Сечкин Анатолий Сергеевич : другие произведения.

Детективное агентство Майкла Черри

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Детективное агентство Майкла Черри.
  
   Часть первая
  
   Становление.
  
  
   1.
  
  
  
   Майкл медленно прохаживался перед питейным заведением Николса, мурлыкая под нос "Наша служба и опасна и трудна...". Он пытался гнать прочь навязавшийся мотив из знаменитого на всю страну телесериала, поскольку к трудовой деятельности органов внутренних дел имел только косвенное отношение, но перейти на что-то другое не удавалось.
   В этом месте сыщик находился не менее получаса, но за это время в кабак никто не входил, что в общем-то не вызвало у него подозрений, поскольку постоянная клиентура сидела на своих излюбленных местах или гоняла бильярдные шары в положении стоя. Слегка настораживало отсутствие на выходе любителей освежиться. Чутье подсказывало Майклу, что здесь было что-то нечисто, и действительно, со стороны завода, выпускающего покрышки, потянуло горелой резиной и еще какой-то дрянью. Он достал носовой платок и, прикрывая им нос, попытался укрыться от гари на противоположной стороне улицы, а сидевший на пороге кот, учуяв неладное, скрылся в подсобном помещении, поскольку индивидуальных защитных средств не имел, да и на другой стороне улицы делать ему было нечего.
   Вполне вероятно, что доносимые ветром запахи могли каким-нибудь негативным образом повлиять на экологическую обстановку района, но будь данная местность хоть полуостровом Крым, не говоря уже о Пицунде или Сочи, прокуренные стены и устойчивый рыбный запах устраивал завсегдатаев больше, нежели морской воздух, насыщенный целебным йодом.
   О здоровье клиентов заботился сам хозяин. Когда находился какой-нибудь умник, пытавшийся вяло влезть в активную дискуссию о политической обстановке в Гондурасе и навязать разговор о качестве пива, подаваемого в пузатых кружках, Николс закатывал рукава служебного халата и приступал к решительным действиям. Без всякого предупреждения он отправлял умника на улицу подышать парами резинового клея, применяя в качестве аргумента ногу, утяжеленную деревянным протезом.
   Протез появился после того, как на продовольственном складе, где проходила служба Николая, непонятно по какой причине взорвался аппарат для изготовления домашней водки. В тот день он внимательно следил за вытекающей из него струйкой, и ничто не предвещало беды. Процесс протекал нормально, боевая машина пехоты, из которой на временное пользование была изъята шестиметровая нержавеющая трубка, носилась по полигонам, выполняя боевые задачи и поражая ефрейтора и его непосредственного начальника своими немыслимыми техническими возможностями. Но змеевик, сделанный из этой трубки, неожиданно лопнул и по странному стечению обстоятельств его осколок угодил не в глаз, а в левую ногу наблюдателя.
   В воинской части, где проходила его срочная служба, многие баловались, чем попало, но прапорщик Скамейкин был гурманом, признавая только самогон. До самогонного периода он признавал только морковный сок, но когда действие кодировки закончилось, принялся истреблять новый продукт такими темпами, словно хотел переплюнуть боевую машину пехоты, пожиравшую немыслимое количество солярки. Когда командир Николая узнал о невосполнимой потере ценнейшего кадра, то страшно расстроился, вследствие чего хотел истребить оставшийся запас в одиночку, но потом сумел взять себя в руки, предварительно освободив их от стакана и соленого огурца, и до приезда скорой помощи склонял истекающего кровью ефрейтора к дальнейшей сверхсрочной службе.
   В госпитале густо пахло карболкой и кухней, но эти запахи были ничто в сравнении с парами медицинского спирта, исходившими от седовласого хирурга. Он носил марлевую повязку, изготовленную по специальному заказу, но четыре слоя марли не всегда справлялись с фильтрованием демаскирующего запаха. В критические дни приходилось ненадолго снимать сложную конструкцию, чтобы освежить ротовую полость изрядной дозой народного средства, именуемого валидолом.
   - Ай-я-яй, - сделал заключение доктор, увидев потерпевшего.
   Затем он схватился руками за голову и младший медицинский персонал понял, что дело - дрянь. После вчерашних стрельб и проводов министерского руководства с территории стрельбища в голове старшего постоянно что-то стреляло, и тот же персонал догадался, куда побежит их командир. После посещения ординаторской здоровье настроилось на привычный лад, и он констатировал, что если бы ефрейтора привезли на минуту и тридцать секунд раньше, то можно было бы о чем-то покумекать. В общем, недолго кумекая, он отхватил от стопы что-то ненужное, но как потом выяснилось чересчур много, а поскольку обычная доза наркоза не полностью завладела могучим телом пациента, кроме всего прочего перед его глазами замаячили и сказочные картины досрочного дембеля.
   Прапорщик наведывался в госпиталь дважды. В свой первый заход он заявил поправлявшемуся ефрейтору, что продаст японскому "Красному кресту" полсклада, а за это ему отвалят совершенно немыслимый протез, который ходит без туловища и смотрится гораздо элегантнее, чем собственные ноги. В тот раз Николаю нездоровилось, так что дотянуться до дубового костыля вовремя не удалось. На следующий день он оказался гораздо проворнее, и прапорщик бросился продавать казенное имущество, но на вырученные деньги приобретать уже для себя японскую вставную челюсть умевшую жевать даже без ротовой полости.
   После выписки из госпиталя Николай вернулся в подразделение. В секретной части внесли изменения в его документы и в плацкартном вагоне отправили домой, где он открыл свое дело уже с учетом льгот, причитающихся участникам боевых действий, и стал называться Николсом.
  
  
   2.
  
  
   Пару лет назад и Мишка Вишневский открыл свое частное агентство. На видном месте при входе располагалась рамка, но вставлять в нее фамилию не хотелось, уж больно она напоминала что-то аптечное. У него имелась многочисленная армия близких родственников, так что казалось выбрать что-нибудь соответствующее его нынешнему положению, не составит труда, но не тут-то было.
   Любимой мамочке досталась дедушкина фамилия - Рябова, родной папаша был Вишневским, а первый Мишкин отчим проходил по личным документам Курочкиным. В остальных фамилиях также мелькали фрагменты птичьих тел и цельные огородные овощи. В позапрошлом году из Франции прилетела мама Рита со своим Шварцгрубером, они устроили семейный совет и долго пытались подобрать Майклу что-нибудь порядочное. Шварц даже извлек из саквояжа компьютер и полтора часа забивал его сложными программами. В результате, компьютер долго переваривал втиснутую информацию, затем помигал разноцветными лампочками и выдал ответ, что оптимальным вариантом фамилии является - Курочка Ряба. Шварцгрубер еще долго настраивал дорогостоящий аппарат своим баварским кулаком, но потом заявил, что программы еще как следует не доработаны и в следующий приезд он повторит попытку.
   Чтобы как-то помочь сыну мамочка выходила замуж еще несколько раз. Михаилу это не помогало, и она была вынуждена вернуться к своему Шварцу вновь, поскольку его персональный компьютер просто зашкаливал от их совместимости, и сообщал, что подобную пару невозможно отыскать во всем Мюнхене даже при помощи немецкой овчарки.
   Помог случай. Кто-то из Мишкиных приятелей снял пустовавшую табличку и, воспользовавшись мелком, вписал туда его имя и фамилию, доставшуюся от родного папаши, но только переиначив ее на западный манер. Шутник даже не предполагал, что через пару дней на ее месте окажется точно такая же, только выполненная полиграфическим способом.
   "Детективное агентство Майкла Черри" - такая вывеска выглядела солидно и могла привлечь внимание довольно обеспеченных граждан.
   Центральный офис разместился на одной из главных улиц, в доме за номером два. Дом был двухэтажный, с облупленными стенами и выбитой каким-то злодеем входной дверью. Первый этаж занимал магазин, торгующий всевозможной парфюмерией. От этих запахов сбивалось профессиональное чутье, и часто появлялись головные боли, но деваться было некуда. Правда, переезд принес им определенные выгоды. Предыдущее рабочее место находилось по соседству с комнатой студента химика, и по ночам детектива мучили кошмарные видения. Другой этаж полностью принадлежал его агентству, но он располагался под первым, поскольку являлся подвальным помещением. Дальнейшая карьера Майкла должна была развиваться именно в этом месте.
   Различные поручения клиентов выполнялись не всегда так быстро, как им того хотелось и соответственно выцыганить предоплату не представлялось возможным. В последний месяц материальное благополучие все не наступало, а с прошлой недели агентство было на такой мели, что сдвинуть с нее могло только хорошее дельце. Такое дело пока не подворачивалось, поэтому приходилось работать по всякой мелочевке, чтобы хоть как-то выкрутится по арендной плате.
   В связи с последним расследованием Майклу нужно было опросить одного из клиентов кабака в качестве свидетеля. Дело было плевое, но выбирать не приходилось. Свидетель категорически отказывался давать показания в офисе агентства, а из питейного заведения его невозможно было выманить даже астраханской воблой.
   Рядом с кабаком стоял заборчик, возле которого отиралась проститутка, пытаясь размять свою натруженную за вечер спину его бугристыми секциями. Проститутка была родом из какого-то небольшого городка, а в пивной Николса поговаривали, что она малость продвинутая. Оплату за свои услуги она требовала в юанях, и сотрудники обменных пунктов рассказывали всем своим знакомым, что в их районе мужики окончательно свихнулись. Мало того, что в ночное время от стука в двери менялся курс валют на наборных указателях, так они еще требовали поменять доллары на китайские деньги.
   В действительности она была вполне нормальной, просто ее сестра удачно вышла замуж за китайского специалиста вынюхивавшего что-то на местном химкомбинате в свой последний приезд. Предприятие давно стояло без дела, правда, один цех все-таки выпускал средство от саранчи, но никто не знал ни имени заказчика, ни названия загадочного препарата.
   В письмах, отправленных из провинции Хэйлунцзян, сестра сообщала о стремительном развитии их бизнеса. Они открыли ресторанчик, где подают жареную на противнях саранчу и небольшой заводик по производству марлевых сачков. В данной местности сачки предназначались для отлова крупных кузнечиков, и ее муж хвастался на весь Китай, что с одного замаха можно отловить сразу полведра. В действительности крупные кузнечики отлавливались при помощи ядохимикатов, вывезенных из соседней страны в больших морских контейнерах и хранившихся в огромной яме с собачьей будкой наверху. В будке находилась такая лютая тварь, что даже своего хозяина она не подпускала к сырью, поэтому приходилось отвлекать ее внимание вычищенным до блеска медным тазом, наполненным по самые края сахарными и мозговыми косточками.
   Чтобы попробовать их секретного блюда, хвасталась сестра, из крупных городов прибывают целые семейства. После опробования деликатеса все клиенты решительно требуют добавки, а потом не могут уехать домой пока окончательно не прочуманеют на близлежащих лужайках. В заключении сестра сообщала, что для начала собственного дела нужно собрать побольше юаней, а то ее муж совсем не признает доллары. Он говорит, что своей валютой американцы пытаются основательно подорвать их экономику и опорочить непорочный дух великого вождя Мао Дзедуна. Поэтому пусть они идут к такой-то матери и уже там смело засовывают эти зеленые бумажки в свои разноцветные задницы.
   Дама попыталась привлечь к себе внимание Майкла но, сообразив, что здесь ей ничего не светит, переместилась к бетонному столбу, где раскачивалась на проводах не слишком мощная лампочка. В этом месте она стала изображать из себя добропорядочную мать семейства, поджидающую рейсовый автобус, хотя в действительности автобусная линия проходила двумя кварталами ниже.
   "А что если кабак потрошат грабители, которые в процессе криминального мероприятия позабыли вывесить табличку - "Закрыто", - предположил Майкл".
   В этом случае он мог рассчитывать на десятку-другую наградных. Хотя табличка и указывала, что заведение открыто, на всякий случай он достал пистолет и хотел его перезарядить.
   Затвор не передергивался, вернее он не то чтобы не передергивался, а просто-напросто отсутствовал.
   "Хорошенькое дело", - подумал детектив, но вдруг вспомнил, что вчера занимался чисткой оружия, и из него выскочила какая-то маленькая штучка.
   Она закатилась в большую щель пола, поэтому пистолет пришлось оставить дома. Сейчас в его руке поблескивал серебристый револьвер, изъятый у одного громилы, не имеющего письменного разрешения на его ношение и даже хранение в домашних условиях. Были, конечно, опасения, что в прошлом году из этого оружия расстреляли половину элитного курятника у влиятельного бизнесмена, но деваться было некуда. Ассоциация частного сыска не рекомендовала своим членам выходить на улицу, особенно в вечернее время, с голыми руками, а личный опыт, приобретенный за прошедшие годы, подсказывал, что их рекомендации были отнюдь не безосновательны.
   "Если постоять еще часик, можно запросто заработать плеврит, - опасался сыщик".
   Пару месяцев назад его нанял фермер, у него пропала запасная деталь от комбайна, и он поручил агентству заняться ее поиском. Запчасть была очень дорогая и такая длинная, что полностью соответствовала своему немыслимому названию. Помнится тогда, прежде чем взяться за дело он полчаса вспоминал наименование железяки, но потом плюнул на это безнадежное занятие и стал искать ее след. Он долго лазил на карачках по пахоте пока не нашел ее в полукилометре от места стоянки комбайна. Очевидно, грабителю надоело тащить тяжесть на своем горбу, или он решил, что никакая собака его не найдет. Борозда, проделанная злоумышленником с помощью похищенной запчасти, была такой глубокой, что напрашивались два вполне закономерных вывода: похищенная деталь являлась элементом плуга, и тянувший ее мужик был не иначе как сам Геркулес. Правда, плуг как-то не очень вписывался в общее устройство уборочной машины и имел в своем названии всего четыре буквы, которые не мог запомнить только круглый идиот.
   Выслеживать злоумышленника пришлось стоя у заброшенного сарая, где тот, очевидно, собирался перекурить и набраться сил для последнего рывка. Первая бутылка из-под водки выскочила из окна уже при подходе Майкла к постройке. Через некоторое время выскочила вторая, а затем и третья. Сыщик хорошо помнил, что он страшно удивился, увидев такое количество опорожненной тары, и еще подумал, что очевидно негодяй большой дока по части выпивки. Погода становилась все более мерзкой, и после четвертой бутылки, врезавшейся в мокрую землю, Майкл не выдержал и ворвался вовнутрь. Дальнейшие события стали разворачиваться гораздо быстрее, чем предполагалось, и последним, что он смог запомнить, стали чьи-то слова, призывающие какого-то Васю, или Петю, нанести придурку, нарушавшему их планы, парочку телесных повреждений, не совместимых с его дальнейшим существованием.
   После трех часов, проведенных под мелким дождем, сыщик провалялся в больнице, где терапевты лечил насморк, а хирурги и окулисты боролись за спасение правого глаза, целых полторы недели. Выслеженный Майклом ворюга успел-таки во время задержания уговорить своих сообщников, прибывших в сарай заранее, тыкнуть пару раз наугад. По роковому стечению обстоятельств их кулаки повстречались с правым глазом Майкла.
   Сыщик потоптался на месте еще минут пять, после чего направился к проститутке.
   - Не желает ли мадам заработать пару монет за совершенно плевую работенку?
   Мадам сверлила его взглядом профессионального физиогномиста, пытаясь выяснить, говорит он правду или же нагло врет, являясь на самом деле директором продмага. На прошлой неделе к ней уже подкатился такой шутник, все про бананы с ананасами рассказывал, а как только они оказались наедине в закрытом на ночь овощном магазине, попытался использовать не по прямому назначению, нагло подсунув под нос швабру и мокрую тряпку.
   На физиономии Майка читалось все что угодно, вплоть до смертельной усталости, но слова: "Я - заведующий овощной базой" на лбу не вырисовывались.
   "Мужчина одинок и хочет слегка развлечься", - тонко подметила проститутка и сразу стала брать быка за рога.
   - В мое стойло не поедем, там происходит генеральная уборка, и творится сущий кавардак.
   Сыщик засомневался по поводу уборки, производимой в два часа ночи, но сущий кавардак вполне допускал.
   - Ехать никуда не придется, дело займет не более трех минут и будет произведено по месту.
   Он стал отсчитывать деньги, а дама в это время присматривала за забором подходящую лужайку.
   Вначале она страшно удивилась, узнав, что ей необходимо любыми путями вывести из кабака Боба и уже стала подумывать о двойной оплате, но потом решила, что где только наша не пропадала и нырнула в двери. Минут через десять она вернулась, сжимая в руках личность с давно не бритой физиономией. Если бы поблизости находился зоопарк, можно было смело предположить, что одна из его сотрудниц наконец-то отыскала загулявшего орангутанга и тянет животное обратно в его теплую клетку. Мужика бросало из стороны в сторону, поэтому его пришлось передавать заказчику из рук в руки.
   Боб частенько сливал свежую информацию, но чтобы довести его состояние до рабочего Майклу приходилось запирать информатора в офисе. Дюжина банок пива и здоровый сон в подвальном помещении могли вернуть к жизни кого угодно, но на данный момент оставалась еще одна проблема - как затолкать осведомителя в машину.
   Майкл махнул рукой помощнице, и та стремительно плюхнулась на заднее сиденье. Прилипшую к сиденью даму пришлось выволочь из автомобиля и уже с ее помощью заталкивать на освободившееся место совершенно невменяемую личность. Особое внимание уделялось ногам Боба, так как они норовили вывалиться из боковых окон и могли привлечь внимание бодрствующих граждан. Пару месяцев назад подобный процесс не был доведен до конца, и расплата за такую халатность поджидала сыщика уже на первом светофоре.
   Как добросовестный водитель, он проехал его на его зеленый свет и был незамедлительно остановлен дорожно-патрульной службой, вынырнувшей из-за столба светофора для выполнения своего служебного долга. На фоне зеленого света особенно хорошо просматривалось чересчур румяное лицо и глаза, выпученные так, словно сержант увидел крушение железнодорожного состава прямо на вверенной ему территории.
   - Вы что, совсем уже офонарели? - выпалил он вместо приветствия. - Такого безобразия я не видел вот уже два часа и пятнадцать минут.
   Тогда сыщик подумал, что у него случилось досадное и очень внезапное проявление нового вида дальтонизма, еще не изученного отечественными окулистами, но человек в форме быстро развеял его подозрения.
   - Если каждый безответственный водитель будет перевозить легковым транспортом лошадей, - заявил он, пряча за спину прибор, подключенный к столбу светофора, - да еще пытаться ихними копытами вывести из строя казенную технику, то никаких радаров не напасешься.
   Майкл стал лихорадочно вспоминать, не сбивал ли он по дороге какое-нибудь парнокопытное, но под колеса его автомобиля ничего подобного не попадало.
   - Налицо вопиющее нарушение, - не унимался инспектор, - два гвоздя стерты под самый корень, а один вообще отсутствует. Хотелось бы знать, что вы себе думаете по поводу появления первой гололедицы.
   - В общем, картина вырисовывается следующая, - стал подводить черту сержант, заканчивая осмотр потертого сапога Боба торчащего из окна автомобиля, - корова на льду.
   Майкл умудрился сбить штраф до трех десяток, но как на грех милиционер усмотрел на груди осведомителя еще одну подкову и заявил, что с такой запаской и при отсутствии пяти десяток лед никуда не тронется.
   По дороге к агентству сыщику пришло на ум, что если бы он находился в сельской местности, то в данное время мог насладиться пением петухов. Его наручные часы показывали начало пятого.
  
  
   3.
  
  
   Помещение, где разместилось агентство, было подвального типа, оно включало в себя множество крохотных комнатушек, и в свободную минуту Майкл с удовольствием размышлял об их предназначении. Как раз сейчас в процессе перекура у него выдалась свободная минутка, но размышлять не было надобности, поскольку он точно знал, для кого предназначалась одна из них.
   Боб лежал на матраце обложенный со всех сторон теплым баночным пивом. В комнатухе была такая холодина, что в скором времени оно должно было превратиться в ледяное и стремительно привести осведомителя в полноценное рабочее состояние.
   Майкл растянулся на диване для приема гостей, и не успела его голова коснуться обивки, как он уже набивал глаз пойманному негодяю увесистым карданным валом, а тот умолял его не доводить процесс дознания до состояния, не совместимого с его дальнейшим существованием.
   Спустя пару часов он проснулся от характерного и до боли знакомого щелканья. Его секретарь Лизка сидела за пишущей машинкой, а ее наманикюренные пальчики ловко порхали над большим пакетом, наполненным подсоленными фисташками. Машинка сломалась пару месяцев назад, но у представителя сервисного центра не доходили до нее руки, впрочем, ноги тоже не доходили.
   В этом году деду Семену стукнуло восемьдесят лет. При царе-батюшке он состоял на службе в почтовом отделении, где наловчился приводить в рабочее состояние всякую рухлядь. Однажды притащив в агентство пишущую машинку, он заявил, что если слегка подшаманить, то в базарный день ей не сложить цены. Цена за обладание такой редкостью была вполне приемлема, но слегка настораживал год ее выпуска. Секретарша принялась искать дату изобретения печатного аппарата в "Большой Советской Энциклопедии", но дед захлопнул книгу и сказал, что перед ними ручная работа.
   Клавиатура раритета была английской. Не теряя времени даром, специалист подпилил что-то пилочкой для ногтей, а с помощью канцелярского клея прилепил на клавиши белые кружочки картона, где написал знакомые всем буквы. На ее работу секретарша не жаловалась, правда при сильных ударах по клавишам та норовила перейти на английский текст, но со временем Лизка к ней привыкла.
   Два месяца назад стали залипать клавиши с цифрами, и когда одной пожилой даме вручали счет на оплату выполненной работы, с ней чуть не приключился инфаркт. Даже если бы отыскался горячо любимый, но до недавней поры неизвестно где пропадавший реактивный самолет, выделенный министру обороны правительством для проворачивания важных государственных дел, то и в этом случае сумма вознаграждения за возвращение истребителя владельцу вряд ли дотягивала до пяти миллионов, которые выбила машинка в счете клиентки.
   - Сколько это будет продолжаться? - спросила секретарша, стряхивая с рук ореховую скорлупу. - Все нормальные люди перешли на новую технику, а у нас мало того, что все сидят в пещере, так еще и используют для работы чуть ли не каменные топоры. Как хотите, а покупать новую машинку все же придется.
   Естественно, что Лизка намекала на электрическую пишущую машинку.
   - И познакомить тебя с моим папой Шварцгрубером, - огрызнулся Майкл. - Его персональный компьютер тебе точно заинтересует. И что, собственно говоря, кого не устраивает? Если у кого-то появится свободное время, чего быть не должно, то можно разложить пасьянс, а не требовать от руководства дорогостоящую технику, которая используется не по прямому назначению, а для написания писем многочисленным родственникам. А потом пойдут ремонтники и всякие прочие хамы, имеющие доступ к запасным частям или отвечающие за гарантийное обслуживание. В общем, так, колода карт лежит в моем шкафу, и по пустякам попрошу больше не беспокоить. Как вы знаете, до конца месяца мы должны наскрести на аренду, и для этого я привез Боба.
   Заместитель Майкла - Сашка Зарецкий уже длительное время следил за продвижением зеленой мухи к рассыпанным на столе крошкам печенья. Этого печенья он даже не пробовал, а его остатки нашел в одном из буфетных ящиков. Сашка был заядлым рыбаком и постоянно доказывал Лизке, что любая ловля без прикормки, это пустая трата времени. Муха уже начала шевелить подкормочный материал, а заместитель заносил над ней карающий инструмент, изготовленный из трехмесячной подшивки газеты "Криминальная хроника". При слове - "Боб" насекомое как ветром сдуло, а свернутая в трубку подшивка газет трахнула по пустому столу поднимая в воздух мучное облако, приятно пахнущее корицей. Очевидно, только что улетевший экземпляр был старожилом в их помещении, уцелевший после первого появления Боба в офисе. Когда тот появился впервые, любопытная секретарша имела неосторожность спросить, как его зовут. После ответа ей пришлось закрывать нос платком, а со стен и потолка стали сыпаться насекомые, сраженные смертельной дозой перегара.
   В одной из комнат кто-то громко охнул, и от этого "оха" открылась дверь в боковой комнатушке, выпуская из нее пиво-водко-селедочный дух. За дальнейшими действиями насекомого Сашка больше не следил, поскольку понял, что его не сможет спасти ни один из рефлексов, нащупанных самим академиком Павловым, и через пару секунд оно повалится на пол в совершенно дохлом виде. Свое внимание он переключил на секретаршу.
   Лизка влезла на стол, где стояла неисправная машинка. Одной рукой она прижимала платок к носу, другой прикрывала колено, укушенное осведомителем во время его прошлого визита.
   - Я больше не буду! - донесся из комнатушки голос Боба, начавшего каяться. - Коля, твое пиво лучшее в нашем квартале и пены совсем немного. Выпусти меня отсюда!
   Сеня Бобров по кличке Боб очнулся рано утром в каком-то замкнутом пространстве, совершенно не напоминавшем его крохотную, но все-таки однокомнатную квартиру.
   "Господи! - подумал он, - наверное, опять брякнул что-то не то по поводу разливного пива".
   Это хоть как-то объясняло его теперешнее положение. Ощупав окружающее пространство, он натолкнулся на многочисленные банки, в которых, судя по надписям, находился пенный напиток. Их присутствие не поддавалось никакому логическому объяснению, но они были полны и глубоко воодушевляли совершенно пересохший пищевой тракт.
   Содержимое первых банок хлынуло туда потоком бальзама, но там оно стало смешиваться с глубокими сомнениями по поводу халявного напитка, и Боб принялся взывать к милосердию хозяина, закрывшего его в этом курятнике.
   - Слава Богу! Очухался голубчик, - обрадовался Майкл.
   На лицах остальных присутствовавших оттенка радости почему-то не наблюдалось.
   Заспанными глазами Боб посмотрел на взъерошенного сыщика, затем перевел взгляд на заместителя обутого в домашние тапочки на босу ногу. Смутные сомнения стали терзать душу осведомителя, но когда он увидел Лизку, стоявшую на пишущей машинке, то со смирением принял тот неопровержимый факт, что на этот раз из сумасшедшего дома выпишут не скоро.
   Поднесенный к носу стакан вывел его из состояния полной прострации. Налитая жидкость была слегка желтовата и отдавала запахом горького перца.
   "Вот и первая процедура", - подумал Боб и покорно проглотил назначенное врачом лекарство.
   Оно обожгло язык и пронизало своими исцеляющими компонентами все его тело, начиная с пищевода и заканчивая пятками.
   "Ничего себе, - успел подумать он, - видно получили особо радикальный препарат. Не даром говорят, что наша медицина стремительно рвется вп..."
   Осведомителя качнуло так, что он протаранил лбом красивый транспарант, призывавший всех граждан активно включаться в беспощадную борьбу с несунами на производстве, а потом сшиб со стола секретаршу вместе с пишущей машинкой, поставив под сомнение саму возможность ремонта пишущей техники.
   - Отпочковался родной, - вздохнул сыщик. - Ты что мне подсунул? - обратился он к заместителю.
   Сашка Зарецкий усердно чесал свою макушку, как будто туда наскочил косяк некормленых блох.
   - Странно, - произнес он, - в прошлый раз я наливал настойку деду Семену, так после нее он такие чудеса вытворял на машинке, а на этого видно как-то иначе подействовало.
   - Как подействовало я и без тебя вижу, - озадачился Майкл, глядя на неподвижное, но громко захрапевшее тело.
   Он попытался настучать на валявшейся машинке простенький текст не связанный с цифровыми значениями, но она напечатала такое, что не читалось ни справа налево, ни слева направо. В расшифровке текста не смог бы помочь даже англо-русский словарь, над составлением которого просидели не один месяц профессор Медникова и академик Апресян.
   Сыщик вспомнил, что Лизка смазывала укушенное колено чудодейственной настойкой, присланной теткой из деревни. В той настойке не было только кураре, да и то только потому, что бледная поганка была покрепче.
   - В связи с временным отсутствием необходимой информации, расследование дела за номером сорок шесть откладывается, - сообщил босс. - Приступаем к делу за номером сорок семь.
   Усевшись за стол, секретарша демонстративно достала карандаш и принялась подписывать папку. Майкл сделал вид, что не заметил прямого намека, а потом не выдержал.
   - Да будет тебе и машинка, и факс, и посудомоечная машина, дай только развернуться.
   Удовлетворенная таким заявлением Лизка забросила карандаш в ящик и старательно обвела цифру зеленым фломастером. Майкл чуть не брякнул: "Ведь может, когда захочет", но вовремя спохватился.
  
  
  
   Часть вторая
  
   Дело о пропавшем Маргарите
  
  
   1.
  
  
  
   Дело за данным номером было очень сложным, но сулило агентству неслыханные доселе барыши. В соседней области проживал влиятельный бизнесмен и мало того, что в прошлом году во время грандиозного фейерверка какой-то негодяй перестрелял половину элитных кур, так еще и в начале этого года пропал немыслимо дорогой жеребец по кличке Маргарит. Вообще-то он собирался приобрести кобылу, но подходящая все как-то не находилась, и заготовленную кличку пришлось несколько сократить.
   Пропажа дорогостоящего средства передвижения приключилась во время одной из прогулок на свежем воздухе. Бизнесмен рассказывал своим друзьям о том, как увлекся полетом прекрасных бабочек и не заметил, куда запропастился конь. На самом же деле он скакал разгоряченным мерином за румяными от портвейна девками, подминая под себя кусты терна и молодой жимолости вместе с этими девками.
   Для охлаждения перегретых органов применялось пиво областного производства, но потом оно смешалось с заморской выпивкой, что, в конце концов, вызвало побочный эффект. Все напрочь позабыли кличку животного и в течение целого часа кликали по лесу лютиков, незабудок и даже нарциссов. Терпение лопнуло окончательно после неоднократного зова мать-и-мачехи, после чего хозяин отнял у телохранителей три пистолета Макарова и один автомат Калашникова. При помощи этого арсенала и временно шатавшихся без дела девок, он попытаться сообщить свои координаты запропастившемуся коню.
   Или конь внезапно оглох, или патронов в наличии оказалось слишком мало, но так или иначе, пропавшее животное не нашлось и до сей поры.
   Своему заместителю Майкл приказал оставить в покое колоду карт и поручил разобраться в мастях лошадей. Еще нужно было выяснить привычки Маргарита и места постоянной кормежки. Сам сыщик собирался покопаться в родословной коня, чтобы выяснить, не страдали ли его родители какими-нибудь расстройствами слухового аппарата. Секретарша оставалась на связи и должна была следить за самочувствием Боба, которого опять забросили в небольшую комнатушку, где он находился до употребления чудодейственной настойки.
   Из местного переговорного пункта Майкл договорился о встрече с бизнесменом и осторожно прощупал вопрос относительно вознаграждения. Заплетающимся голосом тот ответил, что осыплет сыщика яхонтами и аквамаринами, но Майкл настоял на конкретной цифре. Получалось, что сколько пропавший конь конкретно навалит, столько по весу они и получат отечественными дензнаками сторублевого достоинства. Сыщик был не в курсе, сколько сможет выдать навоза это парнокопытное за один раз, но в любом случае найденное животное можно было подкормить чем-то вкусненьким.
   Заместитель Майкла мотался как угорелый по разным библиотекам, но только в детской им была замечена небольшая книжица, где поместилась вся информация о лошади, обнаруженной Пржевальским в пустынях Джунгарии. Оформив пару дней командировки, он еще смотался в соседнюю область и привез оттуда очень ценный материал, касавшийся привычек Маргарита. Правда, в конюшне бизнесмена пришлось выложить все командировочные главному конюху, но высокий дядька с синим носом и кирпичным оттенком лица не подвел.
   Уже после второго пива Сашка знал, что привычки у коня были самые пагубные. До появления Маргарита в конюшне можно было смело оставлять бычки от сигарет где попало, конечно, затушенные по всем правилам техники пожарной безопасности, и не было ни единого случая, чтобы они исчезали в неизвестном направлении. Но окурки это еще что, в последние месяцы участились случаи пропажи порожней тары, а за две недели до исчезновения коня произошло вопиющее безобразие. Из откормочного лотка улетучилась едва початая бутылка марочного портвейна, а лежавшую рядом с ней селедку покромсали до такой неузнаваемости, что к дальнейшему использованию она уже не годилась. Главный конюх тогда еще подумал, что это возможно проделки младшего конюха, но когда он увидел утром Маргарита пьющего воду из двухсотлитровой бочки, то понял, что в отношении младшего конюха вышла промашка.
   - Жук был еще тот, - горячился опрашиваемый конюх, - сколько переведено понапрасну овса и всякого другого добра, просто и не счесть. Ему лишний центнер комбикорма сожрать, что раз плюнуть, а какой от этого толк? Разве что лишний раз пукнуть, а у моих свиней начались хронические запоры от систематического недоедания.
   После пятой бутылки пива и второй портвейна конюх совсем разоткровенничался. Он поведал Сашке, что только сейчас начинает расправлять крылья, радуясь пропаже супостата. В конце разговора конюх вдруг спросил сыщика, уж не собирается ли тот отыскать его разорителя, и стал грозить ему всеми карами небесными.
   В областной ветеринарной службе, где по его разумению конь должен был состоять на постоянном учете, Майкл собирался выведать метрические данные Маргарита. Выданные в адресном бюро координаты завели его на окраину города, но не прошло и трех часов, как здание с нужной вывеской нашлось. Строение находилось в крайне ветхом состоянии и становилось очевидным, что животные, еще сумевшие выжить во время доставки к означенному пункту, по прибытии на него не могли тешить себя надеждами.
   На входе висел огромный щит с распорядком работы лечебного учреждения. Через минуту Майкл знал, что здесь разместились главные врачи областного, городского и даже районного ранга. Это очень вдохновляло после длительных поисков и говорило о том, что больше ехать никуда не придется. Несколько обескураживало очень сложное расписание приема.
   Если в понедельник главный врач принимал посетителей с восьми утра, то во вторник он принимал их после обеда. Среда была днем разъездов по области, а четверг являлся не приемным днем. По логике четверг был выходным, и главврач отсыпался где-нибудь на загородной даче, или активно перекапывал свою библиотеку в поисках какого-нибудь научного трактата, способного еще более повысить его квалификацию. Но далее в расписании сообщалось, что выходные у него - пятница и суббота, а о том, где мог находиться главный ветврач области в воскресный день, можно было только догадываться.
   Майкл переключился на изучение графика работы главврачей рангом пониже, но дошел только до середины расписания и запутался окончательно. Нужно было приступать к более решительным действиям. Он надвинул кепку на глаза и открыл входную дверь.
   Приемное отделение, или попросту коридор, напоминал птичий рынок в период проведения на нем показательной республиканской ярмарки. Все кругом мяукало, кудахтало и даже пыталось гавкать сквозь натянутые намордники. Для начала Майкл решил осмотреться.
   В одной из комнат принимал врач, специализировавшийся на кошках, в другой принимали всех подряд. Плотного телосложения и совершенно лысый дядька в белом халате, очевидно, был мастером широкого ветеринарного профиля. После выскочившего из дверей здоровенного петуха, у которого из глотки бил целый фонтан зеленой микстуры, к нему повели черного бульдога с перемотанным правым ухом.
   В детстве у сыщика была собачонка, она болела крайне редко, но если такое случалось, то дед Майкла именовал заболевание не иначе как чумкой. После установления диагноза он брал большую лейку и принимался лить в глотку пса яблочное вино домашнего производства, периодически отрывая от струи собачью глотку и подставляя свою.
   Майклу хотелось посмотреть на работу профессионала, поэтому он придвинулся вплотную к двери, чтобы не упустить ни одной детали из оздоровительного процесса.
   С помощью хозяина врач взгромоздил собаку на стол и для начала влил в пасть стакан микстуры, удивительным образом схожей с той, которая выливалась из удиравшего петуха. Стоило только хозяину заикнуться о больном ухе, как новая порция с бульканьем исчезла в том же направлении. Как ни странно, но в отличие от встревоженной птицы собака вела себя очень смирно, и даже завиляла хвостом, очевидно ожидая добавки.
   - Понял, как надо? - обратился к кому-то врач и добавил. - Микстура замедленного действия, придется немного подождать.
   Пока собачий организм усваивал полезные компоненты, врач куда-то сбегал, используя для этой цели черный ход.
   "Ничего себе! - подумал сыщик, услышав характерное побрякивание и цоканье, доносившееся из небольшого докторского чемоданчика. - Неужели в перерыве лечебного процесса он успевает сделать операцию на вызове?".
   Майкл быстро обошел здание и стал следить из-за угла, применив, таким образом, тактику "наружки".
   Действительно, операции производились быстро и совершенно безболезненно. Неподалеку стоял павильончик, из которого высовывался хвост очереди, состоявшей из любителей и профессионалов. Любители вываливали на газеты сушеную рыбу, профессионалы предпочитали селедку, но и те и другие совали бутылки в окошко, требуя обменять порожнюю тару на заполненную. Подобная операция проводилась по той причине, что бегать по приемным пунктам, где постоянно отсутствовали пустые ящики, было делом безнадежным.
   В этом месте доктора принимали за законспирированного представителя санстанции и отоваривали с ходу, а дежурный милиционер добросовестно следил за тем, чтобы представителю ответственного госучреждения не накостыляли по шее или не набили морду.
   Вернувшись, доктор дал распоряжение санитару выложить из чемоданчика весь инструмент и хорошенько обработать медицинскую посуду. Вымыв руки с мылом, врач объяснил дремлющему хозяину пса, что за санитаром нужен глаз да глаз, и нырнул в подсобное помещение.
   "Такого Кузьму я возьму голыми руками, - решил сыщик и спрятал деньги, приготовленные для серьезного разговора, поглубже в карман".
   В это время врач вынырнул из подсобки со шприцом в руке. Он осторожно подкрался к собаке и упорол ей солидную инъекцию какого-то лекарства, зеленоватого на цвет. Вилявший из стороны в сторону хвост опал как осенний лист, а проснувшемуся хозяину врач заявил, что процесс вошел в нужное русло.
   - Все, обеденный перерыв, - объявил он, и Майкл занял пост неподалеку от черного хода.
   Долго ждать не пришлось, двери открылись, и в их проеме показалось знакомая особь с чемоданчиком в руке. Столкнувшись нос к носу с Майклом, доктор не удивился, но удивился сам сыщик, услышав слова медика.
   - Сгоняй за пивом, ты знаешь куда, - скомандовал тот и вручил посыльному чемоданчик.
   По дороге туда и обратно Майкл все думал, как он мог "засветиться". На все вопросы были получены исчерпывающие ответы, и случилось это в подсобном помещении.
   До выхода на пенсию ветврач Иван Михайлович служил в серьезных органах, где имел серьезные погоны с крупными звездами и целую ораву собак. Кроме псов имелись еще лошади, но с ними хлопот практически не было. Служебные собаки использовались комсоставом для обнаружения партий фазана и другой, более мелкой пернатой живности, выпускаемой егерями в начале охоты. Руководство носилось на рысаках, поражая меткими выстрелами взлетающих фазанов, а не умевшие летать собаки пытались убраться с линии огня, применяя тактику панического бегства. В большинстве случаев она спасала, но иногда перепадало на орехи, когда некоторые из четвероногих пытались видоизменить давно испытанную схему спасения, внося в нее такие элементы, как перепрыгивание канав и форсирование местного болота вплавь. Расплата наступала немедленно, после чего один из генералов доказывал другому, что его выстрел по матерому глухарю выглядел гораздо эффектнее, чем выстрел его сослуживца по бобру.
   - Я тебя еще возле черного входа срисовал, как ты отирался, - пояснил Иван Михайлович фразой отечественного киногероя, которого пасли до столичного кинотеатра, а по прибытии в банду Горбатого он намекнул, что те ни фига не соображают в вопросах наружного слежения.
   - Давай так, не будем тянуть репу за хвост, а сразу возьмемся за бычий.
   Майкл был сообразительным сыщиком, поэтому выпросил у хозяйки павильончика "Рижского" пива. Оно скрывалось от посторонних глаз в загашнике, а его вкусовые качества вселяли твердую надежду, что необходимая информация будет получена.
   Майкл не ошибся. Отведав чудесного напитка прямо из бутылки и уловив смысл поставленного вопроса, врач потянулся к секретной картотеке, спрятанной в ящике с надписью - "Осторожно, пробы на бешенство!". Вначале он извлек закрытую пробкой медицинскую склянку с зеленой жидкостью, затем разлил ее по стаканам, а после слов: "Ну, ничего себе!" запил остатками благородного "Рижского". Только после этой процедуры нашлась нужная бумажка.
   - Конь по кличке Маргарит происходит от эфиопского мерина Аддиса, - читал медик. - И какой только дурак дал ему такую кличку? Ах да, его хозяин все искал Маргаритку.
   Аддиса, ну это хоть как-то звучит, привела кобылица Абеба, тоже звучит и, судя по полученным из Эфиопии данным, никакими врожденными или полученными при жизни расстройствами слухового аппарата они не страдали.
   Сами посудите, они пишут, что Аддис просто заслушивался стрекотанием кузнечиков, а кобыла их сильно ненавидела и поэтому залазила по самые уши в ближайшее болото, чтобы насладиться пением лягушек. Из-за такой несовместимости зачатие Маргарита постоянно затягивалось, и его родителей вынуждены были поместить за хорошую ограду. Внутри ограды находилось прекрасное и очень зеленое болото с жабами, а неподалеку зеленела лужайка с тремя оставшимися кузнечиками. Остальных нещадно вытоптали, чтобы стрекотание не заглушало лягушачьего пения. В общем, там все это и произошло.
   Майкл уже не слушал.
   "Вот оно что! - догадался он, но сразу же вспомнил, что последнее болото обнаружили пару лет назад. На него набросились экскаваторы, украшенные переходящими красными знаменами и мелиораторы с транспарантами, в которых отражалась окончательная победа чьей-то мысли над человеческим разумом, или что-то в этом роде".
   От нашествия такого количества специалистов берега болота не выдержали нагрузки и просели на целых три метра. Боясь промочить ноги, все отошли от зеленого водоема на пару километров, поскольку ожидалось поднятия вонючей жижи на уровень критической отметки, после чего обычно исчезали с лица земли сотни гектаров пахотных земель, но вопреки всем основным научным законам болото куда-то самоликвидировалось. После такой блистательной победы, на месте трясины забили гейзеры шампанского харьковского розлива и полились реки портвейна, выпускаемого местным заводом. Все это обилие закупалось за счет средств, сэкономленных на пропавшем болоте, а на закуску пошли караси и змееподобные угри, отрытые экскаватором в муляке, оставшейся на месте исчезнувшего водоема.
   Майкл стал свидетелем тех событий, поскольку его, как начинающего сыщика, нанял начальник из министерства, отвечавший за сектор по коренному улучшению земель. Хотя праздник и удался на славу, но этот руководитель не увидел ни передового отряда шагающих по трясине драглайнов, ни земснарядов, чьи всмоктывающие звуки должны были вызывать глубокое моральное удовлетворение. Ничего подобного он не испытывал и это серьезно огорчало.
   После выдачи аванса сыщик должен был рыть носом землю, чтобы выяснить, куда подевалось болото, но он ограничился ковырянием исследуемого места дубовой палкой и составлением длиннющего отчета, где в основном поместились научные выкладки, обнаруженные в журнале "Наука и жизнь".
   "Да, получается, что утонуть Маргарит не мог, поскольку негде, - подумал Майкл. - Видно, придется поработать в другом направлении. Уж коли у коня все предки до третьего колена обладали редким музыкальным слухом, то он мог удрать сломя голову, услыхав рев подогретого хозяина".
   Согласно второй версии, в случае провала первой, рысака могли попросту свиснуть. Последний вариант казался более правдоподобным.
   В то время, когда доктор разливал по стаканам остатки зеленой жидкости, санитар неожиданно заявил, что летит вертолет и пора собираться на Чукотку. По его словам выходило, что там у них намечалось грандиозное мероприятие по стерилизации молодых оленей, старых лосей и отдельных местных жителей.
   В ожидании винтокрылой машины они просидели более получаса. Под потолком продолжала жужжать синяя муха, а вертолет все не прилетал. Отказавшись от посошка, Майкл откланялся и поспешил на электричку, размышляя по пути над одним очень важным вопросом.
   "Интересно, - подумал он, - когда могут проявиться подобного рода галлюцинации у меня. После злоупотребления зеленым напитком они могут начаться сразу по дороге на станцию, но дай Бог, если повезет, конечно, то это произойдет только в вагоне".
   По большому счету ни тот, ни другой вариант его не устраивали, но к худшему нужно было готовиться заранее. Он натянул фуражку на самые глаза, чтобы не потерять ее при наступлении кризиса и поднял воротник пальто, чтобы при возможном падении сырая земля не попадала на шею.
  
  
   2.
  
  
   Благополучно добравшись до своего агентства, Майкл не обнаружил в нем секретаршу сидевшую на своем привычном месте. Становилось понятно, что оставленный на ее попечение информатор полностью восстановил свое здоровье, отчасти расшатанное в кабаке Николса, и его попросту ветром сдуло.
   - Я не виновата, - оправдывалась Лизка, - он только на минутку вышел в туалет, и больше я его не видела. Сколько раз я просила, чтобы его забили наглухо, я имею в виду окно, а вы все твердили, что из нашего подвального агентства еще никто не ускользал. Пожалуйста, получите результат, и вообще, каждый проходящий мужик норовит заглянуть туда, имитируя в это время завязывание шнурков на своих ботинках, как будто у нас не туалет, а подпольный зал для аэробики.
   - Не в этом все дело, - произнес Майкл, опираясь на спинку старенького, но очень удобного кресла.
   - Что-то я устал.
   - Вот, вот, - поддакнула Лизка и стала влезать в душу начальника скользким угрем. - Где это видано, чтобы начальник агентства бегал по все закоулкам и изо всех сил снижал рост преступности.
   В дверном проеме показалось заспанное лицо заместителя.
   - Вот, полюбуйтесь, - наглядный пример.
   На всякий случай Сашка посмотрел за спину, но там никого не было.
   - По-вашему, начальник не должен, ни есть, ни пить, а только и делать, что думать о хлебе насущном для всего коллектива, - горячилась секретарша.
   Сашка начал придумывать оправдательную речь, в которой его личные показатели стремительно гнули кривую преступности вниз, но из кресла послышался голос босса.
   - Ты Лиза не права, хороший сыщик должен быть как вор-карманник.
   От услышанной фразы у Лизки округлились глаза, а заместитель слегка приоткрыл рот.
   - Всегда в форме, - завершил начатую мысль Майкл. - Каждый уважающий себя карманник должен хотя бы раз в три месяца заходить в трамвай, заполненный пассажирами только на треть, и выходить оттуда с карманами, набитыми до отказа...
   - Кошельками граждан, - догадался Сашка.
   - И выходить оттуда с карманами, набитыми до отказа скрепками, пилочками для ногтей и брючными ремнями, - объяснил начальник.
   Сашка освободил дверной проем и уселся на край дивана, чтобы обогатить свой опыт новыми положениями криминалистики.
   - Скрепки будут свидетельствовать о том, что в вагоне кто-то перевозил папки с документами, возможно государственного, или областного значения, а в них находились скрепленные между собой листы.
   - А пилочки для ногтей? - не выдержала Лизка.
   - Где находится твоя персональная пилочка?
   - В чехле конечно, - не растерялась секретарша.
   - А чехол где находится?
   - В косметичке, где же ей еще находиться.
   - А сама косметичка?- подводил линию Майкл.
   - В сумочке, - выдохнула Лизка, и первые признаки прозрения стали проявляться на ее носу в виде мельчайших капелек пота.
   - А теперь открой сумочку и покажи нам косметичку, - торжествовал начальник.
   Секретарша вначале порылась в ней, затем стала вытаскивать различные предметы и складывать их на стол. Через несколько минут ее терпение лопнуло. Сумка была вывернута почти наизнанку, и наконец-то нужная вещица нашлась.
   - Каким мастерством должен обладать карманник, чтобы у него в кармане оказалась вот такая пилочка, - пояснил начальник и принялся подпиливать ноготь указательного пальца.
   - Ну а брючные ремни? - сгорал от любопытства заместитель.
   - А ты попробуй выдернуть его из штанов, да так, чтобы они остались на прежнем месте.
   - Как это? - засомневался Сашка, подтягивая собственные брюки.
   В магазине верхней одежды продавец всучил ему штаны на три размера больше, уверяя, что нужный размер образуется после первой стирки. У Зарецкого период их эксплуатации обычно составлял два года, но за то время, что они носились, потребность в стирке еще не возникала.
   - В том-то и вся закавыка, вот это я и называю работой великого мастера. Теперь о нашем брате сыщике, - продолжил Майкл. - Каждый уважающий себя сыщик, как бы высоко он не взлетал, просто обязан хотя бы раз в полугодие спуститься на грешную землю. После этого ему нужно поболтаться по промежуточным и побродить по конечным остановкам трамвая, а к концу рабочего дня привести задержанного мастера, у которого карманы ну просто бы распирало от вещественных доказательств. Вот это и есть высший пилотаж.
   - Шеф, что-то здесь не клеится. Если злодеи будут выходить на поддержание своей преступной квалификации поквартально, а ты их будешь отлавливать только раз в полугодие, то ...
   В этом месте Сашка запутался в расчетах и с надеждой уставился на секретаршу.
   - Он хотел сказать, что каждый жулик имеет своего ученика, - пояснила Лизка. - Например, в начале первого квартала карманник готовит себе замену и к концу второго их становиться двое. Затем вы, уважаемый босс в первых числах третьего квартала выходите на трамвайный маршрут, чтобы проверить свой высший пилотаж. Вы вяжете мастера на горячем и любезно просите пройти к ближайшему отделению милиции, но остается вполне подготовленный ученик и ему ничего не остается делать, как только готовить своего ученика. В любом случае вы будете отставать ровно на один квартал.
   У Майкла округлились глаза, и слегка отвисла челюсть, а вид заместителя выражал полное обожание. Секретарша совмещала свою основную работу с бухгалтерской деятельностью, и когда заявляла, что у нее на носу квартальный отчет, от этого поганого слова у начальника начинались головные боли. Когда они появлялись, Майкл с ужасом представлял, как в случае неуплаты аренды его агентство вновь переезжает на старый адрес, где соседствующий студент химик заканчивает курсовую работу по теме "Синтез кураре в домашних условиях".
   Единственное, что он смог вымолвить после такого замысловатого расклада, так это задать извечный вопрос.
   - Что делать, Лиза?
   - Неужели непонятно? - Нужно брать жуликов поквартально, а не раз в полугодие.
   Она хотела добавить еще что-то, но босс отчаянно замахал руками, напоминая прораба прибывшего на объект после обеда, который утром по своей неосторожности на вопрос экскаваторщика: "Какую рыть канаву?" приказал рыть большую.
   - Все, с меня хватит! - крикнул Майкл и так трахнул кулаком по столу, что стоявшая на краю пишущая машинка в очередной раз упала на пол.
   - Переходим ко второму этапу дела за номером сорок семь. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? - Ах да, ничего не имеем, но как говорит мой знакомый из санэпидемстанции - отсутствие положительного результата - это лучший результат. Факты говорят о том, что Маргарит не имел проблем со слухом. Главный конюх утверждает, что конь был порядочной сволочью, но вряд ли у мужика хватило смелости, чтобы под покровом надвигавшихся сумерек отвести его в укромное место, откуда по утрам выезжает грузовая машина, набитая колбасой, завернутой в красивую упаковку.
   В знак согласия все закивали головой, а босс неожиданно стукнул себя по лбу.
   - Как же я сразу не сообразил. Кто знает, как в нашей области поставлен цыганский вопрос?
   - Что вы имеете в виду? - спросила Лизка.
   - Ну, цыгане у нас имеются?
   - Да где же их взять, - подключился к разговору Сашка, - хотя стоп, пару дней назад приехала театральная группа "Ромэн".
   - Вот он, момент истины! - воскликнул Майкл и поднял руки к потолку загаженному мухами, как все равно был членом этой театральной группы и готовился сбацать что-нибудь из "Сильвы".
   - Какой может быть момент, если все они прибыли на "Мерседесах", а у ихнего бугра, вернее у руководителя, такой длиннющий лимузин, что его не поместить даже в областную конюшню. Хотя, - в этом месте уже Сашка ударил себя по лбу, - может они, как и вы, шеф, иногда проверяют свои навыки высшего пилотажа?
   - Точно, - ответил Майкл, - будем отрабатывать операцию под кодовым названием "Будулай".
   Заместитель начальника Сашка Зарецкий должен был выяснить, в какой из гостиниц разместился театр, привычки его членов и склонность каждого к лошадям. Лизка убежала заниматься билетами на ближайшее выступление, а сам Майкл решил вздремнуть часок, а после этого возвратиться в областной центр и потрясти свою агентурную сеть, раскинутую пару лет назад.
  
