Ссср-2061 : другие произведения.

Девочка, с которой всё случалось

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:


  
   Девочка, с которой всё случалось
  
   Как меня прозвали Почемучкиной
  
   Федя сказал, что вначале нужно рассказать о себе. Меня зовут Софья Почемучкина. То есть зовут по-настоящему Софья. Почемучкиной меня прозвала мама. Когда я была совсем маленькой, постоянно ее спрашивала:
   "Почему?"
   Мама говорила, что это первое слово, которое я сказала. Другие дети говорят "мама", а я - "почему". А когда я научилась ползать, а потом ходить, то задавала этот вопрос всем, кого встречу. Маме говорят:
   - Ой, какая у вас хорошая девочка! Как ее зовут?
   А я говорю:
   - Почему?
   Мама говорит:
   - Ее зовут Софья.
   А я говорю:
   - Почему?
   Мама мне отвечает:
   - Тебя папа так назвал. В честь знаменитой учёной.
   А я опять:
   - Почему?
   И мама начинает снова и снова рассказывать об учёной, в честь которой меня назвали. А я твержу:
   - Почему?
   Других слов ведь пока не выучила.
   И только когда выросла, стала большой и мне исполнилось пять лет, мне подарили Федю. На все мои "почему?" у него есть ответ. Почти на все. Поэтому когда он чего-то не знает, я все равно спрашиваю:
   - Почему ты не знаешь?
   Такая вот я Почемучкина.
    
   Как я ловила космонавтиков
  
   Когда я была ещё совсем маленькой, то думала, что в ракете живут космонавтики. Ракета - как настоящая. Очень похожая на те, которые летают в космос. На Луну, на другие планеты. Она стоит на полке рядом со столом, за которым работает мама. И я подумала: когда мама там сидит, космонавтики за ней подглядывают. Точно так же, как я. Накроюсь одеялом с головой, сделаю дырочку и смотрю.
   Космонавтикам одеялом не надо покрываться. Они подглядывают сквозь иллюминаторы. Стекло в иллюминаторах тёмное, внутрь не заглянешь. А изнутри всё должно быть видно.
   И мне очень захотелось с ними поиграть. Мне и с ракетой хотелось поиграть, но мама строго-настрого запретила её трогать. Я расплакалась, но это не помогло. Вообще-то, я никогда не плачу. Только если мне очень-очень чего-то хочется. Но мама всё равно сказала, что ракета - не игрушка. Она сказала, что я её могу сломать.
   Космонавтики должны любить сладкое. Поэтому я тайком оставляла рядом с ракетой кусочки шоколадок. А сама забиралась в кровать, накрывалась с головой и делала вид, что сплю. Только я не спала, а наблюдала в дырочку. Ждала, когда откроется люк и оттуда выпрыгнут космонавтики. Они должны быть в таких же крошечных скафандрах. Конечно, на Земле скафандры им не очень нужны. Но они же - космонавтики. Поэтому должны носить их не снимая. Для тренировки.
   Федя говорил, что никаких космонавтиков в ракете нет. Я пыталась приспособить Федю ловить космонавтиков, но он отключался раньше, чем засыпала я. Такой у него режим, говорила мама. И у меня должен быть режим, говорила она мне, когда замечала, что я не сплю, а смотрю в щёлочку. Она думала, я на неё смотрю, а я не говорила, что слежу за ракетой.
   И я всё-таки увидела космонавтиков! Мама заснула прямо за столом. У неё иногда так бывает. А в это время люк ракеты распахнулся, и оттуда по выдвижной лесенке спустились три космонавтика в белых скафандрах. Они подошли к оставленному мною кусочку шоколадки, подхватили его и потащили к ракете. Тащить было трудно. Шоколадка выскальзывала у них из рук. Мне захотелось встать и помочь. Но я не хотела их испугать. Им, наверное, надоело питаться из тюбиков. Шоколад - другое дело.
   Но самое трудное для них оказалось затащить его по лесенке. К тому же он начал таять, и космонавтики перепачкались. Но всё же у них получилось. Шоколадка скрылась в люке, лесенка поднялась, люк захлопнулся. И только крошечные следы остались на столе. Шоколадные следы.
   А ночью мне приснилось, что космонавтики стали большими-пребольшими, гораздо больше меня. И один из них взял меня на руки и долго носил по комнате, и качал, и напевал песенку, будто убаюкивал меня. Вот смешной! И мне захотелось, чтобы это не было сном. Очень-очень захотелось. А космонавтик сказал:
   - Мы скоро улетаем на Марс, премудрость божия.
   А я сказала:
   - Я не премудрость. Не улетай без меня. И без мамы. Возьми нас с собой на Марс.
   - Я и сам не хочу без вас улетать, - грустно сказал космонавт. - Надо многое исправить. Но ты мне должна помочь.
   - Как? - спросила я.
   А он улыбнулся и сказал что-то. Но я уже спала.
    
   Как я ходила на океан
  
   Федя говорил:
   - Выходить из купола нельзя.
   И мама говорила:
   - Не выходи из купола, простудишься. И включай на курточке электроподогрев.
   Но я не люблю подогрев. Будто тебя в одеяло закутали. Колючее. Все чешется. И в куполе не люблю сидеть. Потому что плохо видно океан. Внутри тепло и зелень - кусты, деревья, трава.
   Но снаружи - интереснее. Федя говорит, там одни камни. Земля Санникова недавно из океана поднялась, деревьев на ней нет. Но меня не деревья интересуют. Однажды я видела белого медведя. Он прошёл рядом с куполом. Посмотрел на нас с Федей. А потом дальше пошёл. К океану.
   На входе в купол - дверь. Шлюзом называется. Чтобы выйти, нужно набрать нужные цифры. Но я с цифрами дружу. Я знаю, что нужно нажимать. Я запомнила, когда мама брала меня в обсерваторию. Поэтому сделала так, как делала мама, и шлюз открылся.
   - Туда нельзя, - сказал Федя.
   - Ну и не ходи, - сказала я. Просто так сказала, потому что знала - он все равно за мной пойдёт. Как привязанный. Потому что должен идти.
   На тропинке среди камней стоял указатель.
   "Обсерватория - 1 км.
   Океан - 500 м.
   Москва - 5 000 км."
   В обсерваторию мне не нужно. Я там была. Вон белые купола светятся, на шарики от пинг-понга похожи. Но они только отсюда маленькими кажутся, а на самом деле - огромные. Ещё дальше - такой же огромный купол абэвэгэдэйкиных. Арктическая Береговая Войсковая Группа. А сокращённо - АБВГ. Поэтому - абэвэгэдэйкины. Их так все называют. Но они не обижаются. Понимают - это в шутку.
   До берега недолго идти. Только холодно. Я прибавляла, прибавляла подогрев, но ветер под куртку забирался и кусал. Но я терпела. По сторонам смотрела. Вдруг медведь покажется? Нет, я медведя не боялась. Со мной ведь Федя.
   На берегу много интересного. Но самое интересное - корабли. Вереницы кораблей.
   - Северный морской путь, - сказал Федя. Будто я не знала! Но у него обязанность такая - всё мне объяснять. Даже то, что знаю. "Повторенье - мать ученья", так любит говорить мама. - Глобальное потепление позволяет использовать этот путь круглый год. Раньше навигация длилась всего лишь несколько месяцев.
   Мы стояли и смотрели на корабли. Они плыли далеко от нас, но было понятно, какие они огромные. Много кораблей. Я даже про холод забыла. Только от солнышка щурилась. Потому что очки не взяла. Над нашим островом всегда солнышко светит. Вокруг по горизонту всё облака, а над нами их нет. Будто кто-то окошко прорезал. Федя говорит, что это называется "погодная аномалия". Место в Арктике у нас такое - круглый год то солнце, то звезды. И нет никакой непогоды. Ни штормов, ни метелей.
   Потом я набрала красивых камешков, и мы пошли домой в купол.
   И тут нас встретил медведь. Он стоял посреди тропинки и смотрел на нас. Белый. Огромный. Я остановилась и тоже стала на него смотреть. Я не испугалась. И Федя не испугался, только ко мне прижался.
   - Привет, мишка, - вежливо сказала я.
   Мишка кивнул. Нос у него зашевелился.
   А потом рядом кто-то сказал:
   - Девочка, не бойся. Сейчас мы его уберём.
   - Не надо его убирать, он сам уйдёт, - и шагаю к нему, к медведю то есть.
   - Софья, стой! - Я не удивилась, что они меня знают. Я ведь один ребёнок на острове. - Не ходи! Мы в тебя можем попасть!
   А я все равно не слушаю, иду. Подошла к медведю, протянула руку с камешками. Он понюхал, смешно поморщился. Повернулся и ушёл.
   А меня схватили в охапку солдаты и к куполу бегом понесли. А Федя рядом бежал и подпрыгивал высоко. Будто мне в лицо хотел заглянуть.
    
