Шабанова Мария Валерьевна : другие произведения.

Одной дорогой. Глава 8. Твари во тьме

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


      -

    ГЛАВА 8

    ТВАРИ ВО ТЬМЕ

  
   В лесу было еще сумеречно, но сквозь ветви было видно рассветное небо, окрашенное первыми солнечными лучами в кроваво-красный цвет. "Слишком ярко для восхода, - подумал Энимор, подняв на минуту голову. - Слишком кроваво. Плохая примета. Знать бы, для кого..."
   Охотник за головами снова склонился над землей. Он и его отряд уже больше часа прочесывали местность вокруг пещеры, которую указала им Асель. С величайшими предосторожностями они шаг за шагом приближались к пещере, осматривая каждый куст, каждый камень, каждую ямку, которая могла бы сгодиться для ловушки или засады, и, к удовольствию Энимора, ничего не находили.
   Они уже почти вплотную подошли к каменной громаде, поросшей мхом, как Вихат остановил их:
  - Есть!
   Обеспокоенный Энимор осторожно подошел. В его душе клубком змей шевелились нехорошие предчувствия того, как нагловатый и упертый беретрайец будет гордиться своей дальновидностью и превосходством, и как ему придется искать нового бойца, если Вихат перегнет палку.
   Беретрайец с победоносным видом указывал на что-то, скрытое травой и даже не заметил опаляющего взгляда командира, опасно скользнувшего по нему. Опустившись на корточки, Энимор внимательно разглядел то, что лежало на земле.
  - Медвежий капкан? - устало переспросил он.
  - Да! - торжествующе отвечал Вихат. - Я же говорил, что она нас в могилу вгонит, что нельзя ей верить!
  - Асель не идиотка, а на счет тебя я начинаю сомневаться. Думаешь ей могло бы прийти в голову ставить плохо замаскированный капкан против отряда охотников?
  - Но... Энимор... Она же... Точно говорю!
  - Это не она. Идем дальше, парни, - саметтардец махнул рукой и направился к пещере, оставив недовольного Вихата наедине с его капканом.
   Охотники за головами обступили темный каменный вход. В напряженном молчании они прислушивались к такой же напряженной тишине, царившей в глубине пещеры.
  - Может стрельнуть? - предложил Амкут, который не мог присоединиться к всеобщему занятию.
  - Да нет там никого, - заявил Кордо. - Только болт потеряешь.
  - Уверен? - Энимор поднял на бойца сверлящий взгляд.
   Кордо кивнул.
  - Я бы услышал, будь там хоть кто-нибудь. Пойти глянуть?
  - Нет. Я сам.
   Прежде чем сделать хотя бы шаг, Энимор зажег заблаговременно подготовленный факел и осветил им стены, пол и свод узкого коридора, но не увидел никакого намека на ловушку. Дальше он шел как слепой тыкая длинной палкой в пол, но по-прежнему не обнаруживал ровным счетом ничего.
   Но, чем ближе он подходил, тем отчетливее его ухо начало ловить какие-то шорохи. "Никого, значит, нет? Ну, Кордо, сукин сын, дай только живым выбраться..."
   Встревоженный Энимор едва успел достать свою старую верную секиру, как прямо перед ним промелькнуло что-то маленькое и светло-серое, на миг блеснувшее в свете факела. Саметтардец инстинктивно ударил в сторону, откуда началось движение, однако его оружие наткнулось на камень.
   Энимор замер в ожидании, но ответного удара не последовало, только по-прежнему был слышен шорох, к которому прибавилось еще и его шумное дыхание. Подождав с минуту, он огляделся. На земле недалеко от него преспокойно сидела земляная жаба, которую, видимо, ничуть не смутило странное поведение человека.
  - Вот же мерзость, - сказал Энимор, вглядываясь в маленькие, почти атрофировавшиеся глаза существа. - И как вас только земля носит?
   Охотник за головами осторожно обошел жабу, стараясь ее не потревожить. Он знал, что под безобидной на первый взгляд внешностью скрывается свирепый хищник с десятками острых изогнутых зубов и с мощными когтями на сильных лапах. Еще он знал, что если здесь есть одна жаба, то где-то поблизости можно без труда найти еще пару сотен таких же, и странный шорох указывает на то, что все они ближе, чем ему бы хотелось.
   Энимор тщательно обследовал все уголки пещеры, ища их норы, и, не найдя ни одной, принялся легонько постукивать по стенам и полу, выискивая тонкие места. Камень в этой пещере был слоистый и хрупкий, так что нельзя было быть уверенным, что через пару часов эти твари не наделают себе новых ходов.
   Проверяя очередное подозрительное место, Энимор услышал за спиной шаги.
  - Ты тут живой?
   Затаившийся саметтардец успокоенно выдохнул, узнав голос Гестаги. Это был один из тех редких случаев, когда кто-нибудь был рад внезапному появлению на всю голову больного маньяка.
  - Я же приказывал ждать меня снаружи!
  - Ты здесь уже час торчишь, ну мы и подумали... Но раз ты живой - пора сворачиваться. Время.
  - Да, нехорошо встречать дорогих гостей впопыхах, - задумчиво произнес Энимор, проводив взглядом жабу, которая прыгнула в темный угол.
  - Так что здесь? Все чисто?
  - Ничего особенного, обычная пещера, - сказал Энимор.
   Выйдя на свет, он начал отдавать приказы своим бойцам, в душе немного радуясь тому, что Асель ничуть не изменилась за последние пять лет. "Избавиться от всего лишнего, сбросить балласт - очень в ее духе. Кажется, даже я больше привязываюсь к людям, чем Асель. Ну что, ей можно только позавидовать".
  
   Выглянувшее из-за тучи послеполуденное солнце пробивалось сквозь густые кроны деревьев, золотые лучи играли на каплях росы, освещали густую траву и камни, на которые выползали греться серые и изумрудно-зеленые ящерицы. Около большого дерева, густо поросшего мхом, стоял Оди Сизер, молитвенно сложив руки и глядя большими ясными глазами в небо. Он быстро и тихо шептал молитвы всем духам, которых смог вспомнить.
   "Это же самоубийство, чистейшей воды самоубийство! - думал он. - Как они думают справиться с этими головорезами? Не знаю, я ничего не знаю! А что я? Мое дело маленькое - войти в пещеру и получить по морде. Вот и все геройство. Так и представляю надпись на надгробной плите: "Здесь лежит Оди Сизер, который взрывал котлы, соблазнял чужих жен, получал по морде". Хотя какая там плита..."
