Северов Максим Дмитриевич : другие произведения.

Второй эмиссар (4. Монстр снаружи, человек внутри)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 5.47*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хочешь быть уникальным, сражайся за свою уникальность. Нерушимое правило жизни. "Белую ворону" норовит обидеть каждый, и ворона должна быть сильна, чтобы не дать обидчикам спуску. Сцепи зубы, сцепи покрепче, борись до конца. Или беги. Беги со всех ног, спасаясь от этой жестокой реальности. Быть может, тебе повезет, и ты прибежишь к кому-то очень могущественному. Быть может, он даст тебе все, о чем ты мечтал... Но не задаром же! Сможешь ли ты, вечный беглец, удержать мечту в руке? Не окажется ли новая реальность страшнее старой?

  Пролог.
  
   Горячее июньское солнце катилось к закату, небо на горизонте расцветало багровым заревом. Тускнеющий огненный диск нещадно опалял поля, равнины и всех, кому негде было укрыться от жары. Над юго-восточной окраиной Марвеонского королевства уже две недели царствовал душный зной. Травяной ковер по обе стороны дороги был отражением заката: растительность пожухла, цвет ее стремился к бордовому.
   Рамина слизнула струйку пота, стекавшую откуда-то из-под челки. Соленый вкус во рту только усилил жажду. Под мерный шаг коня во фляге, притороченной к седлу, маняще булькала вода; игриво дразнилась, приглашала сделать глоток. Но девушка не поддавалась на провокации. По такой жаре вода не утоляет жажду, а только стекает с тебя в три ручья. Особенно если едешь в доспехе, а гордость не позволяет разоблачиться. Рамина не могла позволить мокрой одежде демонстрировать все изгибы ее тела. Не то, чтобы ей было чего стесняться, скорее наоборот; она должна быть для подчиненных воином и командиром, а не объектом похотливых фантазий.
   Поднявшись в седле, Рамина, сдвинув брови, недовольно оглядела воинство, к которому вынуждена была причислять и себя. Отряд был довольно внушительным - чуть меньше двух сотен всадников и чуть больше трехсот пеших воинов. Почти что настоящее войско. Правда, на взгляд Рамины, численность была единственным достоинством этого почти что войска. У подавляющего большинства его представителей были довольно смутные представления о дисциплине, субординации и воинских обязанностях. Все: начиная с копейщика в рваных штанах и заканчивая породистым рыцарем, у которого соперничали в длине копье и список титулов, - все считали своим долгом усложнить девушке жизнь. Они не исполняли простейших уставных предписаний, огрызались на замечания и пытались оспаривать приказы. Говоря проще - это было сборище разношерстного сброда. Сброда, помощником командира которого пришлось стать Рамине. А ведь все так хорошо начиналось!
   Если уж говорить о самом начале этой истории, то стоит заглянуть в прошлое более чем на двадцать лет - когда Рамины еще и на свете не было. В то самое время, когда ее отец, в прошлом рыцарь, женился, осел в небольшой деревушке недалеко от столицы и начал проматывать накопленное в походах состояние. Несмотря на то, что накопил он изрядно и был в меру прижимист, последние деньги старый пропойца спустил через пять лет после рождения дочери. Вскоре отец скончался, перепив скверного деревенского самогона, на который обменял свой меч. Вдова осталась одна растить дочь и вести хозяйство. Непоседливая девочка большую часть времени, за неимением кукол, посвящала играм и дракам с окрестными мальчишками. От ровесниц она отличалась не только мальчишеским характером, но и невероятным запасом удачи. Самые злые псы не кидались на нее, падения с самых убийственных высот заканчивались парой синяков, самые сильные дожди не заставляли заболеть. Так продолжалось, пока Рамине не исполнилось одиннадцать.
   Тогда к матери пришел человек в сизом плаще. Они долго разговаривали, не глядя на девочку, но Рамина сразу почувствовала - речь идет о ней. А после мужчина подошел, и, пытливо глядя в глаза, сказал: "Здравствуй, Рамина. Скажи, ты хочешь себе красивые сизые крылья?"
   Так Рамина стала послушницей Братства Сизокрылых. Ордена доблестных героев, защищающих мир от самых жутких проявлений человеческой ненависти, зла и черной магии. Состоять в Братстве - огромная честь, но не каждый ее достоин. Сизокрылые сами отбирают кандидатов, воспитывают их с ранних лет и делают элитными бойцами. Прошло восемь долгих лет, прежде чем Рамина из простой послушницы стала полноправной сестрой Сизокрылых. И спустя какой-то месяц после посвящения ее вызвал к себе глава столичного филиала Братства. Он сообщил, что Рамине поручена важная миссия - она должна помочь экспедиции короля разобраться с необычной местностью на юго-востоке страны. Там происходят всяческие странности, пропадают люди и вообще творится какая-то чертовщина. Тогда Рамина была вне себя от радости - ей поручили такое важное, ответственное задание! Радость улетучилась, как только она поняла, с кем придется работать.
   - Держать строй! Не расползаться! - Звонко крикнула девушка немалой группе, отставшей от основной массы кавалерии. Ответом был недовольный гомон. Где-то треть лентяев сделала вид, что погоняет коней. Остальные попросту проигнорировали. Рамина скрипнула зубами в бессильной злости. Она ехала в арьергарде колонны всадников и должна была поддерживать построение. Но задача была не из простых: осатаневшие под пеклом вояки прикидывались, что не слышат приказов. Что же это, подъезжать к каждому, орать на ухо? Даже пешие воины, плетущиеся позади, постепенно нагоняли. Все ближе были их лица, все, как одно, злые и суровые. Хотя, когда это у пехоты были другие? Целый день топать под палящим солнцем, вдыхая пыль из-под копыт кавалерии - не позавидуешь.
   Рамина раздраженно ткнула каблуками в конские бока. Хитрый конь, совсем как солдаты, притворился, что не заметил.
   - И ты туда же? - Ахнула девушка и мстительно дернула уздечку. Конь, поняв, что не отвертеться, печально фыркнул и ускорил шаг, укоризненно кося на нее карим глазом.
   Она ехала по обочине к авангарду длинной неопрятной гусеницы, в которую растянулся экспедиционный корпус Его Величества. Кавалерия в основном состояла из рыцарей самых разных орденов и их оруженосцев. Рамина неодобрительно поглядывала на это пестрое сборище гербов, стягов и плюмажей. Изнывающие от зноя рыцари снимали с себя все больше доспехов, оставляя тела непристойно уязвимыми. Напади сейчас враг - не успеют же напялить свои железки...
   Один и вовсе снял с себя все доспехи; оставшись только в штанах, он привольно разлегся на вещевом обозе и закинул ногу на ногу, помахивая босой ступней. Это был красивый голубоглазый блондин с волнистыми волосами до плеч. В ровных белых зубах он держал травинку, которую лениво пожевывал. Поймав взгляд Рамины, улыбнулся и нахально подмигнул. Девушка гордо отвернулась. Знаем мы таких - при реальной угрозе первым делом виден симпатичный зад, который красавчики бегством спасают от перспективы быть надранным. Но делать такому кадру замечания себе дороже. Сразу же утонешь в потоке искрометного юмора и пошлых намеков разной степени откровенности. Языком такие работают куда лучше, чем копьем...
   Приближаясь к изголовью колонны, Рамина проехала мимо одной из немногих частей войска, выглядевшей боеспособно. Это был отряд наемных всадников голов в двадцать. Мрачные воины в темных латах стойко переносили атаки раскаленного зноя - никто не снял доспехов. Рамина обменялась доброжелательными кивками с их командиром - суровым мужиком со шрамом через все лицо. Наемники тоже еле сдерживали раздражение, посматривая на разомлевшее рыцарство. Проехав чуть вперед, она услышала сзади их приглушенные голоса:
   - Гляди, даже баба держится...
   - Ага, не то что эти... благородные...
   - Какая вам баба, это ж из Сизых!..
   - Да чтоб я сдох, если она в бою не стоит половины этих трутней...
   - Половины? Ха-ха... да половины этого мяса стоит и моя бабуля, Сизая на всех потянет...
   Рамина почувствовала, как спина сама собой выпрямляется, плечи расправляются, а жара уже не досаждает так сильно. Она еще поторопила коня, а позади все бубнили наемники:
   - Мой сынишка и то покрепче будет...
   - Тьфу... знай, что такое дело, набрал бы старух у себя в деревне - и платить меньше, и толку больше...
   Далее девушка проехала мимо тесной группки людей, ехавшей несколько обособленно от всех прочих. Это были посланцы Совета - маги, ровно одиннадцать штук. Или, если уж быть откровенной, личинки магов. Ученики последнего года обучения, еще не имевшие пристойной практики. Правда, их наставник, - тощий старик с влажными ладонями и бегающими глазками, уверял, что его подопечные - молодые таланты, настоящие самородки. Сейчас самородки ехали, сбившись в кучу, пряча лица под капюшонами и бренча колдовским скарбом. Они неумело обращались с лошадьми и нервно озирались, подозрительно косясь на рыцарей вокруг. Те отвечали не менее опасливыми взглядами - маги и рыцари были друг для друга в диковину. Среди учеников было четыре девушки, которые явно чувствовали себя неуютно и жались к товарищам. Ну, еще бы, они, не считая Рамины - единственные женщины на весь полу-тысячный отряд.
   Наконец она добралась до цели - авангарда колонны. Именно там ехал командир в окружении личной охраны. Вот эти люди явно были самыми опасными во всем отряде. Уже в возрасте, но не старые, - матерые, закаленные в боях ветераны. Только сам командир был настоящим стариком - седые, как лунь, волосы, морщинистое лицо. Но возраст не делал его менее опасным. Глаза смотрели непреклонно, боевой топор угрожающе покачивался в петле. Он был огромен - широкие плечи, могучие, перевитые жилами руки, кожа сплошь в шрамах. Широкая спина была удивительно ровной для старика под семьдесят.
   Баржон Огненный Волк, герой трех войн и живая легенда. Он, как и Рамина, не мог похвастать знатным происхождением. Но воинское умение, талант мага и неукротимая храбрость сделали Баржона одним из генералов Его Величества.
   - Сталь и слава, генерал! - Отсалютовала девушка командиру.
   - Сталь и слава, сестра, - бухнул Баржон тяжелым басом, приветливо глядя голубыми глазами - живыми, цепкими, совсем не старческими.
   - Лорд Баржон, мне нужен ваш совет, - напрямик сказала Рамина. - У нашего отряда дисциплина ни к черту. Солдаты всех рангов ведут себя безалаберно, не держат построения, игнорируют приказы. Надо восстанавливать порядок, а я не вполне понимаю, что мне делать. На слова не реагируют, жара их доконала. Но не рубить же головы за то, что они страдают от солнца! - Девушка сердито тряхнула копной коротких, но густых черных волос.
   Генерал понимающе кивнул. Крякнув, он козырьком приложил руку к лицу и посмотрел на алый диск, опускавшийся все ниже к горизонту.
   - Просто жди, сестра. Если начать муштру сейчас, потеряем больше, чем найдем. Пока их и правда расшевелит только пара срубленных голов... Не гоже начинать поход с кровопролитья, - пробасил он рассудительно. - Я тебя, дочка, понимаю - тоже ведь не привык к такому разгильдяйству... - генерал сбился с вежливого уставного обращения и стал говорить как дед, утешающий внучку. Но Рамина была не в обиде - даже для нее, члена Братства, было честью просто разговаривать с Огненным Волком.
   - До места недалеко, а как доберемся, мигом присмиреют, - продолжал седой командир. - Оно так же было, когда мы на Сараманских отступников ходили. Это, помнится, в пятьдесят первом было. Я тогда еще молодой совсем был, зеленый. Тоже все резвились, от приказов отшучивались - колдунов никто всерьез не воспринимал, думали, так, - прогулка. И дорезвились - первая же засада треть войска выкосила. А войско немалое было... После этого все как по струнке ходили.
   - А вы думаете, там мы столкнемся с чем-то настолько же опасным? - Осторожно спросила девушка.
   - Я, дочка, ничего не думаю, - неопределенно пожал плечами командир. - Доберемся, узнаем. Ничего ж толком не объяснили. Дали эту кучу балбесов, и крутись с ними, как знаешь... Дисциплина, она не только от жары зависит.
   - Мне тоже так кажется, - вздохнула Рамина. - Странно все это... - начала она и осеклась.
   - Не робей, дочка, говори, что тебя тревожит? - Благодушно спросил генерал.
   - Если честно, вся эта затея кажется мне странной, - Рамина решила поделиться с командиром мыслями, не дававшими ей покоя. - Никаких особых подробностей не рассказали. Говорят, что не знают. А как это - посылать экспедиционный корпус, не проведя хорошей разведки? И сам корпус... Раз послали такой большой отряд, значит, там опасно. Но если там опасно, почему об этом не объявили раз, и почему подобрали такой сомнительный состав два? Наш отряд... - девушка запнулась, не зная, как помягче выразить критику.
   - Говори, не бойся, - подбодрил Баржон.
   - Наш отряд как будто собран для показухи. Наемники, рыцари, маги... Но наемников слишком мало, рыцарей слишком много, и все они из разных орденов. Ни о какой сплоченности и речи быть не может. А о магах вообще молчу - не верю я, что от кучки учеников будет прок. Можно было послать отряд раз в десять меньше, но из профессионалов. И, тем не менее, командовать этим муравейником назначают вас - настоящего боевого генерала. Странно все это, - задумчиво повторила Рамина.
   - Глаз у тебя остер, - усмехнулся старик. - Баланс! Вот чего у нашего отряда нет. В войске, что в хорошем клинке - нет баланса, нет толку. Меч может быть острым, может быть тяжелым, но чтобы им нормально махнуть, попасть куда надо - без баланса не обойтись. Так что права ты - странно это все, очень странно. Ну, не вешай нос! Может, они там, наверху, решили клин клином вышибать. В странное место - странный отряд послали, - хохотнул Баржон и пустился в долгие воспоминания о войне с Сараманскими колдунами.
   Рамина завороженно слушала истории о могучих воинах и славных битвах прошлого. Но постепенно ее внимание уплыло, вновь возвращаясь к настоящему. Были кое-какие сомнения, которыми она не поделилась даже с генералом. Ее, Рамины, назначение в этом походе. Если дело не особо сложное, могли послать группу послушников, как поступил Совет. А если сложное, то почему ее отправили одну? Она же совсем недавно стала сестрой. Эти мысли тревожили, но девушка решила не давать им ходу, а отложить до момента прибытия, когда все станет на свои места.
  
   ***
  
   Вечерний сумрак окутал землю, принеся с собой долгожданную прохладу. После заката прошло около двух часов, когда над равниной заклубился туман. Он появился как-то скромно и ненавязчиво: ни дать ни взять - самый обыкновенный, ничем не примечательный туман. Но кажущаяся обыденность никого не обманула. Явление тумана над равниной, да еще после двухнедельной жары просто дышало вызывающей, кричащей неестественностью.
   Как и предсказывал Баржон, с первым холодком опасности уровень дисциплины отряда резко повысился. Таращась на странный туман, рыцари торопливо облачались, гремя доспехами. Рамина с удовольствием покрикивала на присмиревшее воинство, добиваясь приличного построения. Теперь никто не косил под дурачка, все слушались команд.
   А туман меж тем, словно поняв, что никого не обманет, перестал прикидываться обычным природным явлением. Он стал плотнее, вместо бледной белизны в нем начали проявляться совершенно непривычные цвета. Девушка пораженно вглядывалась в причудливую игру оттенков. Это были синевато-сиреневые тона, местами блеклые, местами насыщенные, будто кто-то неумело растворял в воде краски.
   Сиреневый туман - все, что было известно конкретного об области, куда они держали путь. Он как бы обозначал ее границы. Окрестный люд называл странную местность Урочищем и боялся даже близко подходить к туману. Нет тумана, нет странностей. Но если он есть... Вдруг Рамину пробила испарина. Она неожиданно осознала простую, в общем-то, истину. Цель их путешествия, и, соответственно, туман, лежали в полудневном переходе от села Верхние Лопухи, к которому вот-вот должен был подойти отряд. В селе планировалось переночевать, а до Урочища добраться завтра. Гикнув, девушка галопом пустила коня в начало колонны.
   Генерал был темнее тучи; поглаживая рукоять топора, он пристально смотрел на дорогу впереди. Десять его телохранителей, напряженные, как струны, старались держаться поближе к командиру; их руки также блуждали вблизи оружия.
   - Лорд Баржон, туман... - еще издали возбужденно крикнула Рамина.
   - Да, сестра, теперь все встало на места, - глухо отозвался генерал, когда она подъехала.
   - Урочище, оно расширяется! - Потрясенно констатировала девушка.
   - Ну, теперь хоть не надо гадать, зачем нас послали на самом деле. Паники не хотят, поэтому так секретничают. А разбираться-то с делом надо... Попробуй его прощупать, туман этот. Что ты чувствуешь?
   Рамина закрыла глаза, привычно остановила внутренний диалог и растворила восприятие в пространстве. Плеснув вокруг бесцветность, стала ждать, пока та напитается красками окружающего мира. И тут же бесцветность сменилась холодной сыростью и маревом сиреневатого оттенка. Оно сгущалось вокруг Рамины, окутывало ее. И, самое странное - кроме сиреневой мглы и сырости вокруг не было ничего. Девушка с усилием вырвалась из этих неприятных ощущений и вернулась в реальность.
   - Туман в эфирном плане такой же, и он глушит поиск, - сказала она без нужды.
   - Вот именно. А это значит, что ни почувствовать угрозу, ни послать весточку наружу не выйдет, - мрачно заключил генерал, - и маги нам не помогут.
   Рамина оглянулась на посланцев Совета. Молодые таланты выглядели довольно жалко. Они совсем сбились в кучу и, затравленно озираясь, хватались за амулеты. Девушка досадливо вздохнула.
   - Пока видимость позволяет полагаться на зрение. А весточка... все же наш отряд - грозная сила. Даже в случае серьезного нападения мы сможем отправить гонцов.
   - Отправляйся на позицию, сестра, - словно не услышал Баржон, - и объяви боевую готовность. Скоро мы войдем в село. У меня дурное предчувствие, а чутье меня редко подводит.
  
