Ришетников : другие произведения.

Часовой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Часовой.
   Пьеса в восьми актах с предисловием.
  
  
   Действующие лица:
   Мартин, молодой человек,
   Глеб Всякий, молодой человек,
   Рогов, старший сержант,
   Рядовой Перетятько, молодой солдат,
   Гоша, молодой здоровый солдат,
   Данилин, полковник,
   Корчморуков, сержант,
   Вера, давно не девочка,
   Борис Николаевич Ельцин, президент Российской федерации,
   Исида, красивая женщина в белой тунике,
   "Свин", солдат,
   "Лещ", солдат,
   "Петруха", солдат,
   Ластовский, майор,
   Амельченко, полковник,
   Фельдшер,
   Бог Рубль,
   Закир, вечный студент,
   Ахмед, студент,
   Джон, студент,
   Ваня Солнцев, студент,
   "Длинный" мент,
   Надя, девушка Мартина,
   Марина, девушка-студентка,
   Вика, девушка-студентка,
   Один еврей,
   Флейтистка,
   Смуглый тип,
   Столяр,
   Девушка в витрине магазина,
   Мужчина на белой машине,
   Мальвина,
   И.П.Рыбкин,
   Министры,
   "Бритоголовый",
   "Цыган",
   Дедушка,
   Декан института Культуры,
   Девушки,
   Солдаты,
   Милиционеры,
   Пацаны,
   Прохожие люди.
  
   Предисловие.
  
   Стекольный район, город Анжеро-Судженск, север Кузбасса, 80-90-е годы.
  
   Провинциальный городок. Запущенные улицы. Разбитый асфальт. Огромные тополя по обе стороны от дороги. Неулыбчивые прохожие в серых и черных одеждах. Бабушка везет коляску с дровами. Мальчишки стреляют голубей. Ветер гоняет по асфальту старую исписанную бумажку.
   Мартин идет вдоль дороги. Не глаженые брюки, старые ботинки, красная клетчатая рубашка китайского производства. Мартин садится на краю дороги.
  
   Мартин: (к зрителю) Меня зовут Мартин. Я родился и вырос в небольшом шахтерском городе Анжеро-Судженск Кемеровской области Советского союза. Наверное, странно сейчас слышать - родился в Советском союзе... Но это правда. Была такая страна.
   Когда я был маленький, я ел козюльки... Признаюсь... В этом когда-нибудь нужно признаться...
   Мне исполнилось 10 лет, когда началась перестройка. Из магазинов всё пропало. Мы по-своему поняли, что такое гласность... Узнали, что такое дефицит и глубоко дышали парами воли, которую приняли за глоток свободы.
   Тогда Анжерка приобрела статус бандитского городка. Об Анжерских братках слава ходила по всему Кузбассу, их побаивались даже в соседних областях. Чисто по бродяжьи, по нашему всё творилось... по жигански... Жили по понятиям, думали, что так и надо. Нужно быть своим пацаном, и всё будет путем.
   В это самое время я вставил себе рондолевую фиксу... Сточил совершенно здоровый зуб - и вставил... Солидно, тогда казалось...
   Мы с друзьями, когда нам исполнилось по 13 лет, уже смотрели по видику порнуху, нюхали момент, а по ночам дрочили на голую луну. Среди пацанов ходила байка: кто занимается онанизмом, у того на ладонях обязательно вырастут волосы. Я изредка тщательно разглядывал свои ладони. Врали.
   С моим другом Глебом Всяким мы держали одноклассницу Ленку Дроздову за титьки. Она нам позволяла это делать. Окружив Ленку в объятия с двух сторон, мы сидели у неё в гостях, в прихожей, на старом диванчике. Я выбирал себе левую грудь, Всякий правую. Нам казалось, это предел мечтаний. Я чувствовал, как билось её сердечко под моей ладошкой. У меня была твердая уверенность, что лет через пять я женюсь на Ленке, потому что держал её за титьку, под которой билось сердечко. Это мы называли свободой.
   Мы пили дешевое разливное вино, которое привозил в новый бар, перестроенный из фабричной столовой, Греба с братками. Греба был большой, рыжий и умный. Он одним из первых догадался, что происходит с Советским союзом.
   Позже мы опять пили... теплый разбавленный спирт, курили первые американские сигареты с фильтром и ходили на дискотеки в дом культуры "Судженское". Там стекольские, к коим относились мы с Глебом Всяким, регулярно долбили приезжих из центра или с Антоновского рудника. Ребята приезжали снимать Судженских и стекольских девочек. Искали временный приют для своих грязных писок. Но не тут-то было. Особенно большой и сильный Глеб любил устраивать мочилово... Во жисть! Романтика!
   Потом наступили девяностые годы. В мою жизнь ворвался Борис Ельцин. Рост высокий. Его рык стоял в моих ушах. Советский союз развалился, КПСС прекратила свое существование, но я так ничего и не понял. Крышу просто срывало... Ельцин сотворил нашу несовершенную, а порой уродливую демократию, вырвал её из номенклатурной пучины. Назвался её гарантом.
   Люди сообразительные сразу стали делать деньги. Оказалось, что Греба до этого тоже делал деньги и очень большие. На улицах начали стрелять. Слава бандитского города укрепилась еще более. Греба был убит из автомата Калашникова прямо возле магазина на Стекольном, он выходил из автомобиля, подъехал Камаз, из него вылез молодой парень в серой рубашке и открыл огонь. Мы с Глебом Всяким оказались в это время неподалеку. Сотрудники милиции нас не подпустили к месту трагедии. По рядам любопытных ходил шепоток, что делят сферу влияния, что вся эта стрельба из-за денег. Мне до этого казалось, что деньги это не главное.
   Эпоха Христа подходила к концу, и у нас появился новый Бог - ДЕНЬГИ. Мы все слепо в него поверили. Мы стали молиться ему ежедневно. Нету слов, приятно, когда Бог у тебя в кармане. Когда Бог у тебя в кармане, ты никому ничего не должен. Ты идешь, попивая крепкое пиво из бутылки, тебя по фигу этот бренный мир. Тебя не интересует, что ты не поступил в институт, мама тебе пока дает деньги. Ты идешь по миру широкими шагами, смотришь на красивых девочек, чешешь в яйцах. У тебя на руке даже нет часов. Зачем часы? Тебе наплевать на время. Миру на тебя тоже наплевать. До поры до времени.
   Он встает и идет вместе с прохожими вдоль дороги, потом останавливается.
   Мартин: В середине 94 года оказалось, что я должен государству. И мне пришлось идти в армию.
  
  
   АКТ ПЕРВЫЙ.
   Сентябрь, 1994 год, п.Мулино, Нижегородская область. Военная часть 06709.
  
   Сцена 1.
  
   Слышится песня: У солдата выходной. Пуговицы в ряд
   Ярче солнечного дня золотом горят.
  
   Комната отдыха в казарме. Молодые солдаты сидят за столами и учат устав караульной службы. Старший сержант Рогов руки за спину ходит от стены к стене. Рядовой Перетятько стоит посредине комнаты.
   Перетятько: (волнуясь) Часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост, нести службу бодро, ни чем не отвлекаясь, не выпускать из рук оружия... (останавливается)
   Рогов: (от стены к стене, от стены к стене, вышагивая по комнате) Учите, дети мои. Ибо это для вас благо, бля... Это не хуйня-муйня... когда вырастите большими, будете учить младших.
   Мартин: (к зрителю) Старший сержант Рогов выглядит на все тридцать, хотя ему в октябре исполнится только двадцать лет. Все в роте ждут этого юбилея, как всемирного потопа. Рогов высокий, мощный, с крепкой нижней челюстью. У него очень внушительный вид. Дома его ждет молодая жена. В роте его боятся даже дембеля.
   Рогов: (кричит) Рядовой Перетятько!
   Перетятько: (подскакивает) Я!
   Мартин: (к зрителю) Перетятько - худощавый, еще розовощекий, бритый наголо, две недели не мытый, в грязной форме. Мы с ним духи.
   Перетятько вытирает рукой под носом, чешет за ухом. Рогов подходит к Перетятько и чешет ему за ухом.
   Рогов: Чешется, бля?
   Перетятько: Чешется, товарищ сержант.
   Все смеются.
   Мартин: (к зрителю) Луна за окном была похожа на затылок Перетятьки, такая же гладкая, такая же белая. Я учу устав караульной службы. Я рядовой Мартин. Курсант артиллерийского полка. Дух, блин. Но скоро я стану слоном. Еще совсем немного. Меньше шести месяцев мне осталось шуршать. Сейчас половина первого... ночи.
   Рогов: (громогласно) Рядовой Перетятько!
   Перетятько: Я!
   Рогов: Ровняйсь! Смирно! Равнение на середину! Перетятько, я предлагаю сделать тебе, бля, четвертую попытку... последнюю... и рассказать наконец-то наизусть устав караульной службы. (пауза) Ты усё понял, бля? Не еби мне мозги, Перетятька!
   Перетятько: Буду стараться, товарищ старший сержант.
   Рогов подергал Перетятьку за ухо.
   Рогов: (похлопал Перетятько по плечу) Старайся, мабут сухопутный. Ты "Бородино" в школе учил?
   Перетятько: Учил, товарищ старший сержант.
   Рогов: Сколько получил за ответ?
   Перетятько: Не помню, товарищ старший сержант.
   Рогов: Хреновая память... (Рогов глубоко вздыхает и тихо командует) Поехали, бля. С разгончиком.
   Перетятько: Часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост, нести службу бодро, ни чем не отвлекаясь, не выпускать из рук оружия, никому его не передавать, в том числе лицам, которым он подчинен: начальнику караула, помощнику караула и разводящему. Услышав лай караульной собаки немедленно сообщить...
   Споткнулся.
   Старший сержант Рогов один раз проходит вдоль комнаты отдыха, останавливается напротив Перетятьки, вытаскивает руку из кармана, чешет Максиму бритый затылок, близко-близко продвигается к лицу...
   Рогов: (командует) Грудь к осмотру... Нет. Давай, становись на "оленя", мабута.
   Перетятько прикладывает одну руку ко лбу обратной стороной ладони, поверх этой ладони прикладывает вторую руку. Приготовился. Рогов со всего маху кулаком бьет Перетятько в лоб, прикрытый двумя ладонями.
   Рогов: Бля! Мабута!
   Перетятько: (краснеет от удара) Спасибо за науку, товарищ старший сержант.
   Рогов: Пожалуста. (потер кулак о ладонь)
   Мартин: (к зрителю) Ладони... (показывает на себе) Обратными сторонами ко лбу - это чтобы от удара синяка не оставалось. Следов от удара нет - а вышибает сильно. Такое маленькое сотрясение...
   Рогов: (Перетятько) Упор лежа принять.
   Перетятько падает на пол.
   Рогов: Раз - два. Раз - два. Р-р-раз - два...
   Мартин: (к зрителю) И так бесконечно. А я смотрю на луну. Я не хочу учить устав караульной службу. Перетятька тоже не хочет, или у него не получается. Я же хочу есть. Смотрю на луну и хочу её проглотить. Я бы с удовольствием отрезал от неё кусок, намазал его на хлеб и заточил. Жрать хочется больше, чем ебаться.
   Рогов: (отходит от Перетятько) Рядовой Мартин!
   Мартин: (встает по стойке смирно) Я!
   Рогов: Твой черед. Рассказывай, Мартин.
   Мартин: Часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост...
   Музыка...
  
   Сцена 2.
  
   Музыка. Мартин выходит вперед. Обращается к зрителю.
   Мартин: За месяц службы я стал неплохо даже отжиматься, подтягиваюсь восемь раз. Для меня это много, если учесть, что до армии я мог подтянуться всего три раза. Мы каждое утро встаем, как дураки в шесть часов, в тяжеленных сапогах, с голым торсом бежим вокруг полка три километра, потом - на спортивную площадку, там турники, брусья. Без пятнадцати семь мы потные и скользкие всей ротой возвращаемся в казарму. Готовимся к завтраку. Кто бы мог подумать, что я буду каждый день жрать с таким аппетитом в семь часов утра. Нам ежедневно ставят задачу - пять минут на прием пищи. И мы молотим как угорелые. Каша горячая, а пихаем её в рот. Нам непременно нужно успеть набить утробу. Если первым позавтракал "дедушка" и встает из-за стола, мы, доели или не доели, должны встать и уносить посуду. Такая херня, бля! (по дороге строем идет рота солдат) Потом с песней, в общем строю, в колоне по три возвращаемся ненадолго в казарму. Меня назначили запевалой. (Мартин становиться в середину колоны рядом со здоровым молодым солдатом Гошей, запевает)
   - По всей земле от края и до края
   Нет города такого, нет села,
   Куда бы ни пришла победа в мае
   Девятого великого числа.
   Гоша: (Мартину) Всё-таки поебень мы поем, Март.
   Мартин: (улыбаясь) А кому сейчас легко, Гоша? (к зрителю) Луны на небе уже нет. Есть мне уже не хочется. Видимо во сне я сожрал луну, намазал её на хлеб и быстро (пять минут на прием пищи!), с удовольствием проглотил. Потом запил это синим морем ночи, газированным звездами. И у меня началась изжога, блин.
   Рота: (громко)
   И смотрит на сынов своих Россия,
   Как будто бы вчера окончен бой.
   Проходят победители седые,
   Победа остается молодой.
   Мартин: (к зрителю, шагая с ротой по плацу) Бодро, громко, звонко. Голоса еще только-только сформировались. Пройдет полгода: лето и осень, и мы себя не узнаем. Так нам, по крайней мере, обещал командир... (показывает пальцем вдалеке, говорит Гоше, который шагает с Мартином плечом к плечу) Вот он - мыльный пузырь. (к зрителю) Полковник Данилин, дядька с большим брюхом и двойным подбородком.
   Полковник Данилин: (кричит издалека) Слабаки. Теперь я оторвал вас от мамкиной титьки. Пришло время воспитать вас крепкими, умелыми, бойкими солдатами. (командует, когда строй проходит мимо него) На месте - стой - раз - два. (улыбается) Налево. (строй солдат поворачивается к нему) Армия - это вам не хуйня-муйня. Армия - это школа жизни. Что вы будете иметь спустя полтора года? Волю - раз, силу - два, энергию - три.
   Музыка врывается в пространство сцены. Полковник Данилин уходит. Из строя выходит, становиться перед солдатами сержант Рогов, музыка не прекращается.
   Рогов: (командует) Упор лежа принять!
   Мартин: (в пол-оборота к зрителю, в упоре лежа) И так до бесконечности.
   Рогов: Раз-два. Раз-два...
   Музыка усиливается.
  
   Сцена 3.
  
