Рубин Марк Александрович : другие произведения.

Спрячь свою нравственность: часть 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 5.
  
  Аллен Касьянова вышла из такси в терминал вылета аэропорта Шереметьево. Спустя год после просьбы своей матери о том, чтобы она приехала в Ниццу, Аллен, наконец, собралась. Водитель достал из багажника маленькую сумку, в которую Аллен сложила две пары джинс, несколько футболок, средства гигиены. Минимальный набор - она не рассчитывала долго оставаться в обществе своих родителей в их новом доме. Аллен первый раз прилетает во Францию и Ницца для нее неизведанное место. За свои годы она успела облететь не мало точек земного шара. Больше всего ей понравилось в Барселоне, где она провела две недели несколько лет назад вместе с подругами. Там она слетала в Овьедо с незнакомцем из Барселоны. Она была настолько довольна той поездкой, после того, как он позволил ей управлять летающим кукурузником, что все дальнейшие его прихоти не смущали Аллен. Он был великолепен изначально. Он был не самым известным художником, выросшем на сюрреализме Андре Бретона, Рене Магритт, Дали. Астурийские корни того художника, наградили его яркой и страстной мужской красотой, которой Аллен легко поддалась, удивив даже себя. Их любовь была яркой и короткой. Они жили на северо-востоке Овьедо, в деревушке среди старых дороманских хижин вблизи церкви Сан-Хулиан-де-лос-Прадос. За неделю, помимо неимоверно страстного занятия любовью, шедшей до покраснения в зоне интима, и все равно не прекращавшейся, художник учил ее живописи. Для него это было очень просто, для Аллен это было первой по-настоящему романтической историей. Все, что художник делал для нее, поражало ее в край, и лишь только спустя неделю она одумалась, поняв, что ею забыты подруги в Барселоне - единственные проводницы к ее прежним реалиям.
  Они гуляли по горам в окрестности, обошли все церкви в Овьедо, признанными мировым наследием ЮНЕСКО. Аллен носила с собой Полароид. Она любила фотографировать все окружающее, начиная с маленьких жуков, заканчивая видами на Перинеи. Она сделала огромное количество кадров с лицом того художника. В ее картридже не осталось пленки и потом художник взял эстафетную палочку выражения своих талантов. Он стал рисовать ее в разных образах. Аллен позировала обнаженной, одетой, художник рисовал ее тело, грудь, великолепные идеальные ноги. Художник ценил каждую частичку ее плоти - от пят до макушки.
  Но более всего, во что он был влюблен, - это ее лицо. У нее были длинные немного кудрявые черные волосы. Что-то ей передалось от матери. Ее брови были дугообразной формы, карие, почти черные, глаза. Ярковыраженные скулы и узкий ровный подбородок. У нее была бархатная кожа, которую невозможно было перестать гладить. Аллен была той девушкой, от которой ничего не требовалось, - ей было достаточно просто существовать в этой жизни, и каждый, с кем она находится рядом, будет счастлив ее присутствию. У нее были объемные губы и из-за того, что она очень любила целоваться, они были немного опухшими и покрасневшими. Казалось, что ее создал сам бог. Аллен сама смущалась от того, насколько у нее великолепна внешность. Ее любил каждый, не было того человека, кто не хотел ее раздеть. У нее была необычная улыбка. Когда она улыбалась, казалось, что она смеется над тобой, хотя на самом деле смеялась над какой-то шуткой или комичной ситуацией, произошедшей рядом. В общении с каждым она внимательно всматривалась в глаза. Аллен считала, что в ее запасе нет интересных историй, которые можно было бы рассказывать при знакомстве, она не думала, что ее мысли кого-то будут интересовать, поэтому она была молчалива. Лишь только изредка одаряя собеседника улыбкой. Эта улыбка вызывала дрожь в груди, возбуждение, желание войти в нее.
  Спустя неделю после знакомства Аллен с художником из Овьедо, за ней приехали подруги из Барселоны - Дарья и Милана. Они тоже были симпатичными, на них был спрос в Барселоне, но в них не было того тянущего, что было в Аллен. Они были более эмоциональны, смешливы. Девушки не рассчитывали на то, что на следующий день она не вернется, и им показалось, что их подругу похитили навсегда. Они нашли людей, кто сможет отвезти их в Овьедо. В Овьедо они расспрашивали каждого, видел ли кто художника с той девушкой. И лишь только один старик, который попался на их пути в местном баре, когда они от отчаяния стали поминать Аллен, сказал, что он знает одного парня, кто часто летает в Барселону и привозит сюда туристок. Этот старик был его отцом. Старик был очень возмущен тому, что сын так и не вывез ту девушку обратно. Отец и сын жили в одном доме и художник просил своего отца отъезжать из дома, когда будет приводить очередную девушку. Обычно это длилось один-два дня, реже - три, но Аллен не давала художнику покоя, и из-за этого, старик уже неделю плетется по деревне с фляжкой рома домашнего изготовления.
  С помощью русско-испанского разговорника Дарья с Миланой коряво пытались донести до старика, что эта девушка их подруга, и ее срочно нужно вернуть. Сидя за деревянным столом в том баре, старик крикнул бармену, чтобы тот принес три стакана. После того, как бармен их поставил на стол, старик разлил девушкам своего домашнего рома, чтобы они немного расслабились. Девушки были немного испуганы потерей своей подруги, но это путешествие было для них незабываемым. Они рассказали старику о Москве, старик поделился с ними парочкой историй про Овьедо из своей молодости. Где-то после полуночи, под светом полной луны, старик взял свою палку и быстренько стал идти в сторону дома. Девушки, идя за ним, удивлялись, как ловко он справляется со своими ногами.
  Когда они поднялись по склону и дошли до дома, - девушки в конце пути помогали старику добираться, - старик уселся в плетеное кресло и закурил сигарету, сказав им, что дальше они будут разговаривать сами. Девушки зашли в этот просторный каменный дом. На стенах висели все картины, которые рисовал художник. Они были великолепны и красивы. Девушки долго пересекали некое подобие гостиной, которая больше была похожа на галерею. Потом они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. С годами пролитая на лестницу краска покрылась слоем пыли и краски были не столь яркими. Они пошли дальше и увидели большую просторную комнату с выходом на балкон, в комнате лежали эскизы, вещи художника, нижнее белье разных девушек самых разных размеров. Пустые бутылки рома стояли на подоконниках. Они услышали знакомый голос - это точно был голос Аллен.
  В комнату раскрылись две двери и под окном, по бокам которого в стены были вбиты большие свечи, освещающие темную мрачную комнату, девушки увидели большую постель, где Аллен лежала на художнике и мягко стонала от наслаждения. По ее усталости было видно, что прошло много времени с того момента, когда на любовниках был хоть малейший клочок одежды. Из-за ее красивой спины, переходящей в идеальные овальные бедра, выглянула голова небритого голубоглазого испанца. Аллен увидела его недовольное беспокойство и остановилась, обернувшись назад. Она недовольно взвела свои глаза вверх и перепрыгнула на вторую половину постели, взяв с тумбочки сигарету с коробкой спичек. Художник резко подскочил с кровати, заботливо бросив на Аллен белую простыню, и стал медленно подходить к порогу.
  Дарья с Миланой были не совсем довольны тому, что он не умудрился прикрыть своего зверя. Пред ними встал высокий мужчина, с широкому плечами, мощной грудью, загорелой бронзовой кожей. Волосяной покров на груди шел к его лицу. Он помолчал несколько секунд, внимательно разглядывая двух незнакомок, в его голову забрела мысль о том, что они не прочь присоединиться, но он сначала осмотрелся на Аллен, молча показывая на них пальцем, мол "не будешь ли ты против, если эти две проститутки присоединятся к нам?". Выпустив дым из легких, Аллен очень коряво сказала ему, что это ее подруги из России, и они будут очень не рады этой игре. Выслушав Аллен, художник снова оценочно посмотрел на этих подруг, слегка ухмыльнувшись и вернулся в постель. Он понял, что пришли забирать Аллен. Когда-то это должно было закончиться и этот момент настал. Дождавшись, когда художник уляжется, Аллен укрыла его член простыней, оголив свою красивую упругую грудь, и дала ему сигарету со спичками. Аллен недовольно смотрела на своих подруг, ожидая от них слов, но она знала, что это будут за слова. Может, действительно пришло время, когда нужно уезжать, подумала она. Но головы Дарьи и Миланы были пусты, потому что они видели то, что больше всего привлекало Аллен.
  Пока Аллен пялилась на них с претензией в глазах, девушки смотрели, как у этого черта подкуривается сигарета. У него было абсолютно серьезное лицо. Под простыней было видно, что одну ногу он положил на другую. Аккуратно положив сигарету меж своих губ, художник внимательно смотрел на пачку со спичками, которую держал в свои тонких и рабочих пальцах. Под его ногтями были следы краски, но это никого не смутило. Он чиркнул спичкой по фосфорной ленте, и со второй попытки загорелся огонь, который осветил его прекрасное идеальное лицо. Они увидели его высокий и ровный лоб, сальные волосы, на которых тоже оставались следы от зеленой краски, он зажал сигарету в губах, нахмурив брови, и подвел горящую спичку к табаку. Держа спичку у сигареты несколько секунд, он быстро два раза выпустил дым изо рта. Начав размахивать горящей спичкой, огонь исчез и художник положил спичку в пепельницу, стоявшую на подоконнике над его головой, продемонстрировав девушкам мышцы своей мощной левой руки.
  Дарья с Миланой осмотрелись друг на друга, поняли, что они еще на планете земля, в одежде и скоро им нужно вернуться в Москву. Они повернули свои головы на Аллен, а Аллен увидела эти глупые недоуменные гримасы и засмеялась, художник тихо ухмылялся, не понимая, почему его туристочка смеется над ними. Остановившись, Аллен спросила по-русски у Даши:
  - тебе что, зубы жалко? Улыбнись.
  Девушки были одурманены до конца. Дарья ответила:
  - хватит миссионерствовать - поехали.
  Милана добавила:
  - Эл, если ты хочешь войти в историю, то пусть художник назовет свою лучшую картину твоим именем.
  Лицо Аллен охолоднело и, выпустив дым, она ответила:
  - об этом мы поговорим после моей смерти.
  В ожидании рассвета, чтобы сесть на автобус до Барселоны, художник предложил всем развеяться, отведав домашнего рома. Сидя на кухне за столом, Аллен поникла, понимая, что больше она никогда не увидит его и стоит ей только покинуть этот дом, город, страну, как она больше не сможет найти этого художника. В это время он очень охотно общался с ее подругами, наивно рассчитывая на то, что кое-кто из них останется здесь и сменит Аллен. Наступило утро. Художник подарил Аллен две картины, Аллен оставила ему несколько фотокарточек. Пройдя мимо спящего в плетеном кресле старика, они молча покинули дом и уехали в Барселону. Поцеловав художника, Аллен сказала ему: "Надежды умирают, любовь кончается, задницы свисают".
  После поездок в Филиппины, Гватемалу, Ирландию и путешествия по реке Амазонке жизнь Аллен в Москве стала очень скучной. Она долго злилась на себя, когда согласилась вернуться со своими подругами обратно в Москву. Аллен изыскивала себе разные способы скрашивания времени. Она никогда не забывала о том художнике из Овьедо. Ее желание скрасить жизнь доходило до того, что она не отказывалась от изощрений в постелях разных мужчин. Частенько, короткие временные периоды, находилась на чьем-то жаловании. Внешность позволяла ей молча стоять на выставках автомобилей, на презентации новой одежды растущих модных домов в России. Ее внешность была востребована и Аллен ее здорово продавала.
  Несмотря на свое легкомысленное отношение к сексу и любви, которое ей не удалось разделить со своими подругами, - впрочем, позже, она разорвала все свои дружеские с ними отношения, не желая забивать свою голову развивающимся среди них гламуром, - Аллен очень тактично доставляла неприятности своим сезонным покровителям. Ее внутренняя отстраненность от женских думных предрассудков насчет любви и романтики позволяла Аллен чувствовать себя свободней и хитрее во взаимоотношениях с мужчинами. Она никогда не считала, что была у кого-то в принадлежности, и связана какими-то обязательствами.
  Однажды, на международной выставке автомобилей британского производства на Столешниковом переулке в центре Москвы, где от нее требовалось только улыбаться и показывать свои красивые ножки, ее заметил один предприниматель из Арабских Эмират - настоящий шейх. Молодой человек, под тридцать лет, не толстый, не худой. У себя на родине он носит длинную белую рубаху - дишдаша, - на голову надевает платок - гутра, - который удерживается игалем - толстым шнуром черного цвета. В Москве он ходил в дорогом итальянском черном костюме. Его выдавала смуглая кожа, черные густые усы, брови, карие глаза и густая черная шевелюра на голове. Он так был влюблен в Аллен, что был готов ее привезти в Арабские Эмираты и обвенчаться. Он не посягал на ее половую неприкосновеннсть - ниодного намека на интим - шейх соблюдал все приличия. Аллен была настолько прекрасна, что он боялся даже подумать о том, что эта великолепная россиянка уже поддалась порочным связям. Во всяком случае, ее можно будет убить или сжечь, если все будет иначе. За время знакомства с ней шейх успел одарить Аллен золотыми ювелирными украшениями - ожерельями, браслетами, платьями, вышитыми озолоченными нитками - шейх не скрывал своей любви к золоту и любви золота к нему. Аллен вела себя как истинная элитная проститутка.
  Живя с ним в гостинице Националь, она не позволяла себе много слов - врожденная молчаливость, наконец, принесла ей выгоду, Аллен скрывала свое презрительное отношение к арабам и их ярое отношие к религии, - она просто улыбалась, по-русски через переводчика выражала словами свое восхищение таким подаркам. Шейх за неделю успел одарить ее тем же британским Ягуаром, в котором она сидела на заднем сиденье в рамках автовыставки, - он пытался подкупить ее всем. Ее молчание казалось шейху некой загадкой, которую он обязан раскрыть. Когда они были в одиночестве, в его номере, где не было ни переводчиков ни охранников, Аллен вообще молча улыбалась, не говоря ни слова. Под конец второй недели она сказала своему арабу, что уедет с ним только если он, сбреет свои усы в знак желания с ней обвенчаться. Растительность на лице была признаком солидности и мужественности среди мужчин в эмиратах. И шейх пошел на такую уступку этой длинноволосой девице. Аллен еле сдерживала гомерический смех, когда увидела его ангельское детское личико, после приема шейха у брадобреи. Ее улыбка позволила подумать шейху, что она довольна им и теперь точно уедет отсюда. Все шло к тому, что он наконец проведет в Москве обряд воровства невесты и покинет этот порочный город, в котором он нашел такой невинный самородок. Он отметил для себя ее непростой характер, который был готов временно принять, зная, что у себя дома, он уже сможет утихомирить ее пыл. Аллен выкачала из него многое - драгоценности, одежду, машину.
  И вот ей снова стало скучно. Летней ночью она лежала в номере вместе с ним. Шейх позволял себе спать с ней, но под разными одеялами, и боялся прикоснулся к ее кожи в постели, потому что понимал, что потом не сможет остановиться и совершит большой грех. Аллен очень тихо встала с постели и зашла в ванную комнату. Она открыла ящик под раковиной, в котором лежал заранее спрятанный ею блокнот и карандаш, привезенный ее подругой, с которой она была в Барселоне. Аллен написала ему, что не может поехать с в Эмираты, чувствует, что не сходится с ним характером и боится расстроить этим его родню. В конце она написала "Извини & I'm sorry". Вернувшись в комнату, Аллен достала из большой шкатулки все подаренные им драгоценности, ключи от автомобиля, ухватила парочку платьев и туфель из шкафа, - она не могла с тяжестью в душе не подчеркнуть скромно свою женственность, выраженную в любви к платьям, шпилькам и юбкам. Умывшись в ванной и надев на себя одно из подаренных ей платьев, она покинула номер, побежав по коридору к лифту, пока шейх не проснулся. Спустилась на парковку, закинула все вещи на заднее сиденье, - ей даже хватило ума и смелости проверить, что все документы на машину в бардачке. Она завела мотор и выехала с парковки. Как жаль, что она не услышала этот громкий крик, раздавшийся в президентском номере Националь, дошедший до других номеров на других этажах, после того, как переводчик озвучил письмо. Лишь только галантность и, - что самое важное и обидное, - осознание того, что она ему еще не принадлежит, не позволила шейху ринуться в поиски. Он забыл и вернулся в свои Эмираты заниматься обычными черноозолоченными делами.
  
  И вот, наступил день, когда Аллен Касьянова окончила юрфак. Она получила диплом, сдала все экзамены, кстати, на хорошо и отлично, удостоилась отдельного признания от декана. Он сказал: "Этой девчонке нужно отдать должное - перед тем, как прийти и сдать экзамен, ночью она работала - снималась для журнала женского белья". Аллен сама обеспечивает свою жизнь и зарабатывала как могла и чем могла. Она выпустилась из университета, теперь она стала человеком, имеющим высшее юридическое образование. Наступил момент, когда нужно делать выбор - работать по специальности или продолжить продавать свое тело глянцевым обложкам и старым мужчинам в роговых очках и кожаных перчатках. Фотосъемки и постоянные путешествия по Европе на модельные показы ей наскучили, с каждым днем она все больше стала чувствовать себя проституткой, поэтому Аллен решила устроиться в прокуратуру.
  Последние полгода учебы, она совмещала свою работу со стажировкой в прокуратуре центрального московского округа. Ее наставника не устраивал тот факт, что Аллен может в любой момент подойти и спросить разрешение на выезд из страны, потому что у нее модельные показы в Риме, или Париже, или Мадриде. Но наставнику было тридцать, посредственная внешность, небольшая пивная припухлость в области живота, и своей лояльностью он старался заменить последствия халатности природы, добиваясь приязни своей великолепной практиканточки. Аллен понимала в чем дело, поэтому она решила, что нужно перетерпеть общество этого грязного извращенца, дождаться окончания практики и забыть о нем. После выпуска, она вернулась в прокуратуру и подала документы на работу. Через неделю ей позвонили, сказали, чтобы она приехала на собеседование. Она приехала и в кабинете начальника кадрового департамента, помимо самого начальника, был ее наставник. Кадровик встал и оставил их наедине. Наставник сказал, что у Аллен будет большое будущее в прокуратуре, ей не придется знать проблем, если она выйдет за него замуж. На следующее утро наставнику пришлось опоздать на работу, потому что его новый спортивный мерседес сгорел.
  Аллен не хотела устраиваться в коммерческие фирмы и чувствовать себя маленькой проститутской гайкой в системе, придуманной таким же грязным извращенцем, как и ее наставник, поэтому она с грустью приняла свое будущее, которое могло стать прошлым - она приняла решение вернуться в модельный бизнес, тем более внешность позволяет, а благодаря мозгам, быть может, получится отколоться от модельного дома и запустить свою линию. Но до этого момента, Аллен устроила себе небольшой отпуск. Она собралась в Ниццу, чтобы отметиться у родителей - встретиться с ними впервые за последние пять лет.
  Она подошла к столику регистрации, подала заграничный паспорт и билет. Ее багаж зарегистрировали и отправили на отгрузку. Аллен вернули паспорт и она пошла на пункт личного досмотра. После событий, произошедших одиннадцатого сентября в Нью-Йорке, требования по досмотру ужесточились, поэтому это стало занимать больше времени. Но Аллен не была похожа на арабку, на нее не был надет хиджаб и даже нигде не висел кулон с полумесяцем, - она не понимала, почему эти два охранника так тщательно ее досматривают, проводя металлодетектером по ее телу несколько раз. Это вызвало ухмылку с тех, кто стоял в очереди и наблюдал за этой картиной. В конечном итоге, пока у Аллен были расставлены руки в стороны, она так разозлилась из-за этого, что шлепнула по уху одному охраннику и сказала: "Когда-то, быть может этот день никогда не наступит, ты заведешь красивую женщину в свой дом и умрешь. У тебя есть выбор: лишиться жизни и чести или остаться обычным трудягой, прикармливая своих детей нутеллой". Ее отпустили, поставили штамп и Аллен осталось дождаться вылета.
  Она подошла к стойке продажи кофе, заказала свежезаваренный. Оставив сто рублей, она запала стакан с кофе и уселась на место в зале ожидания. В зале было много красивых девушек, которые привлекали к себе взгляды взрослых и молодых мужчин. Но Аллен выделялась. Она не ходила по залу, как модель, не носила шпильки, на ней не было платья. Вместо яблочного сока, она пила кофе без сахара. Вместо платья на ней были джинсовые шорты и белая рубашка. Вместо лака для волос, она придала форму своим волосам только благодаря резинке и заколке. Вместо шпилек она была обута в кеды. Положив одну ногу на другую, она скрыла свои невыспавшиеся красные глаза за роговыми очками, вспоминая под музыку Оазис канун, когда она вместе с Дарьей испилась тремя литрами виски на каждую голову.
  Поздней ночью, накрывшую красоту лазурного побережья, самолет приземлился в аэропорту Ниццы. Где-то в заметках у Аллен был записан адрес новой резиденции ее отца, куда она должна была приехать. На улице стояло много такси и, прежде чем к ним обратиться, ей нужно было знать, куда надо ехать. Спустя несколько минут поисков этой сраной бумажки, к Аллен подошел молодой человек, у которого в руках была табличка, на ней было написано "Елена Касьянова". Он прихватил ее за локоть, обратив ее внимание на себя и спросил:
  - Елена Антоновна?
  Перед собой Аллен увидела огромного накачанного головореза в черном костюме и галстуке. У него была лысая голова, шрам на лбу. Его лицо было красным, а глаза, складывалось впечатление, облиты кровью. Если бы Аллен была лишена зрения, ей показалось по голосу, что к ней обратился кандидат медицинских наук, такой у него был мягкий голос. Но зрение у Аллен было и она сделала кое-какие очевидные выводы. Человек в костюме услышал ее жалкий детский хрипловатый голос:
  - да.
  Головорез мило улыбнулся, словно девочка увидела чихуахуа, и сказал:
  - я поверенный в делах вашего папы - меня зовут Гоша. Так можете и называть - Гоша. Я должен отвезти вас в резиденцию.
  Что же, Гоша, подумала Аллен, сэкономлю на такси. Конечно, ей было сложно принять такую компанию, но Гоша был получше того наставника из прокуратуры и охранника на пункте личного досмотра. Во всяком случае, если у Гоши нет мозгов, то у него есть силы, которые не каждый готов почувствовать на своей шкуре. По дороге домой Гоша рассказывал Аллен анекдоты, которые ее действительно увлекали, он прокатил ее по городу, показал отель Негреско, английскую набережную. По дороге Гоша рассказал увлекательную историю о том, как его отправили в аэропорт. Для него история была увлекательной, услышав ее Аллен, захотелось выпить еще.
  Сегодня утром он сидел на кухне в резиденции Антона Касьянова и ел завтрак, приготовленный его женой - Лорой. Антон быстро ухлестывал тосты с абрикосовым джемом, допивал кофе и перед тем, как выскочить из дома, чтобы заняться своими делами, жена задала ему важный вопрос:
  - кто встретит Аллен?
  - кого? - резко спросил Антон, желая уточнить этого незнакомого ему человека.
  Лора, сорокалетняя женщина, хранитель домашнего очага, спросила потверже:
  - сегодня приезжает наша дочь - ее зовут Елена, если ты еще не забыл.
  Гоша понял, что его боссу задали не самый приятный вопрос. Его завлекли в семейные дела, которыми Антон никогда не желал заниматься. Гоша смотрел на его недовольное бульдожье выражение лица, словно мрачный Аполлон, вышедший из бойцовского клуба, которого заставили надеть нижнее белье. Антон нервно достал сигарету и Гоша тут же чиркнул ему зажигалкой. Выпустив дым из легких, Антон весело сказал:
  - моя дочь. - Антон посмотрел в глаза Гоши, дав ему понять, что вечером нужно ехать в аэропорт. - Аллен. Лора, называй ее - Аллен. Я не люблю, когда ты называешь ее Леной. Сказала бы еще Люська, Зинка. Эти деревенские рязанские имена вызывают у меня рвоту.
  - я привыкла, что ты говоришь о рвоте за моим завтраком, но скажи, кто ее заберет?
  Антон покачал головой, отчаянно подняв руки вверх, и сказал:
  - Гоша все устроит.
  Да, дочка не подарок, но как можно забывать имя своего единственного ребенка, удивлялась Аллен, сидя в машине с Гошей. Самое непонятное для нее было, почему Антон так равнодушно относится к ней, когда она успела сделать ему плохо или подвести. Аллен думала, что она знает ответы на все вопросы, или, по крайне мере, знает людей, которые знают ответы на вопросы, но она никогда не могла понять поведение своего отца. Было бы легче понять, если у нее был брат или сестра, но этому гавнюку даже сравнивать меня не с кем, возмущенно думала она. Она удивлялась тому, что ее отец не менялся годами, и, не подавая этих признаков, спросила у Гоши, после того, как он закончил свой рассказ:
  - почему он не выучил, что такое забота о детях?
  Гоша знал истинную причину, он знал, почему его босс не хочет знать о существовании своей дочери. Но Гоше, - тридцатилетнему мужику, у которого есть свои дети, которых он сильно любит, - очень сложно честно объяснить дочери своего босса, почему он не удостоил ее своей приязнью. Гоша, облачившись в грусть, ностальгируя о прошлом, сказал:
  - есть такие люди, которые не предназначены для воспитания детей, - они готовы прожить всю жизнь в одиночестве, не имея привязанностей ни к кому. Твой отец - один из таких.
  Дальше Аллен молча дожидалась, когда доедет до дома, злясь на свою мать, которая целый год пилила ей мозги, убеждая, что нужно приехать в Ниццу. На самом деле, Гоша, под угрозой расчленения и потрошения внутренних органов пищеварительной системы, дал Антону обещание, что никогда не скажет, что его босс собирался сделать со своей дочерью. Он пообещал, что будет хранить эту тайну до последней минуты своей жизни.
  
