Замятина Евгения Дмитриевна : другие произведения.

Жетон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Жетон.

   Все кажется абсолютно безразличным, когда хочется просто сесть и не вставать, упасть с высоты в пропасть. Вот и живешь по простым законам, не хочешь или не можешь идти - не идешь. Но правильно ли это?
   Санька шла по вечернему проспекту, получая удовольствие от того, что ей больно. Она смеялась над собой, за свою мягкокожесть, расхлябанность и за то, что не может проследить за собой. Всегда кажется, что не заболеешь и можно еще чуть- чуть прогуляться под дождем ночью, порадоваться холоду, а на утро... Она переступала ногами еле - еле, стараясь не морщиться и не шататься. Ей не хотелось даже показывать, что ей плохо. Это все равно ни к чему не приведет. Большой город по своей сути равнодушен. Ему все равно умрешь ты сейчас, здесь, прямо на асфальте, или где-нибудь в другом месте . Санька тихо поскуливала иногда, хотелось выругаться. Сидеть было нельзя, хотя очень хотелось. Это было равно поражению. Сядешь - потеряешь время, не успеешь на автобус и сделаешь себе только хуже.
   -" Боже, как больно..."- сквозь звук собственных шагов различала она в своей голове. Тело казалось, жило своей, обособленной жизнью, отдельно от разума. Санька успокаивала себя только тем, что дома ее ждет горячая ванна, где боль немного поутихнет, потом кровать и сон. Нужно только не сдаваться и идти вперед, а пореветь можно и дома, в ванной. На улице, как бы плохо тебе не было, нельзя этого делать. Люди брезгливы - не поймут.
   Санька зашла в метро. Не обращая ни на что внимания, она встала в очередь и, тихо постанывая, стала рыться в карманах в поисках мелочи. Есть! Деньги в руках, можно постоять спокойно и не шевелиться. Очередь шла медленно. Кто-то спорил с кассиршей, но у Саньки просто не было сил даже на то, чтобы просто обратить на это внимание. Она, казалось, покорно стояла в ожидании своей очереди, хотя на самом деле все ее естество сосредоточилось на единственной мысли - не упасть. В глазах плыло: лица, турникеты, чьи - то тени, ползающие по полу. Санька невольно оперлась об стену. Нет, она не сползет, не покажет своей слабости, но и доехать до дома это вопрос. Очередь подошла к ней. Протягивая свои деньги в окошко, она по привычке пролепетала: " один жетон". На что кассирша ей раздраженно ответила: " А сколько еще можно купить за 13 рублей. И так ясно". Санька спустила ей ее реплику. В другой раз она не отказалась бы от того, чтобы переиграть ее, но боль была сильнее. Мягко ступая по ступенькам, она добралась до турникета. Сумка была по ногам, мешая ей идти. Санька заставила себя успокоиться и, подняв ее над головой, прошла через турникет. На эскалаторе было почти пусто, что казалось странным для наблюдательного человека, но Санька просто порадовалась тому, что можно ехать сидя. Положив голову на колени, она прислушивалась к звукам метро и своим мыслям в голове, пытаясь отвлечься. Боль не проходила, настойчиво стучась в мозг и заполняя все его пространство. Навязчивая мысль. Насилу оторвав голову, она поднялась. Слегка повело назад, но ничего - справимся. Кругом люди, люди, люди. Она ощущала на себе тревожные взгляды. Значит не очень хорошо у нее, получается, разыграть здоровую. Да она и так это знала. Какое там здоровье, когда нет-нет упадешь?
   Поезд подошел. Толпа хлынула внутрь, втянув за собой Саньку. Это было ей только на руку, самой идти совершенно не хотелось. Маленькая девушка, вспорхнув, попыталась влететь в вагон, но оглянувшись на своих друзей, которые опаздывали, не успела. Двери уже закрывались . Она только и успела вынуть ногу обратно. Санька едва заметно улыбнулась - это было забавно. Поезд тронулся. Санька, не обращая ни на кого внимания, сползла по стене и прислонилась головой к соседней. С закрытыми глазами стало проще. Пелена звуков отошла на второй план, а все внимание перешло на то, чтобы утихомирить боль. Санька сперва упорно пыталась радоваться ей, как она это делала раньше, но почему- то способ для мазохистов не помогал. Тогда она просто решила расслабиться и ни о чем не думать. Просто спать. Остановка. Люди толкают ногами. Но ей все равно. Слышит, обозвали наркоманом - пусть. В школе у нее было такое прозвище, да и к такому образу быстро привыкаешь, уже не обижаясь, даже если это сказано резко и с явным намереньем обидеть. Капюшон надежно скрывал лицо ото всех. Ей к тому же долго ехать. Спать было на удивление легко. Тело с удовольствием проваливалось в никуда, стоило ей только закрыть глаза. Правда легкий шум и остановки заставляли ее выныривать обратно. А так не хотелось. После третьего раза она заснула, растянув ноги вдоль стены. Голоса... кто-то трясет ее за плечо. Сквозь голоса пробивается единственный отчетливый голос: " Вам плохо? Проснитесь. Поезд прибыл на конечную станцию. Просыпайтесь же!" Санька еле продрала глаза и посмотрела на того, кто говорил. Запомнила только глаза: карие. Беспокойные, но не злые. Она поднялась, придерживаемая им за локоть, отряхнулась и вышла из вагона.
   - Может вам к врачу?,- спросил кто-то.
   Санька молча покачала головой и пошла к выходу. Город казался ей серым и сухим, как пустыня. Даже курить не хотелось. Пройдя немного метров, она поняла, что просто не сможет идти дальше. Санька опустилась сзади автобусной остановки и положила голову на колени. В таком положении она провела с минуту. Потом села на первый попавшийся автобус и внимательно следя за домами, поехала домой. Рядом подсел парень, что-то непрерывно говоря в диктофон.
   - Она уже после поняла как это разрулить. И вскоре...- шептал он.
   Санька тяжело подняла на него опухшие глаза. Он заинтересовал ее. Сама не зная почему, она задала ему вопрос.
   - Пишешь?
   Парень недоумевающе уставился на нее, медленно договаривая последнюю фразу. Санька со слабой усмешкой смотрела, как он убирает диктофон в карман и устраивается поудобнее на сидении, продолжая молча посматривать на нее. Санька по своему опыту знала, что спросить писателя, о чем он пишет и пишет ли вообще - это все равно что, попросить его раздеться. Санька пожала плечами и ,отвернувшись к окну, задремала. Парень видимо по началу попытался замять Санькин вопрос, но вдруг тоже заинтересовался.
   - Что так заметно? - спросил он, внимательно взглянув на нее.
   Санька вздрогнула от его реплики. Уже погрузившись в сладкую дрему боли, она уже позабыла о том, кто сидел рядом. Девушка нехотя повернулась к нему, уже проклиная, что вообще задала ему этот вопрос.
   Парень поднял брови. Санька скривила губы.
   - Тебе правду сказать или может дозированную ложь?,- предложила она, разглядывая его с видом скульптора.
   Парень и правда был весьма специфической внешности. Темные длинные волосы были милированы в сильно светлый цвет. Серые умные глаза, от которых Саньке становилось не по себе, смотрели прямо и с легким чувством превосходства. Ту же марку носили губы, чуть вздернутые вверх. Сказать, что он был красив - ничего не сказать. Это был особый вид. Санька встречала такого как он лишь однажды. За внешней весьма смазливой маской скрывалось нечто недосягаемое, бесконечно загадочное. Эти люди были для тех, кто не замечая хорошенькой внешности, заглядывали в душу, и видели там не пустышку. Эти люди для тех, кто умел заглянуть под маску. Санька просто пробежалась по его простой хипповой одежде и вновь вернулась к его лицу.
   - Ты весьма интересный персонаж. 50% таких как ты - писатели.
   - И все? - задумался он, глядя в сторону, - странно мыслишь. И по каким признакам ты это определила?
   - Одеваешься так, чтобы ты был заметным и одновременно невидимым в толпе. Так, чтобы люди не смогли заглянуть тебе в душу. Ну, и для того, чтобы тебе удобнее было быть свободным. Вот как сейчас, просто сесть в автобусе и начать надиктовывать книгу. Ты такой же как все и не похож на них- отличительная черта всех писателей. Их маскировка и стиль жизни. Мол, я не отстаю от жизни, но и не соприкасаюсь с ней, - Санька выпалила все на одном дыхании, не замечая, как он уже протягивает ей руку.
   - Саня, - представился он, пожимая ей руку.
   - Санька, - сказала она с ухмылкой.
   - Реально? - улыбнулся он, - здорово. Кстати, впервые встречаю человека, который мыслил бы так же как и я. К тому девчонка. Это точно твои мысли?
   - Вот тебе крест, - шутливо перекрестилась она и отвернулась к окну.
   - Ты тоже пишешь?
   Санька кивнула, пытаясь закрыть глаза.
   - Что? Прозу, стихи?
   - Прозу. Фэнтези в основном. Интересно. Но тупо до безобразия. Да и развелось нас что-то много, фантастов. Даже придумывать что-либо не интересно, все уже до меня придумали и написали.
   - Попробуй себя в других жанрах,- сказал Саня.
   - Например? - повернулась она к нему.
   - Реалити. Мистика. Детектив. Вариантов много.
   - И все не очень, кроме мистики, - кивнула она скептически.
   Парень пожал плечами, что можно было бы рассматривать как " мое дело предложить, твое отказаться".
   Они молча проехали две остановки. Санька спала, изредка открывая глаза в поисках знакомых мест. Но было еще далеко и она спокойно погружалась обратно в сон. Саня же слушал свой диктофон, пытаясь понять, чего еще не хватает.
   Санька заметила, что он начинает шевелиться на соседнем сидении и открыла глаза.
   - Моя остановка,- объяснил он, вставая и направляясь к выходу.
   Санька панически посмотрела в окно. Мелькала знакомые здания. Они проехали ее двор. А вот и ее родная "хрущовка".
   Двери автобуса открылись и парень выскочил вслед за остальными пассажирами. Санька подскочила и буквально успела протиснуться в щель закрывающихся дверей. Саня, не оглядываясь, шел по направлению к ее дому, но вскоре повернул в другую сторону и встал. Санька не знала, что ей делать. Ему вроде не особо нужно было знакомство с ней, но надежда на то, что у нее в этом городе может появиться друг была слишком заманчива.
   Саня закурил и пошел дальше. Санька решилась.
   - Извини, - крикнула она,- Сань.
   Парень обернулся, сняв наушник, и вопросительно кивнул ей.
   Санька подошла к нему.
   - Я просто здесь живу, - объяснила она, кивая назад.
   - Я так и понял, - сказал он ,бездумно глядя на ее ноги.
   Саньке стало неловко. И зачем она, дура, решила подойти. Приставучая. А теперь не знает о чем говорить.
   На помощь ей пришел сам Саня.
   - В каком доме?
   Санька охотно объяснила ему, показывая на дом позади нее. Саня вежливо кивал. Когда она закончила, он произнес:
   - А я вон в том, - кивнул он куда-то вперед, - так что мы рядом,- улыбнулся он и тут же изменил улыбку на прощальную гримасу, - прости мне пора идти, работать еще. Давай что ли телефонами обменяемся?
   Вскоре они разошлись, но Саньку мучило ощущение того, что они больше никогда друг другу не то, что не позвонят, "привет" не скажут при встрече. Но это было лишь мимолетная мысль. Боль продолжала стягивать ее и лишь ненамного отступила от прежнего масштаба. Теперь это было лишь покалывание. Санька еле -еле добралась до дома. Бросив вещи где попало, она завалилась на кровать, и тут же провалилась в сон.
  
