Скляров Владимир Николаевич : другие произведения.

Тишина и покой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На мгновение показалось - что-то шевельнулось в моей груди. Я велел магу замолчать и, положив ладонь на грудь, прислушался.
    Ничего. Тишина.
    Обновлено 25.06.2009 - косметический ремонт.

    Читать предысторию: Читать продолжение:

И сдвинет с нас ужасный кошемар,
И отвратит судеб удар, -
Воскреснет жизнь, кровь заструится вновь,
И верит сердце в правду и любовь.
Ф.И. Тютчев, "Бывают роковые дни"

Пролог

Тишину я всегда боготворил. Вряд ли в этом мире есть что-то более ценное. Тишина не мешает мыслям, не засоряет голову ненужным. Она оберегает тебя от мирской суеты.
Единственное, что может скрасить её, - это еле слышимое потрескивание сгорающих в огне камина дров. И больше чтобы ни единого звука.
Я могу просидеть очень долго - глядя на огонь и потягивая вино. Не думая ни о чём или ломая голову над делами насущными. Беззаботно или терзаясь сомнениями. Главное - чтобы было тихо. Любое безделье скрашивается тишиной и покоем, любая проблема в них разрешается.
Бывало, просыпался утром в любимом кресле и изумлённо осматривался, пытаясь понять, почему я не в кровати. А бывало, сидел, не смыкая глаз, и лишь рассвет, постепенно заливая собою комнату, говорил о том, что новый день начался. Тогда восход солнца я встречал у окна.
Это то, чего у меня никогда не отнять. Моё время, которое я уделяю тишине и покою. Моя жизнь. Та, которой я живу иногда.
Но зачастую мне приходится забывать о тишине и покое. Как сейчас.

Глава 1

Я бы не назвал Демар величайшим городом современности, но всё же столицей он величался по праву. Дело не в архитектурных или исторических памятниках, и даже не в высоком культурном уровне. Дело в людях. Деловитый, иногда даже излишне рациональный и проницательный народ. Красивые женщины. Сильные мужчины.
Родиться здесь считалось везением. Но я мнение большинства не разделял. Везение в самом факте рождения. Где это произошло, совсем не важно. Главное - произошло. Я родился на противоположном берегу Агатового моря, в далёкой деревеньке небольшого, ныне несуществующего, королевства Эсу. Не такая уж давняя Война Стихий прошлась по моим родным местам, оставив руины и выжженную землю.
Я ничего не помню. По рассказам приёмных родителей, мне было около трёх лет, когда отчим нашёл меня на руках убитой женщины, на самой окраине королевства. Она и ещё сотня селян пытались выбраться с поля битвы, спастись от смертоносного колдовства боевых магов и мечей солдат, сражавшихся на чужой земле.
Вся ирония в том, что земли Эсу не принадлежали ни одной из воюющих сторон. Это была нейтральная территория, волею судеб оказавшаяся на пересечении двух могущественных армий.
Войска-победители возвращались домой. Среди тех солдат был и мой отчим. Я называю его отцом. Именно он дал мне имя, которое я ношу. Эвед. Эвед, сын Карена - так меня зовут. Без титулов и званий. Сын простого, но всеми уважаемого солдата.
И пускай я чужеземец по рождению. Зато демарец - по воспитанию. Я не считаю, что мне повезло. Для меня это данность. Я жив. Остальное неважно.
Рос я пацаном строптивым и ловким. Отец учил меня искусству войны. Опасался, что в мире однажды начнётся очередной делёж земель, и по пыльным дорогам вновь будут маршировать колонны, несущие смерть. Он опасался, что я могу стать частью одной из таких колонн. Поскольку в военное время в армию берут всех подряд и, соответственно, практически ничему не учат, уроки отца пришлись бы мне как нельзя кстати.
Но мир не взрывался войной, я рос и тренировался, пока однажды не стал лучшим фехтовальщиком Умали. Чуть позже прославился и кулачными боями. И меня стали звать Эвед Мастер.
Доходы подобные состязания приносили не слишком большие, и я постепенно впал в депрессию, затерявшись в размышлениях о том, какое всё же место уготовано мне в этом мире. Ответ пришёл довольно скоро. Однажды ночью я возвращался со свидания с прелестной девушкой по имени Дайна. На одной из малоосвещённых улиц на меня напал откуда-то взявшийся лев. Я сразил его ещё в прыжке. Неосознанно, рефлекторно. Даже не успев понять, что произошло.
Спустя мгновение нахлынуло невероятное изумление. Лев? В Демаре?
Когда же сражённый мною зверь стал обращаться в человека, пришло и истинное понимание ситуации. А с пониманием - цель. Я осознал своё предназначение.
Так в Умали появился ещё один Охотник за нечистью. Самый младший среди коллег.

* * *

Дело казалось не таким уж сложным. В городе объявился оборотень. Одиночка. Особенно отличиться не успел, но два трупа в наличии имеются. Молодожёны. Лет им на вид от двадцати до двадцати трёх. Немногим младше меня. Им бы жить да жить. Мне иногда кажется, что чудовища нарочно выбирают своих жертв так, чтобы убийство казалось наиболее трагичным.
Осмотр места происшествия ничего не дал. Яркие следы борьбы, кровь, изуродованные тела, шерсть - волчья. Классика. Зверюга здорово испачкал лапы - цепочка кровавых следов тянется по улице на добрые пятьдесят шагов. Правда, чем дальше, тем следы тусклее, а потом и обрываются вовсе.
Эх, всё же как иногда завидно тем Охотникам, которые могут учуять магический след чудовища. А некоторые даже способны на какую-нибудь маленькую волшбу. Это им здорово помогает в Охоте. Но я простой человек - никаких магических задатков. Зато Мастером прозвали. Вот как. Дорожу я этим прозвищем.
Сегодня первая ночь полнолуния - это значит, что последующие две ночи тоже стоит ждать нападений. Этой ночью ничего уже не произойдёт - можно быть спокойным. Зверь насытился. Остаётся одно - вернуться сюда с рассветом, пораньше, и ещё раз всё хорошенько осмотреть.
Оставив стражей закона разбираться с телами бедных ребят, я направился домой. Нужно признать, что жить в столице неплохо. Где-нибудь в провинции я сейчас пробирался бы чуть ли не на ощупь и боролся со страхом поломать ноги. Здесь же улицы были прекрасно выстланы и освещены. Я быстро шагал по брусчатке, вдыхая аромат ночи, и эхо моих шагов разлеталось далеко между домами. До рассвета ещё часа четыре. Хотелось бы хоть пару из них поспать.
Мама не спала. Сидела на кухне и смотрела в окно. Завидев меня, идущим по улице, бросилась открывать дверь. Я зашёл в дом молча, бросил на неё укоризненный взгляд и начал разуваться.
- Не смотри так на меня, Эвед, - грустно произнесла мама, - это ведь не ты меня ждёшь ночами, гадая, вернусь я или нет.
Я снял камзол. Вздохнул.
- Мама, сколько можно повторять? Со мной ничего не случится.
- Отец тоже так говорил, - бросила мать. - И где он теперь?
Я лишь развёл руками:
- Мама, отец погиб от несчастного случая. Я тоже могу завтра влезть на табуретку и, прибивая гвоздь для какой-нибудь полки, свалиться и разбить голову.
- И тем не менее он тоже говорил, что с ним ничего не случится.
С этими словами она развернулась и пошла в свою комнату. Я вновь вздохнул и пошёл в свою.
В эту ночь я так и не уснул. То ли тревога матери передалась мне, то ли слишком уж озаботило меня нынешнее дело. Что-то здесь было не так. Не как обычно. Я лежал и думал. Чего не хватало в картине, увиденной мною? А может наоборот была лишняя деталь?
Я всё думал и думал, наблюдая, как светает за окном, как рассвет пробирается в комнату. Я любил это время суток. Самое спокойное. Можно не опасаться ни оборотней, ни галдежа грязных пьянчуг за окном. И те, и другие сейчас отдыхают.
Город потихоньку просыпался. Мели улицы вечно недовольные дворники, сунулись телеги торговцев в сторону рыночной площади, туда же бежали с огромными сумками вечные старушки. Всегда поражался. Ей бы дома сидеть, этой бабуле с охапкой веников за спиной. Нет, она поднимается ни свет ни заря и бежит на рынок. Причём бежит в самом прямом смысле.
Встретил я и тройку друзей-рыбаков, не спеша и весело бредущих в сторону городских ворот. Среди них был и мой школьный друг Май. Я махнул ему рукой и подошёл. Мы обнялись. Его спутникам я пожал руки.
- Куда это ты в такую рань, Эвед? - с тревогой спросил Май. - Что-то случилось?
Я кивнул.
- Этой ночью оборотень убил двух человек.
- Чёрт возьми, - Май сглотнул, - давненько же их не было здесь.
- Да уж, - согласился я. И строго добавил: - Сегодня ночью чтоб все сидели дома. Свечей и ламп не зажигать.
Мой друг кивнул несколько раз:
- Это само собой. Куда сейчас? На место убийства?
- Угу. Хочу на всё при свете дня взглянуть. Может зацепку какую найду. Я не должен допустить больше ни одного убийства.
- Ясно, друг мой. - Май положил мне руку на плечо. - Держись. Этот город перед тобой в долгу. Каждый из нас в долгу. Не будем тебя задерживать. Не теряйся. Я тебе ещё бочонок пива должен, помнишь?
Я улыбнулся.
- Я такое не забываю, Май. Бывай.
Мы обнялись, и я попрощался с его друзьями. Снова пошли каждый своей дорогой. Чёрт его знает, что происходит в этом мире. В детстве были не разлей вода, столько всего пережили вместе. А выросли - разошлись. Не было ни ссор, ни обид. Меньше стали общаться, отдалились друг от друга. И мои ремесло и слава тут не причём. Потерялись мы гораздо раньше. Сейчас очень редко, бывает, выползем куда-нибудь по пиву вдарить. А так "привет - пока". Хотя, безусловно, отношения у нас очень тёплые. Не знаю как Май, а я всегда рад его видеть.
На месте происшествия меня ждал сюрприз. Да ещё какой! Охотник. Да-да, мой коллега. Слава этого рыцаря затмевает мою всепоглощающе. Как и опыт. Об этом человеке я ничего не слышал года четыре - с тех пор, как видел его на императорском балу. Да, даже таких простаков как я пускают на подобные мероприятия. Естественно, если простаки того заслужили. Так вот, об этом Охотнике ходили разные слухи. Куда же без них? Первый, самый логичный - он погиб. Второй, хоть и странный, но поддающийся пониманию - покинул Умаль и осел в Тийской Глуши, как некогда сделал Свид Морульский. И третий слух, невероятный - Охотник был обращён. Но по всему видать, слухи таковыми и оказались, как это часто и бывает.
Наши взгляды уже встретились, а мои глаза всё ещё отказывались верить. Надо же, вот он - стоит передо мной, цел и невредим, при своём далеко немалом сроке практики. Это волей-неволей вселяет уважение.
Это был сэр Алленнмар, рыцарь Первого Престола императора Сореля, лорд Мелвилл де Виссар д'Орвейл. Он сидел на корточках, разглядывая кровавые следы на брусчатке. Неподалёку топталось несколько зевак, которых оттесняли подальше гвардейцы.
- Приветствую, коллега, - улыбнулся рыцарь, поднимаясь, - интересненькое дельце у тебя намечается.
Про себя я отметил, что рыцарь не претендует на это расследование. Что делает ему честь. Учитывая его имя и репутацию, он легко мог бы отобрать у меня этот кусок хлеба.
- И я вас приветствую, сэр рыцарь, - кивнул я, - мне тоже чудится в этом деле что-то необычное. Что именно, ночью не удалось понять. Надеюсь найти что-нибудь при свете дня.
Алленмар посерьёзнел.
- Искать ничего не нужно, Эвед. Посмотри внимательно на следы.
Я присел и всмотрелся. Следы как следы. Волчьи. Но не в пример крупнее следов обычного волка. Что всего лишь доказывает, что наш волк - оборотень. Но это и так понятно. Даже ребёнок бы не усомнился. Откуда обычному волку взяться в городе? Я вопросительно посмотрел на сэра Аленнмара.
- Ничего не замечаешь? В следах. Сравни отпечатки передних и задних лап.
Я всмотрелся. Чёрт возьми! У обыкновенного волка на передних лапах пять пальцев, на задних четыре. У оборотня, после того как он обратится в волка, тоже. А здесь везде пять пальцев. Это может значить только одно...
Рыцарь, внимательно следивший за выражением моего лица, понял мою догадку. Кивнул.
- Да, Эвед. Есть только один вид оборотней-волков, у которых после трансформации на задних лапах сохраняется прежнее количество пальцев.
- Высший, - сухо произнёс я.
- Угу. Справишься?
Я задумался. Что я знаю о высших? То, что их мало. То, что очень сильны, быстры, ловки. То, что способны контролировать свои трансформацию и эмоции. Даже в облике зверя сохраняют человеческий разум. Что ещё?.. Хм. А разве что-то ещё нужно? И так неплохой салат получается.
- Должен справиться, - уверенно ответил я, - у меня нет выбора. Вы имели дело с подобными?
- Да. - Охотник вздохнул. - Имел дело. Четыре года назад в одной деревушке далеко на западе. Их там даже два было - отец и сын. Правда, с отцом мне сражаться практически не пришлось. Этот оборотень оказался на удивление человечным.
- Как это?
- Он никого не убивал. Бывало, домашний скот задирал с особой жестокостью, чтобы насытиться не только кровью и мясом, но и ужасом жертвы. Но людей не убивал. А вот сын вышел из-под контроля. Тому нравилось убивать.
Я смотрел на рыцаря с удивлением и жгучим любопытством. Никогда ничего подобного не слышал. Оборотень, который не убивает людей.
- И что было дальше?
- Дальше, - вновь вздохнул Охотник, - я сразил в лесу сына, а после - его отца. Последним я был спровоцирован. Я хотел оставить его жить, но он отказался.
- Вот это история! - восхитился я. - Спасибо, я запомню её. А что можете рассказать о самой схватке?
Сэр Алленмар грустно усмехнулся. Нехотя заметил:
- Он очень сильный и быстрый. Сохраняет человеческий разум. Это ты и сам наверняка слышал. Потому и готовиться тебе нужно к бою с быстрым, сильным и умным противником.
- Это всё? - удивился я.
- Да, Эвед. Всё. Бой я помню как в тумане. Знаешь, я его еле одолел, он меня неплохо потрепал. Мне кажется, ты должен справиться лучше меня. Я наслышан о твоём мастерстве. Знаю о всех твоих победах.
В который раз я удивлённо поднял брови.
- Серьёзно?
- Серьёзней не бывает, - проговорил сэр Алленмар, пристально глядя мне в глаза. - Ты молодец.
Я молчал, не зная, что ответить. Рыцарь вновь ухмыльнулся, видя мою реакцию.
- Будь готов, Эвед. Неспроста на пути Охотников стало попадаться столько Высших. Ну, не буду мешать. Желаю успеха.
Охотник пожал мне руку, развернулся и зашагал прочь, бряцая шпорами. Я смотрел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за углом дома в самом конце улицы. Сказать, что я ошарашен - не сказать ничего. Во-первых, сама встреча с этим человеком. Во-вторых, рассказанная им история. В-третьих, его последние напутственные слова. Всё это, мягко говоря, повергало в шок. Что ж, зато можно сделать хотя бы один обнадёживающий вывод - на текущий момент кроме меня в Демаре ещё один Охотник. Сильный и опытный. Если я со зверюгой не справлюсь, то уж помну хорошенько. А сэр Алленмар докончит начатое.
С этой тёплой мыслью я вошёл в подъезд, из которого тянулась вереница кровавых следов. Вошёл в квартиру через приоткрытую дверь с сорванным замком. Прошёл прихожую и вошёл в спальню. Ничего нового я не увидел. В комнате царила разруха: перевёрнуты стулья и два шкафа - у последнего сорвана дверца, изодраны пуховое одеяло и подушка, скомкана и разорвана простыня, разбито оконное стекло и настенное зеркало - осталась только рама, один из ставней висит на одной петле. Всё перепачкано кровью. Городская стража оставила всё как было. Лишь аккуратно вынесла останки жертв.
Так, попробуем воспроизвести картину нападения.
Молодожёны спали. Оборотень подошёл к окну, ударом по ставням сломал шпингалет, после чего один ставень обвис, сорвавшись с петли. Стекло разбилось. Затем он впрыгнул в окно. Парень и девушка успели соскочить с кровати. Её он настиг у зеркала. Толкнул. Стекло разбилось от удара головой. Девушка скорее всего потеряла сознание. Парня оборотень настиг у выхода из комнаты. Напрыгнул сзади и повалил его на живот. Какое-то время оборотень занимался парнем. Я вспомнил изуродованное тело и содрогнулся. Определённо, умер парень не сразу. Затем волк принялся за девушку. С ней он возился меньше - то ли пожалел, то ли уже не было интереса. Но и вторая жертва умерла не сразу.
Да уж. И о каком человеческом разуме может идти речь? Нужно быть настоящим садистом, чтобы вытворять такое - мучить так жертву перед смертью. Хотя - ведь в этом сила оборотня. А она пьянит.
Как я и думал, обрисованная воображением картина нападения ни на йоту не приблизила меня к разгадке. Впрочем, как практика показала, думать и прокручивать по нескольку раз в голове даже очевидные вещи полезно. Можно поймать какую-нибудь важную деталь, которую упускал раньше. Как, например, с количеством пальцев на лапах оборотня. Да уж, сэр Алленмар по праву считается одним из лучших. Глаз намётан будь здоров.
Мысли об Охотнике заставили меня нахмуриться. Я почувствовал лёгкий укол обиды. Ну почему же я сам, балда, не заметил такую явную вещь в отпечатках лап? Обида разозлила, и я снова начал тщательно осматривать комнату - дюйм за дюймом. Даже уже обшарив большую часть комнаты, я не терял надежду отыскать какую-нибудь немаловажную мелочь. И, наконец, торжествующая улыбка осветила моё лицо, когда под кроватью, за её ножкой, я обнаружил маленький пучок тёмно-серой шерсти. Судя по всему он был выдран из бока зверюги одной из сопротивляющихся жертв.
Человек не посвящённый, конечно же, удивится, недоумевая, что может дать какой-то пучок шерсти Охотнику, не имеющему ни малейшей способности к волшбе. И правильно сделает - ничего этот пучок сам по себе не даст. Максимум, что можно сказать, глядя на него - это какого приблизительно размера волк. Но это я уже определил по следам. Крупный зверь. Высота в холке чуть больше трёх футов1. Соответственно, длина от головы до конца хвоста приблизительно семь футов, а вес - фунтов2 эдак сто сорок.
Шерсть пригодится для другого. Она мне поможет напасть на след оборотня. Магией, как я уже говорил, не владею, но знакомые, поколдовывающие, найдутся. А ещё у славных наших гвардейцев есть превосходная псарня с лучшими в Умали ищейками.
Хотя ночью бравые почему-то явились без собак - а ведь по свежему следу было бы куда эффективнее идти. Видать, понимали, что я могу их попытаться отправить на поиски оборотня. А кто ж сам в его лапы будет проситься? Нет уж.
Я и говорить-то ничего не стал. В принципе, понимаю этих людей. Ну ничего - сегодня сам возьмусь за дело. Если колдунья Аза не укажет мне правильный путь, возьму в руки собачий поводок. Правда, подозреваю, приличную сумму придётся отсыпать в карман заведующего псарней. Ну да успех охоты, если таковой будет, с лихвой окупит растраты.
Я оторвал чистый лоскут от и без того разорванной простыни, завернул в него находку и положил в сумку. Вышел из дома. Оцепление гвардейцев выросло соответственно увеличению количества любопытствующих. Моё появление вызвало волну тревожного шёпота. Если кто и не верил ещё в то, что в городе объявился оборотень, то теперь сомнений не осталось ни у кого.
Я молча прошёл сквозь расступающуюся передо мной толпу. Галдёж сменился шёпотом, в шуме которого мой горький вздох был совсем неслышен.

