Собакин Тимофей : другие произведения.

Бессонница

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Бессонница
  Не расстраивайся, говоря: "До свидания".
  Необходимо попрощаться до того, как
  вы можете встретиться вновь. А новая
  встреча, после коротких мгновений,
  или многих жизней, обязательно
   будет, если вы настоящие друзья...
  Р. Бах "Иллюзии"
  Часть первая
  Порою мне кажется, что все это самое настоящее сумасшествие, ибо самой верить не хочется. Я бы даже сказала, что не могу поверить, но, увы, мне приходится. То, что произошло - уже стало частью моей жизни. Видимо, только время покажет, худшей или лучшей ее частью. Хотя я неправильно выразилась насчет того, что это стало частью жизни. Наверное, это вышло за рамки одной жизни, и теперь я живу двумя жизнями. Порой они так переплетаются, что я уже и не знаю, где настоящая, а где - плод моего воображения.
  Меня зовут Алина, это мое настоящее, которое подарили мне родители двадцать два года назад. С этим именем я жила много лет, пока у меня не появилось еще одно. Впрочем, прежде чем я расскажу о том, как я стала жить двумя жизнями, стоит рассказать о том, что происходило до этой истории. Как мне кажется, сама она была продолжением моей прошлой жизни и не могла произойти сама по себе.
  Так вот, нет во мне ничего необычного, ибо я самая простая девушка, которых в нашем городе десятки тысяч. Вообще, надо сказать, мой город мне никогда и не давал возможности быть чуть сложнее, нежели я есть на самом деле. Снежный, вроде и не маленький городок, пол - миллиона, в конце концов, однако изнутри, кажется малюсенькой деревенькой, где все про всех знают. Стоит тебе чихнуть в одном конце города, как об этом уже говорят на другом. И это вполне обычное явление, не я одна на это жалуюсь. Конечно, живи я замкнутой жизнью, не выходи я из дому в течение многих лет, мне не стоило бы опасаться того, о чем я только что описала. Однако так уже вышло, что жить просто в себе у меня не получалось. Как бы это описать, я была мышкой, но не сереньким таким зверьком, я со своим кругом друзей, с которыми я общалась и среди которых чувствовала себя своей. Вот только лидером этой компании я не была. Так, девчонка, своя в доску, но не более того. Парнями до одурения я не страдала, чувствуя себя при этом весьма вольготно. Так, любила когда - то одного молодого человека, но это было в прошлом, не хочется даже вспоминать. Случайные романы и романчики, которые ни к чему не обязывают. Я считала, что вполне еще молода для того, чтобы связывать себя тяжкими узами. В отличие от некоторых своих дюже вумных подруг. Повыскакивали замуж, считая, что именно это - разумный смысл жизни. Нет, это весьма скучно. Я убедилась, что ранний брак ни к чему хорошему не приведет... Однажды мне заметили, что эти слова во мне говорит неудачница, фригидная лохушка, которая только выпендривается, а на самом деле боится остаться одна. Да нет, не боюсь. Как раз этого я и не боюсь. Ну да ладно, это меня уже занесло, потом как - нибудь поговорю на эту тему.
  До определенного момента моя жизнь протекала по заранее намеченному сценарию. И вроде все в этой жизни было правильно. Школа, родители, математика, которой я отдавала много времени, улица, друзья. Потом вместо школы и улицы - университет и ночные клубы. Училась я не то, чтобы совсем уж волшебно и образцово (признаться, надоело уже на первом курсе, но не бросать же в самом деле!), но стабильно. Друзья у меня не были ублюдками, и слава богу. Родители могли за меня не переживать (да, есть и такое - лезут иногда в мою жизнь, хотя я об этом и не прошу), сама о себе позабочусь. Забыла сказать о работе - такая тоже имеется, несмотря на всю мою молодость. Работа серьезная, хоть и мало вяжется с математикой. Я - журналист нашей областной газеты. Так, пишу и пописываю. Как тот чукча - о том, что вижу. Но об этом - тоже позже. Вот между работой, университетом и ночными клубами протекала моя жизнь. Которая меня вполне устраивала. Кажется, об этом я уже говорила.
  Честно, добавить что - то к своему образу мне весьма сложно. Говорить о характере я не могу, ибо о самом себе толково не скажешь. В Снежном я родилась и выросла, тут нашла людей, которых считаю друзьями. Но добиться чего - то высокого, того, о чем мечталось в детстве, я не смогла. Даже серым кардиналом в своем городе я пока не стала. Так, мышка, каких много в этом странном городе. Истинно странном, поверьте мне. Ибо снега в этом приморском городке почти не бывает. Кто - то когда - то назвал и не подумал. Ладно, я понимаю, назвали б Дождевым или Туманным (что более характерно), но, видимо, не звучит. В Снежном снега не бывает, и это дурацкая шутка то ли судьбы, то ли чьей - то фантазии. И этот странный город подарил мне событие, которое перевернуло мою жизнь.
  Только теперь я понимаю, что все, происходившее со мной в течении полутора лет, было связанным и, несмотря на явную противоречивость, не было случайным. Хотя, как мне казалось поначалу, являлось именно случайностью.
  Я сидела за своим рабочим столом, рылась в интернете в поисках информации для новой статьи, когда мой информатор, Дес, позвонил мне и сказал, что, кажется, он что - то достал.
   - Что - то серьезное? - спросила я.
   - Пока не знаю, но, думаю, что может оказаться таковым. - говорил он, видимо, на ходу, поскольку слышен был шум улицы. - Ты, конечно, можешь отказаться...
   - Отказаться от потенциальной бомбы? - ухмыльнулась я. - Дес, разве такое возможно? Ты что, издеваешься.
   - Нет, не издеваюсь, - ответил он, - это предложение написать статью на очень спорную тему.
   - В чем заключается спорность?
   - В том, что я не уверен, что ты справишься.
   - Если не уверен, так почему же ты предлагаете писать? - я удивилась, но еще больше во мне было раздражения, таких вещей я не люблю. - Предложи тогда кому - то другому, кто более профессионально относится к делу.
   - Дело не в тебе. - Сказал он. - И вообще, непосредственно от пишущего тут мало что зависит. Придется не столько писать или описывать, сколько заниматься долгой кропотливой работой, разрабатывать тему и, я не исключаю, ничего не найти.
   - Все настолько сложно?
   - Да. Придется писать о криминале, причем, криминале самом черном. Это опасно, потому, от тебя сейчас требуется согласие на определенный риск.
   - Для жизни?
  Он замолчал. Некоторое время он размышлял, после чего, наконец, сказал:
   - Может быть. Но я не это имел ввиду. Как опытный человек скажу сразу - можешь крепко влипнуть, если не будешь думать головой. Я, конечно, помогу, чем смогу, но основную работу придется делать самой.
   - Да что за работа - то?
   - Дело серийного маньяка, которое могут закрыть за недостаточностью улик.
   - Ого! - вскрикнула я. Во мне говорил вовсе не страх, а близость большой удачи в работе - это была тема, которая может выпасть лишь раз в жизни, и эта тема может прославить тебя в определенных кругах (несмотря на то, что придется писать под вымышленным именем). И плевать я в ту минуту хотела на опасность или риск. Терять такую возможность - хуже всякого неоправданного риска.
  Дес имел ментовское прошлое, а потому у него остались какие - то связи, так что дело наклевывалось и в самом деле серьезное. Скорее всего.
   - Алина, это не мобильный разговор, давай встретимся поскорее и все обсудим. Ты можешь прямо сейчас?
  Разумеется, я могла, а, потому, не раздумывая, назначила место свидания в маленьком кафе на берегу реки, спрятанном в деревьях. Место для конфиденциальных встреч - идеальное.
  
   - Понимаешь, почему я спрашиваю тебя о том, согласна ли ты? - спросил он, когда я села прямо напротив него за столиком.
   - ...Идти на контакт с этим человеком?
   - Да. Вчера мне стало известно его имя и адрес, хотя это секрет за семью замками. В уголовке помогли. За большие деньги. Я еще толком не придумал, что именно тебе нужно делать...
   - Да что тут думать? - ответила я. - Выяснить, убивал ли он.
   - Ну, видимо да. Смотри, - он протянул мне большую папку с множеством страничек внутри, - это материалы по одному делу, которое ведется до сих пор. Повторяю, они стоят больших денег...
   - Наша доблестная милиция продается?
   - Сейчас продается все, хоть черт с рогами, лишь бы деньги были. Увы, имея связи и эти самые деньги, можно купить даже такое. Это неправильно, но я знаю, зачем это сделал.
   - Зачем?
   - Дело не только в том, чтобы написать об этом. Гораздо важнее понять, что за человек, которого подозревают в многочисленных убийствах. Я с тобой сто лет знаком, мне кажется, если ты возьмешься за это дело, то сможешь что - то выудить. Я не знаю, как. Может, просто почувствовать. В общем, работа тяжелая и неблагодарная, но ты можешь создать настоящую сенсацию. Это то, что я тебе предлагаю.
   - А на хрена оно тебе, Дес? Насолить бывшим коллегам?
   - Не только. Понимаешь, я сам работал над этим делом и во многом погорел на нем. Может быть, доведи я его до конца, и не уволили б, а так... Словом, просто надо, вот и все. Мы можем помочь друг - другу.
   - Ладно, Дес, не хочешь говорить, не надо, потом расскажешь. Можно я пока почитаю?
   - Да, конечно. Ты читай, а я пока прогуляюсь по берегу. Не буду тебе мешать.
  Сказал он, встал из - за стола и ушел. Я осталась одна.
  
  Однако я еще многого не знаю о своем родном городе. Оказывается, в Снежном бывают маньяки, а я об этом и не подозревала. При том, не просто маньяки, а самые настоящие звери! Как разнообразен наш город, и, хорошо, наверное, что информация эта закрыта. Ибо... Как говорил Остап Бендер, не хилый бы начался переполох, узнай все эти люди, что в этих стульях...Паника была бы та еще. Я, конечно, не помню, что творилось, когда ловили Чикатило, но много об этом читала. Так вот, хаос был бы страшнее, ибо это уже не огромная страна, а пределы небольшого города. Напряжение - вот то, что делает различие между локальными маньяками и такими, как Чикатило или, допустим, Оноприенко, которые "работали" по всей стране. Кому - то явно не хотелось, чтобы информация эта выходила слишком далеко. И, надо сказать, соответствующие органы постарались, ибо я, например, как ни пыталась, так и не вспомнила всех этих убийств... Ну да ладно, вся работа у меня еще впереди, многое еще узнаю.
  Надо признаться, то, что дал мне Дес - весьма увлекательное чтиво, я настолько внимательно вглядывалась в строчки, что не заметила, как он подошел сзади, встал и начал рассматривать меня из - за спины...
   Сама папка вмещала в себя почти тысячу страниц самого разнообразного материала, но, клянусь, прочла бы все от начала до конца, не отрываясь ни на что. Начинается все с описания места убийства и личности покойника (в данном случае - покойницы, поскольку некто убивал исключительно женщин и девушек), и заканчивается анализом психиатров. Естественно, анализировали предполагаемого убийцу. Когда я узнала, сколько всего девушек тот отправил на тот свет, мне стало не по себе. Сорок три особы. Ну ни хрена себе, и такое вот утаить не только от общественности, но и от прессы... Впрочем, второго без первого не бывает... Молодцы, ничего не скажешь. И ведь действовал - то этот ублюдок исключительно в городской черте. Сорок три девушки за пять лет. Это много, очень много для Снежного.
   - Читается? - спросил Дес.
   - Ой, Дес, я тебя не заметила, увлеклась...
   - Да, я сам с интересом читал. Слушай, и умеют же писать в милиции. К вам бы их. В отдел криминальных новостей. Ознакомилась?
   - Ну, как сказать? В общих чертах, я не все прочитала, тут слишком много...
   - Не переживай, еще ознакомишься. Пока же, давай я расскажу тебе то, что сам знаю, чтобы не терять времени. - Он сел за стол, взял у меня папку и начал рассказывать:
  Пять лет назад началась серия убийств женщин разных возрастов. Заметь, самых разных. Самой пожилой было восемьдесят четыре, самой молодой - еще не исполнилось пятнадцати. Так что говорить о какой - то приверженности к определенному возрасту не приходится. Как и о том, что это насильник или, прости господи, некрофил. Жертв он не насиловал и не грабил, так что это первая проблема - выяснить, на хрена оно ему было надо. Дальше. Если смотреть на карту города, то непонятно и то, придерживался ли он какого - то определенного географического принципа. Убивал, где хотел: в парках, на набережной, в порту, возле железнодорожного полотна, воле заводских заборов, несколько трупов нашли прямо в речке и т.д. Что касается личности убитых... Ну разные это были женщины и связи между ними - никакой. Сама посуди - какая связь между школьницей, бабушкой - пенсионеркой, тетей с корабельного завода и студенткой государственного университета? И так - сорок три человека. Менты бились над этим, но так и не поняли ничего. В смысле, поняли, что связи никакой, но вот, случайный это выбор или преднамеренный - неизвестно. Теперь по хронологии. Первый труп - в девяносто восьмом году, поздней осенью. Последний - в начале 2003 года. В смысле, два месяца назад. Никакой закономерности: он мог убивать по три человека в месяц, а мог затаиться и молчать полгода. Словно его что - то пугало. То есть, если взглянуть на общую картину, может даже показаться, что связи между убийствами нет никакой. Однако это не так: есть одна общая черта, о которой я не буду сейчас расспостроняться - сама прочтешь.
   - Как вышли на предполагаемого убийцу?
   - Совершенно случайно. Выяснилось, что по делу в качестве свидетеля (в одном случае) и знакомого убитых трижды проходил один и тот же человек. Начали потихоньку проверять его, и оказалось, что у него нет алиби. Кроме того, достаточно подозрительно себя вел. Нервничал на допросах, путался в показаниях, уходил от ответов. Вроде, показалось, что он, но, когда он сидел в каталажке, убийства продолжились. Так что, по крайней мере, одно убийство совершил точно не он. Ну да ладно, его б и не выпускали, да пришлось.
   - Почему?
   - А потому, что кроме этих случайных полу совпадений, на него нет ничего. Кроме того, по некоторым убийствам у него железное алиби. В общем, его выпустили за недостаточностью улик.
   - Кто он?
   - Да, в общем - то, никто. Молодой человек тридцати лет. Специалист по компьютерным сетям, живет с мамой, жены нет. Девушки тоже. Замкнутый, немного нелюдимый. То есть, идеальный кандидат на то, чтобы убивать.
   - Понятно. Что требуется от меня?
   - От тебя, Алина, требуется и много, и не много - втереться к нему в доверие и попытаться все выяснить...
   - Дес, - перебила я его, - ты знаешь, как это называется?
   - Что именно?
   - То, о чем ты говоришь. "Подсадная утка".
   - Алина...
   - Ладно, успокойтесь. Я должна была это сказать. Я прекрасно все понимаю.
   - Тебя никто не заставляет...
   - Никто - я сама этого хочу. И давай не будем больше об этом. - Я перешла на другой тон. - Есть какие - то особые указания?
   - Пока что - никаких. Просто ознакомься с материалами, а что делать дальше - мы решим потом. Пока что - читай. И еще... Надеюсь, ты понимаешь, что это не должно никуда выйти. Ни твой парень, ни твои родители...
   - Дес, - снова перебила я его, - моим родителям до меня сейчас дела нет, а парень...Отсутствует, как класс, так что будь спокоен.
  Он посмотрел на меня каким - то странным взглядом, я хотела спросить, что это такое имеет в виду, однако в эту секунду зазвонил его телефон и я тихо, словно мышь, ускользнула из кафе, лишь махнув ему рукой. Мне следовало о многом подумать. И приступать к этому занятию, увы, немедленно. Игра началась.
  
  Игра, надо сказать непростая. То, что прикрыто под видом журналистской работы, на самом деле мне таковым не казалось. Темнил Дес, и это было весьма очевидно. Во - первых, такая информация вряд ли сможет попасть на стол к бывшему менту, во - вторых, никто не стал бы рисковать и выдавать мне все, ибо я - никто в этой истории с маньяком. Следовательно, кто - то преследовал несколько иные цели, нежели с моей помощью узнать, мог ли предполагаемый убийца пойти на преступление. Что же тогда? И почему именно я? Неужели и в самом деле эффект подсадной утки? Вполне может быть, но не отказываться же! Надо играть роль до конца и придуриваться лохушкой. Ладно, думала я, когда ехала из редакции домой, сейчас стоит заняться делом, а потом уже разбираться, зачем я это делаю. В конце концов, это не оперативное задание, а потому я вполне могу предпринимать самостоятельные шаги.
  
  Я приготовила себе кофе покрепче, укуталась в плед, села в кресло и под не навязчивую музыку стала читать. Как я подумала сразу, у меня уйдет не меньше ночи, чтобы осилить весь материал, а потому сразу настроила себя на то, что спать мне не придется. Тем крепче будет каждая новая порция кофе. Наверное, к рассвету буду сыпать по полчашки, а пачка сигарет так уж точно исчезнет...
  
  Первую жертву звали Любой, это была девушка моего возраста, и тогда ей было всего семнадцать. Студентка химического факультета нашего областного университета. Труп нашли неподалеку от кораблестроительного завода, в промышленной зоне, где ее мог убить, в принципе, кто угодно, будь то маньяк или бабушка, которой на пенсии нечего делать. По заключению экспертов смерть наступила глухой ночью оттого, что девушку ударили чем - то тяжелым по голове. "Что - то тяжелое" валялось в метре от покойницы, и это был кусок ржавой арматуры. То есть, орудие преступления - совершенно случайное, никто не готовился так уж специально, и пистолетов с автоматами никто не покупал. Судя по всему, на девушку напали сзади и сразу прикандычили, не насиловали и не грабили. Оставили в том же положении, какое приняло тело при падении. Девушку опознали только через неделю, поскольку сама она была не местная, а родственники не удосужились даже подать заявление об исчезновении - соседи первыми забеспокоились, что та исчезла. Весьма информативно, надо сказать, убийство, как убийство - я на месте милиции обратила бы внимание не на какие - то там признаки маньяка. Мне вот стало интересно, а что это девушка из нормальной, в общем - то, семьи делала среди ночи в промзоне? И что, в университете тоже не забеспокоились о том, что их студентка исчезла? Я еще дважды прочитала заключение, показания родных и нашедшего (дедушка рано утром гулял с собакой, и та нашла бездыханное тело), но так и не поняла, что это за примета такая.
  Месяц спустя, на другом конце города, в парке в пригородной зоне нашли труп женщины неопределенного возраста и совершенно определенного образа жизни. Некая Лариса, бомж по определению распласталась на сырой земле. Убили тем же способом - ударили тяжелым предметом сзади по голове. На этот раз в качестве орудия преступления фигурировал кирпич. Белый такой силикатный кирпич, которого в том парке - чертова уйма. Неподалеку располагается стройка и ее обломки можно найти в округе на несколько километров. Что странно, алкоголя в крови покойной обнаружено не было, да и само место преступления... В общем, сырой парк, темная ночь в конце ноября. Что она там могла делать в это время? Ибо даже бомжи вряд ли станут проводить ночи тут. С вечера шел дождь, убили ночью, а под утро выпал снег - все следы псу под хвост, а ведь они могли вполне остаться на сырой и влажной от дождя земле. Значит, не так прост был тот, кто убивал. Убил и исчез.
  Убитая номер три. Я, честно говоря, не удивилась, когда узнала кто это. Почему - то казалось, что этот ряд должна продолжить какая - нибудь старушка. Так и вышло. Вера Ивановна, 1914 года рождения, удар тяжелым предметом по голове (опять арматура), следов насилия и борьбы нет. Вот просто шла себе бабка январской ночью по стройке, никого трогала, и на тебе - кердык, прости господи. Вот и примета, о которой я и сама догадалась: все эти женщины, а также последующие, были убиты там, где этого по определению не могло произойти. Та еще загадка - а на хрена им лазить там, где лазить не положено? Что там с почерком? Видать, таки - да, вырисовывается такое, что убивал один и тот же человек. Ладно, поехали дальше.
  Маргарита Петровна - семьдесят лет, лесопарковая зона, январь 1999 года. Анастасия Егоровна, шестьдесят два года, найдена на берегу реки в феврале 1999 года. Катерина Ивановна, пятьдесят лет, февраль 1999 г., убили прямо на льду, который покрыл Ингул. Март того же года - три убийства, все в разных частях города, возраст убитых - 46, 42 и 34 года, все - разноплановые женщины - учительница, дворник и домохозяйка. Потом - небольшой перерыв и снова за старое - май - август - двенадцать убитых женщин: 28, 25, 19, 18... И тут меня осенило. Вот и вторая примета. Возраст убитых. Тот, кто убивал, шел неким параболическим путем. То есть, сначала убил молоденькую девушку, потом пожилая бомжиха, наконец - просто старуха, а затем - в обратном порядке. Мысли мои подтвердило четырнадцатое убийство - 19 лет, пятнадцатое - 21... Номер тридцать: опять бабушка преклонного возраста, 78 лет. Снова - в обратном порядке. Так просчитано, что последняя девушка - та самая, которой не исполнилось еще пятнадцати. Я составила список убитых по хронологии, и вот что вышло:
  1998 год, два убийства, октябрь и ноябрь.
  1999 год - девятнадцать преступлений, январь - март, май - август.
  2000 год, девять нападений, три в марте, одно в мае, два в июне, три в сентябре.
  2001 год, два преступления, оба в июле.
  2002 - десять убийств, каждый месяц по одному кроме апреля и ноября, при том последнее - новогодней ночью.
  2003 год - одно убийство, в январе. Итого 43 человека.
  Связь? Никакой, как мне сразу показалось. Чисто по хронологии - когда хотел, тогда и убивал.
  Я взяла чашку с кофе и решила пройтись по квартире, немного отдохнув от прочитанного. Так, что у меня по первой части дела? Вроде много, и в то же время - ничего. Это, конечно, скорее всего, один и тот же человек, однако может быть все, что угодно. Все вроде чистенько, не придерешься. За четыре с половиной года - только одна помарочка. Убийство номер тридцать восемь, совершенное в июле 2002 года, немного не вяжется в основную канву. Все из - за возраста убитой. Как раз шел обратный порядок, по идее эта женщина должна была быть моложе предыдущей, однако все наоборот - вместо девушки от двадцати восьми до двадцати пяти - еще одна бомжиха, при том какая! Почти под восемьдесят. Что это? Сбился со счета, что ли? В общем, не совсем понятно, почему его переклинило.
  Дальше, почему он убивает женщин? - спрашивала я себя, оттягивая тот момент, когда сама смогу прочесть об этом в деле. А кто его знает! Может, голубой и ненавидит женщин, может, какая - то стерва обломала после выпускного бала, может, насилие со стороны женщины, испугался мальчик, вот и мстит теперь... Стоп, а почему именно мальчик, с чего ты взяла, Алинка, что это именно мужчина совершал все эти убийства. Да, они нашли кого - то там, и это оказался мужик, но ведь выпустили и формально он не виновен. А, ладно, бред это все, попробуй себе представить женщину с кирпичом, поджидающую жертву в темном сыром парке. Кроме того, вряд ли у женщины хватило бы столько холоднокровия и терпения. Детективы читать надо, такие убийства женщинами не совершаются. И вообще, я когда - то читала в интернете, что женщина - маньяк - случай исключительный и уникальный. Так что, не морочь себе голову.
  Что там дальше? Хронология только в начале показалась мне спонтанной, однако взяв в руки список и еще раз перечитав его, я обнаружила любопытную деталь. За все время преступления происходили с января по декабрь, каждый из месяцев имеет свой труп, однако в апреле почему - то никого не убивали. Так и есть, каждый год в апреле он словно отдыхал. Еще одно косвенное доказательство того, что убивать мог один и тот же человек. Допустим, каждый год в апреле он ездил в командировку, на отдых etc. Вот и не доводилось ему никого лишать жизни. Молодец, Славина, думаешь немного. Однако что тебе это дает? Пока что ничего, однако кто его знает, может и пригодится потом...
  Так, предполагаемый убийца. Несколько раз в качестве свидетеля фигурировало имя некоего Семашко, 1973 г.р., одинокого, специалиста по компьютерным сетям, в настоящий момент безработного. Он был знаком с двумя покойными девушками, еще одну он знал плохо, но был одним из последних, кто видел ее живой. Вполне подозрительно, я б, например, первая посчитала, что именно он - убийца, однако... Ладно, об этом позже. Так вот, когда после очередного убийства всплыло имя Максима Семашко, его моментально повязали. Сначала я думала, почему же его не взяли после первого и, тем более, второго случая, однако потом сама же себя и выругала за тугодумство. Те первые девушки были знакомы друг с другом, кроме того, имели общего друга - Семашко. Таких общих друзей у них была масса, так что же - всех вязать. А вот когда его имя всплыло в третий раз, и никаких знакомств (якобы!!!) уже не наблюдалось, за него взялись. Описание того, при каких обстоятельствах он, наконец, попал на карандаш, заняло несколько страниц. Хотя, в общем - то, ничего особенного не произошло. Девушка вызвала Семашко к себе на дом отремонтировать компьютер, он пришел - ушел, после чего девушку нашли на свалке с проломленным черепом. Семашко взяли в разработку, ибо - внимание! - ни до того, ни после, ни одного подозреваемого не было. Как такое получилось, я ума не приложу. Ведь, хотя я и не следователь, но все же понимаю, что в таком огромном деле должны фигурировать десятки, если не сотни имен. Однако так уж вышло, что у кого - то было алиби, а по кому - то подозрения просто не подтвердилось. Сдается мне, и Семашко тут ни при чем. Ну, совпало, ну был он у нее, но ведь не доказано, что убивал. Хотя, тут сыграло роль другое. Пока он преспокойно ожидал печальной судьбы где - то в камере предварительного заключения, нашли еще одну девушку. Почерк тот же, так что, скорее всего, увы, Семашко имеет к этому делу примерно такое же отношение, как и я. В смысле, мог видеть когда - то покойную, но не более того. Выпустили его, но подозреваемых как не было, так и нет. Да и убийства, вроде, прекратились. Занавес.
  