   ***
  
   Вскоре отряд въехал в молодой лесок, за которым располагались Верхние Лопухи. В лесу туман был еще гуще, появилось тяжелое, давящее ощущение чужого взгляда. Воины ехали, держа руки на оружии, некоторые так и вовсе с клинками наперевес. Маги начали суетливо творить защитные чары; воздух вокруг их тесной группки вихрился и потрескивал.
   Наконец выехали к селу. Оно было довольно большим - в сотню с лишним дворов, и, судя по всему, не бедствовало. Дома добротно поставлены, опрятны, с множеством хозяйственных пристроек. На улице ни души, что неудивительно - в такой поздний час, при таких пугающих вещах, двери лучше держать на замке. В окнах не было света, и только со всех сторон доносились обычные сельские звуки - лай, мычание, блеяние. Когда выехали на подобие площади в центре села, Баржон грузно спешился и начал раздавать приказы:
   - Разжечь костры по периметру! Выставить дозоры! Будите народ, пусть размещают на ночлег!
   Солдаты забегали, разводя кипучую деятельность. Стучали, высекая искры, огнива. Слышался громкий стук и зычное: "Именем короля!" Рыцари отдавали копья оруженосцам, с лязгом и грохотом спускались с коней, по-хозяйски осматривались. Многие пехотинцы, не дожидаясь местных, устало опускались в траву на обочине.
   Рамина спрыгнула с коня, поручив его какому-то солдату. Вдыхая полной грудью ночную свежесть, она с наслаждением потянулась, разминая затекшие конечности.
   - Должно быть, для столь прекрасной леди это утомительно - целый день скакать верхом, - раздался сзади певучий голос.
   Обернувшись, Рамина увидела того самого блондина, что днем прохлаждался на обозе. Сейчас он был в полном доспехе, только шлем держал в руке, позволяя ветру трепать длинные волосы:
   - Быть может, это поднимет вам настроение, - рыцарь, сияя улыбкой, протянул ей непонятно где найденный цветок.
   - Не так утомительно, как целый день валяться на телеге, сэр рыцарь, - презрительно сказала девушка, игнорируя цветок. - Так что не тратьте на заботу обо мне остаток истощенных сил. Уверена, здесь и без меня найдется прекрасная леди, готовая разделить с вами сеновал.
   Вспыхнув, рыцарь раскрыл было рот, но сказать ничего не успел - подбежал запыхавшийся наемник и гаркнул:
   - Сталь и слава, генерал! Они не открывают!
   - Как не открывают? - нахмурился Баржон. - Стучите громче, объясните жителям, кто мы. Может, они кого-то боятся.
   - Стучали, лорд Баржон, объясняли, только что королевский гимн не спели, - отрапортовал наемник. - Не открывают, хоть ты тресни.
   Поколебавшись, Баржон коротко рыкнул:
   - Ломайте двери!
   Глашатаи эхом подхватили приказ, и вскоре село наполнилось шумом, треском и угрожающей руганью. Впрочем, брань быстро сменилась удивленными возгласами. Слышалось обескураженное:
   - Никого!
   - Здесь тоже!
   - Тут даже дверь не заперта!
   Быстро выяснили, что большое село стояло совершенно пустым. В некоторых домах солдаты, прежде чем ломать двери, догадались подергать за ручки. Двери были открыты.
   - Внутри домов все нетронуто. Следов насилия нет. Скотина не кормлена от силы два дня. Выглядит так, будто они все испарились, - недоуменно докладывал вожак наемников, когда командирский состав собрался на совет.
   - Никаких следов магии мы не обнаружили, из чего следует, что феномен исчезновения носит немагический характер, - важно и витиевато вторил наемнику старший из посланцев Совета - тучный юноша в темно-зеленом балахоне, со слегка косящими глазами. - Но, стоит заметить, в этом аномальном тумане очень сложно работать, не исключено, что он стер все остаточные следы энергетических манипуляций...
   - Это, несомненно, связано с расширением Урочища, - ввернула Рамина. - Вопрос в том, как. Нет следов насилия, нет следов магии. Значит, жители ушли сами. Возможно, они что-то знали об Урочище, знали нечто, вынудившее их уйти в такой спешке. Но чего они боялись настолько, что не взяли пожитки, не заперли домов...
   - Плохо ты знаешь крестьян, сестра, - отозвался вожак наемников, задумчиво почесывая шрам. - Чтобы они ушли, не прихватив с собой все, что под силу унести, да еще без лошадей... Ну разве к ним в гости пожаловал Ледяной Король верхом на морже.
   - Хватит воду в ступе толочь, - оборвал Баржон дискуссию. - Что бы там ни было, за разговорами нам этого не узнать. Вот как мы поступим... - Генерал не успел договорить.
   Послышалась возня, и к костру, у которого собралось начальство, подошла группа солдат. Они толпились вокруг молодого лучника, который вел за руки двух детей лет пяти-шести.
   - Сталь и слава, генерал. Мы нашли их в одном из домов. Прятались в чулане. Они напуганы, ничего не говорят.
   Жестом отпустив солдат, Баржон поманил малышей к себе:
   - Идите ко мне, внучики, не бойтесь, - сказал он, вновь превращаясь из героя трех войн в заботливого деда. Дети, мальчик и девочка, подошли, доверчиво прижались к старику слегка дрожащими телами. Генерал гудел, успокаивающе поглаживая огромными ручищами маленькие головы:
   - Ну, будет, будет. Теперь все хорошо, все позади... Дед Баржон вас никому в обиду не даст. Давайте, расскажите, где ваши мама и папа?
   Девочка только отчаянно затрясла головой. Мальчик обнял ее, и, серьезно глядя большими глазами, сказал, слегка коверкая слова:
   - Мама ушла. И тетя Магда ушла... и дед Намир.
   - Ушли? Куда ушли? - мягко спросил Баржон, глядя в голубые, как у него, глаза мальчугана.
   - Не знаем... только папа очень грустил. Он сказал, мама ушла в гости. Но он очень грустил, и мы с Эмми догадались, что мама ушла не в гости. Мы не знаем, куда...
   - А папа? Что с папой?
   Теперь и мальчик не выдержал, его подбородок задрожал, глаза увлажнились. Он начал часто и прерывисто дышать, мужественно сдерживая слезы:
   - Папу... забрали... железные дядьки... - наконец выдавил он.
   Командиры недоуменно переглянулись.
   - Железные дядьки? - нахмурился Баржон. Он огляделся. Невдалеке, лязгая латами, прохаживался отвергнутый Раминой рыцарь - должно быть, дожидался окончания совета, чтобы продолжить попытки растопить сердце Сизокрылой. Генерал резко ткнул в него пальцем:
   - Такие дядьки?
   Мальчик посмотрел на рыцаря и неуверенно помотал головой:
   - Похожи, но не такие. Они... - парнишка понизил голос. - Они совсем железные, - признался он боязливым шепотом.
   - Они придут за нами! - вдруг взвизгнула девочка. - Они папу увели, и нас заберут! Дедушка, не отдавай нас!
   И дети, плача, прижались к могучей груди генерала.
   - Ну, будет, будет, - повторял Баржон, глядя поверх детских головок на потрясенные лица своих помощников. Когда малыши успокоились, он обратился к Рамине:
   - Поручаю их твоей заботе, сестра. Накорми, успокой. Завтра поутру, когда малость отойдут, может, расскажут побольше.
   - В наших запасах найдется успокоительное и снотворное, - глухо подал голос маг. - Думаю, в маленьких дозах они сейчас будут уместны.
   - Хорошо. Так, теперь... Удвоить дозоры, сменять каждые два часа. И пусть там будет кто-нибудь из ваших, - кивнул Баржон магу. - Завтра пойдем к центру этого Урочища, утром все должны быть бодрыми и готовыми к бою. Все. Выполнять!
   И все занялись порученными им делами. Рамина за руки повела неохотно отлипнувших от генерала детей в их дом. Вьющегося вокруг белокурого рыцаря поставила охранять вход, чем он и занялся, не скрывая разочарования. Она едва успела накормить ребятишек, когда тучный маг привел девушку из своей группы - целительницу с добрым улыбчивым лицом. Вмести они дали детям нужные лекарства, после Рамина надела на девочку свои серебряные крылья на цепочке - знак принадлежности к Братству, чем повергла малышку в восторг. Потом они с целительницей спели все несколько песен, которые помнили из далекого детства, в котором еще не было Братства Сизокрылых и Совета Магов. Вскоре успокоенные дети уснули, а чуть погодя и девушки, утомленные долгим переездом, забылись тревожным сном.
  
   ***
  
  Рамина спала неспокойно. Ей чудился сиреневый туман, который все время норовил растворить в себе, чудилось, что она связана, не может даже пошевелиться, когда в дом заходят странные железные люди, хотят забрать ее... А вот она уже несется одиннадцатилетней девчонкой к другому дому, родному. Вот она вбегает, видит мать, радостно кидается к ней... мать растворяется в сиреневом тумане. Из тумана выходит человек без лица. Он манит ее, обещает исполнить любое желание, но Рамина боится и знает - нельзя с ним идти... Туман бурлит, из него доносится крик: "Трево-о-ога!"
   Девушка рывком проснулась.
   - Трево-о-ога! - надрывались на улице. Мотнув головой, Рамина прогнала остатки сна, выхватила именной клинок Сизокрылых и рванула из дома.
   Выскочив в предрассветную свежесть, она обмерла - над селом волновалось настоящее сине-сиреневое море. Туман так сгустился, что видимость была от силы метров двадцать. Рыцарь с мечом наперевес браво исполнял свой долг.
   - Что случилось? - Спросила девушка.
   - Не знаю, но, судя по звукам, на нас напали, и здесь скоро будет жарко.
  С дальнего конца села раздавались крики и звон металла.
   - Найди коня, если станет опасно, увози детей! - крикнула Рамина, устремляясь к источнику звука. - Защити их любой ценой!
   - Непременно! Надеюсь, после прекрасная леди подарит мне за труды поцелуй... - затихало позади, а девушка летела вперед. Из домов и сараев выскакивали сонные солдаты, бежали в сторону звуков боя.
   Добравшись до центра села, все невольно остановились - лязг сражения затих.
   - Стройся! - крикнула Рамина. Солдаты сгрудились в плотную толпу, лучники заняли позиции позади, полезли на крыши домов. В напряженной тишине прошло около минуты, когда из стены тумана начали появляться силуэты. Темные фигуры медленно и неслышно приближались к воинам. Вот они стали различимы. Странное, пугающее зрелище. Рыцари, без каких либо опознавательных знаков, в одинаковых доспехах, с одинаковыми мечами в опущенных руках. С клинков капала кровь. На месте лиц у них были то ли глухие шлемы, то ли маски. Закованные в стальную броню, они, тем не менее, двигались неестественно легко и абсолютно бесшумно, словно призраки.
   - Железные дядьки... - пораженно прошептала Рамина. И, словно опомнившись, заорала во всю мощь легких:
   - В АТА-АКУ!
   Войско ответило нестройным ревом и ринулось вперед. Что было дальше, Рамина запомнила плохо - ее захватил дух толпы, разум помутнел, она сражалась, рубила, что-то выкрикивала... а потом навалилась тишина.
   Девушка обнаружила, что пятится, все время спотыкаясь. Еще раз споткнувшись, посмотрела под ноги. Повсюду валялись тела. Вся площадь была завалена трупами солдат. Ни одного врага среди убитых не было видно. Навстречу в гробовой тишине все так же медленно шли страшные рыцари. Рамина стиснула меч. Сражаться против этих монстров в одиночку было безнадежно. Все еще оглушенная случившимся, она развернулась и побежала. А позади все выходили из тумана десятки молчаливых фигур.
   "Кто это?" - бился в голове безответный вопрос. Воины, маги, демоны? Почему нападают? И неужели совсем ничего не было известно об этих обитателях Урочища? За восемь лет послушничества Рамина повидала всякого, но о таких существах никогда даже не слышала.
   Размышлять было некогда; впереди нарастал шум - на другом конце села тоже кипел бой. Очевидно, некоторые воины Рамины бежали еще до окончания сражения и теперь столкнулись со второй группой врагов. Слышался боевой клич, но его заглушали панические вопли. Добравшись до места, девушка увидела жуткую картину.
   Картину разгрома. Земля устлана изрубленными телами. Немногие выжившие пытались сражаться, иные просто в панике метались между пришедшими из тумана рыцарями. Тех на месте действия скопилось чуть ли не сотня. Вели они себя странно. Кто-то методично убивал выживших, в бою разом теряя медлительность и нанося вихрь молниеносных ударов. Кто-то бесцельно слонялся. Кто-то просто стоял, склонив голову набок.
  Рамина ринулась к дому, где оставила малышей и целительницу. У входа стоял конь, белокурый рыцарь отчаянно отбивался сразу от двух врагов, но силы были явно неравны, и к нему уже не спеша подходил третий. Дети и целительница прятались за спиной блондина, девушка-маг что-то лепетала, рисуя в воздухе узоры, но сбивалась, начинала сначала.
   Боясь не успеть, Рамина сделала торопливый рывок теневым шагом, мгновенно оказалась за спиной третьего врага и рубанула что было сил. Раздался дикий скрежет, железная голова слетела с плеч. Далее девушка бросилась на подмогу блондину. Вдвоем они с трудом одолели противников. Рамина схватила в охапку дрожащую целительницу, усадила на коня ее и детей:
   - Скачите! Не по дороге, там полно этих образин. Обойдите их пустырем, потом - во весь дух, расскажите в столице, что здесь случилось! - крикнула девушка и направила коня с тремя всадниками между домами. Когда они скрылись в тумане, позади послышалось:
   - Вы славно сражаетесь, моя леди. Должно быть, не даром... - голос резко оборвался. Когда Рамина обернулась, блондин уже рухнул на колени. Его голова подкатилась к девушке. С красивого лица так и не сошла безмятежная улыбка. Над телом стоял недавно поверженный белокурым рыцарем враг. Рана у него на боку дымилась, металл со скрежетом затягивал повреждение. Хватая ртом воздух, Рамина попятилась.
   - Они погибают только от смертельных ран! Не оставляйте недобитых!
   Оглянувшись, она с горечью поняла, как глупо прозвучали эти слова. Недобитым можно было назвать только экспедиционный корпус Его Величества. От войска не осталось почти ничего. Вдали туманные рыцари окружили группку магов. Те отчаянно отбивались, сверкали вспышки, гудел воздух, но жуткие рыцари наступали, разрубая заклятия своими странными мечами.
   Наемники, построившись клином, шли на прорыв, не жалея изысканных выражений. Они действовали довольно успешно, пока не скрылись из видимости у последнего дома. Там туман колыхнулся, словно за ним пряталось что-то огромное, раздался чвакающий звук и многоголосый вопль ужаса.
   Рамину охватило отчаяние. Она осталась одна в окружении рыцарей. Многие из них уже перестали слоняться и направлялись к ней. Девушка стиснула клинок, готовясь к последнему бою. Перед глазами почему-то встало лицо матери.
   Страшно не было, только очень тоскливо. Она оказалась такой бесполезной, ничего не смогла сделать, никого не спасла. Какой нелепый конец для ее первой, и, похоже, последней миссии. Тут Рамина вспомнила о детях и целительнице, на сердце чуть полегчало. Они должны были успеть. Значит, об этой резне узнают, пошлют сильное войско, боевых магов. А она... ей осталось отдать свой последний долг павшим.
   Вдруг раздался громогласный клич, ближайшую группу врагов смело волной ревущего пламени. Из тумана выметнулся всадник. Воин был огромен, в поднятой руке вздымался топор. Глаза пылали огнем, лицо было страшным. Воздев руки к небу, он что-то прокричал. Полыхнуло бледным светом, в воздухе запахло грозой, и завеса тумана начала медленно рассеиваться.
   Подъехав к Рамине, Баржон рявкнул:
   - Уходи, дочка! Лови лошадь, скачи что есть духу! Расскажи обо всем королю, я задержу их!
   - Нет! - страстно крикнула девушка. - Бегство - позор, Сизокрылые не боятся смерти!
   - Это приказ! - взревел командир. - Слышишь меня? Приказ! Ты должна выжить! Исполни мою последнюю волю. Расскажи королю, как погиб старик Баржон. Я остаюсь со своими солдатами.
   Генерал опять махнул топором и что-то выкрикнул. Угасшая было стена пламени, что он призвал, вспыхнула вновь, из нее стали подниматься фигуры пылающих воинов. Разгибаясь, духи огня вступали в схватку с рыцарями тумана.
   Рамина повернулась. Идти было тяжело, будто весь мир давил на плечи. Поймав лошадь, она села верхом и оглянулась. Генерал яростно сражался, жуткие рыцари падали под ударами старого героя.
   - Я никогда вас не забуду, Отче! - Крикнула Рамина, разворачивая скакуна.
   Баржон усмехнулся. Он знал, что обращение, как к духовному наставнику, считается у Сизокрылых верхом почета. Переводя дух, огляделся. Туман снова куполом накрыл село, надолго его развеять не удалось. Рыцари были не по зубам его духам огня: пылающие воины тухли один за другим. Что же это за твари такие? За те полвека, что Баржон идет по пути воина, он не сталкивался ни с чем подобным. Хотя, теперь это уже не важно... Расправив плечи, генерал обратился к молчаливым врагам:
   - Спасибо вам, молодчики, что погибну в бою! Негоже воину помирать на койке. Э-эх, скинуть бы годков двадцать, я бы вам показал, как в мое время сражались...
   Рыцари безмолвствовали. Они не торопились. Словно знали, что старый волк помолодеет, защищая волчат. Они ждали.
   Не рыцари были главным ужасом, что скрывал проклятый туман. Не из-за рыцарей Баржон прогнал юную Сизокрылую спасаться одну. Что-то надвигалось со стороны дальних домов, куда прорывались наемники. Оттуда шло настоящее облако, до того там сгустился туман. И в этом облаке пряталось нечто. Старый воин чувствовал за туманной завесой отвратительный сгусток чего-то темного. Ощущал его не магией, но инстинктом бойца, чутьем, выработавшимся за годы сражений. И сейчас чутье со страшной силой кричало - беги!
   Но за пятьдесят лет ни один враг не видел спины лорда Баржона. Не увидел и сейчас. Взмахнув топором, старик ринулся в бурлящий туман.
   Рамина скакала, глотая слезы. Позади мелькали отблески пламени, затихали рев и грохот последнего боя Огненного Волка. Сцепив зубы, девушка погоняла лошадь, думая о том, что обязательно выполнит наказ генерала. И она вернется, она отомстит...
   Вот и лес, вот уже виден просвет между деревьями, сейчас будет равнина...
   Неожиданно лошадь будто взбесилась. Заржав, она начала брыкаться, встала на дыбы и сбросила девушку. Рамина, как кошка, мягко приземлилась на все четыре, мгновенно оказалась на ногах. Но поздно - лошадь уже растворилась в тумане. Рамина бросилась к выходу из леса пешком. Замедлила шаг. Обреченно остановилась.
   Впереди медленно выступали из сиреневой завесы фигуры. Неторопливо и тихо, как тени, они двигались к ней. Оглядевшись, Рамина увидела, что со всех сторон происходит то же. Она была окружена.
   Выхода не было. Пока враги неторопливо приближались, девушка старалась припомнить самые счастливые моменты своей жизни. Умирать надо со спокойным сердцем. Конечно, вспомнилось посвящение, полные любви и гордости глаза ее духовного наставника. Отче Фалько... вы дали мне цель, дали смысл жизни. Что вы увидели там, в глазах одиннадцатилетней девчонки, зачем протянули ей руку?..
   "Марэз ильрэ да Гон! Воин чести - всегда победитель. Забвенью не подвластна его вечная доблесть. Честь - клинок твой и твое знамя. Ни одна рать не будет сильна настолько, чтобы сломить твою отвагу. Не бойся смерти - взгляни старухе в лицо. Ты увидишь, как Черная Мать преклоняет колени. Теперь встань, сестра, и распахни свои сизые крылья! Помни, воин чести - всегда победитель..."
  Да... я помню...
  Девушка поцеловала клинок и стала ждать неминуемого. Наконец рыцари приблизились и остановились. Рамина впервые хорошо их рассмотрела. У нее невольно вырвался вздох ужаса. Она увидела то, что вначале показалось ей шлемами. Это были совсем не шлемы...
   Ближайший рыцарь все так же неслышно шагнул вперед.
  