* * *

Колдунья Аза жила на самом отшибе, практически у городской стены. У северной - в которой не было ворот. Место весьма мрачное и опасное. В тесноте здесь ютились одно- и двухэтажные кирпичные здания, перемежавшиеся от места к месту маленькими скоплениями частных домов. В одном из таких частных домов жила Аза. А во многих из упомянутых первыми зданий нашли себе приют многочисленные бандитские и воровские притоны. Ночной люд в этой части города жил довольно-таки привольно. Конечно, чистки по указу самого императора Сореля организовывались не раз. Бандитов и ворюг ловили, сажали, казнили, да и просто вырезали. Но раз за разом неизлечимая хворь появлялась снова. Появлялась, разрасталась, крепчала. Вырвать гнилые корни, пожалуй, не удавалось ни одному из правителей.
Так и повелось. Словосочетание "северная стена" прочно засело в местный фольклор: песни, шутки, анекдоты, всевозможные истории, передающиеся из уст в уста. Матери детей с ранних лет наставляют, чтоб те не ходили к северной стене. Ею же и пугают: "Если ты не будешь слушаться, папа тебя отвезёт к северной стене. Там злые дяди тебя зажарят и съедят". Богач кричит мальчику-служке: "Если ты ещё раз, скотина, прольёшь суп на ковёр, я велю тебя выпороть и отвезти к северной стене!" Пьяный муж угрожает жене: "Не смей меня учить жизни, отведу тебя к северной стене и брошу там. Сделают из тебя шлюху последнюю!"
Да, действительно опасный район. Порядочному человеку здесь делать абсолютно нечего. Либо убьют, либо покалечат. Либо и то, и другое, да плюс ограбят. Ну а если порядочный человек по делам сюда прибыл, то порядочным считать его можно вряд ли. Колдунья Аза была человеком порядочным. То, что жила здесь - мне было никогда не понятно. Местные её боялись - потому не трогали. Долго же по городу не утихали рассказы о том, какая судьба постигла смельчаков, попытавшихся пробраться в дом колдуньи. С каждым днём, слетая с уст горожан, рассказы эти обрастали совершенно немыслимыми подробностями, что вконец убедило ворюг и убийц обходить дом Азы третьей стороной.
Честно говоря, что случилось с бандитами, не знал даже я. Они просто вошли в дом и больше не выходили. Сам я у колдуньи никогда об этом не спрашивал - от греха подальше. Да и неинтересно было.
Чем занималась Аза - всем известно. Колдовала. А вот в каких целях - совершенно никто не знал. Также никто не знал о характере этого колдовства - чёрное оно, зловредное, или на добро направленное. Другие с людьми работают: сглазы снимают, порчу наводят, будущее предсказывают, от болезней лечат, зелья отворотные или приворотные на заказ варят - всего и не перечислишь. Так и зарабатывают на жизнь. А эта за что живёт - непонятно. С бандитами она не водится, а прочие в этот район не захаживают. Так что клиентуры нет и быть не может. Может за пределами города дела какие ведёт, но, опять же, никто ни разу не видел, чтобы она куда-то выходила дальше своего двора.
Кстати, то, что славноизвестный Эвед Мастер время от времени (а последнее время всё чаще) наведывается к колдунье, тоже всем известно. Конечно, ни для кого не секрет, что Аза мне помогает в моей работе, но прочим слухам этот факт не мешает появляться. Как слуху о том, что моё мастерство в бою имеет колдовское происхождение. Или как слуху о моей любовной связи с Азой. Последнее, кстати, не такой уж и слух. Связь имеется. Но не любовная. Я бы назвал это крепкой дружбой. Мне очень приятно общество этой девушки. Да-да, именно так - красивой девушки моих лет. То есть каков её возраст на самом деле, не знает никто. Но выглядела она моей одногодкой. По правде говоря, шальные мыслишки о чём-то большем не раз пробегали в моей голове, когда у нас с колдуньей были ещё чисто деловые отношения. Излишне говорить, что чуть позже, когда мы узнали друг друга лучше, мысли эти стали появляться чаще. А ещё я не раз замечал нечто подобное в её взгляде или словах. По крайней мере, очень хотелось верить, что действительно замечал, а не видел и слышал то, что хотел видеть и слышать.
Кстати, ходить беззаботно у северной стены, не опасаясь нападения, я мог отнюдь не благодаря знакомству с Азой. А исключительно благодаря тому, что я - это я. Как это было и с колдуньей, нашлись смельчаки, желающие поживиться содержимым мошны известного Охотника за нечистью. Два взведённых арбалета, направленных мне в грудь и в спину, а также своё количество - четыре человека - глупцы посчитали надёжным и самодостаточным фактором для того, чтобы обезопасить себя и беззаботно унести мои деньги.
Арбалетчик, стоявший передо мной, упал с ножом в горле как раз в тот момент, когда один из улыбающихся бандитов, поигрывая мечом у моей шеи, протянул руку, чтобы сорвать кошель с моего пояса. Им я и прикрылся от второго арбалетчика, так не кстати пустившего болт. Дальнейшее не имеет смысла пересказывать. Скажу лишь, что двум я сохранил жизнь, чтобы гибель их товарищей, а также причина, к ней приведшая, не остались незамеченными или нераскрытыми среди лихих людей.
К слову, в тех редких случаях, когда охотиться приходилось в пределах Демара, я часто настигал чудовищ именно у северной стены. По известным причинам прятаться они предпочитали именно здесь. Такое вот это место, по которому я торопливо и уверенно шагал в этот утренний, казалось бы, беззаботный час.
Приближение к дому колдуньи всегда характеризовалось в первую очередь тем, что пропадала витающая повсюду вонь, источником которой были кучи мусора и бездомные, которые тоже обитали здесь. Думаю, почему они не боялись здесь обитать, тоже объяснять не нужно. Во-вторых, приближение к дому колдуньи сопровождалось уменьшением количества этого самого мусора и этих же самых бездомных. Словно входишь в такой себе оазис чистоты посреди пустыни нечистот.
Наконец, я подошёл к центру этого оазиса - аккуратному оштукатуренному домику с черепичной крышей, окружённому небольшим фруктовым садом и сплошным дощатым восьмифутовым забором. Я подошёл к прорезанной в заборе двери и подёргал за верёвочку, свисавшую из дырочки над дверью. Где-то раздался еле слышный звон колокольчика. Что мне ещё нравилось в визитах к колдунье - так это уверенность в том, что она отворит. Когда бы я не пришёл - поздней ночью, ранним утром или днём.
Аза не заставила себя ждать. Скрипнула тихонько дверь дома и ласкающий слух женский голос пропел:
- Иду, Эвед.
Через мгновение отворилась дверь. Я ахнул. Впечатление колдунья Аза всегда производила сногсшибательное. Длинные иссиня-чёрные локоны, свитые в косу, переброшенную на грудь, карие пронзительные глаза, увенчанные длинными ресницами, ровненький аккуратный носик с десятком еле заметных веснушек по причине летнего времени года, и белоснежная обворожительная улыбка, обрамлённая красивыми пухленькими губками. Ах, как же картинно безупречно выпячивалась нижняя в редких случаях, когда колдунья злилась или обижалась. Мой взгляд скользнул ниже: по длинной нежной шее, вырезу лифа, частично открывающего ярко выделяющиеся полукружья превосходного бюста - ни маленького, ни большого, в самый раз; мой взгляд скользил по тоненькой талии и круглым, скрытым юбкой, бёдрам. Юбка была длинной и дальше рассматривать вроде как было нечего, но я спустился до самого низу, отмечая выпирающую под тканью коленку и представляя себе обнажённые и - уверен - красивые ножки Азы.
Конечно, я смерил её взглядом за считанные мгновения, но колдунья, как и любая женщина, это заметила. Слегка улыбнувшись, она хитро окинула меня в ответ и посторонилась, впуская во двор. Затем затворила дверь и пошла, виляя бёдрами, к дому. Я, не в силах оторвать взгляда от этой чудной картины, пошёл следом.
Мы сидели за столом в гостиной и пили чай с печеньем. Ни в одной чаёвне я не пил такого вкусного чая. Как и любая колдунья, Аза была превосходной травницей - потому и в чае толк знала. Причём он у неё был не только вкусным, но и невероятно полезным. Как-то, было дело, зимой меня свалила сильная простуда - в жар бросило, кашель напал, горло разболелось. Приполз - по другому и не скажешь - к колдунье. За два дня меня на ноги поставила - чаем с мёдом отпаивала.
- Нравится? - спросила привычно она.
- Ты же знаешь ответ, - улыбнулся я, - очень. Как и всё здесь.
- Я рада, - тепло, но всё же без улыбки, сказала Аза.
Я нахмурился.
- Тебя что-то беспокоит?
Колдунья кивнула.
- Оборотень твой непростой.
- В смысле?
- В прямом. Непростой он и всё. Чувствую. За тебя боюсь.
Я поставил чашку на стол.
- Это значит ты мне не поможешь?
- Почему не помогу? - Аза удивлённо приподняла брови. - Сейчас допьём и пойдём в лабораторию. Уверена, отыщем след. Я помогу, Эвед. Но ты будь очень осторожен.
- А когда я был неосторожен? - усмехнулся я.
- Да всегда, - бросила она, смерив меня холодным взглядом. - Ты слишком самоуверен. Твоя уверенность в своём мастерстве может тебя однажды погубить. Поэтому обещай мне, что в этот раз будешь предельно осторожен.
- Хорошо, - удивлённо сказал я. А сам подумал - странная моя колдунья сегодня. Чёрт возьми! Вновь я её про себя называю "моей".
Аза тем временем продолжила:
- Это не всё. Мир может измениться. И твой оборотень как-то связан с этим. Не спрашивай меня подробностей - я пока ничего не знаю. Просто чувствую.
- И всё же. Хоть намёк?
Аза вздохнула.
- Не будет пока никаких намёков. Допил чай? Пойдём в лабораторию.
Я опрокинул остатки чая в рот, схватил пару песочных печенюшек, которые, к слову, тоже были очень вкусными, и, жуя, привычно пошёл вслед за колдуньей. Мы вышли из дома, прошли через двор к летней кухне. Зайдя в кухню, прошли между столом и печью с плитой для готовки. За печью показалась знакомая дверь. Колдунья остановилась перед ней, прикоснулась прямыми пальцами правой руки, закрыла глаза и что-то прошептала. После чего взялась за ручку и отворила дверь.
Вслед за ней я вошёл под своды ведущего вниз коридора. Сам спуск, стены и пол которого были выложены камнем, не освещался, но в самом низу я видел дрожащий свет, льющийся из-за приоткрытой двери. Всё это мне было давным-давно знакомо: и кухня, и дверь с наложенным на неё охранным заклятьем, и крутой спуск в подземную лабораторию Азы. Сама лаборатория тоже мне была знакома. Но чёрт возьми - каждый раз, спускаясь сюда, где-то в глубине души я испытывал ни с чем не сравнимый трепет. Не страх, не восторг. Не что-либо иное из известных человеку ощущений. Странное чувство. Будто что-то во мне оживало. Когда я спрашивал об этом колдунью, она только плечами пожимала.
Со времени моего пребывания в лаборатории - а именно здесь я был уже давненько - ничего не изменилось. То же нагромождение всевозможных стеклянных и металлических сосудов на обширном столе посреди немаленького помещения, те же, ломившиеся от книг, полки. Тот же огромный камин в стене напротив входа. Тот же пятиквартовый котёл, неизменно висевший над огнём камина. Та же бурлящая мутно-серая жидкость в этом котле.
- Всё как всегда, - улыбнулся я.
- А чего ты хотел? - шутливо поинтересовалась колдунья. - Чтобы я стены выкрасила в розовый цвет или мебельной перестановки?
- Не знаю. Просто констатировал факт.
- Молодец, - задумчиво проговорила Аза, перебирая многочисленные колбочки с разноцветными жидкостями. Наконец она нашла одну, с прозрачной густой субстанцией. - Доставай свою шерсть.
- Тебе со спины, с груди или... - не удержался я.
- С пятки, остряк, - искусственно усмехнулась она, - тебе бы всё шуточки. Только помяни мои слова, Эвед. Что-то здесь творится очень-очень странное. И убийства эти совсем непростые. И оборотень неспроста в городе объявился. Да и сам он, как я говорила, непростой.
- А какой? Золотой? - буркнул я, слегка обиженный неадекватной реакцией на остроумную шутку.
- Шерсть давай! - рявкнула девушка.
Я молча полез в сумку, достал тряпицу и протянул Азе. Та так же молча приняла её, размотала, положила на стол. Затем зажгла масляную лампу, неестественно яркую: в лаборатории стало заметно светлей - до этого её освещал только огонь из камина. Колдунья поднесла свет к лоскуту с шерстью и всмотрелась.
Мне показалось, прошло немало времени, прежде чем она сказала:
- Волк крупный. Не в пример крупней собратьев-оборотней. Естественно, если говорить только о волках...
- Это я и так знаю, - раздражённо бросил я.
- Не перебивай. Он очень ловок и быстр. На погоду у него ноют рёбра и левое плечо - последствия какой-то схватки. Причём ещё когда он был человеком. Хм... непонятно. - Аза откупорила найденную колбочку и опрокинула её над шерстью. Терпеливо дождалась упавшей капли, закупорила сосуд. Шерсть слегка зашипела и задымилась густым молочным дымом. Колдунья пристально вглядывалась в этот дым. Прищурила глаза и продолжила. - Нашего оборотня, когда он почивает в человеческом обличье, мучат кошмары. В кошмарах тех ночной осенний лес, полная луна и свежая насыпь кургана, у которой стоит человек в монашеской рясе, осеняя могилу крёстным знамением. Под землёй оборотень видит себя в обличье зверя. Мёртвым. Ещё в некоторых снах он видит девочку лет десяти-двенадцати. Она протягивает к нему руку и улыбается. А повсюду тот же лес.
Колдунья посмотрела на меня. Я лишь покачал головой, давая понять, что мне рассказанное не говорит ровным счётом ничего.
- Хорошо, попробуем выяснить, где он сейчас. - Аза аккуратно взяла тряпицу и понесла её к камину.
Травля с ищейками теперь точно накрылась, обречённо подумал я. Колдунья тем временем высыпала шерсть в бурлящий котёл, ткань бросила в огонь. Присела у камина, поводила над котлом ладонями, после чего пламя притихло, а жидкость успокоилась. Я тихонько подошёл со спины и глядел на колдовство сверху, через голову девушки.
Жидкость, которая вдруг стала зеркально-прозрачной, подёрнулась лёгкой рябью. Затем вновь успокоилась и мы увидели ночные улицы Демара. Будто бы сами неслись по ним. Не сразу я понял, что мы смотрим сейчас на город глазами оборотня. Оборотня, готовившегося к нападению. Всё было так, как я представлял. Сломанные ставни, прыжок в окно, девушка от удара бессознательно падает и волк настигает парня...
Я отвернулся. Слава Господу, хоть звуков не слышно. Через какое-то время я вновь взглянул в котёл. Оборотень выходил на улицу. Огляделся и двинулся направо - куда и указывали следы. Меня очень удивило то, что волк шёл, а не бежал. Шёл, не прячась в тени домов. Шёл, никого и ничего не опасаясь. Когда он дошёл до места, где обрывался его последний кровавый след, жидкость в котле снова забурлила. Изображение исчезло. Аза сидела не шевелясь - кажется, задумалась.
- Это всё? - осмелившись, поинтересовался я.
Колдунья поднялась, повернулась, серьёзно посмотрела мне в глаза.
- Я же говорила, непростой он. Кто-то его прикрывает. Маг или колдун. Заметает следы. Более того, у меня такое чувство, что он просто играется с нами.
- И что делать?
- Свистеть и бегать. Когда ты разучишься задавать несвоевременные вопросы, милый мой Эвед?
Мой полный надежд разум тут же отметил обращение "мой". Хотя скорее всего это произнесено в шутку. Или хуже того - с сарказмом. Но разум-то мой полон надежд...
Я пожал плечами, давая понять, что не разучусь задавать подобные вопросы. Аза вдруг улыбнулась. Очень-очень тепло улыбнулась. В глазах промелькнуло что-то, похожее на нежность. Я воспрял духом, сделал небольшой шаг, подойдя к ней почти вплотную и ласково произнёс, проводя ладонью по её волосам:
- Что же мне делать, колдунья моя... - Очень хотелось сказать "любимая", но я не смог.
Девушка чуть прищурилась. В её глазах словно бы блеснула догадка. "Да, - захотелось мне сказать, - ты всё правильно думаешь. Пойми же, как я к тебе отношусь".
- Эвед, я кажется придумала, - радостно сообщила она, - мы найдём зверя.
Я с досадой мысленно хлопнул себя по лбу.
- Моё колдовство кто-то блокирует. Позволяет видеть только то, что хочет показать, - продолжала рассуждать колдунья. - Чтобы пробить защиту, нужна грубая сила. Ты вполне подойдёшь. Отважный, бесстрашный, сильный и ловкий. Если переложить твои физические способности на ментальный уровень, то в сочетании с особенностями характера... очень даже может получиться. Согласен?
- Я могу ответить иначе?
- Ты прав. Глупый вопрос. Садись вот сюда, - она вытянула из-под стола деревянный табурет.
Я повиновался. Колдунья склонилась над столом, что-то выискивая. Наконец, нашла очередную колбочку. Или реторту - не знаю, как правильно. Откупорила её. Вылила немножко красноватой жидкости в маленькое блюдце. Закупорила сосуд и поставила к собратьям. После она по одному смочила пальцы в этой жидкости и обошла меня со спины. Через мгновение я почувствовал прикосновение кончиков пальцев её обеих рук к голове. А ещё через мгновение она начала массировать голову. Было очень приятно.
- Ты должен закрыть глаза и расслабиться, - медленно проговорила она.
- С удовольствием, - блаженно закрывая глаза, произнёс я, - массаж головы очень кстати. Я не выспался - с утра раскалывается.
- Эвед, закрой рот, - спокойно произнесла девушка, - и думай об оборотне.
Легко сказать, подумал я. В такой-то обстановке. Красивая и желанная девушка массирует мне голову, а я должен думать об оборотне, а не о прикосновениях её нежных пальчиков.
- Эээвеедд... - протянула она тихонько, словно прочтя мои мысли и напоминая, о чём должен думать.
Я сосредоточился. Вспомнил всё с самого начала. Как явился на место убийства, как всё осмотрел. Вспомнил изуродованные тела погибших. Вспомнил гнев, который охватил меня в тот момент. Я прокрутил в голове и свой повторный, утренний визит... даже вспомнил Охотника, которого застал на месте происшествия. И тут произошло нечто невероятное. Я уже не вспоминал, а ясно видел. Видел всё то же, что нам совсем недавно показывал бурливший котёл. Странное ощущение. Будто бы это я сам бегу трусцой по ночным улицам города. Даже вижу свой звериный нос. Всё так непривычно. Брусчатка подо мной совсем-совсем близко.
Вот я подкрадываюсь к окну...
Дальше известный эпизод нападения. Только в этот раз я не мог отвернуться. Мне пришлось видеть всё. Когда я... то есть оборотень принялся за девушку, мне казалось, я сойду с ума. Меня всего затрясло. И лишь далёкий-далёкий голос моей Азы, произнёсший "Спокойно, Эвед, я рядом", вернул мне стойкость духа. Видение продолжалось. Я бегу по улице, ещё мгновение и я добегу до места, где должен окончательно оборваться след. Ещё одно маленькое мгновение... Наступает темнота. Я слышу биение своего сердца. Я не чувствую пальцев колдуньи. Я не чувствую ничего. Мгновенно пришла мысль, что я умер. Однако с мыслью пришло и новое видение. В какой-то момент мне показалось, что я увидел лицо человека. Пожилого человека с длинными седыми волосами, собранными в хвост. На лице красовалась гримаса удивления. И тут же я увидел перед собой сэра Алленмара. Он был при полном доспехе и с мечом в руке. Я понял, что сейчас он будет атаковать. Мне очень захотелось, чтобы в моей руке тоже оказалась рукоять верного клинка. И тут же я почувствовал в руке привычную тяжесть.
Встал в стойку.
Рыцарь напал сразу - не заставил себя ждать. Сделал два быстрых шага ко мне и нанёс удар наотмашь справа налево сверху вниз. Я ушёл с линии атаки приставным шагом. Сэр Алленмар пролетел шаг по инерции. Развернуться и поднять меч он уже не успевал. Я, не долго думая, отсёк противнику голову.
Обезглавленное тело мешком с картошкой повалилось на пол. Я глядел на него, сморщив непонимающе лоб. Труп вдруг подёрнулся дымкой и исчез. В наступившей темноте вновь проявилось изумлённое лицо седого длинноволосого мужчины. А в следующий миг я увидел под собой коня. Я понял, что вновь смотрю глазами оборотня. Конь неторопливо шёл по пыльному тракту, который тянулся посреди поросших пожухлой травой полей. Вдали виднелись башни и стены какого-то замка. Очертания его казались смутно знакомыми...
Картинка померкла, заполнилась тьмой.
И вновь ласкающий слух голос Азы: "Эвед, возвращайся. Эвед". Я открыл глаза. И скривился от жуткой головной боли. Пальцы колдуньи по-прежнему массировали голову. Но это уже был настоящий массаж. С каждым движением боль отступала. Когда от неё не осталось и следа, девушка тут же отняла руки от головы. Почувствовала, что хватит.
- Хорошего понемножку, - ответила на немой вопрос она. - Ты как?
Я прислушался к ощущениям. Кроме того, что почему-то вспотел и чувствовал усталость, никакого дискомфорта.
- Азочка, всё было так реально, - поспешил сообщить я.
- Угу. Кивнула она. Я всё видела. Ты пробил защиту колдуна и проник в сознание оборотня вновь. Не без моей помощи, конечно. Одно мне не понятно - какую роль в этом играет рыцарь Алленмар? С одной стороны, вполне вероятно - да и скорее всего - тебе его сейчас просто подкинуло сознание, так как ты рыцаря видел сегодня. Защиту колдуна ты облёк в такую форму. Не суть важно. Но если появление Охотника вызвано не твоим сознанием, то логично предположить, что он как-то замешан в этом деле.
- Аза, это абсурдно. Сэр Алленмар известен не только в Умали, но и за её пределами. О нём слагают легенды. Он пример для других Охотников. Он пример для меня в конце концов.
Колдунья сочувственно на меня посмотрела.
- Милый Эвед, это жизнь. Герои могут стать негодяями, а негодяи - героями. Разные препятствия встречаются на пути - все мы их преодолеваем по-своему. А ещё появляются на этом пути перекрёстки и развилки. И опять же - каждый из нас по-своему решает, куда ему идти.
- Понимаю, - вздохнул я, - но мне не верится...
- Понимаю, - перебила меня девушка, - но мы не будем сейчас на этом останавливаться. Скажи мне, ты узнал замок?
- Что-то очень знакомое. Очень-очень знакомое.
- Думай, Эвед, думай. Нападение совершено сегодня ночью. Оборотень не мог уйти далеко.
- Точно! - Я хлопнул себя по лбу. - Это замок Фезар. Обитель Святого Престола. Миль3 пять от Демара. Я выезжаю немедленно.
- Не спеши, - холодно произнесла колдунья. - Чует моё сердце, что Господу боле нет места в том замке. Что-то произошло.
- Аза, если там завелась нечисть - мой долг очистить замок от неё.
- Да, но...
- Что "но"?
- Почему бы не привлечь ещё охотников?
- Насколько мне известно, - усмехнулся я, - кроме меня и Алленмара сейчас в городе никого нет. А где мне искать хотя бы этого, ума не приложу. Тем более, если мы его в чём-то подозреваем. - Последнюю фразу я произнёс с издёвкой. Покачал головой. - Нет, я должен ехать.
- Нет! - вскрикнула вдруг колдунья. - Не смей. Я тебя не пущу. Это опасно. Я чувствую, что опасно. Давай лучше посидим и подумаем сперва.
Я обнял девушку. Нежно прижал к себе. Впервые она подчинилась. Даже сама прижалась. Я растерялся и забыл, что хотел сказать. Сердце забилось часто-часто. Она сказала за меня:
- Я знаю, что ты всё равно поедешь. - Грустно произнесла она. - И не хочу тебя терять.
Сердце, казалось, выпрыгнет из груди.
- Азочка моя, - выдавил наконец я. - Я тоже не хочу тебя терять. А потому я выйду победителем. Как всегда.
Колдунья отстранилась. Высвободилась из объятий. Криво усмехнулась.
- Ты никогда не изменишься. - Вздохнула она, поправляя волосы. - Ладно, Эвед. Дай-ка мне подумать. С пустыми руками я тебя сегодня отсюда не выпущу. Поверь мне - в том замке не один оборотень. Могут быть ещё. Но самое страшное - там есть ещё люди. Я это чувствую. Ты сам видел одного - седовласого длинноволосого. Так вот, это маг. Не знаю, насколько сильный. Но тебе нужна защита.
Я непонимающе смотрел на девушку.
- Какой такой маг?
- Не знаю. Ты мне потом и расскажешь. И обещай мне чёрт возьми, что придёшь и расскажешь!
Девушка подошла к книжным полкам. Отсчитала несколько, затем какое-то количество книг и, с явным трудом, вытянула одну - здоровенную. Подошла ко мне, водрузила мне на руки и раскрыла её. Внутри я увидел аккуратное, на несколько дюймов в диаметре, круглое отверстие. Оно прошивало листы на половину толщины книги. Получался тайник. На дне его лежала серебряная цепочка, а на ней был медальон в виде листочка какого-то растения. Он был красного цвета. Именно красного, не медного. Да и не блестит медь так.
Колдунья достала медальон и повесила мне на шею.
- Не снимай его ни за что. Это осиновый листок. Цепочка, на которой он висит, серебряная. Самое обыкновенное серебро. А листок вылит из металла, добытого из руды, упавшей с неба. Это один из лучших амулетов. Он защитит как от враждебной магии, так и от зубов вампира или оборотня. Если рядом творится волшба, он светится. Чем сильней магия, тем ярче его свет. Это предупредит тебя об опасности. Кроме того, ты знаешь, что осина имеет весьма символическое значение в борьбе с нежитью.
- Не со всей нежитью, - кладя книгу на табурет, нежно проговорил я. - В данном случае речь о вампирах. Их по поверьям можно убить осиновым колом. Но это всё неправда. Так что осина имеет действительно как раз таки символическое значение - не более.
- Неважно, - холодно возразила Аза, - это теперь твой талисман. Не снимай его. Кроме того, я смогу тебе помочь только тогда, когда он будет на тебе. Я смогу следить за развитием событий.
- Ах, вот оно что, - засмеялся я. - Ну теперь мне понятно. Колдунья просто хочет быть в курсе событий.
- Дурак ты, Эвед. - горько бросила она. - Езжай уже в свой Фезар и оставь меня в покое.

