Шульгин Андрей : другие произведения.

Смех киоскёра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  - Подсудимый, ваше последнее слово.
  - Я бы спел.
  Юрий Скоп
  
  
  
  Когда мы переехали в этот район, там щерилась земляная плешь...
  Бугристая непокорность пустого места влекла праздных жителей дома.
  Мятые тушки окурков и скалящиеся зубцами крышки от пивных бутылок свивались в узор экзотической мозаики.
  Не раз, стоя, на балконе и разглядывая пятно, я силился раскрыть в зигзагах мозаики какой-нибудь образ.
  И однажды чехарда окурков и крышек, будто бы приподняла полог кулисы ...
  Мне почудилась как некая тайна незнакомой странной игры, протянула руку к балкону...
  В следующий миг влажная тень заегозила по изящным изгибам...
  Растворяя в себе тайну дивной мозаики.
  Хищная тень росла из ног забулдыги Геры, собравшегося отдохнуть на пустом месте.
  Фигура Геры плескалась волнами, отдавшись порывам винного духа.
  Гера садится на кочку...
  Широкая рука, затянутая чулком тяжёлых волос извлекает пивную бутылку...
  Клейка лента губ сдавливает горлышко...
  Гера задирает голову для большого глотка...
  Два сочащихся усталостью глаза находят меня...
  Гера даже раздумал пить. Ему интересно, почему я смотрю на него.
  Дурацкий Гера!
  Ухожу с балкона...
  Скоро стемнеет...
  Завтра рассмотрю узор подробнее.
  Я лёг в постель, в поисках сна...
  Утро сложилось в моём мозгу из острых углов скрежета.
  Поначалу сон мой огибал заусеницы рокота...
  Но внезапно появившийся таран нового рёва окончательно выбил меня из шёлкового гамака сна...
  А рёв был ничем как хрипами трактора.
  Почему трактор?
  Я покидаю постель....
  Я приближаюсь к окну...
  Я пробую глазами мир, сквозь стеклянную перегородку...
  Я смотрю на земляное пятно с мозаикой...
  Я смотрю туда, где раньше было земляное пятно с мозаикой...
  А нынче там суетится стальной сугроб трактора.
  А рядом тянет могучую клешню кран.
  На клешне болтается прямоугольная коробка киоска...
  А рядом похожие на живые кляксы шевелятся тела рабочих.
  Они хотят поставить кисок, прямо на пятно!
  Мозаика! Как же...
  Я бросаюсь по лестнице вниз...
  Крошу на кусочки грязное пространство подъезда...
  Тараню световой прямоугольник подъездной двери.
  Растаптываю метры отделяющие дом от земляного пятна...
  Шевелящиеся кляксы обступают меня.
  Я силюсь что-то объяснить...
  О мозаике...
  Но буквы смысла покрываются вязкими потёками чернил.
  Рабочие отворачиваются от меня.
  Последние изгибы мозаики тонут в рокоте трактора...
  Угловатый, похожий на аквариум, кисок опускается на пятно...
  Это конец! Я больше не увижу мозаику...
  Слёзы ищут на щеках дороги вниз...
  А уши различают в воздухе тусклые контуры смеха...
  Я кручу головой. В поисках источника.
  Следы смеха тянуться к жиденькой посадке...
  А там, облапив рукой дерево распростал губы в хохочущем оскале забулдыга Гера...
  Поникнув головой я ухожу...
  Прямоугольник подъездной двери теперь напоминает щель могилы...
  Сейчас я похороню в нём мечту познать смысл мозаики
  Я останавливаюсь в нерешительности...
  Чернота подъезда искрится холодным мраком.
  Вдруг, это и правда могила теперь?
  Может быть, не делать шаг?
  Но зловещий песок Гериного смеха вновь просыпается щепотью рядом со мной...
  Я делаю шаг...
  Мне теперь всё равно...
  Я мну ногами бетонный ворс ступенек.
  Взбираюсь к своей квартире...
  Падаю на кровать...
  Я хочу заснуть...
  Въестся в ткань сна подкожным паразитом, и выпить все отпечатавшиеся там изгибы мозаики.
  И сон пришёл.
  Оросив меня томным соком.
  Я раскусывал тяжёлые капли сока.
  Но они были наполнены лишь пустой преснотой.
  Я открывал рот, чтобы заглотнуть ещё...
  Но не ощущал ничего кроме той же вязкой пустоты...
  Мозаики и здесь не было!
  Я выплевываю жёванный комок сна...
  Переворачиваюсь на спину...
  Крещу морошкой взгляда четырёхугольную бесконечность потолка.
  Слушаю, как с зудящим шорохом падает на землю чёрный снег ночи.
  За окном зудящий шорох перерастает рыхлое урчание.
  Я догадываюсь, что это ночь с непривычки скрежещет по стенкам киоска...
  Ночь хочет отторгнуть инородное тело...
  Но киоск прочно въелся в земляное пятно...
  Сожрав мозаику, он теперь не уйдёт отсюда.
  Я вновь закрываю глаза.
  На этот раз обух сна плотно опускается на мою голову.
  Только мелкое дребезжание нового дня разбудило меня, я высунул голову в окно...
  Киоск, похожий на набрякший нарыв всё также выпирал из некогда пустого места.
  Теперь вокруг него наблюдалось оживление...
  Мужчины, женщины кружили вереницами шагов вокруг этой выпуклости.
  Придвигали головы, разводили руками.
  Я спускаюсь вниз.
  Крадучись приближаюсь к киоску...
  За стеклянной перегородкой плавают очертания чьей-то фигуры, похожей на провал...
  А вокруг него беснуется мишура яркого глянца...
  Перемешенного с чёрно-белой геометрией газетных полос.
  Здесь торгуют событиями!
  Я подбираюсь ближе...
  Приставляю голову к прозрачной плоскости...
  Похожий на провал киоскёр замечает меня.
  Что вы хотите?
  Что я хочу?
  Хочу прочитать узор мозаики
  При слове - прочитать, киоскёр оживляется...
  Он запускает руки в квадратные волны бумажного моря...
  Выуживая мягкий прямоугольник газеты.
  Протягивает мне, тыча пальцем и что-то говорит...
  Я вглядываюсь внутрь провала, оттуда на меня веет хлипким шорохом похоронного марша...
  Я делаю шаг назад...
  Киоскёр всё так же протягивает мне газету...
  Я бросаюсь назад, разорвав в клочья воздух...
  Врезаюсь в перину груди очередной любительницы срочных событий, бронетанковой тётки...
  Потребительница фактов и сплетен шлёпается навзничь...
  Окрашивая пространство дешёвой позолотой визга...
  Не обращая внимания, я бегу дальше...
  До самого подъезда...
  Да самой квартиры...
  Кутаясь в сырой тишине...
  Я жду...
  День вяло сочится мимо...
  Мимо меня и моего ожидания....
  Мимо киоскёра воздевшего как реликвию очередную газету полную чёрно-белой чехарды ...
  Мимо толстой бабы, насытившейся только что, спелыми новостями...
  Мимом забулдыги Геры шкрябающего пивным храпом упругое брюхо ветра...
  И вновь пришла ночь с пришитыми к подкладке сновидениями.
  На этот раз забытьё было не долгим...
  Сквозь решето сна меня окропляют брызги чужого крика...
  Я вздрагиваю, пытаюсь забиться глубже в ночь...
  Но она будто мелеет, выталкивая меня на поверхность.
  Мне не надо подходить к окну...
  Я всё знаю...
  Сразу направляюсь к киоску.
  Ночь сжалась вокруг него плотным кольцом.
  Сквозь крепкую темноту с трудом различаю очертания киоска...
   А так же кое-что ещё...
  Возле киоска...
  Груду человека...
  Человека рухнувшего в себя, в свой провал...
  Киоскёр возле киоска, с душой высосанной мрачной ночью...
  Он пуст, как и киоск, рядом с которым лежит...
  Они оба мертвы.
  Я бы хотел закричать, но удивления нет.
  Я всё знал.
  Я не знаю лишь, чья это фигура, продираясь сквозь темноту, спешит скрыться отсюда.
  Высокая, чуть раскачивающаяся...
  Будто поймавшая хмельную волну.
  И пара мощных рук разгребает ночь...
  
