Шмидт Алекс : другие произведения.

Убежище душ

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Религия всегда вершила судьбы

  Книга первая
  
  
  "Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобождён из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырёх углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской." Откр.20:7
  
  
  1
  
  -Ну, Клаус, как там на Восточном фронте?- спросил водитель грузовика по имени Торстен, решив подобным полушутливым вопросом продолжить знакомство, хотя уже и зная, что его новый напарник совсем недавно из военного госпиталя, где провалялся больше двух месяцев.
  -Без изменений,- сухо ответил списанный со строевой службы ветеран СС, вынужденный с сегодняшнего дня влачить существование тыловой мыши, и которому это его новое положение совсем не нравилось.
  -Ты сильно не грусти - у нас здесь иногда тоже бывает "весело",- как-то странно подбодрил его Торстен и не очень-то весело усмехнулся, а потом, уже по-серъёзнее, добавил:- Даже очень.
   Но что мог знать этот молодой водитель о войне, колеся на своём крытом железом грузовике по мирной Баварии? Как можно спокойно и шутя говорить про фронт не испытав массированных атак противника, когда рядом рвётся железо сотрясая и разверзая землю, когда в сплочённые человеческой массой ряды врезаются ощетиневшиеся холодной сталью, свинцом и огнём тяжёлые танки, а за ними волною за волной идут злые и разьярённые, без права отступления русские... Приходилось ли ему карабкаться и ползать в узком окопе по пропитанным кровью трупам товарищей и писать похоронки родственникам тех, кто остался лежать в разбавленной кровью грязи чужой земли?
   Нет, Клаус, зная, что где-то гибнут немецкие солдаты, его товарищи, не мог согласиться со своим новым, по состоянию здоровья, назначением - "сопровождением грузов по территории Германии и Австрии".
  -Ты извини меня, если я тебя чем-то обидел.- Cпохватился водитель грузовика - видать, лицо Клауса от нахлынувших на него мыслей выражало далеко не умиротворение и любовь к собеседнику, поэтому Торстен поспешил исправлять положение.- Ты ведь не всегда будешь больным и поэтому твой рапорт о соответствии к строевой службе - дело времени.
  -Я знаю,- сказал Клаус и стал склоняться к тому, что этот Торстен и не такой уж плохой парень. И жилка в нём чувствовалась какая-то человечная, духовная...
  -Да и Альпы - это ведь один сплошной курорт,- сообщил неугомонный водитель и снова позволил себе улыбнуться.- А какое молоко здесь - одни чистые сливки! Я взял себе за правило выпивать его каждый день по литру. У меня ведь астма с детства - поэтому вот в действующие войска и не попал. Но горный воздух и жирное парное молоко очень даже помогают бороться с болезнью.
   Торстен, ободрённый тем, что его новый напарник немного просиял в лице, стал рассказывать про свою родину - Рурские угольные земли на севере Германии, шахтёрский посёлок, часто и трогательно пишущую невесту и многое другое, о чём всегда готов рассказать открытый, беззлобный и любящий поболтать человек.
   Клаус, не перебивая и иногда не забывая задавать в тему вопросы, слушал его, но думал о своём: как его, ветерана, гауптштурмфюрера (капитана) СС, обладателя двух железных крестов, дравшегося везде, где лилась немецкая кровь за славу Германии, смогли так легко одеть в поношенную форму простого солдата Вермахта, дать старую винтовку и отправить колесить неизвестно зачем по югу страны? Он просто отказывался верить в то, что ему сказал один высокий чин из СС: что ему доверена некая секретная и очень ответственная миссия, и дальнейшии инструкции он получит по прибытии на место своего нового назначения. Какая, скажите, может быть секретная миссия у почётного обладателя перстня "мёртвой головы" среди мирно пасущихся коров на альпийских лугах? Его действительно почётная миссия - умереть достойно и с оружием в руках где-нибудь на Восточном или Западном фронте. О чём он уже давно мечтал... Вот такая у него была легенда, задуманная им самим и ставшая давно переплетаться с его реальной жизнью...
   Почему-то он был уверен, что из него, пока он недостаточно боеспособен из-за тяжёлого ранения, хотят сделать агитатора национал-социалистических идей, фанатично вербующего новых членов среди новобранцев Вермахта и простых граждан Южной Германии в сплочённые ряды великой нации, готовых умирать за идеи Рейха не задавая вопросов. На сегодня, когда немецкий народ стал ясно чувствовать приближающееся поражение в войне, это было нередкостью, что его собратья по партии с достаточной харизмой как и у него, в силу сложившихся обстоятельств и в приказном порядке направлялись на "общественные" работы - дух нации должен был неостанавливаясь расти. В глубине души его это всё больше раздрожало и злило...
  -Подъезжаем,- сообщил Торстен и показал на одну из полевых крестьянских построек одиноко стоящую далеко впереди у самых гор.
   Через пару минут они остановились около шлагбаума с домиком-сараем для часовых. Шлагбаум перекрывал дорогу уходящую в глубину величественно-высоких гор и от него в обе стороны расходилась колючая проволока разрезающая ухоженные и совсем недавно покошенные поля.
  -Сегодня без груза, но с пассажиром,- сказал дружелюбно Торстен и подал свои документы фельдфебелю (военные были в форме Вермахта) - офицеру охраны.- Это мой новый сопровождающий - забирал его с вокзала. Должен доставить командованию для оформления.
   Фельдфебель взглянул теперь внимательней на Клауса и попросил выйти его из кабины грузовика. Клаус сразу заметил серъёзную и, можно сказать, боевую выучку охраны. Интересно, сколько тут у них может быть в округе скрытых наблюдательных пунктов и засад для непрошенных гостей?
   Он отдал для проверки все свои документы и фельдфебель, командир поста, послал одного солдата за чем-то в домик часовых, а другие стали осматривать грузовик, заглянув даже под капот.
   Посланный командиром солдат вернулся с какими-то бумагами и когда фельдфебель стал их просматривать, Клаус заметил среди них свои фотографии. Значит, это были документы на его персону.
   "В секретность играют очень серъёзно",- подумал про себя он - все эти его "приключения" после госпиталя почему-то вызывали в нём если не злость, то хотя бы чувства высокомерной иронии...
  -Всё в порядке - можете двигаться дальше,- разрешил фельдфебель - проверка закончилась и их впустили за мирно раскинувшуюся на многие километры колючую проволоку.
   Метров через пятьсот они въехали в нависшие над дорогой горы, закрывшие теперь собой солнце. Торстен, погрузившийся в какие-то свои, вдруг ставшими невесёлыми мысли, не произносил больше ни слова и только мучительный гул мотора тянувшего грузовик куда-то круто вверх, заменял его болтовню.
  -Долго ещё?- спросил Клаус у которого минут через двадцать размышлений стал просыпаться интерес к происходящему.
  -Теперь уже нет - вон за тем поворотом,- ответил, махнув в нужную сторону головой, Торстен.
   За поворотом их и вправду встретили высокие, словно построенные титанами стены, за которыми возвышались мрачной архитектуры и созданные как-будто нарочно резать глаза своей угловатостью здания, бросающие своей каменной массивностью вызов окружающим их горам.
   У огромных железных ворот они прошли ту же проверку, что и на посту и только потом въехали на охраняемую неприступными стенами и множеством пулемётных и снайперских гнёзд территорию больше похожую внутри на тюремную. Когда они остановились во дворе, из одного из зданий, по всей видимости административного, к ним вышел младший офицер СС и, представившись адьютантом какого-то Рихтера, попросил Клауса следовать за собой. Войдя в здание и без каких-либо дальнейших объяснений он подвёл его к одному из кабинетов, заглянул сперва туда сам с коротким докладом, а потом уже впустил во внутрь Клауса, а сам остался снаружи.
  -А вот и долгожданное пополнение,- послышался голос - на Клауса из-за огромного стола испытывающе смотрел худощавый, с бледным лицом штурмбаннфюрер (майор) СС. Его резкие, как бы искусственно вылепленные черты лица ещё больше подчёркивали волевой и с тем же взрывной характер искрившийся в голубых глазах, но сдерживаемый плотно сжатыми губами.
  -Рядовой Франк,- представился Клаус по форме и поклал на стол перед офицером свои новые, переделанные на рядового документы.- Прибыл для дальнейшего прохождения службы.
  -Значит, сильно обиделись, что вас в форму рядового Вермахта нарядили, герр гауптштурмфюрер?- поинтересовался встав из-за стола штурмбаннфюрер и подходя к Клаусу, что бы пожать руку.- Я - штурмбаннфюрер Рихтер. Здесь, на территории "клиники", так мы называем наш исследовательский центр, вы тот, кто на самом деле - военная элита Германии - офицер СС.
  -А за этими стенами, как я понял - не дальше рядового,- скорее уточнил, чем спросил Клаус.
  -На ближайшее время так оно пока и будет. Присаживайтесь.- Штурмбаннфюрер указал на мягкий стул у стола, а сам прошёл назад на своё место начальника.- Я и сам никогда не показываюсь за пределами "клиники" в этой форме.- Он указал на значки СС.- Наше присутствие здесь, в столь тихих альпийских местах, как членов СС, непременно привлечёт внимание вражеской разведки. Поэтому наивысшая секретность нашей здесь работы должна соблюдаться во всём. Эти чёртовы американцы, по данным нашей разведки, уже давно учуяли про нашу здесь возню и им не терпится сунуть прямо сюда свой нос.
   Штурмбаннфюрер скорчил брезгливую гримасу представив себе любопытных янки.
  -И я так понимаю, что полностью во всё здесь происходящее меня не посвятят?- спросил Клаус, которому стала немного проясняться роль его нового назначения.
  -Мы, солдаты СС, большей частью здесь для охраны и порядка, или, как и вы - ещё и сопровождение грузов. Поэтому, всего происходящего в этих стенах не знаю даже я,- ответил штурмбаннфюрер Рихтер, а его жёсткая, колкая и непонятно что выражающая улыбка стала ещё выразительней, но так же ещё и загадочней.- Но скучать здесь не придётся, гауптштурмфюрер - это я вам гарантирую.
  -Почему выбрали именно меня, да ещё с ранением?- Клаус спросил это потому, так как видел, что его новый начальник непротив по-болтать, но понимая, что подобное распологающее к себе отношение совсем непостоянная его черта.
  -Таких боевых ветеранов старой гвардии СС как вы осталось совсем немного и вытянуть эти образцы подражания мужеству и преданности нашему делу с полей сражений всегда непросто. Как раз в случае с вами, я думаю, помогло ваше ранение.
  -Но я надеюсь, что как только комиссия решит, что я годен к строевой, то снова попаду на фронт,- сразу же внёс свои требования Клаус - нет, ни подобные "клиники", ни концентрационные лагеря Клауса не привлекали. Он ни когда не был фанатиком и не хотел им быть. Он был солдатом привыкшим ходить по самому острию войны, поэтому и оказался в рядах боевых формирований СС - наиболее рвавшимся доказать свою преданность фюреру и его идеям, от которых Клуса всегда подташнивало. Конечно, на фронте, перед постоянным лицом смерти эти идеи меркли и Клаусу было намного легче находиться в форме носителя идей, но как можно реже о них вспоминать и слышать. А здесь его это может преследовать и мешать быть независимым. Он мог и хотел воевать, а не лицемерить.
  -Поверьте, что это зависит не от меня,- ответил новый начальник и его улыбка, хоть и жёсткая, пропала с лица.- Только вот фронта совсем скоро может уже и не быть. Надеюсь, вы понимаете меня?
   На лице Клауса заиграли желавки. Конечно, он понял о чём сейчас сказал его новый командир. Он это уже понял, когда открылся второй фронт и их специальный батальон смерти СС перекинули в Нормандию, а потом, хорошо потрёпанных, снова на Восточный фронт в непроходимую грязь к уже давно научившимся воевать русским. На сегодня силы противоборствующих сторон были абсолютно неравны, а боевой дух у простых солдат Вермахта давно упал и профессионально они могли делать только одно - отступать...
   Новый начальник Клауса ещё коротко ввёл его в курс дела, а потом передал своему помощнику, всё тому же младшему офицеру СС ждавшему за дверьми для детальных разъяснений обязанностей, размещения и прочих моментов новой службы.
   Ему показали казарму на втором этаже этого же административного здания - просторные комнаты по десять коек, но ему, как офицеру выделили отдельную комнату на третьем этаже по соседству с другими офицерами; он побывал в светлой, не смотря на мрачность здания столовой; увидел медпункт, гараж, котельную и многое другое.
   Вот только одно, самое большое на территории всего комплекса и дополнительно охраняемое здание за ещё одной, вытянувшейся метров на сто стеной они пока обошли стороной.
  -Здесь всё и происходит,- сообщил Клаусу сопровождающий его унтерштурмфюрер (лейтенант) СС и с нескрываемым беспокойством пробежал взглядом по холодным, зарешечённым окнам загадочного здания за стеной.- Вы будете въезжать на грузовике вон в те ворота ведущие во внутренний двор и там разгружаться.
  -А что за груз?- спросил Клаус, которому показалось, что он услышал неприятные крики людей и... признаки чего-то ещё, нематериального.
  -Люди,- ответил унтерштурмфюрер и, как и Клаус, прислушался к крикам доносившимся из этого мрачного, во много этажей здания.- Как бы живые люди.
  -Есть и мёртвые?
  -Конечно,- заверил его молодой офицер с лица которого всё ни как не сходило выражение неприязни перемешанное с неким испугом, с того самого времени, как они подошли к этому зданию.- Но их уже утилизирует специальная команда из наших охранников СС.
   Клаус вздрогнул - его упрятанная в самой дальней духовной внутренности тайная часть души проявилась вопреки его воле в первый раз за много лет, словно ждала этой минуты...
  
   Штурмбаннфюрер Рихтер всё ещё не решался убрать документы новоприбывшего гауптштурмфюрера СС Франка в свой несгораемый сейф, целое отделение которого было аккуратно заполненно личными делами его подчинённых. Он уже давно привык к тому, что теряет здесь, среди мирных пейзажев глубокого тыла своих людей в той же зловещей и неумолимой последовательности как и когда-то на фронте. За последнии месяцы казарма СС опустела почти на половину, неизбежно перемещаясь под сосновые кресты на кладбище по-близости, а попытки быстрого, на скорую руку пополнения их личного состава увеличили во много раз только одно - смертность. Для столь специфической здесь службы был необходим очень тщательный подбор кадров требующий времени, ресурсов и компетентности. Но у них этого оставалось всё меньше и меньше, пугая приближающимся поражением в войне.
  
   * * *
   Это была настоящая охота! Охота на дьявола со всеми вытекающими отсюда последствиями: болью, смертью, страхом. Но страх, вгрызаясь в души, всегда преобладал.
  -Позовите сюда этого нового сопровождающего Франка и шофёра тоже - нам самим не справиться,- попросил низложенный ещё до начала войны католической церковью священник-экзорцист отец Урбан, посылая своего единственного здесь человека за военными.
  -Только соровождающего!- приказал монах-эсэсовец, фон Буххорн, отвечающий за все детали проводимых операций, и имеющий решающий голос.
  -Но ещё один лишний человек нам не помешает!- возразил ему отец Урбан, сам удерживающий содрагающуюся под ударами дверь в спальню и нервничая больше обычного.
  -Зато это будет хорошим испытанием для новичка.- Монах-эсэсовец, облачённый в монашеские рясы из под которых выглядывала форма старшего офицера СС, на всякий случай проверил пистолет до этого скрываемый в складках святого одеяния.
  -А я вас предупреждал,- натужно произнёс отец Урбан, обтирая вспотевшее лицо рукавом своей более утончённой одежды священника, чем грубый балахон эсэсовца,- что втроём мы можем не справиться.
  -Но по всем нашим данным она не относилась к буйным!- ответил упёртый в своей правоте эсэсовец, но вынужденный поспешить на помощь отцу Урбану, так как напор с другой стороны дубовой двери усилился.
  -Зато я, при контрольном контакте с ней, почувствовал признаки агрессивной одержимости. О чём и указал в рапорте.- На крупном напряжённом и раскрасневшемся от черезмерных усилий лице отца Урбана выступили вены и желавки.- Неужели было так тяжело взять ещё двух-трёх ваших людей?
  -Последнии события, отец Урбан, как вы знаете - жестоко подчистили наши ряды. И этот ветеран-новичёк - самое лучшее, что у нас есть,- сказал монах-эсэсовец и так же обтёр рукавом рясы взмокшее лицо.- И мы это как раз сейчас и проверим.
  -Эти все ваши проверки приводят только к увеличению смертности среди всех наших людей...
   К ним подбежал Клаус:
  -Что мне делать?
   Монах, помощник отца Урбана вбежавший вместе с ним, подменил у сокрушаемой с другой стороны двери монаха-эсэсовца.
  -За этой дверью - психически ненормальная, одержимая бесами женщина, убившая только что своего мужа,- сообщил офицер СС фон Буххорн, совмещающий в себе ещё и монаха высшего ранга и показал на окровавленное тело мужчины в углу комнаты.- Наша с вами задача - связать её и погрузить в ваш грузовик.
  -Я понял.- Клаус привык выполнять приказы, как требовал на фронте и от своих подчинённых. И если приказ казался ему даже очень странным, обсуждал он его уже после выполнения.
  -Тогда - вперёд!- скомандовал монах-эсэсовец и они отпустили дверь.
   Первым, в ещё совсем недавно приготовленную ко сну комнату ринулся молодой монах непонятного Клаусу ордена, но тут же, словно подброшенный силой взрывной волны вылетел из спальни и, ударившись о стену за ними, без сознания свалился на пол. Но последней сцены они уже не видели врываясь так же в комнату...
   Отец Урбан принял на себя следующий удар от стоящей посреди спальни на разбросанной кровати женщины, с растрёпанными и закрывавшими пол-лица волосами и в с скомканной на теле ночной рубашке.
   Удар, который получил отец Урбан был не физический - с обезумевшим лицом женщина была в этот момент метрах в двух от священника, а он содрогнулся и отступил на шаг назад под невидимым давлением так, словно пропустил серию ударов боксёра-тяжеловеса.
  -Хватайте её!- выкрикнул задыхаясь священник.
   Клаус, раскидывая на своём пути покорёженную и в беспорядке разбросанную мебель и множество других мешающих быстрому движению вещей, рванулся к ней справа, а монах-эсэсовец слева.
   Клаус готов был уже схватить её за талию и бросить на кровать, но в то же мгновение в его голове что-то взорвалось. Он, потеряв ориентир, не видя ни чего перед собой и теряя сознание от оглушительной боли, готовой вот-вот разнести его череп в клочья, услышал голос отца Урбана, придавшим ему сил:
  -Солдат, вперёд!
   Он из последних сил интуитивно бросился вперёд захватив и подмяв под себя брыкающуюся женщину.
   Втроём они замотали её сперва в простыню, а потом, сбросив вдруг ставшим каменным тело на пол, обвязали тряпками из комода.
  -Хороший экземпляр.- Монах-эсэсовец, наклонившись, разглядывал её торчащее из простыни лицо настолько искажённое злобой, что тяжело было найти в нём что-то человеческое.
  -Будьте осторожны, господин штурмбаннфюрер,- предупредил его отец Урбан всё ещё совершая над ней какой-то ритуал, быстро и почти неслышно молясь на латыни.- Демоны ещё недостаточно скованы. И если честно сказать - я ещё не встречал подобной силы и мне кажется, что этот новый сопровождающий нам сильно помог. Я это почувствовал.
   Клаус, тяжело дыша от совсем недавно завершившейся борьбы, непроизвольно сделал шаг назад от вдруг забившегося в конвульсиях тела.
  -Что... что здесь происходит?- Он наконец решился задать вопрос.
   Отец Урбан поклал свою тяжёлую ладонь на лоб женщины и она, сперва выгнув грудь вверх и на несколько секунд неестественно застыв в этой позе, вдруг обмякла и успокоилась.
  -Это - самая настоящая одержимость,- ответил отец Урбан и заглянул в её полу-открытые глаза.
  -Всё, надо уходить!- скомандовал монах-эсэсовец.- Клаус, зовите вашего шофёра и грузите её, а мы пока осмотрим дом. И не забудьте про монаха, которого она размазала по стене - что там с ним?
   Клаус мог бы и сам, взвалив её на себя, дотащить до грузовика. Но почему-то в тот момент не нашёл в себе достаточно решимости прижимать её к себе. Поэтому он побежал за Торстеном, но по дороге помог покалеченному монаху подняться с пола и сесть на стул. У того была сломана ключица и, скорее всего, тяжёлое сотрясение.
   Подсвечивая себе фонариком он, с напуганным от увиденного Торстеном - окровавленный в прихожей труп мужа и искажённое словно адом лицо жены, загрузил всё ещё находящуюся без сознания женщину в крытый железом грузовик и повесил замок. Затем, ободряюще похлопав Торстена по плечу и сказав, что бы тот сидел в кабине, вернулся в дом. Водитель уже давно понял, что его новый сопровождающий не простой рядовой вояка, поэтому некоторое, даже не специально проявляемое превосходство Клауса над собой воспринимал как должное.
   Вернувшись обратно, Клаус обнаружил, что теперь и весь дом был перевёрнут ещё больше, чем вначале - священнослужители усиленно искали причины бесноватости и возможные связи с другими подобными ей.
  -...и реликвии и вся эта церковная мишура типа крестов и икон - полная чушь, господин штурмбаннфюрер.- Это был раздражённый голос отца Урбана.- Вот знание Бога - да! Религия и особенно её рьянные служители - самое страшное зло на нашей религиозной, но безбожной земле!
  -Затрачены огромные средства, привлеченно множество умнейших и просто желающих исполнять свой гражданский долг людей, а вы, святой наш анархист, не ставите это ни во что?- В голосе монаха-эсэсовца фон Буххорна так же назревало раздражение.- Получается, что правы только вы?
  -Почему же?.- Опальный священник был очень искреннен.- Я думаю, что ещё где-то есть согласные со мной люди...
   Вдруг их голоса и шум поисков оборвался и наступила тишина. Клаус подумал, что они прислушиваются к тому, кто их подслушивает в прихожей - к нему, и он, специально тяжело ступая пошёл к ним в комнату обходя по пути труп мужа одержимой.
  -Он спрятался в нём, я это чувствую!- Раздался почти победоносный крик отца Урбана.- Клаус, не приближайтесь к трупу!
   Удивлённый Клаус тут же увидел обоих людей в рясах выбегающих к нему на встречу из гостинной и посмотрел на обезображенный труп у своих ног - открытые мёртвые глаза с жадной злобой смотрели на него...
   А то, что труп схватил его за лодыжку и рванул на себя он понял только тогда, когда упал на пол на спину. Он попытался освободиться от этой железной хватки трупа, но в его ногу словно впились не пальцы мертвеца, а какие-то стальные и раскалённые щипцы сдавливали и обжигали его плоть, его кость. Он захрипел от боли и стал пинать второй свободной ногой по мёртвой голове.
  -Стойте! Оставьте его голову в покое!- Подскочивший к нему и присевший у изголовья трупа отец Урбан, схватил двумя руками всю в запёкшейся крови ещё от побоев взбесившейся жены голову мертвеца, которая неимоверно быстро тряслась, а в её распухших глазницах яростно вращались остекленевшие глаза. Священник принялся, словно быстроговоркой, молиться.- Во имя Отца нашего небесного и Духа Его святого пребывающего с нами, силою дарованную верующим в Него и уповающим лишь на милости Его, повелеваю: усмирись дух злобы, ожививший мёртвую плоть и пребудь заточённым в этом теле!
   Капкан, в который попал Клаус отпустил его ногу и он, немедля вскочив на ноги, тут же со стоном снова сел на пол, но уже по-дальше от трупа - в ноге была невыносимая боль.
  -Я просто не могу в это поверить,- воскликнул отец Урбан всё ещё держа в своих руках голову ожившего трупа,- мы схватили этого беса!
  -Это хорошо?- спросл священник-нацист с живым интересом разглядывая притихший труп.
  -Думаю, для ваших теологов из "клиники" это - просто подарок провидения. В их программе этот неуловимый демон преисподней даже не прорабатывался,- ответил отец Урбан отпустив голову трупа и принявшись его связывать тем, что попадалось под руки.
   Клаус, почувствовавший небольшое облегчение в ноге, стал ему помогать. Он привык в любых непредвиденных ситуациях всегда действовать в том направлени, которое ведёт к устранению или подавлению возникшей проблемы. Вопросы можно будет задать потом. И особенно тот - почему и самому Клаусу пришлось сейчас молиться, правда совсем неслышно, что бы усмирить этого духа?
  -Почему - неуловимый?- спросил священник-нацист принеся из спальни одеяло для того, что бы ещё и в него замотать взбесившийся труп.
  -Католическая церковь ведёт на него охоту с тясяча семьсот сорокового года - с первого официально установленного и задокументированного случая ожившего и натворившего много страшных дел мертвеца.- Отец Урбан встал с пола, гордо выпрямился и торжественно взглянул на них обоих - Клауса и нациста в рясе.- Это исторический момент и я - низложенный церквью служитель Христа, сумел усмирить этого злобного духа.
  -Ни когда про такое не слышал.- Видать, дразня своего коллегу, священник-нацист таким образом боролся с пережитым пару минут назад шоком.
  -А когда вам это слышать?- насмешливо спросил отец Урбан помогая заворачивать труп в одеяло, словно в саван.- Вы ведь вместо церковных архивов всё больше пропагандискую литературу вашей партии по-читываете.
  -Можно так подумать, отец Урбан, что вы встали на путь исправления и усердно принялись сочувствовать нам, католикам, раз читаете наши архивы.
  -Поверьте, штурмбаннфюрер, теологические труды ваших учителей-церковников как были мне безразличны, так и безразличны тем более сейчас. А вот документы в этих архивах иногда даже очень любопытны.
  -Это возмутительная ошибка - давать копаться такому еретику как вы в наших бумагах.
  -Согласен!- ответил отец Урбан и его лицо засияло язвительной улыбкой.- Но на то воля вашего начальства - я и мои знания им просто необходимы...
   Клаус, превозмогая хоть немного и отпустившую, но всё ещё чудовищную боль в левой ноге, помог донести тело до грузовика и уложить его в кузом рядом с уже хрипящей и дёргающейся женой.
  -Так она теперь свободна от этого духа?- спрсил Клаус, которому стало жаль женщину.
  -От этого - да, но от других - нет...- неохотно ответил отец Урбан и теперь было видно, что он очень устал.- То, что мы делаем - самое страшное, что может происходить на земле. Сегодня ад снова коснулся наших душ...
   Выехав из городка они разделились: грузовик с Клаусом и "грузом" поехал в "клинику", отец Урбан на своём старом автомобиле повёз своего покалеченного монаха-напарника в военный госпиталь, а священник-эсэсовец, сперва исписав и вручив Клаусу кучу сопроводительных бумаг, понёсся на своём новеньком авто по каким-то своим важным делам.
   Уже в кабине грузовика, по дороге в "клинику" и подсвечивая себе фонариком Клаус, пробежавшись по вручённым ему бумагам понял, что их сегодняшний ночной "улов" был и вправду очень важен для каких-то исследований.
  -Нам запрещенно вскрывать внутреннюю папку сопроводительных документов,- предупредил его крепко вцепившийся в руль Торстен - он ещё не отошёл от увиденного.
  -И часто "груз" так себя ведёт?- Клаус пропустил его замечание мимо ушей.
  -Я... мало чего знаю,- ответил Торстен, почти с детским страхом взглянув на него.- Это всего лишь мой четвёртый рейд, до этого я просто возил в основном продукты и прочую мелочь в "клинику". Было хорошо.
  -Ну, а другие три "груза"?
  -Я ведь по правилам не вылазию из кабины, только то - что слышу из кузова. Первые два - было тихо, а вот последний третий - буйный мужчина, бился о борта, кричал разными голосами. Жуткими. Как и эта женщина.- Торстен ещё по-дальше отодвинулся от спинки сиденья - из кузова доносились жуткие голоса.- Тогда погиб мой сопровождающий. Две недели назад.
  -Как это случилось?
  -Не знаю. Я даже тела его не видел.
   Хорошо, что он ожившего мертвеца не видел!.. Клаус скорчился от нахлынувшей боли в ноге.
  -Сильно болит?
  -Терпимо,- соврал Клаус - боль в ноге совсем не собиралась успокаиваться, а сама нога распухла так, что он, после перевязки так и не смог залезть в ботинок.- А повязки ты умеешь накладывать.
  -Она выглядела просто ужасно - словно в раскалённых кандалах побывала,- ответил Торстен, которому ещё до сих пор мерещилась нога Клауса со страшным, в виде отпечатка ладони и пальцев, въевшихся в плоть до самой кости.- Может, тебе тоже надо было в госпиталь?
   Задумчиво всматриваясь в бегущую на свет фар их грузовика дорогу, Клаус не ответил водителю Из того, что он увидел и из тех немногих сопроводительных документов, что прочёл, он убедился, что в "клинике" исследуется религия и исследуется в её самой страшной форме - в абсолютном зле, вырвавшимся из ада...
  
   2
  
  "И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трёх духов нечистых, подобных жабам: это - бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя." Откр.16:13-14
  
  -...Герр Штайнигер, это - не одноразовая консультация, а предложение о сотрудничестве по делам религии. Официальное. На которое мы расчитываем получить только положительный ответ,- предупредил агент Хайнц, терпение которого подходило к концу.- Вы ведь не хотите начать отношения с нами построенными на угрозах?
  -Вот с этого бы и начинали, а ни с того, как вашу душу трогают мои проповеди,- съязвил ему в ответ Штайнигер, яркий проповедник одной из протестантских конфессий, любимец во многих церквях Германии из-за своих неординарных, насыщенных и будоражущих умы и души проповедей, который сейчас с трудом боролся с утренним похмельем.- Что у вас там может быть такого на меня, что заставит напугаться так, что я сам начну вас упрашивать о сотрудничестве.
  -Поверьте, любимая всеми немцами газета "Bild" не откажет себе в удовольствии напечатать хотя бы вот эти вот фотографии,- заверил его агент из спецслужбы и выложил перед ним несколько качественных и ярких снимков.- С соответствующими пояснениями под каждой из них.
   Штайнигер без особого интереса подержал их в руках: вот здесь он за стаканчиком крепкого рома в своём любимом кабачке "У Дженни"; а здесь - опять пьяный и с кем-то подравшийся на футбольном матче; на следующем снимке - расплачивается в дорогом бутике за бутылку того же любимиго рома; и ещё - явно скручивает папироску с марихуаной... А вот фото и другой тематики - он горячо проповедует с кафедры в одном из огромных молитвенных домов своей протестантской пастве о святой жизни...
  -Красивые фотографии. Профессиональные,- похвалил Штайнигер и вернул снимки обратно.
  -Спасибо. К ним вот только подписей не хватает, которые охотно придумают в редакции этой скандальной газеты, типа: "Слово святости с глубокого похмелья..." Поверьте - они там хорошо знают свою работу,- ответил агент Хайнц и спрятал фотографии в солидный чемоданчик со множеством бумаг.- Вас лишат места проповедника, а с этим и заработка. А кроме Библии вы ведь ни чего не знаете... И как ваша семья, как ваши близкие перенесут этот скандал?
   Новый 2015 год начался для Вальтера Штайнигера ещё хуже, чем предыдущий. Пуская фейерверк и ракеты на этот Новый год с детьми в промозглое ночное небо и наблюдая, как они там разрываются в яркие и холодные искры, он вдруг осознал, что так же распылил и свою жизнь. Тогда он почувствовал, что именно этот год должен будет стать для него решающим... Но совсем не с визита к нему в кабинет, в это летнее утро, агента секретной государственной службы с настойчивым до реальных угроз предложением о непонятном сотрудничестве в вопросах касающихся религии. Что это может быть, когда спецслужбы так увлекаются религией? Терроризм? - очень возможно - в Германии и в Европе религиозных фанатиков на равне со строящимися как на дрожжах мечетями, становится всё больше и больше... Церковные финансовые махинации? - даже очень возможно - особенно когда это касается многотысячных пожертвований необлагаемых налогом... Грязные сексуальные извращения церковников? - да, здесь мы впереди планеты всей - средства массовой инфомации трубят так, словно миру не педофилов открыли, а нескончаемые запасы немецкой нефти; наивные - если бы они знали, сколько вонючей грязи на самом деле прячется её служителями и паствой за стенами церквей различных доминаций - их бульварная пресса просто бы поблекла на этом фоне человеческого зла, она бы сгинула в небытиё, захлебнувшись отходами греха тех, кто прячется за личиной массового христианства...
  -Я согласен,- произнёс недовольно Штайнигер не сомневаясь, что этот, по счёту третий визит агента, будет последним "мирным" переговором с ним и они скоро непременно перейдут к более сговорчивым с ним методам - ведь он был им очень в чём-то необходим.
  -Что ж, это единственно правильное решение,- сказал агент, позволив себе немного сарказма в голосе.- Подпишите эти бумаги.
   Он подал ему документ о неразглашении, предупреждающий нового внештатного сотрудника о серъёзных наказаниях за разбалтование того во что хотят его втянуть. Штайнигер поставил свою размашистую подпись под этим документом, в своём просторном кабинете, так удачно расположенном в богатых недрах его огромной церкви, которая каждое воскресенье была переполненна разношёрстными протестантами, готовыми до самого судного дня слушать его, почти божественные, проповеди. Что ж, это его предназначение - ублаждать слух духовных лицемеров...
  -Всего один и очень важный пункт - завязывайте с выпивкой и травкой!- почти приказал агент Хайнц став похожим на психотерапевта.- Скорее это - даже требование для нашего тесного с вами сотрудничества в будущем.
  
   * * *
  
  
   Улыбающийся на прозрачно-голубом небе ярким и таким приветливым солнцем день обещал быть хорошим.
  -Это, что - в психбольницах уже врачей не хватает?- с насмешкой спросил Штайнигер, у которого болеть по утрам с похмелья было уже почти ритуалом.- Или какой-нибудь новый психопат-мессия нуждается в моей консультации?
   Прошли почти две недели с того дня, когда он вынужден был согласиться на непонятное ему до сих пор сотрудничество с властями. Несколько дней он даже перебирал все свои грешки перед законом и грехи своих близких и дальних знакомых религиозных вождей. Он даже стал надеяться на то, что про него забыли и больше не потревожат, пока вчера вечером не позвонили и не сказали, что бы утром он был готов - за ним заедут.
   На его плоскую шутку из трёх его попутчиков, среди которых был и сам агент Хайнц, ни кто не ответил.
  -Слушайте вы - горе-шпионы - от дурной привычки играть в молчанку я избавился ещё в детстве.- А иногда Вальтер с похмелья мог быть груб и очень злобно-серъёзен, особенно когда его открыто игнорировали.- Может, все-таки объясните ситуацию? Или вам противен перегар?
  -Герр Штайнигер,- начал агент Хайнц сидевший рядом с ним на заднем сиденьи после того, как многозначительно переглянулся со своими коллегами,- в нашем с вами дговоре был один из пунктов - алкоголь. Не забывайте впредь об этом. И вы должны понимать, что находитесь не в том положении, что бы всё знать. Ваша единственная задача - идентификация всевозможных духов...
   Штайнигер подумал, что ослышался, поэтому громко расхохотался произнесённой серъёзным человеком шутке:
  -Честно, смешно получилось - идентификация духов!- Он нервно смеялся в одиночестве.
  -Алкоголь и марихуана в вашей жизни - это единственно действенный способ заглушить видение духов.- Агент Хайнц словно оглушил Вальтера своим умозаключением.
   Вальтер Штайнигер вдруг осёкся, побледнел и уже далеко неуверенным голосом возразил:
  -Этого ни кто не может знать!- воскликнул он и в некоторой расстерянности оглядел своих попутчиков, словно увидел их в первый раз.- Вы не можете этого знать!
  -Но мы знаем,- заверил его агент Хайнц не сводя с него глаз.- И можем себе только представить, как вам тяжело с этим жить.
  -Жить с этим невозможно!- Вальтер закричал на них. Он просто не верил в то, что эти люди могли знать про то, что он так много лет тщательно скрывал от окружающего его мира.
  
   ...Это сводящее с ума "видение духов" - как выразился агент Хайнц, начало его преследовать ещё в молодости, когда он, потомственный проповедник всеръёз уверовал в Бога. Тогда он был другим - чистым душой и телом, одухотворённый божественным присутствием... Пока не появились голоса - голоса, исходящие от некоторых людей, большей частью психически больных, буйно-депрессивных, или проще - одержимых, которые ни кто кроме него не слышал, усиливались с каждым разом и пугали его всё больше своей нарастающей истеричной злобой и открытой агрессией против него. Духи, которым принадлежали эти голоса знали, что он их слышит. Они врывались в его сознание, пытались проникнуть в душу. Казалось, что нет такой в мире силы, способной сдержать их безумный напор. Они были везде - во многих людях, и если раньше он их слышал при непосредственном контакте с одержимым, то теперь расстояния увеличивались и он начинал их слышать издалека, даже не зная того человека, которому они принадлежали. А однажды он стал видеть их. Сперва смутно, а потом отчётливей и яснее. Это были чудовищные и противные здравому сознанию образы духов зла.
   Это время было самым страшным для него и он не находил покоя своей душе ни днём, ни ночью, ни во сне, ни в многочасовых молитвах и продолжительных постах. Мир, каким он привык видеть его, рушился вокруг него. Он получил то, что ни когда не просил - видеть управляющее людьми ЗЛО, абсолютное ЗЛО.
   Ему шёл тогда двадцатый год и ему пока удавалось хранить это в тайне от окружающих и только родители, с которыми он в то время жил, не могли не заметить происходящих в нём пугающих перемен. Что бы хоть как-то ослабить их становящимися всё требовательней вопросы и навязчивые беседы, он согласился на их просьбы посетить знакомого психиатора. И это был единственный человек, которому он доверился и который почти поверил его рассказам о голосах и духах. Тогда этот врач очень помог ему, прописав подошедшие ему психотропные препараты, которые смогли немного заглушить голоса и их видения в образах. В то время он начал проповедовать, так же ощутив на себе, что публичная проповедь живым освобождает от бремени ведения другого, переполненного духами мира.
   Его живые и яркие, наполненные ощущением вечности проповеди заставляли трепетать сердца как действительно верующих людей находящихся в плачевном меньшистве, так и массы формальных христиан не только в Германии, но и в Швейцарии, Австрии, Голландии, и это были члены далеко не только их конфессии, но и множества других. Ни кто не замечал его молодости, ни кто не требовал от него восхваления только своей веры и своих церквей, ни кто не знал о его кошмарах, когда он остаётся на едине с собой. Ведь его хотели просто слушать и пугаться и восхищаться вечным миром разделённым на безграничный ужас и несоизмеримую благодать: ад и рай. А он, увеличивая с каждым разом дозы психотропных препаратов понимал, что теряет себя как личность.
   Конечно, он знал, что где-то есть ответ на этот страшный вопрос - "Почему?" - почему он должен это слышать, видеть, знать?! Но тогда у него уже просто не было сил и ясности копаться в самом себе, испытывать свою душу. Но бежать от самого себя стало потребностью и в результате вышло то, что после нескольких лет медицины на смену лекарствам пришли алкоголь и марихуана. Но ни кто так и не узнал о его тайне...
  
  -Вы это узнали от психиатора, котрый был у меня в молодости?- спросил Вальтера, логика которого и интуиция были безошибочны.
  -Можно сказать и так,- подтвердил агент Хайнц позволивший себе немного расслабиться увидев, что подопечный стал успокаиваться.- Интересные и необъяснимые случаи, пусть и запоздало, ещё никогда не проходили мимо нас.
  -Ведь вы от меня уже не отстанете?- теперь уже по-настоящему осозновая во что его втягивают.
  -Нет,- ответил служака Хайнц и не отвёл взгляда брошенного на него ставшим враз разбитым проповедником.- Это касается безопасности государства и насегодня вы - почти единственный кандидат на приближённую к достоверности консультацию.
  -Хорошо.- Вот теперь Вальтер принял решение.- Я могу только догадываться, что вы от меня хотите и я постараюсь это сделать. Но предупреждаю - ни кто не знает, к чему это может привести. Мир духов просто ненавидит, когда в него пытаются заглянуть из нашего мира.
   Ни одного человека в салоне машины это откровение не обрадовало. Видать, с чем-то подобным каждому из них уже приходилось сталкиваться.
  -Приехали,- сообщил сидевший за рулём агент остановливая машину у ворот режимной психиатрической лечебницы исполняющей и тюремные функции...
  
