Щербино Ксения Андреевна : другие произведения.

Мифотворчество

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


МиФоТвОрЧеСтВо

1. Пенелопа - Улиссу...

Знаешь, пройдет много лет, и я даже
Собьюсь со счета и снова не буду пытаться...
Я скажу тебе, может быть, лет через двадцать,
Если встретимся, что я ошиблась, изверилась
И устала. Но ты не поверишь,ты будешь (если, конечно
Не ответишь на вечный вопрос королей отрицаньем "не-быть")
Говорить, говорить, говорить, говорить
Что-то там о плетенье браслетов и о красоте моих рук.

Я скажу, что хочу умереть. Ты мне скажешь: Нельзя так.
(А можно - иначе? Ты не знаешь.) Улисс, ты забыл,
Что твоя Пенелопа - та женщина, с кем ты не жил,
Но любил, пронеся как мечту сквозь года, ненавидит запреты.
Сколько весен моих расцвело, сколько лет отцвело
Без тебя - это время невиданной жатвы
И неистовой жажды - вернуться, вернуться обратно
В наши двадцать, когда ты впервые ушел.

Ты свое отгулял. Улыбнусь. Я согласна поверить,
Что ты даже пресытился - в щепу доска кораблей,
Чары странствий прошли, ты вернулся домой...но наверно,
Я не та Пенелопа и я не читала Гомера.
Я не жду тебя больше, мой сын на тебя не похож.

2. Орфей и Эвридика

Сакс замолчал. Джаз плачет по-мужски,
Так судорожно, сдержанно и скупо,
Захлебываясь низким, темным звуком,
Заламывая холодом виски.

И снова сакс. Все резче, жарче, чище
Играет джаз в полупустом кафе.
Сейчас сюда опять придет Орфей,
Мне говорили - он кого-то ищет.

Ко мне подсядет. Забормочет:"Да,
Отлично помню, я спустился, чтобы..."
Его слова меня забьют ознобом,
Прокравшись сквозняком продоль хребта.

"...Найти ее" - придвинется тесней,
Крылатые - тревожно вскинет брови
И скажет:"Мы займемся с ней любовью..
Конечно...Что еще? Любовью. С ней."

Закурит, нервно выпуская дым,
Завертится - как будто в клетке птица
На жердочке:"А Вы могли мне сниться?
Еще тогда...когда я видел сны...

Шампанского?" -Гарсон разлил "Надежду":
"За встречу, друг! До дна, до дна, до дна!
Вас звать.... я забываю имена,
но Вас...скажите, мы встречались прежде?"

Я улыбаюсь. Мне тепло и так
Так непроизносимо-невесомо.
Я улыбаюсь: "Нет, мы незнакомы".
Сакс заново вступил, разрезав такт

На две неравных ноты. Вдруг,вскочив
И на пределе связок или легких,
Так, что забьют в набат столы и стекла,
Крещендо пианиста перекрыв,

Переломившись надвое, как в бездну
Сорвавшись и пугаясь пустоты,
Он выдохнет: "Так значит, это ты?"
И затаит дыханье - вдруг исчезну?

Огромный, черный, сумасшедший грач,
Влетев в окно, на пианино сядет.
Расстроено, растерянно, не глядя,
Не в такт - разочарованный трубач

Вступает, тут же поперхнувшись звуком.
Болезненно прищурившись, Орфей
прошепчет хрипло: "Я Вас спутал с ней,
Простите!" - и с такою мукой

Посмотрит мне в глаза, что захочу
Зажмуриться. Мне сразу станет тесно,
Как будто съежатся в размерах стулья, кресла,
Столы под скатертью, похожей на парчу.

Он обернется только у дверей,
Меня он не увидит...

Этим летом
По пятницам и, кажется, по средам
Божественный играют джаз в кафе.

3. Эгей

Вглядываюсь.
Изламываюсь
в каждом жесте.
Парус...
Есть ли
вести?

Нервно внюхиваюсь
в цветок акации...
По-чудилось...
...Да мало ли что по-кажется?

Море -
слепит глаза.
Который год
Паруса -
Сколотые края
Меж морем и небом.
Я
до боли -
до рези в горле -
вглядываюсь в море

...Афины
цветут во всех измереньях
памяти. На мгновенье
зажмуриваюсь:
поверить бы.......
Буря
в груди. Напряженье жил.
Сын - был? Лю-бил?
До потери пульса!!!
До дури! До бури!
Жмурюсь -
крепче...