   Как мы поехали путешествовать
  
   - Ребёнку нужны свежие фрукты, - сказала мама дяде Вале. Валя работает с мамой в обсерватории. Он большой и толстый. Фруктов он не ест, а ест хлеб с колбасой. - И ещё ребёнку нужно южное солнце.
   - Вы же ходите на облучение?
   Облучение - это когда заводят в комнату, раздевают до трусиков, заставляют надевать тёмные очки и включают специальную лампу. От лампы плохо пахнет, но от неё другая польза. В организме витамины вырабатываются.
   - Облучение, - хмыкнула мама. - Ребёнку нужны свежие фрукты и настоящее солнце. И сверстники. Чтобы кругом толпы мальчишек и девчонок. Тогда она не будет убегать с белыми медведями играть.
   - А как же экспериментальная программа? Этот отпуск в Госкомитете зубами выгрызать придётся...
   - Ты же сам говорил, что у нас незаменимых нет?
   - Ладно. Одного незаменимого всегда можно двумя заменимыми заменить. Или тремя. К тому же, если Софье такие сны снятся, какие она тебе рассказывает, - Валя понизил голос, - то как я могу вам отказать? В Госкомитете тоже люди сидят, понимают, что так будет правильно. Как на плакате.
   И показывает, где плакат висит - красная кремлёвская звезда ярко светит, а под ней карапуз улыбается. Раньше, когда я была совсем маленькая, то думала, что этот карапуз - я. Но мама объяснила, что плакат очень старый. Его давным-давно сделали. И надпись на нём: "Родился под счастливой звездой".
   Вечером мама сказала:
   - Всё, мы едем в отпуск.
   - Ура! - закричала я. - И Федю в отпуск возьмём?
   Мама посмотрела на Федю.
   - Не оставлять же его здесь, - сказала мама. И стала собирать чемодан. А я стала собирать рюкзак.
    
   Как мы сели на дирижабль
  
   Когда мы все собрали, мама надела на Федю ошейник и дала мне поводок.
   - Зачем ошейник? - спросила я. Феде ошейник не понравился.
   - Мы полетим на дирижабле, - сказала мама. - Он может испугать пассажиров.
   - Я никого не буду пугать, - сказал Федя, но мама сказала, что наденет ещё и намордник, и нам пришлось согласиться на ошейник.
   - Готовы? - спросил Валя. - Тогда поехали. Места для вас я заказал. Полетите с демобилизованными.
   - А кто такие демобилизованные? - спросила я.
   - Это солдаты из АБВГ, которые отслужили на нашем острове и теперь возвращаются домой.
   - Значит, мы тоже демобилизованные, - сказала я, и Валя рассмеялся.
   - Софья зрит в корень! - крикнул он сквозь шум двигателя, и мы поехали.
   Мы ехали на вездеходе на воздушной подушке. Я не люблю на таких вездеходах ездить. Меня укачивает. И очень шумит. Поэтому Валя кричит ещё сильнее. Но мы ведь ехали в отпуск, можно и потерпеть.
   - Смотри, смотри! - опять крикнул Валя. - Наша обсерватория! А потом:
   - Смотри, причал!
   Около причала стояла большая подводная лодка.
   - Новый стратег!
   А потом мы остановились перед воротами. К нам подошёл офицер.
   - Куда направляетесь? - строго спросил он.
   - В отпуск! - крикнула я.
   - В отпуск - это хорошо, - сказал офицер. - Ваши документы.
   - Будто нас не знаете, - обиженно сказал Валя и протянул ему карточку.
   - Знаем, товарищ директор САО, но так полагается при спецрежиме.
   - А что такое спецрежим? - спросила я. А мама меня ущипнула.
   - Это когда у нас стратегический ракетоносец швартуется, - сказал Валя. - Так, товарищ офицер?
   - Проезжайте, - сказал офицер. И ничего не ответил Вале. Потому что - военная тайна. Так мне Федя объяснил.
   А потом мы выехали на ровное поле, и мама сказала:
   - Вот и аэродром.
   Валя сказал:
   - Вот ваш дирижабль.
   - Где? Где? - закричала я, а потом увидела.
   Он похож на огромное белое облако. Внизу у облака кабина.
   - Новая серия, - сказал Валя. - Полетите с комфортом.
   - На самолёте было бы быстрее, - сказала мама.
   - Зато весь Севморпуть как на ладони, - сказал Валя. - Софье понравится. Так, Софья?
   - Так, - сказала я. Мне уже нравилось. И не терпелось забраться в кабину дирижабля.
   Валя помог вытащить наши вещи. Мы встали в конец очереди. Но солдат перед нами сказал:
   - Проходите вперёд, товарищи.
   Мама не соглашалась, но остальные солдаты стали наперебой уговаривать пройти и сесть в дирижабль без очереди. Потому что мама с ребёнком, то есть со мной. И ещё с Федей.
   Когда маму все же уговорили, мы подошли к лесенке. Там стояла строгая тётя в синей форме. Бортпроводник. Она проверяет у всех билеты. Хотя если у тебя билета нет, ты бы в очередь не встал. Разве не так?
   - Ваш билет, пожалуйста, - сказала она.
   - Корзина, картина, картонка и маленькая собачонка, - сказал Валя.
   - Собака привита? - спросила бортпроводник.
   - А что такое привита? - спросила я Федю.
   - У вас девочка с собакой разговаривает, - сказала бортпроводник.
   - Это не собака, - засмеялась мама.
   - Добро пожаловать на борт, - строго сказала бортпроводник.
   И мы поднялись по лесенке. Внутри нас встретил ещё один бортпроводник и проводил к нашим местам. Кресла оказались такими большими, что я залезла с ногами.
   - Если девочка захочет спать, то можно разложить в кровать, - сказал бортпроводник. - Одеяло и подушку я вам принесу.
   - Не захочу спать, - сказала я. - Я буду смотреть в иллюминатор!
   - Устроились? - сказал Валя. - Ну, тогда я пошёл. Счастливого полёта!
   Он помахал нам рукой и уехал.
   Скоро мы полетели.
    
   Как мы летели на дирижабле
  
   Я смотрела в иллюминатор. Наш остров стал совсем крошечным, а потом исчез, осталось только море. Мне стало скучно, и я пошла гулять.
   - Ты куда? - спросила мама.
   - Гулять, - сказала я. - Можно?
   - Только осторожно, - сказала мама.
   И я пошла. Много мест было свободных, садись где хочешь.
   - Куда вы летите? - спросила я у демобилизованных солдат.
   - Наша служба закончилась, - сказал солдат. - Теперь мы все летим домой.
   - А где ваш дом? - спросила я.
   - У меня в Твери, - сказал солдат. - Я поступлю в университет и буду учиться на учителя математики.
   - А у меня - в Алма-Ате, - сказал другой солдат. - Я тоже поступлю в университет и буду учиться на агронома. У нас знаешь сколько земли пахотной?
   - Не знаю, - сказала я.
   - Приезжай, увидишь, - сказал солдат из Алма-Аты.
   Третий солдат ткнул пальцем в иллюминатор:
   - Смотри! Грузовой тримаран!
   И все стали смотреть. И меня пустили посмотреть на крошечный кораблик, похожий на букву Ж. За ним тянулась тонкая белая линия.
   - Я на таком хочу плавать, - сказал солдат. - Буду поступать в Мурманскую мореходку. Знаешь, какая у него скорость?
   - Не знаю, - сказала я. А Феди рядом не было. Поэтому спросить я не могла.
   - Большая! - солдат головой покрутил. - Хорошая сегодня видимость, и облака разошлись. Сколько раз грузы сопровождал, а первый раз всё так хорошо вижу. Повезло. Ты посмотри, как много кораблей!
   Внизу появились крошечные корабли. Они двигались в противоположные стороны.
   - Ой, какая девочка! - сказала девушка в форме. - Пойдём к нам! Мы тебя угостим.
   Девушки тоже были демобилизованными. Но в иллюминатор они не смотрели. Они смотрели в зеркальца и красились. Мама очень редко красилась. А девушки красились, и мне было интересно на них смотреть.
   - Как же я соскучилась по макияжу, - сказала девушка, что привела меня к их столику.
   Другая засмеялась:
   - Ты же сама нам запрещала краситься, товарищ лейтенант!
   - На службе не положено, - сказала лейтенант. - Вот ты, девочка, красишься?
   - Нет, - сказала я. - Мама говорит, я и так красивая.
   И девушки засмеялись опять.
    