Глава 2

Мама вновь была на кухне. Только в этот раз не выглядывала меня в окошко, - днём она за меня не боится, - а что-то готовила. Пахло, как и всегда, очень вкусно. Я принюхался - очень-очень похоже на мой любимый сырный суп. Делается очень просто, а получается неимоверно вкусно. Признаться, я и сам умел его делать. Варишь курятину. Пока варится, чистишь картошку. Нарезал - закинул её в кипяток. Почистил и забросил туда же луковицу. Добавил приправ, зелени: петрушка или укроп, или и то, и другое - всё сгодится. Натёр туда морковки. Тут же нарезал и закинул цветной капусты. Посолил. Пустил на крупную тёрку сыр. А уже перед тем, как снимать суп с огня, закидываешь этот самый сыр, интенсивно помешивая. Вуаля! Только, сдаётся мне, мама всё же делает этот суп иначе - ибо у неё вкусней в два раза.
- Суп будешь? - прокричала она.
- Да, - не заставил я ждать ответа, - только не полную миску.
Пока я уплетал суп, мама сидела рядом и, подперев подбородок ладонью, смотрела не меня. Я привык к этому взгляду - он меня не смущал. Мать прекрасно можно понять. Она не спит каждую ночь, когда я выхожу на Охоту. Молится Всевышнему Яхве и то и дело поглядывает в окно, ожидая меня и опасаясь, что я не вернусь. Когда я выезжаю из города надолго, мне страшно представить как она здесь живёт. Больно смотреть на маму: она сильно исхудала за последний год, синяки под глазами, бледная. Сердце сжимается, но как быть - я не знаю. Я должен выполнять свою работу. И она это, безусловно, понимает. Но ни мне, ни, тем более, ей от этого не легче.
- Ты сейчас уходишь? - задала мама мучивший её вопрос.
- Да, мам, - вздохнул я, - не переживай. Ничего страшного. Нужно проверить одно местечко. День в самом разгаре - ты знаешь, Охота в это время суток плёвая. Если будет драка, то с людьми. Среди людей мне нет равных. Впрочем, среди нечисти тоже, но ты упрямо отказываешься в это верить.
Я улыбнулся. Мать возвела очи горе. И всё-таки улыбнулась тоже.
- Я знаю, что ты лучший, сынок. Просто ничего не могу с собой поделать. Будь осторожен.
- Я обещаю, мама. Спасибо, было очень-очень вкусно. - Я поцеловал её в щёку и ушёл в свою комнату.
В комнате я спешно разделся и достал из шкафа любимый походный костюм. Ничего особенного - кожаные штаны и куртка. Шито, естественно, на заказ. Вещи лёгкие и гибкие - движения не сковывают. В бою самое то. Я никогда не признавал доспехов. Моё тело - лучшая защита. Нужно доверять ему. Нагрудник, быть может, спасёт от стрелы, но помешает быстро увернуться от метящего в твою шею лезвия. Нет, уж лучше я сам как-нибудь. Увернусь и от стрелы, и от меча. Точнее и от когтей, и от зубов. А не увернусь - так тому и быть.
Я переоделся, натянул сапоги. Застегнул ремень с охотничьим ножом. Если быть точным, это у нас, Охотников, принято называть его так. В остальных кругах это оружие зовётся кордом. Одел и потуже затянул перевязь с ножнами для меча. Ножны шли чётко по ремню, за спиной. Рукоять моего полутораручника удобно выглядывала из-за левого плеча. Да, я левша.
Кожаные перчатки - с обрезанными "пальцами" - я натянул уже выходя во двор. Обогнув дом, я вошёл на хоздвор. Привычно разгоняя курей и минуя хрюкающий хлев, добрался до конюшни. Распахнул двери. Мне открылось стойло на пять коней. К сожалению, занято было только одно место. Вороной красавец уставился на меня большущими глазами и мотнул головой, словно подзывая. Копыто яростно зарыло землю.
- Здравствуй, Ветерок, - ласково проговорил я, уткнувшись лбом коню в морду и поглаживая красивую длинную шею.
За этого коня я в своё время выложил приличную сумму - деньги откладывались несколько месяцев. Раньше для поездок приходилось брать лошадей в императорской конюшне - благо, привилегия у меня такая была, но конюхи иногда прямо-таки неприлично жадничали, давая мне полудохлых, годных разве что на убой, животных. Пришлось подсуетиться самому.
Я приноровил удило. Забросил и закрепил седло. Разгоняя курей, вывел скакуна за ворота. Затворяя их, я увидел в окне убитое тревогой лицо матери. Я ей улыбнулся и сказал губами: "Я тебя люблю". Она натянуто улыбнулась в ответ.
Перебросив поводья через голову Ветерка, я вскочил в седло и, слегка присвистнув, пустил его рысью. Выехав за пределы частного сектора, пришлось перейти на шаг - народу на улицах было валом. Люди шли, тревожно на меня оглядываясь. Знали - если Эвед Мастер на коне, значит на Охоту. Однако тут же облегчённо вздыхали, вспоминая, что наверняка Охота за пределами города, иначе Охотник был бы пешим.
До восточных ворот я ехал слишком долго - мешали проклятые прохожие. Я усмехнулся. Сколько раз убеждался, что когда ты верхом - ненавидишь путающихся под ногами пешеходов. Когда же идёшь на своих двоих, то и дело злишься на невесть откуда взявшихся верховых, которым нужно уступать дорогу. Да уж, странна природа человеческая. Но вместе с тем, применительно к обстоятельствам, очень даже логична.
Наконец, я выехал на улицу, которая вела прямиком к воротам. Здесь моё передвижение замедлилось в разы. Непрерывным потоком тянулись многочисленные повозки, телеги, люди, кони. Такой же поток полз по левой стороне улицы навстречу. Чёрт его знает, откуда и куда все эти люди - то ли торговцы, направляющиеся к близлежащим сёлам и из них, то ли кто ещё. У всех куча срочных дел. И как объяснишь людям, что у меня есть дело поважнее любого другого. Хотя, если бы даже пояснил, как бы они освободили дорогу? Деваться с неё некуда.
Я насупился и стал терпеливо ждать, пока мой конь дотелепает до ворот.
Наконец, я подъехал. Стражники у ворот учтиво поприветствовали меня, вскинув над головой алебарды. Я кивнул в ответ и выскочил на лишённое тесных улочек и домов пространство. Выведя коня на обочину тракта, я пустил его галопом. На первой же развилке свернул вправо. На следующей взял левее. И всё время по прямой.
Прошёл, пожалуй, час и ещё четверть, прежде чем подобно одинокой скале замок Фезар забрезжил на горизонте. Высокие башни словно верные стражи высились по всем четырём углам стены.
Вокруг, на покатых холмах, колосилась пшеница. Засевы без сомнения принадлежали обитателям замка. Далеко-далеко слева виднелась кромка Безымянного леса.
Уже подъезжая к воротам, я ощутил нечто, витавшее в воздухе. Не спрашивайте меня, что именно. Именно нечто. Я словно бы ощутил холод, а душу охватило странное смятение. Сердце забилось чаще - дыхание не отставало. Я съёжился от пробежавшей по телу дрожи. Попытался взять себя в руки. И вроде бы тревога отступила. Её место заняла злость.
Я спешился у арки прохода, перекрытой металлической решёткой из прутьев толщиной в руку. На внутреннем дворе царила полнейшая тишина. Я внимательно всматривался сквозь решётку. Во всё, что мог видеть. За решёткой виднелся фруктовый сад. Деревья стояли ровными рядами на аккуратно подстриженных газонах. Прямо от ворот к зданию собственно замка вела усыпанная красной галькой дорожка. У замка она разветвлялась, уходя куда-то за него - по-видимому к хоздвору
Территория не подавала ни малейших признаков жизни, и я крепко задумался, как же мне пробраться внутрь, когда увидел семенившего ко мне мальчишку в рясе послушника. Он подошёл к решётке, вежливо поклонился.
- Чего желает господин? - вежливо осведомился он.
- Господин желает увидеть наставника.
- По причине? - невозмутимо осведомился мальчишка.
Я смерил наглеца взглядом.
- По причине оборотней и прочей всевозможной нечисти! - зло бросил я. - Открывай немедленно.
- Но господин, - не смутился мальчишка, - здесь только скромные слуги Святого Престола.
Я уж было хотел разразиться гневной речью, как губы мальчика шевельнулись. Я без труда прочёл: "Они здесь. Спасите". Я кивнул мальчишке.
- Ладно-ладно, - громко произнёс я, стопроцентно уверенный, что меня слышит не только послушник, - вы у меня попляшете. По указу Императора всякий, независимо от сана, положения или статуса, должен содействовать Охотнику. Я ухожу. Но вернусь обязательно.
С этими словами я развернул коня и пустил его в галоп - в сторону города. Отдалившись приблизительно на четверть мили и съехав с очередного холма, я остановился и соскочил с коня. Здесь меня даже со стен замка уже не должно быть видно - мысль была не утверждающая, но скорее убеждающая. Я отвёл коня подальше от дороги, вглубь пшеничных колосьев. Велел ему ждать меня. Но при этом не даваться никому в руки - если найдётся охочий до лёгкой наживы. После этого я глубоко вздохнул и двинулся в сторону замка. Взобравшись на первое же возвышение, я присел, выглядывая над колосьями. Так, отсюда уже видны верхушки башен замка. Пройдём-ка ещё немножко. А поднявшись на следующий холм, наверное придётся дальше двинуться ползком.
Так я и поступил. Нужно заметить, что ползти четверть мили на пузе - занятие весьма утомительное и нудное. Но дело было сделано. Ближе к замку пшеница сменилась обыкновенной степной травой - благо, повыше благородных колосьев. В сторонах света я на тот момент потерялся, так что скажу лишь, что подполз к стене справа от входа на территорию замка. Наконец принял вертикальное положение и прижался к холодному камню. Так плавно подошёл второй ключевой момент моего импровизированного плана. Стержнем его стоял вопрос: "Как теперь попасть внутрь?"
С этой мыслью пришло странное ощущение тепла на моей груди. Не сразу я понял, что источником его является подаренный колдуньей Азой медальон. Я расстегнул куртку до половины, чуть расшнуровал рубаху. Медальон был таким же, каким я его видел в первый раз. Вот только если присмотреться, то он стал слегка прозрачным. Будто мутное стекло. Я не поверил глазам - на ощупь вещица оставалась металлической.
"Эвед, ты слышишь меня? - голос Азы в моей голове. - Если слышишь, просто подумай о чём-то".
"Я схожу с ума", - совершенно искренне подумал я.
"Отлично", - пусть я и не видел, но почувствовал улыбку колдуньи. Необычные ощущения.
"Теперь слушай внимательно, - продолжала меж тем девушка, - мы сможем с тобой общаться. Следи за своим языком - ты можешь рефлекторно что-нибудь ляпнуть вслух, когда должен только думать. Понял?"
Последнее слово Азы в моей голове прозвучало столь громко, что я невольно начал оглядываться, не обнаружил ли меня кто.
"Понял, - я попытался вложить в мысль интонацию недовольства. - Это медальон?"
"Да. Вновь призываю тебя к вниманию".
"Я весь твой", - пожал плечами я
"Иди вдоль стены. И внимательно смотри под ноги - ты должен обнаружить крышку люка в земле".
"Чёрт возьми. Я думал, это будет какой-нибудь камень, по нажатию на который откроется проход в стене".
"Может есть и проход, - задумчиво прозвучало в ответ, - но я знаю про люк".
"Интересно, откуда?" - думал я, медленно двигаясь, прижавшись к стене и внимательно оглядывая землю.
"Эвед, я колдунья", - снисходительно пояснила Аза.
"Ясно", - отрешённо подумал я, приседая на корточки и вглядываясь в странную земляную кочку.
Я попробовал взяться за неё рукой, но ничего не вышло - земля была твёрдой. Если это и была ручка от крышки люка, то она обросла очень толстым слоем земли. Я вынул нож и начал колупать землю. Через мгновение мне открылась часть металлической ручки. Я продолжил откалывать кусочек за кусочком, и вот уже увидел ручку целиком и часть просмоленной доски. Я взялся за ручку и рванул на себя. Очертились границы люка - дюймов двадцать на двадцать, но открываться он не хотел. Я просунул клинок в щель и пилящим движением стал двигаться по периметру. У ручки меч наткнулся на препятствие.
Я помянул всех святых и демонов. Замок. Односторонний - с этой стороны ни скважины, ничего. Похоже, подземный лаз использовался лишь для побегов из замка, но никак не для тайных проникновений внутрь.
В отчаянии я ещё несколько раз подёргал люк, но он не поддался.
"Аза, - наконец позвал я, - ну и что мне делать?"
"Не паниковать, - откликнулась колдунья, - замок старый..."
"Но добротный", - прервал её я.
"Попробуй ещё", - невозмутимо и с нажимом добавила она.
Я выругался, но вновь взялся за треклятую ручку. На этот раз я не дёргал, а просто тянул. Тянул изо всех сил. Когда силы были на исходе, мне показалось, что я услышал какой-то треск. С громким металлическим звуком - сломался засов с той стороны - крышка люка отворилась. Даже сошла с одной из петель. В голове пронеслась мысль, что без колдуньи тут не обошлось, но ответа не последовало.
Я заглянул в тёмное отверстие. Оно было не просто тёмным - там жила кромешная тьма. Я думаю, будет совершенно излишним говорить, что наличием хотя бы одного факела я даже не подумал озаботиться. Пошарив рукой, лестницы или чего-либо, её напоминавшего, я не обнаружил. Думать было некогда, потому я, трижды сплюнув через левое плечо и крепче сжав рукоять ножа, спрыгнул внутрь.
Признаюсь, высоты я ожидал меньшей, но это не самое страшное. Всё было бы нормально, если бы под ногами не валялась та самая лестница, которая должна была быть приставлена к люку. Левая нога попала аккурат на одну из перекладин и подвернулась. Я упал на стену слева - пространства здесь было всего ничего, узкий коридор - и хорошенько приложился плечом. Однако боль от удара о стену ничто по сравнению с болью от вывиха. Я прикусил губу и сдавленно зарычал. Именно зарычал - со злости и раздражения. Вот же угораздило.
Осторожно я опустился на сырой земляной пол и опёрся спиной о выложенную камнем стену. Стянул сапог и начал осторожно разминать вывихнутую ступню. Ничего, порядок, сейчас отойду - не впервой. Ещё в детстве, будучи пацаном весьма неспокойным, я, прыгая с дерева, вывихнул вот эту самую ногу. Встать на неё неделю не мог. Связки растянулись. С тех пор подворачиваю я эту ногу весьма часто. Это больно, признаюсь. Иногда очень. Но отхожу от этих вывихов довольно быстро. Завтра утром, после отдыха, точно будет хреново. А сейчас ещё сгожусь к делу.
Признаться, так меня достала эта нога. Бывает, на ровном месте подворачиваю. В схватке, однако, ещё ни разу не подводила. Просто везло, наверное. Бог миловал. Ну а сейчас сам Он же и велел, чтоб я ногу подвернул. Я натянул сапог и глянул на отверстие люка. Высота, пожалуй, футов девять. Да уж - повезло, что не сломал.
Я попытался осмотреться. Здесь, у выхода, ещё куда ни шло - видно было хоть немного. Я находился в коридоре шириною фута три - не больше. Земляной пол, выложенные камнем стены. Это всё, что мне удалось понять. Насколько он длинный и имеет ли повороты - это можно выяснить только опытным путём. Тут я вспомнил о своём неосязаемом и невидимом соглядатае.
"Аза, - мысленно позвал её я, - Азочка".
"Я здесь, Эвед", - хмуро произнесла девушка.
"Можешь помочь?"
"Нет. Разве что достань медальон из-под одежды. Он сейчас должен слабо светиться - может немножко поможет".
"Спасибо, - обрадовался я. - Как это я сразу не догадался?"
Я вытянул медальон за цепочку, и действительно - стало немного виднее. Медальон светился мягким красным светом. Можно под ноги смотреть - и то хорошо. Я, хромая, двинулся осторожно по коридору. Нож держал наготове. Пройдя совсем немного по прямой, я сделал вывод, что сейчас нахожусь где-то под самим замком.
Коридор закончился каменной лестницей, спускавшейся сюда справа. Света по-прежнему не было. Я стал осторожно подниматься, внимательно прислушиваясь. Звуков по-прежнему никаких. Глухие стены. Лестница закончилась тупиком. Логика подсказывала, что это дверь. Но глаза ничего похожего на ручку или рычаг не находили. Я обшарил все камни в пределах досягаемости. Ничего.
"Аза", - вновь позвал я.
"Я вижу, Эвед. Здесь тоже замок изнутри открывается, наверняка"
"Ну, - мысленно усмехнулся я, - чтобы проломить стену, у меня силёнок явно маловато".
"Я попробую", - сухо произнесла колдунья, - приложи медальон к стене".
Я повиновался. Снял медальон и приложил его к холодному камню. Долго ничего не происходило. Слишком долго. Или это мне так казалось, а на самом деле прошло всего пару минут. Я с детства отличался нетерпимостью и всячески проявлял ненависть к ожиданию. Наконец, я ощутил слабую беззвучную вибрацию. После щелчок, приглушённый металлический скрежет - будто засов отодвигался. Так называемая дверь начала отъезжать вглубь стены слева. Я быстро поцеловал медальон и надел его на шею. Как только проём расширился достаточно, я проскользнул на ту сторону
Здесь горели факела. Один прямо над моей головой. Я вышел у начала какой-то лестницы. Куда она вела - увидеть возможности не было, не поднявшись по ней. Обычная лестница, загибающаяся за стену спиралью. Прямо напротив проёма, из которого я выскочил, была дверь. Добротная дубовая дверь.
Я, недолго думая, потянул за ручку. Дверь подалась без единого скрипа - петли, судя по всему, смазывались регулярно. Обычное дело для подчёркнуто аккуратных служителей божьих. Я заглянул в появившуюся щель. Похоже, это был молитвенный зал. Дверь, за которой я стоял, находилась справа от алтаря. В зале было довольно светло от множества зажжённых на престоле свечей. Светло и пусто.
Первый раз вижу такое. Я вышел из своего укрытия и осмотрелся. Несколько рядов скамей, за которыми еле видна стена с дверьми - свет туда почти не доставал. Оштукатуренные стены. Расписной потолок с изображением всевозможных святых. Огромная люстра с бесчисленным множеством незажжённых свечей. Но это всё так, баловство. Огромное восхищение вызвала кафедра. Её по праву можно считать образцом каменотёсного искусства. В центральной её части были изображены многочисленные картины, символизирующие извечную борьбу добра со злом. В качестве воплощений последнего, однако, выступали не только вампиры, оборотни и прочая нечисть, но и жабы, ящерицы и многие другие гады, озлобленно скалившиеся и обвивающие перила.
Было в зале и ещё кое-что. Каменное изваяние в виде горгульи. Статуя была небрежно брошена посреди зала, между скамей. Тянули её что ли куда-то.
Я медленно подошёл к алтарю. Кое-что начинает проясняться. Свечи были выставлены определённым порядком - в виде перевёрнутого распятья. Я трижды поплевал через левое плечо, поднял лежавший у моих ног колпачок для тушения свечей и занялся тем, для чего он собственно предназначен. После десятой или одиннадцатой затушенной свечки, мой мозг прорезал дикий визг колдуньи Азы:
"Эвед, в сторону".
Я, провернувшись волчком, ушёл влево. А мимо меня пронеслась та самая горгулья. Приземлившись прямо на престол и повалив все свечи, она тут же развернулась в мою сторону и противно зашипела. Шипение можно было сравнить с шипением уличного кота, только в несколько крат усиленное. Я, держа меч перед собою, боком продвигался к центру пространства, что оставалось между алтарём и скамьями. Горгулья, нервно скалясь, поворачивалась вслед за мной.
Признаться, живьём эту тварь я видел впервые и не знал, чего от неё ждать. Описывать её нет особой нужды - каждый из нас видел статуи этих существ, прикреплённых к стокам на крышах зданий. Но всё же скажу пару слов. Гибкое чешуйчатое тело, похожие на человеческие руки и ноги с длинными и острыми на вид когтями. Низкий костяной гребень вдоль хребта. Два крепких, но не очень больших крыла чёрного оперения. Летать эти существа не могут, конечно же, но прыгают просто на немыслимые расстояния, умело помогая себе крыльями. Последним штрихом в описании являлась голова, увенчанная длинными, чуть изогнутыми рогами и большими, подвижными остроконечными ушами. Морда на вид чем-то напоминала мифических драконов, которых не устают изображать на своих полотнах демарские художники. Из-под верхней губы торчали внушительного вида клыки.
Именно эта тварь сейчас уставилась на меня пронзительно-жёлтыми глазами с вертикальными зрачками. Я помнил, что горгульи - это прежде всего хранители дома. По крайней мере именно с этой целью устанавливаются бесчисленные статуи на зданиях. Вполне возможно, что она сейчас всего лишь защищает храм. И можно просто отступить, не ввязываясь в схватку.
Я уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее - подобное тому, что обычно говорят рычащей на тебя собаке. Но горгулья на меня прыгнула. Я сделал шаг в сторону. Поворот - удар. Правое крыло создания упало на пол. Пролетевшая по инерции в проход между рядами скамей горгулья дико закричала. Тут же развернулась и, поднявшись на ноги, помчалась на меня.
Проклятье. Зря я её пожалел - нужно было по шее рубить. И не мучилась бы, и шума бы такого не создавала. Сколько ещё мгновений пройдёт, прежде чем кто-нибудь явится на шум?
В последний момент горгулья бросилась мне в ноги, думая повалить. Манёвр неожиданный, достойный разумного существа, но меня этим врасплох не застать. Вновь уход в сторону и удар по незащищённой шее. Тело тут же обмякло, а голова откатилась к стене.
Я огляделся и бросился к двери, из которой вышел. Взялся за ручку, и тут же услышал топот нескольких пар ног, бегущих вниз по лестнице. Я прижался к стене у двери - открывающаяся дверь должна была прикрыть меня от взоров бегущих. Шаги стихли. Провернулась ручка - приоткрылась дверь. Судя по всему неизвестный оглядывал в щель зал. Наконец дверь приоткрылась настолько, чтобы в неё мог проскользнуть человек.
И в зал вошли трое. В кольчугах и с клинками наголо. Подошли к телу горгульи. Я бесшумно перешёл за кафедру и стал слушать.
- Кто-то завалил нашего сторожа, - сказал один, с низким неприятным голосом.
- Надо же, сам догадался, - ехидно заметил второй, владелец звонкого юношеского голоса.
- Он ещё здесь, - прошептал третий, - найти!
- Кого? - удивился хриплый.
- Того, кто убил горгулью, болван!
Я раздражённо покачал головой. Терпеть не могу прятаться, подслушивать и тому подобное. Тем более, что эти трое меня сразу же начали раздражать. Не знаю, почему. Может из-за того, что один из них тупоголовый. Я, недолго думая, вышел из своего укрытия. Меч в ножны не вкладывал, но держал его остриём вниз. Вышел я нарочито громко - тройка тут же обернулась.
- Нашёлся, - усмехнулся хриплый.
- Кто такой? - резко спросил тот, кто отдал приказ меня найти.
Пожалуй, этот человек был самым приятным из тройки. Мужественный голос, соответствующая ему внешность - длинный шрам на правой щеке красивого, увенчанного усиками и бородкой, лица. Короткая стрижка. Остальные двое рядом не смотрелись совершенно. Один - по виду явный представитель одной из банд, обитающих у северной стены Демара. Про таких говорят "морда кирпичом". Впрочем, нос его и впрямь был когда-то переломан не иначе как кирпичом. Длинные жирные растрёпанные волосы. Мерзкий субъект. Третий, как и следовало ожидать, был юнцом лет двадцати. Рыжая шевелюра, усыпанное веснушками наивное лицо.
- Я спрашиваю, кто такой? - повторил вопрос человек со шрамом.
- Эвед Мастер, - честно ответил я.
Меченый, как окрестил я про себя говорившего, раскрыл на мгновение рот. Затем опомнился и, уже изменившимся тоном, сказал:
- Господин, что вам нужно? И как вы здесь очутились?
- Что здесь происходит? - ответил вопросом на вопрос я.
- Не понимаю вопроса, - пожал плечами Меченый.
- У меня есть достоверная информация, что в этом замке находится оборотень, убивший прошлой ночью двух человек в Демаре.
Я обвёл жёстким взглядом всех троих. После сказанного мной, они быстро переглянулись.
- Господин, вы ошибаетесь. Здесь есть только монахи и мы.
- А кто вы?
- Гости добрых слуг господних, - не растерялся меченый. - Нас приютили на ночлег.
Я усмехнулся. Хороший ответ. Вроде бы и ответил на вопрос. А вроде и нет.
- И где же хозяева замка? - не сдавался я. - Почему здесь была горгулья?
Тройка вновь переглянулась. Меченый раскрыл рот, чтобы что-то сказать, затем сплюнул и быстро сказал:
- Убить его, парни.
Я вздохнул и кинул грустный взгляд на свой клинок...

