Чулкова Ольга Николаевна : другие произведения.

Мишень лицедеев

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Мишень лицедеев

Ольга Чулкова

   Анатолию Москва не понравилась. На улицах грязно, неулыбчивые люди, много нищих, иные подходили, просили: "Дай на хлеб!" Всё казалось ужасным! Два месяца назад он с родителями приехал из Лондона. Отец Илья Захарович был послом России в Великобритании. В целом пробыл на этом посту восемь лет, назначили ещё при СССР, после развала Советского Союза на несколько дней вызвали в Москву, назначили послом Великобритании, но уже от Российской Федерации. Анатолий, когда отца вызвали в Москву, ещё учился в Кембридже на архитектора. Ирина Львовна поехала в Россию с мужем, очень волновалась, что его в эти смутные времена снимут. До Англии были Австралия, Канада, где муж работал в посольствах, но не на такой высокой должности. Ирина Львовна уже плохо знала Россию. Она окончила МГУ, сразу вышла замуж за Илью Захаровича. Он был старше её на два года, окончил МГИМО, его отец тоже был дипломатом. Илья, не без помощи отца, получил назначение в посольство СССР в Канаде. Он знал в совершенстве английский, немецкий, французский языки и дослужился до посла России в Великобритании, в девяносто четвертом отозвали в Россию, ему было пятьдесят лет.
   - Должность моя завидная, надо своего человечка поставить, - раздражённо говорил Илья Захарович, которому не хотелось в Россию, привык к размеренному укладу жизни в Англии.
   - Тебя в МИДе оставят? Или это полная отставка? - спросил Анатолий. Ирина Львовна с интересом слушала разговор мужа с сыном. Со времени возвращения из Англии в Москву она никак не могла прийти в себя. Квартира в центре столицы, в "сталинке", казалась ей маленькой, раздражали мебель, обои, всё раздражало. Дом был там, в Лондоне, очень хотела туда вернуться.
   - Илья! Неужели ничего нельзя сделать? У тебя же связи, как можно здесь жить? Я заходила в магазины, такое убожество. Надо всё сделать, чтобы уехать в Англию...
   - Ты безумна? Мне пятьдесят лет, если я уеду в Англию просто так, то кем я там буду? Отставной козы барабанщик? Магазины ей не нравятся! Да в них всё то же самое, что Англии! Ты никогда не знала нужды. Всегда с прислугой. А тебе пятьдесят!
   - Не говори мне о возрасте! Это неприлично!
   - Так очнись, я дипломат, мы этим жили и неплохо, не Англия деньги платила, Россия! - Илья Захарович был взбешён поведением жены, Он сам не мог прийти в себя, с ужасом думая, что, если не оставят в МИДе, то как жить? А тут ещё сын, жена выговаривали ему, как ужасно на родине.
   - Тебе советую заняться бизнесом, - казал он сыну, - на первых порах сведу тебя со знающими людьми, возможно удастся на паях войти в их дела - это строительство.
   - Не хочу, я не инженер-строитель! Я архитектор! - взорвался Анатолий.
   - Спокойнее реагируй, где хвалёная кембриджская выдержка? Я МГИМО окончил, нас учили терпению, выдержке, анализу ситуации. Прислушайся ко мне. Переход от социализма к капитализму в России произошёл, это надолго, сейчас всё разбалансировано, что естественно. Но людям всегда будет нужно жильё, государство больше строить его бесплатно не будет. Твоё дело не кирпичи класть. Наймёшь профессионалов, главное выгодные вложения сделать, деньги есть. В отличие от простых обывателей мы ничего не потеряли, у нас деньги в долларах и фунтах - валюта устойчивая. Мы достаточно обеспеченные люди, твоё дело достаток сохранять и приумножать, чтобы свою будущую семью на уровне содержать. А пока начните с матерью квартиру обновлять, осовременьте её, мне не до этого.
   Постепенно жизнь входила в русло. Анатолий нашёл своего закадычного друга, одноклассника, ходили с ним по вечерам по барам. "Жить можно!" - сказал Анатолий Вадиму. "Дурак ты, Толя, что такое Англия? Тихая, размеренная жизнь в небольшой стране не по мне. Россия - это же просторы, тут такие бабки люди уже сняли и снимают. Хочешь, поговорю с папой, он тебя к себе возьмёт, у нас нефтяной бизнес. Я, как знал, что так будет, окончил институт нефти и газа! - Вадим заразительно засмеялся. - А ты со своим Кембриджем, как впишешься в нашу действительность?"
   Анатолий рассказал отцу о предложении Вадима, тот ответил, что можно попробовать, будет хотя бы запись в трудовой книжке, послужной список надо делать максимально привлекательным. В компании отца Вадима Анатолий проработал недолго, Илья Захарович договорился, удалось войти в строительный бизнес одного из друзей отца. Самого Илью Захаровича назначили советником президента, он воспрянул духом, уезжал на работу к девяти, возвращался поздно вечером, но был полон сил, уверенности в себе. Рассказывал, что президент молодец, о временах холодной войны можно забыть. Илья Захарович чувствовал свою значимость, ему звонили высокопоставленные люди и просили о встрече с президентом или хотя бы о передаче письма.
   - Что я решал в этой Англии? Ничего! - хвастался он перед женой. - А теперь я близок к президенту. Зарплата хорошая, да и пачками несут доллары. За одну подпись президента до полумиллиона долларов, бывает, мне дают. А ты не хотела в Россию, в Англии бы у нас никогда таких денег не было. Москва подниматься начала! Надо в строительный бизнес вкладываться, я правильно всё предвидел.
   Начали строить дом в Барвихе, в престижном районе, там уже стояли дворцы элиты - дипломатической, экономической, эстрадной. Ирина Львовна после того, как под её руководством была отремонтирована квартира, полюбила её, зазывала гостей. "Это итальянское, это французское, это...", - хвасталась она. Прислуга, чего она не ожидала, работала хорошо. В Англии стоило выговорить прислуге, можно было и на хамство нарваться. Прислуга была из русских, посол не мог нанимать англичан. А здесь та же русская прислуга, как шёлковая, безропотно всё исполняла.
   - Отчего так, Ильюша? - спрашивала она мужа.
   - Сама не догадываешься? В советские времена слова "прислуга" не было. Работники! У всех чувство собственного достоинства было! А теперь в Москве работу найти сложно, предприятия стоят. Вот и прислуга безропотная. Погоди, времена изменятся, начнёт народ жить лучше, трудно будет хорошую прислугу найти, береги эту!
   Ирина Львовна в МГУ изучала китайский язык, после восьми лет в Англии в совершенстве знала английский разговорный, писать на английском не умела, да это ей никогда и не требовалось. В Англии у неё был свой круг, состоявший в основном из жён работников посольства. Жили, конечно, несколько замкнуто, если выезжали из посольства в Лондон, то на выставки, мероприятия значимого характера, когда требовалось присутствие жён. Особенно замкнутость ощущалась в советские времена, любой неверный шаг жён мог стоить мужьям отзыва в Союз. Ирина Львовна как жена посла была особенно осторожна. Но она была домашней. Ирина Илье тем и нравилась, что была без особых претензий, хотя выросла в профессорской семье. Отец и мать её были профессорами МГУ. Единственная дочь, но её не баловали, в семье был культ знаний. Семейные выходы на выставки, абонементы в библиотеку имени Ленина на известных декламаторов - такой досуг считался самым интеллигентным. Подружки по университету бегали по кафе, встречались с ребятами, а она корпела над книжками. С Ильёй её познакомил отец.
   - Сегодня у нас гости, - сказал он. - Захар Григорьевич с супругой, ты их знаешь, они придут с сыном Ильёй, он тоже дипломат, окончил МГИМО. Хороший парень, не испорченный, правильный. Выгодная партия.
   - Папа! Я замуж не собираюсь, а если соберусь, то за того, кого полюблю, - ответила Ирина и чтобы смягчить свой резкий тон, поцеловала отца в щёку.
   - Ты вольна в выборе, никто тебя насиловать не будет. Но жаль, если он тебе не понравится.
   Илья понравился. Не успела она поработать переводчиком в издательстве! Стала женой, домохозяйкой. По характеру она была несколько высокомерной, но за годы работы за границей поняла, что доброжелательность, особенно в роли жены посла, лучшее для общения. Чопорность, высокомерие ушли, научилась терпению, первое время жизни за границей кошки скребли на душе, к маме с папой хотелось, но вида ни мужу, ни окружающим не подавала. Мужу и так хватало проблем. По возвращению в Москву пришлось привыкать к новому укладу. Она никуда не выезжала, знакомых московских почти не осталось, возобновила отношения с бывшей однокурсницей, у которой было собственное издательство.
   - Может, возьмёшься за перевод одного китайского романа? - спросила у неё при первой встрече Алла.
   - Сейчас не могу, надо квартиру обустраивать, осовременить, обживать, а то она словно чужая, - ответила Ирина.
   - Женщине лучше работать! Тебе пятьдесят! А ты ни дня можно сказать не работала! Поверь, я тоже могла бы не работать, муж прилично зарабатывает, но не могу!
   - А нельзя подождать с книгой? - спросила Ирина Львовна. - С квартирой разберусь. Я давно языком не занималась, хочется попробовать...
   - Месяц терпит, - ответила Алла.
   Неожиданно для Ирины муж одобрил перевод книги.
   - Это же интересно! А что квартира! Не ты же её ремонтируешь? Язык вспомнишь, отношения с Китаем налаживаются, поверь мне, со знанием китайского ты вскоре будешь востребована!
   Ирина обрадовалась, дала согласие на перевод и стала осваивать компьютер. Сын помогал. Ирина начала чувствовать свою значимость, столько лет просидела дома! Раньше, когда у неё спрашивали об образовании, она с иронией отвечала: "У меня, как у историков, образования нет, история постоянно изменяется, а китайский сейчас кому нужен? Отношений с Китаем нет. Владею языком, который не востребован". А тут она с удивлением узнала, что отношения с Китаем развиваются. Переводила с удовольствием.
   Жизнь в Москве постепенно начинала складываться. Все были при деле, а Илья Захарович при таком деле, что и вечерами был занят. Приезжали, звонили люди посоветоваться, горничная то и дело подавала чай, кофе в кабинет Ильи Захаровича, а уж баром он командовал сам.
   - Рвут на части, всем нужен, вернее всем нужен президент, деньги оставляют на столе пачками. Всем хочется хапнуть от национальных богатств, - говорил Илья Захарович жене в спальне.
   - И ты берёшь? А это не опасно, не арестуют?
   - Сейчас по большей части садят тех, кто не хапает, - засмеялся Илья и жена залюбовалась им, он стал увереннее в себе. В Англии он всё время чего-то боялся, был напряжённым, даже обязанность мужа исполнял редко. А теперь стал нежным, настойчивым, как когда-то в молодости.
   - Я, Ирочка, впервые почувствовал себя востребованным! Я всё могу, президент ещё ни разу не отказал в просьбе, прислушивается к моему мнению, дорожит им. Но вся работа в первой половине дня, часов до двенадцати, потом кто-нибудь, уверен, специально, заходит к нему с бутылкой и пошло. Тут я ничего не могу, другие силу имеют. Я не лезу, нам так никогда не жилось! Дом строим! Как сыр в масле катаемся.
   - Ты так изменился! - сказала Ирина.
   - В Англии должность обязывала. Присмотрелся, Москва по другим правилам живёт. Демократия! Я бы определил её, как разнузданную демократию, неуправляемую: говорят, что хотят, журналисты пишут, что взбредёт в голову, историю фальсифицируют. Ловкие люди прибирают Россию к рукам. Этап первоначального накопления капитала идёт на всю катушку. Этап кровавый, я на лес, нефть, газ не претендую, деньги беру за посредничество. Но это лучше. Подрастут другие, им захочется хапнуть, не завидую тем, у кого газ да нефть, хотя они себе охрану обеспечили лучше, чем у президента, а он не вечен. Не знаю, что будет, но запасной аэродром есть, не беспокойся, мы не без накоплений. Вчера по телевизору показывали, что осудили двух мужиков, они провода линии электропередач сняли и на металлолом сдали, две деревни без света оставили.
   - Зачем?
   - Работы нет, кушать хочется, предприниматели металлолом в Китай гонят. Корабли в Китай отправляют на металлолом. Кто что может, то и прихватывает. Власти, по сути, нет, вернее, власть это дозволяет, закрывает на всё глаза. Бедных сажают за воровство, а богатые в друзьях у президента.
   - Мне страшно становится от твоих слов, а что дальше? - спросила Ирина.
   - Жизнь полосатая! Не думаю, что от нас что-то зависит. Там, на самом верху всё предопределено, у человека судьба при рождении определена, у страны тоже. Нет СССР, а будет ли Россия, выяснится на нашем с тобой веку. Не бойся, мы деньгами защищены. Можем уехать, если что. Меня Запад примет, чрезвычайный полномочный посол СССР, России в Великобритании находка для любых спецслужб мира.
   - Секретов много знаешь?
   - Секреты эти хорошо известны, сейчас идёт развенчание империи зла. Солженицын этот термин придумал или Рейган, не помню с чьей лёгкой руки это пошло. Я буду там нужен, чтобы байки рассказывать про империю зла. А Солженицын-то вернулся! Ездит по стране, по телевизору выступает, доволен, что коммунистов свалили. Но видит, что народ нищает, говорит об этом. Кончилось его время, только он этого не понимает. Свой удар нанёс, таких, как он, было много, удар за ударом и нет СССР. Теперь будут бить по России, надо раздробить. Элита наша помогает, всегда преклонялась перед Европой. Запад на элиту и опирается. Не на народ же! Народ он по СССР горюет, потому что стабильность была: работа, зарплата, здравоохранение, образование, квартиры - всё бесплатно.
   - Но какое образование? Можно сравнить МГУ с Кембриджем! - вставила Ирина.
   - Ты права, несравнимо. Я считаю, в МГУ дают образование лучше , чем в твоем Кембридже. В МГИМО сейчас учатся дети богатых, они не любят Россию, всё русское. Трудные времена, что дальше - никто не знает, надо приспосабливаться. Скоро в дом переедем, там придётся приёмы устаивать. Мне и так замечание сделали, что не устраиваю приёмов. Уже отделка идёт, дизайнер модный, все хотят его перехватить. Пошёл мне навстречу только потому, что жену его устроил в мэрию на хорошее место. Связи, связи, ты мне - я тебе. Это во всём мире, я уж навидался.
   - Когда переезжаем?
   - На следующей неделе, сейчас мебель завозят, войдёшь, как королева...
   - Я даже не видела как там всё?
   - И что? Надо, чтобы всё делали специалисты, видел я дома, где жёны богатых на свой вкус делают. Безвкусица страшнейшая! А им нравится. Торгаши! Вон сколько домов понастроили, стыдно за Москву!
   Пришло время Илья повёз жену и сына посмотреть на новый дом. Ирина, когда вошла на территорию, ахнула:
   - Это всё наше?
   - Нет, английской королевы, - засмеялся муж.
   - Илья, здесь же жить страшно, всё как в музее: "руками не трогать". Где ты достал такую мебель?
   - Это только в моём кабинете, гостиная выполнена в стиле модерн, тут всюду разные стили - двенадцать комнат, но самое главное лес - загляденье, можно заблудиться, ягоды, грибы растут, белки прыгают с дерева на дерево.
   - А трава, какая мягкая, - она дотронулась до газона.
   - Привезли из Голландии.
   - Искусственная?
   - Почему искусственная, настоящая. Это мы отстали, кто сейчас, скажи, газоны засевает? Привозят траву на готовом грунте и расстилают, как надо.
   - Я и не знала о таком!
   - Так мы в посольстве на всём готовом жили, вот и не знала. Я теперь всё знаю, архитектор, проектировщики все большие специалисты своего дела. Прораб понравился, рабочих в руках держал, а то у других запьют и бросают стройку. Я придирчиво принимал, ничего не нашёл, можешь пройтись.
   - Сколько метров, Илья? - не верила своим глазам Ирина. Она всегда считала, что ей повезло с мужем, но после того, как увидела дом, то готова была ему в ноги броситься.
   - Тысяча двести квадратных метров, гостиная больше ста пятидесяти, маленькая гостиная девяносто. Есть ещё и танцевальный зал, тоже сто пятьдесят метров, будем балы давать, приказано. Тебе не до переводов будет. Конечно, прислуга есть, но домом хозяйка управляет.
   Ирина была на седьмом небе от счастья. Подумала: если бы отец с матерью это видели! Их уже два года не было в живых, сначала умерла мать, а через два месяца ушёл отец. "Нет, папа с мамой сказали бы, что так жить не прилично, интеллигентный человек не может так жить, о народе бы заговорили", - подумала Ирина, а сама переживала такой восторг души, как было только однажды, когда родила Анатолия.
   - Папа, ты же не намерен квартиру продавать? - спросил Анатолий.
   - Зачем недвижимость продавать, такая квартира всё дороже со временем будет стоить, сам понимаешь. Это же "сталинка". Сейчас так строить не умеют, да и вряд ли когда научатся. Почему спрашиваешь?
   - Хочу в квартире пожить, но буду приезжать к вам, - сказал Анатолий. Он всё время жил с родителями, был добропорядочным, заботливым сыном, но ему уже было двадцать два, хотелось самостоятельности.
   - Живи, раз хочется, кто возражает, только смотри не води кого не попадя, сейчас время мошенников, а они, таких как ты вычисляют. И смотри, в метро ни ногой. Держись своего круга.
   - Папа, ну что ты смешные вещи говоришь, как я в другой круг попаду? На метро я один раз ездил, ближе было добираться.
   - Заезжать-то к нам будешь, сынок? - спросила Ирина, ей не хотелось, чтобы сын жил отдельно.
   - Куда я денусь? Каждый день не обещаю, но таких же пирогов, как у Марии, во всём мире нет.
  
  

***

   Екатерине хотелось побыть в одиночестве, обдумать сложившуюся ситуацию, она решила прогуляться. Муж, увидев, что жена собирается уходить, поднялся с дивана.
   - Далеко? - спросил Иван.
   - Тошно! Пойду пешком до площади, голубей покормлю.
   - Может, с тобой пойти? Ты сама не своя.
   - Надо что-то делать.
   - А что мы можем в такой ситуации? Обложили со всех сторон. Уезжать отсюда к ядрёной матери. Только так его вытащить сможем. Деньги нужны. Может, Ангелине позвонить, помощи попросить?
   - Не говори о ней! В кого пошла! Одну себя любит... Ладно, пойду, проветрюсь, - она положила пакетик с пшеном в сумку.
   - Зонт возьми, небо тучами затянуто. Закончилось лето. Но обещают сентябрь хороший.
   - Много чего обещают. Кроме синоптиков верить некому, власти нет до нас дела. Ошибутся синоптики, вместо солнца дождь будет, или мороз не пять градусов, а двадцать пять! Велика беда. А тут почти тридцать лет так ошибаются. Почему на наш городок такая напасть? Пятнадцать тысяч населения было, а сейчас и десяти нет. Кладбище разрослось. Сколько молодых душ загубили?
   - Из-за денег всё! Комбинат не только работу давал, он... - Иван не сразу смог подобрать нужные слова, помолчав, добавил: - Дух какой-то был, вера в завтрашний день, которую все ругают. Чего из пустого в порожнее переливать? Всё уже говорено-переговорено. Давай, крест на той жизни поставим, надо сейчас что-то делать, упустим парня.
   - Думай! И я думать буду, - сказала Катя, поцеловала мужа в щеку, прижалась к нему. - Пошла, не скучай, если придёт, не досаждай расспросами, а то, боюсь, совсем уйдёт. Если вдвоём Сергей с Юлей придут, накорми, будь ласковее с ними.
   - Я всегда нормальный, это ты поругаться любишь.
   - Так по делу же! Господи, за что такая беда? Мало Лены! Теперь спасать Серёжу надо! А он без Юли никуда.
   - Были бы деньги...
   - С деньгами и дурак выход найдёт. Пошла!
   Екатерина вышла из подъезда, на лавочке сидели старушки. "Сама такая же, а о них как о старушках думаю", - усмехнулась Катя. - "Мне шестьдесят пять, а им семьдесят! Гоню от себя старость, а она на лице написана".
   Поздоровалась. Женщины ответили. Евдокия Петровна с четвёртого этажа поинтересовалась:
   - Катюша, не знаешь, чего ребята сегодня замышляют?
   - Какие ребята?
   - Не из нашего двора, из того дома и что на Гоголя. На углу человек пятнадцать стояло долго, говорили, руками размахивали.
   - Наверное, думали, где на дозу найти?
   - Нет, они не употребляют, из противников...
   - Сергея там не было?
   - Не было! Ребята пошли к центру...
   Катя ускорила шаг, хотелось посмотреть на ребят. Евдокия Петровна отличалась необыкновенной интуицией, если что говорила, то сбывалось. Она сказала: "Замышляют что-то".
   Молодые люди стояли на площади.
   Екатерина знала их: "Господи! Что делают, полиция сейчас заберёт". Катя ускорила шаг, увидела, что двое держат в руках лист ­­­­ватмана, на котором написано: "Нет наркотикам!" А ещё двое такой же лист, где написано: "Власть, поддерживает наркодилеров!". Стояли напротив здания администрации города.
   - Уходите! Посадят! Мало горя матерям! - она стала кричать и расталкивать их руками. - Вы, дураки, вам по семнадцать лет. Не понимаете, судьбу свою сломаете. Им, такие как вы, сейчас и нужны. Припишут экстремизм, посадят, галочку в отчёте поставят. Уходите! Иначе лягу на землю, и буду лежать. Вы ничего о жизни не знаете. Все повязаны: власть, полиция, наркодилеры. Идите! Должен народ подняться, не вы, семнадцатилетние, а настоящие мужики.
   - Тётя Катя, нельзя молчать...
   - Я сказала, уходите, вон уже едут две полицейские машины, уходите, чтобы не видели вас. И отдайте мне свои плакаты, - она стала рвать их на куски. Не очень поддавался ватман, руки тряслись, разорвала, как смогла. Ребята убежали до приезда полиции.
   Подъехала полиция, Катя не успела уйти, на земле валялись разорванные, смятые листы.
   - Гражданка! Что вы здесь делаете? - спросил толстый майор.
   - Я, Егор, ничего не делаю, - ответила Екатерина. - Мусор хочу с площади убрать, плохо убирать стали. Она давно знала Егора. Он учился в одном классе с её младшей дочерью Леной. Все знали, что он прикрывает известного в городе наркодилера.
   - Не узнал меня, Егор?
   - Узнал, узнал... Просто так стоите?
   - А как можно стоять?
   - Посмотрим, что за мусор? - майор дал команду, чтобы подобрали листы. Два молоденьких милиционера бросились подбирать обрывки.
   - Ну что, удастся прочитать этот мусор? - спросил майор. - Давайте соберите всё до клочка в мешок, в отделении разберёмся.
   - Зачем? - поинтересовалась Екатерина.
   - Это наше дело. Экстремизм у нас не пройдёт. А вам, тётя Катя, посоветую в следующий раз не рвать важные улики.
   - Егор! Какие улики, не преувеличивай!
   - Я при исполнении, не Егор я вам. Смотрите, как бы чего не вышло. Дочь уже сидит, очередь за внуком, - он резко повернулся и пошёл к машине, два милиционера пошли за ним.
   Екатерина вздохнула с облегчением. За себя не боялась, пожила своё, но в голове застряла фраза майора о внуке. "Чего это он грозится. Сергей общественный порядок не нарушал ни разу. Господи! Обложили, надо немедленно что-то решать".
   По инерции она пошла по площади в сторону, куда уехали две полицейские машины, потом спохватилась, вернулась на площадь, где всегда было много голубей. Только достала пакет с пшеном, как голуби стали к ней подлетать. Они совсем не боялись людей, многие горожане подкармливали их. Она сыпала пшено, погружённая в свои невесёлые мысли, не сразу заметила, что один голубь стоит поодаль от других, никак не решится подойти к пище. И хочет, но боится. Тогда Екатерина бросила горсть пшена ему, но тут же налетели другие. "Давай, не бойся, я же тебе сыплю. Будешь так себя вести, умрёшь от голода, надо своё право на жизнь отстаивать", - говорила она голубю. Катя считала всех птиц небесными созданиями. Её удивляло, что они летают, находят путь. Знала, что у них от рождения так устроено, но именно птицы казались ей самыми божественными созданиями. Голубь так и стоял поодаль, перебирая лапками, только начинал приближаться к пище, как какой-нибудь собрат отгонял, и он отлетал на ещё большее расстояние от еды. "Бедолага! Никак тебя не накормить! Всё, как в человеческой жизни, есть изгои, им от барского пирога не перепадает. Прямо про Россию! Элита всё клюёт и клюёт, уже переварить заграбастанного не может, но чужого не подпустит. А чужой - это народ. Какой ты, однако, трусливый! Ни в этой стае, так в другой найдёшь друзей, не бойся оторваться от них, они тебя голодом замучают. Лети, ищи другую жизнь!" - сказала Катя и бросила последнюю горсть пшена боязливому голубю.
   По дороге домой надумала, что делать.
   - Не понадобился зонт, - сказала она, когда муж открыл дверь. - Хмуро, но не дождливо. Приходили?
   - Нет, не было! Я уже беспокоюсь.
   - Подождём! И пойдём искать. Совсем мальчишки, в десятом классе учатся, два плаката на ватмане написали про наркотики, про отставку власти и встали около администрации.
   - Правда?
   - Зачем мне врать! Соседка, когда я вышла погулять, сказала, что они что-то замышляют, я успела до площади дойти, они стоят. Вырвала плакаты, разорвала, смяла, уговорила уйти, а тут полиция! Егор! Замели бы голубчиков! Сейчас за экстремизм молодых сажают, нельзя против власти. А кто справедливости ищет, тот расшатывает устои строя. Главное - молодёжь запугать, мы и без того запуганы. Боюсь я, Егор меня предупредил: мол, смотри, дочь сидит, а внук ещё нет.
   - С чего это он сказал? - Иван даже сел на табуретку от неожиданности, сердце затрепыхалось, как бывало, когда он вдруг чего-то пугался.
   - Видел, наверное, из машины, подъезжая, что я плакаты рву, а ребята уходят. Администрация вызвала полицию! Ну что бы этой администрации не выйти, с ребятами не поговорить, не объяснить? Они же переживают, им жить хочется, у них всё впереди, мечтают, любят свой город. Понимают, что дня не обходится без похорон, умирают молодые от наркотиков. А старики живут, надо держаться изо всех сил, если они умрут, как детям и внукам жить?
   - Звоню Сергею! У меня нервы не выдерживают, - сказал Иван. Катя согласилась: "Звони, зови ужинать, скажи, чтобы с Юлей приходил".
   - Сергей! Скоро вас ждать? - говорил Иван в трубку. - Идёте уже? Ну, ждём.
   - И хорошо, что идут. Давай договоримся, какие бы они не пришли, ничего сегодня говорить не будем. Поужинаем, они пойдут к Сергею в комнату, а мы поговорим. Я кое-что придумала. Пока их нет, позвоню в Москву, Ангелине. А ты сядь рядом, слушай, судьёй будешь! Только бы не сорваться. Звонила, когда Лену арестовали, денег на адвоката просила. Не дала! И два месяца назад звонила. Сергея собирала в Москву, в институт поступать. Не хочет помочь. Не хочу звонить, откажет, но больше денег занять негде! Набрала номер сотового дочери. Считала гудки, на шестой, наконец, раздался голос Ангелины.
   - Это я, - сказала Екатерина и замолчала, ждала реакции.
   - Здравствуй, мама! Извини, редко звоню, занята. Как вы?
  

***

   Характер у Екатерины был прямолинейным, не умела ходить вокруг да около. Обидно было, что старшая дочь, как уехала из дома, так ни разу и не приехала. Она поступила в медицинский институт в Москве. Как могли, помогали. В начале девяностых закрылся комбинат, Катя и Иван остались без работы. Младшей дочери было семь лет. Иван с трудом устроился грузчиком на рынок к одному предпринимателю, Екатерина никак не могла найти работу в свои сорок лет. С Иваном они были однокурсниками, учились в Московском текстильном институте. Катя поступила туда, как сирота. Иван родом был из рязанской глуши, отец с матерью работали в колхозе, хотели дать единственному сыну образование. Они умерли десять лет назад. Иван очень расстраивался, что на старости лет родители ему помогали, не он им. Но сложилась безвыходная ситуация, комбинат разорился, квартиру невозможно было продать. Одно время даже решили ехать в деревню, к родителям Ивана. Но там тоже не было работы. Всё разваливалось.
   ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­Жалела Екатерина, что сразу, как комбинат закрылся, не решилась бросить всё и уехать в Москву. Думала, вот-вот закончится вакханалия, одумается власть, и комбинат откроют. Такое производство! Ангелина позвонила и радостно сказала:
   - Мама, я замуж выхожу, он богатый, обо мне не беспокойтесь, я в порядке.
   - Мы не можем на свадьбу приехать, у нас беда с деньгами, на пшене, перловке живём...
   - Не надо приезжать! У него родители дипломаты, круг общения другой, вы не впишитесь. Целую, я тороплюсь!
   Екатерина положила трубку, села на диван, долго сидела, не понимая, как это они не впишутся, родители же! Младшая дочь Лена была в школе, Ивана позвала соседка-пенсионерка помочь отремонтировать кран. Просидела час, решила, что на дочь обижаться нечего, раз не ко двору они, то и ладно. Главное, у неё всё хорошо!
  

***

   Катя получила место в студенческом общежитии, в одной комнате жили вчетвером. Девчонки все были из областей, недалеко от Москвы. На выходные уезжали домой, привозили картошки, солений, сала. Катя на выходные уезжала в свою школу-интернат в Подмосковье, директор Нина Андреевна своих выпускников не бросала, всегда предоставляла место для ночлега, кормила и наставляла. Говорила, что ни в коем случае нельзя бросать учёбу, даже если замуж выйдешь. Катя очень любила Нину Андреевну, она попала в школу-интернат, когда ей было семь лет, до этого находилась в детском доме, о своих родителях знала одно: погибли в автомобильной катастрофе. В интернате девчонки и ребята в старших классах влюблялись друг в друга, ссорились, расходились. Катя мечтала о любви, но ко всем ребятам относилась чисто по-дружески. "Придёт любовь, куда она денется! Одна беда у наших детдомовцев, - говорила Нина Андреевна, - верят в слова, не понимают, что обмана кругом много. Не суди, по словам, Катя, суди по делам".
   С Иваном они в первый же день учёбы в институте оказались в лекционной аудитории рядом.
   - В общежитии живёшь? - спросил он после лекции.
   - Да! Не похожа на москвичку?
   - Я не очень разбираюсь в москвичках, я из деревни в Рязанской области, тоже в общежитии живу.
   - В каком?
   - На Маркса.
   - И я.
   - Вот это да! Какая комната?
   - Двадцать третья.
   - А я на восьмом этаже, в восемьдесят второй. Сегодня ещё одна лекция и всё. Может, погуляем, хочется Москву посмотреть, я мечтал поступить и всё увидеть своими глазами.
   - А я Москву знаю, нас на экскурсии из интерната часто возили. Я в Подмосковье выросла.
   - А почему в интернате?
   - Погибли родители.
   - Прости...
   - Это давно было, я их не помню.
   И с первого дня они не расставались. Ваня был особенным, много знал, мечтал стать архитектором.
   - Родители отговорили, туда конкурс большой, важно специальность получить, - рассказывал он Кате. Высокий, с копной вьющихся светлых волос он нравился однокурсницам, Катя это видела, решила, что лучше с ним не встречаться, может предать. И не пошла на свидание. Вскоре Иван вошёл в комнату, увидел, что Катя лежит на кровати.
   - Заболела.
   - Есть немножко...
   - Я мигом, у меня варенье малиновое в комнате, мама всегда так лечила.
   Он вернулся через несколько минут с баночкой варенья и баранками, попросил девчонок поставить чайник.
   - Врач нашёлся! - сказала Надежда.
   - Я не врач, но это моя девушка и я хочу, чтобы она выздоровела и пошла со мной на свидание.
   - А не хочешь, чтобы она за тебя замуж вышла? - стали спрашивать девчонки.
   - Хочу, всему своё время.
   - Даёшь студенческую комсомольскую свадьбу? - не унималась Надежда.
   - Даю! Только денег же нет! Бедный я, тётенька, вот разбогатею, куплю Кате всё-всё!
   - А мы вскладчину свадьбу сыграем! Картошка есть, соленья есть, вина купим!
   Свадьбу сыграли, родители Ивана приезжали, Катя им понравилась. Мама Ивана всё говорила: "Деточка моя, какая ты красивая, хорошая, мы поможем, чем сможем". Нина Андреевна тоже была на свадьбе. Подошла к Кате, предложила пойти пошептаться.
   - Катя, он тебя любит, он хороший, а родители у него какие! Тебе повезло.
   - Я люблю его, он меня обнимает, а у меня внутри всё дрожит.
   - А вы вместе ...?
   - Нет, нет, я жду и боюсь, сегодня - мы муж и жена. Но нам и без этого хорошо!
   - Любовь проходит, потом жизнь начинается, дети. Проблем много, от женщины многое зависит, но не всё. Терпения наберись, а то характер у тебя резковатый, не обижай Ивана. Много семей из-за пустяков ломается.
   - Характер у меня не очень, но я буду уступать, всего важнее Иван, а не моя гордыня. Спасибо, Нина Андреевна, вы мне как мама, на свадьбе-то с моей стороны вы одна из родственников.
   - Ты, Катя, замуж вышла, взрослая. Хочу рассказать правду. Каждый человек должен её знать.
   - Какую правду?
   - Про твоё рождение!
   - Вы же рассказывали, мне лет пять было, я помню... родители...
   Нина Андреевна обняла девушку, прикоснулась своей щекой к её щеке и сказала:
   - Та правда для маленькой была. А теперь ты замужняя женщина. Отца твоего мать не назвала. Она совсем юная была, лет семнадцать. Я в тот день припозднилась на работе, дела были, сторож зашёл в кабинет и сказал, что женщина с грудным ребёнком просит директора. Я вышла, стоит молоденькая девушка и ребёнка в лёгком одеяльце держит. Лето было. Пошли в мой кабинет. Она положила на стол ребёнка и сказала, что Мариной зовут, дочку - Катей. Тебе две недели было. Свидетельство о рождении отдала. Рассказала, что родители не разрешили им пожениться, а, узнав, что беременная, из дома выгнали.
   Повернулась и пошла из моего кабинета, я за ней побежала, остановила, давай, мол, поговорим. "Я всё уже взвесила", - и сказала таким отрешённым голосом, что я и отстала от неё. Вернулась в кабинет, позвонила в милицию. Всё рассказала, они приехали и увезли тебя в больницу. Я за тобой следила, знала, в какой дом малютки попала. А потом в наш интернат тебя попросила направить.
   Для Кати это всё было так неожиданно, так явно представилась ей молодая женщина, которая от безысходности приносит ребёнка в интернат...
   - Может, она жива? - тихо спросила Катя.
   - Я ещё не всё рассказала. На следующий день я услышала, что нашли утопленницу, пошли по городу слухи, что москвичка заезжая утопилась. Я пошла в милицию, сказала, что хочу посмотреть на утопленницу. Подозреваю, что это она девочку принесла в интернат. Была в морге, опознала, она это, Марина. Нашли её родителей, они приехали и забрали тело твоей матери. Им сказали о тебе, но никто даже не зашёл тебя навестить. Вот всё, что знаю. Мама твоя Марина. За маму свечку в церкви поставь, мученица, никто не поддержал вовремя, а то жила бы и радовались сейчас, что ты такая красавица, замуж вышла...
   Катя расплакалась.
   - Поплачь, давно её нет, зато ты живёшь, жизнь тебе сохранила. Слёзы вытирай, негоже невесте плакать, пусть все видят радость твою. Прости, что сейчас сказала, но когда-то надо было.
   - Как хорошо, что Иван рядом! - думала она, когда забеременела на третьем курсе института. - Он не бросит, бедная мама, сколько она пережила, если на такое пошла.
   После свадьбы им дали отдельную комнату в студенческом общежитии, когда родилась Ангелина, помогали и девчонки по общежитию, и родители Ивана. Катя даже академический отпуск не брала. После института получили распределение на знаменитый хлопчатобумажный комбинат, их как художников по тканям, приняли хорошо. Дали комнату в общежитии, Ангелина ходила в детский садик. Катя и Иван хорошо рисовали. Нравилось разрабатывать новые узоры. Позже получили двухкомнатную квартиру, а через десять лет, когда родилась вторая дочь Лена, дали трёхкомнатную. Катя, конечно, резковата была, конфликтовала с начальником. Ей казалось, что нужно чаще менять традиционные узоры, внедрять более современные.
   - Давай ­­­­­голых баб на скатерти! Накроет жена стол такой скатертью, можно ужин не готовить, мужик сыт будет.
   - Зачем вы преувеличиваете? - обижалась на начальника художественного цеха Катя. Жаловалась Ивану, а он со своим спокойным характером советовал:
   - Начни картины рисовать. Попробуй выразить себя. - Чего ты не рисуешь?
   - Я доволен, мне нравится. Лену рисовать учу, она одаренная, а Ангелина ни бум-бум, нет у неё способностей к этому. Но Ангелина в жизни устроится, поверь мне.
   - В кого Ангелина характером не пойму, - сказала Катя мужу. - Не в твою родню, может, в прабабушку по моей материнской линии, она же мою маму из дома выгнала. И у Ангелины жалости нет ни к кому. Всё для себя делает, ни о ком не думает. Ухожу на работу, она же уже большая, не ешь конфеты, поделись с Леной. Нет, все съест, а Ленку научит не говорить. Ленка, наоборот, всё отдать готова. Какие характеры, такая и жизнь.
   - Ангелина отличница! Я горжусь своими дочками.
   -И я счастья обеим хочу.
  

***

  
   - Ты по делу? - спросила Ангелина мать.
   - Ни разу тебя без дела не беспокоила за двадцать пять лет, - резко ответила Катя, у неё было чувство, что разговаривает ни с родной дочкой, а с какой-то богатой дамой, к которой нанимается в услужение. - Но тебе не до наших дел.
   - Мама, каждый должен решать свои дела сам, - зря обижаешься, время такое. Ладно, говори, не до тебя.
   - Помоги, хоть тысяч триста дай в долг. Я у тебя просила денег на адвоката, когда Лену арестовали. Ты не дала. Больше я у тебя никогда, ничего не просила. Но сейчас хочу напомнить, что я мать твоя, я тебя родила, прошу, помоги, ведь я не для себя... - у Кати дрогнул голос.
   - Опять денег? - раздражённым голосом сказала Ангелина.
   - Что значит "опять"? Ты разве давала хоть раз? Сергей в беде, на наркотики подсел, пока можно спасти, надо его вытаскивать из этой среды. Квартиры в нашем городе никто не покупает, поэтому и продать невозможно. Много брошенных стоит, надо его увезти отсюда, кроме меня и отца, помочь никто не может, а у нас денег нет, пенсии, сама знаешь, какие мы заработали. Потому что комбинат встал, мы ради еды работали на частника, стаж не шёл. У отца пенсия одиннадцать тысяч, у меня - двенадцать. Надо уезжать, комнатку где-нибудь купить. Помоги, Христа ради помоги, Серёжка же золото, а не парень...
   - Золото! Наркоман! - перебила её дочь.
   - Ты же его не знаешь, ни разу не видела! Помоги, не позвонила бы, если бы не безвыходная ситуация.
   - Мама, нет у меня лишних денег. Мне муж кидает на карточку два миллиона рублей в месяц. Не укладываюсь. Я сама сейчас без денег, - голосом малолетнего ребёнка, которого обидели, пожаловалась Ангелина - куртку купила за два с половиной миллиона, хронически не хватает денег!
   - Куртку за два с половиной миллиона? Вы взбесились от денег, - тихо сказала Катя.- Ну, живи доченька, без совести, живи, радуйся, что родным плохо.
   Иван взял из рук сотовый, чтобы она не уронила его, в глазах жены он увидел такое отчаяние, что испугался. Пошёл на кухню, накапал корвалола. Жена сидела в той же позе, даже рука, из которой он взял сотовый, также свешивалась с дивана.
   - Катя, выпей, нельзя так расстраиваться, - у него было такое чувство, что силы покинули её. Почти за пятьдесят лет жизни вместе он видел её разной, но такой никогда, как будто сил жить не было. Это напугало его.
   - Выпей! - Сел рядом, дотронулся до плеча жены и поднёс к её губам рюмочку с корвалолом.
   - Ну-ка возьми себя в руки, нашла из-за чего расстраиваться, не звонила сто лет, и не надо было, что придумала, у ­­­­дочери денег просить.
   Катя понемногу приходила в себя.
   - Приклони голову на моё плечо, полежи так.
   Склонила голову на плечо мужа, закрыла глаза, полежала несколько минут. Иван гладил её по голове и как маленькому ребёнку, которого обидели, говорил: "Всё будет хорошо, ты моя любимая, ты лучшая в мире".
   - Когда она сказала мне про куртку за два с половиной миллиона, я чуть не задохнулась, плохо стало, силы куда-то ушли. Переволновалась, перед звонком ей два дня думала, как до её души донести, что у нас беда. Дочь, а чужая. Не знаю, что делать. Как я могла верить, что позвоню, расскажу, она денег даст? Почему мы такие наивные.
   - Наивность - прекрасное человеческое качество, - сказал Иван. - Ты это прекрасно знаешь. Без наивных людей мир перестал существовать, зло бы пересилило. Найдётся выход.
   - Если мы его не найдём, он сам не найдётся. Без денег никуда. Капитализм. Молодые умирают, а власть заодно с наркодельцами. Бежать надо отсюда, Иван. У нас тридцать девять тысяч на карточке, я копила, но мало этого.
   - Пенсию на карточку переведут через два дня, будет больше шестидесяти тысяч. Нормальные деньги! Поедем, где реабилитационные центры бесплатные. Я читал в интернете, их сейчас бывшие наркоманы по всей России открывают, людей спасают. Ты помнишь, чем закончилось открытие центра у нас...
   - Сразу было ясно, власть не позволит им работать, вот и сожгли, хорошо, что только двое погибло, а пятнадцать человек спаслось. Пожарные приехали поздно...
   - Приказ был, чтобы дотла сгорел. Им, что двое погибнет, что шестнадцать.... Не их дети. Им надо было тех, кто центр открыл посадить. Пять лет сидеть будут за то, что добро хотели сделать. Не будем вспоминать, мне плохо становится. Думали ли мы, что такое возможно в России? По телевизору такое плетут! Работы нет, наркотики, преступления, а власть держится. Президент, прежде чем назначает, наверное, спрашивает: "Воровать умеете?"
   - Загнул!
   - Нисколько, забыла, что каждая мать, у которой сын или дочь от наркотиков умерли, сначала писали президенту, сколько мы с тобой коллективных писем подписали. Ответы наш глава администрации присылал. Не хочу об этом говорить.
   Раздался звонок в дверь.
   - Вот и Сергей с Юлей пришли, - сказал Иван и пошёл открывать.
   - Дедушка, там такое!
   - Что случилось? - спросил Иван и почувствовал, как засосало под ложечкой, появились дурные предчувствия.
   Сергей часто дышал, Иван посмотрел на Юлю, она была бледной и тоже ртом глотала воздух.
   - Вы бежали? - догадался Иван.
   Сергей кивнул.
   Катя вышла в прихожую, ей не понравился вид Сергея и Юли.
   - Что случилось? - спросила она.
   - Мы убежали, - начал рассказывать Сергей, - дом горит этого подонка...
   - Амбрамяна?
   Сергей кивнул.
   - У него же забор, охрана, дом каменный, как он гореть может? - спросила Катя и с ужасом уточнила: - Вы там были?
   - Темнело, мы домой шли, вижу, человек десять, может больше, в сторону его дома идут, потом рассредоточились. Мы остановились, стали наблюдать... Забор огромный, через него что-то кинули в окно, сразу загорелось.
   - Бутылку зажигательной смесью, - сказал Иван.
   - Да, я тоже так подумал, - сказал Серей. Юля молчала, её знобило.
   - Пошли на кухню, надо поесть, чайку попить, согреться, - Катя накинула ей на плечи свой тёплый платок. - Не бойся, всё будет хорошо.
   - Нет, мне надо... Сергей, сделай что-нибудь, достань...
   - Сейчас нельзя на улицу соваться, полиция всюду, Юля, терпи, ломка пройдёт, никто от неё не умер, - говорила Катя. - Ты узнал кого-нибудь?
   - Нет, бабушка, смеркалось. Но молодые, слишком ловко друг друга подсаживали, будто всё отрепетировано было.
   - Они сбежали?
   - Да. Полицейские машины подъехали, мы и побежали, что есть сил, боялись, заметут.
   - Вас никто не видел?
   - Никого не встретили. Там так полыхало. Звон разбитого стекла, и пламя сразу! Молодцы! Так ему и надо!
   - Ты давай Юлю покорми, ей легче станет, - попросила внука Катя.
   - Юле плохо сегодня, а тут ещё и напугалась. Всё боялась, что меня полиция заберёт! Выдумала! Мы целый день ходим, чтобы из сил выбиться, чтобы не хотелось, надо пережить ломку. Ей трудно, мне легче, сама понимаешь, я не зависим. Юля, есть будешь?
   Девушка замотала головой.
   - Надо! На пустой желудок хуже.
   Сергей из ложечки, как маленькую, покормил Юлю, поел сам.
   - Бабуля, налей чаю сладкого, крепкого, мы пойдём в мою комнату.
   - Идите, принесу.
   Сделала чай, понесла в комнату Сергея. Иван шёл впереди, открыл дверь.
   -Горячий, сладкий, пейте и спать ложитесь. День прожили без этой дряни - уже удача. С каждым днём будет лучше, поверьте. - Катя понимала: разъединять их нельзя, они, как одно целое. Считала, что надо уезжать из города, куда глаза глядят, только бы оторвать их от среды. Иначе продержатся день-другой и опять начнут.
  

***

   После того как Ангелина уехала в Москву поступать в институт, в доме стало непривычно тихо. Все скучали, но Лена особенно. Она всегда хвостиком бегала за старшей сестрой. Та на танцы в городской Дом культуры и она за ней, сядет в уголке, смотрит. "Ангелина ты такая красивая, я тебя так люблю", - говорила она сестре. Ангелине не нравилось, что Лена всюду ходит за ней. "С парнем поцеловаться нельзя, она всё время рядом", - жаловалась она матери. - "Любит тебя, так всегда бывает, младшие сестрёнки боготворят старших, что плохого?". У Ангелины ухажёров было много, но она ни к кому не была привязана. Иногда Кате казалось, что она даже её, отца, Лену не любит, просто пользуется ими. Когда ей что-то надо было, ластилась так - нельзя было устоять. В то время комбинат ещё работал, деньги были, и Ангелина слыла модницей среди одноклассников. В магазинах трудно было купить импортные вещи, но уже в шестнадцать лет Ангелина сумела так выстроить отношения с заведующей магазином одежды, что та ей из-под прилавка продавала такие стильные вещи, что Катя только удивлялась. "Дорого, Лина, двести рублей, это же моя зарплата за месяц, жить же надо".- "Мама, я же каждый месяц не прошу, но ходить, как лахудра, не буду. Ты у меня самая-самая, ну, пожалуйста!" - "У отца проси!" - "Папа никогда не откажет!" Иван дочек любил, не понимал, что Ангелина им пользуется. Катя отдавала себе отчёт, что старшая лет с тринадцати начала просто выманивать у них деньги. Скажет Катя, мол, надо в дом купить что-то, или отцу костюм новый, а та ­всё равно себе обновку выманит. Спасала дача. Они с Иваном после работы шли на дачу, благо участок был недалеко от дома - за полчаса доходили. Когда купили мотоцикл, то стало ещё легче, не в руках носить тяжести. Ангелина помогала, а в седьмом классе отказалась. "Не хочу я в земле ковыряться!" - "А есть ты хочешь, или тоже не будешь?" - спрашивала Катя, но Иван говорил: "Молодые, они все такие, не хотят, пусть себе учится, отличница, это важнее". Лену они забирали из детского садика, она с ними на даче пропадала. За дом Катя не беспокоилась, знала, что Ангелина к их приходу приготовит ужин, уберёт квартиру и никого чужого в дом не приведёт, только подружек. Когда в школу пошла Лена, то ей трудно давались точные науки, хотя Иван сидел с ней, объяснял. "У неё гуманитарный склад ума", - говорил Иван. - Тут ничего не сделаешь, но она же рисует как! Ты видела её последний рисунок?" - "Видела! Сказочница растёт, а жизнь трудная, у неё понятия нет, что есть плохие люди. Объясняю ей, что Валька, подруга её, обманывает, пользуется ею, нет, не понимает. Ангелина иная, сама пользуется всеми. Родные сёстры, а разные...".
   Лене было пятнадцать, однажды пришла домой вся сияющая, глаза горят. - "Мама, папа! Я влюбилась! Он такой..." - "Лёшка, что ли?" - "Да, в десятом учится, Алёшенька". - "Это Ворониных сын?" - "Да!" - "Так они собираются уезжать, через месяц он школу заканчивает, они, я слышала, уезжают, у них родственники в Санкт-Петербурге, у неё брат бизнесом занимается, обещает помочь. Смотри, Лена, чтобы чего не вышло. Ты же знаешь, что бывает от встреч с парнями. Он ушлый, тебя обыграет на раз". - "Он меня любит, мама, никакой он не ушлый, я без него не могу, он без меня. Никуда он не уедет!" - "Родители уедут, а его с тобой оставят? Разбежались! Леночка, милая, не нужен он тебе, не пускай его сильно в душу, залезет, ничем не вытравишь!" Катя как приговорила. Один раз пришла с работы, а он у них, видела, как пуговицы на рубашке застёгивает. - "Ты что, ей же пятнадцать лет!" - закричала Катя. - "Ты взрослее, думать должен". - "Мама, мы любим друг друга, поженимся, время придёт, правда, Алёшенька?" - "Правда! Тётя Катя, не беспокойтесь, всё будет хорошо".
   Семья Алексея уехала, он ни разу не позвонил. Лена лежала на диване, лицом к стене, плакала и всё время набирала номер его сотового. "Он "симку" сменил, зачем ему местная, в Санкт-Петербурге другие", - сказала Катя. - "За что ты с ней так, ей и без того трудно, - заступился Иван, - Лена, всё будет нормально, позвонит. Дорога, устройство, он в институт поступает, нет у него времени!" - "Папа, как это нет времени на меня? Он слово дал, я же беременная!" От слов дочери у Кати ноги приросли к полу, не сразу нашлась, что сказать. Гнетущее молчание нарушил Иван: "Дочка, не волнуйся, вырастим, а он обязательно приедет, посмотрит, какой сын, на коленях будет вымаливать прощение, вот увидишь!" - "Правда, папа?" - "Правда, я тебе никогда не обманывал". - "Господи, надо её поддержать, беда у неё. Любит его, ждёт звонка, беременная. Каков подлец! Видно же его было, себе на уме, потешился девчонкой", - подумала Катя и спросила: "А он знал, что ты беременная?" - "Знал, он мальчика хотел". Лена витала в облаках, слова отца вселили в неё надежду. "Лена, какой у тебя срок?" - "Я не знаю". - "Ничего, родишь ребёночка, но нельзя школу бросать". - "А меня на занятия с животом пустят?" - "Пустят, сейчас не те времена".
   Через неделю после своего шестнадцатилетняя Лена родила сына, назвали Сергеем. Времена легче не становились, кто мог давно уехал из города, а кто остался, перебивались случайными заработками. Катя ухаживала за старушкой. Но такой подработки не хватало даже на самые необходимые продукты, а Кате до пенсии оставалось семь лет. Иван работал грузчиком в магазине, зарплату задерживали, но там хозяин иногда давал под зарплату продукты. У Лены пропало молоко на восьмой день после родов. Катя несколько раз замечала, что у неё заплаканы глаза. "Вспоминаешь Алёшеньку? Ничего, подрастёт Серёжа, оденешь его модно, возьмёшь за ручку, красивые, нарядные прогуляетесь по улице, все попадают!" Лена засмеялась: "Мама, спасибо тебе". - "За что? Я твоя мама, я радуюсь внуку. Вот у Ангелины трое детей, звонила она, помнишь, месяца два назад, у неё две дочки, и сына родила, наверное, такой же, как Сергей будет по возрасту. Но она их не покажет никогда, так что один у меня внучок, Серенький мой". - "Почему Ангелина с нами так?" - "По кочану! Ни ровня мы ей. За сына дипломата вышла, у него бизнес. Богатые! Вот и сторонится нас". - "Мама, стыдно быть бедными? Мы же не плохие!" - "Стыдно воровать, наживаться на чужой беде".
   "Как хорошо, что Серёжа родился. Господи, представляю, каково было моей маме: выгнали из дома"...
   Катя вспоминала свою маму, которую никогда не видела, но почему-то представляла её такой же, как Лена, - наивной, молодой, влюбившейся безнадёжно в подонка.
  

***

   Лена с горем пополам окончила школу. Катя чувствовала, что дочь живёт как-то через силу. "Гложет её что-то внутри, может, Алёшеньку своего любимого ждёт", - думала Катя. Решила поговорить с дочкой.
   - Да, люблю и жду, ты сама говорила, что увидит нас с сыном и поймёт...
   - Это в сериалах бывает. Как я могла говорить тебе иное, когда ты в отчаянии, беременная. Время лечит, Сергею уже пять будет. Надо тебе работу искать, а не думать о подонке.
   - Мама, он не говори о нем так, его родители увезли...
   - А позвонить за такой срок нельзя? Письмо написать?
   Дочь ничего не ответила. Ушла в свою комнату, легла на диван, часа через два вышла с заплаканными глазами.
   - Ты права, мама, буду жить ради сына...
   - А ты ради него и живёшь, помешана на ребёнке. Нельзя так. Не опекай чрезмерно. Пока маленький, ладно. Ты живи собственной жизнью, не ради ребёнка. Соседка заходила, в кафе посудомойка требуется, пойдёшь?
   - Пойду.
   - Два дня по двенадцать часов работать, потом два выходных, семь с половиной тысяч рублей, говорят, что кормят бесплатно, иногда остатки еды дают.
   - Хорошо...
   - Тогда в парикмахерскую сходи, стрижку сделай, совсем себя запустила.
   Когда дочь пришла из парикмахерской, Катя залюбовалась ею.
   - Иван, посмотри, какая Лена красавица!
   - Она и без стрижки красавица, - сказал Иван, обняв дочь.
   Лена подошла к зеркалу в прихожей, несколько минут внимательно рассматривала себя в зеркале.
   Катя думала: "Обе дочери симпатичные, нельзя сказать, что Ангелина красивее. Но в Ангелине какой-то чёрт сидит, цену себе знает, уверенная, а Лена добрая, сомневающаяся в себе. За Ангелиной парни ухаживали, она только подтрунивала над ними, ни с кем серьёзных отношений не было, говорила, что выйдет замуж за богатого. Никого не любила и не любит. Холодная душа, себя больше всего любит. А Лена любви искала, и первый же встречный понял это и вот так пошутил над ней. Поломал он её. Встретился бы парень, который истинных чувств ищет, так лучше Лены никого бы не нашёл. Она настоящая, жертвенная, эгоизма совсем нет. Нельзя такой быть".
   После того, как Лена вышла на работу, жить стало легче. Серёже было пятнадцать, он хорошо учился, мечтал стать архитектором. "Буду, бабушка, такие города проектировать, чтобы людям в них жилось счастливо". - "Тот, кто наш город проектировал, наверное, тоже так думал? - спросила Катя. - "Не знаю, но в нашем городке всё не так, однотипные пятиэтажки, это прошлый век". - "Нашёлся бы кто, чтобы спроектировал людям работу. Пожили бы мы в пятиэтажках, главное - это работа". - "Всё будет в городе моей мечты!" Поцеловал бабушку и убежал в школу.
  
  

***

  
   Лена вечером не пришла с работы. Катя все звонила ей на сотовый, но дочь не отвечала. Решили с Иваном дойти до кафе, где работала Лена. Оно было освещено, там были люди, хотя работало кафе до двенадцати ночи. У кафе стояла полицейская машина.
   Вошли. Увидели хозяина кафе Амбрамяна, с ним за столом сидел начальник полиции и его заместитель Егор. Амбрамян вышел из-за стола им навстречу.
   - Где Лена? - спросила Катя, не предчувствуя никакой беды. Дочь часто задерживалась на работе, когда у хозяина были гости.
   - Арестовали её, наркотики обнаружили в сумочке, много, почти двести граммов, - сказал он.
   Катя не сразу осознала, что ей говорят. В себя её привёл крик мужа:
   - Этого не может быть! Лена святая! Она никогда не употребляла наркотики!
   - Не употребляла, но торговала наркотиками ваша дочь, - встав из-за стола, сказал Егор. - А вы, родители, не знали? Сейчас поедем в вашем доме обыск делать, думаю, и там припрятано.
   Катя не могла стоять, ноги не держали её, присела на стул, голова разболелась так, словно по ней били молотком.
   - Вы подбросили ей, это же вы торгуете ими, в городе знают, - кричал Иван, Он взял Амбрамяна за грудки и тряс. Егор подскочил, оттолкнул Ивана с такой силой, что тот чуть не упал.
   - Лучше надо было дочь воспитывать, а то всё другие виноваты!
   Начальник полиции даже не встал из-за стола, только дал команду:
   - Звони этим из наркоконтроля, спроси в доме у неё обыск проводить?
   Катя встала, подошла к Амбрамяну, ударила его по лицу: "Негодяй, ты подсунул! Но не просто же так? Прижали тебя, надо было отдать наркотики!"
   - Осторожно, пойдёте за рукоприкладство, - сказал Егор. - Он тут ни при чём. Приезжали из наркоконтроля области, обыск производили, изымали.
   - Приезжали, а сначала предупредили, он и подбросил Лене... Скоты, скоты, она же ни сном, ни духом...
   - Осторожнее, а то и вас арестуем, при свидетелях, полицейских, человека избиваете. Поехали до квартиры, обыск будем делать.
   При обыске ничего не нашли. Но перевернули всё. Катя смотрела, как полицейские обыскивают комнаты, и не знала, что делать дальше. Понимала: Лену подставили. Сергей, которого подняли с постели, с трудом врубился в ситуацию.
   - Маму арестовали за сбыт наркотиков? Говоришь, у неё почти килограмм нашли? Глупости, ясно, что приказ был большую партию найти, у Амбрамяна крыша в наркоконтроле, в полиции. И нашли козла отпущения. Галочку поставили.
   - И что? Подставили её, нам ли тягаться с его связями?
   -Адвоката надо... - сказал Иван.
   - У них всё куплено, у нас денег нет, чтобы перекупить, - ответила Катя и спросила, обращаясь к Егору:
   - Куда Лену отвезли?
   - В область...
   - Господи, что же вы творите ради денег? Будьте вы прокляты!
   До утра просидели на кухне, думали, что делать.
   - Нам в полиции не скажут, где её держат. В области и всё тут, - сказал Иван.
   - Бабушка, забыл его фамилию, он ребят защищал...
   - Ребята сели...
   - Он хоть пытался...
   - Буду Ангелине звонить, попрошу денег на хорошего адвоката. Ни разу её не тревожили... - сказала Катя.
   Дождавшись восьми утра, набрала номер старшей дочери. Долго никто не отвечал и, когда уже Катя подумала, что дочь не хочет отвечать, услышала голос Ангелины.
   - Это я! Лену арестовали, нужен адвокат хороший, у нас денег нет, помоги, - сказала Катя.
   - Мама? Чего ты в такую рань, я легла в четыре часа утра. Что за спешность? Почему арестовали, - Ангелина говорила раздражённо.
   - Подставили её, хозяин кафе подбросил наркотики. В Москве, наверное, есть адвокаты независимые, помоги...
   - Нет, мама, ещё наркотиков мне не хватало. Я не буду в это вмешиваться, невиновна - оправдают.
   - Вот ты как! А мне не веришь? Не вмешивайся, денег дай, мы сами наймём адвоката.
   - Нет у меня денег, - сказала Ангелина, Катя услышала гудки.
   - Бросила трубку...
   - Не надо было ей звонить, - сказал Иван. - Заранее известно - откажет. Мы ей давно не родня. Сколько у тебя есть?
   - Тысяч двадцать. Занять не у кого, все знакомые не лучше нас живут.
   Слух о том, что арестовали Лену за попытку сбыта крупной партии наркотиков, разнёсся по городу быстро. Кто, сколько мог, несли деньги. Приходили официантки из кафе, рассказали, как всё было.
   - Они и обыск не проводили, сразу подошли к Лениной сумке и достали упаковку. Сегодня никто из работников кафе на работу не вышел, даже повар уволилась. В следующий раз другого подставит, ушлый, - рассказывала молоденькая, симпатичная официантка.
   - В свидетели пойдёте? - спросила Катя.
   - Я пойду, я всё равно уезжать собралась, а другие побоятся. Он всё может устроить, глава администрации, начальник полиции его друзья.
   На адвоката собрали пятьдесят тысяч. Он был из местных, окончил юридический в областном центре, вернулся в город только потому, что мать у него болела, не хотел оставлять её одну. Парень был честным, верил в справедливость, сказал Кате: "Улики неопровержимые против нее, читал свидетельские показания, якобы, посетителей кафе, что она продавала наркотики. Надежды мало, денег я с вас не возьму. Буду пытаться".
   - А если из Москвы адвоката нанять?
   - От обычного адвоката толку мало, а на известного, который шум поднять сможет, нужно, думаю, несколько миллионов.
   Лене дали пять лет. Катя смотрела на дочь в зале судебного заседания и душа разрывалась от боли. Дочь смотрела на судью глазами полными надежды. В последнем слове сказала:
   - Я не виновата, я никогда наркотики в руках не держала.
   - На упаковке ваши отпечатки пальцев.
   - Так они же достали упаковку из моей сумки и дали мне в руки, я взяла, - наивно говорила она.
   После того, как зачитали приговор, Лена опустилась на скамейку и заплакала. Катя подошла в ней, сказала: "Держись!" Серёжка плакал. Судья под предлогом, что нет свободного зала судебных заседаний, вёл заседание в своём кабинете, никого, кроме свидетелей, не допустил, а пришло человек пятьдесят. Люди стояли напротив здания суда, полиция не разгоняла. Не хотели обострять ситуацию. Когда Лену в наручниках вывели, чтобы посадить в машину, то кто-то закричал: "Суд продажный!"
   Катя не плакала, она понимала, в каком состоянии Сергей и Иван, Лене она помочь уже не могла. Но, когда подошёл адвокат, обнял её, то разрыдалась.
   - За что? Она же не виновна...
   - Подадим апелляцию, но надежды нет, - сказал адвокат. - Попробую через соцсети правозащитников подключить, но не очень верю в них, они берутся за громкие дела, чтобы по Первому каналу показали...
   Пятьдесят тысяч, собранные людьми, Катя раздала прямо на площади перед судом. Она помнила, кто, сколько дал, подходила к людям и говорила: "Спасибо".
  