   Инженер посмотрел на свои руки. Большие ладони, длинные пальцы, тонкие запястья. Он медленно сжал руку в кулак. Ему не верилось, что если что-то пойдет не так, его руки похолодеют и больше не смогут делать даже этого. Раньше он думал, что изучил все, что касается материи, заглянул за кулисы бытия, узнал, как устроен мир. Теперь он видел, что не знает и не понимает совершенно ничего, если не способен понять, как можно умереть.
   Порой он злился на свою жизнь, полную условностей и формальностей, где есть бессчетное количество ходов, среди которых только один верный, и немного завидовал солдатам, у которых есть всего две возможности - жить или умереть. Оди думал, что это просто, но сейчас, когда столкнулся с этим лицом к лицу, он понял, что умирать тоже нужно уметь.
   Он твердо решил, что, если придется, то он сделает это так, как было написано в тысячах книг - мужественно, с достоинством, с любимым именем на губах. Он не будет кричать, просить пощады, ни один мускул не дрогнет на его лице. С такими мыслями он двинулся дальше, к пещере, которую вчера показала ему Асель.
   Оди шел быстро и уверенно, шмыгая носом - недавнее закаливание в ледяном ручье не пошло ему на пользу - и распугивая ящериц, которые с громким шуршанием скрывались в траве. Он старался не думать ни о чем, чтобы не развеять состояние высокого боевого духа, которого он так долго добивался. Упрямо игнорировал дрожь в руках, которая с каждым шагом все усиливалась, игнорировал комок, подкатывавший к горлу и спиравший дыхание.
   Наконец он увидел пещеру - большие камни, покрытые моховым ковром, образовывали узкий проход. Он зиял как черная пасть чудовища и совершенно согнал всю решительность инженера. Но Оди не подал вида и не показал своего волнения - он знал, что за ним следят. Знал, что где-то недалеко арбалетчик направил стальной наконечник болта ему в спину или грудь, что еще четверо рубак держат руки на мечах, ожидая, когда он войдет внутрь. "Хватит, Оди, - сказал он себе, стараясь унять предательскую дрожь. - Хватит. Ты ж мужик. Ага, мужик".
   Он шагнул в темноту и сделал несколько шагов наугад, потом увидел блеклый свет - это был "зал" пещеры, свет падал из небольшого разлома в потолке. Шаг, еще шаг. Теперь Оди слышал не только свои шаги - его ухо уловило чужое дыхание прямо за спиной. Оди не стал поворачиваться и, лишь успев зажмуриться, почувствовал тупую боль в затылке. Каменный пол ушел из-под ног, тусклый свет погас.
   Очнувшись, он обнаружил себя связанным по рукам и ногам, кляп, судя по всему, сделанный из чьей-то портянки, раздирал рот. Изогнувшись, Оди посмотрел на бандита, у ног которого он лежал - рослый мужчина, похожий на волкодава, преспокойно сидел на камне в луче света, ковыряя под ногтями большим ножом. Еще двое стояли по обеим сторонам от входа, обнажив тесаки, четвертый прохаживался по пещере, помахивая секирой и иногда забрасывая ее себе на плечо.
   Заметив, что Оди шевелится, человек-волкодав на мгновение оторвался от своего занятия и, пробурчав что-то вроде "О, очнулся... Вот чучело", пнул его в бок ногой. Тот, что ходил по пещере, подошел и наклонился над инженером, заглянув ему прямо в глаза. Единственное, что запомнил Оди - большой безобразный шрам на всю щеку и острый пронизывающий взгляд.
  - Так вот какие инженеры, - усмехнулся он. - Хоть на старости лет погляжу, что за зверь. Ты тут полежи тихонько, а то нам шуму не надо. Если что...
   Он медленно провел большим пальцем по своему горлу. Это было излишним, Оди не собирался шуметь. Да если бы и собирался, то все равно не смог бы этого сделать - дикий страх парализовал его. Он считал секунды в уме и ждал Сигвальда, который был его единственным спасением. "Девяносто, девяносто один... Сигвальд, где ты? Сто тридцать шесть, сто тридцать семь... Мне страшно. Двести двадцать девять, двести тридцать... Сигвальд, быстрее. Триста, триста один, триста два... Вытащи меня отсюда. Триста восемьдесят пять, триста восемьдесят шесть... Сигвальд, не бросай меня".
   Маленький камешек скатился по коридору в зал. Двое бандитов у входа прижались к стенам, занесли тесаки, их командир остановился. Оди слышал приближающиеся гулкие шаги, по походке он узнал Сигвальда. От сердца отлегло - по крайней мере, его здесь не бросили.
   Сигвальд не вышел на свет, оставшись в узком проходе.
  - Бросай оружие, - приказал Энимор, глядя в темноту на поблескивающий шлем и кольчугу бывшего оруженосца.
   Сигвальд молчал и слушал. Голос Энимора, дыхание двоих его бойцов совсем рядом, возня Оди и шуршание чего-то у него под ногами, под полом - все было так, как и должно было быть.
  - Больше тебе некуда бежать, - продолжал Энимор. - Снаружи ждет арбалетчик, у него приказ стрелять на поражение, если ты попытаешься выйти.
   Сигвальд смотрел на разлом и ждал, когда тень Асель закроет собой луч света. Мгновения тянулись, как смола на солнце.
  - Ну что же ты, присоединяйся к товарищу, - Гестага жутко хохотнул, еще раз пнув Оди, который застонал, ибо удар пришелся по почкам.
   Сигвальд еще раз вспомнил план, согласно которому все должно было пройти - Асель должна тихо застрелить арбалетчика, которого наверняка оставят дежурить у входа, потом сквозь разлом пристрелить одного из бандитов. Останется трое. Пока Сигвальд находится в коридоре, атаковать его сможет только один. А дальше уже не так страшно, с остальными он справится. Да, план был хорош, только Асель все не появлялась.
   Секунды шли, молчание явно затянулось, ничего не происходило. Сигвальд с каждой секундой все меньше и меньше верил в то, что степнячка все-таки придет. "Нас предали, - в отчаянии думал он. - Предали и продали".
