Фирсов Сергей Юрьевич : другие произведения.

Параллельные прямые (попытка сценария)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сценарий написан в рамках онлайн-курса сценарной мастерской Александра Молчанова "Сценарий за неделю"


   Сценарий написан в рамках онлайн-курса сценарной мастерской Александра Молчанова
  
  
  
  

Параллельные прямые

  
  
  
   Темный экран. На нем появляются белые буквы. Эпиграф N1.
  
   "Параллельные прямые пересекаются в бесконечности. Доказать нельзя, но я это видел"
  
   Жан Эффель
  
  
   Затем сразу эпиграф N2.
  
   "Стараясь о счастье других, мы находим свое собственное"
  
   Платон
  
  
   Закадровый голос проговаривает то, что написано на экране.
   Эпиграфы исчезают и появляется надпись:
  
   "Получено из прозы жизни путем вычеркивания невнятных мест".
  
  
  
  
   СЦЕНА 1-я
  
   7 марта. Вечер.
   Кабинет зам.директора Торгового Дома "Злато-Серебро" Н. В. Геранова. Большое окно в полстены. Два стола, расположенные буквой "т", несколько стульев вокруг. Слева от входной двери компактный кожаный диванчик, кресло и стеклянная кубическая тумба со стопкой журналов. На диванчике, уткнувшись носом в глянец, сидит личный водитель Никиты -- ОЛЕГ, парень лет двадцати пяти. Перед окном стоит сам НИКИТА -- темноволосый, смугловатый молодой мужчина в дорогом костюме. Ему слегка за тридцать. Глаза с легким прищуром. Черты лица правильные, близкие к аристократическим. В руках у Никиты тяжелая склянка с коньяком. Никита задумчиво смотрит сквозь стекло на снующие внизу автомобили. Медленно отхлебывает из склянки, едва заметно вздыхает и ставит склянку на стол позади себя. Начинает сдвигать жалюзи.
  
   НИКИТА. На сегодня, пожалуй, достаточно. Вино выпито, десерты съедены подчистую. Букеты вянут от недостатка внимания. Пора бы и честь знать. Ты как, Олежка?
  
   Олег, словно только этого и ждал, мгновенно поднимает голову от журнала.
  
   ОЛЕГ. Я еще час назад хотел по матрешкам, так эта же новенькая из бухгалтерии -- Оксана? -- вцепилась как бульдог. Потанцуем, потанцуем. А-агх! (смачно зевает) Спать охота, босс. Леонид Арсеньевич небось почти сразу уехали... Поздравление общее сказали и тю-тю...
  
   НИКИТА. Пути генерального неисповедимы... Ну, ничего. Сейчас я их разгоню -- и поедем.
  
  
   СЦЕНА 2-я
  
   Сквозь приемную Никита выдвигается в коридор, пружинисто шагает к торгово-выставочному залу. Грохот музыки стремительно нарастает. Двери в зал распахнуты настежь. В полумраке сверкают цветные огни. Пол ощутимо вибрирует. Клубится молодежь из отдела продаж, выездники, маркетологи. Законный праздник. Утомительный, навязший на зубах корпоратив.
   Гудят давно, с обеда. Шампанское, закуски. Дрыгоножество и взаимные обжиманцы.
   Никита нерешительно жует губами и шарит взглядом по расслабленным силуэтам, трясущимся в беспорядочном танце. Обнаруживает представительницу старой гвардии -- ИРИНУ КОНСТАНТИНОВНУ, правую руку главбуха и давнюю протеже генерального, отдыхающую с юным племенем манагеров.
   Никита ловит слегка рассеянный взгляд Ирины Константиновны, а поймав, выразительно манит ее пальцем. Раскрасневшаяся Ирина Константиновна стряхивает с себя чьи-то настойчивые руки и быстро семенит к выходу. Вблизи становится видно, что это основательно потасканная дама лет сорока пяти. Хорохорящаяся, но от этого еще более жалкая. Волосы всклокочены. Макияж поплыл. На блузке расстегнута лишняя пуговка. Никита чувствует мощную мускусную волну от разгоряченного тела. Видно, что эта женщина ловит последние шансы.
  
   НИКИТА. (лукаво) Я смотрю, Ириночка Константиновна, у вас с этой стихией прекрасное взаимопонимание.
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. (пытается кокетничать) Ах, Никита Валентинович, ну вы скажете! Просто надо же иногда и отдыхать. Делу время...
  
   НИКИТА. Неоспоримо. Однако у меня все лимиты на сегодня выбраны. Пора отчаливать. Я вот хотел всё обесточить, но вижу, насколько тут серьезный замес образовался. Дать вам, что ли, еще часик-другой?
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Максимум часик. Вы не волнуйтесь, езжайте себе, я послежу.
  
   НИКИТА. (слегка иронизируя) С удовольствием и всецело полагаюсь на вас, Ириночка Константиновна! Так что уж, пожалуйста, без эксцессов. Охрану не спаивать, к хранилищу никого близко не подпускать. У-гу-гу-гу?
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. (вытягивается во фрунт, пытаясь изобразить военного, как она его себе представляет) Бу зде, сэр! Нет причин для беспокойства, сэр!
  
   НИКИТА. (слегка опешив от этого кривляния) Ну-ну. Значит, недолго. Всего хорошего и еще раз с праздником!
  
  
   СЦЕНА 3-я
  
   Никита возвращается в кабинет, где над журналами прокисает трезвый Олежка.
  
   НИКИТА. Знаешь, Олег, а я тебя, пожалуй, отпущу. Ты, если хочешь, пойди покути там с обормотами, развлекись. Можешь Оксану эту новенькую домой отвезти. Или спать завалиться. Ну, сам решишь, как лучше, не маленький... Только если Бахусу будешь салютовать, машину на стоянке оставь. А домой своим ходом. Окей?
  
   ОЛЕГ. Да как же... Никита Валентинович! А вы? Давайте, я вас сначала отвезу...
  
   НИКИТА. Пока ты меня возить будешь, тут все закончится. Я прогуляюсь немного, а то голова что-то того... гудит, как неродная.
  
   Видно, что Олегу на самом деле очень хочется присоединиться ко всеобщему гудежу. Но он все же предупреждает.
  
   ОЛЕГ. На улице мокрый снег.
  
   НИКИТА. Это ничего. Так даже лучше. Проветрюсь.
  
   Никита залпом вливает в себя остатки коньяка, надевает пальто и направляется к лифту.
   Снаружи метет так, будто не седьмое марта на календаре, а тридцатое декабря как минимум. В свете уличных фонарей мохнатые хлопья штрихуют простор, отливая ослепительной белизной. Под ногами -- слякоть. На дороге -- затор из гневно сигналящих автомобилей. А выше фонарей, за границей светодиодной простыни, не видно уже вообще ничего. Там стальное небо нависает одним непроглядным куском, грозящим вот-вот прихлопнуть вечерний город.
   Никита с наслаждением втягивает носом влажный знобкий воздух, раздвигает кашне, ослабляет узел галстука и делает несколько пробных движений головой, как человек, у которого поселилась ноющая боль в висках. Затем уверенно берет курс к автобусной остановке.
   Он явно не прочь пройтись. И даже слегка замерзнуть. Беспечно позволяет снегу запорошить голову. Как когда-то в юности. Взгляд его бесцельно скользит по лицам идущих навстречу прохожих. Никита легко перепрыгивает небольшую лужицу и, стараясь удержать равновесие, неожиданно сталкивается с девушкой, оказавшейся у него на пути. Невольно хватает ее за предплечья и удивленно охает.
  
  
   СЦЕНА 4-я
  
   7 марта. Вечер.
   Кабинет, несколько напоминающий кабинет Никиты, но все же другой. Попросторнее и побогаче обставленный. На столе множество дорогих цацек: пресс-папье, чернильный набор, визитница из слоновой кости, небольшой светящийся глобус, массивная зажигалка в виде бензоколонки. Правда, все это беспорядочно сдвинуто в одну сторону.
   На широком подоконнике сидит НАСТЯ. Белокурые волосы распущены. На ней лишь кружевные трусики и лифчик. Одна нога ее вытянута, другая согнута в колене. Настя, обхватив согнутую ногу руками, уткнувшись носом в колено и слегка раскачиваясь, ловя какой-то ведомый только ей внутренний ритм, с высоты шестого этажа смотрит вниз, на раздерганную ночными фонарями улицу.
   В снежной мути световые круги расползаются в бесформенные желтоватые пятна.
  