  Глава 6.
  
  Двадцать два года назад Антон пришел в секцию бокса, где занимался вместе с Гошей. Тогда Антону было восемнадцать, а Гоше - семнадцать. Они учились на одном курсе в университете культуры и спорта. Каждый из них был окуражен идеей стать чемпионом мира по боксу, стать вторым Мохамеддом Али. И вот, в тот день, Антон рассказал Гоше, что у него родилась дочь. Лицо Антона была настолько недовольным, будто бы родился он сам. Гоша знал, что его сверстник не дружит с разумом и разум никогда не предлагал ему своей дружбы, но когда он услышал от Антона это, Гоша сильно разозлился. Антон сказал:
  - у меня есть идея. Отвезем девчонку, как ее там назвали, Лена по-моему, вместе с ее мамашей под какой-нибудь заброшенный мост и сожжем обеих.
  Лицо Антона в этот момент горело пламенем ада. Гоша уже представил, как Антон будет счастлив смерти матери своей дочери и самой дочери. Но Гоша ничего не смог с этим поделать. За несколько лет знакомства, Гоша успел понять, что Антона не переубедить, даже если Антон задумает пришить своего друга за отнятый у него пончик. И, да бы, избавиться от лишних неприятных разговоров, Гоша согласился на эту затею. Говорят, психопатов тянет друг к другу. Это был тот самый случай.
  В день, который Антон обозначил, когда их обеих нужно будет сжечь, Гоша ранним утром поехал в глухое местечко в Филях. Это было неподалеку от Кутузовского проспекта. Гоша заехал вглубь, проехал мимо небольшой аллеи, и остановился у железнодорожной станции. Дальше он вышел из машины и пошел по тропинке, ведущей к причалу у реки Москвы. Идя по тропинке, Гоша отметил для себя, что это самое подходящее место - ниодной души здесь не было с того момента, как этот причал здесь построили. Наверное судна здесь тонули, ухмылялся Гоша, держа в одной руке лопату, а в другой канистру с керосином. Он дошел до берега реки, заросшего деревьями. В двадцати метрах от тропинки был тот причал, поэтому за деревьями никто не заметит, что здесь происходит. Гоша выкопал яму глубиной в три метра. Обложил ее брусками, срубленных с деревьев, облил все это дело керосином и дожидался, когда приедет Антон со своей семьей.
  Чтобы Лора со своей дочерью сразу не убежала, Гоша возле ямы поставил мангал, развел огромный костер и готовил шашлыки. Возле ямы Гоша расстелил большой плед в красно-белую клетку, поставил несколько граненных стаканов, две бутылки водки, нарезал три батона хлеба и открыл банку с солеными огурцами. Уже тогда Гоша показал Антону, насколько у него развито креативное мышление.
  И вот, Антон держал Лору за руку, изображая на своем лице столько счастья, что Гоша уже стал подозревать, что зазря разжигал костер в глубокой трехметровой яме, чтобы сжечь семью своего лучшего друга с его согласия. Лора не знала о замысле отца своей дочери и она была удивленна, для чего разожжена эта глубокая яма. Она не была одарена умом, также как и Антон и Гоша. Она не сразу все поняла. Лора спросила у Гоши:
  - зачем ты сделал такой огромный костер?
  Улыбнувшись, Гоша посмотрел на Антона с молчаливым вопросом, дескать, ты издеваешься? Антон молча про себя подумал, - никогда не нужно надеяться на то, что я скажу матери своего ребенка о том, что через несколько минут сброшу ее вместе с ребенком в яму, пылающую огнем. Гоша придумал и сказал:
  - я туда мусор сбрасываю.
  Ну, тогда можно было бы подальше расстелить плед, подумала Лора, держа в руках двухнедельную Аллен. Она уселась на плед, Антон сел рядом, а Гоша поворачивал шампуры, дожидаясь, когда уже Антон даст команду свернуть их и сбросить в яму, а потом мужики спокойно съедят шашлыки, запив все водкой. В тот светлый солнечный денек Аллен очень громко плакала. Уже спустя две недели после собственного рождения чутье подсказывало ей, что сейчас их сожгут в костре. Слыша это громкое и наглое визжание, голова Антона разрывалась в клочья, и он даже не беспокоился о том, что сейчас кое-кто умрет и с этим будет покончено. Гоша следовал оговоренному плану - он готовил шашлыки. Все шло также четко, как тиканье швейцарских часов Патек Филип.
  Гоша ждал, когда Антон подаст ему знак, что нужно начинать. Антон предупредил своего друга, что он закурит сигарету, а потом, когда Лора начнет возмущаться, Антон разобьет ей нос, и Гоша скрутит мамашу с ребенком в плед и бросит их в яму. Шашлыки обрели аппетитную корочку, они были сочными и их хотелось тут же съесть. Их пора было выкладывать в тарелку. Гоша поднял шампуры, подошел к пледу, Антон закурил сигарету, Лора стала возмущаться и Антон стал с ней спорить. В этот момент Гоша присел с краю пледа, медленно выкладывая мясо в большую тарелку, дожидаясь, когда ей разобьют нос, и он услышал звуки сирены. Сюда заехала милицейская машина. И все. Они поняли, что на этом все кончено. Двое патрульных увидели в этом хулиганство, потому что нигде еще так не разводился костер в трехметровой яме, нигде еще не было столько острых и огромных ножей, и очень давно такого не было, когда два амбала с этими ножами нападают на людей в форме. Антона и Гошу приговорили к восьми годам лишения свободы - все их надежды на беспрепятственное достижение олимпийских вершин рухнули.
  Ребята благодарили господа бога за то, что власти не додумались, что готовилось убийство матери и новорожденного малыша. Тогда бы их расстреляли к чертям собачьим. После освобождения из тюрьмы Антон с Гошей должны были найти себе заработок на жизнь. От них обоих отреклись гордые родители - отец Антона был уважаемым врачом-проктологом, мать - доцент на кафедре русского языка и литературы в гуманитарном университете. У Гоши отец был дипломатом, а мать - водителем трамвая. Все они служили отечеству и никогда не рассчитывали на то, что эти двое смогут так очернить их имя. Два друга стали автомеханиками. Через полгода они стали промышлять угонами машин, потом разбирали их на детали и продавали по частям.
  После освобождения Антон сразу нашел Лору со своей дочерью. Она тоже жила в одиночестве, все ее обходили стороной, зная, что она забеременела до несостоявшегося брака, от человека, который сидит восемь лет. Она с трудом устроилась уборщицей в театральное училище и зарабатывала гроши, хватавших лишь на скупое пропитание своей дочери, которую еще нужно устроить в школу. Когда явился Антон, она обрадовалась, в отличие от него, в глубине души таящего надежду об их кончине. Все же, за восемь лет в тюрьме, Антон стал подобрее к людям и он для себя понял, что этих двух нужно содержать и необязательно их любить. Спустя полгода после того, как они встретились, Антон отвел Лору и восьмилетнюю Аллен в роскошный ресторан в гостинице Украина. С ними был Гоша, который стал неотъемлемой частью этой нездоровой семьи. Лора была сильно поражена возможностям отца своего ребенка. На столе была открытая бутылка итальянского вина, семга, черная икра, жареная картошка. В ресторане можно было застать секретаря исполкома, профессора, эстрадного певца. Лора не верила своим глазам. Она спросила у Антона:
  - когда ты успел заработать столько денег?
  Антон самольстиво улыбнулся, посмотрев на Гошу. Он осмотрелся по сторонам, убедившись, что никто не услышит его, пригнулся к Лоре, взяв ее за руку, и тихо шепнул:
  - мы воруем машины и продаем их по запчастям.
  Гоша увидел на лице Лоры такое удивление, будто бы ей сказали, что отец ее дочери стал начальником тюрьмы. На самом деле Лора была удивлена тому, как хитро эти двое извлекали прибыль. Даже Антон удивился от ее последующего слова:
  - Офигеть! Я бы никогда до такого не додумалась. - затем Лора поняла, что это преступление, и она спросила: - ты долго еще планируешь этим заниматься?
  Антон отогнулся на спинку стула, закурив сигарету, развел в стороны руками и спросил:
  - тебе нравится наша новая жизнь? - Лора покачала головой. - тогда неважно, как долго мы будем этим заниматься.
  Аллен внимательно прислушивалась к словам своего отца, потягивая через трубочку тархун, и она услышала слова, которые стали ее девизом:
  - если мы не будем ублажать себя сегодня, довольствоваться настоящим, то когда мы успеем сделать это в будущем? Как мы определим этот момент. - Антон положил свою ладонь на колено Лоры, дав ей понять, что в его глазах горит страсть, и сказал: - сегодня мы герои, завтра - отшельники, пока мы живы, надо жить, а потом найдется тот, кому мы помешаем и умрем. Завтра еще успеет наступить, не задумывайся о том, откуда все будет браться, не задавай мне этих вопросов, ответы на некоторые из них я не знаю сам.
  Лора поняла, что с этим нужно смириться. Спустя несколько лет, когда Аллен заканчивала одиннадцатый класс, в квартире на Кутузовском проспекте, в гостях у Антона был начальник визового отдела. Он сидел на кухне и перед ним лежали заявления на выдачу заграничноно паспорта для всей семьи и Гоши. Антону нужно было, чтобы чиновник поставил визу, но за это ему была объявлена слишком высокая цена. Тогда Антон заманил чиновника к себе домой, сказал, что отдаст все деньги, только дома их нужно забрать. Он, невзначай, предложил чиновнику попить чай с печеньем. Чиновник клюнул и, спустя несколько минут, в своем правом ухе он почувствовал металлическое дуло огнестрельного пистолета, который держал Гоша, а слева Антон нашептал ему: "либо на этих заявлениях появится твоя виза, либо на них окажутся твои мозги". Так, Антон добился иммиграции во Францию, а Аллен оставил в новоявленной и слабой России, еще сохранившей свое самое качественное образование.
  Во Франции Антон поселился в Ницце. Там он познакомился с одним капореджиме главы итальянского семейства. В мафиозной структуре итальянской семьи капореджиме - второй человек после главы семейства и его советника, он обладает властью, возложенной главой семейства на него и контролирует некоторые бизнесы. Также, в функции капореджиме входило руководство отрядом солдат, служащих на семейство, в целях обеспечения ее безопасности и неотвратимости заключения заведомо выгодных сделок. Реджиме обратился к Антону за помощью - ему нужно было раздобыть спорткар по дешевке, желательно Феррари. Через неделю Антон нашел Феррари с чистой юридической историей и продал за полцены. Реджиме был крайне удивлен возможностям Антона и он посчитал, что такой человек необходим семейству Габбьядини, развернувшейся на всем юго-восточном побережье Франции, охватившую территорию от Ниццы до Марселя. Прошел год и Антон Касьянов стал капореджиме в структуре Николо Габбьядини, позвав в свою команду Гошу. Они поменяли имена, получили французское гражданство, теперь они стали - Антонио Кассио и Джорджо Мессина.
  Антон пошел в гору. Ему была подконтрольно очень важное ответвление бизнеса Габбьядини - оборот наркотиков. Через два года, семья Габбьядини обзавелась большей защитой от закона, благодаря уже упомянотому дипломатическому таланту Антона, и это дало возможность расшириться до стран Северной Африки и Ближнего Востока. Антон отбахал себе огромную резиденцию неподалеку от побережья, обрел свой собственный легальный бизнес - взял под контроль сеть автосалонов по продаже автомобилей британских марок по всей территории Франции. После смерти Николо Габбьядини, когда все полномочия главы семейства были возложены на его сына - Микеле Габбьядини - Антон открепился от семьи и обрел самостоятельность. Он стал строить свою новую семейную структуру, по итальянскому типу, назначив Гошу на совмещенную должность консильери, - советник главы семейства, - и капореджиме. Столь ответственную функцию Антон не мог доверить ни кому, кроме как человеку, которого он знает с детства. Следующей задачей дона Кассио стало взятие под контроль часть игорных домов в Монте-Карло.
  
  Глава 7.
  
  Марк Рубин стоял в ванной комнате гостиничного номера отеля Найс Флер. Сегодня его ожидал ответственный день. Перед ним стояла задача привлечь к себе деловое внимание Луи Дебуши - руководитель инспекции по выдаче разрешений на ведение игорного бизнеса.
  Перед тем, как отправить Марка в Ниццу, его отец, на всякий случай, принудил пойти на такую меру как изменение прически. Когда Марк сидел под простыней на стуле, перед зеркалом, в отражении которого он видел своего дядю Роберта, режущего воздух ножницами с забавной улыбкой, его спросили какую прическу Марк хочет. В самом же деле, Марк был не совсем доволен этой затеей, поэтому из минимума он извлек максимум. "Роб, я очень встревожен, поэтому сделай мне прическу, как у Дэвида Бекхэма в 2001 голу". Задача Роберта была упрощена - ему нужно было под короткую насадку сбрить всю темную шевелюру на голове золотого мальчика. После того, как Марк помыл голову, посмотрев в зеркало, он увидел вполне неплохой образ. Вместе с недельной небритостью Марк довольно подчинился надиктованному стилю его любимого футболиста.
  Также, когда Марка инструктировали, что и как нужно делать в Ницце, он выдвинул одно требование. Марк добился, чтобы вместе с ним в Ниццу отправили Тимура. Сандро сказал своему сыну, что с Тимуром Марк будет договариваться сам. У Тимура не было работы, он помогал своему отцу на стройке, поэтому много времени тратить не пришлось, чтобы услышать положительный ответ от своего друга.
  Приехав в Ниццу в Марке проявился талант бездумного растрачивания денег отца. Он просто говорил сколько надо, отец высылал на личный счет немного больше, потому что очень любил своего сына. Так, Марк с Тимуром, накупили себе по несколько костюмов, пар обуви и других аксессуаров в Луи Виттон, оставив в бутике около десятка тысяч евро. Парни не сразу приступили к делу. Они обошли все пляжи, клубы, кафе и рестораны. Взяли напрокат автомобили, осмотрели отели. Хорошо, что изучение местных отелей дало Марку возможность кое-что понять. Он понял администравную систему управления отелем, переобщался с разными управляющими, узнавал, как правильно вести дела. Со временем стала яснее роль, которую должен быть сыграть Тимур. Его крупное и накачанное телосложение предоставляло широкие спектр возможностей по защите Марка. В характере Марка чувствовалась предпринимательская жилка - он с таким интересом заглатывал всю информацию, будто бы уже сам был готов выкупить Негреско.
  Прошла неделя с момента приезда в Ниццу. Тимур сидел в гостиной комнате номера, щелкал пульт телевизора и не понимал ничего, о чем эти люди говорят. Марку подсказали, что лучше всего за помощью в Ницце обратиться к давнему другу Сандро Рубина - Бруно Гебре-Селасси. Бруно был управляющим отеля Найс Флер и поселил гостей в своих самых роскошных номерах. За неделю не один десяток девушек успел здесь погостевать - как у Марка, так и у Тимура. Настоящий курорт романтического разврата, как-то бросил Марк, заглатывая серию из десяти шотов Б-52.
  На Тимуре был надет кремовый костюм с двумя шлицами. Никогда в жизни ему не приходилось ощущать такой приятный материал. Определенно точно, он был рад такому подарку своего друга. На крючке двери в ванную висел на вешалке черный костюм Марка. Пиджак был выполнен из матового материала черного цвета, широкие острые лацканы, он был притален, подведен под атлетическую фигуру. Черные брюки, гладко вы бритые горничной, суженные ближе к голени и черные туфли Дерби, отдающие мрачным блеском. Сразу было видно, что Марк позаботился о стиле.
  Марк вышел из ванной, вытирая свое голое тело полотенцем. Они были лучшими друзьями, которых только можно было придумать, поэтому Тимур не смутился от того, что Марк размахивал своим достоинством, пользующимся популярностью на юго-восточном побережье. Марк все-таки надел трусы и набра кое-какой номер.
  Он звонил советнику Луи Дебуши - Мелани Гову. Она должна была обеспечить им встречу и представить российского гостя. С Мелани Гову Марк познакомился благодаря Бруно Гебре-Селасси. Накануне они отдыхали в ресторане в отеле Негреско. Мелани Гову очень приглянулась Марку и он положил на нее свой глаз. В конечном итоге, спустя двадцать минут, необходимость участия Бруно отпала, после того, как Марк парочку раз пошутил, улыбнулся и проявил разумную самокритичность. При виде этой осквернительной улыбки тонкая белая ножка Мелани сама собой, отдельно от разума, подглаживала бедра Марка. Утром она проснулась у него в номере и сообщила, что этим вечером будет большой фуршет, посвященный открытию нового казино близ Английской набережной. Кто говорил, что только девушки могут торговать собой? Встретьтесь с Марком Рубиным и вы купите его за три цены.
  На том конце провода ответил мягкий нежный французский голосок:
  - слушаю.
  Улыбнувшись, Марк сказал:
  - узнала?
  Марк показал Тимуру, чтобы тот подал ему одежду. Мелани сказала:
  - рада слышать твой голос.
  Чувственность, которую она передала, стала возбуждать Марка уже на ранней стадии. Никогда ему еще не приходилось иметь дело с француженками. Это самое вкусное и страстное зрелище, которое только можно было представить. Заправляя в брюки рубашку, Марк спросил:
  - с кем я могу быть?
  Разговаривая с ним по телефону, Мелани стояла перед огромным зеркалом в гостиничном номере, в котором она жила как у себя дома. У нее было очень худощавое лицо, длинные светлые волосы. Она накрасила губы ярко-красной помады, нанесла румяны на скулы, которые придавали ей еще больше сексуальности. Она могла бы обойтись и без них, зная, что Марк все сотрет, но именно ради этого она их и нанесла. Промолчав, Мелани ответила:
  - нас будет только двое.
  В голову Марка ударил тянущийся импульс. Это была для него не только деловая издержа. Мелани Гову была для него личным, принадлежащим вечность. Она была для него той, над кем можно надсмехнуться, при этом погрязнув под ее власть. Марк уже представлял, как она застегивает пуговицы на рубашке, хотя на самом деле это был Тимур. Стоя перед зеркалом с прикрытым глазами, Марк шепнул:
  - кого нас?
  Услышав это мрачное легкомыслие, Мелани улыбнулась своему личному отражению Марка в зеркале. Смотря в его глаза, видя свои зеленые зрачки, она ответила:
  - меня... - несколько секунд молчания и Мелани сказала еще: - и порочной меня.
  Теплая волна прошлась по всему телу Марку. Он еле удерживал трубку у уха, его челюсть была напряжена, он не дожидался момента, когда встретит Мелани. Он видел, как Тимур принес шкатулку с запонкам и бляшкой. Тимур открыл для него шкатулку, но Марк больше не мог думать о том, какие ему нужны запонки, он инертно показал ему пальцем, и обратился к Мелани:
  - оу... - он прислушался к ее глубокому дыханию. - где я тебя найду?
  Стоя перед зеркалом, Мелани снова встретила улыбкой обеспокоенность Марка. Она почувствовала, как он гладит ее грудь, хотя в самом деле она стояла перед зеркалом и двигала своими тонкими пальцами от ключиц к талии. Ее кожа была напряжена, ее разум остановился, также как и остановился разум Марка, она прошипела, создавая шумы в трубке:
  - ты узнаешь меня по запаху.
  Вспоминая, как прошедшей ночью в своем номере Марк целовал ее шею, стоя перед своим зеркалом у окна, с которого были видны разноцветных фонари, расплывавшиеся под дождем, он вспомнил этот запах, - смесь бергамота и нероли, - успокаивающий мужской пыл перед взрывом чувств.
  
