Савинов Сергей Анатольевич : другие произведения.

Здесь и теперь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман о людях, об их отношениях, о смерти и о политике, о войнах и причинах, их порождающих. Обстоятельства - фантастические, люди - вполне обычные.

   Вместо пролога
  
  От кого: Крушение
  Кому: Песочный Человек
  Тема: Прибытие
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: весьма разрекламированный вами гость находится на территории Заприливья. В силу форс-мажорных обстоятельств пришлось обработать его обстоятельно. Автохтоны, оказавшиеся причастными к происшествию, реморализованы и послушно приняли сценарий с голдарианским спутником. В очередной раз доказав свою генетическую несостоятельность.
  Эбо!
  Конец связи.
  /////
  >>
  
  Часть первая. Журналист.
  Глава первая
  Квид проснулся от нестерпимого холода. Даже в потеплевшем климате сезон дождей не отличается повышенной мягкостью. Голова соображала плохо, затекшие конечности хулиганили. Отыскав в сумраке глазами обогреватель, Квид осторожно приблизил к нему ладонь. Поначалу он решил, что спросонья не очень дружит с ощущениями, но, прикоснувшись к грязной металлической штуковине, обнаружил ее холодной. Выключатель был в рабочем положении, на теле провода не нашлось следов деструкции. Может, отключили ток? Квид включил освещение, и теория о внезапном отключении электроэнергии оказалась несостоятельной. Спать уже не хотелось, читать что-либо тоже, поэтому Квид решил прогуляться. Выйдя в ночной цех из своего "аквариума", он не спеша направился в другой конец, мягко ступая по бетонному полу. Проходя мимо светящихся зеленью часов, оценил время, а подходя к "аквариуму" старика, услышал богатырский и потому странный для пожилого человека храп.
  Старик был сторожем в третьем и четвертом пролетах. Их арендовала частная фирма с хозяевами из Кантонов и заводскому сторожу, коим в данный момент являлся Квид, она не доверяла. Старик рассказывал, что когда-то здесь вообще было три сторожа, когда пятый пролет тоже был сдан в аренду, но уже отечественному предпринимателю. В отличие от кантоновских фирмачей, он быстро разорился, пролет вернулся в ведение заводской администрации, а надобность в третьем стороже отпала сама собой. Условия у старика были не в пример лучше, нежели у Квида. И платили ему больше, и рабочее время у него было короче, не нужно было ему убирать металлическую стружку, да и "аквариум" у него был попросторнее и с удобными стульями, которые старик ставил в ряд, накрывал картонкой и застилал бельем, каковое прятал в куче деталей в углу. Собственно, даже "аквариум" его не был уже аквариумом в привычном понимании - огромные окна были забиты фанерой, скрывающей внутреннее убранство от посторонних глаз, да и создающей помимо всего прочего дополнительное тепло.
  Постояв еще немного, Квид почувствовал, как сон вновь окутывает его, и даже холод, пожалуй, не будет помехой соснуть часок-другой. Он медленно направился к своему рабочему месту.
  За воротами цеха завывал ветер и барабанил дождь. В широкую щель между полом и воротами затекали вода и холод. Квида передернуло, и он поспешно отворил дверь "аквариума".
  Внутри было заметно теплее, но Квид не сразу этому удивился, решив, что после холодного и продуваемого насквозь цеха ему просто стало уютнее. Но потом он заметил сильные колебания воздуха над неработающим, как он уже решил, обогревателем. Квид недоверчиво подошел к аппарату и протянул руку. Так и есть - списанный было со счетов обогреватель ожил и давал нездоровое тепло. Квид облегченно вздохнул, выключил свет и прилег на уродливый топчан, составленный из таких же уродливых поломанных стульев.
  Сон нашел на него мгновенно и так же быстро ушел. Кто-то ломился в ворота. Не понимая, почему опять похолодало, Квид рванулся к выходу и впустил первого рабочего. Закрывать ворота теперь не было необходимости. Квид направился в "аквариум", дабы уже начать собираться домой. Домой! Квид скривился в ухмылке, вспомнив четыре стены в хостеле для бродяг, беженцев и прочих деклассированных элементов.
  Привычно проведя рукой над обогревателем, Квид с изумлением обнаружил, что тот снова вышел из строя. Включив свет и присев на топчан, он услышал легкое потрескивание, исходившее от обогревателя, и увидел еще более легкое дрожание воздуха над ним. Вся глубина человеческой подлости тут же раскрылась перед ним. Подлость заключалась в том, что обогреватель работал только и исключительно при включенном свете. Мысль о предстоящих либо холодных, либо теплых, но - увы - бессонных ночах вогнала Квида во вселенскую тоску. Он патологически не мог спать при свете.
  Вздохнув, он положил книжки в пакет, ногой выключил уже ненужный ему прибор и вышел. Мимо, улыбаясь, проплыл старик с клетчатой драной сумкой и таким же клетчатым и драным зонтиком. По-военному отдав Квиду честь и таким образом попрощавшись, старик выплыл на улицу. Цех уже наполнялся людьми и Квид решил, что ему здесь тоже делать нечего. Решил и вышел в дождь. Зонтика, даже драного, у него не было.
  Некоторые особо поэтические натуры так говорят о дожде: небо плачет. Квид в этом отношении был более прозаичен - по его мнению, если небо в дождь что-то и делало, то исключительно мочилось. А когда у него было плохое настроение, как, например, в этот раз, то откровенно ссало ему в душу.
  Выйдя из заводских ворот, он направился в сторону станции метро. Город в дождливые дни был серым и гадким. Но почему-то еще и более величественным. Может быть, как раз в своей серости и гадости. Столица Заприливья, бывшая имперская метрополия, бывшая цитадель диктатуры, а ныне просто самый грязный и дорогостоящий город в мире, поражала воображение. Но не своими монументальными строениями и широкими проспектами, а своей отрешенностью от самой себя. Проходящая толпа жила своей жизнью, отдельной от жизни пьяного забулдыги, спящего в луже собственной блевотины. И такой же отдельной жизнью жил постовой полицейский, жующий семечки и даже не смотрящий в сторону кучки лысых спортсменов, запихивающих истошно вопящего продавца коммерческого киоска в неприлично грязную, но роскошную иномарку. На ногах у спортсменов были начищенные классические туфли, жившие отдельной жизнью от тренировочных штанов своих хозяев. Такой же бритый спортсмен выглядывал из машины с провинциальными номерами и покупал дешевую проститутку с гидроперитной челкой и заштопанными чулками. За спиной у проститутки копался в мусоре плохо одетый старик. Прямо на трамвайных путях стоял сгоревший остов какой-то несчастной легковушки, полицейские лениво курили в сторонке и ждали эвакуатор. Подобные картины Квид наблюдал каждый день в разных точках столицы.
  Купив билет, предварительно отстояв в очереди с хамами, приутихшими при виде лезущих без очереди грязных неформалов, Квид спустился по захарканному эскалатору и подошел к краю платформы, ожидая экспресс. Грохочущий электропоезд не заставил себя долго ждать и поглотил очередную порцию пассажиров вместе с Квидом. Час пик прошел, вагон был настолько свободный, что можно было сесть. Заняв место рядом с хорошо, но безвкусно одетым молодым человеком, Квид принялся изучать аляпистые рекламные плакаты, без всякой гармонии налепленные по стенкам вагона. Раздался писклявый зуммер, молодой человек зарделся и демонстративно достал черную коробочку - примитивный аппарат односторонней текстовой связи. Они только недавно появились в столице, и их владельцы не гнушались возможностями похвастать ими при каждом удобном случае. Некоторые платили за свою неосторожность - аппарат могли силой отнять прямо в метро, иногда на виду у стражей порядка.
  Всего несколько лет назад в Заприливье был свергнут диктаторский режим, и население по выражению старшего поколения, "лишилось идеалов". Экономика в срочном порядке была переведена с плановых рельсов на рыночные, и поспешность эта дала такой жуткий откат, что купюры достоинством в один миллион были просто детским лепетом. Старая жизнь соседствовала с новой, образуя обычный для посттоталитарных стран социальный винегрет. В один момент стало можно делать то, за что раньше сурово наказывали. И товары появились такие, от которых цивилизованное общество уже шарахалось, а жители Заприливья ходили на них смотреть в магазины как на выставку или в музей. Квид все это прекрасно знал. Но не помнил, как это случилось.
  Он даже не помнил, кто он и откуда. Он ЗНАЛ, что его зовут Квид, что он гражданин Заприливья и что у него диплом профессионального журналиста. Но это было ему известно из документов, в памяти он не мог найти ни следа об этом. Он не помнил, есть ли у него дом, семья, друзья, работал ли он по специальности. Уже два месяца он жил в хостеле. При каких обстоятельствах он там оказался, он тоже не помнил. А сегодня он ехал туда после первого рабочего дня на заводе, куда его распределили в обязательном порядке, как и всех обитателей хостела. Государство давало этим людям крышу, еду и тепло, но взамен требовало от них непременного трудоустройства. Хоть где. Хоть чистильщиком унитазов в тюремном туалете. Податься Квиду было некуда и он твердо решил смириться со своим нынешним образом жизни, покамест не найдет работу поприличней. Да и жилье бы свое не помешало. А пока он решил писать статьи и набирать публикации для будущего трудоустройства. Благо свободного времени у него было хоть отбавляй. Некоторые статьи печатались, но деньги за них давались смехотворные. Квид терпеливо шел к намеченной цели. Хотя иногда его посещали сомнения.
  От размышлений Квида отвлек интеллигентного вида молодой человек, сосредоточенно высматривающий рекламные наклейки и срезающий некоторые из них складным ножиком. Сначала Квид решил понять, по какому принципу он выбирает рекламу, которую нужно уничтожить, но как ни пытался, так и не разгадал секрет. А молодой человек все продолжал методично сдирать наклейки.
  Наконец, Квид не выдержал и поинтересовался у него:
  - Простите, а как вы определяете, какую рекламу необходимо содрать?
  Молодой человек вздрогнул, остановил руку, занесенную было над обреченной наклейкой, и обернулся. Взгляд у него был слегка испуганный и недоверчивый. Квид помахал ему рукой, давая понять, что вопрос задал он. Молодой человек облегченно вздохнул и расслабился. Очевидно, он боялся какой-то категории пассажиров, к которой Квид, похоже, не относился.
  - Как я определяю? - переспросил юноша. - Все, что не от Бога, все, что срамно и бесстыдно, призывает к греху.
  С этими словами он принялся яростно сдирать плохо повинующуюся ему рекламу.
  - Все, что пошло и грязно... - бормотал он. Затем резко повернулся к Квиду:
  - Люди стали верить в Бога, потому что это модно, - его рот скривился, произнося это слово. - Мало пока еще по-настоящему духовных людей. А вы верующий? - вновь обратился он к Квиду.
  Тот смущенно покачал головой:
  - Не знаю. Я на распутье.
  - Я верю, что вы на правильном пути! - вполне искренне, как показалось Квиду, воскликнул юноша. И вновь вступил в борьбу с наклейкой.
  И только сейчас Квид обратил внимание на группу полицейских, сидящих на соседнем сиденье и с интересом следящих за молодым человеком. Внезапно один из них встал и подошел к борцу с пошлостью. Остальные замешкались, но тоже встали и окружили юношу. Заметив стражей порядка, он дернулся, лезвие в его руке сверкнуло. Квид испугался, что тот натворит глупостей, и уже приготовился к кровавой развязке, но юноша судорожно стал соскребать непослушное произведение коммерческого искусства. Чем очень развеселил полицейских, которые отняли у него нож, вежливо скрутили и вывели на ближайшей станции. Квид спохватился, что это и его станция и вышел следом за ними, на ходу посмотрев, что же за реклама так долго сопротивлялась юному ревнителю благочестия. Это была реклама женских прокладок.
  Глава вторая
  - Нет, ты посмотри! - воскликнул его сосед по помещению, которое язык не поворачивался назвать комнатой. - Прямо в центре города устроили разборку!
  С этими словами он дал Квиду газету и ткнул заскорузлым пальцем в статью, которую он только что прочитал, а теперь торопился поделиться впечатлениями с Квидом. Тот машинально пробежал глазами репортаж об очередной кровавой бандитской разборке, жертвами которой стали шесть человек, и равнодушно пожал плечами.
  - Это они сейчас бесятся, пока бардак в стране. Пройдет время, и ими займутся.
  - Нет, ты не скажи! - кипятился сосед. - Они же скоро за нас примутся! Вот увидишь - откроется скоро агентство специальное. Будут деньги платить за лицензию на отстрел народа. Придет такой гад, заплатит за пятерых и поедет по городу на своем джипе. Кого пристрелит, кого колесами задавит!..
  - Это вы опять таблоидов начитались! - поморщился Квид.
  - Чего? - не понял сосед.
  - "Желтую" прессу, - пояснил Квид. - Такие газеты называются таблоидами.
  Его сосед был мужчина в годах, почти на пенсии, всю жизнь проработал дворником, спился, потерял квартиру при наступлении новых времен и уже несколько лет жил в хостеле, занимался черт знает чем, пил черт знает что и читал в силу своего развития исключительно "желтую" прессу. А потом с упоением мусолил сексуальную ориентацию эстрадных звезд, возмущался засевшими в правительстве голдарианскими агентами и панически боялся фиолетовых ушанов, живущих, якобы в унитазах, питающихся фекалиями, а в голодные времена откусывающих половые органы у ничего не подозревающих расслабившихся людей. Целую неделю после прочтения идиотской статьи он боялся туалетов, мочился, стоя в метре от унитаза, а по-большому ходить в унитаз решительно отказывался. Брал с собой в уборную газету, расстилал ее на полу, гадил и заворачивал отходы в кулек, который потом топил в унитазе, чем очень бесил уборщиков. Ибо кулек тонул очень плохо ввиду своих размеров. Перестал он таким образом хулиганить только после того, как ему пригрозили выселением из хостела.
  - Круатт из соседней комнаты сегодня проставляется. День рожденья у него. Нас в гости звал. Пойдешь? - спросил он Квида.
  - Вы идите, - ответил тот. - Я попозже подойду.
  Сосед потоптался для виду и скрылся за дверью.
  Квиду совсем не хотелось травить организм плохой бражкой, к тому же в компании с пропитыми насквозь люмпенами. Но хотя бы появиться надо было. Неписаный закон взаимного уважения. Потом можно быстро притвориться напившимся до рвоты и сбежать, сославшись на недомогание.
  Квид лежал и смотрел в потолок. У комнат в хостеле не было своих потолков, только четыре стены - как коробки без крышек. Потолок был один, общий, метра на два или даже три возвышающийся над верхушками стен. Сам хостел представлял собой огромный зал, в котором было несколько десятков таких "коробок".
  Завтра снова идти на работу. Снова мерзнуть, отлеживать бока на отвратительном топчане и не высыпаться по-человечески. Но зато там будет возможность спокойно написать очередную статью. В комнате хостела назойливый сосед любил присутствовать при творческом процессе и предлагать совершенно идиотские темы, стуча кулаком в грудь и клянясь, что "уж вот это точно станет сенсацией".
  Квид скосил взгляд в сторону часов. Пора было уже появиться на дне рождения. Нехотя потянувшись, еще более нехотя он встал с койки, надел шлепанцы и вышел в коридор. Кивнул на прощание уборщику, который уходил домой, закончив свою работу. Как обычно, пол уже был загажен так, будто и не убирались здесь совсем. И когда только успевают! По дороге в соседнюю комнату Квид успел поздороваться почти с десятком человек, которые выползли из своих нор кто покурить, а кто просто почесать языком. Над комнатой Круатта столбом поднимался табачный дым, отчего "коробка" стала похожей на курящийся вулкан. Открыв дверь и войдя в плотную дымовую завесу, Квид еле удержался от кашля. Помимо дешевого табака в комнате нестерпимо воняло перегаром, потом и давно нестиранными носками. В комнате, рассчитанной максимум на четверых человек, присутствовало как минимум два десятка гостей. Завидев Квида, его сосед отчаянно замахал ему рукой, приглашая сесть рядом. Сидели прямо на полу, тут же были расстелены газеты с разложенной на них снедью, для которой слово "закуска" было бы слишком громким. Захватанные граненые стаканы стояли тут же, уже наполненные тяжелой мутной жидкостью.
  Квид запомнил только начало. На втором стакане он, сам того не желая, сильно опьянел. Дальнейшие события в его голове отражались только мимолетными проблесками сознания. Смутное осознание того, что он кому-то что-то рассказывает, а собеседник все больше округляет глаза, беготня к унитазу прочищать желудок и ощущение свободного полета. Сознание вернулось только утром на кровати, со сваленным на пол постельным бельем и остатками рвоты на рубашке. И чудовищной головной болью. Написать статью в тот день у него, конечно же, не получилось.
  Дни сменяли друг друга, похожие, как близнецы-братья. Квид по-прежнему писал статьи на работе, по-прежнему общался со стариком, который то и дело приносил ему свежие газеты, чай, овощи с собственного огорода и сушеную рыбу, которую Квид терпеть не мог, но ел, чтобы не обижать старика. Постепенно Квид обнаглел настолько, что стал отправлять дедулю домой, а сам ложился спать в его "аквариуме", в котором обогреватель работал даже при выключенном свете. Теперь на работу он ходил с удовольствием. Рабочие привыкли к нему и стали ему доверять, так как Квид плевать хотел на то, что после окончания рабочего дня все должны были покинуть цех. Рабочие занимались левыми заработками, и Квид им это позволял. А они охотно поили его кофе и рассказывали разные истории.
  К выходу гуськом потянулись рабочие, и Квид пожалел трудяг. Мокрые от пота, невообразимо грязные, они вынуждены были терпеть до самого дома, ибо в заводских душевых не было горячей воды. Была только холодная и очень холодная.
  Квид запер ворота за последним рабочим и пошел в "аквариум" к старику. Сейчас они попьют чай, и старик может идти домой. А Квид ляжет на его топчан и провалится в глубокий сон почти до самого конца смены.
  
  Глава третья
  С утра опять пошел дождь. Наступил самый холодный месяц зимы. И самый дождливый. Квид привычно вышел под небесный душ и направился к метро. Взгляду открывались привычные картины столичной жизни: проносящиеся на огромной скорости грязные джипы, бритоголовые личности в новомодных кислотных пиджаках, жутко безвкусных, разговаривающие по огромным черным трубкам, уличные попрошайки и странного вида сектанты в халатах.
  В вагоне метро тоже все было как обычно. Квид по привычке размышлял о судьбе борца с пошлостью. Наверняка его оштрафовали на кругленькую сумму и отпустили, взяв обещание больше не ходить с ножиком по вагонам. Может, он не послушался и теперь действует более осторожно. Кто знает?
  В хостеле в этот день было особенно грязно. Не все обитатели взяли в привычку вытирать ноги, а в слякотную погоду их неряшливость особенно обострялась. Подходя к своей комнате, Квид услышал незнакомый голос, причем он был женский. Голос на повышенных тонах спорил с одним из обитателей хостела. Подойдя поближе Квид, наконец, увидел обладательницу голоса. Ею была хрупкая на вид, но очень властная и хорошо одетая молодая женщина. Яркие рыжие волосы длинными локонами выбивались из-под гламурной бежевой кепки, тело прикрывал наглухо застегнутый бежевый плащ, а на ногах у девушки были белые ботфорты на тонких хромированных шпильках. Размахивая рукой с оттопыренной пятерней, девушка ругала плюгавого юношу из соседней комнаты, который наивно пытался "склеить" прелестную фурию. Завидев Квида, фурия оттолкнула незадачливого ухажера и произнесла в сильно эмоциональном ключе:
  - Вы - Квид, если я не ошибаюсь? Я вас жду уже полчаса и отбиваюсь от ваших соседей!
  Квид замешался:
  - Прошу меня простить, я не знал о вашем визите... И с вами, к сожалению, пока не знаком. Может, мы пройдем ко мне в комнату и там спокойно поговорим?
  - Не-ет! - фурия закатила глаза и вновь замахала рукой, как будто это помогало ей подбирать слова. - Я подожду вас на улице, а вы собирайте вещи и выходите!
  С этими словами она продефилировала в сторону выхода, по дороге испепелив взглядом плюгавого парня, заимевшего за полчаса общения с фурией целый букет комплексов.
  - Это к тебе такая шикарная баба приходила? - спросил его сосед, как обычно читающий очередной таблоид.
  Квид кивнул. Подошел к зеркалу, поправил волосы, оскалил зубы и почесал подбородок. Затем быстро скинул с себя грязную рабочую одежду и переоделся в чистое, сменив на всякий случай белье.
  - Везет же некоторым! - с завистью в голосе произнес сосед.
  Квид даже не взглянул на него и пошел в сторону выхода.
  - Ты меня-то хоть не забывай! - грустно сказал ему следом сосед.
  Квид обернулся. Сосед сидел на кровати и с печальным лицом смотрел на него. Квиду вдруг стало невообразимо жалко этого человека, который нервно дрожащими руками теребил газетный листок.
  - Это вы в каком смысле? - растерянно спросил он.
  - Ты же больше сюда не вернешься, я знаю, - все так же печально и, главное, искренне, произнес сосед.
  Квид промолчал.
  - Хорошая девушка, богатая, симпатичная, - он вздохнул. - А у тебя все шансы - сам не урод и умный...вот...
  Снова неловкая пауза.
  - А ко мне подселят какого-нибудь бомжа, я же совсем сопьюсь. Ты меня прости, если что не так было. Я тебя, Квид, уважал. По-своему только, поэтому ты и не замечал этого...
  Очевидно, сосед глубоко уверился в том, что девица-фурия заберет Квида, женит на себе и увезет куда-нибудь в Кантоны, как сейчас модно. Не зря же она про вещи говорила.
  Квид подошел к соседу, пожал его мозолистую ладонь, пробормотал "я еще вернусь" и резко вышел из комнаты. Глядя только перед собой, он вылетел на улицу под дождь и стал искать взглядом девушку.
  - Я здесь! - позвал его голос.
  Он обернулся и увидел фурию возле темно-коричневой спортивной иномарки с таким навороченным тюнингом, что сама машина просто терялась на фоне своих спойлеров, бамперов, фартука и накрышников. Фурия жестом пригласила его в салон и сама тут же села за руль, приоткрыв изнутри дверцу с пассажирской стороны. Недолго думая, Квид пробежался под дождиком и юркнул в салон, больше похожий на кабину современного истребителя. Девушка повернулась к нему. Теперь Квид мог хорошенько ее рассмотреть в спокойной обстановке. У нее было круглое гладкое личико, пухлые губки и светлые глаза. На тело была надета обтягивающая коричневая кофточка, вместо ожидаемой мини-юбки оказались бежевые мини-шорты. Девушка улыбнулась и протянула ему визитную карточку.
  - Сантайя, - представилась она. - Издатель.
  - Квид. Вроде как журналист, но работаю сторожем.
  - Я знаю, - довольно произнесла девушка, закатив глаза. И принялась смотреть на Квида немножко сверху.
  - Я, кажется, просила собрать вещи, - скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнесла она.
  - Для начала я хотел бы поподробнее узнать о вас и том, что вы от меня хотите, - вежливо сказал Квид.
  - Поподробнее - это просторечная форма, - так же немного сверху сказала она. - Надо говорить - подробнее. - Она вновь закатила глаза, приоткрыла рот и слегка прикоснулась к уголку рта кончиком языка.
  - Можно ближе к делу? - попросил Квид.
  - Хвэ-э! - обиженно протянула Сантайя. - Ладно, будем серьезными. Отныне вы будете работать по специальности. В моем издательстве. Квартира и машина, - Сантайя погладила пальчиками руль, - полагаются по штату.
  Происходящее сильно напоминало дешевую порнуху, усиленно снимающуюся на главной киностудии страны после падения цензуры. Сюжет во всех подобных фильмах был один, просто в различных вариациях: красивая, но бедная девушка из Заприливья встречает богатого принца на черной иномарке и тот показывает ей прелести жизни, о которых раньше она знала только из книг и кино. Принц был либо отечественным миллионером, либо богачом-романтиком из Кантонов, приехавшим в Заприливье в поисках девушки с чистой душой. Потом шли откровенные постельные сцены, сыгранные настолько плохо, что новое поколение истерично хохотало и дивилось, как родители смогли их зачать при таком отношении к половой жизни. Весьма популярной была теория размножения почкованием.
  Вся разница заключалась лишь в том, что вместо принца была принцесса, а вместо черной иномарки бизнес-класса - реактивный истребитель, для разнообразия решивший стать автомобилем.
  - В мои обязанности будет вменяться сбор сведений о Заприливье и передача их агентам Объединенных Кантонов, - натянуто пошутил Квид.
  Сантайя снова хвекнула, высунув язычок, и откинулась на сиденье. Ее гламурное поведение начало понемногу раздражать Квида. Из всех видов девиц он больше всего терпеть не мог гламурных, и Сантайя бесила его все больше с каждой секундой. Однако, внезапно он обнаружил, что раздражение как-то плавно переходит в симпатию и желание подчиняться смазливой фурии.
  Сантайя привычным и профессиональным, как отметил Квид, движением завела двигатель и тронула машину с места. Истребитель с шумом вылетел на проспект, распугав автомобильную мелочь с багажниками на крыше, и перестроился на скоростную полосу.
  - Вы будете работать журналистом, дорогой Квид, - произнесла Сантайя, сосредоточенно следя за дорогой. - А шпионаж оставьте другим людям.
  - И почему же вам нужен именно я? - поинтересовался Квид.
  Впереди нагло чадил огромный трейлер, без стеснения занявший скоростную полосу. Сантайя резко вывернула руль вправо, обошла нахала, и вернулась обратно в центр проспекта, по пути загнав на тротуар какого-то мотоциклиста.
  - Я видела ваши статьи, - ответила она.
  - Неужели они настолько хороши, что за них дают машины и квартиры? - с сомнением в голосе спросил Квид.
  - Содержание статей - полный отстой и дешевка, - со знанием дела произнесла девушка. - Но вот форма, - она многозначительно закатила глаза, - форма открыла для меня настоящего профессионала. Именно такие и нужны моему издательству.
  На мгновение Квиду представилось, что издательство вовсе не ее, а принадлежит либо старому богатому мужу, либо такому же богатому любовнику, который позволяет своей даме играть в бизнес-леди. Но почему-то он тут же отмел эту мысль. Сантайя ему нравилась, и он очень хотел, чтобы эта девица оказалась одинокой миллионершей с недюжинным интеллектом. Он внимательно изучал ее глазами, любовался точностью привычных движений вышколенного шофера и медленно тупел.
  Сантайя слегка повернула головку в его сторону, томно изогнулась, выпячивая вперед бюст, и переключила скорость таким невообразимо пошлым движением, что Квид опомнился, отвернулся и стал изучать проносящиеся мимо грязные высотки с непременными коммерческими магазинами на первых этажах.
