Ожиганов Александр Федорович : другие произведения.

Баян. Восточно-западный диван

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Искандер Аджиган
  
   БАЯН
  
   Восточно-западный диван
  
   Самара
   1980 - 1985
  
  
  
   Когда путей нет внешних - в самом себе ты странствуй,
   Как лалу - блеск пусть дарит тебе лучистый свод.
   Ты в существе, о мастер, своем открой дорогу -
   Так к россыпям бесценным в земле открылся ход.
   Из горечи суровой ты к сладости проникни -
   Как на соленой почве плодов душистый мед.
  
   Руми
  
  
  
   Шариат
  
  
  
   I. Хаджж
  
   Что Кааба для мусульман, то для тебя душа.
   Свершай вкруг этой Каабы обход свой не спеша.
  
   Руми
  
   Первый таваф
  
   1
  
   Сползая вкось по вылизанной змейке,
   складной аршин - состав - отмерил ткань.
   Игла стучит по черной тюбетейке.
   Куда ни ткни - кругом Тмутаракань.
  
   Прибытие - предлог дли поворота
   кругом: по кругу в миллиард углов.
   Тускла засаленная позолота
   лепных полустеблей и полуслов.
  
   Смело самумом смысл для бедуина,
   звучание - пучком согласных-стрел.
   И шепелявит каждая руина
   Самары с выщербленным "р".
  
   2
  
   Наплыв венков - щекоткой на губах.
   Надрывное гуденье катафалка
   гнездится в раструбах и в праздных рукавах
   разбитых механизмов луна-парка,
  
   где что-то лязгает, сверкает и шипит
   окрошкою Песка, Огня и Сада
   и все - суннит ли, суфий ли, шиит -
   пестрят, как этикетки лимонада.
  
   Отравлены колодцы вдоль пути.
   Щепоткой соли, толикою блажи
   удержит дервиш дерганье культи,
   ведь на пути Аллаха нет поклажи.
  
   3
  
   Терновник на заброшенном карьере,
   синеющий орнаментами сур,
   свиреп и укреплен, как аль-Мансур,
   корнями в реставрируемой вере.
  
   По камешку окрашена в цвета
   отцов и вся - ворсинкою к ворсинке -
   подобрана... Сорви! - уже не та:
   то в меле желтизна сквозит, то в синьке
  
   Не выбелить ракушечный костяк.
   не высинить воздушные чешуйки:
   горят! И окроплен зеленый стяг
   поволжской позолотой желчной шутки.
  
  
   Второй таваф
  
   1
  
   Сириус направил острие
   на мою раскрытую тетрадь.
   Если я создание Твое,
   что тогда такое благодать?
  
   Утро развернуло ворох лент:
   солнце, как султана, величать.
   Если я искусный инструмент,
   почему тогда на мне - печать?
  
   Вся земля сверкает, как алмаз.
   беспросветно в тайниках ума.
   Если я - Твой филигранный глаз,
   почему во мне такая тьма?
  
   2
  
   Славу былых племен,
   пепел становищ их,
   сотню Твоих имен,
   тысячу звезд Твоих,
   праведность чистых жен,
   пение райских хур,
   светоч священных войн
   или полночных сур -
   все, что могу назвать,
   все я назвал бы. Но
   "словом и убивать,
   и воскрешать дано..."
   Я же, немой имам,
   темный шаир песков,
   слабость, кичась, придам
   сонму сыпучих слов:
   каждое - тверже ядр,
   а под рукой - ручей.
   Пейте! Неверным - яд,
   праведным - мед речей.
  
   3
  
   Когда - под пятистопный перестук -
   меня размелет мельница разлук,
   кому, скажи, понадобится эта
   мука - щепоть нерастворимых мук?
  
  
   Третий таваф
  
   1
  
   Говорится хикмет в год от хиджры такой:
   одна тысяча триста сорок седьмой,
   говорится в Самаре над Волгой-рекой,
   говорит Искандер Аджиган.
  
   У кафиров цыган холостит кабанов,
   и Самара стоит, как очаг без хуев.
   Я обрезан. Теперь я без ков и без -ов.
   Ни отцов, ни богов - нет: хитан!
  
   Не один я открыл и запомнил хадис.
   Шамсиддин Мухаммад по прозванью Хафиз
   меньше знал! Без конца бормотал я девиз
   и орал муэззином азан...
  
   Правоверные! Вместо мечети вокзал
   свой облупленный купол Аллаху казал,
   кыблу щит - помигал, помигал! - указал:
   в Туристан - в ресторан - вдрабадан!
  
   Правоверные, прозит! Чеснок - на зубок,
   хлеба - Черного камня чернее - кусок,
   крепче - белого - Черного камня - глоток,
   и айда, куда дует хазан!
  
   2
  
   Мне чужие здесь цветы
  
   Фет
  
   Говорится другой хикмет.
   Ночь. Бессонница. Лейлы нет.
   Черным глазом на черный свет
   красной розы открылась рана.
  
   Аллах, помилуй Аджигана!
  
   Ночь ушербна. Во сне - изъян.
   Зачервивел любви тюльпан.
   Я ж опять спозаранку пьян
   в простынях своего дивана.
  
   Аллах, помилуй Аджигана!
  
   Лейла, черных касыд орда
   до утра голосит: "Беда!"
   Но михраб твоего бедра
   озарен немотой Баяна.
  
   Аллах, помилуй Аджигана!
  
   Лейла, "Фатихи" первый звук
   превращен Джабраилом в стук
   сердца: лотосом сжатых рук
   под луной серебрится - джанна...
  
   Аллах, помилуй Аджигана!
  
   3
  
   Это проповедь маджина:
   "Эй, не слушай муэззина!
   Вот с утра у магазина
   мусульмане голосят.
  