   Мартин остается в упоре лежа. Другие солдаты исчезают. Появляется относительно молодая девушка и худой сержант Корчморуков.
   Корчморуков: Раз - два. Раз - два. Раз - два. Раз - два. Ну, как тебе служится, боец?
   Мартин: Отлично служится, товарищ сержант... (в упоре лежа, к зрителю)
   Корчморуков хилый, сухой, с острыми коленями. Он похож на букву "Л". Самый вредный, самый говнистый, самый обиженный из всего сержантского состава. Рассказывали, когда он, будучи еще "слоном". "Слон" - это когда отслужил полгода. Так вот, он напился пьяный, его спящего, совершенно голого, целый час возили по плацу на столовской тележке для посуды. Он лежал на животе, его писька болталась в проеме для кастрюль. Смеялся весь полк. Дежурный офицер изредка выходил на улицу, улыбался, качал головой, выкуривал сигарету и шел назад в штаб. Там его ждали жареная картошка, которую приготовили духи, и Вера, (поднимает голову, смотрит на Веру, давно не девочку, которая безмятежно улыбается)
   Мартин: (к зрителю) Вера, давно не девочка, всегда дежурила вместе с офицерами. Она иногда приносила в полк новую венерическую болезнь, об этом сразу узнавали все... Та, не стесняясь, рассказывала, как серьезно в очередной раз простыла. Пришло время. Офицеры перестали общаться с Верой. Тогда её взяли под свою опеку "деды". Она превосходно делала минет. Это было единственным, на что она еще годилась.
   Корчморуков: Раз - два. Раз - два. Раз - два. (Мартин отжимается)
   Вера, давно не девочка, курит "Приму", ежится от первого сентябрьского холода, почесывает себе лобок.
   Корчморуков: (гладит её по коленке) Вера, а хочешь ты посчитать: раз - два? Ты умеешь считать до двух?
   Вера громко смеется.
   Вера, давно не девочка: Раз и... два. (проводит пальцем по лицу сержанта).
   Корчморуков: Полтора...(лезет целоваться к Вере)
   Вера, давно не девочка: (тяжело дышит) Зачем? Не надо, мой мальчик...
   Мартин стоит в упоре лежа на полтора, на полусогнутых руках. Корчморуков же всё пытается добраться до промежности Веры, давно не девочки. Она сопротивляется.
   Корчморуков: Ну, чё ты? Ну, давай, Вер. У тебя такая здоровская пизда!
   Вера, давно не девочка: Да ты чё? Этот мальчик так и будет стоять на полусогнутых руках?
   Корчморуков: Дался тебе этот душара.
   Мартин: (к зрителю) Это и есть упор "лежа на полтора" За две с лишним тысячи километров от дома. Почему бы мне ни встать и не двинуть Корчморукову по морде сапогом, почему? Чего я боюсь? То, что "деды" меня отдубасят? Да они презирают Корчморукова. Что такое рабское во мне засело, что я лежу и молчу, что принял, как должное звание рядовой, что меня называют - духом, что заставляют петь песни под гитару на ночь Рогову? Такие - "спокойной ночи, дедушки". Когда мне прикажут - я бегаю за сигареткой. И Перетятько бегает, и Гоша бегает, хотя он в плечах шире Корчморукова в два раза. Что нас заставляет бегать? Когда я обещал одной случайной девочке сковырнуть этот суетный мир, как консервную банку. Вывернуть всё наизнанку... Вдруг я, уверенный в себе молодой, здоровый парень, стою в упоре лежа на полтора. Мне мама говорила, что сейчас мы живем в демократическом обществе. Где она свобода? Где конституция? А Борис Николаевич? Полтора... (ему всё тяжелее стоять в упоре "лежа на полтора") Не могу больше.
   Музыка. Корчморуков вертится на полуобнаженной Вере, давно не девочке. ЗТМ.
   Сцена 4.
  
   Часовой Мартин стоит на посту. Вокруг укрытые брезентом орудия, боксы. На Мартине бронежилет, "Калашников"...
   Мартин: (идет вдоль поста, к зрителю) Армия - это полтора года рабства. Я пришел к этому выводу вчера. Домой я пишу письма, что у меня всё в порядке, что служба идет нормально, что кормят хорошо - утром дают вкусную кашу с рыбой, в обед суп и жидкую толченую картошку с жестковатой котлетой, на ужин - тоже каша. Что командиры у нас бравые, что вставать в шесть часов для меня это не проблема, что вчера пять километров с полным боезапасом бегали на стрельбище, что отстрелял я на "пятерку" - поразил все три мишени и комбат выразил мне благодарность, что неделю назад приняли присягу, что я не о чем не жалею... Пишу и плачу. Пять минут мне дают на то, чтобы написать письмо. Заебало всё.
  
   Бродит. Изучает накрытые брезентом орудия.
   Мартин: Сколько интересно стоит такая машина? (пауза) Тупею.
   (садится на песок) Мне непременно необходимо написать новую конституцию. Она нужна России как воздух. (достает из кармана тетрадный листок и карандаш) Напишу... напишу письмо президенту Ельцину, попрошу его выслушать меня. (пишет) "Нам... нам нужна... настоящая конституция, Борис Николаевич. У меня создается такое ощущение... о-щу-ще-ние, что время остановилось... Я стою на посту, а у меня руки чешутся... Только не подумайте, что я сумасшедший или онанист. Больные в караул не ходят. (пауза) Вы об этом знаете, Борис Николаевич? (пауза) А ваш внук пойдет в российскую армию? (пишет) Вы знаете, как тяжело ходить в караул через сутки? Позавчера ночью я стоял на посту, и вдруг сильно-сильно захотел срать. Я не знал, куда деть свою жопу, Борис Николаевич. (пишет быстрее) Как известно - стоя на посту испражняться строго запрещено. Но я наплевал на этот запрет. Мне так захотелось срать, что жизнь казалась мне адом. Я не выдержал, сел под лафетом и навалил большую кучу. "Мину" под пушкой нашли к вечеру, когда уже сменился караул. Долго разбирались - кто же все-таки натворил... Но я не сознался, Борис Николаевич. Когда ужинали в столовой мне рассказывали: кого-то наказали за то, что он насрал под лафетом. Кто-то получил наказание за меня. Как мне быть, Борис Николаевич, посоветуйте. С уважением, рядовой Мартин" (заканчивает писать, улыбается, потом прислоняется к лафету и засыпает)
  
   Появляется Борис Николаевич Ельцин. Он диктует ответ на письмо Мартина.
   Борис Николаевич Ельцин: Дорогой россиянин! Уважаемый Мартин, у нас в стране сегодня тяжелое положение. Но мы обязательно должны справится. Понимаешь. Поэтому ты сейчас стоишь на посту за себя и может быть за того парня. Потерпи, Мартин. Скоро Россия уверенно встанет на ноги. Я скоро, думаю, сделать армию профессиональной... А под лафетом ты всё-таки зря насрал. Нужно было отойти подальше куда-нибудь и зарыть потом фекалию. Я тут за тебя очень переживаю.
   Как сейчас идет служба? О чем думаешь? Чем дышишь?
   В прошлом году в Грозном скончался Звиад Гамсахурдиа, известный диссидент, который с 91-ого правил Грузией, а в 92-м его прогнали. Он в Чечне отсиживался. Плохие дела у нас в Грозном, Мартин. Докладываю тебе. Неразбериха, хаос. Мой министр Валя Ковалев выражает "серьезную озабоченность" ростом преступности в стране. Что-то надо менять, Мартин.
   Желаю тебе всего хорошего. Служи честно, выполняй долг, как полагается, на совесть. А я уж о тебе позабочусь. Да. С уважением, Борис Ельцин.
   Музыка. ЗТМ.
  
   Сцена 5.
  
   Мартин на посту, вокруг оружейные лафеты, орудия, накрытые брезентом.
   Мартин: (к зрителю) Ноги уже держат плохо. Мы ходим в караул через сутки почти месяц после присяги. Потому что больше некому. Полк двести пятьдесят калек, которые не сумели откоситься, либо по незнанию, либо по глупости, либо по принципиальным соображениям, как я. Наша армия теперь называется российской. Я надеялся, что армия уже перестроилась, что дисциплина сделала своё дело, что дедовщины нет, так мне обещал военком. Но добрый старший прапорщик говорил, когда мы только-только сюда попали, что нам очень не повезло. Мы сначала не поверили. А зря. Жопа началась тут же. Теперь еще караул. Через сутки. Это финиш. (пауза)
   Жить уже не хочется. (проходит по залу)
   Под утро я заступаю в третий раз на пост. Голова уже не моя. Я не чувствую. Какие-то нелепые мысли лезут из подсознания, какая-то чушь.
  
   Появляется незнакомая красивая женщина. Исида. Она в белой тунике на голое тело. У неё пышная вздыбленная грудь, черные распущенные волосы и яркие губы.
   Мартин: Как вас зовут?
   Исида: Исида.
   Мартин: Красивое имя.
   Исида: На посту разговаривать запрещено, молодой человек.
   Мартин: А мне по барабану.
   Она наклоняется ближе к Мартину.
   Исида: (на ушко) Ты знаешь, что Звиад Гамсахурдиа умер?
   Мартин: Знаю.
   Мартин гладит Исиду по напряженной груди.
   Мартин: Не холодно?
   Исида делает шаг вперед.
   Исида: А ты согрей.
   Мартин: С удовольствием.
  
   Мартин обнимает её со всей силы, вцепляется в неё губами. Она холодная, как сталь.
  
   МУЗЫКА. Игра света.
  
   Мартин прижимает к бронежилету автомат, снимает с предохранителя, берется за ствол, вставляет его в рот, передергивает затвор, поднимает глаза, видит - пролетела птичка, слышит - первая утренняя птаха защебетала.
   Музыка. ЗТМ.
  
   АКТ ВТОРОЙ.
   Декабрь 1994 - март 1995. Краснодарский край, Чечня.
  
   Сцена 1.
   Глеб Всякий в камуфляже идет по залу.
   Глеб Всякий: (к зрителю) Я Глеб Всякий. Нас готовили для похода в Абхазию. Планировалась миротворческая миссия. Я должен был стать санитарным инструктором, а, в конце концов, стал заместителем командира взвода специалистов войсковой разведки. В декабре 94 было решено вводить войска в Чечню. По телевидению показывали, что на Северном Кавказе идут бои. Нам, как нормальным пацанам это нравилось. Я вспомнил, как Мартин заставлял меня играть в пластилиновых солдатиков, он убеждал меня, что круче войны ничего нет. Мы сидели на полу, двигали вперед пластилиновую кавалерию и пехоту, Мартин восхищался войной, как сумасшедший.
  
   Сцена 2.
  
   В каптерке, на диване, почесывая пятки, лежат Свин с Лещем. Смотрят черно-белый телевизор. Они громко раскатисто смеются...
   Свин: Смотри, Лещ, ох-уетительно...
   Лещ: Приколись, как он ее припер к стене... Блин, пуля прямо в ляжку... Обосаться.
   Свин: Помнишь, мы раньше в видеосалонах такую хрень смотрели?
   Лещ: Бля, еще бабки платили.
   Входит Глеб Всякий.
   Свин: Позырь, Глеба, угарное кино.
   Глеб Всякий жмет обоим руки, ложится на диван рядом с Лещем.
   Глеб Всякий: (к зрителю) Телевизор. Нам уже можно. Мы - не слоны. Мы - черпаки. Наши деды стали дембелями. В полк пригнали молодых духов. Я думал, что никогда не подниму руку на молодого солдата. Не правильно думал. Меня превратили в робота. Я стал машиной в погонах. Машиной, которая не знает жалости. Машиной, которая бежит десять километров с полным боезапасом и потом лежа, сидя, стоя выбивает мишень на "пятерку". Машиной, которая на турнике, как раз-два, делает пять раз "выход силы" и шесть "подъемов с переворотами". Машиной, которая знает, что завтрак из каши в семь утра, обед в два дня, ужин - в семь вечера. Я очерствел, поправился, окреп, возмужал. Я матерюсь, как сапожник, и курю, как Шерлок Холмс. Мне всё теперь похую - я черпак. Мой ремень не затянут так туго, как у молодых солдат. Я имею право носить многослойную подшивку. Сапоги у меня подрезаны покороче и блестят, как лысина у прапорщика. Для меня авторитеты только дембеля. Да и то, их уже скоро списывают.
  
   (достает из кармана письмо) Недавно мне прислали письмо. Там написано, что Мартин, мой закадычный друг Мартин убежал из армии. Не сумел, не устоял. Может, правильно сделал. Нужно иметь железные нервы, чтобы выдержать сегодняшнюю ебаную российскую армию. Мартин - не слабак, это я точно знаю. Значит, его к дезертирству толкнуло что-то основательное. Он бежал прямо с поста. Слава богу, что не взял с собой автомата. Без оружия его тщательно искать не будут. А там, глядишь, и амнистия. А если вдруг поймают? У нас в полку есть один пойманный дезертир. Он хотя отслужил больше года, всё еще шуршит и подшивается, как дух. Его даже молодые иногда попинывают. Пойманный дезертир - опущенный солдат до самого дембеля. Мартину теперь нужно прятаться.
   ЗТМ.
  
  
   Сцена 3.
  
   Едет БТР по песчаной дороге. На БТР солдаты, в том числе Всякий, "Свин" и "Лещ"
   Глеб Всякий: (сидя на БТР, с АК в руках, говорит зрителю) 22 декабря нас привезли в Чечню. В ночь с 28 на 29 мы вошли в Грозный. 1 января 95 началась самая настоящая жопа.(начинается перестрелка, Глеб спрыгивает с БТР, ложится на землю, стреляет) Раньше я войну видел только по телевизору. Сегодня я взглянул на неё реально. 4 января Свин (рядовой Свиценков) закрыл офицера от гранатометного взрыва. (Свин лежит без движения) Мы со Свином были, как братья. Духань вместе прошли. (подбегает после перестрелки к Свину) Он лежал без сознания, ран не было видно. Но было такое ощущение, что кровь сочилась из всего тела. Минуты две он еще был живой. Я плакал.
  
   Быстро входят два офицера с АК: майор Ластовский и полковник Амельченко. Майор хлопает по плечу Глеба и отворачивается.
  
   Майор Ластовский: Выживем.
   Глеб Всякий: Они умеют воевать, товарищ майор...
   Майор Ластовский: Мы тоже научимся.
  
   Глеб Всякий: (к зрителю) Офицеры - это первые мародеры. А солдаты уже потом. Когда мы врывались в очередной квартал Грозного, первым делом нужно было найти водку... Правда, водку. Однажды был случай - нас командир полка взял для охраны. Выезжаем на улицу. Все рассыпались горохом из БТРа: офицеры в одну сторону, солдаты в другую. В одном из домов я нахожу ящик виноградного напитка в 28 градусов, беру его. (берет из-за сцены ящик с вином, бежит через сцену) Я хочу, чтобы меня не заметили, тихо прокрадываюсь к БТРу, чтобы спрятать в темном месте ящик. Вдруг...
   Полковник Амельченко: О, вино нашел, молодец!
   Глеб Всякий: Нате. (к зрителю) Мне в награду за это дали одну бутылку. Как же так глупо я попался ему на глаза? Лещ меня долго потом попрекал.
  
   Сцена 4.
  
   Глеб Всякий: (к зрителю) По приказу командира полка в каждой роте нужно было организовать отделения подрывников. Их проконсультировали в течении полутора часов. В общем, новоиспеченные подрывники, среди которых был мой друг Петруха из Новокузнецка, получили достаточно поверхностные знания. (выходит Петруха, прикуривает у Глеба сигарету)
   Петруха: Ибаный в рот... пездец какой-то, Глеб... Я говорю - хуля я... Я всё умею, на... Растяжка - это же просто... Первый класс.
   Глеб Всякий: (к зрителю) В это время мы стояли возле Ачхой-Мортана. Ночь была на подступе. Необходимо было себя обезопасить: подходные пути заминировать. Этих горе-подрывников отправили на дело. Среди них и Петруха. (Петруха уходит)
   Как нужно ставить растяжки? (делает растяжку) Заряжаешь мину, отходишь дальше, постепенно приближаешься к своей линии. А Петруха и компания шли от своего фронта, ставили растяжку и продвигались в сторону чеченцев. (стучит кулаком по голове) Потом как-то нужно было добраться до своих. И Петруха подорвался на собственных растяжках. Я же бывший санинструктор, мне пришлось перебинтовывать его ляжку, в которую попали осколки. Он орет, как сивый мерин. Я вколол ему три шприц-тюбика промидола, он затих. Мы потом долго смеялись над Петрухой, как он мин для себя понаставил.
   Пауза.
   7 января был бой при подходе к реке Сунжи.
   12 января брали Минутку.
   23 февраля. Алхан-Кала. Чечецы нам по радиоперехвату пообещали устроить "ночь длинных ножей".
   Солдаты не могут не праздновать день российской армии. Все в моей роте, во всем полку, включая командира, были пьяны в стельку. Мы в этот день стояли на подходе к Алхан-Кале. При каждом полку есть танковый батальон. Нашим танковым батальоном командовал майор Реутов. В пьяной горячке Реутов отдает приказ - по машинам. Далее танки устраивают беглый огонь из орудий по поселку.
   На утро все ужаснулись, что осталось от поселка. Алхан-Кала была разрушена основательно.
   25 февраля опохмеленные вошли в поселок. Кругом стоят "растяжки". Нам наставили подарков - "ф-1" и "РГД-5".
  