  
   Утро- отвратительное время суток. Если бы было в Санькиной власти, она бы отменила его навсегда. 5:35- на будильнике. Это не время - это кошмар. Но делать нечего, нужно идти. Лицей не ждет.
   Мокрая улица отражала свет фонарей и фар едущих машин. Санька еще не проснулась и поэтому шла медленно. Вчерашняя боль прошла и вспоминать ее было гораздо проще, как и все остальное. О Сане она вспомнила только тогда, когда решила полазить в списке номеров мобильника. Это показалось ей нереальным, выдуманным, но она знала, что как только втянется в дневную жизнь все встанет на свои места и воспоминания вновь посвежеют.
   Метро переполнено. Все толкают друг друга. Кричат, тихо или громко матерятся, в силу своей испорченности. Санька с философским видом проводила женщину, которая выходя из вагона, станцевала на ее ботинке. Санька не обиделась, ей было все равно, как человеку, который уже давно стал хроническим пофигистом.
   Санька вертела в кармане жетон метро, непонятно зачем ею купленный. Она уже как месяц ездила по проездному, но вчера непонятно с какого дуру решила купить жетон на проезд. На ее остановке толпа хлынула к выходу, вытянув ее из вагона. Санька вырвала сумку из толпы и быстрым, насколько это было возможно, шагом направилась к эскалатору. Стоя там, она вытащила жетон из кармана и, внимательно разглядев его, прижала его к груди. Хотелось чего-то доброго в этот день. Настроение было какое-то печально-умиротворенное. Санька подняла ладошку с жетоном ко рту и подышала на него, протерла большим пальцем. Она верила в магию, особенно в магию слов. И в то, что все слова материальны. Странная вера для полного пофигиста и лузера. Она прошептала на нее лишь одно слово " счастье", и опустила его в карман. Эскалатор закончился...
  
