Фионова : другие произведения.

Черные маски. Глава 1-4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В новой книге вам будет предложено динамичный сюжет, тайны и интриги. Отличное времяпрепровождение вам обеспечено. Читаем, делимся отзывами.

  ========== Глава 1 ==========
  Пробило двенадцать часов.
  
  
  
   Шел такой дождь, что даже у самых заядлых любителей прогулок отпало всякое желание выйти; все сидели по домам; улицы и бульвары были безлюдны, магазины и лавочки закрыты.
  
  
  
   В такую ненастную и тоскливую ночь в ресторане "Золотой дом" за столом сидели изящно и со вкусом одетые два молодых человека.
  
  
  
  
  
   Их вид и манера держаться говорили о благородном происхождении обоих, но они явно не состояли в родстве.
  
  
  
  Один из них - Раймон - был хорошо сложенный блондин с голубыми глазами, другой - Максим - брюнет, стройный и ловкий, как Бурбонский креол.
  
  
  
   В зале кроме них никого не было, но стол, за которым они сидели, сервирован был на троих: очевидно, они ждали кого-то еще.
  
  
  
   Все блюда , стояли нетронутыми; старый медок был не откупорен, а шампанское еще не подавали даже к столу, и оно ждало своей очереди в ведерочке со льдом.
  
  
  
   Время от времени Раймон вставал с места, подходил к окну и выглядывал на улицу, но ничего там не слышал и не видел, кроме мерного постукивания дождя об окна и потоков на мостовой.
  
   - Никого нет! - проворчал он наконец. Только и народу, что наши кучера: мой преспокойно спит, а твой читает вечернюю газету... Нет, Антония уж, видно, не приедет!
  
  
  
   Он опять вернулся к столу, закурил сигару, но ему не сиделось на месте. Он снова вставал, шел к окну, смотрел на улицу и, увидев прежнюю картину, возвращался назад, приговаривая упавшим тоном: "Антония не приедет сегодня"
  
  
  
   Максиму наконец это наскучило.
  
  - Да ты помешался что ли, мой милый?
  
  - Я помешался? С чего ты взял?
  
  - Посуди сам: ты молод, красив, у тебя пятьдесят тысяч ливров Годового дохода - и ты боишься, что Антония не приедет. Ну разве это не безумие?
  
  - Нисколько. Ведь могла же она разлюбить меня?
  
  - О, святая наивность! - покачивая головой, произнес Максим.- Запомни, что ни одна женщина не разлюбит богатого человека.
  
  - В самом деле? - сказал Раймон, и горькая улыбка появилась у него на губах.
  
  
  
  - Да, конечно... Я вот только одного не понимаю,- продолжал Максим,- зачем нужно было приглашать нас в этот ресторан - меня, твоего друга, и любимую женщину. Как будто мы студенты, которые, получив стипендию, решили покутить.
  
  
  
   Раймон молчал, и горькая улыбка не сходила с его губ.
  
  
  
  - Ведь в предместье Святого Гонория у тебя есть маленький прелестный дворец,- вел дальше Максим,- он отлично обставлен, увешан и устлан восточными коврами... и при всем этом тащиться ужинать сюда...- извини, право, не понимаю тебя. Конечно, и эта гостиница хороша, но не для нас, людей с деньгами.
  
  
  
  - Я совершенно согласен с тобой... но дело в том, что сегодня утром я продал этот дворец...
  
  
  
  - Что за чепуху ты несешь?
  
  - Ничуть не чепуху. Дворец я продал и, сказать по правде, очень выгодно.
  
  
  
  - Ну, уж если так - то почему бы нам было не собраться у Антонии? У нее ведь в лесу есть чудесный домик...
  
  
  
  - Это правда, но...
  
  
  
   На улице послышался стук колес приближающейся коляски. Раймон вскочил со своего места, подбежал к окну и увидел, как у подъезда остановился экипаж и из него вышла женщина.
  