   ФЛЭШБЭК
  
   На секунду сквозь эти пятна проступает самодовольная физиономия Настиного начальника -- СКОРПИОНА. Затем мы видим его целиком. Скорпион надевает пиджак, галстук, затягивает узел, выпячивая подбородок.
  
   СКОРПИОН. Малыш, ты же все-все понимаешь... Давай-ка без закидонов! Только не сегодня, ладно? Ты же не хочешь, чтобы наша жизнь сделалась невыносимой?
  
   Настя молчит, но молчит красноречиво, всем своим видом показывая, каким козлом она считает своего шефа. Скорпион надевает плащ, наклоняется, намереваясь поцеловать Настю в губы, но та ловко подставляет ему щеку, и он, мазнув по ней губами, идет к выходу.
  
   СКОРПИОН. Долго не рассиживайся, уборка на подходе. Будешь уходить, дверь захлопни, не забудь.
  
   Настя мелко кивает, а потом показывает закрытой двери вертикально поднятый средний палец. При этом морщится и высовывает язык.
  
   КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
  
   Настя спрыгивает с подоконника и идет к столу. Подбирает с пола брошенную юбку и чулки, кое-как приводит в порядок свой гардероб. Влазит в сапоги. Вжикает молниями. Достает из сумочки пудреницу, помаду, расческу, принимается за лицо. В эту минуту клацает замок, распахивается дверь, и на пороге появляется уборщица КЕТЕВАНА АЛЕКСАННА, в просторечии КЕТА. Она толкает перед собой металлическую каталку, на которой стоят ведра с водой, лежат две разнокалиберные щетки, швабра и ворох тряпок. Увидев Настю, всплескивает руками.
  
   КЕТА. Настюха! Опять?
  
   НАСТЯ. Да ну его! (отворачивается, чувствуя, как начинают намокать глаза. Запрокидывает голову и быстро-быстро моргает, не давая влаге разрушить капризную тушь. Устраивает ладонями импровизированный вентилятор)
  
   КЕТА. (несколько суетливо) Ну прости, прости! Я ничего такого не имела в виду. Вообще не думала, что тут кто-то есть в это время... (умолкает, затем добавляет с укоризной) Мог бы, между прочим, и отвезти тебя! Куда-нибудь к дому поближе. Непогода ведь.
  
   НАСТЯ. (равнодушно) Ну, значит, не мог. Он человек семейный. К тому же начальник. А наше дело маленькое. Приказали -- на ковер, извольте пожаловать на ковер. Стукнуло в голову -- на столе, полезай на стол. Праздник -- он для всех праздник. А женщина -- лучший друг человека. Тебя этому не учили?
  
   КЕТА. (явно думая о чем-то своем) Не думай, Насть, я тебя не осуждаю. Ты же у нас умница. Только никакого толку из этого не выйдет.
  
   НАСТЯ. Кетуля, ну какой там еще толк? Ты чего, забыла, что я мужняя жена? Это просто чтоб с ума не сойти окончательно. Как говорится, почувствуйте разницу.
  
   КЕТА. (кивает) Ага. Разницу. Между чем и чем? Между долгом и обязанностями? Между семьей и службой? Нелюбовь она везде одинакова. Хоть на ковре, хоть на столе.
  
   НАСТЯ. (удивленно) Да ты у нас, оказывается, философ! Ну, ты даешь, Кетуля!
  
   КЕТА. Куда мне до вас! (скупо улыбается и принимается снаряжать швабру половой тряпкой) Мне эксперименты разводить некогда. У меня трое.
  
   НАСТЯ. (покопавшись в сумочке) Эй, мать на троих, а у меня для тебя подарок есть! (вынимает из сумочки духи, подаренные Скорпионом) С праздником, Кетуля! Тебе должны понравиться. Это твой аромат. Цветочный, как ты любишь.
  
   КЕТА. (делая неопределенное движение головой в сторону) От этого небось?
  
   НАСТЯ. Вот еще! Ты за кого меня принимаешь?
  
   КЕТА. (утверждаясь в подозрениях) Ну, точно от него.
  
   НАСТЯ. (деланно надувает губы) Кета! Щас обижусь.
  
   Уборщица вытирает руки о подол платья и с трепетом принимает затянутую в целлофан коробочку.
  
   КЕТА. (робко) Правда мне?
  
   НАСТЯ. (смеется в голос) Смотри, не брызгайся, пока не закончишь. А то весь кабинет напарфюмеришь. Скорпион задохнется.
  
   КЕТА. Так ему, пакостнику, и надо!
  
   НАСТЯ. Кетуля! (шаловливо грозит пальцем) Не втягивай меня в заговор против начальства. Обе останемся без работы.
  
   КЕТА. Вот уж что верно, то верно. (вздыхает) Сократят к бениной маме.
  
   НАСТЯ. Именно. А нам это надо? (притягивает к себе Кету и с чувством чмокает ее в щеку) Нам это ни к чему. Ну, я побежала. К алкашу своему. Не скуча-ай! (направляется к двери)
  
   КЕТА. (вслед) Зонтик-то есть, пигалица?! Там снег валит. Зима вернулась.
  
  
   СЦЕНА 5-я
  
   7 марта. Вечер. Улица.
   Никита и Настя стоят лицом к лицу. Идет снег.
  
   НАСТЯ. Никита?
  
   НИКИТА. На-астенька! Ух! Ну надо же! Вот это встреча! Глазам не верю! Смотрю в упор и не врублюсь, ты -- не ты... Или, может, это у меня глюки? Коньяк какой-то уж больно сомнительный попался. Весь мозг перепахал. И такой вот бонус вдобавок. Ты не исчезнешь, а? Можно потрогать?
  
   НАСТЯ. (смеясь) Клоун. Какой клоун был, таким и остался. Ну, потрогай, потрогай. На вот ладошку. (протягивает ладонь) Ну что, настоящая?
  
   НИКИТА. (хватая ее ладонь обеими руками и крепко сжимая) Как будто настоящая. Холодная только очень.
  
   НАСТЯ. Снегурочка же. (игриво) Не забыл?
  
   НИКИТА. (явно ностальгируя) Как такое забудешь.... Настенька! И правда. Сколько же мы не виделись? Постой, не говори, я сам сосчитаю... Ой, нет, что-то уж больно много получается. Даже произносить вслух страшно.
  
   НАСТЯ. А ты и не произноси.
  
   НИКИТА. Но как такое возможно? Ты -- и здесь. На этой улице. Под мартовским снегом. Словно чудо предпраздничное!
  
   НАСТЯ. Какое там чудо... Домой с работы. Накатанным маршрутом кстати.
  
   НИКИТА. Брось. Что, в самом деле ежедневно тут ходишь? Пешком? И одна. Почему никто не встречает?
  
   НАСТЯ. Вот так тебе все сразу возьми и расскажи...
  
   НИКИТА. (воодушевляясь) Возьми и расскажи!
  
   НАСТЯ. (отодвигаясь на полшага) Нет, Никитка, ты и правда сумасшедший. Прорву времени не виделись. А у тебя как и в прошлой жизни наготове целый букет вопросов.
  
   НИКИТА. Если б я знал, что тебя встречу, я б и другими букетами запасся.
  
   НАСТЯ. Ладно, ладно, ловелас старый. Седой уже весь, а туда же...
  
   НИКИТА. (гарцуя) Где, ну где седой? Да это ж снег, Тюся! Это я от снега белый! Ты меня не старь раньше времени, пожалуйста. Иди лучше сюда, давай я тебя под локоток ухвачу. Или ты меня, а то не ровен час под колеса какому-нибудь лихачу угодим... На-астенька! Слушай, как я рад, что тебя встретил! Я уж думал, ты где-нибудь на Мальдивах фигуру загораешь.
  
   НАСТЯ. (мельком оглядывая себя) Где та фигура? Одни воспоминания.
  
   НИКИТА. (тоже оглядывая) Ой ли? Что-то ты себя слабо ценишь. Или это рядовое женское кокетство?.. Мужики небось табунами ходят? Я даже и не сомневаюсь. Спутник жизни имеется?
  
   НАСТЯ. (со вздохом) Такого добра в избытке.
  
   НИКИТА. (желая казаться потерянным) Неужели законный супруг?
  
   НАСТЯ. Самый что ни на есть наизаконный.
  
   НИКИТА. Вона как. И давно?
  
   НАСТЯ. Да уж почитай тринадцать лет. Четырнадцатый.
  