  Марк продолжал находиться в состоянии выброса из пространства и времени, сидя на заднем сиденье сто десятого Мерседеса второй серии черного цвета, выпускавшегося тридцать пять лет назад и отреставрированного, на котором парни вместе с Мелани собирались приехать в отель Босколо Экседра. Тимур зарулил в сад отеля Святого Павла, где их ждала Мелани. Марк повернул свою голову и увидел, как из кирпичных стен старого отеля спускается девушка в черном костюме, у которой, по всей видимости, под пиджаком, кроме блузки из тонкого кремового шелкового материала, ничего не было. Из-под черной юбки виднелись красивые колени, переходящие в тонкие ножки в замшевых туфлях, она аккуратно спустилась на землю и подошла к черному автомобилю. Марк открыл ей дверь, впустил ее и Тимур тронулся в направлении Босколо.
  Перед ними предстояло длинный пятнадцатикилометровый путь до Босколо Экседра. По дороге нужно было проехать холмы, нагорья и набережные. Полагаемые тридцать минут превратились в два часа страстного занятия сексом на заднем сиденье автомобиля с жесткой подвеской, проезжавшего по неровностям в горах, набирающего скорость на набережной. Это был сон, из которого невозможно было проснуться. Мелани полностью поглотила Марка, не давая ему ни секунды покоя, ни одного мгновения на деловой расчет. Казалось, их невозможно было остановить, Тимур мирился с этим и он понимал, что это всего лишь деловая издержка, он надеялся, что когда-то Марк будет это вспоминать с улыбкой, оставшись с ним наедине лет через несколько лет на чьей-нибудь из них свадьбе. Тимур был уверен, что это форма расплаты Марка за оказанные Мелани услуги. Оперная музыка, играющая в приемнике автомобиля отвлекала Тимура от происходящего сзади и возбуждала Мелани, придавая импульс ее движениям, ярость, жестокость. Марк ублажал ее пальцами, языком, целовал во все части тела, напрягая самую нечувствительные частицы ее кожи. У него был удивительный талант, которому он нашел предназначение. И благодаря этому таланту Марк мог обеспечить себе хорошие связи и бизнес.
  
  Тимур остановился у фонтанов на площадке перед Босколо Экседра. Мелани должна была выйти раньше, чтобы встретиться с Луи Дебуши. Прождав минут, Тимур вышел из автомобиля и дожидался, когда выйдет Марк. Марк открыл дверь. Последние пять минут езды он приходил в себя, вернувшись из того тумана, который начался с первого гудка в гостиничном номере. Для Тимура все это казалось забавой и, когда он помогал ослабевшему Марку выйти, он сказал:
  - могу тебя поздравить?
  Встав рядом, Марк обратил на Тимура тот холодный взгляд, омраченный жестокостью, который он видел несколько недель назад в беседке за шаг от собственной случайной смерти. Настороженное выражение лица Тимура, приведшее его в дух, улыбнуло Марка, - улыбка, облеченная в скверности ко всему происходящему вокруг, - и он сказал:
  - я лишился девственности после первой сессии.
  Юмористическое настроение покинуло Тимура после того пугающего взгляда и этой унижающей улыбки. Дальше, он сказал, задумчиво потирая лоб, желая уколоть Марка:
  - хотел поздравить с тем, что ты вступаешь в новый период жизни, когда становишься коммерческой блядью.
  Марк промолчал. Он никак не воспринял оскорбление своего лучшего друга. Марк отдалился от действительности. Он выглядел так, будто бы внюхал в себя несколько грамм кокаина. Все-таки, Марк еще не вышел из своего сна, которого на самом деле не было. Под покровом ночи при свете мрачных фонарей Марк угрюмо зашел в отель. Всем от его вида казалось, что зашел молодой властитель. Это мрачное лицо, взгляд исподлобья, будто бы Марк что-то просчитывал, выставив губы в трубочку, выделяя свои скулы, прическа, щетина - все что-то говорило о Марке. Но он не создавал впечатления укурка. Можно точно говорить - Марк Рубин претерпевает изменения. Он становится не тем Марком, которого все любили, в честь приезда которого устраивали славные праздники. Тимур начал терять того Марка, с которым можно быть на одном уровне, чувствовать себя его родным братом. Марк становился для него чужим. И лишь ответственность, которую он принял на себя, пообещав Алессандро Рубину сохранить жизнь его сына, заставляла остаться Тимура в этом огромном зале с мраморными стенами, широчайшими хрустальными люстрами, надменными взглядами окружающих его людей и некогда бывшего самым близким ему человеком - Марком.
  Идя по залу, Марк только молчал. Казалось, что он знает здесь каждого, казалось, что каждый поздравлял Сандро Рубина в день рождения его сына. Это был чужой Марк. Этот Марк не позволял себе говорить лишнего, считал простовством бросить невинную шутку. Тимур удивлялся тому, как Марк изменился за одно мгновение. Такой существенной метаморфозы не было спустя два года его отсутствия в Эль-Дорган. Даже Сандро Рубин не позволял себе такой величественности, хотя он этого заслуживает. Марк становился опасным, за ним нужно было присматривать, потом что Тимур понимал, что ближайшая ночь станет ночью необдуманных фальшивых поступков, закрученных в блефе, пороке и лжи, скрашенной сексуальностью и неотвратимым подчинением. Тимур злился на Марка. Он понимал, что Марк этого заслуживает, но еще он знал - для этой злости нет повода. Тимур подчинился не Марку - он подчинился несказанному слову Алессандро Рубина, который сейчас, скорее всего, покойно спит со своей великодушной женой, которая даже не подозревала, в какого жестокого зверя мог превратиться ее сын.
  Они сидели в углу зала за отдельным столом, накрытым белоснежной скатертью. На столе стояла чаша с виноградом, апельсинами, яблоками. Мелани позаботилась о комфорте своего любовника и его помощника. После входа в зал их встретила хостес, которая отвела ребят на самое удобное для обозрения место. Сюда периодически заглядывал официант, подливая виски. За белую рояль, расположенную в центре зала, сел мужчина в черном костюме, с густой растительностью на лице. Он проиграл несколько нот, проверяя звучание музыкального инструмента. Возле него стало три толстых вокалиста, вокруг расставились несколько скрипачей, виолончелистов, перкусстонисты встали с другой стороны. Они разминались, наигрывали мелодии Шопена, Чайковского, Моцарта. Присутствующие гости выходили в зал, пританцовывая под вальс, но их было мало, не было ощущения массовости. Но когда наступил момент, момент, когда все услышали звуки Иоганна Штрауса, его вальс - Иисус Назаретянин Царь Иудеский - никто не устоял от этого зловещего звука. Возникло ощущение, будто бы сам сатана летает над залом и управляет разумом каждого. Все встали и сбежались в зал, танцуя этот жестокий вальс. Тимур явно чувствовал себя здесь чужим. Он посмотрел на Марка, сидевшего лицом к аду, внимательно рассматривавшего лица танцующих гостей и тех, кто просто наблюдает. Он сидел, будто бы полулежа, и потягивал виски. На его пиджаке собрались складки возле пуговиц, но ноги твердо стояли на полу. Марк выглядел, как тот, кто пытается устоять от этой манящей силы, тянущей внутрь, и Тимур молча просил его остаться или лучше вообще уйти отсюда.
  Мелани где-то потерялась, она должна была предварительно обсудить условия сделки, которые Марк Рубин был готов предложить людям, имеющим доли в отелях, казино и вложившихся в готовые проекты. Она занимала хоть и посредническую, но очень важную и всеобъемлющую роль в этой игре. Марк продолжал холодным взглядом осматривать зал. Взгляд, готовый уничтожить каждого. Тимур окончательно возненавидел его надменность, его предстоящее наследство, Тимур возненавидел этот город, этот отель, эту ночь. Он возненавидел свою одежду - кремовый костюм, бордовую рубашку, дорогие туфли. Каждую деталь, каждое мгновение, которые он пережил за последнюю неделю. Им овладело страхом, который ему никогда еще не приходилось встречать. Даже страх смерти казался ему трепетом детей перед тем, какой страх в него вселил Марк Рубин, не приложив к этому видимых усилий. Марк кого-то присмотрел себе и молча встал. Тимур проводил его взглядом и не мог пойти дальше, потому что боялся этой богемности, надменности взглядов, золота, светящегося в зрачках каждого. Но он сломил самого себя и вошел в этот мир глянца и шелка, двинулся за чужим человеком, которого прежде не знал, которого никогда не стал бы узнавать, просто за сам факт существования такого человека.
  Марк прошел дальше, через центрифугу этого злого танца, не уворачиваясь от движений. Его глаза горели пламенем при виде этой девушки, которая одиноко стояла в зале и ждала кавалерского приглашения. Марк был уверен, что она ждет именно его, он знал, что здесь больше нет никого, кроме него, а те, кто есть, не достойны существования. Марк чувствовал себя выше всех, выше этих олигархов, выше судей верховного трибунала французского республики, выше господа бога! И самое ужасное - выше собственного отца. За незначительный промежуток времени у Марка появились интересы, пересекающиеся с интересами собственного отца, которые он поставил превыше всего.
  Она стояла с бокалом белого вина и прохладно наблюдала за происходящим вокруг. По ее лицу угадывалось, что мотив не из приятных. Эта девушка была одета в зеленое коктейльное платье с рубиновым оттенком, на ее шее налегло ожерелья из светящихся бриллиантов. У нее была красивая худоба, ярковыраженные ключицы, хрупкие плечи, тонкая шея. Черные волосы, собранные в ракушку, и ни грамма макияжа. Ее природная красота была главным оружием, которым она схватила мрачного купидона в черном костюме в свои чары. Марк остановился перед ней и протянул руку, пригласив станцевать. Уж этому Тимур не стал удивляться, довольно на сегодня удивлений. Не танцевал - так сегодня станцует.
  Местный Штраус дорого разлива заиграл вальс "На Голубом Дне". Марк стал энергично двигаться по залу с этой девушкой, гордо осматривая ее глаза. Она была поражена тому, как у него это получается, - так легко, непринужденно, - будто бы всю жизнь занимался танцем. Марк Рубин никогда не танцевал, этого не может быть, кричал внутренний голос Тимура, это невообразимо. Марк одарял ее своей улыбкой, поддерживал, не отпускал ее ни на одно мгновение. Он наслаждался этой упругой кожей, поглаживая ее в движении, он не спускал с нее взгляда, а она полностью ему подчинилась. Они танцевали так, будто бы в зале больше нет никого, кроме них. В это поверила даже она, - настолько была заразительна величественность Марка. Двигаясь по залу из одного угла в другой со скоростью, приближенной к скорости света, они могли сбить любого на своем пути, при этом не лишая свой танец красоты и энергии. Это не был пьяный танец - это был танец двух сплотившихся душ. Вальс душ, вывернутых наизнанку. В конце под более выразительные ноты рояли, они танцевали еще энергичнее и Марк, словно предугадав последний так, раскрутил ее, бросил в сторону и удержал рукой. К концу танца они и не заметили, как привлекли внимание окружающих их людей, а потом встретили массовый восторг и признание. Один Тимур застыл в стойке оловянного солдатика, не двинув ниодной своей конечностью.
  Поблагодарив всех, Марк, так и не отпустив ее руку, повел ее в сторону своего стола. Он прошел мимо Тимура, будто бы не обратив внимания на этот сопровождающий его взгляд. Но Марк остановился и Тимур подумал, что у этого хрена хватит смелости позвать меня с собой за столик, но вместо этого он услышал командный ровный и умеренный голос: "Найди Мелани. Узнай, чем она занимается. Через пятнадцать минут я планирую отсюда отчалить". Ненависть все больше заполняла душу Тимура, но он все равно подчинился приказу. Марк повел девушку за стол. Тут же подбежал официант, спросив у нее, чего она пожелает, и она спросила у Марка, непроизвольно задав вопрос по-русски: "а что пьешь ты?". Марк ответил официанту: "Виски". Через мгновение он понял, что услышал русскую речь. Он и не заметил, как смог украсить мрачную незнакомку очаровательной улыбкой. Эта русская сверкала робкой улыбкой. Марк смотрел на ее шею, плечи, он уже собрался ее раздеть и мысленно торопил Тимура, чтобы быстрее вернуться в отель. Марк внимательно смотрел в ее глаза, очаровывая, маня, и он спросил:
  - откуда ты приехала?
  Девушка почувствовала облегчение и сказала:
  - из Москвы.
  Выражением лица Марк поймал этот ответ и спросил:
  - меня зовут Марк Рубин.
  Он не только красиво танцует, у него еще и красивые глаза, и красивое имя, думала она, таких она еще не встречала, девушка была настолько поражена его обаянием, что дальше она могла только шептать. Она пригнулась к его уху, у Марка инертно приподнялась ладонь, обострился слух, и он услышал страстный шепот русской женщины:
  - Аллен Кассио.
  Ее низкий хрипловатый голос ласкал его слух. Марк не повернулся, его слух был все еще обострен, а Аллен, назвавшаяся итальянской интерпретацией фамилией своего отца, поняла, что он хочет слушать дальше:
  - из всех мужчин, которых я видела за свою жизнь, ты самый настоящий.
  - продолжай. - говорил Марк.
  - ты великолепно и легко танцуешь, у тебя красивые глаза и сильные руки. Я понятия не имею, чем ты занимаешься и что ты здесь делаешь, но я точно знаю, что ты должен находиться в постели с любящей тебя женщиной!
  От нарастания эмоций в словах Аллен Марк возбуждался все с большей силой и в конце-концов, после того, как она закончила, Марк резко повернул свою голову, положил руку ей на плечо и страстно поцеловал ее губы. Аллен была одурманена, ее тело вышло из-под контроля и она обложилась на него, гладя плечи, голову, соприкасаясь своими коленями с его. Их полости переплелись, руки сомкнулись под звуки зловещего вальса. Руки Марка двигались по ее плечам, он стаскивал с них лямки, но понимал, что здесь это невозможно. Целуясь с ней, Марк приоткрыл глаза и увидел светлый силуэт своего друга. Проведя руками по ее телу, остановив их на внутренней стороне ее бедер, Марк дал понять Аллен, что нужно ненадолго остановиться, и Тимур твердым обозленным голосом сказал:
  - Мелани просила передать, что участники готовы пойти на нашу сделку. Послезавтра вам нужно будет встретиться и распределить доли по отелям и казино.
  Аллен была настолько одурманена чарованию Марка, что не слышала, о чем говорил Тимур, а Марк обливался душевным бальзамом слов своего друга. Марк радостно поднял свои руки, чтобы взять Тимура в объятия, но Тимур был обижен на Марка, и Марк это понял. Марк не хотел с этим мириться. Он резко встал, отбросив стул назад, положил руки на крепкие плечи Тимура, который хотел их оттряхнуть со злости, Марк внимательно и угрожающе смотрел в эти преданные и обиженные глаза, пытаясь вызвать в них страх, но весь страх у Тимура иссяк, у него началось притупление чувств к своему некогда бывшему брату, и в момент, когда Тимур дернул плечами, чтобы сбросить с них чужие руки, Марк спохватился за его лицо и крепко поцеловал своего самого близкого человека на земле в щеку, потом крепко зажав его в своих руках. Тимур пытался выбраться, но Марк удерживал дальше, прижав свою голову к его плечам. Затем Марк снова посмотрел на Тимура самым что ни на есть дичайшим взглядом в его глаза и стал нервно и быстро говорить:
  - Нам срочно нужно отсюда бежать! Мне нужно забрать эту девушку! Мне нужно поехать на нашей чертовой рухляди в отель! Сделку можно считать состоявшейся! Осталось дотянуть приязнь Мелани до конца и чалить отсюда! Тимур! Я боюсь этого места и отсюда нужно бежать!
  - да, поехали. - дождавшись этих слов, сказал Тимур.
  - Быстрее! Быстрее, мать твою! - стал яростно кричать Марк, не контролируя свои эмоции и поступки. Тимур уже двигался к выходу, чтобы подогнать автомобиль, но Марк сказал еще: - Стоять! Подожди, Тимур! Я хочу тебя кое о чем попросить. Ты готов меня выслушать? - Тимур покачал головой. - Я не слышу, друг мой, готов ли ты меня выслушать?!
  - да! - крикнул Тимур.
  Снова схватив Тимура за лицо, Марк сказал:
  - этой ночью не останавливай меня. Не думай, что сможет взять меня под свой контроль. Все, что я буду делать, - все результат моего сознания! Мои чувства высвобождены. Если ты посмеешь хоть на секунду меня остановить, то тебя будут собирать на кусочки!
  Марк сам не понимал чего нес. Он никогда не позволил бы себе угрожать Тимуру и эта ночь была самой бесконечной для Тимура, от которой он хотел быстрее избавиться. Разум покинул душу Марка, остался один основной инстинкт. Марк взял Аллен за руку, не дождавшись, когда официант вернется, и Аллен побежала за ним, сняв с себя туфли на каблуках. Она их выбросила на входа. Все люди сопроводили их недоуменным взглядом. Марк выбежал на дорогу, пританцовывая под какую-то не звучащую мелодия, заводя Аллен, которая окончательно поддалась его влиянию. Все шло как слайд-шоу. Марк и не понял, как Тимур успел подъехать к выходу. Ему казалось, что он открыл воображаемый автомобиль, хотя садился в настоящий, вместе с настоящей девушкой. Ударило молнией, пошел сильный ливень.
  Тимур гнал в отель, выжимая из старого автомобиля все возможное. Он вывернул на Английскую набережную и набрал скорость. Тимур тоже был пьян, но он не был так одурманен, как те два извращенских создания на заднем сиденье, мешающих ему водить машину. Марк разорвал платье на Аллен. Он прошелся своими губами по каждой частице ее тела. Марк положил Аллен на спину. Раздвинул ее ноги, целуя в губы. Он медленно и нервно двигался пальцами ниже и почувствовал резинку на ее трусах. Марку не хватало терпения их нормально снять и он нервно сорвал их, выбросив в открытое окно, из которого лило дождем.
  Его спина была мокрая, Аллен стала с него срывать пиджак, и у нее ничего не вышло бы, если Марк не расслабил на мгновение руки. Марк снова поцеловал ее в губы, стал дальше двигаться по шее, ключицам. Уворачиваясь от автомобильного потока, Тимур резко поворачивал из стороны в сторону, что только заводило Марка и Аллен. Тимур был испуган, сам точно не понимая из-за чего. Марк целовал ее грудь, нежно поигрывая языком с ее сосками. Аллен изворачивалась, потеряв тело из-под контроля. Марк держал ее крепко, потому что боялся, что они вылетят из машины. Марк полез ниже, продолжая целовать на своем пути все, что попадалось ему. Он чувствовал ее запах возбужденной женщины. Пройдясь через небольшую растительность в ее интимной зоне, Марк стал целовать ее половые губы. Аллен стала громче стонать, удерживая его голову еще ближе. У Марка была мокрая спина, рубашка прилипла к его коже и Аллен сильнее царапала своими ногтями его спину. Через белый материал рубашки стала поступать кровь.
  По их телам пробегались линии фонарей, стоявших вдоль дороги, фонарей проезжавших мимо автомобилей. Марк входил глубже, а Аллен билась в конвульсиях о спинку сиденья, схватившись одной рукой за его спину, второй - за затылок. Она прижалась лицом к сиденью, пытаясь хоть как-то притихнуть, но Марк ей этого не позволял. Ее ноги стали двигаться все выше и выше, она зацепила Марка за брюки, которые пыталась стянуть, чтобы коснуться самого настоящего мужества. Дождь капал на ее ноги, его спину. Она соскальзывала с его тела, ее обнаженная нога падала вниз под сиденье и окуналась в лужу, разбрызгивая водой водителя. Тимур, переключая скорость, резко тормозя, выворачивался, он чуть не въехал в пальму. Марк вместе с Аллен упали вниз. Аллен привстала, взяв его за лицо, оставляя на нем царапины, целуя его глаза, лоб, губы, нос, уши.
  Боль, которую Марк должен был чувствовать, куда-то исчезла, - она слилась с падением капель на их тела. Аллен села на сиденье, Марк снова раздвинул ее ноги, продолжая ее целовать, а пальцами лаская ее влагалище. Он не был в состоянии снять с себя одежду. Аллен просунула свою руку в его штаны и прикоснулась к твердому толстому кнуту, который срочно нужно высвободить. Она стащила свою руку с его спину, в очередной раз поцарапав ее, двумя руками она резко расстегивала эту сраную пуговицу на его штанах, в которых Марк стоял на коленях перед ней. Наконец, она стянула их вниз. Марк даже и не думал прикасаться к своему члену. Он знал, что на мгновение вперед все сделает Аллен. Аллен взяла этот телесный толстый кнут в свои руки и стала его гладить. Она не покушалась на акт минета, она просто хотела насладиться его ощущением в руках, ощущением каждого капилляра, царапая тонкую кожу. У Марка не хватало сил дальше терпеть, он прижал Аллен к груди, приподнялся и вошел внутрь, медленно двигаясь. Аллен снова начала громко стонать, а Марк двигался вперед и назад. Дождь попадал в каждую промежность, смазывая пути, ее руки скользили по его телу, влажные губы Марка скользили по ее лицу.
  Аллен почувствовала, как бешеное цунами ударило ее внутри, заставляя ее истекать водопадом. Так она не кричала еще никогда, она еще никогда не чувствовала себя такой грязной шлюхой, как с Марком. Марк наслаждался ее телом и не смог прочувствовать, когда Аллен достигла своего пика. Он продолжал двигаться дальше, еще усерднее, лишая себя последних сил. В легких не хватало воздуха ни у него ни у нее, они назло природе и миру продолжали целоваться, мешая воздуху проникать внутрь. Они продавливали друг другу, вводили инъекции страсти, прилива чувств, которым нет границ.
  В этот момент Тимур дал им шанс. Машину повело в сторону, он не смог справиться с управлением, уворачиваясь от движущегося на него темно-серого, незаметного на трассе, Ферарри Энцо, шедшего по встречной полосе прямиком на их Мерседес. Тимур вывернул направо и ударился о фонарный столб, который свалился на крышу автомобиля, оставив вмятину на крыше. В этот момент Марк и Аллен, наконец, остановились. Он отпрыгнул на другую сторону сиденья, наблюдая за тем, как Аллен резко и быстро набирает воздух, томясь в наслаждении. Глубина движения легких в теле Марка, была настолько высокой, что они касались его ребер, причиняя ему боль. Передняя часть автомобиля не подлежала восстановлению, Тимур потерял сознание, его лицо истекало кровью. Продолжал идти проливной дождь.
  Аллен говорила какие-то неразборчивые вещи, словно животный инстинкт внутри нее издавал звуки. Но потом речь стала проясняться, Марк слышал вопросительную интонацию, и услышал ее слова:
  - этот удар... это был ты?
  Марк, поглаживая ее бедра, стал шептать:
  - мы попали в аварию. Будь осторожна - на машину упал столб.
  Марк стал трясти Тимура за плечо, но он никак не реагировал. Это привело Марка в себя и он одумался, осознав окончательно, что на самом деле произошло. Да, думала Аллен, лежащая сзади, прийдя в себя, такого секса у нее еще не было. А Марк пришел к выводу, что от ночи фальшивых необдуманных поступков пострадал больше всего тот, кто не имел к этому никакого отношения.
  Наступил день и Марк сидел на кресле в палате, где лежал Тимур. Все царапины на спине Марка были обработаны специальным раствором, ночью Аллен установили аппарат для искусственной вентиляции легких. Ей, в отличие от Марка, действительно не хватало воздуха. Тимур пришел в себя, - на радость Марку, он остался жив. Ему сильно повезло - никаких переломов в старом автомобиле, где нет подушек безопасности, он не получил. Он хорошо въехал в столб, зацепив его правым крылом автомобиля. Дальше он потерял сознание от сдавливания руля в легких - быстрое задыхание и отключение мозга. Конечно, от нескольких ушибов ему было тоже не по себе, но Марк знал, что Тимур тот еще мужчина, - он переживет даже своих внуков. Аллен зашла в палату. Она выглядела достаточно свежо, но серость в области вокруг глаз выдавала прошедшую ночь. Она была одета во врачебный халат, это дало Марку вспомнить некоторые детали - например, как он выбросил ее платье через окно автомобиля. Но, в целом, улыбка на ее лице была так заразительна, что Марк улыбнулся ей в ответ.
  Марк освободил стул для Аллен, пошел в сторону кушетки, на которой лежал Тимур. Он уже дышал, сердце било. Все обошлось, окончательно решил Марк, рассматривая спящее суровое лицо со шрамом, своего самого близкого человека на свете. Он услышал голос Аллен:
  - к нам, ведь, никто сюда не приезжал?
  - я тоже спал, - ответил он, потерев нос краем белой футболки, которую надели на него в больнице, - но они могли бы остаться. Мне нужно выпить.
  - поддерживаю. - подняв руку, сказала Аллен.
  В палату зашла медсестра. Она попросила Марка отойти и не мешать спать его другу. Ее смелость позабавила Марка. Уперевшись на подоконник, он увидел женщину среднего возраста, по ней ощущалось, что она мать. В ее голосе чувствовалась теплота и забота. Повезло Тимуру с доктором, заметил он. Она достала аппарат для измерения давления. Надела ремень на его левую руку и нажала кнопку запуска воздуха. Через несколько секунд она сказала Марку: "верхнее - сто двадцать, нижнее - восемьдесят. Ваш приятель очень крепкий". Марк гордо ухмыльнулся и спросил:
  - когда мы сможем его забрать?
  - после того, как он проснется зайдите ко мне, я передам ему лекарства. У него легкие могут соприкасаться с ребрами, если он будет делать большие нагрузки, поэтому ему нужно регулярно употреблять кое-какие препараты. Около недели.
  Ночью Марку хватило сил и ума додуматься насчет вопроса о медицинской страховке, чтобы не переплачивать лишние деньги за лечение. Он спросил:
  - сколько я вам должен за страховку?
  - вы ничего не должны.
  Марк понимал эту скромность. Он склонил свою голову, пытаясь защититься от нее, потер пальцами свои губы и его голос обрел холодный оттенок, он напоминал своего отца - справедливого мужчину, знающего толк в делах, готового щедро отблагодарить своих союзников. Марк двумя руками взял ее ладонь и сказал:
  - нет, вы не можете быть правы. За эту ночь вы сделали столько добродушных поступков, сколько не сделал я за всю свою жизнь. Я очень вам благодарен. - он поцеловал тыльную сторону ее ладони. Это было приятно для медсестры, но посмотрев в его глаза, она стала испытывать страх. - вы оказали огромную услугу для меня и моих друзей и я не смогу представить, как я выйду отсюда, не отблагодарив вас как следует. Вы заслуживаете этих денег. - Марк положил ей в карман несколько купюр номиналом в сто евро. - это не взятка, вы не сделали ничего противоправного. Я ваш должник. Запомните мое имя - Марк Рубин - и когда-то наступит день, быть может, вы этого не допустите, вы попросите меня об услуге, которую я окажу вам, и эту справедливость вы примите в качестве подарка. Вы сохранили нам жизнь, поправили здоровье - это самое великое, что человек способен сделать.
  Пока Марк говорил, Тимур проснулся. Он слышал слова Марка и верил в честность этих слов. В голосе Марка была та скромность и благодарность за добродушие людей, которые были в его отце. Алессандро Рубин всегда судил о людях по их поступкам, и Марк, сам того не подозревая, полностью копировал своего отца, его чувство справедливости. Его голос был мягок и уходчив, как у отца, не отца, у которого просто есть дети, а отца, у которого есть большая семья, родные, друзья, и даже те, кому он не является биологическим отцом, называют его таковым только из тех естественных и самых родных чувств, как любовь и уважение, которые стали многим незнакомы. Медсестра была полностью поражена силе мужества в лице Марка, она не думала, что у этого молодого человека столько мудрости, она рассчитывала, что он просто скажет спасибо, сунет деньги, но вместо этого, Марк остался перед ней в долгу. Марк вселил в нее уверенность о том, что в какой-то день, она сможет прийти к нему и по-дружески попросить об услуге. Своими словами Марк вселил в нее те уважение и любовь, которые нынче стали чужды людям. Медсестра - Сиднэ Битракс - полюбила этого молодого человека, от его слов она пустила слезу. Она видела перед собой не какого-то глупого юношу с похмельным синдромом, а настоящего человека, имеющего высшие ценности и великие цели. Под конец его слов, она потянула ладонью, которую он держал своими руками, вверх, и положила свою вторую руку на его, она прикоснулась губами к тыльной стороне его ладони и оказала то уважение, которого всегда удостаивался отец Марка Рубина.
  Тимур раскрыл глаза и видел со спины ту медсестру, лицо переменившегося Марка Рубина. За последние двадцать четыре часа он узнал Марка, который ему друг, и Марка, который ему враг. Эти слова он принял и на свой счет. Тимур никогда не смог бы подобрать что-то подобное. Он для себя справедливо понял, что речь шла не о всех троих, а только о нем, и потом, когда медсестра отпустила его руки и отошла в сторону, Марк увидел открытые глаза Тимура, давшего ему понять, что он теперь в порядке. Марк медленно подошел к нему, взял за руку и пригнулся поближе, чтобы поцеловать в лоб. Даже отец Тимура никогда не передавал столько тепла, сколько передал человек, который последней ночью был его врагом. Этот поцелуй был знаком примирения и Тимур прижал голову Марка к своей раненой груди, не обращая внимания на ту боль, которую он себе причиняет.
  На тумбочке, возле которой сидел Марк, а сейчас сидит Аллен, она увидела пачку с сигаретами. Достав ее, чиркнув себе зажигалкой, Аллен выпустила дым и прокрутила в своей голове всех мужчин, с которыми ей доводилось встречаться. Никто, - ни художник, ни шейх, ни тот наставник из прокуратуры, ни даже те мелкие юноши из рекламных агентств, управляющие ресторанами, автодилеры и пилоты авиалайнеров, - не мог сравниться с Марком Рубиным. Ни в одном из них не было того чувства справедливости, которое было в нем. В человеке, с которым она испытала то, чего не испытывала никогда. Он ей не показал роскошь, не показал одухотворенность, то, что могли продемонстрировать шейх и художник, ни должностное положение. Он показал ей, насколько любит эту жизнь, как сильно Марк готов поступиться своим принципам и вновь попробовать острый обжигающий вкус жизни, подвергнув себя опасности и прихватив вместе с собой ее, на очную встречу со смертью. Это было самое дорогое, что он мог для нее сделать. Сидеть с головной болью в палате больницы с плохо тлеющей от влаги сигаретой для Аллен показалось лучшей затеей, чем проснуться в огромной кровати отеля Негреско в обществе, - пусть даже красивого и высокого, - российского олигарха, которому не составит труда подарить ей клочок земли на своей родине, не прося ничего взамен, кроме плоти и легкого подобия чувств. Все истории о любви, чувствах, отношениях, которые вливались в ее голову подругами, рухнули после встречи с Марком Рубиным. Нет ему подобных.
  