   Как я вступила в общество чистых тарелок
  
   Я смотрела, как девушки красились, а потом меня позвала мама. Меня ждал стюард в белой форме, перед ним стоял ящик на колёсиках.
   - Что будете кушать? - спросил стюард.
   - Мороженое, - сказала я.
   - Куриный суп и макароны с котлетой, - сказала мама. - Мороженое дают только тем, кто все съест. Правильно, товарищ стюард?
   Стюард сказал:
   - Точно так, уважаемые пассажиры. По строгому распоряжению капитана нашего судна десерт полагается только членам общества чистых тарелок.
   - А что это за общество такое? - спросила я.
   - Как! - всплеснул руками стюард. - Вы даже не слышали о таком обществе? Его основал Владимир Ильич Ленин специально для детей Советского Союза. Только тот, кто все съедает со своих тарелок, имеет право вступить в него.
   - Мама, и ты была членом общества чистых тарелок? - спросила я.
   - Я и сейчас в нем состою, - сказала мама. - Давай, ешь. Спасибо вам, товарищ стюард.
   - Когда все съешь, я приду и проверю, а потом напишешь заявление на вступление в общество, - стюард подмигнул.
   Вообще-то, я суп не люблю. Поэтому я даже на тарелку не смотрела. Смотрела в окно, на воду, чтобы не видеть, как много ещё супа осталось.
   А потом я увидела остров.
   - Мама, мы уже прилетели? - спросила я.
   - Нет, но уже недолго, - сказала мама. - Это платформа Буровая. Искусственный остров. Здесь бурят дно океана и добывают нефть. Видишь, сколько вышек торчит? И корабли.
   Я ела суп, потом макароны с котлетой и разглядывала Буровую. Вокруг неё столпились корабли. Федя сказал, что они называются сверхтанкерами. Это огромные корабли, которые развозят нефть по всему миру. Я стала считать, но сбилась. Слишком много сверхтанкеров. И они не стояли на месте, а двигались.
   А потом стюард принёс мороженое и листок бумаги, чтобы я написала заявление о вступлении в общество чистых тарелок. Я написала.
   - Надо же, - стюард покачал головой, - ни одной ошибки, товарищ Софья. Кто тебя так красиво научил писать? Мама, наверное?
   - Я сама научилась, - сказала я. - Мне мама книжку по чистописанию дала, я и научилась.
   - Неужели? - стюард посмотрел на маму.
   - Сама, сама научилась, - сказала мама.
   - Тогда с ещё большим удовольствием принимаю вас в наши ряды, - и написал что-то на бумаге.
   Я прочитала: "Надо принять".
    
   Как мы прилетели в Арктанию
  
   Я заснула. А проснулась оттого, что мама меня будила.
   - Просыпайся, засоня! Мы подлетаем.
   И я стала смотреть в иллюминатор. Океана не видно. Видна земля. И город. Точно такой, как по стереовизору показывают. И на картинках. И не такой, как наш посёлок. Купола в городе гораздо больше, чем у нас. И они не круглые, гладкие, а будто из кусочков составлены. Федя сказал, что так специально сделано. Для крепости.
   Мне сначала показалось, что они зелёные, ну то есть стекло куполов. А они оказались прозрачными. Вся зелень - внутри. Много зелени. Целый лес. И трава. И ещё дороги. По ним люди ходят, машины ездят. Не такие, как у нас, а на колёсах.
   - Это Арктания, - сказала мама. - Столица Арктики. Здесь зоопарк есть.
   - Хочу в зоопарк! - сказала я.
   А мама сказала:
   - Обязательно сходим. Поселимся в гостинице и сразу пойдём. А потом поедем дальше.
   - Опять на дирижабле? - спросила я.
   - Нет. На поезде. Видишь? - показала мама.
   Сначала я не поняла, куда она показывает, а потом увидела, что от города в разные стороны расходятся тонкие нитки. Будто кто-то их привязал и натянул. А по ниткам двигаются длинные гусеницы. Ну то есть не живые, конечно, а металлические.
   - Вот на таком и поедем, - сказала мама. - Вмиг домчимся.
   На аэродроме было много дирижаблей. Разного размера. Наш - почти самый маленький. А мне он казался огромным! Федя сказал, что это потому, что наш дирижабль обслуживает местные линии. А есть такие, которые летают в другие страны. И грузы перевозят.
   Оказалось, что из нашего дирижабля даже выходить не надо. Садишься в лифт и спускаешься. А там - аэропорт. И много людей. Я столько людей сразу никогда не видела. Поэтому одной рукой за маму схватилась, а другой за Федю. Чтобы не потеряться.
   Людей было так много, что они сидели не только в креслах, но и на полу. Многие играли на гитарах и пели. Я остановилась послушать. Пели про яростный стройотряд. Но я не успела дослушать до конца и понять, почему стройотряд такой яростный. Мама потянула меня дальше. Она сказала, что это те, кто специально приехал осваивать Арктику. Когда она была в их возрасте, они ездили на целину и строительство каналов по переброске сибирских рек в южные пустыни. А теперь все едут на север.
    
   Как мы ехали в зоопарк
  
   - Добро пожаловать, - сказала нам девушка в гостинице. - По любому вопросу обращайтесь ко мне.
   - Спасибо, - сказала мама.
   Но ничего не спросила. А у меня целая куча вопросов. И я спросила:
   - Где зоопарк?
   - Здесь близко, - сказала девушка. - На первом маршруте монорельса до конечной станции. Купол шесть-Б. И оденьтесь потеплее, зоопарк находится на открытом воздухе.
   - А почему на открытом воздухе? - спросила я.
   - Чтобы животным просторно было, - сказала девушка.
   - А какие там животные? - спросила я.
   - Сама увидишь, - мама взяла меня за руку, и мы пошли в нашу квартиру, которая называлась номером. Наверное, из-за номера на двери - 139.
   Там оказалась ванная. Такая большая, что в ней можно плавать. Я попробовала, но только воду разлила. Плавать я пока не умею. Федя сказал, что этому легко научиться. Я обязательно научусь. Я хотела помыть и Федю, но мама сказала, что не надо. Он и так чистый. А вода может его повредить.
   Потом мы пошли в зоопарк. Монорельс - это такая проволока, протянутая по всему городу. И к ней подвешены вагончики. Проволока высоко над землёй и над деревьями. И никому не мешает. Поэтому люди ходят по земле пешком. А если нужно далеко или быстро, то садятся на монорельс. Так мама объяснила.
   Я стала смотреть на город.
   Как много людей! Ещё больше, чем в аэропорту. Я всем махала рукой. А потом вагончик остановился.
   - Конечная станция. Зоопарк, - сказал водитель вагончика. - Спасибо, что воспользовались услугами нашего монорельса.
   - Спасибо! - крикнула я, а мама сказала, что кричать не надо, потому что водитель - робот, а не человек. А я сказала, что спасибо надо говорить всем, даже роботам. И вообще, надо, чтобы они стали как люди. Чтобы радовались, когда им говорят спасибо, и огорчались, когда ничего не говорят. А мама сказала:
   - Таких роботов ещё изобрести надо.
   И я ответила:
   - Когда стану совсем большой, обязательно изобрету.
    