   Оди не мог видеть друга и тем более не мог слышать его мысли, но беспокойство передалось и ему. Внезапно он понял, что не будет Асель. И помощи не будет. Ничего не будет. И сейчас он ощутил страх - настоящий страх, который тысячей иголок впивается в мозг и тело и заставляет обезумевшего человека творить то, чего в здравом уме он бы не сделал никогда.
   Оди застонал, попытался перевернуться, встать, естественно безуспешно. Он бился как рыба, вытащенная на берег, он не понимал, что делает.
  - Твой друг нервничает, мне это не нравится, - снова сказал в темноту коридора Энимор. - Брось оружие и подойди, если не хочешь, чтобы с ним что-то случилось.
   Сигвальд ждал. Слабый огонек надежды еще теплился у него в сердце - вдруг Асель еще появится, вдруг вот-вот ее тень закроет свет... Резкий и громкий крик Оди прорезал тихий полумрак пещеры. Гестага не стал дожидаться особых указаний и решил немного пустить кровь своему пленнику, разрезав тому кожу от уха до подбородка. Оди чувствовал жгучую боль, чувствовал, как горячая кровь полилась по его шее. "Сигвальд, сделай же что-нибудь! Не бросай меня!" - лихорадочно думал он.
   Это была последняя капля, нельзя было медлить ни секунды. Не будет Асель, не будет помощи, ничего не будет. Больше Сигвальд не надеялся ни на кого.
   Последнее средство было еще более самоубийственным, чем то, на которое он рассчитывал раньше. Глубоко вздохнув, воин опустил меч.
  - Отлично, - издевательским тоном проговорил Энимор, вглядываясь в слабые отблески стали в темном коридоре. - Ну же, бросай!
   Сигвальд ухмыльнулся. Увидь Энимор эту усмешку, он бы предугадал, что в следующий миг Сигвальд перехватит рукоять и, замахнувшись, насколько это позволяет высота свода, ударит клинком в тонкую перегородку пола, из-под которой слышалось шуршание. Но шлем скрывал ухмылку бывшего оруженосца, и Энимор не видел ничего.
   Воин вложил в удар столько силы, сколько мог - этого оказалось достаточно, чтобы тонкий и довольно рыхлый по своей природе камень треснул и начал осыпаться вниз. Такого удара не выдержал и меч - клинок раскололся надвое, оставив Сигвальда с коротким, но все еще острым обломком в руке.
  - Взять его! Быстро! Не дайте разломать пол! - командовал Энимор своим бойцам.
   Запоздалые приказы командира оказались напрасными - Сигвальд, откалывая куски потрескавшегося камня тяжелыми ударами сапога, успел сделать дыру достаточного размера, чтобы земляные жабы из потревоженного гнезда смогли пробраться в пещеру.
   Почти сразу на него напал один из беретрайцев, но Сигвальд сблокировал его удар и, отведя от себя руку с тесаком, полоснул обломком меча по открытой шее противника, перерезав артерии. Следующий молниеносный удар пришелся по сгибу локтя беретрайца, который уже оседал на пол, стремительно теряя кровь. Его руку Сигвальд отпустил только тогда, когда завладел оружием охотника за головами.
   Тем временем все большее и большее количество хищных жаб заполняло пещеру, и к концу короткой схватки их стало так много, что бандиты, одетые в легкие кожаные доспехи, даже не могли подойти к выходу.
   Сигвальда спасал закрытый шлем и толстый дублет, но даже несмотря на это, оставаться здесь дальше было опасно. Одна из жаб исхитрилась впиться зубами в руку воина - единственное ничем не защищенное место. Сигвальд оторвал от себя земноводное, оставив у нее в зубах лоскуты кожи, и, швырнув ее прочь, он кинулся вглубь пещеры, расталкивая бандитов, которые пытались стряхнуть с себя тварей. Оди он нашел по звуку - тот так неистово вопил, что заглушал собой все остальные голоса.
   С горем пополам он поймал за шкирку бьющегося в панике инженера и попытался поставить его на ноги.
  - Держись, дружище, ну! - кричал Сигвальд, хоть и был почти уверен, что Оди его не слышит, а если и слышит, то вряд ли понимает.
   Наконец улучив момент более-менее приемлемого равновесия, воин подхватил Оди под колени и, перекинув через плечо, быстро направился к выходу, возле которого толпились охотники за головами. Потревоженное гнездо существ гудело, твари вцеплялись людям в руки и лица, не давая выйти.
   Отпихнув одного из бандитов, Сигвальд вырвался наружу. Не церемонясь, он бросил Оди на землю и, развернувшись, широко рубанул по тому, кто решил вырваться вслед за ним. Чужое оружие было необычно его руке, привыкшей к знакомой рукояти меча, но удар оказался более сильным, чем ожидал Сигвальд. Тесак легко прошел сквозь обезображенное жабами лицо, раскроив череп противнику. Человек, похожий на волкодава, грузно осел в коридоре, полностью заблокировав выход своим подельникам.
   Пещера выла и стонала нечеловеческими голосами. Оди тоже продолжал завывать, потому что одна из жаб впилась ему в плечо, вторая грызла за лодыжку, и он никак не мог их стряхнуть. На помощь пришел Сигвальд, оторвавший злобных тварей от такого лакомого кусочка, как молодой холеный инженер. Воин так хотел поскорее убраться поскорее от этого места, что в спешке, орудуя трофейным тесаком и пытаясь срезать путы Оди, чуть не лишил его и пальцев. Когда с веревками было покончено, он снова кое-как поставил инженера на ноги, вытащил кляп изо рта. Сигвальд уже сделал несколько быстрых шагов прочь, но заметил, что Оди остался на месте.
   Он стоял, судорожно вдыхая воздух, в расширенных зрачках застыл немой ужас. Оди хотел закричать, но крик застрял в горле, только губы беззвучно шевелились. Нервно оглянувшись на пещеру, он сделал несколько неуверенных шагов вперед, сильно припадая на укушенную ногу. Дальше Оди шел, опираясь на Сигвальда, скорость которого значительно превышала возможности инженера, потому он часто спотыкался о камни и торчащие корни, сбивая ноги.
   Неподалеку от пещеры они наткнулись на запыхавшуюся Асель, которая неслась им навстречу. Отпустив Оди, Сигвальд снова поднял тесак, который со свистом описал широкий полукруг в воздухе. Клинок указывал острием прямо в грудь степнячке, успевшей остановиться в шаге от него. Воин двинулся на Асель, не опуская оружия.
