Радугин Михаил Владимирович : другие произведения.

Ктогдекуда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  КТОГДЕКУДА.
  
  
  
   Лето. Светает.
   На окраине большого города, между промзоной и частной застройкой, у объездной дороги, в землянке на бугорке в зарослях камыша проснулся Борис Борисович Гущин. День Борисыча, где бы он ни пробуждался, неизменно начинался с одного и того же ритуала. Проснувшись, он вытягивался на лежанке, и какое-то время лежал неподвижно с закрытыми глазами. Он давно выработал способность, очнувшись ото сна, какое-т время не допускать возникновения никаких мыслей, не позволять впечатлениям, эмоциям и прочим волнениям завладеть сознанием и в таком "новоявленном" состоянии творить молитву. Эта манера молиться скрытно зародилась очень давно, ещё в студенческом общежитии, потом закрепилась в его первой геологической партии, где все его товарищи были комсомольцами и потом во множестве других экспедициях. Теперь он просыпался один, но по-прежнему молился скрытно - ему было нелегко открыть глаза и начать день сегодняшний. Помолившись, Борисыч крестился и вставал. Быстрыми привычными движениями зажигал примус, ставил чайник и выходил во "двор" - утоптанный в чаще камыша пятачок. Глядя на встающее солнце, ещё раз крестился, потом здоровался с Галкой и Рыжей, собаками, кормил их, чем было, и принимался умываться. И только умывшись и причесав голову и густую чёрную бороду, он выпивал, обязательно оставленные с вечера полстакана. Выпив, Борисыч заваривал чай. Пока чай настаивался, он выносил спальные принадлежности, развешивал просушиться. Жить в землянке для Борисыча было привычно. Он всю жизнь проработал геологом и физического дискомфорта в таких условиях не испытывал. Развесив вещи, он наливал чай и с кружкой в руке садился на ящик, служивший и порогом и лавкой, закуривал и клал на колени старый полевой планшет. В планшете хранились карты, письма, фотографии... Раскрыв планшет, он прикасался рукой к бумаге, поглаживал, перебирал пальцами корешки... Крайне редко он доставал, разворачивал и читал что-либо - он помнил всё наизусть. Память у него была хорошая. Письма.... Из его родной деревни от отца и матери. Потом только от матери. Последнее от соседки: "Документы на дом у меня. Хош приежай живи. Хош продай. Только продать некому. Нас старух в селе 13 осталось". Потрогав письма, Борисыч поглаживал карты. Он помнил каждую экспедицию, каждую партию, все маршруты, все раскопы, в которых он отыскал столько богатств земли родной... Вот здесь и вот здесь, а вот тут...Там, лёжа в палатке, они воображали себя благодетелями человечества, строящими новую жизнь. Но потом всё это почему-то оказалось никому не нужным и результаты всех трудов и образцы куда-то пропали, и уж совсем кому-то стало не нужно, чтобы эти богатства земные стали богатством этого народа. Или они уже не принадлежат народу этой страны? Но об этом Борисыч уже даже думать не хотел. За картами лежали конверты с фотографиями. Фотографии он не рассматривал очень давно. Даже прикасаться боялся. Жена умерла давно, он был под Анадырем, и в памяти она осталась, как и всё светлое и доброе - словно в другой жизни, как на карте значок "золото" - также дорога и так же недосягаема. Дети...Дети - это значок "уран", так же... Память у Борисыча была хорошая, но он не помнил того момента и уже не спрашивал себя, когда он просмотрел и как так получилось, что его дети стали уродами.
   Вот эти мысли и переживания он и не допускал в сознание до молитвы.
   На "большой земле" Борисыч чувствовал себя пришельцем с планеты динозавров, который никому не нужен со своим "философским камнем" в обществе, живущем по условным ценностям.
   Убрав планшет с картами былого, Борисыч намечал маршрут сегодняшний. Дела его шли тоже по своему распорядку. Вчера он ходил на станцию, сегодня пойдёт на оптовую базу. После ночной разгрузки всегда бывает бой, не кондиция или просрочка.
   Когда солнышко заиграло на "тарелках" дальнего коттеджа, Борисыч взял тележку и двинулся по тропинке в высоком камыше. Идти было недалеко. Собственно, выбирая место под землянку, он отыскал равноудалённый меж "рыбных мест" бугорок, станция, оптовка, рынок, всё рядом. Дойдя до забора оптовки, он достал из тележки фирменную куртку с логотипом базы, приказал собакам ждать и полез в лаз.
  
   В это же время, в аэропорту этого же города с воздушного судна, среди прочих пассажиров, ступил на землю молодой мужчина субтильно опрятной наружности: светловолосый, голубоглазый, в синем новом, но уже несколько измятом костюме и лёгких туфлях. Багажа у прилетевшего не было, только ручная кладь - перекинутая через плечо спортивная сумка. В толпе пассажиров он не выделялся ничем - его можно было принять за вечного студента или учителя младших классов. Только глаза учителя младших классов усталые и тёплые, а голубые глаза прилетевшего казались замороженными. Не теряя времени на ориентировку, не путаясь в толпе встречающих-провожающих, не откликаясь на предложения таксистов, мужчина спокойно пересёк зал аэровокзала, площадь, дорогу, и вошёл на парковку. С парковки он выехал на чёрном "мицубиши" и со знанием местности, вырулил на шоссе, ведущее к городу.
  
   В это же время по шоссе к городу мчался автомобиль "БМВ" М5. В машине сидели две девушки и двое юношей. Они возвращались из загородного клуба, где они "кайфово тусонулись". За рулём сидел Дима, он гнал очень быстро, ему надо было оказаться дома до того, как проснутся родители. "Заряженный" "БМВ" ему купили за гладкое поступление в институт (хотя сам он и пальцем не пошевелил), и оформлена машина была на него, и в принципе его не напрягали контролем, но всё же, пока стоит демонстрировать как бы соблюдение определённых как бы рамок. Новая "ламбаргини" всё же будет покруче. Рядом сидела его подруга Настя. Сегодня Настя была в прикиде школьницы: банты, передничек, гольфики. Откинув голову, она теребила пальцами край фартучка и постоянно облизывала сухие по-детски пухленькие губы; она, как всегда сразу "перехапала" и теперь её мучил "отходняк" и "сушняк". Пить в машине ничего не было, и Настя страдальчески ныла, прося хоть воды из бачка омывателя. Дима просил её потерпеть до города, она злилась и приближалась к истерике. На заднем сиденье сидели Лёля и Паша. Лёля, коротко стриженная смуглая метиска, вся затянутая в кожу, тоже "перехапала", её мутило, но она молча сдерживала тошноту. Павел всегда знал меру, умел себя контролировать и "закатился" вовремя и потом удачно "дунул в догонку" и ловил сейчас нормальный "приход".
  
   В это же время из города на шоссе вырулил белый "форд". Машину вёл привлекательно брутальный молодой человек, пассажирами были три молодые девушки. Сидящая на переднем сиденье, стройная брюнетка в чёрном платье, курила сигарету и, глядя в лобовое стекло красными глазами, нервно покусывала костяшки пальцев. На заднем сиденье одна девушка, сняв туфли и белый парик, сжавшись калачиком, спала, положив стриженую голову на ногу подруги. Её подруга, плечистая блондинка с пышным хвостом, сидела прямо и неподвижно, только периодически прикладывалась к бутылке "виски". Прежде чем сглотнуть она держала "виски" во рту и, глядя за окно большими удивлёнными глазами, перекатывала крепкий напиток с одной щеки в другую. Ехали молча. Водителя звали Олегом, девушки были "девушками по вызову", которых он забрал с адресов и теперь торопился развести их по домам, заехать в "салон" отчитаться "мадам", получить деньги и скорее вернуться домой, где его ждала жена, которой он обещал засветло выехать на турбазу.
  
  
   Антон Пахомов, таксист, пришёл на смену, как обычно пораньше. Его напарник дремал с бутылкой пива в руках на пассажирском сиденье уже чистой машины. Антон завёл двигатель и потихоньку тронулся, напарник открыл глаза, они выехали из гаража, и всю дорогу до дома, утомлённым голосом сетовал, что на даче всё "прёт, как на дрожжах", что жена одна не управляется, и он не успевает, и когда же он вырвется из города и т. д... Они давно уже при пересдаче смены не делились впечатлениями о пассажирах, не ругали "любителей", ментов, дороги и проч. не пересказывали случившееся, критические или комичные ситуации, не поминали даже о выручке, вообще никак не касались работы - и о чём бы они ни говорили, всё было в минорном тоне - обрыдло всё. Высадив напарника, Антон уже хотел принять первый заказ, но тут позвонила "бывшая".
  - Не отвезёшь Оксану? У нас сегодня аврал, Володю срочно вызывали...- после обычных приветствий, зная ответ, спросила она.
   Оксана была их дочь, Володя "теперешний" "бывшей".
  - Конечно, - сказал Антон.
  - Спасибо.
  - Ну, тогда я её потом и заберу?
  - Ну, это пока не знаю...Видно будет. Созвонимся.
   Незапланированная встреча с дочерью для Антона было всегда счастливое событие. И всякий раз перед встречей он делал определённую внутреннюю настройку - живу хорошо, как все люди живут, хорошие родительские отношения, как у многих отцов и это главное.
   Антон Пахомов был "несостоявшийся" актёр. И в училище и в начале своей актёрской карьеры в театре, он благодаря некоторой задержке в развитии, сохраняющей детскую одарённость, был "подающим надежды" и даже "многообещающим". Мельпомене служил он самозабвенно; играл ярко, виртуозно, профессионально - насколько профессионально может играть актёр бесталанный. И всё шло превосходно; были и овации и поклонницы и завистники - всё, что есть в образе актёра "состоявшегося". И неизвестно, как сложилась бы его карьера дальше, если бы однажды новый режиссёр, по какой-то своей новой системе не открыл ему "ху из ху". Слиться в массу "человек с гармошкой" Антону не позволило всё то же юношеское самомнение и он эффектно хлопнул дверью. К его удивлению, так же эффектно хлопнула дверью и жена. Оказалось, что она уже не могла жить вне образа спутницы "жертвующей собой" ради чьего-то "горения". И как выяснилось, она уже давно "жертвовала собой" ради "горения" "подлинного таланта", Антошиного друга и партнёра по сцене Владимира. Пережить такие апперкоты судьбы Антону помог годовой запой. Пережить годовой запой ему помогли синенькие чёртики, которые набились в печень и грозились сожрать её. Изгнать чёртиков ему помогла молитва, и открывшаяся через неё сакральная мудрость - не всем же быть звёздами.
   Антон жил в ощущении, словно он в антракте присел в гримёрной и нечаянно заснул, и никак не может проснуться.
   Он сутками колесил по дорогам ради того чтобы колесить по дорогам. Иногда он развлекался тем, что "разговаривал" пассажиров и разгадывал характеры и, разгадав, копировал их. И случалось, что выходя из машины, некоторые оставляли в ней "родственную душу". Редкие дни или часы, когда он "просыпался", были те, когда он встречался с дочерью или выезжал за город на рыбалку.
  