  * * *
  
  -Этих пациентов держат отдельно от других больных лечебницы,- сообщил агент Хайнц пытаясь немного объяснить Вальтеру, почему они подъехали от охраняемых ворот ни к главному зданию зарешечённой больницы для душевнобольных, а проехали дальше вглубь обширного сада к одноэтажному, обнесённому ещё одним забором блоку.- Они провоцируют других больных на агрессию к персоналу и к друг другу.
   От небольших ворот охрана провела их во внутрь серого, отдающего холодом строения, которое было большей частью без окон и с невероятно толстыми для такого низкого, в один этаж здания, стенами. Вооружённая охрана, совсем непохожая на санитаров ещё раз проверила их документы, но уже с разрешением работы в этих мрачных стенах. По всему было видно, что агента Хайнца и его людей здесь очень хорошо знали.
   После некоторых формальных вопросов, в частности о новичке Вальтере, один из охранников повёл их глухими коридорами, разделёнными тяжёлыми железными дверями-решётками и напичканных всевозможной электроникой для наблюдения, к нужным камерам, которые, как оказалось, находились в подвалах.
   Вальтер сразу почувствовал многоголосое эхо, когда-то запертых здесь духов. Массивные каменные стены буквально вибрировали от множества различных голосов доносившихся из прошлого. Они неистово кричали, угрожали, истерично хохотали, шептали тайное, умоляли и богохульно молились. Вальтер словно попал в ад.
   Когда они спустились на лифту в ярко освещённые коридоры подвала он с непривычки, не в силах больше сдерживать давление в готовом вот-вот взорваться подсознании, схватился обеими руками за голову и хриплым голосом взмолился:
  -Выведите меня от-сюда!
  -Спокойно, спокойно герр Штайнигер!- Хайнц быстро подскочил к нему и успокаивающе поклал свою руку ему на плечо.- Что вы слышите?- спросил он настороженно и тем неменее с огромным интересом заглядывал ему в глаза.
  -Сотни голосов!
  -Сотни?- переспросил агент Хайнц и вопросительно оглянулся на своих коллег.- Вы уверенны, что сотни?
   Вальтер, теряя силы сопротивляться этой массе страшных голосов из прошлого, сполз по стене на пол и, сидя на корточках с закрытой руками головой, словно отключился от действительности. Он должен хоть немного справиться с этим!
  -Штайнигер!Вальтер, вы меня слышите?- спросил громко Хайнц и присел рядом с ним.- Здесь не может быть сотен голосов. В камерах подвала сейчас только девять пациентов.
  -Я сейчас ни их голоса слышу,- ответил дрожащим голосом Вальтер тяжело вставая на вялые ноги и уже сверху посмотрев на оставшегося сидеть на корточках Хайнца.- Это голоса из прошлого, их эхо, которое так же растянуто, как и вечность, откуда они доносятся. Из вечного ада.
   Все, включая и медленно поднявшегося за ним Хайнца, уставились на Вальтера.
  -Этого не может быть!- запротестовал в отражающей испуг расстеренности один из коллег Хайнца, сидевший до этого в машине рядом с агентом-водителем и представившийся спецсотрудником Роосом.- Голоса из прошлого - всего лишь миф!
  -Хотите послушать?- резко спросил Вальтер и зло сверкнул на него глазами.
   Их третий коллега-водитель, всё ещё не представившийся Вальтеру, вытащил из одной из двух своих сумок небольшую прфессиональную видео-камеру и стал их снимать, прокомментировав в микрофон: "Вальтер Штайнигер. Слышит голоса одержимости бывших пациентов. Клиника Граузоне. Отделение Гайст..."
  -Откуда они исходят?- Сухой голос агента Хайнца был скорее для камеры - он снова стал государственным бюрократом.
  -Ото-всюду,- ответил Вальтер и отвернулся от нацеленной на него камеры.- Они везде. Отрывисты, различной интоннации и безродны как всегда - ни мужского, ни женского рода.
  -Что они хотят?
  -У них сотни желаний, как и их самих.- Вальтер взорвался.- Я сам в шоке! И мне плевать, что они там хотят! Дайте мне выйте от-сюда, пока мой мозг не взорвался!
   Все трое государственных служащих, приехавших с Вальтером, переглянулись.
  -Хорошо, разберёмся с этим позже, а сейчас поднимимся на верх и будем работать там по намеченному плану.- Недовольство агента Хайнца сложившейся ситуацией вибрировало неприятным раздрожением в его голосе.
   Когда они снова вернулись к лифту он обратился к охраннику:
  -Распорядитесь привести пациента из четвёртой камеры в комнату досмотра на этаже - мы не можем работать в подвале.
  -Но в согласованных с охраной и наблюдающими врачами для вас предписаниях, вы имеете право работы с ними только в их камерах,- отчеканил своё возражение по форме охранник, уже понявший, что именно это от него будут настойчиво требовать.- Без согласование с начальством я не имею права нарушать правила в этом корпусе. Вы ведь сами понимаете...
  -Да, я всё знаю,- согласился с его служебными возражениями Хайнц и, махнув нервно рукой и выскочив из поднявшего их наверх лифта, помчался в сторону выхода, доставая на ходу свой смартфон.
   Оставшихся охранник повёл в комнату осмотра, спрятавшуюся за звукоизолированными стенами где-то в самом чреве этого отпугивающего здания. Здесь, сверху, голоса духов прошлого всё ещё преследовали Вальтера, но уже не так настойчиво. К их назойливому гулу присоединились голоса духов действительных пациентов.
   Водитель, как прозвал его про себя Вальтер, непереставая снимал их всех, а Роос скептически и недовольно поглядывал на ещё одного навязанного им эксперта, которым являлся Вальтер и отрицательно покачивал головой в такт своим неутешительным мыслям. Он явно был недоволен его фантазиями.
   Вальтер попросил у охранника что-нибудь по-пить и пока тот ходил за водой, Роос налетел на него:
  -Вы думаете, что у нас есть время играть в игры вашего больного воображения?- Он был просто разъярён.- От вас сегодня требуется всего лишь одно - озвучить голос или голоса исходящии от определённого пациента.
   Вальтер, хорошо разбирающийся в людях и в ситуациях создаваемых ими самими понял, что Роос на него давит намеренно, по разработанному ранее плану. Какое-то странное общение с медиумом, который должен входить в контакт с духами - давление и стресс притупляют восприимчивость духовного слуха и видения - план далеко не из удачных.
  -Я с самого начала был против вашей кандидатуры!- распинался Роос упорно не замечая безразличие Вальтера к своим словам.- Люди, подобные вам, способны только мешать...
   Конечно, он мог бы ответить этому господину, что это они его сюда привезли и совсем не по его воле, но это как раз Роосу и было нужно, что бы подчеркнуть над ним свою власть и заставить его этим выйти из себя. Но Вальтер молча дождался от охранника воды в пластиковом стаканчике и, опустошив его одним залпом, наконец спокойно ответил:
  -Я знаю, герр Роос, что любого медиума, как и наш водитель,- он указал кивком головы на неперестающего их снимать человека, который напрягся, когда услышал о себе,- можно очень легко вывести из себя и этим снизить их чувствительность нематериального мира, так как у них очень слабая психика. И ваш сейчас конёк - "самое страшное оружие твоего противника - твои эмоции". Я не знаю, что вы этим добиваетесь, но я из другого теста и поэтому придержите свой пыл для других. У меня и без ваших истерик голова раскалывается... Просто бардак какой то!
   О, это опять был тот самый Вальтер Штайнигер способный буквально в двух словах увлечь за собой тысячи и указать своё место любому, кто того заслуживает.
   Роос был достаточно одёрнут, что бы снова взять себя в руки и сообразить в верном направлении:
  -Как вы поняли, что он - медиум?
  -Потому, что вы и агент Хайнц таковыми не являетесь,- ответил Вальтер и презрительно взглянул в камеру наведённую на него.- Вы - явные служаки, но для моего сегодняшнего тестирования вам необходим медиум, способный подтвердить мои результаты. Так что им может быть только он.
  -Так это просто догадка?
  -Не совсем.- Вальтер попытался уловить взгляд водителя спрятанного за работающей камерой.- Я ещё и что-то почувствовал.
   Вальтер и вправду что-то чувствовал, словно мир готов был скоро перевернуться и полететь в бездну. Он снова смерил презрительным взглядом водителя и зачем-то тихо произнёс:
  -Не заигрывайте с тем, что вам непонятно. И не давайте глупых советов своим коллегам.- Теперь было легко догадаться, по чьей указке напирал на него Роос. Не нравился ему этот водитель-медиум.
   Рука водителя, сжимающая камеру, дрогнула.
   В дверях показался запыхавшийся, но добившийся своего агент Хайнц.
  -Все на месте?- спросил он и махнул рукой в коридор.- Давайте его сюда!
   Вслед за ним двое охранников вкатили каталку со стянутым на ней ремнями человеком. Это был мужчина лет сорока с измождённым словно от голода и недосыпания лицом. Сняв человека с каталки, охранники усадили его за прикрученный к полу стол, за который сел Вальтер и его спутники.
  -Познакомьтесь, это - Клавдий Криегер,- представил Хайнц им человека, который принялся их тут же злобно рассматривать, растягивая своим участившимся дыханием ремни на узкой груди. Не смотря на черезмерную худобу в его теле чувствовалась неестественная сила.
   "Ты всё-таки оказался здесь!".- Голос духа был спокоен, но Вальтер знал, что это всего лишь начало "беседы".
  -Ты знаешь меня?- спросил вслух он, хотя для общения с духами не требовалось произносить слова вслух, но на камере ведь должно что-то остаться.
   "Они думают, что хотя бы ты им сможешь помочь. Но кто ты?!".- Вальтер слышал теперь только этот один голос - остальные, пытавшиеся донестись сюда из камерных палат умолкли. Это могло говорить только об одном - он имел над ними определённую злом власть.
  -Говори через своего человека-раба,- приказал Вальтер будучи настроенным решительно и настойчиво - он требовал открытого для человеческих ушей разговора.
   "Ты не можешь мне приказывать!",- воскликнул дух - ведь они ещё никогда не подчинялись добровольно.
  -Могу, и ты это знаешь,- заверил дерзкого беса Вальтер и встал со стула.- Именем Господа нашего Иисуса Христа и силой дорованой почитающим Его, повелеваю тебе, дух зла, назвать своё имя и говорить через человека, которого ты избрал себе сосудом нашей жизни!
   Человек в смирительной рубашке, с выступившей изо рта пеной конвульсивно забился на стуле, к которому был предусмотрительно привязан широкими и толстыми ремнями.
  -Говори!- снова потребовал Вальтер не сомневаясь в том, что дух заговорит.- Кто ты?
   Одержимый перестал дёргаться, но зло исказило его лицо ещё больше.
  -Нас здесь много,- прохрипел нереально низкий голос из неестественно открывающегося, словно вдогонку словам рта и со свисающими из него ошмётками пены.
  -Ты там один, и я это знаю,- твердил своё Вальтер неотрываясь смотря в стеклянные глаза одержимого, в которых отражалась только ненависть ко всему происходящему.- Твоё имя!?
  -Хайденлох!- возопил теперь резкий, пропитанный тонами смерти голос.
   Вальтер взглянул на агента и Хайнц утвердительно покачал ему головой - он тоже знал, с чем связано это имя:
  -Хайденлох - колодец языческих духов, известный ещё кельтам, откуда они, образно, являются в наш материальный мир. Рядом с этим местом и нынешний город Хайдельберг основали,- прокомментировал Хайнц не сводя своего взгляда с притихшего одержимого.- На этом месте нацисты третьего Рейха построили одну из своих культовых арен, где совершали симолические мессы, ораторствовали, вдохновлялись.
  -А после кельтов Рим возводил там храмы своим богам,- произнёс медленно Вальтер вслух, задумавшись о чём-то своём.
  -Да, такое тоже было- подтвердил Хайнц с уже нескрываемым любопытством придвигаясь ещё ближе к одержимому, словно по-новому хотел разглядеть в нём и самого демона.- Если поднять архивы, то можно будет проследить историю этого демона.
   Одержимый, прислушивавшийся до этого к ним, неожиданно зловеще-презрительно рассмеялся на сколько ему это позволял перекошенный судоргой рот:
  -Моя история? Вы в своей-то, совсем недалёкой разобраться не в состоянии - только лжёте друг другу и с удовольствием верите в эту ложь. Так как вы - люди - зачаты во лжи и в силах верить только ей. Вы в состоянии лишь мнить о себе нежели быть чем-то.
   Сила слов исходящих из самой бездны ада была в состоянии подавить любую волю:
  -Вы - люди - ничтожный плод греха! И это грех выковыривает ваши гнилые душонки из мрака вечности, чтобы ему служить!- Казалось, что комната сужается, а её стены начинают давить многоголосым шёпотом вторящих аду духов.
   Ни это ли самое - слышать и видеть ад, который он сейчас заставил явиться непосвящённым - было страшной тайной Вальтера, от которой он прятался уже много лет?
  -Вас - поклоняющихся греху - ждут ужасы вечности!- словно доисторический бог, карал демон украденной истиной находящихся рядом с ним людей.
   Даже агент Хайнц побледнел и потянул правую руку к виску, словно желая удостовериться в том, что кровь ещё поступает в мозг и он в состоянии думать сам.
  -Для меня всегда было загадкой - почему глубина этого колодца именно пятьдесят пять метров?- спрсил Вальтер зная, что если сейчас дать слабинку и позволить духу в этом открытом с ним общении взять иннициативу на себя, то для многих этот разговор будет иметь тяжёлые последствия. Но он не знал что требуется от него и как он должен строить дальнейший разговор с духом, поэтому задал первый подвернувшийся вопрос.
   Охранники уже заметно нервничали - по одному из них градом катился пот, а другой пытался бороться с дрожью, и Вальтер понял, что время упущенно - этот демон обладал такой силой и напористостью, какой он ещё не встречал. Ведь не зря здесь были установленны сверхжёсткие правила, которые сейчас и нарушались: охране категорически запрещалось вступать в контакт с содержащимися здесь в строгом режиме пациентами. Особенно из подвального помещения.
  -Ровно столько прошёл Каин за Авелем, что бы убить его,- охотно ответил одержимый вглядывался в Вальтера.- Это расстояние до первой крови на Земле...
   Загудела сирена - один из опытных охранников, стоявший у двери, правильно оценил выходящую из подконтроля ситуацию и поднял во-время тревогу. Другой электрошоком отключил тело одержимого, которое с такой силой напряглось под ремнями, что готово было разорваться подобно перекаченному шару.
   Вальтер наблюдал всё это в полу-сне, как и все другие находившиеся в помещении. И сами охранники делали всё это чисто рефлекторно, оставив остальную работу с пациентом вбежавшим им на помощь коллегам. Одержимого отцепили от стула на котором он бесчувственно болтался, уложили на каталку и увезли.
   Но только один Вальтер слышал далёкий голос демона: "Это только начало. Наступает другое время..." Но почему он так и не увидел его образ? Почему было скрыто духовное видение этого демона?..
  -Он вам что-то ещё сказал?- спрашивал агент Хайнц тряся Вальтера за плечо перед включённой камерой у самого его носа.- Что он сказал?
   Вальтер, словно после глубокого сна непонимающе оглядывался вокруг - он был всё ещё там - в другом мире с его непостижимыми тайнами и загадками:
  -О времени.., о совсем другом времени, которое уже наступает...
   В помещение вбежал солидный, но озабоченный и взвинченный господин в дорогом костюме, кричащий на всех:
  -Больше этого не должно повториться - вы играете здоровьем и жизнями моих людей. А удерживать их здесь не помогают ни какие надбавки.- Он сел на стул, к которому до него был прикован одержимый. И уже спокойнее добавил:- Эти правила писались их жизнями, которые очень быстро могут прерваться, если не следовать этим правилам.
   Его, как во сне молча слушали все кроме Хайнца, всё ещё безуспешно пытавшегося набрать номер на своём смартфоне - на такие удары по психике и мозгам одновременно ещё ни кто не имел иммунитета...
  
   * * *
  
   Агента Хайнца нельзя было назвать карьеристом в самом понятии этого слова: лезть из кожи вон перед начальством, доносить на сослуживцев и конкурентов по общей лестнице восхождения с намерением кого-то столкнуть с дорги, он не мог заводить только ценные знакомства, рвать из себя на сверхурочных и прочей дряни ведущей к успеху карьеры, но не всегда к лучшим результатам деятельности. Нет, его стремительная карьера была результатом его личных и упорно развивающихся талантаов в выбранной им работе, или, точнее - службы.
   Выросший и воспитанный в религиозной семье, Хайнц изначально воспринимал окружающий его мир не только как материальную субстанцию наделённую неким, вдруг из ничего сэволюционированным разумом, но был уверен в его духовности; но зная это, назвать Хайнца "глубоко верующим" человеком было бы неправильно, так как его духовность не подходила к общепринятым стандартам религиозного поведения номинально определяющими приближённость человека к Богу. Он верил только потому, что не мог не верить в Высшую Силу познаваемую в добре. Это и привело его, агента-аналитика, готового бороться за созидающие идеалы, сперва в антитеррористическую группу, а затем поставило и у истоков почти мифической программы анализа и выявления духов.
   Работа в антитерроре дала ему возможность понять сущность агрессии возбуждаемой религией или другими душевными расстройствами. Взять тот же радикальный исламизм - основной и неиссекающий поставщик террора на мировой рынок агрессии - сперва религия, исступлённые молитвы, суры, хаджи, а уже потом желание уничтожения всего вокруг себя. Демоны в первую очередь ищут там, где ищат их - в сомнительных для присутствия Бога обителях оголяющих человеческие души - мечети, храмы, синагоги, церкви и прочии уловки человека завлечь Бога под своё попечительство.
   Поняв сущность человеческой религии - той же экстремистско-исламской - и осознав какие демонические силы за ней стоят, можно сыграть и на опережение - главное, что бы было достаточно веры в реального, ждущего от людей добра Бога. Попавшие в руки спецслужб смертники мирового джихада все поголовно были сумасшедшие в общечеловеческих стандартах, а когда Хайнц добился их обследования в плане одержимости (в чём ему потребовалось реально попотеть убеждая в данном эксперименте и начальство и сослуживцев), то даже он был немного шокирован результатами - шахиды, готовые идти на смерть, были просто на самом пике бесноватости. Теперь Хайнц больше не обращал своего внимания на мнения и разногласия окружающих - он понял то, какие силы стоят за событиями этого видимого мира материи в противовес его Создателю.
   И пока он на практике в течении пяти лет, выявляя угрозы зла, не доказал эффективность своей теории - только тогда заработала программа специально созданная для него и его разростающейся группы.
   Что такое террор за которым стоят демоны религий? - это страх питающийся адом. Хайнц всё больше понимал, что двигается в сторону неизбежного и предопределённого...
  
  
   3
  
   Маленький домик при кладбищенской часовне должен был в 1936-ом году приютить отца Урбана всего месяца на два. Так ему сказали в Мюнхенской штаб-квартире СС. Но счёт давно уже идёт годам, и его, неожиданно ставшее над ним начальство несколько раз менялось, а он всё продолжал ютиться в этих невысоких, прокопчённых свечным дымом стенах. Да он и не хотел другого - его скромное жилище было давно наполненно им достаточным уютом, а небольшой подвальчик часовни, служившей время от времени мертвецкой жителям близлежащих деревень - идеальным хранилищем его разростающемуся винному погребку...
   Клаус сидел за небльшим столиком напротив отца Урбана и разглядывал стены его домика в одну комнату, увешанную не образами и картинами библейской тематики, а вырезками из газет, листками с какими-то записями, фотографиями людей в большей части с искажёнными лицами и прочей пока непонятной ему исписанной вдоль и поперёк бумагой.
   Сам отец Урбан попивал красное вино и с аппетитом поедал копчённое мясо с ломтиками подсушенного хлеба.
  -Болит ещё нога?- поинтресовался священник и вновь подлил себе вина из пузатой и пыльной бутылки. Его не смущало то, что его новоиспечённый напарник отказался от угощения и ему теперь самому предстоит опустошить этот прохладный и полный внутренней жизни сосуд с вином.
  -Побаливает, особенно по ночам,- ответил Клаус, которого, как сказали - на время, подселили к священнику. Он встал из-за стола, что бы рассмотреть какую-нибудь фотографию - ему не хотелось стеснять человека за питьём и едой, которые тот совершал с таким одухотворённым благоговением.
  -Вы, офицер, теперь меченны дьяволом. Поздравляю.- Священник приподнял бокал вина в виде тоста.- Такое уже случалось, но что бы вот так - без психических и духовных последствий - впервые. И статью в соответствующем журнале о происшедшем с вами я опубликую в первую очередь. Когда это будет возможным.
   Та ужасная ночь всё ещё будоражила воображение Клауса. Теперь каждую ночь он просыпался от боли в ноге и от непроходящего чувства, что тот мертвец так и продолжает держать его ногу своей мёртвой хваткой.
   Уже прошла неделя из которой он три дня провёл в лазарете "клиники", а остальные дни его проверяло множество людей разного рода деятельности и званий: простые врачи, психиаторы, священники, начальство и некоторые загадочные личности обладающие некой силой общения с духами мёртвых и духами не имевшими ни когда плоти. Проверял его и отец Урбан. Все они хотели удостовериться, что в нём нет того постороннего духа, который пытался из ожившей плоти мертвеца овладеть им. Отец Урбан ему объяснил, что один из методов, но который является очень редким так как доступен только самым сильным из всех демонических духов, является мёртвое тело, которое воскрешается злым духом в надежде быстро завладеть следующим живым телом. Вся "процедура" спонтанной одержимости состоит в следующем: оживший мертвец атакует прямым контактом - удары, укус, захват живого человека, что бы вызвать в нём панический страх. А страх - двери души...
   Клаус, что и было самое интересное - не испугался, а в "клинике", не без подсказок всё того же отца Урбана, знали про эту уловку дьявола. Клаус сразу попал на заметку, как человек обладающий непонятной, но способной противостоять одному из сильнейших духов силой. Его сразу на время определили в помощники к отцу Урбану, потерявшему в последнии месяцы больше половины своих людей, которые большей частью были монахами-спиритуалами.
  -Отец Урбан,- начал Клаус, видя в своём собеседнике человека способного объяснить ему этот лишённый реальности ужас в который он попал,- не могли бы вы мне растолковать - что здесь роисходит и почему именно я попал сюда?
   Священник не ответил, но с любопытством посмотрел на Клауса, словно предлогая и дальше ему самому продолжить начатый разговор. Клаус, выдержав навалившуюся неприятными воспоминаниями паузу, заговорил снова:
  -По-завчера я был в подвалах "клиники" - её высший персонал организовали мне встречу с тем самым мертвецом. Через решётку - они хотели понаблюдать за его реакцией. И моей тоже. Это бездушное тело кидалось на меня всё то время пока я там был.
   Он вспомнил те страшные минуты в подвалах "клиники": крики, стоны, плачь заключённых в её недры одержимых - и словно сами стены угрожающе двигались в такт этому душераздирающему шуму. Пожирающий взгляд смерти в глазах того мертвеца; неестественные живому человеку, но тем не менее не лишённые агрессии движения мёртвого тела словно большой куклы; невидимое, но ощутимое совсем рядом присутствие ада.
  -Сама "клиника", как я понял, просто напичкана безумными и одержимыми людьми. И это не "психушка". С ними экспериментируют, они умирают.., или воскресают. А наша с вами работа, как я понял, - их поиск и доставка туда.- Клаус указал на стены, покрытые информацией и изображением всего того, что уже видел вживую.- Зачем всё это?
   Отец Урбан не торопился с ответом и Клаусу пришлось подождать, пока он сделает себе зубочистку из спички и начнёт ею ковырять у себя в зубах.
  -Вы правильно заметили, господин офицер - это наша с вами задача - обеспечить как можно большим "материалом" "клинику". А что там происходит - мне тоже ни кто и ни когда не объяснял. Поэтому я и живу и работаю вне "клиники" и попасть в ряды её персонала я совсем не желаю. Я только могу догадываться о происходящем там.
  -За столько лет совместной с ними работы, догадки могут стать очень весомыми,- предположил Клаус не сомневаясь, что отец Урбан человек честный и проницательный.
  -Конечно!- согласился священник и самодовольно улыбнулся.- Видите ли, герр Франк - война, начатая Третьим Рейхом - проигранна, как и война четырнадцатого года. Но эта война - это не поражение Германии, в мировом мышлении, нет, это - начало уничтожения нашего мира, мира людей. Впереди только одно - Армагеддон, и задача "клиники" - его скорейшее приближение. Вы испытали на себе те силы, которые Рейх собирает вокруг себя и поверьте, это - не единственная "клиника" на территории страны, но центральная, куда всё важное из других и стекается.
   Наверно, после всего пережитого здесь, Клаус мог и поверить данному заявлению отца Урбана, но пока что эти слова его и удивили и шокировали одновременно:
  -Вы это серъёзно?
   Теперь священник расхохотался довольный тем эффектом, который вызвали его слова в сознании собеседника.
  -Вы будете первым, дорогой Клаус, кто услышит от меня мои выводы о том, что так тщательно скрывается за стенами "клиники".
  -Почему именно я?
  -Потому, что я впервые вижу человека устоявшего против дьявола в прямом контакте с ним,- ответил священник и воинственно постучал кулаком по столу.- Даже я бы проиграл. И это - правда!
  -Я и сам не знаю - почему?
  -Причины есть всегда! И вы далеко не так просты, как пытаетесь казаться! И вам ещё придётся расскажете мне о себе,- заверил собеседника отец Урбан подливая в свой бокал вина.- А сейчас слушайте: это всё - элита СС - ещё ни когда история человечества не собирала людей-хищников в одну сплочённую и безгранично властную и сильную организацию, и у них есть одна единственная цель - уничтожение этого мира.
  -Это не совсем так,- возразил Клаус, который сам был в первую очередь человеком.
  -Где - не так? Ведь это для вас, фронтовиков символ СС имеет какое-то морально-патриотическое значение: честь, доблесть, братство. Но что вы слышали про карательные отряды, концлагеря, языческие культы, массовые казни вызывающие эйфорию у палачей? На немецкой земле сегодня построенны десятки прототипов древних языческих судилищ, где совершаются нацистко-культовые факельные шествия.- Отец Урбан говорил это так, словно перед ним был не один человек, а огромная и благодарная аудитория.- А дьявола, дорогой Клаус, дважды просить не надо - за последнии года одержимость в Рейхе возросла в сотни раз, и времена Инквизиции в сравнении с нашим временем - просто шутка ада.
   Со стороны могло показаться, что один человек пытается во что бы то ни стало убедить другого, но в действительности, которую ещё невозможно было увидеть, Клаус, руководимый некоторыми внутренними убеждениями, был согласен с отцом Урбаном.
  -И по вашему выходит, что "клиника" - дело рук дьявола?- спросил Клаус, который отвык за много лет от религиозных дискуссий и теперь снова почувствоваший почти забытый "вкус" поисков истины.
  -И - да, и - нет,- неопределённо ответил отец Урбан уловив огонёк вспыхнувший в глазах у Клауса.- Человек проявил свою волю - и дьявол его поддержал. Человек изъявил страстное желание подчинить себе самого дьявола - и он тут.
  -Такое просто невозможно,- не согласился Клаус, которого передёрнуло от этой мысли.
  -А почему вы так думаете?- спросил отец Урбан и хитро прищурился.
  -Я уверен в этом.
  -Похвально!- воскликнул одобрительно священник, а его руки сами потянулись к вину.- Я так же уверен в этом - человеку ни когода не обуздать дьявола своей личной волей!
   Наступила тишина, к которой они оба непроизвольно прислушались. Кому, как ни им было знать, что сама преисподняя сейчас внимательно наблюдает за ними. Тишину нарушил плеск наливаемого в бокал вина. Отражаемый в вине блеск свечей словно воспламенял эту кровь живой лозы. Отец Урбан, уже не спрашивая, налил вина во второй бокал и для Клауса.
  -Но самое интересное в том, что они там, в "клинике" абсолютно уверенны, что всё идёт по их плану и они ухватили сатану за рога,- сказал отец Урбан и поднял свой бокал приглашая Клауса выпить вместе с ним.- Но мы ведь оба знаем, что этого не может быть. Значит - дьявол, как истинный и непревзойдённый манипулятор, сам играет с ними и им просто позволенно так думать и верить в то, что властитель этого греховного мира подчинился им и их воле. Но на самом делет это они - безвольные марионетки в руках дьявола, который что-то задумал. Поверьте, Третий Рейх как никогда открыл ворота ада в этот мир и такие вот "клиники" - его самое совершеннейшее и эффективнейшее оружие за всю историю человечества. По воле сатаны.
   Клаус машинально отпил вина из предложенного бокала, но сейчас он не мог бы сказать о его вкусе - поток мыслей начисто "смыл" ощущения:
  -Я сейчас просто не в состоянии верить или не верить всему этому,- произнёс он, так как происходящее и вправду было похоже на сказку, чем на современную действительность прогресса и мировой войны. Но частично с этой "сказкой" он был когда-то знаком ещё в своей прошлой, довоенной жизни.- Будь в вашей версии всей этой истории происходящего хоть малейшая доля правды, то я всё равно в состоянии поверить только в то, что сам увижу и узнаю.
  -Ваша реакция достойна уважения,- похвалил его улыбнувшись отец Урбан и поднял тостом свой бокал.- Добро пожаловать в другой мир! Жизнь рядом со мной заставит вас поверить в самое невероятное...
   Им обоим было понятно, что они оба испытывали друг друга: кто на чьй стороне...
  
   До прихода к власти нацистов отец Урбан был широко известен в кругах католического мистицизма и экзорцизма. Он, как мог, мирился с бездуховностью и греховностью большинства священников и служителей культа, а католическая церковь мирилась с ним из-за его дара, который гордо могла выставлять на показ в богословских баталиях с протестантами. Отец Урбан использовал свой сан и положение для духовной практики и добычи средств к существованию, а церковь время от времени прибегала к его услугам внутри себя в вопросах очень деликатных и требующих оставаться в тайне.
   Специфические услуги по изгнанию бесов среди церковников росли и отец Урбан всё больше убеждался в демонической зависимости католической церкви. Он даже увлёкся протестантизмом, но и там обнаружил, пусть и скрытое, но всё то же присутствие дьявола - завуалированное христианскими символами язычество греха. Несомненно - и среди протестантов так же встречались искренние души, которые коснулся Бог, но вот их разношёрстные церкви, выстроенные всё по тому же лицемерному принципу подчинения человеческому управлению - они одинаково с католиками лишали Бога Его слова. А где религия без Бога - там духовно пусто не бывает и здесь сатана всегда берёт своё.
   Пришедший в Германию нацизм, как эхо русской революции атеизма 1917-ого года, пропитанный насквозь мистикой и сомнительной духовностью, очень быстро проник и в государственную церковь. Вот тогда отца Урбана и прорвало: он громко осудил некоторых явно одержимых бесами церковных сановников с удовольствием вступивших в политические игры с нацистскими пристрастиями. Но долго утверждать свою правоту ему не пришлось - его по-быстрому лишили сана, арестовали, судили за враждебность к нации и бросили в концлагерь. Сидеть ему пришлось со стойкими к пыткам политическим противниками Рейха и когда-то прогрессивной, но вынужденной теперь содержать в чистоте бараки интеллигенцией. На дворе стоял 1935-ый год - время начала экономического подъёма страны, и если отцу Урбану теперь здесь, в неволе, прходилось очень много работать физически, как и всему немецкому народу по ту сторону колючей проволоки, то духовно он отдыхал - контингент их бараков был достаточно "чист" от бесноватости.
   Хуже стало, когда новая власть решила бороться за моральную чистоту нации и их лагерь стал разростаться и принимать под свою "опеку" морально разложившийся сброд возрождающейся империи германцев: всякого рода извращенцы, цыгане, гомосексуалы, засоряющие своей навязчивостью улицы свидетели иеговы и прочии психически нездоровые элементы и моральные уроды. Вот тогда-то и начались тяжёлые для бывшего священника, но всё ещё экзорциста времена постоянной и не думающей прекращаться духовной пытки: среди цыган было полно колдунов со стажем и просто не мыслящих своей жизни без дьявола; души гомиков и прочих извращенцев были без остатка сожранны бесами; а свидетели иеговы - эти "жрецы" нового христианства, были буквально одержимы непримиримыми духами своей новой религии. И всю эту антиморальную "армию" словно специально смешали с "политическими".
   Отец Урбан, окружённый со всех сторон духами преисподней, которые, казалось видел только он сам, серъёзно задумался о смысле бытия. Он не мог понять: почему одна форма одержимости (фашизм у власти) принялся мучить другую форму одержимости (всякого рода содомия, дьявольское колдовство, ложные религии и всё остальное такого же рода)? Ответ, очень простой, он получил от одного профессора, господина Бауэра, когда-то изучавшего и преподовавшего историю языческих религий и их культов: ещё не пришло время всеобщего торжества ада над грешниками и Бог пока ещё в порядке своей очереди наказывает зло в этом мире, как и раньше, руками самого же дьявола.
   От профессора отец Урбан и узнал о создаваемом в Германии духовном сопротивлении, одним из инициаторов которого и был его новый знакомый религиовед. Их, ставшее очень увлечённым общение двух родственных в Боге душ, длилось не очень долго - профессора, как в последствии понял отец Урбан, увезли для опытов в начинавшую тогда свою работу "клинику". Но, зная теперь о изощрённости проводимых там экспериментов, священик понимал, что навряд ли он смог там долго протянуть...
   Потом взялись и за самого отца Урбана, но более мягче, эсэсовцы ведь не знали, что он уже был посвящён во многие тайны, - ему предлагали сотрудничать. Он гордо, готовый идти на пытки и унижения, отказался, на что незамедлительно получил очень аргументированное заявление: его родных бросили в один из концлагерей. Его способности были очень необходимы новому Рейху строимому с одной стороны на духовности ада. В страхе за родных он вынужден был согласиться.
   Принужденный работать на "клинику" отец Урбан всегда помнил о Сопротивлении и не упускал случая осторожно помочь людям объявившим невидимую духовную войну дьяволу.
  
   * * *
  
  
   Он забыл о своей душе, забыл её голос, её ощущения, её присутствие. Но место души не пустовало - оно было переполненно волей других духов. Теперь они, обезволив его душу управляли им. И он, наверное, был счастлив - ведь как раз этого он и хотел - стать наконец-то служителем чего-то действительно явного и видимого ему и другим...
  -Герр епископ, вас ждут,- сообщил ему появившийся в дверях его личный секретарь.
  -Я буду через минуту. Идите.
   Он ещё раз оправил своё расшитое золотом облачение, скрестил руки на груди и взмолился: "О, боже, направь сам мои мысли, говори сам моими устами". "Аминь. Аминь. Аминь"- разнеслось множеством голосов в его внутренности.
   Как только он вышел за двери молитвенной комнаты служителей, его окружила вся его свита и уже в её сопровождении он пошёл к алтарю церкви "святого Корнилия" - одной из самых больших на юге Германии. В этих расписаных библейскими мотивами стенах его проповеди ждали тысячи прихожан, его будет вещать радио, к нему прислушаются священнослужители Германии и всего мира:
  -Во имя отца, сына и святого духа!- Голос епископа, твёрдый и с тем же слащаво-религиозный потряс внемлющую ему тишину.- Великий бог кровью своею создал церковь свою и мы единственные дети его! Мы, католики - вот единственная опора праведности его на этой погрязшей в беззакониях Земле. И именно на нас, католиков, бог возложил задачу противостоять зверю апокалипсиса и безбожия - большевизму. Только немецкая нация, просвещённая откровениями свыше, в состоянии исполнить миссию очищения человечества от проказы языческой недочеловечности...
   Он знал путь истинной веры и он видел его объятым пламенем совершенного очищения, зажжёным правосудием небес. Его переполняла искренняя гордость за то, что католики были готовы умирать и умирали на полях сражений во имя их истинного бога...
   Епископ, весь ещё внутренне содрогающийся от силы произнесённой им речи, наспех распустив семенящую за ним свиту, почти ворвался в ту же, погружённую в полу-мрак молитвенную комнату церкви. Последнии дни были для него очень напряжёнными и изматывающими и поэтому этот вечер, в этой пропитанной запахом церкви комнате, завешанной тяжёлыми шторами и заставленной громоздкой мебелью, должен стать упоением его телу и сладостью обречённой душе. Только открыв дверь, он сразу узнал эти длнные и прекрасные, словно гордо смеющиеся над окружающим их бархатом волосы уложенные на женственной голове выглядывающей из-за спинки огромного кресла. Чуть не забыв запереть за собой дверь он почти побежал к этому креслу обуреваемый жадной похотью, которой в своём уме всё еще пытался придать оттенки чувств. Где-то в самом уголке сознания он понимал, что эта молодая, свежая, чувственная и прекрасная плоть - дорогой, но подарок ему от его друзей. Но почти всегда он дразнил себя той мыслью, что эта страсть между ними - это его заслуга и он любим и его хотят так же, как хочет и он.
   Он сзади поцеловал в волосы своего возлюбленного, но тот как-то странно отстранился в сторону и он, торопливо обойдя кресло, игриво-обидчиво посмотрел в его красивое лицо - на нём ещё осталась ужасная боль и страх смерти. Из груди торчала озолочённая рукоятка морского кортика пробившего насквозь молодое, но уже испорченное мерзким грехом сердце. Епископ в ужасе отпрянул назад и теперь увидел выходящего к нему из глубины комнаты человека в монашеском одеянии - штурмбаннфюрера СС Альфреда фон Буххорн. Его невозможно было не знать в католическом мире Германии и особенно таким как он, содомитам, и ещё многим другим занимающим в религии положение извращенцам и блудникам.
  -Ни когда не смогу понять - как можно говорить о патриотизме и войне и тут же пристраиваться голой жопой...
   Епископ не слышал последних слов - стальной кулак монаха-эсэсовца вышиб из него на время его прогнившее сознание...
  
   4
  
   Кто, как ни жена, самый близкий человек, может догадываться о том, что с тобой происходит: как ты решаешь свои, известные только тебе одному в этом мире проблемы, чем спасаешься ты от своих скрытых от других страхов.
   Когда жена Вальтера, Лаура поняла, что лучшее для сохранения их семьи - это не снова и снова выяснять отношения между ними обоими и искать причины его пристрастия к выпивке, а просто научиться не задавать лишних вопросов, то и их жизнь как-будто бы стала налаживаться. Она, выросшая и воспитанная в строгой христианской семье с непоколебимыми протестантскими взглядами на веру, была от рождения "привита" к смирению. Вальтер ценил в ней это столь редкое у человечества качество, которым с благодарностью и пользовался. Конечно, алкоголь, к которому он так пристрастился (о марихуане она и не догадывалась - чистая душа!) всё так же пугал и отталкивал её, но не в силах сокрушить молчание мужа, она довольствовалась тем, что он был успешным проповедником, внимательным и любящим мужем и идеальным отцом. К тому же и она его очень любила...
  
   Вальтер, ужасно спавший и много раз просыпавшийся за ночь, заставил себя наконец-то подняться из кровати, стараясь не шевелить больной и плохо соображаемой головой. Его снова всю ночь преследовали наравне с душераздирающими видениями запахи и нестираемый из сознания вкус серы и непонятно что ещё доносящееся до его души из самого ада. Эти кошмарные образы и ощущения, прорывающиеся иногда к нему из другой реальности, внезапно настигали его по ночам и пугали своей тошнотворной мерзостью...
   Это был уже четвёртый день со дня посещения им с Хайнцем психиатрической лечебницы, как он держится и не пьёт, и это тоже добавляло депрессивности в его и без того ставшим апатическим состояние. Сегодня у него первая из многих запланированных встреч с начинающими проповедниками и он должен быть предельно жизненным и убедительно-харизматичным в вере человеком, достигшим вершин христианского совершенства... Боже, почему люди так нуждаются и так легко верят в идолов, которых сами же и творят? - безвольное стадо простившее себе свои пороки.
   Он долго умывался и тщательно чистил зубы, хотя и знал, что этот запах и вкус другой, проклятой вечности будут преследовать его теперь весь день. На кухне жена встретила его благоухающим по утрам несколькими блюдами завтраком, но сегодня он не чувствовал ни аромата свежего хлеба, ни трепкого запаха щвейцарского сыра, не обрадовал его и вид любимых сортов свеженарезанных колбас из лучшей в их округе мясной лавки. Вокруг него стоял запахи серы и удушающего разложения душ царящих в аду. Вот это вот и будет его сегодняшней темой - ад. Пусть будущие вестники вечной жизни испытают на прочность свои иллюзии современных потребителей.
  -Если хочешь, я сделаю тебе твой любимый омлет с помидорами,- предложила Лаура, которая, "прислушиваясь" к нему в эти дни, просто не могла не заметить его подозрительной трезвости и поэтому не знала, как себя с ним вести. Её настроение всегда зависело от его настроя.
  -Спасибо, на столе всего и так более, чем достаточно,- поблагодарил он жену и хотел было её поцеловать, но чувство хоть и не существующей в этой реальности вони не дало ему это сделать.
  -Дети на природу просятся,- сказала она наливая ему кофе, в котором даже дымка выражала собственное достоинство и превосходство над другими напитками.
  -Можно в субботу в лес или куда-нибудь к воде съездить,- предложил Вальтер отхлебнув из бокала ставшим на сегодня безвкусным кофе, но всё ещё не зная с чего начать завтрак - ведь всё и так не будет иметь своего естественного вкуса.- Спросим их самих, куда они хотят. Да, и у тебя, наверно, есть своё желание...
   На столе от вибрации засуетился смартфон подавая приглушённую мелодию. Взглянув на него, Вальтер непроизвольно поморщился, что не ускользнуло от Лауры. Его опять домогался Хайнц.
  -Да, слушаю вас,- ответил он позволив себе с ним не поздороваться и, прихватив с собой кофе пошёл в свой домашний кабинет.
  -Хочу сразу сказать, что вчера было принято окончательное решение о вашем участии и роли в известном вам пректе,- тут же сообщил ему Хайнц ответив холодной взаимностью и также умолчав приветствие.
  -Надеюсь, что я вам не подошёл.
  -Сегодня в восемь вечера припаркуйтесь на стоянке ближайшего к вам супермаркета, но оствайтесь в машине,- почти приказным тоном сообщил Хайнц, в чём и выражалась его тактика бесед.- Мы привлекём ваше внимание и вы пересядете в нашу машину. Это очень важная встреча и вы должны быть готовы к ней. Скорее всего домой попадёте под утро.
   Ещё Вальтер страдал с недавних пор тем, что не мог в этом деле взять хоть малейшую инициативу в свои руки. Им пользовались, ему приказывали, ему не оставляли выбора. Он не был к этому готов. Он ненавидил это... Но... Но он почувствовал потребность участия в этом страшном, но и загадочном деле. Он ощутил в себе пробуждение некой внутренней силы, которая даже помогала ему не прикасаться к бутылке и не думать о ней. Это была первая, тяжёлая, но победа. Он ловил себя на мысли, что это и было его предназначением.
  
