Рудакова Елена : другие произведения.

Дорога на Гиперборею

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ... Если долго идти за закатным Солнцем, держа пред собой Полярную звезду, придёшь в Северное Королевство. Увидишь деревья в пять сотен локтей, лодки с дворцами на палубах, дома из цветного камня и резного дерева и людей, одетых в тёплую одежду: окрашенные шкуры, платья из руна длинношёрстых быков и башмаки, сплетённые из древесной коры. Снега лежат там уже в день осеннего солнцестояния, а тают, когда месяц успеет родиться восемь раз ... Ярослав ощутил такое глубокое недоумение, что оно было сродни чувству свободного падения, когда летишь вниз и не знаешь, за что ухватиться. Это должно было быть совпадением. Потому что в ином случае было абсолютно непонятно, почему неизвестный машинист цитирует замысловатый полусказочный текст, написанный на средневековом японском языке, стоя в пустом поезде посреди Сибири.


   В автомобиле было душно и жарко. Не спасал ни климат-контроль, ни тонированные стёкла. И даже тихие звуки джаза казались сейчас раздражающими.
   Ярослав Романов, переводчик, бегло говорящий на пяти иностранных языках, опаздывал на поезд. Права была его мать, когда уговаривала сына лететь к ней на самолёте, а не ехать четверо суток со всеми остановками по РЖД. Но Ярослав настаивал, что последнее время летать стало очень опасно: не месяца не проходило без сообщений о какой-нибудь авиакатастрофе. Мать тяжело вздыхала, понимая, что все эти разговоры - просто прикрытие и что её сын с детства панически боится самолётов.
   Пробка начала толчками двигаться вперёд. Ярослав посмотрел на часы. Если бы затор рассосался прямо сейчас, он бы ещё успел на свой поезд.
   Вдруг завибрировал телефон. Ярослав привычно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит (ведь он собирался нарушить правила дорожного движения и заговорить по телефону за рулём), и поднял трубку.
   - Ярослав, - послышался по ту сторону провода голос начальника, - ты ещё в Москве?
   - Да, к сожалению, - мужчина надавил на педаль газа, проезжая ещё несколько метров автострады. - Что-то случилось, Николай Игнатьевич?
   - Да. Нам пришёл срочный заказ на перевод одного... текста, - что-то в голосе начальника заставило Ярослава насторожиться. - Клиент платит по тройному тарифу, но просит предоставить перевод уже послезавтра. Он принёс какой-то разваливающийся свиток... На вид очень древний, я бы даже сказал, ветхий. Японский. А сейчас ты у нас единственный переводчик с японского, Настю переманили конкуренты... В общем, я понимаю, у тебя отпуск и всё такое, но родина тебя не забудет - выдадим премию.
   - Понимаете ли, любезнейший Николай Игнатьевич, - с сарказмом проговорил Ярослав, - Меня с минуты на минуту ожидает поезд. Конечно, если вы уже отправили курьера, и он ждёт меня на вокзале, я смогу взять у него этот свиток. Но едва ли мы теперь успеем с ним встретиться, ведь вы, очевидно, получили заказ только что...
   - Стоп-стоп-стоп! Ярослав, ты слышал что-нибудь об электронной почте? Я уже отправил тебе фотографии текста.
   Ярослав смутился и на секунду почувствовал себя человеком, потерявшемся во времени. Наверное, не зря знакомые считали его несколько консервативным. Правда, они предпочитали использовать слово "зануда".
   - В общем, постарайся! - радостно тараторил шеф, - Пришлёшь мне перевод послезавтра до вечера. Привет!
   Ярослав осторожно отложил телефонную трубку, борясь с желанием разбить её о приборную панель или наоборот - панель о телефон.
   Его "уровень пробки" всё ещё был далёк от вокзала...
  
   Двери больницы с шумом распахнулись, с дребезжанием ударились о стены и выпустили на свободу ещё не отошедшего ото сна доктора. У Константина Радужкина, врача общей хирургии, на щеке был виден отпечаток подушки, на руке - перманентный чернильный след, а на голове - причёска, которая стоит несколько сотен долларов у топ-стилистов и бесплатно появляется на головах у бродяг. Костя, увы, не относился к числу клиентов стилистов...
   ґ- Ох, успеть бы! Быстрей бы! - кричал сам себе доктор, расталкивая людей, спускающихся в метро.
   Дело в том, что Костя опаздывал на поезд, который должен был отвести его на важную медицинскую конференцию. Он готовил доклад полгода, и было бы просто ужасно не выступить с ним только из-за того, что проспал.
   Кстати, о причинах того, почему он ночует в больнице, а не дома, Костя старался не распространяться. Он тщательно это скрывал, и поэтому слухи ходили самые разнообразные. Кто-то говорил, что его выгнали из дома. Кто-то - что в квартире месяц подряд травят тараканов. Кто-то даже утверждал, что в доме доктора Радужкина завёлся полтергейст, и врач теперь просто боится ночевать в квартире.
   Правда была намного более банальной. Костя не оплатил увеличившуюся с начала года арендную плату, и пока что ютился в больничном кабинете. Благо, у хирурга он был отдельным. Несчастный искал себе новое жильё, но пока что все предложения, попадавшиеся ему, были непосильными для бюджета работника государственной больницы.
   В метро пробки - редкость, и поэтому Косте удалось приехать на станцию Комсомольская вовремя. Оставалось самое сложное - не заблудиться в подземных переходах и выйти на правильный вокзал к правильной платформе.
  
   Переводчик Ярослав победно открыл дверь купе. Он успел! Не помешали ему ни пробки, ни люди на вокзале, постоянно преграждающие путь, ни что-либо ещё! Сердце мужчины ликовало ещё и от того, что в купе не оказалось больше ни одного пассажира. Не придётся ему терпеть запах копчёной курицы с солёными огурцами и скучные рассказы попутчиков. Значит, он сможет поработать над свитком...
   - Извините! - прокричало что-то, врезавшееся в спину Ярослава и втолкнувшее его вглубь купе. Это оказался молодой человек, выглядевший лет на десять моложе переводчика, неопрятно одетый, дышавший с отдышкой после продолжительного бега, но улыбающийся очень широко и счастливо.
   Костя, который, разумеется, и был этим потрёпанным молодым человеком, был рад не меньше своего попутчика, что успел на поезд. Но ничуть не меньше он был доволен тем, что поедет в купе не один. Уж очень он не любил одиночества.
   - Я Костя. Будем знакомы! - доктор протянул руку.
   - Ярослав Владимирович, - мужчина с силой ответил на рукопожатие.
   - Кажется, будем попутчиками, - улыбнулся Костя, прошёл мимо Ярослава к окну и положил свои вещи на нижнюю полку. - Мне до конечной четверо суток пилить. А вам?
   - Туда же, - вздохнул мужчина.
   После традиционных дорожных хлопот - покупки постельного белья у проводницы, распаковки вещей первой необходимости и обследования вагона на предмет наличия удобств и горячей воды - попутчики занялись каждый своими делами. Ярослав искал в своей электронной почте письмо от начальника, а Костя достал какую-то книгу в мягком переплёте.
   Фотографии древнего свитка заинтересовали переводчика. Текст был написан даже не на современном японском языке, а на его средневековом аналоге. Такой использовался ещё до XVI века. К счастью, в институте Ярославу доводилось учить не только средневековый японский язык, но и старояпонский: ранний и поздний.
   Он окинул иероглифы беглым взглядом и, пока не улавливая смысла, разобрал несколько слов - "путник", "божество", "королевство", "далеко". Эти слова попадались чаще всего и поэтому привлекли внимание Ярослава. Он нахмурился. Ему, в основном, доводилось переводить научные статьи, а не старые сказки.
   - А что вы делаете? - осторожно поинтересовался Костя, наблюдая, как Ярослав что-то рассматривает на экране ноутбука и делает записи в толстом блокноте.
   - Перевод, - спокойно отозвался мужчина, предчувствуя череду раздражающих вопросов.
   - Вы переводчик? ґ- с восхищением спросил врач.
   - Да, и мне очень срочно нужно выполнить заказ.
   Как ни странно, это возымело эффект. Костя переключился с Ярослава на книгу, но время от времени всё равно с любопытством посматривал на переводчика поверх страниц. Однако тот уже углубился в текст.
  
   ... Если долго идти за закатным Солнцем, держа пред собой Полярную звезду, придёшь в Северное Королевство. Увидишь деревья в пять сотен локтей, лодки с дворцами на палубах, дома из цветного камня и резного дерева и людей, одетых в тёплую одежду: окрашенные шкуры, платья из руна длинношёрстых быков и башмаки, сплетённые из древесной коры. Снега лежат там уже в день осеннего солнцестояния, а тают, когда месяц успеет родиться восемь раз ...
  
   Поезд неприятно резко остановился на небольшой станции. Ярослав очнулся и обнаружил, что уже закат. Его попутчик лежал на голой не заправленной полке, а на его лице лежала открытая книга. Это оказался "Восточный экспресс" Агаты Кристи.
   За прошедший день они почти не общались. Переводчику удалось лишь услышать телефонный разговор юноши, в котором тот жаловался на маленькую зарплату государственного врача. Но больше всего запомнилось Ярославу, что Костя говорил "звонить" и "договор" с неправильным ударением. Такие мелочи сильно опускали человека в глазах переводчика.
   Поезд тронулся. Костя проснулся и обнаружил, что его колючим взглядом изучает Ярослав. Попутчик оказался неприветливым, угрюмым и страшно занятым человеком, но интуиция, которой молодой врач привык доверять, почему-то нашёптывала, что им стоит подружиться. Хотя Костя подозревал, что это была не интуиция, а скука.
   - Простите, уважаемый, а куда вы направляетесь? - внезапно сам начал разговор Ярослав.
   - В город Сибирск, на Всероссийскую Хирургическую Конференцию, - гордо ответил Костя, тщательно выделяя каждое слово. - А вы куда?
   - К родственникам в Сибирск. Взял отпуск, чтобы навестить отчий дом, а в итоге снова работаю...
   - Разве вы не выключаете телефон на отпуске? Я думал, все так делают, - задорно улыбнулся юноша. Уж он-то точно всегда так делал.
   - Разве это не безответственно?.. - нахмурился Ярослав, - Можно взять отпуск от работы, но нельзя взять отпуск от жизни. Мы занимаем выбранное нами же место в жизни, а это связано с некоторыми обязанностями... А вы, простите, вообще доктор. Может статься так, что пациенту срочно потребуется провести операцию, которую можете осуществить только вы, а "абонент не отвечает или временно не доступен".
   - Я не такой уж уникальный доктор...
   Слова Ярослава смутили Костю, он умолк и отвернулся к окну. За окном закатное Солнце подсвечивало изнутри редкую рощу, сквозь которую тянулась железная дорога.
   Юноша почувствовал странное, знакомое с детства чувство, которое он называл про себя чувством дороги. Ему казалось, что он сейчас находится в той точке пути, где может совершить роковой поворот. Можно сойти на следующей станции, забыв о конференции, многих годах учёбы в Москве, немногих друзьях и малочисленных дальних родственниках. Ещё в детстве, когда родители были живы, он мечтал о безумном бегстве, когда ехал один в пригородной электричке или автобусе. Он верил, что стоит ему сейчас выйти и он окажется в совершенно другом мире, на параллельной дороге, на которой никогда бы не очутился, следуя своему "жизненному сценарию", написанному сначала родителями, а потом обстоятельствами. Он не верил в слова Ярослава о том, что якобы все сами выбирают своё место. Костя смирился, что его жизнь, его судьба определены чем-то свыше, и он никогда ничего не выбирал. И только в дороге, из-за этого странного чувства и непонятного желания затеряться где-нибудь на обочине жизни, он начинал в этом сомневаться...
   - Знаете, почему я не люблю самолёты? - внезапно поинтересовался у своего задумавшегося попутчика Ярослав.
   - Нет, - Костя удивлялся, как изменилось поведение его нового знакомого с неприветливо-грубого на дружелюбно-любопытное, стоило тому отвлечься от работы.
   - Потому что я хочу знать, где проходит мой путь. Конечно, самолёт - это быстрее и комфортнее, но там можно увидеть только небо и облака. И куда бы я ни летел: в Великобританию или в Перу - вид из окна будет одним и тем же. Другое дело - поезда и автомобили. Столько нового можно увидеть, узнать, попробовать. Сама дорога - уже приключение. Ха! Особенно, если купить на вокзале в южном городе старых раков! Незабываемые воспоминания... Я считаю, что летать на самолёте по России - настоящее кощунство.
   ґ- Даже если придётся ехать дней семь? - удивился Костя.
   ґ- В таком случае в обратную сторону можно всё-таки воспользоваться самолётом, - задумчиво потерев подбородок, кивнул Ярослав. - Но согласитесь, ведь так приятно чувствовать, как переезжаешь из одного часового пояса в другой. Я нахожу особое наслаждение в том, что перевожу часы каждый день. И уж конечно, вы не будете возражать против того, что железные дороги иногда проложены в таких местах, куда пешим не добраться. Смотришь, бывает, в окно поезда и видишь необитаемые холмы, чистые озёра, диких животных. Кажется, что только здесь на планете и осталась первозданная природа.
   - Романтик вы, Ярослав Владимирович, - хихикнул Костя, но посмотрел в окно, пытаясь выискать там что-нибудь особенное, способное вызвать у него такой же восторг, как у этого странного попутчика.
  
   ... Неизвестно, где находится вход в Северное Королевство, ибо все побывавшие там указывают разные приметы. Часто называют лощину меж двух заснеженных гор, по которой течёт бурный речной поток, ледяные воды которого с такой быстротой и силой разбиваются о камни, что кипят даже зимней ночью. Путь туда преграждает Божество, требующее богатую плату за проход, ибо жители Северного Королевства не любят чужаков...
  
   Поезд плавно въехал в ночь. Полная Луна высвечивала безлюдную долину и яркие полоски рельсов, мерцающие в ночи как тонкие ленты созвездий и казавшиеся продолжением чистого неба. Огромное чёрное тело поезда, свет к которому, кажется, вообще не приставал, гулко ехал вперёд, убаюкивая пассажиров мерным стуком колёс.
   Переводчик Ярослав Романов спал на своей полке, вытянув руки по швам, и не видел снов. Доктор Константин Радужкин неспокойно крутился на своём месте. Его голова лежала на узком подоконнике, одна рука на столе, а ноги свесились с полки и почти доставали до пола. Ему снился самолёт, в котором Костя ни разу в жизни не летал. Но сейчас ему хотелось быстрее оказаться на месте назначения, а не тратить впустую два дня в дороге.
   Поезд остановился на маленькой платформе неизвестного провинциального города. В купе Ярослава и Кости вошла женщина, лица и фигуры которой было не разобрать во тьме. Окружающий мрак казался странным, ведь обычно в поездах на ночь оставляют тусклый свет хотя бы в коридоре. А сейчас был только свет Луны, немного подкрепляемый слабыми лампами вокзала.
   Женщина, яростно, но тихо ругаясь, бросила чемодан посреди купе, подтолкнула его под стол и задела свисающие ноги Кости, но тот не проснулся, а только недовольно засопел и собрал все свои конечности обратно на кровать. Неизвестная ловко запрыгнула на верхнюю полку над доктором, посуетилась там с минуту и, кажется, заснула.
  
