Шуйская Анна Светлановна : другие произведения.

Глава 1. Лесной дух (Принцип предопределенности)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Австрийская деревня. Ночью, во время праздника студенты обнаружили, что одна из их компании ушла на болото. К своему несчастью, рядом нашелся достаточно совестливый дурак, чтобы поиграть в спасителя пьяных сказочниц.

  Австрия, Каринтия, где-то среди гор и лесов.
  31. 10. 1992, суббота, раннее утро.
  
  На часах еще не было шести утра, когда к единственной на всю округу заправке подъехал пикап невнятно-темного цвета, то ли мутный в полумгле, то ли просто грязный до невозможности. Водитель не отставал: в заляпанных военных сапогах и штанах, глухо застегнутой куртке, здоровенный, он сильно походил на духа собственной машины, решившего потребовать немедленно себя отмыть.
  
  Пока же "дух" только потребовал залить полный бак и, зябко растирая ладони, зашел в магазинчик. Явно ради того, чтобы погреться. Люди с охотничьими ножами на поясе и зверскими красными глазами должны питаться исключительно свежепойманным зверьем.
  
  Обычный, ничем не примечательный магазинчик на первый взгляд был пуст. Но лишь на первый.
  
  - А я ей и говорю: если Рагнарок уже был, то где мой кусок йотуна? - пробасил мужской голос из-за полок, и еще несколько ответили ему характерным смехом слегка подвыпивших молодых мужчин. Странно, учитывая ранний час.
  
  Не удержав усмешки, покупатель прошел немного дальше, взяв несколько пакетиков с солеными орешками.
  
  - Йотунов не хватит на всех желающих, - с огромным удовольствием произнес он, не зная, слышали ли его шаги и не примут ли за одного из великанов. - Хотя, возможно, вам еще повезет найти пару-тройку ничейных. Доброе утро.
  
  Знакомый с детства язык звучал музыкой для души. Две недели в лесах, без людей и общения даже на уровне простых приветствий делали мужчину добродушным и терпимым, должно быть, ко всему на свете.
  
  Поддатые шутники оказались юнцами лет двадцати-двадцати пяти. Как в хорошем анекдоте про гиков, один из них был необъятно толст, другой непомерно худ, а третий носил очки, делавшие его похожим на только что выпрыгнувшую из аквариума рыбу. Вся троица воззрилась на здоровенного патлатого мужика с жадным интересом и долей опаски.
  
  - Доброе, - ответил за всех Тощий и подозрительно прищурился. - Не, Рагнарока точно не было. А то бы Один по земле не шатался.
  
  - Дебил, у него два глаза, - низкий голос, оказывается, принадлежал Очкарику.
  
  - Ну тогда Тор, - не сдавался Тощий.
  
  - Пей меньше! Он не рыжий! Начитался комиксов и теперь думаешь, что скандинавскую мифологию знаешь?
  
  Хрипло рассмеявшись и закашлявшись в кулак, которого хватило бы, чтобы отправить каждого из мальчишек к столь интересующим их богам, светловолосый кивнул в сторону кассы.
  
  - Спасибо, что хоть не валькирия. - Серо-голубые радужки в окружении красноватых белков выглядели немного пугающе, но при этом очень по-человечески. Как у страшно не выспавшегося клерка. - Кто из вас кассир? Или он уже отправился на охоту в Йотунхейм?
  
  Толстый неопределенно махнул пухлой, как у младенца, рукой.
  
  - Поссать в Гйоль он пошел. Уже минут десять этого старого пердуна ждем. Кстати, я Фаб, а эти двое, - он поочередно ткнул пальцем в Очкарика и Тощего, - Тоби и Элиас. А вы турист?
  
  - Алан. А я похож на туриста? - с улыбкой спросил похожий на сошедшего с военного плаката арийца мужчина. Сложив пакетики с орешками на ближайшую полку, он поскреб густо обросший подбородок, обещающий в скором времени покрыться полноценной бородой, и выудил из кармана куртки... нет, не волшебный молот, чудесным образом уменьшившийся для удобства, а растянувшуюся резинку, принявшись собирать светлые космы в хвост.
  
  - Похожи, - пристально оглядев нового знакомого с ног до головы, заключил Тоби. - Как только что с гор. Или из леса.
  
  - Верно, - очень серьезно, уменьшив ради такого дела улыбку на пару зубов, согласился блондин, обматывая волосы резинкой так, чтобы ни одна прядка больше не лезла в глаза, - из леса. И если заметите йотуна - дайте знать. Здоровые, сволочи, но шустрые...
  
  Вся троица рассмеялась в голос.
  
  - Пива хочешь, охотник? - предложил Фаб. - У одного нашего друга предки свалили за бугор, весь дом наш. Мы уже почти все съели и выпили, но еще целый день впереди. Ну?
  Назвавшийся Аланом призадумался. Задание выполнено, и немного отдохнуть было бы неплохо - это с одной стороны. С другой, эти ребята, в лучшем случае, младше его года на три, в худшем - на пять-семь, и, похоже, любят сказки немного не в том ключе, в каком любит он, и это просто смешно. А с третьей...
  
  - Спасибо, но меня ждут в Клагенфурте. Так бы с радостью, - развел он руками. В животе забурчало, и мужчина, с тоской оглядевшись, сдернул с одной из полок несколько упаковок с полосками вяленой рыбы. Еще немного, и придется сожрать ее, не дожидаясь продавца.
  
  От скуки по общению, не иначе, Алан спросил то, что мучило его с первой минуты знакомства с забавной троицей:
  
  - Интересные у вас увлечения. Почему именно мифы, а не, скажем, что-нибудь посвежее?
  
  Тощий Элиас фыркнул.
  
  - Эти двое поехали по мифам в универе. Ты бы их слышал, когда они напьются - часами могут обсуждать значение какой-нибудь замшелой истории, а в конце концов еще и подерутся.
  
  - Мы культурологи, - пояснил Фаб. - Закончили универ в этом году.
  
  - Да ладно? - постарался удивляться Алан как можно сдержаннее, ощущая, как настойчиво подергиваются уголки губ. - Хотя где еще встретить коллег, как не здесь? - Он протянул ладонь ближайшему из парней. - Копенгагенский университет, выпуск восемьдесят седьмого.
  
  Парни слегка опешили от такого заявления.
  
  - Да ладно, - потрясенно выдохнул Тоби, пожимая его руку. - Венский университет, девяносто второй...
  
  - Ну, чувак, - тяжело вздохнул полный Фаб. - Хорошо, что ты к нам не присоединишься. Всех девок увел бы.
  
  - Щас-с-с! - возмутился Элиас. - Только тех, кого я не успел очаровать!
  
  - Ну коне-е-ечно...
  
  
***
  
  Вечер того же дня.
  
  Набрав нехитрой еды и бритв взамен старых и обменявшись с коллегами-культурологами заверениями, что как только разживется великаньим мясцом, так сразу и заглянет, Алан отправился дальше, напиваясь холодным кофе и с удовольствием похрустывая фисташками. Жизнь потихоньку налаживалась, пока не зазвонил его телефон.
  
  Куратор, встречающий его в Клагенфурте, срочно уехал в Вену, и встреча откладывалась на четыре с лишним дня, если все сложится удачно. Если же нет, то ждать придется неделю. Почему агенту не отправиться домой одному, никто объяснять не стал. Как и всегда. Потому-то Алан подумал и решил не ехать в город, а остановиться на пару дней в попавшейся по пути деревеньке. Леса, речушки - чудное место.
  
  До шести часов вечера, с трудом выторговав комнату у скрючившейся от старости бабульки - ее сердце тронуло чистое произношение упрямого кандидата в постояльцы, - мужчина отсыпался, выстирав одежду и отмывшись сам. Он спал и дальше, если бы не шум на улице. "Эти пришельцы, роящиеся как мухи" оказались не плодом воображения старушки, а археологами и историками или кем-то вроде того, приехавшими по своим делам в этот тихий уголок Австрии.
  
