Дарэль и Татьяна Кигим : другие произведения.

Геносеть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ напечатан в сборнике издательства АСТ "Фантастика 2008"

  - В гарнизонных стоянках полно примеров,
  Что дети похожи на гг. офицеров.
  
  - Я сам это заметил.
  
  Козьма Прутков, "Военные афоризмы"
  
  
   1.
  
   Приход системного администратора всегда вносит в жизнь новую, яркую струю. Особенно если он собирается в кабинете что-то устанавливать. Сегодня в помещении под бронзовой табличкой "Каталог" устанавливал мультиэкран, и работа, к вящему счастью коллектива, никак не имела возможности продолжаться в нормальном режиме. А вот жевать бутерброды и трепаться коллектив, разумеется, мог - чем и занимался.
   - Мих Петрович, вам чаю налить? - Дина, ассистентка, призывном жесте подняла прозрачный заварник.
   Тополев, начальник специализированного лабораторного комплекса, как теперь гордо называлась его епархия, кивнул, расписываясь в ведомости - цифра, обозначавшая стоимость выделенной техники, восхищала и устрашала.
   Жорик, новый сотрудник, креативный директор и попросту - пиарщик, переминался рядом, с любопытством заглядывая через плечо.
   - Любят нас, да? Такое бабло отвалили... Одесса-мама!
   - Да, неплохо, сам не ожидал, - усмехнулся Тополев. - Вы уже решили, в каком ключе поведете пиар-кампанию нацпроекта? Сделайте, скажем, акцент на том, что с помощью геносети можно найти любого родственника...
   - Я понял, - подмигнул Жора. - Сколько Люков Скайуокеров было бы вовремя наставлено на путь тьмы, если бы Империя взяла на вооружение передовой российский опыт!
   - Да, можете и в таком ключе и вести пропаганду, - поморщился Тополев. - Вполне сойдёт для массового вкуса.
   - Геббельс умрет от зависти! - гоготнул Жора.
   - Он уже умер.
   - Шо, уже?! Вот видите, как действует мой креатив...
   Тополев прищурился, оглядывая кабинет. Да, тесновато теперь стало. Новые стеллажи, техника, провода, коробки... Хорошо хоть от химиков отделили, и то ладно. Не то чтобы Тополев испытывал какую-то неприязнь к соседнему НИИ, но сам себе хозяин - не в пример приятней.
   - Никто не видел мою чайную ложку? - возгласила Дина.
   - А вы бы на столе прибрались, - коротко заметил Тополев. - Я понимаю, творческий бардак, но...
   Дина обиженно взглянула на начальство. Тополев мысленно улыбнулся - к Дине он относился тепло, но старался не показывать. Иногда был даже строже, чем надо... Диана Логова, в миру каталожных работников - просто Дина, Динка и Леди-Ди - была не только ценным сотрудником, но и светом в окошке для всей лаборатории. Ценным - потому что где ещё возьмет Тополев специалиста с опытом архивной работы, абсолютной памятью на всю генеалогию европейских родов, а также знанием трех языков в совершенстве и семи со словарем? Пожалуй, за такое Мих мог простить все что угодно, даже полное нежелание Дины получать вторую "вышку" в рамках повышения квалификации. Генетику она, мягко говоря, не любила. И жаловалась Тополеву после каждой пересдачи на неприспособленность мозгов к естественным наукам и нежелание губить свою юную двадцатичетырехлетнюю жизнь в попытках разобраться в аллелях, маркерах и хромосомах...
   А что поделаешь? Сказали сверху "надо" - значит, надо.
   И главное - несмотря на разболтанность и стойкую приверженность к женской логике, Дина, что ни говори, была очень исполнительным работником.
   Если дело не касалось прогулов, заварки чая и уборки рабочего места.
   - Стол как стол, - пробормотала Дина. - Что не нравится...
   Действительно, к чему придраться: зелёный слоник, мечта генопатолога, вазочка с цветами, стопка детективов, целая коллекция лаков и помад, три "самых любимых чашки", диски, журнальчики, идиотское сердечко-валентинка на пружинке. Банка "Кока-колы". Фотография отца, полярника - мужественный взгляд обветренного лица, запечатлён на фоне льдов, герой, красавец. Борода в инее, сам улыбается, а глаза уставшие. Дина нежно провела по стеклу.
   Черт с ним, столом, подумал Михаил. Не было тут железной дисциплины и не будет.
   - С экраном готово, - разогнулся Фархид.
   Михаил пробежался по клавишам. Линии и стрелки сменяли друг друга на прощёлкивающихся листах. На огромной плоскости экрана расцветал целый мир родов и семей. Часты были пробелы, оборванные линии, но они-то в "Интергеноме" как раз и работали над тем, чтобы заполнить все лакуны, занести сюда все миллиарды многоюродных братьев и сестёр, чтобы объединить эти бесконечный листы, вылетавшие из принтеров и сменяющие друг друга на экране в единое, огромное, почти бесконечное полотно большой человеческой семьи.
   Дверь распахнулась, стукнулась о стену, и в кабинет ввалилась тройка рабочих с новыми коробками.
   Жора присвистнул, второй ассистент, Леонид, в восторге хлопнул по столешнице.
   - За что нам такое счастье? - поинтересовалась Дина, оглядывая коробки с японской оргтехникой.
   - За то, что мы теперь работаем на реализацию нового нацпроекта. Сами понимаете, что это значит. Во-первых, вам повышают оклады. Тихо, хватит вопить. Во-вторых, работать придётся больше. Если, конечно, не хотите, чтобы были расширены штаты - а деньги поделены по справедливости. Полагаю, вы этого всё-таки не хотите. По новому международному соглашению, которое Россия подписала четырнадцатого числа, мы, российская сеть, обязуемся всем поголовно выдать "DNA profiling" - генпаспорт. Не по желанию, как сейчас, а всем и каждому, добровольно и с песней! Называется сие действо национальный проект "Геносеть". Работаем по прежнему в рамках международной лабораторной сети "Интергеном", реорганизаций нет. Так что наша задача - вписать за два года весь Новосибирск в глобальную сеть, которая охватит всю Европу, Штаты, Австралию, Россию, естественно, ряд стран Востока и наиболее развитых африканцев.
   - А Антарктиду? - встрял Лёнька.
   - Да, и всех полярников, как же без этого, - усмехнулся Мих Петрович. - Шутки шутками, а за два года Россия обязалась внести в базу 98% населения. Это программа-минимум. А нас сегодня внесли только четырнадцать процентов. Конь, в общем, не валялся.
   - А они что, все так прям и согласятся? - Дина отнеслась к этим наполеоновским планам скептически. - Скажут, "отпечатки пальце", "свобода личности"... А то вы прям не знаете. Что, их, автоматами загонять?
   - Зачем автоматами, - профессор проверил журнал отчетов, расписался. - У нас, Диночка, всё крайне незатейливо: школы, вузы, плановая диспансеризация. А частные фирмы отправят сотрудников после собеседований руководства с властями города, а особо непонятливые - с налоговой и пожарными. А то вы не знаете, как это всегда делается на выборы. А на прогнившем Западе - как видеокамеры в связи с угрозами терактов внедрили, так и ДНК-контроль все приветствовать как миленькие. Международный терроризм - он не дремлет.
   Тополев отхлебнул чай, вздрогнул, поперхнулся:
   - Это что?!
   - Чай "Горячий шоколад", - с достоинством ответила Дина.
   На лице её непосредственного начальства от
   - Чай шоколадом не бывает, - фыркнул Фархид, копаясь в проводах. - Это извращение.
   - Как не бывает? - обиделась Дина. - Вот, смотри что тут написано... "Чай с ароматом ирландского виски"... В "Унции" покупала.
   - Недоделанный грог.
   - "Чай со вкусом горячего шоколада..."
   - Ага, тебе сразу и чай, и какаву... - ухмыльнулся Лёнька. - Придумают же!
   Тополев мрачно глядел на сотрудников, пытаясь припомнить, не первое ли сегодня апреля. Наконец глубоко вдохнул пару раз и спросил почти спокойно:
   - Диночка... я вас что просил купить?
   - Чай.
   - Правильно, чай. "Липтон" в пакетиках.
   - А вы не уточняли, что покупать.
   Фархид усмехнулся и продолжил возиться с проводами.
   Михаил хотел было сказать, что он думает по поводу сложившейся ситуации, но промолчал. Только подумал, в какой осадок выпадет бухгалтерия от чека, и слегка злорадно улыбнулся. Ну что ж, после стольких лет "голодовки" и скудного финансирования, да при таких фондах - черт с ним! Пусть ребята попьют хороший чай... если, конечно, эту бурду можно назвать хорошим чаем.
   Проверив отчётность, Михаил подошел к окну. Рамы потрескались... стеклопакеты, что ли, заказать? Напротив высилась серая громада НИИ. Солнце топило грязный снег, превращая с кашицу. Март вступал в права.
   - А намного оклады повысят? - спросил Леонид.
   Тополев неопределенно дернул плечом.
   - Наверное, вы теперь секретаршу заведете? - спросила Дина, и в ее голосе отчетливо послышалась враждебность.
   Тополев усмехнулся.
   - Обязанность обеспечивать меня кофе и чаем останется исключительно на вас, Диночка. А качество бурды, которую вы называете чаем - на вашей совести...
   Дина хмыкнула - вроде бы в шутку, но очень довольно.
   - Хватит глазки строить, - громко сказал Лёнька, ревниво подметивший неравнодушное отношение коллеги к начальству. Тополева он не любил, потому что сам за Динкой ухаживал, и Михаил это знал. Сам он тоже относился к Леониду без особой привязанности - но дело, конечно, было не в девушке... черт его знает, в чем было дело. Может, и в Дине тоже. А может, просто иррациональная антипатия - бывает такое.
   - Ну все, я пошел? - спосил Фархид.
   - Ну если все нормально и можно работать, тогда конечно, вы свободны, - кивнул Мих, не отрывая взгляда от отчетов.
   Дина юркнула за большой, "сталинский" стол, оставшийся в кабинете бог знает с каких времен, азартно застучала по клавишам. Экран на стене ожил, являя бесконечные ветви генеалогических древ, опоясывающие весь земной шар.
   - А всё-таки какое счастье, что родственники найти друг друга на любой точке планеты! - воскликнула она.
   - Сомнительное удовольствие, - сказал Леонид. - Благодаря яйцам моего папашы, который бросил нас с мамой через год после моего рождения, у меня двадцать четыре сводных брата и сестрицы, а может, больше. На хрен бы они мне сдались, если так посудить. Родственнички, блин. Половина от такой бомжаты народилось...
   - А я считаю, человек должен знать своих родственников, - строго сказал Фархид.
   - И делить наследство со всей седьмой водой на киселе. Мы же не шотландские горцы, чтоб шестиюродного кузена называть близким родичем!
   - Человек силён крепкой семьёй и родом. Вы, русские, этого не понимаете. Не все. Но многие.
   - Да, жидам и чуркам, конечно, раздолье, - пробормотал Леонид, стараясь, чтобы Фархид не услышал. Тополев нахмурился. Лёнька извиняющее улыбнулся и слегка развёл руками - ну, мы же понимаем, мол, что я образно...
   - Кстати, Мих Петрович, - развязно сказал он, - я тут порекомендовл одному человечку к вам обратиться. Состоятельный человечек. У него проблемы в семье.
   - Мда? - Тополев поднял глаза от отчета.
   - Ягов фамилия. Бизнесмен, авторитет. Ублюдок у него на стороне обнаружился, в командировке лет десять назад заделал, так баба алименты требует. А с другой стороны - жена, ну все такое...
   - Тебе-то что с этого козла? - неожиданно агрессивно вскинулась Дина. - Пусть сам со своим потомством разбирается, алиментщик.
   - Жалко мужика, - заключил Лёня.
   - Да как ты смеешь его жалеть! - взвилась Динка. - А о женщине ты не подумал? Каково ей было столько лет одной ребенка растить?!
   - Аборт надо было делать, - сказал Леонид. - Один раз с командировочным переспала - так чем она, лядь, извиняюсь, думала? - перехватив взгляд девушки, он смешался, и, улыбаясь, пожал плечами. - Да ладно, замяли... Может, я и неправ. Но мужик богатый. Вы бы поговорили с ним, Мих Петрович. Он в накладе не останется. А не принять - себе дороже, он человек авторитетный... в определенных кругах.
   Леонид многозначительно посмотрел на начальника.
   - Ладно, разберемся, - поморщился Тополев. - Как, говоришь, его фамилия?
   - Ягов.
   - Это не тот, о котором в прошлом месяце газеты писали - то ли разборки, то ли покушение? Тьфу ты, леший, ещё бандит недорезанный на голову свалился.
  