   Если бы в нем были вина,
   вылакали бы Сарат!
  
   Час - посту и чан - досугу.
   Время тащится по кругу
   чашей, переданной другу,
   но - троится циферблат.
  
   Присудил к питью пьянчугу
   справедливый шариат.
  
   И едва Аллах затеплит
   утро, - лихорадка треплет
   правоверных. Мир не терпит
   пустоты. Часы стоят.
  
   И мулла вслепую лепит
   пятерни своих салят.
  
   Лейла фаррашем в шалмане,
   будто гуль в Раха Битане,
   держит жизнь мою в стакане
   в добром жанре хамрийят...
  
   Каждый - клятва на Коране! -
   волосок ее - сират."
  
  
   Четвертый таваф
  
   Абу Нувас
  
   1
  
   Ну послушай, Бишр, что общего у меня с мечом? Война?
   Видишь ли, звезде послушен я целиком - светла она!
   Нет, дружище, не рассчитывай на меня: я смело трусом
   мог себя назвать бы в стычке, где зуботычина нужна.
   Если же я неожиданно неприятеля увижу
   в этой стороне, покажется вдруг желанней сторона
   прямо противоположная моему коню. Нагрудник?
   налокотник? шит? шлем?... Господи упаси, - вот имена!
   Нет, как только разгораются эти наши войны, право:
   как бы драпануть удачнее? - перво-наперво важна
   мысль!.. Вот если б было рыцарской доблестью - развеселиться
   с разодетыми красотками за бутылками вина
   и осыпать поцелуями атакованную деву, -
   я б арабов первым рыцарем слыл в любые времена!
  
   2
  
   "Ту, которой друг наскучит,
   пусть бессонница замучит!" -
   краткой надписью на камне
   перстенька Инан нас учит.
   Я ей вырезал на перстне:
   "Сон без сновидений - худший
   вид бессонницы." Она же
   стерла - написала лучше:
   "Каждый любящий - не спящий
   и не бодрствующий." - "Участь, -
   написал, - такая только
   у меня, ей-богу: мучась,
   мертв!" Она же: "Ради бога!..
   Промолчу, - тяжелый случай!"
  
   3
  
   И тогда я - забытый капризной любимой
   и от воспоминаний весь в невыносимо
   изводящей тоске (от нее ж - ни письма,
   ни известия нет) - счел, что необходимо, -
   чтобы страсть не убила меня наповал, -
   вызвать дьявола - женских причуд господина.
  
   И когда мы остались с ним наедине,
   а горючие слезы катились лавиной:
   "Разве ты не заметил, как я исхудал, -
   возопил, - и глаза изъязвило кручиной?!
   Если ты, всемогущий, опять не вдохнешь
   ко страдальцу любовь в грудь безумно любимой,
   я заброшу стихи, отвернусь от певиц,
   никогда не открою дверь лавочки винной.
  
   Я засяду за чтенье, открою Коран,
   буду суры зубрить без конца, и мужчиной
   не сочтут меня больше: молитва и пост
   с филантропией станут моею судьбиной!"
  
   И трех дней не прошло после этого, как
   возвратилась ко мне капризуля с повинной.
  
  
   Пятый таваф
  
   Мирза Галиб
  
   1
  
   На пирушке у любимой я ни капельки не пьян, -
   приказала бы хозяйка пить немного: океан.
   Вот не выдержал напарник груза горестного дела.
   Я кричу, и отвечает эхом только Багистан.
   Приходи! За взгляд единый не отдаст ли брахман сердце?
   сердце брахмана сумел бы отнять даже истукан.
  
   2
  
   Я столько выстрадал, что мне и Страшный суд уже не страшен,
   внушает меньший ужас он, чем ужас этой жизни нашей.
   Не выбираю: ад ли? рай? В моей груди пылает пламя,
   вскипает райское вино в моей обуглившейся чаше.
   Сидел я на ее пути, но так и не попал в покои.
   Кто я такой? Чего я ждал? Что возомнил в любовном раже?
   Одно - записки от подруг, другое же - посланье шаха.
   Чего не в силах дать Хума, я ждал от голубя сейчас же...
  
   Тебе же, Галиб, объяснять не надо, каково бедняге,
   что саламандру с соловьем поставил у любви на страже.
  
   3
  
   Срывая поцелуй, я сразу же раскаюсь.
   Как я заговорить с тобою ухищряюсь!
   Я приношу кирпич с разрушенной мечети
   и возле христиан отстроиться стараюсь.
   Расплачиваюсь я с собой своею верой,
   вытесываю сам кумир - и поклоняюсь.
   На зеркале пятно? - вином очищу сердце.
   Боль причиняет мир - на кравчего бросаюсь.
  
   Я - "Победитель". Что каноны рифмоплетства?..
   Но рвется на пиру круг,если отрекаюсь.
  
  
   Шестой таваф
  
   1
  
   Говорит Искандер Аджиган.
   Что индусу - пустой истукан,
   что ушкуйнику - полный стакан,
   мне - избыток пустыни: обман.
  
   Ложью правды и правдою лжи
   замани же, заворожи,
   спрячь поглубже - и покажи:
   нимб - снаружи, внутри - обман!
  
   Возврати выпадающий слог,
   чтобы я оглянуться смог.
   Слогу - вечность, залогу - срок,
   злобе - вещность, любви - обман.
  
   Обмани же меня, обмани!
   Ночи - днями, ночами - дни.
   Все блуждающие огни -
   маяки мои, капитан...
  
   По наитью - курс на Маристан*.
   Красной нитью - сплошной туман.
   Колыбель бутафорских ран,
   кыбла кыбл - наобум: обман.
  