***

   Ангелина после звонка матери больше не смогла уснуть, как не пыталась. Раздражение переполняло её. Вот бог родственников послал, уже до наркотиков дошло. Нищета! Разбудили ни свет, ни заря. Она накинула халат и пошла в ванную комнату. Приняла душ, стало немного лучше, но настроения не было. Когда она спускалась вниз по лестнице в столовую, то видела, как две горничные шепчутся о чём-то. "Бездельницы! Сейчас я вам покажу!" - недовольно подумала она и закричала: "А ну-ка займитесь делом! Бездельницы! Вам и рубля платить нельзя, только и занимаетесь сплетнями". Отчитав горничных, вошла в столовую, завтрака не было, пошла на кухню. - "Почему завтрак не подан? - спросила раздражённым тоном. - "Так вы же в двенадцать спускаетесь, а сейчас девять", - удивлённо ответила повар. Она работала в доме лет пятнадцать, не боялась ни хозяина, ни хозяйки, знала себе цену. Готовила хорошо блюда любой кухни. Ангелина с ней никогда не связывалась, потому что та могла резко ответить, а если что, то и уйти, хлопнув дверью. Её несколько раз переманивали в другие дома, но Анатолий увеличивал ей зарплату, она оставалась.
   - Получает на уровне начальника управления в мэрии, - говорил он. - Но что делать, на желудке не сэкономишь.
   Муж любил завтракать, обедать и ужинать дома, любил традиционную русскую кухню с борщами, пирогами, холодцом и винегретом. Но, когда бывали гости, предпочитавшие, как и все в Москве, средиземноморскую еду, то ел и её, хотя потом жаловался: "Невозможная еда, слава богу, что не каждый день гости. Надо как-нибудь устроить русское застолье, посмотреть, как они будут холодец трескать! Никак не наиграются в заграничных моллюсков".
   - Не делай этого, а то будут трезвонить по всем домам, что у Набоковых плохо принимали, мол, денег нет на шикарный стол, - высказала своё мнение Ангелина.
   - Ты права, могут! Ты у меня умница, красавица и спортсменка.
   - Зато ты спортом вообще не занимаешься, смотри, брошу тебя, вон живот торчит.
   - Я, Лина, отношусь к спорту как Оскар Уайльд. Он писал, когда приходят мысли заняться физкультурой, то ложусь на диван и жду, пока они уйдут. Что-то в этом роде, - Анатолий засмеялся, обнял жену, поцеловал.
   Ангелина была не из тех, кто придерживается какой-то диеты. Она ела всё вкусное, всё чего хотелось и при этом фигура в её сорок шесть, после трёх родов, оставалась почти такой же, как в девятнадцать лет, когда познакомились с Анатолием. Ежедневно плавала в бассейне, занималась на велотренажере, играла в большой теннис, ездила на лошади. Домой приходили массажистка, косметолог. Она не выглядела на свой возраст, особенно после того, как сделала идеальные зубы. Чувствовала себя на двадцать пять, гордилась этим.
   - Боже! Я же не поплавала! А теперь после завтрака плавать трудно, - подумала она, посмотрела на часы, ещё было рано. Массажистка и косметолог должны были прийти к часу дня. Чтобы занять себя, решила пойти в оранжерею, посмотреть распустилась ли орхидеи. Надела спортивный костюм, спустилась на первый этаж, вышла во двор. В это время открылись ворота, въехала машина мужа. Анатолий, как и Ангелина, сами водили машины, поэтому водитель у них был только для прислуги, для закупки продуктов. Она не понимала тех, кто ездит с водителями, лишая себя огромного удовольствия.
   - Что-то ты рано сегодня встала, - удивился муж, целуя её. - Без макияжа ты прекрасна, я тебе это сто раз говорил. К чему портить естественную красоту.
   Ангелина не любила, когда её кто бы то ни было, кроме прислуги, видел без макияжа, а тем более муж. Настроение ещё больше испортилось.
   - Подруга позвонила у неё неприятности, подняла меня ни свет ни заря. Я больше не смогла уснуть. Иду в оранжерею, хочу посмотреть, как чувствуют себя розы нашей любви. Помнишь!
   - Всё помню... Я с тобой в оранжерею на минутку, потом обедать. Приехал раньше, в два уже совещание у мэра.
   Они вошли в оранжерею, садовник, работавший на другом конце, пошёл им навстречу, но Анатолий сказал:
   - Мы сами, не беспокойся.
   - Почему ты с ними такой вежливый. Как будто всё время извиняешься, что они тебя за деньги обслуживают.
   - Родители так воспитали: уважать людей, независимо от занимаемой должности. Вежливость - достоинство королей.
   - Но не король!
   - Вы, женщины, не умеете ладить, а уж с прислугой не церемонитесь, она от вас зависима. Ну, что розы? Хороши?
   - Да!
   - Пошёл обедать, а то опоздаю на совещание, - Анатолий поцеловал жену и ушёл. Ангелина ни разу не проговорилась мужу, что ей не нравятся розы. На первое свидание он пришёл с букетом именно белых роз. И она сказала, что это её любимые цветы и любимый цвет. С тех пор он дарил только белые цветы. А ей нравились орхидеи. В юности она читала роман, где герой дарил возлюбленной орхидеи, она никогда не видела эти цветы, но мечтала, что ей тоже будут их дарить. Позже, когда увидела, то влюбилась в них ещё больше. Садовник знал пристрастие хозяйки, развёл их в таком количестве, таких разных во всем многообразии и великолепии. Она ещё не дошла да того места, где они росли, а почувствовала их аромат. "Боже, как хорошо!" - сказала Ангелина и осторожно прикоснулась к одному из цветков. Наклонилась, понюхала непередаваемый запах свежей травы. Через несколько дней этот запах станет насыщенней, но Ангелина любила орхидеи в бутонах, нераспустившиеся.
   Настроение улучшилось, она позвала садовника, велела нарезать букет белых роз и отнести горничной. Горничная знала, что букет надо поставить в гостиной. Мужу это нравилось. Из головы не выходил утренний звонок матери. "Докатилась Лена до наркотиков. А мама её оправдывает - подставили. Как же!". Ангелина не вспоминала о городке, где выросла, стёрлось из памяти детство, юность, даже лица матери и отца вспоминала с трудом. Всплывали лишь общие очертания. Всё время не хватало денег, она ходила черте как одетая. Краснела, когда вспоминала, в какой одежде приехала в Москву поступать в институт! Её жизнь разделилась на две половинка - до встречи с Анатолием и после. То, что было до, не существовало. Это устраивало не только её, но родителей Анатолия, да и его самого. Зачем в таких кругах бедные родственники из провинции? Её приняли без возражений, скандалов, когда Анатолий после двух месяцев знакомства привёл её в родительский дом и объявил, что женится. Ангелина училась на третьем курсе института, ей шёл двадцатый год. Трудно дались первые два года, несмотря на хорошую память, приходилось после лекций, семинаров, наскоро перекусив в институтской столовой, идти в библиотеку и просиживать там до вечера. Иногда позволяла себе расслабиться, заниматься в общежитии. Девчонки ходили на институтские мероприятия, Ангелине было на них скучно, хотя самые видные парни ухаживали за ней. Она охотно общалась, с одним даже ходила в кино, но ни к одному из них не испытывали никаких чувств. Всегда мечтала выйти замуж за богатого. В Москве в начале девяностых уже работали казино, ночные клубы. Иногда, ничего не сказав девчонкам, она доезжала на метро до центра, доходила до одного из ресторанов, который казался ей особенно престижным, останавливалась поодаль, и наблюдала, как из иномарок выходят мужчины, открывая двери женщинам. Душа замирала от восторга. Несмотря на зиму, мороз женщины были в вечерних платьях с накинутыми на плечи шубками. "Не нужны никакие сапоги, подъезжает машина, ты на каблучках в неё впорхнула и до ресторана! А я корплю над учебниками, ну стану врачом, родители будут считать, что в люди выбилась. Разве это люди! Вот люди! У них деньги!". В Москве в те времена было опасно одной вечером ездить на метро, ходить по улицам. Один раз Ангелина сама наблюдала перестрелку прямо на улице. Прохожие, в числе которых была и она, упали прямо на асфальт, у неё внутри всё сжалось от страха. Какой-то пожилой мужчина наклонился над ней и сказал: "Вставай, всё закончилось. Слышишь, милицейские машины едут, уже расстреляли какого-то бандита и его охрану". Ангелина встала, отряхнула грязь с куртки, в ужасе посмотрела на тротуар впереди. Всё было залито кровью, на асфальте лежали мужчины. "Кто их убил?" - спросила она. - " Кто, кто - бандиты, такие же, как и они. Гангстерские разборки, теперь у нас, как в Чикаго! Капитализм! Зачем одна ходишь? Как тебя мать отпускает?".
   После этого случая Ангелина целый месяц никуда не ходила, только из общежития в институт, столовую и опять в общежитие. Но её непреодолимо тянуло в центр. И в один из вечеров какая-то неведомая сила потянула её к любимому ресторану. Ей захотелось увидеть эту красивую жизнь, а потом помечтать, что и она вот также на шпильках, в вечернем платье с шубой на плечах будет выходить из импортного автомобиля. Было начало марта, холодно, снег только начинал подтаивать, казалось, что тепло никогда не наступит. Она надела зимнюю куртку, под куртку тёплый свитер, чтобы не замёрзнуть. У одного сапога оторвался бегунок от молнии, она с трудом застегнула замок. Начиная с первого курса, стала подрабатывать санитаркой в больнице, которая находилась недалеко от института, а когда была на третьем курсе, главврач взял её медсестрой на ночные дежурства. Работала ночь, потом было два выходных. Стипендия у неё тогда была повышенная, училась только на "отлично"! Жила экономно, зная, что родители без работы, перебиваются случайными заработками и помочь ей не могут. Немного приоделась, но была недовольна собой. Иные однокурсники были одеты хуже её, но в основном, так же как и она. А некоторым Ангелина завидовала, им не приходилось подрабатывать, их обеспечивали родители, в институт приезжали на своих автомобилях. Ангелина хотела туда, в эту богатую, интересную жизнь, когда можно не дежурить ночами в больнице, чтобы заработать на зимние сапоги, не считать деньги, просто тратить их и тратить. С невесёлыми мыслями Ангелина вышла из общежития, прошла по неосвещенной улице, встречая редких прохожих, спустилась в метро. Ей опять стало казаться, что вот сегодня она встретит его, того, кто даст ей новую жизнь, богатого красивого.

***

   Анатолий хотя и был из золотой молодёжи, но не кутил, не играл, не был бабником, никогда даже не пробовал наркотики, хотя молодые англичане как минимум покуривали марихуану. Он сейчас усиленно изучал строительство, менеджмент, считал, что неплохо бы получить второе высшее образование - инженерное. Пока старался досконально разобраться в строительстве, друг отца, владелец большого развивающегося холдинга, в который отец вложил и продолжал вкладывать большие деньги, видя старания Анатолия, в свободное время учил его всему, что знал.
   - Наставничество в СССР было распространено, - говорил он. - Не думал, что такие ещё остались. Обычно из Кембриджа высокомерные всезнайки выходят, а ты другой. Пока я жив, обучу всему. А потом тебе дело перейдёт, я один, жена умерла, слава Богу, не увидела этого бардака. Мне шестьдесят пять лет, а девки не стыдятся, подкатывают. Я сначала стеснялся резко отвечать, воспитаны мы иначе. Но уж невмоготу. Так закричал на одну, что мне чуть с сердцем плохо не стало.
   - Может вам жениться, но не на молодой? - спросил Анатолий.
   - Нет, хорошо мы с женой жизнь прожили, не хочу. Зачем в мои годы жена? Домработница есть, готовит, стирает, убирает. А работаю ради занятости, не сидеть же дома? Раньше думал: выйду на пенсию, буду читать, в Третьяковку ходить. Нет, надо это по молодости делать, привычка должна выработаться к искусству, культуре. Всё работали, работали. Вернее, как мы работали? Сейчас говорят: руками водили, - засмеялся заразительно. - Страна великая была! Конечно, товаров народного потребления мало было. И не пойму почему? В космос летали, разве не могли телевизоры, стиральные машины, мебель делать? Могли! Вот как это допустить могли, что колбаса дефицитом стала? Не пойму, хоть убей меня.
   Он работал в ЦК КПСС, курировал строительство и действительно не понимал, почему развалился Советский Союз. Президент после Беловежских соглашений задвинул многих своих друзей, но Леонида Ивановича не трогал, в Свердловске вместе работали, сам его в Москву перетащил. После развала СССР, президент не забыл о своём свердловском друге, тот получил должность начальника жилищного комплекса столицы, после приватизации львиный пакет акций оказался у него, потом постепенно выкупил акции у рабочих. Были попытки отобрать его строительный бизнес, но быстро понимали: не стоит ссориться с властью. Наезды на акционерное общество Леонида Ивановича на какое-то время прекратились. Нельзя сказать, что дела шли хорошо, но лучше, чем в промышленности.
   - Всё выправится, - оптимистично говорил Леонид Иванович. - Невозможно всё время ломать, придёт время строить. Да мы и сейчас не бедствуем. Мэрия работу подбрасывает. Богатые сейчас все строятся. Столько богатых в жизни не видел. Ох, и воруют! Демократы все кричали: коммунисты плохие. Известно из истории, к власти всегда рвутся те, кто хочет обогатиться. Америка помогла, без неё Союз не разрушили бы, да и внутренний враг не дремал, в России всегда пятая колонна была. Порядка теперь ожидать не придётся, надо своей жизнью жить, не думать о Родине. Учили нас: "Раньше думай о Родине, а потом о себе". О Родине думать уже бесполезно, будем думать, Анатолий, о себе, - сказал Леонид Иванович . - Я поехал на объект, а ты, давай на коттеджи, вернее, было бы их называть дворцами. Там один нефтяник недоволен, не ту плитку ему дизайнеры выбрали. Собирается самолёт в Милан послать, специально за плиткой. Точно такая же, миланская, в магазинах Москвы есть, но, нет, только из Милана нужна. Он будет ждать тебя в четырнадцать часов, хочет посоветоваться, отправлять ли ему самолёт еще и в Берлин за сантехникой, брать её серийную или на заказ?
   - И что ему советовать?
   - Делай умный вид! Полистай каталоги, потом скажи: "Вы правы, лучше по индивидуальному заказу в Берлине. Придётся подождать, но это того стоит".
   - В общем, прикинуться дурачком...
   - И что? Сейчас на новых русских весь мир наживается! Гуляют они! И нам достаётся! Не знаю, для кого я зарабатываю, но в азарт вошёл. Меня устраивает моя квартира в "сталинке", даже мебель менять не собираюсь, она в классическом стиле, хорошо!
   - Мои дом построили...
   - Знаю, приглашён на новоселье... Бал будет, сливки общества соберутся. Говорят, сам президент приедет, посмотрю на него, года два не видел. Говорят, что дочь, муж ее и ещё этот рыжий управляют им. Не думал, что так обернётся, так уж он рвался к власти. Пьёт много, скачки настроения, зависимый человек.
   - Я в политику не лезу, но стыдно бывает за страну.
   - Его Запал любит, им такой и нужен был. Давай, езжай, бизнесмен ждёт. Помни мои указания.
   Анатолий поехал на встречу с бизнесменом, памятуя наставления Леонида Ивановича, сказал, что надо из Берлина сантехнику завозить. Тот остался доволен. Анатолий наблюдал, с каким удовлетворением бизнесмен даёт указания отправить самолёт в Берлин, отдал каталог своему помощнику, ткнул пальцем на картинки: "Точно такую, иначе будешь летать в Берлин каждый день". На шикарном автомобиле к строящемуся дому подъехала высокая молодая женщина, Анатолий отметил, как она хороша, но очарование продолжалось, пока она не открыла рот. "Что ты себе позволяешь? - закричала она на бизнесмена, тот подошёл к ней и ласково сказал: "Чем недовольна моя цыпочка?" Он был на голову ниже её, и, казалось, что ведёт себя, как провинившийся школьник, ему приходилось всё время смотреть на женщину снизу вверх. "Я просила не называть меня "цыпочкой", ты же знаешь, я пригласила в ресторан подруг. Больше мне негде принимать гостей. Не в квартире же устраивать приём! Ты уже два месяца обещаешь достроить дом, конца не видно. Я всё терплю! Но ты же обещал итальянского сыра! Где он?" - "Я забыл про сыр, цыпочка! Сейчас всё исправим. Гоги, вернись, сначала слетайте в Милан, цыпочке, какого-то сыра надо". - "Разных сортов, граммов по триста. Килограмма полтора хватит. Нужно к восьми вечера". - "Гоги, ты слышал? Самого лучшего сыра, купи два килограмма, или три". - "Зачем в запас, я хочу всегда свежего сыра. И всё время ты самолётом распоряжаешься! Я хочу свой самолёт". - "Цыпочка, куплю самолёт, какие проблемы".
   "Боже, с такой жить невозможно!" - подумал Анатолий, но в это время ему позвонила секретарша из офиса, сообщила, что Леонид Иванович умер. "Как умер, я час назад с ним разговаривал? - закричал Анатолий в трубку. - Я была в его кабинете, он собирался дать мне поручение. Кто-то позвонил, он вдруг как закричит: "Негодяи, ничего вам не обломится...". Ему стало плохо, вызвали "скорую", врачи констатировали инфаркт...
   Анатолий не мог поверить, казалось, что Леонид Иванович просто заработался и уснул в кресле.
   - Что теперь будет Анатолий Ильич? - спросил заместитель Леонида Ивановича. - Видимо, ему угрожали, вам он ничего не рассказывал?
   - Нет, - ответил Анатолий и подумал: "Может, не хотел говорить. Большая строительная фирма, при приватизации досталась вся строительная техника столицы, огромный парк машин и прочего оборудования. То и дело слышишь про рейдерские захваты, убийства из-за передела собственности. Не могли пропустить такой лакомый кусок. Наверное, молчал, не говорил, верил, что на него не осмелятся"...
   - Милицию вызывали? - спросил вслух.
   - А зачем? Врач "скорой" сказал - инфаркт.
   - Вызывайте милицию, нет, я сам. - Анатолий позвонил отцу, рассказал о том, что произошло. В ответ он ничего не услышал.
   - Папа, ты слышишь меня?
   - Слышу, в себя не могу прийти от известия.
   - Сейчас позвоню начальнику московской милиции, он пришлёт бригаду. Охрану надо усилить. Не паниковать!
  

***

   После похорон Леонида Ивановича обнародовали завещание, свой, основной пакет акций он завещал Анатолию. После вступления завещания в силу Анатолий в свои двадцать пять лет практически стал владельцем самой крупной строительной фирмы. Ещё до вступления в силу завещания в офис компании минимум раз в неделю приходили люди, требовали отказаться от акций в пользу бывшего работника Центрального комитета комсомола, папа которого был послом в Австрии. "Надо всё бросить и бежать из страны!" - говорила мать. "Ага, в Израиль? Не надо пороть горячку! Послушай женщину и сделай наоборот, - говорил отец. - Выслушивай их, этих пешек! Я буду разговаривать с его отцом, побоится идти против президента, в Австрии хорошо живётся, тихо, мирно, вряд ли захочется возвращаться в Россию". - "Да что же это такое! Братки, договариваться, криминал - только и слышно! Разве можно так жить?" - кричала, обычно спокойная, мать. "Ирина, ты хочешь просто жить или жить хорошо? За всё надо платить! Играешь, как твои родители, то в Израиль поедем, плохо в СССР, России, то кому мы там нужны. Из-за таких как вы всё рушится. Пошла вон, видеть тебя не могу". Мать заплакала и ушла.
   - Иди, живи, как народ, у него ничего не отнимают, всё отняли. Люди пешком ходят на работу, на проезде в метро экономят! Такой жизни хочешь? - крикнул Илья Захарович вслед жене.
   Отец позвонил в Вену. О чём он говорил, Анатолий не знал, но малиновые пиджаки на какое - то время оставили его в покое. Отец бросил фразу: "Я на президента даже не ссылался, сказал, что у меня есть знакомые в ГРУ, в группе ликвидаторов". - "И ты бы пошёл на это?" - спросил Анатолий. "А что делать? Как говорил Ленин, любая революция должна уметь защищаться. В стране революция, анархия, власти нет, поэтому любые методы хороши. Деньги не пахнут".
   - Папа, ты таким не был.
   - А кем я был? Всю жизнь боялся шаг в сторону сделать, как бы не сняли с должности. Бабы никогда хорошей не попробовал. Твоя мать, извини, но по-мужски скажу, первый год ещё ничего была, а потом больше спать любила. Я бы и не познал наслаждения, если бы не новые времена. Сколько той жизни осталось!
   - Ты...
   - Это моё дело! Не бойся, жену не брошу. Нет у меня, как у других, одной любовницы. Я всех женщин люблю! Жизнь хороша, когда ты свободен.
   - Особенно, когда власть и деньги есть...
   - Не скажи, какая-никакая, власть у меня и раньше была, деньги тоже. Но боялся черту переступить, теперь всё иначе. У тебя-то есть кто-нибудь?
   - Это мои дела.
   - Твои, но смотрю, живёшь, как монах. Нельзя. Работа работой, а личная жизнь превыше всего.
   Отец для Анатолия раскрылся с другой стороны. Он считал, что отношения отца и матери незыблемы, пример для подражания. Ему стало жаль мать. С другой стороны, он видел, как горят глаза у отца, сколько в нём энергии.
  

***

  
   На балу, который состоялся в новом загородном доме, было человек сто, все из высших кругов общества, не только российского, но и европейского. К Илье Захаровичу подходили, разговаривали уважительно, и всё время просили отойти, пошептаться. Он улыбался, делал комплименты дамам, то и дело повторял: "Давайте дела оставим на потом. Бал! Когда ещё удастся потанцевать!"
   Президент не приехал, но вся его свита была. Анатолий, наблюдая за праздничной суетой, невольно заражаясь ею. С радостью отметил, что отец ведёт себя в рамках приличия. Он первым открыл бал, пригласив на вальс жену. Анатолий считал мать красивой, но сегодня она была просто обворожительна. Вечернее платье сидело на ней потрясающе, чёрные локоны волос были подняты вверх, но главное глаза - в них была какая-то чертовщинка. Анатолий подошёл к матери сделать комплимент, но не успел, подошёл отец и сказал: "Оказывается, за двадцать семь лет жизни так и не узнал тебя. Ты обворожительна". Они открыли бал, на них смотрели с восхищением. После первого круга к их паре стали присоединяться другие. Анатолий не танцевал, никак не мог выбрать пару, может, быть потому, что внимательно следил за развитием отношений отца и матери. Как только к матери подходил мужчина, чтобы пригласить на танец, отец оказывался тут же и говорил: "Извините, эта женщина моя, она моя жена! Она ни с кем не танцует, кроме меня". Мама была такая счастливая!
   - Забудь, всё, что я тебе говорил, - сказал, подойдя к нему, отец. - Я влюбился в свою собственную жену. Я дрожу, как перед первой брачной ночью.
   Анатолий засмеялся, обнял отца, поцеловал. И, наконец, решил пригласить на танец девушку, которая стояла в кругу молодых дам. Выделил её, показалось, что она не такая, как другие, не из золотой молодёжи. Подумал так и иронически улыбнулся: "На такие балы золушки не попадают".
   - Ты танцевал с дочерью вице-премьера, лучше держись от этой семейки подальше. И вообще, деньги есть, женись на простой девушке, но красивой, доброй и умной, - сказал отец.
   - Женюсь по любви, - ответил Анатолий, - но пока не пришло время.
  

***

   Вечером Анатолий ехал на встречу с одноклассником Вадимом. Не стал парковаться у клуба, в котором была назначена встреча. Оставил машину поодаль, пошёл пешком. Дул холодный ветер, шёл снег с дождём. Он привык ходить без шапки даже зимой, а тут пожалел, что не надел её. Пешком ему мало приходилось ходить. Подходя к клубу, заметил девушку, которая смотрела на людей, выходящих из подъезжающих машин. Анатолий подошёл к девушке совсем близко, но она даже не заметила этого. В глазах её был восторг. "Наверное, не была никогда в таком клубе, хочется ей попасть внутрь и быть в вечернем платье, - усмехнулся Анатолий. В Англии в клубах самых элитных всё было просто. Женщин в вечерних платьях он видел только на дипломатических приёмах. В клубах, кафе, барах царила самая, что ни на есть демократичная обстановка, все поголовно были в джинсах, майках, растянутых свитерах. Такая небрежность в одежде Анатолия не привлекала. Зайдёшь в клуб и не сразу отличишь парня от девушки. Он был несколько старомоден в одежде, любил классический костюм, но в свободное от учёбы или работы время ходил в джинсах, футболке свитере. Никогда не знакомился с девушками на улице, а тут неожиданно для себя заговорил с незнакомкой. Она его не слышала. Ему пришлось осторожно дотронуться до её плеча, она вздрогнула. Отступила в сторону, по лицу было видно - испугалась.
   - Что вам нужно? - агрессивно спросила она. - Я никому не мешаю.
   - Познакомиться хотел. Меня зовут Анатолий, мы с другом договорились встретиться в этом клубе, может, составите компанию? Приглашаю!
   - Нет! Я просто смотрю, никуда не пойду.
   - Зачем снаружи смотреть, лучше внутри быть, тепло, светло и мухи не кусают, - Анатолий любил русские пословицы и пользовался ими при каждом удобном случае. Однажды эту пословицу попробовал перевести своему однокурснику по Кембриджу, тот сначала ничего не понял, на следующий день подошёл к Анатолию и сказал, что вечером до него дошёл смысл, и он долго смеялся. "Вы все жирафы, у вас с чувством юмора плохо!" - ответил тогда Анатолий.
   - Нет! - повторяла девушка.
   - Хоть имя скажите, я же представился.
   Девушка подумала и сказала: "Ангелина".
   - Необычное имя, наверное, вы и сама необычная. Студентка?
   - Угадали!
   - А почему я не могу, бедную студентку угостить ужином? - улыбнулся Анатолий, девушка ему нравилась, было в ней что-то необычное, какая-то женственность и дерзость. Анатолий был уверен, что за этим скрывается нежность.
   - Почему бедная?
   - Все студенты бедные!
   - Не скажите, к институту на таких иномарках подкатывают...
   - Так это не настоящие студенты, - сынки и дочки богатых, настоящая студенческая жизнь - это общага, жареная картошка, яичница с салом, квашеная капуста. Я угадал?
   - Может быть! - она посмотрела на него снизу вверх, оценивающе, и добавила:
   - Не похоже, что вы такой студенческой жизнью жили. Интеллигентик из богатой семьи, сразу видно.
   - Почему же интеллигентик, а не интеллигент? Я обиделся, вы должны со мной поужинать, чтобы я вас простил.
   Ангелина засмеялась так искренне, что Анатолий ещё больше уверовал - судьба, она ему нравилась, появилось чувство, что он её ждал все эти годы.
   - Так как насчёт ужина, меня приятель заждался!
   - Идите к приятелю, я никуда не пойду.
   - Ангелина хотите на колени встану?
   - Не надо, там все в вечерних платьях, а я в свитере и юбке...
   - Лучше вас никого не будет, вот посмотрите! Соглашайтесь, я от вас не отойду ни на минуту.
   Ангелина подумала и решила пойти.
   Что она теряет? Посмотрит, как внутри, будет потом вспоминать, мечтать о такой жизни.
   - Пойдёмте, если вам не будет со мной стыдно.
   - Позвольте взять вас под руку, скользко, - сказал Анатолий, внутри всё ликовало.
   Когда он помогал Ангелине снять куртку, разглядел её тоненькую фигурку, а, когда она сняла шапочку и по плечам рассыпались длинные тёмные волосы, то он чуть не сошёл с ума. Она была на голову ниже его, но для женщины достаточно высокой.
   - Все в туфлях, а я в сапогах! - сказала Ангелина.
   - Сейчас увидите, все взгляды мужчин обратятся на вас. Пошли! - сказал Анатолий, взял её под руку, стал осматривать зал.
   - Сюда! - услышал он голос Вадима и увидел его за одним из столиков.
   Ангелина очень стеснялась, но вида не показывала. Когда они подошли к Вадиму, тот сказал:
   - Понимаю, почему ты опоздал, если бы у меня была такая девушка, я бы запер её в высокой башне и никому не показывал.
   - Ангелина, - представил девушку Анатолий.
   - Ещё и имя ангельское. Я, Вадим Колесниченко, делаю предложение! Я богат, мой папа богат, выходите за меня замуж, - Вадим опустился на колено и приложил обе руки к сердцу.
   - Вставай! - зло сказал Анатолий. - Ангелина, он паясничает, извините его.
   - Я серьёзно! Ангелина, вы красавица!
   - Хватит, Ангелина замёрзла и, наверняка, голодная, давай без клоунских трюков, посидим спокойно.
   - Понял, понял, но завидую! Где ты нашёл ее, мой папа говорит, что такие девушки на вес золота. Если бы, Ангелина, папа вас увидел, то приказал бы мне сделать всё возможное, чтобы вы стали моей женой.
   Ангелина не знала, как воспринимать слова Вадима, но видела, как злится Анатолий.
   - Спасибо за комплименты, улыбнувшись, сказала она. - Анатолий прав, хорошо бы согреться и поесть.
   - А что будем пить, чтобы согреться? - спросил Вадим.
   - Чай! - ответила Ангелина. - Я не пью спиртного.
   - Помните, Фросю из фильма "Приходите завтра", она заказала в ресторане пять стаканов чая, - не унимался Вадим.
   - Мне хватит одного.
   Анатолий подал Ангелине меню. Она даже не слышала о многих названиях блюд.
   - Я доверяю твоему вкусу, - сказала Ангелина.
   - Мясо или рыбу?
   - Мясо!
   - Тогда можно я буду заказывать, Ангелина, поверьте, здесь очень вкусно готовят мясо. Анатолий больше знает, как готовят в Лондоне, он в Москве новичок. А я родины не покидал, здесь родился, учился и живу, поэтому московские рестораны знаю хорошо, люблю вкусно поесть, ребята, ну, можно я выберу?
   - Доверяем, Ангелина? - спросил Анатолий.
   - Конечно! - улыбнулась Ангелина.
   Пока Вадим шептался с официантом, Анатолий не сводил глаз с Ангелины. Ей было приятно. Она не умела жеманиться, не краснела, как это делали другие девушки. Стеснительности в ней не было. Анатолий ей нравился: высокий, худощавый, симпатичный блондин с зелёными глазами. Одет был с иголочки. Она давно научилась отличать фирменную одежду от подделок. "Неужели он учился в Лондоне? Кто же его родители? А второй цену себе набивает, говорит, что богат и папа его богат, - думала Ангелина. - Но если бы у них не было денег, разве ходили бы по таким ресторанам?"
   - Вам здесь нравится? - спросил Вадим.
   Ангелина осмотрела зал, он был достаточно большой.
   - А почему никто не танцует?
   - Оркестр начинает работать с девяти вечера, - сказал Вадим. - Ещё увидите, что начнётся. Когда золотая молодёжь перепьёт и будет на столах танцевать.
   - Шутите? - спросила Ангелина. - Они же так одеты, как в платье на стол залезть?
   - Наивняк, но, как вы мне нравитесь! Они же платья снимут, чтобы дорогое нижнее бельё продемонстрировать!
   - Не пугай девушку! Ангелина, это начнётся часа в четыре утра.
   - В четыре утра? - удивилась она.
   - Да, когда рабочий класс просыпается и начинает собираться на работу.
   - А они, когда ложатся?
   - Часов в семь, восемь, им не на работу. Я для вас ознакомительную экскурсию проведу. Видите девушку в бордо, с огромным декольте?
   - Красивая...
   - Пьёт много! Она начнет первой раздеваться. Никого не стесняется, не боится. Первая невеста Москвы. Папа - нефтяной магнат, как, впрочем, и мой. Не завидую тому, кто на ней женится. За их столиком самая богатая компания - у всех папы нефть прихватили или газ, или никель и т.д. За другим столиком - сынок мэра столицы, со своими дружками, всех не перечислишь. Отпрыски бизнесменов, чиновников, артистов, певцов в основном здесь зависают вечером, а до этого ездят по другим клубам. Их ждут водители, чтобы по домам развести, сами они будут уже не в том состоянии.
   - И все пьют? - удивилась Ангелина.
   - Нет, не все, но есть такие, что крепко пьют, и наркота присутствует. А ты чего хочешь от жизни? - неожиданно спросил Вадим.
   - Институт окончить, врачом работать, выйти замуж, иметь детей, - Ангелина не растерялась.
   - Так ты на врача учишься? Скажи ещё, что замуж по любви, не по расчёту и всю жизнь быть бедной, но гордой.
   - А почему бы и нет? - улыбнулась Ангелина.
   - Разочарую тебя, девочка, не придётся тебе работать, - сказал Вадим. - Анатолий влюбился в тебя, а он человек не ветреный, как я, серьёзный. Семья не потерпит, чтобы невестка простым врачом работала.
   Анатолий молчал, он даже был рад, что Вадим много разговаривает, на душе у него было так радостно, что не хотелось говорить пустые слова. Он впервые в жизни полюбил, чувствовал, что не сможет прожить без этой девушки. Его обыденная жизнь, заполненная до отказа рабочими проблемами, вдруг показалась ему скучной, безрадостной.
   - Можно пригласить тебя на танец? - спросил Анатолий, слегка дотронувшись до руки Ангелины.
   - Я не могу, - сказала она. - Я в сапогах...
   - Если кто и заметит, то какая разница? В этом ресторане у тебя двое знакомых: я и Анатолий, а нам ты нравишься, - сказал Вадим. - Танцуйте, ребята, пока молоды. Вы смотритесь на все сто!
  

***

   Через два месяца была свадьба. Когда Анатолий сказал, что вечером приведёт домой свою любимую девушку, на которой намерен жениться, Ирина Львовна удивилась.
   - Когда ты успел влюбиться? Ничего не говорил, и на тебе женится...
   - Ты, Ира, не наблюдательна, - сказал Илья Захарович, - у него на лице написано, что нашёл свою половинку. Я её уже люблю, потому что сын влюбился.
   Когда Илья Захарович увидел Ангелину, то воскликнул:
   - Какая красавица! Я счастлив буду вывести вас в свет, такой невесткой редко кто может похвастаться.
   Ангелина впервые покраснела. Она волновалась, как примут её родители Анатолия. Она уже всё знала о них, по его рассказам. Но, когда они въехали на территорию усадьбы, иначе и нельзя было назвать место, где стоял трёхэтажный дом, к которому вели мощёные маленькими кирпичиками дорожки, вдали виднелся пруд, а цветов было столько, что Ангелине казалось, что она попала в ботанический сад. Анатолий открыл дверцу автомобиля и сказал:
   - Это теперь и твой дом, добро пожаловать.
   - Подожди, а вдруг я не понравлюсь твоим родителям? - тихо сказала она.
   - Такого быть не может. Они любят меня и всегда меня поддержат. Я человек самостоятельный и самодостаточный, не волнуйся. Впрочем, волнение тебе к лицу!
   Она волновалась, что случалось с ней достаточно редко. В любых ситуациях сохраняла самообладание. Анатолий ей нравился, хотела выйти за него замуж, он отвечал всем её требованиям о замужестве. Но даже в своих самых смелых мечтах не надеялась, что её будущий муж будет так богат, а его семья будет принадлежать к российской политической элите. Чувствовала: Анатолий любит её. Она хотела полюбить, но не получалось. Была в ней какая-то холодность души. Хотела, как другие девчонки влюбиться, но не могла. "В кого я такая? - думала она. - Мать с отцом любят друг друга. Просто любят. Достатка никогда не было, а они счастливы". Ещё в юности решила, что такой любви, как у родителей, ей не надо, хотелось жить, не считая, сколько осталось денег до зарплаты! О времени, когда встал комбинат, родители остались без работы, воспоминала с ужасом. Делала всё возможное, чтобы окончить институт с красным дипломом, остаться работать в Москве. После того, как Анатолий сделал предложение, обрела уверенность в будущем. Как бы родители Анатолия не отнеслись к ней, простушке из провинции, он её не оставит. Но хотелось понравиться, войти в их круг. Она тщательно готовилась к встрече с его родителями. Сделала простой, не яркий макияж, это она умела, никто бы и не подумал, что она накрашена. Обычно, в институте, просто закалывала волосы в пучок, так было удобно. Но с такой причёской решила не идти на встречу с его родителями. Попросила соседку по общежитию подравнять кончики волос, тщательно вымыла их дорогим шампунем. Причёска получилась простой, строгой, этого она и добивалась. Когда она распускала волосы, Анатолий говорил: "Ты бесподобна". Но она хотела сыграть скромную простушку-провинциалку, но перед самым выходом передумала, решила распустить волосы, решила не молчать, говорить, не в угоду его родителям, а дать понять, что она личность, с ней надо считаться, чтобы восприняли, как ровню их сыну, уверенную в себе женщину, которая не позволит собой помыкать, которой не укажешь на место. И, как не пыталась она предугадать, какие у него родители, действительность превзошла все ожидания. Всё было просто, ни мать, ни отец Анатолия не дали понять, что она неровня, приняли тепло, радушно.
   - На каком курсе? - спросил Илья Захарович.
   - Заканчиваю четвёртый, - ответила Ангелина.
   - Свой врач в семье - это хорошо! - сказала Ирина Львовна.
   С первого знакомства Ангелина поняла, что родители Анатолия любят друг друга, они были такими радостными, напомнили ей отца с матерью, которые говорили о каких-то житейских проблемах, а было видно, что они любят друг друга. Когда Анатолий спрашивал: "Любишь меня?", она уходила от прямого ответа, просто прижималась к нему, а он принимал это за "да". Она не согласилась переезжать ни в дом его родителей, ни на квартиру, где жил Анатолий до свадьбы. Она долго выбирала свадебное платье, ей хотелось, что все эти люди, вершившие судьбами страны, самые сливки общества, отдали должное её вкусу, красоте. Они объездили несколько свадебных салонов, но ей ничего не нравилось. Узнав о том, что платье не приобретено, отец Анатолия дал им адрес салона модного кутюрье. - "Девочка моя, - обратился к ней экстравагантный, средних лет, невысокого роста, полноватый мужчина, - только я могу огранить этот алмаз. Ты будешь блистательна, поверь мне. Все ахнут, я подчеркну твою природную красоту". Ангелина не ожидала, но первое же платье, которое она примерила, оказалось именно таким, о котором она мечтала. Глаза светились от счастья, когда она крутилась в нём перед зеркалом. Но кутюрье, осмотрев её придирчивым взглядом, сказал: "Это немного не то". Ангелина ответила, что платье её устраивает, именно такое искала. "Здесь я решаю, мне не нравится". Он дал указание, принесли другое платье. Ангелина переодевалась и злилась. Она решила, что возьмёт первое, просто примерит второе, чтобы не обидеть модельера. Но когда надела платье, поняла, именно такое искала! "Ну, вот совсем иначе! В таком можно шагать к счастью. Благодаря тебе многие захотят под венец!" - сказал модельер. "По какому адресу прислать платье?" - спросил он у Ангелины. Она назвала адрес, сказала, что это общежитие мединститута. "Никогда не отправлял свои платья в общежитие. Смотри осторожно с ним, это же бесценная вещь". - "Сколько оно стоит?" - Это не твоя забота, Илья Захарович со мной договорился, с ним мы и обсудили оплату".
   Анатолий ожидал невесту в другой комнате, как только она вышла, он спросил: "Ну, как?" - "Потрясающе!" - Слава богу, я уж думал, что моя невеста будет на свадьбе в джинсах, тебе ничего не нравилось!" Она бросилась к нему на шею и впервые сказала: "Я люблю тебя!" Модельер, наблюдавший эту сцену, спросил: "Вы сын Ильи Захаровича?" - "Да!" - "Вы выбрали прелестную невесту, будь моя воля, я бы шил только для неё. Не все мои модели имеют такую внешность и фигуру". - "Нет, я свою Ангелину запру в высокий терем, чтобы одному любоваться её красотой". Анатолий засмеялся и, не отводя глаз от Ангелины, сказал: "Шучу, конечно! Я не способен на такое".
   Она не разрешила девчонкам в общежитии открыть коробки с платьем, фатой. Утром, в день свадьбы, начался переполох. Они жили в комнате общежития вчетвером, все были приглашены на свадьбу, все хотели хорошо выглядеть, в надежде, что именно на такой свадьбе найдут женихов и для себя. Анатолий позвонил, сказал, что выезжает за ней, после этого переполох усилился.
   Анатолий впервые увидел Ангелину в свадебном платье, растерялся, лишился дара речи. "Иди, бери её под руку", - кричал Вадим. "Неужели этот ангел будет моей женой?!" - подумал Анатолий. Довёл Ангелину до белого лимузина, усадил её и подневестницу, двум другим девчонкам помог сесть в другой автомобиль. Свадебный кортеж пока из четырёх машин отъехал от студенческого общежития. С родителями, родственниками, близкими, друзьями договорились встретиться в определённом месте. Когда подъехали к месту встречи, то остальная часть свадебного кортежа уже ждала их. "Что-нибудь случилось, столько машин?" - спросила подневестница у водителя. - "Это наш свадебный кортеж! Машин сто будет, а к ресторану не меньше двухсот подъедет. Богатая свадьба".
  

***

   В квартиру позвонили.
   - Хорошо, что дома, - сказал Егор, по-хозяйски переступая порог. Натворила ты, Катерина Ивановна, дел, просто так это с рук не сойдёт.
   - Что я сделала? - спросила она, в прихожую вышли Иван Игнатьевич, Сергей, Юля.
   - Кто поджёг устроил, говори? - закричал Егор.
   - Какой поджёг? - спросил Иван Игнатьевич. - Чего ты ночью к нам врываешься?
   - А то не знаете, что дом Амбрамяна подожгли?
   - Мы причём? Мы уже спать собрались, - Иван Игнатьевич дал знак жене, чтобы она молчала.
   - С тобой нет разговора, а вот твоя жена днём подбивала ребят на площади, я сам видел, она их знает, пусть назовёт имена, они устроили пожар.
   - Когда я подошла, они уже ушли, никого не знаю.
   - А зачем плакаты рвала?
   - Увидела, валяется бумага, я её порвала, чтобы легче было в урну положить.
   - Ты что, Егор, не знаешь нас, мы тут при чём?
   - Ваша семья к наркотикам самое непосредственное отношение имеет, одна уже сидит.
   Он по-хозяйски обошёл квартиру, заглянул в комнаты.
   - А эта что у вас ночует? Приютили наркоманку, она матери родной не нужна.
   Сергей хотел заступиться за Юлю, она вся задрожала, но Катя подошла к девочке, обняла её и сказала:
   - Она совершеннолетняя, ей восемнадцать исполнилось, может, находиться, где хочет. Полгорода на наркотиках, чего к девчонке пристал? Ищите кого надо, у нас, сам видел, никого нет.
   - Катерина Ивановна, даю время до утра подумать, а утром придёшь в отделение, назовёшь имена парней. Не назовёшь, внука твоего арестую, как зачинщика поджога.
   - Ты что, Егор! При чём тут Сергей? Что творишь? Лена невиновна, срок отбывает, побойся бога!
   - Бога ты бойся. Завтра утром жду вас, Катерина Ивановна.
   В квартире наступила зловещая тишина.
   - Пойдёмте на кухню, чайку попьём, поговорим, - сказала Екатерина. - Надо решаться, - поставила на плиту чайник, достала печенье. На Юлю угрозы подействовали угнетающе.
   - Да не волнуйся ты, за что он меня арестовать может? - говорил Сергей.
   - Давайте рассуждать, как взрослые люди. Что творится в городе, хорошо знаем. А ты как мальчишка спрашиваешь: за что арестуют? А за что твоя мама сидит? Она никакого отношения к тем наркотикам не имела. Выход один: уезжать в Москву, пока мы никаких подписок о невыезде не давали. Сегодня, прямо сейчас, собираемся. Берём и тёплые вещи - впереди зима. Лучше куртки надеть на себя, чтобы не было больших сумок, не обратили на нас внимания. До вокзала пешком, за сорок минут дойдём, поезд через полтора часа. Иначе он от нас не отстанет.
  

***

   Приехали в Москву рано утром, только начало светать. Юля, Сергей первый раз были в столице, им всё нравилось.
   - На Красную площадь можно сходить? - спросил Сергей.
   - Метро ещё не открылось, - сказал Иван Игнатьевич.
   - А пойдём пешком, тут же недалеко. Пусть увидят Москву, - предложила Екатерина.
   И они двинулись пешком. Юля с Сергеем шли, обнявшись, их всё привлекало. Екатерина радовалась, что дети воспрянули духом, отвлеклись от ситуации. Около памятника Пушкину постояли. Сергей сказал: "Какой памятник, будто голову склонил, а будто и нет. Красиво в Москве, чисто, а сколько огней, тут, наверное, каждое место просвечивается, нет тёмных закоулков, нет наркоты". - "В столице её больше, чем у нас, - возразила Екатерина, - при свете и без света наркодилеры своё дело делают. И здесь полиция куплена, в России сейчас сплошная коррупция. Но у нас хуже. Работы нет, закрылся комбинат и жизнь у всех - наперекосяк. А в Москве работы много. Вся Россия сюда едет. Не пропадём!
   - Я никому не дам пропасть! Найдём работу, снимем угол, - Иван Игнатьевич обнял жену, внука, Юлю и вздохнул полной грудью. - Я свободу почувствовал!
   - И я, дедушка, - сказал Сергей.
   - Я тоже, - поддержала Юля.
   Екатерина молчала, она не верила в свободу столицы, но чувствовала то же самое, что и её домочадцы, потому что столица была огромной, светились огни рекламы, казалось, что мир совсем другой. "Подождите, свобода будет до первого полицейского!" - сказала вслух Екатерина, чтобы сбить с них эйфорию свободы. После маленького городка, где приходилось жить, как на вулкане, всего бояться, Москва со своей шириной улиц, сказочными огнями представлялась праздником.
   - Я думал Красная площадь больше! - изумился Сергей.
   - Пойдём, лобное место покажу, - сказала Екатерина.
   Подошли к лобному месту.
   - А что это? - спросила Юля.
   - Здесь головы рубили тем, кто против царя смуты затевал, - сказал Иван Игнатьевич.
   - Жаль, что сейчас не рубят тем, кто народ до такого довёл.
   - Катя, ты категорична. Мы ничего не можем изменить, у нас своих проблем хватает. Ну, их! Надо квартиру искать.
   - Надо искать реабилитационный центр. Помнишь, у нас объявления расклеивали, что бесплатно помогают наркоманам, алкоголикам. Они дом сняли, без медикаментов реабилитировали, но через месяц полиция налетела. По Первому каналу был сюжет, якобы, издевались над наркоманами и т.д. Чуть не посадили ребят, которые помочь хотели. И ни слова по ТВ не сказали о ситуации в нашем городе. Но я тогда с их главным разговаривала, телефон взяла. У них и в Москве эта сеть есть. Юля, Сергей, надо решаться! - сказала Катя.
   - Пойдём сдаваться, - ответил Сергей.
   Катя позвонила, боялась, что, может, по номеру не ответят, номер сменили. Но ей ответил дружелюбный мужской голос, рассказал, как найти, на какой станции метро выйти. Это оказалось далековато от центра, но за два часа добрались.
   - Красивый коттедж! - сказал Сергей.
   Позвонили, вышел мужчина лет тридцати.
   - Это я звонила! - сказала Катя. - Внуки мои, вернее, он-то внук, а она его девушка, Юля в худшем состоянии, а он недавно начал.
   Вошли в дом, тихо, уютно, чисто, вкусно пахло жареной картошкой.
   - Минимум полгода, вы согласны? - спросил мужчина Сергея и Юлю.
   - Так долго? - удивился Иван Игнатьевич.
   - Да, отец, легко начать, но сложно завязать. Берём на добровольной основе, если не захотите подчиняться общим правилам, то можете уйти. Но назад не возьмём. Сначала будет трудно, потом легче.
   -А можно навещать? - спросила Катя.
   - Это по обстоятельствам, если всё будет нормально, то через пару месяцев сможете приехать.
   - А звонить?
   - Телефоны забираю, верну через месяц, другой. Звоните мне, телефон знаете.
   - Может, подскажете, где снять комнату и работу найти? - спросила Катя.
   Мужчина объяснил, что лучше пойти в общежитие, там сдают комнаты те, кто смог купить квартиры. Катя попросила проводить их, хотела поговорить о Юле и Сергее. "Не спросила, как вас зовут?" - "Алексей". - "Вы давно тут?" - "Уже три года. Я был наркоманом, завязал. Мать меня привезла в такой же центр в Рязань, за год восстановился, теперь меня перевели сюда работать. Не беспокойтесь, всё будет хорошо, если сами захотят". - "Они хотят. Сергей недавно начал, а Юля уже месяцев пять на наркотиках, мать у неё тоже. Они любят друг друга". - "Это заметно, а мы в прошлом месяце свадьбу сыграли, Лида и Антон поженились, они год у нас пробыли, здесь встретились. Сейчас работают, квартиру сняли. Главное, чтобы человек сам захотел жить нормально".
  

***

   Катя и Иван нашли общежитие, которое располагалось в старой пятиэтажке.
   - Ну, и как мы будем искать, кто сдаёт комнату? - спросил Иван.
   - Язык до Киева доведёт.
   Было два часа дня, из дверей общежития никто не выходил. Иван зашёл внутрь, быстро вышел, сказал: "Там нет вахтёра и не видно ни одной живой души". Решили постоять, подождать. Через полчаса из общежития вышла женщина с ребёнком. Иван помог спустить коляску со ступенек, Катя поинтересовалась: не сдаёт ли кто комнату?
   - Как войдёте, поверните направо, там доска объявлений и есть телефоны, кто сдаёт.
   Позвонили по первому номеру, женщина ответила, что придёт через час. Ожидали на улице. "Я здесь рядом в магазине продавцом работаю. С мужчиной сошлась, к нему переехала, а комнату сдаю. Вы откуда?". Катя побоялась сказать правду, перевели разговор на цену. "Пятнадцать тысяч! Это дёшево! Комната двенадцать метров, нормальная, правда, удобства все в коридоре. Но что делать? Реновация в Москве! Нет, чтобы такие клоповники, как наши, сносить, они хорошие дома сносят в центре. Выгодное дело! Золотое дно! Обогатиться своим дают".
   Комната Кате понравилась, обыкновенная мебель, как в их квартире. "Только я за полгода вперёд хочу деньги!" - сказала женщина. Катя этого не ожидала, расстроилась, это поняла хозяйка комнаты. "Меня Машей зовут". - сказала она. - "Катя, а мужа Иваном", - "Нет у вас столько денег, правильно я поняла?" - "Да!" - "Живите! Пятнадцать тысяч давай, раз в месяц будете платить, вот ключи, я побежала. Да, забыла кухню показать, пойдём! Девочки, я жильцов нашла, Катерина её зовут, она с мужем. Прошу любить и жаловать".
   - Предупредила, что дежурство по графику, что убирать коридор, кухню? - спросила соседка.
   - Вот ты и предупреди, а я побежала, некогда.
   - Машка, даёт! В сорок лет впервые замуж вышла и теперь на минутку не задержится, торопится ужин горяченький подать, - сказала худенькая женщина лет пятидесяти, все доброжелательно рассмеялись.
   - Вас что в Москву привело? - спросила молоденькая девушка лет двадцати. - Возраст не тот, чтобы в столицу из дома уезжать, не карьеру же строить?
   Женщины, а на кухне их было человек восемь, опять дружно засмеялись.
   - Поздно карьеру делать, работы нет, пенсия маленькая, вот и приехали с мужем подработать.
   - Довели народ, хуже не бывает. В этом общежитии половина приезжих. Сдают те, кто квартиры купили, повезло... Мы тоже на заработки приехали. Ты кто по профессии?
   - Инженер...
   Женщины засмеялись. Катя сказала: "Я не собираюсь инженером работать. Предприятие закрыли уже более двадцати лет, я и продавцом, и уборщицей работала". - "Ничего не изменилось в России, предприятия только и закрываются. Думаешь, в Москве работы много?" - "Ты пенсионерка, слышала, наверное, что теперь женщинам с шестидесяти на пенсию, а мужикам с шестидесяти пяти? Решили народ совсем извести, мол, на Западе так. Не учли, что жизнь у нас иная, проблемная". - "Революция будет!" - сказала та самая молоденькая девушка. "Пока хлеба вдоволь русский мужик не поднимется. Не московский, закормленный, русский", - ответила высокая стройная женщина лет пятидесяти. "Это Лиза, - сказала девушка, - а я Наталья, остальных постепенно запомнишь. Мы приезжие. Я из Белоруссии, работаю няней, сижу с ребёнком пяти лет, семья небогатая, мама приходит в три часа, а я с восьми до трёх с ним. Платят 40 тысяч, выходной один - воскресенье. А Наташа учитель истории, ехала в Москву, думала, что в пятьдесят лет её в школу возьмут! В пятьдесят ты уже никому не нужен. Работает в магазине кассиром, но сорок тысяч зарабатывает. Своим отправляет, у неё недавно внук родился, долгожданный. Не поверю, что вы для себя на заработки приехали, тоже детям помочь?" - "Да, - ответила Катя, - так найду я работу? Куда идти, подскажите?" - "Лучше работу в этом районе искать, чтобы много времени на дорогу не тратить, всё равно, кроме уборщицы или санитарки в твоём возрасте никуда не возьмут, и то, если очень надо работодателю. Больше чем двадцать пять тысяч не дадут, ты же без прописки, ты никто", - сказала Лиза. - "Я и на столько не рассчитывала. А мужу, куда идти искать работу?" - "Тут недалеко овощная база, туда всегда требуются рабочие, как выйдите из общежития, увидите большой магазин, там спросите овощную базу, все знают".
   На базу Екатерину и Ивана взяли, хозяин попросил паспорта, проверил. "Прописки нет, плохо! Если проверяющие придут, то прячьтесь куда-нибудь, но это редко бывает, просто предупреждаю на всякий случай. Работа с семи утра до восьми вечера, каждый день, в субботу с семи до трёх, выходной - воскресенье. Выдержите?" - "Выдержим", - ответила Катя. "Сколько платить будете?" - "Двадцать пять!" - "Без обмана?" - "Я честный человек, завтра приходите к семи, Найдёте Анвара, он покажет, что делать. Овощи перебирать придётся и ящики таскать, мешки, справитесь?" - "Попробуем".
   Через месяц Иван стал жаловаться на спину, Катя купила мазь, пыталась снять боль, но поняла, что это не поможет. Иван за неё тоже ящики, мешки поднимал, жалел жену, ему доставалось. Работой загружали под самую завязку, на обед было только тридцать минут. Приходили домой, валились с ног от усталости. "Нет, Иван, надо уходить, возраст не тот, ляжем на этих овощах. Пользуются безысходностью людей, разве можно по тринадцать часов каждый день работать? Ты завтра лежи, я схожу, скажу, что не будем работать". Иван согласился, что не потянуть им такой работы. "Люди у него не держатся из-за такой работы. Организовал бы труд правильно, по восемь часов, два выходных по скользящему графику". - " И платил бы по 15 тысяч, кто к нему пошёл? А так двадцать пять тысяч! Приезжие на это клюют, а потом не выдерживают, уходят. Найдём работу, не переживай. Главное, что с Сергеем, Юлей всё нормально, на поправку, Алексей сказал, идут. Три недели они там...
   Катя пошла за расчётом. После первых двух недель работы они получили аванс - по десять тысяч на каждого. Анвар спросил: "Чего одна и опаздываешь?" - "Слёг муж, спину надорвал, не можем больше так работать". - "Плохо, вы добросовестно работали, но, понимаю, возраст". Он не обманул, отдал причитающиеся деньги до рубля. Катя обрадовалась, женщины в общежитии рассказывали, что многих работодатели обманывают, когда дело доходит до оплаты. С первого дня в Москве удивлялась, что продукты дешевле, чем в их городке. "С другими зарплатами, пенсиями, а дешевле", - говорила она на кухне общежития. "Это в нашем районе для бедных такой магазин, а в центре - не подступишься, - сказала Лида. - Я заходила из любопытства в магазины для богатых, там всё импортное, так у меня глаза на лоб полезли, ужас! И правильно, надо драть с богатых, им только и тратить деньги. У них же нет понятия - дожить до зарплаты". Женщины рассмеялись, всё, видимо, представили, как богатые доживают до зарплаты. "Им лет двести надо прожить, чтобы их зарплаты закончились или до бунта в России", - сказал Лизин муж, услышав их разговор. "Бунта, Игорь, не будет! - сказала Лиза. - Отменяется! Худо-бедно, а живём, пусть и они живут, как хотят, что-то много думаем о богатых". - "Так невольно думаешь, сравниваешь, - сказала Катя. - Одно развлечение телевизор, а по нему только про богатых, успешных. То наследство в полтора миллиарда делят, не успели поделить, как редактор газеты, который за народ бьётся, тоже разводится, но он честным трудом пятнадцать миллиардов заработал. Все, кто о народе печётся - артисты, экономисты, депутаты, члены правительства, президент такие деньжищи получают, что просто мы и представить не можем, как они справляются их тратить. Вот что такое миллиард?" - "Бог его знает, мы и посчитать столько не сможем", - сказала Наталья. - "Вот и они не могут понять, как мы на свои деньги живём! У меня такое мнение: когда они говорят о пенсии в десять тысяч рублей, то думают, что речь идет о десяти тысячах долларов!" - "Здесь ты права, не понимают, расходимся на ужин. Надоело про деньги".
   Поужинали, Иван опять лёг. "Спина болит?" - спросила Катя. - "Отпускает, а потом снова". - "Может, в поликлинику сходить, полис есть". - "Не хочу, ты лучший доктор, дня три полежу, отпустит". - "Мне сказали, что лучше в магазин пойти работать на фасовку, не в этот магазин, что рядом, а подальше тоже есть большой магазин. Завтра схожу, узнаю". - "А мне куда идти, не сидеть же на твоей шее?" - "А ты сидел когда-нибудь? Главное поправиться, была бы шея, хомут найдётся".
   Катю взяли на фасовку, два дня работала по двенадцать часов, потом два отдыхала, платили двадцать пять тысяч. Иван нашёл работу на автостоянке. Стоянка была огромной, его взяли мусорщиком, так говорили охранники. Ежедневно без выходных, он работал с восьми утра до четырёх часов дня, платили двадцать тысяч.
   - Это же не люди, а засранцы, - говорил владелец стоянки. - На дорогих машинах приезжают, и мусор в мешках оставляют. Я видел, как они достают пакеты с мусором, видимо, до помойки во дворе лень было доехать, и выбрасывают под другую машину. И что скажешь? Скандала не хочется.
   Стоянка располагалась далеко от общежития, надо было ехать на маршрутке, но Иван ходил пешком, за что Катя его ругала. "Не экономь, мы же таких денег после девяносто второго года не видели, а сейчас в руках держим. Мы с тобой больше десяти тысяч не проедаем, привыкли экономить. За комнату пятнадцать тысяч. И получается, что одну зарплату сможем откладывать. Сергей, Юля поправятся, вернутся к нам.
   - Катя, а не будет неприятностей, что без регистрации?
   - Гражданство российское, просто живём в Москве. Накопим денег, регистрацию купим, как все делают. Регистрация важна Сергею с Юлей, им надо официально работать, чтобы пенсия была.
   - Что ты про пенсию? Им в девятнадцать лет об этом думать!
   - Надо думать, жизнь по-разному может повернуться.
   - По новому закону тебе бы ещё работать пришлось до пенсии. Устроили весёлую жизнь! Обнаглели! Вчера этот, спикер Госдумы, сказал, что зарплаты депутатской хватает только на пиджак и галстук! Вот какие у них пиджаки. На нашу зарплату жить можно, а на их нет. Парадокс. Чем больше денег, тем больше жалуются на плохую жизнь. Вспомни, Ангелина мне сказала, что куртку за два с половиной миллиона купила, осталась без денег.
   Вечером Катя, как начала выкладывать из сумки продукты, то Иван глазам своим не поверил. "Что это?" - спросил он. - "Директор магазина, наверное, по согласованию с хозяином, отдаёт просроченные продукты работникам". - "Зачем взяла отравиться?" - "Все берут, едят, никто не отравился. Мне женщины сказали, что дня три-четыре их ещё есть можно. Мы такого и не пробовали лет двадцать, а то и больше. Сервелат! Помнишь, при Союзе к празднику палочку покупали. Буржуйский ужин устроим!" Иван с опаской смотрел на роскошные упаковки, надел очки, чтобы посмотреть срок годности. "Смотри, Катя, у сыра срок годности только завтра заканчивается, а у рыбы копчёной сегодня, у остального вчера вышел" - "Я буду есть всё! Мне хочется попробовать. Бедные радуются, когда им такое отдают. Не всем везёт. Редко отдает хозяин". - "Я тебя одну не оставлю, тоже буду всё есть, помирать, как говорится, так с музыкой".
   Катя давно не накрывала стол с таким удовольствием. Вспоминала, как это делала на 1 Мая. На демонстрацию ходили с дочками, все вокруг веселились, пели, танцевали. У всех в руках были веточки с распустившимися маленькими листочками. Недели за две-три до праздника срезали веточки тополя, ставили в воду, они давали листочки к празднику. Всей семьёй придумывали, какие цветочки к ним прикрепить. Почему-то всегда выбирали розовый цвет. Красили бумагу в розовый обычными акварельными красками. Вырезали маленькие цветочки, чтобы было красиво, собирали по нескольку цветочков вместе, разукрашивали сердцевину. Потом тонкой проволокой цветы прикрепляли к веточкам с зелёными листочками. Получалось, будто зацвели уже яблони. К таким букетам маленькие красные флажки дочкам давали. А Иван всегда нёс какой-нибудь транспарант типа "Пролетарии всех стран соединяйтесь". Колонна демонстрантов медленно двигалась, было много гармонистов на комбинате, они играли, а люди плясали. "Как давно это было, - подумала Катя, - в другой жизни". - "А помнишь, как на демонстрации ходили, а потом к нам в гости заходили, ты стол накрывала!" - "Мы с тобой два сапога пара, я только что об этом думала". - "Пара это хорошо! Давай, наляжем на недиетическую еду!" - "Сервелат не тот, как будто искусственный, - сказала Катя, - а вот скумбрия копчёная хороша!" - "А мне всё нравится. Неужели кто-нибудь может себе всё это позволить?" - "Иван, я же работаю в магазине не для богатых, обычный супермаркет, есть люди и по 100 тысяч получают". - "Сто тысяч и не богатые?" - "Это же Москва, здесь сто тысяч многие получают. Богачи в такие магазины не ходят. Возьми отгул, договорись с напарником, в субботу съездим к Сергею с Юлей, звонил Алексей, сказал, что можно увидеться".
  