  
   2.
  
   За окном пробежалась косым дождиком отбирающая свое у зимы весна. Кто-то выставил навстречу небу зонты-недопарашюты, кто-то решил, что непогода - отличный повод пробежаться, а кто-то даже не заметил. Михаил Тополев относился к последним. Хотя именно в это время он смотрел в окно. Просто - не обратил внимания, потому что занят был совсем другими мыслями.
   Проект, за который он взялся четырнадцать лет назад - тогда еще самостоятельно, не думая ни о грантах, ни о поддержке забугорных фондов - был его собственным, выстраданным детищем. Да, тем же самым занимались и за границей. И даже в России - например, в Питере под это дело выделили целый институт. И все они двигались в одном направлении - чуть по-разному, но к одной цели. Где-то - сотни людей и миллионные гранты, а где-то, как у него - три человека на два аспирантских оклада и полставки уборщицы.
   Потом все поменялось - резко и неожиданно. Приоритетная программа, особое внимание, нацпроект... Окружили лаской и заботой, то ли не вникая в суть и даже не догадываясь, какими проблемами это все им грозит, то ли - наоборот, слишком хорошо догадываясь и стараясь прикормить просыпающегося дракона...
   К сожалению, данных было не так много, как хотелось бы, но генотипы известных людей прошлого воссоздавались на раз. Естественно, тех, чьи потомки были известны. Экстраполируя данные на современников, Михаил Туполев с удивлением обнаруживал сторожей - потомков Чингис-Хана и политиков - потомков Алсександра Серегевича Пушкина. Раввин, чудом затесавшийся в компанию доноров, оказался почти чистым русским, чего нельзя было сказать о многих попах и политиках.
   Анализ, сопоставление, синтез - простые алгоритмы, с помощью которых ученый старался найти самые близкие родственные связи между совершенно разными людьми, приносили порой очень забавные результаты. Например, нынешний губернатор края оказался в родстве с мэром Москвы именно через Пушкина - вообще, Александр Сергеевич отметился много где, и потомкам передал любовь к этому. Остаточная, незаметная негритянская кровь в сочетании с благороднейшей кровью русских дворян в конечном итоге дала то сочетание, которое нередко выводило людей наверх или загоняло в угол - бизнесмены, политики и сумасшедшие с вероятностью не менее пяти процентов были потомками великого поэта.
   А вот Романовы таки оказались потомками не Петра Великого, а немки Екатерины и придворного Салтыкова, подтвердив сплетни мемуаристов, по каковому поводу потомки династии очень возмущались и обвиняли "Интергеном" в заговоре и подлоге. Смешно...
   Дина и Леонид заносили в базу данные о полученных генпаспортах, и программа выстраивала генеалогические цепочки, которые, как щупальца, тянулись по всей России - и далее, через континенты. Жаль, много было дыр - всё-таки большинство потомков Евы и Адама не спешило отметиться во всеобщей базе данных. И даже социальная реклама Жоры Лифшица не особенно пока помогала. Преодолеть страх и инертность населения, которое даже новые паспорта, помнится, получать боялось, было непросто. Тополев вспомнил скандалы вокруг получения "печати дьявола", то бишь ИНН, и вздохнул.
   Инертность население и мракобесие отдельных больных на голову элементов было не одной, да и не самой главной проблемой... Скандалы ежедневно рождались вокруг работы "Геносети" и вились мухами над дурнопахнущими подробностями интимной жизни предков известных людей и целых родов. Журналисты не дремали. Политики тоже. Михаил вспомнил последний скандал: вновь всплывший на Западе спор о том, сколько немок изнасиловали советские солдаты-освободители. Некоторые ученые потребовали привлечь к решению спора генетику - вычислить объем крови освободителей в генофонде немецкой нации. Российский посол разродился нотой протеста.
   А Михаил тоже думал над этим вопросом и не знал, как будет правильнее. С одной стороны, тщательно проведенный анализ поможет развеять этот подлый миф. А с другой... Не было никаких гарантий, что все обвинения голословны. Тополев мог ручаться за своего деда, героя, но не мог ручаться за всех. И десяток потомков каких-нибудь мародёров дадут такие козыри заинтересованным лицам...
   Мих дернул мышку - вьющаяся спираль из разноцветных шариков замерла, и тут же открылась программа "GInter". Однако поработать ему не дали.
   - В пасьянс играете? - Михаил даже не заметил, как дверь приоткрылась, и напротив вырисовался толстенький, низенький человечек. Сел на стул, прямо задом на сваленные папки. Мужик панибратски и немного заискивающе улыбался и пытался, видимо, вызвать дружеское доверие теми незатейливыми и дурацкими методами, которые рекомендуют гастролирующие психологи на двухдневных семинарах "для успешных руководителей". Как этот человечишко просочился сюда сквозь пост охраны и как умудрился неслышно протиснуться через нагромождение коробок из-под оргтехники и стеллажей - было непонятно. В руках он мял кожаную барсетку.
   - Во-первых, в пасьянс не играют, а раскладывают, - сообщил Михаил, с неприязнью взглянув на посетителя. - А во-вторых, я вообще-то работаю. Как вы могли бы догадаться.
   Мужик стушевался, но тут же воспрянул и затараторил:
   - Понимаете, у меня проблема. Меня зовут Ягов, вот тут разные документы... - он разложил бумаги из пластиковой папки. - Мне сказали, я могу зайти. Поговорить. Насчет проблемки, блин. Проблема у меня.
   - А-а...
   Михаил не стал переспрашивать, что сказал Ягову, что он может зайти. И как прошел через пост с турникетами - тоже, в общем-то, понятно. Скучая, Тополев слушал дорогого гостя - послать с порога мешала врожденная интеллигентность.
   - Такая вот незадача: получил я генопаспорт, блин, - рассказывал Ягов. - Когда находился в больнице, блин. Ножевое ранение у меня было, блин. Ну, менты сказали - теперь им распорядка, значит, чтоб всех участников реальных стрелок по этому делу привлекать. Хотя я, заметьте, пострадавшей стороной был! А тут раз - дамочка одна звонит. "Я, - говорит, - тебя, суку, десять лет искала. Вот тебе наш сыночек". А я её, хоть убей, не помню! А она, вишь, в свое Красноярском отделении каждый день запросы слала - не объявился ли, значит, отец? Ну вот... а у меня жена. Весь бизнес на неё записан, блин. И дети. Сын и дочка. Блин.
   - И чего вы хотите? - спросил Михаил.
   - Ну, это... нельзя ли как подправить? Жена у меня. Ну и вообще. Семья.
   - Но ведь это же ваш ребенок.
   - Да я, блин, поверишь, друган, нет - в командировке был! Я ж её морду не помню совсем! Ёп, блин, да чё я, за каждую командировку теперь расплачиваться буду?! У меня жена! Семья! Дети, блин! Ты ж мужик - ну, ты меня понимаешь, блин?
   - Извините, ничем не могу вам помочь.
   На экране вновь крутилась заставка - шарики роились, формируя спираль. Мужик внимательно посмотрел на Тополева и потянулся в нагрудному карману.
   - А, понимаю, - быстро проговорил он. - Вот, пожалуйста, тут в евро...
   Михаил вздохнул, сложил на груди руки.
   - Мы тут борзых щенков не разводим, - с вежливой улыбкой, очень тихо сказал он. - Я не знаю, кто вам и что сказал, порекомендовал, посоветовал и пообещал. Будьте любезны, дверь вон там.
   - Я дойду до вашего начальства! - вспылил мужик. - Вас уволят, а я всё равно добьюсь! Где ваш босс? Кто вас выше? Кто тут главный?!
   - Счастливого пути, - холодно отрезал Тополев. - Не забудьте сдать пропуск охране.
   Мужик вскочил, собирая бумаги в папку, воскликнул, потрясая барсеткой:
   - Урод ученый! Да если я захочу, такие ребята приедут, что всё вам тут в лапшу перерубят!
   - Вы просто подлец, - донеслось с порога. Михаил поднял глаза и увидел Дину.
   - Чего? - опешил посетитель. - Чё... это ты мне... это ты мне, сука безмозглая?!
   - Ну не я же бросил собственного ребенка, - усмехнулся Михаил, подмигнув Диане. - Видимо, вам сказано. И я, в общем-то, поддерживаю.
   Ягов с хлюпом вдохнул, с хрюком выдохнул, не находя слов, и подхватил свои бумажки, выметаясь из кабинета.
   - Я до вас ещё доберусь! - крикнул он с порога. - Я вам джип с тротилом к подъезду подгоню! Я жаловаться буду! Я до мэра! До губернатора дойду!
   - Прямо президенту напиши, - посоветовал Тополев.
   Ещё некоторое время после того, как за мужиком закрылась дверь, они молчали, переваривая впечатления.
   Наконец, девушка рассмеялась.
   - Дина, принесите мне чаю, - улыбнулся Михаил.
   Он откинулся в кресле, перекатывая в ладони китайские шарики - успокаивало. Надо было работать - но из головы не шли мысли о новых проблемах. Господи, только ещё этого недопеска не хватало... Из состояния мрачной прострации Михаила вывел резкий звонок. Он вытянул руку, снимая трубку - однако там шли гудки, а звон не прекращался.
   - Какого лешего?.. - пробормотал ученый, и тут же хлопнул себя по лбу.
   Трезвонила сигнализация - к ней давно, еще три с половиной года назад подсоединили звонок из туннеля, соединяющего отдельную лабораторию с основным зданием НИИХП, к которому поначалу приписали Тополева с его маленьким отделом.
   Ученый стукнул по металлической блямбе, и она с жалобным звяком умолкла. Быстро открыл сейф, отодвинул в сторону диски и бумаги, извлек из нутра железного ящика поллитровую бутылку из-под кефира, старинное чудо с широким горлом и резиновой крышкой на специальной защелке.
   В бутылке плескалась прозрачная жидкость. Улыбнувшись, Михаил спрятал добычу во внутренний карман мятого пиджака и вышел в коридор, едва не столкнувшись с Диной.
   Вот еще проблема... Надо бы все-таки сводить ее в ресторан - не сегодня, так позже. Копаться в чужих генах - это интересно, но надо и о себе подумать, не оставлять же столь важное дело, как размножение, на откуп непросвещенным?
   Девушка странно посмотрела на своего начальника и явно порывалась что-то сказать, но Михаил пробормотал, что торопится, и чуть ли не побежал мимо.
   Отворив тяжелую, обитую металлом дверь под лестницей, он увидел Петрова - имя этого титана химической промышленности, наверное, не знали даже его собственные подчиненные.
   - На! - широко улыбнулся Петров, протягивая Тополеву пустую тару с резиновой крышкой.
   - И тебе здравствуй, - ответил Михаил, доставая полную бутылку. - Счет помнишь?
   - Двадцать восемь литров чистого спирта, - помрачнел химик. - Взято за три года непомерного труда, будет отдано в лучшем виде. Может, кислотой возьмешь? Или щелочью? Могу как один к десяти. Двести восемьдесят литров! Бери, разбогатеешь!
   Тополев расхохотался. Щелочь ему была нужна как собаке пятая нога.
   - Ты когда трезвый будешь, заходи, сдашь мне пару анализов, тестики прогоним, генетический паспорт составим. Вроде как проценты за спирт.
   - Ну, буду трезвый, заскочу, - с сомнением протянул Петров. - Но вообще это нонсенс и науке он пока неизвестен. Думаю, что спиртом я рассчитаюсь раньше. В необозримом светлом будущем. А хочешь медного купоросу?
   ... Вернувшись в кабинет, Михаил дернул мышкой, но погружаться в расчеты не торопился. Уже дважды Тополев находил в программе ошибки, чего раньше не случалось, и теперь очень хотел выяснить - это сама программа, или кто-то намеренно вредит? Пробарабанив по столу нечто, напоминающее марш тугоухих невротиков, он решил пока заняться проверкой генпаспортов сотрудников, которые надо было бы тоже вписать в общую сеть. Открыл файл, взглянул на результаты запроса, и лицо его вытянулось.
   Он пару раз щелкнул мышкой, потом снял трубку, и решительно нажал три цифры внутреннего телефона.
   - Алло. Дина? На сегодня ресторан отменяется, ты извини.
   И, не дожидаясь ответа, положил трубку на рычаг.
   - Какого лешего?.. - привставая в кресле, прошептал ученый.
  