  - Ты предала нас! - глухо прорычал он. - Кара за измену - смерть!
   Асель отступала, глядя в глаза бывшего оруженосца сквозь прорези шлема. Сейчас они напоминали ей серые вечные льды, которые она однажды видела на самом северном берегу Норрайя. В его глазах светилась такая ненависть и решимость, что Асель не на шутку перепугалась, что Сигвальд, по роду службы не привыкший церемониться с изменниками, прикончит ее на месте. Сделав еще шаг назад, она ощутила спиной бугристую кору дерева.
  - Нет, - сказала она, не отрывая взгляда от глаз Сигвальда.
  - Хинсар фраа глаас - мадра! - повторил он на родном языке. - Где ты была, когда я ждал твоей помощи? Где ты была, когда мы чуть не погибли?
  - Арбалетчик меня заметил! Завязалась перестрелка. Я должна была его убить, иначе он пристрелил бы тебя на выходе!
  - И где тело? - процедил он сквозь зубы.
  - Он... ему удалось уйти.
  - А может кто-нибудь помог ему уйти?
  - Если бы я хотела тебя сдать, ты бы сейчас со мной не разговаривал! - не выдержала Асель.
   Она вцепилась обоими руками в толстый ствол дерева, чтобы никто не заметил мелкой дрожи. Ей было до одури страшно - она знала горячий нрав и решительность Сигвальда, а так же его склонность сначала делать, а потом думать. Степнячка вглядывалась в брызги крови на шлеме и кольчужной груди воина, на обагренный незнакомый тесак, на разодранную руку, сжимавшую рукоять оружия, с которой капали густые капли крови, и понимала, что Сигвальд сейчас совсем не в духе.
  - Все было бы хорошо, но я оступилась и стрела попала не в сердце. Куда-то рядом, а может и вовсе в плечо - не разглядела, - продолжала объясняться Асель. - Он выстрелил в меня, но промахнулся, потом бросился бежать, я выстрелила еще несколько раз... можешь пойти посмотреть, там его кровь на земле!
  - Чтоб он пристрелил меня, как бешеного пса?
  - У меня, знаешь ли, тоже нет никакого желания получить болт в голову!
   Тесак дрогнул в руках Сигвальда - он колебался. Действительно, если бы Асель была в сговоре с охотниками за головами, он бы не успел осуществить второй план и точно не смог бы выбраться из пещеры живым. Но доверие к степнячке откатилось на уровень второй их встречи в лесу, когда он так же встретил ее с мечом.
  - Я сделала все, что могла. Мне жаль, что так получилось, - надломленным голосом произнесла она, наконец отведя глаза от Сигвальда. - Эй, а что это с Оди?
   Сигвальд резко обернулся в сторону, в которую указывала Асель. Инженер неловко сидел на земле, обеими руками зажимая порез на шее, кровь из которого сочилась между пальцев, непонимающий взгляд впился в плечо, где по белой рубашке растекалось большое красное пятно.
  - Оди! Оди, ты меня слышишь? - подошел к нему Сигвальд.
   Инженер невидящим взглядом посмотрел на друга и снова вернулся к созерцанию пятна. Сигвальд, схватив его за плечи и развернув к себе продолжал:
  - Оди, все закончилось, все уже хорошо. Оди!
   Степнячка укоризненно посмотрела на Сигвальда:
  - Что ты творишь? Не видишь - он не в себе! Не умеешь успокаивать - не берись.
   Проигнорировав ледяной взгляд воина, она присела перед Оди.
  - Оди, посмотри на меня, - инженер молча хлопал глазами, переведя взгляд на степнячку. - Так, хорошо. Нужно осмотреть твою рану.
   Она осторожно отняла его руки от горла и отерла кровь своим рукавом. Напряженное выражение ее лица сменилось вздохом облегчения.
  - Это просто неглубокий порез, скоро пройдет. Видишь, совсем не страшно.
   Асель говорила с Оди, как с маленьким ребенком, который первый раз в жизни содрал коленку. Сигвальд сначала презрительно хмыкал, удивляясь, где Асель набралась опыта общения с детьми, но потом вынужден был признать, что такой подход все-таки работает - неровное прерывистое дыхание инженера со временем приобрело нормальный ритм, взгляд стал более осмысленным.
   Тем временем Асель осматривала его плечо, стянув с него рубашку и попутно объясняя, что земляные жабы вовсе не ядовиты, а то, что она сказала пару дней назад - просто неудачная шутка.
  - Будет болеть, конечно, но тоже скоро заживет, - утешала она.
  - А шрам останется? - наконец-то Оди удалось выдавить из себя хоть какие-то слова. Асель кивнула головой и Оди как-то поник.
  - Ну, это же настоящие боевые шрамы будут! Совсем как у взрослого, - вставил Сигвальд, улыбнувшись инженеру.
  - Да, к тому же девушкам нравятся такие штуки, - подмигнула Асель.
   Оди нервно улыбнулся. В следующую секунду он закрыл руками лицо и, ссутулившись еще больше, чем обычно, остался сидеть, немного покачиваясь. Сигвальд хотел было тронуть его, но Асель остановила воина. Она знала, что Оди нужно осознать, что произошло и, осознав, принять это.
   Через несколько минут инженер очнулся от своих мыслей и, взъерошив пальцами волосы, снова посмотрел на своих друзей.
  - Асель, ты же не... - с надеждой в голосе произнес он, не посмев окончить вопрос.
  - Нет, Оди. Я не предавала вас.
   Сигвальд, глубоко вздохнув, бросил на степнячку холодный недоверчивый взгляд.
  
   Анвил скакал по чердаку, второпях натягивая штаны, ботинки и прочую одежду. Он планировал подняться на рассвете, но ужин оказался слишком плотным, усталость слишком сильной, а солома слишком мягкой. В конечном счете он проснулся только около полудня, и теперь собирался так, будто опаздывал на прием к алгарду. Наконец экипировавшись, он на бегу уже ставшим привычным жестом дернул кольцо напольного люка, который вел в главное помещение кабака. Кольцо как обычно скрежетнуло, но люк не отворился, и Анвил чуть было не упал, не успев разжать руку.
   Он с остервенением дергал заржавленное кольцо, но люк не поддавался. Через минуту Анвилу стало совершенно ясно, что он заперт. Тогда он стал колотить в пол и звать кабатчика, но никакой реакции не последовало - припав ухом к щелям в полу, он понял, что кабак абсолютно пуст.