   НИКИТА. А детки?
  
   НАСТЯ. Чего нет, того нет.
  
   НИКИТА. Я тоже пока не размножился.
  
   НАСТЯ. И не женат, конечно?
  
   НИКИТА. Шутишь? Кто на такое сокровище позарится?
  
   НАСТЯ. Ой-ой!
  
   НИКИТА. (откровенно любуясь ее лицом) Нет, Настюша, ты как хочешь, а так не пойдет...
  
   НАСТЯ. В смысле?
  
   НИКИТА. Что мы как бездомные? Я тебя похищаю.
  
   НАСТЯ. (фыркая) Будто бы!
  
   НИКИТА. (прижимая палец к ее губам) Не возражай! Когда еще доведется увидеться?.. Значит так, сейчас едем в злачное заведение и устраиваем вечер воспоминаний. Я водителя вызову... А-а, чёрт, совсем забыл, я ж его отпустил... Он, наверное, уже нарезался по самое не хочу... Ну, да это все равно. Поедем на таксо.
  
   НАСТЯ. Никитка, ты в своем уме? Меня же Савва будет искать.
  
   НИКИТА. Что еще за Савва?
  
   НАСТЯ. Ну, благоверный же.
  
   НИКИТА. Знавал я в прошлой жизни одного такого Савву. Помнится, на машинах крайне был помешан.
  
   НАСТЯ. Так это он и есть.
  
   НИКИТА. (поморщившись) А и хрен с ним! Пускай ищет. Все равно не найдет. Сав-ва. Ну и нагрузочка, нифига себе! Он что, такой ревнивый?
  
   НАСТЯ. Не то слово.
  
   НИКИТА. (пожимая плечами) Ну соврешь что-нибудь. Мне тебя учить, что ли? Если за тринадцать лет не зарезал, и сегодня переморгает. Ну что? Принимается предложение?
  
   НАСТЯ. (заколебавшись) Ты как змей-искуситель... ей богу... Ну, если только ненадолго...
  
   Никита вскидывает руку, и одна из машин сразу же тормозит, прижимаясь к обочине. Никита помогает сесть Насте, затем садится сам. Машина, подбуксовывая, трогается с места. Спустя несколько секунд от обочины отделяется еще одна машина, все это время мирно стоявшая неподалеку. Это старенькая обшарпанная "восьмерка". Возможно, это просто совпадение, а возможно, и нет.
  
  
   СЦЕНА 6-я
  
   7 марта. Поздний вечер. Ресторан "Лукоморье". Нижний зал.
   Входят Никита и Настя. Распорядитель в зеленой униформе провожает их в приватную зону. Ресторан респектабельный, но при этом довольно уютный. Все устроено очень разумно: небольшие кабинеты с полураспахнутыми резными деревянными дверцами расположены так, что в любой момент можно оторваться от тарелок, выпорхнуть в центр зала и потанцевать. Или прикрыть дверцы и, полностью скрывшись за ними, уединиться от посторонних глаз. Официанты вышколены, неназойливы, но как бы все время в поле зрения. Стоит лишь поднять руку...
   Никиту тут явно знают. И давно. В жестах персонала легкое подобострастие.
   На столе появляется шампанское. "Брют". Пенная струя орошает бокалы.
   Никита шепчет что-то наклонившемуся официанту на ухо, тот исчезает и через несколько минут появляется с шикарным букетом алых роз.
   Настя ахает и всплескивает руками.
   Никита с мефистофельской улыбочкой преподносит.
   У Насти на щеках алые пятна, девушка возбуждена.
   Они пьют шампанское и предаются воспоминаниям. Вспоминают школьные годы, выпускной класс.
   Сквозь периодически выходящую на первый план закадровую музыку прорываются отдельные фразы:
  
   НАСТЯ. А биологичку нашу помнишь? Помнишь? Как ее? Надежда...
  
   НИКИТА. Алексеевна. Она была уверена, что у нас с тобой любовь на всю катушку. Отпустила как-то с урока раньше и вслед сказала: "В коридорах не целуйтесь!"
  
   НАСТЯ. Не было такого!
  
   НИКИТА. Было!
  
   НАСТЯ. Ну, ладно, было, было. Аллка чуть не облезла тогда от зависти. Она же по тебе сохла.
  
   НИКИТА. Брось! Все ерунда. Для меня никого не существовало. Только ты.
  
  
   СЦЕНА 7-я
  
   Улица.
   На экране давешняя "восьмерка", припаркованная через дорогу от входа в ресторан. Кто внутри -- не видно. Мотор работает на холостых, из выхлопной трубы ползет сизоватый дымок.
  
  
   СЦЕНА 8-я
  
   Ресторан.
  
   НИКИТА. Ну, врезал, конечно. Ну, а чего?.. Будут еще всякие отморозки про мою девушку разную похабень говорить!
  
   НАСТЯ. А их же было четверо!
  
   НИКИТА. (запальчиво) Да хоть пятеро! Я их всех одной левой мог положить. По счастью не пришлось -- разбежались.
  
   НАСТЯ. Ты ж спортсмен был. И танцор. Коне-ечно.
  
   (Время движется скачками. Каждая микрокартинка, словно еще один кусочек пазла, ложится встык.)
  
   Официант принимает заказ. Аккуратно чиркает в небольшом блокноте.
  
   НИКИТА. Салаты как обычно. Форельку в винном соусе. Ну и дальше там, на ваше усмотрение.
  
   ОФИЦИАНТ. Я бы порекомендовал сюрприз от шеф-повара "Праздный".
  
   НАСТЯ. Праздничный?
  
   ОФИЦИАНТ. Нет-нет, именно "Праздный". Очень рекомендую. Божественная вкусовая гамма. Вам непременно понравится. Это наше фирменное блюдо.
  
   Настя вопросительно смотрит на Никиту. Тот кивает.
  
   НИКИТА. Несите ваш "Праздный". В двух экземплярах.
  
   ОФИЦИАНТ. (полуутвердительно) Десерт?
  
   НИКИТА. Обязательно. Чуть позже.
  
   Официант удаляется.
  
   НИКИТА. (смотрит пристально) Как же ты жила все эти годы, Тюсечка?
  
   НАСТЯ. Не поверишь. Поначалу как у Христа за пазухой.
  
   НИКИТА. (медленно) Вышла замуж. (пауза, так же медленно) По любви. (быстро) Или нет?
  
   НАСТЯ. По любви, по любви. Но ты первый начал. Взял и исчез. Бросил меня на произвол судьбы и умотал навсегда...
  
   НИКИТА. (вздыхая) Я тебя очень любил. Но я был послушный мальчик. Слушался маму и папу. И отправился учиться в столицу. А уже потом, когда вернулся и узнал, что ты замужем, решил не встревать. Годы прошли, мы изменились. Я подумал, так будет лучше...
  
   НАСТЯ. Кому? Кому лучше?
  
   НИКИТА. Тебе прежде всего. Нам. Это было смелое решение. И довольно глупое, надо признать.
  
   НАСТЯ. Вот! И у меня было смелое решение. Савва был классный. Не такой теленок, как ты в школьные годы. Вроде повсюду храбрый да сильный, а в отдельных вопросах... Ты же только смотрел влажными глазами да за запястья хватал. А меня изнутри будто распирало. Жизнь была удивительно легкой. Как тополиный пух. Можно было вытворять все что угодно. Спать с кем угодно. Или не спать, а просто дурить голову. Границы дозволенного при желании запросто отодвигались. И все легко сходило с рук. Иг-ра-ю-чи!
  
   НИКИТА. Надо же! А я и не подозревал. Выходит, Савва этот был даже не первый?
  
   НАСТЯ. (смотрит на Никиту с насмешливым сожалением) Дурачок! Ну какое это теперь имеет значение?
  
   НИКИТА. Действительно.
  
  
   СЦЕНА 9-я
  
   Улица.
   Мы видим все ту же "восьмерку". Ничего не изменилось. Так же ровно работает двигатель. Так же поплевывает сизым дымом выхлопная труба.
  
  
   СЦЕНА 10-я
  
   Ресторан.
   Никита и Настя танцуют. Не просто прижавшись друг к другу. Пленительно. Это артистический танец. Вполне профессиональный. На них смотрят. Восхищенно. С завистью. Красивая, яркая пара. Две официантки в униформе тайком поглядывают из подсобного помещения, шушукаются, но так, что посетители не видят.
   Музыка умолкает. Раздаются аплодисменты. Никита, с достоинством поклонившись, ведет Настю за столик. Наливает в бокалы белого вина. Они чокаются и, пригубив, садятся на свои места. На тарелках недоеденные остатки рыбы, салатов.
  