   Новая попутчица, Виктория Перебежчикова, проснулась раньше всех остальных в купе, успела переодеться, скромно обустроиться на верхней полке и даже приготовить небольшой завтрак себе и своим соседям. Когда Костя с Ярославом проснулись, Вика украшала входную дверь купе ажурным кремовым тюлем.
   - Доброе утро, - поздоровался со всеми едва проснувшийся Ярослав. Ему было неудобно представать перед незнакомой дамой заспанным и неопрятным, но его радовало, что он может проявить хоть немного учтивости.
   - А вы кто? - не проявил такой же вежливости Костя.
   - Здравствуйте, - лучезарно по-детски улыбнулась молодая шатенка лет двадцати пяти. - Я Вика, приятно познакомиться. Еду до конечной, а вы?
   - Я Костя, - доктор вскочил с кровати и пожал Вике руку, - Тоже до конца.
   - Ярослав, приятно познакомиться, - встал и приветственно кивнул головой переводчик. - Поедим до Сибирска все вместе.
   - Здорово, - Вика снова обаятельно улыбнулась, потом вдруг опомнилась и показала соседям на накрытый стол - Кстати, угощайтесь. Мои бутерброды посвежее ваших будут.
   - О, спасибо! - радостно воскликнул Костя, набросившись на еду, забыв о том, чтобы умыться, почистить зубы или просто переодеть свою пижаму в весёлую сиреневую клетку.
   Соседство с Викой не потеснило путешественников. Она в меру своих сил заботилась о новых знакомых. Ярослав с Костей удивлялись такому радушию, но, люди, давно знакомые с Викой, могли бы им сказать, что такое поведение являлось для неё нормой. Одной из основных черт её характера было навязчивое желание нравиться всем вокруг. Поэтому под ударную волну её заботы попадали как коллеги и друзья, так и абсолютно незнакомые люди. Неизвестно, было ли такое её поведение продиктовано природной добротой или корыстными помыслами и желанием получить какую-либо ответную услугу. Во всяком случае, выглядело всё так, будто забота о людях приносила Вике искреннюю радость.
   - Вика, а чем вы занимаетесь? - поинтересовался Костя у попутчицы во время обеда, так же приготовленного девушкой. - Я, как вы знаете, доктор. Ярослав переводчик, работает день и ночь. А вы работаете, учитесь?
   - Работаю, - улыбнулась Виктория. - В полиции.
   У Кости вытянулось лицо, а Ярослав даже оторвался от почти законченного перевода. Всё-таки Вика не была похожа на человека, пригодного для службы. Хотя конечно, ещё не существует образа классического российского полицейского. Существуют только совершенно не сочетающиеся представления о русском менте и американском копе. Неизвестно, что должно произойти, чтобы появился наш полицейский, если и не внушающий доверия, то хотя бы не вызывающий омерзение. Но, во всяком случае, едва ли хоть кто-то при словах "мент", "коп" или "работник полиции" представляет себе женщину или лёгкую девушку, какой была Вика.
   - Ничего себе! - присвистнул Костя. - Преступников ловите?
   - Да, занимаюсь оперативной работой, - смущённо улыбнулась Вика, всем своим видом показывая, как она устала видеть удивление и непонимание на лицах, когда открывает людям своё место работы. Хотя стоит отдать должное Косте и Ярославу - непонимания на их лицах не было.
   - Вам это нравится? - всё же спросил Ярослав.
   - Да. Помогаю людям, надеюсь, что и мне когда-нибудь воздастся.
  
   ... Попав в Северное Королевство, не будет обратного пути. Но путник, желающий добраться туда, должен знать, что Божество пропустит лишь тех, кто достоин, кто способен, кто послужит всему Северному Королевству и его жителям. Уплату возьмут со всех пришедших ко Вратам, но пройдут сквозь них лишь достойнейшие...
  
   Ярослав закончил перевод и переслал его по почте своему начальнику. Теперь он с чистой совестью захлопнул ноутбук и перевёл свой уставший взгляд с надоевшего компьютера на окно. Был ранний вечер, небо приобрело насыщенный синий цвет, а чуть выше земли небесный купол был окрашен мягким фиолетовым цветом, что предвещало живописный закат через несколько часов. Поезд, кажется, проезжал вблизи крупного города, потому что около путей постоянно мелькали посёлки и деревеньки с покосившимися домиками, единственной новой частью которых, не обезображенной беспощадным временем, были резные наличники на окнах. Кажется, только деревянное кружево наличников держало на плаву местных жителей. Они работали в поле и со скотом, чтобы подремонтировать свои красивые окна (потому что ремонтировать такие дома бесполезно) или даже чтобы поставить новые наличники на зависть соседям и на удивление проезжим.
   Перед лицом Ярослава появилась кружка горячего чая. Вика, поставившая его, улыбнулась, будто заранее принимая благодарность, и вернулась обратно на нижнюю полку Кости. Эти двое болтали весь день напролёт. Костя рассказывал Вике анекдоты, над которыми та задорно и громко смеялась, за что они оба награждались недовольными взглядам Ярослава. После они ненадолго притихали, говорили шёпотом, но потом всё равно не выдерживали и повышали голоса. На самом деле Ярославу нравилось такое оживление вокруг себя, потому что на работе и дома его окружала одинокая тишина.
   - И тогда он сказал, что, если я не починю этот аппарат, меня уволят! - эмоционально рассказывал что-то Костя.
   - И что ты? - оживлённо спрашивала Вика. Они перешли на "ты" почти сразу после знакомства, потому что, во-первых, были одного возраста, а во-вторых, им обоим был неприятен официоз.
   - Да как же я починю рентген!? Не этому меня шесть лет в универе учили! Я так и сказал: пусть зовут кого-нибудь, кто тратил свои лучшие годы на устройство этих рентгеновских аппаратов!
   Вдруг свет в купе погас. Его зажгли недавно, потому что темнеть ещё и не начинало. Но, тем не менее, его отключение резко ударило по глазам путешественникам. Ярослав выглянул в коридор и понял, что свет отключился не только у них: в коридоре его также не было. Из соседних купе выглядывали другие любопытные люди, чтобы выяснить то же самое. Они обменивались возмущёнными замечаниями, и делали это почему-то волнительным шёпотом.
   - Похоже, это глобальные технические неполадки, - сообщил переводчик, вернувшись в купе.
   - Может, экономят? - предположила Вика.
   - А вам не кажется, что поезд останавливается? - заметил Костя.
   Действительно, скорость поезда плавно снижалась. Да так, что сразу это было не заметно. Медленно-медленно поезд останавливался, и стук колёс раздавался всё реже и реже. Было понятно, что машину не тормозили специально: не было слышно неприятного скрипа колодок и не ощущалось толчков и тряски, естественных при остановке поезда.
   Попутчики, как по команде, посмотрели в окно, но не увидели там ничего примечательного. Вокруг было только поле, заросшее осокой, и невысокие горы примерно в километре от железной дороги, которые скорее стоило бы назвать холмами. Склоны гор были покрыты зелёной травой, которая казалась изумрудной от густой закатной тени, а верхушки холмов были голыми, коричнево-серыми. Впереди не было видно ничего похожего на остановку или автомобильную дорогу, перед которой мог по какой-нибудь причине остановиться идущий поезд.
   - Что происходит? - недовольно спросил Костя.
   - Наверное, поломка, - сказал Ярослав.
   Попутчики вернулись к своим обычным делам: Вика принялась готовить ужин, Костя читал свою книгу Агаты Кристи, а Ярослав вернулся к своему законченному переводу. У него было такое чувство, что он пропустил нечто очень важное.
   Тем временем поезд продолжал стоять. Солнце уже стало оранжевым и намеревалось скрыться за горизонтом между холмов уже через два-три часа. Свет в вагоне не появился, и это начинало всё больше и больше раздражать. Костя переместился совсем близко к окну, чтобы разбирать мелкие буквы текста, но вскоре махнул рукой на это занятие и закрыл книгу. Вика пыталась достать какие-то вещи из своего чемодана, подсвечивая себе мобильным телефоном. У Ярослава почти кончилась зарядка ноутбука, да и до недоступного смысла перевода ему добраться не удалось, так что теперь он сидел и просто наблюдал за происходящим вокруг.
   - Да что же это такое! - возмутился Костя.
   Тут откуда-то со стороны коридора раздался оглушительный металлический лязг. Вика даже накрыла уши руками, Костя сморщился от столь неприятного звука и только Ярослав пытался сохранить спокойствие и определить, что могло стать причиной лязга.
   - Кажется, вам лучше молчать, - радостно улыбнулся Ярослав Косте, в глубине души по-детски радуясь, что только он не показал страха. - Неприятности происходят после того, как вы что-нибудь скажете.
   Костя закатил глаза, всем своим видом показывая, что ему сейчас не до шуточек.
   Все трое вышли из купе и огляделись. Было пусто, тихо и темно: Солнце было видно только из купе, а в коридор свет сейчас проникал единственно из их открытой комнаты: все остальные были плотно закрыты. Металлический звук не повторялся, и вообще не было слышно ни шороха, ни шёпота.
   - Ой, а где все? - удивилась Вика.
   - Наверное, сидят по местам, - предположил Костя. Он хотел было подойти к ближайшему купе и проверить свою догадку, но Вика схватила его за руку и остановила.
   - Подожди! - сказала она и забежала обратно в их купе.
   Ярослав вопросительно посмотрел на Костю, но тот лишь недоумённо пожал плечами. Буквально через полминуты Вика выскочила обратно в коридор и гордо указала попутчикам на кобуру, висевшую у неё на плече.
   - Это ещё зачем? - ужаснулся Костя. Ярослав только усмехнулся.
   - На всякий случай, - улыбнулась Вика, словно извиняясь.
   Попутчики подошли к ближайшему купе, и Ярослав постучал в дверь. Никто не откликнулся. Постучал ещё раз. Опять тишина.
   - Возможно, здесь, никого и не было, - сказал Ярослав, подходя к следующей двери.
   За ней так же никто не откликнулся. Костя с Викой сразу же направились к третьей, а в душе Ярослава в это время появились странные сомнения. Он точно помнил, что когда выглядывал из купе после отключения света, из этой комнаты точно кто-то показывался.
   За третьей дверью никто не отвечал. И за четвёртой. И за пятой. Попутчики прошли весь вагон до конца, но так и не нашли ни одной обитаемой комнаты. Пожалуй, Ярослава эта ситуация удивляла больше всех, ведь он сам видел, что ещё час назад вагон был полон людьми.
   - Да что ж такое! - вскрикнул Костя, когда им никто не отозвался в последнем купе.
   Вика подошла к двери, потянула за ручку и легко открыла купе. Внутри людей не было. Но были не заправленные кровати-полки, не убранная со стола еда и даже недопитый чай.
   - Куда они могли уйти? - спросил Ярослав.
   Вдруг железный лязг повторился. На этот раз он был намного тише, но всё равно хотелось зажать уши и оказаться подальше отсюда. Попутчики быстро вышли в коридор и поняли, что звук шёл откуда-то снизу именно здесь, в начале вагона. Пол в коридоре вибрировал даже после того, как звук прекратился. Казалось, огромное животное проголодалось, и его желудок издаёт это низкочастотное урчание.
   - Откуда этот звук, если поезд стоит? - спросил Костя.
   - Только бы это не был теракт, - прошептала Вика, держась рукой за кобуру.
   - Думаю, такое событие не прошло бы мимо нас, - невесело усмехнулся переводчик.
   - И наш маршрут не такой уж популярный, чтобы устраивать на нём теракт, - пытался успокоить себя и всех Костя.
   Вика тем временем направилась к другой двери. Та поддалась так же легко, как и предыдущая. История повторилась: людей не было, но на полках лежала плохо свёрнутая одежда, а на столе стояла чья-то домашняя чашка в ромашку, от которой ещё шёл пар.
   Ту же картину попутчики увидели и в следующем купе, и в следующем. И так до конца вагона не нашлось ни одного купе, где не было бы недавних следов пребывания пассажиров. Раз за разом Костя или Вика разражались ругательствами при виде уже знакомой картины пустых комнат купе, и лишь Ярослав оставался задумчиво-спокойным.
   Удивлённые попутчики вышли из последнего осмотренного купе обратно в коридор. Несмотря на то, что Солнце село ниже, в коридоре стало светлее: теперь были открыты двери всех купе, и оттуда в коридор проникал оранжевый закатный свет.
   - Предлагаю перейти в другой вагон, - сказал Ярослав, - наверняка, все остальные сделали то же самое.
   - Зачем это? - скептически спросила Вика.
   - К тому же, мы бы услышали, если бы мимо нас прошёлся весь вагон! - начал повышать голос Костя.
   - А где же тогда они могут быть? - Ярослав решил, что именно ему выпала роль быть единственной трезвой головой в этой компании.
   Костя с Викой на это лишь напряжённо хмыкнули, но пошли за Ярославом. Тот вернулся через весь вагон к началу и попытался открыть дверь в другой вагон. Та сначала не поддавалась, но когда свои усилия приложил ещё и Костя, попутчикам удалось выйти на узкий перешеек "межвагонья", окружённый мягкими складками чёрной резины, за которые страшно было держаться при движении поезда. Но сейчас, к счастью или к несчастью, поезд стоял, и поэтому путники легко перебрались на другою сторону.
   Следующий вагон оказался плацкартным. Первый блок спальных полок был так же пуст, как и все купе из предыдущего вагона. Лишь неопрятные простыни, одеяла и подушки, свисающие со всех полок, говорили о недавнем присутствии здесь людей.
   - Чёрт! - Костя от души стукнул ногой о ближайшую нижнюю полку так, что пошёл гул по поезду.
   - Тут кто-нибудь есть!? - раздался мужской крик из начала вагона.
   Попутчики обменялись радостными взглядами и побежали на голос.
  
   ... Подданные Северного Королевства обладают всеми богатствами природы в избытке. Вода и земля, зерно и скот, леса и дичь - ни в чём они не испытывают нужды. Живут в Северном Королевстве так долго, что в других землях уже сменилось бы полдесятка поколений. Пришельцам с другой стороны, прошедшим испытание Божества, оказывается не меньше почестей, чем рождённым здесь. Они наравне с остальными подданными, пьют из бурлящих горных вод, одеваются в теплейшие меха и ткани искуснейшей выделки, питаются лучшей пищей, которую видели смертные, живут в высоких стройных домах-дворцах, сложенных из местных древ-исполинов и украшенных резьбой северных мастеров-плотников...
  
   В одном из блоков обнаружились двое: пожилой мужчина, который их позвал, и женщина. Первый отличался зычным высоким голосом и выдающимся круглым животом. По его телосложению и горделивому взгляду маленьких, быстро бегающих глаз можно было догадаться, что он занимает какую-нибудь руководящую должность и уже не меньше десятка лет держит обет воздержания от спорта. Его попутчица, с которой они, очевидно, познакомились только в поезде, производила, напротив, благоприятное впечатление. В строгом деловом костюме с длинной юбкой и в аккуратных прямоугольных очках она казалось школьной учительницей или даже преподавательницей университета. Её возраст должен был совпадать с возрастом Ярослава.
   - Слава богу! Здесь есть ещё люди! - воскликнул мужчина, когда увидел троицу путников. В порыве радости он обнял всех по очереди. Правда, около Вики он замялся и в итоге неуклюже пожал ей руку, улыбаясь во все зубы.
   - Действительно, очень приятно видеть здесь кого-то ещё, - спокойнее отреагировала женщина. - Меня зовут Светлана. А этот господин Иван Иванович. Вы не знаете, что происходит? Видели ещё кого-нибудь?
   Ярослав, Костя и Вика представились и вкратце описали свою ситуацию.
   Рассказ Ивана Ивановича и Светланы не привнёс ясности в образовавшееся положение. Даже наоборот. Ведь те ехали в плацкарте и для них не заметить пропажи людей из вагона было ещё более невероятным делом. Правда, они проспали тот момент, когда отключилось электричество, и поезд остановился, и даже не слышали железного лязга снизу вагона. Но, разумеется, даже в спящем состоянии невозможно было пропустить, как плацкартный вагон покидает такое количество людей. Хорошо известно, что в таком вагоне невозможно спать даже ночью: постоянные паломничества в комнату задумчивости просто не дают заснуть. Что уж говорить о середине дня...
   - В полиции учат, что в любой непонятной ситуации в первую очередь нужно получить как можно больше информации о происходящем, - сказала Вика, когда обмен рассказами закончился и по логике вещей должен был начаться обмен мнениями. - Поэтому я предлагаю разделиться, и пойти в разные стороны поезда обследовать другие вагоны. Связываться будем с помощью мобильных.
   - Ха, деточка! - воскликнул от чего-то повеселевший Иван Иванович. - Если бы здесь была связь, проблем было бы вдвое меньше!
   Вика, Костя и Ярослав синхронно достали свои телефоны и убедились, что сигнал отсутствует.
   - Тем больше причин обследовать поезд, - флегматично заключил Ярослав.
   - Локомотив находится уже через один вагон отсюда, - словно повторяя спокойные интонации Ярослава, сказала Светлана. - Там должен быть машинист. По крайней мере, я надеюсь... Нужно дойти туда, узнать, что к чему.
   - Попасть в локомотив ещё сложнее, чем в кабину пилота, - заметил Ярослав.
   - Но мы должны попытаться, - настаивала Светлана.
   - В другую сторону тоже надо бы сходить, - добавил Костя. - Вдруг, там есть люди, которые знают больше нашего.
   - А тут кто останется? - всполошился Иван Иванович. - Нам нужен... часовой, который будет вас ждать. Я готов! Да и кто справится с такой важной задачей, как не государственный чиновник, столько лет верно служивший Отечеству!
   Все остальные глубоко вздохнули и переглянулись, словно говоря друг другу "Теперь всё понятно".
   В итоге небольшой мирной дискуссии, было решено, что Костя с Викой отправятся назад по составу искать других людей. Ярослав и Светлана должны были добраться до локомотива и, при благоволении удачи, найти машиниста и выяснить, что же всё-таки происходит. А Иван Иванович, как и просил, будет сидеть на месте и дожидаться возвращения "крестоносцев". Так почему-то назвал всех их Костя.
  