   Как я смотрела мамонтов
  
   На входе продавали билеты. Мама купила билет себе.
   - И мне билет! - закричала я.
   - Для маленьких вход бесплатный, - сказала билетёрша.
   - Я не маленькая, - сказала я. Но мама взяла меня за руку, и мы пошли туда, где всем давали тёплые куртки. Куртки специальные - когда нужно, они издают неслышный сигнал, чтобы животные близко не подходили.
   - Где мамонты? Где мамонты? - спрашивала мама у всех. Но мне было интересно и на других животных посмотреть. Которых я живыми ещё не видела. Только по стерео.
   Там были козы. Были коровы. Лошади. И олени. Их можно было покормить. Рядом с ними ходило мало людей. Наверное, все хотели посмотреть мамонтов. А мне и здесь интересно.
   - Можешь сесть на него, - сказал человек, который кормил оленей.
   - Что вы говорите, товарищ! - сказала мама. - Разве так можно?
   - Можно, - сказал человек, подхватил меня под руки и посадил на оленя. Олень повернул голову и посмотрел на меня.
   - Издалека приехали? - сказал человек.
   - Земля Санникова, - сказала мама.
   - Понятно, - сказал человек. - Ребёнок домашних животных не видел.
   Он взял меня за руку и показал всех домашних животных. И птиц показал, которые по загончику ходили и клевали.
   А потом мы пошли к мамонтам. Для этого пришлось выйти из купола. Дверей не было, только горячий воздух из отверстий дул.
   По большому полю, покрытому густой травой почти в мой рост, ходили мамонты. И носороги. И все они покрыты длинной шерстью. Они оказались вблизи такими огромными, что я прижалась покрепче к маме.
   - Не бойся, милая, - мама засмеялась. - Они нас не тронут.
   А я и не боялась, что тронут. А вот наступить могут. Вон они какие огромные! Рядом с ними даже мама выглядит крошечной.
   К нам подошёл экскурсовод и стал рассказать, что мамонты и носороги давным-давно вымерли. Но учёные нашли их живые клетки и вырастили заново. И пустили здесь пастись. А раньше здесь только олени паслись.
   А я спросила:
   - А можно так же восстановить динозавров? А неандертальцев?
   Но экскурсовод сказал, что ни динозавров, ни неандертальцев восстановить нельзя.
   Надо в этом хорошенько разобраться, решила я.
    
   Как мы сели на поезд
  
   Я очень хотела спать, но мама сказала:
   - У нас поезд. Вставай, засоня!
   - Счастливого пути, - сказала девушка, которой мама отдала ключ от номера. - Приезжайте ещё.
   - Приедем! - сказала мама.
   И опять мы поехали по монорельсовой дороге. Туда, куда мы прилетели на дирижабле. Потому что это - транспортный узел. Не такой, который на верёвке завязывают. А такой, где собирается много дорог.
   Когда мы туда приехали, мне уже совсем не хотелось спать. Но люди, которые там были, спали. Кто-то в креслах, кто-то на полу. Между ними ездили роботы-уборщики. Роботы были похожи на цыплят, каких я видела в зоопарке, только больших и железных. Они пищали, объезжали спящих и собирали мусор.
   Мы подошли к нашему вагону. Там стояла бортпроводница и проверяла билеты. А рядом с ней стоял солдат. И держал на поводке собаку. И ещё автомат у него был.
   - До Новосибирска? - спросила бортпроводница, проверяя билеты.
   - Почему до Новосибирска? - удивилась мама.
   - У вас так в билетах указано.
   Мама взяла билеты и проверила.
   - Странно, это ошибка... Я брала до Красноярска... Какой-то сбой при заказе, сейчас сбегаю, поменяю.
   - Вы не успеете, - покачала головой бортпроводница. - Но билет можно переоформить в дороге. Я попрошу начальника поезда к вам подойти.
   - Не надо беспокоиться, - сказала мама. - Новосибирск так Новосибирск. Нам и Новосибирск подойдёт. Да, Почемучкина?
   - С собакой в купе нельзя, - сказала бортпроводник. - Вам нужно разместить ее в специальном отделении.
   - Это не собака, - сказала мама. - Посмотрите, на неё даже овчарка не реагирует.
   - Овчарка дрессированная, - сказала бортпроводник. - Она только на опасные вещи реагирует. А ваша собака не опасна. Но ей все равно в купе нельзя.
   - Это не собака, - объяснила я. - Это Федя. Он всегда со мной.
   А потом мама объяснила. И нас впустили всех вместе.
    
   Как мы ехали в поезде
  
   Я думала, внутри поезда как в дирижабле. Но там оказалось всё по-другому. Был коридор и двери. Двери раздвигались, и за ними были комнаты. С кроватями. Одна над другой. И с креслом. А ещё была комната с умывальником. И маленький столик. На столике стоял чайник и лежали разноцветные коробки.
   - Вот и наше купе, - сказала мама. - Спать будешь внизу. Чтобы не упасть.
   - Я хочу спать наверху, - сказала я. - Оттуда лучше видно.
   Мама засмеялась.
   - Когда спишь, в окно не смотришь. А днём можешь там сидеть. Только осторожнее.
   Пока я думала, как мне залезть наверх, мама откинула небольшую лесенку.
   - Забирайся, а я пока вещи разложу.
   - А что мы будем кушать?
   - Чай можно попить, - мама показала на коробки. - А потом что-нибудь придумаем. В ресторан сходим.
   - Ресторан? - в ресторане я никогда не была.
   - Да. Красиво оденемся и пойдём. Только сейчас ещё рано туда идти.
   Мама стала раскладывать вещи, а я глядеть в окно. Потом мама села в кресло и стала задумчиво на меня смотреть. Будто спросить хотела. Но не спрашивала. Только смотрела. А я смотрела в окно.
   Потом она сказала:
   - Странно все это, странно. Почему именно Новосибирск?
   Но тут в дверь постучали. Мама открыла, и человек в форме сказал:
   - Я ваш бортпроводник. Сейчас отправляемся. Если в купе есть провожающие, то им пора выходить.
   - У нас только отъезжающие, - сказала мама. - Провожать нас некому.
   - Сожалею, - сказал бортпроводник. - Это очень грустно, когда некому провожать. По любым вопросам обращайтесь ко мне, - он отдал честь.
   Поезд поехал. Я даже не сразу поняла, что это мы поехали. Мне показалось, что поехал соседний поезд. И только когда внизу замелькали дома, я закричала:
   - Ура! Поехали!
   Мама тоже присела у окна и сказала:
   - Когда я была маленькой, то ездила по старым железным дорогам. И всегда любила слушать стук колёс. А тут никаких звуков. И скорость почти как у самолёта.
   Поезд выехал из-под купола. И смотреть стало не на что. Все коричневое и зеленоватое. И плоское.
    
