Романова Светлана Николаевна : другие произведения.

Приключения во времена короля Людовика Тринадцатого продолжаются

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


­Глава 1

  
  
   Изабелла де Силлек склонилась над искусно вырезанной колыбелью, где сладко спала, сомкнув темно - розовые пухлые губки, двухмесячная Луиза. Трехлетний Антуан стоял на табурете рядом и с любопытством разглядывал сестру.
   -У тебя очень красивая сестренка, Антуан, - ласково сказала Изабелла маленькому сыну. - Но это не значит, что я стану любить тебя меньше, мой ангел.
   Молодая женщина нежно обняла сына за плечи.
   -Антуан, она такая беспомощная и так нуждается в твоей защите! И ты скоро увидишь еще одну крошечную девочку - г-жа Жули и г-н де Сен-Дье едут по делам в Париж и по дороге остановятся у нас со своей дочкой.
   -Мама, а как зовут ту девочку? - спросил тоненьким голоском Антуан.
   -Ее зовут Изабелла, любимый! Мне тоже очень хочется поглядеть на нее. Она -первый ребенок моей подруги Жули.
   Графиня де Силлек нежно погладила сына по черным непокорным волосам.
   -Мой ангел, - прошептала она, заглядывая в ясные глаза сына.- Ах, как же ты похож на г-на графа.
   Изабелла в этот ясный летний день 15 августа 1628 года была безмятежно счастлива здесь, в очаровательном замке де Силлек на Луаре вместе с мужем и детьми. Когда она жила в Париже, она никогда не испытывала такого безмятежного спокойствия, как здесь, скрытая сизо-изумрудным плащом лесов и полей от всех политических бурь и интриг. В своем новом доме она обрела душевный покой. День ото дня они жили с мужем все в большем согласии, любовь их, особенно после рождения долгожданной дочери, цвела еще сильнее. Изабелла с мужем радовались детям; Изабелла замечала, что стала мягче, спокойнее.
   -Мадам, - вошла в детскую служанка, хорошенькая и чистенькая андалузка,- вы просили сказать вам, когда г-н и г-жа де Сен-Дье подъедут к замку.
   -Наконец-то! - вскричала Изабелла. - Антуан, собери книги и ступай к себе в комнату. Мария, прикройте окна, тут очень свежо.
   -Да, госпожа!
   Когда Изабелла торопливо вышла на ступени замка, красочный кортеж гостей с их слугами, музыкантами и собаками уже въезжал во двор. Г-н де Арамисец первый вышел из кареты и принял из рук жены белоснежный кружевной сверток в розовом тумане лент.
   Джулия похудела, двигалась осторожно, но сияла таким счастьем, что радовала глаз. Материнство остепенило ее фигуру и придало движениям пленительную мягкость. Изабелла сбежала по ступеням прямо в объятия к подруге. Они не виделись полгода.
   -Ох, Жули! Я так рада за тебя! Г-н де Арамисец, разрешите поздравить вас с рождением дочери! - весело крикнула Изабелла. - Как я соскучилась по вам! Идемте скорее в дом, друзья мои, там вы мне покажите вашу малютку!
   Они первым делом поднялись в детскую.
   -Ваша дочь - красавица! - восхитилась Изабелла, когда герцог собственноручно уложил дочь в приготовленную колыбель. - Боже мой, дорогая Жули, она - чудо! Я никогда не видала такой чудесной девочки!
   Де Арамисец гордо поднял голову.
   -Благодарю вас, графиня! - ответил он самодовольно.- Я всю жизнь желал, чтоб у меня родилась дочь и, бог даст, не одна! Очаровательные девочки - это прекрасно, не то, что мальчишки!
   -Это почему же?
   -Фи! С мальчиками столько забот!
   Изабелла улыбнулась: она так не считала, но разубеждать друзей не стала.
   -Как вы доехали? Судя по вашим улыбкам, дорога не утомила вас?
   -О, да! - ответила Джулия с томным смехом. Она обмахивалась веером с зеркальцем посередине. - Г-н герцог вез меня со всевозможными почестями, как королеву!
   Де Арамисец с улыбкой поцеловал жене руку.
   -Но как маленькая Луиза? - лукаво спросила Жули. - Почему бы тебе, Изабелла, теперь не рассказать нам о дочери? Где она?
   Теперь пришла очередь Изабеллы - с материнскими нежностью и гордостью она отодвинула лиловую кисею с колыбели крошечной Луизы.
   -Похожа на вас, г-жа графиня, - с одобрением заметил де Арамисец.- И тоже весьма мила.
   -Ах, вот прелесть! - всплеснула руками более непосредственная Джулия. - Просто ангел!
   -Ангел-то ангел, Жули, но характер у Луизы, признаться, уже сейчас не простой.
   -Ты тоже никогда не отличалась простым характером, забыла? - со смехом возразила Джулия. - А вот моя маленькая Изабелла - сама кротость. Почти как я! Я уверена, когда она подрастет, мы не найдем в ней ни капли упрямства или своенравия.
   Де Арамисец заботливо задернул полы пышной розовой кисеи, закрывающей колыбель дочери.
   -Г-н граф в замке? - спросил он погодя.
   -Да, внизу, в Фехтовальном зале.
   -В таком случае, сударыни, я оставляю вас. О моей маленькой даме, конечно, позаботятся?
   -О, да, конечно, г-н де Арамисец, не беспокойтесь.
   Изабелла отвернулась, скрывая за улыбкой лукавство. Ее чрезвычайно забавляли изменения в характере друга.
   Когда де Арамисец скрылся за дверью, Джулия упала в кресло и со вздохом удовольствия откинулась на его вышитую бархатную спинку.
   -Все-таки переезд меня утомил! - пожаловалась она. -У меня до сих пор ноет спина!
   -Он, что, так любит свою дочь? - спросила Изабелла.
   -О, очень любит. Я даже, кажется, иногда ревную Анри.
   -Это зря, дорогая! - улыбнулась Изабелла. - Я вижу, какими глазами он смотрит на тебя. Г-н де Арамисец дочь любит потому, что она удивительно похожа на тебя.
   -Он утверждает, что малышка - единственное существо на свете, которое принадлежит только ему! Мне кажется, хотя он и не говорит, нежностью она напоминает ему его мать.
   -Ты счастлива?
   -О, Изабелла, я имею все, о чем страстно мечтала - мужа, которого люблю, дочку! Как же ты была права, утверждая, что я однажды найду свой идеал, а я, глупая, не верила! Ах, как же упоительно себя чувствуешь, когда сбываются мечты! Ощущение восхитительное! Но полно обо мне! Как ты? Говори же! Если тебя не спросить прямо, ты ничего не расскажешь! Как поживает г-н граф? Любит?
   -Любит.
   -Ох, как и прежде, великолепная сдержанность! Ты знаешь, мне всегда казалось, что вы с де Силлек сделаны из одного теста! Он тоже всегда очень сдержан на людях, но я могу похвастаться, что видела его влюбленным! Граф до сумасшествия любит сероглазую даму, которая подарила ему уже двоих детей.
   -И которая больше не покинет эти благословенные места! - Изабелла уютно устроилась в кресле напротив подруги и закинула руки за голову. -Я никогда не уеду отсюда! Я знаю, что здесь -среди голубых виноградников, легко вбегающих по изумрудным холмам -мое место.
   -Что? Ты собираешься все время жить в поместье, когда у г-на де Силлек большой дом в Париже?! Ты с ума сошла!
   -Ну и пусть! Здесь я счастлива! А в Париже...Там ни один день не похож на другой, все чего-то с нетерпением ждут - что скажет Его Величество король за завтраком, какой новый запрещающий эдикт издаст Великий кардинал, какие ткани привезут венецианские купцы и платья какого фасона велит нашить из них королева!
   -О, господи! В Париже лучше всего.
   -Да? - Изабелла живо соскочила с кресла и затормошила подругу. - Пойдем, я покажу тебе наш замок, и ты убедишься, что лучше поместья де Силлек нет ничего в мире!
   Изабелла обожала свой дом, уютно расположившийся среди цветущих садов близ Луары. Перламутровая река плавно уносила отражения замков сеньоров к морю. Дом графа де Силлек, как все дома в округе, был сложен из серого известняка, обильно украшен античными скульптурами, которые привез из Греции дед нынешнего владельца Ангерран де Силлек. Богатые яркие гобелены снизу доверху покрывали высокие внутренние стены замка. Кое- где стены были разделены на широкие картуши, расписанные на итальянский манер аллегорическими сценами.
   Галерея с портретами предков де Силлек заставила Джулию замахать руками - она с детсва не выносила историю. С интересом она рассматривала только картины на мифологические сцены в технике гризайль, написанные одним цветом, но разных оттенков, заключенные в золоченые рамы.
   Изабелла провела подругу по всем залам, и, наконец, они добрались до винтовой лестницы, ведущей вниз, на первый этаж. Здесь в серебряных вазах благоухали розы, свешивая вниз крупные листья.
   -А что там? - поинтересовалась Джулия, заглядывая вниз. - Неужели тайный ход?
   -Хочешь спуститься? Там - Фехтовальный зал.
   Подолы платьев едва слышно шуршали, когда подруги скользнули вниз к просторной комнате, заваленной всеми видами оружия -начиная от старинных рыцарских мечей и копий и заканчивая страшными ножами-багинетами. Изабелла с гордостью показала Джулии свои любимые кинжалы из Индии и Персии с рукоятиями из прозрачного нефрита и слоновой кости с забавными формами клинка, которые были загнуты вперед или назад или даже имели двойной изгиб.
   -Ужас какой!- поморщилась Джулия. Изабелла засмеялась и положила обратно в высокий шкаф джамбию - знаменитый арабский кинжал с изогнутым обоюдоострым клинком с ребром для повышения жесткости.
   Из этой комнаты открывалась дверь в Фехтовальный зал, святая святых мужчин. Сквозь неплотно затворенную дверь доносились оживленные голоса.
   -Признаться, в последнее время я дурного мнения о Его Величестве! - говорил де Арамисец с досадой.
   Джулия слегка приоткрыла дверь и заглянула в большой зал. Граф де Силлек, опираясь на шпагу, стоял к ним в полоборота. Его лицо, как и прежде, приковывало внимание благородным спокойствием, благожелательностью и достоинством. Де Арамисец, весь в голубом, щеголеватый и изящный, в раздумье постукивал каблуком о пол.
   Подруги горделиво переглянулись. Каждая была довольна своим супругом. Изабелла глаз не могла оторвать от королевского облика мужа, Джулия с восхищением следила за гибкими, как у гепарда, движениями де Арамисец, когда он, чем-то озабоченный, расхаживал по зале.
   -Г-н де Тревиль разрешил нам с вами прибыть в Ла-Рошель немного позже действующей армии, - рассказывал де Силлек невозмутимо. - Но второго сентября мы обязательно должны быть в расположении нашего полка.
   -То есть у нас почти не осталось времени?
   -Да, дорогой друг.
   -Никаких приятных известий! А наши друзья? Вы видели де Батц и де Порто? Они уже там?
   -Да, они уехали одними из первых.
   -Черт возьми, де Силлек! Я вез семью в Париж развеяться на месяц -другой, но, признаюсь, после беседы с вами, хочу вернуться обратно в Прованс! В противном случае мне придется оставить г-жу герцогиню в Париже надолго одну, а я бы этого не хотел!
   Де Силлек улыбнулся.
   -Какие они необыкновенно красивые! - шепнула Джулия подруге. - Я убеждена, нам завидуют многие дамы. О, ты бы видела, как лихорадило некоторых дворянок-соседок на праздниках у нас в поместье, когда де Арамисец улыбался им или рассказывал о семинарии... Так что, и впрямь будет война?
   Изабелла тяжело вздохнула.
   -Об этом давно уже поговаривают, Жули. Я не очень вслушивалась в разговоры мужчин, у меня были другие радостные заботы, но, как ты понимаешь, заткнуть уши все равно не получается!
   -Как бы г-н де Тревиль не вызвал туда наших с тобой любимых супругов! А он, похоже, именно это и хочет сделать, если уже не сделал! То-то я удивилась, когда де Арамисец соизволил снизойти к моим просьбам увезти меня в Париж. Он, должно быть, все это время вел переписку с г-ном графом!
   -Все-таки я надеюсь, что войны не будет!
   -Нет, Изабелла! Моя интуиция говорит мне: если о войне заговорили, это что-то да значит!
   -Ай, и слушать не хочу!
   -Изабелла, что с тобой случилось? Ты всегда смотрела прямо в лицо неудачным обстоятельствам и никогда не пряталась от них!
   -А сейчас я не хочу знать, что бывают такие обстоятельства, потому что я счастлива!
   -Давай спросим у них про войну прямо!?
   -Нет! Если мы начнем из расспрашивать сразу двоих, они превратятся в кремень, Джулия, сплотятся против нас! Если уж выпытывать новости, то наедине! Жули, нас не должны увидеть здесь. Пойдем в детскую. Фехтовальный зал - место для мужчин.
  
  

Глава 2

  
  
   Дверь в детскую тихонько растворилась. Детская пухлая ручонка придерживала ее. Маленький мальчик в сером камзольчике и при крошечной шпаге шагнул вперед. В солнечном свете, заливавшим комнату через узкие окна, он казался херувимом, сошедшим на землю, до того был красив, юн и чист. Нетвердо ступая ножками в высоких сапожках, он подошел к розовой колыбели. Мальчик не смог заглянуть в нее, даже поднявшись на цыпочки, поэтому, высунув от усердия кончик языка, он подтащил табурет поближе и взобрался на него. Отодвинув розовую кисею, мальчик воззрился на маленькую девочку в кружевной рубашке. Она спала и причмокивала во сне губками, сложенными бантиком. Черная головка мальчика склонилась к золотым кружевам крошки. С трогательной заботой он поправил пухлой ручкой атласное одеяльце.
   Мальчик соскользнул с табурета. Через некоторое время он вернулся, сжимая в руке большую белую розу. Со смешной и трогательной серьезностью он положил ее в колыбель, к своей даме. Маленький рыцарь отдал ей свое верное сердечко.
   За дверью зазвучали голоса взрослых. Мальчик соскочил с табурета, пыхтя от напряжения, отодвинул его, и побежал к дверям. Открыв их, ангелочек помахал рукой розовой колыбели и исчез.
   В детскую вошли Джулия и Изабелла. И только когда к ним присоединились мужчины, дар Антуана был замечен.
   -Это вы положили сюда цветок? - спросила Джулия у мужа.
   Де Арамисец изумленно разглядывал розу. Де Силлек и Изабелла обменялись взглядом. Де Силлек склонился над девочкой.
   -Дитя очень красиво, мадам, - любезно сказал он Джулии. - В будущем она станет походить на вас.
   -Благодарю вас, г-н де Силлек. Ваши слова доставили мне истинное наслаждение.
   -А цветок..., - начала Изабелла. Ее глаза лукаво блеснули, когда она взглянула на мужа. - Из-за цветка не беспокойтесь. Просто у вашей дочери, г-н де Арамисец, похоже уже появился поклонник.
   Де Арамисец задумчиво понюхал розу.
   -У кого-то есть вкус, - провозгласил он, - и весьма неплохой. Но мне, как отцу будущей невесты, все- таки хотелось бы узнать, кто этот загадочный поклонник.
   -Мой сын, - отозвался де Силлек. Изабелла заметила, что он одновременно и доволен и озабочен таким неожиданным поступком Антуана.
   -Ого! - не сдержалась лукавая Джулия. - И такое искусство поклоняться женщине с детских лет! Откуда у месье Антуана такие способности?
   Де Силлек незаметно дотронулся до локтя жены.
   -Не будем смущать мальчика, - остановила шутки Изабелла. - Что делать, Жули, если любовь нас настигает в любом возрасте!
   -И даже в три года!
   Розу поставили в высокую вазу у колыбели Изабеллы де Арамисец, и взрослые забыли о ней. Не забыл только де Арамисец, ибо все, касаемое его дочери, имело для него особый смысл. Поэтому, когда чуть позже он встретил в комнатах маленького графа де Силлек, он дружески приветствовал его:
   -Здравствуйте, месье Антуан!
   Де Арамисец, склонившись, с интересом рассматривал ребенка с удивительно привлекательными глазами. Большие, блестящие, темные глаза Антуана по- взрослому выразительно глядели на мир.
   -Доброе утро, г-н герцог! - чуть застенчиво прошептал мальчик и, считая, что знакомство завязано, задал важный вопрос: - Ваша милость скоро уезжает?
   -Да, сын мой.
   Антуан часто замигал, но не заплакал. Де Арамисец дружески ущипнул его за щечку.
   -Когда вы вырастете, сударь, вы сможете навещать нас в Париже. Договорились, сударь?
   -Батюшка не разрешит! -прошептал мальчик.
   -Он очень строг?
   Антуан кивнул.
   -Не беспокойтесь, сударь! - серьезно ответил де Арамисец. Я обзательно поговорю с вашим строгим батюшкой. Я сам приглашу вас. Мне, как своему другу и товарищу по оружию, он не откажет, уверяю вас.
   Антуан кивнул, а лицо его просветлело.
   Чета де Арамисец провела в поместье де Силлек неделю. Время прошло упоительно: они вчетвером подолгу гуляли в большом старом парке, а неторопливыми вечерами наслаждались обществом друг друга у зажженного, несмотря на жаркую погоду, камина. Женщины с наслаждением таскали из бомбоньерок орехи и розовый сахар или вышивали, мужчины пробовали первое в этом году терпкое вино совиньон блан.
   Темные глаза Изабеллы то и дело останавливались на двух мужчинах. Они, держа бокалы в руках, в расстегнутых легких камзолах, положив нога на ногу беседовали, в пол-голоса, чтоб не заглушать звонкое щебетанье дам и не мешать музыкантам; лица обоих мужчин были беззаботны, и улыбки часто освещали их, но Изабелла была готова покляться, что они, когда женщины не смотрели на них, говорили о чем -то другом. Тревога теснила ее сердце. И тогда она звала Антуана, который обычно сидел со своими игрушками на подушке у ног отца, брала его на руки и покрывала поцелуями его высокий лобик.
   Казалось, в воздухе, напоенным запахами цветов, фруктов, кожи, духов, лимона, который жгли для отпугивания комаров, как кровь в прозрачной воде, незаметно растекается беспокойство.
   Когда пришло время расставаться, де Арамисец, про себя улыбаясь, с дочерью на руках, склонился к маленькому Антуану:
   -До встречи, месье Антуан. Маленькая Изабелла тоже говорит тебе: "До свидания!".
   Антуан поднялся на цыпочки, чтоб увидеть милое личико крошки.
   -До свидания, г-жа Изабелла! - прошептал мальчик. Он неловко сделал поклон де Арамисец и, весь пунцовый, убежал.
   Де Арамисец тихо рассмеялся. Маленький Антуан походил на своего отца не только благородной внешностью, но и преданным сердцем. Сам де Арамисец, конечно, не был бы против, если б имел сына, но лелеять маленькую принцессу ему нравилось куда больше. Такую же принцессу он взял в жены - нежную, томную Джулию де ла Шпоро, и хотел воспитать такой и Изабеллу де Арамисец. Дочь будет походить на свою мать и красотой и ласковостью, и совсем скоро он начнет одевать ее в парчу и бархат и выводить на детские праздники.
   Де Арамисец спустился во двор. Еще на ступенях замка он услышал звонкий смех, от которого его бросило в жар. Джулия смеялась, поставив ножку в розовой атласной туфельке на приступку кареты. Она кокетливо, прелестно улыбалась, беседуя с Изабеллой и графом де Силлек.
   Графа де Силлек обольстить было невозможно, да ей и в голову не приходило это. Просто Джулия не могла не доставить себе удовольствие чувствовать себя очаровательной женщиной в мужском обществе. Правда, черные глаза графа оттаивали и оживали только при взгляде на жену, но Джулия не огорчалась. В Париже найдутся и другие кавалеры, готовые жадно ловить ее взгляд, а ночи... Ночи она разделит с мужем, на его руках, нежных и искусных.
   Сладкое томление охватило грудь Джулии, мурашками прошло от корней волос до кончиков пальцев. Человек, которого она обожает до самого чрева, соединится с ней, и она забудет тогда невинные шалости с другими, ибо они заранее и безоговорочно проиграют в сравнении с ревнивым, находчивым, страстным Анри!
   Де Арамисец в этот момент был вновь околдован женственностью Жули, сиянием ее голубого цвета потемневших от страсти глаз. Она умела быть разной: женой, другом, любовницей, или, как сейчас, загадочной дамой, которая ведет себя так, словно он до сих пор просто ее поклонник.
   Де Арамисец рывком открыл двери кареты. Взгляд его красивых, необычно светлых глаз словно пронзил Джулию. Она прижала руку к лифу и вошла в карету.
   Изабелла с грустью наблюдала, как кареты исчезают среди синих холмов Луары, как виноградники и вязы скрывают их плотным темно-зеленым плащом. Граф разглядывал ее тонкий профиль так пристально, словно только Изабелла составляла его мир. "Эта женщина сведет вас с ума!" - в который раз вспомнились ему пророческие слова Шарля де Батц. Она одним прикосновением дарила ему радость и звуком голоса заставляла страдать. Полузакрыв глаза, граф ласкал взглядом губы жены, грудь под тонким корсажем и размышлял об ее власти над ним. Он никак не ожидал от себя ревности, отчаянной ревности, когда Изабелла дурачилась с шевалье де Порто, задорно танцевала гавот с кавалерами из соседних поместий, а ее серые прекрасные глаза отражали ее симпатию к ним. Граф де Силлек и представить себе не мог, что чувства возмущения, страх отвержения, восторг и гнев и были черной ревностью! Он до безумия любил Изабеллу де Силлек!
   Изабелла почувствовала, как твердая рука мужа обвила ее талию и улыбнулась ему. Ни с кем ей не было столь свободно и безопасно. Его широкие плечи, спокойное дыхание, ласковая улыбка, обращенная только к ней, поддерживали ее всегда и она могла жить и любить. Изабелла могла поведать все этому внешне неприступному, суровому человеку, который умел быть таким заботливым! Сердце графа оказалось золотым кладезем нежности и любви.
   -Уехали! - прошептала Изабелла грустно. - А вслед им скоро уедите и вы.
   Де Силлек вздрогнул.
   -Почему вы так сказали?- ласково спросил он.- Почему вы так решили, любимая?
   -Арман, вы ведь никогда не лжете! Скажите мне, это, в самом деле, правда, что вы уезжаете в Ла-Рошель!? - Губы ее задрожали, выдав смятение и страх, которые снедали ее всю эту счастливую неделю.
   Он молчал.
   -Это правда?- упавшим голосом повторила она.
   Де Силлек прижал ее голову к своему плечу.
   -Арман, меня опять ждут страх за вашу жизнь, бессонные ночи. Ночи без вас...
   -Так нужно! - мрачно сказал он. - Я дал слово дворянина г-ну де Тревилю, что в ближайшие два года войны не уйду в отставку. Для мужчины долг и честь стоят на первом месте, любимая.
   Изабелла склонила голову на грудь мужу, словно преклоняясь перед его твердостью, но закусила губы, чтоб не расплакаться при слугах. На этот раз она почему- то панически боялась разлуки с мужем, словно предчуствуя, какие душевные испытания ей придется перенести совсем скоро.
   Де Силлек гладил ее склоненный затылок, целовал длинные локоны волос, пахнущие фиалками. Когда он распускал их, они укутывали плечи любимой до самого пояса. Какой беззащитной она всегда была, ее трепещущее тело в его объятьях казалось совсем хрупким. Она - единственная! Единственная, которая разделяет его ложе!
   -Дружок! - с прорвавшейся страстью сказал он, приподнимая жену за подбородок, чтоб увидеть ее глаза. - Мы расстаемся ненадолго, я обещаю вам. Я обещаю тебе, только не плачь, обещаю, что вернусь совсем скоро. Мне нелегко будет задержаться в Ла-Рошели хоть на час больше, чем велит мне долг. Вы полностью околдовали меня!
   Изабелла слабо улыбнулась.
   -Арман, неужели вам не жалко наших долгих вечеров у камина, рядом с нашими Антуаном и Луизой, наших прогулок по виноградникам, поездок вдоль Луары? Помните, сколько цветов вы нарвали мне во время этих прогулок? А наши импровизированные завтраки на траве? Антуан так смеялся, когда мы наткнулись двух маленьких котят и их маму, что сейчас живут в нашем замке! Неужели вы готовы расстаться с замком, где мы так счастливы всей семьей?
   -Жаль, Изабелл! Но так нужно.
   Глаза его с грустью и нежностью скользнули по белым стенам старого замка, где он познал настоящее, долгожданное, выстраданное счастье. Изабелла одарила сердце графа радостью и теплом, сотворила уют в залах, оживила холодный замковый камень.
   -Любимая! - шепнул граф, целуя ее веки.- Я хочу оставить тебя здесь, в моем тихом крае.
   Изабелла тесно прильнула к нему. Слуги с любопытством глядели на них, но граф не обращал внимание ни на кого.
   -Арман! - тихо позвала Изабелла. - О, пожалуйста, не уезжай!
   Де Силлек опустил голову, боясь не устоять перед трогательной мольбой жены.
   -Нет, не могу! - наконец произнес он, - но пока мы еще вдвоем, любимая!
   Он резко подхватил Изабеллу на руки.
   -И в моей власти осушить ваши слезинки, Изабелл!
   Но глаза его были печальны.
  
  

Глава 3

  
  
   Париж опустел. Без его Величества, придворных щеголей в синем бархате и золоте, светских дам, поэтов, музыкантов, юных пажей и мушкетеров, веселых, шумных, задир и острословов, со шпагами наголо и распахнутыми душами, без шуток и песен из трактиров и любовных вздохов, даже без мрачных одежд шпионов Ришелье и его гвардии, Париж не был собой.
   Кавалеры и дамы покинули город и последовали за королем Людовиком XIII в город Ла-Рошель. Не желая оставить королеву Анну Австрийскую в Париже одну, король велел своей царственной половине сопровождать его. С королевой уехали и ее дамы. Париж без придворных красавиц стал напоминать драгоценный камень, вынутый из золотой блестящей оправы. Вот он все так же сияет, но без оправы нет того, что делало его восьмым чудом света.
   В Париже г-жу де Арамисец ждала бумага с напоминанием от г-жи де Мариньяк, первой статс-дамы Анны Австрийской. Джулии предписывалось отправиться в Ла-Рошель и там немедленно приступить к своим обязанностям фрейлины. Джулия бросилась к мужу.
   -Я еду с вами! - радостно выпалила она с порога. - У меня приказ от Ее Величества.
   -Куда это вы собрались? - подозрительно спросил де Арамисец. Он указывал слугам, что собрать в его походный чемодан.
   -В Ла-Рошель, конечно! Вы отправляетесь воевать, а я - служить нашей королеве!
   -Вот, значит, как!
   Джулия лукаво закусила губу.
   -Прошу вас, Анри, не делайте столь невинное лицо, вы меня не обманите. Я уже знаю, что вы уезжаете на войну! А за вами следую я!
   -Я думаю, что нет, дорогая.
   -Анри, прошу вас, не сердитесь, мой любимый! Мне велено сопровождать Ее Величество. Ах, я стремилась к этому всей душой, вы же знаете! И, сами подумайте, что мне делать в Париже без короля? Я же не Изабелла - дни и ночь напролет проводить с книгами! Она может до бесконечно читать вирши своих трубадуров - я нет! Я не настолько романтична! Я люблю веселье, интриги, дуэли, комплименты; живых людей, а не выдуманных!
   Она прикоснулась тонкими пальчиками к его щеке, приняв самую соблазнительную позу.
   -Вот именно поэтому я желаю, чтоб вы остались в Париже! Если вы останетесь, Жули, мне будет спокойнее! - сказал Анри, пальцами повторяя цветочные узоры на бархате ее лифа.
   -Но, если я поеду, будет приятнее, не правда ли, любимый?
   Они рассмеялись. Глаза мушкетера зажгли ответный огонь в очах молодой женщины.
   -Вы можете улыбаться мне как угодно призывно, Джулия, но вас я с собой не возьму.
   -Да вы что! - вскричала она с досадой. -Вы убить хотите меня, что ли, сударь? У меня приказ Ее Величества! У меня и у Изабеллы!
   -Ха! Де Силлек вашу подругу в Ла-Рошель ни за что не отпустит!
   -Вы ее не знаете!
   -Как же не знаю!? Г-жа де Силлек все время твердила, когда мы были у них, как любит беззаботную сельскую жизнь!
   -Она сама себя не знает! Изабелла долго не выдержит эту самую сельскую жизнь, я вас уверяю! Она тоже любит приключения, путешествия, танцы, иначе ей становится невыносимо скучно!
   -Слышали бы вы себя, - проворчал он. -Скучно! Да женщина знать не должна, что такое скучно! Прав де Силлек, ох прав, когда вспоминает прекрасное время крестовых походов и благородных рыцарей. Вот тогда все было правильно -женщина сидела дома, сматывала шелковые нитки в клубки и покорно ждала возвращения супруга! Между прочим, даже из замка не выходила, ну разве два- три раза за всю жизнь! А сейчас времена изменились в худшую сторону.
   -Ничего не в худшую! Да встреться мы с вами сто лет назад, вы бы меня стреножили и посадили ткать гобелены! А сейчас я свободна и собираюсь поразить свет моими новыми нарядами!
   -Вы собираетесь в свет, а это означает, что вы желаете моей ревности, и, как следствие, дуэлей. Вы хотите, чтоб я сходил из-за вас с ума от бешенства каждый день, дорогая мадам?
   Джулия с обожанием слушала его.
   -Вы такой милый, когда злитесь! - призналась она.
   -Ого!
   -Вы не обиделись!? Я сказала не очень страшные слова?
   -Ужасные, любимая! И в наказание вы даруете мне поцелуй!
   Де Арамисец крепко поцеловал смеющуюся жену в губы.
   -Нашу дочку мы оставим с кормилицей, - прошептала Джулия.
   -К тому же это ненадолго, мой ангел! Только не забывай, что любого, кто осмелится глянуть в твою сторону, я буду вынужден убить!
   В лице де Арамисец явно читалась угроза. Джулия восхищенно прижалась к худощавому телу мужа.
   Отныне ее волновали только наряды - ее долго не было в Париже, а мода поменялась. Джулия нашла ее прелестной и успокоилась. После родов она немного раздалась в талии и даже плакала несколько раз, опасаясь невнимания былых поклонников. Но модный сейчас удлиненный мыс лифа, украшенный жемчужными цветами, многослойные пышные юбки красочных синего и терракотового цветов удачно скрашивали этот недостаток. Жаль только, гардероб в Ла-Рошель придется брать небольшой.
   Казалось, что во Франции все наладилось. По договору Монпелье 1622 года гугеноты и католики сделали друг другу взаимные уступки. Недавняя ненависть уступила место религиозной терпимости. Его Величество король Французский смог направить взор на торговлю и внешнюю безопасность страны.
   Но внутренний мир на территории Франции никоим образом не устраивал ее соседей по ту сторону Ла-Манша. И они приняли решение тайно спровоцировать бывших вождей гугенотской партии на новые выступления против католицизма. Опасными льстивыми словами через своих людей, они ненавязчиво предложили вождям гугенотов создать свободную республику, не контролируемую королем. Вожди гугенотов - г-н Субиз и его брат маршал Роан попались на хитрость. Они объявили о создании такой республики. Но король Франции Людовик отклонил их претензии на приморский город Ла-Рошель и прилегающие к ней земли. В ответ 13 мая 1627 года гугеноты захватили острова Ре и Олерон, стоящие перед входом в бухту Ла-Рошели, а затем заперлись в городе. Можно было еще попытаться договориться с ними, но неделю спустя из английского Портсмута подошел флот в составе 90 кораблей и направился к берегам Франции. По соглашению с господином Субиз англичане поспешили помочь несправедливо обиженным.
   Война оказалась неизбежной. Кардинал Ришелье разозлился не на шутку, ибо более других знал, что принесет война стране - голод, новые налоги, недовольство крестьян и пустую казну. Кардинал Ришелье выделил из собственных средств полтора миллиона ливров на военные нужды и начал создавать новую армию.
   И вот, 11 августа 1628 года в Ла-Рошель с большой пышной свитой прибыл король Людовик XIII. Удобно расположившись лагерем в городке Айстр, он начал осаду мятежного города.
   Ла-Рошель представляла в то время крупную крепость, на стенах которой ла-рошельцы установили 150 орудий, а на непрерывные дежурства созвали 10 тысяч человек. За крепостными стенами и двойными рвами они собрались успешно выдерживать натиск французской армии.
   Король Людовик XIII приготовился к длительной осаде. Город окружили восемнадцатью фортами и 11 редутами. Кардинал Ришелье отказался от каких- либо сношений с бунтовщиками, доказывая всем, что всякий нарушивший благотворный для его государства мир, подвергнется наказанию. Кроме того, было решено подавить бунтовщиков уверенностью в победе французского короля. Кардинал запретил все ссоры между солдатами и установил в лагере железную дисциплину. Иезуитов, выполняющих свои прямые обязанности, и простых проповедников в лагере насчитывалось несколько сот человек. Они наставляли, исповедовали, служили службы, словно находясь в своих обителях, а не в ла - рошельских лесах.
   Один из таких слуг господних, отец Арну, встретился де Арамисец и Джулии, когда они проезжали второй или третий гвардейский караул. Такие караулы, разбросанные по дорогам, ведущих к осажденному городу, встречали всех, кто так же запоздал или вез в лагерь боеприпасы и продукты. Отец Арну любезно предложил супругам де Арамисец следовать с ним. Джулия ехала в карете, мужчины верхом следовали чуть впереди.
   -Его Величество в Айстре? - спросил де Арамисец священника, уже подъезжая к конечному пункту их путешествия.
   -Нет, что вы, сын мой! Лагерь находится в лье от Ла-Рошели. В Айстре остались только те, кто по сану или чину не имеет права жить возле короля.
   -Стало быть, нам придется следовать прямо в лагерь?
   -Конечно, сын мой! Вы могли оставить госпожу герцогиню в Айстре, но все фрейлины находятся возле королевы, которую поместили возле Его Величества. К тому же, жить в городке невыносимо.
   -Вот как, отец мой?
   -Там осталось много господ и дам. Не хватает воды и свечей.
   Де Арамисец вздохнул. Джулия выглянула из-за плотных кожаных занавесок, за которыми в те времена знатные дамы прятались от пыли. Она услышала отдаленную музыку, хотя кареты еще катились по лесу.
   -Откуда эти звуки? - крикнула Джулия, знаками привлекая внимание мужчин.
   -В лагере танцуют, сударыня,- ответил священник, морщась.
   -Чудесно! - захлопала в ладоши Джулия. - Скорее туда! Мне не терпится надеть мое новое лиловое платье!
   Она перехватила недовольный взгляд мужа и шаловливо рассмеялась.
   -Вот мы и на месте! Полюбуйтесь на лагерь с высоты, прошу вас! - призвал священник. - Что вы скажите, дочь моя?
   -Ах, я скажу: чудесно!
   Широкая дорога немного спускалась в этом месте, открывая воинственную и живописную картину. Внизу, в неглубокой, долине лежал перед нашими героями французский лагерь, весь в знаменах и штандартах. Далее грозно высились форты, закрывая своими башнями осаждаемую Ла-Рошель, почти незаметную в голубоватой утренней дымке. Под ярким солнцем ярко блестели не только лафеты пушек, но и роскошные драгоценности дам и кавалеров, гуляющих по лагерю так беззаботно, будто они были в Лувре. Чуть дальше, в пространстве между лагерем и фортами суетились солдаты и офицеры армии.
   Три световых пятна пылали под солнцем позолотой. Центральная палатка короля - небесно-голубая, роскошная, удобная, чуть правее - кроваво-алая палатка кардинала Ришелье, и совсем левее - бело - золотой шатер королевы. Со стороны кардинала ключом била жизнь: сновали гвардейцы, писцы и секретари. У шатра королевы никого не было, зато у палатки короля собрался весь свет.
   Джулия первым делом нашла взглядом Его величество Людовика XIII - прекрасного, гордого, в белом костюме. Он явно намеривался осмотреть лагерь, ибо двинулся в сторону фортов. За ним следовала красочная толпа придворных.
   Джулия отыскала глазами и палатки мушкетеров. У одной из них беседовали человек десять молодых людей: то была палатка командира личной гвардии короля де Тревиля. Приятное возбуждение охватило Джулию, глаза загорелись. Ножки в белых атласных туфельках так и хотели закружиться в ритме бурре.
   -А вон там ваши помещения, дочь моя, - указал отец Арну на маленькие шатры фрейлин.- Недурно, верно?
   Де Арамисец отмерил взглядом расстояние от помещений фрейлин до палаток мушкетеров и вздохнул.
   Красная фигура кардинала мелькнула на краю лагеря. Он склонился к одному из своих советников. В это время рявкнула пушка, и над фортами появилось облачко нежного лилового дыма. Город был далеко, но такая близость военных действий заставила Джулию поежиться. Она почувствовала себя неуютно под дулами пушек.
   -Поехали, - заторопился священник.- Мы можем пропустить прием у короля!
   В лагере первой бросилась к Джулии г-жа де Мариньяк, старшая стас - дама Ее Величества - сорокалетняя блондинка с властными черными глазами.
   -Наконец- то вы приехали! - воскликнула она, хватая ее за руку. - Скорее, г-жа де Арамисец! Будьте добры немедля переодеться и бежать к Ее Величеству. Я укажу вам ваше место!
   -Иду, сударыня!
   Де Арамисец жестом задержал жену.
   -Сударь! - воскликнула стас - дама возмущенно.- Фрейлины сегодня заняты!
   -Я прощаюсь со своей женой, мадам!
   -Ох, уж эта молодежь! Нет в вас никакого уважения к делу, которому вы служите. У вас не более минуты!
   Де Арамисец поцеловал Джулии руку и легонько пожал ей пальчики.
   -Я найду вас! - пообещал он выразительно.
   -Все, господа! - прикрикнула г-жа де Мариньяк и подхватила юбки.- Идемте немедленно!
   Джулия кинула мужу взгляд и поспешила вслед за ней. Де Арамисец следил за женщинами, пока они не скрылись из вида.
   -Мне тоже пора! - заявил отец Арну. - До встречи, сын мой!
   -Благодарю вас!- рассеянно отозвался де Арамисец. Он резко натянул перчатки, надвинул шляпу на глаза, и отправился к г-ну де Тревилю, протискиваясь сквозь толпу.
  
  

Глава 4

  
  
   Мадам де Мариньяк привела свою фрейлину в одну из пяти белоснежных палаток штата королевы. Помещение состояло из двух отделений, разделенных тяжелой синей портьерой с вышитыми геральдическими лилиями: приемной и спальней. В крошечной приемной находился низкий стол, несколько табуретов и пюпитр. На его крышку кто- то из фрейлин бросил скомканные ноты. По сравнению с приемной спальня казалась вместительной. В ней впритык друг к другу громоздились пять узких кроватей. Рядом высились гардеробы хозяек - сундуки со всеми необходимым: платьями, перчатками, накидками, шарфами, шкатулками с драгоценностями. За остальным можно было послать в Айстр. Было так тесно, что два зеркала в белых рамах пришлось втиснуть в оставшееся свободное место. На кроватях в беспорядке валялись алые и голубые чулки, черепаховые гребни и баночки с румянами.
   -Вы будете спать здесь! - заявила г-жа де Мариньяк. Она сбросила на пол, застеленный ковром, чью-то одежду, освобождая Джулии одну из кроватей. - Что вы стоите!? Зовите вашу горничную!
   Джулия теперь поняла причину чудовищного беспорядка, царившего здесь. Г-жа де Мариньяк не давала фрейлинам ни минуты передышки, слишком рьяно выполняя свои обязанности. Мари, горничная Джулии, едва успевала застегнуть на госпоже крючки, надеть широкий кружевной воротник, нарумянить ей щеки, как мадам де Мариньяк подгоняла ее все быстрее. Мари бросала булавки прямо на пол, второпях надевая госпоже верхнюю юбку платья.
   Наконец стас - дама придирчиво оглядела герцогиню, сама поправила на ней изумрудное ожерелье в виде крупных капель. Джулия не была смущена или обижена такой спешкой, она привыкла с юности к жизни двора, но после двух лет жизни вне его, она чувствовала себя немного растерянной.
   Едва маркиза заняла место среди четырех фрейлин королевы, как прием начался. Джулия не могла отвести глаз от Его Величества, но насладить созерцанием короля ей не дали приятельницы.
   -Чем окончилось ваше интересное положение, Джулия? - жадно спросила ей баронесса де Сот, протягивая ей бокал темно-рубинового вина.
   -У нас - наследница - Изабелла де Сен - Дье.
   -А почему не сын?
   -С мальчиками очень хлопотно.
   Де Сот прыснула. Королева пристально взглянула на фрейлин. Все поскорее присели в реверансе.
   Его Величество Людовик XIII сидел в высоком кресле с обычным своим скучающим видом. Солнце играло на золотом галуне его костюма, а ветер красиво развевал длинные перья его серой фетровой шляпы. За ним в карауле застыли мушкетеры. Один из них, красавец де Дромоль, увидев Джулию, незаметно сделал ей приветственный знак. Джулия дружески кивнула ему.
   -Г-жа дю Трамбле приедет? - тихо ее спросила стас - дама.
   -Кто?
   -Ах, да! Она тоже вышла замуж, и у нее другое имя! Я говорю о молодой графине де Силлек.
   -Да, скорее всего, сударыня.
   -Я оставила места вам обеим. Если она вскорости не явится к королеве, я возьму на ее место другую даму.
   -О, нет, прошу вас! Она приедет!
   Джулия заявила так на всякий случай. На самом деле она не была уверена в своих словах.
   После приема, танцев, развлечений, Ее Величество милостиво побеседовала с г-жой де Арамисец де Сен - Дье и приказала ей присутствовать при ее вечернем приеме.
   Весь вечер Джулия провела за карточным столом в шатре королевы. Анна Австрийская играла неохотно, больше слушала приглашенных испанских музыкантов, но фрейлины воспользовались игрой, чтоб немного дать отдохнуть натруженным ногам.
   -Ах, Джулия, мы так завидуем вам! -тихонько болтали девушки, стараясь, чтобы королева не слышала их. - Скажите, а де Арамисец был нежным?
   -Как и всякий мужчина, Бланка.
   -А правда ли, что при родах нужно петь, чтоб отпугнуть злых духов?
   -Да, это правда!
   -Неужели, госпожа герцогиня, вам не было скучно в вашем замке?
   -О, конечно, нет.
   Джулия знала, что пока дамы не выведают все об ее жизни с мужем, не разнесут новости по всему лагерю, они не успокоятся. Здесь нужно было быть очень осторожной, чтоб не сболтнуть лишнее, иначе их взаимная страстная любовь с мужем станет посмешищем всего двора. Но Джулия все ж была рада, что она здесь.
   За картами она немного выиграла, что прибавило ей настроения. Королева отпустила всех, кроме своих четырех фрейлин, дежуривших в этот вечер.
   -Скажите, дорогая моя девочка, - с ласковой грустью обратилась она, наконец, к Джулии, - принесло ли вам замужество счастье?
   -О, ваше величество! Я благодарна вам за данное мне разрешение выйти замуж!
   Взгляд королевы блеснул.
   -Я рада за вас, г-жа де Арамисец. Мне хотелось бы, чтоб вы больше не оставляли меня!
   -Да, ваше величество! - воскликнула Джулия, приподнимаясь, хотя фрейлинам за игрой в карты разрешалось сидеть.
   Свечи догорали золотыми звездами, но Анна Австрийская не спешила почивать. Лишь заметив, что женщины с трудом сдерживают зевоту, она милостиво отпустила их.
   В своей палатке Джулия со стоном облегчения сбросила туфли и начала растирать усталые ступни. Г-жа де Сот с помощью служанки быстро разделась и тоже юркнула в постель. Баронесса д'Аво, возлюбленная Жерве д'Антрекаста, мушкетера Его величества, и г-жа Сонуа сидели у зеркал, расчесывали волосы и вовсю зевали.
   Мари подошла к госпоже, чтоб расстегнуть ей корсаж. Та сидела неподвижно. Джулия впервые за все время замужества ложилась спать вдали от мужа. Ей смертельно хотелось его увидеть, похвастаться своими победами над сердцами партнеров в танце, поймать ревнивый взгляд красивых любимых глаз.
   -Еще не очень поздно?- спросила Джулия.- Я выйду на воздух. Мне душно.
   -Все равно далеко от палатки не отойдешь! - сонно отозвалась Бланка де Сот. Она зевнула.- На ночь здесь везде ставят караулы. Ночь - для мужчин. Замечу вам, дорогая: фрейлина у солдатского костра выглядит более чем странно.
   -Вот как, нельзя выходить?
   -Да, - подтвердила д'Аво, потягиваясь,- и к нам явится никто не может. Я своего Жерве не видела уже неделю.
   -Оливия!- возмущенно воскликнула де Сот.- Слышал бы король твои бестыдные речи!
   -А что? Я люблю Жерве и не скрываю этого. Я хоть сейчас отправилась бы к нему на свидание!
   -Ой, дамы, давайте почивать!- предложила г-жа де Сонуа.- Бетси, снимите мне чулки. Джулия, не сидите таким несчастным видом, ложитесь. Завтра рано вставать!
   Разбудила их Оливия д'Аво. Все, дамы, заспанные, в одних сорочках, поднимались с постелей. Горели свечи. Джулия вздохнула. "Какое же платье мне сегодня надеть?- лениво думала она. - Пожалуй, серебристо - розовое. Оно понравится королю."
   -Вы идете?- небрежно спросила Оливия, уже завязывая плащ. - Джулия, вы слышите!?
   -Дайте мне еще немного времени.
   -Я приглашаю вас не к Его Величеству. Я подумала, вам захочется пойти со мной.
   -Куда же?
   Оливия разгладила складку на лифе. Движения ее стали лихорадочными.
   -В лагерь мушкетеров, конечно! - неодобрительно отозвалась де Сот. Она лихорадочно рылась в шкатулке с драгоценностями. - Только вы не опаздывайте, дамы. Мне не хочется в очередной раз лгать ее Величеству, что у вас мигрень.
   -Де Сот, я верю, что вы солжете еще раз ради лучшей подруги!
   -И не подумаю!
   -Солжете, я знаю.
   Пока де Сот и д'Аво незлобиво спорили, Джулия успела одеться.
   -Пойдемте же!- воскликнула она нетерпеливо.
   -Возвращайтесь не позже, чем через две четверти часа! - крикнула де Сот и вздохнула. - Ох, боже мой, с ума все посходили с этой любовью!
   Дамы скользнули за портьеры. Утренний холод заставил их запахнуть белоснежные плащи. Лагерь просыпался, солдаты деловито поправляли амуницию, проверяли ружейные замки; гонцы носились между укреплениями, передавая поручения и приказы. Лошади, упираясь всеми четырьмя ногами, тащили пушки на холмы. Вся многотысячная людская масса гомонила, суетилась, будто без видимой цели, однако чувствовалось, что подчиняются они четкому замыслу и твердой руке.
   Джулия замедлила шаг, с наслаждением вдыхая полной грудью и устремив глаза на красное восходящее солнце. Его лучи ослепительно играли на позолоте знамен и штандартов, на шпагах и шпорах блистательных воинов; в хор кузнечиков, то затихая, то нарастая, вливались звуки победного барабана, задорный смех: в лагере царило оживление. От кухонь поднимался одуряюще вкусный запах мясного рагу.
   -Ах, - воскликнула Оливия, топнув ножкой. - Мы опоздали. Они уже ушли к Ла-Рошели.
   Джулия побледнела.
   -Пойдем, расспросим дежурного! - и Оливия потащила Джулию к палатке де Тревиля. Она решительно отодвинула синие бархатные портьеры.
   Два мушкетера подняли головы от пюпитров, и тотчас их усатые физиономии расплылись в улыбках.
   -Г-жа де Арамисец! - воскликнул один.
   -Г-жа д'Аво! - вторил ему второй.
   -Наконец-то вы почтили нас своим присутствием! - де Дромоль бросил перо, вскочил и низко склонился перед фрейлинами. - А вчера вы едва- едва послали мне улыбку!
   -Право, я не намеривалась вас обидеть, дорогой де Дромоль!
   -Вы одни, г-да? - вмешалась Оливия в обмен любезностями. - А где ваши друзья?
   -На штурме Северного форта, разумеется! Я ожидал, вы знаете об этом!
   -На штурме! - прошептала Джулия испуганно.- Это очень опасно?
   -Гм...Нет, я уверен, что нет, мадам.
   Д' Аво круто развернулась к барону.
   -Когда они вернуться, сударь?
   -О, сударыня, не знаю, что вам и ответить!
   -Так вы не знаете или не хотите говорить?
   -Ах, я так доволен, что могу лицезреть двух самых очаровательных фрейлин нашей королевы.
   Джулия послала ему улыбку, но тревога и досада бередили ей сердце. То была тревога жены за мужа, смельчака и человека отчаянного, и досада пылкой любовницы на него. Ох, уж эти мужчины! Де Арамисец, только приехав, сразу отправился воевать, а должен был сначала найти ее, свою жену!
   -Мы еще придем, - сообщила молодым людям г-жа д' Аво.- Но сегодня искать нас не надо, мы заняты целый день. Вы знаете, кому передать мои слова!
   -Я не так уж не догадлив!
   -Я осведомлена об этом, любезный де Дромоль!
   -Сударыни, - воскликнул второй мушкетер, - вы уже покидаете нас?
   -Да, сударь! - отозвалась Джулия с милой улыбкой, стараясь скрыть огорчение.- Нам уже пора.
   Распрощавшись с друзьями, дамы пошли обратно. Проядя несколько шагов, Джулия обернулась в сторону Ла-Рошели. Лицо ее отражало смешанное выражение тревоги и возмущения.
   -Только попробуй отнять его у меня!- прошептали ее губы. Она ревниво бросила взгляд на крепость и резко развернулась.
   Несколько часов грызла ее тревога. Джулия присутствовала на утреннем одевании королевы, потом при ее трапезе, подавала ожерелья и кубки с вином, с трудом держала на губах улыбку, пока, наконец, не дождалась вечернего военного совета.
   Кардинал Ришелье предложил строить плотину со стороны моря, чтоб лишить восставших доступа к рыбе - основному элементу их питания. Король Франции тут же объявил конкурс на лучший проект плотины.
   -Я выражаю надежду, - величественно объявил король Людовик, - что новый замысел Его Высокопреосвященства относительно моря, окажется столь же успешным, что и военные хитрости на суше.
   Джулия не слышала его. Она так и впилась глазами в усталого де Тревиля, появившегося у палатки короля. Серебряные поцарапанные латы капитана мушкетеров тускло блестели под лучами заходящего солнца.
   -Успех, дорогой Тревиль? - спросил король, чуть приподнимаясь.
   -Успех, ваше величество! Гугеноты выбиты из Северного форта!
   Джулия собралась, было, сама как-нибудь привлечь внимание капитана, когда тот, взглянув в сторону фрейлин, произнес громко:
   -Среди офицеров потерь нет!
   У Джулии вырвался вздох облегчения. Но обменяться даже парой слов с капитаном ей не удалось. После того, как королева Франции покинула совет, де Тревиль оставался у короля. Джулия решилась остаться на площадке перед шатром короля, и провела более часа беседуя с отцом Арну и еще несколькими придворными, но в палатке короля Людовика все продолжались жаркие споры.
   Стемнело. Лагерь осветился факелами. Джулия медленно брела обратно мимо пустых и темных палаток придворных. Натруженные ноги ее болели. Маркиза мечтала о теплой воде и чистых хрустящих простынях. Она не была в состоянии заметить, как какой- то человек в черном плаще следует за каждым ее шагом. Он двигался бесшумно. Когда Джулия проходила мимо одной из палаток, человек прыжком бросился к ней и увлек ее за портьеру.
   Все произошло столь неожиданно, что Джулия лишь вскрикнула. В темноте портьер властные руки стиснули ей плечи, знакомые ласковые губы, впились ей в уста. Де Арамисец держал жену почти навесу, так внезапно обмякло ее тело. Джулия в восторге обнимала мужа и тихонько смеялась. Он запрокинул ей головку назад и впился губами в ямочку между ключицами. Джулию обдало жаром его дыхания.
   -О, Анри! - простонала она. - Откуда вы здесь? Мне сообщили, что вам проникнуть сюда невозможно!
   Тихий, слегка хрипловатый смех был ей ответом.
   -Не забывайте, мадам, я влюблен! В свое время я проник в Лувр, чтоб признаться вам в любви!
   Они страстно сжимали друг друга в объятиях, словно любовники.
   -А если нас застанут здесь?- прошептала Джулия, задыхаясь. Горячие губы герцога, жаркая темнота, властные пальцы, недвусмысленно блуждающие ей по лифу платья, заставляли ее дрожать от страсти и возбуждения.
   -Не волнуйтесь, мадам! - шепнул де Арамисец. - Я всегда найду место и время нам поговорить.
   -О, моя любовь!
   Де Арамисец вдруг остановился.
   -Тихо!- приказал он ей на ухо.- Молчи!
   Они замерли. Совсем рядом зазвучал приятный голос, в котором молодые люди не сразу признали голос кардинала Ришелье.
   -Я слушаю вас. Что вы предприняли?
   -Я был у него,- глухо ответил отец Жозеф, дядя Изабеллы де Силлек.
   Де Арамисец рывком увлек Джулию за портьеры, подальше от входа. Она спряталась за спину мужа, даже забыв застегнуть крючки корсажа.
   Кардинал Ришелье со спутником, видимо, вошли в палатку. От притаившихся молодых людей их отделяла только тонкая портьера и темнота.
   -Я слушаю вас!- повторил кардинал Ришелье тихо.
   -Я прибыл к нему вчера. Он намеривался идти на помощь к мятежникам. Я насчитал у него 53 корабля и 20 вспомогательных корветов. Я предложил ему 80 тысяч ливров.
   -Далее!
   -Он отказался.
   -Глупец!
   -Я предложил ему 100 тысяч золотом. Ваше преосвященство приказали мне не скупиться.
   -Вы должны были предложить ему 140 тысяч!
   -Я предложил ему 160 тысяч.
   -Хорошо.
   -Он согласился.
   -Прекрасно, Жозеф! Он оставил наше побережье в покое?
   -Да, ваше преосвященство! Два часа назад он повернул флагманский корабль обратно, в сторону Англии.
   -Я доволен вами, Жозеф!
   Они помолчали.
   -Меня беспокоит форт Ле Зонт,- проронил кардинал задумчиво.
   -Ваша милость говорит о самом крайнем укреплении гугенотов?- подхватил отец Жозеф.- Он очень хорошо укреплен.
   -Для него выбрано хорошее место. Пушки достают до моих людей на островах. Строительство плотины невозможно, пока мы не взяли этот проклятый форт, Жозеф!
   -Пусть мушкетеры г-на де Тревиля отправятся к нему. Их капитан превзошел сегодня сам себя, хвастаясь ими!
   Но кардинал резко поменял тему, как делал всегда, когда хотел выгадать время на обдумывание.
   -Г-жа Филандр по - прежнему проверяет все бумаги королевы?
   -Да, ваше преосвященство! За те деньги, что я плачу ей, она старается вовсю.
   Джулия слабо ахнула. Де Арамисец быстрее молнии закрыл жене рот ладонью.
   -Да, вот еще что!- продолжил кардинал.- Если привезут пакет из Испании, о котором я вас предупреждал, немедленно передайте его мне! Слышите, немедленно! Даже если я буду беседовать с Его величеством - пакет принести!
   -Я всегда очень аккуратен в исполнении ваших приказаний.
   Вскоре легкое движение портьер показало, что они ушли. Джулия и де Арамисец подождали еще немного, а затем выскользнули из палатки, едва не ставшей для них ловушкой.
   -Значит, на днях нас отошлют на штурм Ла Зона.... - задумчиво произнес де Арамисец. - Ах, Великий кардинал, как обычно, заставил меня скверно провести время, слушая его баритон, а не ваш милый голосок!
   -Господи, как все-таки опасен Ришелье! - воскликнула Джулия, невольно содрогаясь.
   -Скоро закончится военный совет у короля,- напомнил ей де Арамисец,- и нам придется расстаться.
   -О, Анри, когда мы встретимся!?
   -Завтра, мой ангел!- Джулия видела, что глаза его улыбаются.
   Де Арамисец заботливо завернул жену в плащ.
   В палатках лагеря загорались свечи. Обнявшись, мужчина и женщина, прошли еще немного и остановились у помещений фрейлин. Короткий, жадный поцелуй, мимолетное, движение руки по груди, по волосам Джулии, и вот де Арамисец растворился в темноте. Джулия раздвинула полог и вошла к себе. Фрейлины, зевая, сидели в кроватях.
   -Вот она! - воскликнула г-жа д'Аво. -Что так долго, душенька?
   Джулия молча подошла к зеркалу. Любовь к мужу, радость свидания светились в ее глазах. "До завтра!"- напомнила она себе и улыбнулась.
   -Меня настораживает м-ль де Фортран, - тихо сказала она. - Мне кажется, его высокопреосвященство чересчур расположен к ней.
   Де Сот фыркнула. Больше никто не произнес ни звука. Только г-жа д'Аво, задувая свечи, равнодушным видом посоветовала маркизе:
   -Я доверяю вашей интуиции, Джулия. Она вас никогда не подводила. Я думаю, вам следует поделиться вашими опасениями с королевой Анной...
   -Непременно!- согласилась Джулия и юркнула в одеяла.
   Все следующее утро она с нетерпением ждала мужа. Уже несколько раз под разными предлогами молодая женщина выходила из палатки королевы, чтоб встретить его. Сейчас она наткнулась лишь на графа де Силлек, который относил донесение королю и спешил обратно к де Тревилю.
   Она догнала его и тронула за рукав.
   -Добрый день, сударь! - обрадовано приветствовала она его.
   Де Силлек низко поклонился. Его лицо было бесстрастным, спокойным, но словно не живым; таким она помнила его еще женитьбы.
   -Сударь, а когда приедет Изабелла? - спросила Джулия осторожно. - Я даже не могу сказать, как ее жду, как скучаю! И посоветоваться мне не с кем, а бывает, очень нужно! Здесь творяться такие дела...Не с де Арамисец же обсуждать цвет чулок!
   -Она не приедет, мадам.
   -Что? Что вы сказали, граф? Почему!?
   Де Силлек, казалось, стал еще сдержаннее.
   -По моему разумению, женщина во время войны должна оставаться у домашнего очага, - сказал он медленно.
   -Так она не приедет?
   -Нет.
   Любая дама на месте Джулии уже растерялась от такой сдержанности, но молодая женщина слишком хорошо знала своего друга, чтобы неправильно истолковать выражение его бледного, без улыбки, лица. К тому же Джулия понимала, что, остановившись и беседуя с ней, де Силлек оказывает ей большой знак внимания как другу и жене друга. Несколько дам из свиты королевы уже посматривали на них с любопытством.
   -Сударь, очень жаль, если мы не увидим Изабеллу здесь.
   -Конечно, мадам.
   Они раскланялись, и де Силлек ушел.
   -Несчастный,- проронила Джулия, глядя ему вслед. - Ему нельзя надолго расставаться с Изабеллой. Как хорошо, что у Анри есть я!
   Джулия нехотя вернулась в шатер. Г-жа де Фортран как раз застегивала брошь на плече ее Величества. Белые длинные пальцы девушки касались беззащитной шеи Анны Австрийской. Маркизе стало не по себе. Г-жа де Фортран низко поклонилась королеве и отошла. Джулия проводила ее долгим презрительным взором, чем вызвала интерес у проницательной французской королевы. Чуть погодя она знаком подозвала фрейлину.
   -Садитесь и найдите мне в книге поэм Бертрана де Жерве двадцатый стих! - распорядилась Анна Австрийская она громко.
   Джулия склонилась над книгой, сидя у ног Анны Австрийской на алой бархатной подушке.
   -Дитя мое, отчего вы так глядели сегодня на м-ль де Фортран? - долетел до маркизы едва слышный шепот. Джулия подняла глаза.
   Королева обмахивалась веером со скучающим видом, словно и не задавала вопроса, но маркиза поняла.
   -Ваше величество, я имела счастье заметить, что его преосвященство слишком уж любезен с этой фрейлиной! - сообщила она, медленно листая книгу поэм. Королева задумчиво рассматривала фрейлин в ярких платьях, сидевших в отдалении и со смешками обменивающихся сплетнями.
   -Дева Мария! - прошептала она горестно. - На кого я могу надеяться - шестеро-семеро вельмож, мушкетеры да две девочки...
   И громко спросила:
   -Нашли стих?
   -Да, ваше величество!
   -Читайте!
   Но Джулия прочла совсем немного - старшая стас - дама присела перед королевой Анной и доложила о приказе короля прислать ему на прием герцогиню де Сент - Дье.
   Джулия встала.
   -Идите, дитя мое,- грустно распорядилась королева. Она не смела перечить венценосному супругу. - Вы ненадолго покидаете нас, не так ли?
   -О, да, ваше величество!
   Минуту спустя Джулия с удивлением разглядывала г-на де Арамисец, ожидавшего ее в первой палатке. Мушкетеров часто посылали выполнять мелкие поручения короля, поэтому в появлении молодого человека здесь не было ничего странного, но все же Джулия не ожидала увидеть мужа в качестве гонца. Де Арамисец с непроницаемым лицом поклонился ей и знаком предложил пройти вперед. Старшая стас - дама равнодушно поглядела им вслед и зевнула.
   Де Арамисец со светским видом повел Джулию к концу лагеря, где их ждали оседланные лошади. Не говоря ни слова, мушкетер подсадил фрейлину в седло. На них никто не обращал внимания.
   -Ну, и что все это значит? - шепотом спросила Джулия, когда они выезжали из лагеря.
   -Я похитил вас, - учтиво ответил де Арамисец. - И нас ждет комната в гостинице Айстра.
   -А караулы?
   -Ах, что- то вы очень беспокоитесь, дорогая! Всего-то два дня без меня,- заметил де Арамисец.
   -Анри!
   -Сейчас на карауле де Батц, де Порто и де Силлек. Никто нас не задержит, любимая!
   -Но король Людовик...
   -Стал бы я звать вас к Его Величеству! - Анри присвистнул. - Ненавижу, когда он требует от вас петь любовные песни! Мне нужно было выманить вас от королевы Анны, что я и сделал!
   -Хитрец!- воскликнула Джулия возбужденно.- Но меня хватятся!
   -Нет, я предупредил госпожу д'Аво, что ночевать в лагере вы не будете. И вот, наконец, я могу увезти мою белокурую Диану туда, где никакие нудные кавалеры не помешают нам.
   -О, Анри, никто не мог бы поступить так, как вы! Ах, вы выкрали меня из королевского лагеря! Если все выйдет наружу, вам не сдобровать!
   -Я готов на любое безумие ради вас!
   -Анри, никто не занимает мое сердце...только вы...
   -Рад слышать, дорогая!
   Де Арамисец пустил лошадь в галоп.
   -Подожди еще немного, моя любовь, - шепнул он.- Наше время наступает...
   Джулия засмеялась. Сердце ее лихорадочно стучало, а топот копыт коня, уносящего ее к любви, казался пленительной музыкой. Джулия глубоко вздохнула от полноты счастья. В Астре они, не замеченные никем, скользнули в одну из комнат, снятую мушкетером.
   Как и всякая женщина, любящая комфорт, Джулия первым делом заперла высокие ставни. Сразу стало уютнее, и перестали трепетать свечи. В интимном полумраке тускло отсвечивали подсвечники и украшенные медью высокие колонки кровати. Белый полог был поднят.
   -Именно так увозят любовниц, - произнес де Арамисец со смехом. От его многозначительных слов Джулию бросило в жар.
   Наконец-то они одни! Она медленно подошла к мужу и присела перед ним в самом глубоком придворном реверансе. В свете горящего камина, молодая женщина казалась необыкновенно прекрасной, полной чарующей таинственности и ленивой грации.
   -Так увозят любовниц? - переспросила Джулия новым, звонким голосом. Словно, чтоб окончательно пленить мужа, она медленно поправила крупный розовый жемчуг в три нитки на шее.
   -Да, любовниц, - он шутливо дернул ее за ленты корсажа, ибо она оказалась совсем близко. - Я пленен совершенно,- признался мушкетер, не отказывая себе в удовольствии любоваться ее совершенной грудью.- Моя очередь совращать вас, моя целомудренная госпожа!
   Джулия стояла возле мужа трепещущая, счастливая, ожидающая! Тогда де Арамисец стремительно подхватил ее на руки и уложил на кровать.
   Одурманивающая ночь была у них, ночь признаний, яростных схваток и полусна, ночь стонов и вздохов блаженства, таинственно звучащих в тишине. Пьянящие по нежности и знанию ее руки де Арамисец заставляли Джулию почти лишаться сознания, изнемогать от желания и сладости. Она льнула к человеку, который щедро дарил ей чарующее чувство - ощущать себя обожаемой, царицей всего мира!
   Уставшие тела их отдыхали, но губы не отрывались друг от друга. Де Арамисец любил смотреть на нее, когда она вот так утомленно закрывала глаза. Жена - податливая, нежная, загадочная. Он сотворил ее, подарил ласку, любовь, страсть, и она возвращала ему сторицей за его терпение, умение держать себя в руках во имя ее наслаждения.
   -Я не могу больше без вас!- стонала Джулия, задыхаясь.- Не оставляй меня!
   -Я здесь, здесь!- шептал де Арамисец, целуя ее прекрасное тело, отзывающееся на его ласку дрожью предвкушения. - Ах, отчего вам так легко удается обольстить грешного мужчину!
   -А вы, значит, признаетесь мне в своих грехах?
   -Только в одном!
   -И в каком же?
   -Что до самозабвения люблю вас!
   -Это грех? И страшный?
   -Ну конечно! Купаться мне в огненной купели!
   И потом, когда Джулия уже спала, улыбающаяся, покоренная, де Арамисец долго баюкал ее, как ребенка.
   Снять здесь комнату была поистине великолепная идея. Де Арамисец теперь пользовался ею почти ежедневно. Королева не смела спросить короля Людовика, зачем к себе на приемы он так часто вызывает ее фрейлину, а король ничего и не знал. Джулия каждый день появлялась в лагере еще до побудки веселая, нежная, томная, вся в удовлетворении любовью.
   Изабелла приехала в расположение частей через неделю. Она оставила карету и слуг в Айстре и велела скорее седлать коня.
   Было восемь часов утра. Все постояльцы гостиниц уехали в лагерь. Несколько оставшихся офицеров предложили проводить туда госпожу графиню, но они могли оставить лагерь только после смены караула.
   -Я не могу столько ждать!- заявила Изабелла.- Благодарю вас, господа!
   И умчалась одна.
   Копыта коня весело стучали по серой от пыли дороге, топтали круглые листья подорожника и тоненькие стебельки ромашки. Чистое голубое небо появлялось и исчезало, скрытое верхушками высоких, как колонны, вязов. Лес чуть пожелтел, отдавая дань сентябрю, не больше. Пахло чем-то острым - сухой хвоей, боярышником и грибами. Где-то далеко дятел упорно долбил кору, и веселый звук его работы далеко разносился по солнечному лесу. Изабелла с удовольствием поглядывала по сторонам. Она любила и знала лес. В лесу звуки разносятся далеко и Изабелла задолго до того, как увидала один из караулов, услышала голоса.
   -Он нагло заявил мне, что я хвастаюсь! - ругался басом известный нам барон де Рон. - Я, конечно, не прочь преувеличить, но не в этом!
   Изабелла натянула поводья. Она решила, что де Рон и пятеро его приятелей в настроении весьма воинственном и поморщилась. Как вы помните, де Рон, влюбленный в маркизу де ла Шпоро, стал ныне ее врагом. Он теперь никогда не упускал возможность задеть ту, которая отвергла его, а заодно уж и ее друзей и подругу. Изабелла знала, что если барон захочет, а он наверняка зазочет, то может задержать ее в приграничной зоне на несколько часов, ибо обличен властью французского короля.
   И тогда Изабелла решила объехать неприятное место. Она направила коня с дороги в лес, стараясь ехать по полукругу так, чтобы еле- еле слышать голос де Рона и только боялась, что ее не услышали. Не услышали. Более того, смех и голоса внезапно стихли. Должно быть, еще кто- то появился на дороге. К несчастью, не зазвучали голоса и через четверть часа.
   Изабелла пришпорила коня и поскакала в сторону караула, предпочитая все- таки встретится с де Роном, чем заблудиться в двух шагах от гугенотов. Но, чем дальше она спешила, тем яснее становилось, что караула в этом направлении нет - то ли это дорога петляла и круто уходила на запад, то ли ее обмануло лесное эхо, Изабелла не могла потом сказать.
   Постепенно Изабеллу охватывала паника. Она остановила лошадь, чтобы прислушаться. Девственный лес, колоннами высившейся вокруг, стоически молчал, и только слышно было, как где-то далеко тараторят сороки да порой с легким треском падают на землю крупные желуди.
   И тут черное тело рухнуло на шею ее коня с ветвей высокого дерева. Конь с громким криком взвился. Изабелла натянула поводья. Сердце ее упало. Больше всего ее напугала бы встреча с волком, но это бы не волк.
   Четыре человеческие фигуры как в бреду чумного больного спрыгнули с деревьев и вцепились в стремена, в гриву коня. Перекошенные от гримас заросшие их лица были по- настоящему страшны. Сатанинский хохот огласил лес.
   Изабелла подняла коня на дыбы. Она с ужасом поняла, кто эти люди, оборванные, с кинжалами в руках с обгрызенными ногтями. То были одна из многочисленных банд разбойников, подвизавшихся на грабеже католиков и гугенотов. Изабелла вспомнила несколько страшных кровавых историй, о которых болтали в Лувре, и похолодела.
   Вцепившиеся в поводья и стремя разбойники повисли, вынуждая коня сдаться. Изабелла сунула руку за пистолетом в чересседельную сумку, но чья- то жестокая лапа уже вырвала его из футляра, оцарапав запястье графини до крови.
   -Что это значит? - воскликнула она, вне себя от боли и досады.- Я спрашиваю - будьте любезны ответить мне.
   -Она спрашивает! - передразнил ее один разбойник с мрачным лицом. Он ковырял кинжалом в гнилых зубах. Фиолетовые наросты на его губах шевелились. - И мы, конечно, просто обязаны дать госпоже гордячке необходимые разъяснения!
   Разбойники глумливо захохотали, а Изабелла ослабла.
   -Ну, - грубо прикрикнул на нее другой разбойник. - Где твои кольца, браслеты - кидай живо! Иначе я поиграю с твоей белой шейкой.
   -У меня ничего нет!- сказала Изабелла спокойно, хотя в груди ее полыхало отчаянье.
   Она и впрямь носила украшения лишь на приемы, довольствуясь обычно кружевным воротником да булавками с жемчужными головками.
   -Врет!- разъярились разбойники. - Эти знатные дамы - потаскушки, вечно трусливо прячут что- нибудь. Жано, взрежь-ка ей платье, все что- нибудь выпадет!
   Изабелла стиснула зубы.
   -Атаман!- вдруг воскликнул один из них и почтительно отстранился.
   Новоприбывший мужчина, опираясь на плечи худого мальчика- подростка со следами коросты на щеке, не торопясь, вышел из подлеска и подошел к пленнице. Он отличался высоким ростом и стройным телосложением. Черный камзол, кожаные штаны, высокие ботфорты выдавали в нем дворянина, но с камзола галуны были сорваны, сапоги давно не видели шпор, а на дорогой черной шляпе болтался лишь грязный огрызок белого пера. Лицо разбойника закрывала черная косынка.
   Атаман упер руки в бока, цинично разглядывая Изабеллу. Та чувствовала, как ее раздевает его взгляд и побледнела от стыда. Ей осталось вырвать кинжал из руки ближайшего разбойника и лишить себя жизни! Холодный пот покрыл ее тело, но глаза смело встретили взгляд атамана. Знатная дама никогда ни перед кем не унизится. Она будет мужественной.
   -Она не знатна! - заметил атаман. Голос его звучал глухо.
   -Не знатна?!- недоверчиво переспросил кто- то.- Эй ты, девка, говори мне правду, а то я разрежу твои щеки, что яблоки! Ты- дворянка?
   -Наглец!- истерически закричала Изабелла.- Никакие молитвы не замолят твои грехи!
   -Это бедная вдова Нурье,- медленно сказал атаман. - Я когда-то видел ее. У ее отца едва найдется пригоршня экю. Смотрите, ребята, на ней даже драгоценностей нет!
   Изабелла не верила своим ушам.
   -Шлюха! - атаман грязно выругался. - Это так просто. BELLYM OMNIYM CONTRA OMNES. -И добавил также на латыни: - ОСКОРБИТЕ МЕНЯ, ПРОШУ ВАС!
   Изабелла от страха будто в бреду уставилась на него. "Война всех против всех!" - эти слова она поняла. Но "Оскорбите меня, прошу вас!" - Изабелла просто не поверила своим ушам.
   Разочарованные выражения лиц разбойников говорили, как им жаль выпускать добычу из рук. Но если эта женщина - нищая и с нее не взять выкуп, ее подстерегает другая, более кошмарная, опасность - подвергнуться насилию. И, предвкушая скорое унижение своей жертвы, разбойники вслед за своим предводителем начали изощряться в грубом остроумии:
   -Повеселимся на славу!
   -Узнает, как стегать кнутом невинных!
   -Оскорбите меня, сударыня, - повторил атаман по-латыни. -Черт возьми, вы понимаете меня?
   Разбойники с интересом ловили звуки незнакомого языка и с уважением поглядывали на главаря.
   Тот выразительно взглянул на пленницу.
   -Подлец! - взвилась Изабелла.- Гнусный трус! Не мужчина, а жалкий гриф, что лакомится падалью! Я вздернула бы тебя на ближайшей осине, если бы могла.
   -Что?- ласково переспросил атаман.
   Смех сразу стих. Ожидая жестокого зрелища, разбойники от нетерпения сглотнули слюну. Атаман вдруг оттолкнул товарищей и вскочил в седло позади Изабеллы. Он стиснул ей горло одной рукой, а другой схватил поводья. Конь взвился и понесся прочь. Вслед летели свистки, смешки и плевки.
   Изабелла тогда испугалась по-настоящему. Она начала ожесточено вырываться из объятий разбойника. Один на один с ним ей было еще страшнее оттого, что она не понимала, что он задумал.
   -Что с вами, г-жа графиня? - удивился атаман, с трудом удерживая пленницу в седле. - Вы должны были давно убедиться, что я не причиню вам вреда.
   -Но...зачем...зачем?
   -Мадам, не бойтесь меня. Я не стою этого.
   Изабелла нервничала. Ее настораживал, пугал этот человек. Но одновременно что- то похожее на уверенность в своей безопасности ютилось в ее душе. Она не видела ничего перед собой, нервы графини были натянуты, а мозг бился над вопросом: почему он солгал друзьям насчет ее имени, если узнал ее? Она, неудобно изогнувшись, попыталась заглянуть в его лицо. Но разбойник только мрачно глядел перед собой. Глаза его в узких прорезях замызганной тряпки ничего не сказали графине.
   Конь, повинуясь сильной руке, встал как вкопанный на небольшой, почти круглой поляне с чуть порыжевшей высокой травой и остовом сгоревшего дуба на краю. Атаман лихо спрыгнул с седла и замотал поводья коня вокруг низкой ветки одного из начинающих краснеть кленов. Помедлив, он повелительным жестом предложил Изабелле оставить седло. Она, доверяя ему и страшась, подхватила юбку и скользнула вниз. На всякий случай графиня оставила между собой и им лошадь.
   -Плащ!- потребовал атаман негромко. Он пристально разглядывал траву.
   У Изабеллы побелели губы.
   -Что?- прошептала она, чувствуя, что вот- вот ее окутает дикая ярость: на себя, на мужчин, на равнодушный осенний лес, что завлек ее в ужасную ловушку.
   -Плащ, мадам!
   Изабелла, не спуская с него глаз, дернула шнурки бархатного плаща. Разбойник разложил его на траве, примял, придал бархату живописные складки.
   -Подвязку, мадам!
   Графиня отвернулась и сорвала подвязку с левой ноги. Он, едва коснувшись тонкой ткани, разорвал ее надвое и бросил на плащ.
   -Шпильки, мадам!
   Каштановые, с золотым отливом, волны волос окутали плечи Изабеллы, придав ей ранимый и беззащитный вид. Зато рассыпанные в траве шпильки, помятый плащ, разорванная подвязка красноречиво свидетельствовали об отчаянной борьбе, унижении и победе насильника. Разбойник встал с колен и хмуро взглянул на графиню. Она ответила настороженным взглядом. Странно было видеть на всегда доброжелательном лице графини недоверие и страх, но, казалось, разбойнику было не до выражения ее лица. Он озабочено огляделся.
   -Вы способны оцарапать меня до крови, госпожа?
   -Что?
   Не отвечая, разбойник рванул крючки камзола и старой рубашки, обнажив грудь.
   -Все должны поверить, что вы яростно сопротивлялись мне,- невыразительно пояснил он. Изабелла содрогнулась. Он, мельком взглянув на бледное лицо пленницы в ореоле темных вьющихся волос, рывком разорвал рукав камзола и кинжалом оцарапал себе грудь. Капельки крови выступили и набухли на смуглой коже. Брови Изабеллы страдальчески сдвинулись. Разбойник медленно застегнул камзол.
   -Вам придется уйти отсюда пешком,- сухо пояснил он.- Не бойтесь, здесь никого больше нет, моя жестокая банда одна контролирует эти места. Никто не осмеливается сунуться в леса Ла- Рошели, даже королевские войска. Вы пойдете так, чтоб солнце светило вам точно в затылок. Через два часа вы будете в лагере короля. Уходите и никогда больше не ездите без сопровождающих.
   Потрясенная Изабелла разглядывала разбойника, совершившего что- то совсем невразумительное.
   -Вы отпускаете меня, сударь?!
   -Да.
   -Но вам известно, что я вовсе не баронесса Нурье?
   -Да.
   -Но другие пленники в этом лесу не отделываются так просто?
   Человек устало глядел куда- то в пространство. Казалось, ему смертельно надоел этот разговор.
   -Да, за всех я прошу выкуп или...беру чем еще.
   -Но почему я...
   -Потому что я однажды беседовал с вами, сударыня.
   Изабелла ахнула. Человек так глянул на нее, словно собирался пасть мертвым на месте.
   -Почему дворянин стал разбойником? - с надрывом бросил он. - Обычная история, г-жа дю Трамбле. Украл один, а на галеры послали другого.
   Острое страдание сжало сердце Изабеллы. Подозрительность и страх исчезли. Перед ней стоял и старался не показать своего горя несчастный человек. И она всем сердцем отозвалась на его боль.
   -Но вы должны были сказать, что невиновны, сударь!
   -Нет! - Он помедлил и проронил. - Я не мог.
   Синие глаза его печально поднялись к небу. Изабелла не помнила этих глаз. Она не видела его лица, сорванный голос из-под маски звучал надтреснуто и хрипло, и графиня среди всех лиц, метавшихся перед ней как в калейдоскопе, не выбрала ни одного.
   -Я бежал с галер, надеясь восстановить справедливость, - очень тихо, так, что Изабелле приходилось напрягать слух, добавил человек. Изабелла почти физически ощущала саркастическую улыбку под платком, закрывающую ему лицо. - Но поместье мое и невеста принадлежало теперь другому. А я оказался бродягой, беглым рабом, убийцей и насильником. Все очень просто, мадам.
   -Вы должны были добиться справедливости! Вы не должны были отступать!
   -Я это сделал, но проиграл! - сказал он сурово. - Если б вы все знали...Хотя не надо вам ничего знать.
   -Подождите! - воскликнула Изабелла. Она ринулась к нему, протянув вперед руки. - Я хотела бы вам помочь.
   -Нет.
   -Скажите мне...
   -Не подходите ко мне! - велел он резко. - Галерник не нуждается в жалости!
   У Изабеллы упали руки.
   -Простите! - прошептала она горестно.
   -Не извиняйтесь, сударыня. И простите меня, что осмелился помочь вам, хотя сам же и завлек вас в ловушку. Это ведь я набрал в банду отпетых негодяев, но они все нуждаются в покаянии и жалости. Даже тот мальчишка, которого вы могли видеть подле меня. Шесть лет назад отец-столяр отнес его в лес и бросил возле волчьего логова. Он считал, что это не его сын! Я подобрал Мари совершенно обессиленным от голода и плача.
   -Вы совершили доброе дело. Господь видел это.
   -Идите, мадам.
   -А мальчик? Хотите, я устрою его в колледж иезуитов в Париже?
   -Нет,- человек помедлил, потом решительно покачал головой.- Если вы его заберете, я останусь один, а я очень привязался к Мари. Он- все, что у меня осталось!
   Изабелла вытащила из волос две оставшиеся шпильки и протянула их разбойнику.
   -Берите, прошу вас. Я могу вам понадобиться. В нужном случае передайте мне их...
   Она молила его взглядом, голосом, жестом. Разбойник взял шпильки дрогнувшей рукой. Жемчужины слабо переливался в его смуглой грязной ладони как слезы.
   -Вы спасли меня, сударь, кем бы вы ни были. Благодарю вас.
   -Уходите же!
   -Благодарю вас, мой друг! Если я буду нужна... И я никогда не посмотрю на вас как на разбойника...
   -Вы не изменились,- заметил он мягко. Изабелле показалось, что она сказала что- то не то, какие-то грубые слова, не выражающие ни ее жалости, ни сочувствия. Тогда она просто подошла к молодому человеку и дружески коснулась его грязной руки. Он остался недвижим.
   Изабелла повернулась и зашагала в лес. Дойдя до остова сгоревшего дерева, она не удержалась и обернулась. Человек стоял все там же, у измятого плаща, и печально, с упорным вопросом глядел в небо.
   Изабелла всю дорогу думала о нем. Она так глубоко ушла в свои мысли, что даже не удивилась, когда навстречу ей вдруг шагнули мушкетеры короля. Не отвечая на досужие удивленные вопросы, г-жа дю Трамбле попросила проводить ее в лагерь.
   Джулия прибежала в палатку фрейлин снять сломавшееся колье, когда знакомый голос приветливо произнес:
   -А вот и я, Жули!
   Джулия с распростертыми объятиями устремилась навстречу подруге.
   -Ты здесь? Как хорошо! А меня уверяли, что ты не приедешь!
   -Де Силлек запретил мне! - призналась Изабелла неохотно. - Но я не могла больше оставаться в замке!
   -Я так рада, что ты приехала! Но что за дикий вид у тебя? Сейчас в моде распущенные волосы? Да еще и в еловых иголках! Очень милое украшение- весьма необычное для фрейлины французской королевы!
   -Ах, да! Я потеряла шпильки!
   -Переодевайся скорее и идем к королеве Анне! Тебя все ждут! Но в этом никак нельзя показаться: ты выглядишь как замарашка! Сейчас подберем что- нибудь из моих красивых платьев! Вот есть единственное подходящее тебе - жемчужного цвета, остальные, уж прости, лазоревые под цвет моих глаз. Ты уже была у господ мушкетеров?
   -Да! - Изабелла неспешно укладывала волосы под золотую сетку и с интересом оглядывала окружающую обстановку.- Они ушли на регоинстенировку к форту Ле Зон. Я поговорила с дядюшкой и пошла сюда.
   -Ле Зон!- упавшим голосом пролепетала Джулия.
   -Мне сказали, что там не очень опасно!
   -Уф!- вздохнула Джулия. Она бросила драгоценности в шкатулку и села на табурет рядом с подругой. - Тебе тоже предстоит волноваться, Изабелла! Они все время рискуют жизнью!
   -Но лучше бояться здесь, чем в замке. Расскажи мне новости.
   Только через три четверти часа запоздавшие фрейлины скромно вошли в шатер королевы. Изабелла низко присела перед Анной Австрийской так, что колени коснулись пола, а пышная юбка с вышивкой золотыми цветами легла вокруг колоколом.
   -А вот и г-жа де Силлек!- произнесла королева нараспев. - Я рада видеть вас, мое дитя!
   Изабелла улыбнулась чуть смущенно, склонила голову и отошла к фрейлинам. Ее встретили радушно, с изявлениями приязни, расцеловали, окинули оценивающими взглядами и...все! Графиню не спрашивали о замужестве не потому, что не интересовались. Напротив, все, похоже, сгорали и плавились на медленном огне любопытства! Но спрашивать, каков гордец граф де Силлек в семейной жизни всем казалось просто невозможным, даже слов для столь неудобного вопроса не найти! Несколько особенно дерзких фрейлин решлись было осторожно и издалека намекать, что хорошо бы им рассказать новости, но острый взгляд графини де Силлек был столь красноречив, а головка столь надменно вздернута, что сплетники прикусили языки. Если Изабелла не собиралась что- либо сообщать, спрашивать было бесполезно.
   Фрейлины коротали время до вечера, играя в карты, когда в шатер вошел г-н де Тревиль в сопровождении мушкетера. Капитан почтительно поцеловал руку королеве.
   -Друзья постепенно забывают меня,- сказала королева Анна с упреком, - хотя я понимаю - война!
   -Ваше величество знает, что я преданийший ее друг и слуга!
   -Сыграйте с нами партию в карты. Прошу вас!
   Изабелла не участвовала в игре. Она раздобыла лист бумаги и вместе с г-жой д' Аво собралась сочинять новый памфлет на секретаря великого кардинала Ришелье г- на де Кавуа. Все знали, что г-н де Кавуа косоязычен, когда говорит, и необычайно красноречив, когда пишет. Эти его особенности в купе с необычайной преданностью кардиналу Ришелье, почти раболепием, были обьектом многочисленных шуток.
   Фрейлины занимались презабавным сочинительством, когда де Силлек, сопровождающий де Тревиля, наконец увидел жену.
   Изабелла встала. Все вылетело у нее из головы: и важный прием, и дальняя дорога, и разбойники - она, одержимая де Силлек, глядела только на него. Взгляд черных блестящих глаз мужа проникал ей в самое сердце, в самую сокровенную глубь души. "Рада ли? Любишь ли по-прежнему?" - безмолвно спрашивал острый взгляд графа. На губах Изабеллы расцветала радостная, счастливая улыбка, когда Изабелла торопливо направилась к королеве за разрешением оставить прием, но де Силлек остановил ее властным взглядом. Его жена не может изменить своему долгу и оставить шатер ее Величества без приказа. Плечи Изабеллы поникли. Граф всегда был таким. Рыцарем, думающим в первую очередь о долге перед собой, перед теми, кому он служит, перед той, кого он любит. Изабеллу безмерно восхищало такое спокойное, уверенное следование себе, но порой сердце ее дрожало от обиды, как сейчас. Она могла бы измыслить какую- нибудь ложь и уйти с приема, прижаться к крепкому телу мужа, ощутить на губах долгожданные поцелуи, поведать ему, наконец, что ее тревожит. Но долг повелевает остаться, позволяя только взглядом погрузиться в затуманенные нежностью черные глаза графа. Не подчиниться приказу мужа Изабелла не посмела.
   Де Тревиль скоро ушел. Изабелла понимала, что он приходил за ней для своего мушкетера, но тот, скрепя сердцем, отказался вызвать фрейлину с приема ее Величества. Изабелла неохотно, закусив губы, вернулась на свое место. Сколько времени теперь придется ждать! Она, готовая каждый момент сорваться с места, вынуждена чинно сидеть на подушках и делать вид, будто заинтересована в том, чем занимаются все вокруг - сплетничают, декламируют стихи, играют в карты, кубок за кубком пьют вино. Изабелла чувствовала себя безумно сиротливо.
   -Ты почему не ушла! - возмутилась Джулия, подобравшись ближе. - Ты же собиралась, я видела!
   -Приехать утром и сбежать через два часа с приема королевы - в высшей степени невозможно!
   -Боже, какая щепетильность! Ты отправляешься за десятки лье к мужу, а при встрече отказываешься уйти с ним. Де Силлек на себя не похож, ожидая тебя, а в результате довольствуется лишь взглядом - я не в состоянии вас понять!
   -Ах, как долго тянется время! Джулия, когда закончиться прием!?
   Джулия неодобрительно глянула на золоченые часики, подвешенные к поясу на тонкой гладкой цепочке.
   -До назначенного на сегодня бала еще долго! Бал назначен на 8 часов пополудни, а сейчас только четыре!
   -О, небеса, сколько еще ждать!
   -Если бы ты, Изабелла, ушла сейчас, я последовала бы за тобой. А теперь из-за твоей непонятной церемонности, мне придется отложить встречу с де Арамисец на несколько часов!
   -Я не могла иначе!
   -О чем вы так громко спорите, сударыни? -нежным голосом задала вопрос королева Анна Австрийская. Она остановила беседу с другими дамами. Толпа придворных замолчала и выжидательно уставилась на подруг.
   -Мы спорили о г-дах мушкетерах, - брякнула Изабелла первое, что пришло ей на ум.
   -О чем же именно? Нам всем было бы интересно послушать, дитя мое! - в мелодичном голосе королевы прятался упрек.
   Изабелла с Джулией смущенно переглянулись.
   -Мы хвалили свою храбрость подчиняться только вашим приказам, а не приказам Его величества короля! - продолжила Изабелла непоследовательно, сама удивляясь своим дерзким словам.
   -Приказ короля?- повторила Анна Австрийская тихо.
   -Да, ваше величество! Его величество звал нас к себе, но мы отказались!
   -Мы фрейлины вашего Величества, а не Его Величества - удачно ввернула Джулия.
   -Вам не следовало так поступать! - заметила королева тихо. - Я приказываю вам подчиниться Его величеству. Ступайте!
   -Возьмите меня!- шепнула г-жа д'Аво, дергая за рукав Изабеллу.
   -Г-жа д'Аво тоже вызвана его величеством!- храбро сказала Изабелла.
   -Хорошо, сударыни, идите! Я не желаю лишиться любимых фрейлин из-за неподчинения приказам Его Величества.
   Фрейлины присели вреверансе, и, скрывая изо всех сил чувство облегчения, удалились.
   -Что я наделала!- воскликнула Изабелла с ужасом, когда они вышли из душного помещения и жадно глотнули свежий воздух. - Как я смела солгать королеве!
   -Это вовсе не грех, - возразила Джулия с деловым видом. Она уже успокоилась и взяла подругу под руку. - Во всяком случае не смертельный!
   -И это говоришь ты, супруга чрезвычайно религиозного человека, которому прочили карьеру кардинала! Ты всерьез считаешь, что допустимо обмануть королеву ради личной выгоды?!
   -Я утверждаю: мы - верные фрейлины Ее Величества, враги врагов королевы, мы жизнь отдадим за ее жизнь. Но, пока этого от нас не требуют, мы можем пожить в свое удовольствие. Верно?
   -Да! Да! - согласилась д'Аво, энергично кивая.
   Изабелла с Джулией пробрались мимо караулов и торопливо направились к палаткам мушкетеров. Их поминутно окликали знакомцы. Подруги махали платочками, посылали друзьям воздушные поцелуи и спешили дальше.
   Де Силлек ждал жену. Он сидел у костра рядом с товарищами и не сводил глаз с палатки королевы, откуда могла появиться Изабелла. Он рассчитывал на несколько долгих часов ожидания. Мушкетеры рядом играли в карты и пили вино. Де Дромоль несколько раз приглашал графа присоединиться, но тот оставался бесстрастен к их развлечениям.
   Щеки графа покраснели, словно от жара углей, когда Изабелла вдруг появилась и в сопровождении верной Джулии спешно направилась к их палатке. Там находился лишь де Арамисец. Насвистывая, он застегивал камзол перед осколком зеркала, поставленном на полковой барабан.
   -О, наконец-то меня, счастливца, посетила г-жа де Арамисец! - воскликнул он, когда полог палатки одернула знакомая тонкая рука. Просияв, де Арамисец схватил эту ручку и осыпал ее горячими поцелуями. - Король, как обычно, с нетерпением и страстью ждет вас, г-жа маркиза!
   -Я помню это! - протянула Джулия томно. Глаза ее зажглись лихорадочным блеском. Де Арамисец обратил взор на ее спутницу.
   -Добрый день, г-жа графиня,- приветливо сказал он. - Вот и вы! Вовремя, мадам!
   -Благодарю вас!
   -Но я не имею времени более осыпать вашу милость достойными вас комплиментами - у нас важное дело и мы оставляем вас!
   -Да, Изабелла! - как ни в чем, ни бывало, согласилась Джулия. - Не жди меня слишком рано!
   -Хорошо, господа! - с улыбкой согласилась Изабелла. Она начала догадываться, в чем тут дело.
   Де Арамисец что- то шепнул жене. Та покраснела и прильнула к нему, запрокинув голову и выпятив губы, ожидая поцелуя. Довольно посмеиваясь, де Арамисец обнял ее за талию, и они ушли.
   Изабелла воспользовалась оставленным зеркалом, чтоб оправить прическу. Волосы с красивым отливом тяжелого золота, поднятые высоко на затылок, падали ей на плечи тяжелой волной. Они вились на висках, закручивались в локоны и золотая сетка едва удерживала их массу. Изабелла чуть ниже спустила лиф платья, когда в палатку стремительно вошел Арман де Силлек.
   Несколько мгновений они молчали. Потом граф раскрыл жене объятия. Изабелла бросилась ему на грудь.
   -О, Арман! - только и воскликнула она, вне себя от счастья. - Я нашла вас!
   Де Силлек крепко прижал ее к себе, не в состоянии говорить. Лицо графа выражало щемящую нежность.
   -Моя Изабелл! - вырвалось у него. - Моя любовь!
   Он легко поднял ее на руки и посадил к себе на колени. Изабелла заключила его в обьятия, счастливая, живая и веселая. Де Силлек, не отрываясь, вглядывался в ее ясные серые глаза, словно оживая под любящим взором.
   -Изабелла, ты все- таки ослушалась меня и приехала?! Здесь опасно, родная! Я недоволен.
   Он сказал это грозно, но в темных глазах его сияли счастливые огоньки.
   -Вы не искренни, граф де Силлек! - со смехом заявила проницательная Изабелла.
   Де Силлек на мгновенье опустил глаза, смутившись, но потом улыбнулся. Изабелла обожала его улыбку - открытую, доброжелательную, мудрую, принадлежащую лишь ей.
   -Да, - признался он неохотно. - Я, черт возьми, действительно, сейчас неискренен.
   Он зарылся лицом в ее волосы, пахнущие лесом и ветром, и с наслаждением вдохнул знакомый запах.
   -Я ждал вас! - шепнул он, словно выдавая сокровенную тайну. - Я опасался, что вы приедете, надеялся, что вы послушаетесь меня, но я ждал вас. Днем я искал ваш взгляд в толпе придворных, ночью просыпался от того, что мне мерещился шорох вашего платья. Мне все время казалось, вы подходите к палатке! Я ведь знаю, какая вы безрассудная, Изабелл!
   Рядом с ней он мог быть таким - нежным, заботливым, в чем- то даже ранимым и трогательным. Только ей он мог приоткрыть свое сердце. Кроме Изабеллы никто никогда не мог знать, что у г-на де Силлек на душе.
   Изабелла ласково провела пальцами ему по щеке. Она до дрожи любила каждую черточку его лица, каждое, всегда разное, выражение черных глаз мужа. Сейчас в них плескалось завораживающая любовь и горячее желание защищать, оберегать свое сокровище. Редко кто мог подсмотреть такое удивительное выражение на лице этого обычно очень выдержанного и хладнокровного человека.
   -Я знала, что вы меня ждете! - прошептала Изабелла, слабея и дрожа в его объятиях. - Я даже дома слышала, как вы заряжаете мушкет, я видела, как вы беседуете с де Тревилем. Я без вас слаба и беззащитна, Арман, моя любовь! Наконец- то я с вами!
   Они опять крепко обнялись.
   -Мой ангел! - де Силлек тихо рассмеялся.- Вы мне дарите краски мира, Изабелла, моя радость, моя жена! А теперь успокой меня - ты доехала благополучно?
   -Больше всего я испугалась, когда попала к разбойникам.
   Лицо де Силлек вдруг потемнело. Он стиснул ей талию.
   -К разбойникам?- повторил он как мрачное эхо.
   -Да, - постаралась сказать Изабелла как можно легкомысленнее. - Я заблудилась, а они напали на меня. В первую минуту я очень испугалась, а потом выяснилось, что атаманом у них считается человек благородный. Он каким-то образом узнал меня и помог мне бежать.
   Де Силлек остановившимся взглядом глядел ей в лицо.
   -Мы мило поговорили, и я ушла. Арман, не смотрите на меня так! Все обошлось, уверяю вас! Этот человек очень несчастен. Бедняга! Его оклеветали, и он несколько лет провел на королевских галерах.
   Де Силлек снял ее с колен и встал. Он был очень бледен. Изабелле стало не по себе от его молчания.
   -Если бы атаман разбойников не знал вас! - прошептал он словно в беспамятстве. - Вас бы не было уже...
   -Все хорошо, любимый, - Изабелла успокаивающе улыбнулась.
   Де Силлек глянул на нее в упор.
   -Они все несчастные люди, Арман. У каждого свое горе, сделавшее их грубыми и безжалостными, постыдная тайна. А этот атаман.... Ах, видели бы вы его лицо! В его глазах боль. И, тем не менее, как бы он не страдал, он остается дворянином, опекает мальчика-сироту.
   -Почему ты была одна?- с трудом шевеля губами, спросил граф.
   -Я оставила слуг в Айстре, потому что спешила к вам. А иначе мне пришлось бы ждать несколько часов.
   -Вы с ума сошли! - Де Силлек в гневе повернулся к ней. - Вы переходите все мыслимые границы безрассудства!
   -Арман, я же вернулась! Посмотрите, любимый, живая и невредимая!
   -Живая?! Да вы понимаете, что ваше сумасбродство едва не стоило вам головы?! И сейчас вы бы вы умирали от ужаса и стыда на плаще какого-нибудь галерника! - его голос сорвался и он закашлялся.
   -Арман!
   -Молчите, Изабелла! - видимо, она вывела его из себя впервые в жизни. - Вы так мало цените себя?! Вы так мало цените мою любовь к вам?! Вы, похоже, не имеете никакого представления, как вы дороги мне. Мне и нашим детям! Вы даже не подумали о детях! Я же запретил вам ездить без слуг! А если бы разбойник не отпустил вас? Вы представляете, чем бы все это кончилось, или нет?! Нет?! Вы настолько наивны или избалованы? Ни один разбойник или дезертир не пощадил бы ни вашу красоту, ни ваше тело, ни вашу душу! Как вы смели так бессмысленно рисковать собой!?!
   Изабелла опустила голову и украдкой смахнула слезу обиды со щеки.
   Сердце де Силлек дрогнуло. Он подошел к ней и опустился на колени. В лице его застыло страдание.
   -Дитя мое! - прошептал он.- Скажи, ты уверена, что не пострадала?!
   -Конечно, любимый! - она растроганно обхватила его за шею. - Я не стану более рисковать собой, клянусь!
   Де Силлек прижал ее к себе дрожавшей рукой. Он боялся, мучительно боялся за нее, свою жену, такую невозможно храбрую, жалостливую, безрассудную, хрупкую.
   -Тяжело со мной, да?! - прошептала Изабелла, со вздохом удовольствия опустив голову ему на плечо.
   -Да, Изабелла! - признался он со вздохом. - Очень тяжело разлучаться с вами, бояться за вас. Трудно не спать ночами, сочиняя письма, которые никогда не будут написаны, слишком уж откровенны они. Но надо признаться, без подобных мук я никогда не был бы счастливым человеком.
   Изабелла блажено вздохнула и прильнула к нему.
   -Арман, я тоже не была бы счастливой женщиной, если бы мне не хотелось сломя голову спешить в ваши объятия. Даже рискуя при этом попасть к разбойникам!
   Изабелла подняла голову и наконец-то увидала, что он улыбается.
   -Я более не оставлю вас, - властно заявил он.- Отныне вы всегда будете у меня перед глазами. Где ваши слуги?
   -В Айстре. Арман, я совсем без всего. Мне даже пришлось одолжить у Джулии ее платье и сетку для волос! Посмотрите на меня: ах, вырез до чего низкий и ленты нашиты повсюду, даже на рукавах. Платье ничего не скрывает, Арман, а только подчеркивают. Хорошо, что меня не видел Его величество - он терпеть не может открытых нарядов! А я чувствую себя совершенно раздетой!
   -В самом деле - неудачное платье, - согласился де Силлек хмуро. -Де Дромоль позеленел от ревности и злости, увидев вас в столь необычном пикантном виде. Я еще вызову его на дуэль за этот его нескромный взгляд.
   -Нет, ради бога, никаких дуэлей! Вы свободны сегодня? Давайте уедем из лагеря скорее!
   -Поехали, Изабелла. Здесь невозможно ни сказать пол - слова, чтоб это не стало известно всему двору. По дороге расскажите мне про наших детей...Их- то вы хоть не взяли с собой? Нет? Слава богу!
   Тем временем Айстр шумел. Все, кто получил заветное приглашение на дневной выход короля и вечернюю игру в карты, приехали сюда сменить платье. Обе гостиницы до чердаков наполнились придворными. Их слуги и служанки носились по коридорам с камзолами, воротничками, душистой водой, сталкиваясь, переругиваясь и сплетничая.
   Встревоженные слуги мадам де Силлек стояли понурой группою у гостиницы "Черная глотка" и обменивались редкими репликами. Им было приказано госпожой ждать ее, но время шло, а графиня не возвращалась. Но когда она все- таки появилась в сопровождении супруга, бледные лица трех служанок, кучера, лекаря и лакея против ожидания выразили еще большую тревогу. Преданные слуги, они догадались, чем им грозят нахмуренные брови господина.
   -Отведите госпожу в ее комнаты! - распорядился де Силлек, не сходя с лошади.
   Служанки с просветленными лицами бросились выполнять приказ. Казалось, они радовались, что могут как можно скорее улизнуть от гнева господина.
   -Мы рады, что вы в добром здравии, г-н граф, - подал голос старый Темесье, их лекарь, кудесник, ставящий на ноги самых безнадежных больных. Он много лет служил графу, невзирая на то, что его звали на королевскую службу. У него были совершенно седые длинные волосы, длинное умное лицо с полными щеками, и насмешливые глаза под широкими густыми бровями.
   -Я предпочел бы видеть вас при госпоже графине несколько часов назад! - резко высказал ему де Силлек. - Как вы могли отпустить мадам одну, без сопровождающих?
   Темесье вздохнул, но промолчал. Изабелла послала ему подбадривающий взгляд и удалилась со служанками. Она предпочитала вмешиваться в дела мужа наедине с ним. За слуг она вступиться чуть позже.
   В двух крошечных комнатках, куда ее поместили, негде было развернуться. Но сундуки были уже распакованы.
   -О, - воскликнула Изабелла, - вы не теряли времени зря.
   Служанки покраснели от удовольствия, доставая одежду и расладывая ее на сундуки. Изабелла подошла к окну, распахнул ставни и склонилась вниз. Ей был виден двор гостиницы, заполненный суетящимся народом. Под окнами понуро стояли, опустив головы, ее слуги. Граф де Силлек холодно выслушивал их объяснения.
   -Им достается за то, что ваша милость не взяла кого-нибудь сопроводить вас! - испуганно сказала одна из служанок. - Нас теперь уволят. Г-жа графиня, сделаете что-нибудь!
   -Принесите- ка мне платье, лазурно - голубое, новое.
   Цвет темной лазури шел ей, оттенял белую, бархатную, словно светящуюся изнутри кожу, подчеркивал бездонность темных глаз. Изабелла надушилась своей любимой фиалковой водой и тщательно расправила пышную юбку, украшенную жемчужными подвесками. Подвески также захватывали синие ленты рукава и отсвечивали в сложном узоре на лифе.
   Изабелла редко разыгрывала друзей, но обожала такие неожиданные преображения - вдруг одеться словно для важного приема у короля, чтоб осветить скромную обстановку и отразиться в осколке зеркала, заменявшие ей роскошные, огромные, в свечах зеркала. Ее так же часто видели в красивом, но скромном платье у короля, как в модном брильянтовом одеянии у друзей.
   Де Силлек, войдя к жене, опешил. Служанки, воспользовавшись его восхищением, поскорее выскользнули за дверь. Гордая, прекрасная незнакомка в лазурном бархате восседала на единственном стуле у зеркала. Бархат струился по талии, мягкими складками падал на дощатый пол. На тонких запястьях ее блестели браслеты. Дорогие тонкие кружева окутывали полуобнаженные, прекрасные по форме плечи. Пьянящий аромат фиалок витал по комнате. Дама, не оборачиваясь, повела плечом. Ее тонкие пальцы медленно и томно укладывали на виске длинный вьющийся локон. Как она была великолепна и недоступна в этот миг! Стоило от чего потерять голову!
   Дама медленно повернула голову, подняла шелковистые ресницы. И, не выдержав, залилась милым, серебристым смехом.
   Этот смех принес де Силлек ослепительное счастье. Он больше не мог жить без этого смеха, бездонных, порой лукавых, порой серьезных серых глаз. Без них он становился холодным, словно застывая без тепла и ласки.
   -Мадам прекрасна!- с поклоном заявил граф, неторопливо заперев дверь. Глаза его сияли. - Но позвольте заметить вашему преданному слуге, что одна неточность чуть- чуть портит совершенную гармонию вашей милости.
   -Что такое? - делано изумилась Изабелла, с восторгом подыгрывая ему.
   -Кружева,- уточнил де Силлек любезно. Он приблизился и, едва касаясь, дотронулся до ее плеч. - Их следует поправить и уложить чуть по -другому. Вот так! И так! И здесь!
   Словно огненная стрела пронзила Изабеллу, когда его горячие пальцы дотронулись до ее кожи. Она едва не потеряла сознание.
   -Ну, что ж - согласилась она, дрожа от страсти. - Я согласна, так, конечно же, лучше. Но и вы, сударь, нуждаетесь в том, чтоб женская рука оправила вам воротник.
   -О, сударыня, прошу вас, не стесняйтесь. Я у ваших ног!- Де Силлек опустился перед нею на колени. Он улыбался. - Ну что же вы? Не медлите, мадам, умоляю вас, не томите меня.
   -О, сударь, такие жгучие слова - и из ваших уст!
   -В моих жилах течет кровь, а не вода, уверяю вас! Также замечу вам, коли вы медлите, что я не святой!
   Изабелла, довольная тем, что только она одна может сделать это, положила ему руки на плечи, но не сдержалась и погладила висок мужа. Изабелла нежилась под его восхищенным взглядом.
   -Ах, мадам, вы - волшебница!- прошептал де Силлек, стискивая ее в своих объятиях.

Глава 6

  
   Комнатка на втором этаже гостиницы "Черная глотка" стала их крепостью и очагом неугасающей любви. Закрывшись в ней, они оставались одни, отгораживались от суетливого мира, бежали на горячий гостеприимный берег любви, полный шелестящих волн! Эти краткие часы стали для них постоянной мечтой, согревали Изабеллу на долгих скучных приемах у королевы, а графа де Силлек - на бесконечных вылазках.
   Вылазки мушкетеров стоили Изабелле столько волнений, что к тому времени, когда воины возвращались в лагерь, она чувствовала себя совсем разбитой. Только в объятиях мужа, когда головка Изабеллы покоилась у него на широкой груди, а он играл с ее длинными волосами и шептал ей на ушко жгучие слова, она успокаивалась и чувствовала себя безоблачно счастливой. Де Силлек, опершись на локоть, целовал ее полуоткрытые губы. Он прижимал свое сокровище к себе, даже когда их тела отдыхали, и не выпускал ее из объятий всю ночь.
   Де Силлек теперь улыбался, и друзья часто слышали его смех. В Айстр они приезжали украдкой, словно любовники, но другого места встретиться без свидетелей у них не было.
   -У меня такое чувство, будто я изменяю мужу,- со смехом жаловалась ему Изабелла. - Тайные встречи, условные знаки, долгие взгляды, ложь в глаза королеве!
   Де Силлек целовал ее в губы и посмеивался.
   -Признаюсь, дорогая, у меня в жизни не было столь интересных и насыщенных дней, как эти! Вы - необыкновенная женщина! Едва увидев вас, я уже никогда не чувствовал себя спокойно. Только обвенчавшись с вами, я понял, что жизнь - чертовски приятная штука!
   Но блаженствовали обе подруги не всегда. Когда друзья уходили к крепости Ла-Рошель, Джулия и Изабелла не находили себе места.
   -Что говорят о конце войны?!- нервно бросала Джулия, уколов палец о вышивальную иглу на приеме у короля Людовика. - Я не могу больше ждать!
   Изабелла в минуты ожидания никогда не стояла на месте - она ходила взад- вперед, вставала и садилась, ломала пальцы или ожесточенно листала первую попавшуюся книгу и молчала.
   В эти дни стало известно, что англичане пытаются пройти к осажденной крепости и разрушить ее прямым тараном тяжелых кораблей. Но все их попытки разбивались о выстроенную хитроумным кардиналом Ришелье высокую плотину. От мыса Корей до форта Луи в дно вбили длинные опорные столбы, соединили их бревнами, а промежутки завалили большими камнями и песком. В середине оставили небольшое отверстие, чтобы проходила вода во время приливов и отливов, перед ним затопили набитые камнями галеры. Это удивительное сооружение имело полторы тысячи аршин ширины, шириной основания в шестнадцать аршин, в верхней части - в восемь.
   Кроме того, на вершине возведенной дамбы были установлены отличные пушки, с которых должен был вестись обстрел по приближающимся к городу судам, и длинные колья на случай высадки моряков. На пушках Великий кардинал приказал выгравировать надпись "Ultima ratio regis" - "последний довод королей".
   Как стало известно шпионам отца Жозефа, англичане готовились снарядить флотилию, которая в скором времени должна быть выслана на помощь осажденным. Французский флот готовился выступить немедленно. Кроме того, для усиления флота кардинал Ришелье на свои деньги закупил около двадцати новых кораблей в Нидерландах. Их ожидали совсем скоро. Корабли должна было поддержать армия с суши.
   Один из штурмов был назначен на среду 31 сентября 1628 года, а во вторник вечером Джулии и Изабелле сообщили, что они поставлены на дежурство у королевы. Мушкетеры оставили лагерь, а подруги поплелись к Анне Австрийской. У Джулии было густо напудрено под глазами, а Изабелла словно застыла. Беспокойство ее, так же как и у мужа, проявлялось в молчании. И чем сильнее она нервничала, тем холоднее внешне становилась. Против обыкновения, подруги не говорили друг с другом, хотя взгляды их часто встречались, и тогда они черпали мужество друг в друге.
   К полудню Изабелла совсем измучилась. Ее так и подмывало встать, прервать пустые беседы фрейлин и убежать в лагерь узнать результат штурма. Судя по взгляду Джулии, прилипшему к портьерам у входа, та думала о том же. Штурм наверняка уже кончился, а они все пребывали в неведении.
   У королевы Анны начали играть в карты. Изабелла прохаживалась у алых бархатных портьер шитых серебром, закрывающих вход, когда в палатку скользнула г-жа де Сен - Мак - хорошая приятельница Изабеллы. Она была младшей сестрой одного из мушкетеров и сегодня осталась в лагере и, наверно, уже знала о результате штурма. Ее черные глаза возбужденно пылали, а губы окрылись от участившегося дыхания. Сен - Мак склонилась к Изабелле, почти касаясь ее уха губами. Изабелла стояла спиной к Джулии, и та могла видеть только ее затылок.
   Изабелла слушала внешне спокойно, но что-то в ее вдруг застывшей спине заставило Джулию задрожать. Чуть погодя Изабелла дружески кивнула приятельнице и начала неторопливо пробираться к Джулии.
   -Дорогая, - позвала Изабелла тихо. - Пойдем-ка в палатку фрейлин.
   -Что с ними?
   -О, все живы... Но нас зовут.
   Она незаметно вывела подругу из палатки в пустую приемную и усадила на скамью для дежурных фрейлин. Джулия в ответ вцепилась в рукав подруги, не в силах вымолвить ни слова. Та поморщилась, но не стала ей пенять.
   -Сядь,- очень мягко проронила графиня.
   -Он убит!?- истерически закричала Джулия.
   -Нет, что ты... Не волнуйся, рана легка!
   Джулия глотнула воздуха.
   -Он ранен в грудь,- очень легкомысленно добавила Изабелла, поглаживая плечо подруги. - Успокойся, прошу тебя! Де Арамисец осмотрел лекарь, ему ничего не грозит.
   -Где он!?
   -В Астре!
   Им не пришлось ехать туда одним. Их проводил де Порто, который всю дорогу хмуро пересказывал, как неудачно прошел штурм, оказавшись крайне кровопролитным. Даже "неразлучные" вернулись в плачевном виде - де Силлек с тремя-четырьмя глубокими царапинами, де Батц - оглушенный ударом алебарды по голове, де Арамисец - тяжело раненый кинжалом противника в грудь. Сам де Порто едва избежал страшного удара по голове от одного их головорезов.
   В Айстре в дверях гостиницы их встретил де Силлек.
   -Он наверху, - хмуро сообщил он дамам. - Могу успокоить вас, г-жа герцогиня, мой лекарь считает, что рана не опасна. Со мной все хорошо, Изабелла.
   Джулия как птица взлетела наверх. В гостинице никого не было - все оставались на приеме у короля. В комнате на кровати лежал бледный как мертвец де Арамисец. Грудь его была перевязана свежими бинтами, на белизне которых ярко выделялось большое пятно крови.
   На знакомые быстрые шаги он медленно поднял веки. Джулия, чтоб удержать крик страдания, вцепилась зубами в палец. Как ужасно было видеть, что муж беспомощно распростерся перед ней! Лицо де Арамисец кривилось, ибо сильная боль пронзала его тело, и было заметно, с каким трудом он старается держаться невозмутимо.
   -Я все- таки добился своего, - слабым голосом произнес он.- У меня теперь будет много времени, чтоб упиваться вашими улыбками и нежным голоском. Ну- ка, милая, скажите, любите ли вы меня?
   Джулия едва не упала в обморок.
   -Что за отвратительная манера у вас шутить над серьезными вещами!- закричала она все себя.
   -Тем не менее, в кое веки вы ради меня оставили его величество, - он говорил с трудом, но глаза его с улыбкой следили за женой.
   -Я вас ненавижу, - закричала Джулия, топая ногами. - Вы думаете только о себе! Вы эгоист и всегда им были! Всегда! И вы никогда не любили меня и не любите!
   -Подойди!- попросил он тихо.
   -Ни за что!
   -Подойди!
   Джулия обессилено опустилась на колени возле кровати и прижалась щекой к его ладони.
  