  
  
  
  
  
  
  
  ЧАСТЬ II
  
  4.Монстр снаружи, человек внутри.
  
  Серая фигура в темноте бредет,
  Вместе с ней под руку дождь хромой идет,
  Палка монотонно месит грязь земли,
  И следы глубокие листья замели.
  Ветер пробегает в пологе ветвей,
  Мрачно завывает на посла людей.
  Этот лес не знал их много сотен лет,
  И давно тропинок и дорожек нет.
  В самом сердце чащи древний храм стоит,
  Но огонь свечи в нем больше не горит.
  Боги позабыты, новые пришли,
  Новых покровителей люди встарь нашли,
  И стоит заброшенным бывший дом жрецов,
  Сгнили свитки знаний старых мудрецов.
  Больше не играются огоньки в ветвях,
  Духи леса сгинули в брошенных краях,
  Одичали звери, замолчал ручей,
  К двери в мир волшебников не найти ключей.
  Но бредет фигура сквозь столбы стволов,
  Следуя велению странных ярких снов,
  И зажжется в храме тихий огонек,
  Чудеса вернутся, вера оживет.
  Дордыков С.О.
  
  
  Вася сидел на поросшем мхом камне и напряженно размышлял. Солнце приближалось к зениту, теплые лучи ласкали кожу голого по пояс парня, застывшего неподвижным истуканом. Он подобрал под себя ноги и в глубокой задумчивости склонил голову, умостив подбородок на кулаке. В этой позе было столько напряженной экспрессии, что, если бы не худоба, Пупкин сошел бы за статую какого-нибудь античного мыслителя. Рядом сушились на солнышке мокрые вещи. Стояли рядком сапоги и спортивные кеды. Вольготно растянулась на камне зимняя куртка с мехом и подстежкой, выглядевшая удивительно неуместно на фоне солнца и зелени вокруг. Поодаль сиротливо лежал портфель, вывернутый наизнанку. Чуть дальше - школьная форма и кипа учебников.
   Так прошло около часа. Солнце забиралось по небосклону все выше, но парень не замечал его упорного восхождения. Уже совсем сухой, он продолжал неподвижно сидеть, будто боялся пошевелиться. Наконец, очень медленно, оторвал руку от подбородка и посмотрел на ладонь. Сторонний наблюдатель не нашел бы в этой ладони ничего необычного, но Вася был иного мнения. Он неистово вглядывался в нее, словно силясь увидеть какие-то незримые знаки. Потом скрючил пальцы, выставил руку вперед и опять замер, закрыв глаза.
   - Ну же... давай... - взмолился он сдавленным голосом. Задержал дыхание, лицо побагровело, кисть начала мелко трястись.
   - Нет, это уже не смешно! - Выдохнул парень, обессиленно обмякнув. В сердцах хватив кулаком по камню, он попытался встать. Затекшее тело отомстило за час неподвижности судорогой, и парень поднялся только с третьей попытки. - Совсем не смешно... что за дурацкий розыгрыш... - бессвязно бормотал Вася, неуклюже прыгая по камням босыми ногами.
   Он направлялся к странному конусообразному строению, сложенному из потертых временем каменных блоков, поросших мхом и лишайником. Это сооружение отдаленно напоминало не то храм древних ацтеков, не то вавилонский зиккурат. У Васи не было желания проводить архитектурно-исторические параллели, он ведь точно знал, что это и для чего нужно.
   Поднявшись по каменным ступеням, парень вышел на обширную полутемную площадку. В центре располагался пьедестал. По его краям высились четыре величественные статуи. Это были человеческие фигуры, преклонившие колени и держащие правые руки открытыми ладонями вперед. В центре пьедестала, между статуями, было идеально круглое отверстие метров трех в диаметре, доверху заполненное водой.
   Вася подошел к скважине и заглянул в ее темное нутро. На него дохнуло прохладой. Он не увидел своего отражения; по ту сторону водной глади чудились какие-то тени, неясные образы, где-то на неопределимой глубине мерцал тусклый огонек. Разгорался, манил, овладевал вниманием. Чем больше Вася смотрел в таинственную глубину, тем ярче и насыщеннее она становилась, а окружающий мир блек и расплывался. Парень зажмурился и потряс головой, прогоняя наваждение.
   Отойдя от загадочного колодца, он принялся исследовать статуи. Колоссальные изваяния были удивительно искусно выполнены из какого-то темного металла, слегка позеленевшего от времени. Две скульптуры изображали могучих мужчин; будто под тяжким бременем склонили они головы, глаза широко открыты, лица суровы. Две другие - прекрасных женщин; их головы откинуты назад, глаза закрыты, лица искажены катарсическим восторгом. Эмоции были переданы так живо, что это немного пугало. Казалось, монументы вот-вот оживут. Но сейчас Васю интересовали не сами статуи, а их открытые ладони, направленные на колодец. На каждой был высечен знак.
   Парень попытался понять смысл этих символов, отыскать в памяти какие-нибудь подсказки, но ничего не вышло. Тогда он посмотрел на ближайший знак, не задумываясь, не заостряя внимания на деталях, а словно бегло читая текст. "Дух" - тут же без проблем прочел Вася на руке статуи-мужчины. Таким же методом он расшифровал и другие знаки. "Разум" - значилось на ладони второго мужского изваяния. На женских было высечено: "Материя" и "Фантазия".
   - Та-ак... язык я все же понимаю, - пробормотал парень, пытаясь взбодриться звуком собственного голоса. - Но как же остальное? Наверное, просто нужно сделать что-то особенное, о чем он забыл сказать...
   И вновь Вася пустился в череду действий, которые сторонний наблюдатель счел бы весьма странными. Он замер, выставив перед собой сжатые кулаки. Потом, подпрыгивая, начал яростно трясти головой. После попробовал воспроизвести позу статуй. Наконец, истошно заорал, потрясая воздетыми руками. Все было тщетно.
   Пупкин, словно жук в смоле, медленно вяз в липкой, тягучей панике. Выйдя из ритуального сооружения, он вновь бессильно опустился на замшелый валун. Как же так вышло?
   Что случилось после того, как чародей по прозвищу Великан сделал его своим эмиссаром, Вася помнил смутно, но довольно подробно.
   Он летел. Летел через небесные купола невероятной красоты. Потом он горел. Горел в адском огне, в кипящей расплавленной стали. Он тонул. Тонул в великих океанах, чувствуя на плечах чудовищную массу воды. И он был светом. Веселым, брызжущим, лучистым светом.
   А потом снова была вода - темная, бурлящая, горькая. Он барахтался в ней, рвался, но вода не отпускала. Тогда Вася понял, что от нее нужно чем-то отбиваться. И тут же почувствовал руки, затем ноги, потом все тело - и спасся. Расплескивая воду, он вывалился из этой самой скважины посреди четырех монументов.
   Первое время Вася занимался просушкой одежды и восхищенным разглядыванием пристанища Великана. Потом, насладившись первыми впечатлениями, нетерпеливо решил испытать новые силы. Конечно, все произошедшие события были невероятны, их сложно было уместить в голове. Но ведь он получил то, о чем всю жизнь мечтал - магические способности! Как тут не забыть волнения и немного не развлечься. Некоторое время Вася безуспешно пытался что-нибудь наколдовать, пока не понял, что не знает, как это делается. Тогда он стал рыться в воспоминаниях - ведь Великан обещал поделиться своей памятью. Но ничего нового Пупкин не помнил. Да и тело его осталось таким же, как прежде, не было обещанного устранения физических недостатков.
   И тут-то на Васю разом обрушился весь ужас положения, в котором он оказался. Один в чужом мире, без магии, без каких-либо навыков и инструментов. Единственной новой способностью оказалось умение читать на чужом языке.
   Ситуация, скажем прямо, складывалась весьма щекотливая. Пока Вася размышлял, сидя в неподвижности, он бегло прикинул перспективы и оценил риски. Общий вывод был прост - Пупкину конец. Даже если допустить, что он может не только читать, но и говорить на новом языке, это мало что меняет. Кроме краткого курса истории он ничего не знает о мире, в котором очутился. Но что же пошло не так?
   Великан не мог обмануть. Ведь Вася оказался в безвыходном положении - с жизнью на кону он бы согласился на любые условия. У чародея просто не было резона лгать. Значит, причины нужно искать здесь. Может, какой-то сбой в процессе возрождения тела? Скажем, ритуальная конструкция постарела, обветшала и больше не может нормально работать. Но тогда он, скорее всего, вообще остался бы без тела. Или же - происки врагов Великана, догадавшихся о плане последнего. Таинственный маг, которого Васе предстояло найти, либо пресловутые каратели. Однако в таком случае парня еще на выходе ждал бы гарантировано "горячий" прием.
   Ответов не было, и Вася все больше погружался в пучину ненавистного страха. Страх уже находил свои привычные воплощения - в груди образовалась неприятная сосущая пустота, тело опутала липкая паутина. Казалось, разом пропали все силы, затухло возрожденное Великаном желание идти вперед.
   Жаркое летнее солнце светило весело и беззаботно. Шумели деревья - базу чародея окружал красивый девственный лес. Из развесистых крон лился нестройный хор птичьих голосов. Воздух был напоен свежестью и волшебной гаммой лесных ароматов. Но для Васи каждое дуновение ветра, каждый птичий мотив таил угрозу. Это враждебный мир, и он, Пупкин, здесь чужой.
   Парень потерянно смотрел на зеленое буйство летних красок. Ему ведь все равно придется действовать, даже без магии. Он должен узнать о загадочном маге, вернуться домой, в конце концов, банально выжить! Больше не получится плыть по течению и ждать подарка судьбы.
   Была одна мысль, что внушала Васе одновременно и надежду, и опасения. Мысль, что он все-таки получил силы чародея, просто не умеет ими пользоваться. И что для их пробуждения нужны какие-то особые условия. Но если это так, выходит, сейчас он - маг без магии. А значит, каратели без проблем засекут его, и Васе придется объяснять Храму, кто он и откуда. Такая перспектива совсем не радовала парня - вероятность выжить после знакомства с заклятыми врагами Великана была крайне незначительна.
   С неохотой он понял, что размышления не приблизят к цели, пора действовать. Перво-наперво надо войти в контакт с аборигенами и как-то убедить их помочь. Вася решил, что логичнее всего будет прикинуться потерявшим память. Амнезия - идеальное объяснение странностей, которые найдут люди этого мира в поведении Пупкина. А что найдут, нет никаких сомнений. О местных обычаях и законах он не знает ничего, и наверняка будет невольно нарушать их на каждом шагу.
   Продумав план действий, Вася почувствовал себя чуть увереннее. Сборы не заняли много времени. Натянул форму, кеды (как все-таки хорошо, что он в тот день взял с собой сменку!), затолкал в портфель куртку и сапоги. Взял пару тетрадок для насущных нужд. Учебники на всякий случай припрятал в базе чародея - вдруг еще пригодятся.
   Теперь нужно было определиться с направлением. Лес со всех сторон выглядел одинаково. Куда же пойти?.. Тут Вася припомнил, что Великан упоминал дикие западные племена. Так, запад... Хотя они, те племена, в войне стояли за Васиного патрона, это ничуть не обнадеживало. Столкнуться с дикарями, пожалуй, худший из возможных сценариев.
   Оставалось надеяться, что он быстро найдет какое-нибудь селение и получит нужную помощь. Поддернув портфель, Вася глубоко вздохнул, унял дрожь в коленях и широким шагом направился на восток - поближе к цивилизации, подальше от диких племен.
  