***

   Сергей быстро приходил в себя, а Юля сильно страдала. К вечеру первого дня, как они попали в центр реабилитации, она стала просить Сергея достать хоть что-нибудь. "Юля, мы же в Москве, в центре, здесь ничего нет, как я достану? Надо терпеть. Завтра станет лучше, переболеешь, терпи". Она слушала его, потом начинала кататься по кровати, её худенькое тельце выкручивало. Потом резко вскакивала, начинала метаться по комнате. На другой кровати лежала девушка чуть постарше Юли.
   - Юля, со мной неделю назад ещё хуже, чем с тобой было. Думала, сделаю с собой что-нибудь, так выкручивало. Сейчас - слабость, но легче, соскочила. Думаю, что завтра будет лучше и так день за днём.
   - Не хочу завтра! Сергей, достань что-нибудь! - закричала Юля.
   В комнату вошёл Алексей.
   - Сергей, надо построже. Будешь миндальничать, толку не будет. Юля, ты свободна, можешь хоть сейчас уйти отсюда, но через год, может раньше, ты умрёшь. У тебя есть характер?
   Юля не ответила.
   - Думаю, есть, раз вы с Сергеем пришли сюда добровольно. Впереди у вас счастливая жизнь, будешь дочке косички плести.
   Юля заплакала, легла на кровать.
   - Укрой её.
   - Да она сбрасывает одеяло.
   - Её то в жар, то в холод бросает, это естественно. А ты, смотрю, молодцом!
   - Да я всего два раза попробовал, бабушка заметила и стала за мной следить. Они крепко за меня с дедом взялись. Слово дал, что не буду.
   - Это он из-за меня, - сказала Юля. - Сказал, что если я буду, то и он.
   - Терпи, - сказал Алексей. - Наташа, соседка твоя, неделю назад пришла к нам. А уже ничего, на кухне помогает.
   Неделя далась Юле трудно, но ломку пережила. Заходили девушки, ребята из центра, такие же наркоманы, разговаривали, подбадривали. Но всё это было как во сне. Сергей кормил её из ложечки, уговаривал, как мама в детстве съесть ещё одну, потом ещё одну ложку бульона. Она заплакала, вспоминая маму. Мама была такой молодой, счастливой, пока не ушёл отец. Он работал вахтовым методом, однажды не вернулся, позвонил, сказал, что встретил другую женщину. Юле было четырнадцать лет, когда отец их бросил, и мама стала выпивать, потом новый ухажёр посадил её на наркотики. Юля ругалась с ним, мамой, думала, что сможет справиться с ситуацией. Но даже смерть от передозировки ухажёра не привела маму в чувство.
   Утром она, едва держалась на ногах, кое-как приводила себя в более-менее нормальный вид, шла в парикмахерскую, которую открыла её подруга, делала несколько стрижек. Татьяна, подруга, тоже пыталась бороться с её зависимостью, но ничего не смогла сделать. Она не могла отработать день, доставала дозу и лежала на диване. В доме не стало еды, Юля голодала, пока об этом не узнала соседка.
   - У нас мало что есть, но тарелку супа я всегда налью, - сказала она и стала подкармливать Юлю. Юле было стыдно, она не знала, как жить. Решила бросить школу, искать работу. Ничего не находило, Амбрамян сказал, что может на трассу её поставить. "Если девственница, то я первым буду, мне нравятся девочки". Юля ничего не сказала, ушла, вслед услышала: "Придёшь, куда ты денешься, не ты первая, не ты последняя". Пришла домой, мама была с очередным сожителем, тот предложил: "Будешь?" - и Юля кивнула.
   - Не надо, - сказала мать, хотя находилась, как считала Юля, в невменяемом состоянии.
   Попробовала. Ей не понравилось. Её подташнивало, болела голова. "Больше ни за что. Мама тоже думала, что попробует и всё". Она не хотела такой судьбы. Но через неделю сожитель матери вновь предложил ей дозу. Потом стал говорить, что дозу надо заработать. "В школе предлагай ребятам. Сначала бесплатно давай, потом сами деньги понесут", - сказал он.
  

***

   Заканчивался июнь, Сергей хорошо сдал все экзамены, подал результаты ЕГЭ в Москву, в архитектурный институт. Накануне выпускного вечера возвращался из школы, куда заходил по делам. Ребята старших классов работали по благоустройству школы. Он увидел девушку, окружённую мальчишками. Она им что-то давала.
   - Ты что делаешь? - закричал он, потом увидел, что это Юля. Она была на год моложе его, перешла в одиннадцатый. Не поверил, что она может распространять наркотики.
   - А что? Твоё какое дело? У тебя мать за наркотики посадили, а ты воспитывать будешь? - Сергей после этих слов хотел отойти, не вмешиваться, но не смог.
   - Маму подставили, это все знают.
   - Меня тоже жизнь подставила, какое твоё дело? - Юля разговаривала агрессивно. Он взял её за руку, она вырвалась и пошла в сторону центра. Сергей пошёл за ней.
   - Может, поговорим? Ты же не употребляешь? Зачем других подсаживаешь?
   - Какое твоё дело?
   Дошли до сквера. Юля села на лавочку.
   - Юля, ты же знаешь, что в городе творится! Мы с ребятами собирались помогать тем, кто в беде.
   - Помогать? Не смеши, в этом никто не поможет. Вот давай моей маме поможем, пойдём, покажу её.
   Она взяла его за руку. Серей не хотел никуда идти, у него были свои планы, но она цепко держала его, в буквальном смысле волокла за собой. "Какая сильная, маленькая, а сильная", - подумал Сергей. Вошли в подъезд, Юля открыла квартиру.
   - Заходи, не стесняйся! Полюбуйся! - спят, им хорошо, а завтра будет плохо.
   Серей увидел на диване двух людей - мужчину и женщину. Они спали прямо в одежде.
   - Это твой отец?
   - Отец от нас сбежал два года назад, вот она и начала от горя, любила его. Это сожитель. Мама совсем не может без наркотиков, а он пока хорохорится, в доле с кем-то продаёт, меня приобщил, зато даёт дозу...
   И тут Юля заплакала. Она стояла в проёме двери, ведущей в комнату, плакала. И такая жалость охватила Сергея, захотелось помочь этой маленькой, худенькой девушке. Он подошёл, обнял её, она едва доставала головой до его груди. Он гладил её по волосам и тихо-тихо говорил: "Всё наладится, жизнь замечательная вещь, у тебя будет всё хорошо!" - "Никогда ничего уже не будет. Я хочу умереть, у меня безвыходная ситуация. Я же не могу ни есть, а в доме ничего нет. Я хотела бросить школу, работать, нет работы, только проституткой на трассе! Лучше умереть от наркотиков". - "Ты теперь не одна, я с тобой. Я мужчина, положись на меня. Но не надо больше!"
   Юля оттолкнула его и агрессивно сказала: "Благодетель! Я у тебя ничего не просила! Ни в каких подачках не нуждаюсь". - "А я тебе не подачку, любовь предлагаю". "Мне уже любовь предлагал Амбрамян, сказал, что девственниц любит". - "А ты?" - "Я выбрала наркотики вместо его любви". - "И мою отвергнешь?"
   Юля не ответила, полезла в свою сумочку, достала зелёного цвета порошок, сделала сигарету, закурила. "Тогда и мне сделай, я не знаю как", - сказал Сергей. "Будешь? Серьёзно?" - "Буду, за компанию, бабушка говорит, жид повесился".
   На следующий день ему было плохо, бабушка забеспокоилась, не подхватил ли он инфекцию. Лежал, есть оказывался, только пил воду. Три дня не выходил из дома, потом ушёл, нашёл Юлю. Она была дома, открыла дверь: "Оклимался? Ну, понравилась тебе любовь со мной?" - "Это не любовь, это ­­­наркотики. Брось, прошу!" - "Если любишь, то делай, как я", - она протянула ему сигарету. - "Чёрт с тобой, но последний раз". - "Ты едешь в Москву учиться? А мне здесь оставаться". Сергей закурил, ему стало хорошо. В это время позвонили в дверь. Юля открыла, на пороге стояла бабушка Сергея. Она не кричала, не ругалась. Когда Сергей три дня пролежал дома, то она заподозрила: попробовал наркотики. Решила за ним проследить. Стояла около дома, не знала, кто здесь живёт. Потом позвонила в квартиру на первом этаже. И не ошиблась. Девушку она видела в городе, не помнила, как её зовут.
   - Я бабушка Сергея, Екатерина Ивановна, - сказала она и без приглашения вошла в квартиру. - Тебя как зовут, видеть видела, а имени не знаю.
   - Юля!
   - Бабуля всё хорошо, - сказал Сергей.
   Катя обошла квартиру, увидела спящих на диване мужчину и женщину.
   - Родители? - спросила.
   - Мама и сожитель.
   - Так ты Анатолия дочь? - поняла Катя. - Слышала, что бросил семью, уехал.
   - Да!
   - Он мужик неплохой был...
   - Ещё бы! Маму бросил, а с ней вот что ...
   - Жизнь такая.
   - Не жизнь - а люди!
   - Ладно, что философствовать, пошли к нам, чай пить.
   Катя видела, что и Юля, и Сергей под кайфом. Сердце сжималось от боли, не видела выхода из создавшейся ситуации. Понимала, что кричать, ругаться бессмысленно. Юля и Сергей шли впереди, она за ними.
   "Влюбился!" - думала она. - "Почему в эту девочку? Боже, почему ты так решил? Леночка ни за что в колонии, у неё золотое сердце, она никому никогда зла не сделала, слова грубого не сказала. За что же такая жизнь, за какие грехи? Полюбила она всей душой, а что получилось? Почему хорошим людям такие испытания? Может, для того, чтобы они хуже стали, озлобились? Господи, прости, но не могу понять эту жизнь. Юля, наверное, такая, как Лена. От безысходности начала. Говорят, что на наркотики подсаживаются слабые. А сильные это те, кто нами управляют. На них и сто бед сваливаются, а ничего, живут. Кожа толстая, переступил через беду, и ушла она куда-то далеко, не ранила так, что захотелось уйти в мир иной, нереальный. Влюбился! В мать характером, однолюб, а лучше бы в отца, жилось бы проще. А Леночка в меня, только мне Иван встретился, слава Богу!".
   Сергей и Юля слушали музыку. Катя решила рассказать мужу всё, как есть.
   - Сергей наркотики попробовал...
   Иван резко обернулся на её слова: "Наш Сергей? Не выдумывай! Я не замечал". - "Я заметила и проследила за ним. Помнишь, три дня назад ему плохо было, считали - заболел. Я заподозрила, проследила. Юля, как и мать её, сидят на наркотиках.
   - А зачем ты её в дом привела? - Иван вышел из кухни, она пыталась его остановить. - Эту тему замалчивать нельзя. Хватит играть в кошки-мышки, - Иван без стука вошёл в комнату Сергея.
   - Выключите музыку! Я вам не бабушка, цацкаться не буду. Лучше поубиваю, а дурь вышибу.
   - Ты что деда? - спросил удивлённо Сергей.
   - Сам знаешь, не включай дурака. Юля на наркотиках и ты туда же! Пусть идёт, чтобы духу её не было. А тебя на цепь посажу, но о наркоте и думать забудешь...
   Юля вскочила, выбежала в прихожую, Сергей за ней.
   - Куда ты собираешься! - спросила Катя.
   - К Юле!
   - Там жить невозможно.
   - А как она там живёт? Я не буду употреблять, слово даю, но Юлю надо спасать. Мне без неё не жить, я люблю её. Решайте: или вместе нас принимайте, или я уйду к Юле.
   - Ещё условия он ставить будет! Решил свою жизнь погубить?
   - Нет, решил любимую девушку спасти.
   - Тогда зачем сам употребляешь?
   - Так получилось, не буду, дедушка. Но пойми, некуда нам деваться.
   - Так ты в институт не поедешь?
   - Нет, Юлю не брошу, успею с учёбой. Не надо ругаться, это не поможет.
   - Юля, ты давно на наркотиках? - спросила Катя.
   - Два месяца.
   - Бросить-то хочешь?
   - Спросили бы у меня три дня назад, сказала бы нет, безнадёжной ситуация казалась. Теперь Серёжа есть, я люблю его...
   - Любовь - это вам не поцелуйчики, - сказал Иван и подытожил: - живите, но смотри, Сергей, ты мне обещал...
   - Деда, мы не живём вместе. У нас всё будет как надо! Сначала свадьба, потом... Я справлюсь, а Юле помощь нужна не моя, врачи или психологи нужны, не знаю.
  

***

   Иван и Катя поехали в реабилитационный центр. Катя нажала кнопку звонка, но никто не выходил из дома. Ей стало не по себе. Она вновь нажала звонок.
   - Иду, иду, - услышала голос Алексея, успокоилась.
   - Извините, замешкался, по телефону разговаривал, заказы искал для тех, кто уже может работать.
   - А Сергей?
   - Он пока с Юлей побудет, но с ним всё нормально. Кто может, тот уже поехал на работу. Работа есть, платят мало, пользуясь тем, что это неофициально, ребята без прописки. Но ничего, на питание и аренду зарабатываем, больше и не надо.
   - На самоокупаемости? - спросил Иван.
   - Сейчас да, но, когда на новом месте начинаем, люди обращаются такие, которых вытянуть надо, не до работы им, тогда из других центров деньги переводят. Но я хотел с вами поговорить, прежде чем вы увидите Сергея и Юля. Телефоны мы забираем, но звонки на них отслеживаем. На Юлин вчера звонили, мужской голос сказал, что её мама умерла...
   Катя не могла выговорить ни слова.
   - Не говорите ей, может сорваться, уехать, тогда всё насмарку, - сказал Алексей.
   - Так мать же, надо хоронить, - проговорила Катя.
   - Я сказал, что Юля в больнице. Тогда мужчина, который звонил, спросил: "Лечится от наркоты?". Я ответил, что да. И он сказал, что не говорите ей, похороним.
   - Как на свою душу такую ответственность взять? Мать...
   Катя не знала, что делать. Она боялась, что Юля и Сергей сорвутся, поедут. Одних их нельзя было отпускать, там всё может произойти. Полиция только обрадуется, найдёт, что повесить. Катя посмотрела на мужа.
   - Нельзя говорить, она должна окрепнуть. Да и у нас, Алексей, свои обстоятельства. Мы бежали из города, могли на Сергея повесить поджог дома наркодилера. А потом ничего не докажешь. Дочери четыре года дали за наркотики, а она не употребляла, не продавала. Люди наркодилера подбросили, полиции, антинаркотическому комитету надо было отчитаться, что хорошо работают. И её, невинную, подставили.
   - Адвоката нанимали?
   - Нанимали, парень хороший, но власть и наркобизнес у нас дружат.
   - По наивности тогда ещё думала, что можно знаменитых московских адвокатов заинтересовать, писала им лично - Кучерене, Семёнову, Астахову, но письма пересылались в районную прокуратуру. Понимаю, богаты они, знамениты, дорого стоит их работа, но в порядке благотворительности, разве не могут хоть изредка взять провинциальное дело, защитить невинных, им же уважение всенародное будет! Сейчас иллюзий нет. Каждый в этой жизни за себя. И ждать от богатых и знаменитых, что вступятся за бедных - не приходится.
   - Екатерина, мы тоже к знаменитому московскому адвокату обращались, когда наши центры в провинции начали трясти, по ТВ показывали, как мы чуть ли не пытаем наркоманов, алкоголиков. Руководителя одного из центров арестовали, пять лет дали. Он уже вышел, не обозлился. В Сибири руководит таким же центром. Простые люди ни за что порой сидят, а богатые и за убийство не в ответе. Так вот, адвокат сказал, если бы у нас даже деньги были, то всё равно не взялся бы, потому что те, кто заказывают эти дела, заплатили за разгон наших центров не деньги, деньжищи. Так и сказал.
   - Кому это надо, - спросил Иван.
   - Кому - кому? Наркобизнесу. Против платных центров ничего не имеют, потому что сами их организовывают. Бесполезные центры, только деньги выколачивают из семей. Адвокатам знаменитым я не верю. Времена не те.
   - Присяжные под председательством известного адвоката Кони оправдали Веру Засулич, которая стреляла в петербуржского губернатора. Кони понизили в должности, но он же знал, на что шёл! Всё зависит отличности. А личности, особенно богатые, помельчали.
   - Горя людского не видят! - сказала Катя. - Да, сколотили состояния, на правнуков хватит! С их именами можно вступиться за народ, каждый бы хоть раз в год в глубинку приехал, поучаствовать в процессе, защитить невиновных. По ТВ рассказали бы об этом. И меньше несправедливости стало. И народные артисты, вместо того, чтобы свои похоти и разводы на всю Россию по ТВ разглашать, сказали бы слово в защиту народа. Не хочу больше об этом, Алексей, скажите: чем вам можно помочь? Я десять тысяч могу дать, чтобы кормили ребят лучше.
   - Мы всех одинаково кормим. Вот сколько за день денег заработаем, процентов десять откладываем на ­­аренду, и столько же на чёрный день - остальные на продукты.
   - Вы подумали, я на своих денег дам. Нет, что вы! Это на всех. Сейчас не надо - на чёрный день отложите.
   - С чего вам-то помогать?
   - Мы оба работаем! По двадцать пять тысяч получаем, таких денег никогда не видели! Мы - богатые!
   Алексей денег не взял, сказал, что надо бы в институт, куда Сергей поступать собирался, сходить, может, пойдут навстречу, зачислят.
   - Нет, - ответила Катя, - я ездила в институт, сказали, что по баллам он бы прошёл, но вовремя не прислал подлинники результатов ЭГЭ. Только на платное, но надо оплачивать за полгода, а это больше двухсот тысяч рублей. Нам и за жизнь таких денег не заработать. На следующий год результаты его будут действительны, поступит, если всё будет нормально.
   - Больше двухсот тысяч за полгода? - удивился Алексей. - Отстал я от жизни вузовской. Крепчает маразм.
   - Так в Москве всё для богатых! Помните анекдот, его демократы рассказывали, про революцию. Вы, мол, против кого выступаете: против богатых? А мы против бедных были! Звучит-то как красиво, - не выдержал Иван. - Потому и беден народ, что богатые богаты. Я против богатых, но справедливого устройства общества не добиться, это утопия. Алчность человеческая всему виной. Многие считают, что мир идёт вперёд, благодаря умным хищникам, которым наплевать, какой ценой заработаны деньги. Я не согласен.
   - А я плюнул на глобальные размышления о мире, просто решил, как могу помогать людям, - сказал Алексей.
   Юля, Сергей были в отличном настроении, они обрадовались, что приехали Катя с Иваном.
   - Я нормально! Сергей от меня не отходил. Я такая счастливая, что он рядом, - сказала Юля и прижалась к Кате. "Сирота, теперь мы за неё в ответе!" - подумала Катя, обнимая девушку. "Бабушка, тут здорово, своеобразная коммуна. Кто выздоравливает, тот на работу ездит, деньги в общий котёл зарабатывает, всё делится поровну, еда нормальная. Женщины по дому хлопочут: убирают, готовят, но мужиков здесь больше. Всего нас человек тридцать, таких молодых как мы, человек десять, остальные лет по тридцать пять. Люди хорошие, все хотят жить без наркотиков. За полтора месяца только один парень ушёл, не выдержал. Жалко его. Мы все с ним разговаривали, но ушёл". - "У вас сотовый есть? Тётя Катя, я маме позвоню, а то она беспокоится" - попросила Юля. "Я ей звонила вчера, всё нормально, рада, что ты лечишься. Сегодня мы с Иваном сотовые не взяли, забыли, в следующий раз привезём, наговоришься", - сказала Катя. При прощании отозвала Сергея и сказала про смерть Юлиной мамы, что решили ей не говорить. "Похоронили её уже, скажи ей попозже, чтобы не сорвалась". - "Вообще говорить не буду". - "Нельзя, она же скучает, беспокоится, позвонить ей хочет, когда - никогда узнает, так лучше от тебя, чем случайно". Сергей кивнул. В комнату вошёл Алексей, сказал: "Пора работой заниматься. Сергей ты поедешь с бригадой на земляные работы, а Юля с женщинами - ужин готовить. А вы позвоните через месяц, будет всё нормально, приедете. Часто навещать не надо, это у нас уставом запрещено. Продержатся полгода, год, будем надеяться, что выдюжат. У них любовь, вместе легче преодолевать невзгоды. А вы точно решили не возвращаться домой?" - "А куда возвращаться? Там только и жди неприятностей. Будем в столице биться за жизнь, пенсия какая-никакая, а на карточку идёт. Главное, чтобы Сергей и Юля отошли от наркотиков, они молодые, работу найдут. Вся Россия в Москву едет на заработки". - "Учиться надо", - сказал Алексей. - "На следующий год Сергей поступит в университет, у него высокие баллы. А Юле надо одиннадцатый класс заканчивать, в вечернюю не возьмут, регистрации нет", -ответила Катя. "Сергей с ней уже начал заниматься, натаскает, экстерном сдаст, регистрация - не проблема. Все регистрируются за деньги".
  

***

   У Ангелины еженедельно по вторникам было три часа лекций в МГУ. Могла бы не работать, но она была горда тем, что является доктором медицинских наук, профессором и небольшая нагрузка, которую имела в МГУ, ей подходила. Приятельницы из её круга в основном не работали, проводили время праздно, от ничего неделания, как говорил Анатолий, у них мозги заплыли жиром. "Они только и обсуждают, чьи бриллианты больше", - говорил со смехом Анатолий. "Ты не прав, они обсуждают дома других, считая, что они маленькие по сравнению с их бриллиантами", - серьёзно парировала Ангелина. - "Ты моя умница, ценю твоё чувство юмора. Хотел спросить: "Студенты такой профессорше знаки внимания оказывают?" - "Ещё бы!" А студентки фотографируются со мной, выставляют в инстаграм!" - "Так ты же строго одеваешься? Ничего себе не позволяешь в университете?" - "Ни в коем случае. Я профессор, не могу позволить лишнего. Но все же сейчас грамотные, видят мои часики, сумочку, не говоря о бриллиантах". - "Ты в бриллиантах читаешь лекции?" - "Только в серьгах и кольцо одно". - "Лучше снять это. Университет не место для бриллиантов, это как-то грубо". - "Ты так считаешь? Я прислушаюсь к твоему мнению. Ну, ладно, мне ещё надо перевести статью с английского, ­­­­­­­­­­­­­­­­­что-то там интересное создали, важно студентов держать в курсе" Ангелина поцеловала мужа и пошла в свой кабинет. Она была горда, что у приятельниц не было своих кабинетов, только у их мужей, а у неё был. Анатолий настоял на этом, когда проектировал дом. Ангелина окончила институт с отличием, поступила в аспирантуру. Свекровь считала, всё это лишним, но свёкор поддержал: "Правильно, дочка, не слушай никого, современная женщина должна быть самостоятельной, ты только кандидатскую напиши, а дальше я тебе помогу", - "Хочешь её доктором наук сделать, профессором?" - спросила мужа Ирина Львовна. - "Надо марку держать!" Она умна, буду поддерживать!"
   Ангелина не бросила учёбу в институте, когда родилась первая дочь Светлана, не брала академический отпуск и в аспирантуре, когда родилась вторая дочь Марина. Она мало занималась дочками, для этого были няни, гувернантки. Анатолий, наоборот, боготворил дочек, всё свободное время проводил с ними. Свёкор со свекровью тоже любили внучек. Свёкор баловал, покупал баснословно дорогие подарки, а свекровь занималась с ними английским, китайским языками. Успешно защитив кандидатскую диссертацию, Ангелина приехала поговорить со свёкром. Она напомнила Илье Захаровичу о его слове. "Как не помнить? - сказал он, - не волнуйся. Напиши тему своей кандидатской диссертации, я закажу умным людям докторскую в продолжение темы. Но сейчас надо на основе кандидатской издать книгу, но чтобы не скучно было читать, надо людей нанять, сбрось мне её на флешку. Ангелина, всё будет! Тебе сейчас двадцать восемь? К тридцати трем будешь доктором наук! А чуть попозже и профессором. Должен признать, что ты мне стала дочерью, ты умна, хитра, умеешь держать язык за зубами. Ты не стала обузой для нашей семьи. Сын счастлив. А мы с Ирочкой души в тебе ни чаем! Всё у тебя будет! Я имею в виду диссертацию и профессорское звание. Ты бы и сама этого добилась, но в наше время пришлось бы на это жизнь положить. Не трать силы. Но с тебя внук! Наследник!" - "Нет-нет! Больше рожать не буду! Я не хочу быть многодетной матерью, с отвислой грудью и животом!" - "Кто тебе даст больше двадцати? Нет-нет, я настаиваю. Нужен наследник!" - "Глупости! Наследник! Есть наследницы, мне тоже пожить хочется!" - "Давай так договоримся, я диссертацию, профессорское звание обеспечиваю, а ты нам с Ирочкой внука, а Анатолию - сына". - "Поговорим, Илья Захарович, когда вы сдержите своё слово".
   Она не собиралась рожать третьего. Но утром отреагировала на запах еды. Анатолий заметил это и радостно сказал: "Девочки, у вас будет братик!". Ангелина бледная, недовольная вернулась в кухню и сказала: "Нет!" - "Да! И спорить не будем!" - она знала, когда можно спорить с Анатолием, а когда лучше уступить. Сын родился, когда ей было двадцать девять лет, назвали Романом.
  

***

   Старшей дочери Светлане было двадцать два года. Она в девятнадцать вышла замуж за молодого, подающего большие надежды режиссёра Олега. Он был старше её на десять лет, но влюбился безумно и с первого взгляда. Они всей семьёй были на приёме, Олег увидел Светлану, весь вечер приглашал её танцевать, отбил всех кавалеров. Светлана училась на последнем курсе МГИМО. Внешне она была похожа на мать, но характером в отца, эмоциональная, решительная. Прямо на приёме Олег подошёл к Ангелине и Анатолию.
   - Я слышала о вас, - сказала Ангелина. - Это вы Анну Каренину изуродовали?
   - Я! - радостно ответил он.
   - Зачем пишите, что по мотивам Толстого? Ставьте свою фамилию! Или она малоизвестна и не привлечёт внимания?
   - Я известен, в определённых кругах элиты, поверьте мне! - сказал он. - Времена изменились, классику прочитываем иначе, свой взгляд. Я хотел поговорить с вами о другом. Я полюбил вашу дочь с первого взгляда, прошу её руки!
   - Что за балаган вы тут устраиваете? - повысил голос Анатолий. Дочерей он любил и просто не представлял, что когда-то они выйдут замуж. "А уж за новомодного режиссёра - никогда", - мгновенно решил он.
   - Какой балаган? Я серьёзно. Я не был женат, я знаменит, чем плохая партия?
   Светлана зарделась, ей нравился Олег, он говорил так умно, красиво, за два часа ей стало казаться: знает его всю свою жизнь и не представляет, что надо будет ехать домой, расставаться с ним.
   - Вы, молодой человек, выбрали не самое лучшее место для предложения руки и сердца, - сказал Анатолий и посмотрел на дочь. Она не опустила глаза, выдержала взгляд отца. "Та ещё штучка, в меня!" - подумал Анатолий и вспомнил, как чуть не умер, когда по телефону ему сказали:- "Твоя беременная жена у нас, если не отдашь акции, не будет у тебя ни жены, ни ребёнка". За Ангелину он был готов отдать всё. Поехал к отцу.
   - А на что потом жить? Как содержать детей? Если ты им всё отдашь? Тут надо другое.
   Отец действовал по своим каналам, но на следующий день Ангелину привезли во двор их дома, тогда они ещё жили в родительской квартире. Анатолию сообщили, что жена в целости и сохранности, ждёт его во дворе. Он не помнил, как доехал до дома, увидел на лавочке Ангелину, упал перед ней на колени, прося прощения. А она вдруг закричала, у неё начались схватки. Он отвёз её в роддом, ходил сам не свой по вестибюлю. Через час (ему казалось, что прошла вечность) медсестра сообщила: "У вас дочь! Жена чувствует себя нормально, девочка тоже". Он обнял медсестру, от переполнявшего его счастья не знал, что делать. "Где цветочный магазин?" - спросил он. "Нельзя цветы в роддом!" - ответила медсестра. Магазин оказался рядом с роддомом, он привёз Ангелину не в тот роддом, с которым была договорённость о родах, а в первый, ближайший. Зашёл в магазин и сказал: - "Все цветы покупаю, все до единого цветочка". Девушка продавщица сказала: - "Денег не хватит!" - "Хватит, у меня дочь родилась! Только я их не донесу, наймите человек пять, вот деньги, чтобы в роддом отнесли этот, что рядом". Сам вернулся в роддом с огромным букетом роз, дежурный врач его не пускал к жене, он дал ему денег, дал денег медсестре, нянечке, всем, кого встретил по пути в палату, давал деньги, и, увидев Ангелину, встал на колени, и сказал: "Люблю тебя! Ты чудо, посланное небесами! Прости меня!" Анатолий вспомнил сейчас про это и ещё большей неприязнью проникся к этому режиссёришке. Светлана чувствовала настроение отца, но она знала, что уговорить его ей не составит труда. Ей нравился Олег, она не знала, что он режиссёр, только из реплики мамы узнала об этом. Но совершенно не важно кем он был, таких она не встречала. Парни в институте все были из богатых семей, умные, начитанные, но в них был какой-то инфантилизм, даже ухаживая за девушками, они говорили больше о себе. Светлана была уверена, что любить искренне, так, чтобы забыть о себе, они не смогут. "Зажратые эгоисты" - так они с подружкой называли однокурсников. Олег зажёг что-то внутри неё. Она лет с четырнадцати читала романы, хотелось любить и быть любимой. Впервые почувствовала: он влюбился в неё, и не ответить на его бурю чувств было просто невозможно.
   - Папа, почему не приглашаешь Олега к нам? Не мне же это делать? Где ваши манеры, сэр? - Светлана неотрывно смотрела отцу в глаза. Анатолий не мог отказать дочери: "Милости просим завтра к ужину, часам к семи, будет возможность познакомиться поближе", - сказал Анатолий, а внутри всё кричало: "Нет, этот пройдоха никогда не получит мою дочь".
   Получил! Анатолий кричал, что не будет давать денег, тогда она через неделю сбежит от этого режиссёришки. Светлана тоже кричала: "Я знаю, что всё из-за денег. Подавись ими", - сняла кольца с руки и бросила на стол в кабинете. Ангелина не вмешивалась в перепалки, но один раз сказала: "Анатолий она же в тебя, не уступит, пусть женятся". - "А дети пойдут! Он же её бросит! Они все по десять раз женятся, для них это норма". Светлана услышала разговор отца с матерью и спокойно отреагировала: "Посмотрим, кто кого бросит. Папа, времена другие. Институт брака трещит по швам. Сейчас я его люблю, а, что будет через год-другой, не загадываю. Это у бабушки с дедушкой, у тебя с мамой идеальные браки. Всю жизнь рука об руку, не получится, родится ребёнок, разойдёмся. Ты что своему внуку, как говорится, тарелку супа не нальёшь?" - "Какого супа? Бред какой-то". - "Я образно, ты забываешь на своей высоте русские народные выражения".
   Светлана настояла на своём, вышла замуж за Олега. На свадьбе была не только политическая, финансовая элита, но и театральная, киношная. Анатолий подарил дочери квартиру. Светлана поблагодарила, но сказала, что жить они будут в старой квартире, в которой жили ещё дедушка и бабушка. "Зачем тебе там жить, если я купил для тебя квартиру?" - спросил Анатолий. Он не хотел, чтобы в той квартире кто-нибудь жил. Изредка заезжал туда, обходил комнаты, садился в гостиной на диван, наливал себе немного коньяка и вспоминал счастливое время: медовый месяц их с Ангелиной жизни. В последнее время ему стало казаться, что она никогда не любила его. Даже пошёл на разговор с Ангелиной, но она ушла от прямого ответа, прижалась к нему, поцеловала в щёку, сказала: "Выдумал, дети уже выросли, а ты про любовь, мы с тобой два берега у одной реки". - "Скажи своими словами, не из песни. Дети выросли! Но нам-то ещё и пятидесяти нет, мы молодцы!" - "Каких пятидесяти! Мне сорок четыре! - обиделась жена. - "Вечно вы возраст свой считаете, боитесь стареть, а что в этом плохого? Это же нормально. Ответь: ты любишь меня, любила?" - "Да! Да! Да! Доволен?" - Ангелина ответила, даже не повысив голоса, без эмоций, словно отвечая горничной на вопрос: подавать ли горячее? После этого он стал думать, что Ангелина вышла за него потому, что подвернулась партия, просто сделала это очень тонко. Не могла же девочка из провинции в двадцать лет так меня обыграть, заставить верить, что любовь взаимна? Но она же не изменяет, не смотрит ни на кого, это его успокоило, для себя он решил - главное самому любить! Ангелина даже под пытками никогда бы не созналась, что в жизни никого не любила, кроме себя. Нет, она по-своему любила мужа, он дал её всё, совершенно другую жизнь, полную наслаждений, удовольствий, любила детей, они никогда не досаждали ей, не мешали делать то, что ей хотелось. Она умело обворожила свекра и свекровь, ей даже удалось попасть в мужскую компанию охотников. Свёкор был страстным охотником, и компания у него подобралась соответствующая. Ещё учась в институте, Ангелина однажды попросила свёкра взять её на охоту. Анатолий засмеялся, а Илья Захарович насторожился. В отличие от сына он знал, что невестка не так проста, как кажется. "Зачем тебе? У нас мужская компания, а ты замужняя дама". - "Илья Захарович, хочется всего в жизни попробовать, охота - это азарт. А насчёт того, что я замужняя дама, не беспокойтесь. Мне охота интересна, не мужчины". Сначала компания Ильи Захаровича воспротивилась, но он договорился, мол, раз-два и ­­­­­­­­­­­­­­­­перебесится невестка, это же грязь, пот, женщины этого не любят. Но с тех пор прошло более двадцати лет, Илья Захарович постоянно брал на охоту Ангелину, исключая время, когда она была беременна. Мужчины привыкли к Ангелине, она никогда не встревала в их споры, не претендовала на обходительность, как все исполняла необходимые правила. Работа позволяла раз в месяц на два-три дня улететь поохотиться в соседнюю область, где Илья Захарович приобрёл охотничьи угодья, построил дом. Он содержал двух егерей, повара, горничную, охранника. Считал, что приобрёл угодья даром, в то время, являясь советником президента, созвонился с губернатором региона, поинтересовался, где можно поохотиться с компанией из шести-семи человек. Губернатор был рад принять людей такого уровня. Прилетели на вертолёте, друг Ильи Захаровича занимал большую должность в министерстве обороны, остальные друзья-охотники занимали посты в правительстве России, Москвы. Поохотились славно, завтра собирались вылетать в Москву, вечером обмывали трофеи и Илья Захарович при всех обратился к губернатору: "Я бы купил это охотничье хозяйство. Подумай, как это сделать осторожнее, по закону, чтобы местных охотников не раздражать. Мы раз в месяц прилетим на пару дней, а в остальные дни пусть охотятся". - "Я порешаю, но трудно договориться с обществом охотников будет". - "Общественная организация? Ты же губернатор, неужели не сладишь? Мы дорогу к охотхозяйству асфальтированную сделаем, правда, ребята?" - "Это не вопрос", - сказал генерал-лейтенант и компания дружно его поддержала. Но проблема оказалась не по зубам губернатору. Общество охотников подняло шум в СМИ, на выборах губернатор проиграл своему сопернику. Илья Захарович с компанией продолжал прилетать в регион на охоту. Новый губернатор оказался более понимающим человеком. "Я всё сделаю, но помогите, чтобы в нашем регионе завод по сборке немецких авто был. Сами понимаете: рабочие места, налоги". - "Это я устрою, - сказал Илья Захарович. - президент согласится". После того, как угодья стали собственностью Ильи Захаровича, военные начали строить охотничий дом, обносить высоким забором территорию. Местные охотники из окрестных деревень возмущались, писали жалобы в местную прокуратуру, которая отвечала, что всё по закону. Жалобы писались и президенту, но пересылались в ту же прокуратуру. Илья Захарович был ни при чём, просто сработала старая система. Где взять столько проверяющих, чтобы выезжать на места, разобраться? Одного, особенно дотошного охотника из местных, спровоцировали на драку и посадили. После этого охотники обходили эти угодья стороной, поговаривали, что даже пулемёты есть в охотхозяйстве, убьют и закопают. Ангелина ничего не знала об этом, когда попросила свёкра взять её в охотничью компанию. Просто в голове её ещё в подростковом возрасте сложился образ жизни, о которой мечтала. Это одноклассницы мечтали: муж, квартира, дача, автомобиль. Всё это казалось ей мелочью. Муж - это понятно. Иначе кто будет платить за образ жизни, о котором мечтала. Дом, автомобиль - без этого тоже никак. Но она хотела интересно проводить время. Охота, конный спорт - это для избранных, она стремилась к избранности. Просто не представляла тогда, насколько обеспечен Анатолий, а особенно его папа. Завоевав не только любовь мужа, но и его родителей, решила мягко, но настойчиво ни на кого не давя, добиваться своего. В обществе у неё был имидж совершенно необыкновенной женщины.
   - Такой я не встречал в жизни, - говорил Илья Захарович сыну. - Она словно королевских кровей, как себя ведёт! Умница, хороша, воспитана - этого больше, чем надо для наших дней. Так она же ещё и наездница какая, может вполне в соревнованиях участвовать. Я, конечно, этого не допущу. И охотница, даст фору и мне, и генералу. Тебе бриллиант достался!
   - Алмаз, я его огранил, - отвечал сын.
   - Нет, деньги его огранили, у неё какой-то талант женский, но никак до конца не могу понять её характера, тайна в ней. - Ангелина вошла и услышала последние слова свёкра.
   - Нет во мне тайны, я вся как на ладошке, - сказала она.
   - Как же! - Анатолий встал из кресла и поцеловал жену.
   Тайна у неё была, но она старалась, чтобы никто об этом не узнал. Она никого никогда не любила кроме себя. Её мать говорила ей: - "Ангелина, ну в кого ты такая? Только себя видишь, а на земле-то много людей живёт". Учёба давалась ей легко, память была хорошей, и в свободное от уроков время она читала. Стала представлять, что в неё влюбится, как в романах, молодой, красивый, успешный, который весь мир бросит к её ногам. Она прямо ощущала, как он говорит ей эти слова о всём мире, после этого она отключалась от действительности и чувствовала этот мир у своих ног. Мелькали замки, кареты, было много цветов, она в шикарном платье с необыкновенными, сверкающими украшениями выходила из кареты, он подал ей руку. Больше ничего придумать не могла. "Ну, сделает он мне предложение, стану его женой, надо будет рожать целую кучу детишек! У князей и графов большие семьи были, стану толстой, зачем мне бриллианты и красивые платья! Надо жить иначе!" Как? Она не знала. В мечтах всё было красиво до тех пор, пока этот молодой, красивый ухаживал за ней, а потом - пустота. Когда встретила Анатолия, то она была уже не той девочкой, которая не знала, что будет потом. Она знала, что будет строить жизнь себе в удовольствие, главное - деньги. Однокурсники пытались за ней ухаживать, но их отталкивала её холодность, высокомерность. "Ангелина! Ты снежная королева! Тебя никто не полюбит, несмотря на всю твою красоту. Холода хватает, тепла хочется", - сказал ей один из поклонников и стал ухаживать, как она считала, за девушкой, ничего из себя не представляющей, но которая всегда всем стремилась помочь. Это заставило Ангелину задуматься. "Почему я ни разу ни в кого не влюбилась? Ведь у всех ещё в школе бывает первая любовь. Девушки влюбляются в актёров, певцов. Наверное, правда, только себя могу любить". Решила меняться, стать более эмоциональной, взяла в библиотеке несколько книг по психологии. Когда девчонок по общежитию не было в комнате, то становилась перед зеркалом и пристально рассматривала себя. Начинала улыбаться, смеяться. "Что не так?" - спрашивала и сама отвечала: "Холодная! Правда, снежная королева". В течение года она делала всё, чтобы изменить себя, вернее, себя она менять не собиралась, надо было вести себя так, чтобы другие поняли: она приветлива, дружелюбна. И подействовало! Отношения в группе стали другими. Девчонки делились своими секретами, парни делали комплименты. Она знала, что всё это лишь игра, но ей она была необходима. Когда встретит того самого, то она не хотела, чтобы он догадался про снежную королеву. Анатолий увидел её в образе привлекательной, умной строгой девушки, а когда она распустила волосы в клубе, то душа его затрепетала, она показалась ему необыкновенной красавицей с трогательной, наивной душой. "Она выдержала из-за меня такие испытания! Её похищали, эта маленькая беременная девочка сидела в грязном подвале без еды, воды", - часто вспоминал тот случай, когда Ангелину похитили, требуя взамен передачи права собственности на фирму. Ангелина тоже вспоминала это время с ужасом. "Меня могли убить, - думала она. - Из-за денег! Но нет денег - нет жизни!" Её держали почти сутки в подвале, она была уверена, что всё закончится благополучно. Знала, что Анатолий отдаст за неё всё, что у него есть. Но она не хотела жить без денег, испытывала страх, что родит ребёнка, а жить будет не на что. Когда её высадили около их дома, с извинениями, поняла: "Деньги будут!" Увидев Анатолия, бежавшего к скамейке, обрадовалась, а когда он упал перед ней на колени, стал просить прощения, то окончательно успокоилась, не будет она бедной. Первые роды проходили сложно, она зарекалась когда-нибудь рожать, отмучившись, уснула крепким сном. Когда проснулась, увидела себя в палате, где было ещё три женщины, Анатолий вошёл с огромным букетом роз, а вся палата утопала в цветах.
   - Я отвезу тебя в центр, где ты и должна была рожать, - сказал он.
   - Не надо, я останусь. Ей нравилось, что женщины смотрят на неё, как на инопланетянку.
   - Он такой богатый? - спрашивали они.
   Они даже не представляли, насколько он богат. Такое обилие цветов казалось им верхом богатства. Сначала Ангелина и сама не осознавала, что попала на самый верх общества, в те круги, которые недоступны простому человеку, куда дверь открывается только избранным. Боялась располнеть, стать неинтересной мужу. После пережитого, связанного с её похищением, молока у неё не было, дочь кормить не могла. Посчитала, что так даже лучше. Через неделю вышла на занятия в институт, села на диету, делала всё, чтобы войти в физическую форму, но главная цель была иной - стать независимой, сделать всё, чтобы с ней считалась его семья. Для этого надо окончить институт, ординатуру, аспирантуру, защитить диссертацию. Рожать она больше не собиралась. "Они все имеют хорошее образование, добились положения в жизни. Быть просто врачом - этого мало, надо получить степень, хотя бы кандидатскую защитить". Ангелина продолжала учиться на "отлично". Анатолий уговаривал её бросить институт.
   - Я хочу много детей! - говорил он.
   - Нарожать детей, растолстеть, ничем не интересоваться, кроме пелёнок. Ну, прямо Наташей Ростовой стать! Мне это не интересно. Это только в романах жену любят вечно, какой бы она не была - толстой и прочее. Ты меня бросишь через пять лет, уйдёшь к молоденькой...
   - Ты с ума сошла, почему такие мысли приходят? Или ты шутишь?
   - Не шучу. Не бросишь, так любовницу заведёшь!
   - Ангелина, ты разве не знаешь, как я к тебе отношусь?
   - Ты работаешь, тебе интересно жить! Я тоже хочу в будущем работать не из-за денег. А там кто знает...
   - Я буду давать тебе больше денег, если не хватает.
   - Мне эти пока некуда девать. Времена трудные, я студентка, вон недавно ребята в институте подрались. Один сынок богатенького папеньки наехал на парня из нашей группы, тот ему врезал. Теперь посадить парня могут, арестовали. Я не хочу выделяться одеждой, на метро спокойно езжу, я хочу выделяться умом, умением мыслить, стать профессионалом.
   - Ты умна, иначе бы я не женился. Ты красива! А вообще я не понимаю, какие богатые в вашем меде? Богатые учатся сейчас за границей или МГИМО. Давай фамилию парня, которого арестовали, папе позвоню, он его вытащит. Наверное, из новых русских отец того, которого он побил. Их сейчас развелось...
   - Ты, правда, вытащишь его?
   - У меня пока таких связей нет, папу попрошу, хотя и не любит он вмешиваться в такие дела, я его понимаю, не барское дело. Как на счёт академического отпуска?
   - Нет! - отрезала Ангелина. - Я поставила цель, и буду идти к ней. Ты должен меня уважать за это.
   - А ты меня любишь?
   - Конечно! Но у меня ещё и своя жизнь. Я жена, мама, но и человек! А человек должен кем-то быть.
   - Тебе мало быть женой владельца большой строительной корпорации?
   - Мало! Я тоже хочу из себя что-то представлять.
   И она упорно шла к своей цели. Только роды ненадолго выбивали её из колеи. Муж, свёкор и свекровь баловали детей, любили так, что Ангелина удивлялась, неужели так можно любить. Её они тоже любили. Свекровь всегда советовалась с ней по поводу нарядов, а также о том, на какой спектакль сходить, какую книгу прочитать. Двадцать лет назад это делала Ангелина. Она всегда принимала советы свекрови, следовала им, потому что понимала, та знает, умеет больше её, она вращалась в таких кругах, в которых Ангелина только начинала осваиваться. Она была прилежной ученицей, вникала во все тонкости не только этого круга, ей хотелось говорить на равных с политиками, артистами, режиссёрами. Она много читала, ходила в театры, на концерты, даже втайне от мужа стала изучать архитектуру. На одном из приёмов Анатолий с удивлением слушал, как модный французский архитектор, которого их корпорация пригласила на открытие торгово-развлекательного центра по его проекту, с восторгом слушал Ангелину о современных направлениях в архитектуре. Ангелина хорошо говорила на французском, отец Анатолия самолично обучал невестку и всегда говорил, что у него талантливая ученица. Она даже покритиковала его проект, приведя такие доводы, что он поднял вверх обе руки и сказал по-русски: "Сдаюсь!"
   - Таких женщин я не встречал. С твоей внешностью только шептать слова любви на превосходном французском, - позволил себе вольность француз.
   Анатолий, услышав, едва сдержался. В то время он ещё боялся, что она может влюбиться. Понадобилось два десятилетия жизни вместе, чтобы понять: жена не любит его и вообще никого не любит. Он даже стал сомневаться: любит ли она детей. Анатолий вспомнил, как после рождения первой дочери, он сказал ей, что хочет много детей, а она ответила: "Больше рожать не буду!" - "Станешь матерью-одиночкой, - ответил он, эти слова вырвались неожиданно для него самого, никогда до этого он не говорил с женой резко, тем более не угрожал. - Я один в семье, хотя родители могли бы воспитать десятерых. И это было бы счастьем: расти в большой семье. У меня такая семья будет. Ни с тобой, так с другой! Ты не обременена дочками, для этого есть няньки". Развернулся и ушёл, жалел, переживал, но не вернулся, не попросил прощения за резкость. Ангелина впервые увидела мужа таким, он всегда был мягок, шёл навстречу её желаниям. "Пусть подумает, - решил он. - Жена должна слушаться мужа, мама всегда так делала, никогда не перечила отцу". Домой вернулся поздно. Ангелина не спала, он знал: ждёт его, но вида не подаёт. Гордыня не даёт. Ангелина встала с постели, подошла к нему, обняла и шепнула, будто кто-то мог их услышать: "Я повинуюсь тебе, только можно я буду делать это не как рабыня, а как светская женщина. Ты можешь быть уверен во мне, но распластаться перед тобой, чтобы об меня вытирали ноги, не смогу за все богатства мира. Если тебя это не устраивает, я готова к разводу". - "Глупенькая, я погорячился. Ты лучшая в мире жена. Но ты будешь рожать, а твоя гордыня останется при тебе. Я никогда больше не позволю говорить с тобой таким тоном". Эту ночь любви он вспоминал часто. Между ними произошло то, чего не было раньше.
   - Тебе было хорошо? - спросил он утром.
   - Волшебно!
   - Почему так не может быть всегда? Это зависит только от нас...
   - Есть будни, невозможно на самой высокой ноте жить постоянно, - Ангелина могла бы промолчать, но не смогла.
   - Я подумаю об этом до вечера.
  

***

   Ангелина долго лежала в постели, укоряя себя за то, что не разыграла сцену, не сказала: "Да, любимый, так будет всегда. Я люблю тебя". Как не боролась со своей прямолинейностью, она выскакивала наружу. "Надо за собой следить. Надо показывать, что люблю его. Иначе могу потерять всё". Ангелина за годы замужества привыкла к обеспеченной жизни. "Почему я не люблю его? Он дал мне всё, уже за это я должна быть ему благодарна. Делаю всё, чтобы приблизиться к их уровню. Он не понимает, чего мне это стоит. Раньше я вела себя с ним также, теперь он стал замечать мою холодность".
   Анатолий был единственным мужчиной в её жизни. У неё и в мыслях не было завести любовника. В постели она не получала удовольствия, старалась, чтобы муж этого не понял. "Надо сходить к сексологу или психотерапевту, - решила она". К известным, к которым ездили люди её круга, боялась. Вдруг всё выйдет наружу? "Семья этого не простит. Да что семья! Анатолий! Ведь это будет ударом по его самолюбию". Она знала, что таких женщин, как она, много. Но с кем было поговорить на эту тему. Решила контролировать себя, уделять мужу больше внимания, восторгаться его юмором, делать всё, чтобы не понял: она никого не любит, кроме себя. Пару раз в неделю ездила в ночные клубы. Анатолий не любил клубы, предпочитал преферанс с друзьями отца. Но жене не запрещал, считал, что женщина должна быть достаточно свободной. Приятельница Лариса была замужем за главным режиссёром театра. Он был старше её на двадцать лет, запивал, а потом, как говорила Лариса, ставил безумные спектакли. Ангелина ходила на премьеры, ­­­­­­­­­­­билетов было не достать. На премьеры в другие театры она ездила со свекровью, свёкор не был театралом. В последнее время Ангелина заметила, что Лариса стала больше пить.
  

***

   Они познакомились в этом ночном клубе. Ангелина тогда сидела в компании знакомых. Лариса вошла и сразу обратила на себя внимание - яркая, красивая.
   - Очередная жена Шумилова, - сказала дочь ректора. - Провинциалка. Разве замуж за старика пойдёт успешная молодая женщина? Красивая, но стилисту бы с ней поработать. Актрисой хочет стать­. Когда она ему надоест, то пристроит в какой -нибудь театрик.
   - Лариса, давай к нам. Нам такие нужны, - раздалось из-за столика, где гуляла компания молодых людей.
   - Совсем обнаглели! - продолжила дочь ректора. - Пьяные на машинах гоняют. Гаишники их боятся - детки членов правительства, миллионеров. Лариса, я тебя жду!
   Лариса подошла к их столику. Вблизи Ангелине она показалась ещё привлекательнее. В ней была какая-то наивность, искренность, что редко удавалось наблюдать в этих кругах. "Это провинциальность, - подумала Ангелина. - Наверное, и я так выглядела семь лет назад. Нет, в ней искренность, во мне её никогда не было". Они подружились, Лариса рассказывала ей всё, совершенно не беспокоясь, что что-то может выйти наружу.
   - Нельзя быть такой открытой, - часто говорила Ангелина Ларисе.
   - Почему?
   - Пойдут сплетни, репутация пострадает.
   - Наплевать. Сейчас обо всех говорят, ничего не скроешь. Кто не знает, что мой - алкоголик и сумасшедший? Но спектакли принимают на "ура", с пеной у рта доказывают, как это драматично, как пахнет свободой!
   - Тебе не нравятся его постановки?
   - А тебе?
   - Я не смотрела.
   - Теперь буду выводить тебя на его премьеры. Я должна на них присутствовать! Жаль времени, а с другой стороны - куда девать время? Его больше, чем денег! Сходим. Приглашаю в субботу. Куда заехать?
   У Ангелины это была первая в жизни настоящая подруга, но и перед ней она не открывалась, достаточно было того, что Лариса была открыта.
  

***

  
   Позвонила Ларисе, договорились о встрече в клубе.
   - Я нормальная женщина, меня секс с ним не устраивает, - шептала на ухо Лариса Ангелине.
   - Что будешь делать?
   - Ничего. Я за него не держусь, пусть валит куда хочет. Ну, пары платьев у меня не будет и что? Любовь важнее всего, согласна? Мне скучно. Я хочу играть, я актриса, я чувствую это, он же роли мне не даёт, да у него и спектаклей нет, в которых хотелось бы играть, всё от изощрённого ума, отсутствия совести, но пойду на пробы в Малый. Классики хочу! Где ты видела любовь, чтобы сердце сжималось, слёзы наворачивались? Нет этого, исчезла, один разврат и всем нравится! Лгут, потому что модно. Никто не встанет, не закричит: "Не верю!" В "Короле Лире" - два Лира, в "Турандот" - две Турандот! Писали бы свои пьесы и ставили, но им нужны великие имена!
   - Уйди от него! - неожиданно для себя сказала Ангелина.
   - От таких не уходят, он кислород перекроет, сам привык женщин бросать.
   Я вообще не могу найти мужчину, который бы в постели... сама понимаешь. Был у меня мальчик, ему семнадцать, мне семнадцать, вот это любовь была! Летали!
   - И где он, почему за него замуж не вышла?
   - Поругались из-за пустяка, я его приревновала. Сейчас он тоже где-то в Москве, лет восемь не виделись. Как секс с этим, я свою первую любовь вспоминаю и хорошо мне.
   - Завидую, у тебя любовь была... - вырвалось у Ангелины.
   - А у тебя не было? - удивлённого спросила Лариса.
   Ангелина промолчала.
   - Никогда-никогда? Ты такая красивая, муж красавец, положение в обществе, в средствах не ограничена, чего ждёшь? Молодость быстро проходит. Ты без любви замуж выходила?
   - Я из провинции, в девяносто третьем приехала поступать в Москву, родители были без работы, комбинат закрылся. Мне хотелось жить иначе, богато, иметь всё-всё. Встретила Анатолия. У меня есть всё, я не мечтаю о любви, я не способна любить, я хочу, чтобы он меня не бросил, а он начинает понимать, что я его не люблю, не любила, - впервые Ангелина рассказывала кому-то о своих чувствах правду.
   - Попробуй его полюбить, он же достойный человек!
   - Как?
   - Надо, чтобы он гулять начал, поймёшь, что можно всё потерять и полюбишь.
   - Я и боюсь, что он заведёт себе женщину.
   - Обязательно заведёт, он же чувствует в постели, что ты не любишь его.
   - Не думаю...
   - Да, невозможно в постели всё время играть...
   После разговора с Ларисой ей стало немного легче, хоть перед кем-то раскрылась. Дома, за ужином она шепнула Анатолию: - "Буду рожать, но ничего не брошу. У меня есть жизненная цель..." - "Тебе и не надо ничего бросать, есть няньки, воспитатели, я, бабушка, дедушка".
   Анатолий сделал свои выводы: жена слишком эгоистична, чтобы кого-то любить. Он был уверен, что она не пойдёт ни на какую связь на стороне, больше всего дорожит обеспеченной жизнью, кругом общения. Слишком холодна, чтобы иметь любовника. Той пылкой страсти, которая была у него к Ангелине, уже не было. Ночь любви немного освежила его чувства, но весь день он думал о том, что Ангелина испугалась его резкости, потому что побоялась потерять достаток. "Лежала и думала: надо быть страстной, иначе муж бросит", - с усмешкой сформулировал он чувства жены в прошедшую ночь. Сам он был счастлив ночью, утром, но днём с удивлением понял, что не любит больше жену, как любил все эти годы с восхищением, страстью. "Я настрадался, я всё время искал её взаимности, а она не могла мне её дать, не может любить, её вины, в этом, наверное, нет". Он чувствовал опустошение. Работы было много, ничто не шло на ум, надо было разобраться с личной жизнью. Хотел поехать к отцу, поговорить, но решил не открываться перед ним. Ангелина, в конце концов, вписалась в их круг, заканчивала аспирантуру, была, как говорят, круглой отличницей. "Синдром целеустремлённости мешает ей раскрепоститься, жить, любить", - думал Анатолий. Он знал, что никогда не бросит жену, он действительно хотел ещё детей, от неё. Работать приходилось много, дела в бизнесе шли трудно, кризис девяносто восьмого сказался и на строительстве. Нужны были новые подходы, инвесторы, перенапряжение на работе требовало выхода. Секретарём у него была молодая женщина, он видел, как восторженно она на него смотрит. Ближе к обеду он сказал:
   - Мила, может, забьём на работу, прокатимся, погуляем по лесу?
   Она так удивлённо посмотрела на него, решила, что ослышалась. Мила боготворила Анатолия, но видела, он не обращает на неё внимания. Была уверена, что знает его лучше жены. На работе он не притворялся, не играл в сына дипломата, выпускника Кембриджа. После похищения беременной жены изменился. "Россия не Англия, - сказал себе, - но в Англии не обеспечишь такой образ жизни". Главное - власть и деньги. Знал много людей, которые находились в тени, но имели влияние на власть. Хотел, чтобы считались не потому, что он сын Набокова, а с ним самим! Жена, родители, может, и заметили перемены, но дома старался быть прежним, иногда срывался, был резким, если с его мнением не соглашались. Через год, после того, как Ангелину похитили, потом вернули, он нашёл того самого сынка посла и застрелил. Выслеживал не сам, сказал: "Только найдите. Дальше сам". Это убийство имело громкий резонанс в Москве. Возможно, догадывались, чьих рук дело, но доказательств не было, и быть не могло. Отец спросил: - "Не ты заказал этого?" - "Какого этого?" - "Не глупи, ты знаешь", - "Нет, папа, я не заказывал, мужики такие вещи делают сами".
   Ангелина не сразу поняла, как изменился муж. Он по-прежнему, был ласков, доброжелателен, не жалел для неё денег, но когда он сказал: "Ты будешь рожать!", то она задумалась. Не над словами, над тем, каким тоном это было сказано. Внутри неё что-то дрогнуло, ей стало страшно. Она не сразу осознала перемены, произошедшие в нём. От природы Ангелина была наблюдательной, но ей и в голову не приходило, что Анатолий из папенькиного сынка, как ей казалось, стал самостоятельной фигурой в строительном бизнесе. Она привыкла, что дома он спокойный, любящий, поужинав, уходил в свой кабинет, работал. К дому то и дело подъезжали автомобили, из них выходили сначала охрана, потом хозяева, охрана оставалась у дома, пока Анатолий разговаривал с гостями. У Анатолия тоже появилась охрана - трое молодых, крепких ребят следовали за ним повсюду, а в доме, на территории установили видеонаблюдение.
   - Тебе кто-нибудь угрожает? - поинтересовалась Ангелина.
   - Нет, с чего ты взяла?
   - Раньше не было охранников!
   - Это дань моде, а по одёжке в России встречают. Не бойся, того, что произошло тогда...
   - Я уже забыла об этом...
   - Такое забыть нельзя. Я не забыл, а ты тем более. Но я могу позаботиться о своей семье.
   Ангелина поняла, что за ней следят, пыталась обнаружить слежку, но не смогла и постепенно забыла об этом. Свете было четыре года, Марина два, когда Ангелина родила сына Романа. Она исполнила свой долг. После рождения сына страх, перед мужем, который иногда подкатывал комом к горлу, ушёл. "Я сдержала слово. Я не боюсь его", - дело было не в словах, она чувствовала, что не боится никого, что муж за неё, как говорится, и горло перегрызёт, и жизнь отдаст. Детей муж любил, баловал, они делились с ним своими секретами, у Ангелины с дочками были хорошие, ровные отношения, а сына она любила. Впервые кого-то полюбила больше себя. Любовь пришла не сразу, он, как и дочки, был сначала на няньках, потом воспитателях, а ближе к школьному возрасту, Ангелина неожиданно для себя стала чаще заходить в комнату Романа, разговаривать с ним, играть в компьютерные игры. И она с удивлением для себя обнаружила, что увлеклась играми. Роман по-детски наивно говорил ей: "Ну, мама, ты даёшь! Я только с третьего раза прошёл этот раунд". Анатолий, несмотря на занятость, отсутствие дома, заметил перемены в жене. "Тебе стал нравиться твой собственный сын?" - с иронией спросил он. - "Глупый вопрос, я не обиделась". - "Рожала, бросала детей на нянь, упорно шла к свой цели". - "Должна была пелёнки стирать?" - повысив голос, сказала Ангелина. - "Нет, этого никогда не требовалось, нужна была любовь. Не сердись, давно все понял. Уважаю тебя за то, что ты, девочка из провинции, сделала себя сама". - "Не преувеличивай, не сама, без тебя я бы работала врачом в провинции". - "Ты, вышла за меня замуж, но всё время отстаивала право на свободу! Ценю! Никого не любила, кроме себя, а теперь Романа любишь. Я раньше боялся, что ты будешь изменять мне, пока не понял: ты слишком увлечена собой. У других женщин нашего круга интересы ограничиваются украшениями, шмотками, приёмами, выездами, а у тебя на первом месте карьера. Мне Кембридж не дал столько знаний, сколько ты получила самостоятельно, я не имею в виду медицину, я имею в виду твою образованность в целом. У нас в Кембридже был профессор, он считал, что самообразование даёт больше самых лучших университетов".
  