   * * *
  
   В восемь вечера, как и условились, Вальтер сидел в неприметном, но мрачно затонированом американского производства микроавтобусе с отдельными и просторными креслами, двигающимся нерасоторопно по-семейному в неизвестном ему направлении. Его попутчиками была та же троица: Хайнц, агент-водитель и наигранно-вспыльчивый Роос.
   Хайнц, не дождавшись какой-либо выпадки от своего собеседника, осторожно ошарашил:
  -Три месяца назад на вас поступил донос в полицию и одновременно в налоговую инпекцию от вашего помощника и заместителя Алекса Доберштейна, по которому было открыто дело и начато следствие. До этого он ограничивался анонимками, а теперь вот официально заявил о себе.- Видать, Хайнцу было непросто об этом сообщать, и, скорее всего, это была не его идея - осведомлять Вальтера о делах творящихся в его церкви за его спиной.- У него есть поддержка и он не один, и эти люди основательно копают под вас и ваше положение.
  -И почему вы мне это выдаёте?
  -Не я, а моё начальство хочет быть честным и открытым с вами, что ожидает и от вас.
  -Навряд ли ваше начальство захочет расказать мне о всех ваших секретах, но всё равно - спасибо за информацию.- Нельзя было сказать, что Вальтер не догадывался о интригах в их религиозном мире, но то, что сюда привлекают полицию - это было уже наглостью.
  -Вы ведь понимаете, что это закрытая информация и вам не следует разглашать источник.
  -И что у них в этот раз на меня?- спросил Вальтер понимая, что у него вопреки его воле появились покровители на высоком уровне, торопящиеся ему это доказать. Значит, если они рискуют раскрывать подобную следственную информацию, то он им очень нужен. Но с другой стороны это может быть не только услугой, но и частью направленной на него манипуляции. Серъёзные аналитики у них там сидят.
  -Финансовые махинации с пожертвованиями,- ответил Хайнц.- В течении пяти лет из кассы церкви пропало около ста тысяч евро.
  -Так почему же вы мне это тоже не предъявили, когда принуждали шантажем работать на вас?
  -Потому что вы к этому не причастны,- честно ответил Хайнц и Вальтер заметил, что загворщицкая роль агенту не очень нравится.- Мы вас уже тогда вплотную разрабатывали и сами начали закрытое следствие изъяв все на вас материалы из полиции и налоговой. Ваши недоброжелатели тщательно сфабриковали указывающие на вас факты, заметая свои следы в готовом вот-вот вылезти на ружу воростве, и может, это даже бы убедило полицию и налоговую, но не нас. Следствие подходит к концу и поэтому вам в ближайшие дни придётся дать показания. А пока просто наблюдайте.
  -Постараюсь не спугнуть их,- заверил Вальтер всё ещё нервно сжимая ручку кресла - такого предательства от близких людей он не ожидал.- Куда мы едем на этот раз?
  -К одной, оказывающей нам иногда услуги некромантке.
  -Некромантке?- Вальтер был искренне удивлён.- Это тот, кто вызывает души мёртвых?
  -Именно.
   Дорога заняла где-то часа три, за которые Вальтер успел и подремать и хорошо перекусить. Хайнц сидел всё это время за ноутбоком, агент-водитель рулил, а Роос рядом с водителем молча следил за дорогой и каждые четверть часа выходил с каким-то "Центром" на связь. Компания, конечно, собиралась пёстрая: служитель Бога, служители властей и едут к служительнице мира мёртвых.
   У Вальтера был навязанный ему дар видения бесовских духов, вырвавшихся из ада в мир живых людей, являющимся для человека реальным и безоговорочно действительным, но он не сомневался, что возможна связь и с душами людей уже покинувших этот мир плоти. В Библии есть примеры этой связи и самый яркий и убедительный: израильский царь Саул вызвавший через аэндорскую волшебницу пророка Самуила. А Библии, которую знал почти наизусть, Вальтер верил... Но вот поверит ли он тому, что предстояло увидеть?
  
   Жилище некромантки, притаившееся рядом с лесом, было под стать и её занятию: вынырнувшие из ночи на свет фар старые и мрачные фермерские строения вдалеке от населённых пунктов, словно прячущиеся за разросшимися и неухоженными деревьями и кустарниками, пугали уже только своим здесь существованием... И разные предупреждающие таблички на подъезде к нему, так же отпугивали и заявлениями о частной собственности и собаками и камерами наблюдения. Серъезная волшебница...
   Вальтер, когда они, проехав по едва приметной в траве дороге к самому дому, остановились, хотел тут же выйти на свежий воздух, но Хайнц его остановил:
  -Эта женщина зарабатывает себе на жизнь ещё и тем, что разводит очень хороших собак.- Хайнц достал мобильник.- А её немецкие овчарки просто бесподобны и в состоянии заменить любого телохранителя у нашего канцлера.
   Хайнц позвонил:
  -Алло, фрау Айт? Это Хайнц. Нам бы войти.
   Где-то через минуту на пороге осветившегося враз со всех сторон дома появилась женщина в сопровождении изящно-хищного добермана и что-то крикнула в окружающии со всех сторон их микроавтобус заросли. На свет выскочили минимум четыре овчарки, немецкие, мускулистые, хитрые и злые. Поражённый столь брутальной картиной для изнеженной карманным собаководством и пуделями Германии Вальтер присвистнул.
  -И это она нас ещё ждала и мы с неё в последнее время не спускаем глаз,- сообщил Хайнц потянувшись за ручку и осторожно открывая раздвижную дверь.- Можно выходть - мы приглашенны.
   Собаки, чуя спокойствие хозяйки и её доверие к полуночным гостям и только презрительно, со стороны прислушавшись к их запахам, снова исчезли в темноте, как только закрылась дверь в дом.
   Своих гостей хозяйка провела в гостинную на старо-немецкий манер людей живших на земле: с огромным каменным камином, тяжёлой мебелью и такими же увесистыми шторами, картинами и фотографиями в массивных рамах и со шкурами непонятных животных на полу вместо коврового покрытия. Даже бабушка Вальтера уже не жила в таких условиях. Сама же хозяйка выглядела достаточно современно: джинсы, оригинальные кеды-звёздочка, блузка-пацанка и стрижка типа каскад. Когда же Вальтер наконец увидел лицо, то ничего особенного не нашёл: женщина лет тридцати пяти, миловидная, без макияжа и без высушенных летучих мышей на шее.
   Ирония. Иногда она помогала Вальтеру не дать ослабеть разуму в стрессовых ситуациях. Кроме обычности Вальтер и видел и чувствовал в хозяйке дома некую силу неподвластную стандартному человеческому разуму.
  -Герр Штайнигер. Фрау Айт,- представил их агент Хайнц друг другу и, пока Роос с записями устраивался в кресле, агент-водитель настраивал видео-камеру, а сама фрау Айт пошла за кофе, стал объяснять ситуацию Вальтеру.- Вы - наша последняя возможность на сегодня услышать что говорит дух, который она вызовит. До вас это пробовали сделать все известные нам медиумы, но они не слышат его.
  -Ладно,- произнёс Вальтер и, как и другие, взял с подноса принесённое хозйкой кофе в мелких и строгих чашечках,- допустим, я уже поверил в то, что здесь сейчас произойдёт. Но один вопрос - кто это? Чей это дух?
  -Дух самой фрау Айт.
   Вальтер поперхнулся горячим кофе, но промолчал и стойко допил ставший после такой новости совсем безвкусным напиток.
  -Где-то на Земле, в нашем мире, открылись ворота в мир мёртвых,- сообщил Хайнц будучи как никогда серъёзеным.- Конечно, такое происходит часто - медиумов учтённых и неучтённых по всему миру хватает, они эксперементируют, удивляют других, делают из этого бизнес, упиваются силой своих сверхъестественных возможностей, ну, и многое другое. Всё это понятно. Но эти ворота, о которых мы совсем недавно узнали - это не дело рук медиума или, как ещё их называют - некроманта зависшего между вечностью и действительностью, здесь что-то другое. И мы пока не знаем, что именно.
  -Но мы узнаем,- заверила всех собравшихся фрау Айт и в её тихом голосе слышались железные нотки.- Или произойдёт что-то страшное. Я это чувствую.
  -Фрау Айт не помнит того, что видит и слышит там.- Многословие Хайнца, так не сопостовимое с его натурой закончилось и он всем своим видом показывал, что пора переходить к делу.- Будем надеяться, что вы услышите её.
   Потом Вальтер только наблюдал, как женщина легла на широкий диван, укрылась тонким покрывалом, Хайнц обложил её привезённым с собой в контейнере льдом, подключил её к так же привезённому с собой портативному прибору по наблюдению за пульсом, расставил рядом ещё другие, предназначенные поддерживать жизнь аппараты, приготовил внушительную по виду и содержанию аптечку.
   И вот Хайнц ввёл женщине через дыхательную маску незнакомые Вальтеру анестетики, чтобы вызвать, как он объяснил, временную кому. Роос что-то заполнял в бумагах, а водитель снова всё происходящее снимал на камеру. Несколько минут ничего не происходило - фрау Айт словно быстро и крепко уснула не смотря на выпитое кофе.
   Из соседней комнаты, куда был заперт доберман, послышался осторожный, но душераздирающий вой напуганной собаки. Тело фрау Айт забилось под присмотром агента Хайнца и подключившемуся к нему Рооса в учащающихся судогах. С улицы, сперва за одиноким воем добермана, один за другим стали доноситься другие завывания, начавших метаться под окнами дома и в многочисленных загонах собак.
   Многоголосый вой с каждой минутой наростал и тогда, когда казалось, что они должны или охрипнуть, или заставить разлететься в дребезги вибрирующие стёкла, всё вдруг разом смолкло и Вальтер увидел её - дух фрау Айт представший перед ним посреди комнаты. Её образ был собран из миллионов светлых и невесомых частиц и окутан загадочным покрывалом вечности.
   Дыхание и сердцебиение её тела должны были начать стимулировать Хайнц и Роос за его спиной. Они не видели того, что видел и должен был услышать и пересказать им Вальтер.
  -Я нашла ворота,- Вальтер повторил за духом наблюдающим за вечностью,- но у его выхода в мир живых стоит охранник - сильный демон, дух ада и имя ему...- Весь её образ задрожал, готовый вот-вот распасться.- Его имя - Хайденлох. Ответы - в одержимом этим духом человеке...
   Она замолчала и подняла голову. Её глаза с застывшей в них вспышкой тясяч солнц пронзили его сознание, подчинили себе его волю: "Беги!!!", - воскликнуда она.
   Он, влекомый неподконтрольной ему внутренней силой, необорачиваясь побежал в ту комнату, где был заперт вдруг взорвавшийся безумным лаем пёс.
   Распахнув дверь, и только теперь оглянувшись назад, Вальтер увидел ужасную картину: Роос, с простреленной секундой ранее головой лежал на полу у дивана, а Хайнц, получив, вскакивая с дивана пулю в грудь, заваливался назад к окну пытаясь зацепиться за багрового цвета шторы. Звуки выстрелов перебивали в ушах Вальтера бешенные удары его сердца.
   Агент-водитель быстро и уверенно наводил теперь дымящееся дуло пистолета на него и Вальтер падая, рванулся ещё раз в сторону, оказавшись распрастёртым на полу в комнате и увидев только, как пуля впилась в массивное дерево дверного косяка прямо над его головой. Всё это длилось несколько секунд.
   Мимо него молнееносной и сильной тенью пронёсся пёс на помощь своей хозяйке. Он учуял выплеснувшуюся агрессию и гнал себя что бы только убить.
   Послышался ещё один выстрел, короткий взвизг подраненного зверя и звуки ожесточённой борьбы. Вальтер вскочил на ноги и уже готов был побежать на помощь отважному псу, но дорогу ему перекрыл дух фрау Айт:
  -Так у нас нет шансов выжить,- сообщила она ему и её взгляд подавил его волю гонящую его к борьбе из комнаты. Он вновь не мог не подчинитья.- Комод. Второй ящик сверху. Заряженный револьвер.
   У Вальтера, хаотично сделавшего всё от него требуемое, в руках оказалось оружие. За эти секунды в гостинной прогремел ещё один выстрел и звуки борьбы смолкли. Вальтер, готовый снова выскочить из комнаты, был остановлен духом умирающей на диване в гостинной женщины:
  -Взведи курок. Вытяни руки. Жди... Теперь!
   Вальтер выскочил из комнаты и тут же нажал на спусковой крючок: агент-водитель, всё ещё стоящий у дивана, как раз перевёл дуло своего пистолета от дверей комнаты где прятался Вальтер на ещё живого, но захлёбывающегося кровью Хайнца. Не ожидающий вооружённой атаки противник оказался левым боком к Вальтеру и тяжёлая револьверная пуля в плечо отбросила его силой выстрела к выходу из гостинной. Его ответный выстрел натренированного, но уже раненного человека не успел причинить вреда Вальтеру благодаря и провидению и силе духа следившим за происходившим с ним из мира мёртвых - он скрылся в комнате напротив.
   "Ещё! Ещё!"- Требовало его сознание в выигрываемой им, казалось, борьбе.
   "Нет!"- Держал его в укрытии дух, познавший и видящий смерть.- "Пусть уходит - он побоится высунуться и только так спасёмся! Он сильней"
   Следующие выстрелы в ответ на лай нападающих собак, послышались уже с улицы, потом взревел мотор и гул насилуемой человеком техники стал удаляться от дома.
   Вальтер подбежал к Хайнцу.
  -Её спасай!- прохрипел приказывая агент.- Искуственное дыхание...
   Вальтер, сорвав с женщины маску, принялся делать то, о чём немного знал, но что ни когда не делал - дышать в остывающий рот и со всей силы давить рывками на грудь.
   В дом осторожно и тихо, с опущенными головами стали входить собаки. Пара из них были окровавленны. Их хозяйка не дышала и не подавала ни каких признаков жизни и они со страхом и грустью смотрели на её распростёртое на диване тело.
   "Вынь из аптечки агентов дефибриллятор, он уже подготовлен, приставь к области сердца и нажми одновременно на обе кнопки",- приказал дух женщины наблюдавший за ним с другой стороны дивана.
   Он, борясь с дрожью в руках и с почти животным страхом за то, что делает, пустил разряд в сердце и тут же продолжил руками и ртом стимулировать её дыхание. Ещё ни чего в его жизни не было таким долгожданным, как этот её первый вдох - он так же тяжело и хрипло выдохнул из себя что-то радостное, вновь надел ей на лицо кислородную маску и взглянул на распыляющийся в пространстве образ духа мёртвых.
   "Времени больше не осталось",- это было последнее, что донеслось до него из вечности.
  -Звони!- это был ослабевший от боли голос Хайнца и он продиктовал Вальтеру номер на смартфон.- Скажи, что это группа "Глоса", мой личный пароль - Михаил, мы на месте и у нас кодовая ситуация "А1". Напавший - наш человек, Гросс (так звали водителя) и он передвигается на нашей машине. Нам необходима срочная помощь.
   Вальтер всё скороговоркой прокричал в трубку и, добавив от себя: "Хайнц ранен, а Роос убит!", кинулся на помощь к агенту.
  -Вколи мне морфий из аптечки и перевяжи,- попросил Хайнц не желая терять сознание.
   Пришедшая в себя фрау Айт поднялась с дивана и в ужасе огляделась вокруг себя - она, умершая, что бы попасть в мир мёртвых и видевшая от-туда то, что происходило в мире живых, ни чего не помнила из обоих миров, теперь воскресшая...
  
  * * *
  
  -Штайнигер, послушайте меня,- просил Хайнц, а его мутный взгляд словно не мог найти приблизившегося тут же к нему Вальтера.- Я не вытяну...
  -Да, куда ты денешься, агент,- подбодрил его Вальтер.
  -Заткнись и слушай!- приказал собрав остатки воли в кулак умирающий, по которому и невооружённым медицициной взглядом было видно, что у него не было шансов выжить.- Даже мы проглядели Гросса, включив его в команду, поэтому вам с фрау Айт необходимо быть предельно осторожными с людьми, которые начнут работать с вами вместо нас. Из этой системы нет выхода. И есть только один человек на верху, которому можно было бы доверять - Вильгельм Лаукерт. Он не мой непосредственный начальник, но тот, кто находится в курсе всех наших дел. Записывай номер его телефона...
  -Я всё понял,- заверил Вальтер умирающего и тут же внёс в свой смартфон номер и фамилию названного человека.
  -Сейчас сюда наедет куча людей,- старался пояснить Хайнц их следующие шаги, прерывистое дыхание которого становилось тяжелей.- Будет множество вопросов. Отвечайте с фрау Айт как можно неопределённее. Ссылайтесь на шок. Помните - Хайденлох - там надо искать...
  -Хайнц!- решился потребовать у агента Вальтер взяв его голову в свои руки и пытаясь поймать его затуманившийся взгляд.- Объясни - что вообще происходит? Что?
  -Я так и не узнал...- Изо рта агента хлынула кровь.- Может.., узнаешь ты... Может, конец всему...
   Вальтер не знал, что делать и хаотично оглядывался вокруг в поисках хоть какой-нибудь помощи.
  -Слушай!..- прохрипел Хайнц и из последних сил глубоко вдохнул.- Скажи моей жене и сыну, что я люблю их...
   Наверное, Вальтер так бы и сидел в луже крови рядом с телом Хайнца, если бы фрау Айт не увела его на кухню после того, как заперла собак, услышав гул вертолёта. Там они и встретили первую группу спецкоманды принявшейся энергично осматривать дом, тела, устанавливать аппаратуру.
   И только прибывшие так же на вертолёте через какое-то время люди в штатском и излучающие нервозность, стали засыпать их вопросами о происшедшем. На некоторые вопросы, не задевавшие того, по какой причине они здесь оказались, как: кто стрелял, в кого первым, откуда, где был Вальтер и где была фрау Айт и т.д., Вальтер отвечал охотно и эмоционально, как и подобает гражданскому. Но когда начались распроссы о результатах и выводах проведённого ими сеанса некромантики, Вальтер извинился и пошёл в туалет. Он чувствовал грубый натиск этих сильных людей и поэтому должен был позвонить тому человеку о котором говорил Хайнц - Лаукерту. Ему нужен был совет и он не знал, кому можно доверять. Только сейчас, видя властную грубость допрашивавших его, он осознал нависшую опасность над ним и, возможно над другими людьми.
  -Я вас слушаю,- голос был совсем несонным для такого позднего часа ночи.
  -Мне этот номер дал агент Хайнц.
  -Что с ним?
  -Около двух часов назад он умер,- сообщил Вальтер и прислушался к тому, что кто-то подошёл к запертой двери.- Его убили.
  -Кто вы?
  -Штайнигер
  -Он мне о вас рассказывал,- голос человека смолк и он или что-то обдумывал, или давал возможность говорить Вальтеру.
  -Нас с фрау Айт сейчас допрашивают, и я не знаю стоит ли рассказывать этим людям всё то, что мы знаем из проведённой нами работы?- спросил совета Вальтер вынужденный уже во-второй раз спуская воду в унитазе, которая ещё с шумом и набиралась - это хоть как-то заглушало его голос тому, кто сейчас стоял за дверью и пытался подслушать его.- Хайнц говорил, что вам можно доверять.
  -Эти люди очень настойчивы в своих расспросах?
  -Ещё как! И это скорее допросы, а не расспросы!
   В дверь постучали.
  -Иду!- отозвался Вальтер включив воду в раковине и принявшись полоскать в ней свою свободную руку.
  -Хайнц был убит из-за того, что сейчас знаете вы?
  -Возможно,- предположил Вальтер ополаскивая лицо.- Но этот убийца, Гросс, всё ещё на свободе и он хотел убить и нас. А это значит, что про меня и про фрау Айт и то, что мы что-то знаем, или можем узнать, знают уже и те, с кем связан этот самый Гросс.
  -Я понимаю,- голос Лаукерта становился всё более озабоченным.- Самое лучшее сейчас - просто молчать, а я вас с фрау Айт попытаюсь вытащить от-туда. Стерите этот звонок и мой номер из вашего мобильника - ни кто из этих людей не должен знать, что вы теперь связаны со мной.
   Вальтер сделал то, о чём его попросили, предварительно попытавшись запомнить столь важный номер телефона, и свежеумытый вышел из туалета. Один из агентов, так настойчиво ломившийся к нему, недоверчиво осмотрел его.
  -Шок!- пожаловался ему Вальтер пронзив его нагло глазами человека нуждающегося только в состродании и ни в чём другом.- Это всё шок от пережитого. Понимаете? Как мне теперь с этим жить?
   Приготовившемуся наорать на Вальтера и отобрать для проверки смартфон агенту пришлось довольствоваться его издевательскими причитаниями. Но ни чего - сейчас они его самоуверенный пыл быстро сдуют и заставят рассказать что они такого узнали, что кто-то, на кого работал убийца-Гросс, нуждались в столь жёсткой и брутальной защите чьих-то интересов.
   Когда Вальтер снова вошёл на кухню и сел рядом с фрау Айт готовый обороняться от допросов следующего за ним по пятам агента и другого, выматывающего сейчас своей угрожающей назойливостью бедную женщину, в кухню вбежал ещё один и объявил:
  -В отделении "Гайст" бунт одержимых, который уже перекинулся на всю клинику. Начальство вертолётом срочно требует туда своего эксперта - герра Штайнигера.
   Демон Хайденлох начал действовать и это значит - он уже знает о том, что узнал Вальтер и убитые агенты.
  -Я не полечу один - только с фрау Айт,- тут же озвучил свой ультиматум Вальтер и воинственно посмотрел на обозлившихся на новость агентов.
  -Это не обсуждается - она останется здесь,- заверил его сидевший напротив фрау Айт агент, видать, самый главный здесь, и угрожающе сверкнул проницательными глазами.
  -Герр Ульмер,- сообщивший новость агент обратился к начальнику,- её тоже требуют.
   Неизвестный им Лаукерт вытаскивал их, действуя по обстоятельствам...
  
  5
  
   Из своего укрытия за силосной ямой с двухметровыми бетонными стенами поднимающимися над землёй Клаус и отец Урбан наблюдали за тем, как небольшая команда вооружённых до зубов эсэсовцев одетых в форму местной полиции, штурмует фермерский дом со множеством хозяйственных пристроек. Звуки наростающей стрельбы разносились по округе и могли быть слышны даже в небольшом городке километрах в трёх от-сюда, который они совсем недавно проехали вместе с рослыми солдатами СС.
   Ожесточённое сопротивление осаждаемых мнимыми представителям правопорядка, заставило эсэсовцев применить ручные гранаты, которыми они забросали все разбитые стрельбой окна. Множество взрывов за массивными стенами слились в один режущий уши гул, а тяжёлые дым и пыль, вырывавшиеся из окон и из-под крыши заволокли на несколько минут в два полных этажа дом непроглядной мглой.
   Наблюдаемая Клаусом со стороны картина беспощадной бойни на клочке окровавленной земли, среди погрузившей мир во множество красок поздней осени, дразнящей своей красотой искрящееся в потеплевшем за многие дни небе солнце - эта немыслимая картина резала глаза своей чудовищной жестокостью.
   Клаусу было тяжело и неприятно видеть смертельный бой на пока ещё мирной земле. И если ему приходилось убивать на линии фронта или в тылу врага, то представляя себе до недавнего свою землю хранительницей покоя и тишины.
  -Это всего лишь маленькая война,- сказал Отец Урбан, заметив в Клаусе непонятное замешательство и пытаясь как-то смягчить восприятие происходящего.
  -Кончно - немцев с немцами на немецкой земле,- огрызнулся Клаус.- Но важно не это.- Клаус внимательно посмотрел в глаза священника.- Там могут убивают невинных.
   Они ещё минут десять оставались на своих местах, пока солдаты СС врывались в огромный дом со всех сторон и прочёсывали его.
   Монах-эсэсовец - Альфред фон Буххорн, руководивший этой боевой частью операции по борьбе с Сопротивлением, наконец-таки помахал им рукой с зажатым в ней пистолетом, приглашая в дом.
  -Ну, конечно!- проворчал отец Урбан, когда вместе с Клаусом вышел из укрытия.- Там теперь только трупы и нам, скорее всего, делать там нечего.
  -А, эта группа Сопротивления, эти люди - кто они вообще такие?- спросил Клаус о тех людях в доме, которые ещё совсем недавно были живы.- Ведь это уже не первая стычка с одними из них?
  -Лично меня по этому делу привлекают во второй раз. Не доверяют,- ответил священник, когда они вошли в пропитанный пороховым угаром дом.- Но тогда это были одни трупы, как, наверно, и сейчас.
   Первым они увидели окровавлекнный труп человека в годах, вероятно хозяина дома, с зажатой в руках винтовкой. Он защищал главную входную дверь и отстреливался из рядом расположенного окна.
  -Эти люди знают о наших "клиниках" и их работе и объявили войну демонам и тем, кто их множит и лелеет, то есть - и нам с вами тоже,- продолжил громко отец Урбан, чтобы слышали эсэсовцы и стал первым подниматься по массивной деревянной лестнице, куда их от-туда позвали.- Они достаточно организованны, вооруженны и осведомленны не без участия пока неизвестных людей из верхушки нашей власти и военщины. Им даже удались несколько деверсий против нас и они не собираются на этом останавливаться.
   Они поднялись на верх встретив ещё два трупа на своём развороченном взрывами пути, один из которых принадлежал женщине. В одной из спален на верху фон Буххорн стоял над ещё дышащим молодым человеком распростёртым на полу между шкафом и кроватью. Тяжело раненным был Торстен - недавний водитель Клауса, мягкий и, казалось, безвольный паренёк с астмой и добродушной улыбкой. Осколки ручной гранаты вспороли ему живот, пробили ноги и правую сторону груди. По своему огромному боевому опыту Клаус понимал, что пареньку уже не выжить, а смерть его будет долгой и мучительной.
  -Отец Урбан, ваша задача, пока он ещё жив - узнать ни медиум ли он,- распорядился фон Буххорн обтирая одной рукой лицо Торстена от крови, а другой пролистывая документы только что найденные у раненного.- Это ведь один из водителей "клиники"! И я его даже видел!- воскликнул монах-эсэсовец.
  -Прикажите сделать ему морфий!- потребовал отец Урбан склоняясь над умирающим.- Мне нужно время для молитвы и медитации, а он может вот-вот умереть от болевого шока.
  -Вы шутите?- негодующе воскликнул фон Буххорн и свои полные гнева глаза перевёл с Торстена на священника.- Нам его после вас ещё допрашивать.
  -Как знаете.- Отец Урбан поклал обе свои руки на голову умирающему и полный спокойствия просидел минуты две над сжимающимся от страшной боли телом.- Он не медиум и не имеет какой-либо другой силы.
   Отец Урбан солгал и Клаус это понял. Видать, тот случай с воскресившим мертвеца демоном вновь приоткрыл ему дверь в мир духов, или это сам Клаус обратился к свему дару от которого прятался много лет. Торстен был медиумом, пусть и несильным, но медиумом. Клаус словно воскресил в себе это редчайшее среди человечества чувство - ощущение вечности и тех, кто наделён силой видеть её и жизнь в ней. Отец Урбан с удивлением взглянул на Клауса - выплеснувшаяся энергия потусторонних сил у его нового напарника снова не осталась им незамеченной. Но среди них был и четвёртый медиум - сам фон Буххорн, который искусно скрывал от непосвящённых свой дар, но не от Клауса и не от отца Урбана - последний уже давно знал это.
  -Вы свободны,- недовольно процедил сквозь зубы фон Буххорн презрительно взглянув на отца Урбана и на Клауса. Всегда была надежда, что кто-то из српротивления будет медиумом или кем-либо в этом роде и таким путём они смогут быстрее вычислить их руководящее ядро или сферу деятельности - медиумы всегда оставляют "следы" в потустороннем мире.- Мы попробуем чего-либо добиться нашими методами.
   Под "методами" монах-эсэсовец подразумевал допрос с пытками и позвал двоих из своих людей.
   Ещё фон Буххорн, как и хотел, для чего и позвал на эту операцию этих двух предателей - отца Урбана и позорящего честь СС Франка - убедился в том, что они - не на стороне Рейха, Фюрера и истинных сил.
  -Вы ставите мир перед его уничтожением, распахивая в него ворота ада,- сказал Торстен справившись с болью, но не с кровью сочащейся у него изо рта. Клауса охватило чувство, что слова умирающего юноши были прямым, для него и отца Урбана, посланием.- Если будет сделано то, что задуманно - придёт... конец мира людей.
  -Для тебя и твоих дружков он уже пришёл,- сообщил умирающему фон Буххорн и приказал положить парня на кровать.- Мы прервём твои страдания, если ты ответишь мне на несколько вопросов - кто, когда, где? Ты ведь меня понимаешь, солдат?
  -Мы, люди, отвечаем за это - быть, или не быть этому миру..,- это были последнии слова Торстена, которые они услышали спускаясь по лестнице.
  
  * * *
  
  -Но вы не один из них, из Сопротивления?- задал Клаус свой вопрос священнику, когда они отъехали от фермерского дома с постройками.
  -Нет,- ответил отец Урбан усердно выруливая на своём старом и слабеньком Opel "Laubfrosch" на сельскую грунтовую дорогу.- Но, как вы теперь заметили, когда я скрыл то, для чего меня сюда позвали, стал одним из них и мимо фон Буххорна это не прошло. Но это могло быть и моей невнимательностью, шоком от увиденного - всегда есть чем оправдаться.
  -И это не сиюминутное решение?
  -Нет.- Ответ отца Урбана был немного затянутым - он всё ещё сомневался в Клаусе.- Почему вы не сказали правды о способностях Торстена вашим коллегам-эсэсовцам и о том, что я солгал им? Вы ведь один из них.
   Клаус ответил не сразу. Да, и ответ требует какого-либо решения, а у Клауса его ещё не было. Если до этого он видел только одну, пугающую его сторону происходящего в "клинике" и вокруг неё, и это вызывало в нём его личный и внутренний протест, то сегодня он увидел другую и действующую в противоборстве "клинике" сторону в лице умирающего Торстена, его друзей, и отца Урбана перешедшего когда-то от филосовских размышлений к делу. В одночасье Клаус оказался перед дилемой решающей его жизнь на будущее - вернуться к самому себе на много лет назад в тайный мир духов, или остаться солдатом СС, кем он стал убегая от самого себя. Но если он захочет остаться солдатом, то ему надо будет принять новые условия - предательство умирающего Торстена, его друзей и их дела, которое он уже прочувствовал своим духом и был уверен, что оно имеет силу созидающего добра. А вернувшись к самому себе он будет вынужден пойти против всей системы государства уже направившей свою мощь против восставших на неё. И ещё - он будет должен вернуться к самому себе, к своей памяти и боли.
   В "клинике" скоро узнают, что отец Урбан снова солгал и наверняка этот фон Буххорн догадался и о самом Клаусе...
  -Отец Урбан, почему вы работаете на "клинику"?- Вместо ответа Клаус сам задал вопрос неотрывая взгляда от дороги.
  -Мои родители, мой брат и его семья в концлагере и, если я откажусь - их расстреляют.
  -Ваша ложь - это уже отказ. Но ведь есть и ещё причины?
  -Почему вы думаете, что я всё вам расскажу?
  -У вас нет выбора.- Клаус знал, что начав этот разговор у него уже не останется нейтралитета и он будет сам вынужден сделать выбор.- Вы не доверяете и боитесь меня как офицера СС и, значит - члена фашистской партии; но вы чувствуете глубины моей души и видите там совсем другого человека.
  -Да, как это и ни странно, но я в замешательстве на счёт вас с самого момента нашего с вами знакомства.- Отец Урбан остановил свой автомобиль на обочине дороги идущей через лесок.- Скорее всего так ошиблись и люди из "клиники" - они видели перед собой ценную кандидатуру вмещавшую и боевого офицера СС с богатым послужным списком и обладающим сильнейшим даром медиума; но они были просто не в состоянии разглядеть то, на чём базировался ваш дар. Как и мне это тяжело разглядеть и я только чувствую это.
  -Вы ведь давно знаете про этих людей из Сопротивления?- спросил Клаус, ещё не решаясь глубже копаться в себе самом.
  -Уже лет девять. Но они не знали обо мне так же, как и этот Торстен. Я только тогда, когда мог, "прибирал" за ними - скрывал их следы в мире духов от людей из "клиники". И теперь, раз мы разоткровеничались, расскажите о себе.
   О себе? Клаус и сам сейчас ещё не знал, кто он.
  -Я был солдатом воевавшим за свою страну, а теперь из меня хотят сделать приспешника дьявола.
  -Кем вы были до того, как стали солдатом?
  -Человеком убегающим от самого себя. Вернее - от того, что было во мне - от дара или проклятия видеть и знать мир духов. Как хотите.
  -С вами произошло что-то страшное?
  -Я потерял всё.- Лицо Клауса стало каменым и только дёргающиеся на нём желавки говорили о том, что оно принадлежало живому человеку.- Вернее - всех тех, кто был мне близок и дорог.
  -И всё-таки расскажите это сейчас,- попросил отец Урбан опуская боковое стекло и впуская в потёртый салон автомобиля свежий лесной воздух взбодрённый вдруг потеплевшей поздней осенью. Он чувствовал наступающий переломный момент в своём новом напарнике.- У нас есть немного времени, но его почти не осталось, что бы остановить работу "клиники".
   Клаус немного подумал и решился:
  -До того, как стать солдатом и вступить перед войной в партию национал-социалистов, я был абсолютно другим человеком - самым молодым протестанским экзорцистом. У меня была семья, трое детей. Я ездил по стране, по протестанским церквям, и изгонял бесов из людей. Я был глубоко верующим человеком. Начитанным. Духовно сильным. Изгнание бесов требовалось не всегда - часто это были случаи постороннего внушения или просто самовнушения. Злых духов, "окопавшихся" в человеке я чувствовал сразу...
  
   ...Тем весенним утром 1934-ого года Клаус и вся его семья собирались на воскресное богослужение в баптистскую церковь, где старшим был его дядя - Густав Франк. Дети играя бегали по дому, жена со смехом - она всегда, даже в тяжёлые минуты была жизнерадостна - ловила их по-очереди и одевала в воскресно-праздничную одежду. Клаус, часто начинающий короткой проповедью собрания в их большой и дружной церкви перелистывал Библию и пытался по телефону связаться с одним из поставщиков для своего небольшого, но успешного предприятия по производству мебели. Когда они уже всей своей шумно-счастливой семьёй собирались выходить из дома к ним, на автомобиле отца, подъехал его кузен - Райнгольд Франк с незнакомым мужчиной оставшимся сидеть в машине и от-туда, с дороги, кивнувшим ему головой. Клаус тогда не прислушался к своей внутренности, к своему духу, за что ни-когда больше не смогший себя простить.
  -Это - герр Руди из Манхайма,- представил кузен человека в машине.- У них в церкви случилась большая беда и им нужна твоя помощь. Мой отец уже в курсе и это он меня послал к тебе.
   Сам кузен выглядел напуганным и озадаченным
  -Мы не можем подождать до обеда - до конца богослужения?- спросил Клаус даже не поинтересовавшись о роде беды постигшей дружественную церковь - этого выходного они давно ждали всей семьёй и хотели провести его вместе, так как последний месяц Клаус все дни до поздна был занят работой и почти не видел жены и детей.- Я хотел бы хоть немного побыть с семьёй.
  -Клаус.- Райнгольд отвел его в сторону от детей и жены.- Старший в их церкви сошёл с ума и этой ночью убил всю свою семью. Но его сумасшествие - выводы полиции, а так все в церкви уверенны, что он - одержимый. Вся их огромная церковь шокирована и находится на грани массовой истерии. Там срочно необходима какая-то помощь.
  -Но брат... герр Товстига, ты сказал, уже арестован полицией, и я навряд ли с ним встречусь,- возразил Клаус - он знал старшего этой церкви. Последний раз он видел Товстигу год назад, когда приезжал в эту церковь по случаю ложной одержимости одного из её членов. И в тот раз, когда он обедал у старшего в церкви брата Товстиги, то ничего в нём не почувствовал.
  -Послушай.- Его кузен, начальник городской пожарной охраны, человек с достаточной выдержкой, был в таком нервно-возбуждённом состоянии в каком Клаус его ещё ни-когда не видел.- Эта одержимость похожа на инфекцию - за последнии дни в городе десятки случаев взбесившихся людей. И в церкви такой Товстига не один - там ещё двое человек одержими и их пока заперли в подвале молитвенного дома, что бы они чего не натворили. Все ждут тебя и брата Ритгамера.
   Брат Ритгамер был ещё одним экзорцистом-протестантом из Берлина. И если Клаусу на тот момент было двадцать семь лет, то брат Ритгамер был в два раза старше него, но порядком слабее в силе дарования по изгнанию бесов, что показывал опыт.
  -Ладно,- согласился Клаус. Когда-то, открыв в себе этот необычайный дар, он обещал Богу использовать его во благо людям.- Мне нужно пару минут, что бы собраться.
   Манхайм был более чем в двухстах километрах от них и ещё учитывая сложившуюся там ситуацию, это значило, что раньше чем завтра он назад не вернётся.
  -Хорошо,- обрадовался Райнгольд и даже просветлел в лице - ему, в отличии от только что проинфомированного Клауса, были известны все подробности происшедшего.- Я отвезу брата Руди к отцу, а потом заеду за тобой - мы едем вместе на отцовском автомобиле.
   И снова что-то страшное кольнуло дух Клауса, когда он мельком встретился со взглядом попутчика кузена - посланника дружественной церкви, но он торопился проститься с семьёй опаздывающей на богослужение и не стал копаться в потревоженных близкой опасностью духовных чувствах, гордый тем, что его где-то ждут.
   Это были его последнии минуты с семьёй, его последнии короткие и поспешные поцелуи и объятия...
   Манхайм встретил их дождём, наконец-то хлынувшим на подъезде к нему из сгущавшихся над югом Германии всю дорогу тучь и промокшей под ним национал-социалистической демонстрацией с участием штурмовиков СА.
   В молитвенном доме, не смотря на послеобеденное время, людей было много. Они группками стояли или сидели в фойе, в гардеробной и в самом зале. Им, как гостям, предложили пообедать у кого-нибудь из живущих поблизости членов церкви, но Клаус хотел первым делом увидеть двух одержимых, запертых в подвале здания.
  -Их уже трое,- сообщил один из служителей церкви пожилой, но энергичный брат Менгер.- Совсем недавно случилось - в конце богослужения прямо во время молитвы. Всем было очень страшно - мы уже хотели встать с колен, как он начал скакать по залу, ругать Бога и призывать подчиниться дьяволу и бесам посланным якобы адом для нашего блага. У меня до сих пор мурашки по коже от его нечеловеческих визгов.
   Они спустились в большой, но с низким потолком подвал и, минув пару заставленных всевозможными вещами отделений, прошли в его глубь. Там их встретили дежурившие у запертых дверей двое мужчин. По их виду Клаус сразу понял, что им здесь не сладко.
  -Я бы не советовал находиться так близко к ним,- посоветовал им Клаус как экзорцист. Хотя он и был ещё молод, но по опыту знал какими могут быть последствия, когда находишься какое-то время рядом с одержимыми, их криками, разговорами, уговорами, угрозами, какие как раз сейчас и разносились по всему подвалу.- Это может повредить вашим душам.
   Они облегчённо кивнули головами и пошли к выходу из подвала, где невдалеке от него и расположили свой новый пост.
  -Здесь, в кладовке для стройматериалов, находится брат Йенс,- сообщил их провожатый, брат Менгер, и показал на одну из дверей, откуда раздавался явно женский голос приглашающий вступить в отвратительный однополый акт.- Мы заранее из кладовки вынесли всё, что может использоваться как оружие.
   Теперь Клаус понял, почему большая часть проходов подвала похожа на стройку - свобождали подвальные помнщения под импровизированные камеры.
  -А, вы уверены, что там - мужчина?- спросил Райнгольд, кузен Клауса и растерянно посмотрел на брата Менгера.
  -Это мой зять,- ответил брат Менгер и лицо пожилого христианина вздрогнуло от набежавшего страшного горя постигшего его семью.
   Позже брат Менгер рассказал Клаусу и его кузену подробности произошедшего со своим зятем, извратившего свой ум и избравшим для проповеди греха мужеложество. Первой это поняла его жена, но он, уже глубоко погрязнув в нечистотах срама не обращал на неё внимания. Она, какое-то время скрывая позор, не вытерпела и, совсем разбитая и отчаявшаяся обратилась за помощью к отцу. Отец и дочь решили пока не распростроняться об этом дальше, а начать с совместных молитв. Вначале это помогало и зять брата Менгера даже задумался, получив шанс, раскаяться, но... к дьяволу и грязной похоти он тяготел больше, чем к Богу. Ад принял его решение и в награду он получил одержимость проклятыми духами вечности...
  -Мне очень жаль,- произнёс Клаус и сочувствующе коснулся его руки.- Я войду один совсем ненадолго - только удостовериться, что это - уже одержимость.
   Пожилой брат, борясь с дрожью в руках отпер дверной замок и впустил Клауса во-внутрь.
   Из полутьмы подвального помещения, освещяемого маленьким зарешечённым окошком под потолком, навстречу молодому экзорцисту выбежал догола раздетый мужчина. Увидев Клауса он изо всех сил стал дёргать свои половые органы, что вероятнее всего причиняло его телу невероятные боли, но его искажённое одержимостью сознание было лишенно контроля над личностью, повергая его человеческую сущность в физические страдания. Теперь он говорил не слащавым женственным голосом, который они слышали от него из-за дверей, но грубым и резким, словно скрежет тяжёлого металла о металл тоном:
  -Вон! Во-о-он!!!- угрожающе вопил он подобно рёву самого ада, но только Клаус мог расслышать в этом крике страх перед силой, которой он был наделён Богом.
  -Кто ты?- спокойно спросил Клаус сделав несколько шагов вперёд и одержимый, ощутив на себе его духовную силу, отступил в самый тёмный угол.
  -Один из тех, кто породил Содом и Гоморру, кто осмелился совращать ангелов Божьих облачившихся в плоть,- ответил одержимый и его ответ был похож на насмешку.
  -Кто с тобой ещё?
  -Нас много!
  -Зачем вы здесь?
  -Это начало!
  -Начало?- переспросил Клаус - это был не просто ответ - перед ним на мгновение вспыхнуло и погасло видение.
  -Да, начало!- подтвердил бесовской дух и разразился истерическим смехом.- Это ещё и начало твоего падения!
   Если бы Клаус тогда задал ещё один вопрос о причине падения, то смог бы спасти свою семью. Но он торопился и, будучи очень уверенным в себе, вышел за дверь и пошёл знакомиться с другими одержимыми.
   Изгнание бесов, с приехавшим после обеда братом Ритгамером, они решили проводить вечером, так как Клаусу неожиданно разрешили посетить находящегося пока в полицейской камере предварительного заключения бывшего старшего в церкви и убийцу своей семьи - Товстигу.
  
