Смирнов Алексей Борисович : другие произведения.

Всё будет нормально

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Слабый и беззащитный... Он не может не бояться, он видит угрозу везде - даже в своих снах... Он брошен в пучину страхов и неподдельного кошмара. Но в его жизнь вторгается кажущаяся поначалу спасением вещица, однако...

  Всё будет нормально.
  
  Рассказ.
  
   Он сидел за первой партой,внимательно глядя на зелёную доску перед собой и аккуратно выводя на тетрадном листе символы в формулах и цифры.Модные очки в тонкой метаалической оправе несколько укрупняли почти чёрные глаза с бегающими зрачками.На нем был серый свитер с ромбовидными узорами , который выручал в суровую зимнюю погоду.Поджав ноги под высокий дощатый табурет,он увлечённо слушал урок и даже не чувствовал дьявольски заговорщической обстановки,потому что он был не таким,как остальные.
   Он был лучшим.
   Весь класс ненавидел его.
   Мальчика звали Ромой.Ему было пятнадцать лет.Казалось бы,самый подходящий возраст,чтобы чувствовать себя вольной птицей,,делать всё,что только взбредёт в голову и не зацикливаться на однообразии.Ромины одноклассники прекрасно понимали эти тонкости и успешно пользовались своими молодыми годами,поскольку из одной только школы они хотели унести громадное количество впечатлений и веселья.Когда человек энергичен,ему хочется постоянно двигаться,искать новые приключения,чтобы ни в коем случае не потерять форму и всегда иметь при себе хорошее настроение.
   Рома был другим.
   Всю свою жизнь он хорошо учился,и в девятом классе,где Рома получал знания сейчас,в журнале напротив его фамилии стояли одни пятёрки.Остальные ребята в его классе не могли порадовать своих родителей подобными результатами обучения.Была,правда,девочка Оксана,но она как ни билась,как ни зубрила,всегда имела в четверти одну или две четвёрки,причём,по основным предметам - русскому языку и математике.
   А в данный момент строгая учительница немолодых лет писала на доске химические уравнения и одновременно комментировала свои действия.Рома записывал за ней,стараясь ничего не пропустить.За девять лет он научился быстро писать.Поэтому то,что учительница выводила на доске,уже через пять секунд повторялось в его тетради в виде ровных чёрных строк угловатого почерка.Как благополучно всё на первый взгляд:учительница трудится у доски,а добросовестный ученик благодарно внемлет,впитывает информацию,словно губка воду.Но есть кое-какая особенность. Если перевести взгляд на других учеников,то практически в каждом случае натыкаешься на пустоту в глазах или зевок,причём,столь откровенный,что кажется,будто от невероятных напряг у человека вот-вот сведёт скулы.Порой встречается и просто полное невнимание..Существуют учителя,котопым всё равно,слушают их дети или нет - такие педагоги отыгрываются на контрольных работах или на самостоятельных.Другие же повышают голос в общении со школьниками,пытаясь таким образом припугнуть заносчивых ребят и одновременно порождая уважение у самому себе.
   Рома действительно один такой, и именно за это его ненавидят. Двадцать две пары глаз бупавят холодным презрением его спину, однако,они не способны пробить своебразную защиту мальчика, его необыкновенный иммунитет, который осеован на возможности не замечать прямую вражду - хорошо это или не очень? Рома на самом деле не замечает, а не просто делает вид. У мальчика нет времени на предположения, к тому же, они ему совсем не интересны.
   Но двадцать два ненавидящих человека - это много - много настолько, что можно не на шутку встревожиться.
   - Ольга Ивановна, - слышится голос с последней парты. - Скажите, пожалуйста, а эта реакция протекает при обычных условиях?
   - Нет, нужен активированный уголь и повышенная температура, - отвечает учительница.
   Но у спросившего вовсе не было интереса к данному моменту. Он просто сказал,чтобы услышать свой голос и позабавить значительную часть класса.
   Это был Димка Фролов. Он,наоборот, учился хуже всех и своим переменным поведением заводил учителей и вообще, весь взрослый персонал школы. Однако,учительница химии относилась к нему вполне сдержанно, потомк что его мать была её давней подругой; именно благодаря этому обстоятельству Дима имел по предмету Ольги Ивановны четвёрку вместо двойки. Зато Дима создал вокруг себя целую компанию из пчти человек, с которыми он мог чувствовать себя комфортно в любой ситуации и позволял себе самые смелые шутки, зная,что непременно будет поддержан.. Порой его действия оказывались слишком жестокими по отношению к другим ученикам. Его соратниками были одноклассники - четверо парней и даже одна девчонка.Жили они в одном доме, по вечерам встречались во дворе или заходили друг к другу в гости. Такое сблидение способствовало обобществлению их интересов - ребята стали одеваться в одном вкусе, сходно думать и говорить. Но каждый из них почти панически боялся одного: в их кругу рано или поздно мог появиться человек,который способен нарушить условный уклад их дружбы. Вшестером ребята успешно бравировали перед кем-угодно, но порознь они вряд ли могли связать два слова в смысловое аонятие. В данный момент Дима ощущал себя, как рыба в воде: рядом сидел друг Антон, за соседней партой - Максим и Леонид, а впереди перешёптывались Лариска с Валеркой. Кругом свои. От этого легко на душе и хочется юморить,говорить и прикалываться. Нет дела ни до каких проблем, пусть даже в учёбе...
   Ольга Ивановна прекратила писать и повернулась к классу. Медленно скользя взглядом по рядам, она делала для себя вывод, кто слушает урок, а кто витает где-то далеко в облаках. На Рому она даже и не смотрит, поскольку уверенна в нём.
   - Итак, ребята, что мы должны прибавить к кислотному оксиду, чтобы получить соль? - послышался её скрипучий, но добрый голос.
   Воцарилось молчание, в течение которого Ольга Ивановна успела поймать уйму непонимающих, недоумённых, усталых, но только не заинтересованных взглядов. Разумеется, такой вялый эффект приводил в уныние, ибо труды, пошедшие на объяснения нового материала, оказались напрасными. Кое - кто не слышал даже её вопроса относительно уравнения.Девочки за третьей партой читали сегодняшний номер их любимого журнала. Конечно,мысли подружек были далеки от солей и сосредоточились в изобилии коммиксов и фотографий с модными причёсками. Один мальчик почти полностью залез под парту, поскольку рассыпал на пол содержимое своего пенала.
   Всё же усилия Ольги Ивановны не потерпели катастрофу.Её слушал Рома. Это можно было бы повторять десятки раз. И только Рома знал правильный ответ, однако, он надеялся, что кто-нибудь ещё сообразит или угадает. Ольга Ивановна словно прочитала его мысли и, устремив взгляд своих серых глаз в журнальную страницу, принялась водить пальцем сверху вниз. Дойдя почти до самого конца списка она произнесла:
   - Дима Фролов, ответь нам, пожалуйста на этот вопрос.
   Но Дима не то,что практически не слышал её - он даже не видел учительницу из -за постоянно крутившейся впереди весёлой парочки.Над Ларискиной головой мелькала высокая причёска из почти уже седых волос: учительнице было пятьдесят семь лет и поседеть она успела довольно рано.
   - Может быть, надо прибавить воду, - хриплым голосом предположил он.
   -Балбес, - шикнула через плечо Лариса в его сторону, - посмотри на третье урнвнение на доске - там к кислоьному оксиду уже прибавлена вода, и получается кислота.
   - Неправильно,- разочарованно сказала Ольга Ивановна, - Дима, внимательнее смотри на доску.
   - Второе уравнение снизу, - прошептала Лариска. - Видишь, что там написано рядом с оксидом серы?
   Слово какое-то, - неуверенно сказал Димка.
   - Ну так читай его, дкрачок, - разозлилась Лариска и отвернулась, возобновив беседу с Валеркой.
   - Кон, по моему, - вслух произнёс Димка, - надо прибавить кон.
   В классе раздался громкиё хохот. Даже учительница не удержалась и откровенно рассмеялась, но скорее для того, чтобы не чувствовать свою усталость, которая словно поршень давила нормальное настроение, превращая его в безнадёжное раздражение, а иногда жаде в бешенство.
   После того, как эмоции в классе утихли, она с широкой улыбкой обратилась к растерявшемуся Диме:
   - Дорогой мой, тебе пора в казино идти; именно там ты узнаешь, что такое "кон", но только не благодаря химии, а через карточные игры.
   Дима беспомощно моргал глазами. Вокруг него раздавались смешки. Сидевший рядом светловолосый Анлрей до сих пор не мог успокоиться.
   - Разве я что-то сказал не верно? - комически произнес Дима,почесав затылок. - Слово написано чётко, и я его прочёл, мне Лариска сказала.
   - Ну не идиот ли? - послышался комментарий с передней парты.
   - Ты не умеешь читать, Дмитрий, - заверила парня учительница.
   - Почему же ? - возмущённо воскликнул Димка, - и при чём здесь карточные игры? Может, кон это какой-нибудь особый сплав, который добавляют в кислотный оксид.
   Ольга Ивановна позабавилась над его дремучестью.Закрыв журнал и стерев с доски,она вдруг сказала:
   - Вот Ромочка нам сейчас ответит, что надо прибавить.
   С этими словами она бросила на Рому взгляд полный умиления и ожидания, однако, мальчик в её жесте почувствовал предательскую сущность, мол, она призывает его в очередной раз выпендриться перед классом. Но Рома знал правильный ответ. Как жаль, что он был в одиночестве.
   - К оксиду мы должны прибавить щёлочь: гидроксид калия или натрия, например, - ответил Рома и тут же услышал за спиной презрительное шушуканье.Все ученики знали, что он прав.
   - А сколько? - спросила учительница, укладывая мел в коробочку и вытирая руки.
   Рома поправил указательным пальцем съехавшие на кончик носа очки и тихо произнёс:
   - В избытке.
   Через несколько секунд учительница продиктовала условие задачи, дав десять минут на её решение. Для Ромы это время, разумеется, было настоящей вечностью, потому что уже через три минуты он писал ответ.
   Мозг мальчика работал, как безотказный механизм,быстро и чётко выдававший нужные команды и варианты действий.Весь мир превратился для него в символы букв и цифр на бумаге, которые выстраивали аккуратные строки,написанные гелевой ручкой, и имели свой потаённый смысл. Ромин почерк тоже был необычным: вместо скруглений или, наоборот,прямых линий, сами символы выходили какими-то угловатыми. Подобные можно увидеть на светящемся экране будильника или текстовой рекламе - слишком строго, слишком правильно...
   А может, в Роме полно чего слишком?
   ... и слишком механически, будто пишет не ребёнок или подростающий парень, а робот. Невероятно, но из-за своей любви к аккуратности, Рома приобрёл забавный для посторонних людей "бзик": он всегда пользовался линейкой, когда решал на алгебре дроби. Просто прочерчивал знак деления, чтобы строка выходила ровной и красивой.А если, не дай Бог, что смажется, Рома яростно вырывает испорченную страницу и пишет на новом листе. Конечно,если угодно, он был заучкой, но беда в том, что остальные ученики в его классе считали это преступлением, которое,кстати,в какой-то мере задевает и их самих и вызывает неприязнь.Поэтому и родилась лютая ненависть к Роме со стороны одноклассников. Во глве движения против заучек стоял как раз тот самый Димка, который не смог правильно ответить на вопрос учительницы про гидроксид.
   Забыв о задаче, он негодующим взглядом сверлил спину Ромы. На вытянутом лице, покрытом прыщами, появились морщины и яростные тени. Такое бывало, когда Дима злился, но в силу обстоятельств не мог выплеснуть свои эмоции. Существовала ещё одна деталь, которая лишь укрепляла презрение к Роме - он никогда не давал списывать.
   За окнами кабинета,расположенного на первом этаже, шёл снег. Его крупные хлопья косо пролетали сверху вниз по диагонали и оседали на землю. Слышалось завывание ветра, отчего создавалось полное ощущение холода в дополнение к ркально существовавшему.
   Равномерное гудение лампы под потолком вызывало у многих головную боль, но только в те моменты, когда усианавливалась полная тишина в классе.
   Ольга Ивановна, будучи не в силах больше терпеть, подошла к выключателю и перевела один чёрный рычаг вниз: в кабинете стало немного темнее, но напрягающий звук сразу же прекратился.
   Через десять минут учительница попросила ребят сдать листочки с решением задачи. Послышалось шуршание, перешёптывание, некоторые ребята надеялись в последний момент записать хотя бы одну правильную формулу, подглядев её в чужой тетради. В их жалком положении речь уже не шла о полных рассчётах. Куда там... Но были и такие, кому оказалось лень обращаться за подсказкой - следствием явился сданный лист, содержащий в себе лишь фамилию владельца в правом верхнем углу. Впечатление создавалось такое, будто Ольга Ивановна всю жизнь собирала мукулатуру, и следила за каждым брошенным листочком.
   Рома, конечно, тоже сдал свой лист, а после этого обнаружил, что стержень в ручке закончился: в толстом капилляре оставался лишь сантиметровый столбик плазмоподобного вещества, а под ним - тонюсенький слой чёрной пасты.
   "Как здорово, что я усрел всё написать, надо сегодня купить новые стержни в канцелярском ларьке" - подумал Рома.
   Прозвенел долгий звонок, означавший , что для многих учеников,не заинтересованных в занятиях, мучения, наконец, прекратились хотя бы на короткое время - до завтрашнего утра.
   Кабинет химии наполнился оживлёнными голосами. Дежурные стирали с доски написанные мелом номера страниц в учебнике, которые надо прочитать в качестве домашнего задания. Ольга Ивановна сложила листы в одну пачку и положила в прозрачную зелёную папку, в которой так же лежали тонкие методички, две таблицы и задачники. Несомненно, она тоже радовалась,что урок окончен.
   - Не забудьте, завтра у нас лабораторная работа на определение кислот и щелочей, - голосом, полным бессмысленной надежды произнесла Ольга Ивановна. - Наверно, стоит внимательно прочитать материал.
   Кто-то ответил ей, что обязательно подготовится, но такие единичные случаи мало её утешали. Лабораторная работа - дело серьёзное, особенно когда она проходит не в старших классах. Каждую минуту надо следить, чтобы ученики использовали реактивы по назначению Нередко в пробирках оказывалась такая дрянь, ято у преподавателя волосы вставали дыбом. Вместо красивой розовой жидкости там образовывалась омерзительная загустелая масса, словно воск. О запахах подобных продуктов подростковых эксперементов с химикатами , разумеется, в хорошем смысле говорить не приходится. К сожалению, учеников больше интересовала та часть химической практики, где можно было изобретать самим, пусть даже на свой страх и риск. Это как у неопытного повара, считающего, что если положить в еду много вкусного и разнообразного, то непременно получится идеал.
   Конечно же, и в памяти Ольги Ивановны были печальные случаи. Самое ужасное заключается,вероятно в том, что никогда не знаешь,в какую именно секунду нагрянет беда. Однажды она проводила лабораторную работу с применением галогенов. Одна девочка произвела качественную реакцию на иод и показала резкльтат учительнице. Та, похвалив умелую школьницу, отвернулась и увлеклась оформлением таблицы. откуда же бедному преподавателю было знать, что ребёнок не получит истинного удовольствия только оттого,что в мутной воде появился едва заметный осадок? К тому же времени до конца занятия оставалось много.
   Через минуту послышался хлопок, короткий звук разбивающегося стекла и крик боли. Ольга Ивановна обернулась, и с первого же мгновения лицо её скрылось под маской тревоги и раздражения.Кислотный ожог. А ведь поначалу казалось, что реактивы проверены и хорошо разбавлены. Тем не менее, запястье девочки стало краснеть.Хорошо ещё,что дело не закончилось катастрофой, однако, в последующие полчаса в медпункте кипела усердная работа.
   Ребята с радостными криками высыпали на крыльцо. Вскоре у входа образовалась толпа и охранник пришёл в ужас. Он, видимо, не услышал звонка и стоял в полном недоумении в холле школы. На вид ему было лет шестьдесят.Голову давно уже покрыли седые волосы, а лицо хранило жёсткие, но доброжелательные черты. Школьники любили своего стареющего охранника и звали его дядей Вовой.
   Многие из ребят заметили, что снег хорошо лепится, поэтому они без затей устроили небольшую "войну" со снежными снарядами. Любимым развлечением было вовсе не открытая атака на вооружённого соперника.Гораздо большее удовольствие доставляло запускать снежки в выходящих из школы беззащитных детей.Так интересно было смотреть на их смешное возмущение: бедняги забавно размахивали руками в воздухе, выкрикивая слова протеста. Вокруг стоял дикий писк. Каждый раз, когда мелкие комья попадали в цель, доносились восторженные вопли и ругательства. Некоторые ребята с готовностью принимали завязавшуюся игру, но были и такие,которые крутили пальцем у виска, а затем старались побыстрее убежать от расстрела.
   Здесь принимали участие восьмиклассники и несколько человек из девятого класса. Дима, Андрей и Леонид носились рядом с крыльцом, время от времени цепляясь за перила, чтобы перевести дух. Валера с Ларисой стояли в стороне, глядя со значительной долей снисхождения на разыгравшееся буйство. Они относились к тем ребятам, с мнением которых считались. Если они просили не кидать в них всякую грязь, пусть даже это будет и слегка посеревший снег, то их пожелание удовлетворялось. Нечто подобное есть, наверное в американских школах, где среди учащихся есть подразделение на людей первого,второго и третьего сорта. К первому сорту могут относиться те, кто лёгок в общении, не отстаёт от моды (любой - музыкальной, литературной или в плане одежды ), может меняться со стремительной скоростью, причём делать это с интересом для окружающих, а не только для себя. Второй сорт включает в себя людей, которые, быть может,чуть менее активны и зациклины на чём-то одном в своём творческом проявлении. Но несмотря на скудно выраженную универсальность, они добиваются высоких результатов на выбранном поприще. К третьему сорту принадлежат те ученики, которые служат загадкой для остальных: со странностями, редкими наклонностями, например, в плане магии, одежды, любимых клубов или вообще, дивного поведения.Они, безусловно, привлекают живой интерес, но вряд ли здравомыслящий человек сианет повторять их поступки. Одним словом, к третьей группе относятся люди, на ошибках которых учатся другие. Ну а те несчастные, кто не попал ни в одну категорию, просто принимаются за серую массу,не способную проявить индивидуальность и слабо придерживающуюся собственного мнения.
   Оказывается, в русской школе тоже возможно расслоение. Только пока оно лишь подразумевается, но все уже довольно отчётливо чувствуют его дух. Настоящей элитой считалась Димкина команда: они могли свободно и непринуждённо общаться на равных со старшеклассниками. Дима уже три года ходил в теннисный клуб, где вполне успешно играл и приобрёл известность. Он также хорошо умел плавать, но посещал бассейн редко, не то, что было несколько лет назад.
   Его лучший друг - Андрей - увлекался баскетболом, однако, пока что он развивался в пределах школы. Андрей просто любил эту игру, но его интерес нщё не успел перерасти в фанатизм.Вполне реально, что он так и останется любителем, поскольку увлечения Андрея слишком уж часто менялись, причём, весьма непредсказуемо.Валерка слыл заядлым модником. На нём всегда была современная одежда и обувь. Он умел выбирать хорошие вещи и иногда помогал друзьям в выборе нужного и актуального. Валерка никогда не бравировал, что было, несомненно, в большой плюс ему. Он здорово выглядел, но делал вид, ято это ему удаётся без каких-либо усилий - просто стиль, выбранный для подростковой жизни требует дань соответствующему облику.
   Лариса была без ума от Валерки и повсюду за ним бегала. По характеру она относилась к общительным людям. Она могла меняться, когда этого требовали обстоятельства, и, надо сказать, делала это всегда эффектно. Слова слетали с её языка легко и уместно. В мальчишескую компанию Лариса вносила неповторимую живость общения и сплочала дружеские отношения.
   На первый взгляд могло показаться, ято Леонид держится неким особняком от них, но такое предположение было бы ошибочным. Дело в том, что он отдавал предпочтение не физическим увлечениям, как его друзья, а затяжному творческому труду, требующему размышления и смекалки. Леонид увлекался компьютерами с одиннадцати лет и каждый год модернизировал свою домашнюю технику. Но он, конечно, положительно относился к образу жизни друзей и справедливо полагал, что каждый человек в этом мире вправе проявлять себя по-своему, если выбранное хобби доставляет ему удовольствие.
   А сейчас Лариса, слегка сощурившись,глядела на играющих ребят. Снежные хлопья налетали на лоб и щёки, поэтому хотелось закрыть лицо руками и не давать колючим снежинкам возможность раздражать кожу. Рядом перемипался с ноги на ногу Валерка. Засунув руки в карман своей серо-синей куртки, он спросил:
   - Лара,хочешь курить?
   - Давай.
   Валера достал пачку "Captan black", и Лариса извлекла сигарету. В следующую секунду она едва слышно выругалась, потому что чуть не уронила её в грязь. Достав зажигалку, Валера чиркнул кремнем, закрыв пламя от ветра. Лариса наклонилась, сделала вдох ртом и глубоко затянулась.Через секунду Валера прикурил сам.
   На крыльцо вышла злющая учительница математики - Вероника Степановна - и тут же погрозила кулаком разыгравшимся подросткам. Её громкий голос заполнил весь двор. Порой Вероника Степановна даже срывалась на визг, но этим она ещё больше забавляла ребят.
   - Нечего крутиться у школы, когда для вас занятия окончены ! Немедленно прекращайте идиотский обстрел и марш домой!
   Её мало кто услышал.Такое может быть только в тех случаях, когда слишком сильно увлечёшься игрой. Голос математички гудел как пылесос,заставляя съёживаться от неожиданности. Ребята лишь отошли от крыльца на несколько метров, но не прекратили игру.
   - Вот скажи, - обратилась Лариса к Валере. - Зачем они страдают такой фигнёй; мне, например, не то, чтобы играть, а просто смотреть противно.
   - Да ладно.
   - Не веришь? - вкрадчиво спросила Лариса.
   -Нет.
   - Почему?
   -Просто не верю и всё тут, - однозначно ответил Валера.
   -Грубиян,- надулась Лариса. - А то,что мне холодно, веришь?
   - В это, да, - отозвался Валерка слегка хриплым голосом. - Но ты мёрзнешь потому, что не двигаешься. Может, присоединишься к играющим?
   - Я не похожа на сумасшедшую, - отмахнулась она, поморщившись. - Ни в коем случае не полезу в эту орущую кучу. Лучше обними меня.
   - Локурим и обниму, - с явной долей озорства заявил Валера.
   - Ты меня совсем не любишь.
   Такая фраза частенько звучала из уст Ларисы. Наверно, она пыталась таким образом уговорить, но никогда не рассчитывала на жалость - это было бы слишком низко.
   - Я не хочу, чтобы пепел от сигареты попадал на твою одежду, - придумал оправдание Валерка.
   Лариса откровенно усмехнулась.Но было в её жесте что-то нервозное, не желающее смиряться с положением вещей.
   - Ты и не станешь его стряхивать, если, конечно, сам не захочешь.
   - Будь уверенна, захочу, - засмеялся Валерка.
   - Дурак.
   Лариса нахмурилась и отвернулась. Теперь она не видела ни играющих в снежки ребят, ни собеседника, ни толпы, образовавшейся на крыльце. Взору открылись занесённые снегом стволы деревьев с изломанными порывами ветра ветвями, похожими на когтистые лапы кровожадных чудовищ. Вдалеке виднелась мастерская, где у начальных классов проходили уроки труда. Правда, последние две недели туда ходили лсключительно старшеклассники, которые после генеральной уборки в помещении заносили новые столы и ящики со слесарными инструментами. Не обходящийся без мата и грубой брани преподаватель контролировал этот процесс с напускной важностью. Старшеклассники смеялись над ним, так как твёрдо знали, что в нетрезвом состоянии он является настоящим подарком для любого театра комедии.
   Лариса ощущала, что холод не просто напоминал о себе, а открыто нападал. Она съёжилась,спрятав руки в рукава. Шея её была хорошо защищена вязаным толстым шарфом, но мороз сегодня, очевидно не знад преград.
   - Как они могут лезть в снег без перчаток? - ни к кому не обращаясь сказала Лариса. - Я считаю, что это издевательство над собой.
   - А кто без перчаток? - послышался Валерин голос.
   Лариса, которая к этому времени снова повернулась к нему, ответила:
   - Вон, Колька из параллельного класса; гляди, у него уже руки красные, а радуется как чёрт.
   Сигарета закончилась, и Лариса выкинула покаричневевший фильтр в сугроб. Выпустив последнее облако дыма изо рта, она, наконец, вновь пристально посмотрела на Валерку. Он тоже докурил.
   - Ну что дорогая, теперь можно; на твоей одежде не будет пепла.
   Он подошел к ней ближе и попытался обнять. Но неожиданно Лариса запротестовала:
   - Нет, на этот раз иди вон; я не из тех, кто жалобно уговаривает и получает подачки.
   - Что с тобой? - недоумённо спросил Валера.
   - Отвали, - мягко отстранила его Лариса, а потом добавила: - Лучше позови наших; пусть заканчивают свой цирк и идут с нами.
   - Вот и зови сама.
   Лариса взглянула на него с явным укором. Иногда Валерка казался невыносимым, и ей хотелось наброситься на него с кулаками. Лишь только чувства к Валерке сдерживали Ларису от такого шага. Чувства эти были светлыми, но вряд ли пока ещё походили на любовь.
   - Ты спятил, мне не хватало горло застудить, - обиженно протянула Лариса. - А это непременно произойдёт, если я начну орать.
   - Падно, не бесись, - успокоил её Валерка, прекрасно понимая, что Лариса терпеть не может, когда с ней так разговаривают.
   Он позвал ребят. Через три минуты они уже были вместе и решали, куда стоит пойти.
   - А где Макс? - спросил Валерка.
   -Он сразу же ушёл, - объяснил Андрей. - Отец попросил его помочь на тренировке сразу же после уроков.
   Максим был последним членом славной компании. Он тоже с большим интересом относился к спорту, но был несколько пассивнее по сравнению с Димкой и Андреем и предпочитал смотреть футбол или какую -нибудь другую игру по телевизору, нежели пребывать на зелёном поле стадиона.
   - Жаль, - отреагировал Валерка. - А вот мы свободны сегодня, надо придумать достойное занятие.
   - Славный мой, - с притворной лаской обратилась к нему Лариса. - На завтра задано получебника по литературе, да ещё лабораторная по химии; если хочешь, у тебя весьма широкий выбор для дальнейшего времяпровождения.
   Парни прыснули со смеху. В редкие моменты им удавалось услышать от подруги столь назидательные речи. Разумеется, они прекрасно понимали, что Лариса шутит, но её игра, порой, была настолько естественной, что вызывала бурный восторг. Видимо, только на Валеру развернувшаяся комедия не произвела ни малейшего эффекта. В данный момент его настроение складывалось из двух составляющих: лёгкого раздражения и подступающей скуки. Он не любил слоняться без дела т вести пустые разговоры.
   - С каких пор ты стала переживать из-за учёбы? - решил он подколоть Ларису, на лице которой с каждой минутой появлялось всё больше озорства.
   - Никаких переживаний, - немедленно парировала она, смахивая рукой налетевшие на замёрзший нос снежинки. - Но ты же только что был в растерянности, не зная, чем заняться. Думаю, я подсказала выбор.
   Валера посмотрел на неё как на сумасшедшкю. Либо Лариса устала, либо решила подразнить его, причём, не слишком удачно.
   - И что из этого, - в недоумении спросил он.
   - С тетрадями и учебниками тебе не придётся скучать.
   - Да ну тебя...
   Ребята продолжали смеяться. Они не раз становились невольными свидетелями ссор этой парочки, однако, разлад в их отношениях всегда происходил по такой незначительной причине, что со стороны казался абсурдом. Чаще всего источником непонимания был какой-нибудь Ларисин каприз, чуть реже Валера проявлял недовольство её поведением. За долгое врема Андрей, Леонид и Димка видели сельёзную ссору лишь однажды - в восьмом классе. Тогда Валера вылил на Ларису целое ведро мыльной воды, а на ней был костюм для спектакля на школьной сцене. в отместку она положила в его рюкзак трёх дохлых крыс, которых нашла в подвале. Редкое явление, но у этой девчонки никогда не было отвращения к мёртвым животным. Более того, Лариса планировала в будущем стать патологоанатомом, но такое желание с её стороны совсем не приветствовалось друзьями, особенно Валерой. Он надеялся, что вся эта дурь со временем пройдёт и Лариса сможет найти профессию, подходящую для девушки, а не для бесполого существа. Валера почему-то считал патологоанатомов бесполыми: они не могут жить нормальной жизнью, не испытывают любовь или даже страсть, потому что знают истинное внутреннее содержание человека в буквальном смысле. Когда Лариса говорила о препарировании, скальпелях и пинцетах, Валеру передёргивало.
   Успокоившись, ребята заметили, что игра в снежки прекратилась. Там, где несколько минут назад разворачивались оборонительные действия, теперь сидели два пацана из пятого класса, которые пытались скатать комы для снеговика.
  