  Глава 8.
  
  Ренат Бапшуа стоял в гостиной комнате своей большой квартиры в центре города Мерика. Старый жилой дом, построенный еще в дореволюционный период, был расположен напротив дома правительства республики. Раньше, возле территории этого дома, здесь было стрельбище, на котором, - как в прошлом на Красной площади, - расстреливали виновных, приговоренных к смертной казни. Сандро Рубин часто подшучивал над Ренатом, говоря, что он самый частый очевидец смертей.
  Ренат - очень близкий для Алессандро Рубина человек, хотя, вернее будет звучать, если все будут это понимать как Алессандро Рубин очень близкий для Рената человек. Он вырос в бедной семье земледельца и домохозяйки в Эль-Дорган. Он был младше Сандро на двадцать три года и доводился ему племянником. По национальности Ренат абхаз, но его отец иммигрировал со своей родины в Эль-Дорган в погоне за мечтой.
  У него был строгий отец, позволявший себе воспитывать детей ремнем, палками, кнутами. Его отец не знал пряничных методов воспитания детей. Еще он не знал, что жену можно любить и уважать. В нем проявлялись шовинистские наклонности. Во времена бедности, в те моменты, когда Ренату доставался маленький кусочек хлеба в одной большой семье, в которой у него были еще две младшие сестры, его отец был еще вспыльчивее. Он часто спорил со своей женой, кричал на нее, не скрывая от детей, хотя жена просила его отойти подальше, не портить жизнь своим детям. Но отец Рената утверждал, что пусть эти отпрыски знают реальную жизнь. Его тяготение к подобному просвещению своих детей в конечном итоге привело к мы, что Ренат Бапшуа стал свидетелем сердечного приступа своей матери. Тогда ему было всего четырнадцать лет. Он возненавидел своего отца, потому что мать действительно не заслуживала такого жестокого отношения к себе. Впоследствии, после кончины матери, воспитанием детей никто не занимался, отец вел хозяйства и максимум, что он мог сделать, так это подоить корову, вытащить яйца из курятника. На молоке и яйцах питалась вся семья.
  Затем, после возвращения из армии, когда Ренат увидел счастливые глаза своих младших сестер, дожидавшихся возвращения единственного нормального человека в семье, он понял, что они нуждаются в опеке. Отец Рената, будто бы ожидая его возвращения, через неделю умер. Ренат даже не грустил на этот счет, он быстро соентировался, продал дом, бросил все домашнее хозяйство и вместе с сестрами улетел в Нью-Йорк. Там у него был знакомый друг, с которым он служил два года. Вместе с этим другом они организовали поставку минеральной воды из Мерикской республики, которая здорово продавалась, и ребята пошли в гору. Ренат получил юридическое образование в Гарварде. Он три года подряд сдавал вступительные экзамены, чтобы туда поступить. И лишь на четвертый год, сбылась его мечта. Но в один момент все рухнуло.
  В свой день рождения, когда ему исполнилось двадцать пять лет, Ренат решил отметить юбилей в роскошном ресторане вместе с младшими сестрами, своим компаньоном и новыми американскими друзьями. Ренат приехал в штаты, чтобы стать законопослушным гражданином, он верил в силу и справедливость американского государства, и полностью полагался на его защиту. Тем апрельским вечером в ресторан на Брайтон бич, открытый еще одним русским предпринимателем, явилось несколько итальянцев в шляпах и пальто. Их было трое - один самый толстый, с тростью, и два его худых головореза. Тот, который был с тростью, постучал ею по плечу Рената и сказал, что нужно кое о чем поговорить. Их разговор пришел к тому, что Ренат, без какой-либо на то причины, должен пятьдесят процентов своей прибыли переводить на счета неизвестного ему дона. Итальянцы объясняли это тем, что бизнес Рената доставляет им неприятности и затмевает их объемы продаж. Иначе, пригрозили макаронники и пастолюбы, его мозги будут утрамбованы в стеклянную бутылку, в которые разливалась вода. Это было то предложение, которое Ренат не мог отклонить. Но кавказская гордость не позволила ему подчиниться, несмотря на уговоры его компаньона, и Ренат обратился в полицейский департамент Нью-Йорка, где заявил о вымогательстве и угрозе убийства. Там ему отказали, мотивируя тем, что недостаточно для этого доказательств. Могли сразу сказать, про себя подумал Ренат, что находитесь на их жаловании уже целое стослетие. Ренат разочаровался в государственной машине страны, с которой он связывал свои самый сокровенные надежды. Он отучился в Гарварде и за время обучения он искал возможность вернуться в Россию.
  В двухтысячном году, выдав своих младших сестер замуж за американцев, Ренат приехал в Москву. Он устроился в компанию оператора мобильной связи на должность юриста, где справлялся великолепно и о нем узнали в руководстве, как об эффективном сотруднике. Ренат знал, что такое бизнес, он был взрощен Гарвардом, и ему было скучно оставаться юристом среднего звена. Во-первых, он хотел повышения, а во-вторых, увеличения доходов. Спустя полгода, Ренат узнал о грядущем банкете, приуроченному созданию нового ответвления в большой структуре, направленному на развитие новых сетей и возрастание популярности сотовых телефонов. Он добился приглашения на этот банкет. И тем вечером, Ренат узнал, что главным владельцем и руководителем всего этого бизнеса является некто Алессандро Рубин. Ему никогда не приходилось сталкиваться с ним и он не знал, кто это такой.
  Ренат уговорил своего начальника, чтобы тот представил его перед Алессандро Рубиным, условившись на том, что Ренат останется ему обязанным. Ренат был готов продать части своего тела ради встречи с Алессандро Рубиным. Он был уверен, что сможет убедить этого приятного в общении и умного человека в том, что способен выполнять административные функции и быть частью правления. Где-то полуночи он дождался приглашения Эммы Рубин на прием к ее отцу.
  Сандро сидел в большом кожаном кресле офиса в центре города на Пятницкой улице, из его окна на тридцать первом этаже виднелась Красная площадь, что только придавало внешей могущественности Сандро Рубину. Ренат был умным парнем и даже в моменты волнения он смог сконцентрировать и подобрать правильные нотки, чтобы привлечь внимание Сандро к себе. Сандро никогда не производил впечатления алчного человека, эта черта характера больше отражалась в Эмме, и Ренат почувствовал, что Алессандро Рубин - тот, кто выше денег и власти ставит любовь и уважение. Присев на кресло, напротив Сандро, Ренат сильно волновался, потирая свои ладони, вспоминая смутные прожитые семь лет, и он сказал вступительное слово:
  - Алессандро Григорьевич. Меня зовут Ренат Бапшуа, я являюсь юристом в юридическом департаменте вашей фирмы. Я отдал многое, чтобы добиться встречи с вами, и счастлив настоящему моменту. Я пришел сюда, чтобы предложить дружбу, не рассчитывая на то, что получу отказ.
  Настойчивость Бапшуа удивила Сандро и он ухмыльнулся от этих слов, что поставило Рената в неловкое положение. Он не знал о чем его сейчас спросят и как нужно будет отвечать. Весь запас концентрации в его голове иссяк. Но добродушие и обаяние Сандро еще никого не заставляли выходить с угрюмо повешенным носом после приема. Сандро сказал:
  - что же, раз это не деловая встреча, раз ты не собираешь делать каких-то мне предложений, то давай пообщаемся о личном. - от низости голоса Сандро Ренат заволновался еще сильнее, и эта ухмылка на его лице только сгущала краски. Но Сандро продолжил: - я слышал о тебе, мне не раз лестно высказывались в адрес твоего имени. Ты хороший сотрудник, но какой ты человек? Раз речь идет о дружбе. Расскажи мне, откуда ты родом, чем занимались твои родители, есть ли у тебя своя семья?
  Ренат не почувствовал и грамма тяжести в этом низком голосе, он немного расслабился, и он был очень рад тому, что задали те вопросы, на которые он гордо мог ответить. Ренат сказал:
  - я родился в семьдесят втором в деревне Эль-Дорган. Рос на улице Хабекова, возле зеленчукской реки в семье земледельца и домохозяйки.
  Услышав место рождения, Сандро его сразу перебил, уточнив:
  - какая у тебя фамилия?
  Ком в глотке образовался у Рената и, протолкнув его, он ответил:
  - Бапшуа.
  Промолчав несколько секунд с озабоченным выражением лица, Сандро повернулся лицом к Эмме и спросил:
  - это не те абхазы, что поставляют нам вино?
  Эмма ответила:
  - они в том числе.
  Мрачный взгляд Сандро Рубин переменился ясным божьим светом, когда он радостно взглянул на Рената. Ренат еще не понимал, что случилось, но ему становилось ясно только то, что его жизнь может либо наладиться, либо завтра его труп найдут под мостом. Его лицо остолбенело от такого восторга Сандро Рубина. Сандро подскочил с кресла, вскинув руки, обойдя стол, он подошел к Ренату и обнял его крепче, чем его когда-либо обнимал родной отец. Прижав свою голову к его сильному плечу, Ренат почувствовал столько тепла и заботы, что он понял - через мгновения его жизнь снова изменится. Он понял, что никогда еще такого не было, чтобы целеустремленность приводила к краху. Ренат был вынужден признать, что его прародитель - везение. Отпустив его, Сандро сказал Эмме:
  - наконец-то у нас есть возможность заполучить достойного человека для должности в правлении.
  Сандро пошел к мини-бару в центре кабинета, достал оттуда бутылку виски и разлил его в три стакана. Он поставил один стакан Ренату, второй дочери и сел за кресло, спросив:
  - кто твой отец?
  - моего отца зовут Давид. - не остановившись ни на секунду, не проявив ни капли скорбления, Ренат продолжил: - он умер, когда ему было сорок семь.
  Сандро почувствовал состояние Рената, он понял, что то, что сейчас скажет, никак не обидит его, и Сандро сказал:
  - он этого заслуживал Ренат. Человек, неспособный любить и ублажать свою жену и заботиться о детях, не может быть мужчиной. Мне очень жаль, что ты не знаешь, что такое отцовская забота.
  И в этот момент Ренат узнал всю силу обаяния Сандро и его скромность:
  - Позволь мне предложить тебе войти в нашу семью. Позволь мне стать твоим отцом.
  Слезы накатывались в глаза Рената. С трясущимися губами он встал, осматриваясь вокруг в эйфории, и взял руку Сандро Рубина, поцеловав ее тыльную сторону, он сказал:
  - да, мой отец!
  Для Эммы этот поступок ее родного отца было что-то новым. Она была так близка с ним, что под своим носом не могла узреть, насколько добродушен ее отец. Она верила в то, что он великолепный бизнесмен, хороший глава семейства, но она даже представить не могла, что Алессандро Рубин способен на такое милосердие. Эмма была тронута, ее холодная кровь стала согреваться, впоследствии она многое пересмотрела и поняла: никакие деньги не принесут столько счастья, как прием в семью одинокого человека, о котором никто не знает.
  Гарвардское образование очень пригодилось Алессандро Рубина и он допустил своего нового сына до семейных дел. Ренат не был удивлен тому, что такой большой капитал, которым владеет Алессандро Рубин, возник не без помощи криминала. Он это принял легко и с умом отнесся к делу. Алессандро отдал Ренату под контроль строительство туристических объектов на территории Эль-Дорган. Дальше Ренат занимался поднятием туристического бизнеса и его дипломатические способности позволяли заводить все больше друзей для себя и для Алессандро Рубина. Ренат Бапшуа был проектом того будущего, которое Сандро сулил для своего единственного родного сына, недавно достигшего совершеннолетия.
  Позже, в глазах друзей и партнеров семьи Ренат стал вторым человеком после Эммы в вертикальной системе власти. Он годился на должность советника главы семейства, но Алессандро отдавал предпочтение Эмме, потому что она знала гораздо больше деталей и по уму не уступала ему. Единственный минус Эммы - суровость характера и излишний холод крови - был вполне приемлемым для отца, он часто пригвождал мы в ведении дел и критических ситуациях. Именно этим навыкам отдавал предпочтение Алессандро и Ренат не терзал его душу желанием стать советником - ему достаточно было дел по туризму и постоянных перелетов из одной страны в другую. Ренат стал аналогом посла государства, в то время, как Эмма была председателем правления, в свои-то молодые годы.
  В последний год, Ренат осенью поехал в Турин, - излюбленный зимний курорт Сандро, из-за чего он построил себе там небольшой коттедж, - чтобы разведать там возможности для туризма. Он вернулся с хорошими вестями, но посоветовал разворачивать базы на территории республики, что будет гораздо дешевле и для перспективы прибыльнее. Ренат судил не только по деловому аспекту, он учитывал и политическую обстановку, и Ренат предугадывал, что вступление у власти Владимира Путина приведет к тому, что на Россию обратят внимание, и любовь президента страны к спорту будет в чем-нибудь отражена - это может быть и чемпионат мира, и олимпиада. Учитывая, что в России только один развитый город, - Москва, - который, по его оценкам, не потянет летнюю олимпиаду, и все остальные города с недостаточно развитой экономикой и слабой властью, Ренат оценил, что самое благоприятной площадкой для развития спорта будет Северный Кавказ. Сандро Рубин оценил убеждения своего нового сына и принял решение отказаться от возможности разворачивать новый бизнес в Турине. Бизнес любит спокойствие и тишину, поэтому Сандро решил прождать некоторое время, чтобы заняться средиземноморским побережьем Франции.
  
