Олик Лен : другие произведения.

Мертвое море

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  - Скажи, о ком ты написал, о чем?
  - О нас с тобой и о непонятой любви.
  - Зачем?
  - Так просто вспомнил, захотелось грусти.
  - Там грусти нет, там только боль.
  - Да, там была и боль, она осталась в прошлом. А вместе с ней любовь, которую спасти мы не смогли.
  - Ведь ты не смог. А если дорожил бы, то взял бы за руку меня и произнес: "Я рядом, тебя я не отдам".
  - Я не успел.
  - Все это ложь. Ты думал о себе.
  
  Мертвое море, или не в любовнике счастье
  
  Апрельскую тишину ночи разорвал жалобный крик ребенка: "Мама, мама!". Делиc, резко откинув одеяло, бросилась в детскую. Лихорадочно нащупав выключатель, она нажала сразу на две клавиши. Комната моментально залилась ярким светом, и ... Вновь на Дел одиноко смотрела пустая детская кроватка. Постель была нетронута, казалось, что ребенок где-то рядом, ночует у ее родителей или уехал отдыхать. Мягкие игрушки, собравшиеся вокруг кроватки, в недоумении смотрели на молодую красивую женщину. В их игрушечных глазках можно было без труда прочесть вопрос: "Куда же делся твой маленький сынишка и наш большой друг?"
  Увидев безжизненную детскую, женщина закрыла глаза, провела рукой по выключателю, пытаясь нащупать клавиши, и через мгновение не в силах удержать слезы, заплакала. Она медленно спиной сползала по стене, пока не коснулась пола, уткнувшись головой в колени и, закусив губу, Дел разрыдалась. Это был невероятный душераздирающий плач, переходящий в крик матери, потерявшей ребенка.
  Наступило утро. Делис подошла к зеркалу и не узнала себя: вместо веселой жизнерадостной девушки на нее смотрела разбитая горем женщина. Растрепанные волосы, лицо, залитое слезами, распухшие губы свидетельствовали о безграничном горе. Под глазами залегли темные тени, красные нездоровые пятна беспорядочно покрыли щеки и шею. Она, все еще всхлипывая, открыла кран и, соорудив из ладошек маленький кораблик, наполнила его холодной водой. И тут же неуемная память отбросила ее на полгода назад. Дел вспомнила, как маленький Флориан по-детски неуклюже соединял ладошки, пытаясь набрать в них воду. А вода, словно играя, тонкими струями просачивалась сквозь пальчики.
  "Почему, за что?" - как обезумевшая повторяла Дел, а потом, закрыв лицо ладонями, дала волю слезам и рыданиям. Ее тело содрогалось, заходясь в немой истерике.
  Полгода - для кого-то уже, наверное, срок. Время стирает мелкие детали, но не в случае с Делис. Сейчас она совершенно отчетливо помнила каждую минуту, каждую секунду пребывания в роскошном пятизвездочном отеле на берегу Красного моря. Солнечный Шарм-эль-Шейх радушно встретил молодую чету с белокурым мальчишкой. Маленькому непоседе едва исполнилось шесть. Но, не смотря на столь юный возраст, он был не по годам смышленым и любознательным. Флориан очень любил море, солнце и белый песок. Часами сидя в воде у берега, он строил башни и дома из влажного песка, а волна, влюбившись в мальчишку, нежно гладила и ласкала его загорелое тельце. Когда же на берегу слышалось отцовское "Флориан, подойди ко мне!", волна ревновала и с недовольным шепотом накатывала на берег, словно пытаясь защитить малыша. Неделя пролетела, как один день. Наступила злополучная пятница. Обычный день, казалось, ничем не отличающийся от других. После дневного сна, сын настойчиво просил Делис пойти покататься на горках у детского бассейна. Всю дорогу он что-то щебетал и буквально тащил маму за собой, крепко держа мамину руку. Придя на место, Дел заняла для себя и Флориана два свободных шезлонга. Спустя пару минут, мальчишка с веселым визгом съехал с водной горки. С каждым разом Флориан выбирал все более скоростной спуск. Делис, немного понаблюдав за детскими шалостями и решив, что они не опасны, пошла в сторону бара для того, чтобы заказать сок себе и ребенку.
  Сделав несколько десятков шагов, она вдруг почувствовала, что какая-то неведомая сила заставила ее остановиться и оглянуться. Она еще ничего не увидела, но уже ощутила, что случилось что-то ужасное. Делис бросилась назад к детскому бассейну и увидела лежащего на плитке малыша, а рядом стояли и испуганно смотрели дети. Флориан лежал на спине с закрытыми глазами без движения.
  - Что произошло? - закричала она, обращаясь к ребятне. А сама уже поднимала бесчувственное тело ребенка.
  - Он поскользнулся и упал, - негромко ответил мальчик лет восьми. Она повернулась к нему. - Вот так! - он беспорядочно замахал руками, показывая, как Флориан на скользкой плитке падал навзничь, ударяясь затылком.
  Ребенок на руках медленно открыл глаза и едва прошептал:
  - Мама, ты не будешь меня ругать?
  Делис почувствовала, как слезы ручьями полились по щекам.
  - Что ты, сынок, конечно нет. У тебя что-то болит, родненький?
  - Нет, мам, только спать хочется, - с трудом вымолвил Флориан и медленно сомкнул веки.
  На сердце Делис вдруг стало холодно, она задрожала, а через мгновение бросилась в гостиницу на ресепшен, крепко прижимая сына к груди.
  - Врача, срочно врача, кричала она.
  Лицо Флориана становилось бледным, губы начали приобретать угрожающе-синеватый оттенок, и только светлые волосы влажными кольцами из последних сил намекали, что в ребенке все еще теплится жизнь. Через несколько минут появился врач, бегло осмотрев ребенка, он стал проводить реанимационные мероприятия.
  Оглашая окрестности громким воем, автомобиль скорой помощи на огромной скорости подлетел к медицинскому центру. Кто быстрее? Жизнь или смерть? В этом вечном споре всегда есть победитель. В этот раз не успели, не спасли маленького Флориана. Делис оцепенела, она не могла вымолвить ни слова, вместо них раздавалось лишь невнятное мычание.
   *****
   Дел подняла голову и вновь посмотрела на себя в зеркало. Не осознавая, что делает, начала брызгать холодную воду на лицо. Неожиданно для себя, она несколько раз подносила ладони к лицу, касаясь разгоряченными губами холодной влаги, и всякий раз жадно припадала и выпивала ее. И только после этого постепенно стала приходить в себя.
  Невыносимая ночь, а потом такое же мрачное утро достаточно часто посещали Делис. Она до сих пор не могла смириться со своим всепоглощающим горем, ей было все трудней выбираться из него.
  Вот и сегодня она, безутешна в своей печали, выпила несколько таблеток антидепрессантов, а затем, словно на автопилоте , оделась и вызвала такси.
  *****
  Машина плавно остановилось у входа в городской парк отдыха Пратер. Делис очень нравилось это живописное место. В недалеком прошлом она часто гуляла здесь с сыном. Он мог часами кататься на аттракционах, каждый раз умоляя прокатиться еще разок. Делис сейчас не задумывалась над тем, зачем она пришла, и что будет делать в парке. В это сырое, дождливое утро невыносимо было находиться дома и погружаться все глубже и глубже в пучину горя. Ей безумно захотелось прикоснуться к недавнему прошлому, в котором было так много надежд, радости и детских улыбок. Дел шла по центральной аллее Пратера, пытаясь припомнить яркие моменты общения с сыном, садилась на скамейку, на которой они с сынишкой объедались сладкой ватой и смешно болтали ногами. Идя по аллее, молодой женщине казалось, что все предметы, хранившие тепло детских рук, вопросительно смотрят на нее. Еще немного и они спросят, почему она одна. От этого на сердце становилось очень горько. Дождь усиливался, загоняя одиноких путников под кров. Делис не хотелось идти в кафе. Случайно ее взгляд остановился на гигантском венском колесе обозрения Ризенрад. Что-то невероятно теплое промелькнуло в памяти, и она, не раздумывая направилась к кассам. Взяв билет, молодая женщина неожиданно для себя отметила, что отдыхающих в парке почти нет. Причиной этого была погода, или, если точнее сказать, непогода. Дел неторопливо вошла в кабину Ризенрада, внутреннее убранство которой напоминало вагон старинного трамвая, подошла к одному из восьми окон, взялась за поручни и прислонилась щекой к стеклу. Дождь пустился не на шутку, стараясь умыть старинный город. Делис, прислонившись смотрела вдаль, пытаясь угадать в дождевом тумане дальние районы Вены.
  - Добрый день, - за спиной раздался мужской голос. Делис вздрогнула от неожиданности, затем неспешно повернула голову.
  - Добрый, - и совсем нерадостно улыбнулась. - Добрый дождливый день, - она даже не поняла, зачем это сказала, как-то вырвалось само собой. А незнакомец тут же ухватился за эту мысль, высказанную вслух, расценив как приглашение к диалогу.
  - Меня зовут Лукас, я здесь совершенно случайно. Даже вообразить не мог, что утром в дождь окажусь на колесе обозрения.
  Он внимательно посмотрел на женщину. Темные тяжелые локоны спадали на плечи, бездонные серо-зеленые глаза были наполнены слезами, небольшой носик правильной формы, изящный подбородок, все было тронуто глубокой грустью. На ней была короткая кожаная куртка, серый пуловер и темно-синие джинсы, которые подчеркивали прекрасную фигуру. Она обладала весьма притягательной внешностью, какой-то необъяснимой женской хрупкостью, от которой сходят с ума мужчины. От нее исходил особый шарм, способный вскружить голову любому. Не дождавшись ответа на свою реплику, он продолжил.
  - Месяц назад я потерял маму, а сегодня вдруг стало невыносимо тяжело от воспоминаний, и я решил пройтись по местам далекого детства. Вы даже не представляете, как я любил кататься на колесе обозрения. Пятьдесят лет прошло, а кабинки совсем не изменились: все те же стены, те же скамейки. Лукас говорил негромко, повернувшись к окну и печально глядя вдаль. Что-то вдруг пронзило сознание Делис, и теперь уже она внимательно рассматривала мужчину. На вид ему было лет сорок пять, хотя если судить по разговору, то, как минимум лет пятьдесят пять. Короткая стрижка темных волос была изрядно побелена сединой. Пронзительные карие глаза выдавали незаурядный ум. А еще губы - они у него были немного пухлые с невероятно красивыми плавными линиями. Небольшая ямочка на подбородке свидетельствовала о твердом и волевом характере. Одет он был просто и вместе с тем элегантно: коричневая короткая куртка из тончайшей кожи, такие же, как и у Делис, темно-синие джинсы и синие спортивные туфли.
  Прошло минимум минут десять, колесо заканчивало свою головокружительную прогулку, мужчина и женщина подошли к выходу из кабинки. Делис стояла немного позади Лукаса, но все равно ее чуткий носик уловил едва слышный весенний аромат его парфюма. Она вдохнула глубже, будто хотела запомнить этот запах и вдруг поймала себя на мысли, что они очень похожи и ей совсем не хочется расставаться с ним.
   ******
  Зазвонил телефон. Психоаналитик лениво потянулся к аппарату.
  - Привет, дружище, не ожидал?
  Зигмунд от неожиданности чуть не выронил трубку.
  - Признаюсь, не ожидал, привет! Феликс, что случилось, выкладывай.
  - Да нет, я просто соскучился по хорошей выпивке и достойной компании.
  - Не мудри, Феликс, никто в разгар рабочего дня по поводу выпивки не звонит.
  - Вот, хитрый лис, тебя не проведешь, - подхватил шутливый тон Феликс Фридлянд.
  - Ну, конечно, ты в своей гинекологии забыл, как нужно разговаривать с мужчинами.
  Зигмунд начинал тихонько поддавливать собеседника.
  - Давай, выкладывай, что у тебя случилось.
  - Хорошо, признаю, позвонил по делу, но оно уж сильно деликатное, без пары бокалов пива и запеченной рульки вряд ли разберемся. Соглашайся, я плачу.
  - О, дружище, это уже меняет дело. Вообще-то с этого и надо было начинать, а ты все ходишь вокруг да около, старый скряга.
  И оба дружно рассмеялись. Поболтав еще немного, два закадычных друга договорились встретиться завтра в популярном пивном зале старого Швейзерхауса, что находится в зеленой части венского парка Пратер.
   *****
  По зеленой аллее шел не спеша пожилой мужчина. Походка, размеренная и полная достоинства, выдавала в нем человека уверенного в себе. Зигмунд Хоффман - известный австрийский психоаналитик с обширной частной практикой был воплощением образованности и культуры. Безупречный костюм и начищенные до блеска туфли говорили о педантичности и аккуратности его обладателя. Иногда останавливаясь, он запрокидывал голову, всматриваясь в кроны старых деревьев, потом опускал взгляд, словно вспомнив что-то, и шел дальше. После внезапно налетевшего дождя в парке было свежо. Листья вновь обрели ярко зеленые краски и, принарядившись, мелкими каплями блестели в лучах заката.
  "Неужели ему двести пятьдесят лет," - произнес про себя Зигмунд. Невероятно, сколько людей прошло здесь. Возможно, по этой аллее гуляли коронованные особы, а, может быть, бродил Моцарт или Штраус. А, может, ровно сто лет назад, в такой же день по парку бродил в раздумьях его тезка. Такой же, как и он, врач, ищущий, сомневающийся, известный и не понятый современниками Зигмунд Фрейд. Удивительно получается, он, Зигмунд Хоффман, живя на сто лет позже отца психоанализа сегодня оставляет за собой право соглашаться или нет с выводами, которые сделал великий ученый, опираясь исключительно на интуицию. Правда, некоторые его утверждения в наше время выглядят наивными и безрассудными, но, в целом, учение Фрейда о психоанализе кажется монолитным и неопровержимым.
  Неподалеку от входа в ресторан Зигмунд увидел фигуру Феликса, его было трудно не узнать. Невысокого роста, с крупным носом и выпученными глазами, с объемной шевелюрой седых волос небрежно уложенных в некое подобие мужской прически. Заметив Зигмунда, Феликс радушно улыбнулся и, раскрыв объятия, приветствовал друга.
  - Я уже начал беспокоиться, подумал, что не складывается, и ты не придешь.
  - Надеялся в одиночку выпить мое пиво и съесть рульку? - шутливо парировал Зигмунд. - Не получится, вот он я. Так, что, дорогой, веди на обещанный банкет.
  - Каюсь, дружище, была мысль все самому выпить, но, когда вспомнил, кому назначил встречу, решил, что лучше умру голодным, чем потом выслушивать твои упреки.
  - Ладно, ладно, - Хоффман похлопал Феликса по плечу, - не обижайся, показывай дорогу, не терпится начать праздник жизни.
  Пройдя по залу пивного ресторана, друзья остановились в центре у большого прямоугольного стола.
  - Прошу, - Фридлянд указал рукой, предлагая присесть.
  - Порадовал старика, - невольно вырвалось у Зигмунда, он даже потер руки от заманчивого зрелища. На столе обосновалась невероятных размеров свиная рулька, нашпигованная, зарумяненная, издающая необыкновенно тонкий аромат. Рядом, на тарелке поменьше, лежала горка кислой капусты, и венчало эту идиллию две литровые кружки холодного пива с белыми шапками крепкой пены.
  - Ой, Феликс, зная тебя, чувствую, приготовил ты мне непростой вопрос. Может, сразу вывалишь, чтобы потом, во хмелю, не разбираться?
  - Ты, как всегда прав, но чуть позже, профессор, - оттягивал разговор Феликс.
  - Дело - твое, позже так позже, - произнес Зигмунд, и они, дружно подняв бокалы, сделали по несколько больших глотков пенистого напитка.
  - Говорят, пиво Швайзерхауса самое вкусное в Вене начал застольный разговор Фридлянд.
  - Пусть говорят, что угодно, но мы то с тобой знаем, что оно самое вкусное, - легко закончил не начатый разговор Зигмунд.
  - Слушай, Хоффман, ты действительно стареешь. У тебя портится характер, не даешь слово сказать, не то, чтобы разговор начать.