  

Глава 7

  
  
   После того, как Изабелла убедилась, что Джулия взяла на себя хлопоты по выздоровлению их друга, де Силлек увлек жену в их комнатку.
   -Я расскажу г-ну кардиналу, что думаю о нем на самом деле,- восклицала Изабелла, метаясь по комнате и срывая кольца с пальцев. - И я ничего не хочу знать о законах этой вашей мудреной военной тактики. Г-н Ришелье поступил низко, отправив мушкетеров на бессмысленный штурм! Мои друзья едва не погибли, ибо он хотел этого. Я знаю, что хотел. Я выскажу ему все в лицо!
   Она рванулась к дверям. Де Силлек в два прыжка догнал жену и схватил в объятия.
   -Что это - открытый бунт, мадам!?
   -Но вы же сами уверены, что Ришелье сделал все возможное, чтоб вы погибли!
   -Вы, моя любовь, слишком много и слишком давно занимаетесь политикой и это сказалось на вас! Вам все время мерещатся интриги, козни, тайный смысл!
   Но в его прекрасных глазах не было суровости. В них светилось восхищение.
   -Не хватает только, чтоб моя жена возглавляла движение против его высокопреосвященства!
   Изабелла не выдержала и засмеялась.
   -Я, сударь, вот что скажу в свое оправдание - чтоб вы не рисковали собой, я готова возглавить движение против кого - угодно!
   Де Силлек в восторге прижал ее к себе.
   -Изабелла, вам не говорили, что вы порой рассуждаете как полководец?
   -Ах, Арман,- уперлась ладонями в его грудь Изабелла, сопротивляясь его влекущим движениям. - Вы не серьезны.
   -Разумеется, я весел. Я вернулся, непокорная моя девочка, и нашел вас в лагере - не в лесу и, слава богу, не у гугенотов. Я счастлив, что вы меня ждали, а не отправились в очередной раз спасать несправедливо осужденных разбойников или маленьких подкидышей!
   Глаза его сияли. Лишь она одна дарила ему эту радость - любить и чувствовать себя любимым, дарила даже нечто большее - восхитительную уверенность в том, что кто- то не сможет жить, если он не вернется со штурма.
   -Я до сих пор не могу прийти в себя!- пожаловалась Изабелла, садясь к мужу на колени. - Мне никогда не было так страшно, даже у разбойников!
   -Черт возьми, Изабелла, сколько можно напоминать мне про этих ваших разбойников!
   Де Силлек обхватил любимое лицо шершавыми от постоянного ношения оружия ладонями и пылко прижался губами к ее губам. Закрыв глаза, отдалась она этому сладостному поцелую. Но слишком долго Изабелла волновалась и сейчас не умела вновь стать самой собой и целиком погрузиться в наслаждение минутой счастья. Она выскользнула из объятий мужа и подошла к окну. Рассеянно она смотрела, как за лесом в лилово-серые в розовых пятнах неподвижные облака погружается солнце. Де Силлек огорчила такая невнимательность к его желанию быть рядом с ней, чувствовать, что она рядом, живая, загадочная, непосредственная, но он слишком любил, чтоб показать свое неудовольствие.
   -Любовь моя, - позвал он осторожно. - Что все - таки тревожит ваше ранимое сердечко, скажите мне!
   Бесконечная нежность его голоса заставила ее закрыть глаза от остроты чувства, которое графиня всегда испытывал к нему. Изабелла порывисто обернулась и протянула ему руки. Де Силлек широко улыбнулся и подхватил ее.
   -Мое дитя, - шепнул он.- Мы вместе и у нас целая жизнь!
   Изабелла улыбнулась. Ее сияющие глаза, полные ответного чувства, сказали "да"!
   В тот вечер Изабелла собралась навестить подругу, которая пребывала в состоянии постоянной тревоги - состояние де Арамисец отчего- то не улучшалось. Не заразился ли он злокачественной лихорадкой? А если это так, как перевезти его в более сухое здоровое место? Маркиза не отходила от мужа, отказавшись от посещения приемов, самоотверженно ухаживая за ним и днем и ночью, бледнела, худела, почти постоянно плакала.
   -Я должна навестить Джулию, я вернусь скоро! - как можно нежнее шепнула Изабелла мужу. - Через две четверти часа я приду.
   Де Силлек улыбнулся.
   -Но не позже!
   Джулия сидела перед зеркалом, а служанка Мари шнуровала ей новое платье цвета нефрита. Де Арамисец, слава богу, хватало сил и желания наблюдать за женой и давать дельные советы по поводу ее украшений.
   -Вот и я! - заявила о себе Изабелла. - Добрый всем день!
   -О, здравствуй, милая!
   -Рад вас видеть, сударыня!- слабо улыбнулся де Арамисец. Он как-то очень неудобно облокотился на подушки, словно не мог двигаться.
   -Как ваше здоровье, сударь?
   -Гм... Не дурно!
   -Слава богу! Его величества передают вам свои искренние пожелания скорейшего выздоровления! Г- н де Тревиль тоже...
   -Что король? - переспросила Джулия с проснувшимся любопытством, знаком отпуская служанку.
   Изабелла быстро рассказала ей о сегодняшнем приеме расцеловалась с подругой и ушла. Джулия замешкалась, даря легкий поцелуй мужу и уже подходила к дверям, чтоб запереть их, когда они распахнулась и в комнату со зловещей физиономией ворвался де Рон со шпагой в руке. Он тяжело дышал, как после поединка, и хмурил сросшиеся черные брови.
   Джулия вздрогнула. Де Арамисец покосился на шпагу, оставленную слишком далеко от него на столе. Едва он попробовал приподняться, как боль ударила его, а в глазах потемнело. Де Арамисец стиснул зубы и откинулся на подушки.
   -Не ждали? - ядовито крикнул де Рон. - Я пришел за вами, моя г-жа Жули. Я же обещал, что однажды заберу вас и сделаю вас своей женой! Идемте со мной и не вздумайте кричать!
   -В чем дело, сударь?- испуганно воскликнула Джулия, отступая к мужу.
   -Дело в том, что я пришел убить вашего супруга. А потом я возьму в жены его вдову.
   Де Рон медленно направил шпагу на де Арамисец.
   -Приветствую вас, шевалье! У меня сегодня восхитительный день - выглядите вы на редкость плохо! Я столько лет мечтаю убить вас, сударь, и, наконец- то, сегодня это сделаю! Впрочем, я могу и подождать несколько дней - смерть скоро сама приберет вас!
   В ответ на бледных губах де Арамисец появилась надменная улыбка.
   -Вам угодно поговорить со мной, сударь!? - поинтересовался он холодно, устраиваясь поудобнее. Действия де Арамисец были чуть- чуть рассчитаны на зрителя, но каждый мужчина всегда хочет показать себя героем перед женщиной.
   Джулия внезапно ослабела. Смертоносная длинная шпага, направленная на грудь любимого человека, разбила вдребезги ее горячее желание звать на помощь.
   Де Рон облизал красные маленькие губы и покосился на побледневшую Джулию.
   -Я мечтал о тебе, госпожа! - глухо заявил он. - Я думал о тебе, как о своей жене, днями и ночами изводил себя возможными надеждами на счастье. Но ты посмела выбрать не меня, и теперь все только и знают, что потешаются надо мной и моей любовью. Они считают меня неудачником, черт возьми! Но недолго им придется издеваться! Я стану вашим мужем, и тогда посмотрим, кто усомниться в моем умении сражаться и завоевывать женскую любовь!
   -Нет, нет!- невольно вырвалось у Джулии. Но тут же природная хитрость взяла свое. Она постаралась улыбнуться обворожительно. - Сударь, вы же умный вельможа...
   -А главное - дальновидный! - насмешливо вставил де Арамисец. - Или нет? Не скрежещите зубами, любезный! Как мне иначе назвать человека, который, невзирая на указы, запрещающие дуэли, жаждет убить своего врага именно тогда, когда король изъявил желание дать ему, наконец-то, вожделенный чин лейтенанта?
   Де Рон в ярости развернулся к нему. Джулия воспользовалась этим и подступила ближе.
   -Я отнюдь не ненавижу вас!- объяснила она де Рону нежно. - Вы же хорошо знаете об этом, милый мой друг.
   Де Арамисец нахмурился.
   -Подобные выяснения отношений - не дело женщин, - высказался он, вкладывая в свои слова определенный смысл.
   -Замолчите оба! - заорал де Рон. - Я пришел сюда за вашей женой, де Арамисец, и я уведу ее. Она останется довольна своей новой жизнью, клянусь. А вас я убью, потому что ненавижу больше всех своих врагов!
   -О, не льстите мне!
   -Вы - лицемер! Вы должны умереть!
   -Но мне все- таки неясно, почему вы измыслили не убить меня в честном поединке, как положено дворянину, а прикончить в постели? Моя смерть здесь, в этой комнате, в трактире, не принесет вам славы, де Рон. Но в случае дуэли по всем правилам вы могли бы доказать, что вы игрок и весьма неплохой.
   Губы Джулии посерели. Эти невозможные мужчины обсуждали смерть одного из них так естественно, так просто, а вот у нее от страха подкашивались ноги!
   Де Рон развернулся и, так как она подошла совсем близко, обвил ее талию полной рукой. Ядовитая ухмылка перекосила худое лицо гвардейца. Испуганное личико Джулии побледнело еще больше, а большие глаза беспомощно обратились к мужу, но вырываться она не посмела, чтоб еще больше не рассердить бывшего поклонника. Де Арамисец заскрежетал зубами.
   -Вы боитесь сразиться со мной в поединке? - продолжил он с сарказмом. - Ну вот! Ничего другого я и не ждал!
   С проклятием де Рон оттолкнул от себя Джулию, двинулся ближе и острием шпаги дотронулся до свежей повязки на груди де Арамисец.
   -Вы дьявол! - крикнул он, брызгая слюной. - Она с самого начала принадлежала мне! Поэтому вы сегодня замолчите навсегда! Я сделаю так, что никто не догадается, что я убил вас! Все решат, что вы умерли от раны.
   По тому, как посерело лицо де Арамисец, Джулия с ужасом поняла, какую жуткую боль он испытывает.
   -Милый де Рон, подумайте! - кинулась она к нему. - Я на все согласна...
   -Отойди! - крикнул он, примериваясь, как бы удачнее ударить противника. Джулия собралась, было, броситься перед ним на колени, но затуманенные слабостью глаза де Арамисец запретили ей делать это. Крупные капли пота заструились по его вискам.
   Шпага де Рона медленно начала проникать сквозь полотно. Но зря он надеялся, что ему удастся сполна насладиться агонией врага. Изловчившись, де Арамисец кинул тело на край кровати и схватил пистолет с табурета. Выстрел прозвучал оглушительно.
   Пуля пролетела мимо гвардейца, вдребезги разбив зеркало. Де Рон тут же нанес ответный удар, но в последний миг Джулия толкнула его, и шпага пробила лишь покрывало у плеча мушкетера. Гвардеец зарычал от ярости и нанес еще один удар, но вновь де Арамисец увернулся. Джулия закричала, схватилась за шпагу гвардейца, раня руки в кровь и рыдая от ужаса.
   Покрывало на кровати стало мокрым от крови де Арамисец. Алая кровь из израненных ладоней Джулии брызнула на доски пола.
   Тут, к счастью, на пороге показался де Силлек со шпагой в руке и полураздетая Изабелла с пистолетом. Де Силлек ударом кулака отшвырнул де Рона к стене комнаты. Де Рон вскочил, но де Силлек не дал ему времени на раздумья. Они скрестили клинки.
   К сожалению, де Рон не захотел показать свое искусство в поединке, которым гордился: скрестив шпагу с де Силлек, глянув в его мрачное неумолимое лицо, он решил побыстрее пробиться к дверям и улизнуть. Но пока не представилась взможность, де Рон только защищался. Пока он не успел придумать план атаки, чтоб выскочить из угла, в который был загнан, де Силлек применил вложенный удар. Он с легкостью спровоцировал зеркальную защиту от простого удара справа и тут же вложил всю силу руки в нижний удар, слегка повернув кисть.
   Эффект получился жуткий, де Рон закричал и выронил оружие, вцепившись в запястье.
   В комнату к тому времени набились постояльцы. Все кричали, возмущались и сочувствовали мушкетерам, на которых среди бела дня подло нападают гвардейцы кардинала. Де Рон, посчитав себя раненым, тут же отступил, как собирался, и бежал.
   Изабелла поднесла нюхательные соли к потерявшему сознание г-на де Арамисец. Ей помогала, а вернее, мешала, Джулия, упавшая на грудь мужа и заходившееся в рыданиях. Подошел лекарь и заставил маркизу отойти. Джулия в полубессознательном состоянии спрятала лицо на груди де Силлек, не в состоянии взять себя в руки. Лишь ужас мог заставить ее вести себя столь безрассудно и искать помощи у де Силлек.
   -Вот и все позади,- сказал ей де Силлек, наконец. - Он пришел в себя и скоро станет улыбаться вам.
   -Лезвие,хвала небесам, не проникло в грудь, - сообщил лекарь неодобрительно, щупая пульс раненого. - Но желательно, чтоб больного не тревожили более. Вы поняли меня, г-да!? А теперь - покой, покой и еще раз покой! Оставим больного! Судырыня, позвольте я перевяжу ваши руки.
   У себя в комнате Изабелла случайно глянула на себя в зеркало и вдруг залилась милым смехом. Блестящая поверхность отражала бледную красивую женщину с розовыми щеками, горящими глазами и пикантно полуобнаженной грудью, которую в живописном беспорядке покрывали распущенные волосы.
   -О! - воскликнула Изабелла с запоздалым стыдом. Она схватила со стула бархатный малиновый плащ и накинула на себя. - Хорошо еще, что во всей этой суматохе на меня не обратили внимания! Мы же с вами соскочили с постели! Право, де Рон сошел с ума!
   Де Силлек странно глядел на нее, все еще стоя у дверей.
   -Арман, что вы?- удивилась Изабелла.
   Де Силлек бросил шпагу и подошел к жене.
   -Да, - хрипло сказал он, проводя рукой по лбу.- Вы чертовски соблазнительны в этом наряде, должен признаться.
   -Дорогой мой...
   Де Силлек положил ей руки на плечи и спустил край платья ниже.
  
  

Глава 12

   В один из дней кто-то из слуг привел к Изабелле бедно одетого мальчишку в огромных сапогах не по размеру. Он протянул графине ее шпильки с жемчужными головками и гордо сообщил, что пришел от своего лесного отца.
   Он любопытством оглядывал комнату трактира; его взор остановился на открытой шкатулке с драгоценностями Изабеллы - к счастью, в его лице не было алчности.
   -Мне велено передать вот что: - грубовато произнес мальчик. - Если от того места, где вы говорили с моим отцом, идти на север две мили, вы наткнетесь на дом лесника. Там находится человек. Он болен. Мы его деньги, конечно, того...забрали, и лошадь тоже, но еду оставили. Если хотите сделать доброе дело - пошлите за ним кого-нибудь. Он - дворянин и...этот... иностранец.
   -Что с ним? - воскликнула Изабелла.
   -Отец говорит, что горячка. А, может быть, последствия былых сражений, не знаю. Он весь в давних и свежих шрамах - даже лицо. Может быть, он -бретер из Парижа?!
   Он развернулся и, не отвечая на вопросы, ушел.
   Смутное сомнение охватило Изабеллу. Иностранец со шрамом... Кто это? Уж не дон ли Себастьян?! Но что он тут делает? И как послать в лес слугу? Неизвестно, что скажет ей ее грозный муж, едва она опять заикнется об испанце, вновь оказавшемся у них на дорге!
   Стоило ли ей тайно поехать к нему? Или следовало забыть о нем, заняться повседневными делами, словно никогда не было его в ее жизни? Но нужно быть с собой честной... Хотя прошло уже несколько лет со дня испанского плена, Изабелла, конечно же, помнила о доне Себастьяне. Он уехал тогда, как думал, навсегда, но он сейчас он оказался в Париже. Что привело его во Францию? Только ли желание увидеть родину? Изабелла опасалась, что нет. Сможет ли он совладать с собой и не пытаться увидеть ее? Поминуя его внезапные и резкие вспышки страсти, наверное, увы, нет. Не лучше ли ей самой навестить его? Но она и не хотела ранить де Силлек даже намеком на склонность к романтичному испанцу! Изабелла любила де Силлек слишком сильно, чтоб заставлять его ревновать. Да, она обожает его до самого чрева, но, наверно, все-таки не будет ничего страшного, если она попробует спасти испанца.
   Она побежала к Джулии.
   -О господи, - запричитала та, выслушав ее сбивчивый рассказ, - только этого не хватало! Дон Себастьян, что, рассчитывает преследовать тебя всю жизнь!?
   -А если там не он, а какой- то несчастный? Мы же не бросим его?
   -Нет, конечно! Пошли туда слугу!
   -Но он не знает дороги!
   -О, я помню подобное выражение упрямства на твоем лице...Ах, Изабелла, ты не думай поехать туда!
   -Джулия, я должна убедиться, что там не дон Себастьян!
   -Ты с ума сошла! И еще просишь меня помочь! Боже всепогущий! Я и не подумаю тебе помогать!
   -Но почему?!
   -Меня убьет господин граф! Лучше сию минуту иди и сама расскажи ему все, что узнала!
   -Да он же подумает, что я специально договорилась встретиться с доном Себастьяном!
   -Ты бы так подумала на его месте?
   -Нет!
   -Так почему ты отказываешь ему в праве понять тебя? Потому что он мужчина?!
   -Да!
   -О святые! До чего сложно с такими людьми, как ты! У вас все всегда мудрено! Вам сложно признаться в любви, в нежности, в проступке, вам невозможно покаяться, открыться, поросить прощения. Даже правду сказать затруднительно!
   -Джулия, какую правду? Ты что говоришь?!
   -Я так и знала, что испанец никогда не успокоится! Я давно заметила: все твои поклонники как на подбор люди горячие!
   Так она причитала все следующее время, но решилась сопроводить Изабеллу к несчастному в лесу. Они взяли слуг Джулии, ее лекаря и тихонечно улизнули из города.
   Для визита Изабелла выбрала скромное платье - светло-серое, с небольшим испанским воротником. Пусть не видит дон Себастьян ее обольстительной и загадочной. Так будет лучше - он, несчастный, не влюбится еще больше. Но разве Изабелла могла скрыть свои смеющиеся глубокие глаза, влекущие губы, розовый атлас щек, роскошные волны волос, изумительную фигуру, обаяние улыбки? Как она могла спрятать жизнелюбие, удивительную доброжелательность к людям?
   Взглянув на себя в зеркало, Изабелла осталась довольна своим скромным обликом, не понимая, что кажется сейчас красивее, чем в первый миг встречи с испанцем, ибо из зеркала смотрела не наивная девушка, а знающая себя молодая женщина- женственная, чарующая, уверенная в себе.
   Маленьким отрядом она с сопровождающими свернула возле Айстра налево и углубились в лес. По счастью, Изабелла хорошо ориентировалась и быстро вывела свой маленький отряд на нужное место.
   Маленький домик лесника представлял собой крепкое строение под крышей из дранки, сделанное умелыми руками и окруженный кустарником с алыми блестящими плодами.
   Перед слегка покосившимися дверьми домика Изабелла остановилась и осмотрелась. Кругом мрачно высились сосны, как высокие поминальные свечи. Было тихо, только ветер тихо ворчал в тяжелых кронах, да иногда вдруг в подлеске раздавался треск сухого валежника под чьей- то осторожной ногой.
   -И что теперь? - с неудовольствием отозвалась Джулия. Она яростно надвинула на глаза шляпу с красивыми перьями нежно- зеленого цвета. - Чего ты замерла? Ты же жаждала увидеть своего красавчика - входи!
   -Не будь злой, Жули!
   -Знаешь, если ты так мало ценишь свою жизнь и любовь г-на графа, что рискуешь ими, то я отнюдь не собираюсь лишиться уважения твоего мужа. А я его потеряю, если выясниться, что я тебе помогала. Я тебя умоляю, Изабелла, прошу как хорошая подруга, мы должны только глянуть, кто там страдает, и сразу бежать отсюда подальше! Ты слышишь? Я не хочу, чтоб ты выслушивала речи своего испанца. Говорить он умеет, надо отдать ему должное, и каждый раз он, будто вещун, заговаривает тебя! А теперь идем!
   Но Изабелла медлила. Лес внезапно потемнел -это облако закрыло солнце. Налетел резкий порыв ветра. Деревья застонали, заурчали, мрачно нахохлились.
   Подруги поскорее вошли в дом, где уже скрылись слуги. Слова дворянина-разбойника подтвердились: в старом доме лесника они обнаружили больного человека.
   Это был действительно дон Себастьян. Он, похоже, давно впал в забытье, и лежал на кровати под старыми медвежьими шкурами бессильно склонив голову набок. Несмотря на восковую бледность похудевшего лица он казался спокойным и почти красивым, словно жизнь уже ушла из его сердца. Отвратительный глубокий шрам, стягивающий его левую щеку, выглядел сегодня на его лице ненужным, и хотелось смахнуть его рукой, как черную траурную бабочку.
   Изабелла ахнула. Лекарь присел у кровати. Слуга по его знаку начал растапливать очаг, в котором лежал хворост, покрытый пылью.
   -Идем отсюда, Изабелла! -торопилась Джулия, волнуясь. - Мы сделали все, что могли и можем вернуться. Тут вокруг могут быть ужасные разбойники или дезертиры! Кто их знает - вдруг они специально заманили нас сюда и собираются напасть на нас! А я -не ты, я дорожу своей жизнью и поем тех, кого люблю и кто любит меня!
   Изабелла подчинилась и вернулвсь к выходу: она осталась довольна - и совесть ее была чиста, и больной он ее не видел. Она уже повернулась, чтобы выйти на крыльцо, когда ее пригвоздил к месту голос дона Себастьяна с присущими ему резкими интонациями.
   -Не уходите!
   Он с трудом открыл слезящиеся глаза.
   -Донья Изабель, я узнаю вашу походку среди тысяч шагов, я слишком хорошо помню вас. Мне не нужно открывать глаз, чтоб понять - вы рядом.
   И Изабелла горько пожалела, что приехала. Он и не думал разлюбить ее. Любовь ясно читалась на его вдруг задрожавшем, худом, заросшим бородой лице! Даже скромное платье не помогло - он опять обжегся о ее красоту.
   -Донья Изабель! - надрывно прошептал дон Себастьян, приподнимаясь. Лекарь уложил его силой и поднес к его губам кружку с вином. Слуги суетились рядом, подожгли фитиль масляной лампы под потолком, достали из корзины различные притирания и бальзамы, бутылки с вином, жареную курицу, истекающую ароматным соком пулярку и холодный заячий паштет.
   -Приветствую вас, - промолвила Изабелла напряженно.
   Дон Себастьян рухнул на кровать, словно вспышка энергии лишила его сил, но продолжал жадно оглядывать Изабеллу, не обращая внимание ни на кого.
   -Вы изменились, - прошептал он, будто в бреду. - Стали еще красивее и обольстительней.
   -Мой друг, откуда вы здесь?
   -А вы? - он глядел на нее с таким видом, словно у него от избытка чувств сжималось горло.
   -Один человек сообщил мне о вас!
   -Разбойник!? Они ограбили меня; похоже, даже забрали лошадь, но не убили, увы!
   -Они сообщили, что вы здесь.
   Лекарь осмотрел больного, накапал и уже подавал ему мутную склянку с микстурой.
   -Вы ранены, сударь? -спросил он озабоченно.
   -Нет, нет! - испанец не отрывал взгляд от лица Изабеллы. - Я искал вас на Луаре, донья Исабель, но мне сказали, что вы уже уехали вслед мужу в Ла-Рошель.
   Джулия желчно хмыкнула. Она приоткрыла дверь на улицу, чтоб пустить в дом немного свежего воздуха. Порыв ветра поднял с пола серое облачко пыли.
   -Я отправился сюда, но по дороге силы покинули меня! Лошадь привезла меня сюда, почти полумертвого. Мне хватило силы дотащиться сюда и упасть на этот жесткий холодный тюфяк. Потом помню смутно - бородатые лица...Разбойники, бесцеремонно обыскивающие меня и мою сумку.
   Сосновая шишка со следами смолы с глухим щелчком упала на ступеньки и отскочила к сапогам Джулии. Джулия вздрогнула и позвала Изабеллу:
   -Идем! Нам пора!
   -Нет! -вскричал дон Себастьян.
   -Ему нельзя говорить!- сообщил лекарь с неодобрительными нотками в голосе. -И перевозить его тоже нельзя. У господина сердечная болезнь. Тут нужен полный покой. Ваши милости могут вернуться, а я и Жан с Иовом останутся.
   -Поехали скорее! - прошептала Джулия. Она все еще не снимала перчаток и не подходила к дону Себастьяну. Изабелле на миг показалось, что подруга опасается не столько нападения разбойников, сколько приезда совсем других людей.
   -Останьтесь!- воскликнул испанец с мукой. По его лицу прошла судорога. -Умоляю вас!
   -Идем же! - воскликнула Джулия опять чуть ли не с ужасом. Она, уже никого не слушая, быстро дала указания двум слугам, лекарю и почти вытолкала Изабеллу из домика.
   -Это безумие! -повторяла она, задыхаясь то ли от страха, то ли от волнения. -Ужасно, что он говорит! Изабелла, прошу тебя, не слушай ты его! Его речи о любви не доведут тебя до добра! Если я приму поцелуи какого- нибудь приятного кавалера, Анри надуется, но простит меня, не выдержит, но твой муж... Он не простит никогда, слышишь!? Умирать будет, но не простит! Ты знаешь его силу воли - он не простит тебя, Изабелла! Наверно, не убьет, но заставит себя позабыть тебя! Ради бога, ради всего святого, не сломай ему и себе жизнь! Ты не любишь испанца, но ты можешь ошибиться и полюбить!
   Изабелла тяжело вздохнула. Ей была непереносима мысль, что дону Себастьяну не дано было узнать любовь - и все из-за нее. И в то же время такая беззаветная любовь трогала ее до глубины души. В доне Себастьяне таилось непонятное очарование, нежность и бескорыстье.
   Все дорогу обратно она думала о нем, не обращая внимание на красоту окружающего их осеннего леса, уже разукрашенного кое-где в нарядные багряные и лимонные цвета. Пронзенный косыми лучами яркого солнца, он блестел как золото.
   -Что мне говорить Анри? - мрачно спросила Джулия. -Как я ему, объсню, где была? И если я скажу ему правду, я вовсе не уверена, что он предпочтет не вмешиваться в ваши отношения с графом де Силлек! Все четверо наших друзей знали друг друга задолго до появления нас в их жизни - они сообщат твоему мужу, где ты была. Лучше заранее попроси прощения у своего грозного супруга!
   -Да за что просить?- удивилась Изабелла.
   -Не знаю, -махнула рукой Джулия. -Имея я мужем сурового графа де Силлек, я бы все время каялась и стояла на коленях.
   Изабелла улыбнулась.
   По счастью, Джулия тоже замолчала и только кусала губы, кутаясь в широкий теплый плащ. Она подозревала, что доброе сердце Изабеллы принесет ей беду. Почти так, увы, и случилось.
   Через день Изабелла вернулась к дону Себастьяну уже без Джулии. Тот, благодаря усилиям слуг, чувствовал себя много лучше.
   Едва она растворила дверь, принеся с собой яркий поток солнечного света, он протянул к ней руки.
   -О, моя любовь! -воскликнул он. -Вы пришли! А я видел тебя во сне! Я видел тебя счастливой! Вы счастливы?!
   -Я счастлива!- и потому, как легкомысленно она это сказала, испанец понял ее желание скрыть свою любовь к другому.
   -Я ждал вас.
   Изабелла смутилась. Открытая боль в его глазах смешалась с обожанием.
   -О, дон Себастьян! Лекарь обещает, что вы скоро поправитесь. Но не держите меня в неведении. Все- таки, где вы были все это время?
   -Это малоинтересно, моя донья. Я хочу поговорить о вас... Лекарь брата рассказал мне о вас все. Не наказывайте его за болтливость, я умолял его! Итак, как зовут вашего мальчика...
   -Антуан, мой друг, а девочку - Луиза.
   Она опасалась вспышки ярости, выражения горечи, но ошиблась. Испанец только кивнул. Но горечь человека, которому отказано продлить себя на земле, ясно читалась в его лице.
   -Расскажите мне о ваших детях, - жалобно попросил он. - Не бойтесь, что раните меня откровенными словами. Мне ничего не нужно, только чтоб вы улыбались. Я согреюсь у вашего счастья. Мальчик похож на отца?
   Она не посмела солгать.
   -Да. Очень похож...
   -А девочка?
   -На меня...
   -А граф любит ее?
   -О, да! Но расскажите мне... о вас.
   -Ну что ж, прекрасная донья. Раз вы столь упорно не хотите поведать о своей жизни без меня. О, не отводите глаза! Неужели вы думаете, что я разлюбил вас? Нет. Но я сам взошел на костер любви и с наслаждением и болью сгорю на нем для вас, мой ангел. Я вас люблю до безумия!
   Он рывком дотянулся до ее руки. Но едва его дрожащие пальцы коснулись ее нежной кожи, Изабелла резко отстранилась. Дон Себастьян тут же отдернул руку.
   -Я навсегда полюбил вас - вот что я понял за это время, - продолжил он после некоторого молчания. - Расстояние не ослабило мою любовь. О нет! Я уехал в Португалию, донья Исабель, занялся торговлей. Бывало, мне везло, бывало, все валилось из рук, и я подумывал о смерти.
   Она сделала движение. Дон Себастьян пожал плечами.
   -А чего мне ждать от моей загубленной жизни? Но не плачьте по-напрасну, я не бросился в море. Наверно, я уже тогда догадывался, что рожден посвятить свою жизнь вам.
   -Но я не хочу, чтоб кто- то жертвовал ради меня всем! - закричала она в ответ. - Я не хочу, чтоб это были вы. Не мучайте меня, будьте счастливы, дон Себастьян. Я не желаю, чтоб из- за меня вы страдали!
   -Я счастлив, - сказал он, с какой печальной и нежной улыбкой, что у Изабеллы слезы навернулись на глаза. - Я живу только ради вас...
   -Боже мой!
   -Я торговал с Англией и Америками. Сам министр по торговле королевства Англия герцог Нортендамский стал моим деловым партнером. Но прежде, чем уехать к нему, я не мог не увидеть вас.
   -Зачем?
   -Не надо требовать от меня невозможного - отказаться от вас.
   -Но вы должны!
   -Я не могу...Я вижу вас перед собой каждое мгновенье! Кажется, прошли века с того мига, как вы бросили мне прощальный взгляд в том благословенном месте у Средиземного моря, а я все помню его. Вы поступили со мной жестоко, должен признаться. И теперь счастье, пройдя так близко, что я почувствовал его завораживающее тепло, досталось не мне.
   -Послушайте, дон Себастьян, - втолковывала ему Изабелла. - На свете наверняка есть женщины, которые готовы взять на себя заботу о вас и подарить вам любовь. Господи, я уверена, что счастье не настолько редко, чтоб вы никогда не встретили его.
   Он слушал только ее мелодичный голос.
   -Расскажите мне о торговле, - капитулировав, попросила она.
   И тоже не слушала. Она смотрела на него, и странная мысль билась в висках: "Я знаю, что этого человека я всегда могу позвать на помощь".
   -Мне пора, - вдруг прервала она его.
   Дон Себастьян прервался на слове и испуганно уставился на нее.
   -Мне пора, мой друг, меня ждут у королевы. Но я, как только смогу, еще приеду к вам, и мы немножко поболтаем. Сегодня вы очень устали.
   -Нет, нет! Я не устал!
   -Я вижу, что это не так, дон Себастьян.
   -Нет! - он с мольбой глядел ей в глаза. - Зачем вам уходить? Нам так хорошо вдвоем, да?
   Изабелла взяла плащ, стараясь не глядеть, как лицо дона Себастьяна сморщилось от затаенного страдания.
   -Прошу вас, останьтесь, донья Исабель! Я мечтал о встрече с вами годами, а вы оставляете меня через час. Я рискнул приехать в Ла-Рошель, от волнения чуть не умер в пути, моя лошадь привезла меня в этот заброшенный дом. Меня едва не убили разбойники, ограбили, бросили тут умирать. Я столько всего перенес ради вас, а в хотите уйти?! Донья Исабель, вы не можете быть такой безжалостной. Как же я буду дышать без вас?
   -Нет, мой друг, я не могу остаться.
   -Я буду считать минуты до нашей встречи. Я состарюсь за эти часы, моя любовь!
   -До встречи, дон Себастьян.
   -Могу ли я вас попросить... - смущенно начал, протягивая ей руку.
   -Да, мой друг.
   -Дайте мне вашу руку на прощанье.
   Изабелла секунду раздумывала.
   -Нет, - сказала она, принужденно смеясь. - А вдруг новое потрясение усугубит вашу внезапную сердечную болезнь? Что я тогда скажу де Арамисец?
   Он красноречиво глянул ей в глаза.
   -Я бы смертью заплатил за ваш поцелуй.
   -Вы поправитесь, уедете в Англию, будете счастливы. Я знаю.
   -Нет, любовь моя. Нигде и никогда я не буду счастлив без вас! Без вашего жизнелюбия, без вашей удивительной уверенности в том, что всегда, в самых тяжелых обстоятельствах, есть какой-нибудь выход! Вы способны подарить мужчине мечту, поддержать его в самом страшном отчаянье! Я восхищаюсь вашей твердостью и мужеством, с которым вы идете к своей цели, пусть даже безрассудной, вашей самостоятельностью и непредсказуемостью! Вы порой непосредственны и ребячливы как ребенок, а порой - вы опытная знающая женщина, чьи тайны хочется раскрывать всю жизнь! О, как вы умеете ранить только одним взглядом!
   У Изабеллы болело сердце, когда она смотрела на бледного, измученного человека с горячими глазами. Иногда из них лилась щемящая нежность, иногда клокотал гнев или стенала боль, но всегда любовь освещала его лицо.
   -Я отвратителен сам себе, - тихо говорил он, прижимая руку к груди. - Потому что я ничего не сделал для вас, мое солнце, чтоб доказать любовь. Поэтому я клянусь: если неохватная боль настигнет вас, я беззаботно лягу перед ней. Я все возьму на себя.
   Изабелла опустила голову. На ее глазах страдал добрый и мужественный человек, но она ни на каплю не могла облегчить его ношу безответной любви.
   -Знаете, чего я боялся, когда мечтал о нашей встрече? - шепнул он, отчаянно стараясь задержать ее подольше. - Мне казалось, окажись я рядом с вами, я умру от счастья. А теперь я знаю, что, если вы оставите меня, я умру от горя.
   -Но я должна уже уйти! - Изабелле не хватало духу сделать решительный шаг, хотя наступало время обеда: она должна была быть на дежурстве у королевы. Она медлила невольно. Ее с этим человеком соединяли страшный испанский плен и побег.
   -Идите!- с вымученной улыбкой он слабо махнул рукой. - Вы лучше всего чувствуете себя не здесь. А я хочу, чтоб вы были счастливы. Пусть ваши слуги смотрят в оба, пусть не убирают оружие. Эти места смертельно опасны, а вы почти каждый день пробираетесь сквозь них! Ради меня! Ах, какой я себялюбец - другой человек запретил бы вам приезжать! Он запретил бы вам, даже если б его сердце сгорало! А я не могу! Не могу отказаться от счастья видеть вас, говорить с вами, любоваться вами! И за это я себя ненавижу!
   Изабелла склонилась к нему. Дон Себастьян с просветлевшим лицом поднял голову. Губы его задрожали в предвкушении внезапного, заслуженного подарка.
   Но она не поцеловала его.
   Резко повернувшись, Изабелла метнулась к выходу. Вслед ей глядел затуманенными горькими глазами влюбленный мужчина.
   Изабелла не могла уйти без слов. Она обернулась в дверях. Косые лучи солнца красиво освещали ее тонкий гибкий силуэт.
   -Я приду еще, - пообещала она тихо. - Поверьте мне, мой добрый, самый лучший мой друг, я не могу не ценить вас!
   -Я верю! Вы не сможете меня обмануть, ваша милосердная благородная душа не сможет!
   У дона Себастьяна нестерпимо ныло сердце. Он вцепился зубами в одеяло, чтоб не застонать.
  

Глава 9

  
  
   Изабелла думала о нем помимо своей воли. Как случилось, что именно она причинила ему такие страдания? Да, дон Себастьян был одинок. Его день не был согрет любовью и нежностью, только воспоминаниями. Вся его жизнь - слова "Нет! Нет! Нет!" Не любим. Не красив. Не имеющий родины, жены, детей. Он задыхался от одиночества - вот что видела Изабелла в его синих глазах, прекрасных, ибо они были согреты добротой. А она одержима любовью к другому. О, Арман! Мне так жаль дона Себастьяна. Но он никогда, никогда не сможет мне заметить вас!
   Она украдкой глянула на мужа. Сегодня, по случаю воскресенья, они принимали друзей в импровизированной столовой в Айстре. Де Силлек прямо сидел на другом конце стола, и, казалось, был занят беседой с епископом Лионским, хорошим другом де Арамисец. Какоесчастье, что он не догадывается, о ком она думает все эти дни.
   Изабелла не чувствовала ничего, что могло бы поколебать ее любовь к мужу. Но ей было бы неловко и стыдно, если он догадался, какая любовная неразбериха царит в ее сердце и уме.
   Когда Изабелла, улучив время, когда осталась одна в Айстре, тайно приехала к дону Себастьяну вновь, лекарь с уважением сказал ей:
   -Вы, мадам, простой беседой совершили чудо. Куда мне с моими лекарствами и кровопусканием! Г-н поправляется стремительно.
   Дон Себастьян уже сидел в постели, лицо его ще имело нездоровый отттенок, но на щеки вернулся румянец. Слуги протерли окна, кое-как привели в порядок мебель из необструганных дубовых досок, и теперь в доме было много веселее.
   Дон Себастьян каким- то образом, - верно, любовь шепнула ему, - узнал, что пришла Изабелла, и на его лице появилась радость осуществленного желания.
   -Доброе утро, мой друг!- приветствовала его Изабелла и поставила корзинку, что привезла с собой, на низкий стол, заставленный склянками. - Я вам принесла свежие фрукты. О, вы сегодня выглядите много лучше!
   -Вот вы и пришли! - произнес он с непередаваемой интонацией. - Моя любовь, вы все-таки здесь!
   -Я обещала вам вернуться, сударь. Я всегда держу слово!
   -Это невероятно, что вы здесь.
   Изабелла невольно улыбнулась.
   -Что ж...Вам придется поверить в невероятность!
   Дон Себастьян с обожанием следил за каждым ее движением.
   -Я верил, что вы придете! - шепнул он. - Верил! Какое счатье, что вы сейчас со мной, столь недоступная, что болит сердце, столь прекрасная, что боишься взглянуть, дабы не лишиться рассудка. Впервые за эти года вы, наконец-то, со мной рядом. Вы должны помнить, что вдыхаете в меня жизнь, донья Исабель!
   -Дон Себастьян, вы достаточно сильны, чтоб выздороветь без меня. А когда вы станете чувствовать себя лучше, вас перевезут в Айстр. Там за вами ухаживать будет легче.
   -Какой же он счастливчик! - с досадой и завистью вдруг бросил испанец.
   -Дон Себастьян! - твердо молвила графиня, догадавшись, о ком это он. - Если вы будете говорить со мной столь дерзко и непочтительно, мы поссоримся навсегда.
   -О, нет!
   -Расскажите мне о доне Лонса.
   Произнеся имя испанского гранда, она вдруг будто воочию увидела испанца - черные выразительные глаза, крупный рот насмешливо сомкнут, - и ощутила непередаваемый запах книг, цветов, сладкого винограда. Как же тогда ей было страшно! Как чудовищно одиноко! И какое счастье, что те дни неуверенности в себе и беспомощности, как казалось, прошли навсегда!
   -Вы хотите поговорить о нем?! - Дон Себастьян нахмурился.- Дон Лонса так и не венчан. Говорят, в Галерее его замка главное место занимает скульптура некой дамы, прекрасной настолько, что не верится в существование оригинала. Мне повезло больше - оригиналом я любуюсь в данный момент. У Дона Лонсы осталась только холодная молчаливая копия, а оригинал -вот он, живой, веселый, свежий!
   Изабелла погрозила ему пальчиком и засмеялась.
   Ей было весело, ибо она надеялась, что эти ее прогулки в лес в то время, пока отсутствует супруг, остаются незамеченными, но это было не так.
   Де Силлек стал странно молчалив в последнее время, похудел, побледнел. Черные круги под глазами сделали его глаза совсем темными. Часто бессонными ночами он со свечой в руке наклонялся к спящей жене. Она улыбалась в его объятиях. Ее прекрасное тело по - прежнему доставляло ему радость, но ее душа... Где она парила? Как ему удержать ее? И надо ли? Глаза де Силлек сухо блестели, и свеча наклонялась в дрогнувшей руке. Изабелла в другое время заметила бы его состояние, но сейчас верила словам "Нет, Изабелла, все со мной хорошо".
   -Мне кажется, - как-то сказала ей Джулия с оттенком сомнения в голосе, когда они заканчивали дежурство у королевы, - нет, я почти уверена, что твоего супруга серьезно ранели на последнем штурме. В последнее время он так бледен, что даже страшно смотреть. И ты не заметила, насколько он стал молчалив? Не заметила? Такая небрежность на тебя непохожа! Обычно ты внимательна к своему супругу...Или ты все-таки ездишь к испанцу в лес?! Да? Господи Иисусе!
   Изабелла вздрогнула. Сердце пронзила ледяная дрожь, и у нее задрожали руки. О, неужели она действительно ослепла? Дон Себастьян заморочил ей голову легкими, льющимися, как ароматный густой мед, словами любви, в которых она завязала, как муха. Ей хотелось, чтоб он был счастлив, и она забыла о своем любимом. Да! Он все знал о ее поездках в лес, но, слишком гордый, ничего ей не сказал! Господи, никогда, никогда больше она не причинит боль де Силлек!
   Изабелла с трудом дождалась, когда ее отпустила королева Анна Австрийская, и нашла мужа среди мушкетеров. У нее вырвался вздох облегчения, когда она оказалась рядом с де Силлек, родным, излучающим удивительную надежность. Силлек, напротив, встретив ее блестящий ускользающий взгляд, побледнел. Он так странно глядел на жену, что все в замешательстве замолчали.
   -Г-н граф! - возбужденно проговорила Изабелла. - Мне нужно сказать вам несколько очень важных слов.
   Де Силлек кивнул с видом человека, ожидающего самого худшего. Они вошли в приемную де Тревиля, где в эту минуту никого не было. Как после долгой разлуки Изабелла со вздохом удовольствия прильнула к мужу. О, да! Ее сердце принадлежало только одному человеку в мире. Но де Силлек не поднял рук, чтоб заключить ее в объятия. Наоборот, он стал бледен как мертвец. Грозящая природная катастрофа не вызвала бы на его лице такую бледность, как непонятные оживление и возбуждение Изабеллы.
   -Арман! - простонала она, прижимаясь головкой к его груди. - Я должна вам сказать кое-что важное...
   Он вздрогнул, словно шпага ударила ему в сердце. Сейчас она признается, что любит другого.
  
  
   -Любимый мой, - шептала она со страстью. - Нам давно уже следовало объясниться...
   Она подняла голову и испугалась. Глаза де Силлек затуманились как у человека перед сердечным приступом. Бесстрастье надело безжизненную маску на его лицо, но в глубине его глаз вспыхнул гнев.
   -Говорите смело, дружок, - глухо сказал он. - Вы знаете меня. Мне можно сказать все.
   -Арман! - воскликнула Изабелла. Глаза ее сияли. - Это совсем не то, что вы можете подумать. Я все это время поступала скверно, Арман! Простите меня! Даже отругайте за то, что я не рассказала вам о доне Себастьяне. Он болен и лежит в доме лесника, здесь недалеко. Я.. я ездила к нему.
   -Вот как? -проронил он, впившись взором ей в лицо.
   -Сначала я не знала, что это он. О каком- то больном дворянине мне сообщили разбойники! А потом я обнаружила, что это он! Я пожалела его, Арман! Не больше! Ради всего святого поверьте, что не больше! Он столь несчастлив. Простите, что я говорю об этом, но я подумала... вдруг вы сомневаетесь во мне. Но я по-прежнему люблю вас и только вас.
   Она ловила его взор блестящими глазами. Но лицо де Силлек по- прежнему было напряженным.
   -Любимый, вы молчите! - она покачнулась. - Вы мне не верите...Дон Себастьян для меня только друг, Арман!
   -Вот как? Только друг? Разве такое возможно?
   Она вцепилась ему в плечи.
   -Вы сердитесь...О да! Я виновата. Ругайте меня, но, пожалуйста, не разлюбите!
   Де Силлек пристально следил за ней.
   -О, Арман, как же вам объяснить, боже мой!? Он помог мне бежать от дон Лонса. Он, каким бы он не был, сохранил мою жизнь для вас! Я могла погибнуть без него и унести в могилу Антуана, нашего сына. И не было бы тогда Луизы! Я не в силах забыть это! Дон Себастьян мог встретиться со страшной инквизицией и взойти на костер, если б нас поймали и узнали, что он помогал мне!
   -И вы пожалели его? Или не только пожалели?
   -Я не могу любить его, но благодарной я ему буду, - задумчиво продолжила Изабелла, - Я, конечно, не должна говорить это все вам, дворянину, супругу, мужчине.
   -Да, - кивнул он.- Я - всего лишь супруг, мужчина. А вы свели с ума его и...меня.
   -Вы все понимаете, - страстно прошептала Изабелла. - Мне кажется порой, что вы понимаете дона Себастьяна... Хотя у вас есть веские причины его ненавидеть...
   Де Силлек разглядывал жену с таким видом, с каким глядят на редкую вещь или необычный оттенок цвета.
   -Как я могу разлюбить вас?- шептала Изабелла, лаская пальчиком его губы. - Мне никогда этого не удастся, мой родной.
   Ее тон вызвал обжигающую страсть на лицо де Силлек.
   -Мое скрытное дитя, - прошептал он.- Почему же ты мне не сказала...
   -Я боялась.
   -Ну, уж, Изабелла! - возмутился де Силлек.- Неужели, черт возьми, мы уже дошли до этого!? Ты боялась, что я решу оставить дона Себастьяна без помощи лекаря? Я в следующий раз скрещу с ним шпагу, клянусь, но убивать безоружного не в моих правилах. И вы это знаете!
   У Изабеллы сразу прошли все страхи. С огромным облегчением она рассмеялась.
   -Как вы сделали так, что я без ума от вас? Откройтесь, г- н граф!
   -Ах, моя любовь, вам бы не удалось оставить меня. Я завоевал бы вас еще раз! Дон Себастьян - наглец и смельчак! Он, черт возьми, рискует жизнью, беседуя с моей супругой наедине.
   Изабелла поднялась на цыпочки. У нее закружилась голова, когда его сухие губы коснулись ее губ. И мир перестал существовать!
   -Любимый мой! - много позже рискнула спросить Изабелла. - Скажите... Ну вы знали о том, что я езжу в лесной дом. Это правда?
   Де Силлек поморщился.
   Сейчас она сидела у горящего камина, благочинно сложив руки на коленях. Он любил смотреть на нее в такие минуты - беззащитную, загадочную, освещенную яркими всполохами огня. Щеки ее раскраснелись от жара.
   -Разумеется, я знал! - произнес де Силлек жестко. - Я слишком соственник, чтоб не заметить, чтоб вы думаете о другом мужчине, дорогая моя. А уж эти ваши тайные поездки в лес, хотя я запретил вам...Хотя неоднократно предупреждал, что не потерплю ничьих ухаживаний за моей женой!
   Изабелла подняла на него глаза. В них, глубоких, ярких, чистых сияла любовь.
   -Но вы мне ничего не сказали, Арман!
   -Конечно, нет! - он присвистнул. - Я люблю вас, Изабелла, но я ни в коем случае не эгоист. У нас - с вашим испанским другом равные шансы - у него - ваша жалость, новизна ощущений, не скрою, ум и нежность. У меня - любовь и желание дать вам счастья. Я решил предоставить вам возможность сравнить нас, обдумать все хорошенько, а потом вновь завоевать вас! Но вы не дали мне возможности проявить мое искусство обольщения и пришли ко мне сами!
   -Ах, де Силлек! Вы выиграли, как всегда!
   Граф бросился на кровать.
   -Но не думайте, милая моя, что я так просто оступился бы от вас, - заявил он ей резко. - Черт возьми, я не настолько милосерден, чтоб не пытаться отвоевать ту, которую люблю. И учтите, донья Изабель, это был последний раз, когда вы безнаказанно выслушивали признания в любви кого- нибудь, кроме меня!
   Изабелла блаженно вздохнула. Она, наслаждаясь минутами душевного спокойствия, подошла к кровати. Голос Армана всегда доставлял ей невероятное блаженство.
   -Вы запомнили мои слова?- строго спросил он. -Если я узнаю, что дон Себастьян по-прежнему домогается вас, я убью его, невзирая на всю вашу жалость. А вас...
   -Меня?
   -Хотите узнать?
   -О нет! А то я начну бояться вас!
   -Этого еще не хватает!
   Изабелла присела на кровать, склонившись над мужем. На губах ее расцвела чудесная улыбка.
   -И все-таки, Изабелла, почему ты мне не рассказала о нем сразу?
   -Я боялась ранить вас.
   -Знаете, дорогая, - возмутился он, - все-таки вы странно ко мне относитесь! Не хотели ранить меня? Оберегали от неприятной новости? Боялись причинить мне душевную боль? Но, замечу вам, я не монах какой- нибудь, не юная девица! Я - мужчина, воин, дворянин! Вот уж не думайте, что я когда-нибудь позволю себе заплакать от горя, причитать или вдруг ни с того ни сего решу покончить с собой в результате сердечных мук. Я сумею справиться с почти любым вызовом, который пошлет мне судьба, с любой любовной раной, уверяю вас! Но до этого я буду биться за вашу любовь, пока не завоюю вас вновь!
   -Дон Себастьян никогда бы так не сказал! - шепнула она, блаженно закрыв глаза. -Нет, конечно, он говорит красиво, даже слишком приятно, но нет в его словах силы, только ревность и ненависть. Рядом с ним я чувствую себя больной! Может быть, это оттого, что дон Себастьян сам неспокоен?
   -Черт возьми, Изабелла! Ваш испанец надоел мне невообразимо! - с непередаваемым оттенком гнева воскликнул де Силлек. Он резким движением привлек ее к себе. И Изабелла, задыхаясь от блаженства, отдалась его пылким поцелуям. Ее руки впились ему в плечи. О да! Я люблю вас!
   Наутро она проснулась освобожденная от мучений, обновленная, с прекрасным настроением, с чуством упоения жизнью, здоровьем, красотой, счастьем. Воспоминания о прошедшей чудесной ночи заставили ее краснеть и тихонько смеяться от восторга. Она нежно погладила отпечаток тела мужа на кровати.
   Он уже ушел к де Тревилю. Изабелла от избытка радостных чувств коснулась губами его подушки.
  

Глава 10

  
  
  
   Лекарь дома де Арамисец подкараулил Изабеллу через неделю у палатки капитана мушкетеров, когда она возвращалась от королевы. Она после той знаменательной ночи примирения обещала мужу не посещать испанца и, написав ему записку и передав через слугу, постаралась забыть о нем. Но от давящией тоски сердце сжималось в комок. Предчувствие чего -то непоправимого давило душу.
   -Приветствую вас, мадам! -сказал лекарь почтительно.
   -Что вам угодно? - отозвалась Изабелла сдержанно. Кивком головы и милой улыбкой она отказалась от сопровождающих.
   -Мадам, я покорнейше прошу вас посетить г-на Луи!
   Изабелла болезненно сжала губы.
   -Мадам!- уговаривал лекарь. - Я,как верный слуга, я никогда не вмешиваюсь в дела господ. Но сейчас от меня зависит жизнь моего несчастного пациента, брата моего господина! Я обращаюсь к вашему сердцу, мадам. Я, конечно, сперва обратился к г-ну де Арамисец и рассказал ему, что его брат при смерти.
   -Вы ему сообщили обо мне?!
   -Г-н велел мне не вмешиваться в дела, в которых я ровным счетом ничего не понимаю. Но здоровье моего пациента для меня важнее всего. Мадам, в последние дни г-н Луи превратился в самого тяжелого пациента, которого я видел. Он умоляет меня найти вас!
   У Изабеллы по спине побежали мурашки.
   -Что с г-ном Луи?
   -Он очень плох, мадам. У него явные признаки острого душевного недуга. Он не хочет выздоравливать, отказывается от пищи, не желает гулять на свежем воздухе. Вы должны приехать...
   -Нет. Я не приеду. Пусть мой друг простит меня. Все, что ему нужно, я сделала: привезла лекаря, спасла ему жизнь.
   Вот так будет правильно, решила она про себя. Она ни за что больше не появится у дона Себастьяна! Она угововарила себя, что от нее ничего не зависит, и немного успокоилась.
   Но вечером де Силлек сам завел разговор об испанце: они ехали из лагеря вместе с четой де Арамисец. Недавно прошел легкий дождь, и умытый лес блестел под заходящими лучами солнца. Из глубины леса вкрадчивыми завитками струился розовый вечерний туман. Сильные ароматные запахи блюд дворцовой кухни были так сильны, что заглушали острое благоухание мокрой листвы и ягод.
   Де Силлек догнал Изабеллу, ехавщую чуть впереди.
   -Почему я не слышу от вас, дорогая, что дону Себастьяну стало хуже? Вам же сегодня сообщили об этом, не правда ли?
   Изабелла поспешно оглянулась на Джулию и де Арамисец, которые, казалось, были заняты друг другом. Они не пришли ей на помощь, и она рассердилась на друзей.
   -Арман, я не хочу видеть того, из-за кого могу потерять вас!
   -С чего это вы стали столь жестокой? Он -ваш самый преданный друг, как вы меня уверяли совсем недавно!
   Изабелла удивилась. Смутное сомнение в его искренности обеспокоило ее.
   -Арман, что вы такое говорите?!
   Он чуть улыбнулся.
   -Сьездите к нему, - посоветовал он нарочито спокойно и перевел разговор на другое. Но Изабелла слышала, когда он прощался с де Арамисец в дверях комнат, как тот сказал то ли с упреком, то ли с восхищением:
   -Де Силлек, вы -игрок!
   Изабелла не понимала его сейчас, и осознание этого факта ставило ее в тупик. Она оказалась от дона Себастьяна, плененная пылкими словами мужа, его страстью, его ревностью, но прошло время, и он будто нарочно решил толкнуть ее в обьятия испанца. "Я не понимаю мужчин!"- твердила Изабелла, рассеянно расчесывая волосы перед зеркалом. Де Силлек все не было в комнате -проводив ее сюда, он сослался на какое- то важное дело и ушел к де Арамисец. Изабелла рассердилась, и ядовитые капли сомнения стали просачиваться в ее страдающее сердце. Ей пришлось признаться -она не знала собственного мужа! А если он найдет ужасным тот факт, что ее обожают мужчины, если, гордец, не сможет это пережить? А если де Силлек замыслит изощренно отомстить ей и согласиться на нежную страсть с какой-нибудь милой хозяйкой трактира?! Она не перенес этого, не перенесет!
   Изабелла, накинув на плечи плащ, бросилась к дверям, но внезапно остановилась. Что скажет ироничный де Арамисец, если она ночью придет к нему искать мужа? От стыда она спрятала лицо в ладонях. Сердце ее раздирали противоречивые чувства -она то глубоко обвиняла себя в предательстве и страдала от мысли, что причинила душевную боль мужу, оскорбила его на глазах друзей, то до слез злилась на него за его железную силу воли, за желание наказать ее, пренебречь, оставив в одиночестве ночью.
   Не в силах больше терпеть неопределенность, она решительно вышла из комнаты. Изабелла долго стояла в продуваемом коридоре у дверей де Арамисец, ломая руки, не в силах показать перед насмешливым другом свое страдание. Ей было стыдно. Но вот она выпрямилась, вцепилась в ручку двери и постучала.
   Де Арамисец, без камзола, с видом чрезвычайно домашним, с бокалом вина в белых пальцах открыл дверь.
   Брови его взлетели вверх.
   -Да..., - протянул он певуче.
   -Вы не видели моего мужа? -пробормотала Изабелла, краснея до корней волос. Каким бы непростительным находил де Силлек ее поведение, он не должен был ее оставлять! А если она сейчас порыве в ярости возьмет и уедет в лесной дом к дону Себастьяну или домой, на Луару?! А, вдруг она решиться отправиться к своему отцу а в Париж? Вот тогда оба жестоких влюбленных пусть ищут ее по всей Франции!
   -Вы не видали моего супруга?- повторила она дрожащим голосом.
   -А почему вы ищите его у нас ночью? - невыносимо медленно протянул де Арамисец. Изабелла тут же разозлилась на него. Де Арамисец явно осуждал ее за склонность к его брату. Не интересуясь ее мотивами, он однозначно встал на сторону своего друга де Силлек. О, да! Мужчины всегда, что бы не говорили, готовы сговориться за спинами женщин.
   Де Арамисец посторонился и пропустил ее в комнату. Де Силлек сидел у пылающего камина, также как и де Арамисец с бокалом рубинового вина в ладонях. Он задумчиво смотрел на золотые звезды свеч, истекающих воском на каминной полке.
   Джулия, похоже, давно уже спала, ибо балдахин на кровати был тщательно задернут.
   Де Силлек обернулся. Невзирая на свою злость, Изабелла не могла не пожирать глазами его благородный облик, полный силы и внутреннего королевского достоинства. Он не удивился, увидев ее здесь, но и не сдвинулся с места.
   -Что случилось, дружок?
   Изабелла растерянно сжала шнурки ворота плаща. Ее сбивал его невозмутимый тон, она стеснялась де Арамисец, присевшего в кресло у камина, и пристально смотрящего на нее поверх бокала.
   -Я ищу вас, граф, -прошептала она. -Вы мне нужны!
   Де Арамисец саркастически скривил губы. Изабелла от стыда сжала под грудью руки.
   -Идите спать, Изабелла! - сказал де Силлек ровно. -Я буду позже.
   Губы ее задрожали. Ах, вот как, чуть было не закричала она, вне себя от боли и возмущения, вы решили пренебречь мной! Вы решили наказать меня, но за что?! Жестокость его поведения возмущала и пугала ее.
   Темные глаза графа пристально следили за выразительным лицом жены, глаза которой, недавно полные слез, вдруг засверкали от ярости. Она готова была выкрикнуть слова обиды и любви, но присутсвие де Арамисец остановило ее - у того стал такой заинтересованный и возмущенный вид, словно он уже слышал ее неосторожные лепетания.
   Она повернулась к ним спиной и вышла с видом королевы, высоко вздернув подбородок. Ее душило негодование.
   При встрече следующим утром дон Себастьян о напугал Изабеллу своим видом. Она отказывалась поверить, что этот человек - тяжело лежащий на влажных простынях - тот, кого две недели назад она оставляла полным сил и молодости. Тогда он уже начал вставать и выходить на крыльцо, чтобы глотнуть животворного лесного воздуха. Сейчас скулы его заострились, под глазами залегли тени, лицо покрыла синеватая бледность, взгляд был блуждающим.
   Изабелла в замешательстве обернулась к лекарю. Тот с озабоченным щупал г- ну Луи пульс.
   -Я боюсь за его рассудок, - прошептал он. - Мадам, только вы можете вернуть его к жизни.
   -Но как же, господи!
   Изабелла в растерянности мяла в руке надушенный платок и дрожала. Сегодня, после бессонной ночи, она была в плохом настроении, ее все раздражало. От подступающих то и дело слез у нее сильно ныли виски и щипало веки. Де Силлек после разговора с де Арамисец, не заходя к жене, вернулся в лагерь. С той поры она его не видала.
   Изабелла нервно намочила платок вином, бутылка которого стояла у изголовья кровати и положила его на горячий лоб больного, когда дрожащие губы прижались к ее запястью. Изабелла так резко вскочила, что опрокинула рубиновое вино на белоснежные простыни.
   У дона Себастьяна, глядевшего на нее с выражением муки, судорожно скривились губы.
   -Дон Себастьян! - вскричала Изабелла в гневе на всех мужчин, которые сплотились в эти дни свести ее с ума. -Я запрещаю вам... Лекарь заверяет меня, что вы спите, а вы притворяетесь!
   Она глубоко вздохнула, удерживая слезы досады.
   -Почему вы вдруг почувствовали себя хуже, мой друг? Что с вами?
   Дон Себастьян, не отрываясь, глядел на нее. Казалось, ее вид вызывал в нем искорки жизни, которые стремительно разрастались, превращаясь в пожар сердца. Это пламя теперь бушевал вовсю. Дон Себастьян сжал в ладонях ее надушенный вышитый платок.
   -Какой удар! - услышала она от него. Он дрожащей рукой то расстегивал, то застегивал крючок на рубашке. Лоб его взмок. - Донья Исабель, вы забыли обо мне, а я все это время преданно ждал вас.
   Изабелла испытывала глубокое чувство вины.
   -Право, дон Себастьян, вы меня смущаете! Разве вам не передавали мое письмо, что я не смогу более навещать вас?
   -Я не поверил своим глазам! А теперь понимаю, что зря! Но я не упрекаю вас! Нет! Простите мне, что я возомнил себе... Я сам не знаю, как позволил себе полюбить ту, которая недостижима для меня. Но я все надеялся... Глупец! - Дон Себастьян судорожно глотнул. - У нас разные судьбы, донья Исабель.
   Саднящий кашель разодрал ему горло.
   Изабелла была потрясена его словами.
   -Дорогой друг мой! - воскликнула она. - Что же с вами происходит?
   -Вы на самом деле равнодушны к моей судьбе.
   -Я благодарю вас за самоотверженную любовь, но, если вы думаете, что я хочу ваших страданий, вы ошибаетесь! Наоборот, если я буду знать, что у вас все хорошо, я обрадуюсь, поверьте!
   Дон Себастьян неловко сел в постели.
   -Я не упрекаю вас! - повторил он, сжимая руки в кулаки, словно чтоб удержаться от искушения схватить ее в объятия. Он даже стиснул зубы. - Вы дали мне так много, донья Исабель, вы дали мне силы жить! Но, признаюсь, еще вчера я надеялся, что вы будете тронуты моей любовью. Ведь он любит вас не так сильно, как я!
   Изабелла сделала движение, чтобы уйти.
   -Я знаю! - Остановил он ее. - Вы честны по отношению ко мне... Он выиграл, этот ваш граф! Опять выиграл!
   Голова его обессилено качнулась. Изабелла молча слушала, а душа ее металась между жалостью и любовью. Красивые губы ее задрожали.
   -Пусть так! - крикнул он и неожиданно расправил плечи. Взор его засверкал, как у рыси. - Но ты никогда не забывай меня, донья Исабель! Никогда не забывай, моя любовь, этих часов, что я провел с тобой! Каждый из этих часов для меня уже превратился в год.
   -Но я не могу...
   -Все это время мое сердце полно только вами и ничто не изменит это, даже если каждый из этих часов превратится в столетие и ляжет разлукой между нами! - Изабелла широко распахнутыми глазами смотрела на него. - Пусть вы любите другого, донья Исабель, но я всегда приду к вам на помощь, даже если у вас не будет сил звать меня! Я люблю вас!
   Изабелла ахнула. Что-то новое, сильное, горькое, чистое рвалось из его уст. Синие глаза горели, и блики свечей прыгали в них. Уродливый шрам на щеке дергался беспрерывно.
   -Я смертельно ненавижу его, - задыхаясь, продолжал дон Себастьян. - О, как же я жажду убить его и вырвать его сердце. Но вы выбрали его в супруги, значит, моя ненависть не тронет его. Наша вечная разлука будет страшной лишь для меня, а вам пусть она дарует мир, любимая, дорогая моя, счастливая моя, моя радость.
   Изабелла вскочила. Из глаз ее брызнули слезы жалости, вины, чувства какой- то невосполнимой утраты.
   Дон Себастьян болезненно улыбнулся.
   -Я тронул вас? Или лишь заинтересовал? Все равно! Полюбите меня. Вы нужны мне...
   Рыдание вырвалось из его губ тем более страшное, что он сдерживал его.
   -Замолчите! - закричала Изабелла. Она вскочила и, как тигрица в клетке, закружила по комнате. Неужели такое может быть! Она ничем, ничем не могла помочь ему... И это ужасающее чувство бессилия делало ее слабой.
   -Вы нужны мне! - твердил он. - Я хочу еще и еще видеть, как ты опускаешь ресницы, как отводишь от щеки волосы, смеешься, касаешься губами бокала вина. Донья Исабель, мне так тяжело, боже мой!
   Он обессилено уронил голову на подушку, зажимая горло ладонями, будто глотая острую боль.
   Изабелла со страхом склонилась над ним. Вдруг жадные сильные руки обхватили ее талию, а дрожащие губы впились в ее губы. От неожиданности она потеряла равновесие и оказалась в его объятиях. Изголодавшиеся губы жадно целовали ее, раскрывали уста, неистово впивались в шею, а желающие руки метались по телу, как змеи, не собираясь выпустить свою драгоценную добычу.
   Изабелла ударила его, раз, другой, но он, будто не замечая, уже срывал с нее тонкий корсаж. Вне себя от страха, Изабелла изловчилась, с силой ударила его в грудь, и вскочила. Волосы рассыпались и упали ей на лицо.
   -Вы с ума сошли!- срывающимся голосом крикнула она, пытаясь стянуть на груди разорванную ткань.
   Дон Себастьян тяжело дышал.
   -Простите меня, - наконец, сказал он. - Я мечтал, что в этот счастливый день... Я надеялся, ты станешь моей...
   -Дон Себастьян, не смейте оскорблять меня! Не смейте говорить мне "ты"! Вы мечтали, что я буду вашей? Да никогда!
   -Боже всемогущий!
   -Нет! Ах, сударь! Как вы можете! Де Силлек никогда бы не учинил такое насилие! Он в жизни бы не позволил себе силой вырвать у меня поцелуй!
   -Подумай, радость моя, я же никогда, никогда не увижу тебя! Можно ли лишить меня одного невинного поцелуя, зная, что ради тебя я иду на костер?! Ради любви я обрекаю себя на одиночество, а вы не хотите снизойти ко мне! Вы жаждете, чтоб боль истерзала меня...Вам нравится мной играть! Вы жестокая, холодная, равнодушная!
   -Дон Себастьян, вы сейчас не в себе! Если можете, простите меня, но я не могу дать вам то, о чем вы грезите!
   -Вы хотите уйти, донья Исабель... Вы будете по-прежнему счастливы. Но помните, что я любил вас всю жизнь... Помните меня...
   Голос его срывался. Он тянул к ней руки...
   -Это безумие! - прошептала она, глотая слезы.
   -О, нет!
   -Безумие так терзать себя... Терзать меня...
   -Но я люблю вас!
   -О, дон Себастьян!
   -Ради бога, не уходите!
   -Но я не могу...И не хочу больше оставаться с вами!
   Изабелла бросилась вон из дома. Она чувствовала себя совершенно больной. Она закуталась в теплый плащ, но все равно ее била дрожь. Дорога через шумящий лес, под неторопливо плывущими пышными облаками, привела ее в чувство, она вздохнула всей грудью и попыталась взять себя в руки.
   Жизнь дона Себастьяна была вне опасности, скоро они вернуться с мужем домой и увидят своих крошек, и забудиться вся эта испанская эпопея. Изабелла была полно решимости. Уж сегодня она не даст мужу оставить ее.
   В лагере она лихорадочно дождалась, когда королева отпустила их с Джулией, и направилась к палатке де Тревиля.
   Кругом теснился народ. Она озиралась по сторонам, желая найти де Силлек в этой шумной толпе мушкетеров, писцов и гонцов.
   -Арман! Арман!
   Он оглянулся.
   -Граф, мне нужно с вами поговорить!
   -Что случилось?
   -Вы не должны быть таким жестоким, столь непроницаемым! Вы не должны считать меня преступницей за несколько ласковых слов, сказанных другому!
   Де Силлек скупым жестом остановил ее.
   -Обсудим наши отношения в другом месте, прошу вас!
   Сердце Изабеллы колотилось так больно, словно стукалось о грудную клетку.
   -Где же? -бросила она ему в лицо. -Вы не даете мне ничего объяснить!
   -А вам не кажется, что место для обьяснений выбрано крайне неудачно?
   -Если вы не выслушаете меня сию минуту, я начну кричать прямо здесь о своей любви к вам.
   Он слегка улыбнулся, и взгляд его потеплел.
   -Я думаю, в этом нет необходимости, г-жа графиня! - заметил он.
   Изабелла кусала губы.
   -А вот и я! - вылез из-под ее руки улыбающейся до ушей де Дромоль. Он скосил зеленый глаз на де Силлек и усмехнулся. -А я, не в пример вашему супругу, жажду услышать, как вы признаетесь ко мне в любви!
   -Не думаю, что вам бы удалось услышать подобные слова! - проронил де Силлек почти безучастно. От его ледяного тона Изабеллу бросило в дрожь. Она заметила опасные огоньки в зеленых глазах де Дромоля, беспомощно наблюдала, как темнеет лицо де Силлек и растерялась окончательно. Оба мушкетера одновременно незаметно положили ладони на эфесы шпаг. Изабелла готова была расплакаться от отчаянья, но ей, давно знавшей горячих дворян-задир, способных устроить дуэль из-за узора на шпорах, хватило духу нежно улыбнуться. Краем глаза она наблюдала, что придворные начали останавливаться и глазеть на них и потому постаралась принять независимый вид.
   -Всего хорошего, господа! Счастлива была видеть вас! - проговорила она любезно и зашагала прочь. Она остервенело пробивалась сквозь толпу придворных, не видя никого, не слыша, пока верная вездесущая Джулия вдруг не схватила ее за руку.
   -Ай- вскричала Изабелла, будто очнувшись. Она с удивлением обнаружила себя недалеко от нарядной палатки короля Людовика.
   -Слава богу, ты вовремя оставила задиор- мушкетеров! - вскричала Джулия и потащила Изабеллу вдоль палаток придворных короля. Здесь кипела шумная жизнь: придворные громко обсуждали последние новости из Ла- Рошели, спорили, махали надушенными перчатками, читали какие-то бумаги, сновали туда -сюда, пили анжуйскоее или шамбертен бокал за бокалом или просто глазели по сторонам, с нетерпением ожидая обьявленной сегодня конной карусели. В карусели должны были участвовать кадрили, переодетые в костюм всех эпох, в том числе одетых в античном стиле. Помимо кавалеров, в празднике готовились принять участие и дамы, но  не верхом, а на посеребренных колесницах.
   Набор упражнений для участников обьявили заранее - снять кольцо пикой, метнуть дротик в цель. За состязанием должны будут внимательно следить судьи, готовые присудить самому достойному приз- бриллиантовые пуговицы на камзол или лиф, если, конечно, выиграет дама.
   -На нас смотрят! Улыбайся, умоляю тебя! - твердила Джулия.
   -Ах, я не могу!
   -Если увидят твои слезы, поползут грязные сплетни и дело дойдет до Его Величества. Вот тогда де Силлек не простит тебе, что ты опозорила его имя!
   -Я ничего не сделала!
   -Замолчи и успокойся!
   Джулия вытолкала подругу из толпы и отвела в сторону к месту, где музыканты перед каруселью настраивали инструменты. Только тут Изабелла обратила внимание, что Джулия красуется в белоснежной изящной тунике, подпоясанной широким синим кушаком с базромой. Такая же синяя оборка украшала длинный подол одеяния Джулии. Ее парихмахер превзошел сам себя - он слегка приподнял волосы хозяйки, собрал их на затылке в узел, от которого на спину спускались длинные змеевидные пряди.
   Изабелла с трудом вспомнила, что Джулия недавно говорила что-то про удивительную каресель, даже взяла в долг у Изабеллы прелестную жемчужную диадему, и та украшала сейчас ее высокий лоб. Но графиня, занятая любовными делами, пропустила все мимо ушей - она сама не собиралась участвовать в карусели.
   -Как я предупреждала, так и получилось! - говорила тем временем Джулия сердито. -Ты меня не послушалась, и позволила себе выслушивать любовный бред этого испанца! Это твоя страшная ошибка, Изабелла!
   -Жули, я и так чуть не плачу, а ты...
   -Чуть не плачешь! - фыркнула Джулия. - С чего бы? Ах, лучше бы ты все это время занималась нарядами, пользы было бы лучше! Но еще не все потеряно! Я думаю, античный хитон пойдет тебе изумительно!
   -Мне не до развлечений! Арман...граф де Силлек не хочет слушать меня!
   -Ох, этот твой грозный гордый супруг...Но он тоже хорош! У них в роду у всех - начиная от Монморанси и заканчивая Роганами - чума в крови!
   -Что же мне делать? - твердила Изабелла испуганно. С моря потянуло свежестью и запахом соли, и ей пришлось плотнее запахнуться в плащ. -Он разлюбил меня!
   -Еще чего! - рассмеялась Джулия. Она присела в реверансе, когда мимо в роскошном средневековом бордовом костюме, вышитом золотыми кленовыми листьями, важно прошествовал брат короля Гастон. Он собирался принять участие в сегодняшнем состязании. Его сопровождали несколько приближенных, разодевшихся в карминно-алые, ярко-мандариновые, вердепешевые, лабрадоровые камзолы и облегающие лосины.
   Гастон Орлеанский милостливо кивнул герцогине Сент-Дье.
   Изабелла ощутила тоскливое чувство непричастноти с к общему празднику.
   -Твой муж, Изабелла, просто с ума сходит от ревности! -продолжила Джулия горячо.
   -Я должна поговорить с ним! Должна обьясниться!
   -Только не это! Он перестанет уважать тебя, если ты прибежишь к нему вновь!
   -Джулия!
   -Послушай, дорогая! Я, конечно, не читала г-на Декарта, как ты, и не отличаю канцоны графа Пуатье от канцон Гийома Аквитанского, но в мужчинах я разбираюсь!
   Она знаком подозвала слугу с крохотной мисочкой шоколадного напитка и заставила Изабеллу выпить лакомство. Сама она взяла тарелку с лимонным щербетом, который выписывала королева Анна со своей родины. Джулия задумчиво брала тонкие кусочки дорогой сладости и отщипывала по крошке.
   -Борись, Изабелла! Не вздумай вести себя как опозоренная жена! Тебе не в чем себя упрекнуть, я знаю, и он не сможет! Я думаю, что г-ну графу, как человеку независимому и сильному, твоя неподвластность понравится больше, чем слишком нежная привязанность!
   -Что же мне делать?!
   Джулия наморщила носик.
   -О, все складывается удачно! Прекрасно-замечательно! Мы будем сегодня танцевать на праздике до упаду, ездить на колесницах, пить шоколадный напиток и вкусное вино, кокетничать!
   -Я не хочу! - Изабелла с досадой топнула ногой.
   -У меня есть наряд для твоей милости - туника изумительного вишневого цвета. Я сама хотела надеть ее сегодня, но не решилась, а ты будешь изумительно хороша в ней.
   -О чем ты говоришь?!
   -Де Силлек, похоже, признает только сильных и гордых женщин. Ну так и веди себя соответственно.
   -Но на что это будет похоже -я веселюсь в кадрили! Дон Себастьян болен, граф де Силлек - в ярости, а я стану танцевать?
   -Дон Себастьян жаждет завоевать тебя -поэтому не умрет ни при каких обстоятельствах! Граф де Силлек ни за что не отдаст тебя - так что тоже останется в фореме! Но мы благоволим к нему, верно? Поэтому будем снисходительны и дадим ему время остыть!
   Изабелла со вздохом отвернулась и стала слушать маленького флейтиста. Тонкая нежная мелодия его флейты разрывала ей сердце.
   Изабелла не запомнила карусель, о которой придворный литератор Валентин Конрар позже сложил прелестную поэму. Изабелла много и часто смеялась в тот теплый приятный вечер, была одинаково любезна с сановниками и пажами, выпила невообразимое количество чашек горького шоколада, но сердце ее, казалось, не билось вовсе.
   -Вы сегодня убийственно хороши! - сказал ей молодой герцог де Буаробер.
   Он позвал пажа и предложил Изабелле салат из цветков фиалки и анхузы, сдобренный растительным маслом, сахаром и уксусом.
   -Тот, кто часто гуляет верхом в лесу, должен поддерживать свои силы! - заметил он, наблюдая, как Изабелла пробует модное блюдо.
   Изабелла побледнела. Похоже, от шустрых глаз соглядатаев она так и не смогла укрыться. Но она давно жила при дворе: Изабелла быстро взяла себя в руки, хотя щеки ее горели от стыда:
   -Я часто устаю от досужих бесед, вы же знаете!
   -Да, знаю и восхищаюсь вашей непохожестью на других!
   Он вежливо поцеловал ей кончики пальцев.
   Уставшему королю подали вишни и печеные груши с хлебом и марципаном. Розовое варенье с яблоками ждало своей очереди на длинном блюде, которое держал на вытянутых руках важный распорядитель хранилища фруктов.
   В те времена к королевской кухне было прикреплено семь придворных служб: там были чашники, кравчие, виночерпии; королевские повара; стольники; хлебодары; дворцовые повара; старшины дровяного двора. К высшим должностям в этой сложной иерархии относились дворецкие, главный хлебодар, главный виночерпий, главный стольник. Сейчас вся эта братия суетилась под легкую музыку придворных музыкантов.
   Когда перед королем вышли и застыли придворные чтецы в голубых ливреях с красными кисточками, Изабелла едва не застонала. Как ей было вынести этот ужасный праздник, который никак не хотел заканчиваться? Она едва могла поздравить Джулию, которая выиграла две бриллиантовые пуговицы, правда не в гонках на колесницах, а за самый изысканный костюм.
   -Я- любимица судьбы! - восклицала Джулия счастливо. -Я все знаю лучше всех!
   Тем удивительнее было, что Джулия оказалась права и в отношении своих друзей.
   Изабелла встретилась с де Силлек поздно вечером в Айстре, он не был скуп на чувства, и она ужасно радовалась такой перемене к лучшему. Значило ли это, что де Силлек простил ее? Во всяком случае, как и рассчитывала проницательная Джулия, он похоже, действительно остыл.
   В ту ночь, когда Изабелла изнемогала в объятиях де Силлек, он сказал:
   -Изабелла, я должен вам сообщить одну новость, не знаю уж, приятную для вас или нет.
   Изабелла, нежась у него на груди, устроилась поуютнее.
   -Да? - блаженно вздохнула она. Ей хотелось доставить ему еще большую радость. - Вы хотите, чтоб мы поехали на Луару, к нашим детям? С удовольствием! Я давно не видела наших малюток и скучаю по ним страшно! Сегодняшний шумный праздник лишил меня всяческих сил и желания оставаться здесь!
   Она улыбалась улыбкой влюбленной женщины. Только один мужчина мог видеть ее улыбку - беззащитную, слабую и прекрасную. Изабелла и в самом деле не была бы против поездки в поместье, где она провела столько блаженных часов рядом с мужем и детьми.
   -Нет, увы, я хочу предупредить вас о кое-чем ином, - показалось ли ей, что де Силлек вздохнул? - Мне, в общем-то, следовало уведомить вас кое о чем раньше. Я давно подумывал вам сказать...
   -Арман, как вы таинственны сегодня!
   Она прижалась к нему.
   -Изабелла, знайте, что...
   -Ах, не говорите мне об еще одном штурме! Меня до сих пор бросает в дрожь при виде еще одного вашего шрама...
   Она тонким пальчиком осторожно дотронулась до свежей красной отметины у него на предплечье и горячо прижалась к нему губами.
   -Любовь моя, Арман! Никогда больше не рискуйте собой...
   Изабелла потерлась щекой о грудь мужа. Де Силлек положил ладонь ей на затылок.
   -Дон Себастьян собирается уезжать.
   -Ну и что?
   Де Силлек приподнялся, настолько его поразил легкий тон Изабеллы. Она тоже подняла голову, вгляделась в его лицо и залилась милым серебряным смехом. Смеясь, она крепко поцеловала мужа в губы.
   -Вы думали, я брошусь к нему? Оставлю вас, да?- шептала она игриво.
   Де Силлек опустил глаза.
   -Какое мне дело до дона Себастьяна, Арман? Я отдала ему долг чести, теперь я свободна! - шептала она, покорная и счастливая. - Я хочу быть только с вами! Хитрец, вы выбрали удачное время, чтоб сообщить мне новость.
   Она прочла огромное облегчение на его лице, и глаза ее засияли. Сердце де Силлек билось неровно. Но вот дыхание его выровнялось, глаза заблестели.
   -Арман! - она с обожанием провела ладонью по этому бесконечно дорогому ей лицу.
   -Я боялся, что все это время вы думаете о нем, - признался он. -Я опасался, что он зовет вас с собой.
   -Ох, нет! Никогда!
   -И тем более опасался, что вы согласитесь уехать с ним!
   Из губы встретились в горячем поцелуе, огненном слиянии мужчины и женщины, предназначенных друг другу самой судьбой.
   Даруя ей счастье, де Силлек утверждал свою победу и улыбался, полузакрыв глаза, когда любимая пылко отвечала на его ласки и шептала:
   -Я твоя... Целуй меня еще!
  

Глава 11

  
  
   Изабелла вошла в комнату, когда де Силлек и де Батц беседовали у незажженного камина.
   -Добрый день, господа!- обрадовалась Изабелла. - Давно, г-н де Батц, я не имела удовольствия видеть вас. О вашей храбрости в лагере ходят легенды! Наши дамы с утра и до вечера повторяют друг другу эти истории!
   -Я счастлив, что вы тоже слышали их!
   Изабелла нежно взглянула на мужа, ожидая его ответной улыбки. Он еще не видел ее в этом роскошном бирюзовом атласе, украшенном золотой нитью, в котором она блистала на сегодняшнем приеме. Но, против обыкновения, де Силлек не сказал ей комплимента, вполоборота глядя на лекаря де Арамисец, почтительно стоящего у дверей.
   Изабелла испугалась, что дон Себастьян опять послал за ней. В панике она сделала шаг к мужу. Что с ней будет, если он, гордец, все-таки не простит ей склонности к испанцу? Что случится, если он решит, что теряет ее?! Она не перенесет каменного выражения на бесконечно родном лице мужа!
   -Г-н Жиро, - произнес де Силлек безучастно. - Расскажите г-же графине о вашем, признаюсь, непростом деле.
   Изабелла испуганно перевела взор на лекаря.
   -Мадам, -мрачно начал тот. - Вчера, в час пополудни скончался Людовик де Арамисец, барон и испанский вельможа, известный под именем дона Себастьяна. Гроб с телом усопшего уже отправлен на фамильное кладбище в Экс- де Прованс.
   Изабелла, мертвея, глядела на лекаря. Холодный туман застлал почерневший злой мир, и только одна мысль судорожно забилась в мозгу: она все- таки убила его. Она могла спасти его, но предпочла убить. Он прощался со мной, а я не поняла.. А он знал, что умрет! Ему нельзя было вставать, а он поехал в Испанию!
   Эта мысль вызвала в Изабелле беспредельный ужас. Она убила его, она принесла смерть в этот мир. Катастрофа все- таки разразилась... Ей никак не удавалось вздохнуть, так сжали спазмы горло. На пальцах ей мерещились струйки крови... Ее замутило.
   Де Силлек с сильнейшей тревогой наблюдал за окаменевшим лицом жены. Он не мог объяснить, но чувствовал, как Изабелла удаляется от него, исчезает в туманной дали. Изабелла! Тщетный зов! Де Силлек подошел ближе и положил ладонь на ледяные пальцы жены.
   Она одернула руку. Они вдвоем решили свести ее с ума! Они оба замкнулись в мужском эгоизме! Они по-прежнему делили ее, только один в жизни, а другой после смерти! Что же делать?! Куда ей кинуться?! К кому?! Как объяснить мужу - человеку самолюбивому, гордому, ставящему превыше всего честь, ее нежные чувства к дону Себастьяну? Как объяснить, отчего она чувствует себя преступницей по отношению к ним обоим!
   Изабелла задыхалась от страшной мысли, что убила ни в чем не повинного человека, послала на смерть самого своего преданного, бессловесного слугу.
   Она, не помня себя, бросилась к Джулии. Изменился в лице и де Силлек. Он видел, какой затравленный взгляд бросила на него жена, прежде чем убежать.
   -Он для нее ничего не значит, - убежденно произнес он де Батц. - Потому ей и жаль его.
   Де Силлек внезапно опустился в кресло. Де Батц покачал головой и тут же заулыбался, увидев входящую Джулию.
   -Как кстати ваш визит, - произнес де Батц, кланяясь. - А то у нас тут играется такая испанская трагедия!
   -Я знаю, мне только что сообщил Анри! И какая дьявольская сила потащила этого дона Себастьяна в такую даль? Не мог он умереть у себя в Испании, прости господи? - Джулия быстро прошептала про себя молитву. - Где Изабелла?
   -Г-жа графиня предпочитает переживать горе в одиночестве...
   Джулия бросила на неподвижного де Силлек острый взгляд, подошла к дверям их комнаты.
   -Изабелла! Ты там? Это я!
   Ни звука в ответ.
   -Изабелла, я здесь одна.
   У де Батц вырвался вздох облегчения, когда дверь беззвучно распахнулась, пропустила Джулию и опять захлопнулась.
   Заперев дверь, Изабелла упала на табурет. Плечи ее дрожали, вздрагивала распухшие от слез губы и мокрые ресницы.
   -Почему ты плачешь?- мягко спросила Джулия, подавая ей платок.
   Графиня судорожно вздохнула и подняла белое лицо со смертельной мукой глазах.
   -Жули, он умер из-за меня. А я твердила ему, что не люблю... Это так жестоко, так бесчеловечно, понимаешь? Я оттолкнула его...
   -Ты поступила правильно! - Жули с нежностью положила руку ей на затылок.
   -Я ненавижу, Джулия, я презираю себя! Зачем он полюбил меня? Зачем увидел? Я принесла ему только горе!
   -Он был счастлив, Изабелла.
   -Я оттолкнула его, понимаешь!? Я унизила его, показала, как он мне ненавистен. И теперь вот убила его...
   -Ты не могла поступить по-другому.
   -Мне так стыдно...Как будто я сделала что- то гадкое, мерзкое, несовместимое с дворянской честью.
   -А какая здесь твоя вина? Тебя обожают многие, ты что, этого не знала?
   -Нет!
   -Неправда! Ты всегда это знала и никогда любовь не являлась для тебя трагедией!
   -Ты видела, как все произошло?
   -Нет! Признаюсь, я чрезвычайно удивлена смертью испанца. Чего его вдруг понесло в Париж? Дон Себастьян в какой- то момент уехал туда тайком, под покровом ночи. И вдруг умер в маленьком трактире. Де Арамисец отправился туда сразу и уже оттуда написал мне, что отправляет тело брата на родину.
   -Де Арамисец, наверно, убит горем...
   Джулия пожала плечами.
   -Я бы не сказала, что он очень переживает. Только как добрый католик. Все-таки они очень мало знали друг друга.
   -Г- н де Арамисец не простит мне смерти единственного брата..
   -Анри спокойно смотрит на такие вещи... Не забывай, он воспитывался в духовной семинарии...
   -Он умер из-за меня! - снова заплакала Изабелла. - Он так нежно со мной прощался.
   -Да? - заинтересовалась Джулия.
   -Я не понимала, а он уже предчувствовал свою смерть...
   -Полно, - погладила ее по голове Джулия. - Дон Себастьян тебя любил, верно. Это знали все. И что ты была к нему равнодушна, тоже знали все.
   -Все это из-за меня, - шептала Изабелла с надрывом.
   Джулия молчала и гладила и гладила ее по голове, пока совсем не стемнело. Появившиеся звезды в черном провале окна сияли печально и торжественно.
   -Простите меня, - вдруг проникновенно сказала Изабелла. Она подняла голову к звездам. - Спите спокойно, дорогой друг. Вы были отважны и добры, мужественны в бедах, спокойны в радости. И я, оплакивая вас, склоняю перед вами голову. Большего я не могу сделать для вас, и вы, я уверена, поймете меня. Слезы, что текут по моим щекам, слезы скорби. Я никогда не забуду вас, я вас прощаю, как вы и просили меня. Ваше сердце бьется в моей памяти, редкая по щедрости душа понятна мне. Спите спокойно, дон Себастьян.
   -Он слышит, - мягко отозвалась Джулия. До этого они, обнявшись, долго смотрели в черную ночь за окном. - Он слышит тебя. И ты, исполнив один долг - оплакав верного друга, -возвращайся к живым.
   -К живым?- по- прежнему теплым голосом спросила Изабелла. Сейчас она была один на один с доном Себастьяном среди звезд, там, где парила душа человека, умершего от любви.
   -Да, к живым! Наши друзья несколько часов ждут за дверьми, когда ты придешь в себя. К тому же представить страшно, как выглядит сейчас твой грозный супруг.
   Изабелла вздрогнула. В темноте черты ее лица расплывались, но Джулия с удовлетворением заметила, что Изабелла опустила глаза и покраснела.
   -Изабелла, пойми - ничто не могло дать счастья дону Себастьяну и ты не могла, даже если б очень хотела. И он знал, что твое сердце бьется только ради графа де Силлек! Со стороны дона Себастьяна было гадко настаивать, что- то требовать от тебя... Ты можешь быть благодарна ему за любовь, но не более. Ты ему ничего не должна - любить не должна, даже помнить не обязана! Он умер и никогда больше не побеспокоит тебя. Поэтому вспомни о супруге, прошу тебя. Сейчас де Силлек ждет тебя, несмотря на то, что ты причинила ему сильную боль, нужно сказать.
   -Все это не так!
   -Я сейчас сообщу г-ну графу, что вопрос с испанцем исчерпан, да?
   -Джулия, но я убила его...
   -Его убила любовь к тебе. И убьет г-на де Силлек, если ты сейчас не пойдешь со мной. Ведь что ты дала понять ему, убежав? "Испанец умер и я поняла, что любила только его".
   -Нет!
   -Именно это!
   Изабелла схватила руку подруги. То, как смотрела проницательная Джулия на случившееся, потрясло ее. Но, сделав шаг к дверям, Изабелла обессилено прислонилась к стене.
   -У меня, наверно, ужасный вид... Скажи г-ну графу, Жули... Я приду через несколько минут.
   -Да, конечно! Но поторопись, долго ждать он не станет- он все- таки мужчина, а не ангел!
   -Да! Да!
   -Идемте, де Батц! - позвала Джулия, когда вышла.- Изабелле мы с вами больше не нужны. Вы, надеюсь, проводите меня? До встречи, милый граф. Изабелла просит передать вам, что через четверть часа будет готова улыбаться вам.
   Тем временем, Изабелла лихорадочно приводила себя в порядок. Зеркало бесстрастно отражало ее бледное взволнованное лицо, горестно сложенные бледные губы и потемневшие глаза. Как только глаза утратят красноту, она выйдет и найдет мужа, скажет ему, как ей тяжело без него и что только один он, удивительный, необыкновенный, дарит ей покой и счастье.
   -Какая я страшная! - шептала она и попыталась улыбнутся.
   В соседней комнате послышались уходящие шаги. Изабелла сорвалась с места.
   -Арман!
   Де Силлек развернулся. И только что плакавшие глаза Изабелла зажглись любовью и восторгом. Всем своим существом она потянулась к нему. Ее обожание отразилось на дне зрачков ее глубоких, чистых, серых глаз.
   -Арман! Не уходите!
   -Я здесь, графиня, - медленно отозвался де Силлек. Изабелла опустила голову. Горькая обида захлестнула ее. Конечно, она заслужила тот упрек, что прочла в его строгих глазах, но не до такой же степени она виновна, чтоб он разговаривал с ней так отстраненно - протестовала она в своей женской непоследовательности. Его сухой тон сразу отдалил их друг от друга, сделал чужими. Изабелла, кусая губы, поймала себя на том, что ей хочется броситься к нему, умолять о любви, но ничего этого она не сделала. "Вот так оно и есть, - думала Изабелла с горечью. - Я, единственная, кто разделила двух честных, благородных людей". Ей неожиданно вспомнилось Сикосто. Там она ненавидела дона Себастьяна, столь непростительно нескромен он был, но при этом он любил ее. Какая чистая и светлая любовь умерла рядом! Любовь, не боящаяся горя и добровольно обрекавшая себя на муки. "Если вам хорошо, то и мне тоже, - шептал он ей тогда". Ах, мученик Себастьян!
   -Арман, вы хотите уйти?- прошептала она вдруг. Лицо ле Силлек дрогнуло. Он выпрямился.
   -Нет, графиня. Я здесь.
   И измученная Изабелла не выдержала. Ей стало так страшно, что муж не простит ее никогда, что она уткнулась в ладони, содрогаясь от слез, злясь на мужчин с их вечными собственническими требованиями любви, преданности, правды!
  
  
   про
  
  
   Изабелла с радостью, почувствовав руку мужа у себя на голове, вскочила и обвила его шею руками. Счастье стало так близко! Закрыв глаза, обнимала Изабелла того, кто был ей дороже всего на свете!
   -Арман, боже мой, сколько мук я вам причинила! Но я люблю вас! - Она со страстью глядела в его лицо. - Простите меня!
   -Я ждал и дольше, Изабелла!
   -Мне было жаль его, но без вас я не могу жить! - шептала она пылко.
   Де Силлек только повернул ее лицо к себе и вгляделся в широко распахнутые глаза жены.
   -Я мог бы утешить вас, дорогая? Скажите мне все....
   Его голос противоречил недоверчивому взгляду.
   -Я не могу...
   -Отчего же, радость моя?
   -Я боюсь вас!
   -Раньше этого не было, Изабелла.
   -Раньше я не любила вас так сильно! - она обольстительно улыбнулась.- Я раньше не так относилась к вам, любимый. А теперь я без вас не могу...
   Лицо де Силлек прояснилось.
   -Вы прощаете мне, мой возлюбленный? - прошептала она со страстью, наполняя его сладким желанием победы.
   -Как вам сказать...
   -Мне было не по себе, - призналась Изабелла, поколебавшись. - Будто я убила его...
   -Нежное сердечко! - с бесконечной нежностью шепнул он и консулся губами ее белого плеча. - Изабелла, твоей вины в том, что ты - сама любовь, нет! Не мучай себя мыслями, которые изначально неверны. Ненавидеть себя за то, что вы есть - безумие, мой ангел. Вы есть, желанная, обольстительная, искушенная, добрая, храбрая, кокетливая! Вы считаете себя простодушным и откровенным человеком, но, когда вы прямо смотрите в глаза де Дромолю, а у него темнеет лицо, у меня сердце разрывается от ревности! Я молча стою в стороне и гадаю, что таится за вашей нежной улыбкой, предназначенной не мне!
   -Вы счастливы со мной, Арман!? Но это так трудно, наверно, когда жена...такая безрассудная.
   Де Силлек рассмеялся. Изабелла в восторге прижалась к его телу. Сердце ее прыгало от радости.
   -Я провел дурные часы, не скрою. Даже очень дурные. Вы потрясли меня, дорогая.
   Изабелла смутилась.
   -Я хотела бы быть другой...
   -Другой? Чересчур идеальной, наверно? Но, Изабелла, что бы я стал делать с женой, которая не хочет оплакивать тех, кого называет своими друзьями? Что бы я стал делать с женой, не умеющей быть благодарной, корыстной женщиной или равнодушной к чужим страданиям? Я не любил бы ее так!
   Он опять рассмеялся, увидев ее изумленный взгляд.
   -Вас это удивляет, дорогая?
   -Да, признаюсь! Но, мой милый, простили ли вы меня? Пожалуйста, скажите, что да! Я сойду с ума от мысли, что заставила вас страдать!
   -Дорогая моя супруга, вы -сама любовь и счастье! Ну а муки... Признаюсь, я изнываю в разлуке с вами, жажду каждую секунду дарить вам блаженство, плохо засыпаю вдали от вас...
   -Но вы не пришли ко мне в ту ночь! Отправились к де Арамисец, а затем уехали к де Тревилю! А я ждала вас всю ночь!
   -Я не мог бы глаз сомкнуть, гадая, кого из нас двоих -меня или дона Себастьяна - вы предпочтете! Это было выше моих сил - ждать! Особенно, когда меня переполняло мрачное желание целовать ваши губы, обнимать вашу тонкую талию, ваши плечи, самые красивые в Париже!
   -Вы не должны были сомневаться во мне!
   -А вы во мне! Вы вели себя так независимо, словно я чужой для вас человек, вы боялись меня! Отчего? Оттого, что меня не приводили в восторг ваши путешествия в лес?!
   -О, мой дорогой! - благодарно прошептала она. - Я так счастлива с вами.
   Больше разговоров об этом не было, только Изабелла порой украдкой вздыхала да сторонилась де Арамисец, пока он как- то прямо не заявил друзьям:
   -Вы можете считать меня кровожадным, господа, но я рад, что эта эпопея с Людовиком, моим внезапно обретенным братом, закончилась. Я молюсь за его душу, но признаюсь, что порой он невыразимо стеснял меня!
   -Да вы что? - удивился де Батц, скосив глаз на замершую Изабеллу.
   -Конечно! Эти его имущественные права...на мое поместье волновали меня срезвычайно. И потом, - вы не замечали, нет? - меня нервировала его вечно измученная улыбка, будто я ему что - должен, будто в чем- то перед ним смертельно виноват... В чем, все удивлялся я. Только в том, что провел с матушкой все детство, а он нет? Но это не моя вина, а его беда. Так что все это время мне было чертовски неуютно с ним!
   -И мне, - подала голос Изабелла.
   -И мне!- отозвался де Силлек.
   -Судьба оказалась достаточно любезной, чтоб вернуть все на круги своя. Восхвалим господа нашего, дорогая графиня, за внезапное избавление от наших мук и будем счастливо жить дальше...Так, а почему, собственно, моя собственная супруга так надолго задерживается у его Величества, а? Г-жа де Силлек, что она там делает, скажите на милость? Опять поет куплеты? О, эта страсть короля Людовика к голосу моей супруги злит меня невообразимо! По вашему примеру, де Силлек, я скоро начну приходить к вам, чтоб вы, как друг, разделили со мной мою ярость и оскорбленное самолюбие!
  
  

Глава 12

  
  
   Королю вскоре наскучила война, и он решил вернуться в столицу. Париж обрадовано принял их величеств, зашумел и заблистал фейерверками. Праздновали еще и потому, что через некоторое время кардинал Ришелье прислал Его величеству приятное известие - 27 февраля 1628 года представители Ла-Рошель нижайше просили аудиенции у его Величества.
   Джулия узнала об этом у гостях у Изабеллы и, движимая смутным предчувствием, помчалась домой, к де Арамисец.
   -Что вы, ничего особенного не случилось!- успокоил он ее со сладкой улыбкой. - Война, слава господу нашему, закончилась. Жан Гитон - мэр Ла- Рошели - согласился капитулировать. Король справедливо посчитал, что милосердие такой же действеннй инструмент власти, что и устрашение. Поэтому Его величество везет оставшемуся населению хлеб. Мы, ясно, сопровождаем его. Поездка займет только месяц, дорогая! Не беспокойтесь.
   Он уехал. И сразу их дом приобрел сиротливый, унылый вид. Даже в роскошно обставленных комнатах стало неуютно и холодно, а огонь в камине никак не хотел разгораться. Джулия немного поплакала от досады и, может быть, от одиночества и, раздосадованная тишиной в доме, согласилась, ради исключения, принять какого- то посетителя, ссылающегося на дело к де Арамисец.
   Слуга вернулся в сопровождении застенчивого красивого юноши, почти мальчика. Его внешность ласкала взор мягкой красотой итальянцев или жителей Тулузы: идеальный греческий профиль, очень смуглая, бархатная кожа, еще по- детски припухлые алые губы. Темные короткие волосы прекрасно гармонировали с глазами юноши - большими, синими, -которые мечтательно и задумчиво светились из- под длинных черных ресниц.
   Одет он был бедно, но чисто. Вид не портила даже разорванная по шву на рукаве куртка из алого сукна, стоптанные сапоги и потрепанные штаны из черного бархата. Через плечо его висел тощий дорожный мешок, а за спину он задвинул поцарапанную старую лютню.
   Оказавшись в богатых покоях, юноша, казалось, забыл, зачем пришел. Во всяком случае, в глазах его засияло искреннее, беспредельное восхищение прекрасной дамой, что стояла перед ним. Он был недалек до того, чтоб в изумлении протирать глаза. Восторженные чувства его были столь очевидны, что польщенная Джулия украдкой глянула на себя в большое зеркало над камином. И впрямь, дымно-розовое атласное платье с широким поясом с бахромой и серебряным шитьем по лифу и низу юбки необычайно шло ей, а локоны, уложенные по последней моде у висков, выгодно отделяли голубые ласковые глаза. Кружева на длинном воротнике были самые модные -из Санлиса. Совсем недавно Людовик XIII запретил использование кружев и безделушек иностранного производства, чтобы поощрять развитие французской индустрии роскоши. Шелк теперь ткали в Лионе, кружева изготовляли в Санлисе, тонкие ткани - в Руане. В Сен-Море, стали изготавливать узорчатый бархат. Джулия всю последнюю неделю пыталась выкупить хоть несколько ярдов красовой материи, но это оказалось невозможно - всю имеющуюся в налии ткань приобрел брат короля Гастон Орлеанский.
   И Джулия впервые за этот тоскливый день улыбнулась. И, так как юноша застыл, глядя на нее, растерянный и ослепленный, Джулии пришлось самой начать разговор.
   -Я слушаю вас, - ласково произнесла она. Она села в высокое кресло с вышитыми на нем синими цветами, стараясь, чтоб платье легло вокруг красивыми складками, а тусклое солнце, заглядывающее в гостиную через окна, заиграло на ее золотых волосах.
   -Я хотел бы видеть его светлость г-на де Арамисец, - пробормотал юноша и покраснел до ушей. Его смущение растрогало Джулию и она подарила ему одну из своих самых обворожительных улыбок.
   -Г-н де Арамисец уехал ненадолго. Но вы можете рассказать мне, что привело вас к нему.
   -Я должен был передать г-ну де Арамисец письмо от матушки,- пояснил юноша все так же робко, переминаясь с ноги на ногу. Джулия слушала его со смешаным чувством грусти и удовольствия. Юноша говорил с тем же незабываемым мягким акцентом, что и де Арамисец.
   -Вы прибыли из Прованса, да? - спросила Джулия.
   -Господин когда-то очень по-доброму предложил матушке устроить меня в Париже. Я - Франсуа Ларен.
   -Ларен? Мне знакомо это имя, только не могу припомнить, в связи с чем я его слышала!
   -Моя матушка была кормилицей господина!
   -Ах, верно, - вспомнила Джулия.
   -Мой старший брат был молочным братом его светлости г-на де Арамисец. Я сам никогда не видел молодого господина!
   -Но, тем не менее, приехали в Париж?
   -Да, ваша милость!
   -Бежите от чего-то? Или хотите посмотреть огромный пленительный мир, и, наверно, как трубадур, играете на лютне?
   Юноша улыбнулся. У него была очень хорошая, застенчивая и доверчивая улыбка.
   -О, да!- прошептал он.
   -Франсуа, вам, по- видимому, некуда идти?
   -Да!
   -Оставайтесь здесь, у меня, до приезда г-на де Арамисец! Не оставлять же мне вас на улице! Когда мой супруг вернется, он что- нибудь сделает для вас!
   Джулия вызвала слугу и велела устроить Франсуа в комнатах внизу. И совсем забыла о нем. Вернувшись вечером из Лувра, она была весьма удивлена, когда управляющий, отчитываясь за день о покупках и финансах, задумчиво добавил:
   -А у него талант, ваша милость, у этого мальчика!
   -О ком вы?
   -Об этом юноше, Франсуа! Он пел нам сегодня целый день.
   -Да кто же?
   -Мальчик, что пришел вчера к вашей милости!
   -Ах да! - вспомнила Джулия.- Вы утверждаете, он превосходно поет?
   -Божественно, ваша милость! Говорит, что столько времени слушал лес, пение зябликов, журчание ручья на старой мельнице, что запел!
   -Что ты о нем думаешь, Оливье?
   -Он - романтик, госпожа! Все мы такие в 16 лет. Добрые, веселые, неисправимые мечтатели! Жаль, что он сирота!
   -Как?! - воскликнула пораженная Джулия.
   -Он не сказал вашей милости? Мать его была уже при смерти, когда написала письмо нашему господину. Она только его и знала в Париже. Г-н однажды предложил ей устроить сыновей, но оба Ларена отказались. Они не хотели разлучаться. Но брат Франсуа утонул в прошлом месяце. Был страшный шторм, ваша милость! И мальчик остался один.
   -Господи, - прошептала шокированная Джулия. - Милое дитя! Зови же его сюда скорее! Нет, пусть лучше приходит в музыкальную комнату. И пусть с собой возьмет лютню! Ах, да! Принесите нам вина!
   Франсуа вошел очень напряженный, словно в этот час решалась его судьба. Но он держал себя в руках - его поклон был грациозен и легок, а обжигающий взгляд говорил больше всех слов. Джулия очень нежно улыбнулась ему, помня разговор с управляющим, и пригласила сесть на табурет, стоящий недалеко от ее кресла.
   -Франсуа! - начала она ободряюще.- Мне сказали, что вы чудесно поете. Прошу вас, исполните что- нибудь для меня. Все инструменты к вашим услугам.
   Юноша огляделся.
   -Ваша милость, я никогда не брал в руки столь дорогие инструменты. Я возьму мою скромную лютню.
   Он соскользнул на одно колено. Его длинные пальцы задумчиво тронули струны.
   -Для дам у нас поют именно так, - краснея, пояснил он и начал исполнять старую провансальскую песню с характерными плавными напевами и резким окончанием.
   -Вы - поэт, Франсуа! - воскликнула Джулия в восторге. - У вас удивительный голос.
   Франсуа поднял на нее красноречивый взгляд.
   -Я могу и лучше! - доверительно сказал он. - Я не хочу хвастаться, но я играю на всем, что имеет честь находится в этой комнате.
   Для большей убедительности он прижал к груди лютню. Вид его- коленопреклоненного, юного, милого, в ожидании решения своей судьбы, тронул Джулию до слез.
   -Хотите остаться у меня? Если да, я сделаю вас властителем музыки в этом доме, милый Франсуа.
   -Да, - смущенно пробормотал он. - Обещаю, я стану служить вашей милости, как раб.
   -Нет, Франсуа! Ты станешь служить мне, как паж! Да, паж! Как сказала бы Изабелла - я так романтична!
  
