Савин Александр Владимирович : другие произведения.

Хрупкая грань

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   -Эй, знаете, - в просторный, но очень шумный кабинет вбежала девочка, - у нас новый препод.
   Все присутствующие просто рассмеялись, потому что этот факт их нисколько не разочаровал, а даже наоборот, порадовал. В кабинете было всего три девочки, опрятных и прилежных в учёбе девочки, остальную массу представляли парни, второгодники и те, от которых отказались другие школы. Остальные учителя избегали их, просто отказываясь от них, решив оставить их на нового преподавателя, который с радостью вызвался, когда школу покинули несколько претендентов на это место. Всё это случилось по странному стечению обстоятельств. Каких, никто так и не узнал.
   -Что за препод? - Подскочил, побеждая хохот, один из парней, которого считали самым сильным в классе.
   -Ну, о нём мало известно, - ответила улыбавшаяся девочка, садясь на свою парту, - а если честно, то знаю, что он не так уж стар, как этот сорокалетний козёл, что вёл у нас два дня назад. Этот новый, как говорят в учительской, как будто бы из ниоткуда появился со своим резюме. Они и приняли его, отдав вам, парни, на растерзание.
   -Ещё ни один не выдержал пары уроков. - Усмехнулся ещё один из учеников, поправляя на голове разноцветную шевелюру.
   -Шухер! - крикнул, вбежавший в кабинет, парнишка. - Директриса идёт и этот тип, который у нас вести будет!
   Все нехотя расселись по своим местам, лениво поглядывая на дверь. Вскоре она медленно отъехала в сторону, впустив директрису и шедшего за ней мужчину. Женщина, довольно милая, одетая в строгий деловой костюм, с очками на симпатичном носике, громко и чётко, буквально швырнула, в глубину кабинета:
   -Класс, это господин Нисидзима Кандзиро, поприветствуйте его, он ваш новый преподаватель.
   Все начали молча разглядывать нового преподавателя, будто бы он был экспонатом в музее. Было тихо. Его больше рассматривали девочки.
   -Класс? - Рявкнула директриса, обращаясь к аудитории, стараясь добиться более или менее тёплого приёма от сидящих перед ней подростков.
   -Не стоит. - Успокоил её новый преподаватель, положив руку на плечё женщине.
   -А? - Та успокоилась. - Ладно, класс, господин Нисидзима будет преподавать вам историю и математику... Ну и остальные предметы, наверное, тоже... - Она отошла к двери, оставляя нового преподавателя один на один с классом.
   -Удачи, мисс Такеучи. - Произнёс Нисидзима сан, провожая директрису.
   Та лишь кивнула, прикрыв за собой дверь.
   -Как вы уже слышали, - обратился он к учащимся, - меня зовут... - Его речь была прервана воцарившимся гамом, наполнившим весь кабинет.
   -Харе трепаться, учитель, вы же здесь не за тем, чтобы вдалбливать в наши тупые головы, знания, - вскочил один из учеников, - шли бы вы отсюда, по добру, по здорову.
   -Сколько вам? - подняв руку выкрикнула девочка с шикарной шёлковой лентой в волосах.
   -Мне тридцать два. - Коротко и чётко произнёс учитель, даже не глядя, на то, что девочка посылала в его сторону сладострастные взгляды, чтобы подразнить, конечно.
   -А у вас есть подружка? - Вновь спросила она, но ответа она так и не получила.
   -Эй, учитель, пора бы начать урок. - Хихикая, влез сидящий на первой парте и, кажется не трезвый, парень.
   -Да, - учитель открыл журнал, как один из бесновавшихся парней попал по странице журнала, брошенной баночкой с тушью, которые стояли в шкафчике у задней стены.
   Новый учитель и вида не подал, просто закрыл журнал, сделал два шага в сторону, отошёл к краю кафедры, откуда через открытое окно было видно пока пустой школьный двор.
   -Что, злитесь? - Нагло спросил хулиган. - Предыдущий препод тоже злился, а потом...
   -А ну, заткнитесь! - Грозно выпалил новый преподаватель, сжав кулаки, но это не успокоило класс.
   -Ну и что вы сделаете? - Продолжали насмехаться ученики. - Конечно, вы можете нас избить, но мы обязательно на вас донесем и вас тут же выгонят. Представляете себе заголовки в газетах: "рукоприкладство в старшей школе"?
   Девочки продолжали изучать нового преподавателя. Это был не без странностей. Он носил строгий костюм, при чём одевая под пиджак рубаху с высоким воротником, полностью закрывавшим шею. На правой руке он носил чёрную кожаную перчатку, даже не обращая внимание на то, что это действительно выглядело странно. Его волосы были неестественного ля японцев цвета - тёмно-каштановые. Он слегка прихрамывал, когда ходил по кабинету среди творившегося там хаоса, одновременно рассказывая о влиянии мыслей Сократа на философию древнего мира.
   -Что это? - воскликнула девочка, взяв его за левую руку, на которой не было перчатки.
   -А? - Отвлёкся учитель, устремив в сторону ученицы свой грустный взгляд.
   -Откуда у вас этот шрам? - Она начала с интересом разглядывать большой шрам от рваной раны на его руке.
   Сквозь кожу было видно, что вся кисть была деформирована, очевидно, это сильно мешало ему жить. Создавалось ощущение того, что кисть руки учителя была раздроблена чем-то широким и заостренным. Учитель отдёрнул руку, продолжив свою лекцию.
   -Эй, что так грубо? - возмутилась девочка, проводив преподавателя недовольным взглядом.
   -Учитель? - Послышалось за его спиной. - Вы ошиблись. - Это голос Маюми - самой прилежной ученицы.
   Она одна не кричала, следя по учебнику за тем, что говорил учитель.
   -Учение об идеях, вернее сказать, о том, что существует идея вещи, скрытая может, но идея - это говорили пифагорейцы. Аристотель ничего нового не предложил в своей идее о лестнице.
   -Лестница Аристотеля это нечто другое, далее будет ясно, когда объясню в дальнейшем. Хороший вопрос. - Он продолжил лекцию.
   Прозвенел звонок с урока. Никто не спросил разрешения покинуть класс, просто с криками и нечеловеческим визгом все выбежали из кабинета, чуть не выломав двери. В кабинете сидел за своим столом новый учитель, провожая взглядом лишь одну, никуда не спешащую ученицу - Маюми, Фуджисава Маюми. Она казалась такой лёгкой и беззаботной, безмятежной и в то же время сосредоточенной на чём-то, что было ей интересно. В дверном проёме появилась женщина - Мисс Такеучи. Она надвинула на нос очки, пригласив пройти с ней. Кандзиро слегка хромая последовал за ней.
   -Вы это выдержали, впечатляет. Но, это они ещё не очень-то бесновались, обычно хуже. Будьте готовы.
   -Спасибо Мисс Такеучи. - Кивнул высокий мужчина, идущий следом за ней. - Я рад работать здесь.
   -Вы здесь только на замену, то есть временно, пока не найдётся кто-нибудь, кто более опытен.
   -Мисс Такеучи, я приложу все силы, чтобы стать хорошим преподавателем для этих детей. - Кандзиро странно улыбался, глядя всё же оставшимися грустными, глазами на удивлённую директрису.
   -Вы не знаете чего желаете. Да, вы вспотели, очевидно, они вас тоже начали доставать, как это не прискорбно, но то, что вы так сильно злитесь сейчас, может стать причиной того, что поставит под угрозу репутацию этой школы.
   -Этого больше не повторится, обещаю. - Он поклонился.
   -Идёмте в учительскую, вам нужно как следует ознакомиться с расписанием занятий, в которое были внесены изменения. Заодно вы можете посмотреть на плане этажей, где можно принять душ. На улице холодно, простудитесь ещё чего доброго.
   -Вы так заботитесь о сотрудниках, вы прекрасный и дальновидный руководитель. Спасибо. - Он следовал за женщиной, до самой учительской.
   -Вот, это здесь, а мне нужно по делам.
   -Хорошо, спасибо, удачи вам. - Он вновь поклонился, провожая уходящую Мисс Такеучи.
   Кандзиро повернул дверную ручку, отворил дверь, войдя в комнату, огляделся. В учительской сидела женщина, похожая на Мисс Такеучи.
   -О, вы новый учитель. - Она улыбалась. - Меня зовут Такеучи Маи.
   -Нисидзима Кандзиро, приятно познакомиться. - Незамедлительно ответил новый преподаватель, вежливо поклонившись.
   -Я не могу поверить, что нашёлся человек, который смог не сорваться на учеников во время урока. Может у вас есть какой-нибудь секрет? - женщина улыбнулась.
   -Наверное, он в том, что знаешь, что у этих подростков всё же есть проблемы, из-за которых они стали такими. Без решения проблемы становятся чрезмерно большими, такими, что решить их самому не под силу.
   -Возможно, но всё же я рада, что вы выдержали это, и у вас не создалось ошибочного мнения об учениках этого класса.
   -Да, тут ещё вот какое дело...
   -Слушаю.
   -Вы не подскажете, где здесь можно переодеться?
   -В учительской вполне можно, вон, - она указала на ширму, отделявшую дальний угол от основной комнаты, - за ней можете переодеться.
   -Спасибо большое, вы просто спасли меня. - Кандзиро вновь поклонился.
   Женщина взяла свою сумочку и удалилась, даже не попрощавшись.
   Он зашёл за ширму и снял с себя пиджак и рубаху. Судя по сдавленным стонам и хрусту суставов, это было нелегко для Кандзиро. Процесс переодевания был для него тяжёл и неприятен. Рукава на рубахе путались, сковывая итак стеснённые движения.
   -Не толкайся, ты мешаешь. - Донёсся из-за двери очень тихий шёпот.
   -Дай посмотреть. Ты же не одна...
   -Нифига, всё равно кроме его лица ничего не видно. - Вновь раздался тот же голос.
   "Всё, как раньше, как тогда, в начале". - Пронеслись мысли в голове пытавшегося переодеться учителя, слышавшегося шептавшихся за дверью девочек. Они пытались увидеть своего преподавателя, в чём мать родила. Смысл этого был скрыт от чуткого и быстрого ума Кандзиро, продолжавшего переодеваться. Превозмогая боль и неудобство, он закончил этот мучительный процесс. Выйдя из-за ширмы, устремил свой взгляд в сторону двери, но там никого уже не было. Мысль об этом была вброшена в голову со звуком удалявшихся шагов. Покачав головой, Кандзи собрал свои вещи в спортивную сумку, поправил воротник новой рубахи. Теперь нужно идти домой, где можно в спокойной обстановке принять горячий расслабляющий душ. Одни мысли о горячих мягких струях воды уже грела душу. Это заставляло его поторопиться. Выходя из кабинета, Кандзиро задвинул дверь и закрыл её на замок, звеня при этом увесистой связкой ключей. Этот мелодичный звук разносился по опустевшим коридорам, подобно звону весенних колокольчиков - такой родной и приятный душе звук. С ним пришли, казалось, давно забытые ощущения: мягкости, живого тепла. В воздухе будто бы звучал звонкий женский смех - смех радости и счастья, какое в жизни бывает лишь раз, ну от силы два.
   Кандзи уже шагал по коридору, поигрывая в руке ключами, слушая их чарующий мелодичный звон. Слушая его, он забывал о сковывающей его тело, боли. Идти было легко и приятно, настолько, что он даже начал насвистывать какую-то мелодию, которую слышал ещё в юности.
   "Ничего плохого сегодня не случилось, просто ученики чуть не сорвали уроки, но всё в порядке... У них у всех есть шанс получить хорошее образование, такое, какое они вполне заслуживают. Нельзя отказывать им в этой возможности. Вперёд, завтра будет новый день..." - Он перепрыгнул с лёгкого разбегу довольно широкую лужу, которая осталась после недавнего дождя. Он повернулся в сторону спортивной площадки.
   Надвинув солнцезащитные очки, Кандзиро всмотрелся в даль, изучая тех, кто в данный момент играл на площадке в баскетбол. Его взгляд то и дело задерживался на тренированных телах молодых девушек, боровшихся за обладание мячом, в рамках правил, конечно. Это была одна из радостей жизни преподавателя, конечно же, никто не признается в том, что это так. Среди них была и Маюми. Очевидно, её урок физической культуры был сейчас по расписанию. Среди других девушек её выделяло нечто особенное, то, что было скрыто от глаз, но всё же привлекало внимание. Кандзи ощутил, как по его спине пробежали мурашки, от накатившего на него чувства опасности, когда он вгляделся в образ Маюми, владевшей в данный момент мячом. Бросок, защитник команды противника отбивает мяч в сторону от кольца. Он летит с бешеной скоростью в сторону, смотрящего за игрой, преподавателя.
   -Агххх... - сдавленно попытался выдохнуть Кандзиро, чувствуя, как мяч ударил его в грудь, оставив после себя острую пульсирующую боль, от которой, казалось, в шоке содрогнулась каждая клеточка его тела.
   Он слегка пошатнулся, но удержал равновесие, борясь с болью. Мяч упал на землю, злорадно и издевательски прыгая рядом.
   -Нисидзима-сенсей, киньте, пожалуйста, мяч. - Раздался совсем рядом голосок Маюми, которая уже бежала, чтобы его забрать.
   -Ух, - Кандзиро не без усилий и труда подобрал мяч с земли, протянув его подбежавшей девушке, - держи. - Девушка поспешила назад к остальным игравшим, но на полпути она резко обернулась, бросив многозначительный взгляд в сторону своего преподавателя.
   Кандзиро покачал головой, сквозь боль улыбнулся, продолжил свой путь к дому, даже не оглянувшись на игравших позади девушек. Его дыхание было сильно затруднено из-за сковавшей его лёгкие боли, тупой, саднящей боли. Сквозь страдания он сделал глубокий вдох, подавляя желание исказить собственное лицо гримасой боли, которая больше подойдёт его теперешнему состоянию, чем приветливая, добрая и лживая улыбка. Он тихо, с трудом, скрытым от глаз остальных, переставлял ноги, идя мимо школьной автостоянки, рассматривая машины преподавателей, которые вызывали в нём лишь одну эмоцию - отвращение. Мерзкие груды металла стояли ровненьким рядом, будто бы показывая собой наглядную модель иерархии этой школы. Всё просто - чем выше твоё положение - тем лучше и шикарнее твоя машина. Слёзы застилали глаза, когда в его разум начали возвращаться воспоминания о том, как это - сидеть в многосильной машине, которая призвана лишь разрушать и уничтожать, уничтожать всё на своём пути, и одновременно с этим являться громадной бомбой, призванной обрушиться на врага, неся в себе божественный гнев и яростную силу воюющего народа. Кандзиро почувствовал, как его кулаки непроизвольно начали сжиматься, Будто бы в его руках вновь были штурвал и переключатель скоростей. Вновь вернулось ощущение, какое бывает, когда внезапно заклинит пулемёт, и часы внутри тебя начнут считать время назад, мерея секунды до твоей гибели.
   -Что с вами? - Произнесла рядом женщина, лицо которой он не видел.
   -О, ничего... - Он вновь натянул на лицо маску радости, стряхнув с глаз влагу, запрятав свои чувства глубоко в себя. - Всё в полном порядке, не волнуйтесь. - Он поправил воротник рубахи, закрывавший его шею.
   -Вы уверены, а то у вас было такое выражение лица, будто бы у вас вот-вот инфаркт случится?
   -Абсолютно, всё нормально, я абсолютно здоров, просто вспомнил кое-что. - Он спешно поправил перчатки на руках, чувствуя лёгкое неудобство.
   Женщина странно разглядывала внешность стоящего перед ней парня, будто бы он интересовал её, при чём сильно. Она была довольно симпатичной. Длинные волосы, собранные в аккуратную причёску, деловой брючный костюм, ухоженная белоснежная кожа. Она выглядела, как себе можно представить образ настоящей деловой женщины, при том имевшей у мужчин довольно большой успех. Её взгляд не остался незамеченным.
   -Что-то не так?
   -О, ничего особенного. - Быстро ответила женщина.
   -Что, настолько всё плохо со мной?
   -О, я не о том, просто вы мне напомнили человека с одной из старых фотографий, которую можно увидеть на выставке в арт галерее. О, я почему-то никак не могу обойти вниманием сохранившиеся фотографии довоенной Японии. Они просто заставляют перенестись во времени назад. Чувствуется, будто бы ты находишься там, живёшь, дышишь воздухом тех лет, чувствуешь, что где-то рядом место, где могли встретиться твои предки.
   -Это достаточно романтично. Мечта, только она способна преодолеть завесу времени, донести нас, куда нам хочется, при том билет будет первого класса. - Произнес, улыбаясь Кандзи.
   -Что-то в этом роде. Вы писатель?
   -Нет, но сталкивался с поэзией лоб в лоб - я школьный учитель.
   -Наверное, тяжело, учитывая, какая сейчас молодёжь... - Женщина покачала головой.
   Вовсе нет, если привыкнуть, это может быть довольно интересно. Как здесь, в этой школе, не освоился пока, а вот в школе св. Маруямы были очень приятные в общении и очень прилежные в учёбе подростки. Я горжусь тем, что можно взрастить очередное поколение достойных представителей своей родины. Настоящих патриотов и просто хороших людей, способных нести свет в хаосе бытия, способных на многие подвиги, как личные, так и подвиги целой нации... - он неожиданно опомнился, заметив удивлённый взгляд разговаривавшей с ним женщины. - Что-то я далековато забрался...
   -Ничего-ничего, вы правы, это достойная цель. Я очень давно не слышала ничего подобного.
   -Правда?
   -Да. Но у меня появился вопрос. А был ли у человека, так говорящего о великом подвиге, такой подвиг? Просто интересно, не подумайте ничего такого...
   -Был. Скрывать не стану, это так.
   -Простите мне моё любопытство, но о каком именно подвиге вы говорите? - Улыбнулась женщина, глядя, как с лица школьного учителя исчезает улыбка.
   -Вряд ли вы посчитаете это подвигом, но это в каком-то смысле он и есть. - Он закрыл глаза, пытаясь казаться бесстрастным. - Я пожертвовал своим здоровьем и многим из того, что имел ради других и ради себя.
   -А что именно случилось? - Женщина была крайне заинтересована в том, что же произошло, слушая, что говорит человек, идущий рядом с ней.
   -Просто, я сознательно пошёл на столкновение с большегрузной машиной, чтобы не пострадали люди, на которых эта машина неслась... - В его глазах вновь появилась влага.
   Женщина не могла ему не верить, чувствуя искренность в словах собеседника.
   -Это настоящий подвиг, достойный настоящего гражданина. - Она слегка прищурилась, ловя эмоции собеседника.
   Он казался таким грустным. Думая о чём-то своём, что не дано было знать никому кроме него.
   -Настоящего подданного императора... - Он остановился, развернулся, и быстро, слегка хромая направился в противоположную сторону, подальше от своей собеседницы, стараясь поскорее скрыться с улицы, чувствуя, как в нем вновь просыпаются давным-давно похороненные чувства. Он быстро скрылся за поворотом от ничего не понявшей женщины.
   Он шёл быстро и стремительно, не оборачиваясь. Даже не глядя по сторонам, так будто бы от этого зависела его жизнь. Будто бы за ним гнались демонические гончие, которые готовы были разорвать его тело на части и уволочь его душу в глубины адские, если он обернётся, или осмотрится, бросив беглый взгляд по сторонам. Он даже не останавливался, чтобы осмотреться по сторонам, при переходе через дорогу. Он не обращал внимания на крики разъярённых водителей, идя по чёрно-белой полосе, даже не думая притормозить. Его гнало нечто, что он не мог видеть или слышать, а нечто, что он мог лишь ощутить, прочувствовать на уровне подсознания и понять на уровне инстинкта. Это нечто было неосязаемо, совершенно невесомо и бесплотно, но лишь для мира материального. В мире его сознания оно было совершенно непобедимо и неимоверно сильно, суча в висках в ритме его сердцебиения. Он даже не заметил, как на улице стемнело, пока он шёл к своему дому - тихому и спокойному, пока ещё погружённому во мрак, наполненному вечерней прохладой, дому. Улица. Полна людей. Но он не видит их, не видит безразличия и мертвенного спокойствия, которыми преисполнены их лица. Они все-таки носят свои бездушные маски, таки не снимая их в течение жизни. Ничего, стоит уйти во мрак переулков, как всё повторяется, такие же люди, правда в более плохой одежде, с более неприглядными гримасами на лицах, но всё то же. Лица, безразличные бездушные лица, от которых пробирает ледяной холод.
   Он прибавил шагу, чтобы вновь укрыться от взглядов этих людей, идя через парк, который уже практически опустел, будучи погружённым в тишину и сумрак. Поразительно, как быстро подкрадывается вечер. Он спешил, чувствуя свою близость к дому, одновременно с этим, ощущая близость чего-то громадного и сулящего собой то, что скрыто от всех - будущее - свою судьбу. Она будто бы наступала ему на пятки, готовясь броситься подобно голодному волку. Это похоже на игру в догонялки, которая длится десятилетиями и вот-вот кончится, а ставкой в этой игре будет его жизнь, полная интересного и пугающего, жизнь. Зверь совершил прыжок...
   -Сэнсей... - послышалось со стороны лавочки справа от него.
   Нисидзима обернулся, чтобы посмотреть на источник довольно знакомого голоса.
   -Маюми, что ты здесь делаешь...? - воскликнул Кандзиро, глядя на девушку, сидевшую на лавочке. - О, ты, наверное, живёшь где-то поблизости.
   -Нет.
   -Ну, тогда, ты здесь с приятелями и подругами? - Вновь спросил Нисидзима, глядя на милое личико Маюми.
   -Нет. Я здесь одна... совсем одна... - Она смотрела такими добрыми и наивными глазами на высившегося перед ней Кандзиро.
   -Давай, я отведу тебя домой, - вежливо предложил учитель, не пряча за этим никаких задних мыслей, - идём. - Он протянул ей свою открытую ладонь.
   -Давайте, - девушка быстро вскочила со скамейки, взяв учителя за руку, - идём. - Она казалась такой радостной, такой сияющей.
   -Вот и отлично. Кстати, где ты живёшь? - девушка резко остановилась.
   -А зачем вам это?
   -Как зачем, я же веду тебя к тебе домой, разве нет? Ты, думаю, хочешь домой, в свою тёплую постель, к родителям, к жаркому домашнему очагу.
   Девушка, держа учителя за руку, стояла на месте и не желала идти, опустив голову, потупив взгляд в землю.
   -Что-то не так, почему ты не идёшь?
   -Я не хочу туда возвращаться... и не вернусь. Я ушла оттуда...
   Нисидзима окинул её взглядом с головы до ног. В глаза бросилась массивная спортивная сумка с вещами.
   -Ты ушла из дома? - Удивлённо спросил Кандзиро.
   Девушка только кивнула, сжав его ладонь.
   -Я не хочу туда возвращаться... Давайте, я переночую у вас, а потом я уже отправлюсь к родственникам в соседний город...
   -Ты даже не знаешь кто я, ты не можешь так поступать со своими родителями. - Сомнения закрались в голову Кандзи, когда он вгляделся в облик девушки.
   Он вновь ощутил близость того зверя, что набросился на него, ощущая вместе с тем течение времени, как колёса временного механизма совершают оборот за оборотом. Чувствовалось, что сейчас происходит нечто важное, сокрытое от его взора.
   -Пожалуйста, я не могу вернуться туда... Позвольте мне переночевать у вас. Мне просто некуда больше пойти...
   -У тебя нет друзей? - С надеждой в голосе и сожалением, произнёс учитель, глядя на преисполненные грустью, глаза девушки.
   -Ни одного... Идём к вам, я чувствую, что мне холодно... вы же не оставите меня одну...
   -Нет, не оставлю. Это выше моих сил... - Он взял Маюми за руку и повёл к своему дому.
   Её радости не было предела, когда она шла с ним, держась за его руку. Она даже сквозь перчатку излучала тепло, гревшее ладони девушки. Она буквально прижималась к его плечу, будто бы ища защиты, будто бы не желая покидать его, не желая отпускать его, как утопающий спасательный круг. Он чувствовал, что от её волос исходит запах шампуня, будто бы она была только-только из ванной. Он, смешиваясь с вечерним воздухом, становился опьяняющим зельем, которому не многие могут воспротивиться. От этой девушки исходила энергия чистоты и свежести, а также что-то, что будило странные мысли в голове учителя.
   Они вошли в невысокий дом, в котором на четвёртом этаже жил Кандзи. Поднявшись по лестнице, они вошли в его квартиру.
   -Какое странное место... - Произнесла Маюми, разглядывая жильё учителя.
   Стены без обоев, татами на полу, никаких украшений, лампочка, свисавшая с потолка, ставшая светильником после того, как на неё хитроумным способом был прицеплен абажур от настольной лампы, маленький холодильник, электроплитка, раскрытый стенной шкафчик с несколькими висящими в нём полностью закрытыми костюмами, да аккуратно сложенными в его углу рубахами с длинными рукавами и высокими застёгивающимися воротниками, и множество старых фотографий, заключённых в рамки, украшающих стену, напротив неубранной постели. Это и было тем, что содержала в себе его погружённая в полусумрак, квартира. Как ни странно, в его жилище не было телевизора, только старый радиоприёмник, стоявший на полу рядом с кроватью.
   -Ого, ничего себе...
   -Похоже, ты ожидала другого. Я уверен, что так и есть. - Понуро произнёс учитель и поставил на пол свою сумку, направившись к шкафу с одеждой.
   Девушка опустила свою сумку рядом с сумкой учителя, пройдя в комнату, где на полу была расстелена кровать, а стены украшали фотографии, много выцветших и потускневших от времени фотографий. Это была настоящая коллекция снимков времён второй мировой войны. На них, на фоне боевых машин - многосильных пропеллерных самолётов стояли люди в старой лётной форме. На их лицах были видны гордость, отвага и молчаливое спокойствие. Лётчики, похоже, готовились к чему-то особо важному, что было ясно видно по их осанке и серьёзным выражениям лиц. Это были снимки сделанные в один день, что было ясно по дате, написанной ручкой в нижнем правом уголке каждого из них.
   "Это же..." - ворвались мысли в голову Маюми, - "это снимки лётчиков-камикадзе, очевидно, незадолго до боевого вылета". - Она с интересом рассматривала фотографии, вглядываясь в лица тех, кто был изображён на них, пытаясь понять, что они чувствуют, одновременно с тем следя с помощью своего слуха за тем, что делал учитель.
   Он чем-то занимался на кухне, включив воду. Девушка продолжала рассматривать будущих героев перед их вылетом на боевое задание. Приглядевшись к одному из них, на лице которого играла радостная и гордая улыбка, она замерла. Видя перед собой нечто, что заставило её удивиться. Ей показалось знакомым лицо одного из пилотов. Он был почти как две капли воды похож на учителя Нисидзиму, что не могло не удивлять.
   -Что ты делаешь? - донёсся со стороны голос учителя, который стоял совсем рядом и тоже смотрел на снимки.
   -А, так, ничего, просто смотрю на самолёты... - она мило улыбнулась, будто бы её поймали за чем-то противозаконным и противоестественным.
   -Это не просто самолёт, - спокойно и расслабленно произнёс Кандзиро, - это Митсубиси-Зеро - самолёт, который мог принести победу... - В последней фразе прозвучало некоторое сожаление.
   Воцарилось нелепое молчание. Маюми разглядывала одежду учителя. Всё тот же полностью закрытый костюм, рубаха с высоким плотным воротником и перчатки на руках. В таком виде он напоминал сумасшедшего учёного из хентайной манги. Он развернулся и вновь вернулся на кухню, продолжая что-то там делать. Гремели кастрюли, ложки, и блюда. Вскоре обоняние Маюми уловило странный и приятный аромат, доносившийся с кухни. Она быстро направилась к источнику запаха.
   -Ого, цукияки, классно! - воскликнула она, когда увидела, что Кандзиро стоя у плиты, медленно переворачивал в сковороде с высокими краями мясо, осторожно подхватывая его палочками.
   -Похоже на то... - Тихо ответил учитель, слегка вздрогнув от неожиданности.
   -Классно. - Девушка отошла на несколько шагов назад, выбежав из комнаты крикнула: - Давайте накроем на стол, у вас есть хорошая посуда?
   -В шкафу, в коробке.
   -В какой? - уже тише донеслось из большой комнаты.
   -Она там одна, наверное, в ней... - Тихо ответил учитель, и еле сдержался от того, чтобы не закашлять.
   -Нашла! Сейчас всё расставлю! - Она казалась Кандзиро такой живой и непосредственной, наполняя этими качествами старую и надоевшую квартиру.
   Всё вокруг наполнялось некой иллюзией жизни, вернее её пробуждения. На душе её учителя было даже немного легко и приятно, настолько, что он даже улыбнулся, что сам чуть-чуть не оставил без внимания. Она была не просто яркой, а буквально все предметы, которых касалась её рука, будто бы начинали испускать еле заметное свечение, которое мог видеть лишь Кандзиро, чувствуя, как сквозь кожу от этого света в душу закрадывается тепло, согревающее тёмную пустоту тепло. Кандзиро никак не мог понять, что с ним происходит, будто бы этот нежный свет, проходил сквозь него, унося с собой частички его самого, ему казалось, что он вот-вот станет прозрачным, подобным бесплотной тени, брошенной на стену или пол, никому ненужной тенью. Он тихо и беззвучно выключил плитку, накрыл крышкой кастрюлю, бросив в неё какие-то приправы, вышел с кастрюлей в комнату, где стоял низкий и совершенно миниатюрный столик с лежавшей на нём подставкой под горячее. Рядом с ним стоял стол повыше и пошире. На нём находились столовые приборы, которые нашла Маюми.
   Но, самой Маюми в этой комнате не оказалось. Кандзи осмотрелся по сторонам, поставил кастрюлю на подставку, вновь подавил в себе желание зайтись хриплым кашлем. Было тихо, так тихо, что он услышал стук своего сердца, которое бешено застучало, будто бы он вновь оказался в тишине, которая окутала его тогда, давным-давно, когда он смирился со своей судьбой. Ощущение страха и смятение окутало его, когда он вновь начал проваливаться в пучину воспоминаний. Его веки опустились, оставив его один-на-один с самим собой.
   Он вновь чувствовал исходящий спереди жар - огненное дыхание стали, чувствовал как вибрирует всё вокруг него, от несущихся прямо впереди и врезающихся в него звуковых волн, готовых разорвать его мозг и грудную клетку на множество кусочков. Мимо со свистом и рёвом летел раскалённый свинец, он жадно рвал металл и обжигал своим жаром, заставлял одежду и кожу медленно оплавляться. Боль, словно ток, резала нервы, разрывая сознание на две независимых составляющих: разрываемый болью разум и леденящее гневом животное начало, которое жаждало смерти себе и другим. Всё вокруг превратилось в гигантский огненный шар - огненную солнцеподобную колесницу, готовую в любую секунду взорваться. Он вспомнил, как в оглушительном рёве и пламени захлебнулся его крик...
   -Сэнсэй? - донеслось со стороны его спальни. - Что с вами? Вы прямо сам не свой.
   -А? Что произошло?
   -Вы вдруг остановились и, дрожа, застыли. Потом, вы изменились в лице, будто бы у вас приступ, а потом вы закричали так громко, так ужасающе, что я просто потеряла дар речи...
   -Прости... - Учитель медленно опустился на пол, потому, что стоять он не мог. Слишком большой груз свалился на его плечи - груз памяти.
   -Ничего, наверное, вы сильно устали.
   -Похоже... - Кандзиро склонил голову, потупив взгляд в пол, чувствуя некую вину.
   Всё, что он услышал в следующую секунду, был шелест одежды, немного походивший на шелест падающей под давлением ветра листвы, аккуратно ложащейся на твое тело, когда ты просто прилёг на сухую лесную подстилку из травы, устремив глаза и мысли в серое и живое небо. Этот звук казался таким тёплым и успокаивающим, что не хотелось даже ни о чём думать, просто слушать, чувствуя тепло. "Стоп! Что происходит?!" - всколыхнулись мысли учителя, когда он увидел на полу перед собой смятую юбку от школьной формы, а рябом с ней в следующую секунду упала белая рубаха от того же комплекта формы. Тень, изящная тень двинулась к нему, скользнув по полу. Его выжженное жаром раскалённого металла обоняние всё же ощутило тонкий аромат туалетной воды, которой пользовалась Маюми. Нисидзима невольно поднял глаза и остолбенел.
   -Что ты делаешь...Маюми? - произнёс он, видя перед собой почти голую девушку - его ученицу, склонившуюся над ним.
   -Учитель, как только я вас увидела... - она опустилась прямо перед ним, - мне стало не по себе. Мне захотелось... быть рядом с вами... - Её лицо приблизилось к удивлённому лицу Кандзиро.
   -Зачем ты это делаешь? - тихо произнёс учитель, пытаясь удержать дыхание в нормальном ритме.
   -Тише... - она придвинула своё личико ещё ближе.
   У неё такое тело, что невозможно на него не смотреть, изучать каждый изгиб, каждый дюйм. На ней осталось лишь белое нижнее бельё, скрывавшее её наготу. Учитель почувствовал касания чего-то тёплого маленького и очень мягкого. Его бросило в жар - это была её грудь. Кандзиро боролся со зверем внутри себя, чтобы не наброситься на свою молоденькую ученицу, но оковы, удерживающие зверя, постепенно теряли свою силу.
   В следующую секунду раздался еле слышный щелчок, повергший учителя в состояние крайней степени удивления. В эту же секунду Маюми отстранилась от Кандзиро, потеряв к нему всяческий интерес. Что же это? Мысли его метались подобно обезумевшему от страха маленькому зверьку, заключённому в тесную клетку. Странно, но тишина комнаты наполнилась голосами посторонних людей. Удивительно, но это были почему-то знакомые голоса. Они смеялись и что-то оживлённо обсуждали. Похоже, предметом обсуждения был именно Кандзиро, который был просто ошеломлён происходящим, настолько, что даже не понял ещё, что случилось. Он оторвал глаза от быстро, но грациозно одевавшейся Маюми, которая тоже смеялась и что-то говорила. Кандзиро пробил какой-то странный холод, похожий на порыв ветра, прорвавшегося сквозь стены его нового дома и в данный момент холодившего и тело и душу.
   -Эй, что застыли? Учитель, что же скажут в прессе, когда увидят эти фотографии? - этот голос был особенно хорошо знаком Кандзиро - это был голос одного из его новых учеников, имя и фамилию которого он не помнил.
   -О, да он в трансе оттого, что случилось. Бедняга даже не догадался ещё, что случилось. Учитель, а вы знаете, что это статья - приставать к малолетним и тем более к своим ученицам? - Этот голос ехидничал, обращаясь к сознанию Кандзиро.
   -Правильно, так ему и надо, чёртовому извращенцу! - Донёсся ещё один голос, он был похож на голос Маюми, но всё же и отличался, но всё же был тоже приятен слуху. - Будет знать, как приставать к девочкам. Что молчишь, извращенец, язык проглотил?! Эй!
   Кандзиро хотел, но не мог даже шевельнуться, чувствуя себя как-то странно и необычно. Казалось, что-то шло не совсем так, вернее совсем не так. Его мозг разрывался между информацией поступившей на обработку и ворвавшейся в голову болью, взявшей своё начало в глубине груди. Он просто не мог пошевелиться, всё тело, будто парализовало. Левая рука наполнилась тупой саднящей болью.
   -Успокойся, Рицуко, он просто обалдел от увиденного, - голос вскоре добавил, ну, и услышанного.
   -И что?
   -Понимаешь, не каждый же день его называют извращённым педодядей, которому грозят тюрьма, потеря работы, ну, и почти мировая известность. Он в замешательстве, а может и его просто злоба на нас душит. Погляди, как сжимается его рука, да и мышцы на шее подёргиваются как-то не здраво.
   Кандзиро чувствовал, как от боли в сердечных мышцах трясёт всё тело. Мышечные спазмы буквально разрывали его тело на части, все мышцы старались сокращаться, растягивая плоть и кожу, стараясь просто разломать и раздавить кости и внутренние органы. Всё тело наполнилось небывалой сверхчеловеческой силой, какая может возникнуть во время сильнейшего шока, или когда организм, находящийся на грани гибели, старается выжить, не давая своему телу умирать любой ценой, даже ценой продолжения болезненного и затруднительного движения. Давление было настолько сильным, что он ощутил, с какой чудовищной силой сжались зубы. Казалось, что они вот-вот треснут и разлетятся подобно осколкам разрывной пули, попавшей в тело жертвы. Всё тело пробила дрожь, которую не было сил подавить. Режущая боль в груди продолжала нарастать, вновь и вновь своими волнами пронзая мозг, продолжая ранить человека в сознании, всё ближе и ближе толкая его к грани.
   -Смотри, как оскалился, того и гляди бросится. - Вновь произнесла девушка, которую Кандзиро не мог видеть из-за сужения радиуса обзора. - Что, господин Нисидзима, злитесь? Давайте, не стесняйтесь, кричите от гнева. Взывайте к нашей совести, пытайтесь унижаться. Ну же, упрашивайте нас, чтобы мы не рассказывали об этом никому. Так и будете стоять на коленях, дрожа и судорожно сжимать кулаки, пытаясь казаться бесстрастным и стойким? Чушь! Вы мерзкий извращенец, которому не терпится облапать какую-нибудь симпатичную девочку-старшеклассницу.
   -Эй-эй, Успокойся, - произнёс один из смеявшихся голосов, - похоже, ты переигрываешь. Мы что звери? Давайте дадим ему шанс отмыться?
   -И как же он это сделает? - Хищно спросила Маюми, с которой Кандзиро не сводил глаз, ловя каждое её грациозное движение.
   Режущая боль стала невыносимой, подчиняя себе и тело и разум. Кандзиро направил все свои оставшиеся под контролем силы на то, чтобы встать, но ноги просто заклинило. Они были переполнены и парализованы болью. Сил хватило лишь на то, чтобы сделать небольшой вдох. "Осколок... Осколок двинулся..." - метнулись его мысли. В следующую секунду раздался глухой, но в то же время громкий, даже пугающий треск. Его тело пополнилось новым жутким источником боли. Одно из рёбер не выдержало и было сломано перенапряжёнными мышцами. Все вокруг замолчали, будучи напуганными этим странным и пугающим звуком. Зрачки в глазах Кандзиро сузились до предела, дыхание перехватило. Его губы шевелились, беззвучно повторяя одно и то де слово: "Помогите".
   -Что это с ним? - Донёсся голос Рицуко, которую не видели широко распахнутые глаза учителя.
   -Похоже, ему больно. Может, у него случился сердечный приступ оттого, что он представил, что с ним сделает общественность за его происки.
   -Приступ? - Вновь влезла Рицуко. - Не смеши. Ему и тридцати нет. Притворяется.
   Мышцы были истощены настолько, что сами расслабились, будучи не в силах находиться в таком напряжении. Кандзиро удержал равновесие, опёршись на левую руку. Боль в груди быстро успокоилась, дав ему возможность отдышаться. Его спина и лоб были покрыты испариной, неприятно холодившей кожу.
   -Чёрт, он опять двинулся... - шёпотом произнёс учитель.
   -Ха, ты была права. - Вновь произнёс кто-то из пришедших парней. - Похоже, он притворялся.
   -Бил на жалость, наверное. Ха, не на тех напал. Готовь денежки, если конечно хочешь сохранить свою репутацию, скряга.
   -Я думала, что ложь ниже вашего достоинства, Нисидзима-сэнсэй. - Произнесла Маюми, бросив на учителя насмешливый взгляд.
   -Это не ложь... Осколок двинулся... Я был ранен на войне...
   -Врёт, как и все препода, которые скрывают свою гнилую натуру под маской порядочного человека. Пошли отсюда, Маюми. - Перед глазами Кандзиро, рядом с Маюми, стояла высокая девушка мощного телосложения. Рослая и, наверное, очень сильная. Скорее всего, она была её подругой. Рицуко действительно отличалась от Маюми тем, что больше походила на очень женственного парня, чем на девушку. Широкие плечи, мощные сильные бёдра с достаточно развитыми мускулами. Сквозь лёгкую куртку выделялись накачанные мышцы брюшного пресса, а так же короткая причёска придавали ей небольшую долю мужественности. Но всё же она была очень женственной. Об этом говорили и её длинные ноги, довольно милое по-женски привлекательное личико, мягкие черты которого притягивали взгляд, взгляд так же притягивала её грудь, большая подтянутая, правильной и красивой формы.
   На её лице играло, даже веселилось и плясало презрение к учителю Маюми. Оно отражалось во взгляде и в насмешке, притаившейся в уголках её губ. Её взгляд буквально впечатывал в пол.
   -Нет, я не обманываю никого. - Повысил тон Кандзиро, пристально глядя на девушек.
   -В этом я сильно сомневаюсь. Хватит пялиться, извращенец, пока по роже не получил!
   -Это правда. - Взгляд Кандзиро стал наполняться гневом.
   -Какая же это война, если ты не врёшь? - Презрительно швырнула ему Рицуко, подойдя ближе к Кандзиро.
   Кандзиро молчал, чувствуя, как на правду отреагируют все присутствующие в этой комнате, люди.
   -Хорош прикалываться. - Презрительно бросила Рицуко. - Ты здоров. А вот, как покалеченный ходишь, чтобы вызывать к себе жалость. Некоторые девчонки клюют на подобное. А теперь говори, что это не так. - Она подняла его, держа левой рукой за воротник рубахи, так будто бы он ничего не весил.
   Кандзиро дал волю эмоциям, резко дёрнувшись, мощно оттолкнул от себя дерзкую девчонку. Раздался треск разрывающейся ткани. Отшатнувшись к стене, Рицуко застыла в изумлении, держа в руке здоровый кусок рубахи с жёстким накрахмаленным воротником. Нисидзима рухнул на колени, безвольно опустив руки. Его почему-то начало терзать чувство стыда за свой поступок. Ему было действительно стыдно за то, что он толкнул девушку.
   Рицуко подошла ближе, глядя на открытый участок тела Нисидзимы, который потупил взгляд в пол, стараясь убрать взгляд от лица рослой девушки. Взгляд её был прикован к шее, открытому левому плечу и верхней части грудной клетки учителя. На плече испод рваного края ткани выглядывал застарелый след от ожога третьей степени, края которого были будто бы оплавлены. На шее имелся продольный шрам от рваной раны с такими же опалёнными краями, как и ожог на плече. На груди же испод рубахи выглядывал огромный шрам, как раз расположенный над областью, где находилось сердце. Это зрелище заставило её желудок сжаться в от накатившего отвращения. Это выглядело ужасающе, настолько, что Маюми, не желая на это смотреть, быстро отвернулась.
   -Пойдём. - Тихо промолвила Рицуко, уводя за собой Маюми.
   Они быстро покинули комнату, оставив Кандзиро одного. Он так и стоял на коленях, глядя в пустой дверной проём, в котором растворились образы девушек, думая о том, что случилось, собирая по крупицам то, что осталось в его сознании от человека. Он старался успокоить таившийся в душе и всё ещё теплящийся в очаге сознания, гнев. Он погасил разгоревшийся пожар. Мысленно расширив чашу своего терпения, настолько, что она стала вновь наполовину пуста. Он старался держать зыбкий баланс, но это давалось с великим трудом. В мысли врывались воспоминания, которые продолжали причинять боль. Не физическую, но моральную. Перед ним вновь была ночь, которую он выбросил из своей памяти, ночь, вобравшая в себя частицу его чувств и переживаний, ночь, когда отчаяние в его душе впервые породило гнев и вскармливало его подобно матери, питая его всем отрицательным, что только рождал окружающий мир, что только рождал внутренний мир самого Кандзиро. Да, перед его глазами вновь возникла та самая ночь, ночь, когда человек в нём впервые задремал. Перед глазами вновь всплывал грандиозный, просто адский пожар, в который превратился его город, под дождём зажигательных бомб. Смертоносный огненно-железный ливень падал с небес на землю, принося с собой свою разрушительную огненную силу, обращая дома в прах, а людей в пепел. Это был настоящий триумф американского оружия, того времени. Сознание, находившегося вдалеке человека, всё равно могло донести через воображение жар, который излучало это пожарище - исполинских размеров погребальный костёр, который разрастался, поглощая тех, кого не убили разрывы бомб. Люди и пламя соединялись в сознании Кандзиро в одно целое, обращаясь в невесомый пепел, поднимавшийся с огненным жаром в струях воздуха и дыма к небу, чёрному мрачному небу, готовому отвергнуть его - покрытому морщинами туч, пресыщенному видом смертей, небу. Казалось, вот-вот начнётся гроза, и боги явят свой гнев в полном и не лимитированном объёме. Но боги дремали, не слыша криков умирающих. А может они не хотели их слышать... В тот момент Кандзиро впервые оставил в стороне свою человечность, отшвырнув её подобно надоевшему костюму. Но вскоре он успокоился. Зная, что завтра у него появится шанс отомстить за это тем, кто осмелился пробудить огненного змея, бесчинствовавшего на месте, где когда-то был город. Глядя вперёд, Кандзиро недобро улыбался, будто бы объединяя свой гнев с огненным жаром бушевавшего "погребального костра", смешивая его с обжигавшим ноздри, запахом смерти, а так же лёгким пеплом, в который обращались не успевшие укрыться в убежище люди. Тогда он искренне поклялся обрушить на врага всю мощь огненных демонов, таившихся в глубине его человеческой души. Он осознал, что Его высочество, как и вооружённые силы, вложили в его руки оружие. Теперь его знамёнами были долг и ненависть, а его оружием был он сам. Ночь вокруг быстро рассеялась.
   Кандзиро огляделся по сторонам. Он был в своей комнате, комнате в квартире, в которой жил. Рядом на столике стояла кастрюля с остывшим цукияки. Он взглянул в распахнутое окно, откуда веяло утренней прохладой, приводившей его исстрадавшийся разум в равновесие. Пора переодеться и отправляться на работу. Возможно, потерянную.
   Он поднялся с полу, лениво бросил взгляд на часы. Была половина шестого утра. Время собираться ещё было. Кандзиро направился прямиком в душ. Прошло не более семи минут, как он уже вытирался полотенцем. Процедура была неприятной просто до предела. Каждый шрам, каждый ожог давал о себе знать, напоминая о своём существовании тупой саднящей болью. Он терпел, торопясь поскорее натянуть на тело рубаху и штаны. Они не спешили, будто бы противясь этому. Они будто бы ожили, и активно сопротивляясь тому, чтобы контактировать с искалеченным телом Кандзиро. Процесс одевания был всё же закончен, и довольно скоро Кандзиро накинул на себя куртку - утро выдалось по-осеннему морозным. Выйдя из квартиры, быстро захлопнул дверь, даже не проверив, не забыл ли он ключи. Забыл. Он резко остановился. Махнув рукой, он, хромая, быстро спустился по лестнице и выбежал из подъезда, направившись к станции метро. Проблема проникновения в собственную квартиру волновала его меньше, чем его учительская репутация. Ночевать можно и на улице. Это иногда бывает даже забавно. Лежать в парке на осеннем ковре из листьев и пожухшей травы, глядеть в ночное, чуть окрашенное в серо-синие тона, небо. Смотреть, как своим неярким светом, солнце окрашивает тончайшую полоску горизонта на закате и рассвете.
   Нисидзима улыбался, спускаясь в метро, погружаясь в особый мир суеты и еле слышного лязга металла. Турникет не спешил пускать его к поезду, но, не желая опаздывать, Кандзиро с лёгкостью, которой не помнил с тех пор, как окончил школу, перемахнул через преграду и растворился в толпе. Вместе с остальными он протиснулся в тесный вагончик. Почему-то он казался теснее, нежели обычно. Он стоял крепко держась за поручни, не реагируя на слабое покачивание вагончика, как и на некую сонную обстановку царившую в нём. Всем было глубоко начихать на происходящее вокруг. "О, да, этот вагончик мог стать местом убийства, или жестокого изнасилования, но никому до этого не было бы ровным счётом никакого дела. Шокирует? Вижу, что нет, можешь не отвечать..." - думал про себя Нисидзима, почему-то чувствовавший, как будто бы его мысли мог слышать или чувствовать кто-то из толпы вокруг. Он стал украдкой всматриваться в лица людей стоявших рядом с ним. Мужчины и женщины разных возрастов, комплекции и настроения. Ничего особенного, что могло бы запомниться ему. Да и тишина, слегка разбавленная нечастыми объявлениями остановок, царила вокруг. Так, довольно скучно и безынтересно он добрался до своей остановки. Выходя из метро на свет, он ощутил кожей, как же всё-таки приятно, ощущать ласку пока ещё тёплых солнечных лучей. Они были скудны, но всё же достаточно теплы, чтобы Нисидзима мог это почувствовать.
   Пройдя несколько кварталов, он взглянул сквозь школьные ворота на большое и красивое здание, куда стекались ученики, обходя его стороной, будто бы он был прокажённым или жителем зачумлённой деревни. Но они не бросали в сторону Кандзиро укоряющих взглядов, как на извращенца, или маньяка, готового в любую секунду наброситься на них со здоровенным ножом и изрезать их миленькие лица на ленточки. Они просто удивлённо рассматривали его внешность. "Что же не так со мной?" - метнулись в голове мысли. Но, ответ пришёл не со стороны гладкой водной поверхности одной из нескольких луж, оставшихся после недавнего дождика, а со стороны одной учительницы, с которой Нисидзима виделся когда устраивался в школу на работу. Она была довольно мила в своём бежевом жакете и тёмной охровой юбке, а очки на её молодом лице добавляли ей что-то, что можно было назвать изюминкой - нечто, что будило интерес к её личности.
   -Нисидзима-сан, - окликнула она его, - доброе утро... - Она застыла, пытаясь вспомнить, как он выглядел при их последней встрече.
   -Да, - обернулся Кандзи, глядя на женщину, - чем могу помочь?
   -Вы так изменились... - Она довольно странно себя вела. В ней было что-то особенное, её детская непосредственность и живость, добавляли ей привлекательности.
   -О, что со мной не так? - улыбнувшись, спросил Кандзи, стараясь понять, в чём причина её удивления.
   -Ваши волосы...
   "Риоко... Азава Риоко. Вот как её зовут". - Вспомнил Кандзиро, глядя на то, как забавно выглядела женщина, пытавшаяся сказать об изменениях в его облике.
   -Они седые...
   -Что, серьёзно, я даже не заметил, что они...
   -Нет, не волнуйтесь, - остановила его Риоко, - просто заметно, как пробивается седина.
   "Чувство такта - это про неё" - Кандзиро улыбнулся.
   -Я рад, а то, что за дело в тридцать с небольшим поседеть, это тяжело. Чувствую себя в некотором роде стариком, но это даже льстит. Всё же неплохо, с высоты своего опыта, как и возраста, взглянуть на молодёжь. Это станет лишь началом моего становления, как учителя, а может и добавит моему облику достаточно солидный вид. Как вы считаете, Риоко? Можно я буду вас так называть?
   -Ну, э, как бы, я не совсем это имела в виду, просто я вас сразу не узнала. А насчёт того, что вы хотите меня называть по имени, пожалуй, мне это не будет неприятно. - Она милая, как и добрая. - Советую поторопиться.
   -А, да, пожалуй, стоит. Что же я за учитель, если буду опаздывать на уроки? Какой же пример я им подам? - Его голос был торжественным, как будто бы он произносил клятву.
   -Меньше слов, больше дела. - Вернула его с небес на землю, идущая в сторону школы Риоко.
   "Она странная, добрая, внимательная, непосредственная, но в то же время серьёзная. Она похожа на..." - в душе Кандзиро что-то оборвалось. Из его памяти всплыло нечто, обрушившее его не просто на землю, а отправившее его прямиком в холодные и сырые глубокие подземелья. Этим был образ прелестной женщины в кимоно, чья улыбка затмила бы луну и тысячи звёзд, подобных солнцу. Это был образ его жены. Образ со старой фотографии, которая была вместе с ним, когда он жил прошлой жизнью. Этот образ согрел его, во мраке ночи зажглась ещё одна звезда, это милое сердцу создание утеряло в его памяти свое имя, но всё же её образ жил в его памяти. Но, всё же мир прошлого далеко позади и нужно жить дальше, идя вперёд, неся свет. Этим и предстояло заняться ему. Поэтому Кандзиро натянул на своё лицо маску невозмутимого Нисидзимы-сэнсэя, направившись к зданию школы, чтобы выполнять свою работу.
  
