Шумский Александр Владиславович : другие произведения.

Ушинский против Спока

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Ушинский против Спока

  
   "Знание без любви есть зимнее солнце, которое не оживляет и не возвращает.
   Итак, аще кто учится, аще учит, с любовию сие да творит".
   Архиепископ Феофан Полтавский.
  
  
   КОГДА РЕЧЬ заходит о воспитании, педагогике, то сталкива­ешься с таким фактом: большинство людей считает себя здесь крупными специалистами. Им кажется, что их личный, субъективный опыт для этого вполне достаточен, хотя в лучшем случае они прочитали лишь несколько популярных педагогиче­ских брошюр.
   На самом деле перед нами глубокое и опасное заблуждение. Так воспитывать детей не менее опасно, чем лечить людей по адаптированному домашнему лечебнику. Заболевает человек -- и его начинают со "знанием дела" пичкать лекарствами, а потом, когда положение больного резко ухудшается, бегут за врачом или вызывают "неотложку". Но в процессе воспитания все обсто­ит гораздо сложнее, так как результаты некомпетентного вмешательства проявятся не сразу, а спустя много лет, когда исправить ошибку уже очень трудно, если вообще возможно.
   Либеральные реформы, начатые в нашей стране более десяти лет назад, затронули все области нашей жизни, в том числе и сферу воспитания и образования. Реформаторы прекрасно осознают, что их будущее во многом зависит от того, какую систему ценностей удастся привить подрастающему поколению.
   Незадолго до перестройки в отечественной педагогике начало распространяться довольно странное явление -- новаторство. Продолжается оно и по сей день под названием "авторская педа­гогика". Звучит вроде бы красиво. Кто же будет оспаривать цен­ность новаторства! Оно необходимо в любом деле. Но подлинное обновление возможно лишь при условии, если оно опирается на традицию. Тогда мы имеем дело с "творческим традиционализмом". Если же идеей обновления, новаторства прикрываются те, кто преследуют цель девальвировать многовековой духовно-нравственный опыт народа, его предание-традицию, то это уже совсем другое дело.
   Так что же такое "авторская педагогика" в исполнении либе­рал-реформаторов? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить множество телепередач, газетных и журнальных ста­тей, где громогласно пропагандировалось педагогическое нова­торство. Каков же обобщенный образ новатора-педагога, поя­вившегося в начале перестройки? Это талантливый одиночка, которого не понимает и не принимает косная масса серых советских педагогов. Его, несчастного, гонят, не дают работать и т.д. и т.п. И вот этот "гений" от педагогики, естественно, попадает на TV или на страницы ведущих изданий, где ему создается имидж педагогического диссидента.
   Надо сказать, что некоторые "новаторы" производили впечат­ление психически не совсем здоровых людей. Например, один из них -- учитель литературы из Ленинграда (его показывали ча­ще других) мог вскочить на учительский стол и не своим голосом заорать: "Что делать?! Что делать?!" и сам же себе ответить зло­вещим шепотом: "Читать "Что делать?". Потом его как-то резко перестали показывать. Впоследствии выяснилось, что он испы­тывал повышенный интерес к девятиклассницам, в связи с чем у него возникли проблемы с их папами и мамами.
   Я не могу припомнить ни одного случая, чтобы в средствах массовой информации в начале "эпохи реформ" рассказывали о настоящих тихих, вроде бы незаметных подвижниках школы, которые, преодолевая идеологические и цензурные завалы, на­ходили подступы к детским душам и несли действительно свет­лое, доброе, вечное, а не диссидентское отрицание и нигилизм. А ведь на них советская школа и держалась. Слава Богу, таких было немало. Нередко они были глубоко верующими церковны­ми людьми или находились на пути к вере. Иногда и у них возникали проблемы с начальством школы, с РОНО и ГОРОНО. Но по­чему-то ни телевидение, ни другие средства массовой инфор­мации ими не интересовались. Почему же? Потому что они руко­водствовались в своей деятельности подлинной любовью к де­тям и Родине, потому что в них был истинный русский дух. Пото­му что они стремились не разрушать советскую школу, а про­светлять и облагораживать ее. Да и сами они, по своей христианской скромности, не хотели мелькать и красоваться в попу­лярных программах. Причем такие учителя преподавали не только в Москве или других крупных городах. Нет, едва ли не больше их было на периферии, в глубинке: в Угличе, Кашире, Кимрах, в бедных русских деревеньках. О таких писал В.Г. Распу­тин в рассказе "Уроки французского". Да они не только были, они есть и работают за гроши или вовсе не получают зарплаты, но детей не бросают.
