Нант Ольга : другие произведения.

Дневник охотника на ангелов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    в порядке общего бреда

  
  Глава 1.
  
  
  На этот раз охота не задалась с самого начала. Начнем с того, что человек, подкинувший мне информацию об этом деле, внушал отвращение всем своим видом. И, выслушивая мало проверенные слухи и откровенные выдумки, которые подавались под соусом "самая-самая свежая информация и только для вас" я был вынужден еще и терпеть застарелый запах пота (а рубаху он менял, наверно, раз в месяц), окутывавший его как невидимое, но от этого не менее смердящее облако. Да еще и каждый раз, когда он наклонялся ко мне, чтобы сообщить на ухо сальные подробности, к этому "аромату" добавлялась вонь от перегара. Дешевого перегара от дешевого вина. Но человек он был нужный - хозяин трактира на переправе через пролив. Любой путник, желающий попасть в Сарлас, будь он человек, эльф или гном, обязательно останавливался в его трактире. Поэтому в качестве источника информации мой вонючий собеседник был просто бесценен. И я со всем уважением выслушивал последние слухи и сплетни, и даже морщиться не посмел, когда он в очередной раз, обдавая меня смрадом, склонился к моему лицу и зашептал: "А тут еще намедни, случай был...". В конце концов, можно дышать и ртом. В этом тоже есть свои плюсы. И заплатил я ему столько, сколько он просил, хотя в кошельке уже просвечивало дно. Этот факт, кстати, тоже радости мне не прибавлял.
  Второй раз, нехорошее предчувствие кольнуло меня, когда я въехал в городок, носящий в переводе гордое название "Горн цветов". В переводе со староимперского на общечеловеческий, разумеется. Сам городок полностью соответствовал своему названию - такой же помпезный, слащавый, колющий глаза своим напоказ выставленным богатством. Хуже всего было то, что в нем даже не было ни одного злачного квартала. Даже самого завалящего. Все было до омерзения чисто, уютно и полностью соответствовало всем существующим правилам приличия и благовоспитанности. Нет, не то, чтобы я тосковал по пьяным дракам или прилипчивым уличным девицам - просто в таких местах не задавали лишних вопросов. А за это, в моем положении, можно было на многое закрыть глаза. Но, увы, здесь я был лишен этого преимущества. Пришлось поселиться в ужасающе чистеньком постоялом дворе с неописуемо улыбчивой хозяйкой, которая первым же делом предложила мне зарегистрироваться.
  - Ну что вы, сударь, у нас заведение почтенное, без этого никак, - говорила она, пока я заполнял журнал приезжих. - Завтра с утреца отнесу все в комендатуру. Вы к нам по делу али отдыхать?
  - По делу, - я постарался выдавить из себя как можно более любезную улыбку. Кто ее знает эту старую кошелку - может она еще и в комендатуре на полставки подрабатывает, донося на постояльцев. А что, если подумать, прибыльное дело. Особенно в межсезонье. Так что не стоит лишний раз нарываться. - Мой отец торгует тканями, - пояснил я хозяйке. У него весьма обширная клиентура, а здесь как раз живет его компаньон. Вот, отец и послал меня, его навестить.
  - Что вы говорите?!! - всплеснула руками хозяйка. - Так может, я его знаю? У нас городок небольшой, все знакомы. Уж не к Тому ли Лысому вы приехали?
  - Насчет лысины не знаю, - пожал плечами я. - Никогда его не видел. Живет он возле сада Флорин, а зовут его господином Альпером.
  - О-о! - рот хозяйки принял идеально круглую форму. Впрочем, как и глаза. Что ж, значит она в курсе. Я приготовился выслушать эту историю еще раз, и хозяйка не обманула моих ожиданий. Стрекотала она, правда, с такой скоростью, что у меня мгновенно разболелась голова, от тщетных попыток следить за ее мыслью, но вскоре я приноровился. Главное было не сильно вникать в смысл сказанного и не забывать потрясенно качать головой. Из бурного потока информации, вылитого на меня хозяйкой, я вычленял лишь ключевые фразы: " Никогда и мухи не обидел...", "Жили с женой душа в душу...", "Дом полная чаша...", "И ведь совсем не пил...". Последнее меня заинтересовало.
  - Что, совсем никогда?
  - Ну, иногда выпивал по праздникам, - ответила хозяйка, задумавшись. - А вот в последний месяц вообще ни капли спиртного в рот не брал, даже на свадьбе у сестры одну воду пил. Я еще тогда подумала: "Что ж за свадьба такая, если одну воду пить можно! Все ж сестра тебе, не чужой человек..."
  - Ну а дальше что было? - прервал я лирическое отступление хозяйки. - Что так прямо взял и убил?
  - А я о чем вам толкую, сударь?! - прижала к груди руку хозяйка. - Это-то и удивительно!
  Дальше я уже не слушал. Вернее, я продолжал стоять рядом с хозяйкой и периодически восклицать: "Не может быть!" или "Да что вы говорите!", но мысленно я был уже далеко. Что ж, можно лишь порадоваться тому, что вонючий трактирщик оправдал затраченные на него деньги - наводка оказалась верной. Тварь совершенно определенно была здесь.
  Избавившись, наконец, от назойливого внимания хозяйки, я поднялся к себе в комнату, не переставая раздумывать над предстоящим делом. Комната, кстати, оказалась выше всяких похвал, впрочем, как и ужин, заказанный мною в номер - есть все же кое-какие преимущества в официально разрешенных гостиницах! Тут даже была ванна! Настоящая медная ванна эльфийской работы! Святые небеса, сколько же лет я не принимал ванну! В Канеде у меня была своя собственная ванна в спальне, но с тех пор как я покинул свой негостеприимный дом, купаться мне приходилось в основном в реках, да озерах, попадавшихся на пути, ну или, в крайнем случае, под дождем. А это, скажу я вам, удовольствие ниже среднего, особенно в ноябре. Да и городские купальни оставляли желать лучшего. Обычно это было просто прикрытием для публичных домов, так что просто помыться, туда не ходили. Приходилось оплачивать еще и услуги, в которых я совершенно не нуждался. Каждый раз, когда я говорил очередной вульгарной девице: "Потри мне спину, и ты свободна!", меня награждали потрясенно - жалостливым взглядом, говорившим "Такой молодой, а уже импотент!". Иногда это произносилось и вслух. Так что я иной раз предпочитал померзнуть, но искупаться в озере.
  Предвкушая удовольствие, я позвонил в колокольчик. Прислуга, явившаяся на вызов, была той самой девушкой, которая принесла мне ужин. Сообщив, что я желаю, чтобы мне наполнили ванну, я уселся в кресло, и начал обдумывать план действий на завтра, как вдруг заметил, что девушка все еще не покинула комнату.
  - Э-э-э, Бэтти, если я не ошибаюсь, вы что-то хотите сказать?
  Девушка покраснела, но продолжала мяться у двери, по-прежнему не говоря, ни слова. Шатенка с пухлыми губами. Высокая, но не слишком. На левой руке кольцо - значит помолвлена.
  - Я могу тебе чем-то помочь, милая?
  - Возможно, господин хочет, чтобы ему помогли принять ванну? - наконец выдавила из себя девушка, не глядя на меня и краснея еще больше.
  Так. Понятно. Я тяжело вздохнул и потер щеку.
  - Нет Бэтти, всего лишь горячей воды. Четыре ведра. Будьте так добры распорядиться. Со всем остальным я справлюсь сам. - Я старался говорить как можно более ласково, но это не сильно помогло. Девушка залилась краской теперь уже по самую шею, и выбежала из комнаты, глотая слезы. Правильно, милая, возвращайся к своему жениху. Это для тебя самое лучшее.
  И что все эти дурехи во мне находят? Я подошел к маленькому зеркалу на стене и с недоумением уставился на свое отражение. Рост средний, телосложение среднее, внешность обыкновенная. Ну, глаза зеленые, да нос ровный - так это разве редкость?! Таких молодых парней как я в любом городке как собак не резаных. Отчего же именно мне такое счастье? Причем, я ведь не только никаких усилий к этому не прилагаю, даже задумываться над этим не успеваю. Может именно это их и привлекает?! Я пораздумывал над этим феноменом еще пару минут, пока дюжие молодцы из обслуги наполняли мне ванну, но, стоило мне погрузиться в горячую воду, как все эти глупости мигом вылетели у меня из головы. О-о-ох, какое блаженство! Я с наслаждением откинулся на спинку ванны и закрыл глаза. Посижу так еще минутку... Или две...
  
  ... Наверно она бежала уже долго, и не раз падала - волосы растрепались, юбка была порвана в нескольких местах, руки ободраны в кровь. Наверно у нее уже не было сил даже позвать на помощь. Да и кто бы стал ей помогать в истерзанном захватчиками городе. Шуметь здесь было бесполезно и опасно - кто знает, кого именно может привлечь твой крик. На перекрестке улиц бедняжка в изнеможении прислонилась к стене дома. Молоденькая, совсем девчонка. Грудь ее лихорадочно вздымалась, она с ужасом вглядывалась в темноту переулка, надеясь, что ее преследователь отстал. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Еще через мгновение в обморочном лунном свете появился тот, кого она так боялась. Он не торопился, растягивая извращенное удовольствие. Знал, что его жертве уже никуда не деться. Да женщина и сама понимала, что это конец. Она сделала последнюю попытку сбежать, но зацепилась своим деревянным башмаком за придорожный камень, и, нелепо взмахнув руками, рухнула на мостовую. Ее преследователю, видимо, уже наскучила эта игра. Он приблизился к жертве плавным, неуловимо быстрым движением, которым так славились воины его народа. Блеск стали, последний предсмертный хрип, и голова женщины отделяется от тела. Она катится вниз по мостовой, подпрыгивая, как мячик, оставляя за собой кровавый шлейф. Внутри меня все сжимается от рвотного спазма, но я не могу заставить себя отвести глаз от этого чудовищного зрелища. И тут убийца поднимает голову и смотрит прямо на меня. Я знаю, что он не видит, он не может меня видеть - я на третьем этаже, и свет потушен. Но он смотрит прямо мне в глаза и скалится своей безумной улыбкой, а потом поднимает окровавленный меч и торжествующе потрясает им над головой. Я не слышу, его слов, да мне и не нужно. Я и так знаю, что он кричит: " Дроу-Хас! Дроу-Хас!". Боевой клич воинов - дроу...
  
  
  ... С криком и бешено колотящимся сердцем я просыпаюсь, и у меня занимает еще несколько минут, прежде чем я осознаю, где я нахожусь. В стену стучат недовольные шумом соседи и вода в ванной ледяная, но я не могу сдвинуться с места. Перед глазами все еще стоит жуткий оскал убийцы, и я, как наяву вижу, разлетающиеся кровавые брызги, и слышу тот ужасный хрип... И неестественный стеклянный блеск ее глаз, и рыжий завиток на виске того, что раньше было красивой женщиной и.... Все, все, хватит! Я заставляю себя разжать судорожно сведенные пальцы, которыми я вцепился в бортик ванной и вываливаюсь прямо на пол. Проклятье! Где-то в сумке была бутылка вина. Я высыпаю все содержимое сумки на кровать, и плевать, что потом мне придется еще час укладывать все обратно в том порядке, к которому я привык. Хватаю бутылку, зубами выдираю пробку и пью, пью, пока не показывается дно. Меня немного отпускает. И как был - мокрый от воды и пролитого вина, я валюсь на постель и обхватываю голову руками. Какого дьявола! Нет серьезно - КАКОГО ДЬЯВОЛА?!! Сколько лет прошло, сколько смертей я после этого видел, так с чего вдруг мне опять снится именно этот сон?! И опять мне семнадцать, и опять это чувство полной беспомощности и комок в горле и разрастающийся в груди цепенящий страх. Вот недаром священники на проповеди говорят, что роскошь - это зло! Так оно и есть! Купался я последние семь лет в лесных ручьях, и надо было продолжать это делать! Так нет же - ванной он обрадовался! Идиот... Я застонал и стукнул кулаком об спинку кровати. Проще надо быть, проще. Помнить кто ты сейчас, а не кем ты когда-то был. Нужно было после ужина взять к себе в постель милашку Бетти, наплевав на брезгливость и свои уродские моральные принципы. Покувыркался бы в свое удовольствие, и спал бы потом крепко - без снов! Я опять ударил ни в чем не повинную кровать. Боль в костяшках пальцев была сильной, зато это несколько меня отрезвило. Ладно, закончили истерику. Как говорил мой Наставник, мир его праху - в любой плохой вещи можно всегда найти что-то хорошее. Если, конечно, постараться. Я задумался: "Что хорошего в том, что мне опять приснился этот кошмар?" Только одно - хорошо, что мне приснился именно этот, а не тот, другой. Да, представьте себе, в длинном списке моих снов, была своя классификация. Были кошмары слабенькие, оставляющие после себя лишь слабую головную боль и привкус железа во рту. Были сны, после которых моя постель напоминала поле битвы, а просыпался я обычно в таких случаях от удара головой об пол. После некоторых я целую неделю чувствовал себя больным и шарахался от любой подозрительной тени, а иные казались, чуть ли не пророческими. Но был среди них и Сон. Именно так, с большой буквы "С". Безусловный победитель этого состязания, лидер среди кошмаров, одна мысль о котором заставляла мое сердце болезненно сжиматься. Сон о прекрасном летнем дне, прозрачной речной воде и, усыпанной цветами лесной полянке. Странно, не правда ли?! Вот такой я загадочный парень. Я рассмеялся, только смех мой был больше похож на припадок...
  
  ... И даже летний домик отобрали! А ведь его еще моя тетка покупала, слава богу, не дожила бедняжка до этого дня, не то бы точно, скончалась от горя! - голос у госпожи Альпер был тонким и визгливым как несмазанная лебедка. Мне казалось, будто в мой мозг вворачивали ржавую иглу, и я невольно морщился, когда госпожа Альпер брала верхнее соль. Визит к жене, вернее практически вдове достойного торговца тканями весьма затягивался. Собственно говоря, все, что мне было нужно, я выяснил в самом начале, но уйти сейчас было бы чертовски невежливо. Приходилось терпеть, периодически подавая бедной женщине очередной носовой платок. От нескончаемого сморкания ее нос уже так распух, что занимал пол лица. Я подумал, что встреть я ее завтра в другом наряде, прическе и без платка, я бы ее точно не узнал. Возможно до того рокового случая в одночасье изменившего всю ее жизнь, госпожу Альпер можно было бы даже назвать хорошенькой. Хотя нет, вряд ли. Впрочем... Н-да, слезы мало кого красят. А оплакивать госпоже Альпер было много чего. В один день она потеряла мужа, дом, положение в обществе и практически все имущество - убийство королевских чиновников каралось в Сарласе смертной казнью с конфискацией. Правда господин Альпер формально еще был жив, но лишь до прибытия из столицы дознавальщиков и палача. В данный момент он находился в комендантской тюрьме, и посетителей к нему не пускали. Собственно говоря, услышав эти известия, я уже собирался откланиваться, но бедняжка так истосковалась за эти дни по сочувствующему лицу, что, ни в какую не соглашалась меня отпустить. Ее можно понять - благовоспитанное общество Хорнфлира вынесло свой приговор господину Альперу, а заодно и его супруге, гораздо быстрее нерасторопного королевского правосудия. В один миг гордая представительница сливок общества превратилась в отверженную. Мой неожиданный визит пролился бальзамом на ее израненное таким подлым предательством сердце. У меня вообще создалось впечатление, что именно потеря положения в обществе стала для госпожи Альпер самым большим ударом. О муже она не вспоминала совершенно, зато уже почти час я был вынужден выслушивать жалобы на неблагодарных подруг.
  Мое участие в разговоре сводилось к минимуму - в нужный момент подать платок и сочувствующе вздохнуть, поэтому мысленно я был далеко. Странное ощущение тревоги. Оно скользило по краю сознания, не давало сосредоточиться. Где-то я допустил ошибку. Но где? Я за сегодня еще и сделать то толком ничего не успел. Заснуть мне удалось лишь под утро, и, естественно, встал я лишь в одиннадцатом часу, чувствуя себя еще более разбитым, чем до того как закрыл глаза. Позавтракал на постоялом дворе и сразу же отправился навестить госпожу Альпер. По дороге никого не встретил, только дорогу спросил у какого-то прохожего. И вот сижу уже почти два часа платки подаю. Что же меня так беспокоит? Так, еще раз вспомним все с самого утра: подъем, завтрак.... Завтракал я в общем зале, вместе с остальными постояльцами. Так, стоп. Был там парень за крайним столом, посматривал на меня как-то странно. Я еще хотел спросить у хозяйки кто это, но она меня так заболтала, что я совершенно о нем забыл. Впрочем, после хозяйкиной стрекотни можно было и имя свое забыть, не только это. Выглядел он.... выглядел он обычно: брюнет лет тридцати с модной бородкой. Может мы прежде встречались? Что-то не припоминаю.
  - Хорошо хоть Тиобальд вернулся, - донесся до меня голос госпожи Альпер и в этот же момент ко мне на колени вспрыгнул огромный рыжий кот. - Ты где был? А?! Нехороший мальчик!
  Она попыталась взять кота на руки, но тот зашипел на нее, выгнув спину, после чего преспокойно улегся на моих коленях. И даже глаза закрыл, всем своим видом демонстрируя, что он нашел подходящее место для отдыха и просит в ближайшее время не беспокоить.
  - Вот ведь наглая скотина! - пожаловалась мне госпожа Альпер, в очередной раз, шмыгнув носом. - Целый месяц где-то шлялся, а теперь вернулся, как ни в чем не бывало, так еще и на руки не идет!
  Целый месяц?! Примерно в то же время торговец тканями перестал пить вино. Связаны ли эти события, или мне уже чудится?! Я машинально почесал кота за ухом. Тот приоткрыл один глаз и поощрительно мяукнул.
  - А вы ему нравитесь, - констатировала госпожа Альпер. - Странно, обычно он чужих на дух не переносит.
  Ну, как раз это не странно - животные меня любят. Некоторые даже слишком. Я вспомнил чокнутую Лошадь и невольно содрогнулся.
  - Вам холодно, сударь? - тут же всполошилась госпожа Альпер. - Закрыть окна?
  - Все в порядке, - успокоил я ее. - Знаете, я в ближайшее время планирую обзавестись собственным жильем, а ваш дом такой чудесный. Вы не будете так любезны, показать мне его?
  - Ох, ну конечно! - растаяла госпожа Альпер. И мы пошли смотреть дом. Кота я по-прежнему держал на руках. Он не имел ничего против, и казалось даже задремал. Первые признаки беспокойства он проявил лишь, когда мы поднялись на второй этаж. Но чем дальше мы проходили по коридору, тем больше кот нервничал.
  - А вот здесь кабинет господина Альпера... был, - всхлипнув, сказала хозяйка дома. В этот момент кот попытался удрать, но я был начеку и вовремя схватил его за шкирку. И вместе с извивающимся и вырывающимся изо всех сил животным, мы зашли в кабинет. Комната была довольно просторной и хорошо обставленной. Один выложенный изразцами камин чего стоил! А удобное мягкое кресло возле стола так и манило присесть и отдохнуть. Или даже задуматься о чем-то вечном. Ну, или на крайний случай подвести баланс, чем, видимо обычно и занимался в этом кресле хозяин дома. Тяжелые шторы не пропускали яркий дневной свет, и в кабинете царил приятный успокаивающий полумрак. Вот только кот совсем не считал обстановку кабинета приятной и успокаивающей. Зверь просто обезумел. Он вырывался из моих рук с такой силой, что мне казалось, будто я пытаюсь удержать ураган. При этом он еще и шипел как закипающий чайник и даже пытался царапаться. И после очередного головоломного кульбита, его попытка удалась. Скотина впивается своим когтем в мою руку с такой силой, что я поневоле разжимаю ладони и Тиабальд, с недовольным мявом, вырывается на свободу. Впрочем, мне кот уже был не нужен - я понял, что его так пугало. Зеркало... Небольшое зеркало на стене возле камина. Совсем обычное. Кроме, разве что, небольшой трещины на стекле и невероятной силы эманаций исходящих от него. Даже моих более чем скромных способностей хватало, чтобы это почувствовать. Зеркало уже не несло угрозу, это скорей были остаточные всполохи, но судя по их мощности, то, что раньше находилось в зеркале, обладало просто чудовищной силой.
  - Какое интересное зеркало у вас, - я подошел поближе, но дотронуться не решился. Это было все равно, что гладить спящего льва.
  - Зеркало как зеркало, - пожала плечами госпожа Альпер. Ну да, внешне оно впечатления не производило. Простенькое овальное зеркало в дешевой рамке из черного дерева. По сравнению с роскошной обстановкой кабинета, оно выглядело как деревенская сиротка на королевском приеме. Странно и не к месту. - Давно надо было его выбросить, да муж не давал. Это зеркало, говорил, приносит удачу. Он купил его еще, когда мы жили в столице. Знаете, - голос у госпожи Альпер вдруг дрогнул, - мы ведь поженились совсем молоденькими. За душой ни гроша. Я - сирота, он - приказчик в лавке. Иногда денег даже на еду не хватало, особенно зимой. Приходилось ведь еще дрова покупать, и топили мы только на ночь, просто, что б насмерть не замерзнуть. Сейчас даже и не верится! - Госпожа Альпер вздохнула и почему-то улыбнулась. Не грустно, а как-то мечтательно. - А в один прекрасный день мой Тони приносит вдруг это зеркало. Я ему говорю: "У меня башмаки прохудились, нам завтра есть будет нечего, а ты мебель покупаешь?!". А он сияет, как начищенная пуговица. Это зеркало, - говорит, - поможет нам разбогатеть, вот увидишь! Ну что с таким дурачком делать!
  - Ну и как, помогло? - осторожно спросил я.
  - Да знаете, все как-то само наладилось. Дядя мой умер, все наследство мне отписал. А потом муж стал компаньоном в лавке, и так у него дела пошли, что за несколько лет мы и дом купили, и лавку в городе, и еще одну в столице... - Очарование момента прошло, и госпожа Альпер вновь надела маску меркантильной торговки. Жаль - та женщина, которая с такой светлой тоской вспоминала о своей голодной, но счастливой юности и называла мужа "Тони", а не "господин Альпер", понравилась мне гораздо больше...
  
  ...Жили да были два человека. Один - преуспевающий коммерсант, другой - королевский звездочет. Жили, не тужили, друг о друге вообще ничего не знали. Никогда не встречались, не разговаривали, да и какие у них могли быть общие темы для разговоров?! И так все у них замечательно шло, пока звездочету не приспичило поехать в края дальние. А корабль его отплывал из того самого города, где жил наш торговец тканями, счастливый обладатель пяти лавок, трех складов, дома с садом и жены неопределенной наружности. И кто же знал, что во время вечернего моциона, который каждый уважающий себя житель городка, совершал по вечерам на набережной, столкнутся два этих незнакомца, и один из них, ни с того ни с сего, вонзит другому нож прямо в сердце. Обычный столовый нож с серебряной \
  рукояткой, впрочем, много ли надо человеку, чтобы умереть? Тем более что эти королевские звездочеи такие в последнее время пошли хилые. ...
  Невеселая у меня получилась сказка, да что поделать - жизнь такая! Иной раз такие истории преподносит, сам нарочно не придумаешь. Только вот как эта история соотносится со сбежавшим месяц назад котом и треснувшим примерно в то же время зеркалом на стене? Что-то в этой истории было неправильное, необычное и от этого еще более жуткое. Плохо, очень плохо....
  ... Мимо меня, цокая копытами по мостовой, идут холеные кони, запряженные в нарядные экипажи. В экипажах сидят элегантные дамы и кавалеры в шляпах с перьями, соответствующих самой последней столичной моде. А я стою на том самом месте, где две недели назад произошло убийство, и не понимаю ни-чер-та. Мысли беспорядочно блуждают, в глаза, после бессонной ночи, будто песка насыпали, и тяжелые предчувствия охватывают меня с такой силой, что я даже не удивляюсь, когда по приходе в гостиницу замечаю дожидающихся меня жандармов.
  
  Глава 2.
  
  - Сменная рубаха, плащ, огарок свечи, - голос коменданта размерен и скучен, но глаза умные, цепкие. Он сильно напоминает таксу своими пегими усами, располневшим брюшком и короткими ногами. Только такса, при всей ее внешней комичности собака охотничья. Предназначена она для охоты в норах - там ее короткие ножки дают ей большое преимущество. И хватка у таксы будь здоров. Такая собака если поймает добычу, то уже не отпустит. Разве что ее бездыханное тело. Сейчас я очень хорошо понимал, что чувствует лисица, когда ее преследует такса. Комендант методично перечисляет все предметы, которые жандарм достает из моей сумки, но глаза его неотрывно смотрят на меня с пристальностью горгульи. У меня от его взгляда даже мурашки по спине пошли. - Деревянная чаша с узором, деревянный нож.... Как-то бедновато для сына преуспевающего коммерсанта, вам не кажется?
  - В десятый раз вам объясняю, все вещи едут вместе с обозом в столицу, - я тяну слоги на манер столичных модников и со скучающим видом рассматриваю свои ногти. - Сюда я заехал только чтобы передать письмо отцовскому компаньону по торговле. Потому и вещей с собой захватил так мало. Я собирался пробыть здесь только день, потому взял лишь самое необходимое.
  Версия у меня вполне логичная и говорю я уверенно, так отчего же комендант, зараза такая, не верит ни единому моему слову?! Документы у меня в порядке - фальшивка, конечно, но хорошо сделанная. Такую не каждый маг опознает, разве что мастер по накладыванию печатей. Нет, к документам не придерешься. Тогда что?!
  - Какие-то травы, пузырек с непонятно чем, - солдат тем временем продолжает перечислять вещи из моей сумки, - и ... два обручальных кольца?! Два?!!!
  - Я еще не определился, - спокойно поясняю я изумленно уставившимся на меня жандармам.
  - Ну, ты парень и ходок! - фыркает старший из солдат и хлопает второго по плечу. - Учись, Колин!
  - Подумаешь, будь у меня такие смазливые глазки, у меня бы тоже отбоя от баб не было! - раздраженно отвечает Колин. Комендант хмыкает в кулак, только вот глаза его не смеются. В них по-прежнему лед. Что ж, придется его разбивать, раз уж не получается растопить.
  - Однако с меня достаточно, - делаю вид, что жутко рассержен. - Или отпускайте меня, или соизвольте объяснить, в чем меня, собственно, заподозрили! Какое обвинение вы может мне предъявить?
  Положа руку на сердце, предъявить мне можно было о-го-го сколько! Вопрос только насколько серьезно я вляпался на этот раз. Комендант дает знак одному из солдат и тот впускает в комнату того самого брюнета с постоялого двора. И я понимаю, что вляпался я по самые уши, просто дальше некуда, поскольку за секунду до того, как тот открывает рот, я вспоминаю, где я его видел и при каких обстоятельствах.
  - Ну, здравствуйте, лейтенант Рудольфи! - срывающимся от язвительности тоном говорит брюнет. - Давно не виделись!
  Следующие несколько минут, пока мой бывший командир, брызгая слюной, живописует мои похождения, я вяло размышляю о том, какие все-таки жесткие стулья в комендатуре, и о том, что купание в ледяной ванной не прошло даром - горло ощутимо саднило, еще не хватало простудиться для полного счастья. Если у меня еще и плечо заболит, это будет просто кульминацией невезучести. Может мне черная кошка дорогу перебежала? Или я под лестницей прошел и не заметил? А может, зеркало разбил?
  - Молодой человек вы хоть понимаете всю серьезность своего положения?
  Как не понимать, конечно, понимаю. Предателей и шпионов вообще не любят - мягко говоря. А за шпионаж в пользу дроу полагается смертная казнь. Причем без всяких формальностей, вроде справедливого суда, адвокатов и аппеляций. Просто веревка на шею и вся недолга. В некоторых человеческих доменах не любили эльфов, в других запрещали селиться гномам. Но дроу ненавидели везде. И столетия, прошедшие с прошлой войны эту ненависть ничуть не уменьшили. Так что жизнь моя сейчас висела на волоске - это я отлично понимал.
  - Вы ничего не хотите сказать? - кажется, я так задумался, что пропустил завершение обвинительной речи брюнета (Карл... точно, его звали Карл). Комендант смотрит недоуменно, остальные просто дыхание затаили. Просто цирк какой-то. Сейчас, почтеннейшая публика, вы станете свидетелями смертельного номера - запудривание мозгов и балансирование на грани изящного блефа и наглого вранья.
  - Все ваши обвинения - смехотворны! - я делаю вид, что зеваю. - Не знаю, пьян этот человек, или же он просто путает меня с кем-то другим. Но вы подумайте сами, комендант! Где вы, а где дроу?! На кой черт им сдался ваш городок? Что у вас есть такого, что может привлечь их внимание?! Старый маяк? Редкий вид крабов? Да если вы кому-нибудь попробуете пересказать этот бред, вас просто на смех поднимут!
  - Да я тебя.... Да я... Жизнью клянусь, что это он! - от возмущения голос Карла сорвался на фальцет. - Меня ведь после той неудачной войны судили, чуть было, на плаху не отправили - он ведь был моим подчиненным. Проклятый предатель! Это он украл план высадки, это он выдал врагам секретную диспозицию! Я ведь его поганую рожу каждый день вспоминал, вот уже шесть лет подряд! Все мечтал до его шеи добраться - удавил бы гада, голыми руками удавил бы! Так что можете мне поверить, ни с кем я его не путаю. Клянусь честью ландифца!
  О да, Ландифа! Стоило на секунду закрыть глаза, как в моей памяти всплыла непрошеная картинка - звук колокола, доносящийся из бастиона, ярко-синее небо и беспощадное солнце, светящее прямо в глаза, отчего все предметы кажутся размытыми и нечеткими, соленый ветер, приносящий временную прохладу и грохот волн, разбивающихся об скалы. Да, Ландифа была прекрасна.... А ее жители славились по всему миру своей храбростью, преданностью городу и помешанностью на родовой чести. Или, проще говоря, были настолько же вспыльчивы и воинственны, насколько упрямы и тупы. Их неудачная попытка вторжения в земли дроу была лишним этому подтверждением. Но клятва честью для ландифца была делом святым. Солгать в таком случае означало бы навеки опозорить себя и весь свой род. На мое счастье комендант об этом не знал, иначе я был бы уже хладным трупом. Наверняка мой невозмутимый вид не давал ему прийти к определенному решению. Он все еще колебался. Ну что ж, следовало его добить.
  - Браво! - я демонстративно похлопал в ладоши. - Отличная речь! Только знаете, насколько мне известно, жители Ландифы, а особенно представители знатных родов, носят длинные волосы. Чем знатнее, тем длиннее. Если вы, как вы утверждаете, были капитаном внешней стражи бастиона, то длина ваших волос должна была бы быть чуть ниже лопаток. А у вас, если мне не изменяет зрение, волосы даже до плеч не доходят!
  Это был удар ниже пояса. Карл покраснел, и принялся сбивчиво объяснять, что в качестве меры наказания его изгнали из родного города и обрили, но смущение говорило не в его пользу. Я практически видел, как комендант взвешивает все доводы "за" и "против" на своих внутренних весах и сейчас чаша весов начала склоняться в мою сторону. Ну что ж, добавим туда еще один камешек.
  - Ни в какой Ландифе я в жизни не был и уж точно ничего не воровал. Вы, конечно, вольны поступать, как знаете, комендант, только знайте - мой отец имеет связи при дворе. И убийство сына уважаемого торговца из-за нелепого доноса вам просто так с рук не сойдет! - я закинул ногу на ногу и слегка покачал носком сапога. - Не знаю, где именно я перешел дорогу этому человеку - возможно, он конкурент моего отца, а может я у него отбил какую-нибудь красотку ...
  С мрачным удовлетворением наблюдаю, как от бешенства лицо моего бывшего командира покрывается красными пятнами, а на шее дергается кадык. Из всей моей речи только это и было правдой. Намеренно, правда, девушек я у него не уводил, но предпочтение дамы всегда отдавали мне. Его это и тогда бесило, а уж сейчас это было все равно, что наступить на больную мозоль. И Карл оправдал мои ожидания. Конечно, я был готов к тому, что он бросится на меня, но как-то не рассчитывал, что он именно сейчас решит воплотить мечту последних шести лет, а именно - добраться до моего горла. И о том, что у него такие сильные пальцы, надо было думать до того, как провоцировать вспыльчивого ландифца. Мне показалось, что Карл душил меня целую вечность, пока жандармы не опомнились, и не отцепили его. Я даже не заметил, как его выкинули из комендатуры - перед глазами расходились разноцветные круги, а боль в горле была просто адской, так что мне было как то не до окружающих. Еще несколько минут я корчился на полу, а потом меня грубо подняли и плеснули в лицо водой.
  - Я принял решение, - сообщил мне комендант, пока я пытался отдышаться и вытереть лицо. - Завтра я пошлю человека в столицу, разузнать про вашу личность. А до тех пор, посидите в камере, немного остынете. Если сказали правду, что ж, извинюсь. - Я уже было, облегченно вздохнул, когда комендант вдруг сгреб мои волосы и рывком заставил откинуть голову назад. - Только если окажется, что в Сарласе нет торговца тканями с таким именем, - донеслось до меня сквозь пелену боли, - ты, щенок, очень сильно пожалеешь, что не предпочел быстро и тихо подохнуть на виселице. Я тебя лично на кусочки порежу и буду это делать очень, очень медленно. Ты меня понял? - Я понял. Понял, что если таксе, вопреки своим инстинктам, приходится даже на время выпускать из зубов добычу, ее это очень расстраивает. Изображаю кивок. Комендант, наконец, отпускает мои многострадальные волосы, напоследок впечатывая меня лицом в стол.
  Как только отсюда выберусь, побреюсь налысо! - мысленно обещаю я себе, пока бравые жандармы тащат меня в камеру. - Если, конечно, выберусь...
  