  Понимая, что дальше поспать не получится, Алан переоделся в чистое, причесался, как и положено правильному туристу, и отправился в местный бар посмотреть на пришельцев и местных, а заодно узнать, по какому поводу праздник.
  
  Возникало ощущение, что весь город высыпал на улицы. Ну или уж точно вся молодежь: юноши и девушки, разряженные, как на разгульную вечеринку, шли, бежали или ехали на велосипедах за городскую черту, возбужденно переговариваясь. В баре тоже царило предпраздничное оживление, но старшее поколение явно относилось к происходившему куда спокойнее. Работяги, как обычно, выпивали после работы, бармен, как обычно, слушал чью-то задушевную историю, а чья-то крикливая жена пыталась увести мужа домой. Тоже наверняка как обычно.
  
  Постояв недолго у двери и разглядывая зал, Алан вспомнил. Самайн, он же Хеллоуин, он же еще много чего. Только после глухого леса можно об этом забыть.
  
  Покачивая головой, мужчина прошел к стойке, стараясь не наткнуться взглядом на скандалистку и ее домашнего алкоголика. Почему-то после такого начиналась или драка, или короткий роман и все равно драка.
  
  Бармен, плечистый парень возраста Алана или чуть постарше, тут же подошел к нему, на ходу протирая стакан образцово чистым полотенцем.
  
  - Добрый вечер. Что будете пить?
  
  - Добрый. - Прикинув свои силы и содержимое кошелька, Алан ответил, чувствуя себя снобом: - Глинтвейн у вас есть?
  
  - Специи закончились. Сегодня этот напиток чертовски популярен.
  
  - Тогда водку и маковый кренделек. - Помедлив, он прибавил: - Если возможно, то бутылку с собой.
  
  - Это вам в магазин, - хмыкнул парень, отработанным жестом наливая клиенту полную стопку. - Если молодежь еще все не выгребла. У нас обычно так бурно не отмечают, но в этом году группа активистов решила устроить праздник, как в древней Англии. Советую сходить, наверняка будет интересно.
  
  - Но для этого мне нужно напиться, иначе испорчу им праздник. - Поставив локти на столешницу, Алан растер лицо и взялся за стакан, поглядывая на симпатичную женщину лет сорока, вошедшую в бар с довольно неприметной спутницей, по всей видимости дочерью. - Это же надо устроить такое на материке... Что за активисты?
  
  - Студенты какие-то. Археологи вроде. - Бармен пододвинул Алану глубокую миску, наполненную сухарями, сушками, крендельками и прочей пригодной для разгрызания мелочью. - Сильно напиваться не советую, праздник за городом, а у нас тут местность болотистая. Решите погулять ночью - пару месяцев искать будем, и то если болота не замерзнут. Так что поаккуратнее с выпивкой.
  
  - Спасибо за совет, - серьезно кивнул ему Алан и снова искоса поглядел на русоволосую и ее спутницу. Жаль, что такие одинокими бывают редко, жаль...
  
  Закидывая в рот попеременно орешки и крендельки, выбирая самые пухлые, мужчина пытался вспомнить, взял ли с собой что-то, кроме ножа. Фонарик хотя бы или навигатор. Заблудиться на болотах - и все, прощайте положительные характеристики.
  
  Болота Алана не любили так же, как и он их. Он даже подозревал, что у этих луж грязи есть какая-то особо сволочная сущность, потому что из всей группы, с которой он тренировался в марте этого же года, никто не был так жестоко искусан комарами и мошкарой. Хорошо еще, до змей поганая лужа не догадалась.
  
  Допив водку и напоминая себе, что все это только для возвращения в мир живых из мира недоспавших (пусть и не веря в это довольно абсурдное объяснение), Алан нашарил в кармане куртки фляжку. Очень хотелось попросить налить прямо в нее, но робость и нежелание выглядеть алкоголической бестолочью победили. Поднявшись, мужчина расплатился и уточнил дорогу.
  
  Бармен ответил весьма охотно и переключился на посетительниц. Те пару раз стрельнули глазками в сторону Алана и зашушукались, хихикая, но более активных действий не предприняли. Не то скромницы, не то...
  
  Приставать к ним, проверяя предположение, Алан не стал. Во-первых, в таком поселении все друг друга точно знают и вступиться за дам наверняка не постесняются. Во-вторых, если они из этих археологов, то приехали точно не для того, чтобы таскать первых встречных в постель. А в-третьих... да даже если ни то и ни другое, то не по карману ему такие развлечения. С этой стороны и выпивка была лишняя. Вот-вот придется завтраки по лесам ловить, как настоящему медведю.
  
  Со вздохом он вышел на свежий воздух, прислушиваясь к шуму.
  
  Шаги, голоса, гул автомобилей. Откуда-то издалека доносился еле слышный звук флейты, такой легкий, что напоминал скорее дыхание, чем музыку. Прохладный ветер доносил запахи костра и леса. Идеальная ночь для Хеллоуина.
  
  Рассеянно покручивая в пальцах стащенный ради неизвестно чего кренделек, Алан все же рискнул сначала заглянуть в магазин. Не за слишком дорогой для новичка-агента водкой, конечно, а за спичками и орешками.
  
  Внутренне он тешил себя мечтами, что свежий коробок придется распечатать не для низменного потребления никотина, а ради помощи какой-нибудь даме-историку, чтобы зажечь хворост и спасти ее от ночного холода.
  
  
***
  
  У прилавка он столкнулся с толстым парнем с заправки - Фабом. Парень с сосредоточенным видом пересчитывал деньги и хмуро поглядывал на корзину, полную алкоголя и мелкой закуски.
  
  - Вечер становится все страньше и страньше, - прокомментировал Алан, для верности прищуриваясь и вглядываясь в лицо нового знакомца. Действительно, тот самый, и даже пухлые руки на месте. - Рад встрече, Фаб. А как же вечеринка?
  
  Парень поднял на него взгляд и пару раз подслеповато моргнул.
  
  - А, это ты! Привет-привет. Ты же вроде говорил, что собираешься в Клагенфурт?
  
  Не удержавшись, Алан улыбнулся во весь свой оскал, ощущая некоторый подъем и бодрость, которых еще не было в баре. Перебирая в ладони два коробка, он пожал плечами и аккуратно, не до конца доверяя рукам, снял со стойки пакетик орехов.
  
  - Вовремя позвонили и предупредили, что нужного мне человека там не будет несколько дней. Можно сказать, повезло. - Несмотря на многообещающий прищур, выглядел светловолосый весьма обаятельно. Особенно если учесть, что нож на этот раз он спрятал.
  
  Фаб понимающе кивнул. Очередь двигалась медленно: по случаю праздника народу было больше обычного.
  
  - А меня отправили докупить кое-что. Только сакэ я так и не нашел.
  
  - Н-на кой дьявол вам сакэ? - уменьшилась улыбка здоровенного "туриста" на пару зубов. - Вы же вроде по Скандинавии?
  
  - Не только по Скандинавии - некоторые еще и по Египту, Месопотамии, Шумеру. - Фаб пожал плечами. - Почти по всем древним культурам. Есть одна японочка, художница, писательница, приехала около месяца назад. Шикарная девка, но пиво называет козлиной мочой, а вина в принципе не пьет, вот и приходится ей искать нечто более привычное.
  
  - И крепкое? Ну-ну, - невольно поежился Алан и даже огляделся, высматривая в очереди характерные азиатские черты. - И девушка одобряет такую заботу?
  
  - Она уже троих наших подсадила, - с тоской ответил Фаб. - Та еще девка... Если согласишься присоединиться к нашей компании, я тебя с ней познакомлю.
  
  - Можно, думаю, но лучше без знакомства. Так это вы устроили праздник?
  
