  - А еще полтинник на сигареты?
  - Угостить могу, а денег не дам.
  Курить чужие сигареты всегда было моей прерогативой. Я носил пачку из-под "Мальборо": там можно было найти разной крепости "Кент", "Парламент" и "Данхил". "Мальборо" и "Пэл Мэл" расходились на раз, неприкосновенной оставалась только "Ява". Даже редакционный сторож не рискнул угоститься отголоском советского прошлого.

  Я протянул другу пачку с сигаретными запасами. Он долго выискивал любимый "Лаки страйк", но, в итоге, согласился на ментоловый "Кент".

  За столиком напротив двое упитанных мужчин разговаривали о бизнесе. Тот, что сидел ко мне спиной, едва не переходил на крик, постоянно размахивал руками, а каждой тираде предшествовала широкая струя дыма. Он обвинял кого-то в "откровенном свинстве", "безобразном ведении дел" и разбавлял свою речь непечатными выражениями, впрочем, довольно изобретательными.
  Что ответил на громкое недовольство его собеседник, я не услышал, потому что мой друг уже погрузился в легкий сигаретный транс и был готов поболтать. Шарф выглядывал из-под пальто, повисшего на спинке кресла.

  - Последние несколько месяцев меня загнали, - начал жаловаться он. Мое согласие было необязательно. - Утром я сажусь за стол, включаю компьютер, беру телефон и отколупываю свое седалище от кресла только вечером. Никакой личной жизни, никаких стихов.

  - Зато платят хорошо.
  - Маловато за такую-то работенку.
  - Устройся в другое место.
  - Да все эти места одинаковые. У меня даже времени нет, на собеседования ездить.
  - То есть ты сейчас очень занят?
  Мой друг оскорбленно тушил мою сигарету о край пепельницы. Маленькие искорки посыпались на стол.
  - С тобой невозможно разговаривать...
  Тут уже я промолчал. Два бизнесмена, которые сидели напротив, расплатились и ушли. Занудная парочка с первого этажа тоже давно отправилась по своим серым делам. Столики заполнились новыми людьми, новыми парочками, а где-то наверняка сидел еще один улыбчивый негр, поглядывал по сторонам, слушал плеер и выдыхал сигаретный дым сквозь белоснежные зубы. Это напоминало мне безумную гонку. Феерические скачки, где нельзя прийти первым, но запросто - последним. Этот мир просто не мог обойтись без Дика Фрэнсиса, но ему вряд ли были нужны Платон и Аристотель. Огромный лошадиный поток, которому заваривают, режут или даже скручивают траву, чистят шерсть и расчесывают гриву. Наша свобода - это право на рабство с ощущением собственного величия и возможности выбора. Звенит колокольчик - кто-то сделал перерыв в каждодневной скачке, еще один - кто-то вернулся на ипподром.
  Этим утром я был Хемингуэем. В кармане поубавилось денег. В пачке остались только две сигареты - "Ява" и наполовину выпотрошенный "Кэмел". И пора было что-то написать, чтобы заработать на еще одну чашку кофе и тирамису.
  
   12.10.2011
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"