  
   3.
  
  
   Когда-то Саша Зарецкий бренчал на гитаре и участвовал во всех мыслимых и немыслимых выступлениях школьной самодеятельности. Мыслимыми являлись те выступления, где исполнялась песня Владимира Высоцкого о благотворном влиянии зарядки на хилые организмы граждан. В немыслимом выступлении его вооружали пионерским горном, и он должен был трубить, что есть мочи в тот момент, когда чтец произносил: "Светить и никаких гвоздей вот лозунг мой и солнца". В этом месте звук горна еще был как-то уместен, но когда художественный руководитель заставил имитировать гудок парохода, прикупленного Вассой Железновой из произведения Максима Горького, Сашка не выдержал и побежал жаловаться директору. Директор школы объяснил, что нужно поднатужиться, поскольку произведение целиком и полностью одобрено отделом народного образования, а пожаловаться любой норовит.
   - В общем, труби и никаких гвоздей, вот лозунг твой и ...
   Он не смог завершить фразу и для пионера Саши Зарецкого так и осталось нераскрытой тайной, кто же будет трубить с ним на ближайшем выступлении школьного театра и как это сделать при наличии только одного инструмента.
   Гостиниц в центре было несколько, и чтобы вычислить цыганский коллектив, он решил применить свой музыкальный слух. Расположившись в небольшой кафешке, стоявшей неподалеку от одного из местных отелей, Сашка с большим интересом приступил к изучению меню, состоявшее из многочисленных рыбных блюд и ограниченного выбора пива. Рыбные блюда представляли собой нарезанного, настроганного и накромсанного палтуса, отловленного где-то в северной части Тихого океана и засоленного, скорее всего, в соседней области. Сашке крупно повезло, он только доходил до фирменной строганины из того же отряда камбалообразных, как его чуткое ухо уловило звуки старинного цыганского напева.
   "Видно высоко забрались", - подумал он и стал пристально всматриваться в окна, располагавшиеся на верхних этажах.
   Напев набирал силу, и уже через пару секунд голос исполнителя призвал старшего брата свиснуть чью-то лошадь, а если тот этого не сделает, то даже младший цыганенок из самого дальнего табора перестанет его уважать.
   Сашка бегал по кафешке с меню в руках, не зная, что ему предпринять. Ценная информация сливалась под аккомпанемент цыганской гитары, а он даже представления не имел, с какого этажа происходила ее утечка.
   - Гражданин, прекратите нервничать, у нас экспресс обслуживание, - раздался голос официантки.
   Судя по ее неторопливым телодвижениям, она не спешила перестроиться на новый вид обслуживания, тем самым снижая рост показателей своего предприятия. Сашка хотел послать ее куда-нибудь поближе к местам отлова палтуса, но тут весь театр дружно грянул: "Эх, раз, да еще раз!". В кафешке задребезжали цветные стекла, а из его рук выскользнуло черно-белое меню.
   - "Ромэн" гуляет, - сообщила официантка. - Закупили соседний ресторан и с утра до ночи проводят репетиции. Везет же людям, - позавидовала она, имея в виду обслуживающий персонал ресторана, - а тут сплошной палтус и никакого просвета в сторону поступления дальневосточной горбуши.
   Лизка моталась по городу в поисках билетов на ближайшее выступление театра. Собственно, пунктов по их распространению было только три, но ни в одном из них ничего не имелось, поскольку все было распродано сразу же после открытия касс.
   На понедельник все билеты скупил секретарь бизнесмена, которому агентство Майкла обещало "отрыть из-под земли" Маргарита. У племянницы бизнесмена наступал день рождения, и, несмотря на то, что ей исполнялось только пять лет, она заявила, что без цыган и большого набора леденцовых петушков на палочках, ее юбилею не бывать.
   На вторник ожидалась шикарная помолвка директора мясокомбината с очередной победительницей турнира по скоростной разделке бычьей туши. В остальные дни также намечались различные юбилеи и празднества, и Лизке ничего не оставалось делать, как только обратиться к своему другу детства Борьке, а точнее Борису Ивановичу Самохину.
   Борис Иванович служил не то в инспекции пожарного надзора, не то контроля, но секретарша Майкла хорошо помнила, что все боялись его пуще локального пожара. Она нашла Самохина в пятиэтажном здании красного цвета, сверкавшего на солнце только что вымытыми стеклами. От такой чистоты зарябило в глазах. Создавалось впечатление, будто она находится перед лабораторным корпусом авиационного завода, где мух не бьют с размаха мухобойками, а при входе и выходе все вытирают ноги, чтобы с них слетали частицы пыли и элементы секретных деталей, случайно прилипшие к обуви.
   Показав на проходной свое служебное удостоверение, Лизка сразу поняла, что эта организация не связана с постройкой крылатых машин. На территории не было ни фюзеляжей, ни крыльев, но семейство двукрылых все-таки присутствовало. Мухи носились по помещению проходной со скоростью турбовинтовых самолетов, а черные полоски на стенах говорили о том, что резиновые мухобойки являлись основным производственным инструментом.
   Дядька на проходной долго изучал ее документ, водя по строчкам деревянной ручкой и не забывая при этом бдительно просматривать порученную ему территорию. Во время проверки документа он несколько раз жахнул по назойливым мухам, тем самым показывая, что мимо него никто не просочится незамеченным. Вахтер готовился к очередному прочтению документа, но узнав, к кому направляется посетитель, да еще и по личному вопросу, взял под козырек и освободил проход.
   Выйдя на внутреннюю территорию, Лизка поняла, как можно добиться идеальной чистоты стекла размером четыре метра на три при помощи десяти кубометров воды, пропущенной через калиброванное отверстие брансбойта.
   Секретарше показалось, что молодой боец, стоявший на пожарной машине, несколько нарушал противопожарные инструкции своим оголенным торсом, зато как он отрабатывал приемы подавления очагов воспламенения на прилипших к стеклам насекомых! Мухи были расчавлены усилиями суточного наряда, у которого руки просто чесались устранить какое-нибудь возгорание, а прапорщик, заступавший начальником караула на следующие сутки, сказал, что с наглядными беспорядками казенное помещение не примет.
   Борис Иванович встретил Лизку тепло, поинтересовавшись для начала, не нужно ли ей чего-нибудь потушить. Узнав, что у подруги детства ничего еще не воспламенялось, он чуть не расстроился, но потом обнадежил: "Ну, ничего, у тебя еще все впереди!".
   - Боря, как ты относишься к цыганам? - поинтересовалась она.
   Боря просто обожал цыган, но ни на минуту не забывал о том, что они большие специалисты по разведению огромных костров, а размеры этих очагов возгорания никак не вписывались ни в одну из известных инструкций.
   Пожарник мысленно представил, что налетевший на табор ветер раздул костер до невероятных размеров и огонь перекинулся на сто тридцать гектаров леса, испепеляя его до корней. После этого пламя набросилось на курятники с элитными курами и конюшни с породистыми рысаками. Лошади не могут самостоятельно выскочить из конюшен, потому как конюхи разбежались по догорающему лесу, а система замков немецкая и кажется, никакая сила не способна их открыть. Животные ржут, призывая на помощь дежурную пожарную часть. Птица кудахчет и пытается вспомнить, как нужно размахивать крыльями, чтобы спастись от бедствия в небе.
   И тут появлялся он, в великолепном бронзовом шлеме, подаренном замминистра Петровым и надраенным до блеска старшим сержантом Сидоровым.
   Немецкие замки лопаются под напором пожарного топора, выданного под роспись на складе главного управления, а выворачиваемые ломом петли трещат так, словно это засохшие "городские" булки, сдавливаемые рукой возмущенного покупателя.
   Охранная аппаратура снимает в профиль и анфас, а несгораемая рукавица готовит для съемки лицо, смахивая с него перья спасенной птицы и последствия ее недавнего испуга. Лошади вылизывают шлем от легкой копоти, а начальник управления достает переходящее красное знамя и преломляет колено, чтобы поудобнее пристроить на нем папку с документами. Он выписывает герою почетную грамоту и денежную премию в размере месячного оклада.
   - Тревога! - заорал на всю часть Борис Иванович, и Лизка подумала, что, возможно, не совсем точно сформулировала вопрос.
   Громко завыли сирены, а на выходе из боксов появились машины, укомплектованные озабоченными бойцами. Заступающий на сутки прапорщик бегал по территории с картой города, призывая всех показать ему маршрут движения к вероятному очагу возгорания. Молодой боец с обнаженным торсом прекратил сбивать водяной струей мух и, взобравшись на каланчу, стал красиво всматриваться вдаль.
   Лизка подумала, что если она не прекратит ходить вокруг да около, то подключатся подразделения по чрезвычайным ситуациям или резервы гражданской обороны.
   - Боря, ты сможешь достать три билета на дневное выступление "Ромэн"?
   - Только-то и всего? - расстроился пожарник.
   Он никак не ожидал, что друг детства оставит его без почетной грамоты и наградного довольствия.
   - Внимание всем машинам! - гаркнул в микрофон Боря, - окружаем драматический театр!
   - Шеф, честное слово дымком попахивает! - радостно сообщили по радиостанции с места дислокации пожарного отряда.
   - Дыма без огня не бывает, - обнадежил начальник. - Разворачивайте посты, и багры к бою!
   На сцене областного драмтеатра разворачивались драматические события. Молодой красавец цыган признавался в любви юной цыганке. Это была заключительная репетиция, и юное создание заявило, что ей не удается войти в образ без жарко горящего костра. Она могла позволить такую роскошь, поскольку являлась женой руководителя "Ромэн". Несмотря на вялые протесты, поступавшие со стороны администрации, прямо на сцене развели небольшой костерок, и дрова сгорали в медном тазу, где до поры до времени плескался Генрих Второй из драмы "Генрих Третий". По настоянию той же администрации и на всякий пожарный случай возле костра поставили четыре ведра с водой, и режиссеру пришлось подправлять текст. Теперь, перед тем как выказать свои пламенные чувства, красавец цыган должен был намекнуть возлюбленной, что он только что сбегал на речку и притащил сразу четыре ведра, поскольку собирался напоить коня вволю. Далее по замыслу режиссера шло, что никакой конь не мог сравниться с ее красотой ну и тому подобное.
   Разгоравшийся в тазу огонь бросал блики на прекрасные плечи. Юная девушка приставила пальчики к вискам, как бы поражаясь силе ухажера и переживая за его поясницу.
   Для начала влюбленный спросил, не нужно ли смотаться в табор за анальгином, а после этого стал объяснять любопытной красавице, как за одну ходку умудрился притащить столько ведер. В конце второго акта влюбленный заканчивал с двумя первыми ведрами и уже приступал к показу покрасневшей ладони, якобы растертой дужкой третьего, но в этом месте его прервал командир пожарного отряда, ворвавшийся в зал первым.
   - Попались, голубчики! - радостно закричал он.
   Влюбленный опрокинул третье и четвертое ведро на новое платье возлюбленной, а режиссер принялся листать текст произведения, не припоминая, когда мог вставить в него такую замечательную сцену.
   Директор драмтеатра и директор театра "Ромэн" доказывали начальнику отряда, что его требования совершенно невыполнимы. Особенно горячился руководитель цыганского коллектива, поскольку на юбке главной героини появились ржавые пятна, а на ее замену требовались огромные деньги.
   - Даже при постановке "Огненный брод" не было такого произвола! Тогда запросили только шесть контрамарок, а ваши двадцать три билета не лезут ни в какие ворота.
   Пожарник пообещал, что лично раздует такой кострище, что жена руководителя моментально войдет в образ и с разбега бросится на шею возлюбленному. Руководитель надолго задумался, а директор драмтеатра отсчитал требуемое количество билетов и попросил убрать пожарные рукава. За них цеплялись артисты имитирующей группы, и гул бешено скачущего табуна превращался в топтанье коровьего стада, бредущего на обеденную дойку.
  
  
   4.
  
  
   Майк также не терял время даром. После долгого беганья по квартирам осведомителей он понял, что за прошедшие полгода в его агентурной сети появились солидные прорехи. Во всех квартирах находились незнакомые люди, и когда двери открывались, ему или протягивали ворох документов, подтверждавших их права на владение, или одинокий, но весьма увесистый кулак. Кем заткнуть эти дыры сыщик не знал, правда, оставались в его сети еще три агента, законспирированные до невозможности и приберегаемые им на самый крайний случай.
   Первый заявил, что уже имеет заказ и уезжает "стучать" в соседнюю область. Второй возник в дверном проеме, поигрывая огромной сковородкой. В общем Майкл понял, что если не оставить его в покое, то первый блин окажется комом, застрявшим в его глотке. Третий прокричал в щель бронированной двери, что теперь он депутат Калининского исполкома и на обычной козе к нему уже не подъехать.
   У Майкла не было необычной козы поэтому, плюнув на всех общественных помощников, он положился на собственное чутье и интуицию.
   "Если конь жив, то он должен чем-то питаться, - размышлял сыщик, - нужно отрабатывать фермы, приусадебные участки граждан и пункты общественного питания".
   Возвращаясь в свой офис, Майкл опять проезжал мимо светофора, где размещался контрольный пункт сержанта Симоненко. Как только машина поравнялась со столбом, из-за него выскочил человек с радаром и энергично помахал им налево и направо. Майкл остановился.
   - Смотрю, и вижу знакомый номер, - радовался работник силовой структуры, пытаясь зафиксировать в салоне какое-нибудь нарушение правил перевозки.
   - Что, больше лошадей не перевозим? - начал расстраиваться он, пытаясь усмотреть в содержании транспортного средства хоть какие-нибудь нарушения.
   Майкл с непониманием уставился на Симоненко, но вспомнил, что не так давно перевозил осведомителя Боба, и инспектор принял его подкованный сапог за чье-то копыто. Как раз в этом ничего странного не было, поскольку любой гражданин, отработав смену-другую в месте, где красный цвет постоянно меняется на желтый, а тот в свою очередь на зеленый, мог отчебучить еще и не такое.
   - Вот такие дела, - начал жаловаться сержант, пытаясь расслабить Майкла и в этот момент прищучить его на нарушении парковки. - Раньше ездили на лошадях, потом некоторые граждане, правда, с нарушениями, стали провозить их в салонах личных автомобилей, - инспектор тонко намекал на недавнюю поездку сыщика. - А сейчас происходит неизвестно что, животные передвигаются самостоятельно, обходя стороной пункты правил дорожного движения и совершенно наплевательски относятся к правилам уличного движения.
   Майкл насторожился.
   - Стою я на прошлой неделе вот на этом самом месте и что я, по-вашему, наблюдаю?
   - Наверное, старушку переходящую проезжую часть в неположенном месте, - предположил Майкл, совершенно не сомневаясь, что инспектор стоял в этом месте и на прошлой неделе, и на позапрошлой, и будет стоять всегда.
   - Точно! - обрадовался сержант, - только старушкой ее никак не назовешь. Когда я засвистел в служебный свисток, она нагло заржала раскрыв свою пасть, и вы мне можете не поверить, но вся ротовая полость была забита здоровыми зубами. Они блестели так, что пришлось нацепить темные очки, а потом вкручивать в светофор менее мощные лампочки, поскольку отраженные от челюстей лучи слепили даже через затемненную оптику.
   У сыщика зачесались руки, это происходило всегда, когда удавалось напасть на верный след.
   - А вы не могли бы припомнить, это была кобыла или конь?
   - Да кто же его ночью разберет, хотя по большому счету, будь ты конь или кобыла, а нарушать установленный порядок никому не дозволено.
   - А в какую сторону он направился? - горячился сыщик.
   - Да что вы гражданин так переживаете, уже прошло несколько дней и вероятность столкновения сведена к минимуму. Можете ехать спокойно.
   Майкл потянулся за заначкой и, ухватившись за шнур неподключенного радара, утащил его за столб вместе с прикованным к прибору инспектором. Вскоре в кармане сыщика не осталось заначки, но ее место занял подробнейший план. В нем отражался маршрут, по которому двигалось животное в нужном ему направлении. Инспектор оказался на редкость прытким и исполнительным работником, он преследовал нарушителя до самой окраины города, хотя и знал наверняка, что с лошади ему ничего не светит.
   Сыщик вернулся в агентство поздно. Открыв двери, он зашел в комнату и, сняв только пальто, растянулся на диване. Завтра ожидался напряженный день, и нужно было хоть немного выспаться.
   Вставать пришлось рано. Быстро одевшись, он вышел из агентства, составляя на ходу план предстоящих действий. Пройдя несколько кварталов, Майкл натолкнулся на кафешку. Заскочив в нее, он заказал три чашки кофе и в награду за крупный заказ получил исчерпывающую информацию, согласно которой за истекшие три дня ни одна собака здесь не появлялась.
   Далее стрелка на плане упиралась в район, где располагался детский сад за номером восемнадцать, и по странному стечению обстоятельств, на здании дошкольного учреждения виднелось название - "Табачный концерн Смита и Брауна".
   Когда-то это помещение принадлежало двум начинающим капиталистам, и в разгар новой экономической политики занималось распространением сигар вместе с их передовым методом курения. Эта политика временно одобрялась молодым революционным правительством, но потом вся Республика Советов стала задыхаться от самосада и люто возненавидела тех нэпманов, которые обкуривались ароматными сигарами до самого посинения.
   Когда терпение правительства лопнуло, дом передали обществу по борьбе с табакокурением, а потом оно начало переходить из рук в руки, пока не стало детским садом за номером восемнадцать. Надпись на фасаде - "Табачный концерн Смита и Брауна" - никто убрать не смог, поскольку она была выполнена желтым кирпичом, вмурованным в красную кладку. Обо всем этом Майклу сообщил сержант в доверительной беседе у светофора, и его информация полностью подтвердилась.
   До прихода родителей с малышами оставалось не менее часа, так что у сыщика имелась возможность переговорить с ночным сторожем, пока тот не заснул в домашних условиях крепким богатырским сном.
   Охранник стоял возле входных дверей, проверяя четкость печати на маленьком кусочке пластилина. У детворы всегда недоставало материала для очередного Колобка или Чебурашки, и от пластилина отщипывались кусочки.
   - Визуальных нарушений не наблюдается, оттиск четкий и следов несанкционированного взлома нет, - доложил Майкл.
   - Это кто там хлеб насущный отбирает? - поинтересовался сторож, но, увидев в руке пришельца денежный знак, подобрел.
   Он предупредил, что наличными не принимает, а только натурой. После стакана портвейна его лицо просияло, а после поставленного вопроса приняло сосредоточенный вид.
   - Случилось это на прошлой неделе. Я хорошо запомнил тот день, поскольку он был днем рождения крестника. Я еще подумал, может взять отгул, но потом передумал и пошел принимать ночную смену. Принял ее как положено, после чего заглянул в сумку проверить, не забыл ли кум положить чего-нибудь для души. На улице кто-то заржал. Вначале я решил, что это Семен развлекает уходившую домой повариху, но не поленился и выглянул в форточку. Мне показалось, что там действительно стоит сменщик, но только Клавы рядом с ним не было, и сам он был уж больно волосатым.
   Потом я прищурился и смог рассмотреть, что стоит он не только на ногах, но и на руках. Хотел достать бутылку, чтобы хорошей порцией перцовки вернуть его в нормальное положение, но Семен опять заржал. Мне пришлось вытаскивать пробку, чтобы сделать пару основательных глотков и только после этого я понял, что к вверенному объекту прибилась беспризорная лошадь. Я открыл ворота, чтобы проверить, нет ли на ней какого ошейника с ее пропиской, но никаких данных не обнаружил и пошел к себе немного вздремнуть.
   - Господи! А лошадь - то куда делась? - не выдержал Майкл.
   - А что лошадь, лошадь тоже пошла.
   - Куда? - заорал сыщик, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
   - Тоже пошла отдохнуть. У нас здесь пристройка имеется, так она там и улеглась.
   Далее Майкл был готов услышать все, что угодно. Что лошадь ушла поутру неизвестно куда, или ее выманили колбасники, представившись администрации детсада членами общества защиты домашней птицы.
   - Где она сейчас? - едва вымолвил сыщик.
   - Да где же ему быть, дрыхнет в пристройке. Вообще-то, заведующая сильно протестовала, все рассказывала об энцефалитных клещах и прочей дребедени, но я его выдраил пищевой содой, и уже никакая собака не могла заикнуться о каких-либо блохах.
   - А почему он? - перебил Майкл.
   - Почему? Да потому, что конь - он и в Африке конь, - пояснил сторож. - На следующий день дети играли с ним до самого обеда а, прибыв в столовую, сразу же потребовали добавки, хотя к еде даже не прикасались. Заведующая сдалась, только приказала написать объявления и развесить их по всему городу. Естественно, что всю обеденную добавку в виде макарон и каш поедает наш новый "живой уголок", а объявления висят уже целую неделю, но никто на них так не откликнулся.
   - Слава тебе Господи! - Майкл вторично за сегодняшнее утро упомянул Бога.
   Убедившись, что конь находится на прежнем месте, он сорвал одно из объявлений, приклеенных на заборе детского учреждения. Кто-то уж очень не хотел оставлять детей без животного и написал в нем такое, что только любитель фантастических романов мог поверить тексту.
   "Найден конь неизвестной породы, прибившийся к детскому саду номер восемнадцать. Он получает постоянный уход и через день моется раствором двууглекислого натрия. Питание диетическое. Хозяева могут получить коня обратно совершенно бесплатно и в любой день, но только после предъявления документа, удостоверяющего его личность. Наш адрес: улица "Банковская", здание из красного кирпича с надписью на фасаде - "Табачный концерн Смита и Брауна".
   С одной стороны, все написанное полностью соответствовало действительности, но эта действительность была уж слишком неправдоподобна.
   Нервная система Майкла находилась в таком критическом состоянии, что после опроса свидетеля он лихорадочно соображал, куда лучше обратиться - к участковому невропатологу, или же сразу бежать к специалистам областного диспансера.
   В его мысли ворвался сторож с вполне закономерным вопросом.
   - А гонорар будет?
   Хороший гонорар окончательно привел в чувства охранника и моментально восстановил нервную систему Майкла, начиная с ее рецепторов и заканчивая головным мозгом. Дело было сделано и оставалось только получить от владельца Маргарита заслуженное вознаграждение.
   В агентстве царила праздничная атмосфера. Ее не мог испортить даже дым, распространяемый табачной продукцией отечественного производства, поскольку он смешивался с ароматом заграничного "Кэмэл" и в таком сочетании напоминал запах болгарской "Стюардессы". Как правило, все курящие изгонялись в туалет, или на свежий воздух, но сегодня секретарша сама дымила ароматной сигаретой и беззаботно болтала ногами. Лизку нисколько не раздражал дым сигареты "Прима", выпускаемой фабрикой имени товарища Урицкого и раскуренной заместителем, к тому же Сашкины ноги болтались не так элегантно, как у нее.
   Сашка доказывал, что полученные им сведения есть результат кропотливого наблюдения и глубокой моральной выдержки, Лизка смеялась и тыкала ему под нос билеты на посещение цыганского театра.
   Усталой походкой в агентство зашел начальник.
   Увидев его на пороге, Лизка решила, что театр неожиданно прервал гастроли и умчался вдаль на "Мерседесах" и лимузине. У заместителя было другое мнение. По внешнему виду начальника он догадался, что Маргарита можно увидеть и сегодня, но только на прилавках колбасных отделов и в расфасованном виде.
   С досады заместитель затянулся "Примой" так, что опек себе губы, а Лизка не успела дотянуться до пепельницы, и упавший пепел прожег ее колготок. Дыра имела такую правильную геометрическую форму что, увидев подобное совершенство, любой преподаватель начертательной геометрии мог без всякого промедления войти в научный экстаз и за считанные часы накатать полновесную кандидатскую диссертацию.
   Майкл молча протянул Лизке объявление, сорванное им с забора детсада, и та подумала, что это справка с живодерни. Придав своему голосу тональность, соответствующую речи на прощальной панихиде, секретарша приступила к чтению.
   - Прибился к... табачному концерну "Смит и Браун"... и получает диетическое питание, - бегло пробежала по строчкам Лизка.
   - Шеф, ты случайно не перепутал бумажки? Тут сплошная реклама для курильщиков и язвенников.
   - В этой бумажке заключается наше спасение, - произнес он, и заместитель сразу догадался, что физическое и моральное переутомление шефа зашло гораздо дальше, чем они думали.
   Через две минуты секретарша визжала от радости, а заместитель Майкла мотался по комнатам в поисках растирки для колен. С ее помощью он собирался остановить рост глубокого психологического стресса, и не найдя таковой подкурил сразу две сигареты.
   Коллективу было чему радоваться, поскольку в жизни их агентства такое случилось впервые.
   Из магазина, расположенного на верхнем этаже, прибежала молоденькая продавщица, наполнив все агентство запахом немыслимо дорогой парфюмерии.
   - Наша заведующая просила узнать, не случилось ли чего сногсшибательного, - прочирикала она.
   Ее хозяйка мечтала расширить свое предприятие и неоднократно направляла этот вопрос владельцу дома, зная, что нижний этаж - хронический должник по арендной плате. Хозяйка очень надеялась, что у соседей разгорится грандиозный скандал, или на худой конец произойдет легкий мордобой. Доносившиеся из агентства звуки вселяли надежду, и она отослала девушку вниз, чтобы та выяснила, кого вызвать в первую очередь - милицию или прокуратуру.
   Выяснив в чем тут дело, продавщица побежала докладывать начальнице, что дополнительного помещения им не видать, как собственных ушей, зато прямо под их носом появился потенциальный покупатель.
   Билеты на выступление "Ромэн" решили не возвращать, в них указывалась дата, совпадавшая с днем рождения племянницы бизнесмена. Естественно, что все остальные билеты закупил дядя именинницы, а он являлся клиентом, которому наконец-то отыскали коня Маргарита. Именно там, в театре, Майкл решил предоставить ему положительные результаты своего расследования. Преследуемая цель была понятна всему агентству - поскольку итоги работы должны были озвучиваться при многочисленных свидетелях, то от выплаты вознаграждения ему было не отвертеться.
   Суббота и воскресенье прошли на волне подготовки к выходу в театр. Сашка Зарецкий без устали драил штиблеты отечественного производства заграничной ваксой, а Лизке было разрешено подняться в магазин и выбрать там, конечно в пределах разумного, что-нибудь подходящее из косметики. Сам Майкл листал различные справочники, пытаясь найти в них данные о пищеварительной системе семейства лошадиных.
   "А вдруг и правда клиент заплатит сторублевыми бумажками по весу конских яблок, выданных Маргаритом, - соображал Майкл и, просидев над литературой целых два часа, понял, что нужно сделать, чтобы конь выдал на-гора стахановскую партию навоза".
   Ночной сторож из детского сада обещал оказать содействие, тем более что рядом с ним сидел сменщик, забежавший на чаек. Сменщик был холостяком и водил шашни с детсадовской поварихой Клавой.
   - Не переживай, - стали заверять сыщика сторожа, прихлебывая чаек прямо из семисотграммовой бутылки с надписью "Портвейн Таврический". - Клавка так накормит твоего конягу макаронами, что из ушей попрет, да и детвора с добавочной кашей не подкачает.
   Полностью успокоившись, Майкл направился в агентство, чтобы навести блеск на своем выходном костюме. Правда, в некоторых местах пиджак уже лоснился, но бежать в магазин не было времени, да и покупать было не за что.
  
  
   5.
  
  
   Наступил долгожданный понедельник. Агентство в полном составе отправилось к областному театру, перед которым уже топталась толпа приглашенных, прибывших сюда пораньше, чтобы не прозевать приезд известного бизнесмена и его любимой племянницы. Практически все женщины имели меховые накидки, небрежно наброшенные на плечи, и прибывшая на площадь Лизка зябко поежилась, увидев такую непозволительную для себя роскошь.
   Женщины о чем-то спорили, но грозили друг другу пальчиком, поскольку сжать кулак не представлялось возможным из-за многочисленных массивных колец, усыпанных огромными драгоценными каменьями. В отличие от женщин мужчины не стеснялись показывать друг другу крепко сжатый кулак, из которого торчало не менее дюжины леденцовых петушков, так горячо любимых именинницей.
   Агентству не пришлось переживать за сладкое. В Сашкиных руках находились двадцать разноцветных петушков, а четыре леденцовые рыбки были особенно хороши. На них с завистью посматривали приятели бизнесмена, совершенно не понимая, где мог достать такое чудо этот невзрачно одетый мужик, если даже на Кипре не производили ничего подобного.
   Среди гостей мелькали фотографы, местное телевидение установило сразу восемь кинокамер. Всю массу народа окружили бойцы городской пожарной части, вытянувшие на жеребьевке бумажки, отмеченные крестиками. Владельцы этих бумажек допускались к культмассовому мероприятию и обеспечивались одноразовым питанием, которое гарантировал театральный буфет.
   С чувством глубокого морального удовлетворения директор драмтеатра потирал свои дрожащие руки, а руководитель театра "Ромен" закатывал рукава пиджака своего режиссера, у которого от волнения отказали и руки, и ноги.
   Подержав собравшуюся на пороге публику пару минут, дежурный по драмтеатру что есть мочи зазвонил в свой колокольчик.
   Перед выступлением цыганского театра на сцене появился юморист. Руководители обоих театров были категорически против такого вопиющего нарушения серьезной программы, но ничего поделать не могли, поскольку тот завернул пару шуточек в здании городского исполнительного комитета и неожиданно для всех заслужил доверие его руководства.
   На мужике был отличный сиреневый костюм, очень гармонировавший с набитым кем-то левым глазом. Вероятно, он отмочил одну из своих шуточек не в том месте и не в то время, а за короткое время компрессы и примочки не могли оказать полноценного и медикаментозного эффекта.
   -Я, Сусликов Иван Иванович, - начал шутить юморист.
   В зале кто-то громко засмеялся. Все принялись громко хлопать в ладоши, а два бойца городской пожарной части встали со своих мест и начали скандировать "Бис! Браво!".
   Смеялся председатель местного исполкома. Его третья по счету жена пыталась нащупать в боковом кармане смокинга жестяную баночку с лимонными леденцами.
   - А чего, фамилия как фамилия. Есть и Мышкины, и Кошкины, Репкины и Бабкины. И ничего, живут себе люди и не жалуются, - продолжил выступающий.
   - Что вы на меня так смотрите? Похож на папуаса? Так я и есть папуас!
   - Точно, - зашептал своему соседу командир пожарной части. - На прошлой неделе показывали фильм, где за Робинзоном увязался один...
   На него зашикали.
   - Не верите? Сейчас поверите! - продолжал артист легкого жанра. - Вот посмотрите, что у меня под левым глазом?
   - Фингал! - закричал кто-то в зале.
   - Да не фингал, а татуировка!
   Досталась мне по профсоюзной линии половина горящей путевки в Новую Гвинею. Долетели до Соломоновых островов, а дальше мой гид сообщил, что поскольку имеется только половина путевки, добираться до места придется чем попало. Вначале повезло, нашли лодку, правда на середине реки перевернулись и чуть не схватили насморк.
   В зале кто-то смачно высморкался. Все повернули головы в направлении того места, откуда исходили странные звуки.
   - Вот это мочит! - сообщил всем присутствовавшим все тот же председатель исполкома. - Жизненно то как, - добавил он, и высморкался повторно.
   Юморист не унимался, несмотря на непредвиденные паузы.
   - До указанного в путевке места дошли пешком. Навстречу выбежал кто-то чернявый, и вначале я не понял мужик он или баба, но потом догадался, что это беременная женщина. Она была костистой и до того худой, что внутри ее просматривались ребра, а в районе живота - силуэт ребенка. Когда ребенок выскочил, я решил что, начались преждевременные роды, и посоветовал сбегать за местным шаманом. Правда, ребенок выскочил с копьем, и здесь я уже начал соображать, что это за чертовщина такая.
   Мамаша, говорю я ей, а как тут у вас насчет гражданство принять?
   Она стала кричать на чистом русском, что никакая она не мамаша, а мужик, в смысле вождь. Схватил он своего пацаненка, прятавшегося у него за спиной, и отобрал у него копье. Хотел метнуть в меня, в смысле копье но, передумал и побежал в ближайшую хижину, где обитал шаман. Как только вождь переступил порог его жилища, тот стал орать, что у него не приемный час, и в настоящее время он выпытывает у вызванного духа прогноз на крокодиловую охоту на ближайшие три дня.
   Выяснив в чем тут дело, он затарахтел в свой барабан, вызывая духа, очевидно, связанного с их министерством иностранных дел, а после короткого совещания с вождем заявил, что это дело не простое. Пришелец, то есть я должен был показать всему племени свою мужскую силу. Я уже принялся стягивать с себя штаны, но гид сообщил, что я должен поочередно переспать с женами вождя, а те составят подробные отчеты и передадут их в совет. Или сходить на охоту и добыть: одного бычка, трех свиней, длинноносую ехидну и четырех крокодилов.
   Папаша, сказал я ему, какие могут быть длиннорылые ехидны, вот тебе и твоему духу подарок!
   Естественно, что подарком была бутылка "Посольской". Тот ее как увидел, так сразу затрясся в экстазе, словно уже хватанул из горла добрую половину. В общем, после третьего совещания с вождем он заявил, что мое дело "в шляпе".
   Отвели мне персональную хижину на сваях, с частичными удобствами, и назначили четыре жены. В первый день еще терпимо. На второй пошел к вождю с прошением заменить третью жену, она все время подмаргивала правым глазом, и норовила притиснуть к подходящей пальме.
   Вождь сказал, что в прошлом году она выследила стаю крокодилов, правда, ни одного не поймала, но четыре хвоста все-таки принесла, с тех пор и подмигивает. Еще он посоветовал, чтобы я со своими женами не панькался.
   Чтобы увеличить на них нагрузку довел дневную норму добычи до двадцати крокодилов, трех бычков и шестнадцати длинноносых ехидн. Ничего их не берет, справляются. Захламили всю территорию. При походе в отхожее место стал цепляться за хвосты и рыла, а однажды едва увернулся от челюстей недобитого крокодила. Объявил женам выговор, они в рев, пришлось успокаивать. После этого взял у шамана бюллетень и целую неделю провалялся в постели.
   На следующий день шаман управился с остатками "Посольской" и потребовал еще. Якобы местные мухоморы ему приелись и не оказывают нужного воздействия. Вторая бутылка оказала еще то воздействие. Всю ночь он орал про черные очи и еще "Эх раз, еще раз!". Угомонился только на "Эх, дубинушка ухнем!". Он зацепился барабаном за ствол кокосовой пальмы, и кокосы посыпались на его голову, предусмотрительно защищенную от подобных случаев перьями райских птиц.
   Оказалось тоже наш, откуда-то из-под Астрахани. Видно оттого что кокосов оказалось слишком много, он рассказал такое, отчего волосы на моей голове волосы встали дыбом.
   Соседнее племя отлавливало всех тех, кто мало-мальски владел заморскими языками. При обмене у барыг на одеколон и сигареты "Прима" их выдавали за родственников Миклухо-Маклая, а что с ними делали потом, уже никого не интересовало. После очередного обмена устраивались роскошные папуасские свадьбы, где все обкуривались до самого посинения и исполняли любимую песню о белом пришельце Маклае, который так и не почернел и не стал настоящим человеком.
   Вот такие дела. Вы спросите, как вернулся обратно на родину? Сейчас расскажу...
   Раздалось рычанье, напоминавшее очередное извержение Везувия, правда, до вулкана была не одна тысяча километров, поэтому все поняли, что дрессировщик Изюмов, выступавший на прошлой неделе на этой сцене забыл своего бенгальского тигра.
   - Я потом доскажу, - пообещал юморист и испарился со сцены, словно перевоплотился в знаменитого иллюзиониста Кио.
   Храпел председатель исполкома, он с удобством развалился на полу, подстелив под голову меховую накидку жены, а та и не возражала, поскольку после пробуждения собиралась подсунуть под нос мужу измятые меха и потребовать новые.
   Все находившиеся в зале громко захлопали, стараясь разбудить ответственного чиновника, после чего пошла основная программа.
   Начальник пожарного отряда, как и обещал, развел на сцене такой кострище, что все дамы сбросили с себя меховые изделия, и работнику гардероба пришлось бегать по всему театру в поисках телефонного справочника. В нем имелся номер телефона отряда специального назначения, а сам отряд требовался для охраны гардероба, напоминавшего в данное время центральный склад, владельцем которого являлось акционерное общество "Российская пушнина".
   Режиссер "Ромэн" смог избавится от нервного напряжения только в театральном буфете, где превзошел самого себя. Артисты были в полном ударе, а жена руководителя "Ромэн", игравшая красавицу цыганку, так глубоко вошла в образ, что выводить ее оттуда пришлось штатному гипнотизеру и участковому доктору, прибывшему в машине "скорой помощи".
   После окончания постановки весь зал благодарил театр стоя, а от аплодисментов бойцов пожарной части вылетели четыре оконные рамы, и вмиг озябшие дамы бросились в гардероб за своими меховыми накидками. Сотрудники агентства троекратно прокричало "Браво!", чем заслужили уважение со стороны театрального коллектива и были приглашены на поклон вместе с бизнесменом, его племянницей и начальником пожарного отряда.
   От лица администрации выступил директор драмтеатра, он поздравил племянницу бизнесмена с днем рождения, после чего подарил ей огромного леденцового коня, которого удерживал за две палочки широко разведенными руками. Затем он отметил большой вклад, внесенный в сегодняшнее событие всем коллективом "Ромэн", и передал микрофон желавшим выступить.
   Желающим выступить был Майкл. Сыщик от всей души присоединился к поздравлениям предыдущего выступающего и от себя добавил, что поздравляет дядю сегодняшней именинницы с еще одним праздником - с возвращением блудного Маргарита в родное стойло.
   Эффект получился сногсшибательный. Бизнесмен прослезился и чуть не свалился с ног от коньяка, употребленного в течение заключительного акта. Его удержала мощная шея Майкла и, вцепившись в нее, меценат троекратно облобызал сыщика, затем проделал ту же процедуру с руководителем цыганского театра, и только после этого смог добраться до его красавицы жены.
   После последнего поцелуя супруга бизнесмена посмотрела на своего мужа так, что тот был вынужден расставить ослабленные ноги пошире и облобызать всех гостей, чтобы не испортить так хорошо начавшийся праздник.
   Руководитель "Ромэн" пытался затянуть всех зрителей в арендованный им ресторан и там отметить дебют своей жены. Бизнесмен не возражал, но возражала его супруга. Она прошептала ему что-то на ухо, и тот стал озираться по сторонам в поисках подходящей шеи, где можно было отвисеться после ловкого удара, нанесенного коварной супругой прямо в солнечное сплетение.
   Племянницу нужно было везти домой и укладывать спать. Именинница отбивалась огромным леденцовым конем и кричала, что без цыган никуда не поедет. Бизнесмену ничего другого не оставалось, как соскочить с шеи жены и пригласить всех к себе на ранчо. Там он планировал хорошенько "надраться" и спеть дружным хором старинную цыганскую колыбельную.
   "Может эта зараза наконец-то заснет", - подумал он о своей супруге.
   Майкл понял, что прямо по дороге на ранчо нужно брать быка за рога. Воспользовавшись всеобщей неразберихой при посадке в транспорт, сотрудники и Майкл просочились в лимузин.
   Уже в пути они притиснули хозяина Маргарита к бару и вежливо попросили расчет. Тот и не думал отпираться, напротив, вытащив из кармана толстенную чековую книжку, он попытался намусолить губами "Паркер", чтобы как можно разборчивей вывести цифру.
   Еще не остывший после необыкновенной игры красавицы цыганки, Сашка Зарецкий так гаркнул: "Только наличными!", что водитель лимузина поднял шумонепроницаемую перегородку и залепил уши ватой, чтобы не приведи Господь, не подслушать какую-нибудь коммерческую тайну.
   Не моргнув глазом, бизнесмен протянул им портфель с подарочными деньгами племянницы, пояснив, что та еще толком не научилась считать, поэтому предпочитает чеки.
   До самого ранчо он по-детски радовался, что паршивец-конь все-таки нашелся, и всю дорогу тарахтел склянками из бара. На подъезде к дому ему уже была по барабану старинная цыганская и очень колыбельная песня, в исполнении сводного хора гостей, а надежная охрана взяла его за руки и за ноги, и потащила в спальню.
   После праздника голова начальника гудела так, словно это была не голова, а ведерный медный самовар, раскочегаренный дубовыми поленьями. У Сашки наблюдалась подобная картина, но, судя по всему, литраж его самовара не превышал половины ведра. Лизке все было нипочем, она закрыла входные двери на все запоры и прикрыла окна шторами. На ее столе лежал полученный гонорар, сложенный в аккуратные стопки, и секретарша принялась его подсчитывать. Выходила довольно круглая сумма, которою срочно нужно было вкладывать в развитие материальной базы, пока их бывший клиент не проспался.
  
  
  
  
   Часть третья
  
   Дело о пропавшем удаве.
  
   1.
  
  
   Прошло две недели, Лизка сидела за своим столом, изредка бросая взгляд в открытую папку с делом за номером сорок шесть. Ее наманикюренные пальчики, словно бабочки порхали над клавиатурой новой пишущей машинкой, имевшей электрический привод. Письмо писалось для тетки, и если раньше на это уходило добрых полчаса, то сейчас она должна была управиться всего за десять минут. Папка с делом вмещала в себя много интересной информации, но была нужна только для отвода глаз.
   Сашка Зарецкий с большим интересом изучал инструкцию на факс, из которого вылезал второй метр бумаги и заглядывал в англо-русский словарь, пытаясь перевести непонятную информацию.
   - Наверное, Интерпол, - предположил он.
   - Какой там еще Интерпол, - отозвалась Лизка, - опять наш номер перепутали с соседским, - и показала пальцем в потолок.
   - Точно! - обрадовался Сашка, найдя в тексте знакомое - "Поморин".
   Выдрав из факса целую простыню, он побежал на второй этаж, чтобы пожаловаться директрисе на чистый произвол. Сверху послышалось: "Поморин, Поморин" и назад он прибежал без бумаги. Вместо нее в его руках находилась упаковка, набитая тюбиками с зубной пастой.
   - Английский нужно учить, - посоветовала Лизка, переживая за то, что Сашка не смог отыскать в тексте название продукции, выпускаемой фирмой "Кристиан Диор".
   На пороге возник Майкл.
   Лицо шефа сияло так, словно в область прибыл ансамбль монгольской песни и пляски, и у них уже успели свистнуть замечательную монгольскую домбру. Без ее бренчанья монгольский "танец белого орла" превращался в еще не разученный таджикский калтак, поэтому администрация обязывалась выплатить гонорар в свободно конвертируемых тугриках. Об этом подумала секретарша, заканчивая печатать письмо, начинавшееся со слов: "Здравствуйте, дорогая тетушка!"
   Потирая руки, начальник пошел к своему рабочему месту. По дороге он посмотрел на лист с печатным текстом, который все еще находился в машинке, и удовлетворенно крякнул, увидев рядом с секретаршей раскрытую папку с делом за номером сорок шесть. Правда, вид неровно оторванной бумаги на факсе вызвал недовольство, и на всякий случай он объявил всем строгий выговор за халатное отношение к дорогостоящей аппаратуре.
   Сашка хотел показать компенсацию за нанесенный агентству материальный ущерб, но вовремя спохватился, подумав, что еще неизвестно что дороже - паста, или четыре метра бумаги.
   - Есть дело, - загадочно сообщил Майкл.
   Сашка нетерпеливо заерзал на месте, а секретарша от волнения нажала не ту клавишу, отчего машинку затрясло, и из нее выскочил лист бумаги с компрометирующим Лизку материалом.
   - А это что такое? - поинтересовался начальник.
   - Выписка из дела за номером сорок шесть, - стала выкручиваться она и, ухватив лист за уголок, спрятала его в папку.
   Майкл вытащил из кармана измятый конверт.
   - Читайте!
   "Дорогие спасатели" - начала читать Лизка, но на секунду умолкла.
   Она посмотрела на конверт, чтобы удостовериться, не предназначено ли письмо министерству по чрезвычайным ситуациям. На конверте указывался домашний адрес начальника, и секретарша продолжила.
   "Дорогие спасатели! Именно спасатели!
   Мы узнали о Вас из недавнего выпуска городской газеты. В ней подробно излагалось, как Вы очень профессионально раскололи жеребца по кличке Маргарит, проглотившего куклу "Барби", принадлежавшую племяннице известного бизнесмена. Корреспондент сообщал: "Несмотря на то, что конь прикидывался полным ишаком и удачно заглушал электронный плач игрушки, очевидно подделка местного производства, урчанием своего желудка, начальник сыскного агентства поставил ему такую замечательную коньячную клизму, что тот просто не устоял на ногах. Грохнувшись на паркетный пол банкетного зала, конь молниеносно выдал на-гора похищенную вещь. Кукла была выдана вместе с огромным количеством еще не переваренных макарон и гречневой каши, очевидно, похищенных с кухни дошкольного учреждения, где конь надеялся скрыться от недремлющего ока Вашего руководителя.
   Пишет это письмо весь коллектив областного коммерческого зоопарка. То, что мы просим разыскать, периодически сбрасывает с себя кожу, и заметьте, делает это самостоятельно и без всякого принуждения".
   - Это что, загадка что ли? - поинтересовалась Лизка.
   - Читай дальше и не отвлекайся, - посоветовал Майкл.
   "Это не загадка, а так сказать сравнение. Если удав проделывает эту процедуру самостоятельно, то применительно к нам обещана иная. Вы, наверное, слышали выражение о сдирании сразу трех шкур, так вот это как раз относится к сотрудникам нашего маленького, но дружного коллектива. Правда есть альтернатива - компенсировать стоимость пропавшего удава из собственных карманов. Предложение, конечно, заманчивое, можно сказать, менее безболезненное, но совершенно невыполнимое.
   Вы только не думайте, что мы не сможем собрать оговоренную с вами сумму, необходимую для выплаты гонорара. Спасите наши души, потому как стоимость удава...".
   Когда Лизка зачитала стоимость пропажи, ее руки задрожали, и письмо упало на пол.
   Чтобы чем-то занять руки на период Лизкиного чтения Сашка подравнивал край бумаги на факсе, за которую только что получил выговор. Услышав четырехзначную цифру в валюте империалистической державы, он допустил непроизвольное движение, вследствие чего произошло сокращение какой-то мышцы, и рука выхватила из аппарата сразу месячную норму отечественной бумажной продукции изготовленной на заказ фирмы "Пенлайн".
   На лице Майкла не дрогнул ни один мускул. Он наслаждался произведенным эффектом. Правда, когда он наслаждался сибирскими пельменями в забегаловке под названием - "Актюбинские манты", сочетая их потребление с чтением письма, эта немыслимая расценка на пресмыкающееся сбила его с подсчета съеденных пельменей. Вычисленная в уме стоимость только одного погонного сантиметра настолько поражала воображение, что он подавился лишним пельменем, выдаваемым заведением постоянным клиентам, и главному повару пришлось не слабо трудиться над его межлопаточной областью своим увесистым кулаком.
   -Уважаемые коллеги, что будем делать? - поинтересовался начальник и, сняв пальто, уселся в новое кресло.
   Кресло было очень мягким и крутилось вокруг своей оси на триста пятьдесят четыре градуса. В оставшиеся градусы вклинился угол недавно приобретенного сейфа, где Майкл прятал роскошный кожаный плащ, купленный у китайцев на распродаже. К плащу можно было пришить теплую подкладку и потом хорошенько посмеяться над жителями Восточной Азии, спустившими несезонный товар всего за треть стоимости.
   - Чего тут думать, - отозвался заместитель, - нужно искать гада.
   - Согласна, - поддакнула Лизка, вычисляя на калькуляторе, сколько может получиться сумочек из четырех метров ускользнувшего удава.
   Получалось много.
   - Интересно, а кожа, которую он сбрасывает, годится для пошива сапог?
   - Вряд ли, не знаю как насчет прочности, но при дневном свете она почти бесцветна, - ответил Сашка и заржал, представив, как Лизка обувает такие сапоги и в обеденный перерыв шагает в милицейскую столовую.
   - Кому что, а беззубому челюсть, - выпалила Лизка, подумав, что Сашка специально переводит серьезный вопрос на смех, чтобы самому отхватить пару метров и пошить нормальные туфли, которых у него отродясь не было.
   - Можно вызвать преждевременную линьку, - не успокаивался заместитель и едва успел увернуться от метко запущенного дырокола.
   Канцелярский прибор не встретил намеченную цель и грохнулся в мусорную корзину, стоявшую возле босса. В это время начальник чертил на листе замысловатую схему и звук упавшего дырокола только на секунду отвлек его от этого увлекательного занятия. Он потянулся к корзине, достал оттуда инструмент и сделал просечку в законченном чертеже.
   - Значит так. Слушать всем подряд и не перебивать, когда старший по званию пытается о чем-то думать!
   Майкл остановил словесную перепалку подчиненных словами своего замкомвзвода прапорщика Сергиенко. Тот заворачивал такие спряжения и склонения, что даже стоявшие на хоздворе лошади ржали, словно бешеные ишаки.
   - Это ваше наглядное пособие, - продолжил он, и немного полюбовавшись проделанной работой, положил лист к Лизке на стол.
   С большим интересом сотрудники приступили к изучению свежего документа. На листе виднелись какие-то замысловатые линии, выполненные разноцветными фломастерами.
   - Шеф, это что такое? - поинтересовался заместитель.
   - Какие-то графики, - предположила Лизка. - Очень похоже на рост показателей в передовом хозяйстве.
   - Или на спад детской рождаемости, наблюдаемый у нас в области, - подначил секретаршу Сашка.
   - Тебя только детская рождаемость беспокоит, а больше ничего, - заявил босс, и Лизка захихикала, зная, что заместитель большой бабник.
   - Это следы, оставляемые на почве различными пресмыкающимися.
   Лизка всплеснула руками.
   - У них, что весь серпентарий разбежался?
   - Ничего больше у них не разбегалось, а вот как опознать нашу гадюку или отличить гюрзу кавказскую от удава, вы не знаете.
   - Послушай, шеф, а они и десятиметровой длины бывают? - не на шутку обеспокоился Сашка, посмотрев на масштаб схемы.
   Он не имел отдельной жилплощади, поэтому часто водил подружек по еловым борам в поисках не существующих груздей, или показывал в отдаленных дубовых рощах новые виды одуванчика. Перспектива встретить на лужайке десятиметрового гада вместо цветочков произвела на заместителя шокирующее впечатление.
   - Да уж, - озаботился Майкл и, почесав макушку, исправил масштаб. - Разработанная мной схема позволяет сравнить след удава со следами, оставленными различными предметами. Ну, например, след от поливочного шланга. Когда ты ищешь следы человека или животного, то что в основном находишь? - спросил он у Сашки.
   Тот оскалил зубы, очевидно припоминая какой-то интересный факт.
   - Когда ищу след животного, то в основном нахожу наваленные кучи, - заявил он.
   Лизка брезгливо сморщилась, но Майкл не отступал.
   - Ну, а след человека?
   - Да какие там следы, - махнул рукой Сашка, - вокруг посмотришь, так не следы, а сплошные конфетки, а как кого выслеживать станешь, то только фрагменты и попадаются.
   Лизка опять хотела скривиться, но потом решила, что это не то о чем она подумала вначале.
   - Вот, - просиял Майкл, - именно фрагменты. Кто даст нам гарантию, что попадется свеженький след пропавшего удава во весь его рост?
   - Фрагменты, товарищи, и еще раз фрагменты - вот на что мы можем надеяться, - сделал окончательное заключение начальник, и подчиненные могли поклясться чем угодно, что где-то уже слышали подобную фразу.
   Сашка Зарецкий вновь откомандировывался в библиотеку, где была налажена прочная связь с заведующей. В его задачу входило изучение пропавшего из зоопарка вида, места его кормежки и рацион питания. Собственно после расследования дела связанного с пропажей коня Маргарита, это задание не представлялось особо трудным, поэтому он получил в нагрузку несколько адресов, где проживали коллекционеры и любители всякой живности. Вполне вероятно, что в их кругах могла всплыть информация о пропавшем удаве.
   Майкл отправлялся в зоопарк, ну а Лизка оставалась на хозяйстве. На прощанье он убедительно рекомендовал не бить баклуши, а глубоко осваивать новую пишущую машинку. Лизка ответила: "Фи!", и вставив в нее не допечатанный до конца лист бумаги, принялась яростно стучать по клавишам. Теперь в письме появлялась приписка "Дорогая тетушка, если бы ты только знала, какой длины бывают удавы, то...".
  