   Как мы пошли в вагон-ресторан
  
   - Пойдём в ресторан, - сказала мама. - Надо покушать горячего.
   Федю оставили в купе и пошли. Люди стояли у окон и смотрели. Я тоже выглянула и увидела ещё город. Много куполов. Из них торчали длинные трубы. Такие длинные, что уходили в небо.
   - Горный комбинат, - сказал мне дядя. - Видишь, трубы какие высокие? Чтобы не загрязнять воздух, их вывели высоко-высоко.
   Я хотела расспросить про комбинат, но мама ушла вперёд. И я побежала за ней, так как не хотела заблудиться. Но где здесь заблудиться? Один коридор, даже не заметно, как из одного вагона в другой переходишь. Только цвет меняется. Наверное, чтобы все знали, в каком вагоне они едут.
   В ресторане все столики были заняты. Но тут нам замахали:
   - Идите ко мне, здесь есть места.
   Махал нам дядя в разноцветной рубашке. Столик, за которым он сидел, стоял у самого окна. Окна здесь не как в купе. От потолка до пола. Поэтому казалось, будто мы по воздуху едем. Без всякого поезда.
   - Здорово, да? - подмигнул дядя. - Меня зовут Иван. Я - гость. И не просто гость, а гость с юга. Помните это кино? Обожаю старинные комедии! А вас как звать-величать?
   Мама сказала, и мы пожали друг другу руки. Я тоже пожала, ведь я почти взрослая.
   Мама нажала кнопки заказа, в центре стола открылось отверстие. Мама поставила передо мной суп. Самый нелюбимый. Куриный.
   - Чем занимаетесь? - спросил Иван маму.
   Мама рассказала, чем она на острове занимается. Я неохотно ела суп и смотрела в окно. Но тут Иван хлопнул в ладоши:
   - Да что вы говорите?! Такой специалист, как вы, мне позарез нужен! Представляете, у меня там, на юге, целый завод, а рабочих рук не хватает! То есть все автоматизировано, роботизировано, как положено, но с технически грамотными кадрами - беда!
   Мама сказала:
   - Пригласите молодых специалистов. Их в Арктании целый вокзал сидит, ждёт направления на стройки.
   - А зачем, по-вашему, я сюда приезжал? - сказал Иван. - Именно для этого. В Бюро по трудоустройству палатку разбил, дневал и ночевал там. Спасибо сотрудникам, вошли в положение. Уговаривал тех, кому работы в Арктике не находилось, ехать к нам. У нас тепло, фрукты круглый год. Нет, не хотят! Представляете? Арктику им подавай. Мороженую оленину, отмороженный нос - романтика, я не спорю. А у нас что? Пошив рубашек, костюмов и прочий текстиль. Сейчас расширяться будем, новые корпуса закладывать, тоже стройка. А кому строить? Где руки человеческие? Европа у нас рубашки из рук рвёт, да и в Арктике без рубашки ходить не будешь.
   - Проблема с рабочими кадрами стоит остро, - сказала мама.
   - Не хочу больше супа, - сказала я.
   - Значит, к нам, на юг? - обрадовался Иван. - Софья, хочешь есть виноград?
   - Хочу, - сказала я.
   - Ну нет, - мама засмеялась. - Как-нибудь в другой раз.
   Тут у Ивана зазвонило, и он достал из кармана телефон, такой огромный, что голограмму даже нам хорошо видно было.
   - Товарищ Волонтир, это вы оставляли заказ на добровольцев у нас в базе?
   - Я оставлял, - сказал Иван. - Только...
   - Что же вы не проверяете статус заказа, товарищ Волонтир? Тут к вам целая бригада собралась ехать!
   - Бригада? Вы ничего не путаете?! Ни гроша, да вдруг алтын! Здорово! Работа всем найдётся!
   - В общем, свяжитесь с бригадиром...
   Мама дёрнула меня за рукав:
   - Пойдём, не будем мешать.
   Я помахала гостю с юга, но он не заметил.
    
   Как я увидела железную руку
  
   После обеда мама сказала:
   - Я буду спать. А ты забирайся на верхнюю полку и смотри в окно.
   Я лежала и смотрела. Но ничего интересного не было. Иногда проезжал встречный поезд. Но так быстро, что не разглядишь. Федя сказал, что тундра скоро кончится. И будет тайга.
   Мне надоело лежать и смотреть. Я слезла по лесенке и вышла из купе. У окна стоял дядя и смотрел. Ему, наверное, было интересно.
   - Здравствуйте, - сказала я. И рядом встала.
   - Здравствуйте, - сказал дядя. И помахал мне одной рукой. Будто мы не рядом стояли.
   Другая рука у него оказалась железной.
   - Вы робот? - спросила я.
   - Нет, - сказал дядя. - Я человек.
   - У вас рука железная, - сказала я. - Можно ее потрогать?
   - Сколько угодно, - дядя улыбнулся. - Это кибернетический протез. Вообще-то, мне советовали носить перчатку, чтобы детей не пугать, но я об этом забыл.
   Железная рука оказалась холодной, словно поручень у окна.
   - Здорово, - сказала я. - А зачем вы свою руку поменяли на железную?
   - Пришлось, - он вздохнул. - Наша станция попала в облако космического мусора. Пришлось выходить в открытый космос, чинить повреждения, иначе... иначе было бы очень плохо для всего экипажа. Вот мне и досталось... Микрометеориты прошили навылет. Система аварийной герметизации скафандра спасла. А вот руку... Руку пришлось заменить. А другая... - Он показал: она  висела на перевязи, без движения. - Врачи сшили нервы и сказали: надежда есть. Вот я и надеюсь, - он подмигнул. - Главное в нашей жизни - надеяться на лучшее, ведь так?
   - Так вы - космонавт? - крикнула я. - Здорово! Я тоже хочу быть космонавтом!
   - Ну, в космос я теперь не летаю: с такими руками в космос не берут. И даже на космодроме не очень-то поработаешь. Вот и катаюсь по больницам, а заодно присматриваю новое дело себе по душе. А чтобы стать космонавтом, надо хорошо учиться. Сейчас все мечтают полететь в космос.
   - А на Луне вы были? - спросила я.
   - На Луне был, - сказал Железная Рука. - И даже к Марсу летал.
   - Ух ты! И как на Марсе?
   - Мы там не высаживались, - сказал космонавт. - Жалко, конечно, но программой полёта этого не предусматривалось. Сейчас готовится экспедиция, которая сядет на поверхность.
   Я хотела рассказать космонавту про то, что у нас есть дома ракета, в которой живут крошечные космонавтики, но не стала. Постеснялась.
   - А дело вы себе нашли? Ну, по душе?
   Космонавт грустно покачал головой.
   - Вот если бы с рукой наладилось...
   - Всё будет хорошо, - утешила я его. И крепко сжала холодную ладонь.
   И вдруг почувствовала, как пальцы космонавта шевельнулись, а потом сжали мою ладошку.
   Сначала легко-легко.
   А потом крепко-крепко.
    
   Как я полетела к звёздам
  
   - Володин? - вдруг раздался мамин голос.
   - Вера? - космонавт посмотрел на маму, потом на меня, затем поднял настоящую руку и сказал: - У меня рука заработала, представляешь?
   Потом они обнимались и целовались, а Володин тряс меня за плечи и говорил, что не верит, что у его бывшего борт-инженера такая дочка народилась. А мама говорила, что она уже давно не космонавт, а Володин говорил: космонавты бывшими не бывают. В общем, говорили они шумно, наперебой, так что из других купе стали люди выглядывать. Я сама мало что понимала.
   Затем они разрешили мне спать на верхней полке, а сами сидели всю ночь внизу и разговаривали. Иногда громко, иногда очень тихо. Я то засыпала, то просыпалась. Мне не верилось, но оказывается моя мама - тоже космонавт!
   - Так вы на Байконур? - спросил Володин. - Скоро старт, успеете?
   - Нам торопиться некуда, - сказала мама. - Юра в дублирующем составе, да и мы с ним в официальном разводе. Сам знаешь, когда Байконур в предстартовой готовности, да ещё и такой экспедиции... Пропуск нам до старта не полагается. Только членам семей основного состава. Вот уж когда основной состав выйдет на орбиту, тогда пожалуйста.
   - Бюрократия, - Володин стукнул железной рукой по столику. - Развели на свою голову.
   - Ты не прав. Вспомни, что в пятьдесят шестом случилось. Тоже кто-то вошёл в чьё-то положение, нарушил инструкцию по допуску, в результате - акт вредительства, а старт к Юпитеру отодвинулся почти на три года. Нет, я-то как раз всё понимаю. Поэтому особенно и не спешим с Почемучкиной. Вот и в Новосибирск завернём, раз такая оказия возникла. Там, глядишь, и с пропуском решится вопрос. Конечно, хотела Софье старт показать, ну да ладно. Ещё увидит. Может, когда и сама полетит. Уже к Альфа Центавра.
   - Потомственный космонавт, - сказал Володин, поднял глаза, увидел, что я не сплю и подмигнул. - Ну, что Софья? Полетишь к далёким звёздам?
   Я хотела сказать, что полечу, но опять заснула. И мне снова приснились космонавтики, с которыми мы в ракете летели к очень далёкой звезде.
    
