Саух Виталий Анатольевич : другие произведения.

Кремль 2222. Люберцы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первая часть книги из трёх.

  Саух Виталий
  Кремль 2222: Люберцы
  
  Аннотация: Богатырь Владислас и его верный товарищ, Иеремия, пытаются спасти от полного уничтожения своё небольшое поселение, оказавшееся на пути сил, отчаянно рвущихся в сердце Москвы - древний Кремль, до сих пор не сломленный бесчисленными коварными врагами, эпидемиями и прочими бедами.
  Оглавление:
  Часть I Люберцы и их окрестностях
  Глава 1 Храм Преображения
  Глава 2 Дуэлянты
  Глава 3 Муравьишки
  Глава 4 Белая смерть - сладкая смерть
  Глава 5 Не долгие проводы, а сборы - и того короче
  Глава 6 Ход Королевой
  Глава 7 Сбежавшая Принцесса
  Глава 8 Вера. Испытание силой
  
  
  Часть I
  В Люберцах и их окрестностях
  Глава1
  Храм Преображения
  1.1
  Нападение на люберецкую заставу случилось под самое утро - классический пример того, как можно застать дремлющего противника врасплох. Вот только ни хрена у волосатых нео не получилось - в дозоре были не зеленые новички, а опытные бойцы. И пускай самому старшему из люберецких не было и двадцати пяти, но к службе ребята относились очень серьёзно.
  Ратник Владислас первым различил в предрассветном мареве смутное мелькание разведчиков, но вида не подал и товарищам своим сигнализировать о вторжении не стал, чтобы не спугнуть одних и не взбаламутить раньше времени других.
  Спокойно, будто в полудреме, проверил оружие перед предстоящим боем(в том, что он непременно будет, Владислас ни секунды не сомневался), а затем начал терпеливо ожидать неизбежного.
  Владислас ярко выделялся среди сослуживцев с которыми нёс дозор, как ратным умением, так и ростом, а так же физической мощью - косая сажень в плечах, ростом в два метра и десять сантиметров, а весом в полторы сотни килограмм сплошных мышц, твердых как камень, и крепких, как стальные канаты, жил. И это при том, что парню не было ещё и двадцати трёх.
  Тем не менее, фактура этого люберецкого ратника вовсе не была чем-то из ряда вон выходящим - на фоне все тех же генетически скорректированных кремлёвских бойцов он вовсе не выглядел чем-то феноменальным, скорее габариты его можно было принять за весьма усреднённые.
  1.2
  Вопреки устоявшемуся мнению о том, что, дескать, жизнь человеческая возможна лишь за стенами кремля, Люберцы, как и ещё несколько людских поселений, не мене героически, отстаивали право на свое существование в этом безжалостном мире. Естественно, что весьма неплохо в деле защиты поселения от нашествия названных гостей помогали коварные поля смерти, взявшие Люберцы в почти полное оцепление. Если бы оцепление было полным, то вряд ли бы и самим жителям Люберец удалось выжить, но связь с другими районами существовала, и через эти окна шел натуральный обмен самыми необходимыми и жизненно важными товарами. К великому сожалению, через те же самые окна приходилось ожидать и вероломного нападения на форт.
  Все выходы, они же и входы на территорию Люберец постоянно охраняли несколько дозоров, посменно меняющих друг друга. Сами же окна перегораживались передвижными барьерами, с воротами в центральной их части, для того чтобы принимать собственных и странствующих торговцев, своих разведчиков. Однако, при малейшем подозрении на опасность ворота превращались в неприступный монолит, способный выдержать многодневную осаду. Более того, даже если противнику удастся взять эти ворота штурмом, дальше его будет ждать сюрприз из точно таких стен-ворот, которые будут столь же ожесточенно сопротивляться захватчику.
  Помимо всего прочего ворота всегда были оснащены дополнительными секциями, которые могли быть использованы как для создания очередного заградительные сооружения, так и дополнительного расширения протяженности укрепления (ни для кого не секрет, что поля смерти, даже такие малоподвижные, что сейчас окружают Люберцы, все равно перемещаются и никому не хочется чтобы враг, просто объехал ворота с какого-либо бока, и тем самым свёл к нулю все попытки выжить в этой весьма агрессивной среде).
  1.3
  Как бы невзначай Владислас привалился спиной к бревенчатому частоколу, именно там, где свет факелов, разорённых по периметру ограждения, был наименее слаб и почти растворился во тьме.
  Как ни крути, а именно этот участок был наиболее привлекателен для нападения, если его целью было незаметно проникнуть на охраняемую территорию.
  Немного погодя он уронил подбородок на грудь, всем своим видом показывая, что задремал в предрассветном дозоре. Для полноты картины осталось лишь дополнить все это мощным богатырский храмом, но позволить себе этот демаскирующий шум Владислас не мог, так как все это время внимательно вслушивался в ночные звуки и улавливал малейшую вибрацию дерева за его массивной спиной. Как только враг начнёт штурм частокола, то ратник это непременно почувствует.
  Но даже без этих явных признаков наступления противника существовал ещё один способ почувствовать приближение врага - обостренное обоняние, не испорченное курением, ещё издали могло сообщить о том, что к ратнику беззвучно приближается враг, имеющий резкий животный запах тела. И дело даже не в личной гигиене, хотя конкретно этот противник действительно ей пренебрегал. Но даже если бы враг ежедневно посещал баню, то и тогда все водные процедуры были здесь бессильны. Пользы от этого было как от мытья, например, собак - сколько их не полощи, а они все равно будут вонять псиной. Так уж они устроены.
  Так же дела обстояли и с нео - их животная природа явственно давала о себе знать. Для самих нео их запахи были столь же индивидуальны, как папиллярные узоры на пальцах человека, которые, как утверждала забытая ныне наука дактилоскопия, были уникальны и неповторимы. По индивидуальному сочетанию запахов, вырабатываемыми железами, любой нео мог определить своего соплеменника, или чужака ещё до того, как увидел бы его воочию.
  Владисласу подобные нюансы запахов были неподвластны, да и без особой надобности - ему достаточно было просто почувствовать приближение врага.
  Именно сейчас малейший ветерок донес до него отголосок нестерпимой вони - враг бесшумно приближался, но не явно обнаруживал себя своим резким звериным запахом.
  Дерево частокола чуть скрипнуло, когда чьи-то сильные пальцы, увенчанные толстыми пластинами ногтей, больше напоминающих когти, начали поднимать тело вверх, пятиметровую высоту заградительного барьера.
  Именно из-за обостренного обоняния обезьяноподобных нео Владислас решил не использовать меч или кинжал, а попросту сломать нападавшему шейные позвонки.
  Как только волосатая физиономия появилась над частоколом ратник сбросил с себя напускную сонливость, которую так театрально изображал последние минут двадцать, разом превратившись в безжалостную боевую машину.
  Могучими руками Владислас схватил уродливую голову, покрытую бурой шерстью, одновременно наступившей на запястье нео, в котором тот сжимал клинок. Голову человекоподобной обезьяны люберецкий ратник свернул легко, как двенадцати вольтовою лампочку. Шея зверочеловека переломилась со щелчком, который с лёгкостью можно было принять за щелчок поленьев, горящих в дозорных кострищах.
  Не теряя драгоценного времени, Владислас поднял, ещё конвульсивно подрагивающее, тело нео за шею, так чтобы голова оказалась над частоколом. Затем, продолжая этот кукольный театр одного актёра, взял мертвого нео за предплечье чуть повыше локтя и помахал когтистой лапой, приглашая остальных нео преодолеть крепостную стену именно в этом месте.
  Не секрет, что ночное зрение у нео, имеющих в природе своей гораздо больше звериного, чем человеческого, было гораздо острее. Именно поэтому и понадобилось это небольшое представление. Все что теперь оставалось Владисласу - это не зевать, и, знай, принимать на импровизированных подмостках "благодарных зрителей".
  "Театралы" не заставили себя долго ждать.
  В густом полумраке яростно "затрещали дрова".
  Владислас, стараясь не издавать подозрительных шумов, аккуратно, почти нежно, вкладывал "бревна" в штабеля.
  Естественно, что все хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться, и Владислас прекрасно это понимал, но пока ещё была такая возможность, ратник решил ею воспользоваться по полной программе. В этом деле главное было не заиграться и не подвести под монастырь своих же товарищей. А такая возможность всегда имела место быть, коль уж он решил повыпендриваться и прибрать к рукам не мене десятка супостатов, которые будут лишь на его личном счёту, и их, при всем желании, не спишешь на действия дружины.
  Владислас уже насквозь пропитался запахом нео и с каждым новым телом ночного захватчика ему все сильнее хотелось оказаться сейчас в баньке, где он с превеликим удовольствием смыл с себя эту ненавистную, чрезвычайной въедливую вонь. То, что начиналось как разудалая молодецкая потеха, быстро превратилось в тошнотворную рутину.
  Враг же, меж тем, почувствовал себя настолько вольготно, что решил взбираться на крепостную стену в другом месте, чуть поодаль от первого.
  Слишком поздно это углядел Владислас. Однако, причин для паники он все ещё не видел.
  Схватив в правую руку меч, Владислас, уже не опасаясь нарушить ночное безмолвие, ударом сверху вниз, срубил голову очередному нео, тело которого едва-едва показалось над частоколом, и пока чело летело вниз, точным ударом ноги, обутой в сапог с железным кованным носком, отправил его, как диковинный снаряд, прямо в звериную рожу нео, который перелезал через частокол метрах в пяти от этого места.
  Конечно, новёхонькие сапоги, сточенные сапожником Прохором всего пару недель назад, перемазать кровью было чертовски жалко, но другого выбора у ратника уже не было.
  А затем одновременно случилось сразу три вещи: обезглавленное тело рухнуло на головы нео, собирающихся взбираться на стены укрепления; в нескольких метров в стороне от этого места зверочеловек, получивший фейсом в табло, не удержавшись на стене, тоже рухнул вниз; Владислас издал боевой клич: - "В ружьё!".
  Касаемо последнего. Данная команда была скорее данью былой традиции, чем призыв к реальному действию, поскольку имелось огнестрельное оружие далеко не у каждого. Если же оно и наличествовало, то использовать его не особо торопились из-за того, что патроны к нему были на вес золота, не меньше, а точность и надёжность его, из-за почтенного возраста в пару сотен лет, оставляла желать лучшего. Тот факт, что некоторые умельцы смогли найти способ восстанавливать оружие и порох в патронах в некоторых разновидностях полей смерти, вовсе не гарантировал стопроцентный результат - орудие могло просто взорваться у вас в руках, ранив, или искалечив, в первую очередь вас самих, а порох в патронах мог так и не воспламениться, оставив один на один со смертоносным противником, уж поверьте, использующем эту досадную заминку против вас.
  И словно не было той сонливости, что царила в дозоре мгновение назад - вся дружина в одночасье встала на защиту родных рубежей.
  1.4
  Ночная атака нео захлебнулась. Противник извергая проклятья отступил. Возможно, все произошедшее сегодняшней ночью и казалось не серьёзной вылазкой, но на самом деле исходом такой битвы легко могло стать дальнейшее выживание в этом мире целого людского поселения. Прецеденты уже были. Агрессивные захватчики, а это могли быть не только нео, с маниакальной яростью истребляли человеческий род везде где только могли.
  Уж будьте покойный, если бы у этого небольшого диверсионного отряда нео получилось прорвать линию обороны в этом месте, то уже несколько минут спустя здесь оказалось бы не менее сотни обезьяносапиенсов, которые натворили в поселении множество бед.
  Сегодня люберецким несказанно повезло - не считая нескольких не серьёзных ран, полученных в скоротечном столкновении, ратники отделали нео в сухую. Счёт тринадцать ноль был очень неплохим результатом. Ох, не каждый раз все дозорные поутру возвращались домой.
  Героем нынешней ночи, безусловно, был Владислас. На его личном счёту сегодня было восемь нео.
  Бригада по расчистке уже сновала по полю боя с носилками - грузила обезьяноподобные тела, и споро волокла их к ближайшему прикормленному полю смерти. Там пара дюжих молодцев, крепких, но весьма не далёких, от того и не пригодных к ратному делу, швыряла в прожорливую аномалию мёртвые тела, которые растворялись в агрессивной среде без остатка.
  Никто не собирался оставлять и без того смердящие тела звероидов разлагаться под стенами укреплений, даже в назидание противнику.
  Так эта ночь и закончилась.
  А с рассветом к боевому посту начала подтягиваться дневная смена.
  Владислас, немного поговорив с ратниками, пришедшими их боевому звену на замену, не торопясь отправился домой, поесть, помыться и отоспаться, пока еще была такая возможность. А помыться уж точно не мешало - воняло от ратника как от взмыленного фенакодуса.
  Однако, не смотря на исход сегодняшней стычки, Владислас нутром чувствовал, что недалек тот час, когда вражьи орды, проведя разведку боем, выяснив слабые и сильные стороны обороняющихся, начнут осаждать крепость во всю свою, наверняка немалую, мощь, и вот тогда придется забыть об выходных и увольнительных. Да что там говорить - хватило бы время перекусить да вздремнуть с пол часика.
  Но, то дела будущие. Ну, а сейчас он устало брел по древней разбитой брусчатке, густо поросшей высохшим сорняком, чуть припорошенной снегом мимо древнего святилища, еще в незапамятные времена попавшего под воздействие поля смерти. Рассказывали, что случилось это в тот момент, когда в храме находились священнослужители и прихожане, молившие свое божество, или святых, о том, чтобы те спослали мир на их отчизну. Однако, вместо этого строение накрыло смертельное поле, которое, как говорят, не рассеивается и никуда не смещается вот уже две сотни лет.
  Из народной памяти давно уже стерлись все божества и святые, которым поклонялись люди в этом месте, поскольку ни сохранилось ни адептов веры, ни служителей данного культа, но кое-кто утверждал, что иногда слышал из глубины древнего строения, запертого изнутри на все ставни и засовы, чудовищные вопли нестерпимой боли и смертельной агонии. Причем, как утверждает молва, происходит это только в воскресенье.
  Сегодня было воскресенье, однако никаких воплей, как, впрочем, и всегда, Владислас не слышал. Зато, он в который уже раз взглянул на лик, висевший над запертым входом в святилище. Сколько бы ни смотрел он на этого сухощавого, ни в пример местным богатырям, мужчину с каштановыми волосами и бородкой, за головой которого было изображено солнце, всегда поражался его взгляду, казалось, видевшему его насквозь.
  Были в Люберцах такие, кто на полном серьёзе утверждал, что если долго глядеть в глаза этого мужчины, то можно попасть в некий транс и тогда завороженный пойдет прямиком в поле смерти, и будет идти пока не исчезнет в дверях храма. Что будет потом, не знает никто, ибо из здания никто пока ни разу так и не выходил.
  Сам Владислас в эти россказни не верил, поскольку с самого детства бегал сюда издалека поглазеть на древний храм, но, сколько бы он не глядел на изображение мужчины, никакого гипнотического воздействия на себе не ощущал.
  Сам того не замечая Владислас замедлил шаг, а затем и вовсе остановился.
  Глядя на редкие снежинки, сиротливо кружащие в воздухе, Владислас подумал:
  - Как же здорово летом! Ни тебе фуфайку под кольчугу, ни меховой подстежки в шлем! А что снежинки пролетают, и лужи на ночь замерзают - так это всё мелочи!
  Похоже, что это была уже традиция, или просто привычка, въевшаяся еще со времен отрочества, постоять здесь немного, поглядеть на незнакомца, изображенного на картине расположенной прямо над входом в здание.
  Ратник ещё раз детально оглядел картину.
  В том, что мужчина был бородат, Владислас не видел никакой необычности. Скорее он удивился бы тому, что мужчина не носит бороды. В Люберцах лишь юнцы не носили бород, а для всех остальных мужчин борода была неизменным атрибутом их мужественности, предметом их гордости.
  Однако, в этот раз что-то было не так. Владислас несколько секунд пытался понять, в чем же причина его беспокойства. И когда он, наконец понял, то на несколько секунд просто застыл.
  Дело было вовсе не в благообразном лике.
  Дверь в святилище, наглухо запертая уже многие годы, была приоткрыта.
  Владислас затаил дыхание, всматриваясь в темноту, царящую в глубине святилища. И чем больше он всматривался во мрак, тем сильнее мрак всматривался в него.
  Ратнику даже показалось, что он что-то слышит. Определенно не мучительные истошные вопли агонии и боли. Нет, это было что-то совершенно другое. Больше всего это походило на дивную песню, но без слов.
  Владислас охнул, когда понял, что сделал несколько шагов в сторону храма окутанного призрачным маревом поля смерти.
  Музыка тут же оборвалась, словно её никогда и не было.
  - Ну, уж дудки! - торопливо прошептал Владислас.