  Все остальное из того, что написано, не заслуживает пристального внимания. Так, мелочи по допросам, фактам личных биографий покойных и самого Семашко. И это в том числе, как ни странно. Такое ощущение, что этот самый человек всю жизнь провел в тени: никогда не высовывался, учился средне, в общественной деятельности не участвовал, друзей не имел, тихо отучился в своем техникуме, пришел из армии и начал подрабатывать. И так - последние семь лет. Мышонок из мышат. Кажется, его вообще не существует, ведь он, как воздух. Его не видно вовсе. Однако как показывает практика, именно такие люди, особенно если они в раннем детстве потеряли одного из родителей (было такое - папа погиб, когда мальчику было три года), способны на серийные убийства. Да и на психику следовало бы обратить детальное внимание. А то, знаю я наших психиатров в уголовке. Одно название... Мама Семашко. То же самое, почти слово в слово. Видимо, у них вся родня такая - забитые и приторможенные. Всю жизнь проработала на заводе, особых достижений в жизни нет, сейчас на пенсии. Словом, тихий омут. В котором черти водятся. Или не водятся, это - то и нужно доказать. Понимаю ментов. Единственный подозреваемый, и тот какой - то непонятный. Написано, нервничал на допросах. Кто бы сомневался? Если он и не убивал, все равно ему есть чего бояться. Подписывают, понимаешь, на полсотни трупов, тут и я занервничала б. С другой стороны, если ты не убивал, чего ж ты дергаешься? Непонятно, в общем. Будем разгребать.
  
   - Из того, что я прочла, - сказала я Десу по телефону следующим утром, - я поняла то, что ни хрена у ментов с этим делом не выгорит, разве что Семашко сам на их глазах кого - то зарежет.
   - Это я и без тебя понял. - Ответил он. - Что важного ты обнаружила? То, чего, возможно, не увидели следователи.
   - Кроме некоторых несовпадений, в общем - то, ничего.
   - Каких несовпадений?
   - Ну, смотри. По поводу той девушки, из - за которой его взяли. Ну, понятно, был он у нее, убил, притащил на свалку. Такое возможно. Но что, он все сорок три раза поступал так же? Если он маньяк, то не станет отступать от знакомого сценария. Он просто обязан побывать у каждой из них дома, причем в качестве ремонтника компов. Не спорь, я читала о таких вещах и даже в университете вполне могла бы защищаться на эту тему, если б это была моя специальность. Так вот, он не мог побывать у каждой из убитых. Хотя бы по той простой причине, что далеко не у всех у них есть компьютеры. Ладно, у половины, но у бомжих или пенсионерок? Конечно, это не надежно, в деле вряд ли сработает, но все же.
   - Не надежно, - согласился он, - а есть что - то понадежнее?
   - Есть. Это даже не алиби. Тут есть что - то такое, что прямо говорит - он не убивал.
   - Что?
   - Место убийства, способ, жертвы...
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты видел фотографии этих жертв? Сравнивал их с теми, что делались во время допроса Семашко. Дес, там были тетки, которые по тридцать лет таскали шпалы. Типичные такие русские бабы: они мощнее и больше этого щуплого Семашко. В смысле, при желании вполне могли и сами его убить одним ударом. Не все, но некоторые из них. Ты представляешь себе, что нужно сделать, чтобы убрать такую бабищу без единых следов борьбы? По крайней мере, у Семашко это точно не получилось бы. Уж в одном из сорока трех случаев хоть один раз, но борьба была бы. А так - ни единого следа. Ведь это маньяк, он не станет заметать следы - это ему не надо.
   - Эксперты говорят, что рост предполагаемого убийцы совпадает с ростом Семашко...
   - А что, одна рыжая корова на свете? Между прочим, судя по описанию, у него тот же рост, что и у меня. Это совершенно ни о чем не говорит.
  Дес немного помолчал, после чего сказал:
   - А есть что - то такое, что может сказать о вине Семашко?
   - Да, об этом говорит многое. Хотя бы факты из его биографии или масса свободного времени. Но это, скорее косвенные доказательства. А вот, из прямых: он был знаком, по крайней мере, с тремя жертвами. Каждая из них могла чем - то ему насолить и, скорее всего, так оно и было, поскольку по той третьей девушке - Анастасии Михайловой, он крайне неохотно давал показания. Вот отнекивался и все тут - не могу ничего сказать, вспомнить нечего, были мало знакомы...И дело даже не в том, что именно из - за нее его взяли. Не знаю, почему это не разведали, но, думаю, что - то тут есть. Когда познакомлюсь с Семашко, первым делом выясню. Кроме того, я обратила внимание на излишнюю суетливость на допросах. Человек, ни в чем не виновный, не станет врать, ведь это ему не на руку.
   - Он врал? Я этого не заметил как - то, когда читал...
   - Твои бывшие друзья из уголовного розыска тоже не заметили, да там и нечего - то замечать. Это настолько мелко...
   - Так что же там такое, не томи.
   - Во время первого допроса он сказал, что у той девушки, из - за которой его взяли, полетел на компе дисковод. А на третьем или на четвертом, вдруг заявил, что накрылся принтер. Причем, повторил это дважды. И там, и там по два раза.
   - А какая разница?
   - Примерно та же, как между велосипедом и продуктовым магазином. В смысле, это разные вещи.
   - Ну, подумаешь, переволновался, ошибся...
   - Нет, не думаю. Он же опытный программист, перепутать он такие вещи точно не может.
   - Тогда зачем оно ему надо? Это не дает делу ровным счетом ни шиша?
   - Не знаю, но постараюсь выяснить. Пока это все, что я заметила...
   - Ко мне есть что - то?
   - Да, есть несколько вопросов. Дес, я что - то не понимаю, как такое может быть, что в таком деле нет ни одного другого подозреваемого, кроме Семашко? Да и этот вариант какой - то хилый. Насколько мне известно, когда ловили Чикатило, таких подозреваемых были тысячи, и каждого детально проверяли. Тут же не только нет подозреваемых, но и малейшего шуму по этому поводу. С чем это связано?
   - Видишь ли, на самом деле следствие идет, есть несколько версий, как я думаю, но, раз уж на то пошло, будем говорить на чистоту. В какой - то степени милиция заинтересована в том, чтобы ты участвовала в этом деле. Ты, еще кто - то, как можно больше людей. Грубо говоря, у тебя есть задание, которое заключается как раз в проверке Семашко. Нужен человек, который разбирается в психологии и может четко ответить на этот вопрос - убивал ли он.
  Ничего себе! Это еще что за новости, мы так не договаривались. Так дело не пойдет. Я для кого работаю - для себя, или для ментов?
   - Дес, поподробнее. Ты что, хочешь сказать, что милиция знает обо мне?
   - Вообще - то, да. Но так нужно...
   - Дес, а не пошел бы ты... Ты что мне тогда лапшу на уши вешал про то, что купил дело? А я - то, дура, поверила...
   - Алина, успокойся, на это не стоит обращать внимания. Ты можешь отказаться...
   - Да не буду я отказываться. - Я немного успокоилась, хотя меня еще дергало, - куда я денусь. Скажи мне другое: кто мой непосредственный начальник? Кому я буду отчитываться?
   - Алина...
   - Кто?
   - Полковник Семенов. Но зачем тебе это нужно?
   - А затем, что при первой же возможности ты ведешь меня к этому полковнику, и я ним сама поговорю по делу.
   - Но это невозможно.
   - Нет, это возможно, Дес, это необходимо. Будем без посредников.
   - Без меня, что ли?
   - Нет, я не тебя имела в виду, а других людей. Пускай этот Семенов и обеспечивает мне прикрытие. Так надежнее.
   - Славина, у тебя паршивый характер, ты это знаешь?
   - Я знаю, Дес. Будь у меня другой характер, я б не работала в журналистике...
  
  Полковник Семенов оказался мужчиной пятидесяти с копейками лет, гораздо приятнее, чем я себе представляла. Не просто мент паршивый. А настоящий военный. Спокойный, рассудительный, но в то же время, готовый к жестким мерам, если таковые понадобятся. Кабинет у него оказался совсем не большим, гораздо меньше, чем я себе представляла. Скромно, без лишней туфты. Стол, шкаф, на стене - портрет Президента, пара стульев, кактус на окне. Я даже не поверила, что без пяти минут генерал может обитать в такой скромности. Впрочем, каждый к чему - то привыкает, и другого не признает. Мне вот только одно пришло в голову, когда я это все увидела - а не бывший ли он чекист, это полковник? Судя по кабинету, то да. Хотя, может быть все. Я решила не забивать себе этим голову.
   - Здравствуйте, Алина Михайловна, рад видеть вас у себя. Сразу хочу извиниться за то, что так вышло. Если честно, мы вас проверяли, потому и придумали легенду о покупке дела. Как вы понимаете, такое вряд ли возможно.
   - Именно поэтому так быстро раскрылись?
   - В какой - то степени. Понимаете, идея привлечения в оперативное дело постороннего человека принадлежит мне, хотя это априори невозможно.
   - Позвольте вопрос, Иван Алексеевич. У вас что, своих оперативных работников нет? Ведь это риск...
   - Да, риск, но риск оправданный. Вы зарекомендовали себя, как классный психолог, а это очень важно, вон ведь, как лихо "расправились" с Денисом. Вынудили его сознаться... - он улыбнулся. - Есть люди, которые, возможно, сделают эту работу лучше вас, но мне нужен человек, который смотрел бы нестандартно, со стороны.
   - И что, все у вас смотрят стандартно?
   - Нет, но они все поголовно видят в Семашко маньяка, а это неправильно. Теряется объективность.
   - А я, выходит, буду смотреть объективно?
   - Думаю, да. Вы нашли некоторые моменты, которые говорят о его невиновности, в то же время есть точно такие же моменты, которые говорят об обратном. Мы - то их проглядели, - Семенов немного смутился, - но это в прошлом. Алина Михайловна, у меня к вам деловое предложение. Предстоит серьезная игра, и вы можете в эту игру сыграть. Под прикрытием, разумеется, вымышленным именем, легендой и так далее. Дело опасное, но и вы можете кое - что получить.
   - Что именно?
   - Как говорил Денис, кусочек славы. Вы напишите статью обо всем этом. Человек, который говорил с маньяком, когда тот был на свободе... Или что - то в таком роде, не важно. Такая статья нужна мне.
   - А вам - то зачем?
   - Понимаете, престиж милиции падает, люди в нее не верят. Когда они узнают кое - что об этой кухне изнутри, многое может поменяться. Как правило, мы не приветствуем такого, но тут случай исключительный. Вы же сами понимаете...
   - Понимаю. Можно, я скажу одну вещь?
   - Разумеется, говорите, Алина.
   - Мой дед, который был классным поваром, любил повторять одну фразу. Он сам ее придумал. Так вот, он сравнивал кухню с музыкой. В том плане, что всегда можно играть по нотам, но гораздо приятнее и интереснее импровизировать...
   - Очень тонко сказал ваш дед. Это сейчас о моих словах про нашу ментовскую кухню?
   - Да, конечно. Я тоже люблю импровизировать. Почему бы не рискнуть, живем - то лишь раз, когда я еще пообщаюсь с маньяком...
  
  Маша Громова. Именно такое имя дал мне первым делом, когда взяли в оперативную группу. Даже настоящий паспорт выдали с фотографией. Жить теперь под своей настоящей фамилией мне было опасно, так что все поменяли. Вместе с именем поменяли и биографию, которую мне нужно было выучить за два дня. Как оказалось, Маша Громова была на два года старше, чем Алина Славина (я что, так плохо сохранилась?), родилась и выросла в другой стране, в Калининградской области, там закончила педагогический вуз, по специальности - преподаватель русского языка. В прошлом году, сразу после окончания вуза, приехала сюда, поскольку в Снежном - родина ее предков. Вот потянуло ее сюда, хоть ты тресни. Вроде, и не обжилась еще. Живет одна, друзей и знакомых нет, сама по себе - одинокая. Мужа есстессно, и в помине нет. Глухая такая жизнь, хоть волком вой. Понятно, что в биографии еще полным - полно всякой ерунды. Не даром же мне дали два дня, чтобы выучить все это. Главное в другом - подобраться к Семашко и завоевать его доверие. Как это сделать? А пес его знает. В смысле, на контакт - то я выйду, для этого десять человек несколько часов разрабатывали детальный план, в который включены все мелочи. Знакомство я заведу, а дальше буду действовать одна, хоть и при круглосуточном наблюдении.
  Вот это и в самом деле игра. Боже, мне даже внешность поменяли! Я до того была простой кареглазой шатенкой, причем волосы, на зависть многим бабам мира, вились по ветру, так, что было чем гордиться. Теперь же я превратилась в симпатичную такую брюнетку с зелеными глазами, волосы стали прямыми, аккуратно сложенными в каре. Лицо немного округлилось, и теперь моя, и без того ироничная улыбка, приняла совсем уж странный и непривычный вид. Лицо, блин, как у ребенка, а взгляд - наполненный взрослостью, если можно так говорить. Раньше этот взгляд был печальнее, чем у кого бы то ни было, теперь этот взгляд я потеряла. В довершение всего, на меня нацепили небольшие очки, и я окончательно стала похожа на учительницу. Правда, из меня такой же учитель, как из нашей страны - Супердержава, прости господи. Когда я увидела себя в зеркале, не знала, плакать мне или смеяться, ибо на меня смотрел совершенно иной человек.
   - Привет, Маша Громова, теперь я - это ты, будем дружить...
  
   - Добрый день, - сказала я в трубку, когда мне ответил приятный мужской голос, - я по поводу компьютера. Он у меня... как бы это сказать? Сломался, в общем.
   - Что конкретно поломалось, есть какие - то симптомы? - сказал Максим Семашко, и меня удивило то, что он говорит, будто врач о пациенте. - Вы можете сказать, что именно не в порядке?
   - Ну, я не знаю, - прикинулась я дурочкой, - мне сложно сказать, он просто не включается, вот и все.
   - Понятно, звук при включении появляется?
   - Да какой звук? Ничего там нет, я же говорю, что он накрылся.
   - Хорошо, я возьмусь за это. Можете привозить...
   - Ой, а вы не могли бы сами приехать, а то, знаете ли, дорога, туда - сюда, ведь проще, если вы приедете и посмотрите. Конечно, я заплачу.
   - Это ваше пожелание, - ответил мне он, - как правило, люди не приглашают меня к себе, но я работаю и на дому. Называйте адрес и удобное для вас время.
   - Значит, так, адрес... - я назвала улицу, номер дома и конспиративной квартиры, которое мне выделило мое новое начальство, - а время... Когда приедете, тогда и приедете, так, как вам удобно. Желательно, конечно, поскорее, а то работа стоит.
   - Хорошо, я скоро приеду. Ваш заказ принят, ожидайте. - Сказал он и повесил трубку.
  Я положила трубку, закурила, постояла возле окна с сигаретой несколько минут, после чего позвонила Десу.
   - Дес, он принял заказ и пообещал прийти в ближайшее время. Вы его пасете?
   - Да, наши только что сообщили, что он собирается и выходит из дому с рабочим чемоданчиком. Он направляется к тебе, мы отслеживаем каждый его шаг.
   - Моя квартира просматривается?
   - Да, со всех сторон, не переживай: если он хоть пальцем к тебе притронется, мы его тут же возьмем. Пистолет при тебе?
   - Да. Все, Дес, конец связи. Не исчезайте надолго.
   - Хорошо, действуй по инструкции, если что.
  Да уж, инструкций этих было в последнее время... В принципе, вся операция была разработана и обдумана с первого до последнего момента. Начиная со знакомства по поводу поломанного компьютера, и заканчивая тем днем, когда Семашко возьмут под белы рученьки, ежели он себя выдаст. И соответственно, если это не он, то я просто исчезну. Это сейчас кажется, что все вот так просто, а на самом деле в те дни у меня постоянно мурашки бегали по спине. Одна только мысль, что мне предстоит остаться наедине с убийцей, сводила меня с ума. Однако со мной не даром работали психологи и настраивали на тяжелый труд, связанный с переживаниями.
  Вообще, сложно даже вспомнить всех тех людей, которые принимали участие в операции. Почти сто человек, и у каждого свои обязанности. Абсолютно все до одного что - то делали, и не было различий между водителями, которые меня теперь возили по городу (даже так: я садилась не в случайные такси, а именно те, которых находились сотрудники уголовного розыска) и тонкими психологами, которые спасали меня от нервного срыва. Только теперь я узнала, что такое настоящая оперативная работа и как тяжело дается результат людям, которые ловят преступников. Почувствовать себя в этой системе... Что ж, это на самом деле было занятное мероприятие, но никогда больше я не стану заниматься ничем подобным. Слишком уж впечатления дают о себе знать. А с ними и воспоминания. 
  
  Маленькая, уютная квартирка на две комнаты. Прекрасное место для одинокой девушки, которая все еще ищет себя в этой жизни. Первым делом, когда я тут оказалась, выбросила весь ненужный мусор, который скопился за долгие годы беспробудных пьянок, устраиваемых здесь. Видимо, всякое бывало, если я находила самые разнообразные предметы. От бутылок из - под коньяка, и до неиспользованных наборов для принятия родов. Честное слово, и такое тут нашлось. Правда, каким макаром такой пакетик тут оказался, мне не понятно до сих пор. А вообще, можно было бы открыть музей, я бы даже сказала, выставку достижений народного хозяйства. Одной только завонявшейся закуски могло хватить на добрый продуктовый ларек, бутылки, банки, обувь невероятных фасонов и размеров, бумага с отчетами десятилетней давности. Признаюсь честно, то, что не было заляпано жиром, я оставила и на досуге с удовольствием читала. Много умного набралась. Вроде показаний одного молодого человека, который, цитирую, "дело планировал совершить вечером, на рассвете", или, скажем, "он сам напарывался на арматуру, я тут ни при чем" (видимо, раз восемнадцать напоролся), ну это почти классика. Но когда я дошла до места, в котором описывалась некая круговая подруга, я перестала читать, ибо сил моих больше не было. То ли это приколы такие, то ли, в самом деле, кто - то больно трезвый был. Как говорится, очепятка всралась.
   Знаете, что мне это напомнило? В одной из первых книг о Насте Каменской, главная героиня попала в ту же ситуацию, что и я. Вытянула из стола в новом своем кабинете мужской сапог. Неужели и я пойду по ее стопам и стану классным оперативником?..
  Ладно, посмеялась и забыла. Это только способ расслабиться перед работой, ничего больше. Квартира, как квартира, явно чувствуется долгое присутствие мужиков. Ну, так что же сделаешь?
  
  Раздался звонок в дверь. Наверное, именно в тот миг я впервые пожалела о том, что ввязалась в эту авантюру. Какие только мысли не крутились у меня в голове! Хоть бери и вешайся, не дожидаясь маньяка. И уж как бы мне ни страшно было оставаться с ним наедине, я открыла двери, и это было, может самое большое усилие над собой за всю мою жизнь...
  Как я теперь вспоминаю, первое, что я подумала, увидев Семашко, это: какой же он маньяк? Одно из двух, либо я совсем не так представляла себе этих монстров, либо же вся эта затея не стоит свеч - столь дорогая операция проводится по отношению к человеку, который никого не убивал. Максим Семашко не был малышом, его рост позволял считать его высоким человеком. Я, конечно, не знаю, но он мог заниматься в прошлом спортом. Добрые серые глаза, чуть испуганный взгляд, словно у котенка, волосы, коротко подстриженные, русого цвета. Голос мягкий и приветливый (а если это ложное впечатление? - спрашивала я себя). Он не походил на убийцу, отнюдь. Забитый, грустный человек, чьи надежды разбиваются, а впереди больше ничего нет. Очень немногие способны увидеть такое, но я знаю - человек сколько угодно будет смеяться, говорить, как у него все хорошо, однако по глазам видно, что это бравада. Все выдает в нем человека, который так и не достиг того, к чему стремился. Начиная от взгляда, и заканчивая едва заметной сутулостью. Не поверите, мне его стало жалко. Так, как может быть жалко мужчину женщине. Тогда, в первый миг я не поняла одной важной детали, потому мне казалась странной эта жалость по отношению к нему. Только через время я поняла, что жалость эта не была неоправданна, а причина была очень весомой.
   - Меня зовут Максим, моя фамилия Семашко. Я мастер по ремонту компьютеров, это вы меня вызывали?
   - Да, это я. - Наконец - то мне удалось выдавить из себя улыбку. - Меня зовут Мария. Я рада, что вы пришли так быстро. Понимаете, мне нужно работать, а компьютер поломался в самый неподходящий момент. Ладно бы, ничего и не работало, но срочно нужно набирать тест.
   - Вы корректор или наборщик? - спросил он, раскручивая системный блок (включение и выключение компьютера, как вы поняли, не дало абсолютно ни фига).
   - Нет, я писатель, со сроками не успеваю, можно сказать, горю.
   - Вы писатель? Это, наверное, здорово - писать книги. Не нужно больше ничего - пиши себе, получай удовольствие от работы.
   - Ну, писатель я не по профессии, а по зову души, так сказать, так - то я учитель младших классов.
   - С детьми работаете? Это тоже хорошо, но писатель все же лучше...
  Еще бы не лучше! Дорогой мой, я выучила твое досье, прекрасно знаю, что ты обожаешь книги, потому я сама придумывала дополнительную профессию, чтобы тебя хоть чем - то увлечь! А то, если ты просто починишь этот комп и уйдешь, толку с работы не будет никакой...
   - А о чем вы пишете? - спросил он, не отрыва глаз от внутренностей компьютера. Одно это говорило о том, что он знает свое дело: говорить и делать свою работу могут только те, кто действительно в этом разбираются. Казалось, он на автомате исправляет ошибки, одновременно разговаривая со мной.
   - Да о всяком вообще - то. О любви, жизни, людских неудачах. То, что помогает и в то же время мешает жить, то, в чем люди ищут смысл жизни...
   - Философией увлекаетесь?
   - Да, есть немного. В институте когда - то учила, но это не то. В основном я сама ищу что - то такое, что может подвигнуть на написание книги. Есть философы, чье имя вам, наверное, и не скажет ничего. Однако их идеи, их мысли...
   - Например, чьи имена?
   - Ну, я знаю... В этом мире далеко не все ведь читали Хайдеггера, Кьеркегора, Гессе. Хотя, как мне кажется, без того же Гессе не было бы мировой литературы второй половины прошлого века. Как я считаю, даже Маркес никогда не раскрылся бы, не появись в свое время "Игра в бисер"...
  Господи, ну и ахинею я понесла, словно бес вселился. Никогда бы я не стала нести подобную пургу, если б не надо было работать. Ну, прочитала я этого Гессе (а вдруг Семашко решит меня подловить и что - то спросит?), большей нудятины в жизни не встречала. Однако то, что я говорила, было крайне важным. Естественно, я выучила наизусть все, что мне дали по Семашко. Я знала, что именно такими разговорами - о литературе, о кино, о живописи его и можно зацепить. Иначе - уйдет. Для этого пришлось создавать образ помешанной такой дурочки, которая прется по литературе, даже, несмотря на то, что сама якобы писательница.
   - Вы читали?
   - Разумеется, одна из самых моих любимых книг. - Что б мне провалиться! Ой, покарают меня на том свете за брехню!
   - Странно, в наше время действительно никто не задумывается о таких книгах. Если не секрет, сколько вам лет Мария?
   - Двадцать пять, а что?
   - Да так, ничего, во - первых, выглядите вы моложе своих лет, а во - вторых, в таком возрасте такие книги не читают. Наверное, вы не такая, как все... - он тяжело вздохнул, и для меня это был хороший знак, значит, пока все идет в правильном направлении, посмотрим, что будет дальше.
  А дальше все пошло и в самом деле, как по маслу. Семашко клюнул на то, что я говорила, и сам начал завел разговор сначала про книги, а потом и про кино. Я, конечно, делала вид, что не замечаю, однако он давно уже починил компьютер (ну, починил, это громко сказано - там и так все было почти в полном порядке, так, ерунда с проводами), и теперь копался, пытаясь подольше провести времени у меня дома. Я в душе ликовала, однако понимала, что перегибать палку и вот так сразу корчить из себя влюбленную дуру, не стоит. В конце концов, Семашко не дурак, может что - то заподозрить. А потому я сказала:
   - Максим, мне, конечно, приятно с вами болтать, но мне нужно работать, вы еще долго?
  Тут он спохватился, мигом закрутил все болты и отчитался по выполненной работе. Вот так, почти не напрягаясь, я завела знакомство, при том, с перспективой на будущее. Я начала предлагать ему деньги, но он, как и следовало ожидать, отказался, сославшись на то, что работа была ерундовая, денег не стоит, с вами было интересно пообщаться, бла - бла - бла... Я все ждала, когда же он спросит, есть у меня кто - то или нет, когда он пригласит меня куда - то. Однако этот скромняга ушел бы, так ничего и не сказав, поэтому я взяла инициативу на себя:
   - Знаете, Максим, мне не ловко, что вы отказались от денег, - сказала я, когда он был уже на пороге, - могу я попросить вас прийти еще раз. Не для работы. Просто ради того, чтобы посидеть, - при этом я сделала весьма выразительный взгляд, который дал понять: не исчезай надолго, придурок, не теряй возможности бывать тут чаще.
   - Я с удовольствием, Мария, - он улыбнулся, - как только вы позвоните...
   - Маша.
   - Что?
   - Не Мария, а Маша, так мне больше нравится. До скорого, Максим, я обязательно позвоню.
   - До скорого, Маша...
  