  
   Уроки прошли быстро, и даже легко. Разгильдяи и дебоширы вели себя тихо, не показывая носа из-за спин, сидящих впереди них товарищей. Но всё же, это не помешало им сверлить своего нового учителя взглядом в течение всех занятий. Тихо, как обычно вела себя и умница Маюми, всего лишь перебрасываясь взглядами с Рицуко, которая вчера не присутствовала на занятиях, но сейчас всё же почтила класс своим присутствием. "Странно, может они забыли о вчерашнем, но так ли это?" - Думал про себя Нисидзима, тайком следя за ними, ловя каждый их взгляд, каждый их жест. Всё было спокойно и тихо, ровно до тех пор, пока не кончились занятия.
   Нисидзима тихо, и неторопливо переставлял больные ноги, идя по коридору к учительской, как перед ним возникла Маюми. Она просто сияла.
   -Нисидзима-сэнсэй, мне нужно с вами поговорить. - Она, не дожидаясь ответа, потащила его в один из опустевших после уроков кабинетов, который находился довольно далеко от учительской.
   -Идём, - кивнул Нисидзима, слегка улыбнувшись, ощущая в теле появление силы, - но, куда?
   Он шёл за ней, глядя за тем, как она нелепо выглядит. Будь это при других обстоятельствах, можно было бы подумать, что это довольно избалованная девочка тащит за собой отца, чтобы тот купил ей, наконец, обещанную игрушку. Учитель молча следовал за ней, не стараясь даже расспросить её о том, куда и за чем она его ведёт. Он и так это знал. Он так же догадывался, кто его там ждал.
   Так оно и было. В почти пустом кабинете, куда привела его Маюми, находилась Рицуко и несколько парней из класса, которые совершенно не желали учиться. Нисидзима без труда узнал их голоса. Они были вчера в его квартире. Они угрожали ему. Но Нисидзима не чувствовал опасности.
   -Значит так, - начал один из подростков, - наши условия таковы: ты выплачиваешь нам миллион йен, и мы забываем о том, что случилось. А если нет, то фотки окажутся уже сегодня в кабинете директора. Как тебе такая перспектива? - Его голос был преисполнен наглости.
   -А, сэнсэй? - Вставила свою реплику Рицуко, со странным интересом в глазах.
   -Да, что вы скажете? - Весело спросила Маюми, подсев к Рицуко.
   Кандзиро чувствовал, как внутри него вскипает гнев. Ощущать, что тебя использовали это по меньшей мере противно. Его начала душить жажда, просто нечеловеческая жажда чьей-либо смерти. Нисидзима, ехидно улыбнулся, глядя на крайне заинтересованные лица подростков, пришедших в этот пустой кабинет. Зверь медленно пробуждался, ворочаясь и мечась в сознании, начиная доминировать над человеком, становясь сильнее и больше. Ярость зверя вспыхнула алыми искорками в глубине зрачков Нисидзимы, когда тот ехидно улыбнулся. Ярость полностью подавила желание отдохнуть, а так же боль, которая была вечной его спутницей.
   -Ну, решили что-нибудь?
   Нисидзима чувствовал силу зверя, продолжая молча впитывать телом жар, идущий из его души. Этот жар освобождал его тело от боли и чувства потерь в двигательных функциях. Он лишь поправил перчатки на руках, совершенно не взирая на то, что при этом он всё ещё испытывал дискомфорт. Нисидзима был для них слишком твёрдым орешком, и он это знал. Теперь всем управлял ни кто иной, как Нисидзима-сэнсэй, медленно, но верно, обретавший контроль над ситуацией.
   -Эй, похоже, у него опять ступор. - Произнёс один из подростков, поигрывающий в руках мобильным телефоном.
   -Он, просто не знает, что сказать! - Бросила Рицуко, даже не глядя на, стоявшего совсем рядом, учителя Нисидзиму.
   Он уже оскалил свои зубы в пугающую улыбку.
   -Жалкие сосунки, мелкие неудачники, да как вы посмели только заикнуться о подобном, совсем обнаглели, черти поганые, - подростки замолчали, слушая низкий замогильный голос Нисидзимы, - что вы можете мне сделать? Вы всего лишь отребье, которое только и может, что паразитировать на теле общества...
   -Да вы хоть знаете, что с вами сделают, когда узнают об этом? Вы не устроитесь работать ни в одну школу Японии! Вас просто выбросят на помойку. - Рицуко была уверена. - Вы хоть это понимаете?
   -Лучше несите денежки, и мы забудем об этом разговоре. - Презрительно бросил один из парней.
   -Мне нет дела до того, что вы сделаете, хоть в газеты несите свои жалкие доказательства. Плевать я хотел на ваши долбанные фотки. - Нисидзима рассмеялся, явив всё своё презрение. - Да хоть Папе Римскому их отнесите. - Нисидзима зашёлся хохотом.
   Он расправил воротник рубахи, которая мешала ему говорить в нужной тональности, настолько, что стали видны его шрамы. Их Нисидзима ни сколько не стеснялся. Казалось, что они были его гордостью.
   -Долбаные американцы не сделали мне ничего, даже когда того хотели, а вы и подавно не сможете. - Он продолжал смеяться, медленно направляясь к двери, которая отделяла кабинет от коридора. - Вы бесполезны! Жалкие неудачники!
   Человек пробудился. Кандзиро был горд, что высказал им сейчас то, что не смог вчера. Его слабости медленно возвращались, когда он вновь вспомнил о человечности, своей человечности. Он чувствовал, как от берегов его сознания отступила волна безумия, когда-то давно поглотившая его. Он чувствовал себя на редкость хорошо, даже отдохнувшим, и при том неплохо. Он чувствовал, как его спину сверлят недовольные и слегка озлобленные взгляды тех, кто предлагал ему сомнительную сделку. "Тот, чья воля сильнее, тот и будет победителем". - В мыслях произнёс Кандзиро, когда уходил из здания школы. Здания, пронизываемого осенними ветрами.
   -Да что он за человек? - Удивленно спросила Маюми, провожая его взглядом из окна второго этажа. - Неужели ему и правда всё равно? Такого просто быть не может, ведь не может?
   -Он не хочет быть таким, какими являются все остальные препода, - Маюми с интересом слушала то, что говорила Рицуко, - трусом, просто жалким трусом, который искренне боится рискнуть всем, что он только нажил за не такую уж долгую жизнь: репутацией, работой, деньгами, здоровьем, наконец, самым дорогим, что есть у человека - свободой. А именно, свободой выбирать свою судьбу.
   -Можно подумать, ты можешь это делать? - Бросил, улыбаясь один из парней, сидевших в кабинете.
   -Более или менее. - Отпарировала Рицуко.
   -И какой же выбор сделала ты? - Маюми смотрела на подругу широко открытыми глазами, полными эмоций, среди которых замешалось даже восхищение.
   -Выбор - отправить снимки госпоже Такеучи. Ей будет очень интересно узнать, что новенький препод, всего лишь обычный, мерзкий, сволочной, долбаный, - она выговаривала эти слова с такой страстью и ненавистью, что даже начала вселять мелкий животный страх в Маюми, - ублюдочный, уродливый, извращенец.
   -Рицуко, ты прямо как кинозвезда. - Восхищённо произнесла Маюми.
   -А? - похоже, она действительно так думала. - Что? Маюми, ты что-то сказала?
   -Хорош тормозить, говори, подруга, что будем делать с этим упёртым?
   -То, что я сказала, передадим фотки директрисе. А что, кто-то против? Не, действительно, мне хочется узнать, кто же из вас против того, чтобы наказать его, например, за его дерзость?
   -Это не вопрос. - Подтвердили почти в один голос остальные, но Маюми молчала.
   -Разве он чем-то лучше других? По определению такого быть не может.
   -Тогда следующий шаг только за нами. Маюми, а ты как считаешь, он достойный человек? - Но Рицуко остановив девочку, не дав ей и рта открыть, а просто замерев, позволить своей подруге говорить за неё. - Конечно же нет. - Рицуко обняла Маюми. - Никому не дам причинить тебе боль.
   -Эй-эй, девочки, по-моему, вы слишком трепетно относитесь к этому. Неужели это стоит того? Нас же могут вообще исключить из школы. - Высокий парень в тёмной школьной форме вставил своё слово. - Вы хотите рискнуть, рискуйте, а меня в это дело не втравливайте. Так вот. - Он отошёл к доске, ранее перепачканной мелом. - Я всё же хочу доучиться, мне же совсем немного осталось до выпуска.
   -Трус! - тихо бросила, глядя ему в глаза, девушка, обнимавшая Маюми. Глаза Рицуко испепеляли горящим в них презрением, лёгкой люминесцирующей ненавистью, и неприкрытой наглостью, парня, отказавшегося участвовать в, кажущейся столь безумной, затее.
   Сказанное слово не осталось без внимание. Оно было сказано громко, настолько, что могло быть услышано и за дверями, где-то в коридоре. Парень зло взглянул на Рицуко, которая, улыбаясь, глядела на него, не скрывая своей усмешки, притаившейся в уголках её губ.
   -Не выводи меня, знаешь же, что я не посмотрю, что ты девчонка! - Сано начал закипать, видя, что Рицуко начала смеяться над его словами.
   -Давай, покажи какой ты крутой, ударь меня... Попробуй! - Эта фраза быстро успокоила рослого Сано, который вот-вот готов был сорваться. Он просто опустил кулаки и ушёл.
   Рицуко ликовала, чувствуя свою победу, свою силу, своё превосходство над Сано, который мог похвастаться своей силой, не боясь быть засмеянным. Девушка ткнула пальцем в одного из примолкших одноклассников, будто бы почуяв его страх, который уже оформился в его мозгу, пустив свои корни подобно соснам, которые растут на скалах. Маюми молча смотрела на то, как радуется Рицуко, ловя искры её радости, будто бы они давали ей надежду на что-то отдалённо напоминавшее счастье. Счастье в понимании лишь Маюми, такое, каким она его себе представляет. А этого не дано знать никому, кроме неё, конечно.
   Парень, которому были протянуты отпечатанные фотографии, нехотя взял их, вместе с этим, отбросив всякую возможность отказаться от довольно опасной миссии. Он сглотнул, чувствуя, как к горлу подкатил здоровенный отвратительный ком, а лоб покрылся испариной. По его виду было видно, как он себе представляет момент, когда его миссия будет провалена и он будет пойман самой директрисой с поличным. Это перспектива прельщала его меньше, чем даже радость, получить халявные и совершенно лёгкие денежки. Он оттянул в сторону застёгнутый воротник форменного костюма, дав возможность своей шее ощутить прохладу не перегретого воздуха.
   -Ты это сделаешь? - Рицуко покачала головой. - Не советую отказываться, ведь это чревато... последствиями. - Она сжала довольно большие кулаки, которые демонстративно размяла.
   От хруста костяшек рук Рицуко, парня, понимавшего безысходность своего положения, пробила непродолжительная недолгая дрожь.
   -Согласен... - Обречённо кивнул парень, растерявший всю свою крутизну. Деваться ему было просто некуда.
   -Молоток. - Поддержал его, хлопнув рукой по плечу, Таки. Он был сказочно рад тому, что Рицуко выбрала не его, а всего лишь его приятеля. - Он бросил довольный взгляд на властную девушку, стоявшую рядом, слегка подмигнув.
   Рицуко сделала вид, что ничего не заметила, но всё же бросила раздражённый взгляд на Таки. Тот поправил длинные волосы, глубоко вздохнул, потупив глаза в пол, продолжил слушать музыку, лившуюся в его левое ухо из наушника от карманного радио.
   -Чего расселись?! - Грубо спросила Рицуко, глядя на парней, находившихся перед ней. - Вперёд!
   -А я тут при чём? - удивлённо отодвинулся назад Таки, глаза которого от удивления стали неестественно круглыми.
   -Поможешь ему, вдруг ему не удастся, или его поймают. Всё это друг друга не исключает. Вперёд.
   Спорить было совершенно бессмысленно, особенно с такой девушкой, как Рицуко. Они прекрасно понимали, что кулаки Рицуко в спорах были довольно весомым аргументом, с которым приходилось считаться. Парни покинули кабинет, скрывшись в коридоре. Они шли, будто бы были обречены на провал, шаркая по полу кроссовками. Вскоре шарканье стихло, и Рицуко взглянула на Маюми.
   Девочка о чём-то думала, настолько сосредоточенно, что не обратила внимания на то, что подруга смотрит прямо ей в глаза. Рицуко задвинула дверь. Воцарившуюся тишину огласил глухой щелчок закрывшегося замка. Кабинет был заперт изнутри.
   -Маюми.
   Девочка не отвечала, продолжая прибывать в мире своих мыслей, никак не желая его покидать, даже чтобы пообщаться с подругой.
   -Маюми. - Это звучало значительно громче, да и Рицуко стояла теперь значительно ближе, нежели в предыдущий раз.
   Но девочка вновь не ответила, лишь хлопнув длинными ресницами. Это был лишь простой рефлекс на то, что её глазки чувствовали сухой воздух закрытого кабинета. Рицуко подошла вплотную к Маюми, заглянула ей в глаза. Они были подёрнуты туманом мыслей, поток которых не спешил выпускать девочку из своих объятий.
   -Маюми. - Рицуко повернула её лицо своими большими руками к себе.
   -А? - Маюми вновь ощутила течение времени, вернувшись в реальный мир.
   -Что с тобой?
   -Ничего, - она пыталась уйти от разговора, но глаза подруги не позволили, они будто бы держали её, - просто... Я всего лишь думала о...
   -О чём?
   -Ну, по мелочи... Это не важно. - Пыталась вывернуться Маюми.
   -И всё же. - Продолжала настаивать старшеклассница.
   -Ну... - Маюми набралась смелости. - Почему ты так ненавидишь преподавателей...?
   Рицуко резко изменилась в лице, став намного серьёзнее, чем была до этого. Ей явно не понравилась тема нового разговора.
   -Почему ты делаешь это?... Нет, серьёзно. Скажи, причём здесь я? Зачем ты... - Она не успела закончить, потому, что услышала, как заскрипели зубы её подруги.
   -Замолчи! Почему ты, как и все, вечно лезешь туда, куда тебя не просят?! - Рявкнула рослая девушка, злобно глядя на Маюми.
   Девочка застыла, как замороженная, чувствуя, что её обездвижили страх и странная обида. От последней было тяжелее, чем от первого. Она прокатилась от глубины груди, до самых глаз, заставив зрачки испуганной девочки слегка дрогнуть при взгляде на Рицуко.
   -Прости... - Рицуко осознала, что сделала. - Прости, ты ни в чём не виновата... Просто, просто я сорвалась. - Из глаз Маюми по красным от прилившей крови щекам покатились крупные и обжигающие своим теплом, слёзы. - Не надо, Маюми, не плачь... Ты понимаешь, что этим ты заставляешь меня страдать... не делай этого... Слышишь? Не делай...! - Рицуко отпустила подругу и моментально отвернулась, чтобы скрыть свои эмоции.
   "Так горько, почему так горько? Почему мне так странно, странно и непонятно? За что? За что она на меня кричала? Разве?... Разве я сделала что-то плохое...?" - бежали мысли в голове Маюми. - "О, что же это такое?" - она смотрела на тетрадку, оставленную на столе открытой. Как раз над ней Рицуко опустила голову, склонив её, пряча в тени волос свои чувства. - "Я слышу, как что-то громко шлёпнулось на белую бумагу. И опять, и вновь... Похоже на..." - Маюми неожиданно осознала. - "Это падают на бумагу слёзы Рицуко, старающейся скрыть истинные эмоции, которые сейчас властвовали над её разумом. Её плечи даже не дрогнули... она сильная, как настоящий самурай, готовый на многое, чтобы не потерять лицо..."
   Рицуко не могла сдержаться, но всё же не оставляла попыток подавить желание избавиться от боли, дав ей возможность выйти с влагой, катящейся по её щекам, скатывающейся к подбородку, чтобы над ними всё же взяли верх силы поверхностного натяжения, дав им возможность упасть с милого и искажённого стараниями подавить боль и чувства, лица. Так и происходило. Чистые, как роса, капли падали на бумагу, разбиваясь об неё, сливаясь с ней, напитывая её солёной влагой.
   -Рицуко?
   -Отойди, сейчас я буду в порядке. - Тихо произнесла девушка, обращаясь к стоявшей позади Маюми.
   В её голосе слышалась дрожь и нотки неуверенности, но спустя секунду она обернулась. Её как будто подменили. Она была такой, как и обычно. На её лице не осталось и следа печали. Она вновь дарила Маюми свою улыбку, но девочка прекрасно видела, что улыбаются лишь скулы и губы Рицуко, но не её глаза. Они всё ещё были полны грусти. Она действительно прятала свои истинные чувства, чтобы не показаться слабой в глазах окружающих. Но, всё же эти чувства не находили выхода, скапливаясь в её сознании. По крайней мере, Маюми ни разу не стала тому свидетелем.
   -Я в полном порядке, что ты хотела?
   -Нет, ничего...
   -Пойдём, в кафе на углу около торгового центра. - Рицуко смотрела на девочку взглядом, преисполненным доброты, которая ей была не свойственна.
   -Угу, - радостно кивнула девочка, но сделала она это не потому, что это могло её сильно порадовать, а скорее оттого, что ощутила истинную доброту во взгляде старшей подруги.
   Рицуко взяла в руку ранец Маюми, который был полон тяжёлых учебников, закинув его себе на спину. Для неё это было вовсе не тяжело, в отличие от субтильной Маюми. Девочка застыла, видя, что Рицуко впервые сделала что-то, чтобы помочь ей. На душе Маюми было легко и тепло, оттого, что она чувствовала, что между ней и Рицуко зародилось нечто большее, чем просто приятельские отношения. Она не хотела даже шевелиться, чтобы продлить это ощущение, но Рицуко вытянула её из этого состояния.
   -Идём. - Она вежливо протянула девочке руку.
   -Идём. - Маюми радостно взяла её за руку, идя следом за подругой.
  
  
  
   "Дичайший восторг настиг его разум, когда две перекрёстные очереди из крупнокалиберных пулемётов нещадно разорвали дневную тишину, ранее слегка встревоженную шумом двигателей многочисленных самолётов. Град свинца разнёс покрытое стальной кожей веретенообразное тело авиамашины противника. Чудовище, утеряв одно крыло, резко рвануло вниз, будучи объятым пламенем. Издавая рёв, на который способны лишь морские чудовища, самолёт вошёл в крутой штопор и врезался в морскую гладь. Глаза, зрение которых было подкреплено инстинктом убийцы и азартом охотника, вновь заметили цель. Рядом, где-то позади раздался взрыв - это взорвался один из самолётов, в эскадрильи которых был и самолёт Кандзиро. Прошли какие-то жалкие доли секунды, как он оказался на хвосте у очередного самолёта противника. Палец плавно опустился на гашетку, вновь дав силу смертоносным машинам. Поток раскалённого свинца вновь нещадно разорвал тело стальной птицы, превратив её лишь в груду горящих обломков. Кандзиро даже не думал о действиях, которые совершал. Его разум был холоден, животное внутри него взяло верх, усыпив здравый смысл. Его машина неслась между разрывов малокалиберных снарядов, провожаемая заградительным огнём, ведущимся с атакуемых кораблей, американских военных кораблей.
   Впереди ещё один заход. Развернув самолёт, Кандзиро направился навстречу трём машинам неприятеля, Даже не обращая внимание на то, что горизонтальный огненный дождь шёл в его сторону. Пули будто бы облетали корпус его машины, боясь зацепить его, словно это не причинило ему никакого вреда. Ни один мускул на лице Нисидзимы не дрогнул, когда он снова плавно вдавил гашетку в рукоятку управления, вновь оживив происходящее, наполнив пространство грохотом пулемётов. Шедший прямо на него истребитель разлетелся на куски, а два других просто ушли в стороны, избегая лобового столкновения. Выполнив полу петлю, а затем полубочку, он совершил боевой разворот, направился прямиком к главной цели - кораблям противника. Плавучие железные громады, кажущиеся неприступными крепостями, чем-то вместе с тем живым - созданиями из тяжёлого металла, живой плоти, и при том, обладающие сокрушительной огневой мощью. Настоящие морские чудовища, способные уничтожать целые города - великие водные драконы. Их ядовитое смертоносное огненное дыхание то и дело обжигало крылья стальных птиц, низвергая в пучину вод пылающие "цветы сакуры".
   Нисидзима вновь и вновь уходил от разрывов, созданных этими созданиями из стали и живой плоти, чувствуя себя лишь насекомым, способным лишь слабо и почти неощутимо жалить их, поливая дождём из свинца. Сбрасываемые бомбы не принесли желаемого эффекта, просто разорвавшись на палубе одного из крейсеров. С каждой секундой силы убывали. Цветы вишни обращались в огненные хризантемы, становясь потом частью океана, такого тёмного и молчаливого. Он принимал их в свои холодные объятья.
   Горючее медленно, но верно подходило к концу. Его не хватило бы для того, чтобы долететь ни то, что до авиабазы, но и даже до ближайшего клочка суши. Лететь было просто некуда. Мысль об этом не была горькой для Нисидзимы. Он был воином императора - настоящим воином, беспощадно наказывающим противника за его ошибки. Но благородный воин императора, готовый бесстрашно совершить акт самопожертвования, делил общий дом и общее тело с жестоким и ненасытным зверем, в данный момент упивавшимся плодами своего неустанного труда. Смерть, одна сплошная смерть вокруг, более ничего. Что свои, что чужие, она не знает различия между людьми, они для неё все на одно лицо. Эта прекрасная, но в то же время ненасытная дама, собирала души, как цветы, создавая из них чудесную и милую её холодному сердцу композицию - причудливый, одновременно страшный, уродливый и привлекательный букет войны.
   Зверь был доволен, сражаясь во имя императора, наслаждаясь тем, что тот, своей полу божественной волей, дал разрешение и вполне законное оправдание деятельности ужасного животного, таившегося в душе Нисидзимы. Это было неописуемо, просто бесподобно. Разум животного просто упивался происходящим, но не так долго, как того хотелось. Умелый и мужественный благородный воин вложил страшное оружие в лапы зверя, указав ему цель. Жестоко, но так необходимо. Убийства продолжились. Радио, молчаливое радио успокаивало своим еле слышным треском и шипением. Это могло лишь сказать о том, что все, все остальные пилоты - напарники Нисидзимы, благополучно породнились с бескрайним океаном, и теперь видят сладкие сны о рае и близости к нирване где-то в царстве Будды. Одиночество не казалось зверю чем-то ужасным, а наоборот давало немыслимый простор для его деятельности. Убийства не прекратились...
   Всё шло своим чередом, но лишь до тех пор, пока не кончились патроны... Зверь довольно, с рёвом восторга раздавшегося в голове Кандзиро, начал прыгать на задних лапах, словно бездомная собака, пытающаяся выпросить что-нибудь съестное, вымаливая награды за проделанную работу. Он скулил, рычал, умолял, глядя в душу Кандзиро своим преданным взглядом, чтобы тот дал ему то, что он так хочет. Сомнения Кандзиро расстрелял ещё той ночью, когда в огне - пылавшем в ночи, гигантском погребальном костре сгинули все его надежды. Воин кивнул зверю, направив самолёт к одному из кораблей. Страшное животное, казалось, даже улыбалось, радуясь тому, что получит своё. Пламя заплясало в его глазах, а пасть приоткрылась в ожидании. Он моментально взметнулся, подобно огню, радостно прищурился, оскалив свои огромные, похожие на ножи, зубы".
  
   Кандзиро ощутил, как всё начало таять, как туман, под лучами солнца, палящего солнца, превращающего хмурое утро в ясный и жаркий день. Он ощутил, как видение покинуло его, оставив его разум в покое, вернув часть утерянных воспоминаний. Что же его ждёт теперь? Этим вопросом был занят освободившийся от власти видения разум. Оглядевшись по сторонам, он вспомнил, где он в данный момент находится, и при каких обстоятельствах сюда попал. Он сидел на тёплой от лучей дневного солнца скамейке, удобно расположенной около одной из дорожек парка, куда он пришёл, чтобы избавиться от груза проблем, хоть ненадолго. Вся суета оставалась где-то неподалёку, но всё же не трогала его. Приятно, но не вечно.
   В парке было не много посетителей. Родители с детьми, молодые пары, и такие же, как и Кандзиро одиночки, удобно устроившиеся для размышлений или для мысленного расслабления. Он смотрел вдаль, на идущих вдалеке людей, получая от этого своего рода удовольствие. Столько живых, столько радостных, людей, одним видом вселявших в душу Кандзиро надежду на то, что он когда-нибудь найдёт то, что так ищет. Они подобно магниту притягивали его взгляд, напоминая о том, что утрачено безвозвратно. Перед его глазами вновь и вновь появлялся образ её - женщины в роскошном праздничном кимоно. Свежесть её облика, молодость и некая загадка в глазах, не давали покоя исстрадавшемуся разуму несчастного служащего императора, который метался, не находя выхода их ловушки собственной плоти. Её образ согревал замерзшую душу Кандзиро, не давая ей полностью обледенеть. Странно, но её имя так и осталось для него вопросом без ответа, ждущей своего решения загадкой. Её фотография - простая чёрно-белая фотография была проглочена пламенем, а впоследствии стала частью океана. Лишь образ, приукрашенный временем, такой живой и осязаемый, всё ещё жил в памяти Кандзиро, не увядая, а наоборот, распускаясь подобно цветам.
   -О, это вы? - послышался женский голос. Почему-то знакомый женский голос.
   Кандзиро поднял глаза. Перед ним была та странная женщина, которую он встретил вчера около школьных ворот. Она как будто бы изменилась до неузнаваемости. Создавалось такое ощущение, что её глаза буквально излучали еле заметное свечение, моментально таявшее в пронизанном лучами солнца, воздухе. Она была будто бы не от мира сего. Видя, как вьются на ветру её волосы, чувствуя запах её странных духов, Кандзиро ощутил, как странное сомнительное чувство закрадывается в его разум. Его природы он не мог понять, но всё же существовало одно чувство, мерзкое, противное, меняющее людей на глазах - едкий и неистребимый страх. Страх равный по силе тому, какой он испытал совсем недавно, когда пригласил Маюми переночевать, чтобы уберечь её от опасности.
   -Похоже, что это так.
   Женщина слегка улыбнулась. Вид её успокаивал, но страхом всё равно веяло. Он распространялся вместе с воздухом, пробираясь глубоко в ноздри Кандзиро, откуда отправлялся прямиком в мозг. Женщина пристально смотрела на, сидящего на скамейке, школьного учителя.
   -Вы так внезапно исчезли тогда. Похоже, не стоило затрагивать столь личную и больную тему. - Она закрыла глаза, покачала головой, поправила висящую на плече сумку, глубоко вздохнула.
   -Какая тема? - Кандзиро изучая, недоверчиво, взглянул на женщину. - О чём вы говорите?
   -Ну, вряд ли у вас настолько короткая память... - Женщина бросила на парня снисходительный взгляд. - Мы говорили о фотографиях, что выставлены в галерее недалеко от школы, где вы, скорее всего, преподаёте.
   -Фотографии... - Он вспомнил. - Фотографии времён войны.
   -Именно. Это фотографии времени войны. - Женщина присела рядом с Кандзиро, положив сумочку себе на колени.
   Это было необходимо для того, чтобы были соблюдены приличия - чёрная, подчёркивающая хорошую фигуру, юбка женщины была, мягко говоря, короткой. Сумочка пришлась как нельзя, кстати, прикрыв очень спортивные тренированные бёдра женщины, которая стыдливо улыбнулась, заметив, что Кандзиро ловил взглядом каждое её движение. Она видела, что его взгляд в мгновение всё же скользнул по её бёдрам, до того, как их прикрыла сумочка.
   -Но, всё же не тема фотографий заставила вас прервать разговор, не так ли?
   -Возможно, у всех есть свои причины.
   -Да, вы правы, у всех. Но, всё же, мне интересно, что значили ваши слова, которые вы сказали вчера. - Незнакомка не сводила глаз с Кандзиро.
   -Солнце, осеннее солнце всё ещё способно греть. Оно порой греет даже сильнее летнего, что не может не удивить...
   -О, мне кажется, вы сказали нечто иное...
   -Я не о своих словах, я о солнце. - Кандзиро надвинул на нос очки. - Разве вас могут заинтересовать речи простого школьного учителя, который просто перегрелся на солнце? Ровно, как сейчас.
   -Вы не так просты, каким хотите показаться. Как вас зовут? - Женщина вгляделась в, находящиеся за стеклом очков, глаза собеседника
   -Кандзиро, Нисидзима Кандзиро. - Он просто огляделся по сторонам.
   Женщина вновь бросила странный взгляд на собеседника.
   -Хорошее, я бы сказала, даже очень хорошее имя. - Она улыбнулась, оно вам очень подходит. Странно, не правда ли, слышать подобное от женщины?
   -Что ж, всякое случается. Почему вы считаете, что оно такое хорошее?
   -Имя, это то, что даётся человеку от рождения, его принадлежность, часть его души, которая с ним всегда. Это великая необходимость, иметь имя. Звучное имя. Сильное. Отказаться от которого было бы величайшим преступлением, как перед самим собой, так и перед богом. - Кандзиро с ноткой недоверия во взгляде, продолжал следить за разговором.
   -К чему это? Чем так интересно моё имя для вас?
   -О, вы его недооцениваете. Это имя достоин носить лишь истинный солдат императора. Воин. - Женщина была сверхсерьёзна, говоря это.
   -Солдат? Вы так считаете? - Изобразил удивление Кандзиро.
   -Да. Это имя воина, готового ради победы пожертвовать всем, что у него только есть, ради Его величества. Даже жизнью. - Незнакомка провела рукой по волосам, чувствуя, даримое солнцем, тепло. - Воина, избравшего свой путь, воина, идущего до самого конца.
   -Какого конца?
   -Победного. Он в любом случае победитель.
   -Даже пребывая в царстве Будды. Покинув этот мир, сделав ещё один шаг к нирване, такой далёкой и почти недостижимой.
   -Даже так. - Незнакомка утвердительно кивнула, подтвердив сказанное.
   Её взгляд уже устремлён не просто на Кандзиро, а в самую его душу, что чувствовал он сам. Это слегка пугало, но всё же это было вполне терпимо.
   -С чего вы взяли, что я такой, ведь я всего лишь школьный учитель, к тому же и не такой смелый?
   -О, простите меня. - Неожиданно воскликнула женщина, мило улыбаясь собеседнику. - Я говорю о человеке, который является героем одного большого романа, который так нравился моему отцу.
   Кандзиро оставила тревога, он успокоился. Взглянул вдаль, ловя взглядом, как голубеющая небесная даль притягивала к себе крупные и невесомые перистые облака. Эти белоснежные странники опять отправлялись на запад, гонимые ветром, летя вместе с ним к яркому огненному диску, который озарял своим светом всё вокруг, вместе с тем даря и живительное тепло. Маленькие птички вдалеке, около одной из парковых скамеек, кормились, жадно поглощая хлебные крошки, которые щедро рассыпала маленькая девочка, сидя на скамейке рядом со своей матерью.
   -Кем был этот человек? - Спросил Кандзиро, вновь поймав себя на мысли, что смотрит на самые интересные части фигуры своей собеседницы.
   -Какой?
   -Герой романа, который так нравится вашему отцу. - Вернулся к нормальным мыслям Кандзиро.
   -О, это история жизни одного молодого человека. Короткая, но яркая жизнь. Особенно хорошо ему удалось свою жизнь завершить. Это глава, которую я зачитала до дыр.
   -Что же так заинтересовало вас в ней. История чьей-то смерти это довольно тоскливо. Неужели он ушёл из жизни столь ярко, что это произвело на вас столь сильное впечатление? - Удивился Кандзиро.
   -Да, можно и так сказать, ярко, быстро, ярко и при том не один. - Женщина улыбнулась. - Только не думайте, что мне доставляют удовольствия чьи-то мучения, как и вид чье-то смерти.
   -Что же я должен думать?
   -Думаю, что мне страшно нравится последняя глава, но, это не значит, что мне ни капельки не грустно оттого, что там описано.
   -Хм, но, судя по всему, вам не грустно думать об этом. Да и вспоминать тоже. Вы даже улыбаетесь, говоря об этом. - Слегка угрюмо произнёс Кандзиро.
   -И, да и нет. Мне доставляет удовольствие читать об этом, но ни капельки не хочется взглянуть на это в жизни. - Она лукаво улыбнулась, показав ровные и белоснежные зубы.
   Эта улыбка придавала её лицу зловещее выражение. Тайна в ней одновременно и притягивала и отталкивала. Кандзиро действительно хотел знать, что на уме у этой странной женщины. Она не сводила глаз с лица Кандзиро, будто бы пытаясь соотнести его образ с чужим образом в своей голове.
   -Я похож на него? На героя романа.
   -Да. - Ответила без ложной скромности незнакомка. - Вы очень похожи на него.
   -Скажите, как он погиб?
   -Вам и вправду интересно? - Удивлённо, широко раскрыв глаза, произнесла женщина.
   -Мне бы хотелось узнать это.
   -Он был лётчиком времён Второй Мировой войны...
   -Камикадзе. - Закончил фразу, слегка расстроенный Кандзиро, потупив взгляд в землю. Это было для него, как груз, свалившийся на его плечи.
   Аж дыхание перехватило. Из-за вырвавшихся наружу из подсознания чувств стало так горько, что кулаки начали непроизвольно сжиматься. Хотелось, просто страшно хотелось кого-нибудь ударить. Может тогда взявшаяся из ниоткуда боль хоть немножко поутихнет. Но от осознания того, что это бесполезно, становилось не лучше. Он ощущал себя, будто бы он обречён взметнуться ввысь, далеко-далеко в рваные ветром небеса, словно лепесток, маленький нежно розовый лепесток, нещадно оторванный ветром от цветка сакуры, подняться высоко, далеко за верхнюю границу облаков, долететь до самого океана, а потом сорваться в ураганном порыве вниз, и будь что будет... При этом он чувствовал лишь утрату чего-то, что было частью его души, что-то, чего ему не вернуть и не восполнить. Чувство утраты и неполноценности, которые он оставил далеко в прошлом, вновь дали о себе знать.
   Он огляделся по сторонам. Странно, но женщины, которая ненадолго стала его собеседницей, не было рядом. Она как будто бы растворилась. "А была ли она на самом деле...?" - Ударила в больную голову мятежная мысль. Долго думать не было ни сил, ни времени. Вытряхнув все терзавшие его мысли из головы, Кандзиро медленно поплёлся в сторону ближайшей станции метро. Всё было так, как обычно, если не считать встречи с этой странной женщиной в парке. Она казалась столь родной и близкой по духу, что с ней хотелось говорить долго и без остановки и перерыва на обед. Она всколыхнула то, что должно было сгинуть в глубинах памяти, просто потеряться в хитросплетении загадочных и до сих пор до конца неизученных составляющих мозга - нервных клетках. Увы, она сама выбрала момент, когда решила оставить Кандзиро наедине с его чувствами, оставив свою личность и намерения в тайне. Одна большая загадка.
   -О, это не мыслимо! - Воскликнула мадам Такеучи, слыша то, что её весьма и весьма удивило. - Как ничего?!
   -Совершенно ничего. Пусто, как будто бы он не желает знать о том, кто он такой. По крайней мере, о нём известно лишь то, что он преподавал историю в школе Святого Маруямы. - Ответила Маи, глядя на старшую сестру.
   -Хм, странный он, этот учитель Нисидзима. Он согласился работать... Как он это сказал?
   -За идею.
   -Именно так он и сказал. Прямо таки социализм какой-то.
   -Скорее всего, просто не заинтересован в том, чтобы ему платили высокую зарплату. - Улыбнувшись, добавила Маи. - Чего, естественно, быть не может, скорее всего, ему что-то нужно, но что?
   -Как отнеслись в школе Святого Маруямы к тому, что у Нисидзимы нет ни единой записи о прошлом? Если, Нисидзима, это его настоящее имя. - Мадам Такеучи устроилась в кресле поудобней.
   -Там к этому отнеслись достаточно спокойно. Странно, но о нём имеются лишь хорошие отзывы. Например: Отстающих в его классе никогда не было. Или, такой случай: он разбил свою машину, столкнувшись с грузовиком.
   -Что же выдающегося в этом безрассудном поступке? - Насмешливо спросила мадам Такеучи.
   -А то, что он этим спас от столкновения с грузовиком школьный автобус.
   -Героический поступок, но какое отношение к его прошлому он имеет?
   -Неясно, но похоже, что он хороший человек. Удивительно, провёл неделю в больнице в отделении интенсивной терапии, а потом вернулся на работу, не требуя выплат или повышения зарплаты.
   -Действительно, удивительный человек этот учитель Нисидзима. Что про него известно ещё?
   Маи смотрела в окно, очевидно, думая о чём-то постороннем и далёком.
   -Маи?
   -Да, - Маи обернулась к мадам Такеучи, сурово смотревшей на неё, - Что простите?
   -Я спросила о том, что вам ещё удалось узнать.
   -Ну, ничего, кроме... - Она тут же бросила: - А, так, ничего.
   -И всё же? - Заинтересовалась властная женщина в удобном директорском кресле.
   -Книга. Книга послевоенного времени о пилоте камикадзе, который якобы стал неизвестным героем, погибшим на этой войне. Это показалось мне достаточно необычным - то, что этого героя книги звали тоже Нисидзима Кандзиро.
   -Авария... - тихо произнесла директриса.
   Маи прислушалась.
   -Что?
   -Понятно, откуда столь ужасные шрамы на его теле. - Ответила мадам Такеучи.
   -Вовсе нет, я справлялась об этом в больнице, где он проходил лечение, получив весьма интересные сведения. А именно, что шрамы на его теле уже были, когда его доставили в клинику. Он получил при аварии лишь повреждения черепа. Как сказал врач: "То, что он ещё жив, это чудо". Так как, это были повреждения несовместимые с жизнью.
   -Хм, интересно, но всё же в этом нет ничего противоестественного.
   -В полиции о нём ничего не известно, как не было известно и в больнице, где он провёл целый месяц. - Маи улыбнулась. - Доктор сказал, что не хотел его выписывать, так как исследовал феномен того, что Нисидзима был жив притом, что семьдесят процентов его черепа и шейного отдела позвоночника были раздроблены, а он остался жив и в течение месяца полностью восстановился. Даже царапины не осталось.
   -Одним словом, Герой манги, при чём добрый. - Подытожила мадам Такеучи, поправляя очки.
   Она поднялась с кресла, подойдя к окну, произнесла:
   -Такие люди, как он могут пригодиться в нашей школе. - Она обернулась, взглянув на Маи, добавила. - Как вы считаете?
   -Возможно. - Маи развела руками.
   -В конце концов, это был второй день его работы здесь. Вряд ли он успел себя показать. Как с хорошей, так и с плохой стороны. Мы должны быть терпеливы, как и предусмотрительны. Чтобы не наделать ошибок, просто дадим ему шанс показать, на что он способен. Всё же, у него ещё неделя испытательного срока, так что, мы просто обязаны за ним приглядеть. - Госпожа Такеучи отошла от окна, вернувшись в удобное кресло.
   Она взглянула на Маи, ожидая, что она скажет.
   -Вы имеете в виду меня, когда говорите "мы"? - Оправдала ожидания, сидевшая в кресле напротив, девушка.
   Госпожа Такеучи лишь кивнула.
   -Я сделаю всё, всё, что в моих силах.
   -Я знаю, а теперь, прошу, мы уже и так задержались в здании школы. Надо бы отправляться по домам.
   -Да. - Кивнула Маи, подтверждая тем самым правоту директора Такеучи.
  