   Сегодня Борисычу повезло: на отгрузке было много не кондиции, в цехах много просрочки. Он перетаскал к лазу много голов горбуши, мятых, но не вскрытых банок пива и слегка помятых пакетов сока. Сколько влезло, он уложил на тележку, остальное спрятал, придёт позже и двинулся в обратный путь. Конечно, так много ему не съесть, ни выпить, но излишки он обменяет на хлеб, сигареты и спирт, не каждый день такая удача. Тянуть тяжёлую тележку по топкой тропинке было тяжело, и Борисыч вышел на дорогу и пошёл по ровной обочине. Когда он уже собирался спуститься с насыпи в камыш к землянке, тележка хрустнула и опрокинулась, добыча вывалилась. Осмотрев поломку, Борисыч понял, что ремонт предстоит серьёзный, сварка на раме разошлась. Борисыч решил перетаскать всё в пакетах, благо недалеко осталось. Когда он, освобождая тележку, составил аккуратными стопками банки и пакеты, рядом резко затормозил красный "БМВ", потом задним ходом быстро сдал назад и остановился рядом с ним.
  - Дед, дай сока, - закричала из окошка школьница с бантами, - Скорее, блин, дай скорей сок!
  - Дед, давай скорей! - кричал парень за рулём. - Что стоит-то?
   Борисыч подал девочке пакет сока, она быстро открыла и стала жадно пить, машина дёрнулась, сорвалась вперёд. Но через несколько метров опять резко затормозила, сдала назад и остановилась на обочине.
  - Возьми, дед, спасибо, - девочка протянула деньги.
   Машина опять дёрнулась вперёд, круто взяла влево и резко выскочила на проезжую часть. Чёрный "мицубиши", мчавшийся по шоссе, уклоняясь от столкновения, взял ещё левее и выскочил на встречную полосу, перед белым "фордом". "Фокус" резко затормозил, его развернуло, "мицубиши" резко вильнул вправо, опрокинулся, слетел с шоссе, вращаясь, пролетел метров сорок и упал в высокий камыш. "Форд" выровнялся, газанул и умчался. "БМВ", который в эти секунды продолжал движение, проехал уже метров двести и продолжал ускоряться, но потом затормозил, опять задним ходом вернулся к тому месту, где слетел "мицубиши" и остановился. Из машины вышли два парня, спустились с насыпи, пересекли лужу и вошли в камыш. Борисыч в эти секунды остолбенело стоял с купюрой в руке и смотрел на происходящее. Когда парни скрылись в камыше, он опомнился и тоже поспешил к месту падения "мицубиши". Он видел, где рухнул автомобиль и, ориентируясь в зарослях, не пошёл через топь, которая была вдоль самой насыпи, а обогнул её, продрался до тропинки в камыше и по ней двинулся к месту крушения.
  
  
   Как только Антон подъехал к подъезду, из него вышла Оксана, "бывшая" помахала из окна ручкой, и он повёз дочь в гимназию, во второй класс. Забравшись на заднее сиденье, Оксана дотянулась, звонко чмокнула Антона в ухо и быстро заговорила:
  - Привет па. Па, давай заедем за Сашкой, он мне мороженое должен. Па, а у тебя нет гарнитуры? У меня мама забрала. Нету? Блин...А у нас новые доски в классе, стеклянные, к ним шарики липнут, представляешь. Да, мама сказала, чтобы ты не гнал. А ты мне дашь на обед? А ты после школы заедешь? Давай через мост погоняем, как в тот раз! Ты туда поверни, а то там опять пробка будет. Па, а что такое переходный период?
  - Ну, переходные периоды разные бывают, во многих областях...
  - Мама говорит, что ты застрял в переходном периоде, и теперь будешь вечным шофёром. А мне нравится, что ты в таксисты пошёл. Катаешься себе целый день... Но лучше бы ты в киллеры пошёл.
  - Что? Куда?
  - В киллеры.
  - Дочка, ты что говоришь? Где ты это услышала? Ты хоть знаешь, что это такое?
  - Знаю, знаю. По телеку показывали. Это такой снайпер. Он плохих дядек отстреливает и ему за это чемоданчик денег дают.
  - Оксана, ты уже взрослая девочка и должна понимать, что это всё кино, вымысел. По телеку могут показывать всё что угодно, не надо путать реальную жизнь с художественной фантазией. Ты меня ещё в бэтмэны завербуй или в спайдермены, - на светофоре Антон развернулся к дочери. - Сколько раз я тебя просил, не смотри всё подряд. Не говори так запросто про убийства, ты пока к счастью не можешь знать, что это такое...Но ты уже не маленькая, пора уже учиться правильно трактовать...
  - Па, зелёный.
  - В жизни есть масса других, интересных вещей...
  - А мы на каникулы на море поедем!
  - Кто?
  - Я, мама и дядя Володя.
  - На море?
  - Да.
  - Втроём? - Антон быстро обернулся.
  - Ну да.
  - А мы же с тобой на дачу хотели...
  - Па, ну есть разница, дача и море.
  - Да, это конечно...Но вот после моря мы с тобой поедем на дачу. А на следующий год вдвоём поедем на море.
  - Поедем. А поехали на эти каникулы с нами. А то следующий год, когда ещё будет.
  - Нет уж Оксана, мы с тобой вдвоём поедем.
  - Па, ну какие сейчас могут быть комплексы? Поехали сейчас. Стой! Вон, вон Сашка, тормози!
   Оксана чмокнула Антона в ухо, выпрыгнула из машины и побежала догонять мальчика с большим рюкзачком. Антон принял вызов и поехал работать.
  
  
  
   В предместьях этого же города, в усадьбе с особняком в сорок комнат, гаражом на пятнадцать парковочных мест, английским парком, зимним садом, оранжереей, кортом, бассейном и проч. и проч., в своей спальне проснулась Анна Андреевна Алова. Проснувшись, она долго лежала неподвижно вытянувшись в постели и смотрела в потолок. Она заснула совсем недавно и не выспалась и не была рада пробуждению и не хотела вставать. У неё был жуткий невроз, бессонница, мигрень и что-то с поясницей. Средства, которые она употребила вечером и потом ночью, не помогли. Она знала, как только её ноги коснутся тапочек и она примет вертикальное положение - всё тело наполнится болью (Анна Андреевна была уверена, что её мучают "нечеловеческие" боли и она терпит "страшные муки") и лёжа без движений, глядя в потолок, она старалась оттянуть этот момент. Но через какое-то время, она взглянула на себя со стороны, и её властная натура зашипела от возмущения и унижения таким положением. Гордыня вспыхнула гневом и подхлестнула амбицию, амбиция подстегнула самолюбие, самолюбие выдало энергию, Анна Андреевна встала и полная решимости покончить с проблемой, шагнула в новый день. Из своих покоев она вышла в деловом костюме и таким же выражением на лице. Из своих покоев напротив вышел Сергей Викторович Алов, её супруг.
  - Доброе утро, - учтиво улыбнулся Сергей Викторович.
  - Доброе утро, - лаконично ответила Анна Андреевна, и они прошли в столовую.
   Завтракая (тост с джемом и горячий 39,5 градусов шоколад), Анна Андреевна поинтересовалась:
  - Дима ещё спит?
  - Дмитрий Сергеевич ещё не вставали, - ответила горничная.
   Отодвинув чашку, Анна Андреевна встала, стараясь не смотреть, как Сергей Викторович на другом конце стола энергично уписывает блины в сметане с лососевой икрой, трюфелями и кетчупом, сказала:
  - Я сегодня поздно, - и вышла из столовой.
   Пройдя в южное крыло, Анна Андреевна приоткрыла дверь и заглянула в спальную сына. Посмотрев в полумраке на контур спящего юноши, она тихо закрыла дверь и удалилась. Через минуту она спустилась с западного крыльца, села в "майбах", сказала водителю: "В комитет", и уехала.
   А спустя ещё минуту через восточное крыльцо вышел Сергей Викторович, сел в "мерседес", сказал водителю: "В офис", и тоже уехал.
  
  
   Борисыч по тропинке вышел к лежащей на крыше "мицубиши". Рядом с машиной никого не было, всё было тихо. Собаки, настороженно поглядывая то на хозяина, то на машину, принялись обнюхивать находку. Водительская дверца была распахнута и свёрнута. Борисыч опустился на колени и заглянул в салон. На водительском месте, прижатый подушкой безопасности и пристёгнутый ремнём, висел мужчина в синем костюме. Мужчина не двигался. Борисыч нащупал на его шее пульс - пульс слабый, но был, осмотрел, крови нигде не видно, явных повреждений тоже. До кнопки ремня Борисыч дотянуться никак не мог. Тогда он достал перочиный нож, ткнул подушку, она со свистом сдулась. Борисыч дотянулся до кнопки, но она не прожималась, не отпускала ремень. Тогда он, держа ладонью голову мужчины, перерезал ремень, мужчина упал, Борисыч стал осторожно тащить его из машины. Он долго тянул пострадавшего за руки, подправлял голову, высвобождал ноги. Собаки, подскуливая суетились вокруг, старались помочь. Наконец Борисыч вытянул мужчину, ровно уложил его на примятый камыш и, задыхаясь, сам присел рядом. Но отдыхать времени у него не было. Он быстро осмотрел пострадавшего на предмет переломов - вроде бы нет, и стал грамотно делать ему искусственное дыхание. Повторив несколько раз необходимые манипуляции, Борисыч сам стал задыхаться, и он привалился рядом, отдышаться. Всё это время в кармане мужчины звонил телефон, но "скорую" Борисыч не вызывал: он не мог себя заставить засунуть руку в чужой карман. Он видел, что серьёзных повреждений нет, пульс есть, цвет лица нормальный, и он надеялся, что мужчина скоро придёт в себя. Он сходил к месту, где оставил тележку, взял флакон спирта, пакет сока, посмотрел на мчавшиеся в обе стороны машины, и вернулся. Мужчина лежал так же. Борисыч смочил тряпку спиртом, растёр его лоб, виски, грудь. Потом присел рядом, глотнул спирта, запил соком, достал сигарету, закурил и ответил Галке на её встревоженный взгляд: "Покурю, возьму телефон, вызову".
  