   Я закрыла за ним дверь и посмотрела в глазок, ушел ли он. Ничего странного в его поведении я не обнаружила. Самый обычный мужчина, хоть и несколько скован. А так, я не думаю, что он может быть убийцей. Как - то странно получается. Конечно, внешность обманчива, за этой личиной может скрываться безжалостность, но первую проверку он прошел. Хотя, какая там проверка. Я просто субъективно его оценила, и мои выводы могут быть обманчивы. Как бы там ни было, я позвонила своему начальству и сказала, все, что думаю по этому поводу. На что мне ответили продолжать работать в том же духе, не останавливаться и входить в как можно близкий контакт с подозреваемым.
  Дальше пошла вполне рутинная работа, мало связанная с опасными приключениями, нервными вздрагиваниями по ночам и истериками. По плану, с Семашко я должна была встретиться только спустя несколько дней. В настоящей моей квартире мне нельзя было появляться (поскольку я "выехала на некоторое время по служебным делам в другой город"), на улицу я выходила нечасто, потому что необходимости в этом не было никакой. А сидеть и ничего не делать, я не могла. Поэтому решила заняться хоть какой - то работой, которая принесет пользу. Я продолжила изучать дело об убийствах. Как оказалось, мне подсунули только копию, еще бы, было бы удивительно получить единственный оригинал. Да и вообще, сама история с привлечением постороннего человека в это дело... Я один раз говорила со следователем, так он вообще оказался против этой идеи. Но что ж поделаешь, в нашей стране все решает начальство.
  Так вот, была во всем этом расследовании масса неувязок, которые вроде и не бросались в глаза, однако наталкивали на определенные сомнения. О некоторых их них я уже говорила, с каждым новым листанием страничек в толстой папке таких неувязок становилось все больше. Мне не нравилось то, насколько легко и без борьбы некто совершал убийства. Ну не могу я поверить, что ни в одном из сорока трех случаев, жертва даже не пыталась сопротивляться, не оставляя следов убийцы даже у себя под ногтями. А ведь это женщины, царапаться, кусаться они могут. Мы можем...Что - то не то. Я много раз читала заключения эксперта. Тот упрямо настаивал на том, что тела находились в спонтанном положении, то есть, как упала девушка замертво, так больше к ней никто не прикасался, а падала она тоже сама. Дальше - больше. Как - то странно, что к местам убийства ведут только следы жертв, а вот обратно - ничего. Так, словно девушки сами приходили в условно назначенное место, убийца спускался на веревочке, стучал по головам тяжелым предметом и тем же путем уходил. Чудеса, прямо Девид Копперфилд какой - то. Но и это не самое главное. Возраст девушек. Убийца явно знал, кто и когда из них родился, чтобы вот так, педантично вести список своих жертв. Я обратила внимание на это сразу, и сразу же пришла к выводу, что только близкое знакомство с убийцей лежит в основе всего. Однако всех знакомых всех женщин проверили, никаких совпадений, никаких общих друзей - никого. Единственный, кто был знаком больше, чем с одной жертвой - Семашко. На нем круг и замыкается.
  Хотя, какая закономерность, какая дружба между молоденькими девочками и старыми бабками. Тут уж точно никаких общих знакомых быть не может. Бомжи, пенсионеры, школьницы, студентки, рабочие...
  Я внимательно изучила допрос Семашко, однако как я и предполагала, ничего нового там не обнаружила. Все слова, слова, ничего не ясно. Читаешь, и явно представляешь себе, как этот несчастный человек пытается ответить на затравливания. Когда я это подумала, мне пришла в голову одна идея. Пока я не забыла, мгновенно набрала номер Семенова. Мы договорились, что в случае необходимости, я могу обращаться за помощью прямо к нему.
   - Иван Алексеевич, - сказала я, - снимали ли на пленку допрос Семашко?
   - Да, конечно, мы всегда это делаем.
   - А можно вопрос? Скажите, с какой целью это делается?
   - Несколько целей. Во - первых, чтобы ничего не упустить при составлении протокола, во - вторых, это потом может пригодиться на суде. Кроме того, поскольку бывают случаи, когда нет возможности напрямую присутствовать на допросе, то идет съемка, результаты которой потом анализируются.
   - Спасибо. Еще вопрос, могу ли я получить копию этой пленки?
   - Вообще - то, это закрытый материал, но для тебя делаются исключения. Если тебе это нужно для работы, то, пожалуйста. Когда тебе ее привезти?
   - Желательно, поскорее.
   - Хорошо, мои люди скоро будут у тебя. Ты что - то нашла, девочка?
   - Нет, но могу найти, если посмотрю пленку.
   - И что же ты ищешь?
   - Пока не знаю, Иван Алексеевич, но вы узнаете об этом первым. До свидания.
  Я повесила трубку, и пока мне переписывали кассету, пока ее везли, у меня было время думать дальше.
  Если говорить о том, что меня беспокоило в этом деле, так это личности тех девушек, с которыми был знаком Семашко. Первая из них - случайная девушка, с которой он познакомился несколько лет назад в придорожном ресторане, в котором девушка была официанткой. Виделись всего пару раз, в последний раз - за год до убийства. Непонятно, как они вообще вышли бы на Семашко, если б эта девушка (Виктория ее звали), не была бы знакома другой погибшей, которую звали Лариса. Так вот, это конечно, удивительно, но мало того, что с этой Ларисой он учился когда - то в одной школе, так еще и обнаружил ее именно Семашко. В уголовном розыске совпадений, как известно, не бывает. Семашко взяли в оборот, однако... Максим шел рано утром выполнять заказ на дому, когда, по его словам, увидел тело девушки. Вызвал милицию. Та его и повязала. Меня, как и ментов, смутили, как минимум две вещи. Во - первых, что это за заказы такие в семь утра (говорит, позвонили, назвали адрес, попросили прийти, поскольку это срочно)? Во - вторых, а что, тело девушки до Семашко никто не видел, что ли, некому было позвонить по 02? Неувязка, однако, Семашко отвертелся. Иначе понять логику сложно. Он что, сам себя оговаривает? Словом, непонятно что он там делал, однако вся его вина в том, что он, скорее всего, остолоп. Мало того, он и во второй раз попался, однако куда серьезнее. Оказался последним, кто видел одну из девушек. Именно тогда он начал нервничать, путаться и вообще, говорить про Настю Михайлову не хотел.
  Настя Михайлова, скорее всего, больше, чем случайная прохожая. И это больше, чем обычное знакомство. Кем она ему доводилась, неизвестно в упор, однако при упоминании ее имени, Семашко менялся в лице и вдруг отказывался говорить, это факт. Ну не верю я, что они не были знакомы до того, как Михайлова позвонила Семашко и попросила починить дисковод - винчестер! Что - то явно не то, и уж, по крайней мере, к этому делу точно может быть причастен. Думаю, именно в этом и заключается разгадка мотивов Семашко. Если доказать, что у него были причины убивать Михайлову, значит можно повесить и остальные убийства. Ведь все совпадает, вплоть до почерка преступления. Если он убил Михайлову, то убил и остальных. Однако ежу понятно, что просто так подойти и спросить: это ты ее убил? - нельзя. И что делать? В тот миг я этого еще не знала.
  
  Через несколько часов после моего звонка специальный курьер доставил мне то, что я попросила. Черная видеокассета, запечатанная в бумажный конверт, пакет, в котором я нашла несколько книг и пачка фотографий, сделанных во время допроса Семашко. Что касается видео, то я не особо спешила его смотреть, куда важнее в тот миг для меня было ознакомиться с поданной литературой (я во второй раз позвонила и попросила привезти мне книги). В принципе, ничего особенного они не представляли. Первая из них - пособие по криминалистике, вторая - учебник по судебной медицине, и, наконец, самое главное, - то, чем я много раз пользовалась в своей работе с людьми, у которых брала интервью. Книга о невербальной психологии, о том, как читать мысли людей по их жестам и движениям.
   Первые две книги нужны мне были для того, чтобы понять возможный механизм преступлений. В конце концов, не могло такого быть, чтобы маньяк убивал, не оставляя следов. Кое - что я для себя нашла, но сначала не могла до конца понять, как использовать в работе. Существует множество способов определить предполагаемую внешность преступника. От самых примитивных, до очень сложных, с использованием мощной техники. Так вот, если брать все способы, выходит, что убийца действительно мог обладать телосложением Семашко. Рост, вес - подходит. По определению - это он. Однако в тех же книгах я прочла и то, что любой человек оставляет те или иные следы. Тем более, когда идет борьба. Замести их полностью - невозможно. Если маньяк шел вслед за жертвой, они оба должны были оставить следы, но следов борьбы нет. Следовательно, жертва там и не боролась. Вот не верю я, что нападает на девушку кто - то сзади, и она безропотно падает замертво. Не бывает такого. Не мог Семашко так хорошо бить по голове, что убивал мгновенно. Другой вопрос, как ему удалось обмануть опытных экспертов? Все же, эти люди не первый год в таком деле. И, тем не менее, факт на лицо. Много раз я читала одно и то же, и так и не поверила, что убийства совершались именно там, где находили трупы. И вы знаете, может это и глупо, но, прочтя десятки страниц о том, как определить подлинность места преступления, я подумала, что вполне могла бы сама устроить такое место. В конце концов, если знать всё вплоть до малейших деталей, в чем сложность?
  В том, что Семашко вряд ли мог это сделать. Фактура для совершения убийства у него подходящая, но не для такой тяжелой работы, как переноска тела. Из того места, где как раз и можно найти следы этой пресловутой борьбы. Десятки случаев описаны в истории криминалистики, и почти в каждом из них одно и то же: человек, пока он еще жив, отчаянно борется за свою жизнь. Так что, дело весьма нечисто. Что, если места преступлений и в самом деле липовые? Эту мысль я занесла в тетрадку, куда записывала все, о чем думала по поводу текущего дела. Не давало мне покоя то, что куда большим по размеру должен быть человек для такой работы, а следы говорят о том, что человек этот - скорее всего Семашко ...
  Ну да ладно, об этом тоже можно будет подумать позже. В той третьей книге я искала ответ всего на один вопрос: что творится с мимикой и жестами человека в тот миг, когда он говорит неправду. Ответ я нашла, сделала выписки и приступила к просмотру видеокассеты.
  На экране возникло незнакомое мне усатое лицо. Скорее всего, это следователь. Он что - то там сказал о том, кого именно допрашивают, и приступил к делу.
   - Назовитесь, пожалуйста.
   - Семашко Максим Иванович, 1973 г.р., безработный, неженат, служил, не привлекался, не был... - вполне стандартный набор, ничего интересного, подумала я.
   - Какое у вас образование?
  Боже! Я, хоть и не следователь, но на хрена задавать этот вопрос? Что оно даст? Я поняла, что в том же духе будет продолжаться еще долго, а потому перемотала вперед, периодически останавливая, слушая некоторые вопросы и ответы. Снова ничего интересного - семья, детство. Минут через сорок Семашко, наконец, задали первый стоящий вопрос:
   - Какое отношение имеете вы к погибшим гражданкам Поповой и Никитиной?
   - Что вы имеете в виду?
   - Я имею виду, ваше прямое отношение к этим личностям, кем они вам доводились?
   - С Викой Поповой я почти не был знаком, крайне редко видел ее, в последний раз, кажется, год или полтора назад. Иногда бывал в кафе, где она работала. Я даже не уверен, помнила ли он мое имя...
   - Как и где вы с ней познакомились?
   - Лариса Никитина, моя одноклассница, познакомила нас. Как - то мы с Ларисой зашли в то кафе, к нам подошла официантка, оказалось, что они знакомы, вот так мы и стали знать друг - друга.
   - Как вы узнали о смерти Поповой?
   - Я сам узнал.
   - Где и когда это произошло?:
   - Произошло что?
   - Вы узнали?
   - Я пришел в кафе, спросил Вику, мне и сказали.
   - Кто именно это был?
   - Не помню, какая - то новенькая официантка.
   - Сколько времени на тот момент прошло со дня смерти Поповой?
   - Точно не знаю, несколько месяцев.
   - В каких отношения вы были с Никитиной? Как часто вы виделись?
   - Не очень часто, в основном случайно пересекались на улице. Я даже не знал, где она живет.
   - Как тогда получилось, что вы вместе пришли в кафе?
   - Мы ненароком встретились в магазине, как всегда разговорились, однако вместо того, чтобы просто попрощаться и уйти, я предложил ей куда - то сходить. Она сказала, что знает одно место...
   - Что это был за магазин?
   - Магазин компьютерной техники, я покупаю там запчасти.
   - Расскажите о том дне, когда была убита Никитина.
   - Рано утром мне позвонили и сказали, что хотят сделать немедленный вызов на дом.
   - Сколько времени было?
   - Около шести.
   - И что, вы в такое время работаете?
   - До того не доводилось, но за дополнительные деньги я готов пойти хоть в час ночи.
   - Вам назвали адрес и вы...
   - Собрался и поехал. По дороге, рядом с тем домом я обнаружил Ларису.
   - Поподробнее.
   - А что тут поподробнее? Адрес тот, номер дома я записал, вошел во двор (это многоэтажка), а там никого нет. Слишком рано. Вдруг вижу, на лужайке возле подъезда лежит девушка вся в крови...
   - Вы сразу догадались, что это девушка или после того, как подошли к ней?
   - Сразу. На ней было платье, не мужик же это мог быть...
   - Мог и мужик, вообще - то. Значит, лица вы не видели, когда сразу бросили взгляд на тело?
  Тут Семашко явно замешкался, ибо до того он говорил вполне уверенно и спокойно. То ли вспоминал, то ли запнулся и не знал, что выдумать. Словом, тут он начал нервничать.
   - Но ведь платье...
   - Максим Иванович, я говорю про то, что не платье определяет пол человека. Вы видели, что это женщина сразу, не подходя к телу?
   - А что я должен был увидеть?
   - Но ведь отличаются же мужчины от женщин. Строение тела, черты лица, груди, в конце концов. Это все вы видели? Или только по платью вы определили, что это женщина?
   - Нет, выходит, что грудей я не видел.
   - Понятно. Продолжайте.
   - Я подошел поближе и вдруг понял, что это Лариса, она вся в крови...
   - В каком положении находилось тело?
   - На боку, лицом от аллейки, по которой я шел?
   - Как же вы издалека увидели, что она вся в крови, если она находилась лицом от аллейки?
   - Но...
   - Судя по заключению, Никитину ударили топором в лицо, от чего на лице образовалась обширная рана. Узнать - то Никитину можно, однако не тело было в крови, а только лицо, Максим Иванович... Хорошо, продолжайте. Вы увидели Никитину, сразу поняли, что это она и что она мертва?
   - То, что это она, я понял мгновенно, а жива она или нет, я не знал. Я сразу бросился в подъезд и постучал в двери. Мне открыла какая - то старушка, но не впустила - там цепочка на двери - я попросил вызвать скорую и милицию. Видимо так она и сделала, поскольку ваши приехали через несколько минут. Вот так все и было.
   - Заказ вы так и не выполнили?
   - Разумеется, нет, я и думать про него перестал.
   - И даже не поднялись посмотреть, кто это вам звонил? Ведь это ж именно тот подъезд?
   - Нет, я не делал этого.
   - Вы обратили внимание на то, что названный вами адрес, откуда якобы пришел заказ и та квартира, в которую вы постучали, совпадают?
  Семашко опять, еще больше растерялся, видимо такого он точно не ожидал. До него начало доходить, откуда именно ему звонили. А следователь тем временем продолжал.
   - Так вот, если верить вашим словам, именно та бабушка, у которой цепочка на двери, и звонила вам ранним утром, попросив починить ее полетевшую "материнку". Максим Иванович, как, по - вашему, восьмидесятипятилетняя старушка знает, что такое материнская плата?
   - Мне нечего сказать. Адрес я запомнил хорошо. А голос... Это не был старческий голос. Женский, но говорила не старуха.
   - Надеюсь, вы понимаете, что ваших словах, отсутствует логика, мягко говоря... Ну да ладно...
  Дальше опять пошла ненужная болтовня, так что я на время отключила видик.
  Собственно, меня мало интересовало то, что говорил Семашко. Куда важнее было то, КАК он говорит. А делал он это весьма и весьма любопытно. Следователь оказался внимательным и прозорливым человеком, однако, психолог из него говеный. Он обратил внимание на то, что было очевидным враньем (вроде крови, видной из - далека), а вот скрытую брехню он не увидел. А ведь она была. Как минимум в трех местах. Первый раз Семашко соврал, когда рассказывал про свое знакомство с Викой. Второй раз - что почти не виделся с Никитиной. Третий - когда заикнулся, что сразу бросился стучать в первые попавшиеся двери. Не знаю, зачем оно ему надо, но Семашко сознательно врал. И уже за одно это его можно было не выпускать на волю. И ведь я догадалась об этом сразу.
  Очень немногие, увы, знают об этом приеме. Вывести человека на чистую воду можно, если внимательно за ним наблюдать, за ним и его руками. Маленькие дети инстинктивно прикрывают рот руками, когда говорят неправду. Это заложено самой природой, и никуда от этого не деться. С годами этот жест стает все утонченнее, но он не пропадает. Малыш пяти лет крепко зажимает ладонями рот, чтобы плохие слова не вылетали оттуда; четырнадцатилетняя девочка большим и указательным пальцами водит возле уголков губ; дяденька лет тридцати едва заметно проводит кончиком указательного пальца у носа. Нужно быть профессиональным диктором на ТВ, чтобы вообще никак не дергаться, когда говоришь неправду (а то и в самом деле сложно, ведь это инстинкты, рефлексы...). Так вот, от меня не укрылось, что в отдельных местах, когда Семашко начинал едва заметно нервничать, он водил пальцем возле носа. Не чесал его, а именно водил. Я не ошибаюсь, поскольку на это указывают и другие признаки: брови, движения пальцев, глаза и. т. д. Именно это я и искала в той третьей книге. Что ж, Семашко хранит какую - то тайну и даже на допросе отказывается ее выдавать, аки партизан.
  
  Записав свои наблюдения, я снова включила видеомагнитофон. Перемотав ту самую ненужную болтовню, я остановила в том месте, где начинался новый допрос. Теперь уже по факту гибели Анастасии Петровны Михайловой. Тут уж я полностью, от начала и до конца посмотрела допрос. Ибо что - то подсказывало мне - именно в Насте кроется загадка. Найти ее непросто, но крайне необходимо.
  Однако как это ни прискорбно, ничего толкового я там действительно не обнаружила. Слово в слово с тем, что было записано в протоколе, однако на этот раз Семашко ни чем себя не выдал. По поводу вопросов о Михайловой уперто настаивал на своем: просто знакомая, попросила починить компьютер, починил, сразу ушел. Да, он ошибся, когда сначала сказал про поломанный сд - ром, а потом сказал, что поломался принтер. Однако говорил он это искренне, может, и в самом деле ляпнул, не подумав. Ладно, это может и не важно вовсе. Важно то, что о Насте я ничего не узнала.
  Прочитала в деле о ней, но и там никаких намеков на знакомство с Семашко нет. Родилась и выросла в Снежном, тут закончила школу и училась на химика. Как видно, девушка любила ночную жизнь. Дискотеки, мальчики, выпивка - все это у нее было. Оно и не удивительно - Михайлова была красивой голубоглазой брюнеткой, судя по фотографии (интересно, волосы настоящие или крашеные?), так что возможных кандидатов на ее убийство могло хватать и помимо Семашко. Но, все - таки, даже если она были просто знакомыми, что могло их связывать? Полные противоположности. Я даже с трудом представляю, где они могли познакомиться. На допросе Семашко сказал, что она прочла объявление в газете, однако я ему не верю, хоть он и не дергал пальцем у носа. Опять же, надо будет разобраться.
  
  Дни потянулись за днями. Я стала понемногу привыкать к своей новой жизни. Вставала примерно в одно и то же время, завтракала, читала, шла на прогулку. Возвращалась в обед. Скучно до боли, но по - другому нельзя, на то были свои причины. Необходимо создавать образ, при том, чтобы в этот образ верил не только Семашко, но и окружающие меня новые соседи. Со многими из них я подружилась. Так, одна из старушек, что вечно дежурят на лавочке, рассказала мне о том, что происходило тут до меня. Мои догадки оказались верны: доблестные милиционеры устраивали тут черте что, при том много раз. При этом, по словам бабушки, она прекрасно запоминала лица приходивших. Сначала я посмеялась над этим заявлением, мол, зачем оно ей понадобилось - запоминать тех, кто устраивал тут рассадник. Однако чуть позже я мысленно благодарила ее за невольно поданную мне идею. Я позвонила Семенову и предложила, чтобы его люди провели опрос возле дома Семашко на предмет того, появлялась ли там Михайлова.
   - Зачем тебе это? - спросил он.
   - Так, догадки.
   - Ты работаешь не по специальности, - попытался возмутиться он, - у меня есть штат людей, и они сами занимаются тем, чем нужно. Твое дело - работать с Семашко.
   - Я и работаю, в отличие от вашего штата. Вот, если б было наоборот, маньяк давно сидел бы. Так что, Иван Алексеевич, не мне вам ставить условия, но пусть ваши люди не поленятся, и сходят к его дому. Пожалуйста.
  Я, конечно, лезла не в свое дело, однако любопытство одолевало меня с каждой минутой. Что - то подсказывало мне, что я на верном пути. Поэтому нисколько не стыдилась того, что говорила таким тоном с начальником.
  И ведь я оказалась права. Несколько раз Михайлова была в том дворе, заходила в тот подъезд, где жил Семашко. Конечно, пока это ничего не значит, но первую победу я одержала. Странно только, что до меня никто не додумался провести такую поверку. И, наоборот, нисколько не удивило меня то, что больше ни одну из сорока двух жертв никогда не видели. Следовательно, Михайлова стояла особняком в этом деле. Что и требовалось доказать.
  