  
  
  - А вот и она! - с облегчением произнес юноша, и на его лице отразилась радость.
  
  
  
   Минуту спустя дверь открылась и в комнату впорхнула молодая женщина. На вид ей было года двадцать три, и она отличалась необыкновенной красотой. Смуглая, как андалузка, стройная и грациозная, как индианка, Антония была из тех женщин, в которых влюбляются с первого взгляда и сразу же становятся их рабами.
  
  
  
  - Ах, Антония! - бросился ей навстречу Раймон.- Я уже думал, что вы не приедете.
  
  
  
  - Но, мой повелитель! Вы прекрасно знаете, что я никогда не заставляю ждать себя напрасно,- сказала она с кокетливой улыбкой.
  
  
  
  И, обвив его шею руками, она крепко поцеловала его в лоб.
  
  
  
  - Ну, идем же к столу! Здравствуйте, Максим... Садитесь возле меня. Я ужасно хочу есть!
  
  
  
   Раймон рассмеялся, но какая-то невеселая мысль омрачала его радость.
  
  
  
  - Уж этот мне Раймон! - говорила Антония, перебирая своими розовыми пальчиками раков.- Право, он на всю жизнь останется оригинальнейшим из смертных.
  
  
  
  - И вы так думаете? То же самое я только что сказал ему,- откликнулся Максим.- Мы с вами сходимся во взглядах.
  
  
  
  - Друзья мои,- вступил в их разговор Раймон,- я неспроста пригласил вас сюда. И не считайте, что это обыкновенный ужин. Если хотите знать, я преследую философскую цель.
  
  
  
  - Ах, Раймон, замолчи пожалуйста! При одном только слове "философия" у меня идет по коже мороз.
  
  
  
  - Почему, моя дорогая?
  
  
  
  - Да потому, милый, что у меня был друг, который был беднее церковной мыши, и при этом он постоянно говорил "я философ".
  
  
  
   - Ну, успокойся, я пощажу тебя и больше ни разу не произнесу это слово. Только...
  
  
  
  - Только,- сказал Максим,- ты разъяснишь нам, почему пригласил нас ужинать сюда?
  
  
  
  - Да, конечно. У меня нет секретов от друга и любимой женщины. Но прежде мне хотелось бы задать вам по вопросу. Максим, я начну с тебя. Скажи, что такое дружба?
  
  
  
  - По-моему, это когда у двоих общие кошелек, шпага и перо, когда они любят двух женщин и не отбивают их друг у друга.
  
  
  
  - Мне очень нравится твое определение. Ну, а ты, Антония, скажи, что такое любовь.
  
  
  
  - Ох, какой трудный вопрос! - пришла в замешательство Антония.
  
  
  
  - И все же ответь,- настаивал Раймон.
  
  
  
  - Любовь? Я думаю, что это то, что заставляет мужчину и Iженщину стремиться друг к другу, слиться в поцелуе, то, из-за чего
  
   они не могут быть счастливы друг без друга, если они не мыслят себе жизни в разлуке, и у них как бы одна душа на двоих, одни мысли и чувства.
  
  
  
   Раймон просиял: он протянул руки - одну Антонии, другую - Максиму.
  
  
  
  - Простите, что я усомнился в вас: в тебе, Максим, товарищ по школе и друг, и в тебе, моя славная Антония, в тебе, с которой я был так счастлив три года.
  
  
  
  - Я люблю тебя, Раймон! - сказала Антония.
  
  
  
  - А я - твой брат,- присоединился Максим.
  
  
  
  - Ну так выслушайте же меня, мои друзья,- начал Раймон.- Дело в том, что я не знаю ни своего имени, ни происхождения. Меня зовут Раймон - и это все.
  
  
  
  - Да что мне за дело до этого! - сказала Антония.- У меня нет предрассудков!
  