***

  
   Пресс-секретарь президента старался дома не вести разговоров о работе, политике. Он шестнадцать лет работал с президентом, они, насколько это было возможно, дружили. Тонкую грань от деловой дружбы до панибратства никто из них не переходил. Президент дал понять окружению, что пресс-секретарь это тот человек, которому он беспредельно доверяет. В чем-то они были похожи, не случайно судьба свела их так близко. Президент в конце девяностых вдруг сделал стремительный карьерный рост. Разве думал он, возвратившись из-за границы, что через пять лет станет президентом России! Разведчик и президент! Такого не было в истории ни одной страны. Хорошие разведчики, в лучшем случае заканчивая службу, оказывались не у дел, забытыми, но с довольно приличной пенсией. Но это известные разведчики. А он, кому был бы нужен, да тем более в такие сложные времена? В то время хорошие разведчики, просили политического убежища на Западе, их принимали, им платили, у них было то, за что можно было продать Россию. От России все, кто мог, отщипывали свои куски. Дважды проехав на трамвае, под бурные аплодисменты народа, первый президент хотел и дальше почитания, уважения и беспрекословного подчинения. Ему нравилось, что на Западе его принимают с распростёртыми объятиями, он даже прослезился однажды, когда Буш, похлопал его по плечу, ему перевели, что президент США сказал: "Будем дружить. Россия нуждается в помощи". В богатой природными ресурсами России народ стремительно нищал. Останавливались предприятия, разорялись совхозы и колхозы. Либералы радовались. Настал их час! Вместе с Европой, США они пилили свои доли, деньги рекой текли в их карманы. Они так много обещали народу, что стали всерьёз считать свои обещания выполненными. Президент очень удивился, когда в области, куда он прилетел, и хотел, как всегда, услышать восторженные крики в свою честь - услышал, что люди недовольны. Он вышел из себя, стал возмущаться: "Я всё для народа делаю!" Вернувшись в Москву, он не переставал возмущаться народом. Его устраивало всё, кроме народа. Нашлись люди, которые посоветовали уйти по-хорошему, не доводить до бунта, сказали: приемник есть. Приемник высказывал своё мнение дипломатично, но позицию обозначал твёрдо. Он не верил в звёзды, но неведомая сила вела его. Эта сила была не мистической. Нажившись на приватизации, либералы боялись бунта. Нужен был новый, но свой президент. Выбор пал на него.
   У пресс-секретаря был свой тоже стремительный рост. Из работника посольства в Турции, где он мог бы проработать до конца жизни со своим знанием английского, турецкого языков, он вдруг приглянулся первому президенту. В то время президент был с официальным визитом в Турции, ему понравился переводчик. Президенту вообще нравились люди, которые ценили то, что он сделал для России. А он считал, что сделал исторические преобразования, покончил с ложью социализма, вывел на путь процветания. "Пусть обогащаются, - часто говорил он, - Без этого капитализма не будет. Народ не доволен, потому что не понимает. Не будет богатых, будут бедные. Кто создаст рабочие места? Кто даст работу, если не богатые?" Раньше лгал с партийных трибун, теперь с демократических. Одна ложь сменила другую, народ это понял, но власть продолжала лгать.
   Сначала будущий пресс-секретарь, когда его перевели в Москву, растерялся. Денежных запасов не было, благо была квартира в центре города, папа, тоже дипломат, поспособствовал её получению. Квартира в центре города, немецкий автомобиль, который он привёз из Турции, но, бывало, когда не хватало денег, вечерами таксовал. "Сидел бы в Турции, не высовывался. Хорошая погода, фрукты, море! А здесь ничего хорошего не будет". Он никогда не был патриотом, взращённый в МГИМО, как и все выпускники этого вуза, был космополитом. Россию не любил. Ему пять лет в институте вдалбливали, что лучшие времена в России были, когда привлекали к управлению иностранных специалистов. Привык думать, что русские ленивы, пьют, не могут работать. И, вернувшись в Россию, он ещё больше убедился в этом. Не любил, но вынужден был, как и все вокруг, быть в меру подобострастным. Он был женат второй раз. Первая жена уехала в Англию, увезла сына. Вторая из семьи дипломатов, стала устраивать истерики, что жизнь невозможна. Она уходила вечерами в бары, возвращалась под утро, сын и дочь, совсем маленькие, были на няньках, вот на этих нянек он и подрабатывал, таксуя. Иногда, вспоминая эти времена, не верил, что такое с ним было. Новый президент почему-то выделил его, приблизил. С другими президент держался дружески, но никто с ним не спорил. А пресс-секретарь мог это позволить за восемнадцать лет работы. Характер у пресс-секретаря был спокойный, в меру ироничный. В последние годы появилась уверенность в себе. Раньше он боялся, что не понравится, следил за речью, был осторожным, но теперь уверовал в своё твёрдое положение. "В России не бывать демократии, - говорила жена, - азиатчина, строят снова Советский Союз. Твой фюрер всех подмял под себя". - "Характер у него нордический", - отшучивался пресс-секретарь. Он не сомневался, что его начальника вновь изберут президентом, что и случилось, а потом ещё раз и еще! Понимал, что президенту шестьдесят шесть, через шесть лет будет семьдесят два, что будет с президентом, страной потом не знал никто. Старался обеспечить себя, делал для этого всё.
   Со второй женой он разошёлся пять лет назад, она уехала с детьми во Францию. Ни первая, ни вторая жены не хотели сидеть дома, им хотелось блистать в обществе, но при этом обязательно иметь престижную должность, чувствовать себя влиятельными, но не жёнами, а личностями. Ему хотелось приходить домой, надевать тапочки и погружаться в мир домашнего уюта. Искал такую женщину, но влюбился в полную противоположность. Она была на десять лет моложе, вернулась из Америки, куда уехала после того, как перестала выступать. Олимпийская чемпионка возвратилась в Россию, не отказываясь от гражданства США. Вернулась потому, что только в России можно было заработать баснословные деньги. Либералы, русофобы кричали во весь голос: как плохо в России, с экрана телевизора они говорили о бедном, затравленном народе, отсутствии демократии, тоталитарном режиме, а получали огромные деньги и в России, и от Запада. Огромная ложь висела над страной. Оппозиция устраивала митинги, шествия, но нельзя было понять: Кремлём она финансируется или Западом? Когда пресс-секретаря втягивали в подобные дискуссии, он был достаточно краток: "А вы как думаете?" - спрашивал он, услышав ответ, продолжал: - "И думайте! Имеете право на своё мнение, у нас демократия". Больше из него публично ничего вытянуть было нельзя. "Ты не многословен, давая комментарии прессе и косноязычен", - говорил ему президент. Пресс-секретарь в ответ улыбался и спрашивал: - "Мне начать говорить то, что я думаю?" - "Нет, иначе меня не поймут. У президента пресс-секретарь - космополит". - "Карл Маркс тоже исповедовал космополитизм. Мировая революция - это его идея. И, помнишь, когда у него отобрали немецкий паспорт, он сказал и не надо, обойдётся, и уехал со словами, что он гражданин мира". - "Ты не Маркс. Давай поговорим начистоту. Сейчас начнётся проверка на наличие зарубежных счетов чиновников, я собираюсь это инициировать. У тебя есть счета?" - "У меня нет! У меня доходы небольшие - от силы три миллиона в год. Не забывай, я три семьи должен содержать. Первый в Англию шлю, второй - во Францию. На третий живем, но у любимой жены есть счета за рубежом, недвижимость. Ей, что избавляться от всего, из-за того, что вышла за меня замуж?" - "У неё гражданство США?" - "Конечно! Она от российского не отказывалась, что весьма патриотично. Кстати, пресса кричала, что мои дети за границей. А что я мог сделать, если первые две жены уехали, они же свободные люди, мне что их нужно было материнских прав лишать, не подписывать согласие на выезд детей за границу?" - "Сложная ситуация! Разведутся с чиновником и за границу, а деньги качают, иначе скандал - кремлёвские чиновники не платят алименты. Хороши алименты! Миллионы!" - "Это ерунда, так было и так будет. Чиновники влюбляются и жёны чиновников тоже. Но мои дети возвращаются в Россию, пресса может умыться". - "Кто вернулся?" - "Сын от первого брака, ему двадцать шесть и дочь от второго брака, ей восемнадцать". - "Это та, что в инстаграм показывала, как объедается яствами?" - "Она, шутила! Дерзкая, не без этого, но голова на плечах есть, в МГИМО поступила!" - "А сын чем занимается? У него в Англии, докладывали мне, были проблемы с законом?" - "Сколько у меня недоброжелателей в Кремле! Всё у него нормально, перебесится. Я рад, что он в России". - "А он рад?" - "Этого я ещё не понял". - "Недоброжелатели говоришь! У кого их нет? У меня поболее будет, но молчат, боятся вслух сказать, это хорошо. Пусть своё мнение при себе держат", - "Да, у тебя недоброжелателей... мне не сравниться". - "Так это всюду в любой стране, Россия не исключение. И воруют везде одинаково. Как они коррупцию определяют? В той стране - меньше, в этой - больше. В Китае публично расстреливали коррупционеров, а меньше не стали воровать. Есть, что воровать, вот и воруют, как говорила Екатерина Великая. Пусть бы обогащались, но вкладывали в Россию. Эту проблему решу. Расскажи, что нового, а то не успеваю следить за общественно-политическими новостями?" - "Сенцову премию имени Сахарова присудили". - "Дают! Только бы против России выпад очередной сделать. Он террорист, за это и осуждён. Его же не как режиссёра осудили на двадцать лет!" - "Они по-другому считают, Крым - украинский, а мы оккупировали, он боролся с оккупантами". - "Это я слышу двадцать раз за день. И государственный переворот на Украине мы сделали? Не США? Не было выхода, надо было русских на Украине защищать. Имел Крым право на референдум?" - "Имел, имел, но им это не по нраву, не ожидали они такого поворота, зная тебя, не просчитали реакции. А теперь будут ещё долго нас бить". - "Ожидаемая реакция. Я, как говорится, закусил удила, но открыт для любых переговоров, им нужна послушная, слабая Россия! Давай, о новостях других". - "Пенсионерка послала губернатору Владимирской области кусок мыла, верёвку, спички". - "Зачем? Не слышал!" - "Прожиточный минимум пенсионера увеличили в области на восемьдесят три рубля, на них она это и купила". - "Не смешно..." - "Жена депутата Яковлева перекрыла МКАД самовольно, снимала себя в клипе. А депутат Госдумы предложила закрыть в интернете сайты знакомств, мол, из-за них семьи рушатся". - "Депутаты дают!" - "А этот посмел сказать людям, что пенсии вообще платить не будут, чего ожидать от рядовых депутатов!" - "Занесло его, разозлился, что спорить с ним люди стали, вопросы задавать, самомнение сработало. Не будем публично его одёргивать, но от меня скажи: позволит что-нибудь подобное - останется со своими миллионами без должности. Пусть рвёт на Запад. Там и с деньгами им плохо, власти не имеют. А хочется повелевать. Я ему покажу его место. Зарываются, головокружение от собственных успехов, плевать им на реформы, страну". - "Все мы оторвались. Вот ты представляешь, как прожить на одиннадцать тысяч рублей в месяц?" - "Дел много, отложим разговор до тех пор, пока не начну выращивать капусту, если доживу". - "Только один за всю историю человечества предпочёл выращивание капусты власти. Никто с властью не расстаётся. А что ты, ну и я, будем делать потом? Время идёт быстро..." - "Я думаю об этом, но не вижу себя нигде... Бессмысленный разговор. Надо за эти годы сделать всё, чтобы с Россией считались". - "За восемнадцать лет не смог, никто больше не верит, ты в курсе? Конец ожиданиям, в интернете такое пишут. Рейтинг падает". - " Знаю, пошёл на непопулярные меры, но выхода не было. Всегда Россию поднимали за счёт народа, во все времена, что в царские, что в советские". - "Надо было налоги богатым повысить". - "Нет, крик такой бы пошёл, без того кричат, а тут! Терпеливый у нас народ. Живёт трудно, а кричат-то в основном те, кто хорошо живёт. Режиссёрам театров зарплату до миллиона в месяц подняли, а всё мало. Все о моём тоталитаризме спектакли ставят. Какую бы пьесу не ставили, даже классику, а сведут к одному: в России жить нельзя, нет свободы слова, демократии. И не будет её для народа никогда, и не было, не только в России, всюду. А у них демократии и свободы слова достаточно, и всё направляют против собственной родины. И не уезжают, здесь деньжищи гребут, там не востребованы будут. Зря ты меня в этот разговор втянул. Смотри за детьми, женой, слухов много. Не переборщи, не хотелось бы в тебе ошибиться". - "Я на одиннадцать тысяч рублей не жил и жить не смогу. Я не идеалист, знаю, что живём один раз, хочу жить хорошо. За идею работать не могу, нет такой идеи. А жена, ты знаешь, привыкла к хорошей жизни. Ты сам ей тогда квартиру в сто восемьдесят метров дал, когда медаль на Олимпиаде завоевала и денег дал!". - "Всем давать приходится, а то перебегут в сборные других стран. Мы платим спортсменам больше, чем любая, самая богатая страна. Но им мало! Твоя, думаешь, вернулась, стосковавшись по Родине? За деньгами вернулась". - "Я верю, что сейчас она здесь, потому что любит меня!". - "Не берусь судить. Я знал только одну женщину, которой нужен был именно я, ни в должности президента, а просто я. Она меня отговаривала от этой должности". - "Ты о...?" - "Скажи, хорошо я ответил этому американцу об оливках на ветви? Жалею, что усмехнулся в этот момент". - "Поддел хорошо. Он тоже нашёлся, с усмешкой сказал: мол, приехал без оливковой ветви. Нужен компромисс, нельзя обострять". - "Ты либерал, тебе не понять меня. Компромисс возможен? Нет, они хотят, чтобы было, как в девяностые. Нельзя уступать, всё откусят. Я помню начало двухтысячных. И кто кричит, что ничего не изменилось за восемнадцать лет, тот врёт. Изменилось, поэтому и кричат. Мечтают разбить Россию на двадцать директорий. Зубы обломают, пока я жив". - "А после тебя? Сдадут страну..." - "Кадырова надо! Этот не уступит, а либералы сразу в Англию улетят, если поместятся там, весело им будет. Выйдут утром на прогулку, а вокруг одни знакомые морды, они же не только Россию, меня, друг друга ненавидят". - "Зря ты сказал, что мы попадём в рай, а они просто сдохнут. Резко! Народу не смешно. Говорят, ты ради собственных амбиций ведёшь к войне". - "Насчёт этой фразы ты прав, вырвалось. Я спиной чувствую, как меня элита ненавидит". - "Может, охрану усилить?" - "Кому охрана помогла? В Кремле не чувствую себя в безопасности. Ладно, давай работать".
   Пресс-секретарь понял. Он знал, что, если переборщит, то снимут, работы будет не найти. Но пока он жил, как все кремлёвские чиновники. "Мне пятьдесят три. Будет пятьдесят восемь, если президент удержится до конца срока. А что потом?" Американцы, он не сомневался, уже готовят свой сценарий для России, хочется, как было в девяностые годы. "Не хватит пальцев рук и ног, чтобы агентов ЦРУ сосчитать в правительстве, крупных газовых, нефтяных компаниях, которым хочется и денег больше, и, главное, положить Россию. Они всю жизнь живут с камнем за пазухой, против собственной Родины. А, не дай бог, осуществится их мечта, не будет России. О чём тогда элита кричать будет? Кто им позволит говорить своё мнение? Присягнут на верность Западу, а дальше? Сейчас они распоясались, потом поймут, что они ничто! Хотел бы я на них посмотреть", - в раздумьях он не заметил, как прошёл свой кабинет, вернулся и увидел, как из него выходит руководитель одной из либеральных партий, которая в течение последних десяти лет не сумела преодолеть барьер и стать парламентской партией.
   - Ко мне?
   - Нет-нет, я просто ошибся дверью, но поболтал с вашим секретарём, милый молодой человек. - Он протянул руку для приветствия, пресс-секретарь пожал её и, сославшись на занятость, вошёл в свою приёмную.
   - Зачем Григорий Алексеевич заходил? - спросил у своего референта.
   Тот, видимо, не ожидал прихода патрона, замешкался.
   - Не старайся придумать какую-нибудь ложь, я давно понял, не первый раз сталкиваюсь с ним. Он к тебе ходит. Ему нужно Запад ­­­­­­­­­­­­­­­­информацией снабжать, иначе не будут платить. Сыновья в Лондоне, да и сам там месяцами живёт, но лекциями в Оксфорде не проживёшь, хотя русофобия - хороший товар, разлетается, как горячие пирожки. Часы у тебя тысяч пять евро стоят, тебе не по карману. А у Григория Алексеевича, ты, видимо, не знал - традиция, метить своих информаторов, он им всем одинаковые часики дарит, в пределах этой суммы. Большего вы не заслуживаете.
   Референт покраснел, потом побледнел, пытался сказать, что всё это не правда. Пресс-секретарь позвонил главе администрации президента, референт начал плакать, говорить: "Виновен, больше не повторится, я не хотел, он меня уговорил".
   - Уверен, что он помогает ЦРУ с информацией, через яблочника. Допросите, какую информацию давал. А потом поступайте по закону. Если мало навредил - отпустите, а если что-то серьёзное, то... Я давно заметил его нечистоплотность, но терпел, думал, поймёт. Этот начнёт кричать из Англии об узниках совести в России и твою фамилию назовёт, не забудет, он похлопал референта по плечу. - Надо уметь деньги зарабатывать не проституцией, умом.
   - А тебе не жалко паренька? Он сын заместителя ректора ВШЭ? - спросил глава администрации.
   - Пусть папа его и жалеет.
   - А ты безгрешный?
   - Не понял!
   - Да, всё ты понял. Забыл, как два года назад добивался, чтобы твою бывшую вторую жену поставили на должность директора центра российской культуры в Париже?
   - И что?
   - Она полная русофобка, не исключаю, что агент влияния ЦРУ. Мне докладывают: сдаёт Россию направо и налево и получает от России за это неплохую зарплату - тысяч десять евро в месяц, как руководитель центра российской культуры. В этом году она не разрешила поселить в гостиницу известного и у нас, и за рубежом писателя Захара Прилепина, который приехал по приглашению мэра Парижа! Гостиница наша, российская, как и центр культуры, которым руководит твоя бывшая, тоже наш. Её сдать не хочешь?
   - Пошёл ты, думай про свои грехи! Захотелось поговорить? Доложи президенту, а там посмотрим...
  

***

   Катя собралась навестить Сергея и Юлю. Погода не радовала, было слякотно. Жили в том же общежитии, правда, хозяйка подняла цену за комнату, деваться было некуда, согласились. Она по-прежнему работала в магазине фасовщицей, а Иван - на автостоянке. Катя стала спокойнее, появилась какая-то стабильность. Зарплату платили в срок, крыша над головой. Сергей и Юля продолжали жить в реабилитационном центре. Алексей разрешил раз в неделю навещать их.
   - Всё хорошо, но надо закрепить результат, - сказал Алексей.
   - Юле же надо в мае экзамены сдавать, иначе останется без среднего образования. - Я говорил с директором вечерней школы, экзамены можно будет сдать экстерном, но прописка нужна, - ответил Алексей.
   - Десять тысяч берут за регистрацию на полгода, мне сказали куда идти. Но надо её паспорт, он у вас.
   - Пока вы пообщаетесь, я паспорт принесу. А Сергею будете делать регистрацию? - Пока нет. Поступит в институт, его по общежитию зарегистрируют, сейчас деньги нужны нам и Юле на регистрацию, в общежитие участковый приходил, регистрацию проверял. Я и Иван на работе были. Соседи сказали, что через неделю обещал придти. У кого нет московской регистрации, то грозил административным штрафом. Но в общежитии люди бывалые, говорят, что таким образом он деньги вымогает. Но лучше за регистрацию платить, чем ему всё время давать. Мы решили регистрацию сделать. Дорого! Но выхода нет.
   Юля и Сергей выбежали довольными. "Господи, как хорошо! - подумала она. Ещё бы Леночка была с нами и полное счастье".
   - Бабуля, а где дедушка? - спросил Сергей.
   - На работе, не беспокойся, всё нормально. Жизнь в Москве хорошая. Работа есть. Москвичи, конечно, за двадцать тысяч работать не будут. А нам за счастье. Таких денег я и в руках не держала! Ох, если бы дома да такие деньги, мы бы и на машину скопили, ездили бы с Иваном на дачу...
   - Скучаете по дому? - спросила Юля.
   - Окончу институт, рванём в красивый город, где работа есть, люди добрые.
   - В кукольный театр вам ещё ходить и ходить, сказки смотреть. Нет таких городов, нет таких стран, - сказала Катя.
   - Мы оптимисты, я спроектирую такой город!
   - Ладно, верьте. А то я со своим пессимизмом...
   - Бабуля, большего оптимиста, чем ты, я не видел.
   - Твоя правда. Поэтому и живёт наше поколение, что не пасовало перед трудностями.
   - Бабуля, ты говорила, что у маминой сестры, вернее, твоей дочки, Ангелины, фамилия теперь Набокова?
   - Да, а зачем тебе?
   - Вчера, ночью уже, парень приехал на такси, один, помощи просил, фамилия Набоков.
   - Наркотики?
   - Нет, вроде, пьяный был.
   - Зовут как?
   - Роман.
   - Это он, не может быть, чтобы фамилия и имя совпадали. Господи, что же это творится с молодыми. Посмотреть на него можно, я же никогда не видела её детей? - Это у Алексея спрашивать надо.
   Алексей сначала отказал. Катя объяснила, в чём дело.
   - Он не алкоголик. Просто парень в отчаянии, напился. Из богатых - это видно. Пойдёмте, познакомлю, как бы случайно.
   Катя заволновалась. "Может, внук мой, а, может, однофамилец. Ивана бы сюда, он легко определяет, кто на кого похож", - подумала она. Алексей шёл впереди, вышли на кухню, где человек пять ребят пили чай. "Вот наши новенькие", - сказал Алексей. - Остальные уехали на работу. А это бабушка Сергея и Юли. Прошу любить и жаловать". "Похож на Ангелину, её сыночек, - сразу, как увидела Романа, решила Катя. - Красивый! Не похож он на наркомана или алкоголика. Обнять бы, прижать к себе, да нельзя, он же, наверное, думает, что нет у него дедушки, бабушки по материнской линии. Модный такой. Посмотрела, надо идти, а то расплачусь, выдам себя!"
   - Алексей, проводите меня. Проведала, пора домой.
   Когда они вышли из дома, Алексей спросил: "Он?"
   - Думаю, что он. На дочь мою старшую похож. Не бывает таких совпадений. Но мы для неё умерли, за богатого вышла, больше двадцати пяти лет и не роднится.
   - Может, сказать ему?
   - Нет, зачем? Это её тайна. Мы ей не нужны, зачем набиваться! Денег я у неё просила, когда решили в Москву от беды бежать.
   - Дала?
   - Нет, больше звонить не буду, я ей три раза звонила, всё по беде...
  
  

***

   Алексей вернулся к ребятам, они уже занялись приготовлением обеда.
   - Роман, а ты чего не помогаешь? - поинтересовался Алексей.
   - Я ничего не умею. Я вас жду, поговорить хочу.
   - Пошли наверх.
   В гостиной никого не было.
   - О чём поговорить хочешь?
   - Я вас обманул. Я, конечно, могу выпить, но первый раз вот так напился. Специально. Дня два назад у нас с отцом спор вышел. Он сказал, что все люди эгоисты, только о себе думают и делают, как им лучше. Я не согласился. Но доказать не мог. Вокруг меня одни богатые, они действительно ничем, кроме себя, не озабочены. Девушки хотят меньше детей, больше прислуги, парни - личный самолёт. Я в МГИМО учусь, на первом курсе, дети богатых и знаменитых - мой круг общения. Сказал отцу, что докажу, есть бессребреники. Отец согласился, что есть другая жизнь, большинство живёт бедно, но и они только о себе думают, у них проблем хватает. Богатые, мол, хоть иногда благотворительностью занимаются, а бедные только и делают, что завидуют богатым. Я в интернете стал искать подтверждение своим мыслям. И наткнулся на историю ваших центров в России. Записал адрес вашего центра, напился, взял такси и приехал, чтобы изнутри увидеть! Читал, что во время ломки к кровати привязываете, нарушаете права человека, не выпускаете, если человек хочет уйти.
   - Конечно, нарушаем, но не права человека, а права тех, кто зарабатывает на наркоманах, алкоголиках. Родные всё готовы отдать, лишь бы помогли! У нас - бесплатно, мы для платных лечебниц - конкуренты. Вот и распускают слухи. Сергея Михайловича, который начал создавать эти центры, посадили, сидит уже третий год. Работаем нелегально, но не бросаем его дело. У нас нет лекарств, только от давления и от головной боли. Не привязываем к кровати, ребята с теми, у кого ломка, сидят круглосуточно, разговаривают, пока лучше не станет. Приходят к нам добровольно, уйти всегда можно. Насильно никого не держим.
   - У вас коммуна! Я это сразу понял. Ты тоже из бывших?
   - Да, я наркоман. Бывших наркоманов не бывает, теперь помогаю другим.
   - Деньги получаешь за работу?
   - Нет! Организовываю работу, питаюсь со всеми вместе. Это только кажется, что человеку много надо...
   - У тебя ничего нет?
   - В каком смысле?
   - Квартиры, автомобиля...
   - Я из Кемерово, там мама живёт. Мама не отказалась от меня, хотя я уже вещи из дома уносить начал, чтобы дозу купить. Увезла меня в Новосибирск, в такой же центр, выходили меня такие же ребята, бывшие наркоманы. Уже три года не употребляю. Работал до этого в Курске руководителем центра, потом направили в Москву центр создавать.
   - И что до конца жизни будешь вот так чужими проблемами жить. Мечты нет?
   - Семью завести, как все жить, детей растить.
   - Как все! Скучно. Не хочешь известным стать, добиться чего-нибудь?
   - Я уже добился - человеком стал, надо дальше идти - влюбиться, жениться и детей растить.
   - Скучное будущее...
   - Ну, станешь ты дипломатом, судя по всему, родители у тебя богатые. Будет дом в две тысячи квадратных метров, не знаю, что в ваших кругах может удовлетворить ваши потребности, самолёт купишь, лошадей.... И что?
   - А чем плохо? Детям своим всё дам, они тоже будут жить обеспеченно.
   - Не хочу с тобой спорить, живите вы, хоть бриллиантами питайтесь, мне нет до этого дела. Ты не поймёшь меня. Люди из-за вас плохо живут, никак не насытитесь, никак не наедитесь. Плевать вам на народ! Папа или дедушка ещё и депутат Госдумы! О народе слышал разговоры в своей семье?
   - Слышал, меня мать лет пять назад, стала просить по телевизору одну передачу смотреть. Показывали народ - маргиналы, пьют, детей у них забирают в интернаты. "Вот тебе народ!" - говорила она и добавляла: "Держитесь своего круга".
   - Это специально по телевизору показывают, чтобы ваш круг эти ужастики смотрел и считал: народ - быдло! В США, что ли, маргиналов нет, нищих, пьющих, детей бросающих? Всюду они есть, в любой самой богатой стране мира. Тебе тоже кажется, что Россия - исчадие ада, единственная страна в мире, где царит зло и народ не такой, а элита лучшая в мире?
   - Не совсем так. Но где мне было с народом сталкиваться? Прислуга всегда вежливая, проблем не возникало, я вежлив. В последний год что-то со мной происходить стало, воротит от сытой жизни.
   - Бесишься от достатка. Сколько тебе папа отстёгивает на карманные расходы?
   - Миллион, но рублей.
   - А хочется миллион долларов? Потратишь?
   - Потрачу. Но не надо меня поддевать. Я хочу понять, как жить. В МГИМО, в самом начале учёбы, один профессор, седовласый такой, стал о Великой Отечественной войне рассказывать. Хвалит фашистов, мол, цивилизацию несли, освобождение от советской власти, власти коммунистов. И вывел нам на мониторы статьи из газет, которые издавались фашистами на оккупированных территориях, писали, как было хорошо жителям. Мне не по себе стало. Я ушёл с его лекции.
   - Дают русофобы! В МГИМО с кафедры такое вещать! Пропаганда фашизма запрещена! Они по России бьют и бьют, им США по нраву, не хватает ума понять, что рубят сук, на котором сидят.
   - А вот как ты без денег? Тебе ничего не хочется купить? Шмоток, автомобиль?
   - У меня есть цель - помочь тем, кто хочет избавиться от зависимости. Тебе не понять, это стоит любых миллионов. У меня пара джинсов, футболки, свитер, пиджак...
   - И не хочется, чтобы тебя любили женщины?
   - У меня другой характер, я хочу любви одной женщины...
   - И где она?
   - Ещё не встретил.
   - Я схожу до банкомата, деньги сниму, дам вам на питание, одежду, - Роман поднялся, но Алексей наотрез отказался принять деньги.
   - Почему? Вы же обращаетесь за помощью к бизнесменам...
   - Обращаемся, но эти бизнесмены не богаты, зарабатывают на свои семьи, другим помогают. Мы знаем к кому обращаться, эти не заложат, не сообщат в полицию, что нелегально лечат наркоманов. Любителей заложить всегда достаточно и это не российская беда, как пытаются выставить русский характер либералы. В любой стране, самой развитой, хватает стукачей. Тебе я не верю, денег твоих я не возьму, да и не твои они - отцовские. Иди, ищи себя дальше. Но такие подставы не советую устраивать. Лучше бы пришёл и честно сказал, что хочешь понять, чем мы занимаемся. А то мы беспокоились, с тобой Артём ночь сидел, боялся как бы чего не случилось, а ты просто дрых пьяный. Не пей! Мой тебе совет. А то можешь оказаться не у нас, а в престижной клинике. Какие твои годы!
   - Ты не прав, я извинился, что так поступил, но помочь хочу искренне.
   - Не надо!
   Роман ушёл расстроенный, он не понимал, почему Алексей отказался от помощи. Взял такси, хотел поехать домой, но передумал и поехал к деду.
  

***

   Илья Захарович как обычно с утра приехал на работу. Он не водил автомобиль, за ним в восемь утра приезжала машина из гаража администрации президента. Немного не дошёл до своего кабинета, услышал, что звонят ему на стационарный телефон. Не успел, но тут же зазвонил сотовый. Секретарь просила зайти к заместителю управляющего делами. Разделся, поправил волосы, почему-то в этот момент увидел себя старым, лысым. "Я так изменился, надо стилиста пригласить, попробовать изменить имидж". Секретарь, когда он вошёл в приёмную, пошла доложить, тотчас же вышла, предложила войти. Навстречу ему поднялся заместитель, был он человеком известным, но в аппарате президента работал не так давно. Ему было чуть за пятьдесят. Илья Захарович считал его мальчишкой и большим демагогом.
   - Присаживайтесь, уважаемый Илья Захарович. "Предложит написать заявление по- собственному, - у Ильи Захаровича за плечами был большой кремлёвский опыт, - не угодил чем-то. Взяток не беру с тех пор, как тот президент ушёл. Сначала по привычке несли, но поняли, что новый президент бумажки с кондачка не подписывает". Илья Захарович оставался советником президента, порой давал советы, но не самому, а членам правительства, министрам, но не лично, требовали составлять записки по тому или иному вопросу, передавать в правительство. Последняя записка не понравилась, он был уверен в этом. Советовал не переводить Бурятию и Забайкальский край из Сибирского федерального округа в Дальневосточный. "Географию менять не следует - эти районы находятся в Восточной Сибири. Может Сибирь переименовать?" - были в аналитической записке такие слова. Написал своё мнение и по назначенному президентом врио губернатора Забайкальского края Осипову. "Коррупционер" - так и написал. С одной стороны, он жалел о сделанном, надо было тихо уйти в отставку, но сдерживало от этого шага то, что не знал, чем заняться на пенсии. Ему было семьдесят три года. Он почти пятьдесят лет занимал достаточно высокие посты в советской, российской иерархии, понимал: останется один, никто не будет им интересоваться, перестанут звонить, приезжать. Мог рассчитывать только на друга юности Евгения Прохоровича, но у многих после отставки не оставалось никого. Евгений Прохорович до выхода на пенсию был директором школы, после инфаркта, три года назад ушёл с работы. "Не пропадём на пенсии. Кто минимальную пенсию получает? Кто не работал! А у меня сорок три года педагогического стажа. Пенсия двадцать семь тысяч рублей. У жены - восемнадцать, у неё тоже большой педагогический стаж", - говорил Евгений Прохорович. "У Евгения деньжат мало в запасе, миллиона два рублей. А у меня пятьдесят миллионов долларов! Жить можно, но не хочется себя ненужным человеком чувствовать. А для этого надо что-то делать! Зачем позволил в аналитической записке лишнего!"
   - Илья Захарович, вы, наверное, понимаете, для чего я вас пригласил?
   - Нет, даже не догадываюсь...
   Илья Захарович, как дипломат, обладал хорошей выдержкой и решил поиграть с замом. "Пусть скажет, а я ему вопросы позадаю. Терять уже нечего".
   - Вам уже семьдесят три, пора заняться здоровьем...
   - Не жалуюсь на здоровье. Вы меня уволить хотите?
   - Нет, хотелось, чтобы вы подали заявление по собственному желанию.
   - Подам! Хочу объяснений, чем не угодил, кому?
   - Ну, что вы так: "не угодил", от них веет Советским Союзом.
   - А ты не из Советского Союза родом? Должен бы знать, что "не угодил" - это больше подходит для современной России. В Кремле не угодил президенту, его близкому окружению и...
   - Шутите? Кого президент за девятнадцать лет выкинул?
   - Твоя правда, после посадки Ходорковского, правду никто не говорит. Я бы тут до девяноста мог сидеть, не тронули, позволил про географию напомнить, на что я умелый царедворец, а иногда лихо берёт: зачем сплошные пертурбации, переименования. Думаете, народ дурак, как в девяностые, в очередной раз поверит, что с передачей регионов туда-сюда, жизнь изменится к лучшему? Я, готовя аналитическую записку, провёл большую работу по Бурятии, Забайкальскому краю, там работы нет, а цены выше московских. Ситуация ужасная, а по природным ресурсам - богатые края. Китайцы умело там работают, но для своей казны, не нашей. И назначили в Забайкалье - коррупционера, он же всюду, где работал, взятки брал, бюджетные деньги воровал. У него миллиард уже есть. И он будет лежачий край поднимать? Лучше бы учительницу, бывшего губернатора, оставили. Она не воровала, это редчайший, я бы сказал единственный случай, среди губеров в России.
   - Я ничего не слышал! Илья Захарович, все останется между нами, откуда вам известно положение регионов?
   - Я самообразовывался в должности советника президента. Не привык, знаете ли, без дела сидеть. Читал, анализировал. Это никому не надо, я для себя, для расширения кругозора.
   - А вы разве не разбогатели в девяностые?
   - Разбогател! Президент прежний приближённым давал такую возможность, многие при нём прихватили. Но какая - никакая, а свобода слова была. А сейчас диктатура!
   - Да включите хотя бы телевизор, почитайте газеты, какая диктатура? Одна критика власти, президента.
   - Не лгите хотя бы наедине, всё схвачено, прикормлено, а народу одни обещания. Терпеливый народ, все пытались разгадать загадку русской народной души. Все хотят жить хорошо. И мало надо: квартиру в ипотеку, автомобиль в кредит, детей в кружки водить. Это богатым всегда мало. Вкладывали бы в Россию, создавали рабочие места, проблем бы не было, даже при этаком воровстве. Воровство, я пришёл к твёрдому убеждению, президентом поощряется. Бытует фраза: "Президент своих не сдаёт". А свои - сплошь коррупционеры! Почему не сдаёт? Так власть свою укрепляет. Ему слова никто против не может сказать в России, но ему этого мало, хочет уважения всего мира! Растёт в самомнении. Мнит себя собирателем земли русской! Крым наш! Я рад, это исторически верно, но спустя почти пять лет после этого жизнь в России ухудшилась. Украина ушла, победа Зеленского это показала, народ на Запад ориентирован, все хотят жить хорошо! Но молодец, российское гражданство дал жителям Донбасса! А футболистов за что посадили? Чтобы на чиновников такого ранга никто не смел...
   - Не пожалеете, что разговорились? Вы уходите, но сын при делах, надо сказать больших, его фирма процветает, реновация помогла. О ней у вас тоже своё мнение?
   - Своё!
   - Так поделитесь...
   Илья Захарович понял, что наговорил лишнего. Может попасть под раздачу! Подумал и сказал:
   - Расстанемся друзьями, я вспылил, вышел из себя, пойми. Чем мне заняться? Я привык работать. Извини, надеюсь, не сдашь меня...
   - Со всеми бывает, Илья Захарович, если что - звоните, может, помощь нужна будет.
   - Я не вожу машину, нельзя меня до Барвихи подкинуть через часик, надо бумаги разобрать, трудовую книжку получить.
   - А всё готово, только напишите заявление по собственному, занесите в кадры.
   Илья Захарович долго сидел в своём кабинете, никак не мог успокоиться. Жалел, что наговорил лишнего, не следовало и в аналитической записке иронизировать. "Чего меня понесло? Хоть при царе, хоть при коммунистах за такое сняли бы. Работаешь во власти, поддерживай главную линию. Потому ничего и не получается в России, ставят на должности тех, кто в рот начальству заглядывает, пока повыше не взберётся, а потом ворует и не боится. Самостоятельные фигуры, талантливые, они же корявые по характеру. Бог с ними! Найду занятие. Как я буду без машины в этой Барвихе! Не надо было такой дом строить!"
   - Обедать будете? - спросила горничная, когда Илья Захарович вошёл в дом.
   - Нет, где Ирина?
   - Уехала час назад, сказала в издательство.
   Прошёл в свой кабинет, достал из бара бутылку виски, привык за годы работы в Англии пить виски. Налил граммов сто, потом подумал и налил стакан до краёв. -"Надо забыться, стереть из памяти этот неприятный разговор, уволили, как будто я действительно в чем-то виноват. Спасибо не сказали, коллег не собрали, неужели только из-за аналитической записки? Всё, забыл, надо напиться, жаль, Иры нет, поговорить не с кем".
   Позвал горничную, попросил принести лимон, оливки и кофе. Выпил залпом. Почувствовал, как внутри всё согревается, стало приятно, а потом и в голову ударило "Как хорошо, что алкоголь есть! Без него с ума сойти можно, или инфаркт схватить, если вовремя не выпить". Включил телевизор. По Первому каналу шло политическое шоу. Артём ему нравился, он старался врать меньше, чем другие ведущие на всех телеканалах. Умный! Но тоже ведь своего мнения сказать не может. Задавили политикой телевидение! Нагнетают обстановку с Украиной! Давно бы ввели войска на Донбасс, делу конец. Покричит Запад, санкции новые введёт, на том и закончится. Не посмеют начать войну, в США отдают отчёт, кто первым начал, они смуту на Украине устроили, думали, стерпит наш президент, не на того напали! Но зачем перекармливать политикой? Инфляция велика, работы нет, люди озлоблены. Пять лет назад ликовали: "Крым наш!" Теперь как о каких-то проблемах, о повышении пенсионного возраста, так с подъёбом: "Зато Крым наш!". Не умеют правильно выстраивать пропаганду, при коммунистах тоже перебарщивали - всё о язвах капитализма. Бьют Россию со всех сторон! Но так было во все времена. И все говорят: "Нет демократии! Какая демократия?" Навидался я вашей демократии. Если бы у них режиссёр теракт устроил, то приговорили бы к 44 годам. А у нас посадили Сенцова за подготовку теракта, а кричат о правах человека. Ложь одна, но это политика... Американцы обнаглели, свалили такого продюсера Харви Вайнштейна, крест поставили на карьере, бездоказательные домогательства. Вот их сегодняшние нравы! На женщину красивую не взглянуть, надо спросить: "Можно на вас посмотреть? Можно сказать, что у меня на вас..." - Илья Захарович захмелел. Давно не пил такими порциями. Вечерком граммов пятьдесят, кровь разогнать, расслабиться.
   - Правильно, Артём, врежь ему по морде! - сказал вслух.
   В кабинет пошла жена.
   - Кому врезать?
   - Я с телевизором разговариваю.
   - Ты смотришь телевизор?
   - Почему не на работе?
   - Я свободен, как китайский народ.
   - Не поняла юмора.
   - Попросили подать заявление по собственному, не нужен больше. Раньше можно было сказать: "Пенсионер союзного значения". Теперь просто пенсионер, никому не нужный.
   Ирина Львовна хорошо знала мужа. Когда он так говорил, это свидетельствовало, что растерян. Происходило это редко, но в такие моменты обязательно напивался, расслаблялся, говорил, всё, что думает, а утром просыпался, сожалел о выпитом, сказанном, извинялся, что нёс всякую чепуху и вновь становился в упряжку будней.
   - Не поссорился же ты с кем-то на работе?
   - Обижаешь, я дипломат, ссориться отучили. Но я виноват, позволил себе их подъебнуть: написал, что географические понятия менять не стоит, написал об этом в аналитической записке.
   - Не поняла, начни сначала...
   - Ириша, я устал, я уже пару часов самому себе пытаюсь объяснить, зачем я это сделал. Навредил себе. Государству не помог, да я и помочь ему не могу, летим в тартарары, скорость увеличивается, но пока ещё тормоза держат.
   - Ты пьян, конечно, расскажи проще...
   - Я всю жизнь был человеком государственным. Но, честно скажу, мыслить по государственному никогда не мог. Нужен ум другой. Раньше указывали, что делать, указы были умными, безумными. Теперь управляет один, а остальные пытаются подстроиться. Но не боятся его, раз так воруют! Он знает, но садят не всех, своих он не сдаёт, помнишь, министра обороны? Он армию добил, проворовался, теперь нашими войсками в Сирии командует. Я написал в аналитической записке, что Забайкальский край и Бурятия относятся к Восточной Сибири, не стоит ломать географические понятия и переводить эти регионы в Дальневосточный федеральный округ. Зачем я это сделал? Сейчас жалею, не хочется быть не у дел. Чем мне заняться? Внуки у меня взрослые, я им не нужен. Разве Роман заглянёт на часок. Чем мне день-деньской заниматься? Вот скажи...
   Ирина Львовна не успела ответить, как муж неожиданно закричал: "Смотри, Ванька на экране телевизора! Сейчас сделаю звук громче.
   - Помнишь его? Я оканчивал МГИМО, он на первом курсе учился. Изредка общались. Когда меня отозвали из Англии, то он нашёл меня, заходил, просил должность в МГИМО. Что за передача не пойму?
   - Передача называется "Давай поженимся", жениться пришёл, хочет молоденькую, - сказала жена.
   - Ему шестьдесят восемь, он на пять лет меня младше. Три раза был женат, трое детей, он их не растил, отношений нет. На молоденькой барышне профессор МГИМО хочет жениться! Ну, Ванька, ты даёшь, жизнь прожил и не понял, что не может молодая, красивая женщина любить дряблое тело! За деньги только! Зачем на телевизор вылезать, шёл бы к проституткам. Ира, ты меня любишь?
   - Сам знаешь.
   - Нет, ты скажи...
   - Люблю...
   - Я тебе буду аналитические записки писать о положении в России, ты же меня из дома не выгонишь, прочитаешь и скажешь: "Молодец, Ильюша, аплодирую тебе".
   - Налей и мне виски, - попросила жена.
   - Уважаю! А ты виски пила хоть раз в жизни?
   - Надо всё попробовать!
   - Уважаю, - Илья Захарович достал стакан, налил жене граммов пятьдесят.
   - Куда столько, я упаду под стол и будешь меня доставать, в спальню нести...
   - И достану, и понесу. Я телевизор лет пять не смотрел. Как много нового! Тут один, я его знаю, подонок, так разговорился, что государство, выделяя деньги на второго, третьего ребёнка, подталкивает к рождению не тех детей. Нужны интеллектуалы! С ума сойти, это не демократия, это фашизм! А определять, кому рожать, кому нет, видно, его надо поставить. Всегда, Ирина, Россия подпитывалась Ломоносовыми из провинции. Нет Ломоносовых, не дойти им до Москвы, потому что загибаются в провинции. Лучшие они не пробивные. А все про социальный лифт твердят! Так он для избранных! Тут актёр известный, ему за восемьдесят, давно театром руководит, говорил, что ждёт Ломоносова, который придёт в тулупчике и вынет из-за пазухи листки рукописные, а там - шедевр! Не бывает шедевров в такое безвременье. Все места заполнены элитой, которая и не элита вовсе, просто при власти и денег много. Беспомощны они в экономике, политике, культуре. Детей своих пристраивают к процессу из-за денег.
   - Мне хорошо стало, тепло на душе, не знала, что виски действует моментально, - сказала Ирина.
   - А давай, Ируша, сопьёмся на старости лет! Будем жить, как в тумане! Нам вдвоём хорошо будет, умрём в один день. Я тебя, ни на какую молодую не променяю...
   - И я тебя на молодого не променяю...
   - Ах вот вы как, Ирина Львовна, значит, мысли были?
   Он поднял жену на руки и закружил по кабинету.
   - Уронишь, или надорвёшься, отпусти меня, без того голова от виски кружится...
   - Терпи, кто хозяин в доме! Теперь уже точно я, должна же у меня быть должность...
   Осторожно опустил жену на диван.
   - Что-то нехорошо мне.
   - Сердце? - с тревогой спросила Ирина.
   - Наверное, но не в том плане, просто болит вот здесь, - Илья Захарович положил ладонь на сердце. - Дурак, сам себе хуже сделал! Может, и на Анатолии отразиться, мне этот намекал...
   - Что ж ты такого сделал? Просто написал, что Бурятия и Забайкалье относятся к Восточной Сибири? Я правильно поняла?
   - Правильно, только не поймёшь ты того, что творится наверху. И не зачем тебе понимать. Деньги у нас есть, мы в безопасности. На хорошую жизнь хватит, хоть здесь, хоть на Западе. Но я же потухну, как свеча на ветру. Видимо, все обиженные сразу в оппозицию к власти становятся, им сразу за Россию обидно, хотя обидели лично их. Спасибо за работу не сказали. Я брал взятки. Я их не вымогал, сами несли в девяностые, только в долларах. Иначе бы мы не были богаты. Народ в Сбербанке хранил у кого тысяча, у кого две-три тысячи лежало на черный день. При советах, худо-бедно, а инфляции не было. Хлеб, молоко как стоили, так и стоили из года в год. И люди копили, свойственно это гомо сапиенсу, живётся спокойнее, если в загашнике есть. В Великую Отечественную отец с матерью в Ташкенте жили, вывезли из Москвы элиту дипломатическую, культурную. Не голодали, но лишнего не было. А народ-то лиха наелся. И вот копили, копили, тысчонку положили в Сбербанк! Разве можно было подумать, что Союз рухнет? Ельцин ради власти страну сокрушил! Это как же себя надо было любить! Все мы эгоисты, но на такое не каждый пойдёт... Мы, Ира, в Лондоне жили, ты газет не читала английских, а я обязательно. Любили английские журналисты писать, как в России из окон выбрасываются простые люди, самоубийства совершали из-за того, что деньги их в Сбербанке пропали. Ты и представить не можешь, что такое всю жизнь копить тысячу-две рублей, а потом нет их, украло государство, потому что государственный переворот произошёл. Ельцин - предатель это, безусловно, богатые стали богаче. Они и в семнадцатом пострадали, но не шибко. Средний класс пострадал - интеллигенция, профессура, военные. Богатые в любые времена любили деньги делать на России, а жить за границей. Не может быть благородным богатый. Ещё Прудон задавался вопросом: что есть собственность? И отвечал: "кража!" Я согласен.
   - Может, сменим тему?
   - А мне ведь уже лет двадцать поговорить на эту тему не с кем. Жил-жил и не мог высказаться, сейчас только понял, как это страшно. А мог ли я сделать что-то полезное не для своей семьи, не для себя, для общества? Задаюсь вопросом. Не так умён, как Прудон, но отвечаю: нет. Потому что в России, как и во всём мире, нельзя идти против течения, то есть тех, кто у власти. Сметут! Но на Западе власть и деньги неразрывно связаны. У нас немного иначе. Немного. Власть важнее. Будет власть, без денег не останешься. Олигархи-то почти все выехали за границу, нажились на беде народа и продолжают наживаться, но опасаются здесь жить, вкладывать не хотят в свою Родину. Страх национализации. А народ все ждёт справедливости! Такого разрыва между богатыми и бедными нет нигде, понимаешь?
   - Не преувеличивай! Всюду богатые и бедные, с этим ничего сделать нельзя. Всюду революции были - во Франции, Германии, России, в США - гражданская война. И всё из-за власти, денег.
   - Не скажи: в России иначе было в 1917! Пришли другие люди, власть им нужна была, но назови хоть одного, кто при Ленине из революционеров обогатился? Нет таких. Цурюпа в голодный обморок падал, а что ему не могли хлеба принести? Он же был наркомом продовольствия. У них идея была! Такое как сейчас в страшном сне не приснится. ­­­­­­­­­­­­­­Много олигархов хотят в Россию вернуться? А при нынешней обстановке, отношениях с Западом, их же могут посадить в США, Монако, Англии или заморозить, арестовать капиталы. Они боятся, но готовы в Израиль, Китай ехать, но не в Россию. У либералов в генах - ненависть к России, не любят и всё. И всё им плохо, хоть золотом посыпь асфальт. Редактор московской газеты верещит со дня перестройки, как плохо народу! Случайно, но обнаружились его капиталы. Жена на развод подала, и кто-то слил журналистам, что делят они почти четыре миллиарда рублей, это более нашего с тобой состояния. Вот такие демократы - яркие личности. И не стыдно! Все пишет о бедности народа и авторитарности президента. Да стыда вообще нет у богатых, с кем не поговоришь - всем денег мало. Я, правда, не жалуюсь. Это основное моё отличие.
   - Илья, но уже была революция, экспроприация экспроприаторов, под конец советской власти продуктов не было в магазинах.
   - Причин для этого много! При Андропове втянули в гонку вооружений невиданную. Устинов прилетал в Лондон, ты его должна помнить.
   - Такой крупный мужчина...
   - Ему доложили, что американцы создали особое оружие, это при Рейгане. Думаю, специально такой слух пустили. Они давно свою доктрину вели на уничтожение СССР. Агентиков в Союзе было до хрена. И так доложили Устинову, что тот поверил. Стали огромные деньжищи бросать на вооружение. Не до колбасы было.
   - Какая разница почему? Частная собственность - движет прогресс...
   - Но нравственности нет места при капитализме.
   - Неправда, это же зависит от личностей у власти. В других странах простой народ живёт нормально, зарплаты другие. Богатые всюду богатые, без них никуда, они создают рабочие места и налоги в бюджет...
   - Всё так, да не так. У них капитализм несколько столетий, а у нас семьдесят пять лет советская власть была! В 1991 всё перевернулось, народ думал: заживём, как в Америке! Шиш! Природные богатства оказались в руках, я тебе точно скажу, девяноста шести человек! Несправедливо! Вот это народ не может до сих пор простить власти. Желание справедливости витает в воздухе! При коммунистах такого разрыва в уровне жизни не было! Народ наш стерпит бедность, но справедливости хочет, тогда и вы живите бедно! Другая ментальность. На Западе поднимаются, демонстрации устраивают, хотят жить ещё лучше. У нас народ не поднимется. А что Навальный собирает - это ерунда. Средний класс, либералы, русофобы, он по России миллион людей собрать не может. Куплен с потрохами.
   - И ты туда же, Илья! Во всех бедах Америка виновата!
   - Так и есть! Им надо уничтожить нас, разбить на анклавы и поделить между США, Англией, Францией, Германией. Это уже проходили! После революции интервенция была. Не белые с красными воевали! Все страны против России были, растаскивали, вывозили, что могли. Но вот ведь феномен! Ленин плох, а в такой битве устоял. Ума недюжинного! Этот тоже пытается противостоять миру, но уровень не тот. Гений нужен, чтобы спасти Россию, а, может, Бог вступится.
   - Так война или революция, что будет? Не пугай меня! Не люблю серьёзных разговоров!
   - Ни войны, ни мира, а армию распустить! Помнишь, в школьных учебниках истории было написано! Хорошо нас учили! Это я пошутил. Войну навязывают, в кольцо берут. Майдана в России не будет, в этом плане я его ценю. Надо было оторвать Украину от России, оторвали, пошла напряжённость, уверен, просчитали наши, что будет после Крыма, но и Донбасс он не сдаст. Денег нет на нормальную жизнь народа, на помощь Сирии, Донбассу, Белоруссии... Много кому помогаем. Так всегда было, из века в век, при любой власти - при царе, при советах, сейчас. Прибалты орут - оккупировали их. Им сравнивать пока не с чем. Все молодые выехали из Прибалтики во Францию, Германию. Мечтали о свободе своих малых родин, а работы нет, ничего нового не построено. Но русские - оккупанты! Дороги, заводы строили, они во времена СССР лучше жили, чем Россия. Мы оккупанты, а строим, уровень жизни поднимаем. Американцы всё заберут с оккупированных территорий, им всё равно, что нищета начинается, болезни! Но их больше уважают, потому что боятся! Парадокс! Так ведь и в межличностных отношениях! Помоги человеку, а он тебя же и возненавидит. Раз помог, то и должен. Запутался я в жизни, Ируша, спасибо, что слушаешь... Телефон не звонит, в вакууме я оказался.
   - Я согласилась роман с китайского переводить, наверное, откажусь, не нравится мне твоё настроение...
   - Нет-нет, вдвоём без дела будем сидеть, с ума сойдём, переводи. Я войду в норму. Надо это проглотить, найду занятие. Евгению позвоню, может, приедет, или я к нему съезжу. Он на пенсии уже давно, попытаю его, как жить? На него рассчитывать могу, уверен. Но как мне выезжать?
   - Я же вожу, куда надо отвезу.
   - Не хочу тебя отвлекать...
   - Помнишь, при прежнем президенте балы были...
   - Помню, но что теперь, мы тогда молодые были. А, может, продать дом? Я давно хотел тебе предложить. Большой он для двоих. У Анатолия свой дом, старшая внучка замужем, а Марина, Роман пока дома живут, надо будет - Анатолий позаботится о них. Может, переедем в свою квартиру, она же цела - целёхонька. Мне кажется, там лучше будет, а здесь пространство на меня давит.
   Ирина Львовна никогда не была амбициозной, хотела жить хорошо, но главное, чтобы муж был рядом. Вспомнила, как двадцать с лишним лет назад так радовалась этому дому, что стало жаль его продавать.
   - Может, повременить? Ты только сегодня уволился, и хочется все дела разом решить. Зачем привычную жизнь так быстро рушить?
   - Она уже разрушена. Боюсь, как бы по Анатолию рикошетом не ударило. Трудно было влезть в реновацию, строительные фирмы в очередь стояли. Ещё бы! На золотой земле небоскрёбы строить, это же какая прибыль! Слава Богу, Анатолий вписался в этот проект!
   - Сейчас молчат, а сразу писали - жульнический проект. Почему, Ильюша? Я всё спросить хотела.
   - В жилищном строительстве начался кризис. Это и президент, и правительство, и мэр Москвы понимали. Не было бы баснословных прибылей у строительных фирм, которые первыми скрипками в Москве выступают. Это, знаешь, чья идея - реновация?
   - Откуда?
   - Вице-мэра, ему откаты идут от фирм, которые, якобы, выиграли конкурс по реновации. А он делится, можно только догадываться с кем. Думаю, не тронут Анатолия.
   - У тебя сейчас в кучу смешались кони, люди. Всё будет хорошо. Надо и для себя пожить, годы у нас с тобой.
   - А для кого я жил? Для родины что ли? Не надо врать, Ира, для себя мы и жили всё время, жили хорошо.
   - Ты сколько пользы государству принёс! У тебя ордена!
   - Знаю, что ты мною гордишься, но надо смотреть правде в глаза: ничего я не сделал, служил то одному царю, то другому. Прислуживал, но был необычным лакеем, хорошо оплачиваемым.
   - Это ты...
   - Знаю, что говорю. Я не того ума человек, чтобы судьбы страны вершить, но и все, кто большие посты занимает - не того ума, вот и топчемся на месте, не идём вперёд. Не наш путь такой капитализм, поверь, еще развернемся к социализму! Я в кабинете лягу, подумаю ещё. Ты права, потом решим, что с домом. Пенсия у меня пятьдесят тысяч, как была, так и останется, может, добавят тысяч пять. А зарплаты не будет - это минус сто пятьдесят тысяч. Но не на это же мы жили? Процент с капитала был, он останется. Боюсь, правда, что откажут мне в банке, в нём же не всем можно деньги хранить - меня допустили, и на мои пятьдесят миллионов долларов капало хорошо, если забрать деньги придётся, то где хранить?
   - Лучше выпей ещё виски, ты сегодня сам не свой - один негатив от тебя. Начни мемуары писать! Занятие будет.
   Жена взяла лист бумаги, фломастер и написала: "Сиди дома, работай, не суетись!" - Это слова апостола Павла, начни мемуары писать...
   - Кому это нужно?
   - Мне, твоей жене.
  