  
   Занятия подошли к концу. Домой как ни странно не хотелось абсолютно, но и здесь находиться не было сил. Она ненавидела свой класс, просто потому, что ее никто не интересовал, кроме одного человека. Но все они не обращали на нее внимания, но особенно ее бесило, что не обращал внимания Даня. Ревность- отвратительное во всех пониманиях чувство. Хочется или убить или умереть самой, рвать себя, рвать всех. Весь мир кажется серым и не нужным, и весь сыр бор только из-за того, что он посмотрел на тебя меньше ровно на два взгляда, чем на какую-нибудь другую девчонку. Бред! Но через это проходят все. И с каким научным любопытством ты бы не подходил к ревности, переносить ее невозможно. Санька не могла успокоиться. Снова боль. Она представляла, как ее сбивает машина, как ей больно, как она умирает прямо на дороге в полном одиночестве и эта фантазия доставляла ей огромное удовольствие.
   " Мне плохо, но должно быть еще хуже"- говорило все ее существо. Она продолжала страдать, положив голову на руки. Так закончилась последняя пара.
   В хреновом настроении она вышла на крыльцо и закурила. Рядом был бордюр. Оглянувшись на камеры слежения, установленные по всему лицею, она опустилась на него и достала записную книжку.
   " Да, я только друг, и плохой друг. Но почему мне так больно. Нет, это не вчерашняя боль. Эту боль можно перенести. Хуже боль, которая мучает человека изнутри. Почему приступы меланхолии так часто преследуют меня, словно больше нет подходящих кандидатур на ее пути. Только я. Может ответ во мне самой. В том восприятии, с которым я живу в этом мире. Я воспринимаю его с болью, я врежу ему. Мы не понимаем друг друга, поэтому моя отчужденность от людей и одновременное желание быть в центре- две противоположности, которые как огонь и лед борются во мне, заставляя постоянно страдать. Признаюсь, я уже привыкла к этому состоянию, и порой сама нагоняю на себя тоску, просто чтобы выжить из себя пару умных мыслей. Все познается в страданье. Все рождается в муках...
   - Что пишешь?- раздался чей-то голос над ней.
   Санька лихорадочно прижала блокнот к груди и оглянулась. Рядом с ней стоял Даня. Санька почувствовала отчуждение. Этот несносный человек опять вторгся в ее жизнь и именно в тот момент, когда она уже начала было успокаиваться, размышляя.
   - Ничего,- быстро ответила она и встала.
   - Неважно выглядишь, - сказал он , пытаясь дотронуться до ее лба.
   Санька резко отдернулась и скривила лицо. Даня отошел от нее, пробурчав себе под нос, что-то про ее вечное недовольство.
   Санька спокойно собрала сумку, убрала сигареты в карман и так же медленно пересчитала деньги. Ее медленные действия едва выдавали дрожь в руках. Санька вышла с территории и, глядя в асфальт, направилась к автобусной остановке. Курила она не переставая по несколько сигарет за раз, особенно когда ей хотелось просто все бросить и умереть. Высоко подняв ворот куртки, она не торопясь шла по почти безлюдной улице, наслаждаясь хотя бы тем, что погода была под стать ее настроению: такая же хмурая и неприветливая. Моросил дождь, заставляя ее прятаться поглубже в воротник и морщится. Она посмотрела на серую пелену туч и скривилась. Неужели так будет всегда?
   Сквозь дождь она разглядывала вывески, рекламные щиты. Все такое банальное, глупое, бесчувственное. Не было ничего, что могло бы ее успокоить. Только дождь, улица и она- вечное трио, которое не расставалось никогда.
   Автобусная остановка была почти пуста, несколько человек переминались с ноги на ногу, смотря в сторону. Смешно, подумала Санька и присоединилась к ним.
   Небо постепенно начало просветляться. Показались последние лучи уходящего на покой солнца. Санька невольно залюбовалась закатом. Она всю свою жизнь радовалась небу, какое бы оно ни было. Небо, во всей его палитре и красках - уникально и безумно красиво. Это единственное место на земле, которое не смог изменить человек и превратить в ничто, только потому что оно было слишком недосягаемо для него. Санька смотрела на небо с открытыми от восхищения глазами. Сквозь пушистые белые облака с темной каемкой виднелось красное - красное полотно заката, и где-то там, вдали, пробивались ростки солнца, вливая в эту картину еще и желтые краски, окрашивая легкие, как перо облака в золотой цвет. Ветер уносил их куда-то. Санька улыбнулась и огляделась вокруг себя, в поисках людей, которые тоже оценили красоту неба. Но люди ожидали автобус. Санька снова посмотрела вверх. По переходу шел мужчина в капюшоне. На фоне заката его силуэт был четким и черным. Саньке напомнило это оконцовку какого-то фильма и она в очередной раз пожалела, что у нее нет камеры.
   Ветер отнес облака далеко, так что их едва было видно. Санька подумала о том, что облаком быть неплохо, по крайней мере лучше, чем быть на земле. Вскоре подошел автобус. Санька забралась в него и ,переключив мелодию на плеере, погрузилась в сладкую дрему в транспорте. Мимо мелькали дома, аллеи, люди в простой серой одежде, ничем не примечательные. Вскоре они выехали на мост и, Санька с упоением разглядывала проезжавшие внизу вагоны, рельсы, переплетения линий электропередач. Всю свою жизнь она прожила рядом с железной дорогой. Рядом находилось большое депо. В детстве она часто там бывала и знала его как свои пять пальцев: все входы и выходы, лабиринты коридоров, улочек, кабинетов. Ей нравились эти серые, ничем не примечательные здания из желто - красного кирпича. Порой из камня. Она помнила, как рано сбежав с единственного в своей жизни выпускного в музыкальной школе, она бродила в полном одиночестве по территории депо. Она заглядывала в окна. Ей было холодно, шла гроза. Она ночью, под дождем, одна, в совершенно пустом и холодном депо бродит посреди тепловозов и вагонов. Она запомнила эту ночь. Просто потому что она сама сделала свой праздник. Как во всяком фантазере, в ней сохранилась тоска по чему -то старому, древнему, потертому временем, умершему. Она обожала старые развалившееся дома, сожженные пожаром или просто брошенные. Эти дома жили уже своей, независимой жизнью, без вмешательства человека, хотя и хранившие воспоминания людей, обитавших в них. Эти дома словно дышали, а когда она подходила к ним и дотрагивалась до их стен, они просыпались. Она по стенам могла рассказать, что за люди здесь жили. Санька жила на очень тонкой волне, она сама это чувствовала, и всегда удивлялась, как она может поддаваться обычным бытовым проблемам.
   Тучи снова затянули небо. За окном ветер носился по траве, огибал здания, вертел в своих лапах мелкий мусор. Саньке было грустно, но она начала понимать, что любит жизнь. если ее не будет, мир не потеряет ничего, но она бросит эти стены, эти дороги, эти ощущения свободы и щемящей тоски, которые помогали ей творить и думать. Не будет образов, не будет ветра, старых домов, обшарпанных заборов, заплеванных остановок, расписанных граффити. Будет тишина, к которой она так стремилась и которую так ненавидела всю свою жизнь.
   Санька полезла в карман куртки и наткнулась на монету. Не придав этому значения, она вышла из автобуса и направилась к метро. Встав в хвосте очереди, она некоторое время боролась с плеером, который напрочь отказывался ловить радио. Плюнув, она отключила его и осмотрелась. Люди вокруг спешили, скользили сквозь турникеты, толкались. Из толпы Санька выделила лишь двух готов, остальные были слишком обычные. Периодически она присматривалась к толпе, ища в них интересных людей. А такие люди проявлялись, прежде всего, в том, что они носили. Нельзя быть ярким по натуре и ходить как чмо. Но в этом городе, за те 2 недели, что она здесь жила, она выделила лишь семерых, которые произвели на нее впечатление, остальные так себе. Люди стали слишком замученными, серость и однообразие жизни приучили их самих стать серыми и ничем не выделяющимися. Людей в одежде яркого цвета практически нет, только черный, серый... Санька сама любила черный, но одевалась так, чтобы если у кого-то еще появилась такая же идея выделять кого-то из толпы, то ее бы выделили.
   Купив жетон, она подошла к турникету и ... обнаружила, что в другой руке у нее такой же жетон, купленный ею утром. "Хобби стало перерастать в привычку "- подумала она и прошла по проездному, засунув один из жетонов поглубже в карман куртки, а второй, утренний, незаметно опустила в "копилку". Пробежав по эскалатору вперед, она остановилась. Сзади нее шла женщина в белом плаще, которая, получается, прошла по ее жетону. Она что-то крикнула Саньке, но девушка, не оглядываясь, припустила вниз по эскалатору. Санька не понимала зачем она это сделала: наговорила на монетку, чтобы человеку к которому она попадет пришло счастье, потратила деньги. "Романтик, чертов! Думать нужно, а не мечтать."- ругала она себя.
   В вагоне ее сморил сон. Она перебирала в памяти события сегодняшнего дня. Как ей жутко захотелось курить на четвертой паре. Как на перемене она побежала в курилку, начала нервно доставать сигареты и закуривать. Ее все раздражало: равнодушие одноклассников к ней, слабость, которая была у нее от недосыпа. Она стояла, глядя в окно на раскинувшийся перед лицеем рынок. Бездумно. Абсолютно тупо уставившись в одну точку. Очнулась она только тогда, когда кто-то потряс ее за плечо.
   - Все в норме?,- спросил Антон, ее одноклассник.
   Санька кивнула в ответ и снова уставилась в окно. Докурив, она вытащила следующую. Антон, стоявший рядом, покачал головой. Санька осталась в курилке последней. Урок уже начался. Но она не могла себя заставить отлепиться от подоконника и бросить сигарету. И так, растягивая удовольствие и с удовлетворением убеждаясь, что мир становится на место, а на душе уже не так погано, она подошла где-то к середине урока. Она объяснила преподавателю, что пришли ее родители, поэтому она опоздала. Села за свою последнюю парту и, положив голову на руки, заснула.
   Проехав три остановки, она с неохотой встала. По дороге к очередной автобусной остановке, она купила пожевать и выпить, намереваясь просто посидеть где-нибудь в одиночестве. Санька кое-как доехала до своей остановки и вышла неподалеку от дома. Ее дом стоял на склоне, вниз по склону были очень красивые места. Извилистая река уходила под новый, недавно построенный мост. Рядом с новым мостом ютились остатки старого каменного моста. Тяга к таким руинам заставляла Саньку хотя бы раз в неделю появляться здесь. Санька спустилась по крутому склону, цепляясь за траву. Оказавшись внизу, она подняла голову, пытаясь охватить взглядом весь пейзаж: мост, рядом развалины, река, высокая трава, камни, серое небо. Устроившись на камне, вблизи развалин она достала свою записную книжку и продолжила:
   " Все познается в страданье. Философия, психология, наука- фигня перед тем чувством тонкого ощущения, которое возникает именно тогда, когда идет полное совпадение настроений: природы и твоего собственного. Как сегодня. Серое небо, камни- глухие и мрачные, в наушниках играет кошмар. Пьяный лузер ( это я про себя) сидит на камнях и уже воспринимает этот мир совсем по-другому.
   Даже дети, которые ползают по камням на том берегу, представляются ему в совершенно другом свете. Это не четверо отморозков, у них свои повадки, жесты, они любопытны, гораздо более глубоко нежели взрослые. И все равно глупы, хотя бы потому, что равнодушны к смерти, как все дети считая, что никогда не умрут. Вот сейчас полезли под машины...
   Достижение нирваны- это тоже чушь. К чему отрываться от жизни? Здесь оказывается столько всего интересного. Я только сегодня поняла, что люблю жить. Поняла это, когда ощутила как ненавижу ее. Но посмотрев вокруг себя, не смогла смириться с тем, что если меня не будет, я потеряю это ощущение очищающей тоски и одиночества посреди толпы, которые так необходимы мне. Я поняла, что не отпущу себя. Я не хочу этого. Я слишком себя люблю. Я слишком люблю лужи, электрички, вагоны, ветер, шелест травы, камни, старые дома, хрущовки, людей с их лицами, их стиль, музыку. Куда я попаду?. В тишину и темноту, к которым я так стремилась? Хорошо было бы узнать, есть ли такие же люди как и я.
   Буду пить с этой надеждой, что в мире и психиатрической больнице людей с таким диагнозом много, а не только я."
   Санька бросила ручку. Так надоело. Одни и те же мысли. Никакого разнообразия. Жизнь однообразна, мысли тоже, с чего им быть другими, если каждый день тебя занимает одна и та же проблема, ты видишь одни и те же лица.
   Санька нахмурилась и сплюнула. Она огляделась вокруг. Может и не все так плохо. Она же еще пока ловит кайф от природы, от полета птиц, от ветра. Значит чувствует, значит живет. Куда хуже было бы если бы все это было ей безразлично. Но Санька жила на тонкой волне, которую она утратит только со смертью, и то не факт. Слишком многое ее связывает с этим мироощущением, слишком долго ее сердце билось вразброс другим сердцам, и так и привыкнув жить и страдать в собственном обществе, она находила поддержку и умиротворение только в природе. Ветер был тем, чем она дышит, облака стали ее мыслями. Ей казалось, что достичь умиротворения так просто. Достаточно просто сесть где-нибудь в тихом месте, посреди леса и насладиться ощущением тишины, стать самой лесом, деревьями, что им до человеческих проблем, они живут уже столько лет и давно перестали переживать из-за чего-либо. А переживали ли вообще?
   Санька поняла, что начинает мерзнуть и с ее насморком ей уже давно пора домой. Но так не хотелось покидать каменный насест. Дома слишком много хлопот, а она только достигла покоя. Погружаться в паутину неотложных дел... что может быть нуднее?
   Санька поднялась, спрыгнула с камня и поднялась на шоссе и пошла к автобусной остановке возле ее дома. Там, никуда не торопясь она решила еще немного оттянуть момент своего появления дома, и усевшись за остановкой на бетонном бордюре, закурила. Она не думала ни о чем, просто пялилась на прохожих, иногда по привычке оценивая их по себе, но лишь изредка. Ей было грустно. Все что она хотела- это тихое место в горах, фотоаппарат и пейзаж за окном, который можно фотографировать до бесконечности. Санька усмехнулась своим мыслям. Надо же: тихое место, пейзаж, покой- психбольница. Может она и правда сумасшедшая. А если и нет, то груженая точно.
   Кто-то подошел сзади и легонько дотронулся до ее плеча. Санька медленно обернулась и увидела Саню.
   -Привет, - кивнул он,- грустишь?
   -Нет. Просто домой не хочется, - она старалась говорить внятно, от выпитого правда получалось не очень.
   -А я со школы. Скука страшная,- сказал он, подсаживаясь к ней,- Кстати, на алгебре стихи написал. Хочешь почитаю?
   Санька немного равнодушно пожала плечами. В другом настроении эта новость может и вызвала бы у нее приступ интузиазма, но не сегодня.
   Саня немного подождал, но убедившись, что другой реакции не будет, решил на свой страх и риск прочитать:

Я- гость земной, я -гость случайный,

Я- мысль, я - образ дня, я - слух,

Я - облако, я - что-то невесомое, печально,

Я- маленький цветок добра, я - дух.

Меня не видно, незаметно нет

Я слишком часто прятался за днями,

Мне больно, но ведь боли нет.

Гореть, поджечься слабыми огнями.

   Саня вопросительно взглянул на нее, но она молчала. Санька очнулась только тогда, когда он замолчал, испугавшись неожиданной тишине. Переспрашивать, о чем было стихотворение, было бы глупо. И она решила пойти другим путем, кивнуть ему и заговорить о том, что ее волновало в данный момент.
   - Люди, пользуясь своей властью, силой, положением, одновременно показывают свою неспособность самостоятельно решить проблему, и соответственно показывают свою слабость перед сильными. Ведь короли редко решительные, они обычно истеричны, по сравнению со спокойным, но измученным народом, который знает, что если они сегодня ничего не заработают, голод убьет их. Они же обычно гораздо рассудительней, но правит почему-то король. Он боится мудрого народа, поэтому постепенно сходит с ума. Все революции совершаются народом, но на смену приходит новый король, а он может оказаться жестоким. И опять слабый возвышается над сильными. Парадокс, глупость. Границы человеческой души слишком ограничены, чтобы в нее плевать. А границы человеческой подлости и слабости до сих пор не определены, никогда не знаешь, каких масштабов они могут достигнуть и на какой стадии перейти в банальную злость и ненависть. Может в этом все дело? В том, что в мире все перевернуто?
   Саня долго молчал, ошеломленно глядя в ее лицо. Санька же просто высказала, что у нее наболело, не особо заботясь о том, чтобы ее поняли и оценили. Саня отвернулся и тихо, про себя хмыкнул, покачав головой.
   - Я встречал ипохондриков, но чтобы во время хандры их посещали еще мысли о мироздании, вижу впервые. Хотя, знаешь это здорово. Ты не даешь себе отдыхать. С таким рвением и тягой к умозаключениям ты сможешь многого достичь в философии.
   - Ничего ты не понял. Я не про это тебе говорила. И не просила себя похвалить, я и сама это неплохо умею. Я просто поразмышляла,- поморщилась она от досады, продолжая смотреть в сторону.
   Саня ободряюще хлопнул ее по плечу.
   - Давай мозгам отдохнуть. У них тоже должен быть перекур. А то выйдут из строя раньше времени.
   - Ага. Как же,- издевательски согласилась она,- Сердце работает без остановок. С какого мысли должны вдруг стопориться?
   - Ну не знаю, подруга, с таким подходом к жизни, когда-нибудь можно придти к тому, что все будет казаться тебе фальшью. Это когда едешь в автобусе, а тебе кажется, что ты не едешь, а спишь, и тебе снится, что ты едешь.
   Санька нахмурилась.
   - Бред. Это уже шизофрения.
   - Да ну, а может просто усталость? Может ты настолько заездила себя, растревожила, замучила сомнениями, что начинаешь уже сомневаться даже в самых простых вещах. Типа " а мне не кажется, что я это уже где-то видел или видел, но мне это сейчас кажется".
   Санька с внезапным озарением повернулась к нему и с вкрадчивой улыбкой посмотрела ему в глаза.
   - А ты часом сам не переутомился? А то может я тут уши развесила, а мне лекцию читает шизофреник.
   Саня с обидой посмотрел на нее и порывался встать. Санька уже поняла, что сморозила глупость. Творческих людей нельзя обижать, какими бы прагматиками и циниками они не казались.
   - Ладно, прости. Я не хотела. Просто защитная реакция против чужого мнения сработала. Она у меня уже годами выработана. Срабатывает даже тогда, когда я не хочу.
   Саня остался, хотя было заметно, что он все еще дуется. Это было видно по его выражению лица и суетливости, с которой он доставал сигареты, стараясь при этом подольше оставаться спиной к ней.
   Некоторое время они молча курили, думая каждый о своем. Вскоре Саня заговорил первым, глядя на серое вечернее небо.
   - Я кстати, никогда не дорожил ничьим знакомством, а тут не знаю, нашло что-то. Может, вместе книгу напишем?
   Санька с сомнением уставилась на него.
   - Ты веришь, что мы действительно сможем это сделать?
   - А почему нет. Какие препятствия?
   " Сказала бы я тебе какие...",- подумала про себя Санька. Но вслух ограничилась обычным " не знаю" и пожатием плеч.
   Саня шмыгнул носом и посмотрел на часы.
   - Ладно мне идти нужно. До скорого. Пришли мне смс-ку если надумаешь. Хорошо?
   Санька кивнула в ответ. Он протянул ей руку. Они обменялись рукопожатием и он ушел. Она еще долго сидела, глядя ему в след. Вскоре, осознав, что уже темнеет, она наконец поднялась, стряхнув с колен пепел сигареты, и направилась к своему дому.
  