  - Феликс, с погоды попробуй, может, беседа и заладится, - громко рассмеялся Зигмунд.
  - За что же я тебя терплю? - закатив глаза и подняв ладони к небу, словно обращаясь к Богу, произнес Феликс.
  - За то, что мы старые друзья, и не понаслышке знаем, что такое крепкая мужская дружба. Ладно, Феликс, угомонись, ты же знаешь, что я отношусь к тебе, как к брату.
  Зигмунд поднял бокал и посмотрел поверх него прямо в глаза Фридлянду. Феликс ответил таким же пронзительным взглядом, через мгновение, подозвав официанта, заказал бутылку водки. Такого поворота Зигмунд не ожидал от своего старого друга. Видимо, ситуация была более, чем серьезной. Через некоторое время на столе появилась бутылка "Абсолюта" и пара рюмок. Нельзя сказать, что водка была неуместна, просто беседа с этого момента стала более искренней.
  Зигмунд третий раз наполнил рюмки крепким напитком.
  - За женщин, пусть у них все будет лучше, чем у нас, - негромко произнес Фридлянд и, стремительно выпив, потянулся к капусте. Хоффман для себя отметил, что с его другом творится что-то неладное.
  - Послушай, Феликс, не держи все в себе, выговорись, - негромко произнес психоаналитик.
  - Я не могу, - Феликс вдруг обмяк, плечи его затряслись. - Не могу, понимаешь, не могу. Ты знаешь, почему я не звонил тебе столько времени? Нет, не знаешь! А все потому, что я потерял внука. Да, Зигмунд, это кажется невероятным, но так случилось. И теперь я тебя позвал, чтобы спасти мать этого ребенка.
   Плечи содрогались от рыданий, которые он пытался сдержать.
   - Да, ты не знал, но что теперь скрывать, я прошу помощи. Помоги ей, она потеряла сына, а я внука.
  - Феликс, успокойся. Что случилось?
  Зигмунд никогда не видел своего близкого друга в таком подавленном состоянии. - Чем я могу быть полезен?
  - Делис - моя пациентка и моя внебрачная дочь. Она нуждается в помощи. Я тебя прошу, вытащи ее.
  - Да говори, ты, что с ней? - недоуменно произнес Зигмунд.
  - У нее явные признаки ложной беременности.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Сбит менструальный цикл, ежедневные приступы тошноты по утрам, набухание молочных желез и еще масса вторичных признаков. Но беременности нет, я вижу это при осмотре, и результаты УЗИ говорят о том же.
  - И что?
  - А то, это ложная беременность, и хочу, чтобы ты ее в этом убедил.
  - Кого ее, твою дочь?
  Зигмунд вопросительно смотрел на друга.
   - Объясни, ты - заядлый холостяк, никогда не говорил о каких-либо серьезных продолжительных отношениях. А тут еще и дочь. Как, Феликс?
  - Это история, которую я храню глубоко в сердце. Никто, даже ты, мой самый близкий друг, не был в курсе моей связи с Фелицией.
  Феликс безразлично тыкал вилкой в горку кислой капусты.
  - Да, Делис - моя дочь.
  От нервной усталости Фридлянд наклонил голову. - Помоги ей, Зигмунд. Разуверь ее, что это не так! - тихо прошептал он.
  - Ты уверен, друг? Не думаешь, что я могу... Я не нанесу ей травму?
  - Она не беременна, это заблуждение.
  - Скажу откровенно, я с таким диагнозом никогда не сталкивался.
  Профессор крутил опустошенную рюмку в руках.
  - Конечно, дружище, я тебе постараюсь помочь, чего бы мне этого не стоило. Однако мне необходимо знать все нюансы данного случая.
  - Мне тяжело об этом говорить.
  Феликс взял бутылку водки и на треть наполнил рюмки.
   - Я хорошо знал ее мать, Фелиция была моей пациенткой. Да, не смотри на меня так, гинекологи тоже люди, способные влюбляться и дарить чувства.
  - Феликс, мне казалось, что у нас с тобой нет секретов.
  Зигмунд вопросительно посмотрел на Фридлянда. - А теперь получается, ты не все мне говорил.
  - Да, не все. Ведь то, что происходило, глубоко личное.
  - Ты не доверял мне?
  - Оставь, друг, просто это тебя не касалось. Фелиция настаивала на том, чтобы наши отношения не были достоянием общественности, и частенько просила не говорить о них никому. Даже самым близким людям. Я не мог отказать ей в этой просьбе. Что скрывалось за таким проявлением чувств, я мог только догадываться. Но сейчас не об этом.
  Зигмунд понятливо поджал губы. Что поделаешь? Иногда чужая жизнь проходит мимо тебя, и ты можешь только наблюдать.
  - Так что же все-таки с Делис? Так зовут твою дочь?
  - Делис начала набирать вес, как при беременности.
  - Она замужем?
  - Не трогай, это еще одна грустная история.
  - Да что у вас в семье рок какой-то?
  Феликс молча кивнул.
  - Стефан, муж Делис, в ноябре прошлого года разбился на мотоцикле. Он остался жив, но...
  - Как это произошло? - теперь Зигмунд взял бутылку Абсолюта и наполнил рюмки, тем самым демонстрируя Феликсу свою готовность продолжать разговор.
  - Увидев препятствие, Стефан на огромной скорости положил байк, получив сильнейшую травму промежности.
  - Да ты что?
  - Пришлось все удалять. Стефан сильно ударился промежностью о бак мотоцикла и все раздробил. Пришлось чистить, теперь у него никогда не будет детей.
  - Боже, какое горе! Сколько же ему лет?
  - Тридцать пять.
  - Какое несчастье, а казалось вся жизнь впереди.
  - Казалось, а теперь - позади.
  Злая ирония Феликса вернула ситуацию на место. - А теперь представь, его жена беременна. Хоть у нее и ложная беременность, но он же об этом не знает. Кошмар! - Феликс явно переживал и нервничал.
  - Феликс, я попробую помочь ей, хотя еще слабо представляю как. Все будет зависеть от ее психического состояния. А сейчас, давай еще выпьем по 20 грамм Абсолюта, а то что-то настроение стало исчезать, да и рулька заждалась, еще подумает, что не вкусная, обидится. А потом обидятся все: и рулька, и пиво, и повара и даже ресторан. И тогда нас больше никогда сюда не пустят.
  Покончив с водкой, друзья принялись за мясо, которое хоть и остыло, не стало менее вкусным. Расстались, когда время подошло вплотную к 22 часам.
   *****
  - Я от доктора Фридлянда, он рекомендовал мне вас. Зигмунд подошел к девушке, остановившейся в дверях, и протянул руку для приветствия, затем осторожно, словно боясь испугать хрупкое существо, провел вглубь кабинета, усадив на диван, сам же сел рядом на кресло.
  - Я вас почти такой и представлял, - улыбнувшись, начал профессор.
  - Почему почти? - скромно спросила девушка, слегка покраснев.
  - Потому что вы еще моложе и красивее.
  - Спасибо, - Делис опустила глаза.
  Хоффман внимательно рассматривал пациентку, медленно переводя взгляд с лица на шею, грудь, руки. На ней была тонкая трикотажная кофточка голубого цвета и темно-синие джинсы. Одежда плотно облегала фигуру, выгодно подчеркивая формы. Делис медленно подняла глаза и встретилась с любопытным взглядом доктора Хоффмана. Профессор продолжал смотреть на девушку доброжелательно, с едва заметной улыбкой. Делис вновь отвела взгляд.
  - Чай, кофе? - услышала она дежурный вопрос Зигмунда.
  - Спасибо, можно воды?
  Профессор поднялся, подошел к столу, налил в два стакана воды, вернулся и подал один девушке. Он сознательно повторял то, о чем просили пациенты. Эти маленькие хитрости располагали к более быстрому контакту, позволяли настроиться на одну волну и наладить доверительные отношения. Зигмунд Хоффман пить не хотел, но сделал это с таким видом, будто жажда мучила его со вчерашнего дня.
  - Делис, расскажите, что привело вас сюда.
  Девушка продолжала молчать, лишь крепче сжимала обеими руками стакан.
  - Не знаете с чего начать?
  Профессор мягко подталкивал Дел к началу разговора. Она утвердительно кивнула.
  - Хорошо, я вам помогу. Со слов моего доброго приятеля и квалифицированного гинеколога я узнал, что вас беспокоит некое состояние. У нас, в медицинском мире, оно называется не иначе, как псевдоциез. Сейчас я вам перечислю признаки этого состояния, а вы постараетесь определить их у себя.
  - А если не обнаружу?
  - Тогда вы здоровы!
  - Ладно, давайте поищем.
  Делис неожиданно обрела смелость в надежде утвердиться психически здоровой.
  - И так, - начал спокойно, как на лекции в медицинском университете, профессор Хоффман. - Развитие ложной беременности происходит, как правило, у тех женщин, которые испытывают непреодолимое желание забеременеть, или же наоборот, живут с патологическим страхом перед родами и самой беременностью. Такие женщины очень ранимы, им присущи реакции с яркой эмоциональной окраской, проще говоря - истерии. Кроме того, они склонны к самовнушению, обладают высоким уровнем возбудимости. А теперь ответьте мне, вы хотели или боялись забеременеть?
  - Боялась, - тихо промолвила Делис.
  - Если посчитаете мой вопрос бестактным, можете не отвечать, но я все-таки спрошу. Почему вы боялись? У вас была связь?
  Девушка, смутившись опустила глаза, а потом негромко ответила:
  - Да, я встречалась с мужчиной.
  - И что он сделал такого, что спровоцировало сбой гормональной системы и психоэмоциональный стресс?
  - Он любил меня.
  - А где он сейчас?
  - Мы расстались.
  - Понятно, - Зигмунд немного помолчал, а затем негромко спросил:
  - Продолжим?
  Делис утвердительно кивнула, было видно, что ей тяжело далось это воспоминание.
  - К проявлениям ложной беременности относятся задержки менструации без восстановления цикла, ранний токсикоз, набухание молочных желез, а также может отмечаться значительная прибавка в весе. У вас какие-то признаки из вышеперечисленных проявились?
  - Почти все, кроме последнего. С весом как-то не задалось, может потому, что я не могла ничего есть из-за жуткого токсикоза.
  - Скажите, когда вы это у себя обнаружили, сразу обратились к отцу. Простите, к доктору Фридлянду. Или все же прошло какое-то время?
  - Я боялась и все оттягивала визит, ведь признаки все на лицо, оставалось лишь назначить дату аборта, - выдохнула Делис.
  - Не волнуйтесь так. Я разговаривал с Феликсом, он утверждает, что вы не беременны, да и результаты УЗИ говорят о том же. Перестаньте паниковать, выбросьте страхи из головы. Вы здесь потому, что вам нужна помощь, и я могу вас успокоить, если вы мне доверитесь.
  Профессор взял ладонь девушки, по-отечески накрыл своей и стал медленно поглаживать.
  - У вас все еще будет - и любовь, и семья, и дети. Только надо достичь равновесия, успокоиться и немного потерпеть.
  Зигмунд обладал взглядом сильного человека, а пациентка ответила все еще робким, но уже долгим, не моргающим взглядом.
  - Ну вот, уже лучше, - Хоффман улыбнулся, пристально глядя в глаза девушки, легкими, ничего не значащими фразами, разряжая затянувшуюся паузу.
  - Делис, расскажите о семье. Чем занимается ваш муж?
  - Он - профессиональный спортсмен, гонял на мотоцикле.
  - А почему в прошедшем времени? Стал тренером?
  - Нет, он несколько месяцев назад разбился и, судя по травме, спорт уже в прошлом.
  - Прошу прощения за свой вопрос, - Зигмунд быстро спрятал улыбку и сделал виноватое лицо. - Если вам трудно, можете не отвечать, - профессор замолчал. На самом деле Хоффман знал эту жуткую историю, произошедшую с известным австрийским мотогонщиком Стефаном Адлером. Ее недавно поведал старый друг Феликс Фридлянд.
  - Мне действительно очень больно об этом вспоминать, но я понимаю, что вы заставляете меня выговориться и возможно даже привыкнуть к горю, чтобы потом незаметно убедить и вылечить.
  - Мне очень приятно с вами работать. Вы такая сообразительная девушка и вместе с тем очень беззащитная.
  - Беззащитная, - Дел ухватилась за последнее слово. - Я думала, что потеря ребенка будет последним горем в моей жизни, но, похоже, это не так.
  - Делис, вы были когда-нибудь счастливы в браке? - Зигмунд пытался перевести разговор в другое русло.
  - Скорее нет, чем да. Но с рождением Флориана я в тайне надеялась, что все изменится. К великому сожалению это не произошло.
  - Не сочтите за дерзость мои слова, расскажите о ваших отношениях с мужем.
  Дел Адлер внимательно посмотрела на профессора, а затем опустила взгляд на руку, словно хотела узнать который час.
  - Я работала в крупной адвокатской конторе секретарем. Все, как обычно, сотни человек в день, у всех вопросы. И только у одного сотрудника нашей адвокатской конторы каждая профессиональная встреча заканчивалась улыбкой, шоколадом, цветами. Это продолжалось недолго, я влюбилась. Мне было двадцать три. Совершенно неожиданно меня с головой накрыло чувство, да только незадача: у адвоката была семья. Я не хотела и не собиралась ждать. Когда же после очередного секса в его кабинете, я задала вопрос о наших дальнейших отношениях, то получила неожиданный ответ: "А что тебя не устраивает?" Наши отношения были действительно очень искренними, однако, я не готова была принять такой вызов и быть вечно второй женщиной для мужчины, которого любила. А дальше любовь трансформировалась в неприязнь. С этого момента, он мне стал противен, я начала подмечать совершенно другие качества, на которые вначале закрывала глаза. А затем, встретив неплохого парня, вышла за него замуж назло всем окружающим. Назло себе и "моему адвокату". Говорить о любви в этом браке было бы излишне. Уже спустя пару месяцев, адвокат умолял меня оставить Стефана, в знак неутраченного чувства, он даже развелся, оставив жену с ребенком. Но было уже поздно. Вообще, я раньше жила по принципу - белое-черное, для меня не было полутонов, только крайности. Затем беременность, и в это время Стефан проявил себя не с лучшей стороны. Байкер, спортсмен, интересный мужчина и я, беременная женщина на седьмом месяце.
  - Вы же мужчина, - Делис то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла эти слова. - Кому, как не вам знать, умеют ли мужчины ждать. Независимо от вашего ответа, подскажу, слово "ждать" им незнакомо. Если хотят, то прямо сейчас и ни минутой позже. Та же ситуация произошла и со Стефаном. Поначалу он меня боготворил, но, как только гинеколог попросил поумерить свой пыл в связи с наступившей беременностью, он с невероятной легкостью променял меня на какое-то чудовище.
  По последней реплике профессор Хоффман понял, что Делис завелась и не может равнодушно говорить о событиях, которые остались в прошлом.
  - Были моменты, когда Стефан не ночевал дома, можно было мне рассказывать, что угодно, но я хорошо понимала, где и с кем он провел эту ночь. Было противно, но нервничать мне было нельзя. И я терпела ради здоровья малыша, а потом стало еще хуже. Оказывается, мужчины не всегда рады рождению первенца. Возможно, Стефан еще не созрел для того, чтобы быть отцом, но его поведение с момента появления Флориана стало просто вызывающим. Через месяц после рождения сына, он объявил, что ему невыносимо находиться в доме: ребенок без конца плачет и не дает ему спать, а потом, вообще, отстранился и стал, словно чужой. Наверно жил со своей пассией, мне иногда звонили и сообщали, что видели их то в кафе, то на стадионе, то возле отеля. Конечно, обида заполняла мое сердце, я понимала, что сильно ошиблась, но что делать, этот человек был отцом моего ребенка.
  Банальная история, происходящая с миллионами женщин. Ожидания, слезы, боль, следом разочарование, желание поверить в себя, и, как итог, - параллельные отношения. Все, как у всех. По статистике не менее восьмидесяти процентов семей прошли через это. Где-то выдержали, а где-то и расстались, не желая жить во лжи.