  
   2.
  
  
   Путь к зоопарку предстоял не близкий, но, несмотря на это, Майкл не воспользовался обычным маршрутом, а свернул направо и проехал лишние два квартала. Он не хотел нарваться на сержанта, стоявшего на своем обычном месте у светофора и объясняться с ним по поводу неправильно закрученных свечей, или залитого в двигатель масла, не соответствовавшего ГОСТу инспектора.
   Зоопарк расположился на тихой и очень внушительной по размерам территории, где по расчетам конкурентов могли разместиться два санатория для состоятельных бизнесменов, или несколько кладбищ для всех слоев населения. Конкуренты тихо сопели в кулак и громко произносили неприличные слова в адрес директора, но большего ничего сделать не могли. У директора где-то в министерстве имелась мохнатая лапа, и он чихать хотел на их коварные замыслы, а на все камни, забрасываемые в его огород, плевал с высоты бутового забора, который красиво обрамлял бассейн. Данная емкость предназначалась для плавания толстых тюленей и юрких морских котиков, а в дальнейшем должна была вместить еще и зубастую касатку.
   Когда Майкл прибыл в зоопарк, то тюленей и котиков на данном объекте не обнаружил, зато на дне бассейна сидел бурый медведь и что есть мочи сосал свою лапу. Медведь бросал косые взгляды на столб, где находилось гнездо аиста, очевидно прикидывая в уме, сможет ли он до него добраться и разместиться для очередной зимней спячки.
   Сыщик знал, что директор укатил на пару недель в Африку, где собирался приобрести парочку пум для мехового манто. Его супруга уже имела манто, но во время исполнения зажигательной джиги на районном фестивале, ею была замечена подобная вещь на какой-то "телке" и эта вещь была на целых полсантиметра длиннее, чем у нее.
   С группой просителей отправивших письменное обращение в его агентство Майкл договорился заранее, чтобы на начальной стадии расследования никто не болтался под его ногами. Сыщику никто не мешал, поэтому в одиночку он продолжил обход территории.
   Посетителей не было. Кое-где мелькали халаты работников питания, выносивших с пищеблока огромные кости для крупных хищников и почечную часть неизвестно для кого. Немногочисленные уборщики яростно размахивали метлами перед носами бенгальских тигров, не давая возможности приблизиться к костям до полного их обследования. После этой операции мослы становились белее гашеной извести, а карманы работников метлы раздувались до неприличных размеров.
   В начале обхода Майкл выломал из куста палку, чтобы с ее помощью отбрасывать различные посторонние предметы, мешавшие обследованию почвы. Он обошел пару павильонов с надписями - "Самое холодное пиво" и "Самые горячие пончики", но не усмотрел в тексте ничего подозрительного.
   Сыщик хотел приступить к изучению третьей надписи, но был остановлен бдительным сотрудником охраны. О том, что подошедший являлся сотрудником соответствующих органов, становилось ясно из надписей на его одежде. Надписи были выполнены на иностранных языках и красивыми желтыми буквами, но из всего написанного можно было разобрать только "Смирнов В.Е.", об остальном Майкл просто догадался.
   - Здравствуйте, - строгим голосом произнес сотрудник. - Напрасно вы пришли в зоопарк, и тычете палкой во все дыры. Этот год не грибной, вот если бы вы попали сюда в прошлом году, то запросто смогли насобирать с полсотни прекрасных свинушек.
   - Да что вы говорите, - заинтересовался сыщик любивший закусить хорошим соленым груздем.
   Через двадцать минут Майкл знал о сморчках, вешенке и других нетрадиционных грибах столько, что за считанные секунды смог бы отыскать гриб в любом общественном месте. Оказалось, что до одних можно добраться с помощью электромонтерских "кошек", или штурмовой пожарной лестницы, а за другими нужно ходить с прочной штыковой лопатой. На прощанье охранник посоветовал поковыряться в районе обезьяньего питомника, где, по его мнению, можно было встретить великолепный экземпляр внутрипочвенного гриба, и выдал такое замысловатое название, что сыщик забыл его на полпути к указанному объекту. В общем, это было что-то темно-зеленое и очень замечательное.
   Возле павильона с попугаями Майклу пришла в голову интересная мысль, что возможно, удава забыли покормить. В этом месте он имел возможность исправить ошибку, допущенную халатным работником пищеблока, подевавшего выданных администрацией голубей неизвестно куда. Как ни странно, но возле обследуемого объекта никаких перьев не наблюдалось.
   Возле обезьяньего питомника сыщик поковырял в земле палкой, надеясь с первого захода обнаружить описанный охранником гриб, но вовремя спохватился и вошел вовнутрь.
   Обезьяны находились за толстым стеклом, и чтобы пробиться к ним, нужно было иметь или огромный молоток, или маленькую кувалдочку, которую опытный монтажник называет кулачком. У пропавшего питона вряд ли мог иметься подобный инструмент, не говоря уже о правильном его использовании.
   Обо всем этом Майкл догадался сразу, но на всякий случай внимательно рассмотрел надписи на табличках, прибитых под застекленными секциями.
   "Индонезийская макака, - прочитал он и, посмотрев по сторонам, показал обезьяне язык".
   От такого беспредела макака схватилась двумя руками за голову, затем освободила одну из них и показала средний палец.
   "Очевидно, где-то в Индонезии этот знак соответствует какому-нибудь неприличному слову, - подумал Майкл"
   Сыщик выскочил из обезьянника так быстро, что даже забыл в нем свою палку.
   "Дрессированные, что ли? - подумал он, закуривая сигарету в неположенном месте. - А может и ученые!".
   Докурив сигарету до конца, он направился к другому корпусу. Этот корпус напоминал производственное помещение плодоовощной базы, знакомой по многочисленным командировкам. После службы в армии он пошел учеником на прядильную фабрику, где так и не освоил до конца процесс наматывания ниток на шпульки и много чего другого. Вся трудовая деятельность прошла на предприятии, где он оказывал шефскую помощь по перевалке сельхозпродукции из склада в машины и обратно, если какой-нибудь умник завмаг заявлял, что привезли не того, чего надо, и отправлял груженый транспорт на возврат.
   В помещении пахло капустой, ее листья валялись в различных местах вперемешку с морковью и другими овощами. Вдоль одной стены располагались два бассейна с мутной водой, где очевидно производилась отмывка корнеплодов от налипшей земли, а края этих водоемов огораживал невысокий парапет. Одинокая крыса, увидев непрошенного гостя, ухватила солидный кусок переспевшей дыни и рванула с ним в сторону второго выхода.
   Для поиска пресмыкающегося подобное место было очень перспективным, поскольку наличие кормовой базы было налицо.
   "Когда вместо жирного голубя подсовывают под твой нос скрученную фигу, то и тощая крыса может показаться ангорским кроликом, - подумал сыщик".
   Поковырявшись в кучах с растительными остатками, он закурил и стал думать, где бы вымыть руки. В процессе раздумывания его взгляд натолкнулся на табличку с надписью.
   "Мандарин", - прочел сыщик и вновь закурил, разволновавшись от такого немыслимого надувательства".
   Он перерыл несколько куч, но ни в одной из них не обнаружил даже корочки от указанного продукта. Любой дурак мог сразу сообразить, что хранить цитрусовые в подобных условиях мог только законченный кретин. Майкл затушил окурок и, закатав повыше рукава, спустился по трем ступенькам к мутной воде.
   Он не успел, как следует намочить руки, как на поверхности появилась легкая рябь, затем вода разверзлась, и из нее показался здоровенный кожаный чемодан с раскрывающимися створками.
   Когда наступало очередное лето, его отправляли в пионерский лагерь "Орленок", где по замыслу родителей ребенок должен был пребывать до конца летних каникул. Ребенок пребывал там ровно неделю, а потом их отряд ушел на поиски шпиона, который должен был проникнуть в лагерь и свиснуть переходящее Красное Знамя.
   Шпиона, конечно, не нашли, потому что им был директор лагеря и сразу же после сигнала горна призвавшего начать поиски, он отправился вместе с завхозом пить пиво в кафе "Голубой Дунай", куда лиц, не достигших восемнадцатилетнего возраста, не допускали. Зато на обратном пути отряд обнаружил длиннющую змею, перегораживающую условную тропу. Сворачивать с тропы строго запрещалось, поскольку поиск шпиона происходил в густых зарослях Амазонки а, как известно в ее дебрях легко заблудиться.
   Девочки очень испугались. Они хотели свернуть с тропы и заблудиться, но юный Майкл схватил змею за хвост и стал раскручивать над головой. Он так старался, что у четырех мальчиков случился нервный срыв, а двое других стали заикаться. Как оказалось, это было еще не самое страшное, и в последствии их пионервожатый еще долго завидовал заикам.
   Еще некоторое время он продолжал раскручивать змею над головой, но потом прекратил это увлекательное занятие, и стал трясти ее пастью перед носами своих товарищей, поясняя, что это безвредная медянка. После краткого пояснения он раскрыл ей пасть, чтобы убедить старшего в отсутствие ядовитого зуба.
   Ядовитый зуб все-таки имелся, он торчал на положенном ему месте, и гадюка обыкновенная вначале хотела поразить вожатого. Тот вмиг превратился в мраморное изваяние, и мерзавка переключилась на активного пионера, грызнув его за указательный палец. Палец мгновенно распух до размеров среднего баклажана, и врачам областной больницы пришлось решительно бороться с негативными проявлениями яда в течение последующих двух недель.
   Наступило долгожданное улучшение. Папа с мамой пошли в лечебное учреждение, прижимая к груди букет алых роз и две бутылки армянского коньяка, а хирург необдуманно посоветовал оттяпать любимому чаду полпальца, чтобы чего-то там не воспалиться, не обостриться и не дало осложнения на печень. После серьезного разговора с папой, печенка у доктора стала пошаливать, правда, маме пришлось носить папе передачи в течение всех пятнадцати суток, а у Миши и по сей день, не разгибался указательный палец.
   После того случая напугать чем-либо Майкла было довольно трудно. Когда пасть животного раскрылась полностью, он только слегка растерялся. Он никак не мог сообразить, что здесь делает бегемот, и какие у него намерения.
   Нащупав рядом с собой пару кочанов капусты, сыщик запустил ими в пасть и добавил корзину с сахарным бураком. Кожаный чемодан захлопнулся и бегемот по кличке "Мандарин" скрылся в мутных водах бассейна, издавая радостное урчание.
   "Ну, ни фига себе, - подумал Майкл и решил, что на сегодняшний день проделанной работы будет достаточно".
  
  
   3.
  
  
   В городской библиотеке было темновато но, несмотря на это Сашка Зарецкий рыл изо всех сил. На его столе уже лежали три пособия по пресмыкающимся. В первом отмечалось большое значение ужей для успешного ведения сельского хозяйства, второе утверждало, что никакой пользы они не приносят.
   Когда они заглатывали грызунов тысячами, это всем нравилось, и ужей начинали разводить в искусственно созданных условиях. Расплодившись до невероятной численности, они переходили на поедание лягушек и очень полезных земляных червей, имевших неосторожность выползать на свет Божий после проливных дождей. После этого многочисленную популяцию начинали топтать сапогами и давить дорожной техникой до тех пор, пока она не начинала переключаться на мышей-полевок.
   Чтение такой белиберды вскоре надоело, и Сашкино внимание переключилось на книгу, где речь велась об индийских заклинателях змей. В ней находилось большое количество цветных рисунков, и давалось подробное разъяснение по различным методам дрессировки.
   Оказалось, что любая дрессировка начиналась с выдирания ядовитого зуба при помощи плоскогубцев или сапожных клещей. Клещам отдавалось большее предпочтение, но работать с ними нужно было осторожно, чтобы не отхватить сразу всю челюсть, и не испортить гаду внешний вид.
   Довольно-таки важным атрибутом являлась и дудка, изготовленная из традиционных материалов, но чтобы их найти, нужно было немедленно отправляться в Индию, поскольку именно сейчас наступал сезон для срезки необходимого растения. Поездка в эту чудесную страну представлялась Сашке как подарок судьбы но, к сожалению, ожидать такого подарка от своего начальника он никак не мог. Выход из создавшейся ситуации все-таки имелся. Вряд ли какая свистулька из орешника или бамбука могла довести удава до гипнотического транса, но вполне возможно, что парочка хороших ударов, нанесенных по его голове пионерским горном, могли вызвать здоровый длительный сон.
   В пионерском лагере, куда направили Зарецкого его родители, произошло совершенно невероятное событие. Оно случилось утром во время проведения утренней линейки. Сашка здорово трубил на горне, подаренном мамой, а его приятелю доверяли торжественное поднятие флага, на котором имелось название их лагеря - "Орленок" - вышитое отличными золотистыми буквами.
   Вова хотел потянуть за веревочку, но Саша рассмотрел на полотне великолепного жука-оленя впившегося в букву "О", как будто она была ему нареченной оленихой.
   Саша Зарецкий пытался доказать, что жук по праву принадлежит ему, но его приятель не сдавался и говорил, что за флаг отвечает он. Чтобы не портить дружеских отношений, один хотел поднять жука на высоту, где насекомое могло бы слететь под действием ветра, а другой замахнулся своим горном, чтобы сбить его с материи.
   Кто из приятелей оказался ловчее, определить не удалось. При замахе горн съездил по зубам заместителя начальника лагеря, который сильно заинтересовался, отчего происходит такая заминка.
   Мама, конечно же, уладила конфликт, но заместитель провалялся в лазарете три дня, и все это время посетителям отвечали, что пострадавший крепко спит.
   Сашка решительно сдал все книги обратно в твердой уверенности, что бдительность любого змея можно усыпить с помощью обыкновенного пионерского горна.
  
  
   4.
  
  
   Майкл возвращался из зоопарка в офис и уже с порога услышал странные, но до боли знакомые звуки, исходившие из-за дверей. Распахнув их настежь, он смог увидеть прелюбопытную картину из жизни своего агентства.
   Подвязав волосы красной косынкой, чтобы на дорогостоящую аппаратуру не сыпались многочисленные шпильки и заколки, Лизка стояла возле пишущей машинки и драила ее салфеткой. Заместитель находился рядом с ней, но стоял на стуле, высоко задрав руку, в которой блестела медная труба.
   Лизка походила на Анку-пулеметчицу в момент освоения стрелковой техники, а Сашка - на коварного Петьку, пытавшегося сымитировать звук вражеской трубы, призывающей к артподготовке. Майкл догадался, что по сценарию Зарецкого, Петька и Анка должны были немедленно укрыться в ближайшем окопе, чтобы на его дне переждать шквальный огонь противника, а при его усилении перейти в надежный блиндаж.
   Увидев на пороге своего шефа, Сашка упал со стула вместе с трубой, а Лизка победоносно уперла кулаки в бока и сказала, что так ему и надо.
   - Развлекаемся, - произнес Майкл. - И это в то время, когда некоторые рискуют собственной головой, а все остальные продолжают заниматься ерундой, что провоцирует владельца данного помещения отказать в отсрочке по арендной плате.
   - Неужели опять приперся, - вздохнул заместитель и, подобрав с пола трубу, побежал на улицу высматривать владельца дома.
   Назад он прибежал радостный, поскольку ненавистный тип не был обнаружен, правда следом за заместителем шла продавщица из магазина, расположенного поверх агентства. Все помещение вмиг наполнилось запахом дорогостоящего лака для ногтей, и Майклу пришлось закрыть свой нос двумя пальцами.
   Хозяйка магазина еще не рассталась со своей мечтой расширить собственное заведение за счет чужой площади. Она знала, что временное улучшение материального благосостояния соседей не отразится на задолженности по арендной плате, поскольку их апартаменты были просто напичканы дорогостоящей техникой, да и Лизка забегала в ее магазин не менее восьми раз на день. Но этого козыря было недостаточно. Как только доносящиеся снизу звуки горна стали набирать силу, она послала продавщицу вниз в надежде, что там прорвала водопроводная труба, и вода заливает всех соседей.
   - Милочка, - начала разъяснительную беседу Лизка, страшно завидуя всяким цацкам, навешенным на блондинку, - можете передать своей уважаемой мымре, что под нами находится только центральная канализация, а ее, как известно, заселяют крысы.
   При упоминании об этих грызунах блондинка взвизгнула и побежала докладывать начальнице, что ожидаемого потопа, к сожалению, не произошло, но нужно срочно бежать в охотничий магазин и закупать капканы.
   - Теперь не скоро сунутся, - радостно сообщила Лизка, и ее шеф наконец-то смог дышать носом.
   - Ты нашел коллекционеров, или любителей?
   В ожидании ответа Майкл снял ботинки, насквозь промоченные в бегемотнике, и теперь уже Лизка демонстративно прижала к носу салфетку.
   - Да какие там коллекционеры, - пытался оправдаться Сашка, - если они и существуют, то только в условиях повышенной секретности. Я объездил весь город, но нигде не увидел объявления, где было бы написано, что желтобрюха меняют на анаконду, или кто-то отдает в хорошие руки настоящую королевскую кобру.
   Майкл укоризненно покачал головой.
   - Да вы не сомневайтесь, шеф, у нас все под контролем. Мы его так обработаем, что сможем взять голыми руками.
   В последующие полчаса заместитель растолковывал различные методы дрессировки змей и огромную роль пионерского горна в процессе их воспитания.
   - Это все конечно хорошо, - отозвалось руководство, натягивая на свои ноги сухие носки, - но прежде чем кого-нибудь дрессировать, этого кого-нибудь нужно иметь в наличии.
   Такого удара судьбы заместитель не испытывал даже тогда, когда в прошлом году с него вычли треть зарплаты за разбитую сахарницу. На ее дне еще оставалось немного прилипшего сахара, и Сашка попытался его извлечь, ударяя посудину о край стола. Стол не выдержал такой нагрузки и рухнул как подкошенный прямо на столовый сервиз, рассчитанный на восемь персон. Сервиз стоял под столом и предназначался в качестве гонорара, но должен был перейти в частную собственность агентства только после возвращения клиенту пропавшего сервиза, который был рассчитан на двенадцать персон.
   - Перевожу тебя на самостоятельную работу, будешь заниматься делом под номером четырнадцать, - категорично заявил босс.
   Он сделал вывод, что в деле с пропавшим удавом заместитель только путается у него под ногами и постоянно нарушает следственную цепочку, выбивая из нее звенья своими авантюрными идеями. На некоторое время заместитель отстранялся от увлекательной змеиной темы и в это время начальник мог положиться на собственные силы.
   Сашка ожидал чего угодно, но только не этого. Даже Лизка и та обреченно вздохнула.
  
  
   5.
  
  
   Дело под номером четырнадцать открыли после обращения клиента, которому Майкл нашел запчасть. Она была необходима для бесперебойной работы комбайна, но тогда была пропажа, а недавно произошло такое событие, что описать его в двух словах невозможно.
   В общем, выйдя ранним утром на крылечко, фермер, как всегда, хотел покормить кур хлебными крошками, оставшимися со вчерашнего дня. В набросившейся на хлеб стае недоставало одной курицы, но вскоре сломя голову она прибежала из курятника, где очевидно, досиживала очередное яйцо. Хозяин фермы оглядел знакомое подворье, комбайн был на месте, машина стояла в гараже, но чутье подсказывало, что здесь было что-то не так.
   Фермер хотел приступить к обследованию глубокого подвала, но по дороге к нему споткнулся обо что-то твердое и чуть не выбил себе ключицу.
   Такой роскошной запчасти он не встречал даже на республиканской ярмарке. Она была огромной и до того новой, что от нее за несколько метров разило свежей краской. Именно этот запах и вызвал у фермера утреннюю озабоченность.
   Конечно, хотелось немедленно воткнуть агрегат в свой комбайн и проверить его возможности на разросшейся за околицей амброзии, но на самом видном месте красовался инвентарный номер, а он мог вызвать нежелательные вопросы со стороны соответствующих органов. Вот если бы запчасть притащили поставщики, перепутав адреса, то можно было аккуратненько удалить цифры хорошим напильником, а при повторном визите снабженцев рассказать, что у него хата находится с краю и всякое другое.
   Но существовала и обратная сторона медали. А вдруг это месть тех злоумышленников, которые пытались умыкнуть менее замечательную, но все равно необходимую железяку, а теперь подбросили такую ценную вещь, что ее нельзя было выписать даже по безналичному расчету.
   Чтобы обеспечить себе полное алиби, фермер расклеил по городу несколько объявлений. В них, в частности, сообщалось, что найдена страшно дефицитная и очень дорогостоящая деталь, и просьба к любому потерявшему обратиться по такому-то адресу.
   Как он объяснял, объявления клеились с небольшой приставной лестницы, и использовалась она с той целью, чтобы хулиганы не смогли дотянуться до бумажек. Сыщик тогда еще подумал, что скорее всего это делалось для того, чтобы невозможно было разобрать текст, но делалось понапрасну, поскольку корявый почерк автора не давал возможности разобрать написанное даже с расстояния нескольких сантиметров.
   В заключение своего рассказа фермер просил выяснить, когда заканчивается срок, отведенный хозяевам для поиска подобного предмета и хотел, чтобы расследование проводилось не спеша, и без лишнего шума.
   Именно этим и должен был заняться Сашка Зарецкий.
  
  
   6.
  
  
   На следующий день Майкл опять отправился в зоопарк. После вчерашнего визита осталось ощущение чего-то упущенного, поэтому он решил пройти по предыдущему маршруту.
   На этот раз сыщик обследовал и третий павильон, где красовалась свежая надпись "Костя дурак", а само название заведения было до того затерто, что разобрать на нем что-либо не представлялось возможным.
   В павильоне для пернатых все попугаи были на месте, в бассейне для ластоногих продолжал сидеть медведь. Правда, на этот раз он уже не сосал свою лапу, а занимался подготовкой к зимнему периоду. Очевидно решив, что до гнезда аиста ему не добраться, косолапый принялся делать берлогу из резиновых скатов, создававших в бассейне видимость большого кораллового рифа. До завершения строительства не хватало каких-то нескольких покрышек, и медведь чесал затылок, совершенно не понимая, куда только смотрит администрация зоопарка.
   Как ни осторожно подбирался Майкл к обезьяннику, но индонезийская макака уже заняла позицию перед застекленной рамой и с большим удовольствием показывала средний палец. Очевидно, она и до сих пор не могла простить нанесенную накануне обиду.
   Добравшись до бегемотника, он не стал терять время попусту, поэтому сразу набросал в корзину всякой огородной всячины, валявшейся под ногами, и как только из мутной воды показался Мандарин, вывалил ее содержимое прямо в широко разинутую пасть. Вчера бегемот с благодарным урчанием скрылся в водах бассейна, но на этот раз случилось весьма досадное недоразумение. Как потом анализировал сыщик, скорее всего, животное вынырнуло, чтобы хорошенько зевнуть на свежем воздухе. Нельзя было отбрасывать и версию о несварении желудка, хотя может быть, ему попросту приснилось что-то нехорошее.
   Если кто-то из сотрудников агентства наивно полагал, что эти толстокожие совершенно неуклюжи, и опасаться их нет необходимости, то сыщик так уже не думал. Прекрасный кожаный плащ, купленный у китайцев на распродаже и одетый для солидности, теперь имел в нижней части такие дыры, что их нельзя было выдать за пулевые отверстия, полученные в перестрелке с бандитами. Конечно, можно было попробовать выдать их за входные отверстия кумулятивных снарядов, но как потом объяснять, что он смог выйти из такой переделки живым и невредимым.
   Оторваться от рассерженного бегемота удалось в районе бассейна, где очень хозяйственный медведь никак не мог достроить берлогу. В последний момент Майкл сумел увернуться от щелкающей пасти, и бегемот с разбега ввалился в бассейн, нарушив своим солидным весом довольно шаткую конструкцию, собранную из автомобильных покрышек. Медведь взревел на весь зоопарк, возмущаясь таким неслыханным безобразием, а все уборщики побросали метлы и скрылись в подсобных помещениях. Они подумали, что это ревел вернувшийся из Африки директор, и такое расстройство его нервной системы объяснялось тем, что он не сумел достать пару пум для манто своей жены. Теперешняя встреча могла грозить самыми непредсказуемыми последствиями, и для надежности весь персонал укрылся в глубоком подвале, отведенном под нужды гражданской обороны.
   Зоопарк опустел от служащих и напомнил Майклу пустоту животноводческой фермы, где он бродил среди поилок и лотков с кормами в поисках доильных аппаратов, пропавших непонятно куда.
   В тот раз посмотреть на проводимые следственные действия собралось немало зевак, среди которых встречались и доярки, еще не отоспавшиеся после утренней дойки. Когда же по селекторной связи сообщили о приезде ветврача и поголовной вакцинации от ящура, все вмиг куда-то подевались, и некому стало удерживать коров при введении лекарственного препарата.
   Аппараты тогда не нашлись, зато на центральном складе был обнаружен импортный агрегат по выделению чего-то полезного из молока. У прибывшего на склад заведующего даже глаза на лоб полезли от такой замечательной находки. С агрегата аккуратно стерли пыль, и оператор газовой котельной немедленно приспособил его под котел, работающий на коровьем навозе, сорвав немалый куш за внедрение рационализаторского предложения.
   После гонки с бегемотом настроение было паршивое, но спокойная обстановка зоопарка располагала к завершению осмотра, и Майкл решил довести дело до конца.
   Первые тревожные нотки прозвучали в мозгу на подходе к вольеру, где имелась надпись, оповещавшая посетителя, что в данном месте находится опоссум. На всем протяжении маршрута, в отгороженных местах или что-то шевелилось, или издавало звуки, но в этом месте ничего подобного не происходило. Из добротно сколоченного деревянного домика выглядывал кончик хвоста, но самого животного нигде не было видно.
   "Интересно, - подумал сыщик, - какого размера у них сумки".
   Его также интересовал вопрос, а не отбрасывают ли они хвосты подобно ящерицам и тритонам.
   Не долго думая, он схватился рукой за выглядывавший кончик и потянул его на себя. Хвост не поддавался. Пришлось задействовать другую руку и дело сразу же пошло на лад. Как только показались первые полметра, Майкл выпустил находку из рук и вытер вспотевшее лицо носовым платком. Такой метраж еще мог соответствовать крупному опоссуму, но было похоже, что на этом дело не закончится.
   "Вот это номер, - пробормотал сыщик, - если и дальше дело пойдет такими же темпами, то через пару минут из будки появиться обезьяна или кенгуру".
   Правда, все обезьяны находились в теплом питомнике за толстым стеклом, а для кенгуру подобное сооружение было слишком мало.
   Поплевав в ладони, Майкл так дернул за хвост, что деревянная постройка заскрипела и сдвинулась с места. Под разворошенной соломенной подстилкой, свернувшись калачиком, спал удав, а в его средней части виднелось приличное вздутие. Судя по здоровому сну пресмыкающегося, вряд ли это утолщение являлось следствием несварения желудка, а скорее походило на проглоченный футбольный мяч. Поскольку спортивные состязания происходили в других местах, сыщик сделал вполне обоснованный вывод, что табличку с надписью - "Опоссум" нужно срочно менять.
  
  
   7.
  
  
   Благодарные сотрудники зоопарка так трясли мужественную руку сыщика что, вернувшись в агентство, он не мог сообразить, является ли дрожание руки следствием встречи с бегемотом, или же это результат растяжение мышц после вытягивания из чужого убежища обнаруженного удава.
   В офисе он снял с себя дырявое пальто и мокрую обувь. Верхняя одежда привлекла внимание секретарши, но снятые ботинки отбили всякий интерес, и Лизка, зажав нос салфеткой, убежала готовить кофе.
   Прибежал радостный Сашка, ему все-таки удалось раскрутить дело о фантастическом появлении дорогостоящей запасной части в фермерском хозяйстве. Все оказалось на редкость просто.
   Дед Иван был зол на своего соседа по ферме, за то, что тот не прокультивировал ему небольшое поле гречихи, мотивируя отказ совершенной неприспособленностью комбайна к подобным операциям. Обида оставалась и по сей день, так что рассказывать о прошлогоднем событии он не собирался, но сыщик подлил масла в огонь, сообщив, что над соседом повисло, чуть ли не уголовное дело и обрадованный дед раскололся.
   - Так ему, паршивцу, и надо! Вместо того, чтобы периодически оказывать помощь соседям, он постоянно якшается с террористами.
   От такого сообщения глаза Зарецкого полезли на лоб.
   - Да, да, - продолжал распалившийся дед, - прилетели вертолетом и сразу же выгрузили пушку прямо во двор. Вот насчет боеприпасов врать не стану, не видел, но их, возможно, подвезут следующим рейсом.
   Здесь Сашка практически все понял, но оставался последний вопрос. Тот факт, что агрегат был доставлен вертолетом, сомнений не вызывал, но было совершенно непонятно, как его шум не был вовремя зафиксирован фермером, находившимся в этот день дома. Что-то не стыковалось.
   - А чего здесь непонятного, - разъяснил сосед, - он как спать ложится, так уши ватой затыкает. Говорит, что постоянно снится уборочная, и если не произвести эту процедуру, то запросто можно оглохнуть от рева двигателя, работающего на повышенных оборотах.
   Чтобы сделать подарок родственнику, его двоюродный брат замагарычил своих вертолетчиков, и они притащили запчасть на тросе. Ее высмыкнули из законсервированной буровой установки, а поскольку такого добра в Сибири навалом, хотели выдрать с корнем и саму вышку, но в этом случае литраж магарыча резко возрастал, поэтому брат решил ограничиться отдельной деталью. После выгрузки они сразу же улетели в Арабские Эмираты поправлять материальное благополучие очередному эмиру, имевшему в недрах своих земель нефть, но не имевшему понятия, как до нее добраться, так и не узнав о дальнейшей судьбе подарка.
   Зарецкий доложил начальнику, что фермер очень обрадовался результатам проведенного расследования и сразу же побежал к комбайну устанавливать на него подаренную братом железяку. После модернизации уборочной техники у него просто руки зачесались опробовать ее в деле, и сейчас он стоит возле светофора, где объясняет, совершено обалдевшему сержанту ДПС, что собирается перепахать всем сотрудникам агентства их приусадебные участки, причем совершенно бесплатно.
   От благодарных клиентов можно было ожидать чего угодно, но только не прибытия сельхозмашины к входным дверям агентства. Комбайн как-то не очень вписывался в городской ландшафт, а огородные участки у сотрудников агентства просто-напросто отсутствовали.
   - Баста! - заявил Майкл. - Мы закрывается.
   Его заместитель так расстроился, что забыл сообщить другую радостную весть. Кроме вспашки огородов фермер собирался помочь им с посевной.
   С досады Лизка ударила сразу по четырем клавишам, после чего в машинке что-то затрещало и выбило все предохранители.
   - С сегодняшнего дня все отправляются в отпуск. Оргтехнику зачехлить, окна заклеить, на входные двери прилепить соответствующее объявление.
   Секретарша облегченно вздохнула, а заместитель нервно защелкал костяшками пальцев, совершенно не понимая, что делать с такой уймой свободного времени.
  
  
  
  
  
   Часть четвертая
  
   Деревенский детектив.
  
  
  
   1.
  
  
  
   Через два дня после закрытия офиса Майкл сидел в салоне не слишком комфортабельного автобуса и тот, как только мог, мчал его в сторону южных районов. Там проживала родная тетка и, хотя морские волны не точили берега небольшого городка, большая река все же имелась.
   На коленях сыщика находился толстенный путеводитель, минут пять он водил по нему пальцем, пытаясь сориентироваться на мелькающей за окном местности. На шестой минуте его палец стал тыкать в бок соседа, а грубый голос водителя, приказывавший пассажирам закрыть все форточки, стал превращаться в бархатный голосок, принадлежащий симпатичной стюардессы.
   "Господа! - обратилась она к салону первого класса. - Лайнер компании "Локхид" совершает рейс по маршруту Москва - Арабские Эмираты.
   - Наш полет пройдет на высоте пятнадцать километров и займет восемь часов. Просьба ко всем пристегнуться ремнями безопасности.
   На коленях Майкла находился путеводитель по странам Азии, а его четырнадцатая страница была заложена письмом, на котором виднелись остатки сургучных печатей. Печати он вскрыл за три дня до отлета, и письмо, отправленное секретарем эмира, прочел несколько раз.
   В нем сообщалось:
   "Уважаемый господин сыщик! Наш великомудрый эмир желает в этом году досконально изучить русский язык, и для этого мы выписали газету "Русский вестник". В газете содержалась информация о Ваших непревзойденных способностях и наш господин хочет видеть Вас своими ясными очами, чтобы лично проконсультироваться по поводу очень загадочного события.
   Дело в том, что у него пропала очень полезная вещица стоимостью...".
   Далее на бумаге была напечатана единица с таким количеством нулей, что одна их часть упиралась в край первой страницы, а вторая доходила до середины следующей. Цифра была до того несусветной, что Лизка нашла ее название только в астрономическом справочнике. Обещанный гонорар даже в переводе на твердую валюту мог позволить агентству переехать на Суматру и заниматься там исключительно ловлей бабочек. Предложение заслуживало особого внимания.
   Сашка Зарецкий должен был обменять всю имеющуюся оргтехнику на машинку для подсчета денег, а Лизке было поручено подыскать надежный банк в какой-нибудь нейтральной стране.
   После приземления всех попросили оставаться на своих местах, а вошедшие в самолет охранники взяли его под руки и повели на выход. По дороге Майкл все пытался припомнить, не допустил ли он каких антиправительственных высказываний после неоднократного посещения бесплатного бара. Дармовая выпивка и закуска предусматривалась билетом первого класса, и не воспользоваться всем этим добром мог разве что эвенский шаман, входивший в полноценный экстаз только после употребления сухого мухомора, настоянного на высокоградусном ректификате.
   На выходе из самолета его опасения еще больше усилились. По бокам трапа стояло несколько мулатов, они держали в руках такие длиннющие дубины, что по размеру они в два раза превосходили известную всем русскую оглоблю. По команде охранника мужики дружно замахнулись, и сыщик на всякий случай прикрыл глаза ладонями. По спине пробежал неприятный холодок, и он попытался припомнить хотя бы один случай, когда после такого сигнала у него не заболели ребра или не заныли кулаки, разбитые в кровь о чьи-то зубы.
   Были пройдены первые ступени, но ничего кроме усиления сквозняка, Майкл не чувствовал. Это было очень странно, и он убрал ладони с лица.
   Для того чтобы рабочая поверхность всегда находилась в идеальном состоянии, слуги держали опахала перьями вниз. По команде охранника они начали наяривать ими так, что пассажиры в салоне закутались с головой в одеяла и в кромешной тьме стали думать, куда это их занесла нелегкая.
   Примененные по прямому назначению опахала, развеяли у сыщика накатившиеся сомнения, и тепло попрощавшись со стюардессой, он спокойно спустился вниз.
   Перед трапом стоял такой длиннющий лимузин, что невозможно было разобрать, кто находится на заднем сиденье, и чем он там занимается. К авто подходила ковровая дорожка, сыщик пару раз запутывался в ее густом покрытии, но охрана не теряла бдительности и прямо на ходу ловко выпутывала долгожданного гостя.
   В салоне лимузина его встретил секретарь, но через минуту извинился и ушел по проходу в сторону выхлопной трубы. Он вернулся оттуда через полчаса и, поправив молнию на штанах, заявил, что этот путь к отхожему месту еще не самый длинный.
   Во дворце все было приготовлено к торжественной встрече. Музыканты запиликали на национальных инструментах, пытаясь правильно вывести государственный гимн Российской Федерации, но звуки больше напоминали "Боже царя храни", и сыщик на всякий случай перекрестился на возвышавшуюся неподалеку мечеть.
   Важного гостя встречал сам эмир, он восседал на двух бархатных подушках и усердно чесал ухо своему серебристому мопсу.
   После продолжительного и роскошного обеда эмир уединился с Майклом в отдельную комнату, где за десертом изложил суть своей проблемы. Во время беседы правитель неутомимо колол орехи, используя для этой цели огромный рубин, превосходивший по размеру среднюю картофелину. Когда он попытался разбить скорлупу грецкого ореха, от инструмента откололся солидный осколок, весом не менее двадцати карат, и чуть не поразил левый глаз сыщика.
   - Вот так всегда, - констатировал секретарь, потирая свой припухший правый глаз. - Раньше у нашего господина имелся такой прочный алмаз, что никаких проблем не возникало, но потом проблема возникла с ним самим и никто до сих пор не знает, куда мог подеваться этот надежный ударный инструмент.
   Эмир упомянул Святое имя Аллаха три раза, и секретарь немедленно перевел, что его повелитель просит за Христа ради найти ему пропавшую каменюку.
   От всей души Майклу хотелось посоветовать плюнуть на стекляшку и воспользоваться качественным силикатным кирпичом, но в этом случае вопрос о выплате вознаграждения зависал в воздухе. Ничего не оставалось делать, как только принять позу озабоченного человека, и догадливый правитель сразу заявил, причем на чистом русском языке, что он увеличивает сумму вдвое.
   - Так это же совсем другое дело! - воскликнул сыщик, на самом деле не зная с чего, или с кого начинать.
   Устройство дворца напоминало московский проходной двор. Суета внутри была такой, словно на восточный базар прибыл автобус, у которого по дороге лопнули два ската, и водителю пришлось добираться на том, что оставалось на колесах, а приехавшие торговцы сметаной, выгрузив на площади свои бидоны и открыв крышки, принялись бегать вокруг емкостей, сообщая друг другу радостную весть, что Аллах послал им сливочное масло.
   Одни слуги тащили что-то во дворец, другие вытягивали оттуда что-то, и непосвященному человеку могло показаться, что одни и те же люди неутомимо бегают по замкнутому кольцу, создавая своими действиями напряженную рабочую обстановку.
   Через пять минут сыщик отстал от секретаря. Он оказался в зале, где находилась очень распутная античная статуя. Одной рукой она поднимала под самый потолок обгрызанный кем-то кубок, другой небрежно удерживала фиговый лист, сорванный, очевидно, с очень молодого растения. Попытка сориентироваться на местности не привела ни к чему хорошему, с толку постоянно сбивала белоснежная грудь девицы и надломленный временем фрагмент, прикрывавший интимную часть композиции.
   Когда Майкл был маленьким, его мама настроилась слетать в Москву, где собиралась поискать остродефицитные сапоги-чулки и прикупить своему чаду болгарские ботинки. В столице было много народа, и чадо сразу же потерялось на станции "Фили". Он уже собирался заплакать, но рядом с ним оказалась мощная композиция, от которой перехватывало дыхание. Дежурная метрополитена имела такой огромный бюст, что даже шум толпы не мог заглушить треск, исходивший от швов ее униформы. Тетка отвела находку в служебное помещение и, используя микрофон, возвестила на всю станцию, что найден ребенок в красной куртке и без всякого присмотра. От ее голоса остановились всего лишь три эскалатора, и только один машинист дал задний ход.
   "Что не говори, а потеряться в нашей стране трудно, не то, что здесь, - отметил Майкл и решил не отходить от места, где он расстался со своим провожатым".
   Неожиданно появившееся свободное время было использовано для основательного исследования мраморной скульптуры. Добраться до груди без хорошей приставной лестницы было невозможно, поэтому он решил ограничиться более доступной нижней частью. Чтобы докопаться до истины, сыщик только слегка подковырнул ногтем облупленный фиговый листок, но тот неожиданно опал, ударив при падении правую ногу исследователя.
   Неизвестно откуда появился секретарь, он поправлял на ходу штаны, но когда увидел композицию в таком непристойном виде, немедленно освободил руки и приступил к исправлению положения. Одна из них прикрывала глаза, чтобы не видеть открытого срамного места, другая пыталась нащупать на полу отвалившийся элемент. Элемент хоть и был основательно подточен временем промчавшихся столетий, но все равно имел такой остаточный вес, что одной рукой его было не поднять. Пришлось идти на некоторые нарушения исламских традиций и уже двумя руками пристраивать отвалившуюся часть на положенное место. Через пару минут статуя приняла вполне пристойный вид, а секретарь от имени своего господина извинился за халатность реставраторов.
   - Да чего уж там, - ответил Майкл и попросил вывести его на свежий воздух, чтобы отдышаться и наметить план по дальнейшему расследованию.
   Сыщик страшно удивился, что при таком скоплении народа пропала только одна вещица, но секретарь рассказал, как на прошлой неделе вор украл из бочки соленый патиссон и палач отхватил ему руку как раз по то место, где заканчивались следы рассола. Еще у повара выломали два пальца, и это только за то, что он яростно ковырялся ими в носу, а потом помыл, но без каустической соды.
   "Хорошенькое дело, чего же можно ожидать от местных властей, если расследование пойдет не по тому руслу", - подумал он.
   Нужно было рыть носом землю, но первая здравая мысль подсказывала, что такой здоровенный камень невозможно пропить в первой попавшейся забегаловке. Вторая мысль настраивала на поиск внезапно разбогатевших лиц. По сведениям секретаря такое лицо имелось, и сыщик радостно потер руки, нисколько не сомневаясь, что негодяй будет вычислен.
   Новоявленный миллионер жил неподалеку. Майкл попросил секретаря вызвать такси и выписать на центральном складе парочку крепких наручников. Почесывая лоб, помощник эмира удалился на поиски названных предметов, совершенно не понимая, какая блажь могла накатиться на достопочтенного гостя.
   Прошло полчаса, легкий шум создаваемый снующими по дворцу слугами был нарушен каким-то странным лязганьем. Вскоре появился секретарь, тащивший по надраенному паркетному полу длиннющие кандалы. Подтащив их к ногам заказчика, он рассыпался в извинениях за то, что ничего более подходящего не нашлось. Приспособление для жесткого задержания погрузили в лимузин, и чтобы не забыть, куда оно было загружено, Майкл сделал на кузове авто пометку подобранным по дороге гвоздиком.
   Дорога к месту, где проживал предполагаемый негодяй, оказалась еще короче, чем была описана помощником эмира. Впереди показался прекрасный дом, сверкавший на солнце свежевыкрашенными стенами. Краска имела такой богатый золотистый оттенок, что сыщик хотел остановиться возле будки охранника и немедленно узнать, на каком базаре можно приобрести такую замечательную охру.
   Хозяина, очевидно, кто-то оповестил, он стоял на пороге, широко распахнув свои руки. Майкл крякнул, досадуя на то, что все-таки произошла утечка информации, и их визит не произвел должного эффекта внезапности. Секретарь хотел нашептать что-то на ухо, но сыщик не стал терять время попусту и залепил прямо в лоб конкретный вопрос, откуда взялось такое невиданное доселе богатство.
   Как ни странно, хозяин радостно захлопал глазами, что не вызвало у Майкла особого интереса, правда потом в них закралась грусть, и как только он обреченно вздохнул, сыщик понял, что пора бежать к лимузину, и хорошенько поискать выцарапанную метку, за которой находились прочные кандалы.
   Гостей провели в дом и усадили за стол, где кроме всего прочего стояли бутылки с горячительными напитками. Их употребление запрещалась местными законами, и, увидев такое безобразие, помощник эмира осуждающе посмотрел на хозяина.
   "Вот они - первые элементы распада. Тлетворное влияние золотого тельца, так хорошо расписанное Марксом в первом томе "Капитала" но, к сожалению не дописанное во втором и третьем по причине отсутствия бумаги, которую Энгельс выдергивал из папашиных станков, установленных на бумагопрядильной фабрике. Интересно, какую песенку он пропоет, - подумал Майкл, пытаясь припомнить, в чем обычно перевозятся реквизированные алмазы".
   Секретарь переводил.
   - Всемилостивый господин очень рад, что его новый дом произвел на дорогого гостя такое благоприятное впечатление, но вместе с тем он опечален, что не мог встретить достопочтимого сыщика в более пристойном месте.
   Далее перевод сводился к тому, что папаша его жены, коим являлся сам эмир, мог бы раскошелиться и подарить своему зятю что-нибудь более существенное, чем этот курятник.
   Майкл полностью остыл и дал ухватить себя под руки. Его посадили на самое почетное место, а потом в течение двух дней и ночей потчевали всеми доступными дарами востока и запрещенной в этих местах западной выпивкой.
   После проведенного в гостях у высокопоставленного зятя времени, сыщик три дня отлеживался в постели, куда ему подавали рассол из-под соленых патиссонов, а он все пытался выяснить, не в эту ли жидкость лазил голой рукой разбойник, у которого ее отхватили по самый локоть.
   Слегка оклемавшись, Майкл понял, что нужно переводить стрелки расследования на запасной путь. Вариант с поиском внезапно разбогатевших лиц завел его в тупик, и теперь нужно было как-то из него выбираться. Неплохо смотрелся вариант родовой мести путем нанесения материального ущерба в особо крупных размерах.
   - Такие личности имеются, - заверил секретарь. - Два года назад во дворец явился родной брат нашего властелина. В последние пятнадцать лет его никто не видел, и где он мог шляться все это время, для всех остается загадкой. Он налетел на дворец, словно ураган, в компании с бродячими циркачами. Всю компанию кое-как затолкали в пропарочную камеру, чтобы не приведи Аллах, они не напустили на территорию своих блох.
   "Ага, очевидно, все боятся смешения своих блох с чужими, - отметил про себя сыщик. - Нужно будет прокачать этот вопрос через зятя эмира".
   Тот успел прожужжать все уши разговорами о недопустимости смешения кровей и поминал недобрым словом бродячих артистов и им подобных. Его жена была на втором месяце, а он никак не мог понять, как могло произойти подобное чудо, если он не выхмелялся в течение трех последних лет.
   - А среди циркачей не было ли случайно фокусника? - спросил сыщик.
   - Ну, как же, были, - ответил секретарь и прикрыл рот ладонью, чтобы не сболтнуть чего лишнего.
   Очевидно, он припомнил какую-то существенную деталь, и Майкл в категорической форме потребовал пояснений.
   - Это случилось на третий день после появления циркачей во дворце. Наш эмир, да продлит Аллах его дни и приумножит богатство, стал доказывать приезжим, что его личный факир обведет фокусника вокруг пальца, словно арабского пацана. В случае победы своего слуги, эмир изъявлял желание самолично дать пинка под зад шарлатану, ну а если выигрывал заезжий фокусник, то исполнялась любая его просьба, а местный факир терял голову в одном из укромных уголков подземелья.
   Что только не делал слуга нашего властелина. Для начала он укротил двести королевских кобр, и они выстроились по периметру плавательного бассейна, словно секции забора, возведенного знаменитым китайским плотником. После этого он глотал режущие и колющие предметы, а напоследок выпустил такой огонь, что тридцать второй жене эмира пришлось снимать юбку, на которой стали плавиться пуговицы, выписанные из самой Англии.
   Фокусник из цирка сказал: "Ха!", и приступил к ответным действиям. При помощи бамбуковой палки он посбивал всех змей в воду бассейна, и тот стал напоминать Аравийское море, захламленное туристами в период купального сезона. После этого фокусник выпил три литра крепчайшей кактусовой водки, приготовленной факиром для создания огневых эффектов, и заглотил такой здоровенный кусок колбасы, что им мог подавиться даже взрослый удав. Появившийся неизвестно откуда кусок колбасы имел красно-ядовитую окраску, и каждый житель эмирата знал, что данный продукт выписывается из Чили, и предназначен для эффективной борьбы с кухонными паразитами. О том, что произошло дальше, смогла рассказать только тридцать вторая жена эмира. Ей удалось вовремя закрыть носоглотку подолом второй юбки, после того как заезжий фокусник подпустил злого духу, или попросту говоря, испортил воздух.
   Первыми пали павлины, бродившие возле бассейна в поисках слуг, кормивших их отборными орешками. Потом волна докатилась до зрителей, и их как ветром сдуло. Победивший фокусник потребовал в награду двадцать литров кактусовой водки, и голову факира пришлось оставить на прежнем месте, чтобы он мог нагнать необходимое количество крепкого продукта.
   Недовольным оставался только зять эмира. После этих событий его жена оказалась на сносях, и он подозревал, что дело с фокусником могло закончиться не только выдачей ему горючей жидкости и жгучей чилийской колбасы.
   - А где находится этот фокусник сейчас?
   - Об этом знает только всемогущий Аллах, - ответил секретарь, - но доподлинно известно, что всей цирковой группе, включая родного брата эмира, были куплены билеты на пароход, и они отплыли в сторону Омана пять недель тому назад.
   - И концы в воду, - озабоченно произнес сыщик, размышляя над тем, каким путем двигаться дальше.
   Оставалось только перевернуть вверх дном дворец. В случае отрицательного результата нужно было быстренько упаковывать вещи и убывать инкогнито в сторону родных краев.
   На всякий случай Майкл попросил машину, чтобы съездить на ближайшую станцию, якобы за японской зубочисткой. На вокзале он купил один билет третьего класса, а для конспирации приобрел китайский зонтик. По дороге к лимузину сыщик спрятал проездной билет в потайной карман, а зонтик предъявил секретарю в качестве удачного приобретения. Зонтик тому понравился, но всю дорогу секретарь соображал, каким концом вставлять данный предмет в дупло коренного зуба, чтобы извлечь остатки жареной баранины.
   Непрерывная суета во дворце мешала сыщику настроиться на рабочий процесс. Об этом доложили эмиру, и тот приказал устроить небольшое народное гуляние, посвятив его нелегкому труду придворных псарей.
   В программу праздника включался бег наперегонки с собачьей сворой, вольная борьба с волкодавами и перетягивание каната. Участники бросились искать индивидуальные средства защиты от зубов и когтей, поскольку кроме собак, участвовать в данном мероприятии предстояло многим.
   Трубачи возвестили о начале праздника, чем здорово озадачили мастеров перетягивания каната. Обычно им давалось несколько дней на подготовку, но на этот раз эмир, должно быть, решил уморить их окончательно. Участники в данном виде состязаний быстренько сбегали в мечеть, чтобы попросить Аллаха смилостивиться над их грешными душами.
   Это соревнование проводилось в длинной клетке. Посередине стояла секция, удерживаемая с двух сторон канатами. В том случае, если собакам удавалось хотя бы на сантиметр протащить веревку в свою сторону, секция немедленно падала, и команда соперника могла уповать только на волю Аллаха. Если же канат перетягивался в сторону слуг, то секция все равно падала, и им ничего не оставалось делать, как только влезать на клетку и взывать к милосердию эмира. Для выхода из соревнований целым и невредимым нужно было обладать таким мастерством, чтобы не только не дать собакам ни одного миллиметра преимущества, но и самим не переусердствовать.
   Столь увлекательные сцены должны были на некоторое время отвлечь внимание всех, и сыщик приступил к обследованию многочисленных комнат.
   Прошло полдня, но ничего интересного он не нашел. Вернее, во всех проверенных комнатах находились достаточно интересные и очень дорогие вещи, но алмаз нигде не просматривался.
   Дело подходило к вечеру, помощник эмира явился во дворец, чтобы выяснить, как продвигаются дела. Узнав, что Майклу понадобится еще немного времени, секретарь удалился, и вскоре с дворцовой площади раздался голос глашатая. Он возвестил о продолжении гонок на выживание, но теперь уже с использованием армейских приборов ночного видения.
   После обследования помещения гарема сыщику стало плохо от устойчивого запаха восточной косметики. Ему пришлось собрать волю в кулак, чтобы добраться до винного погреба. В погребе было прохладно и после содержимого одной из бутылок, имевшего сладковатый привкус и этикетку с замысловатой арабской надписью, вылезать на поверхность уже не хотелось. Напрягая последние силы, Майкл прикончил и вторую бутылку, после чего направился прямо в спальню эмира. В ней он собирался хорошенько вздремнуть на ворохе мягких восточных подушек, а там будь что будет.
   Перина на кровати была до того мягкой, что сыщик немедленно утонул в ней, словно курага в сдобном тесте. Внутри было очень жарко и нечем стало дышать. Пришлось выбираться из пуховой ловушки и устраиваться на полу, где лежал огромный ковер с таким густым ворсом, что снятые туфли мгновенно исчезли, словно их только что свистнул восточный домушник.
   Вздремнув пару часиков, Майкл посмотрел на часы. Они показывали ровно десять часов вечера. До прихода поезда оставалось целых три часа, но за это время необходимо было найти обувь, растворившуюся внутри ковра, и сбегать за вещичками.
   Сыщик ползал на коленях и бороздил ковровую поверхность широко разведенными руками, подражая голодному скату, пытавшемуся набить ротовую полость отборным планктоном. Он нащупал первый туфель, но поторопился с выемкой и в руке остался только потертый шнурок.
   "Нужно запускать пальцы поглубже и держать покрепче", - решил сыщик, припоминая прошлогоднюю рыбалку на налима.
   После второго захода рука наткнулась на что-то острое и на пальце появилась капелька крови.
   "Хорошенькое дело, - огорчился он".
   Его собственные туфли не имели металлических деталей, поэтому Майкл немедленно приступил к подсчету гвоздей, необходимых для крепления персидского ковра к полу, чтобы его не смогли умыкнуть грабители прямо из-под ног владельца.
   Выходило полтора ящика.
   "Ничего себе", - подумал он, вспомнив, как бригада строителей меняла шифер на крыше теткиного дома, и туда пошло только половина ящика.
   Потянув на себя край, Майкл с удивлением отметил, что ковер не прибит к полу. Не долго думая, он схватил покрытие двумя руками и стал скатывать в плотный рулон. Вскоре между завернутыми слоями промелькнуло первое вздутие, затем второе и, почему-то, третье.
   Даже после посещения подвала и близкого знакомства с арабским вином сыщик все равно помнил, что в спальные покои он пришел один, и становилось непонятно, откуда мог взяться третий туфель. Напрашивались два закономерных вопроса, не потерян ли найденный предмет самим эмиром, или же здесь похозяйничал его секретарь, а потом впопыхах не мог найти в густом ворсе свою расшитую золотом сандалию.
   "Вот он что, - догадался Майкл, - а сразу и не скажешь, что помощник эмира жулик и вор".
   Раскатывая ковер, он достал из него правую туфлю, а затем и левую. Дело подходило к проверке оставшегося вздутия, и сыщик уже представлял, как он подсовывает под нос секретарю его сандалию и говорит, что если тот хочет стать мастером воровского дела, то нужно избавляться от дурной привычки разбрасывать вещественные доказательства по всему месту преступления.
   В месте, где явно что-то выпирало, никакой сандалии не обнаружилось, зато второй палец сыщика был проколот, как и первый. Теперь во рту находились пальцы обеих рук, и Майкл усиленно соображал, чем бы еще пощупать находку.
   Кое-как натянув туфли, он стал шарить ими по ворсу, где явно прощупывался твердый предмет. Предмет свободно перемещался и туда и сюда, но определить, что это такое не представлялось возможным. Сыщик вспомнил, как в пионерском лагере он не забил пенальти и сейчас представлялся удобный момент исправить допущенный в детстве промах.
   На площади стоял секретарь, продолжавший зачитывать инструкцию о бережном отношении к дорогостоящим приборам ночного видения, необходимых для дальнейшего проведения соревнований. Его речь заглушил жуткий вопль, раздавшийся в спальных покоях эмира, а потом послышался звон бьющегося стекла.
   - Мой любимый трельяж, - воскликнул эмир и дал команду на штурм собственного дворца куда, по его мнению, забралась целая шайка злодеев, а нанятый им сыщик, как только может, отбивается от них в одиночку.
   Майкла обнаружили на краю ковра, откуда он пробил одиннадцатиметровый. Его правая нога сильно опухла, а из пяти оголенных пальцев - два кровоточили. Пока придворный врач оказывал ему медицинскую помощь и пытался взять необходимые в таких случаях анализы, охрана перешерстила весь дворец, но посторонних не обнаружила.
   Эмир в это время ощупывал пострадавший предмет, но не мог полюбоваться на свое великолепное отражение по причине отсутствия старинного венецианского зеркала.
   В пионерском лагере Майкл отошел от мяча только на пять шагов, поэтому реализовать попытку метким прострелом девятки не удалось. На этот раз он поступил более осмотрительно и отошел почти к самым дверям спальни. Разбег получился что надо, правда вместо сандалии под ногой оказался какой-то увесистый булыжник, и туфля, ударившись об него, разлетелась в кожаные щепки. Твердый предмет все-таки попал в намеченный верхний угол, но поскольку он не являлся мягкой восточной обувью, то не просто отколол кусочек стекла, а выбил зеркало вместе с рамой.
   Лежа на руках доктора, сыщик жалел только об одном, что ему не удастся сбегать на станцию и сдать билет обратно в кассу. Билет стоил бешеных денег, а на них можно было славно покутить вместе со своими сотрудниками в ресторане, стоявшем неподалеку от его родного агентства.
   Детектив уже представлял, как придворный палач достает меч и сдирает с его тела полезных восточных пиявок, наставленных доктором, а секретарь радостно потирает руки и ищет в служебном бюро инструкцию по наказанию провинившихся сыщиков.
   Секретарь отдал распоряжение послать за дежурным дворцовым электриком. Ему приказали сделать освещение поярче, чтобы всемилостивый господин смог лучше рассмотреть следы раскаяния на наглом лице сыщика-шарлатана. Когда мощные лампочки были вкручены, электрик щелкнул выключателем и остолбенел, словно парализованный высоким напряжением.
   Яркий свет ослепил всех присутствующих, он превосходил по всем показателям целую сотню лампочек, хотя их было вкручено только десять. Удивленный таким замечательным эффектом электрик немедленно предположил, что только что вкрученная продукция, очевидно, изготовлена в Китае, где предусмотрительные китайцы всегда ходят с прищуренными глазами.
   Все выяснилось, как только глаза привыкли к яркому свету. Неподалеку от поврежденного трельяжа лежал огромный драгоценный камень, сверкая в лучах китайских осветительных элементов своими природными гранями.
   Радости эмира не было предела, теперь было чем заняться в свободное от правления время. Поскольку инструмент для раскалывания орехов был найден, ему не терпелось отослать слугу на кухню за двумя ведрами отличного фундука и немедленно проверить, не потеряна ли квалификация за дни вынужденного простоя.
   Всю малину испортил секретарь, он стал ныть, что эмир является властителем целого государства и в его обязанности входит строгое наказание виновных. Эмир в сердцах выругался крепким русским выражением, вычитанным в газете "Русский вестник", но спорить не стал.
   На площади немедленно выстроили в шеренгу всех слуг, которые тем или иным образом были связаны с наведением порядка в личных покоях повелителя. Прибывшему палачу устроили нагоняй за то, что тот принес слишком маленький меч. Карательное оружие немедленно забросили в бассейн, где продолжали плавать королевские кобры, не отошедшие от гипнотического воздействия придворного факира и ударов бамбуковой палки которой лихо орудовал заезжий цирковой фокусник.
   Через некоторое время послышался страшный скрежет - это палач тащил огромный топор. Эмир удовлетворенно потер руки. Холодное оружие опробовали на колоде для разделки птицы, и под его напором дерево рассыпалось на мелкие кусочки. Когда повелитель отошел от приступа бешеного восторга, он незамедлительно отправил воинов в сторону ближайшей мельницы, где они, разогнав мельников, выдернули каменный жернов и притащили его на площадь.
   Под барабанный бой и со слезами на глазах к плахе подходил очередной слуга. Он умащивал на его поверхность пылесос, закрепленный за ним, громко выкрикивал инвентарный номер, и отдавал секретарю гарантийный талон на бесплатное сервисное обслуживание. Вся бытовая техника тот час же доводилась до такой кондиции, что придворный электрик уже не мог собрать из остатков маленький пылесосик и с его помощью навести порядок в своей малолитражной машине.
   С этого дня по приказу повелителя и под страхом смертной казни всем уборщикам предписывалось использовать для уборки спальной территории только мощные "Ракеты".
   Не отходя от разбитого трельяжа, эмир увеличил гонорар втрое. Теперь уже Майкл стал подумывать, зачем ему нужна эта Суматра, где нужно гоняться за какими-то бабочками. С такой суммой можно было смело переселяться в Эмираты и пить зеленый чай на персональной веранде прямо неподалеку от дворца повелителя.
   Ему оставалось только обменять чек на твердую валюту и сдать заранее купленный билет в кассу вокзала. Секретарь пытался отговорить от поездки, дескать, не подобает такому известному и богатому господину заниматься всякой мелочевкой, но Майкл заартачился и закричал на весь дворец, что персональный реактивный самолет - это хорошо, но он немедленно отправляется в кассу и потребует вернуть деньги. Сыщик так разволновался, что его усадили в кресло повелителя, а придворный лекарь принес упаковку таблеток с надписью - "Восточный валидол". Майкл начал кричать, чтобы его оставили в покое, и даже требовал знакомого прокурора из города Самарканда, но медик заговорил на чистом русском языке".
   - Товарищ, ну что вы так разволновались. Я и сам не в восторге от поездки, но мы, наконец-то приехали.
   Майкл очнулся от сна и с удивлением обнаружил, что сидел в кресле "Икаруса". За окнами виднелись группы прибывших и встречающих и, судя по их активным лобзаниям, автобус находился на конечной станции. Сосед держал в руках упаковку валидола, а водитель автобуса на всякий случай высматривал привокзального милиционера.
  