   3.
  
   - Здравствуйте, Дианочка! - Арбушев вошёл в аудиторию, с разлёта швырнул папку на стол. - Рад вас видеть. Очень красивая юбочка. С каждым разом всё короче и короче. Ну что ж, я дождусь, вероятно, и того счастливого момента, когда от юбки останется один пояс. К пятнадцатой пересдаче получится? Вот и чудно. Ну что, успели списать, пока я прохлаждался в деканате?
   Среди привычек Арбушева была известная снисходительность к пересдающим - билеты они брали при методистке, а он с полчаса гулял по коридорам корпуса, давая "хвостистам" возможность подготовиться.
   - Вы несправедливо ко мне относитесь, Алексей Константинович! - сразу перешла в агрессивную оборону Дина. - Я уже шестой раз к вам прихожу, а вы всё меня мучаете и мучаете!
   - И седьмой раз встретимся, и в восьмой, - Арбушев был настроен радушно и благодушно. - Какой у вас билет, Диночка?
   - Восьмой... А можно я другой возьму?
   - Что, шпору дома забыли? А вы в косметичку кладите. Тогда не забудете. Идите, тяните, но только если вы сразу отвечать будете. Могли бы, кстати, пока меня полчаса не было, сами другой взять. На который у вас шпора есть.
   Дина, цокая неудобными каблуками - обычно она ходила в кожаных кроссовках - подошла к столу и, зажмурившись, протянула руку. Взглянула на билет, подняла на доцента жалобный взгляд.
   - Ну-с? - Арбушев, сложив на груди руки, с ангельским терпением во взоре наблюдал за хлопающими ресницами студентки.
   - А ещё можно?
   - Можно, можно. Можно подумать, среди билетов есть хотя бы один, который вы знаете.
   - Тридцать четыре... А ещё?
   - Ещё? Да ради Бога, хоть все заберите! Люблю ненасытных женщин.
   Дина глядела на него, кусая губы.
   - Ну, какой вам нужен? Какой вы знаете?
   - Семнадцатый!
   - Хорошо, - терпеливо вздохнул Арбушев. - Давайте в четвёртый раз послушаем ответ на билет номер семнадцать.
   Он вполне резонно полагал себя мучеником, потому что билет номер семнадцать оказывался у Дианы "единственным выученным назубок" вот уже четвертую пересдачу подряд.
   Дина расправила на коленях юбку, начала с выражением:
   - Биологическое происхождение человека методом ферментативной амплификации ДНК... Ой, нет, не то. Ну, то есть анализ распределения аллелей... Нет, подождите, я всё вспомню! Аллельный полиморфизм двух тетранику... тетракуниклои...
   - Тетрануклеотидных.
   - Тетрануде...
   - Не старайтесь, не выговорите.
   - Ну, эти... они - митохондрии. Сначала научились определять женщин по митохондриям.
   - Как интересно.
   - Да, - Дина взбодрилась от одобрения. - Нашли семь женщин, которые нас прародили.
   - Вот как? И где нашли?
   Тон Арбушева был заботлив до невозможности.
   - Одну в Африке. Другую... ну, в общем, тоже в Азии. Это по митохондриям. Но мужских предков научились определять позже. До это никто не знал, кто их отец.
   - Безотцощина, - посочувствовал Арбушев. - Тёмные века. И что дальше?
   - Ну вот... у женщин митохондрии... а у мужчин...
   Дина теребила юбку, отчаянно пытаясь вспомнить, в левом или правом чулке у неё шпора по семнадцатому билету.
   - Понятно, проехали. Все с митохондриями ясно, давайте дальше. Какие типы ДНК-маркеров используют при создании генетических паспортов лаборатории глобальной мировой сети "Интергеном"?
   - Ну, - бодро начала Дина, памятуя, что чем увереннее отвечаешь - тем выше оценка, - для этого исследуются... берутся... методическими указаниями регламентируются...
   - Регламентируется что?
   - Регламентируются независимые локусы ДНК...
   Арбушев налил воды в стакан, глотнул. Дина тем временем неслась по буреломам:
   - Бывает ещё генотипирование при сложных вариантах родства - ну если человек детдомовец... Можно найти родственников. У них будут митохондрии... нет, митохондрии бывают только у женщин...
   - Да что вы говорите!
   - Да... у мужчин другое. Только я забыла как.
   - Я понял. Это, наверное, такие первичные половые признаки - митохондрии ваши. Диночка, вы диссертацию писать не пробовали? Вы бы могли сказать много новых слов в науке. Пять или шесть. А то и все тридцать, как небезызвестная Эллочка-людоедка. Ладно, опишите мне индивидуализирующие возможности маркерных систем.
   - Что? - Дина глядела на Арбушева во все глаза, на которые неотвратимо наворачивались слёзы.
   - Это я у вас хочу спросить - что. Что мне ставить вам за такой ответ? Ладно, давайте перейдем к практике. К вашей непосредственной работе в "Геносети"... Ну, к примеру, как в ваших лабораториях борются с проблемой чужеродного загрязнения образцов на стадиях забора и транспортировки?
   - Ну, на анализы берутся митохондрии...
   - Что сейчас используется в качестве антикоагулянта?
   - Митохондрии.
   - Что?! Диночка, скажите, пожалуйста, вы хоть понимаете, что вы несёте? Выучили одно слово и лепите теперь куда ни попадя. Как вы себе хоть представляете эту митохондрию?
   По лицу Арбушева было заметно, что он ожидает, как вот прямо сейчас из-под стола вылезет митохондрия и сожрёт его наподобие динозавра - с ботинками и зачеткой Дины в руках.
   - Ну, митохондрии - они такие маленькие...
   - Да, Диночка, они такие ма-а-а-а-аленькие, и кладут их в пробирку маникюрными щипчиками. Маленькие потому что. Идите, учите, встретимся с вами в седьмой раз. Хлобысько, хватит списывать, идите сюда, попытаемся разобраться, что вы там содрали с манжеты...
   - Ну Алексей Константинови-и-ич... - девушка, казалось, сейчас заплачет. И заплакала бы, если б тушь была водостойкая. - Ну поставьте, ну что вам стоит?
   - Вы, Дина, где работаете? Как же вы можете работать над реализацией нацпроекта "Геносеть", если не можете ген от хромосомы отличить?
   - А зачем мне их отличать! Если я все равно в каталоге карточки перебираю и в комп заношу! Я всех родов в Европе генеалогии наизусть знаю! А вы мне - аллели какие-то!
   Вспыхнув от обиды, Дина вылетела из аудитории. Даже дверью немножко хлопнула. И всхлипнула.
   Бывают же на свете такие чёрствые существа!
   Это потому что у них митохондрий нет.
  