  - Можно и так сказать. Активисты у главного костра, мы свой отдельный разожгли, поближе к лесу и подальше от толпы.
  
  - У вас скидываться принято, или получится отработать сбором хвороста? - немного оклемавшись после малоприятной новости о гостье с другого конца света, снова заулыбался Алан. Мельком поглядывая на расплачивающуюся у кассы девушку, он вдохнул, выдохнул...
  
  Не бросится же на него эта японка, так? Скорее всего, ей до него дела не будет ни малейшего - в такой-то компании.
  
  - А если задержусь, то могу рассказать, как самим сделать домашнее сакэ и не шататься по ночам в поисках, - наклонившись к парню, тихо-тихо прибавил он.
  
  Фаб зыркнул на продавца.
  
  - Это незаконно, но мы обсудим. Денег вроде уже хватает, так что добавлять не надо, но если выпивка закончится, ты в магазин пойдешь.
  
  - Ну и пойду, - ухмыльнулся Алан, совершенно не беспокоясь, что законно, а что не имеет к этому отношения. От предков он унаследовал не только "рост великана", но и умение говорить "все ради науки" с совершенно непроницаемым лицом и без мук совести.
  
  Наблюдая за продвижением очереди, мужчина размышлял о поворотах судьбы. Если бы он, как правильный служащий, поехал в город и ждал куратора на условленном месте, то вряд ли бы просрал лишние деньги, но зато не нашел новых знакомых...
  
  Расплатившись, он глубоко вдохнул запах костра, принесенный сквозняком. Вроде и жаловаться глупо на отсутствие свежего воздуха, но каждый раз, оказываясь в таком тихом лесном местечке, казалось, что провел в городах всю жизнь и только сейчас вырвался из бетонных лабиринтов.
  
  - Куда нам? - встряхнув головой и избавляясь от глупых мыслей, жизнерадостно - сам того от себя не ожидая - уточнил Алан.
  
  Нагруженный пакетами Фаб кивнул в нужную сторону и повел нового знакомого по переплетению узких улочек к окраине. Как он и говорил, костерок новоиспеченных молодых специалистов горел поодаль от основного, ближе к лесу - тут и народу было поменьше, и музыка потише, и выпивки больше.
  
  Первым делом, даже не специально, Алан обратил внимание на то, насколько соблюдена техника безопасности и не спалят ли детишки весь лес. Вторым, уже вполне намеренно - поискал взглядом всех, похожих на женщин или азиатов.
  
  Женщин было много, чуть меньше, чем парней, а азиатов - всего двое, и те парни: один был одет в кимоно и маску они, другой - в белую футболку и джинсы. Да и вообще среди собравшихся вокруг костра молодых людей явно не было единого мнения в том, нужно надевать костюмы или нет, зато дискуссии по поводу этого шли очень жаркие.
  
  У Алана не было на этот счет никаких сомнений: какой Самайн без костюма? Только вот если бы он о нем еще вспомнил.
  
  Пообещав себе найти какую-нибудь маску или, в крайнем случае, обмазаться грязью, он немного задержал в груди воздух, прикрыв глаза, настроился на нужный лад и отправился знакомиться. Он отлично знал, что, когда нужно, его рукопожатие становится аккуратным и мягким, а если постараться, то и намекающим на симпатию не хуже галантных поцелуев ручек.
  
  Лица, имена - слишком много, чтобы запомнить всех за один раз. У костра было весело, как на любой студенческой вечеринке, только тут почти все были совершеннолетние. Высокий колоритный блондин тут же вызвал немалый интерес, одна девушка даже попыталась надеть на него жуткий веник - то есть венок - из дубовых веток и темно-зеленую простыню, по-видимому призванную исполнять роль плаща.
  
  - Только не приноси в жертву, красавица, - со смехом согласился Алан, решив, пока никто из знакомых не видит, бросить самоконтроль и побыть молодым веселым раздолбаем.
  
  Подставляя голову, он едва сдержал хохот, упорно представляя, как будет смотреться со стороны.
  
  Судя по ответному смеху - забавно. Задрапировав нового знакомого как следует, девушка уперла руки в бока и скептически оглядела свое творение.
  
  - Пойдет, - наконец, вынесла она вердикт. - Нельзя приходить на Самайн без костюма.
  
  Благодарно улыбнувшись ей в ответ и протянув крупную ладонь, молодой мужчина пригласил ее потанцевать или - если девушка не против - показать окрестности и, может быть, рассказать что-нибудь о себе. Ведь самые лучшие слушатели - только что спасенные от алчных духов.
  
  Поколебавшись, она согласилась. Девушку звали Барбара, образцовая немка - золотоволосая, голубоглазая и плоскогрудая. Она была чуть более пьяна, чем считалось приличным для дамы, но на ногах держалась твердо, хоть и беспрестанно улыбалась отстраненной улыбкой погруженного в свои мысли человека.
  
  Алан тоже пребывал в задумчивости, но по вполне конкретным вопросам. Его немного беспокоило, вспомнит ли о нем эта милая девушка, когда протрезвеет, и согласится ли так же пройтись и познакомиться поближе. Тащить в постель пьяную девчонку было и нехорошо, и чревато неприятностями.
  
  Когда шум голосов стал немного тише, он наклонился и спросил:
  
  - Что-то не так? Или ты всегда такая задумчивая и молчаливая?
  
  - Почти всегда, - улыбнулась чуть шире Барбара. - Но сейчас мне просто неловко. Вы эффектны, а я пьяна и не хочу произвести впечатление дуры или потаскухи.
  
  - Боюсь представить, какое впечатление произвожу пьяный я, - тихо рассмеялся Алан и покачал головой, украдкой глядя на лицо девушки. - Во всем меня смущает только то, что я говорю "ты", а ты - "вы". Может быть, остановимся на чем-то одном? Что больше нравится?
  
  Барбара бросила на него смущенный взгляд. Симпатичная - курносый нос, брови вразлет, на подбородке и щеках ямочки.
  
  - Вот об этом я и говорю. Уже веду себя, как дура. Лучше на "ты".
  
  - Если ты дура, то я тогда и вовсе полный болван - пристаю к девушке, набиваюсь в друзья, - благородно отнял у нее "пальму первенства" за придурковатость мужчина, чувствуя, с какой охотой расползаются в улыбке губы и как рука приобнимает Барбару за талию. Только за нее и ничего больше, но все равно в груди ощутимо потеплело.
  
  Девушка не возражала. Даже сделала ответный жест - прижалась к Алану боком.
  
  - Я не против. У вас... у тебя хороший немецкий, но я не узнаю акцент.
  
  - Могу с разными говорить, - не упустил тот возможность продемонстрировать свои таланты, а заодно и закутал девушку краем "плаща". Стало гораздо теплее, а в мыслях мелькнуло, что было бы неплохо забраться под простыню с головой.
  
  Ветер же.
  
  - В детстве я часто бывал в Норвегии, но мой отец отсюда. Наверное, смесь получилась. Говорю по-немецки, а думаю на норвежском.
  
  - Ух ты, - неподдельно восхитилась девушка. - Тоби говорил, что ты из Копенгагенского, значит, еще и в Дании жили? А где еще?
  
  Приобняв ее покрепче, Алан неторопливо зашагал вокруг костра, не решаясь уходить вглубь леса и из-за деревьев наблюдая за веселящимися выпускниками. Слишком откровенничать не хотелось, но для простого разговора он не видел никаких препятствий. Негромко рассказывая о своих путешествиях, а иногда понижая голос и наклоняясь к уху Барбары, он с удивлением замечал, как внутри что-то хрустит и трескается все сильнее с каждой минутой.
  
  Здорово быть беззаботным выпускником, веселящимся в компании подруг и друзей. Может, ну эту работу? Вокруг столько хорошего...
  
  Он сменил направление, приближаясь к людям. Почему-то показалась подозрительной повисшая на несколько секунд тишина.
  