   НИКИТА. Сапоги дорогу знают! Будто нам снова по семнадцать лет.
  
   НАСТЯ. А ладони у меня все такие же холодные. (протягивает ладошки Никите) Правда ведь?
  
   НИКИТА. (легко пожимая плечами и делая вид, что заинтересован содержимым тарелки) Снегурочка. Ты сказала -- поначалу...
  
   Настя смотрит непонимающе.
  
   НИКИТА. Сказала, что жила как у Христа за пазухой. Поначалу. А потом?
  
   НАСТЯ. (беря в руки бокал с вином и отпивая большой глоток) А потом... суп с котом.
  
   НИКИТА. (полуутвердительно) То есть Савва оказался не из королевской породы?..
  
   НАСТЯ. Автомастер. Золотые руки.
  
   НИКИТА. Но?..
  
   НАСТЯ. (помолчав) Анекдот помнишь? "А у моей жены голубые глазки..."
  
   НИКИТА. Пьет, бьет и на передок не крепок?
  
   НАСТЯ. Первое. (пауза) Знаешь, он ведь был очень надежный. И внимательный. Ревновал меня к каждому столбу. Года три мы хорошо жили. Деньги не переводились. Клиентов у него было хоть отбавляй. Он же с пацанского возраста свои гайки крутил-вертел. Любой двигатель мог с закрытыми глазами перебрать. Его ценили. Знали: уж если Савва чего пообещал, расшибется, а выполнит. Я расслабилась. И сама не заметила, как пустила корни в кухонный табурет и превратилась в бездетную домохозяйку. С обязательным ежедневным ритуалом: стирка, готовка, уборка. В паузах можно выкурить сигаретку. На жратву и шмотки покамест хватало. А потом перестало хватать. Савва всегда водочку уважал, а тут его прямо понесло. И жизнь сразу сделалась невыносимой. Долги какие-то странные образовались. Друзья, собутыльники. Я, конечно, бурчала и зудела как бензопила. И если бы не Мишка... Мишун... Проявил братскую любовь. Во время очередного визита не выдержал да ка-ак рявкнет, что, мол, хватит уже золотые годы растрачивать на борщи с котлетами и грязные саввины носки. И выхлопотал мне место в институте, под крылом у Скорпиона. Старинного знакомца, между прочим. Взял и выпихнул меня на работу. Я и послушалась. Думала, все в норму придет. Осточертел уже и пустой телефонный треп с мамой, и мыло это по телевизору с утра до вечера. Я ж дома просидела, в четырех стенах, одиннадцать лет почти.
  
   НИКИТА. Не может быть! Ты?
  
   НАСТЯ. Я. Приросла же, говорю. Надо было детей сразу... А у нас с этим не задалось... а потом я на Савву глянула: ну какой из него отец? Даром, что мастеровой. А так -- буцалет буцалетом.
  
   НИКИТА. (лицо у него похоже на застывшую маску) Удивила ты меня, девочка! Да-а, удивила.
  
   НАСТЯ. (машет рукой) А-а... Работа меня, конечно, встряхнула. Солидный институт. Карманная фирма мощной нефтяной компании. Сотрудники суетятся. Клиентура денежная. Дел невпроворот. Соцпакет опять же, отпуска, компенсации всяческие. Зарплата на завидном уровне. Не санаторий, но для тех, кто бездельничать не любит, место шоколадное. Месяца три я просто летала. На седьмом небе от счастья. Опять почувствовала себя... интересной и желанной. Думала, ну что я за дура безмозглая? Столько лет угробить нафиг. Зачем? Почему? И главное -- на что? А на протирание тапочек домашних по маршруту кухня-спальня. Ну и решила я: прежней жизни конец! Теперь только вперед, только широкая дорога... Но эйфория быстро кончилась. Как только немного пообтерлась и попривыкла, присмотрелась к окружающим... такая тина отовсюду полезла... Хоть волком вой!.. Вот скажи, Кит, это сейчас везде так?
  
   НИКИТА. Как?
  
   НАСТЯ. Ну так. Что сначала все лазурное и голубое, а потом словно изнанка черная проступает.
  
   НИКИТА. Даже не знаю. Ит депендс. (пауза) А что Савва?
  
   НАСТЯ. А что Савва? У него такая любовь, что ее ничем не перешибешь. Если в какой день водяры не хряпнет, считает: день пропал. Да мы с ним уже и не нужны друг другу.
  
  
   СЦЕНА 11
  
   Улица.
   "Восьмерка" немного под другим углом. Двигатель заглушен. Левая дверь приоткрыта. На водительском сидении боком, свесив обе ноги на асфальт, сидит САВВА и, опустив голову, прикуривает новую сигарету почти от фильтра предыдущей. Мы пока не знаем, что это Савва. К тому же машина припаркована так, что свет от уличных фонарей на нее не попадает. Так что с полной уверенностью нельзя определить даже возраст ожидающего мужчины.
  
  
   СЦЕНА 12-я
  
   Ресторан.
   Никита сидит за столом один. Он о чем-то сосредоточенно думает. При этом вертит в пальцах мобильный телефон, легко ударяя его торцом о скатерть стола, затем поворачивая на четверть оборота и снова ударяя, потом еще и еще. По лицу его можно подумать, что он решает сложную арифметическую задачу. Возможно, принимает непростое решение, пытаясь понять, что ему делать с Настей.
   Наконец Никита подзывает жестом официанта. Негромко говорит ему несколько слов. Мы не слышим, что именно он говорит. Официант кивает и ретируется.
   Возвращается из дамской комнаты Настя. Она выглядит посвежевшей, но глаза у нее странно блестят. Можно подумать, что это слезы, но скорее всего она просто не вполне трезва.
   Никита поднимается ей навстречу, и они танцуют медленный танец. Более интимный чем первый. Но без поцелуев. Танец плавно переходит в прощальный проход сквозь зал, и далее мы видим пару, уже выходящую из дверей ресторана. В руках у Насти букет роз. Возле входа их ждет такси. Никита и Настя садятся в машину.
   "Восьмерка" едет за ними.
  
  
   СЦЕНА 13-я
  
   Такси подъезжает к дому Насти. Останавливается.
   Молодые люди выходят. Никита подводит Настю к калитке и, прощаясь, легко целует в щеку. Ей очень хочется, чтобы он поцеловал ее по-настоящему, но -- нет. Никита находит в полутьме ее ладонь и дружески пожимает ее. Потом слегка наклоняется и что-то коротко шепчет на ухо. Нам не слышно, какие слова он произносит.
   Настя отпирает калитку и идет в темноту -- по едва виднеющейся дорожке, прямо к маленькому домику в глубине двора.
   Никита возвращается к такси, садится на переднее сиденье, и машина стартует с места. В конце квартала поворачивает направо и растворяется в тесных улочках жилого массива. "Восьмерка", немного постояв, медленно едет следом.
  
  
   СЦЕНА 14-я
  
   Настя поднимается на небольшое крылечко. Окна дома темны.
   Приткнув букет к стене, как костыль, Настя копается в сумочке. Находит ключи и отпирает входную дверь.
   Проходит в символическое подобие прихожей, нащупывает в темноте клавишу выключателя. Вспыхивает свет. Даже здесь видно, что в доме царит беспорядок. Разбросаны домашние тапочки. На вешалке безобразный ком верхней одежды. В углу -- старый зонтик-трость. Одна спица у него отогнута в сторону. У стены картонная коробка, из которой торчат какие-то железяки и кусок прогоревшего глушителя. Пол покрыт старым линолеумом, на котором видны потертости, горелые пятна и просто грязь.
   Настя вспоминает о букете, делает два шага назад, поднимает цветы и сквозь прихожую, не разуваясь, идет прямо в жилую комнату. Стаскивает с верхотуры старую вазу, идет на кухню, наливает в вазу воды. Срывает с роз целлофан и втыкает цветы в горловину вазы. После чего ставит вазу с розами на подоконник и, уперевшись руками в пластик по обе стороны вазы, долго стоит и смотрит сквозь стебли в черное непроглядное окно. Постепенно из вертикального положения переходит в наклонное: ноги медленно скользят назад. Настя замирает. Потом неожиданно громко говорит вслух.
  