   Почему-то среди телевизионных педагогических шоуменов не было ни одного, кто исходил бы в своих новаторских идеях из православной традиции, говорил бы о Боге, необходимости ве­ры, педагогике К.Д. Ушинского. Зато о докторе Споке, о докторе Фрейде говорили с упоением и самозабвением. Да это и понят­но. Великий русский педагог К.Д. Ушинский считал главным при­знаком развитой личности ее способность самой себе запре­щать все то, что противоречит христианской нравственности. На этом принципе строилась вся русская система воспитания.
   Да и советская школа, несмотря на атеизм, прививала детям такие качества, как воздержание, жертвенность, стремление к взаимопомощи, воспитывала чувство личной ответственности. Все это, конечно, не сопрягается с понятиями "либерализм" и "реформаторство".
   Иное дело доктор Спок, который, исходя из ложного понима­ния свободы, считал, что ребенка ни в чем нельзя ограничивать, что он должен разрешать себе почти все, что пожелает. Спок, ме­жду прочим, не видел ничего страшного даже в таком пороке, как рукоблудие.
   Вожди либерал-реформаторов требовали и требуют от педа­гогов-новаторов только одного -- революционного пафоса раз­рушения. Им важно не столько разрушить советскую школу как таковую, сколько уничтожить ручейки православной, русской пе­дагогической традиции, которые никогда полностью не иссякали в школе так называемого "застойного периода". Реформаторов пугало, как бы эти ручейки не слились в полноводную реку. Вот для этого и была придумана "авторская педагогика". Страх либе­ралов растет по мере усиления влияния на общественную жизнь и воспитание детей Русской Православной Церкви. Можно с уве­ренностью сказать, что в настоящее время создана целая анти­православная педагогическая система в виде различных автор­ских лицеев, школ и т.п. со своими программами, учебниками, пособиями. Публикуется множество статей, пропагандирующих антиправославные и вообще антихристианские методы воспита­ния. Одна целенаправленная сексуализация школ чего стоит!
   Или вот такой пример: в одном лицее для детей очень богатых родителей введен следующий порядок: разговаривая с ребен­ком, педагог должен стоять перед ним на коленях, чтобы ребенок чувствовал, что его уважают. Эту историю поведал один ино­странный дипломат, сын которого какое-то время учился в дан­ном лицее. Иностранца страшно поразило увиденное, ибо тако­го даже у них нет.
   Более того, например, в самых привилегированных, супердо­рогих учебных заведениях Великобритании существует жесто­чайшая дисциплина, применяются телесные наказания и при серьезном неповиновении богатеньких сынков и дочек выгоняют в шею. Недавно по TV показывали очень интересный английский художественный фильм "Общество мертвых поэтов", рассказы­вающий о жизни элитного колледжа. Там есть такой эпизод: про­винившегося молодого лорда приводят в кабинет директора, лорд безропотно ложится на диван. Сухой, высокий директор в белоснежной рубашке, нарукавниках, галстуке и круглых очках флегматично, но в то же время очень сильно трижды наносит удар бейсбольной битой по соответствующему месту нарушите­ля дисциплины. Надежда английской демократии, может быть, будущий премьер-министр говорит директору: "Спасибо, сэр", и ему в голову не придет пожаловаться высокопоставленному па­пе. Таковы будни английского элитного учебного заведения.
   К сожалению, у идеи о коленопреклонном учителе есть отече­ственные корни. Обратимся к XIX веку и вспомним одного чело­века, который считал себя не только великим писателем, что со­ответствует действительности, но и великим педагогом. Вы, ко­нечно, догадались, что речь идет о Льве Николаевиче Толстом. Он тоже утверждал, что личность ребенка ни в чем не должна ущемляться, подавляться и ему должно быть позволено все, что развивает его свободу. Лев Николаевич был, например, катего­рическим противником пеленания младенцев. Поскольку, дес­кать, оно препятствует развитию свободы личности. Интересно узнать, пеленали ли самого автора "Войны и мира"? Так что не знаменитый доктор Спок, а граф Толстой явился первым побор­ником детской эмансипации.
   В Ясной Поляне писатель нередко устраивал "уроки свободы" для детей, которые выглядели так. Собирались гости, приводи­лись дети, которых заранее инструктировал яснополянский "старец". Инструкция была очень простой: дети имеют право делать со взрослыми все что угодно: пугать, залезать на них, щипать, дергать и т.д. и т.п. И вот что любопытно: дети третировали всех взрослых гостей Льва Николаевича, но самого Толстого обходи­ли стороной. Тот наблюдал происходящее и делал свои "гени­альные" педагогические выводы. В этой ситуации поражает не только сам "великий писатель земли русской", сколько дети, ко­торые тут же смекнули, что хозяина трогать нельзя, иначе он сра­зу придумает и обоснует совсем другую педагогику, по сравне­нию с которой директор английского колледжа с бейсбольной битой покажется детской забавой...
  