  - Каору! - громко выкрикнул кто-то, и студенты почти синхронно заозирались по сторонам. Несколько человек побежали к большому костру, выкрикивая то же имя.
  
  Разомлевшая от тепла и мужского внимания Барбара насторожилась.
  
  - Они кого-то потеряли?
  
  - Давай проверим, - тихо предложил Алан, осторожно перешагивая через толстый корень. Алкоголь выветривался медленнее, чем обычно, но голова уже не пыталась воспринимать окружающую действительность как нечто волшебное и восхитительное.
  
  Барбара потянула его назад.
  
  - А может ну их? Ее и без нас найдут, мы же пьяные.
  
  - Я не так чтобы и пьяный, да и человек же пропал. - Вздохнув, мужчина осторожно коснулся губами ее волос и заглянул в глаза. Пышный венок съехал на ухо, что не прибавило герою серьезности. - Давай хотя бы узнаем, давно ли его видели. Или ее. Не разбираюсь в таких именах.
  
  - Ее, - в голосе Барбары отчетливо проступила злоба. Вряд ли в трезвом состоянии она позволила бы себе такую вспышку. - Каору-Каору-Каору, чуть что - Каору то, Каору это. Ну ее. Пойдем еще погуляем.
  
  - Японка? - очень понимающе уточнил Алан, приобняв девушку и снова целуя ее, только теперь в лоб. Шаги он неторопливо направил к лесу, но не так, чтобы перестать слышать переговоры бывших студентов. - Для которой искали рисовую бурду?
  
  Барбара с угрюмым видом кивнула.
  
  - Все по ней как с ума посходили. Золотой ребенок, папенькина дочка, ничего не делает, только мозги мужикам пудрит!
  
  Девушка так распалилась от гнева, что не заметила, как прямо перед парочкой выскочил один из студентов.
  
  - Вы не видели Каору?
  
  - Вот видишь! - заорала Барбара, еще сильнее вцепившись в Алана. - Нет! Не видели! Наверняка она трахается с очередным украденным парнем!
  
  - Тише, тише, - зашептал гость, - пусть себе трахается, чего цепляться за всяких болванов, которых стоит только поманить? Верно я говорю? - слегка встряхнул он разошедшуюся Барбару и быстро прижал к себе, глянув на парня поверх ее головы. Спросил почти одними губами: - Давно потеряли?
  
  - Не знаю, - не обращая внимания на причитания Барбары, ответил парень. Он выглядел очень испуганным, как будто и сам потерялся. - Ее никто не видел уже часа три. Говорят, она хотела поискать фей, пойти в лес. Вы ее не видели?
  
  - Не видели. Слушай... а, - выдохнул резко Алан, - не важно. Кто говорит про фей, тот должен был видеть, куда она пошла, и наверняка был последним, кто с ней встречался. Расспроси подробно. Может, еще есть шанс найти ее живой или хотя бы просто с переломанными ногами. Да, - произнес он тише, но так, чтобы слышала Барбара, - такая компания только для поиска и годится, а в городе народ не лучше. Помрет же дура.
  
  - Тут везде болота, - голос парня задрожал. - Она пьяная, провалится в трясину - и конец.
  
  - Сходи и поищи того человека - пусть скажет, куда она именно пошла, а заодно тащи фонарик и запасные батарейки. Давай, - шикнул Алан, - пока еще не поздно. Барбара, - наклонился он к девушке, - выбора нет. Если из-за нее утонут люди, никому лучше не станет, а бросать ее не собираются.
  
  Барбара яростно сверкнула глазами и оттолкнула его.
  
  - Ну и иди к черту! И ты, и она, и вы все, мать вашу! - Совершенно неженственно сплюнув, она круто развернулась и пошла к костру.
  
  Вздох прозвучал слишком тяжело. Да, феноменальное везение...
  
  - Идем, - хмуро бросил Алан парню и направился следом за Барбарой. - Чего стоять столбом.
  
  
***
  
  Выспросить подробности у напуганных выпускников стоило Алану моря нервов. Едва не дороже обошлось вбивание в пьяные головы, что ходить глубоко в лес не надо, иначе поутру местным придется вытаскивать из болот неудачливых спасателей. Лучше пересчитать своих, чтобы знать точно, не пропал ли кто еще, и прочесать округу.
  
  Он отнял фонарик и велел не ждать себя раньше рассвета: по темноте обратно пойдет только тронутый, а время не на стороне этой Каору. Или она попадет в топь и умрет за несколько минут, или не попадет и дотянет до утра.
  
  Во всяком случае, в его исполнении это звучало убедительно.
  
  Чем дальше Алан уходил от города, тем более темным и неприветливым становился лес. Густое переплетение веток, полускрытые высокой травой ямы и пугливое ночное зверье, выскакивающее из-под ног - будь у мужчины чуть меньше опыта походника, он бы точно сломал себе или ногу, или шею.
  
  Нога угодила в наполненную ледяной водой яму. Пахнуло гнилью.
  
  Губы Алана нервно дернулись. Обувь у него хорошая, но не рабочая, и такими темпами промокнет луж через десять. Подхватить сопли из-за, страшно сказать, дуры-японки, у которой башка не варит? Ну это уже слишком...
  
  Интересно, а здесь водятся волки?
  
  Мрачно улыбаясь, мужчина выбрал место посуше, пока еще только приглядываясь к деревьям в поисках длинного и крепкого сука, и прислушался. Даже глаза закрыл, чтобы сосредоточиться.
  
  Порыв ветра бросил в лицо пригоршню ломких осенних листьев, принес с собой тяжелый душный запах стоячей воды, шорох листьев, похожий на шум дождя... и еле слышный звон колокольчика.
  Колокольчикам нечего делать на болотах. Как и тем, кто их может носить.
  
  Почти зарычав от злости, в красках представляя болтающиеся на ветке колокольчики над трясинкой, Алан, подоткнув "плащ", ножом срубил понравившуюся ветку и осторожнее зашагал на звук, порой останавливаясь и вслушиваясь, не сместился ли его источник.
  
  Направление оставалось тем же - все глубже в лес. Земля, по которой шел Алан, будто проседала под его ногами, деревья становились все более редкими и чахлыми, зато немного посветлело. Взошла луна, и голые ветви, паутиной переплетшиеся над головой, уже не могли ее скрывать.
  
  А потом Алан вышел на поляну.
  
  Перед ним была картина, словно созданная для книжки: обширная заболоченная прогалина, матово поблескивающая вода в поволоке тумана, голые ветви деревьев, тянущиеся к небу, как иссохшие руки, и в их кольце, будто пойманная птица - девушка в снежно-белом кимоно, медленно кружащаяся вокруг себя. Окруженная лунным светом и тихим звоном, как призрак.
  
  Алан с большим трудом удержался от гневно-вопрошающего рева "Каору?" и осуществления желания побежать к ней и схватить за шиворот. Нет, последнее сделать придется, чтобы вернуть девчонку к перепуганным сокурсникам, но остается вопрос, как ее тащить: на плече или волоком?
  
  Мужчина пошел еще медленнее и еще тише, чтобы не спугнуть пьяную охотницу. "Посох" противно чавкал, погружаясь в болотистую землю, а глаза высматривали фей. Хотя для них, наверное, было маловато водки.
  
  Призрачная девушка сделала еще один плавный поворот, звякнула колокольчиком и, наконец, заметила спасителя.
  
  У нее было лицо "сердечком", узкие губы, тонкие брови и миндалевидные глаза, в темноте казавшиеся абсолютно черными и очень большими. Густые темные волосы, спускавшиеся ниже пояса, глянцево поблескивали, оттеняя мраморной белизны кожу. Она была похожа на фарфоровую куклу или духа из легенд.
  
  Если бы от духов несло перегаром за десять шагов.
  
  - Оберон! - воскликнула девушка и бросилась к Алану, совершенно не смотря под ноги.
  