  Бежевый истребитель мчался в сторону центра столицы.
  Глава четвертая
  Юркий официант с раскосым лицом выходца из Кунгилао-Мяо в белой рубашке, малиновом жилете и при бабочке подлил в бокалы игристого вина и с поклоном удалился.
  Сантайя сосредоточенно копалась в мобильном телефоне, слегка нахмурив брови. Квид взял в правую руку бокал и повернулся в сторону небольшой сцены, на которой увлеченно выводил рулады печальный саксофонист в таком же прикиде, как и официант, только в золотистой жилетке. Внезапно Квид поморщился от боли - Сантайя сильно ущипнула его за руку. Обиженно и непонимающе он посмотрел на нее, а она взглядом указала на его правую руку. Он воззрился на свою рабочую конечность, держащую бокал с вином, и обнаружил, что снова оттопыривает мизинец. Квид поспешно исправил оплошность.
  - Необходима статья о молодежной субкультуре, - все так же копаясь в телефоне, произнесла Сантайя. - Это еще долгое время будет выигрышной темой, но надо пользоваться моментом сейчас, пока таблоиды собирают байки о малолетних сектантах.
  Квид уже месяц работал в одной из газет, выпускаемых издательством Сантайи. Она все-таки оказалась одинокой миллионершей с недюжинным интеллектом, как он и предполагал. Издательство - это было очень мягкое слово для целого издательского центра, занимающегося прессой, литературой, а также всеми видами наружной и не только рекламы. В центре господствовала политика двух направлений: массового и элитарного. Помимо серьезных газет и стоящей литературы, Сантайя не гнушалась заваливать мещан покет-буками и таблоидами вкупе с глянцевыми журналами, больше половины объема которых занимала реклама и фотографии обнаженных девиц из мира шоу-бизнеса и политики. Отдельно выпускались тематические журналы для сексуальных меньшинств. Сантайя имела каналы информации практически везде, поэтому информация за отдельными исключениями поступала достоверная. Разумеется, это не касалось таблоидов, которые приносили огромные деньги благодаря доверчивым обывателям вроде соседа Квида по комнате в хостеле. Туда он, кстати, так и не заходил ни разу. Ему было стыдно, а если по-честному, то брезгливо - он, преуспевающий столичный журналист, и вдруг приходит в хостел для люмпенов. Его выпиской оттуда, а равно и увольнением с завода занимались агенты Сантайи.
  - Скоро будет, - кивнул Квид и допил вино.
  - Вот и славно, - сказала Сантайя, все так же не отрываясь от изящной машинки. Мобильник у нее был новенький, самой последней модели - раза в два меньше наиболее распространенных сейчас гробов и с аккуратной внешней антенной. - А сейчас тебе лучше поехать домой. Спасибо за вечер, конечно. Просто у меня через десять минут важная встреча. Человек, которого я жду, придет только в том случае, если я буду одна. Извини, - она мягко улыбнулась.
  Квид почувствовал обидный укол ревности. Хотя его с Сантайей не связывали никакие отношения, кроме деловых и дружеских, ее гламурная натура не давала ему покоя. Он чувствовал непонятную зависимость от этой девицы - она могла вот так запросто выпроводить его в любой момент, даже не всегда удосуживаясь объяснить, в чем дело. Она смеялась над его ошибками, совсем не злобно и не издевательски - как взрослая тетя над развивающимся малышом. И вот это ведь больше всего обижало. Квид встал из-за стола и зачем-то посмотрел на золотой металлический хронометр престижной марки, который пришлось надеть специально для похода в ресторан, ибо модерновые пластиковые часы считались в таких заведениях признаком дурного вкуса. Сантайя не могла оторвать глаз от телефона.
  - Ну, я пошел? - немного потоптавшись, спросил Квид.
  Сантайя наконец-то подняла на него глаза. В ресторан она надела бежевое платье с неровными краями, расшитыми бахромой и шапочку в виде сетки. Сумка ее напоминала модернизированную авоську из того же материала, что и шапочка, а на ногах вместо привычных ботфортов были аккуратные сапожки кантоновских конных пастухов, все покрытые бахромой и вышивкой.
  Они слегка поцеловались в губы, прощаясь. Квид продефилировал в сторону выхода, а Сантайя вновь уткнулась в сотовый.
  Швейцар в расшитой галунами униформе вежливо поклонился и открыл перед ним дверь. Квид рассеянно сунул ему в ладонь несколько хрустящих синих бумажек твердой валюты и вышел на улицу.
  Как и многие стремительно разбогатевшие люди, Квид первое время вымещал свои комплексы на роскошных автомобилях. Правда, в отличие от тех, кто предпочитал огромные бизнес-лайнеры и еще более колоссальные джипы, пригодные разве что для езды в южных болотах, но никак не в столице Заприливья, он затребовал себе истребитель, подобный истребителю Сантайи. Применил к нему всевозможный дорогой тюнинг, цветную тонировку стекол и абсолютно бесполезную, но красивую и дорогую неоновую подсветку. Но и этого ему показалось мало, и он перекрасил машину новомодной перламутровой краской, неприлично гламурной для грязной столицы, а после этого лучшие уличные художники корпели над четырьмя слоями винила, превращая его в произведение автомобильного искусства. Истребитель дешевой автомобильной мелочи привлекал завистливые взгляды, распугивал малолитражки и вгонял в ступор водителей муниципального транспорта. Но и дорожная инспекция обратила свой пристальный взор на огненно-красное чудовище и первое время Квида очень любили останавливать алчные блюстители автомобильного порядка. Потом Квид пожаловался Сантайе, она кому-то позвонила, и с тех пор дорожные полицейские демонстративно не замечали его машину, даже если она выруливала нечаянно на встречную полосу.
  Квид уселся в хорошо пахнущий салон, завел двигатель и тронулся с места. Дабы немного развлечься, он включил радиоприемник и настроил его на волну первой коммерческой круглосуточной развлекательной радиостанции Заприливья. Но отечественный музыкальный продукт, представленный женскими группами с денежно-принцевой тематикой вкупе с модными исполнителями мафиозного блатняка, не был ему интересен, и Квид переключился на зарубежную танцевальную волну.
  Под звуки атмосферных запредельных клавиш и отупляющей бочки Квид вырулил к своему новому жилищу, посигналил охраннику и поставил автомобиль в подземный гараж.
  Поднимаясь на лифте на свой этаж, он чувствовал, что игристое вино тянет его ко сну, и сквозь легкую дрему твердо решил отправиться завтра на охоту за представителями столичной молодежной тусовки.
  Глава пятая
  Когда собираешься на охоту, неважно, кого ты представляешь своей добычей - будь то дикая птица или подруга на ночь, главное - не просто найти, но и удержать. Вот с этим у Квида сразу получились проблемы. Представители субкультуры, собирающиеся на центральной пешеходной улице города, старательно обходили стороной его машину, поминутно оглядываясь. Видимо, покрытый винилом железный конь вызывал у них легкое недоверие, а может и первобытный страх непонятного происхождения.
  Вздохнув, Квид вышел из машины, попикал сигнализацией и направился к одной из лавочек в центре улицы. Теперь обитатели неформальной цитадели обращали внимание не на чудовищного вида автомобиль, а на урбанистический фасон одежды Квида. Сейчас господствовал стиль техно, который и применил к себе Квид, с утра проездив по магазинам в поисках подходящего прикида и заглянув в элитную парикмахерскую, где стараниями манерного мастера превратился в закоренелого урбаниста с многолетним стажем. Голова Квида теперь поблескивала свежей лысиной и очками в черной пластиковой оправе. Бакенбарды пришлось сбрить, ибо они никак не хотели дружить с лысиной, а козлиную бородку вдвоем с мастером они решили немножко сузить, отчего она стала еще более козлиной. Торс Квида обтягивала короткая футболка армейского зеленого цвета с сильно стилизованной иноязычной надписью на груди, а ноги были запрятаны в узкие хлопчатобумажные штаны и армейские кованые ботинки. Мобильник по требованию моды был пристегнут к специальному кармашку на левом рукаве.
  Присев на спинку скамейки, как завзятый неформал, Квид открыл железную банку какого-то разрекламированного и потому жутко дорогого энергетического напитка и принялся наблюдать за людьми.
  Люди, проходящие мимо его скамейки, далеко не все принадлежали к молодежной субкультуре. Проходили различные служащие в строгих черных костюмах, обильно потеющие и вытирающиеся белыми платочками; бизнесмены в кислотных пиджаках, быдловатые юноши и девушки в линялой спортивной форме и явные проститутки в ботфортах из кожзаменителя, дешевых колготках местного комбината изысканного фетиша, узких мини-юбках и вульгарных белых блузках с рюшами. Проходили и хорошо одетые гламурные красотки, которым, правда, было далеко до специалиста в этой области Сантайи. И, конечно, не обходилось без богато, но безвкусно одетых дам, ставящих больше на обилие ювелирных украшений на всех мыслимых местах, в сопровождении мрачного вида головорезов, нанятых мужьями и любовниками для охраны скорее украшений, нежели самих дам.
  Среди неформалов тоже было свое быдло и своя элита. Быдло дефилировало с пережженными яркой, но дешевой, краской волосами и алюминиевым пирсингом вкупе с наколками из школьных чернил, спроектированными, вероятно, в тюремной камере или на чердаке с беспризорниками. Элита держалась более обособленно и одевалась примерно в таком же стиле, что и Квид. Парни были либо наголо обритыми, но с бородой, либо с конскими хвостами. Некоторые носили невообразимо широкие штаны с карманами, в которых свободно поместилась бы пара ботинок, просторные футболки с непонятными надписями и кепки с завернутыми назад козырьками. Девушки были одеты более разнообразно. Кофточки, маечки и топики всех мыслимых цветов и оттенков, напульсники, браслетики на руках и ногах, пирсинг в ушах, языках, носах, бровях и губах были обязательными атрибутами. Средства для передвижения, именуемые ногами и ножками, скрывались под узкими техно-штанами, широкими строительными, как у парней, и просто стильными брючками с узеньким, начинающим только-только входить в моду, клешем, либо наоборот открывались перед любопытными взорами благодаря шортикам, милитаристским мини-юбкам, плиссированным теннискам и прочим изыскам женской одежды. Несмотря на жару, цветным колготкам, чулкам в сеточку, полосатым гетрам, гольфам, носкам и гамашам не было конца, как не было конца чудовищным платформам, босоножкам со шнуровкой, ботфортам и стриптизерским туфлям на прозрачной подошве и заоблачным каблуком.
  Средства передвижения тоже были весьма многообразными - те, кому не хватало своих двоих, раскатывали на велосипедах, роликовых коньках и роликовых досках, а самые большие оригиналы - на самокатах. Никаких чемоданов, кейсов и прочего - сумки и сумочки через плечо, модернизированные авоськи, как у Сантайи, и всевозможные рюкзаки. Глядя на все это великолепие, Квид размышлял, почему большая часть населения предпочитает дешевые тряпки производства Кунгилао-Мяо, а в лучшем случае - Ханайского Султаната или отечественных разоряющихся мануфактур. Понятно, у кого-то просто нет денег на все это великолепие, но ведь и очень богатые люди как последние попугаи рядятся в кислотные пиджаки, а их подруги без ума от дорогих побрякушек. Сколько же лет должно пройти, чтобы вырвавшееся из тоталитарного прошлого Заприливье научилось пусть не дорого, но со вкусом одеваться?
  Теперь оставалось выбрать подходящего спутника (можно спутницу) для вечернего похода в танцевальный клуб. Первая кандидатура - симпатичный парень в жатой рубашке - была тут же отметена. Немного пообщавшись с довольно приятным собеседником, Квид раскусил в нем пассивного гея. К этим личностям Квид относился с пониманием и был вполне толерантен, хотя общественность пока еще кричала, надсадно и до хрипоты, что их нужно физически ликвидировать или же принудительно лечить. Но вести его в клуб за свой счет, а потом объяснять, почему у них не может быть отношений, более глубоких, нежели дружеские, Квиду вовсе не улыбалось. Поэтому он решил остановиться на второй кандидатуре - светленькой девушке с двумя пышными хвостиками по бокам, которая каталась на роликах и увлеченно слушала плеер. Плеер был современный - вместо магнитных кассет в нем проигрывались лазерные компакт-диски, а вместо стильных, но огромных наушников, были маленькие аккуратные затычки.
  Квид приветливо помахал девушке рукой, и она тут же принялась разгоняться в его сторону. Совершив лихой разворот, девушка резко притормозила рядом с Квидом, обдав его дорогим парфюмом, из тех, что пахнут легким мылом вкупе со смущающим ароматом похотливой плоти. Она эффектно развернулась, села на скамейку, слегка повернувшись в сторону Квида, и вытащила из ушей затычки.
  - Меня зовут Квид, - сказал Квид и с улыбкой протянул девушке руку.
  - Приветик, - милым голоском промолвила девушка и поздоровалась с ним в лучших традициях городских неформалов любого пола и возраста. - Я - Клубничка.
  - Здóрово, - сказал Квид. - А на самом деле?
  - Что - на самом деле? - невозмутимо переспросила девушка.
  - Какое у тебя настоящее имя?
  Девушка легко рассмеялась:
  - А оно и есть настоящее! Самое что ни на есть! Настоящей не бывает!
  И тут же пояснила:
  - Клубничка - это от слова "клуб".
  - Любишь отдыхать в клубах?
  - Не то слово! - воскликнула Клубничка и закатила глаза в лучших традициях Сантайи.
  Квид насторожился:
  - У тебя случайно нет старшей сестры?
  - Есть, - ответила Клубничка. И уточнила:
  - Хочешь познакомиться с ней, потому что я для тебя еще малолетка?
  - Нет, что ты! - успокоил ее Квид. - Просто ты мне напомнила... одну мою знакомую.
  - И как ее зовут?
  - Сантайя, - ответил Квид.
  - Не-е! Мою сестру зовут совершенно по-другому, - замотала головой Клубничка и принялась расшнуровывать роликовые коньки.
  Квид поверил Клубничке и не стал уточнять.
  На ней был легкий белый топик, короткая теннисная юбочка и разноцветные полосатые гольфы чуть выше колена. Пупок ее был проколот, а из-под юбки и торчащей ниточки узеньких трусиков виднелась цветная татуировка.
  - Нравится? - спросила Клубничка, не отвлекаясь от своего занятия.
  - Стильно, - подтвердил Квид.
  - Будешь хорошо себя вести - покажу целиком, - пообещала Клубничка.
  - А что в твоем понимании является примерным поведением? - поинтересовался Квид.
  Девушка не смутилась и ответила:
  - Не заниматься совращением малолетней. Если малолетней надо будет, она сама тебя совратит.
  На этом она закончила расшнуровывать ролики, стянула их с ног, отряхнула привычным движением пыль с колес, связала шнурки вместе и повесила коньки на плечо. Затем достала из маленькой сумочки красные кедики и быстро надела их.
  - Какие будут предложения? - спросила она.
  - Пойдешь со мной вечером в клуб? - предложил Квид.
  - В какой? - уточнила Клубничка.
  - Полагаюсь целиком на твой выбор.
  - За твой счет! - быстро сказала девушка.
  - Без проблем, - добродушно согласился Квид.
  - Тогда сейчас мы пойдем в какое-нибудь кафе и перекусим.
  - Тоже за мой счет? - с улыбкой спросил Квид.
  - Каждый за свой, - замотала головой Клубничка. - Я не такая наглая, как ты подумал.
  Она резко поднялась со скамейки и посмотрела на него:
  - На такси?
  - Я на машине, - сказал Квид.
  - Бизнес-класс? - усмехнулась девушка.
  Квид покачал головой.
  - Джип? - с легким презрением спросила Клубничка.
  - Не то и не другое, - ответил Квид и встал со скамейки, побрякивая ключами.
  - Ну ты пижон! - вскричала Клубничка, когда они подошли к уже изрядно перегревшемуся на солнце истребителю.
  Квид не стал спорить.
  Глава шестая
  - Ты чем занимаешься? - спросил Квид, помешивая в чашке глинтвейн.
  - Тусуюсь, - ответила Клубничка и проглотила огромную порцию салата.
  Они сидели в маленьком уютном кафе, совершенно не неформальном, но и не вычурно великосветском. Клубничка то ли не умела сидеть в коротких юбках, то ли делала это специально, но цвет ее нижнего белья мог запросто отгадать каждый первый. А Квид не то, чтобы стеснялся ей об этом сказать, он просто не торопился пока это делать.
  - Будешь мороженое? - предложил Квид.
  Клубничка скривилась так, будто увидела паршивую гусеницу:
  - Я ненавижу мороженое! Запомни это, если собираешься со мной в дальнейшем общаться!
  Квид послушно кивнул:
  - Хорошо. А что ты еще не любишь? На будущее интересуюсь.
  Клубничка зарделась:
  - Молодец! В правильную сторону мыслишь, чтобы мне понравиться!
  Квид терпеливо ждал, пока она выдержит эффектную, должно быть, по ее мнению, паузу.
  - Я-а, - Клубничка посмотрела вверх и стала опять чем-то неуловимо похожа на Сантайю, - ненавижу мороженое, шоколад и срезанные цветы.
  - А любишь? - поинтересовался Квид.
  - Ролики, смешные носки, транс и авангардную литературу.
  - Замечательно, - резюмировал Квид.
  - А ты кто? - склонив голову набок, полюбопытствовала Клубничка. - Музыкант? Диск-жокей? Писатель?
  - Хуже, - ответил Квид. - Я - журналист.
  - Клево! - с восторгом воскликнула девушка.
  - Мне нравится, - подтвердил Квид. - Мне нужно написать статью о клубной культуре, поэтому я и пригласил тебя.
  Клубничка зарделась от осознания собственной важности.
  - Ты сделал правильный выбор, - важно сказала она. - А моя фотография к статье будет прилагаться?
  - Если захочешь, - пообещал Квид.
  - Конечно, да! - радостно заорала Клубничка и бросилась ему на шею, чуть не свернув стол.
  Она радостно смеялась, а Квид вдыхал ее пьянящий парфюм.
  - А можно мне сейчас с тобой? - спросила Клубничка. - Ты на работу?
  Квид покачал головой:
  - Нет, я еду домой. Если хочешь, поедем вместе. Обещаю, что не буду совращать малолетнюю.
  - Малолетняя согласна! - воскликнула Клубничка.
  Она повесила на плечо ролики и первой рванула к выходу.
  - Что будем слушать? - осведомился Квид уже в машине.
  - "Танцевальную волну", - потребовала Клубничка.
  - Вопросов нет, - пожал плечами Квид и тронул машину с места.
  - Здорово! - воскликнула Клубничка, когда они вошли в квартиру.
  Она скинула кедики и побежала куда-то вглубь.
  - Но у меня квартира все равно больше! - закричала она откуда-то из комнат.
  Квид в ответ позвал ее пить чай.
  На кухне Клубничка усадила его на стул, а сама принялась хозяйничать в холодильнике.
  - Я сама нам сделаю чай. Уверена, ты готовишь его отвратительно. Как мочу! - она злобно посмотрела на него.
  Квид не стал спорить. Он любил крепкий чай, но при гостях почему-то правда у него выходила моча.
  Клубничка включила электрочайник и принялась сооружать экзотические бутерброды.
  - У тебя есть женщина? - спросила она.
  - Нет, - покачал головой Квид.
  - А кто такая Сантайя? Она тебе нравится? Или она твоя бывшая девушка?
  - Она мой начальник. Хотелось бы, чтобы она стала моей девушкой.
  - А у тебя губа не дура, чувак! - воскликнула Клубничка. - Наверное, она не в себе богатая?
  Квид уклончиво пожал плечами.
  - Богатая, - констатировала Клубничка и, махнув рукой, вновь принялась за бутерброды.
  - А со мной бы стал встречаться? - внезапно повернулась она. - Я тоже не бедная - у меня папа директор фирмы.
  - У тебя - папа, - улыбнулся Квид. - А она сама директор.
  - Сволочь! - воскликнула Клубничка и топнула ножкой.
  Несколько минут они молчали.
  - Хочешь, татуировку покажу? - предложила Клубничка в знак примирения.
  Квид облегченно кивнул. Ему было стыдно, что он обидел это солнечное создание. Клубничка обрадовалась, задрала тенниску и оттянула вниз трусики, демонстрируя татуировку.
  У Квида перехватило дыхание.
  - Достаточно, - выдавил он с усилием. - Я был прав - она действительно стильная.
  - Рефлексируешь? - довольно спросила Клубничка.
  - Есть немного, - признался Квид. - Можно было как-нибудь по-другому.
  Клубничка подошла и села на него верхом, обняв и приблизив лицо к лицу. От шумного дыхания и плотского парфюма Квид не находил себе места.
  - Можно подумать, ты женских задниц ни разу не видел? - хитро произнесла Клубничка.
  - Слушай, Клубничка, ты можешь вести себя поскромней?! - в сердцах воскликнул Квид. - Есть же какие-то рамки!
  Клубничка помрачнела, в уголках ее глаз заблестели слезы, и она покорно слезла с коленей Квида.
  - Я, между прочим, уже совершеннолетняя, - тихо сказала она. - И знаю, как можно себя вести и как нельзя. С кем можно расслабиться, а с кем нужно вести себя скромнее - я могу решать сама.
  Квид ничего не ответил.
  Глава седьмая
  - Это Квид!! - кричала Клубничка, стараясь пересилить грохот басов. - Он делает репортаж о нашем клубе!
  Кудрявый парень за диджейским пультом понимающе улыбнулся и закивал.
  - А это - Зон! - представила парня Клубничка. - Он самый лучший ди-джей в столице!
  Зон покраснел и сосредоточенно принялся выделывать скретчи.
  - Сфотографируй его! - Клубничка повисла на руке у Квида. - Ди-джей за работой!
  Квид послушно сделал несколько кадров. Зон даже не обратил на это внимания. Привык?
  - Пойдем на танцпол! - отвлекла его от раздумий Клубничка. - Я хочу танцевать!
  Квид смущенно ответил:
  - Ты иди! А я схожу в бар, выпью чего-нибудь!
  Клубничка нахмурилась:
  - Я с тобой!
  Они подошли к бару и уселись друг напротив друга на высоких стульях. Бармен, увидев Клубничку, приветливо улыбнулся. Клубничка показала на Квида и что-то прокричала бармену. Он приподнял брови и вежливо протянул Квиду руку, представляясь.
  - Нам по пятьдесят белого! - крикнула Клубничка.
  Бармен кивнул и тут же исполнил заказ. Он был одет в милитаристском стиле, а нижняя губа его была проколота.
  - Это за счет заведения! - довольно прокричала Клубничка. - Я им сказала, что ты пишешь статью!
  На сцене в это время под звуки тяжелой гитары танцевали индустриального вида девушки на тракторных платформах с высокой шнуровкой и фосфоресцирующих маечках и шортиках. Клубничка нахмурилась и грубо развернула голову Квида в противоположную сторону.
  - Провинция! - процедила она. - Из деревень понаехали, танцевать как следует еще не научились!
  Квид покивал, соглашаясь. Клубничка разбиралась лучше. А может, просто ревновала.
  Она допила свою порцию, поставила пустой бокал на стойку и, легко соскочив со стула, схватила Квида за рукав.
  - Пойдем танцевать! - тащила она его за собой. Глазки ее заблестели, зрачки расширились. - Пойдем!!
  Квид решил, что рано или поздно придется это сделать, и подумал, что, в принципе, уже пора. Немного замешкавшись, он слез со стула и побежал за Клубничкой.
  Музыка сменилась на легкий транс. Кругом танцевали, а точнее, колбасились, по выражению Клубнички, представители техно- и транс-культуры. Причем, не только в плане транс-музыки, но и в плане трансвестизма. Накрашенные молодые люди в париках и боа лихо отплясывали друг с другом, с девушками, с парнями. И никто не собирался их лечить или даже убивать.
  Поначалу Квид комплексовал по поводу своего умения танцевать, но очень скоро убедился в том, что достаточно лишь чувствовать ритм. Спустя четверть часа он уже ничем не отличался от веселящейся толпы и кружился попеременно то с Клубничкой, то с трансвеститом в красном парике. Потом к ним присоединился ди-джей Зон, закончивший свой сет и уступивший место своему коллеге. Нет - брату по разуму и идеалам. Зон притащил с собой несколько банок энергетика - каждому досталось, и они стали веселиться вчетвером. Клубничка что-то весело кричала, руки ее летали во все стороны, иногда задевая Квида, но его это не смущало. Квид знакомился с разными людьми, со всеми беседовал, брал визитки, раздавал собственные. Зон что-то жарко втолковывал ему на ухо - о том, что Клубничка клевая тусовщица, ее все любят, он тоже ей симпатизирует, но нравится ей совсем другой человек, и этот человек присутствует здесь, на танцполе. Квид пытался увидеть этого человека и не понимал, почему Зон и трансвестит улыбаются.
  Затем коллега Зона включил медленную композицию, Клубничка повисла на Квиде, а трансвестит на Зоне. Клубничка что-то бессвязно пыталась нашептать Квиду, но язык ее не слушался, и она махнула рукой. Положила голову на плечо Квиду, а потом приподнялась на цыпочки и залезла язычком ему в ухо.
  Медленный танец постепенно закончился, и Клубничка вдруг резко потащила куда-то за собой плохо соображающего Квида. Как оказалось - в женский туалет. Похоже, никто их не заметил, а если и заметил, то не придал этому особого значения. Видимо, деление туалетов по признаку пола здесь было довольно условное.
  Клубничка заперла дверь в кабинку, опустила крышку унитаза и села на нее, тяжело дыша.
  Сознание Квида прояснялось, и постепенно его заполняла собой Клубничка, которая скинула кедики на пол и забралась на унитаз с ногами. Она потянула тенниску за края и задрала ее, открыв Квиду, что где-то потеряла нижнее белье.
  - Малолетняя сама совратит кого угодно... Если ей будет надо... - жарко шептала она.
  - Я никогда не пробовала, что такое оральный секс, - сказала Клубничка, усевшись поудобнее и раздвинув ноги.
  Квид послушно встал на колени и ушел в разврат. Сейчас для него во всем мире существовала только Клубничка...
  От кого: Бобер
  Кому: Крушение
  Тема: Спектакль
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: роли распределены. Декорации поставлены. Сценарий одобрен. Премьера состоится в назначенное время по графику. Занимайтесь делом.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Крушение
  Кому: Песочный Человек
  Тема: Спектакль
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: инструкции получены. Все в курсе. Готовимся.
  Эбо!
  Конец связи.
  /////
  >>
  Часть вторая. Издатель.