* * *

Я склонился над судорожно глотающим воздух юнцом. Нет. Он не ранен. Просто получил под дых и до смерти напуган. Только что я обезглавил одного из его товарищей, меченого, и вспорол брюхо другому, с перебитым носом, предварительно лишив его правой руки, которая так неосмотрительно угрожала мне клинком. Кстати, кольчуги у горе-бойцов - дерьмо. Не так уж много усилий я приложил, чтобы проткнуть живот нападавшего.
Меч юнца я просто выбил из руки, а самого его пнул ногой в солнечное сплетение.
- Ты мне сейчас всё расскажешь, если хочешь жить, - сухо проговорил я скрюченному на полу парню.
- Я не могу, господин Эвед, - заплакал паренёк, - пощадите меня.
- Пощажу, если ответишь на все вопросы, - развёл руками я.
- Они меня убьют.
- Думай башкой, - рявкнул я, - они тебя убьют потом, а я сейчас.
Мой пленник заревел ещё сильней. Я возвёл очи горе и помянул всех святых, которых только знал.
- Прощай? - поинтересовался я.
- Нет! Нет! - заверещал юнец. - Я скажу! Скажу!..
Я в очередной раз отметил странность того, что более никто не явился на шум. Или хотя бы за тем, чтобы проверить, куда подевались эти трое. Чёрт возьми, ещё немного, и я поверю в мысль о том, что за мной сейчас наблюдают. До поры до времени.
- Ну? - подбодрил я паренька остриём у его шеи.
- Я ни в чём не виноват, - затараторил наконец пленник, - мне предложили работу. Я согласился.
- Что за работа?
- Охрана, - парень шумно сглотнул, - охрана этого замка. Я стражник. Всего лишь стражник.
- Может ты всё же скажешь, что здесь происходит?
- Я не знаю... Я... я просто не понимаю. В этом зале иногда происходят странные вещи. Я не видел - нас сюда не всегда пускают, приказано охранять территорию. Но я слышал.
- Что?!
- Рычание зверей, человеческие крики и голоса, громко говорящие что-то на незнакомом языке. Я слышал шум ветра и ощущал сильный холод, исходивший от закрытой двери храма. Я вам клянусь, что видел, как дверь покрылась инеем. Больше ничего не знаю. Клянусь!
Я озадаченно смотрел на парня. Что за диковинные вещи рассказывает мне он? Выдумал? Пыль в глаза пускает? Да нет, не похоже. Слишком уж напуган. И выдал всё как на духу.
- Сколько здесь ещё стражников? - продолжил допрос я.
- Ещё семеро. - Я слегка надавил клинком на шею. Парень вновь затараторил: - Клянусь! Семеро! Нам платят очень хорошо. Сомневаюсь, что у них есть деньги для большого количества воинов.
Хороши воины, подумал я. Выскочка, головорез с большой дороги и малец. Либо так называемые хозяева слишком уверены в своих собственных силах, либо слишком легкомысленны, либо слишком глупы. Либо умны, и эта "стража" нужна лишь для отвода глаз.
- Здесь есть нечисть? - вновь спросил я.
- Не знаю, - покачал головой он, - я не видел. А что слышал, я вам уже сказал. Здесь творят какую-то волшбу - в этом я не сомневаюсь...
Я убрал клинок от его горла.
- Хорошо. Где твои друзья стражники?
Парнишка, казалось, перестал дышать. Лицо его вдруг стало сосредоточенным, а взгляд прищурился.
- Я не знаю, - уже спокойнее произнёс он, - были где-то на территории замка. Мы постоянно совершаем обходы. Двое должны быть наверху. У нас там есть комната для отдыха. - Парнишка вдруг замолчал. А затем воскликнул: - Но чёрт возьми! Где же они все? Вы же наделали столько шума.
- Не я, а вы, - поправил я. - А где они - вопрос хороший. Кто ещё бывает в замке? Кто есть сейчас? Где монахи?
Паренёк наконец решился и поднялся с пола. Я внимательно следил за каждым его движением. И видел в его глазах превосходное понимание ситуации. Он знал, что у него нет никаких шансов против меня.
- Кроме стражников в замке десять человек. Мужчины. Двум лет шестьдесят-семьдесят. Остальным от тридцати до сорока. И есть одна женщина. Лет до тридцати. Красивая.
- А монахи?
- Не видел ни одного, - пожал плечами парень.
- Как не видел? Здесь жило двести с лишком человек!
- Не видел, - повторил юнец.
Я ощутил головную боль. Сказывалась моя нелюбовь ко всяческого рода загадкам. Точнее - к их разгадыванию. Картина складывалась странная. В замке живёт с десяток человек, которые творят в молитвенном зале какое-то колдовство. Странная шайка нанимает никудышных охранников. Но самое странное, безусловно, то, что из монастыря бесследно испарились более двухсот служителей Святого Престола. Хотя нет - есть ещё более странная вещь. Я убил горгулью, двух стражников, и уже довольно длительное время треплюсь с третьим, а на шум больше никто не явился.
- Как тебя зовут?
- Жамиль.
- Пойдёшь со мной, Жамиль. Будешь проводником. Идти будешь впереди. Полагаю, о том, что не стоит со мной шутить - ты уже понял.
Паренёк кивнул.
- Отлично. Идём туда, откуда вы примчались.
Паренёк молча повернулся и пошёл к двери. Я окинул взглядом зал ещё раз и пошёл следом. Проходя мимо стены, за которой находилась лестница в подземный лаз, я лишь восхищённо покачал головой, не найдя и единого намёка на потайной ход. Мы поднялись по лестнице. Я всё время держался чётко позади пленника, чтобы не схлопотать вдруг арбалетную стрелу в грудь. На втором этаже был длинный коридор с одиннадцатью дверьми по обе стороны: шесть слева, пять справа. Стены были увешаны гобеленами с изображёнными на них сюжетами из Святого Писания. Я положил руку парню на плечо, останавливая его. Подошёл к нему вплотную и на самое ухо прошептал:
- Какая?
Юнец молча указал на среднюю дверь слева.
- А за остальными дверьми что? Там есть кто-нибудь?
- Это комнаты наших нанимателей, - быстро зашептал парень. - Я не знаю, есть ли там сейчас кто. Клянусь всем, чем хотите, я не знаю. Утром видел здесь одного из стариков. В этом коридоре. И больше никого.
Я вздохнул. Время и место для угроз было неподходящее. Что ж, если парень и не соврал, я всё равно буду настороже.
- Сколько может быть людей в вашей комнате?
- Двое, - обречённо вздохнул Жамиль.
Я подтолкнул его легонько, и паренёк послушно зашагал к двери. Подойдя к ней вплотную, остановился. Я вновь тихонько его толкнул в спину. Жамиль взялся за ручку, провернул её, потянул дверь на себя и тут же юркнул в образовавшуюся щель с криком: "Ребята, вали чужо..." Закончить фразу он не успел - я, не отстававший от мальца ни на шаг, стукнул его рукоятью по затылку. Юнец сразу грохнулся на пол.
Стражники в комнате действительно были. Сидели у маленького столика на табуретах, играя в карты и дымя трубками. От крика Жамиля они совершенно опешили, даже не успели осознать, что происходит - лишь вскочили с мест. Это дало мне пару лишних мгновений, чтобы я успел подскочить к одному из и садануть его в пах, а второму дать кулаком в нос. В кулаке я сжимал рукоять меча, так что удар должен был получиться замечательный. В принципе, в этом я убедился, удовлетворённо наблюдая, как стражник бессознательно валится на пол. Второй, с ушибленным причинным местом, всё ещё корчился на полу. Убивать более невинных я не был намерен. Потому второго тоже просто стукнул по голове.
Я осмотрел комнату. Скамья со спинкой, два табурета, столик - вот, пожалуй, и всё, что здесь было. Под потолком небольшая люстра с пятью горящими свечками. Ночевали стражники точно не здесь. Наверняка где-нибудь во дворе были бараки.
Я вздохнул. Что теперь делать со всеми ними? Убивать не хочется, оставлять их так нельзя - очнутся, тревогу поднимут. Я ещё раз вздохнул. Вновь осмотрелся. Взгляд остановился на кувшине, стоявшем на столике. Я наклонился и принюхался. Похоже, просто вода. Наверное, стражникам не позволяют употреблять спиртное, дабы не теряли бдительность. Что ж, правильно. Я налил воду в кружку и подошёл к Жамилю. Выражение лица того было таким, будто он видит дивный добрый сон. Что ж, дружок, придётся тебя разбудить. Я резко выплеснул содержимое кружки бедному парню на лицо.
Он поморщился, затем застонал и медленно открыл глаза. Попытался подняться, но тут же опустился на место, схватившись за затылок. Понимаю, болит. Но что ж поделаешь, нужно быть умнее. Геройство, конечно, вещь хорошая, но очень часто смертельная. Скажи спасибо, что жив остался.
- С возвращением, - улыбнулся я, - верёвку найти сможешь?