  С наступлением апреля в настоящем году Алессандро предоставил Ренату долгожданный отпуск. Сандро сказал ему, что Ренат может сам решить, сколько ему нужно отдыхать. К радости своего отца, Ренат сказал, что собирается в Ниццу. Сандро уже очень хорошо знал своего сына, - Ренат недвусмысленно проявил свою любовь к труду и преданности отцу, - поэтому он настоятельно порекомендовал Ренату хорошенько отдохнуть, освободив свою голову от дел. Дальнейшие планы никак не будут соприкасаться с прошлым и Алессандро Рубин вышел на тропу освобождения от криминального признака своих дел, коли они стали так лихо развиваться, не без помощи государственной поддержки.
  Первую неделю Ренат не выползал из клубов и баров, водя иностранных незнакомок из Америки, Нидерландов, Германии, Великобритании, в свой номер в Найс Флер. Вторую неделю он провел под мягким солнцем на пляже. На третью неделю Ренат понял, что это может привести к алкоголизму, и Алессандро Рубин может потерять своего, хоть и не родного, сына. Ренат проводил каждое утро в городе, гулял, смотрел достопримечательности, фотографировал их и высылал открытки домой. Возле гостиницы ему приглянулась одна булочная и в одно свежее утреннее воскресенье, он спустился в нее на первый этаж отеля, - это была булочная у Сильвио, в которой было всегда вкусно. Находилась она в тридцати метрах от морского берега, расположена на Флер Авеню, подувал очень приятный мягкий ветер и звук волн расслаблял, светило яркое солнце, но оно не было жарким, небо было украшено кристальной синевой. Сильвио сделал уникальную веранду, на которой различные виды кофе катились по дорожке, как бы как по железной дороге... И питающийся человек выбирал то, что ему подмигнет глазом и скажет "выпей меня, турист".
  Это мог быть кофе, крепкий чай, создающий эффект чифиря... Да, там что угодно катилось. Но у него было особенно несравненно эспрессо, которое даже в особенной чашке было. Сильвио его готовил каким-то необычым способом, о котором нормальному живому человеку это не должно быть известно. Казалось бы, эспрессо и на западном берегу реки Иордан эспрессо, но у Сильвио была какая-то особенная загадка. В сочетании с огромным круассаном с шоколадной начинкой этот кофе доставлял предоргазменное ощущение. У Сильвио было славно, к нему часто приходили местные художники, хвастались своими картинами, оценивали их и даже иногда давали этому абсолютно профессиональную рецензию.
  Была одна загвоздка - этот великоручный итальянец, с болью воспринимал вопросы о секретах своих творений. Пытавшись выяснить, что с ним не так, один из художников показал Ренату картину, написанную собственноручно, на которой изображена могила его матери, Сильвио был изображен на коленях перед этой могилой, вроде как рыдал, но он смотрел еще на полумесяц. Ренату рассказали, что мать всегда кормила его овощами, делала его вегетарианцем, считала, что в душе все животные такие же, как и люди. И именно антипатия ко всему, что растет из земли, довела Сильвио до страсти приготовления блюд, только готовить он не умел. Тяжелое детство сложилось у Сильвио, без отца, сейчас он один живет на втором этаже своей булочной, которую предоставил ему владелец отеля - Сильвио становилось хорошо, давая возможность людям есть сладости, он негласно разделял свое счастье с клиентами. Он был единственным итальянцем в Ницце, который не готовил пиццу.
  Наевшись круассанов, отведав великолепных эспрессо, на четвертую неделю Ренат принял решение вернуться домой. Ему позвонила Эмма и сообщила, что Алиша Рубин выходит замуж, и Алессандро Рубин все мероприятия будет проводить в своем доме, поэтому в качестве тамады он хочет назначить Рената Бапшуа. Напоследок, Ренат собрался прикупить себе новый костюм, это обрадует Сандро и придаст еще больше свежести изпившемуся организму Рената.
  Неподалеку от отеля, в доме напротив, был бутик с мужскими костюмами. Ренат ходил по залу и его глаза разбегались от такого широкого выбора. Тут были и двубортные костюмы и однобортные, со шлицами, без них, узкий, средний и широкий лацкан, острый, ровный и тупой лацкан, материал из шелка, из хлопка. Ренат не мог определиться. По залу ходили консультанты и в начале они спросили у него, могут ли чем помочь, но Ренат сказал, что сначала сам хочет подобрать себе. Ухмылка педантичного мужчинки в роговых очках с прозрачными линзами в приталенной темно-синей рубашке и узких брючках, из-под которых блестели чернокожие лоферы, была оправдана. Человек с бордовым шелковым галстуком-бабочка понял, что этот клиент нуждается в помощи. Ренат старался избегать его, потому что смущался от искусственного загара кожи консультанта, и были веские подозрения на его нетрадиционную ориентацию, но профессионализм этого парня завораживал.
  Его звали Бруно Гебре-Селасси. Пока он подбирал для Рената материал, крой и тип костюма, Бруно рассказал, что родом он из Фару, морского порта на юге Португалии, и даже несмотря на лакированную капну волос на голове, где по бокам и сдали было подбрито чуть ли не налысо, Ренат понял, что парень из своих. Обручальное кольцо, о котором Бруно рассказывал минут десять, и большая любовь с женой, только опровергнули его предположения. Бруно оказался очень интересным человеком. После того, как Ренат купил себе пару костюмов, он вместе с Бруно пошли в булочную у Сильвио, поговорить за чашкой эспрессо. Из разговора Ренату стало ясно, что у Бруно много друзей в туристическом и игорном бизнесе, и он собирает деньги, чтобы вложиться, потому что для него включен зеленый свет. Не мало богачей прошлось через его бутик, хвастался Бруно. Ренат понял, что Бруно сможет стать отличным составляющим будущих планов Сандро Рубина, и подходящим каналом для установления нужных связей.
  После рассказа о себе и том, насколько добродушен его отец, Ренат не стал сразу говорить о планах Сандро. Бизнес любит тишину, постоянно твердил себе Ренат. Он многому научился у Сандро, в том числе и тому, как правильно оставлять память о себе в сознании людей, которых неизвестно когда увидишь. Ренат был очень убедителен и, пожимая руку Бруно, он сказал:
  - это было мое самое великолепные утро в Ницце. Ты наградил меня такими совершёнными костюмами, что мне будет стыдно сидеть рядом с женихом на свадьбе. Возможно, ему придется вернуться сюда. А если он не вернется, то вернусь я или кто-то из нашего окружения. Бруно, твой бутик - лишь только зародыш безграничного потенциала, которым ты владеешь. Ты стал для меня большим другом. Наступит момент, когда я или люди моего отца придут к тебе и сделают выгодное предложение, которое изменит твою жизнь в лучшую сторону. Помни, ты мой друг, ты можешь верить мне и отец научил меня исполнять обещания. Скоро, отель, под брюхом которого мы сидим, станет твоей собственностью, и твоя мечта исполнится.
  Бруно не усомнился ни в одном слове, сказанном Ренатом. Он видел этого высокого парня в летней рубашке и джинсах, слегка небритого, с мужественной внешностью июне совсем модной короткой стрижкой, и верил ему, несмотря на то, что знает всего несколько часов. Осталось только ждать момента, когда кто-то представится и назовет имя Рената Бапшуа или Алессандро Рубина, и тогда Бруно воспользуется теми возможностями и друзьями, которые у него есть, и капитал, который будут в кладывать в большое и сложное дело, размножится до неограниченных масштабов.
  
  По возвращению домой, Ренат убедил Сандро в том, что делом в Ницце нужно заняться, как можно быстрее. Неугомонный поверенный, иронично судила Эмма, присутствуя в кабинете в новой резиденции в Эль-Дорган. И никто не мог предугадать, что между семейством Рубин и Альканара случится такое безумие. В самый последний момент, Сандро решил перепоручить дело в Ницце на родного сына, - Марка, - чтобы заодно проверить, на что он способен, тем более, его уезд - крайне необходимая мера для семьи. Ренат должен был убедить Альканара в версии, которую выдвинул Марк, давшей Алессандро повод возложить на него маломальские надежды.
  Репутация Рената Бапшуа не была омрачена и покрыта белыми пятнами, а отсутствие действительной кровной связи с семьей Рубин сыграла созидательную роль в переговорах с Альканара. Ренат был тем независимым посредником, который изложит верную позицию. Приехав в дом Альканара, Ренат знал, что здесь его никто не тронет пальцем. Альканара очень сильно любил его и даже смерть родного сына не омрачит его суждения о об одном из близких людей предполагаемого врага. Альканара, одержимый местью, рассчитывал переманить Бапшуа на свою сторону и поставить его против Рубина. И лишь деловой этикет, которому Ренат строго придерживался, и убедил придержаться Альканара, позволил Ренату взять инициативу на свою сторону. Именно он, а не Эмма, позвонил в дом Альканара и от имени семейства предложил провести переговоры.
  
  Переговоры прошли успешно, отношения между Альканара и Рубин стали налаживаться, но они не были столь теплыми, сколь были раньше. Когда они примирительно взяли друг друга в объятия, Ренат ожидаемо видел глубоко спрятанное презрение в глазах Альканара. Но случилось так, что Алессандро воспользовался тем оружием, которым владеет лучше всех - это средства массовой информации. Информационная бомба, которую пустил Роберт Рубин по поручения младшего брата, сыграла важную и значимую роль, а благосклонность генерального прокурора Мерикской республики генерал-полковника юстиции Отара Равшукова только усилили позицию Алессандро Рубина, поставив Альканара в заведомо невыгодное положение. Хотя на переговорах, Алессандро Рубин избрал позицию слабости, пойдя всего на две уступки: первая - семейство Рубин сами найдут Фокца и уберут его, а вторая - семейство Рубин готово пустить опровержение в прессу о том, что Марк Рубин жив и Альканара его не убивал.
  Переговоры велись две недели, а дело уже было передано в Мерикский республиканский суд. Прокуратура сработала быстро и четка, как и надо было для Алессандро Рубина. В числе обвиняемых был и Рубен Альканара, как организатор убийства. Благодаря показаниям Сандро Рубин, Эммы и Алиши Рубин, заменой рапортов об отчетах за проделанную работу, составленную оперативниками, сам факт убийства отпадал и с пособников нужно было снять обвинения, а соответственно оправдать. Суд был готов прекратить производство в отношении пособников, но они желали увидеть самого Марка Рубина, который во время процесса находился в Ницце.
  Наступил день, когда адвокаты Альканара и Рубин должны выступить с прениями для выражения собственной позиции, если не приедет Марк Рубин, а если же он приедет, то снять с него показания. Пресса столпилась у ворот здания суда, репортеры бежали по коридорам в зал судебных слушаний, множество дорогих автомобилей стояло возле здания, номера которых фотографировали сотрудники федеральной службы безопасности, но Алессандро Рубин не мог не позаботиться и не посоветовать это сделать Альканара, и довести до ума близких друзей, приехавших поддержать из обоих, чтобы они приезжали не на своих машинах.
  Судебное следствие по этому делу велось чуть ли не каждый день, каждый хотел с этим побыстрее покончить. Председательствующий и двое судей, судебные приставы, адвокаты семейств Альканара и Рубин, сотрудники милиции и госбезопасности, родные и близкие, поглощенные в суть дела слушатели, корреспонденты, все они находились в напряжении и усталости в большом зале судебных заседаний. Те, кто хотел курить, закуривали внутри, все участники процесса позволили себе выпить, такое было напряжение. Столы были забиты стопками бумаг, обставлены стаканами с минералкой, пепельницами, в горку наполненными окурками сигарет. Конечно, дополнительно не нужно было говорить, что это дело года, - не только в Мерикской республике, но и во всем государстве, о котором слышат даже за границей. Ожидая последнего свидетеля, председательствующий подозвал адвокатов семей к себе и шепнул: "Если этот ублюдок не явится сюда в течение пяти минут, мы приступим к прениям. Я бы и сам его пристрелил". Адвокат семьи Рубин сказал, что Марку только что звонили, он едет. Все трое услышали зашелестевшие листы бумаги, звуки затворов фотокамер и общий шум обострился в зале. Председательствующий поднял голову, а адвокаты развернулись в сторону двери, расположенной по центру стены напротив, перед которой раскладывалась дорожка к председательствующему. Все остолбенели, глаза были раскрыты в грань, затаилось дыхание и лишь журналисты перекрикивались друг с другом, когда встали напротив входной двери и пытались запечатлеть каждое мгновение.
  Марк Рубин стоял на пороге в черном костюме-тройке, белой сорочке и черном галстуке. Широкий острый лацкан только дополнял ощущение значимости его явления в зал суда. Марк стоял с поднятыми руками, пока судебные приставы далеко не формально досматривали его, крепко зажимая в промежностях, чтобы не обнаружить там запрещенных предметов. Серые круги под глазами, появившиеся у Марка после Ниццы, и взгляд на всех исподлобья наполняли мраком сознание каждого наблюдавшего за всем действом. Его челюсти были наряжены от столь летального досмотра, ноги были расставлены вольно, Марк старался скрыть все свое напряжение. Отец за месяц увидел его впервые и не узнал Марка. Такого мрачного сына он не видел никогда. Эмма Рубин не верила своим глазам, она не понимала, как он мог так измениться, всего лишь за месяц. Адвокаты истекали потом, они не знали, как этому человеку задавать вопросы, а председательствующий только рассвирепел от вида Марка Рубина, ляпнув судье, сидевшему рядом: "Такого никакой ад не осилит". Никто не знал, что в голове у этого человека, обволоченного в жестокость и ненависть в глазах. Страх в душах был не только у наблюдателей и одержимых журналистов, но и в душе хладнокровной никем не поколебимой Эммы, которая не видела в нем родного брата.
  Идя по залу, Марк ни на кого не оглянулся, не обозначил для себя даже присутствие отца и родной сестры. Он шел средней скоростью, опустив глаза, будто бы прокручивая в своей голове сложный план по уничтожению всех присутствующих здесь. Марк Рубин знал порядок ведения судебного процесса и он, достав паспорт из внутренного кармана пиджака, положил его на стол судьи, вспомнив, как раньше он прикладывал только удостоверение следователя. Председательствующий раскрыл паспорт, посмотрел на Марка и левой рукой направил его на место, где должен находиться свидетель. Марк повернулся и сел на стул за трибуну для свидетелей. И только в этот момент, оказавшись перед обществом напротив, Марк поднял свои глаза и обвел всех взглядом. Он посмотрел на адвокатов, на прокурора, поддерживающего гособвинение, затем Марк стал рассматривать стены, на которых висели стенды, приобщенные в качестве вещественных доказательств, с помощью которых суд устанавливал структуру поручений и перепоручений в семействе Альканара и Рубин. Также в углу зала лежала стопка из пятнадцати томов дела, рядом с этой стопкой лежал ящик с оружием, принадлежащим и тем и другим, запечатанным в коробках. Вещественных доказательств по делу было столько, что часть их невозможно было поместить в камеру хранения. Выражение лица Марка было таким, будто бы он пришел на спектакль, где зрители не могут понять, кто добряк, а кто злодей, и только он знал правду. Ухмылка сопровождающая его мрачное состояние духа, только подавляла всех, кто ее видел. Марк взглянул на отца. Алессандро Рубин подробно изучал поведение своего сына, он не хотел понять, с чего бы Марку так себя вести, - ему интереснее было, что будет дальше, - а Эмма, пришедшая в себя, стала чуточку презирать своего младшего брата. Она этого даже не скрыла, когда Марк посмотрел на нее. Марк не счел необходимым обозначить для себя Альканара. Да, этот человек покусился на его жизнь, рассуждал Марк, сидя на заднем сиденье такси, но он был настолько глуп и беспечен, что не сделал ниодного шага для выяснения правды, а раз Альканара больше никого не пристрелил, в том числе и Рената, то следует полагать, что семьи примирились, и сейчас Альканара во всех глазах - человек с разрушенной репутацией. Отцу даже не нужно было прилагать к этому усилия, все шло своим чередом. Поэтому Марк посчитал место, на котором сидел Альканара, - пустым.
  Тишина, повисшая над залом, нарушилась громким командным и строгим голосом председательствующего. Уж кто не удивлялся, так это он. До сегодняшнего дня ему не приходилось встречаться с Марком Рубиным, у него не было возможности сравнить и оценить в целом. Но свои впечатления от первой встречи он шепнул на ухо другому судье: "Эту воровскую рожу нужно приструнить". Ясно уже, что до республиканского суда ручки Сандро не дотянулись. Он стал разъяснять Марку права и обязанности свидетеля, объяснил, что лжесвидетельство тоже является преступлением. "Вам ясен правовой статус свидетеля?" - спросил судья так твердо, что все присутствующие, кроме Марка поддрогнули. Перед Марком был установлен включенный микрофон и он ответил да. "Фамилия, имя, отчество, место и дата рождения, место регистрации и иные харданные". На грубость Марк решил ответить тем же. Умением строго говорить он не уступал, но еще в его голосе слышалось нечто темное, некая мрачная сила, поглащающая всех слушателей. Марку можно было отдать должное за то, что в каждом слове он скрывал гордость и признание своего рода, фамилии и родины. Он ответил, пригнувшись к микрофону:
  - Меня зовут Марк-Андре Алессандрович Рубин. Я родился четырнадцатого января 1982 года в ауле Эль-Дорган Мерикской республики. На данный момент я работаю в Соломон энд Моралес груп в должности начальника департамента по работе с внешними связями. На учетах в наркологии и психиатрии не состою, ранее не судим и к уголовной ответственности не привлекался.
  - где вы зарегистрированы? - спросил судья.
  - я зарегистрирован и постоянно проживаю в Москве.
  - в Эль-Дорган где живете?
  Они же все знают, вскинув глазами вверх, подумал Марк. Ладно, порядок есть порядок. Марк ответил:
  - в резиденции своего отца по адресу аул Эль-Дорган, бульвар имени Рубин, дом четырнадцать.
  Судья пометил у себя на листке все данные. Он поднял глаза и спросил:
  - у сторон вопросы имеются?
  Марк сразу же посмотрел на стороны. Сперва он посмотрел на адвоката своей семьи, который всем видом показывал, что ему нечего спрашивать, так как Алессандро Рубин заранее сказала, что в случае, если Марк приедет, лишних вопросов задавать ему не следует. Прокурор откликнулся. Впрочем, адвокат Альканара тоже молчал. Марку задали вопрос:
  - Марк Рубин, скажите пожалуйста, куда вы уехали после стрельбы в доме, когда вы находились вместе со своим другом Тимуром Айеровским в беседке резиденции своего отца и играли в нарды?
  - по деловой необходимости я вылетел за границу.
  - скажите, куда?
  Непонятно к чему клонил прокурор. Марк спросил у председательствующего:
  - ваша честь, я обязан отвечать на этот вопрос?
  Прокурор встал и привел аргумент:
  - гособвинению необходимо установить причину, почему Марк Рубин сразу после стрельбы убыл за границу.
  - господин прокурор, - ответил судья, - нам не нужно знать, почему Марк Рубин уехал из страны. - промолчав и ухмыльнувшись, судья продолжил: - он мог испугаться и уехать в Ниццу, чтобы погреть себе кости.
  Робко засмеялись судьи, секретарь суда, судебные приставы и прокурор. Все остальные не поняли уместность юмора судьи. Отар Равшуков, сидя в гражданском костюме за спиной прокурора, похлопал своего подчиненного по плечу за хорошо сделанную работу. прокурор заранее знал, что вопрос будет снят. Судья сказал:
  - вопрос снимается. Еще вопросы имеются? - прокурор покачал головой, сев на свое место, адвокат семьи Альканара тоже покачал головой, адвокат семьи Рубин махнул рукой, дав понять, что у него нет вопросов. Судья продолжил шутить: - на нет и суда нет. - в этот раз у него получилось получше, но Сандро с Эммой не дернули мышцами лица. - тогда вопросы имеются у суда. - судья повернулся к Марку и спросил: - Марк Рубин, Вам известно, какое дело сейчас слушается?
  - да.
  - скажите, Вы знаете Рубена Альканара? Если да, то при каких обстоятельствах вы познакомились?
  Марк выглядел как тот, кто не привязал себя ни к стороне обвинения, ни к стороне защиты. Он создавал впечатление человека, отрекшегося от всех и всего, что у него было. Он ответил:
  - я знаком с Рубеном Альканара. Наши семьи очень давно дружат и поэтому мы часто ездили друг к другу в гости. Отношения между семьями строятся на взаимовыручке и доверии. Не буду скрывать, - ухмыльнулся Марк, - Рубен помнит меня еще с того дня, когда принес подарок моему отцу на день моего рождения. К тому же, именно за его сына выходила замуж моя родная сестра.
  Хоть что-то успокоило Сандро. Марк качался из одной стороны другую. Он то мысленно приближался к семье, то отдалялся. И Сандро не понимал, зачем он это делает, чего он хочет. У Марка был непревзойденный вид, он готовился к суду и знал, что к его личности будет самое пристальное внимание. За то время, которое он провел в Ницце, он успел поправить себе прическу, накупить красивых костюмов. Ниодного намека на щетину не было на его лице. Допрос в суде для Марк был исключительно деловой издержкой. Сандро нравился настрой незнакомого ему сына.
  Судья спросил:
  - у вас имеется какая-нибудь личная неприязнь к Рубену Альканара и повод его оговорить?
  - нет.
  - было ли Вам известно о готовящемся убийстве? Приходили ли в Ваш адрес угрозы?
  - нет.
  - у Вас есть предположения, кто мог организовать убийство?
  - нет, уважаемый суд. Убийство организовывал один человек, тот, который стрелял и это очевидно. Мне непонятно, почему в попытке причинить мне смерть подозревается глава семейства Альканара и его подчиненные. В любом случае, будь это его поручением, то Рубен Альканара, - раз он способен отдавать такие приказы, - то он мог бы и с прессой разобраться. Всем известно, что у Альканара не имеются никаких криминальных связей, и у него нет поводов и желания мстить моему отцу и лично мне. Насчет предположений - я уверен, что Рубена Альканара подставили. Полагаю, что все было сделано для того, чтобы стравить наши семейства. Наверное, кто-то посчитал, что мы настолько тупы, что перережем друг другу глотки, и не оставим праха от себя.
  - то есть, вы считаете, что есть люди, у кого есть повод устранить семью Альканара и Рубин?
  - да.
  - какой?
  - насчет семьи Альканара ничего сказать не могу. Насчет нас. Мой отец уважаемый человек в республике, которого все здесь знают, он известен в Москве и у него много друзей за рубежом. Мой отец приложил массу усилий для развития инфраструктуры в Мерикской республике и, в частности, ауле Эль-Дорган. Наверняка, найдется тот, кто хочет устранить его, и это мне кажется вполне естественным явлением. Правоохранительные органы не способны полностью всех лишить оружия.
  - Марк Рубин, кто-нибудь, кроме Вас и Ваших сестер, еще называет вашего отца отцом?
  - никто не может считать его своим отцом, кроме его детей. Соответственно, это только трое. Да, иногда, лишь только из чувств любви и уважения, его называют отцом наши друзья и близкие родственники.
  - прошу пристава представить для обозрения свидетелю вещественные доказательства - оружие, изъятое из резиденции Алессандро Рубин, и схему структуры семьи Рубин.
  Судебный пристав взял коляску с коробкой за ручку и покатил ее к трибуне свидетеля. На трибуне перед Марком лежала пачка сигарет, забытая кем-то из свидетелей и зажигалка. Марк закурил, дождавшись, когда тоже самое сделает судья. Судья спросил, выпустив дым изо рта:
  - Вам известно происхождение этого оружия?
  - нет.
  - вы знали, что оружие хранилось в доме вашего отца?
  - у меня не было возможности это узнать.
  Все понимали все. Каждому сидящему в этом зале было известно, что оружие принадлежало подчиненным Алессандро Рубин, даже председательствующему судье. Повисла тишина. Все ожидали вопроса судьи. Вопрос судьи не может быть опротестован, и этот вопрос не имел отношения к делу. Все же, он спросил:
  - вы знаете, что Ваш отец на протяжении последних пятнадцати лет регулярно отдает приказ людям, состоящим в семье, убивать других людей, исходя из деловых мотивов?
  Марк знал и он думал, что ответить. Все обратили свои взгляды на него. Представьте только, какое давление испытывает человек, когда его спрашивают, убийца ли его отец, когда на него смотрит полсотни человек и десят фотокамер. Судья привел Марка в чувство. "Марк Рубин, вы будете отвечать на вопрос?". Понятно было, на чьей стороне судья. Марк смотрел на эти маленькие глазки под оптическими очками, густые усы, три волосинки над лысиной и всю мерзость, которую судья испытывает сейчас. Судья был специально задал этот вопрос. Скажи Марк нет, легко докажут лжесвидетельство, скажи он да - выделяется отдельное производство в отношении его отца. Перед Марком стоял выбор - спасти себя или выручить отца. Марк чувствовал, как к его лбу приставили воображаемый пистолет, принадлежащий его отцу. Марк должен был подчиниться или умереть. Сейчас он у него крутилась та мысль, что отец способен на такое. И здесь, в этом вселенском мраке его сознания проявилось то, чего раньше не замечал его отец, подозревала Эмма, и чему сам удивился Марк. Марк решил проломить стену и он ответил:
  - мой отец, Алессандро Рубин никогда не уличался в убийстве и никогда не отдавал приказов кого-либо убить. Его совесть чиста и он владеет чувством справедливости. Общеморальной справедливости, а не той, которой вы, в лице государства, жонглируете на своих судах. Когда к моему отцу приходят за помощью, для него нет богатых или бедняков. Для него есть честные и лжецы. Отец помогает только честным, потому что по праву относит себя к ним же. Его глаза, связаны непрозрачной лентой, в отличие от Фемиды, стоящей перед зданием этого суда. Я не обязан знать, как мой отец ведет дела. Единственное, что я сейчас обязан сделать, - но говорю я от чистого сердца, - так это заверить, что мой отец никогда не совершал преступление, он честен и справедлив, и никто, даже государство не сможет поколебить его репутацию и очернить нашу фамилию, какой бы вы все не владели властью. И, цитируя нашего президента, скажу, напоследок: захлебнетесь пыль глотать, бегая по кабинетам, чтобы доказать виновность моего отца!
  Волна оваций нахлынула в зале судебных заседаний. Эти слова были разобраны на цитаты. Все слушатели встали со своих мест и аплодировали тому человеку, который в будущем, абсолютно точно, сможет управлять целой империей Рубин. На блеф государства, Марк ответил блефом, проломив стену давления и недвусмысленно намекнув судьям, что их статус далек от справедливости. Он продемонстрировал всем свою силу и поставил государство в невыгодное положение. Будь он вором или сыном дьявола, все знали, что этот человек владеет правдой безапелляционной инстанции. Марк мог хоть сейчас принять управление семейным бизнесом. Громче всех хлопал именно его отец Алессандро Рубин. Постановка правосудия завершилась и зрители обрушились с аплодисментами, думал про себя Марк, сидя за трибуной, холодно осматривая каждого, в том числе и судью. Не дожидаясь, когда станет тихо, судья воспользовался тем, что все стоят, и объявил:
  - вопросов больше не имеется, судебное заседание закрыто. Завтра приступим к прениям.
  Поправив свой пиджак, - а за две недели судьи так напрягались, что им было очень сложно носить мантию, - председательствующий встал из-за стола и пошел в свой кабинет. По пути к кабинету сидел Марк, готовящийся выйти из зала. Судья подошел к нему и, несмотря на журналистов, которые завтра продадут эти эксклюзивные кадры за баснословные гонорары в редакции федеральных издательств, а еще припишут модифицированную цитату президента страны, судья похлопал его по спине, протянув свою руку. Лишь только воспитание, дарованное ему отцом, заставило Марка пожать эту руку, и кадр зафиксирован вместе с довольной кошачьей улыбкой судьи и мраком в лице самого главного свидетеля. "Торжество подпольной империи", "Наше мрачное будущее под надежной защитой", "Цитировать президента - не землю копать". Это были одни из главных заголовков федеральных издательств, которые сразу же цитировала иностранная пресса. О Марке Рубин узнали во всей Европе и Ближнем Востоке, даже Нью-Йорк Таймс выделил скромную полосу для суда в Мерике. "Продолжай Великий Марк в том же духе. Завтра твое лицо будет на обложках журнала Тайм". "Keep up the good work, Great Mark. Tomorrow you'll be on the cover of the Time" - пестрила британская и американская пресса.
  