  

Глава 17

  
  
   Вскоре Франсуа стал любимцем всего дома. Его добрый нрав, готовность помочь, а то и развеселить песней всех желающих подкупили весь дом. Он знал множество песен - задорных, шуточных, которые так нравятся простонародью, но лучше всего ему удавались романтические печальные баллады. Кухарки, служанки и горничные слушали его и тщательно вытирали передниками глаза -так проникновенно он пел.
   Джулия обычно звала его к себе долгими осенними вечерами. Он застенчиво входил в музыкальную комнату, краснея, целовал руку хозяйке.
   -Я не смею, не могу спросить! - как- то пробормотал он, поддерживая хозяйке ноты. Джулия разбирала новую песенку, которую собиралась исполнить для Его Величества на следующм приеме.
   -Что такое, Франсуа?
   -Мадам, вы, верно, сочтете меня дерзким, и я навсегда потеряю возможность находится рядом с вашей милостью!
   -Я слушаю тебя! Неужели ты хочешь вернуться в Прованс? Я была бы очень огорчена!
   -Нет! - воскликнул он столь поспешно, словно эта мысль привела его в ужас.
   -Тогда смело говори, Франсуа.
   -Я прошу дозволения приходить в музыкальную комнату, ваша милость, в те часы, когда ваша милость в королевском дворце Лувре. Я хочу сочинить гимн в честь вашнй милости!
   Он покраснел до корней волос. Джулия рассмеялась.
   -Ну конечно, сочини, прошу тебя. И, если можешь, не один. Я скажу тебе больше -мне,увы, слишком давно не посвещали куплеты - мой супруг, уж не знаю как, отвадил всех моих поклонников.
   -В честь вас уже сочиняли гимны?! - заметил он с каким- то странным дрожанием в голосе.
   -Не совсем так, Франсуа!- помолчав, сказала Джулия, внезапно ощутив тяжесть в сердце. Юноша своим пением, наивными стихами, непосредственным смехом скрашивал ее одиночество, но не мог до конца избавить ее от тоски по мужу. Уже прошло три недели, а известий от де Арамисец не поступало. Джулия каждую ночь ворочилась в холодной постели без сна, испытывая давящую боль в груди. Ей было страшно, что былая беззаботная жизнь с Анри уже не повторится никогда. Предчуствия какой- то неотвратимой беды томили ее, лишали сна и покоя.
   Кроме того, ей хотелось, чтоб де Арамисец разделил с ней радость от тайны, которую она носила в себе уже несколько месяцев. Она проклинала чрезвычайную самостоятельность мужчин и злилась на себя, что не может спокойно выслушивать вопросы о муже в Лувре или знакомые южные нотки в голосе Франсуа.
   К юноше она испытывала искреннюю симпатию. Он ей нравился, и, возможно, она была даже в него чуточку влюблена. Влюблена в звонкий смех, в синие беззаботные глаза, в юность, в его мечты о наивном простом счастье. Но сама того не понимая, она любила в нем де Арамисец. Глубокий голос Франсуа напоминал о нем, живость движений, гибкость, музыкальность, да и просто тот факт, что он был из тех же мест, согревали ее сердце. Но все чаще слезы наворачивались ей на глаза, она поднималась в детскую к дочери, всматривалась в ее глазки и боялась спустить ее с рук, чтоб тревожные мысли вновь не налетели на нее ужасающим роем и не заставили плакать.
   Вот и сегодня она не смогла сдержать слез и, бессильно опустив голову на руки, рыдала у столика с начатым вышиванием. И такими безутешными, разрывающими душу были эти слезы, что Франсуа, ищущий хозяйку, быстрее молнии бросился к ней. Бледный, испуганный, растерянный, он упал перед ней на колени.
   -Мадам! - воскликнул он. - Что с вами? Что же вас так огорчило!?
   -Нет, ничего, - прошептала Джулия, пряча лицо в ладонях.
   -Прошу вас, скажите!
   -Нет, нет!
   -Что я могу сделать для вашей милости, чтоб утешить вашу боль?!
   -Он написал, что задерживается еще на месяц! - сквозь слезы проговорила Джулия. - Его величество чувствует себя неважно и двор задерживается под Ла -Рошелью! Господи, а как же я! Милый мой, любимый, где же ты?!
   Юноша смотрел на нее широко распахнутыми глазами.
   -Франсуа! Что же со мной будет, если с ним что- нибудь случится!? Я умру, клянусь! Но у меня есть дочь, и скоро будет еще малыш, поэтому я постараюсь верить, что все окончится хорошо, но верить так тяжело, так невыносимо трудно!
   Она с надеждой глядела на него, словно ожидая поддержки.
   -Я не могу больше ждать его, - шептала она. - Я так устала, Франсуа! Одна без него...слишком давно....
   И, так как он молчал, Джулия взяла в ладони юное лицо своего верного пажа.
   -Почему его нет так долго?! - вопрошала она. - О,Анри, любовь моя, не покидайте меня! Никогда! Я не могу без вас, Анри!
   Она не заметила, какими громадными стали глаза Франсуа.
   -Вы его так любите? - странно спокойно спросил он.
   Она обессилено кивнула.
   -Люблю, очень люблю! Иначе бы не обвенчалась с ним!
   -Почему же он тогда уехал? - спросил он почти насмешливо.
   -Это приказ. Ему приказали. А мне так плохо без него!
   -А я? - спросил он. В глазах его застыли слезы, но в эгоизме любви она не замечала их.
   -Это так тяжело! Я не могу спать! Лежу и трясусь от страха! И жду его, а его все нет! В прошлой раз, - я уже говорила тебе?- он вернулся со страшной раной в груди! Сколько слез я тогда пролила, ты даже не знаешь, милый мой Франсуа!
   -Он скоро приедет, ваша милость.
   -Ты думаешь? - прошептала она, с надеждой глядя ему в глаза.
   -Да, ваша милость!
   -О, друг мой!- и, чуть улыбнувшись, она опустила голову ему на плечо. -Мой милый!
   -Я сочинил вам гимн! Хотите его послушать?
   -О, Франсуа!
   -Мой гимн необычный, не такой, какие уже посвящали вашей милости прочие господа!
   -Я так польщена, Франсуа, но, прошу, пойми меня, мой милый друг! Пойми и прости!
   Джулия встала и смущенно улыбнулась.
   -Ты прости меня! - сказала она, вытирая платком глаза. - Я прямо не в себе все эти дни. Я послушаю музыку потом... Мне нужно спросить у Изабеллы, что ей известно о возвращении короля. Она наверняка что- нибудь знает от своего дяди...
   Джулия виновато глянула на юношу.
   -Я допустила непростительную ошибку, - пожаловалась она, - задержав вас почти до полуночи. Можешь отдохнуть, Франсуа, а я тем временем напишу и отправдю письмо Изабелле. Идите, дорогое мое дитя!
   Он подавленно молчал.
  
  

Глава 14

  
   -Франсуа, я была сегодня в Лувре, - радостно сообщила Джулия. - Слава богу, короля ждут через три дня. Я думаю, теперь де Арамисец ничего не задержит и он поспешит ко мне!
   Юноша молчал. Он медленно перебирал струны лютни, даже запел что-то полголоса на баском наречии, словно намериваясь отвлечь ее от грустных мыслей.
   -Ах, милый мой Франсуа, жду не дождусь, когда он приедет!
   Лютня издала странный стонущий звук и замолкла.
   -Я знаю, мое мнение безразлично для вас, ваша светлость, - вдруг запальчиво молвил юноша. - Но он не достоин вас. Если б он был достоин вас, ваша милость, он бы не уехал!
   -Он не мог этого сделать,- рассеянно объяснила Джулия. Она начала прохаживаться по комнате, сжимая виски пальцами. - Это был приказ короля!
   -Ради любимой женщины приказ можно и нарушить! - рассудительно и упрямо заметил юноша.
   -Что ты такое говоришь! Это долг, Франсуа, долг дворянина служить государю, долг чести!
   -Простите меня, ваша светлость, мне никогда не будут доступны эти господские разговоры о чести и долге, ибо я всего лишь бедняк без имени и состояния!
   -Ты ошибаешься, милый Франсуа! У тебя есть талант. Не каждому дается такое богатство, которое заключено в твоем серебряном голосе!
   -Ваша милость, - он опустился перед ней на колени. - Это несправедливо! Он уехал, а вы преданно ждете его! Он задерживается, а вы плачете днями и ночами напролет! Он и знать не хочет, как вам тяжело! - И, видя протестующее движение хозяйки, добавил: - Даже если и знает, то зачем оставил вас!? Оставил самонадеянно, будто вы целиком и полностью принадлежите ему. Разве господин он не опасается, что вы можете полюбить другого человека, более нежного, более верного!? Ему дана свыше привилегия охранять вас, красивую и мягкую, дозволено ловить вашу улыбку, целовать ваши руки, а он позволят себе уехать, ни капельки не задумываясь о ваших чувствах! Другая бы не простила ему...А вы почему- то любите его! Именно такого - надменного, самоуверенного, честолюбивого, безжалостного вельможу! Он должен был знать, что вы страдаете, если его нет рядом, но он равнодушен к женским слезам... А я все время рядом с вами...
   -Франсуа, ты ума сошел! - воскликнула изумленная Джулия, словно прозрев. Она впервые увидала его горестно сложенные губы и печальные глаза.
   -Я говорю правду! Я знаю свое место, вижу, что вы не можете полюбить бедняка! Вы слишком прекрасны, богаты, знатны. Сословная честь для вас слишком важна! Вы украшаете собой королевский двор, а я - нищий простолюдин, которого вы взяли в дом только из-за доброго сердца. Я не должен даже сметь мечтать о вас! Я заранее проигрываю по сравнению с ним! Он - ровня, да?! Я же могу предложить вам только одно - мою душу - грубую, неотесанную - и мои песни!
   -Боже мой! - Джулия с сияющими глазами провела рукой ему по нежной, будто девичьей, щеке. На миг она почувствовала себя счастливой, так растрогало ее откровенное признание Франсуа.
   -Ах, если я был богат! - нервно перевел он дыхание, чувствуя ее ласку. Щеки его пылали. - Я сделал бы все, чтоб вы были счастливы. О большем я не смею мечтать в жизни!
   -Милый мой!
   -Он не достоин вас!
   -О, боже! Не смей, не смей так говорить!
   Юноша будто очнулся.
   -Простите меня, ваша милость! - прошептал он в замешательстве.
   Джулия покачала головой и подала ему руку с улыбкой порицания, нежности и удовлетворения. Джулию, несомненно, влекло к Франсуа, и она не могла в этом не признаться, хотя этому нежному чувству было далеко до страсти, которую она питала к де Арамисец.
   -За что ты все- таки его так ненавидишь!? - наконец спросила она лукаво, даже губу закусив от нетерпения услышать комплимент.
   Франсуа поднял голову к окну, где солнце скрывалось за низкими пухлыми тучами, плотным строем наступающими с севера.
   -Он любит вас! - выкрикнул он зло. - Здесь все принадлежит ему: блюда, с которых я ем, тюфяк, на которой я сплю, книги, которые листаю в задумчивости, он хозяин, а я могу только целовать ковер в коридоре, по которому ступали ваши прелестные ножки!
   -Замолчи! - прошептала потрясенная Джулия.
   -Он не понимает, чем владеет! Я бы ни за что не оставил такое сокровище!
   -Замолчи!
   -Да, конечно! Я должен молчать, потому что вы принадлежите ему! И между нами гранитной толстой стеной стоят бедность и мое незнатное происхождение. И даже мои преклонение перед вашей красотой и верностью, которую я пронесу через всю мою жизнь, не могут ни на шаг приблизить меня к вашей милости!
   -Франсуа!
   -Я не могу упрекнуть вас в жестокости, мадам, о нет! Это я позволил себе совершить непростительную для бедняка ошибку - полюбить вас, - Франсуа смутился и дрожащей рукой взялся за гриф лютни. - Пусть я слуга, но один раз в жизни я могу прямо сказать о моих чувствах. Я хочу вам спеть кое-что из песен г-на де Жиара.
   Он нежно провел пальцами по струнам, лаская, словно они были живым существом. На смуглом лице его мягко сияли ангельской прелести синие глаза.
   -Пой, лютня, не о жалобе напрасной,
   Которой душа моя полна,-
   Спой о моей владычице прекрасной.
   Забудь про боль,
   Что неустанно гложет
   Меня. И пусть прекрасный голос
   С моею нежной песней звуки сложит.
   Но о сокрытой доле красоты
   Не пой мне, лютня, я прошу, не надо.
   Не пой о том. К чему летят мечты.
   Не пой мне, как бессмертная отрада
   Стремиться ввысь, раскрыв свои крыла-
   И не страшна ей ни одна преграда.
   Как сердце у меня она взяла
   И как порой она меня терзала,
   Душой грустна, устами весела.
   Но если песнь такую, как пристало,
   Не сможешь ты найти в своей струне,
   Тебя жалеть я стану столь же мало,
   Сколь мало у нее любви ко мне!
   Джулия молчала.
   -Не сердитесь, сударыня! - прошептал юноша пылко.
   -О, дорогой Франсуа! - со слезами умиления воскликнула она. - Что мне сделать для тебя, говори! Ты заслуживаешь какой-то особой награды!
   -Ничего мне не надо!- горестно вздохнул он. - Только улыбнитесь мне! Я счастлив, когда вы смеетесь! Ваш чудесный смех можно переложить на ноты, так он гармоничен!
   Джулия задохнулась от его горячих слов и жаркого дыхания. Она с трудом сдерживалась, чтоб все- таки не расцеловать его.
   -Ах, ты так любишь меня?! - воскликнула она.
   -Да, люблю!
   Шепот неуклонно сближал их, придавал интимный оттенок откровенному разговору, коварно вовлекал в липкие сладостные любовные тенета.
   -Мне приятно, - призналась Джулия.
   -Это самой страшное, что могло со мной произойти, мадам! - он непосредственно, совсем по - детски рассмеялся. - А я все - таки счастливее всех знатных господ! Они и богаче меня и знатней, но вы - со мной!
   От избытка нежных чувств, захлестывающих ее, Джулия тоже засмеялась и обняла юношу.
   -Ах, какой ты все-таки милый!
   Он не удержался - что было невозможно! - и пылко поцеловал ее. Она ответила на поцелуй.
   Дверь тихонько отворилась. Вошедший застыл на пороге, будто пораженный молнией. Джулия медленно отстранилась от Франсуа. Бессознательный переход глаз от лица Франсуа к дверям - и она вскрикнула.
   -Анри! - со стоном радости и облегчения она рванулась к мужу, но вдруг остановилась. Ей стало дурно от страха, потому что она разглядела исказившееся гневом лицо супруга. Он смертельно побледнел, ноздри его тонкого носа затрепетали, а устремленный на Франсуа взор горел диким огнем. Хриплое дыхание раздирало его грудь, а злоба и внезапная ненависть задушили в де Арамисец все проявления благоразумия или сомнения. Он стремительно выхватил шпагу.
   Джулия ослабела. Она поняла, что, даже если упадет в обморок, он сейчас не обратит на нее внимания. И уверенность в непоправимой ужасной катастрофе охватило ее, подавив все чувства.
   Франсуа по-прежнему стоял на коленях у кресла, в пол-оборота к дверям. На смуглом красивом лице его не было страха, словно он был заинтересован приближающейся смертью или, скорее, загипнотизирован ею.
   Де Арамисец, тяжело дыша, бросился на него. Дикий крик Джулии распорол страшную предательскую тишину комнаты. Франсуа не был виноват, а если и был, то никак не заслуживал смерти. Во всем виновата была она одна. Это она поощряла слугу, и кокетничала, и надевала откровенные наряды, и лукаво смотрела из-под ресниц! Ей было скучно и она перед этим мальчиком разыгрывала спектакль соблазнения, хотя ей этого вовсе и не было нужно!
   -Анри! - закричала она и бросилась к мужу. - Нет! Только не это!
   -Прочь!- загремел он, подняв руку в дорожной перчатке.
   Джулия зажмурилась. Она была уверена, что он растерзает ее сейчас, ударит, убьет! Но он не должен, не должен оборвать жизнь юного мальчика. Джулия упала на колени. Она цеплялась за высокие ботфорты мужа, не давая ему сделать и шагу.
   -Нет! - истерично кричала она. - Он ничего нам не сделал, Анри! Ради любви, ради нашего дитя пощади его! Я умоляю, Анри! Я не смогу любить вас, если вы совершите убийство невинного ребенка!
   Лицо де Арамисец страшно исказилось.
   -Прочь!
   -Это Франсуа, Анри, сын вашей кормилицы. Он приехал к вам из Прованса. Пожалейте его!
   Де Арамисец впился горящим взором ей в залитое слезами лицо, ожидая прочитать в нем те мысли, что владели ею сейчас. Джулия в панике сжалась, втянув голову в плечи, каждую секунду ожидая его удара.
   Де Арамисец с силой швырнул шпагу на пол. Он резко развернулся и пошел к дверям. Там он, не оборачиваясь, остановился.
   -Убирайтесь из моего дома, - произнес он ледяным тоном. - Клянусь честью, я убью вас обоих, если вы задержитесь хоть на минуту.
   Он вышел и с силой захлопнул дверь.
  
  

Глава 15

  
  
   Джулия, все еще сидя на полу, спазматически ловила ртом воздух. Она не могла плакать, так схватывало холодной судорогой у нее все внутри при каждом вздохе. Жестокие слова мужа оглушили ее. "Что же теперь будет?"- опустошенно думала она.
   Франсуа отер пот, обильно струившейся по лбу, встал и подошел к ней. Джулия резко отстранилась от него и глянула с откровенной неприязнью.
   Она любила де Арамисец - Франсуа ясно видел это. Гораздо красноречивее всех слов были сейчас ее потемневшие глаза и растерянная поза - во всем ее существе плескалась боль и раскаянье перед содеянным.
   -Пусть он убьет меня, но я должен сказать, что это я виноват во всем!- прошептал Франсуа.
   Джулия отрешенно покачала головой.
   -Тебе нужно уходить.
   Франсуа медленно, как во сне, взял лютню.
   -Если вы прикажете, я уеду из Парижа, мадам.
   Перед Джулией вся жизнь начала заволакиваться черным туманом беды. Она все еще слышала любимый голос человека, которого только что страшно оскорбила. Она совсем недавно предупреждала неосмотрительную Изабеллу и вот сама совершила более страшную ошибку! Изабелла -де Арамисец осуждал ее и за такую малость!- только выслушивала вирши дона Себастьяна, а она, Джулия, целовалась с Франсуа и была готова отдаться ему - ради игры, со скуки! И вот теперь она разбила свою жизнь и жизнь их дочери!
   Франсуа с молчаливой беспомощностью наблюдал за ней - его юношеские первые мечты о любви рассыпались, будто сухие горошины, и он не знал, как их собрать.
   -Иди в дом графа де Силлек, - прошептала Джулия. - Тебя там примут. Иди! Ну что ты медлишь! Оставь меня, слышишь! Если бы не ты, он не рассердился бы на меня. Видеть тебя не хочу!
   И она, рыдая, бросилась вон из комнаты.
   Давно ли, казалось, она мечтала о встрече с любимым, а теперь, совсем больная, горько рыдала в спальне. "Он оставил меня, - причитала Джулия в лихорадке любви и иссушающего стыда. - Поцелуй, всего невинный поцелуй для другого, и он бросил меня, сказал, что я ему противна! Ах, как он мог подумать, будто я изменила! Что же теперь со мной будет?!"
   Он не пришел к ней и ночью. Зубы Джулии лязгали от холода, ступни сводило судорогой, хотя в спальне было жарко натоплено. Она жаждала встречи с мужем и опасалась увидеть его, потому что смутно подозревала, что ранила своим глупым поступком его в самое сердце. Никогда, никогда она не видала у мужа такого лица, как когда он наблюдал, как она жадно целует другого! О боже!
   Утром, за завтраком, Джулия, давясь, проглотила только маленький кусочек пулярки и безвкусный листик шпината.
   -Господин герцог уехал сегодня утром к господину де Тревилю, - доложил ей управляющий. - Господин должен был приехать только сегодня, но прибыл раньше...
   У Джулии защипало глаза. Он спешил к ней, чтоб провести с ней ночь... их ночь, а нашел рядом с ней другого... Предательница - вот кто она! Мерзкая предательница!
   "Он что -то сделает со мной,- подумалось вдруг Джулии, и она в бессилии заломила руки. - О, господи, не допусти этого! Не допусти, чтоб он услал меня в какой- нибудь отдаленный монастырь со строгим уставом- это наказание в его духе!"
   Де Арамисец должен знать, что она любит только его! Если де Арамисец не переубедить, она никогда не увидит его влюбленные глаза. Джулия хорошо знала своего мужа - он был мстителен! "Я не могу больше находиться здесь!- сказал она себе, изнемогая от неизвестности. - Я сойду с ума, если он возненавидит меня! Я любым способом должна вымолить прощение!"
   Она украдкой заглянула к нему в кабинет. Сломанный стул валялся у дивана, на котором, среди брошенных в минуту раздражения камзоле и плаще блестел небольшой плоский футляр синего бархата с золотым тиснением. Открыв его, Джулия невольно издала вздох восторга - сапфировое ожерелье переливалось на ее дрожащей ладони - богатый, любовно выбранный подарок. Джулия сдвинула ниже декольте и надела ожерелье. "О, моя любовь!" - подумала Джулия со страстью.
   Она упала в кресло у его стола и неожиданно забылась в тяжелом сне, полном мучительных кошмаров. Ей снилось, что она расстается с мужем навсегда, что он кричит на нее, угрожает, а затем разворачивается и уходит, а она бежит, бежит за ним в холодном тумане, но цепляетт пальцами лишь воздух.
   Она заплакала и проснулась. Ей было жарко. Джулия быстро открыла глаза и тут же зажмурилась. У стола, спиной к ней, сидел муж и что- то писал. Сама она была укрыта его плащом. Джулия боялась шевельнуться. "Я люблю тебя! - думала она. - О, как я тебя люблю"! Она невольно потерлась щекой о бархат его плаща.
   Де Арамисец внезапно бросил перо и подошел к окну, где мрачный дождливый день уже перевалил за середину. Его нервные белые пальцы вторили каплям, стучавшим в окно и выбивали неровную дробь на раме. Он не станет лукавить с собой: он простит Джулию! Единственное, в чем будет состоять ее наказание, что он простит ее не так быстро.
   Де Арамисец обернулся, желая бросить на нее взгляд, и глаза его встретились с тревожным взглядом жены.
   -Рад видеть вас проснувшейся! - съязвил он резко, иронично склоняясь в легком поклоне. - Я же велел вам покинуть мой дом, а вы позволили себе меня ослушаться! Допустим, вам нужно время собрать самое необходимое и проститься с Его Величеством, но вы могли это сделать незаметно для меня! По чести сказать, я надеялся, что вы не появитесь здесь самое меньшее неделю.
   -Анри, не будьте таким злым!- воскликнула Джулия, вскакивая.
   -С чего бы это я был добрым и милосердным?
   -Помилуйте, не мучьте меня! Вы же знаете, я люблю только вас!
   -Да, теперь я все знаю!- прервал он ее все так же язвительно. - Я знаю, как вы любите невинно развлекаться, когда вашего супруга нет в городе.
   Джулия покорно склонила голову. Пусть он сердится на нее, смеется над ней, только пусть будет рядом!
   -Почему это вы замолчали? - осведомился он подозрительно. - Почему стали столь покорны и послушны? Как это на вас непохоже! Вы никогда не упускаете случая ответить мне в вашей обычной едкой манере! Или неловкие поцелуи мальчишки-слуги действительно растрогали вас? Если это так, мадам, зачем вы явились в мой кабинет, да еще и решили принимать самые обворожительные позы?
   -Я ничего такого к Франсуа не испытывала...
   -Нет? И вы считаете, мне достаточно ваших слов извинения? "Я ничего не испытывала!" - передразнил он. - Как будто нужно что- то испытывать, чтоб наставить мне рога! Признаюсь, я не скоро забуду ту сентиментальную сцену - вы и глупый паж!
   -Это случайность, уверяю!
   -О, я заметил, что женщины, милые импульсивные существа, все делают случайно. Даже предают, верно, сударыня!? Ну, нет, меня нельзя так просто обманывать, черт возьми! Я отомщу вам, уж будьте спокойны! И не рассчитывайте, что вам удастся обаять меня этими вашими невинными глазками. Вы целиком в моей власти! Я могу наказать или помиловать вас, как уж захочу! А накажу я вас страшно!
   -Что вы собиратетесь делать?!
   -Я - ваш господин перед богом и людьми, и поэтому быстренько собирайтесь и отправляйтесь в наше поместье в Провансе - я больше не хочу видеть вас! И захочу ли, не могу сейчас сказать! Думаю, нет!
   -Вы меня отсылаете?!
   -А как вы думали?! Но это еще не все! Вы уедете одна!
   -А Изабелла?! Вы же не лишите меня дочери!
   -Ваш вопрос чрезвычайно занимателен, клянусь честью! Кем вы меня считаете, святым Мартином, что ли? Моей дочери не нужна такая мать! Поэтому Изабеллу вы оставите здесь! Я один стану воспитывать ее, если только не задумаю найти ей хорошенькую миленькую няню! Ха, я вижу, вы потрясены! Право, не настолько же вы глупы, что рассчитывали на прощение!?
   -Я ждала вас все эти долгие дни, Анри! - прошептала она, чувствуя, что губы дрожат от невольных слез. - Ругайте меня, злитесь, только не оставляйте меня!
   -Вы столь наивны, милая моя, что всерьез рассчитываете на мое доверие к вашим льстивым словам? Право, не ожидал от вас этого. Мне казалось, вы хорошо знаете меня. Что ж, я ошибся!
   Он пожал плечами и пошел к дверям. Джулия действительно рассчитывала, что очарует де Арамисец, но все произошло не так. Она, всхлипнув, бросилась к нему и вцепилась ему в плечи.
   -Что еще? - спросил он холодно. -Не злите меня, сударыня! Иначе мне придется лишить вас свободы! Как вы отнесетесь к тому, что я не разрешу вам выходить из нашего дома в Провансе? Я могу запретить вам даже гулять, не то что принимать гостей!
   Но Джулия была слишком женщиной, чтоб не понять, что он простит ее, пусть даже не сейчас.
   -О мой любимый! Я так несчастна, так измучена вашим отсутствием...
   -Не желаю слушать ваши жалкие объяснения!
   -Радость моя!
   -Сударыня, вы же знаете, на меня, как на лицо духовное, не действуют ни приятные слова, ни милые улыбки, ни горячие взгляды!
   Но Джулия уже положила голову ему на плечо и блаженно закрыла глаза.
   Несколько дней ушло на примерение, пока, наконец, Джулия не приехала в гости к Изабелле.
   В этот день погода испортилась с утра: небо посерело и заслезилось мелким нудным дождем. Холодный ветер задувал порывами, неприятными струйками норовил забраться под одежду, будто высасывая из редких прохожих радость и хорошее настроение.
   Изабелла была дома и занималась домашними делами, когда Джулия вошла к ней. Усевшись в кресло с подушками у камина и поставив ноги на скамеечку, гостья поинтересовалась:
   -У тебя нет новостей? Никаких удивительных событий за эти три дня?
   -Нет, - ответила Изабелла. Она что-то угадала по непривычно серьезному лицу подруги, и взор ее стал острее. - А что должно было случиться? Что-то неутешительное? Ах, я так и знала! В последнее время у меня странное предчувствие - что-то грядет, и не скажу, что хорошее!
   -К тебе должны были прийти от моего имени, - напомнила Джулия, покраснев.
   Изабелла подняла брови.
   -Как же так?! - прошептала Джулия. - Он должен был прийти к тебе, я ему велела. Или он, несчастный, даже не слышал меня?
   -Кто он, позволь поинтересоваться?
   -Франсуа, мой юный музыкант и домашний поэт! О, боже, куда же он пошел, если не к тебе?!
   Изабелла внимательно посмотрела на подругу и велела подать ей горячего вина.
   -Анри устроил такой скандал! - продолжала Джулия. - Ему не понравилось, что я приютила Франсуа. А ведь Франсуа - не просто какой- то слуга, а мой друг, сын его кормилицы!
   -Позволь не поверить, - фыркнула Изабелла. - Я не могу представить, что твой супруг просто так выгоняет такого гостя на улицу. У южан очень сильны родственные связи. Я скорее ожидала бы, чтоб г-н де Арамисец дал кров и пищу такому юноше.
   -Ах, ты, как всегда все понимаешь! Признаюсь тебе - только не осуждай меня!- я целовалась с Франсуа! Но, Изабелла, это был невинный каприз, уверяю тебя! Анри увидел нас...И вот, когда Анри велел ему уходить, я отправила мальчика к тебе! Он должен был прийти!
   -Но никого не было! Никто не приходил!
   -О боже!
   -Но юноша мог отправиться куда-то еще.
   -Никуда он не мог направиться! Потому что он никого не знал в Париже, и денег у него при себе не было. Он, как сказали мне слуги, после скандала взял лютню и вышел за дверь! Даже без плаща! На ночь глядя, один, без денег! Я была уверена, что он найдет твой дом! А теперь выясняется, что он пропал! А вдруг он в эти минуты дрожит от холода под Новым мостом вместе с бродягами!
   Изабелла успокаивающе погладила подруге белый лоб.
   -Не плачь раньше времени! - мягко сказала она. - Подумай, мог ли он вернуться обратно в Прованс?
   -Нет и нет! В Провансе у него никого не осталось!
   -Может быть, у него было рекомендательное письмо еще к кому- нибудь?!
   -Нет! Он много раз повторял, что служба у де Арамисец - его единственная надежда!
   -И он рискнул оскорбить человека, служба у которого была его единственной надеждой, прямо у него дома! Как только де Арамисец не повесил его!
   -Ах, Изабелла! Не ругай меня, а пойми! Что мне делать?!
   -Искать музыканта, что еще!
   -Я знала, что ты поймешь меня! Но послушай - говорят, что в Париже есть страшные места, трущобы, попав в которые человек может сгинуть навсегда! Вдруг Франсуа оказался там!? О небеса, он такой мягкий, наивный, почти дитя, он погибнет там.
   Изабелла велела слугам добавить дров в камин и подать подруге успокоительного питья из ромашки.
   -Обе мы хороши! - улыбнулась она, сглаживая нервную атмосферу. - В эту осень мы словно сошли с ума! Что же это такое? Мы будто одержимы нездоровой страстью ко всему мужскому полу!
   -Да ты что! - возмутилась Джулия. Она поставила бокал и выпрямилась. - Никакой серьезной страсти не было! Я и не думала влюбляться в него! Но он почти ребенок! Если б у меня был сын, я волновалась бы за него так же! Я не хочу, чтоб из-за меня Франсуа раньше времени познал жизненные невзгоды. Он - музыкант, юноша романтичный и нежный. Бог знает, что с ним может случиться в огромном городе! Мы должны помочь ему!
   -Да как же?! Мы не можем вдвоем обыскивать трактиры, тюрьмы, лавки, монастыри, суды и улицы одну за другой! А нищие? Калеки? Бродяги? Он легко мог стать жертвой какой- нибудь воровской шайки!
   -Изабелла! А если нищие и калеки в этот самый момент убивают Франсуа? Ах, я не могу об этом думать! У меня разрывается сердце!
   Изабелла вздрогнула.
   -Жули, если он попал на улицы около страшного Монастыря дев божьих, мы с тобой не можем уже помочь ему!
   -Где это место?
   -Это перекресток улиц Дюкер и Ремю.
   -Никогда не слышала!
   -Но туда нельзя! Это - верная смерть для любого! Там исчезло больше городских стражников, чем погибло дворян при взятии Ла- Рошели! Дядя Жозеф рассказывал, что в прошлом году Его Величество приказал проложить через трущобы новую улицу. Так каменщиков убили там в первый же день!
   -Нет! - вскричала Джулия.
   -Даже слуг нельзя туда послать!
   Джулия задрожала. Слезы покатились у нее из глаз.
   -Это я виновата! - пролепетала она. - Если б я не целовалась с Франсуа, Анри не выгнал бы его. А теперь моего поклонника заберут в свои ряды беглые каторжники! Бог знает, как они станут глумиться над ним! А если он станет нищим или превратиться в калеку, боже мой!? Бедный Франсуа! Такой красивый и милый!
   -Женщины - фантазерки! - сказала Изабелла. - Может быть, он играет себе в кости в уютном трактире "Королевский меч", а мы с тобой про его парижские злоключения целый роман выдумали!
   Джулия схватила подругу за руку.
   -Напиши своему дяде Жозефу дю Трамбле. Он ведает шпионами и агентами всех сортов. Вдруг он знает, где можно найти Франсуа!
   Изабелла была крайне расстроена просьбой подруги, но решила, что отыскать наивного юного музыканта на холодных опасных улицах Парижа будет правильно.
   Она вздрогнула, думая о Дворе нищих. Это было страшное зловонное место, как говорили ей, где царствовали порок, похоть, насилие, воровство, убийство ближнего просто так, за краюху плесневелого хлеба, ради развлечения, со скуки, со злости!
   Она решительно написала письмо дяде с просьбой принять их с Джулией для важного разговора. Ответ пришел через час. Монах приглашал подруг к себе в Бастилию через две четверти часа. Потом он не сможет уделить племяннице ни минуты внимания, потому что уедет в Ла-Рошель и его не будет две недели.
   нет! - воскликнула Изабелла. Опустив письмо на колени, она взволнованно уставилась в пылающий камин.
   Глаза Джулии начали вновь наливаться слезами.
   -Пожалуйста!
   -Я сдаюсь! - проговорила Изабелла решительно. - Я поеду с тобой к моему ужасному дяде. Но ты, в свою очередь, послушайся меня: приготовься к самому худшему. Я попрошу дядю об услуге - найти в Париже юного музыканта, но дядя, если согласится, своего не упустит. Он потребует оплаты!
   -Деньги? Я заплачу!
   -Деньги? - возмутилась Изабелла. - Деньги в наше время интересуют людей ограниченных! Есть кое-что важнее денег! Некие сведения, дорогая моя! Он запросит у тебя важные, а, может быть, и опасные сведения!
   -О чем?
   -Вот уж и представить боюсь! И больше ничего про эти дела не знаю! Ты еще не была в Бастилии? Едем, посмотрим интерьеры, о которых все шепчуться с чрезвычайным интересом! И, еще: как бы ты меня не умоляла скрыть ото всех твою влюбленность в поэта из Прованса, я сообщу графу де Силлек, куда уехала. Его сейчас нет дома, но, как только он появится, ему расскажут о нашей безумной интриге!
   -А если о том, что я ищу Франсуа, узнает Анри?
   все равно не выйду из дома, не предприняв меры некоторой безопасности. Прошу тебя, дай мне минуту тишины!
   Джулия раздумывала о чем-то, пока Изабелла писала письмо мужу.
   -А нас не арестуют вБастилии? - прошептала она. - Очень удобно, узники сами явятся в тюрьму!
   Изабелла решительно встала.
   -Джулия, скажи честно: ты боишься ареста и гнева мужа или ищешь невинного мальчика в чреве Париже? Или то, или это! Другого не дано!
   Вид тюрьмы Бастилии, как обычно, вызвал в них обеих нервную дрожь. Даже четверо слуг, которых они взяли собой, перекрестились почти одновременно.
   Бастилия упиралась крышей в темно- серое небо как чудовищный сундук уродливой и сгорбленной старухи - старьевщицы. Сходство усиливалось тем, что двери этого сундука скрипели, засовы открывались медленно, вода во рву шевелилась, вздымалась, будто что - то дьявольское стремилось вырваться из нее на воздух.
   Предъявленная записка отца Жозефа делала свое дело - огромные, усатые стражники с пустыми лицами старались быть вежливыми с приехавшими дамами, отчего казались еще страшнее. Карета медленно двигалась по единственному узкому мосту, связывающему Бастилию с городом. Из рва несло нечистотами, и Джулия не отрывала платка от лица.
   Когда они вышли из кареты и казались под высокими сводчатыми потолками крепости, Джулия не удержалась и начала молиться. От ее быстрого речитатива у Изабеллы сдали нервы.
   -О, пожалуйста,Жули! - поморщилась она.
   Кругом было сыро, мрачно, странно тихо, будто уши заложило ватой. Факелы в ржавых кольцах тоже, казалось, горели и чадили бесшумно. Свет не доставал потолка, и он истаивал в мрачной гулкой вышине. Иногда всполыхи пламени продирались чуть выше середины голых стен, и тогда казалось, что потолок затянут футами черной мертвой паутины, настолько явным было ощущение какой- то дьявольской жизни над головой. Где- то под серыми плитами пола непрерывно раздавалось странное шуршанье, будто кто-то огромный бессильно, без цели и воли скреб пол ногтями.
   Толстый стражник с алебардой наперевес поводил гостей наверх. Поднимаясь по лестнице, Изабелла высоко поднимала юбку платья, боясь запачкаться, но, к удивлению, лестница оказалась тщательно вымытой, покрытой коровой дорожкой, правда выцветшей и покрытой дырами, проделанными то ли шпорами, то ли алебардами.
   -Тут не так страшно, как я думала! -проронила Джулия.
   -Конечно!- хмуро отозвалась Изабелла. Она не удержалась от иронии. - Мы же поднимаемся наверх, а не спускаемся вниз.
   От их молодых звонких голосов Бастилия сжалась и затаилась как мистическая химера. Сколько жизней было погублено в ней за триста лет, сколько надежд пропало, сколько мечтаний не сбылось, но тем сильнее был ужас перед ней, ибо здесь у пленников отбирали все, но оставляли самое страшное - Память.
   Легко пережить нищету, если ты родился в ней, заточение, если не знал ничего, кроме норы, унижение, если был унижен с детства; легко лизать хлеб с плесенью, если ты никогда не ел ничего сытнее фрументы, спать на полном насекомых тюфяке, если приучен дрожать на ледяном полу, а не на красиво вышитых согретых простынях. Легко перенести оскорбительный тон надсмотрщиков, удары по лицу и тумаки, даже насилие, коли ты родился от падшей женщины и пьяного каторжника.
   Но если ты помнишь иное - Бастилия невыносима! Знатные люди - вот какой была пища этой дьявольской Химеры, которую она с жадностью и злорадством заглатывала. Люди благородного происхождения, люди чести, совести, святости - вот ее радость! Люди оскорбленные, но помнящие уважение к себе со стороны других - вот ее кровавая жатва!
   Оставленная Память творила с этими людьми ужасные вещи - они помнили себя свободными, молодыми, всесильными, богатыми, а здесь царил ужас, хаос, плач, нищета, насилие! Здесь уничтожалось само человеческое достоинство. Бастилия переваривала этих людей и превращала в некие ошметки человеческой плоти - в безполых и безликих узников.
   В комнате, куда вошли наши героини, все еще не было ничего страшного - просторная комната с тремя дверьми, с камином и креслами; на стенах - обширная коллекция оружия; высокое окно, забранное чистым стеклом с вышитыми портьерами с видом на бесконечные красные черепичные крыши Парижа. Это была приемная коменданта.
   Стражник, с идиотской улыбкой, которая, наверно, изображала любезность, подкинул в очаг сырую ветку, при этом раскидав угли по паркетному полу. Он что - то пробормотал и начал елозить перед очагом, собирая грязь в горсть.
   -Ах, оставьте ради бога! - воскликнула Джулия.
   Стражник, вытер ладонь о помятые латы и, неумело кланяясь, вышел.
   -Тут и проводит свои дни твой дядя? - прошептала Джулия.
   -Отнюдь! Здесь он, похоже, разговаривает с пленниками, заподозренными в государственной измене!
   -Но пока я ничего такого...
   Их беседу прервал душераздирающий вопль:
   -Я тут, Богородица!
   Вопль, от которого кровь застыла в жилах, доносился из-за неплотно приотворенных дверей напротив тех, через которые они вошли, дверей, выкрашенных в противный коричневый цвет, заляпанных подозрительными бурыми пятнами.
   Изабелла подошла и выглянула в узкий коридор.
   -Оставайся здесь! - велелаа она подруге. - Если застанут с узниками меня, то всего лишь вышлют из города, а если тебя - то четвертуют за государственную измену!
   Она прикрыла за собой дверь и прислушалась. Узник смеялся и выкрикивал беспорядочные слова, слившиеся в один непрерывный вопль:
   -Забери меня!
   Изабелла подошла к его камере и присулшалась. Но узник теперь просто выл, как голодная собака, или душераздирающе смеялся! Разум, похоже, покинул его! Изабелла побоялась выпустить сумасшедшего и отошла.
   Она шла по коридору, тускло освещенному чадящим факелом. У нее было ощущение, что она подползла к самому краю бездонной пропасти. Уже мелкие камни срываются и беззвучно падают с головокружительной высоты, а она не может сделать самого маленького шага назад.
   Другая дверь, выходящая в коридор, была полуоткрыта.
   -Я отказываюсь! - простонал кто-то. Голос из комнаты был такой замогильный, что Изабелла вскрикнула. Она вошла. Комната была совершенно пуста. Или нет?!
   -Я отказываюсь это делать! - повторял кто- то с надрывом. Изабелла подскочила к одной из стен камеры и отдернула с нее гобелен с любовными сценами из сочинений Кретьена де Труа.
   Зрелище, представившееся ей, повергло ее в ужас. За гобеленом располагалась маленькая ниша, в которой пряталась клетка не выше пояса и не шире разведенных рук.
   В клетке скорчился человек. Он глядел на туфли Изабеллы с таким диким видом, что она удивилась, что он еще говорит. Впрочем, вид его легко объяснялся - у ног Изабеллы стояла миска с мутной водой и лежал кусочек хлеба. Отвратительная пища лежала с определенным умыслом- так, чтоб узник видел ее, но не мог, как бы не изощрялся, дотронуться до нее.
   Изабелла пододвинула ему воду. Он схватил миску и, захлебываясь, стал пить. Она с содроганием смотрела, как жадно он пьет, проливая воду на замызганный камзол с остатками золотого галуна и щеки его, заросшие щетиной, трясутся.
   -Тебя наняли специально, - простонал он, запихивая хлеб в рот обеими руками. - Уходи! У меня нет больше чести и достоинства, но последнее, что я могу, чтоб сохранить остатки разума, это не поддаваться на твои дьявольские искушения. Я не соглашусь на то, что вы предлагаете. Убирайся! И скажи им, что я не согласен!
   -Я могу попробовать выпустить вас! - пролепетала она.
   Он разразился каркающим смехом.
   -Меня спасали уже три раза, но все это были ловушки, ловушки! Когда уже ощущаешь запах свободы, когда уже мнишь себя за рвом, мечтаешь о горячей ванне и бокале бургундского, когда уже нюхаешь цветы, твой спаситель открывает дьявольский колодец! И хуже ничего нет! Я сам больше шага не сделаю отсюда! Убирайся!
   Изабелла попятилась, и портьера скрыла его. Она вернулась в комнату, стараясь не трястись.
   Отец Жозеф вошел в приемную с другой стороны почти вслед за ней. У него было хорошее настроение.
   -Что значит этот визит, дети мои? - спросил он почти игриво. -И вы прибыли так быстро... Я, клянусь святым Иофом, не ожидал, что вы решитись появиться в Бастилии! На это есть особая причина, да, милая племянница?
   Изабелла, с трудом шевеля языком, рассказала ему о причине.
   -Ваши идеи, дорогая Изабелла, с каждым днем становятся все хуже! - возмутился отец Жозеф. - Кто бы он ни был тебе, этот мальчик..
   -Он мой учитель музыки!- встряла Джулия.
   -Пусть так! Но я не стану просто так рисковать моими людьми, посылая их на верную смерть в смердящие парижские трущобы! Но я должен успокоить вас, мои пташки, поэтому скажу: ваш учитель музыки, оказавшись на улицах без оружия, давно уже почил. Удар кинжалом за лютню не удивителен. Любой нищий захочет продать инструмент за пару су старьевщику.
   Джулия побледнела, но нашла в себе силы любезно улыбнуться.
   Отец Жозеф улыбнулся в ответ. Изабелле захотелось закричать - будь осторожна! Но Джулия не заметила тени озабоченности на лице подруги.
   -Я прошу вас помочь мне, ваша светлость! - прощебетала она. -У вашей светлости столько власти в городе и стране!
   Словно поддавшись на комплименты, отец Жозеф колокольчиком позвал тюремного художника. Художник - молодой упитанный парень с выразительным лицом и белыми длинными пальцами, пристроился на краешке стула, достал большой лист бумаги и приготовился рисовать. Джулия описала Франсуа. Художник рисовал быстро. Он исправлял, стирал, спрашивал, кивал, уточнял, набрасывал. Пот тек по его лицу. Но дело шло на лад. То ли Джулия обладала редкой даже в наши дни способностью доходчиво объяснять, то ли художник был талантливым человеком, но через четверть часа портрет Франсуа был готов. Художник скопировал еще пять портретов - их должны были раздать нескольким стражникам. Одного из них отправили в Общую больницу - где лечились, рожали и умирали нищие.
   -А сейчас мне бы хотелось побеседовать с племянницей наедине! - сладко проронил отец Жозеф. - Нет, нет, дорогая Изабелла, сидите у камина, грейтесь, умоляю вас! Я же вижу, как вас бьет дрожь от дьявольской сырости Бастилии! Тут действительно несколько прохладно! Даже у меня самого тут часто ноют спина и шея! Я провожу мою прелестную гостью в другую комнату!
   Он встал, подал Джулии руку и поцеловал ей кончики пальцев. От такого всплеска чувственности у старого монаха Джулия растаяла. Она с готовностью повиновалась его сильной руке. Он подвел ее к третьей двери, распахнул ее.
   Изабелла нахмурилась. Она вытянула шею, чтоб заглянуть в комнату с того места, где сидела - действительно, помещение казалась светлым и нарядным. В нем приветливо горел камин, над которым красовался некий натюрморт с персиками, пол был выложен красивым резным паркетом, напоминающим цветочный рисунок в одной из зал Лувра.
   Джулия вошла. Отец Жозеф замешкался и споткнулся о сутану. Он был вынужден опереться локтем о стену.
   Каменная плита опустилась из щели потолка так быстро, что обдала его коричневую сутану облаком пыли.
   Изабелла вскочила.
   -Джулия! - закричала она в панике, с запоздалым раскаянием поняв, какую чудовищную ошибку они совершили. - Это ублиет - смертельный колодец! Там нельзя ходить! Стой! Стой, умоляю!
   Она била по стене кулаками, не в силах вспомнить, что именно украшало стены жуткой комнаты. Если книги, Джулия не подойдет к ним и останется жива. Но если духи или цветы - Джулия погибла!
   Как же она винила себя, за то, что поддалась на уговоры подруги, ибо сейчас Джулия умрет!
   -Это ублиет! - вырвался из ее губ вопль. Она развернулась к отцу Жозефу. От ужаса из ее глаз брызнули слезы.
   Ублиетом назывались камеры и глубокие колодцы, куда сажали приговоренных к смерти людей. Но этот ублиет был другим, более страшным порождением жестокого и коварного разума. Несчастный узник после допросов и пыток приводился в роскошно убранное помещение, где ему подавали вкусный обед и надежду на скорое освобождение. Жертва радовалась, слизывая кровь с губ. Она оставалась в комнате до той поры, пока не брала с полки книгу или не садилась в кресло, сама приводя в действие изощренный механизм. Сразу же пол под несчастным опускался, и он падал на колесо, утыканное острыми ножами. Невидимая рука приводила это колесо в движение, и узника разрезали на кусочки. Смерть эта не была быстрой, ибо часто колесо двигалось медленно, отрезая у жертвы плоть кусочками в течение долгих часов.
   -Я убью вас! - закричала Изабелла.
   -Полно! - улыбнулся отец Жозеф. - Мы можем поговорить наедине, пока ваша подруга наслаждается чтением Богослова и Бестиариев. Или вдыхает духи...У нас тут замечательная коллекция...Для несговорчивых дам!
   Изабелла чуть не упала в обморок. Там были духи...Джулия сейчас подойдет и возьмет флакончик...
   -Выпустите ее!
   -Нет!- покачал головой отец Жозеф. Он, будто нарочно, закатал рукава старой сутаны, обнажая мускулистые руки. - Во всяком случае, пока не узнаю все, что меня интересует! А интересует меня что действительно привело вас сюда с высосанной из пальца сентиментальной историей про музыканта. Кому в наши неспокойные дни есть дело до какого- то слуги! Кто послал вас сюда на самом деле? Королева? Король?!
   -Никто! - прошептала Изабелла. Она до боли в ушах вслушивалась в звуки за пределами комнаты, но ничего не слышала.
   -Я не верю тебе, племянница!
   -Не верьте сколько хотите, дядя! Выпустите Джулию!
   Отец Жозеф прошелся туда - сюда.
   -Не вздумайте здесь ничего трогать, - резко приказал он, когда Изабелла потянулась к стене. - Нажмете и действительно отправите на тот свет вашу драгоценную подругу.
   Изабелла отшатнулась. Ей казалось, стены давят на нее так сильно, что сплющивают. Ей стало дурно.
   -Если ты не лжешь, Изабелла, мы, конечно, отыщем этого вашего музыканта! У меня есть агенты и в больницах и среди нищих! Всегда полезно иметь под рукой ловких людей, знающих все распутные тайны знати, верно я гворю!? Но я помогу тебе не без пользы для меня.
   -Да.
   -Замечательно, будем действовать а contrario* (наоборот*, лат), дорогая моя. После радости пребывания в сей чудной крепости с секретами, я надеюсь больше никогда не слышать из уст Его высокопреосвященства, что вы стоите у него на пути. Если таковое произойдет, я надеюсь, вы немедленно покинете город и сами, без напоминаний, отправитесь в изгнание в ваше поместье! Растите там моих племянников и не во что не вмешивайтесь!
   Изабелла обессиленно кивнула.
   Отец Жозеф повернулся к стене, нажал на что-то и плита поднялась. Перед Изабеллой предстала живая Джулия. Она сидела в единственном кресле и перебирала лепестки розы в высокой вазе у своих ног.
   -Джулия! - воскликнул Изабелла.
   Она подбежала к креслу и потащила подругу за руку к отцу Жозефу. Там бросилась ей на грудь.
   -Ты жива! - заплакала она.
   Джулия была удивлена.
   Но испытания не окончились. Отец Жозеф еще раз повернул рычаг, спрятанный за портьерами. Пол разошелся посередине по краям паркетного цветка, ухнуло вниз кресло и разбилась высокая ваза с цветами. Внизу раздалось клокотание, визг, звук ударов. Это работали крутящиеся лезвия. Из растерзанных, разрезанных на мелкие кусочки мертвых роз поплыл к потолку томящий резкий сладкий аромат, отдающий тленом.
   -Что это? - заикаясь, спросила Джулия, прижимаясь к подруге. Она, мертвея, глядела, как внизу, в колодце у ее ног, сходятся и расходятся огромные ножницы.
   -А это, прекрасная герцогиня, мой шанс показать, что вы все время ходите над пропастью! Вы можете читать Бестиарии, вдыхать запах померанцого дерева, даже вышивать, но под вами уже разверзласть пропасть!
   Джулия обмякла на руках у Изабеллы.
   -Вам обязательно пугать ее?! - закричала Изабелла, пытаясь оттащить подругу от края ямы.
   Но монах как клещ вцепился ей в локоть.
   -Кто станет новой любимой фрейлиной у Марии Медичи? Какие сплетни плавают в Лувре?
   -Не знаю!
   -Она собирается мириться с сыном или по - прежнему будет проявлять своеволие? Что думает об этом Ее Величество королева Анна? Готовы ли они подружиться?
   -Не знаю!
   Звон ножниц внизу вызвал у Изабеллы холодную испарину на лбу.
   -Почему Мария Медичи именно сейчас собирается вернуться в Париж? Ей же предлагали сделать это еще месяц назад! Отвечайте, Изабелла!
   -Я не знаю!
   Отец Жозеф вернул пол на место. Изабелла оттащила Джулию подальше. Та постепенно приходила в себя.
   Раздался стук в дверь. Это был стражник, который сообщил, что некие вооруженные люди пытаются пройти в крепость.
   -Зять пожаловал? - спросил отец Жозеф у Изабеллы. - Пропустим их сюда?
   -Нет! Только не это!Мы выйдем сами!
   -Замечательно!
   Когда они выезжади из Бастилии в карету к им сели де Силлек и де Арамисец. Последний, стащив с головы совершенно мокрую шляпу, разразился необычайно гневной тирадой, направленной против Изабеллы.
   -Вы, сударыня, просто сошли с ума! Потащить мою беременную супругу в Бастилию к вашему дядюшке! Это надо же додуматься! Ab imo pectore *(* "с полной откровенностью", лат.), что это никоим образом не должно повториться!
   -Это я виновата! - простонала Джулия. Она тряслась всем телом.
   -Зачем вы понадобились отцу Жозефу? -спросил у Изабеллы де Силлек, внимательно глядя на ее белое, без кровинки лицо.
   -Мне кажется, замышляется что-то, - ответила она, отогревая руки в его ладонях. - Мы действительно хотим найти музыканта Джулии, и дядя обещал посодействовать. У стражников есть описание Франсуа Ларена, они найдут его. Но дядя намекнул мне, что замышляется что- то против королевы - матери... И в этом не должны принимать участие те, кто хочет остаться в живых. Я думаю, дядя хотел предупредить де Тревиля...
   -Я найду способ передать ваши слова капитану, - де Силлек по-прежнему не отводил от нее глаз.
   -Вы странно спокойны после посещения Бастилии, госпожа графиня, - ввернул де Арамисец. Он все еще был зол.
   -Так я же была там уже, - сказала Изабелла слабо. - В первый же день, как приехала в Париж из монастыря. А вы думали, господа, отчего я так всего боюсь? Откуда знаю, как хрупка человеческая жизнь...
   -Все равно, - не сдался де Арамисец. - Absolutio ab instantia** -- **оставление подсудимого в подозрении, лат.
   -Латыни на сегодня достаточно! - простонала Изабелла.
   -Да уж, господа! Вот когда скажешь: Bellum omnium contra omnes -- "война всех против всех"! - добавил де Силлек.
   Изабелла хихикнула. Нет, поистине нужно иметь железные нервы, чтоб жить в этом городе в такое неспокойное время! Она смеялась так заразительно, что даже Джулия улыбнулась бледной, дрожащей улыбкой.
   Франсуа Ларена стражники принесли через неделю. Изабелла послала за подругой и спустилась вниз.
   -Почему в мой дом? - удивился де Силлек. -Не я искал себе поэта.
   Он, выпятив нижнюю губу, разглядывал двух стражников, тащивших юношу на большом грязном, забрызганном одеяле. Его тело опустили на топчан в кладовой, приникающей к кухне.
   -Так велено, ваша милость! - отозвался переодетый в простолюдина стражник с сильным немецким акцентом. -Мы нашли его на рынке Чрево Парижа. Его посадили просить подаяние, бедняга ничего не понимал, только плакал, потому что они опоили его! Мы боялись, что цех нищих вырвал у него язык, но, хвала господу, этого еще не случилось. Хотя, ваша милость, они умеют вытворять и не такое! Им ничего не стоит сделать из здорового - больного, из красавца - калеку, из молодого - столетнего стпарика! Вместе с вашим слугой, мы забрали троих украденных детей -тех, кто мог говорить! Младенцам, увы, так не везет - никто не может определить, кто их родители и мы вынуждены бросить их в том кашмаре, среди воров и убийц! Куда и кому их продадут -один бог ведает!
   Агенты отказались от кошелька, сославшись на то, что им хорошо платят, но с удовольствием сьели кусок ветчины и выпили бургундского.
   -На улицах приходится пить такую гадость! - признался самый разговорчивый и, накинув грязную накидку на лысую голову, ушел.
   Де Силлек стоял над больным гостем, который все еще пребывал без сознания, и пытался узнать его по пергаменту, который сунул ему стражник.
   -Посмотрите, прошу вас, - сказал он Изабелле, протягивая ей пергамент. -Может быть, вам удасться сличить нашего гостя с портретом. Я не могу уловить даже отдаленное сходство,а я на невнимательность не жалуюсь!
   Изабелла склонилась на невообразимо грязным, залитым то ли вином, то ли кровью, то ли овощным соком, рваным, пахнущим гнилью пергаментом. Потом перевела взгляд на принесенного человека и вскрикнула.
   Тело Франсуа- если это был он, - было в струпьях, ладони обвязаны мокрыми от крови тряпками, один глаз заплыл, губы покрывала отвратительного вида бордовая короста, лицо почти полностью покрывали страшные гнилые волдыри и язвы.
   -Это никакая не болезнь, - произнес старый врач Темесье. Он разворачивал тряпки у юноши на руках. -Нарывы неестественные, уж поверьте!
   Слуги притащили бочку, поставили ее в углу, застелили простыней и начали лить в нее ведрами теплую воду.
   -Это не он, не тот мальчик, кого описывала Джулия! - вскликнула Изабелла. Ей стало стало страшно и больно.-Этому человеку не дашь меньше тридцати! Бедняга не может быть юным музыкантом!
   -Не подходите к нему, госпожа! -остановил ее лекарь. -По нему же вши прыгают! Не хватает потом лечить вашу милость от неприличных болезней!
   -Что у него с руками? - спросил де Силлек.
   -Ему расплющили кончики пальцев...Бедный юноша - боль, должно быть, адская!
   Де Силлек крепко прижал к себе жену. "Будьте мужественны, -сказал ей этот жест. -Будьте благоразумны!"
   Лекарь мокрой тряпкой начал сдирать с лица человека прикрепленные язвы и под ними открывалась посеревшая, покрытая бисеринками крови, но чистая кожа.
   -Так делают нищие нарочно, госпожа,- говорил он, с отвращением бросая в миску страшные ошметки. -Чтобы вызвать у горожан большую жалость! Ах, госпожа, тело его я залечу, а вот душу! Как же мне залечить юную опоганенную душу...
   -Теперь я вижу сходство с картинкой! - проговорил де Силлек задумчиво. -Хорошо, что они его так мало изуродовали.
   С Франсуа сорвали страшные, кишащие насекомыми, лохмотья, которые тут же бросили в огонь, и погрузили его тело в горячую воду. Изабелла налила туда ароматическое масло с настоем ромашки. Юноша застонал и стонал почти непрерывно, пока лекарь смывал грязь с его несчастного, покрытого ссадинами и синяками тела. Потом Франсуа начал кричать.
   -Хороший знак. Он приходит в себя, - сказал де Силлек. Лекарь залил в рот Франсуа маковой отвар, чтобы поскорее снять возбуждение. Изабелла, повязав передник, села перевязывать Франсуа раненые пальцы. Она нанесла на них заживляющий бальзам и забинтовала. Теперь свое должен был взять крепкий организм больного.
   -Ему уже не играть на лютне, - заметил де Силлек. - После таких ран чувствительность пальцев, увы, не восстановиться. Угораздило же этого глупца выйти на улицы ночью и не вооруженным, черт возьми!
   -Он же музыкант, не дворянин! - прошептала Изабелла.
   -Не слушать вашей подруге куплеты в его исполнении! Мерзавцы!
   Франсуа кричал, метался, у него началась горячка.
   Джулия приехала в сопровождении де Арамисец. Она плакала.
   -Я, право, смущен, - сказал де Арамисец другу. Он был мрачен.-Я не представлял себе, во что может вылиться мой приказ ему убираться из моего дома. С юношей поступили бесчеловечно. И тем хуже, что он не мог защитить себя. Узнаем ли мы когда- нибудь силой ли они его увели или обманом?
   - А вы, де Арамисец, еще уговаривали меня вызвать на дуэль дона Себастьяна и убить его! - отозвался де Силлек. Он снизил тон, но Изабелла, готовя у камина с Темесье притирания, все равно слышала его сковзь бульканье отвара. -Хорош бы я был, согласись я с вами! Я, конечно, убил бы его, клянусь честью. Но с некоторых пор я тысячу раз думаю, прежде чем распорядиться чье-нибудь судьбой!
   -Надо было мне схитрить: взять этого музыканта на службу и отправить в отдаленную часть моего поместья! - отозвался де Арамисец.
   -Да, так было бы дальновиднее!
   -Но меня настолько взбесила наглость этого юнца, что я не владел собой!
   -Как меня - дерзость испанца! Так что я хорошо понимаю вас, друг мой!
   -Все -таки вы были правы, когда уговорили меня не брать Бастилию штурмом и не звать остальных мушкетеров, а подождать, пока дамы сами выйдут оттуда! Поистине, де Силлек, вы кладезь мудрости!
   -Я однажды ждал г-жу Изабеллу у дома кардинала! - де Силлек нашел взглядом чистое лицо жены. Она сосредоточенно сыпала какой- то порошек в котелок над очагом. Изабелла подняла голову и улыбнулась мужу. Его лицо отразило волнение. - Вот тогда-то, де Арамисенц, я понял, что ее семья никогда не причинит ей вред.
   -А этот отвратительный капуцин, ее дядя? Знаете, де Силлек, после посещения Бастилии у г-жи Джулии словно отнялся язык. Мне только намекнули, что он затребовал за свои услуги некую плату. Какую?
   -Он, в некотором смыле, выполняет свой долг. Впрочем, о нем говорить неинтересно.
   Де Силлек встал.
   -Г-да, время позднее, а больной еще слаб. Г-жа графиня, поднимайтесь наверх, вам пора отдыхать. Де Арамисец, забирайте супругу - ей нельзя волноваться. Темесье, вы отвечаете за юношу. Всем спокойной ночи, господа.
   К сожалению, как де Силлек и предполагал, пальцы Франсуа не восстановили чувствительность. Едва очнувшись, юноша запросил лютню, тронул струны и бросил, залившись слезами. После этого Франсуа лежал несколько дней мрачный, угрюмый и отказывался есть. Он не захотел общаться и с агентами отца Жозефа, которые приходили его допрашивать.
   -В моей доме - судейские! -кривил губы де Силлек. -Черт знает что такое! Нужно заканчивать с этим!
   Изабелла вздохнула. С ней Франсуа тоже не разговаривал, даже дичился. И она могла только гадать, отчего юноша лежит мрачный, недвижный и только кусает губы.
   В конце концов, он рассказал свою историю хозяину дома, а уж де Силлек потом сообщил все, что считал нужным, своим друзьям.
   Выскочив из дома Джулии де Сент -Дье, Франсуа пошел куда глаза глядят. Глядели они с вопросом на высокую розовую луну, которая, будто ладья, плыла над крышами, поэтому Франсуа не видел ни богатых домов, куда можно было постучаться, ни трактиров, где можно было переждать ночь, ни даже запоздалых прохожих или гонцов, у которых можно было спросить дорогу. Несчастливая звезда вела его в самую дремучую чащу, если можно так выразиться, прямо к монастырю Святых дев. По дороге ему не встретились ни стражники, ни припозднившееся задиры, ни гвардейцы кардинала, ни агенты отца Жозефа, которые могли его задержать или арестовать, словно он шел по заколдованному сказочному городу. В каком-то переулке его ударили по голове. Очнулся Франсуа от жуткой боли в руках, но его вновь избили, потом дали пить дурную на вкус жидкость, а дальше он очнулся на улице. Стояло раннее холодное утро. Он сидел рядом с какими -то стонущими, визжащими людьми, на продуваемом ветром месте и мог только качать руки, чтобы избавиться от боли. Так, в забытьи, прошло несколько дней. Он ничего не ел, а пил только странную жидкость. А потом пришли агенты, долго спрашивали о чем -то и тыкали в лицо листом бумаги, а затем увели. По дороге он потерял сознание и очнулся только в бочке с горячей водой.
   Де Силлек переговорил со своим лекарем и, недолго думая, решил отправить юношу в свое поместье.
   -Я не могу, - прошептал Франсуа, когда де Силлек сообщил ему свое решение. -Боюсь, господин, что я не могу выйти отсюда. Я болен.
   -Лекарь говорит, что вы поправились.
   Де Силлек заблоговременно попросил Изабеллу присутствовать при разговоре.
   -Вы сможете помочь мне своей мягкостью! -он крепко прижал ее к себе. -Ему необходимо уехать, радость моя. Здесь он будет страдать от страха людей, улиц, калек, женщин, жизни. Он - простой человек, у него нет нужной ему воли и стойкости. Он сломлен. Я знавал людей такого сорта, чуть поправившись, он будет недалек от того, чтобы броситься в Сену!
   Она почувствовала укол в сердце и воскликнула:
   -О Арман! Что вы такое говорите!
   Он обнял ее.
   -Моя храбрая воительница! Я благодарю небо, что ты моя жена! Я горжусь твоей храборостью и решимостью! И добротой! Только вы одна могли отправиться в Бастилию, чтоб вытащить из плена нищих какого-то слугу! Только вы одна, в то время как ваша подруга рыдает по ночам от кошмарных видений, которые с некоторых пор преследуют ее, можете смеяться и смотреть на меня лукаво и нежно, как сейчас!
   Он поцеловал ее и не выпускал из обьятий, пока она не ответила на поцелуй.
   Изабелла вспомнила этот разговор, склонившись над вышиванием, которое взяла в руки, чтоб занять себя. Они сидела у очага, будто и не вслушиваясь в разговор графа де Силлек и юного музыканта. Ее восхищала предусмотрительность мужа: при ней Франсуа держался и не плакал.
   -Мне страшно, господин! - пробормотал он, содрогаясь всем телом. Франсуа уже мог вставать, но предпочитал не выходить из спасительной комнаты. По его просьбе окна занавесили темной тканью, и он к ним никогда не подходил. -Я был таким глупцом, господин! Я не мог найти в себе силы противостоять нищим , я просил милостыню! Я не мог защититься, я унижался! Да моя матушка умерла бы, узнав о моей слабости! Как же мне теперь жить?!
   Голос его дрожал. Граф де Силлек пристально вгляделся в него и задумчиво постучал ногтем по бокалу вина, которое ему поднес Темесье.
   -Вот что. Юноша, - сказал он сухо. -Я потратился на ваше лечение весьма серьезно. У вас нет денег. Нет высоких покровителей. Переходите ко мне на службу.
   Изабелла с восхищением глядела на его строгий профиль. Граф де Силлек явно принял решение говорить с Франсуа не как с мальчиком, а как с мужчиной.
   -Но я ни на что не годен!- отчаянно крикнул юноша.
   -Мне нужен садовник. Я назначу вас неплохую цену. Мои люди обычно не жалуются! Вы согласны?
   В тот же день Франсуа получил место младшего садовника и уехал в поместье Силлек на Луаре.
  

Глава 16

   Спустя три месяца после его отъезда де Арамисец вновь стал счастливым отцом. Восторгу его не было предела, ибо у него родился наследник. Он ни на шаг не отходил от колыбели хорошенького мальчика с голубыми глазками, которому дали имя Реми. Джулия чувствовала себя прекрасно и купалась во всеобщем обожании, восторге друзей, поздравлениях короля и королевы.
   -Он похож на вас, Анри! - как- то воскликнула она, когда де Арамисец необычайно ловко качал его. Тот, обладатель ласковых рук, бархатного голоса, сноровистых движений очень быстро научился справляться со своими детьми, что, кстати, ничуть не умаляло его мужских качеств. Его дочь всегда тоже быстро засыпала на руках отца.
   -Еще бы! - улыбнулся де Арамисец, привлекая к себе жену за плечи жестом собственника. - Ведь это, если я не ошибаюсь, мой собственный сын.
   Джулия опустила глаза. Она с грустью вспомнила Франсуа. Он служил теперь у де Силлек и, по словам Изабеллы, приноровился выращить изумительные цветы.
   -Да, конечно! - протянула она гораздо медленнее, чем хотелось де Арамисец.
   -Ах, шалунья! - рассердился он. - На что вы изволите намекать?
   Джулия с привлекательной рожицей отскочила от него подальше.
   -Ох, Анри, у вас такой вид! Ну, просто святой Исаак с маленьким Иисусом!
   Де Арамисец самодовольно улыбнулся.
   -Я очень люблю наших детей, Жули.
   Джулия встала на колени у ног сидящего мужа.
   -Я тоже люблю нашего сыночка, Анри. Я хочу - только не вздумайте отговаривать меня - хочу сама вскормить его.
   Так и случилось. Казалось бы, многие дамы были бы шокированы таким решением знатной дамы, и де Арамисец, гордый решением жены, готовился встать на ее сторону. Но сейчас свету было не до таких мелочей - из изгнания в Париж вернулась королева- мать. Несколько лет назад кардинал Ришелье почти силой вырвал у молодого короля разрешение изгнать стареющую королеву из города. Предлог, конечно, был иной - поправить здоровье в более приятном климате, чем парижский. И вот Мария Медичи вернулась.
   Джулия знала об этом, но пока находила особое удовольствием играть с обоими детьми, да принимать друзей. Джулия как раз примеряла новое платье, когда ее навестил де Батц.
   -Как вам я?- не удержалась и кокетливо спросила Джулия друга после взаимных приветствий. Она выставила из под темно-синих юбок ножку в кокетливой красной туфельке на высоком каблуке и с большой пряжкой. -Я красива?
   -Вы, как обычно, прелестны!
   -А вы, как всегда, любезны! Не правда ли, очень милый цвет? Он только-только вошел в моду. К такому наряду -синяя юбка, красный корсаж, - полагается синяя шляпа с длинным красным пером. Я подумываю закрыть плечи желтой косынкой и заколоть ее брошкой. У меня как раз есть подходящая, в виде кривого рога изобилия.
   -Да, конечно.
   -Но что это я? Присаживайтесь, дорогой де Батц.
   Де Батц пристроился на краешке стула в гостиной.
   -Как поживает наш юный герцог?- поинтересовался он после некоторой паузы.
   -Я так счастлива, де Батц! Дочь и сын!
   -Им повезло с вами, г-жа герцогиня. У них - любящие отец и мать. Никогда так не нужно им внимание, как когда они такие маленькие как котята.
   -Да что вы, де Батц! - изумилась Джулия.- Никогда не ожидала от вас подобных сентементальных речей!
   Де Батц покраснел. От смущения он почесал затылок.
   -Я еще знаю, что детям в их возрасте нужна кормилица...А откуда ее можно вызвать?
   -Господи, да из любой деревни.
   -Так просто?
   -Ну не совсем. Желательно, по рекомендации, дорогой мой де Батц. Но откуда у вас такой неожиданный, я бы сказала странный интерес к младенцам? Сколько я вас знаю, вас, человека военного, интересуют более важные дела. Я ожидала, что вы сегодня вежливо выразите мне восхищение и расскажите о последних дуэлях! Ну если вы хотите, сударь, я могу рекомендовать вам кормилицу моего сына.
   Мушкетер вздрогнул, словно пробудился от сна. Глядя на мушкетера, заинтригованная Джулия пыталась отгадать, что же в действительности гнетет его.
   -Г-жа герцогиня, одна дама, чье имя я не могу вам назвать, чтобы не скомпрометировать, не далее как сегодня утром просила меня подыскать порядочную и нелюбопытную женщину как раз для такого непростого дела.
   Жули не с нескрываем интересом слушала его.
   -Я и не знала, мой друг, что у вас есть покровительница, с которой вы столь близко знакомы, что занимаетесь ее семейными делами. Может быть, вам стоит обратиться к де Арамисец? Это он занимался вызовом кормилицы для нашего сына из Тулузы. Может быть, он подыщет и вам кого- нибудь? Г-н де Силлек тоже в подробностях может ответить на все ваши вопросы касательно младенцев. Может быть, вам лучше обратиться к г-ну графу?
   Де Батц не улыбнулся, словно прислушивался к каким- то далеким, тревожащим его звукам. Прислушилась и Джулия, но ничего кроме тихого гула огня в камине да шипения капель, изредка падающих на ярко горящие поленья из дымохода, она не услыхала.
   -Мне нужна не только кормилица, г-жа.
   -Тогда что?
   -Совсем другое...
   -Де Батц, не скрывайте, что у вас есть какая- то страшная тайна.
   -Ах, черт подери, что за положение!
   -Придите в себя, сударь, и все мне расскажите.
   -Это трудно, дорогая маркиза.
   -Что же случилось, что вы так взволнованы? Что за история приключилась с вами?
   Де Батц отчаянно дернул себя за ус.
   -Ах!- он помолчал и добавил отчаянным шепотом. - Он здесь.
   -Да? - сделала большие глаза Жули. - И где же он?
   -Я оставил его в прихожей... Он спит.
   Джулия изумлялась все больше. Но де Батц не дал ей опомниться и увлек за собой. Он с такой опаской подходил к прихожей, что Джулию разобрал смех.
   -Что вы там такое прячете, де Батц?
   -Тсс!
   Он пропустил Джулию вперед.
   Ярко горящие свечи освещали небольшую комнату с бюстом короля Людовика у камина, играли на золотистых узорах в виде арабесок новых кресел с подлокотниками и витыми ножками.
   -Никого здесь нет!-воскликнула Джулия, подумав, что тут не хватает модного в последнее время красочного ковра, такого, какой она видала у г-жи де Сот на прошлой неделе.
   -Как пусто? - де Батц шагнул к креслу у камина и склонился над креслом. - Ах, черт подери! Вот он!
   В простом шерстяном одеяле спал младенец.
   -Что ж вы сразу не сказали! - воскликнула Джулия в восторге. - Ах, какое чудо! Это, кто, мальчик?
   Де Батц озадаченно следил за ней. Малыш в этот момент как раз открыл глазки и тоненько захныкал.
   -Какой миленький! - восхитилась Джулия, беря его на руки, не обращая внимания, что мнет кружева нового платья. - Скорее наверх, малыш, от этих мужчин, которые готовы уморить тебя с голоду.
   Она развернулась и направилась с младенцем наверх.
   -Куда вы его несете? - возмутился де Батц.
   -В детскую, конечно!
   -Я хотел сказать, - де Батц помялся. - Вы можете спросить, откуда он...
   -Ну, так говорите скорей. Малыш хочет есть.
   -Та дама, о которой я упоминал..
   -Де Батц, не мучайтесь. Я все поняла. У мальчика ваши глаза. Это ваш сын.
   Мушкетер откашлялся, выдавая сильнейшее волнение.
   -Г-жа Жули...Я собираюсь усыновить ребенка.
   -Ясно, дорогой друг. Решение превосходно и характерезует вас, как доброго христианина. А мы его сейчас накормим, ибо усыновить вы его можете, а вот накормить - нет!
   Через час ребенок спал, накормленный, чистый, на руках у мадам Герании.
   -Как он мил! - заметила Жули.
   -Я не знаю, как вас благодарить, - прошептал де Батц. -Разрешите я поцелую вас, г-жа моя!
   Джулия смеясь, подставила щеку.
   -Как вы назовете его, де Батц?
   -Ох, не знаю!
   -Пусть будет Рене. У нас - Реми, у вас - Рене. Они буду дружить. А мы с кормилицей вскормим их.
   -Неужели вы хотите сказать..
   -Они станут молочными братьями. Иначе вы, де Батц, с вашей любовью к опасным приключениям и дуэлям, уморите ребенка за два дня.
   Скуластая физиономия де Батц расползлась в улыбке. Все- таки он не ошибся, принеся ребенка сюда, в дом своих таких "детных" друзей.
   Г-н де Арамисец вернулся из Лувра точно в часы кормления Реми. За ним слуга внес шкатулку со сладостями для Жули: орехами, засахаренными ягодами и каштанами. Он не удивился, застав у себя дома де Батц.
   -Как мы поживаем? - спросил он весело, целуя жену в щеку. - Сладости для вас, маркиза.
   -А у нас сюрприз!
   -Дорогая! - воскликнул де Арамисец, склоняясь к колыбели, в которой спали, тесно прижавшись друг к другу, оба мальчика. - Это кто еще? Неужели вы подарили мне еще одного сына!?
   -Анри, разрешите представить вам маленького Рене, юного воспитанника г-на де Батц. Он только сегодня появился у нас, и я хочу..
   -Гм..., - закашлялся де Батц.
   -...мы с де Батц хотим, чтоб малыш остался. Мы ждем вашего решения, сударь.
   Она покачала колыбель и нежно поправила вышитые голубые чепчики обоих малышей.
   Де Арамисец посмотрел сперва на смущенного друга, потом на жену.
   -Что вы решите, де Арамисец? - спросил де Батц взволнованно.
   -Я не против присутствия ребенка в моем доме, если вы сделаете мне кое- какие одолжения по службе,- хитро ответил де Арамисец. - Завтра я скажу вам, какие! А сегодня мы отправимся крестить вашего воспитанника. По дороге, дорогая, я хочу знать подробный рассказ о вашем самочувствии.
  
  

Глава 17

  
  
   Теперь, когда на страницах нашего романа появляется сама королева-мать, стоит рассказать об этом историческом лице.
   Нелюбимая жена Генриха IV, не почитаемая мать Людовика XIII, некрасивая, стареющая Мария Медичи была несчастна. Когда- то любил ее верный помощник герцог Ришелье, а теперь Великий Кардинал Франции стал ее соперником в борьбе за влияние на короля. Он беззастенчиво забыл все услуги, оказанные ему королевой - матерью и теперь не было у Марии Медичи врага более лютого. Он же через Его Величества отправил ее на несколько лет в ссылку в отдаленное поместье, откуда она только что вернулась.
   Поселилась она вдалеке от Королевского дворца. Но это не означало, что она не была в курсе всех самых значительных интриг. Чаще всего королева- мать узнавала новости на приемах, что начала давать в своем дворце в Люксембурге, на левом берегу Сены. Дворец славился картинами, маленьким, чрезвычайно уютным парком, прудами и террасами, которые как ожерелье, опоясывала красивая балюстрада с позолоченными вазами, в которых пышно цвели анемоны. Балюстраду и статуи для дворца создали Жак Дау и Этьен Деброс, лучшие скульпторы Парижа.
   Это был почти Лувр. Сюда, в Люксембург, теперь вывозили молоденьких дочек светские вельможи, надеясь удачно пристроить их в качестве фрейлин. Здесь царил младший брат короля - Гастон. Красивый, ласковый, простой, любящий развлечения, он обожал мать и терпеть не мог кардинала Ришелье. Тот платил ему тем же: огромные карточные долги Гастона, легкомысленные беседы с послами противных Франции держав, в результате которых вся Европа знала о планах страны - тревожили Ришелье не один год.
   Поминуя расхожую пословицу - "Враг моего врага - мой друг", Мария Медичи, королева Анна Австрийская и Гастон частенько виделись в Люксембурге. Королева Анна привозила с собой фрейлин.
   В тот вечер они приехали на праздничный ужин. Слуга громко выкрикивал имена прибывающих, а фрейлины королевы сплетничали о каждом из гостей. И только появившийся красавец герцог де Монморанси вызвал всеобщее восхищение и благосклонность.
   Первый дворянин королевства, чья родословная считалась древнейшей и насчитывала более 700 лет, молодой, стройный, с золотыми пышными волосами и яркими большими глазами, он считался образцом элегантности. Бархатный камзол цвета ореха с золотыми позументами и брильянтами только подчеркивал достоинства его атлетической фигуры и блеск веселых мальчишеских глаз. Он был одинаково прост и с цветочницей на площади Сент-Сюльпис и с прелестной принцессой Конде, хотя знатность позволяла ему не снимать шляпу даже перед королем. Его дерзость вошла в поговорку среди дворян, а всех женщин лихорадило в его присутствии.
   Герцог Монморанси имел юную жену и верных друзей, а на долю других приходилось всеобщее обожание. Блестящие победы в поединках, воинские успехи, необычайные способности к наукам, кровное благородство, место второго человека в королевстве после принцев крови - делало его гордостью Парижа. Его считали героем, знаменем того прекрасного века, в который жизнь ценилась дешевле чести, а любовь дороже свободы.
   Герцог Монморанси с улыбкой склонился перед графиней Саксонской и принцессой Конде. Те покраснели
   -Изабелла, да помотри же - сам Монморанси!- шепнула Джулия. - Или де Силлек так запугал тебя, что ты боишься глаза поднять на мужчин? Боже, как он красив!
   Изабелла пропустила насмешку мимо ушей; она смотрела на широкую лестницу из цветного мрамора, по которой, скромно опустив глаза, поднимался отец Жозеф. Его коричневая сутана казалась пятном грязи на фоне светлых одежд прочих приглашенных. Впрочем, сравнение было не совсем верным: там, где он проходил, не оставалась гостей - они поспешно отступали.
   -Что он тут делает? - прошептала она одними губами и, не зная почему, пошла за ним. Она шла по галерее, протискиваясь среди толпы придворных, стараясь не быть замеченной хитрым родственником. Отец Жозеф дошел до высокой двери в библиотеку, выложенной мозаичными плитками, постучал и встретил в дверях молодого человека в красивом костюме синего цвета. Два белоснежных пера венчали его черную бахатную шляпу.
   Изабелла облизала губы. Человек в синем явно ждал отца Жозефа, а сейчас слушал его с таким несчастным видом, словно получал приказание. Потом они с независимым видом отправились в парадную залу. Изабелла входила вслед за ними, когда услыхала, как принцесса Конде сказала геоцогу Монморанси, все еще стоявшему возле нее:
   -Мы рады видеть вас, - прекрасные ее глаза, вызывающие в воображении образ лани, лани влажно блеснули. - Мы вас заждались сегодня. Мы скучаем - развеселите нас!
   -Я не мог бы считать большим для меня подарком, чем мое присутствие сегодня здесь, ваша светлость.
   -Мы не имели чести видеть вас всю прошлую неделю, - застенчиво произнесла м-ль Бульонская.
   -Мне пришлось отправиться в Перигор, сударыня! - учтиво поклонившись, ответил ей молодой герцог. Он знал толк в комплиментах, умел радовать дам, даже самая не на есть дурнушка, чувствовала себя рядом с ним красавицей. Он наклонил голову, и на его лице, обрамленным золотой шевелюрой, блеснула белозубая улыбка:- Но, клянусь, прекрасные дамы, для меня лучшее место на свете, здесь, ибо видовал я такое...
   -Расскажите!- защебетали пышно одетые дамы, окружая его плотным кольцом.
   -В Перигор, должен признаться, меня привела неучтивость одного горлопана. Я хотел остудить горячую голову и обрезать невеже язык.
   Все восхищенно ахнули.
   -Здесь замешана дама? - замирая от любопытства, воскликнула г-жа д'Аво. Она от волнения прижала к лицу унизанные перстнями белые пальцы.
   -Это особая история, сударыни.
   -О расскажите!
   Звучала музыка, танцевали пары, шаркая по цветному паркету, а к смеющийся молодежи неторопливо подошел тот человек в синем, что только что разговаривал с отцом Жозефон. Изабелла, находясь неподалеку от него, вздрогнула, словно увидала черного паука на стене.
   Она узнала его. Перед ней всплыло страшное воспоминание - она и человек в клетке, жадно жующий хлеб. Это он кричал:"Я ОТКАЗЫВАЮСЬ!" Но, видимо, до конца откахаться не мог! Он был очень худ, бледен, чуть горбился, саркастическая старческая складка залегла у его губ. Но другое поразило Изабеллу - насколько он был ожесточен! Несколько месяцев тюрьмы превратили несчастного узника в матерого волка, хитрого и опасного.
   Сейчас он выказывал все признаки дурного самочувствия. Его кислая худая физиономия предупреждала всякого, что сегодня с ним шутки плохи. Беззаботный смех окружающих, казалось, только раздражал его и вызывал кривую усмешку. Изабелла не знала его, но к окружающим это не относилось - он был им известен. Это был маркиз де Деврон.
   Одна из дам подошла к нему и шаловливо стукнула его веером по плечу, но он только нахмурил брови.
   -Где вы были столь долго? - проворковала она. -Исчезли на полгода, не подавали не единой весточки о себе! Уж не женились ли вы у себя в посместье? Ах, только не это! Если это так, мне придется каждую ночь орошать мою подушку слезами!
   Маркиз скривился, словно глотнул кислого вина.
   Изабелла вздрогнула. Где он был? В Бастилии. Его выпустили, но сердцем он по- прежнему оставался узником. Обычная жизнь теперь его не касалась.
   -Смею вас уверить, прекрасные дамы, Перигор славиться своими манерами, - рассказывал тем временем герцог Монмаранси под всеобщий смех. Он протянул вперед руки, успокаивая молодежь. - Но мой противник явно не подозревал об этом. Поверьте, господа, я хороший христианин: чтоб оказать услугу городу, я уложил наглеца в постель.
   -О, конечно!- вскричала одна из фрейлин королевы. - Перигор вздохнул спокойно.
   -Ах, ваша милость, вы спаситель!- подхватила другая.
   Маркиз де Деврон выждал секунду и хмыкнул. На его беду или в результате расчета -кто знает?! - в этот самый момент музыканты остановились и смешок был услышан.
   -Что это значит, сударь? - обратился к маркизу герцог Монморанси, сдвинув брови. - Объяснитесь, что означал ваш смешок?
   Деврон заносчиво выпрямился и, понимая, что на него смотрят сотни глаз, грозно заявил:
   -Странно слышать, сударь, что вы, такой храбрый дворянин, мчитесь на дуэль в Перигор!
   -В чем, собственно, вы находите странность?
   Деврону помедлил и кинул в толпу разряженных придворных громкую фразу:
   -Истинные дворяне дерутся в Париже, на Королевской площади, днем!
   Герцог Монморанси пожал плечами и положил руку на плечо одного из друзей.
   -Дорогой Шапель, я прошу вас завтра прислать вызов маркизу Деврону.
   Шапель насмешливо глянул на маркиза, который царапал эфес шпаги.
   -Где состоится дуэль? - спросил маркиз.
   -Королевская площадь, сударь.
   Как будто северный ветер коснулся лиц. Многие дамы побледнели так, что румяна стали выделяться на их лицах красными некрасивыми пятнами. Дворяне переглянулись, а Деврон только стиснул эфес шпаги. Взгляд его устремился в сторону. Изабелла, наблюдающая за всем этим действием со своего места, проследила его и увидала отца Жозефа у серой мраморной колонны. Тот, сосредоточенно перебирая четки, едва заметно кивнул и губы его растянулись в удовлетворенной улыбке.
   -Это безумие! - Почти в полной тишине заметил умный Шапель. Он пытался еще обратить все в шутку. - Перед домом Его Высокопреосвященства Ришелье! Вам грозит отлучение от двора.
   -Завтра, на Королевской площади, в полдень, - мягко повторил де Монморанси.
   -Он сошел с ума, - прошептала Джулия, которая, как и многие, лишилась дара речи от подобной смертельной дерзости. -Нужно что -то сделать!
   -Г-н герцог,- обратила на себя внимание побледневшая принцесса Конде. - Вы рискуете потерять все, ибо Он только и ждет, как наказать вас в устрашение других.
   Он, как все поняли, был кардинал Ришелье.
   Герцог де Монморанси обезоруживающе улыбнулся принцессе.
   -Маркиз, я жду вас завтра, -учтиво повторил он.
   Не успел никто еще обменяться встревоженным взглядом, как появились сильные мира сего - Мария Медичи с молодой королевой и своим младшим сыном Гастоном.
   Пока совершались официальные представления, принцесса Конде, шурша платьем, приблизилась к герцогу.
   -Монморанси, вам грозит страшная опасность более страшная, чем смерть! - шепнула она. - Подумайте о вашей молодой супруге, прошу вас.
   -Я не стою таких забот, ваша милость! - отвечал храбрец с улыбкой. - Но благодарю за смелые слова!
   -Г-н герцог, - в свою очередь обратилась к нему герцогиня Бульонская. Ее лицо выглядело заплаканным. - Не рискуйте так, умоляю! Наша жизнь потеряет смысл... без вас... Это невозможно, чтоб Он выслал вас из Парижа!
   Герцог приложил палец к устам загадочным и лукавым жестом.
   -Не будем об этом, милая герцогиня!
   -Анн, ты сошел с ума!- заявил еще один из дворян. - Кардинал снесет тебе голову, черт возьми. Откажись от дуэли. Деврона уговорим драться в любом другом месте.
   -Да? В присутствии всего двора он наносит мне оскорбления, подозревая в трусости, а теперь идет на попятную? Как бы ни так!
   -Ваша чертова гордость будет стоить вам головы! - зашипел ему на ухо Шапель. - Глупец! Дело еще можно замять!
   Де Монморанси вскинул голову. Глаза его зажглись пламенем азарта. Он оглядел пышное собрание.
   -Нет!- сказал он.
   -Сударь!- оказалась рядом с ним Джулия де Арамисец. - Если вы не пойдете, завтра на Королевскую площадь, вы наилучшим способом послужите дамам. А разве кавалер не должен первым своим долгом ставить долг служения даме?
   -Я запомнил ваши слова, дорогая герцогиня! - он поправил манжеты жестом франта и поклонился ей. Он никого и ничего не боялся. Недаром его девизом было "Не покоряться". Он читал во всех глазах нарастающую тревогу и восхищение, доходящие до преклонения и они пьянили его как вино. -Окажите мне честь стать моей партнершей на этот танец!
   Он танцевал с Джулией, улыбался, кивал друзьям - и будто скользил по паркету.
   Изабелла с тревогой следила за ним. Более осведомленная о тайных интригах, чем другие, она сама боялась своих мыслей. Но скрывать правду не могла - де Деврон специально вызвал де Монморанси на дуэль, а отец Жозеф проследил, чтоб маркиз все сделал правильно. Именно поэтому монах все еще не уходил, молясь за своей колонной.
   Кто- то услужливый рассказал о завтрашней дуэли королеве - матери.
   -Герцог, - обернулась она к нему. Ее оплывшее лицо с черными точками на уже начинавшем оплывать подбородке дрожало.- Мой сын с удовольствием поставит подпись под одним из самых страшных документов. Этот документ сделает вас в лучшем случае изгнанником.
   -Пусть я останусь в глазах Вашего Величества изгнанником, а не трусом! - внутренний огонь озарил открытое лицо молодого герцога.
   -Героизма нет в том, чтоб рисковать там, где необязательно это делать!
   -Простите меня, ваше величество, но храбрость дворянина и состоит в том, чтоб не бежать от борьбы, несущей настоящую славу!
   -Или несущей что- то похуже!- с горечью прошептала королева - мать. -Надо знать моего сына!
   В тот вечер все быстро уехали с бала.
   -Что будем делать?- спросила Джулия подругу, едва они вышли из дворца и жадно глотнули свежий воздух, не отравленный запахами тяжелых духов, вина, воска и пудры.
   -Я поеду к капитану мушкетеров! Необходимо предупредить его о дуэли этого безумца! -решила Изабелла. Она внимательно вгляделась в звезды, которые печально стояли в ясном вечернем небе, обагренным с одного края тускло- алым галуном. -Ах, Джулия, мы с тобой на самом деле ничего не понимаем в интригах!
   -Я понимаю!
   -Есть вещи, о которых нам не дано знать, как бы долго мы не служили королеве Анне. Замыслы кардинала Ришелье нам никогда не будут неизвестны! Мы с тобой обычные мелкие дворянки...
   -Я-герцогиня!
   -Я всегда подозревала, что мы лишь пешки на шахматной доске Великих мира сего и всегда протестовала против этого! Как хорошо, что я не выполняла приказы, которых не понимала, но коснулась я их - чуть! Вспомни, замуж меня отдавали за испанского гранда только затем, чтоб я привезла в Испанию в своей свите шпионов Великого кардинала. Никого ни на грош не интересовали мои чувства и немерения! Я сама никого не интересовала! Я была пешкой, прикрытием, щитом, за которым творилась настоящая политика. Поэтому я тебе говорю - сегодняшний вызов на дуэль подстроен!
   -Ты с ума сошла!
   -Это отец Жозеф заставил маркиза де Деврона вызвать герцога Монморанси на дуэль!
   -Этого не может быть!
   -Мне неясно одно, почему герцог де Монморанси согласился на столь опасную дуэль! Он не подозревает, что мешает кардиналу Ришелье? Он столь уверен в себе?
   -Еще бы! Первый дворянин королевства, чья родословная идет от Матье, взявшего в жены вдову французского короля Людовика VI!
   -Безумец!
   -Даже слушать тебя не хочу! -вскричала Джулия со страхом.
   -Вот увидишь, если счастливый случай не спасет герцога, он будет казнен как нарушитель эдикта о дуэлях!
   -Да чем он провинился?
   -Джулия, маркиз де Деврон вовсе не был у себя в поместье! Он полгода пребывал в Бастилии! Я видала его, когда мы ...
   -Все! Ни слова про Бастилию, если не хочешь, чтоб я поседела за вечер! Я еду к маршалу Бассомпьеру, старинному другу моего отца - он может помочь.
   -Иди, -беззвучно сказала Изабелла и опустила голову.
   К утру город знал о дуэли. Всю ночь у герцога Монморанси сменялись гости, отговаривая его от поединка или умоляя о переносе дуэли в другое место, но тщетно. Гордец не стал разбираться в причинах дурного настроения маркиза Деврона, вдруг ни с того ни с сего вернувшегося из своего поместья, куда он внезапно уехал еще до Рождества.
   В полдень на Королевской площади расхаживали многочисленные дамы и кавалеры, приехавшие смотреть скандальную дуэль. Мужчины воинственно держались за шпаги, дамы - за кружевные платочки. С балконов перевешивались люди более осмотрительные, но столь же любопытные, многие были в масках.
   Появившиеся карета герцога с золотыми коронками на дверцах наделала шуму. Герцог с видом короля, производящего смотр войску, ступил на мостовую.
   -Черт подери! - бессильно ругался его секундант. - Какого черта вы ввязались во все это?
   -Ах, друг мой, когда я состарюсь, мне ничего уже не будет нужно - только писать мемуары в пыльной библиотеки и разводить толстых першеронов на заднем дворе. А сейчас, пока я молод и здоров, черт возьми, наиграемся жизнью по - полной!
   -Как только вы вытащите шпагу из ножен, кардинал Ришелье вытащит перо, которым он, кстати сказать, владеет виртуозно, и подпишет вам изгнание.
   Монморанси рассмеялся. Он смеялся так непосредственно, словно находился у себя в доме. Он задорно ударил друга по плечу, вызвав одобрительный гул у зевак:
   -Не ворчите, дорогой друг! Вы испортите настроение дамам!
   Маркиз Деврон показался с двумя дворянами с другой стороны площади. Вид его был желчен.
   С четырех сторон великолепную новую площадь, названную Королевской, окружали богатые четырехэтажные дома - здесь жили принцесса Конде, сводные братья короля Вандомы и кардинал Ришелье. У всех окон толпились дамы, желавшие посмотреть дуэль. Только из окон одного дома никто не выглядывал с ужасом и восторгом - дом Ришелье, напоминавший по мрачности Бастилию, был странно тих.
   Дуэль началась безотлагательно. Клинки сверкали и рыскали, куда впиться. Дворяне изощрялись в красоте приемов и выпадов.
   Как будто желая польстить сражающимся, солнце в этот день щедро заливало площадь светом, красиво плясало на стали шпаг и позолоте перевязей и кружев. Над Парижем плыл полуденный колокольный звон, вливаясь в задорный звон оружия.
   -Ну что? - спросила между тем Изабеллу молодая баронесса де Сот. Она так вертелась, что казалось - она выпрыгивает из платья. - Ваш милый дядя Жозеф уже знает о дуэли?
   Они стояли у окна дома принцессы, прячась за вазы с мелкими алыми розами на подокойнике.
   -Да, - скривила губы Изабелла. - Видите, напротив, в доме Ришелье мелькают тени? Полсотни шпионов следит за поединком!
   -Бедная Элеонора Монморанси!- вздохнул кто- то из дам.- Такая юная и прелестная! Как ей теперь в тягости отправляться в изгнание?
   -Говорят, - подала голос Джулия, стоявшая в первых рядах дам,- что сам месье Гастон отговаривал Монморанси от поединка!
   -И что?
   -Ах! - с досадой махнула рукой Джулия. -Ослиное упрямство у всех Монморанси в крови! Вам известно, что ни один из них не умер в своей постели!? Кстати, мне говорили что в давние времена предсказано, что, если таковое случиться, род герцога будет прерван! Поэтому все Монморанси играют со смертью!
   -Он сам- то понимает, что делает? - вскричал кто-то нервно. - Сегодняшняя дуэль - прямой вызов Ришелье!
   -Кому же бросить этот вызов, как ни самому благородному дворянину Франции!- подал голос пожилой гофмаршал граф Суассонский. Он воинственно пригладил усы, подстриженные клинышком по -старинке. -Смельчак, он делает то, на что мы не годны, увы! А нам бы самим выйти сейчас на площадь, да выхватить шпаги! Но нет, мы будем прятаться за юбки дам, дабы нас, не дай бог, не уличили в симпании к мятежному герцогу!
   -Ах, - нервно крикнула принцесса. - Да замолчите вы ради бога, граф! Со своими старомодными убеждениями вы накличете на нас беду!
   -Я не могу на это смотреть!- в сердцах прошептала Изабелла. Она отошла к вазам с цветами, стоящими на мраморном столе посредине комнаты.
   Джулия незаметно подошла к ней.
   -Что с тобой?
   -Посмотри внимательно: несчастный Деврон же еле владеет шпагой! Левая рука у него не работает, запястье правой потеряло чувствительность! Что не удивительно: Бастилия здоровья не прибавляет! Но Монморанси продолжает поединок, посмотри же сама! О небеса! Зачем показывать нам, как он дерзок и красив? Зачем самоуверенно играть со смертью, о боже мой?
   Джулия понадобилась один взгляд, чтоб убедиться, что Изабелла права. Но она была слишком умна, чтоб что -то сказать.
   Дуэль тем временем окончилась. Противники отерли пот со лба. Оба были невредимы, хотя получили по царапине.
   Они раскланялись и разошлись в разные стороны.
   Отовсюду из толпы неслись рукоплескания. Такой беззрасудно смелый поступок - дуэль у всех на виду, под страхом смертной казни - был оценен в те времена чести высоко. Все хотели протиснуться к герцогу и поздравить его. Кавалеры того времени оценили красоту поединка и сейчас горячо его обсуждали. Несколько самых отчаянных сорви -голов вытащили шпаги, чтобы повторить особо красивые батманы и ремизы. Де Монморанси владел забытым ныне искусством дуэльного длинного шага, и дворяне воспользовались возможностью поучиться этому изумительному приему, к которому требовалась молниеносная реакция глаза, разума и руки.
   Дамы чествовали герцога его как героя. Они окружили его, не давая еще вздохнуть и защебетали, желая выразить свое восхищение и любовь. Слава неслась впереди герцога как на крыльях. И в тот день ни одна дама пеняла своему возлюбленному:
   -Ах, если бы вы хоть немного были похожи на герцога Монморанси!
   И не один юный паж дал себе клятву быть таким же храбрым!
   А вечером того же для в Лувр прибыл кардинал Ришелье.
   -Ваше величество,- начал он мягко, нависая над королем во время его ужина. Король лениво сосал крылышко цыпленка под сметанным соусом. - Лучшие законы бесполезны, если они не выполняются, не правда ли?
   -Что такое? - кротко осведомился король Людовик.
   -Вам, наверно, уже известно о дуэли на Королевской площади?
   -Ах, это! Герцог Монморанси выставил себя храбрецом!
   -Какова ваша воля в наказании герцогу?
   -Какова воля?- король поиграл вилкой и невозмутимо насадил на нее листочек собственноручно выращенного шпината. - Право, я не решусь наказать его!
   -Вам должно быть известно, ваше величество, - сурово сказал кардинал, как коршун следя за каждым куском заячьего паштета и шпината, которых отправлял в рот король, - оставляя преступление ненаказанным и не пользуясь властью, полученной от бога, монарх совершает большой грех! Государь, ведущий самую безгрешную жизнь, может попасть в ад за невыполнение своих монарших обязанностей. Правосудие должно быть беспристрастным даже к тем, кто пользуется расположением монарха! В любых случаях преступник должен нести наказание!
   -Вы правы, ваше высокопреосвященство, - заметил король кротко. - Я лишу герцога придворных должностей.
   -После ареста,- быстро ввернул кардинал. - И заключения в Бастилию.
   -Пусть так!- сморщился король, будто проглотил не кусочек заячего паштета, а кислую вишню. - Где приказ?
   Кардинал вынул из рукава алой сутаны перо и бумагу, которую король размашисто подписал.
   -Не смею более отбирать драгоценное время у моего монарха, - и кардинал Ришелье спрятал бумагу у себя на груди.
   Поздно ночью о приказе стало известно. Принцесса Конде узнала о ней от отца, графиня Ангулем - от мужа, Гастон Орлеанский - от брата, Анесса дю Трамбле - от дяди. И все четверо отправили слуг к герцогу.
   В особняке Монморанси готовились ко сну. Герцог игрой на лютне развлекал свою жену, в виду тяжелой беременности уже две недели не встававшую с постели. Но семейная идиллия была грубо разрушена слугой Гастона Орлеанского.
   -Простите, душечка!- извинился герцог перед женой и спутился в приемную.
   -Немедленно покиньте Париж! - шептал слуга Месье.- Бумага о вашем аресте и заключении в Бастилию подписана!
   -Стоит ли волноваться из - за такого пустяка? - снисходительно ответил храбрец Монморанси. - Оттуда выходят.
   -Мой господин подозревает, что ваша светлость нарушит традицию.
   -Благодарю его милость, но я не уеду. Бежать из Парижа как трус?! Фи! Никогда!
   И Монморанси, не слушая ничего более, отпустил слугу, дав ему напоследок пять экю. Со всеми тремя предупреждениями он поступил так же - снисходительно поблагодарил и отказался.
   Наутро герцога арестовали.
   Париж встревожился. С четырех утра по нему ползли самые мрачные слухи. Болтали, что герцога Монморанси будет судить королевский суд. Никто ничего толком не знал. Пробовали выспрашивать у короля - Его величество против обыкновения вспылил и запретил задавать ему вопросы.
   -Дьявол знает, что замышляется! - вырвалось у де Тревиля. Его слова точно отразили общее тревожное настроение.
   Процесс начался в тот же день. Все с напряжением следили за разворачивающейся на их глазах трагедией, не подозревая еще, что это - начало конца рыцарства во Франции.
  
  

Глава 18

  
  
   Кто бы первым ни узнал страшную новость, осталось неизвестным, но наутро следующего дня Изабеллу разбудил муж.
   -Вставайте, дорогая. Вас ждет ваша подруга в состоянии близком к панике.
   Изабелла сонно приоткрыла глаза.
   -А что такое, Арман?
   -По- моему, у нас появились новости о герцоге де Монморанси. Мадам де Сент-Дье встревожена.
   Изабелла вскочила и, волоча за собой одеяла, босиком ринулась к шкафам доставать халат. На ходу собирая волосы, она вбежала в гостиную.
   -Что ты так медленно!- возмущенно воскликнула Джулия, в волнении бродившая по гостиной. - Ты что, спала всю эту страшную ночь? Я поражаюсь твоей беззаботности! Ты способна спать во время конца света, что ли? Но полноте! Слушай меня, Изабелла! Только что стали говорить - герцога де Монморанси приговорили к смертной казни.
   -О, господи! Быть этого не может!
   -Ты должна увидеться со своим дядей и узнать, правда ли это.
   -Опять? Ты разве не помнишь, что мы с тобой испытали. когда искали любезного Франсуа!
   -Изабелла, умоляю, собирайся к дяде! Я сама сделаю тебе самую изящную прическу, только торопись!
   -Откуда стало известно о герцоге?
   -Мушкетеры дежурили этой ночью в Лувре. Ну и слышали...
   Подруги захватили в дом Серого кардинала и Анессу, младшую сестру Изабеллы. Странно было сегодня не видеть улыбку на нее задорном круглом личике. Всю дорогу она молчала и только когда их не пропустили слуги в дом дяди, подняла такой шум, что переполошился весь дом.
   -Вот и вы, - произнес отец Жозеф хмуро, все- таки спустившись к ним. - Какой вывод я должен сделать, увидев вас обеих? Милая моя Изабелла, неожиданно приятно опять видеть вас у меня. Что случилось на этот раз? Кого вы опять разыскиваете? Нужны ли вам мои агенты?
   -Дядюшка!- взмолилась Анесса, потешно надувая пухлые губы.- Лишь вы можете помочь нам узнать правду о Монморанси!
   -Что есть правда, племянницы? Он совершил страшное преступление и будет наказан...
   -Нам нужно знать другое? Как он будет наказан? Решение короля не оглашено?
   -Нет, сударыни.
   -Дядюшка! Что в приказе!?
   -А откуда я могу что- то знать, если оно не оглашено?
   -Ваша осведомленность безгранична, дядюшка!
   -Как говориться, выдать свои планы противнику хуже, чем напасть на него...
   -Дядюшка!
   -Я расскажу вам все, что мне известно, по двум причинам: во - первых, ничего уже не изменить, а во-вторых, мне приятно сделать вам одолжение. Изабелла, душенька, вы запомнили, что я в который раз делаю вам одолжение!?
   -Да, да!
   -Ага! Слушайте, дорогие мои: у короля находится бумага, отсылающая герцога в его поместье на год с правом вернуться вПариж после истечения срока изгнания. У его высокопреосвященства подготовлен другой вердикт, по которому герцога следует обезглавить на Гревской площади. Какая из бумаг будет, подписала королем, неизвестно. Герцога ждут либо короткая ссылка, либо вечное пребывание в мире ином. Помолимся!
   Сестры схватились за руки, в ужасе глядя друг на друга.
   -Решение этого вопроса, увы, от нас не зависит. Король и великий кардинал Франции сами решат судьбу мятежного герцога. Мы с вами можем их уговаривать, шантажировать, убеждать, но они все равно решат сами.
   -Маркиз Деврон действовал по вашему приказу?- бросила Изабелла.
   -Приятно видеть такой ясный ум! - засмеялся отец Жозеф. От смеха глаза его превратились в мохнатые щелочки. -Я всегда говорил его высокопреосвяществу, что в вашем лице, племянница, мы потеряли лучшего своего агента в Испанском королевстве! Как вы догадались?
   -Я видела вас с Девроном в Люксембурге!
   -Отдыхать мне не приходится, это верно! Поезжайте в Лувр, милые мои. Там вы узнаете новости!
   Через полчаса в Лувре действительно началось столпотворение. Примчался маршал Бассомпьер, приехала полумертвая от страха герцогиня Монморанси.
   Двор кипел. Слухи о двух вердиктах распространились мгновенно.
   Никогда еще кардинала так не проклинали, как в те страшные минуты. Супруга Монморанси, еле держась на ногах, поддерживая огромный живот, с мольбой переводила взгляд с принцессы Конде на мрачного как туча герцога Вандома. Гастон Орлеанский хмуро царапал высоким каблуком пол. Анна Австрийская тихо диктовала г-же Сен - Мак, сидящей у ее ног с письменными принадлежностями на коленях, прошение королю о помиловании несчастного. Она надеялась, что король подпишет так называемый Розовый вердикт. В те милые времена на розовой бумаге писали оправдательные, а на голубой - смертные приговоры.
   Едва появился король, все замолчали, словно предугадывая те события, которые затянут присутствующих в безжалостные сети. За королем, как его кроваво- красная тень, скользнул кардинал.
   -Ваше величество, - упорно продолжал он прерванный разговор. - Я прошу вас закончить все государственные дела сегодня.
   -Нет! - вяло сопротивлялся король. - Я сказал вам, Ваше высокопреосвященство, все дела завтра.
   -Ваше величество, будущее важнее настоящего. Уверяю вас, то, что сегодня можно решить договором, завтра придется решать принуждением. Дела в современном мире не терпят отлагательств, кто как не Ваше Величество, знает об этом.
   Королю подали бумагу.
   -Розовая!- шепнула г-жа Ангулем, стоявшая за креслом королевы.
   Лица дворян просветлели.
   -Перо! - распорядился король. - Я утверждаю этот вердикт.
   -Подождите! - остановил его кардинал. - Прочтите сперва вот это!
   Он подал королю голубую бумагу.
   Грозовая атмосфера сгущалась на глазах. Вот- вот должна была разразиться ужасная катастрофа. Всех охватило дурное предчувствие.
   -Кардинал, - сказал король, опуская бумагу на колени.- Я ничего более не желаю, как еще увидеть нашего герцога Монморанси в Лувре! Перо!
   Слуга поскорее обмакнул перо в чернильницу. Король Людовик склонился над розовой бумагой. У всех вырвался вздох облегчения. Но кардинал, не сдаваясь, быстро отвел руку короля.
   -Ваше величество, снисходительность в делах государственных часто ставит всех в очень тяжелое положение. Ваше величество ведь не желает видеть возле себя дворянина, запятнавшего себя неподчинением.
   -Но это один из принцев крови!- воскликнул король, впервые проявляя бодрость духа.
   -Если уж принц крови пятнает себя неповиновением, кто- то другой, менее знатный, пойдет еще дальше и устроит заговор против вашего величества. Ваше величество должны понимать, к чему это может привести. Многие дворяне недовольны, народ то и дело ропщет из-за новых налогов.
   -Да, кардинал прав!- скривился король и склонился над голубой бумагой.
   Ядовитая насмешка пробежала по тонким губам кардинала.
   -Подождите, Ваше величество! - выступил вперед маршал Бассомпьер.- Герцог Монморанси виноват не настолько, насколько утверждают. Ваше величество называют Справедливым. А наказание за такой страшный поступок как государственная измена и за долг чести - одинаков - это несправедливо.
   -Ваше величество, - поддержал старого маршала г-н де Тревиль. От негодования гасконский акцент стал у него более заметен. - Вашему величеству и самому приходилось отдавать долг чести, а все - и принцы крови и простые мушкетеры - равняются только на ваше величество.
   -А верно - Тревиль прав,- согласился король и пододвинул к себе бумагу с помилованием.
   -Нет, ваше величество! - кардинал коварно усмехнулся. - Если вас укусила пчела, вы должны ее убить, а не давать почувствовать ее жало другим. Государь должен быть жесток для некоторых, чтоб стать хорошим для всех.
   -О, это правда!
   -Сын мой!- воскликнула Мария Медичи, привставая с широкого кресла.- Еще ваш отец, а мой супруг, великий Генрих, обнимая вас, когда вы были еще ребенком, говорил: "Государь должен беспокоиться о своих верных слугах, должен быть милостив и открыт им". Вспомните вашего отца - короля. Вы можете снискать в истории такую же славу, как ваш батюшка и получить титул "Милосердный".
   -Он так действительно говорил, - вспомнил король. Лицо его затуманилось от воспоминаний.- Ну что ж... я милую герцога.
   -Франция будет восхвалять вас, сир! - подхватила г-жа де Сент-Дье.
   Кошачьи глаза кардинала сузились. Он, казалось, поражал ими всех, кто осмелился выступать против него.
   -Ваше величество, от вас требуется мужество и непоколебимая твердость в делах государства, - опять встрял кардинал, не сдаваясь.- Король не может испытывать обыкновенные чувства.
   -Да, надо герцога наказать!
   -Ваше величество!- взмолилась герцогиня Бульонская.- Герцог Монморанси - ваш верный слуга. Он так много сделал для вашего величества!
   -О, да! - сентиментально вздохнул король.
   -Он скакал рядом с вашим величеством при осаде Ла-Рошели, закрывая вас, государь, своим телом, дабы сохранить вашу драгоценную жизнь, сир! - напомнила г-жа де Силлек.
   -Ибо, - поддержал ее г-н де Бриенн, государственный секретарь по иностранным делам. - Нет ничего важнее для государства, чем жизнь государя, данная ему господом нашим.
   У секретаря вспотел лоб. Более того, многие были очень бледны во время этой ужасной дуэли с кардиналом. Их сердца то замирали от ледяного ужаса, когда король брал голубую бумагу, то наполнялись надеждой, когда он подвигал розовую. Что могло сравниться с этой мукой! И все же свет сражался за жизнь своего любимца.
   -Дамы обожают своего короля! - с испуганным видом вмешалась г-жа Ангулемская. - И они очарованы вашим милосердием, сир!
   -Это смелый дворянин!- вставил маршал д' Эстре. - Он готов отдать жизнь за ваше величество.
   -Если дело касается преступлений против законов, - загремел опять кардинал.- Нужно захлопнуть дверь перед жалостью и не обращать внимание на жалобы заинтересованных лиц!
   Король неуверенно повертел длинное перо.
   -В священном писании, - медленно продолжил кардинал Бериль, - говориться: "Прощай врагов своих"! Выше священного писания ничего нет!
   -Господи, все мы слуги твои! - отчаянно выкрикнула Джулия.
   Король перекрестился.
   -Это начало страшной войны, ваше величество, - заметил кардинал, обводя дворян ледяным взглядом, - зовущийся неповиновением.
   Король взял голубой листочек.
   -Сир, - вступил в схватку Берге, уважаемый дипломат из Италии,- узнав о вашем милосердном решении, даже английский министр проникнется уважением к такому милосердному монарху.
   -Дипломатия - это все!- заметил король и приблизил к себе розовый лист.
   -Жалось из страха - худший порок!- тихо сказал кардинал.
   -Довольно! - воскликнул замороченный король. - Я устал от споров.
   -Сир, - вдруг выступила вперед герцогиня Монморанси. - Пощадите моего супруга!
   Бедная женщина тряслась как в лихорадке, обезумев от страха за мужа.
   -Я тоже ходатайствую за герцога!- стала рядом с несчастной старая герцогиня Суассонская.
   -Мы просим помилования, сир,- произнес один из братьев Вадомов.
   Гастон молча присоединился к ним. Маршал де ла Форс, граф Марсиньяк, Гито - капитан гвардии - весь цвет дворянства просил за герцога. Придворные вспоминали его ратные подвиги, преданность, беззаветную службу королю, наперебой призывали к милосердию, доброте государя, вспоминали, просили, умоляли, требовали.
   Г-жа де Гиз и де ла Форс поддерживали обессилевшую жену герцога. Король сдался. Он взял розовую бумагу.
   И тогда кардинал со скрытой насмешкой, тем ужасной, что она была не прикрыта, положил королю на стол перед королем новую бумагу.
   -Сир, вот ваш собственный указ о запрещении дуэлей!
   Предчувствуя катастрофу, придворные содрогнулись. Их взволнованные лица, белое как мел лицо молодой жены Монморанси могли смягчить кого - угодно, но не кардинала Ришелье.
   Стало тихо, только слышалось тяжелое дыхание короля.
   -Сир! - торжествующе заметил Внликий кардинал, словно нанося тому последний смертельный удар. - Теперь вам предстоит отрубить голову Монморанси или своему указу.
   -О, нет! - дико закричала герцогиня Монморанси. Она бросилась в ноги королю. - Пощадите моего мужа!
   Но король уже подписал голубой листок.
   Двор ахнул. Г-жа Бульонская зарыдала в голос.
   Кардинал Ришелье мягко спросил французского короля Людовика:
   -Сир, вы не устали?
   Король поспешно ушел в сопровождении кардинала. Жестокое ненавидящее молчание провожало его, молчание отчаянья и ярости. Король втянул голову в плечи, скрывая глаза под шляпой. Упрек в глазах людей, которых он любил, заставили его опустить голову. Молчание в зале мучило его сильнее, чем, если бы его придворные умоляли его о пощаде или плакали. Он чувствовал себя виноватым. Кардинал тяжело дышал ему в затылок.
   Ненависть, исходящая от придворных, достигла предела. Женщины едва приседали перед королем Людовиком. У мужчин был такой вид, словно еще чуть - чуть и они бросятся на кардинала Ришелье со шпагами. Кардинал буквально рисковал головой, проходя мимо придворных. Но присутствие короля который раз спасло ему жизнь.
   В распахнутых дверях король Людовик обернулся.
   -Я только хочу, чтоб меня называли Справедливым! - сказал он тихо.
   -Справедливый! - крикнул кто- то в ярости. - С пояснением: метко стреляющий из ружья!
   Зал злорадно расхохотался смехом, похожим на плач. И только спустя минуту, когда король ушел, зал ожил. Кто- то бросился на выручку герцогине, кто-то начал рыдать. У герцогини Бульонской начался нервный припадок. Несколько минут в зале слышались стоны, плач и проклятья.
  