  Судя по рассказу Делис Адлер, она терпела и на многое закрывала глаза, но обида только накапливалась, и в итоге любовь так и не родилась, а сердце к мужу очерствело. После трагедии с Флорианом Дел и Стефана объединила боль утраты и страх одиночества. Они, словно заблудшие путники, потянулись друг к другу, пытаясь реабилитировать себя за проступки прошлого.
  - А что адвокат? Он не перестал вас беспокоить? Как давно вы с ним встречались? - наугад спросил Хоффман. Делис удивленно подняла глаза.
  - Не так давно мы встретились в обеденный перерыв в МакДоналдсе, поговорили около часа, но внутри ничего не екнуло. Он звал в адвокатскую компанию, обещал хорошую должность и осторожно предлагал руку и сердце. Теперь даже не знаю, как быть. После разлуки с Лукасом, на меня обрушились небеса.
  - Хватит, Дел, - мягко прервал ее психоаналитик. - На сегодня достаточно эмоций, перенесем эту историю на завтра.
  - Профессор, я так рада, что Феликс познакомил меня с вами. Никогда не думала, что мужчины умеют так слушать и слышать. Мне даже не хочется от вас уходить.
  - Милая девочка, все будет хорошо. Жду тебя завтра в четыре. И главное: не волнуйся, мы обязательно поборем твое состояние, верь мне. Тем более, я Феликсу обещал.
  Хоффман улыбнулся и подал руку для прощания.
   *****
  Было время обеда. За окном - солнечно и неспокойно. Виной этому природному беспокойству был ветер. Он с удовольствием набрасывался на все, что приходило в движение от его прикосновений. Деревья и кусты в недоумении махали зелеными одеждами, безмолвно умоляя прекратить эту опасную игру.
  - Опять нагонит дождь, - тихо промолвил стоящий у окна Карл. Затем повернувшись к наставнику, сидевшему за своим громоздким столом, в сердцах выпалил:
  - Ну почему, как с каким-нибудь редким диагнозом, так обязательно к вам?
  - Повторяю еще раз: меня рекомендовал мой старый приятель Фридлянд.
  - Профессор, у вас ранее были подобные пациенты?
  - С таким редким диагнозом - никогда. Хотя, мне кажется, что количество женщин, переживших состояние ложной беременности, гораздо больше, чем на это указывают официальные данные.
  - Профессор Хоффман, вы обязательно должны поделиться опытом выведения пациентки из подобного состояния.
  - Карл, на самом деле, техника предельно проста: сначала суметь выслушать и проникнуться, затем аккуратно переубедить.
  - И как вам этот случай? Тяжелый? - Карл не скрывал заинтересованности.
  - Думаю, не очень сложный, хотя, если принять во внимание душевные перипетии, то не понятно, как бедная девочка перенесла все это.
  - Что вы имеете в виду, утверждая, что случай не тяжел?
  - Я подразумеваю внешние признаки: лишний вес, увеличения объема груди и талии. У Дел ничего этого нет. Вот, если бы мы имели проявления всех составляющих, ты бы стоял рядом и вводил девочку в гипнотическое состояние.
  - Можете не продолжать дальше, профессор. Пациентка со схожей проблемой посетила моего коллегу в Италии. Он подробно изложил эту историю. Лечение у него заняло всего два дня, и все потому, что, глядя на нее, можно было предположить, что срок ее беременности двадцать восемь недель.
  - Что же сделал твой коллега? - теперь уже Зигмунд с нескрываемым интересом задал свой вопрос.
  - Ввел в состояние гипнотического сна, дал установку выпустить газики, и на следующий день все пришло в норму. А то ведь, представьте, уже начала чувствовать шевеление плода!
  -Гипноз и через день - порядок.
  - Чудо, что только мать-природа не творит с женщинами.
  Хоффман наблюдал за Карлом.
  - Скажи, а твой итальянец, как психолог, с пациенткой беседовал, пробовал ее убедить в ложной беременности?
  - Конечно, только происходило это совсем недолго. Она, как истинная темпераментная итальянка, указывала на живот и кричала: "А это что?" Ему ничего не оставалось, как предложить гипнотически сеанс, после которого все стало на свои места. Самое интересное в этой истории то, что через неделю должен был вернуться муж из экспедиции. Представляете, как она была счастлива?
  - А вообще, ты только вдумайся, Карл, в цифры сухой статистики: одна женщина из двадцати тысяч перенесла состояние ложной беременности. Это с токсикозом, увеличением веса, появлением молозива. Кстати, слышал фразу "Беременность рассосалась".
  - Я думаю, она пришла из далекого прошлого, когда люди не могли определить, случилось ли зачатие.
  - Так вот, Карл, представь себе сколько женщин пережили состояние ложной беременности с неполным списком признаков. Скажем, у них отсутствовало увеличение веса, набухание сосков с выделением молозива, а была лишь задержка, сильнейший токсикоз и, в некоторых случаях, две полоски на тесте.
  - По правде сложно сказать у скольких было это состояние. Есть много причин, когда женщина хочет скрыть беременность. Ну, хотя бы при наличии параллельных отношений. Представляешь какая подлость природы, даже трудно поверить, что она способна на такое.
  - Это не подлость, а страхи и образы, нарисованные в сознании и неудачно собранные в нашей голове.
  - Да знаю я, профессор, что вина природы только в том, что она запускает механизмы, а сигнал дает голова, а не матка. Чудеса, да и только.
  - Сколько еще невероятного и необъяснимого заложила природа в женщину.
  Хоффман задумчиво посмотрел в сторону окна. После непродолжительного молчания добавил:
  - Что-то мне подсказывает, что преподнесет нам Делис еще один сюрприз.
  - Да, забавно. Только у Делис все по-другому. У нее глубокая душевная травма, и ей жизненно необходима помощь близких людей.
  В этот момент на столе профессора Зигмунда Хоффмана зазвонил мобильный телефон.
  - Здравствуйте.
  - Добрый день, - ответил Зигмунд.
  - Это Делис Адлер. Профессор, могли бы мы перенести нашу встречу на послезавтра, я неважно себя чувствую.
  - Как будет угодно, Делис, выздоравливайте. Встретимся через день в тоже время.
  Профессор повернулся к Карлу, выразительно поднял брови и развел руками, всем своим видом демонстрируя недоумение и непонимание загадочной женской логики.
  
   *****
  Психологи заметили одну странную особенность: в те минуты, когда человеку особенно трудно сделать выбор или преодолеть боль, он старается прийти к тем местам, в которых он был счастлив. Видимо, для того, чтобы еще раз прикоснуться к сокровенному, хранящемуся глубоко в памяти.
  Вот и сегодня произошло нечто похожее. Делис Адлер позвонила профессору Хоффману с просьбой о переносе сеанса, и теперь, успокоившись, бродила по венскому Пратеру уже около часа, рассеянно смотрела по сторонам, но память упрямо вытаскивала из прошлого те приятные моменты, которые она пережила с Лукасом. Девушка шла по аллее, украдкой бросая взгляд на прохожих. Ей встречались шумные компании молодых парней и девчонок, тихие пары, и только изредка попадались одинокие прохожие, глубоко погруженные в свои мысли.
  Неожиданно взгляд остановился на скамейке, уютно расположенной под огромной зеленой кроной старого дуба. Дел улыбнулась, вспомнив, как вечером они с Лукасом сидели на этой самой скамейке и целовались. Прошло чуть более трех месяцев, а все настолько отчетливо, что, кажется, будто произошло вчера. Даже слегка терпковатый запах туалетной воды витал в воздухе. Делис в недоумении оглянулась, ища глазами Лукаса, его любимый парфюм всегда выдавал своего хозяина. Увы, показалось. Дел подошла к скамье и села. Теплая волна воспоминаний внезапно накрыла ее и понесла, выхватывая из прошлого незабываемые моменты. Она прикрыла глаза, чтобы отчетливо вспомнить и заново пережить первое свидание с Лукасом.
  Дел опаздывала и уже не верила, что мужчина будет ее ждать, но он удивил своей выдержкой и доброжелательной улыбкой, увидев которую она даже забыла извиниться. Сев в кресло напротив, девушка быстро пробежала взглядом по интерьеру небольшого уютного кафе в знаменитом венском Пратере.
  - Никак не могла расстаться с подругой, - быстро заговорила девушка, хотя Лукас ни о чем не спрашивал.
  - А я уже начал было думать, что ты вчера пошутила, соглашаясь на рандеву. Удивительно, после знакомства на колесе обозрения, я каждый день представлял, какой же будет наша следующая встреча. Но никак не мог предположить, что произойдет это на автозаправке.
  - Но ведь произошло, - Дел сказала это как-то очень серьезно, - значит, мы оба этого хотели.
  Лукас Крон внимательно посмотрел на девушку - в ее последней фразе он услышал ответ на все вопросы, которые собирался задать.
  - Я понимаю, что вчерашняя встреча на заправке не была случайной.
  Мужчина наивно полагал, что девушка после его откровенных слов продолжит раскрывать свои секреты.
  - Нет, не была, как, впрочем, и сегодняшнее рандеву. Случайным, скорее, можно назвать наше знакомство в парке, хотя и тут я вижу определенную закономерность.
  Для первого настоящего свидания продолжать такой разговор было тяжело, да и не было смысла. Лукас плавно вышел из него, резонно предложив заказать что-нибудь вкусненькое. И тут же тихонько пододвинул Дел меню, оформленное, как старинный альбом, добротной кожей.
  Девушка с пониманием и благодарностью отнеслась к маневру Лукаса, и тут же с показным интересом принялась за изучение меню.
  Тем временем Лукас встал и подошел к барной стойке, желая заказать какое-то спиртное.
  Делис оторвала взгляд от меню и посмотрела в сторону бара. Ее мужчина стоял вполоборота, что-то подробно объясняя бармену, тот в свою очередь, понятливо кивал головой. Вдруг девушка поймала себя на мысли, что сейчас смотрит на Лукаса не из праздного любопытства, а оценивающе. Так смотрят, когда самое важное решение, уже принято. Остается за малым - влюбиться. Дел смотрела, не отрывая глаз, словно хотела запомнить этот момент. После длинного объяснения Лукас улыбнулся бармену, видимо тот его понял. Затем протянул ему руку, и сотрудник кафе с готовностью ее пожал. Даже из-за столика Дел увидела бугры напряженных мышц плеча. А серая трикотажная рубашка с коротким рукавом только подчеркивала спортивную фигуру Лукаса. Волосы, тронутые сединой, гармонировали с цветом рубашки. Хотя внешне он не выглядел атлетом с подчеркнутой мускулатурой, от него все равно исходила скрытая сила. И сейчас, стоя рядом с барменом, явно посещающим тренажерный зал, Крон выглядел молодцом. Дел невольно сравнивала двух мужчин и тут же похвалила себя за правильный выбор. В Лукасе было все, чего не хватало его визави, и уверенность, и скрытая сила, и манеры.
  Неожиданно мужчины повернулись в сторону Дел, видимо Лукас, показывая на столик что-то уточнял. Они встретились взглядом с девушкой и одновременно улыбнулись. Дел, словно, ударило током, как давно она не чувствовала такого откровенного внимания к себе. Поразительно, но сейчас ей это безумно нравилось. Лукас Крон, закончив разговор с барменом, направился к своему месту. Дел не отвела глаз, а продолжала смотреть, как ее мужчина аккуратно лавируя между столиками, приближается к ней. Карие проницательные глаза, прямой нос, упрямый подбородок с характерной ямочкой и чуть впалые щеки. И еще улыбка, не высокомерная и самовлюбленная, а скорее ироничная и даже немного грустная. В общем, мужчина-мечта.
  - Сейчас все подадут. Надо чуть-чуть подождать, - произнес Лукас. Через пару минут появился официант и, сноровисто расставив на столе бокалы, достал из ведерка со льдом запотевшую бутылку шампанского "Dom Perignon".
  - За встречу! - Лукас поднял бокал и поверх него посмотрел прямо в глаза Делис. Девушка в ответ улыбнулась и медленно качнула головой, словно соглашаясь и говоря "да". Отпив немного из бокала, Дел про себя отметила, что у Лукаса отличный вкус. Он заказал к изысканному напитку идеальную компанию - сыры с благородной плесенью - бри и камамбер.
  Спустя полчаса от выпитого шампанского у Дел закружилась голова. Она почувствовала, что немного опьянела.
  - Я на пять минут, мне надо позвонить - Дел встала из-за столика, и направилась в сторону дамской комнаты. Как только девушка скрылась за дверью, Лукас поднял высоко руку, привлекая внимание бармена. Увидев сигнал, он как факир достал из-под стойки необыкновенно нежный букет белых роз. Несколько веточек кустовой розы были щедро усыпаны маленькими бутонами. Какая-то часть их уже раскрылась, а половина только готовилась увидеть свет. Белые головки цветов, выбравшись из густой зеленой листвы, пытались угадать у кого сегодня праздник, очутившись в руках Лукаса, они поняли, что предназначены для красивой девушки.
  - Ой, это мне? - Делис зарылась лицом в бутоны. - Ты не представляешь, как давно мне не дарили цветов. Все горе и горе. А когда же радость? Ты устроил мне праздник.
  Делис радовалась, как ребенок, может, в этом было виновато шампанское, а, может, желание избавиться от душевного одиночества. Ее глаза светились от счастья, и Лукас был очень доволен и горд своим поступком, который в обычной жизни воспитанных людей называют традиционным вниманием.
  - Я хочу на улицу. Лукас, ты не будешь против, если мы немного погуляем по парку.
  - С удовольствием, - Крон, словно ждал этого приглашения.
  Бережно взяв цветы, Дел направилась к двери. Лукас, оставив щедрые чаевые, едва догнал ее у выхода. Выйдя из кафе, они постояли немного у входа, и, не сговариваясь, медленно пошли в сторону центральной аллеи. Было около восьми вечера. Небо потемнело, а воздух остыл и стал свеж.
  - Лукас, расскажи о себе, - попросила Дел, мельком взглянув на спутника.
  - О чем рассказывать. Все обыденно и неинтересно.
  - Расскажи о семье. У тебя есть дети?
  - Есть, двое. Сыну - двадцать, дочери - скоро пять.
  - Счастливый, у тебя есть дети, а вместе с ними и смысл жизни.
  - Так и есть. Я с трудом представляю себя, если бы их не было.
  Дел отвернулась в сторону, чтобы скрыть боль, которую ей доставили последние слова. Несколько минут они шли молча. Затем Дел, нарушив неловкое молчание, перешла к самой волнительной теме:
  - Как зовут твою жену? Сколько ей лет? Чем она занимается, - вопросы сыпались, словно это был допрос. - Какая она?
  - Зачем тебе это? - Лукасу переставал нравиться этот разговор.
  - Я хочу знать, как она выглядит, может быть, я ее знаю или мы где-нибудь встречались.
  "Не дай Бог", - про себя подумал мужчина, а вслух произнес: "Вряд ли такое возможно". И тут же вдогонку хитро добавил:
  - Вы такие разные, к тому же она старше тебя.
  Несмотря на скрытую лесть, Дел почувствовала внутренне удовлетворение, и на душе стало приятно. Лукас, не теряя времени после последней фразы, решил изменить тон разговора и перейти к решительным действиям. Теперь вопросы задавал он.
  - Дел, а ты давно замужем?
  - Мне иногда кажется, что всю жизнь.
  - Всю жизнь замужем, как тебе это состояние?
  - Счастливых моментов было немного, и все они связаны с моим маленьким Флорианом.
  - Ты говоришь так, будто у тебя не было отношений с мужем.
  Лукас Крон посмотрел по сторонам. Вечер полностью захватил в свои объятия венский Пратер. На центральной аллее начали загораться фонари.
  - Отношения были, но не было чувств.
  - Как же вы жили без чувств?
  - Не знаю. Плохо. Наверное, и горе пришло, увидев, как мы мучаемся.
  - Ты говорила, что он попал в серьезную аварию и сильно разбился.
  - Да, и, к сожалению, с очень серьезными последствиями.