  
   2.
  
  
   Выйдя из автобуса, сыщик глубоко вздохнул и направился к стоянке такси.
   Возле стоянки прохаживалась продавщица пирожков в поисках покупателей, за ней по пятам следовала дворняга, мечтавшая попасть в их ряды. Майкл купил пирожок с картошкой и со словами: "Жуля, Жуля" протянул его голодной псине.
   Все произошло в одно мгновение. Вначале сыщик почувствовал шершавый язык, затем теплоту глотки, а когда температура стала возрастать, с большим трудом выдрал руку из липкого собачьего желудка. В следующую секунду пасть захлопнулась.
   Сыщик проверял свою руку, а собака принялась вылизывать брюхо, очевидно пытаясь определить, действительно ли она проглотила пирожок, или это был очередной прекрасный сон.
   Таксисты гурьбой навалились на Майкла и подняли такой шум, словно на площадь налетела стая грачей, узревших с высоты птичьего полета привокзальные мусорные баки. Каждый из водителей предлагал только свой короткий путь, и вначале было непонятно, почему до указанного адреса можно добраться несколькими маршрутами, если они диаметрально противоположны. Все стало на свои места после пояснения таксиста, заявившего, что Земля - круглая.
   Сыщик сел к нему в машину и через полчаса она притормозила перед воротами теткиного дома. Ворота были выкрашены в красный цвет.
   "Странно, - подумал Майкл, - ворота красные, а прилегающий к ним забор - желтый".
   - А так красивее будет, - послышался теткин голос и Майкл еще раз убедился в ее невероятных дедуктивных способностях.
   В недалеком прошлом Александра Ивановна являлась работником райкома партии и заведовала каким-то сектором. Сектор охватывал несколько колхозов, и их председатели с утра до ночи бегали по своим хозяйствам, выискивая места, где можно было скрыться от ее кипучей натуры. Поначалу кое-кто пытался обвести ее вокруг пальца, наивно полагая, что на день рождения главного бухгалтера можно зажарить колхозного поросенка без всякого документального оформления, а потом еще и списать общественную скотину как пропавшую без вести. Этому беспределу был положен конец, после чего руководители хозяйств отправлялись в свою бухгалтерию и выписывали поросят по цене пять рублей и десять копеек за каждого. Это вызывало страшное негодование колхозной элиты, но гнев Александры Ивановны был страшнее, поэтому приходилось раскошеливаться.
   Лучше всякой милиции тетка Майкла разыскивала пропавших трактористов с самими тракторами и колхозные машины, перевозившие различные товары народного потребления ударными темпами, но в других хозяйствах. В общем, после полугода ее работы, половину районной милиции отправили на молочную ферму оказывать шефскую помощь, а вторая половина занялась ремонтом собственного здания.
   После известных событий в стране все райкомы устранили за ненадобностью, а в здание райкома въехали коммунальные службы. Часть бывших партработников влились в их ряды, а те, что не выдержали производственной нагрузки, подались в экстрасенсы или отправились на пенсию.
   Тетка Майкла не стала утруждать себя сыскной деятельностью, хотя имела незаурядные способности, и ушла на заслуженный отдых. Без всякого переходного периода, объявленного в стране новым руководством, она прочно внедрилась в рыночные отношения местного базара. Необходимая для торговли продукция была собственного производства, часть ее созревала в саду и на грядках, а другую давала кудахтавшая живность и не слишком многочисленное молочное стадо.
   - Здравствуйте тетя, - вежливо поздоровался Майкл.
   - Ого, сам племянничек к нам пожаловал! - отозвалась та.
   Тетка питала к племяннику самые нежные чувства, поэтому в дальнейшем разговоре не прозвучала какая-либо надуманная версия о предстоящем визите большой группы родственников, отсутствии свободного места для проживания, или о капитальном ремонте дома с ее долгосрочным отъездом.
   - Господи, худющий-то какой, - удивлялась она, - ну ничего, подкормим. Говорила я сестре, не доведет до добра твоя сыскная деятельность, а она со своим Шварцгрубером все про Интерпол мне рассказывали. Никакой Интерпол сала домашнего не нарежет и на хлеб его не положит.
   - Это точно, - поддакнул племянник, вспоминая, как в прошлом году руководителей частного сыска пригласили на встречу с его тезкой Майклом Брауном.
   Прибывший самолет умудрился приземлиться на полевом аэродроме, где представителя международной полицейской организации встретил председатель новоиспеченного коллективного сельхозпредприятия. Он произнес длиннющую речь о новых достижениях в своем хозяйстве, увязав ее с неоценимой помощью Интерпола в борьбе с саботированием передовых методов по внесению в трудные грунты навоза и в битве не на жизнь, а на смерть с паразитами полей и огородов.
   Речь оказалась настолько убедительной, что после перевода на английский язык, у полицейского зачесалось все тело и его пришлось опрыскивать специальным раствором, приготовленным для борьбы с виноградным клещом, а для надежности закреплять пятипроцентным раствором хлорной извести.
   После такой процедуры костюм интерполовца покрылся пятнами и Браун решил, что его подготовили к показательному розыску. Он попытался сделать рывок в сторону виноградника окружавшего аэропорт, чтобы отловить в его сплетениях какого-нибудь диверсанта, усердно вычислявшего график движения самолетов, или промышленного шпиона, прятавшего за пазуху черенки элитного винограда.
   Заместитель председателя успел схватить его за штанину и подтащить к месту, где вручались традиционные хлеб и соль. Поощряя прыткость гостя, председатель самолично забросил поднос в крапиву и поставил каравай на такой здоровенный шмат сала, что Брауну пришлось принимать его широко разведенными руками.
   Сало готовилось для закусывания первой аэродромно-полевой чарки, и председатель наивно полагал, что часть его все же будет порезана аккуратными ломтиками, а потом уйдет по прямому назначению. Не тут-то было. Представитель спрятал шмат в свой походный чемодан и вытянул оттуда банку морской капусты.
   Все встречающие со смаком употребляли по первой и второй, а после третьей начинали ругать интерполовскую закуску различными нехорошими выражениями. Правда, потом заморский морепродукт перемешали с домашним винегретом и дело пошло на лад.
   Тетка Майкла была права, когда говорила председателю, что хороший хозяин отрежет кусок потоньше, а остальное спрячет подальше.
   Путаться под теткиными ногами не хотелось, поэтому племянник выпросил разрешения расположиться в пристройке. Вначале родственница противилась, но потом вспомнила о своем маленьком недостатке, заключавшемся в богатырском храпе, и дала добро.
   Пристройка имела довольно внушительные размеры и разделялась посередине на два помещения. В одну из этих комнат год за годом выносились старые, но очень добротные вещи, превратив чуть ли не в музей, другая называлась курятником.
   Обитатели курятника периодически совершали набеги на соседнюю территорию, чтобы снести пару яиц на потертом финском диванчике или порыться в кадках с цветами, где водились длиннющие земляные черви. Они не раз пытались сделать подкоп но, сколько не греблись в деревянном покрытии, никаких углублений не образовывалось. Не оправдавшую себя тактику поменял петух. Как только Александра Ивановна скрывалась за воротами, вожак поднимал всю стаю на крыло, и они проникали к заветной мягкой мебели через открытые для проветривания форточки.
   Конечно, яйценоскость резко возрастала и при очередном уходе из дому хозяйку просто подмывало распахнуть оконные рамы пошире, но птичий помет оставлял на мягкой обивке белые отметины, а на подстеленную полиэтиленовую пленку птица не неслась.
   Через пару дней бригада специалистов установила на окнах решетки из прочной проволоки. Все теткины соседи стали размышлять, что это могло означать, а потом бросились в магазины раскупать металлическую сетку, решив, что в их районе появились залетные гастролеры, ворующие домашнюю птицу.
   Утром Майкла разбудил хозяин курятника. Кукарекать петух не собирался но, вцепившись клювом в решетку, создавал такую напряженную обстановку, словно рядом находился цеповарный цех, и утренняя смена вытаскивала из него готовую продукцию. Очевидно, птица не могла смириться с потерей насиженного финского диванчика и периодически проверяла надежность крепления.
   Убедившись, что гвозди еще недостаточно проржавели, птица помчалась к собачьей будке. Там она собиралась вздремнуть на мягкой подстилке, пока проголодавшийся Бобик носился по огороду в поисках качана цветной капусты, под которым хранилась заветная куриная косточка.
   Проснулось и заблеяло молочное стадо. Оно состояло из десятка коз какой-то редкостной породы и, кроме полезного молока, давало еще высококачественную шерсть. За этим видом продукции гонялись нахальные воробьи, пытаясь прямо на лету высмыкнуть хорошую прядь и сразить наповал высовывавшихся из-под крыши воробьих такой немыслимой роскошью.
   Александра Ивановна стояла на небольшой площадке перед домом, ее вид имел такой растерянный вид, словно за ночь в хозяйстве произошли изменения, а она не могла определить какие именно.
   - Неужели что-то сперли, - огорчился сыщик.
   Ему страшно не хотелось тратить отпускное время на поиски пропавшей курицы, или отбившейся от стада козы.
   Чтобы настроить зрение и обострить притупленные за ночь рефлексы, Майкл не стал идти к умывальнику, а сразу нырнул по самый пояс в бочку с дождевой водой. Ледяная вода вызвала сильный озноб, но данная процедура не была проведена понапрасну, потому как в голове все прояснилось, и проснувшийся внутренний голос сообщил, что нужно сбегать на веранду за толстым махровым полотенцем.
   В руках у нее находился лист бумаги, напоминавший по внешнему виду бланк телеграммы. Это действительно была телеграмма и притом очень срочная. Тетка состояла в обществе защиты прав потребителя, и полученное сообщение не то что озадачивало, а выбивало из колеи полностью.
   Текст гласил: "Уважаемый соратник! Используя в корыстных целях подготовительный период, ведущий всех нас к историческому перестроечному процессу, некоторые элементы принялись скупать мех сурка, нахально выдавая его за третий сорт. Спровоцированные такими действиями широкие крестьянские массы выстраиваются перед кассами заготовительных пунктов и решительно требуют положить конец необоснованному занижению закупочных цен на шкурки этого животного, которое, как вы знаете, и по сей день находится в "Красной книге". Руководство областного ранга уже протянуло свои щупальца к пушным запасам нашей сельской провинции, а районное не чешется потому, как сбивается с истинного пути посулами и хабарами в виде готовой продукции, то есть - шубами. Учитывая скорое наступление холодов и неутешительный прогноз на зимний период, мы призываем всех соратников к решительной защите потребительских прав и к выбросу пушного материала на внутренний рынок по ценам доступным рядовому труженику. Товарищ! Бросай свое дело, в поход собирайся! Долой буржуйские шубы, даешь каждому труженику по меховой шапке".
   - Миша, нам нужно поговорить, - раздалось с крыльца, и Миша догадался, что его отпуск если не окончательно накрылся, то будет включать в себя множество сюрпризов.
   Чутье не подвело. По теткиному замыслу он оставался на хозяйстве, и единственным положительным моментом было то, что в его обязанности не входила дойка. Во всем остальном он должен был принимать самое непосредственное участие, которое должно было растянуться на пять-шесть дней.
   Конечно, можно было придумать срочный вызов в агентство, или сослаться на опасное заболевание, просочившееся коварным вирусом в один из органов его могучего организма. Но уж больно не хотелось расстраивать тетушку, тем более что за доблестный труд она пообещала воистину царское вознаграждение в виде двойного свитера, вывязанного из редкостной шерсти.
   Доить козье поголовье взялась соседка, а Майклу оставалось только выломать где-нибудь крепкую дубину, чтобы регулировать движение стада к местам выпаса и обратно.
   Александра Ивановна укатила на следующий день, прихватив с собой сумку с продуктами и зачехленное знамя, принадлежавшее неизвестно какой партии. Правда, из-под чехла выглядывал кусок полотнища совершенно черного цвета, и он наводил на мысль, что областному руководству может не поздоровиться. Даже школьникам начальных классов было известно, что под такими знаменами разгуливали соратники батьки Махно.
   После теткиного отъезда хотелось прилечь на финский диванчик и в спокойной обстановке помечтать о рыбалке или почитать о Шерлоке Холмсе, но молочное стадо создавало напряженную внутреннюю обстановку и грозило выбить рогами ворота летнего загона.
   По заранее намеченному плану Бобик выпускался на территорию огорода, где должен был следить не только за косточками, зарытыми на черный день под капустой и баклажанами, но и за сохранностью самих овощей. Кур нужно было кормить сложной зерновой смесью, но бумажка с указанием процентного содержания куда-то потерялась. Майкл сыпанул на землю все, что имелось под рукой, решив, что птица сама разберется чего ей надо.
   Пока куры во главе с петухом активно греблись в невиданном доселе изобилии, он выгнал коз через распахнутые ворота и закрыл их на замок. Направляя к реке стадо выломанной накануне палкой, сыщик удивлялся той ловкости, с какой только что провернул первую часть задания, расписанного на сегодняшний день.
   Неподалеку от берега реки стояла корова. Рядом с ней находилась чья-то сгорбленная фигура. Издали складывалось впечатление, что пастух чертит что-то на земле и периодически показывает животному ту или иную часть схемы, а оно трясет головой, как бы соглашаясь или не соглашаясь с приводимыми доводами.
   При приближении к ним выяснилось, что это действительно корова, а рядом находился дед. Он сидел на стареньком ведре и с увлечением ковырял землю палкой. Дед находился на краю поля с сахарной свеклой и с усердием выковыривал ее из земли. Стоявшая рядом корова просто исходила слюной, а когда хозяину удавалось нанизать очередной бурак на заостренную палку, набрасывалась на него, словно на арахисовую халву. Правда, вместо потрескивания земляного ореха раздавался хруст пережевываемого корнеплода, и чтобы не закладывало в ушах, корове приходилось периодически встряхивать голову.
   - Здорово дед! - прокричал Майкл, предполагая, что от такого жуткого хруста не только у животного могло заложить уши.
   От неожиданности тот чуть не свалился с ведра. Увидев постороннее лицо, старик замахнулся на корову палкой, как бы прогоняя ее с запретной территории. На палке уже находился нанизанный бурак, и он слетел с нее подобно куску грязи, запущенному чемпионом Африки в надежде побить свой прошлогодний рекорд в таком необычном виде спорта.
   Если бы корнеплод попал в сыщика, он мог надолго загреметь в больницу или остаться навечно в книге рекордов, поскольку такое достижение было в новинку, и вряд ли кто смог его переплюнуть.
   Неподалеку стоял одинокий дуб, он был стар и своим внешним видом портил не только сельскую панораму, но и рельеф распаеванного участка. Следы, оставленные на коре металлическими тросами, свидетельствовали о неоднократных попытках механизаторов повергнуть ветерана, но до сей поры он стоял как вкопанный.
   Просвистевший над головой бурак вызвал у Майкла глухоту, а корова ослепла на оба глаза, поскольку очень испугалась, и засунула голову в почву подобно африканскому страусу. Дед привстал с ведра, чтобы выяснить более конкретно, с кем предстоит объясняться по поводу свершившегося несчастья.
   Разговор с бабкой откладывался, так как из-под земли, где находилась голова животного, поднимались густые клубы пара. Это свидетельствовало о целостности и сохранности коровы, но нездоровый вид незнакомца, стискивающего голову обеими руками, пророчил встречу с прокурором.
   Со стороны дуба опускался густой туман. С его приближением почувствовался горьковатый привкус коры, после чего древесная пыль стала оседать.
   Дерева на месте не было, вместо него стояли рыжие козы, озиравшиеся по сторонам в поисках чего-то пропавшего. Майкл понял, что его стадо подошло пощипать дубовой коры, весьма полезной для укрепления ослабленных десен, но запущенный дедом снаряд угодил в слабое место и вызвал в нем какую-то разрушительную цепную реакцию.
   - Вот так дела, - радостно произнес дед, нисколько не сомневаясь, что за исправно проделанную работу хозяин поля отвалит сладкого корня и не менее пары телег.
   Несколько огорчало то обстоятельство, что возможно одна из них уйдет на чужое подворье как компенсация за нанесение морального ущерба. Еще одна расходная статья била по карману - нужно было покупать качественное моющее средство и восстанавливать первоначальный цвет у порыжевшего стада.
   Дед не стал ходить вокруг да около.
   - Родимый, тебе что больше подойдет, "Кристалл" или "Лотос"?
   - Единственное, что может помочь в такой ситуации - это антистрессовая настойка, - ответил сыщик. - И не менее стакана, - добавил он.
   Майк сказал это ради шутки, не подозревая, какие последствия она принесет.
   От такого радостного известия владелец коровы чуть не прослезился. Он уже видел, как к личному подворью подкатываются телеги с наградными кореньями, и слышал похвальные бабкины слова.
   В течение дня ведро заполнялось свеклой, за которую, между прочим, можно было схлопотать по шее. После четырех заходов, ее хватало на полную закладку сорокалитрового бидона, и через неделю появлялись на свет Божий две трехлитровые банки с несколько мутноватым напитком. Напиток имел довольно специфический запах, но при помощи тертого хрена доводился до такого совершенства что, применив подобную смесь в боевых условиях, можно было натворить Бог знает чего.
   Так оно когда-то и было.
  
  
   3.
  
  
   Это произошло в годы первой мировой войны. Дед Василий был тогда еще пацаненком, но хорошо запомнил весь технологический процесс, наблюдая за ним из-под лавки. Процессом управлял отец, и на это время все изгонялись из хаты, чтобы не приведи Господь, не случилось утечки информации.
   Советская власть яростно набирала обороты и вскоре Матвеева - папашу так стремительно загребли на решительную борьбу с врагами трудящихся масс, что он едва успел сбегать на огород и закопать все самое ценное, что только имелось на спиртовом агрегате.
   Папаша попал в специальное подразделение, занимавшееся истреблением вражеских моторизированных частей. Подорвав гранатой свой первый броневик, он залез вовнутрь, чтобы немедленно экспроприировать нержавеющие трубные элементы. После проведения этой операции отрядный специалист долго изучал вражескую технику, но так и не понял, как она могла докатиться до их позиций в таком разукомплектованном виде. Пока он разбирался, что к чему папаша бегал по близлежащим селам в поисках рожкового ключа. Дефицитный по тем временам инструмент требовался для снятия радиатора.
   Под бак приспособили термос для горячих обедов, отобранный у плененного американского интервента, а необходимое сырье валялось на полях сражений в таком ассортименте, что Матвеев ломал себе голову, размышляя над тем, чем бы эдаким порадовать свое командование.
   В то время товарищ Молотов еще только вынашивал коварные замыслы по разработке своего коктейля и рассказывал соратникам по партии, какую западлянку можно устроить западной технике с его помощью. У Матвеева такая смесь уже болталась в громадном брючном кармане и единственное, что ему приходилось делать, так это периодически доставать посудину и проверять качество смеси, изготовленной из мерзлой картошки, подгнившего кормового бурака и прочего спиртосодержащего продукта.
   Согласно сведениям, полученным от маленькой девочки, питавшей сочувствие к революционным властям, на узловую станцию, расположенную неподалеку от истребительного подразделения поступили новейшие танки. Со дня на день ожидалась их атака.
   Командир и комиссар задумались, как бы половчее извести врага и задумались так крепко, что чуть не истребили неприкосновенный запас полностью. Хорошо, что Матвеев находился рядом со штабом, поэтому умудрился вынести несколько емкостей. Вернувшись назад, он посоветовал комсоставу взять с десяток бутылок и, хорошенько размахнувшись, вдарить разом по империалистическим мордам. Командир был против такого немыслимого разбазаривания, а комиссар стал рассказывать о каких-то конвенциях, о запрете разрывных пуль "Дум-дум" и неприменении горчичного газа.
   Пришлось дожидаться сумерек. Когда войсковое руководство наконец-то надумало вздремнуть перед решительным боем, группа бойцов под руководством Матвеева стала выносить бутылки, спрятанные в укромном месте возле туалета и складировать их на передовых позициях.
   Утром на станции что-то залязгало. Командир с комиссаром покинули свои лежаки и побежали в штаб, чтобы поработать над секретной картой. На ней нашлась подходящая дорога, ведущая в глубокий тыл. Таким образом, совершался обманный маневр и противник, сбитый с толку, продолжал колесить по российскому бездорожью до окончательного истребления горюче-смазочных материалов. Материалы выдавались английскими снабженцами, но поскольку они оставались далеко позади, наши командиры полагали, что песенка танковой части уже спета, и после того как заглохнет последний двигатель, нужно седлать коней и мчаться во весь опор на ближайший телеграф. С его помощью правительству отсылалась телеграмма о полной победе над врагом, а те в свою очередь присылали группу специалистов для разборки дорогостоящей техники. Молодая Республика Советов испытывала нужду в запчастях, так необходимых для сельского хозяйства, и у истребительного подразделения появлялась возможность помочь всем.
   Американские танки наступали по всем правилам, правда, общую картину портили выхлопные газы, окутывавшие прилегающую местность, словно утренний туман.
   - Хорошо идут, сволочи, - отозвался командир подразделения, прикидывая в уме, сколько можно слепить тракторов из этой заморской техники.
   Выходило только тридцать три единицы. Для полной механизации всего аграрного сектора требовалось сто тысяч тракторов. В переводе на бронетанковую технику это составляло тридцать три тысячи триста тридцать три единицы, с хвостиком, поскольку как не крути, а из одного танка можно было слепить не более трех "железных коней". Комиссар долго думал, что же делать с этим "хвостиком" но, наконец-то решил, что на оставшийся трактор необходимо завалить пару вражеских броневиков.
   Командиру не терпелось выяснить, смогут ли империалисты наскрести такую прорву металла. С этим вопросом он хотел обратиться к комиссару, но тот уткнулся в карту и водил по ней пальцем, показывая районы, которые, по его мнению, должны получить сельхозтехнику в первую очередь.
   В это время Матвеев тер животом землю вместе с добровольцами, согласившимися вдарить разом по империалистическим мордам. Необходимо было "вдарить" с короткой дистанции, поэтому подбирались скрытно, чтобы танкисты не заподозрили какого подвоха и не развернули машины в обратную сторону.
   Когда танки стали приближаться, он поджег фитиль и прицелился в то место, где находился двигатель. После того как фитиль разгорелся, Матвеев метнул бутылку, заполненную фиолетовой жидкостью в головную машину. Матушка природа не обделила красноармейца силушкой, поэтому запущенный снаряд перелетел цель и воспламенился метрах в тридцати от нее. Несмотря на это, танк все-таки остановился и из люка вылез вражеский мужик. Его, очевидно, сильно взволновал вопрос, не потеряна ли по дороге запасная и строго подотчетная бочка с топливом, и не она ли только что полыхнула позади них. Инструкция предписывала, что в подобной ситуации необходимо возвращаться на исходную позицию и пополнять запас. Эта мера не могла быть лишней, поскольку двигатели жрали немыслимое количество горюче-смазочных материалов, и без их запаса можно было никуда не рыпаться.
   Высунувшийся из люка командир попытался сообщить своему механику, чтобы тот разворачивал оглобли. Для того, чтобы команду услышали в рокоте работающего двигателя, он глубоко вздохнул, но вместо полевого воздуха замешанного на клевере и ромашках, в легкие хлынула копоть, исходящая от зажигательного снаряда. Вражина стал судорожно глотать воздух, словно выброшенный на берег сазан, а вылезший водитель-механик попытался исправить положение, прогулявшись своим тощим кулаком по его выпирающим лопаткам.
   Когда они скрылись в чреве бронированного чудовища, оттуда посыпались неприличные выражения на иностранном языке, после чего из люка выскочил мужик в противогазе и побежал к выхлопным трубам. Он добросовестно простучал их большим и сильно хромированным американским ключом, а по завершении операции принялся усердно чесать затылочную часть противогаза.
   Очевидно, разобравшись что к чему, механик посмотрел по сторонам через стекла противогаза и стремительно нырнул обратно в люк. Оттуда тотчас же вынырнул командир, тоже уже в противогазе, но вместо того чтобы проверить уровень масла, стал грозить кулаком в направлении наших позиций. Потом старший что-то крикнул в отверстие, и пока добровольцы вспоминали перевод этого слова, пушка так шарахнула, что сообразить, что же оно означало, не было физической возможности.
   С громким урчанием снаряд умчался в сторону наших позиций. Он гулко разорвался, чем вызвал крайнее недовольство у командира истребительного подразделения, решавшего в данный момент стратегическую задачу - чем вытаскивать утопленный в болоте трофейный броневик, откуда самым таинственным образом исчезли маслопровод и дорогостоящий радиатор. После извлечения из трясины, с него предполагалось снять шасси и таким образом решить проблему с недостающим стотысячным трактором, без существования которого Владимир Ильич еще долго не смог бы заснуть чутким революционным сном.
   Матвеев не стал дожидаться другого выстрела и скомандовал добровольцам начать бутылочную атаку.
   В ожидание условного сигнала бойцы лежали на сырой земле, что самым негативным образом отразилось на их физическом состоянии. Их тела охватил озноб и чтобы не схватить насморк, а заодно и проверить, не утерялось ли по дороге качество зажигательной смеси, они приложились пару раз, и каждый раз выяснялось, что качество смеси по-прежнему было будь здоров.
   Подпалив фитили, команда ударила по противнику. Вражеские машины были поражены метко запущенными емкостями, правда, оттого, что бутылки оказались заполненными только на треть, в полете фитили затухли, и никакого воспламенения не произошло.
   Матвеев немедленно стал придумывать оправдательную речь, в которой имелась бы увязка между отсутствием их в подразделении и использованием, непонятно на какие нужды десяти литров неприкосновенного запаса. От этого важного занятия его отвлек вражеский начальник, выскочивший из головной машины. Он был одет в такой великолепный мундир, что половина добровольцев чуть не передрались прямо на позиции, споря между собой, кто станет обладателем такой чудесной обновки.
   Вскоре их спор разрешился.
   Генерал отдавал команды на иностранном языке, которого никто из наших не понимал, но слово "газ" было понятно и без переводчика. Оно упоминалось так часто, что вскоре и сами добровольцы почувствовали родной сивушный запах, исходивший от мокрых пятен расплывшихся на корпусах танков.
   Командное лицо сорвало с себя китель и стало размахивать им над головой, пытаясь увести бронированную стаю обратно на станцию. Там они планировали погрузиться на все еще стоявшие платформы и переправиться на другой фронт, где не было газовых атак.
   Матвеев скомандовал: "В атаку, тудыть вашу растудыть!".
   Вражеский генерал наивно полагал, что сможет откупиться от преследователей своим замечательным кителем, брошенным на поле сражения. К несчастью, на нем еще оставались штаны с красными лампасами, а на эту роскошь имел виды сам Матвеев. Увидев, что дивные штаны исчезают в обратном направлении, он дико заорал: "Вперед!", чтобы в районе станции нанести завершающий удар.
   Как они не газовали, все равно в районе водокачки технику настигла истребительная группа и забросала горючей смесью. На этот раз фитили на бутылках никто не собирался поджигать. Враг бросил танки на произвол судьбы, а обслуживавший ее персонал начал драться на платформах с представителями железнодорожного отряда, чтобы завладеть надежными армейскими противогазами.
   Генерал удрал в свой тыл в трусах и подтяжках. Счастливый обладатель штанов с лампасами хотел дать команду - "Отбой", но по станции в панике носился офицерский состав, и пренебречь таким качественным обмундированием он не мог. Скрипя сердцем, Матвеев приказал использовать резерв в чекушках. Это, как выяснилось позже, привело к самым непредсказуемым последствиям.
   Ветер развернулся в сторону вражеских позиций, расположенных в трех километрах от станции. Когда он разогнал клубы пыли, поднятой в воздух удиравшими от платформ вояками, группа наших добровольцев оторвалась от подсчета военных трофеев, поскольку все увидели, как во вражеских окопах зашевелилась серая масса. Матвеев решил, что придется все-таки расстаться с последней литровкой, спрятанной в большом потайном кармане и на всякий случай вытащил ее оттуда.
   Земля загудела под неприятельскими сапогами, взметнулись в воздух клубы пыли, поднятые кавалерией, и когда громко заржали лошади, Матвеев понял, что пора снимать штаны с лампасами, поскольку добежать в них до расположения своих войск не удастся.
   Намотав на палец крепкий фитиль, он выдернул его вместе с пробкой из литровой емкости и, сделав мощнейший глоток, пустил бутылку по кругу. Часть содержимого разошлось по желудкам личного состава, и поскольку его закусили экспроприированной тушенкой, то сложившаяся ситуация стала казаться не такой уж безвыходной. Отряд прикрутил штыки и, отойдя на запасную позицию, принялся ждать противника.
   Время шло, серая масса продолжала надвигаться на станцию, но стук сапог и ржание лошадей стихали, как будто они убывали в противоположном направлении. Вначале бойцы решил, что это действие слегка превышенной нормы, но потом Матвеев вторично пустил емкость по кругу, и картина стала проясняться.
   Полчища блох, вшей и прочей окопной нечисти, растревоженные сивушным запахом, доносившимся со стороны станции, стали вылезать из щелей. Потом они ринулись в разные стороны, поражая на ходу лошадей и живую силу противника. Все было бы прекрасно, но одна часть насекомых, очевидно, попала к врагу, передислоцировавшись с наших позиций. После бегства иностранцев паразитам пришлось возвращаться в родные окопы, заполненные революционными войсками.
   Первым зачесался командир добровольцев. Вначале он подумал, что это аллергия на заморскую тушенку, но вскоре зачесался весь отряд, и стало ясно, что дело здесь нечисто. Чтобы сбить паразитов с обуви, истребители танков исполнили революционный танец. "Яблочко" не помогло, насекомые сдирали с сапог целые пласты кожи а, добравшись до российской плоти, отводили на ней душу после жиденькой крови хлипких иностранцев.
   Хорошо еще, что среди личного состава оказался мастеровой, имевший хоть какое-то представление о паровозах. Он чего-то подергал в танке, где не так давно сидел генерал, и двигатель машины взревел как зверь. Недолго думая, все бросились к продовольственному складу, брошенному неприятелем. Нужно было загрузиться качественной говяжьей тушенкой, поскольку только она могла компенсировать все потери.
   Новый механик не мог справиться с вражеским управлением, поэтому танк рванулся в сторону наших позиций, словно необъезженный конь. Машину уводило в сторону правого фланга, а после попытки сделать обходной маневр, направленный на сближение со своим подразделением, она выскочила в тылу и раздавила гусеницами баню.
   Поначалу их командиры решили, что со стороны реки потянул утренний туман. Они свернули секретную карту и собрались пойти немного подремать, но со стороны бани послышался звук, походивший на работу двигателя внутреннего сгорания. С танками никто из бойцов не сталкивался, но как они работали, было известно всем.
   Лекции по устройству вражеской техники читал царский офицер. Его не расстреляли по той простой причине, что из штаба не присылали замены. Лектор усердно урчал, имитируя работу двигателя, и благодаря этому у него появлялись шансы дожить до годовщины Октябрьской Революции. Он настолько преуспел в искусстве имитации, что весь отряд катался по земле, схватившись руками за животы, а комиссар после двух лекций выехал в ставку и выхлопотал офицеру амнистию.
   Комиссар закричал: "Караул!".
   Закаленный в боях командир не стал кричать, а молча взял пятнадцать гранат и ушел подрывать нарушителя спокойствия.
   Когда рассеялся пар, выпущенный раздавленной баней, он связал гранаты брючным ремнем, подаренным самим наркомом по обороне, и после этого стал прицеливаться в правую гусеницу. Неожиданно из танка выпрыгнул подтянутый вражеский генерал и спросил кого-то, куда это все подевались.
   Такие роскошные штаны имел только нарком по обороне. Когда он выдергивал из них ремень, командир истребительного отряда, вызванный по какому-то важному делу в ставку, хотел выхватить маузер для защиты своей чести и достоинства но, узнав, что это его награда, сумел проявить революционную выдержку и удержаться от необдуманной экспроприации того, что этим ремнем поддерживалось.
   Связка гранат упала на землю, но не причинила никому вреда, поскольку предохранительная чека не была выдернута. Генерала предстояло брать голыми руками - только в этом случае его дивные генеральские лампасы могли остаться в прежнем виде.
   Командир уже замахивался рыбацким веслом, на котором виднелись многочисленные следы, оставленные чьими-то зубами. В те редкие дни, когда на передовой случалось затишье, он любил побаловаться рыбной ловлей, а комиссар был на подхвате и ловко глушил выловленных сомов ударом весла. Правда, даже крупный сом не имел таких зубов, чтобы оставить на дереве заметные отметины, а появлялись они после очередного разгона нарушителей внутреннего распорядка, пытавшихся снять пробу с армейской каши, особенно гречневой. Поскольку руки личного состава были заняты котелками и мисками, хватать весло, применяемое еще и для перемешивания варева, где налипало изрядное количество вкусно пахнущего продукта, приходилось зубами. В этом случае не нарушался внутренний распорядок, так как ни в одном из Уставов не было положения о наказании за подобное деяние, и не нужно было бегать по всему расположению в поисках пропавшего котелка или миски позаимствованной сотоварищем накануне приема пищи.
   Генерал развернулся к нему лицом и без всякого промедления стал докладывать.
   - Товарищ командир, отдельный отряд добровольцев прибыл в свое расположение на технике отбитой в бою. Выведено из строя десять танков и захвачено большое количество продовольственных складов. Они находятся на узловой станции и заполнены до самого потолка заморскими продуктами. Также выбиты части противника располагавшиеся в непосредственной близости от станции, и теперь они не скоро туда сунутся. С нашей стороны потерь не имеется, правда на решение оперативно-тактической задачи было израсходовано десять литров неприкосновенного запаса.
   После последних слов командир так громко крякнул с досады, что Матвеев понял - пора снимать трофейную амуницию с лампасами и хорошо будет, если дело закончится только этим.
   В общем, хотели его сфотографировать у развернутого боевого Красного Знамени трофейной "Лейкой", но она куда-то запропастилась, и командир подразделения, скрепя сердцем и новыми генеральскими лампасами, подписал отпускные документы на семь дней, включая время на дорогу.
   Отпускник прибыл на родину, имея на груди и других местах многочисленные ранения. Он ехал с комфортом на крыше товарного вагона, где больше никого не было, но как потом выяснилось, вагон был секретным. Когда сопровождавшему красноармейцу надоела матерная перепалка, он выбросил недокуренную самокрутку в форточку, после чего достал из-под лежака трехлинейку и прикрутил к ней австрийский штык.
   Прибыв в родное село, папаша первым делом перепрятал элементы спиртового агрегата в более надежное место. После этого он перецеловал всю семью и бросился на станцию, едва успев на поезд, уходивший на фронт.
   - Вот такие дела, - закончил повествование дед и уставился на удивленного Майкла.
   Сыщик не мог понять, к чему рассказана столь длинная история.
   - Все очень просто, - пояснил старик. - Папаша исчез в революционных вихрях, а аппарат перешел ко мне по наследству. Как только я отпраздновал свое совершеннолетие, моя уважаемая матушка, Царствие ей Небесное, сказала, что нечего разбазаривать ее скудную зарплату на заводской разлив и велела выкапывать агрегат. С той поры прошло немало лет, а он и до сих пор работает как часы.
  
  
   4.
  