   *Маристан - сумасшедший дом, от мар - святой
  
   2
  
   Говорится хикмет о тоске
   по уже пролетевшей беде:
   если ни в городах, ни в Орде,
   ни в суме, ни в уме - нет, то где?
  
   Говорится: беда, мол, черна.
   Может быть, так и было - вчера.
   Сердце вдруг озарила стрела.
   Свет остался, стрелы нет нигде.
  
   Смертоносного света струя
   ноет все и звенит, как струна.
   Или не пролетела стрела:
   все летит и сияет - везде?..
  
   Если свет устремился к звезде
   животворной стрелою, то где
   быть победе? и где быть беде?..
   Говорился хикмет о тоске.
  
   3
  
   Сороковая часть добра - закат:
   дырою с дуры, дулей с дурака.
   баскак сдавил, и вывалил босяк
   ему ясак: баклагу языка...
  
   Когда араб гордится красноречьем,
   перс мудростью, а тюрк простосердечьем, -
   отмалчиваюсь. Похвалиться нечем.
   На висельнике - гиря языка.
  
   Цепь натянулась. И оцепенело
   на дереве добра сырое тело, -
   отмаялось - невовремя поспело:
   спросить "который час?" - нет языка.
  
   А сорок жал шипят, как баклажаны
   на противне: "Алля-илля рахманный,
   переведи меня на ино-странный
   немой, немецкий статус языка!"
  
   Вещь - это весть. Вещественное веще.
   Молчание лучом источит вещи.
   Но толмачи выхватывают клещи
   и расщепляют атом языка.
  
   И в сорок сороков словарь толковый
   разбух славянофильскою коровой
   и, целое толкуя как целковый,
   кладет на зуб лопатой языка...
  
   Баскак, возьми целковый! Иляллах,
   возьми свое - все сорок в тороках! -
   не век мне быть в долгах, в шелках, в словах
   на сорока немецких языках.
  
  
   Седьмой таваф
  
   Мирза Галиб
  
   1
  
   Не вырвалось ни искры, и кучки пепла нет:
   сгорел! - испепелила, как? - для меня секрет.
   Спешил, но не ходьба же испепелила ноги:
   боль сломанной колючки ожгла тебя, поэт...
   Эх, Галиб, не болтать бы о каре за неверье
   тому, чью веру выжгло дотла и без примет.
  
   2
  
   Кто сказал, что я не верю в кары Страшного суда?
   Верю. Только ночь разлуки - архистрашная беда.
  
   Обо мне ты вспоминаешь, только чтобы осмеять:
   "Ах, без этого кретина - на пирушке благодать!.."
  
   Что ж, вино дли нас найдется даже в будничные дни.
   Нищие за кабаками ждут, но жаждут ли они?
  
   Тяжело мне. Все смешалось на земле: и смех и грех!
   Но Господь меня, должно быть, вылепил не для утех.
  
   Обещала? Бесполезно, Галиб, и напоминать.
   Скажет: "Нет, с тобой об этом не могла я толковать!"
  
   3
  
   Что знают друзья? На причале "прости"
   сказали, а там - сам верти да крути...
   "Шейх! я не из тех, кто приходит в Каабу,
   хотя - иногда - и встречал их в пути.
  
   _________________
  
  
   Я - камень. Камень я в воде.
   И чем меня бы напугали?
   Но сердце хрупкое разбил
   поток безудержной печали.
  
   Ты не поверишь, что погиб
   я на пути к святой Каабе,
   ведь ты вернулся - невредим -
   из этой легендарной дали.
  
  
   _________________
  
  
   Судьбы последняя страница - и все: конец.
   Никто со мною не сравнится - и все: конец.
   Вся радость в старости - напиться. Напиться бы!..
   Но и вина пришлось лишиться - и все: конец.
  
  
   Целование
  
   Абу Нувас
  
   А когда они священный Черный камень целовали,
   щеки любящих украдкой друг за друга задевали.
   И они вдруг утолили страсть игрой, не согрешив,
   так легко, как будто раньше все себе растолковали.
   И вовеки б эти двое не опомнились, когда б
   их паломники другие от игры не отрывали.
   Прикрывал рукою каждый из напарникоз лицо,
   чтобы, о проказах щек их в храме не подозревали.
  
   Занимались мы с любимой во святой мечети тем,
   чем паломники другие занимаются едва ли.
  
  
   Последний таваф
  
   Я не рисую на песке - черчу
   твою судьбу, кубическую, черную,
   которою читаю и учу,
   как христиане проповедь Нагорную.
  
   Как блеклое стекло оранжерей
   заметнее в местах, где разбивали,
   ты под копиркой кажешься жирней:
   всю истолкли и всю истолковали!..
  
   Вся бледная! - последний экземпляр.
   Сброшюровать, прошить суровой дратвою.
   Карась - Христом, кастратом - Абеляр,
   телец - Тельцом, и ступа - бодхисатвою.
  
   "Прости меня... я помню длинный дом,
   воротничок и двойку по черчению..."
   Так оглянулась баба на Содом,
   еще на шаг шагнув к столпотворению.
  
  
   2. Хал
  
   1
  
   Полушария глаз видны
   лишь с одной стороны луны.
   Только любящий, как лунатик,
   смотрит с внутренней стороны.
  
   2
  
   Опять вы на меня сердиты: "Чуть что - выходит из себя!.."
   Змея цепляется за плиты и вот - выходит из себя.
   Сок винограда в бочках бродит, и космос из себя выходит,
   и - весь в росе! - бутон закрытый с утра выходит из себя!
  
   3
  
   Нет читателей? - экое горе!
   Мой читатель - Эгейское море,
   тайный друг, росомаха и мак...
   Мой читательский круг - Зодиак.
  