  
  
  - Я рад этому,- продолжал Раймон,- но уж позволь досказать. Мне неизвестно, где я рожден, и в моих детских воспоминаниях остался какой-то старый замок, где меня воспитывала женщина - еще молодая и красивая, которую я звал своей матерью... но имени ее я не знаю. Однажды меня грубо, насильно отняли у нее и поместили в пансион на улице Клиши, где я и познакомился с тобой, Максим.
  
  
  
  - И с тех пор ты не видел своей матери?
  
  
  
  - Нет. Кто-то платил за пансион, и мои учителя были очень любезны со мной. Меня воспитывали, как королевского сына: я изучал и фехтование, и верховую езду, живопись, музыку. В двадцать лет я стал адвокатом. Тогда-то директор пансиона, в котором я воспитывался, бывший посредником между мной и моим таинственным покровителем, сказал:
  
  
  
   - Раймон, ваше будущее зависит от вас самого. Быть может, вы никогда не узнаете, кто были ваши родители,- но вы умны, образованны, и у вас будет на жизнь пятьдесят тысяч ливров в год. Ну, с Богом, мой друг,- прибавил он,- будьте же мужчиной.
  
  
  
   Как я ни упрашивал его, мой наставник так и не сказал, кто заботился обо мне. Теперь этот человек умер, и я уже никогда ничего не узнаю,- вздохнул Раймон.
  
  
  
  Максим и Антония молча переглянулись.
  
  
  
  - Антония,- продолжал Раймон,- ты помнишь Трима, мою любимую лошадь?
  
  
  
  - Как же не помнить такой лошади! Помню,- сказала Антония.- М. Б. заплатил тебе за нее пятнадцать тысяч франков... и мне все-таки было жаль ее, хотя она и немного кашляла.
  
  
  
  - Да она и не кашляла!
  
  
  
  - Так зачем же ты продал ее?
  
  
  
  - Мне нужны были пятнадцать тысяч франков, чтобы купить тебе домик в предместье Святого Якова, который ты просила. Мне не хватало этих денег. А сегодня утром я продал свой дворец,- продолжал Раймон,- чтобы расплатиться с долгами. Вот уже два года, как таинственный источник иссяк. Мой покровитель, должно быть, умер, и теперь я должен сам о себе заботиться.
  
  
  
   Говоря это, он пристально смотрел на Антонию. Та, упорно глядя в тарелку, мяла пальчиками кусочек хлеба.
  
  
  
  - Значит, ты разорен? - спросил Максим.
  
  
  
  - У меня еще осталось на год около тысячи экю.
  
  
  
  - А потом?
  
  
  
  - Потом? Я молод, образован, говорю на нескольких языках - буду работать и проживу.
  
  
  
   Антония молчала.
  
  
  
  - Эх, Раймон,- сказал несколько сухо Максим,- на твоем месте я отправился бы искать счастья в Америку.
  
  
  
   Раймон вздрогнул: он почувствовал холодок в сердце.
  
  
  
  - Я тебе это советую, мой друг, потому что ты поправишь свои дела без огласки, а это многое значит. Ты был богат - а теперь беден... Но ты будешь трудиться, опять разбогатеешь и займешь в обществе прежнее положение.
  
  
  
  - Неужели на время бедности я должен лишиться всех и всего? - с горечью спросил Раймон.
  
  
  
  - Совсем нет, но, надеюсь, ты понимаешь, что все осложнится. Предположим, ты останешься в Париже, будешь жить где-нибудь на чердаке - чуть ли не под облаками, ходить пешком, пачкаясь в грязи. Ты не сможешь появляться в нашем клубе, в нашем обществе... Конечно, мы останемся твоими друзьями, но нам нельзя будет встречаться с тобой, как прежде.
  
  
  
   Максим говорил все это так равнодушно, как будто речь шла о совершенно постороннем для него.
  