  

Глава 19

  
  
   Чудовищное событие должно был свершиться 7 мая. В красочно яркий день должна была кончиться жизнь любимца столицы, рыцаря без страха и упрека, пленительного кавалера, беззаветно преданного королю и престолу, герцога Ана Монморанси. Скорбь с утра наводнила Париж - словно герой его золотых грез уже покоился на своем родовом кладбище в Периге.
   Молча собирались на Гревскую площадь толпы народа. Все знали - никому не удалось заставить короля отменить свой вердикт.
   Герцогу готовили побег, но он гордо отказался.
   -Нет! - заявил он растерянным друзьям. - Если король помилует меня, я с готовностью останусь жить, если нет, то с достоинством умру. Другого я не желаю. Последний из Монморанси беглецом не станет.- И добавил тише. - Передайте мой жене, Элеоноре, что я любил ее.
   О решении герцога узнали в тот же день. Его в отчаянье называли безумным, сумасшедшим глупцам, но помочь были уже бессильны. Он сам бесповоротно и бесстрашно отрезал себе пути к отступлению.
   В день казни за жизнь герцога еще воевали принцесса Конде, Мария Медичи и брат короля Гастон. Недовольные суровым приговором дворяне из окружения кардинала Ришелье пробовали осторожно повлиять на него через графа дю Трамбле и г-на Амигуа, канцлера Франции. Но тщетно, ничто не могло остановить безжалостное колесо предсказанной судьбы.
   Приехавшая в карете без гербов Мария Медичи молча смотрела на деревянный помост, где по приказу ее царственного сына должны были обезглавить первого дворянина Франции, и украдкой вытирала слезы.
   Весь Париж собрался на площади. Простолюдины, предчуствуя единственное в своем роде зрелище, свешивались с фонарей, ловко карабкались на ограды и карнизы, свистели и улюлюкали. Они хорошо знали герцога. Он был пределом мечтаний женщин, уважаем мужчинами. Цветочницы плакали так же как знатные дамы - он часто покупал у них фиалки.
   Изабелла с мужем стояли недалеко от кареты королевы - матери. К ним поминутно подходили знакомые.
   -Де Силлек, как вы думаете, будет что- нибудь или не будет?
   -Я не знаю, господа,- сухо отвечал де Силлек.
   -Ну как вы думаете?
   -Как я могу что- то думать, если я ничего не знаю? - удивлялся де Силлек.
   -Но вы столь рассудительны... Вы должны что- то предполагать!
   -Я ничего не могу предполагать, потому что ничего не знаю!
   -Но все- таки?
   -Не ждите, господа, ничего не будет.
   Дворяне хмуро отходили.
   -Чего они все ждут? - спросила Изабелла.
   -Ожидают, что король пришлет вердикт о помиловании.
   -Арман, - воскликнула Изабелла тревожно, хватая мужа за рукав. - Почему вы так уверены, что не будет вердикта?
   Де Силлек мрачно глянул в сторону эшафота.
   -Его величество не позволит победить себя, - произнес он устало. - Для него это будет равносильно самоубийству. Герцог Монморанси обречен, Изабелла, как ни печально это осознавать. Кардинал не выпустит его из своих рук. Еще бы, черт возьми! Это уникальная возможность лишить парижскую молодежь лидера! Герцог позволял себе слишком часто не подчиняться Ришелье, ну а за ним сопротивлялись указам и эдиктам и остальные!
   -Но я тоже не подчинялась г-ну Ришелье, помните!?
   Глаза де Силлек улыбнулись.
   -Ну, сколько человек знали о том, что вы не подчинились его высокопреосвященству, любовь моя? Ваша семья да четыре мушкетера? Что это - капля в море! А о том, что герцог не подчинился эдикту о дуэлях, знает уже вся Франция. Да и потом, напомню вам, нам с вами удалось обвенчаться только потому, что мы предусмотрительно бежали из Парижа.
   К ним подъехал г-н де Тревиль в сопровождении господ де Порто и де Батц. Подвижное лицо де Тревиля было сумрачно как никогда. Он, прищурившись, смотрел на стражников с алебардами, с трудом сдерживающих толпу.
   -Все это попусту, черт возьми! - разочарованно махнул рукой де Порто, подходя к друзьям.
   -Ришелье слишком много на себя взял, дьявол его раздери! - процедил де Тревиль сквозь зубы.
   Негодование щирокими волнами прокатывалось по площади. Все новые и новые придворные подъезжали, чтоб прошептать: "Мне отказали"!
   -Маршал Бассомпьер тоже ничего не мог сделать! - сообщила Джулия мрачно, глядя на них.- Изабелла, что говорит твой дядя?
   -Что говорит? Он попытался вступиться за мятежника, но Его Высокопреосвященство не стал его слушать, - хмуро ответил за жену де Силлек. - Я был у г-на Кавуа, ему тоже отказали.
   -Черт возьми!- воскликнул де Арамисец.- Это не герцог Монморанси, а стадо упрямейших ослов. До последнего мгновения мы уговаривали его бежать, а он что? Он, видите ли, хочет услышать помилование только от короля!
   -Ведут! - простонала площадь тысячью голосов.
   Появился осужденный на смерть.
   О, золотые мечты о безоблачном счастье! О, пленительная и светлая любовь на все времена! Все это изуродовал веселый ясный теплый день. Все было еще у прекрасного молодого бога, носившего славное древнее имя Монморанси и через мгновенье ему не будет принадлежать уже ничего... Какая несправедливость выбрала именно его! Самого благородного, уважаемого, красивого, счастливого! Что за ужасный рок!
   Герцог шел один посреди монахов - доминиканцев в серых капюшонах со свечами в ладонях. На губах герцога рдела мальчишеская улыбка. Он был без шляпы и камзола, и теплый ветер играл с его золотистыми кудрями. В руках герцог сжимал распятие и белую розу, кинутую ему какой- то цветочницей у Бастилии. Он улыбался и подставлял молодое лицо солнцу. Он шел так беззаботно, будто гулял по любимому им Парижу.
   И эта улыбка вызвала больше жгучих слез, чем, если б молодой человек молил о пощаде или мрачно смотрел на мостовую. Толпа не расступалась перед ним, и ее разогнали кнутами.
   Какая- то женщина пронзительно заголосила и ее ударили в живот.
   Процессия двигалась медленно, и с каждым ее шагом будто черная тень ложилась на свободный город Париж. Колокола начали гудеть глухо и зловеще.
   -Ах, какой молодой и красивый!- зашептались беззубые старухи, безцеремонно отпихнутые чернью к домам домов.
   Монморанси легко вбежал на эшафот.
   -Приветствую вас всех, господа!- крикнул он.
   Ропот, похожий на рыдание, пронесся по площади и стал громче, когда на помосте появился пожилой судейский. Он должен был зачитать приговор.
   -Простите меня, ваша светлость! - сказал он гнусаво. - Я всего лишь подчиняюсь приказам.
   -Не смущайся, - кивнул герцог. - Я умею смотреть в глаза смерти.
   Всхлипывания позади Джулии и Изабеллы усилились. Джулия спрятала лицо в платок. У Изабеллы дрожали губы.
   Монморанси обвел всех спокойным взглядом.
   -Держи, красотка! - кинул он цветок кому- то из женщин.- Будь счастлива и помни меня!
   Девушка упала на колени. Она шевелила губами, но ничего не могла сказать.
   Приговор был зачитан. Монахи забормотали молитвы. Судейский сунул герцогу свечу. Тот глядел куда- то поверх голов волнуещейся толпы и потому не удержал свечу. Произошла временная заминка, монахи подняли и подали ее смертнику. На какой- то вопрос, заданный Монморанси они закачали головами.
   Палач вынул широкий меч. Толпа заволновалась, не в силах выносить ужасное зрелище. Раздались истерическое вопли женщин. Но, будто чтоб затянуть мучения несчастного, меч, называемый в народе "меч правосудия", был отложен в сторону. Плотники вытащили на помост странное сооружение, представлявшей собой острый топор, зажатый меж двух деревянных стояков.
   -Что это такое? - возбужденно закричали в толпе. -Покажите нам!
   -Палач, делай свое дело топором! Или ты не мастер?
   Улюлуканье стало громче.
   Несчастный Монморанси выпрямился, но ни один мускул его лица не дрогнул.
   -Боже всемогущий! - вскричала Джулия с ужасом. - Боже! Боже! Что это? "Испанские сапоги"? Его будут пытать у нас на глазах?!
   Ее возглас не был услышан, ибо все вокруг кричали: одни высказывали недовольство новейшим методом казни, другие возмущались жестокостью наказания.
   -Палачу остается только дернуть за веревку, - пробормотал де Арамисец. Он прижал голову Джулии к своей груди, стараясь, чтоб она не увидала страшное зрелище.
   Толпа вокруг так бесновалась, что появившемуся посланнику короля пришлось хлыстом пробивать себе путь к помосту.
   -От короля! - надрывая гороло, кричал всадник, давая шпоры лошади.
   Люди напряглись. Неужели? Неужели кто-то вырвал у короля помилование? Неужели герцог не умрет!?
   Затаив дыхание так, что разрывало грудную клетку, все смотрели на посланника. В установившейся тишине было слышно, как он бежал к помосту, как упали остатки сургуча на дерево помоста. Священник, пробежав бумагу глазами, передал ее палачу, а тот медленно передал герцогу.
   -В качестве большой милости, - произнес Монморанси спокойно.- Меня приговаривают к смертной казни, запретив палачу касаться моей шеи. Ты слышал, палач?
   Это было настолько неожиданно, что маршал де ла Форс не сдержался.
   -Каналья!- громко процедил он сквозь зубы.
   Г-жа Бульонская упала в пыль. Рыдания и причитания пронеслись по Гревской площади. Как в кошмарном сне, не в силах стряхнуть наваждение смотрели широко распахнутые глаза людей, как Монморанси опускается на колени, целует крест. То было душераздирающее зрелище.
   -Я верный слуга его величества! - торжественно сказал он. - Я был счастлив. Я был храбр. Я любил. Мне не в чем упрекнуть ни себя, ни вас, господа.
   -Аминь, - пробормотал священник.
   Монморанси обвел взглядом заполненную до краев площадь, словно прощаясь со всем, что он любил. Когда он увидел жену в страшно уродовавшем ее коричневом узком платье, глаза его сухо блеснули. Несколько мгновений мужчина и женщина глядели друга на друга. Слезы катились по помертвевшему лицу герцогини. Они уже простились в Бастилии.
   Из толпы ему протягивала руки герцогиня Бульонская. Безумно горели ее измученные глаза, и вздымалась грудь.
   -Я люблю тебя! - вдруг проговорила она громко. - Не уходи! Не было счастья нам на земле, не будет на небе. Я не смогу без тебя жить.
   У герцогини качалась и вздрагивала голова. Герцогиня Монморанси стояла как алебастровая статуя. Мольбы обеих женщин - явная и затаенная - вызывали стоны жалости у толпы.
   Монморанси поднял руку. Он глядел на ратушу, окна которой сверкали в свете весеннего солнца и глубоко вздохнул: так остро пахло цветущими каштанами, что кружилась голова. Ласточки чертили в лазоревом небе свой полет. Герцог то ли молился, то ли просим о чем-то, не отрывая глаз от ратуши.
   Монморанси сам завязал себе глаза, встал на колени, склонил голову.
   -Одним ударом, палач, - попросил он громко.
   -Клянусь, - отозвался тот как эхо.
   -Нет!- закричала герцогиня Монморанси.
   Толпа затрепетала. Палач дернул за веревку, топор упал, и голова отделилась от тела.
   Это случилось. Герцога больше не было. Символ старого парижского дворянства был обезглавлен. Дворян лишили их кумира, идеала, храброго, благородного хранителя идей настоящей средневековой чести.
   Джулия вцепилась в руку мужа. Изабелла прятала лицо на груди де Силлек.
   Монахи быстро унесли тело и его голову. Палач уже исчез. Первым опомнился секундант герцога Шарпель. Он вскочил на помост, где еще алела кровь его благородного друга.
   -Он убил его! - страшно закричал он. - Он все- таки убил его, он - сатана!
   Волна ярости захватила людей. Дворяне схватились за шпаги.
   -Де Порто! - быстро позвал де Силлек. - Идите сюда и снимите- ка этого безумца! За такие речи его не только что обезглавят, а четвертуют.
   Де Порто с места, где стоял, схватил де Шарпеля за ноги и стащил вниз.
   Толпа не расходилась. Вельможи стояли группами. Все они держались за шпаги. Нечастная герцогиня Монморанси истерически рыдала.
   -Мы недооценили кардинала, - мрачно сказал де Арамисец.
   Де Силлек покачал головой.
   -Я напомню вам, что еще семь лет назад старейшие дворяне предупреждали: "Вот увидите, господа, мы будем настолько безумны, что позволим Ришелье стать первым министром Франции"! Что и случилось!
   -Это конец, - сквозь слезы прошептала Джулия. - Такого великого человека как Монморанси больше не будет во Франции! Мы с ним не боялись ничего! Закончились времена рыцарства! Пришло время торговцев!
   -Его высокопреосвященство не учел только одного, - с трудом прошептала Изабелла.- Он не знает, что теперь его ждет.
   Эта казнь превратила Париж в костер. Если раньше с жесткой внутренней политикой кардинала Ришелье как-то мирились, теперь ему пришлось выносить откровенную враждебность окружающих. В Лувре при виде его высокой стройной фигуры вельможи замолкали, он ходил посреди гробового молчания замерших людей. Над ним откровенно смеялись простые парижане, читая появившиеся памфлеты дерзких городских менестрелей. Даже верные его соратники про себя считали, что он зашел слишком далеко.
   Королевский двор же все лето мстительно ждал возможности отыграться. И дождался.
   Напомним вам, что кардинал Ришелье считался не только лучшим политиком и оратором своего времени, но и талантливым писателем. Пьесы, вышедшие из- под его пера, шли в театральном зале Лувра или театра Мондоре и были весьма недурны. В этот месяц как раз должны были давать "Большие пасторали".
   В утро премьеры за супругами де Силлек заехала чета де Арамисец.
   -Джулия! - скорчила недовольную гримасу Изабелла. - Скажи мне, что значит твоя вчерашняя записка про театр?
   -Я думаю, - невинно отозвался де Арамисец. - Вам, господа, будет интересно отвлечься и послушать новою пьесу г-на Ришелье. Те, кто ее читал, утверждают не без оснований, что она очень даже недурна!
   Изабелла, неприятно пораженная, кинула взгляд на мужа.
   -Объяснитесь же!- потребовал де Силлек.
   -А если я этого не сделаю, де Силлек, вы, конечно, не поедите с нами в театр?
   -Нет.
   -Отчего же?
   -Смотреть пьесу кардинала Ришелье в то время, пока тело несчастного Монморанси едят черви, я и, надеюсь, моя семья, считаем недостойным для дворян.
   Изабелла кинула на мужа восторженный взгляд.
   -Вы думаете, де Силлек, что мы забыли смерть герцога и простили ее?
   -Да. Именно так я и думаю.
   -Не беспокойтесь, мой щепетильный друг, - успокоил его Арамисец. - Ничего недостойного в вашем посещении театра сегодня не будет. Более того, кардинал еще припомнит вам сегодняшний вечер. Вам не в чем будет себя упрекнуть, уверяю вас!
   -Придумано все отлично! - возбужденно воскликнула Джулия. - Идем же скорее!
   В великолепном зале нового театра Мондори, просторном, с высоким потолком, украшенным изысканной лепкой в виде гирлянд цветов и ангелочков, натужно дующих в трубы, было людно настолько, что даже пришлось поставить несколько лишних стульев. Изабелла и Джулия устроились недалеко от сцены на специально оставленных для них стульях. Мужчины сели позади них.
   Джулия, уложив юбку платья красивыми складками, глянула на свое отражение в огромном боковом зеркале и осталась довольна. Она поискала глазами знакомцев и помахала им рукой.
   -Ну что?! - жадно обратилась к ним г-жа де Сот, перегнувшись через кресло.
   -Все идет как надо! - подтвердила Джулия, которая старалась быть в курсе всех событий двора.
   Изабелла с любопытством и внутренним негодованием вгляделась в лица соседей, но ничего не сказала. Хотя было уже ясно - дворяне что -то замыслили и теперь убеждались, что все идет "как надо".
   Когда приехала королева-мать Мария Медичи, в черном платье с обильно нашитыми на нем розовыми жемчужинами, сильно напудренная и грустная, все уселись по местам. Его величество почему -то не появился. Как шептались знающие люди, его поразило внезапное нездоровье, хотя Людовик всегда считал необходимым слушать новые пьесы своего первого министра.
   Полог синего бархата с нашитыми на нем золотыми геральдическими лилиями был отвернут, и на сцену вышел актер в красно- зеленом одеянии средневекового Гарольда.
   -"Большая пастораль!"- объявил он многозначительно.
   Но никто не смотрел на сцену. Кардинал Ришелье, одетый в строгий камзол лилового цвета с золотыми галунами, усаживался в первом ряду у сцены. Его сопровождали г-н Кавуа и отец Жозеф, почти незаметный в полутьме в черной сутане монаха - бенедиктинца. Кардинал с нетерпением готовился смотреть свое новое детище.
   Шепот пронесся по залу - еще была свежа память о коварстве и жестокости кардинала Ришелье по отношению к несчастному герцогу Монморанси, но тут же разговоры стихли. Актеры вышли играть.
   Что-то мешало Изабелле смотреть пьесу. Джулия ерзала на стуле и все время оглядывалась по сторонам. На лице де Арамисец, человека чрезвычайно скрытного, застыла странная мягкая улыбка. Де Силлек, опираясь на спинку стула Изабеллы, был непривычно мрачен, словно тоже ощущал нервозную атмосферу в зале и его томило предчувствие чего-то непонятного и рискованного.
   Изабелла украдкой глянула на королеву-мать. Ее возмущало и раздосадоввывало лицемерие света, горько оплакивавшего смерть своего любимца Монморанси, и тут же открыто доказывающей преданность Великому кардиналу. Ведь зал был полон, а мелкие дворяне даже стояли позади стульев людей знатных. И Изабелла жалела, что приехала и злилась на себя, что не смеет встать и уйти.
   Актеры играли вдохновенно. Знаменитый автор мог рассчитывать на искренние аплодисменты. Но пьеса закончилась и, после последних слов миленькой розовощекой Пастушки, зал замер. Он не взорвался криками восторга, не стал аплодировать, приветствуя автора, не засмеялся от удовольствия, как было всегда. Люди не сделали ничего такого. Гробовая тишина царила в зале. Никто не хлопал.
   В первый миг можно было решить, что зал слишком очарован игрой актеров и талантом автора, но слишком долгая тишина опровергала это приятное соображение.
   Актеры поклонились и ушли за кулисы с таким видом, словно знали, что хлопать им сегодня не станут.
   А зал молчал. Молчал, чтобы сказать. Молчал, чтобы напомнить. И каждый молчанием кричал слова гнева, боли и проклятия. "Помни Монморанси!"- кричало это молчание. Нельзя было крикнуть. Люди молчали.
   Уязвленный кардинал Ришелье подался вперед, сжигая зал глазами. В немом протесте против жестокости каждый встретил взгляд прямо.
   Тишина выше ненависти. И лица не искажались злобой, ибо перед глазами многих промелькнула чарующая мальчишеская улыбка.
   Вельможи медленно встали. Намеренно спокойно удалилась Мария Медичи, за ней, опираясь на плечи друзей, ушел Гастон Орлеанский.
   -Идемте, Изабелла! - тихо позвал де Силлек. Он потянул ее за руку. - Большего мы не можем сделать для того, кто уже покинул нас.
   У театра собралась огромная толпа. Все оживленно болтали, прерывая друг друга. Кое- кто пошустрее уехал домой, чтобы наутро покинуть Париж.
   -Ничего не скажешь - злая выходка! - подскочил де Батц к друзьям. - Наказание равносильно проступку.
   -Я думаю, в отношении нас будет то же самое, господа! - медленно покачала головой Изабелла.
   Кардинал уехал из театра взбешенный. Можно было ожидать, что даром такое его унижение не пройдет никому - ни вельможам, ни мушкетерам, ни фрейлинам.
   Так и случилось.
   Через день герцогиню Монморанси с новорожденным сыном выслали из Парижа. За ней отправили в свои поместья г-жу Бульонскую и Марию Медичи. Принцу Гастону и братьям короля Вандомам на полгода запретили посещать Лувр. Графа де Ангулем, принца Конде, г-на де Бриенна и г-на Суассона посадили под домашний арест. Всех духовных служителей, выступающих за помилование герцога Монморанси, выслали в их епархии. Г-на Бриге и прочих дипломатов отправили в их миссии. Г-на Шапрея и его шестерых друзей арестовали. Не было и дня, чтоб кто-то не поплатился за свою былую дерзость. Париж лихорадило. Г-н де Тревиль не скрывал от мушкетеров, что, возможно, арест ждет и его.
   Неудивительно, что его явные опасения вызвали бурю чувств у королевских мушкетеров. За своего капитана каждый из них отдал бы последнюю каплю крови. Теперь мушкетеры спуску не давали гвардейцам кардинала. Не было и дня, чтоб не узнали об очередной дуэли и очередной смерти.
   Королева Анна тоже боялась. Она посоветовала некоторым своим фрейлинам не появляться при дворе, чтоб не обратить на себя внимания рассвирепевшего кардинала. Изабелла и Джулия не выходили теперь из дома.
  
  

Глава 20

  
   Изабелла внезапно проснулась и села в постели. В первое мгновенье она не могла бы сказать, что ее разбудило, но вот холодный пот покрыл ее тело в тоненькой ночной сорочке. В комнате кто- то был.
   Де Силлек уехал в Лувр еще вчера и она ждала его только утром.
   Единственной мыслью у Изабеллы было, что кардинал прислал гвардейцев ее арестовать и проводить в Бастилию. Но гвардейцы никогда бы не вошли в ее спальню.
   Изабелла дрожащими пальцами хотела было дернуть пистолет из-под подушки мужа, но оружия не было. Холодея, Изабелла осторожно потянула руку к колокольчику на столике у кровати. Тот исчез.
   Она старалась дышать ровно, как спящая, желая обмануть высокого человека, внезапно подошедшего к ее постели и отодвинувшего полог, потом, не выдержав тишины, резко села.
   -Кто здесь!?- бросила она в темноту, напрасно стараясь, чтоб голос не дрожал, и пронзительно закричала: - Помогите!
   -Т-с-с!- зашевелился человек. - Не кричите, прошу вас. За дверьми все равно никого нет. Кроме того, вы же не хотите, чтоб пострадали те, кого вы любите?
   Человек шептал медленно, словно боясь, что его услышит еще кто- нибудь, кроме Изабеллы.
   -Что вам угодно? Что вы хотите сказать?
   -Мадам! - учтиво продолжил человек. - Вы должны уехать со мной.
   -И не подумаю! - выпалила Изабелла и потянулась к столику, надеясь, что незнакомец не догадался убрать тяжелый графин с вином. Если б ей удалось разбить его, то прибежали бы слуги. Хотя, может быть, не стоило рассчитывать на них: человек как- то пробрался сюда и, возможно, не без их помощи. Ей было неприятно думать, что кто- то из "ее" людей продался, но факты оставались фактами - она была одна во власти неизвестного ей коварного человека и слуги на помощь ей не пришли.
   -Ах, графиня! - насмешливо заметил человек. - Не считайте меня таким глупцом! Я убрал колокольчик и свечи.
   Изабелла сжала зубы. Смутное беспокойство удерживало ее от крика о помощи. Человек был один, и это почему- то пугало больше, чем если б сюда явилась толпа бретеров. Держался он уверенно, и Изабелла решила, что он -человек знатный. Тем более казалось странным его появление здесь.
   -Что вам угодно? - повторила она, стараясь, чтоб ее голос не дрожал. - Вы, верно, слуга Его высокопреосвященства кардинала Ришелье?
   -О мадам! - человек явно огорчился ее резкостью. - Не стоит думать обо мне настолько плохо. Я просто хочу, чтоб вы оделись и поехали со мной. Если вы это сделаете, вашему супругу не причинят вреда.
   Изабелла судорожно глотнула воздух.
   -Мадам, почему вы замолчали? - забеспокоился человек. Он слегка наклонился к ней. Изабелла отшатнулась, отметив про себя, что он в черной маске.
   -Негодяй!- бросила она в ярости. - Мерзавец! Что вы с ним с делали?
   -О, нет ничего! - человек сказал это так просто, что Изабелла поверила ему. - Он жив и здоров, слава богу, мадам, но я не могу ручаться за это, пока вы здесь.
   -Кто приказал вам увезти меня? Разбойники из Ла-Рошели? - с неприязнью спросила Изабелла. Она испытывала непреодолимое желание расцарапать этому отвратительному посланнику лицо. Он, видимо, почувствовал это, потому что отошел от кровати и уселся в кресло у недавно погасшего камина. Видимо, он хорошо видел в темноте. Изабелла надеялась, что тускнеющий свет от затухающих алых углей хоть как- то поможет ей определить, кто этот незнакомец, но нет - света было недостаточно.
   -Кто вы?
   -Я тот, кому приятно увезти самую первую красавицу Парижа под покровом ночи, - Изабелла молчала, испугавшись странного оттенка в приглушенном голосе человека - ей почудилась мягкая насмешка. - Мадам, чем скорее вы поедите со мной, тем лучше будет чувствовать себя ваш супруг. Или вы отказываетесь? Вы так мало цените жизнь вашего супуруга? Вы, как многие, считаете плебейством ценить того, с кем сочетались законным браком?
   -Прекратите!- возмутилась Изабелла.- Куда вы собираетесь везти меня? На бал в ратуше? Мы с вами будет танцевать?
   Человек не ответил, но Изабелле показалось, что он улыбнулся.
   -Я с радостью танцевал бы с вами ночи напролет! - отозвался он совсем тихо.
   -Я выцарапала бы вам глаза! Я не танцую с подлецами, которые играют на чувствах людей! Я поеду с вами, но если вы не сдержали слова и сделали с ним что- нибудь, я всю жизнь потрачу, но отомщу вам! Слышите? Отвернитесь, я оденусь.
   -Вы так любите своего супруга? - осведомился человек светским тоном.
   Изабелла нащупала в темноте и надела платье и три нижние юбки, приготовленное служанками на завтрашний день, с трудом застегнув мелкие пуговки на лифе, взяла из шкатулки с драгоценностями шпильки и наугад заколола волосы.
   -Вам меня не понять! - с крайним презрением бросила она.- Мне не найти плащ. Зажгите свечу.
   -Нет, мадам! Свет привлечет слуг. Придется вам ехать без плаща. В крайнем случае, я укрою вас своим.
   -Вы принуждаете меня ехать с вами, но вам не удасться принудить меня пользоваться вашими вещами!
   -Вы жестоки,- вздохнул человек. - Поверьте, я не так уж плох!
   -Спросите свою совесть, жестока я или нет... Я готова.
   Но человек продолжал сидеть. Он закинул нога за ногу и задумчиво постукивал пальцами по ручке кресла. Изабелла с неприязнью следила за ним.
   -Мне говорили, что г-жа де Силлек удивительно доброжелательна, - то ли с восхищением, то ли с одобрением произнес он. - А вы явно с ненавистью глядите на мой профиль. Вы не любите мужчин?
   Изабелла молчала. Страх и отчаянье захлестывали ее.
   -Не мучьте меня!- взмолилась она. - Везите меня к нему. Неужели у вас нет сердца!?
   Человек резко встал, подошел к окну и тихо свистнул. В ответ раздался такой же переливчатый свист.
   -Нас ждут!- произнес он.- Идемте! И помните- стоит вам закричать, и ваш супруг будет убит!
   Трепеща в липких сетях страха, Изабелла прошла комнаты собственного дома, погруженные в темноту, не встретив никого из слуг, не увидев ни одной свечи, словно сам дьявол подготовил это похищение.
   Ночная свежесть охладила ее горячий лоб, но она не была в состоянии любоваться тихой ночью. Ее мозг раздирали страшные предположения. Если не кардинал Ришелье прислал этого человека, тогда кто? И как ей подать сигнал слугам, чтоб те бросились ей на выручку, и при этом не причинить вреда графу де Силлек! Изабелла затряслась от ужаса, представив мужа арестованным. А если он уже в Бастилии или, того хуже, в Фор-Левеке, чья сырость и холод слыли смертельными!? А если с ним сделают то же самое, что с несчастным маркизом де Девроном?! А если и Джулия уже в Бастилии и ее пытают в страшном ублиете? Зачем она, Изабелла, приехала в Париж, где теперь ее подстерегиет очередное ужасное испытание!
   О, она сделает все, что угодно, солжет, украдет, убьет, все что потребует от нее этот страшый человек, только бы ей не пришлось падать в обморок при опознании окровавленных тел друзей, найденных недалеко от Фор-Левека!
   Ее похититель взял было ее за руку, но она выдернула ладонь, будто ошпарилась.
   -Не смейте прикасаться ко мне! - воскликнула она в ярости. - Я расцарапаю вас в кровь.
   На лужайке перед домом было много светлее, и Изабелла под сенью раскидистых неподвижных каштанов усмотрела другого высокого и худого человека, державшего под уздцы две лошади.
   -Где мои слуги? Или вы убили всех в доме?
   -Нет, - отозвался похититель мягко.
   -Вы подкупили их?!
   -Вы все узнаете совсем скоро.
   -Ах, с каким бы удовольствием я увидала вас в крепости Шатле или на плахе.
   -Мадам! Не огорчайте меня. Я не хотел бы разочароваться в вашей доброте, о которой судачат в городе!
   -Оставьте меня в покое, - процедила она сквозь зубы.
   -Не могу, мадам. Напротив, я хотел бы получить ответы на некоторые, интересующие меня вопросы!
   -Вы всегда все делаете наоборот? Когда вас просят уйти, вы всегда остаетесь?
   -Я имею мужество быть собой, мадам!
   -Кто ваш господин? Г-н де Кавуа или г-н Ришелье? Или отец Жозеф?
   -Ни тот, ни другой, и не дай бог, третий!
   -Или похищение - новый способ допроса?
   -Вы странно относитесь к жизни, мадам! Другая бы с радостью заподозрила в нашей занимательной беседе любовную интригу, в вы твердите про допросы и убийства!
   -О слава богу! Но тогда, коли мы с вами замешаны в игры не политические, может быть, вы поможете мне, сударь? За хороший кошелек с монетами? Уйдитея или позвольте хотя бы сообщить друзьям, куда вы должны меня доставить.
   -Фи! Вы пытаетесь подкупить меня? - спросил он с пренебрежением. - Но что это я удивляюсь? Теперь, увы, кругом одна коммерция! За деньги продается и покупается все, даже преданность!
   -Постойте! Мой муж все-таки арестован, да? Он в Бастилии? О, умоляю, не молчите! Если вы поможете мне освободить его, я вам заплачу очень щедро!
   -Любую цену?- шепнул он осторожно.
   Сердце Изабеллы сжалось. Она задрожала и едва не закричала от ужаса, на которой сама себя обрекала.
   -Да, - бросила она.- Чтобы он жил, я заплачу любую цену.
   -Даже станете моей любовницей!?
   Изабелла уловила странные ласкающие нотки в его шепоте. Казалось, он отнюдь не торопиться привезти ее в назначенное место, будто получал удовольствие от беседы с ней. Это было невыносимо!
   -Как вы смеете!?- закричала она.
   -Мужественная госпожа! - шепнул он. - Совсем недавно вы улыбались мне, а сейчас ненавидите совсем искренне. Так вы станете моей любовницей, если я помогу вам?
   Изабелла удрученно промолчала. На манеру кардинала Ришелье все это не похоже... Может быть, не все так плохо и ее похищает поклонник? Не барон де Дромоль - ему не хватит воображения и наглости заявиться к ней в спальню! Может быть, так чудит милый дядя Жозеф? Все домашние знают, что ради мужа она поедет куда - угодно и без рассуждений! Но зачем ему шантажировать ее? Она уже и так обещала быть покорной!
   -Ну что же...Продолжим разговор позже! - прошептал незнакомец со странной интонацией теплой насмешки. - Мне придется завязать вам глаза!
   -Интересно, как вы проедите мимо моих слуг?- спросила она едко. - Они узнают меня и поднимут тревогу...
   -Увидите, дорогая графиня!
   -Я закричу и привратник поможет мне!
   -Нет, мадам, вы этого не сделаете. Более того, вы опустите голову, чтоб слуги не увидали ваше лицо.
   Изабелла фыркнула, когда ей завязывали глаза. Незнакомец помог ей сесть в карету, куда зашел его молчаливый спутник. Сам он ехал верхом.
   Как ни странно, слуги на воротах не остановили их. Свет от факелов осветил веки графини, люди вокруг двигались, но не издали ни единого звука, будто по чьему- то знаку. Изабелла была потрясена.
   -Они не задержали вас! - с неприятным удивлением вскричала она, когда копыта лошадей застучали по мостовой Парижа. Они свернули несколько раз, остановились, вокруг слышались голоса, и вскоре они выехали из города. Карета остановилась. Похититель потянул ее за руку.
   -Господи, уж не к разбойникам вы меня привезли!? - вскричала Изабелла.
   -Что вы! Вас - и к разбойникам! Я считал бы себя бесчестным человеком, если связался с этими отщепенцами!
   -Вы их не лучше!
   Ее заставили сделать несколько шагов.
   -Можете снять повязку.
   Изабелла сдернула повязку и увидала дорогу, убегающую вглубь Франции. Она стояла перед крошечным домиком с низкой крышей, все окошки которого были освещены. Изабелла прикусила себе запястье.
   -Если с ним что- то случилось, не приближайтесь ко мне, - процедила она сквозь зубы. -Считайте, что вы уже мертвы!
   Человек в маске молча открыл дверь дома, откуда шел свет. Изабелла осторожно вошла, но споткнулась на пороге и чуть не упала.
   Вид Джулии, де Порто, де Батц и де Арамисец, одетых по-дорожному, расположившихся у камина в живописных позах, вверг ее в некое оцепенение.
   -Вот и вы, дорогая графиня! - сказал де Порто как ни в чем не бывало. Он встал и жестом пригласил ее к столу в глубине помещения. - Рады вас видеть, сударыня! Подкрепитесь перед дальней дорогой холодным ужином, прошу вас! Тут холодный каплун с артишоками под молочным соусом, гусиная печень, очень вкусный мясной паштет... Быстро же де Силлек и де Батц привезли вас!
   -Прекратите мистификацию,- жалобно прошептала Изабелла.
   Спутник Изабеллы подошел к столу и снял маску. Она ахнула.
   -Арман!- закричала она, вне себя от возмущения. - Это вы!? Но как...Как вы смели играть с моим сердцем! Как смели пугать меня мнимым арестом и выпытывать все мои сокровенные мысли! Это из-за дона Себастьяна, верно? Вы не простили мне? Вы из-за него так жестоко мстили?! О, вы ни на экю не верите ни мне, ни моей любви!
   Она открыла было рот, чтобы вздохнуть поглубже и продолжить пламенную речь, но наткнулась взглядом на предостерегающий взгляд Джулии и донельзя изумленный взгляд де Порто.
   Изабелла с трудом сдержалась и стиснула зубы. По-видимому, друзья представить не могли, что кто- нибудь безнаказанно может повысить голос на графа де Силлек. И Изабелла, боясь и дальше ставить его в неловкое положение перед друзьями, с трудом сдержалась. Но ярости и гневу нужно было дать ход. Она круто развернулась к де Батц:
   -Г-н де Батц, я считала вас моим другом, а вы напугали меня до полусмерти!
   -А что такое? - подошла поближе Джулия. Она, одетая в теплый голубой камзол с белыми вставками, синие штаты с галунами, черные высокие сапоги со шпорами сейчас напоминала хорошенького мальчика - пажа. И любопытный паж жаждал узнать подробности.
   -Ох, Жули, наши друзья устроили тайное похищение - я ехала в полной уверенности, что по приказу кардинала везут меня в Бастилию!
   -Ха! - рассмеялся де Батц. Он нисколько не чувствовал себя виноватым и с довольным видом крутил ус.- Придумали тоже, сударыня! Кто бы посмел вас увезти в Бастилию?
   -Я чуть с ума не сошла от страха! А вы, г-н де Батц, даже не соизволили открыться мне. Ни словечка не произнесли!
   -В Бастилию и в этот раз мы вряд ли попадем, - молвил де Арамисец невозмутимо. - И, если вы закончили вашу маленькую, я бы сказал даже святотатственную, речь, сударыня, соблаговолите узнать последние новости: мы немедленно, не дожидаясь утра, уезжаем в Англию. Во Франции, как нам любезно сообщил г-н де Тревиль четыре часа назад, стало опасно. Но не волнуйтесь: мы прогуляемся в Англию ненадолго, и при этом выполним кое- какое дельце для Его Величества.
   -Пусть будет Англия, господа! Но это все равно не означает, что меня можно пугать!
   -Да если б не мы,- вступился за друзей благородный де Порто, - быть вам арестованными!
   Но Изабелла уже выдохлась и, стараясь не глядеть на мужа, попросила рассказать ей, что заставило кардинала Ришелье арестовать именно их. Через четверть часа она знала подробности приказа о собственном аресте, а еще через три четверти часа все уже садились в седла.
   -Прости меня, - прошептал де Силлек, подсаживая Изабеллу в седло. Она уже переоделась в мужской костюм из багажа, который, как оказалось, слуги доставили сюда заблаговременно еще вечером.
   -Зачем вы это сделали?- спросила Изабелла вполголоса. Она старалась не заплакать от обиды. - Вы же знали, что я готова ради вас на все! Неужели вы меня испытывали? Но с вашей стороны я ничем не заслужила такой несправедливости, сударь! А вы... вы были недалеко до того, чтоб меня соблазнить!
   -Прости меня.
   -Нет, сударь! Вы обидели меня незаслуженно! Я всегда старалась быть честной по отношению к вам.
   -Не всегда, если быть точным, сударыня! - живо возразил он.- В случае с милейшим доном Себастьяном вы были весьма скрытной, и вам будет нелегко опровергнуть мои слова. И, кстати, вы также отнюдь не всегда ставили меня в известность о некоторых своих действиях! Сколько раз вы уезжали и приезжали без моего соизволения, действовали как вам заблагорассудиться, тайно лечили больных и даже выслушивали их признания в любви! Или вы считаете, что я в восторге от вашей скрытности?
   -Какой бы скрытной я не была, мне ни разу не приходило в голову выпытывать ваши помыслы тайно!
   -Но я уверен теперь, что ты любишь меня!
   Изабелла вздохнула и, склонившись с седла, даровала ему поцелуй.
   Еще не взошло солнце, а свежесть утра еще не рассеялась под его лучами, как маленькая компания остановилась. Было решено ехать в Сент-Мало друг за другом, чтоб не привлекать к себе внимание.
   -Влюбленная пара или два странника - это невинные путешественники, а дворяне в окружении слуг -целый отряд! - сообщил рассудительный де Батц. -Так что встречаетмся в порту, господа!
  

Глава 21

  
  
   Рассвет застал их в пути. Если б можно было окинуть ее с высоты птичьего полета, мы увидели бы следующую пленительную картину: первыми по извилистой дороге под сенью дубов и грабов ехали де Порто и де Батц. Далее, на расстоянии 2 лье от них, следовали де Арамисец и Джулия, а за ними, еще дальше - Изабелла и де Силлек.
   Де Батц и де Порто, люди предприимчивые, поступили хитро. Они где-то отыскали брошенную повозку, нагрузили ее бочками с вином, спрятали оружие под сеном, нарядились более чем живописно и таким образом спокойно проезжали мимо постов, щедро раздавая су и пол-су караулам.
   Де Силлек и Изабелла расспрашивали всех встречных о постах и объезжали их по лесу, который постепенно терял пышную зеленую листву, но все еще мог спрятать беглецов.
   А вот де Арамисец и Джулии не повезло - они натолкнулись на отряд гвардейцев кардинала. И, хотя те не задержали их сразу в одной тихой умиротворенной деревушке, но поехали следом.
   -Они так и тащуться за нами как старьевщики! - с улыбкой заметил де Арамисец, поднимаясь на стременах. Он воспользовался моментом, когда дорога поднималась на высокий холм, и с высоты, как полководец, оглядел живописные, залитые солнцем поля и лес.
   -О, господи, Анри! - воскликнула Джулия, испуганно оглядываясь.
   -Не бойтесь, любимая, они еще далеко, но мы определенно чем-то привлекли их внимание.
   Джулия обратила встревоженный взгляд на мужа. Тот сморщил лоб и скомандовал:
   -В галоп! Если мы будем держать такое же расстояние еще четверть часа, я ручаюсь - мы спасемся!
   -Вы что- то придумали?
   -В галоп лошадь, милая, в галоп!
   Они пришпорили коней, спустились с дороги, переодолев небольшой овраг, и понеслись по лесу как птицы.
   -Быстрее, Жано! - крикнул де Арамисец слуге.- Если ты не поторопишься, я сварю тебя заживо, поминуя о Цезаре!
   -Спешу, сударь!
   -Еще недолго! Наше спасение близко! Не жалейте лошадь, Джулия!
   У маркизы начала уже кружиться голова от петляния по лесу, когда внезапно старые буки распахнули свои плотные желто-алые объятия, открыв вдали романтические обветшалые стены старого аббатства, опоясанные засохшим уже плющом.
   -Недаром я окончил семинарию! - удовлетворено произнес де Арамисец. - Я знаю все монастыри округе. В том числе и женские! Вперед, душа моя!
   Как стрелы пронеслись они по вымощенной камнями дороге к огромным воротам. После требовательного стука им открыли и разрешили проехать внутрь. Заскочив во двор и заперев двери на огромный засов, они оказались еще перед одной, более низкой, но и более древней стеной. Крошечной старая монахиня в черном одеянии преградила им дорогу. Ее сморщенное лицо дрожало.
   -Зачем вы пришли, дети мои!? - спросила она неприветливо. Особенно неприязненно она оглядела мужчин. -Нас не касаются дела в миру!
   -Матушка, - смирено обратилась к ней Жули. Ей казалось, что она быстрее мужчин может понравится суровой монахине. - Только в этих стенах в наш век можно найти чистоту и справедливость. Приютите нас, умоляю вас.
   В ворота забарабанили, но стук сквозь толстые стены, предназначенные для защиты даже от королевских войск, доносился глухо и невнятно, словно аббатство Монтивийер был заключено в волшебный магический круг.
   -Матушка, не оставьте несчастных в беде!- продолжала Джулия смиренно, с неудовольствием наблюдая, что монахиня прислушивается к посторонним звукам и недоверчиво оглядывает гостей.
   -Наша святая обитель лежит вдали мирских дел и не может принять мирян. Тем более грешных мирян, одетых в противное природе мужское платье, но не являющихся мужчинами.
   -О матушка, милосердия!
   Так кричали несчастные женщины, умоляющие о защите от ужасов бытия со времен гугенотских войн и двести и триста лет назад, и сердце монахини дрогнуло. Она неуверенно склонила голову. А тут еще де Арамисец с невозможно сладкой улыбкой сделал шаг вперед.
   -Матушка, - начал он торжественно. - Господь наш сказал: "Приходящего ко мне не прогоню вон!", ведь плоды нашего духа - благость и милосердие, любовь и долготерпимость"! Так пусть в этой обители бог повелевает жизнью нашей!
   Красивый, распевный голос де Арамисец воспарил, казалось, в вышину. У Джулии мурашки побежали по спине, так волновал ее он каждым своим движением, и она на мгновение представила, как прекрасен он был бы на клиросе, в белоснежных одеждах, с блестящим крестом на груди. Ах, такой невозможно пленительный, ласковый священник заставил бы всех рабски ловить каждое свое праведное слово, но он никогда бы не мог принадлежать ей!
   Де Арамисец медленно и плавно осенил себя крестным знаменем.
   -Сын мой, - произнесла монахиня тихо. - Откуда ты?
   -Божьей волею я уподобился святому Иоану, став служителем бога в духовной семинарии Парижа, матушка.
   -Входи же!
   Де Арамисец, сохраняя на лице маску бесстрастья, медленно прошел дальше. Джулия не поверила глазам - он в мгновенье перестал быть мушкетером, но, когда монахиня отвернулась, де Арамисец подмигнул жене и тотчас скорбь опечалила его красивое лицо.
   Слуга тем временем увел лошадей к обширной монастырской конюшне, возле которой стояли повозки и телеги. Рядом несколько церковных слуг разгружали огромные бочки с вином и маслом, несли на кухню жирыне окорока, живую птицу в клетках и фрукты в мешках.
   -Я дам вам кров и пищу! - говорила монахиня тем временем.- А нечестивцев, что ломают наши двери, покарает господь!
   -Бог храни вас!
   -Сын мой, давно ли вы покинули стены семинарии?
   -Шесть лет назад матушка, увы, и бог не оставил меня!
   Джулия вздохнула и улыбнулась. Монастырь неожиданно напомнил ей детство, когда они с Изабеллой, забравшись под одно одеяло, сладко и затаенно мечтали о будущем! Счастье, что все сбылось, как хотелось, и будущее оказалось еще лучше!
   На темной лестнице, до блеска натертой восковгницей, им встретилась высокая, когда-то красивая монахиня с узким безцветным лицом. Переговорив с де Арамисец минуту, она увела и устроили Джулию в одной из пустующих келий.
   -А вас, сын мой, я хотела бы послушать! - позвала она де Арамисец.
   -Оставайся с госпожой, - тихо велел тот слуге и удалился с видом крайнего смиренья.
   -Жано, - в свою очередь приказала Джулия. - Открой мой несессер, достань мне расческу, у меня волосы растрепались.
   -Не могу!
   -Отчего это, хитрец ты этакий? И что ты держишь в руках?
   -Молитвенник, госпожа. Видно, монахини подложили.
   -Красивая вещица!
   -О, только не заставляйте меня читать его! - взмолился слуга.
   -Тогда держи зеркало, плут. Я хочу быть обворожительной!
   Она успела привезти себя в порядок, даже подремать под напевный звон колоколов, пока не вернулся де Арамисец.
   -Фу, - произнес он и перекрестился на распятие. - Слава богу, я с вами! Признаюсь, -и каждый раз я радуюсь своему решению как ребенок,- я правильно поступил, бросив карьеру священника.
   Джулия положила зеркало и раскрыла молитвенник.
   -И, тем не менее, сударь, вас не было два часа! - заметила она едко, делая вид, что читает молитвы.
   -Вы ревнуете?
   -Вот еще, - повела плечом Джулия. - Ревновать вас к скучным монахиням? Я не сошла с ума.
   -Знаете, дорогая, о чем мы беседовали?
   -Мне неинтересно!
   -О мирских грехах!
   Джулия сделала вид, что углубилась в чтение.
   -Конечно! - съязвила она спустя секунду. - Это весьма интересная тема! Вы, верно, прочитали им отличную проповедь... об искушениях грешного тела!
   -Черт возьми! - возмутился де Арамисец. - Нельзя все время корить меня за прошлое! Вы даже не представляете, как мне за всю мою жизнь надоели беседы об искуплениях, исступлениях и божьих наказаниях! Иногда я ловлю себя на крамольной мысли, что произношу нужные слова или цитирую Писание совершенно механически, а ам думаю о других, более приятных вещах, вещах.
   -Что за святотатство!
   -Увы!
   -А мне вот кажется, вы любите порассуждать на досуге о плотских грехах!
   Де Арамисец знаком отослал слугу в коридор.
   -Конечно, - подтвердил он мягко, плавным движением подсаживаясь к Жули.- Я обожаю порассуждать о плотских грехах. Более того, мне хотелось бы, чтоб и вам было бы приятно грешить!
   -Господи, Анри, право, что вы такое говорите, мы же в монастыре!
   Де Арамисец не отказал себе в удовольствии погрузить взор в манящую глубину выреза ее рубашки.
   -Господь сказал: любите друг друга, дети мои!
   -Анри!- прошептала Жули протестующее. Сил у нее хватило только на эту фразу. Где- то внутри вспыхнул огонь, разбуженный его дразнящими прикосновениями.
   -С любовью приходите, друг к другу, - шептал де Арамисец, увлекая ее в чарующий океан любви. - Это написано в книге книг, любовь моя!
   -О, каким бы вы были священником! - шепнула она, пылко возвращая ему поцелуй. -Но Анри, мы с вами в монастырской келье, мы не должны...
   -Что вас волнует, милая!?
   -Как это что?
   -Мы всего лишь выполняем заповеди господни! Я вас люблю, душа моя.
   -А я вас, мой милый аббат.
   Они, смеясь, прижались друг к другу.
   Де Арамисец вернулся к разговору о своем решении оставить церковную карьеру чуть позже.
   -Мне все-таки повезло, что я встретил вас, дорогая! Я хотел иметь семью, хотя и знал, что мне, как священнику, это совершенно недоступно. У меня у самого были чудесные родные, Жули! Хотя я очень мало помню об отце, матери Франсуазе и моей младшей сестре Мишель. Они были такие светлые, Lux in tenebris -- "Свет во тьме". Я потерял их всех в 12 лет. Я рассказывал вам...
   -Да, любимый!
   -Я счастлив, что у меня есть вы и наши дети. Я рад, что у меня полно всяких мелких поручений и семейных обязательств!
   -Как долго я ждала от вас подобных елейных фраз!
   -Жаль, что пришлось покинуть Париж, дорогая моя. Но мы быстро выполним порученное нам дело и вернемся во Францию, обещаю вам!
   Джулия сладко потянулась и положила голову ему на плечо.
   -А разве некое порученное нам дело существует? Я наивно предполагала, что вами был найден всего лишь предлог, чтобы уехать от возможного ареста!
   -Более того, я везу некое послание, которое обязательно должно попасть в руки адресата! Поэтому нас никоем образом не должны арестовать и, уж тем более, обыскать!
   -Как интересно! -воскликнула Джулия. Она села, с любопытством уставясь на мужа синими любопытными глазами. -И к кому мы едем?
   -К одному очень влиятельному лицу, приближенному к королю Карлу! Он ждет нас в условленном месте!
   -Он красив?
   Де Арамисец с тонкой усмешкой, прячушейся в модных усах, погладил ее по колену.
   -Увы, я не могу сказать. Вас, красивых женщин современности, не поймешь! Даже красавец может вам не понравиться, если он груб и неотесан! Вот как молодой де Вард, сын губернатора Капели.
   -Этот выскочка? Он некрасив!
   -Ой ли?
   -Если я говорю, что некрасив, значит некрасив! Все фрейлины сошлись в этом мнении! У него узкое лицо, будто он в дестве пролезал сковзь угольное ушко и подбородок странно скошен вперед!
   -Приятно слышать!
   -Анри, но почему именно вы везете письмо!? Военной карьерой занимается Шарль де Батц, он мечтает прославиться, а не вы! Или вы опять задумали что-то опасное? О небеса!
   Де Арамисец вздохнул.
   -Да потому что, радость моя, что человек, кому предназначено письмо, не станет слушать де Батц!
   -А вас будет?
   -Меня будет!
   -Почему же?
   -Этот человек очень набожен! А я умею говорить и, смею надеяться, говорю хорошо...
   Проводить их на следующий день вышел весь монастырь. Монахини с горечью смотрели вслед этим людям, уходящим в жизнь, любовь, в будущее, и мир на минутку приоткрылся им, и через тоненькую щелочку приникли лучи солнца, вздохи и поцелуи, все то, к чему путь для них был заказан.
  
  

Глава 22

  
  
   Изабелла, стоя у окна, разглядывала двор трактира. Золотой диск солнца уже почти скрылся за красными черепичными крышами уютного городишки, но еще не стемнело.
   Они недавно остановились здесь и расположились со всеми удобствами, ибо предполагали, что преследователи, если они будут, в этом месте не покажутся. Пока де Силлек со слугой были в конюшне, где осматривали охромевшую лошадь Изабеллы, графиня спустилась во двор. Она начала рассхаживать вдоль длинной изгороди, любуясь храбро цветущими поздними розами.
   Она случайно приблизилась к кладовой, где увидала мальчишку лет двенадцати. Тот, встав на бочку, припал к запертой решетке и палкой с гвоздем на конце пытался выудить отттуда что-нибудь сьестное. Уши мальчишки пылали, веснушки бежали по курносому носу, растрепанные волосы цвета переспелой кукурузы торчали во все стороны.
   -Что ищем? - раздался позади него насмешливый голос.
   Мальчишка дернулся всем телом и обернулся. Ослепительно красивая дама в мужском костюме стояла пред ним, заложив руки за спину.
   -И что там?- спросила она вновь.
   -Я...
   -Колбаса? Или сыр?
   -Ну, это самое...
   -Значит, сметана?
   -Нет. Колбаса.
   -Тоже неплохо.
   -Можете рассказать моему дядьке, хозяину трактира! - выпятив нижнюю губу, бросил мальчик.
   -Смело говорите! - одобрила красивая дама.- Я рада за вас, юноша. Из вас выйдет храбрый человек.
   -Можете сказать ему! Пусть он меня выпорет!
   -Я никому не скажу о вас, - уверила его Изабелла.
   Она забавлялась его восхищением. Рядом с детьми она всегда вспоминала свое детство, приключения, беготню, споры и лазанье по яблоням, а сейчас он напомнил ей маленького Антуана.
   -Как ваше имя? - спросила она.
   -Луи Жарон, мадам.
   -Приятно познакомится, Луи.
   Он спрыгнул с бочки и смущенно ковырял босой ногой по земле.
   -Вкусного вам обеда,- лукаво заметила она и ушла.
   Через полчаса она обнаружила Луи на узком подоконнике своей комнаты. Мальчишка держал в руке тяжелую корзину с яблоками.
   -Это вам, - сказал он смущенно.
   -От дяди не попадет?
   -Ну и пусть!- махнул он рукой. - Колбасы я не взял!
   -Бери здесь. Вот на столе - сыр, ветчина, хлеб, шпинат. Угощайся!
   -Благодарю, мадам! - И, считая знакомство завязанным, он смущено спросил, набивая рот сыром. - А как ваше имя, мадам?
   -Графиня де Силлек.
   -Можно я посижу у вас?
   -Да. Все равно сыра и ветчины много.
   -А вы, наверно, из самого Парижа?
   -Да, конечно. В Париже, знаешь, еще совсем тепло...
   -А я никогда не был в большом городе! - взгрустнул мальчик.- А мне ведь уже много лет, двенадцать.
   -Да, вы взрослый! - пошутила Изабелла.
   -Придется мне всю жизнь жить в этой деревне! А мир, наверно, шире, чем утверждает наш кюре.
   В комнату вошел де Силлек. Мальчишка, завидев его, ойкнул и бросился к окну. Изабелла испугалась, что он упадет, но мальчик, как кошка, уже улепетывал по карнизу.
   -Я оставил внизу Граммона, - сказал де Силлек, делая вид, что ничего не заметил. Он закрыл окно.- Он предупредит нас, если покажуться преследователи. О, яблоки! Откуда?
   -О Арман, мой маленький паж принес.
   Де Силлек с интересом рассматривал жену, словно она была диковинной птицей.
   -Поразительно, Изабелла! Только вам через час после приезда начинают дарить подарки. И я тоже...
   Он вытащил из кармана коробочку с засахаренными ягодами ежевики.
   -Что скажите, любовь моя?
   -Ах, Арман, вы - кудесник! - воскликнула Изабелла. - Обожаю ягоды! Они какие-то кисленькие!
   Глаза де Силлек мягко блеснули. Он улыбнулся.
   -Кто был тот мальчик?
   Изабелла, смакуя, перекатывала на языке душистую ягоду.
   -Какой мальчик?
   -Что был здесь.
   -Вам не терпится узнать?
   -Это женская тайна?- серьезно поинтересовался он.
   -Да!
   -Поистине только несравненная г-жа де Силлек, добрая и юная моя королева, способна одновременно очаровать и деревкнского мальчишку, и знатного вельможу!
   -Вы признаетесь, что я вас очаровала!? - сияя, прошептала Изабелла.
   -Да, любовь моя! Вы очаровали меня.
   Де Силлек, сжав плечи жены, поцеловал ее. Ее мягкие губы пахли ягодами, лесом, прохладной свежестью утра; в ней, прекрасной Изабелле, женщине с изумительным лицом, с тонкими аристократическими чертами, жила его любовь, его счастье.
   Утром следующего дня чету де Силлек ждали. Слуга как раз относил вещи вниз, когда в дверях столкнулся с маленьким Луи.
   -А г-жа де Силлек? Где она? - кричал мальчик пронзительно. - Это правда, что она уезжает?
   -Правда, парень, - проворчал Граммон.- И не зачем кричать мне в ухо.
   -Где я могу найти ее?! Скажите мне!
   -Господа уже седлах.
   Луи скатился вниз по лестнице.
   -Мадам! - подскочил он к Изабелле. - Мадам, возьмите меня с собой. Я все умею делать!
   -Но, Луи, подожди, объясни!
   -О мадам, прошу!
   Мальчик умоляюще глядел на Изабеллу, ища в ней сочувствия. Серая бархатная шляпа с каскадом белых перьев затеняла ее лицо, отчего чистые серые глаза Изабеллы казались более яркими.
   -Но я не могу, Луи!
   -Мадам, сжальтесь!
   -Подумай о своих родных! Как ты оставишь их!?
   -Я все равно убегу! Я не хочу быть трактирщиком! Я хочу служить вам и увидать другие земли!
   -Это невозможно!
   Смелый мальчишка ринулся к графу де Силлек, невозмутимо наблюдавшего эту несколько пикантную сцену.
   -Ваша светлость, возьмите меня к себе! Я все умею, могу следить за лошадьми, даже стрелять!
   Последнее слово он произнес гордо.
   -Юноша, - ответил де Силлек серьезно. - Я с супургой следую в опасное путешествие и никогда не беру в такое путешествие людей, не проверенных долгой службой у меня в поместье.
   -Прошу вас, господин!- умолял мальчик с отчаяньем. - Я должен быть вашим слугой...
   -Это невозможно, юноша.
   -Вы не возьмете меня, господин?
   -Нет.
   Луи, кажется, стал меньше ростом, и даже вихры его уже бесшабашно не летели во все стороны. Изабелле стало жалко взъерошенную фигурку.
   -Граф! - позвала она тихонько. - Может быть...
   Де Силлек покачал головой.
   -Не мучайте себя, юноша, - по-отечески мягко сказал он. - Первая неудача не означает, что жизнь не стоит того, чтоб ее прожить. Граммон, в седло!
   -До свиданья, Луи! - склонилась к мальчику Изабелла.
   -Прощайте, г-жа де Силлек.
   В юности легко смиряются с неудачей. Так думала Изабелла. Она не предполагала, что через полчаса Луи незаметно выведет одну из лошадей из конюшни трактира и тихонько покинул деревню.
   Нагнал он нужных ему людей на утро следующего дня. Три всадника неторопливо ехали по дороге, с обеих сторон которой лежали поля сжатой пшеницы. Граммон дремал в седле, покачиваясь из стороны в сторону и то и дело роняя шляпу. Чета де Силлек ехала рядом и болтала обо всем на свете.
   Луи послал коня в галоп, сделал круг и, как фокусник, появился из кустов поникшей от недавних дождей малины в тот момент, когда три человека въехали под сень леса.
   -Опа!- воскликнул он громко, вылетая на дорогу.
   Граммон, проснувшись, со сна схватился за пистолеты. Де Силлек положил руку на эфес шпаги. Изабелла выдернула из-за пояса кинжал.
   -Вот и я! - воскликнул мальчик бесшабашно.- Возьмете меня на службу?
   -Я же мог убить тебя как куренка!- воскликнул Граммон. -Блаженый ты парень!
   -Черт возьми, молодой человек настойчив! - остановил его де Силлек. - Это похвально! Но я вынужден еще раз отказаться от вашей помощи.
   -Луи!- Покачала головой Изабелла. - Я огорчена вашим эгоизмом. Вы оставили свой дом, хотя вы так молоды. Ваши родные будут расстроены.
   Но мальчик уже соскочил с седла, подбежал к лошади Граммона. Его сильные крестьянские руки умело натянули подпругу и поправили узду. Де Силлек, выпятив нижнюю губу, наблюдал за ним, а Изабелла не могла глаз отвести от мужа. Независимый, решительный, он всегда брал на себя ответственность за себя. Он был хозяин своей жизни. Изабелла никогда без дрожи любви не могла смотреть на мужа, и утрачивала свою волю, живя только ради его счастья.
   -Хорошо, юноша, - медленно сказал де Силлек.- Вы убедили меня. Проводите нас до порта Сен-Мало.
   Если он раскаялся потом в своем решении, то ничем не показал этого. А поводов для недовольства у него было много.
   -Малый влюблен в вас, - как-то сказал он Изабелле, когда они остались наедине в одном из трактиров Бретани. - Только посмотрите - у него всегда такое расстроенное лицо, когда я остаюсь с вами наедине.
   -Но вы принадлежите только мне, дорогая, моя несравненная.
   Де Силлек жарко прижал ее к себе, признаваясь себе, что навсегда попал в плен ее удивительных душевных качеств, целомудрия ее отзывчивого сердца.
   Изабелла горела под его умелыми руками, непреодолимое желание охватывало ее тело жаркой волной. И ближе ее у де Силлек не было никого!
   Мальчик Луи переживал. Любовь, разлитая по всему существу Изабеллы, волновала его полувзрослое воображение. Он мучительно краснел, едва коснувшись ее руки. Томление собственной души приносили ему дополнительные страдания. Луи вздыхал. Сумеет ли он все- таки уговорить грозного г-на графа взять его туда, когда тот направляется?
   Де Силлек и Изабелла в сопровождении Граммона и слуги -мальчика прибыли в Портсмут последними. Их друзья уже были там и успели нанять капитана одного из кораблей.
   У юного Луи последнего буквально разбегались глаза. Он впервые видел огромное грозное море, бьющееся в белые скалы, слышал цветастую речь моряков, вздыхал острый пряный запах воды, соленой рыбы, мокрых досок порта и снастей, и,похоже, чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
   Де Силлек и Изабелла уже вслед за остальными собирались перейти на борт корабля и задержались на берегу, чтобы рассчитаться с нанятым юным слугой.
   -Месье Луи, вам удалось заслужить мою благодарность! - тоном, не допускающим возражения, сказал де Силлек. - Граммон, передайте юноше деньги за услуги.
   -Ваша милость прогоняет меня? - упавшим голосом произнес Луи.
   -Вы, юноша, подрядились проводить нас только до Сент - Мало, как мне помнится.
   -Но, ваша милость....
   -Луи! - покачала головой Изабелла.- Луи, возвращайся домой.
   -Ни за что!
   -Наше путешествие очень опасно, и мы никак не можем подвергать твою жизнь опасности.
   -Но тогда я вас больше не увижу!- пролепетал он, стараясь постыдно не зареветь.
   -Увидишь непременно, мой рыцарь. Прощай.
   Изабелла расцеловала его в мокрые щеки. Мальчик с широко раскрытыми глазами потерянно наблюдал, как лодка танцует на волнах и уплывает все дальше. Сердце его ныло и тосковало, а поцелуй - первый поцелуй! - наполнял странным томлением его сердце. Лодка уплывала все дальше, морская пена взлетала под каждым сильным ударом весел. Чайки кричали пронзительно.
  
  

Глава 23

  
  
   Подруги остановились на полуюте. Прямо под ними, у борта "Святой Ионы", вода была изумрудной, дальше все синела, пока, наконец, у пристани не переходила в почти прозрачный голубой цвет. Лодки всех размеров ицветов непрерывно сновали между кораблями. Мягкий плеск волн о борта сливался с чужой речью - английской, испанской, арабской.
   Французский порт остался позади. Корабль полным курсом направлялся в Плимут.
   Изабелла не могла оторвать глаз от движения небольших волн. В своей каюте она долго не отходила от иллюминатора. К кораблю игриво стремилась лунная голубая дорожка от луны, что единовластно царила в звездном тихом небе. И особенно приятно было любоваться ночью, когда в каюте уютно горели свечи, укрепленные на столе посередине каюты.
   Де Силлек заряжал пистолеты. Эту работу выполнял только он сам.
   -О чем вы все - таки беспокоитесь? - продолжил он недавно начавшийся разговор.- Франция позади.
   -Ах, Арман, откуда все- таки вы черпаете ваше удивительное хладнокровие?
   -Я - мужчина, моя дорогая!
   Изабелла как завороженная, не могла оторвать глаз от переливающихся светло-синих бликов на воле. Слышалось только звучание кильватерной струи да уютный скрип парусов.
   -Должно быть, виной моего подавленное состояние женская нервозность,- тряхнув волосами, сказала Изабелла. Она захлопнула ставни.- Нам не о чем беспокоиться, верно?
   -Конечно! - он положил пистолет на стол, встал и заключил ее в свои крепкие объятия. - Что бы ни принес нам день, мы сейчас вместе. Ночь - наша с вами верная союзница.
   Ресницы Изабеллы опустились, пряча блеск глаз, на губах появилась легкая улыбка, которая сводила графа с ума. Как хорошо он знал эту ее улыбку, неуловимую, дразнящую, раскрывающую ее женское естество. Изабелла, запрокинул голову, сияющими глазами глядела ему в лицо и шептала - "о, любимый"!
   В разгар любовной схватки, когда Изабелла, изнемогая и блаженствуя, отдалась чарующей волне сладости, а де Силлек упивался ее близостью, он вдруг почувствовал, как дрожь прошла по ее прекрасному обнаженному телу, но не дрожь любви, отнюдь.
   -Изабелла? - воскликнул он.
   Изабелла испуганно прижалась к нему.
   -Там, за дверью, кто- то есть,- непередаваемым тоном ужаса шепнула она.
   -Милая,- де Силлек очень нежно сжал ее плечи. - Сам господь бог благословил наш брак. Нам нечего и некого бояться!
   Изабелла закрыла глаза. О, да! Де Силлек всегда был выше страха. Она даже улыбнулась в ответ на его шутку и постаралась вновь найти счастье в его объятиях. Он с восторгом ощутил, как ее руки скользят по его телу. Новая река любви уносила их. Де Силлек, полузакрыв глаза, наблюдал за ее мечтательной улыбкой.
   -Я люблю тебя! - шептал он. Восхищение его доходило до боли. - Изабелла, моя колдунья, твои чары столь сильны!
   Изабелла засмеялась. Она села в постели, но тут смех застрял у нее в горле. Кто- то уставился на нее из замочной скважины.
   -Арман!- закричала она не своим голосом. Ей показалось, зловещий смех раздался ей в ответ. И сердце ее сжалось от нехорошего предчуствия какой- тобеды.
   Де Силлек тоже поднялся.
   -Ну что ж, - сказал де Силлек. - Проверим, дьявол там или все же человек из плоти и крови.
   Он оделся, застегнул рубашку, натянул ботфорты. Он ничего не заметил, но хотел успокоить жену. Он не был из тех недальновидных людей, кто не придает значение женским видениям.
   -Арман, не уходите! - Вцепилась в него Изабелла. - Я боюсь.
   -Спокойней, милая, нам ничего не грозит. Я неплохо владею оружием. За перегородкой спят наши друзья. Сейчас мы все узнаем!
   Де Силлек с кинжалом в руке и подошел к дверям и отпер их. Коридор был пуст. Но де Силлек услышал еще что- то - топот сапог по палубе.
   -Что там, Арман?- встревожено спросила Изабелла, укутывая плечи в покрывало.
   -Кто-то из матросов развлекается подглядыванием, только и всего.
   Изабелла покраснела от мысли, что ее видели трепетавшей в мужских объятиях. Де Силлек медленно закрыл дверь.
   -Какая гадость!- воскликнула Изабелла.
   -Чтобы вас успокоить, попробуем узнать, что нужно этому человеку. Оставайтесь на месте. Я встану тут, за дверью.
   -Я только оденусь. Ужасно, когда тебя видят посторонние в одной только сорочке.
   Они ждали недолго. Осторожные шаги вновь приблизились. Выждав мгновение, де Силлек резко распахнул дверь и в тот же миг раздался жалобный крик. Де Силлек держал за ухо Луи. Мальчик выворачивался.
   -Луи!- еле смогла прошептать потрясенная Изабелла. - Как ты смел!?
   Мальчишка перестал вырываться и опустил голову.
   -Настоящий мужчина никогда - вы слышите?- никогда так не поступает,- тихо и потому очень значительно произнес де Силлек, обращаясь к мальчику.- Идите. Завтра напомните мне, чтоб я наказал вас.
   У Луи пылали щеки. Ни сказав, ни слова в свое оправдание, мальчик убежал.
   -Как вы его накажите? - спросила Изабелла.
   -Так же, как наказал бы Антуана - побеседую с ним и отправляю обратно во Францию.
   -Вы добры. Мальчик жаждет приключений.
   -Но в жизни - приключения - не все. Нужно кое- что другое.
   -Что же?- с улыбкой спросила Изабелла.
   -Верность, благородство, достоинство, друзья и любовь. Любовь, ради которой готов жертвовать всем.
   Они вновь крепко обнялись.
   Де Силлек пылко целовал волосы лучшей из женщин, которая была выше бед, улыбалась ему в несчастьях, которая шла рядом с ним на его пути, не жалуясь, взваливая на себя самую тяжелую ношу.
   Через несколько дней относительно спокойного пути Изабелла и Джулия стояли на палубе и смотрели на выступающую из тумана серую землю.
   Портсмут выглядел мрачным и серым. Снег лежал на его крышах и пристани, превращаясь в грязь под ногами матросов, слуг, горожан. Крупные снежинки летели с низкого неба и таяли, едва коснувшись черной спокойной воды залива.
   -Ну и погода, - бормотала Изабелла, пряча руки под накидку. - Хорошо, что я тепло одета.
   Предпочитая уют, она одела под верхнюю бархатную юбку шерстяную и теплые чулки. Жакет и теплая муфта дополняли ее костюм. Голову она кутала в теплый капор. Джулия, путешествуя в мужском костюме, приоделась проще - штаны, обычный камзол и шерстяной, теплый плащ. Руки ее согревали черные перчатки с раструбами, подбитые кожей теленка.
   -Англия есть Англия, - отозвалась Джулия, как военноначальник разглядывая неприветливый берег в подзорную трубу. -Хотя что -то мне неспокойно в последнее время! Я удивляюсь себе, Изабелла: дома мне невозможно как скучно, но как только я интригую и уезжаю куда-нибудь, я страсть как хочу домой!
  
  

Глава 24

  
  
   Кругом, куда ни бросишь взгляд, лежало белое полотно. Лошади медленно ступали по узкой запорошенной тропе, над которой высокие ели протягивали пушистые ветки. Изабелла задела рукавом теплого камзола ветку, и ей за шиворот посыпалась снежная крупа. Снежинки долго парили в неподвижном морозном воздухе, прежде чем опуститься на блестевший снег.
   Иногда лошадь Изабеллы оступалась, по колено зарываясь в снег. Изабелла вновь и вновь заставляла ее выйти на тропу и испытывала огромное желание соскочить с седла и пробежаться по девственной снежной белизне, кое-где исчерченной многичисленными следами птиц. Но взглянув на замерзших недовольных друзей, она со вздохом следовала дальше.
   -Я настаиваю выжать из лошадей все! - донесся до Изабеллы голос де Батц. - Я уверен, чем быстрее мы доедем до нужного нам места, тем лучше.
   -Мы и так будем там через два часа, - возразил де Силлек.
   -Посмотрите, солнце скрылось в тумане. Мне это не нравиться.
   -Думаете, нас ждет буря?
   -Де Силлек, вам решать. Но мне эта бессолнечность не нравится, только и всего...
   Изабелла отряхнула перчатки от снега. Мужчины никогда не видят окружающей их красоты.
   Но небо действительно затягивала нежно-серая дымка, что могло означать и непогоду, и резкую оттепель. Погода в этот год удивляла даже старожилов: несколько дней назад все здесь таяло, а сейчас стоял непривычный для этой местности легкий морозец.
   Де Порто, которому не страшны были ни снег, ни жара, если он был сыт и доволен, сладко задремал в седле. Проснулся он только тогда, когда его лошадь начала осторожно спускаться с заснеженного холма. Впереди лежало пустое белое пространство - похоже, под запорошенным снегом льдом пряталось небольшое озеро. У берега из льда торчали черные узкие метелки камыша.
   Заскучавшая Джулия глянула на мужа.
   -Скажите, Анри, вы сильно любите меня?
   -Безумно!
   -Так ли что?
   -Мадам, ваше недоверие настораживает меня! Вы замерзли? Взять вас в седло, дорогая!?
   -Нет, сударь! Я в мужском камзоле, а, значит, все буду делать сама!
   -Вы же женщина!- рассмеялся де Арамисец. - Что вы можете делать сама?
   -Я не так беззащитна, как вы верно, думаете! Смотрите, как ловко я скачу в седле. Догоняйте меня, сударь!
   И, ударив лошадь хлыстом, Джулия понеслась прямо по пустому пространству к чернеющему на той стороне лесу.
   -Моя жена умеет сидеть в седле! - прошептал де Арамисец гордо, пока маленькая всадница лихо мчалась по белому пространству.
   Изабелла подняла голову, чтоб напомнить друзьям о безопасности и - ужас сковал ее члены. Она, как в кошмарном сне, глядела, как тонкий лед раскалывается на куски под ногами вставшей на дыбы лошади Джулии, как испуганное животное проваливается в воду передними ногами, потом черная вода покрывает ее круп.
   Крик Изабеллы слился с криком Джулии. С невиданной скоростью де Арамисец оказался возле полыньи, соскочил с седла, руки его протянулись к жене на секунду раньше, чем она погрузилась в воду по горло, и подхватили ее.
   -Шпоры, шпоры! Они запутались! - стонала Джулия, делая невероятные попытки освободиться от бившейся под ней лошади.
   Де Силлек тоже бросился к ней и погрузил руки до локтей в воду, чтобы удержать женщину. Лед трещал под весом их тел, ледяная вода обжигала кожу.
   Подоспевший де Порто подхватил лошадь под уздцы, чтоб она не ушла под воду и не увлекла за собой на дно Джулию. Де Силлек наконец, расцепил шпоры. Де Арамисец вырвал из воды дрожащую жену. Лошадь вытащил де Порто.
   Джулия рыдала, стуча зубами. Изабелла лихорадочно срывала с себя плащ, чтоб завернуть подругу.
   Потом они долго сидели у костра, который разжег де Батц. Испуганную Джулию укутали во все плащи, которые были в багаже и напоили подогретым вином. Она пила, стуча зубами о кружку, а де Арамисец растирал ее посиневшие ноги.
   -Все хорошо, дорогая, - приговаривал он, натягивая на плачущую Джулию свой камзол. - Все позади.
   -Нет!
   -Да, все позади! Скоро мы приедем в поместье герцога Дорческого, и сможем угостить вас сытным и горячим обедом.
   -У нас в Гаскони никогда не бывает снега! - ругался де Батц.
   -Да и у нас в Пикардии такого нет! - вторил ему расстроенный де Порто.
   Де Силлек грел руки у костра. Ему пришлось раздеться до пояса и растереться шерстяным камзолом.
   -Пора собираться, - торопил всех де Батц. - Мы потеряли много времени!
   -Сколько нам еще ехать? - спросила уставшая и переволновавшееся Изабелла.
   -Часа три, пожалуй!
   -Так долго! Джулия устала, она не перенесет такой длинной дороги!
   -Собираемся, скорее, господа, - подал голос де Силлек. Он посмотрел на небо. - Де Батц прав, похоже, нас настигает непогода.
   Буря разразилась через четверть часа. Сначала пошел густой снегопад, потом поднялся ветер. Острые снежинки как бритвы кололи лицо. Вода стекала по лицу, слепила глаза. Де Арамисец, взяв жену в седло, с трудом продирался сквозь бурю. За ним ехал де Батц. Затем де Силлек. Изабелла, с трудом разлепляя глаза, следила только за этой черной точкой. Де Порто замыкал их маленький отряд и пытался подбадривать Изабеллу.
   -Только вперед! - кричал он, заставляя лошадь идти.- Только вперед, сударыня, не оглядывайтесь.
   Дорогу быстро заносило снегом и вскоре лошади брели, только повинуясь инстинкту, этому путеводному маяку всех попавших в беду.
   -Смотрите, поместье! - закричала Изабелла, но ее в свисте ветра услышал только де Силлек, ехавший рядом. С трудом он догнал де Батц, показал в сторону рукой. Там, среди видневшихся гнущихся деревьев непоколебимо высился занесенный снегом серый дом, смахивавший на огромный замок Синей бороды.
   Все ехали к нему как в единственной цели в жизни. Мокрые, они ввалились в огромный мрачный и пустой холл дома. Слуга с фонарем в руке с трудом закрыл за ними дверь.
   -То ли это место, которое нам нужно? - пробормотал де Батц. Он говорил по-французски, но англичанин явно понял его. - Кого мы должны благодарить за гостеприимство?
   -Его светлость герцога Дорчестерского.
   -Отлично! Сам Бог покровительствовал нам, господа!
   Де Арамисец приподнял шляпу.
   -Мы как раз те люди, которых он должен ждать! Передайте его светлости, что мы прибыли!
   -Да, сэр.
   -Джулия, к камину, - скомандовала Изабелла. - Греться немедленно!
   Они успели чуть обогреться у животворного огня, как дворецкий вернулся.
   -Г-н герцог велел затопить камины в комнатах для гостей. Вам нужно отдохнуть!
   Дальнейших разговоров не потребовалось.
   -Скоро я принесу вам все необходимое, - и дворецкий неторопливо разнес вещи спутников по комнатам, застелил постели и согрел вина.
   -Герцог живет здесь один? - поинтересовался де Батц.
   -Да, сэр.
   -А кто здесь из слуг?
   -Только я да камердинер.
   В своей комнате Изабелла поскорее помогла мужу скинуть мокрую одежду.
   -Арман, да вы весь горите!
   -Всего лишь небольшой жар! Купание в проруби мне только на благо.
   -Как вы можете так говорить? - возмутилась Изабелла. Она тоже чувствовала себя усталой, ибо замерзла и переволновалась, но должна была в первую очередь позаботиться о любимом супруге. -Выпейте вина, прошу вас! Сейчас я отыщу в моей несессере притирания для такого случая.
   -Дорогая, вы тоже продрогли. Ложитесь в постель. Вам сразу станет лучше.
   -Только после вас!
   Они уже прильнули друг к другу, но вездесущий де Батц прервал их уединение.
   -Простите, де Силлек, но мне нужно поговорить с вами...Фу, как у вас жарко!
   -Что случилось?
   -Мне только что сообщили, что его светлость готов нас принять только завтра. Не кажется ли вам, что это очень подозрительно? Не попали ли мы в ловушку?
  
   -Де Батц, его светлость всего лишь проявляет себя осторожным и внимательным политиком, только и всего. Он, слава богу, понимает, что разговор с продрогшими и усталыми людьми может и не получиться...
   Изабелла села в кресло у камина, не вмешиваясь в разговор мужчин. Ее мысли были заняты совсем другим - она хотела попросить у слуг немного гусиного жира, чтоб растереть мужа. Она, поколебавшись, встала и выскользнула из комнаты. Она искала кухню. Но в пустых помещениях было холодно и тихо.
   Изабелла поежилась.
   -Странные люди эти англичане! - пробормотала она.- Жилища их имеют всегда мрачный, но вместе с тем интригующе таинственный вид.
   Она надеялась найти камердинера, но тот как сквозь пол провалился. Изабелла, шурша платьем, брела по чужому дому, обращая внимание то на старинное кресло, то на огромную необычную люстру, то на покрытую пылью скульптуру.
   Она любила старые дома, мрачный вид которых давал пищу ее живому воображению. Позолота подсвечников тускло блестела, напоминая о тех счастливых золотых днях, когда здесь звучала музыка и кружились влюбленные пары, слышался смех и звон горафинов с вином, но времена те безотвратно ушли в прошлое, и сейчас воспоминания стыдливо прятались в тяжелые пыльные занавески и остывшую серую залу в огромных холодных каминах.
   В одной из комнат сиротливо горели свечи. Изабелла тронула дверь и заглянула туда. Спиной к Изабелле за буковым столом в длинном кабинете с мраморным белым камином в глубине что -то писал черноволосый худощавый мужчина. Изабелла видела лишь его затылок и руки в белоснежных кружевах. Черный камзол с серебряными пряжками и богатым шитьем висел на спинке его кресла. В то время когда за окном бесновалась вьюга, здесь, в тишине, скрипело быстрое перо.
   Изабелла подалась было назад, но герцог перестал писать и прислушался. Изабелле было некуда отступать.
   -Простите меня за вторжение, - начала она, - но я хотела поблагодарить вас, ваша светлость.
   Герцог как- то подобрался.
   -Да, конечно,- помолчав, сказал он. - Рад служить вашей милости, мадам.
   Он так резко встал, что покачнулось и сразу выросло пламя длинных зеленых свечей на столе, и обернулся. Изабелла невежливо уставилась на него. Это казалось кошмаром, но синие глаза герцога она знала. Изабелле показалась, что она сходит с ума. "Неужели мне всегда будет мерещиться он в незнакомых лицах"? У герцога Дорчерского были глаза дона Себастьяна.
   -Рад вас видеть, мадам! - чопорно поклонился он. - Что с вами? Что-то не так, мадам?
   -Вы... Вы похожи на моего друга. Он умер...
   -Почему вы побледнели? Вы любили его?
   -Я пришла поблагодарить вас, - с усилием продолжила она. У герцога также был шрам во все лицо.
   -Вы приехали с посланцами короля Людовика, мадам?
   -Да, сэр. Простите меня, что я так непочтительна. Мне был очень дорог мой друг.
   Герцог склонил набок голову.
   -Он не мертв, донья Исабель. Тогда, совместно с братом, он инсценировал свою смерть, потом уехал из Франции. Теперь у него другое имя.
   -Что?
   -Когда-то он участвовал в испанских торговых экспедициях, встречался с английским кабинетом министров. Именно они рекомендовали его Его Величеству английскому королю. Теперь он - министр морских экспедиций Королевства.
   У Изабеллы подкашивались ноги от его холодного тона. Она никак не могла уловить нить рассказа англичанина. Сердце ее сжалось.
   -Он не умер? - прошептала она.
   -Он хорошо зарекомендовал себя здесь, и Англия приютила его.
   -Он жив, хвала господу! - закричала Изабелла, простирая руки к герцогу. Ее крик отразился от стен музыкой счастья. - Я знала, что он не малодушен! Боже, благодарю.
   Герцог как подкошенный рухнул в кресло.
   -Вы меня не узнали?- упавшим голосом произнес он.
   -Узнала, сударь! Я узнала вас! О, мой дорогой! - Она бросилась к нему и схватила за руки. - Это вы! Дон Себастьян!
   И суровые синие глаза распахнулись как раньше, глядя на нее с мукой и любовью.
   -Судьба привела вас ко мне, - прошептал он, не шевелясь, хотя Изабелла была рядом. - Но я желал, чтоб мы с вами не встречались более. Так было бы лучше.
   -Для кого лучше, мой друг?
   -Для вас, для меня! Я хотел, чтоб вы забыли меня, а я довольствовался только памятью о вас, но я много на себя взял, надеясь на невозможное.
   -А вы стали жестоки! - с нежностью молвила Изабелла, узнавая и не узнавая знакомые черты. - Я так плакала тогда, корила себя, думая, что убила вас, а де Арамисец... Он ни слова не сказал мне в утешение... Как он мог... Права Джулия, утверждая. Что я слишком наивна.....Он же знал, что вы живы?
   -Более того, брат и подготовил мне побег!
   -Так вы теперь - англичанин?
   -Герцог Дорчерский, мадам, к вашим услугам! - он низко склонил голову. - Донья Исабель, я по - прежнему думаю о вас.
   -И, как прежде, оберегаете меня! Но, дон Себастьян, зачем же вы нас обманули?
   Он с трудом улыбнулся.
   -Я как- то сказал вам, что вырву свое сердце, только чтоб даровать вам счастье. Разве вы не были счастливы без меня?
   Она все еще не могла поверить и пристально его разглядывала. Он изменился - стал дороднее; хладнокровие сменило нервозность, а в движениях появилась приятные властность и чувство собственного достоинства.
   -А вы?
   -Счастлив ли я? Наверно, да. У меня есть служба, друзья, деньги. Вечное мое уродство теперь никем не замечено и я смирился с ним.
   -А ваш брат знает, кто скрывается за именем герцога Дорчерского?
   Герцог, словно придя в себя, усадил ее в кресло, а сам встал рядом на колени.
   -Да. Он совсе недавно просил меня о встрече, я не мог отказаться. Я счастлив, что он привез с собой вас!
   -Я не знала, что мы едем к вам!
   -Прекрасная донья, я вас люблю, хоть прошло несколько лет, как я вас встретил. Я знаю про вас все. Мои люди добывают мне сведения о вас.
   -О, вы следите за мной?
   -Не лишайте меня возможности, знать, где вы, что поделываете, довольны ли судьбой! Если бы вы видели, как я хватаю бумаги непослушными пальцами, а они не гнутся от волнения и тогда я раздираю пакет зубами. Вы сейчас рядом и я все это время борюсь с желанием схватить вас в объятия! У вас такие сладкие губы...- прошептал он, намекая на что- то интимное.
   -Простите ли вы меня, дон Себастьян?
   -Вы не понимаете, что говорите! Вы подарили мне любовь! Вы даровали мне семью - у меня есть вы, мой брат, его супруга, мои племянники. Да и еще месье Антуан и Луиза! Чтоб я стал делать, если б вас не было в моей жизни?! Смотрите!
   Он схватил со стола канделябр и поднял его повыше, отчего стал яснее виден висящий над столом большой портрет в причудливой золотой раме. До этого Изабелла не обращала на него внимание.
   -Мой художник срисовал женщину с медальона, который я всегда ношу на шее.
   -На самом деле я не столь красива, - заметила Изабелла.
   -Нет, нет, вы прекрасны! - пылко возразил он. - Я хотел, чтоб вы мне улыбались хотя бы на портрете. Мне нечеловечески трудно каждый раз вас терять. Мне так тяжело без вас! Иногда меня убивает Ла-Манш, что находится между нами, и я кричу от одиночества. Я хочу вас поцеловать! Вы не боитесь меня?
   -Нет, мой друг. Вы всегда спасаете меня. Отчего так?
   Они говорили вполголоса, как старинные друзья.
   -Не знаю, моя любовь. Может быть, потому, что вы предрешили мне судьбу, сказав: вы должны жить и вы будете жить, как бы тяжело вам не приходилось.
   -Я не могу привыкнуть к тембру вашего голоса! - призналась Изабелла, все еще пребывая в понятном изумлении.- Вы говорите с акцентом, как англичанин, в совершенстве знающий французский.
   -Я долго учился говорить без акцента!
   -О друг мой!
   -Что во Франции?
   -Вам уже известно, что в Париже казнен герцог Монморанси?
   -Сообщу вам, что Англия возмущена подобной жестокостью его величества Людовика.
   -А мы - как бы сказать? - пытались повлиять на короля Людовика отменить приказ...
   Герцог налил Изабелле кисловатого сидра из графина.
   -Дальше, - потребовал он. Брови его нахмурились.
   -В общем, в Париже решено арестовать нас.
   -Дьявол! Я все эти годы до дрожи боюсь за вашу жизнь, - шепнул он с таким видом, будто боялся, что тишина рассмеется ему в лицо. - У меня ведь никого нет, кроме вас.
   -Я обещаю беречься, мой друг.
   Герцог торжественно взял ее за руку.
   -Ох, донья Изабелла! Мне кажется, я сейчас умру от счастья! У меня мутится взор...
   -Опять вы ведете себя безрассудно!
   Герцог приник головой к ее коленям.
   -Я так много хотел сказать вам. Я сочинял поэмы в честь вас... Я все забыл.
   -А я долго плакала, когда думала, что вы умерли. Мне казалось, что самого главного я вам не сказала - что вы мне дороги, я благодарна вам за то, что вы готовы прийти мне на помощь. Я не успела вам сказать, что я уважала вас за мужество и поразительную доброту. Вот и то, что вы теперь государственный министр Королевства - свидетельство вашего удивительного мужества, ума и стойкости.
   -Но я одинок. И только вы, моя донья, могли сделать меня счастливым, но, как ни больно осознавать, не захотели.
   -Простите меня!
   -Вы не знаете, какие часы я провел в одиночестве, напрасно призывая вас. Сколько раз седлал коня и мчался в порт с желанием отправиться во Францию на любой шхуне. Но корабли уплывали, а я только печально глядел им вслед.
   -Ваша любовь поддерживает меня, - шепнула Изабелла, выдавая свою сокровенную тайну.
   -А ваш супруг... Он здесь?
   -Да.
   Они долгое время сидели не двигаясь. Изабелла следила, как тихо оплывают свечи. На ее губах играла задумчивая улыбка. Она любила своих друзей, была привязана к ним до смешного, но обожала лишь своего возлюбленного - Армана де Силлек.
   Дон Себастьян вдруг встал с таким видом, словно вонзил шпагу себе в грудь. Глаза его были красны.
   -Я приду вам на помощь, когда вы позовете! - сказал он. Герцог с печальной улыбкой прижал ее руки к своему лицу. - Ах, каждое наше расставание похоже на пытку. Мое сердце исходит криком, когда я заставляю его биться вдали от вас.
   У Изабеллы задрожали губы.
   -Не надо так любить меня! Обратите ваш взор на кого-нибудь еще! Я уверена, вас полюбит хорошая тихая женщина, которая даст вам счастье, родит наследников.
   -О нет! Я не способен день за днем смотреть в чужие нелюбимые глаза и тайно мечтать о другой женщине! Да я с ума сойду от отчаянья!
   Безответная любовь тяжело давалась ему. И взгляды, которыми они обменивались, говорили, что они понимают друг друга, и это знание оживляло лицо дона Себастьяна.
   -Любимая, - шептал он. - Вся моя жизнь - ваша!
   -Утром, как было оговорено, мои друзья придут к вам.
   -Вы уходите? Хорошо... Но, может быть, вы воспользуетесь моим гостеприимством все время, что пробудете в Англии?
   -О, нет! Обговорено, что мы будем ждать известий в Лондоне! Да и скомпроментировать вас я бы не хотела ...
   -Вы, как всегда, правы...Вряд ли мне понравится, если вы станете гулять с вашим милым супругом у меня в парке!
   -Обещай мне больше не умирать!
   -Ах, донья Исабель! Этот год послужил моей любви для того, для чего солнце служит растениям - для роста.
   -Приезжайте к нам в Париж! Мы будем рады.
   -Рады ли?
   Он стиснул зубы и опустил ее руки. Плечи его горбились, а губы все кривились и ему не удавалась сжать их, чтоб не выдать мучительный приступ боли, от которого невозможно было дышать.
   -Идите!- стиснув зубы, пробормотал он, рывком освобождая ворот рубашки.
   -Я помню о вас, мой друг, - как можно ласковее произнесла Изабелла. - Вы стали нам всем примером мужества и доброты.
   Он жадно выслушал ее слова и слабо улыбнулся.
   -Меня ждут торговые дела, - прошептал он. - Никто не знает мою тайну: герцог Дорчерский, министр, знатный вельможа, друг английского короля, давно уже любит француженку с другой стороны Ла-Манша. Любит горячо и безответно жену другого человека, жену французского графа. Иногда мне мерещиться, что я сойду с ума от сознания этого.
   -Когда я думала о вашей смерти, мне казалось, что я осиротела, а вы.. вы слишком сильны, чтоб сойти с ума, мой друг! - вздохнула Изабелла.
   Дон Себастьян не сводил в нее взора. Губы его улыбались нежно и грустно, но вот они крепко сомкнулись, и резкие морщины прорезали его лоб.
   -Вам еще нужно вернуться во Францию. Я со своей стороны сделаю все, чтоб вы благополучно выехали из Английской империи. Вам не будут препятствовать.
   Он выпрямился. Следы слез и одиночества таяли на его лице. Человек в привычной маске волевого и энергичного вельможи не мог уже рыдать от безответной любви и кричать от тоски. Но в глазах Изабеллы он навсегда оставался тем непостижимым испанцем, которого она так необычно встретила на своем пути.
   -Идите, мадам! - велел он. - Я буду рад встретить брата завтра.
   Он встал, крепко ухватил бриллиант на левой руке, словно хотел отдать ему всю боль, всю тяжесть, лежавшую на сердце.
   -Прощайте, мадам. Я должен остаться один.
   Изабелла поднялась на цыпочки и дотронулась губами до его мокрой щеки.
   Шорох платья, краткое замедление у дверей и тишина. И только тонкий запах фиалок ранит сердце.
  
  

Глава 25

  
  
   Изабелла, сильно взбудораженная встречей, нашла наконец кухню, отлила в склянку жир. Но, ступив несколько шагов, Изабелла задохнулась от волнения. Она отсутствовала два часа - что она ответит мужу? Она осторожно глянула в комнату.
   Камин еще горел, но де Силлек не было. Изабелла похолодела - она боялась представить, что случится, если муж отправится ее искать и встретит дона Себастьяна!
   Она обернулась и встретилась глазами с дворецким. Лицо его было непроницаемо.
   -Господа на улице, - сообщил он. - Конюшня сильно пострадала от ветра и сейчас два мистера и их слуги хотят заставить лошадей зайти в другое помещение.
   Дворецкий проводил Изабеллу к крыльцу и отпер тяжелые створки. Порыв ледяного ветра запорошил его снегом. Изабелла тоже выглянула, хотя ветер неприятно бил в лицо. Несколько фигур боролись с вьюгой. Изабелла, глотая снег, узнала мужа. Он шел первым, схватив под узды двух лошадей, которая еле перебирали ногами. Шатаясь под ударами ветра, за ними брели де Батц и де Порто. Сгибаясь от ветра, далее едва двигались слуги. И Изабелла вдруг почувствовала, как это процессия поразила ее в самое сердце.
   Де Силлек упорно шел вперед, железной рукой таща за собой лошадей. Он непреклонно следовал к своей цели, и никакой ветер не мог его заставить его повернуть обратно. И Изабелла, потрясенная до глубины души, движимая желанием приникнуть к этой силе как живительному источнику, накинула на голову капор и выскочила на крыльцо.
   Ветер так нажал на нее, что Изабелла упала.
   -Фу ты!- пробормотала она, барахтаясь в снегу. Ей удалось подняться, и она, качаясь, бросилась к мужу, но дойти до него сразу так и не могла. Ветер кружил тучи снега. Изабелла бежала сквозь них. Ей удалось догнать слуг, потом обойти де Батц, который что- то крикнул, но слов было не разобрать. Де Силлек упорно шел вперед. Изабелла видела его как в тумане.
   -Арман! - закричала она.
   Он не слышал. Изабелла, плача от напряжения, уцепилась за его плащ. Де Силлек взглянул на нее, и взгляд его велел подняться.
   -Чуть... Чуть, - донеслось до нее. И, ощущая под рукой его плечо, она пошла тверже. Ее переполняло внезапное острое счастье.
   С трудом они дошли до сарая. Порывы ветра не давали открыть ворота. Изабелла отперла их и пропустила друзей, затем, задыхаясь, без сил упала в сено.
   -Ах, дьявол! - ругался де Батц, пытаясь отдышаться. - Ну и буря.
   -Граммон, - велел де Силлек. - Привяжи лошадей и оботри их.
   -Хорошо, сударь.
   Изабелла смахнула воду с бровей.
   -Ах, как вкусно пахнет сено! Но какое -же оно колкое!
   Де Силлек засмеялся, привлек ее к себе и поцеловал в мокрые ресницы, не стесняясь де Батц.
   Рано утром де Арамисец отправился искать герцога Дорчерского. Он вернулся, когда все сидели в седлах. Изабелла нервничала. Ей казалось, что де Силлек бросает на нее странные взгляды. Точеные мужественные черты этого рыцаря - идальго вызывали у Изабеллы страсть, доходящую до преклонения. Когда он был рядом, она чувствовал себя живой, счастливой, согретой радостью дня. Они провели чудесную ночь вдвоем, но ее мучили события вчерашнего вечера.
   Де Арамисец вернулся невозмутимый, на какой- то вопрос де Батц с довольным видом кивнул. Взгляд его, коснувшись Изабеллы, улыбнулся. Он сказал что- то жене. Та изумленно повернулась к фасаду дома.
   Они пустили лошадей в галоп. Джулия подъехала к Изабелле.
   -А ты тогда так плакала, что чуть не умерла! - упрекнула она. - А мужчинам было не до наших чувств - они взяли и обманули нас. Более того, они вновь сговорились за нашими спинами и сами приехали к испанцу! И заметь -и граф де Силлек, и дон Себастьян, сделали вид, что между ними ничего не происходит, они вроде как и не знают друг друга! А ты боялась, что они убьют друг друга! Нам не понять жестоких и самостоятельных мужчин!
   -И все- таки, слава богу, он жив!
   -А как де Силлек?
   -Что?
   -Он знает, кто кроется за именем герцога Дорческого? Наверняка, знает, Изабелла! Ах, это было плохой идеей - отправлять нас сюда!
   -Почему?
   -Ты прости меня, но я не верю ни чопорности одного, ни спокойствию другого, прости меня Бог!
  