   4.
  
   В кабинете Сергея Николаевича было прохладно и пахло сандаловыми палочками. Со стен скалились каннибальские маски, а в стекле витрину гордо задирали носы фрегаты и каравеллы. Тополев удобно устроился в коже кресла и наблюдал, как хозяин аккуратно разливает ройбуш.
   В полупрозрачных матовых чашках туманом оседал красноватый напиток.
   - Слыхал, сколько воплей по поводу нацпроекта? - спросил у Михаила хозяин кабинета. - Блоги сетевой либерастии почитай: "тотальный контроль", "глобальный охват", "насилие над личностью" и "кондовый фашизм" - самые мягкие определения. Стрелять их, может, а? Немного тоскую по твёрдой руке.
   - Да какой там глобальный охват... Ещё зияют такие бреши, что говорить о развитой геносети нет смысла.
   - Да, - согласился Сергей Николаевич, отставляя заварник из старинного российского порцелина - только так, считал он, можно называть это антикварное "белое золото", и никак иначе. - Бреши есть, но картинка уже вырисовывается та ещё... Рогов рвёт и мечет. Слыхал? - поднял глаза на Тополева.
   - А он-то чего? - пожал плечами Михаил. Кипяток обжигал, но был приятен душе и телу в разгар полузимней весны.
   - Говорит, "Геносеть" - очередной глобальный жидо-масонский заговор. В предвыборную программу специальный пункт включил.
   - Идиот.
   - Угу. Дедушка-то у него Гершезон. А мама Мария Шнобелевна. Простите, Израилевна. Хотя по паспорту проходит как Ивановна. Бабушка дошла до Берлина с замполитом Гершезоном, а замуж вышла за лейтенанта Семёнова. И правильно, Гершезона в пятьдесят третьем замели.
   - У-у, так это у нас Ленин намбе ту... - усмехнулся Михаил. - И что, это ему таки сильно мешает?
   - Орёт и вопит, что всё это подстроили клятые космополиты. Призывает арийцев на баррикады. Все "русиш фашисто" беснуются только так. А то у одного прадед - цыган, у другого тётя в Израиле. Как начали скрести этих арийцев - так везде что ни еврей, то татарин. Вот они и бесятся. Погромы обещают. Мол, всё проклятый сионизм на них клевещет...
   - Диагноз ясен. Ну, общество должно ветрянкой переболеть. Ты только об этом со мной поговорить хотел?
   - Не только, - Сергей Николаевич откинулся в кожаном кресле, выпустил клубок дыма в недра кондиционера. - Есть ряд непростых юридических проблем. Например, спермодоноры вопят и глотают валидол. Сама концепция анонимных спермобанков под угрозой! Кто теперь пойдёт плодить потомство, когда правовая база не проработана - возьмут папашку за шкирку, и будет платить алименты, как миленький. Сдал "живчиков" на пятьдесят баксов - получил ярмо на шею лет на восемнадцать. Логично?
   - Логично, - сказал Михаил. - Это же начальный период, что-то ясно - не досмотрели, не додумали... Щепкам, конечно, не сладко, но лес рубить надо. Всё утрясётся.
   - Не дай нам бог жить в эпоху перемен, - заключил Сергей Николаевич и опрокинул чашку ройбуша, будто бокал коньяка. - Лига "За безопасное отцовство" организовалась.
   - О Боже.
   - От феминисток КДПВСЖ - три дня учился произносить - отпочковался. Такой себе дочерний маразм. Английскую аббревиатуру, извини, не выговорю. "Конфиденциальность детских приютов - выбор свободной женщины". Вот и думай теперь, как это всё юридически утрясти. Права личности, конфиденциальность и всё такое. А ещё вопрос тайны усыновления.
   - Сразу подумать нельзя было?
   - А ты всегда думал, прежде чем в бабу втыкать? Так ведь это и в государственной политике так - сначала делают, потом думают. Государственные соображения, а последствия потом.
   Тополев мрачно постукивал ложечкой по стеклянной столешнице стола.
   - Я понял тебя, Серёга, - так он не называл однокашника давно, с университетской, пожалуй скамьи. - Что предлагаешь делать?
   - Тебе - заниматься нацпроектом, как занимался... но быть готовым к тому, что часть генеалогической информации может быть засекречена.
   - Вот даже как? - поднял брови Михаил. - Официально?
   - Не то чтобы совсем официально, но типа того. Пока народ не очень готов к такой революции. Задница вообще с менталитетом, если честно. Многие - не примут. Не поймут. У нас после революций, войн, репрессий большинство людей помнят два-три поколения предков. Спроси, сколько всех своих прадедов хотя бы по имени перечислят? И знаешь, представители определённых кругов могут быть очень не заинтересованы в огласке некоторых фактов... Естественно, мнение это неофициальное, и тебе решать - придерживаться или нет. Но я бы рекомендовал придерживаться. Тебе Ягов, кстати, известен?
   - Да, ко мне тоже этот алиментщик заходил. Джип с тротилом к подъезду обещал.
   - Разберёмся. Не того поля ягода, чтобы тротил ящиками гонять.
   - Буду признателен. Нам бы охрану ещё увеличить...
   - Без проблем.
   Встали, пожали руки.
   - Да, и ещё такая просьба, Миш... - Сергей Николаевич слегка смутился. - Ну, ты ж знаешь, что мать у меня из князей. Так ты... подправь там немного родословную. А то типа я ж по матери дворянин, а там у неё в революцию то ли слесарь, то ли матрос затесался...
   Тополев кивнул, поставил чашку и, ещё раз кивнув, вышел из кабинета.
  
   5.
  
   Яичница с грибами шкварчала на сковородке, а хозяйка кухни нервно жевала сырой шампиньон, спутав с чем-то съедобным.
   - Ну какая мне разница, как работает этот тостер? - вопрошала Диана у телефонной трубки. С Ольгой, работавшей журналистом на центральном канале, они учились в школе, и до сих пор были в приятельских отношениях. - Зачем мне знать, если у аллелей хромосомы?! Какое мне дело до цитоплазмы и митохондрий?! Я для него юбку надела! Представляешь - юбку! - Динка с возмущением одёрнула удобный, вытянутый свитер. - Зачем мне эта вторая вышка, когда я чистый гуманитарий?! Зачем мне повышение квалификации, если я работаю с компьютером?! Зачем мне хромосомы эти треклятые, если я три языка знаю! Лучше б я в архиве работала! И черт с ней, с зарплатой! Ну какая, скажи, какая мне разница, как устроена микроволновка, если у неё всего три полезных кнопочки, а остальные мне не нужны?!
   - А как у тебя с шефом? - спросила Ольга. - Вроде ты говорила, что что-то складывается?
   - Тоже сволочь, - сказала Дина, чувствуя, как дрожит от обиды голос.
   Едва сдерживаясь, чтоб не зарыдать, начала жаловаться на начальство - ну какой же подлец, пригласил в ресторан и отменил. Всё складывалось так удачно, в среду он пригласил её поужинать - культурный человек, другой бы прямо в кабинете, а этот нет - а в пятницу извинился и сказал, что занят. Ну почему всё так?! Дина раз за разом надевала алые кружевные трусики, ожидая, что вот-вот он пригласит её в кабинет не за инструкциям, а... Но обломилось несколько поцелуев. Может, он импотент - спрашивала Ольга; так нет же, нет! Он же пригласил её уже в ресторан! А Лёня? А что Лёня, зачем ей Лёня! Если рядом, совсем рядом есть Мих Петрович! Но у него сейчас куча работы, и вот: "Нет, Дина, не поедем". Обидно, чёрт побери!
   - А чего он так?
   - А всё с митохондриями этим долбанными возится, - Динка, слегка успокоившись, закурила сигарету, чего не делала вот уже полгода - С семи утра до двенадцати ночи. Нацпроект, блин. Внести в базу всю Россию за два года.
   - А оклады?
   - Обещали повысить.
   - Представляю, сколько там воруют. На верхах. Ну, это как водится... Но дивиденды, Дин, знаешь, многие совершенно левые товарищи гребут. Вот передача "Жди меня" - да ты посмотри только, как она в рейтингах скаканула! Когда ваша геносеть станет глобальной, они, конечно, прикроются, но пока народ не разобрался, они пользуются вовсю... Не знаешь, кто им информацию сливает? Извини, не могу удержаться... Сама материал готовлю, проблемный.
   - Мне кажется, они официально берут. А что тут проблемного? Хорошее дело делают.
   - Да уж. Живет так семья, живет - бац! по TV объявляют, что у вашего папаши есть побочный сыночек. Счастье греби лопатой.
   - Что ж тут плохого? - удивилась Дина.
   - Ну, знаешь, не каждая семья обрадуется, когда им от передачи "Жди меня" сводного братца подкинут.
   - А каково этому братцу? Без отца?
   - А каково семье? Законным детям, жене?
   - Мне бы понравилось. Я бы хотела брата или сестру.
   - А большинству нет. Особенно когда наследство делить начнут. Или припрутся в Москву из Урюпинска - родственнички...
   - Оль, помнишь фильм - "Сирота Казанская"? Сколько людей расстаются с родными, любимыми из-за случайности! А сколько таких сирот по России! - голос звучал высоко и тонко, как всегда, когда она могла ответить на аргументы только эмоцией.
   - А сколько семей, которые распадутся, когда узнают о шашнях папаши двадцатилетней давности, - сказала Ольга. - Да тут не только в папашах дело. Знаешь, какую я фактуру набрала? Вот, смотри: семья приличная, интеллигентная. Госслужащие, получили генпаспорта. Сын-студент - тоже. И выясняет при получении - что усыновлённый он, а биологический папаша моет золото на Колыме, а мамаша сосёт за бутылку у сожителя. Круто, да? Я не знаю, проявлялись ли гены у пацана раньше, но вроде воспитали человеком, учился неплохо - а тут крышу снесло, колоться начал.
   - Ну, это одна история...
   - Не одна. Куча о перепутанных в роддоме есть. А об отцах, которые на старости лет узнают, что дети - не его, а соседские, и внуки, и соответственно, правнуки... Прикол, да? - Ольга деланно рассмеялась. - По статистике англичан, десять процентов детей в браках соседские.
   - Зато потом все будут знать, кто чей сын.
   - Зато сейчас семьи разваливаются.
   Выключив телефон, Дина швырнула его на стол, пару раз глубоко вздохнула. Разговор закончился на повышенных тонах. И не поссорились вроде, но... А всё из-за чего? Всё из-за мужиков. Сволочи.
   Этот гад оценку не ставит. Сдалось ей это повышение квалификации! Другой в ресторан пригласил и не сводил. А из-за каких-то уродов, которые детей где попало плодят, они с Ольгой чуть не рассорились.
   Она сорвала сковородку с комфорки, швырнула на пол, яичница разлетелась-расплескалась, а сковорода прожгла пятно на линолеуме. Разозлившись и психанув, Дина разбила четыре тарелки, сгребла яичницу в мусорное ведро, села на пол и задумалась.
   Все мужики - козлы.
   Придя к такому довольно утешительному выводу, Дина переменила позу согласно рекомендациям "Йоги для чайников", и, расслабившись, принялась медитировать - что успокаивает и расслабляет и, между прочим, очень действенно при ПМС.
  