   4
  
   Аруд и кафия стиха - все окончательно забыто.
   Ты хороша или плоха, - мной окончательно забыто.
   Беспамятствуя буду плыть: там берег "знать", здесь берег "быть"...
   И где зерно, где шелуха? - мной окончательно забыто!
  
   5
  
   Уходит... уходит земля из-под ног...
   Не перешагнуть через низкий порог!
   Летит голова, как ядро Галилея,
   которым играл механический бог.
  
   6
  
   "Торопись, спеши, как будто у тебя одна минута!" -
   понукает проповедник беззастенчиво и круто.
   Но Аллах, какие бредни! - я не знаю миг последний:
   каждый миг живу я вечно чередой несчетных суток!
  
   7
  
   Будда, Христос и Аллах.
   Все обращается в прах,
   если какое-то имя
   будит свирепость и страх.
  
   8
  
   Дает обет пустынник и аскет.
   Но вне обетов и аскез поэт.
   На что бы он в пути ни оглянулся, -
   на все и так отказ, на все запрет!
  
   9
  
   Не верь ничему. Лишь неверью доверься.
   Ни снам, ни уму - лишь неверью доверься.
   О чем там трубят? кто на рынках судачит?..
   Закройся в дому и неверью доверься!
  
   10
  
   Лишь неверующий доверчив. Подозрение - веры плод.
   И доверчиво так заверчен вечный двигатель - небосвод...
   Свой хорал о Дверях и Рае семицветный волчок играет,
   славя смысл бессловесной Речи тверди, тварей, дерев и вод.
  
   11
  
   Ты указал мне, сух и строг,
   сдвиг ударения на слог:
   "Лейли, - сказал ты. - А не Лейла..."
   Да, здесь я ошибиться смог!
  
   12
  
   Двенадцать девиц, недотрога - одна.
   Двенадцать кострищ, а дорога - одна.
   Есть дюжина средств стать слугой падишаха.
   Возможность стать стражником Бога - одна.
  
   13
  
   Не поклонился Адаму Иблис.
   Бог рассердился - столкнул его вниз.
   Можно понять возмущенье шайтана:
   "Не поклоняться кумиру клялись!"
  
  
   Тарикат
  
   Пришел - копьем, ушел - дождем, стекающим с копья.
  
   Вухорои
  
   I. Макамы
  
  
   I. Тауба
  
   1
  
   Я копаюсь во всем.
   Я во всем покаюсь.
   Покаянным дождем
   по копью стекаю.
  
   За спиной не Содом
   и Гоморра - каюсь:
   только пряничный дом
   и сусальный аист.
   Но дорогу зерном
   я пометил - каюсь!
  
   И с тех пор перед сном
   я с сестрой прощаюсь.
   Но каким языком
   мне покаяться в том,
   я не помню - каюсь!..
  
   2
  
   Что говорил? и сколько пил?
   с кем спал? и выдохся когда?" -
   не спрашивай: я все забыл,
   забыл! - до Страшного суда.
  
   Я говорю простой хикмет.
   Я, как во рву пустой пакет
   из-под событий и примет,
   примят - до Страшного суда.
  
   Сомкнулись половинки дня,
   сверкнули языки огня
   на дне... И не найти меня
   нигде - до Страшного суда.
  
   Источит окаянный пес
   источник покаянных слез.
   Не спрашивай. Что за допрос?
   Я чист - до Страшного суда.
  
   3
  
   Я чище горлицы, невиннее ягня.
   И ни о чем не спрашивай меня.
   Пусть петел разгребает серый пепел, -
   нет в пепле жемчуга, и нет в золе огня.
  
  
   2. Вара
  
   1
  
   Говорит Искандер Аджиган.
   Трезв ли ты или вдребезги пьян.
   бейт бубнишь ли, зубришь ли Коран -
   осмотрись! Разве шутит шайтан?!
  
   2
  
   Раз в собранье сидишь - осмотрись,
   раз с женою лежишь - осмотрись,
   раз работаешь, ешь или спишь -
   осмотрись! Разве шутит Иблис?!
  
   3
  
   Смотри же. - "А что?" - Осмотрительней надо
   быть. - "Ощупью лучше! лицо или слепок? -
   во тьме различать. Предназначен для взгляда
   мираж, а живому доверишься слепо."
  
   - Но нужен же выбор! - "Не на бездорожье.
   доверишься стражам в изглавье, в изножье,
   читающим предначертание Божье
   во тьме. Сновиденьям доверишься слепо."
  
   - Кошмарные сны! - "Отражение дрожи.
   Доверишься нервному дерганью кожи.
   Зрачки заметались, и спутались вожжи!..
   Возница, ты сердцу доверишься слепо.
  
   Зрачки заметались пичугами в клетках!
   вперед ли? назад ли? Четырнадцать лет, как
   исполнилась тьма, но ее однолетка -
   душа твоя - свету доверилась слепо.
  
  
   3. Зухд
  
   1
  
   Истолкованье словес
   есть основанье чудес:
   я от всего отрекаюсь
   значит во всем я воскрес.
  
   2
  
   Ночью молчание - волчий вой -
   рыбьей расцвечено чешуей.
   Все опечатано. И конвой
   этот - никчемный: нет ничего...
  
   Час отреченья - высокий час!
   Но и вблизи не узнали нас.
   Нас не заметили. Свет погас.
   В час отречения - ничего.
  
   Сазовый воздух заполнил сон.
   Жизнь отзывается - в унисон.
   Вот и сомнения вышли вон.
   В час отречения - ничего.
  
   Ночью молчание синевой
   блещет. Укроешься с головой
   этим сиянием. "Кто там?" - "Свой!"
   В час отречения - ничего.
  
   3
  
   Отрекшийся от всего - свой.
   Отрекшийся от всего - сам.
   Отрекшийся от всего - все.
   Отрекшийся от всего - сан.
  