   Как я потерялась
  
   Когда я проснулась, Володина не было. Мама сказала, что он срочно сошёл с поезда. Ему теперь нужно к врачам, на пе-ре-ос-ви-де-тель-ство-ва-ни-е. Вот какое длинное слово! И малопонятное.
   - Сейчас будет Новосибирск. Это большой город, - сказала мама.
   - Такой же, как Арктания? - спросила я.
   - Гораздо больше, - засмеялась мама. - Я там училась. Очень большой город. Столица Сибири.
   И я стала смотреть в окно. Мы пересекли широкую реку, Обь называется. Куполов здесь не было. Были дома. Большие и очень большие. И дороги. Многоэтажные. Одна из дорог поднялась так высоко, что сровнялась с поездом. По ней ехал красный автобус, в котором сидели люди и махали нам. Я тоже помахала.
   Потом поезд поехал так медленно, что машины нас обгоняли.
   Когда мы выходили, мама сказала:
   - Только не потеряйся. Хорошо?
   - Хорошо, - сказала я и тут же потерялась. Потому что никогда не видела столько народу. Даже в Арктании. Оказывается, там было очень мало людей. А здесь их столько, что надо постоянно уворачиваться.
   Я засмотрелась по сторонам и потерялась. Отпустила мамину руку. И осталась одна.
   Но не испугалась. Чего здесь пугаться?
   - Девочка, ты не потерялась? - стали меня спрашивать наперебой. - Может, тебе помочь?
   - Нет, не потерялась, - сказала я. - Мне надо вон туда.
   Я решила на лифте подняться на самый верх, откуда и вокзал видно, и город. Там люди гуляют и смотрят. В общем, я нисколечко не испугалась.
   Сверху все видно. В одну сторону посмотришь - Новосибирск. В другую сторону посмотришь - вокзал. И купола в городе все-таки были. Только не для жилья, в них деревья росли. Федя сказал, что это специальные круглогодичные парки. Там всегда тепло, даже когда на улице холодно. Поэтому и деревья тоже специальные - всегда зелёные, тропические. Вот бы нам на остров такой парк!
   А потом ко мне подошёл человек в форме и приложил руку к фуражке и сказал:
   - Вас зовут Софья?
   - Софья, - сказала я.
   - Сержант милиции Степан Субботин, - сказал он. - Товарищ Софья, вы знаете, что вас ищет мама? Разрешите вас проводить к ней?
   Милиционер взял меня за руку и повёл вниз. Мама увидела меня:
   - Вот ты где! Ты куда пропала?!
   - Я не пропала, - сказала я. - Я город смотрела.
   - Первый раз в Новосибирске? - спросил милиционер.
   - Дочка - в первый, - сказала мама. - Раз уж здесь оказались, то надо показать Почемучкиной Академгородок.
   - Обязательно покажите, - сказал милиционер.
   Потом мы отдыхали в комнате матери и ребёнка. Я рисовала, а мама сидела в кресле и разговаривала с другими тётями. Там было много детей. А потом пришла воспитательница и стала с нами играть. А потом мама позвала меня, и мы пошли в гостиницу.
   - Тебе понравилось играть? - спросила мама.
   Я сказала, что понравилось.
   - Надо было тебя в детский сад отдавать, - сказала мама. - Одичала ты у меня на острове.
   - Я в университет хочу, - сказала я.
    
   Как мы приехали в Академгородок
  
   В дверь постучали. Мама умывалась и ничего не слышала. Я открыла дверь. На пороге стоял человек и улыбался. Он спросил:
   - Кто заказывал такси на Дубровку?
   - Мы в Академгородок заказывали, - сказала я и хотела закрыть дверь, но гость вошёл. В руках он держал цветы.
   - Тебя зовут Софья? - спросил он.
   Тут вышла мама, взвизгнула и подскочила к гостю. Гость подхватил маму и закружил. Мы с Федей переглянулись, Федя мотнул хвостом. Мы с ним ничего не понимали.
   - Твоя? - кивнул дядя на меня.
   - Чья же ещё? - сказала мама. - Софья Почемучкина.
   - А почему вы обнимались? - спросила я.
   - Потому что мы - однокашники, - сказал дядя. - Меня зовут Пётр.
   - Пётр Первый, - сказала мама.
   - Пётр Первый был царём и давно умер, - сказала я.
   - Типун тебе на язык, Софья Почемучкина, - сказал Пётр. - Я не царь. Я - физик. Первый - это моё прозвище.
   - Потому что ты всегда был первым, - сказала мама. - Красивые цветы! Постой, а ты здесь какими судьбами?
   - Товарищей с конференции провожал и случайно увидел вас. Не смог сразу подойти пока всех в автобусы рассаживал. А потом пришлось долго убеждать администратора, что мы с тобой старинные друзья и что я вовсе не собираюсь покушать на личную жизнь постояльцев. Но вот я здесь! И не стыдно тебе? Почему не позвонила? Пётр бы встретил, Пётр бы вам всё показал. Ну да ладно. Собирайтесь-одевайтесь.
   У Петра был автомобиль. Он стоял рядом с гостиницей и заряжался. То есть из него торчал шнур, и он был подключён к розетке. Как чайник.
   - Разрядился, - сказал Пётр. - Древняя конструкция, конечно. Раритет. Сейчас ведь все с индукторами. Но ничего, поедем. Я вам Академгородок покажу.
   Мы сели в машину и поехали.
   Я думала, что Академгородок - это где живут одни академики. Важные такие. Учёные. А там оказалось полным-полно молодых людей. И ни одного академика.
   - А где академики? - спросила я.
   - Я - академик, - сказал Пётр.
   Академгородок оказался весь в лесу. По нему даже ездить нельзя, только ходить по тропинкам.
   - Экология, - сказал Пётр. - Сколько ты здесь не была?
   - Как универ закончила, - сказала мама. - Ничего не узнаю.
   А ещё тут было полным полно роботов. Больших, очень больших и маленьких. Маленькие убирали улицы. А большие и очень большие строили дома. И просто по тропинкам ходили.
   - Институт роботехники забавляется, - сказал Пётр. - Проверяет на нас, как сможет человек приспособиться к высокороботизированной среде.
   Один из роботов стоял и продавал мороженое. В груди у него имелась дверца. Опускаешь монетку в прорезь, он открывает дверцу и достаёт эскимо. Или стаканчик. Денег у меня не оказалось, поэтому робот дал мне мороженое просто так.
   - Попрошайка, - вздохнула мама.
   А я и не просила. Я просто перед ним стояла и смотрела. Честно-честно!
    