   Рома забежал в библиотеку, чтобы взять справочник по химии и книгу с биографией Лермонтова. Кроме самой биографии к завтрашнему дню надо прочитать "Маскарад", а Рома знал, что это произведение не на три страницы.
   Толстая библиотекарша, которую звали Еленой Николаевной, долго искала его формуляр в картотеке, потому что какой-то слишком предприимчивый человек нарушил алфавитный порядок и сунул целый блок формуляров куда попало. Теперь среди девятиклассников оказались первоклашки. Пришлось заодно наводить порядок.
   Покинув библиотеку, Рома спустился на первый этаж, зашёл в гардероб и взял мешок с уличной обувью и коричневую куртку, которую родители купили ему неделю назад.
   Он заметил через окно, что на улице началась настоящая метель. В такую погоду вовсе не хочется подолгу торчать на морозе, а ведь нужно ещё купить стержни для ручек...
   Очки он снял и положил в зелёный футляр, потому что они помогали при чтении и письме, а для ориентировании в пространстве были бесполезны. Выйдя на крыльцо, Рома сразу же ощутил, как суровый мороз щиплет кожу на щеках и носу. Снег скрипел под ногами - странный звук: словно заяц из мультфильма откусывает морковку и жуёт её.
   Мозг, как отрегулированный на века механизм, снова заработал с утроенной силой. Причина была проста: Рома мысленно составлял план дальнейших действий на сегодня:
   "Сейчас надо купить стержни в ларьке - три чёрных за четыре рубля и один синий за четыре с половиной. Мелочь у меня есть. Нужно шестнадцать с половиной. Затем дома сделаю уроки, но на это уйдет более трёх часов: для химии необходимо начертить таблицу в тетради, подписать каждую графу и нарисовать схему опыта. После этого последует литература. Завтра будет письменная работа по биографии Лермонтова и анализ "Маскарада". Успею ли я навести порядок в комнате за оставшееся время? Надо успеть, ведь я обещал родителям."
   Его мозг никогда не отдыхал, разве что только во сне. Кстати, сны Рома видел довольно часто - такие отчётливые и врезающиеся в память. Но даже они не смогли одолжить разум мальчика у науки. Роме снились проплывающие ряды и столбцы цифр, символы, знаки радикалов и даже интегралов, которые в девятом классе ещё не изучаются, тригонометрические функции и ровные строгие геометрические фигуры. Постепенно это сменялось географическими картами, которые виднелись через модели кристаллических решёток и стекло химической посуды. В более редкие моменьы всплывали портреты учёных и писателей, которые были изображены на сираницах учебников.
   Наука захватила сознание Ромы и удерживала его так цепко, что могло показаться, будто это в скором времени принесёт ему вред. Одержимость учёбой и постоянная боязнь не успеть что-либо сделать, несомненно, порабощали и, как ни трагично, жестоко уродовали психику, а не развивали в соответствии с гармонией.
   Рома думал как робот, действовал,словно по программе. Шаг влево, шаг вправо - и он оказывался в тупике, жутко отчаиваясь после каждой неудачи. А они у него были, как, впрочем, у любого живого человека.
   В Ромином мировоззрении было много неправильного. Он сам не замечал этого, а если бы и понял, то ещё больше расстроился бы. Рома принимал за трагедию то, что остальные люди лекго обходили, не обращая внимания. Он был очень мнительным, но всегда сохранял безэмоциональное выражение лица. Возможно, внешнее безразличие к происходящему служило для него защитой. Внутри же кипел океан страха и впечатлений.
   Спустившись по ступенькам, Рома направился к воротам. Рядом с дощатыми створками стояла низкая скамейка, полностью занесённая снегом. Именно сейчас ему почему-то захотелось пить: во рту пересохло, язык начал прилипать к нёбу. Рома надел на ходу перчатки, хотя руки уже успели замёрзнуть...
  
   Лариса недовольно поморщилась, глядя с надеждой на ребят. Ну почему они ничего не хотят придумать; всегда такие изобретательные, а сегодня - просто лентяи.Она и на самом деле стала думать, что трудный учебный день сломил их боевой настрой. Правда трудным он был вовсе не потому,что эти ребята усердно просматривали учебники, а всвязи с медленно тякущим временем. Им казалось, будто оно сегодня совсем застыло.
   Андрей крутился на месте, пытаясь хоть как-то унять дрожь от морозного нападения. Случайно он зацепил взглядом подходящего к воротам Рому и тут же сказал своим:
   - Глядите, наш ботаник, наверно, снгодня последним прётся домой; никак не может расстаться с дурацкой школой.
   - Ненавижу таких уродов, - с отвращением заявил Димка, вспоминая последний урок. - Сам но словно слеплен из дерьма, а выступает, будто умник.
   Остальные посмотрели на Димку с одобрением. Мнение о Роме у ребят полностью совпадало.
   - Помните Гришку? - вдруг сказал Леонид. - Того, который выпустился в прошлом году.; вот это был человек - великолепно учился, а параллельно увлекался боксом, выступал на соревнованиях и довольно успешно.
   -Да, - завистливо протянул Димка. - У него утром могла быть олимпиада по биологии, а вечером - встреча на ринге; школьные представления тоже не проходили без его участия.
   - Гришка умел совмещать в себе совершенно разные направления проявления личности, - восхищённо изрёк Андрей. - Совсем не то, что этот убогий сморчок.
   - Ненавижу! - ещё раз фыркнул Димка и отвернулся. Ларисе было абсолютно наплевать на их открытую неприязнь к Роме. Сама она относилась к нему, как к недоношенному эмбриону, с которым даже не знаешь, как начать говорить. Её презрение к нему ограничивалось высокомерными взглядами и колкими фразами типа: "Ромочка, ты на что-нибудь ещё способен, кроме как насиловать свою гелевую ручку весь день?" Рома никогда не понимал истинного смысла её слов. Быть может, это было и хорошо для него самого.
   - Да ладно, - неожиданно встрепенулся Леонид. - Что тебе мешает, Димка, подойти к нашему отличнику и поговорить по душам?
   Димка отмахнулся, будто ему предлагали что-то уж очень непристойное.
   - Просто не хочу испачкаться в дерьме.
   - Но ты можешь объяснить сопляку, ято сегодняшний случай на химии ничего не решает, - скользким голосом продолжал Леонид. - Ты, признаться, выглядел как дурак со своим "коном", а умник, по общему мнению, утёр тебе нос твоей же бестолковостью.
   - Что значит, по общему мнению? - насторожился Димка.
   - Мы не в счёт, не волнуйся.
   - Заткнись, Лёнька,- потребовал Димка, готовый в любой момент сорваться на гнусную брань.
   Он не любил оказываться в неловких ситуациях, когда у друзей появляется возможность снисходительно смеяться над ним. К тому же не хотелось выглядеть киселём в глазах Ларисы, хотя подвернувшийся случай вовсе не из лучших, где можно проявить своё удальство.
   - Ладно, - наконец сказал Дмитрий. - Действительно, на химии произошли некоторые непонятки.
   Ребята двинулись к воротам. Расстояние между ними и Ромой быстро сокращалось. Мальчишка как всегда брёл в своей задумчивости, не замечая никого вокруг.
   Когда Димкина рука легла на нго плечо, он вздрогнул и остановился, но от неожиданности,а вовсе не из-за страха. Из головы моментально вылетел налаженный ход мыслей, однако, далеко они унестись не успели и как-будто замёрзли в зимних объятиях.
   - Привет, отличник, нам надо поговорить.
   Рома обернулся и увидел догнавшую его компанию. Боялся ли он их? Не то слово! Ромин страх насквозь был пропитан трусливой осторожностью. Он старался как можно реже сталкиваться с кем-либо из этой пятёрки, не говоря уже о том, чтобы перейти им дорогу.
   Рома давно смирился с презрением со стороны одноклассников.Волновался он об одном: только бы никто не трогал его, не издевался открыто. Выслушать в свой адрес можно всё или почти всё, а вот терпеть боль - невыносимо, тем более в тех ситуациях, когда заведомо знаешь, что силы неравны.
   А что понадобилось им сейчас? Мигом завертелись разнообразные предположения. Каждое из них было далеко от истины, потому что разум искал причину и совершенно забыл о том, что многие вещи происходят просто так, основываясь исключительно на настроении.
   Пронзительный Димкин взгляд превращал всё Ромино существо в льдину. Бедняга сразу же уловил оттенок враждебности и попыиался отступить.
   - О чём поговорить? - спросил Рома, постаравшись придать тону как можно больше удивления, чтобы не осталось места для боязни; однако, получилось скверно, и блеющиё лепет выдал зарождающийся страх.
   - О твоей охоте выпендриться каждый раз, когда это нужно меньше всего, - басовито заявил Димка.
   - Я не понимаю, - растерянно протянул Рома, безрезультатно вырываясь из стальной хватки. - Мне надо идти, пусти.
   - Нет, - усмехнулся Димка, показав свои ослепительно белые зубы. - Сначала придётся выслушать нас.
   Роме ничего не оставалось, как повторять беспомощное "пусти", и каждый раз это звучало, словно кошачье шипение. Димку особенно разозлил тот девственный страх, что витал в глазах жертвы, - страх, который ничем не подкреплён, кроме собственной фантазии, страх, который возрастает так же легко, как лопается мыльный пузырь при малейшем прикосновении, страх, который может испытывать лишь трус, а не храбрец. Страх один, но он может по-разному проявляться. Храбрец боится, однако, он способен взять себя в руки и преодолеть препятствия. Трус боится своего же страха, он скован по рукам и ногам и словно летит в глубокую пропасть, жалея себя, но не действуя во имя спасения.
   " Ну почему это жалкое дерьмо ничего не может ответить, - скулил требовательный голос в Димкином сознании. - Никакими словами нельзя описать, как я его ненавижу."
   - Прекрати пищать! - рявкнул он и резким ударом толкнул Рому в грязь.
   Тот не удержался на ногах и шлёпнулся в грязный снег. Рюкзак отлетел в сторону, угодив в лужу. Послышался удовлетворённый смех, который сложился для Ромы загробным звуком. Представление только начиналось, однако, некоторые артисты были уже не в форме.
   Дима сделал шаг вперёд. Квадватные носы его тёплых ботинок оказались в непосредственной близи с испачканными снегом коленями мальчишки. Рома попытался подняться, но поскользнулся на ровном месте и снова рухнул на рыхлый снег.
   - Всё правильно, - прокомментировал происходящее Димка. - Дерьмо не может встать на ноги.
   Каждая его острота вызывала бурную реакцию у друзей. Развлечение, пожалуй, может получиться интересным, хотя и не надолго: пока на крыльцо школы не выйдет какая-нибудь училка или охранник.
   - Оставьте меня в покое, - жалобно пролепетал Рома, который совсем потерял голову от безумного ужаса.
   - Ты сам не можешь оставить себя в покое, - с ядовитым ехидством заметил Димка. - Падаешь в грязь от дуновения ветерка. Наверно, твой поганый рюкзак набит кирпичами, чтобы удерживать такое дерьмо, как ты, на земле.
   Ромино лицо стало красным от холода, но в большей степени, конечно, от жгучего стыда. Одежда была безнадёжно испачкана: недавно по дороле проезжал грузовик с новыми учебниками для библиотеки и оставил грязные следы, пропечатавшиеся безобразными коричневыми пятнами на белом снегу.
   - Мы сейчас проверим его содержимое, - отозвался Андрей и вместе с Леонидом подскочил к рюкзаку. "Молния" была повреждена. Ребята схватили рюкзак и повертели его над лужей. В липкую грязь полетели учебники, тетради, альбомные листы, канцелярские принадлежности. Рома видел развернувшийся кошмар и чувствовал, будто невидимый шакал грызёт его изнутри. Настолько пакостно и обидно, как хочется исчезнуть из этого жестокого мира! Он обхватил голову руками и зажмурился. Отчаяние и незаряжённая жажда мести сформировали в горле противный комок. Теперь Рома хотел скрыть не только страх, но и слёзы.
   Радостные вопли ребят доносились до него, словно из другого мира или же как голоса, которые еле-еле слышно по телефону при плохом соединении. Он слышал,как в лужу плюхнулось что-то тяжёлое: наверно, мешок со сменной обувью. Однако, ничто не может возмутить даже самый вялый характер, так, как то, что последовало дальше. Димка подскочил к Андрею и Лёне и принялся вместе с ними рассматривать Ромины вещи. Открыв маленький кармашек, они вытащили оттуда небольшую фотографию. На снимке была девочка лет одиннадцати с длинными русыми волосами, в жёлтом платье и с венком из оранжевых цветов на голове. Она улыбалась и своим согревающим взглядом делала фотографию почти живой, но... только для Ромы.
   - Фу, какая гадость, - охарактеризовал находку Димка. - Неужели это его девчонка?!
   В разговор решила вступить Лариса. Оставив ненадолго Валерку одного, она подошла к ребятам и заглянула через Димкино плечо.
   - Он что, выбирал её по размеру носа; посмотрите, какой отросток, - издевательским голосом сказала Лариса. - Мерзость, да и только!
   Ребята не заметили, что Рома уже не держит голову в обхвате рук, а с ожиданием смотрит на них. В прежде трусливых глазах появилось новое выражение, какого раньше никогда не было.
   - А тлядите, какие толстые щёки, - призывал Андрей. - Настоящее уродство.
   Они кинули фото Валерке, чтобы тот тоже оценил изображённую на нём персону. Рома внимательно следил за перемещением снимка.
   Изо рта Валерка вылетело лишь одно слово, но столь нелицеприятное, что оно буквально разъедало гнилостным содержанием. Лариса далеко не в первый раз использовала свой коронный флирт. Выставив одну ногу вперёд, она с выражением каприза и упрёка на лице проговорила:
   - Ромик, а я думала, что смогу с тобой встречвться в будущем, когда ты слегка изменишься и выбросишь тараканов из головы. Теперь, вижу, ты мне изменяешь, дружок.
  Нехорошо.
   Снова раздался смех.И на этот раз он был хуже боли. Издевательские нотки в нём били по почкам. Холодные ухмылки пронзали сердце. Безжалостность терзала острым ножом всё тело.Мерзко разливалась горечь по душе, обжигая огненными струями светлые воспоминания.
   Роме стало по-настоящему плохо.
   Воспоминания...
   - Знаешь, дружок, - обратился к Роме улыбающийся Валерка. - Нам не понравилась твоя девчонка, или же просто в следующий раз делай более удачные фотографии.
   С этими словами он взял снимок обеими руками, чтобы разорвать. Далее произошло непредвиденное: Рома сорвался с места, чтобы отобрать фото у Валерки. Глаза мальчишки пылали яростью и явным стремлением помешать уничтожению снимка. Через пару секунд очнулись Димка с Андреем, которые схватили Рому за локти. Тот издал сдавленный крик, но не смог вырваться.
   Валерка удивлённо поднял брови и покачал головой. Покрутив пальцем у виска, он деловито произнёс:
   - Не психуй, отличник, в жизни бывают всякие неурядицы. Не стоит переживать из-за снимка какой-то девчонки. Тем более, она по внешним данным настоящая тварь.
   В следующий миг обрвыки фотографии полетели в Ромино лицо, искажённое звериной злобой. Мальчик рвался вперёд, чтобы вцепиться в лицо обидчика. Возможно, это осознали Димка и Андрей, удерживающие его.
   Валера делал неторопливые шаги в их сторону. Дьявольская ухмылка никуда не исчезла, а наоборот, всё более отравляюще действовала на Ромин настрой. Рома видел издевательский взгляд перед собой, Ларискин смех доносился словно звуковой фон. Короткие высказывания Пёньки будто ворвались в этот мир из другой галактики.
   С искривлёнными в чувстве омерзения губами Валера сказал:
   - Паршивый химик, ты можешь щеголять перед кем-угодно, если удастся, но толькл не перед нами. Твоя девица - тварь, а ты - застывшее дерьмо, понимаешь? Но если ты хочешь сказать что-нибудь в свою защиту, ждём тебя завтра в спортзале, на третьем этаже, после уроков.
   Место и время Валерка произнёс четко, разделяя каждое слово, словно он хотел, чтобы Рома эапомнил это навсегда. Осталось лишь получить ответ.
   Валерка догадывался, что вот-вот последует мерзкий лепет, и уже готовил в уме пару фраз, чтобы окончательно уничтожить щенка. Он понимал, какой дикий страх гуляет сейчас в Роминой душе, разбрасывая там обжигающие искры ужаса - настолько обжигающие, что, наверно, растаял бы весь снег на земле.
   Ромины воспоминания...
   Клочки фотографии...
   ... всё это как-то связано...
   Сейчас Валера о многом догадывался, но... ошибся.
   Новое во взгляде визави глубоко поразило заносчивый разум Валерки. Он увидел в глазах Ромы вызов, а не беспомощное метание. По спине прокатился узкий холодный ручеёк. Рома принимал условия, поставленные как бы вскользь, между делом, в дополнение к сказанному ради красивого финала.
   Он принял вызов, сказав "да".
   И пусть это "да" прозвучало вяло и одиноко, но такой ответ был лучше облегчённого отказа.
   - Ну и дерьмо, - прошептал Валерка прямо Роме в лицо, но теперь он сделал это лишь затем, чтобы оставить за собой последнее слово.
   - И не забудь свой мешок с гнилью, - презрительно напомнил Димка.
   Рому отпустили. Он медленно заковылял к воротам. Снежные хлопья налипли на одежду. Рукава куртки были мокрыми. Шапка сбилась и закрывала от холода только левое ухо.
   Вряд ли сейчас он пойдёт к ларьку покупать гелевые стержни для ручек; придётся обойтись обыкновенными, капиллярными.
   Димкина компания некоторое время оставалась на месте. Ребята были немного ошеломлены Валеркиными словами.
   - Зачем ты стал нести этот бред насчёт завтрашнего дня? - спросил его Андрей.
   - А что тебе не нравится в моей затее? - задал встречный вопрос Валерка.
   Лариса, которая знала его лучше остальных, поняла: Валерка задумал какую-то штуку. Слишком хитрый у него взгляд. Но пока она не стала озвучивать свои предположения.
   - Может, для тебя игра и становится интересной, - заметил Леонид, обращаясь к Валере, - но прикол со спортзалом я всё-таки не понял.
   - Мне эта идея пришла в голову спонтанно, - признался Валерка, разминая ногой безнадёжно промокшие листы из Роминого альбома и всё больше вдавливая бумагу в грязь.
   - И какими должны быть наши действия? - с нетерпением поинтересовалась Лариса.
   - Завтра увидим, - неопределённо пообещал Валерка.
   Слова его прозвучали уверенно, однако, он до сих пор держал в памяти новый Ромин взгляд, который больше никто не заметил. Странно, но на этот раз отличник вызвал лёгкое любопытство.
   Валера был заинтригован.
  