  
  
  Раймон вздохнул и обратился к Антонии:
  
  
  
  - Максим прав,- сказал он ей.- Действительно, разбогатеть легче и быстрее всего можно в Америке. Ведь ты поедешь со мной туда, моя славная? Если ты будешь рядом, мои силы удвоятся, мой ум будет светлее, и я быстро верну прежнее богатство и положение.
  
  
  
   Раймон протянул к ней руки, казалось, ожидая, что она бросится к нему в объятия и скажет: "Едем".
  
  
  
   Но Антония даже не шевельнулась.
  
  - Ты больше не любишь меня? - спросил он ее дрожащим волосом.
  
  
  
  - Ты знаешь, что это неправда,- сказала она, подняв на него глаза.- Но это безумие ехать за океан, да еще вместе со мной!
  
  
  
   - Почему же?
  
  
  
  - Да что я буду делать в Америке? Ведь мне уже двадцать три года, я не девочка - пойми ты это, мой милый. Я привыкла жить в роскоши и безделья - а эти привычки не годятся для той жизни, Которую ты мне предлагаешь. Я только измучу и тебя, и себя. Неужели ты этого хочешь?
  
  
  
   При этом Антония преспокойно чертила ножом какие-то фигуры на скатерти и не обращала внимания на то, что творится с Раймоном.
  
  
  
   Раймону стало так больно, его настолько поразило предательство этих людей, еще час назад уверявших в своей дружбе и любви, что он схватился руками за голову и простонал:
  
  
  
  - И ведь это те, кого я любил, любил так сильно!
  
  
  
  
  
  
  
  ========== Глава 2 ==========
   Вероломство близких людей так потрясло Раймона, что ему стало К плохо. Он потерял сознание, и упал. Обморок, впрочем, продолжался I всего несколько минут.
  
  
  
   Когда он пришел в себя, то увидел перед собой незнакомого к человека, который давал ему нюхательные соли и брызгал водой в к лицо.
  
  
  
   Это был человек лет тридцати шести, с важной осанкой, безукоризненно одетый, а в петлице у него был немецкий орден.
  
  
  
  - Пожалуйста, извините меня,- сказал от Раймону,- я был в соседней комнате, слышал, как вы упали, и прибежал сюда.
  
  
  
   Раймон опомнился:
  
  
  
  - А где же Антония? - спросил он.
  
  
  
  - Антония? - переспросил незнакомец с иронической улыбкой.- Да она ушла отсюда под руку с Максимом.
  
  
  
   Раймон побледнел.
  
  
  
   - Да не горюйте вы так,- утешил юношу незнакомец.- Лучше посидим, поужинаем, поболтаем, и я надеюсь, что сумею утешить вас. Я иногда могу дать хороший совет.
  
  
  
  - Разве вы слышали все, что было? - спросил его Раймон.
  
  
  
  - Да. Перегородки ведь здесь тонкие, и поневоле иногда узнаешь чужие секреты. Но уверяю вас, что хоть я и слышал все, но не узнал ровно ничего нового: видите ли, вашу историю я знал раньше, и гораздо лучше, чем знаете ее вы сами.
  
  
  
   Раймон поднялся и с удивлением посмотрел на незнакомца.
  
  
  
  - Я знаю то,- продолжал от,- чего не знаете вы, я знаю ваше имя.
  
  
  
  - Мое имя?.. Вы знаете его? - с волнением спросил Раймон, забыв в эту минуту и о своем друге, и об Антонии.
  
  
  
  - Я знаю и того таинственного покровителя, который заботился о вас,- прибавил незнакомец.- Это был ваш отец.
  
  
  
  - Ах,- сказал Раймон, с трудом приходя в себя,- ведь вы скажете мне его имя, не правда ли? Вы ведь скажете мне, жив он или умер?
  
  
  
  - Он умер, оставив после себя триста тысяч ливров годового дохода вам в наследство,- ответил незнакомец,- и если вы хотите, я отдам вам это наследство.
  