  
  
   "Неужели, опять это место? Что это за жуткий подвал, или морг? Может, и нет, это узнать сложно, потому, что нет окон. Совсем нет. Нет, просто не предусмотрено, наверное. Почему же так происходит? Почему, для чего стены, пол и потолок выложены этой мерзкой и совершенно безвкусной, наверное, выдернутой из давно минувших времён, серой кафельной плиткой? От этих многочисленных керамических, угнетающих воображение, предметов, наступает ощущение того, что ты всего лиши жалкая пародия на живое существо, именуемое человеком. Что, почему так холодно? Что-то твердое, плоское и огромное холодит спину. Кожей чувствую, как немеют мышцы и по спине бегут мурашки. Противное ощущение, настолько, что аж зубы сводит от отвращения, отвращения к этим ощущениям, к нагоняющей тоску пустоте и то и дело возникающим вокруг тёмным пятнам, к чувству того, что спина прилипла к леденящей поверхности, наконец, отвращение к самой себе. Отвратительная липкая мерзость, очевидно, оставила след на коже. Почему, почему мне кажется, что эта дрянь, попав на мою кожу, будто бы шевелится, захватывая всё больше поверхности моего тела? Она движется настолько медленно, что это становится похожим на затянувшуюся пытку. Нет, она что, проникает с холодом...? Нет, это не должно разбежаться по моему телу! Я не хочу! Я не хочу этого! Что происходит? Почему я не могу даже пошевелиться, почему не могу проверить, что за дрянь разлита на большом металлическом предмете, на котором я лежу. Что происходит? Это отвратительно!"
   Мерзкая вонь ударила в ноздри. Запах был такой, что аж глаза начали слезиться, не выдерживая едкой смеси застоявшегося воздуха и запаха гниющего мяса. Ужасная вонь будто бы меняла своё положение в пространстве, странной и угнетавшей своей обстановкой, комнаты. На ум приходили лишь картины брошенных холодильников, картины, на которых были брошенные без присмотра, кастрюли с какими-нибудь мясными блюдами. Плесень разных цветов и форм зарастания, разной плотности и густоты, покрывала куски сырого мяса. Серая, зелёная, белая, голубоватая, все виды плесени во всех своих проявлениях, вертелись перед глазами, когда мозг, притупив обоняние, начал медленно привыкать к вони. К горлу Маюми подкатил ком. Девочка с трудом удерживала в себе, подкатившие к самому горлу рвотные массы. Задыхаясь, она с трудом подавляла желание организма от них избавиться, чуть не теряя сознание от невозможности нормально дышать.
   Тревожное ощущение замкнутости пространства подогревало терзаемый отвращением мозг. Но вскоре к нему добавилось и ощущение чьего-то присутствия. Кто-то затаился в темноте углов комнаты, пропитанной мраком и мерзким запахом. Маюми не видела пола, она могла смотреть лишь по сторонам. Как бы отчаянно она не пыталась осмотреться получше, поднять голову, или просто пошевелиться, ничего не выходило. Бесполезно, её ножки и руки были крепко-накрепко привязаны ремнями из грубой кожи. Они сильно стягивали молодую кожу, мешая нормальному движению крови, от чего руки и ноги Маюми вскоре потеряли подвижность и сильно ослабли. Кто-то скрывающийся от её взгляда перемещался рядом, так тихо, что не было слышно ни шагов, ни шелеста одежды. Его местоположение мог выдать лишь отвратительный запах. Страх, в отличие от крови, спокойно проникал в каждую клеточку тела девочки, беспомощно дрожащей на металлическом столе. Маюми ощутила, как что-то скользнуло по её пальцам на правой руке. Это было настолько лёгкое касание, что казалось, будто бы это был порыв ветра. Но, ветер не мог появиться в столь маленьком помещении, тем более, что единственный вход был наглухо закрыт огромной, казалось, полностью, насквозь проржавевшей дверью.
   Девочка обернулась, но ничего не заметила. Она направила свой взгляд в потолок, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, что могло бы отразиться в гладкой поверхности серой плитки. Безуспешно. Удивляло и то, что при отсутствии явных источников света комната не была полностью погружена в темноту. В ней царил густой сумрак, таивший в себе того, кто двигался вокруг, то и дело ускользая от глаз девочки. Боковым зрением, она заметила что-то большое и тёмное справа от себя, и вскрикнула от пронзившего её мозг ужаса. Крик был настолько громким, что её показалось даже невозможным, чтобы она смогла так кричать. Но это была лишь иллюзия, крик был буквально задушен тесным пространством маленькой комнаты. Широко раскрытые в испуге глаза, исследовали тёмный силуэт, который возник, как из ниоткуда. Он, казалось, просто материализовался в пустом пространстве рядом со столом. Насмерть перепуганный взгляд шарил по слегка подсвеченной фигуре неизвестного. На этом высоком человеке был омерзительный некогда белый передник, ясно обозначившийся на тёмном фоне костюма незнакомца. Этот передник был непонятного серого цвета, с отвратительными жёлтыми, рыжими, и просто непонятного бурого цвета пятнами. Поверх них были мелкие и довольно крупные алые капли.
   "Кровь...!!!" - Ударила тревожная мысль в голову девочки, заставив её вернуться к попыткам освободиться от пут. Её усилия были колоссальны по сравнению с её обычными возможностями. Но они всё же оставались бесплодными потугами, которых явно не хватало даже для того, чтобы даже на сантиметр приподнять голову, или любую конечность от холодной плоской крышки стола. Как бы ни старалась Маюми, она не могла перебороть мёртвой хватки толстых кожаных ремней. От безысходности, вселённого в неё ужаса и некого рода обиды, девочка не смогла подавить в себе желание заплакать. Огромные горячие слёзы хлынули их её глаз, когда в мозг начали закрадываться тревожные мысли о том, что с ней собирается сделать этот мерзавец, который притащил её в это ужасное место. От вида поблёскивавших в сумраке зубов этого типа, мозг Маюми наполнился мыслями и извращёнными образами того, что с ней мог сделать этот тип; от которых становилось больно и горько.
   -Тише. - Хрипло произнёс незнакомец.
   От его леденящего дыхания исходил странный и знакомый железистый аромат.
   -.....- Маюми не смогла выдавить из себя ни слова, потому что её парализовал страх, свивший в её мозгу своё поганое гнездо.
   -Такая маленькая.... Такая нежная и беззащитная... Хрупкая, невесомая и недолговечная, породнившаяся с тёплым ветром мимолётной жизни.... Как маленькая бабочка... - Звучал хриплый голос Незнакомца. В сумраке сверкнули стёкла очков на его лице, так и оставшегося в тени.
   В следующую секунду незнакомец поднял правую руку, на которой была толстая резиновая перчатка тёмно-жёлтого цвета, от которой исходил запах разлагающегося мяса и сырости. Ужасающий тип протянул руку к шее девочки и слегка коснулся чистой и белой кожи, но девочка была слишком напугана, чтобы закричать. Она задержала дыхание, сильно зажмурив глаза. Маюми отворачивалась от казавшейся гигантской, темной фигуры, на столько, на сколько могли позволить прочные ремни, которые держали её голову. Воцарилась тишина, гробовая холодящая тишина, сковавшая погружённое в густой сумрак тело девочки. Холодные пальцы скользнули по шее Маюми, оставив на её чистой коже липкий и дурно пахнущий след.
   В тишине послышался хриплый смешок, который издал явно довольный происходящим, незнакомец. Он буквально упивался происходящим, чувствуя слабость и страх, захватившие сознание беззащитной Маюми. Девочка еле сдерживала скопившийся в груди воздух, чувствуя зловоние, исходившее от приблизившейся к её лицу руки незнакомца. Сердце беспощадно наполняло её тело адреналином, пропитывая им каждую клеточку её несильно развитых мускулов. Она была готова вот-вот взорваться в истерическом порыве отчаяния".
  
   Лёгкое касание. Пронзительный крик отчаяния огласил комнату, мечась от одной стены к другой, не находя выхода. Маюми использовала все доступные силы, чтобы оттолкнуть кого-то, кто был рядом с ней. Маюми плакала навзрыд, чувствуя свою полную беззащитность, не пряча мучившие её чувства.
   -Боги, что же с тобой происходит? - Зазвучал рядом испуганный и знакомый голос.
   -А? - резко открыла глаза Маюми.
   Свет, невыносимо яркий свет, резал глаза Маюми. Он проходил сквозь большую щель в плотной шторе, заливая собой комнату. Он был чист, совершенно чист, и приятен, даже не тем, что он яркий, но мягкий, а скорее тем, что он заливал почти всё помещение, не оставляя тени почти ни единого угла. Маюми осмотрелась по сторонам, стыдливо прикрываясь одеялом, ища источник голоса. Рядом на кровати сидела Рицуко, укоряюще глядя на подругу. Её глаза, прикрытые сверху дугами чёрных бровей, таили в себе недовольство, при чём они напоминали глаза разъярённого дракона. Рицуко была явно не в духе. С левого краешка её губ стекала тоненькая струйка алой крови.
   -Что случилось? - Прибывая в лёгком замешательстве, произнесла девочка.
   -Что-что, ты разбила мне губу, вот что!
   -О, прости, Рицуко, я... - девочка явно не знала что сказать.
   -Что ты? - недовольно спросила подруга.
   -Я не знаю, как это объяснить... Ну, в общем...
   -Давай, как есть. - В голосе Рицуко появилась нотка понимания.
   -Мне приснился кошмар. - На личике Маюми возникло выражение стыда, столь сильного, что девочка не могла вымолвить ни слова.
   Рицуко видела страх и смятение в глазах подруги, но почему-то не смогла найти ни одного бранного слова в адрес сидящей напротив неё, прикрывающейся байковым одеялом, девочки. Она стыдливо прятала глаза от Рицуко, боясь, что если она поднимет своё залившееся краской лицо, то мигом получит оплеуху от сильной и серьёзной Рицуко. Она понимала, что Рицуко не остановили бы такие мелочи, как то, что она не поднимала глаз. Она бы просто размахнулась и въехала своей тяжёлой ладонью по лицу той, что умудрилась разбить ей губу. Но сколько бы Маюми ни ждала, удара не было. Рицуко и сама не могла понять, что на неё нашло, почему она не нанесла ответный удар.
   -Прости меня, Рицуко, прости, если сможешь.... - заговорила Маюми, набравшись для этого смелости.
   -Проехали. - Рицуко схватила подругу за руку. - Только смотри, никому, поняла?
   Маюми почувствовала, как с души её упал камень.
   -Никому, я обещаю. - Девочка серьёзно кивнула подруге, которую этот ответ явно порадовал. - А, что ты здесь делаешь?
   -Только попробуй засмеяться, если скажу! - Рицуко закрыла глаза, избавив Маюми от своего придавливающего и испепеляющего взгляда. - Пришла, чтобы вовремя разбудить, а заодно и вместе с тобой отправиться в школу... - Судя по сказанному, Рицуко и вправду стыдилась подобного поведения со своей стороны, особенно стыдно ей было перед подругой.
   -Это не является чем-то смешным. - Расцвело что-то в душе девочки. - Это так мило, и так приятно, что у меня есть настоящая... подруга.
   -Эй-ей, не перехвали. Ведь зазнаюсь. - Рицуко глянула на свои наручные часики. - О, чёрт, половина седьмого! Собирайся же!
   -Незамедлительно! - Маюми выскочила из постели, отшвырнув одеяло на другой конец постели, начав одеваться в школьную форму.
   Рицуко продолжала следить за тем, как проходят сборы Маюми, то и дело давая дельные советы по, тому, что важнее сделать раньше, что позже, а что делать в принципе и не требуется. Прошло не более десяти минут, как Рицуко и Маюми буквально выбежали из дому, несясь подобно двум пулям к автобусной остановке. Это был первый раз, когда Маюми была столь расторопна. Это был первый раз, когда она не опоздала на автобус. Это был первый раз, когда у неё появился настоящий друг, друг способный помочь.
  
  
   Кандзиро был внешне спокоен и собран, идя к кабинету директора - мадам Такеучи. Она вызвала его, как только до неё донесли о появлении учителя Нисидзимы на территории школы. Судя по странно спокойному и чрезмерно уверенному тону, она была явно не в духе. Создавалось ощущение того, что в спокойной и сдержанной мадам Такеучи зародился и начал активно действовать кипящий и пышущий жаром вулкан. Кандзиро уже стоял у двери в кабинет директора, выжидая чего-то, чего он не мог предугадать. Сердце стучало всё сильней и сильней, будто бы он вновь оказался в седле на шее стальной птицы, выжидая момента, чтобы обрушить с небес всю силу божественного ветра, которой наделил его сам Император. Но это чувство быстро рассеялось. Ушли тревога и страх, сменившись уверенностью и прочной, как железо уверенностью зверя, готового броситься на противника, посмевшего посягнуть на его свободу и имущество. Кандзиро ощутил прилив сил, ощутил, как из мышц уходит боль, ощутил, как в нём играет кровь. Он осознавал, что это не так страшно, как могло бы показаться. Кандзиро взглянул в сторону, ощутив на своей спине чей-то взгляд.
   За его спиной стояла Маи, в глазах которой, был молчаливый укор. Она тут же отвернулась, поняв, что Нисидзима смотрит на неё. Ей будто бы не хотелось иметь с этим человеком ничего общего, будто бы перед ней стоял даже не человек, а громадный, похожий на волка, клыкастый, чёрный и взлохмаченный, готовый убивать, зверь. Учитель Нисидзима слегка улыбнулся, осознав некую власть над страхом и некоторыми эмоциями стоявшей позади него женщины. Этими эмоциями были молчаливый ужас, который был рождён неизвестностью - тайной, которую в себе сохранял Нисидзима; вторым чувством, притаившимся в сознании Маи, было отвращение к тому, кто сейчас ехидно улыбался, стоя вполоборота, ловя зародившиеся в чужом мозгу эмоции. Это был далеко не весь список чувств, которые испытала Маи, лишь увидев учителя Нисидзиму у дверей директорского кабинета. Маи знала всё, даже то, что ждёт Нисидзиму за этой деревянной лакированной дверью.
   Нисидзима протянул руку и плавно повернул ручку двери. Она была холодной, и сухой. Раздался еле слышный щелчок, похожий на звук, с которым боёк лупит по капсюлю, перед самым оглушительным моментом выстрела - взрывом порохового заряда, заключённого в металлическую оболочку гильзы. Нисидзима чувствовал себя пулей, летящей из ствола. Он ничего не думал, ничего не чувствовал, просто отдался в руки силам инерции, со скоростью пули, отдёрнув в сторону дверь, влетел в кабинет. Прикрыв за спиной дверь, он странно и даже пугающе улыбнулся, слегка растерянной, сидящей в своём кресле, мадам Такеучи.
   -Вы звали - я пришёл. - Метнул Нисидзима в сторону директора.
   -Да. Это так. - Очки мадам Такеучи сверкнули в луче, проникающего сквозь толстые занавески солнца.
   -По какому вопросу меня вызвали? - Изобразив искреннее удивление, произнёс учитель. - Вы хотели о чём-то со мной поговорить?
   -Именно. Поговорить, и не просто, а ещё и услышать хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение. Это, возможно, спасёт вашу карьеру, а может, и нет. Всё в ваших руках.
   -Звучит весьма ужасающе. - Растерянно произнёс Нисидзима, стараясь выглядеть как можно более убедительным. - На какой грани я стою? Если это можно назвать гранью...
   -Именно. Верно подмечено, вы действительно на грани, прямо таки на краю пропасти. - Выражение лица мадам Такеучи стало сверх серьёзным, как и голос, в котором слышались нотки гнева и недовольства. - Потрудитесь объяснить свои действия!
   Нисидзима прекрасно понимал, о чём могла идти речь, но решил пока не открывать карты. Он вновь ощутил дыхание зверя, его движения и тихую, бесшумную, поступь в стуке своего сердца, в каждом своём движении. Он слышал его дыхание в своём, чувствовал, как из его рта начал исходить запах крови. Учитель, чувствовал, как зверь вновь брал дело в свои руки, чему он даже и сопротивляться не думал. Животный азарт вскипятил его кровь, заставил его глаза широко раскрыться, заставил сердце биться чаще в предвкушении скорого позорного поражения или ослепительно яркой победы. "Вперёд, назад нет дороги!" - Взревел зверь в голове учителя, вновь спустив курок.
   -Что собственно происходит? Мадам Такеучи, в чём меня обвиняют?
   -А вы что, не знаете? - Увидев, что с изумлённым и весьма напуганным видом учитель Нисидзима помахал головой, добавила. - И даже не догадываетесь?! - Она ритмично застучала кончиками пальцев по гладкой поверхности своего стола, совсем рядом с распечатанным почтовым конвертом.
   -О чём я должен догадываться, мадам Такеучи, неужели меня обвинили в убийстве?... - Когда он произнёс "убийство", его глаза непроизвольно сверкнули.
   У него был такой вид, будто бы его вели на казнь. Даже руки задрожали, якобы от страха. Роль, которую себе выбрал зверь, явно была ему по силам. Маска Нисидзимы была безупречна, он сам не понял бы, где правда, а где ложь, разговаривай он с самим собой.
   -Взгляните на это. - Директор Такеучи протянула странный конверт учителю.
   Взяв в руки конверт, зверь в душе яростно зарычал, чуя знакомый запах. Это был кто-то из его учеников, очевидно из тех, что сыграли очень злую, и далеко не шутку. От ощущения недовольства зверя и внутреннего напряжения несколько мышц на лице учителя слегка дрогнули. Но всё же его маска осталась в первозданном виде, не потеряв своего качества и убедительности.
   -Ну же, откройте! И взгляните!
   Нисидзима раскрыл конверт, заглянув вовнутрь. По его лицу вновь пробежала судорога, а от взыгравших в нём эмоций, на спине выступила испарина. Пот неприятно щипал, раздражая плохо зажившую рану. В конверте лежало три фотографии. Зверь вернул ему хладнокровие и сдержанность. Он решил достойно принять всё так, как оно есть, вынув три листочков фотобумаги, таившихся ранее в конверте. Поднеся их к лицу, он вгляделся в то, что было изображено на них.
   -О, боги... - Лицо учителя стало таким бледным, что его можно было сравнивать по цвету с белоснежной и чистой бумагой высшего сорта.
   Зверь внутри него, зашёлся своим мерзким животным хохотом.
   -Потрудитесь объяснить, что происходит на этих снимках! - Было слышно, как скрипнули белоснежные зубы мадам Такеучи.
   Это были те самые снимки, которые сделали маленькие мерзавцы, которые подставили его. Они избавились от всех улик, которые могли бы указать на них, оставив в яме лишь учителя. Нисидзима чувствовал себя полным ослом, когда смотрел на фотографии, видя, что на них прекрасно и чётко виден он сам, а прямо перед ним девочка лет четырнадцати, и при том, одетая лишь в нижнее бельё. Её лицо соприкоснулось с вектором зрения лишь вскользь, позволив определить её возраст, но оставить её личность в секрете. "Ловко же они меня... Маленькие ублюдки! Вы будете умирать долго и мучительно!!!" - зарычал зверь в голове сражённого наповал учителя.
   -Что же вы желаете услышать, мадам Такеучи? - Нисидзима до сих пор не мог поверить, что это не было шуткой.
   Он чувствовал себя грязным и растоптанным, чего он так просто оставить никак не хотел.
   -Правду, и только правду! Как вы могли пойти на это?! С ученицей нашей школы, да ещё и несовершеннолетней!!! Вы будете гореть за это в аду! Теперь наша школа потеряет всякое уважение, из-за шумихи, которая может подняться весь авторитет этого учебного заведения может быть подорван!!! Вы хоть понимаете, что вы сделали?! - Мадам Такеучи начала выходить из себя.
   Зверь, казалось бы, изгнанный, заброшенный вновь в глубины сознания, неожиданно оживился. Напомнив о себе не гневными, а издевательскими мыслями. Нисидзима не мог себя остановить, глядя на то, как распиналась стоявшая перед ним женщина. Она в образе директора уважаемой школы, просящего подаяния на улице, стоя в одном ряду с остальными преподавателями, кроме учителя Нисидзимы, с полностью растоптанной гордостью и репутацией. Эта мысль породила нелепую, даже слегка сумасшедшую ухмылку на его лице.
   -Да как вы смеете ещё и ухмыляться?! Вы, похоже, страшно рады тому, что довели до белого каления меня и развратили невинную девочку!!! - На шее мадам Такеучи запульсировала венка, говорившая о накатившей на неё волне ярости.
   -Легко, тем более что заявление о моём увольнении уже подписано. Меня веселит одна мысль, что я буду питаться помоями, и всякими отбросами, живя под одним из мостов на окраине города. - Зверь разошёлся не на шутку, буквально вертясь и извиваясь в голове Нисидзимы, когда он выпалил это, глядя в полные гнева глаза директора Такеучи.
   -Убирайтесь... Убирайтесь из нашей школы, пока я не вызвала полицию! - Видя, что учитель Нисидзима с ухмылкой разглядывает грязные снимки, женщина сорвалась. - Вы не человек! Убирайтесь, немедленно!!!
   -Без проблем. - В глазах Нисидзимы блеснул огонёк. - Да только вот...
   -Что? Вы ещё смеете ставить условия?!
   -Вовсе нет. Я просто хотел указать на свою невиновность, так сказать, оправдаться. - Он вновь улыбнулся, но ненадолго, тут же приняв серьёзный вид. - На этих фотографиях лишь больной человек, слабостью которого воспользовались, чтобы скомпрометировать его в глазах окружающих.
   -Неужели?!
   -Судите сами. В зеркале за спиной, - он указал на фото, приблизив его к лицу директрисы, - моей спиной. Видите, вспышка фотоаппарата скрадывает лицо того, кто сделал эти грязные снимки? А так же, вы не заметили, что на нём школьная форма. - Лицо мадам Такеучи слегка вытянулось в изумлении. - Это не всё. Они просчитались в одном - у меня в этот момент случился приступ.
   -Какой? - изумилась, растерявшись, мадам Такеучи.
   -Сердечный приступ. Это видно по одной только фотографии. Вот, я держусь за сердце, согнувшись в три погибели, на коленях с гримасой боли на лице. Видите, как раздулись кровеносные сосуды на левой руке, которой я опёрся о пол, чтобы не потерять равновесия.
   -В это трудно поверить, - голос директрисы звучал ещё более растерянно, она не знала, во что верить, потерявшись в мыслях, - но, всё же, это звучит весьма странно. Особенно, что у вас проблемы с сердцем! - "Она вновь нашла уступ для дальнейшего продвижения к вершине".
   -Увы, это так. - Тихо произнёс Нисидзима, потупив взгляд в пол, изобразив выражение стыда, скорби и подавленной боли. - Я могу предоставить доказательства....
   Мадам Такеучи застыла, не веря в реальность происходящего, когда учитель Нисидзима начал развязывать галстук. А затем, бросив его на пол, начал расстёгивать пуговицы на пиджаке своего костюма. Всё это походило на номер мужского стриптиза, вроде тех, что демонстрируют в закрытых ночных клубах для состоятельных дам. Но лицо учителя выражало стыд и смирение, делая всю сцену похожей на эпизод из хентайной манги.
   -Что вы делаете? О чём вы думаете? Зачем, зачем вы раздеваетесь?.... - Она, тем не менее, не отворачивалась, следя за тем, как бывший учитель Нисидзима скинул с себя пиджак, расстегнув пуговицы на рукавах рубахи.
   Делал он это весьма и весьма неловко, потому, что на его руках были довольно тонкие кожаные перчатки. Наконец, он выпустил длинные полы рубахи из-за пояса, дав слегка мятой ткани расправиться, начав расстёгивать пуговицы, чтобы полностью снять предмет одежды, закрывающий верхнюю часть его тела. Челюсть мадам Такеучи слегка отодвинулась от верхней челюсти, придав женщине возбуждённый вид. По существу так и было.
   -Сейчас вы станете свидетелем того, что я не лжец, как и не извращенец, пытающийся отмыться с помощью дешёвых уловок и лжи.
   -Не надо. Вы же не собираетесь...? - Она, очевидно, не верно истолковала действия Нисидзимы.
   -Смотрите же. - Он резко, превозмогая боль, которой наполнились его мышцы от слишком резких движений, скинул с себя рубаху, безжалостно, будто бы кусок мёртвой плоти, швырнул её на стол, перед мадам Такеучи.
   Женщину сковал ужас. Её лицо побледнело, когда её взгляд упёрся в грудь Нисидзимы. Нисидзима повернул голову в строну, изображая стыд, но в душе зверь продолжал свою пляску, рыча от удовольствия.
   -Господи... - Внутри мадам Такеучи всё оборвалось.
   Перед ней было тело человека, на котором просто не было живого места. Весь торс Нисидзимы покрывали большие и уродливые шрамы от громадных и глубоких резанных, рваных ран и ожогов. Особенно сильно притягивал взгляд здоровенный шрам от глубокой раны в области сердца. Было даже ясно видно, что грудная клетка в этой области деформирована. Женщина не смогла вымолвит ни слова.
   -Дайте мне вашу руку. - В следующую секунду попросил Нисидзима.
   Женщина просто не могла сопротивляться, протянув правую ладонь. Нисидзима сделал шаг вперёд, взял в руку ладонь директрисы, поднёс её к шраму, за которым в глубине груди подрагивало сердце.
   -Вы чувствуете?
   -О, боги... - женщина ощутила плоский и твёрдый предмет, который подрагивал от каждого сокращения сердечных мышц. - Что это...?
   -Осколок, который меня убивает. Он и становится причиной этих приступов. - Нисидзима взглянул на испуганное и искажённое стыдом красивое и слегка бледное лицо мадам Такеучи, отпустив в следующую секунду её горячую ладонь. - Я соберу вещи, можете не волноваться, через десять минут меня не будет... - Он быстро схватил рубаху со стола директора, накинул на свои плечи и молниеносно застегнул, заправив в брюки.
   Поправил воротник, так чтобы не было видно уродливых шрамов на его шее. Зверь вновь успокоился и задремал, уже не чувствуя былого накала страстей. Кандзиро вновь ощутил в себе человека с его страданиями и болью, а так же ломотой в руках. Накинул на плечи пиджак, сунув в карман галстук, развернулся, поправил на носу очки, большими шагами направился к двери. Его всё же волновал вопрос о его дальнейшей работе учителя, на которой уже, наверное, стоял маленький красивенький крестик.
   -Постойте... - Кандзиро приостановился. - Как это случилось?
   -Авария. - Бросил из-за спины бывший учитель, моментально исчезнув за дверью, которую со скоростью ветра открыл.
   -Что случилось? - В кабинет вбежала Маи. - Он сознался?
   -Он, мне так кажется, не при чём.... - Мадам Такеучи была в растерянности, пытаясь переварить всё, что случилось за сегодняшний день.
   -Он уволен? - Поинтересовалась Маи, глядя на директрису, явно, чем-то обеспокоенную.
   -Нет, я отзову свой приказ. - Видя перепуганное лицо Маи, она добавила. - По крайней мере, до того момента, когда точно станут известны все подробности данного дела.
   -Я согласна с вашим решением, директор. Но, как же быть с теми, кто пострадал или может пострадать - с девочками?
   -Внимательно следите за учителем Нисидзимой, как и не исключайте возможности того, что его могут хотеть подставить.
   -Что, Акеми...? - её остановила мадам Такеучи.
   -Маи, успокойся, я знаю, что делать. Если он виновен в том, в чём ты его обвиняешь, то он себя рано, или поздно, выдаст. А если нет, то, это станет ясно.
   -Понимаю. - Маи, соглашаясь с решением начальства в лице её старшей сестры, кивнула.
  
  
   "Что случилось? Как я смог так ловко уйти от преследования? Неужели это опять случилось? Я только помню, что ощутил подъём и некий азарт, как раз во время разговора.... А потом, как озарение, всё происходило само собой, даже не ясно, откуда взялись силы..." - метались мысли в больной голове Кандзиро, который плёлся мимо кабинета, в котором на половине урока был им оставлен его класс. Ученики с любопытством смотрели на него, пытаясь понять, почему его одежда в лёгком беспорядке, а на нём самом лица нет.
   -Эй, учитель, - воскликнул кто-то из учеников, лица которого Кандзиро не видел, - Вы как после драки с Кинг-Конгом.
   -Может оно и так. - Бросил в ответ усталый учитель, опустившись за свой стол. Да, - он взглянул на настенные часы, - чуть не забыл, урок окончен. - Он проводил взглядом радостных уходящих учеников, ожидая остаться в одиночестве.
   Вопрос срочного отдыха заботил его намного больше, чем всё остальное, например, поиски тех, кто его подставил, с целью расставить все точки над и. Странно, но вполне логично, что за подъём и избавление от боли на некоторый период времени приходится платить. Усталость, которую можно побороть лишь сном, наваливается на плечи и голову. Она преследует тебя, пока не выспишься, как следует. Всё, в чём сейчас нуждался Кандзиро - это здоровый и крепкий сон. Но отдыхать, долго не пришлось.
   -Ну, как тебе? - Перед Кандзиро стояла Рицуко, гордо улыбаясь.
   -Что? Я не совсем понимаю, о чём вы. - Кандзиро сидел за учительским столом, опустив голову, борясь с крадущимся к нему сном.
   -О том, как вы дальше собираетесь преподавать.
   -Буду преподавать, пока сил хватит. Ты не рада? - учитель слегка улыбнулся, чувствуя, что усталость начала брать своё.
   -Что?! - Она резко изменилась в лице.
   Кандзиро снял очки, положив их поверх открытого журнала, протёр уставшие глаза.
   -И как директор позволит вам дальше работать здесь после такого? - Удивлённо спросила Рицуко. - Как тебе это удалось?!
   -Никак. Добавлю, даже больше чем никак. Я сказал правду, только и всего.
   -Ты, чёртов извращенец! Как ты можешь?! Как ты смог вообще вывернуться?! - кричала разъярённая девушка, глядя на полусонного учителя.
   -Не повышай так сильно голос, тем более что разговариваешь со старшим, и по возрасту, и по званию. - Кандзиро вновь улыбнулся. - Ты, похоже, всерьёз настроена на то, чтобы отделать меня, ты же такая взрослая.
   -Не зли меня, чёртов извращенец! - Кулаки Рицуко непроизвольно сжались.
   -Почему ты называешь меня извращенцем? - От этих слов в мозгу Кандзиро что-то щёлкнуло, будто бы вновь был спущен курок. - У тебя что, какой-то комплекс по этому поводу? Или может, последствия глубокой душевной травмы? - В глазах учителя заплясали чёртики.
   -Замолчите. - Голос Рицуко дрожал от гнева. - Пока я вас не ударила...
   -Неужели, ты же хорошая девочка, ты не ударишь меня, ведь правда, учитывая, что у тебя просто духу не хватит... - Голос Кандзиро слегка изменился, а усталость сменилась лёгким возбуждением.
   -Замолчите! - Девушка довольно сильно замахнулась.
   -Ну давай, бей, но учти, это тебя от твоих демонов не избавит, а вид страдающего человека лишь напомнит тебе о том, что с тобой произошло.
   -Мне станет легче.
   -Неужели? - Кандзиро ощутил некое удовольствие в том, что он дразнит девушку, которая сейчас стояла перед ним и уже была на грани.
   -Да! - Её руки уже дрожали от гнева и напряжения.
   -Смотри, не промахнись, а то обидно будет, столько гнева, столько страданий, такой риск, такая воля, столь великие потуги и долгие тренировки, как и получение боевого мастерства, и всё в пустую. Обидно будет, серьёзно говорю. - Кандзиро рассмеялся, видя, что Рицуко вот-вот взорвётся. - Знаешь в чём твоя проблема? Ты слишком самоуверенна, особенно в том, что тебе удастся меня запугать, или причинить мне вред. - Кандзиро вновь улыбнулся, приблизив лицо на столько, что девушка без труда попала бы по нему кулаком.
   -Ненавижу!!! - Она сделала резкий замах и, вложив в кулак весь свой вес, нанесла удар.
   -Что это было, сонная муха? - Улыбаясь, произнёс Кандзиро, чуть отклонившись назад, чтобы удар не достиг своей цели.
   Кулак Рицуко пролетел в сантиметре от лица учителя.
   -Это всё? - Кандзиро чувствовал, как человек внутри него просто неистовствует, стараясь ещё больше разозлить Рицуко. - Если да, то просто проваливай, а нет - тогда целься лучше.
   -Получай!!! - Но массивный кулак вновь не достиг своей цели.
   Рицуко остановилась, опустив кулаки. В её глазах было столько ярости и ненависти, что она могла взглядом воспламенить улыбавшегося учителя. Тот с неким презрением смотрел на девушку, которая буквально пылала инертной и совершенно безвекторной яростью. Она была полностью растеряна, не понимая всего происходящего. Она чувствовала, как в ней продолжает нарастать ярость, но она не могла понять, и осмыслить объект этой ярости. Огонь продолжал гореть, истощая своего носителя. Она полностью растерялась, чувствуя полную беспомощность перед преподавателем, как и перед самой собой. Беспомощность даже перед всем окружающим миром.
   -Могу с уверенностью констатировать факт - ты выгорела. Выгорела, просто сожгла свою энергию. Восстановись, и поразмысли над произошедшим. - Если хочешь подраться, или чего ещё, ты знаешь, где меня искать. - Он поднялся со своего удобного деревянного стула, опёршись руками о край стола. - Нисидзима Кандзиро никогда не бежал с поля боя. Запомни, никогда! А теперь убирайся.
   Рицуко чувствовала себя раздавленной и униженной, всё еще не понимая, что же сейчас случилось. Она просто вышла из кабинета, будучи не в силах там находиться. Она так и не поняла, как ему удалось так сильно и больно ударить её словами, словами, всколыхнувшими прошлое. Хотелось просто что-нибудь разбить, а лучше кого-нибудь сильно и беспощадно избить. В то же время страшная, едкая и густая горечь внутри раздражала глаза, из которых вот-вот могли потечь слёзы. Выйдя из кабинета, она, собрав в себе все свои чувства и эмоции, сжав остатки не выгоревшей воли в кулаки, с трудом удержалась от того, чтобы не разрыдаться. Рицуко прекрасно знала, что у неё дрожат лицевые мышцы и кулаки, что её дыхание вот-вот сорвётся и иссякнут все силы. Так бы, наверное, и случилось, если бы перед её глазами не возник ангел, одним своим видом способный вернуть ей надежду на лучшее, ну или, в крайнем случае, нормальное расположение духа и создать настроение. Это была Маюми. Всё такая же весёлая и жизнерадостная. Она была такой лёгкой, как пёрышко, которое было подхвачено лёгким ветерком. Невозмутима и беззаботна. Рицуко смотрела на неё, ища в её образе призрачную надежду на то, чтобы получить от неё срочную духовную помощь. Лишь Маюми могла восстановить выгоревшую в гневе волю и израненную язвительными словами учителя душу.
   -Эй, на тебе лица нет. - Девочка подошла к Рицуко, заглянув ей в глаза.
   -Маюми.
   Девочка ужаснулась, заметив в глазах Рицуко смесь страха, апатии, ненависти и некой дольки безумия.
   -Маюми, ты такая... - голос Рицуко стал необычным для неё, - светлая.
   -Что с тобой? Расскажи, что случилось.
   -Ничего, просто... Я вспомнила то, что так долго старалась забыть. Мне так сложно объяснить, что со мной... Я сама этого не знаю, что со мной. Я не оставлю это так просто!
   -Рицуко, ты говоришь странные вещи. Нет, ну в общем, ничего особо ужасного, просто странно.
   -Маюми, ты... - Она смотрела на девочку с какой-то призрачной надеждой в глазах, ловя каждое её движение, каждый вздох, каждое движение глаз.
   -Что во мне не так? Что, я что, глупо выгляжу?
   -Нет, но всё же, позволь мне смотреть на тебя. - Рицуко была будто бы в гипнотическом трансе, когда её слова медленно слетали с губ, незаметно тая в пространстве.
   -Просто смотреть? Зачем?
   -Просто посиди рядом, делай что хочешь, говори, о чём хочешь, но не оставляй меня. Дай мне просто смотреть на тебя. И не спрашивай, мне это просто нужно и всё.
   -Хорошо... - Маюми притихла, чувствуя необычные изменения в поведении подруги.
   Она же не отрывала глаз, глядя на слегка ошеломлённую подобным девочку. Необычно то, что это возвращало её в равновесие, приводя мысли в порядок. Было уже не так больно и горько, когда странная, незримая живительная лечащая энергия проникала сквозь глаза Рицуко, непременно растекаясь по всему телу, лаская и успокаивая запутавшуюся душу. Это было подобно божественному свету, который способен исцелять, даря душе покой, когда она нуждается в этом. Рицуко протянула руку к голове Маюми, осторожно проведя пальцами по волосам, убрав их в сторону, открыв её ушко.
   -Рицуко...?
   -Тише. Это мне просто необходимо. Необходимо... Я не могу этого объяснить. Просто нужно.
   -Яснее от этого не стало.
   -Просто посиди рядом, как сейчас. Дай мне возможность прийти в себя.
   Девочка улыбнулась, кивнув, соглашаясь с тем, что предложила ей подруга. "Такая непосредственная" и "такая лёгкая" - вот единственные слова, приходившие на ум Рицуко, когда к ней продолжали возвращаться силы. Но, вместе с ними вернулось и то, что явилось причиной. Оно, как сорная трава, всегда прорывалось к солнцу, вытягиваясь ввысь. Это всегда сопровождает любого человека, являясь чем-то неотделимым, ненавистным, отрицательным, но вместе с тем родным. Это была ненависть, но на этот раз она имела вектор. Объектом этой ненависти стал тот, кто вновь разбередил старые раны Рицуко - её новый учитель. Эта ненависть не разрушала сознания, а наоборот помогала ему прийти окончательно в норму.
   -Ну, - поинтересовалась Маюми, глядя на подругу, которая, судя по выражению её лица, была в норме, ну или почти в норме.
   -Я в порядке. - Рицуко мило улыбнулась, моментально притянув Маюми к себе, для того, чтобы крепко обнять.
   -Что ты делаешь? Отпусти. Не так сильно... - Что тут можно сказать, мускулы у Рицуко были очень хорошо тренированы.
   -Пойдём отсюда, например, на крыльцо позади школы, где обычно собираемся.
   -Угу, - Маюми была рада, что Рицуко снова была такой, как прежде.
   Она держала её руку, идя следом за ней по не очень людному третьему этажу левого крыла просторного здания школы. Ей безмерно нравилось то, что Рицуко была к ней так добра, но то, что произошло с ней сегодня, удивляло и даже слегка шокировало. Необычная и молниеносная мысль пришла девочке в голову. Она была так проста, так очевидна, по крайней мере, для Маюми. "Мы, я и Рицуко, как две части одного целого и неразделимого..." Она была чем-то вроде физической составляющей этого чего-то, а Маюми была и оставалась чем-то вроде души.... Девочка чувствовала, как легко стало на душе, когда она помогла подруге, её единственной настоящей подруге, прийти в состояние равновесия и вернуть её желание быть такой, какой она является - милой, доброй, немного безрассудной, заносчивой, суровой, но всё же относительно справедливой Рицуко.
   Вскоре они с радостью покинули огромное здание школы, направившись к его крыльцу, располагавшемуся как раз позади неё. Там, скорее всего, была обычная компания. Рицуко была рада тому, что её оставили мысли об убийстве и суициде, которые начали было закрадываться в её мозг. Действительно, подобная мысль мелькала в моменты воспоминаний о прошлом, особенно, они хорошо дали о себе знать, когда хриплый и слегка пугающий голос учителя Нисидзимы всколыхнул некогда забытые, стёршиеся из памяти события. Рицуко прекрасно знала, какая же иногда противная, надоедливая и жестокая штука, воспоминания. Они словно гротескное изображение прошлого в самых неприглядных подробностях, которые как ни странно запомнились. Эти преисполненные не в меру смешных чересчур преувеличенных и раздутых до небывалых размеров, образов, которые больше пугают и отталкивают, чем согревают и успокаивают, становясь похожими на неудачно и неумело рассказанный похабный анекдот. Рицуко гнала подобные воспоминания, даже однажды пыталась утопить их в алкоголе, или задушить сигаретным дымом. Тщетно, стало только хуже. Они просто стали ещё более нелицеприятными, и даже откровенно отвратительными. Они были тяжелы, как и надоедливы. Как это не странно, но Рицуко страстно жаждала однажды утром проснуться и понять, что всё, что связывало её с отвратительным прошлым, просто забыто, безвозвратно утеряно, сокрыто в глубинах подсознания. Но осознание невозможности этого било надежде и вере в лучшее в солнечное сплетение, а после, нещадно добивало ногами, роняя Рицуко на твёрдую землю реальности. Но, один лишь образ Маюми вновь давал поверженным надежде и мечте возможность, залатав раны, подняться над суровой действительностью, словно знамя победителя над бастионами неприятеля. Несмотря ни на что, даже после сегодняшних событий, Рицуко была спокойна, и даже в некотором роде довольна.
  
  
   "Темно, очень темно, но вместе с тем легко, и даже очень тепло и спокойно. Сквозь сон пробивается запах набитого сухим сеном чистого одеяла. Кожу на лице слегка покалывает сухая трава, которой была набита подушка. Вокруг, всё пространство вокруг, ограниченное деревянными стенами и крышей пространство, наполнено запахом хвои смешавшимся с запахами сырости и костра. Приятно. Воздух чист. Где-то вдалеке слышно журчание воды - это небольшая горная речка бежит вниз, где в долине, соединяясь с другими горными ручьями и реками, образуют единый и довольно мощный поток. Глаза чувствуют неяркий, но всё же ощутимый свет. Он льётся со щелей, плохо подогнанных друг к другу досок и брёвен. Над невысокой дверью в жилище висели Лук и стрелы, которые он когда-то смастерил для того, чтобы добывать пищу в лесах. Но вот, что его действительно пугало, так это то, что наконечники стрел были ржавыми от плохих условий хранения. Создавалось такое ощущение, что Кандзиро никогда и не ходил на охоту, но, тем не менее, добыча в виде птиц. Иногда он замечал, что еда появлялась сама собой.
   Солнце уже довольно высоко над горизонтом, так что пора вставать, всё равно, лежать уже не было никакого смысла. Он поднялся на ноги, скинув с себя набитое сеном одеяло, взглянув на своё тело. Ужасные шрамы были на своём законном месте, не спеша рассасываться. Они были единственным напоминанием о прошлом, с которым он простился не лучшим образом.
   -Это ещё что такое? - Кандзиро уставился на кровь, сгустки которой окрасили его ногти в отвратительный цвет мокрой ржавчины.
   Судя по ещё не выветрившемуся запаху, кровь была свежей. Холодок пробежал по его спине, когда он взглянул на свой обеденный и рабочий стол. На нём, в самом центре его крышки, на тёмном медном блюде, которое он украл у жителей небольшого посёлка в дне пути на запад; здоровенный кусок свежего сырого мяса. На нём ползала муха, одна них немногих насекомых, которые ещё не впали в сон. Сквозь щели в стене, находившейся наполовину в земле, повеяло осенним холодом, который согнал насекомое с куска плоти.
   -Откуда здесь это? Я же не был в посёлке и уже довольно давно. Даже не встречался и даже наоборот - избегал их. Тем более, держался подальше от их дворов, и уж точно не охотился на их скот. Этого просто не может быть. - Кандзиро ощутил внутри себя, как отвращение к куску мяса начало таять.
   Возникло чувство, что за ним кто-то наблюдает, будто бы, не отрываясь от него, смотрит, ловя каждое движение, ловя каждый вздох, ловя каждый жест. Но странности происходящему добавляло ощущение того, что этот соглядатай находится внутри него самого, будто бы он дышит с ним в унисон, будто бы он смотрит на него его глазами, будто бы слышит его ушами. Он словно пульсировал в мышцах и кровеносных сосудах под кожей. Непонятно откуда взявшееся сожаление и чувство потери, наполнило разум Кандзиро, смотрящего на мясо. Он почувствовал, как по его щеке скатилась слеза, такая горячая и такая чистая. Она упала на стол прямо перед ним, оставив еле заметный след. Было почему-то довольно тоскливо, настолько, что хотелось выть, подобно волкам, поющим в ночи оды своему ночному светилу. Было горько и неприятно, настолько, что сытый и довольный желудок начал медленно подрагивать.
   Кандзиро чувствовал, будто бы у него отняли что-то особо ценно, важное и милое его сердцу. Он чувствовал, как каждый волосок на его теле встал дыбом от налетевшего ветра. Ноги подкосились от обиды на кого-то, кто был всё время рядом, того, кто наблюдал за ним и сейчас.
   -Почему это происходит? Почему я должен с этим мириться, особенно с этими мерзкими подарками? - Кандзиро было тяжело смотреть на мясо, лежавшее на столе, которое буквально пленило огромную жирную муху, тыкавшуюся в него своим длинным хоботком. Но вот, что странно, эта картина не вызывала отвращения, а лишь точащее его изнутри сожаление и надоедливый стыд за поступок, о котором он и понятия не имел.
   -Что это всё значит? Эти подарки, эти ощущения, наконец, эта давящая боль во всём теле? - Кандзиро подошёл ближе к двери. - Но, эта боль терпима. Я что, выходил вчера ночью из дому? - Он уставился на перепачканные дорожной грязью стопы.
   -Похоже, что выходил, и довольно далеко... - Он вспомнил, что до ближайшей дороги быстро бегом без остановок полтора-два часа. - Не может этого быть! Я помню, что я делаю, когда и где!
   Но в голове все равно билась мысль о возможности того, что он ошибался, делая подобные заявления. Но вскоре его настигло чувство тревоги за свою жизнь. Сердце билось чаще и чаще, чувствуя приближение опасности, ускоряя ритм, наполняя мышцы новыми порциями кислорода, готовя их к тяжёлой работе. Но кроме кислорода в коктейль, на который теперь походила его кровь, входила огромная доза адреналина. Вновь землянку пронизал холодный воздушный поток, наполнивший жилище Кандзиро запахом посторонних людей. Сколько их было трудно сказать, но явно больше десяти. От них пахло порохом. Кандзиро чувствовал себя загнанным волком, к которому семимильными шагами приближалась гибель. Всё тело сотрясла судорога, пронизавшая мышцы от их перенапряжения. Кандзиро почувствовал боль, которую буквально излучали старые раны, которые покрывали его тело, которые были всем, что он помнил с давних времён, когда пришёл в сознание на берегу Окинавы. Но это даже не задержало его. Он открыл низенькую дверцу, отделявшую внутреннее пространство дома от внешнего мира.
   Вдалеке действительно шли люди. Они продирались через лес, явно зная, и ощущая своё превосходство. Они знали за кем шли. Кандзиро видел нечеловеческую уверенность на их лицах, когда они всё приближались, снимая с плеч ружья, готовясь стрелять. "Охотники. Это они. И они идут, идут, чтобы оборвать жизнь, одну звериную и одну человеческую..." - Раздражённо зарычал зверь. Кандзиро резко дёрнулся с места, метнувшись в лесную чащу, которая могла его защитить от настырных и суеверных людей.
   Они бежали за ним по пятам, не сбиваясь со следа. Лай, невыносимый для слуха и пугающий собачий лай вновь и вновь догоняли Кандзиро. Он буквально чувствовал, как мимо него проносился свинец, издавая еле слышный и мерзкий свист. Рядом с ним древесина разлеталась в щепки, становясь на пути множества ищущих жертву, пуль. Неужели это конец?
   Босые ноги путались в торчавших из земли, похожих на запутавшиеся щупальца осьминога, корнях. Земля была холодной и твёрдой, забирая через голые исцарапанные о камни стопы, тепло. Клубы белого пара вырывались из горла бегущего Кандзиро, чувствовавшего, как смерть буквально летит, стараясь вонзить в его спину тысячи раскалённых свинцовых жал. Холод сковывал движения, не давая поддерживать ритм бега, сбивая дыхание, промораживая горло и лёгкие. Кандзиро чувствовал, как слёзы застилают его глаза, не давая возможности видеть, куда он бежит. Но это его не останавливало, когда он продирался сквозь бурелом. Кровожадное белёсое пятно солнца ехидно улыбалось из-за облаков, вселяя лишь мысли о скорой смерти. Впереди лишь неизвестность, к которой он приближается и которой он вот-вот коснётся. Она отталкивает своей непредсказуемостью, но и манит своей опасностью. Кандзиро не думал ни о чём, кроме спасения собственной жизни, лишь эта мысль била его, будто бы толкая в спину, добавляя сил, облегчая бег.
   Люди и собаки были позади и при том ещё ближе, чем раньше. Слышались мерзкие голоса. Они кричали. Кто-то пытался скоординировать действия остальных, чтобы быстрее и с большей эффективностью изловить того, кто пытался от них спастись. Гонимый собачьим лаем и выстрелами ружей, Кандзиро перебирал ногами как умалишенный, неистово несясь вперёд, буквально на ходу перемахивая через поваленные шквальным ветром старые деревья. Его глаза судорожно метались, ища подходящий путь.
   Неожиданно, в стороне мелькнуло что-то тёмное и большое. Бегущий человек заметил это лишь боковым зрением, как оно тут же исчезло. Гонимый криками и стрельбой, он вновь заметил это странное чёрное существо, но на этот раз он разглядел его лучше. Это было нечто вроде чёрного громадного, размером с большого медведя, волка. На его спине были ярко выраженные белые поперечные полосы седой или белой шерсти. Мода вытянутая с яркими будто бы горящими в темноте, глазами и здоровенной клыкастой пастью. Его мускулатура, мощная и хорошо тренированная играла под толстой прочной и эластичной шкурой, вселяя в тех, кто на него смотрел ощущение непреодолимой и непобедимой мощи. Кандзиро, к своему великому удивлению не испытывал к бегущему рядом существу, страха. Зверь его не пугал, а даже наоборот, завораживал своим величием и скрытой в нем силой.
   Кандзиро ощутил, как его сознание вдруг померкло, когда он взглянул на бегу в желтые огненные глаза зверя, чувствуя, невообразимый подъём энергии в своём теле и, как крепнет сила его духа. Он будто бы растворился в странном ощущении, ощущении того, что он не человек, а бегущий рядом с ним зверь. Сознание отключилось. Остался лишь инстинкт. Инстинкт самосохранения, который оттеснил в сторону желание собственного разрушения и смерти. Спустя секунду он уже видел, как мимо его глаз мелькает невысокая трава, полнившая собой нижние ярусы леса. Крики охотников остались далеко позади. Деревья проносились мимо с бешеной скоростью, исчезая позади. Ноги и не только ноги чувствовали холодную землю, но это не причиняло неудобств. Кандзиро буквально чувствовал грунт огрубевшими ладонями, цепляясь за него огромными чёрными когтями, которые то и дело мелькали перед его глазами. Вскоре всё вновь померкло. Исчезли голоса, исчезли деревья, исчезла трава и земля. Всё погрузилось во мрак. Сырой, холодный мрак. Он слышал, как бьётся сердце, сердце не человека. Человеческое не способно сокращаться столь часто и столь сильно. Чувствовал, как от касания его тела, трава разлетается в клочья, опадая на ещё не промёрзшую землю. Мышцы были напряжены от быстрого движения. Звуки оставшихся позади преследователей стихли, растворившись в лесной тишине. Движение, одно быстрое и непрекращающееся спасающее жизни движение.
   Кандзиро чувствовал, что бежит, так быстро, что дух захватывает. Бежит, мелькая меж деревьев, словно молния. Бежит не по человечески, будто тот самый не виданный ранее зверь, мощными и большими скачками. Странно, на столько, что просто не верится. Он чувствовал, покой, покой, будто бы он находился на самой грани между всесильным сном и неотвратимой реальностью. Но, часть его, неподвластная, непокорная и почти самостоятельная часть продолжала бежать вперёд, уходя от преследования и унося Кандзиро вместе с собой, не желая отделяться.
   Спустя секунду Кандзиро почувствовал касание. Словно кто-то коснулся его плеча, которое отозвалось тупой болью, будто бы раны до сих пор не затянулись..."
  