  Глава 9.
  
  И Великий Марк продолжал бы в том же духе, если бы не случай в Ницце. Глупость и необдуманность поступков, наконец, дала свои шишки. Газета Nice Matin на следующий день после аварии опубликовала статью об этом. Подумаешь, пьяный тупица занимался сексом в салоне ретроавтомобиля, движущемуся со скоростью сто двадцать километров в час по Английской набережной. Так все и думали бы, если не человек, управлявший Феррари Энцо. Им был депутат Государственной Думы и российский миллиардер Карим Сулейманов. Феррари Энцо раздробило на две части, после удара бензобаком об дерево машина загорелась пламенем, который был виден даже в аэропорту Ниццы. Все бы случилось гладко и дела пошли бы в гору, но так получилось. Заголовки рода "Классика современности против современной классики" стали афоризмом на Лазурном берегу. И на следующий день после дня, когда Марк покинул Ниццу, сидя в одиночестве в номере Найс Флер, Тимур вышел на улицу, прогуляться по набережной.
  Была пасмурная погода, дул сильный ветер, Тимур еле сдерживал полы своего пиджака, разлетавшиеся в разные стороны. Он немного поправился, травма была не такой серьезной, остались небольшие болевые ощущения области голени, Тимур хромал на одну ногу. Он шел по набережной, в кофебаре с улицы взял пластиковый стакан со свежезаваренным кофе и пошел дальше, любуясь красивыми девушками, неизвестно откуда пришедшими. Тимур прошелся мимо небольшой ярмарки, мимо фруктовой лавки, и уткнулся в лавку газетную, где на главной полосе он увидел имя своего друга. Статья была написана французским языком, а Тимур не знал других языков, кроме русского и эльдорганского. За время пребывания в Ницце он выучил только одну фразу: "How much?", которую и произнес торговцу газет. Тимур отдал один евро и схватил газету.
  Он отошел на пару метров в сторонку, открыл страницу, где расположена новость, и увидел иллюстрации, на которых был изображен разбитый Феррари Энцо, сгоревшие руки его водителя и рыдающую от страха девушку, сидевшую вместо с ним. И самое главное - мрачное лицо Марка, стоявшего на улице под проливным дождем в одних только что застегнутых брюках с оголенным торсом. Тимуру было очень интересно что же там написано и он осмотрелся по сторонам, чтобы найти кого-нибудь, кто смог бы перевести текст на русский. Тимур подошел поближе к набережной, там оказалась Аллен, которую он узнал со спину, по тонкой совершенной шеей, неприкрытой прядью черных кудрявых волос.
  Она сидела на лавке, пила кофе и читала этот же номер газеты. Ее волосы были собраны в хвост, глаза были скрыты под очками, несмотря на то, что в этом не было необходимости. Она сидела в джинсовых шортах, из-под которых были видны длинные, будто бы вылитые бронзой, ноги, обутые в скромные серые кеды Лакост. Сверху была надета темно-синяя спортивная ветровка, застегнутая до самого верха. Вот только сейчас Тимур понял, за что Марк в нее так встрял. При виде Аллен, в голове мужчины создавалось ощущение, будто бы он всю жизнь спал с ней, и следующую жизнь хочет провести так же, забыв о всех проблемах, друзьях и родных. Мужчина мог быть голодным вечность, лишь бы не отпускать ее, лежащую в постели, из своих объятий. Пока Тимур пялился на нее с глупой гримасой, Аллен почувствовала, что ей неудобно, когда на нее так смотрят. Повернув голову, она узнала Тимура и, улыбнувшись, поприветствовала его:
  - Привет, друг Марка Рубина.
  Будто бы во сне он слышал ее низкий хрипловатый голос. Как будто это был сон владельца табачной империи, когда он мечтал увидеть такую богиню, курящую Мальборо. "Эй" - настороженно повторила она, и через несколько секунд наблюдения за ее грудья, проявлявшуюся сквозь материал ветровки из-за отсутствия у Аллен бюстгальтера, Тимур опомнился и ответил:
  - Привет. Извини, я после больницы притормаживаю.
  Аллен понимала после чего он притормаживает, и это никак не было связано с аварией. Ухмыльнувшись, она решила раскрутить Тимура:
  - люди притормаживают после сжатия легких? Как это? - удивленно, будто бы для нее это что-то новое, спросила она.
  - ну... - затянул Тимур, перебирая миллион поз в голове, в которых он мог бы оказаться с Аллен. - воздуха же меньше становится. - он сквозь очки увидел, как гомерически смеются ее глаза, смех из ее подсознания доносился до ушей Тимура, и он сдался. - ладно, хорошо. Ты безумно выглядишь, даже несмотря на покраснения на лице.
  Аллен признала честность и адекватность друга Марка Рубина и охотно хлопнула ладонью по скамейке, пригласив его присесть. Он присел и Аллен с глубоким интересом рассматривала его лицо. Тимур думал, уткнувшись в сторону горизонта, что она хочет его закадрить, но потом он представил, что может с ним сделать Марк, если он поддастся ее чарованию. Но она была настойчива - Аллен сняла очки и продолжила сверлить голову Тимура своим взглядом, изображая такую заинтересованность, будто бы она готова его съесть. Холокост происходил в душе Тимура, он был готов лишиться зрения, чтобы не видеть ее приоткрывшегося рта с пухлыми губами, и отказаться от слуха, чтобы не слышать ее горячее дыхание. Надо ее отвлечь, думал Тимур, быстрее. Он собрался спросить ее о статье в газете, подняв ее, но Аллен спросила первее:
  - а что это у тебя за шрам на лице?
  "Господи! Мать твою! - кричало подсознание Тимура. - Зачем так раздевать взглядом, если тебе просто интересно, как я изуродовал себе лицо!". Тупая гримаса с его лица еще не отошла и Тимур ответил:
  - я рос в не самом благоприятном районе, поэтому часто приходится постоять за себя... - он придумал крутую идею. - ... и за свою девушку.
  - вы с Марком росли вместе?
  - да. - улыбнувшись, а потом опустив глаза вниз, сказал Тимур.
  Аллен не поняла, почему он так сразу опустил глаза, она спросила:
  - ты в порядке? Что случилось?
  Выражение лица мрачного купидона поднялось и Тимур подавленным голосом сказал:
  - я знаю другого Марка, не того, которого ты видела. Раньше это был классный парень, без комплексов, умеющий пошутить над собой и над другими. Он всегда жил в Москве и только летом приезжал на родину к нам. Я каждое лето надеялся на то, что он приедет и мы снова поедем по городу, республике. Мы всей компанией каждый год поднимались в горы и разбивали там лагерь. Собирались по двадцать человек. У нас было куча еды, алкоголя и огромный костер! Это были великие времена. Я не понимаю, как он так сильно изменился. Он даже с девушками раньше по-другому знакомился, понимаешь? Не то, что он устроил с тобой в Босколо. Марк был смазлив, как дрянь в короткой юбке! - засмеялся Тимур, излагаясь в своем разочаровании. - Он мог приманить к себе всех девушек, и никогда не жадничал. Я не замечал таких изменений с детства, каких с ним случились за поездку в Ниццу. Здесь он ублюдок. Той ночью я его ненавидел с самого начала. Ладно, я ему помог одеться, пока он разговаривал по телефону, плевать мне было, что я выполнял функции квартирного ассистента, но это была дружба. По телефону он разговаривал с одной девушкой. Он так с ней разговаривал, что у меня у самого встал от его слов. Потом, они занимались сексом, пока мы ехали в Босколо. Раньше это было прикольным, повод для радостных воспоминаний в будущем, а сейчас - его лицо показывало, что это была деловая издержка. Марк стал фальшивым.
  Тимур сдал его полностью. Закончив, он стал жалеть о сказанном, но с другой стороны, он понимал, что обязан был высказаться. Ему стало легче, но он боялся отпугнуть Аллен, - вероятно, вернувшись в Ниццу, Марк захочет с ней продолжить общаться, и этот рев души точно не поспособствует тому, подумал Тимур. Но на самом деле, Аллен была приятно удивлена. Она виделась с разными парнями, - и с богачами, и с парнями из параллельной вселенной, с тусовщиками, но только сейчас ей захотелось узнать, кто такой нормальный парень. И то, что сказал Тимур о прошлом Марке, том Марке, который буквально недавно был нормальным, очень понравилось Аллен. Возможно, есть шанс сохранить его. Аллен спросила:
  - со мной он тоже фальшивил? Или с той медсестрой, которая разрыдалась? А ты? Когда он взял тебя за руку, ты играл, когда прижал его голову к себе?
  Озаренное выражение лица Тимура предстало перед Аллен. Будто бы она открыла для него что-то новое, или нашла то, что он потерял под носом. Ее интонация звучала так, будто бы она защищает Марка от неправильно сделанных выводов, после столь длинной и яркой дружбы. Тимур сказал:
  - нет, он был настоящим.
  Аллен снова отогнулась на спинку скамейки, закурив сигарету. Тимур достал свою, чиркнул зажигалкой и вместе с Аллен стал смотреть за летающими над морем птицами. Выпустив дым, Аллен сказала:
  - в газете написано: молодой российский миллионер столкнулся с депутатом госдумы Каримом Сулеймановым. - Аллен посмотрела на Тимура, переваривающего слово "миллионер" в своей голове, и сказала: - Ты мне говорил о парне с нашего двора. И я сомневаюсь, что для тебя неожиданно то, что его назвали миллионером. Вряд ли вы потратите большие деньги на дорогие костюмы, тачку, и быстро оформленную медицинскую страховку. Ты не все рассказал.
  Потирая глаза, припухшие после сна, Тимур невозмутимо сказал:
  - об остальном необязательно говорить.
  Ухмыльнувшись, она заметила:
  - либо это фальшивая загадочность, либо обет молчания.
  - второе, - ответил Тимур, внимательно посмотрев на эту девушку, которая с виду не кажется той, у которой есть понимание такого понятия, как обет молчания. Но даже несмотря на эту очаровательную ироничную улыбку на ее лице, она давала понять, что кое-что в этом смыслит. Аллен опрокинула голову назад, пустив ветер во внутрь куртки, разложив руки на край скамейки и наслаждалась погодой. Тимур спросил: - ты удивительна. - Аллен не стала реагировать, потому что сочла, что Тимур сейчас начнет высказывать свои чувства к ней. Но она ошибалась, Тимур продолжил: - обычно, девушки, когда слышат эти слова, думают, что речь идет о молчании во время обеда, но ты тоже не из того робкого десятка, лежащего в постелях с российскими олигархами в расчете на везение.
  - все такие глупые?
  - я знаю еще одну, - сказал Тимур, - это родная сестра Марка. У него есть две старшие сестры.
  - расскажи мне о его семье.
  Промолчав, Тимур ответил:
  - если в этом возникнет необходимость, он сам тебе расскажет.
  Аллен дернулась вперед, ее стало раздражать умение Тимура держать язык за зубами, она стала пудрить ему мозги и сказала:
  - ты говоришь об обете молчания и круговой поруке, о том, что у него есть старшая сестра, возводишь Марка Рубина выше президента страны, хваля его со всех сторон, одновременно проявляя к нему ненависть. Омерта - так называется то правило, о котором, как тебе кажется, никто не знает. Быть может, тебе это внушили. Но я вижу, что ты очень близок к семье Марка, и если ты что-то о ней расскажешь, то это сочтут предательством. Все признаки говорят о том, что отец Марка не самый последний человек. У меня тоже есть такой отец. И знаешь, что я знаю? - Тимур качнул головой. - То, что более жестокого человека не существует. А значит, тебя простят, если ты предварительно, как лучший друг семейства, познакомишь девушку, спавшую накануне с Марком Рубиным в салоне автомобиля, с самым скромным, что можно знать о них. Уверена, Марк неровно дышит в мою сторону, потому что будь иначе, то он не сказал бы тебе, что свернет шею, если ты хотя бы намекнешь на флирт. Расслабься, мы не патриотичные герои книги о мафии и итальянской драмы. - Тимур ухмыльнулся. - Скажи, зачем Марк приехал в Босколо? Он, должно быть, знал какое там мероприятие, и не каждого туда запустят. Скажи, почему он так быстро уехал обратно.
  Тимур, покосившись на нее глазами, потушил окурок. Теперь он чувствовал себя спокойно, но не из-за того, что Аллен объяснила ему, почему он может что-то рассказать, а из-за того, что она рыба того же плавания, все тут собрались из одного пруда. Этой своей ухмылкой он ввел Аллен в непонимание, поставив себя в выгодное положение. И он сказал ей:
  - я отвечу только после того, как ты ответишь на мой вопрос, ответ на который, возможно, будет известен Марку.
  - если вопрос будет известен тоже.
  Она точно сообразительна, - заметил для себя Тимур. Ведь по его уговору, можно было бы сказать Марку только ответ, интерпретировать его как угодно, а когда он спросит вопрос - что-нибудь придумать. Возможно, есть кому вправить Марку мозги.
  - кто твой отец?
  Не промолчав ни секунды, не скромничая в презрении к нему, Аллен ответила:
  - убийца, вор, предприниматель. Когда-то он был капореджиме у дона Габбьядини, сейчас он получил паспорт гражданина Франции и поменял фамилию, назвавшись Кассио. Все называют его доном, хотя он не итальянец. Он несправедлив, он психопат, у него одно в голове - шлюхи и много денег. Но, при этом, этот ужасный человек имеет огромное влияние на юго-востоке Франции, заканчивая Марселем. Кстати, в Марсель Сулейманова отвезли на вертолете именно благодаря моему отцу. Вот, кто мой отец. Разбойник.
  - и ты живешь с ним в доме и отслеживаешь все его дела? - спросил Тимур, вспомнив старшую дочь Сандро Рубин.
  - нет, - гордо ответила Аллен. - я свои ручки в грязной крови пачкать не хочу. Я манекенщица в модельном агенстве в Москве и много путешествую по миру. И вот еще что. - взгляд Аллен был убедителен, но Тимур нутром чувствовал, что она лукавит. - Я благодарю весь совет, который сидит там на небесах, за то, что они сделали так, что я в отдельности от своих родителей. За одну ошибку - мое рождение - они реабилитировались. Больше, я не скажу ни слова, пока ты не расскажешь о семье Марка.
  Глубоко вздохув, Тимур закурил еще одну сигарету и пошел на нарушение Омерты. Он сказал:
  - у тебя есть мобильник? - Аллен кивнула. - какая у тебя сим-карта? Синяя, зеленая или желтая?
  - синяя с пчелой, ощущение, будто бы накануне она отдыхала с двенадцатью разгневанными шмелями.
  - так вот. Его отец, Алессандро Рубин, директор этой фирмы. С недавнего времени. До этого он устанавливал сотовые вышки по всей стране и бывшему советскому союзу. Его отца знают везде, любят многие, ненавидят тоже многие. Алессандро Рубин почувствовал, что пора что-то менять в жизни и его сын, которому двадцать один, слишком многое пытается ему доказать. Марк хочет объяснить своему отцу, что у него есть мозги и деловая хватка. Однажды, Сандро, поступился своим принципам и назначил на должность советника в семейной структуре свою старшую дочь Эмму. Эмма занимается делами отца в России и внутри семьи. Она, если выражаться итальянскими понятиями твоего отца, - консильери. Эмма осталась в России, а Марка Сандро решил проверить и отправил в Ниццу. - что-то Аллен удивило и Тимур заметил, он продолжил: - но поездка в Ниццу еще была деловой издержкой отца, которому нужно было укрыть своего сына от врагов семейства. Случилась запутанная ситуация, которую сейчас нет необходимости рассказывать, я сам ее толком не понимаю. Марк приехал сюда через сутки после того, как его вместе со мной чуть не убили. Мы с ним стояли лицом к смерти. Нас чуть не расстреляли в стенах его родного дома. И уехал он только потому, что в прессе крутится информация о смерти Марка Рубина. Есть подозреваемые. Это их вина и все об этом знают. Но кровная месть никому не нужна, на улице двадцать первый век, мы становимся цивилизованными людьми. Сандро Рубин прояснил заказчику, что он не прав и слишком беспечен. Будущее того человека и так стало мрачным, поэтому подставлять его Сандро счел некрасивым шагом. Это не по-человечески. Такие поступки очень хорошо характеризуют главу семейства. В суде Сандро заявил, что на самом деле его сын жив, и суд потребовал, чтобы Марк Рубин приехал лично. Сейчас, скорее всего, он уже там и дает показания. Скоро вернется.
  Лицо Аллен за время всего рассказа переменилось несколько раз. Она предполагала, что Марк - сын какого-то магната, но не думала, что он сын такого человека, как Сандро Рубин. Теперь ей стало понятно, откуда у Марка взялось столько делового обаяния, которое он проявил в больнице, ей стало понятно, почему Марк так сильно ценит дружбу, хотя и не выказывает этого. Напоследок, Тимур, внимательно заглянув в ее удивленные глаза, добавил: - За последний месяц мы с ним дважды представить перед смертью. И как ты думаешь, откуда у него столько страсти и желания скрасить свою жизнь?
  Да, подумала Аллен, твои слова звучат убедительно, но послушай вот что. Увидев на ее лице ухмылку, Тимур услышал ее ровную расчетливую интонацию:
  - необязательно чувствовать пушку у лба, чтобы начать думать.
  А Тимур от услышанного застыл, вернее, не от услышанного, а от того, что он вспомнил. Что-то подобное сказал Марку его отец. И то же самое сейчас сказала эта девушка. Да что с тобой не так, думал Тимур, восхищаясь ею. Желая выразить свои мысли, он сказал:
  - если вдруг через год я не буду свидетелем вашей свадьбы, то не удивляйся, когда я пристрелю Марка, а потом себя.
  Аллен громко рассмеялась. Они посидели еще несколько минут, узнали друг у друга впечатления о Ницце. Тимур рассказал ей о своей родине, Аллен рассказала о своем прошлом и подробней об отце. Ей нравилось рассказывать о своем отце, потому что она любила его, хотя он не отвечал тем же. Эта девушка нуждалась в родительской заботе, потому что она помнит свое бедное детство, резкий скачок вверх именно благодаря нему. Тони Кассио заботился о своей семье, но очень скромно, только деньги тратил, а речи о любви не заходило никогда. Возможно, это и стало причиной, по которой у Аллен столь специфические отношение к мужчинам, будущему, и это же могло стать причиной того, откуда в ее маленькой голове столько правильных и верных вещей, которые, казалось бы, должны быть известны только мужчинам, и только одной женщине - Эмме.
  
  Глава 10.
  
