Софьина Лина : другие произведения.

Когда-нибудь я его увижу...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Странная история об эльфе и о ведьме... которая просто обязана обрести продолжение. Но не в этом рассказе.

  Когда-нибудь я его увижу...
  
  Когда-нибудь я его увижу...
  Снова.
  И не только увижу.
  Обниму, схвачу за уши и не отпущу, пока не взмолится о пощаде... а чего, не надо было такие уши отращивать! А потом... что потом - зависит от конкретного моего настроения и колеблется от мучительных пыток до вынужденного купания в ледяной воде озерца. Временами расшалившееся воображение моими не очень белыми ручками затаскивает его ко мне в кроватку и оставляет, без одежды, на мою милость. Хе-хе.
  А чего остается-то... только рассуждать... надеяться.
  Можно подумать, что я какая-то глупая девица, которая начиталась себе и на беду начала думать... ага, так оно и есть. Начиталась - и думать начала. Ну да сами судите.
  
  1.
  Аентари. Имя-то - какое! Во имечко!
  Собственно, если бы не я - ничего и не произошло бы.
  Потому как матушка моя, женщина жесткая и к романтике не склонная, не особо-то восприняла юной души томление. Только спросила:
  - А зачем тебе оно?
  Оно?! Моего Аентари - назвать "оно"?! А я ведь уже на полном серьезе считала злополучного эльфа - своим, и только своим. Я окрысилась:
  - Хочу! - и подбородок задрала, я это умею здорово.
  Лицо материно слегка смягчилось. Оно обычно так смягчалось, когда маман тайком доставала старый портрет... синеглазый мужчина на портрете улыбался ласково и загадочно... наверно, мама очень его любила. До сей поры, наверно, любит. Я ее иногда пытаюсь расспросить, в кого у меня синие глаза - не говорит. Впрочем, имеет право.
  - Хочешь, значит, надо, - констатировала матушка, продолжая споро разбирать лечебные травы. А что, зима на носу... не подсуетишься, без припасов зимуй. - Убирать за ним станешь сама, в подоле принесешь - учти, на меня не свалишь.
  Вот за что люблю маман! Никаких вам воплей по поводу дурной башки да девичьей чести! Все просто, даже как-то по-военному... будто котенка завести разрешила.
  
  2.
  А живем мы на берегу озера. Знаете - красивого горного озера. Местные жители ходят к матери за лекарствами и буде кто порчу наведет... зовут ее ведьмой и еще бают, будто дедом материным был всамделишный тролль. Ну, троллей не видела... зато видела маман - высокая такая, плечистая женщина, лицо, не в обиду ей сказано, - будто топором вырубали. Откуда знать... матушка умеет напускать туман - то ли выдумка, то ли явь.
  Понятное дело, в горах холодно - ну да я уже привыкшая. Поначалу, как поселились - болела, чуть даже камнями заваливать не пришлось... потом ан, выправилась. Купаюсь теперь в этом озерочке - летом, осенью и поздней весной...
  А все дело было в том, что маман меня и читать выучила. Не затем, что считала, будто девицам треба давать образование, нет. Просто я как-никак ее замена на будущее, какая ж из меня ведьма, коли не могу прочесть - вот в этом пузыречке одна дрянь, а в этом - совсем другая?
  Так что я, грамотейка такая вот, однажды собралась до деревни. Путь неблизкий, но хотелось побаловать свое бренное тело чем-то вкусненьким. Пряниками там, молочком... я наловчилась вырезать из деревяшек ложки да бусы - не то, чтоб очень красивые, но вполне годные на продажу. Маман помалкивала - хотя замена из меня пока что была никакая. Наверно, понимала душой и разумом - на охоту, да никаких слов и запретов не напасешься. Умная женщина, нечего мне сказать...
  В деревне имелась и достопримечательность. Щит, всамделишный рыцарский. Посеченная штуковина, которую привесили на столб и которая в непогоду оглушительно об этот столб грохотала. Я еще издали приметила - что-то назревает, что-то творится. А уже подойдя - увидела воочию: деревенские, вместо того, чтоб делом заниматься, все больше стоят и смотрят... а у столба суетятся двое в зеленом. Крепят лоскут кожи на рыцарскую бандурину.
  