  
  
   У Раймона опустились руки, и, глядя на своего собеседника лихорадочным взглядом, он спросил:
  
  
  
  - Да вы-то сами - кто?
  
  
  
  Незнакомец сел напротив Раймона. Его осанка, фигура, манеры говорили о знатности, и в то же время во всем облике проглядывало что-то странное, насмешливое, недоброе.
  
  
  
  - Мое имя тут, право, не при чем. Но если вы хотите, я представлюсь: майор Самуэль. Долго служил в Пруссии и вот уже лет десять живу в Париже.
  
  
  
  - Но как вы это все узнали? - поинтересовался Раймон.
  
  
  
  - Позвольте мне рассказать то, что знаю... Потом я предложу вам небольшую сделку, и если вы согласитесь на нее...
  
  
  
  - Говорите, я слушаю.
  
  
  
  - Ваш отец, сударь, был герцог и пэр, и вы почти его законный сын.
  
  
  
  - Почему же - почти?
  
  
  
  - Потому что ваш отец хотел жениться на вашей матери, но обстоятельства разлучили их.
  
  
  
  - Говорите, пожалуйста, яснее.
  
  - Я не сделаю этого до тех пор,- сказал майор,- пока вы не сделаете того, что нужно мне...
  
  
  
  - В таком случае, продолжайте...
  
  
  
  - Герцог, ваш отец, оставил триста тысяч годового дохода. Вы ведь и не мечтали никогда о таком наследстве и рады были бы и половине, не правда ли?
  
  
  
  - Конечно...
  
  
  
   Майор достал портмоне, вынул оттуда какую-то бумагу и положил ее перед молодым человеком.
  
  
  
   Раймон прочел:
  
  
  
   "По предъявлении этого документа я заплачу по указанию майора Самуэля сумму в два миллиона пятьсот тысяч франков.
  
  
  
  Раймон де... герцог..."
  
  
  
  - Вы видите,- продолжал майор,- тут оставлено место для фамилии, и я впишу ее тогда, когда вы вступите во владение наследством вашего отца... А здесь пока вы поставите только свое имя - Раймон.
  
  
  
  - Ну, и что же будет, если я это сделаю?
  
  
  
  - То что я попрошу у вас отсрочки на шесть недель, а пятьдесят тысяч франков вы получите сегодня же вечером.
  
  
  
   Майор снова раскрыл свое портмоне так, что Раймоиу бросились в глаза пачки банковских билетов, лежащих там, но это не произвело на него никакого впечатления.
  
  
  
  - Скажите, мой отец не был женат на моей матери?
  
  
  
  - Нет.
  
  
  
  - А вообще он был женат?
  
  
  
  - Да.
  
  
  
  - И у него были дети?
  
  
  
  - Нет.
  
  
  
  - Так я его единственный наследник? - спросил, тяжело вздохнув, Раймон.
  
  
  
  - Нет. Отец ваш умер от удара, не успев сделать завещание. Так что все его имение переходит к его племяннице.
  
  
  
  - Хорошо,- холодно сказал Раймон,- но если бы было завещание, думаете ли вы, что отец все имение оставил бы мне?
  
  
  
  - Нет... но...
  
  
  
  - Тогда какое же вы имеете право или возможность делать меня наследником того, что мне не принадлежит?
  
  
  
  - В том-то и дело, что имею.
  
  
  
  - Как же вы это сделаете?
  
  
  
  - Я представлю документы, которые докажут ваше близкое родство с герцогом, и племянница должна будет отступить.
  
  
  
   Майор говорил ровно и спокойно - в полной уверенности, что его предложение будет принято.
  
  
  
   Но Раймон, выслушав все это, встал и, глядя майору в глаза, сказал:
  
  
  
  - Я уверен, что мой отец был благородный, хороший человек, и теперь во мне говорит его кровь. Как вы осмелились предложить мне участвовать с вами в преступлении! Вы - негодяй! Уходите!
  