   Рома долго не мог найти ключ от входной двери. Оказалось, что они провалились в дырки карманов его куртки. Пришлось шарить за подкладкой и извлекать их.
   В квартире никого не было. Родители должны вернуться с работы не раньше девяти. Отец и мать Ромы работали в области медицины, но они вовсе не настаивали, чтобы ребёнок шёл по их стопам, как это часто бывает. Бабушка, которая жила с ними, сейчас находилась в санатории. Возвратится она должна дней через десять.
   Прежде чем сесть за стол и перекусить, Рома тщательно почистил обувь и одежду. Сложнее дело обстояло с учебниками и намокшими тетрадями, но они не были загублены необратимо. Просто надо будет склеить некоторые страницы, кое-что подложить под утюг или обернуть обложкой.
   На кухонном столе лежала коробочка с лапшой и приправами. Рома поставил чайник на конфорку и пошёл в свою комнату.
   Мысли о стычке с Димкиной компанией на некоторое время вылетели из головы. Разум заняли привычные планы: надо начертить в тетради таблицу, пока греется чайник, потом поскорее съесть лапшу и снова сесть за книги. Рома помнил, что ему ещё предстоит убрать кое-какие вещи в бабушкиной комнате: положить купленные вчера занавески в камод, протереть пыль на антресолях, вынести ненужные вещи из ящиков серванта и бара, где, кроме всего прочего, могли заваляться старые медикаменты, срок годности которых уже давно истёк.
   Рома стал шарить по полочкам книжного шкафа в поисках линейки. Затем он включил настольную лампу и достал тетрадь для лабораторных работ.
   Через три минуты таблица была начерчена. Оставалось только подписать графы и занести уравнения реакций в каждом опыте. Рома помнил,что в конце страницы в учебнике есть задача, поэтому придётся считать.
   Он достал калькулятор и нажал на красную кнопку в нижнем ряду. На дисплее выскочил привычный "ноль", но почти неотличимый от светло-серого фона.
   - Придётся заменить батарейку, - сказал мальчик сам себе и продолжил работу.
   Через десять минут послышался свист из кухни. Кипел чайник. Пора было заливать кипятком лапшу. Рома открыл коробку, досьал пакетики с приправами и,отрезав ножницами уголки, высыпал их содержимое на лапшу. Заливая всё это водой, он ощутил грибной запах, заполняющий кухню.
   Осилив лапшу на несколько минут, мальчик вновь мысленно вереулся к своему унижению, которому подвергся у школьных ворот. Впрочем, чаще всего он прокручивал в памяти те моменты, когда подлецы вертели в руках принадлежавшую ему фотографию. Рома с болью в душе вспоминал, как Валерка бесцеремонно разорвал снимок и со злорадством швырнул клочки бумаги прямо ему в лицо.
   Почему так, а не иначе?
   Рома много думал...
   А ещё он не мог понять, что стало с ним самим. Какого чёрта он полез на рожон и согласился идти завтра в проклятый спортзал на свои же похороны. Слишком глупо.
   Но, когда он соединял в уме уничтоженную фотографию и вызов, становилось ясно, что это необходимо. Пусть их снова будет пятеро или даже семеро или целый класс, люто его ненавидящий, но фотография имела для него очень большое значение.
   Трусливый страх не исчез. Он как и прежде таился внутри возмущённого организма, но сейчас жил как-то отдельно, не препятствуя появлению здесь же противоположных ощущений - открытой ярости и охоты к мести.
   Но впервые проявившийся гонор, может быть, нёс ему вред. Ситуация заведомо была для Ромы проигрышной: Димкина компания количественно сильнее; они, бесспорно, элитарны в школе; разумеется, каждый из них не раз сталкивался с подобными случаями, иначе, откуда взялась столь угнетающая жертву уверенность с их стороны? Рома догадывался,что у него нет никаких шансов. Здесь нужно чудо - из ряда вон выходящее событие. Конечно, несмотря на свои странности, Рома не верил в сказки и знал, что чудес на свете не бывает. Ну а если они всё же существуют, то свершаются, когда их не ожидают, тем самым лишь украшая жизнь, а не спасая её.
   Снова сняв крышку, Рома убедился,что лапша готова. Он достал из ящика стола вилку и принялся за еду.
   Настенные часы прозвенели четыре. Всё бы хорошо, но надо ещё прочитать биографию и "Маскарад". Рома хотел осилить это за один раз, но долго не мог сосредоточиться, испытывая волнение по поводу завтрашнего дня. Что задумали эти задиры в спортзале? И почему они так взъерошились насчёт химии?
   Домашнее задание было прочитано за три с половиной часа. Оставалось чуть больше часа на уборку бабушкиной комнаты. Потом придут родители, с которыми Рома поужинает и, разумеется, ничего не станет рассказывать о маленьком происшествии, которое с ним сегодня случилось.
   Он прошёл в бабушкину комнату. Она пустовала уже три недели, но приятный цветочный запах бабушкиных духов до сих пор хорошо улавливался.
   Наиболее утомительным оказалось наведение порядка в ящиках серванта. Там валялись многочисленные бинты, бумажные рулоны, альбомы со старыми фотографиями: "Рома и Новый год" , "Рома с родителями" , "Рома на даче"...
   В одном ящике стояли синие банки с пуговицами и вышедшими из употребления монетами. Кроме того, в этих баночках была собрана и другая мелочь, вроде бусинок, значков, булавок и катушек с нитками. Типичный набор, который может оказаться в запасе только у бабушки.
   Рома доставал баночки одну за другой, расставляя их на полу рядом с собой. У дальней стенки ящика он заметил небольшую стопку книг о войне. Обложки на них уже выцвели, а в некоторых местах и вовсе порвались. Между страницами накопились пласты пыли, поэтому Роме совершенно не хотелось ворошить книги.
   Он уже начал засовывать банки с мелкими безделушками обратно, как вдруг воздух наполнился густым рассыпающимся шёпотом. Рома не на шутку испугался. На мгновение, ему показалось, что шёпот слышен из потустороннего мира. Возможно, мальчик просто преувеличил, услышав сбивчивый сигнал на радиоволнах. Дело в том, что радио в бабушкиной комнате никогда не выключалось. Оно приносило пользу хозяйке сообщениями о погоде и новостями.
   Рома встал на ноги, подошёл к тумбочке и повернул колёсики на радиоприёмнике.Но он не ошибся в своих ощущениях, потому что помех не было и радиостанция просто взяла перерыв в трансляции на один час. Через динамик можно было слышать тихие щелчки, повторяющиеся каждые три секунды, однако, этот звук никак нельзя спутать с шёпотом.
   Мальчик с опаской вернулся к распахнутому ящику. По пути он задел одну из банок. Та упала, и разноцветные пуговицы рассыпались по полу, закатываясь под сервант и стоящий рядом шкаф для одежды. Рома с досадой всплеснул руками и принялся собирать пуговицы.
   Снова раздался таинственный шёпот, на этот раз он был более явным и неопровержимым. Рома уже не сомневался, что до его ушей доносится человеческая речь - пусть даже и сбивчивая, но всё-таки голос, который был живым и зовущим.
   Шёпот шёл из глубины открытого ящика. Сделав это открытие, Рома отшатнулся, но теперь ничего не задел.
   - Что происходит? - прозвучал его нервный неуверенный вопрос.
   Опять невнятное бормотание, которое вот-вот может перейти на полноценный звук. Подобным образом шипит рыба, обжариваемая в масле на сковороде. Внимательно прислушавшись, Рома испытал ещё больший шок, поскольку разобрал в невнятной речи своё имя. Голос звал его, и нотки требовательности присутствовали в шёпоте весьма ощутимо.
   - Рома, я здесь.
   - Где?!
   - В ящике, за книгами.
   На затылок мальчика словно налетела туча взбесившихся пчёл, непрестанно щекоча и вызывая ложное чувство холода. По спине побежали мурашки, проложившие себе дорожку вдоль позвоночника.
   - Кто ты? - спросил Рома дребезжащим голосом.
   - Достань меня из ящика, - просил голос. - Немедленно достань.
   Рома задумался, но ненадолго. На негнущихся ногах он подошёл к серванту и взялся рукой за дверцу, чтобы не упасть в обморок. Голос не умолкал, а наоборот, набирал силу. Пока что Рома не собирался рыться в ящике в поисках загадочного существа. Он замер в нерешительности.
   - Чего же ты ждешь, Рома, -снова ожил странный голос, и стало заметно, что к требованию добавилась львиная доля каприза.
   Дрожащими пальцами Рома потянулся к книгам. Когда он дотронулся до лежащей на самом верху, частички мягкой и блестящей пыли налипли на кожу. Из-за нечистого воздуха Рома чихнул: целое облако пыли поднялось вверх - придётся опять вытирать тряпкой сервант.
   Голос прекратился, но Рома знал, что если он остановится, то снова последует зов. Пальцы скользнули за переплёт и нащупали что-то жёсткое и гладкое. Рома не мог понять, откуда взялась эта округлая вещица. Он обследовал пальцами находку, как слепой определяет форму предмета, но не знал, за что можно ухватиться, чтобы извлечь её. Конечно же, стоило убрать мешающие книги. Роме не пришла в голову эта идея вовремя. Предмет напоминал на ощупь неправильный шар с бугорками и прочими неровностями. Он постоянно выскальзывал из непослушных рук. Мальчик ощутил, что левая рука затекла и поморщился, прикладывая последнее усилие, чтобы, наконец, достать предмет.
   Три книги всё-таки упали с верхушки стопки. Рома увидел серо-коричневый шаровой слой, который он только что обследовал пальцами. Ничего другого не пришлось делать, как просто убрать заграждающие обзор книги.
   В первые моменты мальчик отказывался верить своим глазам. Слишком невероятным было его открытие. Опасливый ум сразу же выдал тысячи абсурдных версий, но ни одна из них не успокоила беднягу. Рома сел на пол и долгим взглядом уставился на находку.
   Это был череп. Диковинная вещица поражала своей аккуратностью и безупречностью формы. Грубое фаянсовое изделие оказалось тяжёлым, но внешне выигрывало, что говорило в пользу автора вещицы. Череп имел в диаметре сантиметров семь и снизу не переходил в шею, ограничиваясь основанием под подбородком, которое служило подставкой. Сам подбородок остро выступал вперёд, чуть выше располагался ровный двуряд зубов. Любой стоматолог восхитился бы столь качественной работой. Правильно выполненные резцы ослепительно белого цвета, заострённые клыки с мощными коронками и коренные зубы совсем не делали злобный оскал, а скорее улыбались. Носовая перегородка в полости от утолщения переходила в тлнкую, словно лепесток, пластинку. Сама же носовая полость напоминала собой перевёрнутое сердечко. По обеим сторонам одинаковыми строгими расширениями тянулись скулы в чёрных, серых и коричневых тонах. Высокий лоб продолжался в темя, которое, в свою очередь, сообщалось с висками и затылком.
   Но больше всего Рому поразили глазницы. Он внимательно всматривался в чёрные, скруглённые с углов прямоугольники, боясь дышать и строить предположения. От каждой стороны прямоугольника в глубину черепа отходили грани, имевшие форму треугольника, которые сходились в одной точке. Получалось что-то врлде пирамид, чарующих своей пустотой. Рома уловил и иной смысл в поразивших его глазницах. Они кипели властностью и одновременно сдержанной угрозой, словно взгляд настоящих живых глаз. Но эту картину уже нарисовало его собственное воображение, казавшееся больным в подступившем страхе.
   Рома взял череп в руки и сдунул с его поверхности толстые налёты пыли. От этого мальчик вновь оглушительно чихнул. Взору открылись переплетающиеся нитевидные узоры серого и коричневого цветов, покрывающие гладкий фаянс. Завораживающее зрелище будто пило громадными глотками энергию живого организма, пернося его в мёртвые пустоты черепа. Рома ощутил себя на сеансе гипноза: вот-вот он впадёт в забытьё и начнёт рассказывать о прошлой жизни. Слишком много силы содержали в себе чёрные как смерть глазницы.
   Знакомый шёпот вывел Рому из транса и заставил того вздрогнуть. Весьма нелепо он сочетался с обликом черепа.
   - Спасибо, Рома, ты смог сделать это, спасибо.
   Будто долетевшее издалека эхо мальчик услышал свой голос:
   - Что сделал?
   - Ты достал меня оттуда, где нет жизни.
   Челюсти не двигались, поэтому Рома до сих пор не мог поверить, что именно череп, а не кто-либо другой, ведёт с ним беседу. Однако, голос шёл откуда-то изнутри черепной коробки. Роме пришла в голову идиотская мысль, будто в игрушку встроен сложный механизм и вставлены батарейки - надо же было как-то оправдать кажущийся поначалу невероятным факт.
   Рома потряс череп, но никаких звуков не последовало.
   - Может, закреплено, - подкмал он.
   Внезапно случилась вовсе из ряда вон выходящая вещь: череп стал нагреваться. Страх мальчика почти достиг предела. Захотелось выпустить череп из рук или же выбросить его в окно. Рома не стал делать ни того ни другого. Высокомерные глазницы притягивали как магнит пугающей чернотой. Странные ощущения - когда боишься, но одновременно идешь навстречу к источнику своего страха, потому что иначе ты не можешь. Да, глазницы наводили неподдельный ужас и при этом влекли.
   - Прекрати, - раздался угрожающий шёпот. - Немедленно перестань трясти меня, иначе случится непоправимое.
   Рома замер и ощутил, что прохлада вновь возвращается у рукам. Он понял, что кому бы ни принадлежал таинственный голос, но его обладатель вовсе не намерен шутить. В голове, как и прежде, вертелись сбивчивые идеи, отчего вскоре появилось тошнотворное чувство, близкое к рвоте.
   "Я сейчас сойду с ума, - говорил Рома сам себе. - Ещё немного, и я точно свихнусь".
   Мысли его слетелись в один сгусток, словно собравшиеся вместе птицы у кормушки с долгожданной едой. Весь мозг вопил на какой- то своей частоте, задаваясь вопросом: что происходит?
   - Слушай меня внимательно, - потребовал голос из черепа. - Нупускай ни единого слова.
   Рома кивнул, потому что не был готов спорить с черепом. Ладони вспотели, телу снова стало неприятно тепло. Ного занемели и превратились в два несгибаемых столба.
   - Ты извлёк меня оттуда, где нет жизни, - последовала медленная речь, но первые слова Рома уже слышал минуту назад. - Теперь всё будет иначе; не боёся, я буду помогать тебе, потому что многое знаю и могу. Береги меня. Если сделаешь всё, как надо, вознаграждение не заставит себя долго ждать.
   - Я не понимаю! - Выкрикнул Рома в отчаянии. - О чём идёт речь? Какое вознаграждение?
   - Пока неважно. Ты, Рома, должен выдержать экзамен, чтобы приобрести силу. Не смей оставлять меня.
   - Какой экзамен? - последовал очередной вопрос, в котором перемешались тревога и нетерпение.
   - Больше ничего не скажу, сам увидишь, - ответил шёпот. - Я вновь заговорю, когда ты мне понадобишься.
   Череп замолк. Странная жизнь, которая доселе теплилась в его полостях, временно отлетела, уступая место мертвенной тишине.
   Рома сидел на полу без малейшего движения ещё около десяти минут. Потом,жалкий закоулок затуманенного сознания, куда, видимо, не успело проникнуть оцепенение, подсказал, что скоро должны придти родители. Как он сможет объяснить своё пребывание в пустой комнате с черепом в руках, когда вокруг валяются книги и тряпки для вытирания пыли?
   Собравшись с силами, Рома бережно положил череп на тумбочку рядом с радиоприёмником, затем собрал выпавшие из ящика книги и вернул их на место. Посмотрев через занавески, он отметил, что на улице стало совсем темно. Завывание снежного кружева не прекращалось ни на минуту, просто для Ромы оно на некоторое время стало неощутимым.
   Через двадцать минут в дверь раздался мелодичный звонок, и мальчик пошёл открывать. Но до этого он успел отнести череп в свою комнату, поставив его на одну из полок книжного шкафа, чтобы через стекло можно было видеть находку.. Череп обещал заглвлрить снова, однако, такая перспектива не особо радовала Рому, который был и без того напуган. Он решил отвлечься и в течение нескольких минут клал в рюкзак вещи для завтрашнего учебного дня.
   Родители, к счастью, не заметили его угрюмое настроение. Мама за ужином рассказывала, как прошёл день в поликлинике, порой обращая внимание на вещи, которые, в общем-то, не очень были уместны за столом с едой. Но надо же как-то выплеснуть отрицательные эмоции, накопившиеся за долгий рабочий день. Отец слушал её, хотя почти весь день был рядом и знал все события прошедшей смены. Он кивал, поддерживая её, но сам ничего не говорил. Один лишь раз он вскользь поинтересовался, как обстоят Ромины дела в школе. Мама тоже спросила, вовремя ли он пообедал, но и её вопрос прозвучал как бы между прочим.
   Рома видел, насколько сильно однообразная работа может сковать человека. Каждый следующий рабочий день у родителей как две капли воды похож на предыдущий. Наверно, такое же будущее ждёт его самого: утром во всех подробностях знаешь, что бкдешь делать вечером, а, засыпая, прокручиваешь в голове давно заученный наизусть план дел на завтра. Уже заранее Рома запаковал себя в жёсткую оболочку, словно он опасался жить в стремительном мире. Он мог чувствовать себя уверенно только тогда, когда знал, что при любой опасности можно будет убежать в свою норку и перждать в ней накал страстей.
   А возможно, ситуация грозила стать совсем унылой, в случае если вовсе не вылезать из этой норки...
   Никогда...
   В половине одиннадцатого после пустых разговоров родители ушли спать. Завтра ещё не выходной, поэтому не стоит тратить понапрасну и без того уже почти полностью израсходованные силы.
   Рома помыл посуду, проверил, выключена ли плита, и покинул кухню. Казалось бы, он тоже мог лечь и спокойно уснуть, потому что уроки были сделаны на совесть. Но мысленно мальчик ещё был с черепом. Ему не давал покоя странный шёпот и загадочнык слова, смысл которых Рома не понял.
   Он зашёл в свою комнату и закрыл дверь. Включив телевизор и полистав каналы, Рома заметил, что, в основном, ничего интересного нет: на главных каналах шли политические передачи или скучные боевики, которые Рома ненавидел. Он задержал своё внимание на выпуске новостей, где шёл репортаж из Багдада о взаимоотношениях Ирака и США. Ничего нового не прозвучало, или же просто информация воспринималась слишком вяло, чтобы можно было сделать свежие выводы.
   Рома переключил на канал с музыкальными клипами. На экране вертелись наряженные в немыслимые оделды певицы. Их разукрашенные лица пёстро мелькали, меняясь чуть ли с каждым вторым кадром. У Ромы зарябило в глазах, но он не стал больше нажимать кнопки на пульте.
   Потом началась реклама йогуртов. Практичный и убедительный женский голос за кадром вещал, что после этого молочного напитка каждый человек почувствует себя на седьмом небе. Рома расслабился и поэтому не сразу догадался, что в комнате звучит не один, а два голоса. Реклама закончилась, и на эикране появился циферблат часов,на котором маленькая стрелка подползала к одиннадцати, а большая спешила замкнуть начатый от нуля круг. Сквозь создавшуюся в телевещании тишину Рома услышал знакомый шёпот:
   - Рома, я не исчез, помни об этом.
   Мигом подскочив к книжному шкафу, мальчик распахнул стеклянные дверцы. Изобилу.щие чернотой глазницы не изменяли себе и снова манили.
   - Ты опять говоришь, - протянул Рома с разочарованием.
   - Да, - ответил череп, - и я хочу сказать тебе, что не нужно бояться. Знаешь, страх ведь сковывает тебя по рукам и ногам. Я научу тебя пересиливать твою тревогу. Главное, чтобы ты сам этого хотел.
   - Я не знаю, каким образом ты собираешься мне помогать, - устало сказал Рома.
   - Просто не бойся, - отозвался череп, переходя на едва уловимый в речи звук.. - Выдержи мой экзамен и ты станешь непобедимым.
   Тусклые лампочки в люстре высветили узорные чопорные скулы и безупречные челюсти, которые не являли злобу.
   Телевизор снова ожил благодаря музыкальной заставке к очередной передаче.
   Рома поверил черепу и принялся анализировать в уме всё то немногое, что сейчас было сказано.
   "Мне не нужно бояться, - повторял про себя Рома. - Череп ведь знает, что я боюсь. Он, действительно, многое знает. Я буду слушаться, поскольку ничего не случается просто так".
   Несмотря на попытки успокоить себя, Рома долгое время не мог заснуть. Он лёг на кровать, но минут сорок ворочался, теребя подушки и одеяло. Вдруг череп снова решит заговорить! Это нельзя пропустить.
   Наконец, сон согрел его, но он заполз в сознание вяло и неуклюже. Ночной отдых вряд ли сможет принести Роме покой.
   Во сне Рома увидел свою сестру. Она бежала по широкой тропинке на дачном участке, весело размахивая руками и смеясь. Русые волосы игриво развевались в лучах жаркого солнца. Остановившись у бардюра, она села, понюхала крупный белый цветок и закрыла глаза от удовольствия. Лицо одиннадцатилетней девочки украшала чистая детская улыбка. Наверно, только ребёнок может столь искренно радоваться приходу лета и его ароматов.
   На кральцо дачного дома вышла мама. На ней было бирюзового цвета платье с замысловатым тиснёным рисунком.В одной руке мама держала лейку, а в другой - фотоаппарат.
   - Анечка, замри на секунду, я тебя сфотографирую.
   - Мама, подожди, - попросила девочка и подскочила к низкой банкетке, где лежал сплетённый из мелких оранжевых цветов венок.
   Надев природное украшение на голову, Аня крикнула:
   - Мама, снимай!
   Последовала вспышка, хотя в такой ясный день можно было бы вполне обойтись и без неё. Мама спустилась по ступенькам и направилась к грядкам, чтобы полить растения. Фотоаппарат она оставила на той же банкетке, где чуть ранее лежал Анин венок.
   Рома ненадолго выпал из сна и погрузился в продолжительную дрёму. Только что он видел правдивые воспоминания, а не фантазии. Фотографию Анюты сегодня жестоко разорвали бесцеремонные уроды. За это они должны ответить. Ромин мозг кипел от возмущения. Причина раскрывалась во втором сне - тоже правдивом по сути.
   Снова появилось личико его сестры, но теперь оно было полностью занято любопытством и несмелым капризом. Глаза Ани отчего-то имели болезненный блеск, губы казались опухшими и бледными.
   Девочка тянула руки к какому-то странному объекту. Всё время она повторяла невнятные слова, будто читала заклинание.
   Наконец её губы искривились в болезненном стоне. Рня начала задыхаться. Схватившись руками за горло, она изогнулась и издала душераздирающий вопль. Девочка что-то выкрикивала, но её слов нельзя было разобрать. Крик смешивался с плачем и хрипом.
   Рома проснулся в ледяном кошмаре. Волосы его стали влажными, а чёлка налипла на лоб. В воздухе появился сладковатый запах пота. Ночные видения постепенно переросли в истинный ад.
   Его сестра умерла шесть лет назад прямо в этой квартире. У неё было слабое сердце, что и послужило быстрой кончине. Рома любил Анечку и носил с собой её фотоснимок.
   Носил... до сегодняшнего дня.
   Грязные подонки, не разобравшиеся, в чём дело, разорвали её в клочья и бросили Роме в лицо. Ничто не может так унизить человека.
   С пяти часов утра Рома больше не мог уснуть. Он включил радио на небольшую громкость, попав на православную станцию, где священник отвечал на вопросы проснувшихся или ещё не ложившихся спать слушателей.
   За два часа он всего лишь один раз вспомнил о черепе. В основном, мысли Ромы касались прошлого. Вместе с Аней он любил гулять летом близ канала на даче, разыгрывали родителей, искали друзей и радовались каждому новому дню. Рому нисколько не смущало, что Аня почти на два года старше его. Интересы были общими. Судьбе, видимо, оказалось угодно, чтобы в один чёрный день сердце девочки остановилось, предательски выбив жизнь из ребёнка.. Рома чувствовал себя одиноким, и не только поначалу, но и до сих пор.
   Будильник на столе напрасно прозвенел семь часов. Рома встал, оделся и вышел в коридор. В ванной уже брился отец, а мама с сонным лицом пила кофе на кухне. Увидев сына, она заботливо предложила:
   - Ромочка, давай я налью тебе кофейку и сделаю бутерброд с плавленным сыром.
   - Только с тем, который намазывается, а не ломтиками, - попросил он.
   Мама открыла холодильник, чтобы достать коробку с сыром. В школу Рома брал с собой не еду, а деньги, и покупал в столовой то, что считал нужным. Вот и сейчас на тумбочке лежали двадцать пять рублей, приготовленные специально для него.
   В половине девятого Рома уже был готов выходить из дома. Родители ушли несколько раньше, потому что, в отличае от него, им необходимо было добираться до работы на транспорте, который зимой ходит отвратительно.
   По сравнению со вчерашним днём на улице немного потеплело. Если накануне термометр показывал температуру не выше минуса двадцати, то в это утро было градусов тринадцать или четырнадцать.
   Но существовало не только это изменение. Второй сюрприз преподнёс сам Рома. Прежде, чем вынести рюкзак с учебниками из комнаты, он положил туда найденный череп. Мальчик и сам не мог понять, зачем делает это, но в памяти довольно отчётливо всплыл наказ: " Не бросай меня, не оставляй". Вероятно, Рома воспринял слова буквально и без лишних затей послушался. Опять же, из-за боязни.
   Но опасения стали несколько иными. У них словно появились границы, в пределах которых по-прежнему жила паника и постоянный страх, однако, снаружи установилось отсутствующее доселе затишье, не содержащее эмоций: некое свободное пространство в сознании, которое может вполне стать вакантным местом для новых чувств - не столь обрекающих,как, например, непрестанный ужас.
   А вдруг Рома самостоятельно заполнит возникшую пустоту бесстрашием? То есть он сможет проконтролировать это. Но пока что зародившаяся надежда легко соскальзывала со своей опоры, поскольку уверенность Ромы в самом себе могла быть продиктована случайным совпадением, например, неплохим настроением, с которым кажется, что мир не всегда жесток, и хочется петь, потому что на душе вроде бы легко.
   Но разве могло быть такое с Ромой сейчас?
   Или когда либо...?
   Порванная фотография... клочки её разлетаются в стороны и попадают на лицо.
   Больно и мерзко.
   Нет, на душе вовсе не так легко. Тягучая горечь заполняет её сполна.
   Рома был спокоен, хотя через несколько часов его ждут в спортзале враги. Один против пятерых - как смешно и одновременно жутко несправедливо. По дороге в школу Рома не думал о том, каким образом он незаметно убежит после уроков от бравой Димкиной команды, не выстраивал в голове план мести за порванную фотографию сестры, не отчаивался по поводу безвыходности своего положения.
   Если бы посторонний человек, зная его историю, прочёл сейчас Ромины мысли, тл непременно удивился бы. Рома всего лишь думал о лабораторной работе по химии, которая должна начаться в девять часов. Его больше волновало, за какое время он успеет сделать опыты, чтобы приступить к решению контрольной задачи, правильно ли он заполнит графы в таблице и не обожжётся ли реактивами. Димка со своей грозной заносчивой компанией не задевались даже краешком его памяти.
   От Роминого дома до школы было метров восемьсот. Он прошёл это расстояние за шесть минут и оказался в пока ещё пустом холле. Охранник, открывший недавно входную дверь, сидел за столом и разгадывал кроссворд в газете. Кинув на мальчика короткий взгляд, он сказал:
   - Здравствуй, Рома. Как всегда ты раньше всех пришёл.
   - Здравствуйте, - ответил Рома. - Я не виноват, так получилось.
   Вытащив из рюкзака мешок со сменной обувью, он сел на скамейку из соединённых вместе стульев и принялся переобуваться. В гардеробе Рома повесил свою куртку на привычнре место - второй ряд, четвёртая вешалка слева.
   Он поднялся по лестнице на второй этаж, там повернул направо и повернул в рекреацию. Здесь находился двести восьмой кабинет с табличкой "Химия".
   Рома посмотрел на часы, которые показывали без двадцати девять. За оставшееся время можно повторить теорию. Он всегда так делал - прокручивал в голове вещи, заученные накануне наизусть, и жутко злился, если какая-либо мелочь забывалась.
   Постепенно стали появляться одноклассники. Рома забился в угол, пытаясь сделаться невидимым для остальных. Гул голосов, безусловно, мешал ему собраться с мыслями. Обрывки фраз долетали до слуха, но все они были мало связаны с темой учёбы.
   Прозвенел звонок. Учительница открыла кабинет и впустила учеников. На партах уже стояли штативы с пробирками и реактивы в баночках, приготовленные ещё вчера.
   Ребята расселись по местам. Рома занял своё привычное сиденье у первой парты. Везде слышалось шушуканье, ворчанье и недовольный лепет.
   В какой-то момент он посмотрел назад и сразу же встретил Валеркин взгляд, говоривший: "Ничего не забыто, и сегодня в спортзале произойдёт решающая встреча".
   Это был почти мимолётный взгляд, но смысл его и оттенок оказались неопровержимыми. Валера в данный момент был несколько позади Ромы на беговой дорожке мыслей. Он думал, что мальчишка испытывает неописуемый ужас и лишь внешне старается казаться непоколебимым. От этого Валерка ощущал удовлетворение - держать в кулаке чужой страх очень авторитетно.
   Он ошибался.
   Последней в класс вошла Лариса. Она отыскивала глазами Рому и, увидев его, спокойно сидящего перед штативом, удивлённо вскинула брови. На её лице застыло двусмысленное выражение, однако, проявилось оно в нехорошем смысле. Она вовсе не хотела каких-то непонятных разборок в спортзале и надеялась, что у Ромы хватит ума струсить по-настоящему и сделать самое простое - не придти в школу. А с другой стороны, Лариса тоже терпеть не могла заучку, давно желая увидеть слёзы на слишком умном лице.
   Подойдя к Валере, она укоризненно заметила:
   - Видимо, дорогой, ты вчера был не очень убедителен, раз наш приятель решился придти в школу.
   - Заткнись, Лара, всё идёт как надо.
   - Может, твои слова разозлили его, - продолжала подкалывать его Лариса. - Теперь этот недоношенный эмбрион бесится и готовит для нас печальный сюрприз.
   Валера не воспринимал её слова всерьёз. Для него они звучали немыслимым каламбуром; впереди дотошная лабораторная работа, а ещё Лариска лезет с излишними остротами в его адрес.
   - Садись и заполняй свою тетрадь, умница ты наша, - недовольно буркнул он.
   Начался урок. Ольга Ивановна взяла в руки мел и написала на доске: "Определение кислот и щелочей". Далее учительница принялась объяснять последовательность действий, в результате которых опыт должен пройти успешно - без разбитых колб, ожогов или, что ещё хуже, взрывов. Многие ребята даже такую важную информацию слушали поверхностно, полагаясь на то, что всё необходимое написано в методичке: надо только сделать опыты согласно текстам, указанным на страницах тонкой книжки.
   Валера обиделся на Ларискины слова. Целые пять минут он бубнил что-то себе под нос, а когда она его толкнула локтём в бок, чтобы он заткнулся, осторожно спросил:
   - Ты правда думаешь, что от мелкого сопляка можно ожидать неприятностей?
   Лариса рассмеялась. Покрытые розовой помадой губы открыли ровные белые зубы.
   - Валер, ты явно не выспался сегодня, поскольку задаёшь глупые вопросы. Дурачиться можно сколько угодно, но зачем именно так?
   - Как?
   - Премитивно, - объяснила Лариса.
   - Ты так считаешь?
   - Да.
   - А почему?
   Зачем тебе понадобилося выяснять с ним отношения? Посмотри на него.Зубрёжка делает человека не взрослее и умнее, а наоборот, тормозит, превращая в робота. Поэтому Рома ещё совсем ребёнок.
   Валера долго не мог ответить. Чтобы хоть как-то оправдаться, он сказал:
   - Я не переношу таких, как он, и, признаться, ты - тоже.
   - Честно говоря, да, но твоё состояние похоже на бешенство.
   Валера совсем приуныл. Лариса завела откровенную беседу, которая, по его мнению, была лишней. Она не пыталась защитить Рому, а просто призывала не пачкать руки.в грязи. Уж пусть лучше будет вялое времяпровождение, чем издевательство над беспомощным очкариком только за то, что он знает больше по сравнению с ними.
   - Лара, ты хочешь сказать, что не пойдёшь с нами смотреть весёлое представление?
   - Куда?
   - В спортзал, конечно.
   Она фыркнула от раздражения. Валера сейчас нёс абсолютную чушь.
   - Ну почему ты ведёшь себя как дурак? Соберись с мыслями и прекрати глупить. Какого чёрта мне надо быть в этом идиотском спортзале?
   - Успокойся, я хочу, чтобы ты была с нами, - сдержанно сказал Валера, и в его глазах появилась мольба.
   - Хорошо, - равнодушно пообещала Лариса. - Но только не делай таких вещей, за которые я могла бы в тебе разочароваться, пожалуйста.
   - Ладно.
   - Ну вот и договорились.
   После разъяснительной беседы они взяли в руки методички и принялись изучать руководственный текст.То же самое делали в этот момент остальные ребята. И Рома в том числе.
   Натянутый, словно гитарная струна, ум уносил его в химические дали. Губы прошёптывали каждое читаемое слово, будто в этом случае было легче запоминать. Положив через несколько минут книжку на край стола, мальчик понял, что лабораторная работа весьма проста и требует малейших усилий: достать налить добавить.
   Рома взял одну из пробирок и при помощи пипетки налил в неё несколько капель анализируемого раствора. Точно такую же операцию пришлось проделать и с остальными тремя неизвестными растворами.
   Ольга Ивановна с умилением наблюдала за правильными действиями своего ученика.
   Он взял баночку с лакмусом и стал добавлять тёмно-синюю жидкость в пробирки.. Первые две не дали нужного результата, поскольку капли лакмуса разошлись к стенкам, соединились, образовав кольцо, а в третьей пробирке раствор приобрёл насыщенный красно-вишнёвый цвет. Рома занёс результаты в тетрадь и продолжил работу.
   Осушив пробирки, он снова налил в них чистые растворы. На сей раз для определения щёлочи потребовался фенолфталеин. Рома взял баночку с бесцветной жидкостью и аккуратно добавил самую малость в растворы. Теперь окрасилась последняя проба. Жидкость в ней, не имевшая ранее цвета, стала ярко-малиновой, чуть светлее и прозрачнее марганцовки. Отметив полученные данные, мальчик приступил к решению задачи. Вот так: всё точно, предельно строго и аккуратно.
   Дима же возился с реактивами гораздо дольше. Сначала выяснилось, что он собирался воспользоваться спиртовкой, которая вовсе не учавствовала в сегодняшних опытах. Потом у него обнаружились колотые пробирки, из которых растворы вытекали на стол. Под конец стало понятно, что Диме выдали не те химикаты: вместо кислот и щелочей в банках были эфиры и жиры.
   Класс смеялся. Бедная учительница огорчённо причитала, а сам Дима вот-вот готов был придти в бешенство.
   - Что за убогая наука! Нанюхаешься всякой дряни, а знания всё равно в голову не лезут.
   Ольга Ивановна сказала, что принесёт для него нужные реактивы, а задачу можно не решать, мол, и так Дима не справится. Уже прошла половина урока и при любом желании нельзя успеть за двадцать минут сделать всю лабораторную работу.
   Это было возможно только для Ромы.
   Ольга Ивановна ушла в лаборантскую. Оттуда послышался её ворчливый голос:
   - Во всём виноваты дежурные, которые вчера расставляля химикаты. Русским языком им сказала, что все лабораторные для сегодняшнего дня стоят на третьей полке, а они почему-то полезли ещё и на пятую, где одна органика.
   - А вы дайте им взбучку, - шутливо посоветовал Димка. - Хорошо ещё, что они не яд вынесли, а то вполне могли додуматься до этого.
   Вскоре он получил "долгожданный" поднос с необходимым материалом. Наконец-то, нашлось занятие, которое заставит неудачливого Димку заткнуться хотя бы на несколько минут.
   В классе воцарилась тишина. Учительница села за свой стол и принялась заполнять журнал, время от времени бросая взгляды на учеников, чтобы не проворонить момент, когда кто-нибудь решит перейти ои серьёзной работы к баловству. Разумеется, она чаще всего смотрела на тех, от кого больше всего ожидала подвоха. Но пока урок проходил спокойно.
   Рука Ромы стремительно выводила очередную строку в тетради. Тут ему потребовался карандаш.У того, который лежал на парте, сломался грифель. Рома открыл небольшой отсек в рюкзаке, чтобы достать запасной "простой" карандаш. Пальцы потянулись к кармашку, но на полпути замерли.
   Рома увидел, что из открытого отсека идёт еле заметное мерцание, словно серебрянная пыль. Оно с каждой секундой становилось всё более отчётливым. Мальчик вспомнил, что, кроме карандашей и линеек, в этом кармане лежит ещё одна вещь...
  ...череп...
   О Господи! Действительно, там же череп!
   Слегка оттянув карман, он сразу же наткнулся взглядом на глазницы - точнее, на их верхние фрагменты. Однако, этого оказалось достаточно, чтобы заметить сияющие спиральные линии из расположенных близко друг к другу точек. Спиральные обороты закручивались к центру глазничных пирамид и имели своё размеренное движение.
   Рома не мог поверить в увиденное. Таинственный череп преподносит ему ещё один сюрприз, но теперь, как кажется, это происходит в самое неподходящее время. Мальчику почудилось, будто он снова слышит зовущий шёпот. Поэтому он быстро схватил коробку
  с карандашами и закрыл "молнию" на кармашке.Сияние прекратилось, а сверкающая пыль, которая доселе успела вылететь оттуда, растворилась в воздухе. Вроде бы никто ничего не заметил.
   Через минуту Рома уже забыл о черепе. Им снова овладели цифры, символы, дроби и рассчёты. Аккуратно прочерчивая карандашом линии, он разграничивал этапы решения задачи, неумолимо приближаясь к её финишу. Разве может при такой чудовищной внимательности закрасться какая-нибудь ошибка? Роме это не свойственно.
   Он сдал свою работу за пять минут до конца урока. Разумеется, его действия не скрылись от посторонних глаз и сопроводились злостным шипением, переходящим в презрительные смешки.
   "Опять наш Рома вылез на всеобщее обозрение, опять он воображает, испытывая дикую радость по поводу совершенства своего ума, опять он нарывается на неприятности, - вертелись смешанные мысли в головах у остальных учеников.
   Ненавидящий класс созда лвокруг Ромы плотную невидимую оболочку из отравляющего презрения. Он не догадывался об этом или просто старался утешить себя тем, что всё нормально.
   Перед звонком на перемену Ольга Ивановна, как и вчера, написала на доске домашнее задание - на сей раз оно включало в себя несколько уравнений химических реакций, где было необходимо правильно расставить коэффициенты, и лёгкую задачку на две-три формулы.
   Рома решил, что можно избежать лишней работы дома и сделать задание на дом на переменке.
   Выходя из класса, он опять вспомнил про череп. Прекратилось ли загадочное сияние, или же весь карман пропитался лучистым светом? Рома зашёл в туалет, чтобы проверить интересовавшую его деталь. Опасливо открыв отсек, где лежал череп, он осторожно заглянул внутрь.
   Ничего.
   Теперь глазницы вобрали в себя прежнюю черноту, как было накануне. Почему же несколько минут назад появились эти странные завихрения? Мозг Ромы никак не мог найти верный ответ на волнующий вопрос.
   Совсем пусто - даже ни малейшей искорки, ни едва заметного отблеска.
   - Мне показалось, - вслух произнёс Рома, но не очень уверенно.
   Вчера ему тоже "померещилось", когда впервые раздался наводящий страх шёпот в бабушкиной комнате. Рома тоже поначалу отказывался верить, но истина заставила его принять всё, как есть. Нынешняя ситуация адски походила на "дежа вю". Краешком сознания Рома понимал, что сияние было настоящим. Оно представляло собой такую же правду, как то, что на улице сейчас идёт снег, что ещё утро и впереди долгий день.
   Рома снова испугался. Происходили вещи, которые он не мог объяснить, но вынужден в них верить. Мальчик был сбит с толку, он не знал, что именно череп от него хочет и как он проявит себя в следующий раз. Может быть, случится что-нибудь поопаснее отблесков и завитков в глазницах, хранящих сдержанную власность и угрозу.
   Следующий урон должен был пройти в кабинете литературы. Но на перемене девятиклассникам стало известно, что учительница заболела. Замену нашли довольно быстро. Ребята огорчились, поскольку, вместо тихой и непридирчивой пожилой Натальи Сергеевны, урок у них будет вести Галина Яковлевна - толстая и весьма грубая женщина, в характере которой с каждым годом прибавлялось отвращение к людям. Она постоянно кричала на детей, грозно размахивала указкой, словно принимала её за оружие, бестолково ставила оценки, однако, она пока ещё не получала выговоры со стороны директора. Легенды о Галине Яковлевне ходили самые разнообразные. До сегодняшнего дня Роминому классу везло - злющая учительница никогда не замещала у них занятия, потому что в школе было три литератора, и, в случае чего, ребятам доставалась добрая и молодая Елена Андреевна, которая недавно закончила педагогический институт и ещё не успела возненавидеть работу в школе. Однако, месяц назад Елена Андреевна уволилась и перешла в другую школу. Конечно же, это не обошлось без подлого участия Галины Яковлевны - она видела гораздо дальше и метила намного выше.
   Рома, узнав о замещении, ощутил лёгкую тревогу. Совсем некстати появился новый человек, которого он не знает, как учителя. Что она захочет сделать, взглянув на его стройный ряд "пятёрок" в журнале?
   Прошло десять минут. Галина Яковлевна задержалась на педагогическом совете, но ненадолго. Учеников мало утешило её незначительное опоздание, поскольку урок литературы был сдвоен: мучиться придётся не сорок пять минут, а целых полтора часа.
   Ешё издали послышался её зычный голос. Суровая учительница ругала кого-то из младших классов за беготню по коридору. Она полагала, что в идеальной школе ребята на перемене должны стоять у стеночек и держать в руках "умные" книжки. Детские голоса раздражали её, поскольку в них она улавливала лишь сверлящие уши звуки - противные и назойливые.
   Посмотрев на девятиклассников долгим, измотанным не за утро, а за многие годы, взглядом, Галина Яковлевна отперла двери. Класс хранил очень нужное в зимнюю пору тепло. Ребята порадовались, что смогут хотя бы согреться и не прятать замёрзшие руки в рукава одежды. Действительно, по сравнению с кабинетом химии данное помещение оказалось комфортным; на первом уроке ученики дрожали, стуча зубами от холода.
   Галина Яковлевна подошла к учительскому столу и раздражённо швырнула журнал. Дождавшись, когда ученики усядутся, она произнесла:
   - Поздравляю, вам на самом деле не повезло, потому что урок по Лермонтову проведу я.
   В классе была тишина. Её слова, вылетевшие изо рта невидимыми острыми стрелами, попали в каждого. Сделав первый шаг, направленный на запугивание ребят, учительница самодовольно ухмыльнулась и присела на стул.
   - Для начала, славные мои, давайте отметим, кого нет в классе, чтобы потом я могла бы лично побеседовать с предприимчивыми прогульщиками.
   - Все есть, - ответила Лариса.
   - Очень жаль, - неожиданно отреагировала Галина Яковлевна, - но, по-моему, стоит проверить.
   Лариса пришла в замешательство. Подумав немного, она нерешительно спросила:
   - Но каким образом проверить?
   - Замолчи, - рявкнула учительница, дёргая пальцем у подбородка и скользя взглядом по присутствующим.
   Она считала, потом сверила результат с количеством фамилий в журнале и недовольно нахмурилась:
   - Удивительно, какие вы все собранные. Что ж, такой обязательный к учёбе класс должен знать материал в идеале, не правда ли?
   Её вопрос услышали все ребята, но ни один из них не решился ответить. К тому же пришлось бы отрицать, сказанное учительницей; вряд ли ей понравится такая смелость.
   - Я спрашиваю, не так ли? - крикнула Галина Яковлевна.
   На этот раз она устремила зверский взгляд лишь на несколько учеников, сидящих прямо перед ней. Среди них оказался и Рома. Чтобы хоть как-то снять напряжение, девочка со второй парты ответила как можно более спокойным голосом:
   Мы не знаем.
   Галина Яковлевна расплылась в издевательской ухмылке. Поддавшись вперёд, она медленно произнесла:
   - Ничего страшного, дорогая, скоро станет ясно. А начнём опрос с тебя.
   Девочка утонула в собственном страхе. Она ругала себя за решимость ответить. Получилось так, что бедняга сама привела себя в западню.
   - Итак, - начала учительница, - расскажи-ка нам биографию Михаила Юрьевича.
   Девочка принялась рассказывать. Её монотонный голос усыплял, но, впрочем, пусть лучше будет звучать он, чем визгливый крик Галины Яковлевны. Она рассказывала десять минут, после чего учительница удовлетворённо махнула рукой и посадила её, сделав отметку в журнале.
   - Теперь мы приступаем к "Маскараду", - строго объявила Галина Яковлевна.
   Ребята открыли книги, где находился текст произведения. Разумеется, на её предложение самовольно выступить никто не откликнулся.
   - Сейчас мы послушаем, о чём идёт речь в "Маскараде", - произнесла учительница, ведя пальцем сверху вниз по странице журнала. Наткнувшись, наконец, на заинтересовавший её горизонтальный ряд, она повела вправо и вскинула в изумлении брови: - Кто это такой умный в вашем классе? Одни "пятёрки"!
   - Наверно, Рома, - послышались облегчённые голоса. - Он всегда всё знает, проверьте.
   Галина Яковлевна попалась на дешёвую уловку. Она вызвала Рому вкратце рассказать содержание лермонтовского произведения. Он постарался спрятать растерянность глубоко внутрь сознания, однако, привычка играла слишком важную роль - другая обстановка, другой учитель, иное восприятие и неуверенность в себе.
   Галина Яковлевна за время Роминого выступления не раз бросала взгляд на его оценки. Кое-кто из ребят это заметили и стали перешёптываться. Но, сдерживаемые грозными возгласами суровой учительницы, они смиренно замолкали.
   Дима на последней парте почти уснул. Он, конечно же, понятия не имел, о чём идёт разговор у доски: какой-то маскарад, странные браслеты и непонятные сны. Насколько чужими казались ему слова знаменитых литературных творцов. Лучше водить карандашом по бумаге, рисуя нелепые рожицы или карикатуры на одноклассников.
   Лариса сделала ещё проще: со стороны могло показаться, что она внимательно листает учебник, но на самом деле в руках девушки был современный детектив, где описывались кровавые бойни, предательства и помещался отборный мат. Сидевший рядом Валерка возился с мобильным телефоном. Он не рисковал, поскольку от сурового взора Галины Яковлевны его заслоняли спины учеников.
   Ромин рассказ длился около получаса. Когда он закончил, учительница облегчённо вздохнула. В голове созрел план мелкой мести за то, что он мучил её в течение длительного времени своим всегда одинаковым меланхолическим голосом. Глубоко фантазировать не пришлось - ситуация была столь же проста, как дважды два.
   - Садись, Роман, три, - прозвучал безжалосьным приговором её тон.
   Рома ощутил беспомощную досаду. Полностью подавленный, он дошёл до своего места и тяжело сел. Галина Яковлевна нарочно не произносила ни единого слова, чтобы впитать в несколько мгновений его отчаянную реакцию.
   В классе снова послышался шёпот. Ученики радовались. Казалось, злорадство скоро приобретёт видимые черты и будет походить на невиданное доселе чудовище.
   Оживился и Дима со своей компанией. Он краем уха уловил фразу, которую небрежно бросила учительница, и сразу ощутил в её словах парадокс. В мозгу возник вполне корректный вопрос:
   "Рома и "три" - разве эти понятия совместимы"?
   А в следующую секунду родился веселящий беспокойную натуру ответ:
   "Ну конечно же, совместимо. Ведь он полный урод, у которого нет знаний, а есть только сюсюкающие с заучкой учителя. Как здорово, что он сегодня напоролся на препятствие. Так и надо сопляку".
   Надменная улыбка эмоционально обозначила Димкино лицо. Друзья смотрели на него с пониманием и сами испытывали настоящий восторг.
   Лариса же просто оторвала взгляд от детективного романа и сказала, обращаясь к жертве плохого настроения Галины Яковлевны:
   - Ничего страшного, Ромочка, в жизни каждого человека когда-нибудь наступает кризис.
   Её слова прозвучали настолько сухо, что на Рому мгновенно накатила мощнейшая волна, содержавшая в себе жажду мести за вчерашний спектакль.
   Через минуту прозвенел звонок на перемену. Прежде чем выпустить ребят в коридор, Галина Яковлевна строго сказала:
   - Чтоб ни один из вас не посмел опоздать на второй урок!
   Вылетев из класса, она с важным видом помчалась в учительскую. Ребята принялись болтать о своём. Некоторые решили подколоть Рому, притворно сочувствуя и чуть ли не плача по поводу его "тройки".
   Почему-то сейчас он прекрасно улавливал фальшь.
   Как никогда.
   Именно в эти минуты мальчик до конца понял, что окружающие презирают его. Теперь, когда он не был погружен в учебники и писанину, а просто сидел на скамейке, выслушивая обидные слова со стороны одноклассников, стало ясно, что он уязвим даже на том пути, где до сегодняшнего дня считался неоспоримым лидером.
   "Тройка", поставленная Галиной Яковлевной, уничтожила его уверенность в себе. Весь мир сорвался с оси и стал непонятным. Рома не знал, как можно познавать те вещи, которыми ты не управляешь. Он понял, что, оказывается, не способен интуитивно нащупать исход событий, хотя это раньше получалось у него блестяще. Рома в рассуждениях допкскал ещё одну ошибку: он искал причину постигшей его неудачи в себе,как делал это накануне, когда пытался понять, почему Димка со своими друзьями к нему вдруг прицепились. В данном же случае стопроцентным источником неприятностей была Галина Яковлевна. Мальчик рассказал заданный на дом материал отлично, а на "тройку" , несомненно тянуло паршивое с раннего утра настроение учительницы. Теперь она его улучшила, неуклюже ворвавшись, словно проснувшийся недавно медведь, в Ромину обитель благополучия.
   Перемена закончилась. Вторые сорок пять минут обещали быть менее напряжёнными, поскольку Галина Яковлевна явно устала слушать ненавистных ей учеников. Она дала задание читать "Мцыри", а сама проверяла самостоятельные работы шестиклашек. Но в классе поддерживалась тишина; любой боялся шелохнуться - мало ли она передумает и начнёт спрашивать. Никому не хотелось лишних неприятностей в начале второго полугодия.
   День был похож на остальные как две капои воды. Школьная жизнь текла вяло. В зимние месяцы не хотелось учиться. Казалось, даже мозг замерзал, переставая быстро выполнять свои функции. Ребята ждали весны. Самой лучшей будет последняя четверть: начиная с апреля, тёплые дни вытеснят морозную погоду, давая возможность больше и с охотой бывать на улице. Наверно, и тогда тоже не захочется учиться. Столько соблазнов - при них просто невыносимо сидеть в классе и слушать преподавателя. Конечно, зима имеет свои приемущества: игры в "снежки", любимый Новый год или же просто чистый белый снег, но она сковывает и заставляет смотреть на мир с минимальными силами в организме.
   Так было не со всеми, но всё-таки...
   Рома, как и прежде, сидел за первой партой, подперев подбородок кулаками. Никто не знал, какие у мальчишки мысли витают в голове в данный момент. Почьи слезливые глаза смотрели перед собой, веки странным образом вздулись, а губы дрожали. Он не желал видеть ни Галину Яковлевну, ни текст в книге. Будучи весьма предусмотрительным, Рома ещё прошлым летом успел прочитать "Мцыри" и мог хоть сейчас пересказать содержание.так же блестяще, как и "Маскарад".
   Однако, это вряд ли было нужно кому-либо.
   Прозвенел звонок. Учительница даже не услышала его и сначала возмутилась, почему в классе стало громко. Ребята объяснили ей, что урок закончился и им надо бежать в столовую на второй завтрак. Галина Яковлевна устало захлопнула журнал и, чтобы хоть как-то проявить себя, злобно сказала:
   - Пусть ваш класс всегда в полном составе, но дисциплины явно не хватает!
   Все ученики вышли из кабинета.
   Почти все...
   В классе остался Рома.
   Учительница утомлённо посмотрела на него и спросила:
   - А ты чего здесь застрял? Неужели нет желания идти в столовую и перекусить?
   Его ответ прозвучал будто долгий колокол, вытащив Галину Яковлевну из лёгкого забытья. Поначалу Ромв сам не поверил, что произнёс эти слова решительно:
   - Вы поставили оценку несправедливо.
   Она вздрогнула от негодования. За многолетний рабочий стаж ни один ученик не позволял себе обсуждать её решения. Галина Яковлевна привыкла видеть прячущихся от неё детей, боящихся произнести слово. Она откровенно упитывалась детским страхом. Нынешняя ситуация поставила её в тупик. Появившиеся на лбу вертикальные морщины ясно дали понять, что учительница в ближайшее время готова сорваться на крик.
   - Что ты сказал?
   Её голос не просто спрашивал, а раздавливал своим чудовищным весом. В первые моменты Рома ощутил, что он будто сорвался с опоры и перенёсся на другой уровень мировосприятия. Мальчик не знал, как стоит вести себя на новом этапе - эта программа не была в него "заложена" ранее. Где шаблон, по которому можно действовать?
   Галина Яковлевна ждала ответа. Вот уже стихли громкие голоса учеников, которые только что неслись по коридору к лестнице., чтобы не стоять в длинной очереди в школьной столовой.
   Наступила тишина.
   Негодование учительницы, казалось, вопило, но, видимо, на иной частоте, не воспринимаемой Роминым слухом.
   - Галина Яковлевна, в своём рассказе я не упустил ни одной детали. Почему же вы поставили мне "три"?
   Учительница искренне поверила, будто Рома сошёл с ума, так как он не убежал при виде её грозного лица, а продолжал настойчиво допытываться ответа.
   - Не морочь мне голову, - махнула она рукой, громадным усилием стараясь скрыть раздражение.
   Окажись в этот момент в её руке указка или журнал, она непременно воспользовалась бы ими, чтобы ударить пререкающегося негодяя.
   Сделав несколько шагов к двери, где стоял Рома, учительница намерилась снести его с пути своим весом. Оказавшись в щекотливой ситуации, она не знала, как можно проявить суровость, которая до сегодняшнего дня никогда её не подводила.
   Но ведь и Рома впервые получил "три" при её непосредственном участии.
   Фантазии явно не хватало. Галина Яковлевна не нашла ничего более убедительного, кроме как крикнуть:
   - Вон из класса, мерзкий мальчишка! Не смей задерживать меня в этом чёртовом кабинете из-за своих идиотских оценок.
   После такой бурной атаки она была уверена, что бестолкового и дерзкого мальчугана как ветром сдует. Однако, её нелепо вылетевший изо рта вопль лишь заставил дребезжать стёкла в оконных рамах. На Рому он не произвёл ни малейшего впечатления.
   Галина Якрвлевна решила идти напролом, игнорируя его. Дойдя до двери, она выставила руки вперёд, чтобы отпихнуть наглеца, но наткнулась на непреодолимое препятствие. Рома заслонял проход и словно врос в землю. От её довольно сильного толчка он даже не шелохнулся. Глаза мальчишки требовали объяснений. Выждав паузу, пока учительница выходит из шока, он сказал:
   - и всё-таки?
   Чего тебе надо.
   Смешно, но это жутко походило на сказку про рыбака и рыбку: старик поймал золотую обитательницу моря, и она попросила пощады, интересуясь, что он хочет взамен.
   Но Галина Яковлевна вовсе не собиралась выполнять чьи-то желания.
   - Исправьте оценку на ту, которую я заслужил, - потребовл Рома, удивившись собственной интонации в голосе.
   - С какой стати?
   - Я всегда отвечаю домашнее задание так же, как и сегодня, получая одни пятёрки.
   Его заявление нисколько не убедило Галину Яковлевну. Скорее, наоборот: она в душе засмеялась, презирая коллег - учителей за наивность. Более менее смирившись с тем, что из класса не выйти без разговора с невоспитанным мальчишкой, она сказала:
   - вот пускай другие учителя с тобой и няньчатся, у меня же на подобные фокусы времени не остаётся.
   - здесь нет никаких фокусов, я рассказал у доски всё, что от меня требовалось.
   Галина Яковлевна хотела одной фразой поставить точку во взбесившем её разговоре. Но, пока ещё не находились достаточно убедительные слова. Она совсем не желала скатиться на оправдания перед Ромой. С какой стати она должна комментировать свои решения и объяснять, почему сделала так, а не иначе.. И пусть этот мальчишка является признанным отличником, для Галины Яковлевны авторитетов не существовало, тем более среди учеников. Она никогда не доверяла чужому мнению и руководствовалась исключительно собственными соображениями, чем очень гордилась. Не встречая сопротивления, она верила в свою правоту и влиятельность. Рома же стал бракованным звеном в золотой цепи - мелкий изъян, который, вероятно, всё равно должен был когда-нибудь возникнуть.
   - Знаешь, дорогой мой, попридержи язык и навсегда уясни: на моих занятиях оценки не обсуждаются, а просто принимаются учащимися, как должное. Если я поставила тебе "тройку", значит, не всё в твоём выступлении меня устроило.
   - Что именно вас не устроило?
   Измотанная учительница ощутила себя словно в болоте. Было невероятно сложно отделаться от навязчивости этого хама. Она вернулась к учительскому столу и неловко плюхнулась на стул. Несколько секунд длилось тягостное молчание. Рома ждал без малейшего движения. Спустя полминуты грубый голос Галины Яковлевны зазвучал вновь:
   - Ты, наверно, думаешь, будто учителя спрашивали у тебя материал по полной программе? Ошибаешься, потому что истинные требования, которые выявляют настоящие знания, предъявляю в школе только я, а за ответы у доски, подобные сегодняшнему, я никогда бы выше "тройки тебе не ставила.
   Её ядовитые слова, безусловно, задели Рому. Сколько злости и непонятной насмешки отразилось в них. Сейчас учительница походила на его одноклассников и была даже ещё хуже, потому что принесла настоящий вред. Остальные могли лишь сказать обидное или посмеяться над ним.
   Она воплотила в жизнь ненависть класса к Роме.
   - Вы не правы, - отчётливо произнёс Рома. - Поставьте ту оценку, которую я заслужил.
   У Галины Яковлевны даже уши заложило. Она напоминала вулкан, который в любой миг мог извергнуться огненной лавой проклятий. Гнусный мальчишка всё больше действовал на нервы, совершенно с ней не считаясь. Пора кончать с затянувшимся спектаклем и проучить нахального ученика.
   Положив одну ногу на другую и приняв самое непринуждённое выражение лица, стареющая учительница использовала свой козырь. Сколько бы ни выделывался перед ней любой ученик, а управа всегда найдётся. Больнее будет тем, кто пойдёт против её решений. Видимо, уволившаяся молодая учительница литературы когда-то не учла это и, наверно, ушла с работы не по собственному желанию. Хотя в документации было отражено обратное. Так было нужно Галине Яковлевне, которая привыкла торжествовать победу, а не довольствоваться малым.
   - Давай сюда дневник, - резко сказала она и протянула вперёд руку. - Много хамства из тебя лезет - так много, что надо оставить малость для родителей.
   -Но...
   - Никаких "но", - громко перебила она. - Немедленно вытаскивай дневник!
   Рома не знал, как поступить. Она слишком сильно изменилась за последнюю минуту. Он ругал себя, что "полез на рожон". Теперь появятся дополнительные проблемы: печальная информация дойдёт до родителей, которые вряд ли будут довольны. Он не стал доставать дневник, но сохранял молчание. Галина Яковлевна вовремя сориентировалась и теперь держала ситуацию под контролем, направляя беседу в нужное ей русло.
   - Если ты сейчас же не дашь мне свой чёртов дневник, я пойду к директору и добьюсь неприятностей на твою бошку, - прорезала она тишину.
   Ничего другого не оставалось. Он обречённо открыл большое оттделение в рюкзаке и вынул дневник в коричневой обложке. Галина Яковлевна выхватила его из Роминых рук и, долистав его до текущей недели, сделала запись в несколько строк красной ручкой. Казалось, она улыбалась, когда писала в дневнике. Как хочется постороннему человеку, настроенному враждебно к другим людям, опорочить белый холст чьей-либо жизни. Нечто подобное, наверно, овладело и Галиной Яковлевной. Теперь Ромин дневник лишился идеала, став жертвой нелепого случая.
   злорадно ухмыляясь, она вернула Роме дневник. Убеждённый в справедливости своих слов, он сказал:
   - Вы неправильно поступили.
   - Замолчи и проваливай отсюда, - крикнула учительница. - Сейчас закончится перемена, а я из-за тебя не успела отдохнуть.
   Отчаянная гримаса покрыла Ромино лицо. Чёрный день в его жизни нагрянул столь внезапно, что хотелось скулить от досады. А ведь ещё до начала урока у Галины Яковлевны он чуял неладное.
   Он стал укладывать дневник в рюкзак. Неожиданно одна из лямок выскользнула из непослушных рук. Тяжёлая сумка наклонилась, и оттуда чуть не выпали книги.
   Краем глаза Галина Яковлевна заметила слабое мерцание. Прищурившись, она увидела блестящий серо-коричневый полукруг, проглядывающийся из неполностью закрытого кармана Роминого рюкзака.
   - Что это? - строго спросила она.
   - Где? - не понял Рома.
   - У тебя в сумке.
   - Не знаю.
   - Немедленно покажи.
   Рома послушно достал череп и поставил его на учительский стол. Галина Яковлевна долго не реагировала, а потом поморщилась в чувстве омерзения.
   - Какая гадость! Что за странные игрушки стали сейчас выпускать. И как такая дрянь может развить ребёнка!
   Рома почувствовал тошноту от её высказывания. Слова учительницы теперь не обижали его, а служили откровенным бредом.
   - Это хорошая игрушка, - вялым вскриком ответил он. - Мой череп, и больше ничей!
   - Убирайся отсюда вместе со своим прибамбасом! - громко выпалила Галина Яковлевна. - И не смей попадаться мне на глаза!
   - Это не прибамбас, а моя самая лучшая игрушка, - продолжал доказывать Рома.
   Звуки, вырывающиеся из его горла, угрожающе шипели. Они приобрели новый оттенок. Тембр голоса вовсе поменялся.
   Галина Яковлевна рассвирипела и заорала:
   - Мне наплевать, что это такое! Выметайся из класса, иначе я твою поганую игрушку выброшу в окно.
   Но Рома уже не мог контролировать себя. Он теперь слышал ставший родным за короткое время шёпот. Мозг подчинялся каждому звуку, исходящему из черепных пустот. Мальчик положил ладонь на темя фаянсового изделия и сказал:
   - Вы несправедливо оценили мой ответ на уроке.
   Его назойливость уже не просто раздражала - она сверлила учительницу изнутри мощной дрелью. Крик не действовал. Голос стал хрипнуть, во рту пересохло, лоб покрылся испариной.
   - Идём к директору, - упавшим, но пока ещё хранившем нотки властности голосом произнесла она.
   Выбросив вперёд руку с разжатыми пальцами, Галина Яковлевна потянулась к Роминому предплечью, чтобы схватить его и больно сжать. Мальчик отступил. Учительница собрала в кулак лишь воздух.
   Она уже пыталась снова достать его, как вдруг дыхание сбилось, а глаза широко распахнулись от изумления. Рома мог видеть только затылок, темя и верхние части висков черепа, поэтому он не знал, что произошло.
   Галина Яковлевна сделала несколько неверных шагов назад, издавая при этом мало похожие на человеческие звуки. Пот глянцево блестел на её морщинистом лбу. Казалось, собираясь между кожными складками, он образовывал в узеньких руслах ручейки. Ноздри расширились, как два пульсирующих крыла; воздух шёл через них со свистом, словно встречал на своём пути едва преодолимые препятствия. Губы превратились в створки, открывая вход в мир неподдельного ужаса. Из черноты в любой момент мог вылететь сдавленный вопль.
   Всё лицо было обрамлено бледностю. Рома застыл на месте, не понимая, что случилось. Сам не зная, зачем, он сказал:
   - Галина Яковлевна, вы поставили неправильную оценку.
   Её глаза уже давно не глядели на Рому. Безумный взгляд, словно самый точный вектор, стрелял в направлении черепа, а точнее, его глазниц, которые...
   - Это была действительно нечестная "тройка", - слышался Ромин голос, который доносился словно через плотную звуковую завесу.
   ...которые испускали спирально закрученные линии света - светло-жёлтого, как полуденное солнце. На этот раз спираль закручивалась во внутрь глазниц, а не из них. Рома осознал, что бледность на лице учительницы - ложная, она вызвана ярким сиянием, рассыпающимся у самых глаз на крохотные частички света.
   - Господи, - произнесли её дрожащие губы. - Я чувствую боль... Мне больно!
   Галина Яковлевна начала задыхаться. Схватившись руками за горло, она шаталась вправо -влево, но была не в силах оторвать взгляд от черепа.
   Шёпот, обращённый к Роме, возрастал. Он набирал децибеллы и требовал действовать:
   - Рома, говори, не останавливайся. Несправедливость по отношению к тебе должна быть устранена.
   Это услышала и обезумевшая учительница. Однако, всё её существо занялось ослепительным светом. Воздуха для лёгких не хватало. Голова разболелась, будто в неё забили сотню гвоздей.
   Рома слушался голоса. Вопиющую несправедливость надо немедленно исправить.
   - Поставьте мне честную оценку!
   В какой-то момент Галина Яковлевна смогла кинуть на него панический взгляд, но притягивающие спиральные завитки сразу же опять оттянули её внимание на себя.
   - Останови его! - закричала хриплым голосом учительница. - Он убивает меня, разве ты не видишь!
   Рома видел, но твердил своё. Пухлые иссохшие губы мальчишки шевелились в одной и той же просьбе:
   - Я хочу "пять", а не "три"!
   - Я сейчас задохнусь, - послышался жалобный стон.
   Сияние стало плотным и сплошным. Вместо отдельных точек появились непрерывные толстые линии. На свет стало больно смотреть. В висках стучало, будто методично работали молоточки.
   - Поставьте мне "пять"!
   Череп своим пугающим шёпотом продолжал настаивать на том, чтобы Рома не останавливался. На учительницу было жалко смотреть: глаза закатились, руки сдавливали горло, рот был открыт, и оттуда вырывались неясные звуки. Казалось, она вот-вот упадёт в обморок.
   - Требуй справедливости, Рома. Требуй справедливости!
   Галина Яковлевна начала оседать. Хватая руками воздух, она упала на колени, ударившись локтём о столешницу. Сейчас она имела вид давно больной женщины и постарела ещё больше. Подкрадывающиеся шестьдесят лет визуально сползли на восемьдесят.
   Увидев её на полу, Рома, наконец, очнулся. До настоящего момента он будто находился под гипнозом и действовал согласно указаниям черепного шёпота.
   Череп продолжал испускать упругие световые потоки.Плотные лучи светло-жёлтого сияния сливались, ветвились и больно били в глаза. В какой-то миг из глазниц вылетела оранжевая дуга и устремилась в стену, чуть выше головы Галины Яковлевны. На серых обоях появилось рыжее пятно, возрастающее в диаметре с каждой секундой.
   - Сейчас же прекрати! - закричал Рома.
   - Замолчи и действуй, - призывал череп шёпотом, не терпящим возражений.
   - Нет... нет, ты убьёшь её, перестань!
   Череп не желал его слушать. Световые лучики сошлись в устье, образовав облако распылённого сияния. Оно покрыло голову учительницы словно берет и начало переливаться всеми цветами радуги.
   - Прошу тебя, остановись!
   Ромин голос одиноким воплем прорезал ужасную картину. Его руки потянулись к черепу, но каким-то непонятным образом завязли в густом воздушном потоке. Создавалось такое впечатление, будто дьявольская игрушка приобрела вокруг себя защитную оболочку.
   На губах Галины Яковлевны появилась пена. Тело в короткое время подверглось нескольким судорогам и угрожающе вздрагивало, как при электрошоке.
   Рома зажмурился и приложил последнее усилие. Пальцы и на этот раз встретили препятствие, но неумолимо тянулись к черепу. Изо рта мальчишки вырвался отчаянный крик; очки, которые плохо сидели на на вспотевшем носу, соскользнули и повисли в воздухе, зацепившись дужкой за правое ухо.
   - Ты убиваешь её!
   - Требуй, борись и не бойся...
   Кошмарный шёпот будто из тумана.Он становился всё громче, но не переходил в голос. На мгновение Роме показалось, что речь черепа бурлит, как кипящая вода.
   Пальцы скользнули по гладкому фаянсу. Рома не мог схватить череп: защитные воздушные потоки относили руку в сторону.
   Звуки, издаваемые Галиной Яковлевной, теперь стали похожи на карканье. Светящаяся пыль залетала в ноздри, уши, беспокоила распахнутые в ужасе глаза.
   Нечеловеческим усилием Рома всё-таки смог зацепиться кончиками пальцев за подставку. Сразу же последовал протестующий шёпот, но справиться с черепом на этот раз было гораздо легче. Рома схватил его и закрыл ладонью глазницы.
   Сияние тут же исчезло. Убрав руку, мальчик увидел черноту. Шёпот тоже прекратился. Однако, воцарившаяся тишина, казалось, также таила угрозу.
   Галина Яковлевна не двигалась. Ещё в течение минуты она тупо смотрела перед собой, словно пыталась понять, где она и каким образом здесь очутилась. Рома спохватился чуть раньше и поспешил убрать череп обратно в рюкзак. Галина Яковлевна этого не заметила.
   Рома услышал чьи-то голоса в коридоре. Ему стало жутко страшно: вдруг кто-нибудь решит зайти в класс. Что в таком случае он сможет сказать? И как объяснить то, что Галина Яковлевна сидит на полу?
   Она же теперь не издавала никаких звуков. Через некоторое время учительница смогла встать на ноги. Рома подумал, что вот-вот последует её громкий крик. Он не догадывался, что у неё просто не осталось сил на подобное.
   Однако, его опасения оказались напрасными, поскольку, во-первых, голоса в коридоре принадлежали первоклашкам - они спорили из-за каких-то наклеек - а во-вторых, Галина Яковлевна вместо проявления своей дикой ярости принялась лепетать какой-то бред себе под нос.
   Заметив её тщетные попытки устоять на ногах, он пулей подскочил к ней и удержал за руку. В противном случае она непременно рухнула бы на пол вновь.
   Взгляд бедной женщины метался из стороны в сторону. Зрачки расширились до неимоверных размеров, а губы непрестанно дёргались. Казалось, она готова упасть в обморок, но какая-то очень влиятельная сила не позволяла ей сделать это, издевательски заставляя и далее пребывать в охватившем её кошмаре.
   -Рома... Рома, - послышался жалобный голос Галины Яковлевны. - Помоги мне, пожалуйста, помо...
   Её слова оборвались, потому что тело подверглось очередной судороге. Изо рта вырывался лишь стон. На слова сил не было.
   Рома с огромным трудом смог довести её до двери. Перед тем, как выйти, он прислушался: в коридоре могли быть не только малыши.Ему совсем не хотелось наткнуться на кого-либо из взрослых. Иначе придётся долго оправдываться и на ходу придумывать всякие сказки. Разумеется, никто не поверит в правдивые сказки насчёт говорящего черепа, который вдруг решил ожить и убить пару тройку человек.
   Признаться, Рома и сам до конца не верил в то, что произошло.
   Убедившись в том, что в коридоре пусто, Рома осторожно открыл дверь. Галина Яковлевна сильно сжала его руку, чтобы не упасть. Мальчик почувствовал тупую боль, от которой захотелось громко закричать, но он смог вовремя взять себя в руки и лишь сильно стиснул зубы. Рома знал, что надо как можно быстрее доставить Галину Яковлевну в медпункт. Как назло, он находился на третьем этаже, напротив спортзала, а это значит, что придётся преодолеть лестничный пролёт, помогая толстой и неповоротливой учительнице подняться.
   Снова послышались еле различимые слова:
   - Рома, что это было?
   Совершенно естественный вопрос, однако, Рому ое поставил в тупик. Как ответить? Она и так ничего сейчас не соображает. Он хотел было что-то ответить и с ужасом обнаружил, что сам не может происнести осмысленных слов. Вместо них следовали птичьи звуки:
   - Я ...не.., о, Господи...это не...что же такое...
   Они добрались до лестницы. Учительница, потеряв последние силы, обрушилась на Рому всем своим весом. От пронзающей боли мальчишка чуть было не заорал. В тот момент ему стало помогу всё равно, услышат его или нет. Дыхание сбивалось, на лоб налипла чёлка, очки провалились куда-то в одежду - Рома чувствовал, как они упёрлись дужками в живот. Но рн не стал видеть хуже. Его очки предназначались только для чтения.
   Галина Яковлевна не потеряла сознания и продолжала хрипеть, пытаясь что-то сказать. Рома на мгновение отпустил её, прислонив к стене. Женщина медленно сползла на пол и замерла.
   Он почувствовал, что в любую минуту может расплакаться. Положение было слишком безнадёжным. Роме казалоь, что этот день он проводит в аду. Слишком чудовищными стали сегодняшние события. Сейчас даже не верилось, что виной всему стала "тройка" по литературе.
   Галина Яковлевна оставалась без движения где-то минут пять. За это время Рома успел сбегать в туалет, отдышаться и собраться с новыми силами. Увидев, что учительница пытается самостоятельно подняться, он несколько преободрился.
   - Давайте я вам помогу, - встревоженным голосом проговорил он. - Ничего не повредили?
   - Нет, - ответила Галина Яковлевна не своим голосом. - Но только очень болит нога.
   - Понимаю, - сказал Рома, помогая ей встать.
   На этот раз она не стала хватать его за руку, а оперлась на стену. На лбу и щеках блестели невероятно крупные капли пота. Воздух пропитался каким-то мерзким запахом болезни и нёс странное загустелое напряжение, которое тяжеленным грузом осело на их плечи.
   Галина Яковлевна закашлялась, выдохнула из горла почти твёрдую слизь и комично засмеялась. Скорее всего, она сошла с ума. Рома от увиденного снова помчался в туалет. Его колотило. Едва добравшись до унитаза, он извергнул в него содержимое своего желудка. Теперь воздух вдобавок насытился ещё и запахом кислятины.
   Хутко и мерзко.
   "Ничего страшного, Ромочка. В жизни каждого человека когда-нибудь наступает кризис", - вдруг вспомнились ему слова Ларисы. На сей раз они прозвучали дико зловеще.
   - Да, Лариса, наверно, ты права.
   Наскоро отмыв руки от попавших на них непереваренных остатков пищи, Рома быстро вышел в коридор. Он осталбенел, поняв, что Галина Яковлевна исчезла. Но, повернув голову направо, мальчик успокоился: она стояла в пяти шагах от него, успев за короткое время отойти к противоположной стене.
   - Рома, мне плохо, - вялым голосом произнесла она.
   - Мне тоже, поверьте, - ответил он. - Но надо держаться. Мы с вами должны пойти в медпункт, согласны.
   Она сделала движение головой, похожее на кивок. Потом Галина Яковлевна перестала держаться за стену, чтобы привыкнуть держать равновесие без поддержки. Рома понял, что их продвижение теперь должно быть более эффуктивным.
   - Что это было? - повторила свой вопрос Галина Яковлелна, когда они с Ромой оказались на лестнице.
   - О чём вы?
   - О странных огоньках, - последовал ответ. - Они окружили меня и...и...
   - Не тратьте понапрасну силы, - посоветовал Рома. - Сейчас не время для объяснений.
   Он молился о том, чтобы Галина Яковлевна не упала в обморок. На лестнице их быстро обнаружат. Это сейчас все находятся в столовой, но через пять минут здесь появится полно народу. Роме вовсе не хотелось быть в центре внимания.
   - Сосредоточьтесь, мы почти дошли, - призывал Рома. - Тольконе расслабляйтесь, медпункт совсем рядом.
   Галина Яковлевна послушалась, но говорить не перестала. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и произнесла:
   - Рома, я видела свет. Он исходил из глазниц этой штуковины.
   - Какой штуковины? - Рома решил притвориться непонятливым.
   - Как какой? - слабо возмутилась она. - Я говорю об игрушке.
   Они остановились. В нескольких метрах была дверь, за которой располагался медпункт. По доносившимся оттуда голосам Рома догадался, что хоть здесь не будет проблем и им не придётся торчать на третьем этаже, ожидая помощи.
   Но Галина Яковлевна. не хотела идти дальше. Вместо этого она внимательно посмотрела в Ромины глаза и сказала:
   - Это были слишком яркие огни. Они ослепили меня, точно солнце, а потом стали менять цвета.
   - Неужели? - Рома явно не знал, что ответить. В голове царил настоящий ураган всяческих мыслей, но ни одна из них не давала ответы на даже самые элементарные вопросы.
   - Да, а разве ты не видел?
   - Нет.
   Следующие слова Галины Яковлевны вселили в мальчика надежду. Слегка наклонившись вперёд, она медленно произнесла, дыша ему прямо в лицо:
   - Рома, может, мне это всё померещилось?
   Ему ничего другого не оставалось, как ухватиться за спасительную соломинку и подыграть учительнице:
   - Видимо, вам действительно померещилось, потому что я точно ничего не видел. Не было никаких огней.
   - Тогда почему я в таком состоянии? Я ничего не могу вспомнить.
   - Дело в том, что мы с вами просто спорили насчёт оценки по литературе.
   Галина Яковлевна интенсивно закивала головой, припоминая, наверно, некоторые факты. Рома продолжал объяснять:
   - Вы поставили мне несправедливую оценку. Как раз об этом и шла речь.
   - Мы спорили, - согласилась Галина Яковлевна, - а что было потом?
   - Потом вы внезапно почувствовали слабость и упали на пол, - соврал Рома. - Вот и всё.
   - Невероятно, - всплеснула руками учительница, поверившая его словам. - Раньше со мной никогда ничего подобного не было, тем более зимой. Летом, конечно, имели место разные видения и глюки, но только от большой усталости... Боже...
   - Вполне возможно, что вы устали и на этот раз, - предположил Рома, довольный тем, что подозрения Галины Яковлевны так легко испарились.
   - Ты прав. Я чудовищно устала и нуждаюсь в отлыхе.
   Наконец, она сделала последние шаги к медпункту. Но перед тем, как открыть дверь, она опять повернулась к Роме и сказала:
   - Извини меня, я поставила тебе неправильную оценку. Ты помог мне, не оставив одну. Так бы я точно загнулась. Не волнуйся, я мсправлю свою ошибку.
   Рома вяло улыбнулся. Сейчас его интересовало вовсе не это.
   - Дальше я справлюсь сама, - сказала Галина Яковлевна. - Спасибо тебе.
   Она отворила дверь и через несколько секунд закрыла её, но уже с другой стороны
  Рома чувствовал себя весьма неловко. Он вместе со своей игрушкой-черепом чуть не принёс ей гибель, а она благодарила его за то, что он, якобы, не оставил её в беде. Какой абсурд. На душе противно скребли кошки. Хорошо ещё, что дело закончилось именно так. Пусть учительница думает, что ей всё привиделось. Но на какие подвиги решится череп в другой раз?
   Оставшись в одиночестве, Рома побрёл к лестнице. Вот-вот должны появиться голосящие ученики - сытые и довольные жизнью. Но Рома в данный момент совсем не ощущал голода. Наоборот, при мысле о еде к горлу подступал тошнотворный комок. Может, во всём виноват плавленный сыр, который он ел на завтрак дома. Мама не заметила, что продукт испортился и дала его сыну.
   С грустными мыслями Роиа дошёл до класса, где всего несколько минут назад череп издевался над Галиной Яковлевной. По пути он извлёк из одежды очки и убрал их в рюкзак. Хотелось пить, но Рома знал, что сделает это только после того, как наведёт порядок в классе. Вдруг там остались какие-нибудь улики.
   Но единственным последствием ужасных событий стало неизводимое безобразное пятно на стене, где стояла Галина Яковлевна. Мальчик на несколько секунд закрыл глаза и вспомнил, как из глазниц вылетела дуга и буквально просверлила стену, исчезнув за ней. Потом он подошёл поближе и увидел аккуратное отверстие в стене, диаметр которого составлял миллиметра два.
   - Вот это да! - поражённо воскликнул Рома. - Дела идут всё лучше и лучше...
   Его внимание привлёк журнал, валявшийся на полу. Подняв его, Рома отметил, что он открыт как раз на странице с оценками по литературе. Посмотрев повнимательнее, Рома чуть не вскрикнул от неожиданности: напротив его фамилии последней стояла "пятёрка"!
   На мальчика словно вылили бочку холодной воды. Разум, пропитанный ядовитым кошмаром, немедленно подсказал:
   "Это сделал череп..."
   - Нет, - произнёс Рома вслух, - такого просто не может быть.
   Он утешал себя тем, что учительница всего лишь подразнила его насчёт тройки, а потом, столкнувшись с его грубостью, решила сделать отметку в дневнике. Но в это верилось слабо. Зачем, спрашивается, она стала бы устраивать такой цирк. Да это просто не в духе Галины Яковлевны. Так что же тогда?
   "Череп...конечно же, череп сделал это..."
   Рома услышал, как коридор наполняется детскими голосами. На мгновение им овладела паника, но он смог справиться с ней и поспешил выйти из класса. Крепко сжимая в руках лямки рюкзака, мальчик побежал к лестнице, спустился вниз и вышел на улицу, ничего не надев из верхней одежды. Мороз сразу же принял напуганного гостя в свои жёсткие объятия.
  