  Глава первая
  Столица волновалась. Уже несколько дней на главных улицах, проспектах и площадях шли многочисленные митинги, демонстрации и пикеты. Разномастная публика таскала транспаранты с орфографическими ошибками и скандировала косноязычные лозунги. В местах большого скопления людей агитбригады с мегафонами ругали действующего Первого Министра и произносили пламенные речи в защиту забаррикадировавшегося в Доме Правительства председателя нижней палаты парламента. Мятежный председатель объявил команду Министра вне закона и взял на себя обязанности Народного Президента, как он скромно именовал свою персону. На что обиженная им команда ответила блокадой Дома Правительства. Народный Президент был действительно весьма популярен в народе и к его резиденции стекались со всей столицы и из других городов агрессивно настроенные защитники.
  Полиция и армия были переведены на усиленный режим ведения службы. Обстановка накалялась с каждой минутой. Обычные патрульные машины сменились тяжелыми армейскими грузовиками и автобусами СОБРа. Полицейские надели бронежилеты, каски и запаслись пластиковыми щитами.
  Квид купил в киоске газету конкурирующего издательства и быстрым шагом направился в сторону машины, ибо к ней уже присматривался какой-то агрессивно настроенный люмпен с железным прутом. Демонстративно обойдя люмпена, Квид сел за руль и резко снялся с места, визжа покрышками. Последние дни в городе было небезопасно.
  Квид уже не был простым журналистом - он был главным редактором в дочернем издательстве фирмы Сантайи. Он не понимал, зачем это было нужно, но гламурная женщина умела настоять на своем.
  Подъехав к зданию редакции, располагающемуся через квартал от основного офиса Сантайи, Квид припарковался, вышел, прихватив уже изрядную кипу газет, и направился ко входу. У дверей стоял СОБРовец в бронежилете, каске и автоматом наперевес. Лицо его было скрыто черной маской. Квид кивнул СОБРовцу и вошел в здание.
  Приказав секретарю связываться с ним только лишь в экстренных случаях, он заперся в своем кабинете и разложил на столе купленные газеты. Они были сплошь чужие - не принадлежавшие ни его редакции, ни издательству Сантайи. Центральная пресса, муниципальная пресса, оппозиционная пресса, обычные листовки с призывами покончить с мучителями народа, а также газеты и журналы частных издательств, мелких и крупных. Плюс несколько зарубежных изданий, затронувших события в Заприливье.
  Рассортировать эту груду бумаг не составило Квиду большого труда. Центральные газеты обвиняли мятежного председателя в государственной измене, оппозиция кляла правительство. Радикально настроенные издания призывали к перевороту, обвиняли в происходящем голдарианских шпионов, приписывая к событиям недавний инцидент на границе. Некоторые журналисты в открытую смеялись над такими политическими экзерсисами и назидательно рекомендовали поискать шпионов не голдарианских, но кантоновских. Ибо не может, говорили они, разорившаяся Голдарианская Республика, лишенная простейших минеральных запасов, влиять на политику такой огромной страны, как Заприливье. Не там ищите врагов, вещали политические обозреватели, посмотрите в сторону наших мнимых заокеанских друзей, заваливших страну боевиками, мистикой и свободной любовью. Вот, кто заказывает музыку! Зарубежные издания говорили, выражаясь простым языком: в Заприливье - бардак. Новый передел власти.
  Кроме статей на тему происходящего, газеты не публиковали ничего. Не считая, конечно, словесной шелухи о количестве забитых голов в разные ворота и обязательных кроссвордов, вошедших в моду среди обывателей.
  Внезапно зазвонил телефон. Не городской и не интерком. Мобильник. Очередная последняя модель надрывалась, высвечивая номер Сантайи. Квид взял трубку и нажал на клавишу приема.
  - Газеты читал? - вместо приветствия спросила Сантайя. И, услышав утвердительный ответ, резюмировала:
  - Молодечик! Может, прогуляемся?
  - К Дому Правительства? - усмехнулся Квид.
  - Ну зачем так сразу! - парировала Сантайя. - Там мы еще успеем побывать, уж поверь мне на слово. А пока торопиться не надо.
  - Тогда куда?
  - Предлагаю в ресторан. Желательно в восточный. Давненько не жрали мы с тобой деликатесов.
  - Принимается, - дал добро Квид.
  - Ну, вот и договорились, - закончила разговор Сантайя. - Жду тебя у себя в восемь. Поедем на твоей машине, - и дала отбой.
  До восьми еще оставалось довольно много времени, и Квид решил немного вздремнуть. Ибо за последние дни он измотался настолько, что мог себе позволить хоть раз сон на рабочем месте. Тем более диван, предусмотренный для разных случаев, в его кабинете присутствовал.
  Сантайя уже ждала его, собранная и готовая. В этот раз она избрала для себя образ женщины-вамп: волосы были туго зачесаны назад и собраны на затылке крабом из темного дерева, косметики минимум, но все яркое и вызывающее. Облепляющая тело черная кофта с глухим воротом, такая же черная юбка чуть выше колен, серые колготки в сеточку и перламутровые туфли на низком каблуке. Она сидела на столе, положив ногу на ногу и обхватив колени руками. Черная сумочка из жатки лежала рядом.
  Квид помог ей слезть со стола, и они пошли под руку к ожидающему внизу автомобилю Квида. К машине опять нехорошо присматривался вооруженный люмпен, теперь уже другой.
  - Я бы посоветовала тебе на ближайшее время сменить машину, - обратилась к Квиду Сантайя. - Поезди пока на каком-нибудь скромном седане. Или на хэтчбэке. Только подешевле.
  - Хорошая мысль, - кивнул Квид. - На этой машине мне покоя не дадут.
  - Молодечик, - ласково похвалила его Сантайя. - Начинаешь освобождаться от понтов.
  - Сама-то на что сейчас пересела? - спросил ее Квид.
  - Не поверишь, - сказала Сантайя. - На бизнес-класс.
  Квид удивленно посмотрел на нее и открыл перед ней дверцу. Сантайя поблагодарила и эффектно села в салон. Квид захлопнул дверцу, обежал машину кругом и сел за руль. Люмпен так и ходил вокруг машины кругами. Квид просигналил, чтобы отпугнуть его, и тронулся с места.
  - Понимаешь, - начала объяснять Сантайя, - надежнее. Во-первых, он бронированный. А во-вторых, очень похож либо на правительственную машину, либо на бандитскую. А такие боятся трогать. На истребителях же типа наших ездят просто богатые пижоны, которых все хотят проучить. Вот так!
  Последнюю фразу она произнесла максимально гламурно, что-то типа "вода-ак".
  - Объясни мне, - попросил Квид, когда они сидели за столиком в ресторане и готовились отведать приправленные специями морепродукты, - что происходит в столице.
  - Реакция, - ответила Сантайя.
  Квид непонимающе приподнял брови.
  - Слишком резкими скачками меняется жизнь. Люди не выдерживают темпа. Полвека ждали светлого будущего, а тут - на тебе! Все резко рушится, все, оказывается, было неправильно, надо строить новую жизнь. А новая жизнь оказалась ничем не лучше для большинства. Она стала просто другой. Мы с тобой, - она отправила в рот аппетитную клешню, - купаемся в деньгах. А кто-то - в помоях. Многие из них просто честные, ни в чем не повинные люди. Их обманули, и они теперь видят врагами тех, кто богаче и умнее их. А некоторые и при тоталитаризме быдлом были и сейчас этим самым быдлом остаются. И так же видят своими смертельными врагами нас. А то, что не все воруют, чтобы разбогатеть, а работают, долго и тяжело, - это для них сказка продажных журналистов. Вроде тебя.
  Квид молча слушал.
  - Тебе платят за то, чтобы ты защищал ворье, - продолжала Сантайя. - Поэтому ты тоже богат. Так думает большинство.
  Она выдержала большую паузу, кушая аппетитно пахнущую рыбу.
  - Когда человек долго испытывает стресс, - задумчиво проговорила она, пристально глядя на Квида. - Рано или поздно он заработает нервный срыв. Побесится, покрушит все вокруг и успокоится. То же самое примерно сейчас и происходит с обществом. Оно накануне разрядки.
  - И разрядка непременно должна быть кровавой? - глухо спросил Квид. И сам поразился звуку собственного голоса.
  Сантайя развела руками:
  - Не всегда. Но за страну, пережившую столько войн и революций, никто не возьмется говорить точно.
  - В городе безопасно находиться? - спросил Квид. - Может нам стоит уехать? Нам с тобой?
  Сантайя покачала головой:
  - Как раз мы с тобой просто обязаны остаться, Квид.
  Он не стал интересоваться, почему. Он просто доверял этой женщине и, черт побери, обожал подчиняться ей. А может, просто боялся показать себя перед ней трусом.
  Глава вторая
  Столица шумела. Черный бизнес-класс Квида медленно плыл в людском море, боясь задеть хоть кого-нибудь, чтобы не спровоцировать столкновение с кровожадной толпой. Впервые Квид сидел не за рулем. Вместо него машиной управлял мрачный водитель в строгом черном костюме, черных зеркальных очках и зачесанными назад черными волосами. На заднем сиденье расположились два бодигарда, как близнецы похожие на водителя и друг на друга. Приказ Сантайи.
  Но случись что - и эти трое не спасут его. Не спасет и броня бизнес-класса. Даже сама фурия Сантайя.
  Сквозь шум людских голосов в голову заползал какой-то омерзительный стук или даже лязг, а также тихое пыхтение. Бизнес-класс наконец-то выбрался из людского моря на отмель, представляющую собой малолюдный переулок. Толпа заворачивала налево. Квид позволил себе приоткрыть стекло и понаблюдать за людьми, а также хлебнуть свежего воздуха.
  Внезапно из толпы выделилась яркая маленькая фигурка в юбке-милитари и связкой роликов на плече.
  - Клубничка, - негромко позвал ее Квид.
  Клубничка, спотыкаясь и озираясь, двигалась в их сторону.
  - Клубничка! - немного громче окликнул Квид.
  Девушка испуганно дернулась, заметила Квида и неровными заплетающимися шагами поспешила к нему. Квид выбрался из машины и принял Клубничку в свои объятья.
  - Привет, мужик! - облегченно, но с затаенной тревогой сказала она и нервно поцеловала его. Она была в армейском топике, вместо привычных гольфов на ногах были голубые носочки с ежиками и простые голубые шлепанцы. В руках Клубничка нервно теребила военную пилотку явно не заприливской армии. Светлые хвостики ее были распущены и волнами спускались к плечам.
  - В чем дело, Клубничка? - обеспокоено спросил ее Квид.
  Клубничка подняла на него испуганные глаза:
  - Чувак... Там танки, чувак...
  Тут она не выдержала, разревелась и бросилась к нему на шею.
  - Дура!.. - ревела она, захлебываясь. - Малолетняя... дура...я тебя... по...зорю!..
  Квид успокаивающе гладил ее по плечу. Малолетняя была испугана, малолетняя пахла страхом и слезами.
  - Садись в машину, - сказал он ей.
  - Я хочу с тобой! - испуганно воскликнула Клубничка сквозь слезы.
  Квид жестом приказал одному из охранников пересесть вперед, а сам сел на его место, посадив Клубничку между собой и другим охранником. Толпа уже схлынула и на бывшей недавно многолюдной улице появлялись лишь редкие прохожие.
  - В редакцию, - махнул рукой Квид, давая указание водителю.
  Водитель послушно тронулся.
  Машина выехала на широкий проспект, который немного возвышался над остальными улицами. Перед ними как на ладони открылась панорама Дома Правительства и широкой площади перед ним, полной народу. Флагам, транспарантам и плакатам не было числа. Бизнес-класс, набирая скорость, выехал на мост, отделявший их от редакционного здания, которое оказалось расположенным так близко к Дому Правительства. А Квид раньше не придавал этому особого значения.
  Раздалась певучая трель мобильника.
  - Квид! - голос Сантайи был взволнованным и жестким. - Не езди в редакцию, Квид!
  - Я уже почти там.
  - Спятил!! - закричала Сантайя, так, что ушам стало больно. - Назад! Разворачивайся, пока не поздно! Слышишь меня?! Назад!!!
  Квид запоздало постучал водителя по плечу. Они уже были на середине моста. Их машина была единственной на всем протяжении, куда достигал взгляд. Проезжая часть была перекрыта различным хламом, из-за которого выглядывали озабоченные лица. К ним направился плотный молодой человек с пистолетом, а из-за его спины выглядывал еще один - он целил в машину из какого-то странного ручного пулемета с дырчатым кожухом. Ни один из них не был полицейским или военным. Но у обоих на рукавах красовались багровые повязки.
  - Назад!! - орал теперь уже Квид водителю.
  Тот судорожно крутил баранку, пытаясь вырулить на захламленном участке моста. Оглушительно кричала Клубничка.
  Внезапно лицо идущего к ним человека исказила непонятная судорога. Он побледнел и опрометью бросился к баррикаде. Пулеметчик целился теперь уже куда-то мимо них, но почему-то не стрелял. На баррикаде заметались люди.
  Раздался сухой треск. Зеленой молнией что-то врезалось в баррикаду и остановилось. В стороны разлетелись обломки, кто-то истошно заорал. Квид прижал Клубничку к сиденью, заставив пригнуться. Бодигардам и водителю об этом напоминать было несколько излишним.
  Квид во все глаза смотрел на разворачивающуюся трагедию и не мог оторвать свой взор, хотя безумно этого хотел. То, что разметало баррикаду, оказалось бронетранспортером. Сейчас он маневрировал, пытаясь выбраться из завала, и грозно ворочал башней. С ревом еще один БТР впечатался в жалкие остатки баррикады, и перед Квидом открылась вторая половина моста, по которой бежали люди. Бежали прочь. Второй БТР повернул башню и открыл огонь по бегущим. Противный стук крупнокалиберного пулемета заполнил пространство. Башня извергала во все стороны целый ливень стреляных гильз. Кто-то впереди упал, срезанный очередью, а омерзительный стук не унимался. Квид, наконец, сумел отвести взгляд.
  Неизвестно, сколько прошло времени, но Квиду этот промежуток показался вечностью. Не унимался стук пулемета, один раз харкнула пушка. Через какие-то неведомые щели в салон бизнес-класса проник удушающий смрад выхлопов БТР.
  Спустя какое-то время пулемет стих, зато где-то вдали вновь раздались пушечные харканья. Квид приподнялся и выглянул наружу. БТРы уже уехали, оставив после себя развороченный хлам и лежащие в беспорядке трупы. Не понимая, зачем, Квид выбрался наружу, не обращая внимания на орущую Клубничку и что-то пытающегося сказать охранника.
  Он встал на мосту в полный рост. Ветер гнал тяжелые тучи, пахло бензином, дымом и кровью. Площадь у Дома Правительства опустела. За какими-то отдельными точками гонялись БТР. Сам Дом Правительства горел. Снова харкнула пушка, и один из этажей окутался дымом. Мост был пуст.
  Позади раздался клекот сирен. Квид обернулся и увидел целую колонну машин скорой помощи в сопровождении полиции. Несколько машин остановилось на мосту, остальные промчались в сторону Дома Правительства. Выскочившие медики подбегали к лежащим телам и, уже не спеша, отходили в стороны, нервно закуривая. В живых, похоже, не осталось никого. На мост резко въехала и так же резко остановилась последняя модель бизнес-класса белого цвета. Из нее выбежала Сантайя и рванулась к Квиду. Она была в том же наряде, что и пару дней назад в ресторане, только вместо туфель на ногах были удобные остроносые тапочки на очень низком каблучке.
  - Повезло, - только и выдохнула она и прижала к себе слегка невменяемого Квида.
  - Поехали скорее отсюда, - предложила она тоном, не терпящим никаких обсуждений. - Садимся в мою машину.
  Взгляд ее остановился на Клубничке.
  - Потом расскажу, - пообещал Квид. - Она со мной.
  Сантайя кивнула, отдала приказ квидовским бодигардам и пошла в сторону своей машины.
  - Это она? - тихонько спросила Клубничка. - Твоя Сантайя?
  Квид легонько кивнул:
  - Пойдем в машину.
  Квид посадил Клубничку на заднее сиденье, а сам сел впереди рядом с Сантайей.
  - Ты без охраны? - удивился он.
  - Она мне не нужна, - жестко ответила Сантайя.
  Они проезжали по безлюдным улицам столицы. Только рев машин скорой помощи разрезал тишину.
  Внезапно Сантайя резко затормозила. Прямо на середине мостовой сидел сгорбленный человек и что-то бормотал, шевеля губами. Квид не без труда признал в нем своего бывшего соседа по хостелу. Тот тоже его узнал, еле встал, и, пошатываясь, подошел к окошку.
  - Здравствуй, Квид, - сказал он. - Это что ж такое творят-то, а?
  Он опять сел с размаху прямо на дорогу так, что Квид испугался, не сломает ли он себе копчик. Но соседу было все нипочем. Он только сидел и твердил: "Господи, что же делается? Господи, что же делается?"
  Квид вышел из машины и подошел к нему. Мягко взял за плечо и спросил:
  - Что вы видели?
  Сосед медленно поднял на него сумасшедший взгляд.
  - Снайперы... С крыш...С чердаков каких-то... По всем подряд... И по солдатам, и по народу... Со всех сторон...
  - Провокация, - произнесла Сантайя. Она, оказывается, тоже выбралась из машины и слушала мужичка. - Третья сила.
  Клубничка стояла рядом, видимо, ей было страшно оставаться одной в машине. Может, она хотела прижаться к Квиду, но стеснялась Сантайи. Неожиданно для всех Сантайя обняла Клубничку, прижала к себе, поцеловала в голову и принялась успокаивающе гладить ее по спине и плечам. Клубничка послушно зарылась носом в грудь Сантайи.
  - Поедем, - сказала Сантайя Квиду. - Отвезем мужика в больницу, он в шоке. Девочку возьмем с собой.
  Глава третья
  Квид сидел за столом в своей квартире и перебирал утренние газеты. Во время вчерашних беспорядков редакция была разгромлена, и появляться там не было никакого смысла. Также был штурмом взят телецентр, несколько радиостанций и редакции крупных газет. Издательство Сантайи странным образом не пострадало, хотя находилось в непосредственной близости от эпицентра событий. Пожалуй, только стекла в нескольких окнах были разбиты.
  Печатные издания пестрели кричащими заголовками. Статьи были переполнены шокирующими свидетельствами очевидцев. Какой-то участник событий, оставшийся в живых, рассказывал корреспонденту о том, как разъяренные солдаты, жалея боезапас, гонялись за людьми на БТРах и давили их колесами. Невменяемая бабуля поведала байку об обезумевших СОБРовцах, загнавших целую толпу на пустой стадион и расстрелявших всех до единого. По всему было видно, что ее история - полный бред. Статей было море, все освещали недавние кровавые события, развернувшиеся в самом центре столицы. Правда, полуправда, откровенная ложь - все было трудно отделимо друг от друга. Реальные события запутывались, заминались. Достоверно было известно то, что мятежный председатель арестован, и то, что государственный переворот не удался. И такой страшной ценой, что все городские больницы были переполнены, а хирурги валились с ног от усталости.
  Но ни в одной из газет - ни слова о загадочной третьей силе, о которой говорила Сантайя. Единственным человеком, поведавшим самому Квиду о таинственных снайперах, был его бывший сосед по хостелу.
  Квид отложил в сторону очередную газету и с хрустом потянулся. Ему вдруг сильно захотелось прогуляться. Он встал, надел ботинки и вышел.
  Над городом вновь стояла привычная духота. Квид не стал брать машину и двинулся пешком в сторону правительственного квартала. Как и многие обеспеченные люди, он жил от него в непосредственной близости. В поле зрения появился почерневший Дом Правительства. Немного помедлив, Квид решил направиться именно туда.
  На площади перед зданием действовала целая армия уборщиков и целая авторота специальных машин. Люди в оранжевых комбинезонах деловито отскребали от асфальта остатки человеческой плоти и смывали огромные лужи крови. Во многих местах покрытие было сильно покороблено гусеницами танков. Сами машины смерти, очевидно, уже разъехались по своим гаражам, или куда там еще ставят бронетехнику.
  Часть площади была огорожена веселой полосатой лентой. За ограждением располагались кинокамеры, софиты и прочая съемочная техника. По мостовой деловито передвигались люди, переговариваясь на иностранном языке. Двое или трое окружили чудовищное пугало, только при внимательном рассмотрении оказавшееся человеком. Несмотря на страшную духоту, он был одет в длинную серую шинель с погонами. На голове у него была уродливая меховая шапка с гипертрофированной кокардой, а ноги обуты в толстые кирзовые сапоги. В руках, затянутых в огромные краги со столь же жуткого размера раструбами, человек держал свисток и почему-то полосатую палочку дорожной инспекции. Каким-то шестым чувством Квид догадался, что иностранцы снимают фильм, а пугало с палочкой изображает полицейского из Заприливья. Неподалеку стоял обгоревший БТР. Непонятно было, сожгли его вчера защитники мятежного председателя или же его специально купили и обработали для съемок.
  Внезапно его кто-то окликнул. Квид повернулся на голос и увидел толстого иностранца в шортах, очках и с фотоаппаратом. Толстяк что-то говорил ему по-кантонски и обильно жестикулировал. Дорогая мыльница подпрыгивала на его огромном пузе. Квид плохо понимал кантонский язык и многозначительно развел руками, желая поскорее отвязаться от толстяка. Но тут к ним подбежал еще один человек, в кепке со спортивной эмблемой, и что-то сказал заокеанскому пузану. Последний обрадовался, указал на Квида и объяснил, что он чего-то от него хочет. Человек в кепке понимающе закивал и подошел к Квиду.
  - Это гражданин Объединенных Западных Кантонов, - произнес он громко на хорошем языке Заприливья. Получилось это у него как-то странно - надменно по отношению к Квиду и заискивающе по отношению к иностранцу.
  Толстяк услышал название своей страны и оскалился.
  Все ясно, подумал Квид. Наверное, он решил, что я запрыгаю от счастья, схвачу его за рукав и потащу за собой пить разбавленный спирт и дарить расписные игрушки. Квида вдруг разобрала такая злость, такая ненависть к толстяку и его переводчику.
  - А я - гражданин Заприливья, - парировал он. - И я нахожусь на территории своей страны.
  Переводчик недоверчиво посмотрел на него.
  - А что здесь нужно ему? - Квид грубо, как на какой-то предмет, указал на толстяка, ничего не понимавшего и продолжавшего улыбаться.
  - Он хочет сфотографироваться с вами на фоне танка, - растерянно произнес переводчик и ткнул пальцем на закопченный БТР.
  Квида уже несло. Он достал из кармана удостоверение сотрудника прессы и яростно размахивал им перед носом переводчика:
  - Я - сотрудник крупнейшего издательского центра крупнейшей страны в мире! - орал он. - Неужели вы думаете, что я стану унижаться, позируя с идиотской улыбкой для туристической мыльницы? Чтобы мое лицо потом смотрело на зубастых дочек толстяка из семейного альбома? Вон! - гаркнул он прямо в лицо съежившемуся человечку.
  Переводчика как ветром сдуло, а ничего не понимающий толстяк растерянным взглядом проводил стремительно удаляющегося Квида.
  Идиоты, в ярости думал Квид. Все они - полные и законченные кретины. Но о чем и, главное, чем думает Первый Министр, позволяя иностранцам снимать фильм на нашей территории на следующий день после кровавой бойни. После того, как кантонский репортер кричал на весь мир: "Смотрите, смотрите, как они убивают друг друга!"
  Они даже не удосужились нанять консультанта! Вырядили актера полным жупелом и выставляют его типичным заприливским стражем порядка!
  Впрочем, позже, немного успокоившись, Квид пришел к выводу, что тупым киноманам из Кантонов необходимо показать именно такое - стереотипное Заприливье, каким они привыкли видеть его со времен Великого Противостояния. Покажи им нашу настоящую жизнь, они ведь ни за что не догадаются, о какой стране идет речь.
  Размышляя подобным образом, Квид не заметил, как ноги вынесли его на просторную пешеходную улицу, и остановился только после того, как чуть не сбил с ног какого-то парнишку на роликах.
  Глава четвертая
  - Это твоя самая бредовая идея! - констатировал Квид.
  Он стоял в центре комнаты, сложив руки на груди, и смотрел на Сантайю. Она сидела на своем рабочем столе, слегка отодвинув в сторону компьютер.
  - Вовсе нет, - покачала она головой и перекинула одну ногу на другую, обхватив их сцепленными в замочек руками. - Заметь, все мои начинания обязательно приводят к результату.
  - Результаты бывают разные, - спокойно парировал Квид.
  - Они всегда положительные, - уточнила Сантайя. - Только это видно не сразу.
  - Все равно я не вижу в этом никакого смысла, - Квид решил твердо стоять на своем.
  Сантайя изогнулась, пошевелив бюстом, и томно произнесла:
  - Я знаю, зато ты видишь смысл в другом!
  Квид заинтересованно посмотрел на нее:
  - То есть?
  - То и есть, - так же томно и, вдобавок, закатив глаза, сказала Сантайя. - Что ты испытываешь ко мне влечение с самого начала нашего знакомства.
  - Я не буду спорить, - развел руками Квид. - Ты действительно мне симпатична...
  - Не просто симпатична, - перебила его Сантайя. - Ты просто пожираешь меня глазами и как собачонка исполняешь все мои желания, чтобы я как-то оценила тебя. Я единственный человек, который способен тебя подчинить своей воле. Ты не слушаешь никого, ничему не веришь и упрямо отстаиваешь свою точку зрения. Пока на горизонте не появляюсь я, - она вновь выставила вперед бюст.
  Проклиная себя, Квид подошел к Сантайе поближе и взял ее за руки.
  - Ты просто не можешь сопротивляться мне, как бы я тебя не бесила, - прошептала она. - Ты меня хочешь все время и мучаешься от моей недоступности. Но ты не знаешь одного. А точнее, не хочешь почему-то замечать. Что я тоже тебя хочу...
  Она потянула его руку к себе в промежность, но остановилась на половине пути.
  - Там мокро, - шептала она, тяжело дыша ему в ухо. - Можешь проверить, это правда...
  Он прикоснулся к ее щеке:
  - Ты и вправду меня бесишь. Бесишь своим гламурным поведением, своим закатыванием глаз, своими дурацкими идеями. Но больше всего ты меня бесишь оттого, что я на самом деле тебя хочу. Практически постоянно.
  - Я знаю, - с довольной улыбкой выдохнула Сантайя. Она вновь приподняла головку и по-гламурному закатила глаза. Язычок вновь дотронулся до уголка губ.
  - Может, мы любим друг друга? - спросил Квид и тут же обругал себя за подобную глупость.
  - Я не люблю никого, - прошептала Сантайя, закатив глаза и двигая бровями. - Я просто хочу. А того, чего я хочу, я всегда добиваюсь. Всегда, - с этими словами она увлекла его к себе.