  

Глава 26

  
  
   В Лондоне шел дождь со снегом. Утро повторяло вчерашний вечер, холодный и ветреный, поэтому в скромной гостинице "Гусиный паштет" рано зажгли свечи. Перед уютно гудевшим очагом на скамье, свернувшись клубочком, спала девушка. Она вдрогнула и проснулась, когда холодный ветер ворвался в трактир вместе с новыми постояльцами.
   -Пять комнат да побыстрее! -приказал кто-то хозяину, долговязому, голубоглазому, меланхоличному англичанину. - Мы устали и не прочь отдохнуть.
   Звук сильного голоса нового постояльца привлек девушку у камина. Она подняла голову.
   -Ваши милости проводит моя дочь, Флой, - произнес англичанин.- Наверху для ваших милостей есть все необходимое.
   Де Батц, как человек быстрого нрава, бросил взгляд на девушку, но она заинтересовалась кем- то еще.
   Девушка легко встала, схватила подсвечник со стола и пошла к старой деревянной лестнице с недавно отремонтированными ступенями.
   -Идемте скорее наверх, - позвал де Арамисец жену. Они обменялись изнемогающими от страсти взглядами.
   -Мы не договорились о дальнейших наших планах, - остановил его де Батц.- Всего четверть часа, де Арамисец. Де Порто, де Силлек, мы ждем вас!
   Джулия с дразнящей улыбкой скользнула к себе. Слуга уже юркнул туда. Остальные вошли в следующую комнату. Изабелла устроилась в третьей.
   Граммон начал застилать постель хозяев.
   -Ох, - вздохнул он.
   -Что это ты вздыхаешь?
   -Ненавижу таких женщин, как она.
   Изабелла очень устала. Но, окруженная любимыми вещами, расслабившееся, согревшаяся, она обрела прежнее активное начало.
   -Граммон, о ком это вы?!
   -Ха! Как будто я не видел, какими глазами служанка смотрела на господина графа! Она не имела права.
   Щетка для волос дрогнула в руках Изабеллы. У нее внезапно закололо сердце. В этот миг она впервые ощутила хрупкость ее счастья с любимым. Все, что угодно, кто угодно может разрушить их душевную связь, нежность и любовь, соединяющую этих необыкновенных людей.
   -Она смотрела на него? - стараясь быть безучастной, задала она вопрос.
   -Да! Конечно, наш граф всегда производил впечатление на женщин. Они все как одна сходят с ума, госпожа, как только видят его! Но никогда, никогда, он не обращал на них внимания. Но они все - равно смотрят и смотрят! Как и эта смазливая служаночка, что освещала нам дорогу.
   -Ты уверен? Я ничего не заметила!
   -Да как тут не заметишь, госпожа!
   Изабелла с трудом дождалась прихода мужа. Он появился на пороге, и она сразу почувствовала себя счастливой. Где бы он ни был - успокаивались духом слабые, которых грело спокойное тепло графа, порожденное точным знанием того, что должно быть и чего не должно.
   -Будем ждать, душа моя! - сказал он. - И будем ждать! Я думаю, г- н де Тревиль не замедлит сообщить нам, когда на нашу родину снизойдет мир.
   Изабелла подошла к нему и уперлась разгоряченным лбом ему в плечо. Она ощущала мягкость его бархатного камзола и чуть колкую вязь воротника. И эти знакомые ощущения как и ощущение родного сильного тела, наполняло ее счастьем. Изабелла признавалась себе, что, хотя ей и неприятна мысль о влюбленной служанке, но сама она не удивляется, что девушка выделила графа из всех гостей. К нему всегда устремлялись женские сердца, загорающиеся любовью или ненавистью, ни одно не оставалось безучастными. Жизненная сила де Силлек, несгибаемое мужество, благородство, жизнерадостность вызывали в существах более слабых что- то очень похожее на преклонение.
   Изабелла была из той же породы, что и он. Ее также можно было ненавидеть или любить, но не запомнить прямой взгляд серых необыкновенных глаз было нельзя.
   Изабелла присела на маленькую скамеечку у камина.
   -Арман, почему вы так иронично отозвались о мире во Франции?- спросила Изабелла, подняв на него ясные глаза.
   -Что есть мир, Изабелла? Пока существуют люди, пусть и дворянского происхождения, пока она гонятся за состоянием, положением в обществе, теша свое тщеславие и спесь, спокойствие не наступит. Мир в наше время отравляют зависть, ненависть и какая- то поистине дьявольская злоба. Нужно иметь большую силу воли, чтобы сохранить внутреннюю честность. Почему вы так глядите на меня, Изабелла?
   Она была очарована его словами.
   -Я восхищаюсь вами, граф!
   Светлое, счастливое, мягкое чувство осветило строгое лицо графа де Силлек.
   -Иногда мне становиться страшно, что я мог бы не знать счастья быть с вами, - шепнул он.
   -Вам, моя любовь?
   Он поднял ее на руки и зарылся лицом в мягкие, пушистые волосы.
   -Не встретив вас, я никогда бы не стал бы счастливым и все жизнь промаялся в одиночестве и тоске.
   Его тон признания поразил Изабеллу в самое сердце. Она крепко прижалась к нему и шепнула:
   -Я бы, верно, изошла бы слезами без вас! О, целуй меня еще, радость моя!
   -Ах, дьявол! Ну почему я не могу быть с вами каждую минуту, радость моя!
   -Арман, - шепнула она, - Вы помните служанку, что проводила нас сюда?
   -Не обратил внимания, дорогая!
   -Она очень красива.. Она смотрела на вас..
   -А вы, значит, ревнуете...
   -Да.
   -Наконец-то!
   Какой- то внутренний горячий свет зажегся в глубине его глаз. У Изабеллы закружилась голова от чувственной страсти, что она испытывала к мужу, ибо его сильное тело, видневшееся из-под расстегнутой рубашки, его сверкающие прекрасные глаза всегда вызывали в ней желание прильнуть к нему.
   -Мне чертовски приятно, что вы ревнуете, Изабелла! Но я не стану понапрасну волновать ваше верное сердечко! Я - однолюб, дорогая! Я ни на кого не могу смотреть, ибо судьба преподнесла мне единственный в своем роде редкий дар - нашу встречу. До нее я не представлял себя счастливым семьянином в окружении жены и детей...
   Он отвел падающие ей на лицо волосы и всмотрелся в прекрасное лицо.
   -Неужели ты и впрямь ревнуешь, Изабелла! Отлично!
   Изабелла вспыхнула как девчонка. Де Силлек в восторге засмеялся.
   -Я живу только вами, родная, уж поверьте! Это говорю я, не верящий в любовь! И это правда. Вы - моя жизнь. Лишите меня вас, и нанесете мне удар в самое сердце.
   Но не зря Изабелла была снедаема беспокойством. В один из дней,подкараулив, когда де Силлек оставался у себя один, служанка Флой принесла свежие простыни. Она положила их на стул и вдруг рванула корсаж. Ее руки скользили по груди, срывая ткань с горящей кожи.
   -Господин, смотрите, как я хороша! Меня стоит любить! - крикнула она, не сводя с де Силлек горячего взгляда.
   -И что все это значит, мисс? - холодно спросил он.
   - Я хотела, чтоб вы увидели меня всю.
   -Разве вам не говорили, мисс, что нельзя силой вызвать любовь?
   -Мне ничего не говорили.
   Де Силлек невозмутимо пожал плечами и пошел к дверям.
   -У меня не будет больше возможности встретить бога, - прошептала она срывающимся голосом, прижимая юбку к алому лицу. - Я пыль у вас на пути, но один раз в жизни снизойдите...
   -Ваше безрассудство удивительно, - попытался образумить ее де Силлек. - Вас совершенно не волнуют мои чувства?
   Девушка, как кошка скользнула к нему. Она подняла было руки, но обнять его не посмела. Так и осталась стоять, обнаженная, алая, смущенная.
   -Прощайте,- произнес он.
   Изабелла ничего этого не знала, что ее поразили угрожающие взгляды, которые с некоторых пор бросался на нее служанка. И не напрасно.
   Прежде чем они вернулись во Францию, Изабелла пропала. Она вышла в галантерейную лавку, что была напротив гостиницы, и исчезла. Друзья обыскали весь квартал, пока кто-то под большим секретом и за деньги не сообщил, что француженку могли увести ужасные Скрадыватели -похитители людей. Те же бродяги признались, что служанка из трактира "Гусиный паштет" по имени Флой совсем недавно искала этих гнусных продавцов плоти, чтоб продать им красивую француженку.
   Друзья в одно мгновенье бросились к служанке Флой. Та и не думала отпираться, словно ждала их.
   -Да, да! - рыдала она в ярости, указывая пальцем на побелевшего от ужаса де Силлек. - Это я нашла Скрадывателей! Это потому, что вы отвергли меня! Я поклялась отомстить и отомстила! Теперь ваша возлюбленная потеряет память и забудет вас!
   -Ах ты дрянь! - закричала Джулия. Она размахнулась и ударила Флой по лицу. - Что ты с ней сделала? Где она?
   -Ей дадут особый порошок, и она вас забудет! А потом ее увезут в Йовил! Они изрежут ей лицо ножом, отправят побираться на улицы, и вы никогда не узнаете ее под лохмотьями!
   Изабелла пришла в себя и обнаружила, что находится в карете. Она не могла понять, что с ней случилось, а при малейшем усилии вспомнить голова ее раскалывалась от боли. Слух то пропадал, то появлялся, и ей было тяжело решить, чудится ей звон шпаг и крики боли или так сильно звенит в ушах! Трещины в потолке старой кареты качались перед ней, будто танцевали гавот. Она помнила, что вошла в лавку галантерейшика и услышала за собой осторожные шаги, а дальше все расплывалось в черном клубящимся тумане.
   В окно дохнул холодный ветер. Изабелла поежилась. Она рывком села и гляделась, ища глазами того, кто перенес ее сюда.
   Карета стояла среди развалин на берегу озера; среди камней и разрушенных стен сражались на шпагах незнакомые ей люди - более отчаянные были коротко стрижены, другие вели себя уверенно, как стражники или личные охранники какого-нибудь вельможи. Сам этот вельможа, сражаясь в самой гуще дуэлянтов, выделялся отличной осанкой и длинными руками. Он с криком ярости нанес очередной удар, плашмя шпагой ударил другого нападающего и, предоставив стражникам связать его, направился к Изабелле. Лоб его был выпачкан порохом, по шраму стекал пот.
   Изабелла схватила дона Себастьяна за рукав черной куртки.
   -Что со мной!?
   -Вы пришли в себя?! Я чуть не рехнулся, когда они увезли вас! Хорошо, что мой слуга последовал за вами в Лондон!
   -О чем это вы?
   -Да о том, что мои люди шпионили за вами все это время! Они видели, как вас, будто тюк с тканями, уносили из лавки галантерейщика, и тут же доложили мне. Мы нагнали их почти сразу!
   Измученная Изабелла опустила голову на руки. От притока свежего воздуха головная боль ее только усилилась.
   -Кто они, сударь?
   -Продавцы плоти - Скрадыватели! Они, видимо, хотели продать вас в Гильдию нищих! Донья Исабель, припомните хорошенько, вы что-то пили?!
   -О нет! По-моему, меня только сильно ударили по голове!
   -Вам дурно? Ах, это мелочь! Главное, вам не нанесен мало- мальский ущерб!
   -Благодарю вас! - прошептала она. - Благодарю, что вы охраняете меня, сударь. Но кто такие Скрадыватели? И почему мне так плохо? Почему так хочется спать?
   -Похитители везли вас на тайный рынок людей, до сих пор существующий в нашей просвященной стране! Я не знаю, отчего они решили похитить именно вас. Прельстила ли их ваша красота, или вы понравились какому-нибудть сладострастному богачу-старику и он заказал вас для услаждения! Все может быть! А от сонного порошка никто еще не умирал! Они, похоже, не успели вам дать другое снадобье - более страшное.
   -А вдруг успели?- со страхом прошептала она.
   -Вы тогда бы не узнали меня! И себя бы не вспомнили - жили бы как в плотном тумане, не чувствовали голод, жажду, холод и стыд!
   -А Арман? Где он?
   -Ему нужно было внимательнее охранять вас!
   -Надо ему сообщить, где я!
   -Зачем?
   -Немедленно отвезите меня обратно в Лондон!
   -Нет!
   -Дон Себастьян!
   -Я отказываюсь!
   -Не заставляйте меня бояться вас!
   Он вздохнул.
   -Я, едва узнал, что с вами случилось, отправил к нему слугу! Зная этого человека, могу предугадать, что он с минуты на минуту будет здесь!
   -И вы сделали это для меня?!
   -Один раз я пытался вырвать у вас поцелуй...Вы возненавидели меня! Не желаю вновь видеть вас разяренной! Но и награду жду...
   Он, было, потянулся к ней губам, но доверчивость и слабость ее позы остановили его.
   -Дон Себастьян, а вы? Вы останетесь жить в Англии, даже несмотря на то, что здесь похищают людей?
   -Вас могут похитить где угодно, ибо красота вызывает определенные желания, но я останусь здесь. Эта страна приютила меня. Но это все не важно...У нас с вами есть несколько волшебных минут...
   Изабелла не слышала его. Она закрыла глаза и, похоже, пригрелась и уснула. Ее головка покоилась у него на плече, спокойные ресницы отбрасывали легкую тень на щеки. Дон Себастьян застыл, не в силах пошевелиться.
   Но отведенног времени на любование отведено ему было немного. Кто-то стремительно распахнул дверцу кареты. Палец дона Себастьяна стремительно лег на крючок пистолета. Он узнал знакомого и едва не выстрелил. В этот момент он всеми фибрами души желал, чтоб бог ослепил француза, который явился отнять его сокровище. Дон Себастьян дорого бы дал, чтоб тот не появился на его пути никогда!
   Но де Силлек, казалось, не заметил направленный в его грудь пистолет испанца. Он рванулся к жене.
   -Что с ней? Она жива? - хрипло воскликнул он.
   -Она спит, - сквозь зубы процедил герцог, не опуская пистолет. - Вреда ей не причинили! Мои слуги следили за ней, как цепные псы! Именно поэтому я быстрее вас узнал, куда ее везут! Скрадыватели за свои чудовищные преступления понесут страшное наказание! Теперь, когда мерзавцы схвачены, я узнаю, где прячется их главарь и кто он! Я уже отправил людей арестовать всю их адскую шайку.
   Де Силлек обвел тревожным взглядом бледное, чуть утомленное лицо жены. Герцог как коршун следил за ним.
   -Вот мы и встретились опять, - произнес он с угрозой. - И вновь не вы, а я спас ее!
   -Благодарю вас, сударь!
   -Э, бросьте! Вы знаете, что мы с вами ненавидим друг друга! Более того, мы готовы растерзать друг друга, только бы это принесло оставшемуся в живых счастье.
   -Я питаю к вам лишь чувство признательности, сударь. В моем сердце нет зла к вам.
   Герцог Дорчестерский сжал кулаки.
   -Какая гнусная ложь! Вы люто ненавидите меня, потому что я в силах украсть у вас эту даму. Она, дали бы мне время, полюбила бы меня, а вас забыла навсегда!
   -И, тем не менее, я благодарю вас за помощь. Без вас, признаюсь, мы бы не нашли г-жу Изабеллу.
   -Вы лицемер! - в ярости зашипел дон Себастьян. Он неосознанно прижал ее к себе. - Если б доньи Исабель не было бы здесь, вы, не задумываясь, закололи меня!
   -Я никогда бы не смог убить человека, которому обязан жизнью мадам Изабеллы. А вы уверены, что она здорова? Почему она все еще спит? Ей не дали отраву?! Она говорила с вами? Она вас помнит?
   -Она вспомнила меня, граф!
   -Значит, она здорова!
   -Ха! Дал бы я ее отравить!
   -Вы исполнены великодушия, ваша светлость.
   -Вам известно, почему я все это делаю, граф? Потому что она дорога мне даже больше, чем вам. Вы не видели ее в испанском плену, не видели беззащитной среди кровожадных арабов с их острыми саблями. А она заслужила уважение испанского гранда дона Лонса!
   -Я знаю об этом очень хорошо, сударь!
   -Она любит смотреть в небо, - тише произнес дон Себастьян.- У нее такие пленительные глаза. Я боюсь глядеть в них, ибо теряю самообладание...А владеете этим сокровищем вы! - Он царапал себе руки, в то время как де Силлек понимающе глядел на него. - Но она, клянусь, рада встречам со мной. Если б у нас с доньей Исабель было время...
   Дон Себастьян выпрямился, словно последние слова задели в нем какую- ту темную струну.
   -И я не хочу более делить ее с вами, сударь! - зло сказал испанец. - Шпагу наголо! Только один из нас закончит сегодня наш долгий спор за ее руку! Вы не посмеете отказаться от поединка, граф де Силлек, потому что я посчитаю вас трусом!
   -К вашим услугам, милостивый государь, - вполголоса сказал де Силлек.
   Они вышли из кареты на каменные плиты развалин и, скинув плащи, заняли позицию. Дон Себастьян сделал знак своим людям; они небольшой группой остановились недалеко от дуэлянтов. Кто -то откинул сломанные ветки и наиболее крупные камни с площадки, расчищая пространство для дуэли.
   Но не успели зазвенеть клинки, как из леса на опушку леса выехали французы.
   -Дьявол! -закричал де Батц, узрев дуэлянтов. Он соскочил с седла и повернулся к друзьям. - Да что же происходит, черт возьми!?
   Дон Себастьян с яростным криком бросился на де Силлек. Два достойных друг друга противника с ожесточением схватились в смертельной схватке.
   Изабелла на ватных шагах вышла из кареты и с криком прижала пальцы к губам. Забыв о мигрени, она сорвалась со ступеней и побежала к дуэлянтам.
   Дк Арамисец крепко схватил ее за талию.
   -Проклятие, сударыня! - вскричал он. - Не вздумайте им мешать!
   Изабелла повернула к нему искаженное страданием лицо.
   -Они же убьют друг друга!
   -Подождем! -сказал де Батц. Он покосился на остальных англичан, но вышколенные слуги не двигались с места. Кое-кто из них присел на поваленные плиты крепости, разрушенной, наверно, еще во времена войны Алой и Белой розы.
   -О боже милостливый! -пронзительно закричала Изабелла. -Пусть они прекратят! Сделайте же что-нибудь, де Арамисец!
   -Что именно, сударыня? - спросил де Арамисец. -Вы предлагаете мне вновь выбрать - друг или брат? А сами вы выбрали?
   Противники нападали, парировали, делали резкие удары, словно прощупывали друг друга. Дон Себастьян был страшно возбужден, глаза его сверкали, он двигался стремительно; его шпага кружила вокруг де Силлек, ища возможности принести смерть, но противник его был не из обычных людей.
   -Де Силлек! - закричал де Батц, искоса глянув на бледное лицо де Арамисец. -Вы помните, что у испанца плохо действует левая нога!?
   -Не беспокойтесь, дорогой друг, - ответил де Силлек невозмутимо между двумя выпадами. -Как вы видите, я нападаю только справа!
   Изабелла рвалась из рук де Арамисец и Джулии.
   -Прекратите дуэль!- взмолилась она.
   -Не вмешивайся в непонятные женщинам игры мужчин! -проговорила Джулия. -И не думай встать между ними, чтобы прекратить дуэль, которая тебе не по сердцу! Они оба сошли с ума и они оба убьют тебя.
   -Вот и хорошо, что убьют! Я не в силах видеть все это!
   -Да ты что!? Что за малодушие?
   Между тем де Силлек сделал очень быстрый резкий удар, и пока дон Себастьян парировал, проскользнул мимо его руки и прижал шпагу к горлу испанца.
   Изабелла ахнула. Ей уже мерещилось, как сталь, как в масло, пронзается в плоть ее друга и поклонника. Ее затошнило от ужаса! В мыслях и чувствах ее царил полный хаос.
   Де Силлек сделал два шага назад, давая противнику время вновь встать в позицию. И опять шпаги кружили, звенели, удары сыпались один за другим.
   Дон Себастьян рычал от бешенства и пытался удвоить усилия.
   В Фехтовальном зале Изабелла бы залюбовалась красотой и плавностью движений графа де Силлек, его мастерством проводить изощренные каскады ударов. Казалось, он шутя кружит вокруг противника, приставляя шпагу то к его лбу, то к горлу, то - вдоль опущенной руки - к груди. Но сейчас она страшно волновалась за дона Себастьяна, более слабого дуэлянта.
   У дона Себастьяна на лице постепенно проступало удивление. Ему явно были в новинку обманные движения и аппели, вызовы ответного движения, на которые де Силлек был мастер.
   Изабелла заплакала.
   -Я ненавижу вас! - повторяла она, озираясь как затравленный зверек.
   Она не смела звать мужа, боясь, что он отвлечется на ее голос и тогда дон Себастьян убьет его. Она опасалась кричать и дону Себастьяну, ибо де Силлек мог воспользоваться моментом и нанести свой страшный удар снизу. Она тряслась от ужаса, тем большим, ибо де Арамисец как -то ощутимо успокоился.
   Он обнял жену за талию.
   -Вам не холодно, милая?
   -На красивый поединок можно смотреть бесконечно, - одобрительно сказал де Порто. Он невольно сделал несколько движений кистью, будто держал шпагу. -А вот это интересное движение у него я еще не видел...
   Но тут дон Себастьян сунул руку за пояс и схватил длинную испанскую дагу. Де Силлек поступил так же и достал свой кинжал, французский, много короче испанского.
   Изабелла застонала, ломая руки.
   -Что он делает, этот ваш любимый дон Себастьян! -воскликнул де Батц с досадой. -Если хоть волос упалет с головы де Силлек, мы убьем его!
   -Может быть, он того и добивается? -фыркнул де Арамисец. -У меня складывается впечатление, господа, что ему надоела жизнь! Но если это так, Бог отвернется от него и он умрет!
   -Ну что же...Тогда его ждет страшая смерть! -воскликнул де Порто грозно.
   Но тут дон Себастьян начал выигрывать. Во всяком случае взор его засверкал торжеством. Похоже он самоуверенно надеялся, что вид даги выведет де Силлек из равновесия, ведь теперь горячие головы рисковали быть задетыми и на длинной дистанции и на короткой.
   Изабелла закрыла глаза, чтоб не видеть торжествующего дона Себастьяна. Он жестоко ошибся в оценке противника, что ни в коем случае нельзя было допуситить! Дага была любимым оружием де Силлек, владевшим ею в совершенстве.
   Сейчас что -то произойдет! Что- то ужасное!
   Де Силлек в очередной раз поменял манеру ведения поединка, стал обходить противника по дуге, что позволило ему два раза оцарапать щеку дона Сеьаятьна.
   Тот покраснел от бешенства.
   Изабелла воспользовалась тем, что все были увлечены поединком, вырвалась из рук де Арамисец и побежала к дуэлянтам. Больше всего она боялась, что дон Себастьян убьет ее мужа.
   В этот момент де Силлек в очередной раз парировал удар дона Себастьяна, проскользнул под его рукой и позиции снизу нанес ему свой страшный удар. Дон Себастьян странно покачнулся и упал навзничь.
   Пронзительный крик Изабеллы распорол лесную тишину.
   Де Силлек протянул руку дону Себастьяну и помог ему подняться.
   -Дьявольщина! - еле выговорил тот, отдуваясь. -Я не увидел этот камень под ногами! Хуже не придумаешь -оступиться и рухнуть на землю на глазах у женщин!
   -Мы можем продолжить в любое время, - сказал де Силлек.
   -Я к вашим услугам! Как только пожелаете! Я давно не получал большего удовольствия, граф!
   Граф де Силлек кивнул.
   Изабелла покачнулась и остановилась. Она не верила своим глазам.
   Поединок был окончен без серьезных ранений. Обсуждая поединок, англичане сели в седла, еще несколько человек повели последних арестованных в сторону деревни, де Порто и де Батц живо делились впечатлениями о увиденном, только и слышалось - терс, октав, кварт!
   Двое мужчин мирно беседовали у разрушенной стены старой крепости на опушке леса.
   -Вы много сделали для мадам Изабеллы, ваша светлость, - сказал де Силлек.- И я хочу, чтоб вы знали - во Франции вас всегда ждут в нашем доме.
   -Граф, - сказал дон Себастьян, расправляя плечи и оттирая кровь со щеки. - Мы не можем быть друзьями, но уважающими друг друга противниками мы можем быть.
   -Я рад вашим словам, сэр. Вот моя рука!
   И граф де Силлек протянул руку дону Себастьяну. Тот колебался. Думал ли он, что его противник способен на такой благородный жест? Нет, никогда. Но открытая ладонь графа де Силлек сказала многое. Вот кого она любила и выбрала в супруги - благородного аристократа, человека, безусловно, необыкновенного. Они обменялись рукопожатиями. Будь граф де Силлек другим, ревнивым, ожесточенным, жаждал бы и в самом деле убить его, дон Себастьян презирал бы его и ничего другого бы не желал, как вырвать возлюбленную из его лап. Но то, как поступал его противник, не изменяя своему слову, совершенно обезоруживало испанца.
   -Я все сделаю, чтоб вас больше не тронули в Англии, -сурово сказал дон Себастьян. - Сударь, пока вы здесь, вам ничего не грозит, потому что у меня нет никого, дороже ее!
   Ему подвели лошадь. Он устало сел в седло, застегнул поданный кем- то из слуг плащ, и дал шпоры лошади. Его охрана неторопливо отправилась за ним.
   С Изабеллой он не простился, и она с облегчением перевела дух. Но сердце ее обдивалось кровью. Они оба играли с ней в дьявольскую игру - оба рисковали жизнью у нее на виду, изощрялись в приемах и скорости и собирались расстаться миролюбиво! Да любили ли они ее оба? Краска бросилась ей в лицо. "Какой же я была дурой, что помчалась останавливать их!"
   Изабелла подошла к мужу и взяла его за горячую руку.
   Де Силлек вздрогнул.
   -Изабелла! - он схватил ее в обьятия. - Вы здоровы? Почему вы так на меня смотрите? Вы озябли?
   -Вы же не хотели его убить?
   -Черт возьми, конечно, не хотел! Если б я задумал убить человека, он бы уже бездыханный лежал на этих каменных плитах, уж будьте уверены!
   -Но зачем вы тогда согласились на дуэль?
   -Зачем? - он внимательно вспомтрелся в ее лицо. Она постаралась выдержать его взгляд. О, больше она не станет сходить из-за них с ума, как, наверно, желают оба. Она попытается сохранить в себе спокоствие и жизненную мудрость. И сама станет осторожнее - она любит графа де Силлек и, значит, не станет больше причинять ему боль! Она готова отдать ему свою жизнь, но не попадется больше на его опасные уловки проверить, так ли это! Сколько можно ее испытывать, о небеса? Ее мысли, видимо, отразились в ее ясном взгляде, ибо он понимающе улыбнулся.
   -Кровь бросилась ему в голову, душа моя! Дон Себастьян не мог уже владеть собой - что могло лучше охладить горячую голову, чем настоящий серьезный поединок?
   -Только так? - сердито спросила она.
   -Доном Себастьяном владело мрачное сильное чувство, даже сладострастие, скажем прямо, он не мог уже ни о чем думать! Я предоставил ему возможность защишать свою жизнь - он смог взять себя в руки, начал рассуждать, забыл все наваждения, которые владели им. Как видите, после поединка он стал совсем самим собой. Я - частное лицо. Я могу вести себя как мне заблагорассудиться, но дон Себастьян должен пмнить, что он министр Его величества Карла. Вы, Изабелла, одним только своим появлением сводите его с ума!
   -А вас? - кинула она. - Я понимаю дона Себастьяна! Но вы... как вы могли рисковать своей жизнью у меня на глазах? Я не могла выносить мысли, что дон Себастьян нанесет вам удар, я готова была закрыть вас своим телом! А вы не подумали обо мне! Вы меня не любите!
   -Удивительно, - задумчиво сказал он. Глаза его улыбались. - Вы поразительная женщина, любовь моя! Вы редко кокетничаете или прикладывается усилия, чтоб нравиться, и оттого вы опасны во сто крат!
   -Вы не хотите мне отвечать?
   -Отнюдь! Меня весьма удивляют ваши упреки! Вы допускаете, что дон Себастьян может ранеть меня?
   -А вы от де Арамисец научились так ловко уходить от ответа?
   Он крепко прижал ее к себе.
   -Вы точно огонь, моя дорогая!
   Но его звали друзья.
   -Я насчитал у вас четыре остановленных удара, - восхищено произнес де Порто, подходя ближе. -Г-жа графиня, испанец мог бы умереть четыре раза, дьявол его раздери, если б де Силлек вовремя не остановил руку!
   -Всего остановленных уколов было шесть, - поправил друга де Силлек. - Вы были невнимательны!
   -Де Силлек, вы-поистине мастер клинка! Вы покажете мне потом, как вы делаете двойной фланконад?
   И они углубились в разбор фехтовальных приемов.
   Джулия отвела Изабеллу в сторону, усадила на камни и налила ей вина в походную кружку.
   -Мужчины! Они всего лишь позабавились, - с досадой сказала она. -И теперь на все твои вопросы и подозрения они с удивлением ответят, что и дуэли - то никакой не было, господа тренировались! От де Силлек и дона Себастьяна искры летели, воздух дымился от ненависти, но смотри -былые соперники расстались как друзья. Даже руки пожали друг другу! А ты готова была ради них умереть! Я тебе твержу много лет -мужчины разберуться между собой и без нашей помощи! На то они и мужчины!
  

Глава 28

  
  
   В Исборне их ждала небольшая трехмачтовая шхуна "Лайм". Она стояла на якоре у западной части порта, почти у самых сторожевых батарей, охранявших вход в порт. Над городом густым облаком стял непередаваемый запах мокрых сетей, рыбы и устриц, гвоздики, кардамона, имбиря и удивительных фруктов, привозимых из таинственной Индии и Англаских островов. Корабли, украшенные разноцветными флагами и вымпелами, стояли величаво. Моряки в красных колпаках мыли палубы шхун и пели свирепые песни простуженным голосами. Соленый воздух щекотал ноздри.
   Дамам помогли подняться на борт. В кают - компании был накрыт роскошный стол для прощального завтрака. Капитан Пьер Лакруа - жилистый, суровый человек с вечной обгоревшей трубкой в зубах - расточал неумелые улыбки своим французским друзьям.
   -Будет ли ваши милости у меня на корабле еще раз? - спросил он любезно.
   -О нет, - ответил за всех де Арамисец. Он тонко улыбнулся. - Ваша страна оставила у нас горький привкус.
   -А вот у меня от Англии остались очень приятные воспоминания! - заметила Джулия с дразнящей улыбкой. Де Арамисец кивнул, глядя на нее веселыми глазами. Они оба помнили, сколько счастья принесла им комната в доме дона Себастьяна.
   После приятного завтрака друзья вышли погуляться на палубу, где капитан "Лайма" наблюдал за погрузкой на борт подарков английского министра герцога Дорчестерского, отправленных французскому королю. Среди них была драгоценная фарфоровая посуда, несколько сот парусов, тюки великолепной шерсти, отличные шкафы, карты, книги, глобусы и драгоценные картины. Кроме того, как шепнула Изабелле Джулия, герцог согласился переговорить с Его величеством Карлом 1 о французской Сенегальской торгово-колониальной компании.
   Войны за колонии велись очень давно. Французские колонии являлись правительственными, и им оказывалось особое благоприятствование. Король Людовик получал из заморских колонии тростниковый сахар, индиго, кофе. В последние два года колонии туда направлялось очень много народа - младшие сыновья дворян, жаждущие дерзкой шпагой завоевать себе титул, авантюристов, охотников, осужденных за дуэли или убийства, духовенство, лекари, не нашедшие практики в родной стране и желающие применить свои знания за морем. Вся эта масса постепенно обустраивала ранее дикие места, закладывала монастыри, госпитали, и, конечно, рассчитывала на защиту Франции. Король Людовик, разумеется, собирался получить гарантии соседней страны, что ему не придется вновь воевать за эти земли.
   Кто как не английский министр морских экспедиций мог посодействовать ему в этом? Разумеется, Франция на ближайших переговорах в Париже готова поблагодарить Карля 1 и предоставить некую компенсацию...
   -Какую? - спросила Изабелла рассеянно. Ей пришла в голову крамольная мысль: не потому ли ее муж и друг не убили друг друга на дуэли, что служили каждый своему королю? А она - то наивно считала, что они расстались миролюбиво из-за нее! Не захотели причинить ей боль! Ах, правильно твердит ей Джулия - у всех мужчин на свете - даже самых необычных и великих!- на первом месте дело, а затем чувства! Пусть так! Только сей неприложный факт часто ставит чувствительных женшин в невыносимо глупое положение!
   Вот как сейчас! Де Силлек имеет полное право с улыбкой наблюдать за ее усилиями примирить обоих мужчин!
   Изабелла подняла на мужа глаза. Было что -то неприступное во всем его облике, хотя он разговаривал с друзьями и они смеялись. Неудивительно, что ей часто не удается проникнуть в его мысли. Словно почуствовав ее взгляд, он повернулся к ней. Взгляд его был ласков и горяч.
   -Мы говорим с де Арамисец о том, что вынуждает людей отправиться в заморские колонии.
   Большой зеленый корабль, похожий на флагманский, украшенный огромной золоченой сиреной с рогом в руке, в сопровождении двух галер, медленно вошел в гавань. На его самой высокой мачте развевался золотой лев - флаг Испании.
   Изабелла улыбнулась, представив, что ее маленький друг дон Лонса призвал для нее свой флот. Занятая воспоминаниями, она заворожено следила за бледно- зелеными волнами, катившимися по морю от горизонта. Блики на волнах блестели чарующе. Солнце поднялось выше и стало жарко. Снег начал таять, грязными ручейками стекая с пристани в море.
   Резкий свисток боцманской дудки заставлял моряков метаться по кораблю. У шхуны устройство оснастки было простым, что позволяло намного уменьшить команду. Всего несколько моряков взобрались на мачты.
   Страшный удар неожиданно потряс береговую линию, засвистели ядра - это зеленый корабль нагло расстреливал суда охраны. Одновременно две галеры, кравшиеся за кораблем, ударили из носовых оружий в батареи охраны на берегу. Едкий дым покрывалом застлал бухту.
   Всех, кто еще мог стоять на ногах на пристани, ранили осколки ядер. Стон человеческой боли и ярости взлетел над волнами и оборвался. На берегу началась паника.
   -Пираты! - Закричал капитан "Лайма". - Якорь, черт подери!
   Зеленый корабль выкинул черный флаг и навел пушки на ближащие корабли. Было видно, как моряки на них лихорадочно вытравливают якоря и пытаются начать маневрировать. Но через секунду первая из шхун с тремя дырами в корме легла на правый борт. Ее длинные паруса, как дохлые рыбины, поплыли по прозрачной воде.
   Это дало шанс бежать "Лайму", единственной шхуне, стоящей прямо у пирса. Она устремилась в открытое море и вовремя. Зеленый корабль продолжал методично расстреливать корабли в порту. Матросы "Лайма" бегали как сумасшедшие, повинуясь приказам капитана. Капитан в медный рупор выкрикивал команды.
   Французы мрачно наблюдали за их беготней с полубака и оборачивались на оставленный позади несчастный порт. Паруса над их головами хлопали, будто кто -то наверху стрелял из пушек.
   -Нас уже не высадить? - спросил де Батц капитана, когда они вышли в открытое море.
   -Я высажу вас, господа, если удастся обмануть пиратов и не лишиться при этом голов.
   -Какое коварство! - воскликнула Изабелла, наконец обретя дар речи. - Ведь охрана не подозревала в них пиратов, а город едва-едва проснулся после вчерашнего праздника Святого Стефана! Испанский флаг обманул всех.
   -Пиратское братство "Железного Ричарда"! Я узнал их, - процедил капитан "Лайма". - Только они, канальи, могли дерзнуть войти в охраняемый порт! Но их корабли не в порту, о нет. Они войдет в город позже, когда все батареи охраны будут разбиты. А другие корабли прячутся где- то здесь поблизости.
   -Вроде бы нас не заметили, - ответил де Арамисец. Он оглядывал море с недовольным видом и прижимал к себе жену.
   -Если мы успеем добраться до Сифорда, прежде чем нам продырявят брюхо, мы уйдем, - сказал капитан, но вид его был мрачным. - Если не успеем... Нам грозит смерть!
   -Приятная перспектива! - осветил всех улыбкой де Батц. - Мы-то умрем с легкостью, а вот дамы...
   -Что дамы? - нервно спросила Изабелла.
   -Капитан!- крикнул с бом - реи матрос. - Пираты гонятся за нами!
   За шхуной действительно мчались два корабля, только что выскользнувшие из ближайшего узкого пролива. Правда, они был еще далеко.
   -Брасопить к ветру! - закричал капитан. - Взять четыре румба у марселей.
   Матросы работали слажено, и шхуна прыгнула вперед. Нужно было добраться до следующего прибрежного города во что ни было стало и спрятаться там под защитой пушек. Все, начиная от матросов до капитана, страстно желали только этого. Решимость шхуны добраться до Сифорда, похоже, стала понятна и на одном из пиратских кораблей, несущимся впереди. Оттуда рявкнула пушка. Ядро упало так близко, что поднятая волна замочила платья дам.
   -Они требуют убрать паруса! - воскликнул капитан. - Ах, канальи!
   -Может быть, спустить шлюпку? - неуверенно предложила Джулия. - Ведь берег еще рядом.
   -Если поставить брамсель, мы выгадаем еще немного скорости, - задумчиво подсказал де Силлек, подняв голову к парусам. Но потому, как он старался закрыть собой устрашающий вид приближающегося корабля, он был не так спокоен, как думала Изабелла.
   -Тогда подстрелим их, черт возьми! - потрясая оружием, как мифический Аякс, закричал де Порто.
   -Слишком далеко!
   -Господа!- вмешался де Арамисец яростно. Он терзал кружева на манжетах.- Если мы не можем сражаться, так сбежим отсюда!
   Капитан смерил взглядом расстояние до берега, который все еще был не более чем в два кабельтова.
   -Вы не успеете добраться до берега, господа. Они расстреляют вас.
   -Ах, дьявол! - воскликнул де Батц, ударяя кулаком по борту.
   -Они близко!- побелев, пошептала Джулия.
   Изабелла, обернувшись, почувствовала тошноту. Шхуна пиратов вырастала на глазах. Даже без подзорной трубы был видно, как блестит позолота на кирасах смуглых пиратов, которые держали мушкеты и сабли на изготовку.
   Муж прижал ее к себе. Брови его сдвинулись, ум, казалось, лихорадочно искал выход.
   -Разворачивайтесь, любезный,- приказал оживленно де Батц капитану. - Ваши канониры ни на что не годны! Будем стрелять мы и потопим их, черт возьми.
   Изабелла до подбородка закуталась в плащ, хотя было жарко.
   -Мы должные их потопить! - процедил де Порто. - Потому что в противном случае дамам грозит...
   -Молчи! - крикнул ему де Арамисец.
   -Говорите, де Порто! - нервно вскричала Изабелла, со страхом наблюдая, как друзья по короткому трапу спускаются к пушкам.
   -Лучше бы вам не знать!
   -Говорите!
   -Любая молодая и привлекательная дама, будь она простой белошвейкой или дворянкой, считается законной добычей пиратов. Я слышал, что на нее бросают жребий. Выигравший матрос из команды считается ее хозяином. Но это не лишает остальных пользоваться своим правом...
   Изабелла приложила ладонь к губам. Ей показалось, что качка стала сильней.
   Пушки "Лайма" рявкнули. Запах пороха проник в ноздри оглушенных дам. Ядро отнесло немного в сторону, ибо ветер дул по носу шхуны.
   -Мы теряем скорость! - сообщил первый помощник капитана, взбегая на мостик.- Что делать, капитан?
   "Лайм" продолжал стрелять, но пиратская шхуна словно была заговорена. Но вот французам удалось проделать дыру в пиратском корабле, но было поздно. Он, загоревшись, по инерции приблизился так близко, что пиратам в алых косынках удалось перескочить на "Лайм". Французы оставили ненужные сейчас бронзовые пушки, с возгласами ярости вытащили шпаги и бросились в бой.
   -Жули, если к вам подойдут слишком близко, стреляйте! - успел крикнуть де Арамисец жене, которая оставалась на юте.
   Сперва мушкетеры умело сдерживали пиратов, не давая им подойти к двум женщинам. Но пиратов было слишком много и, увы, они все-таки оттеснили мужчин от дам. Несколько матросов "Лайма", бросившиеся подругам на помощь, были ранены пиратами и упали в море.
   Через минуту появился второй корабль - алый, с тремя мачтами и серебряными щитами на бортах, в которых Изабелла успела насчитать двадцать пушек. Вражеское судно легко и изящно описывало круг вокруг обреченного "Лайма", потом подошло ближе. Пираты с него прыгнули на борт шхуны с легкостью обезьян.
   Джулия хладнокровно подняла пистолет и выстрелила в одного из нападающих. Изабелла еще одного задела кинжалом. Но они не могли справиться с пиратами, их разоружили мигом.
   -Хо-хо! - раздался над ухом Джулии пронзительный хохот. - Пташки-то какие воинственные попались.
   Широкоплечий крупный пират в гладкой кирасе и парчовых штанах, нарочно тяжело хромая, подошел бесцеремонно. Он сначала пристально оглядел паруса корабля, затем нагло уставился на француженок, словно оценивал их ценность. От его раздевающего оскорбительного взгляда дамам стало жутко; особенно когда они рассмотрели пирата - бычья шея на сильном теле, невыразительное и лоснящееся лицо, рыжие редкие волосы падают на низкий лоб, глаза, выдающие низменные инстинкты, и змеящаяся по крупным красным губам улыбка. Загорелую шею в три ряда обвивала толстая золотая цепь, на которой висел огромный алмазный крест, спускающейся на стальной горжет, защищающий шею.
   Пират плотоядно оглядел Джулию. У Изабеллы страдальчески сдвинулись брови, но она стояла твердо, вслушиваясь в яростный звон шпаг где- то внизу. Бой еще продолжался.
   -Вы не посмеете нас тронуть! - заявила она надменно, очевидно, решая тянуть время.
   -Мы должны еще повеселиться, красотка.
   Изабелла закричала от ужаса, когда два молодчика, как мешок, схватили ее, и поволокли на алый корабль. Единственное, что Изабелла добилась отчаянными попытками вырваться, было то, что грубая ладонь сильно надавила ей на лицо, словно собираясь расплющить его. Изабелла в ярости укусила эту руку, что, впрочем, не произвело впечатление на пирата. Не лучше дела обстояли и у Джулии. Обеих их протащили через борт и швырнули куда-то вниз.
  
  

Глава 29

  
   Изабелла все еще отплевывалась. Грязные руки, грубо зажимавшие ей рот, наполнили его отвратительным запахом табака и смолы. Изабелла который раз полоскала рот рыжей водой из бочонка, стоявшего в углу, но никак не могла избавиться от ощущения смрадности, накатывающего на нее со всех сторон. Отсутствие притока свежего воздуха вызывало у нее удушье. Джулия, не в силах сдвинуться с места, следила за Изабеллой расширившимся зрачками и не могла вымолвить ни слова.
   На длинной веревке посреди трюма, заставленного сундуками, висела грязная чадящая масляная лампа. Она со скрипом ракачивалась, и две черные неверные тени прыгали по трюму как черти, расчерчивая бело - черными полосами какие- то грязные тюки, баулы, бочонки.
   -Господи! - бездумно шептала Джулия.
   Изабелла отряхнула кружева лифа. Будучи деятельной натурой, она никак не могла остановиться - ее так и подмывало хоть что-то делать - она шагала взад- вперед, завязывала и развязывала ленты на лифе, непрерывно говорила.
   -Я, наверное, с ума сойду от неизвестности! Попасть к пиратам, боже мой! Хуже не придумаешь!
   Она так внезапно опустилась на баул с одеждой, словно у нее подкосились ноги, и тут же вскочила, услышав скрежет ключа в замке.
   В трюм, склонив голову, чтоб не задеть головой низкую балку, вошел огромный пират по кличке - Нуро. Его сопровождал помощник по имени Антонио. С выбитыми во время одного из штурмов передними зубами, он был красив, пока не улыбался, поэтому имел привычку натягивать верхнюю губу на нижнюю, чтоб скрыть свое уродство.
   Они оба спустились в нижний трюм, неприятно пахнувший затхлой водой и сыростью. Толстый пират прошел к дамам. Его миниатюрный спутник встал у дверей, похотливым взглядом пожирая женщин.
   -Мое почтение, сударыни, - вежливо произнес пират. - Черт подери, как тут у вас темно!
   Женщины молчали.
   -Ваша неприветливость, вызывает у меня только ответное раздражение. А это не в ваших интересах! Черт подери вас и ваши надменные головы!
   Как обычно в отчаянные минуты, у Изабеллы лицо вдруг стало совершенно безучастным, а у Джулия насмешливо изогнула губы.
   -Учтите, красотки, - продолжил пират зловеще. - Если команда захочет, мы пустим вас в оборот, и я первый собью надменность с ваших хорошеньких мордашек. Я заставлю вас кричать и молить о пощаде, вы будете лизать мои сапоги, чтоб я избавил вас от посягательств моих храбрецов. Клянусь, вы будете корчиться под ними, а ребята еще посмеются над вами.
   Он подошел ближе к Изабелле, прислонившейся спиной к сырым доскам трюма, и поднял грязным пальцем с обломанными ногтями ее подбородок. Ответом ему был взбешенный взгляд. Пират хрипло расхохотался и обернулся к Джулии. Та вздрогнула от отвращения и инстинктивно отстранилась. И в тоже мгновенье ударом была опрокинута на тюфяки. Она завизжала и вцепилась пирату ногтями в лицо. В ярости, которая захлестнула ее, Изабелла обрушила на голову пирата первый попавшейся бочонок. С легким стуком из того посыпались драгоценности, заливая туфли пленницы сверкающим потоком.
   -Ах!- воскликнула она.
   Пират взревел как зверь и поднялся на ноги. Он двинулся к Изабелле с налитыми кровью глазами, но тут хрупкий Антонио заломил ей руку и прижал к стене, закрывая свои телом. Его улыбка показала черный провал зубов. Изабелла не чувствовала отчаянье, так захлестнула ее ярость.
   -Ах ты, низкий негодяй! - прошипела она. - Отойди от меня!
   Их спас какой- то матрос. Он пронзительно закричал откуда - то сверху:
   -Мы взяли их! Капитан, что делать?
   Огромный пират грязно выругался.
   -Еды этим диким кошкам не давать! - заявил он и добавил: - Я еще с удовольствием поукращаю их.
   Первым выскользнул из помещения красавчик без передних зубов, затем вышел Нкро и аккуратно запер дверь.
   Изабелла бездумно уставилась в потолок. После вспышки ярости, которая фактически спасла ее, она впала в апатию. То место на бедре, куда надавил коленом Антонио, мучительно ныло. Изабелла безучастно подумала, что там теперь будет уродливый синяк.
   Она заставила себя сесть на бочку. Подперев голову руками, она несколько мгновений смотрела на подругу. Та поднялась.
   -Негодяй! - шептала она трясущимися губами. - Он же меня чуть...
   Изабелла вздохнула и откинула назад распустившиеся волосы. Ее любимые булавки с сухим стуком посыпались на пол. Найти их среди прочих драгоценностей, рассыпанных по полу, было нелегко.
   -В следующий раз они сделают это! - жестко сказала она.- Нам нужно умереть, Жули. Броситься в море.
   Едва она произнесла эти слова, и мурашки побежали по телу от шеи к пояснице.
   У Джулии дрогнули ресницы.
   -Да, - тихо согласилась она. - Но, может быть, нас еще спасут. О Анри, помоги мне!
   Изабелла уткнулась лицом в ладони.
   Лампа все качалась под потолком, как черный нетопырь в кошмарном сне.
   Сколько часов просидели они в этом затхлом трюме, они не могли сказать. Изабелла готова была поклясться, что прошло все 100 лет, хотя, на самом деле, наверно, не более суток. Они могли пить воду из единственного бочонка, метаться и проклинать все на свете. Известно, что подобные занятия не приносят пользы для душевного здоровья и поэтому, когда явился огромный пират, ему не пришлось более жаловаться на молчаливость пленниц. Обе они не могли уже выносить монотонный плеск воды, особенно слышимый в нижнем трюме.
   -Что это все значит? - задала вопрос Изабелла холодно.
   -Что это значит? - передразнил ее пират.
   -Да, меня интересует, что все это значит!
   Джулия тоже храбро поднялась.
   -Вы задержали нас вместо того, чтобы просить выкуп за нас. Почему?
   Пират Нуро чмокнул языком.
   -Вас истерзала неизвестность, дорогие мои? Я могу с удовольствием поведать об изменениях в ваших судьбах. Садитесь, милашки, прошу вас!
   Подруги сели, сохраняя презрительные выражение лиц, но у обоих стучали сердца, как перед казнью. Но напрасно пират пытался подметить признаки страха на этих побледневших от голода и мрака личиках. Ничего не добившись затяжным молчанием, Нуро произнес:
   -Мои ребята бросали на вас жребий.
   Теперь только он был удовлетворен. Он заметил взгляды, полные ужаса, какими обменялись пленницы. Но напрасно он ждал, что они бросятся на колени.
   -Негодяй! - медленно и тихо, но так хлестко - презрительно произнесла Джулия, что у пирата заходили желваки на скулах.
   -Я вас напугал? - спросил он. - Бедняжки... А ведь вам повезло еще меньше, чем вы думаете. Мой ребята хотели вас, но у нас уже есть девчонка. Правда, сейчас она валяется в трюме с горячкой, так что на ее помощь не рассчитывайте -всякое там причесать, одеть, раздеть! А вас мы продадим в Алжире.
   -Но обычно за пленников просят выкуп!- воскликнула Изабелла. -Я слышала об этом в Лувре!
   -Если женщина некрасива или стара, то конечно, тяжелый выкуп решает все дело. Но обе вы красивы и соблазнительны. Мне на продажу нужен хороший товар, и я вас не трону.
   -Какое счастье! - нашла в себе силы съязвить Джулия.
   -Я продам вам наложницами или женами, как уж выйдет. Вот ты, - он указал на Джулию, - с твоей белой кожей и аппетитными формами принесешь мне полторы тысячи монет. А ты, испанка с огромными черными глазами и тонкой талией - даже больше!
   -У меня серые глаза! - растерянно произнесла Изабелла.
   -Я не против!
   -Но вам могут дать больше, чем 3 тысячи луидоров, если вы потребуете за нас выкуп!- воскликнула Джулия. - У нас могущественные друзья!
   Пират щелкнул пальцами.
   -Три тысячи - это начальная цена. Вас могут купить и за десять и даже двадцать. Да и за мужчин я получу хорошую цену.
   Джулия едва не задохнулась.
   -За мужчин?
   Пират захохотал, дрожа животом.
   -До чего ты забавна, крошка! Твой мужчина тебя пытался спасти тебя. Он убил троих моих ребят. И теперь мне нужна хорошая компенсация!
   -Они здесь? - вырвалось у Изабеллы. Пират с любопытством поглядел на нее. Казалось, ему нравилось играть человеческими сердцами.
   -Они добровольно перешли на мой борт, чтоб не упустить вас!- с чем- то похожим на удивление непонятным, а, значит, сильным поступком, добавил он. - Я предлагал господам остаться на корабле, на "Лайме", кажется. Мы его опустошили дочиста -взяли хороший улов, хвала всем богам! А вот мужчины мне не были нужны - оставались бы на корабле. Но нет...Они добровольно - добровольно! - позволили нам их успокоить. Слуги ваши остались, а вот господа....Я забрал их, но вчера они вздумали поднять бунт! Самое забавное, что они знали, что не справятся с нами. За таких отчаянных ребят, черт возьми, я возьму в десять раз больше, чем хотел.
   -И что... - затаив дыхание, пролепетала Изабелла.
   -Что? Один сейчас бредит с раной в бедре. Двое других в колодках.
   -Кто?! - выдохнула Джулия, от отчаянья вонзив ногти в руку подруги.
   -В бреду великан, едва не задушивший меня. Антонио пришлось стрелять в него. Скотина, подпортил такой великолепный товар!
   -О небо!- застонала Изабелла.
   -Мы наткнулись на них случайно! Если б не моя счастливая звезда, они взломали бы вашу дверь. Шлюпка была уже готова. Но судьба против вас - я случайно вышел гулять на бак.
   -Что с остальными?!- дрожащим голосом произнесла Изабелла.
   -В кандалах очень прыткий... де Батц, кажется! И второй, аристократ, такой невыносимо надменный, что лицо ему разбей гардою, не дрогнет. Не люблю таких! От них одни проблемы! Я уже брал в плен одного такого - и все равно не довез его до Алжира. Пришлось повесить его!
   Джулия испуганно смотрела на подругу. У Изабеллы задрожали ресницы, и она поспешно опустила их. Сердце ее разрывалось. О, Арман! В колодках, боже мой!
   Какое безумие - захватывать корабль! Какое безрассудство и дерзость рассчитывать на удачу в таких неподходящих условиях, но и какие храбрость и преданность!
   И женщины теперь плакали в душе, но ужасно гордились ими, и клялись не падать духом! Ведь иногда самое главное в жизни - остаться спокойным в бою, чтоб преодолеть несчастье, как бы ни вертела тобой несчастливая судьба.
   -Их я тоже продам! - продолжил пират задумчиво. - А теперь, милашки, прошу за мной.
   Они повиновались, потрясенные, оглушенные услышанным.
   Им пришлось вылезти из трюма на четвереньках, так ослепило их яркое солнце, оглушили крики чаек и хлопанье паруса, так сильно от свежего воздуха кружилась голова.
   Невзирая на весь ужас их положения, подруги с наслаждением вдохнули соленый теплый воздух. Кругом, куда только не проникал их взор, простиралась небесная гладь моря цвета бирюзы в легких золотистых от солнца барашках. Ровный горизонт был пустынен. Высокое небо, где нестерпимо сиял яркий шар солнца, оттенком напоминал теплую голубизну моря. И под его необъятном шатром удивительно хрупким и маленьким казался корабль.
   -Где мы? - одними губами спросила Изабелла, задирая голову к небу. О, если б они могли упорхнуть туда, где купались в свободе чайки.
   -Скоро будет Бискайский залив, мадам! - произнес подскочивший красивый Антонио вежливо.- Через восемь часов на северо-западе окажется испанский мыс Эстакаде Варес.
   -Хоть бы вас там потопили! - зло воскликнула Джулия.
   Матросы все как один в дорогих бархатных рубашках, висящие на вантах и прислушивающиеся к их диалогу, расхохотались, словно услышали отличную шутку. Джулия смерила их презрительным взором.
   Изабелла незаметно рассматривала корабль. Глаз ее с тоской отмечал и хорошую маневренность, и большое количество матросов на борту, а сердце сжималось от страха и неверия в реальность алчных улыбок матросов. Она никак не могла принять чудовищную истину - они, знатные дамы, еще недавно целовавшие своих детей в Париже, по воле какой- то чрезвычайно причудливой судьбы оказались на пиратском корабле с нависшей над ними угрозой быть проданными в гаремы Алжира. И Арман в колодках, как галерный раб! А де Порто ранен! Боже, только бы он остался жив!
   От нахлынувшего ужаса Изабелла закрыла глаза. Ее захватила паника. "Я сейчас закричу! - подумала она, стиснув зубы. - Я не перенесу этого! О, Арман, родной мой, что они с вами сделали!"
   Видимо, лицо ее выразило невыносимое отчаянье, ибо огромный пират схватил ее за плечо кривыми пальцами с обломанными ногтями:
   -Вы, кажется, готовы покончить с собой, чтоб сохранить свою честь и чувство достоинства? - спросил он грубо.
   -Разумеется, - кивнула Джулия.
   -Вы, крошки, похоже,только и ждете мига, чтоб броситься в море... Вижу это по вашим грустным мордашкам. Ну, так смотрите, что вас ждет там, внизу!
   Подошедший Антонио с трудом вывалил в море большой кусок какой- то рыбы, привязанной к длинной засаленной веревке.
   -Смотрите! - толкнул Нуро пленниц к борту. - Кое-чье кровавое пиршество сразу отобьет у вас вкус к неповиновению.
   Изабелла, в детстве жившая рядом с морем и слышавшая рассказы опытных моряков, первая заметила черную стрелу, рассекавшую голубоватую воду.
   -Акула!- выдохнула она, закрывая рот ладонью. Сколько раз она слышала об этих чудовищных хищниках из мрачных глубин, в один миг разрывавших туши китов! Огромная, словно бездонная, пасть большой белой акулы, утыканная, как кинжалами, длинными зубами, беззвучно вырвалась из воды. Морское чудовище в две секунды вцепилась в мясо. Во все стороны полетели ошметки плоти. Затем с громким всплеском акула ушла под воду. Нахлынувшая волна сгладила остатки пиршества, и только кровавое пятно растеклось по голубой поверхности моря.
   Парализованные кошмарным зрелищем женщины вцепились в борт корабля. Ужас сковал их. Изабелла, наделенная живым воображением, словно в реальности почувствовала, как множество ужасных зубов впиваются ей в ноги и разрывают живое мягкое мясо. От этого зрелища можно было сойти с ума! Что может быть хуже, чем быть сожранным заживо!?
   Джулию замутило.
   -О, боже!- прорыдала она. - Нас же съедят!
   От ее слов оцепеневшая Изабелл очнулась. Подняв руку, она обнаружила на лбу холодный пот, хотя было очень жарко.
   -Вот что вы нам приготовили!?- прошептала она. - Нуро, вы дьявол!
   -Хитрый дьявол!- поправил он, с удовольствием глядя, как матрос вытягивает из воды пустую веревку с растрепанным окончанием.
   Изабеллу передернуло.
   -Прошу вас на ют, - изящным жестом пригласил дам Нуро, как ни в чем не бывало. - Ради ваших знатных милостей я освободил свою каюту. Через три склянки вам принесут обед. Наполните животы вдоволь или я привяжу веревки к вашим милым шейкам и брошу в море.
   Надо сказать, что после показанного действа Изабелла и Джулия верили чему угодно. Они на ватных ногах вошли в маленькую каюту.
  
  

Глава 30

  
  
   -Я больше не могу это слушать! - едва ли не со слезами воскликнула Изабелла.
   Не отвечая, Джулия с трудом поднялась с алого покрывала, смочила платок в вине и со стоном прижала ко лбу. Невыносимая мигрень терзала ее час за часом.
   В этот душный вечер, когда багровый от марева шар солнца медленно опускался в бнздну моря, они сидели в помещении на юте, изнывая от страха, невыносимой жары и жуткого смрада. Смрад струился от бортов корабля, пропитанных вонючей смесью из дегтя и серы для защиты их от гниения и морских червей. С кормы до них доносились ужасные ругательства пиратов. Бледнея от их хриплых голосов, тянущих непотребные песенки, леденея от сатанинского смеха, они страшились, что, невзирая на приказ, матросы все-таки ворвутся к ним и учинят насилие. Тогда уж точно придется предпочесть ужасную мученеческую смерть в пасти акулы.
   Солнце, схожее в этот день по цвету с нарывом на теле чумного больного, равнодушно глядело в каюту, отражаясь на золотой отделке, и нестерпимо резало глаза. Изабелла ела с украденного пиратами золотого блюда, сидела за столиком, похищенным у какой- то несчастной дамы, глядела в трюмо, забитое ворованной одеждой, листала книги в роскошных переплетах, явно отобранные у какого-то повешенного ученого.
   Она с отвращением отодвинула от себя блюдо с кусочками сухого мяса, вместе с жесткими бобами поданное к ужину.
   Ничего о друзьях они не знали. Нуро смеялся, когда они спрашивали.
   -Как я ненавижу его!- вскрикнула Изабелла, царапая щеку ногтями. - Как я его ненавижу! Ах, боже, дай мне силы задушить эту свинью.
   -Такого задушишь! - с трудом отозвалась Джулия.
   -Как я представляю, что испытывают сейчас наши несчастные друзья, так у меня волосы дыбом становятся. Господи, только б граф никогда не узнал, какая страшная судьба меня постигла!
   -Я надеюсь, они не сидят, сложа руки!
   -О Джулия! И я не могу простить себе еще одно...
   -Что же?
   -Он сейчас готов принять за меня любые страдания, а я все это время мучила его!
   -О чем это ты? - с трудом подняла голову Джулия. Невзирая на страшную боль в висках, она с изумлением наблюдала, как подруга начала быстро кусать себе пальцы.
   -Мучила, мучила! - застонала Изабелла. - Я совсем не берегла его чувства, я заставляла его ревновать, я знала, как ему неприятна моя склонность к дону Себастьяну, но вела себя так, словно мне ничего неизвестно! Арман же признавался мне, что долгое время не верил женщинам, потому что та, из его юности, она предала его! Она замышляла его отравить, чтобы вероломно завладеть богатым наследством и славным именем! Он собирался жениться на ней, а она, наглая женщина, подмешивала ему в пищу мышьяк! Он говорил, что после такого предательства больше не мог радоваться. Он перестал мечтать о счастье. Внутренний огонь в нем погас. А я...Я знала, как горько ему было, но я все равно причиняла ему боль! Я ничем не лучше ее. Такая же гадкая, безжалостная, корыстная! А я думала, что я лучше!
   -И слушать не желаю! - воскликнула Джулия почти с ужасом. - Ничего не говори мне о г-не графе!
   -Я глупая, жадная, безответственная женщина без чести и совести! - истерично рыдала Изабелла.- И вот теперь из-за меня он в колодках! Ему больно, и гордость его подвергается такому унижению! О небеса! И он не знает, что со мной!
   -Изабелла! - Джулия вскочила и налила в стакан вина. - Ты сходишь с ума! Выпей скорее вина! Вкус у него отвратительный, но тебе поможет любое...
   -Нет! Нет! Это я во всем виновата! Я знала, как он терзался из-за меня, как ему было плохо! Он заставляла его наблюдать, как я любезничаю с другими мужчинами! Я даже думаю, что он втайне считал, что я полюбила этого чертового испанца! Я! Его! Полюбила! О боже! И эта их смертельная дуэль! Граф, наверно, ждал, что я прикажу дону Себастьяну бросить шпагу, или соглашусь, чтоб он убил его, а я не знала, что делать! И все видели, что я не знала! И наши друзья глядели на меня с таким жестоким упреком, что у меня падает сердце, как припомню их взгляды! Я не желала, чтоб дон Себастьян умер и этим виновата! Я хочу, чтоб были счастливы все, а так в жизни не бывает!
   -Да уж, Изабелла, положение было щекотливое!
   -Щекотливое? Оно было ужасно!
   -Да они же сами решили драться!
   -Ты веришь мне, что я не люблю дона Себастьяна?! Хоть ты мне веришь?!
   -Верю!
   -Что же мне делать, боже всемогущий?!
   Джулия в сердцах бросила мокрый платок на пол.
   -Господи, да уж лучше б г-н де Силлек сразу убил твоего испанца! Хлопот было бы меньше!
   -Граф де Силлек всегда был одинок, даже среди друзей, и долгое время не мог спать после того случая у себя в поместье, когда увидел с ужасом, что она ему сыпет в вино яд, и потом уже не верил, что его можно полюбить!
   Джулия перестала понимать, что она лепечет, и в замешательстве не могла решить, что ей делать. Изабелла рыдала все сильнее.
   -Ах, Жули! Я дрянная жена и мать! Я должна была снимать ему сапоги, а я...
   -Да у тебя истерика! - ахнула Джулия.
   -Мне так страшно! Он умрет и никогда не узнает, как я корила себя...
   Изабелла со стоном уронила голову на руки.
   -Да с чего он умрет!?- вскричала Джулия. Она нехотя призналась себе, что подобная истеричная вспышка у всегда уравновешенной Изабеллы серьезно напугала ее и лишила мужества. -Он не умрет! И ты тоже останешься жива, клянусь! И у тебя будет еще время доказать мужу свою преданность и любовь...наедине! Нет ничего слаще ночного примерения любящих сердец!
   -Ах, но, похоже, я никогда не смогу сказать Арману, как я люблю его!
   Выросшая близ моря, Изабелла о чудовищных деяниях пиратов слышала с детства. Любое судно, под любым флагом - Франции, Британии, Испании, могло подвергнуться нападению этих безжалостных береговых братьев. Об их морских путешествиях складывали легенды - от самых ужасающих про работорговцев до романтических о похищениях прекрасными незнакомцами красивых дам. Примером мог быть случай с молодым дворянином из Лангедока, который, начитавшись о варваских поступках испанцев, воспламенился до того, что решил мстить им. Он употребил все свое состояние, чтоб соорудить корабль и присоединился к французским флибустьерам, чтобы вскоре отличиться как талантливый военноначальник. Ни одному вооруженному испанцу он не даровал жизнь. Теперь его звали "Истребитель". Многие несправедливо осужденные, бежав с галер, по прихоти судьбы, оставившие близких или по каким другим причинам, примыкали к флибустьерам. Грабили они неохотно, избегали жестоких казней - извечной забавы пиратов, при первой возможности обосновываясь на берегу и даже заводили семьи: в этих нелюбимцах судьбы оставались капли благородства. Но другую часть братства гнала в море все-таки жажда наживы. Они считали себя настоящими пиратами и наживали состояния грабежом и работорговлей в Средиземном море. К одному из представителей этой мерзкой части и попали в плен друзья.
   Плавание, увы, проходило на редкость спокойно для пиратов. Хорошая погода, свежий ветер, знакомый легкий путь вдоль берегов Франции и Испании, отсутствие штиля - коварного бича всех моряков, приводило в спокойное настроение всех моряков, до самого последнего отъявленного негодяя, грубо называемого "трюмной крысой". Военные корабли Испании, если и попадались на пути, были обмануты испанским флагом и вымпелами. Если они подходили очень близко, в переговоры вступал один из членов команды, озлобленный неудачами бывший офицер испанской галеры, а сейчас судовой навигатор, по кличке Крепкозубый. Французские галеры же для защиты побережья от пиратов только строились в Марселе и Тулоне. Строительство часто приходилось продолжать при оскорбительно близких подходах к побережью испанцев. Галеры Испанского королевства презрительно стояли во французских лагунах, будто смеялись над морской слабостью Франции. Переживший унижение во время осады Ла-Рошели, когда ему пришлось звать на помощь суда Мальтийского ордена и флот Голландии, кардинал Ришелье прикладывал необычайные усилия по развитию морского и военного флота, но не мог сразу охватить необьятное. И каперы, неверные, разбойники всех сортов, к которым и принадлежал корабль Нуро, продолжали беспрепядственно грабить побережье и захватывать французские и английские суда.
   "Феникс" был тоже до краев заполнен товаром, который довольный Нуро собирался сбыть в Алжире - лионские ткани, французские сукна, драгоценности, посуду, редкое красное дерево, все, что имеет большой спрос на рынках востока и за что хорошо платят набобы Алжира. Ну и, конечно, рабы должны были принести ему хорошый барыш.
   Нуро старался создать все возможные условия для пленников и, уж конечно, для пленниц: им приносили лучшую пищу, даже драгоценные лимоны - средство от цинги, высашивающей пиратов в иные года десятками.
   Нуро прекратил пугать женщин, улыбался, но не мог обмануть проницательную Джули.
   -Наконец-то небо благоволит мне! - повторял он в последнее время, выползая на палубу и потрясая бутылкой вина. - Эй, вы там, на юте, красотки! Я сейчас передумаю беречь вас и прииду к вам!
   И только красивый Антонио останавливал его.
   Пока Изабелла была занята своими личными переживаниями, Джулия каждый день тряслась от ужаса, предчувствуя свою печальную участь.
   Теперь с каждым часом плавания становилось все жарче. Близость пустыни сказывалась на ленивом покое моря, в сухом жарком воздухе. Солнце палило нещадно и женщинам, когда их изредка выпускали из душной каюты на палубу, приходилось надевать шляпы.
   В один из дней по левому борту появилась безрадостная серая полоска земли с дрожащим над ней маревом, а море совсем поголубело и в нем стали видны играющие дельфины.
   -Алжир! - торжественно провозгласил Нуро, передавая подзорную трубу Изабелле. Та побледнела и сделала шаг назад. Джулия выхватила у нее подзорную трубу и вгляделась в незнакомый берег. Вода казалась привлекательной в изумрудных лагунах, но ни одного кустика не было на заброшенном, выжженном до белизны скалистом берегу.
   -Какой милый край, - протянула она.
   -И здесь нас продадут, - прошептала Изабелла. - Но что-то я не вижу ни одного города. Даже поселений никаких нет или деревушек рыбаков!
   -Спрятаны они, - отозвался красивый Антонио. - Только знающий найдет!
   -Утром мы будем в порту Лараша! - заявил Нуро.- А еще через три дня нам нужно быть в Эль-Ксаре-Эль-Кебире! Рынок там небольшой, но мне нравится чрезвычайно щедрость знатных покупателей! Вы найдете занимательными восточные порядки!
   -Если до этого нас не спасут!- громко сказала Изабелла, ибо ее вдруг взяла злость.
   -Да кто вас может спасти?! Те, кто плыл с вами?! Они ослабли от голода, хотя, конечно, не настолько, чтоб умерли. Слава богам, что я поклялся им, что, чуть господа взбундуются, я выброшу вас в море, черт вас подери! Здешние акулы не станут даже ждать, когда вы всплывете вдохнуть воздуха и прикончат вас там, в ледяной глубине!
   -Это вы умрете как собака! - процедила Изабелла, которая после единственной истерики на борту, пребывала теперь не столько в страхе, сколь в слепом бешенстве. - Вы грязный работорговец и сгниете как червь в брюхе своего корабля! И на том свете вы заплатите за все! За все! За все!
   -И совсем скоро, - предрекла Джулия.
   -Ну и наглость! - зло воскликнул пират, сплевывая за борт. - Эти дворяне с ума сходят, коль только начинаешь им угрожать.
   Он нависал над ними как скала.
   -Идем, Беляночка, - властно, будто хозяин, скомандовал он.- Я хочу кое-что показать тебе, чтоб ты не испортила мне торги.
   -Нет!- схватила подругу за руку Изабелла. - Мы не позволим обращаться с нами не подобающим образом!
   -Вы вели себя все эти дни благоразумно, как гости! И я был снисходителен - даже ваши кавалеры остались довольны мной! И вас и их никто не тронул пальцем, вам даже, в виде особой милости, разрешили лечить раненого!
   Изабелла закрыла глаза, чтобы не заплакать. Она кричала и угрожала пиратам своей смертью, пока ей не разрешили навестить де Порто. Она под пристальным взглядом красивого Антонио спускалась в трюм к де Порто, упрямо требовала для него чистую ткань для перевязок и больше воды, чтоб облегчить его жажду и не успокаивалась, пока не получала желаемое. Хвала богу, у пиратов были запасены какие- то скудные бальзами, которые она и использовала под стенания пиратского лекаря - худого как жердь Жана Португальца. Он голосил, что она ограбила их, предрекал ей скорую жестокую смерть от его искусного ножа, но потом умолк и пригласил в свою будущую пиратскую шайку. Изабелла не знала, плакать ей или смеяться!
   Постепенно де Порто шел на поправку. Но она не видела никого из остальных! И с де Порто не могла переговорить -он долгое время был в бреду, а затем Антонио и слова не давал ей сказать. Как только де Порто начал садиться, ей запретили спускаться к нему. Она не знала, что сейчас было с ним!
   -Идемте!- приказал Нуро Джулии. -Я хочу, чтоб вы переговорили с кое -кем!
   -Нет!- воскликнула Изабелла.
   -С вами останусь я! - вмешался худой Антонио со смесью галантности и наглости. - Я приятный собеседник, как, наверно, вы уже убедились!
   -Я не могла в этом убедиться! Все это время мы просидели под замком! И слава богу!
   -И напрасно, глупая ты девка!
   -Не иди, Джулия, не рискуй. Он обманет тебя!
   -Хорошо! - решила Джулия. - Но учтите, что вы ответите за каждую слезинку своих жертв перед богом!
   Изабелла напряженно следила за подругой, пока та не скрылась. Затем неосознанно начала ломать пальцы. Этого не может быть! Я не могу быть в Алжире! Какая страшная ловушка захлопнулась за ними! Говорят, что из любого страшного положения есть выход, но какой же выход может быть сейчас!? Ах, их положение настолько безнадежное, что и друзья ничего не могут сделать.
   Горячий ветер действительности дул ей в лицо, на палубе остро пахло морем и какими- то сладкими и жгучими пряностями. От жара и страха ломило виски. Ей не хотелось стоять на виду у пиратов, некоторые из которых бросали на нее такие алчные взгляды, что волосы вставали дыбом, но в каюте было ужасно душно и смолой пахло неныносимо.
   -Я что же, недостоин твоего внимания? - прервал ее неспокойные мысли маленький Антонио.
   -О чем вы?- отчужденно спросила Изабелла.
   -У меня в сундуке давно уже болтается одна картинка. Ты похожа на мадонну с нее. У нее тоже большие глаза и такое выражение...
   Он пощелкал пальцами, но не нашел слов.
   Изабелла помолчала, а потом все-таки полюбопытствовала.
   -Что за картина?
   -Я нашел ее в шкатулке одного мальтийца...Он умер.... Я необразован и не знаю ее цены. В тебе есть что- то такое, что есть в картинке, что было в моей невесте.
   -У вас была невеста?
   -Была! - маленький Антонио сплюнул прямо на грязную палубу.
   Изабелла стремительно обернулась.
   -Вы любили ее!? Тогда помогите нам ради любви, прошу вас! Хотя бы дайте нам умереть!
   Антонио улыбнулся своей странной улыбкой, натянув верхнюю губу на выбитые в драке зубы.
   - Я знаю, что такое кровь и смерть, но не знаю, что такое эта ваша проклятущая любовь! У меня хватило ума понять, что она не нужна! Меня два раза ссылали на галеры, четыре раза жестоко били кнутом! Один раз меня пытал парижский палач и с той поры я не могу лазать по вантам. Я был приговорен к сожжению. И после этого выжелаете, чтоб я знал что -то о любви? Да одно это слово жжет мне губы! Ненавижу его!
   -Но вы остались живы! И вы... красивы!
   -Замолчи ты! - зашипел он прямо ей в лицо. Он все еще улыбался, когда его пальцы больно сдавили ей локоть. Изабелла закричала от боли. - Запомни вот что...
   -Оставьте меня, оставьте!
   -Да слушай ты, дура! - он впился ей в локоть как скорпион. - Тебя будут продавать...
   -Нет!
   -Да!- его некрасивое лицо качалось у нее перед глазами. - Не вздумай показывать свой глаза, поняла! Не поднимай глаз, иначе тебя купит Али - Гашид для гарема! Купит сразу же, едва только увидит, ты понимаешь!? Ты из тех, кто ранит с первого взгляда! Ты будешь сопротивляться до последнего и это нравится мужчинам, понравиться Али- Гашиду! И ни в коем случае не гляди на евнухов! Ты узнаешь их - они ужасно толсты! Не закрывай глаз, дура! Ты можешь быть мужественной! Старайся, чтоб тебя купил какой- нибудь старый лавочник, если у него будут деньги. От лавочника ты с твоим умом когда-нибудь сбежишь, из гарема никогда!
   -А... от лавочника можно сбежать?
   Пират, грозно сверкнув глазами, отпустил ее руку.
   К нему подбежал кто-то из матросов, показал рукой на небольшую эскадру белых кораблей, нагоняющую их.
   -Это мальтийские галеры!- воскликнула Изабелла с радостью. Им не давали стоять на палубе, когда мимо проплывали другие корабли. Несколько раз Нуро встречался с другими капитанами, но женщин в эти часы запирали в каюте и они только отдаленно слышали незнакомую речь.
   -Ты поняла меня, - произнес Антонио тихо. - А теперь ты должна идти со мной.
   -Зачем? - сощурила глаза Изабелла. Она чувствовала, что нащупала верный тон с этим вором, убийцей и насильником.
   -Ты должна идти!
   -А если я не пойду?
   -Хватит из себя строить гордячку. Ты волей Бога попала в ужасные условия. Поэтому возьми себя в руки и веди себя достойно. Здесь тебе помогут ловкость и хитрость, а не сословная гордость, титул или деньги.
   Изабелла, закусив губу, стала пробираться по палубе за пиратом. Господи, она когда- то боялась гнева короля или королевы Анны! Да ее прежние нестрашные страхи - ничто по сравнению с тем ужасом, который она испытывала здесь. О, если они вырвутся отсюда, она никогда, никогда не будет волноваться! Ах, какой печальный вывод: познать, что все познается в сравнении!
   Она с надеждой посмотрела на приближающиеся галеры. Но тут же надежда ее угасла - над ней с Антонио взметнулся золотой испанский флаг. Галеры отсолютовали красно- белыми вымпелами.
   Антонио открыл дверцу на корме, откуда пахнуло застоявшейся водой и моченой рыбой, отчего Изабеллу затошнило. Она возмущенно глянула на пирата. Не думает ли он, что она спуститься туда, сама пойдет за насильником, как овца побредет с блеяньем на бойню!
   Антонио затрясся от беззвучного смеха.
   -Не хочешь, верно? - спросил он. - Давай, иди!
   -И не подумаю!
   Такая твердость проскользнула в ее звонком от гнева голосе, что пират перестал смеяться.
   -Лезь, я тебе говорю! Не хочешь же ты призвать внимание матросов? Смотри, они уже ухмыляются!
   -Когда - нибудь я убью вас!
   -Ничего я тебе не сделаю! Я хочу поговорить с тобой наедине! Не унижайся перед ребятами.
   -Называйте меня на "вы".
   Антонио усмехнулся.
   -Все- таки жаль, что вас продадут в Эль-Ксаре. Были бы у меня хорошие деньжата, я купил бы вас для себя. Мы бы поладили, я думаю! Когда вы не злитесь и не трясетесь от ужаса, вы самая женственная и податливая женщина, которую я знал.
   Изабелла задрожала от гнева. Она чувствовала, как ее захлестывает безудержная ярость, не раз спасавшая ее там, где в нормальном состоянии она не могла бы сдвинуться с места. Если Антонио сделает ей что- нибудь, она убьет его. Ее хрупкие руки таили в себе силу.
   -Как мне все -таки везет на галантных кавалеров! - съязвила она. - У меня уже есть один милый знакомец- галерник!
   -И кто же? - заинтересовался пират.
   -Думаю, шевалье Франциск де Лезуа. Он недавно бежал с галер и встретился мне в Ла - Рошельском лесу. Я потом уже, в Париже, вспомнила его.
   -Опа! - удивился пират. - Ты знакома с "Черным шевалье?" Тебе повезло - я знавал его в лучшие дни! Если б не его дурацкая дворянская спесь, у него была бы уже флотилия и он стал бы очень богатым человеком! Но нет! Пиратствовать с размахом он не смог...
   -Он и в Ла- Рошели не бедствует!
   -Да ты и в самом деле не дура! Имеешь столь именитых поклонников... Уважаю!
   Изабелла презрительно дернула плечом.
   В трюме она ничего не видела, ослепленная темнотой от долгого пребывания на солнце. Разговаривая, Антонио все подталкивал ее вперед по узкому проходу, ориентируясь только по понятным ему ориентирам. Кругом высились сундуки, поставленные один на другой. "Грабители"! - горько усмехнулась Изабелла.
   Антонио внезапно как-то глубоко вздохнул и набросился на нее, стараясь повалить.
   -Боже мой!- закричала Изабелла, отбиваясь от него как кошка. Ярость и страх попеременно накатывали на нее. От ощущения шершавых рук на своем теле ее охватывало чувство гадливости и физическое отвращение. -Пошел вон, мерзавец!
   Сквозь его тяжелое дыхание она смутно слышала глухое проклятье и полузадушенный вскрик.
   -Перестань царапаться! - внезапно произнес Антонио совершенно нормальным голосом. Он отскочил от ее и стер кровь с лица.
   -Чертова девка! - проворчал он. - Я же ничего тебе не сделал, только слегка пощипал за грудки. Кто просил тебя уродовать меня?
   -Ты и так изуродован! - сквозь зубы прошипела Изабелла. У нее был вид обезумевшей. Примерно так она себя и чувствовала.
   Антонио не спеша встал.
   Изабелла не понимала смены настроения своего врага. Он, как ни в чем не бывало он поправил черную косынку, что сползла ему на шею.
   Что- то здесь было нечисто! С трудом Изабелла заставила себя успокоиться.
   -Идемте наверх! - сказала она как можно более уверенно.
   -Извольте, мадам.
   В молчании они прошли мимо сундуков и по той же скрипучей вертикальной лестнице поднялись наверх. Изабелла почувствовала некоторое облегчение, когда глотнула чистого воздуха.
   Французские галеры тем временем невозмутимо удалялись, будто уходили в темно -фиолетовое небо. Изабелла чуть не заплакала.
   -Ну! - бросила она. - Расскажите мне, что за спектакль вы разыграли внизу?
   Антонио указал ей на ют.
   Изабелла развернулась, удерживая желание плюнуть ему в лицо, и поднялась на ют. За время ее отсутствия каюта стала похожа на французскую модную лавку. Около дюжины платьев различных цветов лежали на бочках, десятка два ожерелий как простые камешки валялись перед треснувшим зеркалом на ножках с крючками, чтоб крепиться к полу. Посреди каюты на табурете сидела Джулия с каменным лицом и, слава богу, с неразорванным лифом.
   -О! - только воскликнула Изабелла. - Что это?
   Джулия апатично молчала.
   -О, господи, Жули! Я сойду с ума от всего этого! Что это? Этот скотина хочет, чтоб мы это надели?
   -Послезавтра большой базар в Эль-Ксар-Эль-Кебире, - невыразительно молвила Джулия.
   -И что же? Джулия, приди в себя, умоляю! Ты разговаривала с кем нибудь из наших...
   -Нет!
   -Я не для этого звал вашу подругу!- с омерзительным хохотом встрял Нуро.
   Изабелла пропустила его возгля мимо ушей.
   -Я знатная дама! Я никогда все это не надену! Никогда!
   -А я надену!
   Изабелла сперва онемела, а потом вскочила.
   -Ты с ума сошла! Жули, опомнись! Одеваться специально для того, чтоб тебя продали неверным на востоке?! О, святые! Да ты рехнулась!
   Изабелла кричала, чувствуя, что сама недалеко от потери рассудка. Их продадут! Чудовищные слова! Она не позволит себя продать! Никогда!
   -Да, я сошла с ума! - произнесла Джулия. В ее голосе проскользнули опасные истерические нотки. - Я надену любое платье, хоть совсем прозрачное, что вам еще нужно от меня!?
   Только сейчас Изабелла увидала, что слова Джулии обращены вовсе не к ней, а к появившемуся за ее спиной Нуро. Тот, похоже, слышал последние слова Изабеллы, поэтому мохнатые брови его сошлись над крупным пористым носом, как грозные тучи. Он улыбнулся как игрок, поставивший на кон все свое состояние.
   -Ты понимаешь бунт! - сказал он Изабелле нехорошим тоном. - Я этого не люблю!
   -Да! - кинулась на него Изабелла. - Мы не подумаем надеть это! Я выражаюсь понятно для вашего ограниченного ума!? Знатные дамы смогут умереть, и вы скоро убедитесь в том, клянусь! Никогда я не буду принадлежать неверным с берегов Алжира! Я не изменю своей вере, даже если вы бросите меня акулам! Да неужели мне, дочери вельможи, чьи предки сражались за христианскую веру в четырех крестовых походах, боятся смерти!?
   Пират оглянулся на Джулию, у которой покраснели щеки и засверкали глаза.
   -Ты тоже так думаешь?
   -Да!
   -Ты, видимо, не все рассказала своей пылкой подруге?
   Джулия закрыла глаза и из - под ресниц у нее потекли слезы.
   -Что я должна еще услышать?! - вскричала Изабелла.
   -Прежде всего, объясни мне, недоразвитому, почему ты только сейчас заговорила о смерти? Почему не решила умереть раньше? Я угадаю - ты верила, что господа из трюма помогут тебе. Стало быть, ты помнишь о них... Все время помнишь... Представь-ка его глаза!
   -Я не понимаю вас, - заносчиво бросила Изабелла, хотя внутри ее все сжалось. С трудом она заставила себя глядеть в лицо пирату.
   -Не понимаешь? - передразнил ее пират. - Антонио ведь едва не взял тебя внизу, да? Ну, а твой мужчина все это видел. Я позаботился об этом и лично советовал ему слушать меня, если он не хочет вновь видеть свою женщину в ласковых объятиях моего красивого помощника. Ты завизжала как раз вовремя, чтоб он сломался. Правда, при этом он едва не задушил меня, но я крепок, как палуба моего корабля.
   Пират откровенно забавлялся. Бортовая качка стала вдруг резкой, и Изабеллу замутило. Она схватилась за выщербленные доски стены.
   -Стало быть, - продолжил пират во всеобщем молчании. - Я заставил ваших мужчин поклясться, что они дадут себя продать. Я пригрозил, что отдам вас на потеху моим пиратам, если они пошевелят еще хоть пальцем ради своего спасения. А теперь я желаю, чтоб вы тоже дали мне слово быть покорными. Одна уже поклялась.
   Джулия низко склонила голову, словно теряя сознание.
   -Никогда! - с усилием выдавила Изабелла. О, боже, это невыносимо! Невыносимо!
   -Я так и знал, что ты откажешься! - невозмутимо сказал пират, ногой подвигая себе табурет. - Потому что твоему мужчине будет легче видеть тебя мертвой, чем растерзанной? Ты его хорошо знаешь. Это делает тебе честь! Но, если ты умрешь, я не оставлю на твоих друзьях ни клочка живой кожи. Их сперва накормят кошкой - девятихвосткой, так что ни один из них не сможет встать даже на колени, а потом бросят прямо на палубе на солнце и сама понимаешь, какие чувства они испытают по твоей милости, это на жаре-то с открытыми ранами. Ты знаешь, что такое девятихвостка? Это девять кожаных плетей, на концах которых закреплены тонкие лезвия. А потом эти самые раны мы натрем солью! У тебя на глазах слезы? Какая неженка, дьявол тебя раздери! Ты ведь любишь г-на де Силлек? Так что ты согласишься быть покорной, да?!
   -Да! Да!- закричала Изабелла. Невзирая на страшную духоту, от которой пот тек из-под мышек струйками по спине, ее пробрал озноб.
   -Но это не все!- уже мягче продолжил Нуро. - Если ты еще раз вздумаешь проявить непокорность, я предам ваших мужчин как взбунтовавшихся рабов, и их либо колесуют живыми, либо пригвоздят к лестницам за ладони. Может быть, будет придумана другая, не менее мучительная смерть: их бросят на баб - арункские крючья. Они три или пять дней будет желать смерти под палящим солнцем, и мухи будут откладывать личинки в их смердящие раны.
   Джулия, не в силах слушать, закрыла уши руками.
   Изабелла не могла больше сдержать слез. Страшно унизительно было плакать перед мучителем, но Изабелле не удавалось их унять.
   Пират внимательно оглядел пленниц, словно оценивая их покорность. Он добился своего: уничтожил их. Он не удивился: давно торгующий человеческой плотью, он изучил свой товар - человеческие души. Наблюдая их в страхе и покое, перед штормом и после угроз, он изучил, что и как нужно говорить гордецам и влюбленным, мужчинам и женщинам.
   -Ты согласна на продажу? - спросил он торжествующе.
   Изабелла кивнула, глотая слезы.
   -Надеть! - он пальцем указал на наряд из атласа цвета выгоревшей травы с золотыми галунами, короткими рукавами и низким декольте. - Этот под цвет твоих глаз. Они на базаре от ярости станут зелеными, и это понравится моим покупателям. Сверху накинешь белый плащ, поняла?
   Изабелла кинула.
   -К завтрашнему утру быть готовыми! - он указал на просторные одежды из белой шерсти. - Это одежда для пустыни. В бочке морская вода - умойтесь!
   Он еще подумал, пожевал губами и вышел. Женщины не двигались.
  
  

Глава 31

  
  
   Грязная палуба "Феникса" была завалена награбленным товаром: сундуками и баулами, которые таскали из трюма матросы. Подруги не замечали ничего вокруг. Их внимание было приковано к царственному прекрасному городу, откуда начинался непостижимый, богатый и жестокий восток. Тут как раз первые золотые лучи солнца выскользнул и из-за горизонта, пронеслись бликами по посветлевшему морю и осветили белый город! Теперь перед глазами возвышался сладостный красочный мираж.
   Корабль вошел в порт Лараша, в котором бурлила жизнь: колоритным калейдоскопом менялись бронзовые и черные лица, колыхались высокие тюрбаны, разноцветные халаты и тюрбаны, звенели секиры и мечи, слышалась испанская, немецкая, арабская речь - быстрая, стремительная, чужая, или медлительная, как пустыня. Несколько десятков кораблей и галер сгружали товары: черное дерево, рабов, пестрые ткани, оружие, фрукты, животных. В этой суматохе обе женщины сошли на берег, были посажены на осликов и в сопровождении матросов присоединились к длинному каравану, собиравшемуся у стен города.
   Подруги напрасно отчаянно выискивали в толпе своих друзей, но не могли это сделать из-за ряби в глазах от пыли, шумных людей, от невиданных ранее белых улиц, верблюдов, покрытых изумительно красивыми шерстяными попонами. Солнце било им в глаза, сияло, отражаясь от круглых башен белоснежных мечетей, золотых решеток, украшений. Женщины вертелись во все стороны, глотали ароматную желтую пыль, поднимаемую всадниками на вороных конях, всадников с бронзовыми лицами, в белых чалмах с черными сарацинскими бородами, но тех, кому хотели бросить последнй взгляд, не нашли.
   Караван под протяжные крики погонщиков двинулся в путь. Впереди простиралась белая таинственная пустыня, состоящая, казалось, из белой муки, из которой в Париже делают самые лучшие булочки с корицей. Огромное желтое пространство и ярко- синий купол над ней висело над пыльной дорогой, трепетно дрожащей в мареве жара.
   Ослики вместе со знатными всадниками оставляли голову каравана. Позади них неторопливо плыли желтые верблюды в сопровождении погонщиков. Позади шла партия рабов. Осликов было много. В седлах сидели женщины, закутанные в светлые одежды до бровей. Рядом с каждой из них шагал мужчина с бурдюком воды и благовониями. Женщины стонали и просили пить почти постоянно. Рабы же, тащившиеся позади, интересовали только надсмотрщиков. Кнут, молчавший в начале дороги, к полудню щелкал теперь беспрерывно - рабы выдыхались от зноя и быстрой ходьбы. Они были предназначены для продажи на тяжелые работы, тогда как женщины - в различные гаремы.
   У Изабеллы ломило виски от духоты, но она чувствовала себя гораздо лучше, чем Джулия. Той было по- настоящему плохо. От жары ее не спасали ни бурнус, ни покрывала, ни свежая вода, подносимая постоянно пиратом Нуро. Джулия едва держалась в седле.
   С Изабеллой оставался Антонио. Он почти до носа натянул алую с синими полосами чалму, но все равно беспрерывно вытирал лицо рукавом. Его полосатый халат потемнел от пота.
   Изабелла тяжело дышала. Горячий воздух неприятно раздражал кожу под покрывалами, песок скрипел на зубах.
   -Выпей!- посоветовал ей Антонио, протягивая бурдюк с водой.
   -Нет!
   -Выпей! Я знаю, ты хочешь пить.
   -Нет!
   -Почему, черт возьми!? Откуда вдруг подобное упрямство? Пей, иначе пустыня прикончит тебя.
   -Что с моими друзьями? - с трудом спросила Изабелла.
   -Они далеко от нас, в конце каравана.
   -Антонио, отнесите им воды. Иначе я тоже не стану пить.
   -Страх лишил тебя рассудка! Буду я поить рабов на продажу! Им дали немного воды перед походом.
   -Антонио, отнесите им воды!
   Жара не располагала к спорам, поэтому Антонио поглядел на упрямую складку на лбу Изабеллы и не стал спорить. Он развернул коня. Джулия, ехавшая рядом, тоже протянула Антонио свою флягу.
   -Отнесите ему, - прошептала она.
   -Дьявол тебя возьми! - протянул болтавшейся рядом Нуро, но не сделал движения против, - Антонио, напои тех четверых привилегированных, заодно осмотришь прочих рабов! Если кто не может идти, убей их!
   Изабелла затряслась от ужаса и поскорее огляделась, чтобы отвлечься. Не будь так немилосердно жарко, она восхищалась бы окружающими ее видами - смертельная пустыня была прекрасна. Неторопливо бредущий караван окружали низкорослый выжженный саксаул, рощицы туранги - разновидности тополя - маленькие, сухие, не дающие ни дюйма тени. Барханы, выглаженные вечерним ветром, были изрисованы следами лап черепах и ажурными цепочками следов жуков.
  
   Из-за зноя и пугающей безжизненности, пустыню часто называют жесткой, но какое великолепие сравнится с желтыми барханами, неподвижными в своей тысячелетней мудрости, да с небом цвета морской волны, чистым и ясным как глаза птиц, купающихся в нем.
   "Все земли перед тобой пусты, о пустыня!", - давным-давно воскликнул Саади, и земля эта не изменила своего великолепия до сих пор.
   Кругом вздымался только мертвый песок, но Изабелле удалось подсмотреть и агаму на мертвом стволике саксаула - лимонную ящерицу с красивыми черно - синими пятнами. В небе парили орланы, высматривая добычу - песчаную мышку, ежа или путника, погибшего от зноя. Таких жертв после прохождения каравана будет много - тех, кто не мог уже идти, безжалостно бросали на дороге и несчастные умирали, обреченно глядя в следы прошедших перед нимитоварищей по несчастью. Иногда от жары, зноя, укусов маленьких юрких скорпионов и отчаянья навсегда закрывали глаза до трети несчастных!
   Антонио вернулся бесшумно.
   -Что? - спросила Изабелла, едва переводя дыхание.
   -Они чувствуют себя сносно!
   -Вы дали им воды?
   -Да! Теперь пей ты.
   Изабелла покорно приняла из его рук воду и с наслаждением ощутила, как драгоценная влага смачивает ей горло. Она раньше никогда не задумывалась, как вкусна простая вода.
   -Граф де Силлек просил обратить ваше внимание, на кусты у горизонта - это и есть перекати- поле, о котором вы как- то спросили его в Париже!
   У Изабеллы защипало в глазах, и она едва не разрыдалась. О да, она действительно однажды спросила, что же те за таинственные растение, о котором ей рассказывали в Провансе, и Арман...
   Что за непостижимая сила таилась в ее муже! Какая удивительная моральная сила, которая восхищала и ранила ее! Они всегда были более откровенны с друг другом, чем другие пары, их связывала душевная связь, но порой этот самый дорогой для Изабеллы человек был для нее загадкой. Он стойко принимал неудачи, сохраняя при этом невозмутимое выражение, хорошо помня о том, что позволительно забыть в жестокие времена, знал, как успокоить и утешить более нервические души. И вот сейчас, простая фраза, переданная Антонио, принесла измученной Изабелле если ни душевное спокойствие, то возможность здраво рассуждать, напомнила, что Изабелла не одна, что ее любят, за нее боятся, ее не оставят.
   Изабелла улыбнулась сквозь слезы, быстро сохнущие на ресницах. Сердце ее пронзила великая страсть! Если бы она не любила бы графа де Силлек всю жизнь, то непременно бы в него влюбилась в человека, чей спокойный голос сейчас разорвал хаос ужаса и отчаянья, в котором она пребывала в последнее время.
   Антонио с интересом поглядывал на Изабеллу, и его измученном лице появилось что- то похожее на восхищение непостижимыми людьми, которых он вез продавать в рабство, а они умудрялись сохранять в себе достоинство и мужество.
   -А вам просили передать, госпожа, - обратился Антонио к Джулии, - что он сделает все, чтоб спасти вас.
   -Ну-ну! - пробормотал Нуро.
   Джулия закрыла глаза. Де Арамисец, конечно, что- нибудь придумает! Он слишком остроумен и дерзок, чтобы ему не пришло ничего в голову.
   Страшная жара мало-помалу спала, и пустыня ожила: появились мухи и муравьи, песчаные удавчики выставили плоские головки из песка, карауля ящериц. Барханы покрылись красивыми волнистыми тенями, и стало казаться, что караван ступает по дну древнего озера, изрытого приливами и отливами. На востоке небо приобрело глубокий сиреневый оттенок.
   Наступала ночь. Даже измученная Джулия подняла голову, благословляя небо за конец этого ужасного путешествия. Слава богу, она еще жива!
   Ослики бежали теперь живее, и даже погонщики начали смеяться, прдвкушая отдых.
   Изабелла склонилась к подруге:
   -Как ты?!
   -Плохо! Как- никак нас завтра продадут!
   -Ха! Недурной конец для фрейлин ее Величества королевы Франции!
   -Да уж славно!
   Нуро пожал плечами - ему показалось, что пленницы помешались. Откуда ему было знать, что в самой страшной беде можно шутить!
   Они были уже во французских платьях. Нуро полчаса назад, на остановке, принес им выбранные туалеты.
   -Одевайтесь!- приказал он. - Иначе я буду не доволен. Помните, что жизнь ваших мужчин зависит от вашего послушания!
   -Но как же...- прошептала Джулия с ужасом.
   -Ты боишься раздеться при мужчинах?- отвратительно хохотнул Нуро.- Но скоро тебе придется делать это по приказу твоего господина! Я продам тебя в гарем.
   От страха Джулия едва не лишилась голоса! Изабелла в бессилье царапала руки. Ах, Нуро знал, как держать в подчинении непокорных, издеваясь над самым сокровенным. Как могли две женщины, с нависшей перспективой рабства, с ужасом сердце за своих друзей, ослабленные солнцем и дорогой сопротивляться судьбе? А она упорно толкала их к роковому концу.
   Едва не плача от стыда, проклиная пиратов, солнце и все на свете, они кое- как натянули платья, жрожащими пальцами завязали кружева, надели плащи. Скинув ненавистные бурнусы, они вновь приобрели неприступный вид. Если им дана страшная судьба, они понесут свой крест величием коронованных особ. Лица они не закрыли, выставляя напоказ стойкость и роковую надменность. Они покажут варварам, как нужно держаться даже в рабстве, черт возьми!
  
  

Глава 32

  
  
   Надменность исчезла с их лиц в городе. Городе с плоскими крышами, белыми, покрытыми известью стенами, полном горланевшей толпы, пестревшей самыми резкими красками -от черной до самой причудливой нежно- карминной и самыми удивительными запахами -цветущих лимонов, мирта, топленого масла, меда и козьих шкур. Вечером подруг накормили мысными шариками и фисташками и закрыли в каком- то просторном и прохладном помещении, полном бурдюков с драгоценным розовом маслом, а когда утром вывели, Изабеллой вновь овладела паника. Джулия так восхищенно смотрела по сторонам, будто не верила в существование голубого города, охраняемого жестокими людьми в мавританских высоких шлемах с белыми перьями.
   Подруги изнемогали от страха. Их лица застыли в судорожной маске.
   Нуро, надевший сегодня атласный рыжий камзол, щедро расшитый золотыми цветами и шляпу с пышными перьями, закрепленными большим бриллиантом, еще раз придирчиво осмотрел женщин.
   -Без фокусов, красотки!- в который раз предупредил он. - В конце концов, вы раньше вели себя очень мужественно!
   На чистой городской площади, куда они приехали, залитой солнцем, по всем сторонам света высились деревянные настилы, выкрашенные нежно- голубой краской, застланные пестрыми коврами, где продавцы поспешно расставляли живой и неживой товар: оружие, отчеканенное в Италии и России, шелка, благовонные травы, фламандские кружева, сундуки с изящными драгоценностями; кое- где грудами высилась белоснежная слоновая кость и красное дерево, немецкие астрономические инструменты, изделия кузнецов, лупы, часы, шали, редкие животные - чудеса тысячи миров! Скрытые от солнца красиво блестели в полумраке лионские шелка, тускло переливался атлас, ласкал взор бархат, пояса, перчатки, изумляли взор изделия из редкого фарфора и фаянса, предметы мебели и гобелены. Там же в высоких сосудах ждали покупателей мед и масло Прованса.
   Под одним из красивых богатых навесов суетился Антонио в старинных бриджах из голубой тафты и его матросы. Друзья уже стояли там со связанными руками. Все четверо одновременно заметили женщин.
   Изабелла в одно мгновение сорвалась с седла и как стрела рванулась к ним. Для нее не существовало ничего, кроме черных горящих глаз графа де Силлек. Звала ли она его, вне себя от страха, что больше никогда не увидит его, что он растает, исчезнет!? О, только рядом с ним она способна выдержать весь этот ужас! Она бежала, как безумная, перепрыгивая охапки лаврового листа, корзины с черными и зелеными оливками, споткнулась, больно ударила колени.
   Де Силлек всем телом ринулся к ней. Изабелла взлетела на помост и бросилась ему на шею! Вот теперь она ничего не боится ничего! Знакомое тепло окутало ее, знакомый запах вызвал у Изабеллы наслаждение! Но крепкие руки не обняли ее! Похолодев, она подняла голову. Осунувшееся лицо, бледные губы, выражение острой жалости на лице свидетельствовали о невыносимой душевной боли, раздиравшие благородное сердце графа де Силлек.
   Напрасно он делал судорожные попытки разорвать веревки, сдавившие его руки. Антонио связал их на совесть. Крупные капли пота выступили на его лбу.
   Он впервые не смог обнять Изабеллу, хотя все его существо стремилось к этому, схватить ее в объятия, заслонить собой ее дрожащее тело.
   -О любимый!- простонала Изабелла, взяв его лицо в ладони. - Дорогой мой!
   Джулия тоже забыла о своем плохом самочувствии, бросилась к де Арамисец, и, обхватив его колени руками, зашлась в рыданиях.
   -Подайте кто-нибудь воды моей жене!- закричал де Арамисец.- Она сейчас лишиться сознания!
   Антонио поспешно протянул Джулии бурдюк с водой. На его обычно всегда невыразительном лице читалась сочуствие. Джулия с отвращением оттолкнула руку пирата и вцепилась в сапоги мужа. Голубые глаза ее беззащитно смотрели на него снизу вверх.
   -Зачем так убиваться, радость моя! - ласково подбодрил ее де Арамисец. Он вдруг заморгал быстро, будто от чересчур яркого света.
   Только сейчас Изабелла перевела взор на остальных. Все они были небриты, имели вид потрепанный, но не побежденный. Де Порто, слава богу, был жив, на вид вполне здоров, и даже улыбался. Де Батц подмигнул Изабелле.
   Принарядившиеся по случаю выхода в свет матросы встали по бокам навеса. Их прищуренные глаза жадно шарили по огромной красочной площади. Они не без оснований надеялись на свою долю от хорошего барыша. Их ноздри трепетали от алчности. Резкий контраст с ними составляли лица четырех французов - гордые, спокойные, презрительные, ибо для преодоления бед в жизни мало простой храбрости, которая может быть минутным порождением, но нужно и мужество, чтоб достойно глядеть в глаза неудаче и не сходить с ума от мысли, что она упорно стоит за плечами. Особая храбрость, которая позволит человеку, попав в самое затруднительное положение, не впасть в истерику, увидев, что все старания тщетны. А французы, несомненно, обладали мужеством! Да еще каким! Они встретись с хитрым противником в виде Нуро, человеком коварным, без чести и совести, который, казалось, предусмотрел все, чтоб французы не вырвались и его лап, не выползли, смирились!
   Едва Джулия и Изабелла чуть пришли в себя, убедились, что все, кто им дорог, живы и относительно, де Батц вполголоса сказал им:
   -Не мучьте себя, милые дамы! Едва на нас перестанут обращать внимание разодетые обезьяны с саблями, мы освободимся!
   -Но как!? - вырвалось у Изабеллы. И отчаянный ужас зверька в смертельной колючей ловушке отступил от нее. Рядом с мужем она ничего не боялась, так велико было влияние его благородного, стойкого характера на души окружающих.
   -У нас есть кинжал! - прошептал де Батц. - Де Порто, сейчас вы разорвете свои веревки и кинжалом освободите нас! Затем вы броситесь на вон того матроса с краю и возьмете его оружие. Де Силлек, вам достается милейший г-н Антонио.
   -Мне - Нуро!- мрачно сказал де Арамисец и выражение его лица красноречиво показало, что тому не стоит надеяться на жалость. Мстительное выражение появилось на его лице, каждый раз, как он бросал взоры на пиратов. Человеку горячему, хотя и скрывавшему это за кротким взором, положение, в которое он попал, было невыносимо.
   -Де Порто, здоровы ли вы!? - воскликнула Изабелла Изабелла. - О, мой дорогой!
   Гигант самовольно усмехнуться.
   -Милая графиня, мне чертовски приятно, что в этой заварушке вы заботитесь обо мне!
   -Это все ужасно!- твердила Джулия, содрогаясь. Рядом с супругом она вновь превратилась в хорошенькую женщину, отнюдь не рабыню. Она даже поправила волосы на висках, и кокетливо улыбнулась. Но де Арамисец видел, как она бледна, словно страх, как червь, подтачивает ее здоровье! И этот страх в ранее беспечных веселых глазах лишал его рассудка, и он скрежетал зубами от бессилия и бешенства!
   -О боже! - судорожно прошептал он, не в силах сдержаться. - Скажи мне..
   Слезы, выступившие у Джулии нее на глазах, были ему ответом.
   -Де Порто, время пришло, давайте же!
   Все обратили взор на де Порто. План друзей был прост. Де Порто, этот геркулес, мускулами должен был разорвать путы, вытащить спрятанный кинжал из сапога и освободить остальных мужчин.
   -Ну, смотрите внимательно! - произнес де Порто весело. - Для меня это все равно, что расколоть кулаком орехи. Мой отец проделывал такое для своего удовольствия. Когда -нибудь я расскажу вам, как он...
   Он отступил в глубь навеса так, чтоб друзья закрывали его.
   Впрочем, базар только что открылся, и на них никто не глядел.
   Вдруг где-то раздались жуткие крики рабов. Это первые покупатели забирали себе рабов, навсегда разулучая матерей с детьми, отцов с сыновьями, мужчин с женщинами! Душераздирающее зрелище - как цеплялись люди друг за друга, как кричали, как отчаянно вырывались из рук рабовладельцев! Только смерть могла заставить их бороться друг за друга!
   Изабелла заткнула уши и поскорее отвернулась. Потом перевела взор на Антонио. Ей до слез хотелось дать ему пощечину, сделав его еще безобразней.
   Он знаком предложил ей сесть у ног мужа. В самом деле, так она могла спрятаться от взглядов арабов.
   -Пусть нас всех испепелит гнев божий! - стонала Изабелла про себя, с трудом удерживая себя в руках.
   Опустив голову, прикрыв волосами лицо, они с Джулией старались быть как можно более незаметными, вздрагивая от отчаянных криков. Как зверьки они жаждали слиться с песком, чтобы избежать внимания покупателей, но те, как нарочно, начали ходить вокруг, с наслаждением выглядывая достойный товар.
   -Я свободен, господа! - радостно прошептал де Порто.
   -Да тише, черт возьми! - воскликнул де Батц.
   -Скорее! - бормотала Изабелла, ломая пальцы. Де Силлек был бледнен как мертвец, глядя на нее у своих ног.
   -Только бы мы успели, - пробормотал де Арамисец, чувствуя, как руки его становятся свободными. И замер. Он заметил, как один из первых покупателей - высокий араб в золотом белом халате, по виду знатный, верхом на чистокровном горячем жеребце, уставился на группу французов. Он неторопливо направился к навесу - за ним следовали пятеро его слуг в одинаковых синих одеждах. Человек подъехал к Нуро и ткнул концом плети в сторону пленников. Они заговорили по-арабски, но и без знания языка было понятно - покупатель поднял один палец, называя цену. Нуро яростно замотал головой. Судя по его восторженному тону, он начал расхваливать достоинство товара.
   -Что делать, господа? - спросил де Порто тихо. - Ждем или нападаем немедля?
   -Пока он не уедет - ждем! - прошипел де Батц.
   Посетитель видимо, считал пиратов недостойными беседовать с ним, ибо изъяснялся скупыми жестами и фразами. Нуро, похоже, оскорбляло такое отношение, и он настаивал на своей первоначальной цене.
   Изабелла не выдержала ужасного напряжения и подняла глаза к мужу. Де Силлек ободряюще улыбнулся ей.
   Покупатель сдался. Он знаком приказал одному из слуг подать Нуро сложенный пергамент и сам вписал туда несколько цифр. Договор был заключен.
   -Вот, господа,- сказал по-французски Нуро. - Перед вами - Эль - хаджа Мехеми, великий последователь Магомета, преследователь неверных, главнокомандующий самого алжирского паши. Нет хозяина более сурового и великодушного.
   В эту затянувшуюся секунду никто их друзей еще не осознавал величину свалившегося на их несчастья. С ужасом и чем- то похожим на изумление наблюдали все, как всадник неторопливо подъехал ближе. Джулия, не в силах выносить его раздевающий взгляд, уткнулась лицом в сапоги мужа. Араб спешился.
   -Пойдем со мной! - сказал он Джулии по-французски. - Мне нужна танцовщица, а ты изумительно сложена: у тебя пышная грудь, тонкая талия, и длинные ноги.
   Он протянул к ней ладонь с окрашенными охрой ногтями.
   Это был конец! И ничто не могло больше спасти их всех. Ни дружба, ни любовь! Как, увы, часто бывает даже в наш просвещенный век, благородство и преданность были побеждены обычной человеческой подлостью!
   -Нет, я не хочу!- крик Джулии походил на стон, который издает маленький жаворонок, запутавшейся в силках и чувствующий приближение тяжелой безжалостной руки человека, от которой у него разорвется беззащитное сердечко.
   Де Арамисец издал рычание. Он в одно мгновение вырвал нож из рук де Порто, подскочил к арабу и вонзил кинжал ему в грудь. С бешеным воем телохранители бросились на него с саблями. Де Порто, поняв, что пора действовать, спрыгнул с помоста и схватил за горло Нуро.
   Все случилось столь стремительно, что никто не успел опомниться. Антонио замер: на его веку никто еще пытался выскользнуть из его рук. Французы словно были одержимы дьяволом!
   Де Батц выхватил саблю их ослабевших рук пирата. Он был страшен. Де Арамисец, отшвырнув араба, вскочил на помост, закрыв свои телом Джулию. Пока он сдерживал арабов, женщины зубами разорвали веревки на руках де Силлек и де Батц. Те схватили оружие раненых и встали в оборону.
   Араба Мехеми спасла кольчуга. Но француз был столь силен, что превратил место удара в кровавую лепешку. Схвативший руками за грудь, Мехеми скрипел зубами от боли и бешенства. Потом указал подъехавшей страже на взбунтовавшихся рабов.
   Далее весь базар с ужасом и удивлением наблюдал, как четверо белых людей в течение нескольких минут сдерживали страшную арабскую стражу. Друзья хотели было прорваться сквозь их строй, но, к несчастью, им это не удалось, и не могло удастся! Арабы смяли их.
   Стоны и проклятья погасли в свисте кнута и звоне сабель. Напрасно Нуро метался среди арабов, умоляя не калечить его товар! Его ударили кнутом, и он затих.
   Друзья оставались живы, но итог их отчаянной вылазки оказался плачевным. Де Арамисец, залитый кровью, напрасно сжимал в ладонях покрывало жены - Джулия исчезла так же незаметно, как в разгар схватки исчез Мехеми.
   -Ах, дьявол! - ругался Нуро. - Что мне теперь с вами делать!
   Он в ярости уставился на четырех окровавленных людей и единственную женщину среди них.
   -Пустите! - так властно сказала Изабелла, что стража отступила от распростертого близ помоста безжизненного тела де Арамисец. Она, рискуя привлечь к себе внимание торговцев, с трудом перетащила де Арамисец под навес. Нуро угрюмо наблюдал за ней.
   -Если наш друг умер, вы ответите за его жизнь! - мрачно сказал де Силлек.
   Его спокойствие казалось страшнее угрозы. Изабелла положила голову де Арамисец себе на колени.
   -Воды! - приказала она.
   -Буду я тратить драгоценную воду на падаль! - фыркнул Нуро. - Все равно он умрет на жаре.
   -Воды! - истерически закричала Изабелла.
   Антонио с проклятием швырнул ей флягу. Мушкетеры с волнением следили, как она обмывает от крови бледное лицо Анри, зубами разрывает свою нижнюю юбку, перевязывает ему колотую рану в боку.
   -Женщина дура и есть! - выругался Нуро. - Зачем ты это сделала?
   Веки де Арамисец дрогнули. Он открыл затуманенные глаза и с трудом нашел лицо де Силлек.
   -У нас теперь нет кинжала, - прошептал он. - Как же ты убьешь ее?
   Глаза де Силлек повлажнели.
   -Не беспокойтесь, мой друг! - сказал он. - Мы покажем неверным, как умеют умирать французы. С улыбкой на устах.
   Де Арамисец замолчал и опустил веки. Испуганная Изабелла поскорее плеснула ему водой в лицо. Она боялась, что он умер. Но на губах его не выступили кровавые пузыри, лицо не приобрело желтоватый оттенок, поэтому можно было надеяться, что при надлежайщем уходе он останется жить.
   -Теперь я потеряю тысячу монет! - злобно вскричал Нуро. Он заискивающе улыбнулся какому- то важному покупателю, проходившему мимо к шатру с пестрыми шелковыми коврами, но тот не удостоил работорговца даже взгляда. - Дело дрянь, черт возьми! Мне придется его убить.
   -Вы этого не сделаете! - воскликнул де Порто.- Ты будешь гореть в аду, мерзавец, торговец живой плотью, жалкий торгаш, обезьяноподобное существо, черт тебя возьми!
   Нуро осклабился и достал кинжал.
   -Я убью вашего дерзкого друга самолично! И потому, что он устроил тут бунт и показал остальным рабам, что возможно не подчиниться! И потому, что мои покупатели думают, что у меня дрянной невышколенный товар и проходят мимо! Я не могу допустить, чтоб они так думали! Я теряю прибыль из-за вас, чтоб вас взяли черти!
   -Негодяй!- вскричал де Батц. -Ты именуешь дворян товаром?!
   -
   -Вы все здесь - рабы! Хотите - бросайте дальше вызов смерти, а хотите -становитесь вероотступниками и живите в комфорте, мне все равно! Устраивайтесь, как хотите! А сейчас прощайтесь со своим красавчиком! Мне падаль не нужна.
   -Мы не дадим вам убить нашего друга! - закричал де Батц в бешенстве.
   -Попробуйте! - отвратительно ухмыляясь, заявил Нуро.
   Он грубо оттолкнул Изабеллу и занес руку для удара. С криком Изабелла заслонила де Арамисец спиной.
   -Вы можете продать его!- повысил голос де Силлек. - Это звучит отвратительно и честь никогда бы не заставила меня сказать это, но у вас в этом случае будет шанс получить за нашего друга несколько монет, так как в противном случае его смерть не принесет вам и этого.
   Нуро замер, обдумывая неожиданное предложение. Де Силлек внимательно следил, как жадность завладевает алчным сердцем работорговца.
   -Де Силлек прав, -неохотно сказал де Батц. - Все- таки деньги- это деньги!
   -Ну, у вас и головы, - с интересом произнес Нуро. - Я даю вам две четверти часа, чтоб принести мне прибыль!
   И он отошел.
   -Знал бы де Арамисец, что мы сделали! - простодушно вскричал де Порто. - Он нам не простит!
   -Простит!- хмуро отозвался де Батц. - Из плена на Востоке еще можно сбежать, из рая - нет.
   -Арман! - содрогаясь, позвала Изабелла. - О, бог мой! Неужели все, что происходит с нами, правда?!
   Де Силлек решил улыбнуться, чтоб скрыть обуревавшие его чувства. Изабелла прижалась спиной к его ногам, впадая в некую прострацию от нечеловеческого напряжения. Ей стало казаться, что она в Париже. Люди, останавливаещееся возле нее, говорящие с Нуро, перестали ее волновать, как если б это были парижские зеваки. Даже их разочарованные взгляды ничего не говорили ей. Это были те, кто не мог позволить себе купить красивую испанку в свой гарем или партию из четырех христианских рабов в хозяйство.
   -Нуро! - вдруг громко воскликнул де Батц, напугав ее. - Вон идет старая женщина - зовите ее сюда.
   -С чего вы взяли, что она старая?
   -Я француз! - презрительно сообщил де Батц. - Я всегда отличу старую женщину от молодой, даже если она укутана в ваши ужасные шали.
   Нуро недоверчиво вгляделся в покупательницу и разочарованно опустил нижнюю губу.
   -Да она бедна, черт возьми!
   -Бедна, не бедна, а деньги у нее водятся, - возразил де Батц. - Зовите ее и предоставьте дело нам. Клянусь честью, она купит нашего друга!
   Алчный Нуро медлил, но перспектива получить хоть какую-нибудь прибыль подхлестывала его, и он вышел под палящее солнце.
   Женщина в черных покрывалах уверенно шла по базару, стараясь держать спину ровно, и направлялась к мясным лавкам. Друзья с замиранием сердца следили, как пират Нуро осторожно обходит мешки с ароматными кофейными зернами и розовым рахат-лукумом, догоняет ее и что- то рассказывает. Прошла минута, он почтительно поклонился и подвел старуху к помосту.
   Спасая де Арамисец от верной смерти, друзья постарались отвернуться, чтоб не напугать старуху. Женщина, разумеется, не устояла пред красотой молодого герцога и достала несколько монет из тощего кошелька. Как коршун Нуро схватил их. Он был очень доволен.
   -Ваше счастье! - проворчал он.
   Женщина подала знак одному из пиратов. Тот, мерзко ухмыляясь, поднял бесчувственное тело де Арамисец и понес его за старухой.
   Прощаясь с другом, с которым, может быть, они никогда больше не встретиться, Изабелла заплакала. Что ожидало теперь храброго герцога, красавца, великолепного, дерзкого, обожавшего красавицу жену, фрейлину его величества французской королевы,- унижение, смерть, насилие? Ах, если б только это! И что ожидало оставшихся? Всем ли им всем удастся бежать из этого жаркого безрадостного мира, кого они не досчитаются, сколько лет они проведут под этим равнодушным мутным солнцем?! И каждый из них молился за ушедших как за себя самого.
   Изабелла едва сдерживалась, чтобы не начать рыдать и стенать, боясь лишить мужества мужчин. Де Силлек и так был бледен как мертвец.
   Еще один из покупателей - очень смуглый старик с тяжелыми веками и жадным ноздреватым как сыр носом, шаркая открытыми восточными туфлями, подошел к Нуро.
   Все еще провожали глазами уходящую старуху, а он тем временем передавал Нуро подписанный договор. Он покупал Изабеллу.
   -Они не отдадут эту женщину, как не отдавали ту, другую! - озабоченно предупредил Нуро покупателя, богатого врача Хуана де Мендона. - Мы, ваша милость, сделаем по-другому.
   По его знаку Антонио небрежно позвал Изабеллу.
   -Она ни шагу не сделает! - громко ответил за нее де Силлек. - Она останется со мной и бросится на копья стражников, если я прикажу ей сделать это.
   Он побледнел еще больше, хотя это и касалось невозможным.
   -Тяжела доля влюбленных! - прошептал де Батц с содроганием.
   Антонио переглянулся с раздосадованным толстым Нуро. Араб усмехнулся и подошел ближе. Изабелла ахнула - она узнала пожилого врача, который лечил ее у испанского гранда дона Лонса. Врач наклонился к ней, будто собираясь что -то сказать, и неуловимым движением слегка ударил ее ребром ладони по шее чуть ниже уха.
   Восточные мужи всегда знали тайны человеческого тела, когда прикосновение к определенным точкам на теле вызывает обморок. Врач нажал на одну из таких точек. Изабелла, будто без причины, сползла без сознания вниз. Тут Антонио легко подхватил ее с помоста и бросился прочь. Из уст де Силлек вырвался хрип. Он бросился, на араба, как лев, не обращая внимания на удары хлыстов, которыми его осыпали неверные.
   -Канальи! - кричал Нуро, однако не приближаясь ближе. - Да он задушит нас, ребята! Свяжите его так, чтоб он и вздохнуть не мог, этот дьявол! А еще лучше убейте!
  
  

Глава 33

  
   Изабелла чувствовала щекой бархатную поверхность. Ей было так приятно, что казалось, она у себя на Луаре. Сейчас ее разбудят настойчивые губы Армана и звонкий смех маленького Антуана!
   Она не хотела возвращаться в действительность, протестовала против слишком страшной судьбы, но присущий Изабелле здравый смысл не давал ей придаваться приятным иллюзиям слишком долго. В мгновенье все вспомнив, она рывком села. Сердце ее так забилось в груди, что у нее потемнело в глазах и она не сразу смогла рассмотреть окружающее ее пространство.
   Полукруглая комната, обитая гладким розовым шелком, отличалась особой восточной изысканностью. Золотые и синие полосатые подушки горами высились вокруг на диванах, на полу, покрытым алым вышитым ковром, который ярким цветом соперничал с зеленью, проникающей через золотую решетку на овальном окне.
  