   Дима со своими друзьями сидели в столовой и весело разговаривали. Вокруг стоял гул голосов. У продавщицы ещё толпился народ - кто брал пепси с горячим бутербродом, кто заказывал апельсиновый сок, а некоторые выбирали супы в порошках, которые часто рекламировались по телевизору.
   Валерка продолжал дразнить Ларису, но она не обижалась, поскольку давно успела привыкнуть к его выходкам и прекрасно понимала, что Валеркины выходки - всего лишь безобидная шутка. Но, конечно, постороннему человеку она никогда бы такое не позволила.
   - Лара, ты сегодня, наверно, жутко проголодалась, - предположил он, потягивая сок и наслаждаясь его приятным апельсиновым вкусом.
   - С чего ты взял?
   - Хм, ты ведь обычно берёшь только один ход-дог, а на этот раз купила три.
   - Может, я решила потолстеть, - загадочно сказала девушка, откусывая от булки с горячей сосиской большой кусок.
   Валера, позабавившись над её внезапно проснувшимся аппетитом, решил подколоть Ларису:
   - Смотри, не переусердствуй, иначе перестану с тобой встречаться.
   Лариса чуть не подавилась едой. Валерины слова хоть и не имели никакого значения, но всё-таки ощутимо укололи её. Девушка почему-то сразу представила себя толстой и неповоротливой, как корова. Она сама не могла понять, почему именно сейчас вдруг так сильно захотелось есть. Вроде бы такое случалось с ней только тогда, когда шалили нервы и одолевали переживания. Однако, в настоящий момент Лариса чувствовала себя спокойно, не нервничала, а наоборот, сидела с друзьями и непринуждённо болтала на всякие глупые темы.
   - хватит нести чушь, - отмахнулась она от Валерки. - Я вовсе не собираюсь полнеть. Ничего плохого не случится, если я съем сегодня лишний ход-дог.
   - Конечно, не случится, - согласился Валерка. - Только в том случае, если это будет лишь раз.
   - Считаешь, я буду теперь объедаться каждый день? - с вызовом спросила Лариса.
   - Нет, я так не считаю.
   Остальные с интересом смотрели на них и думали, что в любую секунду может произойти очередная ссора. Причина её вроде бы новая, поскольку раньше Ларискин вес и фигура никогда не обсуждались. Чтобы предотвратить маленький скандал, в разговор вступил Андрей:
   - Ребят, скоро перемена закончится, а мы ещё не успели съесть и половины.
   - Не вопрос, - отреагировал Димка. - Возьмём с собой: будем сидеть на истории и незаметно уплетать, чтобы училка не догадалась.
   - С умом, - заметил Лёнька. - А как быть с соками?
   - Здесь допьём. А в чём трудности?
   - Ни в чём. Просто нахапали всякого добра на голодный желудок, а, когда наелись, поняли, что всё осилить не сумеем.
   - Если ты так думаешь, то я могу тебе помочь, - предложил Димка. - Съем твой бутерброд и выпью сок.
   - Мне всё равно, - отозвался Лёнька.
   Через три минуты прозвенел звонок. Ребята положили в салфетки недоеденные пирожки, бутерброды и булочки, наскоро допили свои напитки и вышли из столовой. Сделали они это очень вовремя, поскольку через несколько секунд в дверях возникла настоящая давка. Каждый пытался первым выбежать из столовой, превращая это в игру. И даже не действовали злобные крики учителей, которые старались образумить озорных школьников и призвать к порядку.
   Кабинет истории находился на первом этаже. Это был последний урок, после которого девятиклассники могли спокойно идти домой. Пожилой историк впустил детей в класс и закрыл дверь на ключ. У него на эту тему был свой "бзик" - учитель никогда не позволял детям выходить из класса во время урока. И его не интересовало, по каким причинам они отпрашивались - вымыть руки ил сходить в туалет. Именно поэтому перед его занятиями у туалета возникали длинные очереди, в состав которых входили почти одни девятиклассники. Историк боялся, что во время его уроков обязательно должны произойти неприятности, если кто-то покинет класс раньше времени. Димка и его друзья в данный момент такой проблемы не испытывали, и поэтому смело направились в класс.
   - Как хорошо, что хотя бы по истории ничего не было задано, - облегчённо протянула Лариса, но сделала это негромко - так, чтобы её слышали лишь пять человек.
   Максим повернулся к ней и сказал:
   - А как же доклады?
   - Они меня не касаются, - безразлично махнула рукой Лариса. - Я не брала доклад. Пусть отдуваются те, кто вызвался в прошлый раз.
   Максим решил резко сменить тему разговора и задал, по-мнению Ларисы, не очень удачный вопрос:
   - А это правда, что Валерка обеспокоен твоим весом?
   Лариса раздражённо поморщилась и сказала:
   - Как же всё-таки быстро распространяются слухи. Кто тебе сказал?
   - Димка.
   - Он балбес, и не так нас понял.
   - А всё-таки?
   Лариса собрала волю в кулак и, посмотрев Максиму прямо в глаза, произнесла:
   - Никто ничем не обеспокоен. Весь сыр-бор начался только из-за того, что я съела лишний ход-дог. Неужели мне теперь придётся всю жизнь за это расплачиваться?
   - Но...
   - Дружочек, - прервала его Лариса, - давай ты не будешь больше задавать мне такие вопросы. Поговорим о другом, ладно?
   - Хорошо, а о чём?
   - Не знаю.
   - Тогда, потом?
   - Да.
   Ребята, наконец, расселись по своим местам. Лариса заметила, что Валерка смотрит на неё с явной долей озорства. Ей почему-то захотелось даже ударить его, но девушка сдержалась, боясь безнадёжно испортить себе настроение.
   Она посмотрела перед собой. Длительная задумчивость нечасто занимала Ларису. Вот и сейчас она гнала свои мысли со скоростью молнии, ни на чём не зацикливаясь. Девушка думала, что будет делать в ближайшие сорок пять минут. Если она не придумает себе занатие, то обязательно уснёт. Можно выдрать пару листов из блокнота и нарисовать всяких чёртиков, можно почитать книжку, потому что историк никогда к этому не придирается, а можно...
   Лариса устало поглядела вперёд и чуть не подпрыгнула на стуле от неожиданности.
   - Валера, Валера, - шёпотом сказала она, теребя парня за плечо.
   - Что такое?
   Лариса вытянула руку вперёд. Он проследил, куда указывает её палец, и тоже весьма удивился. Первая парта была пуста.
   Рома куда-то исчез!
  