  - Почему ты так уперлась в эту идею, - задумчиво спросил ее Квид. Они лежали в кровати, волосы Сантайи разметались по подушке. Она закрыла глаза, а он гладил ее по лицу пальцами.
  - Потому что это наш шанс, - ответила она, не открывая глаз. - Разрядка совершилась, надо ловить момент.
  - Ты так уверена в том, что меня выберут? - с сомнением покачал головой Квид. - Может я и хороший издатель, но на Первого Министра уж точно не тяну.
  - Дорогой мой, - потянувшись, сказала Сантайя. - Ты забываешь о том, что мы - четвертая власть. Тот, кто владеет информацией, владеет миром. Весь мир нам пока не нужен. На первое время хватит Заприливья.
  - Зачем тебе это? - спросил Квид. - Ты богата и без этого, а твое влияние распространяется на все сферы общественной жизни.
  - Просто я знаю, как вывести это больное общество из кризиса.
  Квид откинулся на подушку и сказал, глядя в потолок:
  - В такие моменты мне кажется, что ты никакой не издатель. Кто угодно - шпион Кантонов, сотрудник отечественных спецслужб. А может и скрытая мафиози. Слишком многое знаешь и слишком многое предугадываешь.
  Сантайя открыла глаза и привстала с постели:
  - Ты можешь мне не верить, но я действительно хочу помочь своей стране. А для этого не обязательно быть работником спецслужб. Главное хотеть. А я не только хочу, но и могу. И ты мне в этом поможешь.
  Она закрыла его от света своими волосами и влажно впилась в губы. А Квид гладил ее по спине и думал, что вот опять продался с потрохами этой гламурной стерве.
  Глава пятая
  Подготовка к выборам шла вовсю. Кандидаты на пост Первого Министра изощрялись, применяя все мыслимые и немыслимые способы саморекламы. К власти рвались как серьезные люди, так и откровенные клоуны с профашистскими лозунгами.
  По оценкам политологов, в тройку лидеров входили действующий Первый Министр, его главный противник - лидер партии, ввергнувшей однажды Заприливье в хаос гражданской войны и политических репрессий, и редактор объединенного издательского центра Квид.
  Сам господин редактор сейчас восседал за столиком в ресторане и пил вино. Напротив него сидела гламурная девица в коротком платье для коктейлей, ажурных бежевых чулках и строгих туфлях на поднебесных каблуках и с длинными острыми носами. За столом с ними расположился хорошо одетый мужчина средних лет, держащий на коленях портативный переносной компьютер. Девица сосредоточенно копалась в телефоне, а господин редактор внимательно слушал мужчину с ноутбуком.
  - ... Таким образом, - вещал мужчина, - складывается не совсем благоприятная для нас ситуация.
  Он оторвался от ноутбука и захлопнул его.
  - Лидер партии социалистов не устраивает многих, - продолжал он. - Люди боятся возрождения тоталитаризма. Однако, действующий Первый Министр тоже порядком всем надоел. Реформы затянулись, инфляция набирает обороты, мафия наглеет и конца этому не видно.
  Квид согласно кивнул.
  - В такой ситуации лозунги партии Возрождения, как то: быстрое наведение порядка в стране, выдворение гастарбайтеров с востока и юга и резкое увеличение уровня благосостояния простого народа, выглядят довольно заманчивыми. Наши люди пока еще сильно доверяют обещаниям. Пройдет время, прежде чем судить будут по делам. Правые партии пока еще слишком слабые, чтобы реально владеть умами большей части населения.
  - И что в такой ситуации нужно сделать нам? - поинтересовался Квид, прихлебывая вино.
  - Обрабатывать мозги умным людям, - подала голос Сантайя. - А они, в свою очередь, обработают мозги большинству.
  - Совершенно верно, - кивнул мужчина. - Я предлагаю активно работать с молодежью. Причем как с тусовщиками, так и с... обычными ее представителями.
  - Насчет тусовщиков можно не беспокоиться. Все как один проголосуют за Квида. Надо просто позвонить Клубничке, - сладко протянула Сантайя.
  Квид сделал вид, будто не расслышал.
  - Также я предлагаю активно сотрудничать с независимыми изданиями, - предложил эксперт.
  Сантайя кивнула:
  - Потом можно будет прибрать их к рукам.
  - Монополистка, - буркнул Квид.
  Сантайя изогнулась, томно вздохнула и допила из своего бокала.
  - Нам пора, - проговорила она.
  Квид и эксперт с ноутбуком тут же встали из-за стола. Квид сделал знак дежурившим у дверей бодигардам, и двинулся к выходу.
  У дверей ресторана их встретил многочисленный пикет сторонников и просто зевак. К Квиду подбежали сразу несколько сотрудников различных телекомпаний и репортеров с диктофонами.
  - Рассчитываете ли вы на победу уже в первом туре?
  - Что бы вы хотели сказать своим оппонентам?
  - Кого вы считаете самым серьезным противником?
  Дежурные вопросы. На них он уже устал отвечать.
  - Если вы победите, каков будет ваш курс? Продолжите ли вы действующие реформы или же пойдете совсем другим путем?
  Квид остановился. С десяток фотокамер озарили его своими вспышками. К лицу поднесли целую связку микрофонов.
  - Я продолжу те реформы, которые действительно выведут страну из кризиса. И заморожу те, которые ведут ее в пропасть.
  Раздались жидкие аплодисменты и крики "ура!", которые тут же были подхвачены и усилены. Через пару секунд люди уже скандировали его имя.
  Квид привычно помахал толпе рукой, пожал кому-то руку, как учила Сантайя, и направился к микроавтобусу. Внезапно толпа стихла. Охранники Квида насторожились, но упустили момент. По стеклу машины с тухлым чмоканьем размазалось яйцо, обдав всех стоящих рядом мелкими брызгами. И тут на них обрушился целый град остро воняющих гнилью яиц. Охранники запоздало среагировали, закрыв Квида, Сантайю и эксперта, пока те забирались в салон микроавтобуса. Краем глаза Квид заметил отряд яйцеметателей. Ими оказались подростки с багровыми повязками на рукавах. Лица их были наполовину закрыты багровыми же платками. Бодигарды побежали к ним с целью перехватить, некоторые активисты из толпы бросились на подмогу. Но шпана с багровыми повязками оказалась мобильней и вскоре скрылась из виду, оставив дурно пахнущее поле боя.
  - Выйди из машины и прокомментируй, - тихо сказала Сантайя.
  Квид, аккуратно вытираясь платком, вылез наружу из автобусной утробы и улыбнулся толпе, показывая, что все в порядке. Толпа захлопала. Квид поднял руку, показывая, что хочет сделать заявление. Репортеры мигом ринулись в его сторону и окружили.
  - Так поступают те, - начал он, - кто заранее не уверен в своей победе.
  Народ одобрительно загудел. Квид продолжил:
  - Они не умеют бороться честно и нанимают детей из необеспеченных семей, посулив им мизерную награду. Они заставили ребят скрыть свои лица и сами даже не показали свои, как нормальные цивилизованные люди, желающие участвовать в нормальных политических дебатах. Уверен, вы не поддержите таких кандидатов. Большое спасибо!
  Народ возликовал. Квид вновь улыбнулся, помахал ручкой и вернулся в автобус.
  - Ну как? - спросил он Сантайю и эксперта, когда машина тронулась.
  Эксперт одобрительно кивнул.
  - Более-менее, - сказала Сантайя. - Слишком косноязычно. И слишком много дешевого пафоса. Но ты пока еще учишься. А в целом, - она посмотрела вверх и провела по верхней губе язычком, - довольно неплохо.
  - По поводу моего курса, - начал Квид. - Я ведь ничего особенно нового не сказал. Почему это тогда так восприняли?
  - Потому что ты сказал общую фразу, которую можно толковать как угодно, - ответила Сантайя. - И вроде даже чего-то пообещал. Не горы золотые, а в меру возможностей.
  Квид удовлетворенно кивнул.
  Дорога к издательству не заняла много времени. Квид отправил водителя подвезти эксперта, а сам с Сантайей под руку и в сопровождении бодигардов направился в здание.
  Едва зайдя в рабочий кабинет Сантайи, Квид включил телевизор, ибо как раз наступило время политической рекламы.
  - Может, переоденешься? - поинтересовалась Сантайя. Она уже освободилась от запачканного платья и сейчас стягивала чулки.
  - Да, конечно, - спохватился Квид и направился к платяному шкафу, на ходу поцеловав Сантайю в обнаженное плечико.
  - Не наглей, - заявила ему вслед Сантайя.
  Квид довольно улыбнулся и принялся переодеваться. Наконец-то он имеет полное право натянуть что-нибудь более неформальное, нежели строгий костюм, который в последнее время был вынужден носить. Он подумал и надел свой старый техно-прикид, в котором когда-то познакомился с Клубничкой.
  - Предлагаю выпить по коктейлю, - донесся до него голос Сантайи. Она переоделась в легкий топик и короткие шортики и сейчас нежилась в кресле.
  - Позвони секретарю, - отмазался Квид.
  Он подошел сзади к креслу и приобнял Сантайю за плечи. На экране телевизора произносил речь клоун-фашист в ярком желтом пиджаке. Затем картинка сменилась. Появилось изображение какого-то не особо популярного ночного клуба, а накрашенные молодые люди в юбках со стразами и в боа, нарочито манерничая, вещали друг другу тонкими голосами: "Я обязательно проголосую за этого кандидата!", "О, да! Такой мужчина!" И передавали друг другу агитационный плакат с изображением Квида, уже изрядно перепачканный дешевой губной помадой.
  У Квида в прямом смысле отвисла нижняя челюсть. Если бы верхняя тоже была подвижной, несомненно, отвисла бы и она.
  Сантайя повернулась к нему:
  - Привыкай. Это значит, тебя боятся, потому и очерняют.
  - Но ведь это же дешевка! - воскликнул Квид.
  - Кому-то она со временем очень дорого обойдется, - пожала плечами Сантайя.
  Глава шестая
  Вечерело. Квид сидел на спинке скамейки и попивал энергетик. Совсем как в старые добрые времена, когда он еще был простым журналистом, пусть и работал в очень уважаемом издательстве. Теперь он был кандидатом на пост Первого Министра Заприливья. На следующий день были назначены выборы. Узкоглазые уборщики уносили агитационные плакаты, стендеры и транспаранты - в день выборов по закону прекращалась всякая агитация.
  В техно-прикиде никто не узнавал в нем видного политика, поэтому Квид мог позволить себе расслабиться. Вполне возможно, что послезавтра он станет самым первым человеком в государстве, а пока ему хотелось побыть наедине с самим собой в облике обычного гражданина. Мимо проходили привычные на этой улице представители субкультуры. В их внешнем облике появилось много новых фенечек, о которых Квид, с головой ушедший в предвыборную гонку, еще не знал. Девушки надели слегка удлиненные топики с перекрестной шнуровкой на полностью открытой спине, парни - широкий клеш. У многих на шее виднелись деревянные бусы, такие же бусы на руках сменили напульсники. Разноцветные гольфы и гетры постепенно вытеснялись самого различного вида носками - полосатыми, узорчатыми, клетчатыми, с детскими рисунками. Клубничка оказалась в этом деле первопроходцем. Носки были не только трикотажные, но и из "колготочного" материала - блестящие, со стразами, с рюшечками, кружавчиками, в сеточку. Высшим уровнем шика у неформалок считалось надеть разноцветные носки с классическими остроносыми туфлями на шпильке или с тапочками, как у Сантайи на микрокаблуке. Появились странного вида туфли сразу на двух тонких каблуках, но каким-то сорок девятым чувством Квид понял, что долго они интересны не будут. Ботфорты сменились на изящные полусапожки чуть выше середины икры.
  Квид ощущал себя профессиональным вуайеристом, ему нравилось выискивать оригинальные ходы в одежде. Он считал, что именно через одежду люди должны показывать свою индивидуальность. На нескольких девушках он отметил еще одну деталь - пристегивающиеся рукава. Некоторые были в разноцветную полосочку. И только на одной барышне были толстые кожаные рукава на шнуровке, больше похожие на фетиш из магазина для садо-мазохистов.
  Квид залпом допил энергетик. Мимо него прошли типичные гопники. Вот уж кто точно всегда верен своему стилю! Кое-как обритые головы, неважно, что на них куча шрамов, похожих на лишай, свободные синтетические футболки или безрукавки, полосатые треники или широченные шорты. На ногах - вечные "родные" кроссовки известных западных фирм, невообразимо пухлые и потому смешно смотрящиеся на тощих ногах, или устаревшие мужские туфли, которые носили еще как минимум четыре года назад. Среди этих товарищей высшим шиком считалось приобрести футболку с номером и фамилией известного футбольного игрока.
  Квид медленно поднялся со скамейки и направился в сторону небольшой кучки неформалов. Ему просто необходимо было сейчас с кем-нибудь пообщаться. Но гопники этими "кем-нибудь", разумеется, не могли являться. Как и предполагалось, неформалы легко приняли Квида в свою теплую компанию, а их взаимная симпатия возросла после того, как Квид купил на всех по баночке энергетика.
  Распрощавшись с новыми друзьями, Квид решил заехать к Сантайе. Сев за руль своего старого доброго истребителя (неформалу ездить в бизнес-классе было по меньшей мере позорно), Квид достал мобильник и набрал ее номер.
  - Готовься, едем в клуб, - произнес он в трубку и дал отбой.
  Обычно по клубам он разъезжал с Клубничкой. Сантайя хоть и была поклонницей ночного образа жизни, с ней было слишком гламурно. Но сейчас ему уже хотелось именно гламура.
  По дороге Квид похулиганил, проехав по центральным проспектам с ускорителями, действующими на оксиде азота. Уличные гонщики, которые постепенно появлялись в столице, наверняка приняли бы его за своего.
  Сантайя встретила его в новом сногсшибательном прикиде. Нарядившись в модный сейчас стиль милитари, она и тут не упустила возможности добавить своего любимого гламура. Волосы она завязала в боковой хвостик, на макушке гордо располагался военный берет темно-красного цвета. Шорты и топик с широкими лямками были маскировочной расцветки, причем топик в сине-серых тонах, шорты - в болотно-зеленых. Длинные изящные ножки были втиснуты в обтягивающие ботфорты на шнуровке.
  - Нравится? - покрутилась Сантайя.
  Квид кивнул.
  - Разве ботфорты подходят к милитари? - спросил он.
  - Такие ботфорты - да, - ответила девушка. - Видишь, они как армейские ботинки, на шнуровке, только очень высокие и на шпильке.
  - Верю, - согласился Квид.
   - А еще они на самом деле темно-темно-коричневые, а кажется, что будто черные, - продолжала крутиться Сантайя. - Здорово я придумала, правда?
  - Мне нравится все, что ты придумываешь, - ответил ей Квид. - Поэтому мое мнение сугубо субъективно.
  - Я знаю, - Сантайя привычно вскинула брови. - Просто лишний раз хочется это услышать.
  Она уселась на диван и закинула ногу на ногу.
  - Давай немного посидим вдвоем и выпьем коктейля? - предложила она. - В клуб мы еще успеем. А вот побыть вдвоем еще не скоро удастся.
  Квид кивнул в знак согласия.
  - Скоро в моду войдут борцовки, - почему-то сказала Сантайя.
  - Откуда ты это знаешь? - поинтересовался Квид.
  Сантайя протяжно мяукнула и откинулась на спинку дивана, закатив глаза и высунув язычок.
  - Я просто обязана это знать, - просветила она его. - Я же, между прочим четыре модных журнала выпускаю.
  Она немного подумала:
  - Вот что я точно никогда не надену, так это розовые вещи! Ненавижу розовое! - с отвращением сказала она. - Пойдем?
  Квид протянул ей руку и помог подняться. Внезапно запиликал мобильник. Квид с удивлением узнал номер Клубнички.
  - Алло? - произнес он в трубку, не понимая, чего от него хотят.
  - Квид? - прозвучал голос Клубнички. - Квид, это ты? Приезжай скорее - папку убили!
  Глава седьмая
  - Обычная разборка, - сказал Квиду средних лет оперативник. - Ничего оригинального.
  Они были в квартире Клубнички. Вторая жена ее отца, мачеха, оказалась самой омерзительной из стерв. Медики еще не успели зафиксировать факт смерти бизнесмена, а она уже вызвала адвокатов с целью присвоить все имущество себе. Клубничку, разумеется, она в расчет не брала. Сантайя пообещала плачущей девушке, что нахалка очень скоро останется на улице в одном нижнем белье. Квид почему-то не сомневался, что так оно и будет.
  Огромная квартира была в беспорядке. Мелкие детали интерьера - стулья, журнальные столики и прочая дребедень - были разломаны и раскиданы по всему помещению. Бытовая техника разнесена в разноцветные клочья. Неприятно пахло сырым мясом.
  - Квид, - тихонько позвала Сантайя. - Это увеличивает наши шансы.
  Квид непонимающе посмотрел на нее.
  - Ты объявишь во всеуслышание, что сам лично будешь контролировать ход расследования, - пояснила Сантайя. - Мафия не всесильна, бизнес должен быть цивилизованным и все такое. Клубничку мы берем себе. Точнее, ты. Удочеришь, возьмешь под опеку - это уже от твоей фантазии...
  Квид с удивлением смотрел на самую желанную женщину и не мог поверить, что эти слова исходят от нее. Сантайя еще что-то говорила, что-то по поводу рейтинга, силы реальных дел и высших интересов.
  - Замолчи, - прошептал он. - Замолчи! Я не хочу тебя слушать! Хватит...
  - Хватит! - вдруг закричал он и обхватил голову руками. Дыхание его участилось, стало тяжелым. Неверными шагами он доковылял до какого-то уцелевшего стула и с размаху сел на него.
  - Не хочу, - абсолютно без эмоций, в пустоту сказал он. - Надоело. Вся эта ваша кутерьма с рейтингом. Я не хочу быть политиком, н-не хочу, - лицо обезобразилось судорогой.
  Сантайя подошла к нему, приобняла за голову, прижала к себе и принялась успокаивающе поглаживать его. Не в силах сопротивляться ей, Квид уткнулся головой в упругий теплый живот.
  - Зачем? - прорычал он глухо.
  Неслышно подошла заплаканная Клубничка и взяла его дрожащими пальчиками за руку. Присела на корточки и накрыла ее сверху ладошкой.
  - Я все знаю, - сказала она и потерлась щекой. - В этом нет ничего плохого. Правда! Не думай как большой дядя из правительства, как обычный человек думай. Ты просто поможешь мне как друг. Вот и все!..
  Квид с усилием оторвался от живота Сантайи и взглянул в лицо Клубничке.
  - И все! - прошептала она.
  Весь оставшийся день они провели вместе. Гуляли по набережной, поужинали в кафе. Купили билеты на ночной сеанс. После домашнего видеобума кинотеатры Заприливья, даже столичные, оказались на грани разорения. Стараниями видеопиратов все мало-мальски известные фильмы, как старые, так и новинки проката, стали общедоступны - достаточно было купить недорогую кассету в ближайшем киоске. И неважно, что перевод был бездарным, еще более бездарной была озвучка, а изображение сильно замутненное и смазанное. Большинство обывателей предпочитали смотреть именно такое кино. Собирались семьей или компанией у экрана домашнего телевизора и глазели в него до полной деструкции хорошего вкуса. В специально оборудованные кинозалы, сильно устаревшие технически и морально, ходили только настоящие киноманы или пенсионеры, которым не по карману была дорогостоящая домашняя видеотехника.
  Фильм был отечественный. Из новых - пошлых и бездарно отснятых. Кроме Квида и Клубнички в зале было от силы десяток человек. Постепенно происходящее на экране перестало их интересовать. Под грязные постельные звуки пожилые люди покидали зал. Одна старушка беззвучно плакала. Она шла, держась за руку молоденького внука, одетого в вещи из гардероба то ли отца, то ли старшего брата, и украдкой смахивала слезы. Квид отвернулся.
  Понемногу глаза Квида помутнели. Сквозь какую-то пелену он смотрел на деревенского вида актеров, силящихся сыграть столичных миллионеров, и омерзительно целлюлитных голых баб с пережженными челками и небритыми подмышками, плохо справляющихся с образами вожделенных красоток. Клубничка уткнулась ему в плечо и тихонько посапывала. Квид уже с трудом отличал женщин от мужчин, виллы от халуп, и гробоподобные бизнес-классы от ржавых универсалов. Переутомление настойчиво давало о себе знать.
  Наступил день выборов. Квид вновь взял с собой Клубничку, и они до самого вечера катались на машине, заезжая во всевозможные магазины, игровые залы, казино и кафе. Роль главного в предвыборном штабе взяла на себя Сантайя. Квиду хотелось отвлечься от политической борьбы вплоть до объявления результатов всенародного голосования. Неожиданно посерьезневшая гламура не препятствовала ему в этом. Тем более что Клубничка чувствовала себя все хуже и хуже. Она то истерически смеялась, то плакала и периодически засыпала прямо на ходу. Смерть отца жестоко подкосила ее. Квид силился помочь, лез из кожи вон, но все, что он реально мог сделать - это просто не оставлять ее одну, наедине с депрессией.
  Выборы пролетели незаметно. Бережно уложив стонущую во сне Клубничку на заднее сиденье, Квид сел за руль и поехал в издательство, где располагался штаб. Клубничка все так же не приходила в себя. Когда он нес ее на руках в кабинет Сантайи, девушка продолжала стонать, по щекам текли слезы, она периодически всхлипывала. От лица шел болезненный жар.
  Кабинет был полон народу. Аналитики, эксперты, сотрудники издательства во главе с Сантайей - все уставились на экран телевизора и молчаливо ожидали результатов. Квид осторожно положил девушку на диван и присел рядом. Клубничка все плакала, беспорядочно двигая руками. Молоденький доктор мягко отстранил Квида и принялся за осмотр девушки.
  Кандидат на пост Первого Министра сел в одно из свободных кресел и забылся в прозрачном сне.
  В реальность его вытащила мягкая рука Сантайи. Она присела на подлокотник и сосредоточенно смотрела на экран, ловя каждое слово диктора.
  На выборах победил действующий Первый Министр. Второе место занял глава партии социалистов, а третье - фашиствующий балагур. Квид оказался на четвертом месте.
  По кабинету разнесся тихий ропот. Квид в недоумении уставился на Сантайю.
  - Все в порядке, - спокойным голосом сказала она.
  - Но ведь мы проиграли, - тихо сказал Квид.
  Сантайя покачала головой.
  - Нет, - твердо сказала она. - Мы не выиграли, но и не проиграли. Мы поднялись на ступеньку вверх.
  Квид непонимающе уставился на нее.
  - Действующий Первый должен был победить в любом случае, - произнесла она.
  - Но зачем тогда надо было все это устраивать? Если ты заранее знала, что я не стану Первым? - Квид силился понять Сантайю, но как ни старался, сделать этого так и не мог.
  - Наше участие в этих выборах, - мягко объяснила Сантайя, - лишь репетиция предстоящих. На которых уж мы обязательно победим. Ты показал себя перед обществом. Тебя запомнили и оценили. Теперь нам предстоит меньше работы.
  Она ласково погладила его по щеке.
  - Сантайя, - окликнул ее секретарь. - Вас вызывают!
  Сантайя улыбнулась Квиду, встала и, подойдя к столу, взяла трубку.
  - Да? Да, это я. Приветствую вас, господин Первый Министр.
  Присутствующие в помещении притихли.
  - Поздравляю вас с победой. Спасибо! Да. Да! Он здесь. Хорошо. Мы очень рады. Это очень большая честь. Всего доброго. Конечно, - Сантайя положила трубку.
  Все, затаив дыхание, смотрели на нее.
  - Звонил Первый, - сказала она. Приподняла головку и слегка склонила ее набок. Пухлые губки увлажнились. - Он требует тебя завтра к себе, - эти слова она адресовала Квиду, - чтобы предложить пост министра информации.
  В кабинете стало так тихо, что стало слышно ровное дыхание спящей Клубнички.
  От кого: Нект
  Кому: Некта
  Тема: Рокировка
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: в соответствии с правилами Игры, участник имеет право один раз переставить фигуры. Выгода очевидна, я уверен.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Некта
  Кому: Бобер
  Тема: О фигурах
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: пешка у края доски.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Бобер
  Кому: Песочный Человек, Крушение
  Тема: Готовность номер два
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: ваш ход.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Крушение
  Кому: Бобер
  Тема: Ответ
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: красивая комбинация. Ах-х!..
  Эбо!
  Конец связи.
  /////
  >>
  Часть третья. Господин Первый Министр.
  Глава первая
   Господин Первый Министр Квид смотрел на пылающее закатное солнце, окрасившее крыши высоток в неприятный кровавый цвет. Сегодня он решил остаться на ночь на своем рабочем месте. Идти домой не хотелось. Клубничка наверняка уже спит, он предупредил ее заранее о том, что сегодня она предоставлена самой себе. Сначала она немножко обиделась, но уже спустя пару минут полностью поддержала его инициативу.
  - Ты прав, мужик! - сказала она. - Побудь наедине с самим собой, но завтра чтобы не приходил без извиняющего напитка.
  - Ведь напьешься - приставать будешь, - пошутил Квид.
  - Даже не сомневайся! - подтвердила Клубничка.
  "Первому Министру", - сказала тогда Сантайя, - "необходима Первая Женщина Государства".
  "Замечательно", - кивнул он. - "Ты изменила своим идеалам?"
  Сантайя закатила глаза и замахала растопыренной пятерней:
  "Ты за кого меня принимаешь?!" - возмутилась она.
  "Мало ли", - пожал плечами Квид. - "Жара, знаешь..."
  "Сантайя останется только министром информации", - заявила Сантайя. - "Жена Первого Министра не должна быть из его команды".
  "Тогда я возьму Клубничку", - заявил Квид.
  "Молодечик", - ласково протянула Сантайя. - "Только и только она".
  Она потянулась:
  "Когда мы устроим труа?"
  "Грешница", - проворчал Квид. - "Не порти мне Клубничку".
  Так Клубничка стала женой Первого Министра. По настоянию Сантайи Квид в честь праздника сделал бесплатным проезд в общественном транспорте. По всей стране. Правда, только один день. Сама Первая Женщина долго и истерически хохотала, дрыгая ножками в гольфах, когда ей сообщили о том, что скоро ей предстоит остепениться и стать важной персоной. После чего все втроем они устроили пир желудка, закончив все банальным расстройством кишечника.
  С тех пор, как ушедший на пенсию Первый Министр назначил Квида своим преемником, благодаря чему тот с легкостью победил на выборах, прошло около четырех лет. И за эти четыре года он уже далеко не раз вот так стоял у окна и думал, наблюдая за умирающим днем.