  Палка взметнулась вверх, и в первые секунды мужчина шарахнулся назад, попытавшись превратить глаза в блюдца и зашипев что-то вроде "гребаная Титания". Так девчонке и не жить, если бы не съехавший на лоб "спасителя" венок.
  
  Укол какой-то веточки привел его в чувства, а там уже уши уловили шлепанье ног и густой аромат, исходящий от предполагаемого чудовища. Бить алкоголичку стало как-то слишком уж неловко, и Алан бросился к ней, представив, как она спотыкается и влетает в болотную жижу.
  
  Обошлось - Каору со свойственным всем пьяным везением удалось преодолеть трясину и крепко обнять Алана, прижимаясь к нему всем телом. Руки у нее были ледяные.
  
  - Я так ждала, - залепетала девушка на торопливом ломаном немецком. Акцент у нее был ужасный, интонации совсем не те, так что разобрать отдельные слова было практически невозможно. - Так ждала, так хотела, но не думала, что ты сам явишься. - Она подняла на мужчину глаза. - Забери меня отсюда. Умоляю, забери, я не могу так больше, я здесь не на своем месте, понимаешь?
  
  Мужчина оцепенел, с трудом разбирая ее бормотания, и больше на автомате отцепил ее руку и расправил простыню, накидывая край на плечи и спину девушки. На краю сознания появилась странна мысль: как рассказать Барбаре, что ее простынкой грели эту... эту...
  
  - Каору? - выдавил Алан, засовывая фонарик в карман и вглядываясь в бледное лицо.
  
  Девушка кивнула и, снова прижавшись к нему, неожиданно расплакалась.
  
  - Забери меня отсюда! - почти по слогам проговорила она.
  
  "Охотник на йотунов" сглотнул. Слезы - неважно, чьи - наводили на него легкий ужас, а уж когда смысл слов дошел, внутри все перевернулось. Алан обнял бедную девчонку и, поборов себя, погладил по волосам, растопырив пальцы.
  
  - Пойдем, - произнес он, не сдвинувшись с места и понимая, что еще немного, и запрет на японский будет нарушен. Из жалости. - Иначе феи нас сами выпроводят.
  
  - Забери меня к ним, - снова по слогам выговорила Каору. - Забери. Я не отсюда, я устала.
  
  Лепет снова стал невнятным. Девушка мешала немецкие слова с японскими, грамматика летела в тартарары, а холодные руки, обнимающие Алана за талию, сжимались все крепче.
  
  Вопрос о том, как доставить ее обратно, решался сам собой: все та же жалость, жуткая, пугающая своим размахом, вынудила Алана наклониться и поднять Каору на руки. Бедная маленькая сумасшедшая. А что было бы, дай он ей палкой по голове? Страшно представить.
  
  - Тебя друзья ищут, - медленно подбирая слова, произнес Алан на родном для девушки языке, привыкая к ее весу и делая первые шаги обратно в лес. Топь для отдыха его не прельщала.
  
  Каору сжалась на его руках, обхватив себя руками. Она замерзала. Подол белого кимоно весь измазан грязью и кое-где порван, ремешок на одном из гэта порвался.
  
  - Друзья, родня - они все меня ищут. А я не вернусь. Ты же заберешь меня с собой?
  
  Сказать "нет" у мужчины язык не повернулся, такой несчастной выглядела эта дурочка. Пытаясь и удержать ее, и проверять палкой почву, Алан немного ускорил шаг. В обуви начало хлюпать, и если его собственный организм не впервые подвергался проверке низкими температурами, то девчонка выглядела слабенькой.
  
  - Мы сначала разведем костер и погреемся, хорошо? - искренне надеясь, что голос не срывается на рык и не похож на тот, каким рассказывают страшные истории, поинтересовался Алан. - Ты не боишься заночевать в лесу?
  
  Девушка слабо мотнула головой и уткнулась лицом в его плечо, как ищущий тепла котенок.
  
  Чем-то Каору напоминала Алану другого человека. Его он тоже жалел вопреки всем своим желаниям и представлениям о правильном. Наверное, дело в глазах и несчастном виде.
  
  Выйдя на более-менее твердую землю, мужчина прислонил палку к ближайшему деревцу, с тоской поглядел на луну и расстегнул куртку, сунув под нее девушку и тщательнее замотав в простыню.
  
  Действительно, как котенок...
  
  
***
  
  Алан недолюбливал кошек и всю пищащую хилую живность, которая любила к нему прибиться в поисках еды или защиты. Хуже всего то, что сил прогнать таких надоед у него никогда не находилось, и если он не тащил блохастых, тощих и больных в дом, то совестливо подкармливал и водил к ветеринарам, а то и пристраивал в добрые руки.
  
  Может быть, Каору обидело бы такое сравнение, но с ней Алан чувствовал себя примерно так же. Насобирав хвороста и соорудив из лапника и веток шалашик с лежанкой, он пожертвовал девушке и простыню, и куртку, и орехи, и теперь щелкал зубами в ожидании, когда огонь разгорится.
  
  Каору прижималась к нему боком, машинально пересыпая орешки из ладони в ладонь, и смотрела на костер. Вид у нее при этом был задумчивый и несчастный, но теперь она хотя бы не дрожала, как осиновый лист.
  
  - Ты чего на болота пошла? - после долгой паузы, когда все дела уже были сделаны, а говорить не хотелось, все же спросил Алан. В свете пламени его глаза меняли цвет с золотистого до красноватого, в зависимости от того, что отражали, а забытый венок так и шелестел листьями, как живое существо. - Кто тебе сказал, что там можно найти хоть кого-то, кроме змей?
  
  - Ночью в Самайн фейри приходят в этот мир искать слуг и супругов, - тихо ответила девушка. Кажется, она трезвела - ее немецкий стал гораздо чище и четче. - Так говорят книги.
  
  - А ты хочешь, чтобы тебя в каком качестве забрали? - не улыбнулся мужчина, поворошив ветки. В воздух взвился сноп искр.
  
  Девушка посмотрела на него с легкой неприязнью. Точно трезвеет.
  
  - Я напилась. Не знаю, о чем я думала. Наверное, надеялась... - Она оборвала себя на полуслове и пожала плечами. - Не знаю. Как тебя зовут?
  
  - Алан. - Золотые искорки снова разлетелись на ветру. - Извини, что не оправдал надежд. Мне жаль. Без шуток.
  
  Каору снова пожала плечами. Темные глаза влажно поблескивали, но больше она не плакала.
  
  - Ничего. Сама виновата. Только если кому-нибудь расскажешь, что я несла, я тебя прокляну.
  
  - А что ты несла? - не смутившись, поинтересовался Алан, запрокидывая голову и вглядываясь в уголок неба между веток. - Я помню только "чавк-чавк" из-под обуви и зуд какого-то навязчивого комара. И твои колокольчики. Волшебно звучали.
  
  Он вздохнул под стон своего желудка.
  
  - Бабушка рассказывала мне, - протянул он негромко и немного с акцентом, густым и мягким, сглаживающим даже немецкий, - что если хочешь поймать фейри, нужен сосуд из стекла и кровь. Человеческая. Она не даст пойманному сбежать, и он выполнит любое желание. - Прикрыв глаза, он подумал, что для такой наивной девчонки эта Каору совсем не дура. - Только такая сделка никому не принесет счастья.
  
  - Я бы тоже не была рада, если бы меня заманили, заперли и заставили что-то делать, - подумав, ответила японка. Она, не спрашивая, взяла Алана за руку и насыпала ему полную горсть орехов. - У нас верят, что духам нужно уважение и подарки, тогда они не разозлятся, и ничего плохого не сделают. Правда, может, и ничего хорошего тоже... но я так хотела их увидеть хоть раз в жизни.
  
  Она тяжело вздохнула и, стянув с себя куртку Алана, вернула ее ему.
  