   Мальчик пробежал пятьдесят метров и завернул за угол. Впереди простирался маленький стадион, где весной и осенью проводились уроки физкультуры. Теперь же снег занёс футбольные ворота и скамейки, стоявшие у кромки поля.
   Задыхаясь от быстрой ходьбы, он остановился, чтобы придти в себя.
   " И зачем я только выскочил на улицу, - думал Рома. - Ведь здесь невыносимо холодно".
   Он отыскал взглядом небольшую беседку и поспешил туда. Присев на холодную, но не обнесённую снегом скамейку, он замер, сосредотачиваясь. Над головой Ромы был навес, поэтому падающие снежинки не тревожили его лицо. Однако, кофта была мокрая и вместо серого цвета приобрела серо-чёрный оттенок.
   - Я сплю, и мне это всё просто снится, - уговаривал себя Рома, но он сам понимал, что обнанывается, так как отчётливо слышал собственный голос, а глаза видели перед собой правдоподобную картину.
   Но что было там, в школе?
   Рома этого не знал.
   Медленно раскрыв отделение рюкзака, он извлёк череп. Казалось, глазницы стали больше и приблизились друг к другу. Но они по-прежнему хранили властность и своим сдерживающим видом как бы надевали на Рому невидимый ошейник, превращая его в раба. На затылок черепа налетело несколько снежинок. Рома неожиданно сам для себя быстро смахнул их, будто боялся, что от этого пострадает его любимая игрушка.
   Шёпот встретил его вновь, но только на сей раз он звучал ласково, словно голос матери:
   - Рома, ты почти выдержал.
   Досада овладела мальчиком. Он понял, что ничего не изменилось. Череп убил бы Галину Яковлевну, если бы он не остановил его. Теперь любимая игрушка жалела об упущенном шансе.
   - Мне сложно говорить, - признался Рома. - Но что ты делаешь? Почему ты решаешь за меня?
   - Потому, что так надо, - последовал поставивший Рому в тупик ответ.
   - Надо? - возмутился тот. - Кому?
   - Тебе.
   Судорожно глотнув воздух, мальчик еле - еле смог выдавить из себя следующие слова:
   - Мне это вовсе не нужно. Ты, наверно, ничего не понял. Я не знаю, из какого фантастического мира ты пришёл, но здесь свои порядки. Нельзя убивать людей - тем более из-за всякой ерунды.
   - Ради справедливости можно пойти на всё, - протестовал шёпот. - Ты так говоришь потому, что просто испугался...
   - Отнюдь, - перебил его Рома. - Но я повторяю: проблемы не решаются подобным образом.
   Череп замолк. Казалось, теперь сам Рома озадачил его. В глазницах возник едва уловимый сероватый свет, но Рома не испугался. Почему-то сейчас он был твёрдо убеждён, что череп никогда не причинит ему вред.
   Через пару минут шёпот возник снова:
   - Рома, по-твоему, я действовал неправильно?
   - Да.
   - Но с ней ничего бы не случилось. Я не собирался никого убивать.
   - Ты шутишь, - откровенно рассмеялся Рома. - Она уже практически потеряла сознание. И к тому же, ты стрелял в неё какими-то яркими световыми лучами.
   - Неужели от этого люди умирают? - искренне удивился череп. - Я не знал.
   - Вот, - заметил Рома. - И из-за своего невежества ты чуть не погубил человека.
   - Прости, - сказал череп, и Рома ощутил в шёпоте жалобные нотки.
   Снова наступила тишина. Снегопад усилился. Рома уже с трудом различал футбольные ворота, которые стояли всего лишь в нескольких метрах от беседки. Опять напомнила о себе жажда.
   Рома закрыл глаза и погрузился в свои раздумья. Но мысленно он постоянно возвращался к недавней драмме с Галиной Яковлевной. Как она там сейчас, в медпункте? А вдруг она стала рассказывать о своих видениях? Хотя, учительница признала сама, что подверглась чудовищной усталости. Рому согревала надежда, что она будет молчать, не пожелав, чтобы её сочли за сумасшедшую.
   Холода мальчик не чувствовал. Он очень удивился этому, но, вновь взглянув на череп, он догадался: тот опять нагревается, достигая температуры тридцати градусов. Возможно, и больше.
   "Эх, старик, хорошо сидеть тут и просто болтать. На ум приходят разные глупости, но в такую погоду даже они могут показаться уместными". - фантазировал Рома.
   А потом он представил, как, должно быть, нелепо он выглядит, одиноко сидящий в беседке и с черепом в руках. Правда, Рома мог поклясться, что в данный момент его никто не видит, однако, всё равно становилось как-то не по себе.
   "Знаешь, - продолжили свой ход его спонтанные мысли, обращённые к черепу, - а я ведь сейчас прогуливаю историю. Смешно, но такое случается со мной впервые. Они там сейчас парятся над учебниками и недоумевают по поводу моего отсутствия. Историк, наверно, волнуется из-за сорвавшегося доклада, а я готовил его целые выходные, исписав восемнадцать листов".
   - Сколько? - переспросил череп.
   - Восемнадцать. Это ещё не много для меня, - сказал Рома и тут же вздрогнул, чуть не выронив череп: - Господи, ты что, читаешь мои мысли?
   - А почему бы и нет, - ответил череп. - Для меня многое становится возможным.
   Рома после пережитого был уже готов поверить всему. Череп может легко убивать людей искрами и лучами, посылаемыми из глазниц, может читать мысли и убеждать. А что по силам ему, Роме, который прослыл заучкой и боится каждого лишнего шороха или слова.
   А может, уже и не так сильно боится...
   - Теперь читает доклад Ирка с третьей парты, - продолжил рассуждения Рома, но на этот раз он уже говорил, а не просто думал. Так было всё-таки привычнее общаться с черепом.
   - Она хорошо читает?
   - Ужасно, я делаю это гораздо лучше, - уверенно заметил Рома. - Понимаешь, она каждую секунду сбивается и произносит одно и то же слово несколько раз. Мне, например, слушать её противно.
   - Ты молодец, - похвалил его череп.
   - Правда? - сказал польщённый Рома.
   - Да. Скажи, а что ещё тебе противно?
   Рома задумался над этим вопросом. Он почему-то хотел сейчас ответить веско, а не первое, что придёт в голову.
   - Наверно, когда ставят несправедливые оценки, - признался мальчик. - Сам ведь знаешь.
   - Знаю не по наслышке. А ещё?
   - А, может, хватит?
   - Ну скажи ещё что-нибудь, - попросил череп.
   - Я устал.
   - Пожалуйста.
   - Хорошо, - Рома опять напряг мозг. - Мне противна вся Димкина компания.
   Череп оживился. Видно было, что он ждал именно этих слов. Шёпот стал более ускоренным и приобрёл требовательные нотки.
   - Это потому, что они разорвали фотографию твоей сестры?
   Рома вздохнул, разминая затёкшее плечо. Тихим голосом он сказал:
   - Невероятно, ты и об этом знаешь!
   - Знаю, - ответил шёпот. - Подонки уничтожили вчера фотографию Анечки и бросили клочки тебе в лицо, посчитав, что на снимке была твоя девчонка.
   - Верно. Всё обстояло именно так.
   - Рома, вспомни наш вчерашний разговор, - призвал череп. - Ведь я не просто так появился в твоей жизни.
   Рома потупился. Сейчас он плохо помнил своё знакомство с черепом. В уме всплыла бабушкина комната, какие-то ящики и книги.
   - Я не могу вспомнить, - извиняющимся тоном произнёс он. - Если тебе не трудно, повтори.
   - Я говорил об экзамене для тебя, - сказал череп.
   Рома широко зевнул и бестолково произнёс:
   - Каком экзамене? Сейчас зима, а экзамены будут через три с лишним месяца.
   - Не глупи, - строго наказал черепной шёпот. - Речь идёт об экзамене, который я устраиваю для тебя.
   Рома неожиданно напрягся. События вчерашнего дня начали постепенно всплывать в памяти.
   - И в случае успеха ты будешь вознаграждён.
   - Да, я вспомнил твои слова насчёт этого, - голос Ромы стал теперь серьёзным и механическим.
   Череп продолжал говлрить:
   - Ты жаждешь мести, Рома. Димкина компания должна поплотиться за порванную фотографию и издевательства над тобой.
   - Это так, - согласно кивнул Рома, - но я не очень хорошо понял насчёт экзамена. Что мне надо делать?
   - Не нужно бояться и вытерпеть всё до конца.
   - Что - всё?
   - Увидишь.
   - Но когда? - визгливым голосом спросил Рома.
   - Очень скоро. В спортзале.
   - Э, нет, - протянул Рома. - Если ты задумал те же игры, что и с Галиной Яковлевной, то напрасно стараешься. Я не позволю тебе сделать это.
   - Рома, ты должен пойти в спортзал.
   - Сначала пообещай мне, что не станешь поступать с ними так, как с учительницей, - потребовал Рома.
   - Обещаю, итог не будет таким, - заверил череп.
   Рома успокоился.Он верил черепу и понял, что со спокойствием может идти в спортзал - любимая игрушка не даст его в обиду, но и не превратит в преступника.
   Заучка-преступник - как смешно звучит!
   Теперь ему захотелось просто молча посидеть и ни о чём не думать. Череп ещё больше согревал руки, а следовательно, и всё тело. Мальчик представлял, будто наблюдает снегопад через окно какой-нибудь тёполй квартиры. Красивое зрелище - летящий снег непорочного белого цвета, качающиеся ветви далёких деревьев, которые, когда снегопад утихает, становятся видны.
   Менее, чем через полчаса, состоится встреча в спортзале. Что она принесёт ему, и каков будет финал - сказать довольно сложно. Но череп обещал... впрочем, зачем гадать. Осталось только немного подождать.
   Посидев так десять минут, Рома почувствовал, как начали неметь ноги. Он посмотрел направо: рядом с беседкой крутилась какая-то собачонка. Рома прищурился и понял, что эта такса. Он уже не однажды видел её в самой школе. Такса бегала рядом со стоящей в трёх метрах от Ромы скамейкой и непрестанно виляла хвостом.
   -Эх, - протянул мальчик. - Видимо, здесь хорошее место.
   Такса услышала и как будто поняла его слова. Остановившись, она села на деревянный пол и уставилась на Рому.
   - К сожалению, у меня нет ничего для тебя, - сказал он.
   Однако, собака и не просила. Она просто сидела, не совершая ни малейшего движения.
  Рома подумал, что они чем-то похожи: он ведь так же неподвижно сидит и тупо глядит перед собой. Разница лишь в том, что у Ромы есть череп, который вроде бы обещал помочь...
   - Пора, - послышался шёпот.
   - Пора, - вторил ему Рома. - Настают решающие минуты.
   Он положил череп в рюкзак и тяжело поднялся. В голени будто сразу воткнули миллион иголок - так они затекли. Собака, заметив его движение, отскочила в сторону и забилась под скамейку.
   Выйдя из беседки, Рома опять ощутил дикий холод - практически такой же, как и по дороге сюда. Ничего удивительного. Любимая игрушка больше не согревала его. Мороз прознал про это и с удвоенной силой старался одолеть мальчика.
   - Мне так холодно, - шептал Рома. - Слишком холодно, но я выдержу. Ради памяти об Ане
   Снег скрипел под ногами. Рома продвигался назад, к школе, повторяя имя сестры. Розовое лицо было полно решимости. Пожалуй, никогда он не был так уверен, как сейчас. Расплата должна состояться, а череп постарается, чтобы она не превратилась в фарс.
   Ещё не зайдя в школу, Рома услышал звонок.
   Началось...
  