  Спустя несколько дней, пришло время выходить на контакт с Семашко. Конечно, можно было просто позвонить ему и пригласить на рюмку чая, однако это могло вызвать подозрение. Так что, гораздо лучше было бы случайно с ним встретиться.
  Так оно и произошло. Не забывайте, что за Семашко велась круглосуточная слежка, так что я в любую минуту могла узнать, где он находится. И вот, когда он зашел в небольшое кафе на окраине, судя по всему то, где работала покойная Попова, через несколько минут вслед за ним вошла и я.
   - Это вы, Мария? - спросил он удивленно, смотря мне прямо в глаза.
   - Здравствуйте, Максим, - он явно обрадовался, что я не забыла его имя, - как поживаете?
   - Хорошо. Вы позволите угостить вас чем - то. Кофе?
   - Мне, конечно, неудобно, но раз вы предлагаете...
   - Я почему - то думал о вас, Мария эти дни. Не сочтите за наглость или желание прицепиться...
   - Я не сочту, если вы расскажете мне, что же такое вы думали, - Семашко начал прямо с места в карьер, а потому нужно было быть весьма осторожной в разговоре с ним, - надеюсь, ничего плохого.
   - Нет, наоборот. Вы показались мне занимательной собеседницей, мне интересно было говорить тогда с вами. Просто, сами понимаете - работа не дает возможности проводить много времени с тем, с кем хочется...
   - Мне приятно слышать такие слова в свой адрес, - сказала я, - но вы не должны удивляться. Вокруг вас есть люди, с которыми вам может быть интересно. Точно так же, как мне. Видите ли, всю мою сознательную жизнь в свой адрес я слышала обвинение в занудстве. Может, я просто жила не так, как все, а когда ты не такой, каким тебя хотят видеть, это и порождает подобные обвинения. Мол, зануда и все такое. Конечно, обидно, но с этим надо жить.
   - Клянусь, у меня было точно так же в детстве. Дети не любили меня, я, может быть, до сих пор не могу понять, за что именно.
   - Это бывает, - успокоила его я, - вы же знаете: то, что скрывается за непосредственностью, на самом деле является жестокостью. Не стоит огорчаться.
   - Я и не огорчаюсь, это не в моих правилах. Я давно забыл тех, кто делал мне больно. Думаю, это правильно, так и следует поступать. Бог учил нас прощать.
  Ишь ты! - подумала я, - интересно, а когда ты убывал, ты думал о прощении, набожный ты мой? Если Семашко маньяк, то ужасно лицемерный.
   - Вы абсолютно правы. - Я с трудом подавила в себе отвращение, - Расскажите мне о себе, все же интересно что - то знать о человеке, который не похож на остальных.
   - Ну, что рассказывать? Роился я в другом городе, но в Снежном учился, школу, правда, не закончил и после девятого класса пошел в техникум.
   - Как же так, вы производите впечатление человека, который вполне мог бы закончить школу на отлично.
   - Да мало ли причин было... - я испугалась, что он попытается уйти от ответа, однако не только ушел, но и сделал невероятное признание, - мне было тяжело не в плане учебы, а находиться в одном коллективе с детьми. Пока я был помоложе, как - то поспокойнее воспринимал издевательства надо мной. Может, просто не все понимал. Но с годами это стало невыносимо, я понял, что не смогу дружить с этими людьми. С людьми, которые причинили мне боль. Я даже не смотрел, что это дети. - Тут он сделал паузу, после чего выдал такое, отчего у меня все похолодело внутри. - Я боялся, что не смогу себя сдержать и однажды кого - то из них убью. Так что, лучше было для всех, когда я ушел. Кажется, никто и не заметил того, что меня не стало. Все они всегда думали только о себе, о новых тряпках, вещах, учеба не занимала в их головах сколько - нибудь места. Словом, я был не из их мира, потому поскорее ушел.
   - Но, Максим, почему вы бросили учебу, если дело было только в детях? Ведь можно было перевестись в другой класс или в другую школу, на худой конец.
   - Дело было в том, что сама учеба уже не удовлетворяла меня. В смысле, не удовлетворяла в том виде, в каком она была. Мне хотелось большего, но в Снежном это было невозможно. Я собирался поступать куда - то, но только после армии. А так выходило, что я терял несколько лет жизни в школе. Так что я решил бросить все и перед армией, наконец, заняться тем, что мне нравилось. Я пошел в радиотехникум.
   - Вы любите радио?
   - Я люблю все, что связано с аппаратурой. Ну, вы понимаете - всякая техника, электроника. В общем, я нисколько не жалею, что провел два года в ПТУ. Конечно, еще в школе меня страшило то, что в армии я могу попасть в Афган. Однако еще до того, как я окончил техникум, война там кончилась, хотя, конечно, можно было бы повоевать. Я с удовольствием перестрелял бы тех, кто убивал наших солдат.
   - Насколько я понимаю, - пробурчала я, - сами виноваты, нечего лезть туда было.
   - Что?
   - Да так, ничего, это я о своем. Так значит, закончили вы техникум, пошли в армию. Вы увидели там то, что ожидали?
   - Да как сказать... Конечно, я ожидал другого. Но советский стройбат - это всегда не то, что ожидаешь. Кроме того, пока я служил, и страна распалась. Для меня это был удар.
   - Распад Союза?
   - Да. Я вырос в той стране, и мне с детства казалось, что Союз вечен. А тут сразу такое. Я ж почти новобранцем был, когда это все произошло. Потом, когда я вернулся, все уже было по - другому. Те, кто еще вчера жили в этой стране, сегодня поливали ее грязью. Так неправильно. Ведь много хорошего было. Хотя, я не буду сейчас уточнять, что именно. Просто, теперь я скучаю о том времени. И мне просто хочется чего - то такого, чего сейчас нет.
   - Чего же?
   - Не знаю, хотя бы ирисок из своего советского детства...
  Господи, ну и псих. Ирисок ему не хватает! Я сидела и с трудом удерживалась, чтобы не убежать от этого бредового разговора. То он говорит, что ненавидит одноклассников, то он скучает о детстве. Такой и в самом деле мог убить. Однако Максим Иванович, сложный вы человек.
   - Мне тоже этого порой не хватает, но мое детство большей частью припало на перестройку, так что ничего советского в то время уже не было. Видимо, вы лучше запомнили то время.
   - Наверное. Но это не важно. В новом времени крайне сложно найти себя. Я так и не поступил, хотя и пытался три раз подряд. Потом понял, что смогу обойтись в жизни без высшего образования. Главное то, что у тебя в голове, а не то, что на бумажке. Когда у все начали появляться компьютеры, я стал почти незаменимым человеком. Вы бы только знали, сколько мне приходиться чинить компов. Теперь, когда у людей появляются деньги, у меня и работы больше. Это, собственно, все. Я не так стар еще, так что обязательно найду себя, не пропаду. А вы?
   - Что я?
   - Расскажите мне о себе, Маша. Кто вы на самом деле. Видите, я так подробно рассказал о себе...
   - Да уж, так подробно о себе я не расскажу. Я вообще не местная. Родилась и выросла я черте где.
   - Где?
   - Далеко отсюда. В Калининграде. О Снежном я вообще догадывалась только со слов родителей. Они у меня с Украины, а мне так всегда хотелось говорить на украинском. Но это такое... В общем жила я себе там, училась, но всегда знала, что уеду оттуда. Правда, для этого пришлось ждать, пока я закончу вуз. Стала я, значит учительницей, и приехала сюда. Правда, работа не совсем такая, как я себе представляла.
   - А в чем же дело?
   - У меня специальность - преподаватель русского языка и литературы, а приходится работать в младших классах. Так что, это не основное мое занятие. Куда больше мне по душе быть писателем.
   - Что - то я не встречал ваших книг. - Заявил он.
   - Я пишу под псевдонимом и по условиям контракта, не имею права выдавать его, - сморозила я первую попавшую в голову чушь, - так что, извините. Но в интернете меня полным полно. Так что, если увидите фамилию, как у одного русского писателя, знайте, что это я. Как видите, много себе я рассказать не могу. Тихая у меня жизнь - без друзей и без любимого человека, - при этих словах у него загорелись глаза, - мне сложно об этом говорить...
   - Вы не хотите произносить этого вслух?
   - Нет, не в том дело... Просто, я никогда никому не признавалась в таких вещах... Боже, я говорю такие глупости... Словом, мне как - то страшно.
   - Страх не является чем - то таким понятным и осмысленным, у каждого он свой, но порой, чтобы избавиться от него, достаточно просто проговорить его вслух, станет не просто легче, возможно, он покажется вам смешным...
   - Ну ладно, - сказала я после некоторой паузы, - думаю, не такой уж вы плохой человек, что станете кричать об этом на каждом углу. Если коротко, я побаиваюсь мужчин. Я так воспитана, что всегда нужно быть готовой к самому худшему, в том числе и к тому, что тебя предаст человек, которого ты любишь. Однажды так и произошло, и вот теперь, словно ступор какой - то. Кажется, что я замыкаюсь в своих книгах лишь для того, чтобы не думать о любви.
   - Что в ней такого плохого, что вы не хотите о ней думать? В конце концов, если вас раз предали, это не значит, что так будет происходить все время. Оглянитесь, ведь жизнь не заканчивается на одном человеке, который остался в прошлом. Мир полон людей, и при том, не все они плохие. Мне страшно не везло в жизни, но ведь я не сломался, живу дальше так, как хочу. Одну мою знакомую совсем недавно зверски убили...
   - О боже!
   - И при том, я был последним, кто видел ее живой. Понимать это выше моих сил, но это еще не конец света. Понимаете? Жизнь продолжается, хоть и без нее.
   - Мне очень жаль, что я затронула эту тему... Вы, наверное, любили ту девушку.
   - Между нами не было любви. Было взаимопонимание. Как это ни странно, мы были друзьями, и от того теперь лишь больнее. Настя была особым человеком для меня, - при этих словах я глотнула слюну, - но ее больше нет со мной. Ни забыть, ни перестать думать. Она где - то тут, - он дотронулся до своей левой груди, - но не больше. Так что, как видите, жизнь иногда бывает жестокой, но это жизнь. Пусть звучит это банально.
   - Ее звали Настя?...
  
   - ... Это становится все более запутанным, Дес, - сказала я Денису, подавая кофе. Он врет, и при том врет намеренно. Очень многое об этом говорит. И в первую очередь - наша с ним встреча. Не знаю, убивал ли Михайлову, но к ее смерти он имеет самое непосредственное отношение. Одно из двух - либо он ее убил и теперь прикрывает себя, либо он хорошо знает убийцу.
   - Знает убийцу?
   - Да. И прикрывает его. То, что он говорил МНЕ больше похоже на правду, чем те слова на допросе. Знаешь, я ему верю.
   - Что значит, верю?
   - Те слова про искренность и открытость их отношений. Мне - то он не врал.
   - Так почему ты тогда думаешь, что он может быть убийцей, раз ты ему веришь?
   - Искренность и открытость не могут помешать преступлению. Если она вынудила его на убийство, то он его совершил. Ведь, когда любишь, сходишь с ума, поверь мне, Дес.
   - Странные умозаключения, конечно, но это весьма ценно. Спасибо. Что там с вашими отношениями? Как продвигается дело?
   - Как по маслу, Денечка. После того, как он узнал про мою горькую судьбину, и сам все выложил, и меня попытался расположить к себе. Я сделала вид, что это у него получилось.
   - И что?
   - А ничего, завтра у меня с ним свидание.
   - Где, опять в кафе?
  Я хитро улыбнулась и помотала головой.
   - "Громова", ты что, с ума сошла? - не поверил он. - Ты понимаешь, что это риск, и при том, большой.
   - Понимаю, - я сделала серьезное лицо, - но это не только риск. Это возможность целиком и полностью получить его.
   - Но оно не стоит твоей безопасности, и, - он сделал неловкую паузу, - я ... это, как его?..
   - Ты не хочешь, чтобы я с ним спала?
   - Нет, не в том дело... - он снова запнулся, и мне вдруг стало смешно.
   - Дес, если придется с ним спать, то я сделаю это. Я не шлюха, не проститутка, но придется. Да, мне противно, но если идти, то идти до самого конца. Я разговаривала с ним, он вошел в мое доверие, мы стаем все ближе. Так что не стоит терять то, что уже приобретено. Еще немного, и я смогу точно сказать, он это или не он. А насчет риска, то это благородное дело. Я лично попрошу Семенова, чтобы охрана была максимальной. Надо будет, так снайперов посадите на крышу. Ничего со мной не случится.
   - Славина, ты сумасшедшая, ты сама не понимаешь, на что ты сейчас идешь. Это слишком опасно, - он сделал умоляющее лицо, все же нас прослушивали, и сказать прямо о том, что он лично хочет завершения операции, он не мог. - Риск останется, даже если мы посадим сотню снайперов. Это твоя жизнь, и идти на такой риск мы не можем.
   - Только не надо говорить мне, что это не предполагалось в самом начале. Не смеши меня, Денис, я сама это знала, что уж говорить про вас всех. Так что, не препятствуйте мне, я очень близка к цели. Если я с ним пересплю, мы будем знать имя убийцы, если это, конечно, он, совсем скоро.
   - И все рано я не понимаю, как ты этого добьешься. Он что, сам тебе во всем признается?
   - Ты пойми, я долго с ним разговаривала. Это человек, у которого давно не было женщины, любой, кто окажется на моем месте, он доверится. Через него я выясню, что там случилось с Михайловой. Я смогу это сделать, можешь не сомневаться. Именно в ней - разгадка, я это не просто чувствую, я почти знаю. Раскроем ее убийства - раскроются и все остальные. Но для этого нужно стать для Семашко второй тенью.
   - Знаешь, что Славина - кажется, ты чересчур увлеклась всем этим. Для тебя это игра, и ты переигрываешь. А убийство - это не детективная повесть, тут все по - другому, тебя могут убить, а ты этого не понимаешь. - Он встал с кресла, обошел его кругом и вдруг каким - то кошачьим движением - почти не слышно - подлетел ко мне и прошептал на ухо - Славина, послушай меня, девочка, не стоит, пожалуйста. Я тебя об этом прошу лично. Как ты не понимаешь, ведь это опасный преступник. Я не хочу терять тебя вот так.
  Я открыла рот от удивления. Конечно, он не мог говорить этого в полный голос, но что это еще такое? "Девочка", "не хочу тебя терять" - с какого перепугу он все это понес? Тоже мне, мама нашлась.
  Не произнося ни слова, только шевеля губами, я спросила у него. Скорее по глазам, чем по движению губ он догадался, что это за вопрос. Я, конечно, всего ожидала, но его ответ поверг меня в шок:
   - Дело ни в тебе, ни во мне, ни в нем. Я боюсь за тебя... - прошевелил он все так же губами.
  Вот так вот, Дес за меня испугался. Кто бы мог подумать... Я хотела у него еще что - то спросить, но он вдруг сухо попрощался и ушел, уже на пороге сказав:
   - Делай, что хочешь, Славина. Это твоя жизнь.
  
  В плане секса, Семашко оказался посредственной личностью... Признаться, я слега преувеличила свое отвращение к нему. Объясню почему. Как мне сразу показалось, Семашко не может быть убийцей по причине слабого характера. Ну не такой он, и все тут. Добрый, хоть и замкнутый. Со мной он обращался очень нежно, хотя мастерства ему явно не хватало. Он видел во мне женщину, личность, человека, а не кусок мяса, который хочется растерзать. Это я поняла еще при первой встрече. Милый и обаятельный человек (и при том, между прочим, сказал, что хотел поубивать одноклассников...), сам он мне не казался убийцей, однако естественно знал, кто им мог быть. Как я уже говорила, ключевая фигура - Михайлова.
  Так вот, ничего сверх оригинального я от него не требовала и не просила. Так бывает с неискушенными в этом деле людьми. Оргазм... Ну ладно, не было его, и не надо. Бывало и похуже, прямо скажем, особенно в университете, во время пьянок. Тут был просто секс без особого удовольствия - про такой говорят: перевернуться на другой бок и захрапеть. И курить тоже не хотелось... В постели он оказался отнюдь не зверем, а обходительным и ласковым. Таким же, как и в жизни. Словом, на троечку перепихон.
  Но сам секс для меня мало значил. Важен был разговор после оного. Я все пыталась придумать, как начать, но мысли крутились, почему - то, вокруг того, что все эти ахи - вздохи слушала весьма многолюдная толпа. Тьфу!
  Наконец я нашла подходящий момент для разговора. После многочисленных вопросов типа понравилось ли мне, я сама спросила его, на что он ответил утвердительно. Тут я как бы невзначай сказала:
   - Извини, что спрашиваю, Макс, а как звали ту девушку, которой больше нет?
   - Настя, а что такое?
   - Нет, ничего, я просто спросила. Вспоминала и никак не могла вспомнить. Вот вылетело из головы...
  Украдкой я взглянула на него и обнаружила, что он смотрит в потолок, крепко сжав губы.
   - Какая она была? - спросила я через несколько минут.
   - То есть как это, какая? - не понял он.
   - Ну, как она выглядела?
   - Чем - то похожа на тебя. Темненькая, глаза васильковые...
   - Такое бывает?
   - Да, хоть и не часто. Волосы у нее были удивительного черного цвета, и при том настоящие до кончиков корней. А глаза ясные, словно небо. Когда я в первый раз увидел ее, глазам своим не поверил. Я еще подумал, какая она красивая, повезло же кому - то, кто живет с ней. Потом, когда познакомились, оказалось, что не было у нее никого.
   - Как это?
   - Вот так, в плане общения с мужчинами - она полнейший ноль. То есть, общается она хорошо, но знакомиться не умеет категорически. - Он говорил, не отрывая взгляд от потолка, волнуясь, наверное, но определенно я этого сказать, не могла, - Ты понимаешь, Маша, впервые в жизни я первый подошел к девушке, а не она ко мне. Это вообще так странно получилось... Меня вызвали к ним в институт - полетела внутренняя сеть, всю их работу практически парализовало. Это оказался тяжелый случай, мне требовалось время на то, чтобы все починить. Вот я и задержался там. Как - то не заметил, что вокруг меня уже никого нет, поднял голову, а все помещение пустое. Начал ходить, искать вход, и вдруг заблудился. Полчаса ходил по зданию, пока не увидел одну открытую дверь. Это был какой - то кабинет, я подумал, что там сидит сторож, однако когда я туда заглянул, увидел девушку, которая что - то писала в тетрадке. Честно, я никогда не подошел бы к ней, предпочтя самому искать выход дальше, однако эта девушка... Я смотрел на нее и не мог оторвать глаз. Она не знала, что я за ней наблюдаю, потому минут десять я спокойно рассматривал ее. Не подумай, что я извращенец, просто, как можно подойти к безумно красивой девушке, когда чувствуешь, что она может тебя послать... В общем, смотрел я на нее, боясь подойти. Уже думал уходить, как она вдруг подняла голову и посмотрела на меня. Улыбнулась и спросила кто я. Вот так просто, представляешь? Она даже не испугалась. Так и завертелось. Потом я приходил к ней в институт и допоздна сидел вместе с ней, пока она ставила какие - то опыты со своими реактивами. Потом мы ходили гулять, бывало, гуляли всю ночь. Нам порой не нужен был секс, просто быть вместе. Вот и все. Спали вместе, но не всегда при этом занимаясь сексом. Милан Кундера, кажется, писал о том, что спать с женщиной и заниматься с ней любовью - абсолютно разные вещи. Важен просто совместный сон. Так что, это были отношения, близкие к идеальным. Я думал, что нашел то, что искал всю жизнь. Она сама об этом говорила. Однако произошло то, что произошло. Ее теперь нет, и я виню себя в том, что часть моей вины лежит на ее смерти.
   - Что ты имеешь в виду? - я насторожилась и ловила каждое его слово. Абсолютно все, что он говорил, было крайне важным, любой момент мог пролить свет на убийство.
   - Я не уберег ее, хотя в тот день мы должны были быть вместе. С утра все шло хорошо: она позвонила и сказала, что я могу к ней придти. Заодно, посмотрю, что там у нее с компом. Когда я пришел, сразу же бросился к машине, Настя засмеялась и сказала, что она важнее этой железяки, однако меня уже было не остановить. Я даже бросил все и побежал домой за инструментами. Она вдруг закричала, чтобы я не уходил, однако я этого не слышал. Когда я пришел, она была мертва - валялась на мусорной свалке неподалеку, кто - то вызвал милицию. Меня не заметили, и я ушел. Не знаю, зачем я это делал, ведь они все равно потом меня выследили. В тот момент я ничего не соображал. Потому и убежал, словно трус. Меня взяли, но предъявить мне ничего не могли. Мать вступилась за меня, сказала, что я был дома в тот момент. Ты понимаешь, я не убивал Настю, но и алиби железного у меня не было. В любом случае, получилось то, что получилось. Меня не за что сажать, потому я и на свободе...
  Он замолчал. Молчала и я, переваривая полученную информацию. Семашко, может, говорил искренне. Однако сколько же неувязок! Тех неувязок, о которых он и не подозревает. Говорит, Михайлова была скромняжкой, которая не умела общаться с парнями... Ага, особенно в ночных клубах! Этого, скорее всего, он не знал и в самом деле. Какого черта Михайлова снюхалась с Семашко? Я сама девушка, и знаю, что такие полные противоположности не сходятся. Он для нее - зануда, каких мало. Вряд ли она слышала имя Кундеры. Зачем оно ей надо? И вообще, училась Михайлова так себе, часто пропускала лекции, в библиотеке не числилась. Так что же ей делать поздним вечером в университете? Ой, не верю я в случайность той встречи, ой как не верю... Но и Семашко хорош гусь. За дачу ложных показаний его уже можно садить. Вместе с мамой. Алиби они ему сделали...
  Семашко говорил настолько спокойно, что я поверила в возможность того, что именно он и убил Михайлову. Нет, честно, говорить о смерти человека именно так может лишь тот, кто его не любил, либо относился равнодушно. Мотив? Легко - Михайлова разлюбила Семашко, он ей надоел, она его бросила. Все может быть- абсолютно все, что угодно. Как бы там ни было, мне стало страшно находиться в одной постели с этим человеком, однако ничего такого страшного той ночью не произошло. Ему еще раз захотелось, мы это сделали, после чего он уснул.
  В отличие от меня; я много думала, потому мне было не до сна. Я вдруг осознала, что понятия не имею, как мне поступать дальше. Наверное, встречаться с Семашко и впредь, только так я смогу что - то выяснить. Но только будет ли польза от этих знаний?
  
  Плана не было никакого, просто - напросто. Утром Семашко ушел и я осталась одна в квартире. Звонить Семенову или Десу мне не хотелось. После проведенной с Семашко ночи остались странные впечатления. И они перемешивались с мыслями о будущих действиях. Что касается впечатлений, то я уже говорила, что видала секс и похуже, но вот спать с тем, кто, возможно, лишил жизни пол - сотни девушек... Тут уж ни в одной газете не напишешь, и вообще, я все меньше теперь думала о том, что работаю в первую очередь на себя, а потом уже на уголовку. Может, Дес и прав - не стоит переигрывать, это становиться опасным. Но что же делать? Отношения я завязала, но так и не пришла к какому - то определенному выводу.
  Я закурила и начала ходить по квартире. Давай по порядку, говорила я себе. Убийство Михайловой связано с остальными постольку поскольку, есть всего две ниточки. Одна из них - схожесть убийства, и вторая - связь Семашко с двумя другими убитыми девушками. Хотя между девушками связи не было почти никакой. Говорит ли это о том, что убийца спонтанно выбирал жертв? Может быть. Но не в случае с Михайловой. Значит так, попробую разделить убийства на две группы. В одну - смерть Михайловой, в другую - все остальные. Что общего? Закономерность возраста, схожесть почерка, отличие в том, что Михайловой он был знаком и даже, скорее всего, любил ее. Если это Семашко, зачем он ее убил? Личные мотивы. Или, например, она узнала, что это именно он маньяк. Может такое быть? Вполне. Но как она догадалась? Судя по всему, Настя была весьма недалекой особой, в отличии от Семашко. Прямо сказать он ей не мог, а догадаться у нее не хватило бы ума. Тогда что, второй вариант отпадает? Жаль, было бы весьма складно.
  Ладно, оставлю пока Михайлову. Зачем он убивал всех остальных девушек, и почему такая закономерность? Судя по его детству, мотивы у него были: его никто никогда не любил, потому он и страдал. Но повод ли это для такого страшного занятия? Вряд ли, меня вон тоже мало кто любил, но я же никого не душила. Почему такая закономерность? Семашко не псих (хотя, если вспомнить ириски...), и если бы пошел на убийство, то не стал бы все так усложнять. Не та натура, слишком он прост.
  Еще один момент, который не давал мне покоя. То, что ни одного убийства не произошло в апреле. Не было у него никаких командировок, так что и никуда он не уезжал. Может он заметает следы, наводит на кого - то другого? Опять же, Семашко не дурак, но суетливость не позволит ему вот так наперед все продумать. Тоже вряд ли.
  Боже, но что же тогда? Ждать, пока он опять кого - то убьет, и его поймают? У меня разболелась голова, не оттого, что я много думаю, а оттого, что не могу найти правильную мысль. Ее даже не было рядом, этой мысли. Ухватиться решительно не за что. Я попыталась, было еще раз пролистать дело, однако вдруг поняла, что знаю его, чуть ли не наизусть - читаю то каждый день. Ничего нового. От бессилья я вдруг плюнула на все и выбежала на улицу, в квартире воздуха мне явно не хватало.
  Весенний воздух наполнил город, и от того Снежный опять стал каким - то родным и близким. Таким, каким он был в моем советском детстве. С каруселями, с конфетами, с пластмассовыми куклами за три рубля. И куда оно все подевалось? Может, прав Семашко, детство тогда было не таким, как сейчас. Оно было проще и лучше, можно было быть просто ребенком. Я например, не знала, что такое компьютер лет до пятнадцати, не страдая при этом совершенно. Сейчас же, в эпоху пейджеров, спутникового телевидения, мобильных телефонов, которые есть далеко не у всех, но могут скоро заполонить все (через два - три года я вдруг вспомнила те свои мысли и удивилась, насколько сильно я оказалась права насчет телефонов, а тогда - в 2003 - м...), сейчас детство заканчивается гораздо раньше. И это плохо. Мне сейчас кажется, что я в свои двадцать два года - старуха для всех этих малолеток. Секс, трава, клей... Ну почему тогда этого не было. Вернее было, но не так рано.
  Я смотрела на девушку, которая выгуливала малыша. Судя по всему, девушка гораздо моложе меня. Однако уже успела стать мамой. Вот так вот. Я же пока торможу. Ну и ладно, я не страдаю от этого. Не хватало мне сейчас только залететь. Например, от Семашко. Вот смеху - то будет. Нет, быть мамой мне пока рановато.
  Я бродила по Снежному, в душе радуясь тому, что меня не узнают мои знакомые. Я побывала практически рядом со своим домом, плюнув на конспирацию. Однако никто на меня и не взглянул. Так что замаскировали меня хорошо.
  Целый день я бродила, где только могла. Даже на кладбище зашла. Могила, усыпанная цветами. На фотографии - молодая улыбающаяся девушка с синими, словно небо глазами. Странно и грустно все же смотреть на то, как молодые люди прекращают свой земной путь. Вряд ли Настя Михайлова думала когда - то, что девушка, с которой она не была знакома, придет к ней на могилу и положит цветы. И что эта девушка спит с тем, кто ее убил. Если это он, разумеется. Коллизия...
  Пришла домой я вечером, когда уже стемнело. И обнаружила, что на лестничной площадке сидит Семашко и смотрит на меня грустными глазами. Он молчал, а я на него смотрела.
   - Это ты... Давно ждешь?
   - Нет... Несколько часов... - он сказал это вовсе не с издевательством. Просиди он хоть целый день, все равно ждал бы, не считая времени. - Я пришел, а тебя нет...
   - Мне стало нехорошо, вот я и ушла прогуляться. Не хотелось сидеть дома одной...
   - Я скучал и хотел тебя увидеть.
   - Увидел...
   - Этого мало...
  