  
  
   Майор попятился: его губы побелели, в глазах горел гнев, и руки сами искали шпагу, которой, впрочем, у него не оказалось.
  
  
  
   Но это была минутная вспышка; как ни в чем не бывало, через секунду он, смеясь, говорил:
  
  
  
  - Из-за чего нам ссориться? Лучше встретимся здесь дней через восемь...
  
  
  
   И он вышел.
  
  
  
  ========== Глава 3 ==========
   Майор Самуэль вышел из гостиницы и в нерешительности остановился. Но его раздумья продолжались недолго. Остановив проезжавший мимо фиакр, он приказал извозчику отвезти себя на улицу Пепиньер.
  
  
  
  - Ну, господин Раймон,- ворчал про себя майор, сидя в коляске,- я не виноват, что вы сошли с ума, надо же, отказаться от наследства! Вам же хуже... только я-то уж от него не откажусь.
  
  
  
   И он хитро улыбнулся.
  
  
  
   Через десять минут майор был уже у Пассажа Солнца. Здесь вышел из коляски, расплатился с извозчиком и отпустил его.
  
  
  
   Идя по улице, Самуэль рассуждал вполголоса:
  
  
  
  - Все эти люди мне совершенно ни к чему, мне нужен только маленький барон, с ним я и договорюсь.
  
  
  
   Майор прошел площадь Ляборд, остановился перед маленьким двухэтажным домиком и, вынув из кармана ключ, открыл дверь. Он вошел в дом и снова закрыл ее за собой, оказавшись в полной темноте. Но это его не остановило. На ощупь пробрался по сырому и грязному коридору, спустился по лестнице и остановился перед дверью.
  
  
  
  Открыв ее, майор очутился в довольно странном помещении. Это было что-то вроде погреба, плохо освещенного висячей лампой; по-средине стоял стол, на котором были разложены бумаги. Вокруг стола ; сидели шесть человек, которые, по-видимому, поджидали майора.
  
  
  
   По одежде, манерам эти люди, видимо, принадлежали к высшему | обществу, и их присутствие в этом подвале казалось бы очень странным, если бы последующие события не разъяснили, в чем тут дело.
  
  
  
  - Вот наконец и президент! - зашумели они, вставая и с заметным почтением приветствуя вошедшего. Тот, которого присутствующие назвали президентом, извинился за опоздание, пригласил всех занять свои места и объявил заседание открытым.
  
  
  
   Молодой человек, сидевший рядом с президентом, придвинул к нему бумаги, которыми покрыт был весь стол, но тот отодвинул их от себя и сказал:
  
  
  
  - Все эти бумажки теперь нам не нужны.
  
  
  
  - Не нужны? - удивились члены собрания.
  
  
  
  - Выслушайте меня, господа,- попросил президент.- Наше общество, которое мы назвали "Сбережение наследства", просуществовало два года. Все мы, господа, люди светские, но, видно, встретились не в добрый час. В течение двух лет наши дела шли довольно сносно: у нас были и удачи, были и промахи. Мы переживали критические минуты и часто рисковали головой. Лично я зачастую рисковал жизнью, и всех нас, кажется, вскоре ожидает тюрьма. Полиция следит за нами. И согласитесь, что этого следовало ожидать. Многие наши дела были не совсем чисты, особенно последнее, из-за которого поднялось столько шума. Не уверен, что теперь, когда я говорю с вами, на улице нет полицейского агента, который следит за нами. Нам нужно проявить благоразумие.
  
  
  
   Слушателей охватило волнение.
  
  
  
  - В таком случае наше общество нужно распустить! - высказал свое предположение один из них.
  
  
  
  - Конечно... на время. По крайней мере, мне так кажется. Месяца через два, может быть, даже раньше, я надеюсь, что мы снова соберемся... ну, а теперь, господа, заседание закрыто!
  