  
   Среагировав и уклонившись от столкновения с "мицубиши", Олег, быстро работая рулём, выправил машину, сжал зубы, стиснул баранку и вдавил педаль газа. Девушки даже ничего не поняли, только большая блондинка равнодушно и отстранённо выругалась. Высаживая девушек, Олег пытливо взглядывал в их лица, но все они, как обычно, молча и отрешённо, не глядя на него, выходили из машины и шли прочь.
   В "салоне" он торопливо отчитался "мадам" о ночной смене, которая и так всё знала от "пасущих" и требовала этой формальности только для дисциплины, и замолчал, ожидая свою долю. "Мадам", которая в любое время суток выглядела одинаково собранной, долго смотрела на него, потом, наконец, спросила:
  - Не надумал?
  - Нет.
  - Будешь брать?
  - Да.
  - Полную?
  - Да.
  - Ну, смотри, - она отдала ему уже отсчитанные деньги. - Считать мы оба умеем. Время мне на руку работает.
   Олег направился к двери.
  - Как дома? - спросила она.
  - Нормально.
   Подъезжая к дому, Олег увидел во дворе "газель" и сразу понял, что происходит. Оставив машину у ворот, он вошёл во двор и оказался в центре скандала. Его брат Геннадий с двумя узбеками выгружал из "газели" двухсотлитровые бочки спирта. Это означало, что в его "цехе", где он "катал" водку, опять предвидится облава. Жена Олега, Нина, используя эту ситуацию, опять демонстративно требовала раздела недвижимости. Она истерично орала на всю улицу, чтобы он (Геннадий) убирался со своим спиртом куда подальше, что они все когда-нибудь взлетят на воздух, что это их дом по документам, что ей надоело жить на пороховой бочке, что она их засадит и т.д. и т. п.. Жена Геннадия, Светлана, проводница, в долгу не оставалась.
  - Если так приспичило, - кричала она, - сами катитесь! Кто вас держит?
  - Это пока ещё наш дом!
  - Выжили свёкра, подделали документы и хотят нас выжить! Половина дома так же наша, как и ваша. Что же ты размен не ищешь?
  - Да это вы свёкра выжили!Какой размен? Вы нам кучу денег должны и вам ещё размен подавай! Совсем оборзели!
  - А я вот риэлтора зарядила! И скоро вам придётся настоящие документы предъявить!
  - Какого ещё риэлтора!? Пока документы на нас, мы решать будем!
  - Ты только орать можешь, а ничего реально решить не можешь. Найдём вариант, с радостью отделаемся от бешенной дуры! Глаза б мои тебя не видели!
  - Ты достанешь, я точно вас сдам!
   Олег, молча, прошёл в душ.
   - Это такой же наш дом, как и ваш! - орала Светлана. - Найдём вариант, подпишетесь, как миленькие! И уж тогда я всё подсчитаю, - грохнув дверью, она заперлась в кухне.
  - Отдай мне за половину и катись, куда хочешь! - крикнула Нина и направилась к душу.
  - Сколько это будет продолжаться? - распахнув дверь, зашипела она на Олега. - Мы едем на турбазу или нет? Я больше не могу жить с этой тварью! Сделай что-нибудь! Куда ты дел документы? Когда всё это кончится? Мужик ты или тряпка?
   Олег, молча, вытолкнул жену и закрыл дверь.
   Документы на дом Олег отдал в залог "мадам", когда выпросил у неё денег, чтобы отдать карточный долг Северному. В карты он сел играть, надеясь выиграть сумму, которую должен был банку по официальному кредиту. Кредит он брал, чтобы войти в дело с Хохлом, другом Северного - "окно" на таможне, в которое входил "конфискант", а выходил "сертифицированный" товар. С товаром их накрыли. Отдал последнее, всё, что смог наскрести. Помог отмазаться Северный. Теперь Олег должен был всем и подозревал, что Северный всё это и состряпал.
   Ударив по двери ногой, Нина пересекла двор и спустилась в подвал. Геннадий, заплатив узбекам, строго им говорил:
  - Заляжете у Хамзы и не высовывайтесь. Пару дней меня не будет. Потом позвоню. Всё ясно?
   Парни, молча, закивали.
  - Всё. Уходите через зады.
   Узбеки ушли, Геннадий, склонившись над бочкой воды, стал умываться.
  - Что правда риэлтора наняли? - тихо спросила его Нина и положила ладонь на спину Геннадия.
  - Ну, да, - равнодушно ответил он. - Она ведь вушлая, как... Просчитала: в Заречном сейчас можно в полцены коттедж взять. У неё там, в правлении кто-то.
  - А как же мы ...
  - А что? Так даже удобнее будет. Она скоро на дальний рейс пересядет, - Геннадий вытерся, повесил полотенце и сказал: - Мы сейчас на дачу.
  - Мы на турбазу, - сказала Нина. - И...?
  - Ну может у меня ночью груз прийти? - улыбнулся Геннадий.
  - Я звякну, когда он уедет.
   Когда Нина поднялась во двор, Олег за воротами разговаривал с незнакомым грузным мужчиной. Незнакомец спокойно, шевеля одними губами, что-то говорил, Олег, молча, слушал. Потом, когда Олег торопливо заговорил, похоже, уверяя в чём-то собеседника, было видно, как у него подёргивается челюсть. Мужчина, не дослушав, кивнул, сказал что-то, похлопал Олега по плечу, и направился к стоявшему в сторонке джипу. Когда джип уехал, Нина подошла к Олегу.
  - Кто это? - спросила она.
  - Северный, - ответил он.
  - Тот самый? Что ему нужно?
   Олег, молча, сел в свой "форд" и уехал.
  
  
   Проходя через свою приёмную, Анна Андреевна, не глядя на секретаршу, сухо сказала:
  - Меня не для кого нет. Ни с кем не соединять, - и вошла в свой кабинет.
   Сев за свой стол, Анна Андреевна разложила перед собой ровно вряд три мобильных телефона, положила руки ладонями на стол, как всегда она это делала, когда надо было принять серьёзное решение, и сосредоточилась, как полководец над картой сражения. Через несколько минут она уверенно взяла первый телефон и набрала номер.
  - Госпожа Шернак? Добрый день, - официально учтиво и в тоже время по-деловому жёстко заговорила она. - Госпожа Шернак, мне неприятно это говорить, но вынуждена констатировать, что результаты нашего сотрудничества, на сегодня, меня не устраивают. Я даже выражусь яснее - просто нет никаких результатов. Позвольте вам напомнить, госпожа Шернак, что заключая контракт с вашей фирмой, напомню тут же, что вас нам рекомендовали очень, очень влиятельные люди, мы надеялись, и вы гарантировали, что работы будут проведены безупречно, на высшем уровне, и в полном объёме. И ещё позвольте напомнить, что вы лично меня заверяли, что заказчиков, недовольных услугами вашей фирмы просто не существует. Так вот, результаты, вернее их отсутствие, нашего сотрудничества, к сожалению, это опровергают и заставляют меня пересмотреть наши договорённости. И если вы не хотите, чтобы первый недовольный клиент появился, то должны проявить максимум профессионализма и найти какое-то креативное решение. Мне казалось, что в сегодняшних условиях жёсткой конкуренции, сумев занять определённое положение, что бесспорно имеет место быть, вы должны особо заботиться о своей репутации. Но... Пока результат оставляет желать лучшего. И меня тревожит тот момент, что временные рамки в нашем контракте обозначены как-то не конкретно, по результату. Но, позвольте, так ведь и до очередного потопа тянуть можно. Если вы всё же по-прежнему гарантируете выполнение взятых на себя обязательств, то давайте кое-что уточним и с корректируем наши действия. Так вот, во-первых: все, предложенные вами, технические средства и методы, не дают пока требуемого результата. И мы убедились, хотя с самого начала было ясно, что никакое даже самое высокотехнологичное, самое совершенное оборудование не даст результата, если нет специалиста соответствующей квалификации. Да, да, нам нужен профессионал, самый лучший профессионал, и не просто профессионал, а талантливый, работоспособный специалист высочайшего класса, способный выполнить поставленную задачу. Да. Так. Во-вторых: давайте посмотрим на пункт, который, к моему сожалению, боюсь, для вас является главным - на тарифы. Я говорю, к сожалению, потому что ожидала с вашей стороны несколько, более творческого подхода. Так вот. Я напомню, что мы утвердили, предложенные вами тарифы без обсуждения. Одно это уже должно было повлиять на вашу ответственность за взятые обязательства. Но увы... Так вот. Исходя из ситуации, мы подумали, что может быть, есть необходимость как-то пересмотреть тарифы. Возможно, вы просто не укладываетесь в рамки финансирования. Может быть, в этом всё дело. Возможно, вы не всё предусмотрели...Проще говоря, госпожа Шернак - деньги не вопрос. Главное - решить проблему. Прекрасно. Надеюсь, наше сотрудничество продолжится более плодотворно. Попозже мы обсудим новые конкретные изменения.
   Отложив трубку, Анна Андреевна посмотрела на часы на дисплее второго телефона, и он зазвонил, именно в этот момент, когда и должен был зазвонить.
  - Анна Андреевна? - услышала она сладкий баритон, - доброго здравия.
  - Здравствуйте.
  - Сегодня пятнадцатое, я просто, как обычно, хотел убедиться, вы получили наш отчёт?
  - Минутку, - сказала Анна Андреевна и, взяв третий телефон, спросила: - Никита, северо-восточный отчёт пришёл?
  - Нет, Анна Андреевна.
  - Вы на месте?
  - Да, Анна Андреевна. Никого не было.
  - Ну, подождите ещё немного, - Анна Андреевна отложила третью трубку и сказала во вторую: - Нет, Василий Алексеевич, отчёт не пришёл.
   Дыхание в трубке сказало Анне Андреевне, что Василий Алексеевич, ожидал не такого ответа.
  - Э-э...Вот география наша...У нас тут со связью, знаете ли не всё в порядке...Ну, время-то ещё ведь терпит.
  - Терпит, - равнодушно сказала Анна Андреевна и отложила трубку.
   На столе замигал селектор.
  - Анна Андреевна, - робко проговорила секретарша, - бумаги на подпись.
  - Давайте.
   Вошла секретарша с бумагами. Пока она шла от двери к столу, Анна Андреевна убирала телефоны и не смотрела на неё. Но она по-особенному чувствовала её приближение, и даже боковым зрением, во всём дресс-кодовом облике девушки - в строгом протокольном костюме и причёске, в лишённом макияжа и всякого выражения лице, в движениях и походке - чувствовала уверенное спокойствие счастливой женщины - и ненавидела её. Но уволить, выгнать, сместить, задушить, убрать её она не могла. Её определил к ней "сам".
  - Чаю? - предложила девушка, когда Анна Андреевна подписала бумаги.
  - Сделайте милость, - процедила Анна Андреевна.
   Через минуту на столе стоял поднос с фарфоровым чайничком и чашкой, сухариками и конфетами. Не прикасаясь к чаю, Анна Андреевна встала из-за стола, подошла к окну, отодвинула штору, и замерла, глядя на улицу. Через какое-то время, она резко задёрнула штору, словно отгораживаясь ей от каких-то мыслей, и вернулась в кресло.
  - Настасья Михайловна, - обратилась она через селектор к секретарше медовым голосом, - если вас так утруждают мои просьбы или вы так загружены работой, и я отнимаю ваше внимание, или вам так уж обременительны некоторые тонкости, то можете не стесняться, просто скажите, я закажу чашку чая в буфете.
  - Что, холодный? - пролепетала секретарша.
  - Ничего, ничего, не беспокойтесь, не отвлекайтесь. Простите, что отрываю вас от зеркала.
   Девушка появилась в дверях.
  - Анна Андреевна, сегодня нечётное, - залепетала она, теребя кончики пальцев, - я сделала Чоу с душицей, как всегда по нечётным.
  - Ах, извините, Настасья Михайловна, это я не способна отличить душицу от жасмина. Не беспокойтесь, я выпью и это.
  - Я сейчас сделаю с жасмином, одну минутку.
  - Ах, оставьте. У меня нет время на эти мелочи. Идите, работайте.
  