* * *

Я вытолкнул парня обратно в коридор и, с удовлетворённой ухмылкой, вышел следом. За закрытой дверью остались раздетые до исподнего и связанные по рукам и ногам стражники. Кольчуги и оружие были сложены в дальнем от лежащих углу, спрятаны за какой-то тумбой. Конечно, неосмотрительно, и изобретательная людская смекалка может придумать, как выбраться из этой ситуации - стоит хотя бы высвободить одну руку и доползти до тумбы. Но, во-первых, я не был так уж уверен в ловкости моих пленных, во-вторых, ещё нужно было догадаться, где лежит снаряжение, а в-третьих - ну где ещё мне девать оружие? Не бегать же по замку в поисках неприметного уголка с грудой железяк в руках?
Потому я был весьма доволен принятым решением. Я собирался осмотреть оставшиеся комнаты на этаже и двинуться, если что, куда-нибудь дальше. Жамиль, после неуспешной попытки изменить ситуацию в свою пользу, выглядел поникшим и покорённым. Ссутулившись, он делал всё, что я ему приказывал.
Теперь я целиком доверял юнцу - урок он усвоил хорошо, и вряд ли собирался меня обманывать.
Замок по-прежнему полнился прямо-таки всепоглощающей тишиной. Лишь иногда слышался шум гуляющего где-то ветра, успешно нашедшего щели в каменных стенах.. Мне это не нравилось. Обладая превосходно развитой интуицией, я всё чаще озадачивался мыслью о том, что замок скорее всего пуст. То ли обитатели его струхнули, то ли просто покинули это место, следуя каким-то своим целям. Однако, интуиция меня подвела.
Мы подошли к первой двери в стене слева. Первой из оставшихся десяти.
- Кто здесь должен быть? - еле слышно спросил я его.
- Один из старцев, - прошептал в ответ парень, - тот, что постарше.
Отлично, подумал я, серьёзного сопротивления быть не должно. Уж если даже вооружённая охрана не смогла среагировать, то от старика прыти уж точно ждать не приходится.
Я кивнул Жамилю и тот взялся за ручку двери. Осторожно нажал, потянул на себя - заперто. Я не удивился, но расстроился. Всё же хотелось бесшумного проникновения. И тут я вспомнил о своём невидимом наблюдателе. Лицо моё просияло. Поистине, счастье осознавать, что кто-то, очень тебе дорогой, рядом.
"Аза?", - позвал мысленно я.
"Я здесь, Эвед, - отозвалась колдунья. - Уже немножко заскучала".
"Можешь сделать что-нибудь с дверью?"
"Попробую, - небрежно бросила она и сознание моё тут же дорисовало к сказанному образ колдуньи, пожимающей плечи.
Жамиль с нескрываемым удивлением следил за сменой выражений моего лица. То оно просияло, то озадачилось. То я вдруг улыбнулся. Опомнившись, я честно пояснил:
- Веду телепатическую беседу с помощником.
- Да-да, конечно, - покивал головой пленник, всем своим видом показывая, что не верит мне ни на йоту.
По требованию Азы я положил руку на ручку двери и крепко сжал её. По руке от плеча до кончиков пальцев пробежала лёгкая дрожь - тихонько щёлкнул замок. Я отошёл от двери и приглашающим жестом указал на неё Жамилю. Мол, "а ты не верил". Паренёк с выпученными глазами и открытым ртом подошёл к двери. Сделал два глубоких вдоха, взялся за ручку и, открыв двери, осторожно зашёл. Странный звук насторожил меня. Будто чиркнули огнивом.
"Берегись!" - крик колдуньи в моей голове.
Но он был лишним - я уже отошёл от дверного проёма и прислонился к стене спиной. Раздался хлопок, и бедный Жамиль вылетел из дверей как из катапульты. Ударился о противоположную стену и, обмякший, рухнул на пол. Я успел заметить на его кольчуге пятно копоти, покрытое изморозью. Искренне желая парню быть живым, я выдернул наружу амулет - он светился ярче яркого - и вбежал в комнату. Свет амулета осветил комнату и, как оказалось, почему-то ослепил старца, что стоял у огромной двуспальной кровати в ночной сорочке и выделывал какие-то пассы руками. Между ладонями уже успел образоваться огненно-синий шар. Старец вскинул одну руку в глазам, закрывая их от света амулета, и синий шар с оглушающим грохотом и последующим треском взорвался. Меня отбросило обжигающе ледяной волной на закрытую дверную створку, а мага прямиком на кровать.
Я сильно ударился левой лопаткой, но, не обращая внимания на боль, тут же поднялся и подбежал к устеленному перинами ложу. Старик лежал с закрытыми глазами, не шевелясь, но тихо постанывая, хотя каких-либо ран я на нём не заметил. Я осторожно подошёл и ткнул тихонько остриём меча в руку. Реакции не было. Я окинул взглядом комнату. Обнаружив плотно зашторенное окно, я тут же подошёл и распахнул его пошире. Закатное солнце ударило в глаза. Они заслезились и я отвернулся. Теперь я спрятал медальон. Достал нож и, приставив его к шее старика, похлопал его по щекам. Он застонал громче, но веки тем не менее разлепил. Уставился на меня. Тут же дёрнулся в попытке совершить неизвестно что, но остриё впилось ему в шею - появилась струйка крови.
- Что тебе нужно? - хрипло спросил он. - Ты кто такой?
- Здесь я спрашиваю, - улыбнулся я.
- Хорошо, спрашивай.
- Что тебе нужно? - улыбнулся я. - Кто ты такой?
- Я гость этого монастыря. Путешественник.
Я хохотнул.
- Фантазии не хватает выдумать что-то лучше?
Старик удивлённо воззрился на меня.
- Не понял.
- Стражники пели эту же песню, - благосклонно пояснил я. Перехватил нож и приставил его к шее старца уже сбоку. - Не советую молчать.
Старик презрительно прищурился.
- Я ничего не скажу тебе, сопляк.
Я выпрямился. Схватил упрямца за сорочку на груди, поднял его и, довершая движение значительным усилием, швырнул его в стену слева от окна. Он, естественно, не полетел туда - на своих двоих побежал, но ударился прилично. Старик не удержался на ногах и смешно упал на пол. Развернулся и сел, опёршись спиной о стену. Сомкнул руки перед грудью замком, явно намереваясь что-то наколдовать.
- А ну руки в стороны! - рявкнул я. - Или сейчас расцеплю их тебе мечом!
Старик испуганно отдёрнул руки друг от дружки. А я, видя это выражение лица, вдруг понял, что именно его я видел в своём давешнем видении, когда сражался с сэром Алленмаром. Стало быть, это он прикрывался великим Охотником. Паскуда! Ну ничего, сейчас всю правду из тебя вытянем.
- Я расскажу, - вдруг сам заговорил старик. - Тебе не остановить меня. Мир скоро погрузится во Тьму, и править им будем мы - повелители нечисти!
- Вот как! - восхитился я. - Стало быть ты повелеваешь нечистью?
- Повелеваю, - ехидно ухмыляясь, отвечал старик, - и скоро мои верные слуги будут здесь. И тогда тебе конец.
- Где монахи?
Мой голос был сух. Надоели игры. Раздражают. Можешь сколько угодно зубы заговаривать, папаша. На чистую воду я всё равно тебя выведу.
- Те, что ещё остались - под землёй, - невозмутимо отвечал старец. - Там есть довольно просторные темницы с крепкими решётками. Не всегда этот замок имел статус монастыря, друг мой. Там даже пыточная есть.
Что за бред? Подземные помещения, решётки, пыточная...
- Что вы с ними делали?
- Узнаешь со временем, Мастер Эвед.
На то, что он знает меня в лицо, я не обратил внимания - мало мест что ли в Демаре, где этот человек мог меня видеть? Другое плохо. Шаги за дверью. Несколько человек. Я быстро осмотрелся - путей отхода нет. Значит придётся сражаться. Комната была велика, но всё же для схватки места не очень много. Значит нападать они будут не более двух человек за раз. Если такие же мастера, как первая тройка стражников, то бояться мне нечего. Но я остро ощущал, что это не такие же мастера. Что этих шагов мне действительно стоит бояться.
Я схватил старца за его сорочку и рявкнул:
- Поднимайся!
Тот беспрекословно повиновался. Однако на лице его сияла торжествующая улыбка. Я сделал вид, что не обратил на неё внимания. Подняв старика, я встал за ним и заломал ему одну руку за спину. Он тихонько вскрикнул. Свободной рукой я приставил к его горлу нож, приблизился к уху и прошептал:
- Не вздумай выкидывать фокусы, колдун. При первой попытке я сломаю тебе руку. При второй - перережу горло. Ты понял?
Вспотевший старик, боясь поранится о лезвие моего ножа, чуть заметно кивнул. Я устремил свой взор на дверной проём. Шаги приблизились. И один за другим в комнату вошли несколько человек. Нет, не стражники. Охотники.