   Ярослав и Светлана перешли в первый вагон состава. Он тоже был плацкартным.
   Солнце спустилось ещё ниже к горизонту, и свет, заполняющий вагон, был уже не оранжевым, а красным. Вытянутые тени от нижних и верхних полок лежали на полу и стенах так, как будто это было отражение множества людей. Из открытого окна первого блока доносилось звонкое пение цикад, заглушающие остальные возможные звуки вагона. Но на самом деле вокруг путников было абсолютно тихо, и стрекотание цикад лишь иногда разбавлялось затихающим металлическим лязгом внизу вагона.
   Ярослав шёл впереди и первым заглядывал в закутки плацкарта. Светлана пробиралась за ним и высвечивала тёмные углы мобильным телефоном. Они очень медленно прошли полвагона, но так и не нашли никого. Но расправленные кровати и недоеденная еда исправно встречались им на каждом шагу.
   - Как вы думаете, что здесь происходит? - тихим и, как показалось Ярославу, благоговейным шёпотом спросила Светлана.
   - У меня так много мыслей появилось за это время, что я даже боюсь с кем-нибудь ими делиться. Сначала я решил, что даже не буду задумываться над этим и просто приложу все силы на поиски осведомлённых людей. Но, как видите, встреча с вами и Иваном Ивановичем не внесла ясности... А что насчёт вас?
   - Мы с Иваном Ивановичем, увы, всё проспали. Но, когда я проснулась, то сразу обратила внимание на одну вещь. На запах. Точно такой же запах стоит в одной из лабораторий в университете, где я работаю. Эта лаборатория, где занимаются ядами. И сейчас один профессор там пишет статью о сильном усыпляющем яде.
   - Вот как... - Ярославу сразу вспомнились слова Вики о теракте.
   Путники прошли вагон до конца, но так и не нашли ни одного человека. Цикады в долине за окном заливались пением, не умолкая. От их громкого и в любое другое время надоедливого крика Ярославу почему-то становилось спокойнее. Но он всё равно чувствовал себя человеком, потерявшимся посреди пустыни: он шёл от одного песчаного бархана к другому, считая, что проходит маленькие расстояния от одного ориентира-бархана к другому, ничем не отличающегося от предыдущего. В пустыне нет других опознавательных знаков и, быть может, человек ходит по кругу, раз за разом выбирая взглядом одни и те же песчаные холмы. Сейчас Ярослав точно так же не мог мысленно зацепиться ни за какой ориентир.
   Вопреки опасениям Ярослава, тяжёлая дверь локомотива была приоткрыта, и путники зашли внутрь. Сюда пение цикад не долетало, тишина стояла как в бункере. Со всех сторон Ярослава и Светлану окружали громоздкие механизмы, приборы неизвестного назначения, табло и простенькие мониторы. Сейчас всё оборудование электровоза было выключено, но откуда-то слышался напряжённый гул, сравнимый с тем, который исходит от высоковольтных проводов. Казалось, что этому локомотиву не меньше полусотни лет. Скорее всего, его собирали ещё при советской сласти и, честно говоря, Ярославу было неизвестно, производят ли сейчас в России поезда или нет.
   Локомотив по длине был больше обычного вагона и разделялся на два отсека, перешеек между которыми выглядел так же, как проход между вагонами. Путники прошли локомотив до самого конца по тонкому техническому коридору. Они остановились перед приоткрытой дверью, из-за которой доносились тихие шуршащие звуки и - что самое главное - человеческий голос. Он был приглушённый и неразборчивый, как будто человек за дверью говорил сам с собой.
   Ярослав и Светлана замерли перед дверью, и мужчина пожалел, что сейчас с ними нет Вики из полиции и её пистолета. Ведь если поезд захватили, то в кабине машиниста абсолютно точно должен находиться один из преступников. Преодолев страх, Ярослав резко вломился внутрь, и Светлана не отставала от него.
   Человек внутри оказался один и, судя по форме, он был работником Российский Железных Дорог.
   - Добрый вечер, - зачем-то очень галантно поздоровался Ярослав и сам удивился тому, насколько неуместным было такое приветствие.
   - Здрасте, - с грустной усмешкой отозвался мужчина лет тридцати ничем не примечательной внешности, кроме коротких чёрных волос настолько глубокого цвета, какой несвойственен людям славянской национальности, к которым без сомнения относился неизвестный. - Так и знал, что сюда заявятся...
   - Что, простите? - спросил Ярослав.
   - Вы знаете, что происходит? - перебила переводчика Светлана. - Куда пропали все люди?
   - Не все. Вы же на месте,- заметил железнодорожник.
   - Не смешно. Что происходит? - с возросшей уверенностью в голосе спросила Светлана.
   - Вы машинист? - послал вдогонку свой вопрос Ярослав, ощутив, что Светлана ему мешает.
   Железнодорожник утомлённо вздохнул, сел на кресло у лобового стекла и страдальчески закрыл рукой глаза. Через мгновение он очнулся, словно проснулся, и посмотрел на пришедших так, будто надеялся, что за это время они успели уйти или исчезнуть.
   - Да, я машинист, - сказал он, наконец. - И я знаю, что происходит, но вам не скажу.
   - Почему? - опешила Светлана. - Неужели вы тоже... террорист?
   - Нет, - усмехнулся машинист. - Просто не я должен вам это говорить. Вам нужно было пойти в другую сторону вместе с вашими друзьями. Они точно найдут того, кого нужно.
   - Откуда вы знаете, куда они пошли? - спросил Ярослав.
   - Кого они найдут? - одновременно со своим попутчиком сказала Светлана.
   - Того, кто поможет им, вам и мне. Того, кто преграждает путь к Вратам. Того, кто требует богатую плату за проход.
   - Что за бред? - изумилась Светлана.
   Ярослав вместо этого достал свой телефон и открыл фотографии с древним свитком, которые отправлял ему начальник. Переводчик пожалел, что не сохранил русский вариант на сотовом, и теперь ему приходилось судорожно перебирать в голове иероглифы, чтобы перевести их заново. Наконец он нашёл нужное место в тексте и понял, что машинист цитирует его наизусть.
   Ярослав ощутил такое глубокое недоумение, что оно было сродни чувству свободного падения, когда летишь вниз и не знаешь, за что ухватиться. Это должно было быть совпадением. Потому что в ином случае абсолютно непонятно, почему неизвестный машинист цитирует замысловатый полусказочный текст, написанный на средневековом японском языке, стоя в пустом поезде посреди Сибири.
   - Что вы имеете в виду? - спросил переводчик.
   - Ярослав Владимирович, дайте Светлане Михайловне посмотреть на Пророчество, - сказал машинист. - И вообще, вам нужно показать его всем оставшимся в поезде.
   - А где остальные? - спросила женщина, игнорируя непонятные ей слова железнодорожника и не обращая внимания, что тот откуда-то знал их имена.
   - Куда вы нас привезли? - задал свой вопрос Ярослав, поняв, что обычные вопросы остаются без ответа.
   - Во-о-от, - протянул машинист. - Это правильный вопрос. Мы сейчас не совсем следуем по маршруту. Точнее, мы вообще заехали на давно заброшенную колею. Потому что только она проходит недалеко от... Врат.
   - Врат? - Светлана переводила взгляд с железнодорожника на Ярослава и не понимала, почему последний знает о происходящем больше неё.
   - У меня нет никакого Пророчества. Это всего лишь старая японская легенда о чём-то вроде Гипербореи, - сказал Ярослав. - Какое это отношение имеет к вам, ко мне и к людям, которые немыслимым образом пропали? И объясните ли вы, наконец, что здесь происходит, и что вы задумали?!
   - Ха-ха, не кипятитесь! - звонко и весело вдруг рассмеялся машинист, - Побудьте же весёлым хотя бы сейчас, накануне конца всего. Уж про конец всего вы, я надеюсь, догадались?
   - Конец всего? - спросила потерянная Светлана. - Апокалипсис что ли?
   - Мне больше нравится говорить "конец всего", - улыбаясь, признался машинист. - Чёрт знает, что значит "апокалипсис"! А слова "конец всего" и означают... конец всего. Здесь всё просто и понятно, а по-другому я не люблю и не признаю.
   - Какое отношение имеет эта легенда к концу света? - спросил переводчик.
   - Самое прямое! - железнодорожник подошёл к окну и приглашающе показал наружу, где красные лучи Солнца отражались от шпал и светили в глаза. - Посмотрите вокруг, Ярослав Владимирович, Светлана Михайловна! Что вы видите? Кажется, пустое поле и ничего больше. Но нет! Стоит проехать несколько десятков километров, и мы окажемся среди людей, в городе, в деревне. А что ждёт нас там? Пустота, но совсем не такая, как здесь. Там будут сотни домов, тысячи людей, миллионы машин... Сюда бы подошло сказать "сотни заводов", но вот незадача! Они все стоят! Я не вижу там ничего, что было бы... не стыдно показать потомкам. Когда все мы окажемся в земле, а наши дома и города рассыпятся в прах и лягут рядом с нами, что останется после? Что раскопают наши наследники? Не пирамиды и не дворцы. Не мозаики и не фрески. Не книги и даже не космические корабли. Знаете, что они обнаружат, если будут копать здесь, в радиусе нескольких сотен, даже тысяч километров? Ничего! Пустоту! Вот это я и называю концом всего. Потому что, если мы ничего не можем оставить после себя, то и существование наше бессмысленно.
   - Но ведь небо ещё не падает на землю, - заметил Ярослав, - Конечно, можно согласиться с некоторыми вещами, которые вы сказали, но ведь апокалипсис ещё не наступил, и я верю, что не наступит.
   - Опять это иностранное слово! - возмутился машинист, - Конец всего уже наступил, просто никто не заметил. Конечно, умные люди уже давно говорили о том, что для человечества всё закончилось, но их слова принимали за пессимистическую ерунду. Если у человечества ещё есть выбор: жить или умереть, то у этого места его уже нет. Пустота!
   Железнодорожник размахивал руками, как безумец, и зрачки его так расширились, что, казалось, он впал в наркотический экстаз. Светлана начала серьёзно опасаться и отступала всё дальше и дальше от машиниста.
   - И всё-таки причём здесь эта японская легенда? - не забывал о самом важном для себя Ярослав.
   - Она указывает на последнее место здесь, где ещё можно спастись. Поэтому я и направил поезд по заброшенным шпалам. Впрочем, они заброшены не больше, чем всё вокруг!
   - Откуда вы вообще её узнали? - спросил Ярослав.
   - Так кого можно встретить в другом конце поезда? - вновь вступила в разговор Светлана.
   - Кто ищет, - машинист красноречиво переводил взгляд с Ярослава на Светлану, будто отвечая сразу на оба вопроса, - тот всегда найдёт.
   Железнодорожник опять сел на своё кресло и несколько раз повторил те же жесты, что и раньше: открывал и закрывал глаза, прижимая веки к глазам рукой, словно всё ещё надеясь, что его гости исчезнут, растворившись в воздухе. Ярослав подумал, что этот человек, наверное, и вправду безумен.
   - Кажется, это бесполезно, - вздохнула Светлана, взяла за руку Ярослава и потянула его к выходу.
  