  
   За две тысячи километров на северо-восток, в другом крупном городе, Василий Алексеевич Найдёнов, держа трубку у уха, всё ещё осмысливал услышанное от Анны Андреевны. Найдёнов был высоким представительным мужчиной со статусным брюшком и значительной лысиной, который в великолепном английском костюме совсем бы казался магнатной личностью, если бы кардио и гастроэнтерологические диагнозы на округлом лице и бегающие водянистые глазки не выдавали натуру слабую, трусливую, алко-алчно зависимую. Он ещё не разобрался в ситуации, не понял, что это могло означать, как так может быть, а испуг уже покрыл каплями пота его лысину. Его глазки долго метались по экрану навигатора GPS, лежащего перед ним, потом поплутали по столу и наконец, поднялись на человека, который сидел напротив. Напротив, сидел Герман - седой, костлявый мужчина в кожаном пиджаке, с тёмным морщинистым лицом, который совсем казался бы тщедушным, если бы ястребиный взгляд его карих глаз не показывал натуру волевую, двужильную. Герман пытливо смотрел на Василия Алексеевича.
  - Что там? - спокойно спросил он.
  - Э-э...Я что-то не понял...
  - Что?
  - Непонятка какая-то.
  - Да говори ты толком. Что она сказала? Получила?
  - Нет.
  - А спутник, что показывает?
  - Показывает - у неё.
  - И курьер не отвечает, - подытожил Герман и трескуче рассмеялся, потом закашлялся. Найдёнов вскочил из-за стола, распахнул дверь, рыкнул по-генеральски:
  - Кольку сюда! Быстро!
   В кабинет влетел паренёк с зализанной на лоб чёлкой.
  - Николай, - стараясь грозно глядеть на паренька, сказал Найдёнов, - ты у нас спец по связи. Посмотри, с этой штукой всё в порядке? Может она ошибаться?
  - В принципе, нет, - сказал Коля, осматривая приёмник.
  - В принципе, нет. Или нет, в принципе? - заорал Василий Алексеевич.
  - Да нет. Всё в порядке, всё чётко.
  - Вообще, эта хрень, может врать? - спросил Герман.
  - Ну, если бы сигнал вообще пропал или метался... Показывает ведь. Сигнал устойчивый. Пароль не взломан. Маяк я сам крепил. Мы же весь путь отслеживали. Ну, я сейчас проверю код. А, что, что-то не так? - робко спросил Коля.
  - Язык у тебя не так короток, - рявкнул Василий Алексеевич. - Ладно, иди. Проверь всё как следует. Будь на месте.
   Герман подошёл к бару, налил в рюмку коньяка, пригубил.
  - Либо она, либо курьер, - проговорил он, не оборачиваясь.
  - Не спеши, - Василий Алексеевич, опустился в кресло, сопя, достал из кармана пластину таблеток, трясущимися пальцами выковырял одну, положил под язык. - Не спеши. Давай сориентируемся без паники. Это просто непонятка какая-то. Что-то где-то не... Всё ведь отлажено, как часы. Не надо паниковать. Надо как-то уточнить, как-то выяснить.
  - Вась, хватит кудахтать. Времени нет. Надо заряжать команду, - спокойно сказал Герман.
  - Не спеши. Это не та поляна, чтобы шашкой махать. Тут надо семь раз отмерить. А то таких дров наломать можно...что потом...
  
  
   Как только Анна Андреевна закрыла дверь спальни, Дима откинул одеяло и вскочил с кровати. Дверь шкафа отодвинулась, и из него вышел Паша. Из ванной вышли Настя и Лёля.
  - Ну, и никто не вошёл, - громко зашептала Настя, - чего ты боялся? Давай, неси сюда.
  - Нет, нет, - запротестовал Дима, - отец ещё может зайти, прислуга по утрам убирается. Давай сначала всё обсудим, а потом уж...
  - Чего тут обсуждать-то? Иди, принеси, - сказал Паша.
  - В багажнике, считай, как в сейфе, - твёрдо сказал Дима. - Усадьба охраняется, ключи от машины только у меня. Куда вы спешите?
  - А что тянуть-то? Разделим и разбежимся.
  - Вы разбежитесь, а ко мне менты заявятся. Надо всё обдумать.
  - Чего тут думать-то?
  - Может он помер там?
  - А что же ты сразу ментов не вызвал?
  - Да живой он, - уверенно сказал Паша. - Я сам пульс чувствовал.
  - Да никто ничего не видел.
  - А тот мужик, у которого Настя сок покупала?
  - Да брось ты...
  - Да всё понятно, - зашипела Лёля, - он же у нас самый умный, просто хочет всё себе заграбастать.
  - Я? - Дима напрягся. Все они стояли посередине комнаты и все смотрели на него с агрессией. - Да вы, что?
  - А что, нет? Ты же у нас особенный...
  - Не начинай, - вступился Паша. - Правда, торопиться некуда, давайте всё обсудим.
  - Разделить не долго, - подхватил Дима.
  - Вот и тащи сюда! Чего тянуть-то?
  - Да тише вы, - Дима включил музыку.
  Девушки надвинулись на него и все заговорили одновременно.
  - Ты и так весь в шоколаде...
  - Не пудри нам мозги, тащи сюда или идём все в гараж.
  - Там механики могут быть...
  - Тебе-то чего не хватает? У тебя и так всё есть.
  - Я думаю о возможных последствиях.
  - О своей заднице ты думаешь!
  - А ты, вообще, из машины даже не выходила!
  - Маменькин сынок!
  - Да тише вы.
  - Вот если не хочешь, чтобы все узнали...
  - А ты вообще иди отсюда...
  - Закрой рот!
  - Я сейчас охрану вызову!
  - Да я сама сейчас ментов вызову!
  - Давайте по-честному.
  - Про честность он вспомнил...
  - Да что ты можешь?
   Не понятно было, кто кого толкнул первым, кто в ответ ударил - началась свалка.
  
  
   Телефон в кармане пострадавшего, наконец, перестал трещать. В камышах стало тихо. Только с дороги доносилось шипение проносящихся машин. Борисыч затянулся, сунул окурок под подошву, придавил, погладил собаку, посмотрел на мужчину и увидел, что глаза у него открыты, и он смотрит в небо. Борисыч потянулся, склонился над ним.
  - Эй, парень, ты ожил, что ль?
   Мужчина дёрнулся, перевернулся, вскочил, кинулся к машине, быстро, как кошка двигаясь, обшарил всю машину, весь салон, под креслами, вокруг машины, потом остановился и, обернувшись, внимательно посмотрел на Борисыча, на камыш вокруг и бросился, как он себе предположил по направлению полёта машины. Пока он шуршал в камыше, Борисыч опять приложился к пузырьку, запил соком, опять закурил и сказал Галке весло: "Ожил!". Вернувшись, мужчина ещё внимательнее глядя на Борисыча, спросил:
  - Мужик, где сумка?
  - Я никакой сумки не видел, - спокойно ответил Борисыч.
  - Дед, ты кто? - чуть склонившись и, всё вглядываясь своими холодными глазами, спросил мужчина.
  - Прохожий, - весело ответил Борисыч. Ему не понравились первая реакция и первые действия вернувшегося к жизни человека. - Случайный свидетель, твоего блин падения и твоего блин воскрешения.
  - Случайный...А кто ещё тут был?
  - Когда я подошёл - никого.
  - Ты ментов не вызывал?
  - Нет. У меня нет телефона, - Борисыч открыл флакон. - Будешь? Ну, как хочешь. Твоё здоровье, - он сделал большой глоток, запил соком, затянулся и рассказал всё, что видел.
  - Ты уверен, что они подходили к машине? - выслушав, спросил блондин.
  - Да вот же следы. Видишь, камыш раздвинут и примят, аккурат дорожка. Как раз там они и остановились.
   В кармане блондина опять запищал телефон. Он посмотрел на дисплей, на камыш, на небо, не отвечая, сунул телефон в карман и шумно вздохнул. Потом опять уставился на Борисыча, и напряжённо что-то соображая, спросил:
  - И уехали?
  - И уехали.
  - И никто ни полиции, ни скорой не вызвал?
  - Этого я не знаю. Ну, приехали б уж неверно. Видать никто не вызвал. Звони теперь сам.
   Блондин упорно что-то соображал.
  - Ты где живёшь-то? - спросил он.
  - Да тут рядом.
  - В коттеджах?
  - Ближе. В землянке.
  - В землянке?
  - В землянке.
  - Понятно, - блондин помолчал, всё обдумывая что-то. Потом проговорил: - Школьница говоришь...
  - Школьница, блин. Пробы ставить негде.
  - В смысле?
  - Она такая же школьница, как я пионер.
  - В смысле?
  - Там дальше вертеп ночной. Они там и марсианами пляшут. Маскарады нынче в моде.
  - Понятно...Наблюдательный.
  - Да глаза б мои их не видели!
  - Может и номер машины рассмотрел? Марку-то я заметил, а вот номер... Ты не рассмотрел?
  - А то, как же...
  - Нет, серьёзно?
  - По дорожному, он в аварии виноват, что мне таить? Я всё видел. Он вырулил поперёк дороги, он и виновник аварии. Я видел, - и Борисыч чётко назвал номерной знак "БМВ".
  - Дед, да ты молодец.
  - Я уж седьмой десяток как молодец.
  - А точно цифры-то?
  - Он два раза назад сдавал. Память у меня хорошая. Он поперёк газанул. Накурятся всякой дряни и носятся, как угорелые. Что мне скрывать? Будешь?
  - Нет, - сказал блондин, достал телефон, набрал номер, и в трубку: - Здорово Сергеич. Узнал? У меня форс-мажор. Надо номерок пробить...
   Борисыч опять глотнул спирта, крякнул, погладил Галку. Мужчина, получив ответ, опять уставился на него.
  - Так это ты сейчас ментов вызвал? - спросил Борисыч. - Сказать-то я скажу, всё, как было, но из меня свидетель... сам понимаешь не очень-то казистый.
  - Нет, дед. Без ментов разберёмся.
  - Тут теперь кран нужен, - сказал Борисыч, глядя на машину.
  - Да и кран тут не нужен, - не отрываясь от своих мыслей, проговорил блондин.
  - А как же ты её...?
  - Мужик, - видимо определившись с чем-то, легко заговорил блондин: - Тут СТО, приёмка поблизости есть?
  - Цвет мет-то? А как же, есть. Всё тут рядом.
  - Вот и отлично. Хватай дед из машины проигрыватель, колонки и тащи, сдавай. Больше-то один не тащи. А там уж захвати дружка, возвращайтесь и разбирайте её всю.
  - Всю?
  - Всю. Колёса отдельно, проводку отдельно, запчасти отдельно, лом отдельно. Приходилось?
  - Бывало.
  - Ну, вот и отлично, - сказал блондин. - А меня ты не видел. Понимаешь, дед?
  - А на хрен мне понимать-то? Не видел и всё.
  - Вот и отлично. Ну, я пошёл. Прощай, дед.
  - Бывай.
   Мужчина в синем костюме скрылся в камыше по направлению к дороге. Борисыч глотнул спирта, спросил Галку: "А какая нам разница?", и полез в салон машины.
  