   МОЖНО ли педагогику без Христа вообще считать педаго­гикой? На этот вопрос блестяще отвечает К.Д. Ушинский: "...Для нас нехристианская педагогика есть вещь немыс­лимая -- безголовый урод и деятельность без цели, предпри­ятие без побуждения позади и без результатов впереди".
   Из этих слов явствует, сколь велики роль и цена православно­го воспитания и православной педагогики вообще. У нее нет аль­тернативы. Либо православная педагогика, стоящая на адаман­товом фундаменте церковного учения, либо безответственное и злонамеренное экспериментирование с детьми, основанное на духе отрицания и пустоте, т.е. нигилизме. Третьего не дано. От­сюда очевидна мера ответственности православного священника, который по своей природе не только служитель алтаря и про­поведник, но и учитель.
   О просветительской, воспитательной роли православного ду­ховенства замечательные слова находим у А.С. Пушкина в его "Заметках по русской истории XVIII в.": "...Греческое вероиспо­ведание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный нацио­нальный характер. В России влияние духовенства столь же бла­готворно, сколько пагубно в землях римско-католических..."
   От священнослужителей сегодня по существу напрямую зави­сит, будет ли православное воспитание играть в обществе замет­ную роль или нет. И ни один священник, на мой взгляд, не имеет права говорить, что я, дескать, не педагог, у меня другое служе­ние. Не случайно Его Святейшество Святейший Патриарх Мос­ковский и всея Руси Алексий II в своих проповедях, интервью и докладах постоянно говорит об огромном значении православ­ного воспитания детей. К сожалению, эти призывы не всегда на­ходят должный отклик на местах.
   В XIX веке К.Д. Ушинский говорил о том, что "прежде всего и более всего наше народное воспитание нуждается в людях, спо­собных к этому великому делу, нуждается в народных учителях..." Еще актуальнее это звучит сегодня. Поэтому каждый священно­служитель обязан задать себе вопрос: если не я, то кто? Ответ будет очень жестким: если не ты, то нигилист-сатанист!
   Так называемый дух времени, современный научно-техниче­ский прогресс делают все возможное, чтобы исключить самопо­знание человека, не дать ему углубиться в самого себя, прийти к себе, к своему духовному центру, то есть стать личностью. Здесь необходимо заметить, что на латино-протестантском Западе то­же употребляется термин "личность", но означает он совсем не то, что на православном Востоке.
   На Западе под личностью подразумевается индивид, стремя­щийся к независимости (автономности) от Бога и по возможно­сти от людей. Индивид -- это крайний эгоист, то есть человек внешний. Православная Церковь учит, что личность характеризу­ется прежде всего соборностью сознания и способностью по­жертвовать всем и даже самой жизнью ради Бога и ближнего. Личность есть "внутренний человек", раскрывающийся в жерт­венной любви. "Всякий человек за всех и за вся виноват", -- го­ворит старец Зосима в "Братьях Карамазовых". Дух и смысл со­борности замечательно переданы в стихотворении К.Р. (Велико­го князя Константина Константиновича Романова) "Молитва":
  
   Научи меня, Боже, любить
   Всем умом Тебя, всем помышленьем.
   Чтоб и душу Тебе посвятить,
   И всю жизнь с каждым сердца биеньем...
  