***

   Перелёт до Сингапура показался долгим. Президент был не в настроении, пресс-секретарь пробовал заговорить с ним, но получил в ответ: "Займитесь делом!" Пресс-секретарь попросил принести кофе, у него тоже не было настроения. Жена пришла под утро, он не мог уснуть, ждал, злился, но позвонил только один раз. Татьяна ответила, что с друзьями зависли в клубе, предложила приехать. Он хотел, чтобы жена вечерами была дома, чтобы пятилетняя дочь находилась под её присмотром. "Может, я виноват, что с жёнами так получается? Все хотят, чтобы дом был богатым, с многочисленной челядью. Зачем большой дом, если нет большой семьи? Сам виноват, всё время старался дать жёнам всё, а они садились на шею". Когда он встретил Татьяну, то понял, что и его второй брак может закончиться разводом, просто перестал бывать там, где можно было встретиться с Татьяной. Но судьба свела их вновь, он влюбился, как мальчишка. Она была такая весёлая, раскрепощённая и в то же время недоступная. Встретились на приёме в доме его товарища, Татьяна была с мужем. Полгода назад прилетели из США, телевидение начинало грандиозный проект по фигурному катанию. Татьяна не думала, что когда-нибудь вернётся в Россию. Муж сказал ей о гонораре за участие в ледовом шоу. "Надо ехать в Москву, таких денег здесь не заработать!" И они прилетели, дом не продавали, она надеялась вернуться в США. Но шоу закрутило, она впервые за десять лет после победы на Олимпиаде почувствовала себя любимой зрителями. Этой любви она была лишена в Америке. Занималась тренерской работой, но российских олимпийских чемпионов в США было достаточно, а такой любви к ним, как в России, не было нигде. Вновь купалась в славе, аплодисментах. "Хорошо, что не продали квартиру в Москве", - думала она. Президент после победы на Олимпиаде подарил ей квартиру в центре Москвы, площадью сто пятьдесят квадратных метров. Сейчас, по самым скромным оценкам, квартира стоила миллионов сто двадцать, гораздо больше, чем их дом в Лос-Анжелесе. Она привыкла к роскоши, достатку, но боялась, что когда-нибудь деньги закончатся, боялась остаться старой, никому ненужной, нищей. Чувствовала, что стареет. По утрам долго разглядывала себя в зеркале, замечала морщины, кожа не была такой упругой как раньше. "Сорок лет! Надо идти на операцию, но она боялась, одной её знакомой в Америке сделали операцию по подтяжке лица неудачно. Она заметила, что муж мало уделяет ей внимания, любви никогда не было. Поженились, потому что были парой, долго катались вместе, знали друг друга хорошо. В Москве Татьяну закружила жизнь. Она с удивлением открывала для себя столицу. "Мы же здесь можем позволить себе всё", - сказала она мужу.
   "Да, Москва жирует, надо ловить момент, заработать можно". - "А если остаться?" - "Но шоу закончится. Даже, если другое начнётся, как многосерийный фильм, то когда-нибудь закончится, как зарабатывать? Да и власть может измениться, в России всё зыбко". - "Ты прав, но коль есть возможность - надо ковать денежки". Она любила деньги. Они дали ей свободу, возможность жить, как она хочет. В США были интрижки с мужчинами, но она ни разу не почувствовала влюблённости. А на шоу практически сразу влюбилась в партнёра! После близости была на седьмом небе от счастья. "Боже, как хороша жизнь, когда любишь!" - думала она, улыбаясь, разглядывая себя в зеркале. Он говорил ей столько слов, что она купалась в счастье. Казалось, что это никогда не закончится. Она была опытной женщиной в бизнесе, умела считать деньги, но совсем неопытной в делах любовных. Муж узнал о романе, предложил развестись. Татьяна чувствовала, что он просто нашёл предлог, у него была другая женщина. Развод состоялся по обоюдному согласию. Дочери Саше было тринадцать лет, она плакала, умоляла Татьяну не бросать папу.
   - Он сам уходит, встретил женщину, - пыталась объяснить Татьяна.
   - Нет, это ты виновата, связалась с актёришком, он тебя бросит!
   Дочь, как приговорила, жена актера узнала об их отношениях, он сказал Татьяне: "Я люблю свою жену, извини. Я не брошу семью". Спорт научил держать удар, репетиции, выступления на шоу с другим партнёром, моложе её на пятнадцать лет переросли в новую влюблённость. Но того, что было с тем, уже не было. Она решила брать от жизни всё. Нравилось его молодое тело. Сильный, красивый, талантливый певец. Как он пел ей колыбельные! Татьяна слушала и думала: "Через месяц, два будет петь другой, будет вот также ­­­искренен. Она хотела бросить его первой, но не успела, увидела случайно с другой, молодой певичкой. Переживала, после этого легла на пластическую операцию. Помолодела, похорошела, решила искать надёжного мужа. Очередной партнёр-любовник по шоу посоветовал обратить внимание на пресс-секретаря.
   - Как смотрит на тебя, влюбленно! - сказал он. - Будешь в шоколаде, у него власть, деньги. Сейчас немало таких, у кого есть деньги, но нет власти.
   Татьяна стала присматриваться. Прежде всего, не нравилось, что женат. Но не нравилось и то, что ему за пятьдесят. Быть любовницей не хотелось, возраст такой, что надо было определяться. Когда пригласил посидеть в кафе, согласилась, хотела понять: действительно любит? В первые же минуты поняла: да, смотрел на неё с обожанием, нежностью. "Он из тех, с которым можно поиграть в игру: чем меньше мы мужчину любим, тем легче нравимся ему", - решила Татьяна. Когда он звонил, охотно разговаривала, но на предложение встретиться отвечала отказом, ссылаясь на занятость. Так продолжалось дней десять, пока не согласилась на свидание. Готовилась к нему тщательно, продумала макияж, причёску, платье выбрала броское, от модного в России кутюрье. Предварительно навела справки, узнала, что первая жена ему изменяла, вторая жена из семьи дипломатов, он женился сразу после развода, жена не работает, занимается воспитанием детей. В соцсетях отыскала фото его второй жены, она ей понравилась, но раз заглядывается на других женщин - значит что-то не так. О нём говорили, как о серьёзном мужчине, не ловеласе. Надо, чтобы влюбился окончательно и бесповоротно, надо быть ласковой, изображать любовь, невозможность жить без него, - решила Татьяна и за три месяца их отношения переросли в бурный роман. Он звонил ей по десять раз в день, ревновал, искал встречи, после первого интима был на седьмом небе от счастья, заваливал её цветами, украшениями. Не боясь, появлялся с ней в обществе. "Я беременна", - сказала Татьяна, она предугадывала реакцию, но не собиралась уступать.
   - Я женат второй раз. У меня трое детей, - сказал он.
   - Я в разводе, женщина свободная, у меня одна дочь, она уже подросток. Я хочу второго ребёнка, буду рожать, даже если ты меня бросишь.
   - Я никогда тебя не брошу, я все решу, - она это знала и без его слов.
   Родила дочь, он развелся, и они поженились. Пресс-секретарь устроил такую свадьбу, видимо, извиняясь за то, что не успел развестись в срок, и ей пришлось рожать ребёнка, не будучи замужем.
   Вторая жена после развода забрала детей, уехала во Францию.
   Татьяна, как все спортсмены, умела достигать цели. Дочь была ещё маленькой, но она сказала мужу, что хочет начать своё шоу.
   - Не ледовое побоище, где участвуют все-все, а своё!
   - Будешь выступать сама?
   - Иногда сама. Своё шоу означает, что я буду хозяйкой проекта. Найму, кого надо. Ты же поможешь? У тебя положение, связи. Надо пользоваться этим. Я буду богата! Я олимпийская чемпионка, имею право на своё шоу!
   - А если не пойдёт?
   - В каком смысле?
   - Билеты дорогие, пойдёт ли народ?
   - Это твои проблемы, ты же знаком со всеми богатыми! "Газпром", "Роснефть" - не знаю я всех фирм, разве они не смогут выкупить билеты? Благотворительность не отменена! Им это выгодно с моральной точки зрения.
   Пресс-секретарь удивился предприимчивости жены.
   - Я такая! Я всегда жила хорошо, а намерена жить ещё лучше!
   Даже для пресс-секретаря, который хорошо знал, какие преференции даёт его положение, умело пользовался этим, было неожиданным, когда от богатых стали поступать предложения о помощи шоу его жены. Даже мэр Москвы при встрече сказал: "Мы решили закупить билеты на шоу твоей жены для ветеранов, пока выделили десять миллионов рублей, потом сделаем это на регулярной основе". Татьяна чувствовала, что возможности не ограничены. За четыре года замужества разбогатела, была принята в высших слоях российской знати. Через год после свадьбы она сказала мужу, что пора покупать дом. Пресс-секретарь согласился, но попросил выбрать дом скромнее, ссылаясь на то, что оппозиционные силы следят буквально за каждым его шагом. Она не согласилась: "Жизнь одна, я хочу жить комфортно и соответствовать уровню жизни пресс-секретаря президента!" - "Начнутся разговоры: откуда деньги?" - "Мои деньги они считать не могут! Я гражданка ещё и США, откуда им знать, сколько у меня средств? Скажешь, что дом куплен на мои!" - "Помнишь, как они писали о свадьбе на яхте?" - "Забудь, прекрасная свадьба, яхта умопомрачительная! Я бы тоже такую хотела. Кстати, этот друг к тебе весьма расположен. Ему что-то нужно от тебя? Он же баснословно богат!" - "Он богат, а я пресс-секретарь президента! Тягаться с олигархами, с одной стороны, не могу, а с другой стороны, я у власти, близок к президенту. Это дорогого стоит. Ему нужно приумножать своё состояние, впрочем, как и всем, кто почувствовал вкус денег. Я ему помогаю это делать, он мне помогает". - "Я тоже почувствовала власть денег давно, лет пятнадцать мне было. А сейчас всё мало и мало!" - "Ты изменилась, откажись от шоу, клубов. Дочь маленькая. Да и старшей необходимо внимание, возраст опасный, мама всегда нужна". - "Нет, любимый, - она поцеловала мужа, прижалась к нему так, как только она умела, после чего он посчитал разговор о деньгах бессмысленным. Через несколько минут она вновь заговорила нежным голосом о деньгах. "За сто двадцать миллионов продаётся дом, сказочный, может, приедешь завтра в полдень, посмотрим его? А то куплю без тебя!" - "Приеду. Кстати, мой старший из Англии приезжает в Россию". - "Погостить?" - "Нет, там у него всё сложно. Пусть поживёт здесь". - "С нами?" - "Дня два-три. Просто, чтобы была возможность пообщаться. Я ему квартиру купил давно, на всякий случай". - "Сколько ему?" - "Двадцать шесть". - "Образование в Англии получил?" - "Да нет у него образования, так получилось, что выпал он из-под моего контроля. А ей не до него было, завертелась в Англии в романах".
  

***

   Президент во время перелёта работал с документами, потом стал читать дайджест из СМИ. Пресс-секретарь делал вид, что ищет что-то по сотовому, на самом деле он нервничал. Ситуация в семье была сложной. Он любил свою жену, боготворил её, но знал, что так было и с первой, и со второй жёнами, потом пелена спадала, открывались глаза, и вновь хотелось новой страсти. Пока он не хотел ничего нового, он хотел, чтобы жена вечерами была дома. После того, как она приехала в четыре утра, разозлился, дал команду последить за ней неделю-другую. Он, как и любой мужчина, мечтал, что его любили не за деньги, не за положение, а просто его, как личность. Знал, что бывшая жена президента была именно той женщиной, которая любила президента за то, что он есть. "Его можно любить, он цельная личность. А меня нельзя? Если у меня не будет должности, деньги когда-нибудь закончатся, что будет? Дети сейчас любят, потому что я всё могу, бывшие жёны постоянно вытягивают деньги. Думал, Татьяна иная...
   - О тебе пишут! - сказал президента, обращаясь к пресс-секретарю при всех, кто был в салоне самолёта.
   - И что пишут?
   - О шоу твоей жены!
   - Ругают шоу?
   - Нет, хвалят её за предприимчивость, пишут, что на деньги из бюджета Москвы закуплено билетов на миллионы...
   - Я не лезу в дела жены...
   - И не способствуешь накоплению капитала?
   - По мере сил...
   - Хоть не соврал...
   Больше президент к нему не обращался. Пресс-секретарь отметил для себя, что надо выяснить, кто делал дайджест, врагов надо знать. Прилетели в Сингапур, президента встречали со всеми необходимыми почестями. Пресс-секретарь, наблюдая, подумал: "Как он рад! У него же на лице написано, как нравится ему такое почитание. За девятнадцать лет у власти должен привыкнуть, относиться, как к должному, нет, упивается. Но это я его знаю, а со стороны можно подумать: равнодушен к почестям".
   Пресс-секретарь поехал на встречу отдельно от президента, настроение у него было скверным. Сингапурское чудо действовало на нервы. Страна без нефти, газа, без других полезных ископаемых жила хорошо, по уровню жизни опережая многие европейские страны. Он пытался понять почему, но не мог.
   "Маленькая страна, управляемая, не то что Россия, во Владивостоке - утро, в Москве - ночь. Проверяющих много - прокуратура, полиция... Скоро чиновников будет больше, чем работающих... - усмехнулся сказал вслух: "Включите кондиционер! Жарко!" Переводчик ответил: "Кондиционер включён!" - "Включите на большую мощность, дышать нечем", - по-английски ответил пресс-секретарь. "Всё время жара за тридцать градусов. Каждый день! С ума сойти!" - подумал пресс-секретарь. Он чувствовал, что нервничает. Ему казалось, что официальные лица, встречавшие президента в аэропорту, и даже переводчик, относятся к России несколько пренебрежительно. "Проскакивает высокомерие! Мы, мол, живём припеваючи, а вы с такими просторами, нефтью и газом бедны! Если нам, русским, не понять, почему мы бедны, то вам тем более. Тютчев, видно спьяну написал, что умом Россию не понять, и уже почти два века повторяют это. Салтыков-Щедрин писал, что и через сто лет в России будут пить и воровать. И что? Вся интеллигенция тем и живёт, что разоблачает, святого места на истории России не оставили. А чего уж ждать от иностранцев? И поводов даем достаточно. Воровство не прекращается. Одних садят, другие на их место приходят и тоже воруют. Но не всех садят. Любовница бывшего министра обороны живёт припеваючи. Двоюродная сестра жены премьер-министра! Дело не в родственных связях! Ему, чтобы власть удержать, нельзя прекращать коррупцию. Мы же все держимся на коррупции. Такой свой круг, без него и ему не править, и мне не быть у власти. Но надоело слышать, что в России ничего не могут сделать, народ бедно живёт. Это традиция - воровали, воруют, и будут воровать. И к власти приходят прохиндеи. И во всём мире так. Но живут богаче нас, без нефти и газа. Были бы у них такие просторы - просмотрел бы на их экономику! Холодная страна, неправильно заселённая. Там двадцать человек живёт в отдалённой деревне - тяни туда дорогу, содержи медпункт, детей в школу вози за двадцать километров. Нет, чтобы компактнее селиться! Но попробуй тронь деревеньку - на весь мир растрезвонят: людей с насиженных мест сгоняют. Правы американцы, русофобы: не можем управлять страной, надо разбить её, как Югославию, тогда управляемы будут территории".
   - Мы боролись с коррупцией, победили её, - услышал пресс-секретарь слова переводчика, он обращался к нему на английском, когда понял, что пресс-секретарь знает язык.
   - И мы победим! - а что он ещё мог ответить.
   - За каждый доллар отчитывался чиновник. Но как бы не был честен человек, жить всем хорошо хочется, чтобы судили по закону - зарплаты судьям повышали. Сейчас у нас судья миллион долларов получает.
   - В месяц?
   - Нет, что вы, в год!
   Пресс-секретарь ничего не ответил. Он знал, что зарплаты судьям повышали в России многократно, сейчас они были заоблачными по сравнению с минимальными, средними зарплатами по стране. Но недавно читал, как судья на Алтае справлял свадьбу дочери в Венеции, обошлась в миллион долларов. Но судебная власть, как и законодательная, исполнительная погрязли в коррупции. "Надо сбить настроение. Смешно, в Сингапуре думать о жизни русского народа! Как может, так и живёт. Уйдет президент, станет невмоготу - уедем в США, во Францию, Англию - выбор есть. Народ тоже не отказался бы выехать, куда глаза глядят, надоели ему байки про патриотизм. А откуда мне знать народ, судить о нём? Я же кроме кремлёвских чиновников, депутатов, министров ни с кем не общаюсь. Ещё с режиссёрами, актёрами. Все богатые, все жируют, все недовольны жизнью, депрессия у всех. Права Татьяна, когда говорит: "Русское общество с жиру бесится". Это в учебниках истории при советах проходили о народовольцах из дворян, которые шли в народ, учили крестьянских детей, знали они, как живёт народ. А элита ещё критикует и православие, не по тому пути пошла Россия, надо было католицизм выбирать. Сказали бы спасибо за то, что народ православный, а потому и терпеливый: власть богом дадена..."
   Вечером, после переговоров позвонил президенту, тот попросил зайти. Номер, в котором поселили президента, был роскошным. Но этим пресс-секретаря было не удивить. Роскошнее, чем в России, отелей для богатых не было, а уж иностранных политиков селили в такие апартаменты, что те удивлялись убранству.
   - Хотел спросить, что думаешь по поводу Сингапурского чуда? Тебе понравилось? Я третий раз здесь, а ты бывал в Сингапуре? - спросил президент.
   - Три дня, на отдыхе, это ещё со второй женой. Отдых хороший, обслуживание отличное. Но жара угнетает, - ответил пресс-секретарь.
   - Чудо оно в чём? - и президент стал сам отвечать на вопрос. - Маленькая страна, даже не страна, а город, пять миллионов населения! Через пятьдесят с лишним лет после освобождения от колониальной зависимости - здесь рай. Но полвека - это срок. Англичане, американцы вкладывались, бояться было нечего, революций не ждали. Но так мыслить было бы примитивно. В Россию не вкладывают не потому, что ждут очередной экспроприации, это ложь, просто цель у Запада иная: раздербанить нас к чёртовой бабушке, поделить между собой. В очередную гонку вооружений нас втягивают, нет, втянули уже. Война идет...
   - Пока противостоим! Правильно ты поступил, когда учёным дал такие зарплаты, что многие вернулись. Мы по вооружению далеко ушли. В Сингапур едут учёные, врачи, преподаватели из США, Австралии, Англии - платят лучше...
   - Мы больше платим некоторым учёным, спортсменам, режиссёрам, а артисты, певцы зарабатывают баснословно! Ладно, оставим, просто хотелось поговорить...
   - Я тоже целый день от Сингапурского чуда не могу очухаться. Думаю про это. Мы не Сингапур! Про Сибирь уже лет сто говорят, что не может она принадлежать России, теперь за Байкал взялись, такие запасы пресной воды не могут быть только у России. Они своё дело делают, элита наша поддерживает запад.
   - Когда уже элита наестся? У меня такое чувство, что осталась у неё одна извилина насчёт денег. Знаю, что народ хочет от меня невозможного - справедливости. Уберу этих, зажравшихся, на их место честных? Наш народ наивнее французов, немцев, американцев, те прагматики. Дали бы России лет сто без войн, всё бы у нас было! Из социализма в капитализм - это стоило экономике поболее, чем Отечественная война...
   - Ты собой недоволен? Приступ самокритики?
   - Возможно, но мне пришлось работать с той элитой, которая была, её на Запад не вывезешь, как сделал Ленин. Он понимал, нельзя без крутых мер поднять страну.
   - Это тоже не выход. Человечеству сон золотой навевали и навевают. Надо обустроить жизнь так, чтобы каждый чувствовал себя человеком.
   - Ещё скажи: равным богатому перед законом!
   - Нет, этого нигде нет. Но прессу надо отпускать...
   - Она не отпущена, распущена. Но Запад платит и платит, чтобы окончательно разложить страну, показать экономическую, политическую несостоятельность, агрессивность, готовность пойти войной на Украину, Прибалтику и т.д. Надоело! Нужна грамотная пропаганда, они же нас забивают!
   - Прости, но должна быть мера! По Первому весь день идёт политика и всё про Украину...
   - Это правильно. Официально мы на провокации не отвечаем. Но удалось добиться того, что все разведки мира смотрят эту программу по Первому.
   - Людям каково? Цены растут на всё, концы с концами не свести, а тут - одна политика, как на Украине плохо, а у нас хорошо?
   - А сколько литр молока стоит в Смоленске? - неожиданный вопрос президента поставил пресс-секретаря в тупик.
   - Я не знаю, почём продукты даже в Москве, - честно ответил он. - Их закупает экономка. - Знаю, что вечер посидеть в баре вдвоём с женой, недавно были, обошёлся в семьдесят пять тысяч рублей. И ничего особенного не было.
   - За несколько часов ты пропил и проел семь минимальных зарплат по России!
   - Я об этом не думал, просто посидел с любимой женщиной. Но на минималку же, надеюсь, никто не живёт.
   - Обнаглел, как я тебя терплю! Но ты мало чем отличаешься от других, меня окружают такие, как ты. Недавно девочка тринадцати лет письмо прислала, ты же его мне давал почитать, не помнишь?
   - Помню, мама, у неё медсестрой работает, в глубинке Пермской области, писала, что плохо живут, подработать негде...
   - Что я могу ответить ребёнку?
   - А уже отвечать ничего не надо.
   - Почему?
   - Не стал тебе говорить. День назад СМИ сообщили, что девочка покончила с собой.
   - Что произошло? - спросил президент.
   - Сложный вопрос. СМИ пишут, что после обнародования письма мать девочки начали травить! Я звонил губернатору, он сказал, что девочка неадекватна была. Президент молчал. "Сейчас скажет уволить губернатора", - подумал пресс-секретарь. Он не думал, что в Сингапуре зайдёт разговор об этом, но близкие ему люди попросили, как бы вскользь, сообщить президенту о самоубийстве школьницы. Надеясь, что он уберёт губернатора. Кандидатура на врио была готова. Пресс-секретарь знал: минимум пару миллионов долларов дадут ему за одну фразу: "Девочка, которая вам написала, покончила с собой".
   - Звони губернатору, скажи, что он свободен, врио назначу Осипова, - в ярости сказал президент.
   Пресс-секретарь лишний раз убедился, как хорошо просчитывают президента: назначил того, кого и нужно было определённым кругам.
   - Может, позвонить, когда вернёмся в Москву?
   - Нет сейчас!
   Пресс-секретарь позвонил губернатору, поздоровался, тот попробовал увести беседу в нужное ему русло, пришлось прервать его: "Пишите по - собственному, временно исполнять обязанности будет Осипов".
   "Просто так Осипов из Москвы далеко не поедет, за пару лет выкачает из региона миллиардов пять. Дотации из бюджета пойдут. Схема известна. Люди, которые за ним стоят, известны".
   Президент будто читал его мысли.
   - Знаю, кто за Осиповым стоит. Сейчас начнут помощи для региона просить из бюджета. Надеюсь, что не всё в свой карман положат. Надо поставить задачи, что конкретно построить за счёт бюджета. Пусть крутятся те, кто его кандидатуру толкает. А, может, письмо девочки и ее самоубийство - это всё спланировано, чтобы этого губернатора снять, своего человека назначить? - неожиданно спросил президент.
   Пресс-секретарь, обычно готовый ко всему неожиданному, опешил.
   - Что молчишь?
   - Я бы до этого не додумался, почему ты так решил?
   - Всё изощрённее схемы придумывают, чтобы обогатиться. Их бы ум в мирных целях.
   - Если так думаешь, почему у них на поводу идёшь?
   - Я могу рассчитывать только на армию и флот, но пока. Помнишь, как армию при Ельцине разваливали, а генералы за это руки поднимали, потому что перепало им много. Пока моих генералов не перекупили, а в которых сомневаюсь, тех убираю. Ничего, выдержит Россия эту коррупцию, главное - государство сохранить, гражданская война идёт не на жизнь, а на смерть, не только с Западом, в кремлёвских кабинетах.
  

***

   Анатолий собирался на совещание к заместителю мэра столицы. Попросил подготовить необходимые документы. До совещания оставалось два часа, позвонил Элоне. Он встречался с этой девушкой почти год, она ему нравилась. Молодая, красивая, женственная Элона напоминала ему Ангелину в юности. Только Элона в свои двадцать была необыкновенно страстной. Как-то раз он спросил: "Сколько у тебя было мужчин?" - "Ты второй!" - "Давай без лжи, каждая женщина говорит так. Давай начистоту. Я жену бросать не собираюсь, ты это знаешь. Содержу тебя на приличном уровне. К чему ложь?" - "Я тебе не вру. Просто первым у меня был опытный мужчина. Я с десяти лет занимаюсь танцами, можно было уехать в Турцию, Японию, Китай танцевать в ночных клубах, но я не решилась. Подруга позвала в Москву, два года назад я приехала, родители были против, но я уехала. В ночном клубе был парень, ему тридцать лет. Мы практически сразу с ним сошлись. Первый раз мне не понравилось, но он был очень внимательным, терпеливым. Он зарабатывал на женщинах. Я влюбилась, ревновала, плакала. Мы остались друзьями. Я теперь никого не полюблю, но не пропаду". - "Ты не пропадёшь, ты удивительная. Если бы не был женат, то обязательно женился на тебе". - "Я бы вышла за тебя, с тобой не скучно". - "А ты с этим продолжаешь?" - "Нет, сразу с двумя мужчинами не могу. Я тебе честно всё рассказала, теперь твоя очередь. Что не так в твоих отношениях с женой и сколько у тебя было женщин?" - "Первые лет пять я не изменял, жену любил. Она умная, красивая, родила трёх детей, но я не смог её разбудить, как женщину". - "Фригидных женщин много, мне Валерий, мой прежний друг, рассказывал, одних можно, как ты говоришь разбудить, а иных - нет. Ты всё делал?" - "Раз такой разговор, то скажу, она целомудренной оказалась не только физиологически, но вообще в сексуальном отношении, вбито в её красивую головку кем-то, что так нельзя, а так можно. Закончим на этом". С Элоной он показывался на публичных мероприятиях, в клубах, но ни разу не пересекался с женой.
   - У тебя, сколько времени? - спросила Элона, открывая двери квартиры, которую он купил для неё.
   - Совсем мало осталось, полчаса до тебя добирался. Давай спустимся в кафешку, выпьем кофе, и я поеду на совещание. Зайду вечером. Сможешь быстро одеться?
   - Минутку и я готова!
   Кафе было в доме, где жила Элона. Вошли, сделали заказ.
   Ангелина с Ларисой сидели в этом же кафе, но Ангелина не видела Анатолия. А Лариса жила в доме рядом и часто видела машину Анатолия во дворе, но никогда не рассказывала об этом подруге. На минуту Лариса прекратила рассказ, она не хотела, чтобы Ангелина увидела мужа с другой женщиной, потом продолжила:
   - Я играю её мать, но не понимаю, почему Лариса должна быть не красавицей, как у Островского, а страшной, почти сумасшедшей... Что делать? Отказаться нельзя. Возраст не тот, вообще роли давать не будут. А из меня сделали не то мужика, не то бабу. Я спрашиваю у режиссёра: "Кого играть?", - он ответил: "Гермафродита!" Молчу. Главное в спектакле - телевизор, где фоном показывают матч сборной России с какой-то командой. Им финал важен: Россия - говно, всё плохо! И все рады, овации, крики "Браво!". Скучно! Но это я только тебе могу сказать! Не дай бог узнают! Уволят! Куда мне деться? Скоро сорок два! В тираж выхожу! Я не согласна играть старух, только было бы что играть, хочется драматичности, столкновения характеров. Дома одна, как сын уехал во Францию, так места себе не нахожу, депрессия у меня. Чувствую, что жизнь не так прожила, бесцельно, бессмысленно.
   - Бывший звонит?
   - Звонит, когда сильно напьётся, он сейчас на коне, зовут ставить спектакли в разные театры, премии получает. Я его постановки смотреть не могу, так ему и говорю. Обижается. А тут пьяный пришёл и сказал: "Ты, Лариса, мамонт, чудом уцелевший, не знаю, почему не вымерла. Правду любишь, на ней денег не сделаешь, а отношения испортишь". Я его спать уложила, утром проснулся, просил сойтись с ним, говорит, надоели молодые актрисы, денег хотят, славы, а не достойны ни того, ни другого.
   - А ты?
   - А зачем сходиться? Скучно с ним, через неделю волком выть захочется. Мне денег хватает, сына он обеспечивает, тот работать не хочет, только развлекаться - на папиных спектаклях вырос. Внял мой сынишка одно: в России только быдло живёт. Пусть попробует жить во Франции, я об одном бывшего прошу: не посылай денег. Он же не дурак, одумается, найдёт себя, жизнь устроит. Душа болит за сына, да и за это дерьмо тоже болит. Хотела уехать в какой-нибудь провинциальный театр, посоветовалась с бывшим. Он сказал, что разговор не по телефону, заехал вечером и как начал рассказывать ужасы о провинции: одни комедии ставят, зарплаты маленькие. Я не поверила, а он так по-доброму погладил меня по голове: "Наивная ты, безвременье сказывается на всём. Сто лет назад Мейерхольд уже делал такое с театром, как сейчас, его расстреляли. Может, и нас надо расстрелять. Не любим мы ни театр, ни Россию, себя любим и деньги". Со мной он откровенен! А я любви хочу! Настоящей! Так и не было! Прости, а ты не влюбилась?
   - Лариса, я бы хотела влюбиться, не могу, эгоистка чёртова. Себя люблю, как твой бывший муж, - сказала Ангелина.
   - Слишком у тебя всё хорошо. Трое детей, все устроены, ты профессор, состоялась, обеспечена под завязку. Так не бывает! Сейчас я тебе спектакль устрою! Не хотела говорить, но встряска тебе нужна, чтобы жизнь мёдом не казалась! Твой Толечка вон за тем столиком с молодой девахой, она в этом доме живёт, в моём дворе, он раза три в неделю у неё бывает, машину его вижу. Любовница!
   Ангелина вздрогнула, испугалась. Представила, что её размеренной, спокойной, богатой жизни пришёл конец. Она не хотела видеть мужа с любовницей.
   - Повернись, посмотри! Сделай что-нибудь. Выйди ты из своей раковины. Хватит рафинированности! - громко сказала Лариса.
   Ангелина повернулась, увидела мужа, рядом с ним красивую молодую девушку, неожиданно встала из-за стола и пошла в направлении их столика. Анатолий увидел жену слишком поздно, не успел встать, как получил пощёчину. А Ангелина уже таскала за волосы Элону, кричала: "Проститутка, я тебе покажу, как чужих мужей уводить". Он не мог оттащить жену от Элоны. Подбежала Лариса, добавила масла в огонь: "Так ей и надо, молодец, Ангелина". Элона пришла в себя от неожиданного нападения, и тоже стала кричать: "Какая ты жена, ты не ценишь, что имеешь. От таких только и остаётся, что гулять".
   - Уходите! - сказала Лариса. - Я с ней погорю.
   Анатолий с Элоной ушли.
   - Выпьем? - спросила Лариса Ангелину.
   - Да!
   - Два по пятьдесят коньяка, - сказала Лариса официанту.
   - Два по сто! - сказала Ангелина. - Я думал, что он меня любит!
   - А за что тебя любить? - спросила Лариса. - Ты холодная. Тебе положение нужно, ты ни шага в сторону не сделаешь - как будто расстреляют. Ему скучно с бабой профессором! И что с того, что на разных языках говорить можешь? Ему хочется теплоты, ласки, любви. Всем хочется одного - любви. Все ждут этого!
   Ангелина впервые в жизни напилась. Вести машину не могла. Лариса привезла её домой. Роман собирался уходить по своим делам как раз в то время, когда Лариса привезла маму.
   - Неужели мама пьяная? - спросил Роман.
   - Имеет право твоя мама хоть раз в жизни напиться? - со смехом ответила Лариса. -Да что вы знаете о своих родителях? Все дети одинаковые - эгоисты, только о себе и думаете! В общем, я её привезла, надеюсь, сможешь её до постели донести? Хоть раз маму на руках носил?
   - Я сама дойду, - пыталась возразить Ангелина. В это время в холл вошёл Анатолий, он ничего не сказал, взял на руки жену и понёс по лестнице. Ангелина пыталась вырваться из объятий мужа, кричала: "Отпусти, поставь меня!", но он ничего не отвечал.
   - Мужик! Уважаю! - сказала Лариса. - Учись, Роман, пригодится опыт отца. А то не знаешь, как на руки женщину взять. Я поехала, пусть позвонит мне, когда придёт в себя.
   Ангелина яростно сопротивлялась, когда муж пытался раздеть её и уложить в постель.
   - Выйди из спальни! - кричала она. - Ты, ты... она не находила слов, наконец, сказала: "Кобель!" Анатолий не принимал её слова близко к сердцу. Ему понравилось, что жена устроила скандал в кафе. Никогда в жизни он не видел её такой разъярённой. "Боится потерять меня или своё положение, достаток?" - в общем- то он знал ответ на этот вопрос, но в какой-то момент ему показалось, что Ангелина может измениться, быть любящей, нежной, яростной, разной, как и сама жизнь.
   Она уснула со словами: "Я тебя не люблю!" - "Я знаю, - ответил Анатолий, но она этого уже не слышала, - ты не умеешь любить, в этом нет твоей вины".
   - Папа! А что с мамой, где она могла так напиться? - спросил Роман.
   - Наверное, обмывали какой-нибудь театральный успех Ларисы, не знаю. Отоспится. Я обещал отцу приехать, у него неприятности, по телефону ничего не сказал. Поедешь со мной к деду? Но сначала скажи, где ночевал, только не ври, всё равно узнаю!
   По дороге Роман рассказал о том, как ночевал в реабилитационном центре.
   - Ты напился специально! - расстроился Анатолий. Он боялся за детей, ходили слухи, что дети знакомых подсели на наркотики, алкоголь. За девчонок он был спокоен. А Роман в последнее время задавал непростые вопросы, разругался с друзьями, расстался с девушкой.
   - Папа, я специально напился, хотел посмотреть, действительно ли они бессребреники. Сейчас всё на прибыли построено. Ты же не станешь дом строить для бедных на свои деньги?
   - Не стану, я не сумасшедший!
   - А они сумасшедшие?
   - Не знаю, они нелегально ведут работу, я правильно понял?
   - Да, потому что их гоняют...
   - Почему?
   - Не знаю, разговора не было. Я хотел помочь, деньги предлагал, продукты хотел им купить, но отказался старший их.
   - Мало денег давал! Если они тебя на видео сняли, то шантажировать будут. Где они находятся?
   Роман, ничего не подозревая, назвал адрес, продолжая рассказ.
   - Не веришь в порядочность, в то, что люди просто так добро делают?
   - Не верю, смысла в этом нет. Ищут таких, с кого стрясти можно. И ты сам говорил, что работать заставляют...
   - Так они же коммуной живут! Как питаться, если не работать?
   - Зависимые люди должны лечиться в клиниках, а ни черте у кого!
   - Это не лечение, нет медикаментов! А в клиниках надо платить за лечение! Не у всех деньги есть.
   - Смотрю, ты стал в деньгах разбираться! Раньше всё: "Папа, дай, хочу автомобиль не такой, а за десять миллионов, как у Гарика или Светки".
   - Я расту, меняюсь. Я жизни не знал, на всём готовом! А кто виноват? Не я же. В школе со мной учились только из семей богатых, в МГИМО - одни богатые. Как мне было жизнь узнать?
   - Узнал?
   - Нет, начинаю только. Но знаю, сколько стоят хлеб, молоко, мясо. А минимальная зарплата в России - одиннадцать тысяч рублей. Как люди живут? На это килограмм сыра купить нельзя!
   - В маркет заходил, что недалеко от нашего дома?
   - Да.
   - Понятно. Но там ценники для богатых, здесь ты маху дал. Съезди на окраину столицы, там с ценами ознакомься. Там сыр по четыреста рублей за килограмм. Хлеб по двадцать рублей буханка.
   - Я не додумался. Я маменькин сыночек! Но я только начал.
   - Анатолий нажал на пульт, ворота открылись, въехали на территорию родительского дома.
  
   - Ты иди, - сказал Анатолий сыну. - Я тебя догоню. - Анатолий не хотел пускать на самотёк историю с ночёвкой Романа в каком-то реабилитационном центре, но не хотел, чтобы сын узнал о его намерениях. Позвонил заместителю начальника Московской полиции, которого давно знал, который не безвозмездно, конечно, помогал ему в разрешении проблем. Назвал адрес реабилитационного центра, сказал, что работают нелегально, просил разобраться. Старшего посадить и, если есть какие-то видеосъёмки, то уничтожить. Анатолий не заметил Романа.
   - Ты за что хороших людей посадить хочешь? Адрес у меня выведал! А ещё считаешь себя элитой! - кричал Роман. - Элита - это такие как они, помогают людям, боль других чувствуют. Ты, ты... - он не находил слов от возмущения, не пошёл в дом, а выбежал через калитку вон со двора.
   " Девятнадцать лет! Я бы понял его максимализм в пятнадцать! Но сейчас! Инфантилизм! Многие по юности революции хотят делать, бедным помогать, а в зрелом возрасте хотят хорошо жить! Идеалистов надо бить мордой об тейбл, иначе не научишь", - подумал с раздражением Анатолий. Он лет в пятнадцать тоже хотел помогать бедным, хотел равенства для всех. Жили они тогда в Лондоне. Отец свозил его тогда на окраину Лондона, велел водителю остановиться, сказал, что пройдутся, мол, воздухом свободы сын хочет подышать. Водитель не остался в машине, вышел за ними. "Видишь, боится нас одних оставить, как бы чего не вышло. А это окраина Лондона!" Анатолий увидел - грязь, обшарпанные дома, людей совсем с другими лицами. "Здесь живут работяги. Сейчас зайдём в квартиру, скажем, что заблудились, посмотришь, по тебе будет такая жизнь? Захочешь помогать?" Они позвонили в одну из квартир на первом этаже. Открыл мужчина, одетый, как все, в джинсы, с бутылкой пива в руке. "Извините, не позволите показать сыну, как вы живёте?" - "Зачем?" - "Революцией бредит, мозги молодые кипят". - "Нет-нет! Революций не надо!" - заулыбался мужчина. Маленькая двухкомнатная квартира была обставлена обыкновенной дешёвой мебелью. "Всё есть: стенка, стол, шкаф, кровать наша с женой, а у мальчиков, - мужчина показал на сидевших за столом ребят десяти и восьми лет, - своя комната. Жить можно!" - "Поедем в еще более бедный район? Но мы не вооружены, а там могут начать стрелять без предупреждения, туда и полиция не ездит просто так. Революции ничего не дают. Он доволен: у него работа, семья, квартира, машина. Станет мастером на заводе, сможет позволить себе дом, не такой, как у богатых, но отдельный дом. Не надо людям мешать жить. Ты революцию мировую собираешься делать или только в Англии?" Отец сумел обуздать юношеские порывы Анатолия. Он утихомирился. Вокруг него всегда были обеспеченные, образованные люди. С головой ушёл в учёбу, мечтал, как все в юности, прославиться. Любил архитектуру, был уверен, что создаст что-нибудь такое! Отец и мать будут им гордиться! Потом стал воспринимать жизнь более рационально, но мечтал о любви: "Вот встретит её, всё обретёт иные краски, не будет серых будней". Так он думал и сейчас, хотя понял, что жена его не любила, не любит, никогда не будет любить, потому что ей не дано. Дети выросли. Он наблюдал, как старшая дочь Светлана вьёт верёвки из своего мужа-режиссёра. Ради неё, чтобы снять клип с её участием режиссер перекрыл движение в час пик на МКАДе, его задержали сотрудники ГИБДД, а она театрально сняв сапоги, босая, в мороз, встала перед ними на колени и просила, заливаясь слезами, отпустить её любимого мужа, бросая направо и налево стодолларовые купюры. "Папа, я тысяч пять выбросила, пока они не стали деньги поднимать, вернули моего муженька, сказали, чтобы мы убирались с их глаз долой". Разве думал он, слушая рассказ дочки, что его маленький ангелочек Светочка станет такой? Младшей дочери Марине он тоже был не нужен. Она не собиралась замуж, хорошо училась, охотно разговаривала с Анатолием, делилась, как провела вечер, он знал её друзей, все они были из их круга. Денег не просила, потому что он до этого не доводил. Ежемесячно переводил на карточки сына, младшей дочери и Ангелины деньги. Больше не просили, значит, было достаточно, считал Анатолий. У него была, по современным меркам, образцовая семья. Но в последнее время он чувствовал себя одиноким, когда приходил домой. Поэтому менял любовниц, проводил вечера в клубах. Когда жена устроила скандал в кафе, то он сначала обрадовался, видел, как её проняло, оставив свою гонор, она, как простая русская баба, таскала за волосы Элону. "Может, она любит меня как-то по-своему, если так разозлилась. Не могла же она не догадываться, что у меня есть любовница?" Но, проанализировав ситуацию, понял: "Всё банально и просто: боится потерять то, что имеет. Не хочет быть разведённой женщиной, хотя понимает, что не останется без денег. Ей нужно то, что есть - семья, статус. О его чувствах, о нём она не собиралась думать. Важно и то, что Элона - красавица, молоденькая. Это задело её больше всего".
   Анатолий сидел на скамейке возле дома отца, видимо, долго. Не заметил, как пролетело время. Вышла мама и крикнула: "Долго ты собираешься так сидеть?" - "Иду, иду!" - "Что-нибудь случилось? Беда, говорят, не приходит одна". - "У меня всё хорошо, не беспокойся, мамуля". - "Анатолий, поговори с отцом, отвлеки его от мыслей, вчера пил, как приехал из Кремля, сегодня с утра начал, никогда такого не было. Я тебе позвонила, чтобы ты объяснил ему: ничего не случилось, в семьдесят три года пора отдохнуть, сколько той жизни осталось. Час назад Евгений Прохорович приехал, у меня от души отлегло. Он настоящий друг, не бросит в беде, не из кремлёвских".
   Анатолий разделся, прошёл в кабинет отца. Входя, услышал, как Евгений Прохорович, запальчиво, как мальчишка, говорит:
   - Издательство "Просвещение" принадлежит негодяю, вору, а министр образования туда деньги бюджетные переводит...
   - Приветствую вас! - Анатолий пожал руки Евгению Прохоровичу, отцу. - О Васильевой говорите?
   - А то не знаешь? - заметил отец. - Министр образования нашей великой Родины.
   - А что издательство "Просвещение" не государственное? - откровенно удивился Анатолий.
   - Нет государственных издательств, как будто не знаешь, что всё приватизировано. Евгений дело говорит! Коррупция невозможная! Владелец этого издательства уже облажался раньше на высоком посту в одной губернии, до суда не дошло, он улетел в Израиль, а Васильева, его давняя знакомая, и в Израиль идут деньги бюджета на большую часть школьных учебников!
   Анатолий решил выпить.
   - Почему третьего стакана не вижу?
   - Ты же за рулём.
   - Оставлю у тебя машину, вызову такси, а может, и вообще заночую у вас. Мама хоть меня завтраком накормит.
   - А жена, не кормит что ли? - спросил Евгений Прохорович.
   - Жена спит, когда я на работу уезжаю, меня повариха кормит. Я привык, не всем так везёт, как отцу. Мама завтрак своими руками делает, потом приговаривает: "Ешь, Ильюша, завтрак - это главная еда".
   - Да, моя жена такая. Всю жизнь в достатке живём, но не бросает дом на прислугу, а уж меня опекает! Я всегда, как огурчик, наглажен, начищен, напомажен! Ангелина твоя тоже молодец! Профессор! Трёх внуков нам родила! О такой женщине можно только мечтать!
   - Наливай! Но сначала скажи: за что пьём? - сказал Анатолий.
   - Уволили меня! Попросили написать по собственному. Сам виноват, жалел сегодня на свежую голову. Ну, дёрнул меня чёрт съязвить, что географические понятия стоит оставить в покое! - Илья Захарович и Евгений Прохорович засмеялись, да так заразительно, что Анатолий невольно тоже засмеялся.
   - Объясни хоть, что и к чему? - попросил он отца.
   - Аналитические записки я всё время кропал, лет пять последних. Никаких отклонений себе не позволял, а тут покуражиться решил. Забайкальский край, Бурятию какой-то умник решил перевести в Дальневосточный федеральный округ из Сибирского. Как советника меня просили высказать своё мнение. Зачем им моё мнение? Я думал, что мои записки не читает никто. Читают, оказалось, на благонадёжность проверяют ближнее окружение. А я написал, что Забайкальский край и Бурятия - это Восточная Сибирь. Не думаю, что президент читал мою записку. Разве что выделили место, где я про то, что географию менять не стоит. А он крут на издёвки, подтрунивание над ним. Ладно, дело сделано. И после я лишку позволил с заместителем главы администрации президента. Обидно стало! Спасибо не сказали.
   - И из-за этого налегаем на виски? Евгений Прохорович, вы не работаете?
   - Нет, Толя, я уже давно на пенсии, сначала горевал, что не у дел, а теперь рад, есть время думать, не прислуживать. Что с образованием делают! Помните фильм "Доживём до понедельника"? Ой, как мы его смотрели, прямо глоток свежего воздуха! Думал ли, что доживу до того, что чёрное будут называть белым?..
   - Евгений Прохорович, спокойнее надо к этому относиться, у нас слишком - политизированное общество, - сказал Анатолий, выпил виски, почувствовал, что стало легче, успокоился, даже вопрос о конфликте с сыном представился не таким острым.
   - Я бы рад, но ведь навязывают. Что у меня, пенсионера, есть? Я не про материальное, я москвич, бывший директор школы, у меня пенсия, слава богу, по сравнению с педагогами в глубинке. Но ведь политика с утра до вечера по ТВ, США долбают или Украину. Согласен, Крым надо было в такой ситуации забирать. Но надо же и о проблемах России не забывать, внутренних-то проблем хватает. Не любит нас Европа, никогда не любила. Ей в глаза засматривать - это все равно, что искать любви у куртизанок. Разосрались мы со всем миром, но страну надо поднимать. Не умеют, не смогут этого сделать! Не те люди у власти! Уйдите! Нет! Это кормушка, а мы заложники. Застой в экономике! - Илья Захарович откинулся в кресле.
   - Вот сегодня пятница, преферанс у нас по пятницам, ты не забыл, Толя? Приезжали ко мне мои верные друзья, вчетвером играли. А сегодня ты видишь только Евгения! Мои генералы не приехали, правда, позвонили, сослались на занятость. Знают уже, что я не удел, знают, что ушли меня, не сам ушёл. Что же это за общество, от друзей отворачиваться, если не у власти?
   - Папа, так всегда было! Дружбы в верхах не бывает, её вообще нет, всё на выгоде у людей построено.
   - Не согласен! - Илья Захарович встал с кресла, выпил виски и стал ходить по кабинету, как делал всегда, когда был взволнован. - Дружба, любовь - понятия вечные. Не всем дано любить, дружить бескорыстно. Но мы же не об этом. Евгений говорит, что о внутренних проблемах не говорят правды, лакируют действительность. А когда внутренние проблемы не зависели от политики? Никогда! Он специально коррупцию развёл такую, что нельзя не удивляться. Ему так легче держаться у власти. Он любуется собой, не заметили? Упивается, что все вокруг враги - США, Англия, Европа - все против нас. Дипломатия где? Угробили, как заводы и фабрики!
   - Нет, папа, ты не прав, всё равно мы кость в горле для них. Разве он мало сделал?
   - Толя, за восемнадцать лет? - Евгений Прохорович тоже встал с кресла. Анатолий пожалел, что встрял в разговор, лучше бы промолчал, а то отец и Евгений Прохорович прямо выходили из себя, когда разговор шёл о политике.
   - Что не так с Россией, почему не можем нормально жить? Ни одно поколение не может нормально жить! - Евгений Прохорович волновался. - Скажи своё мнение, может, ошибаюсь, не такие умы, как я, думали, думают об этом и будут думать. Октябрьская революция - это не переворот никакой, а революция! Почему Цюрюпа - нарком продовольствия, в голодный обморок падал? Что хлеба с чаем ему при его должности принести не могли? Идея была у тех, кто у власти. И за эту идею готовы были жизни свои положить, не то, что голодать. Теперь идея - нажива! Воруют вверху, а страна с них пример берёт. Идея одна на всех - деньги, стать богаче. Другой нет! И всё мало, мало!
   - Ты прав! Я приехал из Англии, стал работать при Ельцине ещё, удивлялся сначала: все берут! И стал брать. - Илья Захарович подошёл к другу и пожал ему руку.
   - Можно продолжу, накипело на душе, А высказать некому. Президент не из тех, кто недюженного ума, но так звёзды сошлись. Разведчики не бывают патриотами, это известно, они всегда на несколько стран работают. Он, конечно, не из тех разведчиков, которых меняют и прочее. Ну что такое ГДР! Это же мы знаем! Но случайностей не бывает, значит, закономерность, что он стал у власти. Амбициозный человек, гордыни непомерной. Дьявольским грехом обладает - тщеславием. Окружён своими людьми, все ненавидят Россию, воруют, наживаются - раз позволено. Жиреют десять процентов, а семьдесят плохо живут. Конечно, бедность! А инвестиций не будет, кто будет вкладываться, если покупательская способность низкая. Экономику толкает только покупательская способность, больше ничего. Хоть какие технологии современные, а денег у народа нет и нет экономического плюса!
   - Я согласен! А ты, Анатолий? - спросил Илья Захарович.
   - Я тоже согласен. Раз уж пошла такая пьянка, то режь последний огурец. Давайте по Марксу, мы его в Англии, в университете, изучали.
   - А мы на историческом факультете МГУ! - сказал Евгений Прохорович.
   - Тогда согласитесь со мной. Буржуазия развивалась и в конце концов ей нужно было политическое влияние, то есть нужна была такая власть, которая бы позволяла развиваться. Не в том смысле, что разрешала бы, а в том, что буржуазии нужна была своя власть, ею поставленная. Так во всех странах было. А у нас после социализма капитализм стали насаждать. Власть стала создавать буржуазию, а не наоборот. Власть раздала избранным природные богатства, расхитили Россию. Поэтому власть и держит в кулаке богатеньких, может в любой момент лишить их миллиардов! Он показал это на Ходорковском. Бизнес зависим, а так не должно быть, вот и нет прогресса, всё тормозит. И людишек своих он тасует, тасует, то министром, то вице-премьером сделает, но свою колоду, никого не отдаст. Он знает, что бюджет пилят, откаты до пятидесяти процентов доходят, но пилят-то свои. Ну, даст отмашку, того или другого под суд и хватит! Народ смеётся! А как верили ему! Так предать лично я бы не смог!
   - И я бы не смог, - сказал Илья Захарович, - людей бы умных нашёл, заразил идеей России! Но он не патриот. У власти должны быть люди со своим мышлением, профессионалы способные на идею работать. Когда в душе пусто, когда всё мало денег, хотя кошка уже в ванной повесилась, потому что много устриц привезли для неё самолётом из Испании! Объелись они, я по себе это чувствую.
   - Анатолий, вы тоже деньги в оффшоры выводите? - спросил Евгений Прохорович.
   - Да, Евгений Прохорович, я тоже заражён деньгами. Есть возможность, зарабатываю, не будет - уедем за границу, хватит на жизнь. Мы есть то, что из нас создали. Могли в девяностые, когда всё начиналось, патриотов слепить, лично я тогда готов был к этому, но получилось, как получилось.
   - Ты совсем молод был, когда вернулся из Англии, а я уже взрослым дяденькой был, тоже готов был послужить России, но все брали, и я стал, - сказал Илья Захарович. - Но ведь не поздно ещё, можно Россию поднять. Я лично за границу не хочу. Мне за семьдесят, в этом возрасте об отеческих гробах думается. Но иногда кажется: прервалась связь времён.
   - Каждому поколению в России так кажется, папа, это чисто русская черта. Но многое изменилось. Раньше западники и славянофилы спорили о лучшем обустройстве России, а теперь русофобы порочат все русское, пляски на костях устраивают, они ненавидят Россию и хорошо живут за счёт этого.
   - Историю вывернули наизнанку, - сказал Евгений Прохорович и попросил, - налей, захотелось напиться. Как там у Салтыкова-Щедрина? "Чего-то хотелось: не то Конституции, не то севрюжины с хреном, не то взять бы да ободрать кого-нибудь". Анатолий рассмеялся:
   - Я не слышал, но сказано потрясающе! Уйдёт президент, как мечтают некоторые, думают, денег у них после этого больше будет. Денег у них не будет, а народ без пенсий останется, раздробят Россию.
   - И я так думаю! - сказал Илья Захарович. Сказки о гражданском обществе надоели. В любой благополучной стране - богатые и бедные. Но богатые богаты, как и наши, а бедные не так бедны. И у нас всё возможно! Прогрессивный налог необходим. Он говорит, что начнут скрывать капиталы. Так хватит же проверяющих. Я тут читал в интернете. Девочка десяти лет в Англии около своего дома лимонад продавала, дали штраф сто пятьдесят фунтов за незаконную предпринимательскую деятельность. Я смеялся, нет, я ржал, как лошадь! А у нас миллиардами ворочают, а платят, дай бог, если не скрывают, тринадцать процентов. Не только бизнесмены, но и актёришки, певички, певуны, они уж дворцов понастроили, а платят мизерные налоги. Чиновники миллионы в месяц имеют, а налоги где? Надо только отмашку дать: начинаем жить по средствам. Купил дом за двести миллионов, неважно в России, Испании, США - откуда деньги? В тюрьму! Весь мир цивилизованный так живёт! Нельзя государство, общество обманывать! За неделю проверяющие справятся или за месяц, но пирамида встанет на место, не будет шататься, основание приобретет! Народ смотрит, что богатые жируют, налоги не платят и, кто может, начинают тоже врать. Миллионов тридцать в России, получается, вообще не работают! А как кушают? Извините, но скажу фразу нелитературную: "Меня государство всю жизнь наёбывает, почему я честным быть должен!" Так думают. С любого вида заработка человек обязан платить налоги. Но мы не законопослушны!
   - А почему? - входя в кабинет, спросила Ирина Львовна.
   - Это не для женских ушек разговор, - ласковым голосом сказал Илья Захарович, - Ирушка, ты платишь налоги?
   - Я плачу, в издательстве, когда гонорар за перевод выплачивали, высчитывали.
   - Но на твой гонорар нам бы не прожить...
   - У тебя приступ честности? - спросила Ирина Львовна.
   - Да, очередной, ты всё знаешь...
   - Мама, часто кается в грехах? - спросил Анатолий.
   - Раз в месяц у него приступ честности. Президента ругает, правительство, а потом за народ принимается, - рассмеялась Ирина Львовна. - Но вот уже третий день пьёт, не знаю, что делать. Думала, что вы приедете, урезоните его, а вы с ним.
   - Пусть попьёт, мама, в его возрасте не спиваются, - обняв мать, сказал Анатолий.- Работал всю жизнь, а теперь не у дел - трудный период.
   - Да ещё так ушли, спасибо не сказали, - обиженно сказал Илья Захарович.
   - Я тебе спасибо скажу за них. Спасибо, Илья Захарович, что вы верой и правдой служили России, - сказал Евгений Прохорович.
   Илью Захаровича затрясло, Анатолий и Ирина Львовна испугались, кинулись к нему.
   - Уйдите! Дайте мне поплакать. Женя, это ты служил России верой и правдой, ты не нажил, как я, палат каменных. Я вор, но я кремлёвский вор. Был бы простым - уже посадили. Но не исключено, что посадят. Нет, я уже девятнадцать лет, при этом президенте не беру, мне хватает тех денег, состояние тогда сколотил. Но вот ты, Женя, вспомнил фильм "Доживём до понедельника". Там про историю, помнишь, которую все переписывать умудряются, под каждого правителя. Это, скажи, чисто русское явление?
   - Хватит, Ильюша, ты на каком-то пределе, сердце побереги. Виски выкину...
   - Я тебе выкину! Не лезь ко мне, хочу понять жизнь. Так что насчёт истории, просветит меня кто-нибудь?
   - Я много думал об этом, Илья, я же не у дел, пенсионер со стажем. Горько порой, жаль, что мозги не у дел остаются. Раз операцию маленькую сделали бы, думать перестал. Нет у меня ответа ни на один вопрос, а всё думаю и думаю. Однозначно: элита обнаглела, она историю пишет. Но как в России жирует элита - так нигде! И сдаст Россию Западу! Не пятая колонна уже, в пятой нет места, уже ряды закончились, шестая колонна набралась. Жили бы не хуже, чем на Западе, но элите не выгодно...
   - Идите все, а ты, Женя, прошу, заночуй у нас, поговорим ещё... Ира, закуски принеси, не трогай нас. Анатолий, у тебя всё нормально? Ты не замешан в реставрации резиденций президента? Слышал, аресты начались в строительной отрасли...
   - Нет, папа, нашу фирму до таких реставраций не допускают. Это такая протекция нужна!
   - И, слава богу! Но тревожно мне, интуиция подсказывает, что не все закончилось в моей жизни. Поезжай домой.
   - Нет, я поднимусь наверх, у вас останусь ночевать, мама, накорми меня, как раньше - из твоих рук так вкусно! А они пусть поговорят...
  

***

   Роман, случайно подслушав разговор отца по телефону, разозлился неимоверно. "Как он мог вот так просто позвонить и донести! - в отчаянии думал он. - Алексея могут арестовать, а с остальными что будет? Что делать?" - он сначала растерялся, не знал, что делать. Потом вспомнил, что записал сотовый Алексея. Позвонил, стал объяснять, что надо уходить из дома, полиция приедет, могут арестовать. "Ты что на нас полицию направил?" - спросил Алексей. - "Нет, нет, я не мог, я с отцом поделился, а потом слышал, как он по телефону своему знакомому полицейскому начальнику звонит, адрес ваш называет..." - "Натворил, ты, парень, дел! Стукачом оказался, я чувствовал. Бог тебе судья, богатенький Буратино". Роман заплакал от обиды, потом стал судорожно соображать, что может сделать в сложившейся ситуации. Поймал такси и решил ехать в центр реабилитации. Подъезжая к дому, вздохнул с облегчением, не увидев полицейской машины. Но увидел, как вдали по улице идёт группа людей с сумками, пакетами, чутьё подсказало: они. Расплатился с таксистом, стал догонять ребят. Алексей, увидев его, спросил: "Ну, что доволен? Нам теперь ночлег надо искать, а нас двадцать пять человек. На вокзал такой компанией не пойдёшь, полиция быстро срисует. И одному парню плохо, он из новеньких". - "В Интернете объявлений о сдаче домов навалом. За час найдём дом. Прости ты меня. Я случайно. Я не мог подумать, что отец на такое способен". - "Чего теперь! С места сорвались". Алексей отстал от ребят, вернулся назад, выглянул из-за угла. "Приехала полиция, сразу две машины. Спасибо, что предупредил, а если бы ты разговора отца не слышал, то повязали бы, меня точно. Ребят бы отпустили, а я бы сел надолго. Я хозяину дома позвонил, сказал, где ключи оставил. Мы ему не должны, он нам должен. Но полиция в дом не сунется, частная собственность, побоятся, бедные таких домов не строят. Богатые строят и сдают нам, им деньги вкладывать надо. Давай ищи адрес в интернете, желательно в этом районе, только они же за полгода вперёд аренду берут, попробую договориться". - "У меня деньги есть, я заплачу по карточке". - "За полгода двести пятьдесят тысяч рублей надо отдать!" - "У меня есть, я заплачу". - "У тебя такие деньги есть?" - "Отец на карточку миллион в месяц переводит, как мне восемнадцать исполнилось, раньше - меньше". - "Понимаю, почему вы, мажоры, с жиру беситесь, все можете себе позволить. Не о чем вам мечтать". Роман в интернете нашёл объявление о сдаче дома в аренду.
   Хозяин обещал приехать через час, Алексей попросил ребят рассредоточиться, не хотел, чтобы хозяин увидел всех.
   - Я хочу за полгода вперёд! - выставил свои условия хозяин, приехав на чёрном "Мерседесе". Но вдруг ему что-то не понравилось.
   - Вас четверо? Маловато для такого дома.
   - Нет, нас больше! - сказал Алексей.
   - Паспорт покажи! - долго разглядывал паспорт, потом спросил: "Честно скажи: для каких целей снимаете?
   - Жить!
   - А чего одни мужчины?
   - Есть женщины. Дом будет в порядке, сохранность мебели гарантирую, оплату тоже. Но надо посмотреть, может, нас не устроит.
   - Устроит, устроит. Дом хороший, кухня оборудована полностью, а в других комнатах мебели мало...
   Осмотрели дом. "Там было лучше, здесь спальных мест мало", - сказал Алексей Роману. - "Можно завтра купить кровати, а ночь перебиться".
   Роман перевёл на карточку хозяина двести пятьдесят тысяч рублей. Алексей позвонил ребятам. Сказал возвращаться. Оказалось, что Валерий, который пришёл в центр три дня назад, ушёл. "Что сказал?" - спросил Алексей. - "Ничего, пошёл и всё, я за ним, стал уговаривать, он ответил, что не выдержит, доза нужна. Я отстал, не силой же его удерживать!" - "Жалко, но ничего не сделаешь. Будем обустраиваться". - "Можно я останусь, с отцом поругался, не хочу домой. И вообще не знаю, чего хочу, Какой-то бесполезный я человек. Ничего делать не умею, а здесь же я смогу пользу принести, я здоровый, буду помогать, работать готов". - "Нет, отец шум поднимет, начнут искать, если связи большие, то найдут. Налаживай отношения с отцом", - "Можно приезжать? Просто поговорить". - " Из своего круга выйдешь, в чужой не впишешься. У тебя такие карманные деньги! У нас Юра, тот, что длинный такой, худой, учиться приехал в Москву, не прошёл по баллам, на платное денег нет у родителей. Пошёл официантом, подсел на наркотики, но вовремя остановился. У тебя всё нормально, юношеское отрицание пройдёт". - "Я злой стал, всё не нравится, мы богато живём, а люди плохо. Я стал поперёк движения идти. Не знаю, как жить. Гордыня! - сказал священник, я на исповедь ходил". - "Гордость или гордыня?! Определись! Без гордости человек не человек. Некогда мне, надо людей обустраивать, не ужинали ещё. Приезжай, но предварительно позвони".
   Роман решил поехать к бабушке. Он не ожидал, что отец останется ночевать у них. Не хотел его видеть, а пришлось.
   - Что с вами происходит? - поинтересовалась бабушка. - Почему никто не хочет домой? Так дружно всё было!
   - Мама, всё войдёт в своё русло. Помнишь, я тоже чудил в его годы. Хотелось бедным помогать...
   - Помню, мы с отцом так волновались, слава богу, всё закончилось. Рома, ты думаешь о несправедливости жизни?
   - Да! - с вызовом сказал Роман.
   - Значит, утку с яблоками есть не будешь? Ещё у меня рулетики со швейцарским сыром. Ананасов и рябчиков нет, - с иронией поддела внука Ирина Львовна.
   - Есть буду! Проголодался.
   - И хорошо, Анатолий тоже проголодался. Я вас покормлю. А Женя с Захаром в кабинете бутербродами перебиваются, не беда, завтра их накормлю. Я бы хотела, чтобы Женя пожил у нас, Илье поговорить будет с кем, ему надо выговориться, я чувствую.
   - А что с дедушкой? - спросил Роман.
   - А тебе есть дело до семьи? Ты же помешан на бедных, у нас проблем нет? Не слышал: богатые тоже плачут, - сказал Анатолий и посмотрел в глаза сына, тот выдержал взгляд, было видно, что мириться он не собирается.
   - Дедушка ушёл с работы, - сказала Ирина Львовна, - переживает, что не у дел остался.
   - Я буду приезжать с ним разговаривать, - сказал Роман. - А ты, папа, поступил подло. Я тебе доверился, а ты людей в полицию хотел сдать.
   - Так это ты предупредил! Генерал мне звонил, никого по адресу не обнаружили, теперь понятно. Чтобы закончить наши споры, скажу: живёшь в семье, подчиняйся принятым в ней нормам. Пока я тебя кормлю!
   - И имеешь право мне диктовать! Это делай так, это так, учиться только в МГИМО, иначе это нарушает традиции.
   - Можешь в Англии учиться, я предлагал. Ты хочешь, чтобы тебе предложили после школы пойти работать грузчиком или официантом? - Отец встал из-за стола, подошёл к Роману.
   - Шмотки фирменные любишь! Да, это всего лишь джинсы, майка, курточка, тапочки. Но одни тапочки стоят пятьдесят тысяч рублей, а весь прикид - на полмиллиона тянет, это гардероб твой, а мебель, техника, что в твоей комнате - миллионы стоит. Не хочу считать! Можешь без всего этого обойтись?
   - Могу!
   - Снимай!
   - Раздеваться догола при бабушке не буду. Но я понял: свое мнение в нашей семье стоит дорого. Ты мне больше не будешь переводить деньги.
   - Милые мои, что это? Роман - это твой отец! - Ирина Львовна не на шутку разволновалась. Она и представить не могла, что Роман не ладит с отцом. "Сначала с Ильёй, теперь это, - подумала она. - Правду говорят, беда не приходит одна".
   - Мама, всё нормально. Гладко в жизни не бывает. Каждый человек мучается вопросами, бывает, что и отвечает на них в течение всей жизни. А ему прямо сейчас нужно - вынь да положь. Иди, мама, мы поговорим. Я не настроен ругаться. Мама, всех нас положишь? Мы заночуем!
   - Ангелина знает?
   - Позвоню, не беспокойся.
   Ирина Львовна поднялась наверх, она никак не могла успокоиться, дурные предчувствия мучили её.
   Анатолий ел молча, потом отодвинул тарелку и обратился к сыну.
   -На сытый желудок разговаривать лучше, давай без истерик! Я не без недостатков, но ты мой сын, я хочу, чтобы у тебя всё в жизни получилось, - карьера, семья.
   - Мне не до этого, папа, пойми ты меня, хочу понять жизнь.
   - Человек учится на своих ошибках, но хочешь жизнь понять, не обязательно институт бросать, не в люди же тебе идти. Не выходи из своего круга, поверь, все мечтают быть богатыми и знаменитыми. Все, исключений нет. Но, увы! Я тут в интернете ролик смотрел, оказывается, это по Первому каналу показывали. Дояркой работает, двое детей, её спрашивают: о чём мечтаешь? Оказывается, в Москву приехать, певицей стать. А стала петь - ноль. Вот такое у нас искорёженное общество. Какое у неё развлечение - телевизор, насмотрелась - все поют и туда же. Хочу, чтобы ты не как эта доярка...
   - Что доярка не может певицей стать?
   - Может, если петь умеет...
   - Можно подумать, все, кто на сцене - таланты непостижимые! При царе Горохе, наверное, бабушка в юности их слушала, и до сих пор поют или играют в кино, театре. Или детки их. Один почти столетний телеведущий и такого же возраста режиссер театра о будущем России рассуждают по Первому каналу. С ненавистью! С ума сойти!
   - Давай не будем, это тривиально, все об этом знают. Я о другом. Из этой доярки, можно даже звезду сделать, но вложить надо немало. В ней ни красоты, ни образования, речь - ужасная. Кто в неё вкладывать будет? Была бы красивая, образованная - нашёлся бы меценат. А эта - никто, но не понимает. Я вот таких боюсь. Она хочет, но не может. Таких сейчас много - быдло.
   - Потому что из деревни?
   - Нет, ты не понял. Оставим эту доярку в покое. Дело ни в ней, в принципе. У нас правительство из таких состоит: все богатые, близки к президенту, но ноль, быдло. Она петь не умеет, хочет певицей стать. А они страной управляют, а нет мозгов для этого, а главное даже желания нет, даже не по накатанной схеме действуют, не знаю по какой, но деньги гребут. Вот хочешь ты справедливости, того чего быть не может. Её никогда ни в одном обществе не было. Тысяча человек - элита рулит в любой стране, решает всё.
   - Ты как наш профессор Слонимский... ругаешь президента.
   - Его только ленивый не ругает. Коррупция при нём разверзлась. Но скажу тебе по большому счёту - не было бы его, не было бы и России. Разбили бы как Югославию на множество маленьких государств и начали бы из наших недр качать.
   - Во всём Америка виновата, так папа! - с насмешкой сказал Роман.
   - Ваши слонимские своё дело делают, ты на первом курсе, а уже голову тебе задурили, из тебя уже русофоба выращивают, взывают идти и вершить справедливость в обществе. Сами в загородных домах живут, хорошо получают. Знаю я вашу профессуру, отец рассказывал. Может и хорошо, что вольнодумство воспитывают, размышлять учат. Но что же они вас против своей родины настраивают?
   - Критика невозможна?
   - Не критика это - охаивание. Я тоже вижу много плохого: не подпускают к власти иных лиц, всё схвачено. Но сейчас расшатать Россию - это разорвать её. Война идёт не на жизнь, а на смерть. Нас провоцируют, вдруг дрогнем, сорвёмся, тогда у Запада будут развязаны руки. Я Кембридж окончил, как ты знаешь, тоже, казалось бы, учили мыслить, но по-западному. Великобритания великая! В России права человека нарушаются. А в Англии не нарушаются? На это табу. Я приехал в Россию, всё казалось другим. Да, неулыбчивые люди, как и говорили профессора, замкнутые. Много размышлял, может, из-за того, что холодная страна, а, может, просто у страны, как у человека, - своя судьба.
   - Православие - это не религия, ортодоксия, - запальчиво говорил Роман.
   - Забили тебе голову, сынок. Читай, думай, а не слепо доверяй своей профессуре.
   Анатолию стало жаль сына, он представил, какой ад творится в его душе, как ему хочется понять этот мир. Вспомнил себя, как сам мучился этими вопросами, как хотелось стать кем-то, не знал кем, но обязательно знаменитым, сделать что-нибудь во благо людей и чтобы люди одобрили, говорили: "Какой человек!" Он улыбнулся, подошёл к сыну, обнял его.
   - Давай, будем спорить, ругаться в запале, но будем вместе искать ответы на вопросы. Ты, может, не думал обо мне: я твой отец, я богат, у меня фирма, но я же человек со своими проблемами. Я тоже искал и ищу ответы на вопросы бытия. Конфликт отцов и сыновей - вечный, мы разных поколений. Но мне сорок семь лет! Я, в сущности, одинок, ты не думал об этом?
   - Ты, папа, одинок? - Роман ожидал чего угодно, только не этого, сердце его сжалось от сострадания к отцу, который представлялся ему сильным не сомневающимся, умеющим добиваться своего. "Я же сын его, а ему одиноко", - подумал Роман, подошёл к отцу, обнял его.
   - Прости, папа, я не думал об этом, я тебя совсем не знаю...
   - Мы все плохо знаем друг друга по большей части, и не хотим узнавать, отсюда много проблем. Советую: влюбись! Жизнь обретёт другие краски!
  