   (делает растяжку) Как нужно ставить "растяжки"? Маскируешь к дереву, при входе в дом к косяку. На кольце разжимаются усики. Берется тонкая проволока (её специально оборжавливают в соленой воде, чтобы на солнце не блестела). Цепляется к другому препятствию, чтобы сантиметров 15 от земли.
   Если вдруг находишь дом, откуда по ночам стреляют или могут стрелять? Играем в лотерею. Берем граненный стеклянный стакан, из гранаты аккуратно вытаскиваем кольцо, вставляем гранату в стакан, чуть приоткрываешь дверь, в дверной проем просовываешь руку и ставишь. Следующий, кто зайдет в этот дом, сбивает дверью стакан и граната выкатывается на пол. Кто не спрятался, я не виноват.
   Музыка. ЗТМ.
  
   Сцена 5.
   К Глебу Всякому выходят "Лещ", "Петруха".
   Глеб Всякий: (к зрителю) Чечня - рыбный край. В каждой луже водятся толстолобики. Иметь под боком свежую рыбу и не воспользоваться - грех. Только дураки не глушили рыбу.
   Было начало марта. Лед еще был, но уже было тепло. Мы с Лещем и Петрухой кидали гранаты Ф-1, глушили.
  
   Лещ и Петруха кидают гранаты.
  
   Лещ: Ты чё, на х..! Не видишь, куда кидаешь... дальше надо... дальше...
   Петруха: Да пошел ты!.. Сам куда кидаешь?.. Слоняра!
  
   Глеб Всякий: (к зрителю) Дохлая рыба всплывала одна за одной. Всё шло по плану. Вдруг одна из гранат упала на льдину и не пробила её. Осталась на льдине. Мы все бежать от берега. (солдаты вместе с Глебом бегут в зал, вместе падают Лещ и Глеб, одновременно взрыв)
   Лещ: (поджимает губы, потом улыбается) Не успел я, Глеб.
   Глеб Всякий: Задело?
   Лещ: Черт его знает... Сейчас посмотрим.
   Лещ переворачивается на спину. Мотня его брюк напиталась кровью. Глеб с Петрухой снимают с него штаны. А у него из паха кровь бежит. Перебинтовывают, снаряжают его в санчасть.
   ЗТМ.
  
   Сцена 6.
  
   Доставляют его в санчасть, а там пьяный фельдшер.
   Глеб Всякий: (к зрителю) Пьянством в Чечне никого не удивишь. Пьянство в Чечне - это регулярно, постоянно и поголовно.
   По тому, как весело фельдшер обо всём говорил, мы поняли, что с Лещем ничего страшного, осколок от гранаты остался под головкой члена.
   Фельдшер: (с ухмылкой) Тебе теперь и шары вкатывать не надо. А если не будет стоять, повесишь на шею магнит, бабы ничего не поймут.
   Солдаты громко смеются, Лещ тоже сквозь боль смеется.
   Лещу заматывают рану перевязочным пакетом, двумя марлевыми подушечками. Вся эта "история" в штаны не входит.
   Глеб Всякий: (к зрителю) Лещ, поддерживая руками повязку и член, поехал в госпиталь. А там молодых девчонок куча. Медсестрички мило улыбались при виде такого раненного.
   После лечения Леща по ранению наградили орденом и демобилизовали. Такой вот солдат-герой получился.
   Музыка.
   Глеб Всякий: (идет в зал) Надо признаться, что достало всё до нельзя. Хочется выключить свет и не дышать. Вколю себе шприц-тюбик промидола и не дышу. Вижу, как черные солдаты бегают и кричат: "Аллах агбар!" Неужели Мартина отправят в дисбат? Он ведь... Он ведь, правда, не заслужил.
   Музыка. ЗТМ.
  
  
   АКТ ТРЕТИЙ.
   ноябрь 1995. Общежитие института, г. Кемерово.
  
   Сцена 1.
  
   Комната в общежитии. Забрызганный чернилами потолок. За столом сидят, играют в карты Глеб Всякий, Мартин, Закир, Ахмед. На столе лежит смятые денежные купюры и крупные монеты.
   Глеб Всякий: (кидает карту) Ну, чё братья туркмены - "вертолет". Полетели. На туза, чё бросаем?
   Закир: (подрываясь с места) Ай, бляд. Глеб мою смерть хочешь...
   Мартин: (бросает) На - "семерку".
   Глеб Всякий: Ахмед, порадуй христианина.
   Ахмед: (бросает карту) Валет. Бар сектыр.
   Глеб Всякий: (смеется) Сам ты такой.
   Закир: (подходит к столу, кидает карту) Семь. Буба.
   Глеб Всякий: Даже козыря нет?
   Закир: (смеется, показывает Глебу карту) Ты мне такую карту огадил. Я храпеть хотел. У меня "балда" был на червях.
   Глеб скинул еще карту.
   Глеб Всякий: На другого туза есть чё-нибудь?
   Все молча сбросили по карте.
   Глеб Всякий: Молодца. (бросает карту) Теперь "шестерочка".
   Закир: (бросает карту) Ёк ма.
   Ахмед и Мартин бросают по карте.
   Глеб Всякий: Ну, а на короля такого что-нибудь есть? (кладет на стол последнюю карту)
   Все сбрасывают последние карты. Глеб потирает руки, улыбается. Собирает со стола деньги.
   Глеб Всякий: Бухаем, господа мусульмане и православные.
   Все смеются.
   Глеб Всякий: Всё хватит. Залет вам прощаю. Тем более, практически, все наличные у меня. (понимает руку вверх, в кулаке зажаты деньги) Кто за пойлом пойдет?
   Закир: (Мартину) Пошли, Мартин-джан, сходим, пока вахта не села. Потом длинный мент сядет, ты не пройдешь.
   Мартин: (берет горсть денег у Глеба, поднимается, идет обуваться) Чё брать-то, мужики?
   Ахмед: (слегка улыбаясь) Я уже вина хочу чуть-чуть... Чё всё время спирт и спирт...
   Глеб Всякий: (подходит к Мартину) Март, возьмите для Ахмеда пакет вина. Для остальных спирту. (Закиру) Чё пьешь, Закир?
   Закир: Конечно спирт.
   Закир и Мартин уходят из комнаты.
   Ахмед встает, идет к кровати, ложится.
   Ахмед: Полежу чуть-чуть.
   Глеб Всякий: (берет со стены гитару, поет)
   Am A
   Мы ходили в караул и не думали, что
   Dm G
   Бывают ночами замучены сном
   C F
   Круглые полковники и толстый майор
   E Am
   И маленький прапорщик по прозвищу "Гном"
   Am A
   Мы стреляли по мишеням и не думали, что
   Dm G
   Вместо мишени бывает лицо
   C F
   Круглые полковники и толстый майор
   E Am
   И худенький прапорщик по кличке "ЧМО"
   Ахмед: Глеб, у меня тоже хорошая песня есть...
   Глеб Всякий: Давай.
   Ахмед поет на туркменском...
   Ахмед: Про лубовь...
   Глеб Всякий: Это понятно, про чё же еще. У нас всё больше про войну...
   Пауза.
   Ахмед: Я первый раз такую зиму переживаю...
   Глеб Всякий: Ноябрь - это еще не зима, Ахмед. Вот, погоди, будет январь - февраль. Тридцатник мороза - за здорово живешь. Уши вянут.
   Ахмед: Эй. Не пугай. Закир уже четыре года здесь, говорит - жопа.
   Глеб Всякий: Ни чё, я тебе научу с морозом справляться. Главное с собой фляжку спирта носить.
   Ахмед: Опять спирт...
   Глеб Всякий: А куда без него, родного. (к зрителю) Мы с Мартином в этом году вместе поступили в институт... Я в мае пришел из Чечни, чуть раньше, чем через полтора года. Мартин уже полгода слонялся без дела по Анжерке. Военного билета у него не было. Был лишь приписной. Блин. Но он везучий. Мы с ним вместе в июне приехали в Кемерово. Его по старому, недействительному приписному свидетельству из военкомата пропустили к экзаменам. Теперь мы студенты первого курса.
   Музыка. ЗТМ.
  
   Сцена 2.
   Улица. Фонарь. Аптека. По улице идут Закир и Мартин.
   Закир: Если бы у нас были деньги на баранину, я бы такой плов приготовил. Пальчики оближешь.
   Мартин: Где нам сейчас баранину-то найти? Сомневаюсь я. Закир, баранина же воняет?
   Закир: Ты что - воняет. Старый баран воняет, а молодой барашек, как мед.
   Мартин: Слушай, Закир, сколько я могу прятаться?
   Закир: У меня? Сколько я буду жив - столько можешь... Ты моя дорогой гость! Мой брат!
   Мартин: Я не про то, Закир. Я в тебе уверен на сто процентов. Я о другом. У меня военного билета нет...
   Закир: Ай, если б я мог купить тебе военный билет, я бы купил. (пауза) Не грусти.
   Идет "Длинный" мент, подает Закиру руку, с Мартиным не здоровается.
   "Длинный": (картавя на букву "р") Закир, чё вчера за херня на вашем этаже творилась? Чё за попойки каждую ночь? Жаловались на вас вчера... Я когда-нибудь поднимусь к вам - башки поотрываю...
   Закир: Не, Андрей, это не так. Мы всегда тихо. Не шумим.
   "Длинный": Закир, бля, ну ладно этим соплякам по восемнадцать лет, а ты-то чё с ними резвишься?
   Закир: Как это "резвишься"?
   "Длинный": Ладно. Я последний раз говорю... Еще услышу... Кишки выпущу.
   "Длинный" мент уходит.
   Закир: (улыбается) Я не лублу ментов...
   Мартин: (тянет Закира за собой) "Длинный" позавчера у Вани Солнцева шабаш устраивал. Зашел к ним. У него мальчики-одуванчики сидят. Сидят пьют белое вино. Криса Ри слушают. "Длинный" влетает - стул о стенку ломает... Ваню берет за грудки - и к окошку. Раму открыл. Поднял Ваню на подоконник... Кричит: "Пидорасы!" У Вани шок.
   Закир: Зачем такого здесь держат?
   Мартин: Для порядка. (к зрителю) Закир мой новый друг. Глеб старый друг. Закир новый. Он туркмен. Приехал учиться в Советский союз, оказался в России. Закир уже третий раз берет академический отпуск. Потому что русские научили его пить спирт. Мы с Глебом в этом году поступили в институт. Я по приписному поступил. Точные науки нам даются с трудом. Зато мы с Глебом сочинения на свободную тему написали на "пять". Глеб про Чечню писал, как рыбу глушил, как растяжки ставил... Ему за смелость поставили. Я про дедовщину в армии писал. Ни чё, тоже заценили. Спирта за три месяца учебы в институте мы с Глебом выпили уже много. Сейчас еще пошли.
   Музыка. На авансцене танцует Исида. ЗТМ.
  
  
  
   Сцена 3.
  
   Комната, забрызганный чернилами потолок. На полу лежит Закир, за столом сидит недовольный, рассерженный Глеб. В углу валяются пустые бутылки из-под спирта.
   Мартин выходит из ванной, в трусах, вытирает голову полотенцем.
   Мартин: Блин, Глеб, я больше не буду пить.
   Глеб Всякий: Я буду.
   Мартин: Неужели все так пьют?
   Глеб Всякий: В Чечне да. (толкает Закира) Закир-джан, вставай.
   Закир: (пошевелился) Гутен так.
   Глеб Всякий: Тебе налить рюмочку, Закир?
   Закир: (поднимается) Конечно, налить.
   Мартин ложиться на диван.
   Глеб и Закир выпивают по рюмочке спирта. Занюхивают волосами друг друга.
   Глеб Всякий: Ты умеешь ставить растяжки? Закир-Джан. (присаживаясь на корточки, показывает Закиру) Как нужно ставить "растяжки"? (наливает себе и Закиру еще по рюмке спирта, выпивают) Маскируешь к дереву, при входе в дом к косяку. На кольце разжимаются усики. Берется тонкая проволока (её специально оборжавливают в соленой воде, чтобы на солнце не блестела). Цепляется к другому препятствию, чтобы сантиметров 15 от земли...
   Мартин: (к зрителю) Глеб Всякий мой самый настоящий друг, без глупостей и предрассудков, без пантомимы на лице в виде улыбки, без кощунства. Он похож на французского маршала Мюрата - также безнадежно предан, также лих, также горяч. Женщины его любят за черные кудри и за большой член. Друзья его ценят за нечеловеческую силу, за умение вволю погусарить в долг за свой и чужой счет. Неприятели его опасаются, потому как понятия о справедливости у него свои, а, в общем, он добрый малый. О службе в Чечне Глеб вспоминать не любит. Но иногда он нас учит ставить растяжки и рассказывает, какие вкусные толстолобики водятся в Чечне. Хотя мы знаем, если Глеб заговорил о растяжках, значит - всё - перекрылся. Пора валить. Он неадекватен. У него на глазах сразу пелена. Свои - чужие - не разбирает потом...
   Закир встает, одевается.
   Закир: Пойду Джона проверю.
   Глеб Всякий: (зажав крепко кулаки) Давай. Зови его сюда.
   Закир, взглянув на Мартина, быстро уходит.
   Глеб начинает бить кулаками о стену.
   Мартин: (подходит к нему) Ты чё, Глеба?
   Глеб Всякий: Я этого мента замочу, Март.
   Мартин: Кого?
   Глеб Всякий: "Длинного". Сучара. Он вчера ночью меня в общагу не пускал... Говорит - поздно, пошел на хер... Гондон! Я с девочкой, Март. Он - сучара!!! (бьет кулаками в стену) Гниль подзаборная!!! Я с девочкой домой иду... Он говорит - где ее документы... Пидор!!!
   Мартин: Глеб, да ладно... Хрен с ним, с длинным... Положи ты на него. Найдем способ натыкать ему...
   Глеб Всякий: Вот именно - мочилово ему устроить... Кишки на унитаз намотать. Не знает еще, с кем связался. Сучара!
   Мартин: Хорош, Глеб.
   Стук в дверь.
   Мартин: (кричит) Открыто.
   Входит "длинный" мент.
   "Длинный": (на Глеба Всякого) Ну и чё, пидорасы, у вас здесь опять было вчера?
   Глеб Всякий: (повернувшись к нему, пьяным голосом) Всё-таки бог есть... Я так хотел, чтобы ты сюда пришел... Сучара! Кадык тебе вырву.
   "Длинный": (стоит на месте) Ты кому это сказал, понимаешь?
   Глеб Всякий: (подходит к менту) Закопаю тебя на клумбе... Перед институтом... Цветам дерьмо нужней.
   Мартин: (подскакивает) Подожди-подожди. Глеб, не надо. (встает между Глебом и ментом) Он при исполнении, Глеба. На хер тебе надо?
   Глеб Всякий: (отстраняя Мартина) Пойдем выйдем наружу. Я тебя жить буду учить.
   "Длинный": Я тебя сейчас оформлю пятнадцать суток...
   Глеб Всякий: (лезет к нему ближе) Давай, попробуй.
   "Длинный": (сдает немного позиции) Я тебя позже достану...
   Глеб Всякий: Почему не сейчас?
   "Длинный": Ладно. Борзей. Говно будешь у меня жрать. (идет к выходу, Глеб за ним, Мартин мешает Глебу)
   Глеб Всякий: Ох, и попал ты дядя!
   "Длинный" мент уходит.
   Мартин: (садится на диван) Блин, Глеб. Где-нибудь поймают тебя ночью, в УАЗик затащат, забьют и выкинут...
   Глеб Всякий: (выпивает еще рюмку спирта, идет к выходу) Не успеют.
   Мартин: Ты куда? Подожди...
   Глеб останавливается.
   Глеб Всякий: (обнимает Мартина, плачет) Март, дружище, мы всё-таки с тобой должны написать новую конституцию... Чтобы такой сучары не было больше в милиции...
   Мартин: Да ладно, Глеб. Кончено напишем. Чё ты плачешь-то. Солдаты же не плачут.
   Глеб Всякий: Плачут, Мартин.
   Мартин: Ну, плачут, хорошо. Разрядка.
   Глеб Всякий: Я убью этого сучару, Мартин.
   Мартин: (быстро одевается) Подожди.
   Глеб Всякий: Не-не-не, Март. Ты даже со мной не ходи...
   Мартин: Как же я тебя оставлю...
   Глеб идет к выходу, поет песню.
   Глеб Всякий: Мы ходили в караул, мы не думали, что
   Бывают ночами замучены сном...
   Круглые полковники и толстый майор...
   И худенький прапорщик...
   Мартин набрасывает куртку, выходит вместе с Глебом.
   ЗТМ.
  