  
   "Мадам" в профессиональной среде, сфере интимных услуг, все звали Калигула. Этому прозвищу она была обязана своей властной натуре, слабости к странным речам и пристрастиям, умению устраивать адски грандиозные оргии, и главное, способности щедро осыпать "лаврушкой" или калечить людей. И ещё неизвестно, кто во всех этих действах, чьей славы был достоин. Олег только шагнул в кабинет Калигулы, а она, по его глазам, движениям, дыханию, общему состоянию, уже знала, зачем он пришёл и что ему нужно. Но вида не подала и сначала (очень важный момент в её бизнесе!) дала ему время, и внимательно и чутко выслушала его обстоятельства безвыходного положения и со всем своим расположением, гладко (очень тонкий момент в её бизнесе!) перевела его просьбу - дать ему возможность заработать денег - в мольбу о спасении. После этого, налив себе ликёра, Олегу сока, она выставила в своих глазах понимание заботливой мамочки, которое всегда хранилась где-то в закромах её утробы и, обволакивая его искренней заботой и приторными духами, пропела вкрадчивым баритоном свою любимую арию о людской жестокости, о правящих миром инстинктах и двойной морали, о неподсудности красоты и проч. и проч. Затем, уже с маской сокрушённой добродетели призналась, что не перестаёт убеждаться в востребованности древнейшего из ремёсел в любой исторический период и спросе на юношеские иллюзии и только после этого объявила, что ему повезло - именно сейчас у неё есть то, что ему нужно. И наконец, перейдя ближе к телу, она сказала:
  - Хочешь срубить побольше и побыстрее - придётся повкалывать, - тут она привела несколько печальных примеров некоторых неблагодарных халтурщиц, плюнувших в её колодец (с именами и последствиями). Потом обязательное: - Поскольку у меня к тебе особенное отношение, есть у меня и клиент особый...
   Дальше следовал подробный инструктаж.
  
  
   Муж Анны Андреевны Сергей Викторович Алов был подкаблучником в самом унизительном значении этого положения. Являясь номинально чиновником тяжёлой категории, он понимал, что и пост и чин, в который его возвела Анна Андреевна, служит только картинкой, которую она хочет демонстрировать окружающим для какого-то своего статуса. И он смирно занимал "свой шесток", определённый ему в этой её картинке и боялся высунуться за отведённые ему рамки. Но будучи по складу своему человеком мягким, ленивым, даже по-своему где-то честным, он основательно развалил возложенное на него дело, и поскольку в глубине души Сергей Викторович очень боялся своей супруги, то он очень старательно скрывал это. И как всякий шаловливый ребёнок всегда найдёт лазейку для своих проказ, так и Сергей Викторович умел иногда, в строжайшей конспирации, улизнуть из офиса, из дома, скинуть деловой костюм и отдохнуть: просто посидеть потрепаться с друзьями (ещё имелись такие) в баре, погонять на стадионе мяч, попариться в баньке и проч., что позволяют себе все "нормальные мужики".
   Сегодня был такой день. Доехав до своей конторы, Сергей Викторович отпустил водителя, пересел за руль "мерседеса" и вернулся в усадьбу. Поставив машину в гараж и, стараясь никому не попадаться на глаза, он поднялся в свои апартаменты. Через минуту он вышел оттуда в спортивном костюме и бейсболке, осмотрелся в пустом коридоре, прислушался к музыке в крыле сына, и быстро спустился опять в гараж. Своим ключом он открыл "БМВ", запустил двигатель и выехал из гаража.
  
  
   - Мы теряем время. Позвони ей еще раз, - настаивал Герман. - Поговори, просто постарайся почувствовать, врёт она или нет.
  - Да? Так вот просто? - Василий Алексеевич, утираясь скомканным платком, подошёл к бару. - Это тебе не Дуня Семечкина. Что я ей скажу?
  - Так и скажи - мой маяк показывает, что сумка в вашем доме, с курьером нет связи, давайте разберёмся.
  - Вечно ты всё упрощаешь. Не тот уровень, - сказал Василий Алексеевич, тряся в рюмку флакончик валосердина.
  - Вечно ты всё усложняешь, - ответил Герман и опрокинул рюмку коньяка. - Не я тебя тащил на эти уровни.
  - Если б я туда не поднялся, мы бы до сих пор "отмывками" питались, - проворчал Василий Алексеевич и, морщась, выпил лекарство.
  - А сейчас мы чем занимаемся?
   Легализовавшись совсем недавно и приподнявшись в ранг официальных лиц, Найдёнов очень надеялся, что он наконец-то избавился от прошлого - окружения, постоянного страха, следов, жаргона, влияний, понятий, нестабильности, неопределённости и проч., чем тяготила его жизнь "авторитета". И действительно, на какой-то ступени подъёма, на определённом этапе восхождения ему показалось, что он навсегда оторвался от всей этой "вонючей блататы". Но чем глубже он ввинчивался в новую структуру, тем яснее понимал, что меняются лишь камуфляж и терминология. А после очередного витка карьеры, он вдруг почувствовал себя волком, который набросив овечью шкуру, пробрался в овчарню, но оглядевшись, обнаружил, что овец-то тут нет, вокруг в таких же овечьих шкурах скалятся волкодавы.
   Герман никогда не питал иллюзий и не путал чистоту воротничка с чистотой дел. Он всегда называл вещи своими именами и никогда не изменял понятиям старого урки. Вася упрекал Германа в отсталости, Герман Васю в наивности, но работать они продолжали вместе - такой альянс оказался актуально рентабельным.
   И вот они, друзья детства сидят не в кабинете и не на "хате", а в нечто среднем, что называется офисом, и вместе решают конкретные вопросы и делают реальные дела.
  - Опять ты воняешь своей микстурой, - поморщился Герман. - Поставь себе отдельную рюмку. После этой гадости, коньяк воняет.
  - С каких это пор ты таким брезгвительным стал? - Василий Алексеевич с завистью посмотрел на рюмку Германа. - Я же не для удовольствия это пью.
  - Если ты забыл, - уже серьёзно сказал Герман, - то я напомню, что мне и на твои, и на её звания и на всю эту вашу вертикаль, положить-да-поперёк. Но моя доля есть моя доля. Либо она хочет нас просто развести, либо курьер скрысил, либо его кто-то...Короче, надо действовать.
  - Она не станет устраивать такой глупый развод. Не тот уровень. Это же её колодец.
  - Но маяк-то...
  - Может аппаратура ошибается...
  - Ты что совсем..? Электронике не доверяешь, а людям доверяешь? Курьер мог с ней сговориться.
  - Нет, нет, это проверенный парень. Ты же знаешь. Сколько он у меня работает. Он такой...безо всякой фантазии, без вопросов. Ему дай снежок, скажи, - доставь на северный полюс - и он доставит. Нет, нет...Владик на это не пойдёт. Я его держу в определённых рамках. И потом, он же сам каждый раз перед передачей снимает жучок. Уж если б он решился, он бы положил жучок в поезд и двинул в другую сторону. Нет, нет...
  - Вот. Значит она, - заключил Герман и подлил себе коньяка. - Но мы можем так гадать до морковкина разговенья. А время-то идёт. Надо заряжать команду.
  - Нет, нет, подожди, - метаясь в предположениях, простонал Василий Алексеевич. - Поднимем команду - поднимется шум, может случиться утечка. Зачем нам это? И главное - что им делать? Что ты им прикажешь?
  - Найдут по маяку сумку и передадут ей - вот и всё.
  - Нет, нет, не надо нам лишних людей. Да и дорого это. Давай знаешь, что...Давай я, действительно ещё разок позвоню...
  - Звони, звони.
   Василий Алексеевич набрал номер.
  - Анна Андреевна? - заворковал он в трубку. - Извините, что я опять вас беспокою...Я только хотел убедиться... У нас опять со связью что-то... Мне что-то никак не подтвердят доставку...
   Анна Андреевна переговорила с кем-то по другому телефону, потом сухо ему ответила:
  - Мне тоже.
   Василий Алексеевич, утирая скомканным платком пот с лысины, некоторое время пыхтел в трубку, потом залепетал:
  - Ну, это значит... Значит у нас где-то что-то неполадки какие-то ...Но вы не беспокойтесь, мы разберёмся, всё исправим и отчёт сегодня же обязательно будет у вас.
  - Я не беспокоюсь, - ответила Анна Андреевна. - Но сегодня у меня уже нет времени. Давайте отложим это на завтра.
  - Ну, что вы, ну, что вы....Завтра это завтра. Завтра будет уже другая ситуация. Дайте немного времени, я всё улажу.
  - Извините, сегодня времени у меня уже нет.
  - Ну, как же, ну, что вы...Договор есть договор. Мы должны сегодня....
  - Василий Алексеевич, что вы так волнуетесь? Вы отправили отчёт?
  - Да! Конечно, отправил. Просто, видимо с доставкой что-то...Случайности, конечно, исключены, но...видимо какая-то заминка.
  - Ну, так вы разберитесь и пришлёте завтра, - и Анна Андреевна отключилась.
   Василий Алексеевич растёкся в кресле.
  - Ты, что не можешь её за жабры взять? - презрительно глядя на друга, возмутился Герман. - Завтра знаешь, что она предъявит? Завтра она предъявит неустойку за невыполнение уговора, плюс проценты и ещё по твоей линии что-нибудь затянет.
  - За жабры? Кого? Её? Как? Если она узнает про жучок...она мне так затянет! - Василий Алексеевич, опять стал трясти флакон.
  - Ладно. Хватит кудахтать, - решительно сказал Герман. - Завтра поздно будет. Координаты есть, пора действовать. Я высылаю команду. Позови этого своего, связного, - он достал трубку, набрал номер: - Владимирыч? Узнал? Слушай, у меня тут маленький форс-мажор. Подсоби. Да у вас там. Команда нужна. Пока попасти, там видно будет. По маячку. Вот и добре. Координаты сейчас сброшу, - Герман отложил трубку, написал что-то на листке и повернулся к Кольке. - Вот на этот адрес пошли пароль этого самого маяка. Понял?
  - Понял, - Коля взял бумажку и, проходя мимо стола, взглянул на экран радара. - Ну, работает же, нормально.
   Герман и Вася столкнулись лбами над экраном GPS - сигнал маячка двигался.
  