  
   ***
  
   Неделю спустя
  
   - Вот гнусь! Опять мимо... - зло и шепеляво выругался поджарый парень с колючими глазами. Он с присвистом сплюнул на землю сквозь прореху в передних зубах. - Третий раз уже!
   - Не кипиши, Крын! - цыкнул на него грузный мужик, распластавшийся чуть поодаль, и погрозил кулачищем. - Да рожу замотай, не светись! Заметят нас, будет тебе гнусь.
   Поджарый заворчал, но, косясь на здоровенный кулак, подчинился. Попробуй тут не подчинись! Спрятав веснушчатое лицо за тряпьем, он продолжил приглушенно бубнить:
   - Ну бать, третий раз уже! Нам скоро жрать нечего будет...
   - Цыц, я сказал! Сам виноват.
   - Ну да, опять я крайний, - обиженно буркнул Крын себе под нос. Но отец услышал, зашипел и замахнулся так яростно, что чадо с испугу ткнулось носом в землю.
   - А кто, кто крайний? На кой ляд тебе эта утка сдалась? И без нее много набрали. Нет - позарился. Теперь ни утки, ни пол-утки, ни утиной лапки. Ох и выдеру тебя, как вернемся...
   Закончив угрожающую отповедь, отец с удивительным для его габаритов проворством прополз чуть вперед. Осторожно раздвинув ветки, он выглянул из кустов, в которых скрывался. Оглянувшись, махнул рукой Крыну и еще двоим, притаившимся в высокой траве:
   - Ходу!
   Все четверо резво поползли из кустов в сторону широкой дороги. Поспешно преодолев открытое пространство, они облегченно плюхнулись в глубокую придорожную канаву. Каждый был в темном рванье, измазанном грязью, лица скрывали тряпки, завязанные на манер масок. Все это служило отличной маскировкой - четверо, ползущие по дну канавы, были еле различимы на фоне земли и пожухлой травы.
   После канавы до опушки леса нужно было полсотни метров пробираться через невысокий бурьян. Сзади доносился лай - привели собак. Тут-то запас удачи беглецов и закончился:
   - Вон они! - Раздался крик.
   И сразу же - громоподобный рев Большого Грана:
   - ВОР-РЬЕ! Поймаю - наизнанку выверну! Куси! - Собаки, захлебываясь лаем, кинулись в погоню.
   Четверо горемычных налетчиков, не скрываясь более, вскочили и рванули к лесу. Бежали во весь дух, с молчаливым остервенением ломясь через бурьян. Свести знакомство с собаками не улыбалось никому - псы Грана, совсем как хозяин, были не просто большими, а Большими с большой же буквы.
   Когда вломились в лес, последний из четверых - самый тонкий и юркий, начал на бегу выкидывать из корзинки вяленую рыбу. Это была единственная добыча, которую удалось унести, и вмести с тем единственный шанс оторваться от псов. Все же собаки, несмотря на внушительные размеры, не были боевыми. Они не обучены идти по следу и пренебрегать всем, кроме охоты. Если их сегодня еще не кормили, есть шанс, что неопытные псы задержатся поесть или хотя бы понюхать.
   Дальше беглецы, не сговариваясь, поменяли курс и припустили напролом через чащу. Их преследовал злобный лай и громогласные угрозы Грана. Общая задумка была очевидна - нужно успеть добежать до ручья. Тогда собаки потеряют след, и можно будет спокойно уйти вверх по течению. Через пять минут сумасшедшего бега они скатились с невысокого берега в мелкий лесной ручей и, взрывая его брызгами, понеслись против течения. Чуть погодя неумолкающий лай раздался совсем близко - они чудом обогнали собак. Должно быть, те все же позарились на рыбу. Оставалось надеяться, что муть, поднятая бегом со дна, уляжется раньше, чем хозяева псов доберутся до берега.
   В этот раз все обошлось. Пробежав с полверсты по ручью, они выбрались на берег и сделали последний рывок по лесу. Через некоторое время крики и лай затихли вдали. Вот ветер донес последнее "Убью-у-у!.." Большого Грана, и все звуки, несущие беду, стихли. Остались только расслабляющие лесные мелодии - птичий перезвон, поскрипывание деревьев да шум ветра в ветвях.
   Восстанавливая дыхание, все четверо сорвали с лиц душные тряпки - теперь можно было не таиться. Тряпье открыло причину, по которой злополучные налетчики так старательно прятали головы - у всех были вызывающе яркие рыжие волосы. Одинаковая масть, веснушки и похожие черты лица выдавали близких родственников.
   Это лето было неудачным для Хряка и его отпрысков. До сего дня они уже дважды ходили в набеги на окрестных фермеров, и оба раза не то что возвращались без добычи - еле успевали уносить ноги. "Дурной какой-то фермер пошел, дикий" - жаловался обиженный Хряк, и на то были причины. Мужики, перебравшиеся подальше от деревень, дабы без помех вести единоличные хозяйства, ушли в глухую оборону. Возможно, виной тому были как раз-таки регулярные налеты рыжего семейства, но Хряк об этом не задумывался. Он имел факт - фермер стал бдительный, шугливый. И с этим фактом надо было что-то делать. И вот Хряк выработал новую, "лисью" стратегию - решил обносить только дальние хозяйства, до которых самое малое полдня ходу. Но и это не помогло - весть о воровской угрозе уже разошлась на всю округу. Фермеры перешли на военное положение - ставили, где попало, заборы, делали разнообразные ловушки, спускали псов даже днем. Итог - две обидные неудачи. Причем во второй раз меньшой, Крын, умудрился попасть в плохо замаскированный волчий капкан и заголосить благим матом.
   Сегодня Хряк шел на вылазку с твердым намереньем отыграться за все прошлые неудачи. Он выбрал целью самое крупное хозяйство верст на пятьдесят окрест. Ферма Грана была лакомым кусочком, но и охранялась отменно. Огромные псы, шестеро взрослых сыновей и, главное, сам Большой Гран - двухметровый великанище, который при таком росте ухитрялся еще и быть поперек себя шире. И сынки все как один пошли в отца - здоровенные, красномордые, с пудовыми кулаками. "Расплодился, паскуда... - злился Хряк, - хоть бы одну дочку народил - так нет, расстарался, будто нам назло..." Несколько раз глава рыжего семейства в одиночку ходил на границы владений Грана и проводил там целый день - следил за фермой, ритмом ее жизни, распорядком хозяев. Наконец он выбрал лучшее время - после обеда, когда Граново семейство с утра успевает хорошо потрудиться и подустать. Время, когда сытое брюхо тянет к земле, а солнце печет так жарко, что все помыслы стремятся к заслуженному отдыху. И когда любой пес, высунув розовый язык, торопится блаженно подремать в тени конуры.
   Поначалу проникновение проходило идеально. Каждый, оставаясь незамеченным, набрал по объемному мешку разного добра. Но потом все тот же Крын увидел, так его разэдак, утку. И ладно обычная утка, тогда бы дуралей еще сдержался. Но это было еще одно воплощение Гранового хозяйства - огромная, жирная, откормленная, - словом, Большая утка. Она вперевалочку направлялась, косолапя, к ближайшему корыту. Ну и Крын, глаза завидущие, тут же за ней. Хвать - и стоит, довольный. Но утка-то Гранова, а значит, не робкого десятка. Клюнула Крына в нос, крыльями замахала, закрякала, такой шум подняла, что всех птиц на дворе переполошила. А хозяева уже тут как тут, как будто только и ждали, когда пернатая сигнал подаст. Бегут, дубинками помахивают. Пришлось все побросать, и то насилу успели в кустах схорониться.
   И вот теперь Хряк, злой, как черт, не солоно хлебавши, топал по лесу, раздумывая над наказанием для дурня-меньшого. Порка - это, пожалуй, слишком просто...
   Юркий малый, так и не расставшийся с корзинкой, на проверку оказался девушкой. Из тряпичного плена вырвался водопад рыжих волос; лицо с широкими скулами, чуть курносый носик, дерзкие карие глаза. Ию можно было лишь постольку-поскольку причислять к семейству Хряка. Она приходилась ему племянницей.
   Общее настроение было подавленным. Фермеры и так были настороже, а теперь, после сегодняшнего фиаско, и вовсе начнут ночевать на своем добре. Только Крын, еще не знающий, что ждет его дома, не унывал. Бодро загребая ногами прелую листву, он стал бочком подбираться к Ие:
   - Ну, погорели, так погорели. И без харчей найдем, чем развлечься, - шепеляво сказал меньшой и попытался пощупать девушку пониже спины.
   Он поступил опрометчиво - кузина сделала резкий выпад, и Крын еле успел увернуться от маленького, но очень сердитого кулака. Избегнув большего зла, меньшее все же принял - пустая корзинка вписалась прямо в лицо, покарябав нос, клюнутый уткой.
   - Прошлого раза мало? - раздраженно поинтересовалась Ия слегка хрипловатым голосом. - Я тебе слишком много зубов оставила?
   Крын скривился, привычно сплюнув через дыру на месте верхнего зуба. Он дорого платил за свою любвеобильность. Все его попытки стать к Ие ближе, чем она того хотела, заканчивались увечьями разной степени тяжести. Но остановиться меньшой уже не мог - упрямство не позволяло ему признать поражение. К тому же, отец говорил, что женщины любят сильных, напористых. "Ничего, - думал Крын, - поломается-поломается, и сдастся, никуда не денется. Надо только почаще показывать, кто здесь мужик".
   - Ну, ты как маленькая, - сказал он, стараясь добавить в голос металла, но лишь еще сильнее зашепелявил. - Я тебе не мальчишка, у меня все серьезно!
  Ия отрывисто засмеялась:
  - Серьезно у него! Да от тебя вон даже утки нос воротят. Малыш, научись сначала птичек сватать, а уж потом на меня смотри.
   Младший сын Хряка в ярости заскрежетал зубами. Ия ударила по самому больному месту Крына - по самолюбию. Он ненавидел, когда его не воспринимали всерьез.
   - Ия дело говорит, - вступил старший сын, Ворок. Это был молчаливый, коренастый парняга лет двадцати с хвостиком. Он исподлобья глянул на брата:
   - Второй раз уже всю малину портишь. Дельным человеком сначала стань, а потом о девках думай, дармоед.
   На этот раз Крын не стал огрызаться. Он обиженно оттопырил губу и пошел быстрее, стараясь не замечать наглую улыбку Ии. Старшего брата он уважал, ибо не раз был им бит. Ворок выходит из себя редко, но если уж выходит - только и держи покрепче голову, чтобы не оторвал.
   Хряк в перепалку не вмешивался, только неодобрительно качал головой. Ох, что бы сказал покойный брат, увидев, какой нахальной выросла его единственная дочь...
   И Хряк, и его старший брат когда-то давно были наемниками. Работали они порознь, и, надо сказать, старший преуспел куда больше младшего. У него под началом был свой отряд, который охотно нанимали. Нанимали лорды для расправ над разбойниками, нанимали коменданты западных крепостей для участия в приграничных стычках. Хряк же собственного отряда не имел, востребован не был, и все больше перебивался с разбоев на мародерство в южных землях.
  Примерно в одно время братья, независимо друг от друга, решили покончить с опасным ремеслом и осесть - каждый по своим причинам.
   Старший привез из последнего западного похода невесту. Кажется, отбил ее у каких-то бандитов. Это была красавица с черными, как смоль, волосами и карими глазами, диковинными в этих краях. Наемник распустил отряд, поселился подальше от людных мест и стал жить с кареглазой женой, кормясь плодами своего хозяйства. Вскоре у них родилась дочь. Западная красавица назвала ее Ия - по имени какой-то богини.
   Младший же так набедокурил где-то на юге, что за его голову назначили награду. Поэтому он решил залечь на дно и по возможности остепениться. Из южного похода не привез ничего, кроме прозвища "Хряк", которое так ему полюбилось, что никак иначе он себя не называл. Найдя захудалую деревеньку, он взял в жены вдову бортника, которая вскоре родила ему двоих сыновей. Хряк назвал их Ворок и Крын, по именам своих кумиров - лихих разбойничьих вожаков.
   В деревне на Хряка косились. Работать он не любил, зато любил попивать бражку, побивать жену и в пьяном угаре хвастаться своими "подвигами". Но все же он прожил так больше десяти лет, пока однажды, на пьяную голову, не ударил жену сильнее, чем следовало. Бедная женщина погибла мгновенно. Протрезвев, разбойник понял, что натворил. Реакция односельчан была предсказуема, Хряк не стал ее дожидаться. Собрал пожитки, нагрузив ими сыновей, и был таков. Через общих знакомых он узнал, где обосновался брат и отправился туда, на ходу сочиняя историю о том, как докатился до такой жизни.
   Когда разбойник нашел в лесах жилище брата, его ждал сюрприз. В доме обнаружилась только черноволосая женщина и рыжая девочка лет семи: уже месяц, как брат сгинул в лесу. Хряк взгрустнул, но отчаиваться, конечно, не стал. Он справедливо рассудил, что теперь все имущество старшего брата, включая западную красавицу, законно переходит к нему. Так он с сыновьями и поселился в этих местах. Правда, планы Хряка насчет жены брата не оправдались. Кареглазка на него смотреть не хотела, да и не только на него. С каждым днем она становилась все молчаливее, отказывалась от еды, часами просиживала возле окошка. И все ждала, ждала... Через несколько месяцев она тихо умерла - истощенная, поседевшая, с выцветшими глазами. Даже черствую душу Хряка тронула такая смертельная верность. Он решил, что в память о брате и его преданной жене вырастит оставшуюся сиротой Ию образцовой невестой. А потом подберет ей лучшего мужа, которого только сможет найти.
   И вот сейчас, спустя еще десять лет, образцовая невеста широко шагала по лесу; при ноже, в мужской одежде, хищно глядя по сторонам карими глазами. Что уж тут, не умел Хряк воспитывать невест...
   До дома было идти несколько часов. Утомительно, конечно, но и риск разоблачения уменьшается. Никто в округе не знал о промыслах Хряка - для окрестного люда он был таким же фермером, пусть и не особо удачливым. Ему даже сочувствовали - изредка Хряк наведывался в гости к соседям, где костерил проклятых воров, которые, дескать, обносят его хозяйство.
   Проходили обширной долиной, заросшей высоким кустарником. Тут Хряк настороженно поднял руку и подал знак затаиться. Все беспрекословно попадали на землю. Хряк напряженно приглядывался к чему-то за кустами впереди, на его лице проступило обескураженное выражение. Чуть погодя сыновья и племянница заметили причину отцовского удивления.
   Среди кустов медленно передвигался, опираясь на палку, странный человек. Незнакомец выглядел крайне необычно. Он был очень грязен и, судя по всему, сильно изможден. Спутанные космы коротких волос неопределимого цвета, бледное, как смерть, лицо. За спиной висит небольшой сундук, раскрашенный в черные и ярко-красные цвета. Одет во рванье, в котором угадывалась бывшая когда-то дорогой одежда - тонкая, плотно прилегающая к телу. Обувь - совсем непонятная, даже и не скажешь, на что похожа.
   Хряк отупело вглядывался в это удивительное явление. А неизвестный остановился, озираясь по сторонам. Потом еще больше сгорбился под весом сундука и, сменив курс, поплелся дальше.
   Рыжее семейство с немым удивлением взирало на кусты, за которыми скрылся этот... непонятно кто. Потом, словно опомнившись, все заговорили разом:
   - Это что за принц такой, Мокрошу в пасть?.. - недоуменно крякнул Хряк.
   - Лесной дух, как пить дать!.. - благоговейно прошепелявил Крын.
   - Не к добру... - сурово пробасил Ворок.
   - Посмотреть бы, что в том сундучке... - мечтательно протянула Ия.
   Все четверо уставились друг на друга.
   - А сундучок-то, по правде, неплохо выглядит, - заметил, наконец, Хряк. Начались новые прения:
   - А если правда лесной дух?..
   - Дурень ты, зачем духу сундук?..
   - Не к добру-у...
   - Так, - оборвал Хряк гомон. - Просто пройти мимо - не по-нашему. Надо разобраться. Если заблудившийся дворянин или чудодей - мы просто фермеры, шли мимо. Поможем ему, потом наградит. А коль ничего, кроме сундучка, за душой не имеет - пусть пеняет на себя.
   План был принят единогласно. Плотоядно улыбаясь, рыжая четверка устремилась вслед непонятному незнакомцу.
  