   Сцена 4.
  
   Глеб и Мартин возле дверей в общежитии.
   Глеб Всякий: (показывает на дверь, пьяный голос) Вот где сучара живет. Но ты не суйся. Зачем тебе? Это моя обида...
   Мартин: Глеб, может в другой раз... Соберем своих пацанов... Замочим. Ну чё ты торопишься... Закира с Ахмедом, с Джоном позовем...
   Глеб Всякий: Ты чё хочешь, чтобы это переросло в межнациональный конфликт? Это ни в коем случае допустить нельзя. (похлопал Мартина по плечу) Всё хорошо, Март.
   Мартин: Тогда я с тобой его мочить пойду.
   Глеб Всякий: Нет. Это мое дело. Это моя обида.
   Мартин: Вдруг у него жена с малолетними детьми там?
   Глеб Всякий: Я всё проверил, Март. Он один живет. Шлюх водит. (показывает) Студенток дрючит во все щели. (пауза) (смеется) Блин, а здорово было бы... Гранату в стакан... Перед дверью ее поставить... Постучать, а самому за на лестницу. Он открывает, стакан падает... Вот тебе и подарочек от бойца с чеченской войны. (похлопал по плечу Мартина) Я тебя так люблю, Мартин. Так люблю...
   Мартин: В смысле.
   Глеб Всякий: По братски люблю, даже не по-дружески... Надя у тебя тоже хорошая... девочка... Жди меня здесь. Стой. Карауль.
   Глеб без стука входит в дверь в комнату к менту.
   Мартин: (сам себе) Часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост, нести службу бодро, ни чем не отвлекаясь...
   За дверьми звучит выстрел.
   Пауза.
   Из-за дверей выходит "длинный" мент с пистолетом Макарова в руках.
   "Длинный": (Мартину) Ты чё тут стоишь? На шухере? Караулишь? Часовой.
   Бьет Мартина по животу, несколько раз по лицу, тот падает. Мент его долго пинает. Потом уходит в коридор.
   Музыка. ЗТМ.
  
  
  
   АКТ ЧЕТВЫРТЫЙ.
   9 января 1996. Больница N3, г.Кемерово.
  
   Сцена 1.
   Палата N12, двое больных в палате, помимо них, как живой, Глеб Всякий.
  
   Глеб Всякий: Здесь нет эллина и иудея, нет обрезания и необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но всё и во всех - всех же дней жизни Адамовой было девятьсот тридцать лет; и он умер. Этот пидор еще Мартина побил... (исчезает)
  
   Мартин: (лежа на больничной кровати, рядом на табуретке - капельница, полотенце) (к зрителю) Я живу, а Глеба убили. Мой самый лучший на свете друг убит. Я плачу. Я плачу по тебе, мой дорогой дружище! Я лежу в больнице и плачу. Почему я не мог ему помочь?
   (пауза) Нам больше не спеть с тобой на пару интернационал, нам больше не писать с тобой новой конституции. Я обещаю, перед лицом своих товарищей, довершить нашу работу до конца. (пауза)
   Надя входит.
   Мартин: (к зрителю) Мне всегда казалось, что буква "О" должна находиться в конце алфавита, по крайней мере, после буквы "С" или после "Т". Я понимаю, что это глупо и никому не нужно, но буквы это моя страсть. Я так чувствую. Ощущение о другом местоположении буквы "О" всегда сбивает меня с толку. Когда идет работа со словарем и мне нужно найти нужное слово на эту букву, я ищу ее в конце словаря. Что это? Может я - того... А может быть действительно нужно поставить "О" после "Т". Надя, кстати, удивительно похожа на букву "О". Нет, она совсем не толстая, просто она такая же ласковая, ровная, добрая. Одним словом: "О-о-о!"
   Надя: Привет! Ну, как ты?
   Мартин: Нормально.
   Надя: Это ужасно.
   Мартин: Всё будет хорошо.
   Надя: Тебе, что можно есть?
   Мартин: Не знаю.
   Она кладет пакет на облезлую тумбочку. Пауза.
   Надя: Я спрошу у врача.
   Мартин: Ты у меня самая лучшая.
   Надя: Глеба решили здесь хоронить, в Кемерове.
   Мартин: Хорошо.
   Надя: (гладит его по волосам) Надо жить, Мартин.
   Мартин: Как-то всё не так у нас получается. Мы пять лет как живем в новой стране, а уже столько смертей. Казалось бы, живи, радуйся. Ничего не запрещено. Что у нас за менты такие? Сучара какой-то.
   Надя: Его арестовали сегодня.
   Мартин: Почему только сегодня? Ему ведь, Надь, еще и дадут года два... Или оправдают. Или амнистируют. Я убью его, Надя, когда он выйдет на свободу. (пауза) Глеб из такой жопы живым выбрался... Из Чечни... (пауза) Мы волю путаем со свободой, Надь. Мы не умеем жить в таком обществе. Из нас рабского не выбить... Нам нужно учиться жить. Нам нужна новая конституция. Мы должны были её написать с Глебом.
   (Надя поправляет Мартину под голову подушку, гладит его по волосам)
   Надя: Что тебе врач говорит?
   Мартин: Да ни фига, он мне не говорит. Ходит пьяный. Думает, что в нем пропал Склифосовский. Зарплату два месяца не давали. Что ты хочешь, Надя? Для него же один мир рухнул. Он любил этот мир. Он каждый год ездил в Крым, он с отпускных покупал себе ковер, он как всякий порядочный интеллигент состоял в партии... Вдруг всё рухнуло! В тартарары. Оказалось, что семьдесят лет строительства коммунизма прошли даром. Я бы тоже запил, Надь. Но жалеть-то нужно не его, а меня, тебя, Глеба и таких как мы, потому что его сознание уже сформировано, у него уже стоят все точки над "и". А мы... А мы зреем на сломе, Надь. У меня нет часов, Надя. Сколько еще так будет длиться? И толи еще будет? Может хорошо, что Глеба убили.
   Надя: Не говори так. Ты слишком много говоришь. Подумай о чем-нибудь другом...
   Мартин: Я, видимо, за него должен жить, Надя. За Глеба должен жить я. (пауза) Без пафоса...
   Надя: Я понимаю.
   Мартин: Глеб тебя любил, Надь. Глеб тебя очень любил.
   Надя: Он не мучился. Пуля вошла в голову... Лицо изуродовала.
   Мартин: Я ненавижу ментов.
   ПАУЗА.
   Мартин: (к зрителю) Надя тоже притягивала Глеба Всякого. Когда однажды я выпив слишком не стоял на ногах, он приставал к ней - пьяный. Она пожаловалась. Я выговаривал Глебу. Он отпирался. Я не верил и смиренно ревновал. Всякий был из тех людей, которые нравились женщинам. Его любили дамы. Я боялся, думал, что Глеб не безразличен Наденьке. Однажды он сделал это. ЭТО. Они трахались прямо в коридоре общаги... Глубокой ночью... Их заметил Джон, и всем сразу сообщил по простоте душевной. Она прятала глаза. Глеб пропал на неделю. Я знал - он сделал ЭТО. Они были вместе. Когда я попытался докопаться до истины, получил жесткий отпор. Наденька много плакала, говорила мне, что как я такое мог подумать, что Джон выдумщик и фантазер, а сама прятала глаза. Она целую неделю сопротивлялась, оправдываясь, всучивая мне в мозги разные истории о психологических кризисах, о своих опасных днях. Дни действительно были опасные. Я всё понял. Мне хотелось убить Глеба. Я ненавидел и боялся его. Он животное. Но он тоже любил её. Он любил её. Но он был моим другом...
   Зачем она дала ему повод?!
   (кричит на Надю) Зачем ты дала?
   Надя: Не надо... Успокойся...
   Мартин: (кричит) Положи свое сердце на алтарь.
   Надя: Мартин!
   Мартин: Зачем мне конституция, когда он тебя трахал!?
   Надя: Ничего не было, Мартин!
   Надежда обхватывает Мартина обеими руками. Рядом с Мартином лежит еще один больной после несложной операции - под морфином. Так он в один момент подскакивает с кровати и уже на выходе испуганно оглядывается.
   Больной: Я позову сестру.
   Мартин: Да-да. Зови. Её зовут Исида. У неё исключительно горячая пизда.
   Надя: Мартин, ну не надо... Что с тобой? Миленький!
   (пауза) Зачем ты?..
  
   Сцена 2.
  
   Надя: Март, перестань! Я люблю тебя!
   Она целует его. Она ласкает его.
   Она забирается на него.
   Мартин: (к зрителю) Я чувствовал её тело, горячее дыхание. Она сама сняла с себя плавочки, схватила в руки мой член и быстро заработала.
   Надя: Вставай, кланяйся. Тебя ждут люди. Ну же.
   Мартин: (к зрителю) Мое холодное больничное ложе наполняется бурей аплодисментов. Я сорвал... Благословение получено. Со всех сторон слышаться крики восторгов, летят цветы, летят воздушные поцелуи. Власть над массами опьяняет. Прошу Вас всех в мою гавань! Поздравления. Эмоции на пределе. Слезы радости. Я знаю - это мой час, мой миг, мое мгновение. Внимание толпы волнует. Рукоплескали стоя, вызывали на сцену снова и снова. Наконец всё кончилось. Зал затих. Аплодисменты растворились в воздухе, восхищенные лица исчезли. Я остался один, один в пустом помещении. Сцена. Огромный, пустой зал. Куда все исчезли? Мои эмоции испарились. Что-то забрали у меня аплодисменты, эти люди, этот зал. Мной что-то было отдано, было отдано то, чего уже никогда не будет, никогда не вернется. Я почувствовал себя несчастным и одиноким. Было такое ощущение, будто меня обокрали, отняли что-то у меня. Оставили меня в опустевшем зале, в опустевшей душе Глеба Всякого, с пустыми мыслями.
   Танец заканчивается. Надежда сидит на Мартине сверху, она двигается, закатив глаза, закусив нижнюю губу. Несколько крупных вздохов, яркий выдох и она падает на Мартина грудью.
   Мартин: (к зрителю) Наденька! Моя Наденька! Глеб Всякий теперь живет в моей Наденьке. Пускай. Ведь он же мой друг. Мне захотелось спеть Интернационал. (на ушко, но громко Наденьке) Наденька, я люблю тебя.
   Она касается указательным пальцем его губ, приближается к лицу.
   Надя: Я тебя тоже люблю.
   Заходят сосед по палате и дежурная медсестра.
   Мартин: (к зрителю) Аминь.
   Дежурная медсестра и больной, бурно аплодируют.
  
   АКТ ПЯТЫЙ.
   22 февраля 1996. г. Кемерово.
  
   Сцена 1.
  
   Общага, комната Мартина, забрызганный чернилами потолок. Сидит Мартин, пишет.
   Входит Джон.
   Мартин: Это ты Джон. Я сразу тебя узнал... У меня есть предложение к мировой общественности: чтобы медицина шагнула вперед необходимо провести одно очень важное исследование. Нужно тебя... Нужно тебе сделать вивисекцию. Красивое слово?
   Джон: (с подозрением) И что это такое?
   Мартин: Вскрытие живого организма с научной целью. Нужно, в конце концов, определить, почему же субъекта органического мира по имени Джон регулярно пучит. Наука должна знать ответ на этот вопрос. Тебе непременно нужно написать свою теорию пука.
   Джон смеется.
   Джон: Я просто молоко пью.
   Мартин: Какого черта, ты тогда пьешь молоко? Если пользы от этого не на грош, одна только вонь.
   Джон: (перестает смеяться) А ты конституцию пишешь?
   Мартин: Да.
   Джон: Одевайся быстрей.
   Мартин: (к зрителю) Джон парадоксальный человек. Он лепит свои зеленые козюльки на оконные занавески. Они там сохнут, а по ночам громко падают на голый пол, пугая меня и мышей. Джон никогда не моет ног. Промеж пальцев у него безобразный грибок. Джон постригает ногти только тогда, когда его стопы не входили в ботинки. Зато когда он занимался педикюром, во все стороны по комнате разлетались корявые коптюры. Меня это слишком волновало: не сказать, чтобы я был излишне аккуратен и брезглив, но его понятия о порядке и порядочности, его патологическая неряшливость выводили меня из себя. Иногда Джон мог пукнуть в кулачок, а потом поднести его к самому лицу любого первого попавшегося пусть даже малознакомого человека и вежливо сказать, приоткрывая ладонь: "Посмотри, что у меня есть" За такие шутки он бывал часто бит. Наиболее серьезно его лупил Глеб (царство ему небесное). Джон похож на "мягкий знак"
   (пауза, Мартин встает, одевается) Мы живем теперь в комнате с Джоном. После смерти Глеба его ко мне подселили, никто не захотел ко мне переезжать. Уж очень нечистая у меня репутация.
   Еще я вспомнил один замечательный прикол, произошедший с Джоном...
   Джон: (Джон его перебивает) Ну, одевайся быстрей! Чё ты смеешься? Я жду тебя внизу.
   Мартин: (продолжает смеяться) Хорошо.
   Джон: Чё ты смеешься? Хорошенькие делишки - надо идти, а он смеется.
   Джон выходит.
   Мартин: (также смеется) Бандитский Анжеро-Судженск, как я уже говорил. Рядовая дискотека, которых тысячи. Светомузыка. Бегущие огни. Бегающие взад-вперед пьяные школьники, студенты, курсанты, бродяги и просто черти. Прыгающие под музыку диско совсем еще молодые девочки. Они ждут от этого вечера чего-то большего, чем танцев. Мы взрослые пацаны, которым уже по пятнадцать, шестнадцать лет... Ну... Можно сказать, что взрослые. Стоим где-то позади танцующих, стреляем по хорошеньким ножкам голодными глазами. Мы еще не умеем как парни постарше быстро закадрить пару-тройку сосочек, свалить на блат-хату на бутылочку Портвейна, весь вечер смеяться о всякой херне, а потом, как само собой разумеющееся выключить весь свет и целовать грудь первой попавшейся гостьи... Так бывало, блин, потом. Мы еще только познаем азы вольной жизни. Мы на самом деле больше грешим онанизмом. Не хотим признаваться... Вдруг Джон пошел. Я подумал, что он переборол в себе страх - идет приглашать на танец. Но он только больше углубился в темноту к одиноким парам, танцующим под Алену Анину или... под Юру Шатунова. Чё-то, типа, того. Я изредка бросаю беглый взгляд в дальний угол и пытаюсь понять, чё там Джон притаился. Не видно, что бы он курил. Возле него все больше и больше парочек, которые ищут уединения. Джон им по-американски улыбается во все зубы, танцующие недоумевают. Я подхожу у Джону поближе, он пыжится, кряхтит... Потом успокоение посещает его лицо. Он извиняется перед парочкой, которая удивлялась ему более всего, трясет широкой штаниной своих давно не глаженных брюк... Блин. Оттуда, на глазах у многих, очумевших от такого непозволимого хамства, вываливается огромный котяк. Крепкий кусок говна. Это был самый умопомрачительный номер сезона. Такое придумать невозможно. Народ стал разбегаться от котяка в самые разные стороны, как будто это кусок радиоактивного топлива. Это был анекдот года. Это - Джон! который ждет меня внизу.
   Музыка. ЗТМ.
  