   Запертого за массивной решёткой человека Клаус узнал не сразу - обезображенное злобой лицо скрывало до неузноваемости когда-то знакомые человеческие черты.
  -Я не верю во всю эту чертовщину, которой придерживаются ваши друзья-вурующие, но, честно сказать, когда я его вижу, то мне становится как-то не по-себе,- проинформировал Клауса сам начальник полиции, вызвавшийся и сам же его сопровождать - ему было интересно.- К тому же он невменяем и, может, что-то получится у вас и тогда мы сможем наладить с ним хоть какой-то диалог.
   Клаус был приглашён в полицию сразу после того, как взбесившегося убийцу осмотрел врач-психиатор с последующим заявлением о своей беспомщности наладить с подозреваемым хоть какой-то контакт для протокола - бывший божий служить только угрожающе рычал и кидался на окружающих. Находящийся в это время в участке для дачи показаний косвенный свидетель - один из членов церкви и близкий знакомый убийцы, рассказал о Клаусе, знатоке одержимости, который как раз и был в их городе из-за происшедшего. Это и было причиной неожиданного появления Клауса в полиции.
  -Ты в силе ввергнуть нас вновь в преисподнюю мучений, но...- заявили нечистые духи, получившие своё место в душе убийцы и первыми и наперебой обрушившиеся на Клауса, когда тот остановился перед решёткой.- Но мы - хозяева тьмы и способны заставить мучиться тебя уже здесь.
   Начальник полиции, поражённый происходящим, отошёл поближе к двери. Его секретарь-стенографистка, вскрикнув выскочила за дверь с перекошенным от страха лицом. В самом воздухе, почти ощутимо, парил страх самого ада.
  -Почему нужно было убивать всю семью?- спрсил Клаус, стараясь оставаться невозмутимым, хотя в угрозе этого рода бесов-человекоубийц чувствовалась и присутствовала реальная сила.
  -Они превратились в свидетелей. Опасных свидетелей,- ответил одержимый и, схватившись обеими руками за решётку, ещё пристальней уставился на Клауса.- Жена сунула свой нос туда, куда не следует и рассказала про папин секрет детям.
  -Что за секрет?
   Одержимый отпрянул к стене, сел на пол и уткнулся обезображенным злобой и ненавистью лицом в согнутые колени:
  -Это никому нельзя знать!
  -Говори!
  -Ты пожалеешь!
  -Говори!!!- потребовал Клаус всей обладаемой им силой.
   И вдруг Райнгольд, его кузен, был отброшен назад к двери невидимой силой, когда одержимый выпрямился у стены одним молниеносным движением.
  -Секрет в том, что их любимый и примерный папа нашёл себе другую женщину..,- ответил демон жалобным голосом, имитирующим детский, хотя его дети были уже взрослыми.
  -Что за женщина?- спросил Клаус зная, что правда лежит всегда глубже, а духи, поверхностной информацией каждый раз пытаются увести разговор в сторону.
   Одержимый со всей силой бросился на железные прутья решётки, разбив в кровь свои лицо и голову. Духи хотели скрыть то, что было по их мнению очень важно. Клаус чувствовал, что вступает в совсем неизвестную ему игру.
  -Прекрати калечить тело!- приказал Клаус.- Говори, кто она?
  -Пророчица тьмы!- хором ответили голоса из души Товстиги и, подобно невидимому ветру, всколыхнули всё вокруг, а пришедший в себя кузен Клауса вылетел из комнаты в коридор, в котором уже слышались тяжёлые шаги полицейских отреагировавших на страшный шум вызванный голосами демонов.
  -Довольно!- крикнул кто-то - это был начальник полиции за спиной Клауса, набравшийся наконец мужества заговорить и встать со стула на котрый он сел, когда они только вошли сюда.- Оставьте его в покое!
  -Но мы о тебе позаботились и ты нам не в силах будешь помешать!- сообщил один из бесов и многоголосый хохот вырвался из перекошенного рта одержимого.
   Ворвавшиеся в помещение содержащихся под стражей полицейские вывели от-туда Клауса, а своего начальника вынесли почти на руках. Клаус был поражён давшей ощутить себя угрозой и, помогая побитому невидимой силой кузену, помчался назад в церковь.
   Там его ждала страшная новость, изменившая всю его жизнь - его жена и дети были зверски убиты тем самым Руди, приехавшим к нему за помощью для этой церкви...
   Несколько дней Клаус был почти невменяем, а потом, потом он стал тем, кем он и есть сегодня - скрылся в набирающей в то время свои гигантские обороты армии...
  
   Отец Урбан крепко сжал руку Клауса и искренне, сдерживая нахлынувшие на него чувства, произнёс:
  -Я вам искренне сочувствую.
   Клаус кивнул ему.
  -Я так и не нашёл ту женщину-пророчицу, существование которой скрывали эти бесы. Может, и с ней связано то, что сейчас происходит и во что мы должны будем ввязаться...
  
  6
  
   Бушующий в центре города пожар они заметили ещё за много километров до него - вертолёт в ночном небе нёс их прямо к нему. Где-то за ним, на далёком горизонте готов был вспыхнуть рассвет.
   Подлетая к объятой пламенем психиатрической клиники Вальтер увидел множество пожарных машин перед её воротами, которые не запускали вовнутрь. На территории самой клиники мелькало множество вспышек, скорее всего от выстрелов.
   Их пилот запрашивал безопасное место для посадки. Вальтер стал сомневаться, что поездка в взбунтовавшуюся психушку была лучшим вариантом, чем оставаться с недоброжелательными агентами в доме фрау Айт.
   Им пришлось покружить в воздухе пропитанном дымом и запахом гари и подождать, пока тяжёлый военный вертолёт освободит для них место на территории клиники, на лужайке больничного сада. Как только они сели к ним подбежали вооружённые люди и, взяв Вальтера и фрау Айт под свою защиту, повели их к большому, в два этажа, но без окон автобусу на стоянке невдалеке, хаотично заполненной военной и полицейской техникой.
   Рядом с автобусом суетилось множество людей в различной форме и без, и скорее всего это место было чем-то вроде штаба. Их подвели к человеку лет пятидесяти, среднего роста, в распахнутом спортивном костюме накинутом на майку.
  -Я - Лаукерт,- сразу представился он.- Глава федерального отдела по борьбе с терроризмом.
   Почему-то у Вальтера именно сейчас перед глазами пронеслась вся его жизнь до этого момента. Странно - умирать он ещё не собирался, но вот где-то в глубине души ему стало ясно для чего он жил и для чего нужны были все эти пытки духами и вечного.
  -Вам не кажется, что это произошло сразу после вашего контакта с чем-то потусторонним?- спросил Лаукерт и скорее это был не вопрос, а факт, который Вальтер должен был аргументировать.
   А фактом было то, что они стояли совсем рядом с разбушевавшимся пожаром видимым на многие километры, а их разговор перебивал неконтролируемый трескот стрельбы и истошные крики одержимых беснующихся по всей территории клиники.
  -Фрау Айт смогла найти развёрзшийся портал ада в наш мир,- ответил Вальтер пытаясь разъяснить это как можно определённее своему собеседнику и его подчинённым окружившим его с женщиной.- Он невероятно огромен, открыт и охраняем демоном по имени Хайденлох. Человек, одержимый этим наделённым огромной властью духом содержался как раз в этой клинике, в отделении Гайст. Я с ним контактировал и это должно быть в одном из отчётов Хайнца.
  -Я их просмотрю,- уверил его Лаукерт и приказал открыть эти документы у себя в компьютере одному из окружающих его помощников, который тут же скрылся в автобусе.- Мы давно наблюдаем за работой Хайнца и его группы. Точнее с тех пор, как подтвердились их подозрения в управляемости одержимыми людьми и в их использовании как террористов-смертников. С этого времени Хайнц продвинулся достаточно далеко в исследовании духов, их мира и их влияния на наш мир, но а мы так и остались топтаться на месте не выработав достаточно эффективной программы в этом направлении. И виной всему, я думаю - сильнейший фактор неверия. Поэтому прошу вас обоих - не обращайте внимания на насмешки людей, которые будут вас отныне окружать - в современном мире тяжело верить в сверхъестественное, тем более в спецслужбах.
   Было видно, что такими профессиональными умозаключениями Лаукерт винил и лично себя в смерти Хайнца и в происходящем сейчас здесь, в клинике.
  -А на кого работал Хайнц?- спросил Вальтер первое, что пришло в голову, что бы смягчить чувства Лаукерта к самому себе. Да и не шло как-то этому, наделённому властью человеку быть в таком состоянии - Вальтер даже почувствовал, как на волю его собеседника давило что-то из вне - в воздухе зависла некая давящая на психику сила.
  -Он работал на федеральную разведовательную службу, которой подчиняемся и мы, но он был из отдела специализированной службы поддержки. Когда-то он начинал под моим началом, поэтому я и поддержал его в столь специфических начинаниях на тему духов... Что же нам теперь делать с этим хаосом?
   Кому, как ни Лаукерту было известно, какой резонанс в обществе, в правительстве, в структурах безопасности вызовит этот неизвестный до сих пор в масштабах страны инцидент: со стрельбой, с полицейскими и военными на дорогах, с пожарными, которым не дают выполнять свою работу... Но они не могли не стрелять после того, как одержимыми была перебита почти вся охрана и персонал этой взбесившейся клиники; были убиты и полицейские прибывшие первыми сюда по вызову. Взбесившиеся все до одного пациенты психиатрической лечебницы, а это - более пятисот жаждущих крови и смерти маньяков, устроили свою маленькую войну - это следовало из докладов и донесений от вступивших с ними в схватку бойцов спецподразделений.
   Имея пыткий и прозорливый ум Лаукерт понимал, что этот Штайнигер, и, если согласиться с почти мистической теорией уже покойного Хайнца - и есть пока единственная возможность хоть немного разобраться в этом хаосе. Лаукерт был с ним откровеннен, расчитывая на доверие в их дальнейшей совместной работе.
  -Нам нужна ваша помощь,- обратился Лаукерт к Вальтеру и теперь это был снова человек с твёрдым взглядом и намерениями.- Ситуация становится просто катострофической - мы получаем сообщения изо всех психиатрических заведений страны о начинающихся и там волнениях. Мы должны это как то остановить.
  -Я могу сообщить жене, что я задержусь?- поинтересовался Вальтер, подумав о своём и потянулся в карман за своим мобильником.
  -Ваша семья сейчас не дома,- ответил Лаукерт как можно спокойнее.
  -Как - не дома?- удивился Вальтер и замер на месте.- Где они?
  -Не беспокойтесь,- ответил Лаукерт и поклал ему на плечо свою руку.- Мои люди вывозят их из города и вообще из федеральной земли и они скоро будут на новом и известном только нам месте ради вашей и их безопасности.
   Вальтер хотел было возразить, но согласился, что угроза, скопившаяся сейчас вокруг него может перекинуться и на его семью.
  -Сейчас вы и фрау Айт не только единственные свидетели в деле убийства спецагентов, но и те, кто может быть нам полезен в будущем.
  -Среди тех людей, которые с моей семьёй, среди них нет медиума, или кого-нибудь в этом роде связанного с оккультизмом?
  -Насколько я знаю - нет. А что?
  -Через такого человека они,- под "они" Вальтер имел ввиду и убийцу Хайнца, и взбесившихся пациентов, и тех, кто стоит за всей этой кровью - духов преисподней,- они смогут без труда выйти на них.
  -Не думаю.- Лаукерт успокоил его.- Я знаю этих людей.
   Разговаривая с Вальтером Лаукерт ни на секунду не отрывался от своих прямых обязанностей: он отдавал команды своим людям, принимал от них донесения; он контролировал и занятые позиции и те, которое оставлялись безконтрольными по мере рапростронения огня; он решал, куда сводить схваченных одержимых и куда сносить их трупы; он несколько раз отвечал по мобильному пожарным, всё ещё удерживаемых за воротами горящей клиники и вёл переговоры с городскими властями. Для телефонного разговора с начальством его позвали в спецавтобус. Когда он вернулся назад к Вальтеру, то по его лицу было невозможно сказать - то ли он получил взбучку, то ли похвалу...
  -Герр Штайнигер,- Лукерт сразу обратился к нему,- всех девятерых одержимых содержавшихся в отделении "Гайст" нет ни среди мёртвых пациентов, ни среди уже задержанных. Они или ещё среди сопротивляющихся, что мало вероятно в процентном соотношении, или, воспользовавшись созданным хаосом им удалось бежать ещё в самом начале. У вас есть какие-нибудь мысли, что бы хоть как-то на них выйти?
  -В стенах отделения "Гайст" я был шокирован необычайным феноменом - я там слышал эхо содержащихся там в прошлом духов. Можно попробовать - это как покапаться в книге записей, что ли...
  -Здание "Гайст" горело частично, так как построенно давно и из натурального камня, а те очаги, которые ещё в огне я прикажу затушить бойцам - они сами сейчас подгонят туда пожарную машину.
   Лаукерт распорядился об этом и, стараясь скрыть в себе сомнения, снова заговорил с Вальтером:
  -Мы можем расчитывать на результат?
  -Если в этом контакте не удастся получить информации, то я попробую поискать среди задерженных одержимых - но там нет гарантии, что эти духи посвященны в истинные цели происходящего.
   Была ещё одна возможность и не менее результативная чем эхо некогда заключённых духов - он посмотрел на фрау Айт отошедшую в сторону. Но она совсем недавно уже была на волоске от смерти и выглядела совсем разбитой и потерянной.
   На территорию клиники внеслась пожарная машина с бойцами антитеррора. Они притормозили, что бы взять Вальтера с собой.
  -Будте осторожны, герр Лаукерт,- сказал всё ещй сомневающийся в этих словах Вальтер и уже готовый пойти к нетерпеливо ждущим его бойцам.
  -Что это значит?
  -Знаете, у меня отдалённое чувство некой опасности,- пояснил Вальтер и на мгновение провалился в бездну мира духов.- Слабые духом военные скоро начнут стрелять в тех, кто ещё останется противником дьяволу - и в вас тоже. Эта одержимость - как инфекция - вначале пожирает слабых в вере, а потом доходит и до сильных.
  -Вы чувствуете это?
  -Да!- ответил Вальтер и, придя в себя, оглянулся вокруг.- И это страшно...
  
  * * *
  
   Бойцы профессионально водой и пеной залили, местами по самую щиколотку, горевшие или тлевшие части здания отделения "Гайст". Раскалённые огнём каменные стены старого здания покрылись паром от обрушенных на них потоков воды. Древесные пепелища назойливо дымились, а неукротимые проблески ещё недавнего пламени дразнили нерасстающихся с оружием и со шлангами бойцов там и тут. Вальтер, в сопровождении двух из них с мощными фонарями, стал пробираться к лестнице ведущей в подвал.
   В это время в центральном корпусе самой клиники усилилась стрельба и это походило не на отстрел несущих угрозу жизни одержимых, а на небольшой бой с применение автоматического оружия с обоеих сторон. Бойцы рядом с Вальтером прислушались к сообщению в своих рациях-наушниках связанных с командным пунктом.
  -Говорится, что некоторые из полицейских и бойцов спецподразделений начали стрельбу в своих,- поделился услышанным один из тех, кто сейчас начал спускаться с Вальтером в подвал. Он и его напарник растерянно переглянулись.
  -Чертовщина какая-то: приказано усилить бдительность и при признаках агрессии несущих рядом службу товарищей по команде - стрелять на поражение,- добавил второй.
   Бойцы крепче сжали в руках свои готовые к стрельбе короткоствольные автоматы и нервно стали всматриваться в освещаемые ими фонарями коридоры и стены. Им привычней было думать, что опасность скрывается где-то рядом с ними - за стеной, за обгоревшей дверью, почерневшей от огня металлической решёткой; неподозревая, что она скрывается в них самих, в глубине их души и готова вступить с ними в борьбу по мере их веры.
   Вальтер, после услышанного убедился в своих подозрениях - то, что раньше даже ему было похоже на почти фантастические пророчества библейской книги "Откровение", стало быстро развиваться в страшную действительность ("Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобождён из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырёх углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской." 20:7, и "И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трёх духов нечистых, подобных жабам: это - бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя." 16:13-14) - духи зла вырвались на просторы мира, наделённые силой и властью порабощать слабых духом и верой людей. Цари земные сегодня - власть политическая, экономическая, религиозная - то, что раньше было в одной, царской руке. Есть три основных бесовских духа, ведущих за собой армию всевозможных духов ада: дракона, зверя и лжепророка - вот если бы точнее разобраться кого или что эта троица символизирует, то уже было бы легче... Легче что? - принять крушение мира?..
   Многоголосое, оставленное сотнями духов эхо обрушилось на Вальтера. Голоса, перебивая друг друга, бесцельно кружили вокруг него проникая в сознание, мозг и плоть. Пришлось вновь слышать грязные богохульства, угрозы и истерию ада. Он, прислушиваясь к каждому отдельно, попытался искать среди них то, что могло бы дать хоть какую-то нить способную привести хотя бы к какому-нибудь решению.
   Время шло и бойцы, со страхом и недоверием наблюдавшие за находящимся в исступлении и иногда вздрагивающим от боли Вальтером, готовы были в него стрелять, если он двинется на них - хотя им и было приказано полностью подчиняться ему. Но всё происходящее вокруг и сейчас со словно потерявшим рассудок Вальтером, внушало им всё больший и непонятный страх.
   Поиски Вальтера были похожи на то, если представить себе абсолютно слепого человека на многолюдной площади гудящей многоголосым роем, которому на слух необходимо отыскать слова несущие нужную информацию. Вальтеру, хотя он совсем недавно и сталкивался со слабыми и незначительными отголосками духов, нехватало опыта удерживать среди такого числа голосов именно то эхо, которое вызывало интерес. Он метался от одного голоса к другому вслушиваясь в их обрывки речи и не в состоянии дослушать что-либо до конца. То единственное, что он смог добиться, были два выделенные им голоса - в их обрывистых фразах проскальзывал смысл происходящего вокруг хаоса.
   И когда казалось, что все его усилия напрасны, он вдруг получил облегчение и возможность удерживать нить доносящихся из прошлого голосов содержащихся здесь когда-то духов - рядом с ним в подвале оказалась фрау Айт.
  -Вы взялись за то, чего одному ни когда не сделать,- заявила она и прислонилась к стене, боясь упасть, если её будут покидать силы.- Расчитывайте на меня на столько, на сколько это необходимо.
   Тайны духов, доносящиеся эхом из вечности, в которые погрузился Вальтер, были словно записаны на диктофон и он теперь мог выбирать из них, прокручивать нужное и вслушиваться в них, сколько ему было необходимо... Ни что не могло быть "стёртым" в вечности; и так же ни дела и ни слова любого человека... Он достал блокнот и не заглядывая в него, машинально стал записывать.
   Его прервал один из бойцов, получивший приказ по рации и сообщивший содержание:
  -Всем срочно приказано отходить к главным воротам - мы больше не в состоянии контролировать ситуацию на территории клиники и мы её оставляем! Уходим!
   Вальтеру это было яснее, чем силовикам! Он обхватил обессиленную фрау Айт, что бы ей было легче идти и устремился на верх из подвала. Бойцы освещали им спереди путь по коридорам, готовые отразить любое нападение.
  -Мне нужно оружие,- попросил Вальтер у своих сопровождающих, предчувствуя затаившуюся на верху опасность.
  -Неположенно!
   Тот, кто это сказал через секунду, как только они поднялись из подвала, упал с простреленной головой - двое из четырёх бойцов, оставшихся их ждать сверху, были уже убиты двумя другими, поддавшимся воле духов. Второй боец, бывший с Вальтером успел выстрелить в ответ и подстрелить одного из нападавших. Сам Вальтер, пригнув фрау Айт и пригнувшись сам, подобрал оружие убитого бойца шедшего прямо перед ним. Их укрытием была обвалившаяся в этом месте крыша перекрывшая коридор ведущий к выходу из здания. Они не знали, сколько ещё нападавших, но ответный огонь на их выстрелы вёл пока один человек.
  -Скорее всего он там один остался, а второй уже мёртв,- предположил оставшийся в живых с ними боец, обдумывая выход из сложившегося положения и расплоставшись в оборонительной позиции рядом с Вальтером.- Смотрите, это - переключение вашего теперь оружия в положение одиночных выстрелов, как из пистолета. Просто стреляйте, не прицеливаясь, в сторону противника каждые пять секунд, когда я пойду в его обход через другую комнату. Но, не высовывайтесь! Я пошёл!
   Опытный военный знал, что промедление в сложившейся ситуации им совсем не на руку и поэтому действовал не замедляя темпа. Вальтер чувствовал дух засевший в перекрывшим им дорогу и ставшим одержимым бойце - его мишенью был Вальтер. Вальтер стрелял и кричал: "Я здесь", - отвлекая внимание убийцы на себя; ему в ответ прогремела совсем рядом очередь выстрелов из автомата, а за ней другая на поражение одержимого и тут же послышалась стрельба по ним со всех сторон. К ним выбежал их боец-охранник:
  -Назад! В подвал!
  -Что случилось?
  -Здание окружается не знаю кем, но они стреляют по нам.- Боец помог подхватить фрау Айт. Рядом, попадая через разбитые окна в помещение угрожающе защёлкали о стены пули.- У меня нет больше связи и я не могу дать о себе знать. Свои это или нет - не знаю, поэтому пока забаррикадируемся в подвале.
   Сбежав в подвал они тут же стали стаскивать к дверям из металлического листа старую мебель из разгромленной хозяйственной комнаты. Оборвав обесточенные пожаром провода Вальтер связал железные дверные ручки. Разрушить их баррикаду мог бы только взрыв.
  -Лифт тоже обесточен,- сообщил боец и, подсвечивая себе фонариком, пробежался по подвалу прислушиваясь к тому, что делается снаружи.- Поэтому мы пока в безопасности и будем ждать связи.
   В дверь затарабанили.
  -Я - лейтенант Зиверс, командир четвёртой антитеррористической группы,- прокричал военный, обращаясь к штурмующим дверь.- Кто вы? Представьтесь!
   Вальтер даже не заметил, что в группе с которой он сюда отправился был командир - так слаженно до этого они работали.
  -Ты нам не нужен - отдай этих двоих и мы тебя не тронем,- донеслись в ответ требования.
  -Я не знаю, что здесь происходит, но у меня приказ по охране этих людей.
   Через минуту донёсся другой голос:
  -Слушай, лейтенант, я - хаупткомиссар местной полиции Майдель. Открывай дверь и убедись в том, что тебя и твою психику используют шарлатаны рядом с тобой. Ты сам знаешь, что дан приказ о свёртовании на территории клиники и о налагаемом на неё карантине категории Z. А это значит, что ты от-сюда живым уже не выйдешь. Давай, с нами есть ещё возможность добраться вовремя до главных ворот.
   Военный, проверив и поправив свою боевую экипировку подошёл к Вальтеру.
  -Я только что убил двух своих подчинённых пытавшихся убить меня и убивших своего товарища прямо передо мной. Я верю в сумасшествие, но массовое сумасшествие у меня не укладывается в голове.- Лейтенант был на грани срыва, не подозревая о том, какая массированная атака злых духов обрушивается в это время на его сознание.- Лаукерт сказал, что вы - очень важный и ценный свидетель происходящего и я за вас отвечаю головой. Может, объясните мне происходящее?
   Между ними встала фрау Айт со вторым фонарём.
  -Мы вам сейчас всё объясним, только дайте нам минуту.- Она повернулась к Вальтеру.- Вы чувствуете, как они на него набросились?
  -Да.
  -Дайте ему защиту от них.
  -Я не знаю как! Я никогда этого не делал!
  -Вы слышите их?
  -И вижу, и слышу!
  -Представьте, что ваш дух встал между ним и ими. Можете?
  -Да!- У Вальтера получилось и лейтенант даже как бы ободрился.
  -А теперь, когда вы, господин военный в полной безопасности от влияния духов на вашу психику, можно прояснить для вас происходящее,- спокойно, словно в светской беседе, сказала фрау Айт и взглянула на Вальтера, давая слово ему.
  -Как бы безумно это для вас не звучало, но вы сами уже стали свидетелем чего-то необычайного - массовой одержимости. И я думаю, что это уже не остановить - бесы получили свободу и власть, а наш мир, как ни когда не только слаб духовно, но и лишён информации, что бы не допустить одержимости душ. Хотите верьте, хотите - нет, но без Бога и веры здесь не обойтись.
   По железным дверям снова затарабанили требуя их открыть.
  -Лучше не отвечайте - контакт с ними облегчает им проникновение в вашу душу,- посоветовал Вальтер.
   Было видно, что военному тяжело поверить в то, что ему сообщил Вальтер, но и тем, кто был за дверью он верил ещё меньше.
  -Я не совсем могу поверить в то, что говорите вы, но по крайней мере вас мне представило начальство, а эти люди за дверью, хоть и владеют оперативной информацией, но очень уж странные,- подумав ответил лейтенант, пытаясь как-то соорентироваться в том, что произошло и выискивая возможность как поступить дальше.- Пока будем ждать связи со штабом. И я верю в Бога,- добавил он.
   Рация была в исправности, но ни одна из частот - ни своя, ни полицейская, и ни армейская не прослушивались и это было очень подозрительно.
  -А я ведь ещё помню номер мобильного Лаукерта,- понапрягав память, радостно воскликнул Вальтер и стал искать свой мобильник, найдя его в кармане брюк.- Сейчас мы с ним свяжимся, тем более у меня появилась серъёзная информация способная хоть немного помочь.
   Пришлось набирать несколько раз, так как всё время было занято. С пятого раза пошли гудки вызова и в трубке, искажённой трескотом слабой связи из-за подвала послышался голос Лаукерта:
  -Слушаю!- Свой мобильник Вальтер поставил на громкую связь.
  -Это мы - Штайнигер, фрау...
  -Это вы, Штайнигер?!- перебил его нескрывающий своей радости Лаукерт.- Мы думали, что вы тоже погибли - группа посланная за вами приняла бой на месте вашего предполагаемого нахождения, потом мы с ней потеряли связь.
   Скорее всего это было как раз тогда, когда они выбирались из подвала и наткнулись на слабо организованную на них засаду из двух бывших подчинённых лейтенанта и это их спасло - другие одержимые, как раз начавшие окружать здание, вынужденны были драться с той, наверно погибшей, группой посланной за ними.
  -Мы живы!
  -Где вы?
  -Всё в том же подвале - мы забаррикадировались, но нас атакуют,- сообщил Вальтер в то время, когда начали раздаваться звонкие выстрелы в непаддающуюся стрелковому оружию из прочного металла дверь.
  -Всё развивается на много быстрее.., чем это можно было себе представить.- Раговаривая с ними Лаукерт был вынужден прерываться на каждой фразе отдавая приказы и распоряжения тем, кто был рядом с ним.- Наша связь вышла из строя.., как радио, так и спутниковая - это диверсии на станциях и мы там уже работаем...
  -Послушайте, Лаукерт - бесноватые намерены убить некоторых независимых богословов и проповедников...
  -Но я вижу государственный переворот, а не новую реформацию церкви!
  -Да, им нужен хаос...
  -Он уже по всей стране! Мы сейчас обложили эту клинику.., но их по стране сотни и там это уже вылилось на улицы... народ массово сходит с ума!..
  -Необходимо обеспечить безопасность тех людей, имена которых я пошлю вам на мобильный по SMS! Найдите их адреса по базе данных...
  -Какие богословы, Штайнигер!? Здесь всё серъёзнее - здесь замешаны, если судить по масштабам происходящего, лица из власти, армии...
  -Я также знаю и эти имена и следующих, кто должен оказаться на стороне демонов...
  -Назовите нескольких!
   Вальтер прочитал с листа, на который записывал во время его здесь контакта с эхом духов, большей частью не знакомые ему имена.
  -Невероятно - один из них уже на подозрении и вы навряд ли когда-либо могли слышать эту фамилию... Диктуйте остальные.
  -Но их очень много и я даже не все успел записать - у нас не было времени.
  -Диктуйте, что есть!
   Вальтер прочёл Лаукерту их все.
  -Но те люди, которых хотят во что бы то ни стало убить, как и нас с фрау Айт, сейчас намного важнее, чем государственные и военные чиновники, это - сила, которую боится дьявол и которая в состоянии противостоять бесовским духам,- начал твердить своё Вальтер после того, как сообщил имена, надеясь убедить в этом Лаукерта и добиться помощи от него.
  -Я буду думать, а сейчас попробую вытащить вас.., только не знаю как - у нас здесь почти не осталось людей... и наш карантин будет вот-вот прорван... Сколько вас там?
  -Трое - я, фрау Айт и лейтенант Зиверс.
   Минуты три они слышали в трубке телефона лишь множество голосов переполненного людьми автобуса-штаба. Вновь оживший голос Лаукерта ободрил их:
  -Ваш подвал соединён с главным корпусом клиники подземным коридором... Но он скорее всего заперт и... вам придётся ломать замок - лейтенант должен справиться...
  -Но там их ещё больше!
  -Не думаю - они все сейчас штурмуют стены по всей территории клиники... и скоро будут в городе...
   Те одержимые, которые штурмовали их оборону - забаррикадированную железную дверь, нашли что-то тяжёлое и это их "осадное орудие" сейчас сотрясало их последний рубеж, готовый вот-вот поддаться. Военный тут же побежал на поиски подземного коридора.
  -Где мы сможем вас найти?- Вальтер с фрау Айт тоже побежали искать спасительную лазейку в другую сторону.
  -Навряд ли мы так быстро снова встретимся - остатки нашей команды здесь сворачиваются и мы... вылетаем в Берлин... я и мои заместители вертолётом... Но вы мне просто необходимы... я дам указания лейтенанту... и сформирую группу для вашего... для обеспечения вашей безопасности...
   Вальтер с фрау Айт натыкались только на каменные стены в тех подвальных коридорах по которым хаотично бегали в поисках подземного туннеля.
  -Сюда!- позвал их военный перекрикивая тяжёлые и гулкие удары по преградившей одержимым путь двери.
   Хорошо, что подвал был не очень большой и они побежали в ту сторону, куда ушёл на поиски военный. Дверная решётка из толстых железных прутьев была распахнута настежь и путь за ней, по небольшому, выложенному камнем туннелю, был свободен. Скорее всего по нему спасались бегством, или пытались спастись некоторые остававшиеся в живых сотрудники этого отделения в самом начале бунта.
  -Нашли!- сообщил Вальтер по мобильнику Лаукерту и, взяв фонарь из рук фрау Айт, посветил в темноту тоннеля оставшегося, как и вся территория клиники без электричества из-за пожара.- Идём?!
   Лаукерт попросил дать трубку лейтенанту для указаний ему его дальнейших действий.
  -Пройдите шагов десять вперёд и там ждите меня, а я оставлю подарок нашим преследователям - растяжку, и поговорю с начальством, а то там дальше связи может и не быть,- скомандовал своим подопечным гражданским военный, прижав плечём трубку к уху, а сам, достав из экипировки ручную гранату стал кусочками проволоки, выдернутой из проводки, устанавливать её у прикрытой за собой дверной решётки.
   Вальтер, отдав фонарь фрау Айт, а сам, взяв автомат в боевое положение пошёл вместе с женщиной освещающей ему путь, вглубь туннеля. По звукам их разрушаемой баррикады было очевино, что в их распоряжении осталось всего несколько минут. Минуты через две к ним присоединился лейтенант и они, уже ведомые им, почти бегом, устремились в кромешную темноту разрезаемую светом их фонарей. Где-то сзади им мерещились шаги погони и только тогда, когда они достигли распахнутой решётки в подвалы, по всей видимости, главного здания клиники, прозвучал взрыв - их преследователи нашли туннель и некоторые, самые первые подорвались на расстянутой проволкой гранате. У военного заработала связь.
   В задымлённых подвалах клиники, из-за пожаров на некоторых этажах здания, было тихо и темно, и пока они в них искали выход наружу, куда огонь ещё не добрался, им не встретился ни один труп. Вскоре они нашли выход через восточное крыло этого огромного здания и как только они оказались в коридорах его первого этажа, то их ноги стали скользить по лужам густой крови. Крови было много, а трупа - ни одного!
  -Ни чего не понимаю!- прошептал лейтенант Зиверс, как и его спутники с ужасом вглядывался в царящий хаос недавней бойни.- Где убитые и раненные?
  -У меня есть предположение, но для вас оно может прозвучать ещё невероятнее, чем всё то, что вы уже видели...- неуверенно произнёс Вальтер прислушиваясь к себе, к своей духовной внутренности.
   В разбитых окнах их встречал окутанный дымом неутихающего совсем рядом пожара рассвет. Отголоски стрельбы доносились из города окружающего клинику.
   Лейтенант Зиверс присел у одного из окон и оглядел местность перед собой и сообщил:
  -Группа бойцов, оставленная Лаукертом для обеспечения нашей безопасности, будет тихо и незаметно ждать нас в строительном магазине по-близости. На контакт с ними мы должны выйти визуально - взбесившиеся спецназовцы и полицейские имеют также нашу связь. Мы должны торопиться, так как моя граната навряд ли могла остановить всех наших преследователей.- Он посмотрел на часы с компасом, достал свой смартфон с навигатором и стал искать на нём координаты магазина.- Так что там у вас за предположение? Ведь не могли все эти тела вывезти с собой остатки наших отступающих людей?!
  -Нет, они сами пошли..,- ответил Вальтер всматриваясь во всё более сгущающийся дым за окнами,- за жизнями ваших товарищей...
   Не только военный, но теперь и фрау Айт непонимающе взглянули на него.
  -А вот и некоторые из них - учуяли нас,- сказал Вальтер и показал в становившийся непроглядным дым из которого через пару секунды прямо на них вышло трое окровавленных человека.
  -Что за..,- недоумевающе произнёс лейтенант и уставился на одного из них - простреленная голова мужчины в больничной пижаме неестественно болталась на простреленных шейных позвонках, один его глаз, выдавленный из глазницы силой попавшей в голову пулей был ужасно выпучен наружу, а другой, выпав, болтался на мускульной нити и бился при движение о покрытой запёкшейся кровью щеку. И он шёл! Пусть как эпилептик, но он шёл на них!
  -Стоять!- крикнул военный и приготовился стрелять.- Приказываю остановиться!
   Эти трое ни как не отреагировали на его предупреждение и тем более не собирались останавливаться.
  -Я буду стрелять!- пообещал лейтенант прицеливаясь и, выждав пару секунд, выстрелил. Пуля одиночного выстрела попала в грудь всё тому же человеку с опрокинутой на плечо головой и свисающим глазом. Но он даже не остановился - лишь качнулся назад приняв в своё уже давно мёртвое тело пулю. Следующий выстрел поразил вновь уже простреленную голову и отбросил её назад затылком на спину - а тело всё так же продолжало двигаться!
  -Какого чёрта!?- Из автомата военного раздались одна за другой несколько очередей выстрелов.
  -Они уже мертвы!- крикнул Вальтер, так же стреляя в уже до них простреленных людей.
   Одна из пуль военного, попавшая в ногу одному из уже совсем близко подошедших мертвецов, радробила голень и он упал.
  -По ногам!- Это был приказ лейтенанта и их следующие выстрелы были направленны в ноги.
   Вальтер, скорее всего так и не попал, а вот сам лейтенант за пару секунд раздробил кости на ногах у каждого из них. Эти последние двое упали уже перед самыми разбитыми окнами опускающимися до самой земли. Тела пытались ползти отталкиваясь руками от земли.
  -В кино снова врали,- сделал неутешительный вывод лейтенант Зиверс, разглядывая с застывшим каменным лицом корчащихся мертвецов,- что стрелять надо в голову...
  -Их движения не физиологические,- пояснил Вальтер, стараясь услышать новых духов поблизости.- Их двигают духи какой-то непонятной мне силой, как дети - игрушечных человечков. Но нам надо как можно скорее бежать от-сюда - я чувствую приближение других.
  -И, что - теперь и убить будет некого?- Зиверса возмутило новое "открытие". Не без нервного сарказма.
  -Думаю, что это временно и не везде - здесь, в психиатрической клинике, создана концентрация духов и они мечутся от тела к телу, что ли.- Вальтер копался в своих духовных ощущениях.- Некоторые сильные духи временно используют трупы, что бы добраться до живых.
  -Что-то очень много их здесь, этих "некоторых".
  -За стенами клиники, при всей той массе демонов, которые ворвались в наш мир, они будут в дефиците, поверьте.
  