  Утром следующего дня Тимур лежал на кровати и ожидал появления Марка. Он был горд за себя, потому что не поддался силе очарования Аллен, и теперь он с чистой совестью и бутылкой благородного виски сможет встретить своего лучшего друга. Он рассматривал фотографии Фёдора Миронова, сделанные им в Негреско.
  Тем временем, когда Марк знакомился со своим человеком в Ницце, Бруно Гебре-Селасси, Тимур следил за Мироновым, за каждым его движением руки по упругой попке моделей в бикини, ходящих на шпильках по лазурному побережью. Тимур часто связывался с Солом, чтобы получать от него инструкции. Сол здорово выполнял свою работу и не задерживался с поставками оборудования и перечислением денег. За время слежки за Мироновым Тимур успел подкупить двух консьержей в отеле Негреско, горничную, одну проститутку, которую он застал в коридоре отеля у номера Миронова, перед тем, как она начнет оказывать ему услуги. Консьержи оповещали Тимура о времени входа и выхода Миронова из отеля, как часто к нему заходят люди и кто они такие. Горничные приносили нужную пищу, которая заставляла Миронова часто ходить в туалет, а когда он обратился к лечащему врачу в отеле, ему дали усыпительные препараты. Знали бы только, как радостно отреагировал тот доктор, которого отблагодарили дополнительным бонусом в размере месячной зарплаты в карман, без уплаты налогов. В общем, благодаря усилиям Сола и понятливости Тимура, Федор Миронов попал под тотальный контроль. Все было до определенного момента.
  Из-за сильной сонливости Миронов перестал принимать лекарства и стал питаться только в ресторанах, находящихся в городе. Он не ожидал от Негреско такого ужасного обслуживания. Лучший отель Лазурного побережья, имеющий такую яркую историю, являющийся источником легенд о звездах мировой эстрады и киноиндустрии, подвел Миронова и он, отчаявшись, стал думать о жизни. Этого никто не мог предугадать, даже Сол. Миронов вспомнил свое прошлое, как он познакомился с Сандро, Камилем и Солом еще на службе в армии в конце шестидесятых. Потом он вспоминал детали их развивающейся дружбы и, наконец, он допомнился до того, что Алессандро Рубин, его лучший друг, о котором он забыл, - очень влиятельный человек. Возможно, он сможет оказать ему справедливость и посоветовать, что делать дальше в столь неприятной ситуации.
  Дозвонившись до своей секретарши, Миронов узнал номер телефона офиса Алессандро Рубина в Москве. Набрав номер, на том конце провода он услышал приятный женский голосок:
  - приемная Алессандро Рубина, Катерина, вас слушает.
  Федор сказал:
  - Катечка, привет. Ты узнала меня? - Катя молчала. - это дядя Миронов.
  - здравствуйте, Федор Аркадьевич! - радостно сказала она.
  - свяжи меня, пожалуйста, со своим боссом.
  - его сейчас нет в офисе. - трогательно ответила она.
  - а когда он будет?
  В голосе Миронова слышалась та мягкость, которую обычно применяют воспитатели в детских садах. Этому он научился у Сандро Рубина, всегда твердившего, что лучший метод привлечения внимания - сначала примазывать, потом смотреть, и только затем лгать.
  - он уехал на родину, я могу дать номер его телефона.
  - спасибо, у меня есть. Всего хорошего, Катя.
  Прошло полчаса с того момента, как Миронов искал в своих заметках номер домашнего телефона Сандро. Прошло несколько гудков и ему ответили:
  - Эмма Рубин слушает.
  С Эммой Миронов предпочитал быть построже, она этого заслуживала, думал он, отмечая для себя ее управленческие способности и умение ставить людей на места, - не всегда свои.
  - Эмма, привет. Это Федор Миронов. Как у тебя дела?
  Работа сделана четко, подумала Эмма, взмахнув рукой, сжатой в кулак. Папа будет рад, радовалась она, хоть что-то эти двое смогли сделать. Эмма ответила:
  - великолепно, давно не слышала вас, Федор Аркадьевич. Вы, должно быть, отцу звоните?
  - да, Эмма. Он не занят?
  - через две минуты он Вам перезвонит. - изобразил радость в голосе, сказала она.
  - так, может, номер запишешь?
  - нет, дядя Миронов, в этом нет необходимости.
  Эмма повесила трубку и за столом сидел ее отец, отвлекшийся от чтения оправдательного приговора. Сандро молча спросил и Эмма ответила:
  - ребята выполнили свою работу. Можешь перезвонить ему.
  Номер телефона, с которого звонил Миронов определился у Эммы, - это была новая примочка, которую привнес Сандро. Она продиктовала его и Сандро набрал его на новеньком мобильнике Нокиа с цветным дисплеем. Сандро не знал человека в России, кто мог первее заполучить этот телефон, поэтому он был очень довольным, когда под носил эту новую штучку техники к своему уху.
  Они поговорили о жизни, прошлом и дружбе. На это Миронову потребовалось около двадцати минут, и только потом он попросил своего друга об услуге, объяснив всю ситуацию, происходящую с ним. Сандро приложил массу усилий, чтобы не разоблачить себя смехом, и посоветовал кое-что:
  - ты мог попросить меня об этом еще до поездки в Ниццу. У меня есть свой человек в Найс Флер. Его зовут Тимур Айеровский, он работает управляющим в том отеле. Он найдет для тебя люксовый номер и тебе не придется ничего платить, прими это в качестве подарка на прошедший день твоего рождения.
  Тимур был своевременно оповещен о том, что Миронов переселяется в Найс Флер. Он обрадовался, ведь, теперь всю работу можно будет делать дома. И вот, сложив все фотографии Миронова, лежа на постели, за час до приезда Миронова, Тимур задумал хороший план. Он был очередным подтверждением того, что работа с семьей Рубин еще никого не оставляла не довольным. Столько изощрений Тимур не видел даже в кино, - такое умение лгать и искусство разведки можно было привнести в сюжет второй части "Друзей Оушена", думал Тимур, вспоминая этот фильм. Тимур набрал на ресепшн и заказал вино. Через пять минут рабочий отеля прикатил тележку с бутылкой вина в ведерке со льдом. Тимур молча отпустил его, не дав чаевых, намекнув, что сейчас будут проблемы. "Позовите управляющего" - нахмурив брови, сказал он. Через две минуты управляющий стоял в номере как штык вместе с переводчиком и Тимур стал нервно изъясняться:
  - переводи ему дословно, - сказал Тимур переводчику, который кивнул головой. - вы отс алые говноеды, которые за целый месяц не поняли, что я не люблю пить холодное вино. У меня уже горло болит, мне скоро возвращаться в Россию, и вместо того, чтобы заниматься бизнесом, я еще целый месяц пролежу в клинике.
  Держа бутылку вина в руке, Тимур нагонял страх в сознание управляющего. Пока переводчик подробно переводил все сказанное, управляющий стал внимательнее к переводчику, но не к Тимуру, который ловко хлёстнут по черепу управляющего, лишив его сознания. Работа была сделана гладко, похвастаться Тимур перед переводчиком, всучив ему пятьдесят евро за помощь и молчание. Раздев управляющего догола, Тимур вместе с переводчиком привязали его к стулу и поставили стул с телом на балкон. Дальше Тимур бросил в его рот усыпительные таблетки, которые по подложному рецепту прописал ему лечащий врач в Негреско, и залил водой. Этому парню сон обеспечен на ближайшие пять часов.
  Надев на себя форму управляющего, Тимур стряхнул с нее невидимую пыль, стоя перед зеркалом, и вытащил карточку с его именем из бэйджа. На обратной стороне карточки он черной ручкой нацарапал свое, переписав официальный перевод с загранпаспорта: "Timure Ayerowski". Форма шла к его лицу, сидела как родная, радовался Тимур, хотя, сведя руки вперед, он чувствовал, что под мышками поджимает, а уж от приседаний придется воздержаться. В кармане пиджака он нашел магнитную карточку, открывающую доступ к служебным помещениям, и первое, что он сделал, так это спустился на кухню. Вид проверяющего из него вышел достаточно убедительно. Вьетнамские иммигранты не идентифицировали лжеуправленчество отелем и покорно не помешали ему стащить их кухни яблоко.
  Тимур шел по коридорам, как по своему дому, покусывая огромное яблоко. Он стоял у входа и ждал, когда появится Миронов. Прошло несколько минут и у дверей отеля припарковалось такси, из которого вышел Миронов со своими сумками. Тимур радостно улыбнулся и подошел к ближайшей стойки администрации, чтобы принять рабочий вид. Разговаривая с русскими клиентами, пораженными его совершенным знанием русского языка, Тимур следил за Мироновым, который стоял как бедный мышонок с тонкими усиками в центре зала и осматривался по сторонам. Продолжив общаться с гостями, одаряя их гостеприимной улыбкой, Тимур периферическим зрением почувствовал, как в его сторону подходит Миронов. Он посоветовал гостям лучшие номера на четвертом этаже, хотя понятия не имел, где на самом деле находятся лучшие номера. Он поднял голову и, будто бы не ожидая того, поприветствовал нового гостя. Миронов заговорил робким голосом:
  - простите, вы Тимур Айеровский?
  Тимур осмотрелся по сторонам, дав Миронову понять, что поставил его не совсем в ловкое положение, и шепнул: - да.
  - я от Алессандро Рубина, - шепнул Миронов, - пришел к Вам за помощью.
  - да, Федор Аркадьевич, я для Вас подготовил шикарный номер по поручению Сандро Рубина, пойдемте.
  Поселив Миронова в номере, расположенном на том же этаже, где живут они с Марком, Тимур выполнил еще один пункт большого плана этой маленькой авантюры. Он был по уши вовлечен в эти игры и был готов всю оставшуюся жизнь посвятить этому. Тимур оставил Миронова наедине, заказав ему хорошей пищи в номер, а сам пошел в свой номер, чтобы получить от Сола новые инструкции.
  Открыв дверь, в гостиной Тимур увидел Марка, разгружавшего свою сумку. "Привет" - крикнул он и Марк обернулся. Удивившись от прикида своего друга, он сказал:
  - тебе к лицу.
  Тимур удивился, что Марк даже не спросил, для чего он все это устроил. Год или два назад, он бы его закидал самыми глупыми вопросами, а сейчас даже не заметил. Снова раздался голос затылка, сидящего перед сумкой:
  - а ты не боишься, что управляющий отеля, который сейчас курит голышом на балконе, потом скажет, что занимался с тобой анальным сексом?
  Как! - не понимал Тимур. Как он мог додуматься до такой постановки вопроса. Марк продолжил:
  - мне было не очень приятно от вида этого идиота, сопящего на балконе, вот я его и развязал.
  - и что он тебе сказал?
  Встав, Марк ухмыльнулся и сказал:
  - что это была самая лучшая ночь, которую он только мог провести.
  Не может быть, подумал Тимур, ну, как он мог такое сказать. Марк сказал:
  - тот лечащий врач из Негреско иногда барыжит психотропными. Ты, видимо, сам не понял, чем накачал его. Во всяком случае, можешь гарантировать себе, что тебя никто не закроет в жандармерии и ты со спокойной душой можешь возвращаться в Мерику. Держи билеты.
  Тимур взял билеты, удивившись такой новости, и спросил:
  - когда улетаем?
  Марк помахал указательным пальцем, сказав:
  - улетаешь только ты, мне нужно еще кое-какие дела сделать.
  - а что с Мироновым? - возмущенно спросил он.
  Марк импульсивно двигался по гостиной, проверяя каждый ящик. Он выглядел как тот наркоман, который ищет последнюю дозу. Тимур ума не мог приложить, что ему нужно. Услышав вопрос, Марк остановился у подоконника, взял оттуда пепельницу, которую бросил на подлокотник кресла с обратной стороны гостиной, плюхнулся в него и, закурив сигарету, сказал:
  - оставь его, отец, наконец-то, поговорил с ним. Мне в Ницце осталось договориться об условиях сделки и я тоже отчалю.
  Раздался громкий стук в двери. Марк посмотрел на нее и Тимур быстро направился в ту сторону, чтобы открыть. Открыв замок, в номер забежала Аллен, не дожидаясь, когда Тимур полностью раскроет перед ней дверь. По тому, как она глубоко набирала воздух, парням стало ясно, что девушка сюда бежала с важной информацией. Ее лицо было максимально сконцентрированным, но когда она увидела Марка, одетого в зеленое поло и джинсы, ухмыльнувшись, она сказала:
  - неплохо выглядишь, зеленое цвет тебе к лицу.
  Марк тут же посмотрел на Тимура, чтобы оценить его выражение лица, как он сопровождал своим взглядом движение Аллен по гостиной. Оно было как всегда пустым и глуповатым. Значит между ними ничего не было и слова Аллен не были ширмой. Странно, что она еще запомнила, как добираться до отеля, удивлялся Марк. Но Тимур предан, и в этой мелкой бытовухе ему можно довериться.
  - спасибо, - осторожно ответил Марк, наблюдая за Аллен, которая тоже что-то искала, двигаясь по номеру, как тот наркоман. Она увидела его сигареты и схватила одну себе, сев на кровать, продолжая глубоко набирать воздух. Марк сказал: - я думал, что в Ницце хорошо развит бизнес такси, можно было и не бежать сюда. - эту реплику Аллен встретила только презрительным взглядом на него. - но, судя по твоему сознательному взгляду, ты хочешь мне сказать что-то, несвязанное с той ночью.
  Высокомерие, которое Аллен чувствовала в его голосе, никак не располагало к себе. У нее было такое чувство, что она сейчас сорвется и пропустит парочку прямых ударов меж его глаз. Но при Тимуре это было не уместно. Она сказала: - Пойдем на балкон, мне нужно кое-что тебе сказать.
  Они пошли на балкон, Марк оттянул штору, а Аллен открыла дверь. Со стороны Тимур видел, будто бы эти двое знают друг друга очень давно, как брат и сестра, думал он, вспоминая, как хорошо Марк с Эммой друг друга взаимодополняют. Общее поведение Аллен напоминало ему старшую сестру Марка, и черные волосы, худощавое лицо, - все было похожим. Неужели Марк испытывает страсть к девушкам, похожим на его сестру, удивился он, но потом отметил для себя, что он тоже испытывал бы страсть к девушкам, похожим на Эмму, отдавая себе отчет, что для испытания страсти к Эмме кое-какие органы у него еще не доросли.
  Аллен ступила на балкон и увидела голого мужчину, курящего сигарету, который посмотрел на них своими большими красными глазами. Ее пораженный взгляд, который Марк принял с улыбкой, только удостоверял всю абсурдность ситуации, она спросил:
  - это причина, по которой Тимур так причудливо выглядит?
  В очередной раз, одарив управляющего презрительной ухмылкой, видной из за спины Аллен, Марк ответил:
  - да. - погладив Аллен по руке, показав ей, что иногда он может улыбаться, Марк спросил: - что случилось?
  Аллен нахмурила брови, выглядя так, будто бы думает с чего начать. То, что у нее сейчас хранилось в голове, не давало ей покоя и Аллен было сложно собраться с мыслями. Она пристально взглянула вверх на лицо Марка и спрятала свои глаза вниз. Марк удивился от этого взгляда, будто бы потом она его не увидит. Аллен хотела сказать разумом, но говорил ее инстинкт:
  - та ночь. В общем, у тебя проблемы, Марк.
  Практичность слов, думает Марк, твой девиз? Но он понимал, какие у него могли возникнуть здесь проблемы. Марк позволил ей продолжить, быть может, его ждет что-то еще. Аллен сказала:
  - я только что ужинала с отцом в Негреско, там неподалеку его дом. Мы с ним болтали о его делах, и он рассказал, что на днях помогал одному русскому бизнесмену перелететь в Марсель. Судя по тому, как часто он припоминает мне это, могу считать, что он гордится своим поступком. Тот парень, которому мой отец помог, сидел за рулем Феррари Энцо. Я стала дальше расспрашивать отца о его самочувствии и мне сказали, что тебя разыскивают.
  - так, и что? - спокойно спросил Марк.
  - что значит и что? - возмутилась Аллен. - тебя разыскивает мой отец, черт подери!
  - просто, я знаю, что меня разыскивает Тони Кассио. Но что с того?
  Мало того, что ей сложно об этом говорить, Аллен еще попала в неловкое положение. Она пораженно размахивала руками по воздуху и спросила:
  - откуда?
  Улыбнувшись, Марк сказал:
  - у меня дома есть интернет. - ого, подумала про себя Аллен. - я прочитал эту новость перед вылетом и пришел к выводу, что меня здесь ждут.
  Чем дальше говорил Марк, тем больше удивлялась Аллен. Она спросила:
  - тогда зачем ты сюда приехал? У меня складывается впечатление, будто бы ты самоубийца.
  Ничего Марка не удивляло, кроме одного. Зная о том, что его разыскивают в Ницце, Марк все равно прилетел сюда по двум причинам. Первая - не заставлять беспокоиться своего отца, сделать вид, будто бы все идет по плану, и дать ему возможность спокойно заниматься своими делами. Вторая - забрать Аллен. За всю свою жизнь, двадцать один год, которые Марк удостоился прожить, он никогда так не влюблялся в девушку, как сейчас. Чувствуя ее сильные и одновременно нежные руки во время танца, Марк понял, что все это совершенное тело должно принадлежать ему. Он видел этот умный и одновременно томный взгляд, ту рассчетливость, которой владеет Аллен. И в тот момент он стал понимать, что Аллен не просто обезбашенная девчонка, как Юля Альканара, которую он больше никогда не увидит, он стал понимать, что Аллен, возможно, станет такой же сильной характером девушкой, коей является его старшая сестра.
  Но еще Марк был влюблен в ее алые припухшие губы, которые он мог целовать бесконечно, смирившись с тем, что он больше никогда не сможет раскрыть глаза. Когда она улыбалась, кожа ее верхней губы растягивалась, создавая почти незаметное углубление. Разве не это может быть уникальным в ее внешности. У Марка была возможность больше никогда не открыть глаза той ночью, когда он лежал с ней на заднем сиденье разгоревшегося автомобиля, - непредсказуемого аппарата, способного взорваться в любой момент. Но жизнь предпочла переждать. И Марк принял этот знак. Он решил для себя, что Аллен - девушка его мечты, хотя раньше никогда не думал, какой должна быть та идеальная красавица, он сразу понял, что Аллен именно та, кто ему должна принадлежать. У Марка была плохая черта - когда он смотрел в глаза другому человеку, он думал об этих глазах и терял мысль, кто бы то ни был, поэтому он не смотрел в глаза. Но в голубые глаза Аллен он мог смотреть бесконечно. Марк был готов изменить круговорот воды в природе, систему охлаждения планеты, только ради того, чтобы сохранить возможность смотреть в ее голубые глаза. Для того, чтобы реализовать свою потребность, он собрался пойти на то, чего не ожидала от него семья - обвенчаться с ней. И семья не ожидала от него такого только потому, что Марк всегда твердил, - рациональность его слов для себя отмечал отец, - что брак должен быть разумным поступком, а не инстинктивным.
  Желание оставить Аллен вместе с собой на всю оставшуюся вечность возникло у Марка именно в тот момент, когда он раскрыл глаза после сильного ударного взрыва, раздавшегося после удара машины о дерево. Оно возникло моментально, будто бы фея-экстремистка взмахнула волшебной палочкой и повеяла ему о неизведанном. И потом Марк стал думать совсем по-другому. В его голове стали вестись суждения о чести, справедливости, репутации. Ему становилось яснее, как Алессандро Рубин добился всего, что у него есть. Почему он никогда не говорит то, о чем думает. Оставшись на волоске от жизни, Марк быстро усвоил многие черты своего отца, которые сохранили ему жизнь. И неудивительно, что в больнице Марк так сильно был похож на своего отца, что Тимуру показалось, будто бы он видит молодого Сандро Рубин перед собой. Все тот же благородный взгляд, та же манера общения, добровольно подчиняющая к себе людей. Из его головы выветрился весь мусор. Марку было нелегко оказаться в Мерикском суде, оттого у него и была такая отрешенность. Оттого все и поняли, что в это время и в этом месте Марк - одиночка, непринадлежащая никому, человек, отколовшийся от своей семьи и имеющий собственные интересы.
  Он приехал в Ниццу, чтобы забрать с собой Аллен, с полной уверенностью о том, что она согласится. У нее не было повода отказываться, - внешность, ум, состояние, - у Марка был расширенный пакет возможностей. Во благо своей семьи Марк был готов подчиниться отцу. Смирившись с тем, что у него ничего не выйдет с туризмом и казино в Ницце и Монте-Карло, Марк имел аргумент, который позволил бы ему остаться на родине, а вместо него отправить решать все дела семье более подготовленного на эту роль человека - Рената Баршуа. Но единственное, к чему Марк не был подготовлен, так это к тому, что отец девушки, покорившей его сердце, - человек, способный не оставить от него и следа. Марк навел справки и Бруно сообщил ему, кто такой Тони Кассио. У Марка и Бруно не было возможности знать, что Аллен его дочь, и в день бракосочетания, если не раньше, Марка пристрелят, что он отлично понимал.
  Стоя на балконе, Марк видел взгляд Аллен, таящий в себе надежду и боль от понимания произошедшего, и эта боль передалась ему. Аллен была тем самым человеком, кому Марк мог сказать то, о чем он думает, и Марк сказал:
  - я вернулся сюда на один день. За этот день я хотел тебе объяснить, что следующий день не смогу прожить без тебя, поэтому инстинкт самосохранения говорит мне о том, что мы должны жить вместе, создать семью. Я больше не буду решать здесь дела своей семьи, я приехал не за этим, - я приехал за тобой.
  Марк воздержался от признания в любви потому, что он не мог не сказать следующего:
  - но теперь у меня нет такой возможности. Твой отец настоящая для меня.
  Ее губы дрожали от страха, она никогда не испытывала того, что пытала к Марку. Она никогда не чувствовала такую тяжесть в груди, и, осилив себя, сказала:
  - и больше мы никогда не сможем увидеться.
  Окунувшись в объятия Марка, у Аллен стали наворачиваться слезы. Она не показывала их, она сильно прижалась к плечу Марка и крепко держалась за его спину, не желая ее отпускать. Предстоящая ночь была последней возможностью им остаться наедине, отделавшись от существующей реальности, гнусной по своему содержанию и жестокой по исполнению. Живя в семье, возглавленной человеком, который не пренебрегает криминалом, умением руководить группой вооруженных преступников, самой настоящей бандой, - а на дворе ведь двадцать первый век, - Марк мирился с этим и закрывал глаза.
  Но теперь перед ним раскрылась оборотная сторона, которую он видел раньше, и эта оборотная сторона показала ему свою злую могущественность, способность стереть его с лица земли. До этого момента Марк Рубин даже представить не мог, насколько он беспомощен против такой огромной криминальной махины, имевшей в распоряжении огромные деньги, разнообразное оружие и политические связи. Что-то подобное было у его отца. Но Марк думал наперед. Он понял, что вступление с ними в конфликт приведет к большим затратам семьи и ее ослаблению, против них один Сандро Рубин не попрет, потому что у него не будет поддержки. Все семейства в Мерикской республике гораздо слабее семьи Рубин и их помощь могла бы пригодиться только в тылу. Семейства из других регионов страны не ввязались бы в эту битву, потому что это не в их интересах. Можно было бы найти посредников, но сейчас у семьи Рубин нет никакой позиции, потому что Марк скроет от отца детали. Марк откажется от своей связи с семьей Рубин, чтобы дать Ренату работать от ее имени. Марк верил ему и знал, что Ренат более успешный бизнесмен, чем он.
  