  - Зачем? - непонимающе поглядел тот на девушку. Если уж ему здесь все еще холодно... - Закутайся. Пожалуйста. И поешь хотя бы орехи. И...
  
  "Что ты делаешь, дурень?"
  
  - Может быть, мне удастся загладить вину. Пару раз в жизни я видел очень странные вещи.
  
  Каору пожала плечами.
  
  - Ты ни в чем не виноват и ничем мне не обязан. Через полчаса-час меня будет сильно тошнить, боюсь запачкать. И есть потому же не стоит.
  
  - А воды-то у меня почти и нет. - Прикинув, сколько осталось в фляжке после того, как приложился к ней, Алан покачал головой, сложил орехи в надорванную упаковку и осторожно, как к пугливому зверьку, протянул к Каору ладони. - Хотя бы подсядь поближе, я закутаю и себя, и тебя. Что и сколько ты пила? Или... принимала?
  
  Снова неприязненный взгляд, как на надоедливого ребенка. И все же она придвинулась мужчине под бок.
  
  - Я не наркоманка. Кажется, были вино и странный синий коктейль. Что-то про голову в названии.
  
  - Голова? Ты такое часто пьешь? - со вздохом обнял ее Алан, закутывая в теплый кокон и взяв ладони в свои. Такие руки могли бы за секунду лишить Каору и страданий, и сомнительного счастья жить в этом мире, но и в роли обогревателей были довольно неплохи.
  
  Каору была напряжена. Ей явно стоило большого труда не отодвинуться.
  
  - Я вообще редко пью. И обычно не мешаю алкоголь.
  
  - А я пью много, - зачем-то признался мужчина. - Вместо того, чтобы искать чудеса по лесам. После того, как одно такое чудо меня едва не утопило, я решил, что алкоголь безвреднее.
  
  Каору фыркнула не то скептически, не то презрительно.
  
  - Конечно. Все хотят рассказать мне свою историю встречи с необъяснимым, - последнее слово она произнесла с подвыванием, как обычно изображают голос привидения.
  
  - И часто этим "всем" русалка хотела откусить яйца? - заставил себя не улыбнуться Алан. - Или она им станцевала и подарила ночь любви?
  
  Каору отняла свои руки и спрятала ладони в подмышках.
  
  - Ваши русалки обычно заманивают и топят. Или исполняют желания, если удастся их поймать и прижать за хвост. Или просто купаются в лунном свете.
  
  - Она и заманила. А я, дурак, пошел за ней. Она была похожа на женщину, которая была мне дорога, и я поверил. А когда пришел в себя - уже глотал воду и не мог пошевелить руками и ногами. Если бы не мой коллега, то я бы с вами сейчас не разговаривал.
  
  Девушка наклонила голову, вглядываясь в его лицо. Серьезное, без тени улыбки. Даже печальное, хотя, может, это игра теней?
  
  - И что вы сделали с той русалкой?
  
  - Я - ничего. А у коллеги спрашивать не хотелось.
  
  Высвободив одну руку из-под тщательно подбитой по краям куртки, Алан снял венок и стянул с волос резинку. Длинные светлые космы тут же с великой радостью растрепались на ветру, подхватывая блики пламени и разгораясь то багрянцем, то рыжим золотом. Каору проводила венок взглядом, тяжело вздохнула и снова уставилась в костер.
  
  - Жаль.
  
  - Жаль, что не могу порадовать кровавыми подробностями? - едковато уточнил мужчина. - Или что она не успела сделать себе приятеля-утопленника?
  
  - Жаль, что история осталась незавершенной. И что ты и твой коллега не сумели найти третьего варианта.
  
  Алан помолчал, вглядываясь в огонь с таким видом, словно пытался понять, что там увидела Каору.
  
  - Ты историк? Или занимаешься археологией? - спросил он негромко, не убирая руку в тепло и снова вороша прогорающие ветки. - Почему для тебя это все важно?
  
  - Я писательница, - ответила Каору. - И художница. Езжу по миру, собираю сказки, потом делаю из них что-то вроде комиксов.
  
  - Тогда, - после вновь зависшего молчания предложил Алан, - пусть русалка все же утопит незадачливого охотника и вытащит у него сердце, а его приятель останется на берегу. Страшным сказкам и правда лучше быть законченными. Может быть, тебе когда-нибудь захочется это нарисовать.
  
  - Не знаю, - сдавленно проговорила девушка. Она подтянула колени к груди и уткнулась лицом в колени. - Я больше не могу рисовать.
  
  - Это не мое дело, но давно? Ты приехала сюда, чтобы найти, э... вдохновение?
  
  Каору кивнула, не отнимая лица от колен.
  
  - Я думала, что смена обстановки поможет. Уехать, чтобы никто не знал, где я. Новые места, новые люди, новые истории.
  
  Пальцы тронули ее шею, пытаясь поправить ворот, но бросили эту затею. Чтобы защитить девушку от поднимающегося ветра, Алану пришлось немного пересесть, хотя он решительно не понимал, зачем. Даже если она простудится, к полудню это будет не его проблема.
  
  - Ты бывала в Норвегии? - спросил он, сомневаясь, а надо ли вообще поднимать эту тему, или лучше оставить японку наедине со своими мыслями.
  
  - Проездом. Я хотела увидеть фьорды, но времени задерживаться не было.
  
  - У меня там бабуля живет. Она знает множество сказок, - чувствуя, что сильно пожалеет, продолжал Алан, - и умеет готовить невероятный яблочный пирог. Мне все равно положена неделя отпуска, и если тебе уже надоела Австрия, мы сможем поискать троллей в Норвегии. В качестве компенсации.
  
  Каору хмыкнула.
  
  - Нет. Ты протрезвеешь и пожалеешь об этом желании, я протрезвею и пожалею обо всем сегодняшнем дне. Так что утром ты отведешь меня в город, а потом мы пойдем каждый своей дорогой.
  
  - Я уже часа два как трезвый, иначе бы вел себя как последнее мудище. - Мужчина осекся и поглядел на Каору. - То есть сволочь.
  
  Девушка угрюмо посмотрела на него.
  
  - Нет.
  
  - Не сволочь или не трезвый? - подчеркнуто вежливо уточнил блондин.
  
  - Нет, я не поеду с тобой к твоей бабке в Норвегию, - Каору отодвинулась так резко, что куртка соскользнула с ее плеч. Девушка вздрогнула от холода, но обратно не придвинулась. - Ты со всеми женщинами ведешь себя так?
  
  - Только с теми, которых вылавливаю на болотах посреди Самайна. А ты на самом деле пудришь мужчинам мозги и отбиваешь чужих парней?
  
  Глаза японки полыхнули гневом. Она встала на ноги, покачнулась, но устояла, опершись о свои бедра. Дыхание стало прерывистым и частым, как при астматическом приступе.
  
  Алан поднялся следом, сощурившись, но не бросаясь хватать и дергать девчонку. Во всяком случае, пока для этого нет действительно серьезных причин. Только фляжку переложил из куртки в карман штанов, а ее саму кинул в шалашик.
  
  Каору повернулась к нему спиной, сделала несколько неверных шагов и рухнула на колени. Она была права - прошло чуть более получаса, и началась рвота.
  
  Поспешно присев на корточки рядом, Алан собрал ее волосы и придержал голову, надеясь, что девушка сейчас не в том состоянии, чтобы отбиваться от хамоватого урода, которому не повезло ее отыскать. Еще подавится...
  
  Иногда подсовывая ей фляжку и следя за тем, чтобы Каору, чего доброго, не упала, он размышлял, не стоит ли рискнуть и поискать лагерь, как только рвота закончится. Несколько часов без воды даже после такого - не смертельно, да только если местное пойло совсем не сочетается с вином, и девчонка так и загнется у него на руках?
  
  Когда спазмы закончились, Каору, обессиленная, отодвинулась от вонючей лужи, невольно прижавшись спиной к Алану. Рвота вымотала ее, глаза слипались, руки безвольно обвисли вдоль тела.
  