  - Если вопрос не покажется бестактным, что с ним случилось?
  - С ним случилось то, чего больше всего боится каждый мужчина.
  - Если это то, о чем я думаю, то это очень скверно.
  - Это не просто скверно, это невосполнимое горе. Теперь ему придется со многим расстаться и с еще большим смириться, а затем научиться терпеть.
  - И как после того, что произошло, ты представляешь свою жизнь дальше?
  - Понимаешь, когда произошло несчастье с Флорианом, горе нас очень сблизило. Я даже не знаю, смогла бы я выбраться, если бы была одна. И сейчас я возвращаю долг не любовью, а терпением и жалостью.
  Самое важное для себя Лукас уже понял, и продолжать дальше тяжелый разговор не видел смысла. Несколько поверхностных вопросов о работе и хобби успокоили атмосферу общения. На лицах вновь появились улыбки и любопытство, а вслед за ними вернулось и настроение.
  - Давай присядем? - Лукас показал глазами в сторону большого дерева, растущего неподалеку. Крона его давала тень, пряча скамейку от посторонних взглядов и не позволяла электрическому свету фонарей пробиться сквозь густую листву низко наклоненных веток.
  Дел утвердительно кивнула. Сумерки, незаметно подкравшись, теперь уже вовсю хозяйничали в Пратере. Деревья и кусты, растущие по сторонам дорожки, выглядели уже не такими добрыми, какими они были два часа назад. Звуки странным образом стали звучать громче, в них появились едва различимые тревожные нотки. Лукас и Делис, почувствовав это, начали чаще поворачиваться и наклоняться друг к другу, говоря при этом тише, затем перешли на шепот и, наконец, разговор окончательно затих, когда мужчина почти неслышно произнес на ухо девушке:
  - Ты мне очень...
  - Что, что, - также тихо прошептала Делия, наклоняя голову в сторону мужчины, чтобы лучше расслышать. Вдруг она почувствовала едва ощутимое прикосновение его губ - то ли он все еще что-то шептал, то ли это был очень нежный поцелуй. Дел, словно пронзило током. Она замерла, закрыла глаза и, уступив желанию, еще сильней подалась вперед.
  Губы Лукаса несколько раз прикоснулись, словно знакомясь, затем осторожно захватили мочку уха. По телу Делис пробежала сладкая волна. Ей становилось то горячо, то холодно. Вдруг она ощутила прикосновение к бедру, сначала осторожное, затем все более уверенное. Еще мгновение и она почувствовала, что пальцы мужчины добрались до внутренней поверхности бедра, и в этот момент Дел медленно повернулась к мужчине, дав волю своему желанию. Губы ее были слегка приоткрыты, на лице блуждала едва заметная улыбка. Она ждала. Лукасу передалось желание девушки, и он впился поцелуем в слегка влажные губы Делис. Секунды и Лукас, обняв Делис за талию, прижал к себе, губы, раскрывшись от охватившей страсти, заплясали в пьянящем танце любви.
  "Что я делаю?" Эта фраза неожиданно ворвалась в сознание и тут же незаметно растворилась, потому что сердце категорически отказывалось повиноваться и отвечать на глупые вопросы. И вновь самая утонченная из любовных ласк волной нахлынула на молодую женщину, она застонала и с жадностью прильнула к губам Лукаса. Между тем сумерки спустились на парк, куда уже заглянула ночная прохлада, осторожно коснувшись крон деревьев, она опустилась ниже и стала наполнять аллеи.
  Делис подняла плечи и сжалась.
  - Тебе холодно? - услышала она шепот мужчины.
  - Немного.
  - Пойдем выпьем кофе.
  Делис в знак согласия кивнула, и они не спеша пошли в сторону входа в Пратер, где было расположено множество кофеен. Немного погодя, пара вновь оказалась в кафе, в котором они встретились два часа назад.
  - Ой, - встрепенулась Делис. - Я забыла на скамье цветы. Мне так неудобно.
  - Не беспокойся, - улыбнувшись, ответил Лукас. - Я несу полную ответственность за случившееся.
  - Нет-нет, получилось некрасиво, я хочу вернуться.
  Она вдруг запнулась, и лицо ее медленно стала заливать краска. Лукас сделал вид, что ничего не заметил, он только произнес:
  - Хорошо вернемся, только давай выпьем что-нибудь горячее.
  В кафе звучала грустная музыка, посетителей было немного. Они выбрали столик в углу и заказали два капучино и плитку шоколада.
  - Ты любишь кофе с шоколадом? - спросил Лукас, когда официант, приняв заказ, отошел от столика.
  - Иногда хочется что-нибудь из детства.
  - Ты в детстве пила капучино?
  - Да, мне родители давали иногда совсем чуть-чуть. Но больше всего, мне нравилась кремовая невесомая пенка. Непередаваемое лакомство. Особенно с маленьким кусочком шоколада, медленно тающем на кончике языка. Как хочется вернуться в детство, побыть слабой, покапризничать и выпить капучино.
  Лукас улыбнулся широко и открыто, ему были приятны сентиментальные разговоры и трогательные картины из детства. Он временами и сам возвращался в далекое прошлое.
  Посидев еще немного, Лукас и Делис поняли, что похожи своим отношением к жизни, трудностями, которых порой не избежать, а самое главное у них было похожее детство.
  - Лукас, я все-таки хочу вернуться и забрать цветы.
  - Конечно, с удовольствием еще пройдусь.
  Они не торопясь встали из-за столика и направились к аллее, которая непременно приведет их к этой теперь уже такой родной скамейке. Негромко о чем-то беседуя, задавая простые вопросы, Лукас все дальше забирался в личное пространство Дел. Еще несколько фонарных пятен осталось позади и в темноте справа показались очертания недавно покинутой ими скамейки. Они подошли ближе - букет белых роз лежал там же, где и оставила его Делис.
  - Некрасиво получилось, - девушка, взяв букет, виновато опустила глаза.
  - Пустяки, не стоит об этом думать.
  Лукас нежно и очень аккуратно коснулся подбородка девушки. Дел подняла голову и одарила мужчину долгим взглядом огромных серо-зеленых глаз. Лукас почувствовал, как внутри что-то откликнулось, и тело вновь стало наполняться желанием. Не давая страсти разгореться, он собрал волю в кулак.
  - Уже, наверное, поздно. Будут волноваться.
  Дел не поняла, где и кто будет волноваться и уж тем более не желала это выяснять. Она хотела другого.
  - Несчастные цветочки, вы остались одни в парке на холодной скамейке.
  Девушка поднесла букет роз к лицу и продолжала шутливо говорить:
  - Мне так неловко, теперь я должна искупить свою вину перед вами, - немного помолчав, Дел поймала взгляд Лукаса и добавила, - или перед тем, кто вас подарил.
  Лукас с теплой улыбкой выслушал этот шутливый спич, в котором откровенно звучал призыв вместо извинений.
   *****
  Делис открыла глаза. Погрузившись в воспоминания, она даже не заметила старушку, которая села рядом и внимательно смотрела на нее. Дел мельком взглянула на соседку по скамейке: на ней была одета светло-серая блузка и темная облегающая юбка. Седые волосы, отливающие голубизной, коротко подстрижены и стильно уложены. Естественный макияж выгодно подчеркивал большие голубые глаза.
  - У тебя все будет хорошо, - тихо промолвила старушка.
  Делис в изумлении повернулась к ней и скорее по инерции переспросила:
  - Что будет хорошо?
  - Все, - старушка улыбнулась, - если сможешь простить предательство и неверность, гнев и несдержанность, ревность и ложь.
  - Не понимаю, как это все можно простить? - Делис передернула плечами. - Предательство и неверность, гнев и ложь принять? Я не смогу.
  - Ты так говоришь, потому что не знаешь причин.
  Старушка подвинулась чуть ближе.
  - Объясните.
  Делис, хоть и не совсем был приятен этот разговор, хотела внести ясность.
  - Если ты задумаешься, то очень скоро поймешь, что предательство совершают по глупости, а лгут из жалости, чтобы не сделать больно. Корень неверности - любопытство и желание сравнить. Гнев кратковременен и мимолетен, если не отвечать. Я тоже когда-то давно сидела и мучилась, как ты, не находя выхода.
  - Почему вы решили, что мне плохо?
  - Одиночество скрыть сложно. Однако, существует и то, что нельзя простить.
  - И что же это?
  - Равнодушие.
  Старушка сжала губы, словно сказала что-то непристойное. Делис была потрясена, она поняла, как ошибалась.
   *****
  Было около восьми часов вечера. В блеске огней Вена преобразилась. Яркая реклама магазинов и кафе, фешенебельные витрины все разом загорелись тысячами огней, создавая иллюзию праздника. В роскошном ювелирном салоне, что расположился на одной из центральных улиц столицы Австрии, было немноголюдно. Одна состоятельная пара выбирала кольцо, другие посетители, медленно передвигаясь по залу, сосредоточенно рассматривали новую коллекцию украшений, выставленных в многочисленных стеклянных витринах.
  
  День был суматошный. Лукас Крон сидел в своем кабинете, находящимся рядом с торговым залом. Кабинет был небольшой, но вместе с тем очень уютный, старинная мебель придавала ему особый шарм. Кожаному дивану и двум креслам навскидку можно было дать не менее ста лет. Все эти старинные предметы в кабинете директора крупнейшей в Австрии сети ювелирных салонов создавали домашний уют и несли невероятное тепло.
  Лукас сидел за огромным столом, внимательно перебирая документы об оплате и сравнивая их с выставленными счетами. Устав, он оторвал взгляд от платежных бумаг и посмотрел на картину, висевшую прямо над диваном. Произведение живописи являлось уменьшенной копией известной картины "Любовники моей жены" кисти австрийского художника Карла Калера. Когда уставал, Крон частенько переключал внимание или погружался в воспоминания. Так случилось и в этот раз. Какое-то время внимание было рассеянным, но затем хозяин кабинета по привычке сфокусировался на картине, и теперь, в который раз, смотрел с интересом на сорок две кошки, написанные кистью на холсте. Улыбнувшись домашним созданиям, которые также неподвижно следили за ним, он невольно вспомнил название полотна. Закрыв глаза, Лукас откинул голову на спинку большого кожаного кресла и погрузился в раздумья.
  - "Любовники моей жены" здесь на стене, а где сейчас моя подружка?" - тихо произнес Лукас. Он до боли стиснул зубы от ревности.
  Несколько месяцев назад, случайно познакомившись с Делис на колесе обозрения, Лукас проникся состраданием к безутешному горю девушки. Его невольно потянуло к ней, чтобы успокоить и подарить тепло, которого в нем сохранилось немало. До этого момента жизнь его протекала размеренно и даже в каком-то смысле скучно. Двадцатилетний брак и двое детей были смыслом его жизни. Бизнес, который он унаследовал от тестя, позволил занять высокое положение в обществе. Тем не менее, бытовые радости не приносили эмоций и состояния души, при котором сердце вырывалось из груди, а пульс невозможно сосчитать. А эта неожиданная встреча в парке перевернула все. Всего несколько свиданий, и он почувствовал, что начал влюбляться. Каждый день он все больше и больше думал о Делис. Беспричинно звонил ей, часами болтая о пустяках, затем, казалось, наговорившись, он снова и снова брал в руки телефон и вместо того, чтобы позвонить по рабочим вопросам, он опять набирал Дел. Девушка чувствовала нарастающее внимание со стороны мужчины, и это новое, всепоглощающее чувство было ей приятно. Ни один мужчина ранее не уделял ей столько внимания, но вместе с тем Дел начинала бояться своей возникающей привязанности. Любовь поселилась в ее сердце, а желание все настойчивее и настойчивее стало появляться в мыслях. Во время разговора по телефону она сознательно обронила, что собирается на пару дней в гости к подруге.
  - И где живет твоя подруга? - с любопытством спросил Лукас Крон.
  - В часе езды от Вены, в соседнем государстве, - игриво ответила девушка, понимая, что внесла интригу в общение.
  - В Братиславе что ли? - спросил Лукас, одновременно что-то рассчитывая в уме. Знаешь, - он немного помолчал, а затем продолжил, - я тоже планировал ехать в Братиславу на деловую встречу. Если не возражаешь, давай поедем вместе.
  Крон замер в ожидании ответа. Тщательно скрывая свое нетерпение и желание остаться наедине с Делис, он даже немного разнервничался, преждевременно рисуя картины будущей встречи.
  - Хорошо, я буду рада, если ты составишь мне компанию.
  - Тогда выезжаем завтра, - возбужденно продолжил мужчина.
  - Нет, чуть позже, - немного замешкалась с ответом Делис. Вновь возникла пауза, возможно от того, что девушка считала в уме какие-то дни. - Лучше будет, если мы поедем на следующей неделе, во вторник, - смущенно ответила Дел.
  - Отлично.
  Лукаса устраивал любой положительный ответ.
  Время до поездки тянулось бесконечно долго. Лукас Крон как директор компании отдавал распоряжения с учетом неожиданно возникшей командировки. Он созванивался с партнером в Братиславе, согласовывал время переговоров, в общем, тщательно готовил себе алиби. Все выходные он провел с семьей, чем вызвал немалое удивление, особенно, когда в воскресенье вечером отправился с женой в оперу. На самом деле Крон не любил оперу, но что поделаешь, если статус обязывает.
  Вернувшись поздно домой, Лукас заперся в кабинете, делая вид, что у него остались незаконченные дела на завтра. Разложив на столе кипы бумаг, директор ювелирной компании вместо того, чтобы углубиться в анализ деловых документов, поддался мальчишеской слабости. Он стал мечтать о вторнике, дне встречи с Делис. Успешный, прагматичный мужчина пребывал в состоянии юношеской влюбленности. Всего месяц знакомства и череда встреч сделали его неузнаваемым. Воля и твердый характер Лукаса Крона в отношениях с Делис уступили место навязчивому желанию обладать этой девушкой. Откинувшись в кресле и скрестив руки за головой, он закрыл глаза и отчетливо представил ее лицо, губы, плавную линию бедра. Томление и истома наполнили тело Лукаса. Он незаметно перешел от фантазий и грез к приятным воспоминаниям. Крон, сильный, харизматичный мужчина, встретил девушку, которая ему понравилась, зацепила, а теперь поселилась в его сердце. Он хотел безраздельно владеть ею, ее телом и душой. Как и большинство мужчин, он был эгоистом. Но все-таки Лукас вначале влюбился не в тело, а в душу и только потом разглядел красоту. Его чувства были гораздо глубже похоти обычного самца. Лукас хотел гармонии и соития душ, он понимал, что Дел может подарить ему это состояние.
  Между тем, на другом конце Вены, в огромном частном владении настроение и состояние души одного из членов семьи известного австрийского мотогонщика было очень похожим. Этим чувственным человеком была девушка по имени Делис.
  Ее муж Стефан после страшной аварии только недавно оставил коляску и сейчас настойчиво, хотя и с трудом, начал передвигаться с ходунками. Ходунки давали возможность Стефану сохранять равновесие и устойчивость при ходьбе, тренируя и укрепляя мышечный каркас позвоночника. Стефан Адлер умышленно выбрал самые простые, хотя мог заказать себе роллатор, который в отличие от обычных ходунков имеет колеса, руль и встроенное сиденье, позволяющее передохнуть. Резонно полагая, что, чем больше трудностей он преодолеет, тем быстрее поправится. Но самое страшное, что его угнетало, было состояние, помещающееся в одном слове "мужчина". Именно оно обнажало огромную проблему, которая возникла после тяжелой аварии.
  - Дорогая! - обратился Стефан к Делис, давно я не видел тебя такой, ты вся светишься. Поделись своей радостью, - на удачу сказал он.
  - С чего ты взял, что мне хорошо? - удивленно и вместе с тем испуганно ответила девушка.
  - Я вижу, - продолжал настаивать Стефан, хотя после этой реплики уже не был уверен в своих выводах.
  - Дел, я хотел бы с тобой серьезно поговорить, иди сюда, сядь рядом.
  Стефан Адлер полулежал на диване и напряженно смотрел на Дел.