   Утро следующего дня было ненастным. Саньке не хотелось выходить на улицу, под дождь, да еще и рано утром. Хотелось забраться под одеяло. Все казалось таким глупым: шесть утра, ей уже надо куда-то бежать.
   Она спрятала руки в карманы и не торопясь пошла к остановке. Плевать, что опоздает на автобус. Сегодня ей было все равно. После вчерашней посиделки на холодных камнях у нее открылся насморк, и дала о себе знать ее старая болячка. Снова боль мучила ее на каждом шагу, но Санька решила держаться на сколько у нее хватит сил.
   Решив ехать на электричке, она подождала подходящий автобус. Было холодно. Спешащие на работу дамочки были в своем репертуаре: легкие курточки, сапожки, короткие юбки. Санька мрачно косилась на них, представляя как им холодно, отчего ей самой становилось еще неуютнее.
   Последующие раскачивания в переполненном автобусе она помнила смутно. Кто-то что-то сказал ей, кто-то толкнул, кто-то в наглую косился на нее. Санька терпеть не могла автобусы, особенно утром. Создавалось впечатление, что никто кроме водителя не проснулся и никто ничего не соображает. К тому же имея привычку всегда и везде ездить с музыкой в ушах, Санька была тормознее остальных и воспринимала окружающее в соответствии той музыке, что играла в данный момент. Она вообще не сильно задумывалась о том, как она выглядит со стороны, зная, что если и встретит этих людей, все равно они друг друга не запомнят. Смысл производить какое-то впечатление.
   Санька приехала рано. Электричка должна была подойти только через двадцать минут. Санька тяжело опустилась на скамейку и закурила. Опять ничего не ладится.
   В наушниках заиграла мелодия звонка.
   - Да,- ответила Санька.
   - Привет,- услышала она вдруг голос матери.
   Санька вздрогнула. Она не видела мать уже три года. Последний раз они с отцом ездили к ней зимой, в новый год. Она тогда познакомилась со своей сводной сестрой, с которой они хоть и подружились, но больше не общались после того, как они уехали. Мать бросила отца очень давно и непонятно по какой причине. А теперь ей что-то нужно, иначе зачем бы ей звонить.
   - Привет, что-то случилось?
   -Нет... то есть... да , в общем случилось,- промямлила мать.
   - Что?
   - В общем я сейчас в больнице, надолго. Хотела бы тебя увидеть. Просто мало ли...
   У Саньки закружилась голова.
   - Что с тобой?- напряженно спросила она.
   На том конце провода царило молчание, потом мать собралась с силами.
   - Я больна, сильно,- сказала она, но тут же поспешно добавила,- но врачи говорят, что еще вариант все исправить... у меня СПИД. Не знаю, где я его подхватила, и подхватила ли вообще.. так ты приедешь? Пожалуйста, я очень бы хотела тебя увидеть.
   Санька не заметила, как медленно поднимает руку и нажимает на сброс. Она больна...
  
   Весь день прошел незаметно. Санька просто не существовала в нем. Придя домой как можно раньше, она дождалась прихода отца, попыталась устроить ему допрос, но как всегда ничего не выяснила. Сказав вместо прощания отцу, что мать умирает, она вышла в подъезд, на улицу и так и не услышав за спиной его шагов, ушла на развалины. Они трое стали друг другу абсолютно чужими людьми. Он- им обеим, Санька- отцу, а мать- Саньке. Она никуда не поедет, будь, что будет, может она и не их дочь вовсе, тогда зачем ей убиваться? Санька села на камни. Полное одиночество у нее только потому, что она слишком жестокая. Всю жизнь никому ничего не прощать, всех ненавидеть, ни за кого не беспокоиться. Вот и все... но никто не говорил, что так существовать нельзя, и что это плохо, просто она не умеет, учиться было не у кого. Так что, у матери есть свои родственники, зачем там Санька?
  
   Саня встал как всегда, заранее зная, что опаздывает. Леська, спасибо ей огромное, догадалась разбудить. Проговорив с ней по телефону десять минут, он еле-еле заставил себя встать. В ванной он мрачно порадовался своему отражению: впавшие от недосыпа щеки, круги под глазами, в глазах полное отсутствие. Одежда пропахла запахом сигарет, во рту пересохло, а лак на волосах, который он вчера забыл смыть, превратился в тонкую, но не пробиваемую пленку. Решив ничего не менять ( пусть люди пугаются, ему то что?) он наскоро умылся, оделся и выпив кофе, вышел из дома. На улице шел дождь. Саня накинул капюшон толстовки и забравшись в карман рукой обнаружил, что оставил сигареты дома. Бежать обратно не хотелось. Он досадно причмокнул губами.
   " Будем считать, что я бросил",- подумал он, шагая к остановке.
   Санька вчера так и не отозвалась. Его это немного покоробило, но он решил еще подождать. В конце концов это не так уж и важно, да и срок был всего ночь. Правда умные девчонки на дороге не валяются.
   В автобусе он как всегда отбросил все свои претензии к жизни: открытое окно ( в такую погоду!), косящие в его сторону молодые девушки, кашляющий сосед- и заснул, правда неглубоко, считая остановки.
   Мобильник негромко задрожал в кармане. Саня продолжая спать, вытащил его и приоткрыв один глаз прочитал сообщение. От Саньки, с удовлетворением отметил он.
   " Привет. Насчет книги- оk.",- лаконично сообщала она. Саня немного удивился образу повествования. Обычно, все его знакомые девчонки изъяснялись длиннее и с переизбытком восклицательных знаков.
   " Ладно, рад, что ты согласилась."- ответил он. Ему всегда казалось, что смс-ки портят истинные мысли человека, делают его глупее. Он бы выразился в жизни совсем по- другому.
  
  
   Санька смотрела, как к перону подъезжает поезд. Его фары были видны издалека, но не было видно самого поезда. Казалось, что сквозь тьму пробивается что-то светлое. Санька не знала почему, но этот момент показался ей связанным чем-то со смертью. Люди стоят в темноте, плохо светят фонари, и наконец к ним подъезжает теплый и светлый поезд. Подумала и тут же засмеялась. Это электричка-то теплая и светлая. Но кадр, который она запомнила- это подъезжающий сноп света- надолго засел в ее голове.
   Саня ответил сразу же как она написала ему. С таким феноменом она сталкивалась впервые. Почти все ее друзья были склонны забывать телефон дома, не отвечать, отключать звук. Санька отметила это , уже вталкиваясь в двери электрички. Ехать нужно было долго, мест не было. Но в таких случаях Санька никогда не унывала, задымляя все помещение тамбура, и в дыму, под музыку находя для себя новые образы, сочиняя стихи, вспоминая и переигрывая некоторые моменты жизни в воображении. Иногда она отпускала себя настолько, что очухивалась только тогда, когда слышала , как объявляют ее остановку. И то только потому, что слышала что-то смутно знакомое.
  