  Сунув руку в отворот рубахи, он извлек наружу за тонкую кожаную бечёвку небольшой золотой кулончик в форме гири. Вообще-то, на шнурке было два кулона - как доказательство силы его веры, и полученного по итогам религиозного обряда, где доказательством религиозности служили две двух пудовые гири (если бы он совершил ритуал крещения с одной двухпудовой гирей, то и на шее у него была бы сейчас одна гирька, а если бы в ритуале применялись пудовые гири, то материал из которого они был бы сделаны был из серебра), но сейчас вторая золотая гирька съехала по бечевке в сторону, а тратить драгоценное время на то чтобы вытащить и её ратник не собирался.
  - Святой Николай, дай мне твёрдости духа, - сказал Владислас и припал губами к оберегу. Затем развернулся и шагом нетвердым, но набирающим уверенность с каждым последующим, поспешил прочь от стен храма некогда выкрашенный в белый цвет, теперь же, покрытый густым слоем копоти и грязи.
  1.5
  Владислас не дошел до своей усадьбы пару дворов, когда столкнулся с человеком, которого, не задумываясь, мог бы назвать своим лучшим другом. Иеремия, аэто был именно он, шёл ему навстречу. Погруженный в свои мысли, книжник спешил на работу в городскую библиотеку, но охотно остановился для того чтобы перебросится с другом парой словечек.
  Вообще то, обычно дружба между ратником и книжником была чем-то невероятным- слишком велика была пропасть между социальными слоями в которых располагались представители этих сословий, но их случай весьма ярко иллюстрировал, то, что во всех правилах бывают исключения.
  Кстати, сам Иеремия предпочитал, чтоб хотя бы друг не называл его, как все прочие, набившим оскомину книжником, а именно библиотекарем, утверждая, что это древнее слово гораздо точнее передаёт смысл его работы, и весьма обижался, если Владислас обращался к нему иначе.
  А вот на кличку Ерёма, прилипшую у нему ещё сызмальства, у него никакой негативной реакции не было, поэтому Владислас, по старой привычке обращался к своему другу только так, а не иначе.
  Если честно, то на Иеремию без слез и смотреть то было невозможно и ещё с детских пор, когда тот был в гостях у Владисласа, матушка постоянно пыталась накормить малахольного товарища её сына. Еще бы, ведь росточка Ерема был не большого, всего каких-то метр восемьдесят пять супротив двух метров и десяти сантиметров, совершенно непримечательного роста Владисласа, конечно, если сравнивать его с другими ратниками.
   А уж про вес вообще говорить нечего - жалкие девяносто два килограмма и это при том, что даже самый щуплый боец имеет вес в районе сто тридцати кило. Однако, в противовес всем этим физическим недостаткам природа наградила Иеремию удивительно ясной головой и пытливым умом. Так что, как ни крути, а дорога у того была всего лишь одна - в книжники. И именно этой дорогой парнишка и зашагал. И весьма уверенно. Естественно, что за Иеремией постоянно наблюдали, дабы не впал молодой отрок в искушение ереси, на которую мог наткнуться разбирая старые книги, оставшиеся после крушения высокоразвитой цивилизации, но где уж там - его мозг, впитывающий знания как пересохшая губка, ни единожды ставил под сомнения религиозный догмат, который был неприкосновенной основой, фундаментом на котором зиждилось общество, воскресшее на пепелище старого мира, уничтоженного в ядерном пламени войны далёкого прошлого.
  Набив на этом ни одну шишку, Иеремия начал скрывать ото всех свои истинные мысли, и единственный человек, которому он мог рассказать все то о чем узнал из древних книг, был Владислас.
  Естественно, что могучий ратник не понимал и десятой доли того, о чем рассказывал ему молодой книжник, но вовсе не обижался из-за этого на своего друга - он воин и это его призвание, сила же Иеремии, и отнюдь немалая, была вовсе не в мышцах, а в его уникальном интеллекте.
  - Здорово, Ерема, - поприветствовал своего товарища Владислас. Он хотел было хлопнуть того по плечу, так, чисто по дружески, но вовремя притормозил начавшую уже было двигаться руку, которая, как утверждали все его многочисленные соперники, была исключительно тяжелой. Такой неформальный способ приветствия был принят у ратников, но Иеремия то ратником не был и комплекцию имел весьма хрупкую, поэтому с ним нужно было быть как-то поосторожней. Владислас просто ограничился осторожным рукопожатием. Впрочем, Иеремия, через свое выражение лица, явственно показал, что даже оно было для него весьма болезненно.
  - И тебе ни хворать, - ответил книжник на приветствие. - Говорят, сегодня ночью на заставе было не спокойно?
  - Да ерунда, - махнул рукой Владислас, - мальца надавали нео по их волосатым жопам.
  - Из наших никто не пострадал?
  - Да я же говорю - ерунда. Мы вовремя среагировали, задавив прорыв еще в самом зародыше.
  - Это хорошо, - кивнул Иеремия и тут же сменил тему разговора, - Ты сегодня после того как отоспишься после ночного дозора, чем будешь заниматься?
  - Скорее сего потренируюсь, а затем буду свободен.
  - Ну, тогда, заскочи ко мне - дело у меня к тебе есть.
  - Хорошо, - без раздумий согласился Владислас.
  На том и порешили.
  1.6
  Владислас не стал задавать никаких лишних вопросов своему другу - если Иеремии нужно поговорить, значит дело серьезное и случайных ушей не допускает.
  Если говорить совсем откровенно, то большая часть их разговоров вообще могла бы признана ревнителями от религии как ересь, а сами они объявлены вероотступниками и преданы анафеме. Сам же Владислас не видел в речах своего друга ничего греховного, тот лишь рассказывал ему о той жизни, что была до того как грянула большая война. А жизнь та была просто удивительной - в небе парили машины управляемые людьми, река и моря бороздили суда, электричество приводило в движение лифты, которые в мгновение ока поднимали человека на десятки этажей, яркий искусственный свет был доступен каждому, и появлялся он после нажатия всего лишь одной клавиши, так что древнему человеку не нужно было получать огонь с помощью кремниевого кресала для того чтобы затопить печь, развести костёр, зажечь факел, или лучины, которые чадили и были весьма капризными в использовании. По мнению ратника древние были одновременно и невероятно умными (раз уж достигли таких технических высот) и в то же время непроходимо глупыми (поскольку уничтожили тот прекрасный, удобный и фантастически интересный мир, в котором так беззаботно существовали).
  1.7
  Ещё на пороге светлицы он почувствовал дурманящий запах снеди - маменька расстаралась. Запах не обманул - кушанье было отменным.
  Невысокая и стройная маменька суетилась вокруг своего могучего детины, пытаясь выведать подробности ночной стычки.
  Естественно, что Владислас не собирался рассказывать ей детали кровавой баталии, сказал лишь, что они всего-то и сделали, что немного погоняли волосатых, чтобы те знали свое место в эволюционной цепочке.
  То, что сегодня дружина не потеряла ни одного своего ратника, было их огромной удачей, но Владислас не сказал об этом ни слова.
  Из его сбивчивого рассказа вообще получалось, что навалять нео - это полевое дело, не требующее напряжения всех своих внутренних резервов, будь то физических, или психологических.
  Конечно, матушка не поверила ни единому его слову, сказав, что пусть нео и глупее людей, но этот недостаток с лихвой компенсируется их огромной физической силой, во много раз превышающий возможности обычного человека.
  На что сын тут же возразил:
  - Так то обычных, а я, небось, любому волосатому по силушке богатырской фору дать смогу.
  Матушка, печально улыбнувшись, потрепала сына по каштановой шевелюре:
  - Эх, Владушка, видел бы твой отец в какого богатыря ты превратился...
  В глазах матушки заблестели слезинки.
  Владислас осторожно обнял мать, которая утонула в его медвежьих объятиях.
  - Не печалься, мама. Я думаю, что именно дух отца вселившийся в мою плоть и делает меня таким сильным.
  Что ни говори, а силушкой Владислас обладал исключительной, с легкостью побивая все известные силовые рекорды, устанавливая недосягаемые для прочих планки.
  Этим он был в своего отца - знатного богатыря, пропавшего уже как десять лет. В тот момент Владисласу едва исполнилось 12 лет. Подробности этого происшествия так и остались невыясненными - просто однажды отец и ещё несколько ратников отправились в развед рейд, и с тех пор их никто уже не видел, ни живыми, ни мертвыми.
  Минуло десятилетие, но и за это время ничего не пролило свет на истину. Так что надежды у семьи на то, что когда-нибудь судьба отца прояснится, уже практически не было.
  Для Владисласа же отец, безусловно, был и оставался героем и ярким примером для подражания.
  Отобедав и помывшись в бане отправился в опочивальню - нужно было хорошенько выспаться перед предстоящей изнурительной тренировкой, иначе никакой пользы от выполненного комплекса упражнений не будет, а будет один лишь вред, и для здоровья, и для силы - а следовательно и веры, потому как вся вера в силе!
  1.8
  Оставив в раздевалке кольчугу, шлем, комплект боевого оружия, и облачившись в просторную тренировочную рубаху, и удобные штаны, Владислас сосредоточено поднимал тяжести в тренажерном зале, ещё издревле именуемом "Русский медведь", когда снаружи послышался какой-то шум.
  За панорамным окном, чудом уцелевшим с еще довоенных времен и продержавшимся после этого целых два века, замелькали экипажи.
  Как выяснилось чуть позже - в здание качалки прибыла местная знать.
  Оказалось, что Владислас был совершенно не в курсе того, что в последнее время посещение тренажерного зала стало весьма популярно среди сынков богатых купцов, бояр и прочих мажоров, как окрестил их непонятным словом Иеремия. Для Владисласа же гораздо более точным словом, охарактеризовывающем всех этих потомков российских олигархов двадцатого и двадцать первого века было "интеллигенция". Чего уж в этом слове непонятного - вон сколько телег стоит на улице! Ну, а эти ребята, те что вылезли из этих телег, стало быть, и есть интеллигенты.
  Вполне предсказуемо и то, что толку от таких занятий для представителей знати ни на грош, однако новомодное увлечение заставляло их, надев модные шаровары (сам то Владислас разоблачился, оставшись почти в исподнем), вместе со слугами, лакеями, ямщиками, или кучерами переться в тренажерный зал для того чтобы здесь почесать языками.
  Большинство знакомых ребят, едва завидев приближающуюся ватагу знати, начало собираться домой, поскольку они были уверены в том, что с появлением этой яркой и шумной команды ни о какой тренировке речи уже быть не может
  А вот Владислас остался и уже через несколько минут начал об этом сожалеть.
  Обстановка в зале, меж тем, начала стремительно превращаться в совершенно не спортивную: шум, гомон, громкий смех больше похожий на ржание фенакодуса.
  - Они бы еще с собой гусляров с балалаечниками да дудочниками, а так же скоморохов с ложками сюда привезли, - раздраженно подумал про себя Владислас.
  Разговор молодых княжичей да барчуков меж тем зашел о "взрывных"методах накачки мышц.
  После пятнадцати минут трепа, суть которого была самой дикой ахинеей которую только доводилось слышать люберецкому ратнику, "интеллигенты" заговорили о спортивном питании, вследствие чего выяснилось, что больше половины мажоров "сидят" на женском грудном молоке.
  Вот здесь Владисласу стало уже не до смеха: он вспомнил как третьего дня маменька рассказала ему о страшной беде их соседей. Молодая семейная пара Ольгер и Ольга совсем недавно дождались своего первенца, чему оба были несказанно рады. Но на прошлой неделе ратник Ольгер погиб во время набега мутировавших тварей. Убитая горем Ольга переживала потерю любимого так сильно, что потеряла молоко, а кинувшись было к кормилицам, узнала о том, что всё молоко теперь скупается за хорошие деньги и его днём с огнём не сыщешь. И теперь грудной ребёнок оказался на грани голодной смерти.
  Владислас решил образумить глупых "интеллигентов" и уже направился в сторону шумного сборища, когда разговор перешёл на баб. И все бы ничего, да вот только один молокосос вскользь задел честь одной небезызвестной дамы, и это совершенно вывело ратника из себя.
  - Ты почто такими словами боярыню обидел? - пророкотал Владислас.
  - А тебе то что!? - нагло поинтересовался купчина, - И вообще: - не суй свой нос в чужой вопрос. Потому что, как говориться, кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево!
  И вся компания взорвалась дружным диким хохотом.
  А вот этого Владислас простить никак не мог: - тут уж, братцы, выход только один - дуэль!
  - А не изволил ли, любезный сударь, принять от меня сатисфакцию? - громко и чётко, перекрывая разноголосый гогот, произнёс Владислас.
  Все шумы, да что там шумы, любые звуки, оборвались, умолкли. Даже дыхание на какое-то мгновение затихло.
  - И на счёт правомочности моего права на сатисфакцию, господин купец, может не рефлексировать - я принадлежу к старинному дворянскому роду.
  Семья Владисласа, хоть и не имела прежнего достатка, а после исчезновения его отца так и вовсе какое-то время находилась на грани разорения, однако через несколько лет это шаткое положение понемногу выправилось, но, тем не менее, гордости за свой славный род, носящий фамилию Погранцовы, они никогда не теряли.
  Купчина тоже имел зачатки гордости, раздутой от самоуверенности, и поэтому без каких-либо видимых колебаний принял вызов.
  - Назовите секунданта, представляющего вашу сторону, - предложил тот.
  - Книжник Иеремия Подольский, - ни на мгновение не задумываясь, назвал имя своего друга Владислас.
  - На чем желаете сразиться? - поинтересовался купец.
  - Данный вопрос меня совершенно не волнует: извольте выбирать все, что вашей душе заблагорассудится - ножи, сабли, голые руки, да хоть вилы, в конце то концов.
  - Тогда я выбираю мушкеты, - отчеканил молодой купец, без всякого сомнения, считавший себя превосходными снайпером. - А теперь сообщите время и место, куда явится ваш секундант для того чтобы договориться о предстоящей дуэли?
  - Он придёт сюда же через тридцать минут и составит от моего имени, как доверенное лицо, все необходимые бумаги и договорённости.
  - Не смею вас более задерживать, - произнёс купец и Владислас отправился в раздевалку для того чтобы переодеться.
  Несколько минут спустя он уже спешил к своему другу для того чтобы рассказать тому, что на его плечи нежданно-негаданно выпала роль секунданта.
  Глава 2
  Дуэлянты
  2.1
  Едва с порога Владислас сообщил своему другу о предстоящей дуэли и некоторых её деталях, как Иеремия тут же заявил:
  - С этими мушкетами, непременно жди подвоха. И к бабке - гадалке ходить не нужно - эти ребятки постараются тебя на...бать! Или боёк подпилят, или порох сырой подсунут, или свинцовую пулю в ствол не запыжуют.
  Иеремия не открыл для Владисласа ничего нового - он и сам был уверен в том, что чего-то подобного от купчины и следует ожидать.
  - Ничего, Ерёма, - попытался успокоить он друга, - мне эти их интрижки абсолютно до фонаря. Я сумею отыскать способ наказать зарвавшуюся знать.
  - У меня нет причин тебе не верить, - согласился Иеремия, - и всё же, будь осторожен.
  А минуту спустя Иеремия, в качестве секунданта, отправился в тренажерный зал, для того чтобы договориться о месте и времени предстоящей дуэли.
  2.2
  Иеремия вернулся назад минут через сорок. Был он в состоянии крайнего раздражения и извергал проклятья через каждые пару слов:
  - Проклятые ублюдки! Строили из себя светил юриспруденции. Ну, ничего - я всё равно оформил всё честь по чести, так что комар носа не подточит. Так что вали этих подонков наглушняк.
  Как и много веков назад дуэль, хоть и была делом чести, но преследовалась законом. Так что грамотно составленные документы в этом деле вовсе не были лишь формальностью или просто ритуальным элементом. Нотариально заверенный и безупречно составленный документ- это залог того, что после того как ты прихлопнешь обидчика, тебя, уже через несколько минут, не расстреляют самого. Щепетильность Иеремии в этом вопросе была понятна - его всесторонняя подкованность делала его неплохим специалистом и в области Дуэлянства как такового.
  - Саму дуэль назначили на семь часов утра,- меж тем продолжил Иеремия, - стреляться будете возле входа в Томилинские дебри.
  Владислас согласно кивнул - место хорошее, а главное не раз уже проверенное. Да и время неплохое - ни темень когда приходится разжигать факела по периметру площадки, на которой будет происходить дуэль, для того чтобы хоть что-то увидеть.
  - Ну, Ерёма, так о чем ты хотел мне рассказать ещё с самого утра, - поинтересовался Владислас, когда все рутинные формальности предстоящей дуэли были рассмотрены.