   6.
  
   Дина весь понедельник надувала губы и старательно отворачивалась - но Михаил не обращал внимания, в конце концов это была наименьшая из проблем. Работа не шла. Надо было срочно сделать выкладки по запросам - от этого зависели и фонды, и расширение штата, и многое другое - эх, успеть бы до конца квартала! Но и об этом думать тоже не хотелось. А хотелось о совсем другом - и вот об этом другом размышлять было решительно невозможно.
   В сейфе, рядом со свеженаполненной бутылкой из-под кефира стояла еще одна - с коньяком. Михаил пил редко, и предпочитал хорошие напитки - благо, редких подношений от просителей хватало ему с избытком. В этот же раз, после мучительных выходных, не успокоившись даже в работе, ученый почти мечтал о том, как в пять часов вечера Дина и Леонид уйдут, давая своему начальнику возможность просто по-человечески выпить в одиночку чуточку "Хеннеси".
   Дина ускакала еще в полчетвертого, сдержанно заявив, что обязательно вернется к пяти - но веры ей не было, стрекоза она, что тут еще скажешь? Завтра опять надует губки и найдет тысячу Самых Страшных Причин, по которым появится в лаборатории она не только не могла, но еще и не должна была ни в коем случае.
   А вот Леонид задержался. В последнее время он все чаще засиживался до шести, а то и до пол-седьмого, что Михаилу нравилось - можно было при необходимости позвонить ему из соседнего кабинета и получить необходимые материалы, не отрываясь от работы.
   Но сегодня Тополев ждал и не мог дождаться, когда лаборант, наконец, уйдет. Ученый прошел по коридору, погладил пальцем гравировку "Каталог" на табличке, в очередной раз удивляясь тому, что первая "К" почему-то меньше второй "а", потом решительно толкнул дверь - и нос к носу оказался с Леонидом.
   Тот неожиданно для начальника испугался и спрятал что-то за спиной. Михаил осторожно заглянул за правое плечо подчиненного, но тот переложил спрятанное из одной руки в другую.
   Так же медленно ученый сделал шаг вбок и посмотрел за левое плечо, Леонид повторил маневр с перекладыванием из руки в руку.
   - Что там у вас, - спокойно спросил Михаил.
   - Ничего интересного! - срывающимся голосом ответил лаборант.
   Тополев сделал вид, что собирается обойти вокруг, а на самом деле схватил подчиненного за руку, и попытался ее вывернуть. Тот сопротивлялся.
   - Вы выносите данные каталога! - понял вдруг ученый. - Зачем? Чтобы подделать карточки? Просто их уничтожить? Данные ведь всё равно окажутся в компьютере! Или вы торгуете информацией? Сливаете "налево"? И как вы могли, чёрт бы вас побрал?
   В его голосе была нешуточная боль - променять науку на презренные деньги, которых скоро и так у лаборатории будет немало, казалось ему совершенно неоправданным, глупым и преступным.
   - Идите вы! - Леонид, воспользовавшись растерянностью начальника, вырвался, и, не выпуская из рук карточек, бросился к выходу, с силой оттолкнув Тополева.
   Михаил покачнулся и упал прямо в сплетение проводов от принтера, сканера, ксерокса и двух компьютеров, неловко подвернув в падении ногу.
  
   7.
  
   Маникюр обошелся неожиданно дорого, все-таки обещанное увеличение зарплаты сулило много радостей. Кстати, избавление от ненавистной яичницы входило в число перспектив. Вот если сейчас Мих Петрович не оценит всех ее жертв, не проникнется ее красотой и немедленно не упадет на колени, обещая зажиленный поход в ресторан, руку, сердце и немедленную свадьбу, то Дина даже и не знала, что еще можно сделать.
   Прическу поменять? К сожалению, шеф пару раз сказал, что ему нравятся ее длинные волосы именно в таком виде, в каком они сейчас - и девушка не решалась подстричься, хотя руки чесались уже давно.
   Едва войдя в лабораторию, она увидела несущегося к ней Леонида. Парень был растрепан, глаза его горели, и вообще выглядел он похожим на крупную мышь, только что вынутую из лужи - такой же неприятный и взъерошенный, очумевший и страшный.
   - Убирайся с дороги! - заорал он, но оказалось, что это была, пожалуй, единственная фраза, которая могла заставить Дину встать на его пути.
   - С дуба рухнул? - вежливо поинтересовалась девушка, у которой внутри все стягивалось в единый, жесткий, колючий комок. - Что у тебя в руках? Ах ты, подонок!
   Леонид попытался протиснуться мимо нее, но у него не получилось - и тогда он коротко, без замаха, влепил ей пощечину.
   И снова ошибся. Вместо того, чтобы отшатнутся в ужасе, Дина резко дала ему коленом в пах, а потом, вспомнив рекомендации "Самоучителя обороны для хрупких дам", еще со всей силы дала ладошками по ушам согнувшегося перед ней в земном поклоне лаборанта.
   Но этого оказалось мало. Лёнчик, словно превратившись в животное, боднул ее в живот, а потом сжал в не шибко ласковых объятиях, и они вместе покатились по полу.
   Улучив момент, Дина схватила противника за голову и крепко приложила его о косяк головой. Леонид неожиданно обмяк, на виске мгновенно расцвел кровавый цветок - но девушка не увидела его раны, потеряв сознание за мгновение до этого.
  
   8.
  
   Едва увидев Дину, лежащую в крови под Леонидом, Михаил чуть с ума не сошел - он проклял себя за неуклюжесть, все эти дурацкие компьютеры, провода и шнуры, и за пригретую на груди сволочь, которая несколько лет прикидывалась ценным сотрудником.
   Отвалив тело лаборанта в сторону, ученый ловко открыл ей веко, и понял, что Дина без сознания. Попытался найти рану, но ее не было - вся кровь на девушке была кровью ее противника. Предчувствуя неприятности, Тополев обернулся к Леониду. Лаборант лежал на полу, глядя немигающим взором в потолок, а его руки, раскинутые под неприятным взгляду углом, словно принадлежали пауку.
   Можно было даже не смотреть - он был мертв.
   - Ой, беда-огорчение, - пробормотал Михаил. - Миссион файлед, леший бы ее побрал...
   Он еще раз посмотрел на Дину. Потом на Леонида. Первая мысль - вызвать милицию - наткнулась на целый ряд доводов против.
   Во-первых, проекта собралось уже довольно много высокопоставленных противников - и они наверняка обернут это дело против лаборатории в целом. Михаила, вполне возможно, снимут под вовремя нагрянувшим предлогом, а проект передадут верному и удобному человечку, который будет благополучно подтасовывать данные в пользу благодетелей.
   А во-вторых... Главное, самое главное - то, что волновало Тополева куда больше судьбу лаборатории и собственной судьбы - была Дина. Он похолодел от одной мысли, что на неё может обрушиться, если... Судебные разбирательства, следователи и прокуроры, жадные репортеры и необходимость доказывать всем и каждому, что она убила подонка во время самообороны - ох, господи, это бывает совсем непросто, а если ещё вмешаются те, кому работа Лабы поперек горла... Дина вполне могла получить срок за превышение или за непредумышленное убийство. А какой шок для девушки будет узнать, что она убила человека... Нет, Михаил не мог этого допустить. Только не Дина.
   Тополев нащупал в кармане связку ключей и бросился запирать входную дверь.
   Потом выключил свет в лаборантской, в каталожной, в своем кабинете и приемной, оставив только в коридоре - все равно свет отсюда наружу не проникал.
   Перенес Дину в свой кабинет, аккуратно стер платком с ее лица кровь - в волосах что-то осталось, но времени было мало.
   Запер девушку в своем кабинете и опрометью кинулся вниз, к подземному ходу. Отпер дверь, пробежал сотню метров по гулкому коридору, чуть не воткнувшись в темноте в противоположную дверь, нащупал кнопку звонка, нажал.
   Ждать пришлось долго - секунды отдавались пульсом в мозг, Петрова вполне могло и не быть уже на работе - но, о чудо! Скрежетнул ключ в замке, и перед ученым образовался его должник - заспанный и помятый.
   - Помнишь, ты про кислоту говорил? - прямо спросил Михаил. - Можешь, не спрашивая, дать мне литров сто?
   Петров мрачно посмотрел на приятеля, потом неопределенно махнул головой, и, оставив открытой дверь, пошлепал вверх - Михаил с удивлением обнаружил, что Петров босой, даже без носков.
   Чуть помедлив, генетик последовал за химиком. Тот топал вперед как танк, не оглядываясь. Отпер дверь своего кабинета, еще раз мотнул головой, включил свет, прошел к столу, налил в две пробирки из кефирной бутылки.
   - Пей, - настойчиво сказал он. Тополев взял свою пробирку и залпом выпил ее содержимое. - У тебя проблемы?
   - Да, но я не хочу тебя впуты...
   - Считай, уже впутал. Что случилось?
   И Михаил рассказал ему - вначале путаясь во всех угрозах и предпосылках, потом, подойдя непосредственно к убийству, неожиданно четко и ясно, единственное, сказал, что убила не Дина, а он сам, и когда объяснял возможные последствия, даже разложил их попунктно - хотя единственным, что его действительно сейчас заботило, была судьба Дианы.
   - Ясно. И в чем ты его собрался растворять? - поинтересовался химик.
   - В кислоте, - ответил Тополев.
   - Тоже ясно. А ванна у тебя есть? Или бак какой? - ванной у него не было. - Ну, молодец, хорошо придумал. Леонида мне, кстати, не жалко, гнусный тип. В общем, так. Я тебе сейчас дам немножко бытовой химии, кровь стереть. Сам заберу твоего лаборанта, и дальше он - моя забота.
   - Но ты... Соучастником, если что... Не хочу тебя втяги...
   - Уже втянул. Ладно, у нас все ушли, сторож у меня на ночь отпросился, так что время есть, но лучше все сделать быстро и аккуратно.
   По пути в лабораторный корпус Петров что-то говорил, но Михаил его почти не слушал - что-то про старых сибиряков, про москалей, про то, как до революции прадед Петрова встречал царских чиновников, в продразверстку - дед, а после войны - отец.
   Опомнился генетик только вытерев пол в коридоре насухо. У него в голове вдруг перещелкнуло, что приятель вполне мог, забрав труп, просто взять, и позвонить в органы - паника затопила сердце ученого, он бросился вниз, пробежал коридор, и, уже вбежав в малый вестибюль НИИ, вдруг понял, что не представляет, где искать Петрова.
   Но тот словно почувствовал. Вышел из ближайшей двери, вытер потный лоб рукавом халата, стараясь не прикасаться кожей к резине перчаток, и позвал за собой.
   В белоснежном кафельном зале первым, что бросилось в глаза ученому, была кучка на столе - мелочь, ключи, несколько пуговиц и металлическая пряжка от ремня.
   Петров кивнул, подтверждая догадку.
   - Это все, что от него останется. Хочешь посмотреть, как идет процесс? - Тополев замотал головой, сглатывая подкатывающую к горлу рвоту. - Может, выпьешь? Нет? Ну тогда давай я тебя провожу. Ты главное теперь сам не спались.
   - Не спалюсь, - твердо ответил Михаил. Перед его глазами была лежащая в крови Дина. - Сам точно не спалюсь.
   Уже перед тем, как закрыть дверь в туннель, Тополев окрикнул Петрова:
   - Насчет спирта я это...
   - Спирт отдам в светлом будущем, - грозно ответил химик.
   - Да нет, я не так, ты ж мне кислоту...
   - Какую кислоту? - на лице Петрова застыло искреннее, почти детское удивление. - А, кислоту! Ну ты спрашивай, если что - могу кислотой, могу щелочью отдать. Хоть один к десяти, у меня этого добра знаешь, сколько? А еще вот, могу медным купоросом. Бери, не прогадаешь.
  