   Всех, которых пришел искупить
   Ты Своею Пречистою кровью,
   Бескорыстной, глубокой любовью
   Научи меня, Боже, любить.
   К сожалению, за более чем десятилетний период либеральных реформ индивидуалистическое миропонимание охватило значи­тельную часть общества. Можно приводить множество приме­ров. Вот один из недавних. Во всем "цивилизованном" мире раз­вивается так называемое "движение феминизма", современного вида эмансипации. Появилось оно и у нас. Суть этого движения не сложна: освобождение женщины от оков семьи, христианской морали и уравнение ее в правах с мужчиной. Недавно было опуб­ликовано интервью с одной из лидеров феминистского движе­ния в России. В этом интервью она, в частности, рассказывала о своих родителях. Ее отец работал преподавателем марксистской философии в Москве. Во время одной из сталинских чисток он был сослан на поселение в Муром. Его жена (мать феминистки), бросив диссертацию, не раздумывая, поехала за своим мужем. На вопрос корреспондента: "А вы бы поехали?" эмансипирован­ная дама ответила: "Никогда в жизни. У человека есть собствен­ная биография, она не должна заключаться в том, чтобы быть приложением к мужчине. И как можно с Арбата в Муром?" Для нее нравственный поступок матери, ее супружеская верность не только не пример, она это прямо осуждает. Вот психология атомизированного индивида-отщепенца. В этой связи на память приходит древняя индийская мудрость: "Если хочешь уничто­жить род -- разврати женщину этого рода".
   У современного человека остается все меньше времени и возможностей на раскрытие в себе "внутреннего человека" и подчинение ему внешнего. Напротив, все делается для того, что­бы внешний человек, безразличный к нравственности, подчинил себе, точнее подавил в себе нравственную личность. Внешнему человеку противопоказана нравственная рефлексия, являющая­ся характерной особенностью души, живущей по закону обрат­ной перспективы. Внешний человек живет по закону прямой пер­спективы, для него задуматься означает потерять все. Он суще­ствует по принципу, очень точно подмеченному одним современ­ным поэтом: "Тот, кто задумался, пропал..." Поэтому внешний че­ловек должен быть все время в материальном движении, любая остановка причиняет ему нестерпимую душевную боль. Эта боль могла бы быть спасительной для человека, потому что без нее нельзя обрести смысл жизни. И вот несчастный внешний человек загоняет себя в полный тупик, поскольку нравственной боли, страдания он боится, а от безудержного, как бы "спасительного" веселья в конце концов впадает в отчаяние. По этому поводу на­ходим очень точные слова у Г.К. Честертона: "Отчаяние приходит не тогда, когда ты пресытился страданием, а когда ты пресытил­ся весельем".
   Как жаль этих "новых русских" с их шестисотыми "мерседеса­ми", кредитными карточками! Они хорохорятся, изображают ве­селье, а на самом деле -- это глубоко несчастные люди. Лучше Ф.М. Достоевского здесь, пожалуй, не скажет никто: "Ибо тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить. А в том, для че­го жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, че­ловек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его всё были хлебы".
   Перекликается с Ф.М. Достоевским и Ф.И. Тютчев, который уподоблял внешний мир с его суетным и бессмысленным движе­нием "знойной мостовой", а внутренний Божий мир сравнивал с прохладным садом.
  
   Пошли, Господь, свою отраду
   Тому, кто жизненной тропой,
   Как бедный нищий, мимо саду
   Бредет по знойной мостовой.
  