   Взгляд Изабеллы остановился на золотом блюде с роскошными виноградными кистями у изголовья одного их круглых диванов и убежал в сторону. Увидев низенького старого араба в белом халате в сопровождении черного слуги Изабелла вскочила. Она готовилась дорого продать свою свободу и женскую честь.
   Хуан де Мендона был опытным врачом и тонким знатоком человеческих душ. Он понимал не только слова и жесты, но и взгляд. Взгляд француженки сказал ему все о ее характере и натуре, даже те яростные слова, которые она готовилась выкрикнуть.
   Хуан де Мендона вздохнул. Глубокие морщины прорезали его лоб.
   -Приветствую вас, мадам, - сказал он почтительно. Юноша- слуга переводил его речь очень быстро, отчего слова наскакивали один на другой. - Вы не желаете сейчас меня видеть, поэтому я удалюсь, чтобы вы могли как следует отдохнуть от тяжелого пути. Но прежде осмелюсь сказать вам насколько важных слов.
   Изабелла вся подобралась. Хуан де Мендона заторопился.
   -Вы, наверно, узнали меня, госпожа?
   -Да!
   -Я купил вас, мадам, из чувства чистого сотрадания, поэтому не считайте себя пленницей моем доме, прошу вас. Вы еще в Испанском Королевстве поразили меня своей красотой и неподкупностью! Вы все -таки обвенчались с тем, о ком твердили в Эль-Эскуриале?
   -Да, но он остался на площади! Он был со мной, когда вы меня... вызволяли. Вызволите и его, умоляю! Там еще оставались и мои друзья...
   -Очень жаль, что я не знал об этом!
   -О боже!
   -Я постараюсь помочь вам, донья Исабель! Я пошлю слуг узнать, где остальные ваши спутники, и, если они уже проданы, то кому. Ничего не бойтесь у меня, я помогу вам!
   -Я пойду с вами на площадь! - вскричала Изабелла. - И я буду благодарна вам всю жизнь, если вы спасете наши жизни! Но хватит ли у вас денег купить всех, сударь?
   Врач с удовольствием засмеялся и потер руки. Глаза его цвета темного винограда Сицилии блестели, словно он славно пошутил.
   -Вы меня чрезвычайно забавляете, дочь моя! Вы такой и остались в моей памяти- искренней, откровенной, человечной! Отвечу вам так: сейчас я очень богат, паша ценит мои знания, признаюсь, достаточно редкие в этой великолепной стране. Ах, восток, моя любовь! Здесь умеют ценить подлинное образование! Я всегда мечтал вернуться туда, где вырос, и сейчас мечта моя сбылась! Но о чем это я толкую, себялюбец? А это все оттого, что поговорить мне не с кем! Увы, чем дольше живешь, тем меньше остается людей, которые способны тебя понять! Ах, донья Исабель! Я уже распорядился и вас сейчас выкупают в теплой воде, сытно накормят, принесут все, что пожелаете.
   -Я иду с вами на площадь! Я не успокоюсь, пока все мои друзья и подруга не будут свободны!
   -Но со мной вам нельзя идти, дочь моя! Вы на Востоке - не зная жестких правил этой страны, вы тут же окажетесь в каком-нибудь гареме и не думаю, что вам понравится там больше, чем у меня!
   -У вас есть гарем?!
   Он засмеялся, сощурившись.
   -Нет! Что вы! Я врач, ученый, а не легкомысленный любитель женщин! Женщина приятна только для молодых горячих юношей, но для знающего мужчины ее присутствие уже не нужно, а порой и вредно! Мне интересны уже только жуткие загадки мира, его тайная сердцевина, если выражаться романтическими словами Низами.
   Дон Мендона был ученым и лекарем, но не отличался чрезмерной наивностью. Он сказал, что не возьмет Изабеллу с собой, и действительно слуги ее не выпустили. Целый час просидела Изабелла на диване, сжавшись в комочек. Она не ответила на жаркую речь черной полуголой служанки, уговаривающей ее искупаться, будто ослепла и не видела огромного подноса с какими- то блюдечками, поставленным перед ней на низкий овальный столик. Ужас владел ей настолько, что она ничего не видела и не слышала, бесконечно проговаривая про себя нудный речитатив: "Только б он купил их!".
   Купить партию четырех французских рабов не удалось, как не удалось найти их покупателей. Пират Нуро исчез из города вместе с деньгами, а с ним исчезла надежда на побег.
   Благородный врач мог только пообещать Изабелле, что, если кто из домашних араба Мехеми заболеет и позовет лекаря, он постарается попасть к тому и увидеть французскую герцогиню Джулию.
   Изабелла рыдала всю ночь. Чудовищное напряжение последнего месяца давало о себе знать, она попеременно умоляла Бога о спасении, о смерти, о помощи. Ей однажды удалось вырваться из плена в Испании, а вот отсюда, наверно, уже не удасться никогда. Отчаянье овладело Изабеллой.
   Старый врач поселил ее в красивых женских комнатах, до отвращения похожих на ее помещения в испанском Эль-Эскуриале. И времяпровождение ей предложил такое же -роскошное и беззаботное - купаться в красивом бассеине, выложенном голубой плиткой, гулять в крошечном садике, кушать мясные шарики в шафрановом соусе и сладчайшую пастилу, пить розовую воду, умасливать дорогими маслами тело, слушать воркование голубей, нюхать цветы изысканных форм и расцветок.
   Изабелла после первых дней слез и стенаний, постепенно впала в апатию. Видя, как она чахнет день за днем, не спит, не ест, не разговаривает, часами сгорбившись просиживает на диване, Хуан де Мендона предложил Изабелле торговать у него в лекарственной лавке, которая располагалась ниже на этаже и выходила фасадом на оживленную городскую улицу.
   -Какое лицемерие! - прошептала Изабелла вяло. - Вы говорите со мной как истинный мудрец, которому чужды недостатки всего мира, но хотите, чтоб я стала нижайше служить вам!
   Врач с бесконечным терпением вздохнул. Черный раб -переводчик послушно сделал тоже самое.
   -Подумайте, прекрасная донья, если вы сейчас недовольны вашей нынешней жизнью, что бы стало с вами, если б вас купил главный евнух нашего паши? Я знаю вас - вам бы пришлось покончить с собой! Но этим вы бы не доставили удовольствие тому, кого вы любите! А так он знает, что вы живы.
   -Никогда я не опущусь до того, чтоб стать торговкой!
   Врач заразительно засмеялся.
   -Какое вы в сущности еще дитя, донья Исабель! Гордое и своенравное! Но подумайте вот о чем: а как же иначе, не выходя отсюда, вы свяжитесь с французским королевством? Или вы рассчитываете, что кто-нибудь из мальтийцев придет и сидет рядом с вами на эту прохладную мраморную скамью? Да еще, возможно, сам предложет вам бежать? Тогда конечно, имеет смысл сидеть и ждать! Но учтите, прошли те времена, когда рыцари- крестоносцы запросто входили в дома арабских врачей в поисках прекрасных сероглазых незнакомок, нуждающихся в помощи!
   Изабелла раздумывала несколько долгих минут. Она не понимала, что скрывается за неожиданным, таким своевременным, предложением старого араба.
   Ее терзала невыносимая мигрень и сильно тошнило, но она не понимала, что голодна.
   -Зачем вам это, господин?
   -Затем, донья, что я слишком стар, чтоб продавать товар в лавке! А ты молода и прекрасна! Правда в последнее время ты сильно похудела и побледнела, и как лекарь, я заявляю тебе, что ты уморишь себя через две недели, если и дальше будешь пренебрегать потребностями тела!
   -Я не хочу есть!
   -Ты хочешь есть, дитя мое! И ты будешь есть, даже если мне придеться приказать рабам кормить тебя насильно!
   -Я не могу! Как только я представлю, что жестокие неверные они сделали с Джулией, что сделали с моими друзьями! А если их сейчас пытают, боже мой! Вы врач, вы знаете, что есть такие пытки, после которых человек остается изувеченным навсегда!
   -Вы имеете в виду отрезанные части тела? Пальцы, например? Или пытки водой?
   -О небеса!
   -Все равно вы не должны так убиваться! Вы должны надеяться! Поэтому я и предлагаю вам спуститься в мою лавку! Я могу взять подносить кофе моим покупателям любую рабыню, но мне не нравится, что вы исходите слезами час за часом. Вы, донья, увы, совершенно не восточная женщина. Вас гнетет и убивает спокойствие, нежность, ленивое течение жизни!
   -Больше всего на свете я хотела бы оказаться дома!
   -И кто у вас дома?
   -Маленький мальчик и девочка...
   Врач опять многозначительно улыбнулся. По его знаку раб водрузил перед Изабеллой огромный поднос с тарелками. При воспоминании о своих детях она вдруг почувствовал волчий аппетит и взяла золотую вилку.
   -Ради детей, дитя мое, вы должны желать вырваться из этого прекрасного места! Идите торговать, моя госпожа! И вам хорошо, и мне польза. Кто-нибудь зайдет поглазеть на прекрасную торговку, со мной поболтает! Денег у меня много, как капель в этом бассеине, а вот поговорить не с кем!
   -Разве у вас нет семьи?
   -Нет, милая донья! - врач мягко склонил голову в белом тюрбане. Темные глаза его мечтательно блеснули, губы раскрылись в улыбке и даже длинный нос с горбинкой посередине задвигался. - У меня была большая семья. Мы успешно торговали с Персией, Эфиопией и Аравией, но меня всегда больше интересовало редкое искусство врачевателя. Отец оплатил мне учебу в университетах Парижа и Гранады. О милая моя Гранада, вкуснейший фрукт на блюде мира! Ах, какое это было удивительное время познания и первых открытий! Я читал изумительные трактаты Али ибн Сины и г-на ди сер Пьеро и изумлялся Божьему промыслу! Потом я путешествовал, служил многим монархам, донья Исабель, но восточные земли мне оказались ближе остальных! Я с благоговением исследовал и утешал человеческие тела, но не мог выбрать жену. Ни на одной не остановился мой требовательный взгляд исследователя! Ни одна не уживется со мной и с моей библиотекой!
   -Дон Мендона, я не могу торговать у вас, меня тошнит от похотливых взглядов мужчин!
   -Ах, хорошо, что я выкупил вас - не миновать бы вам гарема! А там с такими опасными взгялдами на жизнь вы бы были частенько наказаны! Знаете, как наказывают таких строптивец, как вы? Жестоко секут розгами! Каждый удар вырывает куски мяса...
   -Я должна испугаться?
   Хуан де Мендона покачал большой головой в белой старомодной чалме.
   -Таким людям, как я и вы, донья, нельзя бездельничать! Вы столь кипучая натура, что тишина и нега убивает вас! Но вы должны научиться ждать. Для вас это невыносимо, но уметь ждать -нужно. Я тоже жду мига, когда войду в дом великого Эль Хаджи -Мехеми, чтоб помочь его семье. Я с удовольствием передам вашей подруге весточку от вас!
   -Но вы будете рисковать собой!
   Дон де Мендона засмеялся и с удовольствием потер ладонь об ладонь.
   -Я наслаждаюсь жизнью уже несколько лет здесь, и, признаюсь, начинаю скучать по двору Испанского короля. Там-то я не тосковал - я насчитал при дворе пять видов применяемых ядов!
   -О боже!
   -Но отчего вы стали столь мятежны!? Мне помниться, в Испанском королевстве вы были более спокойны, более безмятежны! Вы ждали спасителей беззаботно!
   -Я не знала тогда, чего лишаюсь! -прошептала Изабелла. Она задумчиво оглядела дворик, заставленных красивыми растеяними в огромных желтых фаянсовых горшках, и остановила взгляд на выкрашенной в темно- голубой цвет воздушной арке, которую поддерживали витые тонкие колонны. - Я только что вышла замуж, у меня не было сына и дочери! Я теряла только любовь! А сейчас я знаю, что потеряла целый мир! Теперь мне известно, насколько хрупка жизнь, что такое смерть, боль, кровь! Мне стала ясна фраза: "я не могу жить без этого человека!" Я не смогу жить без графа де Силлек! Умоляю, помогите мне!
   -С удовольствием, донья Исабель! Я страстно хочу посмотреть, что еще преподнесла мне затейливая судьба в вашем лице! Ведь не просто же так я в тот день с утра направился на рынок! Да еще захватил собой золото!
   Лавка врача представляла собой довольно темное помещение без окон, засталенное колбами, банками, бутылками и ретортами с различными жидкостями; огромная люстра, затянутая серебряным шелком и украшенная эмалью, мягко освещала ковры и столы внизу, на которых покоились пыльные пергаменты и огромные фолианты-травники.
   Изабелла поскорее опустила голову. Она не хотела признаваться, но нескончаемые изящные переплетения арабесок, букеты фантастических цветов, голубые лилии и розы Шираза на книгах, мебели, стенах, потолке, рассыпанные щедрой рукой, невольно восхищали ее! И, чтобы избавиться от наваждения Востока, она смотрела на себя в голубое зеркало с золотыми розетками у массивного бронзового основания. Чернокожая служанка сильно подводила ей глаза, отчего они казались огромными, незнакомыми и напоминали ей, что она одинокая христианская рабыня! Изабелла, разглядывая зеленую тафту и шелк, которые обольстительно окутывали ее розовое гибкое тело, стискивала зубы. Черные гиганты - слуги в алых полосатых шарафарах, голые по пояс, таращили на нее глаза.
   Слух о том, что в лавке старого врача появилась прекрасная торговка, девушка с изумительной красоты глазами, черными кудрями и восхитительной фигурой, быстро разлетелся по кварталу. Изабелла радовалась, что непрозрачная тафта закрывает ее нижнюю часть лица.
   Мудрец Хуан де Мендона оказался прав - ее разглядывали многочисленные покупатели, не глядя, брали товар. Они иногда ласково заговаривали с ней, но Изабелла упорно делала вид, что не понимает, хотя мальчик - раб аккуратно переводил ей все до одного приятные слова посетителей.
   Ночью Изабелла падала на свое ложе, срывая чужую одежду и рыдала горько и безутешно. Она была совсем одна, боялась за мужа, друзей, Джулию, ибо, как оказалось, графине повезло больше всех. В прошлый раз в Испании она могла беспокоиться только за себя, но сейчас ее сводила с ума ужас за своих друзей. Тогда она могла надеяться, что ее спасут, а сейчас... На кого было надеяться сейчас!?
   Чернокожий переводчик, совсем еще мальчик, ходил за ней по пятам. Часто она выглядывала из лавки, открыв изящную кованную решетку, у которой цвели розовые кусты, и осматривалась, не решаясь выйти на опасные улицы без сопровождения. Хотя дон де Мендона, поблескивая веселыми глазками, рассказывал ей, что и днем и ночью в восточных городах безопасно, Изабелла не верила ему.
   Вечерами он выводил Изабеллу прогуляться на крышу дома, под навес с шелковыми подушками, поддерживаемый изящными витыми колонками, и она могла любоваться удивительным видами: под огромным темнеющим небом со звездами и луной ярко освещенный масляными лампами жил незнакомый и чужой ей город! Ветерок припосил с садов приятные ароматы мускуса, бергамота, цветов апельсина. Но вся это красота и вкусные запахи, звуки флейты и смех не трогали Изабеллу. Она слышала только угрозу в ночных звуках и сердце ее замирало от страха за себя и других.
   Изабелла вздохнула и рассеянно тронула туберозы у крыльца. Людская река по -восточному лениво струилась по улице, огибая голубые ступени, где стояла Изабелла, закутанная в свою неизменную красивого нефритового цвета тафту, богато расшитую жемчужинами. Она каждый день надеялась увидеть кого-нибудь из посольств Франции или Испании, но лавка врача терялась среди других же ярких лавочек на оживленной богатой улице.
   Измученный взгляд Изабеллы задержался на стройной фигуре бедно одетого молодого человека. Он, чуть хромая, уходил вниз по улице. Что-то знакомое почудилось в гибких движениях, мягком наклоне головы, твердой походке. Изабелла выпрямилась, не отрывая от него глаз. Молодой человек прошел несколько шагов и, словно почувствовав ее взгляд, обернулся. У Изабеллы вырвался крик, от которого могли расколоться и камни.
   -Арамисец!
   Забыв обо всем, она кричала так, что он, уже готовый завернуть за угол, услышал. Одет он был так же как все кругом - в белую свободную тунику и бежевый с черной каемкой кафтан, голова его была закутана на персидский манер в белоснежный ихрм - тюрбан, на поясе висел маленький кривой кинжал - сикеена, но это был он! Изабелла с неуемной радостью узнала на загорелом лице его светло- голубые глаза.
   Изабелла соскочила со степеней, но рука мальчика - араба Ализа задержала ее.
   Глаза де Арамисец поднялись к вывеске лавки, изображающей красивую синюю пузатую реторту. Он кивнул Изабелле и скрылся.
   Изабелла медленно вернулась в лавку и прижала ко лбу чашу с ледяным лимонным напитком, чтобы прийти в себя. В этот день она обрела надежду.
   Она с удивлением уставилась на стены своей спальни, затканные тисненым шелком приятного терракотового цвета. Под потолком насышенного синего цвета шел изумительной красоты карниз, состоящий из голубых, оранжевых и зеленых мозаичных птиток. Как же раньше она не замечала их? Как не замечала прелестных витражных дверей, ведущих в садик, ковров, книг, положенных ей в изголовье?! Это были редчайшие бестиарии и книги по медицине с красочными картинками.
   Изабелла подложила под спину полосатую бархатную подушку и удовлетворенно вздохнула впервые за многие дни. Она больше не одинока! Де Арамисец с ней!
   Изабелла открыла одну из книг и с внезапным удовольствием начала разглядывать леопарда и пеликана, на которых нападали жаба и обезьяна. Выдержат ли бой благородные животные? Выдержит ли бой с неизвестностью, одиночествои и вечным страхом она, Изабелла?
   Де Арамисец пришел назавтра. Он держался так же спокойно, как и любой покупатель притираний и микстур. Как и всем, Изабелла принесла ему на серебряном подносе сладкие брусочки пастилы и горячий кофе в крошечной расписной пиале.
   -Приветствую вас, г-жа графиня! - прошептал он, беря с подноса лакомство. - Я счастлив видеть вас!
   -Г-н де Арамисец! - чтобы не зарыдать, ей пришлось прижать ладонь к губам. - Вы живы! Ах, и вы любезны как всегда! Как же я рада слышать ваш голос!
   -Как вы? Где вы? Что вы тут делаете, сударыня!?
   -Это лавка лекаря дона Лонса, испанского гранда! Припоминайте, как вы вызволяли меня из Эль-Эскуриала? Я служу у этого самого лекаря, который два года назад перебрался сюда! Но о чем это я говорю! Де Арамисец, где остальные наши друзья? Что- нибудь вы знаете? Вы видели Армана?!
   Они сами не понимали, что говорят, голоса их дрожали от слез.
   -Я ничего не знаю, увы! - признался он со скрытым страданием на лице. Изабелла с изумлением обнаружила, что он отрастил модную здесь мавританскую бородку, которая очень изменила его, но не сделала менее красивым.- А Джулия? Где Джулия?
   Изабелла опустила голову. Де Арамисец незаметно погладил ее по руке.
   -Что сделал с вами этот негодяй!?
   -Ах, как раз ничего! Мне очень повезло, если можно назвать ужасное рабство везением! Дон де Мендона слишком стар, чтоб взять меня силой, хвала господу! И слишком благороден! Ах, сударь, какое же счастье, что вы теперь здесь, со мной! Де Арамисец, мы с вами должны найти остальных!
   -Конечно! Мы найдем с вами всех!
   -Но скажите, не слышали ли вы о казнях христиан в последнее время? -голос ее задрожал.
   -Нет, - покачал он головой. Волнение на миг исказило черты его загорелого лица. - Я, так же как и вы, боюсь такого известия! Новости подобного рода, а еще новости о какой-нибудь красивой христианке, сбежавшей из гарема, испугали бы меня невообразимо! Признаюсь вам, г-жа Изабелла, я не знаю о чем молиться господу нашему- то ли о том, чтоб моя супруга оказалась храброй, отказалась от посягательств неверных, сохранила бы мне верность, и тогда бы была казнена, то ли за то, чтоб догадалась смириться с насилием и осталась в живых!
   -Я и не думала, что вы столь здраво смотрите на столь щекотливые вопросы!
   -Ну конечно, не думали! - он отпил глоток обжигающе горячего кофе. - Приятный напиток... Моей супруге гораздо проще со мной, чем вам - с г-ном графом! Но о чем это я? Сударыня, позволим Создателю помочь нам, но и сами не станем медлить.
   -Хорошо, сударь! Я утра выйду с вами в город.
   -Как?
   -Увидите!
   -Но это невозможно! Как же вы добьетесь столь неслыханной свободы?! Только свободные женщины выходят в город!
   -Доверьтесь мне, сударь!
   -Тогда сделаем вот что, г-жа графиня! Я буду ждать вас у лавки с благовониями близ фонтана в конце улицы. Вы легко заметите ее.
   -Но время?
   -Около полудня, после молитвы! В то время я хожу для хозяйки на базар.
   Изабелла окинула его горящим взором и пожала ему руку.
   -А графа де Силлек нет! - прошептала она. - Я так волнуюсь за него! Я, признаюсь вам, согласилась стать торговкой. Не без внутренненго содрогания, конечно! А он...Ах, сударь, вы правы, граф скорее согласится умереть, чем совершить что- то, несовместимое с его честью!
   Де Арамисец улыбнулся.
   -Нет, сударыня! Он перенесет все, что ему пошлет Бог и найдет вас! Я уверяю вас, что г-н граф ни за что не бросит вас здесь!
   Мушкетер еще раз пожал ей руку и выбежал на улицу.
   Следующим утром Изабелла вышла из лавки, закутанная в черную абаю с красивыми серебряными кисточками по бокам. Врач - хозяин в последний момент протянул ей бургу - женскую маску с прорезями для глаз, и еще раз предупредил:
   -Ради Аллаха, прогуляйтесь только до базара; я разрешаю вам купить что-нибудь для себя из драгоценностей, но обязательно вернитесь обратно до вечерней молитвы. Сбежать из города вы все равно не сможете - кругом безжалостная пустыня! Сколько раз беглые христиане пытались пересечь ее - и столько же раз их высушенные трупы находили в песке, под ковром из скорпионов! И будьте послушной, донья Исабель, ни в коем случае не надменной, падайте ниц, как все! Иначе в наказание вас опустят за ноги в кипящую смолу! И тогда мне не придеться помочь вам, вы навсегда останетесь жалким обрубком плоти, кишащую насекомыми!
   Врач не хотел ее пускать, но ожесточившееся за время рабства Изабелла, ночью обдумав разговор с хозяином хорошенько, заявила ему прямо, что начнет искать смерти, если просидит взаперти еще хоть час. Кроме того, она пойдет одна! Она согласна на сопровождение ее мальчиком- переводчиком, но больше она никого не хочет видеть с собой!
   Лекарь, знающий своих пациентов хорошо, предпочел смирился с этой кипучей и свободолюбивой натурой.
   Графиня, вдыхая полной грудью горячий воздух, наполненный в этом квартале запахом шалфея, мускуса и розового масла для притираний, спустилась вниз по широкой улице. За ней топал слуга. Отойдя немного, Изабелла заговорила с ним по-арабски. Она говорила медленно, с трудом вспоминая некоторые слова, но выражаясь правильно.
   -Ализа, ты любишь меня?
   -Я твой раб! - сказал он, встав на колени. - Приказывай, госпожа.
   -Молчи обо всем, что увидишь!
   -Пусть хозяин вырежет мне язык, прежде чем Ализа выдаст свою госпожу.
   -Я не убегу, не подведу тебя. Но и ты помни свое обещание.
   -Ализа клянется Мухаммедом.
   Она ласково кивнула и поспешила дальше. Она знала, что нравится ему. Недаром юный переводчик робко таскал ей их кухни самые лакомые кусочки медово- ореховой пастилы и щербета с пряностями, приносил из библиотеки тяжелые фолианты, по сто раз на дню терпеливо повторял особо трудные слова, которые она хотела выучить.
   Де Арамисец ждал ее, разговаривая с торговцем лошадьми и ослами. Завидев женщину в зеленой маске, затейливо украшенной нитями жемчуга, он распрощался со знакомцем и, как ни в чем не бывало, подошел к ней.
   -Де Арамисец, расскажите мне, что с вами было! - прошептала Изабелла жадно. -И эта женщина, что купила вас... Кто она?
   Молодой человек улыбнулся ей знакомой мягкой улыбкой. Казалось, он легко приноровился к жизни в чужом городе. Может быть, юность, проведенная в жестоких условиях в семинарии, позволяла ему философски относится к печальным переменам в жизни?
   -Тут нечего рассказывать, сударыня. Есть вещи, которые не следует никому знать! Не дай бог, выболтаете как-нибудь что-нибудь лишнее моей супруге, а я, знаете ли, не сторонник полной откровенности супругов друг с другом! Меня больше волнует, где нам найти мою супругу?
   Изабелла назвала имя покупателя подруги и указала, где, со слов испанского врача, находится дом, где ее содержат.
   -Хорошо, - произнес де Арамисец, выпрямляясь. Глаза его засверкали. - Я вас понял очень хорошо. Но осталось прояснить еще один вопрос: где остальные? Кто их...гм...купил?
   -Я не знаю! Они еще оставались...когда я...когда меня...И дону де Мендон не удалось узнать, куда делись наши друзья! Ах, сударь, мои мысли так мучают меня! Я так боюсь, если б вы только знали! Мне так страшно!
   -По-моему, это слово я слышу от вас всего второй раз в жизни! - кротко сказал он. -Первый раз, если мне не изменяет память, это было в день нашей встречи. Разговор шел о Бастилии, не так ли? В остальных осбтоятельствах - и радостных и жутких, - я не видел на вашем милом личике страх. Так что же вас страшит больше - Бастилия или восточный торговец травами? Ответьте мне, прошу вас!
   Изабелла невольно задумалась. Увидев, как она нахмурила красивые темные брови, де Арамисец грустно улыбнулся. Она, как все, с легкостью поддалась чарам его бархатного голоса и, слава богу, задумавшись, перестала жалобно причитать.
   Они вдвоем, не спеша, прячась в синей тени от домов, двигались по многолюдной улице. Никто и внимания не обращал на богато одетую женщину, ее слугу и раба.
   -Я положу на это жизнь, но вызволю ее из плена! И что бы ни случилось со мной, г-жа графиня, клянусь, он умрет! - вдруг вырвалось у де Арамисец. Он не боялся быть услышанным, ибо кругом было очень шумно: разговоры, смех, крики детей, шепот гадалок, лай собак; громкоголосые менялы предлагали свои услуги, уличный заклинатель змей жалобно играл на флейте, зазывалы приглашали в свои роскошные лавки и кофейни, откуда плыли одуряюще сладкие запахи кардамона, шоколада и кофе. Но над всем этим многоголосием царствовал глухой свист кнута над головами несчастных пленников или нерадивых рабов.
   Де Арамисец замолчал, посмотрел на сгорбившуюся спутницу и взял ее за руку.
   -Он жив, дорогая! - голос его прозвучал уже ласкающее. - Вы не знаете графа де Силлек хорошенько.
   Она сделала быстрое движение.
   -Нет, не знаете! Вы наблюдали его только дома. Но как воин - он человек суровый, сильный, закаленный, опытный! Он вернется к вам, милая графиня, иначе и быть не может.
   -Я могу умереть до его прихода.
   -Вы не умрете, потому что вы и меня не знаете. Я никоим образом не дам вам умереть.
   -Вы давно ходите на базар для вашей хозяйки? Вы знаете, как отсюда можно вырваться?
   -Город обвивает крепостная стена, моя дорогая! Ворота в него закрываются после вечернего намаза. И для отчаявшихся спутников остается лишь один путь -через крошечную дверь в одном известном месте под названием "Угольное ушко".
   -Что это?
   -О, очередная шутка неверных! Войти в город или выйти из него можно только раздевшись и сняв с себя оружие. Не говоря о том, что вывезти через калитку ничего с собой нельзя! Если нам повезет, и мы освободим наших друзей, мы ничего не сможем взять с собой -ничего кроме самого тощего бурюдюка с водой. Как вы относитесь к возможности оказаться в пустыне без лошадей и оружия?
   -Тогда остается один путь -выйти днем? Но как!? Сударь, в городе должны быть христиане, и не только рабы! Мы должны найти способ написать французскому королю и передать ему письмо!
   -Я встречал христиан - рабов, - кивнул де Арамисец. -Даже один раз я разговорился на базаре со старым маркизом де Санти из Испании. Он привез французские гобелены.
   Изабелла остановилась, будто споткнулась.
   -Я опасаюсь его, - покачал головой де Арамисец. -Честный пират, готовый бескорыстно помочь французским пленникам? Фи! Да он перепродаст и вас и меня в Алжире, черт подери его и его шайку!
   -И он не выкупит нас?
   -Боюсь, что нет! И, думаю, это к лучшему!
   -О боже!
   -Увы, похоже, нам придется полагаться только на свои силы, милая сударыня! Кроме того, единственные кто может нам помочь нам - прочие несчастные пленники. Но как сговориться с ними, ума не приложу!
   -И еще -лекарь Хуан де Мендон.
   Де Арамисец внезапно остановился у лавочки ювелира, откуда струился приятный запах зеленого чая и мяты.
   -Вы сказали, лекарь отпустил вас на базар?
   -Да!
   -А что вы хотели купить, припомните, прошу вас!
   -Травы...Но также я могу приобрести что -нибудь для себя лично.
   -Золото?
   Изабелла удивилась, но де Арамисец поспешно продолжил:
   -Вы сказали, ваш дон Мендон - богатый человек? Значит, золотых украшений вы можете купить много и дорогих?
   Изабелла испугалась. Ей подумалось, что де Арамисец от горя внезапно помешался.
   -О, не волнуйтесь! Я здоров! - воскликнул он возбужденно. - Нам нужны денгьги, г-жа графиня, чтобы купить лошадей. У меня таких денег нет, а у лекаря дона Мендона -есть. Он - ученый, и не знает стоимости золотых подвесок и колец хорошенько. Мы купим вам два дорогих украшения. Один - станете носить вы, другой - заберу я и найду, как его продать. У нас будут деньги на лошадей, одежду, воду. Ведь, в конце концов, мы сбежим отсюда и желательно все- таки, чтоб мы добрались до побережья живыми. Вы согласны со мной, не так ли? Кроме того, нам нужны золотые, чтоб заплатить за плаванье до Марселя.
   -Я не подумала о деньгах...
   -Идемте в эту весьма приятную лавку! Но прежде обьясните вашему слуге, что нам нужны самые дорогие и красивые колье. Попросите его сослаться на вашего уважаемого господина.
   В лавке к де Арамисец бросился слуга, начал предлагать кофе и зеленый чай. Предоставив другу обьясняться, Изабелла вытерла пот со лба и присела на низкий диван. Прохлада ласкала ее тело, мягкие подушки и низкие столики с пиалами с чистой водой - зрение, тишина давала отдыхновение слуху от суеты шумной толпы. Через овальные окна под потолком в лавку струились щедрые потоки солнечного света, ярко играли на золотых укерашениях, исквсно разложенных на алом бархате, отчего казалось, что в лавке стоит желтая дымка. Наверху в золотой клетке уютно ворковало три голубя.
   Изабелла, почти не глядя, выбрала из множества предложенных массивное колье из изящно переплетенных золотых цветов, длинные серьги к нему и крупные браслеты. Де Арамисец даже умудрился выторговать роскошную мелкую золотую сетку ей в волосы. Сетка была украшена невиданными крупными жемчужинами, одна из которых - с матовым отливом, редкой грушевидной формы, спускалась ей прямо на лоб.
   Изабелла перебирала драгоценности как морские камушки и сердце ее страдало. Как же нравилась ей всточная бирюза чудесных атласных оттенков, лиловые бисерные цветы, серебрянные бусины! Да еще и хозяин лавки старался, рассказывал загадочные истории, хвалил красоту прекрасной покупательницы.
   -О, какие изумительные глаза у моей гостьи! - шептал он сладко. - Они сияют и переливаются как изумруды! Нет, вовсе нет! Госпожа! Я однажды собрал редчайшие жемчужины на берегу, они рассыпались, а одна осталась!
   Изабелла чуть не плакала. Как она может наслаждаться всей этой изумительной красотой, когда ее друзья, быть может, страдают в это самое время! Поймав себя на этой горькой мысли, Изабелла выронила из обессиленных пальцев изумительной формы жемчужный браслет. Задыхаясь, она выбежала и села на ступени лавки.
   Де Арамисец вышел вслед за ней. Он протянул ей мешочек из мягкой кожи теленка, в которые ей положили купленные драгоценности.
   -Повернитесь, - велел он. Он надел ей на шею чудесное длинное колье из бирюзы и серебра, от которого она только что не могла оторвать глаз.
   -Зачем, о сударь! - вскричала она возмущенно. -Я не должна носить это проклятое золото! О де Арамисец! Неужели вы столь бесчуственны, что не ощущаете весь ужас нашего положения!?
   -Вам, как ни кому, необходимо смирение перед деяниями господа нашего, - мягко возразил де Арамисец. - Смирение, сударыня, не значит смирение перед злом. Не чувствуйте себя побежденной, иначе у вас не будет сил жить дальше. Смиритесь, но будьте готовы действовать в любую секунду. В противном случае вы впадаете в грех гордыни, г-жа графиня! Я хочу, чтоб вы носили это украшение, как напоминание: каждый раз, как вы начнете ругать свою судьбу или красоту, дотроньтесь до него, вспомните мои слова и вам сразу станет легче!
   Почти три недели они каждый день встречались на улицах города. Молодые люди бродили по улицам до вечера, сворачивали в закоулки, высматривая и вынюхивая что-нибудь о потерянных друзьях - французах. Радуясь, что Изабелла покупает себе драгоценности, которые носит не снимая, дон Мендон начал сам дарить их - со страмодным смущением. Вырученные деньги де Арамисец спрятал в тайнике на одной из переулков. Это были деньги на покупку лошадей и оружия.
   Их путь неизменно заканчивался в богатом квартале Золотых Яблок. Де Арамисец знал адрес того, кто купил его жену, но пройти внутрь дома, как они выяснили, оказалось невозможно. Стражники день и ночь охраняли белоснежный дворец Эль-Хаджи, утопающий в зелени и жасмине. Нужно было придумать что- то другое! Де Арамисец тщательно собирал важные сведения о дворце - кто сторожит дворец, как часто сменяются караулы, что любят пить стражники.
   Для этой цели очередным вечером молодые люди направились к большой круглой площади, недалеко от которой располагался белый дворец Мехеми. Как ни странно, площадь приносила мир измученной душе Изабеллы. Она смертельно уставала от узких улочек, тесных лавок, ей не хватало простанства, чтобы вздохнуть полной грудью -все это дала ей площадь, выложенная мелкой серой птиткой. Над ней стояло вечное фиолетовое небо со звездами.
   Время было подобрано удачно - на площади начиналось представление искусных факиров, играющих с огненными факелами, и можно было спокойно расспросить рабов, сидящих недалеко от фонтана возле крытых повозок и ждущих своих хозяев.
   -Даже в маске и полумраке я узнаю вас, сударыня! - раздался вдруг тихий голос подле них. -Только ваши каблучки стучат звонко и задорно!
   Изабелла вскрикнула и прижалась к де Арамисец.
   -С вами граф де Силлек? - кто- то резво поднялся с земли у крытой повозки, мимо которой они проходили. - Ах, нет, черт возьми!
   -Де Батц!
   Друзья бросились в объятия друг друга. Изабелла прижала руки к лицу, плача и смеясь.
   -Г-жа графиня! Дайте, я расцелую вас! -кричал де Батц.
   -Де Батц, где вы были!?- подняв голову, она до боли вглядывалась в его очень смуглое лицо с насмешливыми хитрыми глазами.
   -О, черт возьми! Не глядите на меня так нежно, сударыня, я черен как черт да и, к тому же, бородат как самый последний пират!
   -Слава богу, хоть вы с нами! - воскликнул де Арамисец.
   -Ха! Разве вас только двое? - озабоченно спросил де Батц. - Что ж, тысяча чертей! Но что я вижу? Вид у вас обоих сносный! Графиня как всегда прелестна, а вы, де Арамисец... Не скажешь по вашему цветущем виду, что вы голодны или еще что...
   -Как я счастлива, что нас теперь трое! - улыбнулась графиня, держа де Батц за мозолистую ладонь.
   -Гм..
   -Де Батц, где де Силлек?
   -Его и нашего де Порто купили какой-то старый винодел.
   Изабелла зашаталась, но тут же взяла себя в руки.
   -Значит, его могли увезти в другую часть страны...
   -А как вы здесь оказались, г-жа графиня!? -перебил ее де Батц поскорее.
   -Я торговка в магазине лекарств и притираний. А де Арамисец управляет делами одной пожилой дамы.
   -Что? Той самой? С рынка?
   -Де Батц!- возмутился де Арамисец. Он сердито схватился за кинжал. - Вы, как всегда, вмешиваетесь в то, что вам не следует знать! Не вздумайте, кстати, сказать что -нибудь подобное при моей супруге! Так что вы тут делаете?
   -Я гоняю мулов! Черт возьми, вы готовы уже бежать?
   -Да! - произнес де Арамисец, сжимая кулаки. - У нас почти все готово! Де Батц, нам известно, что она содержится во дворце Эль-Хаджа - Мехеми. Как вы думаете, можно ли туда попасть как-нибудь? Смею надеяться, вы готовы мне помочь вызволить ее?
   -Неужели вы сомневаетесь? - воскликнул де Батц.
   -Но почему вы до сих пор не сбежали? Не в вашем характере ждать так долго!
   Де Батц быстро отогнул ворот старого халата и показал металлический ошейник, обхватывающие его шею. Цепь вела к повозке и надежно закреплялась у колес.
   -Де Порто сломает двумя пальцами! - отозвался де Арамисец небрежно. Де Батц поспешно оглянулся.
   -Праздник заканчивается! Друзья мои, пока нашего могучего друга нет с нами, и я вынужден возить неверных, я тут переговорю кое с кем! Встретимся здесь в это же время назавтра. Идите, идите, не нужно, чтоб вас видели подле меня. Да и мне не хочется, чтоб вы,мои друзья, наблюдали, как меня, дворянина, тащат за цепь в крепость для невольников. Прощайте!
  
  

Глава 34

  
   Бежать!
   Но как было это сделать? Изабелла безостановочно думала об этом днем и ночью. Ночью - когда с тоской глядела на белоснежную луну в открытое окно спальни, забранное изящной решеткой из кедра, днем - когда бродила в маленьком садике врача, мылась в бане, или сидела у круглого фонтана, который хоть немного охлаждал воздух в жару. Фонтан слабо бил в маленьком бассейне из серого, в голубых прожилках гранита, словно засыпая на ходу. Вода была голубой.
   Изабелла впала в странное оцепение. Широко раскрытыми глазами она смотрела на блестящие дрожащие блики воды. Она чувствовала, что теряет силы, но никак не могла стряхнуть с себя приятное сонное состояние. Несколько месяцев разнеженной сытой жизни здесь, и ее воля к сопротивлению испариться под жгучим солнцем востока...
   -Это просто жара! - сказал старый врач, неслышно подходя к ней в бархатных туфлях, в которых он ходил дома.
   -Здесь красивое небо, - прошептала Изабелла бездумно, не отрывая глаз от бликов на голубой воде.
   -Приказать подать вам пироженые или щербет?
   -Я не люблю сладкое...Люблю только воду, прохладную воду. Голубую, необычную...
   -Это давняя история! - засмеялся старый дон Хуан. - С этим фонтаном связана чрезвычайно интересная легенда! Я расскажу вам, хотите?
   -Я не против.
   -Целебная голубая вода раньше подавалась только в богатые дома из восточного источника у города. Он был обнесен высокими стенами и никто, под страхом смертной казни, не смел приближаться к нему. Трубы от источника тянулись ко всем дворцам знатных вельмож. А потом источник иссяк. О его целебных свойствах постепенно забыли. Сейчас вода струится еле- еле, да и то только из старых фонтанов. Говорят, кстати, что по трубам прямо из источника в наш город проникали берберы-разбойники.
   -Но как же? - чуть удивилась Изабелла.
   -Я не помню хорошенько, драгоценная моя гостья. Но у меня где-то есть старый манускрипт с планом Эль-Ксар-Эль -Кебера, там как раз и обозначены эти трубы. Я купил его по случаю у старьевщика, который был знаком со старым библиотекарем паши. О, тот день стал для меня особенным в череде приятных дней познания! У меня дрожали пальцы, когда я приобретал драгоценные "О свойствах цикория" великого Ибн Сины и "Лекарства при сердечных болезнях" Джабира ибн Хайян. А книга Бируни "Орешки пинии и лекарства из них"? Сокровище, поистине сокровище! Подпорченная, залитая настоями, без десятка страниц - и все -таки настоящая драгоценность! Донья Исабель, старые мастера были в сто раз проницательнее нас, ныне живущих, бездарных, погрязших в грехе гордыни и тщеславия ! Они знали лекарства, которые с легкостью могли убить человека, и стакой же легкостью исцеляющие! Взять, например, чрезвычайно полезные для тела орешки пинии...
   -А разбойники?
   -Какие разбойники, о радость моего сердца?
   -Вы говорили они проникали в город...
   -Ах да! Сейчас вода в город подается по- другому, а ведь когда-то система труб с голубой целебной водой была самой современной... Они шли по старому руслу...Говорят, воды осталось в трубах по колено, самое низкое место - по пояс.
   -И где же этот драгоценный манускрипт?
   -Вы всегда интересовались историей мира! Я хорошо это помню!- довольно засмеялся старый врач. Он даже потер ладони от удовольствия. Ему, похоже, льстил ее интерес. Или это была причуда очень одиного человека? -Я потому и завел этот занимательный с точки зрения науки разговор, чтоб расшевелить вас! Вы теряете жизненные силы. Но отчего? Я вижу в вас силу дамаского клинка...
   -Так, где же сей манускрипт сейчас?
   -В моей великолепной библиотеке! Между прочим, она полнее и богаче, чем у испанских грандов! Желаете посмотреть?
   -Конечно! Идемте скорее!
   Поистине, этот день стал днем удачи!
   Оставшись одна в огромной библиотеке, размером с бальную залу, Изабелла грубо вырвала план города из старинного манускрипта. Ей пришла в голову одна необычная идея - если ко всем старым дворцам города подведены трубы, то, может быть, они есть и в доме, где страдает Джулия! Тогда есть шанс незаметно попасть туда и вызволить ее. Пусть это безрассудно, но шанс на то и шанс, что он редкий и единственный.
   Удобно устроившись на круглом мягком диване и положив старые растрепанные фолианты на пятиугольный табурет, Изабелла искала еще что -нибудь интересное, старалась листать быстро, но то и дело начинала с увлечнием разглядывать живописные картинки. Она не заметила, как наступил прозрачный вечер в зеленой дымке.
   Дон де Мендон уехал по делам, а вернувшись, обрадовал Изабеллу: оказывается он только что был в доме Эль-Хаджи Мехеми - его пригласили осмотреть больную наложницу. Девушка уколола пятку о шип розы, когда купалась в бассейие. Ранка загноилась, нога распухла до колена. Несколько лекарей бесуспешно пытались вылечить красавицу, но той становилось все хуже. Послали за старым испанским врачом. Он наложил на рану мазь, составленную по старым манескриптам, и сообщил, что назавстра пришлет рабыню с новой порцией лекарства.
   -Меня? - всричала Изабелла, загораясь счастьем.
   -Вас! - кивнул врач с хитрой миной. Глаза его цвета спелого винограда сияли, будто он заразился радотью спленницы. -Я обещал вам помочь найти ваших друзей, моя драгоценная!
   -Но видели ли вы Джулию?
   -Нет, не видел никого из рабынь. Да и как бы я на это решился?!
   -А как же я проникну к ней?
   -Я все продумал, свет моих очей! Я дам вам некоторые косметические средства - женщины потив них не устоят! Я уже рассказал Эль Хаджа о моих волшебных красках для женского прелестного лица - он любит свой гарем, он подарит им радость купить что -то у вас!
   Изабелла вскочила и захлопала в ладоши.
   На следующее утро в дом Эль - хаджа Мехеми вошла молодая рабыня с корзиной, полной редчайших притираний и бальзамов. При входе во дворец, в небольшой красивой комнате, затянутой черно- белой мавританской материей, Изабеллу тщательно обыскали, перерыли ее тяжелую корзинку, и лишь затем провели в роскошные женские комнаты.
   Изабелла передала главному евнуху обещанный врачом чудодейственный бальзам. Руки ее дрожали .Из разговоров рабынь она поняла, что одну из них, ту самую, которая опускала в бассейн лепестки роз и не заметила шипа, жестоко наказали кнутом и оставили привязанной к столбу в зеленом внутреннем садике, залитом огненным солнцем.
   Изабелла содрогнулась. Она со страхом подумала, что если все вскроется, то де Арамисец, ожидавшему ее внизу, придется вызволять уже обеих француженок! Но было поздно отступать.
   Ее провели в другую, более роскошную залу. Она с трудом сдержала возглас восторга - эта зала была украшена изящной черно - желтой мелкой мозаикой размером не более ногтя сверху донизу - тонкие колонны, арки, пол, высившаяся посередине ваза с водой, в которой плавали лилии. Синии низкие диваны с кобальтового цвета подушками манили прилечь на них.
   Зеленые двери, щедро украшенные голубой мозаикой, замаскированные роскошной портьерой, на розовом фоне которой выделялась султанская монограмма, открылись и легкой походкой в залу проскользнуло множество полунагих девушек. Они смеялись, рылись в корзинке Изабеллы, ибо кроме лекарств, врач велел ей захватить обещанные сурьму для бровей, кармин для губ и редкую розовую пудру для придания свежести щекам. Девушки хватали красивые блестящие коробочки, обменивались ими, смеялись, вскрикивали, затем достали серебряные зеркала с вкрапленными в них мелкими изумрудами и рубинами и начали всматриваться в свои накрашенные хорошенькие иссиня- черные, белые и смуглые личики. Их глаза блестели от возбуждения.
   Взгляд графини быстро скользнул по искусно накрашенным лицам наложниц. И становился на одном, бледном, с опущенными глазами и скорбно сложенным полными губами.
   Изабелла, задерживая в груди крик радости, оставила корзинку на растерзание чаровницам и подошла к Джулии, сидящей в отдалении на украшенной мозаикой скамье рядом со златотканым парчовым занавесом, собранным подхватом из карбункулов. Она была в широких голубых шароварах, стянутых на талии золотистым широким кушаком и коротенькой кофточке, едва закрывающей грудь. Красивые золотые браслеты с блестящими сапфирами густо обвивали ей руки.
   -Я здесь, дорогая! - шепнула Изабелла по-французски, жестом предлагая ей краску для губ.
   Джулия сперва вздрогнула, потом подняла глаза и задрожала. Правда, все -таки смогла сдержать возглас.
   -Ай!
   -Жули, де Арамисец около дворца, он спасет тебя!
   -Изабелла, ты здесь, о боже! Это ужасно, невыносимо танцевать перед неверными! Я, по -моему, умираю!
   -Мы скоро придем за тобой!
   Джулия прикрыла ладонями блестящие глаза.
   -Только быстрее, умоляю!
   -Ты где находишься ночью? В галерее? Или ты спишь в гареме!?
   -К счастью, я тут только танцую! Эль - ходжа Мехеми уже имеет четырех жен, слава богу! Ко мне попадете со двора... Вот оттуда, посмотри!
   Изабелла вытянула шею, выглядывая в окно, выходившее в такой же садик, как у врача, только более просторный и полностью выложенный изумительной изумрудной мозаикой. На плитке в синих пузатых вазах цвели цветы. Среди них и стоял столб, вымазанный чем -то красным, на котором извивалась от боли и зноя несчастная рабыня. На ее голой спине вздулись пять алых полос. Она стонала не переставая.
   Изабелла тяжело дышала. Ужас сковал ее настолько, что она едва могла обернуться.
   -Она всего лишь бросала в воду цветы, - прошептала она. -Как страшно! Что с ней станет?
   -Молчи, Изабелла, ни звука, иначе сама окажешься на месте снесчастной! При мне одна из девушек -тансовщик, испанка Моник, уже испустила дух на этом столбе!
   -Но почему?
   -Солнце убивает здесь не хуже кинжала! Она выдержала не более суток!
   -Ах! Ты не сказала, где тебя найти!
   -В галерее моя пятая дверь, -шептала Джулия прерывисто. При каждом стоне рабыни она вздрагивала и все более бледнела. -Галерея - это..
   -Я знаю, так было в Испании...
   Изабелла вернулась в залу на негнущихся ногах, отложила отобранные девушками товары, получила от непомерно толстого подозрительно евнуха деньги и выскользнула во двор. Евнух что- то пробормотал под нос, но Изабелла высоко вздернула подбородок - репутация известного врача де Мендона защищала ее.
   Когда Изабелла вышла и направилась к уличному низкому фонтану из белоснежного алебастра, де Арамисец нагнал ее и больно схватил за локоть.
   -Что же, сударыня!?
   -Я видела ее!
   -Вы ангел, г-жа графиня! Как она? Бледна ли? Что с ней?
   -Выглядит она неплохо. Сказала, что ждет!
   Молодой человек вздохнул так, словно с его плеч упали все Пиренеи.
   Теперь план вырисовывался. Де Арамисец несколько раз в одиночестве посетил развалины старого источника, стараясь вернуться в город до вечера, спрятал под камнями купленное оружие. Можно было вызволять Джулию из лап любителя танцев. Но судьба еще двоих из тез, кто ступил на иссушенную землю Востока, все еще оставалсь неизвесной! Без них они не могли бежать!
   Изабелла с каждым днем все больше погружалась в отчаянье. Она пожаловалась лекарю на бесконечную головную боль, которая изматывала ее.
   -Это страх, -сказал врач, послушав ее пульс. -Обычный страх! Вам нужно перестать тревожиться!
   Изабелла истерически смеялась.
   Де Батц, которых тоже пытался найти следы пропавших де Силлек и де Порто, как и сотальным, не удавалось узнать ничего утешительного. Оба смелых дворянна как могли утешали Изабеллу. Чтобы не терять время напрасно, они по принесенным ею картам прокладывали путь до побережья. Выходило, что им понадобиться дня три -четыре.
   Изабелла стралась каждый день встречаться с друзьями, насктолько ей было невмоготу переносить неизвестноть о судьбе мужа.
   Улицы, как нарочно, в те дни были полны горожан. Появились даже женщины, закутанные в белые, синие, черные одежды или, очень редко, в зеленые одежды. Чтобы успеть к условленному друзьями сроку, Изабелла решилась пройти по центру одной из красивых просторных площадей, где в этот день никто не торговал, а по периметру ходили стражники в высоких шапках и с острейшими ятаганами в руках.
   Изабелла с трудом пробиралась сквозь пеструю возбужденную толпу под палящим солнцем. Дома, выходящие на площадь фасадами, были построены из белого камня и слепили глаза. Пот струйками стекал по ее телу.
   В другое время Изабелла страшно бы боялась всех чуждых ей людей, снующих на площади, но сейчас ей было не до них. Тем более что она ни капли не выделялась среди толпы: в лиловых одеждах поверх белых полосатых шаровар, зеленой рубашке и жилете с золотыми кисточками, в лиловых низких чулках - она походила на богатую горожанку. Одно время она никак не могла привыкнуть в необычным туфлям с открытыми задниками и кривыми носами, расшитыми жемчугом, но сейчас довольно бодро ступала в них.
   Кроме того, теперь она знала арабский язык.
   Она уже вышла на середину площади, когда люди услышали пронзительный звук гонга, заволновались, как волны в море, закричали, расступились, образовав узкий поход перед стражниками с копьями и вытолкнув в первый ряд Изабеллу. Она почему- то вспомнила казнь герцога де Монморанси, крики и улюлюканье толпы, и черная печаль залила ее сердце.
   Два стражника в черных одеждах раскрыли мозаичную дверь одного из богато отделанных домов на площади. Оттуда вышли еще несколько человек с оружием. Их лица дышали жестокостью. Между ними со связанными сзади руками стоял высокий черноволосый христианин, когда- то одетый по - европейски. Сейчас от одежды остались лишь лохмотья. Глаза человека были опущены, лицо бледно, порванная рубашка раскрывала тело, располосованное на груди и спине свежими ударами кнута.
   Это был граф де Силлек.
   Изабелле дико закричала, но ее крик потонул в улюлюканье окружающей ее жестокой толпы, которая собралась посмотреть, как будет умирать христианин. Запрокинув голову, не сводя с мужа обезумевших глаз, Изабелла готова была упасть в нервном припадке. Герцог де Монморанси перед своей мученической смертью так же гордо стоял на площади... и его уже нет.
   Как ни странно, но собственный крик заставил ее прийти в себя. Она опомнилась и схватилась за маску на лице, которую чуть было не сорвала. Испанский врач не раз предупреждал ее, что Кораном это строго запрещено и нарушение повлечет немедленную смерть!
   На ее счастье, все смотрели на христианского графа.
   Он не шевелился, словно был уже мертв. Руки его были жестоко связаны за спиной, на щеке набухал длинный след от удара хлыстом.
   Изабелла как сквозь вату слышала пронзительный смех и крики зевак, понимала их речь, но до ее сознания не доходило, что именно стражники распевно читают в манускрипте - приговорить дерзкого раба, поднявшего восстание в городе, к пыткам: сегодня весь день он будет стоять на этой площади, а завтра начнутся истязания.
   Графа де Силлек сильным ударом в спину столкнули с крыльца. Он, прищурившись, поднял затуманенные болью глаза к яркому небу, но тут опустил их и встретил взгляд жены. Лицо его стало совсем белым, но глаза заблестели. Его жене же показалось, что она сейчас падет мертвой на месте!
   Он поспешно отвернулся. Де Силлек боялся выдать ее, поняла Изабелла, и сердце ее задрожало от боли и жалости. Раздался жуткий свист, и на спину де Силлек обрушилась плеть.
   Супруги вздрогнули - он от жестокого удара, она от его боли. Но если б нужно было выдержать только удары хлыста! Один из зевак с жестоким смехом вытащил из-за спины ветку какого-то дерева с острыми и длинными шипами и размахнулся, чтобы побольнее хлестнуть христианина по лицу. В эту секунду Изабелла с ужасом увидела, что многие в толпе держали в руках камни и черные длинные шипы. Она подскочила к человеку и ударила его по руке. Рука человека повисла, он резко развернулся, но Изабеллы рядом уже не было. С остервенением пробиваясь сквозь оживленную и довольную толпу, она бежала за графом де Силлек.
   Он был вынужден пойти к центру площади под градом ударов. Его кровь закапала на камни. Но окровавленный человек улыбался, даже когда его схватили и прикрутили веревками к столбу на краю площади. По бокам от столба встали четыре стражника с длинноствольными мушкетами в руках.
   Не в силах уйти с площади, бродила вокруг столба Изабелла, страдая, изнывая от желания помочь ему, дать воды, облегчить его муки. Но равнодушные стражники стояли рядом, преграждая ей путь пиками. Голова де Силлек свесилась на грудь, что заставляло Изабеллу мучиться и плакать от страха. А если он уже умер?!
   Она ненавидела жестокую бездушную толпу, которая смеялась, переговаривалась десятками голосов, а потом разбрелась. Только два очень высоких человека в бедных одеяниях дервишей остались рядом с Изабеллой. Они с интересом разглядывали пленника. Изабелла люто возненавидела их, но тут же забыла об их существовании.
   Солнце стояло в зените. Невыносимая жара медленно растекалась в воздухе. У Изабеллы от зноя начали опухать ноги. Де Силлек с обнаженной головой оставался на солнцепеке. Даже отсюда Изабелла с мучительной жалостью видела, как растрескались от сухости его губы.
   Сердце ее разрывалось от ужаса и ненависти. Она затравленно оглянулась в надежде сделать хоть что- то для мужа, хоть как- то облегчить его страдания.
   -Канальи! - проворчал один из дервишей. - Он же умрет от жажды!
   Изабелла, не в силах осознать, что она слышит французскую речь, дико озиралась, пока взгляд ее не остановился на невозмутимом лице мальчика - переводчика. Он держал ее корзинку. Изабелла выхватила из корзинки бутыль с водой, которую всегда носила с собой, и плеснула водой в лицо де Силлек. В тот же момент ей в грудь уперся конец пики стражника, он что- то зло закричал, но Изабелла смотрела только на графа - он слизал с губ капли воды. Посеревшее лицо его чуть оживилось.
   Один из дервишей отодвинул ее плечом и нижайше попросил стражников быть снисходительным к его сестре, которая, ненавидя христиан, хотела швырнуть в пленника бутылью, но не рассчитала своих сил. Второй дервиш схватил Изабеллу за запястье, больно прищемив браслетом кожу, и потащил прочь. Изабелла вырывалась. Она с ужасом видела, как над головой де Силлек закружились грифы.
   -Они выклюют ему глаза! - стонала Изабелла.
   -Скорее прочь отсюда! - не отпускал ее руку гигант. - Не хватало еще, чтоб на нас обратили внимание! Не вырывайтесь, прошу вас, ради блага всех нас я не могу вас отпустить!
   Он почти толкнул ее в тень за углом улицы. Она закрыла глаза, чувствуя щекой прохладу каменной стены.
   -Да что же вы, сударыня, совсем не узнали меня!?
   Изабелла открыла глаза и вгляделась в лицо дервиша.
   -Де Порто! - вырвался у нее стон. - Это вы! Мой дорогой, а мы не чаяли уже увидеть вас!
   Исаак де Порто сильно загорел, зарос бородой, потому она не сразу узнала его.
   -Да, я все знаю! - мрачно сказал он. - Не плачьте, сударыня, не разрывайте мне сердце!
   -Он же умрет! - Ее так трясло, что она даже не могла говорить и заикалась. - До заката, когда станет прохладнее, еще очень долго!
   -Мы поможем ему, сударыня, но, увы, не сию минуту! Сейчас на площади слишком много народа! Нашли себе развлечение, черт возьми!
   -Боже мой!
   -Откуда вы здесь взялись, сударыня? - спросил де Порто озабоченно и тут же поправился. - Но где мои приятные манеры, пленявшие горожанок в Париже? Дорогая графиня, разрешите представить вам нашего друга из Тарагоны, маркиза де ла Валенсио, рыцаря Мальтийского ордена!
   Второй дервиш, все это время, молча прислушивающейся к разговору, слегка поклонился. У него были темные глаза и узкие надменные губы. Кудрявая короткая борода скрадывала его волевой подбородок. Невзирая на ужас, охватывающий ее, Изабелла заметила, что левая его рука странно вывернута назад.
   -Я чрезвычайно рад встретиться с красивой француженкой! - проронил он, с интересом разглядывая Изабеллу. - Пусть даже в столь печальных обстоятельствах и очень далеко от нашей родной земли!
   -Маркиз был в плену пять лет, дорогая графиня, и бежал вместе с нами! - важно объяснил де Порто.
   -А как же Арман?! - прошелестел сухой голосок Изабеллы.
   -Так это мы и подняли восстание! Очень успешное, позволю себе похвастаться, хотя обычно я стараюсь быть скромным! Я и де Силлек оказались замечательными проповедниками, клянусь честью! Да и как можно было трудиться на неверных по 20 часов в сутки, спать вповалку в хижинах, да еще под лай жутких сторожевых псов! Сколько беглых рабов находили утром с перегрызенным горлом, не пересказать! Но мы - храбрецы, каких поискать, дорогая графиня! О нас еще долго будут говорить в этом замечательном городе, уверяю вас!
   Изабелла застонала и опять прислонилась к стене.
   -Мы не могли стерпеть, чтобы нас, французских дворян и мушкетеров Его Величества Франции, заставляли сутками напролет голыми ногами давить виноград! - продолжал рассказ словоохотливый де Порто. - Наши товарищи у нас на глазах умирали от зноя, тяжелой работы, голода! Этот Иуда, наш хозяин, не давал нам ничего, кроме гороховых лепешек, да еще и пытал недовольных! У многих из нас остались на теле кровавые следы от его пыток! Вот посмотрите на г-на маркиза - его изувеченная рука расскажет вам о всех ужасах, через которые мы прошли! Мы раздобыли оружие, бежали, но, дорогая графиня, все пошло не так, как мы надеялись: графа де Силлек схватили, когда он прикрывал наш побег! Вы же знаете, как точно он стреляет! Но мы не могли его бросить! Некоторые из наших сами доберутся до побережья, но те, кто мечтает о встрече с Францией и Испанией, прячутся сейчас в условленном месте за городом, готовые помочь де Силлек бежать. Мы с г-ном рыцарем пришли в город, так сказать, выяснить военную обстановку! О, госпожа графиня, мы обнаружили одно проклятое место за городом, которое неверные сторонятся. Вы, наверно заметили, они страшно суеверные!
   -За пределами города? А как же вы попали в город? Ведь окровавленных, изможденных людей стражники не пропустили бы!
   -Мы потихоньку увели последнего верблюда из каравана, который не далее как вчера пришел в Эль - Клар-Эль-Кебер! Одежда, что сейчас на нас, была в тюках. Ну а дервишам проскользнуть мимо стражи - легко!
   -Мы, рыцари Мальтийского ордена, знаем арабский язык и традиции неверных! - добавил спутник де Порто.
   -Вас здесь только двое, господа?
   -Вовсе нет, сударыня! - живо отозвался рыцарь. - Вон те два водоноса - с бурдюками и латунными чашками, что прячутся от жары под гранатовыми деревьями, - наши друзья. Первый из них - рыцарь нашего ордена, Монастырский Капеллан, второй - португалец.
   -Но вы молчите о себе, дорогая г-жа Изабелла!- вскричал де Порто обеспокоенно. - Отчего же? Вы одна? Где наши друзья? Вы видали де Батц? А где де Арамисец?
   Сухие рыдания Изабеллы вдруг прекратились, лицо исказилось отчаяньем.
   -Боже, де Арамисец, наверно, уже час ждет меня! Идемте же скорее к нему! Вместе вы что-то придумаете, чтобы спасти моего мужа! Я сама даже думать не могу...
   Но она не успела сделать и шага. Из-за спин торговцев апельсинами, расположившихся в тенечке со своим ароматным ярким товаром, как угорь, вынырнул де Арамисец. Рука его лежала на кинжале, висящем на поясе.
   -Г-жа Изабелла! Что с вами? - вскричал он, увидев ее блуждающие глаза, горевшие каким- то фосфорическим блеском. - Я отправился уже искать вас! Где вы так задержались? Не догадался ли о чем ваш испанский врач!? И кто эти люди?
   -Арман! - прошептала Изабелла и покачнулась. - Я его видела! Он...
   -Где он? - побелевшими губами спросил де Арамисец.
   -Он, по-моему, умер!
   -Да вы что?- вскричал де Арамисец с испугом. - Когда? Где?
   Тут вмешался де Порто.
   -Он поднял восстание, но был схвачен, - ответил он за Изабеллу. - Сегодня он будет стоять на площади у мечети, а потом его ждет жестокая казнь. Де Арамисец, полноте, не мистифицируйте меня! Вы узнали своего верного товарища, черт подери, или нет!?
   Де Арамисец заслонил собой Изабеллу, и покачал головой.
   -Смотрите же внимательно, мой друг! - огорчился де Порто. - Я, что ли, в самом деле очень похудел? Как бы мне не заболеть, черт возьми! Мой отец, кстати, и умер в ту пору, когда заболел после смерти моей матушки!
   Человеку добродушному и сильному, ему был неведом страх.
   -Де Порто, друг мой! Это вы!
   Мужчины обнялись.
   Пока они представлялись маркизу, Изабелла прислонилась лбом к прохладной стене дома с вывешенной подковой над входом - сильнейшим оберегом против нечистого. Ее вновь начало трясти как в припадке падучей.
   -Но что делать? Как его спасти? - лепетала Изабелла непоследовательно. По щекам ее текли горькие слезы.
   -Мы немедленно идем к де Батц! - решил де Арамисец решительно. - У нас есть еще время до того, как закроют кварталы на ночь. Когда вы сказали, назначены пытки на площади?
   -На утро!
   -Мы должны убить стражников этой же ночью и бежать немедленно! Я сейчас же куплю лошадей, как собирался, и уведу их из города...Вы освободите де Батц, а потом мы все вместе - г-жу Жюли!
   -Как вы намерены это сделать? - спросил маркиз де ла Валенсио.
   -В дом, где держат г-жу Жюли, вода идет из источника, который прячется как раз в развалинах у города. Мы пройдем во дворец по трубам и выкрадем г-жу герцогиню.,
   -Вы хотите пройти по этим трубам сегодняшней ночью? Это невозможно! Мы не успеем все подготовить! Там же, наверно, мили и мили этих труб! И, к тому же, наверно, у нас нет карты, черт возьми!
   -Мы не можем терять время, господа! И карта у нас есть благодаря прозорливости и самообладанию г-жи де Силлек!
   -А где вы найдете деньги на лошадей? Учтите, де Арамисец, мы захватили в последнем караване только шесть лошадей. Этого недостаточно на всех! У нас есть еще немного еды, но золота совсем мало! Нам не на что купить все необходимое, если, конечно, мы не найдем на мостовой кошелек с золотом!
   -У нас есть деньги, не беспокойтесь! Сколько вас человек?
   -Нас здесь четверо, - отозвался испанец неторопливо. - Двое прячутся в развалинах недалеко от города - один их них серьезно страдает от ран, которые причинил ему убитый мной винодел. Юный Антонио с острова Сент-Китс остался с ним.
   -Вы говорите о развалинах, что высятся на юге от нас на расстоянии пол- лье отсюда?
   -Да!
   -Вот так удача! Оттуда и ведут трубы с водой в дом человека, который пленил г-жу Джулию. Есть справедливость на свете, хвала господу нашему! Итак, решено! Этой же ночью мы проберемся за г-жой Жули! Больше ждать нечего - нам известно местонахождение всех. Нужно только собраться вместе!
   -За одну только ночь? Вы представляете, де Арамисец, насколько быстро мы должны действовать? Как удачно должны сложиться звезды?
   -Будем молиться, де Порто!
   -Господа! - вмешался мальтийский рыцарь. - Вы увлеклись! Г-жа де Силлек сейчас упадет в обморок!
   И верно, Изабелла обессилено присела на ступени у маленького фонтанчика с водой, рядом с которым стояла.
   -Г-жа Изабелла! - де Порто поскорее плеснул ей в лицо водой. - Что вы, милая сударыня, спасение совсем близко!
   Де Арамисец склонился к ней.
   -Г-жа де Силлек, - жестко позвал он, ловя ее затуманенный взгляд. - Посмотрите на меня, прошу вас!
   -Он может умереть! - прошептала она непоследовательно. - Я должна быть сейчас с ним!
   -Г-жа де Силлек, слушайте меня внимательно: умереть на глазах любимой, храбро сражаясь с врагом, приятная участь для мужчины, не спорю. Но де Силлек вовсе не стремится страдать от ран и зноя у вас на глазах, понимаете ли вы или нет?! Ждет ли он от вас сочувствия? Отнюдь! Он ждет от вас дела - и вы поможете нам спасти его, Шарля де Батц и вашу подругу, а мою жену. А для этого вы должны кое-что сделать!
   -Что же?
   -Мы идем на базар покупать нам лошадей, провизию на 12 человек на шесть дней в трудную дорогу по пустыне, затем подкараулим де Батц, чтобы помочь ему избавиться от цепи, а вы...
   -А я?
   -А вы принесете нам лекарственные бальзамы из лавки вашего врача! У нас уже двое раненых, и неизвестно, сколько их станет после побега из города и дома Эль-Хаджи Мехеми. Нам жизненно нужны ваши притирания и лечебные травы!
   -Вы хотите расстаться с г-жой де Силлек? - вскричал де Порто. - Да вы что, де Арамисец, от жары с ума сошли?! Мы не можем ее отпустить в дом неверного, когда только что нашли!
   -Мы должны отпустить ее, де Порто! Нам нужны лекарства. Г-жа де Силлек, мы встречаемся с вами на этом самом вместе, едва займется закат!
   -Я согласен с г-ном де Порто! То, что вы велите г-же де Силлек, безумие, - живо вмешался мальтийский рыцарь. - В этом опасном городе с женщиной случиться может все, что угодно! Господа, если бы мы оставили женщину здесь, я бы чувствовал себя увереннее. Нам необходимо держаться вместе!
   -И, тем не менее, мы разделимся! - сказал де Арамисец. - Сударь, ваши друзья, очень удачно, я бы сказал, талантливо, изображают глухонемых торговцев. Они и купят инжир, сухое мясо, баклажаны, апельсины нам в дорогу. Воду наберем из ритуального источника ночью! А мы втроем идем за лошадьми и оружием. Кое- что у меня спрятано у источника, но этого мало!
   Изабелла встала.
   -Сударыня! - галантно обратился к ней де Порто. - Я не могу смотреть на слезы в ваших прекрасных глазах. Разрешите, я хотя бы провожу вас до вашего врача!
   -Нет, - возразила она, в душе соглашаясь с доводами де Арамисец. - У каждого из нас есть свое дело, и мы должны его выполнять. Я дойду сама, господа! Кроме того, у меня уже есть паж.
   -Вы принесете лекарства?
   -Я принесу все, что требуется раненым!
   -Может быть, г-же де Силлек лучше всего уже сейчас направиться в развалины? - спросил рыцарь. - И остаться там до вечера, пока мы не придем туда?
   -Нет, г-н маркиз, женщину одну не выпустят из города, а если г-жа Изабелла станет дожидаться нас, она не успеет уйти! Времени нам всем едва-едва хватит, чтоб подготовиться к побегу. Ваши друзья уведут лошадей за город, подкупив стражу, если потребуется, конечно, а мы и ваша милость, если вы согласитесь, конечно, поможем де Силлек бежать!
   -Разумеется! - живо отозвался рыцарь.- Помочь графу де Силлек - храброму и стойкому дворянину! - мой долг.
   -Г-жа Изабелла, - сказал де Арамисец ей напоследок. - Раньше вечера на улицах не появляйтесь. Придите точно в срок. Когда вы выйдете. За вами пойдет кто - то из нас. И, прошу вас, не ходите одна на площадь, не мешайте сегодняшнему представлению. Не такой человек граф де Силлек, чтоб умереть в неволе. Гордость не позволит ему... Что же! Станем молиться, господа.
   Пока мужчины занимались подготовкой к опасному и отчаянному побегу, Изабелла побежала в дом Хуана де Мендон. Она должна была забрать особые целебные бальзамы, которые искусно составлял араб. Она, как и де Арамисец, очень хорошо понимала, что, даже освободив Армана, они могут не доехать до Франции, и холодела от страха, что его раны загноятся, и он умрет в безводной раскаленной пустыне без должной помощи!
   Хвала небесам, араб был вечно занят в своей библиотеке, предоставив ей полную свободу. На время, когда она уходила на базар, лавка была закрыта.
   Изабелла поспешно отперла ее, схватила корзинку, и начала отбирать по шкафам необходимые ей мази. Завязнув в страхе, как в тягучей кунжутной халве, она все - таки разбила два редких настоя, пока не взяла себя в руки. Прав был хитрый де Арамисец, отправив ее сюда, он отвлек ее от паники.
   Ей нужно был взять еще целебное оливковое масло и драгоценную куркуму. Изабелла прошла на кухню, где повара готовили к обеду марокканский салат из лимона и маслин, пастилью из мелко нарезанного голубиного мяса петрушки, сваренных вкрутую яиц, миндаля и мёда.
   Она через силу выпила пиалу хариры - вкусного марокканского супа и сунула в рот сардинку из рыбного тажина, который обожал хозяин дома. Она не знала, когда будет есть в следующий раз, и не хотела быть обузой тем, кто рискнет бежать через раскаленную пустыню. Затем Изабелла забрала спрятанные в лавке в огромном выцветшем бестиарии подаренные ей врачом драгоценности, захватила небольшую бутыль с водой и огляделась.
   Пусто было в лавке, в красивом зеленом садике, огороженном ярко синими стенами с белоснежными колонками. Над домом несся жалобный крик муэдзина, созывающий всех на дневную молитву.
   Изабелла ждала, пока молитва окончиться. Она сообразила, что нужно переодеться в темную прочную одежду, надела крепкие туфли - неподходящая одежда для пустыни, но мужской у нее все равно не было. Теперь она чувствовал себя много увереннее. Кроме того, за поясом шальвар ее прятался кривой ятаган - верное оружие отчаянных женщин. Мальчика - переводчика она давно отправила передохнуть.
   Ей пришлось спуститься в лавку, чтоб испанский врач не догадался, что она замышляет. По-счастью, в такой знойный день торговля шла плохо. Всего несколько человек зашли в лавку за притираниями от ожогов. Изабелла подала им мятный чай, показала пузатые реторты, и не могла оторвать глаз от вялых стрелок часов. Хорошо еще, нефритовое покрывало скрывало ее перекошенные страхом губы, думала она про себя. Ей казалось, что это она стоит под раскаленным солнцем со скрученными запястьями и тогда она начинала задыхаться и с трудом опиралась о стену.
   Что же делал с Мальтийским рыцарем виноторговец, если его рука так изувечена?
   Она непрерывно вставала и ходила по лавке, ломая руки. Несколько раз ей пришлось трясти часы. Ранеьше бы она боялась разбить очень красивые перламутровые пластины, но сейчас никакой красоты не видала.
   -Боже мой! Боже мой! -повторяла Изабеллаа.
   Несколько раз она нетерпеливо выглядывала на улицу, чтоб убедиться, что еще не вечер. Но до вечера было все еще далеко. Изабелла схватилась за горячие украшения на шее, стараясь в смирении найти хоть какое- то отдохновение, но в голове плавал черный туман, разрываемый только стоном:
   -Боже мой! Когда же вечер!?
   Наконец, Изабелла схватила тяжелую корзину и направилась к дверям, намериваясь пройти через нее на улицу.
   Но поздно.
   Врач де Мендон стоял в дверях.
   -Если вы замыслили бежать, вы никуда не пойдете! - заявил он холодно.
   У Изабеллы выскользнула из рук корзинка. Если ее не будет с друзьями сегодняшней ночью, они благородно останутся в городе - вместе с де Силлек, которого сразу же начнет искать безжалостная городская стража, вместе с Джулией, которую станет выслеживать ее теперешний хозяин. И выследит! И тогда всех - и мальтийских рыцарей и французов! - ждет ужасная смерть. Подвесят ли их на крюке за ребро? Бросят ли на копья? Заставят ли пить кипяток, пока все они не умрут в страшных мучениях?
   -О мой господин! - хрипло прошептала Изабелла, опасаясь, что ей придется достать кинжал. - Позвольте мне прогуляться по городу.
   -После вечерней молитвы? Да все добропорядочные женщины уже сидят дома, пьют шербет и невинно сплетничают! Или вы на самом деле желаете не только дышать прохладным воздухом с гор?
   -Я должна выйти, господин!
   -Скажите, прекрасная моя донья, человек, которого завтра станут пытать как предводителя беглых рабов, имеет к вам какое- нибудь отношение? - жестко спросил старый араб.
   Изабелла молчала. Врач ждал терпеливо, как змея.
   Она подняла глаза. Ей ничего не оставалось, как довериться этому человеку.
   -Да!
   -А сбежавшие позавчера из дома Абдулхамида рабы?
   -Да!
   -Вы успели купить лошадей, пропитание, одежду?
   -Да!
   -Отлично! - вскричал маленький врач. Он задорно вздернул маленький нос и подал Изабелле склянки в чистом холщовом мешочке.
   -Я был в мечети, и мне рассказали о белом рабе! - сказал он. - Он в ужасном состоянии - я его видел на площади.
   -Ах! - вскричала Изабелла.
   -Первое, что вы сделаете, когда освободите его - а вы же собираетесь его освободить, да? - вы дадите ему пить! Запомнили? Затем оботрете ему шею и выльете на затылок побольше холодной воды.
   -О господин! Благодарю вас!
   -Вот в этом неказистом мешочке бальзам из смеси особых трав - вы их не найдете ни в одной лавке, кроме лавки главного лекаря Кордовы! Я сам открыл рецепт, который стоил мне семь лет поисков и тысячи опытов!
   -И вы отдаете его мне?
   -Вы все равно не знаете названия горных трав, из которых создан бальзам! Да вам и не надо знать состав! Вы смажьте бальзамом раны ваших людей и густо присыпьте их куркумой. Вы взяли куркуму, донья Исабель?
   -Да! Я внимательно следила за тем, что вы говорили мне все это время!
   -Волшебный порошок! Горячка тогда не начнется, уверяю вас! Но что вы не спросите, что это за загадочный рецепт? Я рассказываю вам, милая моя донья, о деле всей моей жизни, а вы - будто каменная! Холодных женщин на востоке не любят и не ценят, уж поверьте мне как врачу!
   -Что же это за чудодейственный рецепт?
   -Я, хвала Аллаху, восстановил утраченный древний рецепт великого Авиценны! Не зря же я столько времени просидел в библиотеках!
   -Вы видели его...Он не умер?
   -Кто?
   -Человек на площади?
   -Нет! Думаю, что нет! Необходимо, чтоб предводитель восстания дожил до пыток и выдал, наконец, всех вас! Он жестоко страдает, дитя мое, но не умрет до утра!
   -Он погибнет от жары!
   -Его обливают водой каждые два часа. Здесь умеют хранить жизнь.... И отбирать ее.
   Изабелла залилась слезами облегчения.
   -Вы говорили мне о вашей подруге, - продолжил старый лекарь с интересом. - Она, видимо, не с вами, иначе бы город судачил об еще одном побеге... Карта города и подземных труб у вас? Вы забрали ее из моей библиотеки?
   Было видно, что подготовка к побегу француженки чрезвычайно занимает его, является ярким пятном в беззаботной, но небогатой событиями жизни.
   Изабелла, перестав опасаться предательства, обняла маленького врача.
   -Да, все, что нужно, уже у меня!- прошептала она.
   -Но вам не пересечь пустыню, если вы не будете знать, где оазисы! Я даю вам еще одну карту. Вы поедите точно по ней! Я проложил вам такой путь, чтоб даже вы, слабая красивая женщина и раненые добрались до побережья в сносном остоянии. Донья Исабель, не пренебрегайте моими советами, в оазисе вы обязательно найдете воду, грецкие орехи, инжировые деревья. Но если вы поедите напрямую, пустыня убьет вас! Она не жалует гордыню и надменность!
   -Но по дороге сюда мы не останавливались в оазисах!
   -Это потому, что трусливые работорговцы объезжают их! Они предпочитают в тяжелом пути потерять рабов, но не встречаться с амазирами - гордыми и умными племенами, которым оазисы и принадлежат.
   -Но нам, наверно, тоже нужно опасаться их!
   -У меня среди амазиров есть добрый друг - тоже лекарь, он частенько привозит мне черный тмин и удивительное аргановое масло, которое так хорошо применять против солнечных ожогов! Кстати, вот оно, в синей склянке! Возьмите его! Оно поможет вам выжить в пустыне и сохранить розовый цвет лица! Мне будет обидно, если ваша красоту сожжет солнце! Хоть у меня и нет супуруги, но я, как и все в городе, ценю женскую красоту. Особенно если она живет в сердце и горит в душе!
   -Но что за люди - амазиры? И как мне договориться с ними, чтоб они пропустили нас в оазис?
   -Вы сможете договориться с их царицей - кахиной. На то вы и красивая женщина, у которой болен муж! Только уберите золото под одежду. Они не любят его, считая нечистым.
   -Да, господин!
   -Я даю вам вот эту бумагу - покажите любому из племени, и они вас не тронут!
   -Но почему?
   -Я их друг! Я часто бываю у них! Я люблю их гордый и свободный народ! Я очень стар, - что, кстати, по мне и не скажешь!- и могу себе позволить роскошь делать, что захочу! Разве не в этом главное свойство богатства -даровать свободу?
   -Вы так много сделали для меня! Вы меня спасли!
   -Полноте! Послушайте лучше вот что: мать вождя амазиров может наложить вето на любой закон, который ей не понравиться, и будет права! Вот что значит - женщина!
   Он протянул ей маленький клочок пергамента с забавными округлыми письменами. Изабелла бережно спрятала бумагу за широкий шифоновый пояс, красиво обхватывающий ее тонкую талию.
   -И еще, дорогая донья! Торопитесь! У вас будет не более двух четвертей часа, между тем, как стемнеет и тем, как начнут закрывать кварталы. Корзина у вас тяжелая, поэтому я дам вам двух рабов, которые доведут вас до места. Не противьтесь, вам нельзя идти одной в такую темную пору, вас остановят стражники! И не забудьте средство для отбивания нюха у собак! Держите!Не подносите близко к вашему милому носику! Высыпьте порошок себе под ноги на площади. И собаки вас не выслядят!
   -Как же мне отблагодарить вас, мой храбрый друг!?
   -Устроите мне путешествие в королевскую библиотеку Лувра, когда я решу посетить вашу страну! Прощайте!
   Солнце в этот красный день садилось медленно. На улицах становилось малолюдно: вся жизнь постепенно перемещалась в сады и крыши белоснежных дворцов. Сейчас, когда на город опускалась приятная вечерняя дымка, на улицах города дышалось особенно хорошо.
   Еще продавали свой товар громкоголосые разносчики воды, фруктов и пряностей. Продавцы супа из требухи начали разжигать под своим отвратительным варевом огонь. Желающих получить щербатую дямящуюся миску было хоть отбавляй, поэтому Изабелла порадовалась про себя, что ее сопровождают два раба. Они топали за ней послушно, и один их суровый вид защищал Изабеллу от досужих взглядов, хотя она и была с ног до головы замотана в черный кокон одежды.
   Она не могла остановиться там, где днем рассталась с друзьями - место занял молодой глотатель огня. Толпа возле него не была плотной - солнце еще не село, и искусство глотателя не казалось таким красочным и безрассудным, как ночью. Но темнело быстро. Такие лиловые расплывчатые сумерки были будто специально были подготовлены для побегов.
   Изабелла встала возле неунывающих продавцов красивых светильников, искусно затянутых кожей, украшенных мозаикой и причудливыми витражами. Она бездумно слушала игру и мелодичное пение уличных музыкантов.
   Взгляд графини привлек человек в богатой одежде, идущий по направлению к ней с чрезвычайно суровым видом. Сердце Изабеллы ушло в пятки. Она приняла его за стражника, пока не рассмотрела надменные губы маркиза де ла Валенсио. Он выглядел сейчас как зозяин хорошего дома, решивший отругать припозднившеюся хоязйку.
   Изабелла благодарным кивком отпустила слуг испанского врача.
   -Следуйте за мной! - велел ей маркиз. Из-за его широкой спины выскользнул еще человек и пошел рядом с ними. Изабелла узнала одного из водоносов.
   -Я следовал за вами от самого дома старого лекаря, - пошептал он с едва уловимым южным акцентом и улыбнулся. -Я -шевалье де Мерц, офицер галер его Величества короля Французского. Нет, нет, я вовсе не пират, хотя похож, верно? За год плена, как ни прискорбно, я, наверно, изменился!
   -Я рада видеть вас, шевалье!- прошептала Изабелла, но мысли ее были заняты совсем другим.
   Площадь, куда они и направлялись, оказалась самым оживленным и людным местом на свете. Торговля и представления на ней и не думали заканчиваться. Масляные лампы на толстых витых столбах, расположенных на углах, едва колебались от легкого вечернего ветерка, приносящего, наконец, прохладу уставшим за день людям. По-счастью, лампы были не способны осветить все углы площади.
   -Не смотрите по сторонам, сударыня! - окрикнул ее маркиз де ла Валенсио жестко.
   Изабелла все-таки успела бросить отчаянный взгляд на край площади, где стоял столб для приговоренных к пыткам. Там по-прежнему ходили соглядатаи и высились две застывших фигуры стражников.
   Маленький шевалье - водонос вздруг нагнулся к одному из котлов с бараньими мозгами и, будто бы случайно, опрокинул его на землю. Ошпаренный продавец завопил. Завязалась перепалка. Изабелла стояла ни жива не мертва в вопящей толпе, не зная, как поступить, пока не заметила, как намеренно громко и истерично кричат маркиз и шевалье, собирая толпу побольше. Кто-то встал на сторону порядочных людей, которым не дают пройти надоедливые торговцы со своими котлами, треножниками, тарелками, кто-то начал возмущаться поведением порядочных людей, которые уже должны быть дома, в результате дело едва не дошло до потасовки.
   Изабелла изнывала от желания оглянуться, но не смела. Она уговаривала себя, что должна радоваться крикам толпы, которая по мере разрастания скандала становилась все
   плотнее, но ужас сковывал ее. Ей стало казаться, что все бессмысленно!
   Наконец маркиз сунул продавцу монету, кивнул товарищам и отошел. Изабелла опасливо оглянулась - та сторона площади была уже погружена во мрак, в котором серыми тенями копошились торговцы. Они зажигали погашенные лампы. При их свете Изабелла со жгучей радостью заметила, что пленника на столбе нет, как и нет стражников.
   -Отлично! - сказал маркиз, который тоже вытянул шею. - Мы сыграли отменно! Наши друзья воспользовались тем, что внимание было приковано к нам, и увели пленника. Я прошу прощения за то, что был слишком груб с вами, сударыня, но иначе было нельзя. Также прошу прощения, что не смею забрать у вас тяжелую корзину.
   -Что мы теперь должны делать? - прошептала Изабелла, ибо сердце ее разрывалось от волнения.
   -Мы встречаемся с нашими друзьями с другой стороны площади, - проговорил маркиз тихо. -Идемте же скорее, пока эти олухи не спохватились. Тогда все и вспомнят, что это мы с вами отвлекли столь удачно их внимание.
   -И что факельщиков кто -то за звонкую монету отправил давать представление совсем в другом месте. С ними ушли и те, кто обычно смотрит их! - продолжил шевалье де Мерц весело. Маленький, неунывающий, верткий, как ставрида, он явно старался развеселить Изабеллу.
   Словно подслушав его слова, на площади послышался вой - это неверные обнаружили пропажу христианского пленника и тела стражников, уложенные за корзинами с башмаками. Но ночь уже упала на землю, и отсыкать беглицов было уже нелегко.
   Трое молодых людей неторопливо уходили с площади. Они молчали, напряженно вслушиваясь в опасные для них ночные звуки. Их вел шевалье, который за два дня присутствия в городе изучил все улицы. Они опасливо сворачивали с ярко освещенных переулков, поднимались по ступенькам, ведущих в проходы между иззубренными арками, таились в кривых улочках, едва заслышав чьи-нибудь шаги, пока не вышли на крошечную, скудно освещенную одним масляным фонарем площадь. Она была пуста.
   -Ах!- вскрикнула Изабелла.- Но где же все?!
   Кто-то нежно и властно положил руки Изабелле на плечи, и она оказалась в объятиях какого-то человека. Он осыпал ее жгучими поцелуями. Лица его не было видно, голоса она не слышала. Но уже знала - это де Силлек.
   Они обнимали друг друга как сумасшедшие, их горячие дрожащие губы встречались, дыхание терялось, сознание мутилось. Но вот Изабелла, закрыв глаза, затихла счастливо в его объятиях.
   -Де Силлек! - радостно воскликнул маркиз де ла Валенсио. - Рад вас видеть, брат мой!
   -Мир не без храбрых людей, - отозвался граф. Голос него звучал очень слабо, но совершенно обычно. - А теперь уйдем отсюда, друзья мои. У нас страшно мало времени до того, как закроют этот квартал.
   -Ловко вы их отвлекли! Хотя при этом не дали отличиться мне! - позавидовал де Батц. Он с любовью обнимал друзей. - Я рад видеть всех вас! Г-жа де Силлек, хоть я и не вижу в вуалях вашего лица, я знаю -вы сегодня обворожительны! Де Арамисец, я признаю, вы с вашей непредвойденной хитростью можете одурачить почти всех!
   -Почему почти? - деловито спросил де Арамисец, увлекая друзей прочь.
   -Потому что меня вам не разу не удалось обмануть!
   Все засмеялись, только де Арамисец не улыбнулся. Чуткая Изабелла понимала почему - его заботила судьба последнего человека, оставшегося в плену- Джулии.
   Изабелла поспешно раздала друзьям специальный собачьий порошок, как велел испанский врач, и велела насыпать его на подошвы сапог.
   То ли благодаря везению, то ли этому самому волшебному порошку, они без особых приключений пробрались по улицам к крепостной стене, не встретив стражников. И выбрались из города через единственную страшно узкую калитку под названием "Угольное ушко", через которую человек мог проникнуть в город или выйти только один и без товаров. Де Порто с его ростом пришлось несладко, но в последнее время он сильно похудел (из-за чего переживал чрезвычайно!). Ему пришлось снять пояс и кафтан, чтобы пролезть наружу.
   Они бодро зашагали на юг. Изабелла протянула мужу захваченную из лавки бутыль с водой. Де Силлек долго пил, а когда склонился к ней, она с трепетом почувствовала, как сильно он сдавил ее горячую руку, которую держал на своей истерзанной груди. С того момента, как они встретились, они почти ничего не могли сказать друг другу.
   По-счастью, на небесах не было луны и звезд. Небо затянули тучи, и беглецам пришлось пробираться среди кустов саксаула и колючей ююбы почти на ощупь. Зажечь хотя бы один факел не рискнул никто. Развалины долго были не видны, не выделяясь на фоне черного ночного неба. Они обнаружили их, только когда натолкнулись на провал входной арки, почти полностью заваленной обрушившейся кладкой. Им пришлось протискиваться внутрь.
   Гулкое эхо сопровождало их движение, сверху задувал ветер, змейками шебуршил по камням и песку и со свистом уносился куда- то дальше.
   Где -то вхрапнула лошадь. На этот звук все и направились. Изабеллу поддерживал муж, но она все равно два раза споткнулсь о камни и больно ушибла колено.
   Тишина настороженно молчала, словно не было здесь людей, хотя де Арамисец утверждал, что у лошадей оставались двое раненых.
   -Амадис! Санчо! - негромко позвал маркиз де ла Валенсио.
   Де Батц зажег масляный фонарь, который осветил осунувшиеся, но счастливые лица вновь прибывших и бледные лица двух истерзанных людей. Это были рыцари ордена святого Иоанна, которые бежали вместе с де Порто и де Силлек.
   Они находились в большой зале с каменными широкими арками, посредине которой в квадратном бассеине слегка пузырилась голубая вода, сейчас казавшееся темно- синей. Сверху, в провалах купола, за которые цеплялись кривые деревца, проглядывало темное небо. Лошади были привязаны в другом зале, в который ветер за долгие годы нанес груды белого песка, скрыв под ним красивые мозаиные плиты с изображениями дельфинов. Изабелла рассмотрела лишь краешек такой плиты.
   -Помоги нашим друзьям, любовь моя, - прошептал де Силлек.
   Изабелла попросила де Порто поставить ее корзинку, которую он верно тащил все это время, у источника и подошла к раненым. Пока она расспрашивала их, остальные вволю пили благотворную жидкость из полуразрушенного бассеина. Затем разложили на большом плоском камне выцветшую карту подземных труб.
   Изабелла присела на край бассеина. Ее ловкие руки делали перевязку, а она с любопытством рагзглядывала всех - и только один из беглецов был ей незнаком, хотя и пришел с ними из города. Но он и не подумал представляться единственной женщине. Высокий, красивый, с горько опущенными краями губ, возрастом не более 30 лет, он, казалось, был родовитее остальных, да так и держался, но имел только титул виконта.
   -Я считаю это баловством, - сердито заявил он. -Незачем идти в дом Эль-хаджа Мехеми за женщиной, которая давно уже забыла вас! Ей понравилось в гареме, уверяю вас, г-н де Сент-Дье! Пусть вас подобная мысль вас и убивает!
   -Вы, сударь, можете и не участвовать в ее спасении! - бросил де Арамисец с затаенным гневом в голосе.
   -Я помогу вам, так велит мне честь, но не считаю это необходимым! Да скажите же ему, де Силлек! - обратился виконт к де Силлек. -Вот вы, человек стойкий и умный, скажите мне, нужно ли десяти дворянам идти на страшный риск, чтобы спасти одну женщину?
   -Да, нужно! - спокойно отозвался де Силлек. Он переглянулся де Арамисец.
   -В Париже я вызову вас на дуэль за слова, которые задевают честь дамы! - вскричал де Бат, хватаясь за бедро, где раньше была его неутомимая шпага. -Ах, дявольщина! Я все еще без оружия!
   -Де Арамисец! -вмешался де Порто, вытирая губы тыльной стороной ладони. Он черпал чашей воду из источника, пил и не мог напиться. - Вы руководите экспедицией спасения г-жи Джулии. Выдайте же нам оружие, наконец! Без моей верной шпаги или хотя бы испаского кинжала, я чусвствую себя карликом!
   -Не обращайте на г-на виконта внимание! - сказал верткий шевалье де Мерц. Он белозубо улыбался. -С ним всегда так! Почему? Да Бог его знает! Вас, ваша милость, дейсивтиельно никто не держит, вон там лошади, уезжайте!
   -Уеду, не сомневайтесь! - виконт де Сент -Левье скривился, будто в рот ему попал песок.
   Изабелла тут же невлюбила его.
   Тем временем последний из раненых был перевязан. Де Силлек оставил кружок у фонаря, подошел к Изабелле и слабо потянул ее к себе.
   Изабелла взглянула на мужа и вздрогнула. Что они с ним сделали! Окровавленную рубашку он мог скрыть под арабским черным кафтаном, который на него накинули на площадт, но не мог спрятать остальное: лицо его было очень худым, бледным, искусанные губы покрылись черными рубцами, - их Изабелла почувствовала, когда целовала его, - красивые руки были обильно покрыты шрамами и свежими следами пыток. Но глаза, еще недавно полные боли и тревоги, сияли знакомым светом. Изабелла с трудом сдержала стон.
   -Арман, - прошептала она, еще не веря в чудо быть рядом с ним, видеть его живого и невридимого. - Это счастье, что вы здесь, со мной! У меня есть все для ваших ран...Мне дал лекарь...Вам же больно...И спина должна гореть...
   Она, не выдержав, зарыдала и бросилась ему на грудь.
   -Изабелла, я жив, поэтому не нужно плакать! - прошептал он счастливо и все- таки сморщился от боли.
   -Сударыня! - смущено потирая ухо, подошел к ним де Батц.-Прошу простить мое вторжение, которое, как я вижу, весьма не кстати! Я понимаю, что вы хотите побыть вместе, но дело прежде всего!
   -Что вы хотели, де Батц? - спросил де Силлек.
   -Я прошу г-жу Изабеллу поторопиться! Нам пора спасти еще одного человека, томящегося в плену уже долгое время...
   Изабелла подняла к мужу сияющее счастливое лицо.
   -Я не пущу вас, пока не перевяжу! - шепнула она де Силлек, страшась ранить его гордость, но намериваясь до последнего стоять на своем. - Ваши друзья не видели в темноте, что у вас со спиной, а я вчера видела!
   -Только быстро, дорогая! Узнав о побеге рабов с Османской площади, они увеличат караулы, а нам нужна тихая ночь, чтоб спасти вашу подругу, - он коснулся губами ее век. - Слава богу, радость моя, вы видали раны и похуже!
   Она промыла его раны водой, намазала бользамом, щедро присыпала чудодейственной куркумой и забинтовала. Пока она возилась с мужем, виконт бросал на нее презрительные взгляды. Наверно за то, что она вела себя столь вольно с мужчинами. Изабелла пожала плечами. Пусть думает, что хочет! Ей нет дела до незнакомых ей мужчин и их внутренних мук!
   -Может быть, вам не стоит идти? - прошептала она. -И надо бы остаться г-ну Санчо - он самый юный из всех нас и самый слабый. Арман, у него не проходит горячка, ему нельзя лезть в воду, а тем более сражаться! Да он сейчас и кинжал не поднимет!
   Де Силлек улыбнулся. Не сдержавшись, он незаметно погладил ее руку.
   -Его я оставлю, конечно. А сам я отпрвляюсь с нашими друзьями. При похищении вашей подруги понадобиться лишняя шпага. А вот и оружие! Вовремя!
   Он с видимым удовольствием принял из рук де Арамисец отличную испанский клинок и два длинноствольных пистолета.
   -Арман, у вас болит спина! Как же вы станете сражаться? - прижалась к нему Изабелла. Она до дрожи боялась отпустить мужа, который был ей так дорог! - Если нас вновь разлучат, у меня не хватит сил бороться! На этот раз я умру! Меня поддерживала все это время только мысль о вас!
   -Вы будете мужественной, любовь моя! И будете ждать меня! Поймите, я нужен де Арамисец. Не будем себялюбцами - мы должны помочь ему!
   -Но как же вы будете фехтовать?!
   -Фехтовать не стану, увы. Но стрелять я смогу, что б со мной не случилось!
   Он прижал Изабеллу к себе и жадно впился сухими губами в ее шею.
   Граф де Силлек не хотел ее оставлять здесь, но и взять ее они не могли. Пройти по колено в холодной воде почти по-лье ей было не по силам!
   Они расстались.
   Несколько раз де Силлек повторил, что, если это убежище обнаружат стражники, она должна вместе с юным испанцем броситься в воду и бежать по трубам.
   Изабелла каждому из французских дворян пожелала удачи, в ответ каждый обнял ее, и они быстро и тихо соскользнули в черную воду, которая доходила им до пояса. Она не знала, о чем они говорят, проверяя оружие, но когда они обнялись как братья в дружеском порыве, от уважения низко склонила голову.
   С храбрыми францухами ушли испанцы и три мальтийских рыцаря.
  