  3.
  Ну вот! А я-то чуть не упустила нечто интересное!
  Самое смешное: мне бывает обиднее всего - именно за несбывшееся. И страшнее всего - опять за несбывшееся... Я вихрем понеслась по тропинке, чуть не обломав об острые камни ноги. Протолкалась поближе, громко спросила толстую тетку с корзиной:
  - А это кто такие? Чего творят?
  Тетка посопела - видимо, решая: то ли ответить наглой девчонке, то ли корзиной садануть. Долго сопела, в конце концов на мой нетихий вопрос ответил один из тех, что в зеленом:
  - Грамоту вешаем.
  Сухо так ответил... а я ж упоминала, что грамотная я! В деревне-то народ все больше простой - всякие буковки им что букашки, черненькие да непонятные. А меня здесь не очень-то принимали - вот и решила повыпендриться.
  Пролезла к щиту и завела:
  - С-сим... обя... объя... объявля...
  Это были какие-то неправильные буквы! Вот маман писала правильно. Четко и мелконько. Все четко - какое лекарство с какого конца вливать. Я немедля окрысилась:
  - Что за чушь! Какая еще - "объявля"?!
  В толпе незамедлительно захохотали. Старший из зеленокафтанных тоже усмехнулся и откинул назад полуседые волосы, открыв при этом одно острое ухо.
  - Девочка, в грамоте нет ничего для тебя интересного. Иди гуляй.
  Хе! Все, дядя эльф! Я вас раскусила... и нашла невкусным. Вы совершенно такой же, как все остальные взрослые. За-ну-да. А так, я подбоченилась и пригрозила:
  - Почему ж - нет? Не хотите добром говорить - сама вот прочту... буду читать - а вы все будете кончаться в корчах от смеха.
  В конечном счете, я все же узнала, в чем там было дело. Оказалось - эти остроухие тоже как люди. Грызутся между собой совершенно тем же макаром. Хотя - не мне их судить... лицу постороннему. Я сбыла свои поделушки и отыскала эльфийского старшого, который уже не мозолил глаза у столба, а чинно пил мед в местной харчевне.
  Опустила глазоньки и спросила:
  - И что же теперь с мальчиком будет? В смысле, родителей его убили, а он теперь как?
  Ну, запало в девичью душу это имя - Аентари!
  
  4.
  Трактирщики должны быть пузатые. Дабы сразу ясно было - под крышей этой уют и достаток. А, ну их, эти равнинные традиции! Здесь народ как один - поджарый, хоть до еды и жоркий.
  Старшой промолчал - а вот его помощник не выдержал.
  - Казнили их! Казнили, а не убили, ясно тебе это?
  Наставник - или как его там - тут же положил ему на плечо тонкую, но жилистую руку и велел тихонько:
  - Ииль... охолонь... две сотни скоро стукнут, туда же, лаяться...
  Кого, куда, зачем стукнут какие-то лающие сотни? Мне было сердито и интересно. Рукава у обоих пришлецов были расшиты странноватым и завораживающим узором - ветки, цветы, мошка еще вьется...
  - А если мы с мамой примем этого мальчика к себе, можно? - наобум решаюсь я. - Я о нем заботиться стану... все не надо ему одному где-то скитаться...
  А я говорила? Эти наши горы - как раз на границе королевства да государства остроухих. Король, не знаю да и знать не хочу как его зовут, - считает их своей территорией, эльфы - понятное дело - тоже своей. Вот и грамоты свои вешают... мол, се есть преступник... вернее, был преступник.
  Вина, правда, неясна - так ведь умный человек не лезет непрошено куда не пускают. Я - не очень умная.
  Старшой отставил свой мед, улыбнулся и тут же очень помолодел - я аж моргнула пару раз.
  - С мамой-то поговорила?
  - Поговорила! - тут же вру я. Он, конечно, знает, что вру - оттого улыбается шире... но я уже знаю, что добьюсь своего. Ведьма я - али кустик придорожный, чтоб моим мнением пренебрегать?
  