  
   4. Факр
  
   1
  
   Взбрыкнув козлиными ногами,
   заверчивая смерчем пыль,
   сплошными страшными ночами
   факир пылает, как фитиль!..
  
   Не эти шарики руками
   перебирает перед вами:
   Факир жонглирует мирами
   и сам пылает, как фитиль.
  
   Ах, штучки-дрючки, фокус-покус!
   У нищего - высокий тонус.
   факир - сужающийся конус
   волчка - пылает, как фитиль...
  
   Арабы, персы и татары
   хохочут. Брошены товары.
   в пыли - дирхемы и динары...
   Факир пылает, как фитиль!..
  
   О правоверные Востока,
   жизнь беспросветна и жестока,
   но, озаряя путь пророка,
   факир пылает, как фитиль!
  
   2
  
   Ах, алейкум ас-салям,
   палка, коврик и калам,
   за сокровища Востока
   не отдам вас, не отдам!
  
   3
  
   Мне сказал однажды нищий:
   "Нищета - залог здоровья!
   От имущества и пищи
   откажись без предисловья."
  
   Но подверженный сомненью
   я почтенному ответил:
   "Без еды я стану тенью,
   и пойдут по миру дети
  
   без имущества." - "Конечно! -
   закричал старик без страха.
   - Но живущий безупречно
   обретает путь Аллаха,
  
   на котором все лишенья
   завершатся вскоре пиром!"
   И тогда без промедленья
   припустил я за факиром.
  
   Разорвав мирские сети,
   бросил я еду и платье.
   И пошли по миру дети,
   посылая мне проклятья.
  
   И товарищи в шалманах,
   говоря о происшедшем,
   повторяли: "Странно! странно!.."
   и считали сумасшедшим.
  
   Отощавший от хожденья
   то и дело я факира
   тормошил: "Когда ж лишенья
   доведут меня до пира?!"
  
   И факир, потертый коврик
   расстилая для намаза,
   усмехался: "Вскоре! вскоре!.."
   Порази его проказа!
  
   Но - заплаты на заплаты -
   только мой халат менялся.
   И однажды провожатый
   неожиданно скончался.
  
   Боже! поздно или рано
   все кончается на свете...
   Но однажды у шалмана
   я прохожего заметил.
  
   И сказал ему я, нищий:
   "Нищета - залог здоровья!
   От имущества и пищи
   откажись без предисловья."
  
   Но подверженный сомненью
   он почтительно ответил:
   "Без еды я стану тенью,
   и пойдут по миру дети
  
   без имущества." - "Конечно! -
   я сказал ему без страха.
   - Но живущий безупречно
   обретает путь Аллаха!.."
  
  
   5. Сабр
  
   1
  
   Слушайте, люди! Молва донесла:
   нет существа терпеливей осла.
   Но все святоши - ничто перед ним;
   первым вошел он в Иерусалим.
   И знатоки говорят неспроста,
   что на ослиной спине - знак креста.
  
   2
  
   Аллах! Так и слоняться? - "Подожди."
   Или за дело взяться? - "Подожди."
   Поститься? или пить? Ломить? или ломаться?..
   И тихий голос граций: "Подожди!"
  
   3
  
   Когда у тебя и терпенья не просят, -
   над этой страницей корпи не корпи! -
   и ты одинок, как в Египте Иосиф,
   то не торопи провиденье - терпи.
  
   Чем глубже глаза западают в глазницы,
   тем явственней суть испещренной страницы,
   но чистых страниц белокрылые птицы
   скрывают другое значенье - терпи!
  
   Чем ближе к земле, тем искусней в полете.
   На самой высокой и длительной ноте
   в блистающем облаке сотен и сотен
   страниц оборвется паренье - терпи...
  
   Закон равновесия - черным на белом -
   нарушится в сумраке осиротелом,
   душа распростится с распластанным телом.
   Предчувствуя чистое пенье, терпи.
  
  
   6. Таваккул
  
   1
  
   Обещаньям не верю.
   Не надеюсь на чудо.
   Упованьем измерю
   всю скудельность сосуда.
  
   2
  
   Я уповал. Вслепую, наповал
   я на сырую глину уповал.
   Я уповал на узкий промежуток,
   что словом был и больше не бывал
   ничем - еше: чесоткою пустыни
   он заражал язык, и тот плевал-
   ся пустотой... Зияющие язвы -
   без осязания - я целовал.
   И уповал. Ощупывая щели
   в пустотах, я всмотреться забывал,
   и заполняла пустота глазницы,
   и паузами каждый интервал
   взбухал. Звук глох. И напрягалась глина,
   вминалась... И ворочался Ваал
   в Валгалле пустоты. Витые кольца
   сжав, от себя Иблис застраховал
   себя. И центр - везде - пустая площадь,
   пустая трубка и пустой подвал.
   Я уповал на это. Слово в слово
   я вкладывал, как будто колдовал.
   И сыпалось по мусоропроводу
   ничто в ничто. А я - я уповал.
  
   3
  
   Это празднество мирозданья -
   разноцветные миражи...
   Отражение упованья
   на мгновение удержи!
  
   Вглубь - вершина и ввысь - пещера.
   Мир - смеющаяся химера.
   Упование - это мера
   веры на коромыслах лжи.
  
   Лишь на то, чего быть не может,
   положись, и ничто поможет,
   как стократное "Боже, Боже!"
   и паломничество хаджи.
  
   Где же храм? Занесло песками.
   Оказалось: ходил кругами!
   Черный камень ли под губами?
   Поднимайся! кружи... кружи...
  
   В пустоте расцветет касанья
   куст. Отсутствие осязанья...
   Отражение упованья -
   разноцветные миражи.
  