  
   Сцена 2.
   Улица. Фонарь. Январь. Стоит Джон переминается с ноги на ногу. Выходит Мартин.
  
   Мартин: (издалека, подходя к Джону) Нервные клетки не восстанавливаются, Джон.
   Джон: Я уже хотел один идти.
   Мартин: Побоялся?
   Они идут по тротуару.
   Джон: Как ты думаешь, Март? (нервно грызет ногти Джон) Там будет, что употребить внутрь горячительного? Виски, водка... Я ужасно боюсь. Если я буду трезвый, то буду только сидеть и молчать с кислой рожей. Я без допинга не могу. Может, купим свое пойло?
   Мартин: Давай.
   Джон: Только у меня денег нет. Я тебе сразу же говорил.
   Мартин достает из кармана потрепанную десятку. Они меняют курс. К ларьку.
   Джон радостно прыгает вокруг Мартина.
   Джон: Правильно, Март. А то чё бы мы пришли пустые. Так придем и уже званные гости с подарочком маленьким. Спирту возьмем, Март?
   Мартин: Вина.
   Джон: Так вино, Март, оно даже по мозгам не ударит на такую толпу.
   Мартин: Ударит.
   Джон: Да чего я не люблю ходить с тобой в гости, Март. Ты такой... Всегда сам себе на уме.
   Мартин останавливается.
   Мартин: Не. Ну, ты подумай, Джон. Мы приходим, порядочные пацаны... Достаем из-за пазухи литр спирта. Тупо.
   Джон: Девочки тоже спирт пьют.
   Мартин: Это уже потом, когда ничего нет. А сначала надо порядочного хорошего вина. Портвейна, например.
   Джон смеется.
   Джон: Эту барматуху ты называешь хорошим вином?
   Мартин: У нас нет другого выбора, Джон. Вот поэтому-то я и пишу новую конституцию. Ты же со мной не пишешь новой конституции. Вот нам и приходится пить всякую гадость.
   Пауза.
   Мартин: (к зрителю) Джон действительно ужасно боится женщин, комплексует. Он очень долго привыкал к присутствию в нашей компании Наденьки. Потом привык, рассказывал ей анекдоты и бессовестно пускал шипунов. Ему всегда требуется осмотреться, приспособиться. Только пьяный он смелеет. Рассказывают даже такую историю, что однажды он уломал-таки одну нетрезвую простушку, раздел, положил её на лавочку, а потом побежал звать Глеба Всякого, чтобы тот его научил куда и что всовывать. Об этом Джон вспоминать не любит. Не сложилось, потому что Глеб на собственном примере показал, куда и что вставить. Джон только стоял, смотрел, обливался слюной. Простушке же нравилось, что за всем процессом наблюдают со стороны. Так первый раз Джон присутствовал при акте любви.
   Я с Джоном первый раз иду по девушкам.
   Музыка. ЗТМ.
  
   Сцена 3.
   Дверь в комнату под номером 115. Возле двери переминаются с ноги на ногу Мартин и Джон. Стучат в дверь.
   Дверь тяжело отворяется.
   В дверях стоит девушка - Марина. Молодые люди поражены. На ней мини-юбка и полупрозрачная кофточка-паутинка!
  
   Мартин: (к зрителю) О, черт! Насколько ноги способны будить страсть! Казалось бы, простая штука: ноги - для того, чтобы ходить. Ан, нет. Мы готовы сломя голову рушить все препятствия, исполнять все капризы только для того, чтобы раз прикоснуться к этим ногам. Вхожу в противоречия с Пушкиным, в России стало больше стройных, женских ног.
   Марина: Входите, мальчики. (в рядах парней легкое замешательство) Ну, входите, входите! Тебя, кажется, зовут Март?
   Мартин: Правильно.
   Мартин и Джон входят.
   Марина: Разувайтесь.
   Девушки: О, привет!
   Мартин: Привет, девочки!
   Марина: Меня зовут Марина.
   Джон: Джон. А это Мартин. (достает из-за пазухи бутылку вина, говорит громко, уверенно) Ну, где же вы девчонки? Берите член в ручонки.
   Девочки громко смеются.
   Девушки: Привет-привет!
   Вика: Привет! Не обращайте внимания... утюг... Лена еще не догладила. Марина, кипит у тебя. Раздевайтесь скорей. Вот сюда можно. Ага. Вешай, вешай.
   Вика заслоняет Мартина своей объемной грудью, величиной в два средних арбуза. Марина уходит в магазин.
   Вика: Чем ты сейчас занимаешься, Мартик?
   Мартин: Разреши я пройду, Вика. Зачем на пороге стоять.
   Вика: Над чем сейчас работаешь, Мартик?
   Мартин: Вика, не называй меня Мартик. Ага? (пауза) Пишу конституцию.
   Девочки во весь голос смеются. Громче всех Вика.
   Мартин: Я на самом деле пишу конституцию.
   Вика: Уморил, Мартик.
   Джон: У вас уютненько, девочки. Не то, что у нас.
   Вика: Мы ремонт только недавно сделали.
   Мартин: (отцепляясь от Вики) Сейчас приду.
   Мартин уходит в туалет.
   Вика: (подойдя к двери, стучит) Это кто тама засел? Мне нужно морковочку помыть.
   Мартин выходит из туалета.
   Вика: Ой, откуда это такого красивого дяденьку к нам занесло?
   Мартин: Остроумно.
   Из магазина приходит Марина.
   Марина: Мальчики, помогите немного.
   Джон соскакивает с места и разбивает тарелку. Девочки смеются.
   Одна из девушек: К счастью. Фигня.
   Джон разбивает еще тарелку. Пукает от расстройства, садится на диван. Девочки смеются. Мартин помогает Марине - берет у нее сумки, заносит в комнату.
   Мартин: (Джону) Экой ты, право, не ловкой, батенька!
   К Джону подходит Марина, присаживается перед ним на корточки. Джон растерян.
   Марина: У вас такие странные имена, мальчики. Тебя мама назвала Джоном?
   Мартин: (вклеивается в разговор) Я его назвал Джоном.
   Марина не реагирует на Мартина.
   Мартин: (настойчиво) Правда, я. Это кличка, прозвище.
   Марина: (повернувшись к Мартину) А Мартин - тоже кличка?
   Мартин: Нет. Мартин - фамилия.
   Марина: А имя?
   Мартин: Нет имени.
   Марина: Странно.
   Все бегают. Сидят только Мартин, Джон и Марина.
   Вика останавливается перед Мартином.
   Вика: Чё сидишь? Помогай.
   Мартин идет помогать. Он расставляет тарелки и раскладывает ложки.
   Марина: А чем вы занимаетесь, Джон?
   Джон: Мы учимся...
   Марина: Ну и как?
   Джон: По разному...
   Марина: Я, думаю, мужчина должен зарабатывать деньги.
   Джон: Конечно... потом... Сначала он должен выпить свою тысячу литров алкоголя.
   Джон смеется, Марина смеется.
   В середину комнаты выходит Вика.
   Вика: (командует) Садимся, ну.
   Все, кроме Мартина садятся.
   Вика: (подталкивая его к столу) Ну, садись.
   Мартин: (садится, говорит зрителю) Вика похожа на букву "Н". Так же крепко стоит на ногах, также уверенна в себе, хотя без какой-либо захудалой гласной она ничего не значит. Вика - это буква слепого запрета, буква тупого закона, буква без которой я хочу обойтись в своей конституции.
   Вика взяла и посадила меня рядом с собой, отгородив от Марины, которая села по левую руку от Вики. Я растерялся.
   Вика: Ну, чё ты? Открывай вино. (хлопает по плечу Мартина и обращается к Джону) Наливай спиртяги, Джон.
   Джон разливает разведенный теплый спирт. Мартин пытается открыть вино, но Вика выхватывает у него бутылку.
   Вика: Какой ты медленный!
   Она шустро открывает бутылку.
   Мартин: (к зрителю) Укрой нас, Исида, от этого бренного мира. Меня и Марину. (посматривает на Марину) Укрой. Я буду любить её больше жизни! Я буду любить её, как никто никогда не любил! Это женщина - моя мечта! Мы будем лежать с ней вдвоем под одеялом и музицировать. Это будет музыка чувств. Мы будем лежать с ней валетом и целовать друг друга долго-долго... Я хочу, чтобы её ноги сжимали мои щеки. Пусть даже она будет неделю не мыта. Я буду целовать её.
   Вика: У всех налито? (со всеми чокнулась) За знакомство! (замахнула без закуски полстакана спирта) (все последовали ее примеру) Между первой и второй, перерывчик небольшой. (налила еще спирту)
   Музыка.
   Мартин: (к зрителю) Потом она принялась декламировать нелепые, прозаичные тосты и мы всей компанией без малейших пауз поглощали теплый спирт. Девушки и глядеть не хотели на принесенное нами вино, пили спирт. Вика - как сапожник. Буква "Н" заполнила собой всё пространство комнаты в 18 квадратных метров. Все гости, хозяева находились где-то ниже среднего в области промежности. Благоухала сегодня Вика. Джон от таких спринтерских темпов соловел на глазах, уже обнимал Марину и голосил тосты. Администратор сегодняшнего праздника Вика не отпускала меня ни на секунду. Но мы всё же изредка встречались взглядами с Мариной. Я звал её к себе всем сердцем. Раздевал глазами. Алкал и жаждал.
   Вика: ( говорит Мартину с набитым ртом) Подай мне вон того салату.
   Мартин ей подает.
   Вика: Почему у нас румки пустые? Наливай, Март.
   Мартин: Это же не румки. Это стаканы.
   Вика: Нет. Румки. Такие у нас румки.
   Мартин: (разливает спирт по стаканам) Пусть будут румки.
   Мартин быстро хмелеет.
   Вика: (во весь голос) Всем танцавать!
   Вика встает, включает музыку. Все танцуют. Мартин идет к Марине, пригласить на танец.
   Вика: (во весь голос) Белый танец!
   Толкает Мартина объемным задом, припирает его к стене двумя арбузами. Дожевывая шницель.
   Вика: Потанцуем, мой мальчик.
   Мартин держит её за слоеную талию и идиотски улыбается.
   Мартин: (к зрителю) Такое ощущение, что мраморная богиня сжимала меня в своих руках.
   Вика: У нас клево получается танцевать?
   Мартин: Ты превосходно танцуешь.
   Вика: О, вы мне льстите!
   Виктория беззаботно, громко хохочет.
   Мартин: Ничуть.
   Рядом танцует пьяный Джон с подвыпившей Мариной. Марина беззаботно смеется, ни капельки не смущаясь. Мартин наблюдает, как Джон кладет ей свои руки на ее оттопыренный задок.
   Джон: (в танце) У вас хорошо.
   Марина: (в танце) Вы тоже молодцы.
   Джон: (в танце) У тебя жопа очень хорошая.
   Марина: (в танце, смеясь) Ты тоже ничего.
   Джон: (в танце) Ах, девочки-девочки, вы далеко уже не девочки.
   Марина и Джон громко смеются.
   Вика: (в танце) У тебя есть девчонка?
   Мартин: (в танце) У меня много девчонок.
   Вика: Какой Казанова! Это поправимо.
   Мартин бросает её посреди танца. Наливает себе стакан спирта и с трудом выпивает мелкими глотками.
   К Мартину подбегает Вика, сует ему в рот соленый огурец.
   Вика: Почему один?
   Мартин: (переведя дух) Больно мне, Вика. Я проиграл. Ты очень хорошая девчонка, Вика, но люблю я другую...
   Вика: Она отвечает тебе взаимностью?
   Мартин: Увы и ах, Вика.
   Мартина рвет. Виктория тащит его в туалет к унитазу. Марина с пренебрежением смотрит на это.
   Вика: (заступаясь) Бывает.
   Джон: (в танце) Бывает хуже...
   Марина: (в танце, смеясь) Еще хуже?
   Мартин: (к зрителю) Я сидел, смотрел - на другом конце стола, как на противоположном полюсе Джон веселил девочек. Среди порывов смеха я изредка ловил на себе взгляд желанной - взгляд серьезный, взгляд осуждения, непонимания. Я выглядел жалким. На моем плече прилегла одухотворенная Виктория.
   Все: Горько!
   Мартин: (Вике) Я уже думал - это нам.
   Все: Горько! Горько!
   Джон в засос целует губы Марины.
   Все: Раз! Два! Три! Че-тыре! Пять! Шесть! Семь! Десять!.. Восемнадцать!.. Двадцать два! Браво! Джон и Марина!
   Вика: (громко смеясь, обращается к Мартину) Чисто амэриканская свадьба! Правда, Март, они прекрасная пара?
   Мартин: О, да.
   Вика: (приблизилась к Мартину еще ближе) Скажи, Мартик. Правда, они замечательная пара?
   Мартин: (равнодушно) Да. (к зрителю) Закрываю глаза и увидел Наденьку. Мою добрую Наденьку. Позади неё стояла Исида и выбивала пыль из своего покрывала. Зачем мне всё это?
   Виктория касается рукой ниже пояса Мартина.
   Вика: Ну. Мультичек, ты маленький! Ты чё такой гаденыш? Ну... Я тебе нравлюсь? Мультиче-е-ек? Скажи.
   В ответ Мартин выпивает полстакана спирта.
   Вика: Ути-пути! сморщился как... маленький! Закуси, а то опять пойдешь разговаривать с нашим белым другом. Где твоя большая писка?!
   Мартин выпивает еще полстакана спирта. Потом еще.
   ЗТМ.
  
   Сцена 4.
  