  ... Цок-цок-цок ... Звуки шагов звонко разносятся по огромному мраморному залу. Это уже девятый или десятый зал, который мы пересекаем, и до сих пор не встретили ни единой живой души. Здание не просто большое, оно огромное, а высокие своды и витражные окна лишь усиливают это впечатление. Но мне сейчас не до любования красотами архитектуры - я еле держусь на ногах. После недавно пережитой лихорадки мне все еще трудно ходить на большие расстояния, и плечо периодически дает о себе знать вспышками дергающей боли. А мой спутник как будто и не замечает моего состояния. Он беспечно идет впереди меня и каждый стук его каблуков по мраморному полу вонзается в мой мозг, как осколки разбитого стекла.... Цок- цок- цок... Гулкий шум крови в ушах и ненависть, удушливая, как утренний туман. Она обволакивает меня неким подобием кокона. Она почти материальна. Мне кажется, что еще немного, и я смогу ее потрогать. Неужели он ее не чувствует?! Тот, кто идет впереди слегка замедляет шаг и с усмешкой смотрит на меня. Чувствует. Все он чувствует. Возможно, он даже может читать мои мысли. Уверен, он точно знает, что больше всего на свете я хотел бы сейчас всадить клинок ему в сердце и насладиться его агонией. Только его это не волнует. Да и с какой стати - я сейчас для него представляю угрозу не больше, чем слепой котенок. Впрочем, даже будь я совершенно здоров, дела бы это не меняло - он справился бы со мной одной левой. Мне оставалось лишь ненавидеть его - бессильно и безысходно. ... Цок-цок-цок. ... Почему он не убил меня? У него было столько возможностей. Зачем я ему? Его забавляет мое отчаянье? Или это у него такой способ развеять скуку? От ненависти у меня темнеет в глазах, и я непроизвольно сжимаю кулаки. Это просто невыносимо!
  - Стойте! - мой собственный голос звучит для меня как карканье. - Зачем вы привели меня сюда?! Что вам от меня надо?!
  Он оборачивается и смотрит на меня. Спокойно, без издевки, но его взгляд давит, словно тяжелый молот. У него расширенные зрачки и тонкий ободок радужки цвета жидкого серебра. Безумные глаза. Даже для дроу.
  - Ты устал, человек? - голос звучит в моей голове, ровный, лишенный эмоций. Я не могу понять, действительно ли его интересует мое состояние, или же он просто издевается.
  - Да не устал я! Просто не понимаю, что мы здесь делаем? Что это за место?
  - Это школа. - Эти слова он произносит вслух. Что случилось, мы снизошли до разговора с примитивным существом, не умеющим пользоваться мыслеречью? Впрочем, я этому только радоваться должен - от его вторжения в мой разум у меня каждый раз голова раскалывается.
  - Это по-прежнему не объясняет, что мы здесь делаем.
  - Посмотри вокруг, тебя ничего не смущает? - широким жестом он обводит зал.
  Пытаюсь сосредоточиться.
  - Почему здесь никого нет?
  Он улыбается. У него красивое лицо. Красивое, даже по меркам темных эльфов, что уж говорить о человеческих. Темные волосы, идеально ровный нос, мужественный подбородок. Даже острые уши его не портят, лишь добавляют оригинальность его внешности. Только вот улыбка у него такая, что от нее становится жутко. Так жутко, что трясутся поджилки, и волосы на затылке встают дыбом - и это не метафора!
  - Здесь никого нет, потому что за последние пятьдесят лет на Острове не родился ни один ребенок.
  - Но,... но... почему?
  - Мой народ вымирает, человек, - голос звучит по-прежнему ровно, но в нем впервые проскальзывает отголосок каких-то эмоций. - Дроу живут долго. Очень долго. Мы все отличные воины, каждый стоит в бою целой роты человеческих солдат. Но и мы не вечны.
  - Зачем... зачем вы рассказываете мне все это?
  - Ваши правители неразумны, человек. У них нет памяти. Сокрушительное поражение, которое потерпели человеческие домены в последней войне, ничему их не научили. Их манит наше богатство, наши земли. Они опять собирают войска. Не спрашивай, откуда я это знаю - мои источники не ошибаются. Грядет война. И вы опять проиграете.
  - Ну, если вы так в этом уверены.... Тогда что я здесь делаю?
  Он смотрит на меня с отвращением.
  - Вы, люди, как тараканы. Сколько ни дави, вас меньше не становится. Вы размножаетесь бездумно, беспрерывно. И вам становится мало места. Земля уже не может вас прокормить, и вы стремитесь заполучить все новые и новые территории, беспощадно уничтожая их обитателей. И вы еще имеете наглость обвинять нас, дроу, в том, что это мы начали войну?! Ваши священники запугивают чернь россказнями о том, что мы стремимся поработить прибрежные домены и присвоить все человеческие земли!
  - А это не так? - осторожно интересуюсь я.
  - Посмотри вокруг, человек! - его голос гремит, отражаясь от высоких сводов зала, повторяясь эхом снова и снова. - Для чего мне стремиться к завоеваниям? Для кого?! У дроу нет наследников, нет будущего! Наш остров и так слишком велик для нас. Мне не нужны новые земли, тем более засоренные человеческими отбросами.
  - Отлично. Рад за вас. - Плечо опять заныло, и я невольно прислоняюсь к холодной стене, чтобы облегчить боль.
  Дроу смотрит на меня с непонятной усмешкой, больше похожей на гримасу. Потом я вдруг чувствую, как ледяные пальцы касаются моего лба и боль уходит.
  Как он смог так быстро переместиться? - только и успеваю подумать я. - Он ведь только что стоял посредине зала?! А затем сознание взрывается ослепительной вспышкой, и перед моими глазами возникает картинка - вид с моря на какой-то город. Хорошо укрепленные стены, корабли на рейде. Причем я прекрасно понимаю, что это нереально, я даже вижу стену, на которую я опираюсь - розовые прожилки на мраморных плитах, нежные, как едва распустившиеся бутоны. И Повелителя темных эльфов, по-прежнему прикасающегося пальцами к моей голове. Но все это я вижу как будто сквозь прозрачную пелену, как бы на втором плане, а на первом, прямо передо мной - только руку протяни, швартуется небольшое торговое судно, суетятся матросы, плещут волны и кричат жирные чайки.
  - Что это?! - я пытаюсь потрогать картинку, но рука проходит сквозь пелену, белесую и тягучую как молочный кисель.
  - Это Ландифа, - голос Повелителя звучит приглушенно, будто издалека. - Наши ближайшие соседи и злейшие враги. - Картинка поменялась. Я как будто парил в воздухе над городом и свысока наблюдал, как к дворцовым воротам подъезжает запряженная гнедыми рысаками карета с золочеными вензелями на дверцах. Из кареты вышел мужчина с необычной прической - его белокурые волосы были заплетены в косу и почти достигали коленей. Впрочем, эта странность не мешала собравшейся толпе горожан радостно приветствовать его. - Молодой король глуп и необуздан, - продолжал дроу. - Он жаждет славы и богатства. В день коронации он поклялся кровью смыть позор предыдущей войны. И он уже собрал достаточно внушительную армию для нападения на Остров.
  - Волнуетесь?! - я не смог сдержать сарказма, да впрочем, и не сильно старался.
  - Они обречены, - голос Повелителя звучал так же ровно и беспристрастно. - Все, кого ты видишь, уже практически мертвы. Просто еще не знают об этом.
  - Зато вы все знаете ... - ненависть накатывает с новой силой, до кома в горле, до хруста яростно сжатых зубов. Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони, оставляя кровавые лунки.
  - Нет, не все. Я не знаю, когда и в каком месте они ударят. И это для меня выяснишь ты.
  Против воли мои брови ползут вверх.
  - Это что, такая шутка?! Не знал, что у дроу такое извращенное чувство юмора!
  - У дроу нет чувства юмора, - спокойно отвечает мой собеседник. - Скалить зубы - удел людей и обезьян.
  - То есть вы всерьез надеетесь, что я отправлюсь в Ландифу и стану выведывать их планы?! - не могу сдержать нервного смешка. - После того, что вы сделали с моим городом?! После того, что вы сделали со мной?! Да я предпочту умереть, но вы от меня этого не дождетесь! Можете меня бить, пытать, делайте что хотите! Я не стану вашим шпионом!
  Дроу смотрит на меня, скрестив руки на груди и лицо его нечитаемо. Потом он щелкает пальцами, и мое плечо вдруг обжигает боль резкая как удар бича, жжение вспыхивает в мышцах внушительной полосой, а затем растекается еще шире, охватывая почти все руку. Я соскальзываю по мраморной стене, затылком в угол, и к боли в руке добавляется еще и ушибленная голова.
  - Ну, допустим, сделать с тобой, что захочу я, могу в любую минуту, человек, - доносится до меня по-прежнему спокойный голос дроу. - Это совсем не проблема. Но привел я тебя сюда не за этим.
  - А зачем же? - боль исчезла так же внезапно, как и появилась, но я все еще не рискую подняться с пола - голова кружится, и перед глазами пляшут черные точки.
  - Это - школа. Ее предназначение - обучать. Преподать урок. Это понятно?
  Я усиленно киваю. Повезло ведь нарваться на сумасшедшего садиста!
  - Вы, люди - как дикие звери. Удержать в рамках правил вас может только страх перед наказанием. Только со временем боль забывается, и мне приходится в очередной раз вас наказывать.
  - И какую же цель преследовал тот урок, который вы преподали мне только что? Может, соизволите объяснить словами? А то я был несколько занят - пытался не потерять сознание от боли! - вот почему я никогда не могу сдержать свой язык?! Зажимаю плечо рукой, ожидая очередного щелчка пальцами и последующего за ним нового раунда пытки. Но ничего не происходит. Дроу смотрит на меня, слегка наклонив голову и в глазах у него... насмешка?... интерес? ... непонятно.
  - Ну, для начала, тебе надо усвоить, что не стоит кричать на тех, кто сильнее тебя и кто держит твою жизнь в своих руках. Этого не любят.
  А потом перед глазами у меня всплывает очередная картинка, и для этого ему даже не приходится прикасаться к моему лбу. Это тот же город, что и в первый раз, только сейчас вокруг его стен кипит бой. Внушительные стены разрушены в нескольких местах и через них в город врываются воины - дроу. Сопротивляющихся почти не видно, да и тех уничтожают почти мгновенно. Войска дроу появляются из какого-то портала, почти у самых стен и Небеса, сколько же их! Они маршируют как на параде сохраняя образцовый строй. Медные каски, золотые знаки отличия полков, ярко-красные мундиры проплывают мимо меня нескончаемым потоком, и я, как завороженный не могу отвести от них глаз.
  - По-прежнему думаешь, что у Ландифы есть шанс? - вкрадчиво интересуется Повелитель.
  Я в состоянии только качнуть головой. Если то, что я видел правда, если армия дроу действительно настолько огромна... Ни у Ландифы, ни у какого другого человеческого государства нет ни малейшей надежды на победу.
  - Это мои воспоминания о предыдущей войне с Ландифой. Да, как я уже говорил, дроу живут долго, - поясняет он в ответ на мое безмолвное изумление. Это сколько же ему лет?! Пытаюсь подсчитать, но сбиваюсь на середине, да и точные исторические даты никогда не были моей сильной стороной. Но если учесть, что война была как минимум лет двести назад, и уже тогда он был Повелителем... Ого!
  - Война с людьми слишком примитивна и утомительна. От вас не дождешься ни интересной стратегии, ни многоходовых комбинаций. Упор исключительно на количество солдат и тупую силу. То ли дело война с гномами! А эльфы! Вот с кем я бы сразился с удовольствием! Даже проигрывая такому противнику, ты сохраняешь честь. Да... - дроу постоял еще какое-то время, мечтательно зажмурив глаза. - Золотое было время. К сожалению, эльфы уже не те. Прошли времена, когда война была искусством. Теперь это всего лишь необходимость.
  - Вы хотите сказать, что не желаете войны с Ландифой?! - я едва верил собственным ушам. - Так предотвратите ее! Начните переговоры!
  - Любые переговоры воспринимаются как проявления слабости. А со слабым противником не церемонятся. Нет, война неизбежна. Нападение произойдет в ближайшие пару месяцев. Дроу отобьют удар, а потом Ландифа получит незабываемый урок. Как всегда. Но меня беспокоит не это. Если людям удастся достигнуть хотя бы крошечного успеха, если ландифцы смогут закрепиться на Острове даже на несколько дней - за ними поднимутся остальные прибрежные домены от Сарласа до Нуджетат! Мне придется успокаивать пол континента. Война затянется на годы, погибнут многие храбрецы - а ведь нас больше не становится. Каждый солдат на вес золота. И как же это сейчас не кстати! Я не могу предотвратить войну. Но ты можешь!
  - Я-то здесь причем?!
  - Мне нужен план высадки, - спокойно произнес дроу, останавливаясь напротив меня. - Мы устроим засаду, перебьем нападающих, и на этом война закончится. Остальные государства не захотят присоединяться к побежденным. И я смогу сосредоточиться на более интересных вещах.
  Любопытно на каких - крестиком он по ночам вышивает, что ли?!
  - Если ваши солдаты так храбры и умны, почему бы вам не послать шпионить одного из них? - это я говорю уже вслух.
  - На каждых воротах в Ландифу есть углубление в виде ладони и любой путник, перед тем как пройти ворота должен поместить туда свою руку, чтобы доказать, что он - человек. Не могу не признать - кое-чего ваши маги все же добились. Ни одна маскировка, ни одна личина не выдерживает проверки. Поэтому мне нужен ты.
  - А с чего вы взяли, что я соглашусь?! Я об этом городе узнал сегодня впервые. У меня там ни родни, ни друзей. С какой стати мне вмешиваться?!
  - Помнишь Канеду, человек? Ты тогда на коленях передо мной ползал, умоляя остановить...
  - Резню, - продолжаю я вместо него. - Будем называть вещи своими именами. В конце концов - мы же в школе.
  - Точно, - дроу нехорошо усмехается и перед моими глазами возникает новая картинка - тихий дворик, зеленая трава, невысокие кусты и круглый бассейн в центре. На бортике бассейна лежит девочка лет десяти, с длинными пшеничными косами и голубыми глазами. Она высматривает золотых рыбок на дне и задумчиво водит по воде рукой, напевая что-то себе под нос.
  - У короля Ландифы прелестная дочь, - голос Повелителя звучит как будто издалека. - Ее голова будет неплохо смотреться на пике одного из моих солдат.
  Картинка вмиг рассыпается, образ девочки рвется, комкается как бумага.
  - Хочешь сказать, что тебе все равно? - я медленно поднимаю голову, чтобы снова встретить спокойный уверенный взгляд этих невыносимых глаз.
  Это нечестно! Это несправедливо! - вопят голоса в моей голове. - Я не хочу решать судьбы этих людей! Это не моя война и не мой выбор!
  - Почему бы вам не показать это королю Ландифы? - делаю я еще одну жалкую попытку отвертеться.
  - В отличие от людей, у нас есть кодекс чести, - отвечает дроу. - И весьма строгий. Согласно кодексу я должен смело встречать опасность и сражаться насмерть, защищая свой Остров. О том, чтобы предотвращать опасность, там не сказано ни слова. Боюсь, мое поведение и так будет расценено многими, как трусость, а это может стоить мне трона. Я хожу по грани, человек. Но я готов дать тебе одну попытку спасти этих людей. Только тебе.
  - Почему именно мне? - тупо повторяю свой вопрос.
  - Ну, во-первых, я могу тебя контролировать, - плечо опять обжигает болью. - А во-вторых... Я умею ценить мужество, даже если передо мной враг. Тогда, в Канеде ты был готов пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти город. Это был смелый поступок. Он соответствует Кодексу - а это самая большая похвала для дроу.
  - Люди меняются, - цепляясь за подоконник, подымаюсь, наконец, на ноги. - Мне уже не семнадцать, и я ведь могу и не захотеть вновь рисковать своей жизнью ради других людей, которые об этом, к тому же никогда не узнают. Вы об этом подумали?
  - Меня устраивает любой твой ответ, человек, - коротко отвечает Повелитель. - В принципе, мы готовы к нападению. Отряды наблюдателей патрулируют все побережье, и я уверен, что воды залива покраснеют от крови глупых ландифцев еще до восхода солнца. Есть лишь ничтожная доля вероятности, что им удастся высадиться незамеченными. И чтобы ее предотвратить, я готов предложить тебе хорошее вознаграждение.
  - Вы отпустите меня? - спрашиваю я, чувствуя, как истерически бьется в груди сердце.
  Дроу смотрит мне в глаза, и его взгляд ощутимо вдавливает меня в пол.
  - Кодекс дроу запрещает лгать, - говорит он, наконец, после невыносимо долгой паузы. - Это касается только нас, на другие расы это правило не распространяется. Но тебе, тебе я врать не стану - я тебя не отпущу. Проси что-нибудь другое.
  - Не понимаю, - от разочарования я готов взвыть, но нет, этого он от меня не дождется. - Если вам не так уж и сильно нужно знать планы Ландифцев, тогда зачем вам я? Зачем вам все это?!
  - У меня на тебя большие планы, человек. А это задание будет прекрасной возможностью для нас научиться доверять друг другу. Мы враги, и всегда ими останемся. Но тебе придется научиться доверять мне, а мне - тебе.
  - Хорошо, - чувствую предательскую слабость в ногах и опять хватаюсь за подоконник. - Вы не будете "наказывать" Ландифу. Ограничитесь тем, что отобьете нападение. Никаких "уроков"!
  - Договорились, - тонко улыбается дроу. - Но церемонию передачи ключей от города мы все же проведем - без этого никак! Впрочем, ты же ее помнишь...
  Я сглатываю грязные ругательства, готовые вырваться у меня изо рта. Еще бы не помнить! Нас заставили почти три часа стоять на коленях в грязи под проливным дождем, пока Повелитель соизволил принять ключи в знак покорности проигравшего войну города. Надеюсь, Ландифе повезет с погодой больше чем нам.... Только вот.... Как-то слишком быстро он согласился.... Или дроу совсем не так кровожадны, как считается, или я что-то упустил.
  - Вот твои документы, - Повелитель бросает мне небольшой свиток и я машинально его ловлю. - Выедешь завтра до рассвета. Советую придумать подходящую легенду, ландифцы весьма подозрительны. Мне бы не хотелось, чтобы тебя повесили за шпионаж на воротах бастиона.
  - Лейтенант Рудольфи? - Я разворачиваю свиток и с удивлением читаю в нем свои собственные приметы. Проклятый дроу смотрит на меня с той же усмешкой, которую я не в силах понять. Книга.... Долбанная раскрытая книга - вот кто я для него! К тому же, еще и не слишком интересная!
  - Вы заранее знали, что я соглашусь, - с горечью говорю я.
  - Скажем так, я был почти в этом уверен. - отвечает дроу. - Когда достигаешь моего возраста, все окружающие становятся чем-то вроде музыкальных инструментов. Только вместо струн и клавиш, они состоят из слабостей и недостатков, на которых можно сыграть ту мелодию, которая необходима мне. А у тебя, человек, есть одна слабость, которая делает тебя весьма предсказуемым и уязвимым.
  - Какая же?! - я почти кричу.
  - А ты подумай сам, - ненависть ледяными иголками впивается мне в позвоночник, мир вокруг меня шатается, кружится сломанной каруселью и в центре этого безумного водоворота оказывается лицо Повелителя, с той самой непостижимой полуулыбкой, от которой у меня мурашки шли по коже. А потом все исчезает...
  
  
  
  Глава 3.
  