  
  
   Слово "полиция" произвело такое впечатление на сообщников Самуэля, что ни один из них не возразил против закрытия общества.
  
  
  
   Каждый бросал беспокойные взгляды на дверь, каждому хотелось уйти отсюда поскорее и куда-нибудь подальше.
  
  
  
  - Господа,- объявил майор,- нам нужно расходиться по одному, друг за другом.
  
  
  
   Двое направились уже к двери.
  
  
  
  - Будем соблюдать порядок,- сказал президент.- Нас здесь семеро: пусть уйдет первым самый младший, а я последним, как капитан тонущего корабля.
  
  Президент посмотрел на молодого человека, который сидел слева от него:
  
  
  
  - Вы, барон, выйдете отсюда первым и пойдете домой через площадь Ляборд. Через пять минут после вас пойдет другой и так к далее. Один человек не возбудит ничьих подозрений.
  
  
  
  У майора в руке было перо и, говоря это, он что-то чертил им на бумаге.
  
  
  
   А маленький барон внимательно следил за пером Самуэля и, складывая разбросанные буквы, прочел: "Через час я буду у тебя", после чего сразу же попрощался со всеми и вышел.
  
  
  
   Каждые пять минут после него выходило по человеку. Наконец президент остался один.
  
  
  
  - Вот животные-то! - произнес он с презрительной улыбкой.
  
  
  
  
  
  
  
  ========== Глава 4 ==========
   Маленький барон шел домой по улице Тетбу. Подойдя к семьдесят первому номеру, он остановился и позвонил.
  
  
  
   Дверь открыли, и барон попал в просторную переднюю, которая i была еще освещена, а затем медленно пошел на первый этаж. Оказавшись перед дверью, повернул ключ и вошел в комнату - это и была его квартира.
  
  
  
  Слуга, заснувший в ожидании своего хозяина, проснулся от звука его шагов.
  
  
  
  - Я уверен, Франц, что камин уже погас,- сказал ему барон.
  
  
  
  - Можете быть спокойны, господин барон, камин горит и в спальне, и в кабинете.
  
  
  
  - Ну, и хорошо.
  
  
  
   Одну за другой миновав все комнаты - столовую, зал и спальню,- прошел в кабинет.
  
  
  
   Он сел у камина и стал ждать, покуривая сигару. Через полчаса раздался звонок.
  
  
  
  - Франц,- приказал барон слуге,- проведи сюда господина майора и ложись спать: ты мне сегодня больше не понадобишься.
  
  
  
   Через минуту вошел Самуэль.
  
  
  
   Он протянул барону кончики своих пальцев, сбросил пальто и небрежно развалился в кресле, которое придвинул ему хозяин.
  
  
  
  - Здравствуй, мой друг.
  
  
  
  - Здравствуйте, мой экс-президент! - ответил барон.
  
  
  
  - Итак, ты поверил, что наше общество распалось? - спросил Самуэль.
  
  
  
  - А разве нет?
  
  
  
  - Ну, значит, тугонек у тебя умок-то: общество существует и теперь.
  
  
  
  - В самом деле? Я так и думал, что здесь что-то не так.
  
  
  
  - Да, общество существует, только оно состоит из двоих - тебя и меня. Ты будешь руками, которые должны выполнять то, что прикажет им голова, то есть я.
  
  
  
  - Хорошо. Но в чем дело?
  
   Майор пристально посмотрел на барона.
  
  
  
  - Тебе двадцать девять лет, ты хорошо воспитан, наконец, ты красив и, видимо, с твоей помощью можно кое-что сделать. Мне кажется, мой друг, что титул барона несколько поизносился.
  
  
  
  - Уж не думаете ли вы сделать меня маркизом?
  
  - Нет. Я хочу сделать тебя герцогом.
  
  
  
  - Вы бредите! - сказал, поднимаясь, барон.
  