   ***
  
   Уже неделю Вася шел по лесу. Семь невыносимых дней, наполненных голодом, нервными срывами и безуспешными попытками добыть себе еду. Семь мучительно длинных, бессонных ночей, в которых не было ничего, кроме панического страха перед темнотой и доносящимися из нее звуками.
   Вот тут-то Пупкин пожалел, что никогда не воспринимал всерьез слов своего учителя по ОБЖ. Тот любил повторять: "Вы не смейтесь, не смейтесь. Жизнь такая штука - никогда не знаешь, где завтра окажешься. Может, на ковровой дорожке, а может - ночью, в тайге, с коробком спичек". Теперь эти слова казались мрачным пророчеством. Только у Васи не было коробка спичек.
   Парень испытывал странное чувство двойственности. С одной стороны, очевидно - он случайно попал в этот переплет. Но, с другой, как сложно уместить в голове, что из семи миллиардов людей на планете так "повезло" именно ему. В голове навязчиво зудела мысль о нереальности происходящего. Но парень гнал ее, понимая, что это первый звоночек надвигающегося безумия.
   Он вспоминал свою прошлую жизнь. Ведь ничего необычного в ней не было. Ну, проблемы в школе. Так у многих ребят такие проблемы. Ну, хотелось иной судьбы, хотелось быть другим. Но тех, кто полностью доволен своей жизнью, поискать - не найдешь. Если посмотреть со стороны - ничем особенным, кроме имени и фамилии, Вася не выделялся. Однако приходилось мириться с фактом - именно на него, на Пупкина, обрушились все эти беды.
   Такие мысли недолго роились в голове. Тоскливо вздыхать на тему "За что мне все это" хорошо дома, спрятавшись в уюте и безопасности. А дикий, дремучий лес диктует совою волю и единственный закон - "выжить любой ценой". Как ты здесь оказался, за что тебе это - неважно. Ты должен выжить. И Вася выживал, как мог.
   На всем протяжении пути он шел бок о бок с четырьмя попутчиками, чьему обществу был совсем не рад.
   Первый - страх. Он донимал Васю постоянно - в каждом кусте виделись голодные огоньки глаз, каждая коряга казалась притаившимся хищником. От постоянного нервного напряжения парень чувствовал себя обессиленным даже больше, чем было на самом деле.
   Второй спутник - голод. Он встретился парню на второе утро пребывания в новом мире. Встретился довольно некрасиво - грубо разбудил сосущей болью и утробным урчанием в животе. С тех пор они с парнем были неразлучны. Голод повсюду преследовал Васю, хотя тот всеми силами пытался от него избавиться. Увы, Пупкин абсолютно не представлял, как добывать себе еду в лесу. Ладно еще тропический лес - можно было бы разжиться фруктами. Но эта чаща явно соответствовала земным лесам средних широт.
   Васю спасли грибы. Вообще они встречались довольно часто, но в основном были очень пестрой окраски. Парень не решался их трогать, закономерно считая ядовитыми. К счастью, на третий день он нашел целую россыпь белых грибов, выглядящих довольно прилично. Очень осторожно понюхал, попробовал на язык, и тут же, не сдержавшись, жадно съел около десятка. С тех пор голод следовал в некотором отдалении, терпеливо дожидаясь своего часа. Жажда, на удивление, почти не донимала Васю. Два раза он находил небольшие лесные родники, с наслаждением пил холодную, вкусную воду и набирал ею полный пакет из-под сменки. Пакет парень очень берег, понимая, что, если полиэтилен порвется, неминуемы жажда и обезвоживание.
   Третий попутчик - усталость. Усталость привели за собой страх и голод - от постоянного стресса и недостатка пищи Вася очень быстро утомлялся, а потом и переутомлялся. В итоге, на четвертый день он еле ковылял, опираясь на палку. В добавок, парень, не привыкший к подобным походам, сильно натер ноги.
   И, наконец, четвертый спутник - это одиночество. Никогда бы Вася не подумал, что затоскует по обществу. В последние годы он видел от людей только плохое. А одиночество было отрадой - парень любил закрываться в своей комнате, оставаясь наедине с книгами и играми, любил один гулять по безлюдным улицам. Но сейчас он остро почувствовал, как нуждается в общении. Ему очень хотелось поговорить с кем-нибудь, пожаловаться, поделиться тревогами и сомнениями. Хоть бы даже с Волковым, честное слово...
   Так, в противостоянии с этими нежелательными попутчиками, прошло семь дней и ночей. Как за все это время на него не напал ни один хищник? Вася сам недоумевал по этому поводу. И вот, на восьмой день злоключений, когда Пупкин уже давно и окончательно отчаялся и шел, движимый только желанием жить, он неожиданно обнаружил на дереве зарубку, явно оставленную человеком. Парень обрадовался ей, как давно потерянному, горячо любимому брату. Он долго стоял, обняв дерево и сквозь смех орошая его счастливыми слезами.
   Теперь главное было все сделать правильно. Оставив множество приметных ориентиров, Вася взялся за расширенный поиск. Несколько часов он, забыв об усталости, ходил вокруг дерева с зарубкой, постепенно увеличивая радиус маршрута. Наконец он вышел на берег неглубокого ручья. Людям нужна вода, значит, поселение где-то недалеко. Вновь принявшись за поиски, Пупкин довольно быстро увидел просвет между деревьями. Не помня себя, кинулся вперед, с хрустом и всхлипами вывалился на опушку ненавистного леса. Впереди раскинулось поросшее какой-то культурой поле, вдалеке виднелись строения. И... люди! Да, это точно были люди - несколько человек, сжимая что-то в руках, сновали по пустырю недалеко от построек. Лаяли собаки. Задыхаясь от счастья, Вася радостно заковылял вперед - наконец-то спасен! Как вдруг...
   - ВОР-РЕ! Поймаю - наизнанку выверну! Куси! - Крик, больше похожий на рев взбешенного медведя, заставил его резко остановиться.
   Остекленевшими глазами парень смотрел, как несколько здоровенных собак, заливисто лая, кинулись вперед. Вася будто оцепенел. Выход был один - брать ноги в руки, но как убежать от огромных псов, когда и так еле плетешься? Несколько секунд замешательства - и Пупкин облегченно понял, что собаки бегут не к нему. Их цель была левее того места, где стоял парень, туда же устремились люди. Недолго думая, Вася развернулся и с возможной поспешностью скрылся в лесу, забыв даже порадоваться, что все-таки понимает чужеземную речь.
   Очевидно, его приход совпал с какой-то сварой среди местных жителей. Сейчас идти туда опасно - могут принять за одну из сторон конфликта. Как бы ни хотелось скорее к цивилизации, придется подождать...
   Он делал широкий круг по лесу, теперь уже не боясь заблудиться. Вася планировал выйти из леса чуть дальше селения, найти хорошую дорогу и открыто прийти по ней, чтобы не приняли за вора, или кого там ловили местные. Сначала он хотел вернуться к ручью и привести себя в божеский вид, но потом передумал. Аборигены могут и не поверить, что Вася неделю выживал в лесу, если он будет слишком чистым.
   Проходил обширной долиной, заросшей высоким кустарником. Неожиданно его что-то насторожило. Как будто бы появилось мимолетное ощущение чужого взгляда. Вася остановился, озираясь по сторонам. Никого не было видно. Должно быть, психика, перегруженная кошмарной неделей, играла с ним злые шутки. Поддернув портфель, Вася продолжил путь, забирая чуть правее.
   Но далеко он уйти не успел. Болезненно обостренное восприятие вновь ощутило чей-то взгляд, а мгновением позже Вася услышал шорох и рывком обернулся.
   Из кустов с сочным хрустом выскочил здоровенный мужик. Ростом выше Васи, грузный, космы рыжих волос, клокастая борода, глаза навыкате. Рот растянут широчайшей улыбкой, обнажающей редкие желтые зубы. Он пошел на парня, улыбаясь все шире и разводя руки в стороны.
   Пупкин попятился, крепче сжимая палку. Мужик, должно быть, считал свою улыбку обезоруживающей. А вот Вася так не считал. Этот человек имел явно разбойничью внешность, к тому же парень отлично знал, что кроется за подобными улыбками. Примерно такое выражение имело лицо Волков перед самыми гнусными его задумками.
   Вася отступал от подозрительного типа, не зная, как себя вести. А тот все надвигался, сочась миролюбием:
   - Ровных дорог, добрый человек! Каким ветром в наших краях, куда путь держишь? - Весело спросил рыжий незнакомец, останавливаясь.
   Вася тоже остановился, раздумывая, стоит ли заводить разговор. Внешность и повадки незнакомца резко контрастировали с его показным дружелюбием. Поколебавшись, парень все же решил вступить в диалог. Но не успел он открыть рот, как треск кустов справа привлек его внимание. Среди ветвей пробирался длинный жилистый парень. Тоже рыжий, на лице неприятное выражение, в руке нож. Вася все понял. Одним движением развернувшись, он бешено понесся к лесу. Никогда еще Пупкин не бегал так быстро - его невероятно бодрило ощущение смерти, наступающей на пятки.
   - У-у, Крын, идиотина, опять все испортил! - взревел сзади грузный мужик. - Поймать!
   Вася обернулся, не сбавляя хода. Жилистый парень несся за ним длинными прыжками, чуть левее бежал невысокий кряжистый детина, тоже рыжий. Должно быть, прятался в подлеске с другой стороны. Впереди из кустов рыжей молнией выскочила девушка и бросилась наперерез, но она была еще далеко.
   До ближайших зарослей было рукой подать, Вася рвался к ним. Преследователи тоже понимали, что в лесу парень легко от них скроется.
   - Ловите! Ловите, дохлые! - надрывался где-то сзади мужик. - Уйдет - прямо тут вас закопаю, жабы косиногие!
   Рыжие хлопцы прибавили прыти и стали нагонять. Но Вася уже был возле леса. В голове сквозь ворох обрывчатых мыслей все же пробивался здравый смысл - надо увеличивать разрыв, иначе не скрыться даже в чаще. Решение пришло мгновенно. Парень сообразил, что так и не расстался с длинной палкой, на которую опирался при ходьбе. Развернувшись, он копьем метнул ее в рыжих врагов. Палка перевернулась в полете и упала под ноги преследователей, но, прежде чем прочно лечь на землю, один ее конец воткнулся точно в промежность жилистого, бежавшего первым и не успевшего затормозить. Тот, воя от боли и злости, рухнул под ноги коренастому и изверг поток грязной ругани. Должно быть, у бедняги сегодня был неудачный день.
   Вломившись в лес, Вася сбросил портфель на землю. Это было единственное его имущество, и вмести с тем единственный шанс оторваться. Все же, несмотря на явно недобрые намерения, преследователи не выглядели матерыми убийцами-профессионалами - слишком уж грубая получилась у них засада. Скорее, это обычные разбойники. Если они никогда не видели таких штук, как портфель, есть шанс, что неопытные бандиты остановятся обыскать или хотя бы осмотреть.
   Некоторое время Вася бежал по лесу, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Преследователей не было ни видно, ни слышно - должно быть, все же позарились на портфель.
   Вася в очередной раз поразился своему невезению - наткнуться первыми именно на разбойников! Из всех людей этого мира! Может, именно их ловили жители тех домов на опушке? Если так, то хозяева собак, скорее всего, порядочные люди. С ними проще будет найти общий язык. Как говорится, враг моего врага - мой друг.
   Закончить размышления Вася не успел. Он упал плашмя от резкой подсечки. Встать не получилось - на спину кто-то уселся, придавив к земле. Руку заломили за спину так жестко, что парень невольно застонал. Сверху в ответ засмеялись.
   - Набегался, шустрик? - Насмешливо спросил хрипловатый женский голос. Девушка гордо крикнула куда-то назад:
   - Я его поймала! Двигайте сюда!
   Поняв, что против него одна только девушка, Вася начал яростно вырываться, но не тут-то было. Разбойница прижала его к земле сильнее и так вывернула руку, что парень со стона сорвался на крик, от дикой боли кусая землю. Рыжая опять обидно засмеялась.
   - Больно, шустрик? - спросила девушка, по-хозяйски похлопав Васю по щеке. - Хорошо. Быстрее поймешь, что надо быть послушным.
   Затем она пошарила под одеждой и достала моток веревки. Заломив парню и вторую руку, туго связала запястья. Пока разбойница управлялась с этим, послышался треск веток и грубая ругань.
   "Я пропал" - обреченно подумал Вася.
   На место действия вывалился давешний грузный мужик. Он тяжело дышал, а в руке сжимал Васин портфель. Цепко оглядев маленькими глазками открывшуюся картину, расплылся в улыбке:
   - Молодцом, Ийка, вся в отца! Не то, что эти увальни, - мужик мотнул куда-то назад рыжей бородой.
   - Дядька Хряк, что в сундуке? - Нетерпеливо спросила Ия.
   Хряк, задумчиво почесав бороду, посмотрел на портфель.
   - Не успел глянуть. Да странный он, сундучок этот. Легкий, матерчатый. Если б не форма, сказал бы - мешок с тряпьем.
   Снова послышалась грубая брань, из-за деревьев показались Крын и Ворок. Младший брат шел в раскоряку, опираясь на старшего, и безбожно ругался. Увидев Васю, он издал полувопль-полувсхлип и заковылял к парню, размахивая ножом:
   - Я убью его! Убью! Будь он хоть трижды дворянин, я его порешу! - Вопил меньшой, держась свободной рукой за пораженное Васей место.
   - Убьешь? - Ия хищно сузила глаза. Одним движением поднявшись, она наступила на Васину голову, буквально вдавив парня в землю, и выхватила свой нож:
  - Ты где был, когда я его ловила? - агрессивно спросила девушка. - Где угодно, но никак не здесь! Убить его хочешь? Да он сам тебя только-только не кончил, причем дрянной палкой.
   Крын ничего не ответил, только страшно перекосил рожу и пошел на Ию, угрожая ножом.
   - А ну! - грянул Хряк. - Вы еще друг друга поубивайте! Ты, Крын, остолоп. От тебя даже утка отбилась, так какого рожна ты за этим пер, будто он тебя и клюнуть не сможет?
   Крын попытался ответить, но задохнулся от возмущения. Да, похоже, ему еще долго будут поминать эту треклятую утку...
   - Я его поймала, значит, он мой! - настаивала Ия. - Без меня никто не убьет. И сундук тоже мой.
   - Сундук-то с чего твой? - Удивился Ворок.
   - Он на этом шустрике висел, как раковина на улитке, - нашлась Ия, тыкая в Пупкина пальцем. - Раз улитка моя, значит, моя и раковина!
   Вася, чью голову все еще прижимал к земле сапог Ии, с немым удивлением вслушивался в этот диковинный спор. Похоже, его пленители не особо ладили между собой, хотя явно были родственниками. Вот бы они еще передрались, а он под шумок улизнул...
   Но до драки дело не дошло. Хряк быстро угомонил свой развоевавшийся выводок:
   - Утихли! Прежде чем делить, надо узнать сначала, что это вообще за красавец, - веско бухнул опытный разбойник. Молодежь мигом прекратила свару, четыре взгляда скрестились на Васе.
   - Подыми-ка его, дай лицом полюбоваться, - велел Хряк девушке.
   Ия наконец-то убрала ногу с Васиной головы, но взамен вцепилась в волосы и волоком поставила на колени. Пупкин уже не сопротивлялся, понимая, что это бесполезно.
   - Что ж ты, мил-человек, деру-то дал? - с издевательским добродушием спросил Хряк, разглядывая парня.
   Вася молчал. Да и что он мог сказать?
   - Ни словечка мне, значит, не ответил - взял и побежал. А нам откуда знать - может ты тать какой. И сына моего обидел. Негоже, брат, на добрых фермеров бросаться.
   Вася мрачно смотрел на разбойника. Пупкин был так измотан и разочарован, что уже почти не чувствовал страха, а только глухое раздражение. Ничего нового. Как всегда, злодеи оправдываются сами перед собой, пытаясь представить его виноватым. Все как обычно, будто и не переносился в другой мир. Хряк, меж тем, видя, что его спектакль не впечатлил, прекратил актерствовать. Нависнув над Васей, он вплотную придвинул к нему мясистое лицо. На парня пахнуло нечистым дыханием, вытаращенные глаза разбойника впились в Васины:
   - Ты чей будешь? - вкрадчиво спросил Хряк. - Чего по нашему лесу шастаешь? - Он хотел спросить что-то еще, но не успел. Ия дернула парня за волосы, ухватила цепкими пальцами за подбородок и резко развернула к себе:
   - В сундуке, в сундуке что? - азартно допытывалась разбойница, тоже поедая Пупкина взглядом. - Контрабанда?
   Вася впервые увидел в непосредственной близости лицо девушки - широкие скулы, зубки по-звериному оскалены. Зрачки в карих глазах жутковато пульсировали.
   - Ну?! - в один голос рявкнули Ия и Хряк, осаждая с двух сторон.
   Делать было нечего, пришлось отвечать. В конце концов - хуже, чем сейчас, уже не будет. От того, как эти лиходеи воспримут Васину историю, зависела его жизнь. Он начал говорить, стараясь не задумываться над тем, как это делает, чтобы не было проблем с местным произношением:
   - Я... не помню, - выдавил парень, поразившись, как трудно ему даются слова. Незнакомый язык тут был не при чем - из-за переутомления горло выдавало какое-то булькающее карканье. Увы, своим ответом Вася лишь усугубил ситуацию:
   - Не помнишь?! - Взревел Хряк.
   - Не помнишь?! - Взвизгнула Ия.
   Разбойница влепила парню две хлесткие пощечины, Хряк добавил увесистый подзатыльник.
   - Ты за кого нас держишь? За куропаток?! - бушевал отец рыжего семейства. - Не помнишь, значит, зачем через лес прешь? Не помнишь, что в сундуке, который на спине волочишь?
   - Это не сундук... - ляпнул Вася. Разбойники утихли, снова пожирая его глазами.
   - А что ж это, Мокрошу в пасть?
   - Это портфель...
   - Чего? - удивленно переглянулось Хряково семейство.
   - Ну, сумка такая, в ней удобно вещи хранить, чтобы не мялись. И нет там контрабанды. Только куртка и сапоги, - сказал Вася, пытаясь максимально доступно объяснить невежественным бандитам, что ничего запретного в его пожитках нет.
   - Партвель, куртка... ты на каком языке разговариваешь? - Недоуменно вступил в разговор Ворок.
   Вася быстро оценил ситуацию. "Значит, если слово не имеет аналога в их языке, оно звучит, как обычно. Надо не употреблять ничего, связанного с земным бытом и техникой" - подумал парень и решил сменить линию разговора. К счастью, сейчас он занимался тем, что у него лучше всего получалось - придумывал на ходу оправдания:
   - Я не вру. Неделю назад очнулся в лесу. При себе были только одежда и вот эта сумка. Ничего не помню, что было до этого. Ни кто я, ни как там оказался. Все это время я просто шел через лес, никого не трогал, надеялся найти людей. А когда вас встретил, испугался, что убьете, поэтому убежал.
   - Хм-м... - недоверчиво выпятил губу Хряк.
   - Врешь! - порывисто воскликнула Ия. - Не бывает такого - чтобы взять и прямо все забыть!
   - Ну, не пыли, Ийка, не пыли, - рассудительно сказал Ворок. - Отчего не бывает? Помню, года три назад Явик, из Репьевки который, с перепою неделю никого не узнавал. Как зовут его, забыл, жену не признавал, детей. А потом опять напился. Напился, значит, просох, и - хоп! Разом все вспомнил. Может и наш так же? До того накачался, что все позабыл.
   - А как он тогда посреди леса оказался?
   - Ну, так по пьяни! Куда только не залезешь. Сам иной раз дивишься - трезвым бы ни в жизни...
   - Как зовут тебя, помнишь? - спросил Хряк.
   - Помню - Вася, - ответил парень, напряженно прислушиваясь к обсуждению. Все висело на волоске. Как бы их убедить?..
   - Вася? - переспросил Ворок. - Чудное имя. Южное, что ли?
   - Ага! - обрадовалась Ия. - Имя-то помнишь! А говоришь - все забыл. Нет, точно брешет, - заключила она, обращаясь к остальным.
   - Ну так кончаем его! - Взвыл Крын, с ненавистью глядя на Васю. До этого меньшой благоразумно не участвовал в диалоге, не желая новых острот по поводу утки.
   - Тихо! Это тебе не утка, нельзя просто взять и зарезать, - отмахнулся Хряк, нахмурив брови. - Помню, был у меня в банде... э-э... в смысле, в отряде... в отряде у меня был такой же. Ничего не помнил, только имя! Ну, да всем плевать было - малый неприхотливый, и топором махал - залюбуешься. Год с нами ходил. А потом - тоже не на трезвую голову, кстати, сболтнул, что на самом деле ничего и не забывал. Просто он обрюхатил дочь одного лорда, а дочь была на выданье. Ну, лорд, понятно, за его голову награду назначил. Вот наш забывалец и дал стрекача, а про память просто придумал. Отчаянный парень был...
   - А почему "был"? Что с ним сталось, когда все узнали? - Заинтересовался Ворок.
   - Все честь по чести, - ухмыльнулся Хряк. - Повязали мы его и отдали тому лорду - уж больно награда была хороша. Но это что, вот какие потом по нему, по забывальцу нашему, поминки устроили! Вспомнить приятно.
   Вася слушал и ужасался. К кому он попал? Что же будет с ним, если этот бандюга даже товарища просто взял и отправил на смерть из-за денег? А Хряк поучительно продолжил, обращаясь к Ие и сыновьям:
   - Итак, что мы имеем? Две истории про таких вот забывчивых. И обе просто под нос суют нам решение. Уже поняли, что мы должны с ним сделать?
   - Убить! - Кровожадно прорычал Крын.
   - Напоить! - Хором воскликнули Ия и Ворок.
   - Правильно! - рявкнул Хряк, довольно тыча пальцем в старшего сына и племянницу. - Напоить! Напоить, как распоследнего Явика, из Репьевки который. Если наш красавец и в правду память пропил, значит, после опохмела все вспомнит. А если врет - выпивка язык развяжет, все как на духу выложит!
   - Грандиозно, бать! - Обрадовался Ворок.
   - Вот ты, дядька, хитрец, - одобрительно клацнула зубами Ия.
   - Так и сделаем, - решил Хряк, купаясь в лучах восхищения.
   - Ну да, еще выпивку на него переводить, - возмутился Крын. - У самих, что ли, много? Прирезать бы, да и все... - но на меньшого, к Васиной радости, никто не обратил внимания.
   - Осталось решить, что с сундуком... - начал было Хряк, но Ия, не дослушав, сделала резкий рывок и завладела трофеем.
   - И решать нечего! Мой, и точка, - отрубила девушка, опасно поблескивая глазами.
   - Ладно, ладно, - примирительно сказал Хряк. - Открывать пока в любом случае рано. Подождем, когда наш красавец сподобится вспомнить, что это за штуки там такие лежат. А то кто его знает, может, откроем - а там проклятье какое. Или вещички, на которых крови больше, чем дури в голове у Крына...
   На том и порешили. Пупкина вздернули на ноги, заботливо отряхнули от трухи и грязи. Руки у парня так и остались связаны. Недавняя погоня мобилизовала последние ресурсы организма, и теперь на него разом обрушилась чудовищная усталость. Васю с двух сторон держали за локти Ворок и Крын, а он еле ковылял, все сильнее наваливаясь на братьев. Впереди шагал Хряк, зорко оглядывая окрестности. Замыкала процессию Ия, бережно прижимавшая к груди портфель. Самый обыкновенный школьный портфель, который по странному стечению обстоятельств только что спас Васе жизнь.
  