  - Знаешь, Погранец, - назвал Иеремия друга кличкой, полученной ещё с самого раннего детства, и за прошедшие годы, казалось, неотделимо и прочно сросшейся с ним, - ещё утром мне это казалось весьма важным, но теперь, когда завтра, едва начнёт светать, мы с тобой отправился в смертельно опасное путешествие, я предпочел бы поговорить совсем на другие темы.
  Владислас открыл было рот для того чтобы возразить, но Иеремия предостерегающе поднял руку:
  - Знаю, знаю, ты считаешь, что это совершенно не опасно и тебе ничего не угрожает, тем более что мы с тобой это уже с десяток раз, не меньше, проделывали. Однако, веришь ты или нет, есть такая штука как везение и порой она может подводить. И тогда тот, кто имел все шансы для того чтобы одержать победу, необъяснимо терпит поражение.
  - К чему ты клонишь, дружище?- немного напрягся Владислас.
  - Я завёл этот разговор для того, чтобы ты понимал, что везение твоё давно уже вышло за рамки любых статистических погрешностей средней удачливости. Иными словами можно сказать, что твой случай просто уникален. К примеру меня , окажись я на твоём месте, давно уже убили бы. И я не исключаю такого варианта, что я вообще ни разу не выжил, попади я в любую их тех передряг, из которых ты выходил с невероятной лёгкостью, так словно это вообще не требовало сколько-нибудь значительных сил. И поэтому, я говорю тебе, как настоящему другу: - будь осторожен!
  - Ладно, приму к сведению, - отмахнулся ратник, - ты лучше послушай, Ерёма, какая сегодня со мной история приключилась возле заброшенного святилища.
  И Владислас подробно рассказал о событиях сегодняшнего утра.
  2.3
  - Весьма любопытно, - изрек Иеремия после того как друг закончил свою историю, - а ты знаешь, что в этом храме раньше верили в единого бога и, также как и мы, во множество святых?
  - А что случилось с богом?
  - Я думаю, что ничего хорошего, раз он оставил свою паству.
  - Должно быть, портрет того мужчины, что весит над входом - это и есть их Бог?
  - Думаю так оно и есть. Это святилище называлось храмом Преображения Господня, или Преображенский Храм.
  - Странное название, - задумался Владислас, - это что же получается - бог каким-то образом разительно преобразился? Как-то трансформировался, мутировал что ли?
  - Да кто же сейчас об этом может сказать точно, после стольких лет, - пожал плечами Иеремия, - ясно одно - событие это было знаковым, раз уж даже храм в честь этого отгрохали. Между прочим, религия, которой поклонялись в этом храме древние, называлась христианство. А может и крестьянство...
  - То есть, получается, в неё, как минимум, верили крестьяне? -осенило Владисласа. - Есть такая старая поговорка: что крестьяне, то и обезьяне. Уж не связана эта религия с обезьяноподобными нео?
  - Никогда не рассматривал такую возможность, - вдруг задумался Иеремия, - но вот в одном я уверен на все сто процентов - как бы ты сейчас не противился, но обряд перекрещивания в твоей, Владислас, религии, которой ты сейчас поклоняешься, заимствован из христианства.
  Владислас раздраженно махнул рукой, давая понять, что вопрос его веры - тема весьма скользкая. Но молодой книжник и не думал униматься.
  - В старину крестились не гирей, тем самым демонстрируя силу веры, а всего лишь собрав пальцы в горсть. Большинство крестилось тремя персами, но были и те, кто делал это только двумя - указательным и большим. Таких верующих называли староверами или раскольниками.
  Для того чтобы поменять ход разговора со скользкой темы Владислас поинтересовался: - А где жил их Бог?
  - Если судить по той небольшой молитве, что осталась нам от предков, то жил он на небесах. А знаешь ли, друг Владислас, что наши пращуры научились хранить и записывать информацию в облаках?! - оживился Иеремия, обнаружив новую тему для разговора.
  - Да разве ж такое возможно, - искренне удивился Владислас.-намалевать что-то на облаке?! Или за ненадобностью стереть. Может быть они так случайно и своего бога стёрли?....
  Оба друга молча посмотрели в серую непроглядную хмарь, которая висела над их головами. Ходило поверье, что раньше, до большой войны небо было голубое и высокое, а облака белые. Многочисленные фотопортреты и картины доказывали это, но сейчас, как и несколько десятилетий после войны, небесами правила серость.
  Должно быть, древние действительно что-то повредили в небесах и самолично прогнали своего бога, и он оставил их. Навсегда.
  2.4
  Блуждающее поле смерти накрыло древние руины и те занялись пожаром, своим адским пламенем рассеивая вокруг себя мрак на многие сотни метров вокруг.
  Глядя на всполохи далёкого пожарища, книжник произнёс:
  - Давеча прочёл в древнем фолианте, обозначенным как юмор, такие вот строчки:
  Скажи-ка, дядя, ведь недаром,
  Передо мной явилась ты -
  Москва, спалённая пожаром,
  Как гений чистой красоты!
  - Вот и дошутились, юмористы, - невесело молвил Владислас, - А кто написал?
  - Лермонтов и Пушкин. Оба этих поэта погибли на дуэли.
  - Уж ни за этот ли стишок?
  Книжник пожал плечами.
  Ратник представил себе, как расходятся в разные стороны два древних поэта, не поделивших злополучное стихотворение. Вот они останавливаются, поворачиваются друг к другу, вскидывают мушкеты. Два выстрела сливаются в один и оба поэта падают в белый снег замертво.
  Владислас махнул рукой, словно рассеивая ведение.
  - Нет, за этот стих они точно стреляться бы не стали. Да ни один русский человек не будет такой ерундой заниматься. А вот из-за женщины - совсем другое дело!
  Иеремия помрачнел, а затем согласно кивнул.
  - Да - ради женщины, а тем более любимой, мы готовы пойти на многое, если не на всё.
  2.5
  Друзья уверенно двигались по предрассветным Люберцам. Не смотря на то, что во многих местах бушевали пожары в этом районе их не было никогда. Даже в те давние военные годы. Вот это-то и настораживало.
  Особняком среди всех этих древностей стоял огромный торговый центр.
  Именно это здание друзья старательно огибали.
   В просторном многоэтажном здании, занимавшем сотни квадратных метров, притаилась странная аномалия. С одной стороны - вроде бы и не смертельная, но, тем не менее, почти никому, кто по собственной воле решился туда войти, выбраться наружу так и не удалось.
  Владислас уже давно для себя решил - уж если он когда-нибудь туда и зайдет, то причина будет весьма весомая. А до тех пор их близкое знакомство будет отложено на неопределённый срок.
  2.6
  Ночная непроглядная мгла сменилась утренней хмарью. Владисласу и Иеремии пришлось встать загодя для того чтобы своевременно прийти к укромному местечку близ Томилинских дебрей. Это было, как говориться, проверенное место - ни лишних глаз, ни лишних ушей. Дуэлянтов здесь полегло не меряно.
  Друзья прибыли раньше своих оппонентов, и это не смотря на то, что Владислас был на все сто процентов уверен в том, что они прибудут в карете, запряженной фенакодусами.
  В ожидании кареты Владислас и Иеремия присели на рухнувшую бетонную опору - мясорубка войны, непогода и время ослабили конструкцию и та буквально рассыпалась в пыль.
  - Совсем недавно я нашёл в одной из книги информацию, о том, что до великой все опустошающей войны люди были бессмертны.
  - Да быть такого не может! - взвился ратник.
  - Ещё как может. Только для этого нужно было за-сей-фи-ца, - по слогам выговорил незнакомое слово книжник, - погружаясь в рискованные, а порой даже стопроцентно смертельные ситуации, человек мог погибнуть десятки раз, но вновь вернуться к точке воскрешения, что бы это не значило.
  - А что же они, люди прошлого, не ожили после большой войны.
  - Так потому и не воскресли, что не успели вовремя за сейфится. Может ночь была, и они спали. А может быть они могли сделать этот сэйф только на облаке, а того в тот раз не оказалось.
  Книжник неопределённо пожал плечами - люди из далёкого прошлого оставили после себя множество загадок, на которые теперь вряд ли найдётся достоверный ответ. Повсюду одни лишь догадки, предположения и теории.
  - Гляди-ка, едут! - кивнул в сторону приближающегося экипажа Владислас, тем самым обрывая все разговоры.
  Из повозки выбрались обидчик и его секундант, естественно, так же принадлежавший к компании мажоров.
  - Помни о подставе, Погранец! - в последний раз шёпотом предупредил Иеремия.
  - Да всё я помню, - отмахнулся Владислас, - только и ты держись в сторонке - мало ли. А вдруг ещё и тебя случайно зацепят?
  Секундант купчины вытащил коробку с мушкетами.
  Купец торопливо сгрёб одно из двух предложенных орудий. Владислас взял оставшееся. Он даже не удосужился как следует рассмотреть оружие, пренебрежительно взяв его за ствол.
  - А теперь, господа, можете разойтись на пятнадцать шагов.
  Владислас будничной протопал эти полтора десятка шагов, словно это была обычная, повседневная ходьба, а не, быть может, его последние шаги в этой жизни, по-прежнему сжимая мушкет, за ствол.
  Противник, тем временем остановился, развернулся и начал поднимать ствол.
  Владислас метнул мушкет без длинного замаха, и, тем не менее, орудие со свистом рассекло воздух и мощной латунной рукоятью раскроило череп обидчика.
  Судорога, которая свела умирающее тело купца, заставила того нажать на курок.
  В снопе огня наружу из ствола вырвалась шрапнель из стальной проволоки. Заряд угодил в секунданта - мажора, превратив того от головы до ног в кусок истерзанного мяса.
  - Глянь-ка, как его разворотило. Двойной заряд картечи, - присвистнул Иеремия, осматривая ужасающие последствия выстрела, - это тебе не выстрел пулей - промах практически исключён!
  - А я и так по весу определил, что мой мушкет пустой, - сообщил Владислас, а затем добавил, - Ну, здесь нам больше делать нечего - пойдем-ка мы отсель восвояси. И теперь, когда нам больше уже ничего не мешает, можешь рассказать о том, что хотел давеча?
  - Всенепременно! - воскликнул Иеремия, и два друга направились в сторону поселения, оставив мертвецов, и принадлежащий тем скарб, а так же повозку, на поживу мародёрам и падальщикам.
  2.7
  Пока двое друзей неспешно брели под вечно пасмурным небом пост апокалипсического мира, Иеремия изложил Владисласу свою историю.
  Всем кто хорошо знал Иеремию, а таких было не так уж и много, была известна его печальная история. Молодой книжник влюбился в прекрасную девушку Анну. Конечно, вместе смотрелись они весьма забавно: она девица - кровь с молоком, на пол головы выше этого задохлика.
  А любовь? Да, что любовь!? Любовь зла! Ну, раз полюбили друг друга, то значит было за что.
  И всё бы ничего - жили бы и не тужили. Но случилась с Анной беда - поразил её страшный недуг. Болезнь эта, как смог выяснить Иеремия, в первую очередь была связана с душою человека. В древние времена эту хворь назвали бы одержимостью - в человека, словно бы вселялась иная, совершенно отличная от бывшего владельца тела, сущность - злобная, невыносимая, греховная. Человек полностью переставал принимать пищу, спать, связно говорить.
  Местные лекари лишь бессильно разводили руками.
  В общем, сроку жизни ей дали не больше двух месяцев.
  На данный момент месяц уже минул, так что осталось ей жить примерно три десятка дней. Весь прошедший месяц Иеремия бился над её бедой, и, похоже, нашёл способ победить болезнь. Но одному провернуть данную процедуру было не под силу, вот и решил он попросить помощи у друга.
  - Только ты, Владислас, способен мне помочь, - обратился он к могучему ратнику, - На тебя одного вся моя ставка. Другие испугаются, или сочтут меня еретиком, или вовсе безумцем. А ты единственная моя надежда!
  Владислас внимательно слушал друга, а затем, после долгой паузы сказал:
  - Ты - мой друг, и я всегда готов тебе помочь. Но и ты послушай меня. Мне нужно ещё пару дней для того, чтобы пройти испытание веры силой. Дай мне эти два дня, а затем я буду в полном твоём распоряжении.
  На том и порешили.
  Глава 3
  Муравьишки
  3.1
  Не смотря на то, что Владислас уже дал своё согласие, Иеремия продолжал ещё что-то говорить, так сказать, изливал душеньку, пока ратник жестом не заставил его замолчать.
  За ними следили, и уже не одну минуту, а молодой, влюбленный, и безумно несчастный книжник этого абсолютно не замечал.
  Владислас относился к этому абсолютно спокойно - он воин, ему подобное поведение было бы совершенно непростительно, а Иеремия - это голова, а это значит чувства. Книжник был совершенно неприспособлен к ратному делу. Впрочем, как и Владислас к науке. Это значит, что каждый из них заслуживает снисхождения, сочувствия и помощи если дело касается той сферы деятельности, которой заведовал его друг.
  Поэтому Владислас спокойно, без раздражения объяснил товарищу:
  - За нами следят.
  - Люди? - искренне удивился книжник. Похоже, что Иеремия все ещё опасался преследования разгневанных друзей бояр.
  - Нет. Муты.
  Владислас имел ввиду мутантов, просто военный сленг требовал от ратника того, чтобы слова были короткими, рублеными, быстрыми. Отсюда и появлялись все эти сокращения и аббревиатуры. Лишние пару слогов в слове запросто могли вынести говорившему смертный приговор.
  - Какие мутанты? - вновь выдал совершенно излишний вопрос Иеремия - если бы он был внимательнее то давно понял, что их преследуют мураши. Нет, не те муравьи, что когда-то населяли нашу планету. Эти мутировавшие насекомые больше всего напоминали смесь термитов, муравьёв и сколопендр, притом ростом они были с добрую крысособаку (хотя добрая крысособака - это, конечно, нонсенс).
  - Мураши.
  - И много, - опять задал ещё один ненужный вопрос Иеремия.
  - Я насчитал четверых. Самое интересное, что третьего дня наши ратники прочёсывали местность дозором и ничего здесь не обнаружили. А теперь гляди-ка!
  - Наверное, из-за наступления полей смерти муравейник мигрировал в этот район совсем недавно. А может быть это разведчики - исследуют территорию?
  - Если это разведчики, то это ещё пол беды. Но если муравейник поселился в этих краях, то нам придётся несладко.
  - Знаешь, Владислас, у древних была присказка: - Мурашки побежали по коже.
  - Это что ещё за казнь египетская, - произнёс Владислас, хотя он понятия не имел, что означает этот Египет, и где тот находится. Просто в народной памяти остаются некоторые вещи, которые используются в разговоре без детального знания самого предмета беседы, порою полностью искажая смысл сказанного. Ну, а в том, что казнь эта весьма страшная и мучительная ратник не сомневался.
   Владисласа аж передёрнуло, и волоски на коже встали дыбом, едва он представил себе бедолагу по которому пробежал эдакий мураш. Ох, и не повезло же человеку! Мураш, бегущий по голому телу- это верная смерть. Наверняка это насекомое несколько раз успеет впрыснуть своими жвалами сильнейший яд, ну, а тогда уже пиши пропало.
  Тем временем мураши перестали таиться и уже открыто вышли на тропу. И их было вовсе не четыре, как ранее предположил ратник, а гораздо больше. Даже беглый взгляд на насекомых говорил, что здесь их не меньше десятка.
  Владислас и Иеремия продолжали идти вперёд, до тех пор, пока не были вынуждены остановиться - теперь мураши были и спереди, отсекая дорогу с отступлению.
  Сомнений больше не оставалось - насекомые будут атаковать.
  - Придётся принять бой, - констатировал факт Владислас, не сводя глаз со снующих, но всё ещё не приблизившихся на расстояние броска, насекомых- переростков, извлекая из-за спины бердыш.
  Естественно, что название бердыш было взято для этого универсального орудия чисто условно. Поскольку различных опасных и весьма кровожадных тварей в этом пост апокалипсическом мире было хоть пруд пруди, то и орудий, которыми их можно было отогнать, или прихлопнуть, требовалось немало: одну тварь нужно рубить, другую, надёжно защищённую, прикрытую от колющих и режущих орудий крепким панцирем, пробить можно лишь кувалдой, третью ни в коем случае нельзя подпускать к себе ближе двух метров, а значит нужно тычковое оружие, длинное, как алебарда, или копьё, с пикою на конце. Но не будешь же ты таскать с собой по несколько громоздких вещей - вот и появились, благодаря старания мастеров-умельцев, универсальные орудия, ближнего, среднего и дальнего боя.
  Нехитрые манипуляции - и в руках Владисласа с одно стороны мощная кувалда, с другой полумесяц лезвия секиры, а навершие орудия "украшает" трёхгранный штык.