  
   Коз легко собрали до кучи, но с коровой пришлось повозиться. Уклоняясь от бурака, сорвавшегося с палки, она так глубоко засунула голову в землю, что не было видно даже рогов. Вначале ее попытались соблазнить остатками первосортного батона с изюмом, но его запах, очевидно, не доходил до ноздрей животного. Поплевав в ладони, они ухватились за хвост.
   В процессе перекура сыщик рассказал о себе, после чего поинтересовался именем собеседника. Деда звали Борисом Семеновичем, а проживал он неподалеку от тетки. После того как управились с коровой, он поблагодарил Майкла за помощь и пригласил к себе в гости.
   Майкл погнал коз к дому. Приблизившись к входным воротам, они что-то учуяли и чуть не выбили их рогами. Их нетерпение было понятно. Согласно инструкции составленной родственницей перед своим отъездом, им полагалась вечерняя норма зерновой смеси и, почувствовав ее запах, животные заблеяли и застучали копытами. Открыв ворота, новоявленный пастух увидел поразительную картину.
   Весь двор был засыпан зерновыми. Он походил на поле, откуда выехал секретарь горкома партии, показывавший местному председателю, как правильно управляться с посевной.
   Выходя утром на выпас скота, Майкл щедро сыпанул курам из всех мешков, имевшихся в хозяйстве. Такая операция была проделана по той причине, что он потерял бумажку, где расписывались виды кормов и их процентное содержание в требуемых смесях. Обалдев от такой роскоши, птица греблась в зерновом изобилии целый день, а в настоящий момент сидела на насестах, в состоянии исключительного блаженства. Из всего поголовья только у петуха был открыт левый глаз, но удерживать его в таком состоянии не было возможности. В набитом желудке перетирались зерна, при помощи проглоченных мелких камешков, и от этой монотонности зрение постепенно отключалось.
   Через полчаса во дворе не осталось ни единого зернышка, и сытые козы стали в ряд, ожидая прихода соседки, взявшей на себя обязательства по дойке. Прибежал голодный Бобик, и стал скулить, требуя законную суточную норму. Получив ее, он с довольным видом скрылся в будке и, судя по всему, выходить оттуда больше не собирался.
   После напряженного дня Майклу хотелось растянуться на постели и помечтать о том радостном дне, когда вернется тетка и его отпускное время вольется в нужное русло. Мечтать об этом было рано, и чтобы окончательно не раскиснуть, сыщик умылся под рукомойником. Растерев спину махровым полотенцем, он надел чистую рубашку и направился к Борису Семеновичу, чье приглашение распространялось и на сегодняшний вечер.
   Неподалеку от дома стояла соседка, окруженная со всех сторон слушателями. Все щелкали семечками и, судя по всему, находились в данном месте уже порядочное время. Увидев племянника Александры Ивановны, она схватила подойное ведро и сделала такое озабоченное лицо, что если бы не ворох скорлупы, в которой утопала ее обувь, то можно было подумать, что она только на секундочку остановилась и уже собирается уходить.
   - Никак в гости наладились, - пропела она, имитируя движение к воротам.
   Узнав, что племянник отправляется к деду Борису, они театрально вздохнули. Соседка поставила ведро на прежнее место и, судя по всему, блеявшим в загоне козам нужно было запасаться железным терпением.
   Темнело. На двух или трех столбах засветились лампочки, и как выяснилось позже, они располагались возле школы, отделения связи и здания сельского совета. На отрезке между школой и почтой появилась собака. Псина неожиданно выскочила из дыры забора, когда Майкл хотел проверить, пройдет его голова в нее или нет. Одежда не пострадала, так как собака была на цепи, но по телу пробежал неприятный холодок. Холодок исчез полностью на отрезке между почтой и зданием сельского совета. Там сыщик неоднократно попадал в теплые коровьи блины, образовавшиеся в процессе перехода стада к месту ночевки. В принципе, это обстоятельство не слишком смущало, хотя обувь все-таки претерпела ряд негативных видоизменений.
   Кое-как добравшись до намеченной цели, Майкл с большим неудовольствием отметил, что развязать шнурки на ботинках не удастся. Обувь пришлось стаскивать с ног рабочими рукавицами, любезно предоставленными гостеприимным хозяином, и ставить на просушку.
   - А у нас всегда так, - сказал дед и прибывший к нему гость не мог, не согласился с этим утверждением.
   Проводив гостя в дом, хозяин только на минутку сбегал в подвал за соленьями, после чего направился к столику, где стоял телевизор. Над телевизором висела красивая открытка с надписью "Добро пожаловать в Мехико" и сыщик сразу же догадался, что дед с бабкой большие любители сериалов и по вечерам они наслаждаются любвеобильной жизнью мексиканских персонажей.
   - А он не работает уже второй месяц, - пояснил хозяин. - Наш мастер в глубокой депрессии, а из города никого не дозовешься.
   По поводу мексиканских страстей сыщик оказался прав, бабка не выдержала такого безобразия и ушла пешком в соседнее село к дочке, где собиралась загостевать до окончания очередного сериала.
   Дед Борис отодвинул занавеску за телевизором, и Майк чуть сам не вошел в депрессию, подобно мастеру по ремонту электронной аппаратуры. За ней стояла батарея различных по литражу емкостей, но все они включали в себя содержимое, совершенно одинаковое по цвету. Это была та знаменитая папашина жидкость, с помощью которой он разогнал часть интервентов, попытавшихся испоганить русскую землю гусеницами бронированных машин.
   За свою жизнь сыщик много чего перепробовал, но не всегда потребленное имело требуемое качество и определенный градусный стандарт. То, что ворвалось в его желудок вместе с хорошо просоленным огурцом, могло не только остановить вражескую атаку, но и немедленно привести любой двигатель внутреннего сгорания в состояние повышенной работоспособности.
   - Ну как? - спросил хозяин и получил ответ только после пяти минут, в течение которых прибывший гость откашливался и шарил рукой по столу в поисках тарелки с квашеной капустой.
   После второго приема синеватой жидкости, правда, уже под соленый рыжик, в голове что-то часто застучало, как будто в нее въехала тракторная бригада, и начали отниматься ноги. Потом грохот стал утихать, и по всему телу разлилась приятная истома.
   - Ничего себе, - констатировал сыщик, поражаясь здоровью предыдущих поколений.
   Дед стал жарить яичницу, и чтобы не терять драгоценного времени, принялся рассказывать временно ослабевшему гостю одну историю из жизни своего села. Он уже знал, что Майкл имеет свое сыскное агентство, и хотел поделиться с ним своими сомнениями по поводу совершенно немыслимых событий, произошедших у них в районе.
   - Случилось это много лет назад, - начал дед.
   - Такое дело вряд ли удастся раскрутить, - перебил сыщик, - за давностью событий, отсутствием улик и всякого прочего.
   - Все сохранилось, - обнадежил тот, - и улики имеются, и всякого прочего тоже навалом.
   - Наш тракторист был горьким пьяницей.
   - А что, он уже вылечился?
   - Да нет, зашибает по-прежнему, правда стал закусывать.
   - Так это к наркологу, - обрадовался Майкл.
   Дед не обратил внимания на такое замечание, поскольку докторов не признавал и лечился только в домашних условиях.
   - Тракторист Сашка родом откуда-то из сибирских земель, а его родственники были когда-то богатыми людьми. Как они попали в наши края, никто не знает, но доподлинно известно, что приехали не с пустыми карманами. Сашкин прадед занимался кожевенными делами и так поднаторел на этом деле, что даже из-за границы к нему приезжали какие-то хмыри перенимать опыт. Когда он подкопил деньжат, то сразу же переключился на пушнину и стал ворочать такими деньжищами, что даже после революции оставались немалые запасы.
   Сколько веревочка не вейся, но однажды он кому-то вовремя не налил, и тот сдал его со всеми потрохами. Никто даже не подозревал, что в их доме хранится план того места, где прадед все время рылся, якобы добывая червей для рыбалки. С тех пор прошло много лет и только Сашке удалось найти эту бумажку. Однажды к нему заскочил дружок и сказал, что имеется важное дело, только для его успешного решения необходимо иметь что-нибудь солененькое, желательно селедочку с лучком. Взяв с полки лист старой газеты, чтобы обезопасить селедку от попадания пыли и прочего уличного мусора, Сашка отправился в продмаг, где приобрел необходимый продукт. Ему очень повезло, что он забыл на плите огромную луковицу, необходимую для придания закусочному материалу соответствующего вида. Вернувшись домой, он первым делом засунул луковицу в карман, а потом решил прощупать рыбину, чтобы окончательно убедиться в наличии икры. Продавщица Сонька уверяла, что селедка набита ею по самые уши, но было подозрение на молоки. Когда он развернул газету, селедка упала на давно не метеный пол, но поднимать ее не пришлось. Все внимание было переключено на пропитанную рассолом бумажку, где проступили очертания его приусадебного участка. Весь план пронизывался многочисленными стрелками, но все они были перечеркнуты жирными черточками. Только одна из них не имела исправлений, так что даже последний дурак мог разобраться, куда Сашкин прадед засунул свои сбережения. Вначале тракторист говорил соседям, что он готовит яму под фундамент нового дома, потом он якобы закладывал новый сад, а после того, как с огорода сбежал последний крот, вошел в такой суровый запой, что и до сих пор не выхмеляется.
   - А бумажка цела? - поинтересовался Майкл.
   - А как же, вот она родимая.
   Дед Борис достал из-за телевизора замусоленный газетный лист и передал его сыщику.
   - Сашка обещал, что отдаст половину наследства тому, кто разберется, что тут к чему.
   - Интересно, интересно! - заявил Майкл, приступая к изучению документа.
   Судя по полученным сведениям, тракторист перекопал все места, которые были помечены стрелками, а то место где изображенная на схеме стрелка не перечеркивалась, он перекопал пятнадцать раз.
   Для серьезного исследования документа требовалась серьезное оборудование. Оно немедленно нашлось на чердаке, куда дед Борис залез по приставной лестнице. С телевизора первого поколения сняли огромную линзу и заполнили ее водой. С таким прибором Майкл мог запросто рассмотреть подошву на лапе таракана, а если бы он был кузнецом, то и подковать его.
   - Ну что там? - поинтересовался хозяин дома.
   - Все ясно, - констатировал сыщик, и дед немедленно стал прикидывать в уме, сколько нужно содрать с Сашки за свою посредническую деятельность.
   - Прадед был не дурак, прямо-таки мастер по перепрятыванию сокровищ.
   Услышав такое редкое слово, дед решил окончательно, что одним только магарычом тракторист не отделается.
   - А это что такое? - прошептал Майкл, у которого от чувства пойманной за хвост удачи вмиг запотели ладони.
   Он капнул из кружки на бумагу, и под действием спиртовой жидкости прилипшее к газете тараканье крыло вмиг отскочило. На только что освобожденном месте ясно просматривалась стрелка, и сколько они в нее не всматривались, никаких признаков того, чтобы она была перечеркнута, не наблюдалось.
   Дед схватился за фуражку и побежал к трактористу, а сыщик продолжал оставаться на прежнем месте, но уже не всматривался в план через линзу, а размышлял, какую купить машину для своего агентства. Лизка мечтала о комфортабельном жигуленке, но для преследования вероятного преступника по пересеченной местности годилась только "Нива".
   Вскоре в дом прибыл дед, удерживая под руки заросшую щетиной личность, от которой крепко попахивало портвейном. Как не силился Сашка, но ухватить документ не мог по причине сильного дрожания рук.
   - Это все от нервов, - сообщил он, и дед незамедлительно нацедил полную кружку синеватой жидкости.
   Тракторист пару раз громко крякнул, его глаза заморгали, брови задергались, но руки дрожать перестали.
   - Ну, ты даешь, - восхитился он, - ну чистый тебе термояд. О! - заорал он, - увидев газету, - я так и знал, что родственничек подсунет задачку со многими неизвестными. Интересно, чем он таракана приклеивал, клейстером или столярным клеем?
   Через пятнадцать минут дед Борис заправлял лампу керосином, остальные подтачивали лопаты. Решили копать ночью, поскольку хозяин плана докопался до того, что однажды к нему пожаловали специалисты из Московского института археологии. Они назвали его "черным" археологом и Сашке пришлось в течение получаса бегать за комиссией с лопатой, пока те не скрылись в служебной волге и не убыли в направлении милиции.
   Прибыв на место, искатели сокровищ с удивлением обнаружили, что необходимое для раскопки место уже занято и на нем находится Сашкин туалет. Тракторист сбегал в бригаду, откуда принес пару отличных противогазов, но они не понадобились, поскольку Майкл усмотрел некоторую неточность. Все отображенные на плане стрелки имели острый наконечник, а у этой он был слегка подрублен. Очевидно, недостающий фрагмент прилип к крылу таракана, которое только что ликвидировали с плана при помощи синей жидкости. После того как стрелке придали первоначальную форму, ее конец стал указывать на место за туалетом.
   Копали молча и очень старательно. После первого метра лопата деда наткнулась на что-то твердое, и он незамедлительно стал требовать от Сашки свои кровные тридцать процентов. Находкой оказалась огромная кость. Вначале ее приняли за пень для рубки дров, но потом здраво рассудили, что закапывать подобный предмет не имело смысла.
   На третьем метре нашли то, что искали. Сундук был огромен, его бока опоясывали позеленевшие от времени медные обручи, а на крышке имелась ручка, изготовленная из какого-то дерева. Его бережно вытащили из ямы и затащили в Сашкин дом.
   В общем, в сундуке оказалась пара семейных портретов и такая толстенная связка "екатеринок", что ими можно было поддерживать необходимую температуру в помещении с печным отоплением в течение целой недели. Заливали горе той же жидкостью и до самого утра.
   Наутро во двор прибыла колонна милицейских машин. Академики тыкали пальцами в Сашкины окна, а милиционеры стягивали со служебных собак казенные намордники. Вытащив во двор тяжеленный сундук, археологи приступили к изучению содержимого, но через пару минут пнули его ногой и сказали, что такого добра у них навалом.
   Совершенно по-другому они отнеслись к кости, торчавшей в стене свежевырытой ямы. В одно мгновение самый седой из академиков поседел окончательно, а другой не выдержал эмоционального всплеска и свалился в обморок, угодив прямо в яму. Оттуда его вытаскивали прямо с костью, поскольку оторвать руки от ценнейшей находки не представлялось возможным.
   Район оцепили двумя рядами милиции. В течение целой недели оттуда доносилось гудение экскаваторов и урчанье машин, вывозивших землю на просеивание и исследование.
   Трактористу выделили новенькую двухкомнатную квартиру прямо в районном центре, деду Борису достались все строительные материалы от разобранного по кирпичикам строения, ну а Майклу вручили такую ценную почетную грамоту, что на ее прочтение требовалось не менее получаса.
   Отпуск сыщика подходил к концу. Его тетка прибыла домой еще неделю назад и привезла из командировки меховую замечательную шапку, которую немедленно подарила племяннику в награду за добросовестный труд. В сочетании с отличным свитером, связанным из козьего пуха, шапка превращала Майкла в довольно респектабельного детектива, что не могло не отразиться самым положительным образом на его дальнейшей карьере.
  
  
  
  
   Часть пятая
  
  
   "Шанель" под номером пять.
  
  
   1.
  
  
  
  
   Через пару дней Майкл очутился в родном агентстве, где его с нетерпением поджидали сотрудники. Секретарша Лизка сидела за пишущей машинкой, а ее наманикюренные пальчики ловко порхали над клавишами. В отсутствии босса она прошла ускоренный курс по подготовке машинисток и сейчас печатала план работ, рассчитанный на ближайшие дни.
   Заместитель Майкла - Сашка Зарецкий - уже длительное время подпирал плечами дверной косяк но, увидев приближавшегося к офису шефа, бросил это полезное занятие и побежал встречать его.
   - Есть дело, - радостно сообщил он. - У наших соседей кто-то свистнул целую упаковку "Шанель" под номером пять. В награду за поимку негодяя обещают полдюжины пузырьков.
   - Ой! - вскрикнула Лика и стала ужом влезать в душу начальника.
   - Беремся, - ответил Майкл.
   Ему до того надоело бесконечное кормления кур и выпас козьего стада, что он был готов заняться даже пропавшей пуговицей.
   Поднявшись на второй этаж, который на самом деле был первым, а агентство Майкла находилось в полуподвальном помещении, сотрудники сыскного агентства были поражены картиной, развернувшейся прямо перед их глазами.
   Хотя Лизке и довелось побывать у соседей несколько раз, но с тех пор обстановка и ассортимент парфюмерной продукции настолько обновились, что ее глаза просто расширились от такого немыслимого великолепия.
   Глаза Сашки Зарецкого стали напоминать глаза хищной ночной птицы, высмотревшей подходящую добычу и раздумывающей, с какого бока лучше к ней добраться. Его заинтересовала молоденькая блондинка, работавшая у хозяйки по линии финансов и, увидев этот взгляд, Лизка хихикнула, зная, что Сашка большой бабник.
   Блондинка выглядела просто сногсшибательно, и Сашка лихорадочно соображал, куда можно пригласить такую расфуфыренную фифу. Его финансовые возможности и до сих пор не позволяли обзавестись отдельной жилплощадью, поэтому он стал думать, куда ее пригласить. Обычно он водил подружек по еловым борам, чтобы поискать там несуществующих груздей, или показывал в отдаленных дубовых рощах новые виды одуванчика.
   "Нет, в отдаленную дубовую рощу, где произрастает удивительный, но несуществующий вид одуванчика, вести нельзя, - подумал он. - Здесь нужно придумать что-нибудь более оригинальное".
   Решив, что самая пора зацвести в дубовой роще великолепным незабудкам, он успокоился и, развернув пошире плечи, принялся хвастаться перед очередным объектом обожания своей атлетической фигурой. Блондинка клюнула на такую нехитрую наживку и принялась украдкой поправлять прическу, не забывая при этом постреливать глазками в сторону появившегося воздыхателя.
   Только у Майкла глаза сузились до очень узких щелочек. Он стал походить на бдительного участкового инспектора из Эвенского автономного округа, вышедшего в погожий денек из прокуренного кабинета, чтобы высмотреть на своем необъятном участке пропавшего неизвестно куда оленя и вернуть его передовому оленеводу согласно поданного им заявления.
   Начальник детективного агентства не переносил запаха парфюмерии и всего того, из чего она производилась. Вместо одеколона или лосьона после бритья он применял только кипяченую воду, слегка подкрашенную марганцовкой.
  
  
   2.
  
  
   В прошлом месяце его заместитель явился в офис с многочисленными следами на лице, появлявшимися, как правило, после активного застолья. В тот момент его босс закончил бриться и хотел приступать к обеззараживанию гладковыбритой поверхности с помощью подготовленного раствора, но был вынужден поставить стакан на стол, чтобы ответить на телефонный вызов.
   Прямо с порога Зарецкий принялся высматривать дежурный графин, и вскоре тот был обнаружен, но стоял не на столе как обычно, а находился в Лизкиной руке. Она держала его над горшком, откуда своими острыми иглами тянулся к солнцу огромный кактус, и выливала остатки драгоценной влаги. Жидкость действительно была драгоценной, так как минеральная вода покупалась в магазине и за свои кровные.
   - Лиза, - сказал тогда Зарецкий, - сколько можно повторять, что кактус - растение пустыни, и поливать его нужно два раза в год. Ты поливаешь его каждую неделю, и почему-то твое мероприятие всякий раз совпадает с моим нездоровым состоянием.
   Он уже собирался сходить к умывальнику, где из крана всегда струилась холодная вода. С ее помощью он собирался привести в порядок пересохшее горло, а заодно и остудить желудок, клокотавший, словно перегретый радиатор отечественного самосвала, у которого, даже если пар повалит из кабины, то все равно он будет двигаться, но вспомнил, что вода отдает железом.
   Зарецкий хорошо помнил, что однажды и совершенно случайно к ним попал лектор по пропаганде здорового образа жизни. Вполне вероятно, что он тоже был любителем расслабиться в свободное от лекций время, поэтому перепутал здание гостиницы, находившейся в другом конце города, с их строением. Появившись в ночное время у здания, где размещалось сыскное агентство Майкла, он принялся тарабанить во входные двери, требуя администратора или на худой конец почетного мэра города, и хотя дежурившему Сашке было понятно, что кто-то чего-то перепутал, он пожалел входные двери и впустил неожиданного гостя вовнутрь.
   Во время познавательной лекции он узнал много интересного о свойствах железа, о необходимости его потребления в целях повышения гемоглобина и неоднократно бегал в круглосуточный ларек за пивом, которое положительным образом влияло на процесс пищеварения. После того, как пиво закончилось, оказалось, что водка также оказывает полезное воздействие на целый ряд внутренних органов, но ее тоже не хватило, и запивать принесенный лектором коньяк пришлось водой из водопроводного крана. Отведав этой воды, лектор пришел в неописуемый восторг и сказал что по линии потребления железа у них все в полном порядке.
   В отличие от лектора Сашка не испытывал восторга от воды, постоянно струившейся из крана умывальника из-за какой-то неисправности в прокладке. Может быть, в малых количествах железо и способствовало всему тому, о чем поведал лектор, но там его находилось столько, что Зарецкий переживал, как бы внутри него самого чего нибудь не заржавело.
   В тот момент его босс разговаривал по телефону, а рядом с аппаратом стоял стакан, наполненный до половины красноватой жидкостью. Сашка знал, что начальник не пьет остывший чай, поэтому ухватил емкость и одним махом употребил остаток. Через пару минут в его голове прояснилось и все чему положено стало на прежние места.
   "Не иначе как Краснодарский! Вот это шибанул, так шибанул! - подумал тогда Сашка и был страшно удивлен состоянием своего руководителя, на которого благородный напиток стал оказывать какое-то непонятное воздействие".
   После разговора по телефону тот стал вести себя как-то странно. Долго смотрел на донышко стакана, неоднократно спрашивал у Лизки какое сегодня число, а потом позвонил кому-то и стал выяснять, в каком возрасте начинается развитие раннего рассеянного склероза.
  
  
   3.
  
  
   Майкл прикрывал свой чувствительный к парфюмерии нос салфеткой, которой предусмотрительно запаслась Лизка.
   - Ну и что тут у нас случилось? - спросил он хозяйку, переступая порог ее магазина.
   Хозяйка беспомощно разводила руками и хлопала длинными ресницами, совершенно не понимая, каким образом соседствующее с ними сыскное агентство, да еще и в полном составе явились к ней, чтобы помочь разобраться с загадочным хищением. Она неоднократно делала попытки расширить свое заведение за счет площади соседей, не предполагая, что ей самой может потребоваться их помощь.
   - Вот полюбуйтесь, - сказала она и указала на пустую коробку согнутым пальцем, который едва сдерживал нагрузку в виде двух массивных перстней с огромными каменьями.
   "Интересно, почему грабители заинтересовались упаковкой с духами, а не самой хозяйкой, - подумал Майкл. - Только за одну такую цацку она могла отгрохать шикарный магазин прямо в центре, а не заниматься расширением площади своего предприятия за счет моего агентства".
   От картонной коробки исходил ощутимый запах духов, но она была пуста, и становилось непонятно, почему грабителю понадобилось вытаскивать из нее флаконы, а не умыкнуть вместе с упаковкой.
   - Да, - задумчиво произнес Майкл, - здесь работы непочатый край.
   Услышав заявление, хозяйка магазина сказала: "Ну и пес с ними, с этими духами, но кто, черт побери, задумал против меня такое черное дело и кто, желательно узнать их фамилии, мог состоять в таком беспредельном бандформировании".
   - Вы бы еще лестницу к окну приставили, - произнес Зарецкий, усмотрев на подоконнике след оставленный чьей-то обувью.
   Окно не было зарешечено, но закрывалось на ночь металлическими ставнями, и вроде как опасаться было нечего, вернее некого.
   - В прошлом году вызвали меня в милицию по подозрению в ограблении квартиры, находившейся на шестом этаже шестнадцатиэтажного здания, - вспомнил заместитель Майкла.
   Лизка всплеснула руками, а Майкл поинтересовался, почему факт привода по такому тяжелому обвинению, которым является посягательство на чужое имущество, был пропущен в его автобиографии.
   - Да какое там имущество, тем более посягательство, - стал оправдываться тот, - просто на пятом этаже в том же доме живет мой родной дядька, и однажды он пригласил меня в гости, чтобы я отремонтировал ему балкон.
   Курить приходилось на лестничной площадке, поскольку соседка, жившая этажом выше, ну та, которая ограбленная, постоянно кричала со своего балкона, что мой дым отнимает у нее драгоценные годы жизни и каким-то негативным образом влияет на экологическую обстановку двора. Так вот, вышел я на площадку покурить и подумал, какая вредная соседка попалась, чтоб ей пусто было, и точно, ушла она за своим кефиром, а когда вернулась обратно, в ее квартире гуляли сквозняки, и от них раскачивалась хрустальная люстра, это все что оставалось от мебели и всего прочего.
   Я так думаю, что вначале грабители вытащили всю мебель, а потом долго кусали себе локти и ругали друг друга последними словами, так как дотянуться до хрустального великолепия уже не могли. Естественно, что, вернувшись в квартиру, соседка подняла крик и я, поднявшись этажом выше, поинтересовался, уж не лопнула ли у нее водопроводная труба, и не требуется ли моя посильная помощь.
   Она, конечно же, уцепилась за предложение и принялась выяснять, не видел ли я на ее балконе в промежутке от такого-то до такого времени каких-нибудь посторонних лиц. В тот промежуток времени у меня был стратегический, вернее генеральный перекур и я объяснил ей популярно, что вместо того чтобы гонять курильщиков по балконам, лучше бы хорошенько следила за своими вещами. Так соседка разоралась, что никакая она не бабуля, и пойдет жаловаться в милицию. Решение было очень правильным, но когда меня вызвали туда повесткой, в кабинете оперативного работника я узнал, что являюсь, чуть ли не главным организатором ограбления и меня спасло только то, что проживавшего на четвертом этаже соседа застукали за криминальным занятием местные пенсионерки и бдительный дворник.
   С большим старанием сосед разбирал чужую мебель, а его подельники, представившись в жилищной конторе специалистами по теплоизоляции, вытаскивали все разобранное хозяйство из мусоропровода и аккуратно грузили его в грузовик. Как известно, жадность не имеет предела, поэтому преступники не погнушались и нехитрым скарбом дворника Сидоренкова.
   Все бы прошло у них гладко, но одна из пенсионерок, обсуждавших на скамеечке сериал о серийных квартирных грабителях, стала приводить пример из двенадцатой серии, в которой под видом капитального ремонта подвального помещения злоумышленники вытаскивали из него мебель, принадлежавшую жилищной конторе.
   Управдом в то время ругалась в одной из квартир с квартиросъемщиками по поводу незаконного и неоднократного проигрывания в ночное время пластинки с песнями Эдиты Пьехи и говорила, что свадьба дело, конечно, хорошее, но утром все жильцы ее ЖЭКа отправились на работу совершенно разбитыми. Виновники торжества доказывали, что своим пением знаменитая певица не могла оказать негативное влияния на самочувствие граждан, но то, что всю ночь они бегали к ним поздравлять новоиспеченную семью, вполне могло повлиять.
   В отличие от управдома дворник Сидоренков находился на своем боевом посту, возле продмага, где ожидал его открытия, и чтобы не быть уличенным в использовании служебного времени в личных интересах имитировал показательное метение ступенек лестничного марша. Когда процесс купли-продажи наконец-то свершился, он отправился к себе чтобы успокоить нервы, но по дороге к месту уединения усмотрел в руках грабителя, маскировавшегося под строителя-изолировщика, черенок для своей новой метлы. Черенок был отчужден у жилищной конторы и надежно спрятан от недремлющего ока управдома в укромном местечке служебного помещения. Он предназначался для персональной штыковой лопаты, необходимой для работы на личном садовом участке.
   На черенке висел огромный баул, и мужик больше походил на странствующего монаха, чем на изолировщика, но опытного дворника провести он не смог. Сидоренкову было глубоко наплевать на баул, на то, что в нем находилось, и что мужик походил на странствующего верующего, но то, что в руках того вместо привычного посоха находилась знакомая и очень нужная для подсобного хозяйства палка вызвало панику и желание немедленно разобраться с разорителем.
   Стараясь ввести всех в заблуждение, разоритель принялся доказывать, что черенок был найден в подвале, деревяшка, якобы, валялась на пыльном полу, и сколько он не кричал, хозяин так и не появился, а как раз такой инструмент необходим их бригаде для размешивания известкового раствора и раствора портландцемента. Известковый раствор дворник "проглотил", но потом он поправил здоровье приобретенной в продмаге чекушкой и вспомнил, что цементный раствор размешивается совковой лопатой. В общем, он поднял такой хай, что жители вызвали участкового, а управдом оставила в покое молодоженов, которые всю ночь мешали жителям дома сосредоточиться на крепком и здоровом сне, и побежала на крик.
   - Так вот, - продолжил свой рассказ Зарецкий, - одна из пенсионерок, обсуждавших двенадцатую серию криминального сериала, обратилась к одному из теплоизолировщиков, грузивших что-то в большой грузовик, с просьбой положить свою ношу на асфальт и стать во весь рост. Когда он выровнялся, она всплеснула руками и заявила прибывшему к дому заспанному участковому, что это вылитый Васька Кривой, которого она видела на прошлой неделе, имея в виду восьмую серию фильма. В это время дико заорал дворник, и мужик понял, что замели всю их группу. Естественно, что он стал бить себя в грудь и доказывать, что на противоправные действия его подтолкнул Федька Ржавый, проживающий в этом доме, а он не виноват, и всякое прочее, а участковый открыл блокнот, куда стал вносить показания грабителя и свидетелей, но показаниям старушек отдавал большее предпочтение. У него не было времени смотреть криминальные сериалы и, записывая наглядные примеры подобных случаев, участковый успел законспектировать сюжеты не менее девяти серий, из которых собирался набраться дедуктивного ума-разума.
   - Ну, ты и нагородил, - выслушав Зарецкого, произнес Майкл. - Тебя послушать, так получается, что похищенные пузырьки с "Шанелью" номер пять могли пронести только через наше агентство!
   Лизка с негодованием посмотрела на Сашку, а во взгляде хозяйки магазина появилась ничем не мотивированная подозрительность.
   - Итак, что мы имеем? - стал разряжать обстановку Майкл. - Во-первых, мы имеем след, и судя по всему свеженький!
   Зарецкий мазнул пальцем по отпечатку обуви, оставленному злоумышленником на подоконнике, и стал его нюхать. Лизка хотела скривиться, подозревая, куда мог влезть владелец данной обуви, находясь в их городе, где по газонам бегают своры собак без намордников и оравы детей без присмотра, но Сашка внезапно чему-то обрадовался, и секретарша поняла, что ее подозрения не подтвердились.
   - Ей Богу "Шанелью" пахнет! - заявил он.
   - Вот это дело, - обрадовался Майкл. - Имеем след, да еще и с запахом! Совершенно ясно, что злоумышленник обронил один из пузырьков и раздавил его ногой. Нужно хорошенько поискать на полу битое стекло и прочее, что могло остаться от пузырька.
   Сотрудники агентства принялись ползать по полу в поисках вещественных доказательств, заглядывая во все доступные места. Результаты не заставили себя долго ждать, вскоре было найдено много чего интересного.
   Сашка Зарецкий нашел восемь монет на общую сумму два рубля и тридцать копеек и блондинка, бросавшая в его сторону игривые взгляды, обрадовалась находке так, что чуть не расцеловала его макушку.
   - Элеонора Владиславовна, - проскрипел ее голос, от которого у Зарецкого поползли мурашки по коже, и пропало всякое желание вести ее даже в отдаленную дубовую рощу.
   "Хорошо, что у нас нет медведей, - подумал он, - а то с таким голосом можно переполошить всех чертей в лесу".
   - Я же вам говорила, что пропавшие деньги дальше этой комнаты никуда не могли деться, - продолжала скрипеть блондинка, отвечавшая за финансы предприятия, - а вы все говорили, что не видели такой растраты за всю свою трудовую деятельность.
   - Да что вы говорите, а куда могли подеваться еще тридцать две копейки? - не сдавалась ее начальница.
   - Может еще поискать, только повнимательнее? - произнесла блондинка и с такой надеждой уставилась на Зарецкого, что тот позабыл про ее далеко не идеальный голос и чуть было не использовал свое служебное положение в корыстных целях.
   Стоя на карачках возле полированного столика, сделанного из орехового дерева, он изловчился и ухватил двумя пальцами несколько монет бренчавших в кармане его куртки. Оставалось только отсчитать тридцать две копейки и приступить к завершающей фазе намеченного плана.
   - Это еще что такое? - раздался голос босса.
   Монеты выскользнули из Сашкиных пальцев, и провалились в подкладку, попав туда через дырку в кармане.
   Рядом с роскошным креслом стоял Майкл и показывал рукой на что-то, находившееся позади мебели. Там стояла пара прекрасных и очевидно очень дорогих кроссовок, но такого размера, что вряд ли они могли принадлежать какой-нибудь сотруднице. Молоденькие продавщицы имели осиные талии и такие тонкие пальчики, что им мог позавидовать даже Остап Бендер, у которого ни один из пальцев не входил в замочную скважину, и открывать замок приходилось ногтем.
   Еще оставалась хлипкая надежда на то, что размер обуви директрисы соответствует ее пышной фигуре, но и эта версия рассыпалась. Стоило только мельком взглянуть на ее ноги, и сразу же напрашивался вывод, что примерять найденную обувь вряд ли придется.
   - Очевидно, грабитель очень опытный домушник, - стал рассуждать Майкл. - Чтобы не наследить, он использовал мягкую обувь, а потом переобулся в ... сейчас посмотрим, во что он переобулся.
   Он подошел к подоконнику и, примерив кроссовку к следу, удовлетворенно хмыкнул.
   - Тютелька в тютельку!
   Хотя рисунки подошв разительно отличались друг от друга, но по размеру подходили полностью.
   - Интересно, кому бы они могли принадлежать? - задумчиво произнес начальник сыскного агентства, переводя свой взгляд от кроссовок к потертым туфлям своего заместителя.
   - Шеф, вы серьезно думаете, что это я наследил? - обиделся Зарецкий. - Делать мне больше нечего, как только лазить по соседским магазинам и тягать упаковками "Шанель".
   - Нет, это не его рук, вернее ног дело, - стала защищать Сашку секретарша. - У него на все случаи жизни только одни туфли и намазаны они чем угодно, но только не тем, что хотя бы отдаленно может напоминать запах духов.
   - Ну, это еще ничего не доказывает, - заявила директриса, вспомнив, что однажды ее поставщики перепутали номер факса, и длиннющий перечень предлагаемой заводом продукции попал на факс соседей.
   В тот день Сашка примчался к ним в магазин с длиннющим куском бумаги, и назревающий межэтажный скандал удалось погасить только ящиком первосортного "Поморина". Зубной пасты было жаль, но при одной только мысли, что полный перечень продукции, предложенной ей заводом-изготовителем, мог попасть в руки конкурентов, появлялась дрожь в коленных суставах и неуверенность в завтрашнем дне.
   Секретарша Лизка также посещала их магазин и даже неоднократно. В первый раз с разрешения своего руководства и по безналичному расчету она выбрала косметичку, во второй раз покупала флакон духов, правда уже за наличные, но со скидкой. Сколько раз она посещала магазин, директриса не помнила точно, но это было уже не так важно, потому что даже после первого визита она автоматически попадала под подозрение.
   Сомнениями по этому поводу директриса поделилась с начальником сыскного агентства, после того как невиновность Зарецкого была более-менее доказана.
   Лизка демонстративно подняла юбку повыше, отчего у Майкла округлились глаза, а Сашка восхищенно охнул, и засунула в одну из кроссовок сразу обе ступни, но даже после такой невиданной доселе примерки всем стало понятно, что обувь подходила к ее ногам приблизительно как корове седло.
   Директриса еще тешила себя слабой надеждой, что возможно секретарша расхаживала по ее магазину именно в таком виде но, поправив юбку, что вызвало у Зарецкого бурю негодования, она попыталась сделать скачок другой и упала. При падении она зацепила стеклянную полку с какой-то немыслимо дорогой пудрой и уже на полу схватилась обеими руками за ушибленное колено.
   - Ага! - обрадовалась чему-то директор магазина и, разгоняя руками ароматное облако, принялась искать на ногах секретарши следы, не связанные с только что случившимся падением.
   - Я так и знала, - заявила она, увидев на другом Лизкином колене следы чьих-то зубов. - Все ясно, не поделили добычу!
   Секретарше пришлось возвращаться в агентство, где она смазала ушибленное колено чудодейственной мазью, присылаемой теткой из деревни, и нашла справку, выданную участковым невропатологом. В справке черным по белому было написано, что данный документ выдан такой-то гражданке, покусанной гражданином Бобом в период проведения следственных мероприятий и всякое прочее, и выдан он для предъявления руководству сыскного агентства. Однажды ее начальник привел в офис агентства осведомителя по кличке Боб. Тот находился в таком состоянии что, употребив предложенный ему опохмелочный материал, укусил Лизкину коленку, расчесанную после укуса комара, приняв ее за маринованный помидор.
   - Очевидно, ворюга прибыл сюда в мягкой обуви, чтобы не выдать себя случайным скрипом, - Майкл продолжил прерванное расследование, после того как его сотрудники были выведены из-под подозрения.
   - Шеф, а может у него мозоли? - предположил Зарецкий.
   - Если где и имеются мозоли, так это на твоем языке, - разъяснил ему босс. - Сам подумай, если у него мозоли то, как он мог натянуть на ноги сапоги?
   - Шеф, а почему вы решили, что на подоконнике след от сапога?
   - А ты присмотрись хорошенько, видишь фрагменты подковки?
   - Ничего не вижу, - признался помощник.
   - Ну а следы от гвоздей? Вот же они, видишь?
   - Точно, - обрадовался тот, - следы, оставленные гвоздями вижу!
   - Ну, так что ими прибивают?
   - Шифер, что ли? - Сашка запутался окончательно и с надеждой уставился на Лизку.
   - Послушай Зарецкий, только сапожными гвоздями прибивают подошву, правда она может быть и литой, но и в том и в другом случае на каблук прибивается подковка, чтобы обувь не скользила по мостовой и гололеду, - разъяснила секретарша.
   - Ага, так он проживает в том районе, где есть мостовые покрытия, - догадался Сашка.
   - Молодец! - похвалил его Майкл. - Отправляйся в городскую библиотеку и найди там план города. Скопируешь с него все интересующие нас места, и быстро возвращайся назад.
   - А мне что делать? - поинтересовалась Лизка.
   - Остаешься на хозяйстве.
   - Как, опять на хозяйстве, - стала хныкать помощница.
   - Ладно, отправляйся в фирменный магазин спортивной одежды и поинтересуйся, где можно приобрести подобную пару.
  
  
   4.
  
  
   После неоднократных посещений библиотеки у Сашки Зарецкого даже не потребовали входного абонемента или служебного удостоверения. Он начал свою работу с просмотра старых потертых карт, но вскоре был вынужден сдать их обратно, так как все изображенные на ней городские дороги были вымощены булыжником или отсыпаны битым кирпичом.
   В новых картах он разобрался быстро, поскольку мостовые оставались только возле здания центрального универмага, ипподрома и на небольшой улочке перед домом, где когда-то проживал известный писатель. Быстренько скопировав интересующие его места, он хотел свернуть лист бумаги в плотный рулон, чтобы не помять чертеж по дороге, но вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.
   Заведующая библиотекой и заведующая архивом оживленно обсуждали что-то и непрерывно показывали в его сторону своими пальцами. Обе дамы были в том возрасте, когда уже до смерти надоедали многочисленные внуки, и особенно правнуки, и спасением от всего этого бедлама оставалась только любимая работа, на которой можно и дневать и ночевать. Как оказалось, несмотря на свой почтенный возраст, они до сих пор не потеряли бдительности, приобретенной в дореволюционный и послереволюционный период. Выяснив, что Сашка из "органов" они несколько успокоились и принялись разъяснять ему причину своего беспокойства.
   В конце тысяча девятьсот двадцать первого года заведующая библиотекой заведовала этой же библиотекой, располагавшейся в этом же здании. Она хорошо помнила, что тот день был четвергом и к ним в библиотеку пришел интеллигентного вида молодой человек, преставившись представителем ревкома. Он долго и с большим интересом листал планы городских подземных коммуникаций, все сокрушаясь, что буржуи не страдали отсутствием аппетита, поэтому забились все коллекторы, которые ему придется вычищать, а через пару дней стремительно обчистил три коммерческих бака и еще один, который принадлежал молодой республике Советов.
   За пять миллионов золотых рублей, принадлежавших нэпманам и пропавших в неизвестном направлении, никто из местных ревсоветовцев не переживал, а о том, чтобы их найти, не было даже и речи. Но пропажа народных денег в размере восьми тысяч и тридцати рублей с семью копейками грозила не только потерей партийного билета, но и самой жизни его счастливого обладателя. В погоню снарядили отряд специального назначения и отправили его вслед за похитителями, посягнувшими на особо крупные размеры.
   Банду прищучили на Румынской границе, помог случай. В районе Измаила у бандюг пала последняя лошадь, не выдержав нагрузки пяти с копейками миллионов золотом и ассигнациями, и ухватившись за оглобли, главарь банды со своими дружками пытался форсировать приток Дуная чтобы, добравшись до большой воды, нанять баркас и подобраться на нем поближе к Констанце. Там они собирались хорошенько поссорить деньгами, попить местной сливовицы, вызывавшей на теле сыпь, но убивавшей всех внутренних и внешних паразитов, и если что останется, положить его в надежный банк под хороший процент.
   На середине речушки они застряли окончательно и чекисты, связав бандитов прочными вожжами, до хрипоты в горле стали спорить с румынскими пограничниками, кому же все-таки принадлежит находящееся в бричке добро. Хорошо, что с чекистами увязался Балтийский матрос-депутат, которому до чертиков надоели кабинетные заседания, и он ухватился за живое дело. Когда дело дошло до рукоприкладства, он понабивал всем морды и, ухватив за оглобли бричку с деньгами, без посторонней помощи утянул ее на родную территорию. Бандитов, конечно же, хотели сразу поставить к стенке, чтобы не переводить понапрасну продукты питания, но матрос решительно заявил, что не собирается тянуть телегу до самого Петрограда.
   По прибытии домой всех чекистов, пытавшихся оградить румынских пограничников от самосудного мордобоя, подлечили, поскольку кулак балтийца был крупнее средней репы и прочнее наковальни. Самого матроса наградили именным маузером, взяв с него честное революционное слово, что наградное оружие будет применяться только во благо мировой революции, а не на колку орехов и выбивания из врагов новой власти чистосердечных признаний вместе с их зубами.
   Заведующую спасло только то, что до прихода к ней соответствующих органов на библиотеку наскочила банда Махно, поскольку батьке захотелось полистать пару книжонок на сон грядущих, и спалила большую часть старых архивов по резолюции предводителя: "как пережиток прошлого". Органы прибыли на место тогда, когда от спаленного архива рассеялся последний дым и доказать были ли в наличии схемы с подземными коммуникациями, или не были, выдавала их заведующая главарю банды, или не выдавала не представлялось возможным.
   Сашка не понимал, какое отношение имеет эта история к нему, но отдал дамам свернутую в рулон схему и после проверки расписался в толстом журнале о не разглашении какой-то государственной тайны.
   Выйдя из здания библиотеки, Зарецкий остановился на тротуаре и ненадолго задумался.
   "Если сейчас отправиться в агентство, то можно наскочить на вопрос начальника: "И чего это мы приперлись, вместо того чтобы сразу заняться делом?", значит нужно отправляться по адресам и начинать отрабатывать их поочередно".
   Прибыв к центральному универмагу, Зарецкий понял, что его кто-то опередил и в этом месте никаких сведений не нароешь. Правда, вымощенная булыжником территория, все-таки имелась, когда-то, но она была до того мала, что вряд ли кому из жителей близлежащих домов пришло в голову набивать на свою обувь металлические или бронзовые подковки, чтобы нога не скользила по отполированной поверхности камня. Но это был еще не последний аргумент.
   Посередине небольшой площади стоял огромный экскаватор, который рыл глубокий котлован. Вернее котлован уже был отрыт и, судя по многочисленной растительности облюбовавшей его стенки и дно, работы были завершены несколько месяцев назад. На дне котлована среди сорной травы и нескольких подсолнухов, очевидно зеваки и местные граждане совмещали созерцание новой достопримечательности города с лузганьем семечек, торчали сильно проржавевшие трубы с такими дырами, что Сашке стало непонятно каким образом вода, поставляемая городским водозабором, могла дойти до крана потребителя.
   Заинтересовавшись таким невероятным явлением, Зарецкий приступил к опросу свидетелей. После опроса десяти покупателей покинувших здание универмага он знал, что бригада подрядчиков ударными темпами произвела вскрышные и землеройные работы, но поставщики как всегда чего-то напутали и отправили трубы неизвестно куда. Вот уже полгода все ждут появления труб, а снабженцы поясняют населению, что почти нащупали нужный диаметр, но дело упирается в штуцера для доильных аппаратов, а их никак не могут найти.
   Только у щуплой, но очень разговорчивой старушки Зарецкий смог выведать таинственную схему обмена. Та организация, у которой имелись в наличии подходящего диаметра трубы, нуждалась в задвижках. Задвижки имелись у другой организации, но взамен они требовали четыре комплекта резины на "БелАЗ". Снабженцы уже присмотрели базу, где стояло с десяток грузовиков необходимой марки, но механик автобазы уперся в штуцера для доильных аппаратов, которых было недостаточное количество на той ферме, где заведовал его кум.
   Бабуля объяснила Зарецкому, что еще не все потеряно. За невыполнение квартального плана куму механика автобазы грозит строгий выговор с занесением в учетную карточку, так что они уже сами подсказывают то место, где этими штуцерами завален весь заводской двор, правда предприятие уже давно работает с перевыполнением годового плана на двести двенадцать процентов, а его руководству ничего не надо.
   За время бабкиных пояснений Зарецкий даже вспотел, он снял с себя куртку и хотел удалить ее подкладкой капли с лица, но неожиданно вспомнил, что перед уходом в библиотеку начальник дал четкие указания: "Проверить каждый сантиметр мостового покрытия на предмет обнаружения на нем следов оставленных подковами". По спине пробежал неприятный холодок, и Сашка вновь натянул на себя теплую одежду.
   Проверить в данном месте наличие таких следов не представлялось возможным. Судя по всему, вскрышные работы велись параллельно с землеройными, и правильной формы булыжники валялись в огромной куче вперемешку с черноземом и глиной.
   Достав свою схему, скопированную в городской библиотеке с плана города, Зарецкий подтер резинкой площадь перед универмагом, а на ее месте изобразил экскаватор. Он хотел добавить еще и подъемный кран, который, по словам очевидцев, также находился в этом месте не один месяц, но подумал, что его схема станет напоминать план развития города, поэтому ограничился землеройной машиной.
   Следующим объектом являлся ипподром. Когда Зарецкий прибыл туда, его просто потрясло обилие следов оставленных подковами, причем все они были похожи одна на другую как две капли воды.
   "Все понятно, злодей знаток в бегах и частенько наведывается на ипподром, чтобы поправить свое материальное положение, - рассудил он".
   Сашка достал из кармана куртки складное увеличительное стекло, после чего приступил к изучению следов, как того требовал его руководитель.
   - А что вы здесь ищите? - окликнул его высокий дядька с черными и очень ухоженными усами.
   - Да вот пытаюсь выяснить, кому могут принадлежать вот эти следы!
   - Дайте-ка взглянуть, - попросил тот, но вместо того чтобы наклониться отошел на шаг назад.
   "Наверное, дальнозоркость, - догадался Зарецкий".
   - Чего же здесь выяснять, знакомые следы, - отозвался неожиданный собеседник.
   - И вы знаете, кому они принадлежат?
   - Да как же не знать, его вся область знает!
   "Видно залетный гастролер и часто шастает из города в город, - подумал Сашка".
   - Может у него и кличка имеется?
   - Имеется. Сивый!
   О такой удаче Зарецкий даже и не мечтал.
   - И где же он сейчас?
   - Известно где, в блоке номер восемь.
   Новость была громом средь ясного неба. Выяснив, что Сивый еще тот бугай Зарецкий подумал о подкреплении, но в этом случае все лавры победы доставались какому-нибудь майору спецназа или генералу из управления.
   "Еще чего, сам стреножу, - решил он".
   Пробравшись на территорию охраняемого объекта, он нашел в длинном деревянном строении тот блок где, по словам недавнего собеседника, находился подозреваемый и толкнул входные двери. Двери открылись, слегка только пискнув петлями, и Зарецкий зашел вовнутрь.
   Внутри было тепло и пахло потом. От того, что в помещении горел только дежурный свет, было несколько темновато, но то, что нужно было, Зарецкий все же рассмотрел.
   На большой охапке душистого сена, чей запах смешивался с дурным запахом и вызывал тошноту, валялся громадный мужик и храпел так, что возле него носились в воздухе одуванчики вперемешку с клеверными листьями и лепестками ромашки.
   "Так вот ты какой, Сивый, - подумал Зарецкий, отметив, что спящий мужик действительно еще тот бугаяка".
   Посмотрев на его ноги, Сашка чуть не заорал "Руки вверх!". На ногах храпевшего мужика находились огромные кирзовые сапожищи, на каблуках которых поблескивали сильно подтертые подковы.
   "Ого, такой подкове любой Орловский рысак позавидует, - подумал Сашка".
   Он стал принюхиваться к сапогам, надеясь уловить тонкий аромат дорогих духов, но от них пёрло чем-то таким, от чего закружилась голова, и зачесалось все тело.
   "Вот гад, все следы ликвидировал, - подумал Зарецкий и принялся заглядывать во все углы, надеясь найти подручный материал необходимый для задержания расхитителя "Шанели" под номером пять".
   Прочный кожаный ремешок висел на гвоздике, и предназначался непонятно для каких целей.
   - Попался голубчик, - прошептал Сашка, опутывая мужика найденным ремешком, словно паук муху.
   Затянув узлы покрепче, он так решительно гаркнул: "Руки вверх бандитская харя!", что мужик прекратил храпеть и сладко заплямкал губами.
   - Ах, так! - заорал Зарецкий. - Ну, ты сейчас пожалеешь, что появился на свет Божий.
   Обнаружив ведро, из которого почему-то приятно пахнуло отрубями, жмыхами и еще чем-то таким, что напоминало детство, которое он провел в деревне, Сашка хорошенько взболтал содержимое и окатил им мужика.
   - Побалуй мне еще! - рявкнул спросонья мужик. - Будешь понапрасну пойло изводить, так сразу мордой в сене окажешься!
   Зарецкий хотел проверить гвозди, которыми подкова крепилась к каблуку, но неожиданно чужая нога дернулась, и у него посыпались искры из глаз, а потом ненадолго стемнело.
   Несмотря на дикую боль и временную потерю зрения Сашка заорал: "Попался Сивый!", а связанный мужик вдруг заорал: "Караул, Сивого уводят!" и стал рвать путы, словно это были и не путы вовсе, а тонкие паутинки и, изорвав их в клочья, бросился ловить вероятного конокрада широко расставленными руками.
   Услышав крики, доносившиеся со стороны конюшни, директор ипподрома вызвал милицию, а сам вооружился именной импортной оглоблей и, прихватив с собой десяток лиц из обслуживающего персонала, ринулся в сторону конюшни, чтобы унять конюха, у которого вчера был день рождения.
   Конюшня стала напоминать постоялый двор, где насмерть перепившиеся извозчики стали ловить цыгана, зашедшего только на минутку, чтобы узнать который сейчас час, а то якобы после двенадцати ночи в табор никого не пускали.
   Ржали кони, громко орал прибывший в блок номер восемь обслуживающий персонал. Зарецкий продолжал выть от боли, от чего все лошади шарахались то в одну, то, в другую сторону стремясь выскочить наружу. Одной рукой он держался за выбитую челюсть, а другой раскрывал служебное удостоверение, чтобы предъявить его в развернутом виде.
   Ее поставили на прежнее место давно известным народным методом, правда, случайно примененным. Вначале не разобрав, что тут к чему директор ипподрома хотел "зарядить" постороннему лицу кулаком в ухо, но промазал и попал в зубы. Сашку аж перекосило, но вскоре боль утихла, а директор ипподрома, прочитав удостоверение и удостоверившись в том, что челюсть стоит на положенном ей месте, сразу разобрался в ситуации и сказал: "Вот как надо!", правда еще поинтересовался, не требуется ли дополнительная процедура.
  
  
   5.
  
  
   Майкл сидел в своем агентстве, поджидая сотрудников с полученными ими сведениями. Дело с пропавшей "Шанелью" было настолько мелким, что продолжать расследовании не хотелось, но заказ был принят, и приходилось его выполнять. Ему хотелось отработать собственную версию, но нужно было дождаться помощников, а вдруг случиться чудо и кто-то из них чего-нибудь да нароет.
   Хлопнула входная дверь, и на ее пороге возник Зарецкий со следами насилия на лице в виде огромной подковы.
   "Неужели произошло чудо, - подумал Майкл и потер вмиг вспотевшие ладони, предвкушая удачу".
   - Шеф, я не виноват, - начал оправдываться Сашка.
   "Судя по вступлению, чуда не предвидится, - догадался его начальник".
   Зарецкий долго рассказывал о своих мытарствах, большей частью совершенно безрезультатных, но один плюс все-таки имелся. В районе центрального универмага, где не так давно имелась площадь, вымощенная булыжником, а сейчас стоял экскаватор, вросший в землю своими заржавевшими гусеницами, проживала родственница Майкла. Не было такой недели, чтобы она не звонила ему домой, или в агентство для выяснения, когда же, наконец, закончится это безобразие, имея в виду отсутствие труб необходимого диаметра и ориентировочной даты, когда в ее квартире возобновиться водоснабжение. Теперь племянник мог обрадовать тетку полученным сообщением, что еще не все потеряно и как только будут получены штуцера для доильных аппаратов, их немедленно обменяют на четыре комплекта БелАЗовской резины, а ее - на задвижки. Ну и, само собой разумеется, что как только организация, имеющая в своем распоряжении трубы необходимого диаметра, увидит такой жуткий дефицит, она незамедлительно их выделит в необходимом количестве и даже доставит к котловану на своем грузовом транспорте.
   Зарецкого немедленно отправили в поликлинику, где на вопрос: "Что случилось?" он рассказал такое, что вначале ему не поверили, но синяк в виде подковы решил его дальнейшую судьбу. Ему назначили амбулаторное лечение, выдав на прощанье пожелание о крепком здоровье и кучу рецептов, с которыми он принялся бегать по аптекам в поисках предписанных препаратов.
   Заскочив в пару аптек, где велели ждать два дня, поскольку процесс изготовления необходимого лекарства был длительным, Сашка быстро нашел подходящую урну, куда засунул все рецепты. После этого он направился в родное агентство, где на Лизкином столе всегда стоял пузырек с чудодейственной настойкой применяемой ею для натирания колена, когда-то укушенного осведомителем босса.
   Босс удивился внезапному появлению Зарецкого в офисе но, увидев, что тот направился к столику секретарши, согласно кивнул головой, зная о совершенно фантастическом действии этого народного средства.
   Сашка открыл емкость и принялся вынюхивать ее содержимое, словно кот валерьянку.
   - Не вздумай злоупотреблять, - посоветовал ему начальник, имея в виду, что жидкость нужно наносить на поврежденное место тонкой пленкой и хорошенько втирать в кожу.
   Этот метод был несколько устаревшим. Лизка уже давно привыкла к тому, что ее настойку лили на все доступные места прямо из флакона, но так как тетка присылала готовый к употреблению препарат литровыми бутылями, то ей оставалось только следить за тем, чтобы пузырек был заполнен под завязку. По совету начальника Зарецкий все-таки смочил два пальца и пару раз мазнул по ушибленному месту, но потом махнул рукой и почему-то повернулся к Майклу спиной.
  
  
   6.
  