  Семашко мирно спал после секса, а я все думала о всяком - разном. Например, о том, что второй раз я и помыслить не могла, что секс с этим человеком может быть противным. Нет, мне понравилось. Да и он в этот раз постарался. Все прошло не так быстро, как вчера. Но это суета, не стоящая разговора. Еще я думала о Насте. Вернее, о том, что моя новая внешность во многом повторяет ее. С той лишь разницей, что волосы у нее были длинные, а глаза - другого цвета. Неужели у Семашко какой - то определенный тип женщины, за которым он следует? А черт его знает, может быть и такое. Убивал ли он Настю? Убивал или нет? Если да - то зачем, если нет, то кто же тогда? Еще вопросы... Думала той ночью я и том, что вскоре мне придется познакомиться с его мамой, все же стоит влиться в семью. Что это за женщина, как она поведет себя, увидев меня. Честно говоря, даже не было никакого образа для представления. Женщина как женщина. А что можно сказать, если она всю жизнь проработала на заводе. Усталое натруженное лицо, руки, укрытые мозолями. Наверное, такой она должна быть. Добрая, ласковая, мне казалось, что, она должна была жить для сына, чья жизнь была полна лишений и бед. О чем - то еще таком думалось, но ничего полезного в голову не лезло. Хотелось одного - уснуть однако ничего не получалось. Целый день я дышала весенним воздухом и вот теперь не могу уснуть. Каждую весну у меня так.
  
   - Иван Алексеевич, - говорила я в трубку, - конкретных доказательств вины Семашко у меня нет и не будет, это прекрасно понятно.
   - Разумеется, понятно Алина, я и не просил тебя искать эти доказательства. Твоя работа заключалась в другом, только пойми меня правильно, пожалуйста.
   - Да я уже поняла, не бойтесь, все нормально. Что касается косвенных, то мое личное мнение такое - он может быть убийцей. Пускай, не всех девушек убивал он, но Михайлову он убить мог.
   - С чего ты взяла?
   - Он любил ее, но придерживался принципа: так не доставайся же ты никому. Убить мог, если бы нашел вескую причину. Характер у него такой, что на одиночное, не серийное убийство он способен, а вот на полсотни трупов - вряд ли. Из общения с ним, я вывела одно единственное умозаключение. Убить может любой человек, просто нужна веская причина. Если мы докажем, что такая причина у него была, его можно брать. Конечно, многое говорит против него. Однако он никогда не сознается в убийстве всех остальных девушек. Возьмем его сейчас - те убийства останутся нераскрытыми. Так что нужно работать дальше, и я, если честно, пока не знаю, в каком направлении мне двигаться. Мутный он тип, всего один раз расшевелила его на разговор, и то, это было в самую первую ночь. С тех пор он почти ничего не говорит. Просто засыпает. Словно устал.
   - Ну, может и устает... А ты - то сама, спишь хоть?
   - Как сказать, не всегда. То есть, почти не сплю. С этим человеком я приспособилась к какому - то странному режиму. Днем сплю, а ночью бодрствую.
   - Так что же тебе мешает спать? Боишься, но тебя - то он не тронет. Извини, конечно, но квартира на прослушке и на просмотре. Он тебя и пальцем не тронет. А если попробует, его сразу же пристрелят.
   - Да не боюсь я его, он меня не станет убивать в этой квартире, можете просмотр снимать. Я уверенна в своей безопасности. Дело в другом. Когда я рядом с ним, у меня бессонница. Не от страха или тревоги, а непонятно почему. Вот не сплю я и все тут. Словно боюсь отпустить его от себя. Хотя это бред какой - то.
   - Нет, не бред. Если тебе нужен отдых, я освобождаю тебя. И кроме того, ты не обязана с ним спать...
   - Иван Алексеевич, только между нами. Я сплю с Семашко не потому что так надо, а потому что для меня это выход. Жить все время в напряжении... Это напряжение я снимаю с тем человеком, чья вина пока не доказана, и в чье доверие я вошла. Не то, чтобы он так сильно мне нравится. Нет, романа у меня, слава богу, не будет, но корчить из себя черте что, говоря, как это противно, я не стану. Я взрослый человек и полностью отдаю себе отчет в том, что делаю. Может, я и пожалею когда - то об этом, но пока я не хочу говорить это вслух.
   - Как знаешь, Алина. Это твое дело. Но все же, будь поосторожнее и, если можешь, заканчивай эти ваши отношения. Если надо будет его взять, мы сделаем это. Все, до скорого, девочка, береги себя.
  
  Прошло две недели со дня нашего с Семашко свидания. Мы виделись то через день, то каждый день. В общем, относительно часто. Это превратилось отношения взрослых людей, чьи интересы совпадают в полной мере. По крайней мере, я делала все для такой видимости. Если учесть, что все было наиграно, то у нас нашлось много общего. Мы часто говорили то обо мне, то о нем. Все по старому - вспоминалось прошлое, делались прогнозы на будущее. Как оказалось, у него серьезные планы относительно меня. Не сильно хотелось его расстраивать, потому я часто уходила от разговора о наших отношениях.
   - Если не будет никаких отношений, почему ты спишь со мной, Маша? - спросил однажды он, - я не понимаю, почему ты не хочешь говорить о нас.
  Мне нечего было на это сказать. Нужно было делать работу, а вместо этого крутила голову человеку. Неважно, каким он был. Просто где - то, на каком - то отрезке я ушла в сторону, и теперь не понимала, что именно сделала неправильно, если мне вдруг захотелось, чтобы Семашко оказался невиновным. Только лишь потому, что я не захотела его терять. Как бы глупо это не звучало. Я не врала, когда говорила, что он мутный тип. Так оно и есть, но что - то держало меня возле него и заставляло спать с ним. И все же, говорить о нашем будущем, в силу понятных причин, я не могла...
  
  Потом Семашко исчез на несколько дней. Еще накануне он сказал, что ему надо уехать.
   - Куда?
   - Мне срочно надо в Москву.
   - Зачем?
   - Кое - какие давние дела, которые не дают мне покоя. Понимаешь, это связано с моей семьей. Вот уже много лет длится одно дело, которое касается меня и моей матери. Я все откладывал, но думаю, что пора двигаться.
   - Ты мне расскажешь, что это за дело?
   - Малыш, обязательно расскажу, но не сейчас. Когда вернусь. Думаю, на этот раз я все сделаю правильно, и больше мне не придется ехать в Москву.
   - Ты часто ездишь?
   - Нет, не часто, по мере необходимости. Примерно раз в несколько лет, хотя в последнее время езжу каждый год. Так что, извини, дружок, должен тебя оставить.
   - Может, возьмешь меня с собой?
   - В Москву? Нет, Маша, не стоит. Я не смогу уделить тебе сколько - нибудь времени. Кроме того, тебе нужно заканчивать свою книгу. Вот я и не буду тебе мешать.
   - Когда ты вернешься?
   - Дней через пять, не больше. Сегодня вечером у меня самолет, а где - то в субботу я вернусь.
   - Тебя провести?
   - Нет, не надо. Я еду с мамой, а вы с ней познакомитесь при других обстоятельствах. Вот вернусь, и мы все вместе соберемся, отпразднуем окончание дела. Все, пока.
   - Да что за дело - то? - крикнула я, но он меня не услышал, ибо был уже за дверью.
  
  Как только шаги смолкли, я набрала номер Дениса.
   - Дес, ты это слышал?
   - Еще как слышал! Что это за дело такое?
   - А я почем знаю, он мне не рассказывал ничего. В Москву летит. Дес, это странно, он никогда не говорил ни о чем подобном.
   - Мы проверяли его, и тоже ничего не откопали.
   - Блефует?
   - Не похоже, - сказал Денис, - проследим за ним, узнаем.
   - Звони Семенову, потому что это очень важно, это может говорить о многом.
   - О чем именно?
   - Дес, на календарь посмотри, сейчас апрель...
   - О господи, как я сразу не догадался...
  
  Семашко "пасли" не только до аэропорта, но и в самолете и даже в Москве. Только благодаря этому стало известно, что именно он делал там. Хотя, как сказать. Известно - то известно, но вот зачем?.. Однако обо всем по - порядку.
  Мать посадила его в самолет, так что он не соврал и никуда не спрятался, действительно, полетел в Москву. С матерью они о чем - то разговаривали, но говорили так тихо, почти шепотом, что оперативники не услышали ни одного слова. При этом их лица выражали нечто иное, нежели простое семейное дружелюбие. Такое ощущение, что они знали о слежке, а потому ничем себя не выдавали. В конце концов, мать отдала ему какой - то пакет. Что это был за пакет, неизвестно, поскольку, естественно, никто не смотрел, что там внутри. Ну, металлоискатель показал, что это не бомба, и слава богу.
  В самолете он мирно проспал весь путь и проснулся уже над самой Москвой. В аэропорту его никто не встречал и, видимо, не должен был встречать. Семашко взял такси и отправился прямо в город. Остановился он в гостинице "Украина", закрылся у себя в номере и не выходил оттуда целую ночь и первую половину дня. Видимо спал. Он в последние дни выглядел уставшим, а потому меня это нисколько не удивило. Примерно в третьем часу дня он заказал себе такси и отправился путешествовать. Именно так, поскольку ни с кем в тот день он не встречался. Вот просто гулял себе по Красной Площади, зашел в ЦУМ, в "Елисеевский гастроном", или что там сейчас - не помню, я с детства не бывала в Москве, а потому сужу только по рассказам следивших за ним. Побывал на Воробьевых горах, походил по Старому Арбату, даже зашел в "Детский мир" .
  На следующий день цирк продолжился. Этот крендель словно издевался - лазил, где хотел. Ходил по Садовому кольцу, сфотографировался на фоне МГУ, зашел покушать в Филипповскую кофейню на Тверской, гулял - гулял и снова вернулся в "Елисеевский". Есть там ресторан "УЕ", вот там он и сидел. Вроде показалось, что он кого - то ждет, однако ничего подобного. Заказав себе какое - то блюдо из японской кухни, он поел и отправился гулять дальше. В итоге он оказался на одном из кладбищ. Теперь уже не в качестве экскурсии - отправился прямиком к одной могиле, у которой простоял с полчаса. Там был похоронен какой - то Степанов Николай Иванович, при том умер он задолго до рождения Семашко. Фамилию быстро записали и отправились вслед за Семашко. А тот пошел к себе в номер, закрылся и не выходил снова до обеда.
  Дес, который все это время руководил слежкой, был вне себя от ярости. Такое ощущение, что Семашко прекрасно знал о слежке. Денис хотел, было плюнуть на все и просить разрешение прекращать операцию. Но мудрый и опытный Семенов добро не дал. Все же, не просто так Семашко двинул туда. Не на Москву ведь посмотреть.
  Все осложнялось тем, что в тот день, вернее, вечер, он должен был лететь обратно. Потому Дес и нервничал. В итоге, когда до самолета оставалось несколько часов, Семашко в третий раз объявился в "Елисеевском". Как потом говорил Денис, именно тогда он что - то такое почувствовал. Поверил, что это то, зачем летели в другую страну.
  Помимо ресторана "УЕ", там есть еще одно заведение. Называется оно "Этаж". Именно туда Семашко отправился. Предъявил документы, и его пропустили. Когда Дес рванулся за ним, дорогу ему перегородили. Оказывается, в этот "Этаж" невозможно попасть вечером - все столики бронированы наперед. Семашко это учел. Сколько Дес ни просил о помощи у охраны, однако ему ничем не помогли. И дело тут вовсе не в том, что он был сотрудником иностранного уголовного розыска - мест не было, а зайти в зал и стоять... Словом, его пустили на кухню, откуда он наблюдал за Семашко. Но этого оказалось мало. Разговор - то не был слышен. А говорил он с высоким полным мужчиной лет шестидесяти. Этому мужчине он отдал пакет, после чего они немного перекусили и разошлись. Опять же, просить предъявлять этот пакет он не имел права - чужая страна. Потому просто отправил одного человека за тем полным, чтобы хотя бы выяснить кто он такой.
  Семашко же тем временем вернулся в гостиницу, забрал вещи и отправился в Шереметьево. На этом операция закончилась. Ничего криминального он не совершил, что в том пакете неизвестно и никто не имеет права у него спрашивать. На следующий день он был у меня и сообщил, что через несколько дней он познакомит меня со своей матерью.
  
  Все снова пошло по старому. Как я ни пыталась выяснить, зачем он летал в Москву, он так и не сказал мне. В целом, когда мне рассказали о его путешествиях, ничего вразумительного сказать не могла, ибо просто - на просто не поняла ничего. Точно так же, как и Дес.
  Кстати, мы с ним увиделись на следующий день после того, как он прилетел. В кафе, что прямо напротив моего дома, мы просидели пару часов. Говорили сначала вообще ни о чем - о том, какие у Семашко повадки, есть ли склонность к уголовщине и т.д. Потом перешли к разговору о моей бессоннице и к тому, что именно ее вызывает. Естественно, всей правды Десу я не могла сказать, однако дала понять, что не верю в то, что Семашко - убийца.
   - Не знаю, Славина, - сказал Дес, - мне страшно не понравилась эта командировка. Семашко чего - то крутил - крутил, и непонятно, чего он добивался. Если только встретиться с тем дядькой... Меня беспокоит, что могло быть в том пакете.
   - А что, если это вообще никак не связано с делом. Может, это какой - то родственник?
   - Да нет у него никаких родственников. Нет, и никогда не было. Мои парни сейчас выясняют, с кем именно он встречался, но я не удивлюсь, если это опять ни на что не выведет.
   - Я даже в этом уверенна. Чем больше я с ним, тем все меньше верю в его виновность. По крайней мере, до того момента, когда он полетел в Москву. Если б это был какой - то другой месяц, а так... Конечно, косвенно это лишает его серьезного алиби на случай обвинения. Но где гарантия того, что это не совпадение, что он полетел туда именно в апреле не в первый раз. Ведь проверить это невозможно?
   - Невозможно. Никто и не будет пытаться этого делать. В конце концов, убийств в апреле не было? Не было, так что нам к нему не придраться. Дело заходит в глухой угол. Ничегошеньки у нас не получается. Мы работаем круглосуточно, перелопатили все, что только можно. Круг подозреваемых с нескольких тысяч сократился до одного человека. И он, вполне возможно, не тот, кто нам нужен. На тебя большие надежды, но я понимаю, что работать вот так - невозможно. Если хочешь, Алинка, бросай все и уходи. Ты и так сделала много. А материал для статьи я потом подкину.
  Увидев мой удивленный взгляд, он продолжил:
   - Нет, честно. Не стоит уже лезть дальше. Я тебе советую уйти...
  Он хотел говорить дальше, но тут нас прервал телефонный звонок его мобильного телефона.
   - Да, я слушаю. Хорошо, и что вы выяснили? Ага...Понятно... Кто?!!! - Дес почти заорал от удивления. - Степа, ты уверен? При чем тут это?.. Ну ладно, спасибо за работу. Нет, не надо, я сам откопаю досье на него. Бывай.
  Он отключил телефон, тяжело вздохнул и какое - то время самым, что ни есть бараньим взглядом смотрел на чашку с кофе.
  Несколько секунд я наблюдала за это картиной, после чего сказала:
   - Дес, с тобой все в порядке?
  Он, не глядя на меня, ответил:
   - Это дело сведет меня с ума.
   - Что еще произошло.
   - Как, по - твоему, с кем он мог встречаться в Москве?
   - Не знаю...
   - Некто Лавров Никита Иванович. Тебе говорит что - то это имя?
   - Нет, в первый раз слышу.
   - Я тоже в первый раз сегодня услышал. Знаешь, кто это?
   - Кто?
   - Заместитель директора седьмого московского роддома.
  Я поняла, почему Дес стал похож на барана. Мало того, что дело гнилое, так еще вот это...
   - Нет, ну ты мне скажи, это - то тут при чем?
   - Не знаю, может... ни при чем?
   - Может, и ни при чем. Но вот только теперь нам надо обрабатывать и этого Лаврова, будь он неладен.
  
  Однако в течении нескольких дней Дес так ничего и не нашел. Никита Иванович жил скромно и порядочно, несмотря на то, что работал на весьма высокой должности. Дело в том, что седьмой роддом, как я прочла в интернете, находится в самом центре Москвы, там лучший медперсонал, оборудование. Соответственно, попасть туда мечтает каждая будущая московская мама. Понятно, что многие так и делают. За большие взятки. Но Лавров за сорок лет работы ни разу не был пойман на взятке и пережил с дюжину директоров. При этом сам мог много раз стать директором, однако каждый раз отказывался. Зарплаты ему вполне хватало, взяточником он не был. Так что думать о том, что через сына Варвара Ульяновна Семашко передала взятку... И потом, на фига оно ей надо. Не рожать же она собралась, в самом деле. Лаврова покрутили немного, "попасли", но ничего ценного без серьезных обвинений он не сказал бы. Какое отношение он имел к делу? Видимо, решительно никакого. Спустя какое - то время как бы ненароком спросила у Максима:
   - И все - таки, зачем ты летал в Москву?
   - Там живет один человек - бывший гинеколог. Когда - то давно мой отец знал его, потом отец умер, а этот дядя продолжал с нами поддерживать связь. В последние годы эта связь потерялась, нехорошо забывать старого знакомого, вот я и полетел. Передал гостинец от мамы. А насчет того дела, то снова все отложилось на неопределенный срок.
   - А что за дело - то?
   - Да так, ерунда, хотел получить лицензию на работу за рубежом, но нужный человек позвонил и сказал, что пока в моих услугах не нуждаются. Может, через год.
   - Малыш, мне очень жаль...
   - Ничего, Машка, все нормально. Всех денег не заработать, буду пока в Снежном. Рядом с тобой.
   - А почему же ты сразу не сказал?
   - Хотел сделать сюрприз, да вот не вышло. Ты уж извини.
   - Да ладно, значит оно и к лучшему. Не огорчайся.
  Вот так - честность лучшее оружие. Можно было не морочить себе голову с этой слежкой. Гораздо проще было бы спросить Семашко. Но все же, как я огорчилась. Дело не просто зашло в тупик, его, по - сути, можно закрывать. Никакой Макс не убийца. Теперь уже слишком многое говорит о его невиновности... Понятно, что слежка будет продолжаться какое - то время. Однако скорее всего, ничего она не даст. Если он и убивал, то это уже не доказать. А не убивал - еще лучше. Пусть убийца не найден, но, во всяком случае, я нашла человека, с которым мне хорошо, рядом с которым мне хочется быть и никуда не отпускать. То, что я сама называла "мутностью", на самом деле является чертой характера. Это человек. И его не стоит за это винить. Он такой, какой он есть. То, что ему не везет в жизни, это такое, мне тоже не везло. В ту ночь, засыпая, я впервые подумала, что не хочу возвращаться к прежней жизни и прежним друзьям. Пусть мне вернут только имя, к которому я привыкла, а все остальное пусть остается. И внешность моя больше мне нравится, и способ жизни, и человек, который рядом со мной. Человек, который приносит мне завтрак в постель и беспокоится, когда у меня что - то болит. Но это не главное. Важно то, что мне больше не приходилось притворяться, говоря, что мне хорошо. Я не оговорилась, когда сказала, что начала засыпать. Действительно, с определенного времени я вновь начала спать в прямом понимании этого слова. Тоска, страх покинули меня. Исчезла и тревога. Вместо этого приходил глубокий сон.
   С каких - то пор я стала задвигать шторы, дабы меня не видели. И старалась вести себя тише в постели. Интересы дела меня все меньше интересовали. Теперь мне была важна моя личная жизнь. Я хотела, чтобы все подозрения с Максима были сняты. Сняты с того человека, в которого я начала влюбляться.
  Следующим утром я проснулась оттого, что зазвонил телефон. Макс крепко спал, а потому даже не услышал звонка.
   - Да.
   - Славина. Ты сама? - спросил Дес.
   - Нет, не сама.
   - С ним?
   - Да. С ним. - сказала я шепотом, в котором была злость. - Чего ты спрашиваешь?
   - Потому что ты задернула шторы.
   - Ну и что теперь? Чего ты звонишь?
   - Он всю ночь был с тобой?
   - Да, как и всегда. Вы же следите... Что случилось?
   - Мы закрываем лавку. Семашко - не убийца.
   - С чего ты взял?
   - Сегодня ночью была убита девушка семнадцати лет. Ее нашли неподалеку от речного вокзала, на ступеньках, которые ведут к реке. Ее опознали. Она была студенткой, вчера вечером исчезла, и вот ее нашли... Почерк тот же. Закономерность та же. Никаких следов. Наш общий друг вернулся. Мы начинаем все с начала.
   - А я?
   - Ты, Алина... Тебе - спасибо от нашей бригады и от Семенова. Он просил тебя зайти к нему. За то, что ты пережила, тебе будет выдана премия, а статья появится, когда найдем убийцу. Как я и обещал.
   Его голос дрожал. Все, на что он так надеялся, рухнуло - Семашко не убийца, преступления пошли по новой и непонятно, с чего начинать. Мне стало его жалко, но с другой стороны, я была счастлива, что так все обошлось. Теперь у меня есть полное право на личную жизнь. Осталось только придумать, как все рассказать Максу. Но, какая теперь разница. Попрошу у Семенова разрешения, какое - то пожить нынешней жизнью, а там видно будет. Главное - мой Максим никакой не убийца. Что и требовалось доказать. Как бы там ни было, а какую - то работу я выполнила...
   - Не огорчайся, Дес, все еще будет. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Опыт у меня есть. Я имею в виду логическую работу...
   - Спасибо, Славина, я помню то, что ты для нас сделала. Авось, поймаем этого ублюдка общими усилиями. Пока, Славина. Спасибо за все. Мне пора работать.
  Я повесила трубку, и в тот момент я улыбалась во все тридцать два зуба. Мне было, если честно, плевать на то, что где - то бродит убийца. Я знала, что теперь не буду думать о нем. У меня есть мужчина, с которым мне не страшно...
  
  
  Часть вторая
   - Мне кажется, это свинство, - сказала я, глядя на то, как передо мной проносятся белые линии на дороге, - мы с тобой знакомы почти полгода, а твою маму я еще не видела.
   - Ну, так и увидишь совсем скоро, - ответил Максим.
   - Да. Но нормально ли это? Столько времени прошло, и вот только сейчас я еду с ней знакомиться. Что она обо мне подумает?
   - Она подумает, что ты стала бы замечательной женой для ее сына. А то, что мы так долго с ней не виделись, так это такое. В конце концов, мы на столько спешно тогда улетели, что даже не смогли нормально попрощаться. А даже, будь у нас время - ничего мы не сделали б.
   - Это ж почему? - спросила я, вглядываясь в стекло заднего вида. Я давно уже приспособилась к тому, что в машине для меня это самая важная часть. Когда крашусь...
   - Да потому, что она сама не хотела в спешке знакомиться. Говорит, вот прилетите, тогда и познакомимся.
   - Ага, прилетели. Через три месяца.
   - Не бойся, она знала, что мы летим надолго. Раз уж так вышло, то ничего не поделаешь. Лучше поздно, чем никогда, - ответил Максим, посмотрев на меня. Свой взгляд он задержал на несколько секунд.
   - Малыш, следи за дорогой, а то мы разобьемся.
   - Не бойся, не разобьемся. Смотри, уже подъезжаем к Снежному.
   - Слава богу...
  И в самом деле, показались огни Снежного. В последний раз я была в родном городе несколько месяцев назад. В тот самый день, когда мне позвонил Денис, я пошла к Семенову и попросила какое - то время пожить под именем Маши Громовой. Он не стал спрашивать, зачем мне это нужно. Видимо, сам догадался. Я получила согласие и последние три месяца прожила так, как и просила. Я так и не решилась открыть все Максиму Семашко. Упустила где - то момент, а потом было уже поздно, да и не стоило, может, ничего говорить. Мне было хорошо и что - то менять не хотелось. От того, что я на самом деле Алина, а не Маша, я почти отвыкла. Все это время мы провели за границей. У меня были причины для того, чтобы уехать. В том числе, и для того, чтобы немного потеряться. Родителям я сказала, что уезжаю по приглашению одной западной газеты, на работе взяла отпуск за свой счет на неопределенное время. А больше никому объяснять ничего и не надо было. Мы просто собрались и улетели. Испания и Англия - вот те места, где мы жили. Однако как бы ни было прекрасно за границей, а все - равно тянуло домой. Тут, в Снежном, осталось что - то такое, без чего я не смогу долго прожить. Не знаю, что это. Может, воздух, река, люди. Или все вместе взятое. Домой тянуло со страшной силой. Наконец, я не выдержала и попросила Макса приехать сюда хоть ненадолго. Дело в том, что мы переехали на постоянное место жительства, и возвращаться сразу не планировали. А вот затосковала за родиной. И все тут...
  Еще не было темно, но уже смеркалось, когда мы въехали в Снежный. Вроде ничего за то время не изменилось. В моей конспиративной квартире никто не жил все это время. Так что легенда поддерживалась.
   - Однако и беспорядок же у тебя! - сказал Макс, увидев квартиру, полностью запыленную. - Помочь убрать?
   - Нет, не стоит. Езжай к маме, а завтра придешь. Будем с ней знакомиться.
   - Хочешь побыть одна?
   - Нет. Не в том дело. Просто, так нужно. Необходимо все убрать, лучше я сделаю все сама. Ты не возражаешь?
   - Нет, конечно. Ну, я пошел?
   - Иди, - он поцеловал меня, - осторожнее на дороге.
  