  По лицу несколько раз провели сложенным носовым платком и снова сунули под нос флягу. Воды осталось совсем мало, но - Алан рассудил, что сам-то как-нибудь дотерпит и не помрет - лучше это, чем совсем ничего.
  
  Дотащить ее до шалашика оказалось сложнее, чем представлялось в мыслях, из-за отсиженных и промокших ног, которые норовили запнуться о любой корешок. Лежанка из лапника колола и через простыню, и пришлось расстелить куртку, прежде чем уложить девушку и плюхнуться рядом самому. Хотелось спать, чуть меньше - пить и есть, но сначала пришлось завернуть Каору и держать ее за руку, отсчитывая пульс.
  
  Ровный, сильный. Девушка была в полном порядке, только в отключке.
  
  Подождав немного для верности и проверив костер, Алан, немного погревшись у огня, забрался под навес и, сомневаясь в правильности решения, устроился рядом со спящей. "Не замерзнет хоть," - решил он, закутываясь простыней и подложив руку под черноволосую голову, - "а если будут силы покалечить меня, то оно и к лучшему... Бабуля ей моя, видите ли, не нравится. Да если я тебя прикопаю под этой елкой, Барбара мне еще один венок сделает. Да, все к лучшему."
  
  
***
  
  Каору заворочалась с первыми лучами солнца. Шея затекла, в бок впились мелкие колючие веточки, но под плащом было очень тепло и уютно, особенно спине, к которой прижимался... Девушка вздрогнула и повернула голову, спросонья не понимая, что за мужик обнял ее за талию.
  
  Длинные светлые волосы закрывали почти все его лицо, оставив открытыми только примечательный подбородок и узкие, строго поджатые губы. Кем бы этот тип ни был, снилось ему что-то невеселое.
  
  Японка пару раз моргнула. Она помнила его самого, но не помнила, как оказалась с ним в одном шалаше, дырявом, как старое воронье гнездо, под мокрым от росы одеялом. От ворочанья во сне юката сползла с плеч, и Каору торопливо запахнула ее, осторожно высвобождаясь из хватки блондина.
  
  Тот не возражал, но вздохнул очень уж тяжело. Губы досадливо дернулись раз, другой, и мужчина перевернулся едва не лицом вниз, зевая себе в плечо и завозив ладонью по лежащей куртке в поисках Каору.
  
  Девушка отползла от него так быстро, будто он был каким-то чудовищем. От резких движений полы юкаты неприлично распахнулись, а плечи снова оголились.
  
  - Куртку накинь, а то замерзнешь, - не открывая глаза, пробормотал блондин и снова зевнул. Крупные ладони растерли подбородок и щеки. - Там где-то в карманах орехи были.
  
  Девушка покраснела и запахнула одежку. Вне одеяла было действительно холодно и очень сыро.
  
  - С-спасибо, н-не надо, - дрожащим голосом с очень сильным акцентом проговорила Каору.
  
  - Надо. Иначе простудишься и умрешь, а мне всю жизнь об этом вспоминать, - хмуро буркнул мужчина, переворачиваясь на спину и выдергивая из-под себя рукав куртки, теплой и все еще пахнущей костром и чем-то вкусным.
  
  Девушка нахохлилась, как замерзший воробей, не сводя с Алана взгляда.
  
  - Я не заболею. Крепкая.
  
  - Меня это не слишком утешит, когда твое тело будут оплакивать друзья и родные.
  
  Усевшись и отбрасывая волосы с лица, Алан встряхнул куртку и все с тем же серьезным видом решительно набросил ее Каору на плечи.
  
  - Так хотя бы шанс есть.
  
  Японка посмотрела на него волком и поплотнее закуталась в куртку.
  
  - Спасибо.
  
  - Пустяки, - тут же сделал лицо благородного героя ее спаситель, забыв убрать из глаз странное, скептическое выражение. - По пути согреемся. Ты пока сходи, если надо, по своим делам, и пойдем искать дорогу назад. Если неприязнь ко мне тебе не помешает.
  
  - Не помешает? - недоуменно переспросила Каору.
  
  - Если ты от отвращения не бросишь меня в лесу и не пойдешь в деревню сама.
  
  Японка скривилась, как благородная девица, услышавшая неприличную шутку.
  
  - Ты все переворачиваешь, - она сделала паузу, подбирая подходящее слово. - Делаешь больше... раздуваешь. Так, да?
  
  - Преувеличиваю, - согласился мужчина. - В этом случае - да, на самом деле так. Хотя, глядя на тебя, в это можно поверить. Я настолько тебе отвратителен, или ты на меня злишься?
  
  - Я плохо помню вчерашний вечер и не помню твое имя, - буркнула Каору. - Мы проснулись вместе, очень близко. Я не сплю с незнакомцами.
  
  - Алан, - помолчав, произнес светловолосый, протянув ей руку. - Алан Шерли. Отправился в лес, когда твои приятели обнаружили твое исчезновение. Ты немного перебрала и ушла на болото. Я тебя нашел и вывел сюда. Тебя... тебе стало нехорошо, и потом ты заснула. Пришлось завернуть тебя и лечь рядом, чтобы не замерзнуть. Если ворочался или храпел - извини.
  
  Каору слегка поклонилась и тоже протянула ему ладонь. Руки у нее были миниатюрные, холодные и очень мягкие.
  
  - Каору Танака. Извини, если вела себя неподобающе.
  
  - Ничего неподобающего, - невозмутимо заболтал головой новый знакомый, бережно сжимая ладони. Внутри него зарождался страх сломать эти маленькие пальцы, хотя с чего бы? - Кроме того, что застави... ли меня растеряться, мисс Танака.
  
  Каору разрывалась между желанием отнять руки и вежливостью. Пока побеждала воспитанность.
  
  - Почему?
  
  - Потому что я впервые встретил человека, гуляющего ночью по болоту. - Горячее прикосновение оборвалось, Шерли разжал ладони. Взгляд из-под норовящих закрыться век был слишком цепким для полусонного человека. - Что ж, пойдемте?
  
  Девушка кивнула и первой выбралась из шалаша, придерживая куртку. Следом за ней выбрался и Алан, на ходу отряхивая и сворачивая простыню, думая с некоторым сожалением, что этой росой можно было бы напиться. Или отравиться. Не любил он болота и не желал контактировать с ними дольше, чем было необходимо.
  
  Он затоптал и забросал остатки костра землей, припоминая, откуда пришел, и поманил девушку за собой, не без подозрения поглядывая на ее обувь.
  
  Правый гэта был в порядке, а вот ремешки левого порвались так, что идти было совершенно неудобно. Каору припадала на правую ногу и тряслась от холода даже несмотря на одолженную куртку, но не жаловалась.
  
  Они прошли метров сорок, прежде чем Алан остановился, хмурясь и морщась. Порозовевшее от утреннего холода лицо приобретало решительное выражение, но такое, будто ему нужно было подняться к плахе.
  
  - Позвольте помочь, - произнес он, но дожидаться ответа не стал, наклонившись и подхватив девушку на руки.
  
  Каору испуганно охнула и прижала руки к груди.
  
  - Не надо! Отпустите меня!
  
  - Если отпущу, то мы дойдем до людей к обеду, простывшие и очень бесперспективно больные. Я-то уж точно, - повел прикрытыми рубашкой плечами мужчина, сунул девушке свернутую простыню и, повозившись, поставил поверх нее снятые гэта. - Поэтому не лягайтесь, пожалуйста, и не кричите в ухо или еще куда-нибудь. Быстрее доберемся. Понятно? Хотя какая разница, - прибавил он тише, вышагивая широко и почти бесшумно, как рысь, решившая встать на задние лапы.
  
  Каору была мастером выразительных взглядов. Сейчас, например, ее глаза говорили: "Так я тебе и поверила, ну да черт с тобой, самовлюбленный самец". Не лягалась - и то хорошо.
  