   Покопавшись в мозгах, Анвил вспомнил, как вчера вечером кабатчик предупредил его, что завтра на рассвете он уедет в соседнюю деревню для восполнения запасов "горячительного и прохладительного". Потом смутно припомнил, как несколько часов назад хозяин заведения заглянул к нему на чердак.
  - Эй, парень, просыпайся! - внушал он Анвилу, тряся того за плечо, покрытое мелкими рыжими пятнышками, оставшимися от солнечного ожога.
  - Угу, - промычал Анвил, не раскрывая глаз.
  - Что "угу"? Вставай давай!
  - Угу, - последовал тот же ответ.
  - Ну значит посидишь тут до вечера, некогда мне с тобой возиться, - недовольно пробурчал кабатчик, спускаясь по приставной лесенке.
  - Угу, - сыщик перевернулся на другой бок, одной рукой автоматически подгребая к себе большой пучок соломы.
   Сейчас Анвил проклинал свою привычку в сонном состоянии на любую фразу отвечать "угу" и лихорадочно искал возможность выбраться из своего заточения. Оглянувшись, он бросился к спасительному слуховому окошку, однако оказалось, что оно не предназначено для открывания и единственный шанс хоть как-то им воспользоваться - вынуть всю раму. К счастью, она не была вмурована в стену, а держалась только на загнутых гвоздях.
   Анвил, орудуя кинжалом, потратил около часа на отковыривание гвоздей, которые, судя по всему, торчали здесь, когда он еще пешком под стол ходил, и за это время успели проржаветь и врасти в дерево. Когда с ними было покончено, еще пол часа ушло на попытки выковырять раму, которая тоже приросла за многолетнее спокойное существование. Все это Анвил проделывал очень торопливо, что никак не способствовало повышению качества работы, и большую часть времени тратил на дикую ругань. Наконец окно поддалось и, скрипнув, чуть было не выпало прямо на пол. Спасая стекло, за которое расплатиться было бы очень непросто, Анвил рисковал отдавить себе пальцы, которые и так находились не в лучшем состоянии - во время борьбы с окном он изодрал в кровь кончики пальцев и изломал все ногти.
   Прислонив тяжелую раму к стене, сыщик выглянул в образовавшийся проем - стена под ним не имела никаких выступов, по которым можно было спуститься, а от земли его отделяло около двух нарлахов. К тому же на заднем дворе, куда выходило слуховое окошко, не было ни стога сена, ни палисадника, ни даже кустарника. Взамен по двору в творческом беспорядке были разбросаны камни, бревна и прочие строительные материалы.
   Однако, выбор у Анвила был небольшой, вернее его не было вовсе, потому, тяжело вздохнув, он принялся разрабатывать план побега. Спускаться он решил ногами вперед, чтоб потом, повиснув на руках, спрыгнуть вниз или, если повезет, зацепиться за что-нибудь еще. Собравшись с силами, он полез.
   Ноги и бедра прошли хорошо, все шло без проблем, пока не настала пора протиснуть плечи - отверстие оказалось слишком узким, и Анвил, громко выругавшись, повис проеме окна. Что и говорить, ситуация была нетипичной, и сыщик был рад хотя бы тому, что в эту пору почти все все жители деревни работают и не могут видеть нижнюю половину его туловища, торчащую из закрытого кабака.
   Повисев так с минуту и подрыгав ногами в попытках найти опору, он попытался вытаскивать руки по очереди, но быстро сообразил, что так он не сможет удержаться и, скорее всего, сорвется и сломает себе хребет о камни. Чем дольше он висел, тем больше понимал, что все варианты вылезания отдают самоубийством, потому он принял решение лезть обратно.
   Анвил хотел было схватиться за что-нибудь, чтобы подтянуться, но вспомнил, что возвращаться этим же путем он не планировал и теперь мог дотянуться разве что до охапки соломы, которая никак не могла пригодиться. Сыщик чуть не плакал с досады - он проспал, упустил человека, за которым должен был следить, не спуская глаз, а теперь еще и застрял в чужом окне в крайне дурацком положении.
   Собрав волю в кулак и уперевшись локтями в стены, Анвил с кряхтением и сопением, стонами и вздохами, а также упоминаниями некоторых духов и какой-то матери сумел забраться обратно. Он вставил окно на место, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания и в изнеможении упал на солому.
   "Идиот! Дубина стоеросовая! Поспал, ага. Сейчас его там убьют без меня, или захватят и уведут куда-нибудь - потом ищи ветра в поле! Эх, плакали мои деньги! Чувствую, Кеселар мне жалование плетьми заплатит. Да так заплатит, что потом рубашку снять стыдно будет. О небо, ну зачем меня маменька таким дураком родила?"
   Следующие пару часов Анвил просидел у злосчастного окна, бесцельно глядя в него на изредка пробегающих кошек и только что пришедших детишек, которые играли под сенью редколесья, примыкающего ко двору кабака, стоящего на околице.
  
   Лесом, полем, степью, лугом
   Бегал бешеный алгард,
   Но его поймали люди
   И послали в Заретард! -
  
   сыщик хорошо слышал все, что говорили дети.
   Порой он удивлялся странности их считалок и игр в целом, которые назывались то "Найди оркенскую крысу", то "Попади в глаз Мар Занн Аши". Впрочем, в войну Заретарда и Итантарда он и сам любил играть в детстве, причем всегда играл за конного степняка. Вооружен он был луком, сделанным из сосновой ветки, а его скакуном была их домашняя коза, за скачки на которой Анвил постоянно получал подзатыльники от бабки и матери.
   Внезапно дети, бросив свои игрушечные мечи и луки, бросились врассыпную из редколесья, не закончив игры. Сыщик сначала не понял причины произошедшего, но через мгновение в поле его зрения попали те, о потере которых он так горевал несколько часов назад. Впереди, опираясь на длинную палку как на посох, шел Оди Сизер, поддерживаемый Асель. Его рубашка, лицо и руки были в крови, он заметно прихрамывал. Сигвальд из Ралааха шел позади, закинув тесак на плечо, его шлем был пристегнут к поясу. Вид у воина был взволнованный и крайне недовольный.
   Анвил глядел на троицу так, будто они восстали из мертвых, хотя в его понимании все это так и выглядело. Он подышал на стекло, протер его рукавом и, прилепившись к нему, смотрел во все глаза, пытаясь понять, почему все они живы.