  
   В это время Лизка добросовестно отрабатывала торговые точки, одну за другой пытаясь выяснить, где можно приобрести пару кроссовок огромного размера, но все проверенные ею магазины, вернее их руководство были далеки от той мысли, чтобы выставлять подобный товар на прилавках своих магазинов.
   Первый магазин буквально ломился от трикотажа, там Лизка присмотрела симпатичную кофточку. Она имела яркую расцветку и если бы продавалась по частям, то секретарша хоть сейчас могла приобрести ее рукава, или очень ажурный воротничок. Денег как всегда катастрофически не хватало. Агентство работало все больше по мелочевке, а аренда помещения съедала основную часть денежных средств, стекавшихся в их бухгалтерию пересыхающими ручейками.
   "Эх, были бы деньги, то можно было приобрести вон тот замечательный джемперок и пару веселеньких маек с золотистыми попугаями, - подумала она".
   Лизке нравились попугаи, когда ее семья жила в большом городе, то по соседству с ними находилась квартира профессора не то физики, не то химии. У него имелся отличный попугай, который знал половину таблицы Менделеева и пару разделов квантовой механики. Профессор не имел детей, поэтому приход соседской девочки вносил некоторое разнообразие в его жизнь, заполненную формулами, волновыми функциями и неисчислимым количеством всяких электронов.
   Чтобы сообщить профессору о своем приходе, нужно было позвонить два раза длинным сигналом и одним коротким, но поскольку он проживал не в коммунальной квартире, то даже на три длинных сигнала из-за двери не раздавалось: "Опять к Сидоровым приперлись, когда, наконец, вы запомните, что к ним звонить два раза!", а слышалось ласковое: "Лизонька, заходи деточка!". Поздоровавшись, она проходила в комнату и спрашивала у попугая как его дела. Птица нахохливалась и выдавала: "Бросайте ваши опыты, гидрид и ангидрид! В Тамбовщину, в Тамбовщину!". Если Лиза гладила его перышки, Гоша так звали попугая, распалялся, словно ядерный реактор и начинал спрашивать: "Какой сукин сын добавил напряжения, взлетим к чертовой матери!". Получив кусочек спелого яблока, Гоша для начала высматривал, нет ли в нем червячка, а если такой не находился, заявлял: "Вы куда подлецы подевали молекулярные сита?". Профессору становилось стыдно за птицу и чтобы заткнуть ей клюв, бежал к холодильнику, где выискивал что-нибудь деликатесное. Слопав вкуснятину, Гоша обычно заявлял: "Эх, братцы, хорошо то как! Пока масса не дошла до критического уровня, расщепим еще пузырь-другой!".
   "Да, птицы хороши, но не по карману, - решила секретарша Майкла, вешая майки с золотистыми попугаями на прежнее место".
   Ее опять посетила мысль о том, что если бы одежда продавалась по частям, то на одного попугая, вероятно, хватило бы денег. Она чуть не ляпнула: "Почем у вас какаду?", но успела прикрыть рот ладошкой.
   "Прямо наваждение какое-то, - подумала Лизка, отгоняя совершенно нелепую мысль".
   Она спросила у продавщицы нельзя ли на день-другой придержать кофточку или отпустить ее в кредит. Судя по изумлению, появившемуся на лице торгового работника можно было с уверенностью утверждать, что та опять увидела сбежавшего из психиатрической больницы психа, который станет требовать уши от Чебурашки, вывязанного разноцветными нитями на очень дорогом пуловере.
   - А тапочки от Микки Мауса не желаете? - неожиданно поинтересовалась шатенка.
   "Вот хамка, - подумала Лизка и стала решать, стоит ли требовать жалобную книгу, чтобы врезать ею по пышной прическе или же не дожидаясь книги воспользоваться своей сумочкой. - Стоп, что она говорила о тапочках? Господи, ведь мне нужно найти обувной магазин, да еще такой, где торгуют фирменными кроссовками!".
   На прощанье она посоветовала даме сменить рыжий парик, а когда та покраснела словно рак, брошенный в крутой кипяток, добавила, что ее примут в "Цирк на Цветном Бульваре" без всякого конкурсного отбора.
   Выяснив у прохожих, что как раз неподалеку имеется шикарный обувной магазин, Лизка направилась к нему.
   Молоденькая продавщица вся в "Адидасе" увидев в Лизкиных руках пару кроссовок, восхищенно ахнула и немедленно вызвала заведующую секцией. Та тоже пришла в неописуемый восторг и вцепилась в обувь, словно медведь в спелую репу.
   - Какая прелесть! Сколько вы просите за пару? - поинтересовалась она, не выпуская обувь из своих рук.
   Лизка не могла сообразить, зачем им понадобилась поношенная обувь, да еще таких гигантских размеров.
   Через пять минут она уже знала, что какая-то конкурирующая фирма в течение целого года выкраивала элементы громадного рекламного ботинка, а потом целый месяц сшивала все до кучи. После того как образец был выставлен в витрине магазина, туда повалили целые толпы покупателей, среди которых немалый процент составляли граждане, страдавшие близорукостью.
   Вскоре в секцию прибежал директор магазина в расстегнутом пиджаке и вывернутой наизнанку рубашке. Он спешил, словно в магазине начался массовый пожар, или прибыли поставщики с крупной партией модельной обуви, что по большому счету было одним и тем же.
   Увидев принесенные кроссовки, он схватился за сердце, а потом за тюбик с валидолом.
   - Умоляю, продайте! - завопил он, забрасывая в рот сразу все таблетки.
   Бросив опустошенный тюбик прямо на ковровое покрытие, директор послал продавщицу за корвалолом.
   - Я ничего не продаю, - заявила Лизка, пряча обувь за спину по привычке приобретенной еще в детстве.
   Носки кроссовок все равно выглядывали. Увидев их, директор чуть не свалился с сердечным приступом, но спас корвалол. Опустошив пузырек, он метко забросил его за шкаф, а продавщицу отправил за валокордином.
   - Предлагаю...
   Предложение сводилось к такой крупной сумме, что Лизка даже присвистнула.
   "Все это хорошо, но как убедить своих соседей забрать заявление о пропаже "Шанели", но при этом получить от них заслуженное вознаграждение за предоставление ценной информации".
  
  
   7.
  
  
   Прибыв в родное агентство, Лизка увидела прелюбопытную картину. Ее босс сидел в своем кресле, и раскрыв рот слушал Зарецкого. Тот почему-то стоял на столе и вскидывал руки к светившейся на потолке лампочке, напоминая пахаря из какого-то старого кинофильма. Правда, в том фильме мужик воздевал руки к Господу, чтобы тот услышал его молитву и вместе с отвращением к беспробудному отдыху послал погожие дни, поскольку в период ненастья пахарь не мог приложить руки к сохе, либо к другому инвентарю и был вынужден прикладываться к четверти заполненной мутноватой жидкостью.
   Увидев на своем столе совершенно опустошенный пузырек, где не так давно находилась чудодейственная настойка, в которой, как известно, не было только кураре, поскольку бледная поганка в сочетании с парой листьев белладонны были гораздо крепче, секретарша все поняла и присоединилась к обалдевшему начальнику созерцать происходящее.
   После двухминутного просмотра Лизка поняла, что мог чувствовать эвенский шаман, злоупотреблявший настойкой мухомора. В отличии о шамана Зарецкий плевать хотел на всех бесов и чертей, но ведьму упоминал неоднократно.
   Однажды познакомившись с ткачихой, он не стал долго фантазировать, а сразу повел ее по проторенной дорожке в отдаленную дубовую рощу. Там они собирались поискать желудей и попробовать наварить из них ароматного кофе. После его употребления Зарецкий должен был почувствовать себя буйным изюбрем, а его новая знакомая неукротимой оленихой, уже оправившейся после очередного отела.
   Где они могли вычитать о таком фантастическом действии напитка из желудей, Майкл узнать не мог, сколько не выпытывал.
   Девка попалась хитрая, поэтому ждать, когда они нажарят желудей, сотрут их в порошок, заварят в крутом кипятке, а потом дадут отстояться в течение трех часов, не стала. Она сразу сыпанула в его стакан с портвейном чего-то такого, от чего Зарецкий просидел в кустах до самых сумерек, а когда закончился рулон туалетной бумаги, то в дубовой роще ни девки, ни портвейна уже не было.
   - А еще передовик производства, - не унимался Сашка. - Не сегодня-завтра депутат от Васильевского района. Такой власть дашь, так она вмиг последние портки снимет, даже если пуговицы не успеешь расстегнуть. Господи, - Сашка опять простер руки к потолку, - сделай так, чтобы на выборах она недобрала голосов!
   - Лиза, - обратился Майкл к секретарше, - слушаю уже полчаса и никак не могу понять, сошел Сашка с ума или его так сильно долбанул мужик с ипподрома, что теперь всякая медицина бессильна?
   - Вот оно, то, что долбануло, - пояснила секретарша, показывая шефу опустошенный пузырек.
   - А я-то думаю, чего он городит, - обрадовался Майкл, поняв, что еще не все потеряно.
   Сашку втиснули в пустовавшую комнату.
   - А сказку? - заныл он.
   Пообещав рассказать сказку о Василисе Прекрасной, они закрыли двери. Вскоре из-за них послышался богатырский храп, и Лизка принялась докладывать Майклу о результатах своего расследования.
   Результаты были хороши, особенно впечатляла сумма, предложенная за пару ношеных кроссовок. Если бы директриса магазина, расположенного над их агентством, согласилась их продать, то одним выстрелом убивалось сразу несколько зайцев. Не нужно было продолжать заниматься ерундовым делом, полученной суммой магазин смог бы компенсировать свои потери от пропажи духов, а его агентство получало заслуженное вознаграждение за предоставление информации о том, в каком месте принимают ношеную обувь по цене королевских сандалий.
   - Разговор с соседями откладывается до завтра, а сейчас всем по домам и спать, - распорядился начальник.
   Выходя из помещения, Майкл прислушался к храпу, доносившемуся из-за дверей небольшой комнаты, где от действия целебной настойки продолжал отходить его заместитель. Лизка не стала прислушиваться, звуки постоянно нарастали, так что, даже закрыв входные двери на все замки, она была уверена, что Сашка до сих пор жив и здоров.
   Наступило утро. Зарецкий проснулся и принялся смотреть по сторонам, пытаясь определить место, где ему довелось провести ночь. Двери комнаты были распахнуты настежь, так что долго теряться в догадках не пришлось. Он находился в агентстве, где в крохотной комнатушке доводилось ночевать не один раз, но как попал в комнату, вспомнить не мог.
   "Интересно, что делает любой уважающий себя человек, после того как просыпается утром в своей постели? - стал философствовать он. - Наверное, делает физическую зарядку, или чистит зубы. Нет, дудки, скорее всего он думает о том, как бы не делать ни того, ни другого".
   Проснувшись окончательно, Сашка сладко зевнул, пошевелил руками и, убедившись, что жив, почесал свербевшую непонятно от чего спину. Вставать не хотелось, но для того чтобы оставаться на прежнем месте, нужны были веские основания, приемлемые для начальства.
   "Может, ревматизм? - мелькнула слабая надежда, хотя до сегодняшнего дня ничем подобным он не страдал".
   Слегка пошевелившись, он с неудовольствием отметил, что время ревматизма еще не наступило, правда, его можно было симулировать, выдавая расчесанное место за последствие приступа недуга.
   Зарецкий крепко сжал кулаки и протер им глаза. Все окружавшее его пространство было до боли знакомым и обыденным. Некоторое разнообразие в привычную обстановку вносила сеть из блестящей паутины, сплетенная пауком, очевидно, ударными темпами и всего за одну ночь.
   Он посмотрел в оконный проем, пытаясь высмотреть грозовые облака сквозь листья огромного фикуса, стоявшего на подоконнике в двухведерном бочонке, в котором Лизкина тетка когда-то квасила капусту. Облаков не было, светило солнце и раздавалось воробьиное чириканье, слышимое даже при плотно закрытом окне.
   "Господи, как хорошо! - подумал он. - Как хорошо, что паук был только один. А если бы их была целая сотня?".
   Сашка представил себе, как сотня пауков оплетает всю территорию агентства, начиная от пола и заканчивая слишком высокими потолками.
   "Хорошенькое дело! - подумал он. - Вместо запланированной рыбалки или похода на стадион, где городская команда вступит в единоборство с игроками соседней области, и, как всегда, не выиграет кубок, мне пришлось бы брать веник и бороться на своем поле, то есть в офисе, с этим незапланированным безобразием".
   Лизка ужасно боялась пауков, так что гонять их веником приходилось заместителю Майкла.
   Вставать не хотелось, поэтому Сашка принялся размышлять над тем, удачно ли выбрано пауком место для сети и каковы перспективы на успешную охоту.
   В нескольких местах сеть была слегка надорвана, это свидетельствовало о недавнем нахождении в ней мелкой дичи. Паука в центре ловчей снасти не было, очевидно, он засел в уютной щели, завтракая отловленной комашкой. В Сашкином животе громко заурчало, но вставать все равно не хотелось
   Чтобы не вспоминать о еде, он принялся выискивать на паутине изъяны. Таковые имелись, особенно настораживали два узла, расположенные в самом центре. Один из узлов был, явно перетянут, и нить вот-вот могла оборваться, а другой не мешало затянуть потуже, чтобы не было провисания левого угла.
   Зарецкий хотел переключить свое внимание на правый угол, где тоже было что-то не в порядке, но вся сеть мгновенно исчезла. Большая муха выдрала ее под самый корень и, промчавшись под потолком на приличной скорости, устремилась к закрытому окну, на подоконнике которого стоял фикус.
   Уловив сигнал, паук выскочил из щели так быстро, что даже забыл оставить в ней недоеденного комара.
   - Вот это зверюга! - заорал Сашка и если бы кто-нибудь следил за ним в щелочку, то вряд ли смог понять какое из находившихся в комнате насекомых могло вызвать такое восхищение.
   Он даже приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть его.
   Паук был маленький, зато отловленный им комар представлял собой великолепный экземпляр и был до того матер, что становилось непонятно, как паук смог управился с таким великаном. Даже сквозь густую паутину, которой он был оплетен со всех сторон, просматривалось его брюхо, набитое до отказа чем-то розовым.
   "Теперь понятно, отчего спина так чешется, видно всю ночь трудился над ней кровосос окаянный".
   Почувствовав себя совершенно обескровленным, Зарецкий взбил подушку, а остатки сил потратил на то, чтобы устроится на кровати поудобнее.
   Его блуждающий взгляд принялся выискивать муху, изорвавшую ловчую снасть в клочья. Он вдруг вспомнил, что попав в сеть, муха даже на мгновенье не снизила своей скорости и со всего маху треснулась об оконное стекло. После этого она, как ни в чем не бывало, развернулась на сто восемьдесят градусов и улетела на той же скорости в неизвестном направлении.
   Зарецкий стал думать, что говорил по этому поводу известный ученый, разбиравшийся в мухах лучше, чем карточный шулер в покере, но ничего не припомнив, принялся рассматривать мебель.
   Наконец-то он нашел то что искал: муха нашла посадочную полосу на Лизкином столике, вернее, на их пишущей машинке. Она очищала лапки от налипшей на них паутины, словно не было стремительного полета под самым потолком и этого ужасного удара об оконное стекло.
   Сашка решил встать, и хорошенько замахнувшись мухобойкой, ликвидировать разносчика болезнетворных микробов.
   Муха не успела взлететь вовремя, ее настиг и превратил в мокрое место свернутый в трубку журнал. Лизка брезгливо сморщилась и тем же журналом смахнула на пол то, что осталось от насекомого.
   - Ну, и как долго мы будем гонять лодыря? - вопрос относился к Зарецкому. - В то время, когда все сбились с ног, разыскивая похитителей "Шанели", отдельные элементы используют лечебные настойки непонятно по какому назначению, а потом валяются в постели, словно нет никаких дел.
   - Да ты прямо снайпер, - похвалил секретаршу Сашка, но комплимент не вызвал желаемой реакции.
   В агентство вошел Майкл.
   - Ну и как обстоят наши дела? - поинтересовался он.
   - Вот, полюбуйтесь на это изваяние!
   Вид у заместителя был еще тот. Под утро Сашке стало жарко, поэтому из одежды на нем оставалась майка в горошек и полосатые трусы.
   - Напоминает нашу статую "Девушка с веслом"! Но только без весла, - уточнила она.
  
  
   8.
  
  
   Все жители города хорошо помнили тот невероятный случай, происшедший накануне празднования майского праздника, но Лизке он запомнился особенно, поскольку ей довелось побывать в роли чуть ли не одного из виновников случившегося.
   В то время она проходила производственную практику на заводе, где кроме всего прочего производились изделия из жести и кровельного железа. Процесс изготовления полезных вещей из такого сырья не мог повысить ее практических навыков, потому что не относился ни к производству верхней, ни тем более, нижней одежды, а полученная в техникуме специальность предполагала, что получивший ее будет заниматься именно этим делом.
   Кто-то из городского комитета партии очень тонко подметил, что вдеть нитку в иголку любой дурак сможет, а помахать молотком еще никому не повредило. Не долго думая их группу направили в цех по выпуску заготовок для водосточных труб, тем более что он назывался "Цех раскроя", а мастером там был Петрович, которого вытурили из ателье мод за какую-то провинность. Чтобы узнать, что это была за провинность, достаточно было проработать с ним до первой получки. Практикантам не пришлось долго теряться в догадках, так как в день их прихода на производство была выдана не только получка, но и квартальная премия. Такого взрыва энтузиазма и творческого подъема не видели даже те работники, которые проработали с Петровичем уже не один месяц.
   Приближались майские праздники, а городские руководители не прекращали беспомощно разводить руками и передавать друг другу задание спущенное откуда-то сверху. Необходимо было в кратчайший срок довести до должного воспитательного уровня облупленную фигуру "Девушки с веслом", поскольку ее пышные формы оставались на прежнем месте, а все, что придавало им пристойный вид, опало под натиском времени и погодных условий.
   Спортивный костюм с надписью "Трудовые резервы" должны были отреставрировать строители, но они яростно и в сжатые сроки возводили трибуны и многое другое, и если статую еще можно было прикрыть от теле- и фотообъективов полотнищем, то без помоста, куда должно было влезать все руководство, обойтись не могли.
   От цеха раскройки жести и листового железа требовалось только одно - придать веслу современный вид. Если бы не квартальная премия, то, возможно, Петрович этим и ограничился бы, но неоднократные отлучки за инструментами, необходимыми для обводки криволинейных контуров фасонных деталей, сделали свое черное дело. Вначале выкроили майку, а когда дело дошло до трусов, Петрович вручил лекало Лизке и сказал, что если она правильно разметит место, где должна выпирать резинка, то он прямо сегодня подпишет ей документ о прохождении производственной практики с итоговой отметкой пять с плюсом.
   Потом Петрович доказывал в горкоме партии, что покрой выполнил правильно, и в подтверждении своих слов размахивал перед носом первого секретаря огромным лекалом, где имелась надпись на иностранном языке "Сделано в Испании". Вполне возможно, что где нибудь на центральной площади Сарагосы можно было выставить одетую Петровичем статую на постамент и, прилепив снизу табличку, выдать ее за композицию "Дон Кихот Ламанческий делает разминку перед решительным боем", но в нашей стране такие номера не проходили.
   Когда наступил рассвет, местные жители с большим удовлетворением восприняли новость, что статую наконец-то отреставрировали. По мере приближения к ней их удовлетворение менялось на легкое недоумение, переходившее в крайнюю растерянность при непосредственном контакте с объектом. Теперь жителям становилось понятно, что мог испытывать Чичиков, который, как известно, был первопроходцем на Руси в области операций с ценными бумагами, повстречав на своем очередном производственном объекте... не мужика, не бабу... а неизвестно что такое.
   Хорошо еще, что в это время участковый инспектор пробирался тайными тропами к гастроному номер восемь торговавшему ликероводочными напитками. Накануне событий, связанных с появлением у "девушки с веслом" рыцарских доспехов, на его участке сыграли затяжную свадьбу и, невзирая на дикую головную боль, он хотел проверить, не отпускает ли продавщица товар раньше положенного времени. Увидев беспорядок на вверенной ему территории в виде несанкционированного розлива портвейна в подсобном помещении гастронома, он сумел взять себя в руки, после чего бросился к статуе и накинул на нее казенную шинель, за что сорвал аплодисменты, но чуть было не поплатился погонами. Никто из граждан на них не позарился, но совсем по другому к его погонам отнеслись в управлении, где участковому пришлось долго доказывать руководству, что это была не послесвадебная хохма, а защита трудящихся от посягательств на их культурный досуг и ограждение советского спорта от капиталистического модернизма.
   В общем, общественное мнение разделилось. Одни утверждали, что после вмешательства Петровича статуя стала напоминать рыцаря, снявшего с себя часть доспехов, чтобы они не мешали поиску сокровищ спрятанных скупердяем-папашей, ну а доведенное до современного вида весло являлось не чем иным как совковой лопатой, причем таких размеров, что никто не сомневался в скором успехе намеченного предприятия. Другие сомневались и сходились на том мнении, что, скорее всего, это евнух, закованный на всякий случай в надежный костюм, поскольку его направляли к любимой жене падишаха для создания необходимого температурного режима в помещении гарема при помощи огромного опахала.
   Новое одеяние хотели порезать автогеном, но в этом случае могла пострадать сама статуя, а она числилась на каком-то балансе, за нарушение которого можно было схлопотать строгий выговор. Монумент вместе с постаментом выдрали автокраном и увезли в неизвестном направлении.
  
  
   9.
  
  
   - Одеваться, мыться, бриться и приступать к работе! - скомандовал Майкл.
   Сашка взял свою одежду и направился к умывальнику.
   - Итак, что мы имеем на сегодняшний день? - начальник сыскного агентства стал подводить итоги расследования связанного с пропажей духов. - Ответь мне честно, - обратился он к секретарше, - вот если бы в твой дачный домик проникли посторонние лица и без всякого разрешения слопали трехлитровую банку консервированных огурцов, чтобы ты сделала?
   - У меня нет даже дачного участка, куда можно поместить ваш домик, - попыталась выкрутиться Лизка.
   - Предположим, что такой случай имел место, - не сдавался Майкл. - Они оприходовали огурцы, но помимо двух, нет даже трех пустых бутылок, оставили на месте преступления новенький магнитофон.
   - Магнитофон - это вещь, отозвался из умывальника Зарецкий. - Стал бы я раздувать кадило из-за каких-то огурцов, если взамен мне оставляли стерео.
   - Ну, о стерео никто речь не заводил, но направление твоих мыслей правильное, - похвалил начальник.
   - Это значит, что директриса согласится обменять найденные в ее магазине кроссовки на полновесные рублики, после чего забудет на веки вечные о пропаже духов и рассчитается с нами по льготному прейскуранту, - догадалась секретарша.
   - Пусть будет льготный, - согласился с ней начальник.
   - Итак, - Майкл посмотрел на наручные часы, - пора навестить нашего работодателя.
   Он ушел к соседям, а Лизка с Зарецким принялись гадать о величине предполагаемого гонорара. Долго гадать не пришлось, сверху послышалось: "Ишь чего удумали, да я магазин продам, а узнаю кто эти негодяи, посмевшие посягнуть на мою частную собственность!".
   Майкл вернулся обратно, и по его озабоченному виду сотрудники догадались, что этот вариант не прошел. Теперь нужно было опять бегать по всему городу, а может быть и за его пределами, отрабатывая новые версии и уклоняться от встречи с директором обувного магазина, мечтавшего выкупить у них пару кроссовок, необходимых ему для рекламных целей.
   Майкл углубился в изучение лихо раскрученного дела о пропавшем жеребце и возвращении его владельцу, это всегда успокаивало нервы и давало дополнительный заряд оптимизма. Лизка принялась делать маникюр, а Зарецкий не спускал глаз с факса, в котором что-то щелкнуло, что случалось довольно редко, и из него стала вылезать бумага.
   - На втором метре Сашка присвистнул, а на третьем даже громко произнес: "Ого!", чтобы привлечь внимание остальных.
   - Опять с соседями перепутали, - догадалась Лизка. - Не удивлюсь, если это полный перечень продукции, выпускаемый тремя парфюмерными заводами.
   - Здесь нет никакой парфюмерии, - озадачил всех Сашка.
   - Может это "святое письмо", которое кто-то переписал пятнадцать раз? - предположила секретарша.
   - Точно, - обрадовался Сашка, только святым его никак не назовешь. Вот, например: "гадом буду, но долг верну".
   - Чего, чего? - удивился его начальник. - А ну-ка прочти пару строк!
   - Гадом буду...
   - Лиза, прочти, пожалуйста, а то у Зарецкого что-то заело.
   - Ничего у меня не заело, - хотел обидеться Сашка, но перспектива чтения такой простыни, да еще и вслух его не прельщала.
   "Здравствуй дорогая сестренка Элеонора Владиславовна! Пишет тебе твой родной брат Коля".
   - Может быть, в нем что-то очень личное? - засомневалась Лизка.
   - Ну да, как наш факс использовать, так все здоровы, а как за бумагу платить так никого не допросишься! - заметил Зарецкий.
   - Читай дальше, - распорядился Майкл.
   "Погода у нас на Колыме стоит очень хорошая, что, как подсказывает мне начальник нашего отряда, самым положительным образом отражается на выполнении и перевыполнении суточной нормы-выработки. Еще на прошлой неделе он сказал мне, что если я, сукин сын, не выполню полторы нормы, то ни о какой весточке на родину не может быть и речи. Пришлось поднапрячься, и после шести дневных норм выданных поверх обязательной он самолично выписал на складе полпачки бумаги, после чего выдал ее мне под роспись. Я писал целых четыре ночи, можно сказать, не смыкая глаз...".
   Зарецкий с подозрением уставился на факс, который находился в режиме ожидания, вспомнив, что когда он участвовал в школьном театре, их руководитель умудрился написать грандиозное произведение всего за четыре ночи. Оно состояло из восьми частей, на разучивание которых ушло полгода.
   - Лиза, пропускай погодные условия, рельеф местности и прочие географические подробности, - перебил ее Майкл.
   - Пожалуйста! - согласилась та.
   "Сестренка, как ты помнишь, у меня были ключи от твоего магазина. Когда-то ты сделала дубликат и сказала, чтобы заходил туда, как к себе домой. Ключи я, конечно, потерял, но однажды решил зайти проверить, как обстоят твои дела в сфере торговли. Никого не было, поэтому я хотел выломать входные двери, но мой приятель Володя вспомнил, что мы культурные люди, поэтому вошли через окно. Вот была хохма! Если бы ты только видела глаза моего дружка! Они разбежались в разные стороны от такого богатого ассортимента, который, кстати говоря, нас и погубил. К тому времени я уже не мог разобрать надписи на флаконах, поэтому рекомендовал брать испытанный на практике тройной одеколон, или "Шипр". Это только потом, в милицейском участке соседней области я узнал, что зрение моего товарища в момент посещения твоего магазина тоже не отличалось особой остротой. Уже в камере он оправдываться, и клялся чем угодно, что брал только "Шипр" под номером пять и все удивлялся, что до сей поры, мы не пробовали "Шипр" под номером два, не говоря уже о номере три и четыре. Кто бы мог подумать, что твоя "Шанель" окажется такой крепкой. Взяли нас в ликероводочном продмаге в три часа ночи. В тот момент Володя почти нащупал рецепт приготовления нового коктейля на базе портвейна, томатного сока и того, что мы прихватили в твоем магазине, но директор продмага уже давно искал таких дураков, как мы, чтобы списать со своего подотчета недостачу. Замок на двери он повесил такой, что его мог открыть даже ребенок, а сам устроился на наблюдательном пункте, на дереве. В общем как нам пояснили в участке, мы выпили, или подевали неизвестно куда восемьсот бутылок портвейна, четыреста тридцать две бутылки водки и немереное количество бочкового пива. Сестренка, не держи на меня зла, гадом буду, но долг верну. А мои кроссовки можешь оставить себе, так сказать на долгую память. Когда мы вылезали назад, я их снял, чтобы не потереть о раму, и натянул на ноги сапоги, я их в ремонт нес. В отряде у нас все хорошо. Наш начальник...".
   - Достаточно, - распорядился Майкл, и Лизка облегченно вздохнула.
   - Вот это номер! - удивился Зарецкий.
   - Номер что надо! Теперь не отвертятся! - обрадовался его начальник и, засунув бумагу под мышку, направился к соседям, но теперь уже неторопливо и важной походкой.
   Вскоре сверху послышалось: "Милосердный Боже, за что мне такое наказание!" и сильно запахло валерьянкой.
   Майкл вернулся в агентство и, усевшись в свое кресло, заявил: "Шабаш!".
   - Мы обо всем догадались, - сообщила ему Лизка.
   Посмотрев на своих сотрудников, он одобрительно кивнул головой.
   - Ну что же, хотя расследование было недолгим, да и особо серьезным назвать его трудно, но налицо профессиональный рост сотрудников нашего агентства.
   Сашка просиял, а секретарша задумалась.
   - Шеф, а как насчет вознаграждения, в смысле какова дальнейшая судьба кроссовок? - спросила она.
   - Ах да, директриса сказала, что мы можем делать с ними все что угодно.
   - Ура! - заорала Лизка и принялась одеваться.
   - И куда это мы собрались, да еще и в рабочее время?
   - Нужно брать быка за рога, в смысле пока обувной магазин не закрылся, - сообщила секретарша, направляясь к выходу с завернутой в целлофан обувью.
   - Я пойду с ней! - заявил Зарецкий, зная, что в обувном магазине множество различных соблазнов.
   - Это правильное решение, - одобрил начальник, посмотрев на кривую преступности области, которая хоть и начинала слегка гнуться в сторону улучшения показателей, но все-таки не так круто, как того хотелось.
   Увидев в окно знакомую парочку, да еще и с обувью, без которой кривая показателей по реализации всякого рода обувной продукции уверенно находилась на одной и той же отметке, директор магазина решил увеличить сумму выплаты за интересующую пару, кроссовок естественно, ровно в два раза, и быстро отсчитав ее, выскочил из кабинета.
   Всю дальнейшую работу магазина вмиг перепланировали, но от этого она не приняла хаотичный характер, наоборот все разыгрывалась как по нотам по заранее утвержденному сценарию.
   Первыми закрылись две секции, расположенные на первом этаже. В задачу их обслуживающего персонала входило блокирование входных дверей после входа мужчины и женщины, чьи фотороботы были сделаны экспертом-модельером и вывешены во всех подсобных помещениях. Внимание покупателей, находившихся в магазине на момент проведения операции под кодовым названием "Лапоть" отвлекалось сообщением по селекторной связи о поступлении в секцию номер два, находившуюся в дальнем конце второго этажа партии мужской и женской обуви утепленной натуральным мехом.
   После того как объявление было сделано, весь магазин стал напоминать птичий базар, который только что переместился в то место, где стайка вечно голодных бакланов обнаружила огромный косяк иваси. Вообще-то бакланы глотали все, что имело жабры или хотя бы плавники, но встреча с косяком деликатесного морепродукта вызывало у них повышенный ажиотаж и вместо того, чтобы втихаря проглотить селедку, они принимались бакланить на весь океан о своей фантастической находке. Так и население города носило на своих ногах все то, что подсовывали отечественные производители обуви через сеть магазинов, занимавшихся розничной торговлей. Но если появлялся дефицит, все принимались сообщать о нем каждому встречному, не учитывая того человеческого фактора, о котором с недавних пор писалось в каждой газете.
   Этот встречный мог взять на пару-другую больше чем нужно было для его собственных ног, и гражданин или гражданка, принесшие радостную весть ближнему, успешно разводили пустыми руками, не в состоянии решить простейшей арифметической задачки. Как могло получиться такое, что наконец-то оказавшись в очереди первым, вместо мягких ботинок он получал твердые заверения продавца о том, что новая партия поступит через месяц, если впереди стояло только тридцать человек, а количество обуви, находившейся на прилавке, равнялось аж сорока двум парам.
   Когда со стороны секции за номером два послышалось: "Товарищ продавец, отпускайте обувь только по паре в руки!" директор магазина сделал отмашку рукой, и Сашка с Лизкой вошли в магазин по великолепной ковровой дорожке раскатанной под их ногами. Дорогих гостей провели в кабинет директора, где большой письменный стол ломился от многочисленных банок, заполненных различным вареньем, а вид домашних пирожков вызывал повышенное слюнообразование и желание впиться зубами в их поджаристые бока.
   Чтобы набить цену кроссовкам, вернее, чтобы для этого хватило времени, Лизка попросила самую большую чашку горячего кофе, а Сашка потребовал два кило баранок, на излом и пережевывание которых ему требовалось не мене часа.
   Чашка с дымящимся кофе и две вязанки баранок, прочных до такой степени, что Сашка чуть не сломал зуб на первом бублике, оставались на столе, а гости, для которых они предназначались уже выходили из помещения магазина. Сумма, предложенная директором за пару ношеных кроссовок, была до того внушительной, что Сашка опасался, как бы тот не передумал, а Лизка, положив деньги в сумочку, уже думала, на что их потратить.
   Едва дождавшись, когда парочка исчезнет за углом здания директор магазина вызвал по селекторной связи специалиста по ремонту обуви предупредив, чтобы тот принес гвоздей, да покрупнее. Он лично приколотил огромные кроссовки на самом видном месте витрины и едва успел отойти от приставной лестницы, которую смела масса покупателей, хлынувшая в магазин неуправляемой лавиной. Как потом выяснилось, пара кроссовок выставленных в витрине магазина для рекламных целей определила дальнейшую коммерческую судьбу директора, который стал преуспевающим бизнесменом на волне перестроечного периода, вызванного ветром свежих перемен навеянного новым руководством страны. В скором времени он планировал свернуть торговлю обувью полностью, поскольку ее никто не покупал, а огромные толпы народа приходили в приватизированное им заведение только для того, чтобы поглазеть на кроссовки, поражавшие всех своими удивительными размерами. Зато во время затяжных споров о том кому могла принадлежать эта обувь, женщины имели возможность прихорошиться в салоне красоты, расположенном на втором этаже магазина. Их мужчины неутомимо истребляли содержимое шести буфетов и трех безалкогольных баров, где горячительные напитки все же подавались, но только в трехлитровых чайниках и с надписями на боках - "Горячая какава". Еще их дети съедали огромное количество мороженого, поэтому директору пришлось раскошелиться на небольшой заводик по производству пломбира и на восемь огромных холодильников, необходимых для его хранения.
  
  
  
  
  
  
   Часть шестая
  
   Поперло, или сразу два серьезных дела.
  
  
   1.
  
  
  
   - Шеф, давайте купим машину! - предложила Лизка.
   Совсем недавно она приобрела замечательные сапоги, и очень переживала за сохранность их каблуков.
   - Хотя бы малолитражную! - поддержал секретаршу Зарецкий, уже видя себя за рулем автомобиля, где на заднем сиденье с удобством разместилась его очередная подружка.
   Он так и не обзавелся собственным жильем, поэтому продолжал водить своих подружек по многочисленным лесным массивам. Наступал грибной сезон, этот период времени всегда отличался от остальных тем, что лес наполнялся гражданами с кошелками и их несдержанными криками. Большая часть грибников не знала, да и не старалась узнать, как выглядят съедобные виды, поэтому предпочитали опенки и маслята, плавающие в золотистом маринаде, расфасованные по банкам различного литража. Банки вскрывались огромными кухонными ножами, выданными женами для срезания благородного белого гриба, а если ножи предназначались для нежных лисичек, то крышки слетали под натиском пня, или какого-нибудь другого подручного инструмента. После затяжного застолья на лоне природы народу требовались активные спортивные игры или зрелища, которые могли предоставить только парочки, делавшие вид, что пришли в лес исключительно для сбора грибов. К концу дня утомленные грибники покупали на станции у бабок сыроежки, или что имелось у них на данный момент, а деды этих бабок выводили парочки влюбленных из дремучей чащи, куда те забирались в поисках уединения и требовали оплату согласно километражного прейскуранта.
   В случае приобретения автомобиля проблема уединения в тихом и очень удаленном от города местечке решалась автоматически.
   - Автомобиль - это хорошо! - согласился Майкл.
   Его старенький "Москвич" уже стоял на приколе, а прогноз относительно приведения транспортного средства в надлежащий вид оставался таким же неутешительным, как и полгода назад.
   "Хорошо бы сделать ремонт, хотя бы косметический, - неожиданно подумал Майкл, увидев на потолке трещины, - впрочем, помещение мы арендуем, плату, хоть и нерегулярно, но все-таки вносим. Нужно будет поднажать на владельца, пусть хотя бы потолки побелит".
   Он стал прикидывать, что еще нуждается в срочном ремонте, но от этого занятия отвлек факс, в котором что-то щелкнуло, и оттуда стал появляться текст, написанный корявым почерком.
   - Я так думаю, что директрисе прислали вторую часть летописи, - предположил Зарецкий.
   - И как всегда номер их факса перепутали с нашим! - догадалась секретарша.
   Она подсела поближе к аппарату и принялась расшифровывать каракули.
   - Нет, здесь что-то другое! - обрадовалась Лизка. - Неужели случилось чудо, и кто-то шлет сообщение нам?
   Сообщение исходило из офиса фермера. Агентство Майкла разыскало ему запчасть для комбайна, похищенную злоумышленниками, и нашла неизвестного благодетеля, оказавшегося его родным братом, который притащил из далеких сибирских краев на вертолете еще одну нужную железяку.
   Офис фермера находился в курятнике, поэтому на бумаге появлялись водяные знаки, что вызывало у владельца криминальные помыслы о приобретении за границей цветного ксерокса, пока еще запрещенного для использования в нашей стране отдельными частными лицами.
   На бумаге, выходящей из аппарата агентства, красовались темные пятна, затрудняя прочтение и без того неудобочитаемого текста, написанного рукой отправителя.
   "Уважаемые сыщики! - прочла Лизка".
   - Так это же наш старый знакомый! - обрадовалась она.
   - Что, опять сперли какую-нибудь железяку? - поинтересовался начальник.
   - Нет, пишет, что все у него в полном порядке и интересуется, не появились ли у нас подсобные участки.
   За оказанную ему услугу фермер просто мечтал отблагодарить сотрудников агентства. В случае появления у них дачных делянок он собирался перепахать их не менее трех раз, затем внести удобрения, довести почву до нужной кислотности, посеять зерновые, или что там требовалось, и собрать в один год не менее двух урожаев.
   - Ему что, делать больше нечего? Так пусть возьмет шефство над каким-нибудь дошкольным учреждением. И ему почет, и детишкам радость, - рассудил Майкл.
   - Шеф, он пишет вот по какому поводу! - сообщила Лика и принялась читать текст.
   "Вчера я как всегда собирался покормить кур крошками, оставшимися от обеда и ..."
   - И не досчитался одной курицы, подевавшейся непонятно куда, - прервал чтение Зарецкий.
   - Не перебивай! - приказал начальник.
   "... и не досчитался одной курицы, подевавшейся неизвестно куда".
   Сашка удовлетворенно хмыкнул, но от дальнейших комментариев воздержался.
   "Вскоре курица прибежала и присоединилась к стае, а следом за ней пришла моя соседка. Так вот, она рассказала мне такое, от чего мои волосы, как впрочем, и у всех ранее оповещенных, встали дыбом, а поселковый совет даже не ложился спать, поскольку всю ночь телефонировал во все инстанции, но его и до сих пор посылают по известному адресу, не веря ни единому слову. Братцы, хотите, верьте, хотите, нет, но у нас появилось настоящее привидение!".
   - Медиума нужно вызывать! - опять вклинился в чтение Зарецкий, и Майкл не мог не согласиться со столь справедливым решением.
   Лизка продолжила прерванное чтение.
   "Мы, конечно же, сразу бросились к медиуму. Он у нас из местных. Так после первого сеанса он заколотил все двери и окна, а после убыл в неизвестном никому направлении".
   - Ну и правильно сделал, - произнес Зарецкий.
   Майкл хотел опять согласиться с подчиненным, но секретарша пояснила, что все входы и выходы, задраенные наглухо, находятся на личном подворье медиума, а к тому, где завелось привидение, никто больше не подходит.
   - Никак не могу уразуметь, какое отношение к этому строению имеет наш фермер? Он что, арендовал его и паркует в нем свой комбайн? - спросил Майкл.
   - Он действительно арендовал помещение, но держит в нем не комбайн, а двести тонн чилийской селитры, - сообщила секретарша. - По нынешним временам она стоит дороже самолета, с которого ее сбросят на его необъятные поля.
   - Дожили! - сообщил своим сотрудникам Майкл. - Вместо того чтобы предложить настоящее дело, нам навязывают какую-то чертовщину, от которой даже медиумы пускаются в бега.
   - Ну почему же, - не соглашалась Лизка. - Свежий воздух, парное молоко и крестьянская пища еще никому вредили, наоборот, все ведущие журналы призывают ехать не на Кипр, а в деревню, и поправлять свое подорванное здоровье именно там.
   - Это у вас-то подорванное здоровье? - удивился ее начальник.
   Он хотел порадовать своих сотрудников сообщением, что их даже совковой лопатой не добьешь, но от этого важного умозаключения отвлек новый щелчок, раздавшийся со стороны факса, оттуда вновь полезла бумага.
   "Это еще не все, - сообщалось в новой депеше, отправленной из того же офиса, что и ранее, и написанной тем же корявым почерком".
   - Батюшки-светы, сейчас он сообщит, что приведений в его сарае больше, чем в замке у Людовика Благочестивого! - разволновался Майкл.
   Его с детства пугали бабаем, так что встречаться с нечистой силой, и, тем более, разбираться с нею он не собирался.
   "Мало мне этого несчастья, так еще и сегодня пришла срочная телеграмма, отправленная моим братом. Как вы помните, они сбросили с вертолета на мое подворье запасную часть, которую выдернули из законсервированной буровой установки и сразу же улетели в Арабские Эмираты поправлять материальное состояние очередному эмиру. В Сибири таких запасных частей навалом, так что никто из тамошнего руководства даже за ухом не почесался. На следующий день на скважину установили новый агрегат, взамен улетевшего на вертолете, за что получили премию и переходящее знамя по статье - за своевременную профилактику и замену морально устаревшего оборудования на более современное.
   Когда их бригада вернулась из Эмиратов, они хотели выдернуть вертолетом новый агрегат, установленный монтажниками на буровой вместо того, который уже давно находится в моем модернизированном комбайне. Брат хотел приготовить для меня очередной сюрприз, но они не смогли его выдернуть, потому как отсутствовала на положенном ей месте вышка и другие элементы, входившие в комплекс оборудования, предназначенного для бурения скважин.
   Мужик, оставленный на охране государственного имущества, клялся чем угодно, что ни на минуту не покидал ответственный пост. Правда, во время народных гуляний, устроенных его коллегами по случаю удачно завершенной командировки, он хватанул лишнего и признался, что только на денек отлучился с вверенного ему объекта, чтобы нарвать на ближнем болоте морошки, необходимой для лечебных потребностей. Как потом выяснилось, он действительно собирал морошку, но делал это в компании со своим кумом, находившимся в то время на расстоянии семисот километров от буровой, что по местным понятиям было рукой подать. Сделав необходимый запас ягоды, они вспомнили, что зима на носу, поэтому съездили на пару дней к оленеводам за пыжиком, необходимым для пошива пары шапок. Потом они запасались рыбой, грибами, олениной. Потом, решив что запас слишком велик, торговали излишками на базара или меняли их на спирт. Что было дальше, и как сторож очутился на своем, принятом под охрану объекте, он не помнит и до сих пор.
   Брат сообщает, что сама скважина не представляет большой ценности для народного хозяйства. После проникновения бура в запланированный горизонт, где по идее должны были находиться миллионы тон нефти и миллиарды кубометров газа, из трубы вылетело несколько кубометров грязи, которой и без бурения девать было некуда, потом в ней что-то забулькало и на этом дело закончилось. Поэтому ее законопатили по всем правилам геологоразведки и отправили поисковую партию в отпуск. Но сам буровой инструмент, вернее его рабочая часть была утыкана таким количеством алмазов, что корона эмира Бухарского в сравнении с ним может показаться жалкой побрякушкой.
   Так вот, я рассказал ему, что имеется сыскное агентство, которое может отыскать даже иголку в стогу сена. А поскольку дело о пропаже всех элементов буровой не подлежит огласке, то лучших сыщиков ему не найти. Когда он выслушал историю о пропаже агрегата, доставленного им на вертолете и о том, как вы ее нашли, он еще сомневался в ваших способностях. Но когда узнал, что вы умудрились вычислить до сантиметра место посадки винтокрылой машины на моем подворье, где производился сброс подарочного агрегата, сильно заинтересовался и попросил связаться с вами. Гарантирует оплату, а так же аванс, проездные билеты и суточные с учетом северных надбавок.
   Скажу вам по секрету, что пропажа элементов буровой - это еще полбеды. При самом худшем раскладе суд мог обязать администрацию выворачивать из их зарплаты сумму, не превышающую той, которая установлена законодательством. Но какой-то умник додумался присобачить на макушку вышки переходящее знамя, врученное за своевременную профилактику и замену морально устаревшего оборудования на более современное. Естественно, что дело приобрело политическую окраску и начальник их треста, командовавший когда-то целым полком, а сейчас находящийся на охоте неподалеку от буровой пообещал: "За потерю знамени расстреляю сукиных детей вот это самой рукой!"
   Сообщите, что ему ответить, я имею в виду брата".
   - Вот это работенка, - оживился Майкл.
   Пропажа такого дорогостоящего оборудования впечатляла и встречалась в его практике впервые.
   - Шеф, а как же привидения? - обеспокоилась Лизка.
   Кормление комаров и замерзание, пусть даже не в зимний период, вместо созерцания сельской панорамы и употребления по утрам целебного парного молока - такая перспектива ее не устраивала.
   - Приведениями, тьфу ты слово-то какое нехорошее, будете заниматься вы!
   Лизка радостно захлопала в ладоши, а Сашка стал чесать затылок, словно туда забрался клещ, покинувший насиженное место в дубовой роще, чтобы закусить чем Бог послал. Выезд в сельскую местность, да еще на столь длительный период не входил в ближайшие планы Зарецкого, но, судя по всему, их нужно было менять и настраиваться на предстоящую работу. Одно радовало, что вся эта катавасия с привидениями, скорее всего, окажется мыльным пузырем, который лопнет, как только они с Лизкой копнут поглубже. После этого в течение целой недели можно заниматься составлением для фермера подробного отчета о проделанной работе и наслаждаться прелестями сельской жизни, конечно же, не связанными с копанием картошки, выдергивания кормового бурака и прочего, что доступно только сельскому жителю.
   - Лиза, - обратился Майкл к секретарше, - чего мы ждем? Немедленно подготовь ответ и отошли его нашему фермеру.
   - А что писать?
   - Пиши, что беремся сразу за два дела! Да, вот что еще, пусть брат фермера вышлет техническую документацию на буровую, а вы займетесь сбором информации об интересующих нас неопознанных объектах.
   - Шеф, неопознанные объекты - это летающие тарелки, - поправила его Лизка.
   - Значит об опознанных! - поправился тот.
   - А зачем вам техническая документация? - поинтересовался Зарецкий.
   - А ты знаешь, что такое буровая?
   - Ну, это такое, что сверлит землю, ну, в общем, желонки там всякие, трубы ...
   На этом Сашкины познания закончились, и он с надеждой уставился на Лизку.
   - Желонка ты наша неутомимая, неужели трудно сообразить, что каждое серьезное дело начинается с серьезной подготовки.
   Лизка явно подхалимничала начальнику. Майкл не любил подхалимов, но на этот раз ее слова были истинной правдой.
   - Как можно искать что-то, не зная даже, как оно выглядит? - вопрос был направлен Сашке. - Нужно знать хотя бы его размеры!
   - Я что-то не пойму, так вам придется искать вышку или буровой инструмент?
   - Неужели непонятно? Если у тебя пропадет дорогостоящее сверло вместе с дрелью то, что ты будешь искать?
   - Сверло конечно, - поторопился с ответом Сашка.
   - Ага! - обрадовался начальник.
   - Ты находишь сверло, и что же собираешься с ним делать?
   - Как это что, сверлить буду.
   - Чем сверлить? Ведь дрель тоже пропала!
   - Вот это номер, - озаботился Зарецкий. - Получается что эти вещи неотделимы друг от друга?
   - Ну, наконец-то, - Майкл облегченно вздохнул. - Зачем нужна вышка, если нет бура и наоборот. - Значит так, - продолжил он, - как только я получу техническую документацию на вышку...
   На буровую установку! - поправила его секретарша.
   - Правильно Лиза, как только получу полную информацию о буровой, немедленно отправляюсь в командировку. Дорога длинная, так что ознакомление с ней будет происходить в пути.
   Секретарша быстро настрочила ответ фермеру, после чего отправила информацию по факсу. Убедившись, что первое дело сделано, начальник приступил к заключительному инструктажу. На подготовку своих сотрудников он отводил два дня, в течение которых Зарецкий должен был перерыть хоть всю библиотеку, но найти в ней материалы, связанные с привидениями. Лизка отправлялась в газетный киоск, в ее задачу входила не покупка модных женских журналов, о чем ее строго-настрого предупредили, а приобретение газет, содержащих в себе неисчислимое множество объявлений и рекламы. После этого она начинала изучать те объявления, в которых предлагались не обширные услуги косметических салонов, о чем ее так же предупредил начальник, а посильная помощь гадалок, медиумов и прочих специалистов по борьбе с различного рода нечистью.
   Уже на следующий день от брата фермера поступил срочный денежный перевод и указание по поводу того, какую нужно купить книгу, где можно почерпнуть множество знаний относительно устройства буровых.
   Фермер прибыл а агентство лично, но не на комбайне, как в прошлый раз, а на новенькой "Ниве". Он привез небольшую сумму, собранную жителями села, но вполне достаточную для того, чтобы при необходимости Лизка смогла оплатить пару сеансов гадания.
   Майкл сходил в ближайший книжный магазин, где без труда приобрел необходимую книгу, вызвав удивление у продавца и нескрываемый интерес к своей персоне со стороны интеллигентного вида мужчины листавшего книгу под названием "Поиски и разведка твердых полезных ископаемых". Стоило ему только поинтересоваться относительно прогноза на обнаружение новых месторождений ставролита, как седовласый дедок прицепился к нему, словно банный лист и принялся выпытывать, откуда у него такие глубокие познания рудного дела.
   О ставролите Майкл знал только то, что этот минерал нередко встречается в природе в виде монокристаллических срастаний похожих на крест и является защитой от нечистой силы. Он имел такой оберег, подаренный бабушкой, но из-за того, что культовый предмет был размером с кулак и весил не менее семисот граммов, хранился он дома, оберегая жилье от различного рода посягательств потусторонних сил. Тогда он еще подумал, что не помешало бы отдать его Лизке на время ее командировки.
   Майкл углубился в чтение и уже через пятнадцать минут знал, что две тысячи лет назад в Китае случилась напряженка с солью. Китайцы не стали разводить руками, и устраивать научные дискуссии на тему, где эта соль залегает и как до нее добраться, а быстренько сбегали в ближайшую бамбуковую рощу, где напилили бамбука, а известный на всю страну плотник не пожалел для важного мероприятия свое любимое долото.
   Мероприятие состояло из трех этапов. На первом этапе начальник ткнул носком сандалии в песок, определив тем самым место для бурения. Далее он разрешил разобрать свою личную крышу, изготовленную из индийского тростника, который обошелся ему в копеечку. Из этого тростника свили прочные веревки и приспособив долото к первой бамбуковой штанге, принялись за дело. Одни крутили, другие опускали штанги на канате, свитом из индийского тростника, а третьи, похватав подвернувшуюся под руки посуду, принялись ждать появления на поверхности глубоко залегших полезных ископаемых. Не прошло долото и семи сотен метров, как на поверхности земли долбанул такой фонтан соляного раствора, что никто не знал, что делать с такой прорвой дефицитного по тем временам продукта.
   "Вот это номер, - подумал Майкл, - люди проткнули землю обыкновенной палкой, пусть даже бамбуковой и добыли то, что им было нужно, а сейчас - металл, дорогостоящие алмазные коронки и турбины, пожирающие немыслимое количество топлива и что в результате? А в результате - загрязнение атмосферы, вредные выбросы и прочие катаклизмы о которых не перестают упоминать представители "Гринписа". Интересно, какой это умник додумался до алмазного инструмента".
   Майкл пролистал часть книги и нашел то, что искал.
   "Ага, вот он голубчик! - обрадовался он".
   Статья утверждала, что один швейцарский часовщик так поднаторел на изготовлении часов, что вскоре это дело ему наскучило, и он принялся армировать стальной полый цилиндр настоящими алмазами, непонятно откуда у него взявшимися. И после этого пошло-поехало.
   "Вот это отмочил мужик хохму, - подумал Майкл, - это все равно, что взять царскую корону и присобачить ее к трубе, а потом еще устроить показательное бурение прямо посреди царского двора, на глазах у удивленной царской семьи".
   На этом интересное заканчивалось, далее шли специфические термины, многочисленные названия деталей, места нахождения этих деталей в агрегатах и прочее, что мог понять только человек с посиневшим лицом, получивший красный диплом по окончанию учебы в горном институте.
   Почувствовав переутомление, Майкл решил устроить перекур но, похлопав по карманам, не обнаружил в них сигарет. Наскоро одевшись, он отправился в магазин, решив, что по дороге заскочит в железнодорожные кассы, узнать расписание поездов следовавших в северном направлении.
  
  
   2.
  