Сына - беречь, сберечь бы,
Загородить от всей
жизни.....Те-сей...

В небе без птиц
Не погадать - живой ли?
Из-под ресниц
мука.

Сыновней
Доля отца - тяжче.
Ждать. Жаждать.

Те-сей! Сы-но-чек!
Цепляюсь за каждую точку
в море. От напряженья
все идет точками. Зренье
словно слабе...ошибаюсь?
Или - парус?

Парус?
Теснее горла.
Перехват - выше. Черный?
Горло - вулкана жерло.
Парус - белый?

От страха - астма
раскрылась...боль разыгралась.
Задыхаюсь -
Парус???

Парус! Все четче! четче!
Тягостней доли отчей
нету! Острей - нету
Боли. Легла снегом
Из рук - акация - на пол.
Я столько лет не плакал,
кто мне сказал - раньше бы,
что обрету душу?

...Сына не видел - мальчиком,
Вдруг не увижу - мужем?
В горле клокочет лава.
Сын мой! Зачем тебе слава?
Сын мой! Зачем тебе - лавры?
Ча-ча-ча с минотавром
по лабиринтам душ....
Сын мой - зачем?......... МУЖ.

Бинокль! Трубу подзорную!
Видно ли? Черный, черный ли?

Руки дрожат.
Ножа
не удержать...
Нет?
Тогда - пистолет?

Скажут - подох с горя!
Парус - не бел? - Черен.....

Рот - швом
сжат - бесстыжим.
Вдруг - ошибусь виском?
Вдруг - выживу?


Афины... Чужая трагедия
Потеха жителям.....- Смерти мне!!!!!

С сыном - одну чашу!
Сыну - не стать старше,
мне не бывать старым!
Боже, за что - так рано...

Парус - не бел? Черен.......
А за окном - море
Скулит и воет.
В глазах темно.
В лице - тьма.
Смотреть в окно,
Кинуться из окна -
Птицей - в синь глаз сыновьих....
Прими меня, море!

ВОлнами перекатываюсь...

- Под черным????
- Под белым парусом...........

4. Страх

...Снова бегу. Боль
по следу - как охотница.
И между ребер кол
шпорами - дО сердца.

Вы-дер-жать! След, след
бьется в снегу, не-ровнится
вдох! Задыхаюсь! Снег
кровью за-хлебывается

Хрипло - до визга - в свист
рев из свирели горла -
Всадник мой - жизнь, жизнь!
я ее конь. Я черный
рвущийся в пропасть конь.

Гон, вечный гон! как гонг...
грохотом под холмом
немотой за ребром
дальше куда? куда?


...Холм -как излом хребта.
страшен, горбат излом..
Вот одолели холм,
переломив хребет
лошади - бег, бег
прочь от себя и прочь
в темную ночь. В ночь
врезан мой всадник - узок
и недвижим - боюсь ли
всадника? - бег в разлад
с мышцами. Конь горбат
всадником, с ним сращен
костью спинной - вдвоем
мчатся они в холмах...

Всадник мой страх, страх,
Страх! Спотыкаюсь, спо....
нервным копытом по
плоскости - ребер хруст
стиснутых - я боюсь! -
рвусь в темноту - в проем
пропасти, пропасть: ртом
Жаждущим - жизнь, жизнь!
Всадник бросает вниз
чер-ного коня

Боже - за что меня?

5. Герой

Словарь открыт на букву Г: герой.
Гетерогенный гомофоб - герой ли? -
Гуляет где-то.В схеме категорий
грамматики его существованья
Он занимает место где-то между
Сказуемым (о чем я говорю)
и прилагательным к течению сюжета.
Сказительный герой - не существи-
тельный пока еще - не образ
и не предлог. Предлогом будет подвиг,
а подвигом - красиво умереть
(герой настроен на поддержку зала.)

Икар, упавший с птичьей высоты,
Не более величествен, чем, скажем,
Шалтай-болтай, и уж, по крайней мере,
Не столь же искренен. Итак, герой упал,
А значит, мертв. Что будем делать с телом?
(должно же что-то дальше ыть - иначе
история закончится. А значит,
Смерть - лишь метафора или метаморфоза).
Герой живет! Да здравствует герой!

Герой живет! Ударившись об воду,
он обращен в лосося, то есть здесь
к-греческое стало х-латинским,
а может, кельтским. Греческий Икар
Стал Ихтиандр или - дай бог! - Кухулинн.