  5.
  Мальчик прибыл через седьмицу. Обтрепанный, мрачный, осунувшийся.
  Аентари.
  Я ринулась к своей новой игрушке - обогреть бы, накормить, устроить поудобнее своего персонального остроушика! Небось столько ждала, готовилась... комнату ему готовила да одежду... матушка, наверно, веселилась втихую.
  Да только дорогой гость в момент остудил мою пылкую радость.
  - Я тебе не Аентари, смертная девочка, - холодно отрезал он. - И не мальчик... мне сто лет на днях минуло.
  Волосы у него оказались очень красивые: что пшеница на ветру, но не простая пшеница - местами облитая красным сладким медом. Блестящие пряди не прятали ушей - я знаю, остроухие любят увязывать волосы в косы, но у этого увязывать было попросту нечего. Сострижены. Позор великий, я знаю.
  - Отдышусь - уйду, - добавил он. - Не удержите. Нету мне здесь теперь жизни.
  
  6.
  Три следующие луны надо мной, наверно, потешалась не только деревня - весь мир. Аентари, для меня - Аенно-Тен-Дари, Кленовый Шепот, жил припеваючи, гулял по горам, слагал красивые стихи и ни в грош не ставил меня.
  Нет, Его Эльфийчество с аппетитом жрало то, что готовили мои рученьки. С посуды, которую мыла я. И одеждой, которую я штопала, - не брезговал...
  Однажды маман все же не выдержала и поинтересовалась:
  - Ну что, доча? Наигралась?
  Ох... да, наигралась. Только стыдно ж признаться в этом!
  Я побоялась отвечать вслух - не предал бы голос! - помотала головой.
  Тогда матушка вздохнула и потрепала меня по волосам - она так нечасто делала:
  - Каждый до всего сам должен дойти... пока своими шишками не обзаведется - не поймет, как это больно и как это лечится.
  Мама-мама... а этот, синеглазый, кем он тебе был? Если шишкой - так ведь она у тебя доселе болит... Но я молчу, ты права.
  
  7.
  Весна подкралась медленно - что кот на мягких лапах. Люблю весну. Тает лед - на озере и на душе. Все пробуждается к новой жизни... поют птицы... зацветают цветы...
  И мой цветок, кстати, зацвел. Впервые. Маман к этой новости отнеслась спокойно - кивнула, но потом, правда, еще раз напомнила мне насчет подола.
  А я - к думанью пристрастившаяся - потом еще долго прокручивала в голове эту мысль. И постепенно подталкивало меня к тому, что - а ведь не страшно. Вырастила же как-то мать меня. Выращу и я своего, все не одиноко. Я ж - ведьма, так? Значит, все могу...
  Проблема больше была в Аентари. Этот остроухий с весной совсем ошалел - днями, чуть не седьмицами не показывался дома, а если и показывался - то со взглядом безумным - что у кота с приходом оттепелей. Теперь он больше не пел песен - только играл, и тоже - как-то безумно...
  И на маман весна тоже подействовала. Если зимой, когда большая часть эмоций спала под снегом, она еще терпела заносчивого эльфа...
  - Ты, малой, не наглей! Ты мне не сват, не брат и не мил-друг!
  "...так что давай, друже, поднимай с кровати свою перворожденную задницу и иди вкалывай, как простой смертный, лентюк ты эдакий!" А будто ж я не чувствовала, каким будет продолжение! Я даже заранее была с матушкой согласна.
  Только эльф продолжение успел опередить:
  - И верно... не мил-друг... а хотите?
  Не могу представить, каким было лицо у маман... а вот по нахальной точеной роже наверняка масленой яичницей растекалась широкая ухмылка. Ну и чего я только взъерепенилась? А ведь взбесилась в момент - и не горжусь этим.
  Ворвалась в дом, как на метле, схватила остроухого гада да моими же руками вышитый ворот и ломанулась с опешившей добычей прочь, по хрупкому последнему снегу... к гостеприимной талой воде знакомого озера.
  - Ну, развлекайтесь там, но чтоб не до смерти... - крикнула вслед маман... она та еще язва бывает. Спасибо, мам! Развлечемся - лучше не надо!
  