  Поскольку разгуливать в этом опасном мире без оружия считалось полнейшим моветоном, то оно было у всех и у каждого - у женщин, стариков и даже детей, которым оно давалось в руки сразу же, как только ребёнок начинал хоть немного соображать. Естественно, что оружие было и у Иеремии. Конечно, он не носил с собой столь грозного и тяжёлого (примерно в полтора пуда) оружия, как у его товарища. Его вполне устраивало острое, как бритва, мачете.
  В атаку насекомые, как по команде, рванулись все сразу. Возможно, что такая ментальная команда действительно была отдана мурашам кем-то, кто руководил атакой издалека, полностью контролируя весь процесс и каждого своего воина в отдельности. Органами приёма команд, вероятнее всего были усики, венчавшие глазастую голову с мощными челюстями жвалами.
  Массовая атака, действительно была весьма эффективной тактикой - это вам не тупое зверьё, которое зачастую действует совершенно не слаженно. Кто-то, как говориться, в лес, а кто-то по дрова. Самые голодные и безумные животные бросались в атаку первыми и, естественно, первыми и погибали. После же, опьянев от запаха свежей крови, на людей бросались остальные члены клана. Если "орешек" был зверью не по зубам, то голодные монстры могли даже отступить с поля боя, для того, чтобы немного погодя схарчить своих же убитых и изрядно покалеченных представителей стаи.
  Владислас был уверен, что подобный номер с мурашами не пройдёт - их не удастся повергнуть в бегство, даже истребив львиную долю их, закованных в прочный хитин, воинов. Полученный приказ они будут исполнять до самой своей гибели. Ну, или до получения нового приказа. Например, приказа расступиться и ретироваться. Однако, такого приказа пока не последовало, хоть в глубине души ратник надеялся на то, что тот непременно поступит от муравьиного предводителя, в тот момент, когда до него дойдёт, что ратник и библиотекарь весьма трудная добыча, которая скорее всего, им не по зубам.
  Ну, то есть клешням. Или жвалам.
  А пока насекомые, плотным, хитиновым ковром покрывая землю, стремительно надвигались на друзей.
  Понимая, что глупо стоять столбом, пока насекомые смертельной волной не захлестнут их с головой, Владислас первым бросился в атаку, тем самым создав небольшое преимущество. Его секира начала описывать вокруг молниеносные круги, образовав вокруг ратника некое подобие поля смерти, попав в действие которого насекомые теряли конечности, жвала, усики- антенны, уродливые головы.
  Иеремия, в то же самое время как Владислас начал свой танец смерти, отбежал на несколько шагов в сторону, на обломки не поддающегося идентификации строения, выбрав место, где его спина была бы прикрыта мощной бетонной стеной, а фанатично агрессивные мураши могли бы нападать только по одному. Стоять рядом с ратником сейчас было весьма опасно - случайно пострадать от его секиры можно было гораздо быстрее, чем от укуса ядовитого насекомого.
  Взмах отточенного до состояния опасной бритвы мачете отрубил усики-антенны у едва показавшего над плитой мураша, тот закрутился на месте, образуя сутолоку на подступах к убежищу Иеремии. Создавалось впечатление, что насекомое действительно поддерживало связь с координатором посредством усиков, лишившись которых мураш потерял ориентацию в пространстве.
  За несколько коротких секунд Владислас смог разобраться по крайней мере с пятью мурашами: кого-то совсем вывел из игры, некоторые же насекомые, лишившись лап, словно подбитые боевые роботы, потерявшие гусеницы, бестолково крутились на месте. Времени на добивание у ратника уже не оставалось - одного мимолётного взгляда в сторону друга хватило для того чтобы понять - Ерёме грозит смертельная опасность.
  Не теряя драгоценных мгновений, Владислас метнулся к товарищу, нанося удары кувалдой, установленной на древке с обратной стороны секиры - удар тяжёлой кувалдой разбивал жёсткий хитин, без опасности того, что орудие застрянет в насекомом, как если бы это делалось секирой.
  Ратник подоспел вовремя - Иеремия уже едва сдерживал натиск очередного мураша, тянувшегося к молодому библиотекарю ядовитым жвалами, когда удар кувалды пригвоздил насекомое к бетонному полу.
  Ратник, вместо того, чтобы подать руку выбившемуся из сил другу, развернулся и пристально оглядел окрестность с высоты на панораму открывающуюся с этого уступа - друг не на столько пострадал, чтобы быть не в состоянии лично подняться на ноги, а вот оценить то, что сейчас происходило вокруг них требовалось незамедлительно.
  Лицо Владисласа приобрело озадаченное выражение - то, что они ещё совсем недавно посчитали нападением насекомых, на самом деле не являлось даже разминкой по сравнению с тем, что ожидало их в самое ближайшее время.
  3.2
  - Да что здесь происходит? - только и смог вымолвить ратник, глядя на целое море, поблескивающее чёрным хитином, неумолимо накатывающее с востока.
  - Это похоже на сезонную миграцию, - предположил Иеремия, -Насекомые перемещаются из-за того что так велит им их природа. Но вполне допускаю, что с их муравейником случилась беда и это заставило покинуть их привычные места обитания.
  - Если вся эта орда придёт в Люберцы, то пострадает очень много народа, - произнёс ратник.
  - Боюсь, что нападение насекомых ставит дальнейшее существование нашего поселения под большое сомнение...
  - Этого ни в коем случае нельзя допустить! - Воскликнул Владислас перед мысленным взором, которого тут же встал образ матушки, соседских ребятишек, деда Пантелеймона, и ещё десятки других лиц, которые вряд ли смогли на равных противостоять этой прожорливой орде стремительных убийц.
  - Но как это сделать, - пожал узкими плечами книжник. - Мы не в состоянии сдержать напор насекомых! Их чудовищно много!
  Несколько секунд Владислас осматривал окрестности, что-то высматривая, а затем произнёс:
  - Я попытаюсь заманить их в Торговый центр. Тебя пойти со мной не прошу, так как знаю, что, скорее всего это дорога в один конец.
  - Погранец, я не хуже тебя знаю о том, что это смертельно опасно, но вовсе не собираюсь уходить. Так что туда мы отправился вместе!
  Иеремия принял для себя решение, и теперь переубедить его было просто невозможно, поэтому ратник подвел промежуточный итог:
  - Ну, раз мы уже все для себя решили, то предлагаю боле не терять драгоценного времени и немедля выдвигаться.
  3.3
  Торговый центр издревле считался местом, пользующимся дурной славой. Уйма народа исчезла в его недрах незаметно, тихо и абсолютно бесследно. Но были и те счастливчики, которые вернулись оттуда целыми и невредимыми. Логика здания была абсолютно непостижима для человеческого разума: никаких очевидных признаков, по которым можно было бы предугадать, кому в недрах торгового центра суждено будет остаться навечно, а кто сумеет оттуда выбраться, не существовало.
  Само здание торгового центра, по теперешним меркам, было огромно - около двадцати пяти метров в высоту и в ширину, а длиной, приблизительно, в триста метров. Состояло строение из нескольких геометрических фигур: прямоугольник, цилиндр, который был чуть выше и шире прямоугольника, и вновь прямоугольник, как зеркальная копия повторяющий тот, что располагался с противоположной стороны.
  Подозрительно в этом здании было уже хотя бы то, что ни в каком видимом поле смерти оно не находилось, и, тем не менее, пережив ужасную, сокрушительную третью мировую войну, и около двух столетий, поразительно хорошо сохранилось до начала двадцать третьего века.
  На стенах торгового центра имелось множество надписей: некоторые были на русском языке, кое-какие на английском, а были и такие, которые не в силах был прочесть и полиглот Иеремия. Такие непереводимые письмена возвышались над цилиндрическим элементом строения и были видны издалека. Их было немного - всего три. У них не было заглавных букв. Каждая буква имело свой цвет. Более всего письмена напоминали лишенные некоторых секторов в различных местах букву "О".
  Книжник был уверен в том, что это и не буквы вовсе, а какие-то магические руны, которые играют не последнюю роль в том, что здание проклято.
  Ещё одним названием, начертанным буквами всех цветов радуги, звучавшим для Владисласа, как колдовское заклинание было совершенно непонятное - "Светофор".
  Если с первой частью слова всё более или менее было понятно, то, что же тогда означало слово "фор" ратник не имел ни малейшего представления.
  Скорее всего волшебники далекого прошлого каким-то непостижимым образом с помощью этого заклятья производили магический обряд со светом.
  С другой стороны очень сложно было представить себе то, что древние люди предпочтут для натуральной торговли не рыночную площадь, а это жуткое строение, напоминающее какое-то святилище, и ещё неизвестно, чем на самом деле являющееся. Логика здесь была очевидна - никто в здравом уме сюда бы и не сунулся, а это значит, что торговцев и покупателей сюда приманивали с помощью магии.
  Именно в такому выводу пришел Владислас подбегая к зданию из стекла, металла и камня.
  - Ерема, а что же такое "Светофор"? - Чуть сбив дыхание, поинтересовался он у отставшего на десяток метров Иеремии. - Ну, свет то - это само собой понятно. А вот что такое "фор"?
  В то же самое мгновение стеклянная стена за его спиной, до этого казавшаяся не зыблемой, разошлась в стороны.
  - Как минимум, это волшебное слово, которое заставило распахнуться двери, - запыхаясь заключил книжник, - Владислас, пусть сейчас нам и помогло это заклинание, но впредь постирайся не употреблять ни его, ни каких-либо других подозрительных слов, которыми наверняка изобилует данное здание - вполне возможно, что это может стоить нам жизни.
  Ратник в задумчивости попытался поскрести пятерней голову, при этом наткнувшись на преграду - металл шлема. Затем махнул рукой, словно разгоняя сомнения и нерешительность, и вошёл под сень древнего здания, пропитанного древним волшебством.
  Мгновение спустя к нему присоединился, нагнавший его книжник.
  А позади них на парковку перед зданием, усеянную древними самоходными машинами, превратившимися в груды ржавого металлолома, уже начинали прибывать первые из бессчётного полчища насекомых.
  3.4
  Едва оказавшись в здании, Владислас, не долго думая, тут же заблокировал прозрачные двери первым, что попалось ему под руку. По его мнению, мураши были не столь сообразительны, чтобы вслух назвать заветное слово открывающее двери, а заменить насекомых вовнутрь было просто необходимо.
  Предметом, которым он подпер стеклянные двери, оказалось странное сооружение, стоящее вдоль одной из стен.
  - Что бы это могло быть? - Поинтересовался ратник у своего напарника, указав на обитую мягкой тканью конструкцию.
  - Скорее всего - это диван. Их использовали для того чтобы сидеть.
  - До чего же неудобная, должно-быть, была вещица! - заключил Владислас. - Слишком мягкая для того чтобы сидеть на ней нормально. То ли дело деревянная лавка! Верно, Ерёма?
  Друг согласно кивнул.
  По его мнению, древние действительно создали очень много бесполезных вещей.
  И все же, стоило признать, что вещи эти были весьма занятны и даже по-своему красивы. Недаром оба приятеля, на время забыв о смертельной опасности идущей вслед на ними на тонких, но прочных хитиновых ногах, сбросив скорость, во все глаза глядели по сторонам.
  А поглазеть на что здесь было с лихвой.
  3.5
  Стены коридора, по которому они сейчас шли, представляли из себя стройные ряды разномастных павильонов, заставленных всевозможными стендами, заваленными разнообразными коробками, коробочками, тюбиками, склянками. По сторонам прохода возвышались странные фигуры из пластика, имитирующие худосочных людей не особо высокого роста, на которых была наброшена одежда - не практичная, убогая. Временами на глаза попадались платья (скорее всего женские), больше похожие на паутину сплетенную ядовитым пауком - невесомые, не способные согреть в морозный день, ничего не закрывающие.
  Для чего же тогда, - размышлял Владислас, - древние вывешивали эти нелепые одежды на всеобщее обозрение, если ни один человек в здравом уме не позарился на подобное тряпье, даже если бы ему самому при этом будут платить?
  Странно...
  Да и вообще назначение большей части охотных рядов, было совершенно непонятно.
  Вот, торговая лавка под странным, похожем на бред больного, названием "Иль де ботэ". Чем могли торговать там?
  А в "Кофейной Кантате"? "Соки"?
  Ни того ни другого в Люберцах не было уже два века, так откуда простому ратнику знать о таких вещах, элементарных для абсолютного большинства жителей XXI.
  Неужели "СпортМастер" торговал мастерами спорта?
  А "Снежна Королёва" продавала снег? Или холодных, как лёд, королев?
  Универсам "Остров" приторговывал островами?
  "Белый ветер Цифровой"?
  Ну, с отделом "Золото Адамас" было, как минимум пара вариантов: либо продаваемое здесь золото было не обычное, как то, что имело место быть в Люберцах у горожан (преимущественно в виде украшений у женщин, и местной франтоватой знати), а некой особенной марки; либо золото здесь было вполне обыкновенным, но продавалось исключительно Адамасам Адамасами же.
  Догадаться о том, чем в своё время занимался "Сбербанк" для Владислас тоже не составило никакого труда - судя по названию, там просто собирали банки. А вот полные или пустые, и у кого, уже было загадкой.
  Но что делали в совсем уж непонятных "Эльдорадо", "Макдональдс" и "УльтраФитнес" было совершенно непонятно.
  Некоторые названия были начертаны на языке агрессора-завоевателя. Например "Palermo", "JazzCafe", "Colin's", "Аngela".
  Конечно же, можно было спросить обо всем этом у головастого Иеремии, который если и не знал этого точно, то очень правдоподобно изобрёл своё собственное весьма красочное объяснение по каждому из перечисленных пунктов. Вот только времени на это, увы, просто не было.
  Справедливости ради нужно сказать, что многих торговых лавок, как таковых, ещё не было - лишь на стенах или потолках висели указатели, рядом с которыми были стрелки, преимущественно белые, указывающие вверх, либо вправо и влево.
  Кое-где рядом с названиями было написано второй или третий этаж.
  Невооруженным взглядом полей смерти не наблюдалось, но сохранность здания при этом была просто поразительной. Однако, это не могло обмануть Владислас - он был уверен, что смерть притаилась где-то совсем рядом, поэтому ратник держал ухо в остро, твёрдо решив ни к нему из всего этого диковинного изобилия не прикасаться.
  И, тем не менее, он все же едва не проглядел беду.
  3.6
  Опасность подкралась настолько бесшумно и незаметно, что Владислас поначалу даже не понял того, что происходит.
  Лишь благодаря своему острому чутью он в какой-то момент почувствовал, что Иеремия больше за ним не следует.
  Развернувшись, он торопливо осмотрел коридор, но книжника нигде не увидел.
  Не теряя драгоценного времени, ратник бросился назад, вдоль витрин полок и стеллажей.
  Бежать пришлось недолго, Иеремия свернул в ближайший павильон.
  Владислас резко остановился, однако, погасить уже прилично набранную скорость могучему ратнику было не так-то просто - остроносые сапоги, окованные железом заскользили по мраморному полу.
  Владислас уже кричал своему другу, - Остановись! - а сила инерции протащила его по полированной поверхности ещё несколько метров.
  Меж тем, Иеремия, будто находящийся под воздействием гипноза, ничего не слыша и не замечая ничего вокруг себя, зачарованно бред к своей заветной цели.
  Ещё бы! Из всех истинных богатств, которые сохранились на этой истерзанной чудовищными войнами земле, молодой библиотекарь признавал лишь одно -знания.
  А здесь этих знаний, были, без какого-либо преувеличения, тонны. Десятки тонн!
  Как же Владислас мог забыть о том, что его друг просто не в состоянии пройти мимо книги. Тут же их было ни одна, ни сотня, и даже ни тысяча. Здесь был целый Клондайк книг, призывно манящих Иеремию своими яркими обложками. Так что вовсе не стоит удивляться тому, что он, забыв обо всем на свете, в том числе и об опасности грозящей им лично и всему люберецкому поселению, тянул разом взмокнувшую ладонь с дрожащими пальцами к корешку книги.
  3.7
  Иеремия почти коснулся книги, когда его руку тисками сдавила длань люберецкого ратника.
  - Не стоит этого делать, Ерёма, - спокойно, без каких-либо ноток страха или паники в голосе, произнёс Владислас. Но, не смотря на все видимое спокойствие, было очевидно то, что в эту секунду он, не раздумывая, применит силу против своего друга, если тот вздумает сопротивляться.
  Ещё несколько секунд Иеремия стоял, воззрившись на ратника пустыми глазами, а затем в них появилось узнавание, смешанное с изрядной долей удивления. Наваждение начало понемногу его отпускать.
  - Постарался ничего здесь не трогать, - ещё раз, с нажимом, попросил книжника Владислас.
  Иеремия рассеянно кивнул и медленно побрел к выходу, время от времени бросая за спину переполненные болью невосполнимой утраты взгляды.