  
   Сергей Викторович выехал из ворот усадьбы, повернул за угол забора и чуть не сбил мужчину в синем костюме. Резко затормозив, Сергей Викторович высунулся из окошка и закричал:
  - Ты что там, пьяный что ли?
   Мужчина быстро оказался у окошка, в шею Сергея Викторовича упёрся ствол.
  - Двигатель заглуши, - сказал Владик, - держи руки на руле. Так, - он надавил дулом под скулу. - Сумка где? - Сергей Викторович не отвечал. - Третий раз спрашивать не буду. Где сумка?
   Голова Сергея Викторовича свисла, подбородок упёрся в грудь, плечи обмякли, - он потерял сознание. Владик не сразу понял, что происходит с мужчиной. Он потолкал его в плечо, повернул к себе голову, приподнял веко. Потом огляделся - на дороге, сдавленной высоченными заборами никого не было. Владик открыл дверцу багажника, расстегнул сумку, проверил содержимое, кивнул, убедившись, что всё на месте, застегнул сумку и захлопнул багажник. Потом спокойно обошёл машину и долго перетаскивал расслабленное тело на пассажирское сиденье. Потом сел за руль и тронулся вперёд. На подъезде к шоссе он свернул в посадки и остановился. Поправив на голове Сергея Викторовича бейсболку, он вышел из машины, взял сумку, вышел на шоссе и достал телефон.
  - Босс, - сказал он в трубку, - я тут в аварию попал. Задержался немного.
  - Влад! - подпрыгнув в кресле, заорал Василий Алексеевич. - Ты где? Где отчёт? Что происходит?
  - Я с трассы улетел. Отчёт у меня.
  - У тебя!? Ты где?
  - Почти на месте. Скоро доставлю.
  - С тобой всё в порядке? Ты один? Тебе никто не мешает?
   Влад посмотрел по сторонам, пожал плечами.
  - Я в порядке. Один. Никто не мешает.
  - Отчёт цел?
  - Да. Я скоро буду на месте.
   У Василия Алексеевича задёргались и обвисли щёки, Герман, нависая над ним, показывал, чтобы он сразу звонил Аловой.
  - Подожди. Не пропадай, - проскрипел Найдёнов в трубку. - Точно отчёт у тебя?
  - Да, босс у меня.
  - Подожди, я скажу, что делать, - Василий Алексеевич отложил трубку, взял другую: - Анна Андреевна, - голосом скромного героя заговорил он, - мы устранили затруднения, маленькая техническая неисправность, скоро отчёт будет у вас.
   Анна Андреевна ехала за рулём своего "майбаха".
  - Нет, нет, - ответила она в трубку, - сегодня уже поздно, завтра.
  - Э... У...Но...Анна Андреевна, договор есть договор. Мы всегда выполняем свои обязательства. Если отчёт должен быть доставлен сегодня, значит, мы доставим его сегодня.
  - Василий Алексеевич, сегодня уже поздно. Меня нет на месте. Ничего страшного не случится, если отчёт я получу завтра...
  - Дата есть дата...Завтра есть завтра. Я не хочу нарушать договор.
  - Ничего страшного. Один день ничего не решает...
  - Но Анна Андреевна...
  - Завтра, - сказала Анна Андреевна, отложила трубку и надавила на газ.
   Василий Алексеевич растёкся в кресле, потянулся в ящик стола, стал в нём шарить рукой. Герман махнул полную рюмку.
  - Вот сука, - процедил он. - Неустойку включить хочет. Ты веришь этому Владу?
  - А зачем он позвонил бы? - Василий пошуршал пластиной, положил в рот капсулу, запил минералкой.
  - Время выиграть, - сказал Герман.
  - У него кишка тонка. Да и ума не хватит.
  - Ну, допустим, - Герман наполнил свою рюмку. - Допустим всё у него. Но нельзя дать ей возможность подловить нас на просрочку. Пусть найдёт её и всучит лично ей, чтобы завтра никаких претензий не было.
  - Ей лично?
  - Да лично в руки.
  - Да она не пойдёт на это. Это же всегда через людей. Да и нет её на месте.
  - Найдём. Дома или где угодно, надо найти и вручить. Пусть едет прямо домой и всучит дома.
  - Ты, что?
  - Конспираторы хреновы, - Герман выпил. - Хотят всегда чистенькими оставаться! Нашими руками жар загребать. Развели тут шпионские игры. Пусть Влад едет к ней. Пусть она знает, что мы за неё тоже кое-что знаем. Пусть найдёт и передаст! Да ещё пускай и маяк оставит! Пусть сука подумает.
  - Нет, нет, что ты, что ты... - Василий, страдальчески морщась, тёр ладонью свою грудь.
  - Серьёзно говорю - надо передать сегодня. Надо значит надо. У тебя сегодня-то уже вон жопа взмокла. А завтра она укатит на саммит или съезд, потом на Канары или ещё дальше, а через пару недель предъявит... Тебе предъявит. Это тут мы всё контролируем, а там... - Герман опять налил коньячка и присел на стол перед Василием. - Это всё твоя колея. В 24:01 тебе включат счётчик, да ещё и с кресла стряхнут, как щенка плешивого. А потом ещё со мной будешь расчитываться, - он сделал паузу, в упор посмотрел на Василия. - Ты же тоже должен знать за неё кое-что. Зря мы что ли безопаснику такие деньги отваливаем? Мы же тоже можем пощупать её за жабры. Я серьёзно говорю, давай Владу адреса, пусть разыщет.
   Василий Алексеевич трусил, но понимая, что надо что-то делать, выбирал меньшее зло. - Ну хорошо, - наконец, выдохнул он, опять беря трубку.
  - Давай гонцу инфу, пусть найдёт и вручит. А команда будет всех пасти, и мы будем иметь реальную картину происходящего. Давай, звони безопаснику, пока тебя инфаркт не трахнул.
   Василий Алексеевич, отпил минералки, посопел и набрал номер.
  
   Получив от босса новые указания, Влад пошёл вдоль шоссе. Поравнявшись с ним, остановилось такси.
  - Куда едем? - весело выкрикнул Антон.
   Влад сел на заднее сиденье, сумку положил рядом.
  - Мне приятелей навестить надо, - сказал он тоном коммивояжёра, - всего три адреса. Но заплачу я сразу, чтобы вы не волновались...
  
  
   Олег подъехал к небольшому загородному дому, окружённому пышными липами и высоким забором. Позвонив в домофон на калитке, он сказал: "специалист", и прошёл по дорожке к дому, распахнул открытую дверь и вошёл в тёмную прихожую.
  - Проходите сюда, - услышал он женский голос из глубины дома.
   Олег прошёл в просторную тёмную комнату, видимо гостиную.
  - Переодевайтесь здесь и проходите сюда, - продолжала распоряжаться невидимая хозяйка.
   На кушетке лежала экипировка: кожаный ошейник с поводком и сбруя. Олег разделся, затянул на себе кожаные ремни и шагнул в большую тёмную комнату, в которой он увидел, сидящую на троне женщину в высоких сапогах, кожаном корсете и маской на лице. На стене висели цепи с кандалами, перекладина, в углу стояла чёрная кушетка, рядом столик, на котором лежали разнокалиберные розги и другие аксессуары садо-мазо. "Госпожа" поднялась с трона, шагнула на середину комнаты и, поигрывая длинным бичом, осмотрела Олега. Несколько раз щёлкнув бичом в воздухе, она размашистым движением ловко обвила его вокруг его шеи.
  - Как смеешь ты, раб, - закричала "госпожа", - стоять в присутствии своей госпожи!?
   Олег рухнул на колени, она потянула его к перекладине.
  - Ты будешь наказан за свою дерзость, - она пристегнула его запястья к перекладине, - за свою наглость! Я научу тебя, как служить своей госпоже!
   Женщина взяла со столика пучковую плётку.
  
  
   Борисыч, распаренный, румяный, укутанный в простыню, сидел в банной раздевалке, и задумчиво пил чай. Он сделал уже три захода в парилку и теперь, расслабившись телом, собрался с мыслями и думал свою думу. Разбирая машину, он сделал четыре ходки; две на СТО и две в приёмку цветмета. Когда они с Тимофеичем вернулись к машине в пятый раз, там уже орудовала бригада специалистов из гаража, и они даже подходить не стали. Потом, когда они с Тимофеичем разделили выручку, Борисыч отказался "обмыть это дело" и отправился на рынок. На рынке в "секонд хэнде" он обновил свой гардероб, потом сделал, по давно подготовленному списку кое-какие покупки, пообедал в кафе, и отправился в баню. Собравшаяся у него сумма, давала ему возможность реализовать план, который давно у него созревал.
   Весной, когда солнца стало больше, и отступили морозы, когда он сумел выйти из чёрного запоя и при помощи проснувшихся муравьёв, наконец-то, избавился от паразитов, и после того, как он выпарил из себя токсины суррогатного пойла и подлечил ноги, он вернулся к молитве, и отчаяние и навязчивая идея суицида отступили, и к нему вновь вернулось желание жить. И теперь ему осталось только набраться решимости совершить задуманное, чтобы переменить эту жизнь.
  
  
  
   "Госпожа" хлестала остервенело, наотмашь, вдоль и поперёк. Она выкрикивала тирады запредельно грязной, грубой, жёсткой брани, плевалась, рычала, дрожала, шипела и взвизгивала и стегала, стегала... Она распаляла и разжигала себя и постепенно, удар за ударом, крик за визгом, поднимаясь по нарастающей, возбуждение охватывало её и она всё распаляла себя, стараясь приблизить момент, когда она будет совсем готова... Ещё чуть-чуть, ещё рывок и она будет совсем готова и быстро перейдёт к следующему действу. И вот она наконец-то отстегнула своего "раба", села на трон и приказала:
  - Ползи ко мне, грязное животное, и вылежи мои сапоги...
   Вдруг во всём доме раздался переливчатый звон. "Госпожа" подскочила на своём троне, это пищал дверной звонок, но его звук поразил её, как сирена тонущего корабля. Она в панике бросилась к двери, вернулась, задыхаясь, быстро проскрипела Олегу в ухо:
  - Оставайся здесь. Не двигайся. Никуда не выходи, - и метнулась из комнаты.
   В прихожей она посмотрела на экран домофона, и увидела у калитки незнакомого мужчину в синем костюме с сумкой через плечо. Пока она испуганно разглядывала его, он позвонил ещё. Облизнув сухие губы и стараясь унять дыхание, она нажала кнопку и спросила:
  - Кто вы? Что вам нужно?
  - Я курьер, - ответил мужчина, - Я привёз отчёт.
  - Что?
  - Мне нужна Алова Анна Андреевна. Я должен передать ей отчёт северо-восточного округа.
  - Что?
   Мужчина повторил, что уже сказал.
  - Как вы меня нашли здесь? - растерянно залепетала Анна Андреевна, - Вы должны были...Время-то уже...Почему сюда? Как вы меня нашли?
  - Я привёз отчёт, - повторил мужчина. - Я должен вручить его Аловой.
  - Но почему здесь? Где вы раньше были? Как вы меня здесь нашли? Вы один?
  - Я один. Получите отчёт, пожалуйста.
  - Да как вы сюда попали? Почему вас не было в нужном месте в нужное время?
  - Произошла авария.
  - Что вы говорите? Какая авария? Где?
  - Автомобильная. На дороге. Возьмите отчёт, пожалуйста.
  - Вы один? - опять спросила Анна Андреевна.
  - Да, я один.
   Анна Андреевна отперла входную дверь дома, нажала кнопку замка калитки и сказала:
  - Несите его сюда, - отступила за решётчатую дверь в коридор и заперла дверь прхожей на замок.
   Влад открыл калитку, прошёл по дорожке и остановился перед дверью дома.
  - Откройте дверь, но не входите, - крикнула Анна Андреевна.
   Влад распахнул дверь.
  - Не входите, - кричала Анна Андреевна, - Бросьте сумку в комнату и уходите.
   Влад бросил сумку на пол прихожей.
  - Уходите, теперь уходите.
  - Проверять не будете? - крикнул Влад.
  - Нет, нет. Уходите.
  - Отчёт принят?
  - Принят, принят, уходите уже.
  - Анна Андреевна всё в порядке? Вы получили отчёт?
  - Да иди же ты отсюда! Всё в порядке. Доставил и молодец, теперь закрой дверь и уходи. Уходи, иди, иди...
   Ехав сюда на такси, Влад видел, что за ними едет большой чёрный джип. Он понял, что его ведут. Но кто его ведёт, он понять не мог. Главное, он выполнил свою работу. Захлопнув дверь, он пошёл от дома не к калитке, где его ожидало такси и дальше чёрный джип, а в дальний угол двора, перелез через забор на другую сторону и пошёл по тропинке меж дачами. Выйдя из дачного посёлка, он сел в пригородный автобус и набрал номер Василия Алексеевича.
  - Босс, - сказал он в трубку, - отчёт доставлен.
  - Точно? Ей лично в руки отдал?
  - Ну, не совсем в руки...
  - Что значит не совсем? Я же тебе чётко сказал - лично в руки ей самой.
  - Ну, я на пол перед ней поставил. Она так сказала.
  - Не отключайся, будь на связи.
   Влад, не отключая телефона, долго ждал дальнейших указаний. Наконец он услышал в трубке зловеще ласковый голос.
  - Владик, сынок, ты оказывается совсем дурак, - говорил Герман. - Ты плюнул в руку дающему. И куда ты теперь побежишь?
  - Я сделал всё, как вы сказали...- проговорил Влад.
  - Ты, крыса, сделал последнюю ошибку в своей жизни...
   Влад отключился.
  