   -Ты домой?- спросила Санька, подходя к Дане.
   Тот молча кивнул, продолжая одеваться. Наконец они вышли на улицу. Санька с облегчением вдохнула немного холодный осенний воздух. Но то был воздух свободы. Даже воздух был другой за оградой лицея.
   - Куда сейчас?,- спросила у него Санька.
   - В магазин и на автобус,- пожал он плечами.
   - Я с тобой, - сказала она . Тот молча согласился. Они молчали. Говорить было особо не о чем. Оба не знали, зачем пошли вместе и оба мешали друг другу, но отшивать как -то не хотелось.
   - Тебе нравится наш класс?- спросил Даня.
   - Половина нравится, половина нет.
   - Что совсем не нравится? До дрожи? - заинтересовался вдруг Даня.
   - Угу,- кивнула она. не понимая к чему он клонит.
   Даня усмехнулся, но ничего не сказал.
   Магазин был через дорогу. Решив не мешаться больше ему, Санька повернулась к другой дороге лицом.
   - Уже уходишь?- спросил Даня.
   Санька кивнула.
   - Ну пока,- сказал он в сторону, глядя на светофор,- у меня красный.
   - А у меня зеленый. Я пошла, пока,- попрощалась она. Даня просто кивнул. Санька махнула рукой и перешла через дорогу, выйдя к остановке.
   Ничего не хотелось. Даже ехать куда-то. Санька, простояв на остановке минут пять, решила оттянуть момент своего появления дома и ушла на станцию. Она вообще любила собирать весь транспорт, на котором можно уехать. Маршрутки, электрички, автобусы. Санька сняла наушники и огляделась. Солнце только что село, промозглая погода сменила солнце. Пошел дождь. Асфальт светился в свете фонарей. Санька неаккуратно шла по дороге, вода постоянно забиралась в кроссовки, а широкие брюки собирали все лужи. Но Санька даже внимания на это не обращала, было только дискомфортно и все. Она вообще никогда не делала трагедии из таких мелочей как промоченные ноги или болезненные синяки. А к чему? Ведь не делал же трагедии Серега, хотя у него сегодня отобрали весь обед какие-то голодные люди. Правда эти голодные люди были его же одноклассники. Но он сам виноват. Уселся посреди класса, достал две булочки и еще и спросил у народа: " Никто не будет, нет? Ну тогда я сам съем." понятно, что на него налетели. Смотрелось это смешно. Санька заметила, что веселиться она не умеет, зато замечает что-то смешное. Правда от этого ей становилось не легче. Лучше один раз хорошо посмеяться и забыть, чем носить это в себе, чтобы через какое- то время до тебя дошло- " а-а-а, так это было весело!"
   Оказавшись на пероне, Санька села на скамейку и достала записную книжку. Покусав некоторое время ручку, для прихода вдохновения, она написала:
   "Богема. Отвратительное явление или нет? Смотря с какой стороны посмотреть. Богема для ее обитателей необходимое доказательство их статуса, для людей же, находящихся вне ее - мерзость и грязь. Но оправдывается ли такое мнение простой завистью? Или может это мнение людей, которые выше сплетен и по- своему могут реализоваться, без связей, но в своем круге, без шумихи. Правда , богема- она везде. Даже в школе. Просто можно смотреть на нее с двух сторон, я имею в виду людей которые в нее не входят: ее можно изучать со стороны, а можно завидовать и пытаться влиться в нее. Но все же у первых больше шансов, просто потому что к спокойным и никому не мешающим людям, но делающим успехи, присматриваются и, думая что ими можно манипулировать, принимают в богему. А людей шумных или плетущих козни, да даже просто слишком навязчивых примут тоже, но будут перешептываться за их спиной. Самое смешное, что первому виду людей плевать на мнение богемы как и на их великодушное приглашение. Им проще наблюдать за ними, то есть находиться поблизости, но особо не приближаться. Самая выгодная позиция, которая в любом случае заслуживает уважение. Но главное не переборщить, а то могут подумать, что ты слишком высокомерный, потому-то и не связываешься с ними. Так что не влезай, но и не снаружи не оставайся. Сделай так, чтобы тебя все знали и одновременно не знал никто- главное правило знающих себе цену людей."
   Мир привлекал ее. Она любила жизнь, но не любила людей. Об этом ей однажды сказал Колян, когда она пожаловалась ему на жизнь.
   " Просто люди - это дерьмо. Они никогда не поймут тебя, потому им плевать на твои проблемы. Для них существуют они сами. А на жизнь не выступай. Жизнь - это круто. Это- деревья, это- ветер, это- солнце, это- ночь, это- краски. Люби жизнь, а любить или не любить людей- это уже дело пятое."
   Санька верила в то , что он прав. Просто он был одним из немногих, кто открыл ей глаза. Обычно она думала сама, а когда не могла дойти своим умом до какой-нибудь проблемы, то сильно расстраивалась, ведь ей всегда было плохо. Появлялся такой человек, который все объяснял, и все становилось на свои места. Она обожала такие моменты, потому что они обычно случались спонтанно, не запланировано. Она просто встречала человека на улице, и он говорил ей о том, что ее волнует. Жаль, таких моментов было очень мало...
   Электричка была полупустая. Санька устроилась на сидении и начала медленно погружаться в дремоту. Саня не давал о себе знать больше. Но Саньке и не хотелось этого. Сейчас она хотела спать и не двигаться по возможности.
   Завтра будет завтра и до него еще нужно дожить. Желательно без последствий. За окном было темно. Она ехала по незнакомым ей улицам. Еще бы, она же вторую неделю в этом городе, но ее это мало волновало: то, что она может опоздать на автобус, то ,что она может не успеть домой, то, что она вообще едет не в ту сторону. Она бездумно слушала медленную музыку в наушниках и погружалась в самую сладкую из дремот- дремоту в транспорте. Мимо проезжали незнакомые улицы. Санька смотрела на них с такой долей скептицизма, что порой самой становилось смешно. Положив голову на руку, она смотрела то на людей в электричке, то в окно, без эмоций, без воображения. Все глупо в этом мире, но глупее сегодняшнего дня она еще не встречала. Чего еще, казалось бы, нужно: хорошая музыка, полная свобода, она едет, а дорога для нее- это часть ее жизни. Но все как-то наперекосяк, ничего не выходит так, как она бы хотела. Плевать- прорвемся. Для человека выделен порог его страданий и этот порог не может быть превышен. Пережив одно, мы словно закаляемся и жизнь дает нам возможность проверить нашу закалку, посылая нам испытания еще труднее. Таков закон, и тут никуда не попрешь. Можно только смириться и жить, научившись расслабляться. Это как буддисты. Они обретают покой мгновенно и тут же идут дальше. Нужно просто научиться так жить и, глядишь, жизнь станет легче...
   Электричка прибыла на остановку, что находилась далеко от ее дома. Ночь ее манила. На небе сияла полная луна и Санька ощущала себя вампиром. Она не боялась темных улиц, перекрестков, тишины. У нее даже появилась шальная мысль: " А не спуститься ли нам вниз, к реке", но посчитав, что в 11 вечера это будет уже слишком, отец ее и так убьет, она пошла дальше, по шоссе, мимо машин, стараясь не потерять из виду луну. Докуривая по дороге последнюю сигарету, она вдруг просто и ясно поняла, что жизнь в принципе не так плоха, плохи люди, которые эту жизнь отравляют, плоха она сама, раз не может справиться со своей меланхолией и взглянуть на мир по- другому. Медленно угасало последнее желание оставаться здесь дальше, Санька, выбросила окурок и в последний раз вздохнув запах ветра, зашла в подъезд.
  
   " Опиши то, что ты чувствуешь каждый день", - прочла она в смс-ке. Бредовая затея. Каждый день- абсолютно одинаковые ощущения, различаемые только по настроению, которые опять- таки зависят от событий дня, которые в свою очередь почти всегда одинаковые. Это только у книжных героев - каждый день катастрофа, каждый день- апокалипсис. А у нас, простых смертных, все однообразно. Но тем не менее, Санька с чувством, с толком, с расстановкой подошла к этому занятию, практически заново переписывая свой дневник.
   " меня прорвало на мысли . живу , думаю, пью на перроне , когда жду электричку. И много пью... курю, порчу свое здоровье, порчу свои мысли, плевать... ко мне тянутся люди несчастные и ненавидят обычные люди. Сидела на пероне недавно. Рядом со скамейкой, на другой платформе стояла коробка с котятами. Я пила, как обычно, не знаю какой черт меня дернул, но я пошла на соседнюю платформу к этим самым котятам. Они в негрубой форме послали меня куда подальше, боялись, да и дети- самые жестокие существа мира сего, так что я их не виню, на их месте я бы была точно такой же. Потом, допивая уже наконец эту гадость с кошачьим названием, я наконец поняла, что меня никто не любит, ночь на дворе и мне по идее должно быть очень страшно, но как-то не очень получалось пугаться, кончились сигареты- до киоска идти лень, вобщем жизнь не удалась! Рядом ко мне подсела аналогичного вида девушка, с банкой этой дряни в руках, с сигаретой, с отсутствующим выражением лица. И сидят такие вот две зарисовки на тему "Женский алкоголизм не излечим" на одной скамейке. Само собой мы разговорились. И... , парадоксально, я опять слушала, а мне опять рассказывали! Почему я для кого-то служу, опорой, а для меня опоры нет? Я не дура, не некрасивая, сильная духом, но никому не нужна абсолютно. Что случись и обо мне будут помнить только в том случае, если со мной произойдет что-то. Умру, например. И то траур будет не долгим. Всю жизнь прожить в одиночестве, привыкнуть к нему так, что оно стало частью твоей кожи и так страдать от него, как от заболевания твоей кожи. Блин...
   На следующий день все повторилось: перон, синяки, которые не заживают, боль в желудке, воспоминания и шок от того, что меня чуть не сбила машина, хотелось себя пожалеть, но не получается. Довела себя. Реально.
   - Спасибо, что отметили меня как часть пейзажа,- так и хотелось сказать всем, кого я видела и, кто скользил по мне взглядом.
   Я хочу уйти, просто встать и уйти. Но мне помешает моя же трусость и отсутствие решимости, я не знаю куда. У меня нет цели. Нет жизни, один бред ,который я переживаю, когда просыпаюсь и который прокручиваю в своей голове , когда засыпаю. Я умерла, давно. От меня мало что осталось. Только одни воспоминания, какой я была раньше и все. Зачем тогда это все?. Где мое чувство юмора, которое просыпалось даже раньше меня, в пять часов утра!?...
   А все таки красивый кадр. Трое одетых в черное: один пацан, мелкий- лет пяти и двое девушек разного возраста: одной пятнадцать, другой восемь, та, что постарше одета в черный берет из-под которого пробиваются пряди волос, а у младшей длинные каштановые волосы. Всех троих обвивает ветер. Рядом едет поезд, они втроем на перроне и их всех что-то тревожит. Им грустно. Запечатлеть бы это на камеру...
   Бесконечный пиар- это так паршиво. Никто не застрахован от презрения, и это обидно, потому что все люди по определению не плохие, а так получается, что еще и в наше время существуют сословия, которые в меру своей сгруппированности не несут никакой ответственности по поводу своих действий. Лузеры думают, что им все простительно только потому , что им больше нечего терять. Умные думают, что им все простят только потому, что они смогут все исправить. Это бред. Мы отвечаем за себя, все , каждый из нас. Люди- волки, у нас от Адама и Евы никогда не было сплоченности. Все время жизни человечества каждый был сам за себя, потому что твои интересы важнее других. Никто не хочет ничего менять, особенно в чьей-то жизни. Так что, пиар- будь ты проклят, из-за твоей пошлости, важности. Богема... туалетная бумага. Один раз подтерся и счастлив, но у всего есть свои границы, и я счастлива, что не принадлежу к богеме."...
   ... "Снова осень пригнала тучи с севера. Холод и морось... опять. Осень наступила своим грязным ботинком на чистые улицы. Ветер носится в мокрых переулках, разгоняет холод. И где-то в этом холоде живет человек, который меня помнит. Где-то не здесь, может в моем городе? И тучи принесут ему мои мысли и то, что я хочу ему сказать. И я просто скажу ему: " Не мерзни, друг! Ничего не бывает вечно.... И вселенский холод окончится. И опять наступит тепло. Но это будет через год. Через долгий год. А пока смотри на небо и лови в этих бегущих тучах, как читая строки давно прочитанной тобой книги, отголоски моих мыслей. И пусть они будут твоими. Я дарю тебе их. Дарю, как и надежду. Как веру в тепло. Грейся. Не замерзай, прошу. Слишком больно будет узнать, что нет человека в этом мире, близкого мне. Слишком больно будет узнать, что он замерз и отчаялся. Я сохраню тебя в своих мыслях. Помни и ты меня..." мой голос стихнет. Станет едва ли слышным шепотом. Останется наваждением. Тучи понесут мое послание дальше. Может кто-нибудь еще их услышит? Может кто - то захочет добавить что-то свое? Может таких как я много? Таких несчастливых людей? Может и я в этот миг выловила чей- то отголосок мысли? Смешно, но тучи похожи на бегущую строку. Особенно сейчас, в такую несчастную для природы пору. Осень.
   И все же я верю. Меня услышали. Многие подняли голову вверх и с улыбкой взглянули на горы проблем, на это безрадостное небо. И ты... ты тоже это увидел и услышал, но по-своему. Мы говорим на другом языке, понятном только нам и никому, никому, никому. Другие - это посторонние. Маленькая вселенная - это два человека, которые живут на одной волне, чье дыхание даже сбивается вместе.
   Я ушла. Я растворилась в тишине, оставив после себя лишь звон. Я никто, меня нет. Меня нельзя найти. Тебя тоже. Нас выдумали. Бесплодные мысли, заключенные в оболочки. Кто мы? Нас нет. Это странно.
   Я сходила с ума от солнца, когда оно ярко светилось в моих волосах. Я любила, когда оно было теплым и низким, как одеяло. В старых строениях моего города я забывалась, бросаясь в пустоту улиц, лиц, видений. Я видела тебя. Рука помощи, протянутая тобой однажды, держала меня всю жизнь.
   Услышь меня и пойми: я просто устала прятаться за днями и ночами, устала закрывать свои мысли тяжелыми тряпками жизни. Мне хочется домой. В мой дом... и твой. Мы- одно. И я отдам жизнь лишь за один намек на то, что ты есть, что ты существуешь. Не замерзай. Я всегда приду, только позови. Как много раз ты спасал меня.
   Слушал мои мысли в ветре.
   Читал их в тучах.
   Живи.
   А я буду жить, пока живешь ты..."
  