  Ратник прекрасно понимал, что значит для Иеремии уйти отсюда так и не взяв в руки ни единой книги. Именно поэтому он шёл сзади с самым твердым намерением в зародыше пресечь любое поползновение книжника направленное в сторону древних книг.
  Так не торопясь они и покинули отдел, именуемый -"Книжный лабиринт".
  3.8
  В дальнем конце коридора уже показались мураши, вынуждая друзей прибавить ходу.
  Происшествие в "Книжном лабиринте" на пару минут задержало их продвижение - сейчас непременно нужно было ускориться.
  Через десяток метров они оказались в просторном помещении, где стены и потолок разошлись в стороны, дав место лестничным маршам, ведущим на второй и третий этажи.
  - Куда же теперь? - вслух задумался Владислас.
  Однако Иеремия расценил это высказывание как вопрос:
  - Давай на эскалатор!
  - А это еще что? - не понял ратник.
  - Лестницы, - махнув рукой, бросил книжник.
  Объяснять другу, что такое эскалатор, было не самое подходящее время. Так что гораздо проще было упростить этот термин до элементарного, и понятного даже жителям далёкого каменного века.
  Глава 4
  Белая смерть - сладкая смерть
  4.1
  На одном из этажей друзья попали в просторный зал. Огромное панорамное окно имело ощутимую кривизну, и Владислас догадался, что сейчас они находятся уже не в прямоугольном здании, а том, что напоминало широкий цилиндр.
  Зал этот был заполненный странными однотипными машинами, предназначение которых угадать было просто нереально.
  - Как думаешь, для чего были созданы эти машины, - не удержался от вопроса, сверлившего его сознание, Владислас.
  В отличии от ратника, сконцентрировавшего все своё внимание на возможных опасностях, которые могли подстерегать здесь друзей, Иеремия внимательно читал все вывески, поэтому точно знал, что сейчас они находятся в тренажерном зале "Ультра Фитнес".
  Приставка "ультра" красноречиво говорила о том, что данный тренажерный зал позиционировался древними, как сверхсовременный. Именно поэтому здесь отсутствовали штанги, гантели, гири - неизменные атрибуты любого спортивного зала. Вместо этого в просторном помещении располагались десятки, похожих друг на друга, как безукоризненные копии, многофункциональные блоки, беговые дорожки, велотренажеры и прочие чудеса инженерной мысли в области фитнеса и силового тренинга.
  - Эти штуки здесь для того, чтобы тренироваться, - объяснил Иеремия.
  - Эти!? - изрядной долей скептицизма, воскликнул Владислас, - Опять ты сочиняешь, дружище! Может быть они вырабатывали здесь электроэнергию, как дядька Ананас своей динамо машиной?
  - Нет, Владислас, - твёрдо возразил Иеремия, - здесь они энергию не добывали, а тратили.
  - Не уже ли просто крутили педали, расходуя свою силу впустую?! - Все ещё никак не мог поверить в услышанное Владислас.
  - Или двигались по беговым дорожкам, - спокойно продолжил Иеремия, -Или поднимали и опускали различные блоки. Здесь имелось не один десяток возможностей потратить свою силу.
  - То есть, потратить её просто так? Не с пользой, в пустоту? - Всё никакой не мог уложить в голове услышанное ратник.
  - Вот именно, - подтвердил Иеремия, - Не наколоть дров, а просто размахивать топором. Не вырабатывать электрический ток тем, что ты крутишь педали, а наоборот тратить её на подпитку электроники, которой оснащён велотренажер, или на вращение дорожки, если речь идёт о беговом тренажёре.
  - Но ведь это же безумие! - Возмутился Владислас, - Так бездумно и бесполезно тратить свои силы! Не понимаю я этих древних. Не понимаю...
  4.2
  Ещё один лестничный марш и они оказались в помещении, которое использовалось для продажи продовольственных товаров. Вот только еды здесь было столько, что ею можно было кормить все население Люберец в течении нескольких недель, а может быть и месяцев.
  Вот тут то соблазны одолели и самого Владислас. Ноздри затрепетали от запахов колбас и ветчины. Пустой желудок загрохотал, как барабан. Рот обильно заполнился слюной, и ратнику пришлось усиленно её сглатывать.
  - Надеюсь тебя не нужно предупреждать о том, что все эти яства, скорее всего - смертельный яд, - в свою очередь напомнил Иеремия, когда наступила его очередь остановить друга.
  Ратник опечаленно пожал широкими плечами.
  Хотя все его мысли сейчас были о еде, но и о деле, которое привело их сюда, забывать не стоило.
  - Что будем делать?
  - Нам нужен сахар.
  - Сахар? - удивился Владислас.
  - Да. Обыкновенный сахар. То есть не обыкновенный, а местный, - тут же исправился Иеремия, - насекомых всегда привлекает сладкое. Так что здешний сахар послужит хорошей приманкой. И не только приманкой. Он и как сильнодействующая отрава будет весьма эффективен.
  На том и порешили.
  4.3
  Сахар нашёлся быстро. А вот его количество зашкаливало все мыслимые представления о наличии данного продукта во всем этом пост апокалипсическом мире.
  - Я никогда не видел столько сахара, - не скрывая своего крайнего изумления, молвил ратник, осматривая стеллажи забитые бесчисленными рядами белого, как снег, сахарного песка.
  Чуть поодаль в идеально ровную пирамиду были сложены пяти, десяти и пятидесяти килограммовые мешки с сахаром.
  - Уверен, что такого не видел ни один из наших современников, - предположил книжник, - Первоначально сахар изготавливали из сахарного тростника, и его главным поставщиком являлся, так называемый, Чёрный континент, где над созданием трудились сотни тысяч местных жителей , порабощённых европейцами, которые имели более современное оружие и грандиозные планы на мировое господство. Сахар долгое время был только лишь экспортным, то есть привозным товаром. Много позже его научились делать и у нас, из сахарной свеклы.
  - Надеюсь наша страна не имела к этому порабощению других народов никакого отношения? - задал интересующий его вопрос Владислас, - Не очень то хочется узнать о том, что твои предки кого-то превращали в рабов.
  - Дружище, твои опасения напрасны, наши далёкие пращуры никогда за всю мировую историю не занимались тем, что захватывая чужие территории, превращали другие народы в рабов. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что на территории нашей страны имелась такая вещь, как крепостничество, но это уже совсем другая история.
  Крепостничество у люберецкого ратника вопросов не вызвало, поскольку в его представлении сразу же возник мыслеобраз крестьян, живущих в крепости, чем-то похожей на их заставу, или кремль. А вот кое-что его заинтересовало:
  - А почему те далекие места, о которых ты ведешь речь, назывались "Чёрным континентом"? - поинтересовался ратник, немного переврав незнакомое слово.
  - Не контентом, а континентом, - не смог удержаться от того, чтобы не поправить друга, - Все это потому, что жители тех мест имели чёрный цвет кожи и назывались неграми.
  - Неужто, прям, чёрными?! - поразился Владислас, который отродясь не видел людей с подобным цветом кожи, поскольку в Люберцах таких не имелось.
  - Что твой дёготь! - подтвердил Иеремия.
  - Ох, и складно заливаешь, Ерёма! - как всегда, не поверил ратник расхохотавшись.
  Иеремия не стал переубеждать друга в том, что эта информация вполне достоверна. Как не рассказал он и о том, что Чёрный континент, к середине двадцать первого века должен был вымереть от СПИДа - болезни, от которой в те времена не существовало эффективного лекарства. Естественно, что это постепенное вымирание не шло ни в какое сравнение с той разрушительной войной, которая огненным смерчем пролетела по всей планете, разом отняв миллиарды жизней.
  Вместо всего этого книжник сказал:
  - А знаешь ли ты, друг мой, что древние называли сахар сладким ядом!
  - Так вот сейчас мы и проверим, так ли это!
  4.4
  Не забывая о той смертельной опасности, что притаилась в каждой вещи, что здесь имелась, Владислас, трансформирован свой "Бердыш" в удлинённое копьё, увенчанное трёхгранным штыком, начал поддевать пятидесяти килограммовые мешки на острие и отправлять их в полет, одновременно вспарывая мешковину и рассеивая содержимое по всему помещению.
  Иеремия, увы, не мог похвастать подобными навыками в силовом жонглировании, а брать кули и мешки в руки, пусть даже облаченные в плотные кожаные перчатки, было не менее смертоносно, чем голыми руками. Так что всё, что ему оставалось - это смотреть, как ловко управляется с заданием его крепкий друг.
  Если быть объективным, то ратнику в этом деле совершенно не требовались помощники - он и один прекрасно со всем справлялся.
  - Ну, а теперь посмотрим - будет ли толк от этой затеи, - произнёс Владислас пару минут спустя, когда практически весь пол покрывал тонкий слой сахара.
  4.5
  Естественно, что опасения, в том, что ядовитая приманка подействует, были. И немалые! Все дело в том, что теперь эти далёкие, изрядно мутировавшие предки обыкновенных муравьев, очень далеко ушли от своих пращуров. Вполне возможно, что сейчас им по вкусу была кровоточащая полость, а не сладости.
  Однако все эти сомнения моментально развелись, как только в торговый зал влетел первый же мураш, который тут же потерял интерес к недавним беглецам и припал головой, увенчанной жуткого вида жвалами, находящимися в постоянном, непрекращающемся и на мгновение движении, к столь усердно разбросанной Владисласом приманке.
  И следующий мураш сделал то же самое.
  Когда сахар жевали уже с десяток мурашей, стало очевидно, что план сработал.
  Теперь оставалось надеялся на то, что незаметный яд, который поразил в этом здании каждую вещ, подействует на насекомых так же губительно, как и на людей, сгинувших в лабиринтах этого торгового центра сотнями.
  - А ведь работает, - не сдержав улыбки, сказал ратник, - теперь нужно отсюда выбираться. Даже если яд на этих образин и не подействует, то, по крайней мере, они облюбуют это место как своё логово, а не используют для этих целей наши дома - у нас же появится дополнительное время для того чтобы придумать, как эффективно с ними бороться.
  - Полностью с тобой согласен, - поддержал друга книжник, - ну, а теперь, как говориться: - Комон отсюдова!
  4.6
  Для того чтобы вырваться из здания со стороны противоположной той, через которую они проникли в здание, Владислас пришлось в щепы размолотить несколько дверей.
  Немного отойдя от торгового центра, друзья имели возможность видеть как в отдалении в здание, нескончаемым потоком вливается нескончаемая чёрная река.
  - Как бы мне хотелось, чтобы мы видели их в последний раз, - задумчиво произнёс Иеремия.
  - И мне тоже, - согласился ратник, - В том, чтобы сражаться с ними, нет абсолютно никакого удовольствия. Даже тупые, как пробка, нео для меня гораздо предпочтительней.
  "Кто о чем, а вшивый про баню, - беззлобно подумал о друге Иеремия, но вслух, конечно же, ничего не сказал".
  - Пока мы там были, я постоянно думал о том, почему же здесь все так хорошо сохранилась, - глядя на невероятное здание из далёкого прошлого, произнёс Владислас.
  - Скорее всего, здесь когда-то очень долгое время стояло одно из полей смерти именуемое "Консервация", одним из побочных эффектов является то, что предмет попавший под его воздействие очень часто становится смертельно опасным, содержа в своей структуре яд, или распространяя некие невидимые глазу волны, или излучения, которые тоже сведут в могилу любого. Затем оно, это поле, рассеялось, открыв проход в это здание, тем самым привлекая к себе сотни сталкеров, как кусок аппетитного пирога, мимо которого практически никто не пройдёт мимо. Вот только пирожок этот оказался отравленным, и, вкусив его человек, не справившийся с искушением, неотвратимо погибал.
  - Да уж, - хмыкнул ратник, - пора нам отсюда выдвигаться восвояси.
  Затем его взгляд переместился на окованные железом сапоги:
  - Эх, жаль, что придётся выкинуть сапоги - и пару недель не относил.
  - Боюсь, что избавиться предается не только от сапог, но и полностью от всей нашей одежды и оружия.
  - Тебе-то от своего тряпья давно уже пора избавиться, - буркнул Владислас, - а моё обмундирование и оружие стоит целое состояние! Эх, да что уж там...
  И друзья поспешили в сторону поселения.
  4.7
  А за их спинами уже вовсю кипела работа по обустройству нового муравейника. Муравьиной Королеве новое место, в которое их привела погоня за дерзкими двуногими, очень понравилось - для будущего потомства здесь было много вкусной пищи, той самой, память о которой ещё хранилась в изуродованных мутацией генах. А ещё здесь было много места - разведчики уже доложили о том, что это здание имеет огромные сухие подвалы, в которых можно будет отложить новую кладку, тем более, что это необходимо было сделать в самое ближайшее время. Место здесь было относительно спокойное - так сказать, приличный район, относительно спокойные соседи. Не то что те места, откуда они вынуждены были, панически, бежать в безумной спешке бросив родной муравейник, в котором жили они, а до них их предки, на протяжении многих десятков лет, ибо опасность, от которой они искали спасения, была поистине чудовищная.
  Здесь же Королёва сможет вырастить новое крепкое потомство и укрепить мощь их колонии.
  Так что, как ни крути усиками-антеннами, а жизнь, вроде бы понемногу налаживалась.
  Глава 5
  Не долгие проводы, а сборы - и того короче!
  5.1
  Глупо было надеяться на то, что двух друзей встретят как героев, ведь никто из жителей Люберец понятия не имел о том, какую опасность они отвели от родных стен. Зато о том, что ратник и его малахольный друг отправились на дуэль, знали многие.
  Поэтому в том, что их уже поджидали опричники князя, не было ничего удивительного.
  Первым делом их обезоружили и конвоировали в острог.
  - Можете вообще забрать его себе, - пренебрежительно бросил Владислас, когда его у него потребовали его бердыш, памятуя о том, что оружие и так придётся отложить, как потенциально опасное. Так пусть уж пропадает с пользой - может быть хоть кто-то из этих громил сковырнется.
  Иеремия пытался объяснить мордоворотам о том, что на Люберцы в самом ближайшем времени ожидается нападение насекомых-мутантов и необходимо как можно скорее предпринять меры по защите поселения от бесчисленных полчищ врага, но слушать его не стали. Владислас же, понимая всю тщетность попыток достучаться до пустоголовых опричников, не стал унижаться. Он без особых проблем мог расправиться с этими мордоворотами, даже не смотря на то, что выглядели те весьма впечатляюще, однако делать этого (по крайней мере пока) не стоило -поднять руку на опричника было равносильно выступить против самого князя. Не удивительно, что эти товарищи совершенно распоясались. Вот только проблем с князем ратнику ещё не хватало.
  Свои слова Владислас решил приберечь до тех пор пока к нему не придёт дознаватель - это не тупой исполнитель, так что, возможно, жизненно важная информация дойдёт до адресата. А пока, лишенные доспехов и прочих личных вещей, оба друга сидели в разных камерах, не имея возможности общаться.
  5.2
  В казематах они провели весь оставшийся день, вечер и ночь.
  Естественно, что для Владислас выбраться из своей камеры особого труда не составило бы: решетка на окне - хлипенькая, дверь - трухлявая, кирпичная кладка - рассыпается.
  Вопрос был в другом, а нужны ли ему будут те проблемы, которые начнутся после побега?
  ***
  Время от из коридора долетало едва слышное:
  - Не положено!
  Должно быть, неугомонный Ерёма время от времени все еще пытался предупредить хоть кого-нибудь об опасности, но, как и прежде, все это было бесполезно.
  Дознаватель появился в камере лишь к полудню следующего дня и прямо с порога начал запугивать ратника:
  - Ну, что доигрался! Опять завалил уважаемого человека! Расстроил, ты, его родителей.
  - Естественно, тоже уважаемых людей, - предположил Владислас.
  - Ты мне не ерничай тут! - сорвался на истерический вопль Ждамир, -Друзьям своим будешь остроумие демонстрировать! А мне не надо! Была б моя воля - сам бы тебя лично колесовал...
  - Что, вы, можете мне предъявить, - с нажимом, оборвал словесный понос Владислас. Расколоть таким образом можно было, разве что, сопливого мальчишку, да и то на одного из тысячи, а на люберецкого ратника подобные "ужасы" не действовали.
  Ждамир, очевидно хотевший высказать еще очень многое, враз смолк, словно поперхнулся собственными словами.
  - Предъявить мне тебе нечего, - побагровев, наконец-то буркнул он, - За это спасибо своему дружку - успел сварганить документы, так что комар носа не подточит.
  - Значит, я свободен, - подвел итог Владислас.
  - Свободен, - вынужден был согласиться Ждамир, и, не удержавшись, добавил, - пока...