  
   -Аррр! - Раздался рёв, которым зверь ответил на боль, пронзившую плечо Кандзиро, но тут же успокоился. - Что происходит?
   -Ох, вы... - На лице женщины застыл ужас, очевидно, её напугал нечеловеческий рёв, вырвавшийся из больных лёгких Кандзиро, а может и животный блеск, которым наполнились его глаза.
   -Простите, Мадам Такеучи, не хотел вас напугать. Просто я не знал что это вы.
   -Принято. Ну и ну, неужели вы так устали, что просто уснули на рабочем месте? - В её вопросе крылось нечто большее, нежели просто интерес к его делам.
   -Да, учитывая обстоятельства, вынужден признать, что действительно вымотался. Чувствую себя, как загнанный волк, к тому же ещё и уставший, как собака. - Кандзиро улыбнулся.
   -У вас странные шутки. - Она поправила очки, посильнее надвинув их на аккуратный носик. - Странно, что у вас хватает настроения вообще шутить.
   Кандзиро пожал плечами, следя краем глаза за действиями директрисы, ловя на себе её взгляд.
   -Откуда вы родом?
   -Из окрестностей Окинавы. - Неожиданно для самого себя произнёс, будто бы и не думая об этом, Кандзиро. - С самого юга.
   -Неужели? - Она не удивилась, услышав подобное. - Мне всегда казалось, что вы из Кавасаки, как вы указали в своей анкете.
   -Можно сказать, что на Окинаве произошло моё второе рождение.
   Женщина пыталась узнать много больше, чем могло показаться на первый взгляд. Вопрос остался открытым.
   -А что с вами произошло на самом юге Окинавы? Неужели что-то такое, что перевернуло всю вашу жизнь с ног на голову? - Она устроилась поудобнее за одной из парт напротив учительского стола.
   Она походила на одну из учениц, которые с интересом разглядывали нового молодого преподавателя, часто преследуя цели вроде того, чтобы "безобидно" подразнить, а как, это одному лишь богу известно.
   -Вам, правда, это интересно? - Кандзиро спешно пытался придумать, что тогда могло произойти, он ведь ничего существенного вспомнить не мог.
   -Да. И у меня много свободного времени сегодня, так что, могу и послушать. Вы никуда не торопитесь?
   -Нет, - Кандзиро собрал свои вещи в свою сумку.
   -Я рада.
   -С чего бы начать? Ах, да... помню, когда с отцом, мы путешествовали, ну не совсем путешествовали, а скорее так, ездили на отдых, я и моя сестра. Мы вышли на прогулочном катере, чтобы осмотреть водные красоты, например: о, вы бы видели этих различных медуз, розовых белых, переливающихся всеми цветами радуги, плавающих недалеко от борта. Дух захватывает. Я долго и внимательно смотрел на море, катер плыл медленно и размеренно, приближаясь к берегу, как прогремел взрыв. Наверное, одна из неразорвавшихся бомб нашла, наконец, свою цель...
   -Вы ни о чём подобном не рассказывали. Это печально, что это случилось.
   -Я ничего не помню, что было дальше, но очнулся я в больнице, весь в бинтах. Там я и заработал свои ожоги. - Кандзиро замолчал, ожидая решения, которое вынесет единственная его слушательница.
   -Ужасный случай. Вряд ли это можно назвать рождением. - Её лицо стало серьёзным. - Такие вещи не остаются бесследными, они обязательно оставляют отпечаток.
   -Именно тогда я понял, что должен принести людям пользу, а именно помогать им расти и крепнуть духовно, чтобы не совершать ошибок, которые совершали наши деды и прадеды, поддавшись суровому гласу войн. Я всей душой пожелал стать учителем, особенно истории.
   -А почему именно истории? - Она, похоже, начинала верить.
   -История лучший учитель. Проще, учиться на опыте тех, кто уже прошёл через всё сам, чем самому лезть в дебри. Опыт, заключённый в истории ценен. Это поможет не совершить ошибок, которые совершались в прошлом. Вот так я считаю.
   -Вы действительно верите в то, о чём говорите? - В её глазах появилось недоверие.
   -Почему бы и нет? В хорошее нужно верить, просто необходимо, иначе так с ума сойти не долго.
   -Что, правда, то, правда, мы должны передать ученикам свою веру в лучшее и светлое. - Она поднялась из-за парты, не сводя глаз с Кандзиро. - Мне нужно идти, ещё увидимся, - Она, как ни в чем, ни бывало, вышла из кабинета, даже толком не попрощавшись.
   "Она похожа на школьницу, только старше и опытней, но всё такая же, как и они. С теми же замашками, теми же привычками. Взрослая, умная, самостоятельная женщина, до сих пор играющая в детские игры. Она старается походить на них... на настоящих, похожих на детей солнца - безмятежных, почти бесстрашных и бесстрастных мотыльков, порхающих вдоль цветочных клумб в парках. Она хочет казаться похожей на них, по крайней мере, в моих глазах, моих странных глазах..." - Зверь не стал молчать. - "Что, не может не привлечь, так это то, что ей это удаётся. А у неё всё нормально с фигурой. Она очень даже симпатична..." - Голос зверя заглушило желание здравомыслия, которое Кандзиро культивировал на почве тех проповедей, в которые сам порой не верил. Это были проповеди о том, что его смысл жизни - это быть полезным. Как и нести добро и правильное чувство справедливости в молодёжные массы. Проповеди о том, чтобы дать молодёжи всё светлое и доброе, что только есть в том, чему он может их научить. "В рамках школьной программы, конечно". - Усмехнулся Нисидзима.
   -Пора, пора домой. В тесную и унылую квартирку. - Кандзиро быстро собрал сумку и вышел из кабинета, направившись к лестнице, ведущей на первый этаж школы, чтобы благополучно выйти из светлого здания, преодолеть расстояние от дверей до школьных ворот. Наконец покинуть этот изрядно утомивший его, мир знаний.
   Он был прекрасно виден из окна директорского кабинета. Маи проводила его взглядом, ища в нём изъяны, которые могли бы привести его к увольнению, или хотя бы указали на то, каким боком он причастен к тому, что изображено на компрометирующих снимках. Ей буквально натерпелось сделать то, что, по её мнению заслуживал странный, местами резкий и грубоватый, а иногда слишком мечтательный тип, Нисидзима Кандзиро - уволить его. Но её власти точно не хватило бы для этого. Что могло послужить причиной столь яркой и пламенной, затаённой, ненависти и полного отсутствия понимания? Этому причина была одна, которую Маи увидела в фотографиях, которые кто-то подкинул в кабинет директора. Она ненавидела лицемерных, меняющих свой моральный облик, прикрывающихся своим положением, извращенцев, готовых на всё ради того, чтобы удовлетворить свои потребности в запретном.
   Дверь за её спиной тихо скрипнула. Но, Маи не обратила на это внимания, продолжая тешить себя мыслями о неминуемом правосудии, сказочном, которое невозможно вершить, особенно в наши дни, чуть ли не истекая слюной от удовольствия. Одних мыслей о том, что она может сделать, становилось жарко.
   -Провожаешь его взглядом? Интересно, а что дальше? Письма? Звонки?
   -Ох, нет, просто смотрю за тем, что творится на улице. Удивительно, сестра, осень в разгаре, в самом-самом разгаре. Самое время тяжёлым и сильным дождям излить свои холодные потоки на город, но нет. Солнце. Оно будто бы назло светит, чтобы лишь позлить тех, кто его просто не любит. Маи была из таких. От света, при том яркого дневного света, болели и слезились глаза. Она ничего не могла с собой поделать. Она даже на пляжах в разгар летних каникул не появлялась, от чего её кожа была белоснежной, как будто бы она старательно и долго наносила лёгкий белоснежный грим.
   -Ну конечно. Тебе же не по нраву работать в одних стенах с этим, как ты выразилась? "Извращённым типом". Понимаю.
   -Он позорит это учебное заведение одним лишь своим присутствием. Неужели нельзя ничего сделать?
   -Похоже, что нет. Я ему верю, даже после того, что он говорил, а именно не совсем правду... - На лице мадам Такеучи отразилась вся её серьёзность.
   -Что ты имеешь в виду? Неужели это...?! - Она вспомнила о том, что видела, как учитель Нисидзима выходил из кабинета директора , приводя одежду в порядок.
   -Не то, что ты подумала, или могла бы подумать. Увы, он не сделал ничего, что бросило бы тень на его, или мою репутацию.
   -Что? Неужели тебе...? - Маи нахмурилась.
   Кейко Такеучи специально сказала подобное, при том, с милой улыбочкой обняв себя за плечи, только для того, чтобы немного подразнить свою младшую сестру. Маи надула губы, стараясь сдержать своё негодование.
   -Не волнуйся, это шутка. Я бы никогда не сделала того, что так сильно тебя расстроило бы. Будь уверена. - Она сама не верила в то, что говорит. - Мы же родственники и не дадим друг друга в обиду.
   -Это так. - Маи начала успокаиваться, нервно одёрнув край чёрной юбки. - Но, всё же, почему он вышел таким довольным? Почему...? - Она не успела закончить.
   -Он объяснил, почему у него на фотографиях был столь болезненный вид. Предоставив тому доказательства.
   -Что за доказательства? - Осведомилась Маи. Её пугала возможность связи её старшей сестры, имевшей безупречную репутацию и непоколебимый авторитет, с этим непонятным типом, к тому же ещё и извращенцем, у которого хватило наглости попробовать совратить одну из школьниц.
   -У него после аварии в груди не хватает части ребра, а на его месте торчит кусок металла, направленный острым концом почти касаясь сердечной сумки. - Мадам Такеучи говорила с тревогой. - Этот кусок металла может в любой момент двинуться снова и вызвать сердечный приступ. Ему не позавидуешь. Учитель Нисидзима просил никому об этом не говорить... Но...
   -Спасибо.
   -За что?
   -Ты не дала мне усомниться в тебе, Кейко. Я этому рада.
   -А что же с твоим отношением к учителю Нисидзиме? Он ведь из кожи вон лезет, чтобы продолжать работать.
   -Без разницы. Прости, но меня эта история в его благих намерениях не убедила. Я не верю в то, что у него нет ни одного грешка. Он, всё его естество, буквально кричит о том, что он не просто не от мира сего, а кто-то, кто может представлять опасность, он буквально лучится чем-то нехорошим, недобрым. - Маи поморщилась, изображая крайнюю степень отвращения. - Он из тех людей, которые могут скрыть свою волчью натуру под овечьей шкурой маски этакого добрячка-трудоголика и должностью, которая его буквально обязывает быть хорошим. Прости, он не вызывает доверия, оп крайней мере у меня.
   -Почему-то ты была о нём лучшего мнения, особенно когда он только пришёл, чтобы занести свою анкету.
   -Я ещё тогда почуяла неладное, но всё же значения не придала. Ох, если бы я только знала, чем это может обернуться для одной из девочек. - Она закрыла глаза. - Той, что на фотографии.
   -Вряд ли тебя стоит переубеждать. - На это Маи одобрительно кивнула. - Но, увольнять его пока не за что, официального заявления не было, а доказательства, предоставленные учителем Нисидзимой, всё же заслуживают своего рассмотрения. - Она вновь улыбнулась, словно сказала что-то пошлое. - Так что, не волнуйся, если он где-нибудь сильно проштрафится, не сомневайся, всё тщательно будет рассмотрено со всех сторон.
   -И будет принято единственно верное решение... - Маи намекала на то, что было ей нужно.
   -Посмотрим. В конце концов, до этого нужно дожить ещё. - Она опустилась в своё удобное кресло, взглянула на часы, неожиданно воскликнув. - У тебя, часом, нет занятий?
   -О, - Маи о чём-то вспомнила, - меня же в клубе ждут! Клуб любителей поэзии это серьёзно, особенно... - Кейко продолжила её мысль.
   -Особенно, когда семьдесят процентов детей Родительского комитета состоят в этом клубе. А родительский комитет имеет огромное влияние, учитывая, что родители наших учеников очень влиятельные люди. Всё, что касается этой тёмной истории с Нисидзимой, это не должно пойти дальше стен этого кабинета, и уж точно не выйти за пределы школьных стен.
   -Ты права, как никогда, шумиха, репортёры, газетчики... - ужас. Этого нам не надо.
   -Надеюсь, ты не позволишь никому из родкомитета узнать об этом, иначе не миновать беды.
   -Я понимаю, но стоит ему оступиться, мы точно потом не отмоемся... - Маи Обреченно вздохнула, отойдя к двери.
   -Вот и чудненько. - вновь улыбнулась Кейко Такеучи, провожая взглядом младшую сестру, следя, как та, поклонившись, скрылась за дверью.
   Она склонилась над столом, на анкету Нисидзимы Кандзиро, которую он заполнял в то время, когда устроился на работу в школу.
   "Кто же ты такой? Кто ты, Нисидзима Кандзиро? Откуда ты такой взялся? Ничего, просто взялся ниоткуда. Ни свидетельства о рождении, ни медицинской карты, ничего. Просто так, возник из воздуха. И уж точно, не летал ты на Окинаву, или с Окинавы. Если да, то где же и по каким документам ты заказывал билеты? Неужели ты просто так, совершенно по доброте душевной устроился работать в школу, пройдя все необходимые курсы. Всё что угодно может стоять за этим именем Нисидзима Кандзиро, но что бы это ни было, оно пока в тени. Что ты скрываешь от всех? По какой счастливой или нет, случайности ты попал именно сюда? Что же ты скрываешь? Что прячется в твоих постоянно грустных и спокойных глазах?" - Кейко старательно рассматривала приложенную к его анкете фотографию. Из глаз человека с листа фотобумаги лучилась грусть и усталость, но всё же за маской серьёзности, которую передавала фотография, крылась тайна, которая так и оставалась тайной.
  
  
   Скорость, она заставляет свистеть воздух, шершавый воздух, который наполняет подземелья метро. Он шелестел за толстым слоем железа, за стеной вагона, наполненного людьми, вежливо пригласившего своими открытыми настежь дверями, Кандзиро. Люди вокруг него молчали, думая лишь о том, как доберутся до места работы или отдыха, а может до станции, где пересядут на другой поезд. Ничего необычного. В глубине вагона слышны рекламные объявления. Вагон заполнен наполовину. Кандзиро спокойно прислонился к стене, держась рукой за поручень, спокойно думал о том, что ему снилось. Почему он вдруг не просто видел, а ощутил себя неизвестным зверем, который мог оказаться всего лишь плодом его воображения.
   -Град пуль, раскалённый дождь из свинца, рёв моторов и грохот разрыва снарядов. - Слыша эти слова, произнесённые голосом женщины, которую он видел в парке, могли показаться ещё одним рекламным объявлением, но не показались.
   Кандзиро уставился на стоявшую прямо перед ним женщину. Он узнал её. Это именно она была в парке, говоря о какой-то книге. Довольно необычно встретить такую, как она в метро. Судя по её виду, она должна ездить на собственном автомобиле с шофёром, а не делить один не очень просторный вагончик с остальными его пассажирами.
   "Она что, преследует меня?"
   -Сколь талантлив автор - столь и живо представление о том, о чём он пишет. - Она еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. От неё исходил приятный и сладковатый запах алкоголя.
   -Вы пьяны, - сухо ответил Кандзиро, чувствуя, как в нём что-то дрогнуло, - вам не стоит находиться здесь, это хорошее место, но чертовски опасное.
   -Вы беспокоитесь обо мне? Как мило. - Женщина почему-то казалась моложе, чем раньше, словно по велению высших сил. - Мне льстит, что такой симпатичный парень обратил на меня своё внимание. - Она ещё раз выдохнула в лицо Кандзиро запах неизвестного алкогольного напитка.
   -Жаль будет, если по незнанию, а может из-за невнимательности, такая женщина, как вы, попадёт в беду. Хоть это не так очевидно, но это произойдёт с великой вероятностью. - Похоже, глаза подводили учителя, но на короткий миг ему показалось, что в её глазах блеснул огонёк коварства и алчного ожидания.
   -Неужели, вам никогда не хотелось ощутить, как кто-либо страдает? - она говорила страшные вещи, мило улыбаясь. Её щёки налились краской, будто бы она приходила в странное возбуждение.
   -Простите, что? - Кандзиро почувствовал, что кто-то третий.
   Люди, стоящие вокруг прекрасно слышали о чём учитель вёл беседу с незнакомкой, н о учитывая тему разговора, и виду не подавали, что им это хоть каким-нибудь боком интересно. Просто стояли и делали вид, что не слышат.
   -Разве вы никогда не мечтали ощутить себя способным совершить почти невозможное? Разве не хотелось заставить кого-то заставить кричать, кричать не просто так, а оттого, что ты с ними делаешь? - Она была похожа на фанатку рисованного кино.
   -Зачем вы спрашиваете?
   Тем не менее, Кандзиро шарил глазами по всем, находящимся в вагончике, людям, но не мог уловить взгляда того, кто смотрел со стороны. Внутри от чувства тревоги зашевелилось то, что до этого спало. Учитель Нисидзима начал жадно нюхать воздух, ища знакомые запахи, но пока что ничего не обнаружил. Острое зрение всё никак не могло пролить свет на вопрос о личности соглядатая. Его тяжёлый взгляд упирался в спину, но стоило обернуться, как он тут же растворялся, пропадая без следа.
   -Такое ощущение...
   -А? - обернулся к собеседнице Нисидзима.
   -Такое ощущение, что вы кого-то, или чего-то боитесь.
   -Кого я могу бояться? По-вашему, я трус что ли? - Нисидзима недобро поглядел на смеющуюся незнакомку. - Кто посмел назвать меня трусом?! - Его голос стал грубее, чем был, а во взгляде заплясали огни.
   Женщина показала рукой, что стреляет из несуществующего пистолета.
   -Что вам кто-либо выстрелит в спину, а потом просто украсит вами стенку в кабинете... - Она рассмеялась. - Чудно как-то получится.
   -Ха-ха, очень смешно. Терпеть не могу охотников. - Нисидзима поёжился, прислонившись спиной к стене.
   В этот момент в глубине вагона.
   -Рицуко, ты уверена в том, что он нас не заметит? - Произнёс высокий парень в школьной форме, стоящий напротив Рицуко, пристально глядящей на своего учителя.
   -Может не стоит? - начала Маюми, но тут же была остановлена серьёзным и суровым взглядом подруги. - Я просто...
   -Эй, подруга? - вновь начал Хакаши, обращаясь к Рицуко.
   -Чего хотел? - швырнула серьёзная девушка.
   -Ну, это не совсем то, что я ожидал... - Он потёр глаз. - Думал, просто вмажем ему пару раз, и всё, пусть дальше живёт. Ха-ха-ха. Это ж так просто, понятно и довольно интересно. Чёрт, подруга, никогда не думал, что вновь надену эту старую форму. Соскучился, что ли, по школе. - Он бросил беглый взгляд в сторону Нисидзимы и незнакомки. - А этот тип настоящий плейбой.
   -Ненавижу. - Рицуко будто бы получила удар в солнечное сплетенье, когда увидела, что он смеётся над пьяными шутками Незнакомки. - Убила бы.
   -Рицуко, пожалуйста, поедем домой... - Маюми пугал странный блеск глаз учителя.
   Он превратился в тот ужасный образ, который Маюми видела во сне. Всё вокруг вдруг померкло, образы всех пассажиров и даже Рицуко, с её другом из банды.
   "Опять эти стены, опять серые стены, пропитанные трупным зловонием стены. Серая плитка на них окроплена кровью. О нет! Эта тёмная фигура... Он там, он прячется в углах, он нырнул, нырнул в темноту... Он где-то здесь, где-то во мраке тёмных углов, он скользить вдоль пола, готовый броситься..." - Летели мысли, рождённые испуганным и впечатлительным разумом. Образ учителя Нисидзимы слегка видоизменился, став точь-в-точь, на вид, как образ беспощадного и отвратительного садиста, преследовавшего Маюми во сне. Он сделал шаг, затем ещё один, беззвучно и тихо. В нос девочки ударила тошнотворная вонь, которую излучал жёлтый от неизвестно чего, с рыжими пятнами, фартук. В руке неизвестного что-то сверкнуло. - "О, боги... это скальпель, настоящий..." - Маюми не отличала реальность от вымысла, будучи готовой закричать от ужаса. Шаг, ещё шаг, настолько близко подошёл неизвестный, что в сумраке стали видны его гнилые темно-желтые зубы. Он улыбался, глядя на возможную жертву, продолжая путь к цели. Маюми ощутила, как страх ударил в голову, пробежал по позвоночнику вниз, забирая с собой все силы сопротивляться. Её коленки затряслись от чувства близости смерти, которую она в любой момент могла принять от пропахшего отвратительным запахом смерти, садиста, чьё лицо было сокрыто покрывалом мрака. Маюми чувствовала свою полную беззащитность. Оставалось лишь одно, как ей показалось. "Ни шагу, слышишь? Ни шагу! Я... Я закричу, точно... Я закричу!.." - Но незнакомец продолжал шагать вперёд, чувствуя явное и безоговорочное превосходство. В следующий миг Маюми, набрав в грудь побольше воздуха, собралась с силами. Её оглушил крик, такой отчаянный, преисполненный осознания безнадёжности. Она вскоре поняла. "Это же мой собственный крик..." - в следующую секунду, что-то тёплое и мягкое коснулось её губ, и её крик отчаяния оборвался. Она не могла кричать. Её губы были во власти чужих полных страсти губ. Кто-то явно знал, что делал, одаривая девочку столь страстными и нежными поцелуями.
   Отчаяние сменилось удивлением и стыдом, который возник по рефлексу, сопровождающему всех и вся.
   Перед её лицом было знакомое лицо, такое милое, такое приятное её взору. Она, было, хотела отстраниться, но крепкие объятья удержали её против её воли, не давая ей даже толком пошевелиться. Перед глазами девочки были знакомые карие глаза, в которых был молчаливый укор, подавивший всякое желание сопротивляться. Девочка ощутила, как к её щекам прилила кровь, когда она, наконец, осознала, где находится. Подруга крепко прижала её к себе, не давая ей сказать ни звука, даже не давая ей шанса пошевелиться.
   -Эй-эй, подруга, он почти заметил нас, скажи этой миленькой девочке, чтобы в следующий раз не орала, как безумная. - Хакаси потрепал Рицуко по плечу, глядя в сторону, где стоял учитель Нисидзима.
   Рицуко разжала хватку, отпустив девочку, дав ей, стыдливо отвернувшись, отдышаться. Она видела, как рядом о чём-то зашептались люди, украдкой поглядывавшие на них.
   -Зачем ты это сделала? - С дрожью в голосе произнесла Маюми, обратив свой взор на Рицуко, которая явно была довольна, продолжая смотреть на то, как мило беседовали пьяная незнакомка в шикарном костюме и учитель Нисидзима.
   -А зачем ты так громко кричала? - Рицуко бросила на девочку недобрый укоряющий взгляд. - Ты знаешь, что от скрытного наблюдения зависит успех миссии? Ты чуть всё не испортила! И мне не стыдно, если ты об этом!
   -Это же не хорошо.
   -Это я ещё веду себя нехорошо, и неестественно. Ты сначала двинула мне в челюсть, а теперь саботируешь разведывательную операцию... - Рицуко поняла, что сказала, тут же прикрыв рот рукой, чтобы не рассмеяться.
   -Прости. Я не хотела...
   -Эй-эй, игры оставьте на потом, а сейчас тише, и поаккуратней. Он всё же не так, наверное, прост, как кажется. - Хакаси пригнул голову, потому, что Нисидзима вновь резко обернулся.
   Раздался еле слышный хруст. Женщина удивлённо охнула.
   -И вам не больно?
   -Ха, это что, моя шея?
   Женщина хихикнула в ответ, кивнув головой.
   -Просто затекла, давно не разминал. Почему вы меня преследуете? - Выпалил без нотки скромности учитель Нисидзима.
   -Разве я вас преследую? Что вас натолкнуло на эту мысль?
   -Да так, просто показалось.
   -А, на чём я остановилась? - Она нахмурилась, неожиданно вскинув вверх указательный палец. - Вспомнила. Вам разве не хочется почувствовать, как это здорово, держать в руках силу божественного ветра?
   -Спасибо, нет, мне и без этого, вроде, не плохо.
   -Почувствовать, как это здорово, чувствовать в "момент истины" себя Буддой в лотосе, будучи самим сбой, но в цвете сакуры.... - Она ехидно прищурилась, будто бы ожидая на подобный вопрос адекватный ответ.
   -Звучит интересно, но всё же, что вы понимаете под выражением "момент истины"? - Нисидзима вновь поёжился, будто бы по его спине пробежал ветерок, лёгкий, но холодный ветерок.
   -Это, это великий момент, особенно для того, кто к нему долго и упорно готовил и тело и душу.
   -Что же это? - Нисидзима вновь улыбнулся, чтобы показаться не сильно заинтересованным. - Может вы дадите мне побольше информации, чтобы я мог судить о том, что бы я сделал, ощутив в руках силу божественного ветра.
   Женщина попробовала переставить ноги поудобнее, но пошатнулась. Так как была пьяна, и довольно сильно. Наверное, алкоголь подействовал не сразу, раз она дошла до станции метро. Нисидзима удержал её от падения, слыша, как она рассмеялась, истерично так, неприятно. Она в данный момент напоминала домохозяйку после нескольких крепких коктейлей.
   -Ох, не стоило мне...
   -Вот именно, не стоило. - Нисидзима крепко держал её, чтобы она вновь не начала падать. - Что вы имели в виду, говоря "момент истины"? Мне, право слово, интересно.
   -Хорошо-хорошо, секундочку, мне не по себе, чуть-чуть, совсем немножко... - Она несколько раз глубоко вздохнула. - "Момент истины" - момент, когда ты полностью осознаёшь неотвратимость происходящего, сорвавшись на бешеной скорости вниз, летя на врага, чтобы, превратившись в огненного феникса, обрушить на врага, заключенный в тебе испепеляющий гнев. Весь, без остатка, сожаления и раскаяния.
   -Не могу понять, что вас так привлекает в этом? - Спросил Нисидзима, с неким недоверием изучая странную собеседницу.
   -Ваша остановка. - Произнесла женщина, глядя на Нисидзиму. - Как вовремя. Пригласите меня к себе.
   -Если вам этого так охотно, то не буду препятствовать. Но учтите, - Нисидзима держа даму под руку, вёл её к выходу, обозначившемуся двумя разъехавшимися в стороны дверьми, - вам может, не понравится то, что вы увидите.
   -Вы это о чём? - На лице женщины заплясала сальная улыбочка.
   Вслед за ними метнулась и Рицуко, таща за собой Маюми и Хакаси, стараясь сильно не спешить, но и не потерять странноватую парочку из виду. Она следовала за ними, таща за собой своих спутников.
  
   Незнакомка вела учителя Нисидзиму, положив себе на плечё его слегка странно сложённую руку. Её, похоже, ни сколько не пугала его изуродованная конечность, которую она держал своими руками, прижимая к себе его деформированное запястье. Она так мило улыбалась, что создавалось впечатление, что ей, во что бы то ни стало, хочется провести эту ночь с её знакомым - учителем Нисидзимой. Зверь в голове Нисидзимы завилял хвостом, но всё же не старался сорваться, а молчаливо и расчётливо, наблюдая и недоверчиво оглядываясь, продолжал оставаться в полной готовности к действиям.
   Странно и складно как-то всё выходило, что не могло ни насторожить видавшего виды зверя. Он всё ещё чувствовал чьё-то постороннее присутствие. Будто бы кто-то всё время следил за ними, наблюдая, ища слабости для нанесения молниеносного и смертоносного удара, способного сразить Кандзиро. Так оно и было. Рицуко не показывалась на глаза, ведя за собой тех, кто мог бы ей помочь. Незнакомка смеялась, как заведённая, отвешивая довольно плоские и сальные шутки. Как ни странно, но Рицуко видела, что учитель, такой серьёзный и собранный, смеётся взахлёб над этими пошлыми остротами пьяной женщины.
   -Рицуко? Может, всё же отправимся домой? - тихонько произнесла Маюми, слегка тронув плечо подруги. - Поздно. Завтра в школу...
   -Разве не ясно ещё? - Влез Хакаси, шепча с шипением гремучей змеи, с характерным не многим людям шуршаньем. - Она всерьёз решила разобраться с этим типом. Ты её знаешь, она не отступит.
   Девочка понуро кивнула, понимая, что парень был прав.
   -Она, как гиена, никогда не разожмёт своей хватки, если её челюсти сомкнулись на чьей-либо шее. Она сильная и такая.... Такая...
   -Ещё одно сравнение, и тебе не чем станет смотреть "Дискавери" - Злобно зашептала Рицуко.
   -Эй, не злись. Смотри. - Хакаси указал на странную парочку.
   -Что? - Рицуко обернулась.
   -Мы уже достаточно далеко от людных мест. - Начал Нисидзима. - Может, всё-таки расскажешь, что тебя так привлекает в этих военных ужасах?
   -Ладно, расскажу, если ты этого хочешь. - Она перестала смеяться. - Слушай же.
   -Да, не забудь рассказать, почему ты пристала именно ко мне.
   Незнакомка кивнула, молча, подтвердив согласие дать ответ.
   -Тебе никогда не хотелось ощутить...?
   -Ну, скажем, да! - Оборвал её Нисидзима. - Хотелось, и до сих пор хочу вновь это почувствовать.
   -О да, мне видна твоя тайна, которую ты так прячешь от остальных, ревностно храня её неприкосновенность. Ты уже чувствовал это, ты прикоснулся к силе божественного ветра! - Незнакомка отпихнула учителя Нисидзиму с неимоверной силой, такой, что он отшатнулся на три шага назад. - Что ты скажешь на то, что я просто разнесу весть о том, кто бродит...
   -Заткнись! - прорычал Нисидзима, усыпляя в себе человека.
   -Ну, что, не нравится? - Кандзиро ощутил прилив сил, чувствуя, что человек начал борьбу. - О, ты теперь не такой, как раньше.
   -Кто ты? Почему преследуешь меня? - Кандзиро говорил спокойно и собранно, чтобы сохранить душевное равновесие. Он балансировал на грани, тонкой и зыбкой.
   -Хах, какой смешной, смешной и глупый. А ещё учителем зовёшься.
   Прейдя в себя, Нисидзима сделал небыстрый рывок вперёд, чтобы схватить незнакомку, которая сейчас казалась трезвой, как стёклышко. Неудача. От быстрого движения рук женщины он отлетел на три метра назад, со страшной силой ударившись спиной об асфальт. Кандзиро даже сразу не понял, что же произошло мгновение назад. Зверь гневно щелкнул зубами, отбросив человека назад. Учитель Нисидзима моментально вскочил на ноги, встав на корточки, направил озлобленный взор на незнакомку.
   -Ты хоть знаешь, кому ты должен сказать спасибо за всё? - Она ехидно улыбнулась. - Неужели ты не помнишь?
   -Нет! Я ничего не помню! - Выпалил Кандзиро, вновь дав человеку силы оттеснить зверя. - Зачем тебе это всё? Неужели я должен знать, что ты имеешь в виду.
   -Печально, очень печально. Посмотри на себя, учитель Нисидзима. Ты же ослаб. - Кандзиро упал на одно колено, чувствуя, что не в силах держать равновесие, стоя на двух ногах.
   Зверь отступил и отправился отдыхать. На плечи учителя рухнул почти неподъёмный груз усталости.
   -Какого чёрта? Почему мне так тяжело держаться на ногах? - Кандзиро ощутил, как ему стало тяжело дышать.
   -Неужели ещё не понял? Ты не способен этого выносить продолжительное время. Ты истощаешь себя. Только и всего. - Он чувствовал, как мерзко и нагло заливался нечеловеческим хохотом зверь, брызжа слюной.
   Незнакомка развернулась, гордо идя, прочь от ослабшего Кандзиро, не способного даже защитить себя. Он был так ослаблен, что еле-еле не сдавал позиции непобедимому и неумолимому зверю - сну. Вскоре женщина исчезла из виду, растаяв в бурой дымке ночных улиц города. Кандзиро шарил внутри себя, ища хоть немножко сил, чтобы войти в дом, чтобы не отключиться на улице, совсем недалеко от своего жилья.
   -Ну и ну, и что тебе сделал этот мусор? - Хакаси ткнул пальцем на шатавшегося из стороны в сторону учителя. - Вы же сами справитесь с ним, он же в хлам рассыпается.
   -Тебя это не касается, просто скажи, договорились, или как? - Рицуко, похоже, радовало то, что сейчас учитель, надоедливый и наглый школьный учитель был сейчас не в лучшем положении, еле-еле волоча ноги, идя к своему дому.
   -Мы с ним пообщаемся, вежливо и дружелюбно, - Хакаси махнул рукой, уходя в сторону дома Нисидзимы.
   Рицуко лишь кивнула, положив ладонь на плечико Маюми. Девочка была рада оставить мир вечерних улиц, улиц полнящихся опасностями, похуже неприятных преподавателей. Ей не хотелось остаться один-на-один с тёмными закоулками города, особенно в тёмное время суток, поэтому она буквально потянула Рицуко за собой, к станции метро. Та не сопротивлялась, радуясь своей новой победе. Хакаси из банды байкеров и хулиганов - настоящих головорезов и бесшабашных подонков, о которых испуганные люди слагают ужасающие легенды, по сравнению с которыми любое творение писателей - мастеров хорора, просто анекдот, шутливый и забавный. Маюми буквально умоляла своим детским напуганным взглядом уйти подальше от дома учителя, на что Рицуко отвечала, лишь молчаливо кивая, будто бы понимая, чего хотела её подруга.
   Они быстро убрались из этой части города, сев на попутный поезд. День был слишком долгим и утомительным, чтобы жаждать его продолжения.
  
  
   -Рицуко, тебе когда-нибудь снились одни и те же кошмары..?
   -В смысле...? - Настороженно взглянув на сидящую рядом девочку, произнесла Рицуко, сложив руки под голову.
   -Ну, когда один и тот же страшный сон повторяется вновь и вновь, при том не просто повторяется действие в действие, а обрастает всё новыми подробностями.
   -Ничего особенного, это, наверное, связано с какими-нибудь внешними раздражителями... - бросила Рицуко, даже не глядя на собеседницу.
   -Ничего себе, видеть этого типа, у меня просто сил нет! Он каждый раз вновь и вновь, с постоянством часового механизма, притаскивает меня в это отвратительное помещение, чтобы издеваться, просто часами издеваться надо мной! Я не могу этого выносить, Рицуко, прошу тебя, останься, хотя бы на сегодня, пожалуйста, мне не вынести этого... - Глаза девочки умоляюще смотрели на Рицуко, находившуюся в лёгком недоумении.
   -Постой, какой тип? Я не смогу тебе помочь, если не узнаю кто это.
   Руки девочки дрожали, когда она пыталась вспомнить, как выглядит её мучитель.
   -Я, просто я не помню. - Но в эти секунды ей виделась тёмная фигура, будто бы объятая мраком, высившаяся прямо за спиной её подруги. - Он, он просто похож на...
   -На кого?
   -Это человек, образ которого всё время в тени. Он скрыт ею даже на свету, он будто бы состоит из неё... - личико девочки исказил образ, всплывший в её памяти. - Он высокий, как...
   -Как кто? Может, ты сможешь его описание поточнее, это может помочь.
   -Точно?
   -Конечно. Не сомневайся.
   -Он чем-то похож на нашего учителя... - Маюми резко обернулась, вздрогнув от ужаса.
   -Что там? - Рицуко отскочила в угол комнаты, чтобы встретить врага, осыпав его градом ударов, но никого и ничего, кроме обычного интерьера комнатки подруги она не увидела.
   -Прости, мне показалось, что он сидит около моего столика. Нагло так, вонзив в меня свои жёлтые горящие глаза, такие холодные, холодные...
   Рицуко вернулась на своё место, лишь снисходительно вздохнув.
   -Может, есть что-то ещё, например, какая-нибудь деталь одежды?
   -Он носит грязный фартук, который перепачкан чем-то жёлтым и тёмно-рыжим. Он забрызган кровью. - Маюми вся побледнела от ужаса, когда, закрыв глаза, резко их раскрыв, вздрогнула.
   Даже сидящая рядом девушка ощутила вибрацию дрожи, поразившей тельце Маюми. Похоже, это не шутка, придуманная чтобы позлить гордую и бесстрашную Рицуко.
   -Чёрный человек, совершенно чёрный, как в сумраке, скрытый этой мрачной дымкой, носящий окровавленные вещи... - Рицуко призадумалась, вспоминая некоторые книжки, которые когда-то читала, когда ещё посещала библиотеку. - А от него не исходит запаха Гнили? Может гнилого мяса?
   -От него пахнет смертью, настоящей смертью, которая где-то рядом, бродит неподалёку, ждёт, пока кто-нибудь зазевается. Откуда ты знаешь? Ты тоже его видела? - Девочка прижалась к подруге, ища у неё ответа и помощи. - Пожалуйста, ответь, ты видела его, ты знаешь кто он и почему...?
   -Ай, подожди. - Рицуко отодвинула девочку на прежнее место, еле разжав ей руки, сжавшиеся на талии подруги. - Этот образ достаточно хорошо изучен. - В глазках Маюми появился немой вопрос. - Его, Роджер Райт - известный психолог, обозначил, как "чёрного человека". Ничего необычного. Он является ни чем иным, как стереотипным образом, который на основе учения Юнга об архетипах, являясь ни чем иным, как образом, навязанным человеку его подсознанием, предупреждает о том, что равновесие, хрупкое равновесие в тебе может быть нарушено, каким-либо переживанием внешнего явления, например, очень страшного события. Большого потрясения.
   -Рицуко...? - Тихонько произнесла Маюми.
   -Что?
   -С тобой всё в порядке?
   -В полном. Просто, эти вещи всплыли на поверхность, когда ты заговорила о том, что ты видела чёрного человека. - Лицо Рицуко изменилось. Эта тема явно была ей совсем неприятна. - Не спрашивай меня, пожалуйста. Мне не хотелось бы вспоминать об этом, тем более, сейчас.
   -Хорошо, я не буду говорить об этом, обещаю. - Девочка села поближе, слегка сдвинув одеяло, устроившись поудобнее на белой простыни. - Прошу, побудь со мной, чтобы мне не было так страшно.
   -Тебе не стоит бояться его. Чёрный человек это лишь предупреждение, которое посылает твоя психика, чтобы дать тебе понять, что пришло самое время отдохнуть. Расслабься, успокойся, всё будет великолепно.
   -Может, ты ошибаешься? Он совсем не выглядит как предупреждение. Просто останься. Мне это важно и так нужно, что сил нет. - Взгляд Маюми вновь стал умоляющим. Она искала защиты.
   -Мне, действительно, остаться здесь?
   -Да, пожалуйста, с тобой я просто уверена, что мой сон будет в безопасности.
   -Ладно. - Рицуко согласилась, лишь потому, что не могла противиться столь милому умоляющему взгляду Маюми.
  