   - Я тебя слушаю, родной, - невинно бросила жена.
  - Дел, я хочу тебя... спросить.
  Стефан замялся, потом, взяв себя в руки, продолжил:
   - Скажи, как ты ко мне относишься.
  - Я тебя люблю и жалею, - быстро промолвила Дел, - и верю, что ты скоро поправишься, и мы заживем, как прежде.
  Избитая фраза "заживем, как прежде" обоим порядком надоела, и в нее уже никто не верил.
  - Ты сама веришь в то, что говоришь? - с вызовом спросил Стефан. - Посмотри на меня, ты действительно думаешь, что можно вернуть хотя бы частицу нашего прошлого?
  - Ты о чем говоришь? - Дел начинала заводиться. - Стефан, ты встал с коляски, начинаешь ходить. В чем сомнения?
  Делис искусно притворялась, пытаясь увести разговор в другую плоскость. Внутренне она была готова к этому страшному вопросу, но обсуждать его было настолько больно, что она его откладывала на потом.
  - Неужели, Делис, ты не понимаешь, о чем я пытаюсь тебе сказать? Я никогда не смогу быть полноценным мужчиной, я -овощ, таким и останусь. Для того, чтобы удержать тебя, я должен жить и удовлетворять тебя.
  - Перестань, дорогой, сделаем операцию, все восстановим. Ты вытерпишь, а я подожду.
  - А ты отдаешь себе отчет, что все это будет искусственно и фальшиво? Дел, ты не сможешь долго притворяться, я хорошо тебя знаю, ты очень живая.
  - Ну, что ты говоришь, милый. Не стоит думать о плохом. Мысли материальны.
  Делис чувствовала, что разговор закончится плохо и всячески пыталась его прекратить.
  - Хочешь, я принесу тебе чай? Заварю очень крепкий и добавлю немного коньяка.
  Делис встала с дивана и приблизилась к Стефану, запустила пальцы в его черные волнистые волосы, растрепала их, а затем обхватила голову и нежно притянула к себе. Стефан прижался виском к жене и, наверное, сидел бы так вечно, если бы через некоторое время не почувствовал, как неприятно покалывает острый угол пряжки. Адлер повернул голову, перед глазами серой сталью блестела изящная пряжка женского пояса. Из-под нее по синей джинсовой ткани сбегала вниз двойная строчка оранжевых нитей, а вертикальная складка брюк пыталась спрятать короткую металлическую змейку. Стефан обнял Дел за бедра и прижал к себе. Он покрывал поцелуями и двойную параллельную строчку, и синюю складку брюк, и холодную змейку под ней. Сначала одна слезинка скатилась по небритой щеке мужчины, вслед за ней вторая, третья, уже окончательно проложив влажную дорожку на щеке. Сильный мужчина плакал. Ему больно было прощаться с тем, что совсем недавно было у него в избытке: внимание и любовь, встречи и секс. Теперь от этого остались руины.
  - Я не смогу один, - голос Стефана изменился, стал ниже. Слова Адлера прерывали характерные подрагивания плеч. Мужчина плакал. От чего плачут сильные мужчины? Они плачут от бессилия.
   *****
  Черный Мерседес Виано с удовольствием проглатывал километры скоростного шоссе, едва слышное урчание дизельного мотора заглушала приятная музыка, лившаяся из динамиков. Лукас Крон любил послушать старые композиции Поля Мориа, особенно ему нравилась грустная мелодия "Истории любви", она напоминала о давно прошедших событиях. Вот и сейчас от первых аккордов любимой вещи защемило сердце, незаметно подкралась печаль, а из памяти, как фотографии, всплывали знакомые лица.
  - Что я делаю? - спохватился Лукас и тут же выключил композицию. В салоне авто воцарилась тишина. Впереди показался указатель съезда на Эрбергштрассе. Мерседес Виано, слегка притормозив, плавно вошел в поворот. Отъехав со скоростной автострады несколько километров, Лукас припарковал авто в удобном месте, огляделся, потом медленно перевел взгляд на маленький букет, лежавший на переднем сиденье. Упругие, еще не раскрывшиеся бутоны желтых роз, ожидали праздника, готовые отдать всю свою красоту и аромат.
  Крон с нетерпением поглядывал то на часы, то в зеркало заднего вида. Иногда рука непроизвольно тянулась к телефону, но он всякий раз одергивал себя. Наконец, из потока автомобилей вынырнул белый гольф, спустя несколько секунд он резко остановился в метре от заднего бампера Мерседеса. Лукас вышел из машины. Через лобовое стекло только что подъехавшего гольфа на него смотрели широко открытые серо-зеленые глаза, обворожительная улыбка замерла на губах Делис.
  Дел сидела, впившись обеими руками в руль своего автомобиля. Лукас, не отрывая взгляда от хозяйки машины, подошел и открыл дверь.
  - Лихачишь?
  - Спешила.
  - Зачем?
  - Чтобы поскорей увидеть тебя.
  Лукас Крон опешил, давно никто так откровенно не выдавал своих чувств.
  - А я жду тебя, - он с трудом подбирал слова, пытаясь ясно выразить свою мысль. - В общем, у меня сюрприз для тебя, - резюмировал он.
  Делис все также неподвижно, с еле заметной улыбкой, сидела в автомобиле, и только глаза внимательно наблюдали за происходящим. Лукас подал руку, девушка, приняв предложение, осторожно поставила сначала одну, а затем вторую точеную ножку в темно-синих туфлях на высоченной шпильке. Через секунду она стояла напротив него. Платье из серого трикотажа, едва доходившее до колен, выгодно подчеркивало фигуру. Ассиметричный вырез демонстрировал не только шею, но и нежную кожу груди. Делис продолжала пристально смотреть в глаза Лукаса. Мужчина волновался, но не так, как это происходит во время спортивного поединка или бытового стресса. В таком состоянии человек ощущает страх. Волнение же Лукаса было совершенно иным, его захлестывало желание, которое скрыть было совершенно невозможно. Желание обладать, густо замешанное на томлении, переполняло его. От пристального взгляда Делис у Крона пересохло во рту. Лукасу, до этого момента, казалось, что он хорошо знал свой организм, но сейчас он не мог сопротивляться нахлынувшей волне чувств, которые подавляли логику и рационализм, оставляя место только инстинктам.
  В конце концов, выход был найден. Лукас быстро подошел к Мерседесу, схватил букет и с виноватой улыбкой поднес его Делис.
  - Как мило, мне очень приятно, - Делис вдохнула аромат цветов. - Когда утро начинается так, можно поверить в счастье.
  Она благодарно коснулась рукой щеки Лукаса, а потом медленно провела указательным пальцем по едва появившейся щетине. От этого легкого прикосновения, Дел сама почувствовала непреодолимое желание. Ее тело затрепетало и взволнованно откликнулось. Внешне это почти не было видно, лишь легкая бледность и едва заметная дрожь в коленях.
  Лукас, словно что-то почувствовав, произнес:
  - А еще я приготовил отличный кофе. Радость, составь мне компанию.
  Последняя фраза не предполагала ничего, кроме, как зайти в салон роскошного минивена. Электропривод широко открыл боковую дверь, и через мгновение Делис очутилась в уютном салоне Мерседеса Виано. Все здесь было продумано до мелочей и выглядело дорого. Три кресла заднего дивана и два среднего ряда были повернуты друг к другу. Между ними находился встроенный столик, на котором застыли две фарфоровые чашки. Рядом стоял термос, наполненный ароматным кофе с тонким шлейфом ромового масла. Делис уютно расположилась на заднем трехместном диване, Крон, сев напротив, взял термос и поднес его к белоснежной чашке. Кофе густой ароматной струйкой наполнил ее до краев. Девушка, принимая правила игры мужчины, взяла чашку с напитком, глубоко вдохнула его аромат, и, закрыв глаза, негромко произнесла:
  - Восхитительный.
  Крон, едва услышав негромкие слова благодарности, приободрился. Они придали ему сил и уверенности в правильном расчете. Лукас улыбнулся, запустил руку под кожаное сиденье и, как фокусник, извлек оттуда большую металлическую коробку с фирменной надписью Raffaello.
  - Я не стану отсюда выходить, - шутливо воскликнула Делис. Она кокетливо прищурила глаза и томно потянулась, глядя на Лукаса. Мужчина не остался в долгу и нарочито сексуально прикусил свою нижнюю губу. Он не думал и не чувствовал - он лишь ощущал: запах тела, шелковистость кожи, биение сердца, движение губ. Такая игра страсти не могла оставить равнодушным ни его, ни ее. Их тела наполнились желанием, и им оставалось сделать всего один маленький шаг, чтобы сплестись в объятиях страсти. Но Дел ходила по спирали, постепенно подпуская все ближе и ближе, и чем откровенней она была, тем более Лукас заводился и возбуждался, желая приступить к волнующей игре сближения. В сторону вместе с одеждой были отброшены социальные табу и кичливые запреты. Изголодавшийся по теплу и ласке мужчина отдал себя всего, до последней капли. А для нее вдохновением этого соития была страсть, сплетенная из чувственности и нереализованной любви, которая накопилась со времени трагической истории с мужем и ребенком. И вот теперь, она, найдя выход, обрушилась на мужчину трепетом тела, восторженным стоном и невообразимым оргазмом. Он сидел обнаженный на пассажирском кресле, крепко держа Делис за бедра, иногда с усилием притягивая к себе, словно пытаясь пронзить, через какое-то время отпускал, а потом вновь насаживал, заставляя трепетать и стонать снова. И Делис, словно уставшая волна, накатывала, а потом плавно сбегала и накатывала вновь.
  Любопытные лучики солнца пытались проникнуть через тонированные стекла минивена, но каждый раз приближаясь к затемненному окну, разочарованно отступали, тем самым, оставляя внутри салона желанный полумрак. Дел, сделав еще несколько плавных движений вперед-назад, устало опустилась на грудь Лукаса. Тело горело от блаженства, сильные внутренние толчки сменялись легкой дрожью в бедрах. Губы девушки пересохли и были слегка приоткрыты. Лукас подался вперед и, коснувшись языком грудной ложбинки, медленно повел им вверх, оставляя тонкий влажный след. Грудь, шея, подбородок, губы... Слегка полуоткрытые, они ждали... Как только влажный рисунок языка достиг подбородка, губы девушки ожили, дыхание стало глубже и она, обхватив обеими руками голову мужчины, уткнулась лицом в волосы Лукаса. Он остановился, прислушался и через мгновение понял, что Дел плачет.
  - Что случилось, милая. Я сделал тебе больно?
  - Нет, ничего сейчас пройдет.
  Дел глубже зарылась лицом в волосы. Слезы тоненькой нитью продолжали сбегать по щеке и, падая, растворялись в седой шевелюре Лукаса.
  - Родная, я тебя чем-то обидел?
  Крон не на шутку встревожился.
  - Нет, нет, милый. Сейчас все пройдет.
  Лукас осторожно отстранил Делис от себя и внимательно посмотрел на девушку. Выглядела она потрясающе: темные волосы были небрежно разбросаны по плечам и, спадая, закрывали пол лица, серо-зеленые глаза, наполненные слезами, смотрели через беспорядочные пряди, поблескивая влагой; бархатная смуглая шея и упругая грудь со светлым рисунком, оставшимся от загара, тонкая талия. Дел сидела на бедрах Лукаса лицом к нему, прижавшись с обеих сторон ногами. Невероятный сексуальный танец закончился.
  - Ты заплакала из-за того, что я тебя чем-то расстроил? - не унимался Лукас. Он, как и многие мужчины, не выносил женских слез.
  - Нет, мне было хорошо, ты же видел.
  - Что же тогда случилось?
  Дел улыбнулась и сказала:
  - Многие мужчины почти всегда думают, что девушки плачут от обиды. Совсем нет, мы еще можем плакать от невероятной нежности, особенно, когда есть с чем сравнить. Чувства накаляются еще больше, когда ты ощущаешь, что партнер искренен и отдает себя без остатка.
   *****
  Черный Мерседес Виано, с темными тонированными стеклами, вырвавшись на шоссе, ведущее к Братиславе, вновь принялся за привычную для него работу, а позади, метрах в тридцати, не отставая, двигался белый фольксваген гольф. Два автомобиля, словно связанные невидимой нитью, мчались навстречу судьбе, а их хозяева, на миг, сбросив одежды, вдруг, удивительным образом, породнились.
  Негромкий шелест покрышек, свист ветра за окном. Стрелка спидометра замерла на отметке 130 км/ч. Автобан, идеальное дорожное покрытие, оркестровые аранжировки Поля Мориа, доносящиеся из динамиков. А сзади? Лукас поймал себя на мысли, что в зеркало заднего вида он смотрит чаще, чем вперед. Рука невольно потянулась к телефону.
  В уютном салоне фольксвагена раздался звонок, на экране мобильного телефона высветилось "Лукас".
  - Да, милый, я слушаю.
  Так ласково Делис еще никогда не отвечала мужчинам.
  - Дел, как ты?
  - Невероятно, я летаю.
  - Высоко?
  - Очень.
  Девушка пропустила шутку мимо ушей.
  - Возвращайся.
  - Обязательно вернусь, мой милый.
  - Я жду, - и еще через мгновение, - постарайся быть внимательной за рулем. В голосе Лукаса послышались беспокойные нотки.
  - Конечно, дорогой!
  И тут же в трубке раздались короткие гудки.
  Лукас улыбнулся, еще раз посмотрел в зеркало заднего вида. Белый гольф, все также, ни на метр не сокращал дистанцию. Рука вновь потянулась к телефону.
  - Родная, поговори со мной еще немного.
  На другой стороне, после небольшой паузы женский голос ответил:
  - Мне никогда не было так хорошо, как сегодня. Не представляю, что меня ждет в Братиславе.
  Лукас слушал и самодовольно улыбался. Ему невероятно приятно было принимать слова благодарности.
  - Мы же меня бережем, правда?
  Неожиданный вопрос застал мужчину врасплох. Он молчал, не понимая смысла сказанного.
  - Ты ведь себя контролировал, да? - девушка незаметно помогла ему. Наконец до Лукаса дошло, о чем она говорит. Ему даже стало неловко за то, что он не сразу догадался.
  - Конечно, моя девочка, - поспешно ответил он. - Не волнуйся, я обо всем помню.
  Две машины мчались по автобану, до границы со Словакией оставалось совсем немного...
  *****
  Воскресный день в большом доме четы Крон подходил к своему завершению. На улицах плавно опускались сумерки, а в домах также постепенно зажигался свет. Довольные гости, поблагодарив хозяев, разъезжались по своим углам. Сегодня было большое торжество у маленькой девочки Марии, дочери Лукаса и Милен Крон, она подросла и стала старше, ей исполнилось пять. В день рождения в доме собрались самые близкие друзья с семьями и детьми. И хозяева, и гости, вдоволь повеселившись, к вечеру совершенно устали от шумного детского праздника.
  Уютная детская была заставлена множеством цветных коробок и пакетов, украшенных яркими бантами. Какая-то часть подарков уже была открыта любознательными сорванцами, оставшаяся - ждала своего часа. Виновница торжества Мария, надев пижаму, уже забралась под одеяло в своей спальне. Взрослые же только собирались это сделать. Милен, удобно расположившись за туалетным столиком, внимательно рассматривала в зеркале свое отражение, медленно поворачивая голову то одной, то другой стороной. Иногда замирала, внимательно всматриваясь, и, в конце концов, удовлетворенная увиденным, незаметно кивнула своему отражению, встала и направилась в ванную комнату. Глядя на Милен, невозможно было дать ей больше тридцати. Стройная, высокая фигура с волнообразной линией бедра и талии, длинные каштановые волосы придавали Милен Крон особую моложавость.
   В это же время в противоположном крыле дома, в своем кабинете за огромным столом сидел муж Милен Лукас Крон. На первый взгляд можно было подумать, что глава семейства работает, не обращая внимания на день недели и время, но присмотревшись более внимательно, становилось ясно, что это не совсем так. Перед мужчиной на столе лежал смартфон, по которому велась оживленная переписка совершенно неделового характера, а скорее касающаяся сердечных дел. А если вдуматься в содержание последних сообщений, то это уже не вызывало никаких сомнений. На голубом экране смартфона светились строки невидимого собеседника: "Четыре дня ты молчишь. Не мучай меня, пожалуйста. Прошу, давай встретимся завтра в нашем "чудесном" номере, я к нему уже так привыкла..."