  
   Зарецкий едва успел переступить порог библиотеки, как к нему поспешили две старушки библиотекарши. В его прошлый приход они увидели служебное удостоверение и запомнили что он из каких-то органов.
   - Что, опять интересуетесь канализационными сетями? - спросила одна из них.
   В прошлый раз Сашка брал карты старого города, где отмечались места, имевшие покрытие из булыжника и площади, вымощенные теми же материалами. Это нужно было для дела, а задание было поручено начальником. Как выяснилось тогда из разговора со старушками, этими картами пользовался известный грабитель банков по кличке - "Дворник", который представлялся в библиотеке представителем новой власти. На картах были обозначены и подземные коммуникации, после ознакомления с которыми "Дворник" лез в колодец, но не для того чтобы вычистить пару приямков, а чтобы пробраться к туалетам, или каким другим помещениям банка, имевшим отверстия для сброса нечистот, и хорошенько вычистить его сейфы. Когда грабителя наконец-то поймали, и он предстал перед судом, там поинтересовались, почему у него такая странная кличка, так он для начала стал выяснять, когда его расстреляют а, узнав, что расстреляют сразу же после заседания, перестал нервничать и ответил, что деньги - это мусор. Присутствовавшие на заседании представители новой власти и бывшие анархисты всех мастей, проходившие в партийных рядах кандидатский испытательный срок, стоя рукоплескали крылатому выражению, смело брошенному в зал почти их соратником по методам пополнения партийной кассы, поскольку оно было актуальным и отражало их политико-экономическое мировоззрение. Несмотря на такой успех "Дворника" все равно шлепнули, поскольку все блага хоть и принадлежали трудящимся, но это совсем не означало, что в период развития социализма можно было брать мешок из-под картошки и отправляться в банк за деньгами, как это предполагалось делать в развитом коммунистическом обществе.
   - Нет, что вы, меня интересуют, как бы это выразиться точнее, в общем, я хочу узнать поподробнее о тех, кто бродит ночью по замкам, пугая людей, и иногда появляется в такое же время суток в жилье отдельных граждан.
   Сашка переживал за то, что, возможно, услышав слово "привидение", обе старушки брякнутся в глубокий обморок.
   - Привидениями, что ли? - спросила другая старушка, причем таким тоном, словно речь шла о приготовлении цыпленка или воскресной постирушке.
   Зарецкий понял, что напал на золотую жилу, а поскольку не ожидалось ни глубоких обмороков, ни чего-то другого, что могло повлечь незапланированный перерыв в его работе, он приступил к опросу свидетелей. Через час Сашка узнал о приведениях почти все, что знали библиотекарши. К концу опроса старушки вошли в раж и переключились на вампиров, демонов и прочую нечисть. Зарецкий то краснел, то бледнел, но выслушал тему до конца, решив, что чем черт не шутит, может и понадобиться вся эта информация для борьбы с темными силами. Перед расставанием Сашка попросил библиотекарей выдать ему две книги, в одной из которых содержалась бы только что полученная информация, а в другой - что-нибудь для души.
   Чтобы немного остыть, Зарецкий отправился в уютную забегаловку, где директором был трезвенник, не разрешавший обслуживающему персоналу лить в кружки клиентов водку, даже если они того требовали. Там он собирался посидеть часик-другой за кружкой пива и почитать то, что дали для души. В забегаловке Зарецкого знали как товарища, не отличавшегося буйным нравом и нордическим характером, поэтому выдали две кружки неразбавленного пива, что происходило крайне редко, поскольку основной состав посетителей появлялся в заведении уже навеселе и полноградусный продукт мог вызвать нежелательные последствия.
   Зарецкий пропустил содержание и углубился в чтение текста.
   "Знаменитый на весь мир капиталист Морган сидел на своем слегка облупленном, но все равно любимом диванчике, которому было не менее трехсот лет. Магнат почесывал ухо кошке, не имевшей шерстяного покрова, и хрустел давно высохшими кусочками серого хлеба, запивая их еще более древним ликером, которым была заполнена рюмка размером не более наперстка...".
   "Интересно, что за ерунду подсунули мне старушки-подружки? - удивился Сашка".
   Он пролистал несколько листов назад и нашел в разделе "От издателей" информацию, что читатель отродясь не читывал такого гениального произведения, где автор выносит на всеобщее обозрение быт и трудовую деятельность известного банковского воротилы и простого слесаря Сидорова, находя в них много общего. Если и находились какие-либо различия, то все они были в пользу Сидорова, и получалось так, что слесарь жил лучше, чем заокеанский финансист.
   "Ну, ни фига себе, - подумал Сашка и даже присвистнул от удивления".
   "...Он мучительно размышлял, куда бы потратить двадцать миллионов американских долларов, заработанных непосильным трудом за последние три месяца. Таким образом он размышлял не менее часа, но не придумав ничего лучше, чем сыграть по маленькой на валютной бирже, надел свой рабочий смокинг и поспешил выйти из помещения, чтобы его не застукала мисс Морган. Дело в том, что она собственноручно жарила прекрасные кабачковые оладьи и в скором времени ей требовалась помощь, так как переворачивать их на другую сторону мешали великолепно наманикюренные ногти.
   В это же самое время, находясь в своей великолепной трехкомнатной квартире, знаменитый на весь район слесарь шестого разряда Сидоров возлежал на мягком диване. Диван достался от бабушки, поэтому вполне естественно, что был он новее моргановского на целых семьдесят пять лет. Сидоров почесывал ухо великолепному сибирскому коту, имевшему богатую шерсть с серебристым отливом, и отхлебывал пиво прямо из пятилитровой эмалированной кастрюли. Он заедал его астраханской таранью, привезенной кумом с самой Волги и соображал, куда бы потратить двадцать полновесных российских рубликов, срубленные вчера на халтуре. Думал он не долго, поскольку с улицы стали доноситься голоса перевозбужденных доминошников, игравших под интерес.
   На следующее утро знаменитый финансист Морган не стал брать свой лимузин и, доедая прямо на ходу серые сухарики, пошел на биржу пешком. Биржа, располагавшаяся на Уолл-Стрит, кипела и бурлила. Для затравки Морган прикупил на десять миллионов ценных бумаг нефтяной компании "Петролеум Корпорейшен", после чего облокотился на свою любимую колонну и стал ждать развития событий. Чтобы чем-то занять время он принялся шарить по вместительным карманам, где иногда находились очень полезные вещи. Нащупав клочок бумаги, он по привычке стал сворачивать его в трубочку, чтобы набить ее прекрасным турецким табаком, но вдруг вспомнил, что бросил курить сигареты еще тридцать лет назад. Теперь Морган курил толстенные гаванские сигары, поэтому хотел выбросить бумажку в урну, чтобы освободить руки и приступить к поиску сигар и спичек, но сработало профессиональное чутье. Он поднес бумажку к глазам и с удивление обнаружил, что это чек на семьдесят миллионов, являвшийся заначкой и спрятанный в надежном месте от глаз мисс Морган. Для такого дела карман был лучше всякого сейфа, поскольку найти в нем что-либо, особенно постороннему лицу, было безнадежным делом. Не долго думая, он прикупил на всю сумму еще ценных бумаг, но на этот раз японской фирмы "Принц Мотор Компани". Его выбор как всегда был верным, бумаги росли в цене не по часам, а по минутам. Через полчаса, продав их, Морган заработал сто пятьдесят миллионов, не считая мелочи, и вся эта сумма вновь пошла в оборот в виде бумаг опять-таки фирмы "Принц Мотор Компани". Потирая вспотевшие от азарта руки, Морган отправился в местный ресторанчик, чтобы в спокойной обстановке порыться в карманах, где водились гаванские сигары и выудив одну из них покурить, пока ожидаемая прибыль дорастет хотя бы до миллиарда.
   Фидель Кастро имел в своем распоряжении многочисленные методы по развалу капитализма, не прекращавшего пить кровь трудящихся и вытаскивать из пролетариата последние жилы, поэтому периодически выбрасывал на внешний черный рынок великолепные сигары, но длиннее обычных почти на два сантиметра. Раньше любой любитель этой продукции, а такое мог позволить себе только состоятельный американский гражданин, знал, что он выкуривает сигару за такое-то время и делал это не торопясь, до тех пор пока не обжигал пальцы. После этого он попадал на подписание какого-нибудь контракта, и притом всегда вовремя, а если куда выезжал, то его поезд продолжал стоять на платформе и он спокойно в него садился. После выкуривания спецсигары в туалете, где не висели таблички "Ноу смокинг!" он как и раньше спокойно отправлялся в свой офис, но его секретарь сообщал что никакого "Олл райт" не предвидится, поскольку контракт уже расторгнут по причине его опоздания. Если ему нужно было куда-то ехать, то по прибытии на вокзал он с удивлением смотрел на удалявшийся хвостовой вагон, а потом бежал к управляющему жаловаться на несоблюдение графика движения поездов.
   Морган даже не удосужился посмотреть на огромные часы, висевшие на самом видном месте ресторана, да и зачем это нужно было делать, если долголетняя практика показывала, что если целая сигара выкуривается за двадцать пять минут, то половина - за двенадцать с хвостиком. Он высчитал, что именно через двенадцать минут и тридцать секунд нащелкает кругленькая сумма, основная часть которой вновь скроется в его карманах в виде чека, ну а мелочевкой - миллионом, другим можно будет побаловать мисс Морган. Выкурив ровно половину сигары, магнат вернулся в зал торгов и с неудовольствием отметил, что настенные часы спешат. Нужно было указать администрации на такое вопиющее безобразие, но другое обстоятельство надолго отвлекло Моргана от этой темы. Падающие в цене акции не были проданы вовремя, и от его миллионов остался пшик. Матюгнувшись по-английски в адрес Фиделя Кастро, и помянув недобрым словом японскую мать фирмы "Принц Мотор Компани", он пристал к каким-то японцам и пообещал им сбить цены на рисовую солому, консервированную сакуру и много еще всяких бед. Потом он нашел где-то приставную лестницу и полез к настенным часам, чтобы покопаться в их механизме, но тут вышел главный администратор и громко заявил...".
   - Гражданин, покиньте зал, у нас санитарный час! - объявила буфетчица.
   Она уже выдворила из помещения всех клиентов, и в зале оставался только Сашка.
   Зарецкий допил свое пиво и, вставив в книгу салфетку вместо закладки, направился к выходу из кафе. Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул, втягивая в свои легкие порции свежего воздуха, что вызвало огромный прилив сил но, вспомнив, что предстоит нелегкий разговор с начальником, закурил и вялой походкой поплелся к агентству.
  
  
   3.
  
  
   С большим трудом Лизка миновала толпу граждан, собравшихся вместе только на минутку, чтобы потом разбежаться в разные стороны в поисках мест общественного питания. Начинался обеденный перерыв, хотелось зайти в какое-нибудь кафе, чтобы на скорую руку съесть бутерброд и запить его чаем, но нужно было идти к офису гадалки, чей адрес нашелся в газетной странице пестревшей многочисленными объявлениями. Трудно было сказать, имела ли она обеденный перерыв, но цыганка, возникшая перед секретаршей, и хотевшая известно чего, работала, очевидно, без перерыва.
   - Эй, красивая, куда так спешишь? К гадалке? А я, по-твоему, кто? Дай три рубля - всю правду расскажу, дашь пять рублей - кого угодно приворожу, кого угодно отважу. Ты не жалей, кольцо снимай, пятьдесят рублей доставай. Никто тебе ничего не подскажет, лучше меня правды не расскажет.
   Выяснив в чем тут дело, цыганка заметно поостыла, затем вернула кольцо, деньги, правда, кроме пятерки, взятой за ложный вызов, и посоветовала плюнуть три раза через левое плечо и никуда не ввязываться.
   Напугать Лизку было безнадежным делом. Она росла очень активным ребенком, поэтому ее родители пытались пугать ребенка нечистой силой. В отличие от своего начальника, у которого и до сих пор оставались нехорошие воспоминания о возможностях бабая, пугавшие им Лизку очень долго сожалели о содеянном. Выяснив у родителей вероятные места обитания, для начала маленькая Лиза подвергла опасного типа испытанию огнем, для чего подожгла любимую папину картину, за которой предположительно засел бабай, но когда он оттуда не выпрыгнул, выдернула со стиральной машины шланг и подключила его к водопроводному крану. Против огромного количества холодной воды никто не устоял, даже соседи, жившие на нижних этажах. После этого случая все с опаской подходили к соседской девочке и шептали ей на ухо, что она яростно победила всех бабаев, и какая она молодец, но только не нужно лить воду на пол, поскольку разгонять больше некого.
   Именно поэтому Лизка не обратила особого внимания на слова цыганки и продолжила поиски нужного адресата. Минут через пятнадцать она попала на нужную улицу и нашла дом, чей номер указывался в объявлении, но над облупленной дверью по указанному адресу висела вывеска, утверждавшая, что все находившееся за дверью является не чем иным как прачечной. На Лизкином месте какой-нибудь гражданин принялся бы топтаться перед дверью, не решаясь зайти вовнутрь, или же стал спрашивать у прохожих, куда могла подеваться гадалка. Секретарша не стала делать ни того, ни другого, а сразу распахнула входные двери и вошла в помещение.
   - Что будем стирать? - поинтересовалась румяная тетка, вытирая руки о мокрый фартук. Выяснив, что стирать ничего не придется, она указала на дальний конец коридора.
   - Восьмая дверь направо!
   Лизка постучала по металлической обшивке двери и в ответ услышала: "Заходите!". Все помещение было заполнено паром, а у одной из стен стояла целая шеренга стиральных машин.
   "Видно совмещает основную деятельность с нелегким трудом прачки, - подумала она".
   - Вы, собственно по какому вопросу? - спросила секретаршу молодая черноволосая женщина, вынырнувшая из пара словно привидение.
   - Наверное, я ошиблась адресом, - предположила Лизка, - хотя в объявлении указывается, что именно в этом доме находится контора по оказанию помощи населению в...
   - Можете не продолжать, я все знаю, - перебила ее собеседница. - Не переживайте, вы попали туда куда нужно!
   Лизка в растерянности смотрела по сторонам, пытаясь рассмотреть сквозь клубы пара стол, где должны были находиться различные культовые предметы или на худой конец карты Таро, но ничего, кроме мыльной пены и вороха мокрого белья, лежавшего на стеллаже, там не находилось.
   Увидев ее замешательство, женщина заверила, что сейчас все будет и притом в наилучшем виде. Она натянула на руку резиновую перчатку, Лизка тогда еще подумала, что это возможно передовой метод гадания, и дернула ручку рубильника. В щите засверкали искры разряда, что свидетельствовало о коротком замыкании, или о подсоединении к сети мощного потребителя электроэнергии. Лизка была почти уверена, что сейчас взвоют двигатели стиральных машин и их затрясет как в лихоманке, что постоянно случалось с ее машинкой, но вместо этого раздался страшный скрежет и стена с висевшей на ней старенькой репродукцией "Иван Грозный убивает своего сына" медленно поползла вверх. Пол ожил и стал вращаться по часовой стрелке, перемещая стиральное оборудование в другую сторону. На месте, где только что стояли машины появились стульями и стол со всеми гадальными прибамбасами, а когда стена опустилась и стала на прежнее место, создалась обстановка, близкая к интимной, благодаря немногочисленным свечам, которые уже горели.
   Как выяснилось, гадалка работала без патента. На сэкономленные средства ею были приобретены система видеонаблюдения и вот эта замечательная установка, которая имелась только в цирке, где прямо на глазах у удивленных зрителей исчезал манеж со скачущей на нем группой джигитов и появлялся бассейн, где активно плескались морские котики вперемешку с мастерами синхронного плавания. Система видеонаблюдения была до того современной, что позволяла видеть, как на соседней улице постовой милиционер подошел к бабуле и принялся отчитывать ее за переход дороги в неположенном месте, а за квартал от офиса к двери какого-то магазина подошел плотник и, разложив рядом с собой инструмент, принялся яростно ковыряться в носу.
   Лизка поняла, что за ней следили, чуть ли от входных дверей их агентства, а после пары вопросов стал ясен основной принцип работы сложного механизма. Но было совершенно непонятно зачем устраивать техническую революцию, если можно попросту прорубить в стене проем, вставить туда двери и спокойно переходить из помещения в помещение если на то имеется надобность.
   - Не все так просто, - принялась растолковывать ей гадалка. - Во-первых, само наличие этой двери могло навести на след соответствующие органы и вызвать у них нездоровый интерес, и во-вторых, в той части помещения такая плохая аура, что работать в подобной обстановке может только неграмотный шаман, но никак не дипломированный специалист.
   Лизка хотела поинтересоваться, почему эту ауру нельзя было довести до необходимых параметров, тем более что для этого имеются все необходимые средства и профессиональное мастерство, но не успела, гадалка усадила ее на стул, а сама плюхнулась в мягкое кресло.
   - Говори, - тихо велела она, совершая круговые движения над прозрачным шаром.
   - Что говорить? - спросила секретарша, поражаясь той проницательности, которая обнаружилась у гадалки уже на первых минутах сеанса.
   - Ничего не говори, все вижу, - сообщила та, не прекращая вращательных движений над хрустальным шаром.
   Лизка хотела пододвинуться к столу поближе, чтобы рассмотреть то, что увидела гадалка, но ей было велено оставаться на прежнем месте.
   - Вижу, вижу окаянного!
   - Гражданочка, - не выдержала секретарша, - мне бы относительно привидения!
   - Ну а я тебе, о чем толкую? Ясно вижу, сидит оно в твоем помещении и готовится к ночному походу.
   - Дело в том, что помещение, где поселилось привидение, арендовано одним фермером, а мне поручено выкурить его оттуда!
   - Послушай, если это помещение поручено тебе пусть даже на короткое время, то разве это не означает что оно, так сказать, в твоем временном пользовании?
   - Наверное.
   - Не наверное, а так оно и есть! Теперь определим его размеры. Значит так, его размеры ниже среднего, приблизительно метр шестьдесят пять. Нога потянет на сорок второй размер, нет вру, на сорок второй с половиной. Имеются особые приметы - это родинка на мочке правого уха и сиреневый, нет вру, фиолетовый фингал под левым глазом.
   - Чего, чего? - не поверила Лизка.
   Гадалка пристально уставилась на шар.
   - Хочешь верь, хочешь не верь, но то, что засело в арендованном сарае, изъясняется только матерно, и от него постоянно прет перегаром!
   - Вот это номер! - воскликнула Лизка. - И что же мне с ним делать?
   - Во-первых, обзаведись надежным оберегом, а сейчас я заряжу тебя дополнительной энергией.
   - Может, не надо?
   - Эта процедура много времени не займет. Расслабься, дыши глубже, вытяни руки! Чувствуешь, как покалывают кончики пальцев?
   - Нет, ничего пока не чувствую, хотя вот только что зачесался нос.
   - Вот видишь, - обрадовалась гадалка, - подействовало! Ну, вот пожалуй и все, теперь тебе сам черт не страшен.
   Довольная тем, что все мероприятие прошло быстро и безболезненно, Лизка расплатилась с гадалкой деньгами, собранными жителями поселка, где завелось привидение, и бодро зашагала в сторону своего агентства.
  
  
   4.
  
  
   Майкл находился в агентстве, поджидая прихода своих сотрудников. Зарецкий и секретарша появились в офисе одновременно, что было расценено как добрый знак, но вскоре Лизка стала принюхиваться, улавливая какой-то подозрительный запах и предполагая, что в их помещении не все в порядке с аурой. Майкл еще не знал о таких премудростях, поэтому отправил секретаршу в умывальник, приводить себя в порядок, а сам принялся воспитывать Сашку.
   - Опять заходил в свою забегаловку? Сколько можно повторять, что употреблять горячительные напитки во время рабочего дня категорически запрещается!
   - Какое же оно горячительное? - удивился тот. - Пиво - оно прохладительное!
   Майкл хотел возразить, но хорошенько принюхавшись к парам, исходившим от подчиненного, и не уловив в них запаха крепких напитков, не мог не признать, что пиво, особенно холодное "Жигулевское", действительно прекрасно освежает.
   - Ладно, давай выкладывай чего накопал!
   - Послушайте шеф, оказывается Морган, ну тот, что финансовый магнат, был отчаянный пройдоха!
   - А ты как думал, - согласился начальник, - кто же такие деньжищи зарабатывает честным трудом!
   - Я не о том хотел сказать, мало того, что он частенько играл на бирже, причем по крупной, так еще и утаивал от своей мисс Морган ну просто-таки фантастические суммы!
   - Вот плут! - отозвалась из санузла Лизка.
   Она успела побывать замужем трижды, и каждый развод происходил на почве утаивания денежных средств очередным ее мужем.
   - Морган Морганом, но пора наконец-то переходить к делу! - заявил начальник и Зарецкий принялся яростно чесать свой затылок, пытаясь припомнить все то, что ему рассказали в библиотеке.
   - Значит так, в борьбе с вампирами можно использовать осиновый кол, ну а чертей нужно гнать прочь Божьим Словом и многократным наложением на чело крестного знамени.
   На мгновение в агентстве стало тихо, словно в море в полный штиль, затем послышались звуки, которые мог издавать только человек, не умевший плавать и выброшенный за борт судна.
   Лизка почистила зубы, после чего приступила к ополаскиванию ротовой полости присланным теткой бальзамом, полезным как для зубов, так и для десен. Услышав Сашкин доклад, она поперхнулась, жидкость проникла не туда куда надо и вызвала удушливый кашель.
   - Ну, здесь все понятно, - констатировал Майкл, имея в виду Сашкины сведения. - Ответь хотя бы на один вопрос, что делают с осиновым колом?
   Зарецкий посмотрел на потолок и брякнул.
   - Чего тут долго думать, берешь покрепче в руки и трах им по башке!
   Секретарша прекратила кашлять, очевидно, сработало правило вышибания клина клином.
   - Лиза, если и у тебя имеется подобного рода информация, то самая пора закрывать нашу лавочку и приобретать другую специальность, не связанную с сыскной деятельностью!
   Хлопнула дверь санузла и на его пороге возникла неизвестная женщина.
   Майкл выкатил глаза.
   - А это еще кто такая?
   Зарецкий хихикнул.
   - Шеф, так это же ваша секретарша!
   - А старая куда подевалась? - недоумевал Майкл.
   - Даже и не надейтесь, - произнесла Лизка и, хлопнув дверью, направилась к своему столу.
   Она так сильно кашляла, что зацепила головой какую-то баночку заполненную сиреневым порошком. Ее волосы мгновенно поменяли окраску, и их пришлось вымыть. Вполне естественно, что после этой процедуры на ее лице не оставалось ни миллиграмма косметики.
   - Теперь нам никакие черти не страшны, - сострил Сашка.
   - Зарецкий, попрошу выбирать выражения! - обиделась та.
   - Вот это конспирация! - восхитился Майкл. - И делать ничего не нужно, только открывай кран и подставляй под него голову!
   - Хватит морочить мне голову!
   Лизка уселась за свой стол и, достав из сумочки косметичку, принялась исправлять положение.
   - Все что нам нужно для предстоящей работы - так это надежный оберег, - сказала она.
   - Только-то и всего, - удивился начальник.
   Он вспомнил о семисотграммовом камне, подаренном ему бабушкой, и сообщил секретарше, что-что, а уж такого добра у них навалом. Пока один сотрудник приводил себя в порядок и красился, а другой соображал, отстранят его от предстоящего дела или нет, Майкл съездил домой и привез оберег.
   Оберег представлял собой круглый, гладко отполированный камень с четкими очертаниями креста. Он был родом с побережья Кольского полуострова и отличался от своего плоского собрата, найденного, как писалось в специальной литературе, на одном из горных массивов, правильной геометрической формой и некоторым изяществом.
   - Ничего себе, вот это каменюка, - удивился Сашка.
   Он подбросил его на руке, определяя вес.
   - Таким и кабана можно укокошить!
   - Редкого вида! - похвастался Майкл.
   - Кто, кабан? - не понял Зарецкий.
   - Нет, мамонт! Я говорю, что камень очень редкий. За такую вещь любой японец отвалит целое состояние.
   - Шеф, так чего же мы голову ломаем, давайте поедем в Москву или еще куда, где есть японское посольство и...
   - Бабушкиными подарками не разбрасываются! - отрезал шеф.
   - А если зарядить его в пращу, - не унимался его сотрудник, - то запросто можно идти на носорога.
   В разговор вмешалась секретарша, которая к тому времени стала похожа на прежнюю Лизку.
   - Очень жаль, что нас откомандировывают не в Африку.
   - А что такое? - заинтересовался начальник.
   - Местные племена просто бы передрались друг с другом, чтобы заполучить в свое распоряжение такого матерого специалиста, поднаторевшего на охоте, нетрадиционной даже для них.
   - Все, хватит гонять лодыря! Отправляйтесь по домам, собирайте свои вещи и прямым ходом к фермеру. По поводу питания все будет решаться по месту.
   Отдав распоряжение, Майкл направился на железнодорожный вокзал. Хотя денег, присланных братом фермера, было достаточно для приобретения авиабилета, он решил сэкономить и отправиться в бескрайние сибирские земли поездом. Поездка обещала быть изнурительной, но за время, проведенное в пути, он собирался дочитать до конца пособие по буровым установкам, поскольку дело было особо ответственным и финансово выгодным.
  
  
   5.
  
  
   Лизка собиралась особенно тщательно, об этом можно было судить по аккуратно уложенной сумке, чего нельзя было сказать о Зарецком, у которого чемодан был опоясан брючным ремнем, но все равно из него высовывался рукав рубашки. Они встретились на автовокзале, где без проблем взяли билеты на рейсовый автобус, но при посадке в него у Сашки потребовали деньги за перевозку багажа, что вызвало бурю возмущений и угрозы в адрес министерства транспорта, гражданской авиации и даже лесного хозяйства. Он успокоился только тогда, когда Лизка протянула водителю пять рублей и взамен получила сильно помятую квитанцию.
   Трасса не отличалась повышенной проходимостью, но всю дорогу водитель гнал так быстро, словно находился за рулем молоковоза, куда вместо молока по ошибке залили сливки. Естественно, что такое чудо случалось не каждый день, поэтому нужно было пройти на предельной скорости все имевшиеся на дороге ухабы, чтобы потом в какой нибудь уютной посадке выломать рогатину и с ее помощью вытянуть из цистерны громадный кусок халявного масла.
   Прибыв на место, Зарецкий с неудовольствием отметил, что ремень, надежно стягивавший створки его чемодана, лопнул, и его вещи валяются по всему багажнику вперемешку с пустыми канистрами и протирочной ветошью. Водитель оказался из местных, он пообещал, что все вещи будут выстираны, отутюжены, накрахмалены и даже пришьют пуговицы. Такого белья у Сашки никогда не было, поэтому он с радостью согласился.
   Как оказалось, водитель спешил на собрание, которое вот-вот должно было начаться. Узнав, что прибывшие гости направлены к ним и по очень важному делу, он снова загрузил их пожитки в автобус, на сей раз в салон, и помчался в сторону местного дома культуры, правда, опять с бешеной скоростью.
   - Сейчас вы никого не найдете! - пояснял он по дороге. - Все будут на собрании, так что там вас представят жителям, а вы обрисуете сложившуюся у нас ситуацию и сделаете предложения по предстоящим мероприятиям.
   В сельских населенных пунктах все новости распространялись до того быстро, что, подъехав к дому культуры, они обнаружили там знакомого фермера, стоявшего на ступеньках лестницы с широко разведенными руками, приготовленными, очевидно, для дружеских объятий. Фермер извинился, что не смог встретить долгожданных гостей на автовокзале, хотя и знал когда прибудет их автобус.
   Услышав такое объяснение, Зарецкий подмигнул Лизке, а та обменялась с ним многозначительным взглядом. Сашка намекал на то, что вот, мол, какие мы ценные кадры и нас не встретили с оркестром только потому, что оркестранты тоже находятся на собрании. Секретарша думала совершенно о другом. Она не могла понять, что это за село такое, где по части сбора информации дело обстоит лучше, чем в любом городском отделении милиции.
   - Сейчас состоится небольшое собрание, посвященное текущим делам нашего поселка, после чего вас представят обществу, и вперед с песней. Да, чуть не забыл, вы будете размещены на даче. Дача моя, так что к вашим услугам сауна, открытый плавательный бассейн, стрелковый тир, конюшня и многое другое.
   Зарецкий хотел поинтересоваться, что они забыли в конюшне, но фермер опередил его.
   - В конюшне стоят два чистокровных Орловца, так что скучать вам не придется. После собрания проведем небольшой брифинг с вашим участием, после чего обед, баня, рыбалка, или охота, ну, в общем, на ваш выбор, ну и, конечно же, выступление художественной самодеятельности.
   - Вот это дело, - обрадовался Зарецкий, до сих пор и не предполагавший, что курорты Андалузии или Кипра находятся у них под боком.
   - Какая охота, какие рысаки? - возмутилась Лизка. - После брифинга легкие закуски и сразу же выезжаем на место преступления, вернее, на место поселения таинственного привидения.
   - Вот это сказано, так сказано, ну просто Шекспир в чистом виде! Скажите, а вы в драмкружке не занимались?
   - Ну, причем здесь драматургия, сейчас нам нужно определиться по таким понятиям, взятым из разделов криминалистики, как, например - баллистика.
   - Неужели дело дойдет до пальбы! - обрадовался фермер. - У меня есть замечательный "Манлихер-Шенауэр", да и парочка "Ремингтонов" где-то валяются.
   - Нет, на этот раз баллистика не потребуется, - исправилась она. - Начнем с осмотра места происшествия, затем перейдем к фиксации объекта, и, если повезет, изымем его из сарая.
   - А если его там нет? - поинтересовался фермер.
   - Вы хотите сказать, что оно уже покинуло ваш сарай, и мы напрасно проделали такой нелегкий путь?
   - Нет, оно находится там же, но кто может дать гарантии, что оно окажется на прежнем месте в период проведения следственных действий?
   - Если оно там не обнаружится, мы приступим к трассологическому исследованию.
   - Чего, чего? - переспросил Сашка, обалдевший от такого глубокого знания многочисленных разделов криминалистики.
   - Поясняю для некоторых лиц!
   В данный момент этими лицами являлся Зарецкий.
   - Будем искать следы рук, ног, взлома, а потом проведем идентификацию по внешним признакам.
   - Послушайте, Елизавета, как вас по батюшке? - фермер очень уважал людей, изъяснявшихся до того грамотно, что ничего не было понятно, поэтому уже не решался называть ее только по имени. - Уважаемая Елизавета Семеновна, а как же вы собираетесь проводить вот эту, как ее...
   - Идентификацию, - подсказала Лизка.
   - Ну да, ее самую. Как вы будете ее проводить, если для этого нужны какие-нибудь размеры или что-то в этом роде?
   Полученные от гадалки сведения были весьма сомнительны, но других не было.
   - Кое-что имеется! - сообщила Елизавета Семеновна.
   "Нужно будет узнать адрес гадалки, видно у нее высшее юридическое образование, - подумал Сашка. - Вот у кого можно будет набраться криминалистического ума-разума".
   - Вот это подготовка! - изумился фермер. - А что, в вашем агентстве все такие шустрые? Ах, да! - задумчиво произнес он, припоминая, что их всего трое.
   Он хотел сказать еще что-то, но с крыш домов стали скатываться, а с деревьев сыпаться вороны и грачи, насмерть перепуганные звуком электрического звонка, призывавшего все местное население сосредоточиться в районе актового зала дворца культуры и не упустить возможности поработать мозгами и языком.
   Фермер повел гостей в помещение. Уже в вестибюле они увидели такую роскошную обстановку, что становилось ясно - за массивной резной дверью, инструктированной позолотой и украшенной серебряными пластинами с выгравированными на них гербами, скрывается английская Палата лордов. И точно, присутствующие в зале тонули в мягкой обивке кресел, председатель президиума располагался высоко над залом, как и подобает настоящему лорд-канцлеру, а от света огромных люстр появлялась рябь в глазах. Единственное, что в этом помещении не соответствовало английскому устройству, были стены, увешанные многочисленными картинами на различные сельскохозяйственные и животноводческие темы.
   Румяная доярка почему-то активно дергала корнеплоды, заполняя ими почти доверху загруженный самосвал, другая ухватилась за вымя животного, похожего на бегемота, но только с рогами, очевидно, для того чтобы хорошенько его выдоить. Округлые формы должны были свидетельствовать о непрекращающемся увеличении живого веса у поголовья, а на прогноз относительно получения изрядного количества молока самым оптимистическим образом влияли огромные размеры вымени, которое даже не поместилось на полотне целиком. Под этим холстом располагался другой, где пахарь, покинув свой трактор, вышел на вспаханное поле и простер свои руки к небу, как бы выпрашивая дождя, или чего другого. Художник так увлекся фигурой пахаря, что от бескрайнего неба оставалась небольшая голубая полоска, где сиротливо болтался огрызок облака. Издали композиция из двух этих картин выглядела так, словно тракторист тянулся руками к вымени, которое очень удачно дополняла часть тучки, превращая его в полноценный орган, чтобы помочь доярке побить очередной рекорд в ручном доении.
   На противоположной стене находилось монументальное произведение, заполнившее почти всю стену. Оно называлось - "Председатель колхоза Иван Федорович Ведерников убивает своего сотого кабана". На переднем плане стоял коренастый мужчина, на голове которого, несмотря на осенний период, красовалась пыжиковая шапка. Его руки удерживали все еще дымившуюся одностволку, правда, тело дикого зверя выглядело так, словно он попал под артобстрел, а снаряды были до того напичканы всякой всячиной, что уже назывались шрапнелью. Естественно, что такое мелкое несоответствие объяснялось той ловкостью, с которой председатель перезаряжал свое ружье, а совершенно опустошенный патронташ лишний раз подтверждал это обстоятельство. Кругом виднелись бескрайние поля, уже вспаханные тружениками его колхоза, но пока еще не бороненные. Кому-то могло прийти на ум, чего здесь околачивался секач и куда подевался вертолет, на котором только и можно было добраться до этого живописного островка усыпанного кленовыми листьями, утыканного белыми грибами и окутанного со всех сторон белым дымком, источаемым докрасна раскаленным мангалом. Деревья, как впрочем, и кустарники, не наблюдались до самой линии горизонта, что лишний раз подтверждало высокую квалификацию местных селекционеров, умудрившихся вывести кленовый лист без ствола, а белые грибы без леса. Мангал был такого размера, что человек, не посвященный в местные тайны, мог подумать, что весь клен ушел на его растопку и истолковать процесс охоты превратно. Чтобы этого не произошло, на заднем плане изобразили телегу без лошади, зато набитую доверху толстенными бревнами. Кое-кто мог подумать, что председатель задумал строительство дачи, или бани, поэтому на бревнах поставили клеймо с соответствующей цифрой, разъяснявшей каждому любопытствующему, что лес нестроевой и годится только для растопки.
   Изображенная сцена охоты поражала воображение зрителя, единственным изъяном были горлышки бутылок, выглядывавшие из объемистого баула, куда их торопливо засовывал усатый мужик, подстриженный под Котовского. Очевидно, художник умел не только мастерски запечатлеть все тонкости охотничьей жизни, но и делал это почти молниеносно.
   - Что, нравится? - спросил фермер.
   - Ага! - хором ответили Лизка и Сашка.
   - В банкетном зале еще не то увидите! - пообещал он. - Сейчас быстренько проведем собрание и айда туда!
   Лизка зашептала Зарецкому прямо в ухо: "Послушай, я до сих пор не пойму, какой у них строй. По-моему, он напоминает развитый социализм, еще не усиленный перестроечными процессами".
   - Да я и сам не пойму чего они здесь нагородили, но лучше будет, если рассчитаются свободно конвертируемой валютой.
   Сашка хотел еще что-то добавить, но в президиуме постучали карандашом по графину.
   На трибуне никого, кроме председателя не было, поэтому ему самому пришлось начать выступление.
   - Уважаемые граждане односельчане! Сегодня на повестке нашего собрания стоит два вопроса. Первый вопрос о привидении, занявшем, кстати говоря, без всякого документального оформления, одно из помещений, расположенных на распаеванной территории. Второй вопрос по поводу перегибов и недогибов, наблюдаемых в наших подразделениях.
   Уважаемые товарищи, недогибы нужно догибать, перегибы - разгибать, поэтому предлагаю начать со второго вопроса, поскольку привидение никуда не денется. Кто за, кто против, единогласно, за исключением двух сотрудников детективного агентства, прибывших к нам на помощь. Поскольку они не являются пайщиками, их голоса не засчитываются.
   На прошлом собрании мы указали заведующему птицефермой товарищу Фролкину на недоработки в его хозяйстве. На вверенной ему птицеферме в огромных количествах съеден комбикорм, но толку от этого, как от козла молока. Съеденные петухами зерновые выходят их них только в виде помета, но никак не в виде энергии, потребной для топтания кур. А мы, товарищи, каждое утро ищем наши яйца и никак не можем их найти.
   Отреагировав все-таки на нашу критику, заведующий птицефермой отправился, как вы помните на вверенный ему объект. Объезжая горы куриного помета, который, между прочим, на западе покупают за валюту, он заблудился и попал на соседскую гусиную ферму. На этой ферме он с большим энтузиазмом принялся отлавливать гусаков и диких уток, попавших туда непонятно каким образом. От этого увлекательного занятия его оторвали, причем вместе с рукавами костюма, руководители соседнего хозяйства. Гуси были отобраны, утки отпущены на волю, а Фролкина послали, вернее, отослали в направлении его птицефермы.
   Наконец-то прибыв на свой птицеводческий объект, еще не остывший от азарта Фролкин согнал с насестов всех петухов, категорически отказывавшихся топтать кур. Петухи были отправлены своим ходом прямо на оздоровительную базу, которой стала столовая, и наш повар Гриша просто обалдел от такого количества сырья, приближавшегося к его производственному объекту в пешем порядке.
   После петухов заведующий фермой вплотную занялся курами. Нужно отдать ему должное, он все-таки просмотрел записанные в блокноте наши замечания, поэтому уже с соблюдением санитарных норм принялся топтать кур. По поводу выполнения этих норм ничего плохого сказать не могу, так как для этого процесса им были использованы совершенно новые резиновые сапоги. За пятнадцать минут было вытоптано треть поголовья, остальные спаслись кто бегством, кто кратковременным перелетом. Куры, кроме уцелевших, естественно, также были отправлены на кухню, но как вы сами понимаете уже не своим ходом. Их доставка частично спасла петухов от поголовного истребления, но со стороны наших работников посыпались жалобы на питание. Как вы все помните, в течение целого месяца меню столовой состояло из супа на курином бульоне и отварной курицы. Я понимаю, что кулинарные фантазии повара Гриши на этом и закончились, но никто нам не виноват, что наша повариха Клава вот уже пятый год не вылезает из декретных отпусков. Предлагаю направить энтузиазм заведующего фермой и накопленный им опыт на наши пруды, пусть топчет угрей и налимов.
   Следующее!
   - Ничего себе, короткое собрание, - шепнула Лизка Зарецкому.
   - Точно, - согласился с ней Сашка, - нужно поскорее бежать в банкетный зал, пока борщ не остыл.
   - Заведующий гаражом Кузьмичев бросил пить горькую. Спокойно, граждане, я понимаю ваше справедливое возмущение! Так вот, мало того, что он бросил пить горькую, так его еще потянуло на сладкое. Используя не по прямому назначению водителя Фомичева, а также наш служебный автомобиль, он прибыл на общественную пасеку. Пользуясь отсутствием пасечника, который, кстати говоря, пишет в объяснительной, что находился в отхожем месте и, превышая свои служебные полномочия, заведующий гаражом залез голыми руками в самый большой улей, откуда изгнал пчелиную матку. Прокормить царицу и подрастающее поколение было для пчел плевым делом, чего нельзя сказать о завгаре. Пчелы вынуждены и денно и нощно мотаться по всему району в поисках всего того, что может содержать сахар. В последний раз рой видели на сахарном заводе. Я не хочу доводить до вашего сведения полный текст беседы с его руководством, поскольку в зале гости и несовершеннолетние дети, но могу констатировать, что происходит вся эта чехарда из-за возрастающих потребностей Фомичева. Товарищи, все мы не без греха, но нужно знать и меру. Вчера опять приходили руководители сахзавода с жалобой. Если раньше у них уходили в неизвестном направлении тонны патоки, то на этот раз пропала крупная партия сахара-рафинада, причем упакованного в мешки, и вместе с этими мешками. Пора, уважаемые товарищи, засучить всем рукава и общими усилиями выдернуть нашего заведующего из улья. Если не выдернем, то делать нечего, повезем его вместе с ульем, а то сорвется уборочная.
   Совершенно отбился от ручки метлы наш дворник Гаврилович. Как он пишет в объяснительной записке: "Находясь в состоянии аффекта, пошел выяснять отношения с племенным быком Гошей по поводу своей жены Натальи". Если вы еще не забыли, Наталья работает дояркой на нашей ферме. Как вы помните, в тот момент бык Гоша был задействован в корриде, устроенной известным предпринимателем и нашим уважаемым спонсором господином Семакиным. Так вот, уже с этого момента Гаврилович начал проявлять к нему, я имею в виду Гошу, недоброжелательное отношение. На нашем стадионе бык разогнал всех заезжих тореадоров с пикадорами и представителей местных органов власти. Так вот, его смогли угомонить только с помощью цепей, и все бы хорошо, но они были сняты дворником с транспортера, перемещавшего навоз из коровника, и утром из его дверей вышли не коровы, а буро-коричневая масса. Кстати, чем это вы их накормили, навоз при выходе из коровника твердел, словно остывающая вулканическая лава и пробиваться к коровам пришлось на мощном бульдозере. Естественно, что цепи были взяты без разрешения, и что мы имели на тот момент? А имели мы Гошу, находившегося в стрессовом состоянии, и горы навоза, легшие тяжелым бременем на хрупкие плечи птичниц второй бригады.
   Наконец-то оправившись от аффекта, Гаврилович просит проявить к нему снисхождение, поскольку имеет, как написано в объяснительной, смягчающие обстоятельства. А именно - поверженному Гоше был предъявлен жетон дворника и зачитаны его гражданские права. Свидетели имеются - это скотники Паша и Миша, которые принимали самое непосредственное участие в создании у дворника состояния аффекта. Они подтверждают, что действительно слышали о каком-то праве сохранять молчание, хотя бык Гоша ни разу не мукнул. Предлагаю перевести жену Гавриловича на пасеку, где кроме пасечника и пчел никого больше нет. Ах да, еще завгар..., ну ничего, этого мы скоро выкурим.
   Ну и на закуску радостная весть.
   - Лучше бы котлета по-киевски, или какой-нибудь люля-кебаб, - прошептал Зарецкий Лизке, и та чуть не подавилась слюной.
   - Пришло письмо от нашего земляка - командира воинской части за номером... ну это не так уж и важно, а то окажется, что часть секретная и за разглашение ее номера будут тягать по различным инстанциям. Как вы все знаете, в этой части служит наш односельчанин. Вот что пишет его командир.
   "Здравствуйте мои дорогие земляки! Пишет вам командир воинской части, где служит ваш односельчанин. По случаю сокращений вооружений, на охрану стратегически важного объекта, куда эти вооружения были помещены, был выставлен ваш односельчанин ефрейтор Куркин. Заступив на свой пост, и не обнаружив на нем смотровой вышки, он залез на крышу стратегически важного объекта для лучшего, как он поясняет обзора. Под действием силы тяжести данного субъекта крыша объекта дала трещину размером полтора метра на метр семьдесят пять. Эта трещина стала причиной несанкционированного проникновения ефрейтора вовнутрь, что являлось грубым нарушение Устава караульной службы и форменным безобразием. Сообразив, как написано в его рапорте, что склад практически открыт нараспашку для доступа нежелательных террористических лиц, он принял экстренные меры на случай полного и окончательного захвата этими лицами его объекта. По сложенным в штабель ящикам со снарядами Куркин вновь вернулся на крышу, где расставил по всему периметру двенадцать пулеметов системы Калашникова и четыре крупнокалиберных пулемета.
   Проверяющий, в лице генерала Шумовского и сопровождающий, то есть я - полковник Фролов - при подходе к стратегически важному объекту были встречены окриком часового: "Кто там прет на стратегически важный объект, а ну-ка поворачивай оглобли, а то перестреляю всех на фиг!". На ответ: "Ефрейтор, ты, что совсем уже офонарел, своих не узнаешь?" ефрейтор в нарушении Устава, где ясно написано, что вначале нужно сделать предупреждение "Стой, стрелять буду!", без всякого предупреждения открыл ураганный огонь сразу из двух пулеметов системы Калашникова. Когда у него закончились патроны, он добрался до крупнокалиберных пулеметов, а когда боезапас закончился и там, предложил нам сдаваться в плен. Не услышав положительного ответа, он попросил нас минутку подождать, чтобы сбегать за подкреплением. В подкрепление вошли противотанковые гранаты для отражения танковой атаки, штык-нож для отражения штыковой и саперная лопатка, очевидно предназначавшаяся для погребения павших на поле сражения.
   Дорогие мои земляки, кто бы мог подумать, что спасти собственную жизнь можно при помощи двух белых носовых платков.
   В общем, о генерале я пока ничего не слышал, поскольку оглох на оба уха. Сообщаю, что существует два варианта решения вопроса относительно дальнейшей судьбы вашего "героя". Первый - отослать ефрейтора Куркина в дурдом, и второй - отослать его в родное село и сдать общественности на поруки, что по его словам одно и тоже. Воля вашего односельчанина отослать его в дурдом пока не учитывается".
   - Так что же уважаемые мои односельчане будем делать с Куркиным? Лично я предлагаю поставить его на должность моего заместителя. Он нам и завгара из улья вытащит, и дворнику рога вправит, вернее мозги. А за проверяющих и беспокоиться не придется, они на пушечный выстрел не подойдут к нашему хозяйству. Кто за это предложение? Единогласно, за исключением двух сотрудников детективного агентства, которым и передаю слово, поскольку до прибытия Куркина в родное село еще далеко, а бороться с привидением нужно уже сегодня.
   - Давай! - скомандовал Лизке Сашка.
   - Что значит давай? - возмутилась та. - Как кому-то что-то объяснять, так сразу я, покупать билеты и расплачиваться за багаж, опять я! Зарецкий, поимей совесть, прояви себя хотя бы раз!
   Сашка неохотно встал со своего мягкого кресла и медленно поплелся к трибуне.
   - Уважаемые товарищи! - начал он.
   В зале все зашевелились, а кто-то сообщил: "Наш человек. Видно бывший партиец, а может и настоящий".
   Уловив поддержку зала, Зарецкий успокоился и продолжил выступление.
   - Мы прибыли сюда, чтобы не носиться на рысаках орловской породы по вашим бескрайним полям и огородам! Не выхватывать из чехлов "Манлихеры" и "Шенауэры" и не заряжать их патронами с картечью и бекасином! Мы прибыли сюда, чтобы заниматься делом!
   Председатель президиума одобрительно кивнул головой, а в зале дружно зааплодировали.
   - Может быть, какой-то обыватель думает, что для борьбы с привидением достаточно одного осинового кола. Бери его покрепче в руки и орудуй им как положено! Не так все просто, как может показаться на первый взгляд. Без глубокого изучения и понимания различных разделов криминалистики и познания природы тел, далеких от нашего понимания, мы далеко не уедем, а тем более не сможем остаться по месту постоянной прописки, поскольку оно будет занято потусторонними силами! Сложившаяся в вашем хозяйстве ситуация очень серьезна, но не все так безнадежно и как говорится - "Все в наших руках!". Знания у нас имеются, а если закрепить их полноценным трехразовым питанием, то таких дел можно наворочать, что всяким темным силам может и не поздоровится!
   Зал загудел, как потревоженный пчелиный рой.
   - В банкетный зал их! - закричали на галерке. - Настроим прибывших товарищей на производственный лад!
   Банкетный зал поразил прибывших в село специалистов множеством обильно сервированных столов. Правда, на всех столах стояли блюда, тарелки и прочая посуда, заполненная доверху капустой. Капуста была квашеная, тушеная, с грибами, со смородиной и еще неизвестно с чем. Посмотрев на подобное изобилие, любой гость мог сразу же догадаться, что урожай данного овоща превзошел даже самые смелые прогнозы.
   Лизке и Зарецкому не пришлось долго теряться в догадках, пояснения по этому поводу они получили от фермера.
   - Это давняя традиция, правда, появилась она, после того как три года назад один из наших руководителей встречал гостей и, закусывая первую, подавился рыбной костью. А в позапрошлом году у другого руководителя с трудом выдрали из глотки свиное ребро, и хотя пострадавший уверял, что перед тем, как явиться на запланированное мероприятие, он плотно пообедал, ему никто не поверил. Но вы не переживайте, это только до третьей, а дальше все пойдет как по маслу.
   И действительно, уже через полчаса все позабыли о привидении, а на столах не было только утки приготовленной по-китайски, да и то только потому, что кореец Пак, исполнявший обязанности второго повара, повздорил с китайскими челноками, которые привезли майки, не подходившие ему по размеру, и на триста штук меньше чем было обещано. За такое вопиющее надувательство Пак поклялся забыть все рецепты, переведенные им с китайского языка на корейский. Он записал их в свою поваренную книгу иероглифами, увидев которые руководство и по сей день не переставало удивляться тому, зачем он морочит себе и людям голову, если эти значки ничем не отличаются от китайских.
   Еще через полчаса радушный прием достиг своей критической отметки, при которой уже хочется чего-нибудь такого разгульного, поэтому пригласили группу художественной самодеятельности и местный ансамбль песни и пляски. Из ансамбля особенно выделялся приземистый мужичок, но не фиолетовым синяком, украшавшим его левый глаз, а умением бить чечетку и виртуозной игрой на балалайке.
   Его рост, а так же особые приметы в виде родинки на мочке правого уха и фингала на левом глазу напомнили Лизке о недавнем сеансе гадания, где говорилось о чем-то подобном, но только украшавшем физиономию привидения, замеченного гадалкой внутри хрустального шара.
   Своими сомнениями Лизка поделилась с Сашкой. Тот с подозрением уставился на указанный ему объект, но к тому времени пляска уже закончилась, и невысокого роста мужичок принялся глотать горячительные напитки прямо-таки смертельными дозами. Зарецкий расслабился и сообщил ей, что где это видано, чтобы привидение само себе наливало, да еще и закусывало квашеной капустой. С такими доводами трудно было не согласиться, но какая-то настороженность, или лучше сказать подозрительность все же оставалась.
   Подготовив сыщиков морально и восстановив им силы с помощью калорийного питания, все участники приема разбрелись по домам, не забыв заказать повару Паку рассол из-под капусты или чего другого, с утренней доставкой напитков по месту своего жительства.
   На даче фермера было вольготно. В центре территории, окруженной со всех сторон постройками, действительно находился огромный бассейн, а в одном из длинных строений кто-то хрустел, причем довольно-таки смачно. Лизке досталась небольшая, но очень уютная комната, Зарецкого определили в обширные апартаменты, и ему пришлось немного побродить по жилой территории, чтобы освоиться с ее планировкой. Секретарша почистила зубы и, приняв душ, сразу же уткнулась в подушки. Сашка хотел нырнуть в бассейн но, попробовав ногой воду, вернулся в комнату, и даже не умывшись, нырнул под одеяло.
   Уже засыпая, Лизка услышала голос ночной птицы, очевидно совы, устроившейся на дереве, росшем неподалеку от окна ее спальни. Она подумала о том, как хорошо должно спаться в сельской местности, но вскоре послышалось хлопанье крыльев. Очевидно, почувствовав какую-то опасность, птица снялась с насиженного места, и, как оказалось, не напрасно. Из комнаты, где находился Зарецкий, раздался такой мощный храп, что даже сова могла оглохнуть на оба уха. Натянув на голову одеяло, Лизка подумала, что если завтра не отыщется какая-нибудь дальняя комната, куда не доходят ужасные звуки, то нужно будет проситься в конюшню, откуда доносился только легкий хруст.
   Несмотря на то, что прогноз относительно бессонной ночи был более чем точен, ему не суждено было сбыться. Первые капли дождя стали легонько барабанить по крыше и подоконникам, после чего на поселок, как впрочем, и на дачу фермера, обрушился настоящий ливень. Или эти звуки каким-то образом повлияли на сон Зарецкого, или они были до того сильны, что заглушали все другие, но так или иначе, храпа не стало слышно.
   Утро было солнечным и теплым. После дождя вся территория дачи блестела так, словно только что в этом месте ударно поработала колонна поливомоечных машин, выдворенных за пределы гаража напутственными словами начальника: "Умными все стали, все тучи высматривают, да метеосводки читают! Лучше бы закатали рукава повыше да сделали пару сверхплановых ходок, и не вздумайте возвращаться, если дождик начнет капать!".
   Зарецкий стоял перед бассейном и решительно размахивал руками, имитируя выполнение утренней гимнастики. Он никогда не делал ее раньше, поскольку был здоров, как бык, но утренняя панорама вдохновляла, да и Лизка пока еще не выходила из своей комнаты. Чтобы чем-то занять свободное время он хотел поплавать в бассейне, но после ночи вода в нем не стала теплее, и пришлось ограничиться выполнением разнообразных гимнастических упражнений.
   - Можешь не стараться, чтобы расшевелить мозговые извилины, нужна иная процедура!
   Лизка хорошо выспалась, так что с самого утра у нее было великолепное настроение.
   - Зарецкий, хватить пугать воробьев, пошли завтракать!
   Сашку не нужно было просить дважды. Все то, что являлось продуктами питания, тем более, когда их разнообразие превосходило все ожидания и предлагалось совершенно бесплатно, вызывало у него нежный трепет и желание немедленно употребить их. Учитывая, что его желания не всегда совпадали с финансовыми возможностями, базировавшимися в основном на хроническом безденежье, секретарша могла смело предположить, что сейчас он оторвется по полной программе.
   Плотно позавтракав, Зарецкий закурил и откинулся на спинку стула.
   - Эх, сейчас бы на рыбалку!
   - Ты что, спятил, какая может быть рыбалка!
   Сашка не обратил внимания на замечание, в его мыслях уже возник образ огромного сазана, ухватившего насаженную на крючок картофелину, но подсечь рыбину не удалось. К воротам подъехала легковая машина, из которой выпрыгнул знакомый им фермер.
   - Ну, как спалось, как завтрак? - выпалил он вместо приветствия.
   Он так запыхался, словно приехал не на машине, а всю дорогу шел пешком, толкая впереди себя транспорт по причине какой-то неисправности.
   - Сколько раз собирался поменять аккумулятор, - пояснил он.
   - Все в порядке! - доложила Лизка.
   - Готовы к выполнению поставленных задач! - добавил Сашка.
   - А я-то надеялся, что с утра махнем на рыбалку, потом в баню, - стал расстраиваться хозяин дома.
   - Никаких рыбалок, - отрезала секретарша, - на сегодня запланирован осмотр строения, где согласно вашей версии засело привидение. Да, вот еще что, на этот период времени чтобы никто не болтался у нас под ногами.
   - Ну, как раз по этому поводу вы можете не беспокоиться, после вчерашнего не то что болтаться, встать никто не может.
   Выдав им по паре сапог, фермер указал направление движения, пояснив, что объект находится неподалеку, а сам поднял капот и принялся снимать аккумулятор.
   Пробираться к объекту пришлось по непролазной грязи, что не сочеталось с идеальной чистотой, царившей во всем поселке. Скорее всего, что после распределения земель, принадлежавших ранее колхозу или совхозу, эта территория отошла местному жителю в его вечное пользование, и этим жителем, скорее всего, являлся владелец сарая, сдавший его в аренду фермеру под хранение химикатов. Лизка предполагала, что таким бездорожьем хозяин пытался оградить свою территорию от проникновения посторонних лиц, но по иронии судьбы вместо постороннего лица туда просочилось потустороннее.
   Секретарша с трудом передвигалась по липкой жиже, всякий раз поправляя сползавший с плеча ремешок, после того как приходилось с силой выдергивать сапог.
   - Зарецкий, поимей совесть, возьми у дамы сумочку!
   Сашка обрадовался, предположив, что она прихватила с собой в дорогу что-нибудь сухим пайком, но кроме большого кошелька, болтавшегося у нее на плече, ничего больше не было.
   - И это называется сумкой, - констатировал он но, взяв в руку предмет, почувствовал тяжесть.
   - Послушай, ты что, гирю в нее положила?
   - Там находится оберег.
   - Ты говорила, что в чертей не веришь, вернее в привидений, а сама таскаешь камни, да еще в такую даль.
   Благодаря одному случаю, Сашка уже знал, как может маленький предмет, казавшийся в начале пути пушинкой, превратиться на финише в пудовую гирю. Однажды кто-то из приятелей предложил совершить переход из одного пункта в другой. В другом пункте, где он никогда не был, проживал его друг детства, которому родственники собрали маленькую посылочку и попросили доставить. По прибытии на место, из разодранного рюкзака вытекали последние капли варенья, а над серым куском, отдававшим непонятно чем, просидели полдня, соображая, что же это такое. Только спустившись вниз к такому же горному поселку как и тот, на который они недавно вскарабкались, но только расположенному ниже всего-то на семьсот метров, они добрались до телефона и выяснили, что сдобный пирог, свернутый в виде красивого калача, очень хорош с чаем, заправленным сливовым вареньем. После этого похода сильно болела шея, растертая лямками рюкзака, и чтобы перекинуться парой слов с собеседником приходилось разворачиваться к нему то одним, то другим боком.
   - Хватит ныть, скоро будем на месте! - обнадежила Лизка, не имевшая ни малейшего представления о том, где они находятся и как долго еще предстоит идти.
   На их счастье из-за холма показалась крыша, отличавшаяся от какой-либо другой тем, что на ее макушке вращался золотистый петух, а затем и сам сарай, который хоть и был построен давным-давно, но выглядел довольно сносно. Через застекленные и зарешеченные окна просматривалось внутреннее устройство помещения забитого почти под самый потолок мешками с удобрениями. Хотя это удобрение и являлось калийными, что самым положительным образом отличало его от аммиачного, все равно внутри сарая стоял просто-таки ужасный запах.
   - Нужно было брать противогазы, - сообразил Сашка.
   - Да иди ты со своими противогазами знаешь куда!
   - Да знаю, знаю, только что будем делать?
   Рядом с сараем стояла не то большая собачья будка, не то маленький курятник. Внутри этого деревянного коробка находилась пара ободранных стульев, выполнявших когда-то роль мягкой мебели и небольшой стол, сбитый из необструганных досок. Там было сухо, а, отодрав от стола пару досок можно было устроить надежный заслон сквозняку, прорывавшемуся вовнутрь через пустой дверной проем.
   - Послушай, а почему нельзя взять удобрения днем? - удивлялся Зарецкий. - Приезжай каждое утро, и пока все спокойно грузи его в машину. Глядишь, за недельку-другую и управишься.
   - Тебя нужно хотя бы на недельку-другую отправить к моей тетке, так сказать на перековку!
   Такая поездка представлялась как подарок судьбы, но если бы он туда поехал, то, вряд ли стал расспрашивать, как правильно держать лопату при уборке картофеля, или выяснить силу замаха, необходимого для попадания сорванным бураком в кузов грузового автомобиля. Ему позарез нужна была формула, вернее названия компонентов, и их процентное содержание в спиртовой смеси, составлявших ту чудесную настойку, которая лечила все виды заболеваний и присылалась племяннице многолитровыми партиями. Это была не та жидкость, от которой по утрам нестерпимо трещала голова, и невыносимо хотелось пива, она пробирала до самых костей, причем без всяких осложнений, и независимо от того, втирали ее в кожу или вгоняли вовнутрь полными гранеными стаканами, оказывала благотворное воздействие на весь организм.
   - Где ты видел, или слышал, чтобы такого вида удобрения разбрасывали по полю в течение полумесяца? Это тебе не навоз, здесь нужно действовать оперативно! И не факт, что привидение разгуливает только по ночам!
   Сашка хотел выяснить, как правильно разбрасывается навоз и почему его можно возить на поле круглый год, но Лизка приставила к губам палец.
   - Тихо!
   - Чего тихо? - не понял Зарецкий. - И вообще, ты что, собираешься торчать в этой дыре без горячего питания и полноценного отдыха?
   "Чем слушать твой храп, так лучше провести командировочное время вот в этом курятнике, и даже без полноценного питания, - подумала Лизка".
   "Вот стерва, - подумал Сашка, предполагая, что его хотят оставить без обеда".
   - Слышишь, что-то гудит! - сказала она.
   Действительно со стороны сарая донесся звук, напоминавший работу двигателя внутреннего сгорания, но только с перебоями.
   - Не иначе как привидение с мотором, - забеспокоился он и принялся отдирать от стола доску, где имелось наибольше количество заусениц.
   Звук нарастал. Через несколько минут все строения стало затягивать едким дымом, и Зарецкий замахнулся своим оружием.
   - Вы что с ума сошли? - послышался чей-то голос.
   В последний момент фермеру удалось увернуться от доски и захлопнуть дверь "Нивы". Выяснив, что произошла ошибка, он успокоился и вышел из машины.
   - Я думал, что аккумулятор сдох, а оказалось карбюратор барахлил. Отрегулировал и сразу к вам. Оно конечно, "Нива" машина надежная, но с другой стороны, как карта ляжет. В общем, чего лишний раз грязь месить, вот вам пара матрацев и запас продуктов из расчета на три дня. Да, чуть не забыл, оставляю фонарь, он такой мощный, что при необходимости можно подать сигнал.
   - Вот это дело! - обрадовался продуктам Сашка, а Лизка, усмотрев среди них пирожки с горохом, немедленно решила, что спать этой ночью придется на мешках с удобрениями, а там будь что будет.
   В течение светового дня никаких происшествий больше не было. Ближе к вечеру погода стала портиться, поэтому без долгих колебаний было решено выйти на дорогу, или на то, что ею считалось и подать сигнал фонариком. После того как фермер возвращал их на уютную дачу, Сашка собирался хорошенько вздремнуть, а Лизка мечтала отдышаться, так как ее напарник снял сапоги и то, что недавно находилось внутри их как впрочем, и сама обувь источали немыслимые запахи. Судя по всему, обуваться до приезда "Нивы" он не собирался, поэтому Лизка взяла две палочки и, подхватив сапоги, отнесла их в сарай, где испортить воздух, более чем он был уже испорчен, было просто невозможно.
   То, что случилось потом, вошло в аналоги борьбы с привидениями, демонами, вампирами и прочей нечистой силой.
   Минут через десять, после того как сапоги оказались на складе удобрений, оттуда послышались жуткие вопли и нецензурная брань. Вначале они подумали, что на объект вернулся фермер, которому опять довелось толкать свою "Ниву" по причине повторного отказа карбюратора. Посветив фонариком, они не увидели на территории автомобиля, зато внутри склада творилось что-то невообразимое. Что-то белое металось среди штабелей составленных из мешков, рвало их на части и отчаянно кашляло, очевидно, от поднятой в воздух едкой пыли.
   - Караул! - заорал Зарецкий и принялся нащупывать доску.
   - Ну, погоди! - пригрозила Лика и стала заворачивать оберег в свой цветастый шарф.
   В каком-то заграничном фильме она видела, как ловко управлялся с подобным оружием полицейский, которому нужно было выяснить у опрашиваемого, почему его дедушка выносит мусорное ведро в одно и тоже время, только в его шарфе находился шар, необходимый для игры в бильярд.
   Зарецкий выскочил на улицу босиком и встал в стойку теннисиста, готового отразить жесткую подачу соперника. Лизка, чтобы не терять время на замахивание, принялась раскручивать над головой шарф с закрученным в него камнем. Когда входные двери слетели с петель, и на пороге сарая появилось привидение, Лизка неожиданно заорала: "Славься, славься берег Кольский!".
   Очевидно, это был упрощенный вариант того предупреждения, где содержалась информация, что камень округлой формы, привезенный с побережья Кольского полуострова, представляет собой отличный образец минерала под названием ставролит и является надежным оберегом от любых домогательств со стороны нечистой силы. Ну и, конечно же, что горе тому, кто повстречается на его пути.
   Услышав свист, привидение присело на корточки, а доска, запущенная Зарецким, врезалась в дверной стояк, сокрушив его вместе с кирпичной кладкой. Сашка не выдержал нервного напряжения, поэтому сменил позу теннисиста на позу метателя молота и запустил снаряд, в смысле доску в опознанный объект. Объект укрылся в сарае, спасаясь от повторного нападения. Стало слышно, как оно принялось заваливать вход мешками, но в этот момент у Лизки ослабла рука.
   Увидев такое меткое попадание, любое индейское племя могло немедленно приступить к уничтожению луков со стрелами и зарывать в землю свои боевые томагавки, поскольку их оружие по сравнению с пращой было не чем иным, как ерундой на постном масле.
   Круглый камень, просвистев над Сашкиной головой и не причинив ей вреда, влетел в проем, где совсем недавно находилась дверь. Оттуда немедленно донесся дикий вой.
   Зарецкий посветил фонариком.
   - Мама дорогая! - орало привидение, прикрывая правый глаз ладонями обеих рук.
   Или удар был таким сокрушительным, или крест, находившийся на обереге, сделал свое светлое дело, но от того или другого привидение поменяло свой первоначальный цвет. Снизу оно оставалось, как и прежде белым, но выше пояса находилась расстегнутая телогрейка, закрывавшая большую часть отлично вышитой косоворотки.
   - Вот тебе и здрасьте! - удивился Сашка. - Откуда взялся чечеточник?
   - Ты еще спроси, куда он подевал свою балалайку!
   - Точно, куда она могла...
   Его размышления были прерваны нарастающим рокотом двигателя. Даже с барахлившим карбюратором "Нива" не могла создавать такие шумы, поэтому Лизка предположила, что в их направлении движется танк. Зарецкий сомневался, поэтому приставил ухо к кирпичам полуразвалившегося дверного проема и определил, что это комбайн.
   - Видно, напугал тебя чечеточник до полного умопомрачения, - поставила диагноз Лизка.
   - Я тебе точно говорю! - не сдавался Зарецкий.
   Не так давно он стал свидетелем того, как фермер благодарный их агентству за возвращение похищенной злоумышленником запасной части, отправился к их офису на своей уборочной технике для оказания посильной шефской помощи. Он собирался привести в порядок их подсобные хозяйства, которых ни у кого не было, но добраться до намеченного пункта так и не сумел. Он перегородил всю дорогу, собрав позади себя огромное количество транспортных средств, но бдительного автоинспектора Симоненко не могла сбить с толку всякая мелочевка. Разукомплектованная аптечка, где не оказалось анальгина, необходимого для восстановления работоспособности головного мозга, особенно в начале утреннего дежурства, пониженное напряжение в электропроводке, отсутствие ведра, необходимого для доливания воды в радиатор и многие другие нарушения стали основанием для составления протокола и наложения на нарушителя штрафа в размере десяти рублей.
   Пожалуй, что это был тот единственный случай, когда Зарецкий оказался прав. Когда из-за бугра показалась мигалка, секретарша еще пыталась выдать приближавшуюся к ним технику за милицейскую машину, но Сашка был начеку.
   - Поясняю для особо одаренных. Действительно их машины оснащены сигнальными оптическими приборами, но они синего цвета, а мы видим желтый, если конечно кое-кто не страдает близорукостью или дальтонизмом.
   Из-за бугра показались зажженные фары и, разрушая все Лизкины версии, к ним стал приближаться настоящий комбайн. Чечеточник сидел на пороге сарая, пытаясь раскурить подожженную Сашкой сигарету. Убегать ночью, да еще имея на лице два подбитых глаза, не имело смысла, не говоря уже о самой физической возможности.
   - А вы здесь хорошо устроились! - обрадовался фермер, рассмотрев их при свете фар. Все в целости и невредимости. А чего же тогда сигнал подавали? Я его как увидел, так сразу к вам! Вот только опять карбюратор подвел, пришлось использовать вот его, - фермер ласково погладил заляпанное грязью колесо уборочной машины. - О, здесь и спецы по народной пляске имеются. А ну-ка сбацай нам что-нибудь для души.
   - Грешно смеяться над изувеченным человеком! - заявило бывшее привидение.
   - Ого, и где же тебя так угораздило? А зачем ему белые штаны? Вы, что новый танец разучиваете?
   Старый повторяем, - пробурчал мужик.
   - Ну, что-что, а как использовать такие штаны не по прямому назначению учить его уже не надо! - сообщила Лизка.
   Даже при искусственном освещении стало видно, как у фермера округлились глаза, и отвисла нижняя челюсть.
   - Мошенник, вор, обманщик, негодяй, жулик, ...алкоголик..., Мефистофель, Спиноза!
   - Кто-кто? - переспросил Зарецкий.
   Фермер вытащил из кабины огромный кусок промасленной ветоши и принялся вытирать вспотевшую шею.
   - А я все думал, зачем ему потребовался костюм зайчика-побегайчика. Когда он выпрашивал его у директора дома культуры, то уверял, что костюм нужен для зимней рыбалки.
   - Охоты, - поправил его мужик.
   - Умничаем? Ну, ничего, ты у меня еще попляшешь!
   И тут чечеточника как прорвало.
   - Да, как чужую собственность хапать, так все мастера, а как помочь человеку так никого не допросишься!
   - Какая еще чужая? Я ее арендую, плачу исправно!
   - Еще со школьной скамьи я мечтал о собственном театре. Если бы кто-нибудь мог посчитать то количество гороха или других зерновых, которые я смог обмолотить, вместо того чтобы бить чечетку, то...
   - Послушай, у меня есть один приятель, так у него и до сих пор нет комбайна, - задумчиво произнес фермер.
   - Вот, вылитый мой дядя. Своими бредовыми прожектами он мне все уши прожужжал. А мне-то всего и надо, что помещение, пусть даже сарайного типа и чтобы ни одна собака не могла к нему приблизиться.
   Он черпанул носком липкую грязь.
   - Вот, это то, что надо! Я бы такую самодеятельность развел, что через полгода можно было замахнуться на областной смотр, а может даже и республиканский!
   - А чего же ты молчал? - удивился арендатор сарая.
   - Ну да, такому скажешь, я имею в виду дядюшку, ему подай наличными и притом немедленно!
   Погрузив всех в уборочную машину, фермер сделал боевой разворот, чуть не разворотив угол сарая, и включив повышенную передачу, помчался к месту парковки комбайна.
   Благодарности жителей не было предела. Все руководители поочередно трясли за руку сыщиков, справившихся с таким нелегким делом, а мужику в косоворотке немедленно выделили одно из пустовавших помещений, находившихся в доме культуры. На прощальном банкете он на радостях выделывал такие кренделя, что прибывший в село руководитель областного ранга хотел немедленно забрать артиста в область, поскольку никогда не видел такого оригинального исполнения танца из оперетты "Летучая мышь".
   Чтобы скрыть фингалы, украшавшие его оба глаза, чечеточнику пришлось долго втирать в кожу белила, но когда и они не помогли, нацепил маску, которой обычно пользовались участники новогоднего карнавала.
   После употребленной третьей бутылки, и наконец-то разобравшись, что к чему, областной начальник постучал вилкой по опустошенной сковородке, где только что находились жареные караси. Они были поданы к его столу по-крестьянски, прямо со сковородкой, потому что начальнику хотелось сблизиться с простым народом, и такая мера оказалась действенной. Поскольку сковорода была одна, то к ней выстроилась целая очередь, а очередной счастливчик тыкал в нее вилкой или выхватывал облюбованный кусок хорошенько облизанными пальцами.
   - Уважаемые господа! - произнес он, и кто-то из жителей села, присутствовавших на прощальном банкете, упустил на пол что-то тяжелое. - Да, да я не стыжусь произносить это слово! - стал выкручиваться начальник. - Именно господа, господа наших необъятных полей и огородов, вернее ферм и курятников, которые своим героическим трудом все время приближали нас к окончательной победе социализма!
   Все зааплодировали.
   - Не моя и не ваша вина, что там что-то не срослось, но мы с честь вошли в перестроечный период, позволяющий всем нам встать с колен и твердо укрепиться на ногах!
   Все вновь зааплодировали.
   - Если кто-то посмеет встать на нашем пути, путь это будет даже нечистая сила или сам дьявол, мы сумеем дать ему отпор с помощью наших уважаемых сыщиков, не побоявшихся привидения!
   - Ловко, - тихо прошептал кто-то.
   - Теперь у нас одна задача, как отблагодарить мастеров сыска, чтобы им неповадно было.... Простите, оговорился. Чтобы и им было хорошо, и нам не стыдно!
   После короткого заседания, в течение которого неоднократно звенели бокалы, и слышался хруст пережевываемых капустных кочанов, засоленных целиком в дубовых бочках и поданных к столу в порезанном виде, но изрядными ломтями, появились несколько вариантов стимулирования подобного вида деятельности.
   Представителям детективного агентства предлагалось на выбор: увлекательная поездка в село-побратим, которое находилось на территории республики Польша, денежные средства, правда, на их сбор требовалось определенное время, или немедленная выдача продуктов питания с их доставкой по месту работы.
   Зарецкий выбрал продукты. Лизка немного покрутила носом, но потом здраво рассудила, что переезд из села в село, пусть даже заграничное, вряд ли сможет принести то моральное удовлетворение, которое она получала, находясь у тетки в деревне, и согласилась с Сашкиным выбором.
   К концу проводов у руководства появилось такое настроение, когда уже хотелось под звуки фанфар повторно перерезать алую ленточку. Или повесить на чью-то грудь особо значимую государственную награду в виде ордена, поэтому было решено немедленно отправить телеграмму-молнию односельчанину, проживавшему в данное время в Москве и трудившемуся на Государственном Монетном Дворе.
   - Хороший орден может украсить любую грудь, даже такую как... как у него, - смог выкрутиться начальник из области и, ткнув пальцем в Сашкину грудную клетку, отчего та загудела, словно боевой барабан, потребовал заказать две награды.
   Ответ прилетел молнией.
   "Дорогие мои односельчане, получил вашу весточку! Разобьюсь в лепешку, но заказ выполню! Значит так, высылайте...".
   Далее шел перечень алмазов, других драгоценных камней, караты и прочее, что могло потребоваться для изготовления заказанных орденов. Пришлось повздыхать для приличия и в качестве компенсации предложить трехдневный отдых на даче фермера, чему тот был несказанно рад.
   Уже на следующий день Сашка полулежал в шезлонге на краю бассейна, всматриваясь в его мутные после дождя воды, Лизка находилась рядом. Погода стояла великолепная, поэтому она разделась, конечно же, в теплой спальне сменив полушубок на стеганый халат, не забыв одеть под него пару маек. Хотя осень только набирала силу, по утрам было зябко, а о том, чтобы выкупаться не было даже речи.
   - Зарецкий, вместо того чтобы заниматься делом, ты занят непонятно чем!
   - А что же здесь непонятного, так и подмывает взять удочку и нацепить на крючок хорошего червяка!
   - И выловить ботинок или сапог, - съязвила секретарша.
   - Послушай, чего ты ко мне привязалась?
   - Как кому-то что-то объяснять, так сразу я, как покупать билеты и ..., - она не успела закончить фразу.
   - И расплачиваться за багаж - тоже ты, слышал уже!
   Лизка не могла решить, что им лучше выбрать. То, что в качестве гонорара Зарецкий выбрал продукты, было еще полдела. Предлагалось: шестнадцать мешков отличного сахара-рафинада, или двадцать восемь тонн кормового бурака, или восемь тысяч яиц.
   - Что будем брать? - спросила она.
   - Лично я уважаю глазунью!
   - Ну и где же ты собираешься держать весь этот инкубатор?
   - А у тебя имеется силосная яма? - блеснул своими знаниями Сашка.
   - Тогда берем сахар!
   - Сахар, значит сахар!
   Сашка опять уставился в мутную воду, а Лизка принялась высчитывать, на сколько дней может хватить продукта, если пить чай утром, в обед и на ужин.
   - Ну и что там получается? - поинтересовался Зарецкий, а получив ответ, чуть не свалился в бассейн.
   Результаты впечатляли. Даже если регулярно приглашать на чаепитие сотрудников магазина расположенного поверх детективного агентства и всю родню, проживавшую в их городе, то и этом случае наградного сахара должно было хватить на два года.
   - Берем? - уточнила Лизка.
   - Берем! - утвердил Сашка.
  