  Работа и впрямь предстояла нешуточная, но не для того я отправила его из - дому. Мне необходимо было поговорить с одним человеком, и, как только захлопнулась дверь, я набрала номер Деса.
   - Привет, - сказала я, - узнаешь?
   - Это ты, Славина? Я не знал, что ты в городе. Когда ты приехала?
   - Только что.
   - Где ты была? Я даже не знал, жива ли ты.
   - Жива, как видишь. Мы поселились в Англии. У нас там домик в Рексхеме. А на лето отправились в Испанию. Отдыхали на Коста дель Соль. Вот вернулись.
   - Ты живешь с ним? Надолго приехали?
   - На несколько дней. Повидаться с его матерью. Может, к своим заскочу.
   - Зачем тебе это надо, Славина. Неужели - он тот человек, который тебе нужен?
   - Да, именно тот. Это судьба. Я никогда не верила, что он может убивать людей.
   - Я не верю в судьбу. Этот парень мне сразу не понравился, а потому я лучше промолчу насчет того, нужен он тебе или нет.
   - Правильно. - согласилась я - Как там то дело?
   - Дело закрыли.
   - Как? Вы что, нашли маньяка?
   - В том - то и дело, что не нашли. Понимаешь, ни улик, ни подозреваемых. Ничего нет. И убийства прекратились. Та девушка возле речного вокзала была последней. Кто знает, может убийца притаился, а, может, его и нет больше. В любом случае, все прекратилось. Будет что - то новое, начнем дело заново, а так - глухо.
   - Мне жаль, что убийца бродит на воле, но, по крайней мере, он никого не убивает.
   - Не убивает. Темное дело, которое, возможно, так и останется нераскрытым.
   - Как там Семенов?
   - Да все по старому. Расстроился, что ничего не вышло, но ничего не попишешь. Такая жизнь.
   - А в Снежном что - то произошло интересное?
   - Снежный похож на село, важные события происходят тут раз в несколько лет, так что ты ничего не пропустила.
  На этом повисла неловкая пауза, которая означала необходимость заканчивать разговор.
   - Ладно, Дес, мне пора. Ты звони если что. А квартиру я сдам через несколько дней. Когда буду уезжать.
   - Как хочешь...
   - До скорого, Дес.
  
  Варвару Ульяновну я представляла себе совсем не так. В моем понимании это должна была быть дородная такая себе тетка совдеповского образца с типично славянской внешностью дамы позднего бальзаковского возраста. Однако как оказалось, это была молодящаяся миниатюрная женщина. Она не только не выглядела на свои пятьдесят с гаком, ей сложно было дать и сорок. Честно говоря, я была крайне озадачена.
   - Что - то не так? - когда она со мной поздоровалась, я, вместо ответа, уставилась на нее.
   - Нет, все в порядке. Я просто представляла себе вас по - другому. Вам не дашь ваши годы.
  Она засмеялась.
   - Это приятно. Но сколько, по - вашему, мне лет?
  Вот тут я и попалась. Я ж ни разу не спросила у Макса, сколько лет его маме. От стыда я прикусила нижнюю губу, но эта женщина еще шире улыбнулась и сказала.
   - Милочка, мне семьдесят два года...
   - Да ладно! - искренне удивилась я. - Не может быть.
   - Может. Еще как может. Я родила Максима, когда мне было уже за сорок. Он, видите ли, плод поздней любви, но это такое... Проходите в комнату, будем ужинать.
  Меня провели в гостиную, а все еще не отошла от шока. Я так и не поняла, что нужно делать человеку, чтобы выглядеть лет на тридцать моложе. Так просто не бывает в природе. Что - то тут не то. Потом я спросила об этом, секрета никакого нет, это генное. Кроме того, крепкое сибирское здоровье и нормальный образ жизни. Все остальное - как и у всех людей.
  Такого стола я в жизни не видела. Приготовлено просто потрясающе, моя мать никогда так не готовила, одно разнообразие поражало воображение. Не говоря о том, что все это оказалось вкуснятиной. Типичная кубанская кухня: вареники, пельмени. Водочка, разумеется, хорошее вино. Все, как и полагается. Я боялась, что разговор не пойдет, однако произошло с точностью до наоборот. То ли стол оказался настолько хорош, то ли Варвара Ульяновна (вернее, просто Варя, как ее привыкли называть знакомые и приятели всех возрастов) настолько обаяла меня. Не знаю, но, как бы там ни было, разговор пошел своим чередом, и я слушала эту удивительную женщину почти, не перебивая. Сколько же всего она рассказала в тот вечер!
   - Вы знаете, Машенька, - говорила она, - я рада, что дожила до того дня, когда увидела вас - девушку, которая понравилась моему сыну, и которой понравился он. Все же, я была далеко не молодой, когда он появился, а до того... Ну, жизнь вообще странная штука. Я родилась в то время, когда истреблялись такие семьи, как наша. Коллективизация, мать ея. Испокон веков жили мы в достатке и добре, любили свою землю, труд, вложенный в нее, любили себя и окружающих. Наша семья пользовалась большим уважением до революции. Ведь мои предки были теми, кто поднимал Кубань. Насколько я знаю, в нашем селе отец был самым уважаемым человеком. И детей он любил, но его рано не стало. Приехал к нам опер, отцу это не понравилось, а тот его и застрелил за непокорность. Мать тут же пропала; говорили, конечно, что бросила детей. Но я в это не верю, не тем она была человеком. Наверное, вслед за отцом отправилась на тот свет. А нас семерых, один мал - мала, - отправили с бабушкой в Сибирь. Там я и выросла. Там же в первый раз вышла замуж. Он был неплохим человеком, работягой, но, вы же знаете русских людей - сами от туда - водка...Водка, они и в Сибири отрава, и в Прибалтике люди мрут от нее. Словом, вначале это вроде была любовь, но потом все пошло по накатанной. Безысходность, бедность, от которой мы не смогли деться. Так и мучались почти пятнадцать лет. Может, и было бы лучше, да не было у нас детей. А там на это плохо смотрят. Соседи все поговаривали, что я "пустая". Муж терпел, а потом завел себе любовницу. Только вот не суждено им было быть вместе. Зимой они хорошо выпили, затопили печку, уснули, а заслонку не вытянули. Угорели, бедные. Та их вдвоем и похоронили. Его мать до конца своих дней ненавидела меня - говорит, это из - за меня, чумной, ее сын погиб. Мол, не на той женился, дескать, я его довела до бутылки. А за свекровью и вся деревня начала говорить. Так я с год помыкалась, пока младший брат не посоветовал уезжать из этой дыры. Мол, и сама не живу, и семья мается. "Езжай, - говорит, - учись лучше, в наше время никогда не поздно получать знания. А мы за тебя уж будем молиться" Так я с тех пор и не видела братьев и сестер... - она погрустнела. Помолчала какое - то время, после чего продолжила, - Мне - то уже за тридцать было, представляете, Маша, куда, думаю, мне уже соваться. А потом рискнула и полетела в Москву. Тогда ж ведь как было. Первым делом в Белокаменную все рвались, других вариантов не было. А в моем случае, еще и такое было, что чем дальше, тем лучше. В общем, прилетела я в Москву. Дурная была, ничего не понимала. Еле нашла институт (я сразу решила, что хочу строить корабли, о которых в детстве читала), подала документы, и, - тут она наконец засмеялась, - в нужный день проспала свой экзамен... Естественно, на этом моя эпопея с университетом закончилась, прием документов прекратился до следующего года. Ну что делать? Надо возвращаться домой, а у самой денег нет даже на билет до Красноярска. В общем, помню, проплакала я тогда целую ночь под памятником Пушкину, а наутро собралась звонить брату, чтоб денег выслал. И пока на переговорном пункте ждала свою очередь, познакомилась с одной женщиной. Видимо, небо сжалилось надо мной. У нее поломался телефон, и она просто пришла на переговорный. Выслушала меня и сказала, что в Москве и в любом случае не смогла бы учиться. Если хочу строить корабли, то надо отправляться в другой город. Учиться там же, где и строить. А в Союзе корабли строили только в двух городах - В Ленинграде и в Снежном, о котором я до того и не слышала никогда. В Ленинград тоже можно было не соваться, там чужих не сильно жалуют, а вот Снежный - самое то. Украина, где всегда хорошие люди жили, не так шумно и пыльно. Да и вообще, Юг Украины, по ее словам самое прекрасное место. Ну, не знаю. Вернее, тогда я этого еще не знала. В общем, отговорила она меня лететь в Сибирь, сказала, что отправит в Снежный. Не сейчас, а потом, через год. Я удивилась, мол, а где же мне жить все это время без денег. На что она сказала, что я буду жить у нее. Сама она одинокая женщина без семьи, детей похоронила, квартира пустует. Да и страшно по ночам одной оставаться. Естественно, я отказывалась, как могла, но она и слышать не хотела. Так я оказалась у нее. И прожила там целый год. Боже, Машенька, это был лучший год моей жизни. Я жила в профессорской квартире на Пушкинской улице! Только я и она. Я вполне отрабатывала свое проживание, в том плане, что постоянно следила за порядком и вкусно готовила. В конце концов, это же просто приличие - быть благодарной человеку, который тебя приютил. Я стала самой настоящей Москвичкой, обходила город вдоль и поперек, те воспоминания о Москве, как о самом прекрасном городе мира, остались на всю жизнь. Точно так же, как и о хозяйке дома. О Елене Николаевне я не забывала никогда, и до самой ее навещала. И когда в семидесятом году ее не стало, я закрыла ее глаза своей рукой. Кто знает, как сложилась бы моя судьба, не повстречай я тогда эту пожилую и одинокую женщину, оказавшуюся дочкой академика наук. То главное, что она дала мне помимо знаний (не удивляйтесь, Маша, она ведь была крайне образованным человеком, пошла по стопам отца, переняла любовь к науке, и во - многом, подарила мне эти знания. Хоть они и не пригодились мне в полной мере...), это вера в себя, умение держаться в любой ситуации... Когда я уезжала через год, мы плакали друг у друга на плече, и она не хотела меня отпускать.
  Первое, о чем я подумала, попав в Снежный, это: "Боже, что это за место?!". Естественно, после Москвы Снежный казался хутором. Причем, в процессе строительства. Не знаю, почему он так медленно строился... В маленьких городах было еще хуже. Как бы там ни было, я поступила без проблем, и без проблем же училась. Я знала, куда иду. Меня не смущал мой возраст. В отличии от моих однокурсников, я пришла учиться, и всецело отдавалась этому занятию. Быть может, именно потому я единственная со всего выпуска добилась каких - то успехов. В любом случае, те пять лет прошли на одном дыхании. Уже на третьем курсе на меня обратили, как на способную студентку. И, даже еще не закончив университет, я работала на заводе. Конечно, приходилось в начале быть и крановщицей, и мешки таскать, но время взяло свое, и очень скоро я выбралась из цехов. Сначала в бухгалтерию, потом в отдел кадров, а там... Словом, очень скоро высокие начальники обратили внимание на мой прекрасный английский, и я стала заниматься той работой, о которой могла только мечтать. Я ездила за границу подписывать договора. Уполномоченный представитель завода, так сказать. Тогда ж ведь не было ни факса, ни интернета, кто - то должен был заниматься такой работой. Я увидела мир, побывала в десятках стран. Конечно это не совсем строительство кораблей. Но все же, работа - сказка.
  Так проходили годы, но лишь на семью у меня не оставалось времени. За всеми этими командировками я почти не видела Снежный, а где ж мне еще заводить знакомства? И тут снова вмешалась судьба вмешалась. В лице незабвенной Елены Николаевны. Она много лет дружила с одной московской семьей строителей, но в итоге, когда она умерла, из всей семьи на похороны пришел лишь сын ее ближайших друзей. Не потому, что те ее забыли. Время поуносило их в могилы. Так получилось, что мы хоронили ее, можно сказать, вдвоем. А там и сдружились. Но, разумеется, ничего такого в начале и близко не было и не могло быть. Ведь мы жили в разных городах. Словом, я уехала и увидела его только через год. Правда, я сама захотела его увидеть. Приехала в очередную командировку в Москву, сделала все дела, но чем заняться вечером не знала совершенно. И вдруг вспомнила про Ивана. Позвонила, спросила, не хочет ли он прогуляться. Естественно он согласился. А в следующий раз, когда я прилетела в Москву, он встречал меня во Внуково с цветами. Как я могла устоять? Да и куда нам было деваться друг о друга. Оба уже далеко не дети, личная жизнь не сложилась категорически. Два старых холостяка. Вот мы и сошлись на том. Свадьбы не было, просто расписались. Нами двигало взаимное уважение к тому, что мы достигли. Он - на ответственной работе в своем городе, я у себя на заводе большой человек. Как бы сейчас сказали, входила в совет директоров. Так что, никакого расчета не было. Когда в любви больше дружбы, это сильно сближает людей. Конечно, поначалу мы виделись не часто, но потом меня отпустили с завода, и я переехала в Москву. Помню, мы жили на Малой Ордынке. Каждое утро ездили вместе на работу (я устроилась в главное управление водными делами), вместе же возвращались. А через два года появился Максим. Ваня даже и не верил, что такое возможно - что бы он стал отцом в таком возрасте. Он на руках меня носил и делал все, о чем я только его просила. Но мне ничего не надо было. Лишь бы моя семья была со мной. Однако получилось все совсем не так, как хотелось. В семьдесят пятом Ивана не стало. Он разбился на самолете, когда летел во Владивосток. Я тоже должна была лететь, но Максим задержался в детском саду, мы с трудом нашли такси, но когда приехали в аэропорт, посадка уже закончилась. Он был в самолете и наверняка видел, как мы стоим у большого окна, смотрим на него. Но нас не пустили. Представляете, Маша, самолет взлетел только через сорок минут, а нас так и не пустили. Так в сорок четыре года я осталась одна с маленьким ребенком на руках. И тогда я поняла, что хочу назад в Снежный. Мы вернулись, но все уже было по - другому. Сменилось начальство, многие мои бывшие знакомые делали вид, что не знают меня. Это зависть, ничего с ней не поделаешь. Настали тяжелые времена. Десять лет, которые мне оставались до пенсии, я только мучалась, а не работала. А назад в Москву меня никто не брал. В такой вот стране мы жили. Для меня всегда на первом месте стоял мой сын, ради него жила. Дети не любили его, потому что он был лучше и умнее других. Из - за элементарной зависти ему пришлось бросить школу, но и об этом я не жалею. Он стал тем, кем стал. Пусть не сразу, но у него появились деньги. Вон, разъезжаете по заграницам ... - она грустно улыбнулась, видимо вспомнив, как сама много лет назад смотрела на мир, - и это хорошо. Не все у Максима было хорошо в жизни. Я знаю, что он рассказывал вам о Насте. Хорошая была девочка, но, видно судьба такая, не суждено ей было прожить долгую жизнь. Максим убивался, а его решили добить, спрятав а решетку, дескать, сколько девушек ты убил... Кошмар. Он муху не обидит, не то что человека убьет. Это был удар и для него, и для меня. Но, как видите, они не того взяли, никто он никого не убивал. А все эти разговоры...Что ж, нужно жить дальше, все еще будет в нашей жизни. Давайте выпьем за знакомство, Маша. Вы нравитесь мне, и я уверенна, что у вас с Максимом долгая жизнь впереди. Я только об одном хочу попросить вас - не откладывайте с внуками, я ведь совсем старая уже, хоть и не меняюсь внешне последние тридцать лет. Знаю, вы еще не говорили о свадьбе, но дайте мне дожить до того дня, когда я понянчу внуков. Это единственное, чего у меня никогда не было...
  Вечер продолжился в том же духе. Много чего я еще услышала, узнала, да и сама многое порассказывала о себе жаль, что пришлось выдумывать, тем самым, обманывая эту чудесную женщину. Честно говоря, я и сама теперь с трудом понимала, как могла только предполагать, что Максим - убийца. Нет, такая мать не могла воспитать убийцу. Сколько же всего она перенесла, а не поменялась даже внешне. И непонятно, почему в досье написано о том, что семья эта нелюдимая. Прекрасные люди, гостеприимные и добрые. Жаль, в наше время такие люди встречаются все реже.
  Мы вдруг остались наедине с Варей, и она, словно ребенок, широко раскрыв глаза, сказала:
   - Машуня, не повторяй моей ошибки. Не тяни с ребенком и с семьей. Вся эта карьера гроша ломаного не стоит, когда забываешь о семье. Потом может быть поздно. Я сильно хочу внуков, хотя это вам только решать. Удачи тебе, ребенок, пусть и не с ним, главное, чтоб тебе хорошо было. Ничего не бойся, если человек любит тебя, он будет с тобой до конца. - Из ее серых усталых глаз потекли слезы, и я не выдержала - разрыдалась вместе ней. Может, впервые в жизни мне стало жалко человека, которого я видела в первый раз. Но насколько же пронзительная женщина! Эх, судьба...
  
  Точно не помню, когда это произошло, кажется, дня через два после того ужина. Я гуляла по Снежному, заходила в старые знакомые места, ненадолго останавливалась у магазинов, в которых продавалась одежда для младенцев. После того вечера мне и самой хотелось ребенка, на что Макс сказал, что он весьма не против. Ну, он всегда был не против... Так вот, разговор с Варей многое мне открыл, я поняла, насколько важно то, что я сейчас имею. И как важно оставить его с собой, не теряя...
  Рассматривая какие - то распашонки, я не заметила, как сзади ко мне кто - то подошел и стал смотреть на меня. Только, когда он громко произнес мое имя, я чуть не подскочила на месте...
   - Алина...
  Я обернулась, ожидая увидеть кого - угодно. Не хватало только появиться на глаза какому - то старому знакомому в таком виде. Вся конспирация пойдет к черту. Слава богу, это оказался всего - на всего Дес.
   - Денис, ты напугал меня...
   - Выбираешь такую одежду. Славина, только не говори, что ты беременна от Семашко.
   - Я ни от кого не беременна, хотя собираюсь. И вообще, чего тебе надо? Мы же не должны встречаться...
   - Пойдем в кафе и поговорим.
   - Да не хочу я никуда идти, и говорить тоже не хочу...
   - Алина, маньяк вернулся.
   - Что?
  
  Мы сидели в каком - то заведении и против обыкновения пили теперь не кофе, а дешевой пиво, за которым я жутко соскучилась в Англии. Этот "Карлсберг", признаться, надоел. Хоть и звучит это пошло.
  Дес был крайне взволнован, когда говорил о том, что происходит в городе. А дела происходили и в самом деле страшные. Восемь убийств за три дня. Все то же, что и раньше. Не только почерк, но и зловещая закономерность возрастов.
   - Все началось на следующий день после вашего приезда. Убили девушку девятнадцати лет. На следующий день - четыре убийства, все в одном районе. Интервал - примерно час. Вчера - то же самое. Возраст последней убитой - сорок семь лет.
   - Дес, это не он. У него алиби. Я сплю с ним каждую ночь.
   - Убийства происходят не ночью, а днем, Алина.
   - Все - равно, это не он. Либо подстава, либо совпадение.
   - Ты не можешь знать всего, он это или не он. Многое указывает на его причастность. Но мы же не имеем права брать его просто так. Мы устанавливаем слежку за ним.
   - Почему ты мне это говоришь? Ведь я могу выдать вас...
   - Алина, ты должна исчезнуть. Я не прошу, я приказываю. Это опасно для твоей жизни.
   - Я не верю, Дес, я не верю, что он убийца.
   - Никто не заставляет тебя верить. Ты просто должна исчезнуть на какое - то время.
   - Дес, ты что - то не договариваешь. И я это вижу. Что случилось?
  Он смутился и отвел взгляд.
   - Что случилось, Дес?
   - Убийца впервые оставил следы. Судя по всему, это Семашко.
   - Какие еще следы?
   - У него был золотой кулон в виде овального кольца?
   - Да, я сама подарила ему этот кулон, когда мы были в Испании.
   - Вот этот кулон? - он вытянул из кармана цепочку, на которой болтался маленький овал. В тот миг, когда я увидела эту штуку, меня затрясло.
   - Откуда он у тебя?
   - Одна из погибших девушек сжимала его в кулаке, когда мы нашли ее. Видимо, сорвала с убийцы. Ты веришь мне?
  Я почти не слышала, что он говорил. Ноги подкосились у меня, и если б стояла на земле, то наверняка разбила бы голову, а так я упала верхней половиной тела на стол. Слав богу, тарелки с салатом там не было, а то я б в нее точно угодила...
  
  Очнулась я, как это ни странно, в больнице. Не знаю, сколько времени прошло. Помню, что сильно болела голова. Все звенело, словно колокол. Такое у меня было всего один раз в жизни. Когда я напилась вместе с девчонками на чьем - то дне рождения. В десятом классе это было...
  Ничего не соображала я в тот момент. Последнее, что я помнила - встревоженное лицо Деса. А при каких обстоятельствах это происходило, мне и вспоминать не хочется. Не верила я, что Макс убийца, это подстава...
  Наконец, я широко открыла глаза и увидела, что Дес склоняется надо мной. Он улыбнулся, увидев, что я открыла глаза.
   - Как чувствуешь себя?
   - Хреново. Где это я?
   - В больнице.
   - Чего? Что я тут делаю?
   - Ты отравилась?
   - Чем, пивом?
   - Нет, не пивом. Буфотоксином.
   - Чем?
   - Яд большого гребенчатого тритона. Редчайший случай в наших краях, как мне сказали. Еще чуть - чуть и... Ты что, жаб ешь что ли?
   - Ага. На завтрак каждое утро, - пробурчала я, приподнимаясь повыше. Сил не было решительно никаких, - долго мне тут торчать?
   - Нет, ну ты даешь, Славина, тебя только что вытащили с того света, а ты задаешь такие вопросы. Ты б лучше спросила, где ты могла выпить ту гадость, что отравила тебя.
   - Пиво паршивое попалось.
   - Дело не в пиве, - совершенно серьезно сказал Дес, - оно лишь ускорило реакцию. Яд ты проглотила часа за три до пива. Что ты ела на завтрак?
   - Не помню, Семашко что - то приготовил и подал в постель.
   - Что именно он тебе давал?
   - Не помню, яичницу, кажется... Ой, как голова болит... Где Семашко?
   - Алина, его взяли вчера утром у тебя на квартире. Он отмывал руки от крови.
   - От какой еще крови.
   - От крови девушки, которую он зарезал.
   - Как вы знаете, что это он?
   - Неподалеку от дома, в парке нашли девушку, окровавленную и бездыханную. Сказать она уже ничего не могла - скончалась на руках у грибников. От нее вели кровавые следы. И эти следы привели к тебе домой. Алина, его взяли с поличным, на месте преступления. Это он убивал тех девушек. Я знаю, что ты не веришь, но уже ничего не поделаешь. Это он.
  Мне уже было все - равно. Еще в тот миг, когда я увидела у Деса кулон, то все поняла. Непонятная пустота образовалась у меня внутри. Человек, которого я любила, оказался убийцей, он предал и меня, и свою мать. Что ж это такое в мире происходит. Вот и разгадка. Все оказалось намного проще. Выходит, я только усыпила бдительность парней из уголовного розыска. Семашко обвел меня вокруг пальца, а я попалась...
   - Сейчас с ним работают почти три десятка человек, выбивают признание.
   - И как?
   - Пока никак...
   - И не будет никак. У него крайне устойчивая психика, он способен вести себя хладнокровно в любой ситуации. Так что, вы будете колоть его долго и нудно. Желаю удачи.
   - Алина...
   - Оставь меня, Дес. Я не хочу никого видеть и слышать. Дай мне покоя...
   - Как знаешь. Засыпай. Не буду тебе мешать.
  Он ушел, но я долго еще не могла уснуть. Слезы текли у меня по лицу. Я плакала от обиды за себя. Из - за того, что меня предали самым гнусным образом. Человек, как и я, живший двойной жизнью, оказался последней тварью. И эту тварь я любила. Вдруг пришел запоздалый страх. Я словно почувствовала, все то, что должна была почувствовать за несколько месяцев. Так, если б я жила с Семашко, зная, что он убийца. Все рухнуло в один миг. Странно, что прошло всего два дня между самым счастливым и самым грустным днем в моей жизни. Иногда так складывается жизнь. Никуда от нее не уйдешь, и ничего ты с ней не сделаешь. Тот, кому суждено погибнуть, защищая родину, никогда не попадет под трамвай...
  
  
  На меня из зеркала смотрела прежняя Алина Славина. Как только я вышла из больницы, в которой провела две недели, первым делом попросила вернуть мне мои документы и хотя бы приблизительно попытаться вернуть внешность. Попытка удалась. Волосы перекрасили, линзы вытянули, зубы "вернули" на прежнее место. Очки я тоже выбросила. Взгляд, который когда - то был самым грустным в округе, вернулся ко мне. Только вот глаза стали влажными и не просто печальными, на них было больно смотреть. Говорят, каждый человек с карими глазами, обладает таким взглядом. Наверное, так оно и есть...
  Квартиру я отдала, вернув все то, чем жила несколько месяцев. Оставила себе на память лишь толстую папку с материалами дела. Вообще - то, я должна была вернуть ее в первую очередь, но, исходя из джентльменского соглашения между мной и Семеновым, я брала папку себе, но использую ее в работе только после того, как осудят Семашко. Честно говоря, мне и вовсе не хотелось уже писать о этом деле. Пусть кто - то другой старается. А я обойдусь.
  Жизнь нужно было как - то налаживать, но я не знала, как это сделать. Мне было жутко ходить по тем улицам, где мы гуляли с Максимом, заходить в те места, где мы с ним обедали. Несмотря ни на что, я пошла к его матери, но она куда - то исчезла. Так что я зря набиралась храбрости. Видимо, она уехала из города. Я спросила у соседки, та подтвердила мои догадки. Собралась и полетела в Москву. Что ж, это в ее духе. Когда ей было плохо, она всегда летела в родную Москву. Мне тяжело пережить такое предательство, а каково ей? Я б на ее месте поступила так же...
  Семашко не успел забрать у меня ключи от ее квартиры. Первой мыслью у меня было зайти и посидеть там. Но потом я передумала. Не оттого, что не имела права (я теперь вообще никого не боялась и ничего не стыдилась), я сама себе поклялась, что не буду больше возвращаться в прошлое. Его больше нет. И к Семашко я тоже не пойду. Можно было бы сходить на свидание, но это не для меня. Нервы у меня не те, чтобы видеть этого человека. Кроме того, все эти объяснения ни к чему. Что толку с того, что он мне скажет. Я все - равно не поверю ему, как бы он ни оправдывался передо мной. Все это алиби - пустышка. Ведь в ту ночь, когда позвонил Дес и сообщил о смерти девушки, у Семашко не было алиби. Я спала и не могла видеть, спал ли он. Кто знает, может, он ушел и пришел, а я этого не заметила. В любом случае, ему придется признаться...
  