  
   7. Рида
  
   Не смерть, а эта ласковая сука -
   жизнь вожделеет, жмурясь, прижимая
   подушечки к земле... И вот - ни звука,
   ни запаха во тьме! - жест самурая,
   прыжок! - и ты уже прожжен, разорван,
   распят, заласкан, вылизан, и стая
   гиен визжит... Она же, эта прорва -
   жизнь, вся - мур-мур, кис-кис, исчадье рая!
  
   2
  
   Лапы кверху - сдаюсь: горло рви!..
   И у волка - покорность в крови.
   Но кормление с рук - дрессировка:
   плеть - петля - плоть. Уловка любви.
  
   3
  
   Дрессировка - кормление с рук:
   десять ловких и ласковых слуг! -
   в льстивом шелесте пальчиков слышен
   кулачков повелительный стук.
  
  
   2. Фана
  
   Посвящение
  
   Шейх! Рубаи твоих радений -
   рубины запредельных стран.
   Земному сонму поколений
   ты завещал, Абд ар-Рахман:
  
   "Мюрид! Взгляни светло и прямо
   сквозь мир вещей и сквозь себя:
   все замечаемое - яма,
   все замечательное - я."
  
  
   Джами
  
   1
  
   Так очевидно, бытие, как свет субстанция твоя,
   что атомы любых существ - лишь проявление тебя.
   А то, что отпадает здесь от твоего сиянья,
   Уже сокрыто навсегда во тьме небытия.
  
   2
  
   Все вещи, кроме бытия, перед очами созерцанья
   нуждаются для бытия еще в своем существованье.
   Необходимо доказать, что только то необходимо,
   что не доказано, а есть и без научных описаний.
  
   3
  
   Это бытие: не ново, не старо. Ты не унижен,
   не возвышен им, не дальше от него, но и не ближе...
   Ибо перед оформленьем мира или же тебя
   первой стадией творенья суть бесформенность, пойми же!
  
   4
  
   Бог, открывший тебе в замки сотни дверей,
   все же не указал к совершенству путей.
   Чтобы ты не запутался в тщетных усильях,
   остерег: "Не кощунствуй о сути моей!"
  
   5
  
   Свет, который переполнил мир, собою пронизал,
   разом сердцем созерцаем и всегда открыт глазам.
   Но достигнуть созерцанья созерцаемого света
   в глубине ума, в основах разума - нельзя, нельзя!
  
   6
  
   О ты, чье сердце от разлуки исходит горькою тоской,
   доколе будешь в этой муке стенать и биться, словно Ной?
   Ведь ты - в самом же созерцанье. Из-за чего тоска разлуки?
   Открой глаза! Смотри же: видишь, что видишь ты перед собой?
  
   7
  
   Божественные тайны мысль постигнуть тщится:
   все копит истинную суть, все суетится,
   но знание (по существу - ограниченье)
   не постигает существа, в ком нет границы.
  
   8
  
   Сокровенное Истины и в целокупности все
   бытие не постигнет ни ум, ни мышленье твое.
   Лучше ты рассмотри отраженное зеркалом схемы
   расчленение разных систем проявленья ее.
  
   9
  
   В мире мыслей, где предметы в сочетаниях любых
   ни своих основ не знают, ни других основ чужих,
   с точки зрения простого бытия они - одно,
   но однако просветленный разум расчленяет их.
  
   10
  
   Идеи - девственницы за покровом вечности над всеми,
   а в царстве вечности они - уже наложницы а гареме.
   они - места, из коих жизнь исходит к нам потоком света,
   хоть сами остаются там, где все - небытие, все - темень.
  
   II
  
   Когда вершило бытие по всем ступеням нисхожденье,
   оно снимало на ходу покров с другого положенья.
   В последней степени (а здесь осталась степень человека)
   всех положений бытия явилось воссоединенье.
  
   12
  
   Бытие - это древнее море без дна,
   где волну расшибает и пенит волна.
   Берегись, если пеною море затянет:
   эти пенные волны - мираж, пелена!
  
   13
  
   Любимая - одна. Украшен ею зал
   (красуется - она!) ста тысячью зеркал.
   И в каждом из зеркал красотка показала
   свое лицо: то круг, то алиф, то овал.
  
  
   Хакикат
  
   Но я иной. И я, и ты, и он -
   Все - я. Я сам в себе не заключен.
   Я отдал все. Моих владений нет.
   Но я - весь этот целокупный свет...
   О, наконец-то мне постичь дано:
   Вещающий и слышащий - одно!
  
   Ибн аль-Фарид
  
  
   I. Лайлийа
  
   Выполняй молитзу при склонении солнца
   к мраку ночи, а Коран - на заре.
   Поистине, Коран на заре имеет свидетелей
  
   Коран, Мирадж.
   (17, 80)
  
  
   I. Фатиха
  
   Боже милостивый, милосердный!
   Веди нас, рабов усердных,
   по дороге прямой.
   Боже мой!
   Веди нас дорогой лучших,
   облагодетельствованных Тобой,
   а не отверженных и заблудших.
  
   2. Корова
  
   I.
  
   Боже милостивый, милосердный!
   Это - Коран усердных,
   тех, кто тайное утаивает
   и молитву выстаивает,
   и наделы устраивает.
   Им, посланник, свети:
   они на прямом пути!
  
   2
  
   Слышащий, знающий,
   кроткий, прощающий,
   и оживляющий,
   и умертвляющий,
   отнимешь у дерзких
   и праведным дашь,
   Господи наш!
  
   3
  
   Господи наш!
   Прости нас,
   если мы что-то забыли
   и погрешили.
   Господи наш!
   Избавь нас
   от тягот всех тех, по могилам,
   от тягот, что нам не по силам.
   Господи наш,
   помоги нам!
  