   Мартин мертвецки пьян. Он громко собирается домой. Марина с отвращением поглядывает на него. Потом подходит, помогает надеть шапку.
   Марина: Фу!
   Мартин: (пьяным голосом) Что я... и сделал?
   Марина: Ничего.
   Мартин выходит из комнаты в коридор, роняет стул, потом вешалку со всей верхней одеждой. Свет на сцене гаснет.
   Идет на улицу (между рядов), опрокидывает переполненную урну, и становится посреди дороги справлять маленькую нужду. Вика неожиданно появляется, поддерживает его сзади.
   Вика: Мультичек... Мой маленький... Можно я погляжу на твою пиписку?
   Мартин: Погляди.
   Копается в ширинке.
   Мартин: Не... Не можно... Потом.
   Она грубо помогает застегнуть ширинку.
   Мартин: (вскрикивает) Больно. Елки-палки... Больно... Дура! Холодно!
   Вика гладит Мартина по голове.
   Вика: Прости, любимый.
   Мартин: Прощаю. Нам нужно с тобой еще что-нибудь врезать?
   Вика: Мне достаточно.
   Мартин: (оглядывает ее с ног до головы) А мне мало.
   Они идут...
   Мартин: Вика, а тебя... б...вает провалы в памяти? (пауза)
   Я вас любил... любовь еще быть может...
   Еще есть стишок такой... Пуля в полголоса... в голову, а штык мимо сердца.
   (пауза) Всем своим любимым женщинам, Вика, я читаю стихи. Обязательно... Все хереют... Я вас любил... И всё такое...
   Музыка. ЗТМ.
  
   Сцена 5.
  
   Комната Мартина. Мартин в похмельном бреду. На кровати под одеялом спит Вика.
   Мартин: (взлохмаченный, сидя на краю кровати) Оставьте в покое прах Паганини! Жить не хочется...
   Один еврей: (неожиданно появившись) Какое знамение ты дать можешь нам, что властен так поступать?
   Мартин: Разрушьте дом этот, и Я в три дня воздвигну его.
   Один еврей: В 46 лет был построен храм этот, а ты в три дня воздвигнешь его. Посмотри, какие хорошие тут блоки... Дом теплый. Опрессовку летом прошел. Он еще простоит много лет. Лет тридцать...
   Мартин: Но меня отсюда выгонят, когда я окончу институт... Кому я здесь нужен?
   Один еврей: А это, что за баба с тобой лежит, Мартин?
   Мартин открывает глаза на забрызганный чернилами потолок. Медленно ложится на кровать, видит Вику.
   Мартин: О, бог мой! Ты кто?
   Вика: (проснувшись, делает потягушки) Ну, ладно. Мультичек, прекрати!
   Мартин: Ёлки-палки! Какой мультичек?
   Вика: Ну, Мартик, ты что?
   Мартин: Ты, какого хрена тут валяешься? Голая? Ты еще и голая? Ни фига себе!
   Вика: Ну, Март, ну не суетись... (садится на кровати) Ты вчера был хорош...
   Мартин: Поди прочь.
   Вика: Как не стыдно. После того, что сегодня произошло, ты обязан на мне жениться...
   Вика немного приподнимает свои большие груди и делает губки бантиком.
   Мартин: Тебя как зовут?
   Вика: Виктория.
   Мартин: Победа. (пауза) Умер Глеб. Зачем он умер? Почему его убили? Нет, я знаю - почему его убили... Почему такие менты работают у нас?
   (пауза) Глеб живет теперь в Наденьке, мой лучший друг живет в моей любимой женщине. (пауза) Счастье - это когда у тебя есть Глеб и Наденька. Она ко мне зайдет, увидит, что у меня тут происходит. (пауза) Что вчера было?
   Вика: Ну, Март!
   Мартин: Я спрашиваю, что вчера было?
   Вика: Вечеринка.
   Мартин: Дальше.
   Вика: Ну, Март! Тут много чё было.
   Она лежит перед Мартином.
   Мартин: Ты хочешь сказать, что я тут с тобой... тут с тобой совокуплялся?
   Вика: Слова-то какие подбираешь? Совокуплялся. Ты меня трахал вчера и всё.
   Мартин: И всё?
   Вика: Всё. Два раза.
   Мартин: Два раза? И всё?
   Вика: Два раза и всё.
   Мартин: Тебе мало?
   Вика: Мне достаточно.
   Мартин: Иди домой.
   Вика: После того, что вчера произошло...
   Мартин: Прекрати, пожалуйста.
   Вика: Я беременна - ты должен на мне жениться...
   Мартин хватает подушку и колотит её Викторию. Перья разлетаются по комнате.
   Мартин утихает. Вика подходит к Мартину и со всего маху бьет
   ему под дых. Мартин падает.
   Вика обнаженная спокойно гуляет по комнате.
   Вика: Вчера ты мне стихи свои читал.
   Мартин: (немного отдышавшись) Я не пишу стихов. Сколько времени?
   Вика: День.
   Мартин: Какой сегодня день?
   Вика: 23 февраля. День Советской армии.
   Мартин: (подскочив к ней) Российской армии.
   Вика: Ты чё служил?
   Мартин: Нет. (пауза, смотрит на разбросанные по комнате вещи) О, господи! Что я еще делал?
   Вика: Сапоги мне снимал. Ко мне еще никто так внимателен не был.
   Мартин: Верю. А хочешь, я тебе сапоги одену. Хочешь? Оденься, пожалуйста. Зачем ты хочешь по моей комнате голая?
   Вика: Мне так нравится. Я люблю голая...
   Мартин: Котлета. Вот ты кто.
   Вика еще раз бьет под дых Мартину.
   Стук в дверь.
   Мартин: Вот оно мое счастье. Это стучит она. Надя.
   Вика медленно одевается.
   Надин голос за дверью: Мартин, открой, пожалуйста, это я. Почему ты в институт не ходил? Март, открой. Мне сказали, что видели вчера тебя пьяного. Сволочь, ты! Помнишь, что мне обещал.
   Мартин: (шепчет) Наденька. Наденька. Наденька.
   Вика: (спокойно одеваясь) Так ты меня обманул... Ты не свободен...
   Мартин бегает по комнате.
   Мартин: Где моё нижнее белье... (пауза) Меня нет дома, Наденька. (Вике) Только пикни мне, сука! Возьму нож и порежу... Я тебе покажу покрывало Исиды! Я тебя... У, бля!
   Мартин на цыпочках бегает по комнате.
   Мартин: Только пикни, крыса! (сует Вике под нос кулак)
   Стук в дверь.
   Надин голос за дверью: Мартин! Открывай!
   Виктория сидит молча.
   Мартин плачет.
   Мартин плачет - и Надя плачет за дверью.
   Мартин: (в растерянности) Такого не бывает.
   За дверью слышен еще один голос... Это Джон. Он бренчал ключами.
   Надя за дверью: (строго) А где Март?
   Джон: (резко) В жопе. Я откуда знаю.
   Мартин: (к зрителю) Да, Джон прав - я в жопе. Я в такой глубокой жопе.
   (Джон открывает дверь) За столько лет я не выучил наизусть ни одной молитвы. Даже "Отче наш..." не помню. Стыдно, молодой человек!
   Холодный ключ вошел в замочную скважину. Ключ завертелся... Мир завертелся. Один оборот - погрозила мне пальцем суровая Исида. Шелк! Второй оборот - крутил пальцем у виска и смеялся Глеб Всякий. Шелк! Третий оборот - плакала Наденька. Шёлк! Всё! Заскрипела дверь!
   Заскрипела дверь. Музыка. ЗТМ
  
  
   АКТ ШЕСТОЙ.
  
   4 мая 1996. г. Кемерово.
  
   Сцена 1.
  
   Город. Залатанные дыры на асфальте. Огромные тополя в парке Победы. Неулыбчивые прохожие в серых и черных одеждах. Бабушка везет коляску с дровами. Мальчишки стреляют в голубей. Ветер гоняет по асфальту старую серую бумажку.
   Мартин идет вдоль дороги. Не глаженые брюки, старые ботинки, клетчатая рубашка. Мартин садится на край дороги.
  
   Мартин: (к зрителю) Сегодня пасха.
   Я палец о палец не ударил, чтобы вернуть своё счастье. (пауза)
   В прошлой жизни я был Магараджа. Ел маис, пил самый дорогой Лапсанг Шоушон. У меня было несколько жен, замок и рабы. В той жизни я очень плохо себя вел, не чтил богов, в моменты великой мировой скорби в качестве протеста по ночам запускал в небо петарды, разыгрывал пошлые сценки в храме, от безделья заставлял своих рабынь и рабов совокупляться со свиньями, поэтому наказан. Я оболтус, и живу в одной комнате с Джоном, имею счастье по утрам встречаться с комендантом общежития. Она похожа на тех свиней, которые участвовали в оргиях. Её зовут Любовь Николаевна. Она наша мачеха. А мы её поросятки - грязные и шаловливые. У Любови Николаевны есть один золотой зуб. Она думает, что это красиво. Она плачет по ночам в подушку, потому что у неё нет своей собственной квартиры. Она может зайти в твою комнату и начать копаться в грязном белье. У неё руки чешутся... Начинала она свою карьеру на женской зоне, была самым настоящим дубаком. Как никто другой она знает, как справляться со студентами. Но я плевал на неё с высокой колокольни. Всё равно хожу в жопу пьяный и пою по ночам песни под гитару.
   Мартин поднимается, идет по залу.
   Мартин: Мне нужно пробраться незамеченным в комнату на первом этаже. Комендант не должен меня видеть. Все знают, что нужно мальчикам от флейтистки, что живет в комнате под номером 100. По словам Любови Николаевны - это комната разврата. Клевая комната! Мне нравится.
   Напомню, у меня фамилия Мартин, я настоящий ребенок своего времени, я не ошибся, не ошибся, попав в 1996 год, год ожиданий, год надежд. Я пишу для нашего государства новую конституцию. Я уже пятый год подряд отмечаю Международный день свободы печати. Я знаю точно то, что рутина закончилась, настало время реформ. Надо смело идти в ногу со временем. Как поется в одной замечательной песне: "Это даже хорошо, что пока нам плохо." Только вот в чем беда - нам уже пять лет плохо. А когда же будет хорошо? Но все эти внешние проблемы полчая чушь по сравнению с тем, что от меня ушла Надя... ушла Надя и умер Глеб. От меня ушла Надя, и я погряз в разврате. Я слушаю Emmeylou Harris композицию "Here, Тhere Аnd Everywhere" и понимаю, что не так получается у меня... Оказывается, что любовь - это ВСЁ. Наконец-то я понял, в моей конституции главной статьей должна быть "любовь". Я понял это и просимулировал. Сволочь!
   ЗТМ.
  
   Сцена 2.
  
   Мартин в комнате у флейтистки.
   Мартин: (к зрителю) Я ворвался в чужую симфонию. Чем я не нота "До"? С меня всё начинается. Я - пример для других. Я знаю главное - девушка, лежащая рядом со мной, флейтистка. Она играет на флейте. Она блондинка. Она блядь, и это прекрасно, потому что на дворе 96 год, целомудрие не в цене. (флейтистке) Ты сыграешь мне на флейте?
   Флейтистка: Поцелуй меня в ягодичку, Март. Как было бы здорово, Март, если бы меня звали Мартой. Мы бы с тобой обязательно поженились.
   Мартин: Я жениться не буду.
   Флейтистка: Да, нет. Ты - Март, я - Марта... Если бы у тебя была фамилия Мартов - это был бы полный улет.
   Мартин: У меня не Мартов фамилия, я - Мартин.
   Флейтистка: Так, Март...ин - это твоя фамилия, а я думала имя.
   Мартин: У меня нет имени.
   Флейтистка: Как так?
   Мартин: Всё очень просто.
   Флейтистка: Значит ты еврей?
   Мартин: Черт его знает. Я может и был когда-то евреем. (показывает себе ниже пояса) Смотри в оба.
   Флейтистка: Откуда тогда у тебя изящная фамилия?
   Мартин: Ты думаешь, она очень изящная? От папы.
   Флейтистка: А у папы откуда?
   Мартин: Соответственно, от дедушки.
   Флейтистка: Здорово с тобой, Мартин! Веселый ты. Мне интересно с тобой...
   Мартин: Мне с тобой тоже... интересно.
   Флейтистка: Март, а почему ты ко мне давно не приходил?
   Мартин: Случая не было. (к зрителю) Я вспомнил, как лечился от лобковых вшей. Конечно же, это она меня заразила. Она всегда одаривает меня какой-либо заразой.
   Флейтистка: Значит, это случайность?
   Мартин: А как же. Еще какая.
   Флейтистка: Март, ты не как все мужчины...
   Мартин: Чем же я отличаюсь?
   Флейтистка: Ты не спишь. Мужикам же, как правило, всем одного и того же надо. Коитус и... Спать. А ты не спишь.
   Мартин: Мне просто не хочется.
   Флейтистка: Это хорошо, мне тоже.
   Мартин: Чё ж хорошего?
   Флейтистка: Мне интересно, сколько будет продолжаться наше счастье?
   Мартин: Ты об этом не думай, ты живи одной ночью.
   Флейтистка: Но всё-таки?
   Мартин: По крайней мере, до утра наше счастье продолжится.
   Флейтистка: А тебе этого достаточно?
   Мартин: Отвечу вопросом на вопрос: ты в газете случайно не работаешь?
   Флейтистка: Нет. Март, я просто по тебе соскучилась. Как будто бы я тебя люблю... До утра я тебя никуда не пущу.
   Мартин: Счастье до утра. Хорошо. Я согласен.
   Флейтистка: Я не спрашиваю твоего согласия.
   Мартин: Значит, я в плену до утра.
   Флейтистка: Получается, что так.
   Мартин: Ну, хочешь, если тебе нравится такая игра, до утра я буду звать тебя Мартой?
   Флейтистка: Хочу. А я буду звать тебя - Март.
   Мартин: Добро, Марта.
   Флейтистка: Добро, Март.
   Флейтистка играет на флейте.
   Мартин: (к зрителю) Флейтистка - это прочерк в моей жизни. Это моя путаница. Это мой пунктир. Она говорит, что у нее был муж. Врет. Мужа у неё никогда не было. Эта разукрашенная блондинка - достояние общественности. Она гораздо лучше делает минет, чем играет не флейте. Но у нас с ней тоже... как бы любовь... Это может быть не понятно... Но это правда...
   Флейтистка похожа на букву "Ж"... Такая же симметричная.
   Музыка.
  
   Сцена 3.
  
   Мартин смотрит в окно. Флейтистка продолжает играть на флейте.
  