А дальше пауза: куда несет поток
вещающую рыбину, в чьей пасти
яйцо, в котором смерть Кащея - но
Об этом знает бард - зовите барда! -
чья голова плывет вослед лососю...

6. Странник.....

О Господи. Я Странник.Я устал.
Устало сердце. Ноги. Грудь устала.
Долинами. холмами. по домам
среди людей и с ними. без людей
и сквозь дома. и даже над домами -

я шел. Я полз. скользил. Я выгрызал,
вгрызался в каждый метр, сражался с ритмом
холмов. равнин. долин. домов. дорог.
колес. копыт. сапог. и каждый шаг
воспринимался выигранной битвой.

врастая в путь, определяя час
лишь по перемещеньям своей тени,
не вдумываясь, где на этот раз
остановлюсь перевесли дыханье,
чтобы не закричать - Замри, мгновенье! -

чтоб не упасть, споткнувшись, в снег и в грязь,
не умереть от голода. от жажды.
чтоб не заснуть. в беспамятство не впасть.
и где-то там, меж бредом, сном и явью
случайно не сознаться, как мне страшно.

о Господи! я думал о тебе,
Любимая. Мне становилось тесно
в самом себе - в мучительной борьбе
с самим собой - я обнимал тебя
и ждал. Я ждал, что - наконец - исчезнешь.

Я думал о тебе. Мне снился дом,
в котором нет тебя. Я падал. Падал
и разбивался. Просыпался в том
безумном состоянии, когда
не знал, где я. И я кричал - Не надо!

Любимая. я знал, что ждешь - и знал,
что ты уйдешь к другому, не дождавшись...

О Господи! Я Странник. Я устал.
и засыпая - по чужим домам -
я жду, что все же не проснусь однажды.

7. Город

Средневековый город концентри-
ческими рос кругами ,не нарушив
собой спираль при взгляде изнутри
и лабиринт, если смотреть снаружи.

Здесь странно жить,его дыханье чу-
вствуя-еще странней приехать
сюда и дать уставшему плечу
от неба отдохнуть, ноге от бездны,
от мыслей-голове,а рту от слов.
Идти против теченья улиц ,молча.
не знать того, как детям от отцов
передаются перекрестки,полчи-
ща гостей нежданных при-
званные удержать от центра дальше;
перебирая четками их и -
казнь проболтавшимся об этом.Чаще
ритм сердца, убыстряя шаг, синхрон-
ный перевод : боль в метры или в
секунды - в университетах про
такие языки давно забыли
или считают мертвыми .Но лишь
на них здесь можно объяснить , которо-
го из чудищ ждешь . Молчишь
и слушаешь, как, расступившись, город
тебя пускает в свое сердце.В нем
застывшее готическим собором
чудовище - ты словно слеп и нем-
с которым тебе биться и с которым
ты чувствуешь себя сращенным и
склоняешся впервые, как приносишь
клятву вассала - и ассиметри-
чной башней застывает профиль
героя в городе....

8. Улисс

В свой приезд Улисс напился. Море
За те годы, что он не был дома,
Добые пол-острова отъело.
А Гомер соврал. Уже лет десять
Пенелопа снова вышла замуж,
Получив развод на основании
том, что муж лет за 15 брака
Дома был лет пять, а то и меньше.
Жалко Телемака. Бедный мальчик,
Он так долго ждал отца-героя,
Что стал жиголо и наркоманом
И живет с каким-то толстым негром.

В свой приезд Улисс напился. Остров
Утопает в миндале цветущем
И густой медовый сладкий запах
Опьяняет больше, чем вино.
В синем небе раскричались чайки...
На душе тревожно у Улисса.
Сгорбленный, седой,босой, усталый,
С укоризной вглядываясь в море,
Он внезапно видит в нем, как будто
Он вернулся молодым и сильным,
Пенелопа дождалась, а сына
Вся Итака чтит своим героем.

В свой приезд Улисс напился. Все, кто
Ночью той не спал, могли бы видеть
Старика в потертой черной куртке
С грустными собачими глазами
И лицом, изъеденным, как оспой,
Мудростью, лукавством - и еще
Чем он там болел и чем был славен?
Говорят, он улыбался доброй,
Странной, ненавязчивой улыбкой,
Говорил так тихо и бессвязно,
Что его никто не мог понять,
И в конце концов решили: пьяный.

А наутро он исчез. Сказали,
Что, экскурсоводов, возвещавших,
Что "Сие - та самая Итака,
Из которой, по легенде древней,
В дальний путь отправился Улисс..."
Обвинив во лжи, какой-то "явно
Сумасшедший нищий злой старик" -
Мой Улисс -ушел искать свой остров.