  А далее короткий мужской ответ: "Хорошо, милая, я забронирую. Встретимся в 14.00. Целую. Спокойной ночи..."
  Лукас отключил смартфон, затем пальцами бессмысленно покрутил его на столе, словно ненужную игрушку, и через пару секунд, откинув назад голову и закрыв глаза, замер в большом удобном кресле. Некоторое время мужчина находился в темноте, хотя это ощущение было больше похоже на пустоту, но затем, словно из тумана, стал пробиваться образ оживленной, улыбающейся Дел. Она шла навстречу обнаженная, глазами зовущая к себе. Эта сцена смутно напоминала что-то из прошлого, возможно, какой-то невероятный день, проведенный в мотеле, а может, это было в Братиславе. Лукас не стремился понять, где это происходило, он больше желал, чтобы это произошло вновь. Сидя в кресле с закрытыми глазами, Лукас почти достиг виртуальной близости с образом, он почувствовал, как напряглось его тело, как дыхание стало прерывистым, и сердце бешено заколотилось. В этот момент он вздрогнул, вернулся в сознание и отрешенным взглядом провел по кабинету. Сознание медленно возвращалось в тело. Наваждение, неуемное желание, что это? Мужчина тряхнул головой, словно перед последним раундом поединка, и медленно поднявшись, побрел в спальню. Лукас старался не шуметь, идя по коридору, приглушенный свет мягко стелился, указывая путь. Он уже почти подошел к своей двери, как вдруг до его уха донесся тихий шепот. Лукас замер, постояв немного и прислушавшись, затем отпустил дверную ручку своей спальни и на цыпочках подошел к детской. Сомнения не было, шепот доносился оттуда. Осторожно открыв дверь, он аккуратно включил ночник и неожиданно встретился с огромными изумленными детскими глазами. Лукас улыбнулся дочурке, чувствуя, как нежность заполняет тело.
  - Солнышко, ты почему не спишь?
  - Потому что он не спит.
  Мария, капризно надув губки, показала на большого коричневого щенка.
  - А знаешь почему?
   - Нет.
   - Он сказал мне, что будет тебя охранять, - заговорщически прошептал Лукас, наклонившись к Марии.
  - Не правда, игрушки не разговаривают, - парировала малышка.
  - Эта говорит, она просто стесняется и поэтому молчит.
  Детские глаза недоверчиво смотрели на отца.
  - Он, правда, хочет меня охранять?
  - Да, доченька.
  - Тогда посади его возле двери.
  - Хорошо, солнышко.
  Лукас наклонился над кроваткой, утонув лицом в светлых детских кудряшках. Зажмурился, услышав тонкий детский запах родного человечка, и прикоснувшись губами к теплой детской щеке, поцеловал, пожелав спокойной ночи.
  Спустя несколько секунд, Крон открыл дверь собственной спальни. Видимо, в другое время это место можно было бы назвать теплым убежищем, где человек отдыхает и набирается сил, но только не сейчас! На Лукаса накатилась звенящая тишина. Напрягшись, осторожно ступая, он медленно подошел к кровати и сел со своей стороны. Прислушался снова. Тишина не исчезала, она показалась даже какой-то тревожной. Крон повернул голову, пытаясь услышать хотя бы слабое дыхание Милен, но только стук собственного сердца нарушал эту оглушающую пустоту.
  "Спать!" - дав мысленно себе команду, он резко забросил ноги на кровать и лег, при этом укрылся с головой одеялом. Казалось бы, все: день закончился, финиш. Но сон не приходил. Замерев, он минут пятнадцать прислушивался к ночной тишине, не понимая, что происходит, сглотнув слюну, не выдержав тихо прошептал: "Милен, ты уже спишь?" Втайне он молил Бога, чтобы тишина продолжалась, но вдруг в его сознание ворвалось совершенно естественное и земное: "Нет". Теперь он отчетливо услышал, как супруга повернулась к нему лицом. Он это понял только по теплому дыханию рядом.
  В кромешной темноте спальни раздался самый неприятный вопрос, на который не было четкого ответа.
  - Лукас, что происходит?
  Три простых слова, казалось, и ответ должен быть под стать, но не всегда слова передают чувства. Если быть наивным, именно так и подумаешь. Но Лукас хорошо разбирался в людях, и тем более прекрасно знал Милен. Попытавшись совладать с дыханием, и придав голосу более-менее равнодушный тон, он кратко ответил:
  - Много работы, неприятности, устаю.
  - Милый, я тебя редко просила о чем-нибудь. Ведь так?
  - Да, Милен, - вымолвил супруг.
  - Лукас, я не хочу выяснять отношения, у нас сегодня такой замечательный день. Прошу тебя лишь вспомнить, что я твоя жена, а еще я женщина.
  Крону вдруг стало безумно стыдно. Стыдно не за то, что не сделал или не выполнил, стыдно, что он забыл, что его супруга привлекательная женщина. Милен, которая совсем недавно своим присутствием вызывала безграничный прилив нежности или безумную ревность, сегодня вдруг стала ненужной, незаметной подругой, не вызывающей совершенно никаких эмоций. Ужасный пазл начал складывался в бледную безликую картинку под названием "равнодушие". Что явилось началом конца, Лукас прекрасно понимал, и вместе с тем знал, что страсть долго не горит. Но что делать, на раздумья и выбор не было времени и он, как всегда, как тысячу раз до этого повернулся лицом к Милен, свободной рукой нежно коснулся груди. Несильно сжав сзади шею, притянул Милен к себе, впился в ее губы. Увы, ничто не сорвалось, не закипело, даже не колыхнулось. Лукас отчетливо осознал, что задекларированные усталость и неприятности легко прячут истинную причину сексуального разлада. Отпустив ситуацию и немного собравшись с мыслями, он осторожно приступил ко второй попытке, теперь уже внимательнее прислушиваясь к собственному телу. В этот раз его рука и пальцы избрали совершенно другой путь. Быстро миновав изгиб талии и особо не задерживаясь на бедрах, рука Лукаса едва слышно коснулась живота Милен. При этом мышцы под пальцами пульсировали и слегка подрагивали, будто на них стряхивали капельки холодной воды. Незаметно пальцы очутились ниже.
  Едва коснувшись лобка, мужчина почувствовал легкий отклик там далеко, в глубине своего тела. Крон на мгновение замер, пытаясь окончательно убедиться в слабом сигнале, и, поняв, что волна поднимается, а верный друг окончательно проснулся, он бережно раздвинул ноги Милен и нарастающими толчками устремился навстречу желанию. Милен тихо застонала от удовольствия, а затем плавно в такт, словно раскачиваясь, поплыла...
  "Что это было?" Супруги лежали, тяжело дыша. Тело Милен дрожало и не собиралось успокаиваться, а Лукас, пытаясь выровнять дыхание и собраться с мыслями, повторно задал себе вопрос: "Что это было?" На самом деле ответ был очевиден: "Все просто - это был страх". Когда Крон с плохо скрываемым чувством вины прокрался к себе в спальню, а затем был обезоружен категоричным вопросом Милен, он испугался, почувствовав, что супруга подошла слишком близко к пониманию его параллельных отношений. Отсюда, говоря научным языком, и гормон страха - адреналин, который заставил яростно биться сердце, гнать кровь по сосудам и сотворить в постели все так, будто это произошло в первый раз.
  Спустя пятнадцать минут супруги Крон крепко спали, голова Милен покоилась на предплечье Лукаса, а ладонь невесомо лежала на груди, будто охраняя беззащитное сердце мужа.
   *****
  - Профессор, я думал, вы уже не вернетесь! Целые две недели в этом Мюнхене, со своими студентами и этими лекциями. Вот скажите, вам не надоело?
  - Знаешь, Карл, не надоело. Мне кажется, что каждый раз, когда я с ними встречаюсь и заряжаюсь их энергией, то становлюсь моложе. А отсюда, коллега, делай вывод.
  - Интересно, какой же вывод следует сделать? - нахально улыбаясь, бросил Карл.
  - А такой, мой дорогой ученик, возьми калькулятор и следи за моей мыслью.
  - Я - весь одно большущее внимание, - шутливо огрызнулся Карл.
  - Каждый раз, когда я посещаю с лекциями Мюнхен, я становлюсь моложе на два года, - начал Зигмунд, словно учитель математики. - Вопрос, какое количество поездок в Германию необходимо мне сделать, чтобы стать моложе и достичь твоего возраста. Надеюсь, условия задачи ясно? - Хоффман сурово сдвинул брови, глядя на Карла. Тот, в свою очередь, пытаясь удержаться от смеха, тыкал пальцем в цифру "два", бормоча при этом: "Еще моложе..."
  - Ну, что, мой молодой друг, получилось?
  - Почти. Профессор, скажите, - невинно обратился Карл Норман к своему учителю, - если бы вы помолодели, как бы вы распорядились своей личной жизнью?
  - А вот это, дорогой, тебя не касается, - нарочито грубо бросил Хоффман, добавив в конце, - считай внимательно, а то собьешься.
  - Профессор, позвольте вам задать последний вопрос.
  - Задавай, но только по делу.
  - Скажите, - негромко начал Норман, - когда вы станете немного моложе, вы откажитесь от своего преданного ученика?
  Карл выразительно прищурился и внимательно следил за учителем.
  - Никогда, слышишь, ни-ког-да, - по слогам произнес Зигмунд, - даже не надейся.
  Коллеги дружно расхохотались маленькому спектаклю, устроенному в кабинете Зигмунда Хоффмана после его двухнедельной командировки в Мюнхенский университет.
  Густой, насыщенный запах поднимался от чашек горячего кофе, заполняя кабинет ароматом бразильской "Арабики". Карл от нетерпения даже было поднес чашку к губам, но, почувствовав опасное тепло напитка, с нескрываемым сожалением поставил снова на столик. Зигмунд невольно улыбнулся, наблюдая за своим молодым коллегой, который всем своим видом показывал, что ему есть что рассказать, и интригующих новостей масса. Хоффман перевел взгляд на свой кофе, взял маленькую изящную ложечку и аккуратно, словно нехотя, размешал темно-коричневый напиток, увенчанный сверху нежной пенкой.
  - Не томи, рассказывай, - сжалился над Норманом Зигмунд. - Какие у нас новости, по глазам вижу, что-то случилось.
  - Представьте, профессор, случилось! И самое интересное, что это касается вашей прелестной пациентки.
  - Ты случайно не Делис имеешь ввиду?
  - Именно.
  - Уж не влюбился ли мой дорогой друг?
  - Представьте, учитель, - съязвил Карл.
  - Что представьте? - начинал терять терпение Зигмунд. - Да, или нет?
  Выдержав длинную театральную паузу, Карл лукаво улыбнулся, словно провинившийся ученик, а затем с вызовом ответил.
  - Представьте, я ее не видел. Лишь только познакомился с ее жертвой.
  - Очень интересно! - теперь глаза профессора уже светились вниманием и любопытством. - Если эта история не вступает в конфликт с вашими моральными нормами, то я бы с удовольствием послушал, а заодно, может быть, и понял, куда делась моя пациентка, - негромко произнес Зигмунд.
  Карл поднял кофейную чашку, осторожно сделав небольшой глоток, слегка поморщился, видимо кофе еще был достаточно горячим, отпил еще раз и затем не спеша поставил ее на блюдце, демонстрируя, что рассказ будет долгим.
  - Приблизительно неделю назад с утра раздался звонок. Спрашивали вас, профессор, но так как вы были в Мюнхене, Мария переадресовала звонок на меня. Звонил некий Лукас Крон, он говорил о серьезных личных проблемах и настойчиво просил приехать к нему в офис. Он отчаянно нуждался в помощи психотерапевта. Мы договорились встретиться на следующий день в тоже время.
  
   *****
  - У вас очень мило!
  - Наверное, это действительно так, хотя, если бы вы не были психоаналитиком, я счел бы эту фразу издевкой.
  "Прекрасно, - подумал про себя Карл, - всего одна фраза, а уже образовался искренний неформальный контакт". А вслух добавил:
  - А какими словами можно назвать такое количество драгоценностей в витринах и вот этих удивительных животных.
  Он глазами показал на картину с ... кошками, которые в свою очередь внимательно следили за хозяином кабинета Лукасом Кроном и его необычным посетителем.
  - В принципе, вы правы, - смягчившись, ответил Лукас, - это совершенно не мужское слово, "мило" полностью отражает содержания моего учреждения. Наши клиенты - это в основном пары, в которых женщина всегда с восторгом и благодарностью принимает ювелирные украшения, а мужчины с нескрываемым сожалением расстаются... Ну, вы понимаете, о чем я?
  - Я думаю не все, - вставил реплику Карл.
  - Естественно не все, но многие. Поэтому мой салон не посещают, как правило, те, кто уже побывал в оружейном или винном магазине. Кстати, вы не будете возражать против коллекционного виски?
  Пить крепкий алкоголь в начале рабочего дня не входило в правила собеседников. Но, видимо, разговор предстоял непростой, и поэтому Карл нарочито заинтересованно ответил на ловкий вопрос Лукаса.
  - Коллекционный? - С удовольствием составлю компанию. Таким ответом Карл четко давал понять, что дегустировать виски они будут исключительно вдвоем.
  Даже крепкий виски с ярко выраженным запахом обожженной старинной дубовой бочки не перебил горечи слов, произнесенных Лукасом.
  - Мой нервный срыв - следствие глупости, которую я совершил, абсолютно не задумываясь о последствиях. За какие-то пятнадцать минут я потерял семью, будущее и благополучие. Он запрокинул голову, выливая в себя остатки жгучего напитка, на пару секунд закрыл глаза, в это время его лицо исказила неприятная гримаса, видимо, такой виски пить без содовой, было непозволительной вольностью. Затем, поставив бокал на край стола, Лукас медленно, будто вспоминая, начал свое повествование. Карл про себя отметил, что возможный пациент действительно находится на грани нервного срыва. Подтверждением тому было его совершенно "вялое" поведение, ставшее следствием нервного истощения. Лукас, не моргая, смотрел в одну точку, а речь его была излишне размеренна, словно он говорил в полудреме.
   *****
  Все произошло ровно неделю назад. Часа в два я был уже в номере мотеля, где ожидал свою спутницу. Мы переписывались с ней накануне и договорились встретиться. Перед этим мы около недели не общались, причиной молчания была ссора. Моя подруга тогда объявила мне, что беременна, а я сделал вид, что не произошло ничего страшного и эта проблема решится сама собой. На ее вопрос "как?" я промолчал, и в результате мы поссорились, а теперь в мотеле я надеялся успокоить ее и помириться. Сделал заказ в номер: шампанское, цветы... Я ее ждал.
  - Делис пришла...
  В этот момент Лукас, будто проснулся, вздохнув, он внимательно посмотрел на Карла, пытаясь понять, услышал ли тот имя Дел или нет. Но отсутствие видимых реакций психоаналитика успокоило Крона, и он продолжил.
  - Моя спутница пришла, - повторил Лукас Крон, будто и не было вынужденной паузы. - Мы очень тепло встретились, не замечая неделю молчания, слез, глупых упреков. Шампанское, улыбки, - лицо Крона посветлело, он даже слегка улыбнулся.
  - Я пошел в душ, кажется что-то напевал, радуясь своему состоянию.
  "Как удивительно", - отметил про себя Карл. - Глубочайший стресс, а он умудряется помнить такие мелкие детали.
  - А потом, когда я открыл дверь, - лицо Крона в этот момент потемнело, он запнулся и вновь повторил. - Когда я открыл дверь в ожидании праздника и сделал шаг из душа, я встретился взглядом с Милен, моей женой. Рядом с ней стоял наш адвокат. Говорить было нечего и не о чем. У меня было ощущение, будто небо разверзлось надо мной, меня словно ударили, у меня потемнело в глазах. Я думал, что потеряю сознание, никак не мог зашнуровать ботинки, и так, не говоря ни слова, я вышел, точнее бежал. Лукас замолчал, видимо, ему очень тяжело далась последняя часть монолога.