   НАСТЯ. Чёрта с два! Перетопчешься!(Непонятно, к кому это относится -- к Савве или уже к Никите) А вот я сейчас возьму и пойду к тебе. Выгонишь?
  
   Настя входит в ванную и помадой крупно на зеркале пишет:
  
   "ПЕРЕ
   ТОП
   ЧЕШ
   СЯ! :-Ь"
  
   Затем идет к выходу. По дороге с ненавистью пинает ящик с железяками.
   А на улице снег, снег. И слякоть. И редкие замызганные фонари. И мокрый ветер - как водится, в физиономию. Несколько раз оскальзываясь, Настя подворачивает ногу. Но продолжает идти. Руки мерзнут. Настя идет по темным улицам. Это недалеко. Квартал, еще квартал.
   В конце пути приятный отреставрированный домик старой застройки. У входа аккуратный фонарик. И тяжелая дверь под козырьком. Несмотря на поздний час, светятся два окна, забранные коваными решетками.
   Настя колеблется. Потом отмахнувшись рукой от внутренних демонов,
   кладет на кнопку звонка подушечку большого пальца. И водит, водит по кнопке, не решаясь нажать.
  
  
   СЦЕНА 15-я
  
   Никита возвращается домой. Влипнув спиной в стену, стаскивает туфли. Ленится наклоняться и упирается носком в левый каблук, затем пальцами разутой ноги в правый каблук. Квадратную сумочку с документами и деньгами, ухватив за ремень, с порога бросает в темную комнату на диван. Раздевается, вешает пальто на плечики и несет его в ванную -- просушить. Снимает пиджак, галстук, рубашку, носки. Остается в одних брюках. Включает воду в душевой кабинке, стаскивает брюки и трусы, лезет внутрь. С наслаждением некоторое время стоит под душем. Пофыркивает и ловит водяные струи лицом. Выходя, накидывает белый махровый халат. Расчесывает влажные волосы.
   В дверь звонят.
  
  
   СЦЕНА 16-я
  
   Никита хмыкает и идет отпирать, мимоходом взглянув на часы.
   За дверью стоит хмурый Савва.
   Секунду они глядят друг на друга. Затем Никита делает шаг в сторону, позволяя Савве войти. Тот, ни слова не говоря, входит и сразу идет на кухню. Поступь его не вполне твердая.
   Никита идет следом.
   Мы продолжаем смотреть на них из коридора, через проем открытой двери -- при этом собственно до двери остается метра полтора. В кухне горит яркий свет, и из коридора оба мужчины выглядят просто темными силуэтами. Причем то один, то другой выпадает из поля зрения, поскольку дверной проем, разумеется, уже кухонного пространства, а мы наблюдаем с такой точки, что большая часть кухни нам не видна.
  
   НИКИТА. Долго будешь мельтешить? Сядь.
  
   САВВА. Выпить дай! (садится к столу)
  
   НИКИТА. А по-моему, ты уже выпил.
  
   САВВА. Ну и что? Машину поставил на стоянку. Имею право.
  
   Никита достает из холодильника бутылку водки. Наливает ему полстакана и себе на два пальца.
  
   САВВА. (одобрительно) Вот это другое дело! (залпом выпивает; требует) Еще!
  
   Никита не спешит наливать. Тогда Савва хватает его стакан и опрокидывает себе в рот. Занюхивает рукавом. Потом говорит.
  
   САВВА. Я же вижу, что ты не хочешь. Зачем тогда добро переводить?
  
   НИКИТА. Действительно.
  
   САВВА. Я вас видел. Ро-озочки!
  
   НИКИТА. Тебя что-то не устраивает?
  
   САВВА. Стакан пустой.
  
   НИКИТА. Тебе уже хватит, Савва.
  
   САВВА. Лей-лей, я свою норму знаю.
  
   Никита вздыхает, наливая.
  
   НИКИТА. В таком случае хотя бы закусывай. (достает откуда-то нож, кусок сырокопченой колбасы и начинает ее пластать) Вот, пожуй.
  
   Савва нехотя тянет в рот кусок.
  
   САВВА. Ну и как тебе с чужой женой? Понравилось?
  
   НИКИТА. Хочешь об этом поговорить?
  
   САВВА. Не особенно.
  
   НИКИТА. (после паузы) Ты ее, конечно, поломал. Она с тобой несчастлива.
  
   САВВА. Да это я! Я с ней несчастлив!
  
   НИКИТА. (пожимая плечами) Наверное, у вас это взаимно. Раз все так плохо, дальше будет только лучше.
  
   САВВА. Я с ней прожил больше лет, чем ты с ней в школе проучился. Знаю ее как облупленную. Вздорная баба. Из нормальной жизни способна конец света устроить. Не баба -- сплошная желчь и нереализованные желания.
  
   НИКИТА. Мы это уже обсуждали. Нет?
  
   САВВА. Не помню.
  
   НИКИТА. Зато я помню. Допивай и двигай восвояси. Мне отдыхать пора.
  
   САВВА. (самостоятельно наливая себе из бутылки) Никитос, ну вот чего ты такой высокомерный, а? Я тебе пожалился, а ты и рад стараться. Как этот... ворон-стервятник... Мне ведь тоже непросто. Кусок жизни как-никак. (берет в руки нож и начинает кромсать колбасу) Я, может, себя погано чувствую, продажной шкурой чувствую... и вообще...
  
   НИКИТА. Кончай водку жрать, и, увидишь, самочувствие наладится.
  
   САВВА. Да при чем тут водка? (сжимая в кулаке нож) Ты что, не понимаешь? Надоело быть изгоем! Человеком третьего сорта! Вот ты никогда не был изгоем. Ты вообще не знаешь, что это такое. Всегда и всюду в победителях. Тебе меня и не понять... (говоря, размахивает ножом)
  
   НИКИТА. (напрягаясь) Нож положи.
  
   САВВА. Чего?
  
   НИКИТА. Нож, говорю, положи.
  
   Савва делает какое-то движение, видное нам как теневой росчерк. Его можно истолковать, как бросок в сторону Никиты или желание положить острый предмет на стол при нарушенной алкоголем моторике. Во всяком случае движение чрезмерно экспрессивное, и силуэт Никиты на него реагирует. Захлестывает руку Саввы полотенцем и резко дергает на себя. Фигура Никиты сплошным черным пятном перекрывает обзор. От неожиданного рывка Савва падает на пол и бьется головой о фигурный выступ в нижней части ножки стола.
  
   НИКИТА. Твою мать! Этого только не хватало!
  
   Картинка укрупняется, и силуэты наконец превращаются в полноценных людей, наливаются красками.
   Впечатление такое, что Никита по недоразумению угробил Савву. Никита склоняется над ним, намереваясь то ли помочь, то ли просто удостовериться, что Савва жив.
   В этот миг гремит дверной звонок.
   Никита вздрагивает, и на секунду мы видим панику в его глазах.
   Потом он подхватывает Савву подмышки и тянет в боковую комнату, кладет на ковер перед кроватью, а сам идет к двери. Открывает.
   На пороге стоит Настя.
  
  
   СЦЕНА 17-я
  
   НИКИТА. Настя?
  
   Она прикусывает нижнюю губу. И говорит так жалобно, как только может.
  
   НАСТЯ. Кит, я замерзла! Угостишь меня коньяком?
  
   НИКИТА. Свежо предание.
  
   НАСТЯ. (делая шаг навстречу) Я ведь не опоздала?..
  
   НИКИТА. (оставаясь на месте) У кого бы это нам спросить?
  
   НАСТЯ. (кладет руки ему на плечи) Какой у тебя халатик!
  
   НИКИТА. Подарок друзей.
  
   НАСТЯ. Противный! (жмется к нему, запускает руки за отвороты халата)
  
   НИКИТА. Ты вся дрожишь.
  
   НАСТЯ. Ты тоже.
  