   Костя с Викой шли уже около получаса. Они вернулись назад по плацкартному вагону, пересекли свой вагон купе и прошли ещё два других, так и не встретив иных людей. Шли они нарочно медленно, внимательно осматривая всё вокруг, пытаясь найти какие-нибудь зацепки.
   - А сколько всего вагонов в поезде? - спросила Вика, которая старалась держаться впереди и прикрывать "гражданского", как она про себя называла Костю. Она занималась оперативной работой около полугода, ещё не успела попасть ни в одно по-настоящему опасное дело и теперь в глубине души надеялась, что ей выдастся случай показать себя.
   - Не знаю. Около двадцати, наверно, - отозвался Костя. Сейчас ему было страшно, но он старался не тушеваться в обществе Вики. Иногда его показная смелость была заметна по неловким смешкам, размашистой жестикуляции и по тому, что он постоянно старался говорить. Костя относился к числу тех людей, которые не выносят одиночества и привыкли всё время находиться в гуще событий, там, где нет места тишине. Поэтому в пустом поезде вдали от городов, сёл и весей ему было очень неуютно.
   - Нам нужно идти быстрее, чтобы успеть до темноты.
   - Думаешь, есть смысл доходить до конца? - спросил Костя, которому, по правду говоря, хотелось вернуться в их купе, закрыться от греха подальше и подождать какую-нибудь службу спасения. Доктор верил, что с поездом произошло нечто такое, что не могло пройти мимо внимания МЧСников.
   - Можешь вернуться, - раздраженно сказала Вика, - а я собираюсь выяснить, что здесь происходит.
   - Ну, уж нет! - возмутился Костя.
   - Что, боишься один возвращаться? - весело засмеялась Вика.
   - Думай, что говоришь! - повысил голос Костя. Если бы не их ситуация, то он бы обиделся.
   Они перешли в следующий вагон, который тоже оказался купейным. Все комнаты были закрыты, кроме одной в самом центре. Это было сразу заметно по ярко-алому лучу света, падающему под косым углом из купе в коридор. Оттуда доносились голоса. Люди, очевидно спорили, говоря то тише, то громче, но всегда с явным раздражением.
   Вика и Костя переглянулись, кивнули друг другу и решительно, но осторожно и тихо пошли вперёд. Вика достала из кобуры пистолет и сняла с предохранителя. Чем ближе подходили они к купе, тем отчётливее слышали голоса. Правда, слов было не разобрать, но по не прерывавшемуся разговору стало ясно, что обитатели этого купе не замечали приближающихся путников.
   Наконец, Костя с Викой ворвались внутрь. Причём девушка вбежала "с пистолетом наголо", а доктор крикнул: "Руки вверх". Ворвавшиеся наткнулись на два полных непонимания взгляда. А один из двух присутствующих громко засмеялся, глядя на Костю, и кажется, совсем не волновался о наставленном на него пистолете.
   Тот, что засмеялся, был крупным мужчиной лет сорока в помятом деловом костюме. Конечно, не таким крупным, как чиновник Иван Иванович, но своими размерами и поведением он напоминал большого неповоротливого хищника. Он был акулой, выброшенной на берег, вокруг которой волей судеб скопилось много вкусной добычи, но она не могла пустить с ход свои челюсти. Каким-то образом сразу было понятно, что этот человек сейчас находится в очень неприятной ситуации. Но что именно с ним происходило, стало известно путникам несколько позже.
   Вторым пассажиром была девушка, находящаяся на грани отрочества и юности. Выглядела она экзотически: загорелая, в длинном чёрном вечернем платье, с замысловатой прической и - что первым бросалось в глаза - с цветной татуировкой на щеке. Абстрактный рисунок лазурных тонов больше всего походил на птицу и занимал собой половину щеки девушки.
   - Наконец-то! - воскликнул мужчина, отсмеявшись. - Я уж думал, вы никогда не явитесь.
   - Отвечайте, кто вы! - крикнула Вика, переводя пистолет с одного пассажира на другого.
   - Не угрожайте мне, - посоветовал незнакомец и любезно улыбнулся. - Лучше присаживайтесь, выпейте с нами чаю, расскажите, кто вы и откуда. Насилие всё равно бесполезно.
   - Нет, сначала вы ответите на мой вопрос, - безапелляционно сказала Вика.
   - Ну, хорошо, - глубоко вздохнул мужчина. - Я тот, кого вы искали. Тот, кто определит вашу судьбу. Тот, кто решит, жить вам или умереть. Тот...
   - Так и знал, что это террористы, - сказал Костя, - Вика, стреляй.
   - Я не террорист! - возмутился мужчина. - Я должен взять с вас плату за проход через... Ворота.
   - Врата, - поправила его девушка в вечернем платье. - Говорила тебе я, не стоит совершать того, что ты задумал.
   Голос её был тихим, мягким и в то же время уверенным. Говорила она так медленно, словно долго обдумывала каждое слово. При этом незнакомка почти всё время смотрела в пол, но когда глаза её встречались с глазами Кости или Вики, каждый из них ощущал какое-то странное жжение в груди, как будто взгляд девушки проникал в их душу.
   - Молчи, несчастная самозванка! - воскликнул мужчина. - Только мне, как Божеству, можно брать плату за проход. И нечего каждому встречному поперечному с этого кормиться!
   - Вы что, берёте деньги с заложников за то, чтобы убить их без мучений? - изумилась Вика. Ей приходилось однажды принимать участие в учениях по переговорам и борьбе с террористами, но там врагов изображали её сослуживцы, а в реальности им оказался какой-то весьма странный субъект.
   Всё усложнялось тем, что Вика никогда в жизни не то, чтобы не убивала людей... Она их даже не ранила. Она в них даже не стреляла. Она в них даже не целилась. Конечно, в тире Вика стреляла не лучше и не хуже большинства коллег-полицейских, но в жизни нажать на курок наведённого на живого человека пистолета было настолько сложно, что казалось невозможным. И вот девушка стояла перед потенциальным террористом, целилась ему прямо в сердце, но вместо того, чтобы уложить на месте его самого и его напарницу (а за это ей как служителю закона ничего бы не было), она слушала их странный разговор.
   - Девушка, повторяю ещё раз: мы не террористы, - устало сказал Вике мужчина. - Расслабьтесь и выслушайте нас.
   Костя, поняв, что Вика не собирается обезвреживать преступников, смирился и сел на нижнюю полку рядом с мужчиной. На него напала какая-то странная апатия, в обычное время не свойственная его характеру.
   - Рассказывайте, - вздохнул доктор и подпёр подбородок рукой.
   - Вы тот самый переводчик? - поинтересовался незнакомец у Кости, обрадовавшись, что тот, наконец-то, согласился выслушать его.
   - Нет.
   - Очень жаль. Но вы, наверно, слышали о Пророчестве?
   - Нет.
   - Странно, что переводчик вам не рассказал о нём... Но, впрочем, это не важно. Хотя бы о Гиперборее вы слышали?
   - Было дело, - всё так же смотря в пустоту, отозвался Костя.
   - Так вот... - незнакомец задумчиво потёр пальцами подбородок. - Есть тут недалеко такое райское местечко. Молочные реки, кисельные берега и всё такое... Короче, чтобы туда попасть, нужно мне заплатить, а после мы с тобой поболтаем по душам и узнаем, можешь ты туда отправиться или нет. Знаешь ли, нам там нужны только проверенные люди!
   - То есть так просто вы меня не убьёте? - с горечью в голосе спросил Костя.
   - Опять вы за своё! - возмутился мужчина. - Никто вас убивать не собирается. Раз уж вы очутились у Врат, плату с вас взять придётся, но если вам не посчастливится попасть к нам, то вас отпустят с миром на все четыре стороны света.
   - А с чего это нам должно хотеться попасть... к вам? - спросила Вика, всё ещё держа пистолет и в душе надеясь, что эти подозрительные пассажиры дадут ей весомый повод стрелять.
   - Ну, как же?! Гиперборея - настоящий Эдем. Попасть туда - настоящая мечта, даже чудо! Не знать ни в чём нужды, не знать войн, не знать голода и холода - идеально! Я сам туда попал... случайно, но ни секунды не пожалел.
   - Выдавая себя за Божество, вы молвите, словно раньше были обычным человеком, попавшим в Северное Королевство? - сказала незнакомка с татуировкой. - Если вы изволите выдавать себя за меня, молю вас, делайте это более правдоподобно.
   - Молчать! Молчать! - крикнул мужчина, выходя из себя. - Только я могу взять с них плату!
   - Если они добровольно отдадут вам деньги, которые вы почти наверняка желаете видеть в виде платы, то, пожалуйста, забирайте. Но и мне им заплатить всё же придётся, - юная девушка продолжала говорить так же отрывисто, как раньше. Она неторопливыми движениями закручивала пальцами пряди своей мудрёной причёски, всем своим видом выражая скуку.
   - Ну, уж нет! Я не позволю тебе наживаться на Гиперборее!
   - Не знаю, почему вы используете это слово... Но ежели так угоднее для вашего слуха и слуха наших гостей, я тоже могу называть подобным образом Северное Королевство.
   - Хватит строить из себя непонятно что! - лицо мужчины покрылось пятнами, руки дрожали, он представлял собой само воплощение Ярости.
   - Давайте же предоставим решение нашим гостям. Пусть они скажут, кто из нас Божество, а кто самозванец.
   - Они не поймут! Ты одурачила их, запудрила мозги! Они скажут, что ты Божество только потому, что видят, как ты специально странно себя ведёшь и говоришь!
   - Но это будет справедливо.
   - Ладно! - мужчина повернулся к безвольно сидящему Косте и опустившей пистолет, но не сменившей боевой стойки Вике. - Отвечайте, кто из нас кто!
   - Всё равно, - выдохнул врач.
   Вика, не зная, как себя вести, перекладывала оружие из одной руки в другую, переступала с ноги на ногу, смотрела то на Костю, то на незнакомца, то на его попутчицу, и, в конце концов, сказала:
   - Сначала ответьте, мы заложники?
   - Да, вам никуда не деться с подводной лодки! - сразу же ответил мужчина. - Единственный выход - заплатить мне.
   - Увы, но это так, - выдержав паузу после ответа своего "конкурента", сказала девушка в вечернем платье. - Волею судеб ваша машина оказалась у Врат, и теперь не уйти вам, не уплатив Божеству. У вас теперь две дороги: идти в Северное Королевство со мной, если вы достойны, или вернуться назад, к вашему дому, лишившись возможности обрести лучший.
   - Но как вы определите, кто достоин, а кто нет? - просила Вика только у девушки, кажется, уже определив для себя, кто лучше подходит на сомнительную роль "Божества".
   - Очень просто! Кто больше заплатит, тот и достоин! - молниеносно ответил мужчина.
   - Я понимаю это сразу, едва взглянув на человека. Но наш закон гласит, что плату нужно брать с любого, пришедшего к Вратам, и открывать ему судьбу лишь после уплаты.
   - Что это будет за плата? - задала следующий вопрос Вика.
   - Доллары, евро, деревянные - подойдёт любая валюта! - ответил незнакомец.
   - Божество берёт богатую плату. Оно берёт то, что боле всего дорого путнику, из того, что тот принёс с собой к Вратам. Достойнейшим за это с лихвой воздастся по ту сторону Врат, но тем, кому я не позову с собой, не поздоровится. Ибо если вы думаете, что самое дорогое вам осталось далеко позади и сейчас в недосягаемости, то берегитесь - самое дорогое вы всегда носите с собой.
   - Чёрт, хватит нести эту ахинею! - возмутился попутчик девушки.
   - Почему мы вообще оказались около Врат? - спросила Вика с нескрываемым разочарованием и раздражением.
   - Радуйтесь, что вам выпал золотой билетик на вокзале, а не спрашивайте обо всём! - ответил не так уверено как раньше мужчина и покосился на соперницу, желая услышать, что ответит она.
   - Такова судьба, - со вздохом ответила девушка и посмотрела по направлению начала поезда, словно думая о машинисте, который завёз всех сюда.
   Вика больше не задавала вопросов, ответы на которые всё равно не делали понятнее ситуацию, в которую попали они с Костей. Гиперборея, Врата, Божество... Всё это походило на неприятный сон, где безумный сюжет соседствует с до боли реалистичными деталями, которые могут сделать убедительными любую ночную фантазию. Вика смотрела на окно, за которым видела каждую мелкую точечку и крапинку, и за которым могла рассмотреть каждое дерево на холме и каждую травинку в поле. Она подумала, что сон не может состоять из стольких деталей. Но она всё-таки не удержалась и ущипнула себя. Этот сомнительный способ не помогает даже в настоящем сне, а что уж говорить о реальности. Вика осталась стоять там, где была.
   - Ладно... Что я должна вам отдать из самого дорогого? - спросила она, обращаясь к девушке, устав тянуть время вопросами.
   - Стой! - вдруг вскочил Костя и схватил Вику за руку. Былую апатию с него словно ветер сдул, и в глазах снова замерцали храбрые огоньки, которые горели там до тех пор, пока путники не зашли в это злополучное купе. - Это не она. Я думаю, он на самом деле... Божество.
   - О, молодец парень! - мужчина похлопал доктора по плечу, расплываясь в широченной улыбке облегчения и злорадства.
   - Почему? - искренне не понимала Вика.
   - Да потому что он похож на настоящего человека. Он говорит, как нормальный, ведёт себя, как нормальный. А она похожа на плохую актрису, которая ели сдерживается, чтобы не засмеяться во время игры. Я чувствую, что она нас обманывает. Чего хочет от нас этот... джентльмен, понятно - денег. И это нормальнее, чем "то, что боле всего дорого путнику" - Костя спародировал интонации девушки. - Может быть, он и террорист-вымогатель, но он выглядит более вменяемым, чем эта... разукрашенная.
   - Я не террорист-вымогатель! - обиженно вставил незнакомец.
   - Это похоже на игру в "Мафию", - сказала Вика. - Мы не узнаем правды, пока не откроем карты, а когда откроем, будет уже поздно просить прощения у "мирных жителей". Никогда не любила эту игру. Глупая, бесполезная, лживая!
   - А мне нравится "Мафия", - задорно сказал Костя. - И это не бесполезная игра. Сейчас бы тебе пригодились её навыки, и ты увидела бы, что эта девочка всего лишь плохой игрок, который не может справиться с отведённой ей ролью.
   - Я могу показать то, что заставит усомниться в ваших словах, - сказала девушка с татуировкой, повернув голову к Косте, но стараясь не смотреть ему в глаза, что только укрепляло молодого доктора в своих догадках относительно неё.
   - У вас есть доказательства того, что вы Божество? И того, что вся эта история с Гипербореей - правда? - спросила Вика, теперь сознательно или подсознательно болея за то, чтобы девушка оказалась Божеством.
   - Да, - спокойно сказала та, снова приняв такой безучастный вид, словно происходящее её совершенно не интересует.
   - Показывай! - рявкнул мужчина, по всей видимости, не умеющий управляться со своим бешеным нравом.
   Девушка не сказала ни слова, а просто встала и пошла прочь из купе. Её не пытались задержать, остановить или просто спросить, куда она направляется. Все трое: Костя, Вика и незнакомец, претендующий на роль Божества - пошли за ней.
  
   Ярослав и Светлана возвращались после встречи с машинистом-пессимистом, который уверял путников в том, что конец всего уже настал, что неведомое место, куда они приехали - это единственный путь к спасению и что у Ярослава есть некое Пророчество, которое на практике является электронными фотографиями древнего японского свитка.
   Чиновник Иван Иванович, храбро оставшийся "часовым", как он сам определил свою роль, сидел всё на том же месте и, кажется, даже не изменил свою позу с тех пор, как все разошлись в разных направлениях.
   - Вернулись! - констатировал он, увидев Ярослава и Светлану. Говорил он таким повелительным тоном, словно назначил себя командиром их маленького отряда неизвестного назначения. - Рассказываете, что там происходит.
   Уставшие пассажиры вкратце рассказали Ивану Ивановичу о своей встрече с машинистом и в конце сделали единодушный вывод, что ситуация их оказалась ещё более запутана, чем она казалась на первый взгляд. Вариант с терактом и захватом поезда был бы, конечно, страшным, но, по крайней мере, понятным сценарием развития событий. А то, что апокалиптически настроенный железнодорожник завёз их на заброшенные пути, отказывался отвечать на вопросы и посоветовал обратиться к кому-то в другом конце поезда, мягко говоря, настораживало.
   - Значит, нам предстоят переговоры, - сказал Иван Иванович, выслушав рассказ. - Хорошо, их я беру на себя! Кто, как ни чиновник, столько лет верно служивший отечеству, может выполнить это задание. Я выбью из него информацию, как выбивал деньги из неплательщика.
   Пост "часового" был покинут Иваном Ивановичем, и в другую сторону путники пошли уже втроём. Не известно, отчего чиновник решился сопровождать Ярослава и Светлану на этот раз: от страха или от бесстрашия. Это зависит от того, что в нём было сильнее: страх встретить опасность лицом к лицу или страх остаться ещё раз одному посреди пустого вагона наедине с красным светом заходящего Солнца и пением цикад. Человек - существо, по природе своей не выносящее одиночество, к тому же, в таком месте, как вагон, в котором находился Иван Иванович. Здесь и собаке бы было неуютно. Поэтому ничего удивительно нет в том, что этот второй страх пустого одиночества победил внутри чиновника и погнал его навстречу неизвестности.
   Ярослав шёл впереди и заново переводил японский текст. Он уделял особое внимание тем частям, в которых говорилось о Божестве, так как во время разговора с машинистом почувствовал, что тот направлял их именно к Божеству. Переводчик хотел быть готовым к встрече с существом, в реальность которого его почти заставила поверить таинственно-тягостная атмосфера поезда и отсутствие других объяснений происходящего.
   Светлана шла в конце и пыталась прокрутить в голове ещё раз разговор с железнодорожником и найти подвох, который - она верила! - там был. Светлана, как человек, посвятивший свою жизнь такой точной науке, как химия, верила, что сможет найти происходящему рациональное объяснение. Но пока что ей это не удавалось...
   Иван Иванович шёл посередине и откровенно мешал Ярославу и Светлане тем, что без устали что-то говорил, пытался шутить и веселить своих попутчиков. Ему было безразлично, слушали его или нет, потому что говорил он, на самом деле, сам с собой, пытаясь заглушить тишину.
   Вот так, занятые своими мыслями, страхами и заботами, путники незаметно нашли Костю, Вику и двоих пока что незнакомых им людей. Ярослав, Светлана и Иван Иванович в едином порыве остановились, как вкопанные, поражённые увиденной картиной...
  