  
   3. Семейство Имрана
  
   Верим смиренно - ислам! -
   в то, что ниспослано нам,
   Ибрахиму и Исмаилу,
   коленам и племенам,
   Верим в святую силу
   пророков, предрекших Храм.
   Верим Мусе и Исе.
   От Единого - все!
   Кто ж не приемлет смиренья,
   тем нет прощенья.
  
  
   4. Женщины
  
   И спросят ангелы во мгле.
   Отчаявшиеся ответят:
   "Мы были слабы на земле,
   как старцы, женщины и дети."
   И спросят: "Разве не была
   земля Господня столь безмерна,
   чтоб не остаться без угла?"
   Итак, отчаявшимся - скверна.
  
  
   5. Трапеза
  
   Запрещена вам кровь и мертвечина,
   удавленные и свинина,
   те, что заколоты без молитвы,
   забоданы и прибиты,
   те, что разорваны зверями...
  
   И лишь на жертвенниках - при храме...
  
   Итак, я завершил Коран
   сегодня. Горний свет. Баян.
   Мой долг - свидетельство. Аллах
   о ваших ведает делах!
  
  
   26. Поэты
  
   Та син мим.
  
   Может, я не останусь живым
   и, отчаясь, предам себя смерти
   оттого, что не верят моим
   наставленьям...
   А, взяли бы черти
   всех!
   Пусть поэты их вводят во грех:
   те горазды молоть языками.
  
   Что поэты творят?
   Говорят!
   Но слова их несхожи с делами.
  
  
   52. Гора.
  
   Клянусь горой
   и книгой,
   начертанной на свитке,
   и домом населенным,
   и кровлей вознесенной,
   и морем разъяренным -
   поистине, от пытки
   Господней нет спасенья,
   когда придут в движенье
   и небеса и горы.
  
   И горе
   в тот день клеветникам,
   плескающимся там! -
   в тот день в одно мгновенье
   сгорят они в геене.
  
  
   53. Звезда
  
   Клянусь закатною звездой!
   Товарищ ваш не заблудился.
   То Всемогущий появился
   пред ним за высшею чертой
   и постепенно опустился,
   и Своему рабу открылся,
  
   И это не было мечтой.
  
   Вот лотос крайнего предела,
   и здесь душа Его узрела!
  
   Аль-Лат, аль-Уззу и Манат,
   иную, третью, кто же видел? -
   никто. Господь вас не обидел,
   нет! - это только имена.
  
   Тот, кто неверьем заражен,
   считает ангелами жен.
  
  
   57. Железо
  
   Знай, жизнь ближайшая - забава и игра,
   и состязание во множестве добра.
   Так пляшут в дождь вокруг ростков зеленых,
   а ведь от них останется солома.
   И жизнь ближайшая - не польза, а обман.
   На дальнем рубеже - Господний стан!
  
  
   58. Препирательство
  
   А там, где трое, Он четвертый,
   а там, где пятеро, - шестой.
   Беседа тайная - от черта.
   И скрытый разговор - пустой.
  
   О верные, когда прикажут
   "встать!" - встаньте, скажут "разойтись!" -
   ступайте, ведь Господь на страже
   и с каждым может обойтись,
   как следует!
  
   Когда ж ведете
   с посланником беседу, здесь
   зачтется, если вы найдете
   при этом милостыни десть.
  
  
   73. 74. Завернувшийся
  
   О завернувшийся!
   Простаивай ночь
   или половину -
   прибавлю, отрину,
   когда уж невмочь.
  
   И Слово низрину!
  
   Во тьме - без обмана.
   Полночное бденье.
   Чтенье
   Корана.
  
   Великое плаванье - днем.
   Господа помянем!
  
   О завернувшийся!
   Встань, увещевай.
   и Господа твоего
   возвеличивай!
  
  
   77. Посылаемые
  
   Клянусь направленными утром
   и днем
   и веющими гордо,
   распространяющими бурно
   и различающими твердо,
   передающими прощенье,
   напоминанье и внушенье!
  
   Вот предреченного свершенье.
  
   И когда звезды рассеются,
   и когда небо расколется,
   и когда горы развеются,
   и когда сроки исполнятся, -
   время терпенья -
   до дня разделенья!
   Где его рубежи?
  
   И горе обвиняющим во лжи!
  
   Вы разве забыли,
   что Мы погубили
   тех, кто согрешил?
  
   И горе обвиняющим во лжи!
  
   Землей наделили,
   водой напоили,
   ключ вас освежил.
  
   И горе обвиняющим во лжи!
  
   Ступайте же к тени
   о трех разветвленьях! -
   она швыряет огненные груды,
   громадные, как желтые верблюды.
  
   И горе обвиняющим во лжи!
  
   В тот день язык свой, грешник, завяжи.
   В день разделенья он не пригодится.
   Ты хитр? - ну что ж, попробуй исхитриться!
  
   И горе обвиняющим во лжи!
  
   Богобоязненному - тень, вода и яства:
   пей, ешь и здравствуй! -
   ты это заслужил.
  
   Но горе обвиняющим во лжи! -
   немногое получит эта паства...
  
   Ты наконец уверовал, скажи?
  
  
   2. Вилайа
  
   Аз есмь любовь. Безгласен, слеп и глух
   Без образа - творящий образ дух...
  
   Но у Любви нет цели. Не убей
   Свою Любовь, прицел наметив ей.
  
   Ибн аль-Фарид
  
   1
  
   Ман абадан газелями на -ан
   не переперсияню персиян.
  
   И в рукописных простынях дивана
   я далеко уже не пахлаван.
  
   Я только усыпляю боль обмана,
   когда твоих - во сне! - касаюсь ран.
  
   Сравнений не проси у Аджигана:
   врозь тело и душа, раван и тан.
  