  - Ему нужен отдых! - сказала Асель, остановившись на пути воина.
  - Оставаться здесь небезопасно, - возразил Сигвальд. - А если тела найдут местные? Думаю, не надо быть шибко умным, чтоб узнать, кто к этому приложил руку.
  - А мы при чем к эти трупам? Их земляные жабы загрызли - не надо было лезть куда не просят.
  - Ага, а последний, наверно, сам себе голову разрубил?
  - Да их уже сожрали давно, и косточки не оставили!
  - Да что ты говоришь, - презрительно фыркнул Сигвальд.
  - Может, ты еще скажешь, что знаешь лес и жаб лучше меня? - Асель уже начинала терять терпение и выходить из себя, с каждым словом повышая голос.
  - Да я смогу идти, правда, - примирительным тоном вставил Оди.
  - Молчи уже, герой, - буркнула степнячка. - Хватит с тебя на сегодня подвигов.
  - Но я в самом деле не хочу, чтоб вы из-за меня рисковали головами! Я смогу, смотрите!
   Бросив свой посох, Оди бодренько прошел пять шагов, однако на шестом нога его подкосилась и заставила опуститься инженера на колени. Сигвальд смотрел на все это со смешанным чувством - с одной стороны, он нутром чуял опасность, связанную с этим местом, с другой - знал, сколько мучений принесет немедленный переход раненому инженеру.
  - Достаточно, - сказал Сигвальд. - Мы остаемся.
  - Но...
  - Я сказал, мы остаемся.
   Удовлетворенная таким решением воина Асель, повернувшись, скользнула глазами по слуховому окну кабака и уже пошла было дальше, но ее взгляд зацепился за лицо Анвила, который наблюдал за ними, расплющив нос о стекло. Не отрывая от него сверлящего взгляда, девушка наклонилась и, подняв с земли приличного размера камень, подбросила его в руке.
  - Эй, ты чего? Тебе кажется, что ты наделала сегодня мало шороху? - воин проследил за взглядом Асель.
  - Какой-то урод на нас глазеет. Все подсматривает, подслушивает, небось. Сейчас как запущу ему камнем в нос...
  - Нет, Асель, стой, не надо! - Оди замахал руками, поморщившись от боли в плече. - Не надо. Это, наверно, сынок кабатчика... ну, знаешь, со странностями. Сидит себе на чердаке, угольком на стенах всякие разности рисует. Никого не трогает. Нельзя его обижать, Асель.
  - С чего это ты взял, что он со странностями?
  - Ну... не знаю. А чего еще ему сидеть на чердаке посреди дня?
  - Пойдем отсюда, тебе в самом деле надо отдохнуть.
   Когда они ушли, Анвил наконец-то отлепился от окна. То, что произошло, не укладывалось в его голове. "Живые! Это ж надо - все живые! И все вместе? Но она ж их вроде сдать собиралась? Может еще не успела? Хотя вид у них такой, будто они только что рубились не на жизнь, а на смерть... Ни черта не понимаю, честное слово. Ладно. Не важно. Кеселар платит мне не за то, чтоб я понимал, а за то, чтоб я следовал за северянином, доколе того не захватят или не убьют. А сейчас он жив и свободен, я его видел. Так что все пока по плану. Но черт возьми, что там произошло? Я же ночью спать не буду!"
  
   Оди лежал на мягком мху под сенью разлапистой сосны и чувствовал себя отвратительно. Простуда сама по себе не прошла, и теперь от напрочь забитого носа болела голова, да к тому же приходилось дышать ртом. Укусы на плече и ноге ныли и дергали несмотря на лечебные травы, которые Асель примотала к ранам, а порез на малейшее движение отзывался резкой болью. Десять часов пешего хода тоже не улучшили самочувствия Оди - переночевав в деревне после приключения в пещере, они на рассвете двинулись в путь и прошагали весь день. Благо, теперь можно было идти по дороге, не опасаясь нападения, а ночью не возбранялось разжечь костер.
   И, все-таки, Оди больше всего расстраивала не разнородная боль во всех частях тела, а то, что он не мог уснуть. Прошлую ночь инженер тоже провел весьма паршиво - едва он закрывал глаза, ему тут же начинали сниться кошмары и он с криком просыпался.
   Замотавшись в плащ Сигвальда, Оди лежал с закрытыми глазами и всеми силами пытался уснуть. Он не слышал шагов дежурящей Асель, только видел сквозь веки ее тень, что скользила по его лицу, когда она проходила мимо. Инженер думал, что если лежать тихо-тихо и не двигаться, то рано или поздно ему станет так скучно, что он уснет. Однако сон не приходил. Тогда он решил испробовать другой способ - мысленно что-то считать. Овечки и уточки ему не нравились, а вот катящиеся шестеренки, по его мнению, были весьма подходящими для счета объектами.
   Оди живо представил стальную шестеренку, катящуюся по столу и с красивым мелодичным звоном падающую в большой ящик. "Раз шестеренка... два шестеренка... три шестеренка... четыре..." Оди с удовольствием мысленно смотрел на маленькие зубчатые колесики, по которым он уже успел соскучиться. "Двадцать девять шестеренок...тридцать шестеренок..." где-то на стопятидесятой он начал чувствовать, как тяжелеет его голова, а на двухсотпятнадцатой - как руки перестают его слушаться. Он уже предвкушал сладкий сон до того момента, пока его не разбудят и не поставят на часы. "Двести восемьдесят шесть... двести восемьдесят семь... двести восемьдесят во... Земляная жаба!" Оди в ужасе открыл глаза. Где-то рядом встал Сигвальд и шорох, который он при этом произвел, втесался в сознание полусонного Оди в виде мерзопакостной жабы.
  - Пора, - сказала Асель.
  - Угу. Помню. - Оди слышал, как Сигвальд одевает ремень с ножнами.
   Что-то зашелестело в кустах.
  - Эй, куда это ты собралась? - прошептал Сигвальд, не желавший будить Оди. В его голосе слышались нотки подозрения и неприязни.
  - В кусты, Сигвальд, - раздраженно отвечала Асель, не слишком-то заботясь о сне инженера. - Может хочешь со мной сходить, а?
  - Нет, - буркнул воин, подбросив в еле горящий костер еще веток.