   9.
  
   Динка поливала цветы в кабинете Мих Петровича и делала это куда дольше необходимого. Но шеф стоял на пороге у кабинета, придерживая дверь и давая инструкции Жоре Лифшицу, и не обращая внимания на ассистентку. Холодная скотина, ничем не проймешь...
   - А ещё я вынужден напомнить, что незаконное распространение информации запрещено внутренними инструкциями, - слегка враждебно говорил Мих Петрович подчиненному. - У нас, к сожалению, совсем недавно был один неприятный инцидент...
   - Да ёшкин кот! - воскликнул Жора. - Вы мне это говорите, Мих Петрович? Мне?! Таки мне?! Да я ж ни духом, ни левой пяткой да никогда в жизни...
   - Извините, Жора, - вздохнул Тополев. - Я, кажется, действительно перегнул палку. Просто сейчас будут введены новые инструкции, повышена безопасность, усилена охрана... Кажется, совмещение научных и административных функций не способствует душевному равновесию. Сорвался. Ещё раз извините.
   - А кстати, где Лёнька? - вмешалась Дина, нахмурившись. Вспоминать этого козла, который оказался сволочью и продажной тварью, не хотелось. Но надо было выяснить всё же, чем всё закончилось, чтоб он сдох!
   - Уволился, - коротко сказал Тополев, и продолжил разговор с Жорой.
   - А, - с облегчением вздохнула Дина и стала дальше поливать цветы. Всё сложилось как нельзя удачно - видимо этот ворюга свалил, замучавшись от совести. Она вспомнила, как очнулась в кабинете шефа, все волосы были в крови - шеф сказал ещё: "Круто ты ему по зубам треснула!", но Дина ровным счётом не помнила, что было и как она ему врезала, но решила ничего не говорить Мих Петровичу, чтобы не тревожить - хотя, быть может, это было неправильно.
   Жора тем временем внимал откровениям начальства.
   - Ваша деятельность, Георгий, должен признать, дает неплохие результаты. Социальная реклама, несмотря на перерасход фондов, повысила доверие населения к проекту на семь и восемь десятых... По крайней мере, если не врут исследования.
   - Ха! Ещё бы у Жоры был плохой креатив...
   - Но вот плакаты вдоль дорог меня несколько... э-э-э... смущают. И не только меня. Губернатор тоже несколько, так скажем, удивлен. Объясните мне, пожалуйста, что означает кадр с целующимися героями "Звездных войн" и эта подпись: "Не женись на сестре"?
   - Так тот ж самое оно! - гоготнул Жора. - То ж они когда не знали, что близнецы, целовались. Ха, может, Лукас и сам тогда не знал, что они в следующей сери будут близнецы... Ну и типа - идите за DNA profiling, шоб не было инцестов. Я на этом думаю всю дальнейшую пиар-кампанию построить: ролики, где выясняется, что женаты - брат и сестра, отец и дочь... Реальный креатив, гы?
   - Не смешно, - заметил Мих Петрович. - На самом деле действительно это проблема, и я вам сейчас... сейчас, погодите... найду кое-какие выдержки. Возможно, пригодятся.
   Тополев нашёл книгу, начал читать, близоруко щурясь от солнечного света - поливая цветы, Дина подняла жалюзи.
   - Вот, нашёл, - сказал Тополев. - Эта проблема поднималась ещё на заре цивилизации. Святой Юстин Мученик писал, "что христианин не должен бросать своих детей, чтобы потом не встретить их в публичном доме: "Чтобы мы не причинили никому неприятностей и сами не впали в грех, нас учат, что нехорошо бросать ребенка, даже новорожденного, и прежде всего потому, что почти все, кого в детстве бросают (не только девочки, но и мальчики), оказываются потом проститутками". Дина, закройте уши, я скажу Георгию одну вещь - помните анекдот? А впрочем, Дина, заварите мне кофе.
   Дина фыркнула и вышла из кабинета, всем своим выражением демонстрируя недовольство.
   Тополев дождался, пока Дина скроется в своём "Каталоге", где стояла общественная кофеварка, и спокойно продолжил:
   - Анекдот про лифт знаете?
   - Тот, где девчонка мужику минет делает и сигаретку просит? Чирк, типа зажигалкой...
   - Вот-вот.
   - Ба-а-а-а-ян! Но прикольный и, как говорится, в тему.
   - Именно, что в тему. Вперед, наш юный Геббельс, несите пропаганду в жизнь, дабы все добропорядочные граждане нашей необъятной Родины получали генпаспорта и вливали информацию о себе, любимых, в единую генетическую сеть. Можете взять книгу - это "Психоистория. Эволюция детства" Ллойда Демоза.
   - Та не, мне такая толстая ни к чему, - отмахнулся Жора. - Спасибочки - на здоровье. Кто только, скажите, это сказал?
   - Юстин Мученик.
   - А, понятно! - кивнул Жора и вымелся из кабинета - горел приступить к обязанностям.
   Дина вернулась с чашкой кофе и выжидающе замерла у стола. Тополев не глядел на неё, хмурясь, вертел в руках карандаш. В последнее время с этим нацпроектом и кучей сваливающихся на него проблем, склок, требований, шантажа, он заметно осунулся и похудел. Дина обратила внимание, как заметна стала седина на висках. Она хотела обнять его, но не решалась. И в тот момент, когда она, вздохнув, принялась вытирать пыль с полочек, из коридора донеслось:
   - Фархид, ты слышал анекдот? Ну, там где "Папа?!" - "Маша, ты куришь?" Да я не пошляк, ты шо! Я ж не о том! Так ты таки знаешь, кто придумал этот анекдот?! Та ни в жисть не поверишь! Святой Юстин Мученик! Во юморист мужик был, а ещё святой!
  
   10.
  