   ***
  
   - Понимаешь, - ик!- каково мне? - говорил Крын заплетающимся языком. - Нет, - ик!- вот ты скажи - понимаешь?
   - Понимаю, - истово кивал Вася, пытаясь сфокусировать взгляд на собеседнике.
   - Я к ней со всей, - ик! - душой, а она... Тьфу-у! И чего им, девкам, надо? Цветы дарил? Дарил! Гулять ночью звал? Звал! Нет, вот ты скажи - звал?
   - Звал! - Соглашался Вася.
   - Вот! А она что? На цветы: "Что это за веник?" На прогулку: "Ночью, - ик! - спать надо, а не по лесу шататься". Батя говорит - женщины романтику любят. Что ж она тогда, - ик! - ерепенится? - Обиженно вопрошал меньшой.
   - Вот злюка! - Поражался Вася.
   - Не-не, ты не думай. Ийка - она хорошая. С характером, конечно, но хорошая, - похохатывал Ворок, по-свойски положив Пупкину руку на плечо. Его развезло меньше, чем Крына и Васю, он только стал в разы веселее и разговорчивее:
   - Просто Крын ее крепко доконал. Упертый, что твой баран. Советов не слушает. Говорил я ему - пообрывай корневища у цветов, не по-людски с землей дарить. Он: "И так сойдет". Говорил - хочешь гулять, пригласи заранее, не буди среди ночи. Он: "Много ты понимаешь". Вот и ходит, ха-ха, щербатый...
   Дело было в большом обветшалом срубе, вот уже десять лет служившим пристанищем для Хряка и его семейства. Когда-то это была добротная изба: с резными ставнями, аккуратным крыльцом, выбеленной печной трубой, свежей соломой на крыше. Теперь же жилище покойного брата Хряка представляло собой печальное зрелище. Ставни сикось-накось болтались в оконных проемах, крыльцо, подмытое дождями, осело и скособочилось. Печная труба наполовину обвалилась, на крыше вперемешку с гнилой соломой валялись трава, ветки и даже камни. Сруб стоял потемневший, неопрятный, мрачный. Внутри дела обстояли не лучше. Массивная, бывшая когда-то белой печь выглядела спящим чудовищем - темная, закопченная, с жутковато чернеющим зевом устья. Дымоход давно забился, а чистить его никто не умел, зимой печь страшно чадила, пропитывая хату горьким дымом и копотью. Воздух был спертым, сильно несло гнилью. Посреди хаты стоял обширный дубовый стол, за которым и собрались все четверо. Разбойники все же, вопреки Васиным опасениям, проявили некоторое понимание и не стали сразу поить парня алкоголем после недели его вынужденной грибной диеты. Его накормили окрошкой на квасу и краюхой черствого хлеба. После голодовки эти нехитрые лакомства на вкус показались самое малое маной небесной. Ну а после приступили к реализации плана Хряка.
   Вася и Крын сидели напротив. После третьей кружки невкусного, но очень крепкого пойла неприязнь была забыта, парни, путаясь в словах, вели задушевную беседу. Ворок умастился рядом с Васей, приобняв того за плечо: он постоянно смеялся и подливал всем хмельную жижу из большой глиняной бутыли. Хряк восседал во главе стола. Он пил больше всех, пьянел медленнее всех и травил байки о своей молодости, с каждой новой кружкой все меньше заботясь называть банды отрядами. Ии нигде не было видно - вскоре после начала операции по возвращению Васиной памяти она куда-то улизнула.
   Вообще сначала предполагалось напоить только Васю, но просто сидеть и смотреть, как он пьет, Хряк с сыновьями не смогли. Решили тоже принять по глоточку - негостеприимно как-то получается, чтобы гость пил один. После первого глоточка пошел второй, потом третий, и уже через полчаса Вася, имей хоть какую-нибудь устойчивость к алкоголю, был бы за столом самым трезвым. Но парень никогда в жизни не напивался, поэтому сдал уже после второй кружки. Мысли пошли вялые, он путал слова, но поговорить очень хотелось:
   - Говоришь, жизнь у тебя - хуже некуда, - доверительно втолковывал он то одному, то другому Крыну - в глазах двоилось. - А я вот даже больший неудачник, чем ты. Все родители виноваты. Ты рассуди - как при фамилии Пупкин они меня додумались Васей назвать? Говорят - в честь прадеда. Нет, прадед, конечно, молодец, никто не спорит. Всю войну прошел. Берлин брал. Но меня-то зачем так называть? Имя героя без этого забудут, что ли? Вот и мучайся теперь...
   Пьяные вдрызг разбойники даже не заметили, что достигли цели, ради которой все и затевалось - развязали Васе язык.
   - Беда-а... - сокрушенно качал головой Крын на фоне разудалой песни, которую затянули Хряк с Вороком.
   - И про девчонок ты прав, - грустно продолжил Вася. - Подлые они... Меня вон Лера пупком назвала. А за что? Меня же... это, как его... толкнули... - язык совсем перестал слушаться, и Вася снова присосался к кружке.
   Потом долго слушали песни Хряка. Песни были все, как одна, лихие и мотивирующие брать от жизни все, что сумеешь отнять. Потом Крын неожиданно заметил отсутствие Ии и сказал об этом Васе. Решили идти искать. Искали почему-то в погребе. Ию не нашли, зато нашли бочонок бражки. Потом снова как-то оказались в хате. Тут Вася вспомнил про девушку и сразу догадался, что ее призвал Великан, и она теперь в другом мире. Крын в ответ сказал, что с тоски повесится. Ворок возгласил, что за это стоит выпить.
   Крын уже вовсю храпел под столом, когда пришла Ия. Вася ей очень обрадовался. Попытался обнять, называя Лерой и говоря, что все прощает, только не надо больше звать его пупком. Ия почему-то не стала его бить, только очень странно посмотрела, взяла под руку и повела за печку. Там она уложила парня на скамью и закрыла ему глаза. Поднять веки Вася уже не смог.
   Хряк и Ворок держались дольше всех. Отец и сын сидели напротив, сверля друг друга налитыми кровью глазами. Дело шло на принцип - кто кого перепьет. Они провожали подозрительным взглядом каждую выпитую противником кружку. Отец все же оказался сильнее. Булькнув, Ворок осел и мягко сполз на пол.
   Хряк оглядел попойку гордым взглядом последнего воина, выжившего на поле брани. Подняв кружку, он молча провозгласил тост за самого себя, выпил и тоже рухнул под стол.
  
   ***
  
   Пробуждение было тяжким. Из сна, или, скорее, забытья, Васю грубо вырвали пульсирующие волны боли, бьющие по вискам и затылку. Это была сильная, навязчивая головная боль, будто кто-то методично долбил по темечку молотом. Потом он почувствовал чудовищную жажду и сухость во рту. Ощущение было, словно неделю провел не в лесу, а посреди раскаленных песков какой-нибудь пустыни. Жажда была так сильна, что парень нехотя разлепил глаза и попытался подняться, дабы найти воды. Подъем оказался нелегким делом. Во всем теле была болезненная слабость, колени дрожали, руки ходили ходуном. Открыв глаза, он тут же вновь поспешно зажмурился - тусклый свет из окон тараном ударил по глазным яблокам. Когда глаза чуть привыкли к свету, Вася огляделся вокруг. Он был все там же - валялся возле лавки за печью, на полу, покрытом старым сеном. Выбравшись на четвереньках из закутка, кое-как воздел себя на ноги. В хате, кроме него, был только Ворок - сидел за столом, придвинув к себе небольшой бочонок, и с сочным хрустом уписывал соленый огурец. Вася, издав свистящий стон, двинулся к нему. Ворок понимающе глянул на него красным глазом и молча отодвинулся, пуская к столу. Вася ухватил бочонок обеими руками и приник, жадно лакая рассол. Выпив, как ему показалось, никак не меньше половины бочонка, почувствовал себя чуть лучше.
   "Чтобы я еще хоть раз напился... да теперь даже ко рту не поднесу" - вяло зарекался парень, направляясь на улицу. Пошатываясь и борясь с тошнотой, он вышел во двор. Свежий воздух малость взбодрил, но в уши больно врезалось птичье пение. Назло ему, что ли, так разголосились?
   На крыльце неподвижно сидел Хряк, склонив голову и запустив толстые пальцы в рыжие патлы. Когда Вася шумно вывалился наружу, разбойник болезненно поморщился и злобно посмотрел на парня маленькими, налитыми кровью глазками. Этот взгляд вернул Васе ощущение реальности. Пупкин вспомнил, что предшествовало загулу. Интересно, он что-нибудь рассказал, пока был пьян? В памяти на месте, которое должна была занимать вчерашняя попойка, был только черный провал. Вот он подносит ко рту первую кружку... а дальше, - щелк! - и уже просыпается за печкой.
   - Ну как, я что-нибудь рассказал вчера? - спросил он у Хряка. - Что-то ничего не помню, что было.
   - А я, по-твоему, помню? - отмахнулся Хряк. - Не сообразил я сразу - надо было, чтобы хоть один кто трезвым остался. Но тоже, как это - один пьет, а остальные смотря. Не по-людски... Ийку бы для этого дела, да больно она пьянки не любит... уходит всегда.
   - И что теперь? - Осторожно спросил Вася.
   - Что-что... отпустить мы тебя, мил-человек, не можем, пока все не вспомнишь. Вдруг ты злодей какой был? К тому же, сколько вчера сожрал и выпил - ты ж нам теперь кругом должен. А платить как? Придется, брат, отрабатывать. У нас в хозяйстве дел - непочатый край.
   - А если я все вспомню?
   - Ну, коль вспомнишь, тогда и решим. А пока, сам посуди - куда тебе, беспамятному, идти? У нас юродивых не любят. Вот попадешься Большому Грану, а он знаешь зверюга какой? На одну ладонь поставит, да другой и прихлопнет...
   Вася задумался. В словах рыжего разбойника, как ни странно, усматривалась годная логика. Раньше парень стремился любой ценой попасть к людям потому, что у него не было иного выхода. А сейчас... сейчас уходить было бы слишком опрометчиво. Лучше пожить некоторое время у Хряка. Придется работать, но это не страшно. Работать за еду - все лучше, чем голодным блуждать по лесу. К тому же, он будет работать не только за пищу, но и за не менее ценный в его положении ресурс - информацию. А когда восстановит силы и разузнает все, что нужно, можно будет и сбежать.
   Разработав этот план, он дал Хряку свое согласие и пошел, все еще пошатываясь, прогуляться вокруг дома. За хатой нашлась бочка с дождевой водой. Обычно бы Вася не рискнул пить такую воду, но здесь, в лесу, под небом, не знающим отравленных выхлопов мегаполисов, можно было не опасаться за здоровье. Попив невероятно вкусной прохладной воды, он окунулся в бочку с головой. Фыркая и расплескивая воду, постарался отмыть недельный слой грязи.
   Когда возвращался, увидел Ию. Девушка шла со стороны леса, неся большую вязанку хвороста. Она выглядела раздраженной. Следом топал Крын, что-то говоря и оживленно жестикулируя. Ия возводила глаза к небу, отмахивалась. Когда они приблизились, взгляд девушки упал на Васю. Вскрикнув, она резко остановилась, выронив вязанку. На лице читалось потрясение. Сзади, с крыльца, присвистнули:
   - Вот те раз. Волосы то, совсем как у Ийкиной матери были, - непосредственно заметил Ворок. - Черные, что крыло у ворона...
  