  
  
  - Совсем нет. И кроме того, я думаю женить тебя на красивой девушке,- а она даст тебе сто тысяч ливров годового дохода... Двести тысяч ты отдашь мне,- добавил майор,- я люблю львиную долю.
  
  
  
   Барон внимательно смотрел на майора.
  
  
  
  - Извините,- сказал он,- но пока вы не выскажетесь яснее, я ничего не пойму.
  
  
  
  - Да дело пока просто,- сказал, улыбаясь, майор,- ты теперь называешь себя бароном Вофреландом, а ведь это имя ты дал себе caм так что тебе стоит переменить его?
  
  
  
  - Конечно... Но только с условием, что это будет мне выгодно.
  
  
  
  - Будет. Во-первых, ты получишь красивую девушку, невысокую блондинку с голубыми глазами. Во-вторых, большое имение.
  
  
  
  - А! Вот это уже гораздо важнее.
  
  
  
  - Ну, а затем ты станешь герцогом. Герцог Раймон де... пока просто Раймон. Все, что ты помнишь из своего далекого детства,- это старый замок в Бретани, где ты жил с матерью, молодой и красивой женщиной.
  
  
  
  - И она умерла?
  
  
  
  - Нет. Ты увидишь ее. В десять лет тебя у нее отняли и отдали в пансион. Потом кто-то, кого ты не знаешь, высылал тебе ежегодно по пятьдесят тысяч ливров в год. Вот все, что ты должен знать и хорошенько запомнить.
  
  
  
  - Но, мой милый майор,- сказал барон,- объясните, что все это значит.
  
  
  
  - Сейчас это тебе не нужно.
  
  
  
  - Почему же?
  
  
  
  - Вот что, мой милый,- надменно произнес майор.- Ты согласен с тем, что я тебе предлагаю? Больше ты от меня пока ничего не узнаешь. Тебе все ясно?
  
  
  
  - Я сделаю все, что вы хотите.
  
  
  
  - Давно бы так! - сказал майор, а потом добавил уже более мягко: - Мой милый Раймон, скоро я буду иметь честь представить вас вашей матери.
  
  
  
  - Когда же?
  
  
  
  - Да, быть может, даже сегодня вечером. Говорю сегодня, потому что уже начинается новый день.
  
  
  
  - А моя мать узнает меня?
  
  
  
  - Ну, подумай, что ты говоришь,- сказал, смеясь, майор,- ведь уже десять лет прошло, как вас с ней разлучили. А голос мужчины и голос ребенка не похожи.
  
  
  
  - Зато черты лица ребенка часто остаются те же, когда он становится мужчиной.
  
  - Можешь не беспокоиться,- холодно ответил майор,- женщина слепа.
  
  
  
  - Это другое дело! - успокоился барон и закурил новую сигару.
  
  
  
   А майор взял свою шляпу и палку.
  
  
  
  - Теперь, мое дитя, я советую тебе лечь спать, а я пойду хлопотать и постараюсь подтвердить пословицу: "Утро вечера мудренее".
  
  
  
  - Хорошо. Но когда же я увижу вас?
  
  
  
  - Я буду обедать у Верди между двенадцатью и часом, приходи туда.
  
  
  
  - Я буду там. До свидания, майор.
  
  
  
   Майор Самуэль, спускаясь с лестницы, рассуждал:
  
  
  
  "Настоящий-то Раймон, должно быть, очень глуп, значит, здесь не о чем беспокоиться. А голос у моего маленького барона очень похож на голос Раймона. Да и потом, он красавчик, и ему легко будет вскружить голову этой девчонке".
  
  
  
  - Половина шестого,- сказал он, глядя на часы, когда вышел на улицу,- ложиться спать уже поздно, а идти к Слепой Жанне очень рано. Схожу-ка я в русскую баню, а потом займусь своим туалетом.
  
  
  
   Идя по бульвару, он бормотал:
  
  
   - Бедная Жанна будет очень удивлена, когда я расскажу ей историю "черных масок".
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"