   Но твоего коснусь я снова стана,
   когда меня снесут на гурестан.
  
   2
  
   Я (не рязанский гармонист - самарский кочегар)
   не восседал, как местный мист, в тени густых чинар.
  
   Я проводил в подвале дни и ночи - трали-вали! -
   хотя едва ли, извини, в подвале был пивбар.
  
   Когда в Самару земестан приходит, кочегару
   вручает розовый шайтан угарный плод - самар.
  
   Глотая тухлое CO - ого! - я гурий рая
   целую... в губы? - нет, в лицо? - нет, только строго в бар!
  
   Из подземелья в Гюлистан я возношусь отселя,
   хоть не Емеля я, mon джан, а только Искандар.
  
   3
  
   Твоего бедра човган,
   зан, загнал меня в зендан.
  
   Но страдать в сердабе сердца
   твоего - блаженство, джан!
  
   Словно джинн на дне кувшина,
   я беспомощен и пьян.
  
   Пусть внутри темно и сыро, -
   весь сияет Аджиган.
  
   Говорю: "В темнице сердца
   мне томиться б дайеман!"
  
   4
  
   Большая родина абстрактна, а маленькая велика,
   но не вернуть ее обратно - она безмерно далека!..
  
   Смотри: становище в пустыне... Все расплывается и гинет.
   Отец забыл о блудном сыне, у матери нет молока.
  
   И проданная верблюдица к хозяину не возвратится:
   в колодце высохла водица, и обратилась вспять река.
  
   И распростерла крылья птица - кружит, ей некуда садиться!
   внизу, куда ни обратиться, - земли родимой ни клочка.
  
   И в сумраке осиротелом века плывут над Искандером,
   как облака, - назад, к бендерам, и поднимается рука...
  
   5
  
   Когда барабанит баран,
   "я буду" - будан - бусидан -
   во сне "целовать" по-персидски -
   твои дахане и дахан.
   Дыханием - тихо - согрею
   михраб лихорадящих ран.
   Ты спросишь: "Кто это?" Отвечу:
   "Сошедший с ума Аджиган..."
  
   И утром сверкнет перед нами -
   предвестником смерти - Кейван.
  
   6
  
   Вот из этого сосуда
   я сосу до Самосуда
   (или Страшного суда).
   Со времен царя Дауда
   не просохла борода.
   Изменил Исе Иуда,
   я сосуду - никогда!
   Жизнь, я сыт тобой досюда,
   но горит нутро - беда!
   И сосу, сосу, сосу до
   голоса: "Пей, Искандар!"
  
   Глоссарий
  
   Аджиган - Огненный Змей
   Абадан - никогда
   азан - призыв на молитву
   аль-Мансур - халиф
   аруд и - форма и содержание
  
   Багистан - Бехистун (напарник - Фархад)
   бар - грудь
   баран - дождь
   Баян - Откровение (ясная речь)
   бейт - двустишие
   бендеры - портовый город
   будан - быть
   бусидан - целовать
  
   вара - осмотрительность
   вилайа - святость, освящение духовным путем
  
   Галиб - победитель
   гиацинтовый камень - Черный камень (перв. Чистый гиацинт)
   гуль - оборотень ж. р.
   гурестан - кладбище
  
   дайеман - всегда
   дахан - рот
   дервиш - нищий (странств. монах)
   Джабраил - Гавриил
   джан - душа
   джанна - рай
   диван - собрание стихов
   динар - зол. монета
   дирхем - серебр. монета
  
   зан - женщина
   земестан - зима
   зендан - тюрьма
   зухд - отречение, воздержание
  
   Иблис - дьявол
  
   Кааба - мечеть с Черным камнем в Мекке
   касыда - поэма
   кафир - неверный
   Кейван - Сатурн (символ беды, смерти)
   кыбла - направление на Мекку
  
   лайлийа - зикр (радение) после захода солнца
   лотос - средоточие рая
  
   маджин - шутник, гуляка
   макам - стоянки, ступень Пути у суфиев
   ман - я
   Манат - яз. богиня
   Мирадж - "Перенес ночью", 17-я сура Корана
   михраб - полукр. ниша в мечети
  
   Огонь - ад
  
   пахлаван - богатырь
   Песок - земной мир
  
   раван - душа
   ран - бедро
   Раха Битан - местность в Аравии
   рида - покорность
  
   сабр - терпение
   Сад - рай
   саз - муз. инструмент
   саламандра - "не горит" в огне
   салят - молитва (пять ежедневных)
   самар - плод
   Самара - г. Куйбышев
   Самарра - город на Тигре
   Сарат - канал в Багдаде
   сират - мост в рай над адом тонкий, как волос
   соловей - символ н. любви
   суннит - ортодокс в исламе
   сура - глава Корана
   суфий - мистик в исламе
  
   таваккул - упование
   таваф - ритуальный обход
   тан - тело
   тарикат - второй этап Пути у суфиев, путь
   тауба - покаяние
  
   фана - букв. "уход", "смерть", растворение в Боге
   факр - нищета
   фарраш - мальчик-слуга
   Фатиха - "Открывающая", 1-я сура Корана
  
   хаджж - паломничество
   хадис - предание о Мухаммаде
   хазан - осенний ветер, символ беды
   хакикат - последний этап Пути (хакика - истина)
   хал - озарение, просветление
   хамрийят - жанр "винных стихотворений"
   хафиз - "знающий" Коран наизусть
   хикмет - "изречение", жанр фил. стих.
   хитан - обрезание
   Хума - волшебная птица, Гамаюн
   хур - гурия
  
   човган - клюшка, нечто изогнутое
  
   шариат - законодательство, первый этап Пути
   шаир - поэт
   шайтан - черт
   шиит - сторонник Али
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"