  Но он так и не признался. То ли мало работали над ним, то ли в самом деле, он настолько крепок разумом. Следствие шло еще два месяца и, за это время он так ни в чем и не сознался. Насчет кулона внятно так ничего сказать и не смог, дескать потерял где - то, а где - не помню. А насчет той окровавленной девушки, придумал вообще нечто. Мол, шел по парку и вдруг увидел, как девушка истекает кровью. Надо помочь, но она лишь схватилась за него, испачкав своей кровью. По словам Семашко, он страшно испугался крови, потому и не смог объяснить, почему убежал оттуда. Как не смог объяснить и то, почему на огромном кухонном ноже, которым зарезали девушку, нашлись его отпечатки пальцев... Как бы там ни было, по трем эпизодам ему было предъявлено обвинение в убийстве, еще в пятидесяти случаях доказать ничего не смогли. Формально все указывало на Семашко, но доказательств нет, а своей вины он так и не признал. Так что дело осталось открытым. Естественно, никто его уже не вел. Убийца сел. Максиму дали пожизненное заключение. На последнем слове он сказал, что никогда никого не убивал и что все же верит в справедливость правосудия... Он сразу не заметил меня в зале суда, лишь, когда его уводили он случайно поднял голову и посмотрел на меня. Несмотря на изменения, но узнал меня. Мне стало жутко от этого взгляда. Семашко ничего не сказал, и не понятно, что именно он мог сказать. Взгляд, наполненный грустью, ничего другого я там не обнаружила. Мне не стало его жалко. Он сам выбрал свою судьбу. Может, его глаза и просили прощения, но я этого не увидела. Когда его увели, у меня из глаз хлынули слезы. Все это видели. Один только Семашко пропустил. Я благодарна богу, что сдержалась. Знать, что он видит мои слезы...
  
   - Понимаешь, девочка, ты не могла ожидать того, что произойдет, - говорил мне Семенов, когда я пришла к нему в кабинет попрощаться, - никто не мог знать наверняка, убийца ли он. Так что не вини себя. Это, скорее, наша вина. Не нужно было выпускать его с самого начала.
   - Да разве ж теперь это важно? - спросила я обреченным голосом. Вообще, в последнее время мой голос почти пропал, говорить я не могла (да и не хотела), состояние было ужасно подавленное.
   - Важно, Алина. Он успел убить десять человек. Мне теперь до конца жизни будут сниться эти девушки. Ведь это я мог предотвратить их смерть. А так, я поспешил, выпустил этого ублюдка раньше времени. Пошел на какие - то эксперименты. В итоге поломал жизнь и тебе, и тем девушкам, да и себе тоже...
   - Вы позволите мне закурить? - спросила я.
   - Да, конечно. Я б присоединился к тебе. Но у меня сердце больное. Надо бросать к е...й матери эту работу...
   - Что будет с Семашко?
   - А что с ним будет... Он уже в Житомире, сидит в камере - одиночке. Его никогда не подселят к кому - то.
   - Почему?
   - Убьют. На зоне с этим строго. Будет сидеть до конца жизни. Расстрельную статью у нас отменили ведь. Лет десять назад за такие дела его уже расстреляли б. А так... Честно говоря, не знаю, почему отменили расстрел. Я не жестокий человек, но каждый должен отвечать за свои поступки полной мере.
   - Но ведь его вина в пятидесяти случаях просто не доказана...
   - Не думай об этом, ребенок, чем чаще ты будешь задаваться вопросом о том, виновен ли он, тем сильнее будешь страдать. А я не хочу видеть твои страдания.
   - Их никто и не увидит.
  Он немного смутился, помолчал, после чего сказал:
   - Я понимаю, что это глупо, но... Как ты хоть сейчас?
   - Да никак, в общем - то. Живу, словно прошлого не было никогда. Пытаюсь, конечно, все забыть моментально, но вы же знаете, как это сложно.
   - Знаю, но никуда от этого не деться. Может, время все вылечит.
   - А, может, и не вылечит. Меня многое беспокоит.
   - Что именно?
   - Например, куда делась его мать...
   - Этого никто не знает. Говорят, уехала в Москву, а на самом деле может быть все, что угодно. Не в нашем праве осуждать ее за то, что она уехала. В конце концов, жить и понимать, что твой сын - нелюдь... Я даже не знаю, как это.
   - А все эти поездки в Москву, которые совершал Семашко?
   - Тут он говорил правду. Лавров - действительно давний друг их семьи. Раньше Варвара Ульяновна сама навещала его, но потом годы взяли свое и она не смогла так часто перелетать из одной страны в другую. Отправляла сына. Как правило, он задерживался там на целый месяц. Потому в апреле и не было убийств. Все сходиться, Семашко - маньяк. При том, эксперты давно составили психологический портрет предполагаемого убийцы. Это он... Мне очень жаль.
   - Нет, наоборот, хорошо, что он себя выдал. Возможно, мы спасли десятки чьих - то жизней.
  Я погасила окурок, и это означало, что мне уже пора уходить.
   - Спасибо вам, Иван Алексеевич за то, что поддержали меня. Мне пора.
   - Чем ты теперь займешься?
   - Не знаю, наверное, вернусь к прежней жизни. Я давно уже не писала, соскучилась по журналистике.
   - Ты будешь описывать это дело? - спросил он осторожно.
   - Нет, вряд ли. Я не думала, что переживу нечто подобное. А теперь я уже не кажусь себе наивной дурочкой. Пусть кто - то другой займется этим, если захочет. Мне это уже безразлично.
   - Ты останешься в Снежном?
   - Не знаю пока. Возможно, и так, но не сейчас. Пока что меня тут душат воспоминания. Уеду, наверное, в Испанию. Мне там было хорошо. Или еще куда. Увижу.
   - Удачи тебе, Алина. - он обнял меня, словно дочь.
   - Спасибо вам, что поддержали меня... - из глаз у меня хлынули слезы и я предпочла ретироваться. Нечего старика расстраивать.
  
  Жизнь пошла своим чередом. В течении года я зализывала свои раны то в Европе, то на родине. Теперь, когда у меня появились деньги (все же, легенда о том, что я писатель, помогла мне, я начала немного писать, в итоге у меня получилось, и кое - какое признание я получила), я стала свободной. По моему глубокому убеждению, свобода - это возможность заниматься тем, чем тебе нравиться. Журналистика и литература всегда увлекали меня, но теперь, когда я повзрослела, и меня больше не тянуло по ночным клубам, у меня появилось больше времени для работы. Теперь я могла писать обо всем, что хочу, при этом не задумываясь, стоит ли. Если читатель ценит написанное мною, значит писать нужно в лубом случае. Вот о чем я так и не смогла ни разу написать, так о том деле. Сотни других криминальных происшествий я описала, а вот о Семашко и его злодеяниях написать я не могла.
  Несколько раз я хотела все бросить и поехать к нему на свидание. Однако что - то меня удерживало от этого. Может, я боялась его взгляда или того, что он начнет мне говорить. А, может, я боялась того, что сама поверю в его вину. Это было бы самым страшным для меня. Ведь, по сути, я так до конца и не поверила, что это он... Что - то удерживало меня от этого.
  Его мать так и не вернулась, и все посчитали, что ее либо уже нет вообще, либо она просто никогда не вернется в Снежный...
  В этом месте, если б писала статью в газету, я наверняка поставила бы точку и на этом все закончилось. Однако как вы понимаете, жизнь порой подбрасывает неожиданные сюрпризы и то, что казалось окончанием чего - то, было самым настоящим началом... Впрочем, обо всем по - порядку.
  
  Итак, прошел год с тех пор, как Семашко посадили. Я рассказала только что, чем жила все это время. И вот, в какой - то момент я подумала, что хочу уехать из Снежного. Если не навсегда, то, по крайней мере, на несколько лет. А лучше - лет на десять. Я все для этого спланировала и даже выбрала место для проживания. Марсель на юге Франции. Поначалу хотелось жить в Барселоне, но потом подумала, что не хочу больше в Испанию. Представляете, я дожила до того, что выбирала между Марселем и Барселоной! Дай бог каждому возможность такого выбора. Я продала домик в Рексхеме, оформила все документы и взяла билет на самолет до Марселя.
  До вылета оставалось несколько дней и я решила на последок убрать за собой в квартире, которую хоть и не продала еще, но в течении года собиралась обязательно кому - то загнать. Вещей было не так уж много, но кое - что необходимо было выбросить. Старые книги, газеты, диски, которые я никогда не буду слушать. И вот среди всего этого барахла мне попалось то, что видеть я не хотела. Непонятно каким образом оно ко мне попало... Это была старая фотография, на которой был изображен Семашко вместе с Варей. Фотографии лет двадцать, не меньше. Я даже хотела расплакаться оттого, что увидела. Но взяла себя в руки. Либо выбросить, либо порвать... Совесть все же взяла свое, я не стала делать ни того, ни другого. В конце концов, эта женщина ни в чем не виновата. Фотография должна принадлежать ей. Может, когда - то она вернется...
  Квартира, в которой я не была больше года показалась, мне страшной и неуютной. Повсюду пыль и паутина. Видно, что никто сюда давно не заглядывал. Перед отъездом Варя поубирала, но за года от порядка не осталось и следа. Вернее, это и был порядок, но какой - то мрачный и неуютный.
  Долго оставаться в этой квартире мне не хотелось. Просто положить фотографию куда - то и все. Я огляделась в поисках подходящего места. На журнальном столике рядом с вазой. Ваза, кстати была наполнена водой, а воде стояли цветы. Вернее, то, что от них осталось за год. Видимо, когда Варя уезжала, они имели более привлекательный вид. Скорее всего, она просто не собиралась надолго уезжать. Как бы там ни было, я решила эти цветы выбросить. Я взяла вазу и пошла с ней на кухню. Вытряхнула цветы в раковину и тут услышала, что о железную мойку что - то ударилось. Я разгребла стебельки и увидела то, что с таким звоном выпало из вазы. Массивная золотая цепь, на которой болтался кулон. Кулон был сделан в виде овального кольца. Я вспомнила, где видела эту вещь в последний раз. Дес показал мне ее перед тем, как я рухнула без сознания... Но как он мог оказаться здесь, ведь именно кулончик фигурировал в качестве главного доказательства на суде? Непонятно.
  Я осмотрела кулон. Именно его я подарила Максиму. И эту штуку я узнаю из миллиона - на задней стороне совершенно особенным шрифтом мастера, который подделать невозможно, выгравировано: Puerta del Sol. Так называется площадь, с которой обычно начинают прогулку по Мадриду. Туристы обожают фотографироваться на бронзовом нуле, который обозначает центра Испании. Буквально это переводится как Ворота солнца. Такие кулоны невозможно купить где - то в другом месте, ибо они уникальны. Но все же, что происходит?
  Так, спокойно, Славина, подумай хорошенько. Где ты видела кулон в последний раз? У Деса. Нет, у Деса ты видела его в предпоследний раз, поскольку после этого он, кулон, побывал на суде в качестве улики. Значит, у Деса - это предпоследний раз. А когда перед тем? Черт, а когда ж это было - то? Ну же, думай поскорее... Дома, когда собирались к Варе? Нет, не дома. Это было уже тут, но при каких обстоятельствах? Может, его сняли? Нет, застежка была крепкой, да и не зачем это было делать. Может, он и в самом деле мешал Максиму? Кто его знает...
  Я посмотрела на цепь, и меня мигом осенило. Ну конечно! Цепь разорвана, Максим случайно зацепил рукой ее, и та порвалась. Помню, он еще расстроился сильно. Варя его успокоила и сказала, что у нее есть знакомый ювелир, который починит цацку. Но почему она тогда не отнесла и не починила? Странно. Может, забыла... Но черт возьми, если настоящий кулон здесь, то что же тогда было в кулаке у той бедной девушки? Ой, не нравится мне все это. Я решила не откладывать дело в долгий ящик и позвонила Десу.
   - Привет, чем ты занимаешься?
   - Да ничем, в общем. Ты еще не улетела?
   - Собиралась, но пока остаюсь.
   - Что ж так?
   - Долго объяснять. Это не мобильный разговор. Мне нужно тебя увидеть.
   - Зачем?
   - Денис, приезжай и все узнаешь.
   - Куда, к тебе?
   - Нет, к Варе Семашко.
   - Куда? Ты что, с ума сошла, что ты там делаешь?
   - Дес, приезжай поскорее, это очень важно...
  
  Дес приехал через двадцать минут и очень тихо, так, чтобы его никто не слышал, вошел. Как я его и просила, зашел он без стука. В квартире было уже темно, потому мне пришлось его встретить в коридоре, чтоб он не споткнулся обо что - нибудь.
   - Объясни мне, что я тут делаю? Что мы тут делаем? - сказал он шепотом.
   - Сейчас. Смотри. - Я показала ему кулон. - Узнаешь?
   - Это... Это кулон Семашко, но откуда он у тебя. Он должен быть в архиве нашей конторы, а туда даже я не имею доступа.
   - Я нашла его тут полчаса назад, совершенно случайно. - Я рассказала ему про фотографию и цветы. - Это именно тот кулон, который я подарила Семашко.
   - А тот ненастоящий?
   - Выходит, что так. Вспомни хорошенько, на том кулоне было что - то написано?
   - Нет, не было.
   - Точно?
   - Точно. Я миллион раз держал его в руках и не видел там никаких надписей. Фальшивка?
   - Скорее всего. Но кому это было нужно? У Семашко была только одна такая штука, и он ею очень дорожил.
   - Я не понимаю, Славина - что тут происходит?
   - Денис, у Семашко не было в руках этого кулона.
   - Ты хочешь сказать, что он не убивал?
   - Я хочу казать только то, что в момент убийства той девушки, настоящий кулон находился здесь, в этой квартире в вазе с цветами. Там, где его будут искать в последнюю очередь.
   - Варвара?
   - Нет, не думаю, это же ее сын. Кто - то, кто был тесно связан и с ней и с ним. Когда мы найдем его, что - то станет понятным.
   - Ты еще что - то нашла тут?
   - Нет, я не искала. Ты думаешь, тут что - то есть?
   - Я думаю, тут должно быть что - то такое, что указывает на местонахождения Варвары. Она что - то знает, потому и исчезла.
   - Но ведь прошел год...
   - Знаю, я умею считать. Может, поищем?
   - А это законно?
   - Нет, вообще - то. Без разрешения нельзя, но никто такое разрешение не даст - дело закрыли за давностью. Так что, если мы точно знаем, что тут что - то есть, то тогда и будем идти к Семенову...
  И мы начали искать. Процесс этот затянулся на целую ночь, поскольку мы не знали точно, что ищем, а искать пришлось в темноте, при свете фонариков. Еще не хватало, чтобы нас засекли.
  Естественно, в начале мы ничего не нашли, да и не могли найти. Потому что мы просто не знали, что искать. Первым делом перерыли все бумаги и фотографии. А фотографий этих оказалось великое множество, и все они были ужасно давним. Ни одной фотографии, которой меньше двадцати лет. Что меня поразило больше всего, так это то, что на протяжении долгих десятилетий Варвара нисколько не менялась. Какая была в шестидесятом году, такой и осталась сорок лет спустя. Призрак какой - то, а не человек...
  Пока я разглядывала фотографии и задавалась вопросом, что же такое с ней происходило, Дес нашел первую по - настоящему стоящую вещь.
   - Смотри. - сказал он и протянул старую желтую фотографию.
  Какой - то мужчина, возле которого Варвара. Они держатся за руки и улыбаются. Рядом с ними - пожилая женщина. Которая наоборот - хмурится.
   - Кто это? - спросила я. - Ее первый муж?
   - Нет, не муж. А даже, если бы был мужем, то явно не первым.
   - С чего ты взял?
   - Эта фотография сделана в Москве, на том самом кладбище, на котором побывал Семашко. Я узнаю это место. И узнаю этого мужчину.
   - Кто это?
   - Лавров. Замдиректора седьмого роддома. Я узнал его, хоть эта фотография и была сделана черте когда. А кто это такая, - он указал на мрачную женщину, - я не знаю. Видимо, она умерла давным - давно. Ладно, отложим и ищем дальше.
  Примерно через час я нашла еще одну фотографию, на которой была изображена та женщина. Теперь, правда, уже одна. Еще более древняя фотография, на обороте которой две буквы - Е.С., и дата - 1942.
   - Это опять она. - Сказал Дес. - Что за Е.С?
   - Я, кажется, знаю, но не уверенна. Варвара рассказывала, что ее приютила одна пожилая женщина, дочка какого - то профессора. И звали ее Елена Николаевна. Может, Е. - это Елена, а С. - фамилия? Но к чему она нам?
   - К тому, - ответил Дес, - что эти трое, - он показал на первую фотографию, - были знакомы, и она знала, почему Варвара держится за руки с Лавровым.
  - Все - равно, не понятно, к чему нам эти старые ее знакомые.
  - Мне тоже не понятно, но пока это все. что у нас есть...
  Однако как оказалось, самая главная находка ждала нас впереди, и то, что мы нашли, повергло и меня, и Деса в шок. Сначала мы нашли одно фото, где была изображена маленькая девочка, над ней - Варвара. Все бы ничего, но фото этой девочки не было столь давним. У меня у самой есть еще такие детские фотографии. Так вот, все бы ничего, но внешность этой девочки. Черные, словно смоль волосы, и огромные васильковые глаза. Такое сочетание не часто встретишь.
   - Узнаешь? - спросила я.
   - Нет, а кто это?
   - Я думаю, что это маленькая Настя Михайлова.
   - Да ладно, быть этого не может...
   - Точно - точно, - воскликнула я, - посмотри на эту родинку под нижней губой. У взрослой Насти была точно такая же. Да она это!
   - Ну, тогда я вообще ничего не понимаю. Семашко познакомился с ней, когда она уже училась в университете.
   - Он - то да, а вот Варвара? Как видишь, она знала ее еще раньше. Очень давно. И теперь нужно выяснить, где и как они познакомились.
   - Попробуй теперь это выяснить... Ладно, постараемся.
  Поиски продолжились, и привели к еще более загадочным находкам. Такое ощущение, что вся квартира была наполнена таинственностью и загадками. Так, мы нашли несколько писем, написанных рукой Михайловой. И содержание этих писем... "Милая Варя, я безумно благодарна вам за все то, что вы для меня сделали, но, поймите меня правильно, я устала от вранья, если есть возможность прекратить все это, давайте не будем продолжать...". А вместе с ними - чеки по денежным переводам. Варвара регулярно отправляла Михайловой деньги. И при том не малые - по несколько сотен долларов в месяц. Жить можно.
  Все это наводило меня на мысль, что не так уж проста Варвара, какой кажется, и далеко не все она рассказала мне. И, видимо, не только мне, но и собственному сыну. Но вот какая связь между ею и Настей? Я не понимаю...
  В таком темпе все продолжалось до самого утра, и я уже не чувствовала собственную спину, когда поиски увенчались последними находками. Первая из них - листочек с какими - то непонятными формулами, которые я себе переписала в блокнот, и вторая - точно такой же листочек с еще более странными цифрами и буквами. МГО7 - а1.34п - 1973 - оп.6456...Н! И как прикажете к этому относиться? Если формулы еще могут что - то означать, то это еще что за бред?
  В общем, ночь выдалась весьма информативной. Многое из того, что мы нашли, проливает свет на дело. Однако как это ни прискорбно, ничего того, что говорило бы о вине Семашко или наоборот, его невиновности, мы так и не нашли. Были какие - то наводящие фрагменты, но что они значат...
  
  Прошло еще несколько дней, прежде чем я сделала следующий шаг. До того я долго и упорно пыталась связать воедино преступления и то, что мы с Десом нашли. Ну, допустим, оно ничего может и не означать. Фотографии как фотографии. С Лавровым они были давними друзьями, а Е.С. - таки действительно та самая Елена Николаевна. Ну и что с того?
  Или письма и корешки от денежных переводов? Варвара ведь сама говорила, что ей нравилась Михайлова. Вот она ей и помогала. А письма - мало ли что Настя имела в виду под словами о том, что надо прекращать. Формулы, цифры тоже могли не иметь никакого значения. В конце концов, может, кто - то их придумал забавы ради.
  Всего две вещи имели значение. Кулон и фотография маленькой Насти Михайловой. Вот уж что я никак не могла объяснить...
  И вот, когда прошло несколько дней, я все же залезла в интернет. Меня не интересовала "Оранжевая революция", которой был наполнен "Яндекс". Меня интересовало другое. Естественно, прямую ссылку на формулу мне не выдали. Да и сама формула... В общем, HF:SbF5 И что это чертовщина, естественно в интернете никто не знал, ибо я в химии разбираюсь примерно так же, как в арабской вязи.
  В итоге мне потребовалось почти полдня, чтобы отыскать ответ на свой вопрос. Что - то тянуло меня вперед и просило не останавливаться. Так, словно впереди меня ждала большая удача. Не буду описывать все то, что я вылила словесным потоком на хваленый интернет... Скажу только, что анекдотов и голых баб там гораздо больше, чем чего - то по - настоящему полезного.
  Короче, начну с того места, когда я действительно начала что - то находить. Формула HF:SbF5 не так уж часто встречается в химии. Вернее, обозначение самой формулы известно, я его нашла моментально - это фтористоводородная кислота. Но вот куда меньше известно ее сочетание с неким пентафлоридом сурьмы. Так вот, 50 - ти процентный раствор этой гадости дает ни много, ни мало самую сильную сверхкислоту, которая только может быть. Если интернет не ошибается, она в 1018 раз сильнее, чем концентрированная серная кислота. А если не ошибаюсь я, и меня не подводят мои знания в математике, 1018 - число с восемнадцатью нулями, то есть миллиард миллиардов... Зачем бедной старушке понадобились такие знания, я не могу понять.
  Дальше больше. Идя по знакомой дорожке, я выяснила значение остальных формул. Так, некий 2,3,7,8 - тетрахлор - дибензо - п - диоксин является ничем иным, как самым смертоносным искусственным веществом. Он в 150 000 смертоноснее цианистого калия...А тринитробензатрон - самое канцерогенное, или, говоря нормальным языком - самое токсичное вещество.
  Весело, однако. Я, конечно, всякое ожидала увидеть, но такое... Вот тебе и милая старушка, обожающая строить корабли. Но, черт возьми, откуда у нее эти знания, и зачем они ей? Кого она собралась травить?
  Я позвонила Десу и выложила свои наблюдения. На что он многозначительно промолчал. Еще бы, это только сильнее запутало поиск. Хотя, знать бы, что мы ищем...
  