   Известный стокгольмский синдром - когда заложники привязываются к своим тюремщикам и переходят на их сторону - может возникать и проявляться по-разному. В ситуации Кости и Вики катализатором возникновения дружеских чувств к незнакомцам, называющих себя Божествами, был дух соперничества между молодыми людьми, возникший ещё тогда, когда они пробирались по пустым вагонам вниз по составу, кичась друг перед другом своей смелостью и отвагой.
   Доктор и служащая полиции удивительно быстро забыли о неизвестной опасности, нависшей над ними, и отдали всех себя выяснению вопроса - кто же из незнакомцев является Божеством: мужчина с буйным нравом, требующий платить валютой за проход через Врата, или совсем юная девушка, говорящая давно устаревшими выражениями и выглядевшая до жути подозрительно в своём длинном вечернем платье и с татуировкой на щеке.
   Не последнюю роль в этом споре сыграл и гендерный признак. Мужчины против женщин, женщины против мужчин - излюбленная тема для споров. Если бы Вика была на стороне нервного незнакомца, а Костя - на стороне его попутчицы, то у них было бы больше шансов прийти к общему решению, чем сейчас, когда каждый из них отстаивал честь и славу своего пола.
   И Вика, и Костя искренне болели за своих фаворитов. Непонятный и неоправданный в этом случае дух борьбы развёл молодых попутчиков на разные стороны баррикад. И несмотря на то, что они всё ещё пытались держаться вместе и старались открыто не выражать своих новых привязанностей, всем присутствующим было понятно, что творится у них внутри, потому что и Костя, и Вика были по своей натуре простыми и открытыми людьми, у которых все внутренние переживания написаны на лице.
   В таком настроении девушка в вечернем платье привела их в начало вагона, где было настежь открыто купе проводника, а слева от него громко капала вода из громоздкого аппарата для кипячения.
   - Ныне вы убедитесь в тщетности попыток выдать самозванца за Божество, - торжественно сказала девушка.
   С этими словами она вывела своих сопровождающих (со стороны они действительно выглядели, как принцесса со свитой) в тамбур, где по обыкновению было грязно, душно и пахло сигаретами. Последние лучи Солнца ещё освещали помещение через маленькое окошечко двери, но свет должен был вот-вот исчезнуть, и ночная мгла - поглотить поезд и тех нескольких пассажиров, что ещё остались внутри.
   Не говоря больше ни слова, девушка подошла к той двери, что была "подсвечена" снаружи Солнцем, и которая вела наружу. Она потянула за ручку, и дверь со скрипом открылась. Ослепительно яркие лучи на полминуты лишили всех способности видеть.
   - Будьте готовы увидеть Северное Королевство во всём его величии, - сказала девушка неестественно изменившимся низким голосом, от которого Вика с Костей почувствовали мурашки на коже.
   Сквозь пелену солнечного света перед путниками представали неясные очертания того, что, по всей видимости, было Северным Королевством. Между двумя холмами, лежащими по ту сторону осоковой долины, были видны высокие и узкие дома, по высоте сравнимые с самими крутыми холмами. От их мерцающих острых крыш отражался красный свет Солнца, слепящий своей приумноженной яркостью, за счёт зеркальной черепицы крыш.
   Меж высоких домов, похожих на католические готические колокольни, были строения поменьше - расписные избушки, среди которых ходили туда-сюда люди, заметные по своей цветастой одежде, которая контрастно выделялась на зелени холмов и даже на ряби настенных рисунков домов. Казалось, даже из поезда слышались их голоса и смех.
   Девушка, приведшая путников сюда, что-то прошептала, сделала какие-то пасы руками, и остальные вдруг увидели всё в таких мелких подробностях, как если бы сами ходили по городу. В глубине поселения можно было разглядеть широкую реку или озеро, которое служило портом для множества высоких парусных кораблей, которые по своему внешнему виду были похожи на дракары викингов. Более массивные торговые суда неторопливо разгружали. Работники снимали с борта связки дров, ящики овощей и ягод, тюки тканей и шерсти. С торговыми кораблями соседствовали военные, которые можно было опознать по более тонкому корпусу, обвешанному со всех сторон щитами и по длинному загнутому носу, украшенному резной головой какого-нибудь животного.
   Центром города была большая площадь, окружённая теми самыми высокими "светящимися" домами, которые в первые секунды ослепляют смотрящих. Между ними сновали люди, переговариваясь друг с другом, и по той деловитости, с какой они это делали, было ясно, что эта площадь - сердце жизни города, а может быть, и всего Северного Королевства. В центре этой местной Красной Площади даже стояло невысокое зданьице неизвестного назначения, архитектура которого чем-то напоминала Собор Василия Блаженного. Да и все местные дома были построены в таком же кремово-пряничном стиле, что и известная московская церковь.
   Люди говорили друг с другом на непонятном языке. В нём каким-то образом сочеталась русская напевность с финской отчетливостью и французская галантность с китайскими скачущими тонами. Лица людей так явно светились здоровьем и довольством, что действительно хотелось верить в то, что перед тобой - город-утопия. Довольные родители играли с довольными детьми, довольно работали, будь то в порту или в кузнице, на рынке или на конюшне.
   Цивилизация не добралась до этого укромного места, и нельзя было определить, по порядкам какого же века жили здесь люди. Но и Косте, и Вике хотелось мысленно дать себе какой-нибудь временной ориентир, и поэтому Костя определил время Северного Королевства как IX век, а Вика - как XII. Причём для Кости первоочередным ориентиром было устройство военных кораблей, а для Вики - архитектура.
   В городе царила атмосфера скандинавско-славянского праздника. Несмотря на поздний час, жизнь кипела. В окнах зажигался свет, а в нескольких дворах разожгли высокие костры и устроили празднества с ломящимися от блюд столами и танцами вокруг огня. Некоторые участники таких торжеств надевали костюмы зверей или птиц и становились похожими на индейских шаманов. Вопреки ожиданиям, танцы жителей не были варварски-дёрганными и не перерастали в безобразные оргии, хотя и галантностью придворных балов не отличались. Но если сравнивать между этими двумя крайностями, то танцы Северного Королевства были ближе к балам. Люди выстраивались определённым образом -ґґ в квадраты, линии, хороводы - и вприпляску менялись местами, вставали парами и так же заранее определённым образом танцевали вокруг костров.
   Незаметно для всех наступила ночь. Люди исчезли с улиц и площадей, и звуки их мелодичного языка можно было услышать лишь в домах и дворах. На высоких зданиях площади зажглись голубые огни - искусственные звёзды, освещающие ярким светом центр города. От этого света рисунки на стенах вытянутых главных зданиях, казалось, сами светились и двигались. Эти рисунки были такими же угловатыми, как татуировка на щеке незнакомки из купе. Изображались на домах цветы, растения, звери и птицы. Точно такие же сюжеты встречались в резьбе жилых домов. На крыше каждого из них неизменно было деревянное изображение какого-нибудь животного, а цветные оконные наличники были словно сплетены из живых цветов, и в наступившей темноте их можно было спутать с плющом, который так часто окутывает избы своими стеблями и листьями.
   Костя и Вика, уже полностью погрузившиеся в этот засыпающий город, вдруг почувствовали, как незримая сила утягивает их обратно к поезду, к обычному миру. Они даже услышали сквозь гипноз, в который как будто были погружены, недовольные стоны друг друга. Неожиданностью было услышать ещё и бурчание мужчины-незнакомца, который, совершал это путешествие вместе с ними.
   - Возьмётесь ли вы, предприниматель Виктор Бежалов, и дальше утверждать, будто бы являетесь Божеством? - спросила девушка с татуировкой у незнакомца.
   Тот стоял, ссутулив спину и опустив плечи, и поза его выражала бы отчаяние и поражение, если бы не вызов, отчётливо читающийся в глазах.
   - Нет, - резко сказал Виктор, - это бессмысленно после того шоу, что ты здесь устроила. Но знай! Я не собираюсь что-то там тебе платить, чтобы попасть туда. Меня привезли сюда, не спрашивая, и я не буду играть по вашим дурацким правилам! И вообще мне эта ваша допотопная Гиперборея даром не нужна. Я прекрасно живу здесь и не собираюсь менять своё положение и свой достаток на средневековую деревеньку!
   А чтобы окончательно убедить всех в серьёзности своих намерений Виктор, только недавно пытающийся изображать Божество, плюнул на пол тамбура и яростно потёр его ногой.
   - Что это было? - послышался вдруг сзади голос чиновника Ивана Ивановича.
   Оказалось, что Иван Иванович, Ярослав и Светлана уже давно стояли позади остальных и так же стали свидетелями чудесной картины Северного Королевства. Они были готовы увидеть нечто подобное ещё меньше, чем Костя и Вика, и поэтому так долго не могли заявить о себе, продолжая балансировать на грани сна и яви.
   - Доброй ночи, Ярослав, Светлана, Иван, - грудным голосом поприветствовала всех Божество, чинно кивая каждому, чьё имя она называла.
   - Так вы и есть?.. - хотела спросить Светлана, но задохнулась собственным удивлением и не смогла закончить.
   - Да. Я Божество, охраняющее Врата. И сей же час, когда здесь соединились все люди, я объявлю вам цену за счастье стать частью Северного Королевства.
   - Как, больше никого нет? - изумилась Вика, которая надеялась на встречу с другими людьми. А сейчас она, как и все остальные, поняла, что больше им помощи ждать неоткуда, что больше никого себе подобных они не встретят, что теперь всё зависит только от них самих.
   - Стойте! Стойте все! - вдруг крикнул Костя, всё ещё не готовый признать правдивость всего происходящего и в частности того, что так понравившийся ему незнакомец Виктор оказался обманщиком. Теперь Косте казалось, что настоящее Божество рассердится на него, и он чувствовал клокочущую внутри потребность что-нибудь сделать. - Неужели мы так просто сдадимся? Неужели мы не попробуем бороться с ней? Да ведь она простая девчонка, нарисовавшая каракулю на лице!
   Тут Костя бросился к Вике и, преодолев её вялое сопротивление (она чувствовала правдивость слов доктора), достал из её кобуры пистолет. Направив дуло на Божество он, ни медля не секунды, выстрелил. Пуля пролетела сквозь дверь вагона в пустоту. Он выстрелил ещё раз, и никто не пытался его остановить. Пуля, казалось, подлетела прямо к голове девушки, но в последний момент сменила траекторию и врезалась в железную стену тамбура. Костя стрелял ещё и ещё, нока не опустел магазин. Но пули проходили всё мимо и мимо, попадая то в мрак ночи за поездом, то в железо обшивки вагона.
   Костя, отстреляв, так и остался стоять, направляя пистолет на девушку. В тесном пространстве тамбура ещё ходило эхо от низких оглушительных выстрелов пистолета и высоких бряцающих звуков падения гильз.
   - Ведьма! - зло выплюнул Костя и отбросил пистолет на пол. Вика непроизвольно подобрала оружие, краем сознания вспоминая, что вещь казенная.
   - Бесполезно, - прошептала Светлана, и одно это слово выражало чувство, охватившее всех.
   Девушка-Божество долго стояла неподвижно, и невозможно было разглядеть её лица в ночной тени. Она, оставаясь невидимой для всех, щёлкнула пальцами, и в тамбуре зажёгся неверный свет электрической лампы. Это уже никого не удивило. И неизвестно, могло ли теперь что-нибудь когда-нибудь удивить их сильнее, чем то короткое путешествие по Северному Королевству.
   - Пришло время определить цену, - сказала, наконец, девушка, поднимая на людей свои большие глаза, в которых не было и тени испуга, естественного для человека, в которого только что выпустили десяток патрон.
   - Это легко, - вдруг сказал Иван Иванович, принимая самый деловой вид. - Цену определяет государство, а значит чиновники. Если вы, госпожа, одна из них, то мы с вами без труда договоримся.
   - Папаша, - сказал Виктор, удивлённо глядя на незнакомого ему Ивана Ивановича, - Вроде, уже не в Союзе живём. Цену определяет то, сколько затрачено труда на производство товара. А сколько затрачено труда на то, чтобы построить тот городок, что мы видели? О-о-о... Нам за всю жизнь не расплатиться, хоть продай всё, что имеешь, и набери сотню кредитов.
   - Да ведь здесь дело не в деньгах, - уверенно вмешалась в разговор Вика, которая ясно помнила слова Божества о том, что они должны будут отдать "самое дорогое". И снова она почувствовала то необъяснимое чувство симпатии, которое испытывала к незнакомке. Более того, Вика в глубине души была уверена, что её-то точно возьмут в Северное Королевство, что она-то точно достойна, точно полезна для их общества, особенно после того, как поддержала их Божество.
   - Остановитесь, - спокойно сказала Божество. - Вам нет надобности спешить. Врата отворяются лишь на рассвете, а перед тем у вас есть ещё целая ночь, чтобы определить цену. Каждый путник, соразмерно со своей совестью, сам отдаёт плату. Но берегитесь! Стоит вам ошибиться и предложить Божеству обман, как вы лишитесь счастья стать частью Северного Королевства. И, быть может, лишитесь даже призрачного счастья вашего мира, ибо душа ваша боле не будет соединена с телом.
   - А говорили, что мы можем уйти на все четыре стороны! - возмутился Костя, яростью и выражением лица теперь походивший на Виктора.
   - Вы будете свободны от Божества, только если уплатите истинную цену, - сказала девушка, не увидев, очевидно, ничего предрассудительного в том, что раньше она говорила совсем другое.
   Поток возмущений иссяк. Девушка-Божество беспрепятственно подошла к двери, ведущей в другой вагон, и прошла туда. Люди пошли за ней, стараясь держаться все вместе и в то же время подальше от Божества.
   Они оказались в нарядном вагоне первого класса, который совсем не походил на те плацкартные и купейные вагоны, через которые путники проходили до этого. Здесь неярко мерцали ампирные люстры и бра. Свет от них распространялся на небольшое расстояние, и поэтому в вагоне было полно тёмных углов. Мягкие бордовые диван-кровати стояли вокруг добротных деревянных столов. От общего коридора первоклассные купе отделялись не стенами и дверями, а малиновыми ширмами с золотым рисунком, которыми можно было отгородиться от остального вагона, а можно было и оставить свободный проход.
   Идущая впереди девушка остановилась в глубине первого купе и жестом пригласила всех сесть на диваны. Приглашение приняли все, кроме Виктора и Кости.
   - Я покидаю вас до рассвета, - сказала Божество. - Подсказывать вам я не могу и не желаю, но, если вы захотите поговорить с Божеством... облегчить душу, то ищите меня там, где вам представлялась честь видеть Северное Королевство.
   С этими словами девушка ушла, оставив за собой тишину.
  