  
  Видели ли вы когда-нибудь придурка, который просыпается в тюремной камере, лежа на гнилой соломе и при этом радуется как ненормальный? Если нет - спешите видеть! Еще раз такое я вряд ли смогу повторить, разве что мне опять приснится этот мерзкий сон. Чему я радуюсь?! Исключительно тому, что разговор с дроу оказался кошмаром, а не явью. Проклятье! Судьба, похоже, решила напомнить мне самые неприятные моменты моей биографии?! К чему?! Я их и так превосходно помню, спасибо огромное! И почему именно сейчас? Будто мне и так неприятностей не хватает. Я хватаю железную кружку и со всей силы швыряю ее в наглую крысу, уже почти вплотную подобравшуюся к моему сапогу. Крыса оказывается быстрее и успевает скрыться. Скотина!
  Я трясу головой, прогоняя остатки сна. Надо же, а я-то думал, что эти воспоминания надежно похоронены в глубинах моей памяти. Закопаны, присыпаны землей, да еще и придавлены сверху тяжелой надгробной плитой. И вот на тебе! По потолку ползут ленивые серые тени, а из зарешеченного окна тянет холодом. Не хочу.... Не хочу вспоминать. Не хочу думать о том, во что превратилась моя жизнь.... Иногда мне кажется, что я не живу - тону. Промежутки между переездами, поисками информации и конкретными делами, вроде этой охоты, больше похожи на судорожные глотки воздуха. Они становятся все короче, и я постепенно опускаюсь на дно. Погружаюсь все глубже и глубже, и если раньше еще можно было разглядеть солнце сквозь изумрудную толщу воды, то сейчас вокруг меня, лишь непроглядная мгла. Но самое страшное не это. Самое страшное начинается тогда, когда ты начинаешь считать такую жизнь нормальной. Когда смиряешься и перестаешь ждать. Когда перестаешь надеяться.... А если так - не лучше ли сразу покончить со всем этим? Для этого даже ничего не понадобится делать, лишь дождаться возвращения гонца с ответом из столицы. Правда, комендант сделает все, чтобы уход из жизни оказался для меня как можно более болезненным, но зато я, наконец, стану свободен! Я закрыл глаза, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.... Нет, пожалуй, я еще не был готов к уходу. Не сейчас.... Не таким образом... Видимо, в моей душе еще теплилась слабая надежда. Ну что ж.... Раз так, пора отсюда выбираться! И так полночи потерял, занятый сначала дурацкими снами, а потом дурацкими размышлениями на тему смысла жизни.
  Я подошел к двери. Замок был старый, но в хорошем состоянии. Пыли, правда, много. Но это делу не помеха. Сейчас мы его немножко подправим. Я закрыл глаза. Глупо конечно, в камере и так было темно, хоть глаз выколи, но так мне было легче сосредоточиться. Ближайший поток находился совсем рядом с внешней стеной. Гнилостно-зеленый. Значит его элемент - земля. На самом деле элементы не имели цветов. Вернее, каждый маг видел их по-своему. Даже такой недоучка, как я. Ладно, начнем. Поток был довольно широкий, но мне удалось ухватить его за кончик только с третьей попытки, и вспотел я при этом так, будто на мне поле перепахали. Н-да, с Искрой, помнится, у меня получалось гораздо лучше. В Академии, где я отучился почти год, нам выдавали учебные Искры, для практики. Будь у меня сейчас такая с собой, я бы закончил все за минуту. А так, придется попотеть.
  Постороннему наблюдателю трудно объяснить, что такое работа с потоками. Особенно, благодаря расхожему мнению, о том, что магия - это такой фокус, не требующий никаких усилий. Маг взмахивает палочкой - и, о чудо! - цветок превращается в птицу, или наоборот. Так это представляется простому народу, поэтому представители нашего сословия никогда не называют себя магами. Умеющий работать с потоками, полномочно владеющий Искрой - так было бы написано в моем дипломе, если бы я смог закончить Академию. Вот именно - Работать. Это ключевое слово. Потому что ничего общего с чудом и произвольным размахиванием палочкой эта профессия не имеет. Это тяжелый кропотливый труд, требующий терпения, внимательности и хорошей теоретической подготовки. Вообще сам процесс представлялся мне чем-то вроде того, что делают бобры, строя запруду на озере. То есть нужно отвести от общего потока небольшой ручеек, и отгородить его, искусственно созданным контуром. Контур создается из такого же потока, только противоположного по качествам. Огонь ограничивают водой, воздух - землей и так далее. Поток, с которым я работал, принадлежал по своим основным элементам земле, значит, ограничивать его я должен был воздухом. Ну, с этим как раз проблем не было. Маленькие разрозненные воздушные потоки можно было найти практически везде, где есть воздушная среда. Я лишь подтягивал их к себе и использовал крошечные их частички, чтобы создать свою собственную "запруду". Вбирая силу затылком и отдавая ее пальцами я, словно хорошая швея, клал один шов за другим, закрывая контур.
  Хотя со стороны, наверно, я выглядел полным придурком - в полной темноте сидит парень и машет руками, как будто перекладывая что-то с одного места на другое, еще и губами шевелит от напряжения. Но так мне было легче сосредоточиться. Зато, увидь меня сейчас профессора Академии, их бы удар хватил. Всех до единого! А ректора - сердечный приступ! И дело было даже не в том, как я это делал, а в том, что я делал это без Искры! На самом деле способности к природной магии встречались не так уж и редко, но были довольно слабенькими. Ни один природный маг не мог соперничать с обладателем Искры даже если тот давал ему фору. Нет, силы были слишком не равны - все равно, что стравливать бульдога и комнатную болонку. И, тем не менее, наша святая матерь Церковь не любила природных магов, видела в них соперников посягавших на ее безраздельную монополию на владение магией. Нет, природных магов не преследовали и не убивали - в конце концов человек не виноват в том, что родился с такими способностями. Есть люди, которые пишут гениальную музыку, есть такие, которые шьют удобные сапоги или не проигрывают ни одного сражения, ну а есть уроды, которые спонтанно и естественным образом понимают устройство окружающего нас мира лучше, чем иной профессор Академии. Но дальше понимания дело не шло. Максимум на что хватало таких природных магов это сварить какое-нибудь приворотное зелье или вылечить подростковые прыщи. Но по негласному уговору таких людей не брали в Академию, и на любую должность, требующую согласия епископата, ход им был заказан. Поэтому открыто заявлять о своих способностях могли лишь глупые деревенские ведуньи или откровенные лгуны. Как я в таком случае попал в Академию? Очень просто - в то время я многого о себе не знал. Способности к природной магии у меня открылись гораздо позднее и не без участия того, кого я предпочел бы не видеть никогда в жизни. Так что в данный момент я был, пожалуй, единственным в мире природным магом, разбирающимся в теории работы с потоками.
  Заканчивая контур, я уже не так напряжен, и позволяю себе пораздумывать над посторонними вещами. Например, над тем, почему Повелитель не желает достать мне Искру. Никогда не поверю в то, что он не способен на это - с его-то богатством и возможностями! Даже с учетом того, что все Искры были именными, и вручались только выпускникам Академии, сдавшим все экзамены, и прошедшим церемонию освящения в Церкви. Для него же не составило труда снабдить меня великолепными фальшивыми документами гномьей работы, да что там документы! Для Повелителя не существовало невозможного. Нет, он просто не посчитал это нужным. Дроу вообще свысока относились к человеческой магии, а Повелитель просто становился неуправляем, если речь заходила об Искре. Губы сжимались в презрительную щелочку, в глазах - гранит, ноздри раздуваются как у породистого жеребца. И мне потом приходилось час выслушивать лекцию о том, что Искра подобна костылям. Калекам она помогает передвигаться, хотя и с трудом, но для здорового мужчины, способного ходить на своих двоих они лишь помеха. Единственное, что не учитывал Повелитель, так это то, что я тоже был человеком! И на меня распространялись законы человеческой магии. Хотя, кое в чем он все же был прав - скрепя сердце вынужден был признать я. Найди у меня вчера при обыске чужую Искру - так просто я бы не отделался. И тут уже никакое вранье бы не помогло - не в камере бы я сейчас сидел, а висел бы на дыбе чувствуя как ломают мне кости и вытягивают жилы, пока бы не признался во всех грехах и настоящих и выдуманных. И смерть была бы для меня желаннее, чем глоток воды для путника посреди пустыни.
  Ну вот и все - я кладу последний "шов" и с удовлетворением наблюдаю, как обесцвечивается, размывается контур в том месте, где небольшая частичка потока оторвалась от своего родителя. Сколько раз я уже видел это действо, и все равно каждый раз оно вызывает у меня трепет. Еще несколько мгновений и контур отделяется окончательно. И вот, с замиранием сердца, я держу на руке крошечную частичку сущего, маленькое сияющее солнце, мой собственный источник энергии. Чуть подрагивает, будто я держу в руках живое бьющееся сердце. Какая жалость, что обычные люди не могут видеть эту красоту - может быть в мире было бы меньше зла! Я баюкаю его в ладони нежно, как новорожденного, хотя почему - как? Он действительно новорожденный. Новый. Рожденный только что. Сотканная из миллионов тончайших световых линий пульсирующая сфера, больше всего походит на оболочку мыльного пузыря. Ее цвет светлее, чем у основного потока, близок больше к зеленому, чем к коричневому, и ничего красивее в своей жизни я до сих пор не видел. Мне кажется, что я мог бы любоваться часами своим произведением, своим шедевром, но до утра осталось не так много времени, и мне надо поторапливаться. С разочарованным вздохом помещаю малыша внутрь замка. Сейчас, мой хороший, совсем скоро ты станешь свободным и сможешь присоединиться к породившему тебя потоку. Но перед этим, ты сделаешь для меня небольшое одолжение. С величайшей осторожностью я тяну на себя кончик контура, совсем чуть-чуть - мне не нужно сносить дверь с петель. И замок взрывать тоже не надо. Лишь небольшой толчок, подымающий собачку замка, вот так... Негромкий хлопок и последнее препятствие на пути к свободе преодолено! Я мог собой гордиться - и я горжусь! Покажите мне хоть одного официального мага, одного из этих лентяев, разжиревших на дармовых харчах, способного проделать такую тонкую работу даже обладая Искрой! Да им легче взорвать стену, чем бесшумно открыть замок, причем так, что бы никто не догадался, что он открыт без ключа! Ха и еще раз ха!
  Я чувствовал, как меня переполняет злой азарт, заменявший мне смелость, гордость, а порой и хлеб насущный - серьезно, порой, в горячке очередной охоты, я банально забывал о том, что иногда необходимо есть. С ним я не чувствовал усталости и не испытывал страха, забывал о сомнениях. Иногда мне казалось, что азарт - это все, что у меня осталось, что только благодаря этому у меня есть силы продолжать свое существование. Правда, иногда меня заносило, и я, благодаря своей азартности, попадал в переделки, но сейчас он был очень кстати. Сейчас я рад ему как другу. Выскальзываю в приоткрытую дверь, и бесшумно крадусь по коридору. Ни одного охранника, только факелы, вбитые в стену, через каждые пять шагов. Что с них взять - провинциальная комендантская тюрьма, финансирование недостаточно, налоги идут в казну главного департамента, а уж потом распределяются по регионам. Глава департамента сволочь и казнокрад, выделяет бюджет только на содержание пяти жандармов вместо пятнадцати положенных, да и то с трудом. Да и с какой стати ему разоряться, если в этом городке отродясь никого кроме мелких воришек и пьяных дебоширов под стражей не держали. И впятером справятся. А глава департамента, лучше на эти деньги хорошенько кутнет в столице! До боли знакомая история... Просто хоть самому бери и сочиняй оправдательную записку для нерадивых стражников. А после моего побега она им ой, как понадобится!
  А вот и комната охранника. Освещена еще скуднее, чем коридор. За столом спиной ко мне сидит молодой жандарм, как его звали... Колин, если я не ошибаюсь. Он вертит в руках бутылку с вином и насвистывает какую-то веселую песенку. Я нахожу еще одну бутылку на полке сбоку и обрываю его песенку в прямом и переносном смысле хорошим ударом по голове. Колин невнятно мычит и кулем оседает на пол. Это тебе за то, что назвал мои глазки смазливыми - мысленно говорю я распростертому на полу телу. Нет, я не злопамятный. Просто злой и память у меня хорошая. Моя сумка обнаруживается в шкафу напротив входа. Все вещи на месте, и даже деньги никто не тронул, молодец, комендант - держит подчиненных в узде. Ну, пора и честь знать. Я осторожно выглядываю в коридор. Он пуст так же, как и предыдущий. Неужели Колин сторожил тюрьму в одиночку?! Но нет, снаружи доносятся голоса еще двоих охранников. Охраняют внешние ворота. Впрочем, судя по тому, как громко и фальшиво они вытягивают припев похабной песенки, они тоже приложились к бутылке. И, наверняка не одной. Я мог сейчас мимо них слона провести, они бы все равно не заметили. Но, не будем рисковать, скромно пройдемся в тени вдоль стеночки.
  - Воды... - хриплый голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. - Пить.... Пожалуйста...
  В дальнем углу караулки, оказывается, был вход в еще одну камеру. Я ее впопыхах не заметил, зато обитатель камеры заметил меня. Беру со стола свечу и подхожу поближе. В кабинете господина Альпера висел его портрет во весь рост в парадной мантии на фоне Хорнфлирского залива. Затравленное существо, сидевшее в камере, напоминало человека на этом портрете, примерно так же, как тощая уличная кошка напоминает пантеру. И я мог сказать с полной уверенностью, что у человека на портрете не было таких трясущихся, как после тяжелого перепоя, рук, блуждающего взгляда и судорожно сжатых губ. Но главное - у него не было такого непонятного, неуловимого выражения, заморозившего черты его лица, превратив их в злую жесткую маску. У меня мгновенно пересохло во рту, дыхание сбилось, а сердце застучало так часто, что кажется еще секунда, и оно выскочит из груди. Не может быть! - шепчу я себе. - Неужели?!! Делаю шаг обратно к столу, обмакиваю пальцы в лужицу, вытекшую из разбитой бутылки, и облизываю их. Я не пробовал содержимое этой бутылки до того, как разбил ее о голову Колина, но сейчас оно меньше всего напоминает вино. Это что-то среднее между уксусом и оливковым маслом - в общем, редкая гадость. Вкус явно изменился. Да еще и этот запах свежести, будто перед грозой. А это означает что.... Если еще сюда добавить одичавший вид господина Альпера, его дрожащие руки и покрасневшие глаза, с прожилками лопнувших капилляров... Я уже видел это раньше. Классические признаки присутствия демона, хоть учебник пиши!
  - Господин Альпер? - окликаю я его, подходя вплотную решетке. На секунду его взгляд останавливается на мне, а затем опять принимается блуждать по камере. Он одержим - это совершенно точно, я не могу ошибаться. Только ведь с момента убийства прошло уже больше двух недель, неужели тварь до сих пор его не оставила?! Такого я еще не видел. Обычно демон покидал одержимого практически сразу после того, как свершалось зло. Кроме того он не мог находиться в человеческой оболочке слишком долго - ему постоянно требовалась подпитка. И как только ресурсы человеческой ауры исчерпывались, демон отправлялся на поиски новой жертвы. Одерживая власть над человеком, тварь полностью меняла его рассудок, внушая ему чуждые, несвойственные ему ранее мысли. Именно этим демон и питался - теми низменными злыми эмоциями, которые он вызывал в человеке. И чем сильнее зрело в человеке раздражение, ненависть, гнев, тем лучше себя чувствовал демон. Заканчивалось все вспышкой ярости, причем столь сильной, что следствием ее было, обычно, убийство. И убивал одержимый не кого-нибудь постороннего, а самых близких людей - детей, жену, родителей. Для твари это было пиршеством, праздничным обедом из трех блюд. Он выкачивал из человека все составляющие его личности: эмоции, желания, воспоминания, оставляя после себя лишь пустую безжизненную оболочку. После ухода демона, одержимый протягивал обычно не больше недели. А мерзкий потусторонний паразит уже к тому времени находил себе новую жертву и новый источник силы.
  На подчинение себе человека и полное овладение его телом у твари уходило не больше трех дней. По крайней мере, у тех, о ком я слышал до сих пор. Мог ли демон присутствовать в теле господина Альпера почти два месяца?! И зачем?! Я чувствовал, как дрожат мои пальцы, пока отпирал камеру, найденным на поясе у Колина ключом. Вот сейчас и выясним. Такого случая у меня еще не было, и я был не намерен его упускать. Делаю глубокий вздох и вхожу в камеру. То, что раньше было господином Альпером, уважаемым коммерсантом и преданным мужем, сидело возле стены, прикованное за лодыжку к тяжелой чугунной гире. Осторожно приближаюсь, и заглядываю ему в глаза. Никакой реакции. Кажется, он меня игнорирует. Ладно, придется привлечь его внимание. Вытряхиваю из сумки корешки и травы. Зараза, жандармы перевернули всю сумку, и нарушили привычное мне положение вещей. Ничего, потом соберу. То, что мне нужно, естественно, находится последним. Чертополох и полынь. Раскладываю пучки с травами по углам камеры и по очереди поджигаю. Дымок поначалу занимается неохотно, но, вскоре все помещение прованивает сильным резким запахом. Мне уже и самому нехорошо, я закрываю лицо платком и стараюсь дышать через него. Одержимый кашляет, захлебываясь слюной и пытается разогнать клубы дыма. Беру один из тлеющих пучков чертополоха и подношу прямо к его носу, а потом резко убираю. Если он и дальше будет так кашлять, то еще немного, и выхаркает легкие.
  Когда приступ проходит, я вновь окликаю его, похлопывая по плечу. О, вот теперь он смотрит на меня. Кажется, мне все же удалось добиться его внимания.
  - Кто ты? И зачем совершил убийство? Отвечай!
  - Королевский советник Трудо.... - его голос звучит так тихо, что я с трудом разбираю слова. Одержимый говорит так, будто пытается вспомнить, как правильно открывать рот.
  - Зачем ты овладел этим телом? У тебя есть цель?! Как тебя зовут? - я продолжаю сыпать вопросами, но одержимый лишь хрипит и дико вращает глазами.
  - Трудо... Королевский советник Трудо... Он послал... - успеваю разобрать я перед тем, как хрип внезапно обрывается. Изо рта его вываливается толстый синий язык, глаза закатываются и господин Альпер теряет сознание.
  Вот и поговорили. Я разочарованно сплевываю. Кажется, большего мне от него не добиться. Ладно, придется позаботиться о твари по-другому. Роюсь в сумке. Пузырек с "непонятно чем" по-прежнему на месте. Мне еще повезло, что жандармы не додумались из него отхлебнуть - тогда я бы точно дешево не отделался. Экстракт беллатрикса в небольших количествах вызывает эйфорию и видения, но если переборщить с дозой, то проснуться можно уже на том свете. Ага, сидя на облаке с арфой в руках - вариант для тех, кто не слишком грешил, естественно. Наливаю экстракт на донышко жестяной чашки, разбавляю водой один к трем. Одержимый по-прежнему валяется на полу без признаков жизни. Поднимаю ему голову, и пытаюсь влить в рот содержимое чашки. И тут он внезапно просыпается и принимается сопротивляться, да еще с какой прытью! Что, тварь, запах не нравится?! Посмотрим, как тебе понравится вкус! Через несколько минут упорной и отчаянной борьбы, мне, наконец, удается влить содержимое чашки ему в глотку. Крепко держу его, пока не убеждаюсь, что одержимый выпил все до последней капли. Его кадык дергается, глаза закатываются, и он опять впадает в ступор. Ладно, пусть полежит пока. У меня есть несколько минут, пока настой не начнет действовать.
  Надо сказать, что демон относится к телу, которым овладевает как наездник к лошади, или как столяр к молотку - это удобный инструмент, не более. По своей воле он его ни за что не покинет, но если тело вдруг выходит из под контроля, демон предпочитает поискать себе более послушную лошадку. Алкоголь или наркотики выводят тело из под любого контроля вообще и демонического контроля в частности. Поэтому когда я услышал, что господин Альпер перестал пить вино, и даже на свадьбе собственной сестры сохранял трезвость, для меня это стало вернейшим свидетельством его одержимости. Беллатрикс средство сильное, действует быстро и эффективно. Правда, скоро портится, но этот настой свежий, должен дать хороший результат. Так что надо поторапливаться. Возвращаюсь к сумке - оба кольца на месте. Это простенькие оловянные колечки, со стекляшкой, вправленной в грубую оправу, из тех, что продаются на сельских ярмарках. В качестве обручального его может использовать разве что бедный деревенский подпасок. Даже то, что жандармы не позарились на эти кольца, говорит о том, насколько они примитивны и грубо сделаны. Впрочем, для моих целей они вполне пригодны. Когда тварь покинет тело, ее будет поджидать сюрприз - камера по-прежнему полна дыма. По какой-то причине запах чертополоха и полыни ослепляет демона, совершенно его дезориентирует. Он будет вынужден искать прибежище, и лучше кольца ему в этой камере ничего не найти. Собственно говоря, демону нужна лишь простая четкая структура. И для этой цели одинаково хорошо подходят как бриллиант, так и простое стекло. Понятное дело, что я предпочитал использовать стекло. Итак, какое кольцо мы выберем сегодня? С зеленым стеклышком или с красным? Немного подумав, останавливаюсь на красном - надеюсь, демон оценит мой художественный вкус.
  В центре камеры, где не так много дыма, кладу кольцо на пол. Тело на полу тяжело вздыхает и выгибается дугой. Внутренним зрением, тем самым, которым я различаю потоки, наблюдаю, как изо рта господина Альпера вырывается сгусток черного дыма, похожий на небольшую тучу. Несколько секунд он мечется по камере, пока не натыкается на оставленное мной кольцо. Еще секунда, и дым просачивается внутрь хрусталика. Осторожно, стараясь не делать резких движений, беру кольцо в руки. Вот так... Небольшое усилие и ловушка захлопывается. Я закрываю контур, бережно заворачиваю колечко в пропитанный едким дымом платок и прячу на дно сумки. Вот теперь, дорогуша, тебе никуда не деться!
  Одержимый по-прежнему лежит на полу, и даже не проверяя пульс, можно с уверенностью сказать, что несчастный скончался. Еще одна смерть на моей совести. Не смог спасти. Не успел. И что самое плохое - я даже не могу пообещать ему, что смерть будет отомщена. Но я, все же попытаюсь, - говорю я покойнику. - Попытаюсь разобраться что произошло, и не допустить, чтобы это произошло вновь. Твоя смерть не была напрасной. Покойся с миром. Н-да, поминальные речи явно не мой конек.
  И все-таки странно. Господин Альпер умер скорей всего, сразу после того, как демон покинул его тело. Вообще странно, что он продержался так долго с выпотрошенной аурой, но смерть его явно не случайна. Может ли быть, что именно демон все это время не давал ему умереть, поддерживая в нем подобие жизни? Странно, обычно демоны наоборот, выкачивают жизнь из одержимого. Впрочем, в этом деле столько странного, что я уже устал удивляться. До сих пор я считал что демоны - это случайное неконтролируемое зло, которое невозможно ни предсказать, ни понять. Но не на этот раз. Демон не покинул тело одержимого сразу после убийства, более того он провел в нем еще почти две недели. Если бы я поверил в разумность потусторонней твари, я бы сказал, что он чего-то ждал. И судя по всему, он ждал меня. Вернее возможности передать сообщение. "Королевский советник Трудо послал" - именно это он сказал. Что это значит, черт возьми?!!
  Из караульной доносится какой-то шорох - кажется, Колин вознамерился прийти в себя. Возвращаю его в небытие повторным ударом по затылку. Сквозь окошко караульной видно бледное предрассветное небо, за стеной дуэтом храпят два остальных тюремных стража. Самое время удариться в бега, но я, почему-то не двигаюсь с места. Что-то в этой истории не дает мне покоя. Что-то удерживает меня на месте, не позволяя сделать тот логичный и единственно верный выход из этой ситуации, а именно - бежать со всех ног. Где-то я допустил ошибку. Я прячу сумку обратно в шкаф, прибираюсь в караульной, проветриваю камеру, где лежит покойный господин Альпер, и запираю ее на ключ. После этого возвращаюсь в свои собственные "апартаменты" и с наслаждением растягиваюсь на топчане из гнилой соломы. Завтра мне предстоит тяжелый день.
  
  
  Глава 4.
  
  
  Первым, что я увидел, открыв глаза, была синяя обивка дивана. Совсем простенькая, я бы даже сказал, казенная. Да и сам диван был не ахти - сиденья были настолько жесткими, что, после проведенной на нем ночи, каждое движение отдавалось в костях ноющей болью. Тем не менее, чувствовал я себя прекрасно. Еще бы - наконец-то я выспался! После нескольких ночей полных кошмаров, эту ночь я проспал как младенец. Тихо и без дурацких сновидений. Я перевернулся на спину и с наслаждением потянулся.
  - Знаешь, этот диван видел много. На нем плакали, умоляли, умирали, один раз меня на нем даже пытались соблазнить. Но спать на нем еще никто не удосужился.
  Приподымаю голову, щурясь и моргая от резкого утреннего света, и лицом к лицу встречаюсь с обладателем голоса. Н-да, кажется, я попал.... Если комендант Хорнфлирской тюрьмы напоминал таксу, то теперь передо мной был волкодав! И ни спокойный взгляд светлых глаз, ни гусиные лапки в уголках глаз впечатления не меняли. Высокий, плотный, но, ни капли жира. Грива темных с проседью волос, тяжелый подбородок и пышные усы. Он стоит у стола, скрестив руки на груди, и рассматривает меня с нескрываемым интересом. Холодным таким интересом, неприятным.... Так коллекционер рассматривает редкий вид бабочки, примеряясь, куда бы воткнуть ей иглу, чтобы пришпилить к бумаге. Я попытался сесть, но от долгого нахождения в неудобной позе, мышцы затекли, и резко вскочить не получилось. Правая рука вся онемела от плеча до кончиков пальцев. Странное ощущение - рука вроде бы слушается, и в то же время будто принадлежит не мне. Несколько раз стискиваю пальцы в кулак, с удовольствием ощущая, как по венам с легким покалыванием устремляется кровь. После этого принимаю, наконец, вертикальное положение.
  Я, конечно, тоже хорош - заснуть, дожидаясь допроса, было, по меньшей мере, глупо. Это ведь не просто комната - это обитель страха и трепета, предбанник ада, где обвиняемые в тревоге дожидаются того, кто решит их судьбу. Сюда ведь простых подозреваемых не водят. Это кабинет самого С таршего дознавателя Сарласа! Владыка судеб королевства. Вот уж не думал, что когда-нибудь встречусь с ним. До сих пор я ни разу с ним не сталкивался, но, как и всякий, живущий в Сарласе, был о нем наслышан. Поднялся из грязи в князи. Король не мог назначить его министром - слишком уж низкого происхождения тот был, но зато на деле старший дознаватель обладал такой властью, что ему мог позавидовать любой министр полиции. Многим это не нравилось. Поговаривали, что он толи незаконнорожденный сын какого-то герцога, толи внебрачный ребенок любовницы старого короля. Мол, поэтому король ему так и доверяет. Но мне стоило один раз взглянуть в его глаза, чтобы понять, что все это враки. Человек, стоящий передо мной пробился не благодаря связям или протекции. Нет, он добился всего своим талантом и хваткой. Мертвой хваткой.
  Я даже внутренне поежился - вчера, когда мне в голову пришел этот "гениальный" план, я как-то не учел, что стану объектом внимания такого человека. А можно ведь было и предусмотреть! Опять моя чертова легкомысленность! Так бы и дал себе по морде! Только это уже вряд ли поможет. О чем я только думал?! Впрочем, о чем я думал, я еще помню - об ускользающем времени. С той самой минуты, когда я услышал, как тварь голосом господина Альпера произнесла имя королевского советника, я мог думать только о том, что время уходит, как песок сквозь пальцы, и о том, что я должен быть в столице как можно быстрее. Потом я представил себе как я буду добираться до Сарласа окольными тропами - после побега, мне предстоит еще долго держаться подальше от хороших дорог, а тут ведь каждая секунда на счету! Это меня совсем, совсем не устраивало. Был один способ добраться до Сарласа за сутки, но для этого мне нужна была помощь королевской почтовой службы и ее магов. К сожалению. Сам я был на такое не способен - дыры в пространстве изучались лишь на третьем курсе, и то лишь теми студентами, которые выбрали себе подходящую специализацию. Если я правильно помню теорию, то наш мир представлялся в виде листа, на котором чертилась прямая линия. Из пункта А в пункт Б можно проехать только по ней - долго и скучно. Но, если скрутить этот лист трубочкой и пробить карандашом дырку, то поездка могла занять не больше нескольких минут. Хороший способ, только очень уж дорогой и опасный. Малейшая ошибка в расчетах и вместо столицы ты приземляешься в центре пустыни, и хорошо если целиком. Поэтому, таким способом пересылались только неодушевленные предметы и только в самых экстренных случаях, а уж как живого человека переправить, провинциальные маги смогли просчитать только после консультаций с Главой почтового ведомства и Главным магистратом. Так что даже для Обладателей Искры это была довольно сложная задача.
  Впрочем, если бы я знал, на что мне придется пойти для такой транспортировки, я бы наверняка предпочел прогуляться напрямик через лес, рискуя сломать ногу в очередном овраге, или напороться на стаю волков. Все лучше, чем те издевательства, которым меня подвергли в Почтовом ведомстве. Весь вчерашний день я провел обнаженным на холодном полу в центре контура пересылки. Меня обмеряли, взвешивали, заставили три раза помочиться, при этом ни воды, ни еды не давали. Может, надеялись, что на то, что я за сутки похудею, и меня будет легче пересылать, а может просто боялись, что я испорчу ковер в комнате прибытия. По правде говоря, я был очень близок к этому - по сравнению с тем, что я испытал во время транспортировки, морская болезнь и тошнота во время беременности могут считаться не более чем легким недомоганием. Но больше всего меня раздражали бесконечные обмеры. Встань, повернись, согни пальцы на правой руке.... Вот, зачем, скажите на милость, им нужен был объем моих больших пальцев на ногах?! Или длина ресниц?! Повернись спиной, руки в стороны, теперь дотронься левой рукой до носа.... Зато теперь я был обладателем подробнейших сведений о собственной персоне - настолько же точных, насколько и бесполезных. Как, к примеру, правильного обозначения цвета радужки моих глаз согласно шкале Эвенхена (даже не спрашивайте меня что это) или длины моего... ну вы понимаете... Центра любой мужской фигуры. Хотя, надо сказать, эта часть моего тела особенно почтовых магов не заинтересовала. Гораздо больше внимания они уделили форме моих ушей. Такое впечатление, что они просто изощренно мстили мне за то, что я подкинул им работенку! Как иначе можно это объяснить?! Мне казалось, что надо мной просто издеваются. В открытую, нагло, сохраняя при этом невозмутимое спокойствие на лицах. По-моему они даже пытались подсчитать количество конопушек на моем носу. С какой целью, я хотел бы знать?! Если они боялись, что после пересылки я недосчитаюсь какой-либо части своего тела, то как раз этой деталью я бы с удовольствием пожертвовал. Были бы ноги-руки на месте, остальное ерунда. Я терялся в догадках, а задать вопрос не мог, чтобы не показать свою излишнюю осведомленность. И это меня выводило из себя так, что я уже готов был врезать самому педантичному и въедливому из клерков по его любопытному носу. Но тот, видимо, интуитивно почувствовав, чем ему грозит пересчет волосков на моей ноге, дал сигнал к отправке. Сам процесс пересылки занял меньше пяти минут. Просто мне разрешили одеться и велели стать в середине пересылочного контура, а через пять минут я оказался в точно таком же, только находился тот уже в столице. Но эти пять минут стоили мне, наверно, пяти лет жизни. Я теоретически знал, как происходит процесс прокола дыры в пространстве, и имел приблизительное представление о том, что должно произойти, но все равно оказался не готов. И, когда над моей головой стала формироваться огромная, полыхающая нестерпимым белым светом воронка, я автоматически закрыл голову руками, как будто этим по-детски неуклюжим жестом можно было защититься от активированного энергетического портала. Воронка поглотила меня, закружив в бешеном давящем ритме от которого плавятся ребра, и кости нестерпимо ломит. Перед глазами мутно распускаются и цветут красочные пятна, мысли в голове перемалываются в кашу, и я кричу от обжигающей нестерпимой боли. И длится она долго, бесконечно, целую вечность.... И пять минут. Все заканчивается так же внезапно, как и началось. Я чувствую, как колени ударяются об камень, а за ними и локти, и мокрый от испарины лоб. И обнаруживаю себя скрючившимся в очередном пересылочном контуре, трясущимся от пережитого ужаса, сдавливая руками голову - мне все казалось, что она сейчас лопнет, как перезревший арбуз. Еще минут пятнадцать после этого, я приходил в себя, пытался восстановить дыхание и лишь неясно осознавал, что вокруг меня находятся какие-то люди. Помню только, что мне помогли встать и куда-то повели. Видимо, по дороге я периодически отключался, потому что помнил только лестницу и смутно какой-то экипаж, в котором мы долго ехали. Я был так измучен, что не удивительно, что заснул я сразу, как только меня ввели в этот кабинет и позволили сесть.
  И вот теперь старший дознаватель королевства стоял передо мной, рассматривая с откровенным холодным любопытством, приправленным изрядной долей презрения. Впрочем, возможно он презирал все человечество в целом - при его роде занятий это неудивительно, но мне от этого легче не становилось. Диван, на котором я по-прежнему сидел, внезапно стал давить острой пружиной в спину. Так, только без паники. Мне нужно взбодриться. Взгляд мой упал на стоящий в углу кувшин для умывания. Это то, что надо. Сейчас, вот, умоюсь и сразу же приду в себя. Вода охладила лицо, принесла свежесть и ясность в мыслях. Вытираясь полотенцем, замечаю, что на стене рядом висит небольшое изящное зеркало. Ну я и красавец! Волосы торчат в разные стороны, под глазами темные круги, на левой скуле ссадина - комендант постарался. Когда утром, после разговора с одержимым, я сообщил ему, что его подозрения были оправданы, и я действительно шпион дроу, он несколько "расстроился". Убить он меня не мог, потому что я обещал показать дом, в котором жил человек, завербовавший меня (за ночь я успел сочинить байку о целой шпионской сети по всему Сарласу), а это обещало продвижение по службе, но душу отвел. А рука у него оказалась крепкая.... Я потрогал зуб языком. Действительно шатается, или мне это только кажется? Во рту до сих пор оставался мерзкий медный привкус крови.
  - Не мешаю? - голос старшего дознавателя был мягок и вкрадчив, но для меня он прозвучал как тигриный рык. Только тут до меня дошло что, собственно, я делаю: мало того, что нахально заснул на диване самого старшего дознавателя, так еще и бесстыже воспользовался его умывальными принадлежностями. А теперь еще и в зеркало битый час пялюсь, напрочь забыв о владельце кабинета. Не удивительно, что он в гневе - такой дерзости он еще не видел! Резко оборачиваюсь, принимая самое тупое выражение лица, которое только было мне доступно.
  - Ох, простите, надеюсь, вы не в обиде на то, что я воспользовался вашим кувшином? Наверно не надо было, но после пересылки я что-то плохо соображаю, - что, кстати, было чистой правдой. - А вы, наверно, дознаватель?!
  - Старший дознаватель, - мягко поправляет меня тот, пристально вглядываясь в мои честные глаза. В его голове наверняка сейчас крутился единственный вопрос: действительно ли я такой наглец, или же человек перед ним настолько беспросветно туп?! Верноподданное обожание на моем лице было призвано склонить его выбор в пользу последнего варианта. Я тупой! Я очень тупой!!!
  - Кстати о пересылке, - кажется, дознаватель все же пришел к желаемому для меня выводу. - Кто только придумал переправлять вас в столицу таким способом?! Это же просто уму непостижимо - столько затрат, и ради чего?! Какой-то опереточный заговор! Шпионы дроу в курортном Хорнфлире! Что их могло заинтересовать там - рецепт селедки маринованной?!
  Кажется, я тоже высказывал подобные мысли в комендатуре. Что лишний раз доказывает, что мысли сходятся не только у дураков.
  - Кому это только в голову взбрело?!
  Вообще-то мне. Но все, кто присутствовал при моем допросе в комендатуре, дружно подтвердят, что инициатором идеи был комендант собственной персоной. Я лишь сказал, что, к сожалению, главаря сети шпионов, поймать, видимо не удастся, поскольку в ближайшие дни он собирался покинуть Сарлас. По моим сведениям. Ну и добавил, скромно потупив глаза: "Какая жалость, что почта способна пересылать через портал лишь неживые предметы. Вот, если бы можно было послать меня тоже!" Остальное додумал уже сам комендант. Он ухватился за эту идею, как собака за кость, и развил такую бурную деятельность, что не прошло и часа, а мы уже были в Почтовом управлении, и он тряс за грудки ничего не понимающего начальника ведомства, с требованием тут же на месте обеспечить всем нам портал в Сарлас. Правда, после того, как ему объяснили, чем именно опасны проколы в пространстве, его пыл несколько охладел, но на моей транспортировке он все же настоял. Ну да, заключенного не жалко - подумаешь, потеряется по дороге одна рука?! Мелочи жизни! Впрочем, я не обижался. В конце концов, идея была моя.
  - Никому ничего доверить нельзя! - продолжал между тем возмущаться старший дознаватель. - На один день отлучился по неотложным делам - и на тебе! Заместитель дает разрешение на срочную транспортировку через портал! Ты ведь даже не знаешь, какой ты везучий, парень. Поверь мне, будь я вчера на месте, я бы распорядился просто и без затей свернуть тебе шею!
  Я почувствовал, как страх острыми коготками царапнул меня за плечо, и невольно сглотнул. Да уж, я известный везунчик!
  - Ты обошелся казне в стоимость нового трехпалубного фрегата! - драматическим тоном сообщил мне старший дознаватель. - Даже не знаю, чего я хочу больше: придушить тебя собственными руками или заставить отработать эти деньги!
  - У меня есть кое-какие сбережения, - робко вставил я. - И еще сотню могу одолжить.
  Мой собеседник только хмыкнул, и закатил глаза, как бы говоря: "Что возьмешь с убогого!".
  - За одно только это разбазаривание средств, тебе полагается смертный приговор! - констатировал старший дознаватель. А ведь ты еще и шпион остроухих! Я даже не говорю о том, что ты осквернил мой умывальник. И, будто этого мало, я немного покопался в твоей сумке, - он кивнул в угол и я увидел там свои вещи, сваленными в кучу. - У тебя там, конечно, всякая дребедень да и денег не густо. - Он демонстративно пересыпал монеты из моего кошелька в свой. - Не возражаешь?! Покойнику они все равно не понадобятся, а мне будет приятно. - Я возражал, да еще и как, а толку?! В моем положении, я мог себе позволить лишь тихо поскрипеть зубами. Ах, какая жалость! Может, по меркам старшего дознавателя, денег у меня было и немного, но на них я мог бы еще протянуть недели две. А вот теперь точно придется обращаться к Донне. Проклятье! Как же мне этого не хотелось.
  - Но среди прочего хлама я обнаружил одну любопытную вещицу - продолжал тем временем мой собеседник. Жестом фокусника он достал из кармана тот самый флакончик с экстрактом беллатрикса. - Знаешь, что полагается за хранение наркотических веществ? Угадал - смерть! Итого, у нас есть: смерть через повешение, - он принялся загибать пальцы на руке, - отсечение головы и расстрел. Неплохо, а?! А ведь еще и восьми утра нет.
  Н-да, выбор у меня был богатый. Смертные приговоры множились просто как кролики в брачный период. Придется добавить к ним еще один - за побег из-под стражи. Да, я, конечно, не ожидал, что меня примут на столь "высоком" уровне, но пути отхода продумал заранее - я все же не сумасшедший. У меня было несколько вариантов, и сейчас все зависело от того наденут на меня кандалы или нет. Надеюсь, меня все же сочтут достаточно безобидным.
  - Но ведь я оказываю услугу Короне! - я жалостливо хлопаю ресницами. - Разве мне не полагается помилование?
  - Что бы отменить все эти приговоры, парень, твоя услуга должна оказаться поистине неоценимой! Ты уверен в себе?
  - Ну, в общем...
  - Отлично, - старший дознаватель хлопает в ладоши. - Тогда поехали.
  - Что.... Сейчас? - вот к этому я готов не был.
  - А чего тянуть?! Ты ведь, кажется, утверждал что, - он взял со стола какой-то листок, и принялся зачитывать, - "Главный резидент дроу собирается покинуть столицу не позднее четверга". Твои слова?
  Я кивнул - а что мне оставалось?!
  - Тогда вперед, - от его улыбки мне стало не по себе. - Чем раньше закончим, тем больше у нас останется времени на то, чтобы познакомиться поближе. - Судя по всему, он на девяносто девять процентов уверен, что я вру, и уже мысленно представляет себе, как он будет размыкать меня на части. Мой мозг лихорадочно работал, стараясь найти лазейку. Почему-то я был уверен, что мы пойдем к дому предполагаемого резидента дроу ночью. Черт возьми, похоже, у меня остался только один вариант.
  - В чем заминка? Передумал?! Или милорду перед выходом захотелось отведать завтрак?!
  Вообще-то это было неплохая идея, да и отхожее место навестить не помешало бы, только произнести это в слух я не осмелился. Что-то мне подсказывало, что это было бы последней каплей в чаше терпения господина старшего дознавателя.
  Он позвонил в колокольчик, и в комнату вошли три дюжих жандарма. И вот сейчас все должно было решиться - оденут мне наручники или нет.... Жизнь или смерть.... Да или нет.... Нет.... ФФухх. Я оттер со лба холодный пот. Кажется, пронесло.
  - Сумку стоило бы взять. Возможно, там есть предметы, которые этот главный шпион потребует в качестве верительной грамоты - после пережитого волнения голос меня подвел, и мне пришлось несколько раз откашляться. Впрочем, старший дознаватель истолковал это по-своему.
  - Что, о флакончике беспокоишься?! - спросил он с язвительной усмешкой. - Ничего, он пока побудет у меня. Потерпишь денек без сладких видений. Может быть, позже, я тебе дам чуть-чуть - за хорошее поведение.
  Кажется, он принял меня за наркомана. Что ж, это мне только на руку. И, главное - сумку мы все же захватили.
  Уже садясь в карету, он спросил меня:
  - В докладе комендант сообщает, что поначалу ты наотрез отказывался от всех обвинений в шпионаже, и почти сумел убедить всех в своей невиновности. Зато на следующее утро сам во всем признался. Что ж на тебя так повлияло, если не секрет?
  - Ну, комендант послал в столицу гонца проверить мою личность. И, в общем, когда я убедился, что сбежать мне не удастся, то решил во всем признаться.
  - Вижу, твою честность оценили по достоинству, - хмыкнул старший дознаватель, рассматривая ссадину на моей скуле.
  - Да, с рассерженной таксой лучше не связываться, - бормочу я, и, только услышав громкий хохот присутствующих, соображаю, что сказал это вслух.
  - Ну, насмешил, просто до слез! - говорит старший дознаватель, отсмеявшись вволю. - А ведь комендант Хорнфлира действительно напоминает таксу, а, Дорт?
  Дорт, один из жандармов, сидевших с нами в карете, с жаром соглашается.
  - Да ты, парень, хохмач! - старший дознаватель по-прежнему улыбается, но от тона, которым он это произносит, мне становится не по себе. - Так куда едем?
  