   Мартин: (флейтистке) Марта! Посмотри, что творится за окном. Свиньи резвятся с комендантом, а Глеб Всякий запускает петарды. Ты же спала с Глебом? (пауза) Марта, с небес летят парашютисты. Это маджахеты, арабы-наемники и чеченские добровольцы. Коктейль выстрелов из разнокалиберного оружия. Моя земля опять поливается кровью. О, бедная моя земля! Насколько долго будет продолжаться твое кружение по космосу? Ты слышишь, стреляют?
   Она перестает играть на флейте. Слышны выстрелы.
   Мартин: Араб смотрит в наше окно. Смотрит и улыбается. На небе рой парашютистов. Это мгла. Это миссия. Сыграй им на флейте гимн смерти!
   Мартин: (выбивает стекло и кричит во всё горло) Христос воскрес!
   Голоса с улицы: Аллах агбар!
   Мартин: (надрывая связки) Христос воскрес!
   Возле окна стоит смуглый тип.
   Смуглый тип: Аллах агбар!
   Мартин подходит поближе к подоконнику.
   Мартин: Ты тоже прав, брат.
   Смуглый тип делает короткую очередь вверх из автомата Калашникова, улыбается и бежит в сторону центра города.
   Смуглый тип: (перед тем, как скрыться за углом дома) Аллах агбар!
   Мартин же присаживается перед подоконником на корточки.
   Мартин: Я тоже думаю, что Христос воскрес.
   Флейтистка опять фальшиво играет лиричную мелодию, а ветер сквозь разбитое окно раздувает её обесцвеченные волосы.
   Мартин: Хорошо играешь... Тебе жалко разбитого окна?
   Флейтистка: (на секунду оторвавшись от флейты) Нисколько.
   Мартин: (кричит во всё горло) У тебя есть с чего пострелять, девушка, играющая на флейте? Самое время стрелять - 96 год! Не время мяукать и флиртовать! Надо наотрез отказаться от тишины и покоя. Душа нараспашку!.. Этот гнойниковый нарыв вот-вот и лопнет. Мы нарушим тишину. Я наслышан, что это многим не нравиться. Это хорошо, что Ельцин не пошел на переговоры с Дудаевым. Хотя Дудаев - хороший мужик... Насилие - это параграф внутри главы государства. Сыграй мне, девочка, на флейте Oxygene Jean Michel Jarre! Дай мне парабеллум! Стекло вдребезги разбито! Ну и черт с ним! Мы будем спать под открытым небом. Нам больше не нужно закрытых помещений!
   К окошку подходит и некоторое время внимательно слушает Глеб Всякий.
   Мартин: Залезай к нам, Глеб! У нас тут здорово! Посмотри на небо. Видишь - это летят вольные люди. Надо что-то сделать. Они посягают на нашу свободу. Но я не говорю, что они не правы. Я говорю - Христос воскрес!
   Глеб Всякий: Во истину воскрес!
   Мартин: Это страшно Глеб, когда в пасху на российскую землю спускается арабский десант.
   Глеб Всякий: Тебе надо завязывать пить, Март.
   Мартин: Я не пил, Глеб. Просто солнце очень активное. Смотри, какое оно активное! Солнце было таким же осенью 89-ого, когда мой любимый президент прыгнул с моста. Пьяный был. В подмосковном лесу. Народ уже тогда почуял в нем своего героя, народ начал болтать, что Борис Николаевич шел от любовницы. А ты бы, Глеб, прыгнул из-за любимой девушки с моста?
   Глеб Всякий: Я же не дурак, Мартин.
   Мартин: А я бы прыгнул.
   Пауза.
   Мартин: Хочешь немного пострелять в парашютистов? У меня есть парабеллум.
   Глеб Всякий: Хочу.
   Мартин с Глебом стреляют в парашютистов. Музыка. ЗТМ.
  
   Сцена 4.
  
   Мартин у флейтистки. Столяр вставляет стекло в оконную раму.
   Мартин: (флейтистке) Пасха прошла на славу.
   К утру, когда я редактировал очередную главу конституции, передавали новости, что на улице Патриотической найдено четыре трупа, по документам определили, что это туристы из Объединенных Арабских Эмиратов. В Судане разбился о здание Ан-24. Погибли все 53 человека на борту. Я подумал, что это опять мы с Глебом виноваты. Ты видела Глеба?
   Столяр: (оторвавшись от работы) Ну ты - Мартин - даешь?!
   Мартин: Не знаю...
   Флейтистка: Тебя комендант к себе вызывает. Хочет выселить из общежития.
   Мартин: Хорошо.
   Флейтистка: Ты мне флейту сломал.
   Мартин: Ты расстроилась?
   Флейтистка: Да.
   Мартин: Зато помнишь, как здорово вчера падали парашютисты?
   Флейтистка: Помню.
   Мартин: Аминь.
   ЗТМ.
  
  
   АКТ СЕДЬМОЙ,
  
   12 мая 1996 года. г. Кемерово.
  
   Сцена 1.
  
   Мартин идет по широкой улице. Вокруг пешеходы и автомобили. Мартин пинает пустую банку из-под пива.
   Мартин: (к зрителю) Мои причиндалы разрешили пока оставить у кастелянши в каптерке. С собою я прихватил только свою конституцию и пошел по миру. Здравствуй мир! Я вышел из подполья! Я твоё дитя! Разреши мне причалить к твоим берегам, большой мир! У тебя очень большая жопа, Мир. Я попал в эту жопу.
   Мир встретил меня прохладой. Я теперь новый прокуратор Иудеи. Я ставленник. Вы думаете, что я еврей? Нет, я римлянин... Нет я русский. Я новый русский. Я по-новому думаю, по-другому живу, у меня иные ценности. Однажды Глеб Всякий сказал, что у меня еврейская фамилия Мартин. Ерунда. У меня российская фамилия. Теперь я миную пропасть между мной и миром. Я пошел в люди. У меня не было выбора. Общага закрыла за мной двери. Мне сказали, что я балагур и нарушитель спокойствия. От меня устала общественность. Единогласно без зазрений совести на заседании у коменданта общежития проголосовали за то, чтобы меня выставить на улицу. Это мы называем демократией. За меня некому было заступиться. Глеб умер. Надя ушла от меня. Коменданта я хочу повесить... Пропади ты пропадом, сборище демократичных недоделков! И я пошел.
   Город благоухал выхлопными газами. Шумно. Тесно.
  
   Мартин заходит в детский мир и покупает маленький пропеллер.
   Выходит из магазина. Встает по ветру. Пропеллер закрутился. И музыка звучит.
   Мартин: (к зрителю) Сейчас я понял, что для счастья ничего больше не надо. Только ветер, только ветер, который уносит черти куда эти выхлопные газы. (к прохожим) Люди, вылезайте из машин, пройдемся пешком! Купим все по такому маленькому пропеллеру и полетим! Вставайте со мной рядом! Поверьте мне, это счастье, когда у тебя в руках пропеллер.
   (какие-то разини наблюдают за Мартином)
   Я нормальный, люди! Я просто герой нашего времени! У настоящего героя нашего времени должен быть именно пропеллер в руках, ни руль, ни автомат, ни штурвал, ни радиотелефон, ни толстый кошелек, а пропеллер.
   Появляется милиционер.
   Милиционер: Молодой человек, предъявите документы.
   Мартин делает реверанс и быстро идет дальше. Прячется в толпе прохожих, спешащих по своим делам.
   Мартин: (к зрителю) Я не буду брать реванш. Проигрывать тоже нужно уметь. Эту жизнь я проиграл. Жопа везде. Запах не выветривается потому, что каждый гражданин России не взял в руки по одному пропеллеру. Машите хотя бы руками, люди! Вспомните о том, что вам нужна новая конституция.
   Но людям до меня нет никакого дела. Когда мой пропеллер крутится на меня еще обращают внимания, а когда я говорю меня никто не слышит. Давайте слушать друг друга, люди. Это ведь целая наука - уметь слышать другого.
   Мартин подходит к витрине магазина. Девушка моет стекло. Красивая девушка со стройными ногами моет стекло. Она улыбнулась Мартину. Он ответил ей. Она подмигнула ему, а он, повесив голову, пошел дальше.
   Мартин: (бредет по улицам, в зал) Вокруг кипит жизнь. (в парке, не стесняясь прохожих, целуются шестнадцатилетние малолетки) Где я буду сегодня ночевать? В подвале? Я хочу задать этот вопрос Борису Николаевичу Ельцину. "Не держали тебя в ежовых рукавицах," -- сказала бы мама. Не держали.
   Мартин садится на лавочку в парке. Музыка.
   Немного сидит, идет дальше.
   Выходит из парка.
   Витрины магазинов. Жизнь за стеклом продолжается, люди покупают себе вещи.
   Мартин: (к зрителю) Мне не хочется думать. Я хочу выключить свои мозги. Дайте мне возможность в очередной раз прочистить их бутылкой спирта или стандартом димедрола. Что со мной будет, когда мне будет тридцать? Я хочу всегда и везде ходить с этим маленьким пропеллером в руках и раздувать огонь больных мыслей. Из моей головы не выходит девушка с красивыми ногами, которая мыла витрину магазина. Что я ей мог предложить? Я нищий, убогий, недоделанный студент, твердо знающий, что такое залет по-армейски и караульная служба. Ведь у меня еще нет военного билета. Меня уже не ищут. Но я уже и никому не нужен. Слава богу, что мне удалось восстановить паспорт, найти старый приписной, который у меня по счастливой случайности, по глупости не отняли в военкомате и поступить в институт. К тому времени, и Глеб досрочно вернулся из Чечни. Мы вдвоем были приняты в институт. Шаражкина контора. Полтора человека на место. Но другого мы бы со Всяким и не потянули. Я - дезертир, Глеб - герой чеченской войны, награжденный медалью, который умеет ставить растяжки.
   Теперь всё не то. Глеб умер. Я остался один. Наверное, должен был умереть я, потому что меня всё равно достанет военная прокуратура. До двадцати восьми лет, когда от призывников отвязываются, еще далеко. Об амнистии ничего не слышно. Да и пофигу мне!
   Музыка.
  
   Сцена 2.
  
   Улица. Фонарь. Аптека.
   Мартин: (забравшись на фонарный столб, кричит) Где же ты моя Лаура? В руках у меня пропеллер, в голове у меня свобода, на лице у меня грим. Я циркач... Нет, я театрал. Я Панталоне. Я растратил ум и деньги в поисках Мальвины, девушки с голубыми волосами.
  
   Вдруг выходит из машины девушку с голубыми волосами. Она стоит на обочине дороги, в короткой юбке, наполовину застегнутой блузке. В руке полуистлевшая сигарета. Она глубоко затянулась, выдохнула дым и улыбнулась. Во рту у неё золотая фикса. У девушки с голубыми волосами во рту золотая фикса. От неё исходит аромат самки. Мартин закрывает глаза, спускается со столба, идет к Мальвине.
   Мартин: (Мальвине, припадая на колено, прижимая её руку к своему сердцу) Выходите за меня замуж, мадмуазель.
   Мальвина от неожиданности захлебнулась сигаретным дымом, некрасиво засмеялась, оглянулась по сторонам, почесала себе голень, потрогала себя за нос, поиграла глазами.
   Мальвина: Заябись.
   Мартин: Я люблю вас, мадмуазель! Жить без вас не могу! Я бы всё отдал за ночь с вами.
   Мальвина: У тебя деньги есть, красавчик?
   Мартин: Зачем нам деньги? Когда мы вырвемся с тобой на свободу, нам не нужны будут деньги. У нас появится всё, что необходимо на данный момент - чистый воздух, хрустальная вода и литровая бутылка спирта. И мы вдвоем летим на белой простыне.
   Музыка.
   Сцена 3.
  
   Мартин поднимает её на руки, и они отрываются от земли, летят сквозь облака. Её короткая юбка развивается на ветру. Она мешает им. Мартин срывает её с Мальвины.
   Мартин: Тебе нравится?
   Мальвина: Очень-очень.
   Мартин: Расправь руки.
   Мартин срывает с неё блузку. Они становятся еще свободнее. Он снимает с неё трусики. Становится еще легче. Она остается в одних босоножках.
   Мартин: Парить в облаках - это блаженство для молодоженов, каковыми мы являемся. Ты была замужем.
   Мальвина: Нет.
   Мартин: Тем более. Мальвина, ты стала моей женой.
   Она улыбается во весь блестящий рот. Её фикса играет на солнце.
   Мартин: Нам на фиг, не нужны деньги. Мы отказываемся от этого Бога двадцатого и двадцать первого столетия. Таким образом, мы протестуем. Протестую я - пьяный студент и дезертир, и ты - девушка с голубыми волосами. (к зрителю) Она стала моей женой. Я ей сделал сегодня официальное предложение, а потом - кунилингус. Наша любовь выше подозрений.
   Музыка.
  
   Сцена 4.
  
   Останавливается белая машина. Медленно открывается дверь. Лысоватый, выхолощенный мужчина выбрается из автомобиля. Мефистофель, Воланд или просто юрист. На нем костюм цвета кофе с молоком. На ногах лакированные коричневые штиблеты. На безымянном и среднем пальцах правой руки золотые с бриллиантами в десятки каратов перстни. Подходит к Мартину с Мальвиной походкой вразвалочку.
   Мужчина: Сколько стоит девушка с голубыми волосами?
   Мартин берет Мальвину за руку, крепко-крепко сжимает.
   Мартин: Девушка не продается.
   Мужчина смотрит с подозрением, смачно плюет на асфальт, эффектно разворачивается и идет, посвистывая, назад к машине.
   Мальвина: (кричит ему вдогонку) Двадцать баксов... Но в другой раз, я ваша навеки. До свидания!
  
   Мартин с Мальвиной идут. Идут сквозь облака, сквозь столетия. Музыка. Свет.
  
   Мартин: (к зрителю) Это был наш маленький космос, или пусть даже хаос. Это была наша свобода, или пусть даже воля. Это была наша нищета, или пусть даже богатство. Мы живем теперь в демократическом обществе. У нас есть самое главное - ВЫБОР. Мы выбираем себе женщину, религию, дорогу... Всякую хуйню выбираем.
   (они вдвоем летят) Мы летели вдоль экватора на юг. Вдоль экватора на юг. Точно. Я рассказывал ей самые разные истории о любви, о гармонии, о счастливой жизни моего дедушки, которого звали Марк Твен. У меня было такое ощущение, что мы знаем друг друга сто лет. Она ежеминутно улыбалась и во рту блестела золотая фикса. Девушка с голубыми волосами стала моей навеки. Время остановилось. Сбылась мечта. Я выбросил всё лишнее из головы. Это же счастье, что можно обойтись без димедрола и спирта. Я читал Мальвине офигительные стихи:
   - Я пишу и охаю, Граждане-Товарищи,
   у моей возлюбленной взорвалось влагалище.
   Как оно бабахнуло брызги во все стороны.
   Послетались на халяву пиздоеды-вороны.
   Каркают поскудные... Чуть глаза не клюнули.
   А я их гадов стульями,
   а что делать? Хуля я...
   Хлопнул дверью и ушел на все четыре стороны.
   Пусть с говном тебя сожрут пиздоеды-вороны.
   Уже на небосклоне появилась аппетитная луна. Я сильно проголодался. Но не подал виду.
   - Я люблю, когда женщина мочится,
   и трусы её пахнут мочой.
   И так хочется, хочется, хочется
   к голой жопе прижаться щекой.
   Мальвине такая поэзия очень понравилось. В конце концов, я признался, что не пишу стихов, что это всё чужие вирши. Но девушка с голубыми волосами нисколько от этого не расстроилась. Мы летели дальше.
   Пауза.
   Потом я любил её. Любил её раком, сверху, снизу, стоя... Я никак не мог кончить. Мне уже всё осточертело к чертовой бабушке. Но ей было хорошо. Она сначала говорила:
   Мальвина: "Еще. Еще"
   Мартин: Потом просто стонала. Потом стала изображать, что её еще не надоело. Потом стала скучать. Я же всё старался. Я ненавидел себя в этот момент. Мне непременно нужна разрядка. Я выдыхался. Вдруг Мальвина аккуратно легла, приостановила меня.
   Мальвина: (тихо, на ушко) Подожди. Не спеша, ложись на меня. И медленно: раз, два, раз, два, раз, два, раз, два...
   Мартин: Как в армии... Раз, два... раз, два... Часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост...
   Раз, два... Раз, два...
   Мальвина: Ты кончил?
   Мартин: Да, спасибо.
   Она улыбается. ЗТМ. Музыка.
  
   Сцена 5.
  