   В пустом вагоне, в пустом поезде их осталось шестеро: переводчик Ярослав, доктор Костя, служащая полиции Вика, учёный Светлана, чиновник Иван Иванович и предприниматель Виктор. Вязкая тишина разбавлялась только нервным хождением Виктора и Кости взад-вперёд. Вика помнила, что только ей и этим двум нервозным мужчинам известно кое-что, сказанное Божеством. Но так как те не торопились делиться информацией с остальными, Вика сказала сама, привлекая всеобщее внимание:
   - По поводу платы... Нам сказала она, что это должно быть самым дорогим для нас...
   - Это было ясно с самого начала, - резко сказал Ярослав, как будто Вика оторвала его от важных размышлений.
   - Подождите, - попросила Вика, - Кроме того, это должно быть что-то, что путник принёс с собой к Вратам. Так она сказала.
   - Ха! - обрадовалась Светлана, которая, судя по влажным бегающим глазам и дрожащим рукам, уже изменила своему самообладанию и теперь ели сдерживалась, чтобы не заплакать. - Я должна отдать ей свой ноутбук? Точно, его! Потому что там моя диссертация... Точно! Конечно, у меня есть копия на рабочем компьютере. И на домашнем. И на флэшке. Но это всё не то! Там старые версии. А я с тех пор ещё столько написала, столько написала!..
   Светлана прижалась к своим коленям, вцепилась в волосы руками и продолжала бессвязно бормотать. Всем стало понятно, что она поддалась панике, и дело здесь было совсем не в диссертации. Хотя, казалось, первым должен был сдаться Иван Иванович. Сейчас он был бледен и, против своей натуры, неразговорчив. Он с испугом смотрел на Светлану и, кажется, именно её страх укреплял его и не давал окончательно пасть перед опасностью.
   Будто что-то решив для себя, Иван Иванович встал и резко направился прочь из вагона. Он собирался найти её. Он собирался устроить свою судьбу так, как он умел.
   - Куда вы, несчастный? - спросил его Ярослав, в недалёком прошлом пообещавший себе позаботиться о пожилом пугливом чиновнике.
   - Найду её. Выживу, - непривычным тоном сказал он и ушёл.
   Никто не придал особенного значения его исчезновению, даже Ярослав. Виктор с Костей продолжали мерять шагами купе, Светлана панически кривилась и шептала, Вика и Ярослав единственные выглядели спокойными, но это была лишь показная самоуверенность.
   Виктор вдруг схватил Костю за руку, что-то шепнул ему на ухо и они ушли в другой конец вагона, демонстрируя тем самым, что никто из них не намерен обдумывать проблему сообща со всеми, а справятся и своим бунтарским дуэтом.
   Их исчезновение, признаться, обрадовало Ярослава и Вику. Последняя так же желала бы, чтобы и Светлана исчезла, но Ярослав, напротив, хотел помочь испуганной женщине. Ему казалось, что их двоих связала пережитая опасность во время путешествия к локомотиву.
   - Нужно что-то придумать, - сказал Ярослав, только чтобы как-то начать разговор.
   - Да, - согласилась Вика. - Я уже знаю, что отдам в качестве платы, но не знаю, возьмут ли меня... туда.
   - А вы уверены, что нам вообще нужно туда? - поинтересовался Ярослав, произнося "туда" без всякого восхищения и умиления.
   - Конечно, нужно! Вы ведь видели это место. Прав был Виктор, когда говорил, что Северное Королевство похоже на сказку. А ведь тогда он его ещё даже не видел! И девушка эта, Божество, такая замечательная! Она мне сразу чем-то понравилась. Нет, я не понимаю, как туда можно не хотеть!
   - Возможно, вы правы, - ответил Ярослав, - Но как же эта жизнь? Вы так легко готовы расстаться со всем, к чему стремились, со всеми, кого любите?
   - Я сирота, - опустив глаза, сказала Вика. - У меня нет семьи, и друзей совсем немного. И даже те, кого я называю друзьями, иногда кажутся мне кончеными людьми. Порой я думаю, что провожу с ними время, только чтобы не быть в одиночестве. Мне не жаль с ними прощаться. А работа... Я с детства хотела помогать людям, и поэтому пошла в милицию и, как оказалось, в полицию. Но вот сейчас я отдам, как самое дорогое, своё удостоверение, и, считайте, не останется в России полицейского по имени Виктория Перебежчикова. А помогать людям я смогу и там.
   Ярослав задумался. Конечно, у него не было жены, детей, но были родные и даже один школьный товарищ, которого он искренне считал лучшим и единственным другом и был уверен, что видится с ним не только для того, чтобы убить время. Он был доволен своей жизнью. Он так считал. Он так считал?.. В нём теперь были сомнения.
   - Помните, - продолжала всё тем же меланхоличным тоном Вика, - когда мы ехали вчера, ещё ни о чём не подозревая, вы постоянно говорили, что вам больно смотреть за окно, больно видеть всю эту "разруху". Мне тогда показалось, что вы только и мечтаете о том, чтобы уехать куда-нибудь подальше. И вот - такой шанс! Я была уверена, что вы точно не будете сомневаться.
   Ярослав пристыженно посмотрел за окно. Сейчас там не было видно ничего, кроме их размытых отражений. Он хорошо помнил свои слова. Хорошо помнил, что в подобном духе он высказывался не раз в присутствии семьи, коллег и даже клиентов. Теперь особенно стыдно ему было перед клиентами-иностранцами за то, как он якобы изливал перед ними свою "широкую русскую душу". Сейчас он понимал, что всё это был фарс, веяние моды, национальная болезнь самоненависти. И так противно ему было вспоминать свои слова, что он готов был бежать от них хоть в Северное Королевство. Но что лучше - остаться в своей старой, привычной жизни или попытать счастья в авантюре с Гипербореей?..
   На самом деле, Ярослава в первую очередь занимала не дилемма любви к родине, а вопрос: что же самое дорогое для него в этом поезде? Он скрупулёзно перебирал в голове все вещи, которые взял он с собой в дорогу, но так и не мог найти ответ.
   - Я с вами не согласна, - сказала вдруг Светлана. Она уже сидела прямо и подтирала размазавшуюся от слёз тушь аккуратным белым платком. В выражении её лица больше не было паники, а напротив, были уверенность и решительность.
   - Со мной? - удивилась Вика, которая уже всё для себя решила и лишь ждала рассвет.
   - Да. Вы говорите, что хотите попасть туда, но вам так только кажется. Просто нам не оставили выбора. Теперь выгодней думать, что нам действительно не хочется оставаться здесь. Да, я сейчас в заложниках. Да, я лишена свободы действия. Да, она может принудить меня к чему-нибудь. Но ничто не заставит меня измениться внутри. И я сама никогда не захочу попасть в это Северное Королевство. Во-первых, из-за того, что меня держат здесь против воли. Во-вторых, из чувства противоречия. Того самого, детского: если ребёнка заставлять съесть конфету, он никогда её не съест, какой бы вкусной она не была. И, в-третьих, из чувства патриотизма. Вы поливаете грязью всё вокруг, а мне обидно. Потому что это всё вокруг я и люблю, со всей его грязью.
   Ярослав поразился перемене, произошедшей в Светлане. Она, минуту назад лишённая моральных и физических сил, теперь говорила так ясно и чётко, так откровенно и одухотворённо, что каждое её слово находило отклик в душе Ярослава. Сейчас он был в восхищении, и ему казалось, что Светлана самая удивительная женщина, которую он только встречал.
   - С вами теперь всё в порядке? - участливо поинтересовалась Вика, словно не слушая всего того, что говорила ей Светлана.
   - Да, спасибо, - отмахнулась разгорячённая после одностороннего спора Светлана. - Просто иногда нужно упасть в пропасть, а не ходить над ней по верёвке. Тогда станет понятна глубина пропасти. А со дна будут видны и оба её края, и те, кто идёт по канату, и даже небо.
   Тут послышались крики и грохот с той стороны, куда ушли Виктор с Костей. Все трое внимательно прислушивались, а Ярослав даже вышел из купе, чтобы узнать, что происходит. Но, как оказалось, он опоздал, и из глубины вагона уже возвращался Костя, рассерженный, с безумным взглядом. Он, заметив Ярослава, начал размахивать руками, как будто уже начиная рассказывать и жаловаться на своё горе. Оказавшись в купе, где были так же Светлана и Вика, Костя обрадовался, что у него будет так много слушателей. Он заговорил очень эмоционально и совершенно бессвязно:
   - Этот сумасшедший!.. Бандит, предатель!.. Он хочет подставить себя и нас всех! Это ужасно... Надо что-то делать.
   - Да что же случилось? - спросила Вика, которую истерия Кости раздражала больше всех.
   Костя остановился, и взгляд его прояснился. Он внимательно всмотрелся в лица всех присутствующих и сказал уже спокойно:
   - Виктор. Он сбежал.
  
   Иван Иванович, отделившись от всех, действительно пошёл искать Божество. У него был план, который спасёт жизнь несчастного чиновника и обеспечит ему безбедную старость в Северном Королевстве.
   Выйдя в тот вагон, где должна была ждать она, Иван Иванович услышал голоса. Они были такими тихими, что их можно было списать на разыгравшееся воображение пожилого человека, но один из этих голосов точно принадлежал Божеству. Выйдя из тамбура в коридор, чиновник понял, что разговор доносится из центрального открытого купе. Именно туда в недалёком прошлом врывалась вооружённая Вика, именно там развязался спор за "звание" Божества, и именно там Костя избрал Виктора своим союзником.
   Когда Иван Иванович приблизился к купе, разговор, судя по интонации, прекратился на полуслове. А зайдя внутрь, мужчина понял по взгляду девушки, что она его ждала. Увидев её, сверкающую красотой юности, здоровым загаром, таинственным взглядом и таинственной разноцветной татуировкой на щеке, Иван Иванович понял, что такому Божеству, как она, стоит поклоняться и приносить дары. Иван Иванович никогда не был религиозным человеком: воспитывался в атеистической советской семье, учился в атеистической советской школе и институте. Но атеистом по своей воле он никогда не был, просто принимал отсутствие бога, как непреложную истину, как данность. Сейчас же он испытывал такое просветлённое умиление перед высшим созданием, что готов был падать ниц и лобызать края её платья.
   - Что привело вас сюда? - спросила девушка, и своим голосом лишь усилила наваждение Ивана Ивановича.
   - Я... Мне... Я решил... Нет. Я предположил, что может быть Вам - он чуть не задохнулся на этом простом местоимении, - пригодится моя помощь.
   Девушка даже не нашла, что ответить на такое заявление человека, находящегося сейчас в полной от неё зависимости. Она лишь так высоко подняла одну бровь, что половина её лица стала удивлённо-ошеломлённой, а другая половина оставалась спокойной. Такое проявление эмоций было не свойственно Божеству, но Иван Иванович не обратил на это внимания, продолжая умиляться её красоте.
   - Я осмелился предположить, - продолжил благоговейным шёпотом Иван Иванович, - что Вам, существу высшему, будет затруднительно вступать в... сношения с такими людьми, как мы.
   Мужчина, не отдавая себе в этом отчёта, старался говорить так же витиевато, как это делала девушка. Но у него ничего не получалось, и от этого он смущался, робел и, кажется, вообще забыл, зачем пришёл.
   - И что же ты желаешь предложить мне? - с насмешкой, которую опять не заметил Иван Иванович, поинтересовалась девушка.
   - Я желаю предложить вам... свои услуги. Я могу организовать, посчитать, составить отчёты, доложить о... сборе платы. Я могу взять всё на себя взамен только на то, что Вы точно возьмёте меня туда.
   - Но какой же прок от тебя?
   - Ну, как же?.. - растерялся чиновник. - Чтобы оградить Вас от всей бумажной волокиты... я готов предложить себя.
   - Мне без надобности во-ло-ки-та, - по слогам сказала девушка, словно, стараясь выговорить незнакомое слово. - Что же это такое?
   - Отчёты о получении, справки о прохождении, свидетельства о разрешении... - начал перечислять Иван Иванович милые сердцу чиновника слова и распрощавшись с торжественно-устаревшим тоном своей речи, который он был больше не в силах поддерживать. - Без них никуда!
   - Отчего же? - спокойно поинтересовалась девушка.
   - Только так мы, люди, и общаемся. Говорю же, Вам нужна моя помощь.
   Божество с минуту смотрела на Ивана Ивановича, а потом перевела задумчивый взгляд на окно, где могла наблюдать за мужчиной уже в отражении. Девушка выглядела потерянной. Кажется, в её высшем уме не укладывалось, как люди могут общаться исключительно с помощью каких-то бумажек и во-ло-ки-ты.
   - Божеству воспрещается вступать в договор с путниками, пришедшими к Вратам, - наконец, сказала девушка, не оборачиваясь к Ивану Ивановичу. - Я отвергаю твоё предложение. Но, спасибо. Ты развлёк меня.
   И, подняв глаза на чиновника, девушка лукаво улыбнулась краешками губ. Это мимолётное изменение её лица не укрылось от Ивана Ивановича и, он с новой силой почувствовал то религиозное умиление, которое вызывала в нём она. Забыв об отказе в своей просьбе, чиновник продолжать стоять перед девушкой и любоваться.
   - Уйди же прочь до рассвета, - всё тем же холодным тоном сказала девушка Ивану Ивановичу, и он, наконец, очнулся.
   Повинуясь порыву, чиновник низко поклонился Божеству и вышел из купе.
  
   Ещё когда все шестеро людей пришли за Божеством в вагон первого класса и молча сидели, ожидая чего-то, Виктор уже почти придумал свой план действий. Ему не доставало только компаньона, чтобы, во-первых, было не так страшно совершить задуманное, а во-вторых, чтобы, в крайнем случае, вину можно было переложить на другого. На счастье Виктора, юный Костя почему-то привязался к нему, а значит на того и пал выбор предпринимателя-авантюриста.
   Обдумывая своё положение, Виктор нервно ходил между Ярославом, Викой, Светланой и Иваном Ивановичем, который очень скоро куда-то убежал. Кажется, он что-то говорил, про выживание, но выживание этого неприятного старика совсем не интересовало Виктора. Наконец, когда в голове мужчины созрел план, он схватил за руку Костю, который, вторя примеру Виктора, нарезал круги по купе, и сказал ему:
   - Есть идея! Пойдём.
   Глаза доктора зажглись, выражая надежду на избавление и полное доверие к Виктору, как к своему спасителю. Мужчина это заметил и обрадовался: задача становилась всё легче и легче.
   Они перешли в другой конец вагона, в точно такое же купе, как то, в котором оставили троицу с ещё паникующей Светланой и ещё безразличными Ярославом и Викой. Единственное отличие нового пристанища Виктора и Кости было в разбитом светильнике на потолке. Мрак здесь разбавляла только пара бра на стенах. Свет от каждого из них инфернально падал на лица обоих присутствующих, показывая их новым жутковатым образом.
   - Есть к тебе дело, - обратился Виктор к Косте сразу на "ты", чтобы ещё больше расположить его к себе. - Что ты обо всём этом думаешь?
   - Мне казалось, что моя позиция здесь яснее всех, - немного обижено сказал Костя, намекая на инцидент со стрельбой в Божество. Ему абсолютно не было за это стыдно, так как он больше не считал ту девушку человеком, как раньше, а думал, что она сейчас его главный враг.
   - Я имею в виду, ты ей веришь? - уточнил Виктор, говоря "ей" без всякого обоготворения, которое было заметно у других.
   - Не может быть! Неужели ты до сих пор думаешь доказать, что Божество это ты? - удивился Костя и тоже перешёл на фривольное "ты".
   - Да нет же! - изумился его непонятливости Виктор. - Ты веришь, что всё это взаправду? Что это не какой-нибудь развод?
   - Честно говоря, сомневаться не приходится. После того, как я сам увидел это Северное Королевство... Как ты можешь в чём-то сомневаться после всего? После того, где мы были?
   - А я не верю! - рявкнул Виктор.
   Косте вдруг пришла в голову странная мысль. Что если в этом поезде есть не только Божество, но и Антибожество, которое мешает самому Божеству? Что-то вроде Антихриста, который занимается только тем, что настраивает всех против своего положительного антипода. И если перед ним сам северокоролевский дьявол, то его, Кости, задача - всячески противостоять искушениям лукавого. Костя сейчас вспомнил о своём нательном кресте, спрятанном под рубашкой, и подумал, что не плохо бы было достать его и применить против дьявола. Можно было бы ещё освятить его крестным знамением, но Костя не мог понять, как это делать: справа налево, как себя, или слева направо, зеркально. И поможет ли в таком случае молитва?..
   - Ало, гараж! - грубо потряс собеседника за плечо Виктор, видя, что тот, как будто заснул.
   Костя, оторвавшись от своих мыслей, посмотрел на лицо Виктора, которое теперь, когда тот наклонился к нему, было хорошо видно, и понял, что этот понравившийся ему мужчина не может быть дьяволом. Подумал, что настоящее зло - эта та девушка в платье и с татуировкой, и что, может быть, она и есть Антибожество. А Виктор, истинное Божество, избрал его, Костю, чтобы открыть ему правду.
   - Почему ты хотел брать с нас деньги? - спросил Костя, решив не раскрывать до поры до времени, что ему известны истинные благородные мотивы поведения Виктора.
   - Очнулся, молодец, - обрадовался Виктор и сел на место. - Дело в том, что, как только я узнал, что происходит, сразу подумал: из этого можно извлечь выгоду. Подумал, что раз на ту сторону попадут только "достойные", то я точно в пролёте. Знаешь, жизнь заставляла меня по-разному крутиться... Так вот, я пораскинул мозгами, и понял, что даже если ничего и нельзя поделать, надо держаться за жизнь и прибыль до последнего. Хуже точно не будет, а если дело вдруг выгорит, то я мог бы по-тихому слиться с вашими денежками. Но... сам видишь, что из этого вышло.
   - То есть ты думал убежать от Врат? - спросил Костя, которому такой вариант в голову даже не приходил.
   - Да. До сих пор думаю. Более того, я это и собираюсь делать. Кстати, ты идёшь со мной.
   - Как так? - Костя уже не знал, что ему думать. - Но как же Северное Королевство? И Пророчество?
   - Что Пророчество? Все говорят про Пророчество, но никто его в глаза не видел! Вот ты видел?
   Костя задумался. Он много часов наблюдал за тем, как Ярослав, ещё будучи его соседом по купе, переводил какой-то сказочный, по его словам, текст. Но о чём там говорилось, Костя представлял себе очень смутно. Действительно, всё это было странно. Но если предположить, что Ярослав был в заговоре с Антибожеством... Костя помотал головой, отгоняя эти вредные мысли.
   - Нет, не видел, - наконец, ответил он.
   - Вот! - победно погрозил пальцем в пространство Виктор. - Вокруг происходит чертовщина, и все эти хлюпики думают, что ничего нельзя сделать, хотя даже не пытались. Но ты-то, я вижу, смышлёный парень. Вместе мы сможем отсюда уйти!
   - Но я не хочу! - вдруг сказал Костя, и неожиданно понял, что говорит правду, что он определился. - Потому что я достоин того, чтобы попасть туда. Я доктор, а доктора всем нужны. Я увидел Северное Королевство и понял, что действительно хочу туда, хочу стать частью того мира. Это кажется сказкой, фантастической книгой, фильмом. Я всегда верил, что со мной произойдёт что-то такое... из ряда вон! Да, я всегда это знал, всегда к этому готовился. И вот, это происходит! И ты не сможешь мне помешать!
   - Да ты просто... ребёнок! - Виктор выплюнул это слово, как ругательство. - Я-то думал, что ты сможешь уйти со мной! Но нет! Ты, видишь ли, "достоин" чего-то более крутого, чем рассудок и трезвый ум. Ну, и оставайся здесь, и помирай! И передай это всем остальным своим дружкам, которым смогла запудрить мозг девчонка с молоком на губах!
   Виктор выбежал из купе в коридор и в тамбур, где то ли открыл, то ли выломал дверь наружу. Свежий ночной ветер ворвался в поезд, и Костя почувствовал запах цветов. Виктор колебался не более секунды. Он разбежался и выпрыгнул из вагона, как будто тот горел и должен был вот-вот взорваться, и как будто моментальное бегство - единственное средство выжить. Костя подбежал к открытой двери, и увидел поднимавшуюся с травы фигуру Виктора. На него падал прямоугольник света от двери поезда, но дальше этого прямоугольника была тьма - хоть глаз выколи.
   - Вернись! Ты себя погубишь! - кричал отчаянно Костя.
   Виктор ничего на это не ответил, а лишь отряхнул одежду от травы, гордо поднял голову и пересёк границу света и тьмы, уходя в ночь.
  