Глава 3

Первым вошёл сэр Алленмар. Он не улыбался, но в его проницательных добрых глазах я заметил усмешку. Рыцарь отступил от двери влево и скрестил руки на груди, глядя мне в глаза. Следом за ним вошёл небезызвестный Водан Огненосец, пепельноволосый атлет-красавец с мужественными чертами лица, выдающими наличие в нём изрядной доли северной крови. Весь его вид выражал спокойствие и умиротворённость. Он встал справа от двери и картинно положил руку на рукоять топора, висящего на поясе. Третьим в комнату вошёл человек, увидеть которого снова когда-либо мне вообще не представлялось возможным. Познакомился я с ним во время приснопамятной чистки немногочисленного села из умальской глубинки. Истребляли целое гнездовье вампиров. Лица этого охотника я не запомнил, но мне намертво врезались в память изображения золотого ворона на плаще и ножнах его меча. Свид Морульский. Да-да, тот самый Охотник, укушенный в схватке с оборотнем - после неё он оставил мирскую суету и уединился в непроходимых лесах Тийской глуши. На его курносом лице читалась безмерная усталость. Он мельком взглянул на меня и встал рядом с сэром Алленмаром. Наконец, последним в комнату вошёл бесследно пропавший сэр Хевад де Мор. Молодой и красивый - каким я его и запомнил во время той же чистки. Правда, немного бледноват. До сегодня об участи этого Охотника мало что знали. Я слышал, что он сразился с необычайно сильным вампиром в одном далёком маленьком городке. И вышел победителем - о чём свидетельствовала найденная в гостиничном номере Охотника отрубленная вампирья голова. А вот о чём свидетельствовали обнаруженные в том же номере изуродованные трупы местного мэра и четырёх его гвардейцев, догадаться пока не смог никто. Но больше о сэре Хеваде де Море никто не слышал.
И вот эта странная четвёрка стояла в этой странной комнате странного замка... Чёрт возьми! Я впервые сталкивался со столькими странностями сразу.
Первым подал голос улыбнувшийся сэр Алленмар. Что меня не удивило.
- Закрой рот, любезный друг Эвед - растерянность тебе не к лицу.
Я не преминул последовать правильному совету и вернул своему виду самый решительный вид. Растерянность мне действительно не к лицу. Я привык выходить из любой ситуации победителем. И сейчас стоящие передо мной люди потрудятся мне всё как следует объяснить. А до тех пор я буду считать их врагами. И безмерные слава, уважение и былые заслуги Охотников не затмят мой разум.
- Что здесь происходит? - задал я осточертевший вопрос.
Охотники переглянулись. И вновь сказал сэр Алленмар:
- Мы тебе не враги, Эвед.
- Я задал вопрос!
Охотник вздохнул.
- Здесь меняется мир.
Я сплюнул.
- Чёрт возьми. Как же вы меня все достали своими туманным фразами! Я вновь повторю свой вопрос, после чего, если не услышу удовлетворяющий меня ответ, этот колдун-неудачник умрёт. - Я осмотрел собравшуюся компанию. - Итак. Что здесь происходит?
"Они не люди, - услышал я встревоженный голос Азы в сознании, - Эвед, милый, они все не люди".
"Кто же они?"
"Твои враги!"
Я прищурился. Слово "враг" на меня всегда действовало жизнеутверждающе. Вся моя жизнь состояла в борьбе с врагами: оборотнями, вампирами, гулями, упырями, колдунами, лешими. Уже не было неопределённости. Колдунье Азе я доверял как себе. Если она сказала, что это враги, значит так оно и было.
А тем временем солнце село за холмы. В комнате было всё ещё светло.
- Я внимательно слушаю, мои коллеги. Впрочем, коллеги ли?
- Да скажи ты ему всё, Алленмар! - раздражённо воскликнул сэр Хевад. - Предложи ему выбор. У нас его не было.
Сэр Алленмар вздохнул. Посмотрел на сэра де Мора.
- Что толку? Я знаю, какой он сделает выбор. Незачем тратить время на пустые разговоры. - Он встретился со мною взглядом. - Возьмите его ребята. Желательно живым и по старинке. О старике не беспокойтесь. Он не единственный у нас маг. Да и вообще в последнее время меня одолевают сомнения в их необходимости.
Сэр Хевад де Мор сперва удивлённо уставился на коллегу. Затем ехидно улыбнулся и выступил вперёд, обнажая клинок. Рядом с ним встал Водан Огненосец, сняв с пояса топор и, как бы невзначай, поигрывая им. Я вздохнул. Страха не было. Была тоска и безнадёжная усталость. Грустно было. У старика вдруг подкосились ноги и он начал оседать на пол. Я не стал его удерживать - Охотники, похоже, не врали относительно его ненужности. А значит он стал обузой. Была маленькая вероятность, что сэр Алленмар блефовал, но я отчего-то верил его словам.
Горе-маг на четвереньках и что-то про себя бормоча отползал в угол. Я отвёл правую ногу назад, достал меч из ножен. Нож остался в правой руке.
"Я помогу, Эвед", - голос в сознании.
"Не нужно, Азочка, я справлюсь".
"Дурак, они не люди".
"Просто будь рядом".
Сэр Хевад ринулся в атаку первым. Места между кроватью и шкафом у стены было не так уж много. Он нанёс колющий удар в голову, я отбил выпад в сторону и попытался ответить возвратным ударом, надеясь распороть ему концом клинка грудь. К слову, сэр Хевад был без кольчуги, в кожаном гамбизоне, и атака могла быть весьма успешной, если бы моим противником не был один из лучших фехтовальщиков Умали. Пока мы обменивались, присматриваясь друг к другу, одиночными ударами, Водан Огненосец обходил нас, вскочив на кровать. Наконец он оказался справа от меня и, как раз, когда я отбивал очередной удар сэра Хевада, прыгнул с занесённым над головой топором. Мне не оставалось ничего иного, как отступить к углу, в который забился забытый всеми старец. Лезвие топора пронеслось в каких-то дюймах от моей головы.
Мы все остановились. Я, зажатый в углу двумя сильными и улыбающимися противниками. Сами противники. Охотники у двери, с интересом наблюдающие за схваткой. И бедный, скрючившийся в три погибели, старец за мною. Удара в спину я не опасался. Похоже, где-то в глубине убитого страхом разума мага шевелилось осознание того, что от исхода поединка зависит его жизнь. Он знал, что я его не убью. А вот в милосердии своих недавних союзников он уже не был так уверен. Лучше бы помог чем-нибудь, зло подумал я. Но старик вряд ли был способен сейчас на какие-либо обдуманные действия.
Мы стояли, не шевелясь. Я смотрел в глаза Охотников. Холодный спокойный взгляд сэра Хевада и светящийся азартом - Водана Огненосца. Технику первого мне уже удалось прощупать, и сомнений в том, что я смогу победить, не возникало. Хотя это будет трудный поединок, я его выиграю. При условии, что поединок будет один на один. Но противников было двое. И что из себя представлял второй, я пока не знал. Но не думаю, что Водан прост. За холмами мышц и массой скрывались гибкость и скорость - это я знал прекрасно.
Эх, будь это какие-нибудь простаки, подобно встреченным в молельне, уже давно швырнул бы в одного из них нож, а второго зарубил ещё не успевшего сообразить, что произошло. Здесь такое дилетантство не прокатит.
Метя вновь в голову, рубанул вдруг Водан. Будь мы один на один, я бы ещё во время уклона вспорол ему брюхо. Тяжёлый топор ещё нужно вернуть в прежнее положение, чтобы занести для нового удара. Но, естественно, северянин не стал бы наносить такой опасный для себя удар, если бы не знал, что рядом стоит великолепная подстраховка. Сэр Хевад ударил с задержкой в пару мгновений после того, как топор пронёсся мимо меня. Он сделал подшаг, пытаясь достать лезвием моё колено. Я успел убрать ногу, но, наступив на руку от страха потерявшего сознание старца, свалился на него. Водан уже был рядом и топор его опускался на мою нелепо выставленную руку с мечом. Удару такой силы сложно что-либо противопоставить в таком положении. Я уже почти смирился с тем, что не жилец. Вот сейчас топор ударит по моему клинку, вгоняя в грудную клетку и, уже в теле, разрубит его надвое.
Не знаю, это была моя мысль или Азы. Казалось, где-то глубоко в сознании кто-то произнёс простое слово "надоело". Сразу после этого мой медальон вновь вспыхнул ярким светом, и, не успев даже удивиться, несравненный Водан Огненосец, будто тряпичная кукла, улетел к противоположной стене комнаты, с хрустом о неё ударившись под самым потолком. Пока сэр Хевад следил за полётом своего товарища, я воспользовался моментом и метнул свой нож в шею врага. А в следующий миг подскочил, и вогнал ещё более изумлённому Охотнику меч в грудь. Нажал на него подобно на рычаг, явственно ощущая, как ломаются под натиском смертоносного металла рёбра, рвутся ткани, выпускают воздух лёгкие. Сэр Хевад всё смотрел и смотрел на меня. Затем глаза его закатились и он упал на пол.
Я вынул оба клинка из тела поверженного и посмотрел на оставшихся двух Охотников. Водан лежал у стены не шевелясь. Сэр Алленмар смотрел спокойно, но с горящей ненавистью в глазах. Свид Морульский оставался таким же безучастным.
- Колдуешь, - то ли утвердительно, то ли вопросительно проговорил сэр Алленмар. - Я тебя недооценил. Что ж, Эвед. Эту битву ты выиграл. Но вряд ли осилишь следующу. В твоих же интересах поступить так, чтобы её не было.
- В смысле?
- Мы поговорим, - продолжил сэр Алленмар, - ты всё обдумаешь, а затем примешь решение. В течение всего этого времени тебя никто не тронет.
- Пока не наступит момент принятия решения? - догадался я.
- Именно, - улыбнулся рыцарь, - если решение будет верное, ты останешься жить, но в... ммм... несколько иной ипостаси. А если решение будет не верным, ты умрёшь. Поскольку живым ты нам не дашься, как я правильно понимаю.
- О какой ипостаси речь?
Сэр Алленмар ничего не ответил. Он посмотрел на Свида Морульского - тот кивнул - и, махнув призывно рукой, сказал:
- Следуй за нами.
Оба рыцаря - или кто они там нынче - вышли. Я быстро бросил взгляды на три неподвижных тела в комнате. И, не пряча меч, пошёл за провожатыми. Жамиля в коридоре не было. Жив, удовлетворённо подумал я, и на душе стало спокойнее.
Мы шли узкими коридорами, спускались винтовыми лестницами, наш путь преграждали металлические решётки. Последние сэр Алленмар отпирал то одним, то другим ключами из связки, что носил в сумке на боку. Повсюду горели факела. Странным пламенем горели, чуть синеватым - похожим на пламя того огненного шара, который хотел запустить в меня маг. Когда я поднёс руку к огню, то ощутил лёгкий холод. А ещё чуть ближе - и жар.
На протяжении всего пути меня не покидало стойкое убеждение, что я иду прямиком в ловушку. О том же говорила Аза, практически доводя своими криками мою многострадальную голову до сумасшествия. Нескоро она сжалилась надо мной и замолчала. Хотя какой там сжалилась? Обиделась и надулась скорее всего. Как же - ведь я её ослушался! В тот момент мне не приходила в голову наипростейшая мысль - она очень боялась меня потерять.
Рыцари шли не оборачиваясь. То есть удара в спину они не ждали. Наверное, именно это и играло против здравого смысла, который не успевал повторять, что не нужно следовать за своими странными провожатыми.
Наконец была отперта последняя решётка. Моему взору открылся очередной длинный коридор, правая стена которого состояла сплошь из толстенных прутьев многочисленных решёток. В этих-то клетках и томились бедные монахи. Мы шли мимо них. Вопреки моим ожиданиям, никто не бросался на решётки, никто не протягивал руки в мольбах о помощи - эти странные люди стояли неподвижно ровными рядами - на коленях, склонив головы и сложив руки в молитвенном жесте. Капюшоны балахонов накинуты на головы.
- И сколько они так? - не удержался я.
- Часа четыре, - улыбнулся сэр Алленмар, - не беспокойся, они делают перерывы.
- Почему они здесь? Когда мне всё объяснят?
- Спокойствие, Эвед. Ещё немного.
Мы прошли в конец коридора и сэр Алленмар отпер ещё одну дверь - массивную, металлическую. Загадочно улыбнувшись, он с видимым усилием отворил её и вошёл в помещение. Свид не оглядываясь вошёл следом. Внутри горел свет Я остановился. Затем зачем-то оглянулся и вошёл внутрь.
Это была пыточная. Довольно большое помещение с невообразимым количеством приспособлений, созданных во имя и ради боли. Печально известный "трон" был самым безобидным орудием. Поодаль, у стены красовался "молитвенный крест", слева от входа - украшенное многочисленными шипами "кресло допроса". Справа - "занийская дева". По центру - дыба. За ней - дыба подвесная и жаровня, пресс для черепа. Имелся также стол, на котором в аккуратном порядке располагались менее изощрённые ручные орудия пыток - вроде щипцов, разрывателя груди и пресса для конечностей. У меня помутнело в глазах, едва я подумал о том, что здесь творилось.
- Впечатляет? - видя мою реакцию, спросил сэр Алленмар.
Я взял себя в руки и насмешливо спросил:
- Вы надеетесь меня пытать?
- О нет, что ты, - улыбнулся рыцарь, - мы здесь исключительно для того, чтобы ты увидел всю жестокость того мира, в котором живёшь. Мира, которому ты веришь. Мира, который живёт в вере.
- Я не понимаю.
- Эвед! - воскликнул Охотник. - Откуда по-твоему в этом монастыре темницы и пыточная?
- Была Война Стихий, - тихо ответил я, - замок Фезар тогда ещё не был монастырём. Это был оборонительный пункт. Возможно, темницы и пыточная были построены для пленных.
- Ха! - хлопнул в ладоши сэр Алленмар. - Тогда здесь ещё не было пыточной. Темницы были, но пыточной не было. Неужели ты действительно ничего не понимаешь? Неужели ты не знаешь? С детства тебя кормили сказочками о милосердном Господе Яхве, о прощении, о Вере, о Преисподней и Обители праведников. И ты верил, старался жить праведно, ты молился на ночь, ты читал утреннюю молитву. Чёрт возьми - ты даже молился за души убитой тобою нечисти. Верно ведь?
Я молчал.
- И она чиста, твоя вера, - продолжал рыцарь, - я верю в это и знаю это. Ты действительно достойный слуга Яхве - справедливого и милосердного. Но так ли он справедлив и милосерден? Хочешь знать, что происходило здесь на самом деле? Хочешь знать, кого здесь пытали? Кто здесь умирал в муках?
Я кивнул.
- Невинные! - сэр Алленмар сжал перед собою кулак. - Невинные, Эвед. Те, кто верил в своих богов. Те, кто не желал менять свою жизнь ради императора, принявшего чужую веру. Те, кто верил в свободу. Те, кто не хотел покоряться святому Кристиану и его Отцу. Те, кто знал, что если умрёшь рабом, коим призывает быть императорская вера, то и в посмертии тебе дорога одна - в рабство. И они умирали свободными. Здесь - в немыслимых муках. Но свободными.