   Коридоры власти тянулись в бесконечность, выстраиваясь вертикалями этажей и горизонталями шагов. Тополеву было понятно, что вызов в администрацию президента не сулит ничего хорошего. Сорвали его прямо с работы - безапелляционно заявив, что ему забронирован билет на ближайший рейс.
   У нужного кабинета Тополева встретил Сергей Иванович - он тяжело отдувался и вытирал лоб платком.
   - Ну, брат ты мой, вот мы залетели! - вместо приветствия выдохнул он. - То есть залетел-то в свое время кое-кто другой, но...
   - Совсем всё плохо? - спросил Михаил.
   - Да блин... - и тут этот уважаемый человек, ценитель антиквариата и миниатюрных фрегатов выдал такую тираду, что покраснели бы вечнозеленые просторы тайги. Из членораздельных предлогов можно было понять, что разразился страшный скандал, прямым боком затронувший администрацию президента.
   Они вошли в кабинет, и Михаил поразился, каким маленьким и незаметным вдруг показался Сергей Иванович - совсем не таким, как у себя, среди кожаной мебели, дубовых панелей и "порцелиновых" чашек.
   - Ну, что ж у вас в Новосибирске такие дела делаются? - с добродушной иронией начал человек, которого Михаил уже видел - на обложках журнала "Власть".
   - А что у нас делается, Дмитрий Анатольевич? - спокойно спросил Тополев. - Меня буквально впихнули в самолет, но ничего как-то не объяснили. Может быть, вы проясните ситуацию?
   Сергея Ивановича ощутимо трясло, но Тополев - после крови в волосах Дины, стойкого химического запаха ада и металлической пряжки на столе - не мог, да и не считал нужным изображать священный трепет. Он просто устал.
   - Это был не телефонный разговор, - усмехнулся помощник президента и пододвинул Михаилу какую-то газету. Тополев пробежал глазами - ну да, их новосибирский еженедельник, довольно давний номер: "... оставляют в основном алкоголички, наркоманки, - рассказывает главврач областного роддома Ирина Куроптева, показывая нам с фотокором отказных детишек. - Но бывает, оставляют и приличные на вид женщины. У нас случай был - лет двенадцать назад, но я его до сих пор помню... Я как раз была дежурной, рожала очень приличного вида женщина. Платную палату тогда могли позволить себе совсем не многие. Конфеты, шоколадки медсестрам, банки икры врачам. И вот мы ей ребеночка приносим - а она говорит: вы его мне на грудь не кладите, а то я привыкну. У меня старший есть, второго нам не нужно. Почему не нужно - не объяснила, может, он не от мужа был, а может, посчитали, что объест... Но женщина была богатая. Аборт не делала, потому что боялась повредить здоровью. Мы ей мальчонку подсовывали, рассказывали, какой здоровенький, какие глазки голубенькие - а она ни в какую. Так на руки и не взяла". Дальше шли пространные рассуждения автора о морали, и приписка в конце статьи: "Миша Иванов - так его назвали, обитает в одном из детских домов Новосибирска. А его мать, вероятно, вкусно ест и сладко пьёт, никак не беспокоясь о ребенке". Тамара Луцкая, фото Алексея Кощеева".
   Дмитрий Анатольевич внимательно наблюдал за реакцией Тополева.
   - Читали?
   - Раньше нет, а теперь да. И что?
   - Неприятная ситуация получается, - развел руками Дмитрий Анатольевич. - Нет, я сам ратую за выдачу госслужащим генпаспортов, сам продвигал этот нацпроект... И детдомовцам генпаспорта надо выдавать, в этом я вас тоже поддерживаю. Бедные дети. У вас очень быстро всем выдали - даже удивительно, в других городах ещё копаются. Полагаю, вы заслужили премию. Геносеть расширяется, это хорошо! Но вот тут какой вопрос... Видите ли, Нина Андреевна сейчас занимает очень высокий пост в известной вам партии. К ней очень высоко доверие избирателей. А тут такое... Да ещё перед выборами. Нехорошо.
   "Какая Нина Андреевна?" - хотел спросить Тополев, но осекся. Ну конечно, Никитьева! Ещё как нехорошо.
   - Неприятная ситуация, - внимательно посмотрел на Тополева представитель партии власти. - А журналисты, конечно, как всегда всё преувеличивают. И ошибка - повторяю, ошибка! - в геносети может нанести непоправимый ущерб репутации серьёзного человека...
   Михаил вспомнил лицо госпожи спикера и подумал, что она ему всегда не нравилась. Но вместо этого он просто кивнул.
   Помощник президента улыбнулся. Рукопожатие у него оказалось крепкое, улыбка открытая. Этому человеку хотелось доверять и идти за ним на край света. Неудивительно, что в последнее время он стал всё чаще появляться на экранах.
   Михаил вышел из кабинета, вслед за ним выскользнул Сергей Иванович. Пот градом катился со лба.
   - Ну, ты понял?!
   - Понял, конечно, - пожал плечами Михаил. - Не дурак.
   - Ну слава Богу. Обрадовал, однокашник, - Сергей Иванович расцвел в улыбке и хлопнул Тополева по плечу. - А то я уж думал, ты выделываться, не дай Бог, начнёшь, а Никитьева - та ещё мегера! Вот уж стервь - не хотел бы я оказаться на её пути... А ты если что надо, обращайся.
   - Конечно, сказал Михаил. - Ты, кстати, охрану обещал. Сил нет, сколько каждый день идиотов ломится - как пошла плановая диспансеризация для бюджетников, так то взятки, то угрозы.
   - Взятки - это нормально, - ответил Сергей Иванович. - А угрозы нехорошо. Ну, мы решим этот вопрос.
   - Так с охраной-то поможешь?
   - Прямо завтра. Давай, что ли, перед отлетом коньячку хряпнем? - Сергей Иванович расслабил узел галстука, потер шею под воротником рубашки. - А то я от этого разговора совсем взопрел.
  
   11.
  
   Дина отложила учебник. Нет, ну какой же надо быть сволочью, чтобы не обратить внимание на такую короткую юбку! Всё-таки мужики козлы.
   И ни месячных у них, ни митохондрий.
   Потянувшись, девушка выглянула в окно - солнышко, весна! И на работу идти не надо! Это ли не счастье? С блаженством Дина вспомнила, как рано утром, когда она ещё нежилась в постели, обнимая любимого слоника, позвонили из лаборатории и объявили выходной. Всё-таки бывает справедливость на свете!
   Еще раз взглянула на учебник, и помрачнела. Наверняка если бы она была парнем, препод так бы не мурыжил.
   Но ничего, зато мужики не знают, какое это счастье, оказаться с кучей денег - пусть и небольшой - в парфюмерном магазине. Эти бедолаги не умеют покупать просто для удовольствия. Наверное, это как раз следствие отсутствия митохондрий. И компенсация за ПМС - мужикам-то не нужно столько кайфа! Они идут в магазин, и придирчиво выбирают то, что им пригодится в ближайшие сто пятьдесят лет жизни. Им не дано почувствовать наслаждение от покупки - они даже от самих товаров-то счастья не испытывают!
   Пошарив рукой вокруг дивана, Дина обнаружила, что методички там нет. Посмотрела внимательно - так, вот она, горка. Та самая, которая вчера днём была в сумочке, а потом для удобства выросла через опрокидывание оного аксессуара на полу.
   Именно отсюда она извлекла по мере надобности прокладки, мобильник, учебник и пачку жевательных резинок.
   Но методички здесь, ну хоть ты тресни, не было!
   Дина еще раз на всякий случай пошарила рукой под диваном, осмотрела комнату и тут отчетливо вспомнила, как выкладывала методичку на стул в кабинете.
  
   12.
  
   Петрова, как выяснилось, звали Олегом Сергеевичем. Вернее, такое у него было имя, а звали его все, кому не лень, Петровым.
   Михаил аккуратно разлил по стопкам - себе коньяк, на полпальца, химику - чистого спирта, раза в три больше.
   По телевизору какой-то лысый хрен, вроде как самый модный ведущий, решил податься в аналитики и распинался:
   - ...Это вернет нас к родоплеменному обществу, и все победы цивилизации окажутся за бортом. Посмотрите на экран, историки нам дают схему... Смотрите: сначала человечество забросило каменные топоры и от родовой общины перешло к соседкой. Потом большие, патриархальные семьи из нескольких поколений заменила нормальная современная семья: родители и дети. Человечество развивалось, и всегда шло по пути роста индивидуальной свободы. А теперь нам предлагают повернуть время вспять! Вернуться к каменному топору и родовым кланам!.. Да, судари и сударыни, достигнутые бастионы демократии оказались подточены изнутри термитами, и вместо счастливого общества всеобщего равенства мы получаем фашистское - да, да, именно фашистское - с обязательным, принудительным получением генетических паспортов. Ну а потом уже кто угодно сможет использовать эти паспорта в своих целях!..
   Петров залпом выпил спирт, и аккуратно занюхал рукавом халата, игнорируя и колбаску, и шоколад.
   - Ради чего это все? - мотнул он головой в сторону экрана переносного телевизора, стоящего на рабочем столе Тополева. - Или вы и вправду фашизм продвигаете?
   - Ты их побольше слушай, - ученый сделал небольшой глоток, отставил рюмку в сторону. - Хотя я им даже благодарен, за все эти угрозы, панику, истерию. Иначе мне именно сейчас вообще жить бы не хотелось.
   - А ну прекратить паникерство! - Петров рассмеялся - и сколько не смотрел ему в глаза Михаил, но не было там ни раскаяния, ни страха. - Давай, объясняй про свою генетику. Зачем это все и стоит ли тех денег и сил, которые вбухивают в вашу программу.
   Тополев достал листок и нарисовал линию, изображающую что-то, похожее на горный массив.
   - Это - то что было раньше. Объемный, сложный мир, в котором правители вели свой род от богов, а руководящая верхушка четко отделяла себя от обычных людей - голубая кровь, белая кость, и так далее. А те, кто в самом низу вроде как происходили от собак, свиней и прочей мерзости. Это было общепринятым мнением.
   После этих слов Михаил взял такой же листок и нарисовал на нем прямую линию. Некоторое время помолчал, потом продолжил:
   - А это - то, что будет с нашим миром после того, как программа завершится. Абсолютно ровная плоскость, на которой нет ни голубой крови, ни белой кости, ни богов. Только перспектива, в которой у каждого намешаны и простолюдины, и благородные, и черт в ступе. Уже сейчас мир стал более ровным, и именно это смущает врагов программы - они цепляются за свои призрачные холмы и горы, хотят быть наверху, и чтобы остальные внизу, понимаешь? Им не хочется ответственности за свои поступки, потому что кто вверху - тот и прав. А если все вместе, на одном уровне, то вскрывается истина, а кому из сильных мира сего она нужна?
   - Ух ты, - Петров посмотрел на друга. - Да ты, братец, анархист!
   - Я ученый, - поморщился Тополев. - Я за истину. А те, кому нужна справедливость, всегда ищут способ доказать, что лучшая справедливость - это когда им все можно, и им за это ничего не должно быть. Тот мир, который я создаю - настоящий. Без иллюзий.
   Петров встал, прошелся по кабинету, посмотрел на генетика, потом расхохотался:
   - Да рядом с тобой страшно находиться! Как ты вообще еще живой при таких-то взглядах? При такой-то работе? А я еще думаю - чего это ты на сегодня весь отдел разогнал... Ладно, пойду, а то без меня небось работа стоит.
   Михаил проводил друга до тоннеля, потом вернулся в кабинет. Едва он начал работу, как к нему ворвался охранник, из присланных .....
   - Эх, ну что ж вы меня подставляете! Я же обещал, что никого не будет! Здесь же опасно!
   - Не опасней, чем в любом другом месте, - ответил Тополев и указал на телевизор. Там шли новости - без звука, но и по одному видеоряду было ясно - где-то что-то взорвали. - Мировой терроризм. А работу оставить я не могу.
   Они поспорили еще немного, охранник напирал на инструкции, Михаил пользовался тем, что по инструкциям всяк он главнее.
   Так и разошлись. Потом было несколько часов плодотворной, хорошей работы - карты выстраивались в мозаику, генетические линии скрещивались и пересекались, отцы и дети выстраивались в стройные ветви генеалогических древ, уходящие в глубь веков, и общая картина поражала великолепием. Если, конечно, не считать занозы, которая заставляла и заставляла его возвращаться к теням прошлого, когда жизнь только начиналась...
   Впрочем, не важно. Ещё будет время подумать.
   Кто-то бродил в коридоре - наверняка охранник, все думает, какие еще аргументы высказать ученому, ну да и бог с ним.
   В очередной раз открыв файл с картой, Михаил бросил взгляд на часы - четырнадцать сорок пять.
   А через мгновение раздался взрыв.
  
   13.
  