  
   7
  
  
   Клауса вызывали в клинику к начальству. За ним прислали машину, и забеспокоившийся отец Урбан, отослав сопровождающего офицера обратно к шофёру на улицу, пытаясь скрыть испуг, обратился к Клаусу:
  -Думаю, что предчувствие у меня плохое.
  -Я так не думаю,- ответил Клаус проверив свой именной пистолет и, немного подумав, спрятал его на животе за ремнём под кителем.- Их подозрения к нам - косвенны.
  -Риск есть всегда,- убеждённо ответил отец Урбан и выглянул в окошко, что бы убедиться в том, что ни офицер и ни шофёр их не подслушивают.- Я много размышлял и нашёл самое слабое место в нашей конспирации: представьте, что у них есть сильный некромант способный управлять духами мёртвых...
  -Навряд ли у мёртвых будет что-то на нас...
  -Есть один вариант: тот мертвец, схвативший вас за ногу - он жив физически благодаря вселившемуся в него сильного демона...- Отец Урбан кинулся к своим недавным записям на столе и стал их просматривать в поисках чего-то важного.
   Вальтер уже одел шинель, проверил личные документы - порядок был частью его жизни. Священик наконец нашёл то, что искал и, жадно пробежав глазами по строкам, продолжил:
  -Вот мои выводы: если в "клинике" додумаются с помощью некроманта вызвать дух человека, тело которого сейчас одержимо демоном, то дух человека - ведь его сознание, его память связаны с демоном - и тогда некромант поймёт, почему демон беспомощен перед вами, перед вновь обретённой силой добра в вас. А ведь цели "клиники" даже очень далеки от благих намерений...
  -Предлагаете убить этого... человека?
  -Он уже мёртв...
  -Я в другом смысле - изгнать из мёртвого тела беса и таким образом избавиться от свидетеля.
  -Да, это - пока единственное реальное решение. Ведь они продолжают с ним эксперементировать.
  -Вот только я не уверен, что меня к нему подпустят.
  
   * * *
  
   Штурмбаннфюрер СС Рихтер встретил Клауса, своего подчинённого, очень доброжелательно и с некоторой даже радостью - в нём ощущалась некая перемена:
  -Входите, входите гауптштурмфюрер,- пригласил он Клауса в свой кабинет и его улыбка была искренна, а весь его вид выражал доверие.- Вы у нас совсем недавно, а слухи о ваших подвигах здесь дошли даже до Берлина.
   Клаус внутренне насторожился, но внешне оставался спкойным и немного недовольным:
  -Мои подвиги ждут меня на фронте,- ответил он с уже нескрываемой фальшью и сел на предложенный ему начальником стул у большого рабочего стола.- А то, что здесь происходит мне не совсем понятно и в чём-то даже неприятно.
   Рихтер, благосклонно выслушав своего подчинённого, попросил адьютанта, всё ещё стоящего в дверях и ждущего дальнейших распоряжений, принести им кофе и печенье.
  -Честно сказать: я очень рад за вас, Клаус.- В голосе Рихтера этой радости не чувствовалось и он через стол подал ему официальную бумагу.- Это приказ о рассмотрении вашей кандидатуры на пост заместителя уже хорошо известного вам фон Буххорна. К слову - он ждёт вас совсем скоро у себя в кабинете к двенадцати дня.
   Клаус кивнул и взглянул на документ и на подписи под ним - эти фамилии были известны многим людям в нацистской Германии.
  -Если под вашим именем уже подписались такие люди, то росту вашей карьеры можно будет только позавидовать,- как-то сухо выразил свою за него радость Рихтер. Он ни как не тянул на завистливого человека, значит, он неспроста, но как бы между прочим, вглядывался в реакцию Клауса.
  -Вы думаете, что я ещё успею выслужиться до того, как мы проиграем эту войну?- Ни в голосе, ни на лице Клауса не было ни сарказма, ни язвительности - он всё ещё оставался серъёзен.
   Вошёл адьютант с широким подносом на котором стояли серебрянный кофейник с маленькими чашечками и изящное серебрянное блюдце с золотой оконтовкой и на котором лежали несколько миниатюрных печеньев. Умело разлив кофе в эти почти игрушечные чашечки и подав каждому горячий и трепкий напиток на хрустальных блюдцах, он сразу же вышел.
  -У вас было время с нашей первой встречи убедиться в том, что наша "клиника" и несколько других, подобных ей - это единственное, что мы можем ещё сделать, что бы победы наших врагов не показались им так легки.
   Это было не просто убеждение повидавшего и жизнь и смерть современного гладиатора войны - впитавшего в себя кровь своих бесчисленных жертв эсэсовца - это была его вера. И именно на ней он делал свой последний акцент.
   Но Клаус, смотря в его колкие, готовые с жадностью впиться в сцены борьбы и насилия глаза, понимал и видел сейчас, подобно пророку, его ужасное заблуждение - не они рождали в этот мир дьявола собирая его сущность по частицам зла, а он - сам Сатана - главный противник Бога и наследник вечных мук и страданий, использовал их, глумясь над необратимым проклятием их душ. Но, и как любой пророк он сегодня был не нужен этим душам, а завтра будет уже бесполезен...
  -Здесь говорится, что окончательное решение остаётся за вами, герр Рихтер,- сказал Клаус, возвращаясь к содержанию документа.
  -Это всего лишь формальности, так как до этого, хотя и не совсем долго, я был вашим непосредственным начальником. На верху уже давно решили и за вас и за меня,- ответил Рихтер и, выдерживая паузу, подлил им обоим кофе.- Я ещё раз просмотрел ваше личное дело для его дальнейшей передачи вашему новому начальству, и у меня как-то сам собой возник вопрос - больше личного характера...
  -Если у меня будет ответ, то я отвечу.- Клаус знал, что скоро таких вопросов у персонала этой "клиники" будет появляться всё больше и больше.
  -Что в вас сломалось, когда служитель Бога смог переродиться в демона войны?
   Клаус мог бы не отвечать, считая это очень личным и пропитаным уже никогда не способной утихнуть болью опытом. Но когда-нибудь это должно стать известным тем, с кем он решил вступить в пртивостояние. Нет, он не крикнет: "Я - предатель!" и схватится за свой пистолет. Здесь намечается другая битва - духовная и его позиция и желание борьбы должны быть известны тем, кто стоит за этими людьми - силам ада.
  -Сломался я сам - как человек, как личность, которой я был до этого.
  -А ваша вера?
  -Веру я оставил своей душе, о которой попытался забыть.
   Начальство "клиники" волновала его вера в Бога и его личное отношение с Ним. Отец Урбан беспокоился не зря - в "клинике" умели сомневаться.
  -И что сейчас с вашей душой?
  -Думаю, что Бог не оставил её,- уверил Клаус своего начальника и по-военному, без страха, посмотрел на него.- Прямо сейчас я раскаиваюсь в том, куда дал загнать себя дьяволу - в неверие и в пекло войны. Вы ведь это хотели наконец-то услышать, герр штурмбаннфюрер?
   Рихтер не отвёл свой взгляд - этот человек был одной с Клусом боевой закалки, но признание этого человека кольнуло некую часть его души.
  -Я буду откровенен: мне не известно, что за игру с вами задумали в "клинике"...- произнёс Рихтер, но осёкся - он стоял перед неким решением, которое заставляло его сомневаться в самом себе.- Я убеждён, что то, что делается здесь - абсолютно необходимая работа для нашей последней битвы в этой войне; и неважно, каких жертв это стоит сейчас и будет ещё стоить нам и этому миру.
   Клаус не отвечал - начальник хотел высказаться и он не хотел ему в этом мешать. Тем более, что у него для Клауса было какое-то предупреждение.
  -Я, как и говорил, всего происходящего здесь не знаю, но вот чувство хищника, бойца, у меня развито, а значит и чувство опасности...- сказал Рихтер совсем не то, что хотел и встав из-за стола сделал пару шагов к шкафу с книгами. Он выглядел немного растерянным.- Это ваше решение - вера в Бога и... всё такое... Но вы им для чего-то здесь нужны и я не могу ручаться за вашу жизнь на время вашего пребывания в "клинике"... Если хотите, то можете попытаться отказаться от дальнейшей службы здесь, и я бы мог вам помочь в этом.
   Клаус снова не ответил и ждал, давая этому человеку время и возможность заглянуть в себя в поисках чего-то положительного, доброго.
  -Уже то, что все ваши предшественники на предлагаемой вам службе - помощники фон Буххорн, погибли...
  -Но моя миссия будет немного иная, нежели у них?- спросил Клаус пользуясь выпавшим моментом задать начальнику необходимое русло их беседе.
  -Их заинтересовала скрытая в вас сила, способная противостоять тому, над чем они здесь работают. И у меня появились основания думть, что они знали об этом ещё до того, как вы здесь оказались.- Рихтер наугад выбрал книгу и стал её перелистывать.- А эксперименты, которые они здесь проводят, напрвленны только на один результат - смерть или нейтрализация тех, кто способен встать у них на пути...
  -Это значит, что если сила во мне является противоположной той, которую они здесь созидают, то я являюсь их противником,- Клаус не спрашивал, он утверждал.- Тогда почему же вы, герр штурмбаннфюрер, хотите оградить меня от того во что верите и чему служите? Вы хотите лишить хищников их жертвы.
   Рихтер усмехнулся зло, презрительно - над самим собой, и пояснил:
  -Был бы на вашем месте какой-нибудь выскочка, болтун, думающий только о себе и своём благе, то я бы даже не задумывался о его будущем.- В глазах Рихтера сверкнул душевный огонёк.- Но такой ни когда не сможет оказаться там, где вы - как бы он не выслуживался, какое бы провидение или случай не направляли его. Вы - одна из личностей в этом человеческом стаде заселившим планету. Может, вы не тот человек, который поддержит "клинику", но вы тот, который.., который может счастливо прожить и без неё... А мне уже не на что надеяться, что бы ещё хоть в чём-то почувствовать себя победителем, а не побеждённым... В вашем случае я хочу помочь как солдат солдату.
   Хозяин кабинета достал из богатого на дорогие бутылки бара, стоящего отдельным шкафом, бутылку французского коньяка и добавил в свой кофе. Клаус отказался.
  -Вы, Клаус, настоящий патриот своей страны, которая катится в бездну.- Выпив кофе, Рихтер в пустую чашечку налил только коньяку и выпил его одним глотком.- Я просто не могу разменять вас как ничего не стоящую карту в этой игре. Я чего-то боюсь, если не поступлю с вами по совести.
   Наступило неловкое молчание.
  -Мне... дорого ваше участие в моей судьбе, господин штурмбаннфюрер,- сказал Клаус, ещё раз всё обдумав и приняв решение.- Но если на меня обратило своё внимание наше высшее руководство, то уклонение от их воли будет ещё опасней.
   Они посмотрели друг другу в глаза, словно ещё и в них искали подтверждение своей обоюдной искренности.
  -Я знал, что таким будет ваш выбор, и я его уважаю.- Рихтер приподнял в его честь свою, снова наполненную до краёв коньяком, чашечку.- Не забывайте - я всегда готов помочь вам как соратник по оружию, как друг...
  
   * * *
  
   ...В самом начале 1942-ого года из Мюнхенской штаб-квартиры СС заваленной грудами документов, карт, фотографий и прочих бумаг, Рихтер должен был снова отправиться в один из своих опасных рейдов.
  -...Рихтер, помните - сам Фюрер лично контролирует эту операцию.- Бригаденфюрер СС Клинке с горящими от бумажной работы и частыми недосыпаниями глазами, казавшимися сейчас, в два часа ночи безумными, буравил своего нового подчинённого.- Вся надежда на ваш профессионализм и... провидение.
   Рихтер, срочно вызванный с Восточного фронта два дня назад и так же, практически не спавший за эти сутки, только кивнул в ответ. Нельзя было сказать, что он был озадачен новым вызовом в Германию для новых задач и временных начальств - это было частью его службы, но в этот раз цель его диверсионной деятельности была какой-то карикатурной. Один раз, в самом начале он уже переспросил о поставленной перед ним боевой задаче и получил всё тот же странный ответ. Больше спрашивать он не собирался, но подозрения его уже не покидали.
  -С финской стороной, как и говорилось ранее - всё договоренно и они всё так же уверенны, что ваша группа намеренна подорвать ленинградский минный завод. Сегодня было полученно от них подтверждение о том, что они вас ждут,- развивал свою бумажную стратегию бригаденфюрер и ещё раз зачем-то ткнул пальцев в карту, на которой финская блокадная линия упиралась в ставший неприступным Ленинград.
   Они уже всё обговорили и открытым пока оставался вопрос о сроках.
  -В теории всё это снова выглядит для вас, герр бригаденфюрер, достаточно гладко,- съязвил Рихтер, своенравная и прямая натура которого часто мешала ему в ранговом общении с начальством.- Но эти три дня, данные нам на подготовку операции могут дать больше шансов только большевикам в её успехе. Я ни как не могу ручаться Фюреру в том, что он сможет получить то, что хочет.
  -Я не один устанавливал сроки. К тому же благоприятные состыковки с войсковой операцией нам как раз на руку,- проворчал Клинке. Он, штабной теоретик войны, уже давно смирился с плюющим на субординацию временным подчинённым в своей сфере деятельности. И это незамечаемое к себе неуважение даже не зависело от характера самого Рихтера, а скорее от его обширных и влиятельных связей.
  -Но это ведь больше, и как можно скорее, нужно вам здесь и вашим странным делишкам, чем Фюреру?- утвердил своё мнение Рихтер. К дополнению к своим неприятным для окружающих качествам, он был наделён ещё неординарной прозорливостью и вдумчивостью в происходящее вокруг него.
  -Фюрер лично для этого нас здесь и поставил. И эти "делишки", как вы позволили себе выразиться - приказы, исходящие непосредственно от него и Рейхсфюрера СС Гиммлера,- проворчал нахмурившийся Клинке и недовольно посмотрел на остывший в чашке кофе.- Кстати - и Копьё Судьбы, пронзившее Христа, и Святой Грааль, и Ковчег Завета, и кельтский Молот Ведьм, и многое другое - мы ведь это сделали! И теперь только Господь Бог и дьявол могут осознать ту силу, который мы отныне владеем!
   Это была совершенно секретная информация, но в некоторых из отдельных операциях по "изъятиям" окультного и мистического добра Рихтер участвовал лично и поэтому был посвящён во многие детали. Видимые. Но он не был мистиком и до сих пор не понимал, почему затрачиваются такие огромные материальные ресурсы, жизни и время серъёзных людей ради этих погремушек. Наверно, некоторым личностям просто необходимы атрибуты власти и образы присутствия некой силы. Что ж, это - их проблемы.
   Хотя, если честно признаться самому себе, то поиски Шамбалы в Тибете остались для него незабываемыми и ещё до сих пор будоражили воображение и нервы. И как раз там он возненавидел большевиков и их рабские идеи - им часто приходилось вступать в бой с преследовавшими их отрядами Мао. Но это были китайцы и убивать их было проще - их обезьяньи рожицы мало напоминали человеческие.
  -Думаю, что Фюрер так же осознаёт эту силу, а то бы не окружил себя этими тибетцами-сатанистами в нашей форме СС, расстворив ими молодчиков из Лейбштандарта,- снова съязвил Рихтер и усмехнувшись, посмотрел на побледневшего Клинке.- Или это он подстраховывается, если у вас здесь что-то пойдёт не так? В плане ваших мистификаций?
  -Вы всё ещё не считаете нужным верить во всё это...
  -Конечно!- воскликнул Рихтер. Ещё пол-часа назад он почти валился с ног от усталости, но нахлынувшее вдруг на него второе "дыхание" от шуток над любовью Фюрера к мистике немного его развеселило.- Но мне это не мешает пытаться мыслить трезво, ни то что вам - оккультистам и мистикам. Иногда это даже забавно. Особенно, если попадаю в точку. Кстати, если вы забыли - у нашего Фюрера и, значит у всех вас, хватает конкурентов во всей этой мистической суматохе: те же китайцы, англичане и Советы.
  -Мы ни когда не забывали об этом...
  
   Ночной переход линии фронта и советских укреплений с финской стороны (здесь всё ещё имелись лазейски нежели с немецкой, плотно обороняемой русскими) был запланирован на время массированого артиллерийского, а затем и воздушного огня со стороны немецких позиций. Фины так же активировались, но совсем на другом рубеже, нежели где Рихтер переходил фронт со своей диверсионной группой. Все они были одеты в форму советского народного ополчения и имели при себе документы бойцов коммунистического истребительного батальона. Рихтера немного смущало то, что его четверо бойцов-диверсантов СС не совсем походили своим видом на блокадников: рослые и крепкие, по ним не чувствовалось недостатка в питании. Но в его роте это были лучшие и поэтому обмундирование пришлось подыскивать под них. Другие четверо из его отряда были бывшими советскими военными перешедшими ещё в начале войны к немцам из-за своей ненависти к большевикам и готовыми воевать на стороне Германии, чтобы очистить свою землю от красной проказы. За их спинами были и разведывательно-деверсионные школы в Германии и даже по несколько боевых операций. Своих людей, их качества и выучку Рихтер знал очень хорошо и поэтому выделенные три дня на подготовку они изучали фронтовую и предфронтовую местность, город, сам объект, ещё раз повторяли поведение советского человека, работу с трофейным оружием и прочии моменты работы во вражеском тылу. К русским (хотя чисто-русских из них было двое) он, как всегда, не испытывал достаточного личного доверия. Поэтому с ними он отправился в один из лагерей для военнопленных, где накануне было подавленно организованное восстание и теперь его зачинщики ждали своего наказания. Военный приговор в виде расстрела привели эти четверо новых подчинённых Рихтера. Штурмбаннфюрер СС остался доволён своим новым пополнением заработавшим его довери кровью их общих врагов.
   ...Небольшую патрульную группу красноармейцев, обнаруженную Рихтером на своём пути, они устранили без особого шума и спрятали в снегу, оттащив их трупы как можно подалше от места их патрульного маршрута. Теперь к утру, но ещё затемно, им предстояло добраться до самого Ленинграда, преодолев не менее 30-ти километров по морозу и бездорожью. Захват автосредств был предусмотрен, но уже по-дальше от первой укреплённой линии и то с минимальным риском для обнаружения. Рихтер не стал рисковать и, поставив своих людей на лыжи, двинулся с ними по ранее проработанному маршруту - в физической выносливости своих людей он не сомневался.
  -Скоро авианалёт.- Русская речь Андрея, их русского камерада исполняющего внешне роль их советского командира, всё ещё резала слух. Рихтер и другие четверо немцев говорили по русски, но с большим акцетом.
  -Ми успиваемь,- ответил ему Рихтер. С момента нахождения на вражеской территории они переговаривались между собой, пусть негромко и с акцентом, но только на русском.
   ...Рихтер фонариком посветил на циферблат: начало четвёртого утра - чуть больше трёх часов лыжной беготни в потёмках и по неизвестной местности и вот, погружённый в непроглядные ночные лабиринты Ленинград лежит перед ними. Последнии несколько километров они уже двигались по заснеженной дороге и успешно прошли два пропускных пункта. Документы были в полном порядке, русские помощники вели себя безукоризненно. Через сорок минут начнётся воздушная бомбардировка и им к этому моменту надо быть недалеко от Эрмитажа, подвалы которого используются для бомбоубежищ. Там же, в этих подвалах хранилась и цель их операции о которой знал только сам Рихтер и один из его людей.
   Они как раз вышли к зданию музея со стороны набережной, когда над городом взвыла сирена предупреждающая о начале бомбёжки. Погружённый в предутренний мрак город при первых пробных и пока ещё далёких разрывах бомб словно испуганно вздрогнул и тут же в страхе замер ожидая своей участи. В чёрное покрывало неба устремились огненные и пока ещё одинокие выстрелы зениток где-то у кромки Финского залива, а яркие лучи мощных прожекторов, словно живые стали "щупать" ставшее враждебным небо. Как близкие звёзды зависли над осаждённым городом немецкие осветительные ракеты сбрасываемые с самолётов-разведчиков. По их числу можно было догадаться, что бомбёжка будет массированной.
  -Входим!- предупредил Андрей. Он, как и все члены их группы, хорошо знакомый с объектом их деверсии, вошёл первым в незапертую на случай бомбёжек запасную дверь одного из зданий, которая должна была привести их к нужному подвалу, ставшим на время войны бомбоубежищем номер три.
   Все значимые ценности Эрмитажа были вывезенны из Ленинграда ещё в самом начале войны, поэтому за дверью их встретил всего лишь старенький сторож, пытающийся согреться у закопчённой керосиновой лампы.
  -Прячьтесь, прячьтесь сынки,- подбодрил их старик. Его закутанная от холода в платок рука показала в сторону тёмных коридоров...
   Оказавшись в погружённом во мрак из-за нехватки света подвале, ставшим уже давно для многих сотен людей не только бомбоубежищем, но и жилищем, немецкие диверсанты, подсвечивая себе фонариками и перешагивая через множество спящего народа и его скудные пожитки, пробрались к заветной двери одного из подвальных хранилищ. Там должны были храниться не имеющие особой ценности и поэтому не вывезенные из города исторические документы и справки. Навесной замок на двери не представлял достойной преграды - его перекусили одним движением специальных диверсионных ножниц. Вслед за уверенными в себе диверсантами в бомбоубежище стали прибывать люди из близлежащих домов, создавая суету и волнение, а с ними и грохот бомбёжки. Ни кому вокруг не было дела до нескольких военных скрывшихся где-то в темноте подвалов.
  -Мы ищем вот эти вот бумаги,- обратился Рихтер к своим людям и показал ещё довоенное фото нескольких старинных рукописных листов на латинском языке со своебразным оформлением.
   Данные о нахождении этих документов в подвальном помещении хранилища Эрмитажа под номером шестьдесят четыре были так же ещё довоенными из общего и доступного тогда специалистам каталога описания ценностей музея. По последним оперативным данным разведки, эти бумаги не были вывезенны. По крайней мере среди эвакуированного имущества музея их не было. Была большая вероятность, что они остались на старом месте или, по крайней мере, где-то в самом Эрмитаже. Если их переместили в другое место, то был продуман дополнительный план - захват и допрос одного из ведущих специалистов по католицизму, являющимся сотрудником музея и знакомым с этими документами.
   Перевернув всей командой несколько стеллажей, один из русских радостно крикнул: "Нашёл!", и передал заветные бумаги Рихтеру. Их задание наполовину было выполненно. Рихтер сверил текст, осмотрел пустую коробку, где они хранились и, дав команду к небольшому отдыху, погрузился в чтение столь важных для Рейха и победы бумаг.
   Именно знание Рихтером латинского языка и было одним из решающих аргументов его участия в этой операции, так как давало возможность более надёжного сравнения объёмного подлинника с несколькими фотографиями на месте.
   Одной из двух частей этих документов были записи некоего компетентного члена папской инквизиции о случаях одержимости среди высшего состава служителей католической церкви по всеё Европе: кардиналы, епископы, инквизиторы, влиятельные монахи. В бумагах приводилось множество фактов подтверждающих эти выводы: и богохульные, заставляющие содрагаться души высказывания; и коллективная содомия при призывающих дьявола шабашах с молодыми, почти детьми монахами; и мужеложество возведённое в обряд поклонения сатане; и мучительные убийства инквизиторами своих жертв по сфабрикованным обвинениям ради наслаждения для своих проклятых для спасения душ. В заключении автор этой первой обширной части документов высказал мысль, что католицизм и папство достигло пика своего мирового господства благодаря своей духовной связи с дьяволом, а не с Богом.
   Рихтер вспомнил историю, рассказанную ему в Мюнхене о том, как эти документы попали в Россию: инквизитор-монах, автор этих бумаг, поставив в известность о своей проделанной работе высший папский совет, развязал этим на себя охоту католичиской инквизиции. Чем был вызван этот его поступок: святой наивностью, или настоящим подвигом? Об этом ни где не упоминалось, но сейчас Рихтер был уверен: человек, проделавший такой опасный и страшный труд, был готов и хотел бросить вызов ложной религии и дьяволу. Но как бы там ни было, он бежал в Россию под крыло православной церкви и попал в коварные лапы такого же монстра злых духов и был замучен в одном из православных монастырей созданных для подобных репрессий вольнодумцев. Православная церковь ещё долго хранила эти документы как компромат против своих религиозных конкурентов, а после революции они попали в музей.
   Во второй части документов тот же автор рассказывал о методах обнаружения нечистых духов; их истории откровений зла и пророчества духовного хаоса; расскрывал основы работы нечистой религии заключённой в образ того же католицизма и, самое главное - о приходе нового лжехристианского движения контролируемого дьяволом - протестантизма.
   ...Рихтер вернул документы их хозяевам - немецким католикам...
  
  
  
  
  * * *
  
   Фон Буххорн - человек ни когда не прячущийся в тени и получающий удовольствие быть у всех на виду, у всех на языке, и тем не менее мало кому известный лично. Одно можно было сказать о нём наверняка: ему было наплевать как его и его поведение воспринимали окружающие - положительно или отрицательно. Хотя, отрицательный образ оставляемый им в чувствах людей с которыми он повседневно пересекался, был ему более приятен...
   Знающие его и слышавшие о нём вне стен "клиники" не могли точно сказать: то ли это человек в образе дьявола, то ли сам дьявол в образе человека; но было и третье - самые рьяные служители сатаны и греха боялись его иногда больше, чем господина своих проклятых для ада душ...
   "Он абсолютно уверен в том, что избран Богом - придать этот погрязший в грехах и извращениях мир дьяволу на растерзание",- так решил Клаус, когда вошёл в небольшую часовню на территории "клиники", где перед алтарём и распятием в человеческий рост исступлённо молился его новый начальник. Его послали сюда, в святую обитель главного охотника на демонов, когда он в назначенное время явился на встречу в его приёмную, но не нашёл его на месте.
   ...Перед крепко закрытыми глазами фон Буххорна неслись многочисленные образы пересекавшихся с ним одержимых людей и духов. Фанатично, неистово, не давая ни на секунду умолкнуть голосу собственной души, он пытался то отбросить эти желающие пленить его образы, то вглядеться в каждый из них словно в знакомого; то просто забыться в обьятиях своей пылающей огнём душе, отдавшись этой страстной, истеричной и понятной только ему молитве. Он, как это всегда с ним бывало в его раздирающих душу молитвах, взмок, пропитав телесной влагой всю на себе одежду.
   Он не слышал, как в часовню вошёл Клаус, но его душа, находясь в свеобразном экстазе, ощутила присутствие некой духовной силы за спиной. Один раз и совсем слабо он уже ощущал эту силу, когда в неё упёрся и отступил под её властью один из сильнейших демонов. Так и сейчас - переполненные злобой образы насторожились и, огрызаясь, стали уходить назад, в бездну, а их место заполняла путота. Фон Буххорн поёжился, ощутив неприятный холод заполняющий его душу.
  -Вы немного не вовремя, герр гауптштурмфюрер,- громко прошипел фон Буххорн, даже не обернувшись.
  -Вы мне назначили встречу на это время, а ваш секретарь послал меня сюда,- ответил Клаус, которому не надо было объяснять, что недовольство его нового начальника - всего лишь демонстрация своей власти. Он присел на скамью у стены представляющую собой огромную картину на библейские мотивы изгнания Христом бесов из одержимого ими. Все стены часовни были расписаны подобными образами и сюжетами.- Я не хотел и не буду вам мешать.
   Фон Буххорн встал с колен, поцеловал ноги каменному Христу высеченному на массивнов распятье и что-то пробормотал себе под нос на латыни. Потом он, всё ещё притворно выставляя свою набожность, медленно подошёл к Клаусу, поприветствовал его: "Хайль Гитлер!", и сел рядом с ним.
   Клаус приготовился к беседе с новым начальником.
  -Насколько вы успели привязаться к отцу Урбану?- презрительно улыбнувшись, спросил его фон Буххорн.
  -У меня нет привязанности к людям,- спокойно ответил Клаус, не пытаясь углубляться в эту тему и объяснять, что раньше ему было знакомо это чувство, когда была жива его семья.
  -Очень хорошее качество,- одобрил его ответ фон Буххорн и достал чётки с богатым набором изящно вырезаных миниатюрных мёртвых голов.- Ну, а сочувствие?
  -Без сочувствия мы бы не были теми, кто мы есть: сочувствующие нашему руководству, партии, фюреру, Христу...
  -Разве привязанность и сочувствие не питаемы одним корнем?- сумничал фон Буххорн, хотя не был похож на риторика с набором всевозможных сравнений. Тогда зачем ему вся эта словесная возня?
  -Простите, вы в чём-то конкретном подозреваете отца Урбана?- прямо спросил Клаус предчувствуя некую западню и поднимаясь из своего окопа в рукопашную схватку.
   Фон Буххорн расхохотался:
  -Вы - плохой дипломат,- заявил он, ехидно ухмыляясь, и в то же время усиливая начатые в начале разговора попытки прорваться к духовной сущности Клауса. Нагло и уверенно.
   Фон Буххорн обладал медиумо-спиритической силой, но она была заметно мала, что бы сломить набравшую за последнии дни от былой мощи духовную защиту Клауса.
   Клаус, отражая духовный натиск начальника ни как не мог понять, зачем ему понадобились эти бесполезные усилия.
  -Отец Урбан замечен в сочувствии к тем, кто выступает как противник нашему здесь делу,- насмешливо-доверительно сообщил фон Буххорн и в его глазах блеснул огонь ненависти и презрения.- Ведь вам уже приходилось быть свидетелем наших с ним разбирательств?
   Навряд ли фон Буххорн был в состоянии сам проследить за духовными движениями священника.
   Но интересно, что за люди работают здесь, что даже сам Клаус только сейчас заметил, что к его душе уже давно подобрались минимум два посторонних духа двух сильных медиумов? Умно - фон Буххорн со своими явными нападками был всего лишь отвлекающим на себя манёвром, а в это время другие, пользуясь тем, что Клаус занят глотанием обид от начальника и отражением его духовных атак, скоро начнут "считывать" состояние его внутреннего человека, его убеждения, веру, вновь обретённые цели жизни...
   Но это и для Клауса была возможность самому понять и изучить своих противников - из некоторых воспоминаний своего прошлого он в считанные секунды построил в себе и огродил от основного состояния духа только некоторую часть своей сущности и приоткрыл туда дверь - пусть эти двое ощутят его борьбу и боль, когда он, будучи известным экзорцистом, изгонял бесов. Навряд ли это им, одержимым таким же бесовским злом, с которым он боролся, покажется приятным...
  -Какую пользу вы могли бы здесь принести нам, нашему Фюреру?- с издёвкой спросил фон Буххорн и, довольный своей работой в душе подчинённого, поднялся со своего места, что бы поменять на алтаре пару догорающих свечей. Его твёрдый и уверенный голос гулко разнёсся по построенной для сохранения тишины часовне.
  -Но, уже беря меня в свою команду, под своё личное руководство, разве вы не подумали о моей пригодности?- не теряя самообладания спрсил Клаус, напряжённо следя за двумя наглецами в своей душе, которые с удовольствием и не подозревая о последствиях, впитывали в себя то, что он им подкинул. А сам он искал лазейку в их собственные души так, что бы не выдать себя.
  -Мне не нравится, когда мои подчинённые задают вопросы мне. Разве вас не предупреждали, что от своих подчинённых я ожидаю только подчинения?- с металлическими нотками в голосе спросил фон Буххорн, которого в эту секунду освещали множество свечей у алтаря, и чьи изломленные тени сзади него на стене, уродливо кривлялись перед неподвижной тенью распятья.
   Конечно, Клаус знал: отец Урбан - единственный, кто не боялся мании этого человека, пережившего с десяток своих помощников.
  -А мне казалось, когда меня направило в эти края наше высшее с вами начальство, что мы с вами здесь будем делать одно общее дело, а не выяснять отношения,- заявил отвлечённо Клаус - он нашёл лазейку к одному из духов медиумов и "считал" что у него было на свою персону: в "клинике" не сомневались в том, что его душа на светлой стороне, но он нужен был им для их экспериментов - выделять сильнейших духов тьмы. Его хотели использовать подобно измерительному аппарату для испытания на нём сил зла. Но его всё ещё считали солдатом преданным идеалам Рейха, который не в состояни понять то, чем владеет. Ну, что ж - иногда война хранит своих героев от подозрений.
  -В вас есть потенциал нужный нам, герр гауптштурмфюрер,- сказал фон Буххорн подходя к Клаусу и не препятствуя встать тому перед собой по стойке "смирно".- Поэтому я вас и взял к себе. Вы можете оставаться тем, что вы есть... Но не забывать, кто есть я...
   Казалось, что фон Буххорн закончил и даже пошёл к выходу. Клаус почувствовал, как насторожились духи медиумов, готовясь к новой атаке на его душу. Фон Буххорн имел ещё один и самый важный козырь для потрошения его внутренности в целях изучения. Для чего, собственно, он его сюда и заманил.
  -У нас тут, совсем случайно, всплыло одно дело, по которому приговорённый к повешению убийца матери и её детей, был казнён только на бумаге,- слащаво, словно кого-то исповедуя, произнёс фон Буххорн и в его мёртвых к человеческим чувствам глазах проскользнула зловещая усмешка.- И этот получеловек, полудемон, исчадие самого ада, ещё хорошо помнит вас... И это - один из наших ценнейших экземпляров - не зря ведь с ним столько лет эксперементируют...
   Клаус не ждал подобного и не был готов к такому удару. Этот удар был словно сзади: неожиданый удар молотом, удар в самое незащищённое место его души... И он достиг заданной цели - Клаус потерял связь со своей душой, опрокинутой в небытиё нахлынувшими подобно урагану противоречивыми чувствами. Он слышал лишь её стоны, когда на неё, оголённую болью кинулись духи медиумов. Он был беззащитен и беспомощен, словно рыба отверженная и выкинутая морем на сухой и жаркий берег смерти... Ещё ни когда он не был в таком отчаяном положении - словно сам ад стоял за духами этих медиумов и гнал их на него...
   Кто-то сзади взял его за плечо. Он хотел оглянуться, но его тело было почти парализованно силой духов хозяйничающих в его душе.
  -Какого чёрта, Рихтер?- услышал он гневный голос фон Буххорна.
  -Это я вас должен спросить: что здесь происходит, штурмбаннфюрер?- Рихтер вышел из-за спины Клауса и встал между ним и фон Буххорном.- При всём моём к вам уважении, герр фон Буххорн, но ваши методы работы с людьми недалеки от свинских.
   По их обоим, перекошенным от злобы лицам было видно, что их непримиримая вражда имела старые корни, и то, что они попали на службу в одну связку было не просто случайностью, а чьей-то продуманной игрой где-то наверху, в руководстве. Некто, кто очень хорошо разбирался и в организационном управлении и в целенаправленно создаваемых ситуациях, наверняка знал или догадывался, что создание двух враждующих сторон здесь, в "клинике", есть условие прогресса и роста успехов задуманного дела.
  -У вас, Рихтер, просто мания - нарываться на неприятности,- кричал в бешенстве фон Буххорн и его дёргающимся от злобы рукам не хватало только пистолета, что бы выстрелить в голову своему дерзкому оппоненту. Но сейчас ему оружие заменяли его горящие злобой глаза и его, разрушающий любую веру в человеческую толерантность взгляд должен был просто прожечь дыру в голове Рихтера.- Что вам здесь надо?
  -Не ваше дело!- грозно выкрикнул Рихтер и, со всё ещё багровым от напряжения лицом повернулся к Клаусу.- Идите за мной - я нашёл некоторые неувязки в документах о вашем переводе.
   Клаус, уже начавший приходить в себя, почти инстинктивно последовал за выходящим из часовни Рихтером - внутренне опустошённый и разбитый он искал безопасности от нападок на свою душу.
   И только сейчас, видя распахнутый китель Рихтера, отсутствие фуражки на голове и его запыхавшийся голос, Клаус понял, что Рихтер бежал, розыскивая его. Интересно, что им так двигало, что он, всё бросив, устремился на помощь своему бывшему подчинённому? Скорее всего, это были чувства взаимовыручки возбуждённые в нём неким положительным провидением.
  -Я не хочу знать, что там было!- заявил Рихтер Клаусу, когда они прилично отошли от часовни и он неожиданно остановился, прервав свой твёрдый, пружинистый, но сейчас немного размашистый шаг и резко обернулся к Клаусу идущему за ним на всё ещё ватных ногах.- Но такие лица, какое было у вас, часто имеют трупы, которые мы вывозим из этой "клиники"...
  -Как вы оказались в часовне?- спрсил Клаус, уже достаточно пришедший в себя и понимающий, что ему, имеющему мало времени для определения границ зла и действующей здесь силы преисподней, необходимо как можно быстрее определить кто, куда и насколько далеко относится.- Ведь это не было просто случайностью?
   Рихтер непонимающе уставился на него:
  -Причём здесь это?
  -Просто попробуйте ответить,- попросил Клаус и сморщился от нахлынувшей сильнейшей головной боли.
   Может, в другой обстановке Рихтер и не ответил бы Клаусу на этот непонятный ему вопрос, но сейчас, нахмурив брови он немного задумался о причинах своего и вправду странного решения: мчаться самому в столь экстренных поисках, уже почти бывшего, подчинённого.
  -Вы уже слышали от меня, что ваш перевод в подчинение этого маньяка фон Буххорна вызвал во мне подозрения чего-то нехорошего, грозящего вам бедой,- ответил Рихтер и медленно направился к зданию, где был его кабинет с казармами и сфера его влияния. Клаус шёл рядом с ним.- Когда вы вышли от меня я стал перелистывать ваше личное дело для передачи его фон Буххорну и меня озарило простое решение, как помочь вам избежать неприятностей, а может и даже смерти под его одержимым беспощадностью руководством - вы ведь списаны со строевой службы, а ваше новое место у фон Буххорна как раз является строевой и с пометкой об особой опасности. Вы непригодны для службы у него. Пусть это и бюрократия, но весьма полезная в вашем случае.
  -Но что толкнуло вас так спешить?
  -Я и сам не понимаю - просто неожиданно по-чувствовал, что вы попали в беду и вам нужна помощь.
  -Вы мне очень помогли,- признался Клаус и оглянулся, словно мог разглядеть оставивших его, но всё ещё наблюдающих за ним духов.- Но я должен остаться с этим человеком. Вы ведь сами понимаете, что если система решила кого-то засосать, то сопротивление только усугубит участь. Фон Буххорн показал на что он.., они способны и навряд ли дальше будет опаснее.
   Хотя Клаус и оказался несколько минут назад на грани безумия, но это дало ему увидеть и понять методы работы этих людей и их возможности. Но самое главное, что он из этого понял, что он их не боялся и был готов ответить.
   Они дошли до кабинета Рихтера, но Клаус не собирался туда входить:
  -Поднимусь в казарму, напьюсь воды, умоюсь и немного отдохну,- сказал Клаус, уже зная о том, что будет делать.- Фон Буххорн ждёт меня и я не буду заставлять его долго ждать.
   Рихтер отдал ему воинскую честь и простоял перед своим кабинетом ещё с минуту провожая взглядом Клауса вверх по лестнице в напрвлении полумрачных казарм. Он уважал выбор сильных людей, каким бы странным и непонятным он ему не казался.
  
  * * *
  
   Фон Буххорн довольно улыбался вышедшим к нему из боковой комнаты, где хранились свечи, религиозные брошюры и прочии принадлежности часовни, мужчине и женщине одетых в гражданское дорого и со вкусом.
  -Я и предположить не мог, что всё произойдёт так быстро и эффективно,- встретил их, придавая весомости своим словам фон Буххорн, не скрывал самодовольства.- Ведь нам с ним невероятно повезло!
   Монах-эсэсовец был прав. Ведь до Клауса, равного им и в идеях и в социальном положении, и вместе с тем обладающим противоположной силой той силе, которую они здесь так старательно взростали, до него в их экспериментах со злом были в основном христианские проповедники и экзорцисты, и то, большей частью запуганные и униженные. Нет, конечно, среди них находились и сильные личности, но не настолько. Тем более многие серъёзные христиане выехали из Германии ещё до начала войны из-за несогласия с фашистским режимом. А отец Урбан, этот расскольник, был просто незаменим в той части их работы, где из-за страха расправы над своими родственниками трудился уже много лет, ёщё до прихода Фон Буххорна в "клинику". А так он бы его давно использовал по назначению...
  -Господа, хочу сказать сразу, что он может быть очень опасен для нас!- заявила высокая, лет тридцати-пяти женщина с ещё идеальной фигурой и строгим, холодно-красивым лицом, держащая в руках объёмистую записную книжку.- Нам срочно нужна их встреча.
  -Надо дать ему немного времени прийти в себя,- сказал фон Буххорн, который хотел наивысших результатов будучи уверенным в силе "клиники"
  -Не забывайте,- напомнила женщина, прищурив большие и ещё сохранившие холодную красоту глаза,- этот человек раньше был успешным экзорцистом. От Бога.
   Мужчина, сопровождавший женщину, был полной её противоположностью как представителю совершенного образа человеческой расы: он был маленький, обрюгзший и с неприятным, наигранно-слащавым лицом. Только дорогой и элегантный костюм на нём смягчал отвращение ко всему его образу. Он был таким же медиумом-оккультистом, как и его напарница, но его видения душ и духов были дополненны некоторыми другими деталями и чувствами. Каждый раз, что бы что-то сказать, он вначале дёргал своими пухлыми и всегда влажными губами и только затем, брызнув слюной, что-то произносил:
  -Фрау Ремпель права,- даже его голос, похожий на бульканье забившегося водостока отталкивал от себя.- герр фон Буххорн - время не ждёт и поэтому будет очень хорошо, если эту всречу с убийцей его семьи организовать ему как можно по-быстрее - нам нужны результаты.
  -Вы уверены, что ему не нужно времени придти в себя, набраться сил?- спросил их фон Буххорн наморщив лоб и вопросительно взглянул на женщину, словно последнее слово было за ней.- Мы ведь так долго искали сильного оппонента нашей работе.
  -Вы всё ещё думаете, что его душа близка к разрушению, герр Горте?- спросила женщина своего напарника и тут же сделала запись в своём блокноте.
  -Война, смерть, убийства - его душа уже далека от идеала. Но удивительней то, как у него вообще осталась эта сила, способная сопротевляться злу?- задался вопросом герр Горте и обтёр ещё больше увлажнившиеся разговором губы носовым платком.- Нам нужно как можно быстрее увидеть разрушение его души, его дара. Он мне абсолютно не нравится. Я ненавижу его.
   Фрау Ремпель удостоила фон Буххорна доверительной и ослепляющей улыбкой и, ещё раз взвесив все "за" и "против", соглашаясь со своим мерзким, проницательным, и даже дальновидным напарником, кивнула монаху-эсэсовцу:
  -Организуйте ему где-то через неделю встречу с тем, кто уничтожил его семью, разрушил его жизнь. Мы ведь столько готовились к этому моменту, что бы увидеть и ощутить гибель высшей, но гаснущей силы... Пусть восстановит свои силы для борьбы, которую теперь будет искать сам...
   У них ещё была в запасе эта неделя, чтобы подвести итоги их столь долгой и напряжённой работе. Она докажет всем, что Бог бессилен на этой планете перед теми силами, которые создавала и которыми владеет она - новая пророчица тьмы.
  
