Сажин Александр Юрьевич : другие произведения.

Тропа идущего на свет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Уголь плохо рисовал по влажному выщербленному бетону.
  Черные линии из-под руки мужчины выходили рваными и нечеткими.
  Тогда он давил сильнее и уголь крошился в его пальцах.
  
  Октябрьский ветер завывал сквозь разбитые окна заброшенной фабрики.
  Капающая где-то за стеной вода методично отсчитывала секунды его одиночества.
  Холод от стылых плит старого здания сковывал движения.
  
  Последний штрих.
  
  Мужчина со стоном распрямился. Шрам на пояснице ныл на непогоду.
  Не вставая с колен, достал из кармана пригоршню серого пепла.
  Поднес к лицу загрубевшие руки и прошептал несколько фраз на языке хиваро.
  Затем распрямил ладони и сдунул пепел на рисунок у своих ног.
  
  Когда серые хлопья осели, он закатал левую брючину до колена и достал острый армейский нож.
  Уверенным движением вонзил нож в икроножную мышцу.
  Перетерпев болевой шок, он подставил ладони под кровосток ножа и стал терпеливо ждать когда они наполнятся.
  
  
  ***
  
  - Милая, ты сегодня блистала как никогда! - он прибавил газ.
  
  Сильная машина уверенно рассекала загруженную вечернюю магистраль.
  Автомобиль нетерпеливо и дерзко сновал между рядами, обгоняя попутные машины.
  
  - Дорогой, не гони так сильно.
  
  Ее теплая ладонь легла на его руку, что сжимала рычаг коробки передач.
  Боже, как она сейчас прекрасна!
  Еще румяная после концерта, искрящаяся пережитыми эмоциями, исполненная музыки и страсти.
  
  Его звезда.
  Его богиня.
  Его единственная любовь.
   
  - Твой отец гордился бы тобой, - он знал, как эти слова важны для нее.
  
  - Да, очень на это надеюсь.
  
  Она открыла кулончик, висящий у нее на шее и с минуту смотрела на крошечную фотографию.
  
  - Знаешь, он первым увидел мою тягу к музыке. Направил меня. Но ушел слишком рано... Все это время мне так не хватало его крепкого и надежного отцовского плеча.
  
  Ему внезапно стало душно.
  Наверное, это бокал шампанского, что он позволил себе в честь ее сегодняшнего выступления.
  Он рванул с шеи галстук-бабочку и потянулся к кнопкам климат-контроля.
  
  - Осторожно!
  
  Истошный женский крик подбросил его в водительском кресле. Он увидел, что машину ведет влево, прямо на фуру.
  Мужчина инстинктивно сжал руль до хруста в суставах, но промилле в его крови не позволили успеть большего.
  Машина левым бортом чиркнула о кузов грузовика и ее отбросило вправо, прямо на бетонные ограждения.
  
  ***
  
  - Я знаю, тебе больно.
  
  Вождь сидел возле его кровати в лагерном лазарете и держал его за руку.
  Его редкие седые волосы были собраны в жиденькую косичку.
  Изрезанное глубокими морщинами смуглое лицо выражало достоинство и невозмутимость.
  Черные слезящиеся глаза пристально смотрели на него.
  
  - Черт, старик, конечно мне больно.
  
  Мужчина медленно и нехотя отходил от медикаментозной дремы.
  Милосердный туман, обволакивающий его измученный разум, разрывали всполохи безжалостных воспоминаний.
  Искореженная груда металла, еще мгновение назад бывшая дорогим авто.
  Скрежет гидравлических ножниц спасателей, вырезающих их тела из уродливой клетки.
  Кровь повсюду.
  И рутинный доклад по рации: "У нас тут один труп... Женский".
  Затем больничные коридоры, белые халаты и, чуть позже, строгие костюмы дознавателей.
  Обвинение, приговор и полосатая роба.
  
  - Каждый, кто получает заточку в спину чувствует некий дискомфорт, - мужчина невидящим взором пялился в потолок.
  
  - Я чувствую другую боль в тебе. Ту, что не поддается лекарям, - вождь крепче сжал руку мужчины.
  
  - Но у тебя не хватит сил ее одолеть. Ты слаб. Настолько, что пошел на смерть, вступившись за меня в камере.
  
  Мужчина горько усмехнулся и отвернулся.
  
  - Знаешь, у нее теперь должок перед тобой. Я помогу тебе его вернуть.
  
  Старик встал и направился к выходу из тюремной палаты.
  
  Открыв дверь, он задержался на мгновенье и, не оборачиваясь, сказал:
  
  - Но помни, не ты выбираешь тропу идущего на свет.
  
  Когда ладонь мужчины остыла от горячей руки вождя, он ощутил лежащий в ней сверток.
  
  ***
  
  Рисунок под его ногами обрел новые ярко-красные детали.
  Мужчина неуклюже встал, болезненно поджав перевязанную жгутом ногу.
  Затем достал из нагрудного кармана подарок вождя - изношенный веками кусочек буйволиной кожи.
  Он внимательно, стараясь не упустить ни одной мелочи, сравнил выцветший рисунок и надписи на нем со своим творением.
  
  Что ж, получилось сносно.
  Настало время Scena ultima *.
  
  Мужчина достал из вещевого мешка черные узловатые коренья.
  Сложил их в центре своего рисунка и поджег.
  
  Пламя быстро набирало силу.
  Его языки хищно тянулись во все стороны.
  С шипением слизывали с мокрого бетона кроваво-черные образы и символы.
  Жадно поедали уже успевший намокнуть серый пепел.
  
  Огонь становился все ярче, меняя цвет с оранжевого до раскаленного белого.
  Костер неистово завывал, обжигал и слепил.
  Почуствовав апогей пылающей стихии, мужчина набрал полные легкие горячего воздуха и прокричал запретные слова мертвого языка.
  
  Плямя погасло. Наступила полная тишина.
  
  Когда глаза снова привыкли к темноте, он увидел ее.
  Узнал ее.
  Эти зеленые глаза, цвет волос, эта родинка на щеке снились ему почти каждую, бесконечно долгую ночь.
  
  Вождь сдержал свое обещание.
  "Но помни, не ты выбираешь тропу идущего на свет"
  
  Она зябко поежилась, робко улыбнулась и протянула к нему детские ручонки:
  
  - Папочка, мне холодно. Забери меня домой!
  
  
  Прим. * Scena ultima - финальная сцена оперы.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"