  
   Как только "госпожа" вышла из комнаты, Олег, срывая с себя сбрую, бросился в другую комнату. Быстро переодевшись, он выглянул в коридор и услышал: "...закрой дверь и уходи. Уходи, иди, иди", и как хлопнула дверь. Осторожно ступая, он прошёл по коридору, заглянул в прихожую и увидел, как "госпожа" присев расстегнула, лежащую на полу сумку и встряхнула её и как наполнявшие сумку пачки долларов перемешались. Застегнув сумку "госпожа" подняла её и направилась из прихожей. Когда она шагнула в комнату, Олег сзади накинул на её шею ремень, который уже был в его руках и с усиленной злобой силой, стал душить её. Она старалась руками ухватиться за ремень на шее, потом дотянуться до его рук, потом с силой толкнулась ногой о стену, Олег ударил её коленом в спину, она упала на колени и стала извиваться, он потащил её по полу и всё тянул и тянул края ремня. В спальной комнате она обмякла, но он всё тянул и отпустил ремень, только когда у него заломило пальцы. Он отпихнул тело и, вставляя ремень в джинсы и тяжело дыша, прислушался. В доме всё было тихо. Олег поднял сумку и пошёл из комнаты, но тут же вернулся и с ходу, с размаха ударил ногой женщину в живот, раз, два, три. В прихожей он остановился у аппарата домофона. Достал из кармана спичку, через носовой платок вдавил кнопку замка, всунул спичку и зафиксировал кнопку. Потом вышел через боковую калитку, сел в свой "форд" и умчался.
  
  
   Во всём доме было тихо и полумрачно, только в одной комнате мерцал и звонил телефон. Тело женщины лежало на ковре, на полу, на спине, одна рука была завернута за спину, другая с содранными ногтями откинулась в сторону, ноги ровно вытянуты. Телефон всё звонил.
  Анна Андреевна дёрнулась, простонала и, хватая ртом воздух и захлёбываясь слезами, соплями и рыданиями, стаскивая с себя маску, поползла к телефону. Удары в живот оказали действие искусственного дыхания. Наконец, она дотянулась до трубки, приняла вызов.
  - Анна Андреевна, - услышала она голос Василия Алексеевича, - вам доставили отчёт?
   Анна Андреевна хватая воздух, как рыба раскрывала рот и не могла произнести ни звука.
  - Анна Андреевна, я надеюсь, вы меня простите за то, что мы несколько нарушили, так сказать, регламент, но мы очень дорожим нашим сотрудничеством и не могли допустить, чтобы даже самые непредвиденные обстоятельства, помешали нам выполнить свои обязательства. Надеюсь, что это никак не отразится на нашем дальнейшем сотрудничестве. И спешу заверить, что ничего подобного впредь не повторится. Хотя, ведь всякое у нас бывает, никто не убережён от простых случайностей...
  - Козёл, - прохрипела Анна Андреевна.
  - Что, простите? Опять, кажется, что-то со связью...Анна Андреевна, что вы сказали?
  - Козёл! - закричала Анна Андреевна.
  - Что? Что это значит? Что с вами?
  - Убью! - взвизгнула она, бросила телефон в стену и разрыдалась во весь голос.
  
  
   Антон, ожидавший клиента, который оплатил проезд, но просил подождать, по опыту уже знал, что долго ждать нет смысла; клиент или забыл о нём, или настолько не ценит его время и уверен, что машина будет ждать сколько угодно, или планы как-то изменились. В общем-то, он мог спокойно уехать, вон и джип, который приехал за ним, развернулся и уехал, но ему не хотелось возвращаться в город порожняком, да и просто было интересно взглянуть на дом. Выкурив ещё одну сигарету, он подошёл к воротам, калитка была приоткрыта. Он крикнул: "Хозяин!". Никто не откликнулся, он вошёл во двор, опять крикнул: "Хозяин!", опять тишина. По дорожке Антон подошёл к дому. Аккуратненький домик, хорошая кладка, строили недавно, но в таком стиле, что дом кажется почтенно старым, дворянским. И никаких грядок: большие деревья в романтическом запустении, и маленькая лужайка для пикника. Симпатичненький домик. Антон постучал в дверь, она приоткрылась: "Есть кто-нибудь?", крикнул он. Никакого ответа. Антон вошёл в тёмную прихожую: "Есть кто дома?".
  Никто не отвечал.
  
   Василий Алексеевич выхватил из рук Германа, стакан с коньяком и телефон, махнул залпом коньяк и, задыхаясь, выпалил в трубку:
  - Ребята, следуйте за объектом. Пока просто ведите его.
  - Мне осточертела вся эта чехарда, - прохрипел Герман. - Кто-то водит нас за нос. Пусть берут сумку и всех кто рядом. А потом будем разбираться.
  - Пока рядом одни курьеры, пешки. Что с них толку? Надо проследить, кто за всем этим стоит.
  - Тоже верно. Если маяк работает, значит это не Влад.
  - И не она...
  - Значит кто-то третий, - подытожил Герман, взял у Васи стакан и налил себе коньяка.
  - Значит либо у нас, либо у неё протечка, - заключил Василий, и потянулся к стакану.
  - Да налей ты уже себе!
  - Да нельзя же мне!
  
  
   "Есть кто дома?" - вопрошал Антон, медленно продвигаясь по коридору. В конце слабо высвечивалась приоткрытая дверь. Антон открыл её, опять проговорил: "Есть кто дома?" и, всматриваясь в полумрак, вошёл. Большая кровать с инкрустированной спинкой, большие мягкие кресла, тумбочки, пуфики, пастельная картина на стене, сплошной ампир. Уютненький интеръерчик. Вдруг где-то, кто-то, то ли всхлипнул, то ли вздохнул. Антон замер. Уже чётко различимо кто-то протяжно проскулил. Антон двинулся на звук и увидел в углу за креслом сжавшуюся женскую фигуру. Он шагнул к ней, она сверкнула на него испуганными глазами и, закрываясь ругами и сжимаясь ещё сильнее, затряслась от рыданий. Антон бросился к ней.
  - Что с вами? Вы целы? - не касаясь её, заговорил он. - Что с вами? Что случилось?
   Женщина не отвечала и, сдавливая рыдания, вжималась в угол.
  - Девушка, не бойтесь, я хочу помочь. Скажите, что с вами, и я постараюсь вам помочь. Может вызвать скорую, полицию?
   Женщина энергично отрицательно затрясла головой.
  - Чем я могу вам помочь? - входя в роль спасателя, спокойно заговорил Антон. - Вы целы? Что с вами случилось? Может, всё-таки вызвать помощь?
  - А-а-а... - Анна Андреевна завыла во весь голос и вцепилась в руку Антона, он обнял её.
  - Да, что с вами? Вы целы?
  - А-а-а! - Анна зарыдала во всё горло, раскатисто, безудержно.
   Олег успокаивал её, поглаживал, уговаривал...
  - Если вы не пострадали физически, - говорил он, - постарайтесь успокоиться. Если не можете сказать мне, что произошло, то не говорите. Скажите только, чем я могу вам помочь?
   Анна, уткнувшись в его плечо, и упиваясь своими рыданиями, не могла ничего выговорить.
  - Прошу вас, постарайтесь успокоиться, - продолжал Антон, - что бы ни произошло, всё это уже позади, худшее уже позади. Вы живы, не ранены, дом не рухнул, земля вертится и всё будет хорошо.
   Анна подняла мокрое, в разводах от туши лицо и посмотрела на него красными глазами.
  - Мужик, ты кто? - вздрагивая, спросила она.
  - Я таксист. Я к вашему дому привёз клиента, он...
   Анна вздрогнула.
  - Смуглого парня?
  - Нет. Блондина в синем костюме.
  - А... - успокаиваясь, протянула она.
   Антон достал платочек и приложил к её мокрой щеке, она взяла платок, промокнула глаза, громко высморкалась и откинула. Потом посмотрела в глаза Антону и спросила:
  - Таксист, ты мужик?
  - Я? Конечно, я мужик.
  - Мужик... Мужик, а мужик...
  