  ... Жил-был в столице один человек, и было у него два сына. И к тому же был у него дом. Хороший дом, справный. Три этажа с палисадником, стены из ландифского камня, внутренний дворик с фонтаном. И расположение дома было самое, что ни на есть удачное - возле рынка с одной стороны, близко к реке с другой, и, когда Его Величество выезжал из столицы через Львиные ворота, он обязательно проезжал по этой улице. Из окна на третьем этаже его можно было разглядеть в подробностях. Братья, бывало, в детстве могли часами в окно глазеть на прохожих, а однажды они даже видели саму королеву-мать! Она велела остановить карету у ларька с вафлями, и восхищенные дети смогли лицезреть как она своей изящной рукой в красной бархатной перчатке передала мальчишке, торгующему в ларьке, деньги. В общем, дом был просто загляденье, сокровище, а не дом. Хозяин гордился им, заботился и украшал его изо всех сил, будто собирался там жить вечно. Одного только он не учел - что внезапно и скоропостижно скончается в самом расцвете сил, не выдержав болотной лихорадки. И два его сына останутся сиротами. Сына два, а дом один - такая вот несправедливость судьбы. И на похоронах отца будут они думать ни о своей злосчастной потере, а о том, кому достанется дом. А вопрос это был не простой, поскольку хозяин дома, не зная ничего о болезнях, подстерегающих охотника на болотах, заранее завещанием не озаботился. Простая и логичная мысль - дом продать, а деньги поделить пополам, братьям в голову почему-то не пришла. То ли из-за королевы-матери, то ли еще по какой причине, но для каждого из них дом был священным, и любая мысль о его продаже была просто кощунством. И делиться друг с другом они тоже не желали - каждый понимал, что в доме может быть только один хозяин. Через день после похорон в доме началась война. Поначалу все было в рамках приличий - все же родные люди, столько лет под одной крышей жили. Ну, подумаешь, дети подрались или жены друг другу колкостей наговорили - с кем не бывает! Но постепенно страсти накалялись, скрытое раздражение выплескивалось наружу, принимая все более дикие формы. Жене старшего брата кто-то подсыпал в чай отраву (та, правда, не сработала, но обеспечила бедной женщине незабываемую ночь в объятиях ночного горшка). В ответ другая сторона натерла половицы на лестнице, ведущей в южное крыло, и младший сын второго брата упал и сломал ногу. Естественно, такое не могло остаться безнаказанным. И вот, маховик ненависти раскачивается все шире, все яростней, захватывая по пути даже тех, кто раньше и помыслить не мог что может быть способен на такие поступки. Смерть была всего лишь делом времени. И так ли уж важно как это произошло и в ответ на что. И что на самом деле никто не собирался доводить дело до греха. Просто шутка вышла из под контроля, а в результате погиб невинный ребенок. Его изломанное маленькое тело лежало посреди внутреннего двора, того самого с фонтаном посредине, и каждый, из столпившихся вокруг него людей понимал - война вступила в новую фазу. Теперь пощады не жди.
  Отец убитого ребенка, старший из братьев, служил в Сарласском гарнизоне капралом. Его скорбь была столь безмерна, а ярость столь неукротима, что уже на следующую ночь его товарищи по гарнизону, захватив из оружейной пистолеты и сабли, выкинули представителей другого клана на улицу. Не церемонясь ни с кем, избивая стариков и детей, насилуя женщин. Победа была очевидной, и по этому поводу старший брат со своими однополчанами устроили шумную пирушку. Единственное, чего они не учли, так это того, что младший из братьев был охотником, как и отец. И уж он то знал толк в ловушках и капканах. Да и товарищей с ружьями у него было не меньше. Они дождались, пока солдаты перепьются и уснут, и ворвались в дом через хитрый потайной ход, о котором старший брат даже не подозревал. Схватка была короткой и яростной, были жертвы с обеих сторон, но в итоге дом все же перешел к младшему из братьев. С той поры прошло уже несколько лет, а война продолжалась по-прежнему. Удача склонялась то к одной, то к другой стороне, никто сдаваться не собирался. Тем временем у каждого из братьев подросли сыновья, выросшие на войне, и ничего кроме нее не знающие, сменилось несколько жен, а костер войны и не думал затухать.
  В городе этот дом прозвали "домом раздоров". Я о нем знал лишь потому, что как-то, года три назад, снимал в нем комнату. Тогда им владел брат-охотник, который здраво рассудив, что война войной, а лишних денег не бывает, сдавал комнаты внаем. Только вот немного было желающих поселиться в этом сумасшедшем муравейнике. За все три месяца, им удалось сдать комнату только мне. И то, единственная причина, по которой я терпел все ежедневные обыски при входе в дом, и еженощные побудки по тревоге, была лишь в том, что мне нужно было на время залечь на дно. А этот дом был последним местом, куда могли с обыском нагрянуть жандармы. Ирония судьбы заключалась в том, что сегодня именно я вел туда жандармов со старшим дознавателем во главе. На что я рассчитывал? Только на везение, и еще на то, что дознаватель ничего не знал о том месте, куда мы направлялись. Когда я назвал адрес, он вроде бы никак не отреагировал, и остальные жандармы тоже. Впрочем, если подумать - откуда ему знать?! Он обращается в высших сферах, которым нет никакого дела до маленькой междоусобицы двух братьев. Вот и хорошо. Ох, только бы мне и дальше продолжало везти! Я закрыл глаза и до боли сжал кулаки, призывая удачу не оставлять меня.
  Карета дернулась и остановилась. Приехали.
  - Вначале дамы! - скомандовал издевательским тоном дознаватель, делая жест в мою сторону. Я же от волнения смог выжать из себя только жалкую улыбку. Ни оскорбляться, ни отвечать на его остроты у меня уже не было сил, поэтому я просто молча, вылез из кареты на улицу. Остальные жандармы стояли на мостовой и с удивлением рассматривали здание. Надо сказать, что я тоже слегка опешил, увидев его после долгого перерыва. Судя по всему, за эти три года хозяева по очереди приложили массу усилий по укреплению дома, и теперь он больше напоминал хорошо защищенную крепость, чем обычный городской особняк: мешки с песком, затрудняющие подходы к воротам, забитые досками окна, с узкой прорезью посредине, через которую обороняющиеся могли отстреливаться без риска получить пулю в ответ.... Да что там говорить, здесь поработали знатоки фортификации. Старший дознаватель даже присвистнул от удивления, увидев это.
  - Надо же, сколько раз проезжал по этой улице, никогда не замечал такого дома, - чувствовалось, что он пребывает в некоторой растерянности. Зато взгляд, которым он меня наградил, мог смело соперничать по своей убийственности со взглядом василиска. Просто чудо, что я не превратился в камень. - Оч-чень интересно!
  Но отступать, судя по всему, он не привык, а потому смело подойдя к воротам, он три раза сильно стукнул кулаком по створке двери. Очень долго никто не открывал, за воротами слышался лишь какой-то шорох и приглушенные голоса. Наконец в воротах приоткрылось маленькое окошко, и в него выглянул любопытный глаз. Я чуть ли не физически почувствовал, как нас пересчитали, осмотрели и оценили.
  - Че надо? - гаркнул грубый голос.
  - Мы от Корвина по поводу дома, - откашлявшись, сказал старший дознаватель. Правильно, именно эти слова я назвал ему в качестве пароля. Теперь главное было не ошибиться в том, кто сейчас хозяин в доме. Корвин был старшим братом, и если мои сведения не устарели, именно он сейчас владел домом. Только бы нас пустили, только бы дали войти во двор.... Там, за колодцем был потайной ход, ведущий в городскую канализацию и катакомбы, оставшиеся еще с тех пор, когда под Сарласом, тогда еще скромным провинциальным городишкой, добывали известняк. Вообще, вся земля под столицей была изъедена дырами как головка сыра после визита мышей. Но я там ориентировался достаточно сносно, и, при небольшом везении, жандармы смогут меня там найти разве что, когда рак на горе свистнет.
  За воротами раздался какой-то не то хрип, не то рык, и дверца захлопнулась. Я стоял ни жив ни мертв, почти ничего не соображая от волнения. Неужели я ошибся? Неужели за эти две недели дом опять поменял владельца?! В этот момент створка ворот скрипнула и медленно отворилась.
  - Надо же, - сказал старший дознаватель, бросая на меня внимательный взгляд, - а я уж было подумал, что мы ошиблись адресом.
  По очереди мы прошли во двор. В мое время здесь, перед входом было несколько деревьев. Теперь от них не осталось даже пенька - двор был совершенно, девственно пуст. Ну да, так нападающим не за что прятаться и их можно без помех перестрелять.
  - Однако, - чувствовалось, что жандармам было не по себе. К тому же непонятно кто открыл дверь, поскольку ни единой живой души во дворе не было. Жандармы лихорадочно оглядывались и жались к друг другу. Еще больше их замешательство усилилось, когда ворота за нашими спинами с грохотом захлопнулись, а в самом доме вдруг тревожно зазвенел колокол.
  - Неужели я все-таки перепутал владельца? - с каким-то отстраненным удивлением успел подумать я, когда перед нами распахнулись двери и оттуда с рычанием выскочили три огромных лохматых пса. Следом за ними бежали вооруженные до зубов мужчины.
  - Ты куда нас привел, скотина? - услышал я возмущенный рев старшего дознавателя, а потом схватка стала настолько быстрой и лихорадочной, что описать ее в подробностях нет никакой возможности, да и смысла тоже нет. Ну не будешь же в самом деле описывать каждый замах и удар. Мне вообще она запомнилась как череда ярких картинок. Картинка первая: Дорт удирает от одной из здоровенных псин, высоко, как девчонка, задирая коленки. Картинка вторая: старший дознаватель отбивается дрыном от двух нападающих сразу. Картинка третья: моя сумка валяется всеми забытая посреди двора. Я опускаюсь на четвереньки и ползу по направлению к ней, но всякий раз, когда я уже готов ухватить ее, кто-то из участников драки задевает ее ногой, и она опять оказывается на недосягаемом для меня расстоянии. В очередной раз протянув руку, и уже почти достав до цели, я вдруг чувствую, как меня бесцеремонно переворачивают на спину, и следующее, что я вижу перед собой - это оскаленная пасть, с капающей из нее слюной. Ну, вот и все. Зажмуриваюсь, готовясь встретить неизбежный конец, но ничего не происходит. Открываю вновь глаза, и замечаю, что оскал у пасти не угрожающий, а скорее довольный - надо же, пес меня узнал! Узнал, зверюга, и теперь радостно виляет хвостом. Не даром я им столько вкусного натаскал, пока жил в этом сумасшедшем доме. Я треплю его по загривку, он напоследок лижет меня в щеку, и тут же бросается в гущу схватки. А я остаюсь лежать на земле, едва осмеливаясь поверить в такое везение. Правда, долго лежать мне не дали - драка продолжалась нешуточная, и на меня уже несколько раз наступили. Приподымаюсь на локтях и осматриваюсь по сторонам. Слава богу, до меня пока никому нет дела. В этот момент кто-то из защитников дома отшвыривает от себя мою сумку, да так удачно, что она приземляется прямиком у моих рук. Хватаю ее, и так же на четвереньках пробираюсь к колодцу. Близко, совсем близко... Я ползу изо всех сил, прижимая сумку к груди, игнорируя падающие вокруг меня тела, рычание, сиплые ругательства и крики боли. Вот и колодец. Наконец-то! Теперь, когда от всех остальных меня закрывает стена колодца, я, уже не таясь, нажимаю на потайной камень, и о чудо! Он работает! В полу открывается небольшой люк. Я лихорадочно, обламывая ногти, поднимаю крышку люка и проскальзываю внутрь. Возвращаю крышку на место, и только тут вспоминаю, что иногда необходимо дышать. У меня дрожат ноги и кровоточат костяшки пальцев - видимо содрал, пока возился с люком, но я чувствую себя полностью, до безобразия счастливым. У меня получилось! Самому не верится. Ты просто самый везучий сукин сын в мире - говорю я себе. Как только выберусь, поставлю свечку богине удачи. Надо же.... А ведь моя жизнь по-настоящему висела на волоске.
  Ф-фух, надо убираться отсюда, и как можно скорее. Я на ощупь нахожу сумку, и принимаюсь в ней шарить в поисках свечки и кресала - вокруг темно, хоть глаз выколи. Вместо этого под руку попадается всякая дребедень - чертовы жандармы свалили все как попало. Если бы все предметы находились в том порядке, к которому я привык, я бы в два счета нашел все что мне нужно. И только тут я вдруг осознаю, что уже несколько минут сверху не доносится ни звука. Полная тишина. Неужели жандармов уже повязали? Быстро, однако. Но тут раздается голос старшего дознавателя, зовущего меня по имени, написанном в моих фальшивых документах. А он молодец, - невольно восхищаюсь я. - Быстро порядок навел. И как ему только удалось убедить недоверчивых обитателей дома, что он не из тех, кто посягает на их сокровище?!
  - Эй, где ты, парень? - надрывался над моей головой старший дознаватель. - Выходи, сволочь. Слово даю - тебе ничего не будет. Только покажись.
  Ага, конечно. Разбежался. Я с удвоенной энергией принимаюсь шарить в сумке. И тут тишина взрывается ругательствами, да какими! Я невольно останавливаюсь и слушаю с открытым от восхищения ртом, потому что таких словесных оборотов я в своей жизни еще не слышал. А ведь меня, как только не обзывали. Но господин старший дознаватель показал себя настоящим профессионалом в этом деле. Какие перлы, поневоле заслушаешься!
  ... Конечно, и кровью харкать заставишь.... Угу, угу.... И кишки наружу.... И это тоже, обязательно....
  ОГО, ЧТО ТЫ СО МНОЙ СДЕЛАЕШЬ, КОГДА ПОЙМАЕШЬ?! Экий вы, господин старший дознаватель, забавник-с!
  Я хмыкаю, и вдруг обнаруживаю, что мои глаза уже приноровились к темноте, а слева виднеются неясные отблески света. Плюнув на кресало, я забрасываю сумку на плечо, и бреду, по щиколотку в воде навстречу этому слабому огоньку.
  
  
  
  Глава 5.
  