  И вот тут, наверное, произошел первый переломный момент во всей этой истории. Признаться честно, не обрати я на это внимание, убийства девушек до сих пор были б не раскрыты.
  Прошел, слава богу, целый месяц с того дня, когда я рылась в интернете в поисках расшифровки формул. Я давно уже улетела во Францию и потихоньку обживалась в новой квартире, не спеша открывать чемоданы с вещами. Так сказать, растягивала удовольствие. И вот, в очередной из дней я раскрыла очередной чемодан, дабы достать чашки. Это не просто чашки, а фамильный сервиз, который я храню много лет и боюсь разбить. Именно чемоданчик с этими чашками везли наиболее аккуратно. Когда я увидела эти чашки, мне аж стало легко на душе, так я любила эти безделушки... Чашки были замотаны в какие - то газеты, и я поспешила выкинуть бумагу, однако почему - то задержала взгляд на первой странице одной из газет. Статья, сама по себе ничего не значащая. Но вот фамилия журналиста под ней. Какой - то Степанов...
  Знаете, это всего - навсего особенности памяти. Умение, нет, даже не умение - непроизвольная способность - выхватывать из сознания то, что когда - то услышала или увидела. Такое встречается повсеместно, и только от того, насколько быстро человек способен вспомнить, где он видел то, о чем подумал, зависит сила памяти. Признаться, силы у меня было немного. В том плане, что я вспоминала, но не сразу. Так вот, можете смеяться, но я пол - дня не могла выкинуть эту фамилию из головы. Она не давала мне покоя, я перебирала всех знакомых Степановых - артистов, музыкантов. Вспоминала одноклассников и однокурсников, соседей... И вот, в тот момент, когда я обессилено упала в кресло, я уже думала о покойниках. И что бы вы думали, я вспомнила. А когда это произошло, сама громко расхохоталась, ибо все было совсем рядом. К могиле Степанова Семашко ходил в Москве. Видимо, большой был человек, раз похоронен на Новодевичьем кладбище. Интересно, кто он?
  Мне стало настолько любопытно, что я моментально залезла в интернет. Ввела "Степанов", однако поняла, что погорячилась. Ибо их, Степановых, там было не меряно. Так что, пришлось ограничивать поиск. Когда он там умер, задолго до рождения Семашко? Ну, возьмем тридцать, нет сорок лет до того. Итак - "Степанов...1935, 1925, 1929 (вот зачем я набрал именно 1929, не пойму, сам черт мне, видимо не объяснит...)" Результат последовал, хоть и не сразу:
  СТЕПАНОВ Александр Васильевич (1908 - 72) , российский физик, член - корреспондент АН СССР (1968) - не то;
  СТЕПАНОВ Александр Николаевич (1892 - 1965) , русский писатель. Историческая дилогия: "Порт - Артур" - и этот не подходит
  СТЕПАНОВ Виктор Николаевич (р . 1947), российский государственный деятель, глава правительства Республики Карелия (1994). В 1960 - 80 - е гг. на партийной работе в Карелии. В 1989 - 94 председатель президиума Верховного Совета Карелии. В 1990 - 93 народный депутат Российской Федерации. В 1993 - 95 депутат Совета Федерации Федерального Собрания. С 1995 член Совета Федерации.
  СТЕПАНОВ Виктор Федорович (р . 1947), российский актер, заслуженный артист России. Работал в Тамбовском русском драматическом театре им. А. В. Луначарского. - эти двое вообще пока живы.
  СТЕПАНОВ Владимир Евгеньевич (1913 - 86) , российский астрофизик и физик, член - корреспондент АН СССР (1968). - снова не то.
  СТЕПАНОВ Вячеслав Васильевич (1889 - 1950) , российский математик, член - корреспондент АН СССР (1946). Труды по теории функций и дифференциальным уравнениям. Государственная премия СССР (1951, посмертно). - Кажется, этот, хотя... что - то подсказывает мне, что нет.
  Нет, того по - другому звали. Думай, Славина, думай. Как же его... Николай Иванович, вот как его звали. Молодца, Алинка, помнишь. Так, попробуем "Степанов Николай Иванович", кажется, есть... Когда я это прочла, улыбка слетела у меня с лица. Холодный пот прошиб меня насквозь, а по спине побежали мурашки. Этого просто не могло быть. И совпадений тоже таких не бывает.
  Через сутки я была в Снежном, сидела у Деса в кабинете и пыталась не волноваться, рассказывая то, что откопала. Однако это у меня плохо получалось. В итоге он все же меня успокоил, сказал, что я могу не спешить, главное - успокоиться. Наконец, я действительно успокоилась и начала рассказывать.
   - Помнишь, Дес, Семашко ходил на могилу к какому - то человеку.
   - Да, конечно, он еще долго там стоял. Мы потом видели на фотографии эту могилу.
   - Правильно. А ты помнишь фамилию этого покойника?
   - Нет, и не вспомню, хотя у меня где - то записано...
   - Не надо искать, я сама вспомнила. Его фамилия Степанов, и это в прошлом известный человек.
   - Да? Что - то я не слышал раньше...
   - Я тоже не слышала, пока не нашла его имя в интернете. Вот распечатка, читай.
  Я протянула ему листик и он прочел вслух:
   - СТЕПАНОВ Николай Иванович (1879 - 1938), российский химик, член - корреспондент АН СССР (1929). Труды по теории и методам физико - химического анализа. Ну и что?
   - А теперь вспомни, как звали ту женщину, что приютила Семашко сорок лет назад.
   - Елена Николаевна. Подожди, так что же...
   - Это его дочь, Дес, и она пошла по стопам отца. Варя сама мне говорила, что многому научилась у нее. Хотя и не пригодились эти знания ей в жизни. По ее словам. Но это не так важно. Я когда прочла, кто это, многое вспомнила. Например, то, что Настя Михайлова изучала химию, или, ты наверное, уже не помнишь, самая первая девушка, которая была убита, тоже училась на химическом факультете. Любой ее звали.
   - Алина, я не понимаю, о чем ты говоришь.
   - В том - то и дело, что не понимаешь. И никто не понял. Я в том числе. Ответ лежит на поверхности, а мы копаем где - то глубоко.
   - Ответ на что?
   - На то, каким образом убивали этих девушек и женщин. Почему не было борьбы или сопротивления, почему убийца не оставлял следов.
   - И почему же?
   - Да потому, что все они умирали не от удара по голове, а оттого, что их травили сильнейшей кислотой.
   - Но ведь эксперты не нашли следов отравления.
   - Они и не искали. Чтобы найти вещество такого рода в крови, нужны дорогостоящие анализы. А в нашей стране их не делают. Кроме того, зачем искать, если и так все ясно - умерла от удара тяжелым предметом по голове...
   - Но ты понимаешь, что это к делу не привяжешь.
   - Понимаю, именно поэтому нужно найти последний элемент, который свяжет воедино всю цепь. А то мы знаем, как убивали, но не знаем кто и зачем.
   - И все же, кто убивал? - спросил Дес. - Семашко, Варвара... Может, Лавров...
   - Не знаю. Мне хочется верить, что это не Семашко. Насчет Варвары я не уверенна - не тот возраст. Лавров - далеко.
   - Тогда кто же?
   - Не знаю. Но, думаю, мне известно, где разгадка.
   - Где?
   - В Москве. Я поняла, что такое МГО7 - а1.34п - 1973 - оп.6456...Н!
   - Что?
   - Московское гинекологическое отделение номер 7, первый архив, 34 - я полка, коробка с делами за 1973 год, опись 6456 и так далее.
   - А что такое Н с восклицательным знаком?
   - Скорее всего, Никита. Другого объяснения я не нахожу.
   - Ты думаешь, именно там находится разгадка к преступлениям?
   - Не знаю, может быть там всего - навсего ключик к следующей дверке, и так до бесконечности. Остается разгадать эту загадку. Если убийца - тот, о ком я думаю, то мы это скоро поймем, если же я ошибаюсь, то мы можем никогда и не найти...
   - А где гарантия того, что ты не ошибаешься?
   - Ее нет, Дес. - сказала я усталым голосом. - Гарантии нет, и это худшее из того, что может быть...
  
  В самолете Дес спросил меня:
   - Почему ты не спишь, ночь ведь?
  Я не знала, что ему ответить. С тех самых пор, как я познакомилась с Семашко, я мало спала. Только в те моменты, когда я искренне верила в его невиновность, я позволяла себе сон, а так я крайне редко спала. То ли страх, то ли тревога. Не знаю. Казалось бы, после того, как его посадили, все должно было закончиться, однако бессонница продолжала меня преследовать. В моем понимании она не была исключительно отсутствием сна. Это что - то большее, малоизученное и не понятное. Образ жизни. Чем вы думаете, когда вам не спиться? Обо всем на свете и ни о чем одновременно. Голова словно распухает от мыслей, но одной цельной и единой у тебя нет. Когда я не сплю, мне почему - то становится страшно смотреть на часы. Не знаю, почему. Это еще с детства началось. Какой - то страх перед временем, которое словно застыло на месте. Подсознательный ужас, вызываемый той мыслью. Что утро не придет никогда. Так в моей нынешней жизни. Какое - то ожидание, но не утра, а продолжения жизни, какого - то изменения в лучшую сторону, может, вообще простого движения хоть куда - нибудь. Ибо все застыло на месте, и я словно гнию в этом болоте. Нет, для меня бессонница - не отсутствие сна, для меня отсутствие нормальной жизни. Может, именно потому я и летела в Москву, дабы избавиться от своей бессонницы. В противном случае я рисковала просто сойти с ума.
  
  Архив седьмого московского роддома являл собою классический пример того, как в нашей стране относятся ко всякого рода важным документам и бумагам. Нет, все необходимое мы нашли, однако время, подвальная вода и крысы многое уничтожили. Поэтому прочитать что - либо уже не представлялось возможным. Какие - то фамилии, даты. Подписи...Сердце у меня рухнуло, когда я увидела этот мусор. Значит, все было зря? Дес был мрачнее тучи, говорить не хотелось ни ему, ни мне. Если разгадка где и существовала, то мы о ней знать не могли...
  Ну, и как бывает в таких случаях, помощь пришла от - туда, откуда ее совсем не ждали.
  Лавров был в курсе нашего приезда, иначе нас бы просто не пустили в архив. Семенов через каких - то своих старых знакомых нашел путь в этот архив, а потому Ларов не мешал нам искать то, что нам было нужно.
  Когда же мы вышли и направились к выходу, он сам перегородил нам дорогу.
   - Что это значит? - возмущенно спросил Денис.
   - Следуйте за мной, молодые люди...
  Он провел нас в свой кабинет и усадил за стол, нам подали чай, и мы приготовились внимательно слушать этого господина.
  А он между тем спросил простым и тихим голосом:
   - Вы мне скажите - вы знаете, кто убийца?
   - Нет, разумеется! - ответили мы в один голос.
   - Если я вам расскажу всю правду, вы обещаете мне не выдавать имя убийцы в прессе. Вы, Алина, давно рыщете, но так и не пришли к развязке.
   - Откуда вы знаете мое имя?
   - Я все знаю, и следил за вами с самого начала. И за вами, Денис. Так уж получилось, что мне довелось побыть серым кардиналом на какое - то время и проконтролировать ход дела. Вы поймите меня, я нисколько не старался вам мешать, но, чуть позже вы поймете, почему было рано оглашать имя убийцы. Хоть я и знал его с самого начала.
   - Но, как я могу давать такую гарантию, если речь идет о судьбах многих людей? - спросил Денис. - В конце концов, могут пострадать невиновные люди. И один уже, видимо, страдает. Я говорю о Семашко.
  Тут Денис задумался на несколько секунд, после чего произнес:
   - Разве что, в том случае, если вы сами убийца...
  Лавров рассмеялся и сказал.
   - Нет, мальчик мой, я не убийца. Сорок лет подряд я давал жизнь тысячам маленьких москвичей. Мое призвание - жизнь давать, а не забирать ее...
   - Но кто же убийца? - спросила я.
   - Неужели вы так и не догадались? Хотя, конечно, тут нужны определенные знания. Уверен, сохранись те архивы, которые вы ищете, вы и сами наверняка все бы поняли. А так, вам не хватило всего одного маленького шажка. Если вы не возражаете, я присяду, а то, знаете ли, я немолодой уже, ноги болят...
  
  Эта история началась сорок лет назад. Я тогда еще был студентом Московского медицинского университета. Не знаю, почему меня потянуло на акушерское отделение, наверное, так звезды сложились. Попал я туда не просто так, а по рекомендации одной женщины весьма преклонного возраста. Звали ее Елена Николаевна Степанова, и была она дочерью прославленного химика. Жила она не бедно, но вот с семьей у нее не сложилось. В войну убили ее мужа, сына, дочь. Словом, глубоко несчастная была женщина. Через гены ей передался крепкий отцовский ум и безумная любовь к химии. Поверьте, сейчас бы она вовсе не затерялась со своими знаниями, а ведь сколько лет прошло...Однако годы брали свое, она понимала, что жить осталось недолго, а потому знания кому - то надо передавать. Совершенно случайно она встретила Варю, и поняла, что это, быть может, последний ее шанс что - то передать следующему поколению. Кроме того, самой Варваре было еже за тридцать. Словом, Варя поселилась у Елены Николаевны. Однако не так получилось, как того хотелось самой Степановой. Вернее, так, но с проблемами. Варя оказалась весьма гулящей особой. И нет ничего удивительного, что вскоре она...пардон... залетела, как вы теперь говорите. Степанова была безумно злая, хотела выгнать девчонку. Однако каким - то образом той удалось утихомирить Елену Степановну. И я даже догадываюсь, каким. Она пообещала быть прилежной ученицей, старательно набираться знаний по химии, чтобы те не пропали даром. В итоге Варя была прощена, однако как она ни просила, аборт ей сделать не разрешили. И пришлось ей через девять месяцев рожать. И вот тут возникли проблемы. Роды были тяжелыми. И несчастная грозилась умереть. Так бы оно и было, если б совершенно случайно она не вспомнила про сына своих каких - то там знакомых (вообще - то, таких знакомых у нее было пол - Москвы - старуха отличалась редкой безмятежностью), которого пару лет назад устроила в медицинский. Короче, через пятнадцать минут после того, как она позвонила, я был у них. Мне повезло, что я справился, иначе не сносить бы мне головы. Кстати, именно из - за того, что все прошло хорошо, я и стал большим человеком. Но это так - между нами, мир ведь не без добрых людей. Так вот, Варя родила здорового мальчика, которого назвали Петей. Я еще несколько раз приходил навещать их (в больницу ее нельзя было вести, вы что, такое время было, что не дай боже - заклевали бы всех - и их, и меня за то, что врачевал без диплома), пару раз мы все вместе выходили гулять, навещали могилу покойного Николая Ивановича. Степанова, конечно, хотела выдать за меня Варю, но тут уж мы не позволили. Во - первых - десять лет разницы, во - вторых, столь ранняя женитьба могла похоронить всю мою карьеру. Естественно, мы отказались. А тут как раз пришло время уезжать Варе в Снежный. Вы знаете, больше всего меня тогда поразило полное безразличие к своему ребенку. Вот так просто уехала и бросила его. Степанова оформила мальчика, как своего внука и воспитывала сама, лишь изредка позволяя матери видеть его. Так продолжалось почти десять лет, пока Степанова не умерла. Тогда - то и встал вопрос о будущем маленького Пети. По непонятным причинам, она решила отдать его в детский дом и не забирать от - туда, пока ему не исполнится восемнадцать лет. Однако как это ни странно, уже в восемьдесят первом Петя сам отказался от матери, хоть и оставил себе ее фамилию. Но это я забегаю наперед. А пока, судь да дело, Варя наконец - то нашла свою любовь. Ваня Семашко был отличным парнем, вот только судьба у него печальная. И сына своего родного - Максима - любил до крайности, и Петю много раз предлагал забрать из детского дома. Но та крепко вцепилась в свою карьеру, не желая видеть еще одного сына. Максима она любила до поры до времени, но потом эта любовь прошла. Не спорьте со мной, я знаю, что говорю. Какой бы сильной ни казалась эта материнская любовь, а все же ее не было. И причина тут такая, что по мнению Варвары, ее сын стал причиной гибели Вани. Что - то там такое в тот день произошло, что Ваня вынужден был лететь один во Владивосток, хотя изначально планировал взять и Варю. Бог им судья, чего они поссорились, но, в общем, она крикнула - лети один, он сказал - и полечу. Словом, они так больше н не увиделись. Варвара, правда, одумалась, и, будто что - то почувствовала, в последний момент бросилась за мужем, а по дороге решила заехать за сыном. В садике малыш чего - то долго возился, и они в итоге опоздали. Понимаете, она ехала для того, чтобы отговорить мужа лететь. И не успела потому, что забирала сына из детского сада. Именно поэтому он всегда был для нее символом смерти любимого человека. Ваньку - то она любила безмерно...И в итоге затаила злобу. Однако же, кем нужно быть для того, чтобы сделать то, что сделала она... Ну да ладно. Прошли годы, Варвара с сыном обосновались в Снежном, жили себе поживали, она ждала своего часа и, наконец, дождалась. Взрослая Настя Михайлова вошла в ее жизнь тогда, когда Варя ничего уже не ждала. И вот совершенно случайно, в газете она прочла о победительнице областного этапа школьной олимпиады по химии. Вот тут в ней заговорили те же чувства, что и у покойной Степановой много лет назад. В смысле, взяла себе ученицу. Черт его знает, как бы оно пошло, если б Варя не поняла, кто на самом деле ее ученица. Вы, наверное, уже догадались, а, может, и нет, почему я не называл Варю по фамилии.
   - Потому что мы знаем ее фамилию - Семашко! - предположил Денис, однако я поняла, что дело тут в другом.
   - Нет, Семашко она стала уже в семидесятых. А до того она жила под другой фамилией, - размышляла я вслух, - и эту фамилию потом взял старший сын.
   - А не называл я эту фамилию потому...
   - Потому что фамилия эта - Михайлова! - догадалась я и тут же стукнула себя по лбу. Черт!!! Как же сразу до меня не дошло проверить девичью фамилию Варвары?
   - Молодец, девочка, умеешь мыслить. Совершенно правильно, Варвара была родной бабушкой Насти, хотя по началу об этом и не догадывалась. Однако не спешила раскрывать все карты. Решила выждать немного. Понимаете, эта женщина имела на ребенка огромное влияние. Она смогла убедить Настю, что та игра, которую старуха затеяла, будет забавной, она сможет отомстить обидчикам. Не удивляйтесь. У Насти было много завистников и недоброжелателей. Она ведь была красивой, сумасшедшей красоты девчонкой. И этого ангела с васильковыми глазами и черными, как небо волосами, обижали в детстве. Оно и неудивительно - бедность, нищета даже, Петя так и не смог обеспечить дочери нормальное детство. А ведь ту тянуло на дискотеки, к мальчикам... Вот тут и возникла старая ведьма со своими замыслами. Мол, оставайся со мной, и никто тебя не будет обижать. Давала ей денег, кормила, одевала, но всеми силами прятала от сына. Он пока в ее планы не входил. А там, когда Настя подросла, произошло первое убийство. Помните, кем была первая девушка? Студенткой химфака. Так - то. Она ее и убила.
   - Кто убил? Варвара? - спросил Дес.
   - Нет, Настя. - Сказала я обречено.
   - Слушай, малышка, у тебя поразительный ум. Опять догадалась? Молодец. Так и есть, под влиянием Варвары Ульяновны, Настя стала убийцей. Конечно, Настя испугалась и решила от всего отречься, однако было уже поздно. В голове у Варвары возник новый план. Она решила действовать издевательским путем. Выбрала какую - то странную закономерность - сама выбирала жертв в хронологическом порядке их возрастов. Подумать только, сорок один человек.
   - Сорок три. - Поправил его Денис. - И, если уж на то пошло, то нужно говорить про все пятьдесят три трупа.
   - Нет, молодой человек, вы немного ошибаетесь. Сорок один. Именно столько убийств совершила Настя. Сорок второй была сама она.
   - А кто же ее убил?
   - Варвара, разумеется. Правда, не сама. Поняла, видимо, что рано или поздно девчонка во всем сознается, и тогда ей конец. Потому и решила убрать внучку. Выследила, когда она будет одна, сделала все привычным способом - ей не привыкать, ведь она сама, по сути организовывала эти убийства. Так что, можно сказать Настя была обречена. Особенно в тот момент, когда познакомилась со своим сводным дядей. Это не входило в планы старушки. Потому, как вы знаете, девушки и не стало. Вы могли бы задаться вопросом, а кто тогда совершил следующие одиннадцать преступлений.
   - Неужели, Варвара?
   - Почти. Вернее, она только руководила процессом. Вы поймите, Варвара Ульяновна была крайне интеллигентной женщиной, чтобы опускаться до такого уровня... Фи, какая гадость, видимо, думала она, потому и искала себе исполнителей. Сама она не совершила ни одного преступления.
   - И кто же на этот раз? - не унимался Дес. - Максим?
   - Нет, Петр Михайлов. - Снова догадалась я.
   - Браво! - Лавров широко улыбнулся. - Я же говорю, найди вы эти листочки целыми и невредимыми, вы бы мигом развязали это дело...
   - Но почему он? - не понял Дес.
   - А может, мисс Марпл нам скажет? - Лавров посмотрел на меня.
   - Я думаю, знаю, почему. Психология. Нашла старшего сына. Сказала, что все его горести - из - за Максима, так и настроила...
   - Гениально. Я имею в виду, то, как вы нашли разгадку. Действительно, Варвара поняла, что сама не справится, а убийства должны продолжаться. Вот она и нашла себе нового подельника. Конечно, одному богу известно, чем она его там склонила к убийству, но факт остается фактом. Еще десять убийств, каждое из которых все ближе приводило Варю к заветной цели.
   - Какой? - спросил Дес.
   - Ваш ход, юная леди. - Сказал Лавров.
   - К тому, чтобы подставить Максима. Подвести его к пожизненному заключению.
   - Именно так. Убили еще десять девушек. Даже решили немного поиграть и сделали ему алиби. Но это была лишь уловка. Честно говоря, жертв должно было быть больше. По крайней мере, на одну. Вы должны были умереть, Алина. Только чудо вас спасло.
   - А ее - то зачем?
   - Она совершенно неожиданно появилась и могла помешать коварным планам. Кроме того, умри вы неестественной смертью, вся тень подозрения пала бы на Максима, который вполне мог быть замешан в это дело... Вкусный стол был, не правда ли? Вот вам и подсыпали какой - то медленный яд. Хорошо, что вас спасли. А там уже и до полного безумия дошло. Сплошные убийства, за которые Максима и взяли.
   - А кулон?
   - Про кулон никто не подумал. Никому и в голову не пришло, что он не настоящий. Варвара подменила его и вложила в кулак одной из мертвых девушек. Вот так. Что касается механизма преступления, то вы и сами могли догадаться. Кололи яд, потом переносили тело в другое место и исчезали. Все весьма просто. Потому и следов борьбы не было. Сначала переносили Варвара с Настей, потом один Петр...Это все, что я могу рассказать.
   - Но зачем это было нужно? - задал еще один вопрос Дес.
   - Понимаете, порой человеческая жестокость и ненависть не знает границ. Даже если этот человек - твой собственный сын. - Он пожал плечами. - Объяснить ее невозможно.
  Какое - то время мы молчали, после чего я сказала:
   - Никита Иванович, можно еще три вопроса?
   - Почему именно три? Ну, задавайте...
   - Первый: один из трупов выпал из хронологического порядка, почему? Второй: Откуда вы знаете все то, о чем только что рассказали? И третий: где сейчас Варвара и Петр Михайлов.
  На какое - то время он задумался, после чего сказал:
   - Вы знаете, во внимательности вам не откажешь. Действительно один из трупов, как вы выразились, выпал из хронологического порядка. Это была чистейшая случайность. Женщина стала невольной свидетельницей того, как двое злодеек выбрасывают труп. Ее и убили. При том это был единственный раз, когда убили не кислотой, а действительно бахнули кирпичом по голове. Что касается следующих двух вопросов... Варвара неделю назад сама мне об этом рассказала. А перед тем с Максимом передала письмо, мол, через какое-то время приеду к тебе. Видимо, совесть глушила. Вот просто пришла и сама рассказала с тем, чтобы я передал все милиции, когда придет время.
   - И что, время пришло?
   - Это ответ на ваш третий вопрос. Вчера под Москвой Варвара Ульяновна и ее сын разбились на машине. Может, это случайность, а, может, и нет. В любом случае, почему - то мне хочется верить, что это была не случайность, и Петр сознательно вывернул машину, чтобы та полетела с моста...
   - Имя убийцы, которое не должна знать пресса - это Настя?
   - Да. Я понимаю, что она была хладнокровной убийцей, но мозг отказывается принимать такие вещи. Может, вы меня и не поймете никогда. Я просто хочу одного, чтобы память о ней осталась самая светлая. Несмотря на то, что ей довелось совершить...
  
  Эпилог
   Самолет медленно заходил на взлет. В тот момент я не думала ни о чем. Где - то в Житомире Максим Иванович Семашко готовился к тому, чтобы покинуть места заключения. Я никогда не спрашивала у него о том времени, которое он провел в одиночке. Можно только представить себе, что чувствовал совершенно невиновный человек, проведя целый год в одиночестве, наедине со своими мыслями. Думал ли он в эти дни и ночи о матери, которая его люто ненавидела, думал ли он о погибшей девушке, которая не по своей воле стала убийцей? И умерла, ввязавшись в грязную авантюру сумасшедшей старухи. Лавров назвал ее ангелом. Что ж, может, так оно и было. Пусть и черный, но все же ангел. Как мне кажется, ангелы не умирают. Возможно, они просто возвращаются домой - к небу, и там стают облаками. Когда им грустно, они плачут, и тогда над землей идет дождь... Думал ли Максим об этом? И думал ли он обо мне? Ведь, как он мог себе представить, я же предала его... Нет, я не предала, я спасла его, хоть ему и не следует об этом знать. Действительно, посмотри я на те листочки, сама обо всем догадалась бы. И без помощи Лаврова. Такая у меня натура - все замечать и обо всем догадываться. Хотя, посмотри я и увидь надпись Варвара Ульяновна Михайлова, что бы это изменило? Может, и ничего. Одному богу это известно. Знай я, чем обернется для меня вся эта история, согласилась бы работать с Десом? Ой, не знаю. В конце - концов, имя настоящего убийцы не должно всплыть. А если и всплывет, то будет это имя не Насти, а ее отца.
  Я не думала ни о чем. Ни о том, что было, ни о том, что будет. Жизнь покажет, как все сложится. Жить нужно настоящим, ловить момент, не оглядываться в прошлое, не заглядывать в будущее. Оно рождается сейчас, но слишком рано требовать от него ответов на все вопросы. Нет, я не думала об этом в тот миг, когда взлетал самолет. Он уносил меня прочь отсюда, с этой полной тайнами и загадками великой Русской земли. Нет, меня тянуло домой. В Снежный - там где я выросла и, скорее всего, проживу свою жизнь. От меня одной зависит, какой она будет, сумею ли я сама правильно ее построить. Если да, значит, не зря я родилась.
  Нет, ни о чем я не думала. Я спала тем глубоким и мирным сном, о котором так мечтала. Обо всем этом я подумаю уже дома, когда прилечу. А пока я спала и видела сон. Мне снилась маленькая девочка с огромными синими глазами. Она улыбалась мне, но что значила ее улыбка, я не знала. Впрочем, во сне я не думала об этом. Девочка улыбалась мне, и я улыбалась ей в ответ. Память о ней сохранится у меня навсегда. Хоть мы и никогда не встречались в этой жизни.
  август
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"