   Сонно вздыхали лошади. Изабелла сидела возле них на обломке колонны, куталась в покрывала и дремала. Факел она воткунла в песок, загородив обломками со всех сторон. Она боялась, что свет увидят со стен города. Но и остаться в полной темноте в одиночестве боялась - сразу слышался нудный стон ковыля и шуршание мышей в камнях.
   Факел догорал алыми всполыхами, а она то сонно клонила голову под его треск, то просыпалась от тревожного уханья филина в куполе старых развалин.
   Юный испанец Санчо, проглотив пилюли Изабеллы, невнятно поблагодарил ее за перевязку пальцев на обеих руках, которые были изувечены во время пыток неделю назад, завернулся в плащ, лег подле Изабеллы и уснул. Первое время Изабелла каждую минуту трогала ему влажный лоб под светлыми кудрями, с волнением гадая, как скоро пройдет горячка. Заметив, что красные пятна спали с его впалых щек и он задышал ровно, как ребенок, она и сама уснула.
   Плеск воды напугал ее. Изабелла бросилась к факелу, чтобы потушить его. Вода в бассейне, казавшейся синей, заволновалась. Из черного провала появился растрепанный взволнованный де Порто.
   Он был один.
   Изабелла онемев, смотрела на него ничего не выражающим взглядом. Ей казалось, она уже и не дышит.
   -Нет! Нет!- воскликнул де Порто поспешно. - С нашими друзьями все в порядке, не волнуйтесь вы так! Я вернулся именно за вами, потому что вы нам нужны!
   -А где же все остальные!?
   -Ох, подождите, дайте отдышаться! Графиня, дайте мне хоть каплю вина! У меня на языке сухо, будто я объелся саксаула!
   -Здесь нет вина! - недоуменно сказала она. Ей казалось - еще одно чудовищное потрясение, и она останется бесчувственной навсегда. И смерть ей будет не страшна!
   -Очень жаль, сударыня! Я бы не отказался от бутылочки анжуйского!
   Де Порто мечтательно вздохнул и с огорчением сообщил, что во внутреннем дворике дворца Эль - Хаджа - Мехеми они не нашли никого. Гарем был пуст. Даже служанки и евнухи куда- то делись. Внутрь дворца никто не решился идти, ибо выходящий из гарема мужчина был бы мертв через минуту.
   -Вы не могли бы..., -прошептал де Порто. - Мы просим вас...
   -Что же? Отправиться искать Жули? - воскликнула Изабелла, сбрасывая с себя ужас, как шифоновую накидку. - Конечно же, я не оставлю ее! Как я посмотрю в глаза маленьким Изабелле и Реми, если оставлю их мать в беде!?
   -В самом дворце, за пределами гарема, мы слышали музыку, - сказал де Порто неуверенно. - Там праздник или какой ритуал, уж не знаю! Мы надеемся, что вас никто не заметит среди гостей, танцовщиц и прочих местных дам! Я сам отнесу вас к дворцу, чтоб вы не намочили ног!
   -Но это далеко!
   -Да вы пушинка для меня, милая моя г-жа де Силлек!
   -Но я не одета для праздника!
   Де Порто рассмеялся.
   -Да вы что! Вы всегда даже слишком красивы. Кроме того, на вас сейчас столько золотых украшений, что большего для красоты и не надо!
   Изабелла разбудила спящего испанца, сообщила, что он остается в развалинах один. Пергамент для племен пустыни она оставляет в своей корзинке. Также в ней он найдет все необходимые лекарства.
   Юноша кивнул и, улыбнувшись, вновь погрузился в сон, столь важный в его возрасте.
   Де Порто действительно нес Изабеллу на руках до самого тайного лаза во дворец и развлекал различными забавными историями из своего детства и своих родителей.
   Алое зарево прыгало по воде. Слышались раздраженные голоса. Де Порто внес Изабеллу в круг, освященный факелом, и поставил на широкие ступени лесенки, поднимающейся наверх, к люку.
   -Вот она!- вскричал шевалье де Мерц.
   -Помогите мне, прошу вас, г-жа де Силлек! - обратился к ней де Арамисец. Лицо его казалось черным от огорчения. - Найдите ее, прошу вас! Посмотрите, куда делись все женщины! Узнайте, где теперь моя несчастная жена? Может быть, она наказана и находится в темнице, упаси нас Бог? Вы немного знаете арабский, спросите кого - нибудь о ней! Я буду вам чрезвычайно благодарен, сударыня!
   Изабелла вздохнула и сбросила черные одеяния на руки мужа.
   -Возьмите с собой мой кинжал! - предложил де Порто.
   Изабелла улыбнулась.
   -Мне некуда его спрятать, милый мой друг!
   Действительно, в складках нефритового одеяния, состоящего из тонких шаровар, рубашки с широкими рукавами, короткого жилета и пояса с золотыми дисками и цепочками, не было места для оружия.
   Испанский маркиз смотрел на Изабеллу, восхищенно открыв рот. Де Силлек пришлось даже слегка толкнуть его, чтоб рыцарь пришел в себя.
   Изабелла невольно прыснула, но тут же, встретив лютый взгляд мрачного виконта, до слез застеснялась своего неприличного полуодетого вида.
   -Мы будем ждать вас обеих наверху, - сказал де Силлек и тише добавил. - Ради бога, душа моя, будь осторожна! Лучше будет, если вы вернетесь и расскажете, что узнали, чем решите сами спасать вашу подругу!
   Изабелла кивнула.
   Он первый вылез наверх и помог Изабелле подняться.
   Она находилась в богатом темном садике, где в другие дни горели приятно пахнущие розовыми лепестками факелы. Сейчас они были затушены шевалье де Батц.
   Изабелла постояла немного, держась за руку мужа, не в силах сделать и шага. Ей было приятно остановиться близ чарующе журчащего фонтанчика, наблюдать, как ее туфель касаются бутоны роз, сейчас казавшиеся бархатными и черными, нравилось слушать доносившееся из-за стен смех и звуки красивой музыки. Но ей никогда не было так страшно.
   Перед мужчинами Изабелла могла еще изображать храбрую даму, но на самом деле боялась сдвинуться с места невообразимо. Отсюда она может еще спастись - если прыгнет обратно в люк, но пройди она дальше... Если в гарем вернуться евнухи и женщины, и обнаружат ее, она просто не успеет добежать до люка!
   Если ее поймают, свобода для нее будет потеряна навсегда, превратиться в мучительную мечту. Она тогда останется в гареме - танцовщицей, наложницей, женой - по-всякому ужасно, даже думать об этом невыносимо! - и никто не станет с ней возиться, как старый врач де Мендон.
   Ей пришлось оставить мужчин и пройти в погруженные во тьму комнаты. Она осторожно заглядывала за каждый угол, трясясь от озноба, который охватывал ее, хотя по спине ее текли струйки пота.
   Но пусто было в спальнях, в закоулках, кругом - богатая мозаика, золото, красные и синие бархатные занавеси, полосатые подушки, покрывала, удивительные мозаичные полы. Изабелла долго бродила по ним, пока не вышла к широкой двери, ведущей, похоже, в другие части громадного дворца. Там, за дверью, были люди: слышался звонкий смех, музыка, звон тарелок и вилок. Похоже, на какой- то праздник - свадьба или рождение наследника?- хозяин пригласили всех своих жен и наложниц.
   Изабелла прижалась горящим лбом к перламутровым пластинам двери и зашлась в беззвучных рыданиях.
   Она еще может малодушно вернуться и сообщить всем, что не нашла подругу, и ее никто не осудит, ибо не в силах женщине сделать то, что она собирается, но...как она сможет жить после такого бесчестия? Как она сможет смотреть в глаза мужу и его друзьям?
   Она глубоко вздохнула и нажала на золотую ручку в виде дельфина.
   В лицо ей пахнуло острыми духами.
   Изабелла прикрыла лицо покрывалом, что спускалось с ее золотой шапочки, вошла внутрь и закрыла за собой дверь.
   Изабелла шла по комнатам, вглядываясь в лица всех, кто попадался ей на глаза. Она то и дело натыкалась на полуголых служанок, не чуя ног бегущих то за шариками шоколада, то за шалью или ожерельем для госпожи. Вышколенные служанки не поднимали на нее глаза, и Изабелла слегка приободрилась. Вдалеке несколько раз проходили черные евнухи в ярких халатах, с полосатыми повязками на бритых головах и браслетами на босых ногах. Один раз она буквально столкнулась со старухой в цветном платье и тюрбане, то ли банщицу, то ли массажистку, но та окликнула кого - то другого.
   Изабелла с трудом сообразила, что ей нужно искать залу, где Джулия - танцовщица могла бы развлекать гостей.
   Ей повезло, что все залы были отделены друг от друга прозрачными занавесями. Можно был глядеть на пирующего хозяина дома и его братьев, возлежащих на коврах в подушках, без риска быть ими узнанными. Они разговаривали и смотрели на танцующих девушек. Но Джулии среди них не было.
   Изабелла устала, надышавшись духами и благовониями, которые обволакивали ее подобно туману. Ей казалось, что она разводит руками в море меда, не видя берега, и не может сдвинуться с места. Истома постепенно охватывала ее тело, смертельно хотелось спать и есть. Она решилась было взять с подноса, который тащил у маленький слуга, мясной шарик в шафрановой подливе, но вспомнив жуткие рассказы испанского врача о частых отравлениях в гареме, бросила шарик обратно, даже не надкусив.
   Она увидала розовый диван, уютно прятавшейся в маленькой уютной нише. На пятигранном столике в бело - голубой мавританской миске манили к себе крупные виноградные грозди и инжир. Как же давно она не ела и не пила! А перед ней стоит кувшин с прохладной свежей водой!
   Кругом звонко и весело смеялись женщины, как колокольчики, томящее - жгуче тосковала флейта, танцовщицы одновременно вскидывали алые, изумрудные, золотые шали и ловко ловили их....
   Изабелла до крови прикусила губу и побежала прочь. Она должна была найти бани, где было посвежее! В отчаянии она даже остановила девчонку - служанку, которая указала ей путь и даже немного проводила.
   В коридоре, облицованный голубой плиткой, с окошком в садик, было, хвала небесам, достаточно свежо. Изабелла жадно глотнула свежий воздух и в голове ее прояснилась.
   Она прислонилась к стене и закрыла глаза.
   Здесь было тихо, слава богу. Но, увы, и шанса найти Джулию здесь не было. Изабелла заставила себя открыть глаза и опять вглядеться в угрожающий мир.
   Она увидела себя в зеркале и даже покраснела от неожиданности. Изабелла выглядела необычно и прекрасно - розовая кожа ее соблазнительно просвечивала сквозь нефритовую материю, золото отсвечивало в ее серых ясных глазах, золотая шапочка блестела в распушенных вьющихся волосах - подлинном ее богатстве. Вот, наверно, почему никто не подходил к ней - она была принята за какую-нибудь любимую наложницу хозяина, в таких - то подарках и тканях. Но глаза...
   -Я бледная какая, ужас! - вскричала Изабелла, прильнув к зеркалу. Она подняла покрывало с лица. - И выражение глаз у меня какое- то дикое, боже мой! Точно напуганная ощипанная кошка, прости господи!
   Изабелла постаралась улыбнуться и глянуть помягче. Она даже покусала губы, чтоб они вновь стали красными.
   За ее спиной стукнула дверь.
   -Ах, ты негодница! - закричал грубый женский голос. - Мы все ее ищем, а она любуется собой в зеркало.
   Изабелла отшатнулась от совершенно обнаженной толстухи. Кожаный передник закрывал ее тело. Огромные руки были вымазаны маслом, издававшим тонкий аромат, совершенно ей не подходящий. Она вышла из неприметной двери, украшенной темно-синей мозаикой под цвет стен.
   -Я жду ее, а она бездельничает! - кричала толстуха. - А ну - ка, возьмите ее!
   Два пожилых евнуха в цветных куртках выскользнули из-за широкой спины толстухи и цепко ухватили Изабеллу за локти.
   Она, было, открыла рот, чтобы завизжать или заплакать, но не издала ни звука. Ей вспомнились слова де Силлек, которые он шепнул ей перед ее безрассудным выходом сюда:
   -Только сохраните себя!
   Изабелла не узнавала себя, ибо вдруг стала хитрой как змея. В другом месте она бы начала вырываться, визжать, в ярости расцарапала бы дряблые щеки евнухов, но не сейчас: она плаксиво захныкала:
   -Это не я!
   Она отчаянно надеялась, что ей удастся убедить этих не очень -то умных слуг, что они спутали ее с кем-то.
   -Нет!- лепетала она, страясь и взглядом и поведением походить на обычную сломленную наложницу, которая не утратила остатки гордости и стыда.
   Не слушая, евнухи затащили упирающуюся Изабеллу в баню.
   Они втолкнули ее в красивое овальное душное помещение без окон, но с широким выходом в огромный бассейн, причудливо выложенный голубой плиткой. От комнаты бассейн отделяла полупрозрачная кисея, затканная изображениями павлинов и райских птиц. В воде весело плескались и пытались забраться на позолоченный брусок дерева, плавающий посередине, несколько белокожих рыжеволосых девушек.
   Изабелле показалось, что на той стороне бассейна выситься красивый трон, но она не стала всматриваться дальше.
   Помещение, в котором она оказалась, наполнял приятный запах роз. На круглом мраморном столе посередине на животе лежала совершенно обнаженная девушка. Ее свежевымытые светлые волосы блестящим покрывалом спустились на лицо. Девушка душераздирающе рыдала.
   -Что ты плачешь, глупышка! - закричала на клиентку толстуха - массажистка. - Тебе несказанно повезло, что тебя выбрал на сегодняшнюю ночь наш господин. Великий Эль-Хаджа Мехеми! Не юойся! Я сделаю все, чтоб ты понравилась ему, и чтоб он наградил меня за зорошую службу! Я удалила тебе все волосы на теле, хорошенько размяла тебе все аппетитные косточки! Ты будешь много лучше вон тех ирландских русалок! А сейчас ты можешь поплескаться в бассейне! Иди, иди, порезвись с другими девушками!
   Знаком она велела евнухам отпустить Изабеллу. Та растерла запястья. Она чувствовала себя совсем голой под пристальным неприятным взглядом, которым толстуха окатила ее.
   -Что тут у нас? - пробормотала она, обходя Изабеллу кругом. - Сложена ты просто изумительно! И ткани на тебе прелестные! Подарок? Такой красавице должны делать подарки! Ты только сегодня прибыла к нам, верно? Ты понравишься нашему господину, если не станешь хмуриться! Кто массировал тебе лицо? Он разве не видел, что ты непристойно загорела и кожа у тебя чрезвычайно пересушена? Я сейчас приведу в порядок новую звезду гарема, затем займусь тобой. Что смотришь? Помоги мне ее одеть!
   -Почему я? - спросила Изабелла неуверенно.
   -Потому что твоя опасная отчаянная красота оттенит белую кожу Алмаза, так будут звать эту девушку с берегов Франции.
   Девушка на мраморном столе подняла красное и опухшее от слез лицо.
   Это была Джулия.
   Мгновение девушки смотрели друг на друга. Затем Джулия залилась слезами пуше прежнего. Видимо, она решила, что и Изабелла, пытаясь осовободить ее, сама попала в гарем.
   Та поскорее заговорила по-французски, чтобы Джулия не умерла от отчаянья.
   -Мы пришли за тобой, - сказала она, делая вид, что успокаивает подругу по несчастью.
   Массажистка как раз отвернулась к кувшину с водой и синей фаянсовой миске, чтобы помыть руки.
   - Готовься, Джулия! Я сопровожу тебя к нашим господам. А сейчас отвернись!
   Джулия поспешно опустила голову на скрещенные руки.
   Изабелла поспешно огляделась. Она молилась про себя, прося господа Бога послать ей возможность спасти подругу и спастись самой.
   Кто- то сверху явно наблюдал за ней, потому что одна из девушек в воде игриво позвала евнухов. Те откинули портьеру, спустились по трем мраморным ступенькам и склонились над водой. Девушки, плавая в прозрачной воде, кокетничали с ними. Они задорно смеялись и брызгались.
   Массажистка повернулась к Джулии.
   -Вставай! Ты готова! Тебя будут ждать в чудесном подземном бассейне дворца - любимой игрушке нашего владыки.
   -Ах, - вскричала Джулия, встретив взгляд Изабеллы. - Что ты наделала? Мне больно!
   -Где!?- всполошилась массажистка. Красные пухлые губы ее задрожали.- Только не говори господину, что я причинила тебе боль! Мои сильные руки всегда были услужливы и мягки!
   Толстуха склонилась над Джулией. Изабелла схватила с мраморного стола кувшин с водой и обрушила его на голову массажистки. Та рухнула на пол. Джулия соскочила со стола, и они вдвоем с трудом взромаздили массажистку на стол и закрыли бархатной простыней.
   -Ах, вот ужас! - вскричала Джулия. Она вновь начала всхлипывать от ужаса. - Мне нечего надеть! Изабелла, что жделать? Одежду еще не принесли!
   Изабелла отдала подруге свой жилет, которая та одела на голое тело, сунула ей отрез какой- то ткани, которую та обернула вокруг бедер.
   Пока она лихорадочно закрепляла ткань, Изабелла стояла, закрывая собой ее собой. Но евнухам было не до них.
   Они тихонько вышли из бань и поспешили в сторону гарема. Изабелле все время приходилось останавливать Джулию, потому что та все -время невольно убыстряла шаг, почти бежала.
   -Не спеши, - твердила она подруге. - Иначе нас остановят! И тебе нужно найти что - то поплотнее твоей неприличной юбки!
   По дороге Изабелла взяла со столика у окна блюдо с вишневыми брусочками миндальных пирожных и сделала вид, что спешит с ним по делу.
   -Изабелла! - шептала Джулия, занятая своими мыслями. - Он сегодня хотел взять меня! Он решил, что я должна ему принадлежать! Ты спасла меня от такого ужаса! Он хотел меня в подвальном помещении дворца! Никтоиз гарема не знает, что там такое! Говорят, девушки оттуда никогда не возвращались! А я ...Я бы не покорилась неверному! Я никогда бы... Я слишком набожна! Чтобы сказал мой духовник в Париже, если б узнал, что я...Меня гложет такая вина! Как я теперь буду жить?!
   Им встретились несколько молоденьких девушек, которых Изабелла угостила пирожеными. Едва девушки прошли, Изабелла сообщила подруге:
   -Они ждут нас в дворике гарема, у фонтана! Там есть плита, которая поднимается, ход ведет в развалины у города. Нам нужно только воыйти в гарем и добежать до фонтана! А там -свобода!
   Они почти дошли до гарема, но остановились в ужасе, словно натолкнулись на невидимое препятствие! У расписных дверей в гарем стояли два стражника - евнуха. Глядя на их невыразительные широкие лица, Изабелла подумала, что они похожи на двух Церберов. Ад отныне ждал их Джулией! Они опоздали!
   -Мы должны пройти! - защебетала вдруг Джулия, подходя к евнухам. Она с улыбкой глядела на них снизу вверх голуими большими глазами. -Нам нужно внутрь!
   -Зачем?- замогильным голосом спросил один их евнухов, глядя в сторону.
   -Мне нужно взять шаль Баш Засеки.
   Евнух раздумывал.
   -Пройдешь одна! -заявил он с неожиданной неприязнью. - Подруга твоя останется здесь!
   Джулия с радостным видом кивнула.
   Евнух открыл дверь. Джулия быстро проскользнула внутрь.
   Изабелла без сил упала на диванчик, покрытый алой тканью с изящными длиннями вьющимися цветами, покожими на тонкие веревки. Ей казалось, они обвивают и душат ее. Что же ей теперь делать?
   Изабелла сжалась в комок.
   Она считала по себя: раз - Джулия бежит по галерее; два - зовет мужчин; три - они спешат сюда; четыре - дверь открывается....
   Ах, да! Она и сама должна действовать! Ей непременно нужно отвлечь евнухов, иначе, увидев мужчин, выходящих из гарема, они выхватят страшные кривые сабли. Еще каждый из евнухов держал острейшую пику, с которой управлялся, судя по всему, чрезвычайно ловко.
   Изабелла склонилась к туфлям, и стал поправлять на них несуществующие банты. Евнухи вроде бы равнодушно следили за ней, но внимание их было, тем не менее, отвлечено - они не заметили тот момент, когда тяжелая дверь распахнулась. На пороге появились де Силлек со шпагой наголо, де Порто, виконт Сент - Левье и самый незаметный из мальтийских рыцарей молчаливый, но чрезвычайно быстрый в поединке Клод де Буркен. Первый евнух рухнул как подкошенный, пронзенный длинной шпагой де Силлек. Второй успел выхватить саблю и нанести быстрый удар виконту. Тот со стоном схватился за предплечье. Между его пальцами заструилась кровь.
   Де Порто сильным прямым выпадом шпаги заставил упасть евнуха, но тот все - таки успел пронзительно закричать. По - счастью, музыка слегка заглушила звон шпаг и крики. Но явно ненадолго!
   Тела обоих евнухов были внесены в гарем, шевалье де Мерц натянул на пятна крови на полу розовый ковер.
   Они скорее вернулись в темную галерею.
   -Сударь, позвольте мне перевязать вас, как только мы окажемся внизу! - крикнула Изабелла раненому виконту, когда они бежали по галерее мимо едва белеющих в темноте тонких витых колон.
   Она испытывала чувство вины перед ним. Но напрасно!
   -В вашей помощи не нуждаюсь... - прорычал он.
   Остальные - взволнованные, настороженные, - ждали их у фонтана. Они помогли Изабелле побыстрее спуститься в люк. Она почти упала в протянутые руки маркиза де ла Валенсио.
   -Чувствую, что возрождаюсь к жизни! - пробормотал он, держа ее на весу и стараясь поменьше качаться ее обнаженного тела. - И боюсь, что буду убит вашим законным супругом! Не выдавайте меня!
   Он сунул ей ее черные одежды. Изабелла поспешно завернулась в абаю. Внизу было темно, и она не видела, кто ее окружает. Даже дыхание их не слышала, так заглушала все звуки бегущая вода.
   Люк наверх был задвинут, и де Силлек прижал ее к себе.
   -Идемте, господа! - скомандовал де Батц. Он, наконец-то, зажег факел. И темнота тут же перестала давить на души храбрецов. - О, г-жа Джулия, наконец-то я могу поприветствовать вас как полагается!
   Но Джулия не отвечала. Завернутые в черные одежды, обхватив мужа за шею, она плакала и не могла остановиться!
   Но путь их еще не был кончен!
   -По-моему, я видел, как в гарем вбегали стражники! - тихо сказал де Батц. - Будем надеяться, они не видели нас! Не хочу для себя бесславной смерти в городских катакомбах!
   Еще не наступило ясное утро, а маленький отряд, состоявший из десяти кочевников и двух женщин, был уже далеко от города.
   Как отличалась эта поездка от печальной дороги сюда! Теперь, казалось, в пустыне царило счастье. Воды и еды у них было достаточно. Карту дороги тщательно изучали де Батц и де Мерц, и уверенно вели друзей к побережью . Но свобода все пряталась где-то на горизонте, под бесконечно ярко- голубом небом, исчезая в дрожащем мареве жары.
   Желтая пустыня на расстоянии многих миль казалась вымершей, и путешествие ожидалось даже приятным. Даже Джулия, то ли оттого, что привыкла к зною, то ли оттого, что вырвалась из гарема, чувствовала себя сносно. Она живо рассказывала мужу о своих несчастьях, не пропуская не единой подробности. По ее словам выходило, что она провела невероятно насыщенные месяцы - слушала музыку, учила новые танцы, освоила новые прически. На вопросы об интересе к ней хозяина гарема она смеялась и продолжала рассказывать о последней восточной моде.
   Изабелла с грустью вздыхала - смогут ли они когда-нибудь забыть ужасные месяцы неволи, обретут ли себя вновь, забудут ли о душевных травмах?
   Она с мужем ехали рядом и молчали. Слишком много хотелось им сказать и слишком страшно было вспоминать.
   -Черт подери! - сказал де Батц, поднимаясь в стременах. Он вместе с маркизом де Валенсио, с которым неожиданно сдружился, возглавлял их маленький отряд. - Я помню путешествие сюда по пескам было невыносимо, а сейчас - вполне терпимо.
   -Это вам показалось, сударь! - весело крикнула Изабелла.
   Но мальтийские рыцари, как ни были они счастливы бежать, были грустны, словно не верили до конца, что спаслись! Они первые указали на посеревший горизонт.
   -Что? Песчаная буря! Да вы с ума сошли! - возмутился де Арамисец. - Судьба не может нас так долго и безжалостно преследовать! Мы не можем попасть ни в какую бурю, ибо у нас нет сил ей противостоять! Де Силлек только что из лап палача, де Порто не в лучшей форме, де Батц ощипан, про себя не смею рассказать, а г-жа герцогиня едва не плачет! Про господ рыцарей я и не говорю!
   -Нам повезет! - сказал де Силлек.
   Он казался совершенно спокойным, но Изабелла видела, что и он встревожен. Сама она тоже слышала о песчаных бурях: стремительно налетал огненно-жаркий ветер, проворно взлетала над пустыней фиолетово - розовая туча и вдруг массы, груды, лавины песка срывалась с места, засасывали человека целиком, забивались в нос, рот, уши, ослепляли, умерщвляли.
   Лошади тоже почувствовали опасность. Они понеслись вперед, как птицы, взметая тучи песка.
   -Судя по карте, впереди должен быть оазис! - закричал де Батц. - Мы едем правильно, если ваш лекарь, г-жа де Силлек, не солгал! Дьявольщина! Неужели мы для того сделали невозможное, чтоб сгинуть в этих бесконечных песчаных ущельях!
   Пустыня кругом замерла. Попряталась ящерицы, исчезли пчелы. Даже если б туча не была замечена, друзья, в конце концов, обратили бы внимание на странное поведение животных.
   Изабелла радовалась про себя в то время, когда все тревожились - бальзам араба-врача и впрямь оказались чудодейственными. Ни де Силлек, ни маленький Санчо не свалились в горячке, а поправлялись очень быстро. Только виконт де Сент-Левье, раненый при сражении в гареме, чувствовал себя плохо, - рана воспалилась и он не мог двигать рукой, - но упорно отказывался и от помощи Изабеллы, и от ее бальзамов.
   -Послушайте, сударыня! - еще утром обратился к ей бывший моряк, скуластый и прямодушный, житель Валенсии Амадис. - Может быть, ваша милость на минуту забудет о своей знатности, и поможете нашему больному товарищу?
   -А кто вам сказал, что я не помогаю ему из-за моей знатности?
   -Г-н виконт! Вы поможете ему!?
   -И не подумаю! - возразила Изабелла с гневом. - Я не собираюсь помогать кому- то насильно! И тем более тому, кто так и норовит опорочить меня! Надо же такое придумать! Я отказываюсь помогать тому, кто менее родовит, чем я!
   -А разве не поэтому?
   -Нет! И если этот ваш рыцарь решил умереть, но только не принять мою помощь лично - или помощь любой женщины, уж не знаю! - так тому и быть.
   Ее слова были услышаны виконтом, и с той поры взаимная ненависть легла между ними. Виктонт демонстративно не глядел в сторону Изабеллы и все норовил каким- нибудь вопросом отвлечь де Силлек от его бесед с женой.
   Тот держался невозмутимо.
   Изабелла видела, на каком пределе находятся все, и старалась, подражая мужу, все - таки сохранять ясную голову. Но ей это удавалось плохо: Джулия непрерывно болтала или плакала, и было понятно, что ее что- то гложет изнутри, де Арамисец утратил былую слащавую любезность, словно ревность начала отравлять ему жизнь, и почти все-время молчал. Маленький Санчо спал почти все время, клевал носом даже верхом, и Изабелла не могла сообразить, с чем это было связано. Может быть, у него холера или, не дай бог, чума? Или снрдечная болезнь час за часом высасывала из него жизнь? Как же она довезет его до Мальты? Она злилась на себя - все- таки она мало знала: наложить бальзам или повязку она могла, но не более. У виконта де Сент-Левье нечеловеческая усталость последних месяцев, голод, тяжелый труд, которым он занимался в рабстве, перенапряжение всех сил, вызывало у него приступы крайне раздражительности. Предметом ненависти он избрал Изабеллу.
   Начавшаяся песчаная буря спасла их, укрывшихся под деревьями в первом оазисе на их пути. Неверные, даже если они и погнались за дерзкими беглецами, не рискнули путешествовать во время смертельной бури и наверняка повернули назад при первых же признаках ненастья.
   Оазис представлял собой небольшой остовов зелени у подножья огромных слежавшихся, белых, как соль, дюн, закрывавших собой озерцо с четырых сторон. Кругом высились финиковые и абрикосовые деревья, а в зарослях колючей акации и тамариска пряталась единственная глиняная хижина. В ней друзья нашли приют во время бури. Впервые за этот долгий страшный день им удалось развести костер и поесть.
   Вечером все кругом успокоилось. Солнце уходило на вечерний покой, заливая красноватым светом навершия высоких дюн. Над ними стала проявляться россыпь крупных зевзд.
   Сам оазис был уже в глубокой спасительной тени, что принесло необходимую прохладу измученным беглецам. От жары губы у всех растрескались, а у тех, кто неосторожно оголил кожу - она покраснела. Невзирая на то, что все носили белые бурнусы и платками закрывали голову и лицо, Изабелла поскорее намазала себя и Джулию аргановым маслом и отослала масло остальным.
   Перед горячим ужином, которым занимались оба моряка и де Порто, Изабелла решила искупаться в озере.
   -Мне станет дурно, если я не войду в воду!- тихонько пожаловалась она мужу. - Прошу вас, Арман, посторожите меня, пока я купаюсь и стираю! Вдруг на нас нападут!
   Де Силлек бросил ломать собранный хворост и встал.
   -С удовольствием!- отозвался он весело.
   Джулия купаться отказалась. Она с каким- то мученическим выражением лица сидела у кустов тамариска, словно стараясь быть подальше от весело пылавшего огромного костра.
   Мужчины отходили от рабства быстро. Де Порто начал рассказывать анекдоты о собственной семье и приключениях в Париже, де Батц насмешничал, как обычно, знатные мальтийские рыцари стали более словоохотливыми и часто смеялись, Клод де Буркен жадно набросился на сухое мясо и фрукты, сорванные тут же, даже юный Санчо начал робко улыбаться.
   -Сударыня, а где эти ваши свободолюбивые амазиры? - крикнул де Порто вслед удаляющимся де Силлек и Изабелле.
   Изабелла не могла думать ни о чем, кроме купания. Она, предвкушая, как погрузиться в прохладную черную воду озера, быстро разделась и бросилась в отражение неба и звезд. Сначала она плыла в полном безмолвии окружающего мира, потом ударила рукой по воде, смяв ночную тишину, и засмеялась.
   -Вы плещитесь шумно, как русалка!- крикнул ей с берега де Силлек. - Брызги долетают аж до Константинополя!
   -А мне все равно! - крикнула Изабелла. Она была в восторге. - Я жива, Арман! Я свободна! Я с вами, моя любимый! Мы все преодолели, все несчастья, всю боль, все муки рабства! Я счастлива! О, как же я счастлива!
   Она поплыла на середину озера, потом глубоко нырнула, чтоб охладить пылающий затылок. Звезды сияли над ней, на берегу ярко горел костер, по воде приносило смех.
   Изабелла искренне радовалась, как ребенок, забывая ужасы рабства. Она вернулась на берег только тогда, когда де Силлек начал сердиться.
   -Вы не изменились, Изабелла! Рабство не научило вас подчиняться мужчине! - сказал он. - Я звал вас несколько раз!
   -Да и вы не изменились! Разве только внешне! О, г-н де Силлек, что бы сказал г-н Тревиль, увидев вас расхаживающим по берегу оазиса в белом восточном бурнусе!
   Изабелла со смехом поцеловала мужа в губы. Потом она выстирала свою пропотевшую за день одежду и повесила на кусты сушиться.
   Де Силлек закутал ее в черную абаю. Они устроились тут же, у подножия низких финиковых пальм, подальше от остальных. Изабелла услужливо подоткнула широкое покрывало де Силлек под спину: опираться на нее он еще не мог.
   Услужливый шевалье де Мерц принес им ужин, состоящий из сухого мяса, фиников и орехов.
   Изабелла с апеттитом поедала финики и наблюдала за Джулией у костра. Та сидела, закутавшись в покрывало, и, похоже, даже есть отказалась.
   -Почему остальные приходят в себя, а она нет!? - мучилась она. Де Силлек в ответ крепко прижал ее к себе и начал целовать ей затылок, ласкать длинные волосы. От воды они стали завиваться.
   -Я думаю это случилось потому, Изабелла, что остальные не изменили себе!
   -Как это?
   -Вы ведь тоже удивительно быстро пришли в себя! Вы заметили? Я страшно боялся увидеть вас сломленной, неухоженной, оздозлобившейся! Но вы- удивительная женщина, моя любовь! Купаетесь, смеетесь, облизываете сладкий сок фруктов, будто и не забыты всеми в огромной жестокой пустыне, откуда мы можем и не выйти, будто находитесь у себя в Париже!
   -Ну да!
   -Вы в рабстве вели себя как обычно непокорно и этим, похоже, завоевали сердце испанского ученого врача. Но не это главное -вы, даже торгуя в лавке лекаря, сохранили уважение к себе!
   -А вы?
   -А мы с нашим другом де Порто - кстати, он тоже мало склонен ко всякой чувствительности, слава богу, не смирились.
   -И вместе с г-дами рыцарями подняли восстание!
   -Да! Де Батц дрался, не желая для себя рабства, и заслужил цепь на горло, но тоже остался верен себе. Наши спутники моряки были готовы ко всяким препятствием, но остальные...Ваша подруга вынуждена была танцевать перед неверными и теперь, похоже, не может себе этого простить...
   -А маленький Санчо?
   -Он почти сразу согласился прислуживать неверным за столом, испугался сдирания кожи...Действительно, для юных сердец процедура жутковатая...
   -Как же тогда случилось, что он бежал с вами? Вы говорили, что бежали ночью...
   -В последнюю минуту, любовь моя, Санчо Валтре нашел в себе силы сопротивляться обстоятельствам и тайно проник в наши помещения!
   -А виконт деСент-Левье? Что с ним такое, как вы думаете?
   -А он не может себе спросить что - то другое!
   -Мне кажется, он просто злой человек! Даже не злой, а совершенно ожесточившейся! Я таких не люблю!
   Де Силлек водил ладонью по ее лицу, очерчивая губы, скулы, черные широкие брови, словно не смог на нее насмотреться. Но Изабелла не могла вновь стать податливой и нежной, ибо ее заботили и другие важные дела. Она со вздохом отстранилась и ласково попросила мужа повернуться - пора было заняться его ранами на спине.
   Было поздно. Костер догорал, отдавая власть густой, будто сметана, темноте, окутывающей пустыню. Первые два дежурившие у костра - маркиз де ла Валенсио и Клод де Буркен - о чем - то оживленно спорили. Только и было слышно: остров Сент- Бартеломи, Великий Магистр, путешествие на юг.
   Остальные завернулись халаты и улеглись спать прямо на песок. Джулия и де Арамисец давно уже ушли в хижину.
   Изабелла уютно устроилась на коленях де Силлек.
   -Я счастлива безмерно, - прошептала она сонно. - Какое счастье, что вы сейчас со мной! С вами так спокойно!
   -Меня больше волнует де Арамисец, - задумчиво сказал де Силлек.
   Изабелла открыла глаза. Она гордилась, что именно ей этот необыкновенный человек доверяет свои тревоги и радости. Но иногда ход его мыслей оставался ей недоступен.
   -Почему вы так сказали, Арман? На мой взгляд, г-н де Арамисец ведет себя как обычно!
   Темные глаза де Силлек улыбались ей.
   -Отдыхайте, Изабелла! Вы устали, наверно, ужасно! Черт возьми, подобный день и мужчине выдержать трудно!
   -Но я не хочу спать! Я так жадно скучала по вам, что даже не могу придумать, как обьяснить вам мою муку! Нет таких слов, чтоб полностью описать мою любовь к вам! Арман, почему вы так смотрите на меня!?
   -Я не могу на вас налюбоваться!
   Она потянулась и осторожно обвила его талию руками.
   -Почему? - прошептала она в полусне. Ей страшно хотелось спать и страшно хотелось продолжать интересный разговор, который сближал их, вновь заставлять быть родными людьми, будто и не было рабства и невообразимых печалей в их жизни!
   -Я восхищаюсь вашей стойкостью и храбростью, а еще вашей красотой! - шепнул он пылко.
   -Сударь, вы говорите как восточный человек! Я начинаю вас подозревать...
   -В чем же?!
   -А давили ли вы виноград?! Может быть, было еще что- то?
   Он в восторге засмеялся.
   -Восток просто так нас не отпустит, дорогая!
   -Меня вот что волнует...Джулия все время плачет. Как помочь ей, ума не приложу!
   Де Силлек стал серьезным.
   -Не знаю, душа моя! Я думаю, только вы и время поможет ей.
   -Арман, - позвала Изабелла, засыпая. Губы ее еле шевелились.- Я хотела бы у вас узнать....Вы ведь знаете, что я жила в доме у испанского врача...
   -И что же?
   -Ну, вы разве не подозреваете меня...
   -В неверности, да?
   -Да!
   -А что, любовь моя, я должен что - то подозревать?!
   -Конечно, нет!
   Он погладил ее по голове.
   -Каждый из нас чем- то заплатил за свободу: я шрамами, которые так нежно ласкают сейчас ваши пальчики, кто- то рубцами на душе. Чем заплатили за свободу вы?
   -Не знаю, родной мой...
   -Спите, радость моя, и не мучайтесь ненужными вопросами! Ревную ли я вас? Да, обязательно! Подозреваю ли, что вы неискренны? Нет! Я доверяю вам! Вы это хотели услышать? Ах, вы сама женщина и само дитя!
   Ночь прошла спокойно, но утром, едва над барханами встало солнце, их разбудил яростный звон шпаг.
   Де Силлек вскочил, Изабелла села. В ужасе она пыталась вспомнить, где оставила кинжал, и не могла. Де Силлек подал ей абаю, чтобы она могла закутаться. Слава богу, шпагу из ножен он не достал.
   -Что происходит? - дрожащим голосом пролепетала Изабелла.
   -Этого я и боялся! - воскликнул де Силлек и широкими шагами направился к догорающему костру. Там, на берегу озера, в струйках быстро рассеивающего тумана, на шпагах дрались де Арамисец и виконт Сент-Левье. Оружие так и мелькало, не оставляя кому - то из них шанса на жизнь. Виконту даже рана в руке не мешала двигаться необычайно быстро, но де Арамисец, ловкий как барс, не отступал.
   -Нет! Нет! - пронзительно кричала Джулия, ломая руки. Она в отчаяньи хотела было броситься к мужу, но де Батц остановил ее.
   Остальные мужчины в растерянности стояли вокруг костра, правда, не вытаскивая оружия и не направляя друг на друга.
   Де Силлек встал между соперниками.
   -Шпаги в ножны, господа! - жестко сказал он. - Виконт, шпагу в ножны, говорю я вам!
   Виконт тяжело дышал, лицо его было искажено ненавистью. Помедлив, он все - таки убрал оружие.
   -Де Порто, принесите для костра хворост, прошу вас, - властно продолжил де Силлек. - Виконт, сходите за водой, ваша очередь. Г-жа де Силлек, уведите вашу подругу в хижину - еще прохладно. Де Арамисец, прошу вас прогуляться со мной к озеру...
   Все быстро разошлись. Казалось, мальтийские рыцари были рады подчиниться чужому решению. Они явно признавали лидерство графа де Силлек. Изабелла с любопытством и восхищением следила за мужем - она плохо знала де Силлек как офицера, в этом ее друзья были правы. И тем интереснее было наблюдать за ним - суровым, уверенным в себе, решительным, даже жестким. Он редко вмешивался в бытовую сторону их путешествия, но Изабелла видела, как он незаметно следил, чтоб все были сыты, одеты и находились в ровном настроении. Именно последнее, похоже, волновало его больше всего. И Изабелла решила попозже спросить у него, так ли это?
   А пока Изабелла увела с собой в хижину Джулию, глаза которой начали вновь наливаться слезами.
   -Господи ты мой! - воскликнула Изабеллов, бросаясь на покрывало, разложенное на песке. - Добраться бы живыми до побережья, об остальном и не мечтаю! Ах, но что же случилось с нашими друзьями? Откуда у них взялись силы еще и на сметтельный поединок!? Они все -таки много сильнее нас, Джулия! Но что с нами будет дальше? Ведь еще только утро, и доживем ли мы до вечера, кто знает! Нам предстоит тяжелый переход по пустыне - только к середине дня дойдем до бедуинов! Да и то - неизвестно, встретим ли мы их в оазисе, пустят ли они нас к воде! Ах, мужчины сошли с ума! Хотя и неудивительно - жара, зной, духота, опасность!
   -Я поражаюсь твоей жизнерадостности, Изабелла! Хотя и понятно - ты же не была рабыней в гареме! - прошептала Джулия трагическим шепотом, кутаясь в бурнус, будто была больна.
   -А что с тобой, Жули? Никогда ты не была настолько скрытной! И что у вас происходит с де Арамисец?
   -Я не хочу говорить об этом! И ты не станешь меня расспрашивать, если ты моя подруга!
   Де Порто принес им воды и финики.
   -Как получилось, что наши друзья решились на дуэль? - спросила его Изабелла. Она все никак не могла успокоиться. Ее так и подмывало выйти на воздух, но она не решилась ослушаться мужа.
   -Виконт этот, чтобы его черти взяли, сказал о вас оскорбительные слова! Будто бы вы - обуза и надо вас оставить здесь, чтобы мужчины могли спастись сами! Как ему вообще такое могло прийти голову! Где его дворянская честь, черт возьми!
   -А де Арамисец?
   -Нашего де Арамисец вдруг как дьявол обуял! Вы видели, как он изящно провел поединок? С первого же прямого выпада он уколол виконта в руку! Кстати, по - моему, в ту самую, которая пострадала у него еще в гареме. О, прощу прощения, г-жа Джулия, что напоминаю вам о гареме! Вам, наверно, неприятно о нем слышать!? Да?
   -Ах! - воскликнула Изабелла. В утреннем полумраке она и в самом деле не заметила ранения виконта. - Боже мой! Да что же это такое! А вдруг он умрет по дороге?
   -Аминь! - сурово сказал де Порто и перекрестился. - Если б не де Силлек, следующим на очереди драться с виконтом был я!
   Он тяжело вздохнул и повторил тоскливые слова Изабеллы:
   -Скорее бы сесть хоть на какую-нибудь шхуну! И скорее высадить бы этих рыцарей на Мальте. Вы слышали, что они рассказывают о себе? Они давали обед целомудрия, бедности и послушания! При этом они - отличные воины! Вы видели, как мастерски владеет шпагой этот наш виконт Сент - Левье? Почти так же как саблей!
   -Я не знала, что рыцари мальтийского ордена столь пылкие! - улыбнулась Изабелла, стараясь разрядить гнетущую атмосферу, воцарившуюся в хижине.
   После завтрака, стараясь в прохладе преодолеть наибольший кусок пути до второго оазиса, они двинулись в путь. И почти сразу начала нарастать жара - с медленным томительным движением солнца по раскаленному добела небосводу. Барханы уходили все дальше и дальше, лукаво и жестоко растворялись в белой дали. Изабелла старалась не смотреть на горизонт - ее угнетала одна мысль - смогут ли они преодолеть столь кошмарное расстояние? Слава богу, перед долгой дорогой все они напились, напоили и выкупали лошадей, дали им вволю травы. Но дорога представлялась молодой женщине как страшное испытание.
   Они ехали вперед, преодолевали бархат за барханом, резкий склон за пологим склоном, закутавшись в бурнусы и куфии так, что виднелись одни глаза. Изабелла ехала в сопровождении молодого Клода де Буркена, который с интересом расспрашивал ее о Париже, где бывал еще ребенком. Изабелла рассказала ему о великолепном короле Людовике, о Лувре, о Тампле, где когда -то раньше была резиденция Мальтийского орденав, пока они не были изгнаны, вспоминала забавные случаи из жизни двора, а де Буркен в ответ любезно делился с ней воспоминаниями о жизни на Мальте. Он был монастырским капелланом Ордена и знал некоторые секретные церемонии, о которых поведал ей загадочным шепотом. Они увлеченно вели интереснейшую беседу, полную ценнейших исторических сведений, пока к Изабелле не подъехал муж. Оказалось, виконт де Сент-Левье только что принес извинения де Арамисец, и их спор был исчерпан.
   Де Буркен оставил супругов наедине. Проезжая мимо виконта, он что - то спросил, но рыцарь отвечал ему неохотно.
   -Стало очень жарко, дорогая! - сказал де Силлек. - Хотите пить?
   -О Арман, что же с нами делает солнце! Все на себя не похожи!
   -А вот вы - нет!
   -Я считаю, что мы просто обязаны радоваться свободе!
   Де Силлек покачал головой. Изабелла видела только его глаза, но готова была поклясться, что он улыбается.
   -Ах, любовь моя! С вами всегда крепко стоишь на ногах!
   -Это плохо?
   -Это отлично! - Он протянул к ней руку и их пальцы переплелись. - Знаете, о чем я думал, стоя на главной площади Эль - Клар-Эль-Кебера не далее как вчера вечером? О вас! Да, да! Я вспоминал, как мы с вами гуляли вдоль Луары... Я будто наяву видел, как солнце играет у вас в волосах, а вы весело смеетесь. И мне не было так больно...Я вспоминал вас смеющейся! И, поверьте, привязанный к столбу, я возносил слова благодарности Отцу нашему небесному за то, что он послал мне встречу с вами!
   Он слегка потянул ее к себе.
   -Как вы умудряетесь еще и ухаживать за мной, сударь?! - воскликнула Изабелла восхищенно. - Граф, вы чрезвычайно стойкий и выносливый человек! Остальные готовы убить друг друга, а вы делаете мне изысканные комплименты! А я...Я люблю вас!
   Они помолчали.
   -Я хотел спросить вас, Изабелла, вот о чем... . Вы поговорили с вашей подругой сегодня утром? Что ее так тяготит, что она настолько изменилась?
   -Она не говорит!
   -Де Арамисец она тоже не признается. Если б вы знали, как мне это не нравится!
   -Вам? - удивилась Изабелла.
   -Да! Мой друг страдает от мук, которые ему причиняет жена! Я ни за что не стал бы вмешиваться, - я человек щепетильный, вы знаете! - но по двум причинам сделаю это: первая - с таким настроением - когда оба не едят и не пьют, они погибнут задолго то того, как мы выйдем на побережье. Мы будем терзаться всю жизнь, что не уберегли их....А вторая причина...
   -Какая же? - с любопытством спросила Изабелла. "Какое счастье, что мы вместе!- подумалось ей в эту минуту. -И что мы так хорошо понимаем друг друга!"
   -В свое время де Арамисец помог мне в подобной непростой ситуации... Гм...Если вы помните, я не сразу признался вам в своей любви к вам!
   -О, да! И вы бы никогда не признались бы мне, еслиб не наши друзья!?
   -Господь с вами! - он сильно сжал ее пальцы. -Но это могло быть слишком поздно...Хотя нет...Клянусь, я никогда бы не позволил вам выйти замуж за кого- нибудь кроме меня!
   -Вы -страшный человек!
   -Да, сударыня!
   -Я вспомнила! Джулия сказала одну странную фразу, когда мы бежали из дома Эль-Хаджи Мехемию Она сказала: "Я танцевала перед неверными. И как мне теперь жить"?
   -Да, тут бы духовник не помешал, в самом деле! Но никак не муж.
   -Так у нас же есть самый настоящий монастырский капеллан, Клод де Буркен!
   Де Силлек покачал головой. Он, прищурившись от попадающего в глаза песка, рассматривал свой отряд, медленно едущий впереди.
   -Не думаю, любовь моя, что он нам поможет. Монастырский капеллан - не обычный священник, он не станет исповедовать женщину, да еще под песчаным барханом! Более того, вот увидите, на побережье он вновь станет самим собой, и уже не станет любезничать с вами, как только что!
   -А сейчас почему, как вы изволили выразиться, любезничал? Я, кстати, удивлена, что вы заметили его рядом со мной!
   -Не удивляйтесь, я, вы знаете, с вас не свожу глаз!
   Она бросила ему восторженный взгляд.
   -Арман, вы не ответили на мой вопрос!
   -А сейчас мы все - братья, несчастные сироты, заброшенные жестокой судьбой в пекло самой страшной пустыни. Но не беспокойтесь, любовь моя! С таким умным человеком как де Батц, которого всегда ведет особый нюх, и с де Порто, чья физическая мощь несказанно помогает нам, мы почти непобедимы!
   Изабелла засмеялась. Но де Силлек оставался серьезным. Казалось, он подыскивал какие-то важные слова, чтоб сказать ей что -то еще. Изабелла склонилась с седла и дотронулась до его колена.
   -Вы знаете, что виконт де Сент - Левье вновь ранен?!
   -Да вы что, Изабелла!
   -Да! Уговорите его хотя бы взять у меня бальзам, прошу вас! Пусть г-н Амадис поможет ему!
   Де Силлек подозвал моряка, отдал ему склянку с бальзамом, который Изабелла вытащила из своей драгоценной корзинки, привязанной к седлу. Но моряк вернул бальзам почти сразу. Виконт велел передать, что не нуждался во внимании. Честь не позволяет ему принять подобную помощь.
   -Черт возьми этих мальтийский гордецов! - в сердцах воскликнул де Силлек.
   -Арман, но почему так важно, чтоб все мы были в хорошем настроении? - спросила Изабелла. Она уже заметила, что в молчании жара переноситься еще тяжелее.
   -Жизнь порой зависит от настроя воина, -рассеянно отозвался де Силлек. - Вот что, Изабелла, зная вас, я не стану ходить вокруг да около. Де Арамисец рассказал мне, что случилось с ним за эти месяца плена. Он считает, что вы, женщина умная и тонкая душой, сможете так- то разрешить ситуацию, в которую попал он и г-жа герцогиня. Он подозревает вашу подругу в неверности. Иначе почему она столь задумчиваи столь часто плачет?
   -Очень похоже на де Арамисец!- пробормотала Изабелла.
   -Да, похоже! Но он не может укорять ее, ибо хозяйка его в Эль - Клар - Эль - Кебере оказалось милой и доброй женщиной. Она нравилась ему.
   Де Силлек помолчал. Изабелла сидела как на иголках.
   -Он любит ее? -не выдержала она.
   -Думаю, нет! А вот хозяйка эта в него нежно влюбилась.
   -О небеса! Какой смертельный удар!
   -Де Арамисец любит вашу подругу. Но та женщина была столь покорна, столь нежна ...Что больше всего его угнетает, что им не удалось проститься... Он оставил ее в неведении относительно его судьбы
   -Джулия мучается, ибо боялась неверных и едва не изменила своей вере. Вы же знаете, какая она набожная! Де Арамисец был влюблен в другую. Непростая ситуация, согласна.
   -Я думаю!
   -Но я знаю, что делать, Арман! Пусть я скажу святотатственную речь, но, я надеюсь, вы меня поймете! Мы сделаем так, что Джулия станет ревновать мужа и начнет завоевывать его вновь! Тогда и забудет свои собственные муки.
   -Да вы что, Изабелла! - возмутился де Силлек. - Выдать то сокровенное, о чем по секрету рассказал нам наш друг!? Это недостойно дворян!
   Изабелла покрепче подвязала покрывало на голове.
   -А я и не расскажу ей ничего особенного. Я просто осторожно поделюсь с Джулией моими ни на чем не основанными подозрениями. Джулия привыкла к поклонению со стороны де Арамисец, к его комплиментам, а тут станет ревновать и сразу же забудет, что совсем недавно была рабыней.
   -Вы - необыкноыенная женщина! - воскликнул де Силлек. Он покачал головой. - Мне и в голову бы не пришло подобное коварство!
   -Не корите меня!- засмущалась Изабелла. - Я хочу до конца жизни сохранить ваше уважение!
   -Да вы что, Изабелла! - вскричал он, со страстью глядя на нее. - Ни одна женщина в мире не сравниться с вами! Я горжусь, что вы - моя жена!
   И будто про себя добавил:
   -Ах, удалось бы нам добраться до амазиров!
   Солнце с трудом перерпозло за середину зенита. Изнурительный зной, казалось, струился отовсюду. Разговоры постепенно стихли, и было только тяжелое дыхание путников. Лошади шли еле - еле и иногда чуть ли не срывались с плавно изгибающихся барханов. Не было ни единого подтверждения, что здесь когда- то пошли люди - ни следа, ни деревца, ни единой зацепки для пресыщенного желтым цветом глаза!
   Изабелла сунула в рот камешек, как советовал испанский врач, и непрерывно сосала его. Правда, он не помогал совершенно, но отвлекал от мерного движения в седле, от которого мучительно клонило в душный сон.
   Пить хотелось ужасно, но теплая вода из бурдюка не приносила никакого облегчения. Изабеллу подбадривал только взгляд мужа, но было видно, что и этот железный человек измучился также, как и остальные воины. Тем более, что раны его на спине еще не зажили, а ему приходилось много двигаться.
   Изабелла вздохнула и стащила с нижней части лица покрывало - ей совсем было нечем дышать. И тут же закрепила вуаль - безжалостные лучи буквально полоснули по нежной коже. Она старалась не смотреть на виконта, синие глаза которого затуманила начинающаяся горячка. Но он стоял на своем: пока он может держаться в седле, он не примет помощь женщины, не воспользуется бальзамом - отвратительным варевом неверного лекаря.
   Изабеллу клонило в сон. Она не хотела засыпать, хотя многие из их крошечного отряда уже уснули и только привычка отлично держаться в седле не позволяла им упасть. Рядом с юным Санчо на всякий случай ехал шевалье де Мерц, готовый подхватить более слабого товарища. Капеллан тихо начал читать молитвы и ему сухим шепотом вторила Джулия.
   Изабелла все - таки задремала и потому пропустила тот момент, когда все увидали на бархане, стеной возвышающегося над ними, двух воинов в красных бурнусах и копьями в руках. Они невозмутимо смотрели на беглецов темными загадочными глазами.
   -Амазиры! - сказал граф де Силлек. Он был измучен, как и все, но постарался улыбнуться жене. Он первым опустил с шеи покрывало.- Они, наверно, уже давно наблюдают за нами!
   Воины, молча, смотрели на них сверху вниз, потом один из них медленно указал копьем на далекий горизонт. Неприветливый жест его, видимо, означал: "Проезжайте мимо!"
   -Мы умрем, если они нас не пропустят! - простонал шевалье де Мерц, отдуваясь. Почти всю жизнь проведя возле моря, он особенно тяжело переносил отсутствие воды.
   -Г-жа Изабелла, - попросил де Батц. - Дайте мне ваше письмо! Скорее, пока они смотрят на нас, а не нападают!
   Он забрал у нее пергамент и показал его воинам. Затем начал ловко карабкаться на дюну. Песок летел ему в лицо. Несколько раз ему пришлось сорваться, но он добрался - таки до амазиров и, отдуваясь, дрожащей от напряжения рукой, протянул им пергамент.
   Те читали очень внимательно. Потом все-так же невозмутимо указали копьями куда - то в сторону.
   -Поехали в обход! - распорядился де Силлек. - Наверно, оазис между барханами.
   Де Батц что - то прокричал, махнул им рукой и скрылся за барханом.
   Оазис был прекрасен. Среди пальм и апельсиновых деревьев прятались многочисленные аккуратные красные дома и шатры, с красивыми рисунками в виде спиралей на стенах. Посередине, в обрамлении изумрудной зелени, лежало озерцо с зеленоватой водой. Из него вытекала небольшая речка, теряющаяся в песках.
   В деревне амазиров было многолюдно, словно и не царила вокруг смертоносная жара. Увидев чужестранцев, женшщы и мужчины бросили зазиматься своими обычными неинтересными делами и, не стесянясь, что было странным, собрались у главной высокой хижины, которая стояла в отдалении, под прекрасной можной пальмой.
   Изнуренным рутешественникам знаками предложил остаться на месте один из воинов, который и встретил их у оазиса. Он забрал у де Батц клочок пергамента и ушел в хижину, откинув рукой красное шифоновое покрывало.
   -Если процедура знакомства продлиться еще хотя бы четверть часа, я сварюсь заживо!- пробормотал маркиз де Валенсио. Его лицо было алым от жары.
   -Они должны решить, помогать ли нам или отпустить восвояси, - сказал де Силлек невозмутимо. -Подождем, друзья мои, найдем в себе еще немного стойкости. Будем надеяться, что они примут нас.
   -Вы только посмотрите на их лица! - вскричал де Порто. -Мне кажется, они готовы убить нас! Но мы дорого отдадим свои жизни!
   Инстинктивно мужчины сосредоточились вокург двух женщин и юного Санчо. Они стралась не показывать воинственных намерений, но ладони у всех легли на рукоятки пистолетов.
   Из хижины выскользнула молодая красивая девушка с открытым лицом. Она обошла всю группу кругом, не пугаясь, вглядываясь в лица, и сделала знак Изабелле следовать за ней.
   Та спешилась и взяла за руку Джулию.
   -Она никуда не пойдет!- проговорил де Арамисец, останавливая графиню резким жестом. -И не думайте увезти ее, г-жа де Силлек.
   -Еси она сейчас же не окажется в тени, г-н герцог, она умрет от солнца у вас на руках! - вскричала Изабелла нервно. И смутилась -в тот миг, когда всем нужна ее хладнокровие. Она чувстваваола себя хуже всего. У нее на мгновенеье потемнело в глазах.
   Они обе вошли в единсвенную комнату хижины без окон, украшенную коврами и тканями удивительных сочных красных, пурпурных, розовых цветов. В хижине, прямо на полу, сидела удивительной красоты женщина со свтелыми волосами, убранными в косы. Алый бурунс придавал ей величественнй вид. А может быть, дело было в гордом и приветливом выражение правильного белого лица. Изабелла удивилась, отметив обилие серебряных украшений у женщины в волосах, на открытой длинной шее. Омобенно ее поразили браслеты шипами на тонких запястьях женщины и синяя, французская, мушка на щеке. Женшина задорно уставилась голубыми глазами на Изабеллу.
   -Пергамент мне передал ..., -начала, было, Изабелла по - арабски.
   Женщина знаком остановила ее. Девочка в какой-то тонкой белой одежде, не похожей на восточную, принесла поднос с зеленым чаем и финиками.
   Изабелла с жадностью пригубила чай, игнорируя финики, хотя знала, что нельзя высказывать подобную неподчительность.
   Сзади ее раздался стон. Эта Джулия без сил легла прямо на ковер. Лицо ее было алым. Девочка поставила поднос и возле нее и ласково огладила ей волосы. Джулия тотчас села и с жадностью набросилась на чай.
   Вошедший мужчина с рыжими волосами, убранными назад, с узкой повязкой на высоком лбу, прошел мимо них к голубоглазой женщине и сел рядом.
   -Назовитесь! - поросил он по-французски. Голос его был мелодичен, но силен, будто он все жизнь привык отдавать указания.
   Радостная Изабелла воскрикнула:
   -Мы направляемся на побережье, чтоб отплыть на родину, во Францию! Помогите нам, прошу вас. Мой друг лекарь Хуан де Мендон говорил мне, что вы можете помочь и предоставить нам хоть час передышки, чтобы напиться воды.
   Женщина сказала - то красиво и протяжно.
   -Он пишет, что вы беглецы, - перевел мужчина почтительно.
   -Но мы не хотим никому причинять вред!- вскричала Изабелла. - Нам бы только добраться до моря!
   -Я- царица амазиров, вольных человеческих племен! - переводил мужчина очень правильно. Только путал иногда ударения. - Для нас свобода священна! Мы дадим вам возможность быть свободными. У нас вы найдете все, что нужно. Вы можете подождать, пока наш караван не отправиться к побережью. Мы проводим вас по нашей пустыне.
   -Но мы торопимся!
   -Готовы ли вы оставить кого-то здесь?
   -О чем вы, ваше величество!?
   -Один человек из вас серьезно болен. Он в бреду.
   -Кто же? Виконт де Сент - Левье!?
   -Высокий мужчина со следами ранений саблей и шпагой. Остальные тоже были недавно ранены, но ты помогла им. Помогла?
   -Да!
   -А ему? Почему ему не стала?
   -Но он отказался от моей помощи!
   -Ты не стала, потому что была обижена! Да?
   -Да, - опустила голову Изабелла.
   -Ты хотела его наказать за пренебрежение твоей помощью?
   -Да.
   Царица дстоточно долго молча смотрела на нее.
   -Я действительно должна была настоять на помощи ему, - виновато прошептала Изабелла. - А еще я забыла снять с себя золотые украшения.
   Молодая царица понимающе улыбнулась. Казалось, она давно уже знает Изабеллу и относится к ней по-дружески.
   -Никто не является к нам в золоте, зная, насколько это низменный металл. Но ты забыла, что золото свилось у тебя на запятьях и на шее.
   -Я все это время думала совсем о другом!
   -Раз ты забыла, что на тебе золото, значит, ты неподвластна ему. Значит, это ты владеешь им! Ты можешь остаться в нем!
   -Я хочу попросить вас, - прошептала Изабелла, оглянувшись на Жули. - Там, на жаре, остались наши спутники. Им плохо. Они очень устали. Позвольте им отдохнуть и напиться!
   -Я вовсе не держу их на солнце, - сказала царица ласково. На мгновенье она стала похлдть на легкомысленную французскую девчонку, но тут же как будто тень сожаления помелькнула у нее на лице. - Все они, кроме твоего возлюбленного, уже пьют и едят вволю.
   -Моего возлюбленного?
   -Военоначальник, красивый, статный, умный, остался ждать тебя у входа во дворец. А вот двое других - в очень плохом состоянии. Расскажи о них - времени терять нельзя. Что с юным воином?
   -Санчо? О, я не знаю, ваше величество. Он спит все время. Я боялась, что он заболел чума, но корпускул нет! Я не знаю, что думать!
   Царица кивнула и дала какое- то распоряжение молодой женщине, появившейся в дверях.
   -Что случилось с другим?
   -Виконт? Он ранен..
   -Нет. Я говорю о том рыуаре, у кого не действует рука.
   -Его пытали...
   -А почему твоя подруга лежит? Она здорова!
   -Она винит себя в том, что попала в гарем в Эль-Кларе-Эль -Кебере. Она ревнует своего мужа. В рабстве он служил у чень красивой молодой женщины.
   -Изабелла! - вскричала Джулия, вдруг приходя в себя. - Что ты говоришь такое!? О чем ты?
   Но царица продолжала расспросы, и Изабелла не ответила Джулии.
   -Что же с твоим возлюбленным, который ожидает тебя у входа? Он сейчас почти здоров.
   -Вы разве видели его раны?
   -Мне и нашим женщинам не нужно и видеть. Но мы очень внимательные! Он не очень живо двигается, хотя, похоже, чрезвычайно ловок.
   -Это бальзамы моего друга дона Эуана де Мендона помогли!
   Царица улыбнулась.
   -Идите отдыхать! - милостливо сказала она. - Мы встретимся на вечерних танцах, когда день будет прожит и можно будет радоваться. Ничего не бойся - ты была со мной честна. Тебе уже отведен фелидж - шатер из козьей шерсти. Идите, подруги мои!
   Но Изабелла, пристыженная царицей, не могла просто так пойти отдыхать от тяжелого перехода по пустыне. Она решила посмотреть, что с "ее" больными. Джулия хотела было расспросить ее кое о чем, но, увидев у хижины встревоженных де Силлек и де Арамисец, прикусила язычок. Но взгляд ее стал остр, когда де Арамисец обнял ее за талию и увел в сторону шатров.
   -Слава богу! - вскричал де Силлек, когда Изабелла вышла. - Я поражен, дорогая моя, как это вы столь легко беседуете с самыми воснтвенными воинами на берберийсокм побережье.
   -Арман! Я хочу увидеть виконта де Сент-Левье. Они мне сказали, что он при смерти!
   -Он упал с седла, едва только вы скрылись в хижине! Де Порто едва успел подхватить его на руки! Но сперва вы придете в себя! Я не хотел бы вас пугать, но вы, дорогая, в ужасном состоянии.
   -Я некрасива?
   -Черт подери! Я так не сказал. Вы - прекрасны! Но я требую, чтоб вы подчинялись мне так же, как все остальные в моем отряде - вы должны умыться, переодеться и поесть. А потом вы можете в моем сопровождении проверить, все ли устроились удобно! И прошу обратить внимание - в моем сопровождении! Я так скучал по вам и боялся за вас, что не допущу более вас одну никуда! Вы слышите?!
   Голос его был строг.
   Изабелла потратила на себя не более получаса. Она выкупалась в специально огороженном для женщин месте на озере, наскоро проглотила два стакана очень жирного молока, переоделась в подаренное темно- вишневое платье, и, спрятав волосы в золотую сетку, вместе с мужем направилась в просторную чистую хижину, где был устроен лазарет. Де Силлек с необычайным интересом разглядывал ее. Как и она, он плохо знал о ее жизни среди других, и с удивлением и восхищением понимал, что она ловкая, уверенная в себе, сильная, много сильнее даже мужчин.
   -Я еще тогда, в первые месяцаы нашего знакомства, удивился, - прошептал он, обнимая. - Столь нежный внешний вид и такая внутренняя сила! Вы восхищаете меня все больше...
   Они обнаружили юного Санчо возле шатра лекаря. Юношу посадили в огромный чан, так что торчала только голова, налили туда воду из озера и кинули заваренные листья редкого черного чайного дерева, отчего раствор приобрел насыщенный коричневый цвет. Юноша пил тот же чай, щедро сдобренный молоком и улыбался до ушей.
   -Что бы это значило? - удивилась Изабелла. - Какое странное лечение!
   Но пожилые женщины, сновавшие возле юноши, не могли ей ничего объяснить. Они только подливали воду и улыбались юноше.
   К Изабелле подошел переводчик с тонкой полоской ткани на лбу. Изабеллу заинтересовал необычный рисунок у него на бурнусе - ромбы с точкой внутри.
   -Что с нашим другом? - спросила Изабелла, с открытым интересом разглядывая незнакомые одежды. Она вспомнила рассказы де Мендона о этих племенах: "Вы найдете все самое неожиданное, если окажетесь в их запретном городе"!
   -Печаль! - кратко сказал переводчик, очень спокойно перенося ее детский интерес.- У юноши не выдерживало печали сердце. Юным не нужны такие сильные потрясения! Но сейчас сердце его укрепиться и вскоре он будет здоров. Это хорошо, что он спал, ибо со снами ушли боль и страх.
   Если Санчо был в надежных руках женщин, которые относились к нему, как к сыну, то несчастный виконт де Сент -Левье находился в бреду, со страшно распухшей рукой. Лицо его пылало.
   -Он умрет? - спросил де Силлек. - Никогда себе не прощу.
   -Нет, - покачала головой Изабелла. - Виновата в его болезни я! Я должна была настоять на лечении, стерпеть все его горькие слова. А я не могла переступить через себя.
   Женщины накладывали на багровые пятна на его руку примочки, сверху поливали чем - то похожим на сметану. Голоса их звучали тревожно.
   Не в силах смотреть, как умирает их товарищ, Изабелла спрятала лицо на груди у Силлек.
   -Как вы, радость моя?! - прошептала она. Он сильно прижал ее голову к груди, но даже не заметил этого.
   -Вы спасли меня.
   -Царица амазиров тоже сказала, что так и есть. Бальзам дона дне Мндона спас вас и Амадиса. Хоть в этом я была вам полезна!
   -Что вы такое говорите! - он отстранил ее от себя и вгляделся в ее бледное печальное личико. -Изабелла, да вы сама почти без сил! Я забыл, что мое жена - совсем еще ребенок! Вы изнурены совершенно! Вы и так выдержали много больше,чем должны!
   -Я?
   -Да вы! Вы взяли на себя лечение раненых, а это очень важно! Чем бы мы. Без вас, могли помочь им? И этот рыцарь поправиться, уверяю вас!
   -Я молюсь об этом!
   -Вы истинно - моя жена, повелительница моего бедного влюбленного сердца.
   Изабелла проследила, как женщины тихонько выходят из хижины, туда, где уже была слышана мелодичная музыка и смех.
   -Вы так пристально на меня смотрите, Арман! - прошептала она застенчиво. -Я ужасно выгляжу!
   Де Силлек засмеялся.
   -Раз вы задумались о своем внещнем виде, значит, с вами все в порядке!
   -Ах, граф, вы все время забавляетесь, глядя на меня! Что в Париже, что здесь!
   -Потому что, радость моя, вы даете мне силы жить, вы заставляете меня радоваться, верить, надеяться на лучшее! Вы приносите мне пьянящую радость!
   -Почему вы смеетесь?
   -Я счастлив рядом с вами!
   Они пылко целовались, стоя у постели виконта. Он давно уже перестал стонать и лежал без сознания изможденный, с алыми щеками, бледный и недвижимый.
   -Мне так не хватало вас, Изабелла! -жарко сказал де Силлек. - Я умирал при мысли, что вы...
   -Уходите!- вдруг четко и громко сказал виконт. - Я не желаю вас здесь видеть!
   Изабелла и де Силлек, прижавшись, друг к другу, замерли.
   -Что это? Бред? - прошептала Изабелла тровожно.
   -Уходите! - продолжил виконт. Он открыл незрячие синие глаза и вперился взглядом в кожаный потолок шатра, но, похоже,ничего не видел. Лицо его исказило страдание.
   -Странный оборот, - произнес де Силлек. Он задумчиво разглядывал товарища.
   -Уходите из моего дворца! - продолжил виконт четко. Он явно не осознавал, где находится. -Иначе я прикажу слугам вас повесить. И никогда не показывайтесь мне на глаза! Но судейским я о вас расскажу!
   -О Небеса! - вырвалось у Изабеллы. -О чем это он толкует?
   -Не знаю, - проговорил де Силлек, качая головой. Он озабоченно глядел на распростертое перед ним тело. - Как вы понимаете, я очень плохо знаю этих людей.
   -Хотя и бежали с ними?
   -Как воины мальтийские рыцари незаменимы - выносливые, суровые люди, переносящие несчастья с чрезвычайной стойкостью. Мы за время нашего тяжелого перехода, кстати, не услышали от них ни слова жалобы.
   -От французов - тоже!
   Он кивнул, продолжая все - так же внимательно разглядывать виконта де Сен Левье, который хрипло и страшно бормотал что - то совсем нечленораздельное. Де Силлек вздохнул:
   -Позовите кого-нибудь побыть с ним, Изабелла, и пойдемте со мной. Мы с вами заслужили приятную прогулку!
   Они вышли из хижины и становились на краю озера, над которым уходило на покой красное солнце. Розовые и золотистые облака неподвижно висели в небе. Воины с копьями по-прежнему неподвижно стояли на барханах, выделяясь черными статуями на фоне алого заката.
   Изабелла подошла к одной из женщин и жестами попросила остаться с раненым. Женщина кивнула и скрылась в хижине.
   -Но не забыли ли вы приглашение Ее величества, царицы берберов? Нас пригласили на танцы, граф! - прошептала Изабелла, осторожно вкладывая свою ладонь в его сильную руку.
   -Что же, никогда не стоит отказываться от нового опыта, любовь моя. И если мы не станем участвовать в деревенских танцах, то посмотрим, как там устроились наши друзья!
   Они, не торопясь, пошли по тропинке к кострам, у которых постепенно собиралось все племя. Их догоняли и обгоняли многочисленные мужчины и женщины, болтавшие на своем певучем языке. Многие были вооружены, но музыка настраивала всех на миролюбивый лад, и оружие было спрятано в столь спокойный вечер.
   -О ком все-таки говорил виконт? - тихо вымолвила Изабелла. - Я не могу успокоиться, Арман, ибо он меня потряс! Вы слышали, с какой болью он говорил!?
   -Вы не правы, дорогая моя! Мне вот показалось, что он поизносил слова с бешеной яростью! Наш друг очень зол, на мой взгляд! - Он улыбнулся. - Только моя романтичная и нежная супруга могла расслышать в словах грозного рыцаря мальтийского ордена боль! Вы неисправимы! Кстати, ваш знакомец дон Себастьян, между прочим, тоже все старался вызвать в вас жалость. Даже якобы покинул этот грешный свет, хотя на самом деле не подумал умирать!
   -Граф, вы всегда столь сурово отзываетесь о моих друзья, - намерено кротко произнесла Изабелла. - Отчего так?
   Он присвистнул, но, заметив, как восторженно сияют ее глаза, прижал ее к своему плечу.
   -Разумеется, мне неприятен вид всех ваших поклонников!
   -Но вы всегда столь сдержаны!
   -Если я держу себя в руках и не считаю себя импульсивным человеком, то это не значит, что мне нравиться выслушивать, как ваши поклонники делают вам комплименты. И уж тем более меня настораживают ваши сожаления, что у вас, замужней дамы, поклонников, увы, не вдосталь!
   -Так вы ревнуете? Да? Ах, я вас обожаю!
   Темнота, наплывающая из пустыни, заставляла их интимно снизить голоса и близко склониться к друг другу.
   -Позвольте воспользоваться сгущающимися сумерками и, наконец, поцеловать вас! - сказал де Силлек.
   Она засмеялась, когда он не только покрыл поцелуями ее лицо, но и спустился ниже, к ее белой нежной шее.
   -До чего же вы жадный человек, сударь!
   -Меня никто и никогда не называл жадным!
   -Это потому, что все боятся вашего сурового и неприступного вида!
   -А вы?
   -А я вас люблю!
   -Ну, слава богу, Изабелла! Я, признаюсь, с волнением ждал вашего ответа. Что бы я стал делать, если б вы ответили, что боитесь меня? Что никогда не простите мне нахождения в забытом оазисе и того, что вынуждены спать на колючем песке под открытом небом, а не шелковых простынях в Париже, что вынуждены разговаривать с дикими пустынными племенами, а не с изящными представителями королевства Италия?
   -Г-н граф, не думайте про меня плохо! Вы же знаете, что рядом с вами и сухой песок для меня - волшебное мягчайшее ложе! Но грозны вы одинаково, что в Париже, что здесь! О, вы часто слишком суровы, слишком независимы, так что у меня иногда рождаются неприятные мысли, а нужна ли вам жена!
   -Это оттого, ненаглядная моя, что вы способны ранить меня любым своим движением!
   Они, ища своих друзей, медленно прошли мимо первых зажженных костров.
   -Идите к нам, господа! - раздался голос де Батц.
   Изабелла бы его никогда не узнала, ибо он сейчас не отличался от бербера - загорелый, похудевший, задорный. Де Порто сидел рядом с ним. Он глянул на де Силлек и Изабеллу и промычал что - то нечленораздельное, что, должно быть, означало приветствие. Де Порто не мог говорить - он отдавал должное вкуснейшему острому жаркому. Возле него стояли несколько мальчишек и с восхищением наблюдали, как этот гигант мощными челюстями перемалывает ужин, состоящий, кроме жаркого, из местных овощей и фруктов.
   Де Силлек внимательно огляделся. Рыцарей мальтийского ордена не было видно.
   -Где они? - просил он у де Порто.
   -Они не пошли с нами, - ответил де Порто, перекрикивая музыку, вдруг зазвучавшую тревожно и быстро. - Мальтийские рыцари давали обеты. Они сказали, что воспользуются свободной минуткой и помолятся.
   -А де Арамисец?
   Изабелла присела у костра. Словно чтоб очаровать именно ее, музыка вдруг стала нежной, почти томной - это играла виола - да - гамба и тамбурин, выточенный из керамики.
   -Нашим друзьям рыцарям эти музыка и песни понравилось бы, - едко заметил де Арамисец, появившейся из- за спин танцующих. - Похоже на псалмы.
   Изабелла покосилась на друга. Удивительно, с чего бы его потянуло на церковные речи? Этот говорило только об одном - у него было неспокойно на душе.
   Но Изабелла не хотела ни о чем беспокоиться, не могла даже думать или говорить, будто онемела. Сощурившись, она бездумно следила, как пляшут темно-оранжевые и алые всполохи огня костра. Вокруг смеялись и танцевали люди, а музыка из изысканной стала резкой, пронзительной, томящей. Ловкие руки музыкантов извлекали из нежной флейты - касбы и лютни удивительные по своей тональности звуки.
   Мелодия веселится - в ответ костер трещит и огненными щупальцами тянется к звездам, танцоры дружно топают и вскрикивают в такт музыке, но вот резкий переход - и музыка грустит о чем- то несвершившимся. Изабелла поднимает глаза на стоящее над ними вечное чернильное небо, слышит, как осыпается песок с необъятных барханов пустыни и сердце ее сжимается от внезапной непонятной печали.
   Изабелла грезила и мелкими глотками пила предложенный ей теплый чай с финиками и прикусывала сладкий хлебец.
   -Что удивительно, - заговорещески прошептал ей на ухо де Силлек, - так это то, что вы с одинаковым изяществом кушаете как за королевским столом, так и за скромным столом племени берберов в африканской пустыне! Вы одинаково любезны и доброжелательны и к тем и другим. Вы восхищаете меня!
   Она очнулась и бросила ему загадочную и дразнящую улыбку. И, так как де Порто и де Батц, оглянувшись по сторонам, присоединились к танцам, а де Арамисец с печальной улыбкой смотрел на них, Изабелла решила признаться мужу:
   -Я рассказала Джулии об де Арамисец. Все получилось удачно: будто я проговорилась. Вот увидите, Джулия сегодня же начнет выяснять, какая такая молодая хозяйка была у ее ненаглядного мужа. Клянусь, не далее как завтра она заставит его забыть обо всех женщинах мира! Или я не знаю мою подругу!
   -Я не вижу здесь г-жу герцогиню. Хотя было бы возможно предложить, что она, в отличие от вас, не откажется танцевать!
   -Нет, Арман! Джулия никогда не присоединиться к нам здесь! Она подождет мужа на супружеском ложе!
   У де Силлек в глазах заплясали веселые огоньки.
   -Ваша подруга ждет своего супруга на ложе, а вы...
   -А я?
   -А вы со мной направились слушать музыку воинственных и злобных берберов! Это вовсе не хор и благовест, моя дорогая!
   -Я вспоминаю здесь прочитанные мной когда- то истории про крестовые походы, про золотые пески и голубые города, и мне в музыке мерещатся слова доблестного графа Шампанского: "Дороже вера золота..."
   Он еще крепче обнял ее.
   -Я боялся, что несчастья ожесточили, а не закалили ваше сердечко! Я опасался, что никогда уже не увижу вас с книгой в руках, а еще мне было не по себе от мысли, что вы испугаетесь этого свободного племени, живущего под черным небом и белыми звездами. Но я недооценил ваше мужество - в вас таится удивительное детское любопытство к жизни! Нам бы всем поучиться у вас жизнелюбию!
   Обнявшись, они оставили друзей, и пошли к своей хижине, которую, как, оказалось, было нелегко отыскать в оазисе среди остальных строений.
   -Знаете, что сказал мне один и амазиров, когда я спросил его о здоровье мои людей? - сказал де Силлек, заключая жену в объятия. - Пустыня всегда горька как смерть, сладка как жизнь, приятна - как любовь!
  
  
   Наутро к Изабелле зашел юный Санчо. Порозовевший, но еще очень слабый, он явился со словами благодарности.
   -Вы так много сделали для меня, ваши милость, - начал он застенчиво. - Амазиры утверждают, что только благодаря вам я доехал до этого места.
   -Очень хорошо! - прошептала Изабелла.
   Де Силлек в хижине не было, и ей несколько минут пришлось выслушивать восторженные слова юноши, завернувшись в покрывало, пока не удалось прервать его и уговорить удалиться. Едва он ушел, она натянула на свои красные одежды и направилась к озеру. Удивительно, но она себя чувствовала посвежевшей, счастливой, молодой и прекрасной. Женщины их племени ей улыбались, принесли ей какую-то рыжую пасту для мытья волос и тела и масло для рук.
   Изабелла вымыла волосы до скрипа, повязала тюрбан, как носили местные женщины, наконец, отыскала кинжал в своей корзинке, аккуратно поставленной ей в хижину, и, готовая к трудностям нового дня, направилась к Джулии.
   Стучаться здесь было невозможно. Поэтому Изабелла была вынуждена войти к той так, без всяких церемоний.
   Джулия сидела на превосходно выделанной, мягкой как масло, шкуре верблюда и тихо плакала.
   -Да что же это такое! - воскликнула Изабелла с досадой. - Это просто невозможно! Что с тобой?
   -Ничего!
   -Я не уйду никуда, пока ты не поговоришь со мной! Мы сегодня не тронемся в путь - виконт де Сент-Левье балансирует на грани смерти и жизни и не может продолжать путь. Да и караван берберов отправиться к побережью только через два дня!
   Она села рядом с Джулией и налила той зеленый чай.
   -Так отчего вновь слезы? Не может быть, что ты настолько боишься берберов...
   -Он не пришел, - простонала Джулия. - Сперва смотрел танцы, затем отправился вместе с де Порто и де Батц играть в какую-то игру, похожую на шахматы! Он меня больше не любит! Он вспоминает, наверно, о своей восточной красавице - хозяйке! О, говори! Что ты о ней знаешь!? Она молода, красива? Она красивее, чем я? Анри любит ее? О, я ненавижу ее, и весь этот жестокий восток, и всех изменников-мужчин! На погибель нам они созданы и погибель несут!
   -Я бы поборолась за г-на де Сент-Дье, - с нарочитой задумчивостью проронила Изабелла. В душе она была очень рада, что Джулия злиться и из ее глаз брызжут слезы гнева, а не отчаянья. Во всяком случае, она со злости, не глядя, поглощала мясные шарики в подливке из сметаны, поставленные на поднос, и орехи.
   -Как он мог так себя вести, словно это я виновата во всем, что с нами случилось! - возмущалась Джулия, вонзая белые зубы в финики.
   -Он спас тебя и всех нас!
   -О, я так и знала, что стала некрасива! Я же вижу, кожа у меня пересушена, на руках - смотри! - ужасные трещины, на щеках мелкие пятна от солнца! О, я несчастная!
   -Ты возьми у меня красивое колье и браслет с сапфирами, - невинно молвила Изабелла. - Ты сразу почувствуешь себя увереннее!
   -А у тебя есть и другие украшения, не те, что на тебе? Твои я не надену - слишком яркие для меня!
   -У меня украшений полная корзинка! Я взяла много чего, потому что нам нужны деньги нанять корабль или купить шхуну, как уж получится. Ведь должны же мы на чем - то покинуть этот негостеприимный берег!
   Ей удалось вывести Джулию купаться, потом она помогла ей принарядиться, и сделала той прелестную прическу.
   -Ах, Джулия, волосы у тебя стали золотыми!
   -Но я не хочу показаться на улице! - залепетала Джулия. - Я боюсь выходить еще раз!
   -Жди! - сказала Изабелла. - Я сама позову твоего мужа! Вам непременно нужно поговорить и выяснить все до конца!
   -Да, конечно! - Джулия покусала губы. - Да неужели та, другая, окажется лучше меня? Да неужели она любила его сильнее, чем я?
   Изабелла нашла мужчин у берега озера, где они устроили военный совет прямо под раскидистыми кустами тамариска. Речь шла о дороге назад, на Мальту и во Францию.
   Изабелла позвала де Арамисец. Де Силлек подыграл ей.
   -Идите, друг мой, - сказал он серьезно. - Моя жена просто так не станет прерывать нас.
   -Для чего я вам нужен? - спросил де Арамисец мрачно. - Что вы еще придумали, сударыня?
   Изабелла повернулась к нему так, что ее лицо не видели друзья.
   -Я скажу вам, сударь, чего никогда бы не посмела сказать в другое время и в другом месте!
   -Что именно?
   -Надеюсь на ваше благородство, сударь, и на то, что вы простите меня за вмешательство в вашу личную жизнь. Но совсем недавние события позволяют мне быть дерзкой.....
   -Что с Джулией?
   -Она ждет вас, чтобы завоевать вновь.
   Лицо де Арамисец расплылось в улыбке.
   -Раз уж вы, г-жа де Силлек, завели столь непристойный разговор...
   -Сударь!
   -Ответьте мне вопрос, который меня чрезвычайно волнует, и который, как я надеюсь, вы забудете навсегда, когда сойдете с этого места...
   -Да, сударь, я слушаю вас!
   -Вы уверены, что моя жена не принадлежала неверным?
   -Да уверена!
   Но напрасно она считала Джулию столь нежной, чтоб та не могла постоять за себя. Джулия все - таки осмелилась выйти и сейчас приблизилась к ним с видом чрезвычайно кокетливым. Она красиво изогнула стан и мелодично заявила мужу:
   -Я вас ненавижу!
   Она знала свою женскую силу, этого нельзя было отрицать. Солнце красиво играло на украшениях в виде цветочных орнаментов у нее на шее и запястьях, отсвечивало в глубине голубых прозрачных глаз, придавало ей уверенный и задорный вид.
   -Ах, Анри, как вы смели глядеть не только на меня и страдать не по мне!
   -Докажите мне, что вы лучше, сударыня!
   Изабелла едва не задохнулась от изумления и возмущения! Поистине, каждый влюбленный выбирает спутницу по своему нраву! Скажи ей подобные дерзкие слова де Силлек, Изабелла бы умерла на месте от боли и ревности!
   Она невольно глянула на мужа. Де Силлек изумленно вздернул брови. Видимо, он думал так же, как его жена.
   А влюбленная пара, обменявшись едкими, оставшимися яд словами, вдруг рука об руку удалилась прочь.
   Изабелла дождалась окончания военного совета, с наслаждением и интересом разглядывая окружающие ее красоты - пальмы, бросавшие кружевные пятна на песок, низкие апельсиновые деревья с одуряющее приятным запахом, водную гладь озера, пока де Силлек не подошел к ней.
   -Удивительно видеть вас беззаботной! И очень приятно! - сказал он.
   -Я думала о счастье!
   -И к какому выводу вы пришли?
   -Я думаю, мы с вами хорошие друзья и еще лучшие супруги!
   -Парадоксальный, но приятный вывод.
   Они смеялись, когда увидали шевалье де Мерца.
   -Г-н граф!- кричал он. От бега по жаре он задыхался. - Переговорите с местным лекарем! Похоже, они собираются ампутировать руку г-ну виконту.
   -О нет! - вскричала Изабелла в ужасе. - Ни за что! Как он станет сражаться? Как станет молиться? Как простит мне?
   -Он умрет?!
   Шевалье де Мерц, стиснув зубы, с надеждой ловил взгляд Изабеллы. Ее же лицо пылало от стыда.
   Конечно, не нарочно она оставила без помощи несчастного рыцаря, не настояла на лечении, не упросила кого- то из дворян, да хоть того же маркиза де Валенсио, взять у нее лечебный бальзам и предложить другу! Разве в глубине души не предполагала она, что виконт, гордый вельможа, не станет униженно просить у нее помощи или искать сочуствия? Разве не понимала, что он может умереть? Знала, понимала, и ничего не сделала.
   Она была зла на виконта де Сент-Левье. Он ей не нравился, раздражал, как раздражали люди, для которых не существовало оттенков и полутонов, лишь белые и черные цвета, только правда и ложь. Но если он умрет в этом затерянном в пустыне поселении, вина в том будет только ее.
   -Дон де Мендон утверждал, что вы можете спасать самых безнадежных!- взмолилась Изабелла, обращаясь к берберам, суетившимся у постели больного. - У меня есть бальзам моего друга дона де Мендон! Может быть, вы что -нибудь добавите в него? Прошу вас, помогите нам!
   Понимая ее интонацию, берберы печально качали головами, нюхали предложенный бальзам, долго совещались, привели старую женщину со следами былой красоты на лице и в фигуре. Она наложила на распухшую руку виконта смесь каких-то толченых трав и голубой глины. Подошедший переводчик перевел ее скупой приказ: каждые две четверти часа необходимо поить раненого какой-то безцветной на вид жидкостью с запахом уксуса.
   -Неужели он не выживет!? - шептала Изабелла, как потерявшейся ребенок.
   Она не могла глядеть на виконта без тревоги - нос его заострился, губы непрерывно кривились, словно ему было ужасно неудобно лежать на шкуре верблюда. Больше всего Изабелле были неприятны его неподвижные руки. Ей казалось, что он готов сдаться и сойти во тьму.
   -Я вас ненавижу! - вдруг хрипло простонал виконт.- Вы не должны стоять подле меня! Потому что вы умерли!
   Изабелла ахнула. Виконт, значит, был недалек от агонии, ибо от жара и боли начал заговариваться. В его синих глазах застыл слабый свет.
   -Я сам передал вас королевскому судье, - шептал он. - И, безумец, смотрел, как вам отрубают голову на плахе. Сердце мое ужасалось, а честь.. Да будет проклята эта самая моя честь! Тысячу раз я согласился бы ею пожертвовать, только чтоб не слышать ваш крик! Он до сих пор стоит в моих ушах!
   Изабелла прижала руку к губам. Шевалье де Мерц с открытым ртом замер у изголовья виконта.
   -Темно, все время темно! И ради чего мне теперь жить? Я умираю не от горячки, о нет! - раненый словно действительно был уже за гранью существования. Боль и тяжелое воспаление отравляли его кровь, и он почти не понимал, что говорит.
   С разными выражениями лиц глядели на него шевалье де Мерц и граф де Силлек.
   -Слова для меня пусты! - шептал он. - Вы говорите по-французски, но я будто не слышу.
   Рыцарь нашел взглядом Изабеллу и неожиданно нежно улыбнулся ей. Выражение его загорелого лица смягчилось, и оно стало почти красивым.
   -Лучше б я дал убить себя нанятому вами человеку, сударыня, чем еще раз послал бы вас на плаху. Я тысячу раз каялся в том, что не верил в вашу невиновность! Теперь, в преддверии рая, я верю, что вы любили меня. Я хочу остаться с вами, пусть вы и покушались на мою жизнь, хочу вдыхать ваш запах, целовать ваши руки!
   Изабелла поскорее поднесла к его запекшимся губам стаканчик с лекарственным питьем. Виконт ласково глянул ей в лицо.
   -Что это? Яд?
   Все смотрели на него молчаливые, мрачные, объятые тревогой. Шевалье де Мерц перкрестился.
   -Какой страшный бред,- пробормотала Изабелла, чтоб хоть что - то сказать.
   Больной жадно выпил все до капли и откинулся назад.
   -До чего ветер тогда был смрадным... Он затушил факелы...как и мою жизнь. И некого звать и никто не поможет...А потом мерзавцы поклялись, что их наняла вы, моя жена...Я должен был остаться с вами! И это было бы лучше, чем столько лет умирать от невозможности решить философскую дилемму: "Что было бы, если б я поступил по- другому..." Да, верно, лучше б я остался с вами.
   Он говорил медленно, будто пьяный. Он был пьян от боли, изнуряющей лихорадки, настоек, бальзамов, ярости, ревности, обиды. Изабелла едва не плакала, не в силах ему помочь, забыв, что именно ее он обвинял во всех грехах.
   -Я, увы, вытащил темный жребий...Я приехал к ней. А она...на ложе...И не одна...Клятвопреступница! Она испугалась, ползала в луже крови того, другого, которого я в ярости заколол. И после этого я отдал ее в руки судейских. А истек кровью я. Эта рана обескровила меня. Что за неожиданный поворот судьбы!
   Он рассмеялся так резко, что закашлялся.
   Испуганная Изабелла налила из кувшина и подала ему еще лекарственного настойки.
   На этот раз после настоя его взор прояснился. Виконт де Сент-Левье глубоко вздохнул и нехорошо уставился на Изабеллу, отчего она невольно подалась назад. Он был силен и говорил так яростно - он бы мог убить ее одним движением, если б захотел!
   Но виконт отвернулся.
   -Почему вы, де Силлек, привели эту женщину сюда, ко мне? Пусть она уйдет, иначе мне придется встать, чтоб не позволить ей наслаждаться моей невольной беспомощностью.
   -Моя супруга лучше всех разбирается в бальзамах.
   -Она не разбирается в людях!
   Виконт мрачнел на глазах. Лицо его бледнело тоже очень быстро, так что Изабелла испугалась, что зря дала ему лекарство с таким маленьким промежутком.
   -Вам необходимо молчать и не тратить силы, сударь! - сказал де Силлек, хмуря брови.
   -Нечего тратить!
   Виконт попытался сесть. Но тут же с трудом сдержал вопль боли в распухшей, как бревно, руке.
   -Ай! Нет сил жить, умереть, сил забыться навечно! Да лучше б я сгинул в этой вашей проклятой берберийской пустыне! - раздраженно крикнул он. - Вы оба- как вечное напоминание о моей слабости! - Он усмехнулся сухими губами. Глаза его погасли. - Потому что счастья нет.
   -Оно есть, мой друг! - возразил де Силлек живо.
   -Нет! И жить незачем! Почему вы не хотите расстаться с ней? - он подбородком указал на Изабеллу, словно она была прокаженной. Чтобы защититься от несправедливых обвинений и яростного взгляда, Изабелла инстинктивно откинулась назад, под защиту любимого мужа. Он успокаивающе положил руку ей на плечо и слегка сжал. От его теплой спокойной ладони кровь быстрее побежала по ее телу, и вновь страстно захотелось жить, любить, побеждать!
   -Я любил, - пробормотал больной, вновь проваливаясь в страшное небытие, откуда порой слабо выныривал, как из омута. - Я строил планы, которые рухнули, ибо она убила меня. Она превратилась, будто ехидна, из возлюбленной в смертельного врага! Я ненавижу ее... Или нет... Не знаю! Безысходность одна в царствует в моей жизни, безжизненная и пустая. Если б кто знал, как мучительно помнить неосуществленные мечты, упущенные возможности, загубленные надежды, слепящее счастье, которое ты видел, но так не успел сделать к нему последний шаг! Но больше всего я ненавижу, когда вы стоите рядом друг с другом, вечные враги. Рядом. Я ненавижу вас, потому что у меня нет сил начать все сначала. Ваша жена, граф, ваше убежище, да? А мое убежище - смерть!
   Де Силлек нахмурился. Он взялся было за шпагу, но через мгновенье убрал руку с эфеса, с огорчением видя, что у больного вновь начинается бред после краткого просветления.
   Виконт глухо застонал. Изабелла хотела поднести ему лекарство еще раз, но виконт остановил ее жестким взглядом.
   -Мы подождем, пока вы придете в себя, мой бедный друг! Потому что вы нужны нам! - невозмутимо сказал де Силлек. Склонив голову, он что -то обдумывал. - И только когда вы будете здоровы, мы отправимся дальше к побережью.
   -Что вам до меня, де Силлек?!
   Граф внимательно разглядывал мальтийского рыцаря.
   -Я пошел через многое, мой друг, ия способен понять вас, - заметил он. - Я тоже познал некоторые разочарования в жизни.
   -В вас есть удивительная сила духа, де Силлек. Вы тысячу раз должны были погибнуть, сдаться, перестать сопротивляться судьбе или настаивать на своем. Но вы добивались своей цели, как бы трудно вам не было и какой бы та цель не была недостижимой! Всегда!
   Изабелла склонилась над больным. Но виконт резко отпрянул, так что она чуть не расплескала настой.
   -Выпейте, прошу вас!
   -Нет!
   Изабелла начала злиться на себя, на упрямство и слабость виконта и еще больше винила себя за неподобающие чувства.
   -Прошу вас сделать несколько глотков!
   -Нет! Из ваших рук - ни за что! Да как же вы не понимаете, как мне невыносимо больно принять от вас хоть каплю воды?!
   Изабелла швырнула стаканчик на поднос и выскочила на улицу. Ее бил озноб, хотя было очень жарко. От откровений виконта голова шла кругом, а на сердце будто лег камень. Изабелла почувствовал, что заболевает.
   Она без сил опустилась на колени прямо на тропинку между апельсиновыми деревьями, жадно вдыхая запах воды, разогретых на солнце камней, пыли, горького дикого чеснока. На тропинке беззаботно двигались золотые узоры теней от крон финиковых пальм. От озера доносился женский смех.
   Бездумно она гялдела на мертвую землю на горизонте! Перед глазами разыгрывалась страшная непоправимая трагедия человека, который любил, был обманут и отомстил, а теперь терзается - была ли оправдана такая месть!
   Сердце Изабеллы сжала тоска. Она с неохотой вернулась.
   Виконт сильно ослабел за то время, пока она отсутствовала. Изабелла только глянула ему в белое лицо, и начала расхаживать по шатру, ломая руки. Нет, они не справяться ос смертью! И придется все -таки звать им монастырского капеллана! Но, боже мой, почему все - таки отек на руке у рыцаря не спадает?
   Де Силлек жестом подозвал к себе. Изабелла, подчиняясь прекрасному влечению, старому как мир, подошла к де Силлек, глядя на него с обожанием и прижалась к его плечу, неожиданно остро чувствуя счастье быть рядом с этим необыкновенным человеком! Ах! Все что когда-либо случилось с ними, всегда было счастьем! Перенесенные вместе непонимание, опасность, ревность, борьба, страдания!
   Ее охватило настоящее блаженство! И рядом с ней возлюбленный, который ей нужен!
   Де Силлек пылко глянул на нее.
   Виконт вдруг застонал как под пыткой.
   -Ваша жена, де Силлек... Она однажды обманет вас! И уже вы будете шептать: "Не может этого быть!" Вы верите, что у вас есть приют? У вас его скоро не будет! А я....Ночь, боль, одиночество - мое, данное навек! Стон, петля, дождь, странствие, молитва, которая, увы, никогда не помогает! И вам не поможет! Вы не должны смотреть на нее так, будто в ее глазах есть свет, и вы идете к нему! Я не вижу этот свет! Не вижу! Посему я не вижу?! Я ослеп? Или вы - слепец?
   -Не верьте виконту, Арман!- вскричала Изабелла.
   Виконта передернуло. Он закрыл глаза.
   Изабелла поднесла к его губам настойку.
   -Никогда!
   -Упрямец, - не выдержала Изабелла. -О, сударь, умоляю сделать хоть глоток! Или я буду вынуждена позвать ваших друзей, чтоб они держали вас! Г-н граф не откажется влить лекарство вам в рот! Думаю, это окажется для вас большим унижением, чем пить лекарственный бальзам из моих рук.
   Дрожа от отвращения и негодования, виконт выпил настойку.
   Де Батц появился в дверях и напрвился к ним.
   -Вы надеялись, наши срадания закончены? Как бы ни так! К берберам пожаловали гости, расспрашивают о нас с вами, господа. Мы, в случае неудачных переговоров берберов, вступим в бой.
   -Изабелла!- де Силлек до боли прижал к себе Изабеллу. -Вы остаетесь здесь одна. Если мы будем убиты, вы сможете выдать себя за местную девушку и спастись!
   -Никогда, любовь моя! Я должна быть с вами! Я тоже буду сражаться!
   -Ваша воинственность всегда была мне по душе! -в восторге воскрикнул де Силлек. -Что же...Умрем вместе! И умрем не как бессильные беззащитные рабы!
   Изабелла, уходя, обернулась. Виконт де Сент -Левье спал. Он дышал ровно, хотя и слабо. Отек на его руке почти спал.
   Но сражаться, к счастью, не пришлось. Берберы не пропустили неверных в оазис. Наши герои провели в селении еще неделю. Изабелла без слов приносила бальзамы виконту де Сент -Левье, предоставив, впрочем, все остальное берберам. Виконт принимал ее помощь равнодушно. После памятного разговора с французами, он молчал почти все время, произнося несколько слов во время визитов копеллана Клода де Буркена.
   В один из дней женщины селения принесли Джулии осколок зеркала.
   -Король Людовик не пустит меня в Лувр! - вскричала Джулия с ужасом. - Мой вид чудовищно неприличный!
   -Вот что, сударыня! - воскликнул де Арамисец сердито, едва услышал ее неосторожные слова. - В Париже я запру вас дома, слышите?!
   -Я поступлю так же, - с ноткой гнева в голосе заметил де Силлек. - Как только мы окажемся в море, никаких приключений, г-жа графиня, обычная скучная супружеская жизнь без потрясений и страстей!
   -О нет! - горячо возразила Изабелла.
   -О да! Хватит нам приключений!
   -Вы, ангел мой, сами обожаете странствия! Мы с вами, кажется, и встретились во время одного из них. Вас всегда манили неизведанные земли, вы - путешественник в душе, Арман!
   -Да и вы такая же, родная, - заверил ее де Силлек, - у вас очень неспокойный характер, хоть вы порой и утверждаете обратное. Вы обожаете свой дом, семью, детей, друзей..
   -Вас! - вставила Изабелла задорно.
   -...но вас с детства привлекали менестрели и крестоносцы. Только при условии, что в окно дует свежий ветер, вы счастливы. Вы никогда не боялись странствий, Изабелла. Они живут в вас, как в любой настоящей женщине, верной спутнице мужчины. И оттого я люблю вас еще больше!
   На побережье Лараша наши герои выехали черные как берберы. Им, через знакомство мальтийских рыцарей с местными торговцами, удалось нанять небольшой корабль.
   Через неделю они увидели Мальту и высадились в порту Валетты. Город был основан магистром Ордена Жаном де ла Валлетта, который почти 100 лет назад отразил нападение турецких войск Сулеймана Великолепного. Французы приняли приглашение своих новых друшей и посетили Кафедральный собор Святого Иоанна, в котором нашли упокоение Великие магистры и прославленные рыцари Ордена.
   -Не знаю, - поделилась Изабелла опасениями с де Порто, когда они вышли из собора на яркое солнце. Надпись на плите у собора: "Идущие по мертвым, знайте -- когда-нибудь пройдут и по вам", настроила ее на меланходический лад. - Смогу ли я еще когда-нибудь без дрожи увидеть море?
   -Сможете, дорогая графиня, я ручаюсь за вас! И за себя! Я, например, столько всего увидал за эти месяцы, но ничего уже не помню! Черт возьми, как мне хочется домой, в Париж!
   -А я вот что скажу! - встрял в разговор де Батц. - Всем, у кого хватает духа перенести неволю, хватит мужества забыть ее.
   Прощание с их новыми друзьями вышло сумбурным.
   Виконт де Сент -Левье, почти не разговаривавший с французами все плавание на Мальту, сейчас едва обменялся с ними поклоном. Но напоследок все-таки подошел к Изабелле и протянул ей необычный золотой перстень с кроваво- красным рубином.
   -Вы спасли меня в пустыне, сударыня, - тихо сказал он. -Если однажды вам понадобиться помощь нашего Ордена, мы окажем вам ее. Возьмите подарок, окажите мне эту услугу.
   Он холодно глядел на нее. Изабелла с трудом отыскала в его взгляде сожаление о чем -то потерянном навсегда, и приняла подарок.
   Рыцарь легко сбежал по трапу на берег и, не оборачиваясь, исчез в толпе.
   Через два месяца наши герои везжали в Париж. Город встретил их с радостью. И радость царила в их сердцах. Они с удовольствием праздновали свое возвращение к обычной жизни. Будто вознаграждая себя за долгое пребывание на вотоке, наши герои дали несколькл приемов. На одном их них, у четы де Силлек, во время танца, Джулия пожаловалась мужу:
   -Я больше ни хочу видеть море!
   -Дорогая, я вас и так никуда больше не отпущу!
   -Ну да! Узнаете, что случилось со мной новое и необычное, и увезете меня!
   -А в чем, собственно, дело?
   -Любопытство - грех! - назидательно заметила Джулия со смешком.
   -Самый невинный грех! - намекая на нечто интимное для них, прошептал де Арамисец.
   -Самый невинный?
   -Конечно, несравненная моя! Я закоренелый грешник, как вы знаете!
   -Прекратите мне нмекать на эту вашу...
   -На кого же?
   -Тогда я вам ничего не скажу!
   -Тогда я поцелую вас при всех сейчас!
   -Ах!
   -Ну конечно! Представляете, Жули, какие лица будут у гостей, пусть они даже и привыкли к нашим чудачествам? Де Батц заскрепит зубами от ревности!
   -О господи! Я замужем за безумцем!
   -Конечно, любовь моя!
   Джулия смеялась. Она была на седьмом небе от счастья. Она обожала их такие шутливые дуэли.
   -Хорошо! - капризно сказал она. - Я очень рискую, ибо знаю, через пять минут после моего сообщения, вы поклянетесь увезти меня в Марсель!
   -В Марсель? - изумился он.
   -Да!
   -А почему в Марсель, позвольте поинтересоваться? Что- то я не припомню что у нас там...
   Де Арамисец вгляделся в лицо жены и глаза его вспыхнули.
   -Я увожу вас в наше поместье, когда вы...
   -Тише, сударь, умоляю!
   -Так значит...
   Джулия слегка покраснела.
   -Только не целуйте меня при всех! - прошептала она застенчиво. -Де Батц рассердиться...
   -Вы решили мне подарить еще одну дочь...- пошептал он с непередаваемой нежностью.
   Джулия ослабла от его слов и прижалась щекой к его плечу.
  

Глава 36

  
   -Послушайте, де Дромоль, почему бы вашему брату самому не приехать сюда, не ожидая, пока вы найдете для него вакантную должность при дворе? -сказал де Силлек. -Право, я не удивлен, что вам ничего для него не найти -никто в глаза не видел вашего младшего брата.
   -Он очень достойный дворянин.
   -Охотно верю. По позволю себе напомнить вам мудрые слова г-на де Тревиля: "Гоняясь за г-жой удачей, нужно хотя бы изредка ей показываться, чтоб она узнавала вас".
   Изабелла полулежала в алькове, опираясь спиной на многисленные подушки. Она должна была родить уже через месяц, но еще принимала друзей. Она вздохнула - Джулия месяц назад подарила де Арамисец двух очаровательных девочек - Маргариту и Шарлотту, что дало ей повод весело жаловаться: "Г-н герцог и здесь устроился отлично: в доме его окружает невобразимое количество женщин. Все крутятся вокруг, ласкают, зовут играть и целоваться!"
   Изабелла завистливо вздохнула - она никак не могла дождаться даты родов, когда, наконец, сможет порадовать любимого мужа. Изабелла незаметно положила руку на живот. Она носила его ребенка. Ах, как гордился ею де Силлек, как оберегал, даже отказался от вызовов на службу. Конечно, они долго решали, как назвать ребенка, но пока так и не придумали - слишком много окружало их достойнейших людей, чье имя они хотели бы дать дитя.
   Она медленно перебирала шелковые нитки в шкатулке, не вмешиваясь в мужской разговор. Ей нравилось незаметно наблюдать за мужем, упиваться восхитительной мыслью, что сердце этого благородного человека принадлежит только ей. Иногда она его в чем -то даже опасалась, ибо он всегда знал, что хочет и как этого добиться. Прмером служил их безрассудный побег из Марокко. Он всегда был как бы сам по себе, как сейчас, беседуя со старинным приятелем.
   Изабелла улыбнулась. Он сегодня одел ее любимый светло-коричневый камзол, украшенный только посеребренным галуном, который так шел его глазам, и ей смертельно захотелось обнять мужа.
   Де Дромоль вскоре встал, прощаясь.
   -Вы, наверно, правы, милый граф! Я напишу брату. Дорогая г-жа Изабелла, когда вас можно будет поздравить?
   Изабелла подарила ему ослепительную улыбку.
   -Должно быть, через месяц, дорогой друг. Передавайте мое почтение баронессе Хелене.
   Так звали его очередную возлюбленную.
   -О конечно!
   -Я очень рада вашему визиту, сударь. Посещайте нас чаще.
   -Я бы рад, но вы сами знаете, отчего я не смею приходить каждый день...
   Изабелла протянула ему для поцелуя руку.
   Едва де Дромоль удалился, де Силлек закрыл за ним дверь на ключ.
   -На сегодня визитов достаточно! - заявил он решительно. -Вы устали, дорогая! И я хочу остаться с вами наедине.
   -Ах, я ужасно выгляжу! Я стала такой некрасивой...
   Он коснулся пальцами ее щеки. Его ласковое и властное движение вызвало в ней бурю эмоций.
   -Ты- прекраснейшая из женщин, а для меня- единственная.
   -Я счастлива, что у нас такие хорошие друзья, -призналась Изабелла. -Что они не остваляют меня.
   -Ох, любимая, была бы возможность, они устроили бы прием у нас и не отходили бы от вас ни на шаг. Кому знать об этом, как не мне.
   -Ах, вы немного преувелили, не правда ли?
   Он тепло улыбнулся.
   -Нет, ангел мой. Я сказал чистую правду!
   Он сел ближе, положив руку на ее приподнятое колено.
   -Сколько я выслушал признаний в любви к вам в те дни, когда вы еще не обращали на меня внимание, сколько просьб о совете. Тот же Дромоль спрашивал у меня - у меня!- как завоевать ваше сердце! Прознав о вашей любви к поэзии трубадуров, он однажды притащил мне целую книгу Маркабрюна и потребовал найти стихи получше! Тогда я узнал впервые, почему люди сходят с ума от ревности!
   -Так это вы тогда выбрали ему стихотворение?! А я, наивная, восхищалась,насколько де Батц знает меня!
   -Я тайно надеялся, что вы догадаетесь, что это не он, а я люблю поэта Маркабрюна!
   -О, боже, Арман, - изумилась Изабелла. - Мне вы всегда казались холодным и это, помню, ужасно терзало меня. Я плакала ночами напролет.
   -Правда? - в восторге переспросил он. - А мне об этом не говорили, родная!
   -Ах, г- н граф, вы, по-моему, все время сомневаетесь в моей любви к вам. Похоже, вам мерещиться, что, стоит только мне остаться с кем-нибудь наедине, я сразу же влюблюсь в этого человека!
   Он сделал вид, что задумывается, но глаза его смеялись.
   -Изабелла,- прерывистым голосом произнес он. - Как странно, но ни с одной женщиной в мире я не испытывал такой свободы быть самим собой, никто на свете не мог бы мне дать то, что подарила ты, мой ненаглядная. Я и не думал, что на свете существует такое полное счастье и доверие. И даже все горькие слова нашего друга виконта де Сент -Левье не может поколебать мое доверие к вам!
   Раздался стук в дверь, но ни граф, ни Изабелла не собирались прервать поцелуй. Изабелла только крепче прильнула к мужу.
   -Негодные слуги! - шепнул ей Силлек между поцелуями. - Я же ясно дал понять, что не желаю никого видеть.
   Стук возобновился через несколько минут. Они обнялись, как застигнутые врасплох любовники и, поняв это, рассмеялись.
   -Ах, как красивы вы, мое сокровище!
   Он умело распустил ей волосы.
   -Арман, мне никогда не хочется видеть - я будто вознаграждаю себя за те дни, когда мы были разлучены. Еслиб вы знали, какой ужас я тогда испытывала каждую минуту!
   Она прижался лбом к его плечу. О, на этой груди она спала, эти руки поддерживали ее, а губы утешали. Как же прекрасна жизнь!
   За дверью раздались голоса.
   -Г-н! - шептал Граммон осторожно.
   -Черт возьми! - возмутился де Силлек, отдаваясь в руки Изабеллы, которая обвила его шею руками и тихонько целовала его ресницы.
   -Г-н граф! - начал причитать Граммон. - Тут к вам пришли.
   И слышно было, как он сказал кому- то:
   -Я же говорю, он никого не принимает.
   -Г-н граф! - сурово произнес еще кто-то. - Я от г-на де Тревиля.
   -Что еще? - крикнул де Силлек раздраженно.
   -Г-н капитан хочет вас видеть.
   -Передай, что я не могу прийти.
   -Тем не менее, г-н капитан просит приехать вас.
   -Я же сказал, что не могу. Я занят.
   -Я вынужден настаивать.
   -Я болен.
   -В этом случае мне велено просить, чтоб вы приехали немедленно.
   Де Силлек поднял брови.
   -Тогда предайте всем, что я умер!
   Он сказал это так, будто поставил точку.
   -С ума сойти, что такое! - с досадой добавил он, делая гримасу. - Не найти покоя в собственном доме.
   Изабелла радостно расцеловала мужа. Она оживилась, словно на представлении. Прикрыв веками блестящие глаза, он гладил ее живот.
   -В случае вашей смерти г-н капитан просит напомнить вам о 2 сентября 1626 года.
   До этих слов Изабелла была уверена, что муж не оставит ее. Она сердцем любимой жены чувствовала его железное намерение, и эта решимость вызвал ее тайную гордость. Де Силлек всегда в своих решениях был тверд. Кроме того, только вчера он испросил разрешения взять семейный отпуск, что было ему милостливо даровано.
   Но сейчас он опустил голову и Изабелле показалось, что тяжелый вздох вырвался из его губ.
   -Что он сказал такое?- с тревогой просила Изабелла. Сердце ее защемило.
   Де Силлек погладил ее по щеке, но не поднял глаз.
   -Изабелла, в тот день, когда я увозил вас из Парижа, чтобы обвенчаться, я испросил разрешения у де Тревиля соизволения оставить Париж, и он отпустил меня, хотя знал, что будет позже выслушивать упреки короля.
   -И что?
   Де Силлек невесело усмехнулся, но не снял ладони с ее щеки, словно сделать это было выше его сил.
   -Я просил его отпустить меня почти в таких выражениях, как он просит меня сегодня. Он исполнил мою просьбу.
   Изабелла прямо взглянула в черные как ночь глаза мужа. С другим она бы заплакала, возмутилась, но только не с ним. Был бы муж другим, она никогда бы не могла полюбить его. В его глазах она читала понимание. Да, он знал, что любая поступила бы так, но она не вызвала бы в нем любовь и вожделение.
   -Конечно, поезжайте! - воскликнула его Изабелла. - Г-н де Тревиль рассчитывает на вас, и вы не можете подвести его. К тому же мы оба знаем, что просто так он никогда не потревожил бы нас!
   Тень легла на его благородное лицо.
   -Нет! - поняла его невысказанную тревогу Изабелла. - Клянусь, что отлично чувствую себя. Я дождусь вас!
   Изабелла положила ладонь на его руку и постаралась улыбнуться как можно более спокойнее.
   -Идите, любовь моя! Мы дождемся вас!
   -Изабелла! - хрипло произнес он.
   -Идите, любимый! - стараясь не выдать своей тревоги и отпускать, добавила Изабелла. - Долг превыше всего. Идите и возвращайтесь быстрее!
   Де Силлек приник к ее губам страстно и жадно.
   -Прости меня, - едва слышно молвил он. - Как бы мне не хотелось остаться...Ты отчаянно нужна мне каждую минуту моей жизни.
   -Арман! - в восторге воскликнула Изабелла и обняла его. За ним, как за каменной стеной, она могла уверенно глядеть в будущее, чем может похвастаться одна единственная женщина из всего мира.
   -Я не могу уйти, - признался он, не отрываясь от ее сладких губ, прижимая жену к сердцу. -Ах, Изабелл, моя любовь, что мне делать? Каждый раз, когда мне приходится оставлять вас, сердце мое мучиться. Я не знал, что так невыносимо быть вдали от вас.
   Изабелла взяла его руку и страстно поцеловала его теплую ладонь, шершавую от постоянного ношения оружия.
   -Я вас жду! Жду терпеливо, как полагается верной жене. Но умоляю вас, радость моя, возвращайтесь быстрее! Я лучше всего себя чувствую, когда вы со мной!
   -Я останусь с вами!
   Изабелла отрицательно покачала головой. Де Силлек вздохнул и потянул ее за вьющуюся прядь волос, чтоб вызвать ее улыбку.
   -Поцелуй меня, Арман!
   Глаза его вспыхнули, он приник долгим поцелуем к ее длинной шее. Изабелла не сдержала стон блаженства и нашла в себе силы шепнуть:
   -Идите, Арман, умоляю.
   Де Силлек так резко опустил руки, что Изабелла почувствовал себя обездоленной. Слезы навернулись ей на глаза.
   -Черт возьми! - выругался де Силлек. - Нигде не найдешь покоя.
   Он с явным отвращением к своему решению начал медленно надевать камзол.
   -Изабелла! - внезапно сказал он. - Не глядите на меня так. У меня пропадают силы.
   -Только быстрее!
   Она собственническим жестом оправила ему воротник. Он покачал головой:
   -По-моему, вы меня приворожили! Я и шагу от вас не могу сделать!
   -Родной, я сейчас на коленях стану умолять вас не уходить.
   Он, светло улыбаясь, вышел. Изабелла вздохнула, словно предчувствуя тяжелую разлуку.
  
  

Глава 42

  
  
   Де Силлек так спешил, что посланник капитана еле успевал за ним. Не желая задерживаться, де Силлек спешился у дома де Тревиля со стороны улицы Лафонтен и прошел по черному ходу. У де Тревиля были посетители, но де Силлек приняли незамедлительно.
   Де Силлек привычно застыл перед дубовым столом. Де Тревиль сразу заметил, что мушкетер встал так, чтоб видеть часы над камином.
   -Здравствуйте, сын мой. Как здоровье г-жи Изабеллы?
   -Благодарю вас.
   -Мне очень жаль, сын мой, что я вызвал вас. Мне менее всего хотелось бы расстраивать мою племянницу, да еще в таком деликатном положении.
   По лицу де Силлек прошла тень.
   -Слушаю вас, - произнес он.
   Де Тревиль хлопнул ладонью по горе бумаг, разноцветной массой валяющихся на столе.
   -Де Силлек, я должен объяснить вам положение вещей.
   -Слушаю вас!
   -Так как вы долго путешествовали, вам,должно быть, неизвестно, что его величество подписал договор о торговле с объединенным королевством. Договор направлен против Испании. Английские послы тоже участвовали при подписании. Король Карл 1 не высказывает своего мнения. Он, похоже, надеется, что испанцы удовлетворятся пленением Франции и оставят их в покое. Что ж, он плохо знает испанского льва!
   Де Силлек незаметно посмотрел на часы.
   -Все это время, сын мой, мушкетеры несли тяготы этих, признаюсь, непростых переговоров. Вам, должно, быть известно, как Его величество гордиться своими мушкетерами.
   -Они заслуживают этого, г-н капитан.
   -После подписания договоров его величество отправил г-д мушкетеров сопровождать гостей в их королевства. У меня стало больше хлопот: оставшиеся несут дежурство в Лувре и выполняют мои мелкие поручения, коих, как вам известно, огромное количество. Вы заметили, как пусто во дворе?
   -Я заметил, сударь.
   -Вчера посол английский герцог Корийский выказал внезапное желание покинуть наше королевство. Я мог дать ему в сопровождающих только пять мушкетеров, снятых с дежурства в Лувре. И что же я узнаю не далее, как сегодня утром? Я узнал, что его милость в гневе. Ему, де, для охраны подсунули мелких дворянчиков. Его величество, узнав о негодовании посла, сердиться. А у меня в запасе не единого офицера. Де Батц и де Порто уехали, а из дворца я не могу взять ни единого человека.
   Де Силлек молчал.
   -Сын мой, тебе не хочется оставлять ее? Если ты откажешься, я не стану тебя задерживать, но мне больше не к кому обратиться. Герцог Корийский показывает себя человеком непростым, а мне негде взять офицера! - де Тревиль огорченно вздохнул. -Мне очень жаль, де Силлек! Посла нужно проводить до Дьеппа. Дорога туда - обратно займет у вас самое большее неделю. Я не хочу вам приказывать, но просить...
   -Герцог Корийский обязательно хочет, что б его сопровождал офицер?
   -Не столько офицер, как человек знатный. Кроме того, его светлость до смешного боится темноты, разбойников и воды.
   Презрение появилось на губах обоих мужчин.
   -Я рад, что он покидает нас, - усмехнулся де Тревиль. - Мне жаль, что именно вам я предлагаю сопровождать его.
   -Хорошо,- сказал де Силлек. - Я еду.
   -Благодарю вас! - сказал де Тревиль и отчески обнял его.
   -А г-жа Изабелла?
   -Я пригляжу за ней.
   -Когда выезжать?
   -Через час.
   И, видя, как пошатнулся де Силлек, добавил.
   -Может быть, мне сейчас поехать с вами к г-же Изабелле, чтоб объяснить ей...
   -Нет!
   -Тогда детали.
   Изабелла заплакала, узнав о случившееся. Де Силлек явился к ней мрачнее тучи. Искорки в его глазах потухли.
   -Перестань! - воскликнул он хрипло, увидев ее слезы.
   Изабелла, глотая горький комок в горле, молча, следила, как он переодевается. Один крючок походного камзола не застегивался.
   -Черт!- воскликнул де Силлек с перекошенной губой. Он не глядел на Изабеллу.
   -Подойди ко мне! - попросила Изабелла. Когда он подошел, она застегнула ему крючок и, не выдержав, уткнулась ему в грудь. Боль и возмущение поднимались из живота, достигла сердца и пронзила все ее существо.
   Де Силлек порывисто прижал ее к себе.
   -Не плачь! - повторял он срывающимся голосом. - Ты любишь меня?
   -Да! Да!
   -Я вернусь очень быстро, обещаю тебе. Только не плачь!
   -Арман! - она подняла залитое слезами лицо с распухшими губами. - Храни себя, Арман! Ради меня, детей, будущего малыша. Мне так плохо и страшно без тебя.
   Он закрыл глаза, как от сильной боли и прижимал ее крепко, все крепче, жадно, страстно, причиняя ей боль.
   Последние минуты он давал распоряжения слугам. Она как испуганное дитя, держала его руку, с которой он стащил перчатку. Потом молча, следила, как он надел шляпу, проверил пистолеты. Он был так красив и величественен, что Изабелла почувствовала невольную гордость и тут же мистический ужас обуял ее. А если с ним что-нибудь случиться, а она в этот момент будет болтать с подругами или играть с детьми, и не узнает, не поймет... Изабелла прогнала ужасное видение, но дрожь пронзила ее.
   Она проводила мужа во двор.
   -Береги себя! - в сотый раз повторял он. - Будьте благоразумной, Изабелла!
   Мгновенье они глядели друг на друга. Он уезжал, а она могла просить его остаться, но должна была исполнить свой долг. Ах, как порой мучительно исполнять долг!
  
  

Глава 43

  
  
   Де Силлек спешился с коня у заставы Сент-Оноре. Его ждали англичане, несколько французов - слуг и три мушкетера, среди которых был де Дромоль.
   У самих ворот на роскошном жеребце восседал английский посол. Герцог вид имел необыкновенный - тщедушный мужчина с гладко выбритым полным лицом. Одежда плохо сидела на его худой фигуре, зато была сшита из модной ткани и изобиловала кружевами и синими лентами, которые странно смотрелись на оранжевого цвета камзоле. Шпага его была украшена столькими сапфирами, что сражаться ею было совершенно невозможно.
   Герцог сидел подбоченись и беззастенчиво разглядывал прохожих. Его эскорт и те качали головами. Мушкетеры, завидев де Силлек, облегченно вздохнули.
   -Де Силлек! - воскликнул де Дромоль, почти бросаясь под ноги его лошади. - Само небо послало нам вас.
   Де Силлек кивнул друзьям.
   -Офицер! - капризно позвал посол.
   -Началось! - пробормотал де Шавиньи, худой пикардиец.
   -И так все время!- проронил юный Сулье, досадливо покручивая ус.
   Де Силлек подъехал к герцогу. За ним следовали мушкетеры.
   -Долго же вы заставили меня ждать! - съязвил герцог визгливо. - Или в этой стране все сговорились наносить мне оскорбления?
   -Я прибыл за минуту до назначенного срока, - прервал его де Силлек спокойно, но сдвинутые брови говорили о его гневе.
   Герцог фыркнул.
   -Могли бы и поторопиться!
   -У г-на офицера супруга в тягости! - упрекнул его де Дромоль. - Он оставил ее, чтобы проводить вас, а вы недовольны!
   -Не надо, де Дромоль! - тихо остановил его де Силлек.
   -Молчать! - закричал герцог. - Мне нет дела до вас!
   -Да как вы смеете! - воскликнул де Дромоль, хватаясь за эфес шпаги.
   -Довольно! - прервал их де Силлек. Он был смертельно бледен. - Де Дромоль, шпагу в ножны.
   Тот нехотя повиновался.
   -Все готовы? - спросил де Силлек, окидывая свою группу внимательным взглядом. Англичане поклонились. - Вперед, г-да.
   Путешествие не задалось с самого начала. Герцог не преминул каждый час сообщать спутникам, что дороги грязны, вино кислое, лошади не свежие, погода дождливая, спутники неблагодарные, а французские женщины не любезные. Последнее задевало его больше всего. Он менял наряды, украшая себя из все большим количеством драгоценностей, но трактирщицы, как одна, смотрели только на красавцев-мушкетеров.
   -Они слепы! - возмущался герцог, терзая шелковые надушенные перчатки.
   Мушкетеры посмеивались.
   Особенно невзлюбил герцог французского офицера. Его придирки к де Силлек раздражали де Дромоля.
   -Де Силлек! - твердил он.- Давайте как-нибудь проучим этого разряженного цыпленка.
   -Да, - подхватывал Сулье. - Если вы не желаете вызвать его на дуэль, я сам сделаю это. Мне опротивела его кислая физиономия. Он смешон в своих претензиях.
   -Мы с вами, дорогой мой, не в Париже, - втолковывал ему мрачный де Силлек. - Нам поручено привезти в Дьепп живого герцога, а не, увы, его тело.
   -А жаль! - серьезно восклицали мушкетеры.
   За их столом, таким образом, было весело, и даже хозяин трактира, где они остановились, поглядывал на них с одобрением.
   -Фу! - закричал герцог, вдруг выплескивая вино на пол. - Какая гадость! Трактирщик!
   -Началось! - пробурчал Сулье с усмешкой.
   Де Силлек стиснул зубы. Это было ужасно. Герцог много спал, никогда не выезжал на ночь глядя, так что ехали они чрезвычайно медленно.
   Тем временем трактирщик удалился за новым вином. Минуту спустя с кувшином вошла плотная, красивая женщина в белом нарядном переднике - хозяйка. Она, улыбаясь, окинула взглядом группу приехавших, и направилась к де Силлек.
   -Г-н герцог! - мило проворковала она. - Это бургундское еще 1598 года. Оно поистине достойно вашей милости. Мы подаем его только самым именитым гостям. Ваш вид убеждает меня, что оно - для вас.
   Герцог побагровел, в то время как все опешили.
   -Прошу прощения, мадам, - ответил де Силлек невозмутимо. - Я всего лишь начальник охраны его светлости.
   Хозяйка занялась краской, а герцог вскочил. Этого случая он не мог ни забыть, ни простить. Он возненавидел де Силлек тем сильнее, что к мнению французского офицера прислушивались даже чопорные англичане, а его спокойный голос мог убедить слуг быстрее, чем крики.
   Но де Силлек словно и не касались эти страсти. Он шаг за шагом исполнял свой долг и шаг за шагом близился конец этого невыносимого путшествия.
   У Сент - Мезона группа переезжала узкий мост через Сомль - приток Сены. Быстрая, беспокойная, широкая речка несла воды к морю. Уже стоял ноябрь, и цвет вод отражал серое небо. Дул пронизывающий ветер, нывший в кронах стоявшего кругом леса.
   Герцог первым въехал на мост. За ним следовали англичане. Мушкетеры и слуги заканчивали шествие. Можно было надеятся, что все пройдет благополучно, то англичанин вдруг закричал и провалился вместе с лошадью в воду.
   Он барахтался в Сомле с выпученными от страха и холода глазами. Видимо, ко всем бедам, он не умел плавать.
   Де Силлек соскочил с лошади, сорвал с себя оружие и плащ и бросился в ледяную воду. Он в два движения подплыл к герцогу и ухватил его за волосы. Тот с криком обхватил его за шею, пытаясь утопить своего спасителя.
   -Спокойно! - говорил де Силлек, с трудом вытаскивая его на берег. Два англичанина подхватили герцога и втащили его на мост. Тот дрожал и стучал зубами. Англичане поскорее закутали его в плащи.
   На берегу разожгли костер, чтоб обсушиться. Герцогу дали флягу с бренди. Тот пил, причитая, и вино текло у него по подбородку.
   -Ну, все, милорд, - не выдержал один из англичан. - У нас нет больше бренди, чтоб согреется, а наш начальник нуждается в бренди не меньше, чем вы.
   Но герцог упрямо допил вино и только тогда отбросил флягу. Англичане подняли ее, но не успели возмутиться - герцог глянул на их лица и неожиданно сполз на землю. Чтоб привести его в чувство, пришлось найти ближайшее убежище - дом лесника.
   А наутро у обоих был жар. Но герцог все равно решил ехать домой.
   -Найдите мне карету!- шептал он хрипло, ибо ко всему лишился голоса. -Я все равно уеду из этой неприветливой страны!
   -Де Силлек плохо себя чувствует, - возразил де Дромоль. - Подождите пару дней.
   -Мне все равно! - Заявил герцог. - Я уезжаю!
   -Но мы не можем бросить здесь француза одного! - возразили англичане.
   -Я важнее офицера! -хрипло кричал герцог. - И я хочу ехать.
   -Он спас вас.
   -Чушь! Я и сам бы выплыл.
   -Ага! Как Топор!
   -Молчать! - Завизжал герцог, смешной в своих одеялах. - Вы все отправляетесь со мной - и французские мушкетеры тоже.
   -И не подумаем! - возразил Сулье. -У нас нет желания и дальше сопровождать такое ничтожество.
   -Вы ответите за оскорбления!
   -Хоть богу! Мы возвращаемся в Париж вместе с де Силлек.
   -Нет, - прошептал де Силлек, приходя в себя. - Дромоль, идите сюда.
   Все наклонились над ним.
   -Дромоль, вам следует выполнись приказ. Это ваш долг.
   -У меня нет долга в отношении герцога.
   -У вас есть долг по отношению к Его Величеству.
   Его голос сорвался.
   -Прекрасно! - обрадовался герцог. - Слышали, господа? Вам дали приказ! Мы уезжаем немедленно.
   -Но мы не можем бросить этого благородного человека! - зашумели англичане. -Мы дворяне и мужчины!
   -Я накажу вас за предательство.
   -Ради меня, - шепнул де Силлек.
   -Хорошо! - сквозь зубы произнес де Дромоль. - Только ради вас!
   Они уехали, но Сулье отстал от отряда. Потихоньку он отдал леснику все свои деньги, чтобы он присмотрел за больным, и быстрее молнии помчался в Париж.
  