  8
  
  "и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего;
   и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои.
   Горе же беременным и питающим сосцами в те дни!
   Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу,
   ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет.
   И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни."
   Мф.24:17-23
  
   Пробираясь к строительному магазину, где их ждала команда поддержки, Вальтер не переставал эксперементировать с тем, что бы как-то суметь избежать обнаружения себя и тех, кто с ним рыщащими всюду духами зла. Сам он просто не мог без внутреннего содрогания наблюдать за тем, сколько тысяч демоном наполнило эту местность, этот город: он их слышал и даже видел вдалеке их мерзкие образы. Решение того, как эффективнее скрываться от их неограниченного материей внимания, вышло достаточно простым - верить в то, что какой бы силой и властью не обладали эти зловещие обитатели преисподней, они всё равно бессильны против могущества Бога. Внутренняя вера - вот что могло их скрыть от глаз бестелесных убийц мира духов. И ещё Вальтер сделал ошибку, что открыто контролируя их, всё время с ними контактировал.
   Он тут же поделился своими соображениями, а точнее - откровениями веры со своими спутниками. Фрау Айт, сконцентрировавшаяся на их требующих физических затрат передвижениях и поэтому больше молчавшая, согласно ему кивнула.
  -Неужели во всей стране не найдётся пару экзорцистов, что бы избавиться от этих духов, отправив их назад в ад?- недовольно прошептал лейтенант, боясь привлечь внимание одержимых и понимая, что его ещё слабая вера может привлекать их преследователей.
   Вальтер, как и военный, передвигаясь на корточках и прячась за редкими машинами на стоянке и поддерживая не настолько сильную в "гусином шаге" и в "пластунском" деле фрау Айт, немного подумав, ответил:
  -В библейской книге "Откровение" это время называется "последним" и дьявол теперь отпущен на свободу, то есть - этих бесов даже некуда изгонять,- пояснил Вальтер, уже в который раз прогоняя в голове тексты из Библии, которую знал почти наизусть.- Сейчас мы можем наблюдать, когда ад и то, чем он наполнен больше не удерживается властью Бога.
   Они достигли стен большого строительного магазина.
  -Можно подумать, что сатаны в нашем мире раньше не было,- не переставал возмущаться лейтенант Зиверс и, первым перебежав открытое перед магазином пространство, спрятался за выложенной на стенде в виде рекламы разноцветной черепицей.
   Осмотревшись, он махнул им рукой. Вальтер и фрау Айт тут же снова присоединились к нему.
  -Был,- успокоил лейтенанта Вальтер и, следуя его новому приказу, ещё раз проверил своё оружие.- Но частично и не имея столько власти, как сейчас. Вы сами это видите.
  -Лучше б не видеть,- выразил соё мнение военный и очень серъёзно посмотрел на Вальтера и фрау Айт.- Я всегда верил в Бога и Его справедливость. И причин не верить сейчас у меня нет. Может, немного ропота...
   Они добрались до одной из задних дверей аварийного выхода из строительного магазина. Замок был выломан, а дверь слегка приоткрыта.
  -Они должны ждать нас на складе стройматериалов,- сообщил лейтенант Зиверс и вошёл первым.
   Не успели за ним войти Вальтер и фрау Айт, как были моментально схвачены, обезоружены и одним рывком утащены вглубь склада за декоративные кирпичи и камни. И уже только там, в своём укрытии, люди в обтягивающих их лица масках представились.
  -Майор Ульрих - командир группы,- представился один из них и сперва снял словно прямо на его голове вылитую каску, а затем стащил с лица маску с прорезями для глаз.- Извините, что пришлось скрутить вас и забрать оружие, но за складом ведётся наблюдение противника и на знакомство у них на глазах не было времени - мы не могли рисковать, не зная вашей реакции. Тем более у нас не было гарантий и на счёт вас самих - на чьей вы уже стороне.
  -Спасибо, что хоть теперь вежливей стали,- поблагодарил Вальтер и потёр вывернутый военными локоть.
  -Ваш лейтенант назвал пароль.
   Пароль! Ведь он был - лейтенант Зиверс сообщил им его сразу после разговора с Лаукертом и велел запомнить! "Псих" - кажется?
  -Они нас не засекли?- спросил майора лейтенант Зиверс, получая назад своё оружие.
  -Думаю, что нет,- успокоил его командир группы, которому на цифровом планшете подали электронную карту местности связанную со спутником.- Мы не переставая ведём наблюдение за противником и вас заметили сразу на подходе к нам. Всё выглядело чисто и мы даже подумали, что вы заодно с взбесившимися.
  -Это заслуга герра Штайнигера - он знает, как остаться незамеченными для духов,- прояснил лейтенант Зиверс их умелую маскировку, но ещё ему не терпелось убраться от-сюда.- У вас уже есть план отхода?
  -Боюсь, что с вертолётом может ни чего не выйти - в воздушных силах бардака становится больше, чем на здешних улицах, а у ребят из спецподразделений, которые находились в здешней заварушке, но уже давно на стороне взбесившихся, в арсенале имеются гранатомёты. Вертолёту-эвакуатору, которой может и мог бы за нами прилитеть, без серъёзной воздушной поддержки над городом, кишащим вооружёнными спецназовцами, просто не обойтись,- сообщил майор и протянул электронную карту лейтенанту Зиверсу.- Это наш приблизительный маршрут. За городом есть небольшое лётное поле и ангары с частными самолётами - используем самую быструю возможность исчезнуть от-сюда.
   Двое в масках одели Вальтера и фрау Айт в свои бронежилеты и настояли на том, что бы на головы они одели и их каски. Женщина-некромант старалась ни с кем не говорить, погрузившись в свои мысли.
  -Это так необходимо?- спросил Вальтер, посчитав нужным выразить вялое недовольство - как-то ведь надо было налаживать контакт, что бы попытаться спасти этих людей.
  -В приказе, который мы получили, про наши жизни ни чего не сказано, а вот ваши должны быть сохраненны не смотря ни на что,- заявил майор, единственный, кто так и остался с открытым лицом из всей своей группы и теперь повнимательней разглядевший Вальтера. В отличии от Зиверса он был не так молод, немного старше Вальтера, более уверен в себе и настойчивей; казалось, что он находится не в окружении многочисленного врага, а где-то в тихом кафе за ненавязчивой беседой.- Мы - солдаты и наученны выполнять приказы. Нашу группу привлекают только в самых экстренных случаях, ради которых мы и тренируемся каждый божий день. То, что мы увидели здесь: уличные бои в этом городе, в центре Европы; потерявшие рассудок военные, полицейские и сотни мирных жителей; нарастающий психоз у моих людей и много другое - выше моего понимания. Недавние потери моей группы - уже семьдесят процентов. Мне сказали, что вы сможете нам это объяснить.
   Вальтер поправил на себе бронежилет и снял каску.
  -Первое, что вам надо сделать - ещё более уверить свои души в существование Бога. Просто верить подобно тому, как мы верим в то, что солнце снова взошло... То, что вы и остаток вашей группы ещё в здравом уме, говорит о том, что вы все - так или иначе верующие в Бога люди,- сказал Вальтер посмотрев на каждого из них и заметив их лёгкие в согласии с ним кивки головами.- Духи рыщат совсем рядом, но ваша, даже слабая вера обладает силой делать вас незаметными для них.
   То, что тридцать процентов бойцов из этой группы можно было назвать верующими, Вальтера сильно не удивило - эти люди, по роду своей деятельности, были часто подверженны смертельной опасности - как тут кому то из них не уверовать в вечное?
  -Конечно, на сколько я могу дать свою оценку - вы будете ещё атакованы духами по визуальной наводке самих одержимых - если они вас увидят или услышат, но ваше доверие Богу и Его могуществу помогут вам с этим справиться - отбросить их в сторону. Болезненно для них.
  -Наверно, каждый из нас где-то подсознательно понимал это,- согласился с ним майор и в его глазах появился интерес к этому гражданскому, озвучившему то, что происходило у них внутри.
  -Не сомневаюсь,- заверил их всех Вальтер радуясь, что они нашли общий язык.- Поэтому вы до сих пор не стали безмозглыми зомби ада, расстреливающими своих товарищей.
  -Что будет дальше?
  -Боюсь, что это началось по-всюду, по всей земле, и дальше будет ещё страшнее.
  -Но можно нам и другим, ещё остающимися людьми на что-то надеяться?- Майор не привык сдаваться, предпочитая драться до последнего.
  -На Бога и Его справедливый суд,- вдруг ясно произнесла фрау Айт, которая до этого только молчала и сидела немного в стороне от мужчин, а теперь подошла к ним. Её лицо словно сияло озаряя всех неким душевным спокойствием и твёрдой верой.- Это не конец, а новое начало - начало вечности для всего человечества, жившего или ещё живущего. Это последняя духовная битва света и тьмы... Жестокая и беспощадная...
   Фрау Айт, как неожиданно перед ними предстала, так же неожиданно снова отошла от них в сторону. От силы её слов мурашки пробежали даже по коже Вальтера и ему стало абсолютно ясно их, прячущейся здесь горстки людей, предназначение.
   У майора был план выбраться от-сюда и они дружно последовали ему: открыли ворота и загнали на склад грузовик принадлежащий магазину, по его высоким бортам поклали мешки с расфасованным по ним песком для детских песочниц, стерилизованный, а для их устойчивости распёрли его досками. Пятеро бойцов, севших в кузов с Вальтером, фрау Айт и лейтенаном Зиверсом, сняли, на ком ещё остались свои бронежилеты и укрыли ими кабину, где за руль сел майор, а рядом с ним боец с пулемётом. На всё это ушло несколько минут, и, пожелав себе удачи, они помчались на прорыв.
   Те одержимые, которые преследовали Вальтера и его товарищей ещё от самой клиники, были уже рядом, когда их грузовик выезжал с территории строительного магазина. Их было человек сорок, большей частью из вооружённых до зубов бойцов спецподразделений, а другие были в форме полицейских.
   Они появились с левого борта грузовика метрах в ста от них на обширной парковке перед магазином. Бойцы, находившиеся в кузове и сам лейтенант Зиверс хотели тут же открыть по ним огонь на опережение из всего своего оружия.
  -Стойте!- Вальтер остановил их.- Овладевшие ими духи не знают кто в грузовике и на чьей мы стороне. Они пока ослепленны нашей верой! Просто едем дальше!
   Дьявол потерял ненадолго с ними контакт и это дало им время выработать план защиты! Вальтер видел и слышал бесовских духов вселившихся в этих людей. Глаза и уши бесов, если это можно так назвать, были закрыты - они просто не обращали на них внимания. Молитвы и просьбы о помощи Вальтера, фрау Айт и всех других рядом с ними к своему Создателю были услышаны. Одержимые, переполненные через края своих душ этой больше не ограниченной благодатью божьей силой ада, остановились и не знали, что им делать. Их человеческий ум понимал, что в грузовике, скорее всего те, кого они преследуют, но злые духи, поработившие их волю, ни как не реагировали на их умственные напряжения.
   Вальтер догадывался, что подобные нарушения в взаимодействиях духов зла и их материальных рабов скоро наладятся и тогда тем, на кого они восстали, придётся намного тяжелее - всевидящее око дьявола и разум человека - что может быть изощрённее этого зла? А пока что бесовские духи, сверхмеры упоённые своей столь совершенной силой и властью, с большим трудом замечают разум своих рабов, тех, кто до начала этого апокалипсиса не хотел знать своего Бога, не принял в свою душу Спасителя-Христа от проклятий ада, и тем самым позволив самому дьяволу войти в их, избравшие грех души и напитать их сущность семенем ада...
   По улицам, местами обращённого в пожарища города, пьяно бродили движимые силой ада трупы в поисках новых, живых жертв; основная часть населения, одержимая похотью дьявола, собиралась огромными толпами слушать призывные речи отъявленных грешников к уничтожению любящих Бога людей; тяжёлый воздух был пропитан едким дымом и ликующими в упоении свободой бесами. Вальтер с горечью думал о том, что в некоторых домах, квартирах, подвалах прячутся те, кто с сегодняшнего дня объявлен вне закона и на кого открыта кровавая охота. Да поможет им Бог справиться с этим последним испытанием!..
  
   * * *
  
   Майор Ульрих переживал не лучшие времена: после долгой и тяжёлой болезни умерла жена; подавленный утратой он, при выполнении последнего боевого задания по вывозу немецкого посольства в одной из горячих точек, глупо нарвался на пулю и почти месяц провалялся в госпитале. Оказавшись снова в строю, он понял, что высшее, где-то в министерстве начальство серъёзно подумывает заменить его как боевого командира группы более молодым и послушным, подыскивая для него место в штабе, или какой-нибудь учебке для новобранцев - его ранения и признаки депрессии могли плохо сказаться на эффективности всей группы. Но найти замену человеку такого уровня подготовки, боевого опыта и командирской хватки было задачей не из простых и поэтому майор Ульрих продолжал временно служить своей стране на том посту, без которого плохо представлял себе своё будущее.
   Приказ о срочных сборах он получил крепко спя у себя в кровати, в своей пустой квартире. Вся их группа спешно собиралась на их постоянной базе, все члены которой жили недалеко от неё.
  -Что за срочное дело?- спросил он у полковника Вернера, непосредственно от которого получал приказы, но который сейчас выглядел немного неуверенно в своём просторном кабинете.
  -Мистика какая-то, майор Ульрих,- ответил тот, вышагивая вдоль своего стола и словно не рашаясь за него сесть.
   Таким неуверенным в себе начальником, майор Ульрих его ещё никогда не видел. Даже когда тот отдавал приказ расстреливать при захвате недавних террористов. Ни одна из антитеррористических групп Германии на это бы не пошла. Да, их бы и не просили...
  -Сколько сейчас человек в Вашей группе не считая больных и отпускников?- спросил полковник, всё ещё не решаясь перейти к делу и что-то обдумывая.
  -Тридцать четыре без меня и моего заместителя.
   Они помолчали. Было понятно, что случилось что-то особенное, что выходило за рамки понимания даже полковника.
  -По подтверждённым данным - я проверил лично, прокатились кровавые бунты по всем психиатрическим заведениям страны,- наконец-то полковник начал излогать свои мысли.- Число убитых среди охранников, медперсонала, полицейских и уже среди населения исчисляются сотнями, если уже не тысячами...
  -Ты это серъёзно, Тобиас?- перебил своего прямого начальника майор Ульрих, не веря тому, что слышит.
  -Поверь, Альфред, это так и есть!- У полковника дрожали руки.- По последним данным: массовые бунты перекинулись и на тюрьмы. По каким-то непонятным причинам некоторые из охранников открывают камеры и выпускают на свободу разъярённых психов и заключённых. По всей стране! Ты радио в машине не включал?
  -Я досыпал за рулём.
   Полковник включил телевизор подвешенный на стене и на его экране заснятую камерами тележурналистов ночь освещали многочисленные пожары, а голоса дикторов перебивала плотная стрельба и крики.
  -Твои люди в казарме сейчас тоже это видят и скорее всего думают, что без вас там не обойтись.
  -Да, Тобиас, отработку таких ситуаций мы даже и предположить не могли на наших учениях.- Майор Ульрих подумал, что немного иронии в затянувшемся разговоре с озабоченным сложившейся ситуацией начальником не помешает.- Но тебя ведь смущает не то, что здесь по телевизору показывают, а приказ, который ты должен отдать мне и моим людям?
   Майор Ульрих хорошо знал своего не только командира, но и друга полковника Вернера поэтому без труда мог догадаться о причинах его нерешительности.
  -У нашего ведомства есть предписание, что на случай внутренних вооружённых беспорядков в стране мы обязаны мобилизовать все наши группы для охраны правительства...
  -Ну и в чём дело?- Перебивая полковника майор Ульрих направлял его в нужное русло, не давая ему увязнуть в пояснениях.- Моя группа собрана и готова вылететь.
  -Ты знаешь Лаукерта?
  -Конечно - главарь антитеррористов...
  -Точно,- подтвердил полковник.- Так вот в данный момент он в самой гуще событий и ему не хватает надёжных профессионалов...
  -А где его головорезы?
  -Уже действуют по всей стране...
  -Это была его просьба к тебе?
  -Да, он очень просил помочь ему,- продолжил полковник.- Я не могу тебе приказать, так как по правилам ты обязан срочно отправиться со своей группой в Берлин. Но Лаукерт сказал, что у него есть очень важные сведения, о которых даже не догадываются в правительстве. И ему нужна помощь, что бы об этом могли узнать в Берлине.
   Майор Ульрих прекрасно понимал, что игры по правилам бывают только в теории, в жизни, чтобы добиться результата, правила только мешают. И этот гордец Лаукерт наврядли бы снизошёл что-то попросить, если бы на то не было определённых причин.
  -Будем считать, что я со своей группой отправился к Лаукерту в интересах правительства.- Майор Ульрих, за наработанные годы в спецслужбах, имел чутьё к верным решениям. Тем более он сразу понял, что полковник был заинтересован в помощи своему старому приятелю не только из-за долга дружбы, но и профессионально оценивая эту необходимость.
  -Ваш транспортный вертолёт будет сопровождать боевой вертолёт прикрытия.- По лицу майора Вернера было видно, что очень рад тому, как всё устроилось - майор даже подбросил хорошую идею для рапорта.
  -Там всё так серъёзно?
  -Есть предположения, что у... восставших появилось тяжёлое вооружение,- сообщил полковник.- По вашему прибытию туда, вертолёты перейдут во временное распоряжение Лаукерта. И лучше их там на земле долго не оставлять.
  -Что-то ещё, Тобиас?- спросил майор Ульрих, когда уже собирался выходить из кабинета начальника. Он снова заметил во взгляде полковника неуверенность.
  -Мне непонятны некоторые приказы только что сформированного штаба по черезвычайным ситуациям,- осторожно поделился с ним полковник Вернер.- Но ни меня и ни тебя это пока не касается - я просто отслеживаю их начавшуюся работу...
  -Не ломай себе голову, Тобиас - в таких "штабах" всегда полно засранцев и лизоблюдов...
   Майор Ульрих со своей группой и всем своим вооружением успешно погрузился в большой транспортный вертолёт "сикорского" и удачно сел на почти пустой паркове огромного строительного магазина, невдалеке от психиатрической клиники. А дальше началась реальная битва с адом, какой он не видел даже в Афганистане.
  
   * * *
  
  
   Любительский аэродром с его диспетчерской, рестораном, небольшим отелем и ангарами с частными самолётами безнадёжно горел, распространяя ленивыми порывами ветра чёрный дым по близлежащим полям. Все небольшие самолёты, оставшиеся на земле и не успевшие взлететь и ещё вчера радовавшие своих хозяев победой покорения воздуха были разрушенны, или горели. Поджигатели и вандалы уже ушли и кроме них на грузовике превращённым в броневик и ищущих возможности как можно по-быстрее убраться от-сюда, ни кого по-близости не было. Только всё тот же несущий копоть дым с любопытством заглядывал во все дыры, пытаясь заполнить собой как можно больше пространства.
   Их грузовик выехал на взлётное поле оставив клубы дыма сразу за собой сзади. Майор разрешил всем походить вокруг машины, размяться, а сам с лейтенантом Зиверсом стал обдумывать план дальнейших действий. Положение было затруднительным.
   У Вальтера зазвонил мобильник, высветив номер Лаукерта.
  -Где вы?
  -Мы на местном частном аэродроме недалеко от города,- сообщил Вальтер, невероятно обрадовавшись голосу этого человека.
  -Ваша теория, герр Штайнигер, основаная на вере, работает.- Хотя голос Лаукерта и звучал устало, но оптимизма в нём ещё хватало.- Мы успели прогнать по базе данных имена тех людей, которых вы мне дали и на которых, как и на вас объявленна основная охота демонов - эти люди серъёзное оружие в борьбе со злом.
   Вальтера удивила такая быстрая перемена в Лаукерте - на смену веры в оружие и госсистему пришла вера в силу добра, в божественную силу.
  -Нескольких человек из вашего списка я прихватил с собой в Альпы,- продолжал Лаукерт.- Их сила почувствовалась сразу - мы сумели справиться с беспорядками в нашей группе без больших потерь.
  -В Альпах?- удивился Вальтер.- Вы ведь должны были отправиться в Берлин!
  -Про Берлин, как и про все большие города можно забыть - в данный момент везде царит анархия демонов и одержимости.- Теперь в голосе Лаукерта слышались тревожные нотки.- Ни в Германии, ни в Европе, ни где либо в мире больше нет ни власти, ни контроля, ни мира. И мы не знаем, что будет дальше. Сейчас мы на одной из наших секретных станций в Альпах, где была временно укрыта и ваша семья...
  -Они там с вами?!- У Вальтер от радости перехватило дыхание - он услышал то, о чём давно хотел узнать.
  -Да, ваша жена и другие верующие люди, нам сильно здесь помогли разобраться в происходящем и определиться в наших отношениях к Богу...
  -Как нам попасть к вам туда?
  -Мы организовали для себя изоляцию от внешнего мира и нас здесь человек восемьдесят.- Лаукерт сделал паузу готовя к чему-то Вальтера.- Недалеко от вашего сейчас местонахождения есть двое человек из вашего списка - они нам сейчас нужны так же, как и вы.
   ...Силы добра и зла в последнии несколько часов невероятно обострились и хотелось верить, что люди, подобные Лаукерту, лейтенанту Зиверсу, майору Ульриху с остаткам его группы, совсем недавно только осторожно верующие в Бога и сделавшие в страшную для их душ минуту правильный выбор, стали другими людьми. Восприятие мира изменилось и те вещи, о которых когда-то можно было только догадываться, видимые расплывчато и туманно, вдруг стали обретать чёткие и ясные контуры истинной действительности: ВЕЧНОСТЬ, словно другой, параллельный мир, разделённая волей Создателя на две бесконечные вселенные, переполнила сознание каждого. И эти новые вселенные были раем и адом входящими в силу своего господства. И если люди, находящиеся сейчас рядом с Вальтером имели право понять и согласиться с предназначением рая, как нового мира для познавших Бога, воспринять своими душами добро и любовь; то те, кто избрал Вальтера, его друзей и других сердцем уверовавших в Бога своими врагами, они ясно ощущали близкое присутствие ада и всего зла переполняющего его. Самое страшное было в том, что не искавшие до этой минуты Бога люди, посвятившие свою жизнь греху, уже никогда не смогут обрести мира со своим Создателем, а только ещё больше будут впадать в одержимость греха и бесов... Похожие размышления вновь и вновь настигали Вальтера пытаясь направить его к какой-то не менее важной мысли...
  -Всё зависит от военных - согласятся ли они?- высказал Вальтер серъёзный аргумент.- От нас с фрау Айт мало что может зависеть в таких решениях.
  -Я это улажу с военными.
  -А кто эти двое?
  -Эти люди, Вальтер, ещё месяца три назад расписали Хайнцу приблизительный ход сегодняшних событий,- ответил Лаукерт.- Я их обширный доклад нашёл в его файлах. Всё почти так и происходит.
  -Откуда они это могли знать?- вырвалось у удивлённого Вальтера.
  -Они не знали - они это предсказали ознакомившись и тщательно проанализировав данные собранные самим Хайнцем. Они работали на него и на страну. Муж с женой, какие-то богословы.
  -Вы хотите, что бы они вам ещё в чём-то помогли?
  -В свете последних событий они могли бы дать нам ещё пару ответов, которые мы бы сегодня уже не прятали.
  -Я понял.
  -Один вопрос, Вальтер.
  -Да.
  -Вы уверенны в майоре? В том, что на него можно положиться... в смысле духовности.
   Вальтер понял, что беспокоило Лаукерта.
  -Он очень адекватен в этом вопросе и, должен сказать то, что он сам справился с этой мало кому давшейся ситуацией и вытянул часть своих людей. Я уверен в нём.
  -Хорошо, передайте ему мобильник - я отдам ему приказы и координаты.
  -Герр Лаукерт,- признёс Валтер - у него была просьба:- я могу поговорить с женой?
  -Да, конечно - я скажу ей минут через пятнадцать, что она может включить свой мобильный.
  -Спасибо.
   Вальтер передал свой мобильный майору, а сам, переполненный появившимся ожиданием разговора с женой, сперва хотел остаться ждать своего телефона, но вдруг вспомнил, что срочно хотел поговорить с фрау Айт, которая задумчиво сидела на траве взлётного поля.
  -Можно поговорить?- спросил её Вальтер.
  -Да, присаживайтесь.
   Он подсел к ней, положив свой автомат, к которому всё ещё ни как не мог привыкнуть, рядом с собой на траву.
  -Вы в порядке?- поинтересовался он, взглянув в её уставшее лицо.
  -Как и все здесь - относительно.
  -У вас есть, о ком вам нужно было бы беспокоиться?
  -Нет, я уже давно одна.
  -В данной ситуации это лучший вариант - не надо думать и переживать ещё о ком-то...
  -Вас волнуют военные?- прямо спросила она его.
  -Да, сейчас мысли и переживания за родных, близких, друзей могут сильно мешать в оценках происходящего. Им наверняка хочется быть ближе к своим семьям.
   Они оба понимали, что теперь их жизни и возможность дальнейших передвижений во многом зависит от военных, с которыми они познакомились всего лишь пару часов назад.
  -Но пока они справляются.
  -И меня это успокаивает,- произнёс Вальтер и немного помолчал, что бы спросить о следующем:- Как вы думаете - сколько это всё ещё будет продолжаться, это время апокалипсиса?
  -Вы более продвинуты в Писании и ответ знаете лучше меня.- Фрау Айт понимала, что её собеседнику необходимо не только задать вопрос, но и ответить на него самому.
  -В пророчествах Христа есть ещё охватывающие весь мир войны и ужасные природные катаклизмы.
  -Тогда так и будет.
  -Армии одержимых начнут объеденяться по государственным или религиозным признакам и пойдут друг против друга.- Вальтер немного представил себе, как это будет и нахмурился.- Под взрывы землятрясений и грохот бурь.
  -Безумие людей и природы...
   Со стороны города, по нескошенному полю клевера к ним стала приближаться горстка людей появившаяся с территории садовых участков заполненных маленькими домиками.
  -Быстро к машине!- приказал Вальтеру и фрау Айт лейтенант Зиверс и вместе с другими военными взял своё оружие на изготовку.
   Снайпер, расположившийся для наблюдения местности на крыше грузовика и раглядывающий сейчас двигающихся к ним людей в мощный бинокль, сообщил:
  -Вижу вторую группу, вооружённую.- Он встал на колено, что бы разглядеть получше.- Скорее всего они собираются преследовать тех, которые бегут в нашу сторону.
   Майор, сунувший Вальтеру его сотовый, когда тот карабкался в кузов, решил не искушать судьбу и поскорее от-сюда убираться:
  -Все грузимся и выдвигаемся по новому маршруту.- Майор направился к кабине.- Живей!
   Сверху, из кузова, Вальтер смог разглядеть уже немного приблзившихся к ним людей: это были женщины и дети.
  -Майор - эти люди ищут у нас помощи!- крикнул Вальтер.- Они не одержимые!
  -Я это уже понял!- согласился с ним командир спецназовцев, разглядев всё ещё хаотичные движения преследователей, которые почему-то не решались начать стрелять по своим жертвам. Видать, те нужны были им живыми.- Пока эти психи не открывают стрельбу, то подпустим их ещё по-ближе,- приказал он.
  -Они не оживут, как те?- спросил лейтенант Зиверс, находящийся в кузове рядом с Вальтером и Айт и припомнивший три оживших трупа из клиники.
  -Уверен, что нет,- успокоил его Вальтер.- Таких сильных духов очень мало и они скорее всего "заселяют" граждан из власти, как только покинули территорию клиники. Народ, скачущий с парой дробовиками по полю не их контингент.
   Скорее всего преследуемые знали о том, что на грузовике и рядом с ним находятся военные, а вот их преследователи этого не знали, тем более дым пожара за их спинами растворял своим фоном их чёрную униформу.
   Расстояние быстро сокращалось и когда одержимые почти настигли своих жертв метрах в пятидесяти от грузовика, майор приказал открыть прицельный огонь. Все двенадцать человек преследователей попадали на землю сражённые пулями опытных бойцов. Не один из них больше не встал. Лейтенант Зиверс, единственный из военных знавший о ходячих трупах, с облегчением вздохнул и дружески, без слов, похлопал Вальтера по плечу - его воображение всё ещё преследовали неубиваемые трупы.
   Женщины и дети, добежавшие до грузовика и большинство из которых находились на грани истерики, готовы были броситься в объятья своих спасителей.
  -Что происходит?- спросила одна из них.
   Беглецы оказались христианской группой из разных церквей, решивших на каникулах провести пару дней вместе по программе: "Матери и дети на службе Богу". На одном из садовых участков они поставили палатки для ночёвки и поздно вечером все дружно заснули. Ранним утром некоторые из женщин были разбуженны звонками на их сотовые от мужей и те приказали им не появляться в городе, что бы не случилось - началась то ли эпидемия, то ли война. Со стороны города слышалась сильная стрельба и были видны огни пожаров. Они все принялись усиленно молиться, как ни когда в своей жизни. Когда начало светать, то к аэродрому подъехал автобус с какой-то агрессивной молодёжью и сжёг его. Один мальчик из их христианской группы с биноклем, наблюдал как горят самолёты и увидел подъехавших после вандалов военных. Все громко стали рассуждать о том нужно ли идти к солдатам, или лучше оставаться на месте. В это время кто-то из них заметил подъезжающих к воротам садового участка странных, словно психически больных людей, как-будто знавших про них и приехавших за ними со злым умыслом. Они все это почувствовали. Все как один побежали в сторону военных. За помощью. Что случилось?- шесть шокированных женщин и с ними тринадцать детей ещё должны были узнать о случившимся.
  -Все грузимся в кузов грузовика,- приказал майор Ульрих.- Если эти как-то узнали про вас здесь, то и другие это знают. Быстро уходим от-сюда!
  -Залазьте сюда!- позвала их из кузова фрау Айт и вместе с военными стала помогать женщинам и детям подниматься.- Я вам всё здесь объясню.
   Через несколько минут они уже ехали по узким и большей частью асфальтированым полевым дорогам, котрыми словно паутиной изрезана вся Германия, доставлявших совсем недавно радость многомилионной армии велосипедистов и любителей прогулок. Это была их единственная, пусть и извилистая возможность добраться менее замеченными до тех пунктов на электронной карте, которые указал им Лаукерт.
   Основные дороги стали наполняться автотранспортом переполненным ликованием одержимых. Со стороны это было похоже на автомобильные парады футбольных фанатов, после оглушительной победы своего клуба. Где-то на дороги уверенно вылезала военная техника, что бы засвидетельствовать единство армии со своим взбесившимся народом.
   Этой ночью на мир снизошёл так долго ожидаемый им дух дьявола. И мир наконец то стал на путь единства - единства в том, что бы уничтожить себя.
   Фрау Айт принялась, как могла, рассказывать их новым попутчикам о происходящем, объяснив, что сейчас ни как не возможно найти их близких.
   Вальтер хотел было присоединиться к ней, но у него зазвонил сотовый и это была его жена.
  -Слава Богу - это ты!- воскликнул от радости он не в состоянии сдержать своих скупых слёз.
  