  
   -Гори оно огнём!
   В стену врезалась, разлетевшись вдребезги, небольшая ваза из чёрного стекла. Это была одна из немногих изящных вещей, которые были в квартирке учителя Нисидзимы.
   -Что за день?! То, значит, разденься перед этой ненормальной управляющей - мадам Такеучи, то, извините, втоптан в грязь этой, взявшейся из ниоткуда, выскочкой. - Зверь бушевал, мечась в тесном теле, словно белка в колесе. Его раскалял гнев, одновременно поднимая и температуру тела Кандзиро. В висках застучало и заболело. - Ой, чёрт.... Ещё заболеть не хватало... - Кандзиро схватился за голову, пошатнувшись, рухнул на пол. - Что же всё равно, происходит? Что за сны преследуют меня? Почему?!
   Ответ, казалось, вертелся у него на языке, будто бы сам собой приходил на ум. От ощущения близости истины сводило зубы, но оно всё ещё было недосягаемо, как и необходимая истина. Кандзиро чувствовал, как что-то внутри начало истошно выть, когда он вновь прокрутил в голове свой недавний сон, когда он встретил зверя. Чёрного, сильного, непокорного и властного на своей территории, зверя. Он, будто бы крался по равнинам его сознания. Его образ захватывал его внимание, фокусировал на себе все мысли, все чувства, все переживания. Но, вскоре что-то вновь напомнило об утрате чего-то близкого и безмерно родного. Тяжесть этого казалась нестерпимой. Настолько, что Кандзиро не удержавшись, завыл, словно израненный зверь.
   -О, я ничего, совсем ничего не помню о том, что происходило в моменты гнева. В те самые моменты, когда я ощущал гнев и такой великий подъём сил, и гордость, и блаженство, и... и... - Он резко замер. - И, пустота... Ничего, кроме жалких обрывков и иллюзий, которые мне навязал лишь один человек - я сам. Почему? Почему же, они такие неуловимые и невесомые, почему их крылышки такие тонкие, не то что у стальных птиц, которые могли стать моими союзниками? Почему они так беспечны? Что даёт им силы так прелестно порхать, подобно ангелам? Может они и есть ангелы...? - Кандзиро вновь завыл, ощутив, что его вновь съедает чувство неимоверной утраты. Оно снова, подобно чёрному наглому и жадному до еды, пауку, одним скачком захватило его разум.
   За тонкой деревянной дверью в погружённом в полумрак коридоре, под светильником, лившим на тёмные обои свой тусклый свет, стоял высокий молодой человек в чёрной школьной форме, которая, как ни странно, подчёркивала его спортивное сложение. Улыбка змеилась на его губам, придавая его облику какой-то зловещий, недобрый, вид. Он курил, втягивая дым с такой силой, что сигарета таяла буквально за четыре-пять затяжек. Выпуская клубы серого лёгкого дыма, он посмеивался, слушая всё, что творилось в квартире учителя Нисидзимы, оценивая, что творится с самим Нисидзимой. Он вынул из кармана брюк новенький сотовый телефон. Оглядел его чистенький корпус, покрытый отполированным металлом. Нажал кнопку активации, после чего набрал номер, который он помнил наизусть. В трубке раздались длинные гудки. Он долго и напряжённо ждал ответа, слушая периодичные сигналы.
   -Да, слушаю. - Это был голос Рицуко.
   -Знаешь, подруга, ты не говорила мне о том, что этот тип с головой совсем не дружит.
   -Хакаси, что ты имеешь в виду, говоря "с головой не дружит"? Что тебя натолкнуло на подобные мысли. Он извращенец, это факт, но он не так безумен, а жаль...
   -Ошибаешься, он - это нечто.
   -Что с этим уродом не так? - Рицуко была весьма недовольна звонком знакомого.
   -Ты бы слышала его. Разговаривает сам с собой, при чём так, будто бы это делают разные люди, сам за что-то проклинает себя, или ревёт, как зверь. - Хакаси усмехнулся, вновь видя выглянувшую женщину из двери соседней квартиры. - Он даже соседей пугает. Он просто молоток, да ещё и психопат, каких мало. Неужели ты действительно хочешь, чтобы мои знакомые его отделали? Жизнь ведь над ним и так поиздевалась.
   -Он ни чем не отличается от мерзких извращенцев-учителей, которые... - Судя по голосу, Рицуко чуть не сорвалась, когда к её глазам подкатили потоки слёз, вызванные реакцией организма на воспоминания.
   -С тобой всё нормально? Рицуко, ты сама не своя. - Хакаси вновь взглянул на дверь, за которой находилась маленькая, бедно обставленная квартирка учителя.
   -Да, в полном. - Тон её голоса вернулся к норме. - Будут особо важные новости, звони, не раздумывай. А пока не беспокой, я занята.
   -Принято. - Хакаси отключил мобильный, продолжая слушать тихий голос Учителя Нисидзимы, доносившийся из-за двери.
   Зверь тихо дремал, чувствуя покой, в то самое время, когда человек вовсю старался привести мысли в порядок, аккуратно раскладывая события странных снов, личные наблюдения и вещи, рассказанные незнакомкой. Целостности в получавшейся картине не было, как не было. Огромные прорехи в памяти оставались почти такими же, как и были, даже после того, как Кандзиро пытался их заполнить тем, что он о себе вспомнил или видел во снах. Картина выходила странная, если не сказать, параноидальная. Разметав эти мысли, человек ощутил, как на их место приходят другие, от которых его охватила гордость.
   -Да, нет ничего более приятного, чем нажимать пальцами на гашетку - странный и привлекательный своим несложным строением механизм. О, да, чувствуешь себя духом дождя, духом, способный лишь усилием воли создать непрерывный поток раскалённого свинца, способного разорвать в клочья всякого, кто встанет на его пути. Сила бога была в моих руках, она наполняла мои лёгкие, пробегала по аорте к сердцу, а оттуда разбежалась, питая каждую клеточку моего тела. - Кандзиро стоял на коленях, держа в руках старую выцветшую фотографию человека в лётной форме, стоящего на фоне грозной боевой машины - "Мицубиси - Зеро". - Да, я помню, как эта божественная сила дала мне возможность нанести последний мой удар, удар равный по силе лишь мощной огненной буре, обладающей столь сокрушительной великой силой, что хватит сравнять с землёй несколько жилых домов. Это и был божественный ветер, напитавший меня своей силой, совершивший метаморфические превращения великого железного орла в огненного феникса, чьи пламенные крылья и смертоносное дыхание несут противнику гибель. Нежный, столь нежный цвет сакуры, вспыхнул так ярко, что мне казалось, что я вот-вот ослепну. Это пламя заставило меня вспомнить о том, как пылает моё сердце, заходясь в бешеном ритме, когда мой разум отдан исполнению моего долгу перед Божественным. - Кандзиро стряхнул со щеки слезу, вспомнив ещё одно событие, принесшее весть, начисто разрушившую всё, абсолютно всё, во что он верил, ради чего готов был отдать свою жизнь.
   Он повесил фотографию на стену - туда, где висели остальные. Неужели это того стоило? Кандзиро шагнул обратно к центру большой комнаты, взяв с чёрного лакированного столика пиалу со специально заваренным очень крепким зелёным чаем. Сделав два сильных и быстрых глотка, он перевёл дыхание, ощутив, как его скорбь по утраченному и былым временам поутихла, оставив в душе не пустоту, а поселив в ней понимание смысла поступков его самого и поступков Божественного. Ему стало легче, и намного.
   -Это нужно пережить, просто пережить, стиснув зубы, открыв душу... - Кандзиро отставил пиалу обратно на чёрный резной столик. - Я должен, должен сделать что-то хорошее и светлое. Да, я должен нести свет, настоящий свет... - В этот момент в его голове замелькали образы улыбавшихся школьников, которых ему довелось учить.
   Но, что-то всё равно насторожило его в этих словах. В них его подкупали, как искренность и благородство намерений, так и достижимость поставленной цели. И всё же, какая-то микроскопическая частичка его души, чувствуя его намерения и веру в светлое, начала странным образом вибрировать в предвкушении чего-то тайного, что всё ещё таилось в глубинах памяти, доступ к которой был начисто отрезан. И шансы того, что это когда-нибудь будет снова открыто, казались Кандзиро величиной, постоянно стремящейся к нулю.
   -Что ж, ладно, - бросил в пустоту Хакаси, выдохнув облачко едкого сигаретного дыма, - сделаем это. Каким бы жалким извращенцем, или полностью свихнувшимся челом, ты ни был, тебе не уйти. - Он любил бросить в тишину что-нибудь пафосное, особенно, когда сам верил в то, что говорил. - У тебя ещё один день, чел, радуйся и живи, пока.
   Он развернулся, уходя, бросив последний взгляд на тонкую дверь, за которой скрывалась квартира учителя, которому не посчастливилось стать мишенью. Он ушёл, оставив Кандзиро один на один с его собственными муками. Муки и раскаяние было, но Кандзиро сам не знал, за что он должен молить бога о прощении и не мог вспомнить то, в чём должен был раскаяться, но таки не сделал этого. Тяжесть на плечах нещадно прижимала его лёгкую невесомую душу к земле, не давая воспарить, стать свободной. Словно многопудовая гиря груз вины держал его, не давая спокойно спать. Наверное, было, за что богам посылать ему кошмары, которые были кошмарнее всего, что, мог придумать человек. Вновь ему предстояло встретить эти кошмары, которые словно свора бешеных псов готовы были рвать его разум на части всю ночь, которая могла показаться целой вечностью по сравнению с днём. Опять ему предстояло, сомкнув веки молить богов о том, чтобы те не тянули с тем, чтобы послать в этот мир рассвет, который мог спасти его от кошмаров, напитав тело энергией утреннего солнца, способной уберечь его от кошмаров хотя бы на один жалкий день. День, который был, не так долог, особенно если считать, что Кандзиро имел возможность слегка вздремнуть пока ехал в метро. Короткий промежуток времени был лучше, чем полное отсутствие крепкого здорового сна.
  
  
   -Кто звонил? - Маюми вошла в комнату, уже готовясь ко сну.
   -Так, это всего лишь друг. Друг, который кое-что должен сделать. - Рицуко была довольна, предвкушая то, что Хакаси и его ребята сделают с наглым и противным ей учителем Нисидзимой.
   -Ты, наверное, очень довольна. - В голосе Маюми не было и малейшего намёка на радость.
   Она прекрасно поняла, кто и по какому поводу звонил. Это не могло ей понравиться. Чужие страдания не доставляли ей ни малейшего удовольствия. Странное чувство забилось у неё внутри, когда она взглянула в глаза сидящей в кресле Рицуко. То, что сияло в её глазах, можно было назвать чем-то наподобие счастья. Ей было приятно знать, что её враг получит своё.
   -Рицуко... - Девушка обратила внимание на Маюми. - Почему ты это делаешь?
   -Что я делаю?
   -Откуда взялась эта вражда? Это ведь нехорошо, делать подобное.
   -Ты не знаешь ничего! Он... - Рицуко начала закипать, припомнив нечто из не столь далёкого прошлого. - Он это заслужил!
   -Понимаю. Но, мне не ясно чем он заслужил это, неужели только тем, что отказался идти у нас на поводу? - Маюми знала, что могло последовать за подобным вопросом.
   -Он виноват, как и другие... - те что были до него. Он ни чем не лучше остальных. Он даже агрессивнее и злее всех остальных, - Рицуко было тяжело говорить, потому что к её горлу подкатил ком. - Они, все они только и ждут, что ты потеряешь бдительность... им всем нужно обмануть тебя... - Маюми видела, как всегда сильная Рицуко была слаба, как никогда. Её что-то разъедало изнутри, словно самая едкая и густая кислота, способная сотни лет разъедать что угодно, даже камень.
   -Что произошло? Рицуко, почему ты так хочешь оградить меня от него, он же как ни как наш учитель? Мы должны были дать ему хоть один шанс.
   -Этому не бывать. Я не позволю! - Рицуко резко встала и отошла к небольшому окну.
   -От чего же ты хочешь меня защитить, почему? Мне нужно это знать... - Маюми взглянула на свою подругу, молча смотревшую в окно.
   -Он такой же извращенец, долбанный грязный извращенец... Я видела это в его глазах... они холодные, неискренние. - Рицуко прилагала огромные усилия, чтобы не разрыдаться. - Я не позволю ему даже дотронуться до тебя даже пальцем.... Я лучше убью его, чем позволю сделать что-то с тобой... - Маюми застыла в оцепенении, которое стало порождением её осознания, закравшегося в голову. - Будь спокойна, у меня хватит духу сделать это...!
   -Неужели... Рицуко...? - Маюми протянула к ней свою руку, чтобы притронуться к сильному плечу, ослабевшей подруги. - Я не хотела...
   Быстро развернувшись, Рицуко несильно оттолкнула руку Маюми, только, чтобы она её сейчас не касалась. Ей казалось, что она была покрыта грязью, липкой несмываемой, словно нефть или мазут, грязью. Это нечто напоминало ей дёготь. Она это сделала, не желая, чтобы столь милая и невинная Маюми не коснулась её, рискуя вымазаться этой грязью.
   "Ты, столь чистая, столь милая и невинная, как ангел... Ты не должна даже притрагиваться к такой, как я..." - медленно, подобно змее, готовящейся к атаке, ползли едкие мысли.
   -Я, честно, не хотела... Я не знала... - Начала было Маюми.
   -Не касайся меня. Прошу, не делай этого.... Ты слишком чиста, чтобы сделать подобное... - Эта фраза далась Рицуко с особым трудом, она даже не поняла, как она только смогла это выговорить. - Он зло, как и те, кто был до него... Они все смотрели на тебя, как на запретный плод, в мыслях пытаясь породить на свет страшный план, в котором его срывают....
   -Мне страшно и стыдно это слушать.... Не говори этого, пожалуйста, Рицуко...
   -Но, мне пришлось испытать на себе всю ярость, которую в себе взращивала та стерва, что была учителем в нашем классе до этого ненормального.... - В глазах Маюми заплясали искорки страха.
   -Что она сделала с тобой, скажи, пожалуйста, тебе нужно с кем-нибудь поделиться... - Рицуко покачала головой, отвергая предложение подруги.
   -Нет, тебе не нужно этого касаться, не то, что такой девушке, какой стала я... - Рицуко молча смотрела на Маюми полными слёз глазами.
   -Прошу тебя, не оставляй меня...
   -Ни за что.... Я не оставлю тебя. - Маюми заметила, как улыбка, почти незаметная, лёгкая и чистая, зародилась в уголках губ Рицуко. Она была, словно заворожена. Глядя на Маюми.
   -Ты переночуешь здесь, у меня в комнате? - С надеждой спросила девочка.
   -Да, я сделаю это.
  
  
   Помещение, серое, сырое, до краёв наполненное сумраком, не таким густым, что способен поглотить все детали и очертания предметов, а всего лишь лёгкий полумрак. Стены, ровные стены, выложенные некрупной серой плиткой, что позволило бы их легко отмыть от того, чем довольно часто окропляло их. Впереди дверь, небольшая, железная, полностью ржавая дверь, старая настолько, что, казалось, вот-вот рассыплется от лёгкого прикосновения к ней. Справа в стене было множество маленьких прямоугольных дверец, располагавшихся одна над другой. От них исходил леденящий не только тело, но и душу, холод. Номера на дверцах были стерты, или просто замазаны чем-то бордовым и поблёскивавшим в полумраке помещения. Лёгкий сквозняк, словно зверь начал метаться в ногах, стоявшей посреди этого помещения, Рицуко.
   Её удивление не видело границ. Её глаза широко раскрылись, когда она поняла, куда попала в данный момент.
   "Это морг, настоящий, и такой реальный, что по спине мурашки бегут.... Неужели, я попала сюда, всё просто невообразимо реально..." - она подошла к стене с несколькими холодильниками, которые были в неё встроены.
   Прикоснувшись к холодной и грязной дверце, она ощутила, как внутри что-то шевельнулось. Она тут же убрала руку, слыша, что внутри кто-то с нечеловеческим рвением пытается выбраться на свободу. Рицуко хотела, было открыть и выпустить страдальца на волю, но скрежет когтей, огромных острых когтей, по металлу остановил её, заставив сделать несколько шагов в сторону.
   Как только она это сделала, нечто в холодильнике тут же утихло. Вновь всё поглотила оглушительная тишина. Рицуко взволнованно взглянула на ржавую дверь впереди. Она буквально притягивала к себе взгляд, словно магнит. От неё исходило нечто неуловимое, неосязаемое, то, что так манило к себе, звало заглянуть за этот кусок металла, который уже давно весь изъела ржавчина. Рицуко, повинуясь инстинкту начала медленно, шаг за шагом, приближаться к двери, чтобы заглянуть, что же таится за ней.
   В следующую секунду, когда до двери оставалось всего два шага, справа от неё в самом углу комнату, словно ниоткуда, появился учитель Нисидзима. Рицуко отскочила в сторону от неожиданности. Тот даже внимания на неё не обратил, просто сидел, что-то шепча в пустоту, держась руками за голову. Она, было, хотела с криком наброситься на него, но её остановил приглушённый пронзительный крик.
   "Этот голос звучит так знакомо.... Нет! Маюми!" - Рицуко с силой, всем своим весом налетела на дверь, стараясь выбить её, чтобы попасть в ту комнату, которую та скрывала за собой.
   Дверь была хоть и насквозь ржавой, но всё же держала удар, не то, что удар, она даже не дрогнула. Рицуко приложила все свои силы, чтобы попытаться сдвинуть дверную ручку. Безрезультатно.
   -Чёрт! Она, что, сейфовая?! - Её вопрос был направлен скорее в пустоту, чем к находившемуся недалеко учителю.
   Вновь из-за этой странной двери раздался крик, от которого всё внутри Рицуко, просто оборвалось. Она продолжала пытаться либо открыть, либо выбить эту старую дверь. Ничего, она прочно стояла настороже того, что таилось за ней. Рицуко поняла, что ей не преодолеть преграды, разделявшей её и Маюми. Последняя, очевидно, нуждалась в её помощи, как никогда. Неожиданно для неё, Кандзиро, не прекращая шептать, что-то себе под нос, подошёл к двери, склонившись над обессилившей девушкой.
   -Тебе правда хочется попасть туда?
   -Заткнись! Уйди от меня, извращенец чёртов! Или я...!
   -Не надо этого. - Кандзиро сделал шаг назад, чтобы быть готовым уклониться от возможного удара. - Ты сможешь туда пробраться. Я тебе помогу.
   -Что? - В глазах девушки засиял огонёк надежды.
   -Да, но я не уверен, что ты хотела бы оказаться там. - Он поморщил лоб, думая над происходящим. - Да, но сначала ты должна дать мне обещание.
   -Чего тебе надо, подонок! - Рицуко слышала крик с другой стороны двери, чувствуя свою беспомощность. - Говори, говори всё, что пришло в твой извращённый ум! Быстрее! - Она была в отчаянии.
   -Я приоткрою эту завесу, сделаю грань ещё тоньше, чем она есть. Но ты, должна будешь рассказать мне, что там сокрыто, что там скрыто от меня. Сам я туда попасть не могу.
   -Прямо-таки и не можешь?!
   -Нет, я погибну.
   -Действуй, быстрее! - Рицуко отошла от двери, подпустив ближе к ней учителя.
   Тот всего лишь дёрнул за ручку, как дверь бесшумно отворилась, но не до конца. Он чуть приоткрыл её, настолько, чтобы образовался тоненький зазор, через который даже при сильном желании нельзя было рассмотреть, что скрывал полумрак другой комнаты.
   -Иди, мне нельзя туда входить и даже смотреть. А тебе туда попасть больше ничего не в силах помешать. Грань столь тонка, что я долго на ней не удержусь. - На его лице отразилась крайняя степень напряжения. - Не тяни.
   Рицуко метнулась к двери, рывком отворила её, бросившись в комнату за ней. Стоило ей покинуть комнату, где остался Кандзиро, как дверь моментально и со страшной силой захлопнулась, возвестив девушку об этом глухим металлическим скрежетом. Лишь скрипнули петли и грохот смыкания двери с косяком. Рицуко, открыла глаза, которые рефлекторно были закрыты при прыжке из одной тёмной комнаты в другую, ещё более тёмную. Открыв их, она замерла, оцепенев от ожидавшего её там зрелища. Перед ней в центре комнаты находился огромный металлический стол, похожий на столы в операционных, но более древний. Такие можно было увидеть лишь в старых фильмах. На нём лежала Маюми. На ней была школьная форма, но отличавшаяся от той, что она носила. Эта форма была не хуже той, что носила Маюми, она была просто другой, более старой.
   Но, что это? Позади операционного стола возникла тёмная фигура. Некто тёмный, скрытый пеленой мрака, молча смотрел на Маюми, не обращая внимания на ворвавшуюся в комнату Рицуко. Он будто бы не замечал её, словно её и не было. Его внимание было сосредоточено на, лежавшей прямо перед ним, на столе, Маюми. На личике девочки виднелась небольшая ссадина. Приблизившись к столу, Рицуко пригляделась к образу подруги. Её сознание взорвалось гневом.
   Бёдра и луки девочки были покрыты внушительных размеров синяками и царапинами. Девочка дрожала, боясь открыть глаза, крепко сомкнув их, не давая возможности обладателю столь странной внешности - странному типу, стоявшему рядом, узреть страх в её глазах. Она даже не шевелилась, делая вид, что находится без сознания, однако от этого незнакомец не потерял к ней интереса. Рицуко видела это, чувствуя, как где-то внутри неё вскипает ярость. Её чувства смешались во взрывоопасную единую смесь, вся энергия которой уже нашла вектор. Кулаки Рицуко сжались. Она направилась к столу, чтобы сделать то, ради чего она здесь.
   -Эй! - Крикнула она, стараясь одним лишь голосом вселить страх и поставить незнакомца на место. - Убери лапы от неё, иначе я за себя не в ответе! - Никаких действий не последовало, незнакомец лишь прищурив глаза, мельком исподлобья глянул на Рицуко.
   Девушка, продолжая движение, добавила.
   -Ну, пеняй на себя! - Но, на этот раз её крик был услышан.
   Незнакомец, отошёл на два шага назад от стола, разведя руки в стороны, показывая, что он не вооружён. На его лице змеилась наглая безумная улыбка. Она в то же время была и просто ужасающе мерзкой. Он Просто наблюдал за тем, как Рицуко подходит к столу, чтобы забрать подругу. Рицуко сделала ещё шаг, как её глаза сильно защипало, а носовые пазухи просто свело от поразившей их вони. Запах гнилого мяса, такой мерзкий и едкий выжигал носовые пазухи, заставляя желудок непроизвольно сжиматься. Рицуко, тем не менее, подошла к столу, коснувшись ладонью тёплой и влажной от слёз щеки Маюми. Та с силой сжала веки, начав судорожно и сильно отбиваться от возможного нападения. Рицуко еле уклонилась от рук подруги, перехватив их, не глядя на стоявшего с другой стороны от неё незнакомца. Его тёмная, скрытая во мгле фигура продолжал оставаться неподвижной.
   -Тш-ш-ш.... - Рицуко притянула подругу ближе к себе, стараясь успокоить её с помощью горячих объятий. - Не беспокойся, ты в безопасности, всё хорошо.... Маюми, это я, Рицуко, не бойся....
   Девочка всё ещё сопротивлялась, хотя всё равно чувствовалось, что она начала успокаиваться. Незнакомец был неподвижен. Вскоре Рицуко почувствовала, как Маюми совсем успокоилась, обняв своими истерзанными руками её за талию, прижимаясь, ища спасения.
   -Ты всё-таки пришла.... - В голосе девочки слышалась радость. - Я знала, что ты приёдёшь..., знала.
   -Мы уходим отсюда. - Эти слова, будто нож, вонзились в разум незнакомца.
   Улыбка в миг исчезла с его лица, сменившись оскалом недовольства. Он реагировал на всё, словно животное, лишённое своего животного облика, но ещё не забывшее своей истинной сущности. Его недовольный взгляд сверлил Рицуко, вселяя в девушку лёгкую неуверенность, но она и виду этого не подавала. Девушка, помогла Маюми спуститься со стола, придерживая её словно боясь потерять. Незнакомец, оставаясь на месте, как-то недобро, совсем по-звериному оскалившись, издал горловой, похожий на рычание, звук. Ему явно не нравилось то, что делала Рицуко.
   -И не смей даже думать о том, чтобы помешать мне! - Рявкнула в ответ на рычание, рассерженная девушка. - Ты же не станешь на нас лаять! И не совершишь никаких глупостей. - На эти язвительные фразы, он сорвал с себя выделявшийся на его фоне, пропитанный запахом разложения и кровью фартук, сделав широкий шаг вперёд, продолжая вонзать в девушек свой угрожающий взгляд.
   -Рицуко, - с надеждой в голосе произнесла Маюми, - забери меня отсюда, пожалуйста. Но, - она приблизила свои губы к ушку Рицуко, - он не человек...
   -Что? - Воскликнула Рицуко. - Как это? - Её глаза всё ещё держали странного субъекта в поле зрения.
   -Он, он... - Маюми зашептала что-то бессвязное. - Он зверь, настоящий...
   Девушка не хотела в это верить, но слегка растерялась, глядя, как незнакомец поставил сначала одну ногу на стол, затем другую. Он вытянулся в полный рост, так, что чуть не упирался головой в потолок. Его глаза, казалось светились, выделяясь на фоне его чёрного силуэта. Такой же яркой смотрелась, клыкастая нечеловеческая пасть, в которую превратился его рот. Девочка в ужасе задёргала кофточку Рицуко, начав кричать.
   -Пошли отсюда! Пошли! Нужно покинуть это место! Послушай меня, пожалуйста, послушай! - Рицуко начала медленно отходить назад, постепенно и почти незаметно ускоряя шаг.
   Её изумленный взор был направлен на незнакомца, который уже смутно напоминал человека. Его руки изменялись в нечто, походившее на лапы зверя. Пальцы укорачивались, а ногти превращались в длинные острые когти. Мышцы были настолько мощными, что под их напряжением начала рваться одежда. Она клочками осыпалась с незнакомца, подобно осенней листве, падавшей с дерева. Его ноги стали более мощными в бёдрах, оттого, что мышцы видоизменялись и увеличивались. Голени наоборот укоротились, а пятка начала медленно оттягиваться назад по причине того, что свод стопы распрямился и вытянулся почти на длину двух ладоней. Обувь просто лопнула, развалившись на ногах на куски, будучи разорванной когтями на мощных лапах, в которые превратились его ноги. Спина выгнулась, сгорбилась, лопатки сдвинулись вперёд, увеличив базу для передних конечностей. Грудная клетка снизу раздвинулась, образовав в груди место для видоизменившихся внутренних органов. Его сердце стало намного больше и сильнее человеческого. Лёгкие увеличили свой объём и способность к газообмену. Торс его стал мощным, как у огромного натренированного бойцового пса. Челюсти начали вытягиваться, вместе с ними вытянулся и нос, лоб сплющился, а уши заострились, придав его похожей на волчью морду, зловещий вид. Глаза стали жёлтыми, почти золотыми, испускавшими еле заметное свечение. Чёрная плотная и очень жёсткая шерсть блестела в полумраке.
   Рицуко и Маюми уже стояли у двери в другом конце комнаты, не отрывая взгляда от чудовища, смотревшего на них голодным и холодящим душу взглядом. Он словно кинжал вонзался в мозг, оставляя на нём уродливый шрам страха. Зверь спустился со стола, медленно, скалясь, направился к девушкам. Рицуко потянула за ручку двери, но та не поддалась, даже не шелохнулась. В душе Рицуко всё оборвалось, когда она почувствовала, как жизни её и Маюми, находятся в опасности. Зверь приближался, томя своё сознание неспешностью своих действий. Маюми тоже изо всех сил начала тянуть ручку двери, но и в очередной раз дверь не поддалась, оставшись недвижимой.
   За дверью что-то скрипнуло, и она поддалась, давая возможность Рицуко и Маюми покинуть комнату, где находился зверь. Он не ожидал ничего подобного. Его гнев воспламенил его разум, от чего его мышцы налились силой и напряглись, заставив жёсткую шерсть встать дыбом. Его слюна капала с острых клыков на холодный пол, оставляя мокрые следы. Чуя, что добыча ускользает, он совершил мощный и стремительный скачёк в сторону двери.
   Рицуко была намного проворнее, выскользнув из комнаты и утянув за собой Маюми, которая не сильно этому и сопротивлялась. Ржавая дверь моментально захлопнулась, оставив в соседней комнате разъярённого зверя один на один с самим собой. Его яростный рык оглашал оба помещения, при чём так, что, казалось, находился совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. От этого рыка кровь стыла в жилах. Уши начал резать, словно бритва, скрежет огромных острых когтей с другой стороны двери. Рицуко прижала Маюми к себе, радуясь спасению от зверя. Зверь продолжал ломиться, настолько сильно и настойчиво, что неимоверно прочная дверь дрогнула.
   Сидевшие перед дверью девушки смотрели на неё, ловя взглядом, как она под ударами животного начала поддаваться. Её петли начали слабеть и гнуться. Кандзиро катался по полу, будто бы звериный рёв и атаки на дверь причиняли ему невыносимые страдания. Рицуко с интересом придвинулась чуть ближе, испытывая интерес к причине странного припадка, который поразил учителя Нисидзиму, содрогавшегося от боли.
   -Стой! - Маюми не дала подруге притронуться ладонью к метавшемуся из стороны в сторону учителю. - Не трогай его! - В её глазах появился настоящий нечеловеческий, просто животный ужас, который просто обездвиживает, не давая мыслить здраво.
   Дверь вновь дрогнула под очередным ударом. Удар был настолько сильным, что с потолка упало несколько приклеенных к нему керамических плиток. Рицуко отодвинулась обратно к подруге, готовясь защитить её при первой опасности. В следующую секунду, когда, казалось, что зверь вот-вот ворвётся, всё стихло. Воцарилась тишина. Даже Кандзиро успокоился, оставаясь на полу без движения. Он вскоре, как ни в чем, ни бывало, поднялся на ноги, приняв вертикальное положение. Стоял он ровно, и по нему не было видно, что он пережил сильный болевой шок ещё две-три секунды назад. Его лицо совсем не отражало никаких эмоций, он просто, как загипнотизированный смотрел на дверь. Зверь молчал, как и не предпринимал попыток ворваться в комнату, где в данный момент скрывались девушки. Кандзиро неожиданно для Рицуко, улыбнулся. Маюми уныло потупила взгляд в пол.
   -Что весёлого, извращенец?! - Рявкнула девушка. - Ты чего затеял?! - Она следила за учителем Нисидзимой, видя, как он с невозмутимым видом, подошёл к двери, будто бы за ней не сидел зверь, готовый разорвать всех в клочья.
   -Ты разве не чувствуешь уважения? - Тихо, хриплым от холодного воздуха, произнёс учитель.
   -Что? - Рицуко не уловила, пока, сути происходящего, но была настороже, готовясь к худшему.
   -Неужели ты не видишь его безудержной мощи? Разве тебе не хотелось ощутить, как его челюсти смыкаются на твоём горле? - Девушка получала сюрприз за сюрпризом от судьбы, которая явно на них не скупилась. - Чувствовать, как вместе с одеждой, которую он рвёт в лоскуты, он отрывает от тебя огромные или не очень, куски плоти?
   -Ты что несёшь?! - Нисидзима уже был у самой двери, стоял, положив ладонь на ручку проржавевшей двери, будто бы стараясь испугать девушек ещё сильнее, чем было в данный момент.
   -Я чую, как в ваших телах от страха играет кровь.... Такая горячая, такая вязкая.... Неужели вы не чувствуете, как у вас начинают появляться тоненькие и хрупкие, невесомые крылья, которые помогут вашим душам...? - Его оборвал неожиданный возглас Рицуко.
   -Хренов извращенец, ты что, угрожаешь мне?! Я просто придушу тебя голыми руками! - Силы и гордость неспешно возвращались к девушке, которая, поднявшись с колен, направилась к Нисидзиме, который встречал её наглой улыбкой, похожей на улыбку оборотня, который находился за дверью.
   -Тогда ты не сильно обидишься. - Нагло улыбаясь, он с неимоверной лёгкостью отворил толстую ржавую дверь.
   За ней, уже изготовившись к броску, прижавшись всем телам к полу, запасая в лапах энергию для решительного и молниеносного прыжка. Казалось, что зверь тоже улыбался, глядя на то, как в ясных глазах Рицуко всё же затеплился огонёк ужаса. Кандзиро сделал шаг в сторону, чтобы не оказаться на линии броска. Зверь, хищно скаливший свои блестящие жёлтые клыки, не стал думать, просто высвободил огромный запас, накопленной в мышцах, энергии, бросившись на слегка растерянную Рицуко. Она даже крикнуть не успела. Воцарившуюся тишину, в следующую секунду, нарушил крик Маюми. Это был крик отчаяния, рождённый осознанием безысходности, рабской обречённости.
  
  
   -О, боги! - Рицуко вскрикнула, резко вскочив с кровати. Её спина и лоб были покрыты холодной испариной.
   Огляделась по сторонам. Рядом с улыбкой на лице спала Маюми. Она, похоже, наконец, видела светлый и счастливый сон. Ощущение кошмарного ночного ужаса улетучилось, не оставив и следа, стоило Рицуко лишь взглянуть на милую улыбку на личике спящей Маюми. Всё было тихо, тихо и спокойно. Она спала, как ангел, такой нежный и милый, беззаботный. Девушка почувствовала за собой лёгкий стыд, сожалея о том, что кричала. Она бы себе не простила, если бы стала причиной того, что ангел - Маюми, могла быть лишена своего умиротворённого сна, в котором она была счастлива.
   -Чёрт, приснится же такое.... - Рицуко спокойно опустилась на постель, стерев горячей ладонью со лба холодный пот.
   Она, не смотря на кошмар, вновь уснула легко и быстро. Это было необходимо, ведь завтра в школу.
  
  
   -"Ты сделал грань тоньше, зачем?" - Зазвучали мысли зверя в голове человека.
   Они находились всё в той же унылой комнате, в которой пол, стены и потолок были выложены серой плиткой. Горящие в темноте жёлтые глаза, были направлены прямо на Кандзиро, стоящего напротив зверя. Его удивление не находило ответов на множившиеся в геометрической прогрессии вопросы.
   -Что за порождение тёмных сил стоит предо мной? - Звери хищно оскалился, будто бы улыбаясь. - Кто держит предо мной слово?
   -"Ты сам держишь слово. Ты никогда не задавался вопросом о том, кто ты на самом деле? Неужели нет?" - Зверь сделал несколько небольших шажков в сторону человека. - "Разве ты не находил ответа на этот вопрос?"
   -Ты не можешь....
   -"А ты почём знаешь?" - Вновь вмешался зверь, огласив пространство мыслей своим хриплым беззвучным гласом. - "Я могу всё!"
   -Кто ты? Зачем ты здесь?
   -Ты знаешь, кто я такой, а если не знаешь, то догадываешься. - Глаза Кандзиро расширились, когда тёмный силуэт зверя приобрёл очертания человека, оставшись, всё таким же скрытым от прямого взора пеленой тьмы. - Грань стала невообразимо тонка, как тогда, до того, как ты сбежал с северных территорий, боясь преследования. Трусливо, не правда ли?
   -Ты мне не нужен. Я не тот, что был раньше - завистливый....
   -А ну заткнись! - Рявкнув, оборвал Кандзиро странный незнакомец. - Без меня ты ничто! - Он подошёл к стоявшему столбом, Кандзиро, вонзив в него взгляд, словно отравленный кинжал.
   Одним движением руки, он сбил учителя с ног. Толчок был настолько сильным, что Кандзиро проскользил на спине по плиточному полу до самой противоположной стены. Незнакомец вскоре оказался совсем рядом, стоял, разглядывая с высоты своего роста искажённое гримасой гнева, лицо учителя Нисидзимы. Учитель хотел было встать, но тяжёлый взгляд незнакомца, словно незримая тяжесть, прижал его к холодному полу, не давая возможности шевельнуть и пальцем.
   -Ты слаб, как никогда, прими это как данность. И радуйся, просто радуйся, прыгай от счастья, чёрт возьми, что я с тобой, что я.... - Он резко остановился, будто поймал себя на мысли, о чём-то, чего не стоило, или стоит, сказать. - Нет. В общем, я с тобой. Хочешь ты этого, или нет.
   Он быстро дошёл до открытой ржавой двери, захлопнув её, оставшись в одной комнате с учителем Нисидзимой. В следующую секунду дверь стала таять, делаясь прозрачной, пока совсем не исчезла.
   -С этих самых пор мы вместе! - Кандзиро видел, как всё вокруг него начало плыть, становясь нечётким. Всё расплывалось, превращаясь в поток бесформенной многоцветной жижи.
   -Что происходит?! - паника настигла Кандзиро, вцепившись в его горло.
   Незнакомец, вернее мутное пятно, в которое он превратился, продолжал что-то говорить, но вместо голоса слышалось странный прерывистый электрический звон. Вскоре всё слилось в серую единую дымку, а после и вовсе померкло. Вновь вернулось ощущение тяжести, саднящая давящая боль и чувство небольшого недомогания. Это могло означать лишь одно - Кандзиро проснулся.
   Он поднялся с полу, в том самом месте, где вчера потерял сознание. Он быстро метнулся в ванную комнату, чтобы принять душ и привести себя в порядок, ведь через час ему нужно быть на работе. Сделав всё, даже успев поесть, примерно за пятнадцать минут, Кандзиро выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Он бежал по лестнице, будто бы за ним гнались все демоны ада, жаждя его крови. Он не мог себе позволить опоздать на работу перед самыми выходными, тем боле в первую неделю. Это могло стать для него непростительной ошибкой, которая могла стать последней в его работе учителя. Не теряя времени - оббегая прохожих на улицах, он сбежал вниз по лестнице, ведущей к сердцу одной из станций подземки. Перемахнув через турникет, Кандзиро скрылся в толпе, вошедшей в один из вагонов поезда, который, казалось, вот-вот отправится по своему маршруту. Учитель Нисидзима буквально считал минуты, оставшиеся до начала занятий, молясь о том, чтобы не опоздать. Его не заботила боль, которая пронизывала его руки и ноги, как и боль, пронзавшая вместе с осколком его грудь, обычно не позволяя нормально и глубоко дышать. Он не задыхался даже от быстрого бега. От него же и не стала сильнее боль, сопровождавшая его всегда и везде. Он чувствовал внутри себя, как что-то в его душе начало резонировать, когда на табло над магнитными дверями загорелось название его станции. Он быстро выбежал из вагончика, побежав, прочь из унылого подземелья к солнечному свету. Кандзиро чувствовал, будто бы он опаздывает на похороны, на которых просто обязан быть. В какой-то момент ему в голову пришла мысль о том, что сегодня случится нечто особенное. Его одновременно посетили чувство радости и гордости, деля пространство с чувствами жалости и скорби. Странно, они были связаны с самим Нисидзимой.
   С ощущением, что бежит всё быстрей и быстрей к собственной гибели, Кандзиро выбежал из напоминавших морг подземелий, направившись прямиком к школе. Ему было наплевать на то, что он перебегал улицы на красный свет, буквально перепрыгивая через капоты движущихся машин. Его не заботило чувство, что смерть следует за ним, чтобы догнать и заключить в своих тёплых объятьях, даруя ему неземной покой. Но эта гонка напоминала долгую и изощрённую пытку, не спеша закончиться.
   Спустя лишь минуту, Кандзиро добежал до ворот школы. К большому белому зданию стягивались ученики. Они были радостными, чувствуя приближение выходного дня, к тому же у них и уроков сегодня было меньше, особенно, если учесть их обязательное присутствие на почти торжественной речи по поводу какого-то важного события, связанного с днём основания школы. Но у самого Кандзиро не было времени даже прислушаться к терзавшему его чувству тревоги. Переведя дух, он бросился бегом к зданию школы, стараясь успеть за две минуты подняться на пятый этаж, добежать до правого крыла, войти в класс и начать урок.
   Попытка была успешной. Уроки начались.
   Кандзиро был в ударе. Его лекция на тему пунических войн во время урока истории, как и рассказ о связи геометрии и тактике ведения боя, поразили всех учеников, которые обычно старались с завидным упорством срывать уроки учителя Нисидзимы. Теперь они были просто заворожены живостью учителя. Он был неподражаем, особенно говоря о вычислениях углов атаки осадных орудий, расписывая их в математических и физических формулах, подкрепляя написанное и сказанное незамысловатыми и понятными чертежами. Его лекции напоминали не прицельные удары знаниями по обширным незаинтересованным умам, а скорее безжалостную ковровую бомбардировку фактами. Он даже не чувствовал, как щель, слегка приоткрытой двери за ним наблюдала мадам Такеучи, поражаясь способностям нового преподавателя.
   -Что происходит? - Послышался за спиной тихий голос Маи - её младшей сестры.
   -Нисидзима нашёл ключ к умам этих хулиганов. Они его слушают, как загипнотизированные. Интересно, где он был раньше?
   -Не известно. Но есть удивительный факт, который ничего, кроме подозрений и интереса у меня не вызвал. - Маи начала что-то искать в своей сумке.
   -Какой факт? - Отвлеклась Кейко, ожидая новостей от сестры.
   -Вот. - Она протянула свёрток бумаги. - Это было, я даже сама удивилась, в историческом архиве нашей школьной библиотеки.
   Кейко развернула лист. Это была ксерокопия газетной статьи, одной из старых газет, при чём тридцати летней давности. Взглянув повнимательней, Кейко воскликнула:
   -Это же некролог.
   -Читай дальше, это не всё.
   В следующую секунду глаза Кейко Такеучи увеличились от поразившего её удивления.
   -"...При пожаре трагически погиб учитель класса 1/3 Нисидзима Кандзиро..." - Её лицо стало мертвенно бледным, когда она взглянула на приложенную к некрологу, фотографию. - Этого быть не может. Он тогда ещё на свет не родился....
   -Да, и ещё, я случайно слышала ваш разговор о взрыве, который нанёс ему увечья. Проверила и эти подробности. Прости, такая я, и другой вряд ли стану.
   Всё внимание удивлённой женщины было сосредоточено на её сестре.
   -Говори.
   -За последние лет сорок, несчастных случаев, вроде взрыва неразорвавшихся боеприпасов времён войны, на прогулочных судах не было. - Маи развела руками. - Остаётся лишь два предположения. Первое - он просто двойник и зовут его точно так же. Второе - он намного старше, чем указывается в его анкете.
   -Возможно, это ошибка. Это не может быть так.
   -Всё же он не был замечен в чём-то противозаконном.
   -Это ты тоже успела проверить? - Маи кивнула.
   -В школе святого Маруямы о нём отличного мнения. Никто из преподавателей не высказал ничего, кроме того, что он очень добр, собран, пунктуален, немного фанатичен, любит историю, поэзию, ну, или просто, человек с небольшими странностями. В общем, всё, как у всех. Ни чем не хуже и не лучше других. Живёт один.
   -Ты что, следила за ним? - Кейко улыбнулась, довольно удачно пошутив.
   -Это моя обязанность, - Маи не шутила. - Я обязана знать о тех, кто преподаёт в нашей школе почти всё. От этого зависит моральное состояние наших учеников.
   -Иногда поражаюсь, задаюсь вопросом: "кто здесь директор?".
   -То, что он имеет рекомендации другой школы, не убедило меня в том, что он не мог сделать того, в чём его могли обвинить. Он не тот человек, кому бы я доверила свою дочь или сына. О том, чтобы он дальше работал в нашей школе, всегда для меня будет открыт.
   -Почему ты так категорична? Его вина, в том, в чём его обвиняют, пока не подтвердилась, а то, что он похож на человека из газетной статьи, всего лишь совпадение.
   -Что ж, может быть. - Маи развела руками.
   Секунду спустя, прозвучал звонок, возвестивший об окончании очередного урока. Женщины быстро ушли испод двери кабинета, направившись в сторону кабинетов директора и заместителя директора.
  