  
   ***
  
   Лес, в котором злоключался Вася, занимал собой поистине огромное пространство. Вздумай кто-нибудь пересечь этот бескрайнее зеленое море, ему бы пришлось многие сотни верст идти от южной опушки до северной, где чувствовалось дыхание Великих Льдов, а деревья-исполины сменялись карликами, больше похожими на кусты. По сути, лес занимал собой всю северо-восточную оконечность материка. Он был могуч и прятал под сплетенными в единый покров кронами немало мрачных тайн.
   В масштабах огромной чащи это место было совсем близко от опушки. Правда, на деле все равно за десятки верст. Небольшая полянка, по центру которой стоял огромный, кряжистый дуб. Кроны исполина почти соприкасались с деревьями вокруг, поэтому на поляне царил прохладный зеленый полумрак. На местах, куда падали лучи солнца, росли красивые лесные цветы. Беззаботно чирикали птички. Деловито жужжал шмель.
   Но вдруг что-то изменилось в миролюбивой атмосфере, царящей на поляне. Это было мимолетное чувство грядущей беды, таким обычно напоен воздух перед самыми сильными грозами. Разом смолкли все птицы в округе. Шмель торопливо покинул цветок и поспешил убраться подальше. Неспокойно и как-то испуганно зашумели деревья. Природа замерла в тревожном ожидании неминуемой катастрофы.
   И вот он проснулся. Исполинский дуб дрогнул, потом еще и еще раз. Посыпались листья и ветки. Земля у корней вспучилась, выгнулась горбом, опала, и он выбрался на свет. Тут же, словно опомнившись, все живое побежало от него. Звери, птицы, насекомые - все спасались от того, чье пробуждение по масштабу угрозы было сравнимо с лесным пожаром.
   Он был стар, очень стар. Какие седые времена породили его, не помнил даже сам древний хозяин леса. Сон занимал большую часть его долгой жизни. Пробуждения были редкими. Либо ради пищи, чтобы потом вновь на долгие годы погрузиться в сон, медленно расходуя энергию, либо из-за чувства надвигающихся бедствий.
   Сейчас ужасный лик хозяина леса был обращен на юго-восток. Там, далеко-далеко, поднималось что-то великое, какая-то огромная, могучая сила. Он не понимал ее и боялся. Но это страшное нечто клубилось очень не близко. Если и доберется досюда, то нескоро. А вот совсем рядом чувствовалась иная угроза. Тоже на юге, только гораздо, гораздо ближе. Хотя тут было совсем непонятно. Ощущение такое, будто это тень кого-то невероятно опасного, более опасного даже, чем то зло далеко на юге. Но только тень. А того, кто ее отбрасывает, не существует.
   Как много странного свершилось, пока он спал. Стряхнув землю с могучего тела, хозяин леса тяжкими шагами отправился на юг.
  
   ***
  
   Последние Васины дни были тоскливыми. Уже неделю он жил у рыжего семейства. Каждый день его нагружали просто неподъемным объемом работы. Он копал и перекапывал огород, полол уже засаженные грядки, убирал навоз за скотиной, которую же и кормил. Рубил дрова, колол дрова. Таскал воду из ближайшего ручья. Поил скотину. Косил бурьян вокруг фермы. Чинил полу-обвалившийся забор. Точил и правил затупившиеся орудия труда. Белил печь. Чистил дымоход. Покрывал крышу соломой. Выкладывал заново печную трубу.
   Особый смак его труду добавляло то, что парень не умел делать почти ничего из вышеперечисленного. Но всем было все равно.
   С добычей информации тоже было не все гладко. Как оказалось, разбойники знали довольно мало из того, что было нужно Васе. В первые же несколько дней он узнал о множестве самых лихих грабежей, разбоев и налетов, совершенных за последние десятилетия. Хряк, на первых парах наблюдавший за трудом парня, травил одну байку за другой. Но все эти громкие имена ничего не говорили Пупкину. Единственное, что он узнал полезного из речей Хряка - это некоторые местные законы. К примеру, уличенный в краже обязан был заплатить вдвое от украденного, иначе ему выжигали на лбу клеймо. Преступника, несправедливо убившего человека, отдавали на расправу родственникам убитого. И еще с десяток нехитрых законов, которые Васю мало интересовали. О магах Хряк, как оказалось, не знал ничего кроме факта их существования.
   "Вот ведь деревенщины неотесанные..." - тихо злился парень.
   Отношения с рыжим семейством у Васи складывались противоречивые. С одной стороны - Хряк и Ворок относился к нему довольно сносно. Оба крайне не любили работать и были рады, что все спихнули на Васю.
   С другой стороны - Ия. После того, как Вася помыл голову, и девушка узнала, что у него черные волосы, она как с цепи сорвалась. Всякий раз, когда видела парня, ее лицо принимало агрессивное выражение. Что вызывало такую злость, Пупкин не мог понять. Возможно, Ия считала, что это нечестно с его стороны - иметь волосы, как у ее мамы. Что бы там ни было, а девушка стала настоящей проблемой. Ее неприязнь не ограничивалась злыми гримасами - она вредил Васе, как могла.
   Чинит Вася забор. Ия подходит и с размаху раз-другой пинает шаткую конструкцию. Забор падает. Парень, мягко говоря, недоумевает. Она: "Плохо работаешь, шустрик. Любой ветерок свалит". И уходит, довольная.
   Тащит Вася воду на коромысле. Подкрадывается сзади, ставит подножку. Парень, конечно, с маху носом в землю, ведра падают, вода разливается. Она: "Под ноги смотри, когда ходишь!"
   Перекапывает Вася огород. Казалось бы - уж как тут помешаешь. А нет. Приносит Ия стульчик, садится невдалеке, в тенечке. И начинает на парня покрикивать, как хозяйка на слугу. Чтобы, значит, лучше работал, глубже копал, мельче рыхлил. Уже через час такого надзора парень чуть не выл со злости. А Ие только того и надо.
   А самое неприятное - когда ей поручали нести Васе еду. Заходит с миской в сарай, и: "Плохо ты, шустрик, работал. Еду надо заслужить". И прямо тут, с наглой улыбкой, начинает уплетать честно заработанные Васей харчи. Уплетает, и все время смотрит на парня. Как будто ждет, когда он взбесится, пойдет орать и драться.
   Но Вася не орал и не дрался. Он понимал, что сейчас зависит от своих рыжих работодателей. Правда, как оказалось, очень непросто терпеть издевательства со стороны девчонки, которая не на много старше тебя самого. Ладно еще Волков - он крепкий парень, сильнее Васи. Но сносить травлю от Ии оказалось в разы унизительнее. После того, как Вася неделю выживал в лесу, он, конечно, не стал другим человеком. Но все же, столкнувшись с реальной угрозой для жизни, теперь более трезво смотрел на то, чего нужно бояться, а чего нет. Ию, пока у нее в руке не было ножа, парень не боялся, и его чувство собственного достоинства протестовало против такого обращения.
   Он попытался расспросить Ворока об Иеной маме, но ничего конкретного не узнал. Десять лет тому, Вороку самому тогда было десять, они с батей пришли в эти места. Ия жила в доме с матерью. Отец ее сгинул в лесу. Причем кузина в тот раз была с ним, с отцом. Как она рассказывала, папа тогда неожиданно страшным голосом приказал ей возвращаться домой. Ия вернулась. А вот отец нет. Вскоре после этого Иена мать с тоски умерла. Вот, собственно, и все.
   Также проблемой был Крын. Он не мог простить Васе того внимания, которое оказывала ему Ия. О том, что Пупкин совсем не рад этому вниманию, меньшой, конечно, не думал. С его стороны Васе доставались настоящие потоки ненависти. Но, к счастью, эти потоки хотя бы не мешали парню работать.
   А по вечерам, когда утихала жизнь фермы, и дел больше не было, Вася начинал грустить. Он вспоминал свой мир, отчий дом и привычный уклад жизни. Сильно скучал по родителям. И как он раньше не понимал, что имел все для счастья? Его ведь никто не пытался убить, не взваливал непосильных задач по освобождению из темниц между мирами. Тогда ему, в конце концов, не надо было отрабатывать еду! Каким он был дураком, что боялся Волкова и его прихвостней... Ну что же, прошлого не вернуть, нужно жить и бороться за возвращение.
   Так прошло около недели. Стоял великолепный день - теплый, но не жаркий, самое время работать. Дул свежий ветерок, и солнце пряталось за облаками. Вася бодро шагал с топором к лесу. Он собирался срубить там подходящее деревцо, чтобы подправить ворота - последнюю деталь забора, которую еще не починил. Настроение было приподнятым. За последнее время парень сильно повысил свои навыки, справляться с необходимой работой получалось все лучше. Казалось даже, что от постоянного труда у него подросли мышцы.
   Неожиданно будто серая дымка застлала свет: в глазах потемнело, появилось сильное ощущение безотчетной тревоги. Чувство, которое бывает перед сильной грозой: вроде бы все нормально, а в воздухе пахнет бедой. "Что за черт?" - подумал Вася, нервно озираясь. Но ничего опасного вокруг не наблюдалось. Парень тряхнул головой, прогоняя наваждение.
   Когда подходил к лесу, раздался топот, и из подлеска выскочил Крын. Он сжимал в руке нож и тяжело дышал - судя по всему, сделал крюк по лесу, чтобы явиться перед Васей неожиданно. Перегородив дорогу к дому, он выставил оружие перед собой и злобно посмотрел на Васю:
   - Допрыгался? - набычившись, спросил меньшой. - Долго я тебя терпел, но теперь все!
   - Что случилось-то? - Растерялся Вася, покрепче сжимая топор: сердце заходило ходуном, ничего хорошего ситуация явно не предвещала.
   - Спрашиваешь? - взревел Крын. - Ты у меня спрашиваешь? Сначала, паскуда, с моей Ийкой милуешься, а теперь спрашиваешь, что случилось? У-у-у, волчара проклятый!
   - С чего ты взял, что я с ней милуюсь? - Обескураженно спросил Вася.
   - Она рассказала. Думал, я не узнаю? Ага, как же... все, теперь ты мертвец. Понял? Мертвец!
   "Так. Значит, эта дурная девчонка решила повеселиться и стравить нас между собой" - сразу догадался Вася.
   - Постой... - начал он, но Крын уже сделал резкий выпад. Вася суматошно отпрыгнул, выставив перед собой топор. Так продолжалось некоторое время. Крын неумело атаковал, Вася неумело защищался. Они прыгали кругами, словно исполняя какой-то диковинный танец. Но спустя пару минут Пупкин сообразил, что сжимает не палку, а топорище.
   - Убью! - Заорал Вася срывающимся голосом и бешено замахал топором. Крын в испуге отпрянул. До него тоже, наконец, дошло, что у противника оружие посерьезнее.
   Так они и стояли лицом к лицу, оба не зная, что делать дальше, когда из-за дерева вышло чудовище. Без всяких прелюдий, без рева, без топота. Просто взяло и вышло.
   Вася в шоке уставился на тварь, которой впору разве что присниться в кошмаре. Существо отдаленно напоминало человека, ибо стояло на задних лапах, а морда его была гротескной, поросшей шерстью пародией на человеческое лицо. Монстр был огромен - метра три в вышину, не меньше, и это при том, что очень сильно горбился. Передние лапы, похожие на руки - длинные, могучие, когтистые, опускались чуть не до земли. Под шкурой, покрытой плотной черной шерстью, страшно бугрились мускулы.
   Огромные круглые глаза уставились на Васю. Клыкастая пасть оскалилась в подобии хищной улыбки. И самое странное - если бы Васю спросили, на кого похожа эта тварь, он бы в первую очередь назвал не человека, а дикобраза. Спину, голову, бока и плечи монстра покрывали длинные, толстые иглы, больше похожие на шипы.
   Все это Вася увидел и подумал буквально за одно мгновение. Глядя на чудовище, пока застывшее в неподвижности, он начал медленно отступать. Шок был так силен, что даже страшно не было, только мозг услужливо подсказывал, что такая тварь может быть очень, о-очень опасна...
   Крын, глядя на потрясенное лицо Васи, смотрящего куда-то ему за спину, только презрительно скривил губы. Старый трюк, нас таким не возьмешь... Но увидев, что Вася отступает, все же оглянулся.
   - Лесной дух... - в ужасе прошептал меньшой.
   В следующее мгновенье два парня наперегонки неслись к дому, боясь даже обернуться.
   Хозяин леса недоуменно смотрел на убегающих людей. Похоже, противники не хотели принимать бой... Из оскаленной пасти вырвался низкий, угрожающий рык. Что ж, если так, это не поединок, а охота. И вы моя дичь.
   Вася и Крын все еще плохо соображали, что произошло, но неслись изо всех сил. Когда почти добежали до дома, Вася рискнул оглянуться. Его взгляд застал огромную тушу в полете - чудовище сделало не менее чудовищный, чем оно само, прыжок и сократило половину расстояния до парней. Вася в ужасе заорал благим матом. Из дома выскочил Ворок.
   Послышалась ругань - Крын споткнулся. Тут же ругань сменилась воплем ужаса. Вася вновь оглянулся, завопил пуще прежнего и тоже упал. Монстр уже возвышался в нескольких шагах. Огромные лапы держали Крына, который орал, визжал, кусался и бил кулаками по страшной морде. Раздался сочный хряск, и вопль оборвался. Крын, перекушенный почти пополам, безжизненной куклой упал на землю.
   Вася на четвереньках полз прочь. Спасаться бегством от этой твари явно было безнадежно, но слепое желание жить призывало бороться до конца.
   Ворок смотрел на то, что осталось от его брата. Меньшой был дураком. Упертым дураком, который вечно все портил, ныл, раздражал, попадал в нелепые истории. Но он был его братом, и Ворок любил Крына. А еще Ворок не был трусом.
   Взревев, старший сын Хряка кинулся на монстра. По дороге он подхватил брошенный Васей топор. Чудище резко ударило лапой, но Ворок увернулся, подскочил вплотную и рубанул сплеча. Лезвие топора завязло в густой шерсти. Еще раз ударить он не успел. Когтистая лапа пала сверху, расплющив Ворока по земле.
   Разделавшись с братьями, хозяин леса, тяжело ступая, подошел к Васе. Парень, тихо поскуливая, смотрел в круглые глаза. Они были болотно-зеленого цвета, с широкими черными зрачками. Почти человеческие глаза, и это делало их только страшнее. Монстр сжал Васю в лапе. Тот уже не сопротивлялся, загипнотизированный огромными глазами. Затрещали ребра. Тут на крыльцо выбежал Хряк. Увидев произошедшее, он на мгновение замер. Затем молча повернулся и попытался скрыться в доме.
   Хозяин леса, отбросив полуживого Васю, сделал стремительный рывок, просунул лапу в закрывающуюся дверь и выволок Хряка наружу. Разбойник выхватил кинжал. Это был отличный, дорогой кинжал, некогда принадлежавший брату. Хряк мог бы продать его за хорошие деньги, но в память о покойном не делал этого. Славное оружие вонзилось в лапу монстра. Тот рыкнул и резко сдавил Хряка. Опять послышался жуткий хруст костей и разбойник, дернувшись, обмяк.
   Свистнуло, и теперь уже чудовище взревело не на шутку. Ия из глубины дома всадила ему стрелу прямо в глаз. Монстр опять просунул лапу в дверь, но девушку не достал. Тогда он начал в ярости крушить дом. Какая-то минута, и сруб превратился в кучу бревен и хлама. Но Ии нигде не было.
   Разломав дом, хозяин леса немного успокоился. Он уже и забыл, как больно умеют жалить люди... Оставив развалины, чудище приблизилось к Васе. Тот пытался отползти, но сломанные ребра не давали нормально дышать и двигаться. Парень наткнулся на кинжал Хряка и сжал его, готовясь сражаться за жизнь до последнего.
   Хозяин леса стоял над маленьким испуганным человеком. Да, теперь он ясно ощущал это. Отблеск прошлой мощи, тень былого величия... Все это исходило от скорчившегося перед ним врага, но никак не было с ним связано. Хозяин леса не понимал этого. Но одно он знал твердо - надо пожирать опасных врагов, чтобы их плоть питала его силой.
   Вася смотрел в огромную пасть, что неотвратимо надвигалась. Нет... неужели это и в правду происходит с ним? А потом - жуткий хруст и темнота.
  