  Заприливье входило в сравнительно небольшое число стран, которые могли просуществовать на собственных ресурсах. Планета агонизировала еще с тех пор, когда Квида не было на свете. Но всякая агония в конце концов должна закончиться. Либо постепенной нормализацией экологической обстановки, либо всеобщим вымиранием. В последнем были уверены академик Рашки и министр информации Сантайя. Катастрофа Великой Войны не научила мировое сообщество ничему. Страны продолжали тихо воевать друг с другом. И, если раньше причиной войны могла послужить разница в идеологии или в вере, то теперь камнем преткновения стали минеральные ресурсы.
  Политическая обстановка на момент прихода Квида к власти была, мягко говоря, неблагоприятная. Продолжались территориальные споры с Вольщиной по поводу острова Малыш. Маленькое политическое отродье, отколовшееся от Империи после падения диктатуры, кричало на весь мир о том, что оно теперь тоже большое государство и может предъявить претензии своему бывшему сюзерену. Коренное заприливское население острова постоянно третировалось хлебнувшими свободы "вольными людьми", как они сами себя именовали. Вооруженные силы Вольщины (даже название у них было - Свободное Войско) нагло раскатывали на катерах в пограничных водах, немногочисленная авиация делала вид, что проводит испытательные маневры. По иронии судьбы Заприливье захлестнула мода на культурную продукцию Вольщины: телевидение транслировало сериалы свободной страны, музыкальный олимп быстро завоевывали свободные исполнители, поющие на своем родном свободном языке, сильно похожем на заприливский. Вот и недавно Квид отключил радиоприемник, передававший очередной отечественный хит, переведенный увеселения ради на этот язык. Квиду очень хотелось плюнуть на все это и оставить им чертов клочок земли, без которого огромная страна меньше не станет. Но на Малыше оставалась мощная военно-морская база Заприливья, каковую очень хотели вернуть себе генералы по причине ее стратегической важности. Кроме того, еще существовало такое понятие, как "престиж державы".
  Другой головной болью было соседство на юго-востоке с перенаселенным тоталитарным государством Кунгилао-Мяо. Сыны Великого Рулевого издавна считали Крайневосточные земли Заприливья своей территорией, но ни с царями, ни с диктаторами связываться не хотели. Теперь же весьма прозрачные юго-восточные границы беззастенчиво пересекались предприимчивым народом. Мяо селились на территории Заприливья и активно ее осваивали. По недосмотру квидова предшественника ситуация обернулась таким образом, что население узкоглазых конкистадоров чуть ли не вдвое превышало в тех районах численность заприливцев. Разговаривали там уже на трех языках: заприливском, мяо и на ужасном мяо-заприливском жаргоне. Даже в крупнейших городах Крайневосточья надписи в общественных местах дублировались затейливой вязью. Покидать же чужую территорию тихие оккупанты не собирались. Выгнать их оттуда реально можно было только с помощью силы. Но Заприливье на это пока готово не было.
  Единственным более или менее решенным вопросом была проблема Голдарианской Республики. Эта страна была примером того, как можно жить вообще без ресурсов. Полезные ископаемые на всей территории Республики напрочь отсутствовали. Общество жило в условиях постоянной жесткой экономии. Вооруженные силы были представлены почти исключительно пехотой, костяк которой составляли снайперские подразделения. По сведениям некоторых иностранных обозревателей, отдельные воинские части имели на вооружении модернизированные арбалеты. Но с другой стороны, про жителей Заприливья тоже рассказывали, что они с младенчества пьют спирт.
  Острая нехватка ресурсов инициировала голдарианцев на самые настоящие набеги на территорию Заприливья. Регулярные инциденты на границе усиливали и без того острую неприязнь заприливцев к голдарианцам, которые вообще-то были весьма культурным и просвещенным народом. Кажется, из курса истории Квид знал, что в древности император Голдариан, именем которого и была тогда названа страна, расширил свою территорию до невероятных пределов, оттяпав изрядный кусок у Заприливья, который был возвращен обратно всего пару веков назад упрямой волей одного из царей. Можно было сказать, что изрядно обедневшая Республика и Заприливье находились в состоянии затяжной войны. Но несмотря ни на что, в Заприливье проживало большое количество голдарианцев, из которых многие занимали видные посты в науке и культуре. Квид первым делом заключил мирное соглашение с Республикой и пресек рецидивы разбойных набегов, оказав бедствующему соседу гуманитарную помощь. Этот политический ход заметно снизил рейтинг Квида, однако, мир на границе вскоре вновь способствовал его увеличению.
  Внутренняя обстановка в стране тоже была весьма далека от идеальной. С большим трудом удалось остановить инфляцию, но экономика страны хоть и наметила путь к выходу из кризиса, проходила она его, к сожалению, недостаточно быстро. В самом расцвете была, пожалуй, только теневая экономика. Волна преступности постепенно пошла на убыль, но вот преступность организованная стала настоящей бедой для общества и государства. И это еще не считая того, что слово "бандит" уже воспринималось как профессия, а популярностью среди населения пользовались книжки и фильмы про похождения отечественных мафиози. Ну а интерес к криминальной субкультуре породил в итоге целую радиостанцию, вещающую в блатном формате.
  Квид в задумчивости почесал бороду. Помнится, халтурщики от шоу-бизнеса настолько напрягли просвещенных людей, что последние создали альтернативную радиостанцию "Своя волна". В ротацию она принимала исключительно качественный продукт отечественного производства - от рок-н-ролла до хип-хопа. В итоге альтернативная музыка вышла из подполья, стали проводиться всевозможные фестивали, как грибы после дождя рождались узкоспециализированные студии звукозаписи, работающие с рок-исполнителями и клубными проектами. Появилась "Предельная волна", ставящая в ротацию не только заприливскую альтернативу, но и мировую. И, наконец, апофеозом стало появление "Беспредельной волны" - радиостанции, в формате которой была настолько альтернативная музыка, что непривычные слушатели содрогались и трепетали. Но в итоге, как всегда бывает, за что боролись, на то и напоролись. Высокопоставленные неформалы заважничали, а точнее, по выражению одного из музыкальных критиков, "зажрались" - произносилось больше слов о некачественности и бездарности всяческого рода поп-музыки, нежели претворялось в жизнь стоящих проектов. Альтернатива перешла в мейнстрим, повторив участь попсы. Рок-тусовка превратилась в подобие затхлой тусовки эстрадной, усиленно ругаемой неформалами. На фоне этого катастрофического разложения возвышались действительно качественные популярные проекты. Поп-музыка постепенно переставала быть попсой, пережив период повального увлечения примитивной квазитанцевальной музыкой. Клубничка радовалась - настоящая клубная культура все еще оставалась слишком элитарной для перехода в мейнстрим. Но, опять же, как говорится, еще не вечер, подумал Квид.
  Он вспомнил, как еще давно они с Клубничкой ездили на фестиваль танцевальной музыки. Фестиваль проводился на острове Малыш, в каком-то огромном заброшенном ангаре. Ангар, кстати, располагался неподалеку от той самой базы, которую сейчас так рвались заполучить заприливские генералы. Но тогда его это абсолютно не волновало. Он был в царстве настоящей техно-музыки, от которой сегодня уже мало что осталось. В царстве прямой бочки, густых басов и запредельных сэмплов. И в царстве футуристических нарядов самых психоделических расцветок и огромных платформ. Тогда же он впервые прочувствовал, насколько некоторые люди завязли в техно-культуре. На танцполе были замечены девушки, явно сбежавшие со съемок фантастического фильма - блестящие комбинезоны, женский вариант то ли скафандра, то ли костюма пилота, платформы на высокой шнуровке и стальным носком, невероятно бледный тональный крем, серебристые волосы и такая же серебристая губная помада. Под действием синтетических наркотиков они уходили в астрал, ловя всем телом электронные ритмы и зажигательные крики Мастера Слова, усиленные мегафоном.
  Солнце скрылось за дымным горизонтом - где-то догорали последние торфяники. Еще один день умер окончательно и бесповоротно.
  Господин Первый Министр, зевая и борясь с накатившей внезапно дремой, поплелся в комнату отдыха.
  
  Глава вторая
  - Нам нужен "Триумфант", - повторила Сантайя.
  Квид внимательно смотрел на нее. Министр информации сегодня была в белой рубашке с черными продольными полосками, а черные, слегка расклешенные, штаны держались на стильных подтяжках.
  - Оригинально выглядишь, - заметил Квид.
  Сантайя выпрямилась и встряхнула локонами:
  - Я знаю. Ну?
  - Что "ну"? - не понял Квид.
  - Что ты думаешь по поводу моих слов? - терпеливо пояснила Сантайя.
  - Я ничего по поводу них не думаю, ибо не знаю, что за "Триумфант", о котором ты говоришь.
  Сантайя уселась на стол, бесцеремонно подвинув какие-то бумаги, положила по своему обыкновению ногу на ногу и раскрыла папку, что до этого держала подмышкой.
  - "Триумфант", - начала она, глядя на Квида сверху, - это старинный танк.
  Выдержав паузу и посмотрев на Квида теперь уже немного сбоку, она продолжила:
  - Его построили во время Великой Войны в нашей стране. Это был не просто танк, это была настоящая крепость на гусеницах, представляешь - высотой с двухэтажный дом, большое количество разнокалиберных пушек и пулеметов, в том числе зенитных, и напалмовый огнемет. Он был настолько мощный, что вместо обычного двигателя на нем стоял атомный котел. Экипаж - 14 человек! Вот это чудовище! - Сантайя восхищенно помахала пятерней.
  - Хорошо, но для чего нам старинный танк? - поинтересовался Квид.
  - Как зачем?! - больше утвердила, нежели вопросила Сантайя. - Такая машина не помешает любой современной армии. К тому же это повысит наш престиж как внутри страны, так и за ее пределами. Подумай сам, - она немного придвинулась к нему поближе, - какой эффект он произведет, когда своим ходом въедет в столицу!
  - И поломает все дороги, - сказал Квид.
  - Неважно, - махнула рукой Сантайя. - Это все издержки, которые легко устраняются. Главное, найти этот танк.
  - А где он сейчас? - заинтересованно спросил Квид.
  - Неизвестно точно, - Сантайя покачала головой. - Еще во время Войны он пропал где-то в том районе, где сейчас болота.
  Квид вскинул брови:
  - Но это же тысячи километров!
  Сантайя хвекнула и, закатив глаза, притворилась, что вот-вот уже упадет в обморок от его удивительной недогадливости и непроницательности. Затем приблизила свое лицо к Квиду и выпалила, возбужденно размахивая своей растопыренной пястью:
  - Неужели ты думаешь, что Сантайя настолько тупа, что предлагает прочесать все южные болота?! Неужели ты думаешь, что у Сантайи недостаточно информации на сей счет?! У Сантайи, между прочим, есть приблизительные координаты того, места, где в последний раз был "Триумфант"!
  - Видишь - только приблизительные, - с улыбкой сказал Квид. Ему хотелось позлить Сантайю, так как, по его мнению, гневная гламура была наиболее прекрасна.
  Сантайя возмущенно спрыгнула со стола. Она совершала свои привычные движения пятерней и не могла подыскать подходящих слов, дабы выразить все свое отношение к нахалам, которые подвергают сомнению ее начинания.
  - Мне кажется или вы с Клубничкой на самом деле очень похожи друг на друга? - с улыбкой произнес Квид.
  Рука Сантайи застыла в воздухе. Она медленно подошла к Квиду, приблизила свое лицо к его лицу и потерлась щекой, приоткрыв рот так, что Квид слышал и чувствовал ее разгоряченное дыхание. Пальчиками она погладила его по щеке, легонько провела по губам и гордо отпрянула от него, выгнув спинку и, потягиваясь, разбросала по сторонам волосы. Резко развернувшись на каблуках, она модельной походкой двинулась в сторону выхода. Обернувшись на полпути, она промолвила, хитро улыбаясь:
  - Не забудь, что сегодня банкет с Президентом Кантонов.
  Квид кивнул.
  Сантайя тряхнула головой и вышла из кабинета, победно покачивая бедрами.
  Зазуммерил аппарат внутренней связи. Квид протянул руку и поднял трубку.
  - Господин Первый Министр, - быстро заговорил мягкий манерный голос секретаря. - К вам Министр внутренних дел, генерал Руотт.
  - Просите, - ответил Квид.
  Спустя полминуты в кабинет вошел рослый пожилой человек в повседневной форме генерала заприливской полиции. Чуть приостановившись, спросил:
  - Разрешите, господин Первый Министр?
  Квид кивнул и жестом пригласил его сесть. Генерал сунул фуражку подмышку, подошел к стулу и с размаху сел на него.
  - Вы что-то хотите мне сказать, Руотт? - спросил Квид. - Надеюсь, хорошее?
  Руотт покачал головой:
  - К сожалению, господин Первый Министр, к сожалению...
  - Можно без чинов, - предложил Квид.
  Генерал кивнул.
  - Опять багровые? - поинтересовался Квид.
  - И да, и нет, - ответил генерал.
  Квид удивленно вскинул брови.
  - Багровые под контролем, - продолжал Руотт, - и не представляют особой опасности. Опасность я вижу в чернорубашечниках. В последнее время их активность резко возросла.
  - В чем это проявляется? - Квид откинулся в кресле и внимательно смотрел на пожилого полицейского. Он сам назначил его на пост Министра, даже не посоветовавшись с Сантайей. Пожалуй, это был единственный случай, когда важное решение такого уровня было принято Квидом самостоятельно, без оценки его последствий министром информации.
  Генерал принялся отгибать пальцы. Именно отгибать, а не загибать, как делает большинство людей:
  - Во-первых, их митинги и акции протеста становятся с каждым разом все более массовыми. Многие члены общества уже в открытую надевают свою черную униформу, - при этих словах генерала Квид нахмурился. - Во-вторых, зарегистрировано уже несколько столкновений с представителями других национальностей. Из них два случая - в столице.
  - Трагических исходов не было? - уточнил Квид.
  - Никак нет.
  - Требования все те же?
  - Да, - снова закивал Руотт. - Прекращение гуманитарной помощи голдарианцам, выдворение из страны нелегальных эмигрантов и возвращение стране острова Малыш. В их листовках также предлагается освободить Крайневосточье от мяо с помощью силы.
  - Отношение к Кантонам?
  - Сугубо отрицательное. Вплоть до разрыва дипломатических отношений.
  - Спасибо вам, генерал, - молвил Квид. - Сообщайте мне о любых изменениях в ситуации.
  - Есть, господин Первый Министр, - генерал слегка наклонил голову в знак почтения.
  - Да, и еще, Руотт, - обратился к генералу Квид. - Есть реальность объединения чернорубашечников и багровых?
  - В настоящее время - нет, - отрицательно помотал головой Руотт. - Чернорубашечники - организация гораздо более серьезная. Багровые для них - сборище крикунов, которые больше разглагольствуют о несостоятельности нынешней власти, чем занимаются делом.
  Квид задумчиво закусил губу:
  - Да-да. Вы свободны, генерал.
  Генерал встал со стола, надел фуражку, козырнул и вышел, четко, по-военному развернувшись на каблуках.
  Квид протянул руку к трубке интеркома и соединился с Сантайей.
  - Министр информации на проводе, - вальяжно протянула гламура.
  - У меня только что был Руотт, - сказал Квид. - Нам надо с тобой поговорить.
  - Замечательно, - согласилась Сантайя. - Но скоро уже банкет. Боюсь, придется говорить там.
  Квид нахмурился, хотя Сантайя, разумеется, этого не могла видеть.
  - Хотелось бы, конечно, наедине, - сказал он.
  - Да не волнуйся ты! - воскликнула Сантайя. - Кто нас там подслушивать будет? Пастух этот, что ли, неотесанный?
   Пастухом она называла Президента Объединенных Кантонов.
  - Мало ли, - жестко сказал Квид.
  - Расслабься, - предложила Сантайя. - Мои люди обеспечат охрану лучше твоего Руотта. Кстати, у меня к тебе есть конструктивное предложение.
  - Какое же? - заинтересовался Квид.
  - Потом, - уклончиво ответила Сантайя. - До встречи на банкете. Отбой, - и повесила трубку.
  Квид задумчиво посмотрел на трубку аппарата, надрывающуюся от гудков. Значит, чернорубашечники. Нацисты. Так-так.
  Глава третья
  - Давай чокнемся, Первый! - предложила Сантайя.
  Квид протянул к ней свой бокал. Раздался мелодичный звон. Банкет был в самом разгаре. Официальная часть с каменными улыбками и затянутыми рукопожатиями для фотокамер была закончена. Обсуждение насущных проблем мировой политики тоже. Гости разбрелись по огромному залу - порождению эпохи диктатуры, когда банкеты были особенно частыми. "Неотесанного пастуха" с супругой развлекала Клубничка. Квиду вначале было ее жаль, но Сантайя сказала, что жалеть, скорее, нужно самого "пастуха", ибо ежели Клубничке что-то не понравится в его поведении, мало ему точно не покажется.
  - О чем вы говорили с Руоттом? - перешла к делу Сантайя после того, как они выпили прозрачного вина.
  - О чернорубашечниках, - ответил Квид. - Он говорил, что они активизировались в последнее время.
  - Он прав, - согласилась Сантайя.
  - Что будем с ними делать? - спросил Квид.
  Сантайя покачала головой:
  - Сделать что-либо реальное мы сейчас вряд ли сможем. Можно разогнать их контору в столице. Только без лишнего шума и жестокостей. Так - арестовать лидеров, потомить их пару месяцев в тюрьме и отпустить, строго погрозив пальчиком напоследок.
  - Почему так мягко? - удивился Квид.
  - Поступать жестко сейчас не в наших интересах, Квид, - сказала Сантайя. - Их позиции очень сильны, многие к ним всерьез прислушиваются. И потом, в нашей стране до сих пор посаженный по политической статье считается народным заступником и мучеником. Каким бы уродом он на самом деле не был.
  - Но ведь нам действительно пора принять меры в отношении гастарбайтеров, - напомнил Квид.
  - Ты всерьез думаешь, что стране сейчас это под силу? - Сантайя посмотрела на него сверху. - Мы ведь уже говорили по этому поводу. Решение межнациональных проблем должно назреть снизу.
  - Разрядка? - догадался Квид.
  - Именно, - кивнула Сантайя.
  - Но ведь это же море крови, бойня, в конце концов! - воскликнул Квид.
  - Без разрядки не обойтись, как бы мы ни пытались. Наше дело здесь - только урегулирование этой самой разрядки, чтобы она не превратилась в стихийное бедствие.
  Квид помолчал. В глубине души он чувствовал, что как ни бредова мысль Сантайи, рыжая стерва все же в чем-то права. Но просто он очень отчетливо помнил размеренный стук пулемета на башне БТР.
  - Ты говорила о каком-то конструктивном предложении, - Квид первым нарушил неловкое молчание.
  Сантайя оживилась, покивала головой и качнула бокалом с остатками вина.
  - До выборов осталось меньше года, - произнесла она.
  - У тебя идея? - спросил Квид.
  - Да-а, - протянула Сантайя и улыбнулась. - Сейчас у тебя должен случиться приступ непомерной заботы о простом народе.
  - И в чем он будет проявляться? - Квид остановил проходящего мимо официанта и жестом попросил его подлить ему и Сантайе еще вина.
  - Нам нужно устроить поездку по Заприливью, - торжественно сказала Сантайя. - Мы будем заезжать в разные населенные пункты и общаться с людьми. Ты будешь выспрашивать у них про их бренное существование, рассказывать про свои далеко идущие планы, пообещаешь прижать, наконец, проклятых крезов-монополистов и все такое.
  - Хорошая идея, - одобрительно кивнул Квид.
  - Да. Так что тебе задание - подобрать команду. В обязательном порядке едет Клубничка и я. Остальные - на твое усмотрение.
  Он посмотрел в ее глаза, потемневшие то ли от недостатка освещения, то ли от действия алкоголя. Что-то ему не понравилось в них, точнее - насторожило. Но что именно это было, не мог сказать даже он сам.
  - Пойдем, - прошептала она.
  Он погружался в нее, тонул в ней, растворялся в ее сущности. Все вокруг состояло из нее - из ее волос, ее губ, ее запаха и ее кожи. Она душила и пожирала его, ломала, рвала, шипела и орала как дикий зверь. Как человек в образе зверя. Как зверь в образе человека. Как Сантайя. И ему тоже хотелось задушить ее, сожрать, высосать внутренности, разломать. Пальцы стремились в мягкую плоть, зубы не слушались и жили своей отдельной, непонятной жизнью. Ему хотелось вдавить пальцы в ее живот, разгребая внутренности достичь легких и сердца, разодрать грудную клетку и с диким утробным рыком нырнуть в ее тело, тяжело дыша и разламывая остатки. Губы уступали место жадным клыкам. Она вгрызалась в его плечи и стонала от пульсирующего потока раскаленной крови, прижималась к телу, обвивая его невообразимо длинными ногами и сжигая прикосновениями хищной плоти. Каждое прикосновение оставляло густой, скользкий след. Спина, лицо, руки - все горело и разрывалось от боли. Он не выдержал и закричал, когда ее разломанное и разверстое тело начало обрастать вокруг него и втягивать в себя. Он чувствовал ее сердце у себя на щеке, когда врос в нее окончательно. И тогда он умер.
  Он тяжело, с шипением вдохнул и повернул гудящую голову набок. Рядом лежала она, положив голову ему на грудь. Он видел ее чуть приоткрытые губы и раскиданные по бокам волосы. Она тихонько посапывала носом, обдавая его легким прохладным ветерком из ноздрей. С минуту он смотрел на ее лицо и как-то спокойно констатировал факт, что глаза его закрыты. Раскрыв веки, он продолжил рассматривать ее. Но уже не более какой-то доли секунды. Начиная от головы, по всему телу обрушилась тяжелая волна, горячо обдав внутренности. Он хотел было пошевелиться, но тело отказывалось его слушаться. Точнее, и он это знал, тело просто свело в судороге - в судороге, вызванной непонятным, животным страхом. Он попытался приблизить себя к Сантайе и поцеловать ее, но тело сдавило новой убийственной волной. В ужасе он рванулся к девушке, но тело буквально закричало от обжигающей, конвульсивной боли. Резким толчком боль поднялась и хлынула в мозг, помутив рассудок. Изображение потеряло контрастность и поблекло. Дыхание перехватило, а голова запрокинулась назад. Боясь, что тело не выдержит и разорвется, он с силой дотянулся до губ Сантайи и поцеловал их. Волна хлестнула, но он уже терял чувствительность. Глаза закрылись от изнеможения, голова начала клониться набок и вдруг с резким толчком жгучая волна, расходящаяся по телу, схлынула. С чувством опустошения Квид уткнулся в волосы Сантайи и тяжело выдохнул. На него накинулась смертельная усталость. Он снова открыл глаза.
  ... - вернись! Слышишь?.. себя!! Что с тобой, солнце?!
  Солнце.
  Он вернул контроль рассудка, но тут же нечеловеческая сила впечатала его в постель, как только он увидел над собой испуганное лицо Сантайи. Девушка ударила его по щеке, и тут же тело его само собой выгнулось вверх до боли в шее. Прочертив ногами по простыне, он упал набок. Руки и ноги совершали бесцельные движения.
  Солнце.
  Глаза выпучились, рот разверзся, испустив вымученный стон имбецила. Или человека, у которого разум помрачился от страшного горя. Губы увлажнились от жидкой слюны, из глаз брызнула соленая жидкость.
  Солнце.
  Солнце.
  Руки Сантайи, гладящие его, чтобы успокоить, он едва чувствовал. Как будто все нервные окончания внезапно атрофировались. Вихляющимися руками, похихикивая, он притянул к себе девушку и обнял ее, уткнувшись в плечо и с огромным усилием закрыв глаза.
  Sctar//
  Kornšt/
  ///
  Sailenkters
  //_
  Глава четвертая
  - Точно таких же быков, - заметил Руотт. - Оранжевокожие используют в качестве боевых.
  Квид рассеянно кивнул. Быки, о которых говорил генерал, как раз пересекали дорогу. Они были запряжены в длинные деревянные повозки, крытые парусиной. Рядом шагали варвары, одетые кто в кожаную жилетку, кто в легкий плащ из шкур. В конце процессии вышагивал куртег - верховое животное, высоко ценящееся варварами. Оба его рога, расположенные один за другим, гордо покачивались - возможно, он осознавал, что в аляписто раскрашенной кибитке, которую он тащил, восседает варварский вельможа.
  - Говорят, будто они похищают младенцев. Девочек, - проговорил ротмистр Чатт, офицер из команды Руотта. - Воспитывают их, ни в чем не отказывают.
  - И зачем им это? - спросил Квид.
  - Чтобы потом выгодно отдать замуж, - пояснил Чатт.
  Квид представил себе белокурую заприливку в разноцветной парче, жутких перстнях, серьгах и ожерельях, окруженную смуглыми кочевниками в шкурах. Интересно, как это - выгодно отдать замуж? Приезжает семья жениха и привозит целую кибитку драгоценностей в качестве калыма? И вперед выходит огромный немытый детина с желтыми зубами и чесночным дыханием. Омерзительно.
  Длинная вереница дикарей в это время пересекла шоссе. Бронированный джип с охранниками тронулся с места, чуть погодя за ним последовал автобус, в котором находился Квид с офицерами. Замыкал колонну приземистый мини-вэн.
  - Какие у них отношения с местным населением? - спросил Квид у генерала, когда кортеж свернул на проселок. На их маршруте оставалась еще одна деревня.
  Руотт пожал плечами:
  - Натянутые, - он потянулся к прикуривателю и по салону распространился крепкий аромат генеральских сигарет. - Их нигде не любят. Потому они стараются разбивать свои стоянки на приличном расстоянии от жилья.
  - Еще они избегают крупных городов, - добавил Чатт. - Из-за высокой активности чернорубашечников.
  - Кстати, о них, - кивнул Квид. - Еще были жертвы?
  - Если и были, то о них пока не сообщалось, - доложил генерал.
  Квид не случайно спросил о жертвах. В последнее время участились нападения на иностранцев. Почти все заканчивались убийством. Жертвами были в основном горцы, ханайцы и мяо. Жителей Кантонов пока только избивали. Пока. Квид сам не понял, почему он был так в этом уверен.
  - Господин Первый Министр, - окликнул его связист. - Сантайя на проводе.
  При звуках ее имени по телу Квида вновь прошла обжигающая волна. Сквозь какую-то пелену он протянул руку и принял из рук связиста трубку.
  - Приветик, - послышался далекий голос.
  Квида припечатало к сиденью. Он постепенно научился справляться с непонятными приступами, но избавиться от них полностью не помогало ничего. В свой ответ он вложил столько сил, что чуть не потерял сознание.
  - Все нормально? - встревожилась Сантайя.
  - Более-менее, - отрапортовал Квид. Волна ушла в голову, которую в итоге начало распирать так, что хотелось просто упасть на пол салона и биться, биться, биться... Чтобы выколотить, вытряхнуть из себя этот ужас. Но он сдержался. Из самых последних сил. В последнее время организм его все больше ослабевал. Вместо потери сознания появились чудовищные головные боли.