  
   -Вопросы будут? - Поинтересовался учитель Нисидзима.
   -Будут. - Руку подняла Рицуко. - Учитель, откуда вы столько знаете о боевых построениях и углах смещения, особенно в воздушных боях?
   -Маньячка, военная маньячка... - Зашептались позади неё.
   Кандзиро был готов к подобному вопросу.
   -Я вообще увлекаюсь современной военной историей. Это одно из моих увлечений.
   -А ещё, что вам нравится? - Выкрикнул кто-то с задних парт.
   -Меня всегда тянуло небо, чистое, голубое небо. И ещё мне страшно нравятся зелёные леса, леса, в которых можно бродить часами, так и не отыскав дороги обратно к цивилизации. Леса, где хочется просто потеряться, забыться и чтобы забыли о тебе.
   -Странные мечты.
   -Не более странные, чем, например... - Его остановил пристальный, испепеляющий взгляд Рицуко.
   Её взгляд был словно бритва, раскалённая местами затупленная, ржавая бритва. Он скользил по душе и телу Кандзиро, будто бы оставляя за собой резанные загрязнённые ржавчиной, порезы и царапины.
   -Учитель, почему вы замолчали?
   -А? - Он не мог вспомнить о том, что говорил секунду назад. - Прости, я потерял мысль. Я слегка рассеянный последнее время. - Его взгляд был направлен на хмурую, глядящую на него с презрением, Рицуко.
   В классе, многие странно заулыбались, будто бы в чём-то подозревая преподавателя и Рицуко, будто бы у них была связь, намного более близкая, чем просто дружеская. Рицуко просто готова была взорваться от гнева, рождённого пониманием того, о чём многие в классе могли подумать.
   -Ладно-ладно, не время. Урок окончен. У вас ещё другие предметы, не опаздывайте. - Нисидзима начал складывать в сумку журнал, несколько тетрадей, папку с распечатками учебника по планиметрии. - Да, не забудьте о контрольной, которую я проведу в понедельник, чтобы оценить качество ваших знаний по геометрии и тригонометрии. Эй, Хасигава, выучи, наконец, теоремы.
   -Да учитель. - Донеслось из скопления школьников, покидавших кабинет.
   Из кабинета вышли все, кроме Рицуко, Маюми и учителя Нисидзимы.
   -А вы, что, решили не посещать остальные занятия?
   -Мне плевать. - Рицуко встала из-за парты и подошла к учителю. - Ты не моя мама.
   -Рицуко, может, всё же пойдём? - Маюми чувствовала, как между Рицуко и Кандзиро возникло напряжение.
   -Нам нужно поговорить. И серьёзно. - Она вновь взглянула на учителя. - Ты всего лишь тот, кто хочет обмануть всех моих друзей, одноклассников и меня, конечно. Особенно хорошо чувствуется твоя ложь относительно твоей крайней заинтересованности в том, чтобы все мы подтянулись в учёбе, или начали тебе доверять.
   -Я не вижу логики, извини. - Кандзиро слегка улыбнулся, убрав мел на место, начав стирать с доски. - Почему не заинтересован? Очень даже заинтересован, ведь от ваших успехов зависит моя заработная плата. Чем лучше, тем больше... - Он улыбнулся.
   -Ты мне противен! От тебя буквально разит фальшью и притворством. Ты хочешь лишь одного, я вижу это в твоих наглых лживых глазах.
   -Неужели? И что же ты в них видишь?
   -Я вижу в них извращённое желание! - Рицуко начала не спеша расплёскивать гнев. - Оно таится в огоньках, маленьких огоньках, которые пляшут в глазах., твоих глазах животного.
   -Не знаю, о чём ты говоришь! - Зверь, чуя что-то интересное, зашевелился.
   -Говорю о том, как под овечьей шкурой притаился волк, готовый в любую минуту броситься. Ты не лучше остальных - тех, кто работал здесь до тебя!
   -Рицуко, - Маюми влезла в начавшийся разговор, - ты имеешь в виду учительницу Агаву и физрука Нагано? - Рицуко страшно разозлилась, слыша эти фамилии.
   -Да! Это они. Эти сволочи заслужили то, что с ними случилось!
   -Это интересно. И что же меня ждёт? - Поинтересовался Кандзиро.
   -Этого ты не узнаешь!
   -Милая девочка, добрая. - Утрировал учитель Нисидзима. - И что же произошло с ними?
   Рицуко чувствовала, то не может удержаться. Она просто кипела от гнева, боясь в любую секунду сорваться. Но, последняя фраза Нисидзимы буквально воспламенила её.
   -Они получили то, что заслуживали! - Рицуко зло заорала на Нисидзиму, вонзив в него свой острый пронзающий взгляд. - Ты, я уверена, получишь тоже!
   -Что случилось с Агавой? - Улыбка исчезла с лица Нисидзимы, внутри которого, подобно белке в колесе, метался зверь.
   -Эта мерзавка... - Голос Рицуко сорвался. - Она.... Я рада, что она покончила с собой!
   -Уверен, что ты имеешь к этому отношение.
   Маюми не могла пошевелиться от испуга. Одно дело ночные кошмары, а другое - скандал и возможные жертвы.
   -Может и так! - По щеке Рицуко скатилась прозрачная, похожая на кусочек горного хрусталя, слезинка.
   -А, что же случилось с примерным, как мне говорили, преподавателем физкультуры Нагано? Я что-то слышал об этом, но так ничего и не понял. Может, прольёшь свет на обстоятельства, данного дела?
   -Ты, что, коп? За каким чёртом оно тебе понадобилось?!
   -Интересно. Просто хотел знать, что может меня ожидать, может даже в ближайшие часы. - Нисидзима был спокоен, спокойствие даровал ему безразличный ко всему опасному, зверь. - Ты что, хочешь сказать этим: "Заткнись, не думай ни о чём, и умри в неведении..."? Тебе не кажется, что это немного негуманно?
   Рицуко была поражена спокойствием учителя, который ещё и отпускал шутки относительно своей дальнейшей судьбы.
   -Да, - продолжил учитель Нисидзима, - Так что с ним случилось?
   -Его уволили.
   -И чем же таким он заслужил подобное? - Учитель присел на край своего стола, глядя на, закипавшую в гневе, Рицуко.
   -Ну, - Маюми вновь влезла в разговор, - Он, как бы это покорректнее, проявлял излишнюю заботу о девочках, которым преподавал физкультуру.
   -Ясно. Теперь ясно, за что вы им помогли сделать выбор между работой учителя и миллионом йен. Всё предельно ясно, туда им и дорога. Но, я всё ещё не могу понять, каким боком ко мне имеют отношение учителя Агава и Нагано?
   -Не важно! Они получили, что заслужили.
   Зверь, рычал от удовольствия, скаля белоснежные клыки, начав понимать, почему при упоминании Агавы Юи, Рицуко буквально бросается на своего учителя, чтобы избить до полусмерти. Рицуко, казалось, черпает свои силы из ниоткуда, сдерживая себя, чтобы не наделать глупостей.
   -Почему же ты ненавидишь меня? Я ведь тебе в отличии от мисс Агавы ничего тебе не сделал. - Нисидзима поднял со стола портфель, сделав это так, как будто бы он весил несколько десятков килограмм.
   Вес у сумки был невелик, но, учитывая то, в каком состоянии были мышцы и суставы Кандзиро, ему это было действительно не особо легко.
   -Я тебя... - Рицуко что-то тихо зашептала, яростно сжимая кулаки, чуть прикрыв глаза, чтобы не видеть слегка искажённого улыбкой, лица Кандзиро.
   -Не надо. - Маюми встала между учителем и Рицуко. - прекратите это.
   -Уйди, я сама с ним справлюсь. - Плечи девушки дрожали от напряжения.
   -Нет! Успокойтесь, учитель, не провоцируйте, пожалуйста, мою подругу на драку. Я прошу, пожалуйста, не делайте этого, учитель.
   -Меня не пугает то, что я могу проиграть. Если хочешь, Рицуко, можешь попытаться меня ударить, я не убегу, как те, чью волю ты подавляешь давлением силы и страха. - В следующий миг его взор был обращён на Маюми. - Не бойся, я не отступлю. Просто отойди с линии удара, не мешай двум людям решить свои проблемы.
   Шерсть на спине зверя встала дыбом, спина выгнулась, лапы напряглись и чуть согнулись. Он был готов для броска. Нисидзима даже не моргал, глядя на Рицуко, как та, улыбнулась, видя перед собой человека, который не пытается уклониться от драки. Он был готов к ней. Создавалось такое ощущение, что он всегда этого ждал и жаждал скорейшего прихода этого момента. Он, казалось, даже ждёт этого удара с нетерпением.
   -Ты уверен в своём решении? - Нисидзима кивнул. - Маюми, отойди, двум людям нужно разобраться.
   -Да, лучше отойди. - Маюми, даже будучи против этого, всё равно отошла в сторону.
   Всё у неё внутри сжалось в предчувствии того, что вот-вот случится. Рицуко никогда не шла на попятную. Судя по всему, учитель Нисидзима тоже не желал уклоняться от поединка.
   -Запомни, - оскалился, приняв похожую на боевую, стойку, учитель Нисидзима, - я Нисидзима Кандзиро, и я не уйду с дороги, которую выбрал. Хочешь действовать - действуй, ничего не думай, ничего не чувствуй, не стесняйся, оставь сомнения, не выжидай, просто бей!
   Рицуко сорвалась. Один мощный и молниеносный замах. Быстрый рывок вперёд. Взгляд её сфокусировался на лице Кандзиро, когда она, вложив весь свой вес, всю свою силу, весь свой гнев, в кулак, нанесла удар. Маюми зажмурилась, чтобы не видеть то, что происходило совсем рядом с ней. Взгляд Кандзиро был холоден, даже когда он смотрел в глаза Рицуко, которые были преисполнены злобой и ненавистью, рождёнными в глубине её души. Он не ушёл с линии удара, как и не заблокировал его, ощущая в себе силу, внутреннюю силу, которую ему снова предал зверь. Даже без этой силы, он всё равно не уклонился бы, потому, что он устал бежать, просто устал.
   -Получай! - Удар, самый мощный, на который только была способна Рицуко, достиг цели.
   "Не уклонился.... Он даже не двинулся с места, даже не шевельнулся..." - всё естество рослой девушки противилось тому, что происходило. Ей было не под силу принять тот факт, что Кандзиро даже не пытался ничего сделать.
   -Учитель...? - Маюми не слышала ничего, кроме звука удара кулака Рицуко о Лицо учителя Нисидзимы. Открыв глаза, она с удивлением уставилась на Кандзиро, пытаясь понять, что случилось.
   Кандзиро смотрел всё так же холодно и безразлично, вглядываясь в те чувства, что таились в глазах Рицуко. Он смотрел прямо в душу, огибая все барьеры, которые могли поставить сознание и подсознание девушки. Ни один мускул на его лице не шевельнулся, будто бы они были из высококачественного крепчайшего гранита, над которым не властно даже время. Даже зрачки не дрогнули, когда ему был нанесён сокрушительной силы удар. Рицуко смотрела на него снизу вверх, ища хоть искорку боли в его глазах, но тщетно. Его лицо так и осталось непроницаемым. Он принял этот удар, чувствуя свою силу и победу. Зверь, замер в поле стазиса, чтобы добавить телу сил. В глазах Рицуко мелькнула неуверенность и сорный росток страха.
   Кандзиро улыбнулся, подавив свою боль в зародыше, не дав ей захватить его разум. Маюми металась в растерянности, пытаясь объяснить себе, как такое могло случиться и что теперь можно сделать, чтобы избежать возможных последствий.
   "Я не хочу, чтобы меня переводили в другую школу, не хочу! Нет, меня тоже обвинят.... Так быть не должно.... Нет". - Метались обрывки мыслей в голове Маюми.
   -Всё в порядке. Не нужно паники, я не чувствую боли. - Зверь ощутил, как тело вновь наполняется энергией. - Твой удар не достиг цели, сожалею. Ты ударила в тело, но не в душу.
   -Что? - Рицуко отшатнулась, чувствуя, будто бы ударили её. При чём так сильно, что держать равновесие для неё стало почти непосильной задачей.
   Маюми заметила, как её подруга слегка пошатнулась, успев подхватить её за мгновение, как та рухнула на пол. Учитель Нисидзима сделав шаг в сторону, еле-еле сумел удержаться на ногах. Он опёрся рукой о стол, пытаясь прийти в норму. Выглядел он лучше, чем Рицуко, но всё же на его лице остался еле заметный след - небольшое красное пятно на скуле. Не смотря на это, он улыбался.
   -Я не такой, как все, над кем ты могла издеваться раньше, или, как те, что издевались над тобой. Я готов быть кем-то больше, чем враг, особенно для тебя. - Он ткнул пальцем в чуть стоявшую на ногах, Рицуко, ехидно улыбаясь.
   -Что произошло со мной? Почему, я не чувствую тела? Я так.... Я устала, настолько.... - Маюми с трудом удержала её в вертикальном положении.
   Вскоре, усталость одолела ослабевшую девушку. Рицуко утеряла ощущение времени, всё расплылось, превращаясь в вязкую тёплую и липкую субстанцию, которая поглотила её. Ощущение сознания медленно растаяло, оставив Рицуко один на один с самой собой, отключив её от внешнего мира, замкнув её в, потерявшим контроль, теле.
   -Что вы с ней сделали? Учитель, она потеряла сознание. Она..., как вам это удалось? - Маюми аккуратно, с превеликим трудом опустила Рицуко на пол, так, чтобы та не упала, подложив ей под голову свою кофточку, которая до этого лежала на парте рядом.
   Зверь отшвырнул человека , не давая ему шанса удержать контроль.
   -Её дух оказался слабее, чем воля. Она, всё же, не смотря на свою браваду, сильное тело красивое тело, так и осталась слабой, настолько, что не в силах избить даже ослабевшего инвалида. Это позор. - Кандзиро, ехидно улыбался, глядя на потерявшую сознание, Рицуко, беспомощно лежавшую на полу.
   -Учитель...? Вы же не оставите её здесь вот так? Она же совершенно беспомощна. - Маюми изо всех сил старалась защитить подругу, видя, что Нисидзима просто взял в руки сумку и уже направился к двери.
   -Ха, я никогда не добиваю тех, кто не может за себя постоять, или хотя бы сопротивляться. - Нисидзима теперь просто сиял, как маленький кусочек хрусталя, играя светом всеми своими гранями. - Хочешь, могу сделать для неё исключение? - Лицо учителя исказилось, приобретя кровожадное выражение. - Ты никогда не чувствовала желание? Желание поживиться, как следует, поживиться. Обрести силы, расходовав кого-нибудь.... Это мечта любого, кто когда-либо общался с самим собой...
   -Человек так говорить просто не может. Рицуко была права, вы бесчувственный, бесчувственный и лживый!
   -Ха, деточка моя, разве ты не хочешь ощутить, какова она на вкус? - Маюми вздрогнула, на короткий момент ей показалось, что ровные белые зубы учителя Нисидзимы превратились в длинные острые, как бритва, клыки. - Знала бы ты, что значит говорить по-настоящему, не заворачивая чистую мысль в грязную и неприглядную обёртку слов, не говорила бы сейчас о спасении кого-либо.
   -Вы не человек, вы животное! - Маюми было уже всё равно, что с ней может сделать высокий и, судя по всему, не слабый учитель Нисидзима, который показал свою натуру. - Вы не достойны быть учителем! Вы злой, злой и коварный. Но вы прячетесь под маской хорошего человека, а сами такой, каким вас видела Рицуко. Вы поняли это и спровоцировали драку, а потом... - она взглянула на подругу, сжавшую веки, пытаясь напрячься, - вы сделали с ней...
   Маюми не дал договорить учитель, вставив едкий комментарий.
   -С ней всё сделала Агава, а мне ни кусочка от десерта не оставила, тварь чёртова! - Нисидзима захохотал.
   Его голос был просто неузнаваем, он стал грубым и посаженным, таким, какой бывает от долгого злоупотребления холодным алкоголем и табаком.
   -Да, малышка, - Нисидзима убрал свои очки в карман, - сигаретки не будет? Страсть, как хочется сделать парочку-другую затяжек.
   -Рицуко... - Внимание Маюми полностью поглотила Рицуко, которая начала подавать признаки возвращения в сознание.
   -Нет, так и скажи. Чёрт, хоть пулю в сердце, хоть вознеси на вершину блаженства, делай что хочешь, но только не игнорируй! - Рявкнул Нисидзима, видя, как от гримасы гнева на его лице Маюми прошиб ужас. Но девочка не спешила оставлять свою подругу, стойко держа себя в руках, не обращая особого внимания на все выкрики учителя Нисидзимы.
   Он уже было ушёл, как что-то будто бы щёлкнуло в нём, как в старинных часах, давно нуждавшихся в профилактике и уходе. Он будто бы сломался изнутри. Просто пошатнулся и замер, как безжизненный манекен, или, как подвижная механическая игрушка, в которой кончился завод, потому что кто-то поленившись лишний раз не повернул заводящий ключ. Он был неподвижен, даже на лице застыла гримаса, отражавшая медленное перетекание ехидной и мерзкой улыбочки в некое замешательство.
   -"Прочь! Убирайся отсюда!" - Кричал человек, на тёмный силуэт, стоявший напротив.
   Незнакомец, пришедший из-за несокрушимой двери, вёл себя довольно нагло, влияя на Кандзиро, словно мощное снотворное, отключая его на некоторое время. Он больше не чувствовал своего тела, словно отправившись далеко-далеко, за пределы своего сознания. Всё было, как во сне, походя на гротескные изображения реальности внешней и внутренней.
   -"Я готов, готов к тому, чтобы вновь стать тем, кто я есть, тем, кто ты есть, и тем, кем нам не быть.... Тем, кто никогда не захотел бы быть нами. А вы, уважаемый, понаблюдаете?" - Слыша подобное, человек продолжал отдаляться от того, кто скрывался под крылом вечного мрака, скаля свои отвратительные жёлтые заостренные зубы.
   Скрытый во тьме, которая вела себя словно облачко тумана, лишь скрадывая детали, незнакомец видел, как человек был сдвинут неведомой силой к стене с несколькими морозильными камерами. Человек вновь был погружён в состояние между сном и явью. Такова она внутренняя реальность. Тот, кто обладает большим зарядом, большим потенциалом и закалкой. Может действенно влиять на весь мир внутренней реальности, мир гораздо более тонкий, нежели ему подобный внешний.
   -"Я вновь могу взглянуть на мир, мир, который грезился мне с самого первого момента, когда я взглянул на него своими глазами". - Зверь, вновь оскалился, глядя на мир из чёрного облака, которым была объята его сущность. Образ - ничто, по сравнению с тем, что может случиться, когда человек откроет в себе все аспекты своей личности. Они могли даровать то, о чём он и мечтать не смел, даже в самых светлых и сокровенных мечтать, а так же то, о чём он боялся даже задуматься, чтобы кошмар увиденного не стал его вечным спутником. Спутником, преследующим его, холодящим его душу, вымораживающим всё человеческое, светлое, доброе.
   -"Возрадуйся, я вновь помогу тебе пережить это, но моим оружием станет вовсе не мощное и сокрушительное по своим возможностям тело стального орла, а всего лишь тело калеки. Возрадуйся, мы снова близимся к единству, как тогда, когда мы вновь коснулись нежной и неуловимой, хрупкой и такой манящей грани, когда практически впитали в себя всю силу божественного ветра. Да", - кричал зверь, заключённый в образ незнакомца, - "мы вновь сделали грань тонкой и хрупкой, словно крылышко бабочки, которое может рассыпаться от неосторожного касания, что приведёт к тому, что всё рухнет. Погибнем, мы оба погибнем... радостно, наслаждаясь созерцанием искр, которые опускаются на наши мёртвые тела, искры, оставшиеся от взрыва двух колапсирующих сущностей. Возрадуйся, мы скоро вновь будем готовы броситься в бездну, где нас испепелит незримая, но столь агрессивная пустота вечности. Ты помнишь, на что это похоже? Быть испепелённым дыханием вечности, что может быть заманчивее?"
   -"Да, я хочу, хочу, чтобы меня испепелила вечность, хочу стать её частью, хочу видеть, как всё вокруг меняется, хочу лицезреть приход весны. Много, много раз, столько, что станет тошно. Тошно от того, что я вновь, скользя в лучах света, вновь поднимусь к изорванных лучами умирающего солнца облакам, что я вновь отправлюсь с ветром, несущим неосязаемый поток аромата сакуры вдоль небольших холмов, к небесам. Я почти решился, но пока не время. Верни меня назад, пока не стало поздно, я всё ещё до конца не понял того, что должен понять, до конца не осознал, то, что должен осознать, и не вспомнил то, в чём тысячи раз раскаялся...." - Человек вдруг ощутил прилив сил, таких огромных, что дух захватило.
   -"Ладно, я помогу тебе, прежде, чем вновь приблизить тебя к грани. Мне не открыто, то, что тебе нужно сделать, прежде того, как ты вновь окажешься на грани. Зверь дарует тебе то, в чём ты так нуждаешься. Он часть тебя столько же, как и ты часть его. Как будешь готов, я прейду, даже звать не придется,... прощай...." - Тёмный силуэт вновь шагнул в угол комнаты, который был наполнен мраком, растворившись в нём. Зверь, словно пламя, питавшееся взрывоопасным сверхгорючим газом, синим огненным цветком, взметнулся, наполнив всё вокруг человека светом, вернув человеку силу.
   Всё произошедшее казалось сном, безумным бредом, который был рождён измученным сознанием больного человека. Кандзиро резко изменился в лице. Видя, как Рицуко поднимается на ноги. Маюми помогала ей встать, пристально глядя на вышедшего из ступора, учителя Нисидзиму.
   -Рицуко, ты как?
   -Словно подралась с огромным штамповочным прессом. - Девушка чувствовала себя плохо. - А этот урод ещё здесь?! - Её взгляд вновь вонзился в Кандзиро.
   -Будь спокойна, твои удары слишком слабы. Чтобы вывести меня из строя. Здесь нужны кулаки покрепче. - Он вновь направился к выходу. - радуйся, что со всеми всё в полном порядке и не повторяй своих ошибок. Пусть я и извращённое создание, которое ничего, кроме примеров непонимания, жестокости и необдуманного насилия над личностью не знает, но всё же я не виноват перед тобой. Ни в чём. Тебе не за что меня ненавидеть, а тебе не за что меня наказывать.
   -Мне наплевать, ты своё всё равно получишь! - Рицуко была непреклонна.
   -Может, не стоит? - Маюми была слегка встревожена тем, что Рицуко всё ещё рвётся в бой.
   -Я не такой, как учитель Агава, я не буду мстить, не буду таить на тебя обиды, но всё же, буду готов сражаться со всяким, кто будет пытаться сжить меня с этого света! - Зверь внутри, зашёлся хохотом, видя, как в Кандзиро что-то зашевелилось.
   -Не смей.... Не смей даже напоминать мне об этой мерзавке, которая испортила мне жизнь... Не смей! - Рицуко вновь была готова к тому, чтобы нанести очередной удар. - Эй, - Она обозлилась, видя, что Кандзиро, потеряв всякий интерес к разговору, скрылся в дверях.
   Девушка выскочила в коридор, но к своему удивлению не обнаружила никого. Пусто, как в фильмах ужасов, что крутили и по телевизору и в кино. Но в реальности и столь приевшийся штамп казался довольно пугающим.
   Кандзиро вышел из здания школы, направившись прямиком к воротам. Ему не хотелось видеть школу, особенно перед выходным днём. К тому же, ему нужно было, купит ещё немного продуктов, чтобы хватило на выходные. Он направился прямиком к станции метро, не замечая, что из одного из многочисленных окон прекрасного большого здания школы его провожала своим слегка напуганным взглядом Маюми. Она видела того Кандзиро, который обычно прятался от людей под маской должности и лживой доброты, которая вообще, была не свойственна ему. По крайней мере, так думала девочка, сидевшая на подоконнике, смотрящая своими прекрасными, полными света и доброты, глазками.
  
  
   Люди, сотни, если не тысячи, суетливые, как муравьи, но только своевольные и безответственные, со зверем внутри, но только измученным и заморенным голодом. Все суетятся, как будто бы сегодняшний вечер может стать для них последним. Переводя взгляд с их лиц и бесчисленных версий такой вещи, как деловые костюмы, Кандзиро ловил себя на стучащей в голове мысли: "Как же прекрасно и необычно, небо, серое. Блёклое с немногочисленными мелкими прорехами, в которые прорывалось солнце, пытаясь согреть холодный город, упирающий свои здания и вышки в него. Словно требуя тепла и ласковых лучей - проявления небесной доброты. Оно так прекрасно. Прекрасно, словно добрая и заботливая женщина, которая готова поделиться с тобой многим, почти всем, что у неё есть, безвозмездно, практически даром, лишь с маленьким условием, что вы её полюбите всем своим естеством.... Наивно. Тяжело, наивно и печально.... Жаль...."
   -Хватит стенать! - Этот голос забыть сложно, но жаль, что настолько.
   Да, это была она - незнакомка, преследующая учителя Нисидзиму, словно не особо страшный, даже, сказать, довольно красивый кошмар. Она была одета совсем иначе, нежели в тот раз, когда она показала свой звериный оскал. Она была трезва, слегка надменна, прямолинейна и груба. Наглость не красит никого, ну, почти никого. Ей она подходила, и даже украшала её, словно придавая особого шарма, делая её необычной и выделяя из толпы.
   -А, это вы. Давненько хотел узнать, почему вы преследуете меня? - Кандзиро держал себя в узде, но всё же перед его глазами всё вновь и вновь мелькали образы того, как она, притворяясь пьяной, просто откровенно издевалась над ним, играя, будто кошка с мышью.
   -Да, ты мне и нужен, разговор есть. - Она вела себя чересчур открыто, но возможно, это было ещё одно представление.
   -Чем обязан? - Кандзиро, почему-то не был рад очередной встрече с ней. - Если можно, ближе к делу!
   Она вновь изменилась. На ней была большая кожаная куртка из очень толстой и тяжёлой кожи, чёрная армейская майка и тёмные джинсовые шорты, облегавшие её бёдра и приятный звериному взору, зад. Она, честно говоря, больше походила на совсем молодую девушку, на рок концерте, нежели на женщину тех лет, когда Кандзиро её встретил первый раз. Она словно помолодела, при чём за неделю. Глазам было верить сложно, но во что ещё оставалось верить.
   -Разглядываешь моё тело? - Она заговорщицки взглянула на Нисидзиму, который изучал незнакомку, ища в ней то, что могло ответить на вопрос о цели её визита. - Эта накачанная выскочка была права, говоря о твоей извращённой натуре.
   -Оставь это! - Кандзиро неожиданно понял. - Откуда ты знаешь о Рицуко?
   -Я многое знаю, но такого извращённого типа это может касаться лишь тогда, когда мне надоест развлекаться одной. - Она нагло усмехнулась, осмотревшись по сторонам, подавив своим видом и взором все возможные взгляды окружающих. - Чего уставились?! - Бросила она на двух парней, со скейтбордами, бросивших на неё свои взгляды.
   -Что тебе нужно? Ты ушла от разговора.
   -Тебе нужно пройти со мной, чтобы узнать об этом. - Она поманила его пальцем, будто бы перед ней был маленький глупый щенок, который забавлял её своей беспомощностью.
   -Говори здесь, мне нужно успеть на поезд. - Кандзиро был спокоен, совершенно спокоен. Даже зверь затаился, не издавая лишних звуков, чтобы не пропустить ни слова.
   -Я хотела показать тебе кое-что. - Она запустила правую руку во внутренний карман куртки, проведя ладонью по подтянутому упругому животу. - Вот, - она выбросила руку вперёд так быстро, что на мгновение Кандзиро показалось, что в её руке появился пистолет, - читай. - Она протянула ему книгу небольшого формата, в твёрдом переплёте. - Смотри и читай.
   Нисидзима взял книгу, открыв сразу страницу из очень жёсткой бумаги, на которых располагались иллюстрации, которыми книга была небогата. Может оно и к лучшему. Взглянув на чёрно-белую фотографию, Кандзиро чуть не потерял дар речи. На него с этой чёткой, отличного качества, фотографии смотрел парень лет двадцати пяти, в одежде пилота времён второй мировой войны. Он улыбался, чувствуя свою важность и необходимость. Радовался тому, что он служит императору, гордо идя вперёд под знаменем кроваво-красного восходящего солнца. Он стоял во весь рост, не скрывая свою высоту. Его грустные глаза почему-то не улыбались, в отличие от его губ. Ему явно не было весело, но чувство гордости должно было оставить свой отпечаток. Позади него стояла грозная боевая машина - Митсубиси Зеро. Это был самолёт боевой авиации - настоящая машина смерти в руках опытного пилота, самолёт, который держал в страхе военные силы Америки. Но не вид боевого истребителя изумили Кандзиро до потери дара речи, а сам лётчик. Со старой фотографии, которую заботливо скопировали, реставрировали и вставили в книгу, смотрел человек, похожий на него, как две капли воды. На его лице играла улыбка, которую Кандзиро видел в зеркале бесчисленное количество раз, улыбка зверя, затаившегося, чтобы дать о себе знать, при чём молниеносно и неожиданно.
   -Что это? Как это? - Кандзиро не мог ничего понять. - Откуда?
   -Теперь ясно?
   -Нет. У меня ещё больше вопросов, а главный среди них - "Почему?".
   -Думаешь, это фотомонтаж? Спешу разочаровать, это не так. - Она обошла стоявшего в ступоре учителя. - Мне так же давным-давно стало ясно, кто говорил мне о великой возможности, о боге, о силе, которую даёт правильно использованный момент.
   -Кто это говорил?
   -Ха! - Она слегка, игриво и тихо засмеялась, глядя сзади на остолбеневшего Нисидзиму. - Когда-нибудь узнаешь. Уже не долго, - она начала нервничать, с опаской оглядываясь по сторонам, - не советую, кстати, спешить к себе.
   -Что меня там ждёт?
   -Просто, не ходи... - Она крепко сжала плечё Кандзиро, словно силой пытаясь его удержать.
   -Почему?
   -Не ходи! - Её глаза были преисполнены гнева, когда она сжала руку Нисидзимы мёртвой хваткой.
   Любой человек давно бы закричал от боли, но Кандзиро практически ничего не почувствовал. Он просто оттолкнул руку незнакомки, словно та и не держала его.
   "Кто ты? Просто привязалась и всё тут, ничего не сказать. До невозможности приятно.... Будто бы мне всю жизнь хотелось видеть тебя с твоей чёртовой книгой. Может, и правда, жил такой человек, похожий на меня, как две капли воды, и звали его так же? Но, если это так, то какое это имеет ко мне отношение?" - Метался разум учителя Нисидзимы, державшего в руках книгу неизвестного автора.
   -То, что когда-то случилось, имеет вес, но столь великий, чтобы об этом волноваться теперь. Снявши голову, по волосам не плачут. - Она выхватила книгу из руки Кандзиро, когда тот ей её протянул, с простым намерением вернуть. - Не смей потом говорить, что не дали возможности выбирать.
   -Что?
   -Чёртов слуга императора...! - полу шёпотом, раздражённо бросила женщина.
   Кандзиро не пропустил это мимо ушей.
   -Как вы меня назвали? Что вы имели в виду, говоря это? Странно, но мне это кажется вполне знакомым.
   -Томленье чувствуешь, наверное, когда в небо смотришь. И на самолёты тебе смотреть приятней, чем на всё остальное. Понимаю.... Собрался идти? Иди..., иди к чёрту от меня! - Она даже не стала прощаться, просто прошла мимо, будто бы и не было разговора.
   -Постой. - Кандзиро резко обернулся, оглядевшись. За спиной незнакомки не оказалось, она, словно пропала, растворилась в толпе. - Она опять исчезла. Что, в первый раз что ли? - Он просто продолжил путь к своему дому, где он мог и хотел отдохнуть от событий, произошедших в этот день в школе.
   Его путь лежал через тот самый переход, подземный, напоминавший в неком смысле могилу, переход. Холодные гранитные ступени, по которым спускался Кандзиро, казалось, были чем-то вроде лестницы, ведущей в склеп, наполненный шумом и голосами людей, склеп. Он видел безразличие на человеческих лицах, видел, как люди хоронят свои эмоции, спускаясь под землю. Из перехода повеяло холодом, пронизывающим, не согреваемым холодом, способным проходить сквозь любую одежду. Даже ощущая некий страх, страх перед местом, чьего-то погребения, хоть это и не так, Кандзиро спустился в это прохладное подземелье. Что-то молотком застучало в его голове, словно предупреждая о возможной опасности, но опасности не было видно. Так же не была ясна природа этой опасности. Похожее чувство поражало Нисидзиму лишь раз, вот только он не мог вспомнить, когда именно это было. Возможно в далёком прошлом, как раз тогда, когда он впервые узнал что такое потеря памяти. Воспоминания исчезли, исчезли бесследно, а воспоминания остались. Они были живее и реальнее всего реального.
   Кандзиро шагнул в вагон, который должен его приблизить к его дому. Вместо того, чтобы близость дома внушила ему спокойствие и привела его мысли и ощущения в равновесие, эта близость заставила его сердце биться быстрее, заставив пульс стучать в висках со страшной силой. Он, каждый удар сердца, отдавался в мозгу и ужах словно грохот. Это грохот выстрела, сопровождаемый чуть заметным щелчком, с которым гильза покидает затвор. Стук колёс вагона, сливаясь с гудением ламп и рельсов, превратился в рёв, чудовищный рёв, в который превращается шум мотора самолёта, стоит пилоту снять шлем при незакрытой кабине. Он словно сидел в кабине мощного и быстрого самолёта. Словно эти ощущения были реальней самой реальности вокруг, словно сам бог шепчет ему на ухо, что в данной ситуации ему вновь нужен состоящий из железа и плоти - единый отлаженный организм, рождённый при слиянии пилота, его разума, мощной стальной птицы и силой божественного ветра. Ручка сумки стала невозможно твёрдой, словно рукоять управления, которую он, возможно, когда-то сжимал в руках, со спокойствием небожителей, вжимая в неё гашетку. Ощущение могущества и некого, подавленного, просто расстрелянного, страха вновь ковали под забытыми ударами судьбы из его воли и неизвестной природы желания, многослойный великий чуть искривлённый меч. Меч способный воспламенить небеса и землю, летящий на врага быстрее любого воздушного потока с гневом бога, простёршего свою десницу над его главой и железными крыльями. Он не мог себе ранее представить, как это чудесно и волнующе, осыпать врага раскалённым металлическим дождём. Слушать, как срываясь от очередной пулемётной очереди, падали в пучину вод железные орлы, издавая свой предсмертный крик, такой пронзительный и незабываемый. Если ты слышал его раз, казалось в данный момент Нисидзиме, тебе этого не забыть. Ощущение этого словно генетическая память, не оставит тебя никогда. Он провалился в нереальный мир, поглотивших его ощущений.
  
  
   -Рицуко, ты как? - Маюми была обеспокоена. - Ты неисправима, только закончилась одна драка, ты лезешь во вторую. Как только у тебя сил хватает?
   Девушка, взглянув на Маюми, стряхнула со щеки одинокую слезу. Её взгляд стал жёстким и слегка туманным. За этим туманом, который слегка прикрыл её вор, крылось то, что не давало Рицуко спокойно спать, то, что было словно гвоздь в сердце для неё. Оно неспешно выходило на свет, словно крейсер из туманного облака, находясь в режиме атаки.
   -Ты так хочешь это узнать? - Маюми кивнула. - Неужели, ты за меня так сильно волнуешься? Ты была готова меня защитить, когда я потеряла сознание? - Девочка вновь кивнула, с видом преисполненным серьёзности.
   -Я готова всегда тебя прикрыть, ты же знаешь. Я всегда была с тобой, даже когда мне казалось, что наши действия не совсем правильные. - Девочка придвинулась ближе к подруге. - Рицуко, почему ты так хочешь раздавить Нисидзиму? Должна же быть причина.
   -Извини, что подвергла тебя опасности остаться с ним один на один. Я была слишком слаба, чтобы защитить тебя. Ведь он такой же точно, как учитель Агава. Она была очень опасной женщиной. - Рицуко сжала в ладонях руку Маюми. - Понимаешь, мне тяжело это говорить тебе. Но, всё же, это необходимо.
   -Я понимаю, ты всегда защищала меня, всегда, сколько я себя помню. Ты всегда была рядом. Ты стала мне больше чем другом. Я всегда видела тепло с твоей стороны. Когда я нуждалась в тебе, ты была рядом....
   -Да, секундочку, соберусь с силами, - Рицуко набрала в грудь больше воздуха, чтобы рассказать всё Маюми на одном дыхании. - Помнишь ту осень в прошлом году? Как много и сильно радовались мальчишки, когда узнали что преподавать историю и математику нам будет учитель Агава Наоко, было это потому, что она была не только красивой, самой красивой учительницей в школе, но и очень доброй к ученикам. - Рицуко говорила тише, стараясь последовательно и спокойно, не показывая вида, что ей тяжело, рассказать всё, как есть. - Ты помнишь это? Помнишь, как мы были рады тому, что такая, как она будет нас учить? Я думала, что она не только учитель, но ещё и друг....
   -Помню, но.... - Маюми видела, что Рицуко горько вспоминать об этом.
   -Помнишь, как я сблизилась с ней, да и к тебе она тоже была добрее, чем к остальным в классе? - Этот вопрос не требовал ответа. - Я осталась перед каникулами, новогодними каникулами, чтобы помочь ей в деле, которое ей, якобы нужно было сделать, во что бы то ни стало. - Рицуко напряглась. - Мы весь день были заняты работой, вроде протирания пыли, или выброса мусора после того, как класс отпраздновал накануне - просто немного посидели, перед тем, как отправиться на каникулы. Где-то к обеду, она предложила выпить немного воды. - Девушка чувствовала, как её лицо горит от, не дававшего говорить нормально, стыда. - Вода была очень странной на вкус, как мне показалось, а потом.... - По щеке Рицуко скатилась слезинка, которую та не смогла в себе удержать.
   -Не... Этого не может быть.... - Маюми была в шоке, слыша подобное от своей лучшей подруги. - Она же не...?
   -Я смутно помню, но всё-таки помню, как не могла пошевелиться, как я пыталась изо всех сил, двинуть хоть пальцем, но они даже не шелохнулись. Нет, это не полностью обездвижило меня. Не сковало мои мышцы, а просто не давало мне пошевелиться. Чувство лёгкого жжения во всём теле стало усиливаться, усиливаться от каждой моей попытки двинуться.... Лампы, их свет казался чересчур ярким, просто ослепляющим, таким сильным, а потом.... - Рицуко с трудом держала себя в руках. - Потом прямо передо мной, возник тёмный силуэт. По запаху, такому приятному цветочному запаху, я узнала учительницу Агаву. Она громко смеялась, глядя на меня сверху вниз. Потом, я почувствовала лёгкий холодок, сквозняк, скользнувший по коже.... Я в страхе пыталась взглянуть, на моё тело, но не могла и шевельнуться, но Агава, продолжая смеяться, пнула ногой ко мне что-то знакомое по ощущениям. Это была скомканная и измятая школьная форма, моя школьная форма.... Только потом я заметила странный предмет в её руке, это было сложно разглядеть, зрение притупилось от той дряни, которой она меня напоила. Она вдруг размахнулась, и....
   -Рицуко, Рицуко.... - Маюми обняла девушку, сидевшую перед ней, чтобы та не сорвалась окончательно. - Успокойся, не надо этого рассказывать, если тебе так тяжело....
   -Она... она меня избила чем-то вроде плети.... От этого каждая клеточка моего тела стала пытаться вымолить разрешение на то, чтобы прекратить это.... Но, она не останавливалась.... Я не могла сказать ни слова.... Не помню, сколько это продолжалось. Смех, её мерзкий смех, такой оглушительный, такой страшный.... Мне всё время казалось, что он слился с ощущением боли, режущей, такой противной пугающей боли.... Они слились воедино, когда она, перевернув меня, продолжила.... - Рицуко прижалась к Маюми, словно напуганный зверёк, ища защиты. - Я помню, как смотрела куда-то вперёд, в сторону стены.... На ней было зеркало. Большое. Она специально его туда повесила, чтобы я могла видеть, как она радостно, по-детски, улыбаясь, продолжает наносить удар за ударом. Не знаю, что ей доставляло больше удовольствия, смотреть или мучить меня.... Потом она отбросила плеть, приблизившись, без труда согнула мои колени, подняв мой зад....
   -Рицуко, прошу, не надо, прошу, не говори этого, мне больно это слушать.... - Маюми чувствовала, как внутренне слабеет.
   -Она... она взяла что-то большое и холодное, холодное... Она так мерзко улыбалась мне в зеркале, что только от этого мне становилось больно. Она, она говорила о чём-то, всё время, называя меня своей миленькой маленькой девочкой.... От её слов, которых я не могла разобрать, меня пробил ужас. Я стонала, пытаясь сказать ей, чтобы она отпустила меня. Я так ещё никогда не старалась, чтобы выговорить хоть одно слово.... Ничего не выходило, из моей груди вырывались лишь жалкие и еле слышные стоны.... А потом.... Она, эта дрянь... засунула это в меня.... - Рицуко сорвалась, зажмурившись, рыдая на плечике Маюми. - Это было так больно, так больно.... Я никогда не прощу её за то, что она сделала! Это было подобно смерти. Я по-настоящему, искренне, всем сердцем желала умереть.... Просто перестать жить от боли, рождённой тем мерзким ледяным предметом, который она в меня засунула.... - Рицуко в истерике не могла говорить, но всё же вновь нашла в себе силы, продолжить. - Я потеряла сознание от боли.... Очнулась я на следующий день.... Только на следующий день.... Она, наверное, наигралась и бросила меня на полу, в луже моей крови.... Огромной красной луже....
   -Хватит! - Маюми не могла вынести, тоже, начав плакать, прижавшись к сильному телу Рицуко, нуждаясь в том, чтобы успокоиться и успокоить свою подругу.
   -Когда я выбралась из школы, я побежала домой.... Мне, правда, не хотелось жить..., те более, видеть её каждый раз в школе, это смерти подобно. Я не вынесла бы этого позора.... Не вынесла....
   -Тише, прошу, не стоит этого говорить.... -Рицуко продолжала рыдать.
   Такая сильная Рицуко сейчас была слаба и беззащитна. Маюми в данный момент была чем-то вроде щита для неё, щита способного не только оградить её от её собственных гнева, ненависти и обиды, но и напитать её силой, чтобы побороть страшный, выжимавший из неё горячую влагу, стыд. Несмотря на то, что девушка не могла остановить слёз, и ощущение некой притуплённой душевной боли всё же присутствовало, у неё будто камень с души свалился. Ей стало намного легче, особенно легко от осознания того, что она была на этом свете кому-то не безразлична. Девочка была одновременно рада и нет тому, что случилось. Её сердце было преисполнено чувств, но более всех выделялось слабое чувство радости. Почему именно оно? Маюми сама с трудом могла ответить себе на этот вопрос. Наверное, она чувствовала, что Рицуко стала ей не просто подругой, а в некотором смысле родной. Теперь их роднило нечто большее, чем крепкая дружба и готовность к самопожертвованию, но и нечто сокровенное, и даже грязное - то, чего не должны знать посторонние, нечто интимное, что дальше их мыслей и памяти не шагнёт. Рицуко чувствовала, как между ней и Маюми возникла странная связь, которая заставляла кожу вибрировать, когда они находились на небольшом расстоянии друг от друга. Это странное чувство скользило между ними, словно магнитный вихрь, который можно почувствовать кожей, чувствовать, как их души резонируют. Чувствовать живость друг друга.
  
  
   -Да, это чувство просто волнующе прекрасно, особенно, когда оно возникает при виде тонущего корабля, взрывающегося на фоне облаков едкого чёрного дыма. - Кандзиро почуял странный запах, похожий на что-то забытое давным-давно. Это запах цветов, каких-то странных цветов, который напоминал о том, как скользит по лицу, почти царапая его, лёдяной ветер. Запах заставил его вновь ощутить холод, проникавший сквозь кожу, сковывающий движения, угнетавший и подавлявший все попытки двигаться. Вслед за этим холодом пришло скользкое и страшно неприятное ощущение страха за собственную жизнь, но вместе с ощущением некого удовлетворения. Это чувство странным образом отодвигало ощущение страха, наполняя душу жаром, способным оттеснить холод далеко за пределы организма. Это было подобно пламени, способному вырваться из организма, воспламенить его, или расплавить, лишив возможности жить. Но это не принесло ощущения боли, как и удовольствия, но всё же дало почувствовать, как в теле что-то начало вибрировать и меняться. Странно, но всё же интересно, слегка пугающе, но привлекательно, словно желание проверить, что будет дальше. Это подогревало желание зверя быть свободным от пут человечности, навязанной ему тем, кто был рядом - человеком. Но, это странное ощущение угнетало человека, словно усыпляло его, давая зверю больше и больше сил и возможностей. Звуки, звеневшие в ушах Кандзиро, стали громче, четче, словно осязаемыми, объёмными. Предметы, словно видны насквозь.
   Он огляделся по сторонам. Люди, как люди, ничего особенного. От них исходил запах людей, такой странный, с одной стороны пугающий, а с другой вызывавший странное чувство около желудка. Неожиданно Нисидзима ощутил, как в голову ударила мысль. Чувство, возникшее у него в желудке - это голод. Обычный, но надоедливый голод. Он ещё раз окинул людей взглядом, ища что-либо странное. Проведя глазами по дальнему ряду сидений, находившемуся в противоположном конце вагона, он уставился на сидевших там людей. Его глаза сверкнули, и в них заплясали маленькие еле заметные огоньки. Он что-то заметил.
   На сиденье, где ещё секунду назад никого не было, сидела девочка в странной тёмной одежде. Она была необычным образом похожа на Маюми, только волосы её были короткими, чёрными, как смоль, собранными в аккуратную причёску. Глаза девочки смотрели на Кандзиро, отслеживая каждое его движение. Создавалось такое впечатление, что она давно знала того, на кого сейчас смотрела. Вид её лица вызвал саднящее болезненное ощущение на левом виске Кандзиро. Она неожиданно осмотрелась по сторонам. Движения её были слегка заторможенными, и словно слегка смазанными, как делается при переходе от одного чёткого кадра к другому, чтобы не утерялась реалистичность и плавность движения актёров.
   Она смотрела на шедшего по вагончику мужчину в сером плаще и тёмно-коричневом пиджаке. Она будто бы рассматривала его, особо сильно её взгляд притягивали стеклянные очки в толстой оправе из лакированного дерева и пластмассы, которые съехали этому мужчине на самый кончик носа. Как только он подошёл к девочке, встав напротив, сам осмотрелся по сторонам, будто ища что-то. В следующее мгновение странная девочка буквально соскользнула с сиденья, словно подхваченное ветерком лёгкое пёрышко. Мужчина в сером плаще быстро, как будто не замечая её, тут же опустился на освободившееся сиденье, словно он даже не видел девочки, сидевшей на нём до этого. Он даже спасибо не сказал, отвернувшись, начал смотреть в окно, следя, как за стеклом замелькали огни новой станции, на которую подошёл поезд.
   Девочка была молчалива, как и неподвижна, оставаясь стоять на одном месте, продолжая разглядывать учителя Нисидзиму. В распахнутые двери вагона вошло несколько человек, но они тоже, проходили мимо неё, словно не замечая, будто бы делая вид, что специально не видят её, стараясь нарочно задеть локтем или коленом. Она уклонялась от каждого их движения, когда они проходили мимо неё, занимали место у поручней и успокоено уходили в себя, чтобы обдумать что-нибудь личное, до той станции, на которой им нужно выйти. Она молчала, словно подобное грубое поведение со стороны других людей было для неё нормой. Но, когда двери вагона вновь сомкнулись, она продолжила следить за Кандзиро, пристально глядя на него, глядя прямо в глаза, а сквозь них прямо в его душу. Кандзиро слегка вздохнул, сочувствуя девочке, которой приходилось уклоняться от неуклюжих движений других пассажиров.
   Она это за метила, начав приближаться к Нисидзиме быстрыми шагами, звук которых, очевидно, скрадывал шум, доносившийся от подвижных частей вагона и снаружи его. Но Кандзиро понял, что это не совсем так, вернее, совсем не так, когда она была почти рядом с ним. Девочка двигалась совсем бесшумно. Не шелестела даже её одежда. Кандзиро не почувствовал движения воздуха, когда она приблизилась к нему настолько, что он не мог скрыть от её пристального взгляда своего интереса к ней. Она даже не моргала, продолжая смотреть на Нисидзиму своим грустным и разочарованным взглядом. Она просто стояла и смотрела на него, казалось, она даже не дышала. Учитель осторожно спросил, тихо так, чтобы не привлечь к себе внимания:
   -Зачем ты смотришь на меня? - Он отклонился немного назад, чтобы лучше видеть бледное и немного грустное личико девочки.
   Она промолчала, всем своим видом показывая, что не ответит на вопрос. Она просто стояла и смотрела, даже не думая двигаться. Она даже не покачивалась, не держась за поручни, как некоторые пассажиры, старавшиеся удержать равновесие. Казалось, что законы физики на неё не действовали, когда она оставалась совсем неподвижной, когда весь вагон слегка тряхнуло.
   -Не молчи. Если тебе так интересно, почему бы тебе просто не сказать, что именно тебя интересует? Это бы помогло избежать возможных недоразумений. - Но она вновь даже не шелохнулась, не отрывая глаз от Нисидзимы.
   -Мне, конечно, всё равно. Если не хочешь говорить, молчи, сколько хочешь. - Кандзиро сделал вид, что даже не смотрит на неё, словно не обращает внимания.
   Она вновь не проронила ни словечка. Кандзиро бросил беглый взгляд на её ноги. Они были абсолютно босые и бледные. Вид аккуратных пальчиков её ножек ни как не вязался с видом грязного пола, затоптанного множеством людей, ездивших из дома на работу и наоборот. Её, похоже, не волновал вопрос простуды. Ей ни сколько не было страшно за собственное здоровье. По спине Нисидзимы скользнул лёгкий холодок, когда он поднял свой взгляд немного выше. Одежда на девочке будто бы изменилась, став на вид более старой. Её юбочка была будто бы изношенной, кофточка находилась примерно в том же состоянии. Её костюмчик слегка напоминал школьную форму, но очень старую.
   Она протянула руку ко лбу Кандзиро. Тот отстранился, инстинктивно отмахнувшись от неё, чтобы она не притронулась к его голове. Рука девочки оказалась совершенно ледяной. Холод обжёг руку Кандзиро даже сквозь пиджак из плотной ткани. Девочка вновь предприняла попытку дотронуться до Нисидзимы, на этот раз успешную. Её рука легла на колено учителя Нисидзимы.
   -Чёрт, что такое? - Перед глазами Кандзиро замелькали образы давно минувших дней. - Я, что, действительно там жил?... - Увиденное не вязалось с тем, что он помнил на данный момент. - О, мой бог! Это же тот самый лес.... Лес, в котором за мной гнались те люди из сна....
   "Что же это? Сон? Видение? Возможно и то и другое.... Странно, картины тех мест, которые я никак не могу вспомнить. Здесь, они вновь напоминают о себе, те самые места, где я когда-то жил. О...?" - Он видел перед собой самого себя, но немного отличавшегося. Волосы короче, одежда более простая, вот и всё. А так, это был он. Всплеск эмоций вызвало не то, что он видел себя, а то, что рядом с ним стояла, мило улыбаясь, та самая девочка, что касалась в данный момент его колена. Она выглядела как-то иначе - более живо, более мило, нежели теперь. Они о чём-то говорили, при чём девочка смущённо уводила глаза, чтобы уклониться от странного и даже животного взгляда Нисидзимы. Его жёлтые глаза буквально видели девочку насквозь, исследуя её с ног до головы, ища что-то, сравнивая с чем-то, о чём он в данный момент думал. - "Это не могу быть я! Не могу и всё тут! Я никогда не был столь похотливым типом. Мерзость! Что?! Зачем он, протянув руку, гладит её щёку, вгоняя её в краску?!" - Кандзиро видел, как тот, кто был похож на него, как две капли воды, меняется в лице. Видел, как облик его меняется, становясь зловещим. Внешне почти ничего не изменилось, но вот взгляд его стал каким-то совсем недобрым, холодным, хищным. Он попрощался с девочкой, глядя, как она уходит. - "Чёрт, отлегло, от сердца.... Он...." - В следующее мгновение всё тело Нисидзимы спружинилось. Он молниеносно, как голодный зверь, набросился на ничего не подозревавшую школьницу. Повалил на землю, придавив всей массой. - "Какого хрена происходи?! Этого не должно быть, просто не должно!" - Он видел, как тело Нисидзимы слегка увеличилось в размерах, мускулы стали более рельефными, начав странным образом двигаться под грубой бледной кожей. Всё это действо походило на немой чёрно-белый фильм ужасов. Волосы на теле Нисидзимы из видения, стали иссиня-чёрными, на спине вырос целый гребень из чёрной, как смоль, густой звериной шерсти. Он уже, практически, утратил человеческий облик. Странное существо - нечто среднее между ужасающе чёрным волком из снов и человеком, придавило насмерть перепуганную школьницу к земле, уставившись на неё своими пугающими горящими глазами, будто бы впитывая ими страх, которым буквально лучилась его жертва. Он неистово рвал зубами школьную форму, отрывая лоскут за лоскутом, обнажая тело девочки.
   "Я... я слышу, слышу её крик.... Слышу её. Чувство, такое горькое чувство, недоумения и обиды. Они здесь, они вокруг меня, они льются в мою душу.... Я хочу... хочу умереть быстрее... лишь бы страх прекратился. Она, наверное думает так же, мне так кажется.... Ей страшно, очень страшно... настолько, что она еле может дышать. Её сердце... Господи, я чувствую, как оно бьётся.... Нет, не смей её трогать...! Убери лапы от неё!" - Кандзиро видел, как тот, кто ещё секунду назад был человеком, срывал последние клочки одежды с вырывавшейся изо всех сил, перепуганной девочки. В воздух были подброшены обрывки последнего клочка ткани, прикрывавшего её таз. Её сковала странная смесь эмоций: чувство обиды смешалось с чувством стыда, и были просто разбавлены эссенцией чистого страха. Он убрал лапы в стороны, отпустив её руки. Девочка моментально прикрыла ладонями грудь и промежность. По морде зверя было видно, что он улыбался, слегка прищурив глаза. - "Ты подонок! Не тронь её!" - Человек пытался хоть как-нибудь повлиять на происходящее, но не мог, видя, как зверь берёт своё.
   Он схватил девочку за плечи и с силой вжал в холодную рыхлую землю, полностью обездвижив. Её дрожащие зрачки на заплаканных глазах, смотрели прямо на лапу зверя, которая аккуратно снимала с её волос запутавшиеся в них маленькие сухие листочки. По взгляду чудовища было видно, что вид тела четырнадцатилетней девочки вызывало в нём что-то разжигавшее огонь безумия. Нет, он не видел в ней женщины, он видел в ней нечто другое. Но это нечто было столь сильно и обжигающе, что от спины зверя начал подниматься еле видимый глазом пар.
   Из его, слегка приоткрытой в ожидании, пасти капала слюна.
   "Что это ты удумал...? Ты что, не слышишь, она просит тебя отпустить её! Чёрт, не делай ничего с ней!" - Кандзиро было обидно и горько оттого, что он не мог помешать зверю, упиваться властью.
   Зверь вытер своей лапой слезы с глаз девочки, снисходительно глядя на неё. Вознеся лапы к небу, зверь издал страшный и ужасающе громкий рёв, от которого кровь стынет в жилах. Этот рёв не порождает в сознании ничего, кроме страха, парализующего молчаливого страха. В следующее мгновение он молниеносно раскрыв клыкастую пасть, ударился своей мордой, в плечё, напуганной плачущей от смущения, девочки. "Не-е-ет!!!" - Крик отчаяния вырвался из груди Кандзиро, когда он видел, что в воздух взлетели алые брызги. Зверь поднял морду, на чёрной шерсти которой, повисли алые капельки крови. Девочка в изумлении взглянула на раны, оставленные огромными острыми зубами. - "Она... она что-то шепчет, она жива и в сознании...." - Кандзиро осталось только смотреть, как из её тела медленно вытекает кровь, тут же впитываясь в рыхлую холодную землю.
   Холод, обжигающий колено, пронзил организм, но сознание вновь стало проясняться. Нисидзима осмотрелся. Перед ним стояла та самая девочка из видения, но более бледная, и живая. Последнее даже порадовало Нисидзиму, от чего он расплылся в улыбке. Но, тут же получил пощёчину. Рука у девочки была очень тяжёлой. Зверь, расплывшийся в улыбке, вдруг встрепенулся и зарычал.
   -Ты что, совсем обалдела?! - Нисидзима не замечая никого вокруг, кроме девочки, вскочил со своего места и толкнул её на него, чтобы усмирить.
   -Ты... я чувствую в тебе то, что тогда.... - девочка заговорила.
   -Так значит, ты говоришь. Ну, тогда объяснись малышка, что это всё значит? Будь добра, побольше подробностей. - Кандзиро оскалился, будто бы у него был не рот, а звериная пасть.
   Люди вокруг него, и так смотревшие на него искоса, начали о чём-то перешёптываться. Он будто бы вёл себя совсем неадекватно. Но, как только он окинул взглядом других пассажиров, они быстро замолчали и сделали вид, что не обращают внимания. Кандзиро вновь взглянул на свою юную собеседницу.
   -Твои волосы седые, седые, как снег.... Седые, но всё такие же жёсткие. Твоё лицо немного изменилось, но это оно, без всяких сомнений.... Это ты. - Она недобро смотрела в глаза Кандзиро, говоря свои слова, словно гвозди, вбивая их в его лицо.
   -И что с того, что я это я? Кто ты? Будь добра, объясни, зачем ты лезла мне в голову? - Нисидзима был серьёзен, как никогда, глядя на девочку в кресле.
   -Хочу, чтобы...
   -А мне наплевать. - Зверь был непреклонен.
   -Хочу, видеть, как ты заплатишь за то, что сделал! - Её глаза наполнились злобой, которую она, очевидно, взращивала годами.
   Нисидзима расхохотался, слегка напугав других пассажиров.
   -Такое ощущение, что ты чего-то недоговариваешь. Ведь я тогда ничего больше не сделал с тобой? - Учитель ехидно прищурил глаза.
   Девочка безразлично отвернулась, чтобы не видеть лица Кандзиро.
   -Ладно, без проблем. - Нисидзима направился к дверям, почувствовав, что вагон замедлил свой ход. - Хочешь, следуй за мной, а хочешь, сиди здесь. Твоё дело. Как знаешь, я пошёл. Как ни как, моя станция. - Кандзиро выскочил из вагона, как только двери распахнулись, но девочка осталась сидеть на месте, отказавшись следовать за тем, кого она так сильно ненавидела.
   Тем не менее, зверь, чуял опасность, буквально витавшую в воздухе вокруг.
  