   Димка был по-настоящему взбешён. Собирая в сумку вещи, он говорил всякие проклятия в Ромин адрес. Примерно то же творилось и с Валеркой. Только он негодовал молча, хотя во всём поддерживал своего друга и соглашался с его ругательствами. Лариса, Андрей и Леонид были тут же, а Максим, как только прозвенел зврнок, помчался домой: сегодня у него опять возникли неотложные дела.
   - Я же сказала, что Ромик испугается, - дразнила ребят Лариса. - Честно говоря, я этому даже рада.
   - Ой, ну и глупая же ты! - в сердцах проговорил Валерка. - Чему радоваться-то.
   - Тому, что он оказался умнее вас, - смело выразилась Лариса.
   - Поосторожнее на поворотах, - предупредил Димка. - Лара, у нас сейчас и без тебя настроение паршивое, так ты всеми силами пытаешься ещё досадить.
   - Неужели?
   - Именно так.
   Ребята вышли из кабинета истории.Оставалось лишь пройти в гардероб, взять вещи и одеться. Улыбалась только Лариса. У остальных лица были грустные и потерянные, но... недолго.
   Они как раз проходили мимо столика, за которым сидели дежурные, как вдруг Димка воскликнул:
   - Смотрите, вот он!
   Друзья посмотрели вперёд и увидели Рому. Его внешний вид глубоко поразил их: мокрая одежда, взлохмаченные волосы, почти красного цвета лицо - всё это наводило беспокойство, перерастающее в ужас.
   - Господи, - разочарованно протянула Лариса. - Что с ним случилось?
   Но остальных ребят этот вопрос волновал мало. Для них главным было то, что Рома никуда не исчез. Хотя поначалу закрались некоторые сомнения - вдруг он решил привести какого-нибудь старшего брата или отца - но они вскоре рассеялись. Стоя в мокрой одежде, мальчишка выгдядел совершенно одиноким. Валерка и его товарищи убедились, что бояться нечего.
   Подойдя к нему вплотную, Валерка спросил:
   - Ты не забыл?
   Рома не отвёл глаз. Он сверлил обидчика жёстким взглядом, показывая невероятные размеры своей ненависти к нему.
   - Да.
   - Вот и отлично. Тогда через пять минут в спортзале.
  