И с тех пор его никто не видел...

9. Блудный сын

И блудный сын идет домой... Нога.
Нога болит. Гнойник, его бы вскрыть, но
он так боится и предпочитает
терпеть, хотя уже готов, как пес,
от боли, то лизать, то грызть свой палец,
раздувшийся и покрасневший. Впрочем,
бывало хуже. Он идет. Гора.
Хребет ей параллелен, но привязан
к какой-то палке (местные врачи
полны заботы об осанке граждан).

А руки вбиты в дерево. Дедал
закваски римской был уверен: чтобы
приблизить человека к птице, нужно
его распять... Он не взлетел... во рту,
во рту - песок. Он сам, по ощущеньям -
песочные часы: от головы
к ногам. покалывает. сам он
не понимает, что - идет? Идет.
В висках - "пить...пить..." и голова из воска.
Икар? Он плавится и падает, но кто-то
его пинает: встать...идти...он даже
не чувствует, но вздрагивает... В небе -
живые буквы. Он почти уверен,
что мог бы их прочесть, но, как назло,
слова все разлетаются. Наверно,
он так устал, что и читать не может,
а бредит, что какие-то из букв
похожи на ворон и, дашь им волю,
глаза бы выклевали. Он бы отмахнулся,
но строгая конструкция креста
в движеньях ограничивает... если б
так не хотелось пить! А вдоль дороги
живая изгородь. Но не кустов. Людей.
Людей, застывших черными кустами.
В глазах их страх и любопытство, страх и...
черным-черно в глазах от любопытства
чужого. Он закрыл глаза. От э-
того ему светлей не стало.
Он глухо говорит. Слова похожи
на кашель. Астма слов. Не разобрать.
И люди крестятся - как бы он их не сглазил...
От этого движения они
на изгородь живую еще больше
становятся похожи. Он идет.
Тупая боль в ногах - ну почему
он вовремя не залечил свой палец?

Все в гору, в гору, в гору!...об ее
вершину небо раскроило щеку -
он думает - а может, просто утро,
а за горой, наверное, и дом.
Зачем ему домой? Он сам не знает,
но с детства ощущение осталось,
что там тепло и тесно. В голове
роятся образы, перед глазами пятна.
Он жмурится и замирает. Взгляд
внезапно фокусируется. Плетка
кусает между ребер. Он идет.

А может, он придумал дом?Он cтолько
о нем рассказывал, что сам поверил. Он ли
домой шел? Он хотел быть птицей - или
это Икар хотел быть птицей - он
хотел быть рыбой. Он боялся боли,
а, как ему казалось, из живущих
лишь рыба от нее защищена.
Теперь он задыхается - как больно!
(когда-то рыба превратится в символ
религии - если б он знал об этом,
он бы смеялся. Смех похож на кашель.)
И легкие в метаморфозе к жабрам
натянуты и вот-вот-вот порвутся.

Выносливости есть предел. А после -
анестезия. После смерть. И клик!
Как выключили. Боль и он раздельны.
Как будто его нет. Чеширский кот,
он улыбается. Он шевелит губами,
как будто говорит. Но он уже
слеп, глух и нем. В беспамятстве. Он даже
не думает. Но все идет. Гора
кончается - сейчас начнется небо.
И блудный сын идет домой.

10. Марсий....

Содранной кожей
судорожно вторя
мартовской флейте.

господи, что ты
хочешь кому ты
что ты докажешь?

Душащим горло
флейты дрожащим
пальцем - себя же

душащим. Боже,
что же ты хочешь?
что ты задумал?

глух - только знаю
флейту, что бьется
в воздухе бьется.

содранной кожей -
земля, истекая
тающим снегом

боже о чем ты?
Я лишь о теле
раненной флейты...

11. Даная

... слепонемая
я составляю
словарь ощущений:
женщина
обретает
язык - осознанной страстью.
замкнутое пространство
безлико и безголосо.
воздух
тяжелеет, наполняется памятью
о тебе. музыка преломляется:
из старой игрушки -
девушки
в вихре бальном
замкнутой в шаре хрустальном -
печальный
звок колокольчика, пылью и временем
приглушенный до тишины.
Ты
нем, как и все мужчины.