   9
  
   Майор фон Буххорн очень мило извинился перед Клаусом и тут же отправил его к отцу Урбану для отдыха, пожелав хорошо отдохнуть и предупредив о готовящейся серъёзной для него работе. Священник, сразу почувствовав боль и опустошение души своего товарища, тут же уложил его на кровать, подал холодной воды и сердечно помолился над ним.
  -Он у них,- сообщил ему Клаус.
  -Кто?
  -Тот человек.., одержимый, убивший мою семью...- Клаусу было тяжело говорить - слёзы и страшное отчаянье душили его грудь, его душу.- Он у них в "клинике".
  -Это... новость,- ошарашенно произнёс отец Урбан и присел на стул рядом с кроватью.- Здесь явно есть связь.
  -И связь с той пророчицей тьмы, с которой всё и началось...- Клаус поморщился от головной боли.- Или продолжилось.
  -Помню, помню - странные отношения того самого пресвитера церкви, убившего всю свою семью, с женщиной пророчицей дьявола, которую вы так и не нашли.
  -Это она внесла бесов в ту церковь, из который и был убийца моей семьи.
  -Если вам про убийцу сказал фон Буххорн, то как вы пришли к мысли, что здесь имеется связь с той самой пророчицей тьмы?
  -Один из атаковавших меня духов в устроенной фон Буххорном западне имел те же корни, что и пресвитер-убийца,- заверил своего нового друга Клаус, не в состоянии сейчас объяснить то, что он там почувствовал.
   Несколько минут ни один из них не проронил ни слова, погрузившись каждый в свои мысли. Потом отец Урбан вскочил со стула и стал копаться в своих записях разброссаных по всему домику, суетливо перескакивая от одной кипы бумаг к другой.
  -Мне срочно надо отлучиться!- сообщил он, когда наконец-то что-то нашёл и спешно сувал свою находку в глубокие карманы своей рясы.- Вы сможете остаться один?
  -Да, конечно,- заверил его Клаус, заинтересовавшись поисками священника.- Вы что-то нашли?
  -Ещё не знаю, но нужно съездить в пару мест, проверить.
  -Будьте осторожны, за мной фон Буххорн установил наблюдение,- предупредил Клаус и символически взглянул на дверь.- Как бы и за вами не следили.
  -У него сейчас очень мало людей, а с Рихтером, как вы сказали, он на ножах и навряд ли тот даст ему своих подчинённых.
   Священник выскочил на улицу и уже скоро его автомобиль, старчески кряхтя мотором и выхлопной, выехал со двора часовни.
   Клаус, открыв Богу свою душу помолился и углубился в тяжёлые мысли прерываемые далёкими воспоминаниями. Он не заметил, как уснул и проснулся только глубокой ночью. Отца Урбана ещё не было. Напившись с жадностью прохладной воды из небольшого бидона, он вышел из домика во двор часовни и немного побродил вдоль забора на свежем воздухе.
   Пророчица тьмы. Все, кто мог бы про неё что-либо знать были мертвы: семья старшего церкви, сам глава церкви (Товстига был застрелен двумя днями позже случившегося, когда его этапировали из полицейского участка в тюрьму и его тело видели несколько человек из церкви) и близкий друг Товстиги - бывший экзорцист и радикальный проповедник Ланг - в те же неспокойные дни его тело нашли подвешенным на крюки впившиеся в глазницы в местной психушке (он попал туда в то же время не выдержав, по всей вероятности, разгула духов, которые получил наравне с Товстигой). Кто-то, не имеющий тогда ещё достаточно силы и власти, уверенно заметал следы своей деятельности, но всё-таки добившись своего - тогда они сломали Клауса и избавились от него, а ещё и пробовали свои силы. Пусть и принеся в жертву кого-то из своих. Интересно, скольких ещё в то время видных экзорцистов отправили в "утиль"? Вот где надо было искать связь с пророчицей тьмы!
   Сегодня избавиться от людей наделённых силой света подобных Клаусу или отцу Урбану намного проще - на дьявола уже во всю и давно работает государство с созданными специально для этих целей аппаратами власти. Клаус осознал сколько упустил и потерял, пока воевал и прятался от самого себя и от Бога. Он вспомнил про своих искренне верующих в добро родителей вынужденных в начале войны уехать в Канаду и, наверное, ещё молящихся за него и его душу Богу. Он почти не видел их страданий за его пущенную им самим же на самотёк войны жизнь. Сейчас ему было очень тяжело вспоминать родных, близких, друзей, которые верили в него и восхищались его верой в Бога, Который наградил его величайшей силой противостоять аду и его демонам. Дьявол такой же воин тьмы, как и ангелы света, но он коварен, полон лжи и предательств. И дьявол нанёс Клаусу самый мыслимо страшный удар, который попал в цель и которым Клаус дал сам поразить свою душу. Бог был рядом, но Клаус сперва не прислушался к Нему гонимый более человеческими чувствами, нежели Его Духом, а потом обвинил Его в случившемся и убегал много лет от Него.
   Пугая металлическим лязгом ночные окрестности и местных собак, к часовне подъехала машина отца Урбана. Устало вылезающий из неё священник вздрогнул увидев перед собой скрытого мраком ночи человека.
  -Вы меня напугали, Клаус!- проворчал он распознав того, кто неожиданно оказался у двери его автомобиля.
  -Я не хотел, извините,- попросил прощения Клаус и придержал скрипучую дверь.
  -Ладно, это было не так уж и страшно,- смягчился отец Урбан и обошёл свой личный транспорт, словно убеждаясь, что всё ещё на месте и по дороге он не потерял ни одну из составлющих деталей своего рассыпающегося от старости автомобиля.- А вот то, что я узнал - это очень страшно и ужасно.
   Они вошли в уютный домик рядом с часовней и отец Урбан принялся сразу собирать себе на стол чего-нибудь поесть. Утолив наспех основные позывы голода он, подлив себе ещё вина, и теперь уже поудобнее усевшись на своём мягком стуле, начал рассказывать о своих догадках и поездке:
  -Когда вы высказали мысль, что эта ужасная женщина-пророчица внесла бесов в церковь, я вспомнил то время, когда полностью разочаровался в католицизме и подумывал присоединиться к каким-нибудь протестантам - благо, что их много и есть выбор среди их сект. Не буду вдаваться в подробности разбора их различных учений и заявлений о божественной избранности и неповторимости - пусть это всё, в совокупности с другими грехами, останется на их совести (хотя, не смотря ни на что и там, подобно вам и другим искренним душам, есть создания Бога достойные Его любви и внимания) - я тогда случайно столкнулся с одним их проповедником показавшим мне интересную бумажку. Хотел, думаю, удивить меня.- Священник подал Клаусу из кипы разнокалиберного размера бумаг, которые привёз с собой, изрядно помятую фотокопию.- Да, удивить, или о чём-то предупредить.
   Содержание фотокопии являлось предсказанием о времени прихода к власти тоталитарных сил, о войне и прочих бедствиях. Клаусу уже приходилось не раз встречать подобные "пророчества", которые часто и с избытком произносились всякого рода ясновидцами, предсказателями, эзотериками, медиумами и прочими шарлатанами. По большому счёту это были плоды больных, или богатых на фантазию воображений. Но здесь, среди избитых частыми заявлениями апокалипсиса шаблонов, была одна важная цитата, как пароль на подлинность: "Пламя ада будет вырвать души живых наполняя их жаром духов преисподней, и великая война, как совершенный жертвенник господину тьмы, воспылает по Земле; и все народы склонятся перед этим огнём".
  -Здесь я понимаю войну как следствие целенапрвленного до этого поиска дьявола порочными людьми в религиях и мистике всегда окружающих нас,- прокомментировал Клаус пророчество, ещё раз им прочитанное.
  -Не только поиска, но и успешного развития,- добавил священник.- Война - это ещё и выплеск чёрных эмоций человечества. Ведь ещё задолго перед войной дьявол стал очень активен по всему миру, пользуясь нездоровым к себе интересом людей: серъёзные научные исследования прошлой и настоящей философии язычества, обширные археологические расскопки языческих святынь, факты неоспоримого влияния язычества на историю человечества - в разум современного общества целенапрвленно внедрялось положительное отношение к дьяволу. Ум современного человека давно избавился от поиска Бога, кроме как повеселить себя на Рождество.
  -Пророчество имеет силу,- задумчиво произнёс Клаус.- И за этой силой стоит ад.
  -Я думаю, что это слова той самой пророчицы тьмы.
  -Вы нашли её?
  -О, да!- торжественно объявил отец Урбан и подал Клаусу вырезку из газеты с фотографией пышных похорон и статьёй к ней.- Она умерла в начале войны.
   Клаус вгляделся в лицо мёртвой женщины вокруг гроба которой столпилось огромное число людей высшего общества: богатеев, политиков, военных, учёных и церковников. "В мир мёртвых провожали великую Изабель Ремпель - друга и духовного наставника нации; скончавшуюся в возрасте пятидесяти семи лет и оставившую сиротами тысячи безутешных душ",- прблизительно так можно было выразить смысл этой обширной и помпезной статьи.
  -Она вводила людей в бесовскую зависимость, а потом питала их порабощённые адом души ложью избранности,- отец Урбан прокомментировал пафосную статью расписавшую заслуги этой женщины перед европейским народом, состоявшим большей частью из властьимущих.- Она пророчествовала, исцеляла, составляла гороскопы, приоткрывала занавес в духовный мир. Со стороны демонов, разумеется.
   Священник протянул Клаусу ещё несколько вырезок из газет тех лет, когда Изабель Ремпель больше не пряталась, а уверенно выставляла себя и свои возможности на виду у общества.
  -Её связь с мистицизмом, добившимся государственной власти, больше чем понятна - она была одним из важных звеньев цепочки, протянутой из ада в наш мир,- сделал своё заключение Клаус и вернулся к лицам окружающим гроб умершей людей.- Но какую цель она могла преследовать в начале тридцатых, когда "обрабатывала" протестантов?
  -И католиков тоже,- добавил священник, как-будто подталкивая Клауса к очевидному ответу.- Если бы не та трагедия, которая выбила вас надолго из колеи веры, Клаус, то вы бы давно догадались.
  -Она и подобные ей охотились на охотников за демонами?- спросил сам себя Клаус.
  -Вы, как и я, были известным экзорцистом в своих кругах,- стал пояснять священник.- Вас, к примеру, она быстро вывела из игры, меня "перевербовала" набирающая силу система власти. Но были и скрытые знатоки злых духов, которые в начале её восхождения к власти, могли неожиданно для неё разобраться с её душой. Поэтому любыми путями она пыталась их выявить и уничтожить. Её план был прост и эффективен - она находила пути к правящим верхушкам церковных конфессий, где духовного гнилья всегда больше, чем можно себе представить, и выуживала информацию о своих потенциальных противниках. Основа любого общества, тем более религиозного - лицемерие. Она это точно знала и пользовалась этим грехом религиозных авторитетов, что бы добраться до отдельных членов их паствы, имеющих связь с Богом и Его силой, и беспощадно уничтожала преданных церквью врагов дьявола.
   Священнк замолчал, но не отвёл своих глаз от своего собеседника. В этом человеке в застиранной рясе скрывалось познаний истины больше, чем это себе можно было представить. Клаус побледнел, но справившись с представившимся ему ужасом расправы над искренними служителями Бога, придвинул к себе остальные бумаги привезённые отцом Урбаном, и стал внимательно их прочитывать.
  -Как Вы смогли так быстро собрать столько материала о ней?- не скрывая удивления спросил он.
  -Почти всё это собрал мой знакомый экзорцист - отец Нимц, чудом вырвавшийся из бесовских лап этой пророчицы тьмы,- ответил священник.- В то время меня эсэсовцы уже прибрали к своим рукам и я не мог быть не в курсе их затей, прикидываясь, как и сейчас, простачком. Я его предупредил и помог скрыться. В работе на нацистов есть и свои плюсы.
  -Он работает на духовное сопротивление?
  -Нет - я ведь говорил вам, что ни как не связан с сопротивленим напрямую. Этот человек несёт службу невзрачного духовника в одном из немецких военных госпиталей для офицеров в итальянском Тироле, и неустанно собирает и анализирует информацию - от духовника тяжело скрывать тайны; а что-то подкидываю ему и я. Теперь я вижу, что не напрасно мы с ним всё это когда-то затеяли.
   Перебирая бумаги Клаус дошёл до профессионально снятой фотографии молодой и красивой женщины.
  -Знакомтесь, Клаус - дочь "нашей" пророчицы - Кристина Ремпель.- Благодушное лицо отца Урбана на мгновение передёрнулось чувством неприязни.- Бывшая актриса - от-сюда и такое плакатное фото начала тридцатых. Сейчас она будет выглядеть по-старше. Есть предположение, что её мать перед самой своей смертью передала именно ей свою силу, знания и одержимость. Это фото одно из последних - в начале тридцатых она пропала из поля зрения поклонников и общественности и больше не появлялась ни в театре, ни на киноплёнке. Она не была замеченна даже на похоронах матери.
  -Как можно тогда предпологать, что именно она получило всё то, чем владела её мать?
  -Эту и ещё пару других тайн, мы и разгадали с отцом Нимцем несколько часов назад.- Лицо отца Урбана выразило самодовольство, бывшим его маленькой слабостью.- Уверен, что вы сильно удивитесь, что эта женщина уже давно связывает собой двух человек: Рихтера - вашего бывшего начальника, и фон Буххорна - нынешнего.
   Теперь стала понятна причина вражды этих двух абсолютно разных людей.
  -Страсть?- предположил Клаус, не решаясь назвать это любовью, когда представил себе этот треугольник: с разрушенной личностью фон Буххорна, прямую наследницу пророчицы тьмы и обманутого фальшивыми идеалами Рихтера.
  -Ещё какая!- воскликнул отец Урбан, переполненный потоками мыслей и, встав со стула, стал мелкими шажками быстро ходить по комнате.- Между этими двумя, тогда ещё молодыми офицерами, была даже назначенна дуэль в декабре тридцать третьего года. Стрелять им друг в друга, конечно же, не дали - они оба выходцы из слишком известных семей. Но наказаны начальством были очень сурово, особенно когда в ходе служебных расследований стала известна основная актёрская деятельность молоденькой фройляйн Ремпель - порнография!
  -Но на этом всё не закончилось?
  -Открыто этот конфликт перестал существовать и на публике ни кто из троих больше не пересекался. Но противостояние двух видных офицеров, обречённых по своему положению и одарённости к блестящим карьерам не могло не перерасти в тайные интриги, не обходящиеся без присутствия всё той же, ставшей ещё более загадочной, дочери пророчицы.- Теперь отец Урбан походил на гончую взявшую след загоняемого зверя - своими стремительными движениями по комнате он словно не давал сбежать от себя очень важной мысли.- Год назад я вынужден был копаться в некоторых, не очень важных и связанных с делами религиии документах в архивах мюнхенской штаб-квартиры СС. Это была долгая, нудная работа и как только приставленный ко мне архивный надзиратель, раздражаемый моими вялыми усилиями работы отвлёкся, то я позволил себе взглянуть на бумажки соседних ящиков. Там были списки имён и данные экспедиций во многие страны мира проводимые под охраной и наблюдением СС с серъёзными намерениями изучения всевозможных религий. Среди их участников был и штурмбанфюрер Рихтер, и Кристина Ремпель. Кто такой был Рихтер я уже знал, а вот что из себя представляла молодая и инициативная Ремпель, я узнал меньше суток назад. Кстати, в некоторых списках Рихтер фигурировал как руководитель. А, потому, сколько иногда человек возвращалось назад, то можно предположить, что эти экспедиции часто носили и боевой характер. Это были серъёзные операции с серъёзными запросами к религии.
  -У меня возникает вопрос: была ли Кристина Ремпель одной из официально необходимых участниц этих экспедиций, или оказывалась среди их членов благодаря связи с Рихтером?- вставил важный вопрос Клаус.
  -Думаю, и то и другое - вначале она пользовалась помощью Рихтера, а потом уже и сама набрала достаточно веса в необходимых ей кругах - в некоторых поздних списках её фамилия значилась, а Рихтера там уже не было. Она развивала свой авторитет и начальные знания параллельно со своей матерью.- Отец Урбан щёлкнул пальцами словно поставив точку в ещё одном разрешённом вопросе.- И под её руководством - мать знала как правильно воспитывать и направлять свою единственную дочь.
  -А как и где она пересекалась с фон Буххорном?
  -Начав вчера собирать всё накопленное в единую мозаику и увидев в первый раз её фотографию, я сразу узнал в ней ту женщину, которую пару раз видел в связанных с "клиникой" местах - были моменты, когда наши пути пересекались в контактах с бесноватыми. И каждый раз фон Буххорн был рядом с ней.
  -И при контактах с ней вы ни чего не чувствовали?- спросил немного озадаченный услышанным Клаус.
  -Нет, абсолютно ни чего,- ответил священник.- Я вообще тогда подумал, что она его подружка...
  -И что нас ещё может убедить в том, что именно она получила силу матери?- Клаус не сомневался в том, о чём спрашивал, но на будущее ему нужны были зацепки в "истории" новой пророчицы.
  -Имеется ещё одна важная деталь, Клаус,- ответил священник,- её мать умерла в нашей "клинике".
  -Но в "клинике" содержится и убийца моей семьи - человек ставший одержимым в результате связей с Ремпель-матерью.
  -Но он сумасшедший!- у отца Урбана были готовые ответы на всё по этому делу.- Этот плохой человек и убийца согласился стать всего лишь покорным орудием в руках тёмных сил. Он не имел ни знаний, ни власти и поэтому одержимость его испорченной когда-то души выливается безрассудной агрессией ко всему доброму.
  -Вы знаете его?
  -Слышал о нём,- отец Урбан не хотел останавливаться на этой теме.- Зачем расточать аду такие дары, какими обладала Ремпель-мать на потерявшего уже от небольших "доз" демонизма рассудок убийцу, когда рядом есть готовящаяся многие года в посвящение дочь?
  -Всё ясно и понятно,- сделал своё заключение Клаус, хотя давно это понял, как только услышал о дочери пророчицы тьмы.- Это была Кристина Ремпель - та, которая вчера лезла в мою душу.
   Отец Урбан сел напротив своего собеседника, внимательно посмотрел в его глаза и твёрдо произнёс:
  -Вам необходимо скрыться - они обязательно с вами расправятся.
  -Я не боюсь их.
  -Здесь дело не в страхе, а в здравом рассудке,- стал настаивать священник.- Они намеренно хотят в чём-то вас использовать и если у них есть разработанный план, то вам будет лучше от него уклониться. Сейчас "клиника" невероятно сильна и опасна - нас с вами просто раздавят силы ада.
  -Но можно и по другому,- ответил Клаус не допускающий даже мысли о сдаче,- пойти у них на поводу, но создать своего "троянского коня" в их стане бесов.
   Отец Урбан, сражённый такой неординарной и интересной идеей, замер на месте, а его глаза стали наполняться энтузиазмом далеко не мирного к бесовским духам человека. Клаус объяснил ему замысел с "троянским конём", но не остановился только на этом и предложил следующее:
  -Мы можем также попытаться использовать Рихтера и его власть в "клинике",- продолжал Клаус свой, только начавший зарождаться план борьбы.- Сейчас этот человек находится на духовном распутье и им можно управлять.
  -Вы уверенны в этом?- спросил на всякий случай священник, уставший бояться все года, проведённые на вынужденной службе "клинике" и уже предвкушающий предстоящую борьбу.
  -У нас получится - с нами Бог.- Теперь, когда враг и его демонические силы стали обретать реальные лица, а его сущность стала преобретать ощущаемые формы, то Клаус уже не сомневался, что именно Бог хочет от него.- Для нас Бог открыл то тайное, что готовил этому миру сатана и отступить мы уже не можем и не будем.
  
   * * *
  
   Казалось, что вся территория, все здания и стены "клиники" были построенны специально и ради её огромных подвалов. Внутренность этих каменных подземелий, рассечённая множеством высоких коридоров, чередовалась то открытыми, отгороженными лишь толстыми решётками камерами; то замурованными в толстые стены каменными мешками; а то и огромными исследовательскими лабораториями. Но везде, в какой бы части подвалов "клиники" ты не находился, твой разум, твою душу терзали крики и безумные заклинания страха одержимых бесами людей. Если бы в эти холодные подвальные казематы ада на земле попал человек не защищённый Богом, то он наверняка стал бы одним из тех, кто был здесь заключён, или тем, кто их охранял и исследовал. Сам дьявол здесь, в виде человека, изучал и совершенствовал себя.
   Душа Клауса была здесь не просто чужой - она была врагом среди окружающих её душ, питающихся соками ада. Клаус не скрывал тот Свет в себе, которым его вновь наполнил Бог, и ревущие злобой ада темницы взрывались проклятиями при его приближении. Но даже так эти души не могли скрыть своего страха перед той силой, которой наделил его Бог.
   Рядом с Клаусом шёл представленный ему фон Буххорном, в ещё одной неприятной беседе, штатский сопровождающий - герр Горте, в котором Клаус сразу почувствовал одного из тех, кто лез в его душу в часовне. Они дошли до конца длинного коридора, с обеих сторон которого вытянулись ни чем не отличающиеся друг от друга камеры.
  -Здесь!- не без вызова сообщил ему герр Горте и открыл тяжёлую железную дверь в последней камере.
   Между Клаусом и убийцей его семьи осталась только стальная решётка, служащая второй дверью. В погружённой во мрак камере Клаус ни как не мог разглядеть заключённого в ней человека, но он чувствовал его, видел своими духовными глазами то зло, которое его наполняло.
  -Вот мы и встретились,- раздался из мрака спокойный мужской голос. Но Клаус знал, что это вызывающее спокойствие один из обманов той лжи, с которой ему предстоит сейчас столкнуться.
  -Я нашёл тебя,- голос Клауса был так же лишён эмоций.
  -Не-ет, это мы нашли тебя!- весело возразил одержимый и переместился в камере, на мгновение появившись в полосе света падающей на её пол из освещённого коридора.
  -Ты помнишь, что ты сделал?- спросил Клаус не думая ему в этом возражать - пусть результаты их обоюдных поисков станут для него сюрпризом.
  -О, да - я до сих пор чувствую на своих руках кровь твоей жены и твоих детей!- страстно произнёс одержимый и расхохотался.
   Как Клаусу и не было больно это слышать, но ему нужно было признание в преступлениях - бесы должны проявиться и восторжествовать в своём злодеянии в душе одержимого.
  -Как они умирали?- спросил Клаус, которому даже не надо было приказывать демонам говорить правду - они сами торопились поглумиться над чувствами своего собеседника.
  -Их тела страдали,- ответили перебивая друг друга бесы, голоса которых сливались в один страшный рёв преисподней.- Они корчились и извивались под моим ножом. Это был мой первый праздник крови!
   Одержимый, переполненный воспоминаниями своего дьявольского веселья, заскакал по камере бросаясь, словно в пропасть удовольствия, на каменные стены. Его безумная радость смерти невинных передалась в другие камеры и от-туда, волною за волной, сотрясая воздух и гулко разбиваясь о стены коридоров, хлынула потоками яростного смеха и исступлённых криков дальше по лабиринтам подвалов. Сотни бесовских духов, под предводительством демонов злорадствующего убийцы, кинулись к душе Клауса, что бы растерзать её. Предвкушение адского пира над беззащитной душой, наделённой божественной частицей, возбуждало и волновало сатану. Ад уже торжествовал в своей новой победе.
   Мерзкий тип, сопровождавший Клауса, отошёл в сторону и с интересом принялся наблюдать за наступающей развязкой, как он думал и к чему как раз вёл, и духовной казни божьего человека.
   Клаус же был готов и к этой и другим атакам дьявола. Готов, как ни когда в своей жизни. Готовый драться с дьяволом и побеждать - ради лишённых жизней своих жены и детей; ради зверски растерзанной семьи Товстиги; ради тех невинных и любящих Бога людей замученных в этих застенках; ради всех тех, кто живёт по ту сторону стен "клиники" и даже не догадывается, какой "коктейль" бесовских духов для них здесь готовится.
  -Моя жена и дети - они кого-нибудь звали, когда ты их убивал?- спросил снова спокойно Клаус, как-будто вокруг него, в мире духов, ничего не происходило.
  -Кого они должны были звать - тебя, или соседей?- усмехнулись демоны в душе одержимого ими.
  -Ты знаешь кого,- непреклонно напоминал Клаус и его голос становился всё твёрже.
  -Не могу вспомнить!- пытался уйти от ответа одержимый, догадываясь о подвохе.
  -Вспоминай!- приказал Клаус.- К кому они перед смертью взывали, кому доверяли свои души?
  -Не скажу!
  -Скажешь!- заверил его Клаус ни сколько не сомневаясь.- Приказываю сказать тебе именем Спасителя душ праведников! Говори!
   Это был удар в самое сердце "клиники", в её духовную сущность способную управлять материей во славу злу - признание совершенной силы. Всё вокруг на мгновение затихло, что бы содрогнуться в страхе, заставив вибрировать даже стены.
  -К кому взывала моя семья?- разделяя каждое слово и в полном спокойствии снова спросил Клаус. Это было последнее требование ответа, перебивающее многократной силой нематериального эха его слов, даже грохот двигающихся чудовищной силой камней.
  -Они звали Бога!- выкрикнул не по своей воле одержимый, начавший корчиться в ужасных муках, и за ним, как эхо, это Слово пронеслось по всем камерам и коридорам.
   "Бога!" - зашептали каменные стены, заныли железные двери и завизжали в страхе тяжёлые решётки. "Бога!" - загустел и пропитался невидимой силой воздух подвалов. "Бога!" - ужаснулись злобные духи и души, трепеща перед совершенной властью.
   Герр Горте, сопровождавший сюда с таким рвением Клауса и понявший, что и его, и фон Буххорна, и фрау Ремпель, да и самого дьявола обвели вокруг пальца и из охотников они сами стали превращаться в жертв, с перекошенным от ненависти лицом бросился на Клауса. Но всего один удар профессионального военного отбросил его к стене и он, обмякнув все своим желеобразным телом, сполз по ней на пол.
   Бог был тем самым "троянским конём", которого Клаус так искусно внёс в самое сердце дьявольского присутствия на земле, выманив нечистых духов из их укрытий и заставив их открыто признать Его неоспоримую власть.
  
   Расположившиеся в это время в одной из близлежаших лабораторий фрау Ремпель и фон Буххорн, выходящей одним своим окном в коридор, где и происходили сейчас эти важные события, и могущее всё это наблюдать воочию, пусть и из далека, но и чувствующие всё это своей духовной сущностью, тоже поняли, что всё пошло не так, как они планировали.
  -Я отдам приказ своим людям его арестовать,- спохватился фон Буххорн, после некоторого замешательства и потянулся дрожащей рукой к телефону внутренней связи.
  -Нет, стой!- рыкнула фрау Ремпель, сверкнув глазами хищницы полными холодного расчёта и жаждой крови.- Прикажи открыть несколько ближайших камер с буйными - пусть его растерзают они. Они его чуют, как и я. Будет весело...
  -Это против правил "клиники" - давать свободу передвижения этим скотам,- попытался возразить, и даже предостеречь наделённую властью тьмы женщину фон Буххорн.- Это опасно...
  -Делай!- ещё решительнее потребовала фрау Ремпель, поглощённая отмщением за свой провал с экспериментом над Клаусом.- Спусти на него человек десять этих животных!
   Выпускать из своих камер столько буйно-одержимых было очень опасно - многие из них обладали чудовищной силой и молниеносной реакцией и то, как они себя будут вести, не мог предсказать ни кто. Во власти фон Буххорна было не делать то, что от него требовала эта женщина, но какая-то непонятная и лишающая воли сила подчиняла его ей и тому, что она ему диктовала.
   Фон Буххорн связался с дежурным по "клинике" офицером и приказал ему делать то, что требовала от него эта женщина. Буквально через минуту в сторону Клауса уже устремились первые безумные убийцы.
  -Ты ведь понимаешь, что я это делаю только ради тебя,- заискивающее и с плохо скрываемым страхом за то, что делает произнёс фон Буххорн, вглядываясь в перекошенное гневом и злобой лицо женщины своей страсти, которая сейчас была для него ещё желаннее.- Если что-то пойдёт не так, то я надеюсь, что ты сможешь усмирить их. В противном случае мне придётся приказать в них стрелять - что бы их скрутить у меня не хватит людей.
   Но вдруг они оба замерли, как-будто шокированные ударом невидимого тока.
  -Что-то не так!- воскликнула фрау Ремпель, бывшая порнозвезда-интеллектуалка.- Ты это чувствуешь?
   То, что почувствовала известная в высших окультных кругах третьего Рейха наследница пророчицы тьмы, доносившийся с верхних этажей "клиники" сюда, до её подвалов, это был духовный бунт содержащихся там людей знающих и любящих Бога.
   Духовную внутренность и сознание фон Буххорна так же окатила мощная волна противной его духу активности тех, кто содержался в этих застенкакх, как материал для опытов для уничтожения в них всего божественного. Монах-эсэсовец, владеющий огромным духовно-боевым опытом и почти молниеносно осознавший всю опасность так неожиданно создавшейся обстановки, как ошпаренный вылетел в коридор, что бы лично остановить выполнение своего собственного приказа.
  -Отставить! Отставить!- кричал он дежурному офицеру и охране в другом конце коридора.- Не открывать больше камер! Не открывать!
   Но было уже поздно - на встречу ему, забрызганные кровью выпустивших их надзирателей, мчались гонимые кровожадными демонами одержимые. Заполучив от убитых охранников ключи, они на ходу открывали всё новые и новые камеры, выпуская на волю оживший ад. Фон Буххорн успел увернуться от них и заскочить обратно за стальные двери лаборатории. Через небольшие и зарешечённые окна он мог только наблюдать, как открываются всё новые и новые камеры и высокие коридоры наполняются демонами в человеческом обличии. Он и фрау Ремпель могли видеть и то, как эти, гонимые жаждою крови создания, словно не видели идущего между ними к выходу Клауса, но, словно в маниакальном экстазе, набросившиеся на пришедшего в себя после нокаута герра Горте. Мистик дьявла и поборник зла заорал диким голосом, когда те, кого он так рьяно помогал здесь взращивать, принялись рвать его на части.
  -Почему они не трогают его?- возмущаясь кричал фон Буххорн и тыкал пальцем через стекло в Клауса, когда тот, спокойно обходя снующих по коридору в поисках выхода одержимых, проходил мимо лаборатории.
  -Он силён, невероятно силён,- процедила сквозь зубы Ремпель, пытаясь всем своим духом пробиться в душу Клауса.- И он нас обвёл вокруг пальца, как доверчивых щенят...
   Фон Буххорн в ещё большем замешательстве уставился на, казалось, самую сильную в мире духов женщину.
  -Что мы наделали?- в отчаянии воскликнул он.- Что теперь будет?
   Ответа не последовало и он, проводив взглядом последнего одержимого, который дольше других задержался у трупа герра Горте и теперь побежал к выходу догонять своих духовных сородичей, бросился к телефону.
  -Кому ты звонишь?- на грани нервного срыва спросила Ремпель, оторвавшись наконец от своих бесплодных атак на сознание Клауса.
  -Рихтеру - пусть срочно перекрывает внутренние ворота и стягивает всех своих людей на разделительную стену, что бы эти скоты не прорвались на остальную территорию "клиники",- ответил фон Буххорн, и тут же закричал в трубку.- Рихтер! У нас бунт - блокируйте наш корпус от вас!.. Мы больше не контролирум их здесь!.. Я свяжусь прямо сейчас с центром и попрошу незамедлительной помощи... Что?- спросил он и, вслушиваясь в слова на другом конце провода, его лицо на глазах меняло свои черты - из немного расстерянного и ищущего помощи, оно исказилось в невероятно злобное и его уже не возможно было бы отличить от тех безумцев-одержимых, которые сейчас готовились штурмовать первую стену.- Ты не имеешь права их уничтожать! Это собственность нации! Ты лично ответишь за это!- проорав это Рихтеру, фон Буххорн отшвырнул от себя телефонную трубку. Монах-эсэсовец взмок ещё больше, а его руки от страха и злости тряслись не переставая.
  -Рядом с Рихтером этот мерзкий тип - отец Урбан, который внушает ему что делать!- сообщил фон Буххорн сверкая обезумевшими от ненаходящей выхода ярости глазами.- Почему я ещё раньше не расправился с этим духовным подонком?- спрсил он сам себя и снова ухватился за телефон.- Я звоню в Центр - может, они успеют нам помочь.
  -Нам надо убить этого экзорциста! Любым способом!- заявила Ремпель, имея ввиду Клауса.- Он не должен выйти от-сюда живым!
  -Как мы это сделаем?- спросил фон Буххорн и постучал от нетерпения телефонной трубкой по столу.- Эти животные даже внимания на него не обращают, а нас, своих хозяев, готовы растерзать!
   Фрау Ремпель не ответила - её взгляд потух и она снова вся ушла в себя. Фон Буххорн на какие-то секунды был не в состоянии оторвать от неё ни своего взгляда, ни своей, словно магнитом притянутой к её духу души. Монах-эсэсовец чувствовал, как эта жрица преисподней пытается вновь подчинить себе хоть одного из одержимых и заставить убить Клауса, который был всё ещё где-то рядом.
   Но все её усилия были напрасны - Бог вверг в хаос то, чем совсем недавно было так легко управлять. Фон Буххорн, за столько лет вдруг потерявший веру во всесилие той невидимой власти, которой служил, принялся связываться с Центром, надеясь на помощь бесстрашных СС-легионеров не подчиняющихся Рихтеру.
  
   * * *
   За эти несколько дней, пока Клаус набирался сил и изучал "клинику" по той информации, которую отец Урбан собрал о ней за все прведённые рядом с ней года, сам отвегнутый церквью священник старался каждый день видеться с Рихтером. И если раньше эти двое обменивались в лучшем случае скупыми кивками головы, не имея желания личного знакомства (хотя и Рихтер, отвечающий за внешнюю охрану и безопасность "клиники" был осведомлён об отце Урбане почти как тот сам о себе, и сам, "любящий всюду совать свой нос" священник, знал о геройском эсэсовце немало интересного, о чём последний даже не мог и подозревать), то забота о дальнейшей судьбе Клауса стала одной из главных тем, которая объеденила их за эти дни. Приступив к духовной обработке Рихтера, отец Урбан не ошибся, что именно Бог положил штурмбаннфюреру на сердце вступиться за Клауса. И если теперь правильно развить в Рихтере это его, однажды возимевшего силу духовное побуждение от Бога, то вырисовывается реальная возможность влияния на его действия. Надломленный сомнениями и метающийся в поисках верных ответов на происходящее дух Рихтера, был подходящим полем деятельности для такой духовно сильной личности, как Отец Урбан.
   В то самое время, когда Клаус скрылся с фон Буххорном и каким-то неприятным типом за воротами основного корпуса "клиники", отец Урбан вошёл в кабинет Рихтера и без приглашения, по-свойски, сел в кресло напротив стола хозяина кабинета.
  -Весна, господин штурмбаннфюрер, весна!- сообщил священник своему новому знакомому после короткого приветствия.
  -Что, извините?- не понял Рихтер поэтического воодушевления гостя, погружённый в свои тяжёлые мысли, не дававшие ему спать всю ночь: его душу терзала борба совести и долга.
  -Вы вчера упомянули, что ваша мать была глубоко верующим человеком,- всё тем же умиротворённым тоном продолжил отец Урбан.
  -Ах, да, это.- Рихтер словно опомнился от своих мыслей.- Она умерла ещё до войны - сердце не выдержало. Да.- Он ни как не мог понять: почему этот, явно недружелюбный к Третьему Рейху человек, вызывает в нём, на ком этот Рейх поднялся и до сих пор ещё стоит, явно положительные и почти доверительные эмоции, которые безусловно имеют внутреннюю, духовную подоплеку.- Она день и ночь трудилась в созданных ею же благотворительных кружках: помощь многодетным вдовам первой мировой и что-то там ещё...
   Отец Урбан был уверен, что сейчас этот жёсткий и волевой человек, почти бог войны, думал о своей богобоязненной и благочестивой матери, старавшейся на протяжении всей своей жизни вкладывать в своего сына только любовь, не смотря на семейную тиранию своенравного отца-деспота. И вспоминал её с любовью и трепетом.
  -Это фотография вашей матери?- спросил священник указывая на фото женщины в изящной рамке на столе.
  -Да,- ответил Рихтер всматриваясь на улыбающееся ему с фотокарточки лицо.
   Отцу Урбану не хотелось нарушать нахлынувшие на Рихтера приятные и пропитанные сердечностью воспоминания, но время торопило и, может, Клаус уже был в гуще, готовых прорваться и сюда, событий. Поэтому, как бы это и не было нетактично, он всё же произнёс то, к чему и начал вести беседу:
  -А вы, осмелюсь спросить, герр Рихтер, знали о том, что лучшая подруга вашей матери, миссионерка фрау Бенке, была замучена в одной из похожих на нашу "клиник"?- Отец Урбан, отведя взгляд в сторону наполняющегося утренним светом окна, добавил, ни сколько не смутившись вспыхнувшего взгляда Рихтера:- Одержимые её разорвали, как разрывали первых христиан дикие звери в амфитиатрах Рима.
  -К чему вы это говорите?- У Рихтера не было оснований сомневаться в правдивости слов своего нового знакомого.
  -Да потому, что в этой "клинике" содержатся, кроме бесноватых, и люди похожие на вашу мать - честные и благородные мужчины и женщины приносимые в жертву дьяволу.
   Отец Урбан открыто говорил то, на что намекал все эти дни. Рихтер, с самого начала догадывавшийся о убеждениях и намерениях священника, но ни как не мешавший ему высказываться, сейчас плотно сжал зубы так, что у него почти побелели губы: некая невидимая и властная над его душой сила, не давала ему уверенности возражать ни тогда и ни сейчас.
  -Скажите открыто - в чём вы пытаетесь меня убедить?- спросил Рихтер, и его тон, и его взгляд говорили о том, что он готов прислушаться к своему собеседнику.- Что наш общий друг - гауптштурмфюрер Франк снова находится в опасности, которую несёт охраняемая мною "клиника"?
  -Не только он, но и мы с вами,- ответил священник пристально вглядываясь в лицо военного.- И Германия тоже. Агрессия и сила "клиники" не против врагов Рейха, она способна, и непременно это сделает - уничтожить и сам Рейх, как только сумеет вырваться наружу.
  -Я готов поверить во все Ваши мистические опасения насчёт "клиники", но мне легче верить, когда это всё... приобретает формы материи,- заверил его Рихтер.- И я обязательно затребую документы о содержащихся здесь людях, которые не являются одержими. Я ни чего об этом не знал.
   Что ж, отец Урбан готов был потереть от удовольствия свои немного пухлые руки - сеявшиеся в душе Рихтера семена сомнений насчёт "клиники", начали давать всходы недоверия и подозрений. Теперь можно перейти и к другому немаловажному вопросу, если позволяет время - от Клауса пока ещё не было ни чего слышно.
  -Вы давно знакомы с фон Буххорном, герр Рихтер?- спросил священник, словно специально переводя разговор на другую тему.
  -Вы хотите узнать о нём что-то конкретное, или моё о нём мнение?- уточнил Рихтер, всё ещё шокированный тем, что сообщил ему его навязчивый гость - он ещё с детства хорошо помнил добрую и милую тётю Бенке любившую гулять с ним по садам их обширного поместья.
  -Мне интересно знать, если у этого, почти с пуленепробиваемым характером человека, некая слабость?
   Рихтер, заставив себя отвлечься от начавших душить его душу мыслей, смерил отца Урбана таким взглядом, словно видел его насквозь
  -У нас с ним одна слабость на двоих - женщина,- спокойно ответил он.- Но я уже давно порвал с ней всякие отношения... Вернее, она порвала со мной, когда для неё отпала необходимость моего положения в обществе в её карьерном росте.
  -И вы больше с ней не встречались?
  -Как не встречался?- удивился Рихтер, улыбнувшись с некоторым отвращением.- Это она - негласная хозяйка "клиники", а фон Буххорн её цепная собака брызжущая слюной у её ног. Её зовут Кристина Ремпель - личная советница Гиммлера по мистике. И я не удивлюсь, если узнаю, что она цинично пользуется и им - нашим дорогим рейхсфюрером СС. Неужели вы об этом не знали?
  -Нет, не знал,- искренне признался отец Урбан, ни как не позволявший себе таких дерзких предположений.
  -Ну, хоть в чём-то я осведомлён больше вашего.- Рихтер вяло улыбнулся.
   Священник, всегда такой уверенный в себе, был немного обескуражен: столько тяжёлых и ужасных лет своей жизни он не знал на кого вынужден был работать.
  -Ещё несколько дней назад, святой отец, я думал, что с поражением Германии - пусть весь мир катится хоть в ад,- начал Рихтер какую-то свою мысль, пока его собеседник мысленно был занят некоторыми перестановками своих.- Мы - нация сильнейших, первенцы Творца, избранные и выделенные Богом, а все другие - духовные отбросы, пища для ада. Так нас учили в дерективах сверху и утверждали, что здесь, в "клинике" и других подобных ей заведениях готовятся "духовные" бомбы, способные взорвать и уничтожить всех врагов нации изнутри. Нам показывали результаты.- Рихтер поморщил лоб, вспоминая что-то неприятное для себя и, видя, что его внимательно слушают, продолжил:- Я помню, как брали для демонстрации нам простого немца и какого-нибудь военнопленного русского там, или француза, или поляка, а между ними ставили бесноватого - немец оставался невозмутим, а предсавители других наций начинали беситься подобно бесноватому.
   Отец Урбан слышал о подобных трюках - по другому их и не назовёшь - среди зрителей стоит экзорцист тьмы и направляет на сломленных психически и запуганных пытками пленных легионы голодных и злых духов ада. С таким же успехом их можно направить и в стадо свиней. Он с пониманием кивнул Рихтеру головой.
  -Я видел, как люди сходили с ума на фронте и без всяких там бесноватых по-близости,- продолжил вдруг разоткровенничившийся Рихтер.- И в этих стенах появился гауптштурмфюрер Франк, боевой офицер, а не извращённый мистик и у меня что-то перевернулось в душе. Мне впервые стало страшно за соделанное...
   С внутренней, подвластной фон Буххорну территории "клиники" донеслись требующие помощи визги сирены и их тут же подхватил вой сирены общей тревоги. Рихтер тут же ухватился за телефон связывающий его с дежурным офицером. Он сдержанно выслушал предворительный доклад и твёрдо ответил:
  -Все силы бросить на внутреннюю стену ограждения, выставить пулемёты, ворота не открывать даже для спасения оставшихся там охранников.- На лбу Рихтера выступили капельки пота и он, задумавшись на секунду, добавил:- Каждую попытку штурма пресекать пулемётным огнём на поржение. Я сам скоро буду на стене.
   Он положил трубку и как-то странно посмотрел на отца Урбана, словно хотел у него спросить совета.
  -У нас бунт одержимых,- сообщил он ему.- Вероятно, что вся внутренняя охрана ими перебита и они готовятся к штурму стены разделяющей нас с ними.
  -Там Клаус!- воскликнул почти со страхом отец Урбан, хоть и готовился внутренне и к подобному развитию событий, и тут же потребовал:- Я иду с вами!
  -Как желаете.- Рихтер проверил, вынув из кобуры, свой пистолет, а из сейфа достал автомат.- Вашим оружием пусть будут молитвы.
   В кабинет вбежал молодой адьютант Рихтера, которому последний молча сунул в руки каробку патронов.
   Они все вместе покинули здание, направляясь к внутренней стене со стороны которой разносился по горам гулкий трескот пулемётов и ружей. Их спешно обгоняли солдаты СС бывшие до этого на отдыхе в казарме и теперь поднятые по тревоге.
   Отец Урбан немного знал планировку "клиники" и внутренняя стена была гарантией её внутренней безопасности делящей её на две части: в первой, с главными воротами и комплексом добротных построек, распологались службы обеспечения с хозчастью, с гаражами и прочей поддержкой жизнедеятельности, а так же основные службы охраны и всё это подчинялось непосредственно Рихтеру; вторая же и меньшая часть "клиники", как раз и была той основой, вокруг которой всё это и крутилось: там содержались под подченённой фон Буххорну охраной одержимые численностью не менее в пять сотен человек и ещё около сотни тех, кого духовно скармливали дьяволу - в основном серъёзно верующие люди.
   Сейчас невысокая, метра в три стена с двустворчатыми железными воротами отделяла бойцов Рихтера от внезапно воспламенившегося ада на земле. Вышедшие из подконтроля бесы могли выйти только через неё - за их спинами была абсолютно неприступная, в несколько сотен метров, отвесная скала.
   Взобравшись на парапет стены и оказавшись закрытым стеной по грудь, отец Урбан смог разглядеть внутренний двор с раскиданными по всей его территории трупами тех одержимых, которые первыми пытались одолеть стену. Вооружённые до зубов и злые, словно поднятые в атаку где-то на фронте эсэсовцы, преодолев первый страх, уже успели вернуть обратно в ад с пол-сотни этих безумцев. Сейчас солдаты проверяли и перезаряжали своё оружие, а основная часть одержимых затаилась в каменных недрах четырёхэтажной "клиники"-тюрьмы, обдумывая новый план атаки.
   К Рихтеру, огибая расположившихся по узкому парапету бойцов, подбежал дежурный и доложил:
  -Первая атака отбита! Раненых и убитых с нашей стороны нет!- В его глазах блестел огонёк азарта.- Но с их стороны доносились так же выстрелы и я думаю, что они завладели оружием охраны.
   Рихтер стал вслух прикидывать дальнейшее развитие ситуации:
  -Пистолеты были только у дежурных постов и группы быстрого реагирования - это где-то девять-десять едениц, остальные надзиратели обходились дубинками...
  -Там имеется арсенал из дюжины винтовок...- напомнил ему дежурный.
  -Знаю... И если они займут верхнии этажи и окна, то мы будем у них как на ладони...
   Рихтер отошёл по парапету подальше от отца Урбана, который, не в силах сдерживать в себе беспокойство о своём товарище, с надеждой кричал в двери и окна "клиники": "Герр Франк!.. Клаус!..",- надеясь, что именно этим он его и спасёт.
  
   10
  
   В последнее время фрау Айт часто вспоминала своё детство и то время, когда мир мёртвых впервые страшными картинами и безумными ощущениями врывался в её жизнь, не оставляя ей ни малейшего выбора. Обыкновенный ребёнок просто сошёл бы с ума уже только от самих видений, не говоря о тех откровениях, которыми с ней делились души мёртвых. Но фрау Айт, тогда ещё малышка Аманда, кажется, была готова к той участи, которую ей уже от рождения уготовила судьба - её мать была такой же некроманткой.
   "Ты видишь? Видишь эту несчастную душу, Аманда?"- спрашивала её каждый раз мать, когда что-то интересное и важное, на её опытный взгляд, появлялось поблизости. "Вижу"- со страхом отвечала маленькая девочка зная, что никуда и никогда не спрятаться ей от этих ужасных мертвецов и их незамолкающих голосов. "Вот эта, только эта душа, имеет что-то важное сказать тебе!"- твердила мать, но непонятно именно кого имея ввиду - слишком много их было вокруг и каждый что-то хотел ей сообщить! Не в силах найти среди тьмы мертвецов именно ту душу, о которой говорила мать, маленькая Аманда начинала закрывать своими непослушными ручками глаза и уши, надеясь хоть так облегчить в себе силу своего дара, своей участи, своего проклятия! Но всё было безуспешно и покрытая мраком пляска мертвецов продолжалась вокруг неё до той поры, пока она не находила нужную душу. И тогда наступал свет! Всё вокруг заливалося разноцветными красками и абсолютным спокойствием - Аманда справлялась со своим уроком! К ней приближалась чистая, светлая душа имющая откровения и готовая к ним!.. Мать всегда в детстве награждала её откровениями только прведников, чтобы в её формирующейся душе её дар закреплялся позитивным и прекрасным.
   Будучи по натуре замкнутым ребёнком Аманда, попав в мир мёртвых с их бесконечными тайнами и загадками стала ещё более отстраняться от жизни реальной - у неё не было ни друзей ни каких-либо социальных привязанностей. Её развивающейся скрытности способствовал и тот факт, что услугами её матери пользовались видные политики не желающие ни при каких условиях обнародования фактов их общения со жрицей мёртвых - они хорошо платили и тщательно скрывали Аманду и её мать от посторонних глаз и ушей. Это устраивало всех.
   Всё было хорошо: подрастающая Аманда прилежно училась в частной закрытой школе, а вечерами вместе с матерью развивала свой дар проникая всё глубже и глубже в тайники смерти. У её матери было одно хобби - общаясь с мёртвыми она иногда, когда была абсолютна уверенна в своих выводах, анонимно отправляла письма в полицию по какому-нибудь нераскрытому убийству. Были случаи, что это помогало, но не всегда - ведь то, что знаешь, не всегда возможно доказать. С мертвецми же было ещё сложнее - многие из них ни как не могли смириться с тем, что мертвы и часто обвиняли кого-нибудь из своего бывшего окружения в своей смерти, не имея ни какой уголовной основы в своих выводах.
   Но любое влияние мира мёртвых на мир живых рано или поздно может обернуться трагедией, если не быть начеку. Мать Аманды это знала хорошо, как и тот, с описанием кого она послала свою последнюю анонимку в полицию. Ошибка матери Аманды была в том, что за серийным убийцей о котором она случайно услышала от одной совсем недавно замученной души, скрывался сильный и полный демонов медиум. И он приходил в мир мёртвых, что бы и там пытать души своих жертв. Он быстро распознал ту, которая так пристрастно интересовалась им... Тело матери Аманды так и не нашли, как и её убийцу. Саму Аманду покровители её матери уже старались беречь ещё с большим усердием, пока повзрослевшая и новоиспечённая некромантка не послала их всех ко всем чертям, купив на накопленные матерью деньги дом подальше от всего живого и принявшись разводить собак... Пока, за пять лет до описываемых событий, не появился агент Хайнц...
  