  Алан на нее больше не смотрел, сосредоточив внимание на том, что под ногами. От быстрого движения он и правда согрелся и источал тепло не хуже переносного обогревателя.
  
  Иногда он останавливался, сверяясь с направлением по мху, поднимающемуся солнцу и еще каким-то приметам, и вскоре между деревьев начало светлеть.
  
  Каору молчала всю дорогу, погруженная в собственные мысли. Напряженное выражение лица сменилось задумчивым. Она действительно плохо помнила вечер накануне и была очень рада, что новый знакомый оказался порядочным человеком. Он не только вытащил ее из болота, но и помог скоротать ночь в тепле, и теперь несет на руках, хотя не обязан. А еще он не воспользовался ситуацией, хотя у него наверняка был шанс. Ведь был же?
  
  На опушке вокруг кострищ было тихо, как в церкви, и почти чисто. Сотрудники коммунальных служб молча убирали оставшийся после веселья мусор, а праздных гуляк в такой ранний час почти никого не было.
  
  - Спасибо, - наконец нарушила молчание Каору. - За все. Мне нужно вернуться в гостиницу. Где вы остановились?
  
  - У фрау Липп из дома с тремя эльфами, - отозвался Алан, не спеша ставить ее на землю. - Но мне нужно в Клагенфурт, так что лучше сразу указывайте направление. В какой стороне эта ваша гостиница?
  
  - Там же, где и ваша. - Она соврала, но говорить правду было неудобно: Каору жила совсем в другой стороне, а задерживать своего спасителя девушка не хотела. - Если вам тяжело, я могу сама идти.
  
  - Мне? Тяжело? - Самодовольно надуться очень хотелось, но Алан прекрасно знал, насколько глупо выглядит в такие минуты со стороны, и ограничился скептически вздернутой бровью и поджатыми губами.
  
  Так, скривившись и делая вид, что совсем не его ботинки тоскливо чавкают через каждый шаг и не его поясница ноет от нежданной нагрузки и ночевки на сквозняке, он зашагал по улице, гордо удерживая Каору и уточняя, куда именно нужно сворачивать.
  
  Девушка безропотно указывала направление, зыркая по сторонам с таким видом, будто они с Аланом делают что-то неприличное, и, если их застукают, у обоих будут проблемы.
  
  - Что-то не так? - по-своему понял ее взгляды блондин. Пару раз он запнулся и все чаще ловил себя на желании со всеми удобствами уложить девчонку на плечо. - Не хотите приятеля встретить? Так все знают, что я за вами пошел, ничего страшного. Да и хорошо бы, а то я предупредил, чтобы нас ждали утром. И уж лучше я буду знать, что вы не потеряетесь, - хмыкнул он вроде и обидно, но улыбнулся при этом до странного обезоруживающе.
  
  Каору потупилась.
  
  - У меня нет приятеля. Просто висеть на незнакомом мужчине неприлично.
  
  - Вы не висите, - не согласился Алан, остановившись на перекрестке и высматривая хоть что-то похожее на гостиницу. - Это я вас держу. Теперь-то куда?
  
  Каору показала на ближайшее кафе, по случаю раннего часа закрытое.
  
  - Можете тут оставить. Я подожду, пока откроется, и вызову такси.
  
  - А мне потом гадать, добрались ли вы? - не скрывая сомнений, уточнил Алан. Руки немного подрагивали, но признаваться в усталости было как-то неправильно. - Ну уж нет. Извините, но отпущу я вас только в сопровождении полицейского или кого-нибудь из вашей группы.
  
  - Опустите меня на землю, - скомандовала японка.
  
  Алан, уже в молчании, перешел дорогу и усадил девушку на ближайшую лавку. Не меняя выражение лица, отнял у нее гэта и принялся обувать ее, словно младенца.
  
  Девушка поджала ноги, мешая ему.
  
  - Оставьте, - она сняла с себя куртку Алана и протянула ему. - Забирайте и идите.
  
  - Я слышал, что японцы те еще расисты, но чтоб настолько? - бледно усмехнулся мужчина, забирая куртку и распрямляясь. Теперь он смотрел вниз еще более внушительно, только кривился уже не добродушно, а с приглушенным раздражением. - Надеюсь, не сильно вас оскорбил своим присутствием. Всего хорошего, здесь вы точно не заблудитесь.
  
  Каору гордо вскинула голову. Не слишком эффектный жест, когда твое лицо находится чуть ниже уровня талии собеседника.
  
  - Я не расистка.
  
  - Охотно верю, - не потрудился Алан сменить тон. - Вам просто не нравятся мужчины, что, в общем-то, тоже не мое дело. Спасибо, что не бросили на болотах. Простыню передайте Барбаре, если не трудно.
  
  Развернувшись и так и держа куртку в руке, он махнул рукой, переходя дорогу в обратную сторону.
  
  - Всего хорошего, Титания.
  
  Каору раскраснелась от гнева и, стиснув кулаки, вскочила на ноги. Асфальт холодил босые ступни, но переполненной бешенством девушке было не до того.
  
  - Я пытаюсь быть вежливой, а вы ведете себя, будто я вас оскорбляю!
  
  Мужчина сделал еще пару шагов, переступив бордюр, и обернулся.
  
  - Мисс Танака, верно? - Уголки его губ предательски подергивались, превращая лицо в маску неуверенного в себе Чеширского Кота. Улочки здесь были не такими широкими, чтобы пришлось повышать голос. - Послушайте, я на вас не в обиде, хотя вам было достаточно сказать, чтобы я не смотрел и не дышал в вашу сторону, чем шарахаться, как от прокаженного. Бросаться на вас я бы не стал - зачем портить настроение обоим? Так что и вы не обижайтесь на меня за то, что не падаю вам в ноги от восторга от ваших попыток быть вежливой, и просто идите своей дорогой. Если вам непонятно, могу повторить на японском.
  
  Каору сложила руки на груди, нахохлившись от холода.
  
  - Вы меня несли. Думаете, я не слышала, как участилось ваше дыхание и сердце чаще билось? Вам было тяжело меня нести, поэтому я просила опустить меня. Вам холодно, потому я просила забрать куртку. Я остановилась у подруги на другом конце города, поэтому не хочу гонять вас, а вызову такси, - встряхнула она головой и добавила тише на японском: - Хотя какого черта я оправдываюсь?
  
  - А это уже не ко мне вопрос, - огрызнулся переставший улыбаться мужчина. Весь его вид стал таким, словно единственной его мыслью стало смертоубийство слишком уж наблюдательной девки. - Вы больно умная - вот и думайте, раз у вас это так хорошо получается! Выдумали невесть что, жалостливая такая, и вместо того, чтобы уже отогреваться чаем и этим вашим рисовым пойлом, сидите черт поймет где!
  
  - Знаете что?! - рявкнула Каору, стиснув кулаки. Потом прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и медленный выдох. Успокоиться. Вот что сейчас нужно - успокоиться, быть умнее этого гордеца. Она наклонилась, чтобы поднять гэта, и закинула их за плечо. - Идите своей дорогой, а я пойду своей. Привет Барбаре. Кажется, она запала вам в душу.
  
  Не дожидаясь ответа, она развернулась и пошла прочь, шлепая по асфальту бледными босыми ногами.
  
  Ей вслед смотрели почти с ненавистью. Алана душила злость, раздражение на высокомерную девчонку и жалость к ней же. Или к себе, такому наивному и мягкотелому - он не разобрался.
  
  Подавив желание крикнуть в спину Каору что-нибудь сомнительного содержания, он только крепче сжал кулаки, влез в куртку и застегнулся до самого горла. Мерзнуть по каким-то надуманным причинам? Или, что хуже, из солидарности? Ну уж нет.
   Пробормотав под нос что-то о глупых девчонках, он сунул руки в карманы и заставил себя отвернуться. На душе скребли кошки.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"