  - Уже неделю я не ночую дома, не общаюсь и не звоню. Мне так стыдно, как я так мог, как так получилось?
  На этот раз Карл услышал в словах рассказчика совсем другое, абсолютно не то, что ожидал. Раскаяния не было и в помине. А было только большое нескрываемое чувство досады.
  - Я думаю смогу вам помочь, - Карл сделал вид, что начал собираться. - Ваш случай может стать серьезной проблемой, если не отнестись к нему с полным вниманием. Что я сейчас вижу? У вас очень тяжелое стрессовое состояние, из которого вы пока не выбрались. И главная причина вашей сегодняшней болезни заключается в том, что вы там, в мотеле вошли в нее, а выйти обратно не смогли. Вы остались там, хоть физически и сбежали, ведь насколько я понял из вашего объяснения, домой жене вы не звоните, а своей подруге, извините, не знаю ее имени, - здесь Карл явно лукавил, он уже обо всем давно догадался, - дозвониться не можете. Поэтому предлагаю ваше состояние нормализировать медикаментозно, а с депрессией вы справитесь самостоятельно.
  - Каким образом? - Лукас удивленно поднял брови.
  - Очень просто, позвоните домой жене, мне кажется, все устроится.
  - Но это невозможно, она не возьмет трубку, я ее знаю.
  - Думаю, не до конца, и поэтому настойчиво рекомендую вам позвонить. Карл поднялся, протянул для прощания руку. Лукас с благодарностью и одновременно с недоверием, пожал ее.
  - Постараюсь следовать вашему совету. Он сказал то, что обычно говорят в таких случаях, но, в конце концов, не удержавшись, все равно выразил собственную мысль.
  - Мало верю я в этот звонок.
   *****
  Стрелки часов давно перешли за полночь, с каждой минутой безжалостно приближая утро. Теперь Милен ненавидела мужа. Каждый новый день ей приходилось придумывать маленькие истории, объясняющие, почему нет Лукаса, но сказать правду не хватало сил. И все же она понимала, что рано или поздно об этом все узнают. При этом одни будут искренне сожалеть, высказывая поддержку, другие же - тихо радоваться. Милен открыла глаза, почувствовав, как стыд залил ее лицо. Уж точно такой известности она не хотела. Впрочем, и в лучшие времена Милен к публичности относилась с прохладцей, с удовольствием пропуская торжественные светские мероприятия из-за маленьких семейных радостей. Но сейчас... Сейчас все рухнуло. Женщина, вошедшая в пору второй молодости, по привычке повернулась на бок, как она делала, когда рядом засыпал Лукас, и даже протянула руку, чтобы коснуться его. Увы, это место было холодным. Ладонь Милен скользнула по простыни, будто в последний раз хотела убедиться в отсутствии мужа, но, в очередной раз, почувствовав прохладу постельного белья, нырнула обратно под одеяло и спряталась между теплыми бедрами.
  - Почему, почему он променял меня на эту жалкую кошку?
  Тихо, словно боясь, что ее кто-то услышит, прошептала женщина. "Мерзавец...голый из душа...". Она вспомнила, как медленно открылась дверь, и в проеме появился обнаженный мужчина, на его теле поблескивали капельки воды, не успевшие скатиться, а он в первый миг улыбающийся и такой счастливый. От этого воспоминания Милен до боли прикусила нижнюю губу, чем немедленно вызвала одинокую слезу, которая, не стесняясь, скатилась на подушку, образовав круглое влажное пятнышко.
   Огромное нервное напряжение истощало силы, усталость накрывала тело, глаза незаметно сами тихонько слиплись, и Милен провалилась в короткий рваный сон. Ей снилось то злополучное утро, когда смартфон одиноко пискнул, напомнив о полученном сообщении. Она подошла, открыла текст, прочитала и засмеялась над глупостью, которую только что получила. Ее любимый Лукас не может встречаться в два часа дня с красивой брюнеткой в каком-то странном мотеле. Это просто невозможно. "Неправда, неправда", - повторяла Милен, смеясь и кружась в танце посреди гостиной. В этот момент она тяжело задышала и открыла глаза, прошло всего полчаса, темень по-прежнему хозяйничала в спальне, но теперь она уже была не одна. В гости к Милен пожаловало одиночество. Женщина отчетливо это ощутила. Одна, теперь одна. "Как жить, как вести себя, что сказать детям и друзьям. Стыд, меня поменяли. Это невозможно. Я не хочу, я так больше не могу".
  Она вновь закрыла глаза, но теперь уже не для того, чтобы уснуть, а всего лишь потому, чтобы не разрыдаться. Крепко сомкнув веки, сжавшись в комок, Милен наивно полагала, что сможет остановить горько-соленый поток. Но противные видения прошлого подпитывали обиду и горечь. Слезы, добравшись до границы, хлынули на подушку с новой силой. Такие ночи повторялись уже неделю, и контролировать себя становилось все сложнее. Милен пробовала пить успокоительные, но и они не справлялись, не давая ответа, почему она одна.
  "А, может, Лукас ни в чем не виноват?" - эта гениальная мысль вдруг посетила раненый разум Милен. "Может, эта кошка нарочно заманила его и выставила в неприглядном свете?"
  Несчастная женщина из последних сил ухватилась за эту зыбкую версию. "Ведь она не была раздета, когда мы вошли в номер, и, по-моему, она даже не была удивлена моему приходу".
  Страшная догадка осенила ее. "Неужели все заранее спланировано, какая же я глупая, как я могла сразу этого не заметить. Сейчас она перелистывала назад дни, часы, минуты, пытаясь во всех подробностях вспомнить последнюю часть ссоры.
  Финальные фразы, брошенные самоуверенной любовнице, звучали грубо. Милен едва хватило сил сдерживать себя.
  - Забирай его, подавись! Будьте счастливы. Я благодарна автору утреннего сообщения, он открыл мне глаза на это... - Милен произнесла нехорошее слово. - Я благодарна этому порядочному человеку, что он не позволил вам смеяться и издеваться надо мной, - в этот момент разъяренная женщина лихорадочно набирала номер абонента, приславшего утреннее сообщение. За ошарашенным Лукасом уже захлопнулась входная дверь номера, он трусливо сбежал, ни проронив в свое оправдание ни слова. Вслед за ним вышел адвокат, а соединение с абонентом все не наступало. Милен набрала номер еще раз и услышала далекий гудок вызова, который, странным образом, теперь уже громко отозвался в номере. Обманутая женщина ошарашено нажала на сброс и тут же повторила вызов. Тишину номера разорвал надрывно звучащий телефонный гудок, доносящийся из дамской сумочки.
  Сомнения не было, Милен хотела что-то сказать, но соперница опередила ее. Резко поднявшись, подруга Лукаса схватила сумку и быстро вышла, громко хлопнув дверью. Милен, злая и растерянная, осталась одиноко стоять посреди номера.
  "А ведь это все произошло неслучайно. Лукас доверчивый, глупый, как он мог не понять?" Злость на мужа сменилась жалостью к себе, и уже рука сама потянулась к телефону. В ночи экран загорелся зелено-голубым светом, слезы застилали глаза, дрожащий палец с трудом нажимал нужные символы. Но, не смотря на эти трудности, в эфир ночи ворвалось короткое и емкое слово: "Вернись!"
  
  
  Венская осень заканчивалась унылым влажным ноябрем. Бесконечный, мелко-моросящий дождь и стылый ветер загоняли жителей и гостей старинного города в теплые и уютные кафе и бары. В одном из таких замечательных кофейных заведений за небольшим круглым столиком расположились двое мужчин почтенного возраста. Они живо беседовали, часто улыбались, иногда жестикулировали и временами даже спорили. Прислушавшись, нетрудно было разобрать часто упоминаемое слово Пратер. Причем гораздо чаще его произносил мужчина с невообразимо пышной шевелюрой.
  - Я повторяю тебе Зигмунд в сто первый раз: кофе пить на ночь в нашем возрасте противопоказано.
  - И что ты предлагаешь, пиво с водочкой и свиную рульку с тушеной капустой.
  Феликс от неожиданного вопроса даже зажмурился, незаметно сглотнул слюну и вкрадчиво спросил своего визави:
  - Профессор, я не ослышался? - мужчина коснулся ладонью уха, чтобы придать вес своим словам.
   - Браво, Феликс Фридлянд, - громко рассмеялся Зигмунд. - Считай, что это не вопрос, а предложение, и чтобы покончить со всякими домыслами, я прямо сейчас закажу столик.
  Хоффман взял смартфон, быстро пробежал глазами по телефонной книге, выбрал нужный номер и, представившись, сделал заказ.
  - Спасибо, через два часа будем, - отключив телефон, Зигмунд обратился к другу:
  - Давай еще часок здесь посидим, тем более ты мне не все рассказал.
  - Что ты имеешь в виду? - насторожился Феликс.
  - Ну как же, ты ведь не рассказал о своей дочери. Куда она пропала, как у нее дела?
  - Наверное, ты прав. Сегодняшние сложные разговоры нужно закончить здесь, а не переносить их дальше на вечер.
  - О чем ты, опять что-то с Делис? - осторожно спросил Зигмунд.
  - Да, но я даже не знаю, как тебе это сказать.
  - Да брось, ты знаешь, что я пойму и поддержу.
  - В общем, Дел - беременна.
  - Опять ложная?
  - Что ты, в этот раз настоящая, на этой неделе - семь месяцев.
  - Феликс, чем не прекрасный повод посидеть в "Швейзерхаусе" и поднять рюмку, другую за твою милую дочь. А кто ее избранник, помнится, ты говорил, что ее муж сильно пострадал в аварии, и не сможет стать отцом. Она решилась на искусственное оплодотворение?
  - Нет, нет, совсем не то! Не знаю даже с чего начать.
  - Начни сначала или с того момента, когда она была у меня в последний раз.
  Феликс поднял чашку с остывшим кофе, сделал глоток, поморщился, видимо, холодный напиток не пришелся по вкусу. Затем Фридлянд аккуратно вернул чашку на блюдце, прищурился и неожиданно вкрадчиво сказал:
  - Обещай, что не будешь смеяться.
  - Обещаю, Феликс! Если я хоть раз улыбнусь, можешь считать меня не психоаналитиком, а педиатром, - торжественно и серьезно произнес профессор.
  - Помни, ты дал клятву, - Феликс еще раз на всякий случай предостерег улыбающегося Зигмунда.
  - Конечно, помню, сейчас ты видел мою последнюю улыбку в этом кафе.
  - Ладно, тогда слушай.
   Феликс немного покрутился на стуле, видимо выбирая более удобную позу и неторопливо начал.
  - Когда Делис не пришла к тебе на прием, тогда, она ушла от всех, разругавшись и нажив себе недоброжелателей. Она не верила, что у нее ложная беременность, ей казалось, что ее обманывают и подталкивают к аборту. Она возненавидела всех: меня, врачей, даже мужа, хотя здесь он явно не причем, но больше всего досталось ее бывшему любовнику. Лукас, в принципе, парень неплохой и, видимо, прекрасно понимал, что с ней что-то не так, но, к сожалению, не прошел тест. Когда она пришла к нему и сообщила о беременности и о мечте иметь ребенка, он был не готов к такому повороту событий, а, может, сказал что-то невпопад. В общем, в этот момент она его, похоже, и возненавидела. А потом утренним сообщением выманила его супругу в гостиницу, где и обналичила свои параллельные отношения с ее мужем. Та женщина не осталась в долгу, рассыпая проклятия в адрес Дел. И ты, Зигмунд, не поверишь, через несколько дней, моя дочь впала в глубочайшую депрессию, на фоне которой у моей девочки начали проявляться признаки острого нервного дерматита.
  Зигмунд внимательно слушал своего старого друга, боясь вставить даже малейшую реплику. Феликс тем временем продолжал:
   - Все началось с сильного зуда, который невозможно было успокоить даже медикаментами, затем на шее, руках, животе и в области паха появились красные пятна. Делис их сильно расчесывала, что приводило к образованию ран, а дальше, как в фильме про кару небесную. Через неделю мою девочку было просто не узнать, за что ей такое испытание, кого она так прогневала? Я уже было начал думать, что это проклятия сумасшедшей жены ее друга. Извини, Зигмунд, кажется, я сказал глупость, но ведь ты меня понимаешь, Дел - самый дорогой человек для меня. Дерматологи две недели бились над тем, чтобы локализовать кожные реакции. Но о выздоровлении речи не шло. Впрочем, что я тебе рассказываю про нейродермит, ты же лучше меня все знаешь.
  - Да, знаком я с этим диагнозом, врагу не пожелаешь. Кажется, уже все, победил болезнь, а она раз и вылезет в самый неподходящий момент. И опять у пациента глубокая депрессия, снижение самооценки, и все это сидит в голове. Порой даже не знаешь, как это оттуда выковырять. Одно дело хирургу, нашел, посмотрел, отрезал, зашил. И порядок, пациент, как новенький. А здесь мозг дает команду, посылает не тот сигнал, сбой в программе, который нарушает рост, деление и созревание клеток эпителия. Результат таких изменений - зудящие раны, покрытые чешуйчатым налетом. Пациент не в силах себя контролировать, он расчесывает тело, и нет никакой возможности это остановить. Ужас! Ведь в голову не залезешь, чтоб на нужную кнопку нажать. Извини, друг, отвлек тебя, прошу, продолжай.
  - Мне нужна была эта пауза, Зигмунд, спасибо, что дал мне передохнуть. Знаешь, когда что-то плохое происходит с Делис, это становится моим горем и болью.
  Фридлянд сделал большой глоток уже остывшего кофе, потом выразительно уставился на Хоффмана.
  - Зигмунд, напомни, на чем я остановился.
  - О, дружище, вижу холодный кофе тебе не на пользу, поехали, наверное в Пратер лечиться. Думаю, нас спасет только горячая рулька с бокалом пенистого.
  - Подожди, я не сказал тебе самое главное.
  - По-моему, ты все сказал.
  - Тогда, повтори, что самое важное я произнес, - задиристо, по-мальчишески, потребовал Феликс.
  - Легко, - почти издеваясь, парировал Зигмунд. - Самое главное, что ты мне сейчас сказал то, что твоя дочь беременна, и ты еще слабо веришь в свое счастье, точнее сомневаешься. И скорее всего попросишь меня, как психотерапевта, помочь разобраться. А места для этого лучше, чем Пратер нет. Ну, что я прав?
  - Объясни, как это у тебя получается.
  - Все очень просто, дружище. Дедукция! - улыбаясь, ответил Хоффман фразой Шерлока Холмса.
  Неожиданно раздалась мелодия телефонного звонка. Третий гудок, четвертый, пятый... Феликс Фридлянд с важностью, не спеша, взял смартфон.
  - Алло, я слушаю.
  Через несколько секунд лицо его побледнело, он будто сгорбился. Глаза забегали, руки засуетились, отключив телефон, он на мгновение впал в ступор, невидящим взглядом посмотрел вокруг.
  - Феликс, что с тобой, объясни, что случилось, дружище?
  Зигмунд вопросительно смотрел на товарища, от которого сейчас осталась одна тень.
  - С Делис плохо, воды отошли, - глухие слова, словно стон вырвались из груди Фридлянда. Он стал быстро собираться.
  
  В монотонный гул двигателей, к которому в салоне уже привыкли, неожиданно добавился новый тон. Он был немного грубее и раздраженнее. Эрбас, как будто присел, затем пару раз мягко провалился в неглубокие воздушные ямы, всем своим поведением показывая, что аэропорт близок. Сидящие по левому и правому борту прильнули к иллюминаторам, пытаясь рассмотреть что-нибудь внизу. А там, внизу красовалось море, оно было синим, и казалось таким же бескрайним, как и небо наверху. Делис, как и большинство, тоже прильнула к иллюминатору, помимо того, что ей было интересно, она хотела избавиться, хотя бы на время, от докучливых расспросов старичка-соседа. Минут через десять впереди нарисовалась нечеткая линия берега. Самолет перпендикулярно приближался к материку.