***

   Николай проснулся с жуткой головной болью. "Перебрал, у бабки, наверняка, нет ни минеральной воды, а тем более пива", - подумал и пошёл на кухню, бабка пила чай. Она боялась внука, он всегда всем был недоволен, поднимал на неё голос, обзывал старой ведьмой, бывало так, что и толкал. Она жаловалась дочери, но что та могла сделать? Дочь уже двадцать лет жила в Лондоне, звонила часто, раз в год прилетала в Москву, останавливалась у неё, хотела сделать ремонт. Она не соглашалась, хотела дожить свою жизнь в привычной обстановке. Муж давно умер. Она привыкла жить одна, приходили две подруги, навещали соседи, всё как-то устоялось. Но три года назад приехал из Лондона внук Николай. Она обрадовалась, но в первый же день он повысил голос, сказал, что жить здесь невозможно, необходим ремонт.
   - Это моя квартира, я хозяйка, - у неё был сильный характер, ей не нравилось, когда ею помыкают.
   - Сколько ты проживёшь? Тебе вообще ничего не надо. Я молодой, хочу жить красиво, современно. Давай попрошу отца, он тебе однокомнатную купит, а эту я отделаю, перепланирую.
   - С ума сошёл! Не будет этого, пока я жива!
   - Вот именно пока ты жива...
   После этой фразы, сказанной таким обыденным голосом, спокойно, она стала бояться.
   - Мне восемьдесят два года, как ты смеешь! - сказала она.
   - Столько не живут!
   Позвонила бывшему мужу дочери, отцу Николая, знала, что он занимает большой пост в Кремле, но новых должностей никак не могла запомнить. Её жизнь прошла при советской власти, отец был видным военачальником, это ему дали квартиру. Бывший муж дочери пообещал, что урезонит Николая. И уже через три дня Николай съехал от бабушки, отец купил ему квартиру. "Деньги есть! - подумала она. - Хотя, какое мне дело до этого! Главное съехал". И зажила привычной жизнью. Два дня назад Николай позвонил и сказал: "Бабуля, я у тебя поживу, недельки две, ремонт у меня", - не дождавшись ответа, положил трубку. В тот день он не приехал, а сегодня под утро явился пьяным, так стучал в дверь, что перебудил весь подъезд.
   - Чего ты закрываешься! Ключом дверь не открыть, - кричал он, когда она открыла входную дверь.
   - Больше не закрывай на щеколду, я не могу ложиться в девять вечера, у меня жизнь начинается после одиннадцати.
   Она видела, как он, покачиваясь, дошёл до кабинета её умершего отца, не раздеваясь, рухнул на диван. Утром не успела спокойно попить чая, услышала, что внук проснулся.
   Николай открыл холодильник, не нашёл в нём ни пива, ни минералки, разозлился.
   - Зачем тебе холодильник? Если в нём почти ничего нет.
   - Я каждый день в магазин хожу, покупаю, что надо на день, мне так удобно...
   - А сколько у тебя пенсия, бабуля?
   - Двадцать девять тысяч рублей, большая!
   - И это всё, что заработал твой отец, мой прадед, слуга вашей советской власти? Этого же на один вечер не хватит! Ну, дают!
   - Эту пенсию заработал не мой отец, а я сама, я сорок лет проработала в научно-исследовательском институте. Пора в твоём возрасте знать, что пенсию платят человеку за труд, а не за заслуги родителей. Думаю, в Англии также поступают.
   - В Англии, Англии... Россия - особая страна, здесь деньги платят тем, кого уважают. Вот мой отец - пресс-секретарь президента. Раз и за три дня мне квартиру купил за тридцать миллионов.
   - Сколько?
   - У тебя со слухом плохо? Твоя квартира будет стоить миллионов сто пятьдесят.
   - Как же! Обычная квартира...
   - В центре города и площадью сто двадцать метров, с таким потолками!
   - Я продавать не собираюсь! Хочу, чтобы здесь был музей моего отца, я все вещи сберегла.
   - Сейчас! Ты говори, да не заговаривайся! И вообще пошла в свою комнату, не попадайся мне на глаза...
   В дверь позвонили, пошла открывать, знала, что пришла соседка, тоже пенсионерка, но моложе её на двадцать лет. Она специально позвонила ей утром и попросила прийти часам к двенадцати, считая, что внук к этому времени проснётся.
   - Опять старух собираешь, - недовольным голосом сказал внук. - Как скучно! Почему у тебя домработницы нет? Неужели прадед не заслужил?
   Впустила соседку, хотела промолчать, не отвечать внуку, но не смогла.
   - Ты кого судишь? Отца моего! Да он всю жизнь работал! Не тебе чета! Ты бездельник, как клоп чужой кровью питаешься.
   - Поговори! - Николай вышел в прихожую, подошёл к бабке и так толкнул её, что она отлетела к входной двери, стукнулась спиной и заплакала от боли, обиды.
   - Негодяй! - закричала соседка. - Как ты можешь руку поднимать на бабушку, она заслуженный человек.
   Соседка схватила зонт, который попался под руку, и стукнула Николая. Он ещё больше обозлился. Попытался взять соседку в охапку и выставить из квартиры. Она сопротивлялась, а бабушка стала бить его книгой по спине. Он отпустил соседку, толкнул бабушку, она упала и закричала. Он ушёл в комнату, закрыл дверь. "Сдурели старухи, сидели бы тихо, так нет, учить жизни решили", - думал он. Соседка вызвала полицию. Николай задремал, потом услышал, как открывается дверь в его комнату, увидел двух полицейских.
   - Вставай, мажор! Прокатимся! - сказал один из них.
   "Неужели бабка вызвала полицию? - он даже не мог в это поверить. - Старая перечница! Это соседка её надоумила".
   - Ребята, только спокойно, я сын пресс-секретаря президента, это моя бабушка. За что вы хотите меня куда-то везти? Соседка всё врёт, - он не боялся никого, просто болела голова, и он не хотел никуда ехать, хотел отоспаться.
   - Мы уже вызвали твоей бабушке "скорую", ты ей руку поломал, она плачет от боли! Ты кого-нибудь уважаешь? - спросил полицейский. Николай никак не хотел надевать наручники, пытался позвонить отцу, но у него отобрали сотовый. Полицейский заметил: "Тысяч двести телефон стоит, богатенький Буратино!" Они скрутили его, увезли в отделение.
   - Звонок! Мне положен звонок! Вы пожалеете! - он говорил эти слова после приезда в Москву часто, от него отставали. У него скопилось штрафов за нарушение правил дорожного движения на сотни тысяч рублей, платить не собирался.
   "Надо, пусть отец платит, а мне и так хорошо. Решили диктовать, как ездить! Как хочу, так и езжу!" - он был таким злым, когда ему наконец-то разрешили сделать звонок.
   - Папа, я в отделении полиции, бабушка сдала, она сумасшедшая, её надо в психушку! В каком я отделении? - спросил, обращаясь к полицейскому. - Семьдесят девятое, я не могу здесь - ужас. Давай, а то я устрою драку с ментами, ещё хуже будет.
   Отец не приехал. Николай понял, что он не хочет светиться, приехал какой-то генерал, вопрос решили быстро, он вышел из отделения, вдохнул воздух всей грудью, хотелось пива! Набрал номер своего друга, из новых, московских. Николай точно не знал, какой бизнес был у отца Рамзана, но догадывался, что семья богатая. Рамзан приехал на машине через полчаса. Обнял его и сказал: "Бабушку побил! Это нехорошо, у нас старших уважают". - "Откуда знаешь?" - "В интернете сидел, когда ты позвонил, там это - главная новость. Бабушка у тебя заслуженная, ты - сын пресс-секретаря! Взахлёб пишут!" - "Жёлтые уроды, только и подсматривают в дырки за чужой жизнью". - "Ты должен быть осторожнее. Нельзя отца подводить. Я на рожон редко лезу. Не хочу, чтобы фамилию трепали. Повинись перед бабушкой, пусть заявление заберёт". - "Не буду, отец решит!" - "Смотри! Куда поедем?" - "Выпить надо, поесть. Я вчера на боях все деньги спустил". - "Знаю, не волнуйся. Деньги есть. Бои вчера были хороши! Новенький стоит тех денег, что за него заплатили. Провинция танком прёт. Говорят, ему деньги нужны, мать болеет". - "Мать вылечит, может быть, а своё здоровье потеряет. Сколько выдержит при таких боях? Месяца три. Всё время новых надо. Как я люблю новых, сильных!" - "В этом мы с тобой сошлись, ты мне брат теперь. Отец твой не решит вопрос, своего попрошу. Могу сам к твоей бабушке сходить, денег дать, извиниться". - "Она денег не возьмёт, руку я ей сломал! Но я же не специально, просто толкнул, она упала. Повисли на мне две старухи". - "Ты бесбашенный!"
  

***

   Пресс-секретарь был вне себя от ярости. "Нормальный человек так себя вести не может!" - думал он. Всплыли воспоминания о первой жене. "Весь в мать, мозгов нет, я с ней сладить не мог. Всё время попадала в истории, напивалась и на шею к туркам вешалась. Пока мне в посольстве ультиматум не поставили, чтобы вывез жену в Москву. Слава богу, что она в Англии, замужем, наверное, остепенилась. А как обрадовалась, что Николай уехал из Лондона, что он там вытворял - одному богу известно!" Позвонил сыну, договорились встретиться в кафе. Оставил все дела, поехал, не знал, как говорить с Николаем, как урезонить его. В интернете обсуждали выходку Николая, писали о том, что его отпустили из полиции. Представил, что недоброжелатели уже доложили президенту. "Что мне на цепь его посадить? Характер такой, ничего не сделаешь. Умные люди понимают". Вошёл в кафе, увидел, что Николай сидит за столиком с Рамзаном, сыном его друга. Именно друг выручил его, когда третья жена хотела делать свадьбу в Италии. Он объяснял, что нельзя, пойдут наезды, он подставит президента, но у неё на всё были свои доводы: "Скажешь, что на мои деньги, я в Штатах долго жила, заработала. Что я не достойна шикарной свадьбы?" И тогда его друг предложил отпраздновать свадьбу на его яхте в Чёрном море. "Пусть пресса пишет, что хочет. Свадьба-то в России!"
   Поздоровался, заказал себе чашку кофе.
   - Рамазан, ты бы его повоспитывал, - начал пресс-секретарь.
   - Да я ему говорю, надо уважать старших, а бабушку тем более.
   - Папа, я понял, я больше к ней ни ногой, но у меня ремонт. Можно у вас с Татьяной поживу? - с раскаянием в глазах сказал Николай. Пресс-секретарь хорошо знал этот взгляд, мать Николая, его первая жена вот также с раскаянием смотрела, стояла на коленях и обещала: "Больше не повторится, прости!"
   - Ты хоть понимаешь, что я на виду? У меня работа такая! Да и вообще нельзя нарушать законы, есть общепринятые нормы человеческого поведения, - говорил пресс-секретарь.
   - Папа, не надо нравоучения. Выдумал - человеческого поведения. По пешеходному переходу быдло дорогу переходит на зелёный. Я пешком не хожу. И мириться с тем, как старуха, хотя и бабушка, будет меня тролить, не собираюсь. Но обещаю я к ней ни ногой, забанил её, папа! Денег у меня нет, проигрался вчера на боях. Вообще-то, извини, но по нормам морали и воровать нельзя!
   - Ты что себе позволяешь? - вскочив из-за стола, понимая, что на него обращают внимание, закричал пресс-секретарь.
   - Ты сядь, папа, неудобно, кто-нибудь обязательно сфотографирует и в интернет выставит. Чего ты так реагируешь на мелочи? Есть деньги - надо жить весело, интересно. Мы же с тобой не Плюшкины? Нам деньги нужны, чтобы не пересчитывать их, не чахнуть над златом, а тратить. Дом большой купил - не нравится общественности, свадьба на яхте тоже не нравится, автомобиль за десять миллионов тоже... Мне на велосипеде ездить, дорогу всем уступать и вежливо извиняться, если кого задел случайно? Я не такой! Я точно знаю: у меня одна жизнь и хочется прожить её, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы! Папа, ты для кого деньги имеешь? Для оффшоров или для жизни? Дети это цветы жизни, у тебя их четверо, я один из твоих цветков. Я буду стараться, но на метро ездить не буду, в столовке питаться тоже не буду, в коммуналку жить не пойду. Мне деньги нужны...
   - Знаете, а Николай прав, не во всём, но по большому счёту. Чего мы всё на прессу оглядываемся. Вон у этого четырнадцатилетний сын кафе откупил, день рождения праздновал, наркотики все его друзья употребляли, заказал певца избить, и всё сошло с рук. Мы-то не такие! Мы наркотики не употребляем, не заказываем избиение певцов.
   На эти слова пресс-секретарь улыбнулся и подумал: "Прав, Рамзан, что из всего трагедию делать. Пусть пишут, караван идёт". Вслух сказал:
   - Сколько тебе денег надо?
   - Миллиона два, чтобы до конца месяца хватило, - не переставая жевать, ответил Николай.
   - Ошалел! Ты в Англии тоже так жил?
   - Папа, я же на Родине, в России, ты такой человек здесь! В Англии тесно с русской душой...
   Перевёл сыну деньги. Николай, после того, как звякнуло, взял сотовый, посмотрел, какая сумма пришла, довольный, обнял отца: "Папа, ты лучший, спасибо".
   - Ладно, я пошёл. Рамзан, отцу привет, на выходных заедем, но я перед этим позвоню, вдруг работать придётся.
   - Хорошо, передам...
   Вечером к Николаю и Рамзану присоединились ребята, решили позажигать по разным клубам.
   - Рейд сделаем! - смеялся Рамзан.
  

***

  
   Компания собралась большая. Каждый приехал в бар "Симачёв" на собственной машине. На стоянке мест не было, пришлось оставлять автомобили в соседних дворах и без того загруженных машинами.
   - Надо было автомобиль оставлять дома, ехать с водителем, - сказал Рамзан.
   - Без авто позажигать не удастся! Я вчера на такой скорости летел, боялся башку снесёт, протрезвел от скорости. Машин в пять утра ещё мало в моём направлении, - ответил Николай.
   - Отец просит пьяным за руль не садиться, вызывать машину из гаража,- сказал Рамзан.
   Зато Николая поддержали другие ребята из компании, они тоже хотели поездить утром по столице на скорости.
   - Девчонок нет, скучно сидеть вшестером! - сказал Василий, - надо было пригласить наших.
   - Надоело! Пришёл с ними, ушёл с ними. Хочется чего-нибудь свеженького, - Николай сказал это скабрезно, парни засмеялись.
   - Будем снимать? В этом клубе нет бедных студенток, будь осторожнее. Здесь за каждой девочкой папы такие стоят, что сгноят потом, никакими деньгами не откупишься, здесь у всех денег хватает.
   - У моего папы не только деньги, а власть! Это совсем другое, - отмахнулся Николай.
   - Ты надоел со своим отцом, всё время выпендриваешься. Я тебя за миллион долларов буду, как медведя за кольцо водить, - сказал Василий, который был уже навеселе.
   - Что ты сказал? - Николай, а они уже вошли в клуб, попытался взять за грудки Василия.
   - Давайте, хоть между собой не ссориться. Оба перегибаете палку, - Рамзан разнял ребят, те сначала набычились, но потом пожали друг другу руки. В клубе было шумно, гремела музыка, но их приход не остался незамеченным. Подошёл сильно пьяный парень, пару дней назад они пересеклись в другом элитном клубе.
   - Давайте к нам, нас трое, там сестра твоя сводная с подружкой. Только я глаз на твою сестру положил, ребят предупреди. А вторая - Марина, кажется, свободная.
   - Забыл, как тебя зовут, извини... - спросил Николай.
   - Олег!
   - Олег, это Рамзан, мой друг. Рамзан, Олег, оказывается, учится в МГИМО с моей сестрёнкой, по отцу. Отец женился, а у неё уже дочь была и ещё одну сестрёнку мне родили. Я богат на сестёр! Олег, предупреждаю: обидишь Сашу, будешь иметь дело со мной!
   - Официант, нам бы стульев добавить, - громко крикнул Олег, сидевшие за соседними столиками обратили на них внимание.- Ребята, представляю вам двух прекрасных дам - Александру и Марину.
   Николай поцеловал Сашу в щеку: "Давно не виделись, сестрёнка!".
   - Не заходишь, слышала занят, бои у вас какие-то.
   - Бои, что надо! Но это же не для таких хрупких девочек, там кровища, запах пота.
   - Я бы посмотрела, ты знаешь, я не из тех, кто в обморок падает, - сказала Саша. - А ты как, Марина!
   - Какие бои? Я же не знаю, - Николаю Марина понравилась. Он любил таких: высоких, худеньких, с длинными черными волосами, почти иконописным лицом.
   - Бои без правил, ставки делают, настоящие мужчины дерутся, - сказал Рамзан и сел на стул рядом с Мариной.
   - Ты занял моё место, - недовольно сказал Николай, пытаясь прогнать друга и сесть рядом с понравившейся девушкой.
   - Нет, я влюбился! Со мной первый раз такое! Марина, вы как будто сошли с древнего холста, в вас не московская красота, я знаю почти всех московских красавиц, - говорил Рамзан. - Почему я вас никогда не видел?
   - Мы в такие элитные клубы не ходим, правда, Марина? Скучно, мы в студенческих зажигали.
   - В студенческих атмосфера демократичнее, разговоры интересные, - согласилась Марина.
   - А мы сейчас разговор устроим! Я недавно вычитал у Акунина, что славяне тупые потому, что живут в суровом климате. Над ними надсмотрщик нужен, чтобы работали, управлять страной они тоже не могут. В точку попал, согласны? - Николай очень хотел понравиться Марине.
   - Вы неуч! Не бывает тупых или острых народов. Бывают тупые личности, - сказала Марина, компания весело засмеялась. - У славян хтоническое мышление, они ко всем хорошо относятся, любят всё живое, в том числе деревья, траву и даже таких как вы. Я считаю русских самым интернациональным народом.
   - И чего этот народ молчит, когда его в грязь втаптывают! Кто у власти? Где славяне? - Николай после этих слов выпил залпом коктейль, который позаимствовал у сестры с извинениями. - Всегда евреи управляли Россией. Я из их породы. Кто здесь другой? Давай перекличку устроим: есть здесь братья-славяне? Они пашут землю, если плуги остались, а, скорее всего, пьют запойно.
   - Николай, ты перебарщиваешь! Я чеченец, люблю русских, - пытался увести разговор в другое русло Рамзан.
   - Любишь! Все вы любите Россию, пока она вам даёт, а перестанет - отделяться начнёте.
   - Русские - это и славяне, и евреи, и чеченцы, и буряты... В России народов много живёт, отличие русских - любовь ко всему человеческому роду. Россия, я так считаю, существует для защиты от зла, чтобы духовное оставалось, не материальным мерилась жизнь. Русское крестьянство поднялось на войну с Наполеоном, а жилось ему хуже французских солдат! Не все меряется холодильником, сколько колбасы в нем! Мы не нация, а цивилизация. Русские всегда за справедливость готовы были сражаться в любой стране, - Марина говорила искренне, увлечённо, она впервые высказывали свои взгляды в такой компании, понимая, что перед ней богатые, пришедшие развлечься.
   Николай слушал с усмешкой, девушка перестала ему нравиться: "Категоричная, с ней в постели будешь говорить о благе народа". Но его обозлило то, что девушка думает о таких глобальных вещах, а он изо дня в день прожигает жизнь. В своё время, когда отец развёлся с матерью, ему было двенадцать лет, он переживал, казалось, что мир рухнул, испытывал страх перед будущим. Когда мать вышла замуж за англичанина и собралась уезжать в Лондон, его даже не спрашивали, хочет ли он уезжать. Просил отца взять его к себе, но у того уже была вторая семья. Николай считал себя брошенным, преданным самыми близкими людьми. "Они обратят на меня внимание", - сказал он себе. Мать постоянно вызывали в школу, выговаривали за плохое поведение. Отчим пытался с ним разговаривать, он по-русски пару раз послал его, тот больше не пытался воспитывать, давал денег и устранялся от общения с пасынком. Мать звонила его отцу в Москву, просила помощи, тот звонил, даже два раза прилетал в Лондон, но Николай разговаривал и с отцом свысока, общий язык был потерян. Он выбрал свой стиль жизни - развлекаться. Кое-как закончил колледж. Он не собирался работать, считал, что отец, отчим, мать не дадут пропасть. К женщинам относился как к средству удовлетворения своих потребностей. И ни разу он не получал отказа. В Англии в этом плане всё было просто, в первый же вечер знакомства он или добивался своего, а если нет, то тут же забывал об этом. Он бы так и жил в Лондоне, не собирался никуда уезжать, но однажды с друзьями, пьяные, возвращаясь из клуба на автомобиле, сбили мужчину, который неизвестно куда шёл в четыре часа утра. Николай не был за рулём, но мать сильно испугалась, когда он рассказал ей об этом. Рассказал вынужденно - в интернете прочитал, что полиция разыскивает машину, на которой был сбит человек. Место происшествия, время, - указывало на то, что это тот самый случай. Собрались вчетвером, все, кто был в автомобиле, решили, что надо уезжать на время из Лондона. Им повезло только в одном, не оказалось поблизости камер видеонаблюдения. Но какой-то свидетель указывал, что в автомобиле было несколько человек, пьяных, потому что громко разговаривали, смеялись. Родители его друзей быстро отправили их в другие страны. Мать ходила сама не своя: "Ты допрыгался! Только уголовников в нашей семье не хватало. Ты опозорил фамилию!" - "Неизвестно, кто её опозорил, ты всю жизнь от отца гуляла, сейчас этим же занимаешься, а тебе полтинник скоро! Чем ты прославила фамилию?" - "Тебя надо услать подальше, поедешь на родину, в Россию, с отцом договорюсь, ему при его должности скандал не нужен".
   Уже три года он жил в Москве, здесь ему нравилось больше, не было так скучно, да и денег больше, отец откупался. Иногда у Николая случались приступы жалости к себе. Спал с женщинами, но ни к одной не привязался, ни одну не полюбил. "Меня никто не любит!" - с горечью, после очередного тупо проведённого вечера, думал он. - Так и я никого не люблю". Эта фифа, как он назвал Марину, разозлила его донельзя.
   - Мы будем веселиться или в славянофильство играть? - обратился он к компании.
   - Веселиться! - поддержали ребята, никто не хотел вести серьёзных разговоров.
   - Жизнь кротка, - сказал Василий. - Надо получать как можно больше блаженства. Мариночка, а вы танцуете?
   - Нет, я уже домой собираюсь, - сказала Марина, она закомплексовала из-за того, что высказалась. "Но где мне говорить то, что думаю? В институте это не надо, отцу с матерью не интересно. А мне же хочется говорить. Надо с дедом обсуждать такое, можно и с бабушкой, но она аполитична". Марина встала, собираясь уходить, Александра стала её удерживать: "Давай ещё полчасика, мне нравится, как ты думаешь. Это интересно. Что ты читаешь?" - "Читаю философские книги. Я-то на втором курсе международных экономических отношений, а ты на первом, на журналистике. Зачем тебе мозги забивать, для женщины важнее выйти замуж удачно и никогда не думать". - "На первом месте у современной женщины карьера, замужество - на втором. Но что нам даст замужество? Родители богаты, получим престижное образование, пристроят на хорошую работу. Но я мечтаю пользу приносить обществу". - "Как ты это видишь?" - "Фонд благотворительный, помогать людям". - "Ты, Сашенька, молодец, так и надо, а я всё ума не приложу, куда себя деть!" - "Ты же рисуешь хорошо! Можешь стены расписать в центре для больных детей, мы там были с мамой, она подарки привозила на прошлый Новый год".
   - Девчонки, что вы шушукаетесь? Смысл жизни ищете? До вас искали несколько тысячелетий. ­­­­­­­­­­­­­­­­­­Глубоко закопали, пока найдёшь, жизнь закончится!
  

***

   Марина приехала домой рано, мама была дома.
   - Ты дома? - удивилась Марина.
   - Да, никуда не поехала, жду папу, а его нет и телефон не доступен. Позвонила Ирине Львовне, он у них и Роман там, останутся ночевать. А я хотела поговорить с Анатолием.
   Мама была сама не своя, отметила Марина и предложила:
   - Может, чайку попьём?
   - Можно.
   - Что-нибудь случилось?
   - Не знаю, вот ночевать не придёт...
   - Так он же у бабушки с дедушкой...
   - Да, да! - Ангелина ответила резко, показав, как она раздражена.
   - Мама! Скажи что произошло, почему ты нервничаешь?
   - Я сегодня видела его в кафе с любовницей, молодой, красивой девкой!
   - Папу?
   - Папу! Только не говори, что не может быть!
   - Я и не говорю! Я думала, что у вас всё определено, вы же лет десять, как я помню, проводите время не вместе.
   - Что значит не вместе? Мы муж и жена уже больше двадцати лет. Скоро серебряная свадьба! Живём под одной крышей, выходим в гости, не можем мы всё время быть вместе, мы же не восемнадцатилетние влюблённые, - Ангелина пожалела, что втянулась в разговор с дочерью. Дочь есть дочь, тем более, что Марина слишком романтичная, о ситуации нужно было поговорить со старшей дочерью Светланой или подругой Ларисой, они ближе к жизни.
   - Мама, а ты любишь папу? - неожиданно спросила Марина.
   - Люблю...
   - Зачем ты со мной так, я хочу правду услышать. Вот, казалось бы, я выросла в благополучной семье! Но ты же никогда не любила папу, правда?
   - Глупости не говори. Любовь - это вздохи, ахи, поцелуи?
   - Это тоже, но ещё и поступки, мама, я уже взрослая, со мной можно поговорить, не надо стесняться, я вижу, что ты переживаешь.
   - А как мне не переживать! В публичных местах появляться с любовницей!
   - Тебя задело? Молодая любовница?
   - Всё, я не питаю иллюзий, знаю мужчины полигамны, но пусть скрывает. И ещё не хочу видеть его с молодой, это упрёк моему возрасту!
   - Мама, ты вне возраста, ты красивая! Но, наверное, отец не находит в тебе эмоциональности. Ты всегда ровная, как будто равнодушная.
   - Я просто хорошо воспитана, твоя бабушка, моя свекровь, учила меня не показывать эмоций.
   - Но сейчас же ты показываешь! Выходишь из себя!
   - Это ерунда, я в кафе драться начала, когда увидела его с этой молодой!
   - Мама, я не верю, ты молодец! Ты папу била или её?
   - Её...
   - И что?
   - Он разнимал, Лариса... Я потом домой поехала, а его нет, не звонит, не отвечает, позвонила Ирине Львовне, оказалось, что он там...
   - Мамуля, а у тебя шанс обновить отношения с папой!
   - Зачем?
   - Ну, столько лет вместе, всё уладится, а ты так ревнуешь!
   - Я не ревную, я бешусь, что он на люди любовницу выводит, ещё разведёт нас молодая!
   - Ты не понимаешь отца! Он дорожит семьёй!
   - Детьми! Жену можно поменять, сейчас только и делают, что жён меняют.
   - Папа не такой!
   -Такой! Давай, сменим тему. Где была?
   - Ходили с Сашей в элитный бар "Симачёв". Мне не понравилось, лучше там, где студенты тусуются, веселее.
   - Я в твоём возрасте не любила кафешки, я училась.
   - Я учусь, но хочется жить как-то иначе, пользу приносить!
   - Кому?
   - Людям!
   - Блажь юности...
   - Ты, мама, цинична...
   - Цинизм - часть ума.
   - Я считаю, что циники ставят себя выше других.
   - Не хочу спорить. Ты учишься, получаешь знания, потом начнёшь работать - это и будет для себя и людей.
   - Хочу конкретно помогать людям. Ну, возьмут меня по протекции папы или дедушки на работу. Ты серьёзно считаешь, что на такой работе я смогу помочь людям? У всех, кто работает из нашего круга, работа для престижа, денег, от неё толку никому. Сократить все эти должности, экономия будет.
   - А врач, учитель пользу приносят?
   - Если хорошо лечат и учат. У моей одноклассницы Юли, ты, наверное, помнишь её, мама врач, как ты, у неё собственная престижная клиника. Юля говорит, что деньги из богатых выкачивают, а, если лечиться, то в государственные больницы идут. Мама, хотела у тебя спросить, почему на больных детей деньги собирают всем миром, за рубеж везут на лечение, почему не в России? У нас медицина плохая?
   - Хорошая, современная у нас медицина, но на уровне известных больниц, центров, в основном в Москве, Санкт-Петербурге. Попасть туда сложно, квот на регионы выделяется мало. За те деньги, что собирают на лечение за рубежом, наши бы вылечили не хуже. И платить врачам надо больше, чтобы оставались в регионах, а не уезжали в Израиль, Германию, где зарплаты высокие. Через сми собирают деньги на спасение детей, потом выясняется, что малыша можно было прооперировать бесплатно у нас. Известный кардиохирург Лео Бокерия считает, что это бизнес для некоторых: сбор денег на лечение больных детей заграницей! Да и хают все отечественное, а заграничное славят. На этом и наживаются мошенники. Конечно, чего-то у нас нет, но государство деньги выделяет для лечения детей в других странах.
   - А сколько врач получает?
   - В Москве, в известных центрах не меньше, чем за границей. В регионах мало.
   - А сколько врач получает в клиниках, куда везут наших детей?
   - Думаю, что не меньше десяти тысяч долларов в месяц!
   - А ты, профессор, доктор наук, сколько получаешь?
   - Я не для денег работаю, не забывай, у меня два дня в неделю по одной паре лекций. Нагрузка меньше четверти ставки! В университете часто читают лекции знаменитости, я всегда хожу, Лео Бокерия тоже читал, интересно, умно, меня такое привлекает.
   - А ты хирургом мечтала стать.
   - Да, пока замуж не вышла. Больше всего я мечтала выйти замуж, жить в Москве, жить богато!
   - А любовь была к папе?
   - И сейчас есть. Но я не девчонка.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я и в молодости не умела на шею вешаться, а сейчас и подавно. Я знаю, что мужчины любят, чтобы их хвалили, ими восхищались, но не могу, я другая. Я бы и хотела стать лёгкой, а как? Вот он и нашел себе другую!
   - Случайность!
   - Скорее закономерность! Я чувствовала, что у него есть женщины, но увидела впервые. Это покушение на мою жизнь, на всё чего я достигла.
   - Мама, ты любишь папу? У меня такое чувство, что ты боишься потерять положение в обществе, а не его?
   - Это одно и то же!
   - Нет! А если он станет бедным? Ты не будешь с ним?
   - Он бедным никогда не станет, думаешь, она с ним не из-за его положения, денег? Как же! Все молодые только и мечтают папеньку подцепить!
   - Мама, папеньками называют пожилых мужчин. Я задала тебе вопрос: ты осталась бы с папой, если он всё потеряет?
   - Я не хочу об этом думать. Я сказала: он не может всё потерять! Я привыкла к такому образу жизни, почему я должна быть бедной? Хочу жить богато, как и живу.
   - А что тебе дало богатство?
   - Я же была девчонкой из провинции, мечтала о хорошей одежде, возможности путешествовать, но я не бросила учёбу, когда вышла замуж, хотя он просил. Я родила троих детей, я окончила институт, аспирантуру, работаю. Хороша бы я была, бросив институт, а он бы меня бросил через двадцать лет...
   - Ты преувеличиваешь! Папа предан семье, он никогда не разрушит семью.
   - Ты плохо знаешь мужчин. В Москве то и дело обсуждают разводы богатых, опускаются при делёжке имущества так, как бедные себе не позволят.
   - Давай, я позвоню папе, поговорю?
   - Нет, нельзя унижаться. Приедет когда-нибудь домой, будет разговор.
   - Мама, а можешь меня выслушать. У меня тяжело на душе, я какая-то не такая...
   - Ты красивая, умная, разве за тобой парни не ухаживают?
   - Ухаживают, но я мучаю их серьёзными разговорами. Мне хочется говорить, понять, зачем живу?
   - Через это проходят все молодые.
   - Ты тоже?
   - Я чётко знала, чего хочу: институт окончить, замуж выйти удачно.
   - Не по любви?
   - За бедного я бы не пошла. Бедность, хоть и говорят, не порок, но на самом деле это ужасно. Нет денег на хорошие вещи, на вкусную еду, нет денег ни на что. А человеку всего хочется, так он устроен, чтобы ни говорили патриоты. Ты родилась в обеспеченной семье, это уже счастье! Перед тобой все дороги открыты, делай, что хочешь - учись, одевайся, общайся. Деньги дают свободу.
   - Свободу от чего?
   - От бедности, другой круг общения - избранный. Не надо в земле ковыряться, картошку выращивать, чтобы еда была на зиму.
   - Ты выращивала?
   - Эта тема закрыта. Я сейчас цветы выращиваю. Мне это приятно! Делаю это не потому, что надо, а потому, что хочу, нравится мне это! В университете меня не трогают, потому что свёкор человек известный, муж богатый. А аспирантку на нашей кафедре хотели уволить, она талантливая, сама пробивается, это сложно.
   - За что уволить?
   - Уехала на три дня на похороны отца, позвонила сослуживице, просила передать.
   - Не передала?
   - Передала, но заведующий кафедрой обозлился, что не лично ему позвонила, он барин! Крепостное право хоть и отменено в России почти сто пятьдесят лет назад, но сейчас оно снова голову поднимает.
   - Как это, мама, не пугай меня...
   - Что ты хотела! Каждый даже маленький начальник пытается человека гнобить, показать свою власть. Человек зависим, работы нет, вот и начинает пресмыкаться, а если нет, то остаётся без работы. Думаешь, все таланты пробиваются?
   - Думаю!
   - Есть талантливые, но жадные, без чести, совести, а есть талант, который пасует перед наглостью, натиском, да и не только талантливые, нормальные люди пасуют перед этим. Вот и правят, играют, поют - пробивные.
   - А аспирантка как?
   - Я сказала громко, чтобы все слышали, что девушка отца похоронила, надо помочь, а не по мозгам стучать.
   - Молодец! И что?
   - Закусил удила на меня, заведующий, но что он сделать может! Аспирантке мы сбросились, я сходила к ректору, он матпомощь дал.
   - Какая ты!
   - Меня бедность в детстве, юности научила защищаться. Но я бы не могла её защитить, если бы была просто преподавателем, я бы с ней вместе вылетела. Так что у богатства и положения в обществе есть свои преимущества. Делай добро, кто мешает? Но думай о себе, о замужестве, будущем. Все хотят стать богатыми, это естественно. Не бедной же ты хочешь быть?
   - Не такой бедной, чтобы на паперти стоять, хочу, чтобы все люди были равны.
   - Как они могут быть равны, если разные должности занимают, разное количество денег у них? Равенство невозможно априори.
   - А как же от каждого по способностям, каждому по труду?
   - Оставь коммунистические бредни, справедливое общество невозможно, ему сам человек мешает. С разными способностями рождаются. Но всегда были, есть и будут люди, которым мало власти, денег, а именно такие двигают вперед прогресс.
   - Тогда почему тысячелетия лучшие умы человечества пытаются придумать справедливую модель общественного устройства?
   - И придумывали! Но я же говорю: человек, сущность его, стоит на пути. В конце концов, в этом справедливом обществе встанет сначала один, потом другой и скажут: я больше работаю, мне мало, к примеру, обычного унитаза, хочу из золота! Беда человеческой натуры, что не перестают хотеть. И хотеть не совершенствовать себя, а блаженства, которое дают деньги. Мало, мало и мало.
   - Я понимаю это, но только сейчас у кого золотые унитазы, а у кого на хорошую еду не хватает. Я изменить ничего не могу, поэтому хочу просто помогать людям.
   - Вы с Романом два сапога пара. Светлана молодец, принимает жизнь такой, какая она есть, берёт от неё всё, что может. Так и надо! Иди спать и я пойду. У меня завтра лекции...
   Марина поцеловала мать, пошла в свою комнату. Услышала звонок сотового. "Незнакомый номер, не буду брать", - решила она, потом передумала, сняла трубку. Звонил Николай, просил извинения, что поздно, раньше не мог дозвониться, рассыпался в комплиментах, что никогда не встречал такой девушки, как она, просил разрешения хоть иногда звонить, а ещё лучше было бы встретиться.
   - Может быть, и встретимся, - ответила Марина. - Мы завтра с Сашей договорились поехать в детский дом, она говорила, что там стены надо расписать, я согласилась, но надо посмотреть. Купим необходимые материалы, возможно грунтовка потребуется, а я грунтовать не умею.
   - Какие проблемы! Найму людей, всё сделают, зачем тебе расписывать? - сказал Николай.
   - Я сама хочу расписать, сделать полезное для детей...
   - Понял, понял, забыл, что игра в благотворительность в моде. Торгуете надеждой!
   - Я не играю. И что значит: "Торгуете надеждой"?
   - Тебе верю, но моя мачеха любит накупить в детский дом подарков на пятьдесят тысяч рублей, приехать разряженной, девочки смотрят и думают, какая добрая, красивая. А она алчная, из бюджета Москвы несколько миллионов выделяют на её шоу. Не одна она такая! Эти миллионы да по детским домам, золотые унитазы там бы стояли, дети летом отдыхали в Италии.
   - Почему не в Крыму?
   - Забыл, что Крым наш, извини, - засмеялся Николай, - Я завтра с вами поеду, но не ехать же в детский дом на трёх автомобилях, неудобно получится, богатство на показ выставлять. Я заеду за Сашей, а потом за тобой, поедем на моей машине, согласна?
   - Да.

***

   Николай позвонил Рамзану, тот в компании друзей ещё веселился в клубе. И Николаю тоже захотелось на люди, чем-то зацепила его девушка. Богатые, их дети занимались благотворительностью, но это казалось ему фальшивым, раздражало. "Считают божьим делом накупить подарков на несколько тысяч и посюсюкать с сиротами. Забрали у общества на миллиарды, а вернуть долги хотят на тысячи. Законченные сволочи, ублюдки. Я в эти игры не играю, насмотрелся на лживость мачехи. И отец на Рождество, Пасху в детский дом сладенького сиротам привозит! Говорят: бог зачтёт благодеяния! Им зачтётся их богатство и благодеяния, а бедным что зачтётся? У богатых, знаменитых свои духовники, часами ведут беседы, и чем больше даст кто-то из них священнику, тем слаще тот поёт о щедрости душ богатых. А с бедными кто поговорит? На ходу священник скажет: мол, отпускаю твои грехи, во имя Отца, Сына и Святого Духа. Чего я обозлился?"
   Николай доехал до клуба, где отдыхал Рамзан с ребятами. Рамзан пил мало. Его мать несколько раз лечилась от алкоголизма, умерла рано, боялся, что болезнь может передаться ему.
   - Как ты выдерживаешь в этих клубах с малым количеством алкоголя?
   - Нормально! Хотелось бы интересных разговоров, но что делать! Бои заменяют мне в жизни всё. Надо чаще их проводить и нормально! Мне девушка понравилась, необычная...
   - Марина? - спросил Николай.
   - Марина!
   - И не думай! Она моя. Я уже ей звонил, у Сашки телефон выклянчил. Завтра в детский дом с ними поеду...
   - И я!
   - Тебе зачем?
   - А тебе?
   - Ладно, договоримся. Но с пустыми руками не поедешь! А сейчас уже поздно! Надо игрушек, сладкого привезти детям.
   - Это не проблема. Куда ехать?
   - Я не знаю. Я обещал за Сашкой заехать, а к десяти утра за Мариной.
   - Понял. Где Саша живёт, я знаю, а где Марина?
   - Не знаю, Сашка покажет.
   Рамзан взял сотовый, позвонил. Николай слышал, как он просил микроавтобус к девяти утра по адресу, где живет Саша. Объяснил, что необходимо килограммов двадцать конфет, много-много игрушек, самых лучших и самых умных. "Роботов? - переспросил он. - Если есть, то и роботов. Дорого? Это не ваши проблемы, я оплачу, сколько скажете, вы главное найдите всё!"
   - Широко шагаешь! - Николай в этот момент позавидовал Рамзану, тот был совершенно не ограничен в средствах. Для него истратить несколько миллионов рублей за вечер ничего не стоило.
   - Отец тебя балует! - сказал Николай.
   - Балует! Согласен! Но это же на сирот, кто им поможет, если не мы?
   - Хочешь перед Мариной выставиться, не думаю, что тебя заботят русские сироты.
   - У нас детей не бросают, это редкий случай, но тогда родные забирают. Нет у нас детских домов. У вас иначе, мне не понять...
   - Вы себя выше других ставите, - не выдержал Николай. - Почему? Что вы дали миру, маленький гордый народ?
   - Не язви, я не хочу с тобой ругаться, но не смей так говорить о моей Родине!
   - А ты о моей можешь?
   - Вы большая великая страна, а мы песчинка в этом мире, кто нас возвеличит, если не мы сами?
   - А нас в грязь надо втаптывать?
   - Если и так, то не убудет? Россия большая...
   - Хреновая логика! И говорить о России вам можно плохо, и деньги с неё вытаскивать, чтобы маленький, но гордый народ жил хорошо. А что русским останется? Головы за вашу независимость складывать?
   - Мы сами за свою независимость умрём!
   - Как же! Папа тебя на войну пустит!
   - Я сам пойду, если что! - Рамзан вскочил, Николай знал, что он горячий по характеру, но таким никогда не видел. Решил не портить с ним отношения и примирительным тоном сказал:
   - Поспорили и хватит! Тебе же не хватало разговоров, вот и повеселились.
   - Ты прав! Лучше такие разговоры, чем пустая болтовня! Я тебя ценю, - Рамзан подошёл, обнял Николая.
   После поездки в детский дом Марина стала чаше появляться в их компании. Сначала Николай думал, что ей понравился Рамзан, но потом понял, что она ровно относится ко всем. Девушка скорее искала дружбы, чем любви. Николаю она запала в душу. Выросшая в богатстве, образованная, красивая, она выбивалась из своего круга живой душой, искренностью. То, что не мечтала о замужестве, не удивляло Николая, в их кругах девушки не мечтали об этом, считалось само собой разумеющимся, что когда-нибудь надо будет выходить замуж. За кого? Это было не так уж и важно, но, конечно, за человека из своего круга. Марина никогда не говорила о любви, но он знал, что за всеми спорами о справедливом устройстве общества стоит романтизм, а, значит, эта девушка способна на жертвенную любовь, дождавшись которой посвятит всю себя без остатка избраннику. Николай хотел стать тем самым избранником, но не мужем. Хотел почувствовать всю силу бескорыстной, жертвенной любви такой девушки, у него было много женщин, но все они в разной степени были корыстны. Шмотки, бриллианты, поездки за границу, всё это было неотъемлемой частью их существования. И неважно, что их родители были богаты, но и от мужчин они требовали того же, чего и от родителей - бриллиантов крупнее, чтобы было чем похвастаться перед такими же богатыми.
   - Рим погиб не от ожирения тел, но прежде всего - душ. Перенасыщенность! - неожиданно сказал Николай, когда они приехали из детского дома и зашли в бар.
   - Ты далеко углубляешься, - сказала Саша. - Раньше, Николай, ты воспринимал жизнь без философствований.
   - Саша, я подумал о России и пришёл на ум Рим. Мы подошли к краю пропасти. Иначе чем объяснить, что так воруют, так жируют... Чести, совести нет, всё мало. Да, я не любитель философии, но иногда находит...
   - Марина, это ты заразила моего братика утопическим социализмом, - улыбнувшись, сказала Саша.
   - Я говорю то, что думаю. Если не ко двору, то буду молчать, - ответила Марина.
   - Нет, Марина, когда я слушаю вас о социализме, то мне так хорошо, будто поют райские птицы, - сказал Рамзан. - Ваш голос это что-то божественное.
   - Марина, не слушай никого, мы часть общества, того самого, о котором ты говоришь, сытого равнодушного. Бойся из уст Рамзана сладких слов о любви. Кто любит, тот немногословен, - сказал Николай. - Я тоже испорчен окончательно и безвозвратно.
   - А я открыт для любви! - произнося эти слова, Рамзан пытался поймать взгляд Марины. И она подняла на него глаза.
   - Марина, нам не до любви, нам надо учиться, пора домой, завтра рано вставать в институт, - сказала Саша.
   Марина согласилась, девушки собрались уезжать к всеобщему разочарованию компании. В вестибюле, когда они остались одни, Саша спросила:
   - Ты не влюбилась?
   - В кого?
   - В Николая или Рамзана?
   - Нет, конечно! Просто приятельские отношения, они оба нормальные, только разные. Николай, как мне кажется, больше разочарован в жизни, а Рамзан - светлый, как он помог детскому дому!
   - Марина, ты - дура! Прости! В жизни не разбираешься! Куда твоя мама смотрит! Моя со мной много о мужчинах разговаривает, разные случаи приводит. Но дело, наверное, не в этом даже. Я в неё по характеру! Мне дано мужчин видеть, их фальшь. Николай, законченный подонок, хотя он и брат мне сводный, но это факт. У него жена была, есть сын, он им крохи даёт.
   - Жена в Англии?
   - В России. Он уже три года здесь, успел жениться и развестись. Он жадный, но у него и денег не так много. Отец кидает ему на карту, думаю, миллиона два рублей в месяц, а он любит бои, редко выигрывает. Но на поиски бойцов тратит деньги, на это ему не жалко. А девушек выбирает богатых, отношения без всяких обязательств. Берегись! Он ещё тот обольститель. Он нравится женщинам, а если не будешь уступать, то всё равно своего добьётся. Лучше нам отойти от их компании. Он на тебя запал.
   - И что? Как он меня добьётся, если я равнодушна к нему?
   - Ты его не знаешь! Говорю, будь осторожна, только тебе говорю, он же брат мой, а ты наивная девочка. Рассуждаешь, вроде, по-взрослому, а жизни реальной совсем не знаешь. Папу попроси рассказать о мужчинах.
   - Как ты себе это представляешь? Подойду к папе и попрошу рассказать о мужчинах! Что он подумает!
   - Пусть что угодно думает. Его девочка выросла, ей жить, а для этого надо понимать мужчин.
   - Саша, я другим озабочена, не мужчинами! Я хочу себя найти, смысл жизни.
   - Нет иного смысла в жизни, чем любовь!
   - Служение людям, обществу!
   - Каким людям, какому обществу? Богатые без тебя проживут, а бедные попытаются вытащить из тебя всё, что могут, и ещё виноватой останешься. Не делай добра - не будет зла.
   - Саша! Откуда такие мысли? Ты что разочаровалась, ошибалась, любила?
   - Мне было шестнадцать! Я влюбилась, он воспользовался этим, а потом бросил. Я так страдала, жить не хотелось. Мама помогла, в ней есть какой-то здоровый цинизм, она разговаривала, всюду таскала меня за собой, пока я не почувствовала, что нравлюсь другим, поверила, что красива, обаятельна. Не хочу, чтобы ты пережила такое, ты тоньше, можешь сломаться! Мужчин не надо любить, ими надо крутить!
   - Ты же сказала, что смысл жизни - любовь!
   - Это я для словца! Но так не думаю! Смысл жизни в неповторимости. Но каждый смотрится в своё зеркало, что видит там, то и его. Нет равенства, братства, справедливости и прочей чепухи. Одни уже рождаются богатыми, какое равенство! У меня цель - окончить институт с красным дипломом, это поможет в жизни. Хочу престижную работу, чтобы со мной считались. Может, уеду в Штаты, может, в Индию...
   - Значит, смысл будешь искать и ищешь?
   - Но не глубоко. Я рассказала о Николае, но не предупредила о Рамзане. Его папа занимается нефтью, семья богатая! Он перетрахал столько русских девочек! Женится только на своей, поверь мне! Голос елейный: "Я вас люблю! Даже если вы не любите меня, то ваши слова не разрушат моих чувств". Говорить они могут, бойся слов, не верь, не верь!
   - Саша, ты удивительная, ты раскрылась передо мной, спасибо! Я всё сохраню в тайне. Я тебе честно говорю, я не влюблена ни в кого из них. Но мне будет скучно без этой компании. Раньше не разговаривала ни с кем так откровенно. Стеснялась.
   - Со мной всегда говори!
  
  

***

   Марина по дороге домой решила заехать в магазин, захотелось мороженого, на душе было спокойно. Никак не могла припарковать автомобиль в узкое пространство между двумя другими машинами. С третьего раза получилось, но, когда она уже вышла из машины и собралась идти к входу в магазин, то мужчина закричал: "Коза! Тебя кто учил водить машину? Иди сюда разбираться будем!" Марина не сразу поняла, что обращаются к ней, продолжала идти, пока не почувствовала, как чья-то рука буквально развернула её. Увидела разъярённого мужчину лет пятидесяти, не славянской внешности. "Не слышишь! Это я тебе говорю, коза драная! Не расплатишься! Я только вчера купил автомобиль, второй день езжу". Марине не приходилось сталкиваться с агрессией, она растерялась, пробовала защищаться: "Почему вы разговариваете таким тоном? - "Ага, слова буду выбирать, подстилка русская! Проститутка! Такие автомобили в твоём возрасте понятно, откуда берутся. Ты заплатишь! Натурой будешь отрабатывать! Ребята! Помогите! Появились двое мужчин, тоже не славянской внешности. Они взяли Марину под руки, она никак не могла вырваться, закричала, стала звать на помощь, но никто не обращал внимания. Её быстро, силой посадили в автомобиль, машина отъехала от стоянки. "Куда вы меня везёте? Немедленно отпустите! Это преступление, вы получите срок". - "Получим сначала удовольствие, а потом уже срок", - засмеялся парень, который держал её с одной стороны. Второй, который крепко держал её с другой стороны, как поняла Марина, тоже был молодой. "Папа вас найдёт!" - кричала она, но музыка в салоне заглушала её голос. "Убьёт, закопает, и надпись нацарапает", - веселясь, ответил тот же молодой голос. В темноте салона невозможно было хорошо разглядеть лиц, но того самого мужчины, который кричал на неё у магазина, не было. Марина орала: "Помогите!" - "Или заткнёшься, или мы тебя уколем, станет хорошо, пробовала наркотики? Хорошая вещь!" Марина потеряла сознание. "Она вырубилась, я её пальцем не трогал", - сказал один из парней. - "Я её тоже не трогал, что будем делать?" - "Как и собирались, Рамзану позвоню".
  

***

  
   Рамзан любил развлекаться с русскими девушками, обычно не трогал девушек из своего круга, только если добровольно соглашались на отношения. Ему наскучили обычные отношения с женщинами, это перестало заводить. Слишком просто. Хотелось, как в боях без правил обращаться с женщинами, но не одна из них на такое даже за деньги не шла. Однажды он попробовал, девушка дала отпор, выбежала из квартиры, накинув куртку, босиком по снегу добежала до прохожих, которые вызвали полицию.
   Он не поинтересовался, сколько заплатил отец за его освобождение. Но разговор с отцом запомнил. "Хочешь сесть? Деньги это ещё не всё! Нарвёшься на кого-нибудь - оставят меня, а значит и тебя, без денег, ещё и закроют". - "Мне скучно! Мне так нравится! Не ты ли учил, что всё надо брать силой! Мне нравится так общаться с женщинами. У каждого свои сексуальные игры. Ты можешь рабоче-крестьянским способом, мне такое не подходит. Я другого поколения, креативный! Мне надо сбрасывать напряжение!" - "Что тебя напрягает? Я ждал, родится наследник. Сын! Для кого я наживал богатства?" - "Для себя, папа! И для меня тоже! Тебе нравится управлять, мне нравится жить, как хочу. Ты меня создал, мне мечтать не о чем. В детстве хотел фотоаппарат и сразу получал, хотел заняться верховой ездой, ты сразу купил лошадь. У меня всё было, есть, как-то же мне надо жить!" - "Опасные игры. Бои, ещё куда ни шло, я прикрою, если что. А это - ни в какие ворота. Уголовщина! Тебя лечить надо!" - "От сексуальной потребности!" - Рамзан засмеялся во весь голос. Отец помолчал и сказал: "Постарайся Николая в это втянуть, у него отец у власти, если что, всегда легче будет разбираться, не посадят уж точно", - "Папа, мыслишь креативненько, я легко это сделаю. Да он готов ко всему, в нём есть такая жилка, как и во мне, пресыщение жизнью. Всё приелось, хочется нового и нового". Рамазану нравилась Марина, он считал её самой подходящей на роль жертвы. Ещё днём узнал, что Саша с Мариной будут в клубе, велел Джамалу снять квартиру, привезти туда фруктов, напитков. "Смотри, чтобы бельё было нормальным, кровать большой. Сними квартиру хорошую, не скупись, машину одолжи, наши не свети, сделай всё нормально, чтобы вычислить не смогли. Я позвоню, когда она выйдет, фотку скину. Укол сделаешь минут за сорок до моего приезда". - "Наркотик?" - "Зачем мне такая? Их в клубе навалом. Я хочу, чтобы спала она и не просыпалась, позвонишь нашему врачу, попросишь современное снотворное, дай ему пару тысяч долларов, а то ему всё мало. Обнаглел! Тоже мне учёный, видный деятель!" Николаю он намекнул, что ночью намечается необычное развлечение. Тот стал расспрашивать, но Рамзан отшутился: "Сюрприз".
   Когда Саша с Мариной ушли из клуба, Рамзан сразу позвонил Джамалу. Он был уверен, что ничего не сорвётся. Никогда не срывалось, все его задумки легко воплощались в жизнь. Когда отец предложил ему стать депутатом Госдумы, он потянулся, потому что отец слишком рано вошёл в его комнату и сказал: "Я лучше соображаю вечером, может, позже поговорим?" - "Нет! Это серьёзно, тебе это откроет дорогу в будущее. Деньги без власти не столько стоят". - "Что мне надо делать?" - "Ничего! Я заплачу лидеру партии, ты пойдёшь по списку". - "И сидеть там каждый день?". - "Может, увлечёшься, законы принимать будешь, судьбу страны решать. Если не понравится, то Гири вместо тебя будет ходить, никто не отличит. Русские плохо нас различают, мы для них на одно лицо". - "А мы хорошо их различаем, они для меня тоже на одно лицо. Так просто стать депутатом, папа? - "Трудно, деньги у всех есть. Но ты должен выучить страничку текста, чтобы от зубов отскакивало, о благе народа и т.д. Я проверять сам буду, это не просьба, приказ". Через полгода он стал депутатом. На первом заседании понравилось, он всегда чувствовал себя избранным, но тут, увидев столько медийных лиц, почувствовал себя значимым, решил всерьёз заняться политикой. Лидер партии подошёл к нему, протянул руку, сказал, что теперь будут работать бок о бок, надо пробивать законопроекты, направленные на улучшение жизни народа. Рамзан не собирался ни под кого ложиться, как и наставлял его отец, поэтому отшутился: "Поднимем пенсионный возраст, на сто долларов увеличим пенсию и минимальную зарплату". - "Ты, молодец, - с улыбкой сказал лидер. - Я скажу, а ты запомни: сто долларов - это почти семь тысяч рублей, а пенсию самое большое повысят на одну тысячу рублей, а минимальную зарплату повысят в следующем году на 143 рубля! Выучи: минимальная пенсия около девять тысяч рублей, а зарплата минимальная - одиннадцать тысяч двести девяносто девять рублей. В прошлом созыве один депутат славы захотел, решил месяц прожить на минимальный прожиточный минимум, похудел за месяц на семь кило. Ты и без того худой, не советую выделываться, у нас в списке много очередников, у них денег не меньше, чем у твоего папы. Просто я пошёл ему навстречу. Лучше со мной дружить, понятно объяснил?" - "Я пошутил". - Рамзан не испугался, но вынужден был отступить, подумал, что лучше с эти человеком дружить на расстоянии вытянутой руки. И ещё он вспомнил внука этого лидера, который с женой чаще всего зажигали в клубе, где бывал и Рамзан. Жена внука под утро начинала кричать: "Мы главные в России!" После этого внук лидера брал её на руки и относил в автомобиль.
   Заседания Госдумы проходили однообразно, вникнуть в законопроекты, которые раздавали пачками, Рамзан пытался, но, несмотря на своё философское образование, читать этого не мог. "Словоблудие сплошное", - он уже решил просить отца посылать вместо него Гири, но позвонил президент республики. Услышав его голос, Рамазан не поверил свом ушам. "Тяжела депутатская ноша? Скучно? - спросил он. Рамзан замедлил с ответом, растерялся. "Не ври, я знаю всю эту депутатскую кухню! Там собрались махинаторы всех мастей, ни одного порядочного человека. Лезут те, кому всё мало и мало, хотя нахапали уже, раз там оказались. Вон в сенаторах оказался человек с шестью классами образования, а украли они с папой по миллиарду за каждый его класс образования. Твоё дело о республике думать, больше денег выбивать, нам надо строить, строить... Я буду звонить, направлять тебя в нужные кабинеты. Депутатство - это формальность, но оно поможет нашему народу".
   "Папа, мне звонил..." - "Знаю, вот ты и стал политиком, уважаемым человеком". - "А как мне помочь нашему народу?" - "Он скажет, направит". - "Я понял, что там все просят для своих регионов, бюджет не резиновый". - "Тебя не должно это беспокоить. Тебе особо и настаивать не придётся, увидишь. Россия богата, раз соединила невозможное, должна отвечать деньгами. Когда не сможет, мы найдём, как жить, поверь. Европа, Америка помогут, у них на нас свои планы, а у нас на них свои. Странно устроена Россия, она напоминает мне падшую женщину, которой хочется себя показать, всем понравиться. Европа всегда высокомерно относилась к России, давно мечтает прибрать природные богатства. В девяностые, я думал, конец России, нет, жива, трепыхается. А этот ещё и норов свой показывает. Смотрел я по ТВ, как в Сербии он пребывал. Опять слова: "Братья навек". Какие братья? Сербия стремится в Евросоюз, как все нормальные страны. Украина ушла от России и правильно. Белоруссия шантажирует Россию. И правильно! Пусть смирится, если не хочет остаться в изоляции с такими природными ресурсами!" - "Мы не проживём без России, папа, ты же знаешь это". - "Маленький гордый народ найдёт покровителей". - "Это же не свобода!" - "Свободы нет, свобода - это нищета, кто больше даст, на того и поставим. Сейчас главное отстроить так республику, чтобы было, как никогда не было! Рамзан чувствовал: его статус, благодаря депутатству, изменился. Раньше он был сыном богатого отца, теперь почувствовал свою значимость. Триста тысяч рублей в месяц - депутатская зарплата, казалась ему ничтожной, но, как всегда, отец без лишних просьб переводил ему на карточку деньги, он точно никогда не знал, сколько там.
   Решив поменять автомобиль, впервые столкнулся с отсутствием необходимого количества средств. "Нет десяти миллионов рублей?" - удивился Рамзан, когда менеджер сказал, что денег на покупку авто не хватает. "Спрошу у директора можно ли сделать скидку? - сказал менеджер. "Скидку оставь себе!" Рамзан позвонил отцу, и едва сдерживая свой горячий характер сказал: "Я не могу расплатиться за новый автомобиль, что с моим счётом?" - "Не знаю, сейчас посмотрю". - "Чего смотреть, уже посмотрели - тысяч триста не хватает. Какой-то менеджер мне скидку предлагает. Такого унижения ещё не испытывал!" - "Не гоношись! Видно траты у тебя большие были. Сейчас переведу. Через пять минут будут". - "Траты были. Боец умер на ринге, полицейскому два миллиона сунул, матери его послал миллион. В детский дом подарки покупал, но это ерунда, миллион от силы, а какой фурор произвёл! Директриса детского дома так кланялась, что её можно было оттрахать в одно место". - "Откуда в тебе эта похабщина? Отправлю в республику, мозги на место быстро поставят. Там тебе не Москва".
  