   После этого происшествия Костя, обескураженный и потерянный, вернулся в начало вагона к Ярославу, Вике и Светлане. Он вкратце рассказал им о том, что произошло с Виктором, и они разделили его опасения за жизнь бунтаря-авантюриста. Вика неожиданно бурно поддержала Костю, с которым они некоторое время находились в разных лагерях, говоря, что нет ничего лучше, чем отправиться в Северное Королевство. Светлана же, напротив, находила намерения Виктора уйти правильными, но те средства, которые он избрал для достижения цели, считала губительными для него. И бояться за пределами поезда, конечно же, нужно было в первую очередь, не оврагов и диких зверей, а её гнева. Только Ярослав не высказывал своего мнения. Он молчал, сам не зная, как относиться к поступку Виктора и что делать.
   - Нужно было заставить его остаться, - сокрушённо говорил Костя. - Если с ним что-нибудь случится, я буду виноват.
   - Нет, - сказала Вика, - Он сам так решил. К тому же, он ещё и тебя хотел погубить. Так что поделом ему, он с самого начала был помехой.
   Костя зло посмотрел на неё, и Вика предпочла замолчать, чтобы не нарушить мира, который вновь появился между ними.
   - Как смешно мы ведём себя! - сказала Светлана, всё ещё пребывая в поэтическом настроении. - Стоило попасть в беду, как мы объединяемся, разбегаемся, предаём, возвращаемся. Были бы мы такими в обычной жизни? Нет. Вся эта суета сейчас мешает нам посмотреть на суть дела. Мы упускаем самое важное. Пытаемся разобраться, кто с кем и против кого. Мы должны были бы держаться вместе. Но кто-то захочет стать лидером и руководить всеми. Кто-то будет недоволен. Нас всего шестеро, но все мы разобщены, когда должны быть заодно. У каждого своя цель. Мы могли бы сообща решить, как действовать, чтобы всем достичь своего. Но мы выбрали войну всех против всех. Мне стыдно за себя. Стыдно за нас.
   Ярослав вновь почувствовал глубокую солидарность со словами Светланы. Он подумал, что возможно ему следовало бы принять её точку зрения, объединиться, и тогда было бы не так стыдно. Но это было минутное желание, за которое вскоре Ярослав сам себя винил, упрекая в несамостоятельности. Ему было даже завидно, что все, кроме него, уже имели своё мнение, за которое могли с такой яростью бороться.
   - Интересно, кто из нас попадёт туда? - меняя тему разговора, спросила Вика.
   - И не говори, - сказал Костя. - Быстрее бы уже рассвет, чтобы отделаться от всего этого.
   - Тебе-то легко, - обиженно ответила Вика. - Ты-то точно пройдёшь, ты ж доктор.
   - Не хочу вас расстраивать, - сказал Ярослав, обращаясь к Косте. - Но если Северное Королевство, которое мы видели, действительно является цивилизацией совершенно иного уровня, как это принято считать о Гиперборее, то там медицина может быть развита настолько хорошо, что люди обходятся и без врачей.
   Костя открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг передумал и опустил глаза, обдумывая такой вариант развития событий. Сказанное Ярославом ужаснуло его и разрушило недавно обретённую уверенность в собственных силах.
   - Не переживай, - Вика осторожно положила Косте руку на плечо и бросила укоризненный взгляд на Ярослава, забыв, что сама минуту назад нападала на доктора. - Там люди ездят на лошадях и ходят в лаптях. Им, наверно, ещё далеко даже до нашей медицины.
   - Может быть, - Светлана тоже решила поддержать расстроенного юношу. - Мы видели Северное Королевство только снаружи. Видели дома, площади... Но мы не знаем, что происходит внутри домов. Возможно, это город, подобный Атлантиде Платона. Возможно, это просто красивая деревня.
   - Обычно вход в простые деревни не караулит Божество, - улыбнулся Ярослав.
   - Кстати, я уверена, что Светлана обязательно попадёт туда, - весело сказала Вика, стараясь скрыть зависть в голосе. - Если там живут очень умные люди, то от учёных они точно никогда не откажутся.
   - Может быть, там и без меня их хватает, - смущённо ответила Светлана, прекрасно понимая, что у неё пройти сквозь Врата шансов больше, чем у всех остальных. Она была уверена в своей полезности и в том, что правильно определила свою плату. Но ей не хотелось расстраивать остальных и хотелось поддержать искусственно-светский тон разговора, который задала Вика.
   - Если не я и не Светлана, то Ярослав точно пройдёт сквозь Врата, - зло сказал Костя, всё ещё обиженный на то, что переводчик разрушил его надежды. - Он же перевёл Пророчество! Сможет общаться с аборигенами напрямую.
   - Я не знаю, как ко мне попало Пророчество, - ответил Ярослав. - И к тому же, если придерживаться мнения о Северном Королевстве, как о совершенной цивилизации, то можно предположить, что переводчики им уже не нужны. А если учесть, что эти люди ведут затворнический образ жизни (а это ясно по тому, что раньше мы о Гиперборее слышали только из легенд), то возможно им просто не требуется переводить что-либо на другой язык. Даже моё Пророчество - это не гиперборейский текст, а лишь заметки одного японского странника...
   - Я скажу и, думаю, все разделят моё мнение... - начала Светлана, мягко перебив Ярослава. - Было бы справедливо, чтобы мы все увидели Пророчество. Наша жизнь зависит от него. Никто же, кроме вас, не знает содержания Пророчества. Давайте же прочтём его. Все вместе.
   Вика с Костей активно подтвердили согласие, и Ярослав начал искать в телефоне фотографии свитка, чтобы с ходу переводить его любопытным попутчикам. Он никогда не хотел держать Пророчество при себе, у него просто не было времени на то, чтобы поделиться его содержанием. На самом деле, ему самому хотелось скорее раскрыть эту тайну, чтобы избавиться от ноши и ярлыка "хранитель Пророчества", который ему все единогласно приклеили.
   Вдруг дверь в вагон резко открылась, и вошёл Иван Иванович. Он кивнул в знак приветствия и просто сел на диван, старясь никому не мешать. Но всё равно ненадолго все забыли о Ярославе и Пророчестве и стали расспрашивать чиновника, где он был и что делал. Казалось, все четверо объединились против одного пожилого человека, который представлял в их глазах угрозу только потому, что ненадолго отлучился и был вне их зоны видимости. Но в сложившейся ситуации любой неверный ход мог стать причиной подозрения и "изгнания" из того непрочного союза людей, который успел сложиться в отсутствие чиновника. Иван Иванович сначала старался отмалчиваться, но потом, поняв бесполезность этой тактики, пробормотал что-то невнятное вроде "ходил перекурить", и его, в конце концов, оставили.
  
   ... Северное Королевство просыпается на рассвете. Жители верят, что доброе предзнаменование - увидеть, едва отойдя ото сна, Утреннюю Звезду, позже всех покидающую небосвод. Северное Королевство в трудах весь день, но работа им лишь в радость, ибо каждый житель там чудесным образом занимается лишь тем, к чему лежит его душа. Засыпает Северное Королевство поздно, когда над процветающим государством уже светят звёзды и высоко стоит Луна. Жители презирают сон, считая, что он лишь сокращает их долгую жизнь. Секрет блаженной бессонницы Северного Королевства скрыт либо в удивительной природе его благодатного края, либо в явлении, недоступном пониманию обычных странников...
  
   Был четвёртый час утра. За окном со стороны коридора уже было видно светло-голубое небо, готовое вот-вот выпустить на волю рассветное Солнце. Окно, выходящее на осоковую долину и два холма, в перевале между которыми должно было располагаться невидимое глазу Северное Королевство, ещё отчётливо отражало всех пятерых пассажиров, освещаемых тусклыми огнями люстр и бра, в которых уже не было нужды. За отражениями виднелись лишь смутные очертания пейзажа, лежащего под по-ночному тёмным небом. Взгляды всех попутчиков были сосредоточены на том месте, где вчера вечером они видели чудесную страну Гиперборею.
   Пророчество было уже прочитано и обдумано. Все единогласно решили, что нет в этом тексте ничего предсказывающего будущее, а есть только описание быта того Северного Королевства, каким его знал средневековый автор свитка. Хотя, если судить по тому же свитку, то автор сам не бывал в Северном Королевстве, потому что писал, что оттуда не возвращаются. Значит, он либо дошёл до Врат, отдал правильную плату и был не допущен до Северного Королевства, как недостойный, либо знал кого-то, с кем произошла такая же история. Ведь по словам Божества те, кто перед Вратами отдаёт неверную плату, умирает...
   Сошлись так же на том, что текст был дан Божеством (а никто не сомневался, что Ярослав получил заказ именно от Божества), чтобы объяснить путникам условия прохода через Врата. Но свиток не давал ответы на многие другие важные вопросы. Куда пропали остальные люди? Почему их сюда невольно привезли (машиниста теперь воспринимали не иначе как "сообщника" Божества)? Как правильно определить плату? Можно ли, подобно Виктору, уйти? И так далее, и так далее...
   Только Иван Иванович не принимал участия в разговоре. Он понимал, что его дело кончено, если он как-нибудь не напомнит о своей полезности ей ещё раз. Вспоминая её улыбку, чиновник пришёл к выводу, что он понравился девушке и что та просто испытывает его настойчивость. Он несколько раз хотел идти к ней в купе, но одёргивал себя, думая, что лучше покажет себя на деле, когда наступит рассвет.
   Вика ужасно волновалась и не могла ни на чём сосредоточиться. Она чувствовала, что вот-вот впадёт в такую же панику, как Светлана несколько часов назад. Но Светлана стала совершенно спокойной после своего приступа, а Вика боялась, что уже никогда не вернётся к нормальному состоянию. Она уже подробно обдумала положение: плату и свои шансы на прохождение через Врата, и теперь попала в замкнутый круг мыслей. Одни и те же слова и образы крутились в её голове скрипящем колесом, и ничего нового в круге мыслей не появлялось уже около двух часов. Вике хотелось спать, но она понимала, что это невозможно, и поэтому видела один и тот же сон наяву, снова и снова. Она смотрела на окно и ждала наступления рассвета.
   Костя спал. Его так утомили разбирательства с Пророчеством и свои мысли о том, "достоин ли он или тварь дрожащая", как сам общую дилемму доктор, что он решил поспать. И вопреки своим и чужим ожиданиям, действительно уснул очень крепко. Подложив руку под щёку, сейчас он спал на одном из диванов, бесцеремонно выгнав остальных попутчиков на другой.
   Светлана излучала спокойную уверенность. Она знала, что её платой абсолютно точно является недописанная диссертация. Она так же знала, что, скорее всего, ей разрешат пройти через Врата. Не знала она только того, как отказаться от подобной чести. В Пророчестве об этом не говорилось ни слова, а обсуждать с другими ей показалось неприлично, так как многие здесь очень хотели попасть в Северное Королевство.
   Ярослав определился. Он понял, что было бессмысленно сравнивать Северное Королевство с Россией или какой-нибудь другой страной. Потому что это не просто другая страна, а другой мир, где люди живут по совершенно иным правилам. Раньше он боялся бросить дом, работу, пожилых родителей, но сейчас, после бессонной ночи, и это не казалось ему проблемой. Если он попадёт в место, славящееся своими могущественными технологиями, то наверняка найдёт способ сообщить своим близким, что с ним всё хорошо, и может быть даже подсказать им местоположение Врат, чтобы они могли переселиться к нему. Но судя по тому, как гиперборейцы охраняли свою неприкосновенность, это будет сделать затруднительно. Но и на этот случай у Ярослава был выход. Он собирался попросить кого-нибудь, кто не пройдёт сквозь Врата, но отдаст правильную плату, то есть останется здесь и выживет, передать благую весть его друзьям и родственникам... В целом, мысли Ярослава были неспокойными, но позитивными.
   Скрипнула дверь вагона, и все с нетерпением и страхом посмотрели на вошедшую. Вика разбудила Костю, для которого стало неожиданностью наступление рассвета. Действительно, Солнце только-только показалось из-за горизонта, и его лучи ещё не проникли в вагон и не освещали туман перевала, скрывающий Северное Королевство.
   - Пора, - сказала Божество и ушла.
   Попутчики обменялись молчаливыми, но кричащими взглядами и пошли за ней.
  