   Как ни старался Оди, заснуть он больше не мог. Не помогали ни маленькие блестящие шестеренки, ни большие лохматые овцы, которых он в отчаянии принялся считать, подумав, что вся магия именно в овцах, а вовсе не в счете. И все равно сна не было ни в одном глазу. В дополнение ко всему прохаживающийся Сигвальд топал, как конь, и так хрустел ветками, что от этого адского шума спать стало совершенно невозможно.
   Воин сидел на корточках у огня, одолеваемый смутными мыслями - он не знал, верить ли словам Асель. С одной стороны, будь у нее желание от него избавиться, Сигвальд уже болтался бы в петле демгарда или лежал где-нибудь с перерезанным горлом. С другой стороны, ему казалось маловероятным, что такой стрелок, как она, не смогла убить арбалетчика. Размышляя таким образом, он нервными движениями ломал хворост, превращая его в мелкие щепки.
  - Сигвальд... из... Ралааха, - услышал он позади себя женский голос. Это была не Асель.
   Медленно, почти незаметно он положил руку на рукоять тесака. Сигвальд чувствовал тяжелый взгляд, который сверлил его затылок, и лихорадочно перебирал в голове варианты того, кто бы это мог быть. В любом случае, от неизвестного голоса в ночи никогда не приходилось ждать ничего хорошего. Воин слегка повернул голову и скосил глаза, пытаясь заглянуть через плечо, но никого не увидел.
   Молниеносным движением он встал на ноги. Резкий разворот, и тесак покинул ножны со зловещим шипением. Не успев стать в боевую стойку, Сигвальд застыл в изумлении, выронив оружие из рук.
  - Янора ре Йокирамер? Аррда! Нраан ваз рхаа ра?23 Но... как? Вы... а где же?.. Я...
   Сигвальд не мог подобрать слов. Он только усиленно моргал, пытаясь разглядеть женщину, стоящую перед ним. Зеленое платье в пол, медно-рыжие волосы, на которых теплыми бликами играл свет от костра, браслет из фиалок на тонкой, белой, будто фарфоровой, руке... Сомнений не было, это была она, Янора ре Йокирамер, каимо ре лемет демгард1.
  - Ну что же ты... славный... оруженосец, не бойся... подойди, - она поманила его к себе пальчиком.
  - Да, моя госпожа, - Сигвальд покорно сделал несколько шагов ей на встречу, спотыкаясь обо все, что попадалось ему под ноги.
  - Ты... оказался сильнейшим... среди мужчин... и достойным принять... от меня... знак почтения... и... восхищения твоей... доблестью.
  - Моя госпожа, - прошептал он, протягивая к ней руку.
  - Ничего... пред... осудительного...
   Она взяла его руку и приложила его большую грубую ладонь к своей щеке, не отрывая глубокого изумрудно-зеленого взгляда от широко открытых глаз Сигвальда. Из груди его вырвался громкий вздох, более похожий на стон, который разбудил только что задремавшего Оди.
   Инженер мысленно покрыл Сигвальда последними словами за то, что тот в самый неподходящий момент нарушил его сон. Он уже приподнялся на локте, чтобы высказать ему хотя бы половину из того, о чем подумал, но поперхнулся, не успев ничего сказать, и больно закусил себе палец, чтобы не заорать.
   Большая лысая тварь, кое-где покрытая грязно-белыми клочками шерсти, стояла на задних лапах в шаге от Сигвальда и держала его за руку костлявой лапой, похожей на старушечью руку. Взгляд ее желтых глаз был прикован к Сигвальду, который стоял, неровно дыша и не смея пошевелиться. Чудовище водило носом по ладони воина, а затем, высунув длинный алый язык, облизнуло его руку. Сигвальд вздохнул еще раз.
   Оди ни черта не понимал, но увидев, как существо оскалило большие острые клыки, понял, что дальнейшее бездействие может привести к трагичным последствиям. Осторожно, стараясь не шуметь, он нащупал свой пистолет. Больше всего инженер боялся, что тварь услышит его, однако она была слишком занята Сигвальдом и, казалось, кроме него больше ничего не замечала.
   Дрожащими руками Оди заряжал пистолет. Он пытался делать все быстро, но спешка только мешала, и потому большая часть пороха рассыпалась на землю, а маленькие пули выскальзывали из рук. Когда же все было готово, он снова поднял глаза на чудище - вывалив алый трепещущий язык, оно обнюхивало горло Сигвальда, который уже положил вторую руку ей на спину. "Да что же этот дурак творит?! Ох, етить твой кривошип. Только бы попасть, только бы... Мама, мама, мамочка, как же страшно!"
   Оди смотрел сквозь прицел на чудовище, которое уже широко открыло пасть, готовясь рвануть клыками горло Сигвальда. До этого инженер все тянул время, боясь промахнуться, но теперь он ясно видел, что каждая секунда промедления может стоить жизни его другу. С превеликим трудом Оди взял себя в руки и на полувыдохе мягко нажал на спусковой крючок.
   Грохот выстрела потряс ночной лес, спугнув нескольких сов, которые взмыли в небо, громко хлопая крыльями, и окутал густым дымом инженера. Чудище издало короткий душераздирающий вой и рухнуло на землю, Сигвальд, как подкошенный, упал вслед за ним.
   Оди вскрикнул в ужасе от того, что наделал. Он кинулся было к другу, но остановился - ему показалось, что чудовище пошевелилось. Инженер выхватил длинную палку для помешивания костра, которую несколько минут назад Сигвальд забыл вытащить из огня. Теперь один ее конец полыхал ярким пламенем, и Оди ткнул им в морду лежащей твари. Только сделав это, он с ужасом осознал, что не знает, что будет делать, если чудовище вдруг кинется на него. Запах паленой шерсти ударил в нос, тонкой струйкой дыма поднявшись над телом существа - оно было мертвым.
   Инженер бросился к Сигвальду и, едва он успел опуститься на колени, как из зарослей кустарника выскочила Асель с натянутым луком в руках. Она быстро водила стрелой, целясь во все, что ей казалось подозрительным.
  - Что здесь произошло? - она подбежала к Оди. - Что с ним?!
   Оди дрожащими руками повернул голову лежащего Сигвальда, пытаясь увидеть рану, но ничего не обнаружил. Затем он холодными пальцами прикоснулся к сонной артерии - пульс был слабый, но ровный и четкий. Асель посветила горящей головней на грудь воина и тоже не увидела ни крови, ни ран.
  - Кажется, он просто без сознания, - медленно и тихо проговорил Оди.