  Марк посмотрел через окно балкона, в комнате переодевался Тимур с расстроенным видом. Зря с ним Марк так обошелся, Тимур старался, вкладывал душу и сердце, чтобы как можно грамотней обустроить всю ситуацию с Мироновым, и теперь его лучший друг, сын того человека, кто попросил их об услуге, говорит, что нужно Миронова оставить в покое. Марк открыл дверь и сказал ему:
  - Тимур. Нам нужна машина. Этой ночью мы должны оторваться от существующей реальности. Я больше никогда не увижу Аллен и хочу с ней как следует попрощаться. Поехали с нами.
  Тимуру эта идея пришлась к стати. Он давно хотел сильно нажраться после таких метаморфоз Марка. И здесь, его лучший друг, разговаривает с ним тем родным голосом, которому можно верить. Через несколько минут, переодевшись, он нашел визитку компании, где брал на прокат автомобиль, и позвонил туда. Ему ответили:
  - Кассио Моторс, оператор Мишель слушает.
  - нам нужна вместительная спортивная машина.
  - что насчет Jaguar X350?
  - отлично! - радостно ответил Тимур.
  Заказав автомобиль, Тимур метнулся в свою номер. Марк решил переодеться. Он не представлял, что произойдет этой ночью. Его наполняло какой-то светлой энергией, которую раньше не замечала Аллен. Надев кремовый костюм, темно-синюю рубашку, Марк приятно удивил Аллен своим вкусом. Она видела, как костюм идеально облегал его тело, рукав пиджака на положенные два сантиметра открывал манжет, полы брюк заканчивались на месте, где был узел черных полуботинков Марка. Аллен обзавидовалась его виду, посчитала, что в своих джинсах она будет плохо смотреться рядом с этим принцем. Она сказала, что нужно заехать домой. Если и прощаться перед смертью, то сделать это нужно так, чтобы смерть приняла его с распростертыми объятиями. Тимур приехал к резиденции Тони Кассио и Аллен забежала внутрь. Когда Марк вместе со своим другом, спустя десять минут, увидели ее, одетую в элегантное сдержанное темно-синее платье с широким декольте и открытой спиной, вокруг которого был подстегнут тоненький коричневый ремешок, только подчеркивающий идеальную фигуру Аллен, они оба не обладали собой. Аллен прыгнула в машину, Марк сел с ней назад и они уехали в порт на ночную вечеринку.
  Бар под открытым небом, где было много людей, выглядел очень гостеприимно. Самая длинная барная стойка в Европе, расстянувшаяся на четверть километра, сильно поразила приехавших молодых гостей. Бар установлен в форме змейки и занимал львиную долю открытого пляжа на лазурном побережье. Здесь можно было легко потеряться и сложно было припарковать свой автомобиль. Они пустились вглубь. Пока Тимур занимался парковой, Марк уселся с Аллен за свободное место у стойки, которое по велению судьбы ожидало именно их, и заказал две двойные порции виски. Первый стакан поймал Марк, поставив его перед собой, он подставил руку, чтобы поймать второй, но по пути движения второго стакана его поймала рука Аллен. Это было замечательно, восхитился Марк. Начало неплохое, эта девушка подготовлена к сложностям жизни и после того, как они вместе залпом опрокинули стаканы, они почувствовали еще большую близость.
  В окружении счастья, тепла и прекрасной девушки Марка так и не покидали мысли об угрозе. Он достаточно выпил, - за небольшой промежуток времени они пропустили еще по четыре двойные порции, - и рассуждал лояльней. Ему было наплевать на то, что с ним будет дальше. Марк спросил у Аллен:
  - у тебя есть мечта?
  Допив до последней капли оздоровительную смесь, Аллен поставила стакан, попыталась вспомнить и улыбнулась, сказав:
  - я мечтаю поселиться в глухой местности на Перинеях. В старом заброшенном доме, по утрам слушать Пьеро Умильяни, днем готовить домашний ром, вечером рисовать сюрреалистические картины, а ночью засыпать под голос Лагутенко.
  - правда? - удивился Марк. - это здорово. Я тоже люблю Умильяни.
  Марк почувствовал движение руки Аллен по его бедру. Она внимательно посмотрела на него и спросила:
  - о чем мечтаешь ты?
  Марк покосился и сказал:
  - тебе будет смешно, я промолчу.
  - говори! - крикнула Аллен. - будущее за юмористами! Смеши меня, терзай грязным черным юмором. Меня достал этот мрак, который создал вокруг меня отец!
  - я хочу уехать в Голливуд и стать киноактером.
  - вот ты задница! - крикнула Аллен на него. - неужели тебе это интересно?
  Наглость Аллен поражала Марка, но это было то, что ему нужно. Кто-то должен был усмирить пыл разъяренного парня. Он сказал:
  - еще меня интересует модельный бизнес и казино.
  - зачем? - спросила она.
  Глубоко набрав воздух и поймав еще стакан виски, Марк сказал:
  - Я всю молодость угробил на юриспруденцию и расследовал преступления. Отец никогда не прислушивался ко мне и он хотел сделать из меня второго себя. Меня тянуло к выступлениям на сцене. Еще у меня был талант игры в футбол. В детстве я ходил на секции по футболу и все здорово получалось, но отец отправил меня в академию внешней разведки.
  - да, это чувствуется, - сказала Аллен, проглотив виски, - тебе не потребовалось много времени, чтобы попасть на первую полосу Найс Матин. - Аллен внимательнее присмотрелась к линиям лица Марка. У него не было кавказских очертаний. Ровный нос, узкий подбородок, ярковыраженные скулы и касивые губы. Слегка смуглая кожа создавала впечатление, будто бы он откуда-то из Португалии или любого другого места, где рядом с домом Средиземное море. - из тебя вышла бы красивая модель. - Марк снова расплавился при виде ее улыбки. Аллен продолжила: - но модельный бизнес - кладбище для молодых ребят. Дарованные им тела принадлежат чужим мужчинам и женщинам. То же можно сказать об артистах. Послушай мои слова, я кручусь в этом.
  - ты слишком прекрасна, чтобы быть манекенщицей.
  - хватит, Марк! Я это слышу каждый день. Скажи, какая я мразь. Я передала своего отца. - в ее словах не слышалось и намека на грусть. Марк видел, как она хочет быть с ним рядом, но Тони Кассио избегает этого. Аллен сказала: - я знаю о Сандро Рубин. Самый влиятельный человек в России после президента. И ты хочешь стать киношлюхой. Это так несвязно.
  - плевать я хотел на всю его влиятельность! Его бизнес - одно огромное преступление. И ты знаешь, что это такое. Преступники, - какими бы они ни были богатыми и влиятельными, - очень ограничены. Они никогда не будут наслаждаться своей жизнью. Поэтому многие стараются как можно быстрее легализоваться. Вот и мой отец отправил меня в Ниццу, чтобы присмотреть казино и отели. Он хочет уехать из России, скоро его там будут прижимать. Преступных мир - ареал животных.
  - но они все становятся успешными. Если не они, не существовало бы той роскоши, которой мы довольствуемся с тобой.
  - нет, Эл, - помахал Марк указательным пальцем. - они видят только один путь, потому что им никто не объяснил, как жить по-другому. Они глупы и ограничены. Я знаю случаи, когда люди добивались успеха абсолютно легальный путем, без всяких криминала и крови.
  Слушая Марка, Аллен чувствовала себя крайне расслабленно. Ей и не нужно было погружаться в сущие проблемы, она заразила своим настроением и Марка. Сцена, установленная на пляже, стала обрастать музыкантами. Группа афроамериканцев и одного белого настраивала инструменты. Гитарист, светлокожий парень с длинными волосами, проигрывал блюзовые аккорды, навевая атмосферу фестивалей Вудсток с участием Джими Хендрикса, Дорз. Вдруг наступило затишье. Аллен и Марк томили друг друга глазами. Их манило другу к другу неизведанной силой, вокруг них не существовало никого.
  Тот белый парень запел слова из песни Led Zeppelin - Stairway To Heaven. Аллен узнала ее и сказала, что это ее самая любимая песня. Сцена находилась за спиной Марка. Обняв его, почувствовав тепло его кожи, она слушала это мягкое разреженное исполнение песни, в которой было больше синтезатора, чем в оригинальном исполнении и, в целом, она исполнялась в стиле Дорз. Вокалист пел в той же манере, что и Джим Моррисон. Очень ярко, эмоционально, растягивая гласные. Взгляд исподлобья. Он полностью перенял его стиль. Психоделичные партии клавишника, легкий, но одновременно чувствительный, ритм перкуссиониста, приятный тянущийся бас, и гитарный блюз, все напоминало кинематографичное прошлое. Аллен и не заметила, как Марк влился в нее губами. Она схватила его еще крепче, чтобы не упустить, чтобы не свалиться с табуретов. Они были в одиночестве, в окружении тысяч пьяных и влюбленных людей. Ритмы музыки стали ярче и поцелуй этих двух стал еще чувственнее и интенсивнее. Их руки не знали контроля, сознание не видело грани, а тела объединились в одно целое.
  "Эй-эй, детка, ты так жжешь - я заставлю тебя взмокнуть, ты будешь довольна, как никогда". Парни играли Черную Собаку Лед Зеппелин. Все пустились на танцпол, и Марк с Аллен пошли за ними. Они растягивали томление вокалиста все вместе, будто бы сектанство рок-н-ролла заполонило Ниццу. Паузы для слов только усилили биение сердец. Ощущение было будто бы сам Роберт Плант в компании чернокожего Джими Пэйджа и кучки ниггеров из Фанкаделик устроили этот вечер для неугомонных Марка и Аллен. Этот парень пел об Аллен и она чувствовала это: "Потратила все мои деньги, забрала ключи от машины и теперь рассказывает всем, что, мол, хочет стать звездой! Не знаю, так ли это, но помню, что мне говорили: у красивых женщин не бывает сердца". Длинное блюзовое соло впустило в транс каждого находящегося в окружности без исключения. Этим и закончился двухчасовой концерт никому неизвестных парней.
  Марк не отпускал Аллен ни на секунду. Они хотели продолжения. Тимур уже давно затерялся в обществе прекрасных бездушных девиц, зашедших на праздник рок-н-ролла в поисках своей мечты. Марку и Аллен больше не потребовалась машина. Они ушли из бара и, двигаясь по набережной пританцовывали случайной музыке, встречавшейся на их пути. Они дошли до причала, где стояла длинная роскошная яхта, куда толпилось очень много народа. Марк посмотрел в ту сторону и сказал Аллен, что хочет туда. Она даже не пожелала отказать. Но очередь была столь длинной, что только к утру можно будет познакомиться с фейс-контрольщиком. Марк обошел всю очередь, рассчитывая на свою маломальскую славу. Охранник был очень похож на кого-то из России. Его голова полностью заросла волосами, горбатый нос выглядывал из черной шевелюры, его широкая челюсть угрожающе выпирала. Вот те кавказские черты лица, которые Аллен на дух не переносила. Огромное тело в черном мешкообразном костюме с наушником телесного цвета посмотрело на них и по-английски ляпнуло:
  - чего встал? Двигай в конец очереди.
  Из-за спины Марка вышла Аллен, от вида которой людоед растерял всю внимательность. Марк прочитал имя "Сердер", указанное на бэйдже. Он сказал по-русски, взяв охранника по-приятельски за локоть:
  - Сердер, мы свои. Я из Москвы, она тоже. Меня зовут Марк Рубин, может слышал обо мне.
  Его глупое угрюмое лицо приняло замысловатый вид. Он спросил:
  - тот, из-за которого Феррари Энцо сгорело?
  - да!
  - а девушка кто?
  Марк посмотрел на нее, она понимала, что осталось совсем чуть-чуть. Он сказал:
  - это модель из агентства в Москве. Идеальный кусок золота.
  Взяв за крюк бархатного красного кнута, охранник приподнял его, пропустив этих двоих на борт. Марк с Аллен бежали что есть сил внутрь. Они сразу выбежали на палубу, чтобы посмотреть на город со стороны моря. Светящиеся огоньки посреди ночи отражали их настроение. Виднелось Негреско, освещенное фонарями синего, белого и красного цвета. Мрак и жестокость, окружающая их жизнь, полностью отражалась в этом городе.
  Спустя час, яхта тронулась. Борт был под завязку забит молодежью в дорогих костюмах, скрыв свою пустоту. Улыбка не сходила с их лиц и Марк с Аллен были уверены, что пьяное наркознакомство этих идиотов меркнет по сравнению с их историей. Это самая лучшая поездка, думала Аллен, это самое великолепное, что мог создать бог, думал Марк об Аллен, целуя ее пухлые губы. На палубе слышалась музыка какого-то джаз-бэнда, они играли Американо. Под слово Американо раздавалась волна крика и счастья, подпевающая эти великолепные слова: He wanna be Americano, Americano, Americano. He wants to drive a Cadillac. Now he's chasing showgirls, smokin' Camels, whiskey and soda. Now he's never goin' back. Все пустились в твист и, увидев это, Марк потянул Аллен за собой. Он хотел стать тем американцем, кто хочет курсировать на Кадиллаке, курить Кэмел и пить виски с великолепной девицей-моделью. Это был ночной круиз его мечты. Лайнер кружил неподалеку от Ниццы, сотрясая всеобильную силу морских волн, нарушая естество природы.
  Им было не понять своих движений, они подключились друг к другу, установив подсознательный контакт. У них был какой-то странный договор, но они не могли обмануть и потерять силу их притяжения. Музыка свистела в ушах, драм-машина в перепонках, и в направлении друг к другу их тянуло к краю пропасти. Казалось бы, от дрожащих губ, они не на ту педаль нажали, но этот город слишком крепко ухватил их за ворот. Они летали, они лежали, и не могли не поддаться взаимному соблазну двух совершенных тел, таящих в себе совершенные миры, знающие правду сущей реальности. Они были как два господских явления - бог мужчин и богиня женщин. Им не было равных. Их сложно было не заметить и не восхититься.
  Последняя ночь их неконтролируемых чувств и эмоций шла со скоростью света. Будто бы они оба достигли своего счастья и больше никогда не смогут вернуться в обычный мир в отдельности друг от друга. Им обоим хотелось умереть в одном месте и в один момент. Ближе к утру лайнер пришвартовался. Люди выходили на берег. Марк с Аллен пытались полюбить друг друга той ночью, но их шарм, наделивший каждого красотой и совершенством, отделял стеной, будто бы пересеклись два океана. Аллен, где-то затеряв свои туфли, спускалась уже босиком, удерживаясь за локоть Марка. Они были пьяны и бессильны. Они двинулись по набережной, на встречу шумным волнам. Усевшись на пляжный песок, Марк кинул на нее свой пиджак, потому что ему было тяжело смотреть на то, как Аллен дрожала от холода. У нее были иссиня-алые губы, от которых невозможно было оторвать свой взгляд. Аллен легла на спину и Марк пристроился рядом, слегка прикасаясь пальцами к ее телу, двигая ими по лицу, шее, ключицам. Аллен крепко держала Марка за ногу. Она и внимания не обратила, что за ночь не отпустила его ниразу. Сквозь шум волн, шепот, доносящийся до его ушей, был отчетливо слышен. Аллен сказала:
  - чего ты больше боишься в своей жизни?
  Это была не собственная смерть, одиночество или потеря Аллен. Марк знал, что говорил, и говорил бы это в любом состоянии:
  - я боюсь, что однажды, все те, кому доверяет мой отец, отвернутся от него и предадут. Больше меня ничего не волнует. Когда я вернусь, останусь жить с ним и служить на него, чтобы не допустить этого.
  - он любит тебя?
  - Он всю свою жизнь посвятил мне и никогда не предаст меня. Я хочу ответить ему тем же.
  Аллен прикрыла глаза, стала гладить Марка на уровне торса, коленями она просунула свои бедра меж его, чтобы согреться. Она была непохожа на себя и незнакома Марку и сказала:
  - я больше всего боюсь предательства своего отца. Он может пойти на это в деловых интересах. Самое ужасное, когда родители бросают своих детей. Около года назад, ночью я вышла из дома, потому что на улице гудела сирена. Было очень много копов, собравшихся вокруг трупа, по которому стекалась дождевая вода. Это была взрослая женщина. Когда спустилась, я была шокирована тем, что рядом с трупом было двое детей. Юноша и девочка. С виду они выглядели евреями. Это была еврейская семья. Эта женщина была их матерью. Дети хныкали, мне было жалко ту девочку. Она стояла в ярком сарафане, у нее были длинные волосы. Пальчики ее ног посинели от холода, она не могла оставить свою мать одну. Потом туда приехал симпатичный парень в сером костюме и длинными волосами. Я так поняла, он был следователем. Девочка спросила его выздоровеет ли она. Представь себе, она до последнего верила в чудо.
  Слушая ее Марк, вспомнил тот день. Гиря тяжестью с планету зависла в его закопанной душе. Аллен продолжила:
  - и тот парень, у него были очень грустные глаза. Он солгал ей. Нагло, смотря прямо в ее невинные детские глазки. Как на театральной постановке. Он сказал ей, что у нее будет самая лучшая жизнь и скоро ее мать поправится.
  От стыда Марк прикрыл свои глаза. Он знал, что эту женщину не спасти. Его настиг еще один страх - если он скажет правду и признается во всем, то потеряет Аллен сию же минуту. Марк молчал, слушая ее дальше:
  - мне так хотелось разнести его вдребезги. Это был ужасный человек, он не заслуживал счастья и жизни. Его нужно было также сбить, чтобы прояснить, как можно лгать.
  Против своей воли Марк спросил:
  - думаешь, та девочка могла выслушать правду?
  - уверена. - сразу ответила Аллен. - это очень сильный маленький человечек. Она до последнего верила в свою мать и она, как никто другой, надеялась на честное слово взрослого человека. Рядом с ней не было даже отца, только юный брат, тоже мальчик, ничего неспособный сделать. Мне кажется, девочка найдет убийцу и поквитается с ним.
  Больнее всего Марку было осознать, что это дело было нагло прекращено из-за грязных денег. Той ночью Сол действовал в интересах своего клиента и он был готов отдать любые деньги за его освобождение, несмотря на нормы морали и справедливости. Около минуты молчания пролетело над их головами и Марк сказал о себе:
  - тот парень был глуп, он не знал своего дела.
  Аллен добавила:
  - еще он был молол и самоуверен. Как ты.
  Сердце Марка екнуло, потом он увидел ее улыбку. Аллен приподнялась, взяла его за лицо и поцеловала в губы. Она была пьяна, мила и уязвима к воздействию мимо проходящих людей. Они встали и пошли гулять по городу, прихватив в лавке с алкоголем бутылку рома. Они прошли мимо шумного Жокей Клаб, дошли до района Медсен, узкие улицы, большие фонари, в некоторых окнах горел свет, откуда-то был слышен детский плач, очень много деревьев и прочей растительности; улыбки, поцелуи, все как и положено в старых французских фильмах шестидесятых годов с Ален Делоном и Моникой Витти. Затем прогулка около Карабасель и они остановились в парке у Акрополиса. Аллен с трудом в алкогольном опьянении попыталась спросить где находится отель Меркьюри, около которого находилась резиденция ее отца, жандарм с таким же трудом понял ее и направил их в соответствующем направлении. Марк с Аллен прошли мимо Русской церкви со словами "Господи Иисусе", им было немного стыдно в таком виде проходить мимо этого, наверное, святого места. Далее на их пути был Империал Парк, далее улицы, улицы, улицы... к десяти утра они дошли до булочной Сильвио в районе Гамбета, на первом этаже отеля Найс Флер. Посмотрев друг на друга смирительным взглядом, они ударились в смех.
  
  Они приехали в аэропорт на такси - желтом миникупере-кабриолете. Встали на парковке возле терминала вылета, Марк открыл свою дверь и перед прощанием, повернул голову в ее сторону, чтобы быстро сказать пока, не показывая за очками своих глаз, - и так ему было тяжело с ней расставаться. Но она держала Марка за руку, которой он помогал себе выйти из машины. Марка это насторожило. Она повела свои руки к его очкам, сняла их и положила на автомобильную панель. Марк попробовал взяться второй рукой за ручку открытой двери, чтобы суметь быстрее встать, но Аллен взяла его лицо своими нежными руками и стала ласкать, второй рукой поглаживая волосы. Она хотела, а Марк боялся, потому что спереди был таксист. Аллен взяла локоть его правой руки, потянула его в сторону салона и дверь закрылась. Закрыв вид в салон тонированными окнами от глаз любопытных туристов, таксист поднял крышу, Аллен взяла Марка за левое плечо и потянулась к его лицу ближе. Она смотрела в глаза, ждала его действий, но Марк застыл, как школьник, которого первый раз хотят поцеловать, - его эрекция только подтверждала это чувство. Она положила свою руку на ногу Марка и стала гладить его, снизу вверх, дотягиваясь до секрета. Указательным пальцем она кое-что нащупала и стала поглаживать.
  - это наверное глупо? - спрашивает Аллен, расплываясь в своей робкой улыбке.
  Марк посмотрел вниз, увидел, как ее рука сжимала ногу изо всех сил, она хотела, а Марк боялся, но он преодолел барьер, сказав:
  - глупости и творят нашу жизнь, - отпустил Марк, наконец-таки, ручку своей двери и потянул ее к лицу Аллен, поцеловав ее в губы.
  Она пыталась влезть на Марка. Ее тянуло к нему как все живое тянулось бы к солнцу, она полезла на него, нажав на кнопку блокировки дверей. Аллен обхватила своими бедрами Марка за пояс, стала расстегивать ремень, а Марк начал гладить ее по спине. Таксист сделал вид, что не обращает внимания. От нее исходил запах цветов, запах, похожий на тюльпан. У нее были очень мягкие и густые черные волосы, она не останавливалась. Она ввела свою руку в штаны Марка и начала массировать, а Марк гладил ее грудь, целуя во все доступные места. Возникло ощущение, что между ними произошел разряд молнии. Они стали цепляться друг за друга еще сильнее. Марк только и успевал, что ловил ее руки, тянущиеся пальцами к нему за ухо, взбудораживая всю нервную систему. Почувствовав его обхват за талию, она ввела член в себя, начав интенсивно двигаться вверх и вниз. Она издавала только вдохи и выдохи, и это было куда более эмоционально, чем истеричный крик в постели, это было более пошло, более, более, более... Она замедлилась и включила гавайский режим. Она двигалась настолько медленно, что Марк уже ничего не понимал, он только чувствовал мельчайшие частицы ее кожи, дрожь в ее ногах, слабость в руках, слабость во всем теле. Она как на кресле-качалке двигалась вверх и вниз, а Марк подхватывал этот ритм, гладя ее бедра и ягодицы. Она остановилась, положив свою голову ему на плечо и закрыв глаза.
  - о господь отодрал меня... - глубоко вздохнув, сказала она, старательно перебираясь обратно на свое место, чтобы ничего не задеть. - это было потрясающе! Вот она и жизнь в этом солнечном дне.
  Марк подкурил две сигареты, одну дал ей и они, выдув по очереди дым изо рта, облокотились на кожаную спинку сиденья и смотрели вверх. Марк взглянул на ее профиль, шею, распотрошенные волосы, ее левая рука держала за локоть правую. Марку показалось, что она почувствовала себя беззащитной, на ее лице было удовлетворение, но глядя в глаза, глядя на ее руки, ему казалось, что ей страшна жизнь, и поэтому она старается поражать ее всеми возможными способами, чтобы одолеть ее силу. Аллен поразила Марка и он вознаградил ее своей улыбкой.
  - извини, - говорю ей, - мне действительно нужно лететь в Москву, я очень хотел бы здесь остаться, но обстоятельства есть обстоятельства... - начал он поглаживать ее локоны волос.
  - нет, - говорит она, - в этом нет ничего такого, мы просто показали, на что способны, - взяла она его руку и, крепко сжав, прижала ее к своим губам. - мы самые сильные люди, самые обезбашенные, верующие только в себя и в свои силы. Мы хозяева, на любой части света. - она услышала, как по машине стали бить, указывая на то, что пора трогаться отсюда, - а эти придурки, бьющие по машине просто завидуют, они мелочь, они как насекомые. - улыбается она ему в ответ. - чертовы дерьмохлебы! - сказала Аллен с дрожью в голосе, обняв Марка. - удачного тебе полета, а таксист попробует их задавить. - посмеиваясь она сказала, открыв замки дверей.
  Марк взял сумку, открыл дверь, выставил одну ногу на асфальт, потом развернулся и посмотрел на ее беззащитное лицо, ему очень хотелось остаться в Ницце, он взял ее за правую руку и поцеловал ее в губы, надолго... люди возмущались на всех языках мира, но им это было не по чем, им было наплевать на них. Марк вышел из салона автомобиля, вокруг машины собралось человек пятнадцать, и каждый из них возмущался по своему, за машиной стояла целая вереница других автомобилей, вставших в пробку. Черный охранник аэропорта на эмоциях ударил по багажнику, подталкивая ее к старту, а таксист резко сдал назад, ударив бампером по его колену, но только для того, чтобы испугать, и на высоких оборотах рванул на выезд.
  Аллен приехала домой. Она поднялась в свою комнату, села у столика на балконе, с которого можно было увидеть весь двор резиденции ее отца. Она закурила сигарету, поставила приготовленную чашку двойного эспрессо на столик, оперлась локтем, поддерживая свою голову. По радио раздавались ненавязчивые слова Джэймса Брауна: "это мир, созданный мужчинами, но все не могло бы иметь смысла без женщины... или девочки... мужчина создал электричество, что вытащить всех нас из темноты, мужчина создал лодку, как Ной создал ковчег. Но все не могло бы иметь смысла... без женщины".
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"