  

***

   "Если бы все было так легко, каждый бы получал то, что хотел мир стал бы не интересен.
   Все было бы предельно ясно. Если бы бог не придумал испытывать человека на прочность. Сказав ему, "Ну-ка, дружок, посмотрим насколько крепка твоя шкура и на сколько ты ее ценишь"- бог окунул несчастного человека в море проблем, которые с каждый днем, с каждой минутой не упрощались, а наоборот усложнялись. Человек привыкал к одним обстоятельствам, в тайне надеясь на улучшение в будущем, но вместо этого приходилось привыкать к еще более крутым жизненным поворотам. Жизнь человека- своеобразные уровни. Это как игра в "DOOM". Переходя с уровни на уровни, правила игры усложняются, но зато ты привык к опасностям, изучил лабиринты, перипетии, имеешь определенные бонусы. И все бы ничего, да только если ты проиграл в "DOOMе", у тебя есть возможность перезагрузить игру и начать все заново, а в жизни такой фокус не пройдет. В жизни вообще фокусы не особо проходят, хотя и не стоит забывать, что как и фокусы, жизнь - это Игра! Только без правил.
   Мы не слишком-то зацикливаемся на наших упущениях, думая, что пройдет время, и мы не будем допускать таких ошибок, потому что не будет таких же обстоятельств. Жизнь похожа на спираль. Все возвращается, так или иначе и бывает так, что мы все же не готовы встретить даже уже предложенные нам жизнью обстоятельства, и снова и снова наступаем на одни и те же грабли.
   Человек иссякает со временем, нет постоянных людей, способных блестеть до старости, светлеть. Если уже подростки похожи на дряхлых стариков, которым не к чему стремиться и уже все надоело, о каком прогрессе может вообще идти речь? Мы все иссякнем рано или поздно, просто кто-то будет иссякать долго, а кто-то быстро - вот и вся разница. Человеку всегда плохо, всегда тяжело. Даже то, что мы вынуждены ходить прямо, на двух ногах, в отличии от тех же животных, которые болеют в сто раз реже, потому что ходят параллельно земле, даже из-за того, что мы наделены разумом и более тонкой психикой, даже то, что у нас есть такое страшное и никому неизвестное понятие, именуемое " Общественным Мнением", которое никто не видел, но зато все его боятся. И надежда на то, что на том свете, или где-то там будет лучше, угасает когда мы становимся взрослее, когда жизнь берет нас за волосы и протаскивает по всем препятствиям лицом, мы понимаем, что лучше сделать в состоянии мы сами, но из-за природной человеческой лени, мы не в состоянии подумать сами, отдаемся эталонам жизни и потому живем не своей жизнью, а чьей-то, для кого-то. Никогда не замечали, как легко проживают старость некоторые люди? например, которые привыкли жить не для себя, и вот уже в старости они понимают, что начинают жить, потому что живут СВОИМИ днями! В этом -то и парадокс этого мира: мы всю жизнь стараемся угодить чему-то, по - христиански жертвенно, чтобы толи обеспечить себе достойное существование на том свете, толи просто потому что больше ничего не умеем, и прожив все мы не находим то , что мы должны были найти, живем ни о чем и умираем ни с чем ...".
  
   "Утро, пасмурное .Я встала еле - еле. Все будь прокля... э-э-э нет, нельзя так говорить. Встаю, как обычно и все тут.
   Еду в автобусе на станцию. Окна запотевшие, но мне все равно. Ощущение странное. Словно я забыла что-то или кого-то. Такое ощущение, обычно, когда ты виноват перед кем-то. Грустно как-то и ничего не хочется. Тоска гложет, держит за горло. И казалось бы, не с чего, но ощущение не покидает. Странно, шизофрения.
   Подхожу к кассе, но сегодня по причине воскресенья электрички не ходят. Тихо трясет от ярости, справляюсь, но кое- как.
   Сажусь на другой автобус, чувствую себя полной дурой. Особенно если учесть, что не так давно я была на грани суицида. Я в принципе, всегда на его грани, но сколько уже можно находиться в состоянии вечного депресняка?
   Еду, сплю, наплевав на все и на всех. Выхожу, иду к метро. еду, не помню подробностей. да их и не было. Выхожу.
   Нахожу 31 маршрутку, сажусь и закрываю лицо капюшоном. Напротив садится какая-то сволочь и нагло пялится всю дорогу. Реально уже бесит! Наконец, сволочь выходит. выхожу и я, только раньше, чем мне надо. Закуриваю, жизнь - дерьмо в очередной раз убеждаюсь и одновременно бешусь от своего ограниченного словарного запаса. Потому что ничего кроме жизнь-дерьмо я лучше не придумала.
   Иду, звоню Ленке, говорю чтобы собиралась. Подхожу к лицею, в мозг закрадывается бредовый вопрос: "А что я здесь делаю?". Но это все лирика. во дворике лицея 2 часа жду Ленку. Наконец она приходит. Я уже успела выкурить 3 сигареты. Пасмурно, мне плохо, серое небо- вечный мой приятель, вечный вестник моего настроения, мне бы хотелось вернуться назад, к тому от чего я ушла когда-то. Тогда тоже было серое небо, но я тогда была другая, не как сейчас, мне казалось все глубже, даже у предметов я видела душу, а сейчас... я ничего не ощущаю, только так, на уровне подсознания, но этого мне мало! Я не знаю, с какого момента я утратила свою истинную сущность, но так должно было быть- это я знаю наверняка. Прочувствовав все в далеком детстве, когда я была маленькой ведьмой, и потерять это все в юности, я должна была быть выброшена, словно рыба на сушу, в другую, более сложную и жестокую жизнь, без оружия, на равных правах, но с теми знаниями, что у меня были.
   Едем в трамвае, Ленка красится моей косметикой. Садимся в метро, едем, ничего примечательного. Говорим о мистике, о магии, я рассказала о том
   чем я занималась, поверхностно рассказываю! Саму бесит, но я знаю что я обмельчала... о смерти... не знаю, к чему была эта встреча. Уже после я поняла как много лишнего я наговорила. Зачем? Просто я так давно пытаюсь завязать с этим, но никак не выходит, несмотря даже на то, что я уже и болею и родители мои развелись, а мне все не имеется. Мистика, все время к ней тянет, к чему-то темному, неизвестному, вот и получила. Ленка сказала мне, что все это очень страшно и хорошо, что я этим больше не занимаюсь, просто за все надо платить, сказала она мне, да я и так это знаю.
   Говорим, как всегда. Она попросила меня погадать на руке. Я согласилась, но не смогла ей ничего сказать. Ее рука закрыта, я впервые сталкиваюсь с таким явлением. Просто, впервые! Она не темная, но что-то вроде острой защиты и брони у нее. Меня оттолкнула ее рука. Мы говорили с ней. О чем, я не помню. Пьем, курим в кафе, хотелось встать и уйти, но не могу, просто не зачем, да и в театр мы со своим классом собирались. Ближе к шести начинают названивать и мы встаем, немного под шафе. Идем к станции метро. Народ уже начал подходить. По проспекту иду с Антоном под руку, не знаю зачем, просто идем, никого не стесняясь.
   Спектакль похож на фарс, я не этого хотела сегодня. Ухожу после первого действия. Ночь, машины, я иду по дороге, мне спокойно как никогда, протягиваю мысленно руки, пальцами ощупывая окна. Здесь живут хорошие люди.
   Захожу в метро. Еду в полупустом вагоне. Напротив меня сидит человек, я дала ему лет 35, миловидный, волосы с проседью. Аккуратен, продуман. Мне почему-то показалось, что за ним как за каменной стеной. Не знаю почему, просто я сегодня очень чувствую..."
  