   Как мы запускали солнце
  
   - Я вам такое покажу, - сказал Пётр. И палец к губам приложил. - Только пока никому не рассказывайте. Это чудо, что вы сегодня объявились.
   Мы сидели в столовой и кушали. Столовая почему-то называлась "Под интегралом". Я осмотрела весь потолок, но никакого интеграла так и не увидела. Сначала мы взяли подносы и встали в очередь. Потом брали тарелки. Я хотела взять сладкие ватрушки, но мама поставила мне суп. И кашу. Но я все равно взяла ватрушки. А когда мы подошли к кассе, которая тоже оказалась роботом, то робот сказал:
   - За девочку платить не надо. Дети до шестнадцати лет обслуживаются бесплатно.
   - А можно я ещё ватрушку возьму? - спросила я. И взяла.
   - Попрошайкина, - сказала мама. - И что же ты нам покажешь, Пётр? "Токамак"? Или "Глобус"?
   - Прошедшая эпоха, каменный век, - сказал Пётр. - Сколько мы с этими "Токамаками" возились, помнишь? В общем, ешьте быстрее и поедем. Такое пропустить нельзя.
   Суп я не доела. Зато ватрушки все скушала. Мы сели в машину и поехали. Дорога поднималась вверх и вела над лесом. Внизу ходили по тропинкам люди. А мы ехали к высокому зданию. То есть я подумала, что это здание. Но до него мы не доехали. Остановились на площадке, где было много людей, машин и роботов. И все смотрели куда-то вверх.
   - Как дела? - спросил Пётр.
   - Все идёт в штатном режиме, Пётр Семёнович, - сказали ему хором люди в белых комбинезонах. На груди у них были нашиты солнышки с улыбками.
   - У нас есть спецодежда для научных сотрудников младшего возраста? - спросил Пётр. - Принесите, пожалуйста.
   Я думала, что принесут комбинезон только маме, но и мне такой дали. И ещё тёмные очки.
   А мама забеспокоилась:
   - Феде не повредит?
   - Магнитный импульс экранируется, - сказал Пётр. - У нас тут много аппаратуры. Ничего с ним не случится.
   Тут все зашумели.
   И стало так светло, что даже в очках хотелось зажмуриться. Но я не зажмурилась. Я смотрела. И увидела высоко над острым шпилем здания ещё одно солнце. Оно было яркое и тёплое.
   И все стали хлопать в ладоши и толкать друг друга в плечи. И говорить:
   - Вот мы и зажгли наше солнышко!
   Меня кто-то подхватил подмышки и подбросил вверх. Я не испугалась. Новое солнышко светило в лицо. Было очень тепло.
   Потом много всего случилось, так много, что вечером я уснула прямо на руках у Петра. А проснулась уже в кровати. То есть не проснулась. Потому что глаза открываться все равно не хотели. Но я всё слышала, как Пётр говорит маме:
   - Не выдумывай. Самый обычный ребёнок. У меня у сотрудника свой вундеркинд есть, так тот в десять лет интегралы как орешки щелкает.
   - То интегралы, - говорит мама. - Здесь другое. Прямое воздействие на вероятность событий. Про погодную аномалию на Земле Санникова слыхал?
   - Только не говори, что это тоже она, - Пётр засмеялся. - У тебя какие-то суеверия пошли. Скажи ещё: она наложением рук лечит. И то, что опыт наш сегодня удался, тоже она? И то, что я вас встретил? Постой... А не из-за этого вы с Юрой, хм, врозь живёте?
   - Не из-за этого. Просто... просто надо было выбирать - быть хорошей женой космонавта и плохим учёным или... или наоборот. После родов возникли осложнения, летать в космос я уже не могла. Но и дома сидеть, ждать мужа оттуда тоже не по мне...
   - Завидовала ему? Вы ведь, космонавты, навсегда отравлены внеземным пространством.
   - Да... наверное...
   - В общем, ты выбрала наоборот, - сказал Пётр. - Но насчёт Софьи не переживай. Все эти теории об особом влияние дальних космических перелётов на наследственность ничем не подтверждены. Дети как дети. В космосе они родились или на Земле. Софья - первая, конечно. Но со временем таких детей всё равно будет больше и больше. Люди будут жить и на Луне, и на Марсе, и на астероидах. Да и вообще, есть более рациональное объяснение. В прошлом говорили про физическую акселерацию. Сейчас на смену физической пришла интеллектуальная акселерация. Наши дети обгоняют нас в умственном развитии. Вот и всё.
    
   Как мы сели на корабль
  
   Я рассматривала корабль. На нем мы сейчас поплывём. Пётр привёз меня и маму на причал. Это не море, это река. Обь. Широкая, но другой берег все равно виден. И волны не такие, как в море. И вода не холодная.
   Корабль дал гудок.
   - Нам пора, - сказала мама и взяла меня за руку. - Спасибо, Пётр.
   - Смотри в оба, Почемучкина, - сказал мне Пётр. - Вы ещё такое увидите!
   Потом он долго нам махал, а корабль плыл по реке. А река становилась все шире и шире.
   - Это море? - спросила я.
   - Ювенальное море, - сказала мама. - Искусственное море, специально сделанное для гидроэлектростанций.
   - Здесь все искусственное, - засмеялась я. - Солнце, море, роботы.
   - Зато люди самые настоящие, - сказал моряк, который проходил мимо нас. - Настоящие учёные, настоящие труженики. Вырастешь, тоже постарайся быть такой.
   - А вы кто? - спросила я, а мама дёрнула меня за руку.
   Моряк приложил ладонь к фуражке и ответил:
   - Я - капитан этого славного судна. Федос Петрович Бывалый. Бывалый - это фамилия такая.
   Я засмеялась. Разве такие фамилии бывают? Но Федос Петрович не обиделся, а даже пригласил нас подняться на мостик. Я не могла понять - где мостик? Оказалось, так называется место, откуда управляют кораблём.
   - Корабль небольшой, но быстрый, - сказал капитан. - Как только выйдем на фарватер, то сразу взлетим.
   - Разве корабли летают? - удивилась я. Но Федос Петрович рассказал, что это особый корабль. Он может плавать, может летать. Только невысоко над водой. Зато очень быстро. Поэтому мы и глазом моргнуть не успеем, как окажемся в другом месте.
   Я моргнула, но вокруг все ещё было море. Наверное, мы пока не вышли в этот самый фарватер.
    
   Как мы плыли по каналу
  
   Корабль летел. Из корпуса выдвинулись крылья.
   - Как бы тебя не продуло! - сказала мама.
   - Не продует, - сказала я.
   Место, где гуляли пассажиры, называется палубой. Мы там сидели и смотрели. С боков корабля поднялись прозрачные стекла, поэтому ветер исчез. А берег нёсся так быстро, что дух захватывало.
   Федя сказал, что корабль, а точнее - экраноплан, набрал крейсерскую скорость. Мимо нас не только берег проскакивал и стоящие на берегу города. Проскакивали другие корабли. Много кораблей. Все грузовые. Но были и такие, как наш. Первый раз я испугалась, что мы столкнёмся с другим экранопланом. Он нёсся нам навстречу и ревел. Но Федос Петрович объяснил, что столкновений быть не может - кораблями управляет киберштурман.
   - Скоро войдём в канал, - сказала мама. Она следила по экрану за нашим кораблём. - Видишь, тут начинается система каналов, по которым вода из сибирских рек идёт в пустыни и степи. Раньше там не было воды, все оказалось мёртвым. Даже море высохло. Но теперь все по-другому.
   - А разве море может высохнуть? - спросила я.
   - Может, - сказала мама. - А вот и канал. Канал имени Ленина.
   Я ничего не заметила. Такая же река, как и раньше. А потом берега стали сближаться. А наш корабль замедлил полет. А затем и вовсе сел на воду. И крылья убрал. И прозрачные стекла. Мы стали как обычные корабли.
    
   Как мы были на базаре
  
   - Это - базар, - сказала мама. - Здесь продают фрукты, овощи.
   Повсюду полосатые разноцветные палатки. В палатках стояли столы. На столах лежали фрукты, орехи и овощи.
   - Сейчас что-нибудь купим в дорогу, - сказала мама.
   И мы пошли мимо прилавков. За ними стояли люди.
   - Подходи! Пробуй! Кушай! Покупай! - кричали они.
   Пахло очень вкусно. У меня слюнки потекли.
   - Что ты хочешь? - спросила мама.
   - Все, - сказала я. У меня глаза разбегались.
   - Какая хорошая девочка! - закричал один продавец. - Иди сюда, девочка, иди!
   Я подошла, и он дал мне большое красное яблоко. Мама протянула ему карточку.
   - Зачем деньги? - удивился продавец. - Так кушайте!
   Мама тоже получила от него яблоко. И мы пошли дальше. И разглядывали дыни, арбузы, груши, финики, персики... И нам все давали попробовать. И денег не брали. Только руками махали. Одна женщина со множеством косичек сказала:
   - Мамаша, что же у вас ребёнок такой бледненький? Совсем ее фруктами не кормите?
   - Мы на севере живём, - сказала мама.
   - Ах, - сказала женщина. - Зачем на севере? Приезжайте к нам жить! У нас тепло! У нас витамины! В нашем колхозе всем работа найдётся!
   - Спасибо, - сказала мама. - Только жарко у вас. И дождей не бывает.
   - Да, дождей у нас нет, - сказала женщина. - И суховеи порой налетают. Но ничего. Когда я была такой же маленькой, тут вообще ничего не росло. Одни солончаки. А сейчас другое дело.
   - Мы приедем, - сказала я. Очень мне понравились ее косички.
   А потом налетел ветер, небо потемнело и хлынул дождь. Мы с мамой спрятались под навесом и смотрели. Я в первый раз дождь по-настоящему видела. Какой-то мальчик выскочил наружу и стал по лужам прыгать. Я тоже захотела, но мама крепко держала меня за руку. Она ничего не говорила, только так ладонь мне сжимала, что больно стало.
    