  - Вот гляжу я на тебя, Ждамир, и понимаю, что все твои проблемы от того, что не тем именем тебя родители назвали. По идее ты должен ждать мира, а у тебя этого, ну, совершенно не получается.
  - Хочешь мира - готовься к войне! - Зло прошипел Ждамир.
  5.3
  Когда Владислас вышел из тюремных ворот, Иеремия уже ожидал его на улице.
  - Вот что значит грамотно составленные документы! - торжествующе провозгласил он.
  Ратник лишь устало кивнул.
  Сейчас им предстояло сделать ещё очень многое, так как проволочка с опричниками отняла у них массу драгоценного времени, необходимого для того чтобы предпринять действия по защите поселения в случае того, если яд, содержащийся в продуктах торгового центра не подействует на мутантов. Или подействует, но слишком медленно. А может случиться и такое, что для насекомых эта стопроцентная отрава вовсе не ядом является, а, к примеру, неким ускорителем роста и дополнительным источником силы. Возможных вариантов было ещё десятки, и для того чтобы установить истину, требовалась незамедлительная военно-разведывательная экспедиция.
  - Сейчас я отправлюсь к воеводе и все доложу ему все честь по чести. Учить его тому, что и как нужно делать, не стоит. Пересвет, мужик не глупый-примет правильное решение без чьих-то подсказок.
  - Первым делом, желательно было бы искупаться в бане и смыть с себя радиоактивную пыль и прочую заразу, - посоветовал Иеремия.
  - На это уже нет времени, - посетовал ратник, - по крайней мере, у меня. Думаю, что, скорее всего, разведывательный отряд поручат возглавлять именно мне, поскольку я являюсь участником всей этой истории с самого её начала. А вот у тебя время на баньку выкроить все же получится...
  - А затем отыскать в библиотеке информацию, которая поможет эффективно расправиться с насекомыми-переростками, - закончил мысль Книжник.
  На том и порешили.
  5.4
  Как и предполагал Владислас, воевода Пересвет без промедления выслушал ратника, а затем тут же начал собирать небольшой отряд для разведывательной экспедиции, куда, естественно, включил и Владисласа, назначив его руководителем звена.
  В состав группы, как это обычно было принято, входили: лекарь (иначе: целитель или мед брат), лучник, мастер и полевой боец.
  Последним (и довольно неплохим) считался Владислас.
  Лучником был Апанас. Целителем - Мираторг (вот же шутники родители). Мастером - Алехно.
  Каждый из них не просто носил это звание: кто-то окончил специальные курсы, как например целитель Мираторг, кто-то просто от природы имел склонность, генетическую предрасположенность к той, или иной категории (Апанас обладал чрезвычайно метким глазом и твердой рукой, и так уж вышло, что фамилия у него была говорящая сама за себя - Снайперенко; Владислас, как уже неоднократно говорилось- невероятной физической силой, которую умело использовал в бою).
  Что же касается Алехно - то механика была его истинным призванием. Он мог починить то, что прочие посчитали бы безнадёжно испорченным, создать ловушку для врага из ничего, сварганить взрывчатку из подручных материалов и горсти пороха.
  Да что уж говорить - Владислас искренне считал, что с подобравшейся командой ему повезло.
  Естественно, что каждый из них мог временно заменить другого, но наибольшую эффективность отряд мог достигнуть, если каждый был на своём месте.
  5.5
  Звено выдвинулось в путь уже спустя полчаса после своего образования.
  - Неплохая скорость для мобильного отряда, - заметил про себя Владислас.
  Когда бойцы проходили вблизи с домом Владислас, то он не удержался от того, чтобы заскочить на пару минут домой, пообещав ребятам, что нагонит их у выхода из поселения.
  - Мать меня уже четвертые сутки не видит, - объяснил он, - зайду, успокою старушку и в путь.
  Протестовать, естественно, никто не стал - все они были людьми, и у каждого из них имелась привязанность к родителям, в большей или меньшей степени.
  Матушка действительно уже начинала волноваться, тем более, что особо доброжелательная соседка Ефросинья уже успела напеть, что её непутевого сына упекли в острог.
  - Да брехня это всё! - Заверил Владислас женщину, - Нам с Иеремией лишь пару вопросов задали - вот и весь инцидент!
  Говорить о том, что они провели ночь в камерах - не стоило. Незачем травмировать психику матери. И без того она провела бессчётное количество бессонных ночей в ожидании сына из ночного дозора. Так стоит ли добавлять очередной седой волос на ее голову?
  - Ну, а сейчас куда? - поинтересовалась она, торопливо собирая в дорогу съестного.
  - Пройдемся дозором по границе Томилинских дебрей, - отчасти правдиво, ответил сын, уже на пороге.
  - Пусть святые хранят тебя в пути, сынок, - обняв, напутствовала мать сына в дорогу, смахнув непрошенные слезинки в уголках глаз.
  - Да что со мной может случиться, - улыбнувшись, отмахнулся Владислас, - Ладно, мне пора. И ты, мам, береги себя!
  5.6
  Как и было оговорено, Владислас нагнал отряд на выходе из жилой зоны.
  - Налетай на порожки! - воскликнул Владислас, потрясая рюкзаком со снедью.
  Естественно, что дураков, отказываться от такого угощенья, не оказалось - уж очень аппетитно пахла свежая выпечка.
  Маменька, как всегда, набила котомку до отказа. Владислас здраво рассудил, что лишний груз в дороге нежелателен.
  Если в дозоре возникнет заварушка и от него потребуется вся скорость на которую он только будет способен, то первым, от чего он избавится, будет съестное, а не в коем случае оружие.
  Если же рейд окажется коротким, только туда и обратно, то еда останется. Ну, не свиньям же её потом, в конце концов, вываливать? А труд матери он ценил высоко.
  Так не лучше ли и правильнее разделить трапезу с братьями по оружию?
  Всеобщая же похвала матушкиной стряпне, послужила лишним поводом для того, чтобы к ней прислушались Святые, которые, когда приедет ее час, достойно позаботятся о своей почитательнице, дав ей лучшее место в загробном мире.
  Глава 6
  Ход Королевой
  6.1
  Наипервейшей целью, поставленной перед звеном, было успеть добраться до торгового центра затемно, и оперативно разведать обстановку в свете уходящего дня, а не ночью. Темное время суток существенно усложняло, и без того непростую, работу разведывательной группы, многократно увеличивая шансы попасть в засаду, устроенную зверьем, или созданную смертоносной флорой. Не стоит так же сбрасывать со счетов блуждающие поля смерти, которые не отмечены на картах, и все спасение, от большинства из них - острый глаз, который вовремя заметит подозрительное поведение воздуха, травы и прочих элементов ландшафта. Естественно, что высмотреть некоторые из полей невозможно даже в дневном свете, так как они вообще себя ничем не проявляют, но таких ловушек не так много и вероятность погибнуть в них чуть выше, чем если бы на голову несчастного упал кирпич. Крайне редко, но такое, увы, происходит, и от этого никто не застрахован стопроцентно.
  Так что дневной свет по-прежнему, являлся лучшим детектором аномальных образований.
  6.2
  С первой поставленной задачей команда справилась -им удалось добраться до Торгового центра ещё до того, как солнце скрылось за горизонтом.
  То, что никакой активности мурашей в округе не наблюдалось, давало надежду на то, что яд содержащийся в вещах и продуктах, сосредоточенных в этом месте, все-таки подействовал на насекомых-мутантов.
  После небольшого совещания решили - группа идет внутрь здания.
  ***
  Первый труп мураша лежал рядом со входом в торговый центр. Владислас сразу же обратил внимание на разветвляющиеся по, некогда абсолютно черной, обсидиановой поверхности хитина белые, разветвляющиеся словно молнии, или ветви голого дерева, линии.
  Ратник, для верности, потыкал острием копья тушу насекомого - никакой реакции. Похоже, что мутант-переросток был окончательно мертв, без какого-либо шанса на фатальное заблуждение.
  По мере осторожного продвижения, мертвые тела насекомых, исчерченные белыми линиями, начали попадаться всё чаще и чаще.
  Владислас облегчённо подумал:
  - Похоже, верен был их с Еремой расчёт на то, что употребив в пищу все то отравленное изобилие пищи, которым были переполнены склады торгового центра, глупые насекомые, не почувствовавшие подвоха, начнут стремительно вымирать.
  Какое бы помещение их команда не обследовали, нигде не было никаких признаков жизни - лишь мертвые насекомые, устилали пол, временами образуя не хилые баррикады.
  - Ну, здесь наверху, мы всё проверили, - заключил Владислас, - Для очистки совести, осталось проверить подвалы.
  Ананас кивком указал на стремительно меркнущий за окном свет:
  - Темнеет.
  - А куда деваться? - развел руками Владислас, - Чем быстрее мы закончим осмотр, тем быстрее отсюда уберемся. Оставаться здесь на ночь - равносильно самоубийству. Нам, ребята, за такую опасную работу, для восстановления здоровья, молоко фенакодуса положено!
  Последнее заявление вызвало всеобщий смешок.
  Так, в приподнятом настроении, команда начала спуск в подвал.
  6.3
  Место, в которое заманили двуногие воинов Королевы, оказалось не столь гостеприимным, как это могло показаться вначале.
  Обилие вкусной пищи, так всех порадовавшей, обернулось массовым отравлением.
  Она просто смотрела на то, как стремительно вымирает ее армия, не имея возможности чем либо им помочь.
  Однако, в её силах было помочь справиться с ядом, содержащимся в местных запасах пищи, наделив иммунитетом очередное поколение муравьев.
  Что-то удержался Королеву от того, чтобы отложить яйца сразу же после того, как разведчики обнаружили этот сухой, как ничто другое, на многие километры в округе, подходящий на роль инкубатора.
  Если бы она бездумно следовала инстинкту, то очередная партия муравьев, едва вылупившись из яиц, была бы обречена на скорую гибель.
  Но сдержав себя, она вовремя обнаружила скрытую опасность, и разобравшись с причиной, по которой яд действовал на её армию, вовремя внесла изменения в генетически код своего нового потомства.
  Естественно, что подобную правку она, в первую очередь, использовала на своей ДНК, иначе, уже как несколько часов назад, последовала за своим сгинувшим воинство.
  Теперь местные яды больше не способны были поражать ни ее саму, ни усовершенствованное поколение. Следовательно, то огромное количество пищи, имеющееся здесь, теперь можно было смело употреблять в пищу. А это, в свою очередь, обозначало то, что новая колония будет стремительно развиваться, и уже в самое ближайшее время вновь станет сильной, способной защитить свою Королеву и их новый дом.
  Если бы так просто можно было справиться с той бедой, что заставила муравейник в спешке оставить прежние насиженные места и искать спасение здесь, в чужом краю...
  Очень жаль, что её старая армия не имела возможности подкорректировать, исправить свою генетику, тогда, когда этого требовали неожиданно изменившиеся условия и среда обитания.
  Сейчас она безутешно оплакивала каждого погибшего воина.
  Коварные двуногие!
  Ну, ничего, как только новое поколение окрепнет, Королева первым делом поведет свое усовершенствованное воинство туда, где обитают эти мерзкие, не защищенные хитином, существа.
  От таких опасных соседей нужно избавляться как можно быстрее.
  6.4
  Первым сияние, пробивающееся сквозь тьму подвала, заметил Ананас. Ну, стрелку и по статусу положено быть более острым на глаз.
  - Ребята, что это там такое?
  После всего того, что им встречалось в здании, вполне понятного и объяснимого, это странное, голубоватое свечение отчего-то показалось весьма тревожным знаком.
  - Надо бы посмотреть, - вздохнув, произнес Владислас.
  Эта затея ему самому категорически не нравилась (не более чем шальная мысль сунуть руку в пасть крысопса), но выяснить причину подозрительного мерцания, было необходимо.
  И это была не просто блажь - лишь исследовав здание полностью, можно было сделать окончательный вывод о том, удалось ли предотвратить нашествие муравьев-мутантов.
  Чем ближе они подходили к свечению, тем всё сильнее всем им становилось не по себе - сияние обрело пульсацию, невидимую на более длинном расстоянии.
  Помимо воли ратник замедлили шаг по мере приближения к неведомому.
  На стенах и потолке висели какие-то органические наросты, испещренные полосами, но только не белыми, как в случае с мурашами. Эти росчерки имели голубоватый отсвет. Самим предметы, казалось, дышали, вздымаясь и сокращаясь, отчего голубые, мерцающие росчерки, то расширялись, то истончались.
  - Мне показалось, что внутри что-то шевельнулось, - отпрял от нароста Мираторг, - похоже, что там есть что-то живое.
  - Может быть, вскрыть одну из этих штук?
  - Думаю, что хуже от этого не станет, - дал добро на эксперимент, Владислас.
  Он и понятия не имел о том, насколько же в этот миг ошибался.
  6.5
  Место, в котором сейчас была Королева, было особенным. Здесь находилась её надежда и её проклятье - яйцо маленькой Королевы. Надежда была в том, что эта особенная личинка, в пору созревания, была способна повелевать муравейником, если с ней, с Королевой случиться беда. Личинка Королевы будет управлять своим народом так же мудро, как и его прежняя повелительница. А в чём же тогда беда, исходящая от этого яйца? Всё просто - в муравейнике не может быть двух Королев, и при любом удобном случае молодая Королева, она же Принцесса свергнет свою мать, так же, как и сама Королева в своё время. Однако, противоречие крылось уже в том, что не смотря на всю опасность, которая непременно будет исходить от Принцессы, Королева искренне любила своё дитя.
  Сигнал, о том, что личинку потревожили, достигла усиков Королевы в тот миг, когда она, со всем материнской любовью ухаживала за особенным яйцом - в том, где своего часа ожидала её смерть и надежда.
  Хотя потревожили личинка впервые видела тех существ, что сейчас стояли рядом с ней, генетическая память, выложенная в мозг насекомого Королевой, безошибочно распознала непрошенных гостей.
  Опять эти мерзкие двуногие!
  И среди них один из тех с кем муравейнику довелось пересечься совсем недавно.
  Армия Королевы была ещё слишком мала для того, чтобы она могла призвать своих воинов на защиту муравейника.
  Проклятые двуногие пришли именно тогда, когда Муравейник был критически уязвимым. Это означало лишь одно - Королева, которая всегда находилась под защитой сотен своих подданных, должна была выйти из вечной тени вперед и разобраться с вторжением.
  Королева легко заскользила по коридорам туда, где сейчас находились двуногие.
  Именно в этот миг один из мягкотелых уничтожил ее дитя.
  Не в силах сдержать боль утраты и нечеловеческую ярость, Королева вскрикнула.
  6.6
  Безупречно отточенное лезвие клинка Мираторга рассекло кожистый мешок.
  В потоке слизи, на бетонный пол упала бесцветная полупрозрачная личинка.
  Насекомое было еще не до конца сформировано, но то, что это была личинка мураша - ошибиться было невозможно.
  Поскальзываясь на слабеньких конечностях, мураш раз за разом падал на бетонный пол, и при этом обиженно щелкал жвалами.
  Похоже, что момент для того чтобы вылупился из яйца ещё не настал и насекомое потревожили слишком рано. Но в этом-то и была удача их небольшого отряда.
  Владислас был уверен, что догадка, которая острой иглой пронзила его мозг, появилась не только у него в голове:
  - Яд, на который было возложено столько надежд, не смог уничтожить насекомых полностью. Новое поколение не погибло, как прежнее, устилающее своими телами коридоры Торгового центра, а всё, что сейчас они видели перед собой, являлось огромной кладкой яиц. Сотни, а возможно, даже тысячи идеальных убийц ждали здесь своего часа. И если все эти особи, через небольшой период времени, окончательно сформируются и вылупятся из яиц, то Люберцы ждут очередные неприятности. И, может так статься, что неприятности эти будут для них последними, так как ни одного жителя в Люберцах больше не останется.
  Они не имеют права выпустить это зло в мир!
  С этой мыслью, Владислас обрушил свое оружие на насекомое, одним размашистым ударом размазал его по бетону.
  И в тот же миг откуда-то из дальнего коридора донесся гневный клекот.
  6.7
  - Что это было? - словно удара током, дернулся Алехно.
  - Неприятности, - произнёс Владислас, вглядываясь во тьму. - Большие неприятности.
  Крепче сжав оружие, вся команда замерла, ожидая атаки.
  Шорох хитином, казалось, шли из каждого угла этого огромного подвала.
  - Апанас, выпусти несколько стрел-факелов! - крикнул Владислас.
  Упрашивать лучника не пришлось - одну за одной он выпустил вглубь подвала пять стрел. К древку стрелы была прочно примотана, пропитанная горючим составом тряпица, которую Апанас поджигал, от предусмотрительно протянутого в его сторону факела, с которым в подвал спустился Алехно.