  

Глава 44

  
  
   Изабелла надевала теплый плащ, когда старый лекарь Темесье как вихрь ворвался к ней в спальню.
   -Вы с ума сошли? - закричал он.- Куда вы собрались, мадам?
   -В Сент -Мезон.
   Изабелла хладнокровно захлопнула несессер.
   -Да что вам там нужно, мадам?
   -Там ваш господин.
   -Г-жа графиня, эти дни вам нужно лежать в постели.
   -Я уезжаю! - упрямо сообщила она.
   -И я вас никуда не отпущу. Вы хотите убить вашего будущего ребенка?
   Изабелла его не слушала. Она проверяла свои пистолеты.
   -Сейчас же в постель, мадам!
   -Мне сообщили друзья, - воскликнула она. - Что г-н граф болен и находится в Сент - Мезоне. Я еду к нему!
   -Вы бредите!- лекарь едва не плакал.
   -Напомню вам, дорогой мой, что вы служите мне! - сурово сказал Изабелла. -И должны слушаться меня!
   -Мадам, я прошу вас остаться.
   -И рехнуться от беспокойства? Благодарю покорно! Я ж лучше умру рядом с вашим господином, чем останусь здесь хотя бы на минуту здесь.
   -Это невозможно. Вы же в тягости, - рвал на себе волосы лекарь. - Если с вами что случиться, г-н меня убьет!
   -Можете оставить место у нас в доме, коли боитесь за свою жизнь.
   -Госпожа, вы хотите убить себя.
   -Жан, отнеси это в карету! - распорядилась Изабелла и обернулась к лекарю. - Вы уже исполнили свой долг эскулапа, отговаривая меня, дайте же мне исполнить свой долг жены. Дорогой Темесье, поймите меня, я не могу иначе.
   -Ужели вы решили ехать, я с вами, - мрачно заявил он.
  
  

Глава 45

  
  
   Дождь тоскливо подал на землю.
   Карета с трудом катилась по огромным лужам на серой грязной дороге. Иногда колеса попадали в такие огромные рытвины, что требовались усилия кучера и врача, чтоб помочь лошадям двигаться вперед. Тогда лекарь тоже выходил под дождь, оставляя хозяйку и ее служанку, и возвращался с хлюпающим носом. Хорошо еще, что в ноги путешественникам поставили железный ящик, забитый горячими углями.
   -Ну и дорога! - ворчал врач, отряхивая плащ. -Ну и сырость!
   Изабелла тоже зябко куталась в плащ, но дрожала она больше от нетерпения и тревоги, чем от холода.
   Они подъезжали к маленьеому городку Сент -Мезону. Там, за Сомой, был тот городишко, где оставался ее муж и господин. Изабелла всей душой рвалась к нему. Она ужасно спала все эти дни, мучая себя ужасными картинами болезни мужа, и Темесье настоял, чтоб она пила успокаивающие настои.
   Он ворчал:
   -Куда вас несет, странная вы женщина! Конечно, ваш ребенок вынесет этот путь, но ему было бы лучше появиться на свет под крышей родного дома, чем в грязной комнате дорожной гостиницы.
   Изабелла пожимала плечами.
   -Я не могу дальше ехать! - вдруг крикнул кучер, останавливая лошадей. - Все стоят. Разрешите узнать, что там впереди такое!
   Изабелла, не обращая внимание на дождь, высунулась в окошко. Ледяной ветер дохнул ей в лицо и она закашлялась.
   -Что же это такое! - Воскликнула она. - Ах, как же все некстати! Но я не могу ждать!
   -Пойду узнаю, что там такое! - Произнес лекарь, нахлобучивая шляпу по брови. - Вам я запрещаю выходить, вам понятно, мадам?
   Он грозно свернул глазами и вышел, с силой захлопнув дверь. Изабелла тут же накинула на головку капюшон плотного плаща.
   -Мадам! - попыталась остановить ее служанка.
   -Я не ухожу. Мне просто душно.
   Изабелла, пытаясь спрятать свою расплывшуюся фигуру под толстым плащом, вышла. Мимо, с трудом вытаскивая ноги из грязи, следовали люди. Один из всадников, приближавшейся галопом, окатил ее фонтаном брызг.
   Вода потоками струилась по его лицу, а плащ казался блестящим от воды.
   -Простите меня, - извинился он, отанавливаясь. - Право, что я не ожидал увидеть здесь красивую женщину.
   -Меня задерживает что - то там, впереди! Я вышла узнать, что именно.
   -Для этого не нужно выходить в такой дождь, - галантно произнес он.
   Он высоко приподнялся на стременах, вытянув шею.
   -Ага! - удовлетворенно произнес он. - Я так понимаю, здесь не проехать! Мост разрушен.
   -Ах, - воскликнула Изабелла. - Я потеряю столько времени!
   -Гм! - произнес всадник, перчаткой оттирая дождь с лица. - Я не думаю, что его восстановят сейчас же. Придется вернуться назад к Бове.
   -Но это же часов три, не меньше!
   -Ну, говорят, тут где-то есть брод!
   -Вот как! Где?
   -Не могу сказать, мадам!
   Он еще раз взмахнул шляпой, развернул коня и умчался.
   Изабелла тут же остановила какого-то крестьянина, тащившегося по дороге с большой корзинкой.
   -Ты не знаешь, где тут брод через реку?
   -Но там не пройдешь, госпожа. Нужна лошадь!
   -Ты мне можешь показать, где это?
   -Да, мадам.
   -Подожди, я спущусь на землю.
   -Нет, - испугался крестьянин. - Не годиться вашей милости тащиться по грязи.
   Изабелла покачала головой.
   -Веди! - приказала она.
   Изабелла и крестьянин пошли немного по берегу реки. Здесь, наверно, летом было очень красиво - огромные толстые вязы, выступающие из высоких папортников, смотряться в синюю шумную реку. Но сейчас, под дождем и промозглым ветром, красота леса померкла.
   -Здесь! - сказал крестьянин, остановившись напротив огромного граба на другом берегу. - Но вы без слуг...
   -Я найду сейчас кого-нибудь найду, кто мне поможет. Благодарю вас!
   Она подала ему монету в пол-су. Крестьянин сперва посмотрел на монету, потом на черные бурливые воды реки.
   -Благодарю вашу милость! Вы можете обратиться за помощью вон к тому господину.
   Теперь и Изабелла заметила кого-то человека верхом на черном коне, входящим в воду с того берега.
   Изабелла облегченно вздохнула. Все-таки она боялась переходить реку в брод, хотя и не признавалась себе в этом.
   Она с тревогой следила за борьбой всадника с течением. Он ехал очень медленно, видимо, доверившись чутью лошади. В какой- то момент лошадь поплыла, и тогда человек железной рукой схватил поводья и что- то прокричал, видимо, подбадривая умное животное. Он так мужественно боролся со стихией, что Изабелла почувствовала к нему симпатию.
   Лошадь вышла из воды. Мокрые бока ее тяжело вздымались и опадали. Всадник тоже едва переводил дыхание. Чтобы привлечь к себе его внимание, Изабелле пришлось кричать:
   -Сударь, прошу вас, помогите мне!
   Всадник обернулся и прищурился, пытаясь рассмотреть ее сквозь тонкую паутину дождя.
   -Что случилось, мадам?! - крикнул он. Так как дождь падал завесой, Изабелла его почти не видела.
   -Мне нужно попасть на тот берег. Я видела, как смело вы боролись с течением, и вышли победителем. Вы не могли бы перевести меня?
   За время ее маленькой речи человек приблизился достаточно близко. Изабелла с трудом сдержала крик радости. Это был дон Себастьян.
   Судьба - насмешница столкнула их опять на каким-то загадочном новом витке их жизни. Изабелла видела, как бледнеет его залитое дождем лицо.
   -Донья Изабелла! - шепнут он. Она скорее угадала его слова.
   -Вы так нужны мне! - прошептала она, протягивая ему руки. - Только вы, друг мой!
   -Я знал, что увижу вас! - стиснул он ее мокрые ладони. - Но я не думал, что здесь!
   Слабая улыбка осветила его лицо, некрасиво сморщив шрам на щеке.
   -И опять одна! - с горечью воскликнул он. - И на этот раз в чаще леса! Вы совсем промокли!
   Он лихорадочно сорвал с себя плащ и набросил ей на плечи.
   -Черт подери, этот ужасный человек опять оставил вас одну.
   -Мне нужно на ту сторону!
   -Но где ваши слуги?
   -Они не хотят отпускать меня! Мой супруг остался на том берегу. Он болен, дон Себастьян.
   -О боже всемогущий! - выдохнул он, с изумлением уставясь на Изабеллу. - Вы безумны! Но ничего, радость моя! Я провожу вас к слугам, вас же трясет от холода.
   -А я все равно отправляюсь на ту сторону! - закричала Изабелла яростно. - И вы меня не удержите.
   У дона Себастьяна дрогнули губы. Он схватил ее в объятия и прижал к себе.
   -Я переведу тебя, радость моя. Я все для тебя сделаю!
   Он посадил ее в седло впереди себя. Его горячие руки, словно изголодавшиеся звери, шарили по ее телу. И вдруг он вздрогнул.
   -Вы в тягости! - простонал он. -О небеса!
   Она дернулась и чуть не упала.
   -Он оставил вас, донья Исабелла, а вы в тягости!
   -Обсудим это позже, милый друг!
   Они удачно преодолели реку, только замочив ноги.
   -Куда теперь, дорогая моя?
   -Не знаю!
   -Я вижу какой- то дом. Мы остановимся там. Я не отпущу вас больше никуда.
   Дон Себастьян уверенной рукой направил коня к далекому домику. Домик был небольшой, в два этажа и производил вид заброшенного. Дон Себастьян поставил Изабеллу на жухлую траву, чтобы отпереть дверь, но она покачнулась и едва не упала, ибо у нее закружилась голова.
   С ужасом она узнала приближение родов.
   Дон Себастьян распахнул дверь и втащил ее в дом. Какой- то человек, стоящий на коленях у погасшего камина, поднял голову. Это был де Силлек.
   Вид его напугал Изабеллу. На щеках его бледного как у мервеца лица горели пятна лихорадочного румянца. Прижав руку к груди, он пытался разжечь угли. Изабелла, собрав все силы, бросилась к нему как к живительному роднику мужества и силы.
   Де Силлек не удивился, словно видения Изабеллы часто посещали его.
   -Арман! Я нашла вас! Наконец-то! - со стоном радости и облечения она обвила руками его шею.
   -Изабелла! - пошептал он и тут же хриплый кашель разорвал его грудь.
   Он был болен. Но Изабелла ни капли не боялась за него - она знала, что его сила воли преодолеет все, не уступит место слабости.
   -Я нашла тебя! - говорила Изабелла, смеясь.
   -Изабелла, откуда ты? - с неподдельным испугом спросил он. Любящее сердце подсказало ему причину судороги, прошедшей по ее телу. - Сядь, - приказал он. - Где лекарь и слуги?
   -Здесь один только я, - раздался несколько смущенный голос дона Себастьяна.
   Страшным усилием воли де Силлек ставил себя встать, хотя пол качался под его ногами, а от высокого жара звенело в ушах.
   -Милорд, надо вскипятить воды! - сказал он спокойно.
   -Оставайтесь с ней, граф! - почти попросил дон Себастьян, внезапно рванувшись вперед. - Я все сделаю сам.
   Мужчины пристально вгляделись друг в друга. Что - то необычное и понятное они увидели в глазах друг друга, ибо де Силлек в знак согласия прикрыл веками лихорадочно блестевшие глаза. Изабелла упала прямо на покрывало единственной, грубо сколоченной кровати. Судороги сотрясали ее тело.
   Де Силлек бледный как мертвец, стащил с нее мокрый тяжелый плащ, сапоги, разрезал шнуровку корсажа. Она с благодарностью глянула на него, отдаваясь извечной работе: дать жизнь новому существу.
   Дон Себастьян, не менее бледный, бросал в камин хворост.
   Он все сделал, что приказывал ему де Силлек. Граф же ни на шаг не отходил любимой. Она держала его руку, которая вскоре вспухла и покраснела, но муж только ласково оттирал пот с нее лица.
   Дон Себастьян еще никогда не испытывал такого страха. Он часто выходил за хворостом, возвращался, не в силах слушать ее стоны, ему до жути хотелось вырвать из нее этого ребенка, который так мучил свою мать.
   В мире больше ничего не существовало. Изабелла была распростерта на постели как мученица, полуобнаженная, как мадонна. Оба мужчины горячо молились о ее спасении.
   Стало очень жарко. Дон Себастьян скинул камзол.
   Неожиданно де Силлек тяжело задышал.
   -Спокойней, радость моя! - сказал он не те слова, что шептал все время.
   Он обернулся, ища глазами дона Себастьяна.
   -Я приму ребенка, милорд, а вы идите постойте возле нее.
   -О нет! - пробормотал дон Себастьян. Его поражало, как де Силлек может находится рядом с Изабеллой, когда у самого дона Себастьяна от испуга нет сил уже ни на что.
   -Вам придется! - хрипло прошептал де Силлек. - Да скорее же, черт возьми! Милорд, будьте мужчиной, наконец!
   Изабелла забилась на кровати. Дон Себастьян приблизился к Изабелле и взял ее за руку.
  
  

Глава 46

  
  
   Дон Себастьян склонился над младенцем, закутанным в теплую отцовскую рубашку. От крошечного хорошенького мальчика веяло теплом, лаской и детством. И таким чудом было присутствие малыша и живой, смеющейся Изабеллы, что нежданные слезы потекли из его глаз.
   Изабелла тепло улыбалась мужу, который стоял возле нее на коленях с покрасневшими веками.
   -Благодарю тебя! - Он жарко прижал ее к себе и встал.
   -Милорд! - сказал он торжественно дону Себастьяну. - Мы с г-жой Изабеллой за вашу помощь и самоотверженность просим вас быть крестным мальчику и дать ему любое имя, которое вы сочтете необходимым.
   Дон Себастьян побледнел. Он недоверчиво глядел на супружескую пару, которая держалась за руки и ласково смотрела на него.
   -Мы просим вас, - пошептала Изабелла слабо.
   Мысли вихрем пронеслись в голове у дона Себастьяна. Он страстно хотел передать мальчику свое имя, но, покосившись на де Силлек, медлил. Он был уверен, что его имя будет благородно дано малышу, но понравиться ли де Силлек произносить его каждый день? И благородство породило благородство.
   Дон Себастьян склонил голову, словно не было между ним и графом де Силлек много лет вражды и ненависти.
   -Пусть его зовут Анн.
   Дон Себастьян все следующие часы был несчастлив так, как никогда в жизни. Приезд слуг и лекаря Изабеллы - старого возмущенного старика, - их решение немедленно перевезти Изабеллу де Силлек в ближайший городишко, где ей и ребенку смогут оказать настоящую помощь, - все это будто не имело к нему никакого отношения. Он видел и слышал только ее.
   -Ах, радость моя, вас даже в дождь будто освещает солнце! - шепнул он горестно, на секунду склоняясь к ее лицу. - У вас даже капли воды на щеках прелестны! Прелестны!! Прелестны!!!
   Он рванул шнуровку камзола, словно ему стало нечем дышать. Лицо его исказилось.
   -Сударь, что с вами? - испуганно шепнула Изабелла.
   -Да все то же, черт возьми! - яростно крикнул дон Себастьян. Он круто развернулся и вышел, едва не задев плечом графа же Силлек.
   -Что это с его светлостью? - спросил тот хладнокровно. - Его светлость не был таким вчера!
   И тут же перевел разговор на другое.
   Дон Себастьян прыгнул в седло и рванул поводья так, что лошадь встала на дыбы. Он понесся, как преследуемая охотником птица, вглубь осеннего леса. Уже ночью он вернулся к своей свите, оставленной в том же селении, куда перевезли Изабеллу.
   Пришел он только через четыре дня, когда Изабелла уже могла вставать. Она как раз кормила ребенка.
   -Как же вы приручили дона Себастьяна, Арман? - осторожно спросила графиня мужа, вдруг вспомнив о своем пылком поклоннике.
   -Вас удивляет наша весьма неожиданная дружба? - спросил де Силлек.
   -Да, - неохотно призналась она,- вы который раз удивляете и поражаете меня. Ах, Арман! Только вы могли превратить самого беспощадного своего врага в друга, да еще доверили ему крестить свое дитя.
   -Но ведь наша внезапная дружба устраивает всех, не правда ли, радость моя?
   -О да!
   -Дон Себастьян, бог даст, скоро вернется в Лондон, но я думаю, ему будет легче жить с мыслью о крестнике.
   -Вы все предусмотрели! Подумали даже о его чувствах!
   -Если б думал только своих чувствах, разве б вызвал бы ваше восхищение и разве глядели бы вы на меня столь восторженными глазами?
   Изабелла тихонько рассмеялась и обвила свободной рукой талию мужа. Она с блаженством прижалась к твердому бедру де Силлек. Ах, как приятно знать, что он здесь...
   -Я ваша, граф де Силлек, и всегда была только вашей! Я обожаю вас.
   Он, не отвечая, положил ей тяжелую руку на затылок. Ладонь его ласкала шелковистую гриву ее волос. Теплое ясное выражение появилось на его лице.
   -Ах, Арман! Но как же могло получится, что вас оставили здесь умирать?
   -Не стоит плакать о прошлом, - ласково сказал он, обводя пальцем ее розовую щеку. - Мы теперь с вами вместе.
   -Если б не дон Себастьян, я не успела бы приехать к вам вовремя! - прошептала Изабелла, содрогаясь всем телом.
   -Его, видимо, небо послало во Францию, - он замолчал, услышав шаги слуги. Дон Себастьян просил разрешения засвидетельствовать Изабелле свое почтение, что ему было любезно разрешено.
   -Вы похорошели, похорошели! - сказал он хрипло, склоняясь перед Изабеллой. Из - за изувеченной ноги придворный поклон получился неровным. Дон Себастьян заметил это, и краска стыда невольно залила его щеки.
   Изабелла поежилась. Хотя тон испанца был выверено дружелюбен, что - то в глубине его глаз беспокоило ее. Он, помедлив, улыбнулся и графу. Тот поклонился в ответ и предложил гостью вина.
   Изабелла продолжила кормить сына. Мужчины, чтобы не смущать молодую мать, отошли к очагу. Они молчали.
   -Я только что говорила г-ну графу, что это было счастье, что вы, милорд, оказались во Франции, - окликнула испанца Изабелла. - Иначе я бы умерла в лесу.
   Дон Себастьян живо обернулся к де Силлек.
   -Вы только послушайте донью Исабель! Разве можно так гневить господа нашего? Запретите говорить ей такие ужасные слова, граф!
   -Дорогая графиня, - произнес де Силлек с улыбкой. - В самом деле, не мучайте нас.
   Изабелла рассеялась и расцеловала сонного Анна в пухлые щеки.
   -Но дон Себастьян, что все-таки привело вас к нам? Вы нам не успели рассказать!
   Дон Себастьян сел на колченогий стул.
   -Я совсем забыл о делах! - признался он неохотно. И начал скучно говорить: - Мой король сомневается в необходимости заключать договор с Францией против Испании. Мы с вами в противоположных лагерях, господа, как это для нас не прискорбно. Его Величество Яков 1 прислал вместе со мной министра по иностранным делам герцога Иорского выяснить до конца мощь Франции и ее возможности дать отпор эмиссии Испании. Если Франция откажется способной на отпор, договор о содружестве не будет заключен. Мое королевство согласиться воевать с Испанским львом, только если ей будет грозить непосредственная опасность. Мы должны решить, можем ли мы существовать без Испанских благовоний, серебра, вина, духов.
   -А как вы оказались в лесу? - спросила Изабелла. Ребенок насытится и уснул. Изабелла покачала его.
   -Как? Я хотел как можно быстрее попасть в Париж.
   Он бросил быстрый взгляд на де Силлек и замолчал.
   -Значит, у вас дела в Париже? - невинно спросила Изабелла.
   -Да.
   -Как я слышал, милорд, переговоры начнутся только через две недели, - напомнил де Силлек. - Вы могли бы отправиться в Париж вместе с нами.
   -Право, не думаю, граф, что это удачная мысль!
   -Милорд, мне кажется, прошли те печальные дни, когда вы скрывали то, о чем бы хотели сказать.
   -Скрывал? - дон Себастьян даже привстал. Горькая гримаса внезапно изуродовал его рот. - Вы желаете, граф, чтоб я стал вам другом? Да? А я отвечу на ваше предложение: никогда! И быть благородным тоже не подумаю! Также я не надеюсь получить от вас ответ, что теперь мне делать! Потому что я нужный, но не единственный! А я хочу быть единственным для нее! И я не смирюсь! Никогда!
   -Вы предъявляете права на мою супругу? - спросил де Силлек. Краска бросилась ему в лицо.
   Дон Себастьян громко расхохотался.
   -А что вы хотите? Пусть я проиграю королевство и королеву, но я буду хоть уважать себя!
   -Дон Себастьян! - вскричала Изабелла, напуганная стремительно разгоревшейся ссорой горячих дворян. - Прекратите сейчас же!
   Де Силлек встал.
   -Вы всерьез собираетесь вызвать меня на дуэль?
   -Да!
   -И вы надеетесь, должно быть, что я не посмею убить посланника королевства Англия?
   -А вот это не мое дело! Сами решайте, граф, убивать вам меня или нет, и как разбираться с вероломным убийством посла государства, которое в любой момент может объявить вам войну! Это ваш выбор! Это вам подкидывать монету! А я понаблюдаю, как вы станете мучиться выбором! Я же мучаюсь! Все время - что мне делать! - вызвать вас на дуэль или притвориться благородным, похитить ее и взять силой или дать ей жить рядом с вами!
   Дон Себастьян вытащил шпагу и отбросил ножны.
   -Вы все время мне предлагаете дружбу, сударь! - кричал он так, словно черная кровь хлестала из смертельной раны. - Но мне проще забыться, чем забыть донью Исабель!
   Де Силлек тоже стремительно обнажил шпагу и встал в позицию.
   -После столь неосмотрительных слов мне придется убить вас! - сказал он с невозмутимым хладнокровием.
   -Я умоляю вас! - закричала Изабелла, садясь на постели.
   -Велите вашей супруге быть скромнее! - саркастически засмеялся дон Себастьян. - И не мешать мужчинам!
   -Моя благородная супруга пытается спасти вашу жизнь, милорд! - воскликнул де Силлек. - В пятый раз, кажется! Она добра!
   С одинаковыми непримиримыми лицами они глядели друг на друга.
   -Вы знаете мою тайну. Я буду всегда любить вашу жену! - вскричал дон Себастьян и сделал первый выпад. - Я тренировался все это время у лучших мастеров клинка! И я на этот раз убью вас. Готовьтесь к встрече с создателем.
   Де Силлек скрестил с ним шпагу и первым же ударом гардой повредил сопернику левый висок.
   -Пусть будет жить тот, кто прав! - сказал дон Себастьян, стирая кровь перчаткой.
   -Победа любой ценой? Недальновидно, черт возьми!
   -Все равно!
   -Моя супруга дана мне богом и людьми! - сказал де Силлек, нападая. - Смиритесь, милорд. Это будет справедливо.
   -Справедливо?! Да разве справедливо, что вы встретились ей раньше, чем я?! Справедливо, что я люблю ее сильнее, чем вы, но я должен все время проигрывать! Что за злая несправедливая судьба! Почему это должно происходить со мной, а не с вами? Почему я должен быть отвергнут? А я тоже умен, пылок, честен! Где она, справедливость, если я должен вечно быть вторым!
   -Любовь на двоих не делиться!
   -Ах, вы изволите намекать, что я строю замки из воздуха?
   -Да вы не в ладах с собственной совестью, милорд!
   Изабелла сидела, не жива ни мертва, не в силах прекратить этот яростный жесткий разговор, сопровождаемый яростным звоном шпаг, резкими злыми выпадами. Дворяне кружили по комнате, то и дело, становясь к ней лицом.
   -Не у всех есть талант пережить отказ!- кричал дон Себастьян, время от времени опуская шпагу, чтобы сделать несколько жадных вдохов. - И не просто отказ! Почему я должен везти донью Исабель в объятиях только во сне?! Только во сне! А у вас трое детей! Трое! А я появляюсь всегда невпопад, не к месту, не вовремя! И все время должен прощать, прощать, прощать!
   Он дорожкой из трех неровных дуэльных шагов попытался приблизиться к де Силлек на опасное расстояние. Но тот сделал обманный маневр и приставил конец шпаги к его лбу.
   -Я могу ударить вас, и вы умрете, сударь! - сказал он холодно. - За все неосторожные слова, которые вы позволяете говорить в моем присутствии! Я убивал и за меньшее! Вы много раз спасали г-жу Изабеллу, но не надейтесь, милорд, что я святой! Отнюдь! Порой мое самое горячее желание - чтоб вы оставались у себя в Англии вечно!
   -А я не могу там жить из-за проклятой любви к вашей жене! Я там чужой и тут чужой! Она смотрит только на вас, любит только вас. Я знаю! Я же не слепой! Но достойны ли вы ее!?
   -Недостойно мужчины и дворянина днями и ночами мечтать и ничего не делать, чтоб воплотить в жизни свои мечты! Женитесь в своем королевстве, милорд, на любой девице, кто же вам мешает?!
   -А! Я для вас бельмо на глазу?! Женитесь! Да как вы смеете советовать мне такое! Ах, все слова пусты, потому что я не могу получить ее! И я не смирюсь!
   Они вновь встали в позицию. Де Силлек одним обманным движением припер его к стене и прижал шпагу к его горлу.
   -Бесполезно, милорд, противиться судьбе! - сказал он холодно.
   -Нет!
   -Милорд, - ледяным тоном произнес де Силлек, опуская шпагу. - Не волнуйте более мою супругу. Она еще больна!
   Изабелла положила ребенка в подушки и соскочила в с постели.
   -Я не стану вашей, дон Себастьян, даже если вы убьете моего супруга! - в гневе закричала она.- А сейчас уходите, милорд! Я не приз для победителя, как вы, верно, воображаете!
   Дон Себастьян развернулся и ушел, так хлопнув дверью, что прибежал трактирщик.
   Де Силлек, все еще тяжело дыша, налил себе вина.
   -Дон Себастьян всячески пытается вывести меня из себя! - сказал он, искоса глядя на жену. - Нет, ну каков наглец! Что ж, он неплохо знает людей, отдадим ему должное! Он уверен, что я никогда не убью его!
   -Почему?
   Де Силлек пожал плечами.
   -Да потому что я в первую очередь человек чести! Убить посланника соседнего королевства? Черт подери! Из него вышел бы неплохой судейский! Вы заметили, дорогая. Что он всегда нападает без свидетелей! Если же рядом есть люди - это всегда его слуги или мои друзья. Их свидетельства не имеют никакой силы!
   -Я ненавижу его! - вскричала Изабелла.
   Он подошел и властно повернул ее к себе.
   -С чего бы он так загорелся?- спросил он с едва различимой ноткой подозрительности. - Вы улыбались ему чуть более нежно, чем обычно?
   Изабелла так и подскочила.
   -Конечно, нет! Мне нравиться, когда вы меня ревнуете, но я никак не хотела бы, чтоб вы разуверились во мне! Но отчего вы тоже показали себя человеком горячим... Раньше слова дона Себастьяна не выводили вас из себя..
   Де Силлек прижал на мгновенье к себе и сел за стол.
   -Когда я был один в охотничьем домике, да еще горячка.... Мне все время снился сон..., - он покачал головой. - Я не суеверен, отнюдь, как полагается католику, но мне все - время снилось, будто я ищу вас, Изабелла! И прошу у бога только одного: позволить нам свидится. Мне снилось, будто я не знаком с вами, но знаю, что вы есть, моя дорогая! Где- то есть! На что это было похоже? Как если б мы не увиделись в вами в том городке, в Этампе. Я ушел в комнаты раньше, чем вы заговорили с поваренком. А потом мы с де Батц уезжаем. Я уезжаю, и с ужасом осознаю, что мы прошли мимо друг друга и уже не будет в моей жизни счастья. Понимаете меня, моя дорогая!? Не слишком ли я романтичен? Пусть...И душа у меня стонет, и одиночество терзает меня. Я хочу вас найти, но с ужасом понимаю, что не помню вашего лица. И главное - больше не верю, что мы встретимся.
   Изабелла подошла к нему и обняла. Он посадил ее к себе на колени.
   -Мгу ли я после этого ненавидеть испанца? Конечно, могу, Изабелла! Но я его понимаю, увы.
   -Что же теперь будет?
   Де Силлек скривился.
   -Он вновь и вновь будет приходить к вам. Он же почти открытом текстом сообщил нам об этом!
   -А вы?
   -А мне придется каждый раз скрещивать с ним шпагу! Пусть он любит вас на расстоянии!
   Он был прав.
   В тот день, когда они собирались отправиться в Париж, дон Себастьян появился на их улице во главе красочного кортежа. Сам он был великолепен в красном костюме с золотым шитьем.
   Один из его сопровождающих подъехал к карете, куда садилась Изабелла.
   -Его светлость приглашает вашу светлость присоединиться к нему! - сказал он очень правильно.
   Де Силлек с крайней вежливостью ответил на поклон.
   -Мне льстит благородное предложение его светлости, но мне думается, будет не совсем правильно, если французские подданные ведут в Париж вместе с посланниками другого государства!
   Они обменялись поклонами и дворянин удалился.
   Дон Себастьян пришпорил лошадь и проехал со своим отрядом мимо их кареты.
   Настал смутный для нее момент, когда Изабелла не знала, что ей делать, как себя вести, когда логика и всяческие внутренние уговоры только добавляли тяжести в сердце. Ей все время казалось, что граф смотрит на нее горящими глазами и осуждает за каждый ее взгляд, брошенный когда- то на дона Себастьяна, за каждую улыбку, предназначенную ему, или нежное слово! Но она любит только своего мужа, и ее не за что осуждать! Или она так ослабла после родов, так измучена, что не способна логически рассуждать?!
   Де Силлек будто чувствовал ее смятение.
   -Не думай ни о чем, - ласково говорил он ей, баюкая на руках вечерами. - Доброе сердечко, жизнь моя! Моего хладнокровия хватит на нас обоих!
   -Но вы дрались с доном Себастьяном!
   -Конечно, дрался! - он вздохнул. - Я хотел бы свернуть ему шею, но, черт возьми, я не сделаю этого! Убить брата друга - фи! Но не бойтесь, я больше не оставлю вас! Я давно уже заметил: стоит мне уехать хоть ненадолго, как вы начинаете воображать невесть что, дорогая! Ну, вот как сейчас! Почему вы думаете, что в чем - то виноваты передо мной?
   -Как вы догадались, Арман?!
   -Клянусь честью, Изабелла, я никому не позволю забрать вас у меня!
   Но она почувствовала себя совершенно свободно только в Париже, когда, наконец, смогла обнять любимых детей. Лишь тогда она поняла, что может вновь наслаждаться жизнью, как никогда раньше. Внутренняя боль отпустила ее душу. Она еще не выезжала в Лувр, поэтому все время могла уделить семье - мужу и трем ее птенчикам.
   Она и раньше любила, когда Антуан просил родителей пригласить в гости их друзей. В этот раз она очень обрадовалась их визиту.
   Изабелла с Джулией уселись в кресла, взяли на руки старших малышей Реми и Рене. Рене с одинаковым удовольствием засыпал как на руках у Джулии, как на руках Изабеллы. Обеих он звал "мама". Самые младшие - Анн, Маргарита и Шарлотта спали в своих колыбельках. Антуан вместе с маленькими Изабеллой и Луизой, лежа на ковре, рассматривал книжки с картинками.
   Де Арамисец и де Силлек сидели у камина с бокалами вина и, не спеша, беседовали. Оба дворянина и до этого часто затевали шуточные тренировки с Антуаном на шпагах или дагах. Мальчик легко усваивал и стратегию прямого нападения отца, и хитрую стратегию ускользания де Арамисец. Порой он приглашал сразиться с ним маленькую Изабеллу, но она боялась оружия, по выражению де Арамисец как "настоящая женщина". Тогда с Антуаном вставала в пару Луиза, а ее подружка Изабелла следила за ними испуганными глазами и закрывала уши ладошками.
   Де Арамисец ободряюще улыбался дочери. Он считал, что женщина не должна управляться с оружием.
   -А как же я? - весело спросила Изабелла.
   -Вы, г-жа графиня? - де Арамисец покачал головой. - О, мы знаем, что вы неплохо фехтуете, метко стреляете, скачете верхом, врачуете, замечательно декламируете стихи, но, в общем, для женщины вы чересчур идеальны! Даже не просто идеальны, а много хуже, да простит меня ваш супруг! Вы - обаятельны. А подобная смесь для мужчин подобна смерти!
   -Да что вы?!- изумилась Изабелла. -Никогда бы не думала!
   -Я вовсе не жажду всю жизнь отгонять от дочери обезумивших поклонников и не желаю того же ее будущему супругу! Так что, пусть моя Изабелла не знает, как даже брать шпагу! Согласны со мной, дорогая моя жена?
   -О да! - отозвалась Джулия, смеясь. - Гиблая и стылая страсть - это не к нашей дочери! Ах, кстати, господа, вы ни за что не догадаетесь, кого я видела сегодня в Лувре! Милейшего дона Себастьяна!
   -Как?- удивился де Арамисец. - Не может этого быть!
   -Да! - важно кивнула Джулия. - Он возглавляет посольство Англии, прибывшее к нам вести переговоры. В этот раз он приехал суровый, важный до невозможности. Даже я едва его узнала, а вы знаете мое изумительную память на лица!
   -А он вас узнал?
   -Конечно, нет! Он на фрейлин и не смотрел, хотя наши дамы нашли его шрамы чрезвычайно загадочными! Но постойте...
   Жули глянула на своих друзей широко раскрытыми глазами.
   -О, боже мой! - прошептала она потрясенно. - Это же означает, граф, что он скоро явится в ваш дом! Вот незадача!
   -И не подумает! - запальчиво воскликнула Изабелла. - Я смею надеяться, что в этот раз ему чрезвычайно доходчиво сообщили, что ему не на что надеяться! Г-н граф и я были красноречивы...Поэтому я надеюсь, что дон Себастьян больше никогда...
   Взгляд де Силлек впился в лицо жены.
   -Поживем - увидим, - сказал он.
   Вошел слуга. Он сообщил, что аудиенции просит герцог Дорчестерский.
   У Изабеллы упало сердце. Она беспомощно перевела взор на де Силлек. Она понимала, что нельзя поддаваться эмоциям, но никакие силы не могли успокоить испуганно стучавшее сердце.
   -Может быть, мне уйти и забрать детей? - воскликнула она чересчур нервно.
   -Меня беспокоит такое ваше предложение, - сказал де Силлек медленно. - Вы что же, прячетесь от нашего гостя? Вы не уверены в себе?
   -Господи!- с досадой воскликнула Изабелла. - Конечно, я останусь, если вы так смотрите на мой уход.
   Вошедший чопорный слуга принес и поставил на стол посреди гостиной разноцветные коробки. Вслед за ним, хромая и сжимая в руках шляпу с серебряным шитьем и длинными траурными перьями, появился дон Себастьян. Он был мрачен.
   Он медленно осмотрел присутствующих, лишь коснувшись тяжелым взглядом профиля Изабеллы, и тут же отвернулся к троим детям.
   Антуан последовал примеру отца и встал с ковра. За его плечами прятались две девочки - одна в красном платье и с кудрявыми каштановыми полосами, другая, более робкая, в розовом наряде с белым передничке.
   -Приветствую вашу светлость в моем доме! - сказал де Силлек как обычно учтиво. Де Арамисец обнял герцога.
   -Рад видеть вас, брат! - сказал он и отступил.- Я вижу, переговоры идут трудно? У вас изможденный вид!
   -Рад видеть тебя, Генрих! Мое почтение, граф... Сударь! - неожиданно обратился дон Себастьян к маленькому Антуану. - Я привез вам лично особый подарок - посмотрите в коробке - это отличная шпага из дамасска. Зная вашего батюшку, могу утверждать, что вы также проявляете интерес к отличному оружию.
   Антуан легко уловил настроение отца, ибо ни тени улыбки не появилось на его серьезной мордашке.
   -Благодарю вас, милорд, - с чувством собственного достоинства ответил мальчик, - но я считаю недопустимым принять подарки в то время как моя дама и моя сестра остаются без них.
   Джулия фыркнула.
   -Ну конечно! - воскликнул дон Себастьян. - Я не забыл о них! Я привез подарки и прекрасным дамам.
   -Кроме того, - продолжил Антуан. - Я позволю себе принять что - либо от вашей светлости, только если отец разрешит мне!
   -Вы можете принять подарки, - кивнул де Силлек, внимательно слушающий их разговор. Похоже, он остался доволен сыном, ибо добавил, обращаясь к детям: г-н герцог наш добрый друг, крестный вашего брата Анна. Для вас же, г-жа Изабелла, милорд - дядя. Ваш батюшка имеет честь быть его братом!
   Антуан с поразительным чувством собственного достоинства приблизился к герцогу, чтобы принять оружие. Девочки следовали за ним. Получив прекрасные большие куклы, одетые по последней моде в бархат и тафту, они почувствовали себя свободнее и углубились в беседу с доном Себастьяном.
   Де Силлек и де Арамисец вновь уселись перед камином, словно находили создавшееся положение естественным. Джулия покачала головой:
   -Нехорошо это, если мы не проявим к герцогу должного интереса!
   Она вскочила и направилась к детям.
   Изабелла не знала, что ей делать, и беспомощно ловила взор мужа. Чтобы занять себя, она принялась перебирать шелковые нитки и кружевную тесьму в корзинке для рукоделия, потом схватилась за книгу стихов Паскаля.
   Дон Себастьян подошел к камину. Ему предложили кресло. Виноватое выражение появилось в его глазах.
   -Простите мое нескромное вторжение, граф! Я, должно быть, нарушил ваше уединение!
   -Ни в коем случае! - живо ответил де Силлек. Его темные проницательные глаза следили за гостем, не отрываясь. - Пока ваша светлость не решит вытащить шпагу, вы - наш гость! Но и в этом случае - я к вашим услугам!
   Неожиданно дон Себастьян улыбнулся.
   -Вы чрезвычайно воинственны, граф!
   Изабелла в сердцах захлопнула книгу, которую схватила, чтобы занять руки. У нее истончалось терпение - она не могла больше глядеть, как зловеще спокойно беседуют мужчины! Губы ее задрожали от возмущения! Сейчас они начнут оскорблять друг друга и опять...
   -Я удаляюсь, - сказала она, прерывая мужчин. - Я очень устала.
   -О нет! - воскликнул дон Себастьян жалобно. - Вы же знаете, что я приехал только из-за вас!
   Изабелла схватилась за вспотевшие виски и сердито буркнула:
   -Этого следовало ожидать! Право, сударь, вам не однажды дали понять, что никто не позволит вам и дальше оскорблять людей, настроенных к вам дружески! А вы вновь...
   -Господь с вами, - изящно покачивая ногой, возразил ей де Арамисец. - Я не услышал ни слова оскорбления, г-жа графиня! Только признание в любви, пусть не очень изящное! За это нельзя осуждать.
   -Я слышал, ваша светлость уезжает через две недели? - прервал их де Силлек. - И не имеет возможности задержаться? В этом случае мы немного нарушим ритуал и крестим Анна через неделю. О времени и месте я сообщу вам через слуг...
   -Что я слышу! - непритворно изумился де Арамисец. - Г-н герцог станет крестным? Кого? Анна?
   -Да, друг мой! - сказал де Силлек. -Милорд как никто достоин этого! Кстати, если вам интересно, он же выбрал имя мальчику.
   -Де Силлек, вы поистине - великий человек! - продолжил де Арамисец. - Брат мой, вы посетите наш дом? Вашим племянникам хотелось бы побеседовать с вами!
   Дон Себастьян невольно обернулся к детям, которые вместе с Джулией распечатывали все подарки. Антуан был в восторге.
   -Смотрите, отец! - воскликнул он, подбегая ближе. - Какой у меня клинок!
   Де Силлек взял оружие, рассмотрел шпагу, взвесил ее в руке.
   -Хорошее оружие! Узор "птичий глаз", клинок гибкий и легкий, чистый и высокий звон. Вам, сын мой, чрезвычайно повезло, что вы обладатель подобного клинка!
   -Я приношу вам свои извинения, граф, - хрипло, неясно, будто сковзь вату, донесся голос дона Себастьяна. - Я согласен: наш спор бесконечен и совершенно бесполезен!
   В тот день дон Себастьян ночь провел без сна, а утром следующего дня волновался ужасно. Ему предстояло стать крестным маленького мальчика, принять ответственность за его судьбу перед Богом и людьми.
   Он долго прихорашивался. Когда-то он боялся подходить к зеркалу, но сейчас серебряная гладкая поверхность благосклонно отражало не только его вечное уродство, но и синие яркие глаза, а шрам на щеке. Удивительно, казался сегодня заживающей царапиной. А хромота... Г-жа Джулия, жена брата, кстати, всегда восторженно утверждала, что любое внешнее увечье только украшает мужчину. В этот день хотелось ей верить.
   В назначенное время испанец, робея, подъехал к церкви Сент-Сюльпис. Дон Себастьян не поверил своим глазам, увидев ослепительную красавицу - так красило Изабеллу платье из бирюзового тонкого атласа. Де Силлек, в лиловом камзоле, украшенном серебряным галуном, держал на руках Анна.
   Дон Себастьян, хромая сильнее обычного, подошел к Изабелле, чтобы поцеловать ей руку.
   -Вы прекрасны, - прошептал он пересохшими губами.
   Младенца нарекли Анн-Арман-Себастьян. Крестным отцом был герцог Дорчестерский, ему помогал г-н де Тревиль. Крестной матерью стала Джулия де Сен-Дье.
   Анн держал сердце дона Себастьяна обеими ручками. Тот глаз не сводил с крошки в ладонях священника.
   Де Силлек отошел на задний план - на фоне бирюзовых и белых одежд жены и дона Себастьяна. Он не заметил, какое восхищение этот поступок вызвал у чуткой Изабеллы.
   После церемонии, при выходе из церкви дон Себастьян бросил уличным мальчишкам целый кошелек с золотыми, что вызвало чрезвычайное одобрение у горожан.
   Гости были приглашены на праздник в дом де Силлек. Малыша унесла в детскую нянька, а взрослые остались принимать поздравления и радоваться появлению нового христианина. К дону Себастьяну сперва отношение было осторожное; присутствие английского посланника смутило Гастона Орлеанского и отца Изабеллы. Отец Жозеф появился на празднике с чрезвычайно деловым видом, поговорил с одним гостем, с другим и незаметно исчез.
   -Очень хорошо, что он ушел! - воскликнула Изабелла, которая устала вежливо улыбаться архиепископу Парижскому, который был другом ее отца, красавцу Гастону Орлеанскому и герцогу Алансонскому. Она с радостью убедилась, что к вечеру в ее доме остались только "свои", с которыми можно было не держать на лице любезную маску, а стать самой собой. Разговоры зазвучали громче, вино заструилось весело, кровь забурлила в жилах с новой силой. Джулия, оглядевшись по сторонам, увлекла за собой г-на де Тревиля, который в этот час с готовностью отправился танцевать, чтоб показать молодежи, как он выразился, правильные фигуры. Дамы и господа - эти острословы и любезники, собрались вокруг, стали перебивать друга. Кто - то уже вытащил шпагу, чтоб показать старинный прием своей семьи.
   Изабелла смеялась, поднимая бокал, когда к ней, оставшейся на минутку в одиночестве, подошел дон Себастьян. Он был хмур, устав от комплиментов, которыми его укутывали назойливые дамы - де Сот, де Мариньи, сестра Изабеллы Анесса. По -счастью, они уже удалились.
   -Знаете, о чем я думаю в последнее время? - спросил дон Себастьян Изабеллу.
   Она беззаботно улыбнулась. Свет свеч золотил ее кудри, вьющиеся на висках, а глаза ее казались бездонными и прозрачно - зелеными. Она отвела волосы от щек.
   -О чем же, мой друг?
   -Я несколько лет ломаю голову над ужасным для меня вопросом - почему вы так любите г-на де Силлек. А теперь, узнав его ближе, я понял почему. Я все время наблюдал за ним, как он говорит, смотрит, смеется, дерется на шпагах. И все не мог понять, откуда у вас такая страсть к нему. Но теперь я понял, отчего вы не можете жить без него. Он определенно не вызывал у меня восторга: он любит вас. Но г-н де Силлек,... когда вы давали жизнь ребенку, заставил меня помочь вам. Более того, он просил меня дать имя Анну, он каким- то непостижимым образом понял, как это важно для меня. А я... Я бы так не смог. Да, да! Не перебивайте! Я заглядываю себе в душу и понимаю, что никогда бы так не поступил. Из-за ревности, ярости, боли. Для г-на графа не важны собственные чувства, он всегда в первую очередь думает о вас. Он готов на все. А я бы так не мог. Для таких поступков нужно иметь больше чем благородство, больше чем мужество. Граф де Силлек добрее, мудрее, самоотверженнее меня. Если б я был на его месте, мне бы и в голову не пришло держаться столь хладнокровно с тем, кто любит мою жену. А он смог переступить через ревность и боль! Я старался сделать ему больно, и добился своего...Г-н граф обожает вас, но им не владеет ненависть. По крайне мере она не в силах победить его. Могли ли вы, увидав его, не полюбить его всем сердцем? Он ведь всегда был таким?
   Изабелла задумчиво склонила голову набок, не отрывая глаз от сильной фигуры графа де Силлек. Он разговаривал с де Батц и оба они смеялись.
   -Да, он всегда был человеком чести.
   -Я знал!
   -Вас это мучает, дон Себастьян?
   -Да. Но у меня есть теперь Анн.
   -Вы не менее благородны, друг мой. Чтоб признать превосходство кого-то над собой, нужно великое мужество.
   Был уже вечер, но дети не спали. Антуан и Луиза вошли в парадную гостиную, чувствуя себя свободно с друзьями родителей.
   -Мама! - сказала Луиза тоненько. - Тетя Жули все время, пока тебя не было, играла мне, и даже пела твои любимые песенки, но я скучала по тому, как ты играешь! Спой мне!
   -Ну конечно!
   Изабелла села за старинный клавесин, когда- то принадлежащий матери графа, Катрин де Силлек. Возле нее устроились оставшиеся, особенно романтично настроенные гости, гости.
   -Ах, мои дорогие! - воскликнула Изабелла растроганно, обращаясь к детям. - Я ужасно скучала без вас.
   -Правда!?
   -О, конечно! Я вас очень люблю!
   -Мы с вашей матушкой каждый день вспоминали вас, - сказал граф, подходя к ним.
   -Отец! - воскликнул Антуан. - Я так рад, что вы вернулись, да еще и с моим братом.
   Граф де Силлек с беспечным видом опустился в кресло возле Изабеллы. Он лениво листал ноты.
   -Только не говорите мне, дорогой мой, что вы не заступились за него! - продолжил он прерванный разговор со старшим сыном. Тот оперся о колено отца и что- то взахлеб рассказывал. Луиза, сидя на скамейке у ног матери, стала перебирать куклы. Джулия смеялась, выслушивая комплименты де Арамисец, де Дромоля, де Сулье, столпившихся возле нее на другой стороне залы.
   -Я спою вам! - предложила Изабелла. - Люди всегда поют, когда они счастливы, рады и довольны!
   -Тише, Антуан! - Произнесла Луиза важно. - Мама будет петь.
   Изабелла восторженно оглядела детей - своих птенчиков в уютном гнездышке. Они были такие прелестные, такие маленькие, что у нее распирало сердце от любви к ним. И бояться было нечего - рядом находился хозяин дома, граф де Силлек. Пока его руки отводят белы, пока его восхищенный взор следит за ними, мир будет сиять всеми красками радуги. А еще рядом с ними - их верные друзья, рядом с которыми не нужно рядиться в маски, говорить, сперва тщательно все, взвесив, и заученно улыбаться!
   Она, не отрывая глаз от мужа, запела. Дон Себастьян ни разу не слышал ее пения: нежность и радость придавало ее грудному голосу очаровательную серебристость.
   -Сядьте, сударь мой, и спойте
   Песню старую для нас.
   Как бывало в ночь под Пасху
   Ваш отец для вас певал...
   -Не забудь меня, Анн,- прошептал дон Себастьян почти неслышно, поднимая глаза к потолку, - ты у меня один, милый мальчик. Ты не представляешь, как мне важно, чтоб ты меня любил.
   Де Силлек что - то сказал Изабелле, заставив ее тепло глянуть на него и пригласил дона Себастьяна пройти с ним в кабинет.
   -Я счастлив, что ваша светлость согласились стать крестным моему сыну.
   Дон Себастьян с удовольствием выпил отличное анжуйское и налил себе еще.
   -Анн - чудесный малыш! - заметил он. - И я люблю его! Я оставлю ему все мое состояние, ведь у меня нет больше наследников!
   -Мальчик еще мал, но все - таки я думаю, его портрет получился, - сказал де Силлек.- Г-н Пуссен, талантливый парижский художник, рисовал родных почти всех моих друзей. Я тоже заказал ему портрет вашего крестника. Держите! Мне сдается, вам будет приятно держать его у себя!
   Дон Себастьян, бледнея, принял из рук соперника портрет мальчика, нарисованный чрезвычайно тщательно и с полным соответствием оригиналу.
   -Граф, вы многое сделали для меня, хотя, возможно, я не достоин многих из ваших забот..., -прошептал дон Себастьян хрипло и закашлялся.
   -Вы много раз спасали г-жу Изабеллу - это в моих глазах искупает..гм... многое!
   -Могу ли я просить у вас, граф, еще об одном одолжении?
   -Слушаю вас!
   -Будь я на вашем месте, я бы ни за что не согласился на подобную просьбу, но вы - другой человек, непохожий на меня...
   -Продолжайте!
   -Дайте мне слово, что вы однажды расскажите обо мне г-ну Анну. Когда, конечно, он будет в состоянии понимать... Я не знаю, когда еще я нанесу вам визит или когда судьба занесет вас в мой дом, открытый для вас всегда, но мне было бы приятно знать, что мальчик растет, помня обо мне!
   Он покраснел и отвернулся. Де Силлек понимающе кивнул.
   -Слово чести, милорд!
   Вот так портрет Анна украсил собой створку медальона дона Себастьяна.
   Через два был дан обед в честь отъезда герцога, а потом все отправились провожать его. Он должен был присоединиться к своему посольству у Сен-Антуанских ворот.
   -Не забывайте нас, - сказала ему Изабелла с грустью.
   -Я люблю вас, донья Исабель, - промолвил он дрожащим голосом. - Я люблю вас сильнее, чем час назад, чем полчаса назад. Каждая секунда служит для роста моей любви, знайте об этом. Я мысленно целую вас, мой ангел! Большего мне не позволено, но теперь я счастлив. Если будет нужна моя помощь, я приеду, брошу все, вы знаете об этом! Прощайте, донья Исабель.
   Он жадно припал к ее руке, выпрямился и уехал.
  
  

Глава 48

  
  
   В день Вознесения Христа Изабелла и Джулия вместе возвращались из покоев королевы Анны - их дежурство окончилось две четверти часа назад и они могли дано уже покинуть дворец, но Изабелле пришлось долго ждать подругу. Остановившуюся поговорить с кем- то из придворных сановников.
   -Что ты на это скажешь!- оживленно и чутьвстревоженно спросила Джулия у графини, распрощавшись со святым отцом.
   -О чем ты?
   -Ох, Изабелла! Ты, похоже, опять не знаешь, что происходит. Как это у тебя получается - почти жить в Лувре и быть всегда очень далеко от всего того, чем живет Париж?!
   Изабелла сладко потянулась. Они спустились по черной лестнице, предназначенной для караулов и вышли во двор. Дул сильный ветер, так что приходилось укутаться в плащи, но солнце сияло.
   -Почему я не знаю ничего, что происходи вокруг меня? - переспросила Изабелла. - Да потоиу, что я очень надеюсь, Джулия, что ничего не будет меняться в моей жизни! Только смена времен года!
   -Тогда послушай меня! - вздохнула непривычно серьезная Джулия. - Тебе пора узнать, что Испанский лев скоро вновь встанет на задние лапы и нападет на Францию.
   -О небеса! Откуда столь ужасные сведения?
   -Довольствуйся пока что моими словами! Хотя ты наверняка знаешь о новом задании господ мушкетеров!
   -Я ничего не знаю!
   -А я знаю! И кКлянусь, мой муж больше никуда не уедет без меня! Я не допущу, чтоб он влюбился еще в кого-нибудь!
   -Он уезжает? Куда? - спросила Изабелла с любопыттсвом.
   -Говорит, что в Турень! Будто бы везет важный пакет. А ведь казалось бы у нас с ним не может быть никаких тайн!
   -А Де Силлек?
   -А ты поинтересуйся у него! Уверена, он тебе не скажет!
   Действительно, ни куда они узжают, ни зачем, ни когда вернутся - на расспросы нашим дамам так и не ответили.
   -Что такого, если я узнаю, где вы изволите пропадать по службе?- удивлялась тихонько Джулия, блаженствуя в ту ночь в обьятиях Анри. - Почему вновь такая таинственность, о боже?
   -Гм... Какая у вас сладкая кожа, любовь моя.
   -Ах, Анри! - протестовала Джулия, но его горячие губы впивались в шею и она забывалась в его обьятиях.
   Изабела тоже завела подобный разговор и закончила его также, лишь с той разницей, что де Силлек вдруг приревновал ее у дону Себастьяну, ну а примирение заполнило все ночь.
   Вскоре они все четверо уехали по специальным пропускам, оставив дамам слабую надежду на скорую встречу.
   -Знаешь, милая, -сказала Изабелла с грустью. - Я не хочу просыпаться каждое утро в слезах.
   -Еще бы..., -мрачно проронила ее подруга. - Анри две недели назад прощался со мной так, словно собирался уехать по меньшей мере на полгода. Вот возьму и отомщу ему за такую невнимательность ко мне! Вызову Франсуа из твоего поместья! Пусть привезет мне охапку роскошных роз! Тем более, что ты говоришь, он преуспел в этом деле!
   -Он выращивает удивительные новые виды цветов! Все соседские садовники просят у нас семена!
   -Я буду счастлива вновь послушать его пение! Ах, какие стихи он мне читал -он такой милый, добрый, обаятельный!
   -Ах, Джулия, наши друзья показались мне очень подозрительными! У них какая- то секретная миссия, я думаю. Поэтому наи осталось неизвестным, где же они сейчас!
   Они обе переглянулись и заметили вместе:
   -Поедем к ним.
   Наутро каждая приложила множество усилий, чтоб вызнать у капитана де Тревиля, куда он отправил своих мушкетеров. Жули надела нежно-розовое платье из тафты, открытое, с кроткими рукавами, украшенное воздушными кружевами и вышитыми вставками на лифе. Изабелла красовалась в туалете цвета свежих яблок. Как они и рассчитывали де Тревиль, истинный ценитель женщин, восхищен прищелкнул языком:
   -Вы обворожительны!
   Подруги одинаково низко присели перед ним. Они улыбались, надеясь на понимание их любви и верности.
   -Что же случилось? - Озабоченно осведомился де Тревиль. -Я вдруг вижу вас в ваших лучших придворных туалетах, да еще с чарующими улыбками на устах. Это не к добру!
   -Нет, дядюшка!- начала Изабелла, усаживаясь в кресло и красиво укладывя складки атласного платья. -Мы отчаянно скучаем по мужскому обществу и решили навестить вас.
   -Г- н де Тревиль, как вам нравится мое платье!? -спросила Джулия.
   -Вы прекрасны, дитя мое! Изабелла, ты тоже очаровательна. Я, клянусь, начинаю беспокоится.
   -А что такое?
   -Когда я вижу вас вдвоем с беспечными личиками, я жду от вас очередную авантюру.
   Подруги украдкой переглянулись.
   -Ну что ж, - приняв раздосадованнй вид, отозвалась Изабелла.- Вы правы, дядюшка! Нам хотелось бы знать, когда вернуться наши мужья.
   -Не вздумайте отправляться в Турень, дети мои.
   -Еще чего! - фыркнула Джулия. -В Париже летом всегда очень весело. Балы, маскарады, переезд их Величеств в летние дворцы!
   -Дорогое дитя, черт возьми, мне не нравится ваше последнее какое- то ехидное замечание.
   Жули печально улыбнулась. Изабелла внимательно следила за ней, дожидаясь возможности подыграть.
   -В Турени красивые кружевницы, как я слыхала, г-н де Тревиль, и можно легко позабыть даже жену. С некоторых пор я уверена, он де Арамисец и сделает. И я тоже в долгу не останусь! Несчастной оставленной женщине ничего не остается, как постараться позабыть его тоже.
   -Что за чушь вы говорите, черт возьми! -рассердился де Тревиль. - Он слишком любит вас, чтоб обращать внимание на других дам. Пусть они и кружевницы.
   -Не знаю, - засомневалась в свою очередь Изабелла. -Там много красивых женщин...
   -О Изабелла, не ожидал подобных злых слов!-упрекнул ее капитан.-Ты не можешь столь оскорбительно думать про графа де Силлек.
   Изабелла опустила голову.
   -Черт возьми! -закричал де Тревиль. -Они не в Турени.
   -А где? - в один голос спросили подруги.
   -Я и не подумаю вам сказать, где они!
   -Почему? - вырвалось у Изабеллы.
   -Да потому,что вы тут же отправитесь к ним.
   -Вовсе нет!
   -Я знал, что рано или поздно, вы, мои дорогие, придете ко мне. Я давно наблюдаю за вами в Лувре. Я видел, как скучнеет наша милая г-жа герцогиня, переодевается десять раз на дню в новые наряды, а в твоих глазах, племянница, проступает знакомое мне выражение неистового упрямства. Вы хотите отправиться к мужьям? Но я вам в этом не помогу. Один раз я уже совершил такую ошибку, и вы едва не погибли где-то в берберийской пустыне! Де Батц мне намекал о поединках в неверными и даже дружбе с рыцарями Мальтийского ордена! Слушая вашего друга, я чуть с ума не сошел от негодования! Да, да! Черт возьми, подобного больше не случиться!
   -Жестоко так говорить, дядя! - встала Изабелла. - Или вы думаете, что можно меня удержать в Париже?
   -Изабелла! - протестующе вскричала Джулия.
   Изабелла села.
   -Не будем ссориться, сударь! -сказала Джулия мягко.
   -Милые дамы, я дал клятву, что не отправляю вас к ним. Вам там, в виду постоянной опасности, делать нечего. А вам,дорогая племянница, нужнорл получше помнить свой долг!
   -Конечно! -фыркнула негоду.щая Изабелла. -Мы должны танцевать в Лувре, когда они рискуют головой, принимать комплименты, когда они, может быть, они в напрасной молитве призывает нас.
   -Разумеется, в этом и состоит твой женский долг - оставаться в Париже и хранить его наследников.
   -Попробуйте меня удержать!
   -Черт подери! -вскричал де Тревиль. - Какая же ты отчаянная упрямица!
   -О да!
   -Изабелла, дитя мое, в прошлый раз де Силлек уже оставлял вас на моих руках, а вы сбежали к нему!
   -И спасла ему жизнь! Не сердитесь на меня, дядюшка! Мы любим их.
   -Скажите нам, где они! -попросила Джулия, посылая бедному капитану одну из самых очаровательных ее улыбок.
   -Поверьте, мужчине легче сражаться, если он знает, что его родные в безопасности. Ждите его в Париже, Изабелла.
   -Нет!
   -Чтож...Я не могу согласиться на вашу просьбу, но не могу удержать вас. Они на юге Франции. Когда отправитесь к ним, держитесь ближе к границе. Изабелла, надеюсь на ваше благоразумие, поэтому наденьте обязательно мужскую одежду, черт возьми! Разяснения королю о причинах вашего очередного отстутствия в Лувре я возьму на себя.
  

Глава 49

  
   Изабелла, ожидая подругу, разглядывала себя в большом зеркале с интересом. На нее из серебряной глади смотрел мальчик- паж, весь в сером бархате - штаны с синими с желтым галуном по бокам, камзол, ботфорты со шпорами, фетровая шляпа. На плечи небрежно наброшен синий плащ. Волосы она немного обрезала и они красиво легли на плечи.
   -К вашей милости г- н де Анри де ла Шпоро! - объявил слуга.
   Почти сразу за слугой вбежал молоденький мальчик в богатой одежде.
   -Ну!- задорно закричал он с порога. -Ты, дьявол тебя раздери, готов или нет?
   Жули нарочно приняла коктливую позу. В этот раз она надела голубой костюм с золотом, нахлобучила на голову шляпу с золотистыми перьями. За поясом была видна шпага и два пистолета. Паж основательно подготовился к увесилительной прогклке.
   -О, Джулия! -изумленно вскричала Изабелла.
   -Наконец- то и ты надела мужской костюм.
   -Я тоже рада!
   -Не рада, а рад! Разве ты не мужчина, черт возьми!
   Им доставляло удовольствие вспоминать ужимки задиристых и отчаянных мальчиков - пажей из хороших семей, которые они частенько наблюдали в Лувре.
   -Вперед, Анри! - вскричала Изабелла.
   -В путь... А вас как зовут, сударь!?
   -Что за забывчивость?! Конечно, Огюст дю Трамбле.
   И хохоча, они вновь отправились в путь. Смешливое настроение совершенно выбило их из колеи. У обеих от смеха болели животы, но они не могли остановиться.
   Они уже ехали вдоль небольшой речки, притока Луары. Яркое солнце заливало лес, освещало голубую воду, где плескалась серебристая форель, и какого-то человека далеко, на излучине.
   -Ой, смотри, англичанин! - воскликнула Изабелла.
   -Почему англичанин?
   -Только они так ловят рыбу. Посмотри, то встает, то наклоняется.
   -Верно! Но только это не англичанин!
   -А кто же?
   -О, боже, Изабелла! Смотри! Смотри!
   -Что такое?
   -Это же дон Себастьян.
   -Нет, Джулия! -простонала Изабелла. -Только не это!
   -А кто же еще? Ведь ты направляешься к мужу, значит дона Себастьяна озарит внезпное труднообьяснимое желание приехать во Францию.
   -Ты шутишь!
   -Да он всегда так поступает!
   Так, перебрасываясь шутками, они подъехали ближе. Теперь они хорошо видели молодого человек в старом, рваном на локтях камзоле когда- то зеленого цвета. Шпага без ножен валялась на песке. Он делал какую-то сложную работу, смысл которой был непонятен.
   -Ах, - вдруг воскликнула Изабелла. -О господи, только не это!
   И, вонзив шпоры в бока лошади, она понеслась вперед. Джулия, на всякий случай выхватив из-за пистолет, последовала за ней.
   Изабелла почти находу соскочила с седла, бросилась к человеку и перезала выхваченным кинжалом веревку на камне, который человек держал. От неожданности он вздрогнул, и камень рухнул ему на ногу. Молодой человек взвыл.
   -Не смейте этого делать! -воскликнула Изабелла, рамахивая кинжалом. -Я вам запрещаю топиться.
   -Какого черта! - заорал человек, наступая на пажа. -Ты чего суешься, болван?!
   -Полегче, сударь! - закричала Джулия, в свою очередь соскакивая с седла.
   Обе они стояли перед красивым человеком не старше тридцати лет. Его лоб был высок, а волнистые темные волосы прекрасно гармонировали с густо -синими, с глубоким отливом глазами. Его черные брови сдвнулись, а глаза горели досадой. На выдающихся скулах - признак гасконца, - выступил румянец гнева.
   -Тебе следует надрать уши! - разошелся гасконец, наступая на Изабеллу. -Я два часа привязывал к шее этот камень, а ты, идиот, свел мои усилия на нет!
   -А что б вы хотели!? -закричала в свою очередь Изабелла. -Я что, должна ... должен был помочь вам утопиться, да наверно, еще помахать вам платком, когда вы бы начали пускать пузыри на воде?
   -Да, должен! -закричал незнакомец, сжимая кулаки. -А теперь ты обрек меня на ужасное унижение, от которого меня должна была спасти смерть.
   -Тогда бы и нашли место получше, где нет приезжих, а то какого черта вы собрались умирать у всех на виду? Вы, похоже, хотели, чтоб вас спасли!
   -Ничего подобного!
   -Хотели!
   -Ах, вы будете меня учить?!
   -Да, буду! -задорно воскликнула Изабелла. -Тысячу раз буду! Потому что нет таких оьстоятельств на свете, при котором дворнин позволил бы себе смалодушничать и утопиться!
   -Черт подери! -взвился молодой человек. -Ты сомневаешься, что я дворянин? Шпагу наголо, молокосос.
   Такой поворот событий смутил пажей. Они переглянулись.
   -А, так ты трус! - заявил молодой человек. - Кричать у тебя хватает смелости, а вот драться...
   -И стану! - пылко воскликула Изабелла. Она вырвалась из рук Джулии, которая хотела остановить горячую голову, и выхватила шпагу.
   -Огюст! - закричала Джулия. -Этот говорез убьет тебя.
   -Вовсе нет! -откликнулась Изабелла, по примеру противника скидывая камзол. -У него не зватит духу убить ребенка.
   -Шарль де Берне! К вашим услугам, - крикнул молодой человек. Он встал в позицию.
   -Огюст дю Трамбле!
   -Боже, что он делает! -побормотала Жули. -Придется пристрелить этого де Берне, пока он не искалечил ее.
   -Начали, сударь!
   -Валяйте!
   Зазвенели клинки. Джулия страшно нервничала, то поднимая, то опуская пистолет. Сероглазый паж фехтовал неплохо, словно прошел хорошую школу, но быстро устал нападать, хотя и не отступал. Хорошо еще, что де Берне не старался побыстрее закончить поединок. Он сделал батман, отскочил и уставился на противника. Изабелла, радуясь передышке, подняла глаза.
   Де Берне покраснел и отступил на шаг.
   -Простите меня, сударыня! - сказал он галантно. - Но вы должны были предупредить меня, что вы не мальчик.
   Изабелла растерялась. Она уставилась на Берне, чувствуя, что тоже заливается краской.
   -Что такое? - возмутилась Джулия, оттесняя подругу в сторону. - Как это мы не мальчики? Да вы в своем уме? Возьмите свои слова обратно или вам придется скрестить шпагу уже со мной.
   -И не подумаю, сударыня! - серьезно отозвался де Берне. - Я чуть было не убил вашу подругу и с вами такую ошибку не совершу.
   Изабелла тем временем накинула камзол.
   -Мы - мужчины! - продолжила Джулия упрямо. - Испытайте нас!
   Де Берне улыбнулся. Улыбался он очень обаятельно.
   -Для женщины ваша подруга дерется превосходно!
   -Мы не женщины! Огюст, скажи ты ему!
   -Верно, - подтвердила Изабелла, подняв подбородок. - Я чуть было не убил вас.
   Де Берне расхохотался.
   -Ох, до чего вы занимательны! Хотите, я расскажу, как я понял, что вы не мужчина?
   -И не подумаю спрашивать!
   -Очень просто, не считая некоторых слов и вашего милосердия... Я много выше вас...В пылу битвы вы скинули камзол и остались в одной рубашке, как и я, впрочем. А потом вы расстегнули рубашку, и я оказался слишком близко.
   -Ну и что? - спросила Джулия упрямо.
   Де Берне покраснел.
   -Извините меня,- произнес он. - Но у вас не мужская грудь.
   Изабелла ахнула и закрыла руками камзол. Что верно - то верно, Берне случайно бросил взгляд ей за вырез и.. все открылось.
   -Вы не должны были смотреть, сударь!
   -Но я же не знал, что дерусь не мужчиной. Уж очень вы меня разозлили.
   -А я вот мужчина! - упрямо сказала Джулия.
   -О, хорошо! - Рассмеялся де Берне. - Пусть будет так. А как же зовут моего илого собеседника?
   -Анри де ла Шпоро!
   -Рад знакомству! - он, посмеиваясь, обернулся к Изабелле. - Простите меня, сударыня, я не хотел вас оскорбить!
   Чистосердечие и искренность молодого человека смягчили сердце Изабеллы.
   -Я прощаю вас, - сказала она смущенно. - Только дайте слово, что отныне не вызовите меня на дуэль.
   -Клянусь, дорогая...дорогой мой паж!
   -Но что вы такое натворили, коль решили утопиться? - с любопытством спросила Джулия. - Право, вы нас напугали, г-н де Берне.
   Де Берне оторвал взгляд от Изабеллы и вздохнул.
   -Черт возьми, все- таки жаль, что я не утопился, все было бы много проще.
   -Церковь запрещает самоубийство!
   -А вы слышали, что такое долговая тюрьма?
   -Да!
   -Так вот, для меня там оставлено особое место.
   -О, господи, сударь! Вы разорены?!
   -Подчистую, милые мои пажи! Ни су! Ни пол-су! Вообще ничего! Никакого имущества, разве то, что сейчас на мне!
   -Чрезмерная игра в кости!?
   -Конечно, нет! Мои предки продали все, что было, для крестовых походов, и с тех пор нам не везет. Я последний из Берне. Дом и земли заложены, стада и фермы распроданы. Я нищ, как лис.
   -Вот что!
   -Ага!- он весело вздохнул.- Хорошо все-таки, что я не умер. Красота - то кругом какая! А теперь судебный пристав - большая скотина, хочу я сказать - это он до конца разорил мою семью!- охотится за мой, чтоб окончательно смешать мое имя с грязью.
   Лицо его омрачилось.
   -Де Берне, - позвала было Изабелла. - Я хочу вам предложить...
   -Нет, дорогая! - воскликнул он. - Ни луидора я не приму из ваших рук. Я нищ, но горд, как король.
   -Что же вы теперь будете делать? - спросила Изабелла.
   -Отправлюсь с вами, черт возьми!
   -Куда?
   -А куда вам надо?
   -Гм...
   -Ну вот! Туда я вас и провожу! Вы, я смотрю, отчего-то без слуг, значит, нуждаетесь в охране. Без охраны горячий как огонь г-н Огюст вновь ввяжется в какую - нибудь авантюру.
   Изабелла рассмеялась.
   -А вы не пробовали сделать хорошую партию? - спросила она лукаво. -Тогда бы вам не пришлось гулять у реки!
   Де Берне скривил рот.
   -Взять в жены богатую каргу? Фу, гадость! Да честь никогда бы мне не позволила сделать это! Де Бергне не побираются! Но вообще - то когда- нибудь я с радостью женюсь на какой- нибудь нежной милашке!
   Он опять бросил на Изабеллу многозначительный взгляд.
   -В седла, пажи! - воскликнул он.
   -А где ваша лошадь?
   -Там же, где все остальное! - беспечно отозвался он. - Я продал ее, чтоб купить новую шпагу. Неделю назад я сломал свою на дуэли. Мне пришлось убить одного горлопана, который утверждал, что мой отец разорился из-за болезненного высокомерия!
   -Да вы дуэлянт! - воскликнула Изабелла.
   -Вы, наверно, убедились, что не дурной!
   Он положил шпагу на плечо, как палку, и зашагал между двумя всадницами.
   Они не жалели, что приняли его услуги. Де Берне, красивый, остроумный, веселый, умел веселиться, но и практичность ему была не чужда. Он устроил пажей в лучшей гостинице, где подавали лучшее вино, но сам отказался от ужина.
   -Я буду сопровождать вас из личных интересов, - заявил он. - Но это не означает, что я возьму от вас хоть суверен.
   -Тогда я найму вас охранять нас! - нашлась Изабелла. -И как ваша хозяйка, приказываю вам отужинать с нами!
   Он видимым удовольствием поглядел на нее. С той поры он, с некоторой долью фамильярности, называл ее "милый Огюст".
   -А как вас зовут на самом деле? - требовал ответа де Берне.
   Но дама в мужском костюме загадочно поднимала глаза к небу.
   -Меня порой зовут тайна, иногда загадочность, но всегда женщина, - шептала она.
   -Так- то так, - вздыхал де Берне. - А еще я знаю - вы едите к любовнику.
   -Ну вот, - огорчилась Изабелла. - Недавно вы хотели умереть, а сейчас горите любовной страстью! Жизнь продолжается, да?
   -Еще бы! Раз я решил жить, то могу вспомнить о любви.
   Следующим утром Изабелла в деревеньке, где они остановились на ночь, тайно купила великолепного жеребца. Его привели через час. Постояльцы гостиницы, а среди них были наши герои, собрались посмотреть на великолепное животное.
   -Черт подери! - с видом знатока произнес де Берне, с видом знатока похлопывая красивое животное по холке. - Вот красавец!
   -Нравится?! - поинтересовалась Изабелла лукаво.
   -О, мой паж, вы опять забыли застегнуть рубашку. Что за приятная забывчивость!
   Его глаза сияли. Изабелла, смеясь, застегнула камзол до последней пуговицы.
   -Я и впрямь забыла.
   -Так вас кто - нибудь вновь на дуэль вызовет, - проворчал де Берне.
   -Так вам нравиться жеребец?
   Де Берне вздохнул.
   -О, да! Такие гарцевали в моих конюшнях, но времена изменились, и фортуна отвернула от рода де Берне свое царственное чело.
   -Вот бы вскочить в седло, да?
   -Да!
   -И мчаться навстречу ветру?
   -Да!
   -Огюст, - раздался позади задорный голос Джулии.- Пощади ты его, ради всего святого! Огюст хочет порадовать вас подарком, г-н де Берне, чтоб вы почувствовали, наконец, что на свете есть счастье.
   -О чем это вы?!
   -Этот конь ваш.
   -Мой! - бледнея, вскричал де Берне.
   -Да! - подтвердила Изабелла. - Я купила его.
   -Купили?
   -Вы будете сопровождать нас верхом, как положено дворянину.
   Де Берне, побледнев, вскочил в седло и подбоченился. Конь, почувствовав опытного наездника, загорцевал под ним. Несколько миловидных служанок, стоящих неподалеку, ахнули от восхищения.
   -Красив! - шепнула Джулия.
   С того дня путешествие пошло легче. Де Берне не давал скучать дамам, взял на себя переговоры с трактирщиками и кузнецами. Они уже подъезжали к границе Прованса.
   -Может быть, вам не стоит возвращаться сюда, сударь? - спросила Изабелла с тревогой. - Вы говорили, ваш дом недалеко отсюда.
   -Был, дорогой Огюст.
   -Но о вас здесь помнят! Мне не хотелось бы, чтоб вас арестовали!
   Де Берне нежно поцеловал ее ладонь.
   -Благодарю вас! Я готов рисковать головой, чтоб ваша милость восхищалась мной.
   -Но мы уже у цели.
   -Вы гоните меня?
   -Нет, но я боюсь...
   -Ах, за себя не боитесь, а за меня волнуетесь. Вы - прелестны, милый Огюст.
   -Тогда едем дальше, - вмешалась Джулия в их разговор и глубоко вздохнула свежий воздух, напоенный ароматами трав.- Прованс, вот и мы! Ах, что может быть лучше родного края! Право, я начинаю понимать тебя, Изабелла, когда ты всем сердцем стремишься в свое поместье!
   -Вы ищите мужчину!- продолжил де Берне очень печально.
   -О господи, о чем вы?
   -Не об аресте же! - рассердился он. - Я чувствую, как вы горите предвкушением встречи с ним.
   -Я не стану об этом говорить!
   -Тогда я прямым ходом отправляюсь в тюрьму.
   -Вы шантажируете меня, что не достойно человека благородных кровей.
   -Да я же ничего не прошу у вас - только ответить правду! Это правда, что вы влюблены?
   -Де Берне!
   -Не перебивайте меня! Я хочу знать, на что мне надеяться. Вы ищите мужчину? Говорите сейчас же! Черт возьми, вы молчите! А я так надеялся, что узнав меня поближе, вы согласитесь подождать, пока я верну свое имение. А я его верну, уверяю вас! Я поступлю на королевскую службу, дослужусь до маршала Франции и стану получать 200 тысяч луидоров в год.
   -Нет!
   -Я все понял, - сказал он безучастно. Он вгляделся вдаль. - И вытаскивайте шпагу, черт возьми, да побыстрее! К нам, похоже, гости! Увы, это за мной!
   Навстречу им приближались вооруженные люди. В полумраке их лица казались черными, как у берберов.
   -Вы арестованы, сударь! - заявил один из них. - Г-н де Берне, следуйте за нами!
   -Я лучше умру!- заявил де Берне, выхватывая шпагу.
   -Так вы сопротивляетесь?
   -Да!
   -Берегитесь, де Берне! Как бы вам к потери поместья не потерять голову!
   -Дуэль! Настоящая! - Взвизгнула Джулия. - Мы будем драться!
   -Вы застегнули рубашку? - спросил де Берне у Изабеллы. Он подмигнул ей. - Я еще надеюсь на вашу благосклонность!
   Это было ужасно. Подруг приняли за пажей и не давали им поблажки. Обеим пришлось на полном серьезе защищать свою жизнь! Де Берне носился со шпагой то здесь, то там, но не успевал следить за всеми. В конце концов, он потерял из виду Изабеллу. Но и один он был достоин пятерых - в конце концов, нападающие бежали. Измотанная Джулия рухнула на землю.
   -Не понимаю, - пробормотала она, облизывая пересохшие губы. - Как это дворяне так развлекаются каждый день!
   Де Берне, быстро оглядев ее и убедившись, что на ней только две царапины, принялся искать Изабеллу.
   -Я здесь! - долетел до него шепот. Изабелла, бледная как смерть, стуча зубами, стояла на коленях у деревьев на обочине. Из раненого плеча сквозь ее пальцы текла кровь.
   Де Берне подхватил ее. Что было дальше, осталось для нее тайной. Ее отвезли в ближайшее селение, перевязали, уложили в постель, но она ощущала только страшную пульсирующую боль в плече. Она с изумлением думала о муже: как он на первый взгляд легко переносил боль от ран, да еще и говорил с улыбкой "Пустяки". Ничего себе! Она в себя не может прийти уже многие часы.
   Ей казалось, что Арман рядом. Он поил ее с ложечки, менял повязку, целовал. Это были его губы - нежные, ласковые, но они были не теми.
   Изабелла внезапно пришла в себя и подняла голову.
   -Это вы, де Берне? - простонала она. - Позовите... Анри, чтоб он помог мне одеться! До чего же я мерзко себя чувствую, даже передать не могу! Голова кружиться, а сердце в груди так и колотиться!
   -Это безумие! - твердила прибежавшая Джулия, помогая ей надеть камзол. Изабелла морщилась от боли. - Ты еще очень слаба, чтобы ехать.
   -Нашла о чем думать! - пожала плечами и сразу скривилась Изабелла. - Ой! Как больно! Я сохранила голову, а это важнее...Мы уезжаем немедленно! У нас с тобой, Джулия, есть важное дело!
   -Да, конечно, но это не значит...
   -Дорогой де Берне! - позвала Изабелла ласково. - Вы здоровы? Они не арестовали вас?
   -Неужели вы помните мое скромное имя? - произнес он горько.
   -Я и не забывала!
   -Но вы не называете своего имени. Я для вас никто.
   -Сударь, умоляю вас, будьте благоразумны!
   -Что у вас за отвратительная привычка перебивать мужчин! Я уверен, вашему возлюбленному она тоже не нравится! И спасать меня не надо было! Зачем, если я полюбил несчастливо? В общем, прощай, г-н Огюст! Если хотите меня найти, я в долговой тюрьме.
   Он внезапно вскочил и выскочил во двор.
   Подруги вздохнули, поблагодарили хозяев и отправились искать трактир. Но там им отказались давать комнаты, и они провели ночь на скамейках. Утром, когда Джулия ушла купить им еду, Изабелла еще спала.
  
  

Глава 50

  
   Никто из постояльцев не обращал внимания на спящего пажа.
   Мальчик, натянув шляпу на нос, спал на скамье в углу. Серый камзол его был порван на рукаве, сапоги измазаны, но он спал, как ни в чем не было, с полным осознанием красоты, юности и удачи.
   На другом конце залы завтракали четыре господина.
   Мы можем сказать, наконец- то! Наконец-то, это был тот самый трактир, где остановились наши герои. Де Порто и де Батц болтали о каких-то делах, де Арамисец то ли слушал их, то ли грезил о чем-то, де Силлек безучастно провожал глазами постояльцев. Он видел спящего пажа. Мимо мальчика ходили люди, они говорили, звенели посудой, но были не в состоянии его разбудить.
   Кто- то проходя мимо пажа, задел его шпагу, лежащую на скамье. Мальчишка вздрогнул и в последний момент успел подхватить оружие. Шляпа его слетела, открыв красивое, заспанное личико с большими серыми глазами. По правой щеке его была размазана грязь, а каштановых волосах запутались еловые иголки.
   -Черт возьми! - Без возмущения произнес паж и поудобнее улегся.
   Де Силлек так резко опустил кружку на стол, что расплескал вино. Он вскочил и бросился к пажу. Через мгновенье растрепанный, сонный мальчик оказался в его объятиях.
   -Что? Что вам нужно?! - спросонья ничего не соображая, вырывался паж. - Оставьте меня, черт подери! Ах!
   Изабелла, наконец- то узнав родные глаза, обмякла и без сил уткнулась в грудь Арману.
   -Это ты! - прошептал он, сжимая ее в объятиях. - Ты здесь! Но откуда?
   -Графиня де Силлек! - воскликнул де Батц. - Вот так встреча! Вы все - таки приехали, черт возьми!
   -Где Джулия? - потребовал де Арамисец, как человек зря не теряющий время. - Она, надеюсь, с вами? Или вы ее бросили в Париже!
   -О, она, должно быть, направилась за нашим завтраком к колбаснику.
   Де Арамисец выскочил из трактира.
   Де Порто тем временем во все глаза рассматривали маленького пажа, в котором стремился узнать и не узнавал Изабеллу де Силлек.
   -Ах, как я рад вас видеть! - вымолвил он, наконец. - Вы прелестны!
   -О, мой милый друг! Я тоже безумно рада видеть вас.
   -Вы чем- то недовольны, г-да? - подошел обеспокоенный трактирщик. - Что это за мальчик? Это он вызвал неудовольствием ваших милостей? Вы знаете этого молодого человека?
   -Огюст дю Трамбле! - Браво отрекомендовался паж. - Я прибыл в распоряжение моего господина.
   Он сделал легкий поклон в сторону де Силлек.
   -Прошу прощения, господа, - отозвался тот медленно. - Я должен узнать новости у Огюста.
   Изабелла ловко вставила шпагу в ножны и отправилась вслед за мужем.
   Она вошла в его комнату робко и осторожно.
   Он ласкал взглядом ее затылок, плечи, словно не веря, что она с ним.
   -Изабелла! - позвал он очень тихо.
   Он раскрыл объятия, и Изабелла упала ему на грудь. Все исчезло, кроме его рук, ее опоры, защиты от одиночества и страха.
   -Ты, - шептал он срывающимся голосом. - Ты здесь, моя Изабелла.
   Он взял в руки ее лицо и слегка запрокинув, страстно поцеловал в губы.
   -Изабелла, не смотрите на меня такими глазами, - его теплый тон ударил ее в самое сердце.- У меня мутиться в голове! Душа моя, я не предполагал, что мужская одежда так красит вас.
   -Ужасная одежда! - пожаловалась Изабелла кокетливо. - За время всех наших путешествий я так не пачкалась в платье, как в этой вашей удобной мужской одежде.
   Она сняла камзол. Де Силлек молча, наблюдал за ней, не отказывая себе в удовольствии любоваться ее врожденной грацией.
   -Как же здесь очутилась, когда должна быть в Париже? - спросил он с бесконечной нежностью.
   -Я не могла больше оставаться там, моя любовь! Вы не представляете, как мне одиноко. Г-н де Тревиль признался, что здесь очень опасно, Арман! Он думал, что это может остановить меня.
   -Капитан разрешил вам отправиться сюда?! - спросил де Силлек, нахмурившись.
   -Нет, конечно! Ах, мы вас ищем уже две недели по всей Франции. Завтра вы покажите мне город.
   Де Силлек молчал. Лицо его посуровело.
   -Нет, - услышала Изабелла поразивший ее ответ.- Я вынужден отправить вас обратно! Завтра вы вернетесь в Париж.
   -Нет, - пролепетала она, не веря своим ушам. - Этого не может быть! После всего, что мы пережили вместе, вы не можете столь безжалостно отправить меня обратно! Я совсем недавно чуть не потеряла вас! Я поклялась, что этого никогда не повториться!
   Де Силлек отстранил ее от себя.
   -Вы, должно быть, очень устали, родная! - С усилием произнес он. - Вы должны отдохнуть. Я распоряжусь, чтоб вам принесли все самое необходимое.
   -Так я могу читать, что вы грозно пошутили, собираясь отправить меня обратно?!
   -Довольно безрассудства, Изабелла! В этот раз вы уедите обратно без меня!
   Изабелла поспешно склонила головку набок. Она решила не спорить и только обворожительно улыбнулась, зная, какое впечатление производят на него распушенные по плечами волосы и расстегнутая рубашка.
   -Ты уедешь, - настойчиво повторил он, не отрывая глаз от ее расстегнутого ворота.
   Изабелла растерялась. Она была в замешательстве, отчего на ее лице застыло выражение беззащитности.
   -Но как же так! - пролепетала она. - Вы хотите, чтоб я уехала, вы не рады, что я здесь? Но я не помешаю вам...
   -Нет, Изабелла! Именно потому, что я безгранично люблю вас, я хочу сохранить вас живой. Любой ценой. Даже ценой отказа от желания держать вас в своих объятиях. Я не хочу, чтоб вы подвергались хотя бы малейшей опасности. Один раз я уже видел, как вы рискуете головой и честью, и мне это зрелище не доставило ни малейшего удовольствия! Довольно я себя изводил ужасами, которые могут с вами случиться!
   Он быстро вышел и закрыл дверь на ключ.
  

Глава 51

  
   Де Арамисец быстро вошел в лавку колбасника. Он, конечно, ожидал увидеть там пажа, но чтоб его жена выглядела столь пикантно, он не рассчитывал.
   Паж уже выбрал самую толстую и ароматную колбасу, кинул монету на прилавок и направился к входу. Там, положив ладонь на эфес шпаги с невозмутимой физиономией, стоял де Арамисец. Он был столь прекрасен, что у Джулии подпрыгнуло сердце.
   Де Арамисец хитро глянул на нее и строго сказал:
   -Где вы были, я вас спрашиваю?!
   Огонь побежал по ее жилам, ибо, актеры в душе, они не могли не подыграть друг другу.
   -О, господин! - вскричала Джулия, прижимая к груди колбасу. - Простите меня, но я сделал все, как вы хотели.
   -Я тебя везде ищу, негодник ты этакий! Марш за мной!
   -Ваша милость! - заступился добрый старый лавочник за пажа. - Не ругайте мальчика, прошу вас!
   У де Арамисец от смеха дрогнули кончики губ.
   -Идемте со мной сейчас же!- повторил он грозно и шепнул: - Ты?
   -Я! - Одними губами ответила Жули.
   Де Арамисец так и подмывало схватить ее на руки, но приходилось мириться с приличиями.
   - Ох, Жули, от вашего вида у меня испаряются остатки разума!
   -И вы начнете обнимать своего пажа? - в восторге прошептала Жули.
   -О да!
   -Я счастлива, услышать столь откровенные слова, сударь, которые свидетельствуют о вашей любви ко мне!
   -А как тебя зовут, паж?
   -Меня зовут Анри де ла Шпоро.
   Де Арамисец весь засветился.
   -Я люблю тебя, мое дитя.
   Едва поднявшись в комнату, они бросились в объятиях друг друга. Губы их дрожали от нетерпения и потому поцелуи были яростными, как у Адама и Евы. Джулия, трепеща под его искусными ласками, задыхалась от счастья.
   -О моя возлюбленная, - пылко шептал де Арамисец, расстегивая крючки обоих камзолов. - Как долго ждал тебя!
   -Я так исстрадалась! - призналась она, когда он уложил ее на кровать.- Целуй меня еще.
   -Бог мой, губы твои как патока, грудь как два лепестка белоснежной лилии.
   Он сжал ее прекрасное тело.
   -Ты мне снилась все эти длинные дни и ночи! Ты манила меня, но исчезала в пене морской как Афродита. А я спешил за тобой, боясь, что ты уходишь навсегда. Ах, как давно я не целовал тебя!
   -Целовать королевского пажа, да еще и фрейлину королевы при этом? - изумилась Джулия, поудобнее устраиваясь у него в объятиях.
   -Это запрещено?
   -Конечно!
   -О, я люблю нарушать законы.
   Джулия смеялась.
   -Анри, вы невыносимы!
   -В любви нет правил! Я ради тебя нарушу любой закон, и ни король, ни королева не преградят путь к моей фрейлине. И вы, кстати, нарушаете закон - вы целуете королевского мушкетера при исполнении приказа.
   -Ну и пусть! - крикнула Джулия.
   -А почему мой паж еще не рассказал мне, как оказался здесь? - Он пальцем поднял ее подбородок. - Я приказываю ничего не скрывать от меня!
   Джулия была вынуждена все рассказать.
   -Мне следовало бы привязать вас к себе, чтоб вы и шага не могли ступить, - после ее рассказа ласково сказал де Арамисец.
   -О, вы всегда жестоки со мной и одновременно нежны!
   Их долгий поцелуй был прерван стуком в дверь.
   -Кто это?
   Де Арамисец скривил губы.
   -Мне нужно идти!
   -Почему?
   -Ну...
   -Только не лгите.
   Он улыбнулся и нежно ущипнул ее за щеку.
   -Все- то вы знаете, обо всем догадываетесь... Но известно ли вам, что Испанское Королевство не сегодня - завтра нападет на нас? Чтобы нападение не было внезапным, король Людовик послал нас сюда. Мы караулим шпионов из Испании. Они донесут время нападения, а мы отправим гонцов его величеству.
   -Вы опять уходите, Анри! Я ненавижу эти ваши задания!
   Он уже почти оделся.
   -Устаивайтесь поудобнее, Жули! Жано присмотрит за вами.
   -Ах, чтобы не заскучать, придется мне закрутить роман с местными дворянами!
   -Шалунья, - он шутливо шлепнул ее и тут же впился губами в ее губы.
  
  
   про
  
  
   Изабелла обедала в обществе де Силлек. Он внимательно следил, как она ест, потом подошел и тронул ее плечо. Лицо его потемнело.
   -Вы не рады мне, - шепнула она и потерлась щекой о его ладонь. - Поэтому вы так молчаливы, родной?
   -Ты ранена? - спросил он тихо.
   -Царапина! - она приподнялась и обвила его шею руками. - Арман, скажите, прошу вас, почему здесь так опасно, что вы готовы отказать нам обоим в радости быть вместе? Что здесь происходит? Или же....что должно произойти?
   Он освободился от власти ее рук.
   -Мы не успеваем покинуть эти места в случае нападения на нас Испанского Королевства. Больше ни о чем не расспрашивайте, Изабелла. Сейчас я должен идти. Вы отдыхайте, но не стройте особых планов - повторяю, завтра вы уедите.
   -И не подумаю!
   Де Силлек отрицательно покачал головой.
   -Я вернусь через три часа, сударыня. Будет уже поздно, посему ложитесь в постель без меня. Я хочу, чтоб вы хорошенько поспали перед долгой дорогой.
   -Не уходите так быстро! - вскричала Изабелла. Глаза ее наполнились слезами обиды. - Что с вами, Арман? Я так ждала встречи с вами, так надеялась, что вы будете счастливы увидеть меня, но вы, похоже, и не рады мне? Я мешаю вам? Но отчего? Почему? Будьте искренне, умоляю вас! Раньше вы не скрывали от меня свои мысли...
   -Я должен уйти! - сказал он и ушел, оставив ее раздосадованной. Да, не о такой она мечтала встрече. Сейчас ее встретил почти незнакомый человек, непреклонный, суровый, стойкий, по- мужски нечувствительный ко всяким глупым дамским сантиментам. Но, может быть, когда он вернется в по-женски уютную комнату, он оттает?
   Изабелла искала способ поколебать его твердое желание отослать ее обратно. Ах, ну почему он не хочет оставить ее при себе?! Почему не понимает в своем мужской эгоизме, что ей все равно, что будет, только б быть с ним рядом? Но, может быть, это был не эгоизм отказаться от собственного счастья во имя ее безопасности? Но зачем ей жизнь, если в ней нет графа де Силлек?!
   Вечерело. Она сожгла на свече несколько веточек лимона, спасаясь от комаров. Постель была разослана, но Изабелла и не думала ложиться. Она поскорее спустила край сорочки с плеча, как только услышала шаги мужа.
   Он смотрел на нее с улыбкой, предназначенной для единственной женщины на свете. Сейчас и следа не осталось от его былой суровости. Он стремительно обнял ее, зарывшись лицом в распущенные шелковые волосы. Щеки его горели. Стон едва не вырвался из его губ, так велико было искушение отставить ее рядом, насладиться ее прекрасным телом и душой! Ах, он целый век не говорил с ней по душам, не целовал теплые губы, век не был счастлив.
   -Я так ждала вас! - пошептала она губы в губы так, что туман проник в его голову.
   -Я, уезжая, совсем забыл, что сохну на корню без вас! - тихо признался он.
   Изабелла читала в его черных глазах как по книге - " Я тебя больше чем люблю. У нас на двоих одно сердце".
   -Вы устали, любимый, - пылко шепнула она, лаская кончиками пальцев его виски. - Отдохните в моих объятиях, прошу вас.
   Он закрыл глаза, не в силах оторваться от этих нежных прикосновений.
   -Нет!
   -Да, - с силой прошептала Изабелла. - Вы совсем не хотите, чтоб я уезжала. Вам нужно, чтоб я осталась.
   -Это не имеет значения!
   -Разрешите, храбрый и суровый супруг мой, я за вами поухаживаю!
   Она полила ему на руки из кувшина, подала полотенце, сняла салфетку с подноса, где стоял холодный ужин.
   -Так я остаюсь, Арман?
   -Нет!
   -Как нет?
   Он отвернулся.
   -Я не могу подвергать тебя опасности! - глухо произнес он. - Как вы не поймете, Изабелла, что мы можем не успеть уехать отсюда, а значит, моя собственная жена, мать моих детей, которую я люблю и ревную, черт возьми, окажется у испанцев! Я буду виноват в вашей смерти, и я не смогу с этим жить, вы же сами знаете.
   -Мы обязательно успеем уехать, - мягко сказала она.
   Он освободился от кольца ее рук и отошел к окну. Изабелла, кусая губы, легла в постель и соблазнительно свернулась в клубок.
   -Арман, - позвала она нежно, - умоляю, любовь моя, не будем ссориться! Ах, что мне испанская армия, если я останусь с вами? Мне так же спокойно здесь, как на Луаре.
   -Мне тяжело слышать подобные безрассудные речи! - глухо произнес он. - Я хочу, чтоб ты уехала туда, где безопасно.
   -Обними меня.
   -Нет.
   -Обними!
   Он молчал, но не оборачивался.
   -Я вам безразлична, сударь? Или вы меня ненавидите?
   -Не говори так! - он обернулся и вздрогнул. Она лежала нагая, с волшебной дразнящей улыбкой. Он сделал шаг к ней, но становился.
   -Я не хочу рисковать вашей жизнью! - медленно сказал он. - Ты знаешь, только любовь заставляет меня так поступить.
   -Идите ко мне!
   -Я вас звал все эти ночи, я тосковал о вас все дни. Спросите наших друзей, они подтвердят, что разлука с вами убивает меня.
   -Я хочу остаться! Не гоните меня, пожалуйста.
   -Нет!
   Она уткнулась лицом в ладони. Ей было горько, что де Силлек такой волевой, что он так мало думает о ее чувствах. О, эта его ненавистная мужская сила, с которой ей ни за что не справиться! Уж если он что решил...
   -Не прогоняй меня, - прошептала она, сдаваясь, беззащитная в своем женском горе.
   Его глаза повлажнели; он стремительно подошел и наклонился к ней: не отрывая губ, он целовал ее шею и гладил плечи.
   -Дитя мое, не мучай меня. Всему есть предел, даже моему мужеству! Уезжай! Согласись, так будет лучше для нас обоих.
   -Нет, не лучше! Ни тебе, ни мне! Я буду думать, что ты не любишь меня.
   Слезы опять покатились из нее глазах.
   Де Силлек вскочил.
   -Твое слезы ранят меня, - глухо пробормотал он сквозь зубы. - Но поступить иначе я не могу.
   Он скрестил на груди руки и встал у окна.
   -Как же я ненавижу эту вашу внутреннюю силу! - вскричала Изабелла, вся во внезапном порыве гнева. - Как же мне порой тяжело с вами, Арман! Права была Джулия, когда утверждала, что вам очень трудно, почти невозможно показать себя перед кем- нибудь нежным или податливым! Если вы уж что решили, то ни за что не отступитесь от своего решения, я знаю это слишком хорошо! Вы всегда были таким! Вы невыносимы! Никому и никогда не получилось сломить ваше сопротивление! И мне не удается!
   Она рыдала от обиды. Ей казалось, весь мир ополчился против нее! Она не хотела разлучиться с ним больше ни на одну минуту, желала оставаться рядом, в конце концов, жаждала попасть в его объятия и слиться с ним в волшебных Садах любви! Не так, не так она мечтала провести эту ночь!
   Де Силлек тяжело ходил по комнате, но не приближался к ней.
   -Арман! - прошептала она вдруг.
   -Что случилось, родная?
   -Мне кажется нереальной эта ужасная ночь, когда мы разлучены.
   Он сел к ней на кровать, прижал ее головку к плечу и нежно укрыл одеялом. Она чувствовала, как быстро бьется его сердце.
   -Я останусь, не правда ли?!
   -Ты уедешь! Я так решил.
   -Если ты любишь, ты оставишь меня.
   -А если нет?
   И эта неосторожная жуткая фраза заставила обоих оцепенеть. Изабелла побледнела. В душе она понимала мужа, но была слишком женщиной, чтоб ее не возмутила та легкость, с которой муж вздумал играть с их любовью!
   -О, ты невыносим! - и она бросилась в подушки, захлебываясь слезами.
   -Светает, Изабелла! Через час вам пора ехать, - сурово сказал он.- Я провожу вас.
   Она, молча, оделась и спустилась вниз. Голова ее болела, ноги подкашивались, но сделать она уже ничего не могла.
   Де Батц и де Порто уже завтракали.
   -О, г-жа де Силлек!- обрадовались они. - Ну, садитесь скорее! Вот отличное анжуйское вино, ветчина, превосходно пожаренная пулярка! Какие новости в Париже?
   -Никаких.
   -О, черт возьми, что это с вами?
   -Я уезжаю.
   -А г-жа Джулия остается!
   -А меня г-н граф отправляет обратно в Париж.
   -Как же так! - вскричал простодушный де Порто и осекся, взглянув на де Силлек.
   -Я не буду, есть, - сказала Изабелла, глотая слезы. - Я не хочу...
   Вид ее был столь трагичен, что де Батц решил вмешаться:
   -Де Силлек, не слишком ли вы суровы...
   Изабелла с надеждой прислушалась к их разговору, но де Силлек уже встал и подал ей руку. Их ждали слуги. Де Силлек заботливо проверил ее лошадь, подсадил в седло. Изабелла все еще надеялась, что он передумает, но надежда истончалась с каждой минутой. И росло отчаянье! О, этот железный и сильный характер! Но в нем ли дело? И не разлюбил ли он ее, в самом деле? Нужна ли она ему? Хочет ли он вообще, чтоб рядом оставалась слабая женщина, с которой столько забот, которая заставляет злиться и мучиться от ревности если не каждый день, то каждый месяц? Не устал ли он от страстей??
   Они ехали рядом.
   "Последние минуты вместе!- с отчаяньем думала Изабелла. - Неужели мы ничего не скажем друг другу!?"
   За пределами города он остановил коней.
   -Дальше ты поедешь со слугами. Прощай!
   Он поцеловал ей безвольную руку.
   Изабелла со зла глубоко вонзила шпоры в брюхо лошади. Он ее не любит! Ну и пусть! Она сейчас найдет де Берне и тогда... и тогда... А еще она может отправиться в Англию...
   Она кривилась от острой душевной боли и никак не могла заплакать и вдруг... Всадник нагнал ее и схватил в объятия.
   -Арман! - в великой радости закричала она, обернувшись. - Ты все - таки...
   -Я не могу оставить тебя, Изабелла! - прошептал он, целуя ее лицо безостановочно. - Это выше моих сил.
   Он, взяв ее в седло, привез ее обратно.
  
  

Глава 52

  
  
   Наутро все собравшиеся в комнате де Силлек были абсолютно счастливы. Обе влюбленные пары излучали любовь.
   Изабелла, воспользовавшись несколькими свободными часами, навестила одного из своих дядюшек со стороны матери, проживающих недалеко, и вскоре тот выкупил долговые расписки де Берне.
   -Только не говорите ему, что вы ему помогли, - просила дядю его Изабелла. - Де Берне ни за что не согласиться на помощь от нашей семьи!
   -Нет, что ты! Уверяю вас, Изабелла, это сделал какой- то друг его покойного отца, пожелавший остаться незнакомцем.
   Изабелла вернулась к мужу довольная. На сердце ее было легко. С таким же легким сердцем она присоединилась к вечерней трапезе своих верных друзей.
   -Знаете, сударь, - вспомнила она, дотрагиваясь до руки де Порто, чтобы отвлечь его внимание от ужина. - Кузена Джулии г-на де Ану все-таки приняли в полк мушкетеров. Вы увидите его в своих рядах в Париже!
   -Еще бы не приняли! - самодовольно ухмыльнулся в усы бравый мушкетер. - Ведь я самолично рекомендовал его капитану...
   -А де Дромоль, наконец, выбрал себе жену! - сообщила Джулия лукаво. - Говорят, это будет брак сезона. Она сказочно богата, но отнюдь не красива!
   В комнату стремительно вошли де Батц и де Силлек. Граф присел рядом с женой, словно стараясь убедиться в ее присутствии. Она, почувствовав его тревогу, опустила стакан с анжуйским.
   -Что такое? - воскликнула она.
   Де Силлек обнял ее.
   -Испанцы нападут через пять дней! - сказал он.
   -Значит, война!
   -Война, Изабелла, - де Силлек глубоко вздохнул.
   -Отлично!- вскричал де Порто воинственно. Он вытащил шпагу.
   -Я готова!- добавила Изабелла просто.
   -Мой храбрый дружок! - жарко прошептал де Силлек. - Вы готовы одна выступить против Испании!
   Они помолчали. Де Батц мрачно разглядывал эфес шпаги. Де Порто расправлял на шляпе перья и пытался приколоть галун покрасивее. Де Арамисец завязывал на плече жены шнурок от плаща.
   -Что случилось? - нервно спросила Джулия, более проницательная, чем Изабелла.
   -Мы рассчитывали, - начал рассказывать де Батц совершенно невозмутимо. - Что французская армия уже на Луаре, но только что посланник сообщил нам, что король Людовик был болен и армия еще в Париже. Это означает, что они будут здесь 15 апреля. А нападение ожидается за день раньше. Когда войска прибудут, испанцы здесь камня на камне не оставят.
   -Мы должны были сегодня же оставить это место, - продолжил де Порто, вновь вонзая зубы в отличное жаркое.
   -Мы выполнили долг и можем уехать, - заметил де Арамисец.
   -А испанский лев тем временем нападет на Французское королевство, - сказал де Силлек.
   Все молчали.
   -Здесь есть небольшая крепость Сен - Жанелон, - вспомнил де Арамисец, - в двух лье отсюда. Если мне, конечно, не изменяет память.
   -Я тоже видел эти развалины, - вспомнил де Порто. - Толстые стены, удачное расположение на холме, тяжелый подъемный мост...
   -Сколько нас всего? - спросил де Силлек. - Четверо и еще пять дворян, что живут здесь.
   -Еще соседи,- заметил де Арамисец, улыбаясь Джулии. - Семь дворян, которых я могу собрать с окрестных земель.
   -Всего, значит шестнадцать.
   -Шестнадцать против 40 тысячной армии Испанского льва? - сосчитал де Батц. - В своем ли мы уме, господа?
   -Г-да! - вмешалась возбужденная Жули. - Мы должны это сделать. Франции нужен этот день, и мы подарим ей его.
   -Будем мужественны, г-да! - поддержала подругу пылкая Изабелла. - Если волею судьбы мы оказались здесь, сделаем все, что в наших силах. Нужно сражаться? Так будем сражаться!
   Мушкетеры переглянулись.
   -Мы гордимся, что среди нас есть такие женщины! - провозгласил де Порто.
  
   Вечером 13 апреля шестнадцать смельчаков стояли на стенах крепости, ожидая вторжения. Это было великое безрассудство, но никто из благородных дворян не отказался его совершить. Изабелла, свернувшись калачиком, спала на ящиках с продовольствием. Жули вдоволь насмеялась над способностью подруги засыпать в любых условиях, присела рядом на лафет расчесывать волосы.
   -Я безумец, что согласился взять вас сюда! - сказал ей де Арамисец со вздохом. Мужчины эти дни трудились как сумасшедшие, подготавливая крепость к осаде и сейчас под глазами их залегли тени утомления.
   -Я ваша жена перед богом и людьми и не оставлю вас ни за что! - заявила Джулия твердо.
   Изабелла просто сказала мужу:
   -Вместе нам легче будет и умереть!
   -А наши дети?
   -Что бы ни случилось, любовь моя, у нас с вами полно родни и какой! И не только во Франции, кстати!
   И вот, в приятных рассветных сумерках, со стен они увидели море кирас. Испанцы были ошеломлены внезапным появлением на границе вооруженного отряда французов, но набросились на крепость как голодные псы на кость.
   Целый день, задыхаясь в дыму и обливаясь потом, сопротивлялась маленькая французская крепость. Изабелла и Джулия героям приносили воду, невозмутимо перевязывали раненых. Им удивительно везло - никто не был убит.
   К вечеру испанцы отошли. Под луной звездами зажглись бивачные костры, потянуло запахами вкусной жареной грудинки и вина.
   -Как красиво небо в этот час! - прошептала Изабелла. Она отошла от двух местных раненых дворян, которыми занималась весь день, и облокотилась на обломок одной из башен. - Я отчего - то счастлива!
   -Романтичная ты наша Изабелла! - прошептала Джулия со смешком. - Ты неисправима! Сколько я тебя помню, ты поступала необычно, так, как чувствовала! Это редкий дар!
   Изабелла подняла горящее лицо к Арману, который устроился рядом с ней.
   -Хорошо все- таки, что мы здесь! - восторженно сказала она.
   -Да! - подхватил де Порто, разглядывая противников в подзорную трубу. - И хорошо, что в нашей жизни есть любовь.
   -Да и вообще, - поддержал друзей де Батц. - Хорошо, что мы вместе.
   -Г-да, - сказал де Арамисец, обнимая жену за талию. - Я рад, что все мы вместе! A priori!  
   -И что мы друг друга любим! - отозвался де Силлек весело.
   Все рассмеялись, и с нежностью взглянули друг на друга - умница де Батц, добродушный де Порто, благородный де Силлек, мечтательница Изабелла, выдумщица Жули.
   -А это значит, - подытожила Жули, - счастье ждет нас!
   В шесть утра подошла французская королевская армия. Крепость воспаряла духом, криками призывая его величество Людовика нанести последний удар по Испанскому льву. Испанцы позорно бежали. Прованс был спасен.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
   "Приключения продолжаются..."Романова С.Н.
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"