   Рома отворил массивную дверь и вошёл спортзал. Недавно школа закупила много онвого инветаря, поэтому здесь стояли три тренажёра, шведские стенки, установленные баскетбольные щиты и брусья. И учитель физкультуры у школы был очень хороший. Он ревностно относился к своей работе и всегда искренне радовался, когда его ученики добивались высоких результатов.
   Ромп сел на подоконник и принялся ждать. За окном слышалось громкое завывание, однако, мороз уже не мог до него добраться. Мальчик не ощущал, что природа настроена против него. Наоборот, он полагал, что она возмущается вместе с ним и требует решительных шагов.
   Четыре минуты... три... две...- так мало осталось ждать
   Рома не стал вынимать череп из рюкзака. Пока не стал. Ведь он будет выглядеть, по меньшей мере, смешно, когда предстанет перед Валеркой, Димкой и остальными с игрушкой в руках. Надо выждать момент и...
   "Не их ли там голоса послышались? - подумал Рома, но возникшие за дверью звуки быстро стихли: - Нет, не они".
   Прошло ещё две минуты. Рома уже стал думать, что всё отменяется, но вдруг уловил издалека Ларискин голос:
   - Вы уверены, что там не будет больше уроков сегодня?
   - Не будет, - заверял Димкин бас. - Мы стащили ключи с вахты и после всего обязательно вернём их на место.
   - А зачем ключи? - не поняла его намерений Лариса. - Ведь спортзал открыт.
   - Глупенькая, - вступил в беседу Валерка. - Для того, чтобы закрыться изнутри. Так никто не помешает.
   - Дебилы, признавайтесь, что вы задумали, - потребовала Лариса.
   Но её не услышали. Ребята зашли в спортзал и заперли дверь. Сделав один шаг вперёд, Валера произнёс:
   - Вот мы и пришли, сопляк. Надеюсь, тебе по-настоящему страшно.
  