   ГОВОРЯ о педагогике, нельзя не обратить внимания на глу­бинную связь воспитания с изначальным планом Бога о че­ловеке и мире. Согласно церковному учению, Бог сотворил человека по Своему Образу и Подобию. Человек Адам должен был постоянно совершенствоваться, уподобляться Богу, для то­го чтобы стать Сыном Божиим по благодати, поскольку, по сло­вам преподобного Симеона Нового Богослова, "Адам был соз­дан с телом, однако вещественным, а не духовным еще...".
   Иными словами, человек должен, сохраняя покорность и вер­ность Богу и Его заповеди, воспитываться, то есть питаться Бла­годатью Святого Духа, свободно восходить от силы в силу, обоживаться и в результате получить дар Богосыновства. Поскольку человек поставлен господином над всей земной тварью, то ему, по плану Божьего домостроительства, вменялось в обязанность воспитывать, то есть питать и облагораживать земной мир во всем разнообразии его растительных и животных форм.
   Через обожение человека произойдет и обожение всего тварного мира, который человек вернет Богу как дар. Но человек, на­рушив заповедь Божию, впал в грех непослушания Богу и свое задание не выполнил. Произошел разрыв сыновних отношений человека с Богом-Отцом и как следствие -- деформировались все отношения человека с тварным миром. Но, по неизреченно­му милосердию Божиему, по Его бесконечной любви, в мир при­шел Спаситель, чтобы примирить нас с Богом.
   План Божьего домостроительства снова стал актуальным для человека, поскольку обожение, стяжание Благодати Святого Ду­ха, снова стало возможным. Как сказал преп. Симеон Новый Бо­гослов, "...Бог всего сущего, Господь наш Иисус Христос сошел на землю и соделался человеком, для того чтобы воссоздать и обновить человека и низвести благословение на всю тварь, под­вергшуюся проклятию за человека".
   Для православного воспитания эти святоотеческие слова име­ют огромное методологическое значение. Удивительно перекли­кается со Святыми Отцами К.Д. Ушинский: "Слово "воспитание" прилагается не к одному человеку, но также к животным и расте­ниям, а равно и к историческим обществам, племенам и наро­дам, то есть к организмам всякого рода...", то есть, добавим мы, к "живой жизни" -- от человека до "клейких листочков". Иначе го­воря, воспитание носит универсальный характер и, выражаясь современным научным языком, педагогика должна руководство­ваться системным подходом. Следовательно, человек как воспи­татель обязан печься, заботиться обо всем мире и за все нести полную ответственность ("всякий человек за всех и за вся вино­ват"). Один французский писатель неплохо сказал, что мы в отве­те за тех, кого приручили. Исходя из сказанного, следует практи­ческий вывод о том, что православный педагог ни на минуту не должен забывать об огромном количестве постоянно изменяю­щихся факторов, влияющих на воспитательный процесс в целом и на каждого ребенка в отдельности. Как показывает опыт, силь­нейшее воспитательное воздействие оказывает на человека гео­графический фактор (вмещающий ландшафт, природу, климат и т.п.), экономический и социальный факторы, духовный фактор (религия, идеология, культура), коммуникативный фактор (язык народа и другие способы общения и передачи информации). То есть человек как предмет воспитания предстает перед право­славными педагогами в совокупности сложнейших и разностороннейших отношений как с материальным, так и с духовным ми­рами.
   Педагог тем больше преуспеет в своем деле, чем больше вы­явит системных связей в предмете воспитания. Системный под­ход не только не противоречит учению Церкви, но, напротив, еще раз подтверждает его истинность, особенно когда речь идет о соборности, предполагающей охват всей ойкумены (вселенной).
   В заключение хотелось бы еще два слова сказать о самом вы­дающемся, на мой взгляд, педагоге всех времен К.Д. Ушинском. У наших оппонентов, как внешних, так и внутренних, нет никого, кто по уровню мог бы к нему приблизиться. Ушинский в педаго­гике -- это Достоевский в литературе, Мусоргский в музыке.
   Вот творческий наказ Константина Дмитриевича на все време­на: "Мы не говорим педагогам: поступайте так или иначе; но го­ворим им: изучайте законы тех психических явлений, которыми вы хотите управлять, и поступайте, соображаясь с этими закона­ми и теми обстоятельствами, в которых вы хотите их приложить".
   То есть К.Д. Ушинский предостерегает здесь педагогов от без­думного заимствования чужих мыслей и идей и их механическо­го использования. Это не случайно. Дело в том, что в XIX веке, да и в начале XX века в России было засилье так называемой немец­кой педагогики. Так вот, немецкая педагогическая наука пришла, например, к выводу, что дети зимой должны спать при 5 градусах тепла и ниже, и есть картофель. В Германии такой режим не ока­зывал вредного влияния на организм ребенка. Некоторые европейничающие русские педагоги решили, что и наши дети будут крепнуть от такого режима. Но вышло, естественно, наоборот. Ответ прост: в теплом климате, как в Германии, легче переносит­ся охлаждение и достаточна более легкая пища, а в холодном климате, как в России, напротив, желательно лишний раз не мерзнуть и есть мясную пищу, особенно зимой, чтобы компенси­ровать энергию, идущую на обогрев организма. Русский народ это прекрасно знал из опыта и поэтому хорошо топил избы зи­мой, а некоторые наши интеллигенты-педагоги читали немецкие книжки и мало думали собственной головой. Не правда ли, акту­альный сюжет?
   А ведь еще преподобный Симеон Новый Богослов знал, "...что сущность тела состоит из четырех противоположностей: холод­ного и теплого, сухого и сырого... Когда воздух бывает сыр, тог­да тела сырого сложения повреждаются и расслабляются, пото­му что слишком в ту пору рассыряются; напротив, тела горячего темперамента получают от этого большую соразмерность и бо­лее крепнут. Опять, когда воздух слишком сух и горяч, тогда сы­рые тела крепнут, а тела горячего сложения расслабляются".
   Одна из важнейших связей человека с окружающим миром -- связь с родной землей. Без нее самый широкий системный под­ход будет неполным. Есть хорошая поговорка: "Что русскому здорово, то немцу -- смерть". Столь же справедливо она будет звучать и наоборот. Не то чтобы иноземные заимствования вооб­ще всегда невозможны или вредны. В чисто технической сфере они порой даже необходимы. Но когда мы говорим о человеческой душе и ее воспитании, то совершенно очевидно, что педа­гогические рецепты могут вырабатываться, только исходя из на­ционального опыта.
   Итак, дорогие мои коллеги, или К.Д. Ушинский, или доктор Спок! Третьего нам с вами не дано.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"