  
   -Так, парни, этот тип прейдет сюда, рано или поздно, прейдет.
   -Всё, без вопросов. Да, - привлёк внимание Хакаси, худощавый парень, уже в который раз, наматывая на руку цепь, - а он не будет вооружён? Ну, там, пушки у него нет?
   -Да, вроде и нет, - Хакаси полез во внутренний карман куртки, - А у нас-то есть. - Он извлёк из кармана беретту. - Гляди, девять миллиметров, как ни как. Одно-два попадания и ему точно крышка.
   -Эй-ей, почему ты его просто не пристрелишь? - Влез ещё один знакомый Хакаси. - Это ведь проще, да и хлопот потом намного меньше.
   -Не всё так просто, мой лысый друг. - Он хлопнул накачанного парня по лысине, на что тот слегка улыбнулся. - Кое-кто хочет лично видеть, как этот кекс будет корчиться, когда ты его отделаешь. - Хакаси выдохнул облачко серого дыма, которое моментально растаяло в воздухе.
   Он прошёлся вдоль стены с фотографиями, взглянув на некоторые из них, произнёс.
   -Эй, а этот тип любит возиться с компом, наверное.
   -Чего?
   -Да, вот, наделал фото на компе, да развесил на стенке. - Он вгляделся в фотографию человека на фоне истребителя. - Чёрт, ну и фиговое же качество, ничего практически не видно. - Качество фотографии действительно было отвратительным, настолько, что её было проще выкинуть, чем портить глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть. - А этот тип любит авиацию. Чёрт, я тоже когда-то собирал самолёты.
   -Настоящие? - Влез лысый.
   -Да, блин, настоящие. - Он был недоволен. - Нет, конечно, модели клеил.
   -Интересно, наверное, вот так, сидеть месяц целый, собирать модель, боясь на неё чихнуть, а потом на полку, под стекло. Сидишь, любуешься, даже гордость берёт.
   -Ты что-то расчувствовался. - Хакаси вернул этой фразой размечтавшегося приятеля на землю. - Лучше держи нос по ветру, да не расслабляйся. А то, мигом башку снесут, ахнуть не успеешь.
   -Ага, сделаем. - Лысый вынул из кармана штанов пачку сигарет, направляясь к балкону, очевидно, чтобы покурить.
   -Эй, смотри не долго, а то, этот урод заметит тебя, и свалит подальше, или ещё хуже - вызовет полицию. - Окликнул лысого тип с цепью, потирая подбородок, вспоминая последствия недавней драки.
   -Эй, не кипятись, он знает, что если я заварю кашу, то сам её расхлебаю. В конце концов, какое твоё дело?
   -Да-да, - крикнул из кухни высокий парень с длинными волосами, поправляя на носу тёмные очки, ложку не забудь.
   -Так, всем заткнуться! - Крикнул Хакаси, раскрыв в руках складной сотовый телефон. - На проводе....
   Это звонила Рицуко. Её голос заставил Хакаси призадуматься. Прерывистый растерянный голос девушки в трубке звучал довольно странно и необычно. Хакаси даже по началу и не узнал его, но всё же предпочёл послушать.
   -Хакаси? Ты где сейчас находишься?
   -Ну, не так далеко от дома того, кого ты заказала, - Хакаси осмотрелся, - да, совсем недалеко.
   -Я не совсем уверена.... - Рицуко была сама не своя.
   -Что? Впервые от тебя слышу подобные слова. - Хакаси вслушался.
   Рицуко говорило что-то несвязное, будто бы теряя в ходе разговора целые куски фраз.
   -Ничего, я просто в очень хреновом состоянии. Не важно. Где этот тип - Нисидзима? - В голосе Рицуко чувствовалось волнение.
   -Зачем он тебе? Если ты о том, что мы должны сделать, то не волнуйся, всё схвачено. Не уйдёт.
   -Я, просто, не смогу успеть вовремя, тут возникли непредвиденные обстоятельства.
   Хакаси слышал сквозь голос Рицуко кого-то ещё - ещё один женский голос, только немного потвёрже. Женщина, находившаяся рядом с Рицуко, говорила про Нисидзиму, хотя в её голосе было намного больше волнения, нежели в голосе собеседницы. Всё, что происходило, происходило как-то угловато, неправильно, с точки зрения Хакаси.
   -Что у тебя там творится? Кто рядом с тобой? - Рицуко о чём-то говорила с женщиной, находившейся рядом с ней, не обращая внимания на Хакаси.
   Вскоре связь полностью оборвалась.
   -Чёрт, отключилась! - Хакаси был зол.
   Единственное, что он не мог держать под контролем - это сильные, но непродолжительные выбросы гнева, которые заканчивались так же быстро, как и начинались. Он швырнул об пол телефонной трубкой с такой силой, что у той не было ни единого шанса избежать почти полного разрушения. От удара корпус разлетелся на мелкие кусочки. На такие же кусочки рассыпалась и печатная плата.
   -Какого хрена там происходи?! - Хакаси со всей силы ударил кулаком в стену, оставив на ней неглубокую вмятину.
   -Оу-оу, эй, остынь. - Вмешался парень с длинными волосами в нелепых очках. - Ты же не хочешь истратить всю энергию до драки. - Видя, что Хакаси успокаивается, он добавил. - Остынь, прейдёт этот тип, мы ему маленько вломим, и всё зашибись. Наше дело не хитрое, прорвёмся.
   -Этот калека не так уж прост.
   -Ты о чём, неужели он способен нас отметелить? Смех, да и только.
   Хакаси опустился на низкий стул, взъерошив себе волосы.
   -Насчёт нас, уверен, что мы его уделаем по полной программе, а вот насчёт Рицуко, неуверен. Она, кажется, что-то говорила о том, что он может что-то изобразить.
   -А именно? Нет, не пойми меня неправильно, если он умеет драться, это ж хорошо, будет веселей.
   -Он вырубил её, не знаю, как, но вырубил. Рицуко крепкий орешек, уж тебе ли не знать. - Хакаси усмехнулся, глядя на выглядывавший испод тёмных очков огромный синяк. - Это же она тебе такой фонарь поставила.
   -Да, есть маленько....
   -Мораль - не распускай руки. - Хакаси хлопнул приятеля по плечу. Ничего, будем ждать. Будем ждать, да и при том. Никуда он от нас не денется.
  
  
   -Что?! - Глаза мадам Такеучи округлились, когда она услышала то, что ненашутку её перепугало.
   -Вот только паники не надо. - Рицуко начала успокаиваться, но не из-за того, что знает о том, как Хакаси поступит с ненавистным учителем Нисидзимой, а от того, что в ней зашевелился стыд, заставивший забыть о жажде чье-либо боли.
   -Да как у тебя духу хватает, говорить подобное? - Мадам Такеучи сама уже начала медленно тонуть в липкой, холодной, вязкой мысленно-чувственной субстанции под названием стыд. - Ладно бы говорить, так зачем же это делать...?
   -Не нужно, мадам Такеучи, не задавайте этих вопросов, пожалуйста. - Вмешалась в разговор Маюми. - Он не очень хороший человек, на самом деле... - Она вдруг что-то осознала.
   -О боги, неужели, Маюми-чан, ты говоришь это? Неужели ты за каких-то полгода стала столь бессердечной. Он же человек, такой же, как ты, как я, наконец. - Женщина опёрлась об учительский стол, за которым некоторое время назад работал Нисидзима.
   -Неужели? Скажете, что он намного отличается от этой извращенки Агавы?! - Выпалила Рицуко, чувствуя, как огонь ярости вновь получил подпитку и разгорелся с новой силой.
   -Не говори так, лучше не говори. О ней можно либо хорошо, либо никак. - Перед её глазами вновь промелькнул образ женщины в белой кофточке и тёмной терракотовой юбке. Её лицо было столь молодо и свежо, что, казалось, будто бы она реальнее всего, что находилось вокруг. Она была так молода, так красива, что все старшеклассники просто мечтали о том, чтобы хоть раз коснуться её прелестного тела. - Она была хорошим человеком.
   Рицуко подошла к женщине в строгом деловом костюме на расстояние вытянутой руки, заглянув в её глаза, в которых двигались маленькие отсветы солнца за окном, казавшиеся огоньками зачатков ярости. Её лицо исказили отчаяние и желание скорейшего свершения того, о чём она просила Хакаси.
   -Она была мерзкой... похотливой... стервой.
   -Кейко уже было замахнулась, чтобы отвесить пощёчину, но смогла себя удержать от того, чтобы ни наделать ошибок. - Неужели ты её так ненавидела? Неужели, столь сильно, что ни то, что не почувствовала, как из твоей жизни исчез очень близкий тебе человек?
   -Даже ничего не почувствовала, кроме некого странного чувства, сродни моральному удовлетворению. Да, - Рицуко слегка улыбнулась, - оно имело место быть.
   Воцарилось молчание. Маюми была в шоке от осознания того, что действительно желала кому-то смерти, при том совершенно спокойно, будто бы это было нечто наподобие дыхания, или пищеварения. Мысль о возможности подобного пугала и даже очень. Кейко Такеучи с укором смотрела на ухмылявшуюся девушку, борясь с желанием влепить ей пощёчину за сделанные ею заявления, одновременно с этим, усмиряя жалость, неизвестно откуда взявшуюся, жалость. Учитель Агава была подругой Кейко, и осталась ею в памяти подруги, даже после своей смерти. Мадам Такеучи чувствовала некоторую ответственность за то, чтобы никто даже не думал и, тем более, не смел, запятнать эти светлые воспоминания. Кейко могла многое стерпеть, но не это.
   -Ты не имеешь права говорить подобные вещи!
   -Имею. - Рицуко отвела глаза в сторону. - Я даже знаю о том, из-за чего она покончила с собой. Знай, вы больше о ней - не говорили бы этого. И уж точно, не пытались бы защитить её. Она нехороший человек, совсем нехороший.
   -Вы были как-то связаны.... Крепко, чем-то связаны... чем же? - Кейко надвинула на нос очки, изучая взглядом слегка грустную Рицуко. - Расскажи. Прошу.
   -Да, - Рицуко произнесла это слово так легко, что, казалось, речь шла об анекдоте, - вы должны это знать, вы же директор. Вы обязаны это знать, особенно хорошо помнить о том, что я вам расскажу, когда вам прейдёт в голову мысль о том, что ученики практически в полной безопасности в стенах вашей прекрасной школы.
   -Не тяни.
   -Рицуко, может, не стоит? - Вмешалась Маюми.
   Рицуко покачала головой, будучи не согласной с подругой.
   Она рассказала ту историю, что стоила ей боли, страданий, душевных терзаний, ненависти и злости, а так же коварства и гнева. От услышанного мадам Такеучи чувствовала, что вот-вот провалится сквозь землю от стыда. В её голове не укладывалось, как пример для подражания - учитель Агава, могла сделать подобное со своей ученицей, тем более в стенах школы. "Наоко, нет, ты... ты не могла.... Ты не должна была... нет, ты была просто обязана подавить в себе подобные мысли.... О боги, как я могла не заметить? Неужели,... неужели она была на это способна...?" - Мысли Кейко находились в хаосе, особенно после услышанного.
   -Это не всё.
   -Довольно, - Кейко присела на стул около одной из парт, - это слишком, просто слишком.... Это не может быть правдой. Прости, мне тяжело не то, что это слушать, мне слишком тяжело в это поверить, ни то, что принять....
   -Увы, вам, мадам Такеучи, предстоит многое переосмыслить! - Рицуко не позволила женщине подняться со стула, когда та хотела уйти. - Вы просто обязаны это слышать!
   Кейко была слишком удивлена, чтобы, взяв себя в руки, обо всём подумать, чтобы решить какую дорогу выбрать. Перед ней было три пути: первый - дать Рицуко закончить, второй - не дать девушке окончательно испортить мнение о том, какой была Агава-сэнсей, и, наконец, третья - взять высокую дорогу, открестившись от двух ужасных версий дальнейшего развития событий, укрыться в своём кабинете, отказавшись от тог, чтобы быть причастной к тому, что случилось, хоть каким-либо боком. Желание узнать правду взяло верх над тем, что шептало нечто, скрытое глубоко в её душе.
   -Расскажи же, - женщина отшвырнула попытки покинуть кабинет подальше в угол, сконцентрировав внимание на Рицуко, - Думаю, это не только мне будет интересно. - Рядом с ней за соседнюю парту опустилась Маюми.
   -Я пришла после того случая к ней домой, видели бы вы её лицо, когда она увидела меня на пороге своей квартиры. Она не на шутку перепугалась. Ведь я могла её выдать с потрохами. Но, - мне нравятся люди, которые, выбрав дорогу, придерживаются её до самого конца, не стараясь, вернутся назад, или свернуть на обочину, - она, очевидно, не могла позволить мне её сдать. Поэтому, она не отступила, не забилась в уголок своей маленькой квартирки, полностью подчинившись страху и волнению. Она наоборот, решила идти до конца, начав уговаривать меня войти и поговорить о случившемся.
   -И что ты сделала? - Удивлённо спросила мадам Такеучи.
   -Ничего. Ничего особенного. Я всё же решила дать ей последний шанс, шанс вернуть всё назад, когда мы ещё были подругами. Я вошла в её квартиру. - Рицуко отошла к окну, удобно устроилась на подоконнике. - Она говорила множество всяких вещей, о том, что хорошо, что плохо, и что об этом могут подумать другие. Она села рядом и начала шептать мне на ухо о том, что нет ничего плохого в том, что две женщины любят друг друга физически. Она плела о том, что нет ничего предосудительного в том, чтобы получать удовольствие.... Грязное, мокрое, красное, удовольствие, даже испытывая при этом нежелание и даже некоторое отвращение к тому, с кем ты это делаешь. - Рицуко улыбнулась, страшно так, недобро. - Я слушала это, пока мне не стало надоедать и злить, просто до зубной дрожи.
   -Не тяни, мне нужно знать. - Кейко не терпелось узнать это, чувствуя в глубине душе, что в этом есть и капля, большая чёрная маслянистая, капля её вины.
   Маюми становилось нехорошо оттого, что рассказывала Рицуко, с таким хладнокровием и циничной улыбочкой на лице, словно её это совсем не волновало.
   -Я просто послала её ко всем чертям, особенно после того, как её язык начал касаться моего уха. Отпихнув её в сторону, я заметила в её руке нечто вроде пепельницы. Эта мерзавка хотела вновь вырубить меня. - Рицуко даже чувствовала некую гордость оттого, что здравый смысл тогда победил. - Я сказала, что иду в полицию, даже если это будет мне стоить моей репутации и чести. Даже если после этого весь мир будет показывать на меня пальцем, ехидно улыбаясь, а может и облизываясь.
   -А что она? - в глазках Маюми буквально светился немой вопрос, который она только что озвучила.
   -Начала пытаться меня уговорить, наверное, решила, что я набиваю цену. Я решила маленько поиграть с ней - назвала цену, которую она может заплатить, чтобы я забыла о случившемся. Миллиона йен мне показалось достаточно, но она вряд ли могла себе это позволить. Могу представить, как она перепугалась шумихи, которая вот-вот могла подняться. - Лицо Рицуко стало медленно приобретать пугающее выражение. - Она умоляла меня не делать этого, даже на колени падала, очевидно, прекрасно понимала, что такой, как она не победить меня в рукопашную. - Девушка, сидевшая на подоконнике, гордо продемонстрировала крупный для девушки, тренированный твёрдый бицепс. - Представляю, как ей тогда было страшно, но мне её нисколечко не жалко. Я рада была слышать и смотреть, как она рыдает, пытаясь меня упросить не подавать заявление в полицию. Вид её искажённого гримасой страха и отчаяние, лица давал мне желание жить, жить дальше, просто радуясь тому, что в мире всё же есть место правде.
   -Что же дальше?
   -Успокойтесь мадам Такеучи, всё скажу, ничего такого вы не пропустите. - Она подмигнула директрисе. - Считайте, что это эксклюзивное интервью, для вас.
   -Монолог Гамлета у разрытой могилы... - Маюми вспомнила Шекспира, ничего иного она сейчас не могла ассоциировать с ситуацией.
   -Я просто развернулась и ушла, громко хлопнув дверью, оставив её одну, наедине с её мерзкими грязными мыслями. Объятья её порока не для меня. - Она даже сама удивилась, чувствуя в своих ловах поэтические нотки. - Но, пяти минут не прошло, как я ощутила на себе тяжёлый, укоряющий взгляд, от которого мне стало не по себе - её взгляд. Я осмотрелась, но её не увидела. Я прошла полквартала, чтобы вновь испытать то чувство, которое наполнило мою душу чувством удовлетворения, когда я смотрела на её перепуганное лицо.
   -Что ты сделала, нашла её? Расспросила?
   -Как вы нетерпеливы, мадам Такеучи. - Рицуко вернулась к своему рассказу. - И вот оно - решение возникшей проблемы. Рядом, стоял полицейский и при исполнении. Я подошла к нему и заговорила, спрашивала его о всяких мелочах, например, как добраться до ближайшей станции метро. Могу себе представить, что случилось с этой мерзавкой, когда она увидела, что я с расстроенным видом о чём-то говорю с полицейским. Я просила его проводить меня до ближайшей станции метро, потому, что мне стало не очень хорошо и мне нужно к врачу на приём. Я врала напропалую, но игра стоила свечь. - Рицуко была довольна.
   -Ты сообщила в полицию?
   -Конечно же, нет! - девушка странно посмотрела на директрису, которая уже находилась в состоянии шока. - И вам не советую, мадам Такеучи, вы здравомыслящая женщина. Вы же не хотите, чтобы пострадала репутация школы, да и ваша тоже?
   Перед глазами женщины возник весь родительский комитет. Её он сам по себе не пугал. Её пугали последствия деятельности самых влиятельных людей из него, например, матери одного из учеников класса 1-2 Накано Хироси, она была ведущей на восьмом канале центрального телевидения и могла разнести репутацию школы в пух и прах, как умело заложенный фугасный заряд, только и ждущий своей активации.
   -Лучше просто не совершать ошибок, чем потом расхлёбывать их последствия. Агава Юки не смогла справиться с последствиями своих ошибок. - Рицуко чуть наморщив лоб, добавила. - Нет, скорее всего, она нашла элементарный способ избавиться от проблем. - Представляю это себе. В какой-то момент мне даже жалко её стало, представьте себе, её - ту женщину, что сделала такое со своей ученицей.
   В глазах Кейко, образ ученицы её школы - Сакаку Рицуко, стал, меняя свои очертания, приобретать некую схожесть со стандартным, сложившемся в умах многих европейцев, образом палача. Казалось, что перед ней стоит не девушка, может и не совсем хрупкая, с прекрасно тренированным и сильным телом, а рослый мощный мужчина в закрывавшей лицо маске, раздетый по пояс, державший в своих руках увесистый и острый, как бритва, топор. Пламя огня играло своими бликами на его напряжённых мышцах, развитых за долгие годы своей нелёгкой работы. "О боги, она что, не человек?" - Женщина встряхнула головой, чтобы прогнать видение.
   Помогло, она - Рицуко, выглядела как раньше, но почему-то в ней осталась та пассивная потенциальная жестокость образа палача. Она всё так же, как и раньше, легким недоверием и лёгкой ноткой презрения во взгляде, смотрела на растерянную и слегка напуганную женщину, сидевшую перед ней.
   -Хм, вы как-то странно на меня смотрите, будто привидение видите. - Усмехнулась Рицуко. - Маюми, чего молчишь, скажи же госпоже Такеучи, что сейчас она должна осознать сей факт - всё сложилось далеко не в пользу Агавы. Она сама вырыла себе могилу, а потом улеглась в неё. Мне, когда я появилась на пороге её квартирки, даже не пришлось её "закопать". Она сама, потом легла в ванну, взяв в свои умелые ручки бритву; и сама загребла свою сырую неглубокую могилу землёй, оставшись тихо наблюдать, как тёплая приятная водичка, обволакивавшая её шикарное тело, медленно окрашивается её жизнью, жизнью, которая стремительно её покидала.
   Маюми смиренно кивнула, подтвердив сказанное.
   -У вас нет сердца, мисс Сакаку. Его просто нет. - Кейко чувствовала, как в девушке, сидевшей перед ней на подоконнике, играет гнев, злоба, обида, отчаяние и разочарование, так же, как и душевная боль, вскормленные злобой и полным отсутствием жалости в чужих поступках - поступках учителя Агавы. - Но, - Кейко было тяжело и даже в некотором смысле, больно говорить подобные вещи, - вы в некотором смысле правы.... Это тяжело и жестоко.... Так быть не должно, не должно.
   -Так, как она поступила со мной, не должно было случится! - Вскипела девушка, моментально изменившись в лице, словно быстро поменяв маску с маски ехидства, на маску гнева. - Вы тоже в некотором роде виноваты!
   -И, да и нет.... Я не могла даже подумать такого о ней. Меня, наверное, ослепило чувство дружбы, которое было между нами с ней. - Женщина, закрыв глаза, встала из-за парты, не глядя на свою собеседницу, подошла к ней на расстояние вытянутой руки. - Тебе вряд ли станет от этого легче....
   -Что?
   -Прости.... - Госпожа Такеучи была искренна, говоря это простое и весомое слово, обращаясь к ошеломлённой таким поворотом событий, Рицуко. - Я виновата перед тобой, прости меня, если сможешь, конечно....
   Маюми застыла, раскрыв рот от удивления.
   Воцарившуюся тишину нарушила мелодия звонка мобильного телефона. девушка инстинктивно выхватила мобильник из кармана, раскрыв его, ответила.
   -Слушаю.
   -Да, он уже практически у нас, поднимается по лестнице. - Зазвучал в трубке знакомый голос - голос Хакаси. - Что скажешь, подруга?
   -Хорошо, подержите его немного, но не делайте ничего особо ужасного, пока я не приеду. Ясно?
   -Яснее не бывает. Только не советую с этим тянуть, мало ли, у моих знакомых могут кулаки зачесаться раньше, чем это будет нужно тебе.
   -Скоро буду. - Рицуко отключила телефон и убрала в карман.
   Порыв сострадания и желание хоть как-нибудь облегчить страдания девушки, в голове мадам Такеучи слегка поутихли. Не сильно, но ровно настолько, чтобы не заключить Рицуко в объятья.
   -С кем ты говорила? О чём...? - В голову Кейко Такеучи начали закрадываться смутные сомнения.
   -Так, со знакомыми. Да и не о чём. - Маюми, слыша это, вспомнила о том, как Рицуко договаривалась с одним из своих знакомых о том, как можно надавить на учителя Нисидзиму, чтобы он знал, с кем связывается.
   -Рицуко, разве тебе не нужно спешить туда - на встречу? - Робко спросила Маюми, сама не понимая, зачем она это делает.
   -Ах да, действительно. - Она бросила взгляд на совершенно растерянную женщину, думая о чём-то своём. - Госпожа Такеучи... - женщина с опаской подняла глаза, - я прошу вас о небольшом одолжении...
   -О чём?
   -Вы не могли бы отвезти нас кое-куда? Мы до темноты ни за что не поспеем, понимаете. Вы бы нас очень выручили, если бы помогли нам с этим. - Рицуко странно улыбалась, глядя на, находившуюся в замешательстве, Кейко. - Возможно, там может находиться кто-то, кто вам не безразличен, в каком-нибудь смысле.
   -Кто? О ком ты говоришь? - Женщина теряла контроль над ситуацией, чувствуя давление со стороны странных ощущений, рождавшихся в глубине её души. - Кто может меня там ждать, скажи?
   -Вы знаете этого человека. - Рицуко оборвала, начавший завязываться, разговор. - Не тяните с ответом. Вы отвезёте нас? - Девушка видела смятение на лице мадам Такеучи, которое не давало ей в данный момент мыслить здраво.
   -Да, я согласна. - Она ощутила, как в её душе проснулась сила, сила способная спасти чью-либо жизнь, сила, которая может свернуть даже горы.
   По крайней мере, так ей казалось.
  