   Вау! В лабораторию не пускали. Дина как дважды два объяснила охранникам, что они ретрограды, что если вот прямо сейчас девушка не окажется внутри, то начнется цепная реакция, планеты столкнутся, и луна свалится всем на голову, а отвечать за это будет охрана, как самая крайняя.
   Этот довод сработал - видимо, быть крайними охранники не любили.
   - Сейчас половина третьего, у тебя есть десять минут! - заявил их старший, мордатый дядька под сороковник. - И учти, под твою ответственность!
   На стуле методички не было, не оказалось ее и на столе. Дина со скоростью молнии носилась по кабинету, обшаривая самые вероятные места - папку "Курьезы", чайный столик, лоток принтера, горшок с геранью.
   Наконец она встала и задумалась. Надо рассуждать логично. Где может быть методичка, если ее нигде нет? Естественно! Как же она сразу не догадалась! Под столом!
   Дина сунулась под деревянного монстра времен сталинского ампира, и действительно обнаружила там брошюру.
   Но порадоваться девушка не успела.
   Едва она схватила искомую методичку, как раздался страшный "бум", потом все затряслось и словно бы подпрыгнуло. Как в страшном сне Дина увидела потолок, небрежно и медленно заваливающийся вниз.
   От страха она сжала глаза и для верности закрыла ладонями уши. Грохот все равно проникал, и было до оторопи жутко. Что-то больно ткнулось в ногу - девушка осознала, что не может ею пошевелить - отчаяние постепенно овладевало ею. Потом еще что-то ударило по руке, а потом все стихло, только раздавался где-то далеко треск.
   Дина открыла глаза. Это не помогло, и даже проморгавшись, зрение она не вернула. Потом догадалась, что это ее завалило, и на ощупь начала выяснять собственное положение.
   Вверху - пробитая куском бетона столешница. С двух краев - стена, с двух других - куча штукатурки вперемешку с чем-то мягким.
   Внизу, как ни странно, обычный линолеум.
   - А теперь меня срочно должны спасти! - заявила девушка вслух, но это не помогло. Стало только еще страшнее, и весь ужас случившегося постепенно начал доходить до нее.
   Неужели это Ягов выполнил-таки обещание подогнать джип с тротилом?! Или не он?..
   Она задумалась, сколько должно пройти времени до спасения, вспомнилось, как на какое-то землетрясение вылетали специалисты со всего мира, и потом еще неделю, а то и две показывали хроники - с каждым днем спасенных было все меньше, а погибших - все больше.
   Дина заплакала, но тут же решила, что надо думать конструктивно, и тогда все будет хорошо.
   Но думать конструктивно не получалось. Из еды была только методичка, из питья - тоже только она, и даже из инструмента, которым можно попробовать себя спасти самостоятельно, тоже была только эта дурацкая брошюра.
   "Теперь можно плакать с полным правом! - решила Дина. - Я сделала все, что смогла!".
   Картины, которые приходили ей в голову, были одна страшнее другой - вспоминались почему-то землетрясения в каких-то жутких странах, то ли в Анголе, то ли в Гондурасе. Их показывали по телевизору, и количество жертв исчислялось сотнями. Если там люди умирали так легко, то почему она должна выжить?
   Девушка заревела, вначале тихо, а потом громко, навзрыд, всхлипывая от жалости к себе - одноногой и уже почти мертвой.
   Потом слезы закончились, и остались только боль, страх и темнота.
  
   14.
  
   Радио в скорой работало на полную громкость.
   - Привычка, - объяснил словоохотливый шофер. Ехали они вдвоем - врачи и санитары могли понадобиться на месте взрыва, а машин "скорой" там было все равно слишком много. - Больные иногда знаешь, как орут? Ну, я теперь когда еду, иначе радио слушать и не могу. Только так.
   "По сообщениям Интерфакса в Новосибирске произошел взрыв средней мощности. Предварительно утверждают, что жертв нет, взрыв произошел в пустом здании. Напомним, что вчера прошел ряд терактов в Бельгии и Люксембурге, были предотвращены взрывы в Париже и Токио. Общая обстановка в мире продолжает накаляться. Президент Соединенных Штатов..."
   - А если вдруг кому ногу оторвет - так это вообще номер! Его везут, а он орет - "Где моя нога! Оставьте меня, высадите!" - представляешь? Или если живот порвало. Раньше бы сразу умер, а сейчас обычно подбираем и еще дня три живет, бедолага.
   Шофер что-то говорил, радио орало, но Дина не слышала ничего - все словно проходило сквозь голову, не задевая там ни единой струнки. Ответить словоохотливому водителю она не могла: перед глазами все ещё проносились черно-белые картины - срезы уходящего кошмара. Она все ещё была там, под завалом.
   ... Заунывная сирена. Где мобильник? Надо позвонить, дать знать, что она жива. Мобильника нет. Сирена. Нога.
   Прошло бесконечно времени, прежде чем она услышала что-то, кроме заунывной сирены. Кто-то ее откапывал.
   - Эй! - заорала девушка. - Я здесь!
   Она орала не переставая и быстро охрипла. Но ее все равно нашли - вначале появился лом, которым Дине чуть не пробили голову, потом этим орудием начали поднимать стол. А когда стол все-таки приподняли, то Дину засыпало кучей мусора.
   И среди кусков штукатурки, обрывков бумаги и прочего хлама на нее упала фотография отца. Та самая, что стояла на столе.
   Стекло пошло сеткой трещинок, и теперь мужественный полярник грустно улыбался. Один край фотографии смялся, другого не оказалось в принципе, но это было неважно - девушка крепко прижала ее к сердцу, и даже не помогала спасателям, которые, коротко матерясь, тащили ее наверх....
   Кусок времени просто выпал из ее восприятия - вот она хватает фотографию, а вот уже сидит в машине скорой помощи и монотонно повторяет:
   - Я в порядке, я не хочу ехать в больницу. Я в порядке...
   "Уточненные сведения по взрыву в Новосибирске. Как оказалось, есть жертвы - руководитель лаборатории, Михаил Тополев, погиб в результате взрыва, его сотрудница, Диана Логова была тяжело ранена..."
   - Как погиб? - заорала вдруг Дина. - Мих, Мих, ты не мог так поступить со мной!
   - Да может, не погиб он, - шофер осторожно глянул на притихшую девушку. - Вот ты ж жива и целая почти. Врут, может, журналисты-то?..
   "... как сообщили представители силовых структур, фотороботы преступников уже составлены, один из исполнителей задержан. ФСБ работает на месте преступления. Есть версия о связи с международным терроризмом. Мы будем информировать слушателей о ходе расследования..."
  
   15.
  
   Капель за окном звенела тонко - дин-динь! дин-динь! за потрескавшимся переплетом окна звонко рыдала весна, и её слезы камертоном отдавались в сердце. Голая ветка качалась за стеклом. За ней было небо, светло-серое небо, и больше ничего. И только над ухом, из открытой форточки: динь-динь! динь-динь!
   Он подумал, что теперь, похоже, этот пейзаж за окном будет тем не многим, что он сможет видеть каждый день. С переломом позвоночника трудно разнообразить жизненные впечатления. Странно, но это заботило его куда меньше, чем это настойчивое: динь-динь! Дина. Диана. Диночка. Звонкий, легкий "динь!".
   Веселый, беззаботный, непосредственный, добрый, как сама весна.
   - Мих Петрович! Меня пустили! - ну ещё бы, её да не пустят... влетит, стрекоза, прорвётся через все баррикады. В сердце стало тепло и больно. Рад он её видеть или не рад? Нет, не рад - нечего ей здесь делать.
   Дина плюхнула на тумбочку сумку с апельсинами и звонко начала тараторить о сданном экзамене, о том, как все хорошо в лаборатории, и как его ждут на работе, когда он поправится. И какая слякоть сегодня на улице, и что на деревьях набухают почки, а из них торчат такие маленькие листочки - зелёненькие-зелёненькие, а эти медсёстры на посту каждый раз не хотят её пускать, как будто она чужой человек, и наверное, надо записаться на карате, чтобы убедительней спорить с охраной и санитарками. Михаил отвечал односложно, улыбался тихо и не знал, о чем говорить. О чём можно говорить?!
   Дина почувствовала его настроение. Разом погрустнела, взяла за руку, заговорила горячо и быстро:
   - Ну Мих Петрович, ну миленький, вы не переживайте, все у вас наладится, вот и врач говорил - вы ходить будете, они операцию сделают, он мне сам сказал! Честное слово! Я вас не брошу, вы не думайте, я непоседливая, безмозглая, необязательная, но я вас люблю! Очень люблю! Я вас не брошу, Мих Петрович...
   - Послушайте, Диночка...
   - Нет, ничего не говорите! - едва не рыдая, бормотала девчонка. - Не думайте, я не такая, я не ветреная, я знаю, что вы скажете, что я молодая и мне надо найти другого, но я люблю вас, только вас, и у нас все получится, мы устроим свадьбу, и всех позовем, и там будут такие большие розовые шары и торт из сливок, а потом поедем куда-нибудь, а вы вылечитесь, и тогда... Вот увидите, как всё будет хорошо!
   Девушка дрожащими пальцами попыталась расстегнуть сумочку, оттуда вывалились блокнот, мягкий зайчик, которого он ей подарил на какой-то праздник, прокладки, духи, мобильник и пачка дамского "Парламента". Раньше он у неё сигарет не видел. Она подняла пачку, и, несмотря на то, что здесь была больничная палата, трясущимися руками поднесла к тонкой сигарете зажигалку.
   - Дина, ты куришь? - спросил Михаил.
   Вошел хирург, выпроводил девчонку, балагуря и флиртуя, потом подошёл к Тополеву со снимками. Лицо молодого врача, только что весёлое, заметно помрачнело, когда он стал говорить про перспективы. Но Михаил как-то не вслушивался в его слова. Мысли его были далеко, в том дне, когда он получил результаты анализов сотрудников своей лаборатории, чтобы вбить их в общую геносеть, и тех мгновениях двадцатилетней давности, когда - Наташа? Таня? Лена? как же её звали? - сказала, что утром пойдёт на аборт. Он упокоился, а вскоре уехал поступать. Им было рано заводить детей. Потом он забыл об этом случае, закончившимся вполне удачно. Вот только он не знал, что эта Аня? Лида? Света? - как же её всё-таки звали? - в тот день не пошла к гинекологу.
   Врач говорил и говорил что-то о предстоящих операциях, но над ухом звенело "динь! динь!" - и он думал, как сказать Дине, что свадьбы не будет.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"