   Саня шел по улице и читал записи Саньки. Странные мысли посещают эту девушку, странные как то, что он сейчас идет по улице и читает их, что он никогда так не делал. Было холодно и слякотно, шел мелкий противный дождь. Весь мир казался унылым и вообще ни к чему. Что такого во мне , казалось задавало себе все, что окружало Саню, он и сам не знал ответа на тот же самый, поставленный себе вопрос. Люди спешили, тучи нет, и что-то происходило сейчас возможно, где-то, но он шел по улице и читал, так странно казалось и вроде бы что-то чувствуешь, но что это? Впереди показалась дорога, забитая до отказа машинами. Саня терпеливо дождался зеленого и, лавируя между машинами, перешел. Перед ним шла женщина, видно по одежде и походке, что уже не молодая. Он не зная зачем отметил ее про себя, немного поразился и белоснежно белому пальто в такую погоду, как вдруг она натолкнувшись на прохожего, чуть не упала. Саня бросился в ней на помощь, но та уже поправила сумку и скрылась в толпе. Саня отправился было дальше, но заметил на асфальте жетон метро. Подумав, что его наверняка уронила она, он поднял его и попытался ее найти среди людей, но ее уже не было. Незнакомка исчезла. Пожав плечами, он спрятал жетон в кармане куртки. До поры до времени, пригодится...
  
   Метро - особый вид жизни, темный и загадочный. Ты погружаешься в грезы, во тьму мира метро, в его туннели. Ты ощущаешь то, что происходило с людьми здесь. Где как не здесь присутствует особая концентрация энергетики человеческих переживаний. Метро - особый мир. Со своей линией жизни. Не все существа спят внутри его. У многих метро ассоциируется с темнотой, мраком. но тем не менее, это было одно из любимых мест Саньки. Здесь она ощущала себя защищенной и позволяла себе забыться. Только здесь, под толщей земли, через которую не проходят радиоволны, не пробивались темные мысли в ее голову. Она оставляла все на поверхности, а здесь спала.
   Всю жизнь Санька тяготела к тьме. Темнота защищала ее. именно здесь она могла быть самой собой. Тьма скрывала ее недостатки, правда порой становилось страшно, но это было редко. Состояние вечной неудовлетворенности жизнью подталкивало к самоопусканию на дно. Опускаться было легко, так легко ,что когда возникало желание подняться наверх, к добру и свету, это было настолько тяжело, что не хотелось уже абсолютно ничего. За все мы платим. За все...
   Санька ехала в метро, опять и опять радуясь чувству защищенности, кокона. Тьма окутывала окна вагона, с той стороны - туннель а там... кто знает, может другой мир, другая жизнь. а это было наверняка, Санька верила в подземный мир.
   "Судьба,- хотела Санька,- пожалуйста, сведи нас."
   Ей не хватало кого-то, кто мог бы просто по -человечески ее выслушать. Ей так надоело быть вечно одной. Она и так уже кончал из-за этого жизнь самоубийством, правда суицида все равно не вышло. В самый последний момент она одумалась. А зря...
   Она вышла из вагона и направилась к выходу в город. Вдали мелькнула красная куртка и знакомая походка. Сердце Саньки учащенно забилось. Неужели сбылось?
   - Сань!- окликнула она его.
   Парень целенаправленно шел к выходу, не услышав ее. Санька метнулась за ним, стараясь не потерять его в толпе. Он шел очень быстро. Она едва ли поспевала за ним. Наконец она не выдержала и побежала за ним. Подхватив сумку, она чуть не споткнулась об чьи-то ноги. И наконец ей удалось нагнать его у самого выхода.
   - Саня!- крикнула она снова, уже понимая, что это не он. Это был совсем другой человек, просто очень похож на него.
   Саня понуро двинулась к остановке автобуса. Остановка была пуста. Автобус только что ушел. Она села на крыльцо и закурила. Выпуская дым , она чуть не ревела, хотелось утонуть или удавиться. Грусть и нагрянувшая боль, которая терзала ее уже месяц, выворачивали ее наизнанку, и уже готовая было заскулить, она вдруг услышала знакомый голос.
   - Привет. Ты чего такая?
   Санька с радостными и полными слез глазами повернулась к Сане, обняв его за шею. Парень был очень обескуражен ее поведением.
   - Что-то случилось?
   - Да, меня достала жизнь,- радостно сказала она, уткнувшись ему лбом в плечо.
   - Она всех достала. Смотри на все спокойнее и проще. Никогда ни о чем не проси, и все само придет, просто живи и все. Не грузись...
   - Легко сказать,- шепнула она.
   -Вовсе нет, я сам к этому очень долго шел,- он отстранил ее от себя, внимательно посмотрел на нее,- нет, все- таки что-то случилось. Или ты всегда такая?
   - Всегда, я лузер, хронический,- понуро произнесла Санька.
   Одинокие люди- странный , ужасный феномен. Они живут так, как не живет никто: в своем уникальном мире, выходя из него изредка, лишь для того, чтобы в испуге забраться обратно. Они тянутся к людям, стоит только одного из них погладить по голове, они тут же становятся прирученными. Они сильные духом, и одновременно слабее их нет, ибо зачем тогда им их одиночество? Они любят находиться среди людей, как и бежать от них. Они ищут общества, но лишь для того, чтобы соответствовать своему определению- одинокие.
   - Что можно сделать с жетоном метро, если не использовать его по назначению?- спросила Санька.
   -не знаю, может быть подарить, выбросить или дырку просверлить и носить на цепочке, а что?
   - Да так просто, мне вдруг стало интересно,- задумчиво произнесла она, странно улыбаясь и глядя на прохожих невидящим взглядом.
   Саня немного удивился ее вопросу, но быстро забыл о нем.
   - Как книга? - спросила она.
   - Не знаю. О чем ее писать?
   - О нас, о том, как мы живем.
   - Будет скучно,- ответил он,- у тебя очень хорошие мысли. Правда, но для книги нужно что-то другое.
   - Я теперь поняла, зачем ты предложил написать книгу. Ты просто в моем дневнике хотел порыться.
   - А вот и не угадала, не в дневнике, а в тебе.
   -Зачем?
   - Просто так, - скривил душой Саня.
   И Санька это почувствовала.
   - Ладно,- скривила душой она.
  
  
  
   "Не там темно, где ничего не видно. Во тьме порой даже больше, чем в свете, просто потому, что в темноте можно скрыть все что угодно, и не факт , что это будет зло. Ведь вполне возможно, что это будет мудрость. Главное уметь видеть, за тенью, за мыслями, за скрытым..."
  
   Она открыла глаза и сразу поняла, что будет за день. Окно искрилось в свете фонаря от каплей дождя. Серая пелена утра зависла под потолком ее комнаты. Санька медленно поднялась с кровати, ощутив ногами холодный пол. С форточки бил сквозняк, голова немного болела.
   Она прошла на кухню, там бессильно опустилась на табурет, с полным нежеланием что-либо делать, нажала на кнопку электрического чайника и опустила голову на руки. Ей снился сон, какой-то странный, сны в принципе все такие, но ее не покидало ощущение, что за ним что-то стоит. Ей снилось , что она прощается с Саней. Они стоят на вокзале, кругом еле передвигаются серые, безликие люди, опустошенные. И на их фоне, они двое казались живыми. Санька не хотела его отпускать, держалась за него. Он вырывался и , казалось, что он злится на то, что она пришла, но выгнать ее не может. Потом все начали садиться в поезд, обычный ничем не примечательный поезд, но Санька нутром чувствовала, что ни за что на свете не села бы туда, вместе с этими людьми. Саня будто не слышит ее слова и, вырвавшись, уходит вслед за всеми. Санька остается на перроне, усердно делая вид, что ей весело. Она машет ему рукой, но вскоре тут же, во сне опускается на перон и начинает кричать.
   Утром она проснулась с таким состоянием, будто всю ночь грузила вагоны. В груди защемил ком, хотелось убиться. Даже кофе не помогало, чтобы придти в себя.
   На улице пошел снег, первый за всю осень снег. Санька поднялась и подошла к окну, бездумно уставившись на кружащиеся хлопья. Раньше она радовалась снегу, тем более первому- это же чудо! А теперь... что-то сломалось в ней за это время, но что? Ее внутренний стержень. Но ведь она всегда считала себя стойкой, держалась до последнего. "Наверно, батарейки сели",- любила говорить ее давняя подруга. Теперь она живет в другом городе, оставила ее здесь, одну.
   Санька вздохнула.
   Улица, бездумные люди с пошлыми мыслями, бездомные кошки, шумные дети и она, бредущая в одиночестве, с ощущением воткнутого в душу скальпеля.
   Санька свернула в переулки, достала сигареты и ,выдыхая дым, смотрела на небо, пытаясь придти в себя. Пытаясь докопаться до сути, но сути чего? Она чувствовала, что заблудилась в бесконечном пространстве жизни. К чему она жизнь, где ее беспризорное чувство юмора, спасавшее Саньку?
   Она отворачивалась от людей. Сегодня она просто не могла их видеть. Холод душил, не давая глотнуть даже каплю воздуха. Санька замороженными руками достала пачку и еще одну сигарету. Она села на крыльце одного из домов, и выдыхая дым, не смотря на часы, просто игнорировала то, что она уже опоздала на пары. Ей было все равно, к тому же больше всего на свете она не смогла бы быть именно в лицее. Ну и пусть...
   Саня... Санька достала мобильник и набрала его номер, но ее никто не ответил. Как всегда впрочем...
   Она выбросила потухшую сигарету в только что образовавшийся сугроб и ушла.
  

***

   " Три дня назад умерла моя мать. Странно, но я пишу об этом так просто, как будто это меня не волнует. Я не могу поверить в это, может в этом причина. Я не знаю. Мои мысли сейчас настолько запутанны... Я не скажу, что мне плохо. Со своей матерью я почти не встречалась. Отец забрал меня к себе сразу же после их развода, пять лет назад. Просто как-то грустно. Родной человек... хоть и не любимый. Я даже не была у нее на похоронах. Паршиво...
   Отец начал много пить. Я не понимаю его, они же не были настолько близки!!! Что мне делать? Если даже его друзья не могут его спасти, то он меня тем более не будет слушать. Он так странно смотрит на меня иногда, что становится не по себе, особенно когда он пьет. Бабушка предложила пожить у нее, переехать в другой город, пойти в другую школу. Я не боюсь того, что будет со мной, я боюсь что лишусь и отца тоже. В конце концов у него осталась только я и бабушка, которая живет от него отдельно и врят ли будет с ним всегда. Да и она поддержит она его только сейчас, а потом? Нет, я никуда не поеду. Я буду здесь, с ним."
  