  
  Кошелек, шлепнувшийся на стол передо мной, был приятно округлым, и, вероятно, содержал в себе не меньше сотни золотых монет, таивших в себе так много удовольствий для их обладателя. Сам же кошелек был сделан из пурпурного бархата, и на одной из сторон была шелком вышита сова.
  Ну и ну, - подумал я, цепляя кошелек на пояс, - Марти совсем обнаглел, если начал вышивать свой герб на кошельках.
  - Не пересчитываешь? - сам Марти-сова смотрел на меня с хитрым прищуром, совсем как птица на его гербе.
  - Не в твоих интересах меня обманывать, - пожал плечами я.
  - Это верно, - хмыкнул Марти, бросая в рот очередную виноградинку. - У меня на тебя большие планы. Мы с тобой - о-го-го! - он потряс в воздухе кулаком, - таких дел натворим!
  Я смотрел как толстые, покрытые рыжими веснушками щеки Марти пережевывают очередную порцию пищи, и пытался понять: каким образом этот жизнерадостный толстяк стал главарем шайки контрабандистов? Причем весьма уважаемым за свою изобретательность, ум, а порой и жестокость. Своих людей он держал в ежовых рукавицах, конкурентов кого уничтожил, кого прибрал к рукам, и на сегодняшний день он был владельцем можно сказать эксклюзивного бизнеса, весьма доходного к тому же.
  - Угощайся, - Марти подвинул блюдо с фруктами ко мне. - Ты обдумал мое предложение, парень?
  Уже месяц Марти не давал мне проходу, предлагая войти в долю, или стать его партнером. И это лишний раз доказывало, какой изворотливый и расчетливый ум таился под этой неприглядной личиной. Марти был из тех, кто умел делать деньги из воздуха, и видел выгоду там, где другой на его месте видел лишь одни неприятности. Моя скромная персона была одним из таких случаев. Марти считал, что я могу принести ему огромные доходы. Вернее не столько я, сколько мое чувство направления.
  Каждый из нас умеет по-своему ориентироваться в пространстве. Есть люди, которые способны заблудиться в своем собственном доме. Есть и такие, которые без компаса сумеют найти дорогу и в глухом лесу. Я же, с тех пор, как научился видеть потоки, не потерялся ни разу. Эти волшебные нити, прошивающие все пространство мироздания, никогда не давали мне сбиться с пути. В зависимости от изменения их цвета или структуры я всегда точно знал куда иду. Поток земли был всегда более зеленый с юга, и более коричневый со стороны севера. Если я замечал водные потоки, то точно знал, что рядом находится родник, или озерцо. Воздушные потоки были неоценимы при путешествии в горах и подземных пещерах - они всегда выводили меня на поверхность. Я мог видеть и полезные ископаемые - потоки железа приводили прямиком к залежам руд. Правда, различать я их еще не научился, это с таким же успехом могло быть серебро, а могла и простая медь. Про золото я уже молчу - столько ям я перерыл, пока не плюнул на это бесполезное занятие. Лишь один раз мне повезло натолкнуться на настоящий клад, да и тот принес мне больше неприятностей, чем доходов. Нет, монеты оказались золотыми, просто они были настолько старинными, что сама по себе их стоимость была намного выше, чем то золото, из которого они были отлиты. За одну такую монету я мог купить всю ювелирную лавку, в которую заглянул, чтобы оценить свою находку. Я это понял по вытянувшемуся лицу владельца лавки, и его глазам, принявшим идеально круглую форму буквы "О". Он так набросился на меня с расспросами, что я отдал ему эту монету чуть ли не за треть цены, только чтобы он, наконец, оставил меня в покое. Этот сумасшедший еще и пытался проследить за мной. От слежки я, конечно, оторвался без труда, но больше не рисковал использовать эти чертовы монеты ни разу - мне такая известность ни к чему.
  Единственным, кто знал о моих талантах, был Марти. Он не понимал, как это у меня получается, да его это и не интересовало. В самом начале нашего знакомства, я сказал, что пользуюсь методом перелетных птиц, которые тоже находят дорогу без всяких компасов и астролябий. Это объяснение его вполне удовлетворило. Самое главное, что он использовал эти мои способности с большой для себя выгодой. Ведь что такое контрабанда?! Это бизнес, требующий больших вложений и верных партнеров (на поддержание верности которых, собственно говоря, и уходили все эти вложения). Нужно было подкупать проводников, стражу на границе, дать на лапу таможенникам, иметь своего человека в мэрии, на складах, в порту и так далее до бесконечности. Поэтому этот бизнес окупался только при работе с крупными партиями товара. Единичные заказы Марти не брал - до знакомства со мной. Потому что мне не нужны были склады и проводники, и с таможенниками я дела не имел, поскольку пересекал границу по таким глухим тропам, о которых не знали даже местные жители, прожившие там всю жизнь. Я, формально, не состоял в шайке, Марти выплачивал мне определенные проценты от прибыли, и мы были вполне довольны нашим сотрудничеством. Только вот изворотливый ум Марти не мог удовлетворяться таким положением долго. Он хотел заполучить меня полностью - вместе с моими способностями и всеми остальными потрохами. Он уже мысленно подсчитывал, сколько можно будет сэкономить на проводниках, стражниках, таможенниках и прочих кровопийцах. В его воображении я уже вел караваны, нагруженные не обложенным пошлинами вином из Ландифы пряностями из Нуджетат, и шкурами редких животных из диких земель. И все это в обход границ и таможен, продажных чиновников и пограничных застав. И от этой картины у Марти поневоле захватывало дух, а в глазах начинали мелькать нолики и циферки, складывающиеся в суммы, которые осядут в его карманах.
  Надо ли говорить, что меня такое будущее совершенно не устраивало. Я увиливал от предложений Марти, как только мог, но уже чувствовал, что долго тянуть не смогу. Неотвратимо близился момент решающего разговора, после которого, видимо, мы с Марти разбежимся навсегда. А жаль, для меня это был неплохой заработок.
  - Поговорим после того, как вернусь, - ответил я, как можно небрежнее. - У тебя есть для меня работа, Марти?
  Тот опять застыл как изваяние, пожирая меня взглядом, будто влюбленный предмет своего обожания, или коллекционер картину, которую он желал заполучить. Меня от него иногда просто в дрожь бросало. Пришлось два раза повторить свой вопрос, прежде чем Марти пришел в себя.
  - А.... Да.... Вот посылка, - он подвинул ко мне небольшой сверток. - Надо доставить его от одной банковской семьи к другой. Понятия не имею, почему эти финансисты так боятся, что их переписку прочтут чиновники из почтового ведомства, но платят хорошо, а это самое главное.
  - Ладно, - я спрятал сверток под куртку. - Куда доставить-то?
  - В Канеду, - ответил Марти. Он произнес это спокойным и даже скучающим тоном человека, совершающего привычные действия, только почему же я чувствовал себя так, будто меня обухом по голове ударили? На геометрических узорах паркета трепетали отблески свеч, а я видел перед собой лицо Марти, с беззвучно шевелящимися губами и не понимал что с ним случилось. Потом я вдруг обнаружил себя на рыночной площади, причем совершенно не помнил, ни как я распрощался с Марти, ни каким образом пересек почти полгорода. Однако сверток был по-прежнему при мне, а значит, заказ я принял. Мелькнувшую в голове мысль вернуться к Марти и отказаться от заказа я тут же отверг как трусливую и недостойную мужчины. К тому же, в этом случае, мне пришлось бы объяснять Марти причины своего отказа, а этого мне хотелось еще меньше, чем возвращаться в Канеду.
  ...Канеда.... Сколько лет я там не был.... С тех пор, как меня изгнали.... Странно, я обнаружил, что совершенно не тоскую по людям, оставшимся там - да и с чего бы?! Те, кто был мне дорог, давно в могиле, а тех, кто остался, я и сам не хотел видеть. А вот сам город являлся мне во снах: пестрый и шумный, живущий своей жизнью, с тремя рынками, двумя тюрьмами, живописной речкой, делящей его на две половины, купеческими лавками, ломящимися от гвоздики и камфары, муската и шелка, сандалового дерева и прочих диковинок, извилистыми уютными улочками и опасными кварталами доков. Эти сны приносили светлую тоску об утраченном, о доме, в котором я был нежеланным, о родных местах, которых мне не суждено было посетить вновь. И вот теперь, когда я почти уже смирился с этим, Марти подбрасывает мне этот заказ. Я опять достал сверток и принялся его рассматривать. Сверток как сверток. Совершенно обычные листки бумаги. Впрочем, разве важно, что именно приведет тебя домой? Это ведь всего лишь повод...
  Я шел в Канеду не чувствуя усталости, совершая за один день двойной переход, не делая даже привалов. Только по ночам я давал своему измученному телу передышку, да и то лишь на несколько часов. За три дня я пересек Великие болота, еще два дня ушло, чтобы преодолеть Хисфинский перевал. Надо сказать, что мне еще повезло, что у болотных тварей это был сезон спаривания, а гномы находились в состоянии временного перемирия с людьми, поэтому я шел практически без задержек. Осталось лишь пересечь Иласский лес, отделяющий земли гномов от Канеды, и я буду дома. От счастья я просто как на крыльях летел. Ну и долетался.
  На большой торговый тракт я вышел уже ближе к столице - возле границы можно было легко нарваться на пограничный разъезд. Зато возле большого города дорога всегда забита народом, и одинокий путник вызывает меньше подозрений. Если повезет, можно прибиться к какому-нибудь торговому каравану, и тогда въезд в столицу вообще пройдет как по маслу. Дорога действительно была запружена народом - в этом я был прав, только каким! Нищие, бездомные попрошайки, какие-то мрачные переселенцы, группки лихих людей, высматривающих в этом море нищеты, чем бы поживиться, брошенные дети, выпрашивающие на хлебушек.... На секунду мне показалось, что я ошибся и попал не туда. Но нет, это действительно была Канеда, и город стоял по-прежнему на том же месте. Только он что-то мало общего имел с тем великолепным местом из моих воспоминаний. Когда-то оживленные площади были пусты, лавки стояли заколоченными, а лица горожан.... С каких это пор у славящихся своим добродушием и приветливостью канедцев появились такие унылые выражения лиц?! Я не узнавал свою страну.
  Человек, которому я должен был передать посылку жил в доме на центральной площади. Уже подходя к ней, я заметил необычно большую толпу людей - просто яблоку негде было упасть. С трудом протолкавшись через это сборище, я все же нашел нужный дом, и после тщательного осмотра, был допущен внутрь. Хозяин дома так обрадовался доставленным мною бумагам, что даже пригласил меня в свой кабинет, и не принимал никаких отказов, пока я не согласился с ним отобедать. Да я, впрочем, не сильно и упирался.
  - Вы даже не представляете, сударь, как ви нас виручили! - акцент в его речи все еще чувствовался, хотя по его словам, он прожил в Канеде уже много лет. - Ми уже много лет ведем тяжбу с нашими конкурентами, но у тех есть связи в перлюстративном отделе, и вся наша корреспонденция просматривается! Вся! Они знают все наши ходы, и опережают нас на шаг вперед. Но теперь, - хозяин дома триумфально потряс привезенным мной свертком, - их ждет большой сюрприз!
  - А что это за собрание на площади? - спросил я, принимаясь за закуски. - Какой-то местный праздник?
  - Да нет, - хозяин дома небрежно махнул рукой, - будут вешать очередного самозванца. Поверите ли, - продолжал он, не замечая, как у меня округляются глаза, - когда я снималь дом на этой площади, то думаль, что окажусь в центре всех событий: шествий, карнавалов, ярмарок.... Но в этой варварской стране не умеют веселиться! Только казнить! Каждые полгода, а то и чаще, здесь вспыхивает очередной бунт, король его подавляет, и самозванца вешают - вот и все развлечения, которые здесь бывают! И все равно эти глюпые крестьяне не успокаиваются. Вот увидите - повесят этого, через несколько месяцев объявится следующий самозванец!
  - Но почему? - охрипшим голосом спросил я. - Отчего все эти бунты? Народ не устраивает здешний король?
  - Этот глюпый народ ничего не устраивает! - картинно возмутился мой собеседник. - В этих краях лет пять назад прошла война с дроу. Были они здесь не больше года, но династию старых королей извели под корень. А когда темние эльфы убрались восвояси, объявилься какой-то дальний родственник, то ли племянник старого короля, то ли брат его жены - кто ж упомнит. За неделю он состряпал небольшой дворцовый переворот и вуаля! В Канеде новая династия! Ах, какой биль праздник! Вино текло рекой! Сколько красивых женщин! Уммм....
  - Вот как! Так просто! И что, других претендентов не было?
  - Били, почему не било, - мой собеседник уселся в кресло и покачал ногой. - Самий младший из сыновей прежнего короля. Только он запятнал себя сотрудничеством с врагом, и его отправили в изгнание ко всеобщему удовлетворению. Да, да, уверяю вас. И я прекрасно помню, как этот же глюпый народ, который бунтует сейчас против короля Альбера, тогда кричаль ему "Виват" и проклиналь этого ставленника дроу. О, какое било ликование! Только долго эта идиллия не продлилась. Не прошло и года после коронации нового короля, как начались бунты! Каждые несколько месяцев очередной глюпый крестьянский мальчишка объявляет себя изгнанным королем, другие такие же глюпые мальчишки берутся за вилы и пытаются воевать против кавалерии. Просто и смех и грех!
  - Чем же он им так приглянулся? Я имею в виду прежнего короля, - спросил я, отодвигая от себя тарелку - у меня внезапно пропал аппетит.
  - О, разве может цивилизованный человек понять этих сиволапих холопов? - пожав плечами, ответил хозяин дома. - Они, представьте себе, считали его, чуть ли не святым! Смехотворно! А теперь, мол, после его изгнания у них земля видите ли не родит! И все засухи и неурожаи тоже списываются на это! С ума можно от них сойти! Да ви сами посмотрите - уже начинается! - с этими словами хозяин дома обнял меня за плечи и подвел к окну. Было бы невежливо отказываться, поэтому я послушно пошел за ним, хотя больше всего на свете я хотел вырваться и убежать.
  Действительно, представление начиналось. Вышедший на площадь отряд солдат образовал строгое каре, следуя темпу, задаваемому барабанщиком. В центре каре оказалась плаха. Как только солдаты оттеснили толпу обывателей и выстроились, на помост в центре площади вышли главные действующие лица - палач и осужденный. Осужденным был высокий парень в простой домотканой рубахе и рваных штанах. На голове его был мешок, а руки связаны за спиной. Палач одел ему на шею петлю, после чего дал знак церемониймейстеру. Вдалеке истошно взвыли трубы. И вот на площадь торжественным шагом выезжает кавалькада роскошно одетых всадников. Впереди - знаменоносец и трубач. За ними - четыре офицера эскорта в парадных шитых золотом мундирах и с саблями наголо. Следующими выступали тяжеловооруженные воины, в блестящих доспехах. Каждый нес на плече по боевому арбалету, болты, выпущенные из которого пробивают любую броню, даже заговоренную. А вот за ними... за ними на площадь выехал никто иной, как король Альбер собственной персоной. Показалось мне, или он действительно нацепил на себя большую часть королевской сокровищницы?! Корона на нем, во всяком случае, была парадной, с тем самым огромным рубином в центре, за который, по легенде, королева гномов отдала свою невинность. Король медленно проехал на середину площади и остановился у помоста с виселицей. Повинуясь его знаку, палач сорвал с головы парня мешок, открыв взорам всех присутствующих его лицо. Даже с моего места было видно, как недовольно морщится король. Его можно было понять - парень был похож на меня только тем, что у нас обоих было по две руки, две ноги и одной голове на плечах. Высокий блондин с простоватым, усеянным веснушками лицом, и голубыми глазами, которыми он часто хлопал, силясь привыкнуть к яркому свету. Впрочем, мог бы уже и не стараться. Палач затянул на его шее удавку, и резким движением выбил скамейку из-под ног. Рывок, тошнотворный хруст ломающихся позвонков, недлинная агония - и парень бессильно обвисает в петле.
  По площади пронесся дружный вздох. Король Альбер резко обернулся, будто отыскивая в толпе кого-то, кто осмелится огорчиться или высказаться против экзекуции. Его взгляд скользил по лицам простых горожан, заставляя бледнеть и отступать перед беспощадной яростью, сверкавшей в королевском взоре. И за секунду до того, как наши глаза встретились, я понял, кого он искал. Меня....
  
  
  Проснулся я от собственного крика и еще несколько минут не мог прийти в себя. Комната крутилась перед глазами в бешеном темпе, пропитанная потом рубаха прилипла к спине, сердце в груди гулко стучалось о ребра. Тяжело дыша, с широко раскрытыми глазами я всматривался в темноту, ничего не видя и не понимая, - перед глазами все еще стояло перекошенное от ненависти лицо канедского короля. И лишь через минуту, длившуюся как вечность, наваждение, наконец, отступило. В предрассветных сумерках я смог различить белый полог кровати у себя над головой, неясные очертания мебели и плавный силуэт девичьей фигурки рядом с собой. Если я и кричал, то, видимо не слишком громко, поскольку Донна по-прежнему мирно спала рядом, трогательно подложив ладошку под щеку и тихонько посапывая. Я рухнул обратно на подушку, проклиная последними словами неизвестно какие силы, продолжавшие посылать мне ночные кошмары. И ведь приснится же такое! И, главное, к чему? Я с трудом перевел дыхание.
  Ну, допустим, что Марти мне приснился, потому что вчера мне пришлось столько бродить по канализации, сколько не приходилось с тех пор, как я перевозил для него контрабанду. Так что определенная логика в моих кошмарах все же была. Но почему именно этот заказ?! Я на Марти почти два года вкалывал, в таких переделках побывал, что хоть книгу пиши, так нет же.... Именно этот поганый сон! Хотя.... Именно этот заказ стал для меня последним. Вернувшись из Канеды, я узнал, что власти накрыли всю шайку. Марти ослепили и вырезали язык, остальные члены шайки "отделались" каторгой. Впрочем, все прекрасно знали, что с тех проклятых рудников не возвращаются. Сроки заключения типа пяти или десяти лет заключения были чистой формальностью - самый сильный и здоровый мужчина сгорал там за три года. Я вернулся из Канеды в самый разгар облав и арестов, так что времени переживать по поводу увиденного, у меня особо не было - жизнь моя висела на волоске. Кроме Марти меня видело достаточно много людей. Пусть они и не знали, что именно я делаю для него, но для дознавателей было вполне достаточно самого факта того, что я его навещал, чтобы отправить меня махать киркой на свежем воздухе. Мне срочно нужно было место, где я мог бы переждать бурю, и я нашел его - в сумасшедшем доме раздоров. Вот уж куда жандармы ни под каким видом не могли нагрянуть внезапно. А месяца через три, когда все улеглось, я познакомился с Донной.
  Донна... Я поглядел на спящую рядом девушку. Иногда мне казалось, что я знаю о ней все, а иногда, наоборот, она казалась мне сплошной загадкой. У нее была родинка над верхней губой, а кожа пахла яблоками. Она была бы всем, о чем я мог бы мечтать, если бы хоть на минуту мог остановиться и помечтать. Только вот, мечтать я разучился. Пустые химеры несбыточных желаний лишь растравливают старые раны, принося горечь и разочарование. А с меня разочарований уже вполне хватает, совсем ни к чему было добавлять к ним новые. Потому-то я не питал никаких иллюзий по поводу наших с Донной отношений - для меня это было лишь временным пристанищем, не более того. Я думал, что для Донны это тоже само собой разумеется, но в последнее время это перестало быть столь очевидным. И это пугало меня до чертиков. Даже больше повторной встречи со старшим дознавателем. Мне давно уже следовало прекратить эту связь, только.... Только очень уж удобно с помощью Донны поправлять свой бюджет - чего уж там, самому себе можно признаться. Каждый раз я говорил себе, что это последний, и каждый раз нарушал обещание.
  - Знаешь, иногда мне хочется распилить твою голову, и узнать, наконец, о чем ты думаешь! - о, Донна все-таки проснулась. Проснулась и смотрит на меня, откинув голову назад и чуть приподнявшись на локте. Ее роскошные черные волосы струятся по плечам, прикрывая обнаженную грудь, но таким образом, что кое-что все же остается на виду. Донна неотразима, соблазнительна, ослепительно красива в этой позе, и прекрасно осознает эффект, который производит. Наверно, стоило бы сжать ее в объятьях и пригласить вновь на тот самый древний в мире танец, только на уме у меня совсем другое.
  - Донна, нам нужно поговорить, - откашлявшись, произношу я. Да, я урод, но тут уже ничего не поделаешь.
  Донна секунду внимательно смотрит на меня, после чего сдувает со лба челку и стремительным движением спрыгивает с кровати. Закутывается в простыню, и усаживается перед туалетным столиком.
  - Донна, - повторяю я, чувствуя себя круглым идиотом. - Ты меня слышишь?
  - Слышу, - фыркает Донна, смотря на меня вполоборота и состроив очаровательную гримаску. - Только что-то меня не тянет сейчас разговаривать. - "Нам нужно поговорить", да еще сказанное таким тоном, предвещает лишь неприятности. Не хочу! - Она строптиво топнула ножкой, после чего отвернулась к зеркалу и принялась неторопливо расчесывать свою роскошную гриву. Одна темная прядка выпала из прически и вьется сзади по шее, и я зачарованно смотрю, как Донна подхватывает ее. Ее руки маленькие, как у ребенка, а шея сзади настолько нежная и трогательная, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не подойти и не поцеловать ее. Таким вот образом и заканчиваются все мои попытки поговорить серьезно. Донна прекрасно изучила все мои слабости и играет со мной как с куклой. Знает же, что теперь на уме у меня совсем другое. Только вот я тоже бываю упрямее стада ослов. Поэтому слезаю с кровати и отправляюсь в туалетную комнату - бриться. И пусть только попробует надуть губки - не я же вчера жаловался, что своей трехдневной щетиной исколол всю ее нежную кожу.
  Уже почти рассвело и по солнечным лучам, проникающим в комнату сквозь занавески, можно определить, что уже часов шесть или около того. В отражение зеркала на меня смотрел подозрительного вида парень с неопрятной щетиной и воспаленными глазами. И как Донна еще меня терпит? Н-да, последний раз я брился в Хорнфлире перед арестом. Кажется, с тех пор прошла целая вечность. Я задумчиво поскреб щеку. Если признаться честно, то бриться я не любил. При любой возможности я отращивал себе небольшую бородку и на этом мои заботы о собственной внешности заканчивались. Но в большом городе приходилось приводить себя в порядок - в моде были гладко выбритые подбородки. И, если я не хотел привлекать к себе излишнее внимание - а я не хотел, то мне стоило придерживаться здешних представлений о прекрасном. В любом случае, бритье, как и всякий другой ритуал, меня успокаивал. Мои руки сами совершали нужные движения, соскабливая со щеки остатки щетины, и осторожно прикасаясь к ямочке на подбородке, а мысли мои были так далеко, что я даже вздрогнул, когда Донна позвала меня завтракать. Парень с воспаленными глазами тяжело вздохнул - ему предстоял тяжелый день.
  
  
  Глава 6.
  