   На некоторое время наступило молчание. Ребята молча смотрели на Рому, а он на них. Казалось, никто не знает, с чего начать столь долгожданный разговор. Слишком много накипело эмоций, но не сразу же их выплёскивать.
   - Ну, - в нетерпении произнёс Валера. - Ты сфотографировал свою девчонку снова?
   Сохраняя самое непринуждённое выражение лица, Рома ответил:
   - Нет, как-то времени не было.
   Ребята засмеялись. Валера похлопал в ладоши, Димка затрясся, Лариса сдержанно улыбалась, а Андрей с Лёнькой стояли чуть в стороне, ожидая дальнейшего развития событий.
   - Неудивительно, - продолжил Валерка. - Наверно, весь вечер просидел за уроками. Куда уж там.
   - Не совсем, - Рома не слезал с подоконника, чувствуя себя там достаточно комфортно.
   - Тогда, почему?
   - Думаю, это моё дело.
   Первые капли масла в огонь были брошены. Рома контролировал ситуацию, зная, что череп тоже не дремлет.
   Однако, пока что Валерка воспринял его слова мягко и даже улыбнулся:
   - Видимо, ты готовил эту фразу весь день, даже историю прогулял. Молодец. Как прошла репетиция?
   - Никаких подготовок. Всё придумалось спонтанно.
   - Ишь ты, - заговорила Лариса. - Ромочка, может ты бросил своё чучело и решил покорить меня? В таком случае не стесняйся и говори об этом напрямую, без обиняков.
   Она положила свои руки на пояс и мило подмигнула ему. Рома уловил в её словах откровенную издёвку. Понимая, что надо нанести уничтожающий удар, он сказал:
   - Нет, Лара, ты не в моём вкусе.
   Его слова по-настоящему шокировали ребят. Откуда такая смелость? Спокойствие покинуло даже Валерку.
   - Лара? - прорычал он, - Ты назвал её Ларой?!
   Лариса подошла к нему и похлопала по спине.
   - Не возмущайся, дорогой, я же остаюся с тобой. Рома отверг меня, хотя я так надеялась...
   - Заткнись! - осадил её Валерка и вновь обратился к Роме. - Какого хрена ты называешь её Ларой?
   - А что в этом такого? - спросил Рома и постарался придать себе самый наивный вид.
   - Идиот! - взревел Валерка. - Это позволено только мне!
   - Да ну?
   В Валеркиных глазах появилась настоящая ярость. Вовсе не такими он видел события в спортзале в своём соображении. Что-то не заладилось и приняло совсем другой ход. Ничуть не желая показаться растерянным перед Ромой, он решил всю свою энергию сосредоточить в ярости и глубокой ненависти к забывшемуся ботанику.
   - Тварь, ты ещё ответишь за свои слова. Я заставлю тебя сожрать все твои учебрики на наших глазах, а потом ударю головой о стену столько же раз, сколько пятёрок у тебя в этом чёртовом журнале, понял?
   Следующие Ромины слова вызвали вскрики удивления у всех ребят. Конечно, можно было поначалу подумать, что он просто старается держаться, давая слабые отпоры, но теперь его ответ превратился в настоящий таран:
   - Вы все мне завидуете. Это потому, что я намного умнее вас и могу легко учиться в школе, а не просто проводить здесь время. Гораздо лучше потратить время на полезный труд, нежели нести всякую чушь и бравировать своими качествами. Ларискины шуточки меня вовсе достали, потому что она всегда считала себя неотразимой, хотя это далеко не так. Ты, Валерка, только и можешь, как выделиться дорогими шмотками и покупать этим расположение своих дружков. Все вы ничего из себя не представляете, а только и знаете, как трещать без умолку и мешать нормально жить остальным.
   Рома кивнул, как бы ставя этим жестом невидимую печать на свои слова, а потом положил одну ногу на другую, ожидая ответ.
   Валерка почувствовал, как внутри него словно накалилась тонкая металлическая спираль. Захотелось немедленно броситься вперёд и стереть щенка в порошок. Как он посмел произнести такие слова, да ещё в их присутствии.
   Ромин взгляд проколол его насквозь своим острейшим холодом. Всё тем же механическим голосом он сказал:
   - Знаю, ты хочешь сейчас меня уничтожить. Все твои мысли я вижу насквозь. Ну, давай, показывай свои премитивные инстинкты, а я внимательно посмотрю на тебя. Может, увижу что-нибудь интересное.
   Валера не мог больше терпеть. Он бросился вперёд с кулаками. Рома соскочил с подоконника и отбежал в сторону, не выпуская рюкзак из рук. Валерка не ожидал от него такой прыти и поэтому с размаху налетел на батарею.
   Мальчик добежал до середины зала, остановился, раскрыл ьольшое отделение в рюкзаке и досьал череп. Казалось, любимая игрушка снова нагрелась, но на этот раз не очень сильно.
   - Давай, череп, - закричал Рома. - Настал твой черёд!
   Ничего не произошло. В глазницах не появилось ни одной искорки. Возникшая тишина привела Рому в отчаяние.
   - Что происходит? - завопил Валерка. - А ну, иди сюда, гнида!
   Рома до последнего момента ждал, когда же череп заговорит или что-нибудь сделает, но его просьбы не производили никакого эффекта.
   - Череп, прошу тебя, действуй! Я слишком много наговорил.
   Валерка был уже совсем близко. Его кулаки потянулись к Роме, чтобы нанести первый удар. Однако, мальчишка смог вовремя очнуться, и Валерка, потеряв равновесие, рухнул на пол.
   Рома бежал к шведской стенке. Его сердце бешенно колотилось в груди. По дороге он уронил череп на пол и решил даже не вспоминать о нём. Какое предательство - любимая игруушка подвела его в самый ответственный момент. Теперь ситуацию надо исправлять самому, хотя это вряд ли удастся.
   Мальчик залез на шведскую стенку. Перекладины трещали под его весом, но не ломались, хотя этот снаряд в скором времени собирались убрать, а на его место поставить новый. Валерка встал на ноги и понёсся туда же.
   - Немедленно слезай! - орал он на бегу. - Я всё равно тебя достану, тварь!
   Рома достиг самого верха. Уцепившись руками за самую верхнюю рейку, которая слегка выступала вперёд по сравнению с остальными, он замер, боясь пошевелиться. Привычный страх внезапно снова вернулся к нему. Теперь это был опять напуганный Рома, который на сей раз оказался в невероятном водовороте событий. А во всём виноват проклятый череп. Он бросил своего хозяина, когда тот, как никогда, нуждался в помощи.
   А может, череп унёсся в свой мир и теперь смеётся над ним?
   Рома почти плакал. Дело было безнадёжным. Рано или поздно его отсюда снимут и потом... Бедному мальчишке не хотелось думать, что будет потом.
   - Слезай немедленно, - слышался приказ Валерки.
   Но Рома не слушался. Он решил, что будет держаться до последнего за эту рейку, а там - будь, что будет. Тело начало дрожать, глаза широко раскрылись в страхе, ноги вскоре занемели и неприятно гудели.
   Вот он услышал, как Валерка взбирается по шведской стенке. А она ведь может не выдержать двоих. Рома зажмурился, чтобы не видеть всего кошмара. До него доносились треск и Валеркин мат. Враг приближался.
   Рома хотел было закричать, но передумал. Голос словно застрял в глотке, не желая выйти наружу. Опять открыв глаза, он повернул голову направо и увидел металлическую перекладину, которая была частью опоры баскетбольного щита. Перекладина находилась как раз на его уровне, и досьаьб до неё рукой не составляло труда.
   Валеркины руки уже тянулись к Роминым ногам. Бедняга понял, что сейчас будет сброшен вниз. Ничего не оставалось другого, как ...
   Рома собрал последние силы и положил правую руку на металлическую перекладину. Вторую руку было сложнее оторвать, но он всё-таки решился это сделать. Потом расстались со шведской стенкой и ноги. Повиснув в таком положении, мальчик находился в почти полутора метрах от пола.
   Валерка выругался. Ярость полностью погасила в нём возможность думать логически. Вместо того, чтобы спуститься и стряхнуть Рому, он полез наверх. Ребята до этого момента молча стояли внизу и следили за его действиями. Валерка повернул голову и крикнул через плечо:
   - Что вы там застыли как статуи?!
   Они очнулись и подбежали к щиту. Димка схватил Рому за ноги и принялся тянуть вниз. Тот протестующе извивался, пытаясь вывернуться из цепких рук.
   - Отстань! - кричал Рома. - Оставь меня в покое.
   - Нет, - завопил Димка, предчувствуя скорую расправу. - Ты ответишь за всё!
   Рома почувствовал, что рачшатывает перекладину. От этого щит с карзиной наклонялись, а сетка слабо колыхалась в воздухе. Посмотрев налево, он ужаснулся, заметив большую трещину в перекладине, которая была в нескольких сантиметрах от руки.
   - Прекратите! - закричал он. - Иначе...
   - Заткнись, - заглушил его Димкин голос. - Сейчас ты будешь в наших руках!
   - Я упаду вместе со...
   По спине его побежали мурашки. Сзади появился Валерка, который, вцепился в его шею, а потом и руки. Рома понимал, что может спрыгнуть, но боялся разжать пальцы...
   Димка рванул ещё сильнее. От неожиданности Рома рефлекторно сжал до предела руки и опять принялся извиваться.
   Металлическая опора больше не смогла выдерживаать его вес. Послышался неприятный звук, после которого вся конструкция полетела прямо на Димку. Тот заорал, но его крик быстро оборвался. Рома успел с ужасом заметить, как на щит брызнула кровь.
   Лариса завизжала. Она впервые видела кровь в таком количестве.
   - Господи, ты его убил!
   Андрей и Лёнька не могли произнести ни единого слова. Валерка так и застыл на шведской стенке, отказываясь верить своим глазам. Его губы тряслись:
   - Б ..ббоже...
   Рома оказался на полу. Он даже не ушибся, поскольку приземлился удачно. Сейчас ребята не смотрели на него, сосредоточив внимание на Димке.
   - Господи! - воскликнул Андрей. - Да у него дырка в голове!
   Лариса ещё громче завизжала, но её не слышали.
   - Он мёртв?- срываюшимся голосом спросила она.
   Молчание.
   - Я спрашиваю, он мёртв? - прокричала Лариса вновь, но только теперь уже прямо в Лёнькино ухо.
   Вместо ответа он ударил её по щеке. Лариса с жалобным стоном отлетела к стене и осела на пол. Закрыв лицо руками, она зарыдала. Валерка никак не отреагировал.
   Рома смог отползти в сторону, где всё ещё лежал на полу его череп. Он сомтрел на окровавленное тело Димки и понимал, что тот, конечно же, погиб. Рома и сам готов был умереть в этот момент.
   Внезапно он увидел, как на спину Андрея лёг яркий оранжевый круг от луча. Посмотрев на череп, Рома заметил, что его глазницы наполнилились светом. Любимая игрушка вновь ожила.
   - Берегись! - крикнул мальчик.
   Андрей машинально отступил в сторону. Оранжевый луч попал в квадратик над корзиной упавшего щита. Если бы Андрей оставался на месте, то его постигла бы та же участь, что и Димку.
   - Не начинай всё сначала! - закричал Рома, схватив в руки череп.
   В ответ послышался знакомый до боли шёпот:
   - Не волнуйся, я только хотел их напугать.
   Ребята в панике бросились в женскую раздевалку. Распахнув дверь, они очутились у подножия высокой лестницы. Лариса, Лёнька, Андрей и Валерка, который всё-таки решился слезть со шведской стенки, поднялись наверх и очутились в небольшой комнатке, где девчонки переодевались перед уроками физкультуры.
   Лариса тяжело плюхнулась на скамейку. На её щеке был красный подтёк - подарок от разозлённого Лёньки. Она не чувствовала обиду, поскольку была полностью потрясена нелепой смертью Димки.
   - Скажите мне, что это сон, - глупо попросила она.
   Другие ребята тоже не могли придти в себя. Они ломали голову над тем, что за странная штуковина оказалась в Роминых руках и каким образом она испускала яркие лучи света.
   - Я скоро свихнусь, - не унималась Лариса.
   К ней обратился Валерка:
   - Лара, прошу, замолкни. Только твоей истерики не хватало.
   Он старался произнести это как можно более сдержанно, нр вышло не очень. У Ларисы на душе остался грубый осадок, отчего она впала в глубокое отчаяние.
   Ребята просидели молча пять минут. Первам решил заговорить Валерка:
   - Как вы считаете, этот придурок ещё там?
   - Я не знаю, - растерянно ответил Леонид.
   - Можно проверить, - предложил Андрей. - Но первым я не пойду. Стоит вспомнить, как эта штуковина чуть не пронзила меня, и становится жутко.
   - Хорошо, - сказал Валерка. - Тогда первым пойду я.
   Ребята встали со скамеек. Лариса не собиралась никуда идти, хотя её об этом и не просили. Крепко сжав пальцы рук, она смотрела перед собой и не смела произнести ни единого слова.
   Валера, Лёня и Андрей спустились по лестнице на небольшую площадку, которая была слабо освещена. Валерка посмотрел в дверную щёлочку и доложил:
   - Урод сидит прямо на полу, а странная штуковина находится в его руках. Честно говоря, мне она напоминает маленький череп.
   Остальные ребята поморщились.
   - Всё это как-то мерзко, - сделал свои выводы Андрей.
   - Согласен, - поддержал его Леонид.
   Сверху донёсся громкий плач Ларисы. Сквозь слёзы она выкрикивала невнятные слова, но Валерка понял, что они звучат именно в его адрес.
   Парень не на шутку разозлился. Тут такое происходит, а она воет, как сирена и чего-то от него хочет. Снова поднявшись наверх, он подошёл к ней и сказал:
   - Прошу тебя, угомонись. Ты уже надоела со своей истерикой.
   Лариса подняла на него мокрые от слёз глаза. Она прекрасно уловила нетерпение в его голосе.
   - Не оставляй меня, - попросила девушка. - Ты же видишь, что мне страшно. Пожалуйста, не уходи.
   - Мы не можем тут вечно сидеть.
   - Но я боюсь.
   - Мне не до тебя, - вырвалось у Валерки. - Отстань.
   Он сделал шаг к лестнице, чтобы спуститься, как вдруг Лариса вскочила и набросилась на него. Размахивая кулаками, она наносила ему чувствительные удары, чем ещё больше выводила парня из себя.
   - Хочешь сказать, что я тебе безразлична? - через слёзы кричала она. - Признавайся.
   Валерка смог перехватить её кулаки и зажал их в своих руках. Посмотрев ей прямо в глаза, он произнёс:
   - Да, это так. И не задавай лишних вопросов. Я не хотел говорить, но всегда считал тебя дурой!. Как такую можно любить.
   Он отпустил её руки. Лариса беспомощно опустила голову, чтобы не видеть его. О чём она думала в тот момент? Валере не суждено было узнать об её мыслях.
   Издав громкий вопль, Лариса снова накинулась на Валерку. Только на этот раз он не был готов к её атаке. Парень не догадывался, на что способна такая девушка, как Лариса, в таких случаях. Он не успел обернуться к ней, получив сильнейший удар в спину. Потеряв равновесие, Валерка схватился за перила. Однако, он не успел зафиксировать руку и с диким криком полетел вниз по лестнице. Ступени были высокими, и его тело издавало глухие звуки при каждом ударе.
   Лариса выкрикивала проклятия, не подозревая, что Валера уже не слышит их. Свернув себе шею, он унёсся из этого мира навстречу своему другу, лежащему под баскетбольным щитом.
   Девушка сбежала по ступеням вниз и, не обращая внимания на Андрея и Лёньку, толкнула дверь. Та не поддалась. Ребята оказались запертыми снаружи.
   - Откройте! - закричала Лариса. - Откройте, я не хочу здесь находиться!
   через несколько мгнлвений к ней присоединились остальные двое ребят. Втроём они забарабанили в дверь и принялись громко кричать, зовя на помощь:
   - Рома, открой. Не оставляй нас здесь!
  
   Рома с непроницаемым лицом сидел на полу. В его руках был череп, который нагрелся, наверно, градусов до пятидесяти. Он, конечно же, слышал крики, доносившиеся из женской раздевалки, но не предпринимал никаких действий. Внезапно из глазниц вылетели две ярко-красные светящиеся стрелы и устремились в направлении двери. Два голоса моментально оборвались. Теперь слышалсись лишь Ларискины вопли, но, после того, как вылетела третья стрела, исчезли и они.
   Воцарилась полная тишина. Рома пребывал в каком-то странном гипнотическом состоянии. Голова болела, но не настолько, чтобы постоянно напоминать о себе. Когда он, наконец, очнулся, череп уже успел остыть.
   - Что ты наделал, - слабым голосом произнёс мальчик.
   Сейчас в нём не было страха - осталась лишь валящая с ног усталость и ощущение потерянности. Рома медленно дополз до подоконника и поставил на него череп. В глазницах была чернота. Любимая игрушка вновь радовалась, что увидела своего хозяина.
   - Молодец, - последовал шёпот.
   - Зачем ты сделал так? - беспомощно протянул Рома. - Ты же обещал, что итог будет другим. Я поверил тебе.
   - А я выполнил свое обещание, - заверил череп. - Итог действительно другой. С твоей учительницей получилось иначе.
   Рома понимал, что нет теперь смысла объяснять черепу, будто он имел в виду совсем иное, говоря о другом итоге. Мальчик подразумевал, что жертв не будет и череп сможет деликатно решить проблему. Он полностью доверился этой игрушке, забыв о своём собственном уме.
   - Ты молодец, Рома, - повторил похвалу череп.
   - Я не понимаю.
   - Ты выдержал экзамен.
   Мальчик глубоко вздохнул, но не от облегчения, а потому что весь измотался. Между тем череп продолжал:
   - Теперь ты получишь дар. Мой дар и... станешь непобедим.
   - О чём ты? - воскликнул Рома.
   - Ты боялся, я знаю, - сказал череп. - Но ты выдержал испытание и сделал всё почти самостоятельно.
   - Врешь! - зло воскликнул Рома.
   - Вовсе нет. Про первого я уже и не говорю...
   - Это была случайность, - перебил Рома.
   - Ну да. - Шёпот как будто засмеялся. - Такая же случайность, как то, что ты отличник и в жизни не получил ни одной "двойки.
   - Димка умер, потому что на него упал щит, - оправдывался Рома. - Я не виноват.
   Но череп проигнорировал его слова и продолжал:
   - Тех троих ты тоже сам уничтожил. Держа меня в руках, ты направил глазницы на дверь. Я бы не смог сам это сделать.
   - Нет, - запротестовал Рома. - Ты пытаешься свалить на меня свою вину.
   - Это уже не так важно, - сдержанно отозвался череп. - Главное, всё заканчивается.
   Рома не понял смысл этих слов. Он на некоторое время отвёл взгляд в сторону, но тут же пожалел об этом, поскольку увидел окровавленное Димкино тело.
   Шёпот продолжался. Рома и не подозревал, что сейчас прозвучат решающие слова.
   - Я горжусь тобой, мой славный ученик. Потому что она не смогла побороть свои страх и поплотилась.
   Рома почувствовал подступающую тошноту. Снова уткнувшись взглядом в черепные глазницы, он спросил:
   - Кто - она?
   - Попробуй догадаться сам.
   Рома закрыл глаза, заранее зная, что непременно получит ответ. Слёзы уже душили мальчика, потому что в воображении появился образ Анечки - точно такой же, какой он видел во вчерашнем сне. Она тянет ручонки к какому-то предмету, а потом задыхается. Но на этот раз Рома увидел таинственный предмет.
   Им был череп.
   А любимая игрушка озвучила его мысли:
   - Когда-то Аня тоже нашла меня в бабушкиной комнате. Но она так и не смогла справиться со своим страхом, оказавшись в подобной ситуации.
   Губы пересохли, задрожали колени, отчаяние сжало сердце, словно тиски. Рома ощутил, что готов в любой момент закричать, чтобы заглушить душевную боль.
   - Ты убил мою сестру, - упавшим голосом проговорил он.
   - Она всего боялась и поэтому не могла жить в этом мире.
   - Ты убил мою сестру, - повторил Рома, но теперь голос его звучал гораздо громче.
   - Теперь всё закончилось, - произнёс череп. Глазницы по-прежнему оставались властными и сдерживающими.
   Те же самые слова мальчик выкрикнул во весь голос:
   - Проклятье! Ты убил мою сестру!!!
   - Прощай, Рома, - проговорил шёпот, не обращая внимания на его бешенные вопли. - Прими мой дар и помни - теперь всё будет нормально.
   - Нет! - закричал Рома и, схватив игрушку правой рукой, намерился швырнуть её в стену, чтобы фаянсовое изделие разлетелось на осколки. Но на полпути череп растворился в воздухе, оставив мальчика в одиночестве.
   Рома пришёл в настоящее смятение. Резко обернувшись к окну, он ощутил сильнейший укол горечи. Из его глаз вдруг вылетели две синие светящиеся стрелы и унеслись через окно, разбив стекло. Послышался треск. Это обломилась ветка одного из деревьев. В неё попала стрела. Со зловещим шелестом ветка полетела вниз.
   Череп передал ему свой дар. Теперь Рома действительно непобедим.
   За дверью в спортзал послышались голоса. Далее раздался требовательный стук.
   Мальчик зажмурил глаза и собрал оставшиеся силы. Это он сделал не для того, чтобы придти в себя или встать на ноги. Силы были нужны для отчаянного крика, который через несколько мгновений последовал:
   - Нееет!!!
   Ромин голос эхом отозвался в каждом уголке школы, которая сегодня приютила в своих стенах истинный кошмар.
  
   КОНЕЦ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   .
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"