  
   6.
  
  
   В то время когда сотрудники агентства уже были на пороге к сладкой жизни, Майкл находился в купе вагона и ругал себя последними словами за то, что поддался искушению сэкономить на проезде. Мало того, что поездка должна была растянуться на несколько дней, в течение которых нужно было прилично питаться, чтобы не утратить форму, так еще и обслуживающий персонал вагона-ресторана осчастливил пассажиров своего поезда ценами, сравнимыми разве что с расценками столичных ресторанов.
   Очень быстро выяснилось, что когда-то начальник поезда плавал по разным странам и континентам на огромном грузовом пароходе а, как известно на каждом судне действуют законы того государства под чьим флагом оно ходит. Поскольку вагоны его поезда принадлежали Западно-Сибирской железной дороге, он здраво рассудил, что сразу же после поднятия трапа, вернее, захлопывания дверей вагона, в нем начинают действовать расценки на услуги с учетом поясных цен того экономического района, к которому прикомандирован состав. После учета поясного коэффициента, действовавшего в городе Новосибирске, в ход пускались надбавки за класс, категорию, экспресс и прочее, от чего даже у искушенного тюменского нефтяника просто дух захватывало.
   Майкл не мог пожаловаться на отсутствие комфорта, и даже отопительная система работала на полную катушку, несмотря на то, что осень только начиналась. Одно было плохо, не с кем было перекинуться даже парой слов.
   Купе, как впрочем, и сам поезд были забиты пассажирами под завязку, но с сыщиком ехали три благообразные бабули, направлявшиеся в какой-то отдаленный девичий монастырь. Между собой они разговаривали только на религиозные темы, а когда их попутчик поинтересовался, имеются ли в том месте, куда они едут буровые установки, поняли, что он или вестник сатаны, или попросту спятил, что было гораздо предпочтительней. В том случае, если попутчик тронулся умом, он автоматически входил в разряд юродивых, и ему должна была оказываться помощь в течение всей поездки. Если же он был членом геологоразведочной партии, то немедленно становился хуже нефтяников, которых бабки именовали не иначе как "пьяные черти" и "тюменские мавры". Они свято верили, что те качали нефть из самой преисподней, поэтому всякий раз, когда на их огороде появлялась буровая установка, монастырь перекочевывал из этого места в другое. Нефтяники свято верили, что если хочешь найти черное золото, причем очень быстро и так чтобы поперло через край, то забуривайся в монастырский огород и не прогадаешь.
   Со временем их отношения превратились, чуть ли не в гонки на выживание. Девичий монастырь перекочевывал на очередное место, где немедленно обустраивался и расчищал место для посева овощных культур, а вахтовики засылали туда своих казачков, и как только появлялись первые побеги редиски, что по их разумению свидетельствовало о наличии нефти, перетаскивали оборудование на новый объект и забуривались.
   Это происходило каждый год, но в этом году бабки не выдержали уж слишком радостных криков и пения антирелигиозных песен, раздавшихся после очередного, правда, самого мощного выхода нефти, и отправили своих представителей в министерство. Там их приняли с распростертыми объятиями, а после приема министр отдал распоряжение, чтобы за монастырем постоянно следовали: бригада строителей со своими строительными инструментами, обоз с необходимыми материалами, два тягача с утепленными вагончиками для перемещения верующих на место очередного базирования, и три агронома. Агрономов выпросили в Сельскохозяйственной Академии, обязав их не жалеть семян и щедро делиться с бабками опытными образцами редиски и прочим, что давало в лабораторных условиях стопроцентную всхожесть, причем в любое время года и даже в лютые морозы, подобные сибирским. У министра имелся приятель, тоже министр, но только по другой части. В сжатые сроки, а точнее за время бабкиных хождений по церквям и храмам столицы, на предприятиях его ведомства отлили, отковали и позолотили два креста, которые должны были повлиять на укрепление производственной дисциплины, повышение морального уровня, а также более тщательного выполнения нефтяниками санитарных норм и правил личной гигиены. Бабки крестам обрадовались, но втихаря постановили, что нужно подаваться на Таймыр, где разведаны только проявления нефти, а на каждого местного жителя приходилось по целому озеру. На карте они присмотрели симпатичное озеро Лама. По сведениям ходоков там происходили различные чудесные явления неведомого происхождения, но для бабок было ясно, что это деяния Господа. Таким образом, поставив в этом храме природы свой девичий монастырь, они надеялись на бешеный наплыв туристов, предпочитающих экзотический отдых, которые никому не мешали, зато могли самым положительным образом повлиять на их материальное благополучие.
   С бабками было скучно, а о том, чтобы полистать книжку, страницы которой были изрисованы всем тем, что приводило их в ужас, не было и речи. Единственным что вносило в его поездку хоть какое-то разнообразие, были прогулки по вагону.
   В первые сутки все спали как убитые, правда, массовый сон охватил основную часть пассажиров в послеобеденное время. Такое состояние не было чем-то необычным, так как после плотного обеда любой гражданин не прочь вздремнуть часок другой, но послеобеденный отдых затянулся до полуночи, а после этого никто не сомкнул глаз почти до следующего полудня. Прогуливаясь по проходу и анализируя такое редкое явление, Майкл ужаснулся, предположив, что с ним могло случиться что-то такое особенное, что требовало немедленного вмешательства медиков или лечилось только с помощью радикальных средств.
   Медиков под рукой не имелось, зато радикальные средства продавались во всех ларьках пристанционных буфетов, причем в таком ассортименте, что просто глаза разбегались. Когда поезд сделал очередную остановку Майкл прошелся по платформе, где немедленно обнаружил то, что требовалось.
   - Что, не спится? - поинтересовалась продавщица. - Дело поправимое, сейчас подберем снотворное!
   Услышав звон посуды, бабки вздохнули с облегчением. Его нездоровый интерес к буровым установкам вызвал у них замешательство но, судя по всему, он был законченным алкоголиком, что в корне меняло дело.
   - Родимый, ты хоть закусывай, - пропела одна из них, хотя Майкл даже и не собирался открывать сумку.
   - Вот тебе балычок из сома, мы сами его поймали, - вошла в дуэт вторая бабка.
   Из огромного куска торчала кость, которая могла украсить любой палеонтологический музей. Майкл сожалел о том, что на рыбьих костях не образуются годовые кольца, как это происходит на деревьях но, судя по размеру ребра, оно принадлежало особо древней особи. Нет, на вкус балык оказался замечательным, но как они могли управиться с сомом, вот это был вопрос. Сыщик только на секунду представил, как отряд божьих одуванчиков выходит на рыбалку, и поочередно поплевав на наживку, забрасывает снасть в воду.
   Он засмеялся, причем так громко, что бабки окончательно убедились в его умственной отсталости и немедленно решили взять над ним пожизненное шефство.
   - Милый, поедем с нами, у нас там хорошо! - хором пропели бабки. - Мы тебе и мясца наготовим, нам-то нельзя - круглогодичный пост, а тебе, убогому, можно и даже полезно будет.
   И с этой минуты все пошло-поехало. В два часа ночи - подъем, бабки сразу же предупредили, что у них в монастыре встают с первыми петухами. Майкл поинтересовался, что же это за петухи такие, если им не спится в два часа ночи. Все выяснилось, как только в купе захрипел динамик и кто-то, прокашлявшись, принялся делать объявление.
   - Уважаемые пассажиры, - раздался голос начальника поезда. - Я обращаюсь с убедительной просьбой к тем, кто не перевел стрелки своих часов. Граждане, не тяните резину, а то в прошлый рейс какой-то умник додумался спрыгнуть на ходу с подножки и побежал жаловаться начальнику вокзала. Его поезд, видите ли, прибыл на конечную станцию с большим опережением графика, что по его словам совершенно недопустимо, поскольку локомотив - это не самолет, а превышать запланированную скорость, даже начальнику поезда не дозволено.
   Получалось так, что с момента убытия из начальной станции все немедленно приступали к адаптации, чтобы на конечной станции сразу же влиться в свой часовой пояс и начать привычный образ жизни. Теперь Майклу стало ясно, почему у пассажиров так рано начинают слипаться глаза, а после полуночи они превращаются в целый отряд лунатиков.
   Как только звонил будильник, стрелки которого показывали ровно два часа ночи, в его купе все вскакивали со своих мест и приступали к разминке. Она заключалась в двухчасовом пении псалмов, а по окончании пения все принимались бить земные поклоны, да так что лбы трещали.
   Поначалу к ним прибегал проводник, решив, что кто-то проспал свою остановку и выдирает полы с корнем, подготавливая аварийный выход, но разобравшись в обстановке плюнул на это дело и больше не появлялся.
   После разминки все завтракали, чем Бог послал, а затем переходили к основной программе. Три часа - на чтение библии, три часа - на обсуждение прочитанного и заучивание наизусть особо важных мест, после чего все усердно молились, а после обеда взбивали подушки и ложились спать.
   "Интересно, когда они успевают ловить сомов, - думал сыщик, устраивая голову на отлично взбитую подушку, выделенную бабками из своего резерва".
   За чтением молитв и другими богоугодными делами поездка промелькнула как один день.
   На конечной станции их встретили с духовым оркестром. Такую встречу организовал знакомый бабкам министр, пытаясь таким образом повысить им настроение, перед поездкой в родной монастырь в составе строительной бригады, каравана со строительными материалами и тремя жизнерадостными агрономами, но они назвали мелодию военного марша воем нечестивого и предали анафеме самую большую медную трубу.
   Майкл отпросился у них сбегать "до ветру", чтобы справить малую нужду, дав честное благородное слово, что через десять минут вернется обратно и, воспользовавшись небольшим окном, оставленным открытым для проветривания помещения взял, что называется "ноги в руки", или как говаривал начальник поезда: "дал тягу".
  
  
   7.
  
  
   В полученной накануне отъезда телеграмме самым подробным образом описывалось место встречи и особые приметы встречавших его лиц. Даже при отсутствии у мужиков особых примет, их не могла опознать только привокзальная собака, да и то по той причине, что была занята костью, выброшенной проводником из окна прибывшего поезда. Один размахивал журналом "Огонек", а другой совал по нос напарнику газету "Гудок" и что-то отчаянно доказывал.
   То, что они являлись встречающими, не было для кого-то секретом, но использование опознавательных знаков стало для Майкла сигналом, о котором он, правда, и не ведал, но сразу же догадался, что встречают именно его.
   - Здорово, мужики! - поздоровался Майкл.
   - Да иди ты знаешь куда! - ответил один из них.
   - Куда? - удивился сыщик, подозревая, что он ошибся.
   - На хутор бабочек ловить! - ответил второй и оскалил зубы, непонятно чему обрадовавшись.
   Майкл тоже хотел послать их куда подальше, но пока вспоминал выражение покрепче, мужики подхватили его под руки и с радостными возгласами потянули за площадь.
   - Я же тебе говорил, что после пароля - "Здорово мужики!" должно идти - "Да иди ты знаешь куда!", а ты мне голову морочил своим дурацким финским диванчиком.
   - Так вот ты какой, мастер по розыску пропавших буровых установок! - радовались мужики, ощупывая его бока, словно только что приобрели гусака и хотели проверить его жировую прослойку.
   - Жилистый-то какой! - радовался один.
   - Этот найдет! - радовался другой.
   Встречать сыщика поручили двум вертолетчикам. Их бригадир, который был родным братом известного Майклу фермера, долго перебирал кандидатуры и очень обрадовался большой родинке находившейся на ягодице у одного из вертолетчиков. У другого летуна имелась великолепная бородавка, правда она торчала на правой лопатке, но ее размеры поражали, и не использовать такую замечательную особую примету было бы непростительной ошибкой.
   Дело в том, что поиски буровой установки должны были проводиться в обстановке повышенной секретности, поэтому в телеграмме, отправленной в агентство Майкла, было упомянуто об этих приметах, правда, отправители забыли сообщить о тех местах, где нужно было искать и родинку, и бородавку. В самый последний момент у брата фермера возникли сомнения, и чтобы встреча прошла по всем правилам конспирации, они проработали запасной вариант, где опознавательными знаками стали журнал "Костер" и газета "Куранты". Естественно, что этих изданий никто в глаза не видел, но поскольку все о них слышали, то в процессе тренировки пользовались замусоленными вахтовыми журналами, условно называя их именами подписных изданий. Еще фигурировал неизвестно откуда взявшийся журнал "Природа", где было написано, что на каких-то забытых Богом и людьми хуторах еще можно отловить очень редкий вид бабочки. После того как все детали встречи были отработаны, вся эта информация была записана и подлежала немедленной пересылке по известному адресу. Телеграфистка была наслышана о заработках нефтяников, да и сама получала вполне прилично, но пересылка по телеграфу того, что попало к ней в руки, очевидно рукописи детективного романа вытягивала на такую копеечку, которую не мог осилить даже кладовщик продовольственного магазина.
   И, конечно же, встречающие все перепутали. Мало того, что приобретать какую-либо литературу требовалось только при запасном варианте, так еще вместо журнала "Костер" они купили "Огонек", а "Куранты" заменили газетой "Гудок". Припоминая все эти обстоятельства, вертолетчики удивлялись невероятным дедуктивным способностям Майкла, сумевшего сориентироваться по опознавательным знакам, которые не были известны даже организаторам встречи и продолжали тащить его к остановке такси.
   "Что же это за вертолетчики такие, если вместо аэродрома ищут такси, да и куда можно добраться на таком виде транспорта, - подумал он, усаживаясь в машину".
   Майкл был не прав, оба мужика были суперасами, и не сумели посадить вертолет на привокзальной площади исключительно из-за принципиальности милиционера. Тот следил не только за соблюдением порядка прибывавшими и убывавшими гражданами, но и за тем, чтобы нахальные пилоты не кружили над вверенным ему объектом в поисках мест, удобных для парковки.
   - Не сержант, а просто зверь, - поясняли пилоты сыщику, устраиваясь в салоне поудобнее. - Поначалу отбирал только права или техпаспорт, но потом повадился выкручивать ниппели из колес. После того, как чей-то вертолет не смог произвести мягкую посадку на спущенных колесах и размолотил винтами сто тридцать метров дорогостоящего покрытия взлетной полосы, у него, то есть у старшего сержанта, исчезла с погон одна лычка, и теперь он лютует просто-таки со страшной силой.
   За окнами мелькали голые деревья. Если в Москве листья только начинали осыпаться, то здесь они были уже убраны добросовестными дворниками. Вскоре их машину остановили сотрудники дорожно-патрульной службы.
   - Опять правительственная делегация прибыла, - предположил водитель.
   Он не угадал. Послышалось громкое пение и, узнав его, Майкл пригнул голову к коленям, чтобы не быть опознанным бабками. Их утепленные вагончики находились в середине длинной колонны, а из их окон торчали позолоченные кресты.
   - Это что-то новенькое, - удивился водитель.
   - Наверное, это современный вариант Крестного хода, - предположил один из пилотов.
   - Точно! - подтвердил другой.
   Майкл почему-то вспомнил, как, находясь со своей мамулей в Москве, он стал свидетелем проезда правительственной делегации. Пока они топтались на автобусной остановке, в надежде переместиться к очередному "Лейпцигу" или "Балатону", к месту ожидания рейсового автобуса прибыла съемочная группа с множеством кинокамер. Увидев такое дело, никто в прибывший транспорт не садился, наоборот, оттуда выходили все пассажиры, присоединяясь к остальным, и городской транспорт шел к следующей остановке порожняком. После того как толпа стала напоминать очередь в Цуме к отделу "Женские сапоги", какой-то очень строгий дядька с мегафоном прошептал в него, чтобы не шумели, а несколько пронырливый юношей стали выгребать из грузовой машины связки очень красивых флажков и раздавать их гражданам, не требуя оплаты. После того, как просвистел свисток постового полковника, все движение замерло, и на дороге появился вереница машин в сопровождении эскорта мотоциклистов. Юноши, которые только что раздавали атрибуты, активно замахали своими флажками, призывая все сознательное население поддерживать гостеприимное настроение. Все принялись размахивать флажками, после чего многие увидели в окне совершенно черного дядьку в генеральской фуражке, махавшего им в ответ. Приветствовавшие напрягали зрение, пытаясь рассмотреть, кто же это такой, а приветствуемый очевидно поражался такому хорошему зрению граждан из дружественной страны, которые смогли отыскать его маленькую страну на огромной политической карте мира.
   - Приехали! - объявил таксист. - Деньги на бочку!
   Майкл не поверил своим глазам. Посередине футбольного поля стоял огромный вертолет, а возле него околачивалась какая-то личность. Увидев их, личность принялась топать ногами, хлопать руками по бокам и даже пыталась выполнить пару физических упражнений.
   - Можешь не стараться, - объявил пилот.
   - Никаких поправок на изменение температуры окружающей среды не будет, - добавил другой.
   - Братцы, добавьте хоть десятку!
   Рассчитавшись с местным дворником, взявшим на себя дополнительную нагрузку по охране хотя и временного, но особо важного объекта, пилоты показали сыщику его место, а сами принялись запускать двигатели.
   Лететь пришлось долго, хотя по местным понятиям их перелет был не чем иным, как загородной прогулкой. Уже смеркалось, когда неподалеку появились огни, но это были не сигнальные костры, которыми пользовались в прежние времена, а огромный прожектор, освещавший, как потом выяснилось, входные двери продовольственного магазина. После того как двигатели замолкли, со всех сторон послышался собачий лай, а группа людей одетых в толстые свитера отвалила от магазина и направилась к вертолету.
   - Наконец-то дождались, милости просим! - почти хором прокричали мужики.
   После утомительного перелета Майкл уже представлял, как его схватят под мышки и потянут в баню, где хорошенько отстегают веничком, а после недолгого застолья уложат на перины. Его действительно схватили под руки, а то место, куда поместили, было жарче любой парной и не один, а сразу два веника стояли в углу надежного вездехода, который, несмотря на сумерки, был готов домчаться до места расположения бригады, работавшей вахтенным методом.
   - Печка испортилась, - пояснил водитель но, увидев изумленный взгляд уже успевшего вспотеть гостя, добавил, - не отключается зараза.
   После того, как Майкла доставили на место, где ему предстояло развить бурную розыскную деятельность, водители вездехода передали его из рук в руки, а сами, "газанув" на прощанье, скрылись в ночной тьме.
   - Ничего, ничего, - суетился над полуживым телом бригадир, - сейчас засунем тебя в баньку, потом отпоим.... Кстати, а что у нас имеется?
   - Клюквенная! - ответил кто-то.
   - Отпоим тебя клюквенной и баюшки-баю.
   - А нельзя ли начать с последнего? - попросил сыщик.
   - Еще чего, - обиделся кто-то.
   - Сейчас ты узнаешь, что такое настоящее сибирское гостеприимство, - сказал бригадир.
   То, что произошло дальше, стало кошмарным сном, где вначале он сидел "по-человечески" за столом, потом под чьи-то возгласы "Качать его!" воспарил в воздух. После слов: "Нет, вы только посмотрите, как он удачно приземлился!", двое бородатых ухватили его за руки и за ноги и куда-то потащили, причем самый бородатый признался ему в вечной любви, а второй заявил, что теперь их гость стал настоящим нефтяником. Когда наконец-то предыдущие видения исчезли, он провалился куда-то очень глубоко, где клокотала нефть, и буйствовали метановые вихри, попав очевидно в ту самую преисподнюю, о которой не раз говорили бабки. Насмерть перепуганные черти тыкали в него черными пальцами и сообщали друг другу нерадостную весть, что по их душу явился какой-то нефтяник-детектив, который мало того, что выкачал у них половину запасов топлива, так еще и явился лично, требуя какой-то бур, усыпанный алмазами, изумрудами, сапфирами и неизвестно чем еще.
   Проснувшись утром, Майкл не почувствовал ни ног ни рук. Приподняв голову, он все же смог увидеть, что на нем нет одеяла, а на руках и на ногах виднелись отпечатки чьих-то пальцев. "Господи, что же это было, - подумал он, но потом вспомнил, что это была клюквенная". Он был почти уверен, что утро начнется с бани, или рыбалки, но его предположению не суждено было сбыться.
   - Как наше самочувствие? - поинтересовался бригадир. - Ну, если хорошее, то не будем тебе мешать. Пощупай, понюхай, может чего и нароешь. Мы ненадолго смотаемся в одно место, так что жди нас только к вечеру.
   Сыщик услышал, как к вагончикам подъехал вездеход, и члены бригады принялись о чем-то спорить с водителями. Те утверждали, что то, что всем нужно, находится за двести километров, но бригадир не соглашался и говорил что там, как и в продмаге, который находился всего на расстоянии ста километров от места их базирования, имеется только клюквенная.
   - А вот, к примеру, если кормить человека только черной икрой то, что из этого может получиться? - бригадир тонко намекал, что любой продукт, даже такой деликатесный быстро приедается.
   - Понос! - догадался один из членов бригады.
   - Так мы за икрой едем что ли? - стал расстраиваться другой.
   - Вопросов больше не имею, всем в машину!
   После того как машина отъехала, Майкл принялся соображать, с чего начать. Начинать не хотелось, хотелось выбежать из вагончика, наковырять в бочке с водой тонких льдинок и, закрутив их в пластиковый пакет приложить к голове. Он так и сделал. Лед хоть и представлял собой тонкие пластинки, но его хватило, чтобы наполнить алюминиевую миску. Теперь предстояло поместить его в какую-нибудь упаковку и приступить к оздоровительному процессу.
   Ничего подходящего не находилось. Во всем вагончике не было даже захудалой грелки, не говоря уже о специальных приспособлениях, что свидетельствовало о железном здоровье всех членов бригады. Последним местом, где еще можно было поискать, являлись пространства между нехитрой мебелью и полом.
   Под тумбочками никаких полиэтиленовых пакетов не нашлось, зато под массивным шкафом лежала какая-то бумажка, и чтобы быть хоть с каким-то уловом Майкл вытащил ее оттуда кочергой.
   Бумажка оказалась радиограммой-молнией, так что даже после прочтения нескольких строк становилось ясно, что какой-то руководитель метал гром и молнии в адрес какой-то бригады.
   "Уважаемые господа, чтоб вам пусто было, чтоб вам премии квартальной не видать, чтоб вам...". Дальнейшие пожелания были вырваны из текста, очевидно, пеплом чьей-то сигареты, который стряхивался на сложенную вдвое бумажку. Но это был единственный изъян, поэтому Майклу удалось дочитать текст до конца.
   "Я, конечно, понимаю, что после отпуска хочется недельку-другую "поводить мурку", но вы бьете баклуши в течение вот уже месяца и это вместо того, чтобы собирать вещи и перебазироваться на новое место. Хотелось бы узнать подробнее, где черти носили вашу надежную охрану, в то время когда разбиралась буровая установка и переправлялась на новый участок. Можете передать, что за период от демонтажа до монтажа никакой оплаты он не получит. Давайте берите ноги в руки и быстро на новый объект! Ваше счастье, что начальник управления убыл на длительную охоту, а то бы он показал вам кузькину мать!".
   В голове у Майкла вмиг все прояснилось.
   К вечеру, как ему было обещано, прибыл вездеход. Выгрузив пассажиров и продовольственные товары, приобретенные неизвестно в каких краях водители "газанули" на прощанье и опять куда-то уехали.
   - Как наши успехи? - поинтересовался бригадир.
   Майк молча протянул ему найденный документ. По мере его прочтения у бригадира задергалось левое веко, а потом и правое.
   - Где наш Соловейчик? - заревел он.
   - Так ведь по дороге он прихватил почту, видно сидит где-нибудь, разбирает, - доложил заместитель.
   - А она что секретная? Позови-ка его сюда!
   - Ты что мне пел, морда твоя чухонская? А же тебя спрашивал, есть почта или нет, а ты мне все долдонил, что пока еще только пишут! - распекал он подчиненного и уже хотел перейти к более крепким выражениям, но его внимание было отвлечено звуками, доносившимися с улицы.
   На улице что-то загрохотало. Высунувшись по пояс в окно, заместитель бригадира сообщил, что прибыл вездеход.
   - Срочная радиограмма из министерства, - сообщил водитель. - Дело государственной важности!
   - Вот полюбуйтесь, еще один почтальон прибыл! Целый день вместе ездили, а отдать радиограмму никто не удосужился! Читай! - распорядился бригадир.
   "Внимание всем участкам! Разыскивается мужчина средних лет, одет опрятно, носит кепку и интересуется буровыми установками! Убедительная просьба ко всем опознавшим немедленно сообщить об объекте в министерство!".
   - Шпиона ловят, что ли? - поинтересовался механик.
   - Да какого там шпиона, - начал разъяснять водитель вездехода, - радист, принявший сообщение - мой дружок, так он мне рассказал, что бабки, ну те которые из девичьего монастыря, ни в какую не хотят ехать на Таймыр, тем самым, срывая государственную программу по превращению этого полуострова во второй Самотлор. Они, видите ли, повстречали на своем пути какого-то божьего человека, странствующего по разным странам, но он куда-то запропастился, а без него им не будет сопутствовать удача.
   - Не ты ли это? - спросил бригадир.
   - Нет, это не я, - ответил Майкл.
   - Ну, как говориться, на нет и суда нет.
   Прощального банкета не устраивали, все принялись забивать шкафы и тумбочки вещами, а потом стягивать мебель веревками и крепить ее к стенкам вагончиков. Вскоре поезд был готов и водитель вездехода без всякого "газанул" потянул его к месту указанному в радиограмме. Вертолет не вызывали чтобы не привлекать к себе внимания и добирались до места дислокации буровой скрытно.
   По приезду на место базирования их все равно засек начальник, но у него пропала еще одна бригада и, хватанув сначала за успешное забуривание, а потом на посошок он влез в еще не остывший вездеход и на вопрос водителя: "Куда погоним?", приказал гнать к продовольственному магазину, располагавшемуся в трехстах километрах от этой буровой.
   Тепло попрощавшись и попросив передать привет брату, бригадир вручил сыщику гонорар, не забыв приплюсовать к нему северную надбавку и, посадив в прибывший военный вертолет, одной рукой помахал ему на прощанье, а другой погрозил своему коллективу.
   На этот раз Майкл не стал испытывать судьбу, тем более что на железную дорогу также могла поступить ориентировка на его личность, поэтому, добравшись на такси до гражданского аэропорта, он сел в самолет и спокойно убыл в родные края.
  
  
   8.
  
  
   На следующий день Майкл очутился в родном агентстве, где его с нетерпением поджидали сотрудники, получившие телеграмму о возвращении босса. Секретарша Лизка сидела за пишущей машинкой, а ее наманикюренные пальчики, словно разноцветные бабочки порхали над клавишами. У нее не хватило жидкости для снятия лака, поэтому несколько ногтей уже были покрыты отличным розовым лаком, а остальные сохранили приятный сиреневый цвет. Она печатала в двух экземплярах подробный отчет о своей командировке, один из которых намеревалась положить на стол начальнику, а другой отправить в деревню по почте. Ее тетка интересовалась всем тем, что происходило в агентстве и такое уж слишком пристальное внимание наводило на мысль, что родственница что-то пишет.
   Заместитель Майкла как всегда подпирал плечами дверной косяк но, увидев в окно приближавшегося к офису шефа, бросил это полезное занятие и побежал его встречать.
   - Сообщаю, - стал докладывать он, - дело о появлении в населенном пункте привидения яростно закрыто по причине его раскрытия.
   - Зарецкий, не морочь нам голову! Здравствуйте босс!
   Поздоровавшись, Майкл уселся в свое любимое кресло, которое вращалось уже на все триста шестьдесят градусов. Раньше оно вращалось только на триста пятьдесят четыре градуса, поскольку в оставшиеся градусы вклинивался угол сейфа, где Майкл прятал свой роскошный кожаный плащ купленный у китайцев на распродаже. Было очень удобно, когда необходимая вещь всегда находилась под рукой. Он собирался отдать его в ателье, чтобы там пришили теплую подкладку, но после встречи в зоопарке с бегемотом по кличке "Мандарин" плащ пришлось выбросить на помойку. Теперь сейф стоял в дальнем углу комнаты и начальник детективного агентства с удовольствие крутился вместе с креслом, словно на детской карусели.
   С одной стороны было приятно осознавать, что оба дела были завершены, причем с положительным результатом, да и полученные гонорары позволяли агентству на долго вперед произвести оплату за аренду помещения. Но все дела казались какими-то мелочными и не приносили того глубокого морального удовлетворения, которое могло появиться только после выполнения какого-нибудь серьезного заказа.
   - Шеф, ну что вы так расстраиваетесь, - принялся успокаивать его Зарецкий. - Между прочим, бизнесмен, которому вы разыскали коня Маргарита и по сей день не выхмеляется, все обмывает возвращение паршивца в его родное стойло.
   - И еще, наши соседи говорят, что после такой профессиональной работы, которую показало ваше агентство при обнаружении похитителей "Шанели", они гордятся дружескими отношениями с нами и обещают обеспечить всех, причем совершенно бесплатно любой парфюмерной продукцией, - стала подхалимничать секретарша.
   - Это правда? - тихо спросил Майкл.
   - Ну конечно! - хором ответили его сотрудники.
   - Так чего же мы ждем? - засуетился он. - Лиза, а ну-ка доставай из архива дело с жалобой пенсионера Кошкина на лай собаки, принадлежащей гражданке Бобиковой!
   - Мама дорогая, - тихо прошептала Лизка.
   - Ну все, началось, - тихо прошептал Зарецкий.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   88
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"