  8.
  А что... девица я не из хлипких. Рослая, крепкая - но не сказать и, что в роду были тролли. Симпатичная, можно сказать.
  Так ведь супротив кого телегу двинула?
  В общем, холодную ванну принимали мы сообща. В одиночку мне не удалось его спихнуть - а ему не удалось меня от себя отодрать. И ванну принимали, и пыхтели, отплевываясь, на берег карабкаясь, и сушились - все вместе.
  У Аентари за зиму волосы отрасли очень даже здорово... может, полноценной эльфийской косы, закрученной изысканной вязью переплетов, - и не выйдет... но неплохая наемничья косица уже получится. Я сглотнула, когда он деловито стащил с себя рубаху и взялся за кожаный пояс штанов... Нет, я была совсем не против... и даже сейчас - не против.
  - Как тебя там! Смертная девочка! Данора!
  Резкий оклик привел меня в чувство. Не совсем, но привел.
  Я торопливо подняла взгляд - лицо у эльфа было злое и смущенное.
  - Вы, люди, настолько легко все можете опошлить... Я начинаю понимать, что чувствуют рабыни на невольничьем рынке!
  Ого! А у остроухого-то тоже воображение недурственное, а? Мне тут же сделалось весело. Вообще, в его присутствии мое настроение прыгало, что молодой бельчонок.
  - А кто не далее как нынче толковал про мила-друга? - подпустила шпильку я. - Ой, да ладно... будто не знаю, что именно там прячется... интересно было только - сильно ли от человеческого отличается. А?
  Аентари не ответил. Повернулся ко мне спиной и снял наконец эти свои злосчастные штаны... по крайней мере, сзади эльф от человека не очень отличался. Разве что витиеватой татуировкой, вкось пересекавшей казенную часть... опять: цветы, листья и мошки.
  На ветку повесил штаны и рубаху - положил на них руки. И от мокрой одежды пошел пар...
  Я ойкнула, засуетилась - и через какие-то пару мановений ресниц украсила ветку еще и своей одежонкой.
  - И мои - тоже суши! - велела я. А он - послушался.
  
  9.
  В мокром - по весеннему лесу не гулять. Пришлось бы возвращаться, как котятам из-под ливня...
  Но со мной же был настоящий эльф!
  На самом деле, зашли мы недалеко - но домика не было видно, и казалось, что мы почти что затерялись в горах. Аентари запалил небольшой костерок, протянул к огню руки... на ногтях тоже было что-то вроде татуировки.
  - Чего тебе от меня надо? - спросил он наконец. Устало, сухо, как у докучливого ребенка.
  А и правда - чего? А будто я сама ведала!
  - Не знаю пока, - честно подумав, ответила я. - Узнаю - скажу.
  Аентари ехидно оскалился:
  - Ты уж поскорее узнавай, смертная девочка... Я же предупреждал: долго не задержусь.
  Ну ладно!
  Решаюсь:
  - Ну... если так... Тебя. Целиком.
  Нехило, ага? Зато честно... и нимало не стыдно. Гляжу, как вьется вокруг его пальцев синеватый дымок... как оплывает снег вокруг сучьев... как на холодном лице проступает что-то человеческое - и снова теряется.
  - Не жирно? - выдавил в конце концов мой персональный эльф.
  - Да не особо, - хмыкаю я в ответ. Таких, как ты, друже, - наглых да высокомерных - только ответной наглостью и возьмешь... - А потом, мама говорит: если хочется, то надо. А мне - хочется!
  И снова вьется дымок...
  - Умная женщина твоя мама, - отзывается Аентари. - Горькая, как сама правда.
  Так оно и есть. Я протягиваю руку - и дымок теперь вьется между нашими сплетенными пальцами...
  
  Когда-нибудь я его увижу...
  Надеюсь, что скоро. Ибо век человеческий заведомо короче эльфийского. Аентари обещал - скоро, а я позабыла спросить: скоро - это сколько? Один, два, три? - чего? А тролль знает! Я не тролль...
  Я теперь полноправная ведьма... прошлой зимой маман уснула, чтоб не проснуться, и я завалила ее тело камнями. В деревне говорят - я странная... но многие заглядываются мне вослед, я это чувствую. Так что, если мои часы начнут бить - а ты все еще будешь далеко... что ж, сделаю это. Рожу дочку, у которой будут твои зеленые, кошачьи глаза - вопреки всякой логике. А портрет твой - будет у меня не на бумаге, в памяти... это ближе.
  Вернись, слышишь! Я этого так хочу - а значит, все должно выйти по-моему!
  
   /Августа 16, 2006
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"