   Никита сдается.
   Крыльцо, входная дверь, стены словно исчезают или отлетают как ничего не значащие картонки. На их месте легкая дымка, потом пространство как будто расширяется во все стороны, и происходит кружение вокруг нашей пары. Все быстрее и быстрее. Музыка задает темп и ритм.
   Далее мы видим Никиту и Настю в постели. Музыка становится более плавной и тягучей.
   Любовь. То ли романтика, то ли просто угар. Страсть. Исступление.
   Начинает проступать новый ритм. Рваный, синкопированный.
   Словно слайды сменяются -- идет перебивка картин памяти.
   Та же комната, но лет пятнадцать назад. На стенах советские ужасные обои. Огромный плакат Стинга. Ободранный диванчик и бра со шнурком.
   Юные Никита и Настя. Она в облегающих голубых джинсах и маечке. Он в шортах и гавайке.
   Никита берет в руки гитару. Разминает пальцы. Играет вступление, дурачась, закатывает глаза и начинает петь женский романс. Из музыкальной темы выделяется первая строка романса: "Под лаской плюшевого пледа". Губы Никиты шевелятся, но голос принадлежит Елене Камбуровой. Далее идет музыка без слов. Музыка модулируется становится устрашающей. А потом опять скатывается в минор.
   Никита и Настя пьют "Рислинг".
   Громко тикают настенные часы, отсчитывая секунды.
   Он закрывает ей глаза ладонями, что-то шепчет на ухо, она нерешительно смеется.
   (из прошлого мы переносимся в настоящее)
   Настя запрокидывает голову на подушке, закусывает губу. Истома. На фоне прижавшихся друг к другу тел на два голоса начинает звучать стихотворение.
  
   (проникновенно, полушепотом)
  
   НАСТЯ. Под лаской плюшевого пледа, сложив усталые крыла, мы провалялись до обеда. Я умерла и ожила. А ты скользил во мне и рядом, лепил меня, как талый снег. Что это было?
  
   НИКИТА. Может, Фатум? Схожденье гор? Слиянье рек? Я сам немного обезумел...
  
   НАСТЯ. Явь стала дымкой прирастать.
  
   НИКИТА. Я на мгновенье точно умер, чтоб никогда не умирать. Мы, как неопытные дети, познали парности закон.
  
   НАСТЯ. Скажи, мы здесь? На этом свете?
  
   НИКИТА. Наверное, уже на том. Когда зашкаливают чувства, шершавит холод кожу щек...
  
   НАСТЯ. ...и в животе, и в мыслях пусто, а в сердце бьется мотылек...
  
   НИКИТА. Мир полон сладких содроганий, в морщинах простыней -- слюда, и у предметов нет названий, и уж не будет никогда. Ах, это ль, милая, не счастье?
  
   НАСТЯ. Такая нега, я не сплю?
  
   НИКИТА. Скажи, ты любишь меня, Настя?
  
   НАСТЯ. Люблю!
  
   НИКИТА. И я тебя...
  
   Музыка резко обрывается, и Никита, будто выныривая из глубины на поверхность, вываливается в коридор. Вокруг бедер намотано полотенце. В кухне он выливает из бутылки остатки водки в стакан и залпом выпивает. Потом заглядывает в комнату, куда отволок Савву. Тела нет. Сумочка с документами раскрыта. Содержимое вытряхнуто на диван.
   Никита выдыхает облегченно и, улыбаясь, крестится.
  
   НИКИТА. Слава богу!
  
   Возвращается к Насте.
  
  
   СЦЕНА 18-я
  
   8 марта. Середина дня.
   Свечка Делового Центра, вписанная в старый жилой сектор. Фасадом на одну из центральных улиц, тылами в соседний квартал. Стекло, бетон -- все как полагается. Холл. В углу, возле прохода к лестнице и лифтовым шахтам и в метре от турникета с электронным считывателем, дремлет охранник в черной форме с блямбой на рукаве. Пропускная система -- обычное дело для наших дней.
   Савва лихо взбегает по ступенькам, уверенной походкой пересекает холл. Кивает охраннику, словно старому знакомому, и отработанным движением прикладывает пропуск к считывателю. Минует турникет. Лифты не работают. Приходится несколько этажей скакать по ступеням.
   Коридор с равновеликими дверями.
   Савва подходит к нужной двери, открывает ее ключом. Сквозь приемную попадает в кабинет директора. Здесь есть еще одна дверь, ведущая в хранилище. Над дверью под потолком прикручены ревун и красное табло-извещатель. Табло горит. Савва прикладывает к магнитному считывателю ключ-таблетку. Табло гаснет. Отпирает тяжелую металлическую дверь, за ней еще одну дверь -- решетчатую -- и проникает в хранилище.
   Сейфы старые, советские, хотя и громоздкие, тяжелые. Сваренные между собой.
   Савву интересует только один.
   Савва снимает с плеча средних размеров сумочку, раскрывает ее и вынимает слесарные инструменты: дрель, пробойник, молоток.
   Савва вскрывает сейф и достает из него тонкий темно-синий кейс с серебристым вензелем в виде короны на боку. Отщелкивает замки, заглядывает внутрь. Удовлетворенно хмыкает. Закрывает.
   Из сумки выуживает непрозрачный продуктовый пакет из категории тех, что можно взять на кассе в любом супермаркете, и укладывает в него кейс.
   Запирает двери и аккуратно прикладывает "таблетку" к считывателю. Контрольное табло снова загорается красным цветом.
   Савва выходит в коридор, но идет не к главной лестнице, а в другую сторону, к лестнице бокового выхода. Спускается до второго этажа. Планировка здесь такова, что каждый лестничный пролет заканчивается небольшой площадкой. Далее, чтобы попасть к следующему пролету, нужно пройти через небольшой обходной коридорчик, который, изгибаясь, выводит на улицу, на открытый воздух. То есть надо как бы преодолеть небольшой балкон, чтобы затем снова нырнуть под бетонные своды.
   Савва вылезает через этот балкончик и ногами становится на забор примыкающего к Деловому Центру частного домовладения. Кейс лежит на перилах балкончика. Савва с опаской смотрит вниз, потом берет кейс и осторожно бросает его плашмя на землю, на которой сохранились снежные пятна. Спрыгивает сам. Вдоль забора пробирается к воротам. Где-то совсем близко начинает лаять собака. Савва перелазит забор в непосредственной близости от ворот. Здесь это сделать еще проще. Он кладет кейс на землю вплотную к воротам, а затем, уже выбравшись на улицу, запускает руку в просвет меж воротами и асфальтовым покрытием и вытаскивает свою добычу.
   Далее мы видим Савву уже дома, он явно доволен тем, как удачно все провернул. Празднует. Водка льется рекой. Савва сосет "из горла". На наших глазах вливает в себя почти целую бутылку.
  
  
   СЦЕНА 19-я
  
   Настя и Никита на пороге дома Никиты.
  
   НАСТЯ. Можно тебя попросить? Не провожай меня. Не надо.
  
   НИКИТА. Боишься мужниного гнева?
  
   НАСТЯ. Боюсь расплескать радость. И боюсь, что тогда не смогу с тобой расстаться.
  
   НИКИТА. (смеясь) Ну, это другое дело. У меня на сегодня были еще какие-то планы. Впрочем, я позабыл -- какие.
  
   Он протягивает Насте визитку. На визитке серебристый вензель в виде короны. Такой же как на кейсе, который выкрал Савва.
  
   НИКИТА. Обещай, что позвонишь мне чуть раньше чем кончится новое тысячелетие.
  
   НАСТЯ. А ты этого действительно хочешь?
  
   НИКИТА. Честно? Мне страшно даже подумать, что я мог тебя вчера не встретить.
  
   Вместо ответа Настя целует его. Долгим-долгим сладким поцелуем.
  
  
   СЦЕНА 20-я
  
   Настя стоит посреди комнаты и смотрит на вытянувшегося поперек кровати Савву. Савва спит беспробудным сном мертвецки пьяного человека.
   Рядом, на полу лежит кейс. На нем серебристая корона. Мы видим ее близко и крупно. Настя наклоняется, осторожно берет кейс в руки и приоткрывает его. Мы не можем увидеть, что открывается ее взору. Но лицо у нее такое, словно оправдались самые худшие ее ожидания.
  
  
   ФЛЭШБЭК
  
   Кухня Настиного дома. Савва и Настя сидят за столиком друг напротив друга.
  
   САВВА. Ну хорошо, согласен, так дальше не может продолжаться. Пора выбираться из дерьма на свежий воздух.
  
   НАСТЯ. (насмешливо) Какая оригинальная мысль!
  
   САВВА. Зря смеешься. У меня, между прочим, есть план. Только мне одному не справиться.
  
   НАСТЯ. Думаешь, я сумею поддомкратить?
  
   САВВА. Это не с ремонтом машин связано.
  
   НАСТЯ. А с чем?
  