  Больше всего королевский советник Трудо напоминал тыкву. Большую такую круглую тыкву с зеленым хвостиком. К этому выводу я пришел после долгих наблюдений и размышлений на эту тему. Другой темой для моих размышлений была мысль о том, что я вообще здесь делаю. Поскольку если больше всего королевский советник напоминал тыкву, то меньше всего человека замешанного в странной истории с демоном. Это был жизнерадостный розовощекий толстяк, любитель простых жизненных радостей - таких как вкусно поесть, в основном. За те неполных шесть часов, которые я провел в подворотне напротив его дома, он уже совершил четыре приема пищи и готовился к пятому. Со своего места я прекрасно мог видеть, как он располагается в кресле, повязывает вокруг шеи салфетку и примеряется к целиком запеченному гусю, поставленному перед ним слугой. Гусь выглядел в высшей степени аппетитно, с запеченной корочкой и яблоком в клюве. Я невольно сглотнул слюну. Легкий завтрак, которым меня накормила Донна, давно испарился, не оставив после себя даже воспоминаний, и желудок настойчиво напоминал о том, что неплохо бы туда чего-нибудь закинуть. С тяжелым вздохом, я приказал желудку потерпеть, поскольку сначала я должен был дождаться, когда из дома королевского советника выйдет некий человек, с которым мне было чертовски необходимо перекинуться парой слов. То, что он решил посетить именно этот дом и именно сегодня, могло быть знаком судьбы, а могло быть и простой случайностью. В любом случае, я был намерен этим воспользоваться, чтобы это не значило.
  Наконец, ворота приоткрылись и оттуда бочком выскользнул человечек, несущий под подмышкой небольшую коробку. Я терпеливо подождал, пока он свернет с оживленной улицы в сумрак подворотни и вышел из тени.
  - Привет, Пиявочник!
  Человечек вздрогнул, и чуть было не выронил коробку.
  - Ох, это ты! Черт тебя подери, парень, ты меня до смерти напугал!
  - А я-то думал, что тебе и черт не страшен! - деланно удивился я. - В любом случае, у меня к тебе деловое предложение.
  - Только не говори, что ты опять хочешь лишить меня моих девочек! - запричитал Пиявочник. - Они же для меня как родные!
  Вот так каждый раз - знает же, что в накладе не останется, но привычка торговца велит набивать себе цену и жаловаться до последнего.
  - Ладно, ладно, - прервал я его нытье. - Мне нужны лишь те пиявки, которыми ты поработал над жильцами этого дома. Две, которыми ты пользовал женщин и одну от хозяина дома.
  - А ты откуда об этом знаешь? - Пиявочник от удивления даже жаловаться перестал.
  - Неважно. Так сколько ты за них хочешь?
  Вот тут начался настоящий торг. Впрочем на сей раз Пиявочник позволил уговорить себя достаточно быстро - то ли уже привык ко мне, то ли терялся в догадках о том, как я мог узнать что он делал в доме королевского советника. Во всяком случае, торговался он больше для приличия. Без привычного огонька. И через каких-то полчаса мы благополучно сошлись в цене.
  - Вот эти две от девиц, дочерей хозяина, - бормотал Пиявочник, деловито перекладывая раздувшихся сытых тварей из своей коробки в пустую бутылку. - У них вечером бал, так сами понимаете, перед таким событием, самое лучшее - по паре пиявочек за ухо, для придания лицу свежести и интересной бледности. Внимание кавалеров обеспечено.
  Зря стараются, - подумал я, вспомнив двух упитанных девиц, как две капли воды похожих на папочку. - Если кавалеры и станут оказывать им знаки внимания, то лишь благодаря состоянию королевского советника, а не "интересной" бледности на пухлых щеках.
  - А вот эта - господина советника, - продолжал тем временем Пиявочник. - Их в последнее время одышка замучила и газы, а пиявочки - они ему великое облегчение приносят.
  Эту пиявку я отсадил в другую бутылку, отдельно от товарок.
  - Ну, спасибо за все, я пошел, - сказал я, похлопав Пиявочника по плечу.
  - А деньги?!! - возмущенно завопил он.
  - Запиши на мой счет, - я подмигнул ему и скрылся за поворотом.
  "Вор" и "разбойник", брошенные мне вслед, тоже прозвучали больше для приличия, чем от души. Знал, кровопийца, что никуда я от него не денусь. Рано или поздно, он опять мне понадобится, и придется расплатиться с ним еще и с процентами. Но об этом я буду думать, когда придет время. А пока, займемся лучше моими пиявочками...
  Туалетный столик Донны подходил для моих целей как нельзя лучше. После недолгих поисков, я выбрал из ее припасов небольшой острый ножик (не знаю для чего он ей, может ногти чистить?) и приступил к делу. Первой пришел черед пиявки, удостоившейся чести попить крови господина королевского советника. Вытряхиваю ее из бутылки и отработанным движением вскрываю ей брюхо. Несколько капелек крови, вылившиеся на поверхность стола, напоминают небольшие рубины, но меня сейчас меньше всего интересует эстетика. Закрываю глаза, чтобы внешнее зрение не мешало внутреннему, и пытаюсь сосредоточиться на анализе крови. Так, что мы имеем.... Элементы земли - достаток и душевное равновесие, небольшие вкрапления воздуха - да, Пиявочник говорил что-то о газах, мучивших клиента. И на этом в общем-то все. Остальные элементы или не присутствовали вообще, или были в таком незначительном количестве, что о них вообще не стоило говорить. Никакого железа или огня, никаких следов тревоги, дерзких замыслов или хотя бы напряжения. Нет, я, конечно, не ожидал встретить остатки серы или чего-либо в этом роде. Уж кому, как ни мне было хорошо известно, что сера остается после визита демона лишь в глупых простонародных преданиях. К той же серии относятся круги из соли, которые демон, якобы не в состоянии преодолеть и святая вода, от которой, если честно, настоящим демонам ни холодно ни жарко. Точно, сам пробовал. Единственное суеверие, имевшее под собой почву, было по поводу молока, которое киснет, если в доме побывал демон (на самом деле это касалось и других напитков - в присутствии демона они меняют вкус) и тревожащихся животных. Хотя не всех - лошади, например, оставались в присутствии демона совершенно спокойны, зато коты, просто с ума сходили. Так вот, серу, я, конечно, увидеть не ожидал, но от человека связанного с демонами, и даже приказывающего им, я все же ожидал чуть поменьше душевного спокойствия. Умывшись, я принялся за товарок, почившей под моим ножом пиявки. Насосавшихся крови дочерей советника тварей ждала та же участь. Впрочем, уже через несколько минут я понял, что и тут мне выпала пустышка. Хотя элементы железа все же присутствовали, но были в таком мизерном количестве, что, скорее всего речь шла о волнении по поводу будущего бала, чем о чем-то более серьезном. Приходилось признавать, что более добропорядочной и скучной семейки я в своей жизни не видел. Возможно, что они действительно относились к семейству тыквенных.
  И какой из этого следовал вывод? Либо я ослышался и одержимый сказал вовсе не то, либо... Конечно, если предположить, что демоны - существа, обладающие разумом, чего раньше за ними не наблюдалось, но допустим.... Вот если бы речь шла о людях, я бы подумал, что королевского советника просто напросто подставили! Но зачем?! С какой целью?! Чем этот безвредный человек, мог помешать всемогущему потустороннему злу?! Хотя звездочет тоже был вполне безвредным, а вот, поди ты.... Но почему так, к чему все эти хитрости? Демон в теле господина Альпера ждал почти две недели, чтобы бросить тень на честное имя королевского советника. Только вот, ждал он наверняка, не меня, а дознавателей из столицы. И в том, что попался ему именно я, заключалось для королевского советника большое счастье и сумасшедшее везение, поскольку окажись на моем месте дознаватели, толстого королевского советника ожидал бы сегодня не бал, а гораздо менее приятное времяпровождение на дыбе. И пытали бы его до тех пор, пока он не признался бы во всех грехах, после чего его ждала бы позорная смерть на виселице.
  Звучит невероятно, но допустим, я прав, и у демонов тоже есть своя логика. Тогда каков будет их следующий шаг? Ведь рано или поздно они узнают, что их хитрая интрига не сработала, и королевский советник до сих пор на свободе. От одной мысли об этом у меня похолодело в груди, а сердце часто забилось. Следующим шагом, согласно любой логике, неважно человеческой или потусторонней, было физическое устранение объекта. А значит... Покушение может произойти в любой момент! А они еще и на бал собираются! В общественное место, где полно людей и каждый из них может оказаться одержимым! Только этого мне не хватало. Я вскочил и принялся мерить шагами комнату. Впервые в жизни у меня появился шанс предотвратить убийство. Не поприсутствовать на похоронах, не выражать сочувствие родственникам жертвы, а реально предотвратить преступление! И я был намерен этим воспользоваться.
  Вернувшаяся с прогулки Донна, застала меня за тщательным изучением ее приглашений на сегодняшний вечер. Надо сказать, что Донна была, не просто принята в высшее общество Сарласа, но и являлась одним из его главных украшений. Не было в городе салона, где не мечтали бы принять великолепную красавицу Донну (кроме разве что самых консервативных, где не могли закрыть глаза на ее происхождение и статус содержанки, но туда Донна и сама не сильно рвалась - на ее вкус там было слишком скучно). Так что если и был в столице бал, вечеринка или музыкальный вечер в модном салоне, Донна обязательно получила бы приглашение. Только одного я не учел - что сегодня вечером, судя по приглашениям Донны, состоится не один бал, а пять, плюс 3 вечеринки в салонах, плюс 2 приема в посольствах, не считая частных собраний и дней рожденья. Приход Донны застал меня за решением проблемы - каким образом разделиться на части и побывать хотя бы на трети из запланированных на вечер увеселений.
  - Что я вижу? Неужели мой затворник решился, наконец, выйти в свет? - Донна бросила перчатки на стол и плюхнулась на кушетку рядом со мной. - Знаешь, что я придумала?! Мы оденемся в костюмы одинаковых цветов, чтобы все присутствующие весь вечер ломали головы над тем вместе мы или это совпадение! Здорово! - и она в восторге от своей выдумки захлопала в ладоши. - Ты помнишь мое платье цвета крыла голубки? У меня есть к нему такого же цвета камзол, и бирюзовые бриджи с рубиновыми пуговицами! Ты будешь в нем выглядеть просто потрясающе!
  Я тяжело вздохнул и потер щеку. Иногда Донна вела себя просто как маленький ребенок, не имеющий никакого понятия о правилах поведения в высшем свете и мерах предосторожности.
  - Мы ведь уже говорили об этом...
  - Ну ладно, не хочешь бирюзовый, оденешь черный с серебряным орнаментом, но учти - мне тоже придется одевать черное, а я его терпеть не могу, я в нем похожа на галку, но ради тебя я готова пойти даже на это. К тому же к черному платью у меня есть неплохое изумрудное колье, и...
  - Донна...
  - Сколько раз я уже просила не называть меня Донной, хотя бы наедине! У меня, черт возьми, есть имя! - она шутливо стукнула меня веером по руке.
  - Хорошо, - я покорно вздохнул. - Эстелла. Мы уже сто раз говорили о том, что нам нельзя показываться вместе. Обязательно найдутся доброжелатели, считающие своим долгом известить твоего покровителя. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Ты ведь не хочешь потерять этот уютный дом и шикарный выезд?
  - Какой же ты зануда, дорогой! - Донна в раздражении раскрыла веер и принялась им обмахиваться. - О старичке можешь не беспокоиться - он у меня на коротком поводке.
  Старичку было сорок пять лет, и он вряд ли считал себя таковым. На мой взгляд он еще был способен на самую неожиданную реакцию.
  - А владелец игорного дома? Он тоже у тебя прирученный?
  - Знаешь, что - не хочешь, так и скажи! - Донна обиженно надула губки.
  Я, впрочем, не особенно впечатлился, поскольку по собственному опыту знал, что обижаться долго она не умеет. И точно, не прошло и пяти минут, как она подсела ко мне и тоже стала разбирать приглашения.
  - Бал у графа Мэгира, - скукота, - приговаривала она, перебирая карточки приглашений с вытесненными на них гербами. - Стихотворный вечер в салоне у мадам Дигби - еще скучнее. Зато Его Высочество устраивает вечер с представлением театральной труппы, но это официальный прием для дипломатов с женами, поэтому я не приглашена, представляешь?! А все эта толстая корова, его жена! Она невзлюбила меня еще с тех пор, как я сказала, что ее платье цвета рябины лишь подчеркивает красноту и одутловатость ее лица. Но ведь это правда, в чем же моя вина?! И потом, с тех пор прошло уже почти полгода, могла бы уже и забыть!
  - Значит, туда мы не идем, - подытожил я ее болтовню. Да и для скромного королевского советника слишком шикарный прием, вряд ли стоило ожидать его там. - Что еще осталось?
  - Бал в муниципалитете, - Донна демонстративно зевнула, прикрывшись ладошкой. - Придумала - идем со мной эльфийскому послу! Там сегодня будет весь цвет общества. Сам главный дознаватель обещал прийти!
  Представив себе реакцию господина главного дознавателя на мое появление на приеме в камзоле цвета крыла голубки, я, не выдержав, нервно хихикнул. Да уж, этот прием гости запомнили бы надолго.
  Оставался бал в муниципалитете. Уровень разбогатевших купцов, и толстых королевских чиновников. Значит, я буду там, решено.
  Донна смертельно обиделась на меня, и дулась почти целых десять минут. После чего она все же сменила гнев на милость и помогла выбрать приличный костюм из богатого гардероба своего покровителя - по счастью мы были с ним одного роста. Я выбрал самый скромный, и все равно мне казалось, что я разряжен как попугай. Мне все казалось, что все на меня пялятся. Впрочем, на бал я попал без приключений. Привратник на входе едва взглянул на мое приглашение, и вот я уже в здании ратуши, украшенном пестрыми лентами, цветами и множеством свечей. Осталось только приложиться к ручке хозяйки дома - и вот я внутри! Толпы гостей сновали туда-сюда как тучи саранчи, поедая все съедобное на своем пути. В одной из таких толп я с облегчением обнаружил королевского советника, по прежнему толстого и громогласного. Уфф, значит, с выбором бала я не ошибся.
  Заняв стратегический наблюдательный пункт возле стола с закусками, я принялся отслеживать перемещения господина Трудо по залу. Впрочем, он не доставлял мне особых неудобств и пасся неподалеку, не спеша, переходя от одного блюда с угощением к другому. Убедившись, что он не собирается исчезать из поля моего зрения, я перешел к другому вопросу - кто из гостей представляет угрозу для моего тыквенного друга?! Замечательный вопрос, учитывая, что в зале толпилось не менее трех сотен гостей. И как минимум половина из них периодически наведывалась к закускам. Будем рассуждать логически: кого бы выбрал я, если бы был демоном? Женщин можно отбросить сразу - чтобы прикончить такого упитанного кабанчика как наш советник, нужна недюжинная сила. Итак, половину присутствующих можно отбросить. Да, это много мне дало - осталось "всего лишь" полторы сотни подозреваемых! Я лихорадочно вглядывался в лица гостей: оживленные, жизнерадостные, жующие, пока не наткнулся на лицо одного из офицеров по другую сторону стола. Парень будто не спал три ночи и при этом страдал язвой желудка. Его взгляд неотрывно следовал за толстой фигурой моего подопечного, а руки то и дело сжимались в кулаки. Возможно, я ошибался, и молодой капитан просто задумался о высоком, но на всякий случай не мешало к нему присмотреться. Когда всех присутствующих пригласили к столу (а закуски были всего лишь увертюрой перед величественной гастрономической симфонией праздничного ужина), я не последовал за советником, который первым (кто бы сомневался) устремился к вожделенному столу, а остался наблюдать за молодым перспективным офицером. Перспективным с точки зрения возможной одержимости демоном, разумеется. Тот тоже не пошел в обеденный зал, но и танцевать не остался, а повел себя более чем странно - спустился по лестнице в вестибюль и затаился в тени колонны. Я повторил его маневр, заняв позицию у входа в здание. Отсюда никто не мог выйти не замеченным. Ожидание было долгим и утомительным, капитан успел выкурить две трубки, а я вспомнил все песни, в которых встречалось слово "солнце". Последняя была особенно похабной, и под солнцем там подразумевалось нечто совсем другое. Но вот на лестнице послышались шаги и голоса.
  - Неужели вы так рано покидаете нас, уважаемый советник? - льстивый голос хозяйки. - Сейчас начнутся танцы.
  - К сожалению я уже вышел из того возраста, когда танцы представляют интерес, дорогая Тильда, - отвечал ее собеседник, в котором я без труда узнал королевского советника. Но я оставляю своих дорогих дочерей на ваше попечение. Мой экипаж заберет их после бала.
  - А как же вы, дорогой советник?! Неужели пойдете пешком?
  - Ничего страшного, дорогая Тильда. Небольшую прогулку после обильной трапезы рекомендуют все мои доктора. Еще раз примите мою благодарность за чудесный вечер и наилучшие пожелания господину мэру.
  После этого они начали прощаться, и не прошло и десяти минут, как советник смог, наконец, отделаться от навязчивой хозяйки и зашагал вниз по улице. Я еще успел мельком подумать, что заискивает она перед ним, будто перед важной персоной. Интересно, какого рода советы он дает королю, кроме тех, которые касаются приготовления и поедания пищи? Тут мой бледный капитан оторвался, наконец, от колонны, возле которой ошивался все это время, и направился вслед за господином Трудо. Это мне очень не понравилось. Еще больше мне не понравилось что путь, который выбрал королевский советник, проходил через набережную. Молодой король Сарласа твердо решил превратить столицу в самый передовой и роскошный город во всех человеческих доменах. В итоге уже несколько лет столица напоминала разворошенный муравейник. Редкий квартал мог похвастаться нетронутонностью древних строений. Повсеместно старые здания безжалостно сносились, а на их месте возводились новые кварталы с прямыми мощеными улицами и новыми красивыми домами. Вход на набережную было задумано украсить портиком в эльфийском стиле - с фонтаном в виде плачущего ангела, а рядом возвести церковь. В проекте это наверняка выглядело очень красиво, но пока что вход на набережную представлял собой хаотичное чередование выкопанных ям, строительных лесов, торчащих тут и там балок и прочих признаков большой стройки. Даже среди белого дня там было несложно сломать ногу, а уж ночью там и вовсе никто ходить не осмеливался. Но наш толстый советник бесстрашно направлялся именно туда. А молодой офицер шел за ним как приклеенный, не сильно приближаясь, но и не отставая. Правильно, а чего ему волноваться - такую фигуру, как у господина Трудо трудно упустить из виду даже если захотеть. К тому же он еще и насвистывал себе под нос какую-то веселую песенку, идиот! Так, ругаясь про себя последними словами, я следовал за капитаном, перебегая из тени в тень, изо всех сил стараясь не пропустить момент, когда он решит напасть.
  И все равно едва не опоздал. Для нападения капитан выбрал вход на набережную, где мостовая еще не была положена и ноги путников утопали по щиколотку в гравии. Советник еще больше замедлил ход и в неверном свете луны я лишь успел заметить метнувшуюся тень и сдавленный стон жертвы. Демон, обретший власть над офицером, слегка перестарался, что как ни парадоксально, сыграло нам на руку. Вне себя от ярости, капитан не стал колоть советника шпагой (в этом случае мне бы ни за что не удалось успеть), а принялся душить его голыми руками. В два прыжка я преодолел разделявшее нас расстояние и схватил капитана за руки, стремясь отцепить их от горла несчастного королевского советника. На какое-то мгновение мне показалось, что мне это удалось, но это оказалось лишь временным успехом, после чего капитан стряхнул меня с руки как букашку. Ох, и дал же ему демон силы - успел еще подумать я, прежде чем шлепнулся спиной на мраморный остов фонтана. Удар вышиб из меня все посторонние мысли и еще несколько секунд я был способен лишь наблюдать за мелькающими перед глазами огоньками. Когда туман в глазах стал бледнеть и я смог осознавать окружающее, то заметил что совсем рядом из остова фонтана торчит большой железный прут. Еще бы несколько дюймов... Ладно, об этом подумаем попозже. Я встряхнул головой как собака после купания и заставил себя подняться на ноги. Пока я отдыхал, диспозиция поменялась не сильно - господину Трудо удалось забраться под стропила возле недостроенной церкви, а капитан, пытался достать его оттуда своей длинной шпагой. Задача не из трудных, учитывая объемы жертвы, но капитан от бешенства видимо совсем не соображал что творит. Он то и дело останавливался и, воздымая руки к небу, принимался осыпать несчастного королевского советника отборнейшей бранью. Очевидно, демон внушил ему, что это его худший враг. В этом проблема с марионетками - стоит чуть перестараться, и кукла выходит из-под контроля. В любом случае, мешкать не следовало - я распотрошил сумку и нащупал на самом дне тот самый платок, пропитанный дымом чертополоха, в который было завернуто кольцо с демоном господина Альпера. Несмотря на то, что с тех пор прошло уже несколько дней, эффект чертополоха, по прежнему оказался выше всяких похвал - стоило мне прижать его к лицу одержимого, он издал сдавленный вопль и выронил шпагу. Господин Трудо тут же воспользовался ситуацией, и, как был на четвереньках, шустро направился к выходу с набережной, плача и причитая при этом во весь голос, что, впрочем, не сказалось на его скорости. Ну и бог с ним. Мне было не до него - взбешенный капитан переключил все свое внимание на меня, и те несколько минут, пока демон не оставил его тело, были далеко не самыми приятными в моей жизни. Капитан выкручивал мне руки, а, когда я вскочил ему на спину, пытался сбросить меня, вбивая спиной в каменную стену недостроенной церкви. Под конец он просто упал вместе со мной на землю, где мы и катались в пыли еще несколько минут, которые показались мне вечностью. Я думал лишь о том, чтобы не отпустить руку с платком. Но вот тело капитана выгнулось дугой и энергетический сгусток, который для моего внутреннего зрения выглядел как небольшой дымок, поднялся вверх над обмякшим телом одержимого. Немного помедлив, он внезапно устремился к недостроенной церкви. Оставив капитана отдыхать дальше, я бросился за ним. Впрочем, далеко он не улетел. И убежищем он избрал себе... Я поначалу даже глазам своим не поверил.... Хрустальное навершие креста при входе в недостроенную церковь. Нет, я понимаю, что чертополох дезориентирует демонов, но чтоб настолько?! И потом, разве символ Всемогущего не должен внушать демонам трепет и ужас, как противоположный им по природе? Тем не менее демон затаился в верхушке креста и выходить не собирался. Отлично, значит мне попался еще один дефективный. Просто хоть коллекцию собирай. Ладно... об этом будем думать позже. А пока... Я вернулся к своему наплечному мешку, по прежнему валявшемуся рядом с телом бесчувственного капитана. Итак, что мы имеем... Чертополох и полынь тут бесполезны - это не закрытое помещение, ветер с реки дует сильный и совсем не в нужную мне сторону. Я подошел поближе к кресту, и закрыв глаза оглядел окрестности. Поток земли, очень сильный поток воды, понятно - рядом река. Воздушные и прочие потоки в расчет брать не стоило, слишком мелкие и хаотичные. Все, что мне требовалось это очистить периметр вокруг креста так, чтобы демон не имел доступа ни к одному источнику энергии. Это должно было заставить его рано или поздно сменить убежище. Сказать это было легче, чем сделать. Тяжко вздохнув, я принялся за работу. Поток земли я заставил изменить свое течение, вбивая как колышки маленькие элементы воздуха по пути его течения. А вот с водным потоком пришлось повозиться. Стихийный элементы сами по себе очень нестабильны, а тут мне пришлось иметь дело с очень сильным потоком, да еще и луна как назло выглянула из-за облаков. К тому же ограничительных элементов в моем распоряжении оказалось не так уж много. Хорошо еще что строители церкви оставили неподалеку костер, а то бы я тут до утра куковал. Ну, или до появления стражи. В общем, цели своей я в итоге достиг, хотя и взмок от напряжения так, что рубашку можно было выжимать. В любом случае теперь мне оставалось только ждать. Я уселся на парапете возле недостроенного входа на набережную и принялся караулить своего нестандартного демона. Тот, однако, не торопился выходить. Минуты шли за минутами, а ничего не происходило. Конструкция была крайне нестабильной, и приходилось периодически поправлять ее, добавляя новые колышки в ограничивающий контур. К тому же из-за облаков вышла луна, и водный поток просто взбесился. Я почти израсходовал все имеющиеся в округе элементы огня, и уже совсем было отчаялся, когда демон все-таки решился показаться. Осторожно, и будто бы даже неуверенно он поднялся над крестом в поисках источника энергии. Интересно, каким он видит мир?- еще успел подумать я. Какой представляется для него река, камни парапета или живой человек? Видит ли он потоки так, как вижу их я? Демон тем временем по-прежнему затруднялся сделать выбор. Капитан, судя по всему, его больше не интересовал - непокорная лошадка, пропахшая чертополохом к тому же. Я был под защитой мощного амулета, выглядевшего как простенький деревянный крестик на шнурке. Только вот руны дроу, выцарапанные на нем не давали демону ни малейшей надежды овладеть моим рассудком. Альтернатив у него оставалось немного - либо искать убежище вдали от набережной, либо воспользоваться кольцом, которое я предусмотрительно выложил строго посреди земельного потока. И демон сделал правильный выбор. Через мгновение после того, как он проник в кольцо, я уже был там, чтобы закрыть контур ловушки. Еще через минуту зеленое кольцо, вместе с красным, покоились на дне моей сумки, завернутые в уже не раз пригодившийся мне платок.
  - Это ты чё... поймал его?
  От испуга я чуть на месте не подпрыгнул, но это оказался всего лишь забытый мною капитан. За это время он успел очнуться, и, видимо, стал свидетелем моих манипуляций. Вообще для человека, пережившего такое близкое общение с демоном, он выглядел совсем неплохо, видимо тварь не успела его как следует выпотрошить. И речь и движения практически соответствовали норме. Вытаращенные глаза, торчащие волосы и полуоткрытый рот можно было отнести на счет удивления от увиденного.
  - Этот дым... это что было? - запинаясь спросил капитан.
  - А ты что тоже его видишь? - в свою очередь удивился я. Если так, то у парня нехилые способности к природной магии. Интересно, это у него всегда было, или открылось благодаря свиданию с демоном? Разглагольствовать на эту тему, однако, особенно времени не было - вдалеке слышались стремительно приближающиеся голоса. Видимо королевский советник уже достиг ближайшего поста стражи и не пожалел красок, описывая совершенное против него злодеяние. В мои планы свидание с жандармами не входило, а капитана тем более.
  - Тут недалеко таверна есть, - сказал я ему. - Зайдем? Я угощаю...
  - Да, выпить не помешает, - согласился капитан, задумчиво поскребывая подбородок.
  Таверна была из самых низкопробных, с закопченным потолком и стенами и отвратительным пойлом, которое они выдавали за вино. Зато меня здесь знали и отпускали в долг.
  Первую бутылку вина капитан выпил практически в одиночку, предварительно, жестом опытного бражника выбив из нее пробку. У меня лишь брови от удивления подымались, глядя как стремительно опорожняется его стакан. Но вот тот со стуком опустился на стол, и по напряженному взгляду, которым наградил меня капитан, я понял, что пришло время поговорить.
  - Так что это было там? - хмуро спросил он. - Ты, парень, мне так и не ответил.
  - Это был демон, - честно ответил я, приготовившись на всякий случай, ... не знаю... бежать? Защищаться? Отпаивать его валерьянкой? Реакция могла быть самой непредсказуемой.
  - То есть он в меня вошел..., - кажется, ничего из вышеперечисленного капитан делать не собирался, и слава богу!
  - Это называется одержимость, - пояснил я. - Он овладел твоим разумом и внушал тебе чуждые мысли и намерения.
  - Так я поэтому так на того толстяка разозлился? - молодец, сообразительный малый. - Чуть не убил ведь.... Если бы ты не подоспел вовремя, впал бы в грех...
  - А кстати, когда это у тебя началось? - я просто сгорал от любопытства. Еще бы - до сих пор шанса задавать вопросы жертве одержимости у меня еще не было. Пока я с ними встречался исключительно в дохлом виде. История, рассказанная капитаном, объясняла многое, но еще больше ставила новых вопросов.
  Все началось дня два назад. Капитан, а его кстати звали Сильваном, был преуспевающим офицером гвардии, из обеспеченной семьи, с хорошими перспективами продвижения по службе. Снимал квартиру в престижном квартале Медников, любил женщин, выпивку, азартные игры, но знал меру и сильно не проигрывался. В общем, он был обычным кутилой и балбесом, пока вдруг два дня назад не обратил внимание, что зеркало в его спальне треснуло.
  На этом месте я чуть со стула не свалился.
  - Зеркало?!! Какое зеркало?!
  - Обычное зеркало, - пожал плечами капитан. - Овальное, в черной рамке. Я его в лотерею выиграл.
  -?!!
  Видя мое недоумение, он счел нужным пояснить: лотерея была благотворительной и проводилась в церкви святого Игнация среди прихожан. Весь сбор уходил на покупку нового алтаря и прочие душеспасительные цели, а среди участников в качестве приза разыгрывались зеркала.
  - И много их было? - спросил я, чувствуя как волосы у меня на голове, подымаются дыбом. Капитан не знал. Но каждое воскресенье кто либо из прихожан получал этот выигрыш, освященный в церковной купели и, по словам настоятеля, приносящий благословение свыше.
  - "Это зеркало принесет нам удачу" - вспомнились мне слова госпожи Альпер. Кажется, именно это сказал ее Тони лет 15 назад, принеся домой подобное зеркало. Капитан выиграл его около года назад. Правда, он и перед этим не особо бедствовал, но и достижений в жизни особенных не добился. Закончил Военную Коллегию без каких либо перспектив. Связей в столице не было, семья его была хоть и обеспеченной, но из провинции, и помочь в этом смысле ничем не могли. И ждало бы его распределение в какой-нибудь пограничный гарнизон, где из развлечений только дешевое пойло в компании отчаявшихся собутыльников да бесконечные партии в бильярд, как надоумил его кто-то пойти помолиться на удачу в церковь святого Игнация. И вот после этого, после того, как он выиграл это простенькое зеркало, стало вдруг Сильвану везти. Встретился ему бывший сослуживец его отца, занимавший высокое положение при дворе. Он то и устроил свежеиспеченного курсанта в гвардию. Сильван, правда, особой религиозностью не отличался и внезапную удачу с зеркалом не связал. Все списал на собственные таланты (а самомнение у него было - дай бог каждому) и везение. Так он и жил не тужил, пока дня два назад не снял со стены треснувшее зеркало. И тут-то по его словам, выскочил из трещины черный дым и забился ему в глотку. Самое удивительное, что он ни на минуту не переставал осознавать окружающее, по-прежнему продолжал ходить на службу и даже встречаться с подружкой, только стал он вдруг жутко злиться на королевских чиновников. Тут еще, кстати, вспомнился ему случай, как еще будучи студентом, на целый месяц задержали ему стипендию.
  - Тяжко, наверно было, - посочувствовал я ему, вспомнив, как сам бедствовал, пока учился в Академии.
  -Да как сказать, - пожал плечами капитан. - Родители мне тут же денег прислали с оказией, так, что я не голодал. Зато через месяц выплатили нам двойную стипендию. Тут уж мы такую пирушку закатили - вся Коллегия дрожала! И чего я так взъелся на этого толстяка?!
  Из его дальнейших пояснений следовало, что злость на чиновников росла в нем с каждым часом, а после того, как на муниципальном балу он увидел толстяка Трудо, общая злость на чиновников воплотилась в конкретную - против безобидного королевского советника. Он как бы стал воплощением, типичным представителем так ненавидимого им класса бюрократов и дармоедов. В нем, как в капле воды сконцентрировалось все самое плохое, что только могло быть в человеке. Он был так мерзок, так отвратителен, что просто не имел права на существование! И капитан решил оказать услугу человечеству и очистить землю от мерзкого паразита. Дальнейшее я видел.
  Капитан продолжал разливаться соловьем, описывая свои чувства и ощущения во время чудовищного посягательства на его тело и разум со стороны проклятой твари, но я уже его не слушал. Во-первых, все, что было мне важно, я уже услышал, а во-вторых, меня вдруг стало беспокоить правое плечо. Какой-то странный дискомфорт, среднее между щекоткой и болью. Ох, только не это! - мысленно взмолился я. - Только не сейчас! После этого плечо вдруг обожгло такой резкой болью, что мне сразу стало ясно, что это именно это, и именно сейчас. Вот черт! Я даже кулаком по столу стукнул от злости.
  - Э-э-э, парень.... Ты в порядке? - с удивлением воззрился на меня капитан.
  - Может быть, вы знаете, где в столице можно найти дерево, которому не менее ста лет? - вместо ответа спросил я. - Желательно дуб.
  - Э-э-э... - то ли я ошибся, и демон все-таки повлиял на его способности к связной речи, то ли мой вопрос выбил его из колеи. Хотя, вполне возможно, что в том, что капитан отвечал на вопросы в манере половозрелого козла - блеянием, были все же повинны пары алкоголя.
  
  
  
  Глава 7.
  
  
  
  Дерево я нашел только под утро - в городе, превращенном в большую стройку это оказалось настоящей проблемой. Плечо уже не чесалось, а горело, будто его опустили в горячую воду. Пока что эту боль можно было терпеть, но задерживаться с визитом к Повелителю все же не стоило. С меня вполне хватало воспоминаний о той неделе задержки, в течение которой я чуть не умер. Почти всю ночь до этого я занимался тем, что прочесывал городские парки и скверы в поисках старых деревьев. Центр города отпадал сразу - даже на то, чтобы разбить клумбу возле входа в дом, требовалось разрешение муниципалитета, не говоря уже о том, что налог на это был настолько высоким, что позволить себе это могли лишь очень богатые люди. В предместьях еще сохранились старые усадьбы, куда не добралась королевские указы, повелевающие строить дома и кварталы по линейке, строго параллельно или перпендикулярно. Но и они пали жертвой последней столичной моды, в соответствии с которой в парке должны быть ровные дорожки, посыпанные гравием, огромный фонтан в середине, и обязательный лабиринт из кустов тиса, занимающий огромную территорию. Ради того, чтобы устроить это дурацкое развлечение для пресыщенных аристократов, беспощадно вырубались вековые деревья и даже в самом богатом частном парке (принадлежащем по прихоти судьбы покровителю Донны) уже не осталось ничего, напоминающего о роскошной роще, росшей тут еще несколько лет назад. Вместо этого посреди парка был разбит небольшой пруд, с искусственным островком посредине, летний домик с оранжереей, псарня и, конечно же, лабиринт - куда же без него. Теперь чертова дюжина гостей могли играть здесь в прятки, но моя цель становилась все менее достижимой.
  Кладбище было моей последней надеждой. Если бы и здесь мои ожидания не оправдались, оставалось лишь покинуть город и поискать счастья в окрестных лесах. Через ограду я перемахнул без помех. Сторож мирно дрых в своей сторожке, и лишь ворона, сидящая на воротах, проявила интерес к моему появлению, каркнув для приличия пару раз. Ночью кладбище представляло собой странное зрелище - кресты, фигуры ангелов, дев со сложенными лодочкой ладонями, делали его похожим на каменный лес. Но меня больше интересовала та часть, где хоронили богатых и знаменитых - там и участки были побольше и деревья встречались достаточно старые. И вот, возле склепа графа Алефонте, я увидел ее - прекрасную раскидистую липу, вполне старую, но, тем не менее достаточно крепкую, чтобы пережить без потерь то испытание, которое я ей приготовил. Надо ли говорить, что я обрадовался ей как родной?!
  Я глубоко вздохнул, и остановился, прислонившись к стволу дерева, пытаясь выровнять дыхание. Пестрые тени от лунного света, дрожали и менялись на моей руке, стоило только согнуть пальцы. Я подождал, пока луна скроется за облаками (свет в моем случае был только помехой), и принялся за дело. Заговоренный нож вошел в плоть дерева легко, как в масло. Я подставил деревянную чашу и подождал, пока она не наполнится соком дерева. Теперь была моя очередь. Тем же ножом делаю надрез на запястье и смешиваю свою кровь с кровью дерева. Теперь мы стали кровными братьями, и дерево должно было согласиться выполнить мою просьбу. Корни деревьев уходят глубоко вниз, переплетаясь, соединяясь между собой. Эта система простирается под землей на многие мили, и почти нет мест, куда она не могла бы достигнуть. Все деревья, цветы, кусты, все растения земли связаны между собой этой невообразимой сетью. И теперь я просил липу передать сигнал своим собратьям. Передаваемый по цепочке от одного растения к другому, он, подобно волне был способен за несколько секунд распространиться на огромную территорию, от Истрийских гор до песков Нуджетат. Но так далеко мне не нужно было. Моя цель была гораздо ближе. Я обмакнул пальцы в чашу с кровью и прижал их к ране на коре дерева. Три тихих слова, и дерево вздрогнуло, принимая мою просьбу. Это был древний ритуал дроу, обожествлявших растения, ведущих происхождение своего рода от определенного рода деревьев, и каким образом он действовал и на меня, презренного человека, оставалось для меня загадкой. Но об этом я запретил себе задумываться уже давно. Главное, что ритуал действовал. Мысли путались и таяли, словно хлопья грязного снега в весенних лужах, и так отчаянно и неодолимо тянуло закрыть глаза и провалиться в сон. Перед глазами то тут, то там вспыхивали и разрастались белые огоньки. Интересно, мог бы увидеть их кто-нибудь кроме меня, как обычно спросил я себя самого, или же это происходит исключительно в моей голове?! Ноги стали, словно ватные от слабости, в ушах гудело, как от сильного удара, и я медленно опустился к подножию дерева. Корни липы приняли меня, словно удобное кресло. Я привалился головой к стволу и будто бы провалился в прохладную пульсирующую субстанцию. Каждое движение отзывалось всплесками сияния. Шум в ушах, прежде еле слышный теперь становится сильнее. Это голоса, они кружат по краю сознания, неуловимые, холодные, беспристрастные. Я чувствовал себя так, словно тело мое таяло, растворялось, размывалось по контуру, что ему не на чем держаться. Я неумолимо проваливался в бездонную пропасть, и мощные корни липы не могли меня остановить. Голоса в голове уже не шептали - грохотали. "Готов ли ты?" - гремели они, и каждый звук отдавался болью в моей голове, качаясь от виска к виску как огромный молот. - "Готов ли ты предстать перед своим повелителем?". Я был готов. И в тот же миг на меня опустилась тьма. А когда она рассеялась, я был уже далеко...
  ... Паркет с изображением растительного орнамента кажется размытым, будто в тумане. И таким же размытым кажется носок сапога, который качается прямо перед моим носом с периодичностью маятника. Подымаюсь с пола, хотя это и дается мне с трудом, но черт меня побери, если я буду сидеть или лежать в присутствии дроу. Не дождется! У меня еще осталась гордость. С третьей попытки я возвращаюсь в вертикальное положение и пытаюсь сфокусироваться на лице Повелителя Темных Эльфов.
  - Ты не торопился, - голос его холоден как январская ночь.
  Я кивнул в ответ - оправданий и объяснений Повелитель дроу не любил еще больше чем я.
  - Есть успехи?
  По-прежнему молча, я достал из сумки два кольца с заключенными демонами внутри и протянул их ему. Следующие четверть часа он рассматривал их под разными углами, периодически хмыкая себе под нос. Я же размышлял над тем, действительно ли я нахожусь сейчас в кабинете Повелителя, или же это иллюзия, как те, что показывал мне Повелитель, прикасаясь пальцами ко лбу и мое тело, холодное и бесчувственное лежит по-прежнему под липой на городском кладбище Сарласа. Если что-то сорвется, и моему сознанию не удастся вернуться из этого путешествия, меня даже не надо будет далеко нести - закопают поблизости, в безымянной могилке. Оч-чень удобно! Хотя с другой стороны, если мое тело не здесь, то и каким образом перенеслась сюда моя сумка? Я ведь не первый раз отдаю дроу подобные кольца с сюрпризом внутри, и каждый раз по возвращении не нахожу их в сумке. Слишком сложно для простой иллюзии. Значит ли это, что сейчас я физически нахожусь во дворце на Острове дроу? С другой стороны это марево, которое окружает меня со всех сторон, это ощущение эфемерности всего происходящего.... Я совсем запутался...
  - Отчет, - твердый голос Повелителя нарушил мои размышления.
  Я вздохнул, и принялся докладывать, стараясь придерживаться исключительно фактов и не давать волю эмоциям. Сухо и сдержанно, как и полагалось в присутствии Повелителя. Охота в Хорнфлире, разговор с одержимым в тюрьме, изгнание демона.... Все, что мне пришлось пережить при пересылке, уместилось в три коротких предложения. Побег из-под стражи, слежка за королевским советником, поимка второго демона... Повелитель слушал меня с непроницаемым лицом, и было совершенно непонятно, одобряет он мои действия или нет. В конце концов, я выдохся и замолчал.
  - Неплохо, - сказал дроу после невыносимо долгой паузы. - Свободен.
  Вот тут я должен был с облегчением вздохнуть, и отчалить. Если бы был нормальным человеком. Только у меня в последнее время инстинкты самосохранения отказывают напрочь. И я совершаю поступки, о которых потом сильно жалею. Вот и об этом я тоже наверняка буду сожалеть, но остановиться уже не могу.
  - И это все? - мой голос звенит от возмущения.
  - Я что-то забыл? - он поднимает брови домиком, что служит у него признаком веселья и иронии.
  - Например, дать мне объяснение, - я уже вошел в раж, мне уже все равно, что со мной будет за такую наглость. - Если вы хотите, чтобы я как можно лучше выполнял эту работу, так может, хоть потрудитесь снабдить меня правильной информацией?! Например - с какой стати демоны начали прятаться в крестах?! Или каким образом зеркало, освященное в церковной купели, стало проводником в наш мир для потусторонних тварей?! Они ведь должны, по идее, держаться от церкви так далеко, как рыба от песков пустыни! Или святость символа Всемогущего для демонов сильно преувеличена?!
  Повелитель смотрел на меня, прищурив левый глаз и барабаня пальцами по столу.
  - Знаешь, - сказал он, наконец, с мечтательностью в голосе. - Если бы ты был одним из моих подданных, то за такую наглость тебя предали бы самым страшным пыткам.
  Тоже мне, удивил. То, что я ему зачем то нужен, причем настолько, что он терпит все мои выходки, уже давно не являлось для меня тайной. Правда, сильно наглеть, я все же остерегался - кроме пыточного стола, были в его распоряжении и другие способы добиться моего послушания. Не такие смертельные, но не менее неприятные. Но, судя по всему, сегодня у меня был удачный день.
  - Вы, люди, самые ленивые из всех разумных существ, существующих в природе, - продолжал тем временем Повелитель. - Корова по сравнению с тобой просто образец трудолюбия и активности, причем сравнивая тебя с коровой, я просто оскорбляю достоинство этого незлобивого и полезного во всех отношениях животного! - Кажется у нас сегодня хорошее настроение, мы решили пофилософствовать. На его уколы и насмешки, я уже давно перестал обращать внимание. - У тебя есть мозги, и, судя по твоему сегодняшнему рассказу, ты умеешь ими пользоваться. Наконец-то ты начал внедрять в жизнь те принципы, которые я, столько лет безуспешно вдалбливал тебе в голову. Собственно говоря, только потому, что я доволен твоей находчивостью, я и снисхожу сейчас до общения с тобой.
  С ума сойти! Он доволен моей находчивостью! Да в его устах это настоящий комплимент! Только что-то гордости он мне не прибавил. Может потому, что похвалы Повелитель всегда подавал под соусом издевки и приправой из оскорблений. А потом еще долго разглагольствовал о том, как хорошо он меня выдрессировал, присваивая при этом все мои достижения себе любимому. Что характерно, ответственность за мои промахи он никогда на себя не брал. В ошибках был виноват исключительно я один, и всегда получал за них по первое число.
  - Возможно Повелитель все же снизойдет до объяснений ничтожному ленивому человеку? - спросил я, когда он закончил, изо всех сил стараясь, что бы в моем голосе не было слышно иронии, а только смирение.
  Повелитель опять сделал брови домиком и хмыкнул. Ох, изображать смирение у меня всегда выходило плохо.
  - Ты ведь и сам уже почти догадался, - сказал он, усаживаясь обратно в свое кресло.
  - Значит, есть демоны, которые не боятся церквей, и символ Всемогущего для них не угроза, - проговорил я.
  - Правильно, - кивнул Повелитель. - Дальше.
  - Но те, с которыми я сталкивался до сих пор...
  - Мусор, - с презрением бросил Повелитель. - Дикие, неорганизованные, энергетические вампиры. Незаконно пересекшие границу, и не имеющие возможности вернуться, они поддерживают свое жалкое существование таким варварским способом, как выкачивание энергетики ауры у живых. Нам еще спасибо должны сказать, за то, что ты почистил землю от этого отродья.
  Замечательно! То есть все то, что я с риском для жизни добыл в течение нескольких лет, оказалось никому не нужным мусором! Видимо возмущение отразилось на моем лице, хотя я и старался сохранять невозмутимость, поскольку дроу продолжил:
  - Чтобы потренироваться в охоте, они годились, но не более того. - И с издевкой, после паузы - Ты же не думал, что я отправил тебя с этой миссией, чтобы ты помогал страждущим несчастным людям избавиться от потусторонних паразитов?!
  Я почувствовал себя как нашкодивший щенок, которого тычут носом в сделанную им же лужу. Да, черт возьми, я думал, что именно в этом состоит моя задача. Хотя мог бы, конечно и догадаться. Уж из своего то опыта общения с дроу, я хорошо усвоил, что то, что они говорят, и то, что они при этом имеют ввиду, это совершенно разные вещи. А уж при том презрении, которое Повелитель испытывает к людям, было бы совсем странно верить тому, что он хоть пальцем о палец ударит, чтобы помочь человеческому роду. Но я поверил.... А может, не хотел задумываться над этим.... Просто делал свое дело, и, черт возьми, каждый раз, когда мне удавалось изловить потустороннюю тварь, я чувствовал.... Нет, не счастье. Удовлетворение. Каждая пойманный мной демон означал, что я сумел спасти нескольких людей от жестокой и нелепой смерти, что мое существование небесполезно. Может быть я излишне наивен, но даже если так... Я по-прежнему отказывался расценивать все, что я делал до сих пор в качестве "тренировки". Но Повелителю я об этом, разумеется, не сказал.
  - А эти, значит, организованные, - проговорил я, избегая смотреть на дроу. Тот откровенно развлекался, наблюдая, как я пытаюсь справиться со смущением. - И охотиться я должен именно на таких?
  - Скажем так, - Повелитель рассматривал меня, прищурившись, как смотрят на что-то очень мелкое, - ты сделал несколько шагов в правильном направлении. Продолжай в том же духе.
  И это тоже был подходящий момент, чтобы откланяться. Но им я тоже не воспользовался.
  - Я хочу понять. Как это демоны используют церковь для того чтобы овладевать людскими душами?! И куда, черт возьми, смотрят ангелы?!
  Повелитель издал странный звук, слишком напоминающий смешок. Если бы речь не шла о существе, отрицающем существования чувства юмора вообще, я мог бы поклясться, что он смеялся. Но тот мгновенно приобрел свое обычное невозмутимое выражение лица, и сколько я не всматривался в него, никаких признаков веселья обнаружить не смог.
  - Нет никакой разницы между демонами и тем, что ты называешь ангелами. Это всего лишь выдумки ваших священников, которым выгодно это разделение на плохих и хороших, чтобы держать в узде и покорности свое стадо.
  - А на самом деле?
  - На самом деле они не демоны и не ангелы, а нечто совершенно иное.
  Я молчал. От обилия информации меня кружилась голова, а в горле пересохло.
  Тысячи мыслей и эмоций водили хороводы в моей голове, и ни одну из них я не мог ухватить за хвост. Но постепенно на первый план вышел гнев.
  - А заранее рассказать об этом нельзя было?!! - почти выкрикнул я. Подумать только, сколько времени я этим занимаюсь, сколько сил потратил на поиски этих тварей, и что?! Да если б я знал раньше, сколько времени бы сэкономил, чем черт не шутит, уже б и выполнил то задание, которое возложил на меня Повелитель. Но нет! У дроу все ни как у людей! Даже отправляя меня с миссией, он не раскрывает мне ни ее цели, ни средств, посредством которых ее можно выполнить!
  - А если бы я сказал, ты бы мне поверил? - вкрадчивым голосом спросил Повелитель, не реагируя (что странно) на мои крики. - Если бы ты услышал нечто, что противоречит всему, что вдалбливали тебе в голову всю жизнь, да еще из уст ненавистного дроу, ты бы поверил?
  Вот тут я заткнулся надолго. Как бы зол я не был, приходилось признать - дроу был прав. Я не поверил бы в это. Ни за что на свете.
  - Есть вещи, до которых нужно доходить своим умом, только тогда ты сможешь осознать их в полной мере. Только если это буду твои собственные выводы и умозаключения, а не навязанные извне.
  Я молчал.
  - То есть, получается, что все это время я охотился... на ангелов?!!
  - Они называют себя иначе, если тебя это успокоит, - хмыкнул Повелитель.
  - И как же?
  - Это будет темой нашей следующей беседы. Если ты, конечно, доживешь до нее, - издевательски заявил дроу. - Я и так потратил на тебя слишком много времени.
  Он щелкнул пальцами, и почувствовал, как контакт прервался. Я снова неудержимо проваливался сквозь пол в тягучую темную субстанцию, и никак не мог остановить свое падение. Меня вертело, крутило со страшной силой, я не успевал следить за мельканием картинок и образов, вертящихся вокруг меня как стекляшки в калейдоскопе. И в тот момент, когда подумал, что больше уже не выдержу, я очнулся на том же месте, где и был в полночь - под старой липой.
  Небо уже серело, предвкушая рассвет. После нескольких попыток, я смог заставить себя подняться и собрать вещи. Колец в сумке не было, впрочем, я в этом и не сомневался. Я поклонился липе и направился прочь, прихрамывая на левую ногу - ночь на ледяной земле не прошла бесследно. Ворона по-прежнему сидела на ограде, как приклеенная. Я показал ей неприличный жест и перемахнул через ограду. Ветер гонял по пустой улице ярко-желтые листья. Вот и кончилось лето, подумал я. В этой северной стране август считается началом осени. Передергиваю плечами, потому что между лопаток сбегает вниз тоненькая и очень холодная струйка пота. И до тех пор, пока я не свернул вниз к Торговым рядам, меня не отпускало ощущение, что за мной неотрывно наблюдают....
  