   Музыка. Комната Мальвины.
   Мальвина: (целует Мартина, отчего тот просыпается) Ладно. Мой звездный мальчик. Вставай, тебе пора домой.
   Мартин: Жалко, что вчера с нами не было Глеба.
   Мальвина: Ты хороший парень, но мне нужно идти на работу (подкинула к нему поближе его одежду)
   Мартин: (стал одеваться) А я не люблю работать.
   Мальвина: Я тоже.
   Мартин: Как мы с тобой похожи, девушка с голубыми волосами.
   Она подходит к нему ближе и крепко-крепко целует в губы, потом вытирает помаду.
   Мальвина: (шепотом) Ты не брезгуешь мной?
   Мартин: Я люблю тебя.
   Мальвина присаживается рядом с ним, раздвигает ноги, поднимает короткую юбку, под которой нет трусиков.
   Мальвина: Поцелуй меня еще туда.
   Мартин выполняет её пожелание. Она цветет в улыбке, показывает золотую фиксу, гладит его по щеке.
   Мальвина: Приходи ко мне завтра утром. Расскажешь еще раз про твоего дедушку Марка Твена.
   Мартин: Но у меня же нет денег.
   Мальвина: Зачем нам деньги? Приходи просто так.
   Напоследок Мартин дарит Мальвине пропеллер.
   Мартин: Ты попробуй встать по ветру, когда тебе будет совсем херово... Постоишь минут пять легче станет...
   Мальвина улыбается.
   Мальвина: Ты фантазер!
   Мартин: У тебя красивые волосы.
   Мальвина: Спасибо.
   Мартин: Ну, пока.
   Мальвина: Пока.
   Мартин: (к зрителю) Мальвина похожа на букву "З". Такая же эрогенная.
   Пауза.
   Я вышел на улицу и подумал, что в моей конституции на особом месте должен стоять параграф, разрешающий проституцию. Доходы от этого бизнеса должны быть очень большими. Будет чем пополнить федеральный, областной или городской бюджеты. Каждой проститутке, в конце концов, нужно выдать по трудовой книжке. Эти вольнолюбивые девушки должны пользоваться всеми льготами и привилегиями полноправных граждан. Самая древняя профессия должна стать самой законной. Свою новую конституцию я посвящу девушке с голубыми волосами. Хотя раньше я обещал посвятить её Надежде...
   ЗТМ.
  
   АКТ ВОСЬМОЙ,
  
   24-25-26 мая, 1996 г., г. Кемерово.
  
   Сцена 1.
  
   Зал совещаний. Президиум. Люди в зале.
   И.П.Рыбкин: (сидя в президиуме) Позвольте пригласить на трибуну министра финансов для доклада о проекте федерального закона о федеральном бюджете на 1996 год. Он официальный представитель Правительства. Содоклад - председателя Комитета по бюджету, налогам, банкам и финансам Михаила Михайловича Задорнова. А также выступление председателя Счетной палаты Российской Федерации Хачима Мухамедовича Кармокова. Я предлагаю, что министру финансов мы тоже зададим вопросы, произведя предварительную запись для них.
   Прошу вас, Владимир Георгиевич.
   Мартин: (к зрителю) Таким было вступительное слово И.П. Рыбкина на заседании первого созыва Государственной Думы Федерального Собрания РФ 13 октября 95 года. Сходка.
   А дальше - погнали наши городских. Негативные явления в банковской сфере. Дефицит бюджета. Динамика инфляции. Внешние заимствования. Прочие перетрубации.
   И.П.Рыбкин: Завершайте, прошу вас. (динамично стучит пальцами по столу)
   Мартин: А сколько будет "дважды два", господин Рыбкин?
   И.П.Рыбкин: Завершайте, прошу вас. Это не однозначный вопрос, господин Мартин. Мне кажется, следует отметить, что объем доходов от заимствования средств на внутреннем рынке в проекте бюджета на 1996 год в 1,5 раза превышает показатель, предусмотренный в законе "О федеральном бюджете на 1995 год". Учитывая, что рынок государственного долга развивается достаточно динамично путем вовлечения новых финансовых технологий...
   Мартин достает из кармана стирательную резинку и старательно стирает Рыбкина из зала заседаний, потом стирает Кармакова, потом Панскова, и, напоследок, Задорнова. И рисует простым карандашом во весь зал заседаний большую письку.
   Мартин: (к зрителю) Я ненавидел нашу прогнившую экономику. Я ненавидел цифру 81,8 триллиона рублей, что составляло дефицит федерального бюджета. Я бы встал, прочитал свой доклад по проекту федерального бюджета, но в зале заседаний никого не осталось. А о чем говорить с большой писькой? Не о чем.
   ЗТМ.
  
   Сцена 2.
  
   Разбитая дорога в детском саду, на асфальте лежит пьяный Мартин. К нему подходит Ваня Солнцев.
   Ваня Солнцев: Март, Март... Что ты тут делаешь? (пауза) Где ты пропадал? (попытался поднять его Ваня)
   Мартин: (собравшись с силами) Ваня, это Бульвар Строителей?
   Ваня Солнцев: Это Кировский, Март.
   Мартин: Далеко меня занесло. Меня вчера пытались арестовать. Но я кричал, что Борис Березовский мой хороший знакомый. (с трудом, при помощи Вани поднялся) Купи мне бутылку пива, Вань.
   Ваня бежит в ближайший ларек за пивом. Мартин постепенно приводит свою одежду в порядок.
   Ваня приносит бутылку "Жигулевского". Он откупоривает её дверным ключом. Мартин забирает бутылку, с жадностью присасывается к горлышку, делает десяток жадных глотков. Отдышавшись, глубоко вздыхает.
   Ваня Солнцев: Ты нас всех очень напугал.
   Мартин: Мы, Ваня, с господином Березовским вчера поругались. Я сказал, что не нужно выводить снова Бориску на царство. А он меня не послушал.
   Ваня заботливо убирает с плеча Мартина соринку.
   Ваня Солнцев: Тебя мама ищет, Март.
   Мартин: Мама, моя добрая милая мама! Она даже предположить не может, чем я тут занимаюсь. Она приняла, как должное, что я дезертировал из армии. Она меня спасла. Мне сделали новый паспорт. Я со старым приписным поступил в этот гребаный институт. Я из солдатов пошел прямо в студенты. Она верит в мои силы. А я слабый. Я постоянно чего-то ищу. На хуй мне это надо, Вань?
   Ваня Солнцев: (пробует у Мартина пульс) Всё будет в порядке, Март. Еще нужно совсем немного подождать. Чуть-чуть.
   Мартин: Когда же, Вань? Когда? Березовский мне вчера пообещал, что спросит у Бориса Николаевича, когда мы заживем по-людски. Ты знаешь, Вань, что мы с Глебом стреляли по арабским парашютистам. После этого меня выгнали из общежития. А я ведь Родину защищал.
   Ваня встает, оглядывается по сторонам. Недалеко появляется группа молодых людей.
   Ваня Солнцев: Пойдем отсюда, Март.
   Мартин: В этой жизни не нужно никого боятся. Меня Березовский вчера так учил... Как только начинаешь бояться, люди это чувствуют. Потом бывает хуже.
   Ваня Солнцев: Идем уже.
   Они идут. Вдруг один из молодых людей окликает их.
   Бритоголовый: Братаны, погодь маленько. Не слышишь...
   Мартин останавливается, Ваня тоже.
   К Мартину подходит бритоголовый пацан лет шестнадцати, нарочито мигает глазами, уставившись исподлобья, играет пальчиками.
   Бритоголовый: Угости сигареточкой, братан.
   Мартин смотрит на испуганного Ваню.
   Мартин: Не, браток, нету.
   Бритоголовый: Какой я тебе - браток!?
   Мартина с Ваней окружают со всех сторон. Сбоку от Мартина встает крепкий цыганенок, с другого бока еще какой-то сморщенный сопляк, позади него еще один..
   Бритоголовый засовывает руки в брюки. На сей раз, играет пальцами в карманах.
   Бритоголовый: Ты черт или бродяга?
   Цыган: Ты Урсачего знаешь?
   Мартин: (не глядя на цыгана) А ты чё так страхуешься? (пауза) Нет, не знаю. Кто он - политик?
   Цыган: Он вор.
   Мартин: А вы кто?
   Бритоголовый: Здесь вопросы я задаю. Ты черт или бродяга?
   Мартин: (со всего маху бьет бритоголовому кулаком в нос и кричит) Я Березовского знаю.
   Мартина с Ваней бьют.
   Мартин: (к зрителям, в это время его бьют) Как будто на Родине побывал. Как будто в Анжерке... Ё... Сначала я сопротивлялся и давал отпор, потом смирился. Нас били долго. Бля... Минут двадцать. Их было четверо. Четверо молодых пацанов. Они точно были младше нас года на четыре. Но нас было только двое, блядь... Тем более что Ваня особого сопротивления не оказывал.
   Рядом проходит дедушка, пытается вмешаться.
   Дедушка: Это что тут "за ёб вашу мать" происходит!? Хулиганы! Куда Эльцин смотрит?! Безобразие! Вот пришли бы коммунисты к власти... Порядку не хватает. Ишь, свобода! Стервецы!
  
   Потом приезжают на двух Уазиках менты. Забрают всех семерых, включая дедушку, который пытался прекратить безобразия.
   ЗТМ.
  
   Сцена 3.
  
   В камере Мартин, Цыган и еще один человек, лежащий спиной к ним.
  
   Мартин: (сидя на нарах)
   Сижу за решеткой в темнице сырой
   вскормленный в неволе орел молодой. (пауза)
   Сижу на нарах, хуй дрочу,
   Картошку чистить не хочу...
   На нарах, на нарах, блядь, на нарах...
   (пауза) (к зрителю) В одной клетке со мной посадили цыганенка. Мы сначала, как заядлые враги, молчали, потом разговорились. Он оказался неплохим малым. От скуки в залупу полезли. Время такое.
   Цыган: (с грустью в голосе) Мы ничем не занимаемся, бездельничаем. У меня четыре брата, двое сидят. Мне тоже потом придется.
   Мартин: У тебя мать - цыганка?
   Цыган: Мать - русская. У отца цыганская кровь замешана.
   Мартин: Цыганская кровь сильнее.
   Цыган: Меня всегда в школе дразнили. Даже учителя называли "цыганщиной". Я мстил. Срывал уроки. Доигрался до того, что выгнали с седьмого класса.
   Мартин находит в кармане несколько подсолнечных семечек, две штучки берет себе, а две отдает цыгану.
   Мартин: (подает) На. Четыре семечки в кармане было... Блин, жрать охота... Тебе две...
   Цыган: (запел) Цыганка была молода и красива,
   влюбилась в богатого князя.
   Она с ним однажды по лесу ходила,
   Они любовались закатом...
   Цыганка была молода и красива,
   влюбилась в богатого князя.
   Но князь не стерпел и взял ее силой...
   И в речке она утопилась...
   Мартин: (к зрителю) Цыган похож на букву "К". Букву чистоты и неопределенности. (цыгану) Я пишу новую конституцию.
   Изредка под окном слышится возглас обкуренного или пьяного, который попеременно кричит: "Аллах агбар!" и "Христос воскрес!"
   Мартин: (цыгану) Мой друг Глеб служил в Чечне... а я дезертировал из армии. (к зрителю) Потом мне пришло в голову написать письмо президенту Ельцину. "Уважаемый Борис Николаевич! Вам опять пишет Мартин. У меня опять претензия к нашему с вами государству. Менты без разбору всех запихали в одну машину и привезли в отделение. Мы уже целую ночь сидим в милиции. Меня посадили с цыганом. До этого мы с ним выясняли отношение, а теперь беда нас сблизила, и мы подружились. Борис Николаевич, меня интересует - почему менты берут всех без разбора? Очень часто страдают невинные люди. Милиция должна работать по другому. Борис Николаевич, я уже два часа хочу в туалет посать. А мне говорят: "Сиди". Фашисты!".
  
   Появляется Борис Николаевич Ельцин, он диктует ответ:
   Борис Николаевич: Дорогой Мартин! Рад, что ты снова нашел время сообщить мне о своих делах. В милиции у нас на самом деле не всё ладно. Но это издержки. Вот погоди, скоро заживем мы с тобой, как полагается. Будешь ты, как сыр в масле кататься. Мне бы только на второй срок пройти. Мы с тобой вместе пить бросим. Правда, Мартин? А если менты тебя посать не пускают, так ты терпи. Будет время и милиция будет другая. Мне бы только на второй срок избраться. Я и войну в Чечне заканчиваю, Мартин. Ну, давай. Будь здоров!
   ЗТМ.
  
   Сцена 4.
  
   Мартин один в зале.
   Мартин: (к зрителю) На утро нас всех повезли на суд Ленинского района. Нас оправдали, потому что никто не сознавался, что же на самом деле произошло, кто с кем дрался. Даже Ваня нордически молчал на дознании. В отсутствии состава преступления нас освободили. Я вышел на волю, взглянул на чистое небо и понял, как оно мне дорого. Я мог бы даже привыкнуть к голоду, только лишь бы не небо в клеточку... (пауза)
   Оказалось, что меня уже давно ждет мама. Она приехала меня проведать, как её сын учится в институте. Сунулась в институт - нету, в общагу, а меня выгнали. Пусть будет стыдно коменданту.
   Мама стоит вдалеке.
   Мартин: Мама ждала меня возле суда. Она меня увидела. Я улыбнулся, она улыбнулась. Улыбка жизнь продляет. Моя мама похожа на букву "А".
   Идут вместе с мамой.
   Сначала мы с ней молча поели в кафе на улице Ворошилова. Потом сходили в институт, где декан маме подробно рассказал о том, какой я талантливый и какой ленивый.
   Декан: С этим нужно что-то делать.
   Мартин: (к зрителю) Мама молчала. Она сегодня весь день больше молчала, лишь изредка на меня поглядывая.
   Они выходят из института.
   Мартин: Я не оправдываю твоих ожиданий, мама?
   Мама: Ты уже вправе решать всё сам за себя.
   Мартин: Спасибо.
   Мартин целует маме руку.
   Мартин: (к зрителю) Моя жена должна быть такой же, как моя мама: доброй, красивой, умной. Я подумал о Наденьке... подумал о Мальвине... (матери) Мам, а Надя тебе ничего не говорила?
   Мама: Сказала, что у вас всё хорошо.
   Пауза.
   Мартин: Да. Правда. У нас всё хорошо. (пауза) Мама, поехали ко Всякому на кладбище?
   ЗТМ.
  
   Сцена 5.
  
   Мать с Мартином на кладбище. Могилка Глеба Всякого.
   Мартин: (к зрителю) Мы поехали на могилу к Глебу. Мама поправила венок, пощипала траву. Я коснулся земли, и две слезы покатились из моих глаз. (пауза) Мы в очередной раз проголосовали за Бориса Николаевича Ельцина. Меня устраивало это. Ельцин - наш президент. Я уже вправе решать всё сам за себя. После выборов я бросил пить. (пауза, поднимается по стойке смирно возле могилы Глеба) Часовой обязан бдительно охранять и стойко оборонять свой пост, нести службу бодро, ничем не отвлекаясь, не выпускать из рук оружия, ни кому его не передавать: начальнику караула, помощнику начальника караула и...
   Звучит песня:
   Am A
   Мы ходили в караул и не думали, что
   Dm G
   Бывают ночами замучены сном
   C F
   Круглые полковники и толстый майор
   E Am
   И маленький прапорщик по прозвищу "Гном"
   Am A
   Мы стреляли по мишеням и не думали, что
   Dm G
   Вместо мишени бывает лицо
   C F
   Круглые полковники и толстый майор
   E Am
   И худенький прапорщик по кличке "ЧМО"
  
   Занавес.
   2004-05 год.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"