- Я не понимаю, - честно пожал плечами я, - здесь пытали язычников?
- Именно, Эвед. Язычников. Но язычники ли они? А может язычники - это мы? Или кристианство по-твоему было испокон веков на этой земле? Нет, друг мой. И это всё было сохранено в тайне. Потому что противоречило принципам, изложенным в Святом Писании. Потому что нужно было скрыть тот факт, что принятие императором новой веры - всего лишь умелый политический ход, который скрепил союз двух государств. Это большая политика, Эвед. И ей нету никакого дела до тебя лично. Но есть дело до того, во что веришь ты. И не приведи Яхве тебе верить не в него - запытают до смерти. Даже сейчас.
- Не может этого быть, - усмехнулся я, - Господь бы этого не допустил. Откуда ты это всё знаешь?
- Я вырос в одном из таких мест, Эвед, - воскликнул Охотник, - меня, как и тебя, можно сказать, взяли с рук убитой женщины. Только война тут не причём... Монахи, они меня взяли. Служители Яхве. Которым я верил как себе. К которым я относился, как к своим родителям. Которые рассказали мне о Господе. Я верил. Я действительно верил. А однажды стал свидетелем пыток приведённой в храм семьи - молодые отец и мать, шестнадцатилетняя дочь. Они были уличены в язычестве. Но присудили им пособничество Велиару. Будучи любопытным ребёнком, я проследил, куда отвели этих людей. Так я узнал о существовании темниц в нашем монастыре. А спустя день - о существовании пыточной. Шестнадцатилетняя девочка умерла на так называемом "стуле ведьмы". У меня до сих пор в ушах её крики! А потом. - Алленмар сделал паузу. - Я всё равно продолжал верить. Добрые монахи пояснили мне, что пытка - это очищение. Что это необходимо. Как же я был глуп - и верил им. А когда вырос, с именем Господа на устах я охотился на нечисть. И всё равно он оставил меня, и я проиграл в бою, и стал тем, кем являюсь. Хотя, если честно, об этом не жалею. Много позже я наведался монастырь, в котором вырос. Неважно, каким способом, но я узнал, как погибла моя мать. Её убили те же люди, которые меня вырастили. За иную веру. Очень просто - запытали до смерти.
Сэр Алленмар вновь сжимал перед собою кулак. Глаза его, казалось, были затуманены. Он смотрел сейчас, казалось, сквозь меня.
- Чего ты хочешь от меня? - громко спросил я.
Взгляд сэра Алленмара прояснился и он сказал, пожав плечами:
- Я хочу, чтобы ты присоединился к нам.
- Допустим я согласился. Что меня ждёт?
- Власть над людьми, - зло улыбнулся рыцарь. Хотя мне его улыбка больше напомнила оскал.
- В чьём обличье? - задал я мучивший меня вопрос.
- Выберешь. Вампир или оборотень. Впрочем, пока можешь оставаться человеком. Мы дождёмся твоего волеизъявления. Главное, чтобы ты понимал всё.
- А ты кто? - задал я ещё один мучивший меня вопрос.
Алленмар оскалился. На этот раз действительно оскалился. Сквозь правильные черты его лица проступила волчья морда.
- Я - волк, - глядя исподлобья, произнёс рыцарь.
Я не удивился. Догадывался. Лишь задумчиво потёр подбородок.
- Угу, волк, значит. И ты, волк, предлагаешь бороться со слугами Яхве?
- Именно. С ними и их приспешниками. Мы установим новый порядок, основой которого будет свобода.
- Какими же методами, волк, ты собираешься это сделать? Убивая невинных людей? Как ту молодую семью прошлой ночью? - последние слова я почти прокричал.
- На войне жертвы неизбежны, - холодно произнёс Охот... оборотень.
Я усмехнулся и сложил руки на груди.
- Только что ты мне тут живописал ужасные чувства, которые пережил, став свидетелем нечеловеческих пыток невинных людей. А сам зверски убиваешь тех же невинных. Не клеится что-то. Ты меня совсем за дурака держишь, животное?!
Оборотень Алленмар молчал. Долго молчал, буравя меня задумчивым взглядом. Лицо его было напряжено. Казалось, он сейчас принимает важнейшее решение в своей жизни.
- Что вы делаете в молитвенном зале? - вновь спросил я. - Что делаете с пленниками? Кто такой этот маг?
- Я расскажу, - вдруг с вызовом ответил тот, кого я знал под именем Свид Морульский. Лицо его, до этого безучастное, выражало неприкрытый гнев и решительность. - Всё просто, милый мой мальчик. Мы стали другими. Поменялись наши жизненные приоритеты. Вот и всё. Не слушай ты Алленмара, он пытался навесить лапшу тебе на уши. - При этих словах оборотень бросил злой взгляд на бывшего отшельника. - Всё предельно просто. Даже, я бы сказал, беспредельно просто. Мы - другие. Мы гнём мир под себя. Тянем чашу весов в свою сторону. Мы - дети Ночи. Ты хочешь знать, что мы делаем в молитвенном зале? Проводим жертвенные ритуалы, сжигая заживо этих лицемеров, именуемых монахами. И это наделяет нас силами троекратно. Ты уже догадался, что мы - Высшие. Но это не совсем так. Мы выше Высших - сильнее, быстрее, выносливей, живучей. Ты хочешь знать, кто такие маги? Это личи - некогда люди, добровольно принесшие свою жизнь на служение Тьме. Создатели первых из нас. Наша цель проста - господство над миром и порабощение человечества. Мы набираем в своё воинство лишь лучших из лучших, остальные идут на прислужничество и корм. Видишь, Эвед. Как я и сказал - всё банально и просто. И мы предлагаем тебе выбор - поскольку ты лучший из лучших. У тебя есть два варианта: господство или смерть.
- Время дадите? - хмуро спросил я.
- Время? - рассмеялся Свид Морульский. - Зачем тебе время? Такой выбор делается незамедлительно. Ибо очевиден. Ты уже знаешь, какое решение примешь.
- Верно, - звонко засмеялся я, - а ведь верно. Ты прав, мой бледнолицый друг. - При этих словах Свид раздражённо нахмурился. - Я сделал выбор. Смерть. Твоя, его, всех и каждого, кто служит Тьме. Пока я жив, чаша весов будет на стороне Света!
Мои собеседники от души загоготали, содрогаясь всем телом. Бывший сэр Алленмар даже согнулся. Вполне ожидаемая реакция. Можно подумать, я сам не понимал, что мои пресыщенные пафосом слова звучат чрезвычайно смешно. Так ораторствовать глядя в глаза Смерти может только самоуверенный идиот. Вот только я, к счастью, таковым не являюсь.
Я схватил со стола ужасающего вида ржавый крючковатый нож и метнул его в лицо закатившему глаза Свиду Морульскому. Лезвие с треском вошло прямо в переносицу. Он так и рухнул - раскрыв рот и закатив глаза.
А я уже был возле опомнившегося и сосредоточенного оборотня Алленмара. Я попытался вогнать ему остриё меча в живот, но он ловко увернулся и, молниеносно выхватив меч из ножен, атаковал ответно. Я парировал удар.
Мы самозабвенно обменивались ударами, создавая вокруг себя страшный шум - так как то и дело задевали какую-нибудь из лежавшей, висевшей, стоявшей пыточной утвари. Алленмар был быстр. Он был чертовски быстр, а каждый удар его был невероятной силы. Мне было легче уворачиваться, нежели отбивать - благо, я был не медленнее. Однако всё же не достаточно быстр. Я уходил от удара, и тут же наносил ответный, однако каждый раз мне препятствовал меч бывшего Охотника. Силы потихоньку покидали - чего нельзя было сказать о моём противнике. Ни испаринки, ни напряжения не видел я на его лице. Мы обошли стол по центру пыточной уже в третий раз, и я всё же направился спиной к выходу. У самой двери меня посетило ощущение, что за мной кто-то есть. Ощущение подтвердилось истошным криком колдуньи в сознании:
"Внииииз!"
Я тут же присел - чтобы ощутить лёгкий порыв воздуха над головой и увидеть вонзившийся в живот Алленмару арбалетный болт. Оборотень согнулся, а я, не мешкая, приник к стене слева от двери. Быстро выглянул в коридор. С того конца по мою душу бежали двое старых знакомцев - Водан Огненосец с неизменным топором и целёхонький сэр Хевад де Мор, перезаряжающий арбалет. Вампир - тут же понял я, вспомнив не замаранный и единой каплей крови меч и раны, которые нанёс рыцарю. Оборотень от таких бы умер. Поскольку он хоть и нечисть, но существо живое. А вампир не жив. Потому-то и не мёртв до сих пор. Вот если бы я отсёк голову - тогда другое дело.
Первым в комнату ворвался Водан Огненосец. То ли действительно настолько уверен в своей ураганной силе, то ли просто дурак. Скорее всего второе, так как сэр Хевад определённо чётко кричал "Осторожнее, он тебя может ждать у двери". Но верзила, неизвестно как снискавший славу великого Охотника, не послушался.
Я подрубил ему ноги. "Подрубил", конечно, громко сказано - кованные пластины на сапогах не дали этого сделать, но полетел северянин с порога красиво - прямиком на стол инструментами. Я мысленно присвистнул, прикинув, сколько лезвий одновременно вонзились в него.
Я стоял, прислушиваясь. Из дверного проёма не доносилось ни звука. И вот уже пытался подняться со стола стонущий Водан, почти достал из живота болт скрюченный Алленмар. Я присел. Выглянул и тут же отпрянул, пропуская ещё один болт, вонзившийся в торец столешницы. Инструменты на ней жалобно звякнули, а я почувствовал ещё одно колебание воздуха - более мощное, нежели от арбалетного болта. В следующий миг невесть откуда взявшийся вампир Хевад выбил мой меч из руки и приподнял меня за горло, прижимая к стене. Одной рукой. Чёрт возьми, я совершенно точно могу поклясться, что не видел, как он здесь очутился.
- Ты думал, я так прост, молокосос? - выпуская длинные клыки, прошипел он.
- Нет, - еле слышно прохрипел я, чувствуя, что выпускаю последние крохи воздуха из лёгких, - но я... тоже...
Вместо того, чтобы закончить фразу, я резко вздёрнул колено, ударяя им кровососа по подбородку, в который тут же врезались его собственные клыки. Он вскрикнул, меня не выпустил, но ослабил хватку. Этого мне хватило, чтобы я успел вытянуть засапожный нож и вонзить его в правый глаз Хеваду, рука которого с выпущенными длиннющими когтями уже неслась в сторону моей груди. В своё время я начитался легенд о временах, когда Высшие вампиры были обыденностью, а не диковинкой, как сейчас. Практически каждый текст имел в наличии живописную сцену вырываемого вампиром сердца из груди жертвы.
Хевад взвыл и, выпустив меня, схватился за торчащую из глаза рукоять. Он утратил равновесие и свалился прямо на поднимавшегося с пола Алленмара. Я, всё ещё приходя в себя, хрипя и кашляя, поднялся и подобрал меч.
Сразу даже было не понять - картина, представшая передо мной, была смешна или трагична. На полу извивался в муках бывший сэр Хевад де Мор, размахивая рукой с ножом. Бывший сэр Алленмар, уже получивший пару порезов, пытался скинуть с себя и оттолкнуть подальше обезумевшего товарища. И, наконец, бывший Водан Огненосец, сидел на краю стола, свесив ноги и сосредоточенно вынимая из себя всевозможные пыточные ножи и приспособления. Многочисленные раны сильно кровоточили, заливая его белоснежную рубаху.
Алленмар как раз успел оттолкнуть от себя вампира, когда к нему подскочил я и попытался вогнать меч в сердце. Он успел рукой отвести удар, и лезвие вошло куда-то в район правого лёгкого. Лицо некогда величайшего охотника за нечистью скривилось, - не от боли, от гнева, - он закашлялся кровью. Глаза заблестели от слёз.
Я вдруг понял, что что-то не так. Вот уж не знаю, всю жизнь увалень Водан был таким тугодумом или это обращение его сделало таким. Но я, во-первых, ни одного слова от него до сих пор не услышал, во-вторых - ни одного обдуманного действия не увидел. Хотя топором он рубился мастерски.
Здоровяк нашарил рядом с собою рукоять топора и - о чудо! - прошипел: "Убью, падаль!"
После этих слов он ловко соскочил со стола и самодовольно рубанул, метя мне в голову. Вот только головы моей там уже не было. Со связкой ключей из сумки Алленмара я уже подскакивал к выходу из чудовищного помещения. За спиной я услышал звон - это топор ударил по каменному полу. В последний момент Водан успел отвести его. Иначе лишил бы отключившегося Алленмара руки по плечо.
Я успел запереть дверь за мгновение до того, как Водан Огненосец бросился на неё. Я видел его сквозь прямоугольную прорезь. От удара дверь слегка содрогнулась, но даже не подумала поддаться. После пяти или шести попыток выбить её плечом, здоровяк наконец успокоился и лишь гневно смотрел в мои глаза. Его зрачки светились красным. Это значило, что он начинал трансформацию. Оборотень отошёл подальше от щели - вероятно для того, чтобы я всё видел. А я как заворожённый следил за этой невероятной метаморфозой.
Водан раздевался. Разорвал лоснящуюся от крови рубаху, отбросил в сторону пояс с ножнами, стянул сапоги. Уже сейчас вполне заметно было, как помалу он обрастает бурой шерстью, а лицо его меняет форму, вытягиваясь. Из под верхних и нижних губ уже показались внушительные клыки.
Я уж было опомнился и собирался отвернуться от поистине незабываемого зрелища, как взор мой привлекло шевеление Алленмара. Глаза его были закрыты, но тело странно начало подёргиваться, и я, не менее отчётливо, как у его - чего уж там? - коллеги заметил прорастающую через кожу грязно-серую шерсть. Лишь вампир Хевад лежал не шевелясь, свернувшись калачиком, и - непонятно кто - по имени Свид Морульский с закаченными открытыми глазами. Этот был наверняка мёртв. Не оборотень, не вампир. Быть может лич? К чёрту!
Я зло выругался и бросился к ближайшей решётке. На удивление к её замку подошёл первый попавшийся ключ. На этот раз монахи уже не были столь безучастны к своему положению. Те, кто были ближе всего, нетерпеливо теребили прутья решётки. Среди взрослых мужчин оказалось немало детей самого разного возраста - от десяти до восемнадцати лет. Среди них я обнаружил и того самого мальчика, отвечавшего мне у ворот и позвавшего на помощь.
- Видишь, малыш? Я пришёл, - улыбнулся я.
Он неловко улыбнулся в ответ. Открыв дверь, я тут же бросился к следующей решётке. Здесь удача от меня отвернулась. То ли не было подходящего ключа, то ли я слишком нервничал, чтобы открыть правильно замок. Какой-то монах подошёл ко мне и положил руку на плечо:
- Дай мне, - сказал он еле слышно, так, что я понял его лишь по движениям губ.
Я молча отдал ему связку. Он безошибочно выбрал ключ и также легко открыл темницу.