   Как мы ехали на Байконур
  
   Корабль поплыл дальше. А мы остались. Вокруг была степь. И очень жарко. Мама надела мне на голову панаму. Федя поводил боками, охлаждался.
   - Смотри! - мама показала вдаль.
   Там вспыхнул яркий огонёк, а в небо поднялся столб дыма.
   - Ракета взлетает, - сказала мама. - Здесь космодром. Байконур.
   - Мы полетим в космос! - я от радости захлопала в ладоши. - Мы полетим в космос!
   Но мама сказала, что никуда мы не полетим. Чтобы лететь в космос, нужно очень долго готовиться. И много знать. И много уметь. И всегда чистить по утрам зубы и умываться. И съедать всю кашу.
   - Я все это буду делать, - пообещала я. - Честно-честно!
   А потом подъехала большая машина. Такая белая, что больно глазам смотреть. Из неё выскочил человек и принялся спрашивать:
   - Кто тут Ковалевские? Кто тут Ковалевские?
   - Тут мы! - закричала я в ответ.
   - Садитесь в машину, меня Федя зовут, - сказал Федя.
   - Его тоже Федя зовут, - сказала я и показала на Федю.
   - Только я не собака, - сказал Федя.
   - Вы откуда узнали, когда нас встречать? Я ведь не сообщала! - удивилась мама.
   - Феде сказали, Федя сделал, - пожал плечами Федя. - Юра попросил вас встретить, сказал, во сколько и где. Вот я здесь.
   - Странно. Неужели Пётр постарался? А где Юра? - спросила мама.
   - Не смог, - сказал Федя. - Предстартовая готовность. Он сам хотел... Но у нас тут новость, даже не знаю, как сказать... Ладно,садитесь, я вас мигом домчу. И ты, тёзка, запрыгивай.
   И мы поехали. Федя сидел за рулём. Мама сидела рядом с ним. А мы с моим Федей - сзади.
   - Там в холодильнике есть мороженое и лимонад, - сказа Федя. - Бери что хочешь.
   Я открыла дверцу. Глаза разбегались - так много было мороженого и лимонада. А ещё конфет.
   - Это все мне? - спросила я.
   - Объешься, - сказала мама. - И вообще - у тебя горло. Холодное в жару есть опасно. Можно простудиться.
   - Это Юра постарался, - Федя засмеялся. - Пусть кушает. Да и не такая уж у нас и жара. Про ливень слыхали? Чудо, конечно.
   - Мы под него попали, - похвасталась я. И поделилась со всеми. Маме дала фруктовое мороженое. Федя взял эскимо. А я взяла шоколадное. Оно в самом большом стаканчике было.
   - Так что за новость? - спросила мама.
   - Юра переведён в основной состав. Исынбаев не прошёл последнюю медкомиссию. Ночью состоялось экстренное заседание госкомиссии, принято решение... В общем, полетит Юра. Даже и не знаю - для него это, конечно, победа... А вот для вас... Вам бы пораньше в зону въехать, но у нас тоже своя бюрократия. Юра уже как член основного состава на сегодня вам пропуск пробил.
   - Когда назначен старт? - спросила мама.
   - Вы успеете. График смещён. За счёт орбитальной подготовки, - сказал Федя. - Эх, неловко получилось...
   Мама вздохнула.
    
   Как я увидела космонавтов
  
   Ракету я узнала. Она была точно такая же, как у нас дома. Только настоящая, а не игрушечная. И ещё её окружали решётки, а внизу было много машин. Мама надвинула мне на лоб кепку, которую дал Федя вместо панамы. На ней была надпись "Байконур". А ещё он мне дал значок, на котором была нарисована ракета.
   - Нравится? - спросил Федя. - Ближе нельзя подходить. Стартовая зона. Но отсюда тоже хорошо видно.
   Я привстала на цыпочки, чтобы рассмотреть ещё лучше. Федя засмеялся и посадил меня на шею.
   - Юра завидовать будет, - сказал он маме. - Он всё мечтал дочку на шее покатать. Его тоже в детстве так катали.
   - Пусть завидует, - сказала мама. На ней были чёрные очки. Кепку, которую Федя дал,  она не стала надевать. Повязала косынку.
   - А что там делают машины? - спросила я.
   - Идёт заправка ракеты, - сказал Федя. - Скоро старт. Видишь, какая ракета огромная. Ей надо много топлива, чтобы взлететь. Очень много топлива.
   - А по-моему, она очень маленькая, - сказала я. - Как у нас дома.
   Конечно, я так не думала. Я всего лишь хотела пошутить. И Федя опять рассмеялся. Про таких мама говорит, что у них смешок во рту застрял.
   - Вы так не переживайте, - сказал Федя маме. - Все будет хорошо.
   Федя спустил меня на землю.
   - Теперь поедем, я вас покормлю, а там и время подойдёт. Сможете увидеться.
   Там было много зданий. Они казались плоскими. Мы зашли в одно, внутри было прохладно. Федя повёл нас в столовую. А потом отвёл в комнату, где стояли диван и кресла. И ещё большой телевизор. Во всю стену. Телевизор работал, но звука не было. Он показывал космонавтов. Точно таких, каких я ловила, когда думала, что они живут в той ракете.
   - А что мы будем делать? - спросила я у мамы.
   - Будем ждать, - сказала мама и зачем-то меня обняла. Будто я хныкала. Или капризничала. А я ничего не делала. Честно-честно.
    
   Как я поймала космонавтика
  
   А потом я заснула. И спала долго-долго. И проснулась от стука в дверь. Мама все сидела и смотрела. Только телевизор не работал. Она держала платок. Я подумала, что она простудилась, но она прикладывала его к глазам. Я поняла, что она плакала. И мне стало ее так жалко-жалко, что я сама всхлипнула.
   - Ты чего, Почемучкина? - мама услышала, что я плачу. - Подожди, не реви. Я дверь открою.
   Она открыла дверь. И в комнату шагнул космонавт. В белом скафандре, а на голове шлем. Весь прозрачный. Не такой, какой в кино показывают.
   - Здравствуй, - сказал космонавт и протянул руки.
   Но мама стояла и не двигалась. Я подумала, что она испугалась. Хотя чего тут бояться? А Федя хвостом замотал.
   - Здравствуй, - сказала мама.
   Космонавт шагнул и посмотрел на меня. Я встала и не знала, что делать. Лицо у него очень доброе. Поэтому я нисколечко не испугалась, когда он подхватил меня и подкинул к самому потолку. Только чуть-чуть испугалась, что ударюсь. Подбросил он меня высоко. А потом ещё раз.
   - Софья! Премудрость божья! - кричал он и подбрасывал. - Как я по тебе соскучился!
   - Я не премудрость, - сказала я. - Я - Почемучкина. Меня так мама зовёт.
   - И Федька с вами, - сказал космонавт. - Ещё функционируешь, старый кибер?
   Федя вился около ног космонавта. Я никогда его таким не видела.
   - Тебе разрешили прийти? - спросила мама. Она так и стояла у открытой двери.
   - Как видишь, - сказал космонавт. - Только скафандр пришлось надеть. Для герметизации. Я сейчас чист аки младенец, - и космонавт подмигнул мне.
   Поставил меня на пол.
   - Жаль, конечно. Хотел бы вас расцеловать. Фёдор тебе, наверное, всё объяснил.
   - Неудачно сложилось, - сказала мама. - То есть, прости... я тебя поздравляю, конечно же... жалко Булата, но и ты этого полёта не меньше его достоин. А мы... мы с Софьей будем тебя ждать...
   Космонавт присел передо мной на корточки. И сказал серьезно-серьезно:
   - Прости меня, что мы с тобой так долго не виделись. Но у космонавтов такая жизнь. Больше времени проводим в космосе, чем на Земле. А завтра я опять улетаю. Вторая пилотируемая, с посадкой на Марсе, понимаешь?
   - Понимаю, - кивнула я.
   - Но когда я вернусь, мы больше никогда не будем разлучаться. Ни с тобой, ни с мамой. Я вам обещаю. Хорошо?
   - Хорошо, - сказала я и обняла папу.
   Все-таки я поймала космонавтика.
     

Исходная версия


Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"