***

  
   Приехали по нужному адресу, Рамзан три раза постучал в дверь, как договаривались с Джамалом.
   - И что тут интересного? - спросил Николай, ему не терпелось узнать, какой сюрприз приготовил Рамзан.
   - Осталось перешагнуть порог и всё...
   Джамал открыл зверь, показал куда идти. Марина лежала на большой кровати совершенно голая. Николай сначала даже попятился назад, Рамзан подтолкнул его: "Чего испугался? Она спит и проспит ещё часа два, а то и больше! Не робей! Я первым буду. Тебе всё равно, а мне девственницы нравятся, только драться с ними надоело, теперь хочу без насилия попробовать. Она спит, я её... и проснётся она уже не невинной и вопросы: кто, что, как? Ох, как мне нравится, я весь день был в предвкушении удовольствия". - "Она вообще ни о чём не догадывается?" - спросил Николай. - "Конечно, нет. Фифа, о России говорит, рассуждает, а мы её трахнем по паре раз и будет она уже шлюшкой, посмотришь, с полгода на люди не покажется, но мы её сможем дома навестить, посочувствовать. Мы всё знаем, а она ничего, игра забавная. Потом ещё придумаем что-нибудь интересненькое. Судьбы человеческие вершить мне нравится. Я от природы творец! Один рисует, другой поёт. Я баб трахаю и всё время по-разному. Лучшего занятия нет. Ты испугался?" - "Нет, но как-то не по себе. Вдруг узнают?" - "Кто? Один втянул ее в конфликт на стоянке, он уже в республике! Мои люди её увезли, она их не запомнила, а сейчас спит". - "А потом как, здесь оставим?" - "Зачем здесь? Хорошие люди квартиру сдали, их подводить не хочу. Джамал ей потом наркотик вколет, ей хорошо будет, выбросит где-нибудь, отцу позвонит со скрытого номера. Джамал, ты третьим будешь, не уходи. Закуска, выпивка где?" - "В комнате, на столике..."
   Рамзан разделся донага, сел в кресло, налил себе водки. Николай тоже разделся и почувствовал, что ему так хорошо, как никогда не было. Лампы хорошо подсвечивали прекрасное тело голой девушки, обнажённый Рамзан возбуждал его. Он никогда в жизни не находился рядом одновременно с обнажёнными женщиной и мужчиной. Групповой секс он отрицал, а тут почувствовал, что зря терял время.
   - Я хочу первым, - сказал Николай.
   - Не выйдет, мне девочка нужна, я это устроил, в следующий раз тебе девочка будет. Посмотришь, приятно наблюдать! Она девственно чиста, и что очень важно - без движений. Это особый кайф!
   - Ты уже делал так?
   - Нет, это я придумал! Я создал этот способ. В Европе практикуют, теперь проверим!
   Николай чуть не сошёл с ума от желания, пока Рамзан развлекался. Чего он только не делал со спящей Мариной.
   - Кайф! Она эластична, как бинт! - сказал Рамзан. - Слепая, глухая, не трепыхающаяся Россия!
   Он сел в кресло, жадно закурил сигарету, выпил рюмку водки.
   - Не проснётся? - спросил Николай.
   - Учёному заплатили, обещал, что это современный наркоз, на два-три часа хватит. У нас ещё навалом времени.
   Николай не знал, что всё происходящее снимается для того, чтобы в нужный момент, в случае непредвиденных обстоятельств, предъявить видео его отцу.
   - Что-то неведомое разверзлось! У меня такого не было! - сказал Николай, закуривая и наливая себе водки.
   - Это ад! Я знаю, что говорю! - сказал Рамзан.
   Натешившись, Рамзан и Николай собрались уходить. Джамал вопрошающе смотрел на Рамзана.
   - Можно тебе, можно!
   - Всего-то троих! Какая русская не выдержит этого? Коня на скаку остановит! Только быстренько, проснуться может. Оденешь её потом, вколешь, знаешь что, и оставишь, где обговаривали, потом её отцу позвонишь. Без проколов. Понравилось, Николай?
   - Я до сих пор балдею! Она же как мёртвая лежала, только тёплая... Я чувствовал себя маньяком.
   - А мы и есть маньяки! - засмеялся Рамзан. - Джамал, только дождись, чтобы за ней приехали, не засветись! Идеальное преступление!
  

***

   Анатолия разбудил звонок сотового, сердце сжалось от дурных предчувствий. "Да", - сказал он. - "Дочь свою забери, она на лавочке сидит, адрес пришлю". Анатолий ничего не понял, первой мыслью было: ошиблись номером. Через минуту прислали адрес, это был центр Москвы. "Значит, не ошиблись, сначала звонок, потом sms. Пять утра!" Стал быстро одеваться, дурные предчувствия не отпускали. - "Голос был изменён. Зачем?" Хотел позвонить домой, узнать дома ли Марина, но решил съездить по адресу. Тихо, чтобы не разбудить мать, отца и Евгения Прохоровича вышел из дома.
   Во дворе на скамейке увидел Евгения Прохоровича.
   - Ты куда Толя?
   - Надо съездить по делу!
   - Что случилось, ты какой-то не такой?
   - Не знаю, сейчас позвонили, сказали: забрать дочь, потом sms с адресом прислали. Что-то мне не по себе.
   - Я с тобой! Одного тебя пускать нельзя, ты сам не свой.
   - Только не надо одеваться, мы же в машине туда и назад. Может ошибка, может, розыгрыш. Сейчас всего хватает.
   Доехали за сорок минут, навигатор показывал, что приехали, но Анатолий никого не видел на скамейке. Он остановил машину, вышел из неё и подошёл к восемнадцатиэтажному дому, посмотреть номер. И тут он заметил на скамейке фигуру, бросился к ней. "Марина! Господи! Как она могла здесь оказаться?" Дочь была не в себе, как будто пьяная. Он знал, что Марина не пьёт, это ещё больше его удивило. "Папа, мне плохо, - узнав отца, сказала она. - Ничего не помню, но надо мной надругались, никого не видела, как здесь оказалась, не знаю. Ничего не знаю, но болит везде, кровь ..." - "Не говори ничего! Жива и, слава богу. Разберёмся!" Анатолий взял дочь на руки, она показалась ему лёгкой, как пушинка, в детстве он брал её на руки, пел колыбельную, и она засыпала у него на руках. Он смотрел на свою спящую принцессу и думал: "Вот оно счастье, большего быть не может". Евгений Прохорович бежал навстречу. "Марина! Что с ней?" - спросил он. - "Ничего не помнит, но надругались над ней. Надо в больницу". - "Папа, не надо в больницу, попадёт в газеты, интернет, не хочу!" - "Я позвоню Николаю Николаевичу, он хирург, как скажет, так и сделаю. За что Марине такое? Она же святая, никому плохого не сделала, дьяволы какие-то". Долго не отвечали, наконец, ответили. Объяснил ситуацию. "Я буду в больнице через час, может, чуть раньше, сейчас пробок нет". - "Сказал везти её к нему в больницу". Евгений Прохорович плакал, а Анатолий был до такой степени растерян, что стал сомневаться, сможет ли вести автомобиль. На мгновение он даже потерял ориентацию, не соображал, где находится и куда ехать. Закурил сигарету, руки тряслись. Евгений Прохорович спросил: "Сможешь вести? А то давай, я!" - "Вы сами не в лучшем состоянии, сейчас соберусь, мне надо пять минут".
   По дороге Анатолий спросил: "Ты была на машине?" - "Да, мы с Сашей вышли из клуба. Она пошла к своей машине, отъехала, я ей помахала, пошла к своему авто. По дороге решила заехать в магазин, купить мороженого. Какой-то нерусский стал кричать, что я его машину поцарапала. А потом двое силой посадили меня в машину, чёрную, большую. Я кричала, вырывалась, ехали недолго, потом один сказал: "Делай!" И меня укололи в плечо. Больше ничего не помню. Очнулась на скамейке, но идти не могла и не знала куда".
   "Звери!" - сказал Николай Николаевич, выйдя из операционной. - Они её всеми способами, в крови обнаружена большая доза снотворного, похожего на наркоз, позже определим какого, и морфий". - "Насиловал не один?" - спросил Анатолий, он никак не мог выйти из состояния прострации, не укладывалось в голове, что с его дочерью могло такое случиться. "Один такого не сделает! Похоже на заказ". - "Я думал хулиганы, случайность". - "Всё может оказаться гораздо проще, сейчас в такие игры сынки богатеньких играют! С Мариной всё будет хорошо. Поставили капельницу, наркотики выведем. Депрессия будет, но вытащим! Не оставляй её одну и лучше, чтобы эта история не вышла на публику. Раздуют скандал, ей от этого только хуже будет. Оклемается, отправь за границу..." - "Можно её забрать?" - "Да, через час, дома лучше, но постарайся никому не говорить, пусть как можно меньший круг знает". - "И жене не говорить?" - "Я бы не стал, опыт подсказывает, чем меньше людей, даже близких, знают, тем скорее может придет в себя".
   По дороге домой Анатолий спросил дочь: "Маме рассказывать?" - "Нет, никому! Евгений Прохорович вы же никому не расскажете?" - "Что ты, девочка, могла бы не спрашивать, поверь, жизнь их накажет. Есть такая китайская мудрость: сиди на берегу и мимо обязательно проплывёт труп твоего врага. Не сразу, надо подождать". - "Я понимаю, но мучит вопрос: почему они надо мной надругались? Папа, как ты думаешь, это случайность или подстроено?" - "Не знаю, надо обдумать ситуацию". - "Всё само откроется, не сразу, но всё тайное становится явным. Надо подождать. Поверьте, старику", - сказал Евгений Прохорович. - "Тогда, Марина, скажем, что я тебя из клуба забрал, потом по Москве покатались, а Евгения Прохоровича к отцу увезу, вы же побудите с ним хоть денёк ещё, чтобы ему не так скучно было?" - "А что с дедушкой?" - "На пенсию ушёл, не у дел оказался". - "Я съезжу к нему, но через пару дней". Завезли Евгения Прохоровича, Ирина Львовна вышла из дома и, увидев, что они с Мариной, удивилась: "Ночью уехали, приехали в восемь утра и с Мариной, где были?" - "Это, мама, случайность, мы покататься поехали с Евгением Прохоровичем, Марину из клуба забрали и вот таксистом работаю, развожу всех".
   - Может, позавтракаете? В компании веселее. Илья давно встал, бродит по дому, как неприкаянный.
   - Может, вечером на ужин приедем, - сказал Анатолий.
   По дороге домой Анатолий всё время говорил, понимая, что надо мысли дочери переключить на обыденные вещи. Марина молчала, чувствовала себя ужасно, как будто кто-то проехал по ней танком и раздавил.
   - Марина, ты сильная, умная, справишься с ситуацией. Ты не из тех, кого такое может сломить. Главное, поверь, не думать об этом, переключить сознание. Как люди с бедой справляются? Как матери детей хоронят? Ты жива! Здорова, красива, богата! Кто-то позавидовал, хотел тебя растоптать! Посчитал, что на красоту твою, богатство, найдётся грубая, звериная сила! Ты должна поглубже запрятать боль, эмоции. Как там? Русские не сдаются! Заедем домой, душ, завтрак, макияж и со мной на работу! Буду тебя в курс дела вводить. Тебе дела передам! Ромка не по этой части, а ты сможешь. Это забудется!
   - А институт?
   - Потом! До обеда поработаем, затем шопинг устроим! Купим всё новое! К вечере у тебя будет новая мебель в комнате, новый автомобиль и совершенно новый имидж! За битого двух небитых дают! Николай Николаевич дал таблетки, обезболивающие, успокоительные. Но если ты сегодня не сможешь переломить ситуацию, то войдёшь в затяжную депрессию. Эти подонки хотели поломать тебе жизнь, неужели пойдёшь у них на поводу?
   - Я справлюсь! Ты будешь со мной?
   - Не беспокойся, это же счастье быть рядом с такой красавицей дочерью.
  

***

   Ангелина поняла: с Мариной что-то не так. Но на все вопросы дочь отвечала: "Нормально!" Анатолий вышел к завтраку в новом костюме. Ангелина такого не видела, хотела съязвить, но увидев, как он вскочил со стула и подал руку Марине, когда она спускалась по лестнице со второго этажа, удивилась и промолчала. Отношения так и оставались невыясненными.
   - Вы куда вместе? - спросила Ангелина.
   - На работу, Марине надо ознакомиться с делами фирмы. Она единственный в нашей семье человек, которому я могу передать фирму, - сказал Анатолий. Ангелина ничего не ответила. Ангелину порадовало одно: раз говорит, что собирается фирму передать дочери, то о разводе не думает. Её больше всего волновало, что муж влюбился и захочет развестись. Так поступали многие из их круга, разводились, женились на молоденьких.
   - Давай, подкрепись, как следует. День предстоит трудный, - настойчиво предлагал Анатолий Марине.
   - Я кофе выпью!
   - Нет, надо хотя бы овсянки пару ложек, - Анатолий подошёл к дочери, набрал ложку каши и сказал: "За маму! За папу!"
   Марина проглотила кашу и улыбнулась отцу.
   Они уехали, а Ангелина осталась в сомнениях. "Что случилось? Почему они приехали утром вдвоём, где могли встретиться? Надо позвонить Ирине Львовне, узнать, может, у них ночевали. И почему он взял её с собой на работу, ей же в институт надо?" Ангелина не спала ночь, не давали покоя мысли об Анатолии и его молодой любовнице. Перебрала все варианты, что сказать. Готова была даже к разводу, но чтобы не остаться ни с чем, решила потребовать раздела имущества. Не представляла, как это всё делить. Потребовать денег? Сколько? Она не знала, сколько денег у Анатолия, есть ли свободные или все вложены в дело? "Детей он, конечно, не бросит. Слишком дорожит семьёй. Но я тоже часть семьи? Не может же он просто так перешагнуть через двадцать с лишним лет жизни?" Пошла в свой кабинет, стала готовиться к завтрашней лекции. За годы преподавания она хорошо знала предмет. Могла и не готовиться. Но это было не в её стиле. Ей хотелось быть лучше всех, знать не только новинки фармацевтической промышленности, но и то, над чем работают учёные самых известных университетов мира. В сущности, она не умела развлекаться. Раз, иногда пару раз в неделю выходила с Ларисой в клуб или театр, когда были студенческие каникулы, а у неё двухмесячный отпуск, то уезжала в Италию, где у них был дом, раньше дети всегда ездили с ней. Анатолий вырывался дней на десять не больше. Светлана, выйдя замуж, предпочитала с мужем отдыхать в Майами. Ангелине не нравилось в Штатах, она больше любила Европу. Прошлогодним летом Роман отказался ехать в Италию, поехал на Алтай с археологами. Анатолий обещал прилететь, но позвонил и сказал, что едет на Алтай, хочет посмотреть места, где не был. Вслед за ним Илья Захарович, Ирина Львовна тоже улетели на Алтай. Марина конючила, что тоже хочет на Алтай, где находились отец, брат, бабушка с дедушкой. Отпуск был сорван, стали собирать чемоданы, Марина отказалась даже на день заехать в Париж, походить по магазинам и улетела домой одна. Ангелина поправила настроение, накупив в Париже одежды. Она не позволяла себе одеваться ярко. Считала это вычурным, уроки свекрови легли в благодатную почву. Одевалась изысканно, дорого, в классическом стиле, никаких ярких тонов в одежде не позволяла. Лариса критиковала, говорила, что когда за сорок, надо преображать себя одеждой, осовременивать, идти даже впереди моды. Но Лариса была актрисой, в её кругах эпатаж - образ жизни. А Ангелина, профессор, разве могла себе позволить выйти из классического стиля! Один раз, купив серый в красную клетку костюм с зауженными брюками до щиколотки, она два раза приезжала к свекрови, примеряла костюм и спрашивала: "Будет ли прилично, если я в таком виде предстану перед студентами?" Свекровь уверяла, что выглядит она хорошо, костюм в тренде, Ангелина сомневалась, но решилась ехать так в университет. Всегда уверенная в себе она вошла в аудиторию, увидела, как её разглядывают студенты, подумала: "Зря надела!" И вдруг услышала: "Ангелина Ивановна! Вы потрясающе выглядите! Не влюбились ли?" Аудитория поддержала эти слова аплодисментами. "Только, если в тебя, Ивашов!" - сказала она и начала лекцию. С тех пор стала отходить от строгой одежды, в клуб ездила в кожаных брюках или джинсах, майках, куртках молодёжного стиля. Это были дорогие, фирменные вещи. Практически она никогда не ходила пешком по улицам столицы, из автомобиля в университет, кафе, торговый центр и вновь в автомобиль. Но, решив изменить стиль одежды в сорок лет, накупив модных вещей, устроила демонстрацию их на улицах города. Ей казалось, что она стареет. Подобные мысли не давали покоя. Омолаживающие маски, массажи не помогали, надо было решаться на кардинальные меры, но Анатолий был против. "Для кого ты хочешь стать молодой, кожа будет такой, как будто её натянули на барабан. Ты не можешь в сорок пять выглядеть, как в двадцать. У тебя трое детей! Не понимаю, почему женщины больше зациклены на внешности, чем на душе?" - "Чтобы муж в сорок лет не поменял на двух молоденьких, которым по двадцать". - "А у кого нет мужа, тоже молодятся, для чего?" - "Человек существо парное, а женщина и одиночество это не совместимые вещи". - "Парнокопытных стало много, сходятся на месяц, два, год, потом опять ищут мужа или жену. Я верю в судьбу! Внешность тут не при чём. Ты можешь, пойти на пластику, я не могу запретить. Просто высказываю своё мнение. В тебе искусственности хватает, тебе какой-то надрез надо сделать внутри, эмоциональности, сердечности не хватает, рафинирована и застёгнута на все пуговицы, даже если в декольте". - "Раньше ты не позволял себе такого!" - "Раньше я дурак был, думал снежную королеву можно изменить любовью, теплом, нет, натура есть натура. Но какое это теперь имеет значение? Жизнь, в сущности, прожита. Самое прекрасное случилось - трое детей! Спасибо, родная!"
   Решила отказаться от пластики, стала экспериментировать с макияжем, одеждой. Одевшись стильно, по - молодёжному вышла из автомобиля в центре города. И поняла, что нравится. На какой-то момент почувствовала себя не богатой дамой, профессоршей, а двадцатилетней девушкой, которой так хотелось быть красиво, модно одетой, которая копила деньги, подрабатывая санитаркой, потом медсестрой в больнице, то на модный свитер, то на сапоги и мечтала выйти замуж за обеспеченного! "Вышла! Я богата, у меня благополучная семья, есть всё, мечтаю только о том, чтобы всё это осталось. Боюсь потерять мужа, потому что тогда потеряю всё. Он всегда хотел от меня любви. Я старалась, как могла. Но дать то, чего у меня нет, не могла. Он прав, надо развивать душу. Но, видимо, нельзя побороть то, что дано природой". Она тайно от мужа одно время посещала сексолога, ходила на разные психологические тренинги, потом поняла - бесполезно. Не смогла полюбить мужа, так как он хотел, забыв обо всём, принеся в жертву любви всю себя без остатка. "Ты не способна любить никого, кроме себя!" - сказал Анатолий ей года через три после свадьбы, она не согласилась с ним, сказала, что кроме него никого не любила и не полюбит, но в душе понимала: он прав. "Я был бы счастлив, если бы ты влюбилась в другого, я бы стал ухаживать за тобой так, чтобы ты поняла: я лучше, я твоя судьба, но ты не способна, жаль..."
   Она шла по улице довольная собой, тем, что нравится окружающим. "Делать пластику рано", - решила она. Стала одеваться иначе - по - молодежному. Анатолий заметил и сделал комплимент: "Выглядишь великолепно, молодо, спортивно!" Но в их устоявшиеся отношения это не внесло изменений, они продолжали жить раздельно в большом, красивом, богатом доме.
  

***

   Катя возвращалась с работы домой, услышала звонок сотового. Высветился номер соседки по квартире в их городке, у Кати бешено забилось сердце.
   - Катя, в интернете посмотрите, найдёте. Сегодня Астанбекова хоронили, на похоронах начальник полиции был, не говоря уже о младших чинах, и прокурор района. Всё это сняли и выставили в интернет, назвал фамилии начальника полиции, прокурора. Мол, наркобарон умер, а официальные лица участвовали в траурной процессии.
   - Как он умер? Убили?
   - Нет, Катя, у него рак оказался.
   - Теперь всё закончится?
   - Что ты, Катя, племянник дело продолжит. Свято место пусто не бывает! По городку нашему вздох облегчения прошёл, люди думают: раз обнародовали в интернете, что с наркодилером прощались прокурор, полицейские, то поснимают их к чёртовой матери и новая жизнь начнётся.
   - Не верю, рука руку моет. А кто снял видео?
   - Сын учительницы Анны Григорьевны, она русский язык и литературу преподаёт, помнишь?
   - Конечно. Он же в девятом классе, наверное!
   - Так и есть! Причём не спрятался, под своим именем выставил.
   - Они его достанут.
   - Дочь сказала, что более двух миллионов просмотров, дело до Москвы дошло. Следственный комитет обещает разобраться, МВД тоже, шум поднялся, люди радуются, может, закончатся безобразия?
   - Не знаю, но приду домой посмотрю. Ты за квартиру нашу платишь? - перевела разговор на другую тему Катя. У неё бешено колотилось сердце, она представляла, что всех пересажают, дела сфальсифицированные пересмотрят и её Лену выпустят на свободу.
   - Повиниться перед тобой хочу, Катя! За последние два месяца не заплатила, прислала ты денег на карточку, я истратила их, горько нужно было! Прости!
   - За два месяца это же двенадцать тысяч рублей, где ты возьмёшь такие деньги? И у меня с неба не сыпется! Как ты могла? Знаешь, от беды уехали из родного дома.
   - Получилось так, один месяц не заплатила, другой, долг пошел, не справилась! Собирать буду, заплачу постепенно.
   Катя расстроилась. В общежитие пришла такой усталой, будто весь день мешки носила. Разделась, легла на диван, отвернулась к стене и заплакала. В комнату постучали. Катя быстро встала, вытерла слёзы, открыла дверь. На пороге стояла соседка по общежитию Даша. Несмотря на большую разницу в возрасте, они быстро сошлись, и Даша называла Катю на "ты".
   - Плакала?
   Катя ничего не ответила.
   - Видно по лицу. Что случилось? Хоть по делу слёзы горькие льёшь? Любим мы, русские бабы, поплакать, глаза увлажнить. Может так легче жить? Поплакали и облегчили душу. Мужикам бы нашим плакать научиться, смотришь и не умирали бы в пятьдесят лет. Им теперь нельзя в пятьдесят умирать, надо работать до шестидесяти пяти! Вот так правительство и президент решили вопрос о продолжительности жизни! Закон ввели новый: работайте, мужики, до шестидесяти пяти, иначе и на том свете вам покоя не будет, в тюрьму пойдёте за нарушение закона! Брось хмуриться, я тебя рассмешить хочу. Ивана нет?
   - Он сегодня до восьми вечера работает, попросил напарник.
   - Пойдём на кухню, там обсуждаем, пойти ли нам на телевидение?
   - Зачем? Там тысячу рублей платят за участие в передаче, а иногда и больше.
   - Какой?
   - Любой! "Модный приговор", "Пусть говорят", "Время покажет". Им зрители нужны, надо вовремя аплодировать или негодование изображать голосом: "Уу-уу!" А, если тебя выберут, чтобы сказать фразу, например: "Это безнравственно", то и две тысячи можно заработать.
   - Я не хочу, я работаю.
   - Катя, посмотреть интересно, на телевидении побывать!
   - Мне не интересно!
   - Ну, пойдём, у тебя же выходные скользящие, лишними деньги не будут и зрелищно, нарядимся, будем, как приличные люди выглядеть.
   В это время раздался звонок сотового. - "Да", - сказала Катя. - "Катя, это снова я! Забудь про квартиру, заплачу я. Тут беда. Анна Григорьевна, учительница, чей сын выставил видео с похорон этого наркобарона, где прокурор был, полиция, в Москву уехала на автомобиле. Её предупредили, что из Следственного комитета, из Москвы, звонили, просили дело повернуть так, что это - фейк! Пашку задержать могут, он хоть и несовершеннолетний, но по закону отвечать может, в колонию упрячут. Она просила комнату для них снять, боится за сына". - "Все бросили и уехали?" - "Как вы, может, совсем, может, нет. Всё зависит от того, как дела здесь будут разворачиваться. Она работу бросила, ему пятнадцать лет, куда ему одному?" - "Скинь мне её телефон, созвонюсь. Давно они выехали?" - "Примерно час назад".
   - Кто-нибудь сдаёт комнату в нашем общежитии? - закончив разговор, спросила Катя.
   Женщины на кухне молчали. "Не слышали, вроде, больше никто. Но в другом общежитии, что в паре кварталов от нас, около магазина, на столбе висело объявление, - сказала Мария. - Надо пойти, посмотреть" - "Что случилось?" - "Из моего города мать с сыном пятнадцатилетним приезжают, жильё нужно, бегут. Он видео выставил в интернет, как наркобарона хоронили прокурор, начальник полиции". - "Я видела в интернете, это ужас. Обнаглели уже, ничего не боятся", - сказала Мария. - "Я тоже ролик этот смотрела", - сказала Даша. Оказалось, что ролик видели многие. Но женщины не понимали, почему семья уезжает из города.
   - Что не понимаете? Раз такое у нас творится, то парня посадят.
   - Следственный комитет собирается разобраться и МВД, - сказала Мария.
   - Слух пошёл, что разбираться будут с парнем, якобы, это фейк, неправда.
   Даша нашла видео, показала Кате.
   - Смотри, есть здесь прокурор, начальник полиции?
   - Вот прокурор, а чуть дальше начальник полиции, а дальше и глава района, и руководитель местного Роспотребнадзора... Все здесь, кто хоть какие-то государственные должности занимает. А вот тот, чей только затылок виден, директор школы...
   - И как они признают, что их не было?
   - Как, как! Дочь моя не виновная сидит! А виноват тот, которого хоронили. Прокуратура, полиция, администрация кормились за его счёт. Следственный комитет заявит на всю Россию: прокурор, начальник полиции участвовали в похоронах наркобарона? Они честь мундира будут защищать. Заявят недостоверное видео. Депутаты инициировали закон о наказании за критику власти в интернете, власть не дозволит себя порочить! Куда катимся, только в интернете и можно своё мнение высказать. Им надо будет половину страны привлечь к ответственности! Закручивают гайки.
   - Резьба сорвётся! Сильно пережали. Лучше бы с коррупцией боролись. Жируют, сил нет! Смотришь телевизор и думаешь, может, с Марса вещают? Оказывается, любой может стать богатым, просто ленимся вкалывать. Эта с "Давай поженимся", мол, я на актрису училась, почему я должна на завод идти? Или понаехали в Москву, она не резиновая. А сама такая же лимитчица, как раньше говорили. Вот кто определил, какие умные головы у власти, что минималка должна быть одиннадцать тысяч рублей, а телеведущие получать миллион рублей в месяц! Молчу уж про актёров, певцов. Чего они в восемьдесят петь не будут за такое деньжищи? Власть своё узурпировала, а эти своё.
   - Катя, я тебе говорю, пойдём на телевидение, посмотрим на эту мутотень, интересно для общего развития. В политическом шоу всем этим крикунам, "врагам" России, по десять-пятнадцать тысяч за участие в одной передаче платят. Они каждый день ходят. Двести тысяч в месяц! А известным политикам, экспертам - до пятидесяти тысяч рублей за передачу. Это же миллион в месяц! Чего они поддерживать его не будут! Разругался со всем миром, хочет первым быть...
   - Даша! Плохо живём, трудно. Но боюсь, уйдёт он - не будет России, растащат, разобьют, как Югославию, и пенсии платить не будут.
   - Не думай, что будет, живи одним днём. Есть только сегодня! Я с тобой дойду до общежития, посмотрим объявление.
   Комната сдавалась, Катя позвонила по указанному телефону, договорилась о встрече. Хозяйка хотела оплату вперёд за полгода - девяносто тысяч. При хозяйке Катя позвонила Анне Григорьевне. "Нет столько денег, Катя! У меня сорок тысяч только!" - и заплакала. "Москва слезам не верит, брось плакать. Дай трубку Валерию, он вас везёт?" - "Да!" - "Валерий, я скину адрес, найдёшь?" - "Мы не раньше восьми часов вечера приедем, пробок не будет, по навигатору наберём, запутаемся, так я Ивану твоему позвоню". - "Дай трубку Анне Григорьевне. У меня только есть семьдесят тысяч, попрошу хозяйку ключи отдать, а завтра придёт за остальными".
  

***

   Кате с Иваном недолго пришлось ждать. Не прошло и получаса, как автомобиль подъехал. У Анны Григорьевны было такое лицо, будто она похоронила кого.
   - Ну, что ты убиваешься? - обняла её Катя. - Все живы, обойдётся. Паша, сейчас же отдай мне симку, завтра купите новую, но с друзьями на связь не выходи.
   - Вы видели, сколько просмотров я набрал - более двух миллионов! - глаза у парня горели, вряд ли он понимал, что это видео в интернете может сломать ему жизнь.
   - Ну, что с ним делать? Радуется, как дурачок! - со слезами на глазах сказала Анна Григорьевна. - Всё бросить пришлось, уехать в никуда, без денег, а он - просмотры! Жили бы да жили!
   - Анна Григорьевна, взгляните вы на это с другой стороны. Сколько терпеть можно! Когда-нибудь народ поднимется, сметёт этих уродов! А он молодой, ему не понятно, как это прокурор участвует в похоронах наркобарона! Да разве только ему это не понятно, ни одному честному человеку это не понятно. Но совесть или есть или её нет. У всех, кто у власти, маленький или большой, её нет. Только о деньгах мечтают, всё мало! - Иван говорил спокойно, Катя с удивлением слушала. Раньше Иван в разговорах на эту тему горячился, выходил из себя. "Принял, смирился. Против лома нет приёма", - подумала она, а вслух сказала: "Они пришли на похороны не для того, чтобы ему должное отдать, перепадало им не слабо, закрывали глаза на всё, а потому что племянник его знамя нести будет, хотят и дальше свою мзду иметь. А то племянник быстро их на других поменяет. Анна Григорьевна, будьте дома, хозяйка за остальными деньгами придёт к одиннадцати утра. Я семьдесят отдала, вы двадцать добавьте". - "Когда же мы с тобой рассчитаемся?" - "Потом об этом, завтра после работы зайду".
   По дороге домой Иван молчал, Катя, хотя и устала, попыталась вывести его на разговор.
   - Устал?
   - Не от работы, от жизни! Бьётся народ на пропитание заработать. Но как-то скучно стало жить. С кем не поговоришь: денег нет. Отвечают, как в правительстве: денег нет. Ну, есть же деньги, живём, а всем больше и больше надо. Не пойму я, Катя, в чём дело? Были же мы нормальными людьми! Никто не голодает, а мало, мало! Все хотят быть миллионерами и ничего не делать - вот такая голубая мечта теперь в России.
   - А ты посмотри на это с другой стороны. Нам ведь всё говорят: великая Россия! Самая богатая страна в мире! Богатые напоказ своё богатство выставляют. Войны нет, чтобы терпеть невзгоды, сражаться с врагом за Родину! Вот и задаётся народ вопросом: почему мы хуже живём, чем в Европе, Америке, которую все догоняли и не догнали? Миллиарды воруют, как можно это понять! Вы вот так живите, а мы так! Нам же каждый день с экрана телевизора тычут: быдло вы, быдло. И главное - артисты, певцы ну так работают, сил нет. Тридцать часов в день. А и в Майами отдыхают, и в Испании всё лето живут, никак не наотдыхаются. И какая трудная у них работа у всех богатых, что если политик, то и детей в политику, если актёр, певец, то и детей туда пристраивают. Совести нет у них, а нас к совести призывают. Но ложь не может длиться долго. Народ же ненавидит всех этих артистов, певцов - народных, заслуженных, противно слушать их рассуждения о жизни. Да и не рассуждения это, а болтовня, видны их души - пустошные. Элита врёт, крадёт - безнравственна. Что им кто скажет? Каждый же в своей тусовке, они среди своих и мы среди своих. Надо наплевать, Ваня, на всё, думать, как выжить! Сергей с Юлей через два месяца вернутся. Я верю, им повезёт.
   - Катя, повезёт - это в люди выбьются?
   - В институт поступит! Нам жить надо, чтобы помогать. Через год Лена выйдет... Мне надо к ней на свидание ехать, далеко. Деньги нужны. Она пишет, чтобы не приезжала, знает нашу ситуацию, но ей хуже, чем нам, соскучилась я. - Иван хотел что-то сказать, но Катя поняла о чём. - И не думай, вместе не поедем, дорого. Да, я копила, выкраивала, как без этого? Деньги на чёрный день нужны, может, он, конечно, уже наступил, а, может, и впереди. Но отдала Анне Григорьевне семьдесят тысяч, хозяйка бы не сдала иначе комнату, сам знаешь - за полгода вперёд берут.
   В девятичасовых вечерних новостях сообщили по Первому каналу, что проверка Следственного комитета совместно с Генеральной прокуратурой показала: не было на похоронах наркобарона ни прокурора, ни начальника полиции, никого из органов власти. Услышав это Катя, позвонила Анне Григорьевне.
   - Пашку на улицу не выпускай.
   - Мы слышали, Паше друзья написали в личку, что приходили к нам домой из полиции, соседка сказала, что мы уехали к бабушке в деревню, куда, мол, не знает.
   - Уляжется всё, посмотришь. Пусть в интернет не выходит, забери планшет!
   - Катя, я придумала! Лист ватмана куплю, напишу на нём обращение к президенту, что врут его высокопоставленные подчинённые. Встану с плакатом у Боровицких ворот Кремля, увидит, может, автомобиль остановит. Помнишь, лет семь назад двое детей с плакатами у этих ворот стояли, за маму свою заступались?
   - Даже не думай! Нельзя светиться! Тебя от этих ворот увезут, сама знаешь куда, а Пашка пропадёт. Им, когда нужно, они поставят детей там и на всю страну раструбят, как чуток президент к народному горю. Как же! Ехал, ехал, увидел плакат и понял: помочь надо! Чушь собачья! Все они спящие, как в том фильме, помнишь? И он тоже. Ему дают во внешнюю политику поиграть, а сами во внутреннюю играют, свою пользу извлекают! Пора перестать верить в доброго барина. Завтра не выходите, ждите хозяйку, деньги отдай, зайду после работы, обсудим.
   - Почему так? Что мы сделали? - со слезами в голосе спросила Анна Григорьевна. - Они же молодые, справедливости хотят, не денег, а справедливости. Пашка правду снял на видео! Были там эти сволочи!
   - Были, были! Я же не спорю, я их видела на видео, народ, который их знает, тоже видел. Но такова жизнь! Посмотри, что творится. Ведьмы в пляс пустились! Они наш газ за копейки Европе отдать, лишь бы говорить: вот Европа с нами хочет дружить! Какая дружба! Нас все презирают, хотят от нас выгоду получить и получают! Думали бы о России, "Северный поток" тянули бы по России, у нас много где газа нет. Но миллерам не выгодно! Деньжищ не будет. Слышала у Миллера квартира стоит миллиард, я не поняла долларов или рублей, уже перестала понимать их цифры. Живёт Миллер на полуторатысячах квадратных метрах! В газетах написали, а они ужаснулись, думали он в хрущёвке, живёт на юго-западе Москвы! Просто пар дают выпустить, вот и дали такую информацию. А мы выговорились и дальше лямку тянем. Надо тянуть, Анна Григорьевна, нелья распускать себя!
   - Я работу бросила, квартиру, когда сможем вернуться? Как жить?
   - Забудь про работу, квартиру, если эти у власти останутся, то нельзя будет вернуться. Один наркобарон умер, другой на его место встал. А кто у власти, им всё денег мало, поэтому ничего не закончится. Работу найдёшь, не учительницей, может, воспитателем. Трудовую отдали?
   - Евгения Ивановна, кадровичка, вошла в моё положение, ей от директора влетит.
   - Отговорится!
   - Катя, я не люблю Москву, суета большая, неужели здесь жить?
   - Пока не уляжется, а потом можно в Подмосковье уехать. Сейчас же от беды в Москву едут, работы нет или прячутся, как мы, от своих ситуаций. Не думай о будущем, бесполезное дело...
   - Где Паша? Поговорю с ним.
   - Стоило оно того? - спросила у паренька.
   - Нет, маму сорвал с места. Где теперь учиться мне? И как-то страшно. Но какие у молодых перспективы в нашем городе? Это по телевизору говорят, что президент ставку делает на талантливую молодёжь, про социальный лифт. Я сначала обрадовался - два миллиона просмотров. А по дороге в Москву думал о маме. Она сама не своя, а я уже взрослый, должен был подумать.
   - Ты правильно всё сделал! Нельзя долго терпеть. Всё образуется, мама о тебе думает, ты о ней, что может быть лучше?"

***

   Анатолий старался, как можно больше времени проводить с дочерью. Он отвозил её в институт, заезжал после окончания занятий, отвозил к себе в фирму, вводил в курс дела, давал небольшие занятия. У них и до этого были хорошие отношения, а за это время они столько откровенно переговорили обо всём, что он стал незаменимым для неё, а она для него. Он чувствовал, что если оставить Марину одну, то душа её зайдётся, выход из депрессии займёт много времени. Он представил её коллективу, сказал, что после занятий будет приезжать, вникать в дела, выделил ей кабинет, но Марина отказалась, попросила посадить её в экономический отдел. Держалась доброжелательно. После обеда, как и обещал Анатолий, поехали по магазинам. Ему позвонили, доложили, что мебель в комнате дочери начали менять, обещали закончить через три-четыре часа. Элона посоветовала ему модного дизайнера, который согласился поехать с ними по магазинам.
   - Надо поменять стиль полностью. Одежду, обувь - Гуччи, Армани, Диор, оденьте её как можно лучше, может, стрижку сделать, - говорил Анатолий модельеру. Анатолий сам был за рулём, водителя отпустил.
   - Волосы прекрасные, зачем делать стрижку? Марина, вы красивы, но немного грустны.
   - Я готова быть даже лысой! - ответила Марина.
   - Нет, только не лысой, лучше без крайностей! У меня есть прекрасный стилист, он найдёт нужный вариант.
   Анатолий и модельер Архип не выходили из салона, пока Марине делали стрижку, не короткую, до плеч, потом укладывали волосы. Дочь преображалась на глазах. "Хороша!" - сказал Архип. - Теперь дело за новой одеждой, начало новому облику положено!" Анатолий кивнул, соглашайтесь. "Ну, как?" - спросила Марина. "Такой красивой женщины, поверьте, это не комплимент, я не видел ни в Европе, ни в Москве, - сказал Архип. - Истинные красавицы холодны, а в вас чувствуется трагичность". - "Это желательно спрятать, сможете при помощи одежды сделать?" - спросил Анатолий. "Почему не хотите воспользоваться моей коллекцией?" - спросил Архип. - "Можно правду? - Анатолий посмотрел в глаза модельеру, Марина положила свою руку на руку отца, чтобы он не был резок. - Мне сказали, что вы хороший модельер, модный. Но мне надо одеть дочь так, чтобы от неё прежней не осталось и следа. Мне нужна не просто одежда для неё, а кожа, которая будет её какое-то время защищать, изменит хоть немного её искреннее отношение к людям. Характер изменить нельзя, я это знаю. Но на время это необходимо! Понятно я выразился?" - "Зачем ей меняться? Она редкий человек!" - "Вот именно! А жить ей на этом свете женщиной, беззащитной, доверчивой быть нельзя!" - "Я могу защитить её. Марина, мне тридцать лет, я не женат, не был, не состоял... Выходите за меня замуж. Я состоятелен, у меня грин-карта в США. Я искал такую, как вы!" Архип говорил искренне, ни Марина, ни Анатолий не ожидали такого поворота. Марина засмеялась, и Анатолий почувствовал, что смеётся она радостно. "Архип, я оценила ваш порыв, - сказала Марина, - сегодня я в вашей власти. У меня есть возможность проверить ваши чувства. Любимую женщину мужчина должен красиво одеть. Но я не хочу в США, меня не интересуют деньги, папа позволяет мне не думать о них. Папа всегда говорит, что я могу выйти замуж по любви. Деньги тут не при чём!" - "Дурак, я не то хотел сказать... У меня плохой характер, я вспыльчив, я ни разу не любил... Не знал, что такое возможно с первого взгляда!" - "А я только и верю в любовь с первого взгляда!" - сказал Анатолий. - Но нам с Мариной не до этого. Есть два-три часа, надо купить одежду. Роскошную, современную, но, повторю, если не поняли, в них она должна себя чувствовать другой".
   - "Меняем облик, про кожу я всё понял, это вы сильно выразились. Что произошло?" - "Архип, вы согласились помочь, мы платим, всё остальное вас не касается!" - отрезал Анатолий. Архип расстроился. "Папа, не обижай Архипа. Красивый мужчина, модный модельер, женщины мечтают к нему попасть". - "Да, я красивый, умный, модный, богатый, Мариночка, говорите, говорите и дальше подобные слова, может, почувствуете симпатию ко мне?" - "Уже чувствую, вы хороший человек!" - "Мне разные комплименты делали, но про хорошего человека впервые. Я капризный, взбалмошный!" - "Я вас вижу иначе!" - "Она всех видит иначе, все человеки и все хорошие, - вмешался в разговор Анатолий. - Это и надо исправить, хотя бы на какое-то время". - "Не надо ничего исправлять, Марина, выходите за меня замуж, я смогу вас защитить. У вас всё будет!"
   - "Считаешь, что у неё чего-то нет? Деньги, к сожалению, не всегда могут защитить! Мир жесток, она должна принять реальность! Закончим на этом". - "Могу я хотя бы приезжать к вам?" - "Телефон у тебя мой есть, созвонимся", - сказал Анатолий.
   - Сколько вещей будем брать? - спросил он у Анатолия, когда вошли в первый салон.
   - Это не важно!
   - Давайте так. Вы мне доверяете выбор. Марина мерит один комплект, остальные смотрим, если нравятся, то покупаем без примерки. Иначе не успеем, магазины до восьми вечера. А мне хочется ещё кофе с вами где-нибудь выпить! Марина, вы согласны?
   Она кивнула, ей казалось, что силы покидают её. Архип отошёл поговорить с менеджерами. Анатолий сказал дочери: "Самой не справиться, выпей таблетку, Николай Николаевич плохого не посоветует. Депрессия неизбежна, но при помощи лекарств легче будет справляться с настроением".
   В салоне, где продавались вещи от Армани, Архип подошёл к Анатолию, Марине и сказал: "Марина, сейчас принесут костюм, ты его примеришь. И каждый день новая вещь - в институт одно, можно в этом же и на работу, а вечером обязательно выходить в бары, но в другом, ты отличишь в чём, уверен. Но то, что примеришь сейчас, можно попросить не снимать, поехать в этом и выпить чашечку кофе?"
   - Можно! Я так устала, что согласна! Скорей домой. У меня был трудный день!
   - Я не отпущу её с тобой, кофе выпьем вместе.
   Марина вышла из примерочной, Анатолий понял: дочь сможет справиться с ситуацией! В брючном костюме она выглядела стройной, элегантной, недоступной и слегка ветреной. Анатолий подумал: "Это не моя Марина!" И, словно уловив его мысли, Архип сказал: "Это ваша дочь, но она другая. Это то, чего вы хотели".
  

***

   Прошло полгода, как Катя с мужем, внуком и Юлей приехали в Москву. Первые дни апреля выдались холодными, дождливыми. Иван всё время был не в настроении. Катя пыталась с ним поговорить, он отмалчивался, но иногда взрывался: "Надоела такая жизнь! Хочется иметь свой угол! Так и будем скитаться?" - "Что ты предлагаешь?" - "Ничего, прости. Но невозможно не думать!" - "Сергей поступит в институт, мы, слава богу, можем работать, поддержим его. Лена через год по УДО выйдет! Ей что опять в лапы этих попасть? Они её снова подставят, когда надо будет и опять упекут". - "Ей надо будет отмечаться по месту прописки?" - "Любишь ты вперёд забегать. Ещё год впереди! Решим проблему. Вон в колонии Цапок, который убийство шестнадцати человек организовал, жирует, жрёт такое, чего мы в жизни не видели. Неужели с Леной такую простую проблему не решим? Деньги нужны, я откладываю. Деньги сейчас всё решают!" - " К Сергею с Юлей ездил, не хотел тебе говорить, но они решили остаться там". - "Что-нибудь случилось?" - "Нет, они теперь хотят другим помогать. Их могут на новое место послать в такой городок, как наш..." - "Не будет этого! Я всё скажу Алексею, это он их взбаламутил!" - "Нет, он отговаривает, я сам слышал, при мне разговор был. Они сами хотят" - "Перехотят! Завтра после работы поеду, пора их забирать, полгода прошло, они в норме". - "Думаешь, прислушаются к тебе?" - "Ещё как!"
   После работы Катя поехала в центр. Сергей, Юля встретили её настороженно, понимали: неспроста она приехала, будет отговаривать.
   - Зови Алексея, поговорим все вместе! - сказала Катя. - Не будет того, что вы задумали, только через мой труп, этого добиваетесь?
   - Екатерина Ивановна, я на вашей стороне, я их отговаривал, - сказал Алексей. - Нам люди нужны, но обычно на такую работу берём тех, кто старше. А они молодые! Сергею восемнадцать, а Юле ещё семнадцати нет! Их могут взять помощниками куда-нибудь в глубинку.
   - Меня послушайте! Алексей, вы верите в судьбу?
   - Верю!
   - И хорошо! Судьба сейчас у всех честных людей незавидная. Денег нет, работы нет престижной, но лишь бы была, святым духом никто питаться не может. У меня дочь сидит ни за что. На Сергея повесили поджёг, если бы не уехали в эту проклятую Москву! Я много думала о случившемся. Работа у меня такая, руки делают, голову надо чем-то занять. И дальше будут преследовать несчастья, если не разорвать круг! Мы попробовали выйти из круга! Я лучше умру, чем снова детей в этот круг пущу. Плевать мне на наркоманов! Спасибо, что помогли! Но это ваше решение, вам тридцать лет, оно взвешенное. А они дети ещё, верят в добро! Где оно? Нет ничего! Деньги, деньги, деньги! А к деньгам ещё и связи! Тогда ты человек. Хочу, чтобы Сергей учиться пошёл, архитектором стал. Пусть мало будет получать, не в этом дело, но свою мечту в жизнь претворит! Нельзя же не попробовать в восемнадцать лет!
   - Екатерина Ивановна, я вас услышал! Вы свою семью защищаете, но жить в обществе и не зависеть от общества невозможно.
   - Возможно! Надо жить ближним кругом! Пусть они миллиардами ворочают, пусть замки покупают на всех побережьях мира! Мне важно, чтобы дочь, внук и Юля были с нами. Навмешивались! Образ мысли не тот имели, искренность в душах у дочки, внука - это моя вина, не доглядела. Время волчье, время лжи, но буду это исправлять.
   - Бабушка! Как ты собираешься меня от жизни оградить? Я взрослый, я решил. Наркоманами от хорошей жизни не становятся, богатые в других клиниках лечатся, за границей. Нужно простым ребятам помочь. Глобально мир изменить невозможно. Ты права: деньги, связи правили и будут править миром! Пусть себе живёт эта элита. Для меня элита - это такие, как Алексей.
   - Господи! Умереть мне что ли? Что вы делаете со мной, сжальтесь! Ты не помнишь, как мать твою арестовывали? Она же святая, никогда никого не обидела, слова плохого не сказала. Такими только блаженные бывают! А она в своём уме, слава богу, и за что её так? Думала я на эту тему. Это наказание за то, что не такая она была, человек должен уметь защищаться, а святая так и будет крест свой нести...
   - Такие, как мама, нужны! - закричал Сергей. - Без добрых жизнь на Земле закончится. Сожрут себя, как пауки в банке, злыдни. Добрые напоминают: можно жить иначе.
   - Чего же они иначе не живут? - не выдержав, вмешалась в разговор Юля.
   - Сергей говорит о том, что ожесточения меньше будет. Удивляются ведь доброте: мол, смотри, дураки ещё не перевелись. От светлых людей исходит свет, он в мир идёт...
   - Я не буду спорить! Я хочу свою семью сохранить! Алексей, разве не надо Сергею, Юле учиться, куда без образования? Мама мечтает, чтобы ты образование получил! Мы вдвоём с дедом не заработаем нужной суммы! Не знаю кому, но надо платить, чтобы она, если выйдет по УДО, не поехала в наш городок, пропадёт. Всем надо работать, вместе соберём денег! Пусть даже по двадцать платить будут, но до поступления в институт ещё пять месяцев!
   - Сергей, бабушка права! Окончишь институт, там видно будет. А сейчас надо своей маме помочь, это главнее всего.
   Сергей промолчал, пошёл собирать вещи. Катя с Алексеем остались во дворе.
   - Спасибо, Алексей, за всё... - сказала Катя и заплакала. Она не позволяла себе расслабляться, боялась, что домик, который строила из песка, рухнет. Всё было так зыбко. Жизнь загнала в угол.
   - Извините, не сдержалась...
   - Екатерина Ивановна, я удивляюсь вашему характеру, вы сильная, на вас семья держится. Если бы вы не настояли, не уехали бы из городка, то жизнь могла обернуться иначе. Я уважаю вас! И дочь ваша вернётся, я тоже помогу деньгами. Юля, Сергей в порядке! Полгода только прошло, но я за них спокоен. Юля его любит, она от безысходности подсела на наркотики, впрочем, все с этого начинают. Все нуждаются в любви. Всё просто, казалось бы, одному человеку нужен другой человек как воздух, иначе дышать невозможно. За Сергеем последите, табу должно выработаться на уровне инстинкта. Иначе что не так, на подсознательном уровне воспоминания возникнут: как было хорошо.
   - Выходит, что с Сергеем хуже!
   - Нет, всё хорошо! Но характеры у Сергея и Юли разные, она не будет, ей главное, чтобы Сергей с ней был. Сергей любит доказать другим, что не слабак. У мужчин иная психология, пусть доказывает, что не слабак в работе, учёбе. Молод ещё, следите, с кем общаться будет, чтобы не спровоцировали на что нехорошее. Парни в его возрасте легко поддаются на "а не слабо"?
   Из дома с вещами вышли Сергей и Юля, Катя обняла Алексея, Юля, Сергей тоже обняли его.
   - Я обещаю памятник спроектировать таким как ты. Будут деньги - поставлю, - сказал Сергей.
   - Это не обязательно! Достаточно твоих намерений, мне это сил придаёт, - ответил Алексей и долго смотрел им вслед.