  "Хорошо, что она осталась в столице", подумал Квид. "И оставила при себе Клубничку".
  - Вы на месте? - спросила девушка.
  - Да, - ответил Квид, на секунду выглянув в окно, чтобы в этом удостовериться.
  - Замечтательно, - проговорила Сантайя. - Держись.
  - Я стараюсь, - Квид старался быть максимально бодрым. Правда, получалось это у него слишком неубедительно.
  - До связи, - вздохнула Сантайя. - Держи меня в курсе.
  Немного передохнув, Квид направился к двери. Голова еще трещала, но ждать, пока она пройдет окончательно, было хуже всего. Да и времени было мало.
  Охранники, выделенные Сантайей, уже расчищали ему проход - селяне столпились вокруг дорогих машин и во все глаза пялились на свои отражения в тонированных стеклах, обсуждая преимущества и недостатки столичного транспорта.
  - День добрый, - громко поприветствовал он людей.
  Селяне, в большинстве своем старики, ответили ему нестройно и полувнятно. За толпой виднелось здание сельской ратуши со слабо покачивающимся на ветру флагом Заприливья. Надпись на стенде перед ратушей говорила о том, что в этот день состоится встреча с господином Первым Министром. Старики молчали. По грунтовке пропылила местная золотая молодежь на старых железных конях. С удивлением Квид отметил, что в их когорту затесался пластиковый тетрацикл. Смотрелся в деревне он так же, как истребитель Квида на улицах столицы много лет назад. Блеснув старомодными зеркальными очками, всадники умчались прочь.
  На ватных ногах Квид направился в ратушу. Прямо перед входом у него в мозгу включился образ Сантайи. Она была с распущенными волосами, в каком-то голубом классическом костюме, который он никогда в глаза не видел, белых чулках или колготках - не суть важно, и в своих бежевых туфлях. Перед тем, как его накрыло, Квид с удивлением понял, что волосы у Сантайи были почему-то не рыжие. Белые.
  Дальнейшие события воспринимались им как в тяжком бреду. Ему задавали вопросы, он отвечал на них, внятно и правильно отвечал, но голос свой слышал с трудом.
  Встреча закончилась на закате. Небо окрасилось в глубокий и леденящий синий цвет, оранжевый рваный диск почти скрылся за горизонтом. От чудом уцелевшего клочка растрескавшегося асфальта, на котором стояли их машины, еще поднимался дрожащий воздух. Квид остановил свое внимание на каменном здании с белыми колоннами. Над входом свисал изъеденный временем символ Диктатуры. Здание имело скромное название "Дом культуры". Именно это значилось на пожухлой бордовой вывеске. У входа собирались плотные деревенские дамочки в жутких кислотных кофточках и таких же кислотных бриджах. На ногах у дамочек были кроссовки, столь же пожухлые, как вывеска Дома культуры. Первые красавицы, с претензией на гламурность, щеголяли исключительно в черных или белых кружевных блузках, прямых юбках и туфлях на каблуках. Блузки были в облипку, полупрозрачные, но с непременной поролоновой броней на груди, за которой одинаково смотрелись все размеры. Клубничка, конечно, тоже не гнушалась поролона, но панцири деревенских гламур смотрелись бы рядом с ее бельем как огромный лифчик а-ля "шапочки для близнецов-переростков" на фоне прозрачных кружев Сантайи. Каблуками туфель при желании можно было убить быка. К дамочкам гордо подходили всадники в полосатых трениках, синтетических футболках и туфлях с пряжками. Тут подкатил тетрацикл, с которого немедленно спешился ладный красавец. На нем была белая футболка с иностранной надписью, шорты и зеркальные очки, придававшие владельцу какую-то особую стать. На ногах модника красовались черные блестящие галоши с красной каймой.
  В другой раз деревенские клубни вызвали бы у Квида нездоровый хохот. Но сейчас у него было странное ощущение. Растрескавшийся асфальт. Пыль. Устаревшие ритмы из хриплых колонок. Галоши. Зеркальные очки. Ржавый закат.
  Безысходность.
  Глава пятая
  Шоссе уходило в закат следующего дня. Маленький кортеж Первого Министра мчался на запад. В пламя рваного диска. На зов оранжевых облаков. И приближающееся царство света казалось адской топкой. Квид рассеянно всматривался в горящую даль. Даль, немногое время назад являвшаяся ванильной. Ему безумно нравилось это психоделическое сочетание холодных и горячих оттенков. Не в меру воспалившееся сознание рисовало фантасмагорические картины: тень дракона, пересекающая небо, непонятные башни на обочине. Местность по бокам дороги незаметно всхолмилась. Кусты, деревья, замшелые бревна дополняли прозрачный мир, созданный Квидом.
  Сознание ушло в пах, когда автобус вылетел на обочину, с хрустом ломая кусты. По шоссе в сторону умирающего светила кувыркался джип. От дороги в нескольких местах шел плотный белый дым, освещаемый грязно-морковными огоньками выстрелов. Люди в черных костюмах вели прицельный огонь. Или он только казался прицельным? А на самом деле он был беспорядочным, испуганным, сверкающий липким страхом. Страхом рухнуть с развороченными внутренностями на асфальт и медленно умереть, подвернув под себя ноги. Страхом ползти, оставляя за собой багровый след, ломая об асфальт ногти, стирая пальцы как наждаком.
  Чатт выбил ногой дверь и выскочил на обочину, прижимая к животу ручной пулемет. Встав на полусогнутых ногах, офицер пустил длинную очередь вдоль шоссе. Лицо его вдруг перекосилось, он вскинул оружие на плечо и дал залп из подствольного гранатомета. В секундной вспышке разметались черные фигурки. После чего раздался противный хлопок.
  Охранники уже рассредоточились и медленно двигались по сторонам шоссе, плюясь огнем в кусты. Спустя минуту один из них дал знак, что все в относительном порядке. Вскоре к нему присоединились и остальные. На шоссе корчились раненые.
  В автобус вломился Чатт и грязно выругался.
  - В чем дело? - осведомился генерал.
  - Дикари, - тяжело дыша, ответил Чатт. - Кочевники в шкурах со стрелковым оружием. Ими там все усеяно.
  - Дикари?! - изумился Квид. - Какого черта?!
  - Если бы я знал, - ротмистр оперся о стенку салона. - Там трупов как грязи.
  - Зачем номадам было нападать на кортеж? - Руотт был в полнейшем недоумении.
  - Не имею ни малейшего понятия, господин генерал, - ответствовал Чатт. - У тех, кого я осмотрел, оружие - полная срань. Винтовки старые, охотничьи двустволки. Автоматы весьма у немногих.
  - Что у нас? - спросил Квид.
  - Много раненых, - Чатт остановил на нем свой взгляд. - В джипе - бефстроганов. Странно, что еще нас не зацепило.
  - Свяжись с Сантайей! - крикнул Квид связисту.
  - Надо вытаскивать автобус, - проговорил генерал. - Раненых - сюда.
  Квид кивнул и вновь повернулся к связисту.
  - Не отвечает, - сказал тот. - Связь есть, но она молчит.
  Квид уставился на молчащий спутниковый телефон, а затем достал мобильник. Номер Сантайи был заблокирован. Следующим он набрал номер Клубнички. Ситуация была та же. Один за другим Квид набирал телефоны людей из своего окружения и из окружения Сантайи. Абсолютно все номера были заблокированы. Квид молча убрал мобильник и посмотрел на генерала. Тот понял его без слов.
  Более получаса они выталкивали автобус на шоссе, облепив его, как муравьи. Грязные, потные, уставшие, они забрались в него, и резко сократившийся кортеж направился в сторону столицы.
  Выбитая ротмистром дверь отвратительно гремела и хлопала. Шипели и крякали кое-как размещенные раненые. Связист безуспешно насиловал спутниковый телефон. Сантайя молчала.
  Впереди, на фоне изрядно почерневшего неба, легонько посверкивали проблесковые маячки. Немного спустя Квид заметил, что посверкивали они как-то подозрительно - из кювета. Зато на шоссе, перегородив его поперек, горделиво и нагло стоял танк.
  - Эт-то еще что?! - поперхнулся Руотт.
  Рядом с танком забегали ловкие фигурки с автоматами наперевес. Водитель резко ударил по тормозам. Мини-вэн, следующий за ними, вырвался вперед, вильнул и остановился у обочины.
  - Не делайте резких движений, Чатт, - предостерег ротмистра генерал.
  Автобус окружили молодые парни в странной черной униформе и наставили на пассажиров короткоствольные автоматы. Другие парни вытаскивали из мини-вэна охранников. За спинами боевиков появился светловолосый солдат. Он единственный был в зеленой форме заприливской армии. Пронзительные голубые глаза на мужественном, задубевшем лице блондина вперились в Квида.
  - Добрый вечер, господин Первый Министр, - улыбнулся солдат. - Не соблаговолите ли составить мне компанию? Машина ждет. Возражения не принимаются.
  После этого блондин, все так же улыбаясь, похлопал по кобуре, висящей у него на поясе.
  Глава шестая
  Блондин затянулся сигаретой.
  - Где Клубничка? - спросил Квид.
  Блондин молчал.
  - Где Клубничка, сволочь?! - напрягся Квид.
  Блондин вновь не спеша затянулся, пустил струйку дыма и спокойно произнес:
  - Дорогой мой Квид. Вы не в той ситуации, когда можно повышать на меня голос. Но я вас успокою. С Клубничкой все в порядке. Более того, пока я жив, к ней никто не притронется даже пальцем. Это я вам обещаю.
  Он помолчал. Квид терпеливо ждал, осматривая свой бывший кабинет, пока блондин предавался размышлениям.
  - Я любил одну девушку, Квид, - внезапно заговорил он. - И сейчас продолжаю любить. Но ее уже давно нет рядом. Такие же вот ублюдки, которые сейчас напялили черную форму, поймали ее в парке, когда она возвращалась домой вечером. И грязно оттрахали, - лицо блондина болезненно исказилось, - вшестером. Потом испугались ответственности и забили ее до смерти. Тем не менее, я нашел их всех.
  Квид внимательно слушал.
  - Мои друзья помогли мне, - продолжал блондин. - Мы самовольно покинули часть на джипе и выловили их всех. Всех до единого. Потом поехали за город. Одного, который был самым наглым, я привязал к джипу за ноги. Все равно в машине не было больше места. На шоссе я разогнался и резко затормозил. Машину занесло, а ублюдок ударился в столб. И просто развалился пополам. Как в кино, понимаете? Остальные пятеро заблевали мне всю машину.
  Квид слушал блондина и чувствовал, что его тоже сейчас запросто может стошнить.
  - Потом мы свернули в какой-то лесок. Там разложили их на земле, закрепили, - блондин употреблял такую лексику, которую было трудно применить по отношению к людям. - Мои друзья не стали на это смотреть и отошли подальше. А я сел за руль и медленно проехался по этим тварям. Причем старался ехать по гениталиям. Умерли все.
  Квид молча смотрел на блондина. Его рассказ был настолько жуткий, насколько неправдоподобный. Но сомневаться в искренности блондина почему-то не хотелось.
  - Это было еще до того, как вас выбрали, - сказал последний. - Как раз после крушения диктатуры. Меня, разумеется, посадили. Мне грозил расстрел, но непонятно зачем меня отмазал кто-то сверху. Или просто кто-то. Я до сих пор не знаю, кто именно и зачем это сделал. Вместо того, чтобы пустить в расход, меня отправили на голдарианскую границу в самую горячую точку. Что, в принципе, равносильно.
  - Но вы там выжили? - вскинул бровь Квид.
  - Вы очень проницательны, - кивнул блондин.
  - Давно вернулись?
  - Не столь важно.
  - Кто стоит за переворотом? - спросил Квид.
  - А вы не знаете! - изобразил изумление его собеседник.
  - Я хочу услышать это от вас, - парировал Квид.
  - Я не нахожу необходимым повторять общеизвестные факты, - блондину все было что об стенку горох.
  - Хотите, я лучше скажу, что с вашим секретарем? - предложил он.
  - Он хотя бы жив? - спросил Квид.
  - Пока еще да, - блондин потянулся за новой сигаретой. - Хотите, дам бесплатный совет? Очень полезный.
  - Попробуйте, - Квида уже начал раздражать блондин с его вселенским наплевизмом.
  - Никогда не верьте пидорам, Квид.
  - Он - гей, - поправил Квид. - А это разные вещи.
  Блондин согласно кивнул:
  - Полностью с вами согласен. Гей и пидор - совсем разные люди.
  Он наклонился и слегка приблизился к лицу Квида:
  - Пидор не тот кто, а тот кого! Пассивные гомосексуалисты хуже баб. А женщины и бабы - это тоже разные категории, заметьте.
  Квид промолчал. Насчет "баб" он был абсолютно солидарен с блондином.
  - Он вас предал, господин экс-Первый Министр, - продолжал блондин. - Трусливо предал, хотя вы дали ему многое. Столько, сколько не каждый заслуживает. Но предав вас, он не учел одного. Предателей не любят нигде. Ибо предав однажды, кто знает, не захочется ли ему сделать это еще раз.
  - Что с ним будет? - просто спросил Квид.
  - Хороший вопрос, - одобрительно произнес блондин. - Для пидоров создан особый вид казни. В задний проход помещается взрывчатка. Понимаете, что происходит потом?
  Квид почувствовал, как к горлу подкатывает спазм. У блондина была очевидная проблема с головой. Тот, как будто чувствуя состояние Квида, подлил масла в огонь:
  - Хотите посмотреть?
  - Вы маньяк! - выдавил Квид.
  - А вы - плохой политик, - ответствовал блондин. - Вы очень плохой политик. Более того - политик вы просто бездарный. Хороший политик - это либо слуга народа, либо господин. Слуга делает все, чтобы простым людям было лучше жить. Господин использует массу для того, чтобы хорошо жить самому, не забывая, правда, о простых тружениках. Но ни тот, ни другой не живут отдельно от массы. Вы же существуете как бы в параллельном мире, а на простых граждан смотрите как на рыб и лягушек в аквариуме. Вы и люди, которые думают так же, как вы. Народ для вас - это быдло, овощи, как вы нас называете. Давить нас надо, в говно, в говно поглубже, чтобы носа своего не высовывали.
  - Для представителя простого народа вы говорите слишком умно, - произнес Квид.
  Блондин вздохнул:
  - Ну, конечно. Если на мне военная форма - значит, я полный тупица. А если нет - значит, притворяюсь военным, а на самом деле профессор не в себе. Умных людей очень много, Квид. Умных, заметьте, не интеллигентов. Уверяю вас, на любом промышленном предприятии, в любой деревне найдется тот, кто соображает не хуже многих из вас. Вы вон тоже сторожем работали, пока эта рыжая нечисть вас в свет не вывела. Молчите? Слушались ее как раб, даже не зная, зачем ей все это и на кого она работает.
  - А вы это знаете? - Квид спросил это с неприкрытой надеждой, так, что блондин не мог этого не заметить.
  - Я бы руку отдал за то, чтобы это узнать! - ухмыльнулся он. - Вы, как я посмотрю, тоже. Только вот цели у нас с вами разные. Я, например, хочу ее убить. Но перед этим - выпытать у нее ответы на многие, весьма и весьма любопытные, вопросы.
  - Может она с вами? - поинтересовался Квид. - А вы просто покрываете ее?
  - Как вы можете так говорить о своей женщине? - нарочито изумился блондин.
  - Сантайя - не моя женщина, - жестко сказал Квид.
  - Разумеется, - согласился блондин. - А я на самом деле - крокодил. Правда, похож? И не надо меня глазами испепелять. Я прекрасно знаю, что Клубничка для вас - просто хорошая подруга. А ваша женщина - это Сантайя.
  - Забудьте ее, Квид, - через несколько минут прервал молчание блондин. - Она играла вами. Использовала, если хотите. Это машина, а не женщина.
  - Я предпочитаю распоряжаться своей жизнью сам, - тихо, но твердо, как ему казалось, проговорил Квид. - И мое отношение к Сантайе - это сугубо мое личное дело.
  - Ваше право, - пожал плечами блондин. - И я его уважаю. Вы нравитесь мне. Как личность. Честно. Слово офицера. Вот только понять не можете, а точнее - не хотите. Того, что чуть было не погибли.
  Квид удивленно повел бровью.
  - Как личность, опять же, - пояснил блондин. - Мужчина, подчиняющийся женщине, слаб. И не может трезво смотреть на вещи. На все смотрит сквозь призму своей женщины и своего отношения к ней. Сильная женщина очень опасна, Квид.
  Господин экс-Первый Министр мрачно посмотрел на блондина. Но слова последнего сильно его заинтересовали.
  - Но есть у сильных женщин слабое место, - продолжил блондин. - Они начинают зарываться, упиваясь своей властью над мужчиной. А зарвавшемуся человеку очень трудно оставаться трезвомыслящим. Гордость за собственное я - это как наркотик, который притупляет разум.
  - Интересно, и откуда вы все это знаете? - съязвил Квид.
  - Богатый жизненный опыт, - невозмутимо ответил блондин.
  Повисло тяжелое, плотное молчание.
  Первым его нарушил блондин. До этого смотрев мимо Квида в пустоту, он усмехнулся и посмотрел ему прямо в глаза:
  - Если бы вы знали, сколько раз и как глупо она прокалывалась! Но вы этого не могли замечать. Вы были слепы. Жаль вот только, она успела от нас смыться.
  - Вы, правда, не знаете, кто она? - спросил Квид.
  Блондин медленно кивнул головой:
  - Правда.
  За окном медленно занимался рассвет.
  - Сейчас в моде черный цвет, Квид, - негромко сказал блондин и его слова словно повисли в ватной тишине. - Черные рубашки, черные танки, черные мысли, черные души.
  Он замолчал.
  - Зачем тогда вы с ними? - удивился Квид. - Зачем вы с этими черными душами?
  - Не язвите, Первый, - ответил блондин. - У них высокие цели.
  - У них?! - изумленно воскликнул Квид. - У этой быдлятины в черных рубашках?!
  - Тише. Тише! - успокоил его блондин. - Они - лишь средство для достижения этих целей. Плюс ко всему, среди них тоже есть чистые, светлые души.
  Квид не стал отвечать. Он устал от бесполезного спора. Тем более, что некоторые слова блондина, по его мнению, не были лишены смысла.
  - Вас должны казнить, Квид, - произнес блондин. - Единственное, что я могу для вас сделать, чем помочь - это лишь немного продлить вашу жизнь.
  От кого: Крушение
  Кому: Песочный Человек
  Тема: Объект
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: полагаю, данный объект еще может быть полезен.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Песочный Человек
  Кому: Крушение
  Тема: Разъяснение
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: объект выполнил предписанную для него функцию. Дальнейшее его участие в Игре не представляется возможным за отсутствием необходимости.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Крушение
  Кому: Бобер, Нект, Некта
  Тема: Kornšt!
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: предлагаю добавить функцию к объекту.
  Конец сообщения
  /////
  >>
  От кого: Песочный Человек
  Кому: Крушение, Бобер, Нект, Некта
  Тема: Предупреждение
  Дата: --/--/----
  Текст сообщения: Крушение отстраняется от этапа Игры по причине очевидной некомпетентности. Проявления генетической несостоятельности неизбежны. Объект закрыт.
  Sinct!
  Конец связи
  /////
  >>
  Часть четвертая. Солдат.
  Глава первая
  В этот раз Сантайя была в розовом белье, которое гораздо больше подошло бы Клубничке. Над ухом кто-то громко сморкнулся, и Квид вынырнул из пелены болезненного сна.
  Штрафники громко смеялись, рассказывали матерные анекдоты и устраивали соревнования по выпусканию газов, не смущаясь того, что многие еще не закончили трапезу. Иностранцы, или "генетический мусор" по словам лейтенанта, жались в сторонке и хмуро поглядывали на остальных блитцтрегеров. Черные танки грелись на солнцепеке.
  Квид встал с земли и отряхнулся. Вдали за мутным маревом раскаленного воздуха виднелись хмурые здания Карлоны - одного из приграничных городов Голдарианской Республики. За каким-то неведомым чертом командование приказало захватить этот населенный пункт. Впрочем, не без стараний Философа, было ясно за каким - положить как можно больше неугодных личностей. Чернорубашечники должны были идти вслед за штрафниками, стрелять им в спины и зачищать созданный ими плацдарм.
  - Машину водить умеешь? - раздался за спиной голос Твилита.
  Квид вздрогнул от неожиданности, затем повернулся и пожал протянутую руку друга. Худой, моложавый парень с модельной внешностью был музыкантом. Когда они впервые разговорились, выяснилось, что в одной из газет Сантайи был опубликован материал об их коллективе.
  - Умеешь, - ответил Квид. - Только не хочешь. А что?
  - Завтра штурм, - Твилит потер губы. - Штрафным бригадам выделяют несколько джипов. На машине будет больше шансов выжить.
  Квид промолчал.
  - Будешь курить? - спросил Твилит.
  - Я же не курю, - удивленно произнес Квид.
  - Вчера мне так не показалось, - возразил Твилит. - Скурил у меня полпачки.
  - Надо было на что-то отвлечься, - пожал плечами Квид.
  С минуту они помолчали. Твилит затянулся сигаретой и сел на потрескавшуюся почву.
  - Кто бы мог подумать, - первым нарушил он молчание, - что я буду воевать в штрафбригаде с Первым Министром.
  Квид только покивал в ответ.
  - Пойдем к мужикам, - сказал Твилит и решительно встал, щелчком отправив докуренную сигарету в пыль.
  Квид послушно последовал за ним. Рид и Философ сидели в тени черного танка и по очереди передвигали фигуры по пыли. Квиду не нравилась эта игра, и поэтому он редко принимал в ней участие. Они с Твилитом присели и откинулись на прохладную броню.
  - Чернорубашечники и прочая срань нужны правительству только для достижения цели, - говорил Философ, что-то лениво пожевывая и двигая очередную фигуру. Очевидно, они с Ридом вновь обсуждали политическую обстановку. Философ своими словами о некой цели напомнил Квиду блондина. - Ресурсы на планете истощаются, климат звереет с каждым годом. Почему, как ты думаешь, мировое сообщество не принимает никаких мер, хотя даже неискушенному видно, что наша экспансия в Голдар - просто-напросто грязная агрессия? Ну, ругается оно, это самое сообщество, ну и что! Даже самых примитивных экономических запретов и то не видно! Просто война эта нужна всему миру. Сам посуди: жить человечеству осталось буквально несколько десятилетий. Чтобы протянуть немного больше, надо избавиться от тех, кто не способен нормально просуществовать до гибели всей планеты. Голдар исчерпал свои ресурсы. Поэтому мы вошли в него. С подачи всего остального мира, заметь. На очереди еще много стран. Просто это уже не наше дело. Вот увидишь, завоюем мы Голдар, и Кантоны полезут куда-нибудь: или в Нефтяной Пояс, или на Перешеек. Скорее всего, второе. Если первые хотя бы могут существовать, продавая свою нефть, то на Перешейке - сплошь государства-ублюдки, государствишки я бы даже сказал. Сплошные войны и революции, только воздух зря портят. И, в конце концов, останется от силы пяток стран, которые и просуществуют до того времени, когда песок и вода довершат свое дело. Кантоны и Заприливье входят в их число, можешь мне поверить.
  - А как же мяо? - спросил Рид. - Страна огромная, ресурсов пока еще до задницы. На мой взгляд, они более живучи, нежели мы. Недаром они в Крайневосточье лезут. У Великого Рулевого губа не дура. Захватят они там залежи ресурсов, и перебздец Заприливью.
  - Это точно, - согласился Философ. - Здесь ситуация такая - либо мы, либо - они. Поэтому из Крайневосточья их сейчас и погонят.
  - Ты что ли погонишь? - лениво спросил Твилит.
  - Ну, положим, не я, - немного обиженно откликнулся Философ. - Другие заприливцы.
  Твилит усмехнулся:
  - Ты представляешь себе то, что ты говоришь? В Крайневосточье мяо больше, чем нас по всему Заприливью.
  - Заприливцев эвакуировать, а остальных - напалмом залить, - злобно лязгнул Рид. - Меньше народу - больше, как известно, кислороду.
  - Злые вы, - пробурчал Философ.
  Квид закрыл глаза. Откуда-то снизу начала подниматься по телу раскаленная волна, сердце норовило проломить грудную клетку и выскочить, забрызгав все вокруг кровью и ошметками плоти. В голову медленно и жестоко вдавливалась Сантайя. Он даже будто чувствовал ее слегка возбужденное дыхание. Постепенно она заполнила черепную коробку, но все продолжала и продолжала неумолимо заползать внутрь. Голову начало распирать. Внезапно необычайно яростная волна хлестнула по всему телу, больно задев шейные позвонки. Череп захрустел. Еле открыв глаза, Квид нашарил в кармане пузырек.
  - Опять? - нахмурившись, спросил Твилит.
  Квид судорожно кивнул и проглотил таблетку.
  - Я пойду прогуляюсь, - еле шевеля языком прошелестел он.
  - Может, нам с тобой? - предложил Философ.
  Квид покачал головой.
  - Если что - зови, - предложил Твилит.
  Квид улыбнулся и показал рукой, что все будет хорошо. Все чики-пики.
  Он не шел - он брел мимо танков, штабных машин и кучек штрафников. Сантайя удобно устроилась в его голове и сейчас вроде бы не причиняла ему столько боли. Но, видимо, ей захотелось размять затекшие суставы, и она потянулась, чуть не проломив кости. Квид согнулся пополам. Руки, дрожа, вскрыли пузырек с таблетками и принялись закидывать их под язык. Сантайе это не понравилось и она стеганула его горячей волной. Квид зашипел. Раньше достаточно было двух таблеток. Но сейчас боль обнаглела. Незаметно пузырек опустел, и Сантайя со вздохом принялась выползать из Квида через глаза. Она была какая-то измученная и липкая. Любимая Квидом гламурная кофточка приклеилась к телу и потемнела, черные брючки помялись и светились затертостями. Рыжие локоны спутались, на лице - ни грамма косметики. Она медленно подняла на него взгляд. Губки чуть приоткрылись в улыбке, щечки округлились - на него смотрела сильно уставшая, потная, взлохмаченная, но самая настоящая гламура. И тут кто-то сделал ему клизму пылающим напалмом.
  - Палец! Палец отдай! Разожми зубы!
  Желудок крутило спазмами. Изо рта торчала резиновая трубка, омерзительно тершаяся по пищеводу. Клейкая слюна вымазала весь подбородок.
  - Он уже не слышит!
  - Палец! Па-лец!!
  - Еще воды!
  - Ай-яй!
  - Напрягайся! Еще напрягайся!