  
  ЗАМЕТКА НАПЕЧАТАННАЯ В ГОРОДСКОЙ ГАЗЕТЕ
  Очередное убийство произошло в одном из спальных районов нашего города. Погибший - продавец круглосуточного газетного киоска. Среди ночи жителей окрестных домов разбудили душераздирающие крики, доносившиеся со стороны киоска. Прибывший на место происшествия наряд милиции обнаружил труп киоскёра, со следами многочисленных ножевых ранений. По подозрению в убийстве, задержан житель соседнего дома, некий А.. Очевидцы свидетельствуют, что в последние дни этот А. вёл себя самым неадекватным образом, сначала он пытался помешать рабочим устанавливавшим киоск (к слову, киоск появился на этом месте всего день назад), затем в необычно эмоциональном тоне разговаривал с погибшим и наконец, его видели в ту саму ночь неподалёку от места убийства. Сейчас задержанный даёт показания.
  
   Эта горстка букв, пришпиленная к белой простыне рыхлой газетной бумаги хорошо видна из витрины того самого киоска. Новый киоскёр бледный, вздрагивающий от каждого звука протягивает газету забулдыге Гере, бурая монотонность которого закрывает почти всю витрину. Гера разворачивает бумажный лист, кромсая взглядом заметку об убийстве. Огромное лицо Геры шевелится, проглатывая застарелые морщины. Оно жуёт морщины, смешивает их в одно, и превращает в длинную яркую улыбку. Забулдыга Гера идёт. Идёт свободно и радостно. Идёт долго. В подмышке его зажата газета. Чёрные буквы, рапортующие о нежданной радости, наполняются пахучим духом Гериного естества. И Гера идёт, покупает по дороге бутылку пива, идёт дальше. Идёт до тех пор, пока кулисы города, сшитые из похожих на лоскуты панельных многоэтажек, не раздвигаются, открыв перед его взглядом неровную плоскость нового пустого места. Гера закуривает и открывает бутылку пива. Пробка, скалящаяся помятыми зубцами, падает на глинистую землю, а вскоре за ней последует и окурок. Так родятся первые штрихи будущей мозаики. И откуда мне знать, какой смысл зашифрует на этот раз в своём полотне Гера. Как не постиг я и смысл предыдущего. И я лишь верю в то, что однажды в камере, когда голова моя запутается в паутине тревожного сна, я увижу эту новую мозаику во всей красе.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"