  Каждая выпушенная стрела впивалась в яйцо, висевшее под потолком, а круг жадно вспыхивающего огня отвоёвывал у тьмы очередной кусок пространства. И каждый раз, после попадания стрелы в личинку, невидимая во тьме подвала тварь, издавала злобный клекот, словно чувствовала каждое ранение и смерть насекомых.
  Естественно, это не могло не напрягать, и потому, очередная, ярко вспыхнувшая стрела, выхватившая из тьмы гигантского, ростом под самый потолок, безобразного монстра, заставила всех вздрогнуть.
  Перед ратниками, во всей своей красе, стояла Королева.
  6.8
  - Да ну, нафиг! - выдавил из себя Мираторг, медленно пятясь спиной в сторону выхода.
  Это гигантское насекомое было в разы отвратительное, чем мертвые мураши, которых они видели во всех мельчайших подробностях, в коридорах Торгового центра.
  Однако, в отличии от тех же мурашей, эта громадина была живой!
  - Что делать будем? - сглотнув ком, сжимающий горло, просипел Алехно.
  В голове Владислава возникла одна "гениальная" идея, не сказать чтобы уж такая оригинальная, скорее даже, древняя как мир и той же самой древностью проверенная:
  - Бе-жать!!!
  6.9
  Темп взяли хороший, поэтому на ступеньки взлетели за доли секунды.
  - Алехно! Кидай вниз бомбу! - закричал Владислас, ухватив за локоть улепетывающего механика.
  Конечно, руки у Алехно, как у механика и взрывотехника, были золотые, вот только как у ратниками, немного кривоватые. И Владислас должен был предвидеть то, что случилось в следующий миг.
  Запалив небольшой фитилек гранаты, в глиняной оболочке, Алехно от души замахнулся. Вот только, то ли из-за волнения, то ли из-за того что ему просто не повезло, он поскользнулся, выронил гранату, которая поскакала вниз по ступеням, а сам покатился следом.
  Владислас успел поймать механика за шиворот лишь самыми кончиками пальцев, но сумел удержать его, а затем рывком выдернул Алехно с лестничного пролета, переместил его в безопасную зону, под защиту несущей стены.
  Взрыв сотряс здание, уронив Владисласа и Алехно на пол. Клубы пыли вырвались из проема, снизив видимость до абсолютного нуля.
  Владислас, испытывая последствия контузии, кричал в мутную пелену, пытаясь нащупать пропавшего куда-то Алехно.
  Что-то цепко ухватило Владисласа за лодыжку. Ратник извернулся, взмахивая огромными молотом, для того чтобы обрушить его на голову огромного муравья, но это был Алехно.
  Владислас, все ещё не слышал того, что говорит механик, но по жестам понял, что тот завет его за собой.
  6.10
  Алехно о чем-то говорил, но гул в голове Владисласа не давал возможности расслышать ни единого звука.
  Однако, язык жестов ратник понимал: механик держал на ладони ещё одну гранату и указывал на проем в стене и следующую за ним пустоту - там где раньше был лестничный пролет, ведущий в подвал, теперь ничего не осталось.
  Владислас кивнул, соглашаясь с тем, что бросить в этот гадюшник, притаившийся внизу, ещё одну гранату - очень недурственная идея.
  Алехно поджигал фитиль, когда из клубов пыли, скрывающий провал лестничного пролета, вынырнула безобразная голова монстра.
  Огромные жвала без труда перехватили тело механика посредине туловища.
  Рывок - и тело Алехно лось на две части: ноги упали в провал лестничного коридора, а верхняя часть туловища полетела в противоположном направлении, туда, где сквозь оседающую пыль показались Мираторг и Апанас.
  Когда мертвый механик рухнул прямо под ноги своим боевым товарищам, в сведенной посмертной судорогой руке он продолжал сжимать гранату, горящий фитилек которой в тот же миг скрылся в глиняной оболочке.
  Спасаться бегством было уже поздно.
  Ребята просто смотрели на Алехно.
  А затем грянул взрыв.
  Взрывная волна, словно обезумевшей зверь, рванула Владисласа, унося его тело в провал лестничного пролета. В темноту. Туда, где не было ни света, ни звука, ни проблеска сознания.
  Глава 7
  Сбежавшая Принцесса
  7.1
  Тревогу забили около полуночи, когда дозорные, глядевшие с вышек в сторону Торгового центра, так и не увидели в ночном небе оговоренной заранее сигнальной ракеты: ни зеленой - если опасности нет, ни красной - если беда все ещё никуда исчезла.
  На этот раз отряд был гораздо многочисленнее. Всего в сторону Торгового центра отправилось тридцать ратников.
  Когда Иеремия поспешил вслед за ними, основная группа уже ушла далеко вперед, и путь по нежилой части Люберец ему пришлось преодолевать в одиночку.
  Справедливости ради, нужно сказать, что книжник воином не являлся, потому официально включать его в команду никто и не собирался. Так что идея последовать за отрядом - была его сугубо личной инициативой.
  Однако, причина, по которой Иеремия так стремился попасть в Торговый центр, по крайней мере с его точки зрения, была очень весомой - за те несколько часов, что у него были до полуночи, он смог найти в старой книге описание одного из самых эффективных орудий против насекомых, совместно с кузнецом дядькой Вакулой создать функционирующий прототип данного устройства, и, на основе имеющихся подручных материалов, получить эффективную горючую смесь.
  То, что им совместными усилиями удалось изобрести и сконструировать, древние тексты именовали огнеметом, а горючую жидкость, являющуюся боеприпасом для этого орудия - напалмом.
  Иеремия прекрасно понимал всю опасность этой ненадежной конструкции, которую они смогли соорудить из того, что оказалось под рукой, за те несколько часов, что имелись в их распоряжении.
  Малейшей неисправности хватило бы для того, чтобы он,вспыхнув, как небольшое солнце, сгорел дотла.
  Нона другой чаше этих импровизированных весов, взвешивающих смертельный риск, сейчас была жизнь его друга, который, судя по тому что условного сигнала так и не дождались, уже был в серьезной переделке, и, возможно, каждая следующая секунда, потерянная здесь, отнимала у него шансы выжить там.
  7.2
  Первое, что сделал Владислас придя в сознание, зашарил вокруг себя руками в поисках оброненного им оружия.
  Когда его ладонь наткнулась на чей-то ботинок, то ратник подумал, что это кто-то из отряда, заброшенный сюда, так же как и он, взрывной волной. Если так, то необходимо было выяснить - без сознания он, или мертв.
  Двигаясь дальше, Владислас задел человека за бедро, а вот выше ничего не было.
  "- Значит - это оторванная нижняя часть тела Алехно, - сообразил ратник. - Беда..."
  Оставив тело погибшего механика, Владислас опять зашарил вокруг в поисках потерянного бердыша.
  Универсальная алебарда нашлась в полуметре он него - должно-быть, он так и пролетел весь путь по воздуху с оружием в руках, и выронил его уже здесь, внизу.
  Затем ратник попытался сориентироваться
  За то время пока он был в отключке пыль уже улеглась, но и закатное солнце полностью скрылось за линией горизонта. А поскольку облачность не давала ни единого шанса появиться в небе луне и звёздам, тьма была кромешная.
  Единственным источником света были слабо фосфоресцирующие яйца мурашей.
  Поскольку Владислас понятия не имел, как выбраться из подвала, за исключением лестничного пролета, который обрушился и теперь был недоступен, то решил идти туда, где мерцала муравьиная кладка. Не сказать, что место было удачно, скорее напротив - находясь рядом с этими яйцами ратник стопроцентно провоцировал на себя атаку муравья-переростка. Однако, это было предпочтительнее, чем если бы хитином чудовище, которое даже в абсолютной темноте, наверняка, ориентирующееся в своем муравейнике гораздо лучше, чем Люберецкий ратник, выскочив из ниоткуда, перекусило его пополам, как беднягу Алехно.
  Для того, чтобы прикрыть себе спину, Владислас удался спиной в холодный бетонный угол. Теперь для того, чтобы схарчить его, монстр должен был атаковать спереди.
  Прислушавшись к себе, Владислас понял, что головокружение, до этого здорово усложняющее ему жизнь, стало понемногу списать.
  - Ну, что ж! Самое время схватиться с монстром из подвала, - твердо решил для себя Владислас.
  Ждать её можно долго, хоть до морковкина заговенья, или ишачьей пасхи, но лучше спровоцировать на нападение самому, заставив играть насекомое по своим правилам.
  Для начала ратник немного отрегулировано длину рукояти своего универсального орудия, так, чтобы не подходить к огромному насекомому для рубящего удара слишком близко, тем самым подвергая себя опасности оказаться в его смертоносных жвалах.
  Когда же Владислас закончил с настройкой орудия под ситуацию, то коротко, без замаха рубанул по ближайшей личинке.
  И тут же из тьмы пришел гневный клекот.
  7.3
  Взрыв первой гранаты и причинил Королеве гораздо больше травм, нанеся несколько глубоких ран и сломав несколько конечностей, а одну лапу, основательно придавленную плитой даже пришлось отгрызть, для того чтобы освободиться.
  Однако, именно удар второй взрывной волны на некоторое время смог оглушить огромное насекомое, которое совершенно потеряв ориентацию в пространстве, уперевшись израненной осколками головой в стену, несколько минут упрямо бороздило лапами мусор, разбросанный по бетонному полу, при этом оставаясь на одном месте.
  Неизвестно сколько бы продолжался этот бег на месте, если бы не предсмертный импульс, посланный умирающей личинкой - именно он заставил помутневший разум в мгновение ока перезагрузиться, сориентироваться, и отчаянно броситься на врага, осмелившегося причинить вред её кладке.
  7.4
  Владислас не нервничал и не боялся - если ему суждено умереть сейчас, то он не имеет право сплоховать. Святые должны видеть, как храбр их отрок. Если же мужчина проявит слабость, страх, нерешительность, то разделять ему чистилище с мужеложцами и прочими моральными уродами и разложенцами.
  Очень хотелось достать оберег в форме гири и поднести его к губам - это бы ощутимо придало сил и веры, но сделать этого он уже не успел.
  Монстр, возникший из тьмы, ринулся в атаку.
  ***
  Двуногий был до смешного мал по сравнению с размерами и массой самой Королевы, быть может, оттого и не казался по настоящему грозным противником. Королева и не думала о том, что человек окажет ей большее сопротивление, чем тот, которого она совсем недавно перекусило пополам.
  Возможно, что в это фатальное заблуждение ее ввело состояние недавней контузии, помноженное на ярость, пеленой накрывшей ее сознание в тот миг, когда двуногий атаковал её дитя. Как бы там не было, а недооценивать противника - последнее дело.
  Дело, за которое можно с легкостью поплатиться жизнью.
  ***
  Владислас не собирался сдаваться так легко, как от него ожидали.
  Первую попытку перекусить его пополам пресёк на корню: вложив в удар всю имеющуюся у него силу, обрушил кувалду на жвала насекомого.
  Удар был столь селен, что сбил мутанта с лап, уронив на брюхо. Жвало, на которое пришёлся удар, теперь безжизненно болталось на обломках хитина.
  ***
  Сила, с которой обрушил на ее жвала орудие двуногий, была невероятной.
  Одним ударом мягкотелый лишил Королеву её грозного оружия, сломал ещё одну переднюю лапу и теперь, для того чтобы перемещаться насекомому срочно необходимо было перераспределить массу своего тела.
  Битва еще не была проиграна - это был лишь первый раунд. И он оказался за двуногие. Но кто сказал, что у Королевы в рукаве нет короля?
  ***
  Владислас не собирался останавливаться на достигнутом - успех нужно было развивать и умножать. Ни в его правилах была давать этой смертельно опасной твари ни единого шанса - слишком серьёзным был этот противник, чтобы быть к нему снисходительным.
  Ратник вновь обрушил молот, на этот раз выбрав своей целью фасетчатый глаз насекомого.
  Как и у любого существа, будь то мутант или человек, глаза не столь прочны, в сравнении с другими частями тела. Именно поэтому орудие глубоко вошло в глазницу, крепко там засев. Все попытки его высвободить не увенчались успехом. Все усложнялось еще и тем, что из фасетчатой глазницы хлынула скользкая муравьиная кровь. Руки, отчаянно пытавшихся вырвать боевое оружие постоянно соскальзывает.
  В этой пустой борьбе ратник едва не пропустил новую атаку, оттуда, откуда совершенно не ожидал.
  Ловко изогнув свое продолговатое туловище, монстр вознес свой хвост над искалеченной головой.
  А затем оттуда появилось ядовитое жало - длинное, что твой меч!
  Владислас едва успел отбить жало защитным щитком, прикрепленным к запястью.
  Острое, как игла, жало изменило направление, которое изначально задал ему монстр, и со всего размаху пронзило его собственную голову.
  Очевидно, что это живое копьё пронзило какой-то жизненно важный орган, поскольку монстр мелко задрожал, упал на брюхо и затих.
  ***
  Королева была очень живучим существом: те удары, что до этого успел нанести ей двуногий были, бесспорно, ощутимыми, но вовсе не смертельными. Финальный для себя удар Королева сделала сама: собственное острое жало пробило ее мозг. Сильнодействующий токсин, который автоматически впрыскивался в жертву, после удара ядовитым жалом, был однозначно смертелен для любого живого существа на этой земле, но у самой Королевы на него был выработан иммунитет. Так что даже это не было для неё смертельным ранением, если бы у не одно но. Её прикончило фатальное невезение -жало пронзило небольшой, но очень уязвимый участок мозга. Участок, по площади едва превышающий размерами копеечную монетку. Попасть в него, даже зная о его существовании, было делом весьма непростым, а из-за нелепой случайности удар, который парировал двуногий, пришёлся именно туда.
  И вот теперь практически бессмертное существо стремительно умирало. Первым делом у нее пропала возможность двигаться - парализованным оказалось все тело Королевы. Затем, один за другим, начали отказывать внутренние органы.
  Смерть уже стаяла в дверях, на пороге, настоятельно приглашая её к себе, но Королева должна была сделать одну, самую последнюю в своей жизни вещь.
  Вместе с жизнью из ее тела вырвался последний мыслеимпульс.
  7.5
  Поначалу Владислас ещё некоторое время опасался затихшего монстра: мало ли? Может быть, просто прикидывается трупом? Однако время шло, а ничего не менялось. Это начало вселять в ратниками уверенность и он полностью сосредоточился на том, чтобы извлечь из тела монстра застрявшее в глазнице оружие.
  С пола сделать этого не удалось, и тогда, недолго думая, Владислас взобрался на спину монстра, как следует уперся ногами в хитин прикрывающий могучую спину насекомого, и изо всех сил потянул на себя рукоять оружия. Приложенные силы не пропали даром - с тошнотворным чавканьем, бердыш, наконец то покинул мертвую плоть насекомого.
  Спустившись на пол, Владислас обратил внимание на то, что от его неимоверных усилий, хитином пластины, прикрывающие спину чудовища, разошлись в стороны, открыв взору ни что иное, как крылья.
  В сравнении с огромным телом насекомого крылья выглядели гротескно - они были слишком малы для того чтобы поднять такую махину в воздух.
  "Интересно, - подумал ратник, - зачем же тогда они нужны?"
  Быть может, будь насекомое чуть больше тех личинок, что сейчас слабо фосфоресцируя, украшали стены подвала, эти крылышки и смогли бы поднять его в воздух, но сейчас проку от них было не больше чем от того, если бы у человека был хвост.
  Последняя мысль рассмешила люберецкого ратниками, представлено себе человека, помахивающего хвостом.
  Но уже в следующий миг улыбка бесследно испарилась - из тьмы подвала до него донесся явственный стрекот крыльев.
  7.6
  Из чуткого дремотного забвения Принцессу вырвал призыв матери Королевы.
  Послание было пропитано болью, тревогой и призывом к немедленному действию. А ещё, помимо всего прочего, Принцесса узнала о том, что ее матери больше нет. Всему виной были коварные двуногие - информацию, переданную на генном уровне дополнил последний мыслеобраз отправленный умирающей Королевой. Теперь принцесса знала кому будет мстить после того как окрепнет, отложит кладку и с новой армией ворвется в поселение мерзких мягкотелых.
  Принцесса взгрызла жвалами оболочку яйца и с потоками симбиотической жидкости вывалилась на пол муровейника, который ей придется в самое ближайшее время покинуть.
  Увы, это весьма неплохое место, в котором еды было вдоволь, а кладка защищена от губительно воздействия различных аномальных полей, так и не стало для них новым пристанищем. Всему виной оказались двуногие, которых так сильно недооценивать ее мать.
  Ну, ничего - уж она-то такой ошибки не допустит!
  Подняв пластины, прикрывающие спину, Принцесса расправила влажные крылья - их нужно было немного просушить перед тем как встать на крыло.