Что-э-то?
касание.
оборачиваюсь, вздра-ги-ва-ю.
щекотно.
животное,
я чую твое присутствие
спиной -
какой-то внутренней
тяжестью.
Кажется,
ты и правда пришел.
Здравствуй же!
Боль -
но! - но эта тайна
выписана
клинописью
на моих ладонях.

имена, всплывающие в голове,
бесшумны, как рыбы:
все - что бы там ни было -
сводится к немоте,
как к общему знаменателю.
Играю с памятью,
даю имена
наощупь.
так проще -
беззучным
пророчеством:
скучно.
Хочется тепла и....

.....слепонемая
перелистываю
живопись
собственного тела...
невидяще-белый
взгляд и страстный
всхлип в змеении рта:
.....здравствуй......
.....пожалуйста......
.....пожалей.....

12. Ор-фелия.

абзац.
аборт.
абзац.
аборт.

n
Ulises, у тебя не сын, а дочь-
отцовства сцилла и харибда - дочь, не
сын, не кость, а гость, случайный
гость с твоим лицом, небрежно нарисован-
ным углем не помню где одной из
причудливых, пронзительно скупых,
горячих линий повторяя имя,
которому ты молишься. Ulises,
Дочь - белоснежным сорванным нарциссом
над берегами скользкими реки
немой-вишневоглазой-неразгадан-
ной тобой, в которую когда-то
ты посмотрел как в медный щит Персея,
чтоб не окаменеть в речных глазах своей воз-
любленной. немогота твоя
любить кого-то, кроме отраженья
себя в других - немогота твоя за-
помнить берег, тело, имя (грудь и
бедро и холм излучина реки и
она-меня-измучила и сладко
встал потянувшись и ушел - куда?) а
дочь твоя спускается к реке
и тонет тонет тонет....

n+1
"Был человек и умер для меня."
Землей засыпан. Я его не помню.
а если вспоминаю, то тупой
и безымянной болью...

n+2
Трепанация черепа:
Нет его-нет его - нет его!
а вдруг есть?
Отрубите мне голову!!!

n+3
(явление Гамлета).
датско-русский синхрон: jeg eskall - должен - jeg
eskall - должен - jeg eskall- должен - я
не выдержу! я не...
выключите динамик!

Фонит.
Скоро отпустит скоро отпустит. сколом.
горлом - смерть моя! смерть из горла.
как чертик из табакерки:
верую-верую-веру...?

n+4
Вцарапываюсь в талый снег -пытаясь
освободить фиалки и взглянуть
на умершего короля...... а ты
все в той же Дании....

все принцы как фиалки все фиалки
как будто принцы... и bonbon во рту
фиалково растает...вы же, правда,
не спуститесь за мною в воду?

"спи, милый принц, спи, убаюкан..."
Офелия споет тебе, и дрогнет
волна (как много лет назад
перед твоим прапрадедом Канутом)

n+5
вот резеда. а вот крапивный лист

вот розмарин, что, как ни назови,
все память отшибает. Вот шалфей, вот
резеда, а вот крапивный лист..

Тебя держат ливия или lluvia
Ты не любишь меня. Люблю ли я?
а может быть, ты в чехии?
в чехии - мыслящей глухо и слепо и
- три орешка для Золушки? для Щелкунчика?
- для дурочки....
- чихуа-хуа в руках
и боа на шее
Freulein Офелия.

n+6
пуповину порога перевязав. шагнув.
ветром в подоле шурша. спеша.
в комнату проскользнул сквозняк. у меня
выкидыш. в комнате мышь.
Возьмешь?

n=7
Где-то
в виноградно-гранатной Гранаде
Гамлет
Из колоды карт выпал валетом
Цыганка в тюрбане
с лицом похожим на солнце в тумане
по выпавшей следом даме
"К воде" -
предсказала Офе....

13. Улисс (2)

Улисс - улитка. И, стремясь домой,
он не осознает, что с каждым годом
все больше от Итаки меж лопаток
ракушкой прорастает, острым краем
пропарывая ребра, не давая
сознанье потерять - а там, на слишком
далеком бе... - все меньше мест, к которым
возможно возвращение. Итака -
скелет, изъеденный стадами женихов,
среди которых самый ненасытный
и самый главный - море - иссосал
ее до неба, пеной изойдя...
Улисс же (искривлением пространства
и от Улисса шаг до Иисуса)
пьет чашу бога... За его спиной
дом - свернутой вселенной. Воспаленным
сознанием пытается он море -
Итаку- Трою - Бога - Пенелопу
и юношу-что-вырос-без-отца
измерить некой постоянной: милей,
секундой, детской смертностью, но правда
в том, что Улисс устал и хочет пить ......
Ulysses, выпей море!!