***

  
   Саня отложил в сторону записи Саньки. Ему даже в голову не могло придти, что у нее могло быть так плохо, что у нее сильная, но метущаяся душа. Это душа человека, который вечно будет неудовлетворен своей жизнью, потому что всю жизнь жаждет совершенства, а совершенства в этом мире нет, и стараясь найти его, она будет копаться в себе, снова и снова не получая то, что ей нужно.
   Саня налил себе кофе и, взглянув на будильник убедился, что спать ему осталось меньше трех часов. За окном лил дождь, дождь после снега. Как все романтики Саня любил дождь. Дождь-это напарник грусти, в состоянии тоски, боли творить проще, и дождь обеспечивал такое состояние. Саня размышлял. Книги не получалось, то что он писал раньше не состыковывалось с его теперешним состоянием. Ему чего-то не хватало. А теперь еще эта девчонка- меланхолик, с вечной болью в глазах. Что-то творится... что?
   Саня повертел в пальцах жетон метро. Уже третий день он никак не может его использовать, забывает про него, он теряется в кармане куртки. Жетон настойчиво не хочет с ним расставаться. Это не казалось Сане странным, он же писатель, так что ему по профессии не суждено удивляться.
   На часах было уже три часа ночи. Саня решил, что все-таки пора бы лечь спать. Выпив последнюю чашку кофе, просто по привычке, а не ради успокоения, он уже направлялся в свою комнату, как вдруг раздался звонок в дверь. Саня застыл посреди коридора. Родителей дома не было. Мало ли что...
   Саня медленно подошел к двери и заглянул в глазок. За дверью стояла Санька, мокрая от дождя, заплаканная.
   Саня быстро открыл дверь и без всяких вопросов втащил Саньку за рукав куртки в коридор. Санька молча стояла, уткнувшись взглядом в пол и изредка шмыгая носом, пока он закрывал дверь. От нее тянуло уличным холодом и спиртным.
   Саня стащил с нее куртку и за руку отвел на кухню, посадил ее на стул и встал напротив. Санька молчала, не поднимая глаз. Поняв, что ответа он не дождется как минимум еще час, Саня поставил чайник, приготовил пару бутербродов и принес ей одеяло.
   После того как ему еле-еле удалось накормить ее, он наконец спросил:
   - Ну? Что произошло?
   Санька подняла на него красные от слез глаза, и медленно пожала плечами.
   - В смысле?- как можно вкрадчивее продолжал он спрашивать.
   Она снова молчала. Саня вздохнул, посмотрев на часы: четыре часа утра.
   - Тогда пошли спать,- решил он. Спрашивать, знают ли ее родители, где она, было бессмысленно. Санька, не сопротивляясь прошла в комнату, позволила себя уложить, но как только Саня ушел, она тут же встала и пошла следом за ним.
   Услышав за своей спиной ее шаги Саня обернулся и скрестил руки на груди. Она, увидев его недовольство, сжалась и спустилась по стене. Саня услышал ее бессвязный шепот, в котором можно было лишь разобрать: "куда идти?", " не хочу никуда".
   Саня опустился рядом на пол и обнял ее. Санька доверчиво прижалась к нему и, шмыгая носом, постепенно успокаивалась.
   - Вот и все...,- единственное, что прошептала она, потеревшись щекой об его ладонь.
  
   Шли дни. Санька не возвращалась домой, не ходила в лицей. Вообще никуда. Целыми днями они проводили дома... Вместе. У каждого из них были свои проблемы, но вместе они забывали про них, однажды перешагнув черту стеснительности и просто взяв и потянувшись друг к другу. Родителей не было, они жили отдельно от Сани. Им ничто не мешало. Месяц слился в один день и кончился только тогда, когда он однажды ушел и не вернулся домой.
  
   "Теряя опору даже в повседневной жизни, теряешь свой стержень. Почва под ногами уходит в бесполезную тоску по чему-то особенному, ты перестаешь думать, жить, просто существуешь. И нечего горевать, если ты теряешь опору- виноват ты."
  
  
   "Полное опустошение... отсутствие мыслей. Кажется, что ты пуст. В тебе ничего не осталось, но ты идешь куда-то, не задаваясь вопросом "куда?" мимо идут люди, у них свои заботы, у них свои мысли. Нет более одинокого человека, чем человек в безликой толпе. Он один, только потому что среди него люди. мы все заключены в свою оболочку- она чем- то напоминает иммунитет, только гораздо тоньше. Мы все живем в себе, как бы не пытались доказать, что мы- великие общественные деятели. Да общественные- вне общества, потому как все имеют свои интересы. Нет открытых людей, есть лишь количество замков и дверей, за которыми прячется душа человека- его суть. Мы все очень сложные. Наша психика настолько крепкая, насколько безнадежно хрупкая."
   Санька шла по улице, вперед, ощущая холод ветра. Плечи все еще помнили прикосновения Сани. Было больно, потому что он больше никогда не сможет прикоснуться к ней.
   Саня умер утром. Она долго сидела в коридоре местной больницы, ждала врача, надеялась, что Саня поправится, надеялась, что он заговорит, надеялась...
   Саня был в тяжелом состоянии. Врачи разводили руками, не зная, что делать с его многочисленными переломами, сотрясением мозга и потерей крови.
   Он не выдержал удара выехавшей внезапно на тротуар машины. Она протащила его еще пять метров до бетонной стены, в которую он врезался. Скорая приехала вовремя, но все равно никакого толку не было, хотя он еще и жил.
   Саня узнала об этом на следующий день. Она звонила ему на мобильник, не переставая, пока наконец кто-то из медсестер не ответил ей. Она часа два просто сидела в тишине, пытаясь придти в себя. Она не знала, что делать. Конечно, бросится туда было первым, о чем она подумала, но заставить себя встать она не могла. Не знала, что она увидит, что ее ждет.
   Когда она вошла в палату, он спал. Она осторожно опустилась на стул, рядом с его кроватью, глядя на измученное, искореженное лицо Сани, похожее на белый лист. Он не был даже отдаленно похож на того человека, которого она знала. Застывшие черты лица, смазанные из-за порезов и шрамов, не напоминали того жизнерадостного, живого Саню, с уникальной мимикой. Он тяжело дышал. Саньке показалось, что ему больно, даже не смотря на наркоз. Она не взяла его руки, не сказала ему ни слова- это было бы так глупо, так театрально. Наоборот, она вела себя бы как обычно если бы он проснулся. Почему -то не было жалости к нему, не было той унизительной жалости, того бессилия. Она просто тупо верила, что он проснется, откроет глаза и улыбнется, как обычно, и не надо будет потом стыдиться, что проявила свои чувства, а на самом деле все было хорошо. Она посидела рядом с ним и ушла.
   Через два дня он проснулся. Саня была в больнице. У него сидели родители и она решила, что не стоит заходить. В конце концов она не знает их, и к тому же это их семейное горе, Саньке там не место. Она стояла и смотрела сквозь приоткрытую дверь, как его мать плачет, держа его за руку, пытаясь что-то сказать, но не в силах не проронить ни слова. Санька поняла, что он ничего не помнит. "Жаль",- подумала она и вошла к нему.
   Она помнила этот момент. Они прощаются на пероне. Он провожает ее, долго целует, а после она долго смотрит на него в запотевшее окно электрички. Он стоит один на пероне. Никого вокруг, только он, стоит и машет ей рукой, как придурок. Она смеется, глядя на него, ей немножко стыдно, но одновременно приятно. Почему- то этот момент вплыл в ее голове именно сейчас.
   Комок застрял у нее в горле. Она подошла к его кровати, присела на край и долго смотрела на него. Он тоже глядел на нее опухшими глазами, которые ничего не видели, в которых ничего не было. Он спал. Санька не выдержала тогда и осторожно прикоснулась к его голове.
   - Ты же все помнишь, ты не можешь не помнить!- говорила она ему в лицо до тех пор пока его отец грубо не оттащил от него.
   Она не знала, что с ней. Просто хотелось лечь возле его кровати и спать там без еды и питья до тех пор, пока он не пришел бы в себя.
   Она спала там, не выходя никуда. Она пряталась от врачей в туалете, а иногда вылезала в окно и сидела на пожарной лестнице, но не оставила его ни на минуту в течении двух дней.
   Наконец он заговорил спустя эти два дня. Он лежал с жуткой температурой и в бреду сказал только два слова: " Саша. Дорога." к вечеру ему стало легче. Он проснулся и посмотрел на нее и его родителей осмысленным взглядом. Конечно, первой к нему побежала мать и долго целовала его, тискала слегка, ласково и очень осторожно. Санька подошла к нему последняя. Он улыбнулся ей как мог. В этой улыбке не было ни капли смерти, только бесконечное желание жить, и полная уверенность в том, что уже все хорошо, что он скоро встанет. Только Санька почему-то знала, что это обманчиво. Ей захотелось бросить его как марионетку, как то, что не пригодно, но думать об этом ей было страшно. Она просидела у него долго. К ночи ему стало хуже, он расслабился и заснул, резервы были исчерпаны, он умер под утро, так тихо как будто продолжал спать. Санька как-то мимолетом услышала : "Хорошо умер. Счастливый",- говорила одна медсестра другой, когда она уходила из больницы. Санька не могла слышать истерику его матери. Она медленно ушла, так и не осознав, зачем она пять дней прожила там, не выходя никуда. Только ради двух предсмертных поцелуев? И только тогда она поняла, что это и было то, что называют любовью. Такое странное ощущение полного покоя, как будто произошло не что-то страшное, а наоборот хорошее. Да, умер, но по другому нельзя было. Он не мучился. Он просто умер, но ей казалось даже тогда, когда она шла по улице, что он где-то здесь, рядом, она даже разговаривала с ним про себя и он отвечал ей, как если бы был жив. Она не ревела, не билась о стену, просто шла, чтобы быть с ним. Просто шла, чтобы идти.
   Шел дождь. Санька едва улыбнулась, прокрутив в своей голове его последние слова: "Я буду с тобой, просто тупо буду с тобой. Всегда, слышишь?". Дождь бил по камню, на котором она сидела. Санька смотрела туда, где море сливается с пасмурным небом и просто дышала, не думая ни о чем. Просто жить- это так здорово.
   Она достала из кармана жетон метро и прокрутив его в пальцах, бросила в воду. Он носил его месяц в кармане, а потом отдал ей однажды, когда она ночью торопилась в метро, чтобы не терять времени, но она все равно его не потратила, сохранила, не зная зачем. А теперь... что ж, теперь он ей без надобности, все, что мог он уже сделал.
   "Хорошо умер. Счастливый"...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"