* * *

И вновь мы шли коридорами и лестницами. Поднимались, открывая и замыкая за собою решётки. Всё это время мы слышали не прекращающийся грохот в глубине подземелий - мои пленники не прекращали попыток выбить дверь. Когда мы уже почти выбрались на поверхность, послышалось два громких удара. Уж очень эти звуки походили на выбитую и упавшую на пол массивную металлическую дверь. Через мгновения мы услышали новые удары. Пленники добрались до первой решётки, преграждавшей им путь. А пройти их им следовало пять.
Тем временем мы уже бежали по тому самому коридору с комнатами странных обитателей. Освобождённые мною заняли всё пространство. Я не знал, сколько людей здесь было. Конечно, меньше, чем ещё недавно, если верить россказням нечисти о жертвоприношениях, но тем не менее очень много. Человек двести. Когда голова нашей колоны уже практически добежала до лестницы, ведущей в молитвенный зал, распахнулись разом двери всех десяти комнат - не открылась лишь дверь в комнату стражников.
В дверях стояли шестеро. В длинных чёрных блестящих балахонах с капюшонами на голове. Несмотря на бесформенную одежду, в одной из фигур я без труда узнал женщину. Все шестеро вскинули над собой чуть разведённые в стороны руки. Пальцы растопырены. Эта самая женщина звонким голосом что-то пропела, и из её ладоней, над головами монахов, к центру помещения ринулась огненно-синяя молния. Такие же точно вдруг сорвались и с рук остальных чародеев. В мгновение они слились и растеклись над толпой прозрачно-голубым куполом.
"Попались, - зло подумал я, - Азочка, милая, без тебя не обойтись. Ты ведь видишь, что я правильно поступал. Моё приключение практически закончилось успехом".
Горький вздох в сознании и уверенный голос:
"Подберись как можно ближе к чародейке".
И я рванул к ней сквозь затравленно оглядывающихся монахов. Когда оставалась пара шагов, я услышал крик: "Амулет". Я сорвал серебряную цепочку и выставил камень перед собой, направив его свет на чародейку. Свет вдруг сжался в толстый ярко-красный луч и, пройдя сквозь стенку бледно-голубого купола, вонзился в чародейку. С истошным воплем та отлетела вглубь комнаты. Ловушка тотчас исчезла. Я огляделся и не увидел более ни одного чародея в проходах других комнат. Лишь пробегая мимо открытых дверей, я замечал в сумраке какое-то шевеление на полу. Похоже, удар амулета достиг их всех.
В молитвенном зале стоял на коленях сцепивший ладони Жамиль. Трупов его товарищей уже не было - лишь тёртые пятна крови на полу. Я почему-то несказанно обрадовался моему недавнему провожатому и рывком поднял его, опешившего, на ноги.
- Хочешь жить - давай с нами!
Парень часто закивал и, несмотря на полные ненависти взгляды монахов, побежал рядом со мной. В освещённом лунным светом саду путь нам преградила невесть откуда взявшаяся четвёрка стражников. Однако, увидев непрерывный поток монахов, валивших из двери, стражники поспешили ретироваться куда-нибудь подальше.
Наконец толпа подбежала к воротам и пара человек начала слаженно крутить колесо, поднимая решётку - двери к свободе и жизни.
Последний человек успел пробежать под аркой ворот, как двери храма вывалились с оглушающим грохотом - это священная постройка выплюнула на подворье нечисть: здоровенного скалящегося волка, огромного бурого медведя и ещё одно существо, внешне имеющее неоспоримое сходство с человеком. Но только не внутренне.
Я подскочил к колесу с цепью и ногой выбил подпорку, удерживающую его. Решётка с грохотом упала, закрывая выход. По ту сторону решётки за её прутья схватился Жамиль:
- Мастер Эвед, - закричал он, - вам их не победить одному!
- Доведи людей до города! - гаркнул я. - Быстро!
И паренёк убежал. Я всмотрелся в медленно приближающуюся троицу врагов, вынул из ножен меч, нож, и стал ждать.
- Я не один, - прошептал я, - со мной моя любимая... колдунья.
Кто-то грустно, но очень-очень тепло хмыкнул в моём сознании и произнёс:
"Да, я с тобой, мой любимый... Охотник"
Я встречал смерть, счастливо улыбаясь.

Эпилог

Это была совершенная тишина. Всепоглощающая и умиротворяющая. Убаюкивающая. Тишина, о которой никто и никогда не мог знать, пока живёт.
Не слышно городского шума: людей, вечно о чём-то болтающих и снующих туда-сюда, рыночной площади, раздирающего глотку глашатая. Не слышно фальшивых призывов выпить пива от некогда лучшего друга. Не слышно криков умирающих и плача выживших. Тишина поглотила и звук сталкивающихся с клыками и когтями Охотничьих клинков. Она выпила шум борьбы и закусила победным рыком. Тишина сделала беззвучными падающие на кухонный стол слёзы матери. Она заткнула наконец клюв чёртовой кукушке в настенных часах, что висят в прихожей моего дома.
Тишина полакомилась моим звонким смехом и неровным стуком моего сердца. Она сделала беззвучным моё дыхание. Она привела с собой темноту. А та закрыла мне глаза...
Тишина подарила покой.
Странно, я всегда боготворил её, тишину. Но сейчас я хочу слышать. Один единственный голос. Прости меня, проклятого, мама. Но этот голос не твой. И, мне кажется, я слышу его. Слышу.
Сейчас, любимая, я смогу. Ты только не замолкай...

Post Scriptum

Я наступил на дрожащую ладонь, вдавливая её в дорожный грунт. Поверженный обречённо застонал и попытался второй рукой схватить меня за ногу. Попытка была настолько жалкой, что я даже не препятствовал ей.
Из ворот замка валил дым, слышался неутихающий шум битвы и звериное рычание. Время от времени гремели взрывы - это чёрные маги, именующие себя личами, отчаянно сопротивлялись элите императорского войска, столь благосклонно выделенной мне самим правителем для богоугодного дела - истребления нечисти.
Уже третий замок за эту неделю. Третье гнездо, в котором столь уютно чувствовало себя адское племя, верша тёмные дела, пытая и убивая неповинных людей и создавая себе новых сподвижников. Уже третий гнойник на теле великого королевства. Я и не предполагал, что зараза столь велика. Мы успешно вычищали одно гнездо за другим, но до меня упорно доходили слухи, что это лишь малая толика существующей нечисти. И что она, нечисть, активно выползает из подполья. Такого многочисленного тёмного воинства мир не знал уже целое тысячелетие.
Я посмотрел на мага, лежащего у моих ног. Того самого, с которым меня свела судьба в памятном замке Фезар.
- Я хочу знать всё, - медленно и тихо проговорил я, - ты мне расскажешь?
Ещё одно нажатие на ладонь под моей подошвой. На этот раз раздался отчётливый хруст. Маг заверещал.
- Ничего страшного, - успокоил я, - пока это всего лишь хрящи. Ну, может пару пальцев придётся вправить.
- Я скажу, - наконец подал голос пленник, - скажу. Мне моя жизнь дороже всего. К чёрту господство...
- Правильно, - согласился я.
И маг начал рассказывать. О грандиозном единодушном замысле всех чернокнижников мира, начало которому было положено обращением достославного Охотника за нечистью, рыцаря Первого Престола сэра Алленмара, в оборотня. Ему повезло быть первым. Один за одним по всему миру Охотники попадались в расставленные для них ловушки. Это был весьма умелый ход - не просто устранить угрозу, но и привлечь её силу на свою сторону. Уже только это давало значительный перевес в сторону Тьмы. Создание тварей, способных одолеть Охотников, стоило немалых усилий, но результат превзошёл все ожидания. В особо сложных ситуациях маги сами вступали в дело и обращали Охотников. Конечно, были потери. Конечно, были те, кого заполучить не удавалось даже мёртвым. Были и есть Охотники непревзойдённые. Но очень скоро их будет совсем мало. Они не смогут совладать с целой армией...
Я слушал пленника без эмоций. Просто впитывал информацию, тщательно её взвешивая, раскладывал по полкам и обдумывал план дальнейших действий. Я более не знал, что такое переживания. Воспоминания о них ещё не стёрлись из моей памяти, но я уже довольно смутно вспоминал эти ощущения. У меня были понятия о справедливости, добре и зле. И на этих понятиях строилась моя цель, к выполнению которой я стремился. Меня совсем не волновал результат, к которому я приду. Но я знал, какой он должен быть.
Лишь иногда мне казалось, что где-то глубоко во мне остались отголоски большого чувства, лишившись которого я почувствовал себя неполноценным человеком. Любви к одной колдунье. На фоне этой утраты сформировалась ещё одна цель, второстепенная - найти и убить ту самую парочку, что лишила меня самого главного, вырвав из моей груди сердце. Именно парочку: Водан Огненосец, наконец, почил. Может быть даже с миром.
Да, я тоже умер. Но я ожил. Благодаря любившей меня колдунье Азе. Она дала мне новое сердце. Холодное и безжизненное. Кусок странного металла из иного мира, подобного тому, из которого был выплавлен медальон, что я носил на своей шее - тоже её подарок.
Сердце было мертво. И потому не знало усталости. Сердце было мертво, и потому не знало страха. Сердце было мертво, и потому не знало горечи поражения. Сердце было мертво, и потому не знало любви...
Я должен во что бы то ни стало найти двух чудовищ, носивших некогда гордые рыцарские имена. Сэр Хевад и сэр Алленмар, вам не уйти.
На мгновение показалось, что с этой мыслью что-то шевельнулось в моей груди. Я велел магу замолчать и, положив ладонь на грудь, прислушался.
Ничего. Тишина.
- Ты сказал достаточно, - произнёс я. - Спасибо.
И вогнал меч старику в сердце.


1Фут - здесь французский фут, 32,484 см.<==
2Фунт - здесь французский фунт (ливр), равен 0,489505 кг.<==
3Миля - здесь французская миля, 4448 м.<==
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"