.................................................

Гость.

Для хозяина дом похож на спираль и с
кровати развертывается - в узком тоннеле сна
и липкого теплого мрака внезапно слы-
шишь дверной звонок и густой колокольный страх
делает тебя невесомым - взлетаешь вверх
и куда-то тянешься слепо тыкаясь в
стены окна прихожую в коей гость
мнется у двери нервно фальшиво свистя.
надрывная музыка нарастает в рас-
пахнутость двери. зеркало схоже с
дверным глазком. удостоверившись в том
что ты это ты - пускаешь себя в себя.
улыбаешься гостю, скользишь по улыбке вниз
как в детстве - по гладким перилам. Перила кончаются. Гость
дефрагментирован. Как на картине Monet
он расползается пятнами. Туфли остались в
коридоре, цветы и коробка конфет
на столе. Сам он в черном свиере из
шерсти сидит за столом . Для него
Дом начинатся с кухни....

Ну, здравствуй, гость!
Ты начинаешь год, закрываешь дверь,
выключаешь свет, оставляешь первый
рваный след на ковре моей памяти. На стене
профиль лампы кажется профилем не-
кой девочки, на которой ты был женат. Не на мне.
Я опускаю голову, наливаю боль
в пиалу ладоней. Как крепкий чай. Горячо.
Так здравствуй, гость! Тень от лампы густой бахромой
нарезает стол и колени, но я ничего
не чувствую. ..
Покачай меня, покачай!
пока я была дочкой, меня так качал отец,
чтобы я заснула. Я засыпаю, спеша
заснуть - хоть бы ты замолчал, наконец!
Джазмен виртуозен в межреберном соло, о гость!
Экспромт невралгии - на выживешь или вы-
рвешься из фа-диез, прорастая в бемоль-
бекар - как Икар - упал. Не сносить головы.
Так здравствуй, гость! Хочешь, я покачаю тебя,
как если бы у меня был сын и мой сын устал.
Я спою тебе колыбельную - мне ее пела мать,
когда я была дочкой. Мне 21 и я
вне возраста колыбельных. Скажи, кто в последний раз
пел тебе? Кто и когда качал?
"Спи, сын мой, сын! Черный зверь замолчал и чер-
ная птица свила себе гнездо
в моем полом сердце и больше не бьется о -
не бьется о ветер. О, то не вечер, то....
Спи, сын мой, сын! нам не страшно!" Тебе, гость, страшно?

Голову поднимаю. О господи, пощадил бы!
мертвый поэт в груди хуже живого поэта.
Я покидаю Европу памяти о тебе - и желтый
песок азиатский в часах моей жизни медлен-
но пересыпается в ноги. И сводит ноги.
Я поднимаюсь. я подхожу к окну, за которым - вьюга.
Так здравствуй, гость! Я плохая хозяйка я
плохая мать я плохая дочь я плохая
жена, я даже не знаю, зачем
живу. Гость, мне страшно! мне бы
стать маленькой, спрятаться у тебя на груди и плакать
взахлеб, что в комнате прячется бука,
что я боюсь темноты, что ты не включаешь свет -
и еще о чем-то,
что я понять не могу, но так тяжело,
что даже не выговорить - вавилонская башня мыслей
стала Пизанской. От этого легче не стало. Я пада...
падаю медлящим и летящим движеньем
падаю - я будто падаю в пропасть,
тяну за собою стол стул обрушив сервиз и
скатерть - она накрывает меня с головой
я слепну. я становлюсь слепой
и просыпаюсь... гость, я уже проснулась!

Для меня дом умер давно крича
каждым плинтусом. он остается слепком
гипсовым с искаженной муки дверей
потолков и стен и порогами глухоты
слепоты немоты разделившей квартиру на
кухню гостиную спальню раковой обстано-
вкой раздутых и что бы ни...
Я не делала - дом остается пуст.
Так здравствуй, гость! Ты затвердил наизусть
белый стих моих черт - можешь поспорить с
зеркалом на предмет моей красоты, но ты
молчишь. может быть, я и не...
Что, в принципе, так давно потеряло смысл.

Вот и кончилось детство - как оборвалось мной,
какой я стала. А стала ли я - и кем?
Вот и кончился век, в нем было не больше войн,
проблем, поэм, течений в искусстве, чем
в любом другом, не более, чем в любом
из нас. Не более, чем во мне.
Так здравствуй, гость!


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"