   САВВА. (слегка поколебавшись) Есть одна ювелирная компания. Оптовая торговля изделиями из драгметаллов. Можно по-легкому утащить у них приличный куш. Чемодан с бриллиантами. Плевое дело! Ни охраны серьезной, ни наблюдения. Один замок, который можно ногтем открыть. И главное, это такие деньги, что, крутя гайки, до конца жизни не заработать.
  
   НАСТЯ. Ты сумасшедший! Откуда у тебя такие идеи?
  
   САВВА. Знакомый один подсказал.
  
   НАСТЯ. Я тебе передачки носить не буду, так и знай!
  
   САВВА. Никто никому никакие передачки носить не будет. Никто не пострадает. Там у них миллионы -- как леденцы в жестяной банке. Откусим кусочек, никто и не вспопашится. В крайнем случае получат страховку. Надо только вытащить ключи у их замдиректора. И если ты это сделаешь, то остальное -- моя забота.
  
   НАСТЯ. С чего ты взял, что я соглашусь?
  
   САВВА. Согласишься. Когда узнаешь, кто там у руля.
  
   НАСТЯ. Ну и кто?
  
   САВВА. Твоя школьная симпатия. Никитка Геранов.
  
   НАСТЯ. Кит? Ну нифига себе!
  
   САВВА. Вот именно!
  
   НАСТЯ. Вообще-то все правильно! Он всегда был умником. И победителем.
  
   САВВА. Ага, бросил тебя и уехал.
  
   НАСТЯ. (задумчиво) Это еще вопрос: кто кого на самом деле бросил.
  
   САВВА. Ну все равно. Не обедняет твой Никитка. Да он там и не хозяин. Управленец. А шанс верный. Тебе и делать-то особо ничего не придется. Встретишься с ним, жопой немного покрутишь. Так, как ты умеешь. Он растает. Напросишься в кабак или еще куда. А под это дело (щелкает себя по горлу) не только ключи, а и светлое большое чувство попереть можно.
  
   НАСТЯ. (задумчиво) Да. Я бы на него посмотрела. Каким он стал интересно?
  
   САВВА. Посмотришь, посмотришь. Я тебе обещаю. Скоро праздник. Вот и сладится у вас случайная встреча.
  
   НАСТЯ. Где это она сладится?
  
   САВВА. Где... На улице. А там уж от тебя все зависит. Добудешь ключики, считай, полдела сделано. Если в ресторане, это вообще просто. Он пойдет отлить, а ты в барсеточке посмотришь. Найдешь связку с массивным ключом и с круглой кнопкой. Вот такой, смотри. (рисует на бумаге) Ясно тебе?
  
   НАСТЯ. (думая о чем-то своем) Да ясно, ясно. Не гунди!
  
   КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
  
   Настя достает визитку Никиты и долго-долго смотрит сначала на вензель на кейсе, а потом на его уменьшенную копию на визитке. Кладет визитку на стол и идет на кухню за рассолом. Из кухонного шкафчика извлекает что-то похожее на аптечку. Из аптечки вынимает несколько блистеров с белыми таблетками, вылущивает их на разделочную доску и давит в порошок деревянной скалкой. Потом высыпает порошок в банку с рассолом и несет эту банку в комнату, где дрыхнет Савва.
  
  
   СЦЕНА 21-я
  
   9 марта. Кабинет зам.директора Торгового Дома "Злато-Серебро" Н.В. Геранова. В комнате вокруг стола сидят 4 человека. Никита, главный бухгалтер Зоя Васильевна, Ирина Константиновна и оперуполномоченный районного отдела полиции лейтенант Давлетьяров.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Значит, вы утверждаете, Ирина Константиновна, что в предпраздничный вечер покинули помещение последней?
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Да, я замыкала дверь в торгово-выставочном зале.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (пишет в блокноте) ...зале. Прекрасно. Именно там, надо полагать, проходило празднование международного женского дня...
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Ну да.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Припомните, пожалуйста, в котором часу это было?
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Празднование? Или во сколько я замкнула?
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. И то, и другое.
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Ну, начали мы после полудня. А разошлись около восьми вечера.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (продолжает писать в блокноте) Двадцать ноль-ноль. К этому времени, как я понимаю, руководство компании уже покинуло здание?
  
   ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. Комиссар, ну вам же ясно сказали. И Леонид Арсеньевич, и Никита Валентинович, и я, все уже уехали домой. И вообще... Какое это имеет значение, кто и когда покинул помещение, если кража случилась на следующий день!
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Уважаемая... (что-то ищет глазами в блокноте) Зоя Васильевна! Здесь все может иметь значение. Я просто пытаюсь восстановить ход событий предшествующего вечера. К тому же мое звание не комиссар, - это вы путаете с Мегрэ, - а лейтенант. Лейтенант полиции Давлетьяров, с вашего позволения. Кстати, где ваш генеральный?
  
   ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. (довольно едко) Леонид Арсеньевич должен быть с минуты на минуту, лейтенант Давлетьяров.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Чудесно. Подождем. А скажите, уважаемая Зоя Васильевна, кто обычно сдает хранилище на пульт вневедомственной охраны и кто снимает его с охраны? Как вообще у вас это происходит?
  
   НИКИТА. Позвольте мне, товарищ лейтенант. Тем более что в каком-то смысле это моя прямая обязанность. Чаще всего это делаю именно я. Иногда мне помогает Ирина Константиновна.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Что сие означает?
  
   НИКИТА. Это означает, что в фирме существует три кнопки доступа. Кнопка номер один находится у Леонида Арсеньевича. Кнопки номер два и номер три - у меня и у Ирины Константиновны соответственно. Сдаю хранилище под охрану обычно я. В конце рабочего дня. Открываю его тоже я. Утром. Либо, если меня нет на месте, это делает Ирина Константиновна.
  
   Дверь распахивается, и в кабинет входит Леонид Арсеньевич. Выглядит он неважно. Мешки под глазами. Кожа лица имеет землистый оттенок.
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Здравствуйте, коллеги. (переводит тяжелый взгляд на Давлетьярова) Здравствуйте, лейтенант.
  
   НИКИТА И ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. (вместе) Здравствуйте, Леонид Арсеньевич.
  
   ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. Добрый день, Леонид Арсеньевич!
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Здравия желаю!
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (грузно опускаясь в единственное в кабинете мягкое кресло) Нутесс, на каком мы свете, господа?
  
   ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. (заламывая руки) Ах, Леонид Арсеньевич, вы только не волнуйтесь ради бога, но нас обокрали!
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (поморщившись) Я в курсе. Я спрашиваю, что украдено.
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. Итальянская коллекция. Синий кейс.
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Ахп! Оу! (хватается за узел галстука, пытаясь его ослабить)
  
   ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. (кидаясь к генеральному со склянкой в руках) Леонид Арсеньевич, вот, пожалуйста, выпейте корвалольчику! Вам же нельзя волноваться! У вас же давление! Вот комиссар... э-э... лейтенант обещает все отыскать.
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (отводя рукой склянку) Перестаньте кудахтать, Зоя Васильевна! Ничего с моим давлением не сделается. Лейтенант, есть какие-то особенности, соображения?
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Ну, детали вам доложат ваши подчиненные. Главной же особенностью является то, что злоумышленник проник в хранилище, воспользовавшись магнитным ключом-кнопкой номер один. Сняв таким образом объект с пульта охраны. И когда сигнализация была отключена, совершенно спокойно взломал сейф и выкрал кейс.
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Но моя кнопка при мне. Вы ведь не думаете, что я раскурочил собственный сейф с целью коварно завладеть бриллиантами?
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Бриллианты были застрахованы?
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Разумеется. Но это ровным счетом ничего не значит. Страховщики, насколько я их знаю, насочиняют кучу доводов, лишь бы не платить. Сумма там просто астрономическая. И потом, это все равно скандал. У нас через неделю выставка. Пропали эксклюзивные образцы изделий. Полученные от лучших ювелиров Италии. Фактически произведения искусства. Если кейс не будет найден, катастрофы не избежать. Я похож на идиота, желающего потопить собственную фирму?
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (хладнокровно) Думаю, мы вскоре разберемся, кто здесь на кого похож. Приготовьтесь, господа потерпевшие, я собираюсь побеседовать с каждым из вас в отдельности. По возможности - наедине. И опросить остальных сотрудников фирмы.
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. (задумчиво) Как они вообще в здание попали? В праздничный-то день, вот чего я никак не могу понять.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. С этим мы тоже разберемся.
  
   Неожиданно без стука распахивается дверь, и входит полноватый молодой человек лет двадцати пяти. Он чрезвычайно экономен в движениях, и глаза у него полны скорби.
  
   ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Здравствуйте! Страховая компания "Север-Юг". Катков Николай Петрович.
  
   ИРИНА КОНСТАНТИНОВНА. А вот и наша палочка-выручалочка пожаловала.
  
   ЗОЯ ВАСИЛЬЕВНА. Молодой человек, вас стучать не учили?
  
   ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Извините! Я полагал, меня ждут и...
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. Ждут-ждут. Вы довольно оперативны.
  
   ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Это наша работа. У вас, как я понимаю, случилось ЧП и требуется помощь специалиста...
  
   НИКИТА. У нас не просто ЧП. У нас кража! Страховой случай. Украдено застрахованное имущество. Дорогостоящие образцы из новой коллекции бриллиантов.
  
   ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СТРАХОВОЙ КОМПАНИИ. Как только мы разберемся во всех обстоятельствах дела и установим, что случай действительно страховой...
  
   ЛЕОНИД АРСЕНЬЕВИЧ. (перебивая) Ясно-ясно. Займитесь своим непосредственным делом, товарищ представитель страховой компании! Вот Никита Валентинович с удовольствием с вами пообщается. А у меня вопрос к вам, лейтенант. Вы говорили о том, как вор проник в хранилище... Но ведь кроме кнопки существует еще и словесный пароль. Если объект снимается с охраны, и тем более в нерабочее время, человек, вооруженный кнопкой, обязан отзвонить в отдел и подтвердить снятие. Подтвердить, назвав пароль. В противном случае считается сработка, и в течение десяти минут должна прибыть опергруппа... Мне кажется, это очень важный момент.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Да-да. Я уже связался с отделом охраны. Внятного ответа пока не получено. Одно ясно, звонка такого не было, и опергруппа почему-то на объект не выехала... Что-то у них там...
  
   Раздается стук в дверь, и входит Настя. В руках у нее темно-синий дипломат с большим серебристым вензелем.
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. (картинно разводя руками) Ну-у, с учетом вновь открывшихся обстоятельств...
  
   НАСТЯ. Я ведь не опоздала?
  
   НИКИТА. (стремительно мрачнея) У кого бы это нам спросить?
  
   ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ. Боюсь, барышня, мы пока не представлены. Вы у нас, собственно, кто?
  
   НАСТЯ. А давайте я буду добрая фея, случайно оказавшаяся в нужном месте в нужное время. Ну, или почти фея. А у вас тут, как я вижу, траур, господа? Чего вы все такие кислые? Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! Вот и брюлики ваши никуда не пропали. Можете меня и не благодарить, нам чужого не надо. Там еще ключи были, вот и они, кстати. (выкладывает на стол связку ключей и магнитный пропуск) Тоже, наверное, ваши. (поворачивая счастливое лицо к Никите) Ну не умница ли я, любимый?..
  
  
   СЦЕНА 22-я
  
   Савва приходит в себя, пробуждается после алкогольного забытья и обнаруживает, что кейса нет. Зато на полу рядом с кроватью стоит банка из-под рассола. В ней что-то мутное на донышке.
  
   САВВА. (громко) На...стья!.. (кричит во весь голос) Настя-а!.. На-астя-а!
  
   Савва натягивает простыню себе на плечи, потом на голову и некоторое время сидит так, в позе лотоса -- мерно раскачиваясь из стороны в сторону.
  
  
   ФЛЭШБЭК
  
   Примерно за две недели до этого.
   Февраль. Снег.
   Кирпичный гараж с распахнутыми воротами. Вход прикрывает кусок брезента, косовато свисающий сверху.
   Подъезжает новенькая "тойота". Из нее, предварительно бибикнув, выходит Никита. Из-под брезента высовывает лохматую голову Савва.
  
   НИКИТА. ЗдорОво, народ трудовой!
  
   САВВА. И вам не хворать! С чем пожаловал?
  
   НИКИТА. Да вот, Савик, чего-то дергается аппарат, как при фрикциях. Того и гляди оргазм настигнет. Может, посмотришь?..
  
   САВВА. (приподнимает брезент) Загоняй.
  
   Никита медленно въезжает в гараж, глушит двигатель, отщелкивает крышку капота.
  
   НИКИТА. А ты в воскресенье и на работе. Я, признаться, и не надеялся.
  
   САВВА. (поднимая крышку капота и криво усмехаясь) Да я скоро сюда вообще жить перееду. Все равно дома покоя нет. Холодно здесь только. А так я б уже давно... И железки меня больше любят.
  
   НИКИТА. Холодно? А жидкий хлеб на что? (лезет в бардачок автомобиля, достает бутылку "абсолюта")
  
   САВВА. (удивленно) Ты ж за рулем!
  
   НИКИТА. Я и с закрытыми глазами доеду. Ты, главное, сделай!
  
   САВВА. Щас мы ему диагностику. Включи-ка зажигание.
  
   Никита поворачивает ключ. Савва подсоединяет проводки с "крокодильчиками".
  
   САВВА. Похоже, свечу пробило. (достает ключи и принимается выкручивать свечи) Так и есть. Надо же. Хорошие вроде свечи. Фигня! Сейчас заменим. Поставим бошевские. Эх, если б можно было с такой же легкостью и жизнь пробитую заменить...
  
   НИКИТА. Ладно, не ной. Что у тебя там случилось?
  
   САВВА. Даже не спрашивай. Житья не стало. Весь мозг выела. Муж ей не хорош, денег нет, пью много. А сама по койкам прыгает. Один шаг до переходящего приза...
  
   НИКИТА. Ну уж...
  
   САВВА. Убил бы на хер, так ведь посадят как за хорошую. (вдруг просветляется) Помоги, Никита, а? У вас ведь там были шуры-муры. Может, не все еще перегорело? А мы все равно уже давно друг другу чужие.
  
   НИКИТА. Шуры-муры... Столько лет прошло... мда-а...
  
   САВВА. Я бы развелся. Но она ведь сама не уйдет.
  
   НИКИТА. Думаешь, я захочу ее увести?
  
   САВВА. Ты бы смог, если б захотел.
  
   НИКИТА. (медленно, тяжелея лицом) Что ж. Но тогда и ты мне услуга за услугу. Знаешь, где я работаю? Кейсик один надо добыть. Только тут не дважды-два. Закавыка имеется. Надо так все сделать, чтоб за страховой случай сошло.
  
   САВВА. Украсть, что ли?
  
   НИКИТА. Сделать так, чтоб из сейфа исчез. Я тебе пропуск состряпаю. Такой, что комар носа не подточит. Да там, на входе, эти пропуска отродясь никто с должным вниманием не проверял. Кнопочку-"таблетку" тебе еще директорскую... копийку с нее сниму. Не бог весть какая сложность. В общем в хранилище попадешь без труда. От сейфа ключиков нет, извини, но ты же у нас к железу подход знаешь...
  
   САВВА. И все? А что в кейсе?
  
   НИКИТА. Ну а ты как думаешь? Камушки.
  
   САВВА. Поделишься?
  
   НИКИТА. А что ты с ними будешь делать? Тебя ж повяжут при сбыте. Сядешь. И меня за собой потянешь. Нет уж. Давай так. Я тебя освобождаю от ненавистного брака, ты мне добываешь кейс. А я тебе капусты отсыплю. А с камушками -- сам... Уж я-то знаю, куда их пристроить.
  
   САВВА. Заводи.
  
   НИКИТА. (поворачивая ключ и некоторое время слушая, как работает двигатель) Ну, совсем же другое дело.
  
   САВВА. Значит, по рукам.
  
   НИКИТА. (свинчивая пробку с бутылки) По рукам. Детали потом обсудим. Я тебя проинструктирую. А сейчас -- тащи стаканы. Обмоем. Все-таки два дела в один заход.
  
   САВВА. Три. Свечу-то я заменил.
  
   КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
  
   Савва шарит рукой по кровати, находит мобильник, набирает номер Никиты.
  
  
   СЦЕНА 23-я
  
   Опять кабинет.
   Никита смотрит на вибрирующий телефон на столе. На экране горит надпись САВВАOFF.
   Никита игнорирует звонок.
   Потом приходит эсэмэска: "Эта сука сбежала вместе с кейсом".
   Никита смотрит на Настю. Так, точно не вполне уверен -- выиграл он или проиграл. Камера крупным планом показывает Настину улыбку.
   В этот момент страховой агент от избытка чувств церемонно целует ей ручку.
   У Никиты на лбу испарина.
  
  

Конец


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"