   Божество вывела путников в тот же тамбур, откуда они совершали путешествие по Северному Королевству. Дверь наружу была открыта. Через неё чувствовался холодный летний ветерок и запах намоченной росой травы. В руках девушки блеснул тонкий кинжал, который она перекладывала из руки в руку, пока ждала людей.
   - Виктор уже поплатился за самоуправство, - сказала она, не отрывая взгляда от кинжала.
   Костя громко выдохнул, но промолчал. Вика взяла его за руку, показывая, что сейчас они на одной стороне, что они обязательно справятся.
   - Начнём, - просто сказала Божество, но осталась безмолвно стоять, наблюдая за людьми. Никто не шевелился и ждал, что же произойдёт.
   Наконец, Иван Иванович, вдохновлённый своими планами, переборол страх и подошёл к девушке. Она испытующе на него посмотрела, но чиновник подумал, что это только к лучшему.
   - Я помогу вам, - сказал Иван Иванович и встал рядом с Божеством, скопировав её позу. Девушка никак не выразила своего недовольства, только бросила высокомерный взгляд на чиновника.
   Ярослав почувствовал, что задерживает дыхание, как будто готовится прыгнуть с берега в реку. Причём, вода была грязная и холодная, а течение - очень быстрым. Словом, в здравом уме в такую реку не ныряют.
   - Кто же отважится быть первым? - спросила девушка, останавливая взгляд попеременно на всех, кроме Ивана Ивановича.
   Никто не хотел выходить. Все одновременно хотели быть вторыми: это позволяло и успеть посмотреть, как пройдёт суд над первым, и в то же время быстро отмучиться. Постепенно все взгляды остановились на Светлане, как на той, чьи шансы на успех были выше всех. Она почувствовала это и поняла, что пусть лучше быстрее решится её участь, чем мучиться неизвестностью. Светлана вышла вперёд.
   - Твоя плата, - сказала Божество, протягивая раскрытую руку.
   - Да, давай-ка её сюда, - с важным видом вторил Иван Иванович.
   - Компьютер с диссертацией. Остался в моём вагоне, - просто и спокойно сказала учёная.
   - Правильно, - ответила на это девушка.
   - Молодец, - поддакивал чиновник, копирую интонации Божества.
   Девушка открыла незаметный шкафчик в стене, который первоначально должен был иметь техническое значение. Теперь же там лежали какие-то вещи, из груды которых Божество достала Светланин ноутбук. Всем стало ясно, что в этом ящике хранится плата за проход - самые дорогие вещи путников. Но шкаф уже закрылся, и невозможно было разглядеть, какие ещё предметы там остались.
   Божество раскрыла ноутбук, оглядела со всех сторон, точно пытаясь определить, зачем нужна такая несуразная вещица. Но осознав, что это не её дело, закрыла компьютер, достала из-за пояса тонкий кинжал и с хрустом пронзила им ноутбук. Светлана не сдержала рассерженный стон. Но её грело осознание того, что сейчас она даст отпор Божеству и всему Северному Королевству, сказав, что их страна - вовсе не предел людских мечтаний и что она горда своим выбором остаться здесь.
   - Теперь ты свободна, - сказала девушка, показывая Светлане на открытую дверь.
   - Да, уходи отсюда! - прикрикнул Иван Иванович, окончательно свыкнувшись со своей ролью.
   - Что вы имеете в виду? Куда уходить? - не понимала Светлана.
   - Куда желаешь, - ответила девушка, - Теперь ты вольна вернуться. Я выношу вердикт: ты не достойна Северного Королевства.
   - Почему? - изумилась Светлана. Ярослав, Вика и Костя обменялись обескураженными взглядами.
   - Ты не будешь полезна Северному Королевству. Ты не совершишь ничего полезного. Что ты можешь? Отыскать в земле невидимое глазу существо машиной, придуманной людьми? Обнаружить полезную вашим механизмам новую смесь веществ, которые прежде получили из смеси других искусственных, сделанных людьми, веществ? Бессмыслица! Вы ничего не можете без чужих книг и бесконечного множества машин. Мой вердикт - недостойна.
   - Да как вы можете так говорить? - оскорбилась Светлана. - Скажите, что лично я недостойна. Что лично я плохой учёный. Но не говорите, что мы все, учёные, бесполезны! Так могут считать только необразованные варвары. Видимо, такие и живут в Северном Королевстве.
   - Наш мир старее вашего, - спокойно ответила Божество. - Раньше Северное Королевство было похоже на ваши страны: засилье механизмов, бесполезных знаний, бесполезных людей. И нам стоило величайших трудов отказаться от этого во имя благополучия, нашего и наших потомков. Мы вернулись к началам и осознали, что в постоянстве, а не в развитии есть корень процветания государства. С тех пор минуло много веков, и ни разу мы не пожалели о принятом тяжёлом решении.
   - Так что иди отсюда! - резюмировал Иван Иванович.
   Божество вновь показала Светлане на дверь, и та, потерянная и униженная, не нашла, чем ещё ответить на обвинения. К тому же страх подгонял её уйти, и она не могла ему противиться. Светлана окинула всех взглядом, прощаясь, и задержалась на Ярославе. "Удачи" - сказала она одними губами. Светлана спустилась по лестнице в осоковое поле и пропала для остальных.
   - Следующий! - требовательно сказал Иван Иванович и посмотрел на Божество, как ребёнок, желающий похвалы. Но она даже не обернулась к нему, а лишь кивнула головой, подтверждая слова чиновника.
   Путники вновь обменялись просящими взглядами, и, кажется, уже забыли о своём намерении быть вторыми. Каждый был готов продлить мучительное ожидание вместо жестоко выяснения участи. Боялись, конечно, не того, что их опустят, как Светлану, а что они предложат неправильную плату и будут пронзены кинжалом, ярко мерцающим за поясом девушки.
   Наконец, когда Ярослав уже решился проявить храбрость и сделал небольшой шаг вперёд, Костя, закрывая собой Вику, которая тоже намеривалась выйти, подбежал к Божеству и выкрикнул:
   - Я готов!
   - Тогда давай плату, - сказал чиновник.
   - Да пожалуйста, - зло выплюнул Костя. - Уж извините, что я тоже человек науки, которую вы так ненавидите. И то, что дороже всего мне на этом поезде, то, во что я вложил столько сил и трудов - это мой диплом врача. Я вёз его с собой, чтобы принять участие в конференции, но лучше я...попаду в Гиперборею, чем на конференцию.
   Только в конце своей жаркой речи Костя вспомнил, что ему вообще-то хотелось попасть в Северное Королевство, и что было бы благоразумнее произвести на Божество хорошее впечатление. Особенно после того, как он набрасывался на неё с пистолетом. Поэтому Костя сконфузился, опустил глаза и покраснел.
   - Верно, - сказала Божество.
   Девушка достала из ящика в стене синюю корочку медицинского диплома и тоже проткнула кинжалом. Костино сердце сжималось, но он понимал, что всё это делается ради благой цели.
   - Надеюсь, врачей вы не считаете бесполезными, - сказал он.
   - Отнюдь, - уголками губ улыбнулась девушка. Она вообще была намного более эмоциональна, чем вчера. - Но они полезны исключительно для вас. Жители же Северного Королевства славятся отменным здоровьем, крепостью костей и упругостью мышц. Если же внутренняя, незримая болезнь поражает тело человека, то врачи лишь продлят страдания больного. В них нет смысла.
   - Но ведь можно вылечить болезнь! Ведь для того и существуют доктора, чтобы спасать и продлевать жизни! - Костя возмущался так же, как до этого Светлана.
   - Это только нарушает природную гармонию. Если человек должен умереть, пусть умрёт. Если ребёнок родился слабым, ему не стоит жить, чтобы в дальнейшем не плодить слабых себе подобных. В этом также заключалась наша ошибка, ошибка Северного Королевства. Мы поколениями взращивали живых мертвецов, пока не заметили, что все жители ослабли из-за них. И мы вернулись назад, мы посмотрели на животных. Они оставляют слабых и больных, и поэтому выживают. Хищники забирают только отстающих от стада и этим помогают стаду. Потому что после смерти слабейшего каждое животное начинает бежать быстрее, чтобы не попасться хищнику в следующий раз. Люди отказались от этой природной мудрости и платят за это. Они выращивают толпы врачей, чтобы поддерживать существование безнадёжно больных. Бессмыслица!
   - Но если даже у сильного человека, допустим... болит голова? Или, грубо говоря, болит живот? Это можно было бы вылечить, но его просто оставят умирать?!
   - Нет. Жители Северного Королевства знают премудрости трав и кореньев, чтобы справляться с такими недугами.
   - Шарлатанство! - возмутился Костя, смиряясь с мыслью, что гиперборейцы, которых он по книгам представлял мудрейшими людьми, владеющими тайными технологиями, на самом деле, обычные дикари. - Значит, я недостоин?
   - Браво, - язвительно вставил Иван Иванович, за что получил убийственный взгляд Кости.
   Божество лишь слегка кивнула головой, кажется, смирившись с неизбежностью помощи пожилого чиновника. Костя зло скрипнул зубами, обернулся на Ярослава, опалив его завистливым взглядом, а потом - на Вику. И на этот раз его взгляд смягчился, а губы осветились улыбкой. Он подошёл к ней и тихо сказал:
   - Я не понимаю, о чём она думает, но я желаю тебе удачи. Если и ты не пройдёшь, то знай, что я жду тебя снаружи.
   Костя смущённо поцеловал Вику в щёку, и Ярославу невольно вспомнились слова Светланы о том, как до смешного быстро мы можем объединяться и ссориться в критических ситуациях, когда паника в сердце и сумбур в голове.
   Костя вышел, не прощаясь. После очередного восклицания Ивана Ивановича "Следующий" Ярослав с Викой переглянулись, и по решительному лицу девушки стало ясно, что она готова узнать свою участь. Вика спокойно подошла к Божеству, распрямилась по струне и закрыла глаза, словно ожидая просветления. В ней не было заметно той нервной, озлобленной девушки, какой она была последние несколько часов.
   - Плату, пожалуйста, - противным голоском сказал чиновник, а Божество кивнула.
   Вика достала из кармана полицейское удостоверение и протянула его девушке.
   - Моя плата не в твоём ящике, - сказала она. - Я действительно, как ты и говорила, самое дорогое всегда ношу с собой.
   - Да, - согласилась Божество. - Самое дорогое ты всегда хранишь при себе. Но не этот кусок бумаги истинно ценен для тебя. Посмотри в другом кармане.
   Вика неуверенно достала из другого кармана что-то маленькое и блестящее. Это оказалось серебряное кольцо с небольшим зелёным камнем на вершине.
   - Что это? - испытующе спросила Божество.
   - Это подарок жениха, - слабым голосом сказала Вика. - Мы поссорились, и я не ношу кольцо, потому что больше не собираюсь выходить за него. Я была уверена, что выложила его, но вот... оно почему-то оказалось в кармане. Странно. Мы были коллегами по работе, собирались пожениться и хотели, чтобы наши дети тоже служили в полиции. Тоже защищали людей. Ведь это полезнее учёных и докторов! Но он изменил мне, и я поехала в свой родной город, чтобы начать жизнь сначала. Но вот... не доехала. Подумала, что Гиперборея ещё больше подходит для того, чтобы начать жизнь с начала, но вот... не получилось. Скажи, ты убьёшь меня?
   Глаза Вики блестели слезами. Она вспоминала яркие дома Северного Королевства, радостных людей, полных жизни, которые за несколько минут запали ей в душу, и понимала, что всё это недосягаемо далеко. Затем она вспоминала лицо жениха, и осознавала, что все мосты в прошлое сожжены, как бы ей не было жаль. И так правильно ей казалось, что именно кольцо, которое должно было стать обручальным, было самой дорогой вещью для неё. Но она сейчас чувствовала, что не может двигаться ни вперёд, ни назад - все пути закрыты.
   - Да, но не сейчас. Подожди, - ответила Божество, указывая ей на место у стены рядом с собой и Иваном Ивановичем.
   Вика, не вполне осознавая, что происходит, послушно встала на указанное место и продолжала душить в себе слёзы.
   - Теперь последний! - радостно сказал чиновник, указывая мясистым пальцем на Ярослава.
   - Нет, - вдруг сказала девушка, оборачиваясь к чиновнику. - Ныне твой черёд.
   - Мой?.. - не понимал Иван Иванович. - Но как же?.. Ведь я вам... Верой и правдой... Как так?
   - На тебя мне даже не придётся расточать слов, - высокомерно сказала Божество. - Называй скорее плату.
   Чиновник начал ударять себя по карманам и судорожно что-то искать. Наконец, из внутреннего кармана он добыл потёртый портсигар с позолотой и гравировкой "Дорогому Ивану Ивановичу на 40-летие государственной службы от сослуживцев". Девушка с брезгливостью и презрением забрала портсигар и даже не пронзила его кинжалом, а разломила пополам. На пол рассыпались сигареты, а половинки юбилейного подарка полетели прочь из поезда.
   - Нечего с тебя больше взять. Уходи с глаз моих долой, - слишком резко сказала Божество и не просто показала чиновнику на дверь, а под руку выпроводила его из вагона.
   В это время Вика очнулась от своего забытья и вдруг осознала, что её ждёт смерть. И поняла она это с такой ясностью, что ей с немыслимой силой захотелось жить. Ей в одно мгновение всё вокруг показалось совершенно прекрасным: и утренняя свежесть долины, в которой стоял поезд, и грязный пол тамбура, и добрый спокойный Ярослав и сама себе она сейчас так нравилась, как никогда раньше. Она поняла, что умирать ей нельзя. Только не сейчас, она ещё столько всего не сделала. Нужно предпринять всё возможное, чтобы выжить, поняла Вика.
   Повинуясь внезапному порыву отчаяния, Вика упала на колени перед Божеством и зарыдала, вцепившись в её платье. Она громко причитала:
   - Пожалуйста, нет! Всё что угодно сделаю, только дайте жить! Возьмите всё! Это проклятое кольцо или другую плату! Всё-всё отдаю, только дайте жить! Дайте жить! Умоляю, сжальтесь! Пожалейте меня!..
   Было жалко и омерзительно противно смотреть на эту картину. Вика безутешно плакала над своим горем, вытирая слёзы о подол платья девушки, который уже стал мокрым и мятым. Вика ни на секунду не прекращала свою мольбу, и на лице Божества вдруг отразилась такая же лукаво-повелительная улыбка, с какой она раньше обращалась к Ивану Ивановичу.
   - Не плачь, - сказала она Вике и подняла рукой её голову за подбородок, чтобы та посмотрела ей в глаза. - Ты показала свою преданность мне и Северному Королевству. Мы ценим это. Ты можешь теперь пройти через Врата.
   Блаженно-счастливая улыбка сквозь слёзы проступила на лице Вики. Она закричала "Спасибо!" и начала покрывать поцелуями подол платья девушки, продолжая безостановочно повторять "спасибо-спасибо", как мантру.
   - Что!? - закричал Ярослав, не вынося безумие происходящего.
   Он только начинал понимать ход мыслей Божества, и вдруг произошло это. Ярослав мог простить ей то, что она называла бессмысленными учёных. Мог простить бессмысленность врачей и тем более чиновников - он сам немало из-за них претерпел. По крайней мере, раньше в действиях Божества была логика: она защищала уклад Северного Королевства и соблюдала правила, ей же придуманные. Правила странные, но достаточно простые: не достоин - не пройдёшь через Врата, не правильно назвал плату - умрёшь. Но Ярослав ни за что бы не подумал, что гиперборейское Божество может так халатно и самодовольно нарушать строгие запреты Северного Королевства.
   Жуткая и противная картина перед глазами Ярослава не исчезала: Вика на коленях пресмыкалась перед Божеством, а та чесала её под подбородком, как собаку. Мужчина схватился за голову, и не знал, что делать, как быть. Наверное, он сошёл с ума, и видит температурный сон ... Как поступить, когда придёт его очередь?
   - Открою Врата, и ты пройдёшь, - нежно сказала девушка Вике.
   Божество стала совершать пасы руками, такие же, как когда показывала путникам Северное Королевство. Но прошла минута, другая, а никакие Врата не открывались. Даже Вика немного успокоилась и посмотрела на долину, где они должны были появиться.
   - Паша! - вдруг крикнула абсолютно по-человечески Божество.
   "Разве в таких случаях не Петра зовут?" - Ярослав захихикал от напряжения.
   - Паша, чёрт возьми! - опять крикнула девушка, и из её голоса пропала былая величественная медлительность.
   На крыше поезда послышался стук, и в проёме наружной двери сверху показалась запачканная голова молодого парня.
   - Та-ак я и знал, - растягивая гласные, весело сказала голова. - Прости, у меня непола-адки. Неполадки гадки, не гладки.
   - Вот поэтому тебя и выгнали из ПТУ, - расстроено сказала девушка, пытаясь отцепить ничего не понимающую Вику от себя.
   - Не из ПТУ, а из ко-олледжа, - пожаловался парень, и спрыгнул в вагон.
   - Один чёрт, - широко махнула рукой девушка и хлопнула парня по плечу. - А теперь бежим!
   Парочка сорвалась с места и побежала к хвосту состава.
   Ярослав стоял ошарашенный и собирал воедино происходящее. Оно упорно не собиралась, но из каши запутанных мыслей Ярославу удалось извлечь главную - его обманули. Он ещё не понял, кто, как и зачем, и как ему теперь попасть в Гиперборею, когда к нему слабым севшим голосом обратилась Вика, не поднимаясь с пола:
   - Поймай их, Ярослав. Поймай...
   И не осознавая, что происходит с его телом, Ярослав побежал вслед за парочкой. Он бежал быстро, но они были быстрее. Вбегая в каждый новый вагон, он видел только, как те выбегают из него или слышал звуки открывающихся дверей "межвагонья".
   Так они пробежали не меньше половины состава, когда, вбежав в следующий плацкартный вагон, Ярослав увидел, что убегающую пару задерживают Светлана, Костя и Вика. Оказывается, Вика, уже пришедшая в себя, успела выбежать наружу, мобилизовать "недостойных" и отправиться вместе с ними догонять парочку. Правда, они немного не рассчитали, и вбежали в вагон позже преследуемых, но всё равно, значительно раньше Ярослава.
   Погоня подходила к логическому завершению. Костя подгонял всех возбуждёнными криками:
   - Быстрее! Сейчас поймаем!
   Светлана, Костя и Вика ворвались в следующий вагон и замерли. Это был сидячий вагон, какие бывают в пригородных электричках. И он был полон народу. Люди спали на скамьях, на полках для багажа, на полу, друг на друге. Они посапывали и храпели во сне, толкали друг друга, но не просыпались. А между спящими пытались пробраться девушка-Божество и парень-ПТУшник.
   Вика скомандовала наступление, и все четверо, включая подоспевшего Ярослава, пошли прямо по спящим, чтобы схватить и задержать парочку. Люди под ними начали брыкаться и просыпаться.
   - Что происходит? - Где я? - Почему мы здесь? - Кто это? - спрашивали вялые, ещё не до конца проснувшиеся люди.
   Наконец, догоняющим удалось окружить парочку. Ярослав повалил на спящих людей парня, а Вика с Костей схватили девушку.
   - Пришло время отвечать на вопросы, - сказала Светлана.
   Путники поймали Божество.
  
   Конец.
  
  
   No Copyright: Елена Рудакова, 2012
   и поддержка: Литературный клуб Под эгидой Российского союза писателей 18+

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"