   ***
  
   Он стоит посреди довольно большого полутемного помещения. Серые стены испещряют колдовские символы, на полу - кучи обломков. По краям помещения чернеют многочисленные проходы, ведущие в недра этого древнего лабиринта. Пребывание здесь удивляет только в первую минуту, потом приходит смутное припоминание. Он уже был здесь, и теперь вновь должен что-то найти... Чувствуя волнующее колебание, выбирает один из проходов. Из щелей в стенах и потолке вырываются темные силуэты, кидаются на него, пытаясь сбить с пути. Убегать от призраков сложно, но каким-то чудом справляется. Все ниже, ниже... Выхода нет, он носится темными коридорами, спасаясь от призраков. Но вот впереди открывается огромный арочный проход, охраняемый плотным туманом. Пройти не получается, мутная завеса будто бы смотрит на него с презрением и не пускает. Откуда-то из-за тумана раздается голос - приглушенно-искаженный, словно из закрытого аквариума:
   - После нашей первой встречи многое поменялось. Но кое-что осталось неизменным - ты вновь блуждаешь по закоулкам собственных страхов и предубеждений.
   Он прислушивается, а голос продолжает:
  - Подумать только, я показываю тебе путь к ядру твоих собственных желаний. Надеюсь, пробьет час, когда ты найдешь его сам, и сам сокрушишь своих призраков. А пока - входи.
   Туман вихрится и расступается. Он проходит под аркой и оказывается в зале, поражающем суровым величием. Прямо по центру стоит трон, грубо высеченный из цельного куска какого-то камня.
   Войдя, Вася вырвался из странного, бредового состояния полусна. Разом вспыхнула вся палитра чувств, парень понял, что жив, что он здесь и сейчас. И тут же его взгляд обратился к трону. На подлокотнике сидел, уронив голову в руку, худой парень в черных одеждах. Его двойник. Когда Вася приблизился, сквозь длинные пальцы на него пронзительно глянул серо-зеленый мерцающий глаз.
   Великан был явно не в духе - он мрачно, не мигая, смотрел на парня уничтожающим взглядом. Вася было оробел, но потом вспомнил, что ни в чем не виноват. Это ему нужно негодовать, никак не чародею! Больше двух недель он провел в чуждом мире, столько раз был на волосок от смерти и лишь чудом выжил... Выжил?
   Парень неожиданно вспомнил, что с ним произошло. Из леса абсолютно внезапно вышло чудовище и убило его новых знакомых. И его... его оно тоже убило. Да уж, поистине невероятный факт - он умер второй раз за последний месяц! Тысяча вопросов, жалоб и обвинений готова была сорваться с языка парня, когда Великан, наконец, нарушил молчание:
   - В свете последних событий назревает вопрос, - говорил чародей все так же слегка нараспев, и будто впечатывая каждое слово в Васино сознание. - Кем надо быть, чтобы не выполнить единственное элементарное действие, которое от тебя требовалось?
   - А-а... - онемел парень. Он никак не рассчитывал, что после всего пережитого его еще и будут в чем-то обвинять.
   - Твое удивление мне, прости за каламбур, не удивительно, - мрачно усмехнулся чародей. - Когда ты прибыл, я получил всю твою память. Что тут сказать? Ты протянул на диво долго для того состояния, в котором возродился.
   - Вы так говорите, как будто это моя вина - что я возродился в таком состоянии, - обиженно сказал Вася. Хотя он уже понимал - раз уж чародей так говорит, то вина, скорее всего, и в правду есть.
   - Твоя наблюдательность как всегда приятно удивляет, - возвел глаза к потолку Великан. - Я, безусловно, говорю так, будто это твоя вина. Хотя и я виновен не меньше. Кому как не мне было предвидеть, что твоя хилая память под шквалом новых впечатлений не сумеет удержать одной простой инструкции. На лицо печальный итог - ты забыл, что, прежде чем являться в мою реальность, должен был вообразить себя всесильным.
   Вася в шоке уставился на чародея. Так значит, вот в чем причина его мучений? А ведь и в правду, когда он испытывал потрясающее чувство перехода между мирами, напрочь забыл, что должен что-то там вообразить. Выходит, все-таки виноват он. Стыд-то какой... Но Великан не стал стыдить и читать нотации:
   - Но это уже не важно, будем исходить из нынешней ситуации, которую я тебе сейчас вкратце обрисую. Итак. Ты не создал в эфирном плане проекции нужного тебе тела, из-за чего моя Печать Естества возродила тебя на основе не твоего воображения, а заложенных в духе воспоминаний о теле. Поэтому ты восстал в моей реальности ровно таким, каким покинул свою, вплоть до одежды. И ты не смог принять почти ничего из моей памяти - для активации тех ментальных и энергетических структур, что я вложил в тебя, нужна была магия. Магии ты не получил, и структуры распались. Единственное, что ты усвоил - это язык. Но это потому, что все языки - как земные, так и наши, усваиваются по заложенной в нас с рождения схеме единого языка. Поэтому мы легко учим чужие наречия, поэтому младенцы быстро учатся говорить...
   Вася вспомнил свои мытарства на уроках английского и внутренне не согласился с Великаном, но спорить, конечно, не стал. Парень вслушивался в речь чародея, стараясь ничего не упустить. Тот явно лукавил, когда обещал изложить суть кратко:
   - Но моя Печать Естества не могла просто возродить тебя таким же, без изменений. Через нее проходят поистине колоссальные потоки энергии, и это, конечно, отразилось на твоем теле, - маг, таинственно мерцая глазами, продолжал упоенно рассказывать о малопонятных Васе вещах:
   - В естестве любого человека заложено два основополагающих мотива: "Беги" и "Борись". У разных людей их соотношение колеблется. У тебя явное отклонение в сторону "Беги". И именно туда Печать Естества, за неимением более внятных образов, устремила токи энергии. Так что ты получил весьма оригинальную способность. Когда твое естество будет брать тотальный контроль над телом, ты сможешь оперировать очень неплохими объемами энергии. Но естество берет полный контроль лишь в одном случае - когда тело доводят до предела и разум отключается.
   Вася непонимающе смотрел на Великана: тот одномоментно вывалил слишком много информации.
   - Не понял, что мне это дает?
   Чародей вздохнул:
   - Как я мог забыть. Твой разум, хоть и имеет неплохие задатки, все еще чист и девственен. Совсем как та твоя рыжая девица... Ладно, упростим до неприличия. Когда тебя будут убивать, или когда ты будешь терять сознание в бою, твое тело начнет кипеть энергией. Но эта энергия будет направлена на одну задачу - спасти тело. Ты будешь моментально восстанавливать любые раны, включая повреждения мозга и других жизненно важных органов.
   - Здорово! - Восхитился Вася.
   - Не так здорово, как ты думаешь. Есть у смерти одна особенность - дух всегда оставляет тело. Если тебя убьют, дух отлетит, а тело восстановится - ты просто развоплотишься, а тело останется бездушным не убиваемым чурбаном, - закончил чародей и глубокомысленно добавил:
   - По правде это - просто поразительный эффект. Магия - кладезь дивных чудес. Кто бы мог подумать, что я натолкнусь на одно из них, сидя в этой дыре.
   - И что же мне делать? - Растерянно спросил Вася. Он не понимал, к чему ведет чародей. А Великан поднялся с трона и подошел к парню. Пупкин опять поразился, как они похожи и одновременно отличны. Растянув рот в зловещей улыбке, чародей сказал:
   - Любой другой человек на твоем месте уже давно бы эмпирически познавал, что есть смерть. Но ты - мой эмиссар. Я тебе, разумеется, помогу. Магия духа, скажу не хвастая, мой конек, и даже в нынешнем состоянии я смогу прицепить к тебе кое-какое заклятие. Ты будешь возвращаться в тело после его умерщвление. Но - только один раз, после этого заклинание должно заряжаться трое суток. Здесь я очень слаб, это - мой предел. Запомнил? Не умирать больше одного раза за трое суток!
   - Запомнил, - покорно сказал Вася.
   - Теперь относительно твоей главной миссии. Становится очевидно, что теперь без моей непосредственной помощи тебе с ней не справиться. Выход тут один - ты должен познать тайны магии духа и сам усилить связывающий нас ментальный канал. Для этого поступи в Академию или найди аналог. Было бы идеально, поступи ты в Вазирийскую Национальную Академию, если она еще сохранилась. Там я учился и оставил тайник со многими полезными побрякушками, а главное, записи с данными по экспериментам...
   Следующие несколько минут Великан растолковывал Васе, как найти тайник и учил базовым упражнениям на увеличение магического потенциала. Убедившись, что парень все усвоил, чародей сказал:
   - По чести, на тебе эта история не так уж плохо сказалась. Ведь ты вынес из нее ценный урок. Понял, что не нужно бояться вещей, которые не угрожают твоей жизни. Будем считать - первый шаг сделан. Но это только начало. Тебе еще многому надо научиться. Научиться ставить жизнь на кон, действовать решительно. Научиться жить в полную силу, делать то, чего желаешь ты, а не диктуют страхи и комплексы... Но это впереди. А сейчас...
   Великан сделал пасс рукой, и в зале резко потемнело. Теперь Вася видел только силуэт чародея. И силуэт этот начал расти и менять форму. Пара секунд - и перед Васей стоит трехметровое чудище, которое его убило. Круглые глаза, когтистые лапы, покров из длинных игл.
   - Знакомься - таши, древний и опасный хищник, чье внимание ты имел несчастье привлечь, - сказал монстр голосом Великана. - Когда-то давно эти твари заселяли нашу планету. Примерно так же давно, как вашу - динозавры. Но потом начали вымирать. На сей день их осталось очень мало. Большую часть жизни спят, но порою пробуждаются, чтобы поесть. И ты - его главное блюдо на сегодня.
   - Стоп. Вы хотите сказать, что...
   - Да. Ты - внутри монстра. Подготовься морально к тому, что ждет тебя по возвращению в тело. К счастью, не все потеряно. У тебя в руке - кинжал, и кинжал необычный. Это лунное серебро - один из немногих материалов, что пропускает энергию. Интересно, как он оказался у разбойника. В момент твоего возрождения этот клинок наполнит магия. Сразу же режь! Снаружи таши для тебя практически неуязвим. А вот изнутри... - зловеще ухмыльнулся Великан, приняв прежний облик.
   Вася в ужасе смотрел на чародея. А тот, посмеиваясь, уже скользил в дальний конец зала. Вася обреченно последовал за ним. И вновь Великан распахнул дверь в неизвестность, и вновь, заглушая шум ветра, обратился к парню с напутствием:
   - Все, что мог, я тебе рассказал. Теперь дело за тобой. Не забудь потом забрать сердце таши - оно очень ценится. И укроти эту рыжую девочку - у нее неплохие задатки, она тебе пригодится.
   - Как же мне ее укротить? - Угрюмо спросил Вася.
   - Используй силу, - последовал простой ответ.
   - Силу? В смысле, моральную?..
   - Силу - в смысле силу, - раздраженно ответил Великан, уступая парню дорогу.
   Теперь, хоть и поколебавшись, Вася все же прыгнул сам. Дикий ветер подхватил парня, и он полетел. Полетел через небесные купола невероятной красоты...
  
   ***
  
   Ия пряталась в погребе, слушая, как беснуется наверху чудовище. Чудовище, убившее ее отца. Девушка никому никогда не рассказывала об этом. О том, что все же ослушалась папу в тот день. Решила подсмотреть, почему он так неожиданно прогнал ее домой. И стала свидетельницей страшного поединка, в котором пал ее отец. Все десять лет, прошедшие с того момента, девушка просыпалась ночами от кошмаров. Ей чудились огромные глаза болотного цвета. Она видела, как монстр стоит над трупом отца и смотрит на нее. А потом поднимает тело, разворачивается и уходит.
   И вот теперь тварь из кошмаров вернулась и снова убила всех близких ей людей... Ия сидела в погребе, испытывая одновременно страх и ярость. Она должна что-то с этим сделать...
   Неожиданно шум наверху стих. Просидев в погребе еще некоторое время, Ия решилась выглянуть. Очень осторожно она приподняла дубовую крышку. И первым, что увидела, было чудовище. Огромный монстр корчился на земле. Он ревел, выл и вспахивал землю когтями. Ия завороженно наблюдала за агонией своего врага. Что же произошло?..
   Монстр начал затихать, и тут у него окрасилась кровью шерсть пониже груди. Пятно все расширялось, и вот уже из брюха твари показалась рука, сжимающая кинжал. А после в разрезанную дыру вылез, весь в крови и внутренностях, шустрик со странным южным именем.
   Ия смотрела на эту картину, пребывая в глубоком шоке. А парень тем временем, тяжело дыша, огляделся и начал отряхиваться, забрызгивая все вокруг бордовой тягучей кровью.
   Девушка медленно пошла к нему на деревянных ногах. Приблизившись, заглянула в лицо. На лице не было ничего, кроме смертельной усталости и какого-то кровавого ошметка.
   - Ты как это сделал, шустрик? - Спросила Ия непослушным языком.
   Парень поднял на нее взгляд. Секунду смотрел непонимающе, а потом...
   - Я тебе не шустрик! - Рявкнул Вася и со всего маху заехал Ие по челюсти. Отправившись в глубокий нокаут, девушка не успела услышать, как Пупкин пробормотал, ни к кому особо не обращаясь:
   - Используй силу... надеюсь, я правильно тебя понял, Великан.
  
  
  
  
  
   Комментарий автора:
   Фу-у-ух, даже не знаю, с чего начать. Глава получилась длинная, да еще пролог, он тоже стоит внимания. Пожалуй, начну с пролога. Как Вы поняли, я ввел эту мини историю не просто так, она важна для дальнейшего развития сюжета. Урочище - это мистическое даже по меркам фэнтези-мира место. Я описываю фантастическую реальность, однако у нее есть определенные законы. И в Урочище эти законы не работают, а неизвестное всегда пугало людей как нашего мира, так и параллельного.
   Хряк и его семейство - далеко не худшие, с кем мог встретиться Вася в новом мире, в этом смысле Пупкин зря сетует на судьбу. Описывая историю Хряка и его безымянного брата, я подсмотрел аналогию в нашей реальности. Два брата: один - достиг успехов на поприще бойца, другой - не столь успешный, но амбициозный, все время вляпывается в какие-то криминальные истории. Читатель, увлекающийся миксфайтом, поймет, что я говорю о братьях Емельяненко. На этом сходства, конечно, заканчиваются.
   Великан, как Вы заметили, очень любит поговорить. Он занимается этим много и со вкусом. Не будем его осуждать. Многолетнее заточение в темнице между мирами - довольно скучное занятие, и чародею в этот период, безусловно, не хватало общения.
   Следующая глава - "На осколках Храма". Если не затруднит, порадуйте автора комментариями.
   P.S. Ударения в новых словах:
   Рамина
   Баржон
   Марвеонское королевство
   Сараманские отступники
   Урочище
   Мокрош
   Ворок
   Таши
Оценка: 5.47*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"