  
   -Эй-эй! - Крикнул парень, преспокойно куривший на небольшом балконе, слегка недовольному, сидевшему на полу у стенки, Хакаси.
   -Что? - Отозвался парень в костюме, напоминавшем школьную форму. - Лысый, лучше чтобы это было по делу, иначе... Я тебя просто выброшу с этого балкона, к чёртовой матери.
   -Не кипятись, просто, тип этот - Ну, которого мы ждём, он, типа уже скоро подойдёт.
   -Откуда знаешь?
   -Да, зашёл он уже в дом, нужно бы встретить.
   Странно улыбаясь, тип с хвостиком и в больших нелепых очках, произнёс.
   -План А - хорошая встреча. Так, прячемся, всё должно быть сюрпризом. - Он тут же нырнул в стенной шкаф, предусмотрительно закрыв за собой дверцы.
   Лысый перемахнул одним прыжком через всю комнату, которая упиралась в балкон, спрятавшись в маленькой ванной с кривым, торчавшим из стены, проржавевшим насквозь, душем. Закрывшись дверью, погасил в комнате свет, чтобы скрыть своё присутствие. Худощавый тип, стоявший напротив Хакаси, просто прикрыл балконную дверь и, расправив пыльные шторки, спрятался за одну из них. Хакаси просто отошёл к входной двери, предусмотрительно спрятавшись за ней, чтобы напасть на противника, когда тот менее всего этого ожидает. Всё было похоже на хорошо отрепетированное театральное действо, поражая воображение лаконичностью действий. Квартира пребывала практически в том самом виде, какой её утром оставил Нисидзима. "Ну, где ты, гад, давай, не задерживайся. Просто прейди вовремя, как по расписанию, как в аптеке, как..." - Хакаси отвлёкся, слыша, как в коридоре за стеной зазвучали слегка тяжёлые, и достаточно быстрые ритмичные, словно марш пехотного подразделения, шаги Кандзиро. Это его выделяло среди остальных. Его тренированная долгими месяцами муштры, выправка была видна невооружённым глазом, даже учитывая то, что он слегка прихрамывал.
   "Сейчас-то, сейчас повеселимся" - мысленно себя готовил к возможным исходам событий парень с наголо обритой головой, стараясь предугадать, как поведёт себя незнакомец, который, судя по увиденному, когда-то служил в армии. Парень с длинными волосами, которые были собраны в пучок на его затылке, осторожно выглядывал из своего укрытия, фиксируя в мозгу все изменения. Его взгляд упирался в дверь, отделявшую квартиру от коридора, по которому в данный момент к квартире подходил Нисидзима.
   Хакаси, медленно, с нечеловеческой выдержкой и осторожностью беззвучно взвел курок береты. Он был готов стрелять, если ситуация того потребует.
   Кандзиро вынул ключи из кармана, выбрав нужный, вставил в замочную скважину. Он резко замер, слегка вздрогнув оттого, что ощутил, как в его руку ударила искра, рождённая разницей потенциалов в статическом поле его руки и дверной ручки. От неожиданного шока в нервных узлах и окончаниях, которые ещё функционировали, рука самопроизвольно разжалась, позволив связке ключей со звоном упасть на пол. Он не мог точно припомнить момента, когда его левая рука что-то чувствовала. Нет, он была почти полностью подвижна и практически не потеряла в гибкости, просто она полностью онемела, утратив возможность чувствовать любые внешние воздействия. Кандзиро вновь ощутил, как зверь завертелся, в предвкушении чего-то, что вот-вот случится. Разум учителя метался, пытаясь понять, с чего это зверь так развеселился. Он вёл себя похожим образом всегда, даже когда Кандзиро просто могло повезти в лотерею. Он - зверь, живущий в его подсознании, имел чутьё на подобные вещи, настолько хорошее и отточенное, что иногда не ошибался точно и заблаговременно мог предупредить человека, с которым делил разум Кандзиро. Он резко наклонился, чтобы подобрать ключи, как в это же мгновение услышал из-за тонкой деревянной двери еле различимый в гуле, доносившемся с улицы, щелчок, металл о металл. Зверь радостно зарычал, оскалив клыки, яростно глядя глазами Кандзиро на дверь.
   "Там кто-то есть.... Точно, кто-то есть. Он не один, возможно. Но, точно известно - он вооружён. Как быть?" - Метнулись мысли Нисидзимы, когда он быстро повернулся в ту сторону, откуда из-за двери донёсся щелчок. "Они меня ждут, точно ждут, что - же делать?" - Кандзиро неторопливо начал осторожно пятиться, пытаясь улизнуть от тех, кто ждал его в его квартире.
   Зверь вновь взметнулся ярким пламенем, окутав человека, изолировав его, полностью получив контроль над ситуацией. "Всё, всё вокруг плывёт и тает, как в тумане...." - Опять это странное чувство - чувство странной жажды - жажды насилия вновь застучалось в мозг учителя. Он уже не мог себя контролировать. Зверь быстро сориентировался, моментально подобрал нужный ключ, вставил его в дверной замок, сделал один оборот. Его чувствительных ушей коснулся чуть слышный скрип, с которым широкий металлический ригель, отполз обратно во внутренности замка. Зверь злобно улыбался, оставив дверь, сделав несколько шагов назад. Ему нужно было это пространство между ним и дверью. - Оно давало ему возможность развить необходимую скорость. Зверь буквально метнул в дверь тренированное и покрытое шрамами тело Нисидзимы в дверь, рассчитывая её выбить, ну, или разнести в щепки. От удара дверь чуть не слетела с петель. Нисидзима проскользил на коленях несколько метров разорвав брюки на коленях. Резко открывшаяся дверь сильно ударила Хакаси, чуть не впечатав его в стену. От этого он еле удержался от того, чтобы не потерять сознание.
   -Чёрт, - заорал парень в школьной форме, - пора! - Ответом на это стало появление вокруг Нисидзимы трёх помощников еле стоявшего на ногах Хакаси.
   -А, банная команда уже в сборе. - Нисидзима вскочил с пола, резко и не раздумывая о последствиях, вломил ногой лысому в левое ухо, начав разворачиваться для очередного удара.
   Лысый отшатнулся к двери, но не упал, опёршись о стену. На его щеке осталась внушительная царапина от ботинка Нисидзимы, и это приводило лысого в бешенство. Нисидзима качнулся, уходя от удара, который парень с длинными волосами в нелепых круглых очках пытался нанести ему в спину. Учитель увёл ещё один удар по своей спине и вновь атаковал, но на этот раз мощным ударом ребром ладони, заключённой в прочную кожаную перчатку, в грудную клетку нападавшего. От этого парень рухнул на колени, сильно закашлявшись, растянулся на полу. Он оказался не таким крепким, как двое предыдущих. Отскочив в угол комнаты, Нисидзима слегка пригнувшись, выбил ударом ноги нож из рук четвёртого, произведя захват его левого запястья, швырнул его в сторону кухни. Бедняга приземлился на спиной на небольшую, но всё же очень крепкую деревянную табуретку. Этот, схватившись за спину, скорчившись, начал извиваться на полу, как уж на сковороде, судя по всему, упал он достаточно болезненно. Лысый к этому моменту уже пришёл в себя, бросившись на Нисидзиму, видя, что тот разобрался со своим очередным противником, со всей силы въехал ему ногой в левый бок, зацепив при этом нижний ряд рёбер, опрометчиво не прикрыв лицо, от встречного мощного удара локтем. Лысый отлетел на два метра, держась за лицо, рухнул на пол. Из его покрасневшего и слегка распухшего носа хлынула кровь, капля за каплей падая на паркет. Зверь ничего даже не почувствовал, а вот человек, просто катался по земле, обхватив руками грудную клетку, корчась от тупой и всепожирающей боли. Он был уже на грани того, чтобы просто, не думая ни о чём, не по-человечески реветь от боли, оглашая своим рёвом и рыком всё вокруг. Нисидзима пошатнулся, удержав равновесие, окинул взглядом комнату.
   -Ого, и это для меня? - Шутливо бросил Нисидзима, глядя на дуло, наставленного на него, пистолета.
   Хакаси не шутил. Он вытирал рукавом кровь, которая текла у него с рассечённой нижней губы. Судя по его глазам, он был готов стрелять.
   -Ну, что дальше? Ты уже не такой отчаянный, нежели раньше, а? - Он взвёл курок, готовясь стрелять, на что Нисидзима начал готовиться к прыжку, запасая в мышцах энергию.
   Он уже был готов броситься на парня, державшего в своей руке пистолет, как неожиданно замер. Зверя оглушил дикий крик человека, которого буквально разрывали на части, рвавшиеся в мозг, ощущения извне. Человек настолько сильно страдал, что его боль отбросила зверя, дав телу шанс расслабиться и отключиться, чтобы больше не терпеть режущую и колющую боль во всём теле. Все нападавшие видели, как Нисидзиму поразил удар тока, полностью вырубив его. Позади него стоял тот самый, упавший с первого удара длинноволосый тип. В его руках был удачно прихваченный мощный шокер.
   -Молоток! - Воскликнул Кандзи, опуская беретту. - Давай, лысый, поднимайся, растолкай Таро. Свяжите этого гада, да покрепче. Он хоть и инвалид, но тоже может что-либо изобразить.
   Здоровенный накачанный парень, потирая распухший кровоточащий нос, быстро, пошатываясь, сходил на кухню, вернулся быстро, волоча за собой отключившегося Таро. На пол упал металлический предмет - металлический вентиль, исполнявший роль кастета. Он, очевидно, соскользнул с тонких пальцев Таро, когда его волокли в главную комнату. В левой руке лысого был моток довольно толстой капроновой верёвки, очень прочно, способной выдержать вес нескольких человек среднего веса. Хакаси помог лысому, как следует связать Нисидзиму, пока тот не пришёл в сознание. Пока они это делали, с береттой в руках стоял на стороже парень с длинными волосами. Он спрятал шокер в карман до подходящего момента, мало ли, что могло случится.
   -Так, - Хакаси вытер со лба пот, - отволоките его на крышу, чтобы без лишнего шума и пыли, нам ведь не нужны неприятности с копами.
   -Будет сделано, гнусаво ответил Лысый, направляясь к входной двери, таща за собой по полу их противника, который всё ещё находился без сознания после сильнейшего удара током.
   Он был очень тяжёл, даже для четырёх хорошо тренированных парней, тащивших его на крышу по лестнице вверх. Каждая ступенька давалось труднее предыдущей. Казалось, что тело Нисидзимы, соприкасаясь с телами несущих его парней, буквально впитывало силы, вытягивая из них энергию. Как ни странно, людей в коридорах большого жилого дома совсем не было. Никто не мог помешать им, нести связанного по рукам и ногам Нисидзиму на крышу, где он и будет ждать своей участи. Всё это со стороны напоминало похороны, бедные, из рук вон плохо организованные, похороны. Впереди процессии шёл священник-клирик с береттой, указывая идущим позади дорогу. За ним шли двое носильщиков - лысый и Таро, нёсшие связанное тело, а за ними следовал длинноволосый, поигрывая шокером, готовясь в любой момент отражать удары тех, кто мог любыми силами помешать им. Вся процессия шла тихо, медленно и чинно, словно воздавая последние почести тому, кто ушёл без возврата. В воздухе, словно дым погребальных костров, вьющийся вокруг людей, перил, ступеней, стен и любых объектов, витала целая смесь эмоций. Гнев, обида, ярость, страх, небольшая доля сострадания, немного ненависти, создавали непередаваемую атмосферу. Тяжёлую, хоть ножом режь, атмосферу. Она наполняла всё вокруг оглушительным гулом тишины, делавшим серый невзрачный коридор ещё более угрюмым, чем он был на самом деле. Все молчали, будто бы боясь нарушить воцарившееся гробовое молчание.
   Они так преодолели ровно три этажа, шли пока не уткнулись в закрытую на замок, дверь, ведущую на крышу. Хакаси выбил её одним ударом, всю громкость которого погасила тяжёлая похоронная атмосфера, не дав звуковым волнам хаотично разойтись в разные стороны. Звук словно захлебнулся в оглушительной тишине. Но как только дверь отворилась, вновь всё стало, как раньше: воздух наполнился звуками, пространство налилось красками, становясь более осязаемым и лёгким для восприятия, силы вновь вернулись к тем, кто шёл следом за Хакаси, неся на руках, обездвиженного путами и электричеством, учителя Нисидзиму.
   Спустя мгновение Нисидзима был брошен на жёсткий бетонный пол, а те, кто связал его, преспокойно отошли к одной из решёток, которые отгораживали самый край крыши, чтобы никто из тех, кто поднялся сюда не выпал с крыши по несчастливой случайности.
   -Эй, там, - Нисидзима не ответил, так как был без сознания, - даже не думай повторить то, что ты сделал в своей квартирке. Это может для тебя очень плохо кончиться. - Хакаси закурил, сделав две глубокие затяжки. - Не боись, скоро всё будет кончено.
   Кандзиро не слышал, что говорил парень в школьном костюме, проверяя беретту. Нисидзима был далеко-далеко от того места, где сейчас находилось его тело, чувствуя, что он вновь оказался в том неизвестном, но таком знакомом месте, которое виделось ему в его ночных кошмарах. Ощущение обжигавшей ноздри, впивавшейся в мозг, болезненной вони, от которой просто всё внутри начинало сжиматься, нагнало его сознание. Человек приоткрыл глаза, глядя вперёд.
   Перед его глазами был близкий потолок, выложенный отвратительно грязной серой плиткой. Это напоминало ему обстановку, творившуюся у него в душе. Стены вокруг, в жёлтых и тёмно рыжих разводах, подпиравшие потолок, тоже были выложены отвратительной серой плиткой. Внизу стен, на полу, лежал какой-то мусор, склизкий, отвратительно вонявший мусор. Это были окровавленные и начавшие от сырости гнить, бинты и тряпки. Среди этого хлама сквозь ржавчину поблескивали иглы и ещё не поддавшиеся коррозии, зажимы и обломки скальпелей. Недалеко от двери в стене справа, стояла огромная стеклянная ёмкость, с водой или каким-то раствором чуть жёлтого цвета. В нём плавало что-то неживое, замотанное в грязные тряпки. Из этого свертка выпирали полусгнившие конечности и кости. Там плавало чьё-то мёртвое тело. Но, судя по тому, что не чувствовалась ни вибрация помещения, как и любые колебания воздуха, свёрток подрагивал в жидкости сам по себе. Казалось, что он медленно и размеренно, безразлично к течению времени, начинает шевелиться. Но Кандзиро не было страшно. Он продолжал смотреть, как нечто завёрнутое в материю и утопленное в стеклянном чане со странной жидкостью медленно шевелилось, сантиметр, за сантиметром придвигаясь к стеклянной стенке. Кандзиро даже не заметил, как нечто в жидкости медленно достигло своей цели, оказавшись у самой стенки сосуда. Чувство страха ударило в голову Кандзиро, проникнув в мозг, свив в нём своё мерзкое гнездо, когда человек ощутил на себе тяжёлый, расплющивающий взгляд чего-то неживого, глядевшего на него из стеклянного чана, оставаясь в безмятежном ожидании.
   В следующее мгновение оно вновь шевельнулось, но это уже не было похоже на колыхание жидкости, а скорее на самостоятельное движение чего-то завёрнутого в грязные тряпки и бинты. Кандзиро попробовал встать, но не смог, потому, что тело просто не слушалось его. Он так и лежал на ржавой больничной койке, на которую даже жалкое подобие матраса положено не было. Мелкая сетка койки впивалась в спину, но это не причиняло боли Кандзиро. Внезапно из-за двери раздался знакомый звук - это был звук чьих-то шагов. Секунду спустя, щёлкнул дверной замок. От этого находившийся в отвратительной жёлтой жиже, шевелящийся свёрток с чем-то полуразложившимся, замер, очевидно, он боялся того, кто сейчас должен был войти в комнату.
   Дверь бесшумно отворилась. Из замусоренного коридора, на лежавшего на койке Кандзиро, уставились двое. Первым был некто, кто обладал чем-то вроде чёрной, вьющейся от лёгкого движения горячих потоков воздуха, аурой, походившей на огромный сгусток дыма, полностью скрывавшей его истинный облик. Сквозь его дымную ауру светились красные глаза, они были направлены на лежавшего, на койке человека. Рядом с этим жутким созданием, очевидно, выбравшимся из ночных кошмаров Нисидзимы, стояла женщина в грязном, в чём-то жёлто-зелёном, костюме с большим прочным фартуком. Он был покрыт тёмно рыжими пятнами, похожими на запёкшуюся кровь. На руках женщины были грязные резиновые перчатки в кровавых разводах. Она держала поднос с чем-то, что было скрыто от глаз Нисидзимы под грязной серой тряпкой. Кандзиро почувствовал, как по его спине побежали мурашки, когда его глаза уставились на лицо незнакомки. Оно выглядело одновременно притягательным, благодаря её свежей бледной коже, ясным чёрным глазам, как и слегка вздёрнутому носику. Отталкивала и вызывала ужас одна единственная деталь - её губы, сочные и спелые, намертво сшитые вместе грубыми толстыми чёрными нитками. Судя по всему, для неё это было нормальным явлением, так как она держалась гордо и в то же время непринуждённо. Зрачки Кандзиро судорожно задвигались, когда двое вошли в грязную ужасную комнату, в которой находился совершенно обездвиженный Нисидзима. Женщина опустила поднос на столик рядом с койкой, сдёрнув с подноса тряпку. Рослый незнакомец остановился с другой стороны от Кандзиро, вонзив в него свой горящий взгляд.
   Он протянул свою руку, схватившись за что-то, резко отдёрнул измазанное кровью и копотью, покрывало, которым был прикрыт Кандзиро. Тот, хотел, было в ужасе, отскочить в сторону, но не мог даже руку оторвать от койки. Ощущения собственного тела не было. Он будто бы висел в воздухе, в на небольшой высоте от пола, ровно на высоте проволочной сетки, натянутой на койке вместо матраса. Вдруг в мозг ударило ощущение того, как его тело начало охлаждаться. Кандзиро чувствовал лёгкую прохладу, но не кожей, а как-то ещё, словно кожи на нём не было вовсе. Незнакомец, чьё лицо было скрыто странным облаком, ткнул бицепс Нисидзимы пальцем, но Кандзиро ничего не почувствовал. От этого ему стало немного не по себе.
   -Отлично сработано. - Он обратил свой взор на женщину в грязном коротком настолько, что были прекрасно видны её соблазнительные бёдра, медицинском халате. - Ты не зря трудилась, я оценил твои старания. - Она смущённо опустила голову. - проси, чего тебе хочется. - Он приблизил своё лицо к лицу женщины.
   Он молча посмотрела на него, чувствуя в себе лёгкую неуверенность.
   -Да, как пожелаешь, можешь спокойно с ним развлекаться, сколько тебе захочется. - Он бросил на Кандзиро беглый взгляд. - Если, конечно, захочется. Да, можешь использовать части тех, кто не имеет столь большой перспективы, по своему усмотрению.
   Женщина кивнула, скользнув беглым взглядом по телу Нисидзимы. Её взгляд буквально лучился холодом, жгучим могильным холодом. Её сшитые вместе губы чуть подрагивали, словно она что-то говорила, разглядывая тело Кандзиро.
   -Ну, надо же, какая нетерпеливая, - воскликнул незнакомец, - дождись момента, когда я выйду из комнаты. - Он лукаво улыбался.
   Женщина кивнула, смиренно сделав небольшой шаг назад, повинуясь воле незнакомца. Он явно был этим доволен. Он просто, не глядя по сторонам, развернулся и скрылся в дверном проёме, оставив Кандзиро наедине с женщиной в облегающем коротком медицинском халате, скорее напоминавшем длинную рубаху, которая ей была немного великовата. В руке незнакомки, как по волшебству, появилась игла с толстыми нитками. Её хищно прищуренные глаза шарили по телу Кандзиро, жадно исследуя каждый сантиметр его поверхности. Она начала что-то очень быстро и ловко делать руками на подносе, который до этого принесла. Скорее всего, она что-то собирала - один из инструментов. Кандзиро бросил беглый взгляд на спину женщины, желая больше узнать о той, что собиралась в данный момент произвести какие-то манипуляции с его обездвиженным телом. Его взгляд инстинктивно скользнул вниз вдоль позвоночника, остановившись на её бёдрах. На её стройных ногах были потёртые, пострадавшие от времени капроновые колготы, в крупную сеточку. Они смотрелись на ней, создавая контраст, одновременно гармонирую с её намертво сшитыми губами. Её проглядывавшая кожа на шее, руках и видневшаяся сквозь прорехи в сетчатых колготах, была белой, очень, при чём эта бледность была совсем нездоровой. Разгорячённый взгляд Кандзиро привлекли вертикальные еле заметные полосы, которые выглядывали сквозь мелкую сеточку синтетической детали одежды. Пыл Нисидзимы охладило то, что он понял, что это за полосы. Это швы, хорошие добротные и прочные хирургические швы. Кандзиро не мог себе представить, что послужило причиной тому, чтобы сотворить столь ровные раны, а потом зашить их, с таким мастерством, что они были почти незаметны.
   "Она знает, что я смотрю" - ударила мысль в голову Нисидзимы, когда он наблюдал, как женщина прогнулась, придвинув свои соблазнительные бёдра и почти полностью прикрытые некогда белой тканью, ягодицы. Она нарочно дела это, чтобы подразнить парализованного человека. "Зачем? Зачем, и для чего, для чего всё это? Кто ты? Где я? Если это сон, вроде моих кошмаров, то он слишком затянулся!" - Кандзиро пытался пошевелиться, но в ответ, вместо ощущения движения, получал тупую саднящую боль. Боль разбегалась по пальцам рук и ног, наполняла каждую его конечность, когда он пытался ею двигать. "Нужно подниматься и уходить. Нужно встать!" - Безрезультатно, абсолютно бесполезно. Тело не хотело слушаться.
   Женщина повернулась, держа в руках большие искривлённые механические раздвижные ножи и хирургический зажим, в котором была сжата игла с вдёрнутой в неё толстой чёрной нитью, вроде тех, которыми были скреплены швы на её бёдрах.
   -"Не бойся, скоро будешь, как новый"... - Раздались странные мысли в голове Кандзиро.
   -"Какого чёрта?! Почему я не могу пошевелить ни руками, ни ногами?!" - Кандзиро не оставлял попыток подняться. - "Что ты хочешь со мной сделать?"
   -"Ты не можешь... пошевелить руками, потому что их нет.... Ты не можешь встать на ноги, потому что их нет...." - Она положила руки по сторонам от головы Кандзиро, перенеся на них весь свой вес. - "Сейчас я собираюсь это исправить... С твоим сердцем я скоро закончу, а пока, тебе нужны руки". - Она с нечеловеческой ловкостью вспрыгнула на обездвиженного человека.
   Зрачки Кандзиро расширились, в ожидании чего-то.
   Женщина прижала его своим весом к проволочной сетке, на которой он лежал, потянувшись за чем-то на подносе. В следующую секунду Кандзиро испытал истинный ужас, когда увидел свою изуродованную руку, которую держала незнакомка, стараясь поровнее её приставить в то место, откуда она была оторвана. Приложив её к месту, где она когда-то была, женщина, мило улыбаясь, зашитым ртом, начала осторожно накладывать швы, скрепляя руку и туловище.
   -"Надо же, кости всё ещё кровоточат..." - Она наклонилась вперёд, чтобы лучше рассмотреть место, откуда капала кровь. - "Скоро ты сможешь ею манипулировать. Вот только, нужно наложить скобы и муфты, чтобы рука вновь не оторвалась".
   Она вновь потянулась к подносу, взяв с него большие, тяжёлые щипцы и металлические стержни. Зажав, нетолстый стержень, имеющий якорные наконечники по обеим своим сторонам, в щипцах, она взяла с подноса увесистый начищенный до блеска молоток. Кандзиро пугала улыбка незнакомки, такая холодная, преисполненная ледяной жажды насилия. Приставив один из концов стержня к кости, торчавшей слева - обломка плечевой кости, женщина размахнулась молотом, чтобы нанести мощный удар. Кандзиро в следующую секунду не вытерпел и отвёл взгляд в сторону.
   -"Ты что ополоумела?!" - Кандзиро яростно пытался встать, но не смог.
   Женщина, мило и пугающе улыбаясь, слегка кивнула, силой своей руки, начав разгон молота, для нанесения удара. Удар не заставил себя долго ждать, неся с собой лишь боль, невыносимую, саднящую и режущую боль в костях во всём теле. Она ощущалась даже в зубах. Нисидзима лежал смирно, получая всю боль без остатка, терпя её, смиренно ею, пропитывая своё тело и душу. От этой боли, рождённой вонзившимся в кость довольно толстым стальным штырём, мозг Кандзиро готов был вот-вот взорваться.
   Но, всё тут же исчезло, рассеялось, как туман, не оставив после себя ничего, ни боли, ни гнева. Это было странное и довольно ужасающее, своим натурализмом, видение. Реальным казалось всё: женщина, чьи прелестные губы были намертво сшиты, тип с дымной аурой, чья личность была ею скрыта, и даже это ощущение некой неполноценности, закравшееся в голову Кандзиро, когда он услышал о том, что он утерял возможность ходить и делать что-нибудь собственными руками. Видение - иллюзорное и неподвластное разуму, видение разбилось словно плохое, хрупкое, старое и почти бесполезное зеркало, давая возможность Кандзиро вернуться к реальности. Но, его продолжали мучить сомнения относительно того, что это видение могло оказаться неким искаженным обрывком его утерянных воспоминаний. Те не менее, Кандзиро ощутил резкую боль в затылке. Он постепенно, медленно, но верно, приходил в себе, освобождаясь от пут навязанного сна. Он не успел поднять веки, ранее скованные кошмарным сном, как из глубин сознания в мозг ворвался, режущий словно бритва, шепот. Голос был отвратительный, хриплый и слегка пугающий - это голос того странного типа из сна.
   -"Я здесь, как мы договаривались, Нисидзима. Поднимайся, нужно идти, поднимайся". - Кандзиро тут же вспомнил о том, что он видел во сне, когда он говорил с незнакомцем о походе на край бездны.
   -"Пора? Разве я вскоре...?"
   -"Собирайся, твоя мечта скоре осуществится. Без лишних слов, поднимайся, мы почти у самого края..." - Он замолчал.
   Кандзиро поднял веки, быстро осмотревшись по сторонам. Рядом были те, кто его связал - все четверо. Кроме них на крыше были Рицуко, Маюми, о чём-то просившая свою подругу. Он кожей чувствовал, как кто-то держит его. Это была мадам Такеучи, она была рядом. Это так странно, что она здесь.
   -Учитель Нисидзима, вы очнулись, слава богу... - Кейко была необычно дружелюбна, учитывая то, что она была строгим директором школы, - Вы не ранены? Ответьте.
   -Я в порядке, учитывая то, что я ещё жив. - Его глаза необычно расширились от удивления.
   Позади всех стояли те, кого он ранее встречал - необычно весёлая и в то же время очень странная женщина, которая, казалось, преследовала его повсюду, доставая рассказами о том, какую силу мог получить обычный смертный, правильно используя "цветы сакуры". Она обнимала странную девочку в очень старой школьной форме, которая явилась Кандзиро в подземке. Их образы были словно удалены и неосязаемы. В ногах девочки лежало создание, отдалённо напоминавшее огромного волка. Его чёрная, как смоль шерсть, с ровными и длинными белыми полосами, жёсткая, как шлифовальная бумага, тёрлась о белую кожу ножек девочки. Глаза, огненно красные глаза, в которых виднелось отражение чьей-то оборвавшейся жизни, пристально смотрели за происходящим, вглядываясь прямо в душу Кандзиро. Рядом, словно окутанный чёрным пламенем, стоял незнакомец, с которым говорил когда-то Нисидзима.
   -Что с вами? Почему вы молчите? - Волнуясь, спрашивала Кейко, гладя Кандзиро по холодной щеке. - Вам плохо?
   -Отойдите от него, мадам Такеучи, прошу, лучше отойдите. - Холодно, слегка прищурив глаза, произнесла Рицуко, отодвинув в сторону Маюми.
   -А? - Женщина обернулась, удивляясь сказанному.
   -Делайте, что она говорит, это между нами, не втягивайтесь в это дело. - Кандзиро, направил на девушку пустой и бесстрашный взгляд.
   -Правильно, уйдите в сторону, мадам Такеучи, не хочу, чтобы вас задело. - Кандзиро хищно улыбался, чувствуя, как в нём вскипает ярость.
   Он, превозмогая боль, изогнулся, вытянув за спиной руки, чтобы достать до верёвок, которыми были крепко-накрепко связаны его ноги. Обхватив верёвки сильными пальцами, он сильно напрягся. Четверо парней уставились на то, как Кандзиро напряжённо, пытается разорвать свои путы.
   -Не волнуйся, Рицуко-чан, никто никогда не порвёт этих верёвок, он зря старается. - Хакаси рассмеялся, подкрепив своим смехом сказанное.
   Нисидзима с нечеловеческим усилием, сжав зубы, продолжал тянуть верёвку в разные стороны, пытаясь разорвать её, чтобы освободить ноги. Мадам Такеучи, хотела, было помочь Нисидзиме, но её насмерть перепугал сам учитель, когда из его груди вырвался оглушительный и просто животный рёв, способный испугать любого. От этого рёва кровь стыла в жилах. Рицуко впервые видела столь отчаянную попытку освободиться, столь отчаянное и безрассудно яростное применение силы. Взгляд Нисидзимы смотрел прямо на лежавшего в ногах девочки зверя, ехидно приоткрывшего пасть. "Что это? Что?" - Нисидзима видел перед глазами картины, в которых была одна боль и страх людей перед яростным зверем, слившимся с человеком в единое живое существо. Он видел, как человеческая часть этого существа упивалась деятельностью зверя, подстёгивая и подогревая его ярость. - "Я не мог! Нет, я не способен, я не мог! Это не правда, это ложь! Ложь!" Тип, окутанный яростным чёрным пламенем. Вдруг заговорил; "Это правда, будь спокоен. Ты это просто забыл, но навык быстро возвращается! А теперь, хватит играть, вспомни былое, вспомни и ты на краю - На самом краю чёрной бездны! Ты столько раз смотрел в неё, столько раз был на её краю, что ты практически стал её частью. Давай! Поднимайся! Я твой мастер, я твой хозяин, приказываю, поднимись, разорви свои путы и поднимись, стань единым со зверем!" - В следующую секунду чёрный зверь взметнулся светящим огоньком в воздух, метнувшись к превозмогавшему собственные силы, Кандзиро.
   -Ха, пусть не старается, всё равно бесполезно. - Бросил в адрес Нисидзимы лысый, потирая разбитый нос.
   Рицуко улыбалась, наблюдая за мучениями, которым себя подвергал стоявший на коленях учитель, но вдруг, в секунду, в короткий миг всё изменилось. Нисидзима, с неистовым рёвом, ещё более громким, ещё более ужасающим, от которого мурашки побежали по спине присутствовавших на крыше людей, разорвал на ногах верёвки. Её куски с треском разлетелись в стороны, давая учителю возможность вскочить на ноги.
   -Невероятно.... - Кейко не могла сказать ничего иного, глядя на Разъярённого Кандзиро.
   -Аррр! В строну! В сторону все, кому жить не надоело! Да, мастер, да! Я с вами! - В его глаза играли маленькие огоньки. - Я готов! Отведите меня на край бездны! - Испуганная Кейко потеряла дар речи, не имея возможности даже отскочить в сторону, потому, что страх сковал её крепче и прочнее железных цепей.
   -Неплохо, - удивлённо произнёс лысый, - впечатляет.
   -Пусть сильный, пусть быстрый, он всё же человек. - Хакаси был спокоен, глядя на пробуждение зверя в человеке напротив.
   -Д кто ты вообще такой?! - Рицуко не могла поверить в то, что видела. - ты должен получить своё! - Она бросилась к нему.
   Сделав единственный шаг в его сторону, она остановилась. Её руки дрожа от непонятного коктейля эмоций и ощущений, поразивших её тело и душу, безвольно опустились.
   -Этого не может быть! Только не ты! Только не ты! Я знаю, знаю, что ты мертва! - Рицуко не могла поверить в то, что видит - перед ней стояла учитель Агава, злобно улыбаясь, глядя прямо в душу девушки.
   -Я здесь, Рицуко, здесь.... - хрипло говорил Нисидзима, вонзив свой взгляд в стоявшую напротив девушку. - Ты думала, что я оставлю тебя вот так? Нет, мы будем вместе вечность....
   -Чёрт, что происходит? - Хакаси положил руку на спрятанный в кармане пистолет, готовясь к тому, что может случиться в любой момент.
   -Я ненавижу тебя, ненавижу за то, что ты со мной сделала.
   -Ха, готова это повторить! - Кандзиро был вне себя от гнева, вкрикивая в собеседницу эти слова.
   -Сой, Рицуко, - вмешалась Маюми, - это не Агава! - в ответ на это Нисидзима расхохотался.
   -Прекратите это! Хватит. - Не выдержала Кейко Такеучи, видя всю несуразность происходящего.
   Её возглас вырвал Рицуко из паутины мысленного обмана, сотканной умелым и быстрым разумом зверя. Ложь рассеялась, явив суровую и неприглядную правду. Рицуко не верила своим глазам, видя, как образ Агавы начал терять плотность и свои чёткие очертания, становясь похожим на мужской. Вскоре он превратился, словно жидкость, перелитая в сосуд новой отличающейся формы, нежели предыдущий, в котором она находилась, в образ мужчины, того, кого она любила не многим больше Агавы - учителя Нисидзимы. Он всё так же со связанными за спиной руками, смотрел на Рицуко, ловя замешательство в её глазах, словно питаясь страхом и ненавистью, которыми светились зеркала души девушки. Она уже не знала чему верить.
   -Прекратите это, просто хватит делать эти вещи. - Кейко была готова сорваться от переполнивших её эмоций.
   Нисидзима бросил беглый взгляд на девочку, которую сзади обнимала незнакомка, которая пыталась влиять на его страдающий разум. Она произнесла несколько слов, глядя на Нисидзиму довольными глазами. Это было сказано шёпотом, но это так оглушительно отозвалось в голове учителя, что он слегка напрягся, чтобы удержать шум, разрывавший его уши.
   -"Я здесь за тем, чтобы увидеть, как ты сдохнешь!" - радостная улыбка возникла на лице девочки столь быстро, что казалось, она просто прикрыла своё личико маской, нежели совершила усилия, чтобы исказить каменную гримасу грусти.
   -Смотри, такое не часто бывает. - Нисидзима ответил улыбкой на улыбку.
   -Мадам Такеучи права, - встряла в разговор Маюми, - я...
   -Замолчи! - Оборвала её Рицуко. - Это наше дело. - Слыша это, Нисидзима кивнул.
   Хакаси всё ещё держал руку на рукоятке пистолета. Лысый и тип с длинными волосами, как и тот, кто сейчас просто играл в игры на телефоне, просто направились к выходу с крыши, получив от Хакаси условный знак - он два раза мигнул левым глазом. Ушли с крыши они быстро, и вполне довольными, ведь для них всё происходившее стало просто чем-то вроде надоедливого и наигранного спектакля с плохими актёрами, которые плохо выучили роли.
   -Будь уверен, ублюдок, ты своё получишь! - Рицуко была серьёзна, как никогда, бросив беглый взгляд на смиренно молчавшую Маюми, стоявшую рядом с ней. - Ты сейчас не в том положении, чтобы вести себя столь наглым образом. - Она была собрана и сдержана.
   -Давай, - Нисидзима напряг руки, пытаясь освободить от верёвки и цепей свои связанные за спиной запястья, - не будем тянуть с этим.
   -Согласна. - Рицуко быстро взглянула на уже курившего Хакаси.
   -Заметь, чел, - бросил в ответ Хакаси, - можешь не беспокоиться, тебе не светит озвереть, как сегодня во время драки. Я наделён особенным. - Он вытащил рукоятку пистолета из кармана брюк, показывая Нисидзиме, что вооружён.
   -Стойте, это слишком далеко зашло! - Воскликнула, было, мадам Такеучи, своими действиями делая то, о чём сейчас думала Маюми.
   -Рицуко, скажи ему, - Маюми указала на парня с сигаретой в зубах, - пусть уберёт оружие и подальше, пока никто не поранился.... Понимаешь...
   -Довольно! - Рявкнул Хакаси, вынув из кармана пистолет. - Она сама решит, что ей нужно, а что нет.
   Девушка была словно в трансе, видя, как в облике Нисидзимы появилось нечто давно знакомое, и даже немного женское - ей казалось, что он превратился в нечто среднее между ним и Агавой. Их разные образы слились в единый образ, явив гротескное изображение человека, который мог распалять в ней ярость до невообразимых пределов. Этот мерзкий для её разума, гибрид пялился на неё своими ехидно блестящими глазами, ожидая, когда она сорвётся и наделает глупостей. Это существо, казалось, хотело упиваться отчаянием и ненавистью в душе Рицуко, видеть, как она медленно убивает себя своими разрушительными эмоциями. Рицуко было всё равно, гнев и обида затмили её разум, не давая девушке мыслить здраво. Перед ней была лишь одна приоритетная задача - в отместку унизить, оскорбить, наконец, просто раздавить их обоих - Нисидзиму и Агаву, столь ненавистных её сердцу. В следующую секунду Хакаси направил выхваченный пистолет на Кейко, этим самым введя её в состояние глубочайшего шока, полностью её обездвижившего.
   -Убери оружие! Немедленно! - Крикнула Маюми, видя, что Хакаси находится не в себе. - Это что ещё значит?
   -Молчи, что ты, что эта, не знаю, кто, - он указал пистолетом На мадам Такеучи, - идите вон отсюда.
   -А? - Кейко не могла осознать, что происходит, пока Нисидзима и Рицуко молча испепеляли друг друга взглядами.
   -Что, не поняли? - Он произнёс ещё более грубым тоном. - А ну, пошли к чёрту с этой долбаной крыши! Убирайтесь, пока я не пальнул в кого-нибудь! - Рицуко просто кивнула, не отводя взгляда от начавшего вновь меняться, образа Нисидзимы.
   -Но... - воскликнула Маюми.
   -Уходи, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пострадала. - Рицуко положила ладонь на плечо подруги, успокаивая её. - Это между мной и ею.
   Девочка была в ужасе, видя, что перед ней была не та дружелюбная и ласковая, Рицуко - её лучшая подруга, а расчётливая эгоистичная и жестокая девушка, которую Маюми начинала побаиваться. В Рицуко словно бес вселился, превратив её в жаждущее мести, живущее лишь своими недобрыми воспоминаниями, чудовище, при всём при этом, способное даже на то, чтобы совершить непоправимое. Девочка почувствовала, как её кто-то слегка, осторожно, подталкивает в спину, чтобы она шла. Обернувшись, она увидела за спиной мадам Такеучи. Она была словно в трансе, смиренно выполняя приказы вооружённого Хакаси. Это можно было объяснить её желанием жить, и спасти ту, кто мог стать, явно, лишней жертвой этого дня - слегка напуганную Маюми.
   -Вы тоже хотите, чтобы я...? - Женщина кивнула, слегка подтолкнув девочку к выходу с крыши.
   -Идём, ты не должна пострадать. Я не могу согласиться с тем, что здесь происходит, но ты, думаю, не должна подвергаться опасности. Ты слишком мила и... - Кейко с ужасом почувствовала лёгкий и едкий стыд, который закрался в её душу. - Прости, - она не могла объяснить странных чувств, которые возникли в её голове, словно по мановению волшебной палочки, - я не имела в виду ничего такого....
   -Вы же не...? - В глазах Маюми отразилось смятение и удивление.
   -Эй! Вы! - Заорал Хакаси, направив пистолет на Нисидзиму. - валите отсюда, чёрт побери, пока я его не шлёпнул!
   -Да, - Кейко с силой повела рвущуюся к Рицуко Маюми, - сейчас. Господин Нисидзима, если это ваше настоящее имя, сделайте то, о чём они попросят. Не стоит рисковать жизнью ради удовлетворения чувства гордости... - Она исчезла вместе с Маюми, скрывшись за дверью, отделявшей подъезд от крыши.
   -Валите! - Хакаси, ранее терпеливый, чувствовал, что нервы у него уже не выдерживают.
   Нисидзима ухмылялся, глядя на парня с сигаретой в зубах и береттой в руке.
   -Чего ржёшь, урод? - Швырнул в Нисидзиму Хакаси.
   За спинами хлопнула дверь, ведущая в подъезд дома. Хакаси оглянулся, заметив, что кроме него, Рицуко и Нисидзимы на крыше нет ни кого. Одним движением пальца он снял пистолет с предохранителя. Рицуко чувствовала, как в ней вскипает ярость, которая ранее дремала, будучи убаюканной здравым смыслом. Воздух наполнился, почти искрящимся гневом всех собравшихся. Нисидзима смотрел не на Рицуко, или парня с пистолетом. Его внимание приковывала радостно скалящаяся девочка в школьной форме, развернувшись, прижавшаяся к стоявшей позади неё женщине. Та хранила молчание.
   -"Идём. Идём же". - Голос, который слышал только Нисидзима, звал его на край бездонной пропасти вечности. - "Ты готов прыгнуть в бездну. Ты сделаешь это, сделаешь, когда окажешься на самом краю. Сделаешь!"
   -Да! - Выкрикнул в ответ Нисидзима, делая уверенный шаг вперёд, чем явно насторожил парня с пистолетом и несказанно порадовал девочку в старинной школьной форме.
   -Не смей и шага делать! - Рявкнула Рицуко, видя, что к ней приближается чудовище, в которое слились образы Агавы и Нисидзимы. - Он тебя пристрелит! - Нисидзима сделал ещё шаг.
   -Я иду, я готов! - Нисидзима сконцентрировал внимание на пистолете в руках Хакаси. - Давай детка, нападай! Я жду, и я давно готов к этому!
   -"Разбегись получше, разбегись и прыгай!" - Громко скомандовал незнакомец, охваченный чёрным пламенем. Кандзиро не различал ничего, перед глазами разверзлась бескрайняя чёрная вечность, манившая его своим неслышим и оглушительным, приятным, убаюкивающим, успокаивающим и, вместе с тем, пугающим зовом.
   Он сам не заметил, как сила зверя влилась в его тело, поглотив всю боль, тупую саднящую боль в руках, ногах и груди, напитав тело энергией. Вопреки ожиданиям Рицуко, Нисидзима с пугающей ухмылкой рванул руки в стороны, превратив рубаху и верёвки в лохмотья. Он не заметил, как от приложенной силы лопнули цепи. Видя гримасу ужаса на лице Рицуко, зверь только развеселился, чувствуя, как в жилах его человеческого тела играет кровь. Девушка пришла в ужас, видя, какой силой обладает её враг. Хакаси выплюнул сигарету, предчувствуя опасность и некий азарт, который вынуждал его приготовиться к бою со стоящим напротив него Нисидзимой. Учитель, бросив беглый взгляд на Хакаси, повязал на лбу ленту белой материи, которую оторвал от своей рубахи, скинув с верхней части тела те лохмотья, в которые превратилась его одежда. Перед нападавшими на него предстало покрытое шрамами и уродливыми швами, тело. Он больше походил на восставший труп из фильмов ужасов, чем на обычного человека.
   -"Ощути её!" - крикнула женщина, стоявшая от охваченного пламенем незнакомца по правую руку. - "Почувствуй вновь, как вместе с кровью в твоём теле бежит она - сила божественного ветра. Она вновь с тобой!" - Мышцы Нисидзимы вновь были полны силы, а разум преисполнен решимости броситься в объятия бездны.
   -Да, я помню, помню, как, оседлав железную птицу, взмыл в небеса, взмыл, чтобы обрушить на врага дождь из раскалённого металла!
   Рицуко сделала шаг назад, видя, что учитель был уже не в себе.
   -Стоять! - Хакаси тоже был полон решимости.
   Нисидзима бегло осмотрел свои изувеченные руки. Они были хорошо скрыты длинными толстыми кожаными рукавами. Они скрывали их полностью от кисти до ключицы, не обтягивая и не мешая нормальным движениям. Вскинув руки над головой, любуясь силой своих рук, Нисидзима запрокинул голову в неистовом порыве звериной силы. Он был похож на безумца, упивавшегося великой властью только получив её. Образ его опять исказился в глазах Рицуко, став похожим одновременно на Агаву, с Нисидзимой, при чём к ним прибавился образ странного животного, прячущийся за маской человека. Это заставило девушку скривиться от отвращения и злости.
   -Во мне сила. - Я "Божественный ветер"! - Заорал Нисидзима. Бросившись на слегка растерянного Хакаси.
   Перед парнем, по-звериному, высоко подпрыгнул Нисидзима, готовясь вцепиться ему в горло, словно голодный волк. Рицуко зажмурилась, испугавшись возможного исхода сложившейся ситуации. Хакаси застыл в ожидании того, когда необычно большие клыки Нисидзимы вопьются в его шею и сдавят настолько сильно, что тот не сможет дышать. Его рука вдруг дрогнула. В ответ на оглушительный, нечеловеческий рёв существа, которое скрывалось в теле Нисидзимы, из холодного дула пистолета в дрожащей руке парня, вырвался раскалённый металл, ударив учителя в левое плечё. От нервного напряжения и испуга Хакаси открыл беспорядочную пальбу в сторону того, кто не утерял от полученных ранений жажду чьей-нибудь крови.
   Рицуко в страхе распахнула глаза. Она видела, как Нисидзима, не обращая внимания на то, что в его тело врезается и рвёт на части раскалённый металл, подскочил к Хакаси и одним мощным ударом, выбив из его руки пистолет, с силой толкнул парня назад. Тот моментально и далеко отлетел, больно шлёпнувшись о бетонное покрытие, отключился. Что-то упало к ногам испуганной Рицуко. Опустив взгляд на свои дрожащие от страха коленки, девушка увидела лежавший на полу ещё дымящийся пистолет. Её словно парализовало, когда пелена иллюзий спала с её глаз.
   Перед ней, слегка пошатываясь, глядя в высь голубого неба, стоял Нисидзима. Он был спокоен. Она была заворожена видом его умиротворённого болезненного спокойствия. Из ран в левой половине грудины Нисидзимы вытекала, кажущаяся тёмной, кровь. Он чувствовал, как все девять пуль, что попали в его тело, медленно остывали, запекая вокруг себя плоть. Его ноздри вдыхали запах горелого мяса, который источали его раны. Он видел, как сзади к испуганной девушке, подошёл незнакомец, охваченный чёрным пламенем, простёр руку, положив её Рицуко на плечё. Находясь в шоке, не ведя, что делает, Рицуко послушно подняла с бетонного покрытия крыши ещё тёплый пистолет, направив его на Нисидзиму. Девушка не могла осознать того, что она сейчас делает. Не могла сообразить, что подчиняется лишь слепому инстинкту, неистовое пламя которого до небывалых размеров распалил стоявший позади неё незнакомец. Рицуко не хотела даже думать об убийстве, но пистолет не дрожал, как и её руки, когда она наставила его на учителя Нисидзиму, на её глазах мучившегося от боли. Ей была противна сама мысль о том, что она станет убийцей.
   В голове разрываемого болью, Нисидзимы зазвучал голос незнакомца, державшего руками Рицуко, пистолет.
   -"Ты уже висишь над бездной, куда хотел попасть. Я спрашиваю, готов ли ты?" - Рицуко, не желая этого, взвела пальцами курок.
   -Да! Я готов! Не тяни же!
   Глаза девочки в старой школьной форме страстно жаждали видеть то, как Нисидзима сорвётся в бездну. Они словно повторяли, как заклинание: "Умри Камикадзе! Сдохни!"
   Палец Рицуко, вопреки её собственной воли, зашевелился на курке.
   -Нет.... - Она не верила в то, что происходит на её глазах. - Я не хочу.... - одно небольшое усилие в её пальцах заставило курок сдвинуться. - НЕТ! - Её крик заглушил выстрел.
   Нисидзима качнулся в сторону движения пули, сгибаясь под её ударом. Звуки утихли в его ушах, растворившись в глухой тишине. Он больше не чувствовал боли, больше не ощущал присутствия зверя, которого кормил все эти годы свежим мясом и энергией собственных страхов, тайных желаний и гнева. Он - зверь, словно отделился от Кандзиро. Человек испытывал ощущение только начавшегося и не имеющего конца, падения. Чувствовал, как скользивший по его телу поток энергии из глубин бездны начал рвать его плоть. Он падал всё глубже и глубже, исчезая в густой черноте пустого безграничного пространства, пространства, где не властны законы времени и мира, как смертных, так и бессмертных. Бездна, приняла его в свои ласкающие, убаюкивающие объятия. Он стал единым целым с вечностью, распавшись в ней без остатка, исчезнув, бес следа, породнившись с пустотой, сам стал частью пустоты.
   -"Да, он действительно добился того, чего хотел". - Охваченный чёрным пламенем незнакомец, убрал руку с плеча замершей в шоке Рицуко. - "Он всегда мечтал быть частью вечного - того, что будет царить и существовать, не зависимо от того, будет, существовать вселенная, или нет. Камикадзе - божественный ветер, стал самим собой".
   Девочка в старинной школьной форме Страшно и довольно улыбалась, чувствуя, что добилась того, чего так долго ждала. Она не шевелясь, не говоря ни слова, не издав ни звука, просто растворилась в дневном и удивительно чистом воздухе, когда увидела, как бездыханное тело учителя и солдата императорской армии, упало на бетонное покрытие крыши. На него, возле тела, упал пистолет, который выронила из рук, парализованная зародившейся в душе горечью и смешанной со страхом, обидой, Рицуко. Она опустилась на корточки. Ей не хотелось продолжать бороться, уклоняться от возможных ударов, которые наносит жизнь. Ей хотелось просто сжаться в маленький комочек, скрыться от людских глаз, просто, перестать существовать материально. Укрыться в пропитанных тишиной, подземельях, куда не попадает солнечный свет, и став частью тёмного безмолвия, просто перестать быть в том или ином виде. Ей хотелось одного, покоя духа и абсолютного забвения. Но невозможность подобного мучила её наравне с чувством вины, которое ржавым лезвием скребло её душу.
   Минуту спустя, на крышу ворвалась Маюми. За ней медленно в каком-то скорбном спокойствии шла мадам Такеучи. Она была словно призрак - бледная, с маской отчаяния на лице, слегка отражавшей её моральную и физическую усталость. Маюми наоборот была активна и весьма встревожена звуками выстрелов. Она подбежала к своей подруге, опустившейся на пыльный бетон рядом с орудием убийства, на котором ещё держалось тепло её рук. Она остановилась, видя лежавшего рядом с её подругой, Нисидзиму, не подававшего признаков жизни.
   -Рицуко! Ты не ранена? - Он повернула к себе лицо подруги, пытаясь добиться от неё ответа на свои вопросы. - Что тут случилось? С тобой всё в порядке?
   Она молчала, не находя ответа, находясь в подвешенном состоянии. Её глаза были совершенно неподвижны, они смотрели вперёд, просто вперёд, а на лице так и застыла гримаса испуга.
   Рядом, совсем близко от Нисидзимы на пол опустилась мадам Такеучи, слегка толкнув его рукой в бок. Испод тела начала медленно растекаться тёмная округлая лужа крови, смешиваясь с пылью, осевшей на бетонное покрытие крыши. Наверное, она не поверила в очевидное, вновь толкнув Нисидзиму, но тот так и оставался недвижим. Она прикрыла лицо руками, стараясь скрыть свои эмоции.
  
  
   Светящееся облако, быстро меняющее свои очертания, металось из стороны в сторону, мерцая в воцарившейся тьме. Разум зверя не находил себе места в холоде обездвиженного тела. Человека не было рядом. Он исчез куда-то, бес следа, без причины. Тот, кто направлял и лелеял зверя, исчез, оставил его одного в тесной холодной клетке, окутанной тьмой. Оставил, явно, навсегда, забыв про него, лишив и единого шанса на выживание. Разум зверя ощутил нечто большое и сильное рядом, совсем рядом с собой. Это нечто металось в темноте, прячась в ней, словно акула в воде.
   -"Бедняжка. Он бросил тебя, как печально". - Рядом со зверем возник светящийся ярко алым сиянием, образ - образ женщины в длинном клеёнчатом переднике, перемазанном в чём-то грязно-желтом и тёмно-рыжем. Зверь был настолько обижен и озлоблен, что метнулся в её сторону, пытаясь вцепиться в неё зубами, чтобы разорвать на тысячи мелких кусочков, но даже не задел её, потому, что остановился, потеряв ускорение.
   Его остановила её мысль.
   -"Ты хочешь вновь ощутить, как ветер треплет твои волосы, как он скользит, как пронизывает тебя насквозь? Ты слишком хорош, чтобы сгинуть вот так".
   Зверь успокоился, радуясь своему спасению.
   -"Я укажу тебе путь. Следуй за мной, милое создание. Милое, настолько, что готова поглотить тебя всего целиком...." - Зверь провожал её взглядом, медленно следуя за ней, ловя колыхание её призрачных охваченных алым свечением, чёрных волос, внимая всё, что она беззвучно произнесло, не открывая прочно сшитых вместе губ.
  
  
   -О? - Рицуко отскочила назад, видя, что с телом учителя творится что-то неладное.
   -Что случилось, почему ты меня отталкиваешь? - Изумилась Маюми, пытаясь понять неадекватное поведение подруги.
   -О, мой бог... - Мадам Такеучи тоже смотрела на бездыханное тело Нисидзимы, не веря своим глазам.
   Вскоре застыла и Маюми, видя, как тело начало темнеть и странным образом распадаться, рассыпаясь в прах. Мелкая пыль, ложилась на бетон. Рассыпались даже кости, как и внутренние органы. Тело истлевало на глазах, будто бы сгорая в невидимом погребальном костре. Истлела даже одежда, контактировавшая с телом. Он буквально горел, но без выбросов пламени и жара, обращаясь в гору пепла.
   -Чёрт побери.... - Воскликнул поднявшийся с пола Хакаси, смотрящий на обращение тела Нисидзимы в пепел.
   Один порыв ветра, несильного, лёгкого, не по-осеннему тёплого ветра, разметал по полу часть пепла, а часть, подхватив, унёс прочь. На полу остались лежать лишь запылённые и обуглившиеся куски металла - Пули и осколки, которые находились в теле Нисидзимы уже многие годы. Учитель Нисидзима исчез бес следа, как будто бы и не было вовсе.
   -Скажи, хоть что-нибудь. - Маюми обняла напуганную подругу, тепло глядя ей в глаза.
   -Дай мне, как следует тебя рассмотреть, не спрашивай зачем, просто дай и всё. Мне это так нужно, прошу, иначе я сойду с ума... - Маюми, слыша это, тут же крепко обняла Рицуко, прижавшись своей щекой к мокрой от слёз её щеке.
   Кейко лишь глядела в высь - туда, куда ветер унёс пепел, лёгкий и мелкий пепел, всё, что осталось от верноподданного Его императорского высочества.
  
  
  
   Яркое солнце слепило глаза, поэтому Кейко неспешно спрятала их под стеклами тёмных очков. Лучи, мягкие солнечные лучи ласкали её потемневшую от ультрафиолета кожу, в тех участках, которые не скрывал купальник. Прибой. Уши ласкал шум набегавшей на берег волны. В минуты подобных этому спокойному мгновению, она могла ненадолго забыть тот случай на крыше дома, когда погиб один из учителей - Нисидзима Кандзиро. Трудно было поверить в то, что это произошло почти пол года назад и практически всеми забылось. Неужели все - все люди, которые его знали смогли его так просто забыть и принять сам факт его смерти. Это так странно, что он исчез практически бесследно, не осталось даже его тела, как и воспоминаний о нём. Они таят, словно снег на летнем солнце. Это действительно ужасно. Вроде, был человек, жил, работал, и вдруг пропал, совсем, без возврата. Память странная штука.
   -Он говорил что-то о том, что с Окинавы... - Донёсся голос Маи. - Трудно поверить, что такой странный человек, как он, родом отсюда. Он был совершенно бледным.
   -Возможно, но мы это вряд ли узнаем. - Ответила Кейко, переворачиваясь на живот, подставляя под солнце спину. - Он был большой загадкой, такой же, как и то, как и обломок авиадвигателя, застрявший у него в груди, при чём от самолёта, выпускавшегося во времена второй мировой войны.
   -Да, но почему ты о нём так вдруг вспомнила?
   -С чего ты решила? Ты первая заговорила о нём.
   Маи опустила веки, пряча глаза от солнца.
   -Мне показалось, что ты думаешь о нём.
   Кейко приподнялась, опершись на локти, удивлённо глядя на сестру.
   -С чего ты взяла?
   -Да, просто, ты спала и говорила о нём.
   -Разве? Я не помню подобного.
   -Хах, возможно, ты задумалась и уснула. Всякое бывает. - Маи пожала плечами, бросив свой взгляд в сторону океана. - Интересно, понравятся ученикам гостиничные номера?
   -Даже если эта гостиница не самое лучшее из того, что есть на Окинаве, то они этого могут просто не заметить. - Маи хихикнула. - Они возвращаются с пляжей и после экскурсий такими уставшими, что им не до того, чтобы осматривать гостиницу сверху до низу, в поисках изъянов.
   -Это действительно так. - Маи пригляделась, направив взгляд на водную гладь недалеко от берега. - Эй?! Нами, Томоко, Хиру! Не заплывайте далеко! - Она успокоилась, поудобнее устроилась в шезлонге. - Дети. Они всё ещё кажутся мне детьми. - Маи мило улыбалась, вспоминая день, когда впервые познакомилась с ними.
   -Они не дети, по крайней мере, таковыми себя не считают, но, - Кейко приподнялась, направив взгляд на море, ту да же, куда смотрела Маи.
   Их взгляды привлёк к себе идущий вдоль воды человек. Его прочные высокие ботинки, ровно до щиколотки, омывали набегающие волны. Длинные походные штаны цвета хаки, до колен были полностью промокшими от солёной морской воды. Он остановился, глядя юг. Его взгляд летел над водной гладью, далеко-далеко, унося его сквозь пространство и времени по волнам памяти. На нём была лёгкая серая майка, слегка промокшая от морского воздуха, испод которой выглядывали бинты, потрёпанные и серые от долгого применения больничные бинты. Кейко с удивлением уставилась на незнакомца, видя в нём что-то знакомое. Странно знакомая пластика и некая стеснённость его движений напомнила ей о том, кого она так пыталась забыть.
   Левую руку странного человека покрывал державшийся на ремнях, обёрнутых вокруг его груди, ремнях, кожаный рукав. Кисть левой руки скрывала тёмная кожаная перчатка, прочно сшитая с рукавом в единое целое. Его правую руку и его шею покрывали бледные шрамы, которые контрастировали с его загорелой кожей. Он неспешно подошёл к стоявшему недалеко от воды стенду, на котором были вывешены рекомендации по тому, как с пользой для здоровья, не подвергая себя риску, провести день на пляже, начав что-то рассматривать. У Кейко перехватило дыхание, когда путник встал к ней в профиль. Что-то в глубине сознания женщины странным образом зашевелилось. Её захлестнула волна эмоций, рождённых бурлящим коктейлем эмоций, таких, как некий молчаливый ужас, радость, сожаление и неподдельный интерес. "Неужели это он? Нет. Этого не может быть.... Нет. Это всего лишь..." - Поток мыслей, зародившихся в её голове, прервал крик сестры.
   -Томоко, Хиру! Что за игры?! Оставьте немедленно это! - Она очень быстро поднялась с шезлонга и направилась к её ученикам.
   Кейко взглянула в сторону, куда побежала Маи. Невысокий паренёк держал в руке подводное ружьё, довольно старое, покрытое ржавчиной от сырого и солёного морского ветра. Очевидно его потерял кто-то из туристов и при чём довольно давно. Оно было заряжено. Хиру стоял среди сверстников, разглядывая находку с любопытством младенца.
   Маи подбежала к нему, тут же отняв опасную вещь. Она что-то объясняла ему на глазах у всех его одноклассников, чем изрядно его смутила. Маи всегда любила лекции из разряда "Спички детям не игрушка", и с превеликим удовольствием и в этот раз решила такую лекцию прочитать. Кейко была довольна, глядя на сестру. Её радовало то, что Маи нашла с её классом общий язык, став для учеников больше чем просто учителем - другом, которому и большой секрет можно доверить. Кейко перевела свой взгляд на человека, как две капли воды, похожего на Нисидзиму Кандзиро.
   Он просто стоял и смотрел на Маи, окружённую подростками. Смотрел, как заворожённый, как её руки скользят по ружью, как они сжимают его рукоятку. Возможно, его интересовала сама Маи в её открытом купальнике. Но, эти мысли отходили на второй план, оставляя в центре внимания мадам Такеучи незнакомца у стенда. Женщина смотрела на него, как на вставшего из гроба, покойника, спокойно греющегося на солнце, держа за спиной полный необходимых вещей. Её изучающий взгляд коснулся его правой руки, необычно бледной для такого загорелого человека, как он. Она словно не принадлежала ему, словно ему пришили чужую конечность.
   "Этот человек, кто же он? Зачем он здесь? Может...? Хотя, нет. Он не может быть тем, кто не существует среди живых. Это не возможно. Это слишком хорошо выглядит, чтобы быть правдой..." - Она сама отговаривала себя от навязчивой идеи подойти ближе и расспросить незнакомца о том, кто он такой, но, тем не менее, поднялась с удобного шезлонга и неспешно направилась в сторону стенда.
   Она смотрела только на него, не замечая радостной молодёжи вокруг, ни прекрасного слегка зеленоватого с голубым, океана, просто шла, боясь того, что если она отведёт глаза от незнакомца, он просто исчезнет, растворившись в солнечном свете, успешно скрадывающем черты его лица. Вскоре она с расстояния в шесть метров смотрела на него - человека с внешностью Нисидзимы, всё ещё не решаясь с ним заговорить. Со стороны донесся крик Маи. Изрядно напугавший и без того изумлённую Кейко.
   -О, мой бог...! - вслед за криком, что-то просвистело совсем рядом с головой одного из мужчин, шедших к стенду, чтобы прочитать правила, установленные для всех, кто хочет отдыхать на пляже. - Берегись! - но, это нечто вонзилось в деревянный щит, пробив его и застряв в нём.
   Кейко перевела взгляд на сестру, рядом с которой стояла Маюми, рассматривая ружья для подводной охоты. Маи была бледна, как простыня, глядя в сторону стенда. В её подрагивающих руках было пустое ружьё. Очевидно, Маи смотрела в сторону того места, куда угодила хромированная стрела-гарпун. Вскоре лицо Кейко тоже стало бледным. Хромированная стрела пригвоздила к стенду того самого незнакомца, что так напоминал учителя Нисидзиму. Но, что было по-настоящему удивительно, так это то, что он даже в лице не изменился, словно и не ощутив произошедшего. Более того, к удивлению всех смотрящих на него людей, он просто сделал два шага вперёд, позволив стреле гарпуна пройти через него насквозь и выйти из спины. Он словно и не почувствовал этого.
   -Не может этого быть.... - тихо промолвила Кейко, видя, что у незнакомца даже кровь не течёт. - С вами всё в порядке, Нисидзима-сан? - Последняя фраза удивила даже напуганную Маи, не то, что застывших школьников, видевших, как незнакомца на их глазах насквозь прошило стрелой из гарпуна.
   -В полном. - Спокойно отозвался парень. - Но, поправлю вас, госпожа Такеучи, - он нагло и ехидно улыбнулся, лукаво поглядывая на изумлённых людей, - Нисидзима Кандзиро сдох, ещё тогда, на той самой крыше. - Когда он говорил это, то чувствовал, как грань, разделявшая его от того, чтобы вцепиться в шею одному из здесь присутствующих людей, медленно тает. Эта грань была столь хрупкой, что казалось, рассыплется от одного лишь неосторожного прикосновения к ней. Она так хрупка и тонка, словно крылышки бабочки, столь невесомые и уязвимые для любых воздействий внешнего мира.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"