  Дотошный старичок очень быстро разобрался, что Делис - европейка, хотя ее наряд весьма напоминал одежды мусульманских женщин. Голову и шею ее покрывал платок, похожий на русари, а тело - свободная одежда из серого шёлка, сшитая в восточном стиле. Костюм Делис был красив, и вместе с тем скромен и сдержан.
  - Вы не мусульманка, определенно нет, - категорично заявил старичок-еврей после традиционных слов приветствия.
  - Почему вы так думаете? - удивленно спросила девушка. Дел считала, что профессионалы, подбирающие одежду с учетом наличия у нее нервного дерматита и страны, в которую она отправилась на лечение, не могли ошибиться.
  - Все достаточно просто, мусульманские девушки не пользуются парфюмом, выходя из дома, тем более таким приятным, как у вас. В подтверждение своих слов, старик смешно повел крупным носом, прищурив при этом слегка выпуклые глаза. Дел ничего не оставалась, кроме как улыбнуться и поблагодарить соседа.
  - Спасибо, - произнесла девушка, отметив опыт и тонкий комплимент собеседника. Старик болтал без умолку, рассказывая о своих прелестных детях и внуках, в тоже время ненавязчиво выведывая у девушки её имя и фамилию, причины поездки и даже место, где она будет проходить курс лечения.
  - Адлер, - сосед негромко и с мало скрываемой завистью произнёс фамилию Дел.
  - Кстати, вы знаете, что она означает на иврите?
  - Нет, - девушка вопросительно посмотрела на старика.
  - Орёл, это древнееврейская фамилия знати. Вы определённо имеете еврейские корни, - в конце концов заключил сосед. - И теперь мне не страшна посадка.
  - О чём вы? - Дел удивлённо вскинула брови.
  - Птицы не падают, - негромко произнёс старик.
  После этих слов Делис догадалась, что многословный дедушка банально боялся летать. А свой страх он тщательно скрывал в разговорах, пытаясь отвлечься.
  Самолёт сделал плавный вираж влево, при этом пассажиры левого борта отчётливо увидели внизу дома и автостраду с автомобилями. В иллюминатор правого борта просматривалась лишь бесконечная бездна неба.
  Спустя некоторое время воздушное судно выровнялось, раздались характерные звуки и глухие толчки - самолёт выпустил шасси, а еще через несколько минут он мягко коснулся полосы аэропорта Бен-Гуриона. Двигатели заревели, добавив ещё больше звука, - авиалайнер начал замедляться. В самолёте раздались сдержанные хлопки, с лиц сползло напряжение, салон наполнился радостными возгласами - пассажиры благодарили командира и экипаж за полёт.
  - Мёртвое море творит чудеса, но я вас прошу обязательно сходить к Стене Плача, к этому святому месту. Бог вас услышит и поможет, - уже в который раз славный старичок пытался напутствовать Дел. Девушка утвердительно кивнула и в знак благодарности мило улыбнулась. Похоже доброму дедушке удалось ее убедить.
  *****
  Время текло размеренно, словно вечные песочные часы, выпускающие бесконечную тоненькую струйку из стеклянной колбы. Не замедлялось и не ускорялось, тем самым незаметно принося в жизнь Делис спокойствие, равнодушие и сон.
  Прошло уже более месяца с того момента, как девушка очутилась в роскошном спа-отеле известного курорта Эйн-Бокек, расположенного на берегу Мёртвого моря, недалеко от знаменитой крепости Масада. Каждый новый день был копией предыдущего. Казалось бы, ничего нового, но вместе с тем лечение острого нейродермита показывало положительную динамику. Расчёсанные раны подсохли, пропал зуд и почти не проявлялись новые очаги неприятной болезни. Важно было и то, что Делис не была обычной пациенткой, как тысячи других приехавших на лечение и оздоровление. Здесь она находилась по убедительной просьбе своего отца, который определил ее в медицинский центр своего двоюродного брата. Кузен Фридлянда, ведущий доктор центра, специализирующегося на кожных заболеваниях, принял самое активное участие в восстановлении здоровья своей племянницы.
  Лунный пейзаж иудейской пустыни с одной стороны и невероятное лазурное Мертвое море с другой - вызывали восхищение, поражая своим контрастом и приглашая к путешествиям и прогулкам. Но Делис, то ли не впечатлилась, то ли была слишком подавлена и стеснялась своей болезни, и поэтому всё свободное от процедур время она проводила на закрытом пляже спа-отеля.
  Удивительное солнце этого курорта: яркое, сочное и совершенно не обжигающее имело такие свойства из-за того, что Мертвое море находилось в географическом разломе ниже уровня мирового океана более, чем на 400 метров, а воздух был насыщен кислородом и полезными минеральными испарениями. Видимо от этого ежеминутного релакса кожа Делис начала приобретать былую упругость и свежесть, постепенно избавляясь от засохших струпьев, оставляя на их месте розоватые, светлые пятнышки.
  Дядя, двоюродный брат Фридлянда, закрепил за своей особой пациенткой персональную медсестру, привлекательную женщину лет сорока по имени Нина.
  Невероятно, но как только у Делис начинало портиться настроение из-за течения болезни, медсестра оказывалась рядом, находя нужные слова. Понемногу их женское общение становилось всё более искреннем, превращая обычное знакомство в дружбу.
  Однажды Делис, перепутав время начала процедур, появилась в кабинете Нины. Поняв свою оплошность, Дел извинилась и попыталась уйти, но медсестра вежливо остановила её.
  - Ты мне не мешаешь, можешь сесть за мой стол.
  Дел с удовольствием осталась, поблагодарив медсестру потому что в номер идти сосем не хотелось.
  - Как настроение, что беспокоит? - профессионально, но с тёплой улыбкой спросила Нина.
  - Почти ничего, если не считать сны, - немного рассеянно ответила Дел, взяв при этом со стола и вертя в руках небольшую керамическую вазу.
  - И о чём твои фильмы, о нашем девичьем, угадала? - заинтересованно спросила медсестра.
  - Мои сны 18+, - с улыбкой ответила девушка.
  - Что сказать, выздоравливаешь, если гормоны опять взялись за своё.
  Дел внимательно посмотрела на Нину, словно размышляя - говорить или нет. Секунду-другую помедлив, Дел решила поделиться, при этом умалчивая о ярких интимных подробностях. Нина участливо слушала, лишь изредка вопросом обозначая своё присутствие. Необыкновенно романтичные эпизоды сновидений трогали медсестру, и в какой-то момент ей самой хотелось стать участницей этого действа. Попросту говоря, она немного завидовала.
  - И как зовут этого мистера Икс?
  - Звали. Его звали Лукас.
  - А почему так грустно и в прошлом?
  - Потому что ничего уже не исправить, слишком много сделано ошибок.
  - Печально, но мне кажется, что он тебя не отпускает.
  - Отнюдь, мы не общаемся с момента расставания.
  - Удивительно, но мне не верится, что вы не общаетесь и он не ждёт тебя.
  - Нет-нет. После тех событий такое вряд ли уже возможно. Скажи, а что за вазочка у тебя такая странная? Какие-то по ней трещины позолоченные идут.
  Дел продолжила вертеть, осматривая дефекты.
  - У меня в номере точно такая, но без трещин. Скажи, какая из них оригинал?
  - Конечно твоя, она же целая, - с улыбкой ответила Нина. - А эта треснутая, но зато с душой, - продолжила она. - Год назад здесь лечилась японка, тяжёлый случай. И знаешь, вот так вот, случайно, на процедурах разбила эту вазу, а потом её склеила и удивительным образом пошла на поправку. Уехала от нас почти здоровая. Мы тогда даже не поняли, её море вылечило или ваза. Она всё время утверждала, что познавший философию золотого шва, может самостоятельно избавиться от многих неприятностей. Дел, может и тебе что-нибудь разбить, а потом склеить?
  - Уже разбила. Делис хотелось вернуться к первоначальному разговору, было заметно, что её что-то беспокоит. - Нина, а это правда, что купаясь в Мёртвом море можно забеременеть?
  - Партеногенез? Не знаю, ничего конкретного сказать не могу, о этом многие люди говорят, некоторые считают, что можно. Мне кажется, это сравнимо с верой в существование Бога. Невозможно физически доказать есть он или нет.
  - Ну что, готова? - Нина взглядом указала на кушетку. Делис кивнула, встала, поставив керамическую вазочку на стол, и принялась раздеваться.
  
  ***
  Делис огляделась, пляж во время обеда казался безлюдным. Она выбрала дальний зонт с двумя шезлонгами и медленно направилась к нему, держа в одной руке вместительную пляжную сумку, а в другой большое махровое полотенце. Остановившись у шезлонга, Дел аккуратно расстелила полотенце, достала книгу и, удобно расположившись, принялась за чтение. Прочитав несколько страниц, Делис отложила книгу, глубоко зевнула, тщательно прикрывая рот тыльной стороной ладони, огляделась - не смотрит ли кто и удовлетворённо откинулась, приняв расслабленную позу. Медикаментозное лечение и процедуры давали сильный успокоительный эффект. Дел было приятно пребывать в нём. И сейчас Делис по привычке, поправив солнечные очки, прикрыла веки.
   Спустя пару минут, Дел предалась лёгкой, незаметной дрёме. А ещё через несколько минут лазурное море, застывшее в своей солёности, незаметно перекочевало в новый сон Делис.
   Она плыла, точнее лежала на спине, тёплая вода осторожно касалась и тут же откатывалась. Тело казалось легким, почти невесомым, оно словно парило в воде. В похожее состояние она погружалась только тогда, когда рядом был Лукас. И сейчас, во сне, он вновь, непостижимым образом, явился, стоя по пояс в воде, молчаливым силуэтом возвышаясь над кротко парящей девушкой. Его присутствие вызывало страх и желание, нежность и распущенность. Дел глубоко и торопливо задышала, рука непроизвольно потянулась к груди, коснувшись возбуждённого соска, девушка тихо застонала. А потом ей привиделось, что Лукас нежно коснулся рукой щеки, шеи, затем медленно повёл пальцами по ложбинке груди, дальше по животу, и дальше. Делис в беспамятстве скрестила ноги, напрягая мышцы таза, затем расслабила их и вновь напрягла, подбирая ритм этому состоянию. Девушка, лежащая в шезлонге под зонтом, замерла в ожидании, её губы набухли и стали алыми, дыхание замедлилось и стало почти не слышным. Ещё мгновение и внизу живота случился первый толчок, второй, третий...
   Делис показалось, что она растворяется в воде. Лукас осторожно коснулся руки девушки, нежно притянул к себе, невесомое тело подалось навстречу, медленно раздвигая бедра. А когда её ноги, коснувшись тела мужчины, нежно обвили талию и сплелись за спиной, непреодолимое желание захлестнуло Дел. Невероятно, но ей показалось, что она ощутила его в себе.
   Истома. Сладкая нега охватила тело. Дел медленно открыла глаза, возвращаясь и не до конца понимая свое состояние, не веря в увиденное, она замерла, силуэт мужчины, стоявшего против солнца, был такой-же, как она видела минуту назад во сне.
  - Ты? Здесь? Как? - только это она и смогла вымолвить, прежде чем опять забыться крепким сном.
  ***
  Не прошло и полгода, а мы с тобой в нашем любимом пивном ресторане "Швейзерхаус", и на столе традиционная закуска: свиная рулька с капустой и пиво в добавок. Что скажешь по поводу такого постоянства?
  - Я думаю, что постоянство, в нашем случае, признак мужского здоровья, - напыщенно ответил Фридлянд.
  - Тогда, дружище, давай попробуем утолить наше возрастное чувство голода, при этом сберечь печень и получить удовольствие.
  - Принимаю! - Феликс уже расправил салфетку и взялся за приборы, при этом его крупный нос все время был направлен в сторону огромной свиной лопатки, искусно запеченной на вертеле, и горки нежной тушеной капусты, красиво украшенной щедрой рукой шеф-повара. Рядом с тарелкой в немом ожидании замерло два бокала пенистого. Все было готово к трапезе, а через десять минут ее было уже не остановить.
  - Феликс, перестань, - Зигмунд аккуратно передвинул ножом румяный кусок свинины поближе к другу. - Видишь, как он на тебя смотрит, явно хочет к тебе. Жирный, запечённый, бронзового цвета шмат мяса лежал поверх тушенной капусты и своим невероятным ароматом требовал уважительного отношения к себе.
  Фридлянд благодарно улыбнулся Зигмунду и буркнул негромко: "Пополам..." - принялся усердно при помощи ножа и вилки делить кусок свинины.
  - Значит ты опять дед? - не то с вопросом, не то с утверждением обратился Хоффман к приятелю.
  - Да, дружище, я счастлив. Ты не представляешь какая она милая, - Феликс взял со стола смартфон и быстро нашёл фотографию своей внучки. А ну-ка, скажи, на кого она похожа?
  Профессор внимательно посмотрел на маленькое прелестное личико и произнёс с тёплой улыбкой:
  - Вылитая Делис, невероятное сходство, скажу больше, природа редко так повторяется.
  - Давай выпьем за здоровье моих девочек и за то, чтобы невзгоды остались позади. Фридлянд поднял маленькую рюмку, наполненную на треть, бесцветным крепким напитком, и с благодарностью посмотрел на друга. Профессор ответил тем же.
  Между тем вечер друзей в заведении Пратера давно перевалил за экватор, но ещё не все важные вопросы были заданы. Виной этому была интеллигентная тактичность Хоффмана.
  - Спрашивай, - в конце концов первым не выдержал Феликс.
  - О чём? - подняв брови невинно ответил визави.
  - Как о чём? Тебе ведь интересно, кто отец малышки?
  - Наверно да, но мне кажется, если ты сочтёшь нужным, то сам всё расскажешь.
  - Да, ты прав. Сам скажу, хотя на самом деле, сказать то и нечего.
  - Что значит нечего?! Я тебя не понимаю.
  - Я сам не понимаю. Несколько раз задавал этот вопрос и всякий раз получал один и тот же ответ, мол не было никаких мужчин и, тем более, отношений. Говорит, Мёртвое море. Мистика какая-то.
  Профессор участливо покачал головой, видимо, рассматривая ситуацию сквозь призму психоанализа. "Невероятно, какие странные события происходят с несчастной девочкой", - подумал Зигмунд. "Хотя почему несчастной? - он задал себе вопрос и тут же нашёл на него очевидный ответ, - но ведь, на самом деле, получилось всё замечательно, почти сказочно, у Дел появилась дочь, а у Феликса внучка. А каким образом зачато это милое существо, разве принципиально важно?" - профессор настолько глубоко погрузился в свои размышления, что не заметил лёгкого раздражения на лице друга.
  - Зигмунд, ты меня слышишь? - видимо Феликс ни раз уже повторил этот вопрос.
  - Да-да, я весь во внимании.
  - Так вот, Зигмунд, последний раз мой разговор с дочерью закончился тем, что она мне подробно описала момент возможного оплодотворения. Представляешь, со слов Дел, это произошло в Мёртвом море, а роль мужчины выполнили солёные капли воды.
  - А ну-ка, ещё раз, ты говоришь о партеногенезе? Кому, как ни тебе знать, что он существует, но только не у людей. Естественная наука теоретически может допустить подобный процесс, но в истории такие случаи пока не задокументированы.
  - Зигмунд, я и сам всё прекрасно понимаю. Но ведь Дел говорит, а внучка улыбается - это факт.
  - Феликс, смотри, я касаюсь пальцами рюмки и она прилипает к ним, - профессор наглядно начал демонстрировать опыт. Что участвует - желатин или коллаген?
  - Желатин! Коллаген в следствии денатурации белка приобретает новые качества, - словно на экзамене начал Фридлянд, а потом, спохватившись, грозно произнёс: - Ты издеваешься?
  - Ничуть, я просто подумал, а вдруг Делис говорит правду...
  Зигмунд замолчал, пристально глядя на Феликса, а затем негромко добавил: - Ты счастливый - это факт.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"