  7.7
  Владислас поудобнее перехватил оружие, предварительно увеличив рукоять до предела - вполне возможно, что это потребуется для того чтобы дотянуться до летающего насекомого.
  Сейчас ратник готов был дорого заплатить за мушкет, но сегодня в имеющихся опциях огнестрельное оружие было, увы, абсолютно недоступно.
  Цокот быстрых лап уже приближался из тьмы подвала.
  Владислас не видел очередного чудовища, но чувствовал, что оно уже рядом.
  Слабое фосфоресцирующее свечение кладки едва раздвигало перед собою тьму, от того у ратника не было ни единого шанса заранее заметить откуда придёт насекомое, и, тем не менее, направление он угрожал правильное.
  Он видел жука лишь мгновение, но успел понять то, что эта особь хоть и напоминала ту, что он одолел пару минут назад, но она была намного меньше, без объёмистого брюха. Меньше, как раз на столько, чтобы крылья, которые уже атрофировались у взрослой особи, с легкостью подняли молодое тело в воздух.
  Понимая, что вряд ли успеет дотянуться до проворной твари, Владислас, надеясь хотя бы зацепить насекомое, метнул свое универсальное орудие.
  Бердыш, звякнув о хитином панцирь, улетел во тьму, а затем загремел по бетонному полу где-то очень далеко.
  "- Вот и всё! - сокрушенно подумал Владислас."
  Больше атаковать было некого и нечем - в ночном мраке, с невероятной частотой, загудели крылья, унося насекомое туда, где оно сможет окрепнуть, создать новую армию, а затем вернуться, для того чтобы припомнить людям то, как они обошлись с её матерью и сородичами.
  7.8
  В тот момент, когда дружина, подсвечивается себе дорогу факелами, входила в здание Торгового центра, раздался звание разбившегося стекла. Ночную тишину наполнил стрекот крыльев насекомого. Дружинники даже не довелось увидеть эту летающую тварь, поскольку, почувствовав приближение двуногих, Принцесса предпочла разбить окно, выходящее на сторону, противоположной той, откуда пришли люди.
  Владислас, услышав наверху знакомые голоса, крикнул, что находится в подвале. Через минуту соратники уже стояли над проломом.
  - Вам встретилось летающее насекомое? - первым делом поинтересовался Владислас.
  Услышав в ответ горделивое хвастовство о том, что трусливая тварь предпочла с ними не встречаться, а улетела восвояси, Владислас весьма погрустнел. Ещё бы - насекомое улизнуло и от остальных.
  Ребята хотели его вытащить, но ратник предостерег их о том, что здесь, внизу, полным полно яиц весьма опасных насекомых, и если они не хотят огромных проблем, уже через пару дней, то они должны спуститься вниз, и методично яйцо за яйцом, личинка за личинкой, уничтожить всю эту смертоносную кладку.
  Надежно закрепив один из концов веревки за стальной швеллер, дружинники сбросили вниз канат с узелками, для того чтобы по ним легче было а подниматься наверх.
  Когда почти вся дружина (за исключение трех часовых, оставленных наверху за тем, чтобы не пропустить противника себе в тыл) спустилась вниз, Владислас попросив факел, продемонстрировал товарищам сотни яиц, густо облепивших потолок и стены.
  Было решено немедля уничтожить потенциально опасный для человечества выводок.
  Работа предстояла грандиозная.
  Прогулявшись с факелом по подвалу, Владислас отыскал свое потерянное оружие, брезгливо поморщился до того как нанести первый удар по личинке, а затем, как и все остальные, приступил к омерзительной и одновременно утомительной процедуре ликвидации муравейника.
  7.9
  Принцесса вылетев в окно не стала улетать далеко. Всё что ей было нужно - это подняться повыше, туда, откуда видно всё.
  Однако, была ещё одна причина - двуногий, метнувший своё орудие, все-таки зацепил ее. Требовалась небольшая передышка на то, чтобы ее уникальный организм регенерировал.
  Конечно, если бы Принцесса смогла раздобыть пищу, то организм справился с разной гораздо быстрее.
  Её ночное зрение было способно разглядеть то, что находилось на расстоянии в километр. Учитывая то, что сейчас она находилась на самой высокой точке местности, то могла обозревать площадь равную двум километрам в диаметре.
  Вглядевшись в ночную мглу, Принцесса увидела то, что ей было нужно - пищу. Одинокий двуногий.
  Он был гораздо меньше всех тех мягкотелых, которых ему довелось сегодня увидеть - следовательно, был гораздо слабее и менее опасней, чем остальные.
  Ну, чем не идеальная жертва?!
  ***
  Иеремия со всех ног спешил к Торговому центру. Что-то в его сознании настойчиво нашептывало ему, что если он будет медлить, то произойдет что-то недоброе.
  И словно в подтверждение того, что предчувствия его не обманывают произошло то, чего человечество ждало на протяжении нескольких десятилетий и даже сотен лет - облака на мгновение расступились явив миру лик полной луны.
  Это было столь невероятно, что Иеремия остановился как вкопанный, во все глаза глядя на это необычайное погодное явление.
  Забыв обо всем, Иеремия, задрав голову, таращился на желтый глаз спутника Земли. Именно благодаря тому, что он был просто не в состоянии пройти мимо этого лунного представления, совершенно случайно Иеремии посчастливилось увидеть в просветлевшем ночном небе черный силуэт, стремительно летящий в его сторону.
  Пальцы сами собой крепко вцепились в рукоять огнемета.
  Было страшно, но книжник, заставил себя не паниковать. Нужно подпустить неведомого врага ближе.
  Ещё ближе.
  Огненный смерч вырвался из ствола в тот момент, когда книжников и ночную тварь разделяло не больше десятка метров.
  Объятое пламенем насекомое гневно застрекотав, огненным шаром рухнуло наземь - вспыхнувшие, как порох, крылья больше не могли удержать его в воздухе.
  Закрутившись бешенным волчком, насекомых не разбирая пути слепо каталась по земле до тех пор, пока не угодил в поле смерти.
  В отличии от других полей - именно это было из того небольшого числа, которые прекрасно видно в ночную пору, по весьма заметно у фиолетовому сиянию.
  Наверняка, насекомое никогда не попало в это поле, если бы не чудовищная боль, сбившая всю точную настройку внутренних приборов, которыми наградила её мутация и весьма изобретательная генетика.
  Перемолов тварь, насытившееся поле вспыхнуло тысячами холодных фиолетовых огоньков, а затем исторгла из себя артефакт.
  Опасаясь того, что находка окажется смертельно опасной, Иеремия подобрал камень специальным манипулятором и опустил его в герметичный контейнер.
  Мгновение спустя чудо, появившееся в прорезь облаков, вновь исчезло, на неопределённый срок.
  А затем Иеремия поспешил к другу, который сейчас находился в торговом центре.
  Что-то упорно нашептывало книжнику о том, что ничего ещё не закончилось, и его посильная помощь будет весьма кстати.
  Глава 8
  Вера. Испытание силой
  8.1
  После того как дружинники (не без помощи Иеремии) справились с муравейником, отряд вернулся в Люберцы.
  Жизнь вновь вернулась в привычную колею: Владислас вновь заступил на вахту, обороняя рубежи поселения, а в свободное от несения службы время, тренируясь как одержимый; Иеремия с головой ушел в работу с книгами, пытаясь найти еще какую-нибудь возможность помочь своей любимой, но так и не преуспел в этом деле - вариант спасения Анны, который они давеча рассматривали с Владисласом, так и остался единственным, рискованным, смертельно опасным, но сулящим крохотный шанс на то, что все в их жизни наладится.
  Так продолжалось ровно до того момента, когда пришло время Испытания силы веры.
  8.2
  Владислас ухватил правой ладонью ручку двухпудовой гири, затем в эту же руку взял вторую и вознес вес в шестьдесят четыре килограмма к челу. Не торопясь опустил нагруженную руку до солнечного сплетения, а после вновь воздел длань к правому плечу и плавно перевел к левому. Не сбивая дыхания продолжил выполнять те же движения с самого начала превращая их, как гласило учение, в цикл три по три. Тот же комплекс он применил и на левую руку.
  Разогревающие подходы были давно уже позади, а впереди его ждало последнее испытание веры на силу и прочность - выполнить подход с тремя двухпудовыми гирями. Сейчас на нем лежала серьезная ответственность, ибо с плакатов на него смотрели лики святых Арнольда и Николая.
  Если ратник, взявшись за спортивный снаряд, не выполнял святой комплекс священнодействия, то он покрывал себя позором, давая понять, что сила веры его ослабла.
  - Святой Арнольд, дай мне силы! Святой Николай, ниспошли уверенности, - мысленно обратился Владислас к покровителям его клана. На какое-то мгновение ему показалось, что в уголках глаз, смотрящего на него с плаката Арнольда, появилась тень улыбки - добрый знак. На древнем плакате, ставшем священной реликвией клана уже много десятилетий назад, Арнольд, на голове которого топорщился ежик каштановых волос, напрягал внушительный бицепс. На голое тело святого был накинут бронежилет с гроздью гранат.
  Владисласу хотелось бы верить в то, что его бицепс был не меньше чем у древнего героя, но он тут же упрекнул себя за тщеславие - негоже думать о подобном в тот момент, когда идет испытание твоей веры, ибо гордыня может сыграть с тобой злую шутку.
  Святой Николай Расторгуев, глядящий на ратника, как всегда, был спокоен и невозмутим. Святые покровители рода, к которому принадлежал Владислас, были самыми авторитетными, и потому не стоит удивляться тому, что род Медведей, названных так в честь здания, в котором когда-то располагался треноженный зал с названием "Русский Медведь", был самым мощным и процветающим. Ни клан Атлетиков с их покровителем святым Дорианом Ятсом, ни Атланты и их Ронни Коулмен, ни какие-либо другие кланы не могли похвастаться наличием столь большого числа сильнейших воинов, как клан к которому принадлежал Владислас, и это наполняло его могучую грудь гордостью.
  Как и любой отрок Владислас начинал с пудовой гири, однако природная физическая мощь быстро начала набирать обороты и вскоре двухпудовый снаряд занял подобающее место в его тренировках веры и выносливости, главное правило которых было число трое кратности, как неотъемлемого атрибута веры. Если отрок не мог осилить три подъема, то был жестоко наказан, ибо сказано - действуй в рамках своей веры, но если слаб, то не гневи святых. Если же отрок не смог выполнить подъемы на третьем троекратном подъеме, то наказание было не столь серьезное - юнца наказывали не за слабость веры, за да гордыню.
  Владислас же давно уже не был юнцом и считался одним из самых могучих ратников у люберецких. К тому же он бросил вызов всей общине и если не выполнит заявленного подъема трех двухпудовых гирь, а это, на минуточку, уже 96 килограмм, причем три раза по три, то покроет себя несмываемым позором и навсегда будет отлучён от истинной веры.
  До этого подобный акт силы и воли ещё никто не демонстрировал. Но если же ему этого не удастся, то дело не ограничится оплеухой или поркой. Данной дерзости Владисласу не простят ни старейшины, ни соплеменники. Что уж говорить о соперниках из других кланов.
  Скорее всего, его ждет позорное изгнание.
  Никто не посмотрит, что Владислас уже побил все возможные рекорды силы и веры. Если он сейчас оступится, то никакого снисхождения или поблажки ему не будет.
  Вот и настал момент истины.
  Владислас поочередно собрал в ладонь три ручки гирь и накрепко сжал их пальцами. Вновь подъем без рывков к темени.
  Опустил до пояса.
  Поднятие к правому плечу было самым легким из всего комплекса, но касание левого плеча всегда являлось самым сложным элементом упражнения и неудивительно, что многие на этом погорели. Только не Владислас - на своих тренировках он огромное внимание уделял именно этому движению, стараясь вынести кисть правой руки как можно дальше влево (если же он делал подход левой рукой, то все было в точности наоборот) и только после этого возвращал гири к плечу. Именно так наставлял его старый сотник Владмир и Владислас четко выполнял инструкции своего тренера.
  Первая тройка завершилась, и за ней так же неспешно последовала вторая.
  Третья тройка тоже прошла без заминок и видимой усталости. Этот промежуточный успех толпа соратников, братьев, соклановцев и прочих наблюдателей встретила негромкими возгласами одобрения, ибо ликовать было пока рано - ибо это была лишь половина от полного элемента веры. Теперь тоже самое нужно было повторить другой рукой. Именно поэтому искалеченные бойцы клана, у которых отсутствовала та, или иная кисть, никогда не будут полноценными адептами веры, как бы не были хороши их успехи в ратном деле.
  Теперь нужно было сменить руку.
  8.3
  Естественно, что никто не запрещал тренироваться отрокам, но только без участия гирь, ибо это были предметы священнодействия. Гантели, штанги, тренажеры и прочий спортивный инвентарь, безусловно, почитались, но священного статуса никогда не имели.
  Гири же, все до единой, находились в ведении хранителей веры, и только они решали достоин ли соискатель прикоснуться к артефактам, и тем самым выполнить или не выполнить поставленную перед соискателем задачу.
  Естественно, что неудачи были весьма редким явлением. Никто из ратников не решился бы на подобную демонстрацию силы веры не будь он на двести процентов уверен в том, что выполнит заявленное.
  И сам Владислас был так же твёрд в своей вере, ибо несколько месяцев до этого до изнеможения тренировался стокилограммовой гантелей, специально изготовленной для него местным кузнецом, дядькой Пантелеем.
  8.4
  Владислас благочинно исполнил первую тройку левой рукой и столь же несуетливо приступил ко второй.
  Символизм подобного священнодействия был очевиден и самому рас последнему жителю Люберец, едва постигшему азы веры.
  Тремя трижды по три раза - трижды троица!
  Сакральное волшебство цифр завораживало и сулило для клана медведей, взрастившего такого крепкого воина славу на долгие годы, ибо повторить подобное никто не был способен. И верно так же, что и в ближайшие годы не будет у люберецких столь сильного ратника, способного не то что переплюнуть, но и повторить подобный результат.
  Вторая тройка была завершена и Владислас продолжил выполнять последнее троекратное священнодействие.
  Все это было без видимых усилий, без надрывного дыхания и зубовного скрежета.
  Это было красиво и легко, словно он вовсе не держал в своей руке без малого центнер веса.
  Волнение в груди Владисласа нарастало, ибо близился момент истины.
  Жаль, что друг Ерема не смог разделить с ним величие момента - очередной приступ, случившимся у Анны, в самый последний момент заставил его покинуть празднество. Его присутствие весьма ободрило ратника. Ну, да что уж теперь...
  Первое перекрестие.
  Второе.
  Вот и третье, заключительное.
  Чело.
  Солнечное сплетение.
  К левому плечу через линию сердца.
  И плавное заключительное движение к правому плечу...
  Внезапно идеальная картина исполнения дала сбой - вес в его левой руке стал значительно легче, примерно на треть. При том, что рукоять гири он не выпускал.
  Владислас, пытаясь совладать с рывком веса, едва не ударил самого себя в челюсть собственным кулаком. Это неуместное телодвижение совпало с грохотом у его ног.
  Владислас, еще до конца не осознавая происшедшего, по инерции доделывал комплекс, а меж тем его незавидная судьба была уже решена нелепой волей случая.
  Или мудрой волей святых - это как кому будет по душе.
  - Святой Протеин! Священный артефакт разрушен - да это же святотатство! Проклятье стероидов!!! Несчастный, что же ты натворил!!! - истерично вопил Ярмил, главный заступник веры.
  Владислас все ещё не веря в реальность происходящего глядел на свои ладонь, в которой покоились рукояти двух гирь и рукоять третьей без чугунного шара, отвалившегося во время заключительной фазы упражнения.
  Ярмил подскочил к Владисласу и ловко сорвал две гирьки весящие на шее могучего ратника, обозначающие силу веры, равную двум тридцати двух килограммовым гирям.
  - Отлучён навечно, дерзкий мерзавец!!! - вскричал хранитель веры.
  Владислас, н в силах поверить в случившееся, едва стоял на ватных ногах - вся сила разом ушла из него.
  - Святые видят все твои помыслы на сквозь, - брызжа слюной истерично кричал Ярмил, - потому то они и не дали тебе выполнить этот акт веры, ибо она у тебя не чиста! Позор! Позор! Позор!
  И вот уже весь зал скандирует вслед за Ярмилом.
  - Изгнание! Изгнание и отучение от веры за святотатство! И вечный ПОЗОР!!!
  8.5
  Владислас все ещё пребывал в состоянии глубочайшего душевного шока от того, что не в силах был принять той реальности, которая обрушилась на него так внезапно. И теперь его волокли к городским воротам для того чтобы выдворить в Томилинские дебри.
  Нет, он не сопротивлялся, не перечил. В голове его громоподобным набатом стучало: - Как же так вышло? Почему?
  И так по кругу, до бесконечности....
  Конец первой части
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"