  - Опять палец!
  - Напрягайся!!
  - Палец!!
  - Напрягайся!!!
  - Вода пошла!
  - Это не трубка! Трубку кусай! Не палец - трубку!!
  - Р-раз!!
  - Па-лец!!
  - Носилки!!!
  ...Где же одеяло? А, вот же оно. Э?! Руки, что ль, отрубили? Встать. Встать, я сказал! Да ч-что т... можно встать-то? Нельзя! Че нельзя?! В туалет! Нельзя!! Развяжи! Нельзя! Р-развяжи, я сказал!! Нельзя!!! Будь человеком! Нельзя!! Да развяжите же!! Одеяло не могу натянуть! Че нельзя?!! Одеяло натянуть нельзя?!! Раздели и одеяло нельзя?!! В яйцах где-то болтается, хоть грудь прикрыть!! ... БЛЯДЬ!!! ХОЛОДНО!!! ХО-ЛО-ДНО, БЛ-ЯДЬ!!! ...
  ... Из вены торчит игла, крест-накрест прикрепленная пластырем к коже. Мочеточник распирает катетером. А во сне все окружающее видится более реальным...
  Глава вторая
  - Держаться стен! - лейтенант рукой с зажатым в ней пистолетом указывает вперед. - Сперва геномусор!
  Избитые ханайцы, горцы и мяо понуро бредут вперед.
  - Стоп!! - орет лейтенант. - Гребней в авангард!!
  "Геномусор" с юга останавливается, пропуская вольных людей. Впрочем, здесь они боятся себя так называть. Здесь они - гребни. Или чубы.
  - ВПЕРЕД!!! - истошно вопит лейтенант. Чернорубашечники сопровождают его вопли очередями в воздух.
  Штрафники обреченно бегут в сторону города. Карлона медленно приближается. Голдарианцы не спешат открывать огонь. Так они сразу раскроют свои огневые точки. Они ждут, пока заприливцы войдут в город. В уличных лабиринтах легче будет перебить всех до единого с минимальными потерями. Или даже совсем без потерь - большинство штрафников, особенно интеллигенция, впервые держит в руках оружие.
  - Ближе, ближе к стенам, - цедит сквозь зубы Квид.
  Твилит, Рид и Философ послушно жмутся к зданиям.
  - Обещали ведь джипы! - дрожащим голосом жалуется Философ.
  Твилит злорадствует.
  Не слышно выстрелов. Только свист, визг рикошетов и хлюпанье разрываемой плоти. Бегущий впереди ханаец падает на асфальт, взмахнув напоследок руками. Один за другим умирают штрафники, сраженные пулей снайпера либо стрелой арбалета. Арбалетчики целятся в горло. Кто-то бросает оружие и, громко крича, бежит прочь. Но тоже умирает.
  Четверка засела под навесом. В один момент в окне показывается силуэт голдарианца. Философ запоздало целится. Оставшиеся в живых штрафники прячутся под такими же навесами, либо просто жмутся к стенам, тыча стволами пулеметов во все стороны. Кто-то стреляет по окнам.
  К горлу подкатывает тошнота. Философ уже сгибается пополам и издает вякающие звуки. Серый, как солдатская простынь, Твилит опирается рукой о стену и тяжело дышит. В голове стоит странный тяжелый гул. От него некуда деться. Но очень хочется убежать. Неважно, куда. Лишь бы ОТСЮДА. Целая группа штрафников уже бежит не разбирая дороги. Как в дешевой компьютерной игре все они падают друг за другом замертво на мостовую. С дальнего конца улицы приближается целая толпа штрафников, которые до этого забрались далеко вглубь. В основном это - "геномусор". Некоторые останавливаются и блюют. Другие делают то же самое на ходу, не обращая внимания на то, как зловонная жижа растекается по одежде. Третьи бросают оружие и несутся впереди всех. Но по мере приближения их ряды все больше и больше редеют. До навеса, где засели Квид и остальные, добегают считанные единицы.
  - Назад!!! - надрывается голос лейтенанта, усиленный мегафоном. - Отступление!!! Все назад!!!
  Уродливый чечевицеобразный броневик заградотряда, в котором засел беспощадный убийца в офицерском мундире, дергая пулеметной башенкой, трусливо дает задний ход. Явный переизлишек броневых листов не дает ему набрать приличной скорости.
  Неорганизованная лавина штрафников несется прочь из города. Отдельные упрямцы все же находят в себе силы побороть непонятный страх и стреляют по окнам. Но очень быстро умирают.
  Людской поток разбивается. Под ноги бегущим падают убитые, раненые, просто споткнувшиеся. Улица превращается в свалку. Квид с Твилитом бегут вдоль стен. Философ и Рид где-то затерялись.
  Они бегут по трупам, по живым, по орущим и визжащим штрафникам. Бегут по бурлящей массе. Кто-то, расталкивая их локтями, вырывается вперед.
  Они и еще несколько десятков выживших в изнеможении падают на землю, когда добираются до своих позиций.
  Бездарная и неподготовленная атака провалилась. Заприливцы захлебнулись собственной кровью.
  Глава третья
  Солнце начало жечь. Четверка по привычке сидела в тени черного танка. Философ сегодня был в раздумьях, а потому сам с собой играл в фигуры. Рид привалился к гусенице и находился в таком состоянии, прикрыв глаза. Возможно, он спал. А возможно и нет. Твилит перебирал струны чудом оказавшейся в штрафном батальоне гитары. Квид молча думал.
  К Карлоне подтягивались большие силы. Причем, штрафников было не намного больше, нежели чернорубашечников, среди которых, в свою очередь появились женщины. И были, разумеется, они светловласы и голубооки.
  - Из "Водорослей" что-нибудь знаешь? - раздался женский голос, окрашенный легким южным акцентом.
  Вопрос предназначался Твилиту, как единственному человеку с музыкальным инструментом. Квид посмотрел на него, и лишь после этого перевел взгляд на стоящую перед ними девушку. Голубоглазая блондинка с забранными заколкой назад волосами была одета в типичную женскую форму чернорубашечников: черный комбинезон со множеством ремней, пряжек, заклепок и карманов, беспалые перчатки и высокие шнурованные ботинки с толстой подошвой и стальным носком. На плече у блондинки висела последняя короткоствольная модель автоматической винтовки.
  - Умпф! - фыркнул Твилит. - "Водоросли" - попса.
  Девушка присела на корточки. Квид с любопытством рассматривал ее.
  - Попса? - расстроилась девушка. - Никогда бы не подумала!
  - А на "Предельной волне" ничего другого и не крутят! - сказал Твилит, между делом настраивая инструмент. - А вас как зовут?
  Философ на секунду отвлекся от фигур, посмотрел сначала на Твилита, потом на девушку и опять углубился в игру.
  - Лале, - представилась девушка. - Это гордое имя. Оно обозначает "свобода".
  - Мило, - оценил Квид.
  Лале кивнула в благодарность.
  - Мне пора, - сказала она. - Но я еще вернусь.
  - Будем рады, - откомментировал Твилит.
  - Светлый Легион, - ответил он на вопросительный взгляд Квида, когда девушка отошла на приличное расстояние.
  Светлый Легион? Это что-то новенькое. Квид никогда прежде не слыхал о такой организации. Или правильней будет сказать "подразделении"?
  - Женщины по жестокости на втором месте, - сказал Философ. - После детей.
  - Красивые, стервы, - мечтательно произнес Рид. Все-таки он не спал.
  - А туда страшных и не берут, - усмехнулся Философ, не отвлекаясь от фигур. - Красота сама по себе - это страшно.
  Квид слушал их одновременно и с ужасом, и отупевая. Пока он был Первым Министром, по Заприливью откровенно и нагло разрослась черная зараза. Теперь эта зараза раскатывала на черных танках и стреляла в спины таким, как он. Мало того, появилась черная зараза под именем Светлого Легиона. И как он прошляпил его появление?
  - Весьма любопытный вопрос, - произнес он вслух.
  Философ прекратил свое занятие и с интересом смотрел на Квида. Рид был увлечен какими-то мыслями и абстрагировался от окружающей действительности. Хотя, само собой, прекрасно все слышал.
  - Вот эта барышня по имени Лале, - сказал Квид. - Она же явная горянка и по чертам лица, и по акценту. Какого дьявола она делает в Светлом Легионе? Насколько я понимаю, это женский корпус чернорубашечников?
  - Верно мыслите, господин Первый Министр, - ехидно проговорил Твилит.
  Квид не обратил на колкость внимание.
  - Она блондинка, - ответил Квиду Философ. - Причем, обрати особое внимание, натуральная, не гидроперитная.
  Он вновь уткнулся в свои фигуры и продолжил, не глядя на Квида:
  - Лале, похоже, принадлежит к северным горцам. По легенде, они были тоже светлые, как заприливцы. Или рыжие, как голдарианцы. Если хунта желает провести этническую чистку по всей стране, не исключено, что помимо возрождения истинных заприливцев, у нее есть план по возрождению истинных северных горцев. У нас ведь с ними даже религия одна.
  - Да, Лале - девушка своеобразная, - подал голос Рид. - Выделяется... Из общей массы...
  - Ты там что - уже на нее глаз положил? - удивленно обернулся в его сторону Твилит.
  - Почему нет? - пожал плечами Рид. - Симпатичная. Имею я, кажется, право оценивать женскую красоту!
  - И после ночи любви она всадит тебе пулю в спину во время штурма, - съязвил Философ.
  - Или во время оной тебя пристрелит, если будешь плохо себя вести и кончишь раньше, - добавил Твилит.
  - Подростковый сортирный юмор! - обиделся Рид.
  С минуту все молчали.
  - Как вы думаете, что произошло при штурме? - задумчиво произнес Квид. - Почему все обгадились и побежали? Только ли потому, что умирать было страшно?
  - Черт его знает, - передернул плечами Рид.
  - А этот гул?
  - Вроде, его слышали все, - сказал Твилит.
  - Лейтенант что-то говорил о какой-то установке, - промолвил Философ.
  - Инфразвук, - то ли предположил, то ли уже утвердил Квид. - Акустический удар по мозгам. Низкие частоты, по-моему, действуют именно так.
  - Ну, голдарианцы, ну, твари! - воскликнул Рид.
  - Твари, не твари, но если такое же будет на завтрашнем штурме, - сказал Твилит. - Боюсь, нам может второй раз не повезти.
  - Будем надеяться на лучшее, - вздохнул Квид. - Машины нам все-таки дают.
  Глаза Твилита загорелись недобрым огнем.
  - Может, рискнем свалить? - предложил он.
  Все повернулись в его сторону.
  - Как ты это себе видишь? - спросил Философ.
  - Просто прорываемся наудачу, - ответил ему Твилит. - Берем разгон - и вглубь. А там уже по ситуации.
  - Ну, смоемся мы, - сказал Философ. - А дальше что? В Заприливье? Или к Голдару переметнемся?
  - К оранжевокожим в гости, - едко добавил Рид.
  - А ты что молчишь? - обратился Твилит к Квиду.
  Тот пожал плечами.
  - Главное, надо выжить, - сказал он. - А дальше уже будем думать.
  - Так вот, чтобы выжить, и надо смыться! - горячо возразил Твилит.
  - Дождемся штурма, - резюмировал Квид. - Еще не факт, что нам машина достанется. Пешком, на своих двинемся. Считай, сразу хоронить можно.
  - Как хотите, - покачал головой Твилит. - Но я настаиваю драться до последнего.
  - Кстати, - сказал Квид. - Мне очень интересно, как выживают оранжевокожие. Если уже здесь такое жуткое пекло, что же творится в пустыне?
  - Приспособились, наверное, - пожал плечами Рид. - Я читал, у них на теле волос совершенно нет. Только на голове. Уже плюс.
  Мимо них прошли два гребня-штрафника, громко обсуждая, как они сейчас будут "валять синюшную". Рид вздрогнул и со страшной тоской проводил их взглядом. О нацистке Лале, которую недавно назвал "симпатичной", он уже и не вспоминал.
  "Синюшной" штрафники, да и чернорубашечники тоже, называли странную девушку, появление которой было тоже не менее странным. И даже пугающим. Ее обнаружили на подходе к месту дислокации. Она лежала в сухой траве, еле прикрытая каким-то грубым бельем из плотной ткани, и хрипло стонала. Все тело ее было покрыто чудовищными солнечными ожогами. Там, где еще можно было судить о состоянии ее кожи, было явственно видно, что пигментация у нее была серо-голубой. Такого же цвета, только темнее, были и толстые губы. Волосы, постриженные под каре, были цвета воронова крыла. Мертвенный кожный пигмент вызывал вполне объяснимый страх, тем более что в адском климате даже у сравнительно бледных заприливцев быстро появлялся бронзовый неровный загар. Таким же пугающим был цвет радужной оболочки ее глаз - фиолетовый с черными пятнышками и разводами. Завидев вооруженных людей, девушка испуганно пыталась отползти, тараща и без того немаленькие глаза и непрерывно тараторя что-то на непонятном гортанном языке. Затем, осмелев, попыталась разъяснить свою ситуацию. Никто, разумеется, ничего не понял из потока неясных слов. С огромным трудом удалось выяснить, что странную девушку зовут Илиана. Вскоре открылась еще одна ее непонятная особенность - она патологически не могла повторить ни слова на заприливском, несмотря на титанические старания чернорубашечников и штрафников, среди которых нашелся профессиональный лингвист. Все было тщетно. Даже короткие предлоги и местоимения являлись для нее абсолютно непроизносимыми. Легче, наверное, было научить языку дерево.
  Ее взяли с собой, вылечили ожоги и не нашли более достойного применения, чем сделать "бабой" для штрафников. Предварительно над ней надругался весь корпус чернорубашечников. Тогда Илиана жутко, с надрывом, кричала, пока не сорвала голос. После этого беззвучно плакала часами. Вслед за чернорубашечниками ее принялись "валять" быдловатые штрафники. Интеллигенция большей частью в этой содомии не участвовала. Однако, нашлись и такие, кто опустился ниже своего достоинства и беззастенчиво пользовался несчастной измученной девушкой.
  Каждый член четверки испытывал жалость к Илиане и гнетущее осознание собственной беспомощности в этой ситуации. Эмоциональный Рид попытался было встать на защиту девушки, но тут же получил по зубам и был жестоко избит. Это обстоятельство, вкупе с тем, что он больше всех ухаживал за больной Илианой, вызвало ее безграничное доверие к нему. Она стала приходить к нему после исполнения мучительных, навязанных быдлом, обязанностей, обнимала, плакала и жаловалась на своем странном наречии. Рид молча слушал ее и гладил по волосам. Он как-то сказал Квиду, что ему хорошо с ней. Без всяких плотских утех, просто когда она рядом. Нетрудно было представить, что чувствовал бедняга Рид, когда слышал и видел, что творили с Илианой, которую он уже называл своей девушкой.
  Трудно тянулись часы и минуты. Светило нехотя клонилось к закату. Компания разговаривала обо всем - о женщинах, о жизни, об искусстве, о погоде; по нескольку раз обсудили свое положение. Вечером к ним присоединилась Лале, и они долго разговаривали уже просто ни о чем, боясь, что молодая нацистка подослана шпионить за ними.
  Новый штурм был назначен на раннее утро, когда бдительность врага ослаблена. Всем штрафникам было приказано спать.
  Они раскатали по земле брезент и в беспорядке улеглись на него. Мало кому спалось в ту ночь. Также и Квид ворочался и проваливался в забытье на несколько минут, чтобы, резко вздрогнув, опять прийти в относительно бодрствующее положение.
  Глава четвертая
  - На каждую машину - четверо! - орал лейтенант. - Водитель, пулеметчик, стрелок! Четвертый - на прожекторе! Инфравизор - только водителю!
  Сонный и разбитый Квид сел на жесткое, отвратительно воняющее соляркой, кресло рядом с Твилитом, который занял место водителя. Рид уселся за пулемет, Философ был назначен ответственным за прожектор. До рассвета еще оставался час, небо пребывало в мрачно-синем цвете. Было прохладно.
  Квид осмотрелся. Машин всего насчитывалось десятка полтора. На вооружении у штрафников появились огнеметы. На огнеметчиках были длинные, до колен, брезентовые одеяния. Словно для издевательства, баллоны были яркого ядовито-желтого цвета, хорошо заметного издалека.
  Следом за штрафниками должны были идти чернорубашечники, включая Светлый Легион, и странная нечисть, именующая себя Бурыми Бойцами. Эти товарищи были огромными - на голову выше самого высокого солдата, широкими в плечах и были наглухо закрыты одеждой. Глухие светло-коричневые мундиры, бурые перчатки, глубокие бурые каски, очки-инфравизоры и противогазы. Откуда они взялись и кто они вообще такие не имел ни малейшего представления даже всезнающий Философ.
  - Фары не включать! - отдавал приказания лейтенант. - Двигаться как можно тише! Включить двигатели! Вперед!!
  Твилит повернул ключ в замке зажигания. Огромный джип послушно взревел, прогреваясь, затем тихонько заурчал. Машину качнуло, когда она двинулась вперед. Квид зачем-то обернулся и тут же увидел одинокую фигурку Илианы, которая сделала несколько шагов вслед за ними и остановилась.
  Джипы ехали медленно, стараясь, чтобы штрафники-пешеходы не сильно от них отставали. Вновь, как и два дня назад, они двигались в сторону Карлоны, которая медленно, но неумолимо приближалась. Широкие прямые улицы постепенно окружили их. Абсолютно все окна домов были темны. Очертания зданий были хорошо видны - глаза уже успели привыкнуть к темноте. Квид сидел полубоком и целил стволом пулемета во все окна подряд. Кроме их джипа, по этой улице двигались еще три машины. По обеим сторонам проезжей части цепочками двигались штрафники. Шаги людей и шуршание автомобильных шин тонули в ватной тишине.
  Один из идущих впереди автоматчиков рухнул лицом на асфальт. Всего лишь на мгновение повисла тишина, которая затем взорвалась шквальным огнем и криками.
  - Свет! - истошно вопил Рид. - Философ, свет!!
  - Свет! Свет!! - раздавались крики с других машин.
  Мощные прожекторы включились почти одновременно, на секунду ослепив Квида, и принялись беспорядочно шарить по окнам. Джип сильно тряхнуло. Раздался дикий грохот и вой, на мостовую посыпались гильзы. Очереди крупнокалиберных пулеметов разбивали в крошку оконные стекла, выламывали с мясом рамы, и было страшно от одной только мысли, что происходит с человеком, которого зацепило подобной очередью.
  Кто-то пустил жирную струю напалма в разбитое окно. Квид беспорядочно палил в пустые глазницы домов. Сверкнула вспышка. Затем еще и еще одна. Что-то бесформенное и полыхающее, завывая, пролетело перед глазами и ударилось в стену. Мощные взрывы расшвыряли по мостовой штрафников, заставили вжаться в кабину - снайперы целились в баллоны огнеметов. К грохоту пулеметных очередей примешивался оглушительный вой пламени. Длинные язычки огня замерцали в безумной пляске. Вдоль стен двигались темные сгорбленные фигурки. Они застывали под окнами, распрямлялись, выбрасывая вверх руки, и в следующие несколько секунд раздавался оглушительный взрыв.
  В одном из окон метнулась тень.
  - Философ!! - заорал Квид и сам не услышал себя в оглушительной какофонии.
  В следующий момент его ослепило вспышкой, ударило, обожгло, и он потерял сознание.
  Когда он очнулся, машина куда-то пропала. Пропали и Твилит с Философом и Ридом. Квид ошалело осмотрелся вокруг. Шум боя не прекращался. Из окон наружу рвалось ревущее пламя. Мостовая была усеяна трупами, в стороне горели джипы. Их было два. На тротуар взобрался слегка покореженный БТР с разбитыми гусеницами. Он тоже горел.
  Квид попытался подняться, опираясь на руки. Правая скользнула по чему-то мягкому, уткнулась в странно знакомые бугорки и влипла во что-то мокрое и вязкое. Квид устремил туда свой взгляд и резко отдернул руку. Рядом с ним лежал человек. Мертвый. Окровавленный и обожженный. Ноги неестественно заломлены, голова запрокинута, длинные волосы разметались по асфальту. Девушка. Даже почти девочка, совсем еще молодая. Форма - голдарианская. Снайпер. Из горла как будто выдран кусок. Так и есть - полшеи снесено начисто. К горлу Квида подкатил спазм. Глаза девушки выкачены, тонкие губы искривлены, пальцы застыли в страшной предсмертной судороге.
  Кто-то выл. Мерзко, истошно. Страшно. Затем Квид увидел того, кто издавал этот отвратительный звук. Огненный кокон, тщетно пытающийся сбросить с себя пламя. Он приплясывал, подпрыгивал и размахивал руками, а потом, мгновенно прекратив кричать, упал на дорогу и затих, источая жуткий запах паленого мяса. Из подъезда выкатился еще один огненный кокон и, пробежав до середины мостовой, рухнул, как-то странно подломив колени. Зрелище было жуткое, до того жуткое, что можно было запросто потерять сознание от шока. Но Квид сохранял какое-то странное, тоже жуткое, спокойствие. Он, сам не понимая почему, хладнокровно смотрел на горящих людей. И только потом до него дошло, почему. Они не были людьми. Это были глупые обезьяны, по недоразумению напялившие черные рубашки и двинувшиеся воевать против мирных людей.
  Квид, как завороженный, смотрел на то, как маслянистые язычки пламени доедают бесформенные туши чернорубашечников. Когда он поднял глаза, его уже окружили голдарианские солдаты. Снайпер с обгоревшим лицом с размаху ударил его ногой. Квид почувствовал, что умение дышать покидает его. Не успел он прийти в себя, как обрушился новый удар.
  - Ты с ними! - рычал снайпер.
  Квид мутным взглядом посмотрел на него. Закопченное лицо солдата перекосилось. Внезапно заорав, как ненормальный, снайпер обрушил кованый сапог на голову лежащего трупа. Это был Бурый Боец. Мертвый Бурый Боец.
  Поддавшись непонятному чувству, Квид склонился над мертвым солдатом. Что-то в нем было не так... То, что лежало на поверхности, но до сего момента оставалось загадкой. Даже в такую жару Бурые Бойцы не снимали противогазы, а на руках у них всегда были надеты гладкие перчатки, никто не видел их раздетыми хотя бы по пояс, не говоря уже обо всем остальном. О них ходили жуткие легенды, одна страшнее и глупее другой, например, по одной из них, Бурые Бойцы были родом из сильно загрязненных мест и настолько, якобы, привыкли к отравленной атмосфере, что относительно чистый воздух Заприливья и Голдарианской Республики был для них смертельным. Квид медленно, как во сне, протянул руку, схватил противогаз и резко рванул на себя. Голова Бойца дернулась и стукнулась о камень, противогаз остался в руке Квида. Последний отпрянул в ужасе - на него смотрели остекленевшие от смерти и пережитого ужаса миндалевидные глаза, лицо было покрыто шерстью, а из пасти торчали оскаленные клыки. Зрелище было невыносимым, но до боли знакомым - Квид готов был поклясться, что подобные хари ему уже приходилось видеть. Но когда и, главное - где?
  - Удивлен? - с неприязнью спросил у него голдарианский снайпер.
  Плохо соображающий Квид посмотрел на солдата. Чуть позади стояли другие снайперы и арбалетчики. Измученные, грязные, окровавленные, в потертой синей форме Голдарианской армии. Рядом чадил и распространял удушливый смрад подбитый БТР. Снайпер шагнул в сторону Квида, тоже склонился над мертвым Бойцом и вдруг яростно сорвал с него перчатку, открыв мохнатую лапу.
  - Смотри, смотри, заприливская гнида, за кого воюешь! - злобно сказал он и с ожесточением сдавил палец бойца. Из мохнатой руки резко выскочил острый костяной коготь длиной с указательный палец человека.
  - Кто он? - без вопросительной интонации спросил Квид.
  Снайпер пришел в бешенство.
  - Ты меня еще спрашиваешь? ТЫ меня еще будешь спрашивать, кто это?! - взревел он.
  Перед глазами Квида возникла убитая девушка-снайпер со страшной раной на шее.
  Голдарианец, казалось, совсем обезумел: он размахивал руками, пинал труп Бойца, показывал на него пальцем и что-то вопил про вторжение нового биологического вида и о тварях из Заприливья, которые с ними заодно. Но Квид не слушал его.
  Неподалеку лежал убитый офицер Бурых Бойцов, он был настолько обезображен, что чин его можно было определить только лишь по окровавленному палашу, зажатому в правой руке. Квид стоял и тупо смотрел на него.
  - Пошли! - махнул рукой один из арбалетчиков.
  Снайпер, избивший Квида, продолжал стоять и размышлял. Наверное, на тему того, чтобы продолжить процедуру.
  - Он не понимает, - тронул его за плечо другой снайпер.
  Обожженный нехотя повернулся и двинулся прочь, вслед за остальными.
  - Он действительно не понимает, - донеслись до Квида слова.
  Вскоре голдарианцы скрылись из виду, а Квид так и остался стоять над трупом Бурого Бойца. Где-то в городе гремели разрывы - бой все еще продолжался.
  - Квид!! - окликнули его.
  Он повернулся на голос. К нему брели Твилит, Рид и Философ. Они махали ему руками.
  - Квид, мы можем бежать! - задыхаясь, говорил Твилит. - Бои идут в центре города, здесь никого не осталось!
  Квид поднял с земли автомат.
  - Идем, - выдохнул он.
  Достигнув угла одного из зданий, они столкнулись с голдарианским солдатом. Он был огромен. Лицо его было скрыто черной шерстяной маской.
  "Как Бурый Боец", - мелькнуло в голове у Квида.
  Мразь выпустила пулю в лоб Твилита. Рида постигла та же участь. Философ, вскинувший было автомат, отлетел, будто тряпичная кукла, и ударился в стену. Выстрел крупнокалиберной винтовки довершил дело.
  Автомат Квида выбило из рук.
  - Савалес!! - прорычало чудовище.
  Квид вновь подхватил автомат и остервенело замахнулся прикладом. В следующий миг он уже лежал на асфальте, больно ударившись затылком. Сверху громадой надвигался верзила, одновременно стягивая с головы маску.
  - Какой ты, оказывается, невменяемый, Савалес! - произнес человекоподобный котяра.
  - Меня зовут Квид, - спокойно ответил бывший Первый Министр.
  Котяра наклонился и с издевкой в голосе произнес:
  - Фамилия твоя - Савалес, Прогрессор недоделанный!
  Глава пятая
   - Зачем ты убил их? - наконец спросил Гмарра Квид. Точнее, Серхио. Он никак не мог привыкнуть к своему настоящему имени.
  - А по-твоему надо было объяснить им то, что на планете у них действует целая армия борраков? - ответил котяра вопросом на вопрос.