  ....На этот раз я четко понимал, что сплю и вижу сон. Слишком яркие краски, какие бывают только в воспоминаниях о детстве. Слишком высокое небо, слишком зеленая трава, слишком сильные огорчения и радости. Там, где я родился, все было чересчур. Там никогда не остывала земля от подсолнуховой пыли, а напоенное стрекотом кузнечиков лето длилось, как мне казалось тогда, половину жизни. Но то лето было слишком жарким, даже для меня.
  Дождя не было очень долго. Все ждали обещанной влаги, но ее все не было и не было. И вот, гуляя с Наставником в окрестностях летней резиденции, я все чаще стал ловить на себе хмурые взгляды крестьян.
  - Почему они так смотрят на меня? - спросил я у Наставника. Но тот лишь отмахнулся и посоветовал не обращать внимание.
  Прошло еще две недели, а тучи на небе так и не появились. Возвращаясь с озера, где Наставник пытался объяснить мне какой-то важный принцип стихосложения, а я, вместо того, чтобы учиться, пытался улизнуть от него и вволю поплескаться на мелководье, мы наткнулись на возвращавшихся с поля землепашцев. Увидев нас, они остановились и дружно уставились на меня. "Это он.... Это он.... Тот самый"- донесся до меня их шепот. Наставник прикрикнул на них, и они неохотно расступились, давая нам пройти. Но их взгляды и шепот преследовали меня почти до самого дворца. С тех пор я наотрез отказывался гулять за пределами ограды, хотя так и не понял, что им было от меня нужно. Наставник не настаивал на продолжении прогулок, но и объяснять что-либо отказывался. "Узнаешь обо всем, когда подрастешь, - сказал он мне. - И не от меня".
  Томительные, наполненные зноем дни, то тянулись как смоляная липучка, то проносились стремительно, как полет ласточки. Дождь так и не пошел. В воздухе висела неоседающая пыль. Она раздражала глаза и ноздри, а ветра не было, и спасения от пыльной пелены не было тоже.
  И вот, однажды они явились к королевскому дворцу. Наряженные в лучшие одежды, которые смотрелись на них как седло на корове, с хмурыми грубыми лицами и выгоревшими, от постоянного нахождения на солнце пшеничными волосами. Делегацию крестьян долго не хотели пускать, но они не стали препираться со стражей и молча, уселись в дорожную пыль у ворот. Там они провели весь день, а потом и всю ночь. По-моему они даже не шевелились. Никто не слышал от них ни звука, но на следующий день их стало втрое больше. На третий день толпа заполонила все поле перед оградой и отец сдался. Он велел допустить лишь троих делегатов, самых старых и умудренных опытом. Я видел, как они проходят по плитам внутреннего двора, спрятавшись на чердаке. Я не понимал, кто они и что им нужно, но сердце мое колотилось как у пойманного зайца. Они ушли через час, неловко ступая по натертому паркету, а еще через час мне внезапно приказали предстать перед очами Их Величеств.
  Я шел, не помня себя от волнения. В последний раз меня вызывали таким образом... даже не помню когда. Я зашел в Малый Кабинет, поклонился по всем правилам этикета и замер, не смея поднять глаз. Какое-то время в комнате сохранялось молчание.
  - Что бы вы не говорили, Ваше Величество, я по-прежнему против! - мать сидела на бархатной кушетке у окна, и по ее выпрямленной спине и гордо задранному подбородку, можно было предположить, что она вне себя от гнева.
  - Подумай о благе королевства, дорогая, - отец стоял спиной ко мне около книжного шкафа, и рассеянно листал какой-то фолиант. - Если в ближайшее время не пойдет дождь, весь урожай погибнет. Подумай о тысячах крестьян, которым нечего будет есть.
  - Ах, какая мне разница! - королева схватила со стола веер, и принялась энергично обмахиваться. - Вы не заставите меня дать согласие на этот кощунственный языческий ритуал! Хватит, один раз я уже согласилась! И что из этого вышло! Не этому меня учили в доме моего отца в Дагобаре! Я получила строгое воспитание, достойное благородной дамы и хорошей прихожанки, и я не позволю в своем доме попирать мои принципы! Вы не заставите меня...
  Что ответил ей отец я уже не слышал - Наставник выпихнул меня из комнаты, чтобы я не стал свидетелем неподобающей моим глазам сцены. Но судя по всему, Его Величеству все же удалось уговорить королеву, поскольку вышли они вместе, рука об руку, и по их поведению, никто бы не сказал, что они только что так безобразно ссорились. Ее Величество прошла мимо меня стремительным шагом, не удостоив даже взглядом, впрочем, как всегда. . Король же остановился, осмотрел меня, и со словами: "Вырос", хлопнул по плечу. После чего проследовал за королевой.
  Теперь я ловил на себе любопытные взгляды и замковой прислуги. Весь оставшийся день я провел, запершись в своей комнате, даже к ужину не спустился. Но к вечеру голод стал совсем нестерпим, и я решил взять на кухне что-нибудь, что осталось от ужина. Ночной дворец был пуст и темен. Только у покоев короля дежурил лакей, да и тот дремал, развалившись в кресле. Зато кухня была еще освещена и через щель в двери, я увидел двух поварят, заканчивающих уборку. Почему-то мне стало стыдно, словно я был воришкой, который пытается что-то стащить. Я решил подождать, пока они закончат, и присел на ступеньку за дверью.
  - А король-то согласился, - вдруг сказал один из поварят, не переставая помахивать метлой.
  - Думаешь, это поможет? - ответил второй. - Сдается мне все это враки и холопские выдумки.
  - А вот увидишь - они возьмут его кровь и дождь тут же пойдет!
  - Неужто всю кровь?!- второй поваренок округлил глаза.
  - До последней капли! - жутким голосом завыл первый поваренок, выпячивая зубы как заправский вампир.
  - Дурак, напугал! - второй поваренок замахнулся на первого полотенцем и они затеяли шуточную драку.
  Дальше я не смотрел. У меня внезапно пропал аппетит, а вместе с ним и причины стоять в дверях кухни. На негнущихся ногах я поднялся в свою комнату и до утра забылся тяжелым сном.
  Утро не принесло ни облегчения от жары, ни хороших новостей. Когда я спустился в класс, где мы занимались с Наставником, то увидел, что тот поджидает меня в костюме для путешествий, рядом с дорожными баулами.
  - Вы уезжаете?! - воскликнул я, не веря своим глазам.
  - Увы, мой мальчик, - вздохнув, ответил тот. - Вернее, меня отсылают. Я должен был уехать еще ночью, но решил все же попрощаться с тобой.
  - Но почему?!!
  Вместо ответа Наставник потрепал меня по волосам, велел хорошо себя вести и не забывать молиться и чистить зубы. Как он уходил я помню смутно - от навернувшихся на глаза слез я почти ничего не видел и не соображал. И, как я ни сдерживался, стоило слуге вынести последний баул, как непрошеные слезы ливнем хлынули из глаз. Я рыдал почти час, и перестал просто от того, что у меня не осталось сил даже на плач. Приказ явиться к воротам я принял почти равнодушно, и, как был - с распухшим носом, растрепанными волосами и в грязной рубахе, спустился вниз. Кто-то помог мне забраться на телегу, и мы тронулись. Окрестности я не рассматривал - какая разница, где тебя убьют?! А в том, что меня везут убивать, я уже не сомневался.
  Резкое "Тпррру" вывело меня из оцепенения. Я сел и принялся оглядываться. Это место было мне знакомо. Древний дольмен посреди леса. Матушка Дица однажды взяла нас сюда. Я был тогда совсем маленьким, но помню эту поездку хорошо. Матушка долго молилась перед дольменом, а мы с братьями игрались неподалеку. После этой поездки у Матушки родилась девочка (долгожданная, вымоленная - это после четырех-то пацанов!). Воспоминания заставили мое сердце болезненно сжаться - обычно я старался не вспоминать о своем детстве - слишком сильную боль это мне причиняло. Тем временем вокруг меня собралась достаточно большая толпа нарядных крестьян с ветвями и колосьями. Женщины щеголяли в венках из цветов, один другого краше. Все пели песни и казались веселыми и довольными. Неужели эти люди действительно собираются меня убить? Пока что никто не проявлял ко мне враждебности. Косились с любопытством, но никто не приближался.
  Но вот вперед вышел старейшина в длинном балахоне и почти такой же длины белой бородой. Повинуясь его указаниям, крестьяне построились полукругом и принялись молиться. Это была очень странная молитва - совсем не то, к чему я привык в церкви. Не было ни священника, ни свечей, ни икон. Да и молились крестьяне совсем по-другому, я с трудом различал слова молитвы. Тем не менее это было внушительное зрелище и я так засмотрелся, что совсем забыл о своей роли в предстоящем действии. Поэтому, когда пара дюжих крестьян вдруг сняли меня с телеги, я заорал и попытался убежать. Смешная попытка. Мне не дали вырваться и поднесли, вопящего и брыкающегося, к жертвенному камню. Старейшина занес надо мной нож и клянусь, это был самый огромный нож, который я видел в своей жизни. Меня уложили грудью на камень, заставили вытянуть руку вперед и... я закрыл глаза, чтобы не видеть этот ужас.
  - И да будет дождь! - провозгласил старейшина. Я почувствовал легкий укол в палец и давление вдруг ослабло. Приоткрыв один глаз, я с удивлением увидел, что меня никто уже не держит, крестьяне с шумом и гоготом расходятся, а на моем пальце красуется крошечная капелька крови и еще несколько уже упали на жертвенный камень. Тот же возница отвез меня вечером ко дворцу. У меня не было сил расспрашивать их о том, что произошло, да и они не сильно стремились к разговорам.
  Этим же вечером пошел дождь. И не просто дождь, а настоящий ливень. Целых три дня из-за туч не было видно неба. Я слонялся по дворцу как сомнамбула, не находя чем заняться. Один раз мне было приказано явиться к ужину вместе с Их Величествами. Я, правда, от волнения так и не смог запихнуть в себя ни одного кусочка, хотя суп из редких видов рыб пах на редкость вкусно, да и паштет из тетеревов был неплох... Наверное... За весь вечер никто не обратился ко мне, и никто не заговорил. Даже общего разговора я не слышал, поскольку сидел на другом конце стола. Лишь выходя из обеденной залы, мать на секунду остановилась около меня, и я слышал, как она сказала, обращаясь к кому-то из свиты: "...Даже если так - он просто оправдывает свое существование!".
  Больше никто со мной не перемолвился и словечком. Через три дня дождь закончился, приехал из своего путешествия Наставник, и все вернулось на круги своя. В соседнем государстве сменился король, а одна из фрейлин понесла от королевского гвардейца. Эти сенсации надолго заняли весь двор, и произошедшее со мной стало потихоньку забываться.
  И вот, в конце сентября, когда мы уже паковали вещи, для переезда в зимнюю резиденцию, они вдруг появились снова. На этот раз их без пререканий пустили за ворота. Они выгрузили содержимое своих телег прямо во внутреннем дворе, мозаичные плиты которого мылись с мыльной пеной два раза в день, и никто им даже слова не сказал. Мы с Наставником как раз возвращались с прогулки, и, выйдя во двор наткнулись на них. Стоящие полукругом крестьяне, увидев меня, отвесили мне глубокий поклон, и так же, неторопливо и с достоинством удалились. А я остался. Я стоял под противным моросящим дождем не в силах оторвать взгляд от горы овощей, возвышавшейся посреди двора. Капли дождя блестели на круглобоких тыквах, стекали по сверкающим свежестью помидорам и огурцам, луку и свекле, яблокам и винограду, а я стоял посреди всего этого великолепия и не знал, что мне думать и что с этим делать.
  С этим чувством полного недоумения я и проснулся.
  
  Открыв глаза, я долго лежал, уставившись в потолок. Снизу доносились звуки музыки и людских голосов, по коридору кто-то грузно ходил, скрипя деревянными половицами. Вчера я был слишком уставшим, чтобы переться через весь город обратно в элитный квартал, где обитала Донна, и просто снял комнату в первой же попавшейся забегаловке в районе доков. К тому же мне не хотелось нарываться на очередной скандал, а если бы Донна увидела, в каком состоянии я принес одолженный давеча камзол ее повелителя, скандал был бы неминуем. Да, вчера камзолу досталось: сначала битва с капитаном в пыли стройки, потом долгое путешествие по садам и паркам Сарласа с перелезанием заборов и удиранием от сторожей, и, наконец ночевка на кладбищенской земле под липой. Теперь его придется отдать старьевщику - ни на что больше он уже не годился.
  По потолку гуляли мутные тени. Судя по темноте за окном, уже был вечер, а значит, я проспал почти весь день. Тем не менее, вставать мне совершенно не хотелось - проклятый сон выбил меня из колеи. Вот спрашивается - к чему же мне приснился сон на этот раз? Никакой связи, кроме того, что вчера я слишком долго занимался тыквенным господином Трудо, а во сне фигурировали тыквы, мне в голову не пришло. Я вновь закрываю глаза, как будто это может спасти от начинающейся головной боли или от нежеланных воспоминаний. Говорят, некоторые умеют находить компромисс со своей памятью, заглушать в себе этот тонкий надоедливый голосок. Раньше я думал, что у меня это тоже получается и довольно неплохо, но сегодняшний сон доказал обратное. Как наяву я вновь чувствовал земляной запах яблок, влажного грунта в тени деревьев, навсегда связанные для меня с гневом, болью и бесконечной виной, тем более непонятной, что я не могу вспомнить в чем же именно я виноват. Красивая темноволосая женщина, осуждающе уставившаяся на меня, неуклюжего чурбана - да, для моей матери я был виновником всех бед. А если же мне все же удавалось сделать что-то выдающееся - что ж, я всего лишь оправдывал свое существование.
  Открываю глаза - за окном непогода разошлась не на шутку. Неплотно пригнанное стекло дрожит под порывами ветра, а тревожная барабанная дробь дождевых капель может довести до помешательства своим нудным однообразием. Головная боль, отпустившая меня до поры до времени, пытается вернуться снова. Надо бы умыться. Я заснул вчера, как и был в грязной рубашке, порванной на груди. Снимаю ее через голову. В комнате холодно, но я весь в поту. Грудь тяжело вздымается и блестит от испарины, на ней грязные разводы от пыли и кладбищенской земли. Надо же, а я-то думал, что оставил все это далеко позади, что все эмоции и обиды давно улетучились, оставив после себя пустоту. Но оказывается, моя шкура была совсем не такой толстой, как я представлял себе, и меня еще можно было ранить и достаточно больно.
  Из всех удобств в этой таверне был лишь медный таз и кувшин с ледяной водой. Я невольно вспомнил шикарную ванну из Горна Цветов. Как же быстро человек привыкает к хорошему! Вода звонко падала в большой таз. Струйки воды текли за ушами и по голой спине. Умываясь, я думаю, что оправдывать свое существование - это не так уж и мало. Во всяком случае, у меня есть цель в жизни. Много ли людей могут похвастаться этим? Конечно, я хотел бы чувствовать что-нибудь кроме долга. Я хотел бы быть свободным, я хотел бы радоваться рассвету и первому дождю и не ломать голову над загадками потусторонних паразитов. Но у меня есть работа, которую я должен сделать, люди, которых я должен спасти. Я помню свои долги. А значит, я начинаю охоту.
  
  
  
  
  Глава 8.
  
  
  
  
  
  В свое время Наставник пытался преподать мне основы военного дела и стратегии - не знаю зачем. Возможно, считал, что для королевского сына это необходимо. Я дико скучал на этих уроках. Никакой склонности к играм в войну у меня никогда не было, к тому же я точно знал, что ни рыцарем, ни королем мне быть не суждено, а потому пропускал всю военную премудрость мимо ушей. Но кое-что я все же запомнил. Главный секрет успешной военной компании, говорил Наставник, это не количество солдат, и не хорошее состояние вооружений, и не опытность командиров. Главное, говорил он, это достаточное количество припасов и снарядов, а также бесперебойное снабжение войск питанием и снаряжением. Сытый солдат - храбрый солдат, говорил Наставник, поднимая палец к потолку. Солдату, который вынужден грабить окрестные села, чтобы не умереть с голоду, бесполезно рассказывать о патриотизме и прочих высоких материях. Так вот, прежде всего мне нужно было проверить состоянии своих припасов и снаряжения. И состояние было плачевным: деньги и экстракт беллатрикса у меня забрал Старший дознаватель, сменная рубаха была последней, чертополох закончился, да и колец больше не осталось. Повелитель темных эльфов в свое время дал мне ясно понять, что помощь с его стороны будет выражаться в полезных советах и указаниях, так что в финансовом плане я мог рассчитывать лишь на самого себя. Что ж, придется импровизировать.
  На звонок моего колокольчика явилась прислуга из таверны. Развязная девица небрежно поигрывала древком швабры, гоняя его между ладонями, строила глазки и недвусмысленно норовила вывалить из глубокого выреза свой впечатляющий бюст. Тем не менее, она согласилась постирать и заштопать мою рубаху, за одну из серебряных пуговиц, которые я оторвал от камзола Донниного покровителя. Еще двумя пуговицами я заплатил за комнату и ужин (в моем случае завтрак) а также кое-какую информацию. Но они того стоили. Рубаху я получил уже к утру, добавил девице последнюю пуговицу за скорость и качество выполнения заказа, и та удалилась вполне довольная, кинув напоследок оценивающий взгляд на мой торс.
  К утру дождь поутих, и я решил, что для визита к ведьме и раннее утро будет вполне подходящим временем. Однако меня ожидало разочарование - дом возле реки, где она обычно принимала клиентов, оказался пустым и заброшенным. Это было неприятно, но не катастрофично. На моей памяти она уже несколько раз меняла место жительства - два раза, когда на ее след выходили дознаватели и один раз, когда поссорилась с любовником. Я, как и все ее постоянные клиенты, знал, что делать в таких случаях, однако для того, чтобы ее найти мне придется навестить Псарню, а я ее терпеть не мог. Но делать было нечего, и я направился в Рыночный квартал, перепрыгивая через лужи.
  