  - Что это был за грохот? - Асель оглядывалась по сторонам.
  - Это я стрелял, - срывающимся голосом объяснил Оди, указав на труп чудища, которое растянулось в шаге от Сигвальда. - Что это, Асель?
   Свет от пламени головни выхватил из мрака зубастую морду чудовища. В виске у него зияла аккуратная дырочка, через которую на землю стекала густая тягучая кровь. Грязно-белая свалявшаяся шерсть около рта была красно-бурого цвета, что указывало на частые кровавые трапезы существа. Пальцы костлявой руки, лишенной шерсти, были судорожно сжаты и уже начали коченеть.
   После осмотра тела на лице Асель появилось выражение крайнего удивления. Кратко, но веско выругавшись, Асель удовлетворила любопытство Оди.
  - Мой отец... ну, лесник, который меня воспитал, рассказывал мне сказки про чудовищ. Про такое он тоже рассказывал. Это сидноок, он нападает на одиноких путников. Странно, ты ведь был рядом...
  - Я спал, он наверно не заметил меня...
  - Говорят, сиднооки не подходят к людям, если те не одни.
  - Как Сигвальд вообще его подпустил так близко?
  - Эти твари морочат людей, насылают какие-то видения...
  - Да-а, - протянул Оди. - Сигвальд стоял и просто смотрел, когда эта мерзопакость облизывала его руку.
  - Облизывала?! - Асель удивленно приподняла бровь. - Которую руку?
  - Левую, - не менее удивленно ответил Оди, не понимая, с чего Асель так заинтересовалась этим фактом.
   Девушка схватила безвольно лежащую руку воина и повернула к себе. На ладони был глубокий порез с неровными рваными краями. Судя по виду, ему было уже несколько дней, но ранка до сих пор не затягивалась.
  - А еще я слышала, что они могут преследовать человека, вынюхивая его по запаху... не помню, почему и зачем. Ладно, не важно.
  - Асель, а они живут по одиночке или это стайные животные?
  - Еще пять минут назад я думала, что их вообще не бывает. Но, если верить сказкам, они одиночки, к тому же крайне редкие. Не думаю, что поблизости бродит еще один сидноок.
   Пока Асель и Оди обсуждали сиднооков как представителей реликтового биологического вида, споря о времени его происхождения и эпохи, к которой он мог бы принадлежать, Сигвальд начал приходить в себя.
  - Янора... ммм, - хриплым полушепотом произнес он. Внезапно он широко открыл глаза, и, немного приподнявшись, схватил склонившуюся над ним Асель за ремень сумки, пересекавший грудь. - Янора! Где она?! Что с ней?
   Асель неподвижно стояла на коленях, даже не пытаясь вырваться - она чувствовала, что воин держит ее мертвой хваткой, поразительно сильной для человека, который только что лежал без сознания. В глазах Сигвальда отражался огонь почти потухшего костра, его невидящий взгляд остановился на лице степнячки. Бывший оруженосец не узнавал ее.
  - Оди, что он мелет? Кто такая Янора? - Асель говорила тихо и ровно, не отводя глаз от Сигвальда.
  - Янора, Янора... - Оди повторял имя, пытаясь вспомнить, где он его слышал. - Точно! Янора - это вдова брата бывшего хозяина Сигвальда! А причем здесь она?
  - Сигвальд, ее здесь нет. И не было. Тебе привиделось, - Асель произносила слова медленно и отчетливо, пытаясь донести их до помутившегося сознания воина.
  - Но... я же видел... Она... разве нет? - Сигвальд выглядел растерянно, но было видно, что он с каждой минутой все более возвращается в реальность. Через несколько секунд он узнал степнячку. - Асель?
  - Да. Тебе приснилось, это просто сон. Теперь отпусти меня, ладно?
   Тяжело вздохнув, Сигвальд разжал ладонь и снова упал на землю, покрытую густым ковром из сосновых иголок и отвалившихся кусочков старой коры.
  - Спи, Сигвальд, спи. Надеюсь, к утру ты придешь в себя, - Асель провела рукой по его волосам - он уже спал, мерно и глубоко дыша.
  - Ты спас его, Оди, - сказала Асель и тут же пожалела об этом.
   Нависла неловкая тишина - инженер был смущен и не знал, что на это ответить, потому, не сумев составить осмысленное предложение, начал что-то нечленораздельно мычать и жестикулировать, полагая, что так будет понятнее. Степнячке тоже было не по себе, потому что она не привыкла видеть смущенного мужчину. Она сделала вид, что потирает лоб, но на самом деле всеми силами пыталась не смотреть на Оди. Наконец, она решила прервать их совместные моральные мучения:
  - Убери эту мерзопакость подальше, - сказала она, пнув тело сидноока.
   По мнению инженера, слово "мерзопакость" было недостаточным для определения того отвращения и страха, которое вызывало у него это существо. Он несколько раз обошел вокруг тела, не зная, с какой стороны подойти к поставленной задаче. Наконец он решился и, схватив его за шерсть на холке, слегка приподнял. Изо рта чудовища выплеснулась какая-то жидкость со сгустками крови. Со страхом и омерзением инженер снова бросил сидноока и, подавляя рвотные позывы, взял его за задние лапы, на которые налипли комки грязи, и потащил в кусты, оставляя на земле кровавый след.
   Он отволок сидноока не слишком далеко, опасаясь потерять из виду огонек костра, который был его единственным ориентиром в лесу. Сбросив тело чудовища в неглубокую канаву, он в задумчивости остановился.
   За те несколько дней, которые инженер провел с беглым оруженосцем и степнячкой-браконьеркой, с него слетела вся его важность и чувство всесторонней осведомленности. Сейчас он, Оди Сизер, некогда блиставший в высшем свете и известный как на редкость умный и образованный человек, вдруг осознал, что не знает о мире ничего. Он так тщательно изучал все премудрости обращения с машинами, что настоящие живые люди остались для него загадкой. Конечно, он знал, или думал, что знает, множество типов мужчин и все без исключения типы женщин. Однако сейчас жизнь показала ему, что простые люди слишком сложны для его понимания.
   Горько усмехнувшись, он произнес:
  - Я, Оди Сизер, признаю себя величайшим дураком.
  
   Черт побери! Что здесь творится? (язык Велетхлау). вернуться
   Каимо ре лемет демгард - вдова демгарда (итантале). вернуться

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"