***

   Прошла неделя после увольнения. Илья Захарович не мог прийти в себя. Не хотелось никуда выезжать. Ирина Львовна звала в театр, кино - отказывался. Больше всего его устраивало пить виски и разговаривать с Евгением Прохоровичем. Но жена Евгения Прохоровича стала ворчать, что возвращается поздно. Ирина Львовна позвонила ей, попросила хоть на месяц переехать к ним.
   - Апрель! Татьяна, здесь же лес, воздух божественный. Сделайте мне одолжение, помогите. Совсем в депрессию впал Илья, а с Евгением Прохоровичем он другой, говорит, говорит...
   - И Евгению тоже хорошо! - сказала Татьяна. - Я вижу, возвращается в хорошем настроении. Мужчинам в этом возрасте важно выговориться, быть услышанными. Но, Ира, я же без дела не могу, что я в вашем большом доме делать буду?
   - Что захотите, на ваше усмотрение.
   Илья Захарович, когда узнал, что его друг с женой на целый месяц переедут к ним, обрадовался неимоверно. Он ухватился за это, как за соломинку. Всё время занят был, а тут пустота образовалась и не давала дышать. Чувствовал себя не нужным. Да, были жена, сын, внуки, но было так плохо, будто он остался один на свете, а кругом чужие. Слышал, что мужчины, оставаясь не у дел, начинают спиваться в одиночку. Не придавал этому значения, считал, что это выдумки психологов, психиатров. "У меня есть деньги, жена, сын, невестка, внуки, а мне плохо, а каково тем, у кого ни денег, ни родных нет? Одно остаётся - пить, это один из способов самоубийства. Выпьешь и легче думать, что жизнь прошла и ты ничего в ней не значишь". Татьяну и Евгения Прохоровича он встретил радостно.
   - Ребята, вы не чувствуйте себя в гостях, что хотите, то и делайте. Гуляйте, отдыхайте! Танюша, я рассчитываю на ваш вкуснейший пирог с мясом к обеду, - сказал Илья Захарович.
   - Отлично! Гуляйте, ребята, отдыхайте, а пирог с мясом сам в духовку прыгнет? - засмеялась Татьяна.
   - Какие вы хорошие, как я вас люблю! - Илья Захарович обнял Евгения и Татьяну.
   - Так и мы тебя любим! - сказал Евгений Прохорович. - Но тебе нужна любовь президента!
   - Бог с тобой!
   - Тогда чего ты так скис? Из их колоды выпал?
   Евгений Прохорович и Илья Захарович пошли в кабинет, женщины устроились поболтать в гостиной.
   - Таня, ему три дня назад звонили из издательства, просили книгу написать. Он посоветовался со мной, я подумала: пусть пишет, занятие будет, а то слоняется как привидение. Он позвонил, согласился. И сразу звонок из Кремля, вежливо потребовали отказаться. Потом позвонили из прокуратуры, сказали: уголовное дело заведут за незаконную приватизацию охотничьих угодий в заповеднике. Он сказал: "Забирайте вы их в свою собственность, я на охоту не собираюсь", а ему в ответ: "Сначала ответите по закону". В этот же день звонили от мэра, вежливо намекнули, что фирмой сына займутся, исключат из реновации и уголовное дело заведут. Какая-то чепуха началась... Он же не идёт против них, человек системы, всё понимает.
   - И что? Книгу будет писать?
   - Нет, позвонил в издательство, отказался. И сразу в интернете появилось, что его запугали. Боится, мол, Кремль разоблачений. Куда уж больше разоблачений, каждый день Кремль критикуют! Вчера приезжал друг его, генерал, лет двадцать на охоту вместе ездили, с нотариусом. Илья не дал ему рот раскрыть, сказал: давай подпишу дарственную на охотхозяйство, иуда ты, а не генерал.
   - Тот проглотил?
   - Ничего не ответил, пять минут пробыли и уехали. Илья пал духом, поэтому и попросила я вас пожить, Евгений Прохорович настоящий друг...
   - Может, отстанут теперь?
   - Не посадят уж точно, охотхозяйство подарил генералу, да и не было оно его. Просто записать надо было на кого-то в девяностые, ездил он туда с генералами разных ведомств, депутатами на охоту, но последние лет пять отказывался, не хотел убивать. Говорил, стар я, надо о душе подумать, много животных убил...
   - Я говорила: не людей же.
   - А он: и людей убили много.
   - У меня душа зашлась, я чуть сознание не потеряла, а он сказал: "Людей иначе убили в России, рабами сделали, в нищету вогнали. Надо социализм строить, а не капитализм.
   - Он прав...
   - Прав, но мы же тоже богаты! Тоже он своё ухватил! Раньше меня радовал и этот дом, и побрякушки, и положение в обществе. Сейчас об одном думаю, хоть бы Илья не загнал себя в мыслях, только бы жил, болячек хватает. Танюша, отнесите вы им в кабинет закуски больше, из ваших рук может и поест мой, а то не закусывает, только виски, кофе, лимон. В холодильнике всё есть, не стесняйтесь. И пирог испеките, я так не сумею, может, съест кусочек.
   - Всё сделаю, но мне не нравится ваш вид, Ира, оптимизм лучше пессимизма! Что-то не видно никого из обслуги.
   - Рассчитала всех. Водитель остался, не хочу, чтобы Илья сам водил, готовлю сама, много ли нам на двоих надо? Раз в месяц вызываю из клиринговой компании, убирают. Я и рада, что так получилось! Ходил бы он по дому с рюмочкой, философствовал, а они бы, не дай бог, сняли на телефон и в интернет. Никому верить нельзя, времена такие. Строили, строили и построили.
   - А я стараюсь не думать, настроение портится. Нашла для себя хобби - скандинавскую ходьбу. Пройду километров пять в день и настроение отличное! Подружки появились, поговорить есть с кем. Евгения уговариваю, пока ни в какую, но уже понимает: лучше погулять, чем политику по телевизору смотреть, а потом ругаться со мной, будто это я президент или премьер-министр.
   - Жаль, далеко живём, я бы с вами ходила...
   - Какие проблемы? Водитель у вас есть, довезёт. И интересно! Идёшь, на людей смотришь и такое чувство, что ты прямо в гуще событий. Они на работу спешат, и ты спешишь с ними. Я бы на месте правительства не разбрасывалась стариками, я бы каждого к делу пристроила. Пусть час, но человек должен что-то делать на общее благо. Мы же часть общества...
   Илья Захарович налил виски и попросил:
   - Знаю, что ты мало пьёшь, но за компанию?
   - Знаешь, Илья, я каждый день бутылку пива выпиваю, легче становится, радужнее мысли. Сначала думал, сопьюсь на фиг, боялся.
   - В нашем возрасте уже не сопьёшься, но ты точное слово нашёл "радужнее". Помаленьку потянем виски, чтобы радуга зависла над нами?
   - Давай! Но я без закуски не могу.
   - Девочки, а чего вы нам еды не даёте? - открыв дверь кабинета, зычно сказал Илья Захарович. - Мы же голодные! И кофе, если не трудно!
   - Несу! - В кабинете появилась Татьяна с подносом, уставленным закусками.
   - Моего уговаривать поесть не надо, он если выпивает, то ест в два раза больше обычного, а вы, Илья Захарович, что-то исхудали! Если не хотите, чтобы я вас кормила, как маленького, то извольте закусывать. Женя, проследи за другом!
   - Обещаю! Всё, что я пока могу - есть самостоятельно и пить самостоятельно, - засмеялся Илья Захарович и взял с подноса бутерброд.
   - Женя, мне семьдесят три года, это много, пережил среднестатистического российского мужчину. И скажу, что умереть не боюсь. Скучно!
   - У тебя хоть дети, внуки, а нам с Татьяной каково? Побойся бога! Надо чем-то заняться. Ты хотел воспоминания писать...
   Илья Захарович взял ноутбук, сел на диван рядом с другом.
   - Читай!
   -Кремль боится разоблачений бывшего советника двух президентов. Это про тебя?
   - Читай, читай!
   - Круто! Любит пресса из мухи сделать слона.
   - Никаких тайн я не знаю, особенно насчёт оружия. Зачем им было вмешиваться, что им мои мемуары? Сейчас чего только не пишут о президенте, дошло до того, что он наркотрафик контролирует! Информационная война!
   - Илья, пишут его противники, а ты из их обоймы, вот и табу. Как он сказал о Скрипале: "Подонок и предатель Родины". Но у Скрипаля своё мировоззрение было, я его не осуждаю. Он присягу на верность России не давал, СССР присягал. Развалили всё! Разве все остальные ни подонки и предатели? Президент - первый! У власти двадцать лет! Де Голь после войны Францию пообещал поднять и поднял! Народ стал хорошо жить! А Ганди в Индии! Англия вместе с США на колени хотели поставить страну. Он обратился к народу: не покупать английские товары! Народ поддержал! Не покупали! Безграничное доверие было к Ганди. Своё производство стало развиваться. А какая поддержка была у нашего! Народ поверил, что закончилось время разбазаривания страны.
   - Наивный у нас народ, добрый. Ему все обещают, лапшу на уши вешают, а он всё верит. Народ у нас лучший в мире, верит в братство, равенство, справедливость. Он предатель! Никого из ельцинских не убрал, все, кто страну разбазаривал, приватизировал, все остались у власти на разных должностях, но при жирном куске. Никого не сдал, потому что это его люди. Он сдал народ! Выбрал этих, а не народ. Был момент принудить его к ответственности, но народ задавлен, верил, что сам поймёт. За пятьсот дней обещали нам рай земной, они и живут в раю. Когда он по телевизору сказал, что если американцы первыми применят ядерное оружие, то мы будем в раю, а они уже там давно. А народу ад не страшен, там живёт. Десять лет назад концепцию экономического развития выдали: к 2020 году средняя зарплата должна быть под три тысячи евро, на семью из трёх человек - сто квадратных метров жилья и пр. Они и есть подонки, предатели, Скрипаль - дитя по сравнению с ними. Я всё верил ему и ждал, вот-вот он от клики освободится, к народу обратится за помощью. Потом понял: он часть этой клики. Никто ему больше не верит.
   - Он ни Де Голь, ни Ганди, ни Ленин, ни Сталин. Себя любит, хоризма мощная, кого хочешь поломает, если против него. На ­­­критику жёлтой прессы, элиты литературной, театральной ему плевать. Ему на руку критика действующей власти. Кто критикует громче? Кто живёт богато, они против диктатора, европейских ценностей им мало. Какие ценности, Женя? Разврат! Мы страна особая, что бы они ни говорили, мы к меценатству склонны. Кому мы только не помогали во времена СССР? Американцы куда не войдут, после себя разруху оставляют, голод, вывезут всё до последнего. А мы своё отдавали, строили, жизнь пытались улучшить в ущерб своей стране. Но народ понимал! Целомудрие в душах у наших. Того нельзя, это неприлично. Представляешь, чтобы у нас в зоопарке на глазах у детей жирафа старого убивали, разрезали на куски и скармливали другим животным? У нас бы дети плакали, а старики на месте умирали от такого шоу. А у них - норма! Не плачут их дети! Разве поймём друг друга? А надо! Ради жизни на земле надо договариваться!
   - Илья, сам видишь, какой вой вокруг нас поднимают, невозможно договориться.
   - Народам надо договариваться. В Европе, США лучше живут, но проблем и там достаточно. Я навидался.
   - Дальше так нельзя. Мы богатая страна и нищий народ, почему так? Общественное устройство не то, всё у нас есть, но народ другой, всё надеется на власть, у нас же испокон века сильно централизованная власть. И то война, то революция, то снова война, а потом совсем положили на обе лопатки. И все молчали, раз сверху так считают нужно делать, то и правильно. Свобода! Было опьянение свободой. Когда одумались, то стали на митинги протеста выходить: "Долой Ельцина!" Но страна уже была положена. Не хватает народу хитрости, прямолинейный. Нет, отдельные особи о-го-го какие! Мне народные артисты нравятся. Набили карманы на концертах, спектаклях, на вечеринках бизнесменов. Доходы маленькие показывают, плачутся, что денег нет. А жёлтая пресса тут как тут: семь миллиардов с женой делят, развод! Народ ахает, откуда такие деньжищи? За народную любовь, за то, что играл, пел, казалось, что искренне. А рот откроет этот народный и понимаешь - инородный он, спит и видит себя в Майами, но не уезжает, не всё ещё хапнул с родной страны! Этот умер, так трогательно провожали, он принципиальный был, всю правду в лицо говорил, истинно народный. Врут, ой, как врут! Откуда же дача за тридцать миллионов, квартира ещё дороже, картины известных художников? Непосильным трудом нажито, как начинают по телевизору рассказывать о себе, оказывается, день и ночь работают, так хочется сыграть для народа, чтобы поверил народ. Один тут разглагольствовал: отказался я от звания заслуженного, народного. В Голливуде нет таких званий. А в России есть! Так вот он говорит, артиста хорошего должны гонораром оценивать. Вот и вся его душонка. Подписывал письма против войны в Чечне. Против политики Израиля не выступают, ехали бы туда. Но ни фига! Там все свои вокруг, там ты никто и звать тебя никак, работай, зарабатывай, а здесь деньги сами плывут в руки. На днях рождения воров в законе выступают, бандитов, только бы денег срубить. Ну, какие они народные?
   Чего молчали, когда Югославию бомбили? Чего молчат о своих миллиардах, нажитых при диктаторе президенте? О народе пекутся, маленьких пенсиях в десять-пятнадцать тысяч рублей? Голос в защиту народа поднимают, быдлом называют. Быдло - это тот, кто работает, пытается на еду заработать, деток воспитывает, чтобы хоть немного себя хорошими родителями считать. Народ работает, но его же высмеять надо, унизить - мода у элиты на это. Не элита это - враги государства! И бесправен перед ними простой человек. Был шанс стать лидером, но кишка тонка оказалась.
   - Крым-то взял...
   - Это был звоночек от американцев, прощупать его. Украина совсем близко к нам, братья-славяне... У него в крови всё-таки есть зов предков, отец воевал в Великую Отечественную. Он понимает: до него цари Россию приумножали. Потёмкин в гробу бы перевернулся, узнав, что по Крыму американские солдаты ходят. Он ему и шепнул: "Володя, нельзя отступать!" Но у них два сценария было написано про Украину, Крым. Любой в свою пользу повернуть могли. И повернули! Россия - это же не СССР! Положили на Россию, сам знаешь, что... Он знал, что начнётся после присоединения Крыма! Надо было дальше идти, всю Восточную Украину забирать, там русские, это не экспансия, это справедливость! Половинчатое решение опасно! Они с нами не считаются, напрасно мы на международное право уповаем. Чушь! Россия для них большой бутерброд со времён Горбачева, который они прилично обкусали и хотят доесть, на равных нас воспринимать им и в голову не приходит!
   - У нас слабая экономика! Китай - да! Он семимильными шагами идёт!
   - Почему наши в ответ на санкции не запретили ввоз алкоголя, автомобилей - это бы по ним ударило! Яблоки польские - Белоруссия протаскивает, как и шпроты латышские. Наши санкции для них, что слону дробина, да и не по тому слону бьём.
   - В Сирию влезли, как во Вьетнам при СССР, лет на двадцать, но у него двадцати лет нет...
   - Женя, здесь он, может, и правильно поступил, но бесталанно. Хотел показать: у России тоже есть свои интересы в мире! Война - затратное дело, с одной стороны, а с другой - прибыльное! Война движет экономику вперёд. Только не нашу. Американцы на войнах наживаются. А мы разоряемся. Мы вкладывали во Вьетнам, Анголу, Афганистан, сейчас в Сирию, скоро будем там строить школы, больницы. Мы выгоды от войны не ждём. Но это нож в сердце нашим либералам! Они молятся на Америку, она бог! Любой независимый шаг России наши русофобы расценивают как покушение на свои права. Не понимают, что самые угодливые станут менеджерами, например, в Удмуртии, Бурятии. На славах он под них копает. Запретил тем, кто на госслужбе иметь собственность за границей. Шувалов дом в Австрии имел под две тысячи квадратных метров. Продавать? А деньги куда? Нет, он теперь этот дом арендует. У кого? Выходит, у самого себя! А что ему делать? Бежать в Англию? Березовский сбежал, не то сказал, и стали у него англичане спрашивать: докажите, что на честно заработанные деньги купили собственность. Так он на адвокатах разорился!
   - Илья, какой-то порочный замкнутый круг. Эти его всегда ненавидели, а сейчас народ совсем перестал ему верить, после повышения пенсионного возраста. И плевать народу, что в штатах, франциях, германиях пенсионный возраст высокий, люди не дураки, понимают. В Европе они не выработались, им можно и в семьдесят на пенсию. Почему? Зарплаты иные, возможность не думать ежедневно о том, как свести концы с концами, отдыхать нормально. Климат у них не такой суровый....
   - Давай ещё граммов по пятьдесят, Женя, ничего мы не решим с тобой, но хорошо, что выговориться можно. Этот народный артист говорит, что от мерзости жизни пьёт, себя оправдывает. А народ судит за пьянку, мол, оскотинились, пьют, детей, жён бросают. Им можно детей бросать, жён менять, в запои уходить - творческие личности так от мерзости жизни спасаются. Хотя у них миллионы, замки, собственность у морей. А у народа ничего, кроме работы за копейки и телевизора... Почему наш народ не заслужил права жить нормально? Ждут, когда поднимется дубина народного гнева?
   - Она не поднимется. МВД, Росгвардия, армия. Зарплаты хорошие, жильё бесплатное. Народ наш заслужил лучшую долю. Парижане так любили свой Париж, так любили пить кофе на Монмарте, что без единого выстрела сдали город фашистам. И чехи так любили свою золотую Прагу! Мы так любить не умеем! Мы ни под чьим каблуком жить не хотим, есть в нас особенность - стремление к свободе, но то иноземцы хотят в нас убить, то собственная власть. Убивают, убивают, надеюсь, не убьют. Но молодёжь теряем, все хотят жить по-западному, зарплату иметь, путешествовать... У нашего поколения иные цели были, и что? Я считаю, что никаких глобальных идей не надо. Чем плоха идея - хорошо жить! Не элите, а и народу?
   - Согласен с тобой, но кто её претворять будет? У нас кастовый, сословный, корпоративный строй. Как бороться с бедностью, если богатые всё захватили. Отнять и поделить?
   - Да, иного выхода нет. Но без революций! Власть должна разумные законы принимать. А то в двадцать первом веке вернулись к крепостному праву. Человек из-за боязни потерять работу вынужден молчать, глотать оскорбления какого-то сраного работодателя, иначе не на что будет жить.
   - А богатые своё отдадут? Смеёшься? Им мало, мало.
   - Нужен какой-то разумный социализм. Почему в других странах зарплата в десять раз выше, чем у нас? Сколько можно давить простой народ? Пресса не перестаёт петь песню, что мы на нефтяной и газовой игле. Чушь! Игла - это народ, с него поборы всё больше, иначе дыры в бюджете не закрыть. А на игле газовой, нефтяной - эти морды живут, элита. Если бы не воровство, то и дороги были, и зарплаты, и рабочие места. Страна не развивается, денег нет у народа покупать. Как экономике развиваться без этого. Вот и пришли к тому, с чего начали. Народ беден, потому что богатые бюджет половинят. А кто даёт им это делать? Президент, его люди у власти. Он их ещё и награждает. С ума сойти!
   У кого из предателей Родины нет орденов "За заслуги перед Отечеством" или Александра Невского? Врагов России награждают такими орденами! Они не носят их, стыдятся. Они России стыдятся, хотят от США наград. Хотят, чтобы было, как в девяностые. Идёт гражданская война, элита против народа, крови нет, а жертв от этого не меньше, просто умирают тихо. Пропал я, Женя! Что мне делать? Не хочу ни в Италию, ни в США, а без дела не могу! Сопьюсь, мне легче, когда радуга!
   - И я с тобой! Нет цели, нет занятий, жизнь прошла напрасно. Чего мы не немцы, не англичане? У них деньги есть и хорошо. Я вот не бедствую, а всё копаюсь в себе, смысл какой-то ищу. Знаю, его нет, а ищу и другие носом землю роют. Но, Илья, есть у меня к тебе разговор. Обещал молчать, а не могу. Может, вдвоём что-то придумаем.
   - Говори, чем смогу - помогу!
   - Заступиться надо за честь девушки...
   - Не понял.
   - Дай слово, не расскажешь, я обещал...
   - Даю!
   - С Мариной беда приключилась!
   - С какой Мариной?
   - Внучкой твоей, другой знакомой Марины у меня нет.
   Евгений Прохорович рассказал всё, что знал. Илья Захарович слушал рассказ друга, думал, что сердце разорвётся от боли.
   - Я ждал беды. Слишком всё нормально шло в нашей семье. У других неприятности, беды, а у нас всё хорошо! Сын делом большим занимается, невестка профессор! Знал я, что Анатолий несчастлив, влюбился безумно в Ангелину, кто знал, что она холодная, как лягушка! Знаю, давно нет между ними отношений, ей другое нужно, но не гуляет - это уже по нынешним временам хорошо. Главное - трёх детей родила! Это же радость какая. И все умненькие, добрые. Марина, я наблюдал это, его любимица, да и моя, чего теперь скрывать? Какой изверг мог надругаться над ней? Неужели узнать нельзя?
   - Не знаю, я бы хотел узнать, преступление без наказания опасно, дальше зло будут творить! Я тебе рассказал, чтобы вместе подумать.
   - Беда, беда! За что ей! На меня, господь, посылай беды, не надо на мою семью!
   - Илья, ты держись, я сказал не для того, чтобы ты умер от инфаркта! Ты же сильный! Посмотрел бы, как Марина держалась!
   - Она характером в Анатолия, он сильный, ни разу на жизнь не пожаловался. Но слово своё я нарушу, прости Женя, Анатолию позвоню, он не оставит этого, может уже что делает.
   - Зря сказал, но трудно было держать в себе, думал, вдвоём придумаем, как найти подонков.
   - Не бойся, Анатолий найдёт, а Марина не узнает, как и никто другой. Ты жене своей рассказал?
   - За кого ты меня принимаешь? Я только тебе сказал...
   Илья Захарович позвонил сыну.
   - Анатолий, на Женю не гневайся, он только мне рассказал, мы помочь хотим Марине.
   У меня знакомый генерал ФСБ есть, вроде порядочный...
   - Быстро вы поговорили, он, что трубку бросил? - спросил Евгений Прохорович.
   - Сказал в порядочных генералов не верит, верит только в деньги, нанял кого-то для расследования... Сказал: молчите, вы, дурни, старые, а то Марине хуже сделаете.
   - Молодец Анатолий, значит, начал расследование.
   - А ты думал, он это спустит? Не тот случай и не тот человек Анатолий, он прощает только женщинам. Джентльмен.
  
  
  

***

   Николай всё-таки выбил у отца денег на новый автомобиль. Пришлось унижаться, даже напоминать, что отец, используя служебное положение, пробил шоу своей жены на Первом канале. "Миллионов двести получила она с шоу?" - "Что ты вмешиваешься не в свои дела?" - орал отец. - "Мало денег даёшь, я бы тебе и слова не сказал, если бы свободен, как Рамзан, с деньгами был. Про твою цацу интернет завален информацией, что у неё деньги в Швейцарии, на Каймановых островах, и деньги эти появились не тогда, когда она в США жила, а когда уже с тобой. Не удастся вам мир обмануть. Лучше дай мне денег! А то масла в интернет подолью..." - "Пошёл вон!" Николай ушёл. Через пару минут услышал характерный звук сотового, упали деньги на карточку. Позвонил Рамзану, он с компанией сидел в баре. Все были навеселе. В последнее время, Николай заметил, Рамзан стал больше пить, агрессия часто вырывалась наружу. Николай пробовал поговорить с ним, тот откровенно сказал, что ему скучно. "Такое чувство, что прожил лет триста, как ворон, всё познал, ничего не радует. Желать перестал. Раньше автомобиль новый хотел, мотоцикл, или ещё что, теперь ничего не радует". - "Мне б твои деньги, я бы всё покупал, покупал... Просто у твоего отца слишком много денег, ты пресытился".
   - "И что мне сказать папе: будь победнее? - Рамзан засмеялся, довольный своей шуткой. -Твой отец тоже не беден, у него должность, возможности, но ты как-то не утомлён жизнью, тебе всего хочется, небось, выбил денег у отца на новый автомобиль?" - "Завтра поедешь со мной покупать?" - "Чего не поехать! Я хотел спросить, что-то не видно Марины, той, ну помнишь?" - "Помню, я дня три отойти не мог, не получалось с женщинами. Я тоже не видел её". - "У сестры не спрашивал о ней?" - "Спрашивал, она её с тех пор не встречала, ­­­созванивались, Саша сказала, что она работает у своего отца и учится. Он ей фирму собирается передать". - "Видно, впала в депрессию, папочка, небось, пытался выяснить, кто с его принцессой такое сотворил! Ему учиться и учиться, чтобы понять, у него мозги не так устроены! Презираю я их всех". - "Тебе любить всех надо, ты депутат", - съязвил Николай. - "Кто-то депутат, кто-то министр, кто-то пресс-секретарь, лучше всего быть президентом. Я бы навёл порядок!" - "И что бы ты сделал?" - "Ты серьёзно спрашиваешь?" - " Если серьёзно, то президентом тебе не быть, но хотелось бы увидеть, что было бы с матушкой-Россией при твоём президентстве?" - "Расстреливал бы за казнокрадство публично! И дороги бы были, и больницы, и работа". - "Так у тебя есть планы, как обустроить Россию? - засмеялся Николай. - Ни ты первый. Не потянуло ли тебя в оппозицию?" - "От скуки всё возможно. Но видел я на одном мероприятии жену Навального. Прикид, минимум на пятьдесят тысяч долларов. Я не говорю, что это много, но для жены безработного мужа чрезмерно. Всё врут! Всё ради денег!" - "А ты без денег, что будешь значить?" - "У меня всегда будут деньги, ты же мне завидуешь, признайся?" - "Возможно, у меня нет предела мечтам, всё хочу, всего хочу!" - "Мечты - это другое, не материальное!" - "Ага, о большой любви мечтать? Кого любить-то, они все помешаны на карьере, деньгах? Это в юности сталось..." - "Твоя правда, - Рамзан обнял Николая и добавил: узнай про Марину, что-то в последние дни навязчивые воспоминания появились, её нигде не видно". - "Может, ещё раз попробуем?" - "Может, и попробуем! Смотри! Легка на помине! Это же она, или мне кажется?" - тихо сказал Николай. Рамзан посмотрел по сторонам.
   - Смотри на вход! Она с мужчиной лет тридцати, я его, вроде, знаю. А, может, и не она!
   - Она... Вот это да! - Рамзан не мог оторвать взгляда от женщины, которая вошла в кафе вместе с высоким интересным мужчиной. В ней была необыкновенная притягательность, он с трудом удерживал себя на месте, чтобы не сорваться ей навстречу. От искренней девушки, болтающей о переустройстве мира, не осталось и следа. Он увидел красивую, искрящуюся жизнью, чуть надменную женщину. Сердце, учащённо забилось, обдало жаром, вдруг захотелось жить, быть рядом с ней!
   - Она не в депрессии! Она не резала себе вены после случившегося! Как она пережила такое?! Я был уверен, что она лежит в тёмной комнате, психологи работают с ней, а она - просто роковая красавица! Я подойду к ней! - воскликнул Николай.
   - Не смей! - сказал Рамзан. - Она моя!
   - Она наша!
   - Этому не бывать! Ещё слово и ты узнаешь, что такое истинный чеченец!
   - Да ладно...
   - Узнай, с кем она? - попросил Рамзан.
   Рамзан напряжённо наблюдал, как Марина с мужчиной сели за столик, к ним подсел высокий, красивый мужчина лет сорока. Они разговаривали, смеялись, Рамзан выходил из себя... Николай вернулся и сказал:
   - С ней известный дизайнер-модельер, зовут Архип и её отец. Заметил, как разглядывают их в кафе?
   - Заметил! Красивые люди! Она такая! И ещё в компании таких мужчин! Подойдём?
   - Давай не пороть горячки! Понаблюдаем!
   - Я хочу сидеть с ними за одним столиком! Рамзан так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев.
   - Вдруг она догадалась?
   - Такого не может быть, всё было сделано нормально. Нас не вычислить никогда! Но как она изменилась, просто невероятно. Студенточка в джинсах, всё закатывала глаза, рассказывая о бедном народе! Кто её отец?
   - У него строительная фирма...
   - Строитель и дизайнер! Да они ноги моей не стоят! Пойдём, поздороваемся, я готов!
   Когда Анатолий увидел двух молодых людей, то внутри него всё напряглось, от них исходила опасность, он чувствовал это всей душой.
   - Марина! Ты ослепительна, ты так изменилась, пропала... - сказал Николай.
   - Марина выдержала паузу, ей неприятны были воспоминания о своей прошлой жизни. Эти двое были из прошлого, которое она старалась начисто стереть из памяти, благодаря отцу и Архипу это неплохо получалось. Искреннюю девочку, которой она была до случившегося, спрятала так глубоко, что не позволяла сама себе вспоминать о тех беззаботных днях.
   - Ребята, не ожидала вас здесь встретить, - сказала Марина, то ли с усмешкой, то ли с улыбкой. Рамзан, пристально следивший за ней, не понял: рада ли она встрече? Марина представила мужчин друг другу.
   - Может, вы к нам? - предложил Рамзан. - Компания тебе известна, посидим, поговорим, давно не виделись.
   - Спасибо за предложение, но у нас своя компания, как-нибудь увидимся, - ответила Марина доброжелательно, но дала понять, что они не вовремя.
   Молодые люди направились к своему столику. Николай был расстроен, а Рамзан не мог скрыть ярости.
   - Как она нас отшила, какое пренебрежение, высокомерие, как будто мы быдло, не ровня их обществу, - громко сказал Рамзан.
   - Потише, услышат ещё! Не преувеличивай, ничего такого не было, вежливо дала понять, что мы лишние, - успокаивал друга Николай. - Тебе она понравилась, я почувствовал это, у тебя пальцы дрожали, когда мы подходили к их столику. К кому ревнуешь? К модельеру! Да у него денег не хватит на такую женщину! Она шикарная! Как изменилась! Я был уверен, что она повержена...
   - У тебя есть её телефон? - спросил Рамзан.
   - Давно ей не звонил, может, сохранился. Найду - у Саши возьму. Не звони ей сегодня. Выжди день-другой, не пори горячку.
   - Мне кажется, я умру, если не увижу её...
   - Смотри, пока она в кафе сидит.
   - Я хочу, чтобы она со мной сидела, на меня смотрела!
   - Уже она на тебя смотреть должна, минуту назад ты хотел на неё смотреть.
   - Взаимно чтобы было!
   - Она не для тебя! Она божественна!
   - Для меня! Ничто не помешает мне. Мне жить захотелось, хандра ушла.
   - Надолго ли?
   - Не хочу загадывать, хочу видеть её, говорить с ней!
  

***

   Анатолий поинтересовался у дочери, что за ребята подходили. Марина объяснила, что знает их через Сашу. Николай сводный брат Саши.
   - Сынок пресс-секретаря? - спросил Анатолий.
   - Да.
   - А кавказец?
   - Его отец нефтью занимается, а сам он депутат Госдумы.
   - Понял, кто его отец. Богатые, наглые. Я наслышан. Клейма на них ставить негде.
   - Что за пресс-секретарь? - спросил Архип.
   - Самого!
   -Это твои друзья?! - с удивлением спросил Архип.
   - Не совсем. С Сашей я учусь вместе в институте, но она младше меня на два года. Через неё познакомилась. Раза три-четыре виделись, а последнее время я же только с папой и с тобой куда-нибудь выхожу и то редко, меня не тянет тупо проводить время в барах.
   Когда выходили из кафе, то Архип сказал Марине: "Иди к машине, мы придём через пять минут". Архип сказал Анатолию, что ребята ему не понравились. "Я не знаю, что произошло с Мариной, когда вы попросили одеть её так, чтобы одежда стала кожей, а настоящую не было видно никому. Но от этих парней за версту несёт гадостью". - "Я почувствовал это, Архип, может, интуиция подводит, посмотрим".
   Анатолий сразу после случившегося с Мариной нанял детектива, раньше он работал следователем в столичном отделении полиции, но ушёл со службы из-за каких-то разногласий с начальством, его рекомендовали, как профессионала. Рассказал ему всё, что знал. "Никаких зацепок? Вообще ничего не помнит? Трудно будет разматывать, но всё тайное рано или поздно становится явным, будем созваниваться", - сказал детектив. Он позвонил через два дня и сказал, что есть странности. Ни в кафе, откуда вышла Марина с подругой, ни у магазина, куда она заезжала за мороженым, камеры видеонаблюдения в это время не работали. Это наталкивало на мысль: всё было заранее спланировано. Заказ был!
   "Почему вы так думаете?" - спросил Анатолий. - "Не верю в случайности. За ней следили от кафе". - "Но они с подружкой уходили из кафе, а компания осталась!" - "Столько мажоров в этом кафе, любой может быть причастен. Какая-то тупиковая ситуация".
   За месяц следователь ни на шаг не приблизился к расследованию преступления. Место, где высадили Марину, не было оснащено камерами видеонаблюдения.
   Анатолий, как только приехал домой, позвонил следователю, рассказал о встрече в кафе. "Вы в том кафе сидели, в котором дочь тогда была?" - спросил он. - "Нет, в другом, просто заехали перекусить. Но двое подошли к нашему столику. И у меня сразу возникли подозрения, чувствую, они причастны". - "Интуиция - это хорошо, но нужны доказательства. В каком кафе они зависают?" - "В Израильском подвале на Пятницкой". - "Я пошлю сейчас туда очень ловкого человечка, который их на прослушку возьмёт". - А если они вычислят?" - "Не беспокойтесь и не заподозрят. Может, удастся, что-нибудь узнать. А то мне даже неудобно перед вами, впервые так неплохо спланированное преступление". - "Фотографии их прислать?" - "В интернете их морд достаточно". Анатолий собрался ложиться, около двенадцати позвонил следователь: "Интуиция, я считаю, вас не подвела, они!" - "Как вы узнали?" - "Я же говорил, человек в моей команде отличный. Они в кафе и сейчас сидят. Между собой разговаривали, всё стало ясно". - "Я сейчас приеду". - "Я могу скинуть запись". - "Нет, приеду, обсудим".
   Анатолий слушая запись, чувствовал, как бешено колотится сердце. "Уймись, успокойся, уже два часа говоришь о ней, не звони ей, наберись терпения. Мы её отымели, а теперь ты влюбился в неё, потому что внимания на нас не обратила, имидж поменяла". - "Да, тогда мне хотелось надругаться над ней, слишком много говорила о России, о её особом предназначении. Хотел поставить Марину на место. А она! И ещё с двумя мужчинами!" - "Один - её отец". - "А второй? Небось, трахает её! Я, только я, могу это делать! Я позвоню, хочу услышать её голос". - "Не делай этого, она тебя отошьёт на раз-два, подумай, может, ещё, где встретимся". - "За месяц первый раз увидели, откуда знать, где она бывает". - "Последить можно, нанять людей!" - "Ты прав! В институт же она ходит, вот и последят..."
   - Они следить за ней собираются! Скоты полные! - сказал Анатолий.
   - Как я понял, депутат, сыночек нефтяного магната влюбился в вашу дочь!
   - Такие не умеют любить, они уже надругались над ней...
   - А теперь увидел и влюбился. Обольщаться влюблённостью подонка, конечно, не стоит, но он на всё может пойти. За дочерью наблюдение установите, хотите, я помогу? Есть ребята, они незаметно будут вести, в случае чего - реагируют моментально.
   - Хочу! Прямо с утра от дома надо начинать. Она из дома в институт, потом на работу ко мне, вечером к родителям ездим. В кафе за этот месяц третий раз выбрались. Я её никуда одну не пускаю, Архип с нами ездит в театр, на выставки, прилип к ней.
   - Нормальный мужик?
   - Я мало его знаю, но пока впечатление приличное. Влюблён! Он модельер, новый имидж ей создал.
   - Я увидел вашу дочь, чуть голову не потерял! Одумался, понял, не для меня такая! Но мужики головы сворачивают ей вслед.
   - Она жалуется, что в институте парни...
   - Не удивлюсь!
   - Вы не видели её до этого, ангелом была, а сейчас высокомерность появилась в отношении с чужими, холодность и резкость.
   - Это защита. Но мужчинам такая недоступность нравиться. Этого мажора можно понять. Надругался над ней, а она на него свысока смотрит, не доступна для него...
   - Боюсь, она для всех будет недоступна. Надломилось что-то. Но это всё лирика. Я намерен наказать этих подонков!
   - Есть план?
   - Он давно есть, месяц уже. Поможете?
   - Не сомневайтесь. Я бы им обрезал одно место.
   Анатолий рассказал о своём плане.
   - Тут главное не подставиться, - сказал детектив. - Скажу, что они с девочкой сделали, найду мужиков. Но надо выждать месяц, поверьте мне.
   - Отцы их землю будут рыть, чтобы найти...
   - Об этом не беспокойтесь, сейчас маски такие на лицо надеваются, что от человеческого лица не отличишь. Я всё устрою. Но вы ищите хорошего хакера, чтобы не проследили, как снимки попадут в интернет.
   - У меня есть знакомый в Питере...
   - По телефону не говорите, вызывайте его в Москву...
   - Почему?
   - Надо принять все меры предосторожности.
   - Никаких наркотиков! Пусть прочувствуют всю глубину унижения!
   - Они после того в публичных местах появляться не смогут долго!
  

***

   Николая и Рамзана довезли до пустыря на окраине столицы и выбросили из машины. Рамзан рвал и метал. "Кто это мог сделать! Беспредел, они не знали кто я? Кровью будут харкать! Отец им покажет!" - "Чего теперь показывать? Нас опустили, как на зоне говорят. И ловко всё провернули! Ты запомнил их автомобиль, номер, дом, где это было? Лица какие-то нечеловеческие, бледные". - "Думаю, это были специальные маски! Как я мог запомнить, если в багажнике лежали? На улице темно было, я даже не смогу определить, в каком районе это было, не то что номер дома. Ужас! За что такое унижение! Я землю рыть буду, но найду подонков!" - " Это всё спланировано было". - "Помню, как ты сначала орал: "Не делайте этого, а потом умолял, плакал..." - "Ты тоже сначала орал, что ты депутат Госдумы, сын нефтяного магната, а потом тоже плакал, умолял, деньги предлагал - миллион долларов..."
   - Надругались! Для меня хуже этого ничего быть не может.
   - А для меня? Это позор. Главное, чтобы не узнали.
   - Мы-то знаем, как пережить, надо отомстить!
   - Надо отсюда выбраться, - сказал Рамзан. Он осмотрел карманы: карточки были на месте, отсутствовал сотовый. - У меня всё на месте, сотового нет, а у тебя?
   - Сейчас посмотрю. Всё на месте, сотового нет.
   - Машина, видно, у бара стоит, надо туда добраться. Пойдём на свет огней, вон видишь свет в одном окне горит, на него и пойдём. Рамзан посмотрел на свои дорогие часы, удивился, что их не взяли.
   - Три часа ночи! Такси вызвать не сможем без сотового.
   Они вышли к десятиэтажкам, свет горел только в одном окне. - "Что делать?" - спросил Николай. - "Откуда я знаю! - закричал Рамзан. - Это твоя долбанная столица! Я не ориентируюсь на задворках! Думай!" - "А я что по окраинам зажигаю? Я даже не уверен, что мы в столице, может, в области?" Они шли ещё минут сорок, пока не встретили компанию подвыпивших молодых людей. "Иди, проси сотовый, позвонить, - сказал Рамзан. -Я кавказец, мне не дадут, а то ещё и бить начнут". - "Вас есть за что бить! Вы ведёте себя, как хозяева в России", - сказал Николай. - "Ты разговорился...".
   Молодые люди дали сотовый, Рамзан позвонил отцу, удивился, что тот ответил сразу, после первого гудка, как будто ждал звонка. "Папа, вышли машину! Где я? Ребята, какой это район, улица, дом?" - "Перово, улица Академика Тимирязева, 118". - "Перово"... - "Я всё слышал, - сказал отец, - машина выезжает, будет через час". - "Час? Так долго?" - "Ты не понял, где находишься? Поговорим!"
  

***

   Подъехали к дому, в кабинете отца горел свет. У Рамзана появились дурные предчувствия, что отец всё знает. "Откуда?" - пытался отогнать мысли, он чувствовал себя втоптанным в грязь, хотел принять душ, снотворное и уснуть, а потом на свежую голову принимать решение. Но отец ждал его в холле.
   - Пойдём ко мне, - сказал он.
   - Не терпит до утра? - раздражённо спросил Рамзан.
   - Уже рассвет...
   В кабинете на столе стояла бутылка коньяка. Рамзану показалось странным, что отец пьёт коньяк один, ночью.
   - Что-то случилось? - спросил он.
   - А ты не знаешь? Садись и рассказывай всё.
   - Что всё? - Рамзан и подумать не мог, что отцу хоть что-то известно из случившегося, сегодня ночью. "Я покончу с собой, если кто-нибудь знает, - подумал он. - Такого позора не переживу!"
   - Не хочешь - не надо. Тогда я тебе кое-что покажу, подойди к компьютеру.
   Рамзан почувствовал, как задрожали пальцы. На видео, отличного качества, было всё, что произошло с ним и Николаем ночью.
   - Это всем известно? Нельзя удалить? - в отчаянии спросил Рамзан.
   - Мне позвонил мой помощник, а ему позвонили из республики, сказали о видео в интернете. Я уже подключил всех, кого мог, отследить, кто выставил видео, не удаётся, сделано, как мне сказали, профессионально.
   - Я этого позора не переживу...
   - Что вы такого сделали, вспоминай, кто мог вам отомстить?
   - Ничего всё как обычно!
   - Боец у вас умер...
   - Да это же не первый раз, отец, таких бойцов было - перебыло...
   - Женщины?
   - Всё как обычно...
   - Насиловали?
   - Мы потом платили, претензий не было, разрулено всё. Это какие-то отморозки...
   - А вы не отморозки?
   - Полегче, отец, я не твой браток...
   - Братков нет давно, на дворе время другое, а ты со своими дружками с жиру беситесь, не знаете, что бы такое придумать...
   - Надо же жить как-то, от скуки спасаться...
   - Спасся? Ты понимаешь, что произошло? С тобой общаться никто не будет. Разве что геи тебя подберут, будешь у них за женщину.
   Рамзан упал на колени, стал биться головой о пол, он плакал и кричал: "Что я сделал? За что мне такое?" Отец подошёл, поднял его и дал пощёчину. Рамзан удивился, но стал успокаиваться.
   - Прости, но как-то надо было успокоить. Что-нибудь они у вас взяли?
   - Только сотовые, наличных у меня никогда нет, карточки на месте, часы, кольца - всё оставили. Уверен, твои враги или националисты. Третьей версии быть не может.
   - Если мои враги, то Николая прицепом, что ли?
   - Мы вместе вышли из бара, отошли буквально на пять метров поговорить, скрутили так быстро, что не мог сопротивляться, в багажнике скотч на рот, потом привезли непонятно куда, комната была большой, хорошо обставленной, скотч сняли, двое держали, один насиловал, да ты это видел сам, я кричал от ужаса...
   - Тебе надо уехать!
   - В Лондон?
   - Нет, там сейчас атмосфера не та для русских, а уж для нас и подавно. У меня друг в Турции живёт, лет тридцать уже, ты его не знаешь.
   - Не хочу в Турцию! Я хочу быть здесь! Я влюбился первый раз в жизни, но теперь кому я нужен. Неужели она видела?
   - Ты совсем дурак?! Какая любовь! В республике этого не забудут на твоём веку...
   - Я же депутат!
   - Уже нет, помощник твоего лидера отзвонился, извинился, ну ты понимаешь... Сказал, что лучше бы ты сбил кого на автомобиле или подрался, но не это...
   С Рамзаном опять началась истерика, жизнь казалась бессмысленной.
   - Прекращай! Держи себя в руках. Через пять часов самолёт. Возьми только необходимое. Тебя встретят, через год всё забудется, вернёшься в Россию...
  

***

   Автомобиль, который приехал за Рамзаном, высадил Николая около дома. С трудом поднялся по лестнице, чувствовал опустошённость. После такого позора не хотелось жить, не мог представить, как появится на людях. Дизайн в квартире, как он и хотел, был выполнен в белых тонах. Сейчас это его особенно раздражало. Налил себе водки и подряд выпил несколько рюмок, потом взял бутылку и стал пить из горлышка. "Кажется, начинает брать!" - с облегчением подумал он. В дверь позвонили, не хотел никого видеть, но звонили настойчиво. Встал с дивана, открыл дверь. На пороге стоял отец. "В такую рань! Не случайно, видимо, всё знает. Нет, не может быть", - подумал Николай.
   - Пьёшь?
   - Выпиваю...
   - А что еще делать в такой ситуации?
   - Что ты имеешь в виду?
   - А ты не догадываешься?
   Отец показал видео со своего смартфона.
   - Это в интернете? Я не переживу. Кто? Зачем? Это из-за тебя, у вас в Кремле устраивать подставы - традиция, система!
   - Может быть, я не исключаю, а за собой грешков не ощущаешь?
   - Чтобы такое с человеком сотворить - нет! Ты виноват во всей моей жизни! Я рос никому не нужным. Мать всё влюблялась, я мечтал вырасти и отомстить вам. Не надо было заводить детей...
   Пресс-секретарь понимал: отношения с сыном давно безнадёжно потеряны, но сейчас в душе что-то дрогнуло, он обнял сына и сказал: "Пока мы живы, нет безвыходных ситуаций, но надо уехать из страны". - "Я не хочу в Лондон!" - "И не надо!. Европа не для тебя, опять начнёшь безобразничать... Поедешь на Тибет!" - "К монахам?" - "К старцам! Мозги поставят на место. Будешь вести нормальный образ жизни, всё забудется".
   Николай помолчал, выпил ещё водки и ответил: "Поеду, но дай мне неделю. Из дома не выйду, страшно". - "Я так и думал, сейчас водителю позвоню, он поднимется, продукты принесёт, - пресс-секретарь заглянул в бар. - Спиртного тебе на неделю хватит. Дверь никому не открывай, журналисты будут ломиться" - "Зачем?" - "Не понимаешь? Ты же сын мой! За каких-то три-четыре часа, четыре миллиона просмотров. Захотят тебя сфотографировать. Может прислать кого, присмотреть за тобой?" - "Нет! Справлюсь! Лучше бы я родился в бедной семье, имел детей, жил, мечтал купить холодильник или что там мечтают купить бедные?" - "Ты был женат, у тебя сын растёт, ты о нём и не вспоминаешь..." - "Я о другом, не делай вид, что не понял". - "Ну, я поехал!" - "У меня сотового нет, отняли, как мне быть?" - "Один из своих оставлю, но лучше не звони никому!" - "Только Рамзану, хочу узнать, может, его отец что-то выяснил..." - "Там хитрая схема. Кто выставлял в интернет - профессионал высокий. Может, с отцом Рамзана это связано, может, мне пытаются отомстить. Я склоняюсь к патриотам, они агрессивны, злоба зашкаливает, любят считать деньги в чужих карманах".
   Когда отец ушёл, Николай позвонил Рамзану на домашний. Горничная сказала: "Не знаю, дома ли - посмотрю". Через минуту он услышал голос Рамзана. "Давай номер своего сотового, или ещё нет сотового? - сказал Николай. - А то я не знал, как с тобой связаться, пока не догадался позвонить на домашний". - "Есть уже сотовый". Рамзан продиктовал номер. Николай позвонил на сотовый.- "Чем занимаешься?" - "Ничем! Места не нахожу, отец считает, что могли ему отомстить", - сказал Рамзан. - "А мой считает, что ему могли отомстить. Врагов хватает". - "Может, когда-нибудь выяснится. Может, ко мне приедешь?" - "Нет, отец запретил из квартиры выходить, говорит, что журналюги могут пасти, им мало..." - "Мне тоже рекомендовано не выходить, в Турцию отправят". - "А меня на Тибет. Но я ничего не хочу, лёг бы и лежал, пока не умер". - "Ты что?! Интернет - однодневка, забудут через день, а через год уж точно. Я на год уеду. Понравится, останусь на Тибете". - "На всю жизнь? С ума можно сойти, жить среди старцев!" - "Подожди, звонят в дверь, открою..." - сказал Николай. Он забыл о просьбе отца не открывать никому дверь, алкоголь подействовал, и ему было хорошо, он на какое-то время забылся. Рамзан услышал, как Николай кричит: "Пошли вон, быдло, голожопники, нищеброды... Николай захлопнул дверь, он был в ярости: -Они меня сняли с бутылкой водки, я забыл, что открывать нельзя. Что я теперь должен прятаться? Подонки, суки, решили заработать на свой кусок хлеба с маслом!" - "Зачем ты открыл дверь? Опять в интернет выставят, масла в огонь подольют". - "Чего уж теперь?" - "Ладно, больше не открывай!"
  

***

   Пресс-секретарь ждал, когда его вызовет президент, он был уверен, что ему уже доложили о видео с сыном в интернете. Знал, что президент собирался до обеда работать с документами, секретарь президента позвонил и сказал, чтобы зашёл.
   - Ты хоть представляешь, какой скандал? - спросил президент.
   - Это самая настоящая подстава против тебя! Я-то никто, в тебя метят.
   - Знаю! Найти подонков!
   - Ищут, но работали профессионалы, концы спрятали.
   - Всё не просто так! С тобой в последнее время много проблем. О жене твоей бесконечно пишут, уйми её аппетиты. Сотни миллионов из бюджета - это слишком. Что решил делать с сыном?
   - На Тибет пошлю.
   - Не правильно мыслишь! Надо в интернет запустить, что это сделано специально, чтобы сыновей уважаемых людей скомпрометировать, это фейк. Пусть сегодня же они в привычных местах появятся и ты в каком-нибудь престижном месте, пусть увидят, что всё нормально, с женой желательно...
   - Она на Мальдивах...
   - Ясно, уже выставила себя в купальнике в Инстаграм?
   - Три дня назад об этом шумел интернет.
   - Мало проблем! Так, ещё ты со своим семейством не можешь разобраться! Это удар по мне... Пусть делают вид, что это фейк.
   - А лица?
   - Ерунда, сейчас и не такое сделать можно, нельзя поддаваться н провокацию и этому другу своему - нефтяному магнату - позвони.
   Когда выходил из кабинета президента, то помощник услужливо сказал: "Посмотрите, там новое видео выставили. Пресс-секретарь увидел сына с бутылкой водки в руках, кричащего на журналистов: "Быдло!".
   - Молодец! Они и есть быдло! Жизни от них нет! - сказал пресс-секретарь. Получив одобрение президента, он воспрянул духом. Позвонил сыну. Николай стал жаловаться, что его атакуют журналисты. "Это даже хорошо! Отменяется Тибет... Всё остаётся на своих местах, будешь в Москве".
   - Ты правду говоришь?
   - Да, всем говори, что это фейк, монтаж из-за того, что отец в политике.
   - Есть бог на свете! Мне так не хотелось жить среди монахов!
   Позвонил Рамзан. "Николай, всё улажено, я снова депутат, папе сам их лидер звонил, извинялся, недоразумение, мол, вышло. Надо появляться на людях, чтобы все видели, что мы веселы, дружелюбны, говорить, что это происки политической оппозиции!". - "Мой тоже самое сказал. Встретимся часов в девять в том же баре..."
  

***

   Анатолию позвонил сам мэр, попросил зайти к девяти утра. У них были нормальные, деловые отношения. Анатолий, как и все крупные бизнесмены, беспокоился о том, как сложатся отношения с новым мэром. Но он оказался человеком интересным, самостоятельным в принятии решений по проблемам столицы. Он был человеком президента, всем было понятно, почему тихо, без скандала убрали бывшего мэра: перешёл границу дозволенного. "Столько воровать нельзя...", - поговаривали в мэрии. Новый в течение полугода обновил свою команду, убрав людей преданных бывшему столичному начальнику, они тоже потянулись за границу. Не боялся президент выпустить их из страны, знал, что, если начнут говорить, то легче всего будет начать против них уголовные дела по коррупции. Между тюрьмой и молчанием любой выберет молчание. Да и о чём они могли сказать? Как разбазаривали столицу, страну?
   Анатолий считал, что мэр просто собирает очередное совещание по реновации, но только вошел в приёмную, секретарь пригласила его одного в кабинет мэра, удивился, но дурных предчувствий не было. После рукопожатия мэр сказал:
   - Буду честен, ничего личного, мне сверху приказ: отлучить твою фирму от реновации.
   - Как отлучить, у нас же всё под это­­­ завязано? - вырвалось у Анатолия.
   - Я не при чём! И не могу не выполнить!
   - Что случилось?
   - Говорят, у самого негатив в отношении твоего отца.
   - Глупости, поверить не могу. Ну, написал он про географию, не из-за этого же?
   - Тут всё вместе. Он и про поднятие пенсионного возраста писал, и про то, что пенсии увеличивают сверх прожиточного минимуму тем, кто не работал, мол, человек труда обесценивается. Он много записок написал, вот ему всё и припомнили.
   - Так об этом вся пресса пишет...
   - Пресса - это пресса. А твой отец человек Кремля... Его тихо уволили, но этого мало, надо тебя отлучить от кормушки. Ты давно в бизнесе, неужели не понимаешь?
   Анатолий не ожидал такого поворота, за последние двадцать лет существования компании всё устоялось, он считал, что девяностые ушли. "Зачем я согласился участвовать в реновации? - подумал. - Надо было работать и работать. Но ведь предложили, нельзя было отказаться".
   - Ты же привык держать удар? - сказал мэр, встал из-за стола, вынул из шкафа бутылку коньяка, бокалы.
   - Давай по двадцать капель?
   - Нет, не буду, я за рулём.
   - Тебя отвезут. Машину потом заберёшь.
   - Можно! - У Анатолия одна мысль перебивала другую, он не знал, что теперь предпринять, чтобы компания не развалилась.
   - Это ещё не всё, - сказал мэр. - Предложение к тебе.
   - Какое?
   - Продавай компанию, пока есть покупатели, иначе фирму положат, разоришься. Будешь вкладывать и вкладывать.
   Это добило Анатолия окончательно, чего-чего, но такого он не ожидал. "Как я без работы? Чем буду заниматься?".
   - Если откажусь?
   - Не советую, по-дружески. Деньги хоть сохранишь. Цену дадут нормальную. Я пытался тебя отстоять, прости, моей вины нет, но вот так проучить решили папу твоего, а заодно и всю семью.
   - Мне сорок пять лет. Чем мне заниматься?
   - За границу не поедешь?
   - Не хотел бы, если не вынудят...
   - Это хорошо, куда вложиться найдём, но надо выждать годик-другой.
   - И что делать?
   - Советую заняться оранжереей, есть у тебя оранжерея?
   - Есть.
   - Отвлекает. Сколько у тебя детей?
   - Трое.
   - А внуки есть?
   - Пока нет... Покупатель известен?
   - Да. Если откажешься - разорят, не упорствуй.
   - Я не дурак, это против бандитов можно было устоять в девяностые, а сейчас...
   - Полегче! Смири гордыню. Деньги сохранишь!
   - Что деньги?
   - А без них?
   Анатолий поднялся, он больше не мог сидеть, надо было что-то делать, сбить настроение, а оно поглощало его всё больше и больше. "Может, уехать за границу к чёртовой матери! У Светланы своя жизнь, Роман не поедет. Может, только Марина поедет? Ангелина вряд ли откажется от преподавания, быть обычной домохозяйкой за границей она не захочет. А мне что делать за границей! Лучше остаться, смириться, пережить, уехать на год на Алтай...".
   - Ты рано поднялся! Ещё не договорили, - услышал он голос мэра.
   Автоматически сел на место, но никак не мог справиться с настроением, понимал, что нельзя никому показывать того, что он чувствует. Отец всегда говорил: надо с иронией относиться к сложным ситуациям, чтобы никто не заметил твоих истинных чувств.
   - Напугал я тебя? - спросил мэр.
   - Это называется напугал? Растоптали...
   - И хорошо! Мне сказали напугать тебя. Отцу расскажи о разговоре, пусть знает. Работай, как прежде, никто ничего у тебя не отнимает, просто предупредить тебя хотели на всякий случай.
   Анатолий слушал и не верил. "Это они напугать решили? Что-то немыслимое! Кукловоды умеют мордой об тейбл. Дали понять, что я никто, всё в их руках".
   - Забрали, теперь назад возвращаете?
   - Ничего не забирали, только на словах, ну попугали немного. Прости, я тоже пешка, мне приказано было напугать тебя, отца твоего...
   - Это удалось...
   - Всё будет хорошо, иди, работай.
   Они пожали друг другу руки, Анатолий сделал это с трудом. По натуре человек гордый, он никак не мог понять, зачем так играть с людьми, унижать! "Хорошо, что я не опустился до просьб, может, велено было ноги об меня вытереть, а я должен был просить, унижаться. Хотя какая разница! Он же видел мою реакцию! Растерянность! Непонимание!"
   После разговора с мэром решил узнать, чем им не угодил отец. Решил ехать к родителям на своей машине, хотя выпил граммов пятьдесят коньяка. Мама обрадовалась, они готовили обед вместе с женой Евгения Прохоровича. Анатолий порадовался, что родители не одни, в последнее время мать беспокоилась за отца, а он хорохорился, говорил, что нет никаких проблем.
   - Останешься на обед? - спросила мама.
   - Нет, мне ещё за Мариной заехать в институт и на работу...
   Отец не ожидал, что сын заедет среди рабочего дня, а Евгений Прохорович обрадовался.
   - Папа, может поговорим искренне? - спросил Анатолий.
   - А мы иначе говорим?
   - Может, я мешаю? - встав с кресла, сказал Евгений Прохорович.
   - Вы помогаете! Но, боюсь, что он и вам лапшу на уши вешает.
   - Я не по этой части, это к власти, я пенсионер, раньше бы сказал союзного значения, а теперь хоть и не простой, но пенсионер.
   - Меня вызывал мэр, сначала угрожали от реновации отлучить, потом приказано было фирму продать, отлучить меня от бизнеса и всё из-за твоих каких-то выходок. Ты говоришь про географию, я не верю. Рассказывай правду, что ты сказал или написал?
   Илья Захарович, до этого в шутливой манере воспринимавший разговор, стал серьёзным. Он сел за свой письменный стол, достал из ящика листки бумаги.
   - Моя аналитическая записка! Но это длинно и скучно. Я в два счёта доведу до вас смысл. Сразу после выборов президента, решили поднять пенсионный возраст, обратились ко мне с просьбой подать это, как необходимость, написать аналитическую записку для президента. Я написал: делать этого нельзя! Слишком тяжела и сурова жизнь в стране. Продолжительность жизни мала. Я сослался на Брежнева, в его времена собирались снизить женщинам срок выхода на пенсию на пять лет. И правильно! В пятьдесят! Женщина детей вырастила, внуки подросли, можно отдохнуть. А если и работали бы, то плюс пенсия в семейный бюджет. Всё больше семья могла бы себе позволить. Но не случилось этого. А они ссылаются на Европу - там так. Там и живут как! Но не только это, я написал, где можно взять деньги, не повышая пенсионного возраста, как бороться с нищетой, коррупцией. И, конечно, о том, что премьера и правительство надо менять каждые полгода, если изменений к лучшему нет...
   - Не продолжай, я понял.
   - Но я же не открыл Америку? Об этом много говорят...
   - Но ты же из их обоймы.. Мне страшно стало, когда мэр сказал, что я должен продать бизнес. С ужасом подумал: "Чем я буду заниматься?"
   - Напугали тебя! А могут всего лишить! Захотят и жизни лишат, поверь, я много знаю. Ему важно так подмять, чтобы без обратного хода.
   - Раздавить?
   - Нет, как бы объяснить точнее: делай, что хочешь, если ты его человек. От одного его взгляда дела уголовные закрываются. Верноподданичество надо показывать! Тогда и воровать можно.
   - Понял я всё, буду постепенно выводить компанию из реновации, чтобы они не догадались. Нормально мы жили и без реновации.
   - Делай незаметно, если поймут, что специально, то отнимут всё, оффшорные счета найдут, на него такие головы работают, что Западу не снилось. Платит хорошо! Нельзя писать против ветра.
   - Раз ты такой умный, то чего же попробовал?
   - Грех, с характером не смог сладить на старости лет. Захотелось правды, справедливости...
  

***

   Анатолий опоздал за Мариной, позвонил ей, она не ответила. Решил поехать в институт. В это время Марина была далеко от центра столицы. Утром, сразу как отец уехал, она вошла в комнату брата Романа. Он собирался в институт, как всегда торопился.
   - Не можешь пропустить первую пару? - спросила Марина.
   - Ради тебя я могу и институт бросить, - с улыбкой сказал Роман.
   - Таких жертв я не приму. Я ухожу, написала письмо для папы и отдельно для мамы. Не перепутай. Это важно, мама ничего не знает.
   - Чего не знает, куда уходишь?
   - Прими это как данность, не перебивай! Мне нужно пожить самостоятельно. Вот карточка, ключи от машины. Я сняла пять тысяч рублей, пока не устроюсь на работу, пригодятся.
   - Этого мало, тебе квартиру надо снимать! Ты в Москве останешься?
   - В Подмосковье, наверное, остановлюсь. Найду работу, попробую жить.
   - Что случилось?
   - Долго рассказывать, папа мне очень помог, но не получается так жить, как он хочет. Я думала в жизни, как в книгах: добро торжествует, дружба навеки, как и любовь, люди - братья! Надо жить в реальности, самой деньги зарабатывать... Сейчас живу, как робот.
   - Архипа не любишь?
   - Нет, но он хороший!
   - Он тебя так любит!
   - Да, ему больно будет, но папе больнее. Он меня любит!
   - Папа в тебе души не чает! Так ты не знаешь, куда пойдёшь?
   - Нет...
   - Ты же хотела людям помогать, давай я тебя отвезу в реабилитационный центр на окраине столицы, людям нужна реальная помощь и крыша над головой будет, только не говори, что ты моя сестра. Алексей не любит богатых. Алексей удивительный человек! Я довезу тебя до их дома, а дальше сама. Идёт?
   Роман рассказал о центре, чем там занимаются.
   - Я согласна! Но есть просьба! Ты должен постричь мне волосы...
   - Я?
   - Больше некому.
   - Почему не сходить в парикмахерскую, я же не умею!
   - Такое все умеют, надо на лысо. Я купила машинку, ты легко справишься.
   - Марина, у меня рука не поднимется!
   - Я на грани, пойми. Со мной случилась беда, но мне надо выжить. Папин способ не помогает. Я играю в игру, которая меня опустошает. Я не хочу быть красивой, хочу быть собой, мне так плохо, что без волос, я зациклюсь не на своих чувствах, а на лысине!
   - Неси свою машинку, - сказал Роман.
  

***

   Роман поставил автомобиль недалеко от центра, показал Марине дом. "Звони!" - сказал сестрёнке. - "Когда приду в себя...". Роман отошёл подальше, он видел, как Марина позвонила в звонок на калитке. Из дома вышел Алексей. Марина внимательно вглядывалась в лицо приближавшегося к ней мужчины, чувствовала, что успокаивается. Он шёл уверенно, казался ей сильным, независимым. Она сняла берет и заплакала. Алексей увидел лысую девушку, ему стало жаль её, захотелось прижать к себе, сказать: "Не надо плакать, всё будет хорошо!" Она сама прижалась к его груди, продолжая рыдать. - Чего так убиваться? Главное - мы живы, - сказал Алексей.
   Роман не слышал их разговора, но видел, как сестра прижималась к груди Алексея, а он, приобняв её, повёл в дом. Роман не знал, что случилось с Мариной, но понимал что-то ужасное, а сейчас поверил: она в надёжных руках, бог послал ей защиту.
   Вечером он отдал записки от Марины отцу и матери. "Как это бросить институт?" - мать рвала и метала, пыталась звонить Марине, но ничего не получалось. Отец не проронил ни слова, вечером зашёл в комнату Романа, спросил: "Она в безопасности?" - "Папа, более безопасного места нет, защищать её будет самый настоящий мужчина из всех, кого я знаю". - "А я не настоящий, если не смог защитить?" - "Настоящий, но ей нужен помоложе!"
  

***

   По случаю окончания реабилитации решили устроить праздничный ужин. Иван Игнатьевич остался дома, а Катя с Сергеем и Юлей пошли в магазин.
   - Вот это да! Какой большой! Сколько всего! - удивлялись дети.
   - Это же Москва! Здесь всё большое! Только сердца у столицы нет.
   - Я по улицам шёл и чувствовал свободу! - сказал Сергей.
   - А что ты видел в жизни? Родился в маленьком городке и прожил в нём всю жизнь. Конечно, Москва чудом кажется, соблазнов навалом, - ответила Катя, выбирая необходимые к застолью продукты.
   - Мы это можем себе позволить? - спросила Юля, наблюдая, как Катя накладывает в тележку сыр, колбасу, молоко, печенье.
   И тут до Кати дошло.
   - Вы же говорили, что хорошо питались в центре?
   - Бабуля, да всё было хорошо! Но только на пропитание мы же сами зарабатывали неквалифицированным трудом, платили немного. Но никто голодным не был!
   - Господи! Как всё сложно в жизни! Как я рада, что вместе теперь! Все живы, здоровы! Надо не забыть деду пива бутылочку купить! Ты будешь? - спросила Катя у внука.
   - Нет, пиво никогда не любил, ты же знаешь, я не пью. В центре насмотрелся, решил жить без спиртного, Алексей говорит, что это лучше, чем постепенно, постепенно...
   Пока Катя с Юлей возились на кухне, Сергей разговаривал с дедом. Он хотел утром идти устраиваться на работу.
   Катя услышала их разговор, когда накрывали на стол, и сказала:
   - Я говорила с управляющим магазином, грузчиком возьмёт без оформления, двадцать пять тысяч обещает.
   - Так много?
   - Для Москвы это копейки, была бы регистрация, можно было бы и тысяч сорок получать. Выучишься, может, и тысяч пятьдесят-шестьдесят будет! Я много думала, почему одни миллионы получают, а другие, как в нашем городке, семь тысяч за благо почитают. Наверное, всё дело в везении.
   - Нет, бабуля! Одному, значит, везёт на миллионы, а другому на семь тысяч? Всё от неправильного устройства общества. Пусть себе миллионы зарабатывают, но ведь и невезучим надо жить, на Западе люди, кому не посчастливилось стать миллионерами, живут нормально.
   - Так это в даниях, норвегиях, маленьких странах, там всё на виду, а Россию даже на карте взглядом трудно охватить, вот порядка и нет. Воруют, кто может, до Москвы далеко! Богатая Россия, но народ нищий. Я всех этих народом не считаю, народ это оттуда, где мы, и ещё дальше. Все бы поехали в Москву и едут за двадцать тысяч рублей, как нелегалы в родной столице, рады - радёшеньки, что взяли на работу. Кланяемся в ножки хозяину: "Спасибо, барин, с голода помереть не даёшь". А посмотришь телевизор: мы ленивы, психологию не хотим менять советскую. Это они трутни, сидят на шее народа. Но об этом же не говорят. И на демонстрации нормальные люди не ходят, не верят ни во что, только в себя. Ходят с плакатами обеспеченные, или те, кому хорошо за это платят. Помните, как у Леонида Филатова: "Утром мажу бутерброд - сразу мысль: а как народ... Ночью встану у окна и стою всю ночь без сна - всё волнуюсь об Рассее, как там бедная она?"
   Все засмеялись, Катя тоже.
   - Надоела мне политика, хочу жить! Будем работать, копить денежки, чтобы Елена к нам вернулась.
   - Уже скоро моя мама вернётся! - улыбнулся Сергей, обняв Юлю.
   - Скоро только сказка сказывается! Оптимизма нашему народу не занимать, - ответила Катя.
   - А ты у меня самая-самая оптимистичная. На тебе наша семья держится, - сказал Иван, встал и обнял жену.
   - Что ты, Иван!
   - Если бы не ты, остались в своём городке, все могло случиться...
   - Всё хорошо, выпутались. Но странные дела творятся: честному человеку выпутываться надо, а бесчестные на коне. Ложь заела, как вши.
  

***

   Николай с Рамзаном и компанией гуляли в одном из своих любимых баров. Время близилось к полуночи, народ только прибывал.
   - Поедем ещё куда? А то что-то скучновато, - предложил Николай.
   - Пока здесь будем! - ответил Рамзан.
   - Из-за бойца переживаешь?
   - Хороший боец, но на него лучший нашёлся, потом ещё лучший. Се ля ви. Все из бедных в бойцы рвутся, думают обломится. Кто маму вылечить, кому брата или сестру на ноги поставить... Все о деньгах мечтают, других людей на свете нет. Но не всем деньги даются, Аллах знает, кому дать. Для меня бои - это наслаждение, адреналин.
   - А вдруг полиция узнает, начнут расследования, сколько бойцов уже закопано!?
   - Наивный ты! Полиция узнает! А она что не знает? Деньги правят миром, кончай свои стенания! Николай, ты слабоват в коленках бываешь. Волю надо тренировать!
   - Ты ещё большим циником стал после того. А, помнишь, увидел Марину и влюбился! Тебе тоже волю надо тренировать!
   - Это наваждение было, глупость снизошла. Я буду жить, как я хочу и делать, что хочу. Деньги - это всё.
   - Власть - это всё.
   - Согласен, если бы не твой отец, то я бы был в Турции, ты на Тибете, - Рамзан засмеялся так громко, что с соседних столиков стали оборачиваться. Ему это понравилось, было смешно, когда он представил Николая на Тибете, с палкой передвигающегося по горам.
   - Ты с палкой, котомкой за плечами бредёшь по горам! Картина маслом!
   - Тише ты, я тоже могу! На тебя в Думе, небось, глазели и думали...
   - Не смей! Никто не осмелился глазеть. Лидер подошёл, руку пожал.
   - Это ­­благодаря отцу моему!
   - Не отцу, а Самому! Извини, я не прав. - Рамзан встал, обнял Николая. - Мы с тобой в числе избранных, захотим, уедем из страны, мы всё можем! Но пока поживём. Я вон ту девочку наметил на сегодня. Видишь? Хочу, чтобы её сегодня привезли, ребята уже работают. И певца народного заказал, будет петь, душу рвущие советские песни о Родине, а мы её будем трахать.
   - Не согласится! Уйдёт...
   - Народный? Я его предупредил, гонорар он знает. Вопрос цены - главный, остальное - по барабану.
   - А она из каких?
   - Новенькая, она с Димоном пришла, из понаехавших, рада, думает, что богатенького подцепила, пусть потом жалуется. Она его развести на деньги хочет, а мы её разведём. Справедливость! Понаехавшие хоть сопротивляются, кричат, а богатенькие сами дают, в постель прыгают. Им всё мало бриллиантов и скучно.
   - Что народный петь будет, когда эту будем трахать?
   - Молодец! Я не подумал об этом. Сейчас позвоню ему, скажу, чтобы начинал с песни "Вставай страна огромная! Вставай на смертный бой!" И у нас встанет! Позабавимся!
  
  
   Все события вымышлены, совпадения случайны.
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"