  Псарня находилась в нарядно украшенном здании в центре площади Трех королей. У входа стоял жандарм, но в той толпе, которая сновала туда-сюда, по проходу вдоль клеток, я практически ничем не рисковал. К тому же большинство посетителей закрывали лица платками, спасаясь, таким образом, от немыслимой вони, царившей в питомнике. Запах псины смешивался с вонью немытых тел и благовоний, которыми натирали несчастных животных некоторые хозяева. В общем, я, со своим платком не сильно выделялся и жандарм не обратил на меня ни малейшего внимания. Первые ряды я прошел, не задерживаясь - здесь содержались собаки, рекламирующие богатые магазины и ювелирные лавки. На каждой из них был надет специальный костюм, так называемая роба, по бокам которой был нарисован или нашит текст, расхваливающий ту или иную лавку. Как, например: " В Аллее Вековых Дубов нет шикарнее мехов!" или "Лучше тканей не найдете чем у Эрлин на Болоте". Сверху к робе крепилась специальная ручка. Если посетитель соблазнялся таким сомнительным слоганом, ему оставалось только попросить служителя вывести пса, ухватиться за ручку, и умное животное отводило клиента в нужную лавку или магазин. Это специальная порода собак, выведенных с помощью Искры, называлась поводырь. Их отличительной чертой был не ум - в конце концов, многие собаки могут найти дорогу домой, а исключительное спокойствие и даже флегматичность - клиенты попадались разные, к тому же большую часть времени, собаки проводили в клетке, в ожидании заказа. К тому же, не у каждой собаки были постоянные хозяева, некоторые принадлежали псарне, и клиенты попроще могли нанять их на неделю или на месяц, чтобы доставлять клиентов по определенному адресу. Это умение и делало поводырей такими исключительными и дорогостоящими животными. Конечно, магическое изменение породы не проходило бесследно, были недостатки и у поводырей, но об этом знали не многие. Большинство людей относились к ним как к предмету мебели или полезному инструменту, и абсолютно не опасались. А зря.... Впрочем, вспышки агрессии происходили настолько редко, что власти закрывали на это глаза.
  Вот и сейчас возле столика распорядителя было не протолкнуться от желающих разрекламировать свои магазины и услуги. Тут же сидели стихоплеты, готовые за небольшую плату сочинять хвалебные стихи хоть про помойных крыс. Я миновал толпу и прошел дальше. Здесь находились собаки, расхваливающие магазины уважаемых буржуа - пивоварен, портных, аптекарей, хлебопекарен и так далее. Здесь собачьи робы не щеголяли цветными стразами и громкими девизами. Все было гораздо скромнее, и основательнее - владелец пивоварни подробно перечислял сорта пива, и цены на них. Аптекарь - виды недомоганий и болезней, от которых в его лавке можно было найти "избавление и облегчение посредством приема восхитительнейших порошков и микстур". Тут прогуливалась публика степенная, отягощенная тяжелыми животами и кошельками. Они не спеша двигались вдоль клеток, сравнивали цены, проверяли каково состояние собаки и сукна, из которого сделана ее роба, и уже на основе этого делали выбор. Исключение составлял разве молодой человек, с перевязанной щекой - видимо маялся зубной болью, бедняга. Привычка, впитанная с молоком матери требовала тщательно проверить все, прежде чем решиться (а клиент, пришедший с поводырем, был обязан совершить покупку в магазине, иначе его ждал штраф), но сильная боль не давала сосредоточиться, вот и бегал он от клетки к клетке как маятник. В конце концов, он не выдержал и схватил первую попавшуюся собаку, рекламирующую услуги зубного рвателя ("Вас избавлю от зубов быстро и без синяков") и рысью удалился в направлении выхода.
  Собаки, рекламирующие Веселый квартал, почти все спали. У них самые напряженные часы работы приходились на ночь. Еще бы, кто же пойдет при свете дня, через весь город с собакой в робе, блестящей от наклеенных на нее фальшивых бриллиантов, да еще с шапочкой из выкрашенных в разные цвета страусиных перьев на голове! Два торговца делали вид, что они прогуливаются просто так, но глазками явно косили в сторону разнузданных стихов и картинок на собачьих робах. Впрочем, их вторые половины уже проявили бдительность и направлялись в их сторону с раздражением на лицах. Ох, какой скандал ждет их дома! - с невольным сочувствием подумал я. Но мне нужно было идти дальше, и я не стал задерживаться ради супружеских разборок.
  На самом деле я искал не надпись на робе, а вполне определенную собаку. Бизнес у Дорин был противозаконным, и потому она конспирировалась, как могла. Ее собака была самой нечесаной, неухоженной и страшной во всей псарне. Причем не из-за того, что хозяйка было наплевать на бедное животное - кормили его на убой, а чтобы отпугнуть случайных людей. Надпись на робе тоже была сделана с той же целью блеклой и неинтересной, но мне она была не важна. Сегодня, например, на робе было написано: " Пришиваю пуговицы. Крепко".
  - Привет, Чудовище! - сказал я, заходя в последнюю клетку в конце пустого коридора. Пес слегка приоткрыл один глаз и шевельнул хвостом. На этом его приветствие закончилось. Больше он ничем не показал, что увидел меня. Совсем обленился, - подумал я. - Надо сказать Дорин, что б не перекармливала его. Мне пришлось расталкивать собаку почти полчаса, пока она не соизволила подняться на ноги, и неторопливо прошествовала к выходу.
  За время странствий, я привык к долгой ходьбе, но прогулка, которую мне устроила чертова собака даже меня заставила притомиться. Мы пересекли почти весь город, и вышли за пределы городской стены. Но и в кварталах ремесленников мы не остановились. Постепенно дома стали попадаться все реже, и мы вышли в небольшой перелесок. Дальше начинались сплошные поля, и я уже начал гадать, не сбился ли пес с дороги. Но вот, после очередного овражка, мы вышли к небольшой мельнице на берегу живописного ручейка. На воротах был грубо намалеван глаз - опознавательный знак ведьмы. Я уже вздохнул с облегчением, предвкушая скорый отдых и хорошую добычу, но и тут меня ждало разочарование. Чертова колдунья демонстративно захлопнула ставни прямо перед моим носом. Я остался с поднятой в приветствии рукой и глупой улыбкой на лице. После этого я постучал еще, а потом еще раз сильнее, но ответа не было. Дорин не собиралась открывать дверь или давать мне объяснения по поводу своего хамского поведения. В задумчивости я присел на край поваленного дерева возле ворот.
  - Што, не пускает? - оказывается вместе с адресом, Дорин заодно поменяла и любовника. Вкус у нее был устойчивый, и любовников она подбирала по определенным стандартам - высокий рост, черные волосы, кудлатая борода. Так что, даже увидев его впервые в жизни, я с уверенностью мог сказать, что мужик, присевший рядом со мной мог быть только новым колдуньиным хахалем.
  - Не пускает, - подтвердил я очевидный факт. - А почему, не знаешь?
  Мужик не спеша раскурил трубку, искоса поглядывая на меня.
  - А ты не похож на этих... на пристрастившихся...
  - Это не для меня. Для друга. - Я не стал отрицать очевидное. - Плохо ему совсем. Ты не знаешь, чего она взъелась?
  - Эт она не со зла, - так же степенно и не спеша ответил мужик. - Напугали ее сильно.
  Напугали?!! Это Дорин-то, которая не боялась ни бога, ни черта, ни жандармов?!! Мужик на все расспросы отвечал кратко - то ли сам не знал, то ли был по природе своей скуп на слова. Приходили какие-то, с месяц назад. Долго кричали, даже кой-какую посуду побили, потом ушли. Ему Дорин сказала не вмешиваться, да ему и самому не сильно хотелось. А как ушли они, Дорин сразу стала собираться. Через пару дней они уже продали старый дом и купили этот. Тут хорошо, тихо... Птички поют.... Как выглядели те, кто к Дорин приходил? Да кто ж их разберет, темно было. А вот кони у них были справные, холеные кони. И сбруя хорошая, не нашей работы.
  Последнее меня заинтересовало. Новый ведьмин любовник оказался кузнецом, так что я мог принять на веру все его комментарии. Сбруя была с чеканкой из медных пластин, а скреплялось все розетками, в которых была изображена лилия. Он мне ее даже нарисовал. Странный рисунок, и цветок странный. И для Сарласа совсем нехарактерный. Надо будет проверить в генеалогической книге, что это за герб такой. В любом случае, эти люди напугали Дорин так, что она сменила дом, и больше не делает экстракт из корня лунного дерева. Только гадает.
  Вот это новости! Как раз настой из корней Ильяса был нужен мне позарез. Никого другого, кто делал бы его я в Сарласе не знал, да и где гарантия, что их уже тоже не навестили всадники на конях с лилией в розетке?! К тому же у Дорин был свой секрет, и ее экстракт получался стойким и не утрачивал своих качеств несколько месяцев. Мужик тоже затих, и, достав из кармана длинный нож, принялся мастерить из куска дерева какую-то свистульку. Я рассеянно смотрел как быстро снует нож в его умелых руках, ловко снимая один слой стружки за другим, пока мне в голову не пришла странная мысль.
  - У вас что, дети есть?! - не выдержав, спросил я. Помимо воли в голосе прозвучало изумление - свистулька явно предназначалась ребенку, а Дорин я не мог представить себе матерью даже в самых диких фантазиях.
  - Есть, - вздохнул кузнец. - Трое. В деревне остались, с женой.
  - То есть как?!! - опешил я. - Ты женат?! Тогда что ты здесь делаешь?!
  - Приворожила меня ведьма, - грустно ответил мужик. - Через деревню нашу проезжала, да остановилась коней подковать. Вот я ей и глянулся. Собирайся, говорит мне, со мной поедешь. Я и поехал.
  - Так ты влюбился в нее, что ли?
  - Смеешься?! Ты ж ее видел - баба страшна как смертный грех! Какая уж тут любовь...
  - Так чего ж ты с ней поехал?
  - Ты дурак, что ли? Сказано тебе - ведьма. Заартачишься - мор на деревню нашлет, или того хуже... Так что я теперь тут кукую. А у самого сердце неспокойно - как там детки мои? Да и жена - не загуляла ли?
  Самое невероятное, что произнося это, мужик оставался абсолютно серьезным.
  - Знаешь, - сказал я ему после паузы, - ты передай Дорин, что раз уж я сюда добрался, пусть хоть погадает мне. Заплачу серебром.
  - Эт можно, - степенно кивнул мужик и, не спеша направился в дом.
  После некоторых колебаний, дверь мне все же отворили. Хозяйка из Дорин была никакая - слой пыли на всех поверхностях и жирная плесень на потолке были лишним тому подтверждением. Сама колдунья поджидала меня за столом, тасуя карты. Судя по торчащим в разные стороны прядям волос и грязной ночной рубахе, клиентов она принимала в том виде, в каком встала утром с кровати. Конечно, станет она ради меня причесываться и переодеваться - много чести! Собака, которая привела меня сюда, дремала на коврике возле стола.
  - Привет, Дорин, давно не виделись - сказал я усаживаясь напротив нее у раскрытого окна, о чем тут же пожалел. Из окна тянуло сухой травой и пометом - чьим, трудно сказать, да это было и не важно. Я передвинул стул подальше.
  - Прошлое, настоящее, будущее? - проигнорировав мое приветствие, прохрипела Дорин.
  - Будущее, - ответил я, - прошлое я и так знаю.
  - Ну-ну, - усмехнулась колдунья, протягивая мне колоду - Снимай.
  Я послушно потянул одну из карт. Выпал "Странник".
  - Тревоги и хлопоты ожидают тебя, касатик, - нараспев протянула колдунья.
  То же мне, новость...
  - Гости к тебе больше не наведывались? - как бы невзначай спросил я, глядя, как Дорин ловко тасует карты.
  - Какие еще гости? - Дорин наградила меня недобрым взглядом.
  - Те самые, которые экстрактом интересовались, - невинно улыбнулся я.
  - Снимай, - Дорин вновь протянула мне колоду.
  - "Падающая звезда" - неожиданная встреча со старым знакомым, - прокомментировала Дорин выпавшую мне карту. - А Мирлеху я язык-то подкорочу, чтоб не болтал зря.
  - Отпустила бы ты его, - я откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. - У него семья, хозяйство, дети вон без отца растут...
  - Когда надоест, тогда и отпущу, - сурово насупила брови колдунья. - А ты не в свое дело не лезь. Мой приворот крепкий, только я сама снять могу. Снимай, - это уже мне.
  - "Висельник", - со злорадством в голосе сказала Дорин, когда я перевернул выбранную карту. - Опасность смертельная подстерегает тебя, парень, на твоем жизненном пути. Даже и не знаю, выживешь али нет.
  - Вот как. Забавно, - протянул я.
  - Что смешного? Тебе смерть в глаза смотрит, а ты скалишься?!
  - Забавно, моя дорогая Дорин, то, что никакого приворота не существует, и мы оба это знаем. Как и то, что гадать ты не умеешь и судьбу мою определить не можешь. Только невежественные крестьяне могут считать тебя ведьмой.
  - Ах, вот оно что! - подбоченилась Дорин. - Значит я не ведьма?!! Тогда как ты объяснишь вот это?! - Она не глядя, кинула на стол карты рубашкой вверх, уперлась руками в столешницу и сделала страшное выражение лица. Одна из карт на столе дрогнула и начала приподниматься. Дальше, правда, дело не заладилось, но совсем не по вине Дорин. У нее были совсем неплохие способности - для природного мага, конечно. Она могла подчинять себе только воздушные потоки, самые доступные и легкие в управлении. Вот и весь секрет ее колдовства: несильный толчок направленного потока - и клиент выбирал нужную карту. Небольшое усилие - и воздушный столб, возникший в нужном месте, переворачивает заранее намеченную карту картинкой вверх. Хотя нет, вру - усилие с ее стороны все же требовалось серьезное. А если ей еще и мешать, как это делал я, выбивая ее воздушный поток своим, то и вовсе непосильным. Лицо колдуньи побагровело, глаза закатились, а карта (кстати, она выбрала "Смерть" - видимо я ее не на шутку разозлил) оставалась лежать, как приклеенная.
  - Не понимаю, почему не выходит, - пробормотала Дорин, падая в изнеможении обратно в кресло.
  - Почему же не выходит?! Напротив, выходит замечательно - возразил я, выполняя колдуньин фокус вместо нее.
  - Кто ты? - с ужасом в голосе спросила Дорин, глядя, как ее собственные карты по очереди подскакивают и переворачиваются рубашками вниз. Мне, в отличие от нее, не понадобилось супить брови, или совершать другие псевдомагические пассы, предназначенные для того, чтобы вызвать у клиента благоговейный ужас. Правда под конец я все же не удержался от эффектного жеста - щелкнул пальцами и все карты одновременно перевернулись, зависнув на мгновение в воздухе.
  - Скажем так - я тоже знаю этот фокус, - моя улыбка была само очарование.
  - Это невозможно, - Дорин мотала головой как лошадь, которую донимают слепни. - Этот секрет передавался в нашей семье из поколения в поколение. Никто не знает как он делается! Никто!
  - Значит я делаю его по-другому. Вопрос не в том, кто я, а в том чего хочу.
  - И чего же ты хочешь? - колдунья внезапно успокоилась. Разговор переходил в область ей знакомую. А уж в умении торговаться она собаку съела. И не одну.
  - Эликсир, - ответил я. - Мне нужен эликсир.
  Вместо ответа Дорин откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и одарила меня таким взглядом, каким обычно смотрят на умалишенных.
  - Тебе ж Мерлих вроде сказал - не делаю я больше эликсир.... Все... Кончилось....
  - Если ты боишься тех, кто тебя навещал, то, обещаю - никто ничего не узнает. А я готов хорошо заплатить.
  - Нет, до тебя не доходит, а?!! Сказано - нет, значит - нет. К тому же, - она вынула из середины копны, возвышавшейся у нее на голове заколку и принялась ковырять ею в зубах, - даже если б я захотела приготовить эликсир, мне понадобилось бы сырье, а его у меня как раз то и забрали.
  - Так купи новое, в чем проблема? - я пожалел о сказанном в ту же минуту. Дорин открыла рот и не закрывала его минут десять. Из его возмущенной речи я узнал много нового о себе и своих родственниках, хотя и по делу она тоже много чего рассказала.
  Если подытожить сказанное, картина вырисовывалась весьма невеселая. Рынок эликсира в Сарласе был хоть и незаконным, но весьма пестрым и разнообразным. Моду на эликсир ввели эльфы. С тех пор, как они начали селиться в человеческих доменах, что бы они ни делали или не носили, становилось символом утонченности и изысканности. Им стремились подражать во всем, и в дурных привычках в том числе. Только то, что для эльфа было как чашку кофе выпить - легкое взбадривание, не более того, для человека заканчивалось весьма плачевно: почти мгновенное привыкание, недолгая эйфория и жестокие мучения, если несчастный не получал вовремя новую порцию. Эликсир вытягивал из пристрастившихся все деньги и жизненные силы. Лет сто назад тогдашний король Сарласа запретил ввоз и продажу на территорию королевства эликсира и корня Ильяса из которого его готовили. Любой человек, независимо от звания или родовитости рисковал закончить свои дни на виселице за распространение эликсира, но полностью заразу искоренить не удалось. Всегда находились желающие половить рыбку в этой мутной воде. Но теперь в этом пруду среди разномастных мелких рыбок завелась даже не щука - акула! Сначала взялись за трапперов, привозивших в Сарлас корень из Диких земель. Большинство перекупили, отдельных упрямцев, несогласных на новые правила игры, находили с перерезанным горлом. Потом взялись за перекупщиков, а потом и за изготовителей эликсира. У Дорин всегда были свои запасы и потому она не особенно встревожилась, когда все ее поставщики вдруг исчезли, будто их корова языком слизала. Но затем до нее стали доходить слухи. Тревожные слухи. А потом ее главную конкурентку, ворожею Лию, нашли мертвой в сгоревшем доме и Дорин сочла за лучшее сменить обстановку. Какое-то время все было тихо и она уже вздохнула с облегчением, когда к ней заглянул некий человечек с предложением. Из тех предложений, от которых невозможно отказаться - слишком уж опасно. Предлагали ей полную защиту от дознавателей и жандармов и сырья в изобилии, а также кучу новых клиентов. Только вот большую часть заработанного ей пришлось бы отдавать в пользу неизвестных благодетелей.
  - И что ты сделала? - я заинтересовался рассказом.
  - Спустила его с лестницы, - не без гордости ответила Дорин. - Меня так просто на испуг не возьмешь. Только вот... Ну, в общем оказалось, что он не один. Приходили тут недавеча его дружки. Перевернули весь дом, все сырье забрали и готовый эликсир тоже. И сказали, что если продолжу продавать эликсир, то закончу как ворожея Лия.
  - Ясно, - протянул я.
  - Так что такие дела, парень, - со злорадством в голосе подытожила Дорин. - Теперь эликсир в Сарласе ты можешь найти только в одном месте. Качества он, правда, дрянного, и стоит в три раза дороже чем у меня, но тут уж ничего не поделаешь.
  Ситуация была понятная. И ситуация была хреновая.
  Лучи солнца отражались в матовых стеклах буфета, в гранях стаканов, дрожали и вздрагивали на округлом боку графина с вином. Я встал и, не спрашивая хозяйку, налил себе стакан. Вино оказалось слишком кислым на мой вкус, но неплохо освежало. Особенно, если пить залпом.
  - А если я разберусь с ними? - я сел на край стола, рядом с колдуньей. Дорин наблюдала за моими перемещениями с подозрительным интересом.
  - Ты с катушек-то не съезжай, еще понадобятся, - криво усмехнулась она. - Куда тебе-то с ними тягаться!
  - А вдруг?! Кроме карточных фокусов у меня есть еще много скрытых талантов.
  Дорин хмыкнула, но по ее лицу было видно, что она задумалась.
  - Черт тебя возьми, может у тебя и вправду получится, - наконец пробормотала она.
  - Как найти их?
  - Не знаю, - пожала плечами Дорин. - Правда, не знаю!
  - Ладно, - я испытующе посмотрел на нее, но она, похоже, не врала. - Что ты вообще знаешь об этих таинственных незнакомцах?
  Дорин надолго задумалась.
  - Нездешние они, - наконец, ответила она. - Тот, что ко мне приходил уж больно чернявый. На сарласца не похож. И говорил с акцентом.
  - Еще что?
  - Денег у них немеряно, - подумав, продолжила Дорин. - И еще - скоты они первостатейные!
  - То есть?! - я несколько оторопел от такой внезапной эмоциональности со стороны колдуньи.
  - Думаешь, откуда они собираются новых клиентов брать? В Сарласе пристрастившихся не так уж и много. Я их почти всех знаю. Некоторые ходили ко мне, другие к Лие или к Толстому Бергу. Я, конечно, тоже не ангел безгрешный, да только я их к себе не звала и не приглашала. Если ты такой идиот, что сам решил побаловаться эликсиром, то бог тебе судья. Ко мне приходили те, кто уже давно пристрастился. И я им делала эликсир. А что делать - не оставлять же этих несчастных умирать.
  - Угу, а еще это неплохие деньги, - скептически заметил я.
  - Точно, - хмыкнула Дорин. - Я к чему веду-то?! У этих ребят другие планы. Они не собираются ждать, когда к ним обратятся. Они собираются сами создавать себе клиентов. Можно, например, давать эликсир детям из богатых семей. Первый раз бесплатно, потом дешево. А когда жертва привыкнет - тут-то и начнется самое веселье. Ради любимого отпрыска богатенькому папочке придется потрясти мошной. Как тебе такой план, а?
  - Замечательно, - протянул я. Теперь мое желание найти этих гадов возросло многократно. Да и Дорин стала мне гораздо симпатичней. - Мне понадобится флакон эликсира каждый месяц. Сколько сырья тебе нужно?
  - Десять унций, - быстро сказала Дорин.
  - Значит, трех хватит, - перевел я. - И ты отпускаешь кузнеца.
  - А ты наглый, оказывается, - деланно удивилась Дорин. - А казался таким вежливым. И что ж ты сделаешь, коли не соглашусь?! Поднимешь меня в воздух, как карты, чтоб я под потолком повисела? А силенок хватит?
  - Не хватит, - вынужден был признать я. - Но я могу рассказать жителям близлежащей деревни, что ты никакая ни ведьма и мор навести не можешь. Как ты думаешь, что они сделают первым делом?
  Некоторое время колдунья возмущенно сопела и пыталась испепелить меня взглядом.
  - Ох, натравить бы на тебя собаку, - наконец сказала она, - да отмывать потом пол неохота.
  Чудовище, как будто поняв, что речь идет о нем, приоткрыл глаз и лениво махнул хвостом.
  - Твоя собака даже блох ловить ленится, так что я на твоем месте не стал бы строить планов на ее счет, - я скорчил сочувствующую гримасу, но это не помогло. Проклятья, которыми осыпала меня Дорин, преследовали меня, до тех пор, пока я не скрылся в роще.
  
  
  
  
  Глава 9.
  
  
  
  
  
  
  Церковь святого Игнация находилась недалеко от Цветочных ворот и по своей архитектуре ничем не отличалась от остальных церквей Сарласа, да, наверно, и всех церквей человеческих доменов: белые приземистые стены, короткий шпиль, неуверенно указывающий на небо и скромные витражи на окнах. Я пропускаю проповедь мимо ушей и только открываю рот, когда поют гимны, чтобы не привлекать к себе внимания. В кошельке весело бренчит мелочь. По дороге в город, я вдруг вспомнил, что Овраг Разбитых Сердец находится неподалеку, а я туда уже полгода не наведывался. Согласно местному поверью, лучшим способом избавиться от сердечных мук, было выбросить кольцо предателя или предательницы в этот овраг. Душевные терзания, просто, как рукой снимало. Я, вообще-то, в такие сказки не верил, но зато в Овраге можно было разжиться совсем недурственными экземплярами. В основном это были простенькие колечки, типа тех, что я отдал Повелителю, но иногда попадались и драгоценности, а их можно было выгодно продать. Конечно, не один я был такой умный - желающих поискать в Овраге кольца всегда хватало, но у меня было небольшое преимущество - я умел искать. Говорят, все самые великие изобретатели были людьми ленивыми. Ко мне это точно относилось. Ловушку я придумал только потому, что мне совсем не улыбалось спускаться по крутому склону оврага, рискуя каждую минуту свернуть себе шею, а потом полдня шарить в густых зарослях папоротника и сорных трав, чтобы может быть найти там малюсенькое колечко. И это в лучшем случае. Обычной добычей после поисков по такому методу был помет полевых мышей или козий колокольчик. Я решил пойти другим путем. Подобное стремится к подобному - это известный принцип. По краям оврага я устанавливаю метки из элементов металла, и закрываю контур, усиливая метки элементами воздуха, для подвижности. После этого начинаю потихоньку сжимать контур. Проходя воздушными потоками над предметом, содержащим металл, мои метки притягивали его, а, когда в самом конце я возвращал метки к себе (для этого пришлось применить небольшой магнит), вместе с ними передо мной оказывались и все предметы, которые эти метки притянули. Вот, в общих чертах и весь секрет. Но, как говорится: все гениальное - просто. Да и не так это было легко, как кажется. Мне, в свое время пришлось попотеть, прежде чем я наловчился сжимать контур плавно, да и, зацепив что-то, требовалось притягивать это к себе с особой осторожностью - одно неловкое движение - и прости, прощай работа трех часов. Сегодня улов был неплохим - три перепачканных грязью оловянных кольца я оставил себе (их бы все равно никто не купил), и еще парочку серебряных продал старьевщику на площади Трех королей. Остальное пришлось выбросить. Но, возблагодарим судьбу и за эти скромные дары.
  Послушно склоняю голову во время молитвы и присоединяю свои мольбы к молитвам священника. Он был дагобаром, с типичным для этого народа длинным, с горбинкой носом и смуглой кожей. Волосы у него были замечательно густые, с шикарным ореховым отливом, и видно было, что он очень ими гордится. Периодически он откидывал голову назад, что бы все могли полюбоваться той великолепной волной, которую они описывали, рассыпаясь по его плечам. Несколько дам среднего возраста, млели в первом ряду, не сводя с красавца-священника своих глаз. Жаль, я не мог сказать им, что все их надежды беспочвенны - дагобары, или народ холмов, как они себя называли, очень ревностно относились к религии. Я бы даже сказал - слишком ревностно. Как поговаривали злые языки - это было потому, что у них кроме веры ничего и не было. Отчасти это было верно: дагобары были не просто бедными - нищими. Скудные склоны их холмов давали плохой урожай, и, кроме тощих коз никакие животные там не водились. И нравы у них были самые, что ни на есть, суровые. Один из уважаемых торговцев попал в тюрьму только за то, что прилюдно поцеловал свою жену. Замужние женщины носили на голове что-то типа полупрозрачного платка, скрывавшего черты лица. Незамужние девушки вообще из дома выходили только раз в неделю и только в церковь. Все посты соблюдались на полном серьезе - в четверг, считающимся постным днем все мясные лавки стояли закрытыми, так что, даже захотев, вы не могли нарушить святость постного дня, а питейные заведения закрывались сразу после полуночи. Священник пользовался у дагобаров уважением и почетом которые не снились иным королям. Надо отдать им должное - я ни разу не слышал, чтобы священника поймали на неподобающем поведении или взяточничестве. И от других они требовали быть столь же непогрешимыми. Ко мне однажды на улице подошел пожилой пастырь, и громогласно сказал, указывая на меня своим посохом: "Покайся, сын мой, ибо по твоим глазам я вижу, что недавно ты прелюбодействовал!". Я подумал, что это шутка, и ответил что-то вроде: "Не обращайте внимания, святой отец. У меня всегда такие глаза после чревоугодия и пьянства". Священник юмор не оценил, и следующую ночь я провел в кутузке. После этого желание посещать Страну холмов у меня пропало совершенно. Так что напрасно пухлые вдовушки пожирали преподобного глазами - священнику - дагобару плотские утехи были не нужны. Он был женат на своей показной святости и той власти, которую она давала ему над простыми прихожанами. Наверно я судил его слишком пристрастно, но у меня была веская причина не любить жителей Страны холмов. Я знал одного из них. Вернее одну. Мою мать.
  Почему мой отец женился на принцессе из захудалого Дагобара всегда было для меня загадкой. Может этому были виной придворные интриги, а может и любовь. Ничего удивительного - моя мать была потрясающе красива. Но качества ее характера, типичного для дагобарки, могли довести до отчаянья и самого влюбленного мужчину. Она пыталась навести в Канеде порядки своей страны, приходя в ужас от легкомысленности местных нравов. Вся челядь втихомолку посмеивалась над ее черными платьями, дурацкими суевериями и, конечно, "Календарем соитий". Согласно ему, нельзя было ложиться с мужем за три дня до женского очищения, и три дня после него, во время поста, праздников, траура по родственникам, днями Великих святых и так далее. В общем, календарь оставлял для супружеских отношений три, от силы пять дней в месяц. Но мать соблюдала его со всей серьезностью, не обращая внимание на насмешки. Еще удивительно, что при таком стремлении к умерщвлению плоти, ей удалось родить пятерых детей. Двое принцев, две принцессы и я - недоразумение. Иногда мне казалось, что причиной той ненависти, которую она испытывала ко мне, было то, что, возможно, я был зачат в неположенный день. Впрочем, такого рода версий у меня было много.
  Несмотря на будний день, церковь полна народа. Это потому что преподобный вел жизнь самую праведную, святости полную - как объяснил мне служка колокольни, на которую я поднялся после службы, чтобы отправить сообщение. Сие привлекает и простецов и сильных мира сего. Вот и король наш, слава ему, избрал нашего преподобного своим исповедником - а это о многом говорит. Служка был донельзя горд своей должностью, церковью, близостью к почти святому пастырю и невероятно скучал на вершине колокольни, а поэтому обрадовался мне, как черт невинной душе младенца. Куча нужных и ненужных сведений были вывалены на меня будто снежная лавина. Мне стоило усилий направить разговор в нужное мне русло, но в результате, я был вознагражден сполна. Лотерея проводится по пятницам. Зеркала делают в соседней мастерской. Мэтр Дуани человек весьма набожный, предоставляет эти зеркала бесплатно, за что наверняка заработает себе место в раю. Настоятель сам проводит церемонию освящения зеркал и относится к ней со всей серьезностью. Сам преподобный переехал в Сарлас из Страны Холмов года два назад, дабы нести заблудшим свет истинной веры. (В это я мог поверить - дагобары считали всех, кто не придерживался их фанатичной религиозности варварами и язычниками, которых нужно было обращать заново). И достиг в этом деле невиданных результатов. Из захудалой церквушки, церковь святого Игнация превратилась в светоч истинной веры, неопалимую купину, привлекающую агнцев заблудших обратно в господне стадо. А какие проповеди он произносит! Да с каким жаром, да с убеждением! И все про милость господню да благодать истинную. Ну а после чуда, народ вообще валом попер! Как, вы не слышали?! Да вы, видно сударь не здешний. У нас весь Сарлас уже побывал, на плачущую Мадонну посмотреть. Нет, не слезами, а кровью! Самой что ни на есть настоящей! Да уж поверьте, я сам лично видел. Я и еще полгорода.
  Не переставая болтать, служка тем временем довольно споро ввел параметры ауры и крутанул рычажок, приводящий машину в действие. Я с удовольствием наблюдал, как он поправляет световые фильтры, выставляет нужные значения на цветных хрусталиках и самоцветах, проверяет в последний раз регуляторы и переходники. Он не был магом, этот бойкий рыжий паренек, и для него машина была всего лишь набором колесиков, рычажков и прочих чудес механики. Зато я видел как, невидимые простым смертным, элементы света и тьмы, выстраиваются в строгом порядке, рисуя причудливый, колдовской узор на древних камнях колокольни. Свет и тьма. Противоположности, которые не могут существовать друг без друга. Высокие понятия, поставленные на службу человеку. Или эльфу. Или гному. Собственно говоря, гномы эту машину и придумали. До этого отправление сообщений было привилегией исключительно Обладателей Искры. Зато теперь, любой выпускник курсов Начальной Богоугодной Светомеханики, мог без труда запустить в небо набор элементов света и тьмы, направленных на обладателя определенной ауры. Один элемент света означал "А", один свет и одна тьма - "Б" и так далее.
  Магия света была полной и бесспорной монополией святой церкви. Ее секреты оберегались так тщательно, что за одну попытку проникнуть в эту тайну, непосвященному грозила смертная казнь. Впрочем, обычному магу это было сделать просто не под силу. Искры магов второй и третьей степени блокировали все попытки использования ими элементов света. Только маги первой степени могли получить доступ к Святому знанию и тогда блокировка снималась. Я, честно говоря, не понимал из-за чего весь сыр-бор. Неужто только из-за того, что в глазах простецов свет всегда ассоциировался с богом? Для меня вот, свет был таким же элементом, как и все остальные. При желании, я, наверно, мог бы отправлять сообщения и самостоятельно, но стоило ли так утруждаться, если за пару медяков это можно сделать в любой церкви?! Видимо, обвиняя меня в лени, Повелитель был не так уж и ошибался. Ну да бог с ним.
  - Каков текст сообщения? - служка прервал свою хвалебную речь о преподобном дагобаре, чтобы заняться, наконец, делом. Машина дернулась и негромко загудела, в центре колокольни сформировался неяркий столбик света.
  - Жду в условленном месте, - сказал я, пересчитывая оставшиеся от продажи колец деньги. Да, на четыре слова должно было хватить и еще оставалось на ужин.
  Машина завибрировала, луч стал набирать яркость, мерцая и переливаясь так, что на него невозможно было смотреть. Света столько, что мне уже кажется, что служка не сидит на стуле, а парит невесомо в воздухе, не имея никакой опоры. Еще несколько мгновений, пока машина заканчивает работу, я моргаю и щурюсь, пытаясь избавиться от скачущих перед глазами пятен.
  - Сообщение не отправлено, - в голосе служки слышится легкое недоумение. - Вы уверены, сударь, что параметры правильные мне дали?
  - Уверен, - говорю я. - Ну-ка попробуй еще раз!
  Черт с ним, с ужином! Если сообщение опять не пройдет, мне кусок в горло не полезет.
  Служка снова запускает машину. Вновь переплетение ярких лучей света, гул и вибрация. И вновь тот же результат.
  - Чей-то не хочет ваш получатель принимать от вас весточку, - с явным злорадством в голосе комментирует служка произошедшее. - Небось, поссорились с зазнобой-то, а сударь?
  Я буркнул что-то утвердительное, расплатился с ним и, стараясь не торопиться, сошел вниз, держа на лице натянутую улыбку. Рыжий служка был неправ. Сообщения предназначалось вовсе не для девушки, и вообще не для человека. И тот факт, что оно не прошло, вызывал у меня самые нехорошие предчувствия. Элемент света отличался от прочих стихийных элементов своей надежностью и стабильностью. Сообщение могло не дойти только если получатель либо находился в полнейшей беспросветной тьме, что было нереально, поскольку рассеянные элементы света можно было найти даже самой темной ночью, либо, если получатель сам отказывался принимать сообщение. А это означало.... Это означало, что его остроухое сиятельство решил меня кинуть....
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"