  - Они же не видели твоего лица! - сказал Серхио.
  - Избавь меня от объяснений, друг мой! - вздохнул Гмарр. - Все равно бы их убили голдарианцы. Или же свои чернорубашечники. О крысах беспокоишься. Вся эта планета - сплошные крысы. Загадили все, что можно, а до сих пор неймется.
  - Это были мои друзья! - твердо сказал Серхио.
  - Это были друзья бывшего господина Первого Министра по имени Квид, - отрубил боррак. - Но не друзья Серхио Савалеса, Стороннего Наблюдателя в Заприливье.
  - В любом случае - это МОИ друзья, - возразил Серхио.
  Боррак оскалился и промолчал.
  - Ты знаешь, кто такая Илиана и откуда она взялась? - поинтересовался Савалес.
  Гмарр удивленно посмотрел на него:
  - О ком это ты?
  Серхио описал странную девушку.
  - Твари, - весь напрягся боррак. - Новую забаву придумали, да? - сказал он с ненавистью, почему-то обращаясь к небу.
  - Так ты ее знаешь? - спросил его Серхио.
  - Лично ее - нет, - ответил боррак. - Но догадываюсь, кто она и откуда.
  - И? - нетерпеливо спросил человек.
  - "И!" - передразнил его Гмарр. - Откуда она, тебе сейчас не понять. А вот кто она такая - так это человек, понял? Такая же, как ты. Или почти такая же.
  - А почему она не могла ни слова сказать по-заприливски? Сколько ее ни учили?
  - А ты бы смог повторить хоть слово, если бы крыса учила тебя своему языку? - неприязненно ответил Гмарр вопросом на вопрос.
  Серхио понял, что большего он от котяры не добьется.
  - Что ты собираешься делать дальше? - перевел он разговор на другую тему.
  - Что Я собираюсь делать?! - изумился Гмарр. - Ну ты и нахал! Заварил кашу, еще и выпендриваешься! Ты хотел спросить, что МЫ собираемся делать дальше!
  - И что же МЫ собираемся делать дальше? - послушно переспросил Квид, он же Серхио.
  - Сваливать отсюда, - буркнул Гмарр. - И чем скорее, тем лучше. С местной планетографией дружишь?
  Серхио кивнул.
  - Хвалю, - сказал Гмарр. - Сейчас мы находимся в очень удобном месте: на севере - граница с Заприливьем, на юге - болота. В последнее время вся Голдарианская Республика - это одно большое болото.
  - И что же здесь удобного? - спросил Серхио. Замысел кота был ему непонятен.
  - А то, что в болотах нас никто искать не будет! Там такая духотища, что ни один нормальный человек туда не сунется. Пройдем через болота, а в пустыне доберемся до базы. Там будем решать, что делать дальше.
  - До чьей базы? - уточнил Серхио.
  - До промежуточной базы Галактических Наемников, - пояснил боррак.
  Серхио кивнул.
  - Сантайя говорила, что где-то в болотах гниет "Триумфант".
  - Кто? - переспросил Гмарр. - Ты про эту рыжую! С каким удовольствием бы я ее придушил!
  - За что вы ее так все ненавидите? - с тоской спросил Серхио. Он почувствовал, как тело сжигает знакомой волной.
  - А за что мне ее, по-твоему, любить?! - возмутился Гмарр. - За то же, за что и тебя, господин Сторонний Наблюдатель, сиречь Прогрессор?! Да вы с ней оба друг друга стоите!
  - Она тоже с Земли? - уточнил Серхио.
  - Не знаю, - покачал головой Гмарр. - Варианты равносильны - либо она ваша, либо их.
  - Чья - их? - не понял Серхио.
  Гмарр посмотрел на него и тяжело вздохнул.
  - Ничья, - кротко сказал он. - Своя собственная. На гособеспечении.
  Боррак осклабился и сделал вид, что осматривает винтовку. Затем спохватился и спросил:
  - А что ты там за "Триумфант" упоминал?
  - Ты разве не слышал? - удивился Серхио. - Старинный танк...
  - Я много чего слышал. И о Храме Воды, и о залежах ультрацитума. Ты знаешь, что такое ультрацитум? Поверь мне, люди, которые о нем рассказывают, тоже этого не знают.
  - Ты считаешь, что "Триумфант" - выдумка Сантайи?
  - Необязательно, - покачал боррак мохнатой башкой. - Просто его может уже не быть в целости и сохранности. Влажность, знаешь ли, температура высокая. Котел атомный.
  - Ладно, - немного погодя сказал боррак. - Пора двигаться. Под шумок улетим на вертолете. Дотянем, сколько можем, а там пешком.
  - А нас не собьют? - поинтересовался Серхио.
  - Могут, - сказал Гмарр. - Но другого выхода у нас нет. Забрать нас могут только из совершенно безлюдного района.
  Серхио потянулся, разминаясь.
  - Двинулись, - сказал Гмарр. - Здесь нельзя оставаться долго.
  Серхио послушно двинулся. Боррак шел впереди семимильными шагами, поэтому приходилось сильно напрягаться, дабы не отставать от него. Один раз Серхио споткнулся и чуть не упал. Посмотрев под ноги, он обнаружил труп, принадлежащий девушке.
  - Еще одна, - пробормотал Серхио.
  Девушка лежала лицом вниз. Черный комбинезон выдавал в ней заприливскую нацистку. Светлый Легион, мать его. Затылок был превращен в кровавое месиво, светлые волосы обагрились. Гмарр носком ботинка перевернул ее на спину. Лицо было обезображено смертью, но все-таки не настолько, чтобы Серхио не смог узнать в девушке Лале. Убитую Лале. Женщина в форме - это, конечно, красиво, но МЕРТВАЯ женщина в форме - это всегда страшно.
  - Идем, - поторопил его Гмарр.
  Серхио отвернулся, хотя вид мертвой девушки непонятно чем привлекал его.
  Спустя некоторое время они вышли из города и углубились в парк. Гниющий, неухоженный парк.
  - Тихо, - предостерегающе сказал Гмарр.
  Чуть впереди на грязной полянке стоял черный бочонкообразный вертолет. Чья-то огромная фигура маячила в дверном проеме кабины. Чем она занималась, видно не было, но из глубины вертолета доносились какие-то шуршащие звуки. Гмарр поднял с земли огромный булыжник и с силой запустил им непонятной фигуре в зад. Фигура подскочила, грохнулась головой о низкий потолок и вынырнула из машинной утробы. Гмарр выстрелил. Пуля раздробила существу колено, и оно рухнуло на вязкую почву, гадко шипя. Существо было в форме Бурого Бойца.
  - Шарим, значит? - сладко спросил Гмарр у Бойца. - Харю-то нам продемонстрируй!
  И, не дожидаясь, сам содрал с головы Бойца всю защитно-декоративную маскировку.
  Гмарр вздрогнул и встопорщил шерсть. На них смотрел боррак. Почти такой же, как сам Гмарр, только с вытянутой мордой и длинными, спутанными, очень похожими на человеческие, волосами.
  - А ты, мерзотина, как здесь оказался? - изумленно и злобно поинтересовался у патлатого Гмарр.
  Незнакомый боррак тряхнул засаленной гривой и гаденько захихикал. Именно так - гаденько. Неприятно захихикал.
  - Так же, как и ты, гладкий! - прохрипел он. - Война - это деньги! Нам нужно много денег на то, чтобы бороться с вами! Деньги и практика.
  - Какая еще практика? - поморщился Гмарр.
  - Убивать таких как ты! - с вызовом произнес лохматый и снова захихикал. - Я лично умертвил двоих гладких!
  - Твой вид обречен на вымирание, гнида! - свирепо сказал Гмарр.
  - Благодаря таким как ты!! - с внезапной ненавистью выкрикнул волосатый. - Такие как ты поливали наши селения напалмом! Ты видел, как горят в напалме дети? Ты слышал их крики, гладкий?
  Гмарр молча смотрел на лохматого, пожирая его ненавидящим взглядом.
  - Молчишь, гладкий? Не слышал? - вновь заговорил тот. - И я тоже, представь себе! Ибо тот, кто горит в напалме, не может кричать! Он не может даже набрать воздуха для крика, потому что жидкое пламя сразу забирается в глотку!!
  - Я ненавижу тебя, гладкий! Я ненавижу тебя, хоть и впервые вижу! Я ненавижу всех гладких! - заорал он, потрясая спутанной гривой. - Можешь убить меня! Можете убить нас всех! Лейте!! Лейте напалм!! Жгите детей!!! Жгите женщин!!! Жгите всех, не разбирая!! Жгите, прикрываясь своими каннибальскими формулировками!! Жгите!! Выжигайте свободу!!
  - Свободу?! - сквозь зубы процедил Гмарр. - Не я ли провозгласил себя сыном первородной расы? Не я ли записал всех, у кого нет гривы, во второсортный народ? При всем при том, что нас сотни миллионов, а вас - жалкие тысячи?
  - Не жалкие! - тяжело дышал волосатый. - ИЗБРАННЫЕ тысячи! И наше сопротивление не сломить! Мы не дадим вам спокойной жизни! Знай это, гладкий!!
  - С меня довольно! - спокойно проговорил Гмарр. - Я наслушался этих бредней на сорок лет вперед.
  С этими словами он бросил винтовку в сторону и резко подошел к корчащемуся на коленях гривастому. Один взмах когтистой руки и тот рухнул ничком, мгновенно оскальпированный. Он булькал и рыгал кровью, а Гмарр тяжелым армейским ботинком переломил ему шейные позвонки. Гривастый дернулся последний раз и затих.
  Серхио, очумевший от всех этих смертей, округленными глазами смотрел на Гмарра.
  - Марш в кабину! - крикнул тот. - Только интеллигентских соплей мне тут не хватало! Марш в кабину, Я СКАЗАЛ!!
  Глава шестая
  Их не сбили. Но вертолет, вопреки уверениям Наемника, дотянул только до середины пути и рухнул в болото. Гривастый, похоже, слил топливо.
  Серхио и Гмарр стояли по колено в воде. Вертолет, разбившийся при неудачной посадке, неприлично булькал, уткнувшись носом в болото.
  - Держи, - сказал Гмарр, протягивая Серхио тяжелую винтовку. - Это ЭМ. Ты, наверное, не помнишь такие.
  - Электромагнитная? - спросил Савалес.
  - Она самая, - удивленно подтвердил Гмарр. - Я думал, ты год будешь память восстанавливать. Смотри, - продолжил он. - Пули с красным наконечником - разрывные, с зеленым - кислотные, с черным - отравленные. От местных пороховых пукалок здесь толку мало.
  Серхио вопросительно посмотрел на него.
  - Я надеюсь, нам не придется их использовать, - сказал Гмарр. - Вперед.
  Они побрели в мутной теплой воде. Там и тут плавали клочки омерзительных водорослей. Мимо Серхио проплыла зеленая плоская змея, заставив его отшатнуться.
  - Смотри, - кивнул Гмарр.
  Серхио обратил свой взор туда, куда указывал боррак. Из воды торчала проржавевшая опора линии электропередач. Вся она была увешена буро-зелеными мочалками водорослей. С одной из нижних ферм свисала блеклая змея и ловила проплывающую живность.
  - Где-то рядом город, - пояснил Гмарр.
  Серхио молча кивнул.
  - Их здесь натыркано до задницы, - сказал Гмарр. - Жара, влажность. Жить невозможно. Они целиком заброшены.
  Серхио снова кивнул. О заброшенных городах он слышал. Люди покидали их, и они стояли пустые и мрачные.
  - Там должно быть сухо, - вновь заговорил Наемник. - Города всегда строятся на возвышенностях.
  Постепенно болото и впрямь стало мельчать. Вскоре они ступили на твердую почву. А еще спустя время они вошли в пустой город. Дома были старые - серые и панельные. Очевидно, это был спальный район на окраине. Ближе к центру дома должны быть пооригинальнее.
   - Что за чертовщина? - внезапно спросил Гмарр.
  Серхио посмотрел на него непонимающим взглядом.
  - На дома обрати внимание, - нарочито спокойно и вкрадчиво посоветовал Гмарр. Но было хорошо видно, что он нервничает.
  Серхио внимательно посмотрел на один из блочных уродов. Ничего необычного.
  И тут его передернуло. Все этажи здания были доверху заполнены темной водой. Окна были старые, сгнившие, двери не в лучшем состоянии. Но вода удивительным образом держалась в доме и не собиралась выливаться. Он посмотрел под ноги. Дорога была покрыта толстым слоем сухой пыли.
  - В других то же самое, - тихо сказал Гмарр.
  Серхио огляделся. Соседние дома были тоже заполнены водой. И тоже доверху. И тоже вода удерживалась неведомой силой.
  Они пошли дальше. Все дома, которые попадались им по дороге, напоминали фантасмагорические аквариумы. Где-то вода была темной, а в некоторых домах - мутновато-белого цвета. По выражению Гмарра, цвета "разбодяженной спермы". Странная вода. Очень странная. Может, даже и не вода?
  - Давай подойдем поближе, посмотрим? - предложил Гмарру Серхио.
  Гмарр пожал плечами:
  - Если не возражаешь, я просто присяду. Очень мне надо на какую-то воду смотреть.
  Серхио окинул его взглядом типа "ага? Струсил?" и двинулся к ближайшему дому.
  Он подошел к двери в подъезд. Из щелей тихонько сочилась вода. Выглядело это настолько ненадежно, что Серхио решил отойти подальше, дабы избежать возможного прорыва темной жидкости. Он посмотрел в одно из окон. В мрачной воде плавали какие-то фигуры. С ужасом, переходящим в оцепенение, он понял, что фигуры - человеческие. Какое-то тело медленно проплывало мимо окна. Серхио узнал его. Это был разбухший, покрытый черно-синими пятнами Философ. Из глубины здания в сторону того же окна неслась какая-то непонятная тень. У Серхио сдали нервы - он вскинул винтовку и дал очередь по стеклу. Пули пробили маленькие отверстия, но вода странным образом удержала свою форму и даже не думала проливаться наружу. Серхио заорал.
  - Что такое? В кого стреляешь?! - Гмарр подскочил к нему.
  Наемнику стоило лишь взглянуть в окно. Шерсть его встала дыбом, он зашипел, попятился, целясь в одно из окон. Что он увидел там - то же, что и Серхио, или же что-то, еще более страшное, он не объяснил.
  - Уходим, - хрипло сказал он. - Быстро уходим отсюда!
  Спустя какую-то секунду человек и боррак опрометью мчались по улицам мертвого города. Наверное, было бы намного проще, если бы вслед раздавался топот погони или же просто угрожающие выкрики. Но было только безмолвие, которое окружало их повсюду.
  Глава седьмая
  Тварь прыгнула. Целиться было некогда, и Серхио просто выпустил ей в башку всю обойму. Черепная коробка лопнула, обдав Серхио липкими брызгами. Обезглавленный зверь пролетел по инерции мимо Серхио и с плеском ушел под воду. Пространство вокруг окрасилось кровью и какой-то желтоватой мерзостью.
  - Мутант, - сказал Гмарр. - Климат меняется, виды приспосабливаются. Ничего удивительного.
  - Ты еще скажи, ничего страшного, - выдохнул Серхио. Он начал медленно приходить в себя.
  - Это лучше, чем затопленные дома с глюками, - парировал Гмарр. - Это - хотя бы понять можно.
  - А если там, в домах - вовсе не глюки? - спросил Савалес.
  - Если хочешь после этого спокойно жить, лучше считай, что это глюки, - серьезно сказал боррак.
  - Сссс! - внезапно прошелестел он и остановился.
  - Что? - спросил Серхио.
  - Железо, - пояснил Гмарр.
  Не говоря больше ни слова, он двинулся вперед. Вскоре и Серхио почувствовал легкий металлический привкус во влажном воздухе.
  - Вот это идиотизм! - восхитился боррак.
  Над ними нависал огромный коричневый танк, покрытый всевозможной растительностью. Брюхо гиганта было раскрыто, огромные решетчатые ступени вели в темноту салона. Из дул многочисленных орудий свисали пучки травы - птицы устроили там свои гнезда.
  - Нет, ну ты скажи - умные люди такое додумаются сделать? - вопрошал Гмарр. - С какой, интересно, дряни его проектировали?
  Серхио рассматривал чудо техники. Похоже, это был тот самый "Триумфант".
  - Ну и дура твоя Сантайя! - искренне веселился Гмарр. - Слов нет!
  - Это еще почему? - оскорбился Серхио.
  - Он еще спрашивает! - пришел в восторг Наемник.
  Серхио набросился на него с кулаками. Гмарр с легкостью увернулся от него и забрался на ближайшее дерево. Повиснув на суку, как самый обыкновенный кот, он принялся дразнить Серхио.
  - Представляешь, приволокли бы вы эту консервную банку в город! От нее тиной, во-первых, тащит за километр! В Голдаре бы все умерли со смеху, не надо было бы столько штрафников на смерть посылать!
  Он пронзительно засмеялся и начал карабкаться вверх, цепляясь когтями за кору, как маленький глупый котенок.
  - Сантайя-а!! - заорал он.
  Серхио смотрел на то, как бесился боррак, и вспоминал гламуру. Представил любимые упругие складочки между попой и бедрами, длинные изящные ножки, тонкую кожу...
  Гмарр все вопил и вопил как резаный. Потом он принялся драть кору, и на Серхио посыпался град обломков и ветвей. Он почувствовал, что дико скучает по Сантайе, дико хочет ее, хочет услышать ее мяукающий голосок. Подобного чувства он никогда не испытывал ни к одной женщине. Ни на Земле, ни где либо еще.
  Внезапно он посмотрел на Гмарра и нехорошо захихикал.
  - Ты чего это? - подозрительно спросил боррак.
  - Ничего, - покачал головой Серхио. - Все хорошо! Ты даже не представляешь, насколько!
  Он думал о ней, он почти ощущал ее телом. Он вдыхал ее запах. И чувствовал себя легко и свободно. И не сжигала внутренности чудовищная волна.
  Часть пятая. Спирали необратимости.
  ... Солнце достигло зенита и палило беспощадно.
  Синева, бесконечная едкая синева, волнистые дюны и ослепительно белый диск, обжигающий и иссушающий до предела. Бессмысленно идти вперед, безумство - идти назад, медленная смерть - не идти никуда. Но и до базы им уже не добраться.
  Далеко позади осталась кровавая бойня, стихли вопли умирающих, стих лязг железа, только кошмарные картины увиденного остались, впиваясь в воспаленный разум. Ужас, вгрызающийся в сознание, с хрустом и причмокиванием пожирающий остатки спокойствия. Жадно пожирающий, давясь и отрыгивая удушающим зловонием. Сковывающий, пронизывающий, леденящий кошмар. Если бы не усталость, болезненная и опустошающая, давно бы уже катался по песку, воя, рвя глотку, высовывая язык и пуча глаза. Молотил бы песок конечностями, выгибал позвоночник, вращал башкой, пытаясь сбросить с себя гнетущий кошмар, мертвой хваткой вцепившийся в нервы.
  Грызущая жуть, разрывающая мозги, и опустошающая усталость, не дающая сил не только бороться с кошмаром, но и полностью пускать его в себя. Тело - как бесформенный комок с мясом, костями и дерьмом. И такое же тело, такой же мешок гнусных эмоциональных фекалий, который надо нести на себе.
  Мир, гниющий заживо в смрадных болотах, сгорающий в центральных песках, никому не нужный, даже своим обитателям. Мир, покидаемый вымирающими видами и порождающий гнусных безволосых потеющих тварей, жрущих воду декалитрами и обливающихся болотистым потом вкупе с вонючей слизью. Обреченный, агонизирующий мир, в котором непонятно почему столкнулись интересы людей, борраков и самой могущественной Силы во Вселенной. Именно так - Силы с большой буквы. Чего стóят две жалкие фигурки человека и боррака, едва заметные в бескрайней пустыне? Чего стóят земляне с могучей техникой, теряющие своих разведчиков десятками? Чего стоят борраки, как гладкие так и гривастые, торгующие своими жизнями в чужом мире? Жалкой умирающей планетки, занюханного уголка Мироздания? Тухлой воды в болотах? Ржавого "Триумфанта"? Безмозглых палачей в Заприливье? Для чего платится такая цена? Триллионы кредитов, сотни и тысячи жизней - на разлагающуюся биомассу? На губящую себя культуру?
  Гнусный, корявый мир!.. Погибнет - ведь ни капли не жалко будет! Мир-самоубийца, которых даже в церкви не отпевают. Но ведь так бездарно все идет! Столько сил, столько энергии, столько жизней! И ведь везде, везде - все по сценарию! По требованию черт знает кем сочиненного сценария людей гонят на смерть, людей заставляют любить, заставляют страдать, мучиться, вешаться, стреляться, топиться. Совершать никому не нужные революции. Лезть под танки. На пулеметы. В огонь.
  А кто сценарист? Мы? Каждый - кузнец своего счастья? Или актер, играющий свою роль? Или даже простой статист, от которого требуется красиво и вовремя пройтись в кадре, а потом спокойно умереть? И когда же кончится фильм? Для чего его вообще снимают?
  Бездарный фильм. Плохая сказка.
  В первый и последний раз Гмарр видел, как сворачивается пространство.
  ЗДЕСЬ И ТЕПЕРЬ. OUTTAKES
  (эпизод, не вошедший в роман)
  
  ... - Эти рыжие черти мешают жить нашим гражданам на южных границах! - надрывался плюгавый гопник-оратор.
  - Ва-а! - вторила толпа.
  Границы Заприливья священны и неприкосновенны!
  - Ва-а!
  - Если мы не уничтожим их сегодня, они уничтожат нас завтра!
  - Ва-а!
  - Они придут в наши дома!
  - Ва-а!
  - Они заполонят Заприливье!
  - Ва-а!
  - Не допустим! - на этой фразе оратор сорвался на хриплый визг.
  - Ва-а-а!!!
  За микрофон взялся другой фюрер - внешне типичный унтер или прапорщик:
  - Патриотический Фронт проводит запись добровольцев в помощь нашей доблестной армии, - пробасил он, глядя на толпу слегка сбоку, как хищная птица.
  Толпа отозвалась восторженным воем.
  Прапорщик омерзительно улыбнулся, гыкнул и продолжил:
  - Особо отличившиеся войдут в заградотряды для штрафных бригад!
  Толпа, пьяное и полупьяное быдло, взревела от восторга. Каждый из них представлял, как он, такой героический и доблестный, гонит на смерть "умников" и прочих "яйцеголовых", модников, мажоров и педерастов. Какая радость! Наконец-то он, читающий только анекдоты в нагрузку со сканвордами, мачо-натурал, заживет как герой нашего времени. Быдло, кровавое быдло, которое будет довольно ржать, глядя как Голдарианские снайперы в синих мундирах и черных беретах всаживают пули в штрафников, и которое, истекая слезами, соплями и воняя экскрементами, будет умолять оставить его в живых, если попадет в плен.
  Быдло, кровавое быдло, дорвавшееся до зрелищ. Какой там хлеб! Зрелищ, зрелищ нам побольше! Крови, мяса, мозгов! Только нас самих не трогайте, мы бедные и жалкие.
  Крик...
  Не вопль и не визг - крик... Женский голос, голос совсем еще молодой девушки звал на помощь.
  Майор обернулся и увидел отвратительную картину - трое ублюдков избивали рыжеволосую девушку, размежевывая удары словами "голдарианская шлюха" и прочей обсценной лексикой. Майор рванулся из оцепления и с яростью отшвырнул подонков в сторону.
  - К порядку! - заорал он. - Вы что, совсем обезумели?!
  Один из нападавших, с разбитым ртом, бросился на майора, ревя, как раненый бык. Майор с ожесточением отпихнул его и вытащил табельное оружие.
  - Я представляю Вооруженные Силы Заприливья! - начал он ровным голосом, громко и четко произнося слова.
  - Предатель! - выкрикнул кто-то из толпы, прервав его.
  Для обезумевшей оравы этого было достаточно. Провокатор канул в неизвестность, но люди уже ломились на майора и девушку. Раздался выстрел - офицер стрелял в воздух. Толпа охнула и отпрянула. Кто-то истошно завопил: "Убивают!" И без того разозленные безумцы рванулись на майора, который только и успел, что загородить собой рыжую девушку.
  На помощь командиру пробивались солдаты, но толпа мешала им. Некоторые бойцы принялись стрелять в воздух, компоненты людской массы визжали и голосили, началась давка.
  Из-за угла с ревом выскочил огромный джип и резко затормозил, ударив бампером несколько человек и повалив их на асфальт.
  Черный крупнокалиберный пулемет грозно смотрел на толпу.
  - Тихо! - произнес голос, усиленный мегафоном.
  На капот машины взобрался высокий блондин в форме заприливской армии.
  - Я! Сказал! Всем! Молчать!! - от его электрически искаженного крика закладывало уши.
  Толпа постепенно стихла, но в задних рядах продолжали роптать.
  Блондин окинул взором людское марево, сплюнул и вновь поднес мегафон ко рту. В тишине его голос гремел:
  - Этот пулемет, - он указал рукой на орудие, - не оставляет после себя раненых.
  Он сделал паузу и продолжил:
  - Если какая-то сволочь будет брыкаться, я лично превращу ее в кровавое месиво! Дайте дорогу врачам!
  Толпа не шевелилась.
  Блондин демонстративно перезарядил пистолет, убрал его в кобуру и вытащил легкий пулемет, направив его в толпу. Народ расступился, открыв дорогу к месту недавней бойни. Через образовавшийся проход пробежали медики с носилками. Блондин криво ухмыльнулся, убрал оружие и спрыгнул с джипа.
  Толпа молча смотрела на него. Блондин надменно осмотрелся, брезгливо поморщился и пошел к докторам.
  Как и следовало ожидать, офицер и девушка были мертвы. Блондин посмотрел на их тела и зло улыбнулся, едва скрывая ненависть. Он сделал глубокий вдох, расправился и произнес, окидывая взглядом людей:
  - Вы подняли руку на беззащитную девушку и на офицера Вооруженных Сил Заприливья, - он вновь сделал эффектную паузу, видно был прирожденный актер. - Тот, кто это сделал, заслуживает наказания. Я хочу, чтобы вы сами выдали мне этих уродов.
  - А кто ты такой, чтобы здесь командовать? - подал голос накачанный алкоголем здоровяк.
  Блондин резко повернулся в его сторону. Загорелое лицо исказилось от гнева, но блондин, сделав усилие, сохранил самообладание. Он высокомерно улыбнулся и, слегка наклонившись, постучал пальцем по офицерскому погону на плече.
  - В настоящее время я - полномочный представитель власти и имею полное право открывать огонь на поражение, если что-то... или кто-то, - обратился он непосредственно к здоровяку, - мне не понравится.
  Сказав это, он расправил плечи и упер руки в бока.
  Напряжение росло...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"