  
   Олег мчался по кольцевой и старался сообразить, что и как делать дальше. От такого количества долларов у него в голове что-то переклинило, но страх, теперь уже страх потерять эти доллары заставлял его обдумать дальнейшие действия. Соображалось скачками: "Калигула знает мой адрес. Быстрей забрать Нинку и валить. Далеко. Навсегда. Прямо сейчас. Даже за Нинкой не заезжать. Она, сука, будет помогать искать. Быстро взять её и валить. Самолёт, поезд отпадают. Машину уже могли объявить в "перехват". Угнать машину. Старенькую. Давно где-нибудь стоящую. Чтобы не сразу хватились. На турбазу, а там видно будет. И пусть они тут все перестреляются".
   Олег подъехал к дому, распахнул ворота, въехал во двор, схватил сумку, вбежал в дом - никого. Он набрал номер жены - отключен. Набрал брата: "Мы на даче. Твоя уехала к Наташке", - сообщил Геннадий. Олег порылся в шкафу, куда она сунула паспорта? Не нашёл. "Сука!". Он бросился в машину. "Перехват!" Выскочил из машины, замер посреди двора с сумкой в руках. На повороте он видел "девятку", "Вован таксует. До Натахи не далеко". Олег выбежал со двора, остановился, "Надо спрятать", вернулся во двор. Ключи от подвала у брата. Олег бросился в дом. Поднялся на чердак, пробрался через старый хлам в угол, засунул сумку в пустой корпус телевизора, завалил каким-то хламом. Спустился, побежал на угол. "До Натахи и назад, полчаса. Возьмём паспорта, кое-что из одежды и пешком до трассы. У базы несколько машин уже с год стоят. Какую-нибудь да заведу".
  
  
   Выслушав угрозы босса, Влад задумался. Он давно работал на Найдёнова и тот всегда был им доволен. Но сегодня с самого начала всё пошло не так как надо. И когда он потерял сумку, всё было очень плохо. Но, ведь он нашёл её. И следуя указаниям босса, всё исправил. Что же случилось? Почему эти угрозы? Кто его вёл? И что же теперь ему делать? Но думать не было специальностью Влада. Его специальность - доставка отчётов. И он решил проверить доставку.
   Он вернулся к дому, осмотрелся и перелез через забор. Останавливаясь, оглядываясь, подошёл к двери. Дверь приоткрыта, Влад аккуратно вошёл. В доме тихо. Он осторожно двинулся по коридору. Вокруг всё тихо, полумрак. В гостиной никого, обстановка не нарушена, тишина. Бесшумно ступая, Влад двинулся дальше. Из приоткрытой двери струится слабый свет. Влад медленно подошёл, прислушался - тишина. Он осторожно заглянул в комнату - на постели лежит парочка, лишь ноги прикрыты простынкой. Присмотревшись, Влад узнал Алову и таксиста. Он, лёжа на спине, курит, она, положив голову на его плечо, блаженно улыбаясь, смотрит в потолок. Обдумывать увиденное, Влад даже не стал пытаться и, открыв дверь, шагнул в комнату. Алова вскрикнула.
  - Где сумка? - направив на неё пистолет, спросил Влад.
   Антон поперхнулся дымом.
  - Спокойно, - твёрдым должностным голосом произнесла Анна Андреевна, накинув на грудь простынь.
  - Где сумка, которую я вам доставил?
   Антон, не зная играть ему "застуканного" любовника или "героя любовника", затрясся. Анна Андреевна, взяла из его руки сигарету, затянулась и внушительно повторила:
  - Спокойно. Ваша задача заключалась в том, чтобы доставить отчёт, так?
  - Да, - согласился Влад.
  - Вы его доставили. То есть, свою задачу вы выполнили. Остальное, не ваше дело. Какие вопросы?
  - Так отчёт у вас? - всё же Влад старался понять ситуацию.
  - Какое вам дело, курьер? Может у меня, может уже в офисе, может в архиве, в моём сейфе, в банке...Вам что нужно?
  - В вашем сейфе...- ситуация для Влада не прояснялась.
  - Вы ведь мне его везли?
  - Ну, да. Вам, - Влад почесал стволом за ухом.
  - Доставили и до свидания.
  - А...Но...Вы подтвердили Найдёнову, что я доставил?
   Антон, видя, что его тут вроде бы, как бы никто не замечает и он как бы тут вообще не причём, потихоньку тянулся за штанами. Анна Андреевна начинала сердиться.
  - Если у вас есть какие-то вопросы, сами их Найдёнову и задавайте. Если успеете.
  - Если успею?
   Антон соскользнул с кровати и стал торопливо натягивать штаны.
  - Что тут происходит? - затараторил он. - Какие доставки? Кто вы такие? Что здесь творится? Ты же сам просил подождать. Я просто зашёл... Я не знаю, что здесь случилось. Я не понимаю, о чём вы говорите, что вы говорите.
   Анна Андреевна поморщилась.
  - У вас ещё есть вопросы? - обратилась она к Владу.
  - Так отчёт у вас?
  - Пошли вон! - закричала Алова. - Вон отсюда! Оба! Убирайтесь прочь! Вон отсюда! Убирайтесь оба! Уроды! Вон из моего дома!
  
   Команда, которая "вела маяк", доложила, куда прибыл "объект", и ждала дальнейших распоряжений.
  - Аккуратно, без шума, - ответил Герман. - В дом входите по ксиве, пакуйте всех кто в нём есть и везите на базу.
   Через несколько минут команда доложила, что в доме никого нет. Груз на месте, но в доме никого.
  - Значит так ребята, - командовал Герман, - делайте засаду. Груз не трогать. Маскируйтесь, ждите. Кто придёт за грузом, того и берите. Только аккуратно, он нам нужен живым. Владимирыч сейчас вышлет подкрепление. Берите всех, кто явится за грузом, пакуйте и везите на базу.
  
  
   Борисыч поставил на стол пачку чая, банку сахара, сигарет, накрыл всё это кастрюлей, присел на лавку и осмотрел свою землянку. Посидел, вздохнул, взял уложенный рюкзак и вышел. Погладив собак, он насыпал им корм, и когда они уткнулись в миску, пошёл по тропинке через камыш. Из зарослей он вышел на окраине улицы частных домов. Петляя задами, проулками он добрался до дома с двумя тарелками. Отогнув лист жести, пролез в сарай, примыкающий к дому. От двери сарая на расстоянии вытянутой руки была железная дверь в подвал дома. Борисыч вылил под дверь пол литра керосина, пятясь в сарай, пролил дорожку, постоял, побормотал что-то мелодичное себе в усы и чиркнул спичку.
  
   Антон и Влад ехали в город, на вокзал. Влад, сидя на заднем сиденье, погрузился в тяжёлые думы, он не моргая, смотрел перед собой, и никак не понимал, что же происходит. Антон, всё ещё не оправился от испуга и по-прежнему не мог понять, что произошло. Когда сели в машину он хотел заговорить, пытался угадать подход и даже подбирал фразы: конечно, не моё дело...ворон ворону глаз не выклюет...моя хата с краю...всяко бывает... и ещё что-то в этом роде, вертелось в голове. Но он чувствовал, что всё это не то, и отставил попытки наладить контакт и понять, что же это было. Ему хотелось одного - поскорее въехать в город и избавиться от этого пассажира. Краем глаза он косился на него. "Пристрелит, - думалось ему, - и бросит в камыш. Сгниёшь, никто и не найдёт. Хоть бы голосовал кто".
  
   Когда Борисыч вышел на дорогу, дом пылал синим конусным факелом. Борисыч постоял, посмотрел на пожар, пробурчал что-то, повернулся и пошёл вдоль дороги. Неожиданно резко рядом затормозило такси.
  - Борисыч! - выскочив из машины, радостно завопил Антон. - Сколько лет, сколько зим! Ты куда бредёшь? Садись, старина, садись! Куда тебе? - он распахнул перед Борисычам дверь, усадил, быстро вернулся за руль. - Это друг мой. Мы с ним рыбачим вместе, - обернулся он к Владу. - Куда же ты пропал, старина? Не поверишь: как ты пропал с нашего места, так и клёва нет. Ты новое место нашёл? Покажешь? Ты знаешь, что это за человек? Это такой человечище! - крутясь, горлопанил Влад. - Это Ермак! Это Папанин! Его государство кинуло, он сам своими руками дом построил! Мы с ним столько рыбы потягали! А сколько водки попили! А помнишь, Женьку чуть не утопили? А как шашлык спалили! Вот хохма была...Ну, ты как, куда пропал-то, не заболел?
  - Да нет, здоров, слава Богу.
  - А дети? У тебя, кажется два сына?
  - Здоровы.
  - Это главное. Так куда тебе?
  - На вокзал.
  - Вот и по пути, значит. Далёко собрался?
  - На родину.
  - По корням соскучился, погостить?
  - Нет. Совсем.
  - Что так?
  - Хватит, помыкался по белу свету.
  - Ну, а тут чего ж не живётся? Дом, сыновья.
  - Да сгорел дом, - спокойно сказал Борисыч.
  - Что ты? Как сгорел, совсем?
  - Совсем.
  - Вот те раз. Вот невезуха. И что ж ты теперь...Там-то у тебя кто?
  - Никого. Умерли все. Но дом остался.
  - А что ж один-то? Сыновья-то где?
  - Да пока тут. Обживусь, приедут. А может, и сами тут обживутся, - Борисыч закурил. - Тут ведь какое дело, как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло.
  - Что так?
  - Да вот ведь в жизни как бывает. Жили-то мы дружно. Хорошо жили, пока они не подросли и ещё лучше жить не захотели.
  - Молодость. У них теперь запросы.
  - Да кабы честно жили, работали...А то ведь ерундой всякой занимались, сказать стыдно. А руки-то ведь у обоих золотые. Один по строительству, другой в механике понимает. Да лентяи, хотят всё и сразу и, не важно как. Руки есть, совести нисколько. А вот как петух в жопу клюнул, так и работать взялись.
  - Ну, а ты чем будешь в деревне заниматься?
  - Землёй. Чем там ещё заниматься.
  - А где деревня-то, далёко?
  - Вниз на гору, вверх по степи, против неба на земле. Хутор Сапрой, слыхал? И никто не слыхал. Два плетня, три пригорка. В степях Донских. Только деревеньку-то давно уж ветром сдуло. Ни железной, ни автодороги. Ничего, обживусь. По мне, так чем дальше от города, тем лучше.
  - Обживёшься, старина.
   Машина остановилась у вокзала. Борисыч полез в карман.
  - Я заплачу, - сказал Влад.
  - Ба, это ты тут? - удивился Борисыч.
  - А вы знакомы? - изумился Антон.
  - Червей вместе копали, - сказал Влад.
   Как только они вышли из машины, Антон дал газу и умчался.
  - Слышь, дед, - сказал Влад, глядя на Борисыча потеплевшими глазами, - а тебе помощник в хозяйстве не нужен?
  - Ты что ль?
  - Ну да, я
  - А ты делать-то что могёшь?
  - Я-то? Могу блин письма разносить.
  - Хорошая работа. Только там некому письма носить.
  - На земле работа всегда найдётся. Я серьёзно, дед. Деньги у меня есть, работы я не боюсь.
  - Серьёзно, что ль? - Борисыч, всматриваясь во Влада, достал сигареты, они закурили. И раньше чем они докурили, Борисыч знал, что перед ним человек с изуродованной грехами душой, запутавшийся и в себе и в жизни, и вместе с тем, человек способный к работе, но не знающий, в чём его работа, и как вообще жить дальше, и может быть в первый раз в жизни почувствовавший, что надо всё менять. А в общем-то, изначально парень неплохой.
   И когда Влад спросил:
  - Возьмёшь?
   Борисыч ответил:
  - Да поехали, коль не шутишь.
  - Поехали.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"