Семёнова Ольга Васильевна : другие произведения.

Пянкратова победа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Опубликован в "Независимой газете" (Москва)

  В стороне ореховой, на краю болотистом деревня стояла: комаров тучи, мух миллионы, жителей так себе. И жил в ней ухарь-художник, Пянкрат.
  
  Бывало, размалюет чего - глаз не оторвать. Печку разукрасил, стены расписал, до потолка добрался... и решил постранствовать, себя во всей красе молодецкой миру выставить. Не век же по деревне с кисточкой околачиваться!
  
  Простился он, как петухи запели, с зазнобушкой своей - Лукерьей, девкой правильной, но испорченной.
  
  Уж сколько раз говорилось, сколько раз писалось: не подходите близко к людям нищенствующим, ведь зараза на них - чесотка да волдыри. Ан нет, подошла-таки Лукерья к бабке, на тракте помиравшей. Трое суток эта бабка в кустах провалялась, никому и дела до нее не было: лежи, старая, - загибайся. Приблизилась девка, хотела водой напоить, да бабка за руку ее - цап, прошептала тарабарщину, да и дух выпустила свой нечистый, а Лукерья - живи, да радуйся дару ведьминому. Все б наперекосяк в ее жизни пошло, да только народ в деревне той жалостливым был: сочувствовал Лукерье, но сторонился.
  
  Чувствовало сердце Лукерьино, что Пянкрат воротится к родным пенатам, поэтому отговаривать не стала. "Иди, - говорит, - обо мне не беспокойся - другого найду".
  
  
  Поведал он тогда о помыслах своих матушке:
  
  - Ухожу я на заре.
  
  - На покос? - обрадовалась матушка, что у сына руки на работу зачесались, ведь проку от его мазни не было.
  
  - Не-а, пойду, может, где разбогатею.
  
  Всплеснула матушка руками, потом о подол их вытерла и, сына благословивши в путь-дорогу, почала тесто месить: того гляди перестоит, скиснет. А Пянкрат за порог вышел и побрел налегке через леса и грязи бологовские в град столичный.
  
  Ночь три раза день сменила. Изголодал, поизносился Пянкрат в дороге. К вратам городским подходит, а там народу - тьма: кто пехом с коромыслами на базар, кто с бадьями, лыко тоже на продажу везли. Только зачем Пянкрату товар бытовой, он к дядьке одному пристал, что привез картины лубочные, тонко срубленные. Сюжет картин тех немудрен: бабы срамные, лебеди, гнедые с гривами... Пока ворота открывали, картины-то все и раскупили. Сгреб дядька выручку и домой, а Пянкрат задумался: "Может, и мне такое нарисовать? Глядишь, хлеба куплю с икрою. А то пишу портреты да виды на сельское жительство..."
  
  Продавши сапоги, купил Пянкрат досок липовых и стал творить: там мазнет, сям испачкает... Нарисует - продаст, тем и жил. Все царство-государство картинами заполонил, а как брать перестали, в долги влез.
  
  Заточили его в острог.
  
  Сидит Пянкрат, горюет, а тут цирик входит
  
  - Тебя, - говорит, - девка-краса домогается. Запустить?
  
  Кто ж откажется перед казнью на девку-красу поглазеть? Впустили.
  
  - Ба! Лукерья! Какими судьбами? - обрадовался Пянкрат.
  
  Зарделась девка от речей городских.
  
  - Я, - говорит, - на выручку к тебе пришла.
  
  - Мне уже не поможешь, - вздохнул Пянкрат.
  
  - Послушай, что я тебе скажу! Вражина окаянная на наши земли наступает! Царь амнистировать обещал того, кто с ней управится!
  
  - Нереально, - махнул рукой Пянкрат и шибче закручинился.
  
  - Брось эти словечки! - топнула ногой Лукерья. - Ты к царю на аудиенцию напросись, да о плане моем поведай. А план таков...
  
  В те годы далекие армия в упадке была. Все, кому черед служить пришел, откупились, одни генералы остались, а проку-то от штабных!
  
  Царь гневается.
  
  - Почто, - спрашивает он у бояр, - армию развалили?
  
  - Дык... казна целей без дармоедов, - разводят руками бояре и смотрят в глаза царевы, аки шавки.
  
  Схватился царь за голову, хотел прямиком ее в петлю вложить, но Пянкрата привели на аудиенцию.
  
  - Ну-ка, успокоил меня быстро! - рявкнул царь на Пянкрата.
  
  Пянкрат скандалить не стал, видя, что царь в отчаянии, время выждал, да и о плане Лукерьином поведал. Царь скумекал, что надо на "а вдруг сработает" положиться, и дал добро - другого выхода не было.
  
  А надоумила Лукерьюшка Пянкрата нарисовать декорации для той войны. Ну, там рать молодецкую при шлемах да палицах, конницу, лучников. А Пянкрату что - рука ж у него на русалках набита. Шаблоны приготовил, по коим плотники местные болванки для росписи вырезали, взял краски, идет перед строем болванным, усы воинам кисточкой поправляет, у кого потекли, улыбки скалозубые одним штрихом выводит... Каждую болванку попрекает, душу вкладывая: "Что за кольчуга?" - и тут же звенья недостающие рисует. "А у тебя палица почему такая худая?.." "Почто шишак набекрень носишь не по уставу?.." "Булаву начисть до блеску, дурень!"...
  
  Как дружину привел в порядок, конями занялся. Кони сбитые получились, в попонах расписных с мордами придурковатыми. К назначенному часу раскинули шатры бутафорские, дыму нагнали, воинов расставили. Лукерья в костерок травки сыпанула особой...
  
  Подошли вражины и оробели, увидавши молодцев, с коими махаться да рубаться предстояло: мужики крепкие, судя по ухмылкам, задиры, росту небывалого, кони что слоны с пачек чайных...
  
  А Лукерьюшка куколок смастерила. Стояли эти пугала-куколки и "барыню" с присвистом перед войском бутафорским выписывали. Не одну стрелу в них выпустили, а марионеткам хоть бы хны, даже в присядку пошли при ранах, несовместимых, казалось, с жизнью.
  
  Расхотелось вражьему племени драться. Эффект неожиданности сработал: думали вражины, что три генерала с одышкой во поле выйдут, а тут на тебе - войско богатырское. Да еще дым от костра подействовал на них отрезвляюще - знала Лукерья, что сыпать.
  
  Сели вороги на скакунов убогих да прочь поскакали, раздираемые чувством зависти. Вру, конечно, не все ускакали: большая часть в лесах решила отсидеться, обождать, когда обиды забудутся, да и к царю с челобитной пожаловать: прими нас, батюшка царь, хоть рекрутами, хоть волонтерами, а можно наемниками да убийцами.
  
  Молодые наши, Пянкрат с Лукерьей, с венчанием тянуть не стали, пир на все царство-государство учинили. Матушка Пянкратова столько хлебов напекла: хоть и сытые все сидели, но от жадности давились.
   А царь такую речь держал за столом: "Творческий подход, наперевес с любовью, помогли справиться с непредвиденной ситуацией..."

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"