   * * *
  
   Их грузовик осторожно продвигался по полевым дорогам в направлении альпийских гор. Опьянённые повальной одержимостью люди вокруг, пока ещё не обращали на них внимание. Они были заняты собой, своими новыми ощущениями и чувством некой избранности. Их окрылённое неважно какой вечностью сознание парило над потерявшей свою силу жизнью. И им уже было не понять, что время благодати для их душ прошло и они навсегда стали заложниками ада. Но ад ждал их впереди, а сейчас они были свобыдны! Свободны от угрызений совести, свободны от принципов морали, свободны от чувсва вины перед Бегом за свои нераскаивавшиеся души.
   Вальтера беспокоила одна мысль и он поделился ею с другими:
  -Наши преследователи из психушки не оставят нас в покое, и дьявол сумеет организовать их на наши поиски.
  -Не нравиться мне это,- поддержал разговор лейтенант Зиверс.- Когда вы что-то предпологаете.
  -Мы не можем все вместе отправиться на поиски тех людей, о которых говорил Лаукерт,- продолжил Вальтер.- Нам надо будет разделиться.
   Фрау Айт в согласии с ним покачала головой. Она и все остальные понимали, что детей нужно как можно быстрее доставить в безопасное место, а не подвергать ещё одному испытанию.
  -Нам так необходимы эти двое?- спросил Зиверс и по его лицу было видно, что он устал сверхмеры.
  -Они в состоянии прояснить многое то, что даже я не до конца понимаю, и дать определённые советы на будущее,- ответил Вальтер.- Они нам нужны.
  -А мне кажется, что вы и фрау Айт знаете больше, чем сами думаете,- не сдавался в своих доводах ехать дальше лейтенант Зиверс.
  -Эти люди уже давно говорили о том, что мы сейчас видим.- Вальтер задумчиво поглядел на фрау Айт, которая, словно читая его мысли, снова кивнула в согласии с ним головой.- Они безусловно осведомленны больше нашего.
   Лейтенант Зиверс, увидев удобное место для остановки, постучал по кабине грузовика, попросив притормозить. Это было небольшое фермерское хозяство среди ухоженных полей под покосы и картошки.
  -Проверьте дом и всё остальное,- приказал майор своим людям, когда они въехали на ферму.- И если кого найдёте - тащите их сюда.
   Все остальные оставались в грузовике, пока военные осматривали постройки. Из огромных коровников доносилось мычанме недоенных и нкормленных коров. Дети в грузовике тоже просили пить.
  -Чисто!- послышалось через несколько минут от бойцов и майор Ульрих разрешил всем вылести из грузовика, размяться.
   Пока женщины вместе с двумя бойцам искали в доме воду и еду, Вальтер поделился своими соображениями с майором Ульрихом. Его идею разделиться, майор нашёл разумной. Скорее всего он и сам об этом уже думал.
  -Сделаем так,- категорично заявил он,- герр Штайнигер и я отправимся на поиски этой пожилой пары, а лейтенант Зиверс, переняв у меня командование, отправится вместе с моими людьми и гражданскими к конечной точке нашего маршрута. Есть возражения?
  -Может, мне поехать с герром Штанигером?- спосил лейтенант.- Мы уже с ним как бы сработались...
  -Я тоже хочу поработать, лейтенант,- возразил майор.- Риск потери среди нас в поисках этих людей я хочу снизить до минимума. Поэтому нас будет всего двое и вторым буду я. А без Штайнигера не обойтись никак.
   Перекусывая на ходу, они обсудили план дальнейших действий: до места нахождения Лаукерта оставалось километров восемьдесят и лейтенант Зиверс на грузовике и со всеми людьми отправляется напрямую туда дальше, а Вальтер с майором, воспользовавшись найденным на ферме старым грузовичком-внедорожником "Унимогом" немного отклоняются чуть в сторону, находят пожилую пару богословов и так же торопятся под защиту альпийской станции.
  
   На прихваченном с собой плпншете с электронной картой, майор Ульрих разглядел, что две их цели живут в центре небольшого баварского городка.
  -Думаю, без шума мы их от-туда не вытащим,- предположил майор, садясь за руль.
   Где-то среди полей скрылся грузовик со всеми теми, кто стал им так дорог за эти последнии часы.
  -Скоро увидим,- пообещал без особого энтузиазма Вальтер, захлопываясвою дверь рядом с водителем и стараясь этой дверью не ударить свой автомат.
  -Надеюсь, там не будет этих неубиваемых одержимых, о которых рассказывал лейтенант?- поинтересовался майор и тут же объяснил.- А то как-то неприятно - стрелять и не убивать.
  -Могу точно уверить - о таких там даже не слыхали,- заверил Вальтер военного.- Это всречается реже чем медиумов среди людей. Эти духи ищут лидеров между нами, чтобы их заселить собой, нежели их трупы. Не считая некоторых и необходимых для них исключений. Я так чувствую.
   Они выехали с фермы и поехали в нужную им на навигаторе точку, километрах в пятнадцати от-сюда.
  -О чём задумались?- спросил майор, когда они проехали по полевым дорогам в полном молчании несколько минут.
  -Не поверите, но я сейчас усиленно думаю о кофе,- ответил Вальтер представляя перед собой огромную чашку этого трепкого и крепкого напитка.- Теперь жалею, что сразу не побежал на кухню этой фермы и не сварил нам кофе. Тогда это казалось глупо.
  -Мне до сих пор глупым и нереальным кажется то, что с нами происходит.
  -Но сейчас вы думали не об этом?
  -Нет,- подтвердил военный,- я думаю как нам побыстрее бы провернуть наше дело. Эти ведь двое богословов так и не берут телефон?
  -Нет, не отвечают.- Вальтер ещё раз набрал домашний телефон тех, за кем они ехали, и прослушал несколько гудков вызова.- Они не снимают трубку или потому, что не хотят себя выдавать...
  -...или потому, что их там нет,- добавил майор.
  -Возможно.- Вальтер отхлебнул молока, которого они не могли не взять с собой с молочной фермы. Тёплое, из подкоровы молоко было вкусным, но всё равно было не тем, каким он привык его пить - в нём не было кофе!- Но маловероятно, чтобы пожилые люди успели утром куда-нибудь убежать из дома.
  -А, может, их и не было дома - они где-нибудь в поездке.
  -Они могут быть уже и мертвы, а нас там ждёт засада- сказал Вальтер, задумчиво посмотрел на майора и передал ему молоко, зная, что тот так ещё ни чего толком и не ел, занимаясь на ферме командованием и распоряжениями.- Надо быть готовыми ко всему и на этом строить нашу операцию. Вы аедь так думаете, герр майор?
  -И добился того, что и вы так начали думать - мы едем в неизвестность и должны быть предельно собранными,- ответил военный.
  -У вас хорошо получается внушать чувства... борьбы и готовности к ней.- Вальтер и вправду был слегка удивлён тем, что, как бы общаясь со совоим спутником, он почувствовал в себе бойца с выработанной целью и готового к ней идти.
  -Поэтому я - командир солдат, обученных в совершенстве своему ремеслу, а вы - повелитель духов,- подытожил военный и его мясистое и крупное лицо, покрывшееся, как и у Вальтера жёсткой щетиной, расплылось в успокаивающей и себя и весь мир вокруг улыбкой.- Мы въезжаем в город,- сообщил он.
   По полевой дороге они проехали небольшой яблоневый сад упирающийся прямо в улицу с ухоженными, словно для выставки домиками. Вальтер любил такие пейзажи: блестящие черепичные крыши, смотрящие вдаль полей и садов, а под ними светлые стены домов с большими окнами, перед которыми множество цветов и зелени. В этих маленьких, среди возделанной земли городках, ещё ничего не изменилось.., кроме их жителей - они стали носителями совершенного и бескомпромиссного зла.
   Несмотря на то, что был рабочий день, улицы городка заполняло огромное количество людей. Они словно что-то ждали, какой-то идеи, призыва. И Вальтер это чувствовал. Пользуясь тем, что ни кто не обращал внимания на их грузовичок и они могли неторопясь ехать по превратившейся в большой тротуар главной дороге, Вальтер мог ближе и внимательнее разглядеть этих "новых" людей. Их новым и главным отличием от их прошлого человеческого облика было то, что их лица теперь искажали гримасы злобы, ненависти и презрения. Взрослые и дети, старики и молодые - из них из всех сочился яд преисподней.
  -Они чего-то ждут?- шёпотом спросил майор Ульрих, поражённый увиденным.
  -Я могу только предположить...- Голос Вальтера был чуть погромче.
  -Хоть что предпологайте, только не молчите,- подогнал его военный.- Мне надо слышать вас, чтобы как-то привыкнуть к этим взглядам.
  -Мы пока в некоторой безопасности - я не чувствую поблизости ни сильных духов и ни того, чтобы мы каким-то образом привлекали те, которые в этих людях,- успокоил Вальтер майора.
  -Но они ведь чего-то ждут?
  -Они ещё не знают, что им делать, как себя вести,- предположил Вальтер.- Где-то на верху, во власти, сильные духи заселили души властьимущих и пытаются скоординировать свои действия. Я думаю, им требуется что-то в виде программы управления всей этой человеческой массы. Произошёл грандиозный переворот, революция! И скоро, совсем скоро голос новой власти заговорит в телевизорах, радио, газетах, в интернете. Они получат новые духовные ценности, личные убеждения, для них будет определён новый смысл жизни.
  -Могу себе представить, что за смысл скрывается за этими рожами!- прошептал майор.- Мне приходилось видеть религиозных фанатиков, размахивающих бомбами во имя своих богов - чувствую, что весь мир превратился в них.
  -Точное сравнение, герр майор,- согласился Вальтер.- Наш мир в одно мгновение стал фанатично религиозен, превратив всех людей в смертников во имя дьявола.
   Майор притормозил возле дома, определённого навигатором.
  -Мы на месте,- сообщил военный и профессиональным взглядом осмотрел сам дом и всё вокруг него.- Въедем во двор?
  -Так ведь лучше?
  -Да,- ответил военный.- Действуем очень быстро, герр Штайнигер. Мы и так уже достаточно долго находимся на виду у этих потенциальных террористов!
   Грузовик въехал во двор задом, чтобы было удобнее и быстрее покинуть это место.
  -Выходим!- скомандовал майор и они вместе выпрыгнули из кабины грузовичка и пробежали к дому.
   Входная дверь оказалась заперта и предавлена чем-то тяжёлом изнутри - военный определил это поднажав на неё, а на всех окнах ставни были плотно прикрыты.
  -Они в доме!- радостно сообщил майор.- Только как бы их теперь от-туда без большого шума выманить? Они ведь не просто так прячутся?
  -Что-то, или кто-то заставил их забаррикадироваться,- согласился с ним Вальтер.- Надо торопиться!
   Он стал тихо стучать в двери и ставни, подзывая к ним хозяев: "Герр Циммерлинг, фрау Циммерлинг - мы от Хайнца и хотим вам помочь". Но всё было безрезультатно и ему никто не отвечал, хотя он мог поклясться, что слышал в доме какой-то шорох.
   Майор Ульрих с пол-минуты оглядывал дом. Это был бунгалов - одноэтажное, с низким козырьком строение и почти плоской черепеничной крышей, утопающее в зелени. К дому был пристроен гараж с ещё низкой крышей.
  -За мной!- скомандовал закидывая за спину автомат майор и, подтянув с террасы пластмассовый столик, без особого труда взобрался на крышу гаража, а от-туда - на крышу дома.
   Вальтер, нераздумывая, последовал за своим новым командиром.
  -Сорвём черепицу?- догадался Вальтер нагнав майор на крыше, когда тот уже выбирал удобное место для вторжения. От улицы и соседей их скрывали высокие, посаженные плотной стеной ёлки. Хорошо, что это был бунгалов - невысокое, одноэтажное строение с удобной для манёвров крышей!
  -Выберем место поближе к внутренней стене - там часто стоят шкафы, или столы и нам будет легче спуститься в комнату,- прокомментировал свои действия военный, а потом, как можно бесшумнее, стал отдирать черепицу.
   Под черепицей показался слой минеральной ваты утеплявшей крышу. Майор Ульрих, ухватившись обеими за оголённую от черепицы балку, прыгнул вниз, легко пробивая своим весом и тяжёлыми ботинками и вату и натяжной потолок на своём пути. Он хорошо знал архитектуру современных немецких домов и поэтому не боялся наткнуться на потолок из бетона. Майор приземлился, как и ожидал, на книжную полку, которая тут же под ним проломилась, смягчив удар. Он пару секунд повисел над комнатой, а потом прыгнул вниз, выбрав место поудобней.
  -Забирайтесь сюда!- крикнул он Вальтеру осмотревшись.
   Вальтер не заставил себя долго ждать и, прицелившись, прыгнул в дом. Они попали в зал. В дверях котрого стоял пожилой человек, вооружённый садовой лопаткой.
  -Мы хотим вам помочь,- сразу же приступил к переговорам Вальтер имеющий более цивильный вид, нежели вооружённый до зубов и и с ног до головы экипированный майор Ульрих.- Я тоже, как и вы, сотрудничал с Хайнцем.
  -Что с ним?- спросил хозяин, продолжая держать лопатку в боевом положении.
  -Он мёртв,- сообщил Вальтер.- Его убил один из одержимых.
  -Герра Хайнца я знал хорошо и многих тех, с кем он работал. А кто вы?
  -Я - медиум, а этот военный - майор Ульрих, наше боевоевое прикрытие.
   Вальтер коротко рассказал о причине их посещения и о том укрытии от одержимых, в которое они могли бы доставить их с женой. В это время за спиной герра Циммерлинга появилась его жена, услышав о себе. Фрау Циммерлинг стала прощупывать душу Вальтера, до этого, видать, боясь себя обнаружить.
  -Она медиум,- пояснил её муж и вопросительно посмотрел на неё. Фрау Циммерлинг одобрительно ему кивнула и он тут же отпустил своё оружие больше проигодное для огорода.
  -Извините.- Пожилому человеку и вправду было стыдно, что готов был накинуться на тех, кто пришёл их спасти.- Мы знали, что одержимые рано или поздно должны были придти за нами. Дьявол не простит тех, кто много потрудился против него и его планов.
  -Но вы ведь ещё не закончили с ним, как и мы,- сказал Вальтер.- Поехали!
   Отодвинув тяжёлый шкаф от входной двери, они вышли сразу к грузовичку. Необходимые для пожилой пары вещи они закинули в невысокий и маленький железный кузовок грузовичка. Там должен был ехать и Вальтер - в кабину рядом с водителем помещалась только пожилая пара. Недолгое думая Вальтер с майором принесли из их спальни матрас и одеяла - так Вальтеру будут намного удобнее "болтаться" в железной коробочке.
   Неуспели они загрузиться, как к дому подъехала полицейская машина перекрыв выезд со двора, а из неё вышли двое полицейских-одиржимых размахивая пистолетами.
  -Огонь!- крикнул ему из кабины майор.- На поражение!- И поехал на таран.
   Вальтер, перегнувшись через кабину, двумя очередями наповал поразил блюстителей порядка, служащих теперь закону сатаны.
   Майор Ульрих профессионально отбросил своим грузовичком полицейскую машину и они помчались по улицам в сторону полей, где на своём крупногабаритном внедорожнике, они имели больше шансов оторваться от преследования, если такое будет иметь место.
  
   * * *
  
   Фолькер Циммерлинг был человеком принципиальным и искренне ненавидившим лицемерие. Эти его два визитных качества доставляли ему массу проблем на протяжении всей его жизни. Особенно он это ощутил на себе, когда начал преподавать теологию в университете. Добрая половина его студентов, будущих священников и школьных учителей религии, была насквозь пропитана бездушием и неспособностью отличать духовность от общественной морали. Другая половина студентов была простой публикой, выбравшей себе удобную профессию не требующую знаний в точных науках и физических напряжений. Молодого и пылкого теолога-профессора, неутруждающего себя скрывать своё недоумение присутстсвием на своих лекциях будущих лже-теологов, имеющий громкое имя университет попытался вразумить, но потерпев поражение в открытой дискуссии, вынужден был предложить научно-исследовательскую работу. Это мудрое решение устроило обе стороны: университет избавил себя и своих студентов от нового реформатора, а профессор теологии Циммерлинг, не пересекаясь более с современным духовным невежеством, получил интересную работу, где и трудился уже почти тридцать лет.
   Благодаря одной из своих последних работ по современному христианству, в которой прфессор Циммерлинг в пух и прах разбивал это само "христианство", утверждая и доказывая, что как раз таки там и гнездятся самые зловещие бесы (как и в других религиях), им и его точкой зрения заинтересовался агент Хайнц.
  -Веру человеку дал Бог, а религию - дявол! Это ваша концепция, профессор Циммрлинг?- спросил его, при первой их встрече, Хайнц.
  -Вы правильно меня поняли, агент,- согласился он.
  -И в чём заключается смысл вашей веры, если оставаться в рамках этого высказывания?- Хайнц должен был услышать от него ещё что-то такое, что составило бы для него общую картину внутреннего мира его нового знакомого.
   Профессору этот волевой, умный и далеко небездуховный мужчина понравился сразу. С таким можно и пообщаться.
  -Может, для вас мысль, которую я сейчас выскажу, покажется абсурдной и противоречивой, но это является моей жизненной позицией,- произнёс профессор Циммерлинг.- Я абсолютно уверен, что вера в живого Бога даёт человеку больше свободы выбора и исследования истины, нежели какая либо религия, или вера в себя - атеизм. Мы созданы высшей, справедливой силой, Богом, и должны искать гармонии с Ним, а не во всех этих многочисленных религиозных абстракциях, подчинённых человеческой форме, дьяволу.
  -Почему вы уверенны, что религия это - территория дьявола?- спросил Хайнц.
  -Богу в корне не нужны посредники в Его взаимоотношениях с человеком, а кто это место всё же основывает создавая иерархическую систему служения, то является Его противником,- с удовольствием ответил профессор, заметив, что более детальных объяснений этому человеку не требуется - он слышит то, в чём сам уверен.
   Они поговорил ещё какое-то время, а потом агент Хайнц предложил профессору сотрудничество со спецслужбой, которую представлял, работающей в направлении борьбы с терроризмом. Был обещан доступ к некоторым секретам, о которых не узнаешь из средств массовой информации и интересная работа с интересными людьми. Профессор Циммерлинг согласился - он никогда не сомневался, что его знания когда-нибудь будут востребованны. Правда, не в таком, предпенсионном, возрасте.
   Профессор с удовольствием сразу влился в добровольную волонтёрскую работу на благо общества, предварительно подписав документ о неразглашении. Агент Хайнц и его команда, неофициальной частью которой стал и профессор, в то время вели конструктивное исследование исламистского терроризма с учётом того, что за ним скрывается не просто религиозный фанатизм, но и обязательная одержимость. В теории профессор без особого труда доказал правильность выводов группы, что ососбо опасные воины джихада - поражённые бесноватостью личности.
   Агенту Хайнцу очень понравился ход мыслей профессора и как-то он предложил тому принять участие уже в практическом исследовании - они отправились в спецтюрьму на территории Германии, где содержались террористы. Вот тогда-то профессор и взглянул в истинное лицо дьявола. Нельзя сказать, что до этого профессор Циммерлинг не соприкасался с бесами - его жена была медиумом и имела свою частную психотерапевтическую практику, но то, что он увидел в спецтюрьме превысило все его худшие ожидания.
   Его "познакомили" только с двумя террористами-смертниками, готовившими нападение на одну из атомных немецких электростанций, с её последующим взрывом. Профессор Циммерлинг обладал совсем слабыми парапсихологическими данными, но даже он почувствовал всплески присутствия ада в душах этих людей. Таких мощных контактов с демонами, он ещё никогда не испытывал. От этого контакта и многих других после, в его сознании стала образовываться цепь взаимоотнашений этого и мира и мира потустроннего. Его теологические знания и его вера в Бога, словно нашли выход из его сознания и он смог видеть общие картины будущего. Жена прфессора, фрау Циммерлинг, помогавшая своему мужи и раньше разбираться в поведении духов, ещё до его контакта со спецслужбами, теперь стала незаменимой частью его нового "хобби".
   Агент Хайнц не ошибся в своём выборе и, видя мощный потенциал в своём новом подопечном, стал посвящать профессора в ещё большие тайны своей работы. Изначально он планировал использовать знания и возможности профессора только в борьбе с исламским терроризмом, выявляя их ключевые ячейки на территории Германии, но ознакомившись с его способностями неординарного мышления, подключил его к программе общей борьбы с терроризмом и насилия. Это значило, что профессор поближе узнал маньяков и психопатов, что в корне являлось одним и тем же - одержимостью...
  
   * * *
  
   Выехав к полевым дорогам, майор Ульрих взял курс в сторону от их конечной цели - если будет погоня, он хотел увести их в сорону от того места, где их ждали. Вальтер, открыв заднее окошко грузовичка, выходящее в кузов, громко обратился ко всем:
  -Они не просто так почуяли нас.- Вальтер напряжённо оглядывался назад.- Наши преследователи из клинки где-то рядом - это они взбудоражили местных активистов.
  -Вы уверенны, что эти двое одержимых приезжали не за четой Циммерлингов?
  -Спросите фрау Циммерлинг,- предложил Вальтер.
   Военный вопросительно взглянул на женщину, оторвавшись на мгновение от руля.
  -Эти двое искали вас,- ответила психотерапевт-медиум.- Я это почувствовала.
  -Но что-то не вяжется,- громко произнёс Вальтер, перекрикивая задуваемый в кузов ветер.- Откуда они узнали о нашем точном месте нахождения?
   Все на минуту задумались. Их грузовичёк выехал на холм, от вершины которого начинался небольшой лес. Майор Ульрих знал, как надо заметать следы и прятаться, и он напрявлялся именно в укрытие лесной гущи. Только сейчас, почти добравшись до самой верхушки холма, оглядевшись и увидев вдалеке за лесом величественные альпийские горы, Вальтер поймал себя на мысли, что они уже где-то в Баварии. Ещё он увидел, перед тем, как въехать в лес, в биноколь военного, как из городка выскочили несколько легковых машин и грузовик с людьми. Этот грузовик с одержимыми был ему знаком ещё с психиатрической клиники.
  -Они у нас на хвосте!- крикнул он и тут же пригнулся, чтобы уклониться от ветки - они съехали на лесную неасфальтированную дорогу.
  -Я понял, в чём дело!- крикнул ему из кабины военый.- Они отслеживают нас по моему электронному планшету - он связан с базой и нашим командным пунктом.
   Сказав это, он отключил его и даже вынял батарею из него.
  -Дорогу я уже знаю, а вы позвоните Лаукерту и скажите, чтобы они отключали всё, что у них есть от общей информационной сети,- сказал он Вальтеру.- Наши враги слишком быстро скооперировались - демоны со своими одержимыми. Я правильно понимаю ситуацию?
  -Да, так оно и есть,- согласился Вальтер с военным и тут же стал звонить Лаукерту.
   Дозвонившись, он понял, что их опасения напрасны - Лаукерт и его люди сразу же, оказавшись на месте, заблокировали любую связь с внешним миром, но забыли предупредить майора. Мобильный Лаукерта, о котором знал Вальтер, был "чист" - нигде не числился как его. Но на всякий случай Вальтер отключил и разрядил и свой мобильник - ведь не было гарантии, что Хайнц ещё при жизни не занёс его номер в их секретную базу, которая сейчас в руках у врагов.
   Попетляв по лесным ухабистым дорогам, их грузовичок снова выскочил на полевые дороги и понёсся в сторону гор.
   Через час, подобравшись к Альпам и убедившись, что их ни кто не преследует, майор Ульрих стал на память искать месторасположение убежища, которое хорошо запомнил по карте своего отлюченного электронного планшета.
   Узкая, на один автомобиль дорога, присыпанная мелкой щебёнкой и ведущая круто вверх, местами была скрыта от любопытных глаз искуственной лесопосадкой и насыпями. Незнающий о ней человек наврядли бы её нашёл среди альпийских лугов, а обнаружив её, не стал бы напрягать себя мыслями о её значении - таких фермерских дорого здесь было не счесть. Попетляв среди гор и успев за это время засомневаться в правильности выбора пути, они наконец-то выехали к большому фермерскому хозяйству со множеством различных построек и уперающегося в склон горы.
   Остановившись на самом въезде на ферму, они стали приглядываться и прислушиваться к ней - полнейшая тишина и отсутствие движений на ней ни как не вязались с тем, что здесь могут находиться окола ста человек.
   Но вот к ним из калитки ворот огромного коровника вышел вооружённый человек, а за ним улыбающийся во всё лицо лейтенант Зиверс.
  -Добро пожаловать!- радостно крикнул он им.- Загоняйте ваш грузовик вовнутрь.
   Большие ворота за спиной лейтенанта открылись и они въехали в коровник, где сразу увидели грузовик, на котором убегали из магазина стройматериалов.
   Лейтенант помог выбраться из кабины фрау Циммерлинг и тут же повёл их всех по пустому коровнику в его дальний угол, где в стене была замаскирована тяжёлая потайная дверь.
  -Мы только недавно прибыли,- сообщил им по дороге лейтенант.- Вам тоже вовремя стукнула мысль, что вас могут отследить по нашей технике?
  -Да, было такое,- ответил майор Ульрих.
  -Вот и я испугался, и заставил всех отключить свои мобильные и прочую технику,- продолжил лейтенант.- Но сперва по карте навигатора запомнил куда ехать.
  -Всё верно, лейтенант,- похвалил майор перевозбуждённого счастьем спасения Зиверса.- Как здесь кормят?
  -Как раз садились к столу - не успел оценить.
   Все рассмеялись и, переступив железобетонный порог, оказались после коровника в тускло освещённом туннеле, пробитым в горе и протянувшимся на пару десятков метров вглубь. Преодолев туннель, они вышли к ещё одним массивным железным дверям ведущим в распределителное охраняемое помещение с ещё тремя, способными выдержать достаточно мощные взрывы дверям. Их впустили в центральную дверь и, преодолев ещё несколько десятков метров туннеля и такую же непробиваемую дверь, они оказались в огромной пещере обустроенной в три уровня. Длина и ширина пещеры были не менее ста метров, а высота колебалась от трёх до пятнадцати метров, что позволяло построить здесь даже здания в три полных этажа со своими улочками, как в средневековых городах. Именно средневековые ощущения вызвал у Вальтера вид обустроенной человеком пещеры, погружённой в тусклый свет.
  -Там столовая и там сейчас все собрались,- сазал лейтенант Зиверс, указывая на близлежащее здания возле которого было людно.- А как только вас увидели на мониторе обслуживающего камеры наблюдения, ещё в нескльких километрах от-суда и доложили, то я сразу помчался вас встречать.
   Вальтер почти не слушал лейтенанта, надеясь вот-вот увидеть свою семью. И вправду - от столовой к нему бежали жена и дети!
  
  
   11
  
  
   Клаус, поднявшись на один из этажей "клиники", наконец-то нашёл те камеры, где содержались антиподы одержимых: носители божественной сущности. У него не было ключей, чтобы их освободить, но он не хотел оставлять их на растерзание тем, у которых ключи, вероятнее всего, уже были. Он выглянул в зарешечённое окно коридора, выходящего во двор "клиники" (сами камеры упирались в отвесную скалу), откуда доносилась плотная стрельба и увидел, что люди Рихтера заняли позиции на разделительной стене и, ведя огонь на поражение, не подпускают к себе одержимых. Когда выстрелы стихли, то Клаус услышал, что многие одержимые поднимаются на верх, что бы занять для стрельбы те окна у которых он сейчас стоял. Ещё они почувствовали лёгкую для себя добычу в этих камерах. Клаус тут же нашёл решение, как спасти беззащитных заключённых этого этажа и как уничтожить наверняка эту небольшую армию сатаны: он, выйдет к ним на встречу и поведёт их за собой во двор под град пуль людей Рихтера.
  -Молитесь!- крикнул он как можно громко на весь длинный коридор, что бы его просьба и эхом и духом отозвалась в сердцах здесь заключённых.- Молитесь за победу и за власть над злыми духами!
   Клаус притягивал к себе одержимых словно огромным, но невидимым магнитом и они стекались к нему изо всех коридоров и помещений "клиники", пока он уверенно шёл к выходу. Они окружали его тесной и бурлящей злом лавиной, которая покорно следовала за ним, но боялась даже прикаснуться к нему. И вот эта масса, раскрыв двери и ворота "клиники", вывалила на улицу. Оружие солдат, обороняющих внутреннюю стену молчало - Рихтер, увидев как Клаус, словно на привязи выводит за собой одержимых из здания, медлил с командой открыть огонь. Подоспевший к Рихтеру отец Урбан подтвердил его догадку, сообщив, что ясно чувствует, как Клаус выводит бесноватых на место их казни.
   Всё пространство между стеной и зданием быстро наполнялось теми, чьи души переполняло безумие зла. Было видно, как многие из них нервно дёргаются пытаясь освободиться от той силы, которой Клаус подчинил их.
   Не в состоянии больше выдерживать дьявольское давление, Клаус закричал тем, кто находился с оружием на стене:
  -Стреляйте! Огонь!
   Но Рихтер медлил боясь, что пули заденут того, кто вывел наружу эти легионы бесов не чувствуя, что его уже ни что не спасёт. И только когда безумная толпа набросилась на Клауса, Рихтер закричал своим людям:
  -Огонь! Огонь!
   Тяжёлые пулемётные пули, вырывая куски плоти рекошетили о бетон и снова с кровожадным шипением вонзались в тела одержимых страстями ада людей. Безжалостная к бесам бойня, длившаяся не больше минуты, закончилась по команде Рихтера.
  -Примкнуть штыки к винтовкам и карабинам,- прказал он.- Идём добивать раненых.
   Рихтер первый сошёл с парапета и первым вошёл в ворота разделительной стены. Он торопился в ту сторону, где под грудой тел скрылся из вида Клаус. По дороге он, обойму за обоймой, разряжал свой пистолет в недобитых бесноватых покрывшими плотной кровоточащей массой всё простьранство внутреннего двора.
  -Помогите мне!- крикнул он отцу Урбану, когда достиг того места, где в последний раз издалека видел Клауса и принявшись тут же ворочить тела. Священник и так изо-всех сил спешил за ним.
   Под двумя телами, словно под щитом, они нашли раненного Клауса с зажатым в руке пистолетом. Одна из пуль, пробив грудь одержимого, вошла ему в живот и он получил именно ту рану, которой всегда боялся. Его пистолет был разряжен в тех, кто как раз находился с ним рядом и пытался его растерзать - некоторым это удалось и одна сторона его лица представляла сплошное месиво, а чьи-то ногти содрали так глубоко кожу на его шее, что оголились пропитанные кровю мышцы.
  -Санитара сюда, живо!- приказал Рихтер, лицо которого непроизвольно стало излучать радость при виде выжившего в этой бойне нового друга.- У нас имеются очень хорошие врачи,- сообщил он Клаусу,- они непременно помогут.
  -Я рад, Клаус, я рад, что вы живы..,- быстрой скороговоркой повторял отец Урбан не в состоянии сдерживать свои крупные слёзы.
  -Там, на верхнем этаже - камеры с хорошими людьми,- тяжело произнёс Клаус.- Их нужно освободить.
  -Я постараюсь это сделать,- пообещал Рихтер.- Только сперва сделаем зачистку - может, кто-то из этих мразей ещё прячется в здании.
   Прибежали санитары с носилками и, осторожно поклав на них Клауса, понесли за ворота в местный медпункт.
  -Может, мне пойти с ним?- спросил Рихтера засуетившийся отец Урбан, держа в руках полы своей рясы, которые уже и так были насквозь пропитаны кровью.
  -Нам надо найти фон Буххорна и одну женщину,- сказал ему Рихтер, когда санитары с носилками отошли подальше.- И без вашей помощи, боюсь, не обойтись.
  -Да-да, верно,- воскликнул священник,- я совсем и забыл о них в этой суматохе.
   Они вместе напрвились вглубь "клиники", к зачистке которой, разбившиеся по командам люди Рихтера уже приступили.
  -Вчера поступили сведения, что Берлин взят русскими в кольцо,- сообщил Рихтер.- Нам было дано предписание начать подготовку к вывозу всех этих одержимых.
  -И куда?- спросил священник.
  -Поближе к фронту,- ответил Рихтер, остановившись у стенда с планом "клиники".
  -Мы только что предотвратили небольшой "армагеддон",- усмехнулся священник, пытаясь тоже разобраться с непонятным ему планом.
  -Страшно себе представить, что бы было - выпусти мы их на свободу.- Рихтер содрогнулся от одной только мысли об этом, вспомнив недавнюю бойню и глаза казнённых заражённых демонами безумцев.- Думаю, они могут быть где-то здесь.- Он ткнул указательным пальцем в одну из клеточек на плане, которая абсолютно ничего не говорила отцу Урбану.
  -Пойдём туда!- бодро согласился священник.
   Спустившись в один из подвальных коридоров, они осторожно шли вдоль раскрытых настежь камер встречая время от времени на своём пути трупы тех растерзанных охранников, которые смогли устоять против духов, но не против физической мощи их рабов. В этой части подвалов люди Рихтера ещё не побывали с зачисткой.
   Наконец они дошли до лаборатории, где прятались фон Буххорн и фрау Ремпель. Тяжёлая металлическая дверь была незаперта. Войдя вовнутрь, им представилась ужасная и отвратительная картина: два одержимых обгладывали труп человека, женщины. Рихтер вскинул свой "шмайссер" и двумя короткими очередями остановил бросившихся в их сторону одержимых.
  -Это она - Ремпель,- сообщил он отцу Урбану, когда они подошли поближе к истерзанному трупу.- Но убита она выстрелом в голову, сзади, в затылок, а не этими животными.
  -Она ведь была с фон Буххорном?
  -Да, с ним,- подтвердил ещё раз Рихтер осматривая рану на голове женщины.- И он мастерски умеет всаживать пули в черепа...
   Рихтер взял в руки телефонную трубку и связался с главными контрольно-пропускным пунктом "клиники".
  -Кто-нибудь покидал объект?- спросил он.- Нет? Никого не выпускать и не впускать на территорию без моего личного разрешения. Понятно? Никого!
   Отец Урбан тем временем с интересом пролистывал лабораторный журнал.
  -Это просто невероятно, что они здесь вытворяли!- воскликнул он, когда Рихтер положил трубку.- Это ведь какой извращённой фантазией нужно обладать, что бы только придумать такие опыты!
  -Фон Буххорн ещё где-то здесь и мои люди не знают как себя вести при встрече с ним.- Рихтер посмотрел на свой автомат.- Мы должны его найти первыми и обезвредить.
  -Не исключенно, что и он нас ищет,- предположил священник.
  -Будем надеяться на встречу!- Рихтер всё ещё сосредоточенно думал.- Где-то в этих подвалах у него была своя личная рабочая комната, что-то вроде кабинета. Так я слышал.
  -Тогда надо найти эту его нору!
   Минут десять они вслепую осматривали камеру за камерой, одно помещение "клиники" за другим - на плане никакого кабинета фон Буххорна не значилось, пока к ним не подбежал один из людей Рихтера.
  -Герр штурмбаннфюрер,- обратился к своему начальнику рослый эсэсовец,- разрешите обратиться?
  -Говорите!
  -В одном из помещений мы обнаружили тоннель выходящий за пределы "клиники"...
  -Где это? Показывай!- воскликнул Рихтер и бегом помчался за своим подчинённым. Отец Урбан едва поспевал за натренерованными военными.
   Их худшие ожидания оправдались - это был тот самый, мало кому известный из непосвящённых, кабинет фон Буххорна. С потайным туннелем ведущим за пределы "клиники". С выпотрошенным личным сейфом.
   Рихтер тут же, по телефону из кабенета своего давнего врага связался с внешним, за пределами "клиники" постом. Выслушав доклад, он сразу пересказал услышанное священнику:
  -Несколько минут назад он был на КПП в ущелье, взял их мотоцикл и уехал в сторону Италии. Мне даже в голову не пришло предупредить внешнюю охрану.
  -Наверно, у него есть какой-то план,- с некоторым сарказмом произнёс отец Урбан.
  -Конечно,- вполне серъёзно ответил Рихтер.- У него там тесные связи с некоторыми монастырями и монашескими орденами, готовыми по своим каналам переправить его в Южную Америку... Впрочем, как и у меня...
   Рихтер принялся перебирать те бумаги и документы, которые фон Буххорну не удалось унести с собой - он попытался представить себе дальнейшие действия этого опасного человека.
  -Я, наверно, пойду к заключённым верхнего этажа - поддержу их,- предложил отец Урбан и тут же поспешил к тем, к освобождению кого уже приступили люди Рихтера.
   Освобождённых из своих камер людей божьих вывели через тот самый тоннель, которым воспользовался и фон Буххорн - им не надо было видеть кровавое месиво тех, кому в жертву их ещё совсем недавно приносили, и отпустили на все четыре стороны. Отец Урбан, проводив их вместе с адьютантом Рихтера за колючую проволоку дальных постов, вернувшись, постарался найти личные дела на каждого из них, что бы вывезти к себе домой.
   В преследовании фон Буххорна дальше не было ни смысла ни времени - необходимо было как можно быстрее избавиться от тел бесноватых - отец Урбан всё ещё помнил о ожившем мертвеце, информацией о котором успел поделиться и с Рихтером. Но самого ожившего мертвеца они найти не смогли, как и тот самый дух. И только когда с внутреннего двора "клиники", с совсем недавнего места массовой бойни удалось перенести все трупы одержимых обратно в подвалы и там их запереть, все принимавшие участие в экзекуции смогли расслабиться.
  
   * * *
  
   Фон Буххорн, убедившись, что ни кто его не преследует, снова выехал на раздобытом у охраны мотоцикле на главную дорогу, пересекающую небольшой отрезок по Австрии и ведущую в Италию. Часа через два он расчитывал быть на месте - в одном из итальянских монастырей, аббат которого был рьянным сторонником фашизма и за последнии недели, не без участия фон Буххорна, успел переправить в Аргентину некоторых более расторопных национал-социалистов, не имеющих желания знакомиться поближе ни с русскими и ни с амереканцами. Благо, что и в Южной Америке ещё существовали Ордены не пропитанные ни большевизмом, ни безрассовым демократизмом. Тем более фон Буххорн владел такой инфомацией по духам, которая даже не снилась главному Ватиканскому экзорцисту.
   Конечно, те сведения о духах, которыми он сейчас владел, он мог бы на очень выгодных условиях для себя предложить американцам - они давно вкладывали огромные средства и вели разведку в этом направлении. Но разве пойдёт истинный католик на поводу у этих язычников-либералов?! У фон Буххорна были свои, далеко идущие планы...
   Но сейчас его руки всё ещё дрожали, на спине выступал холодный пот, а страх ни как не желал оставить в покое его душу. Он всё ещё боялся, и боялся не преследования, а того, что совершил ещё совсем недавно - убийства пророчицы, той, которая была его страстью и имела безграничную власть над ним. Он до сих пор не мог поверить в то, что сделал это - выстрелил ей в затылок, когда она орала и обвиняла его в случившемся. Она была не в состоянии смириться с тем, что провалился её, так тщательно продуманный план, она была в бешенстве от того, что проиграла. Но не её помутнённое состояние заставило фон Буххорна выстрелить в неё, нет - он к этому привык и находил эти безумства даже очень сексуальными. А вот то, что она в лаборатории, в порыве гнева проболталась о своём желании переметнуться к американцам - это взбесило фон Буххорна. Вот тогда-то он и понял, почему блокируются все его запросы о необходимости ликвидации "клиники" с неизбежежным приближением к ней войск союзников - Ремпель планировала сдаться победителям вместе с "клиникой" и всем, что её наполняло. Поэтому её ни как не смутил и приказ о вывозе одержимых к линии фронта - это всё равно бы не было исполненно благодаря её связям и влиянию. А американцы бы оценили её дар им - дьявол на высоте у любой власти!
   Фон Буххорн прихватил с собой гильзу того патрона пуля которого пробила голову навсегда любимой им женщины, пусть и предательницы - это ещё больше возбуждало в нём страсти и страха к ней...
  
   * * *
  
   Утром следующего дня Рихтер собрал своих людей и весь оставшийся персонал "клиники", поблагодарил их за службу и посоветовал им выдвигаться на запад - сдаваться войскам Союзников, чтобы не попасть в руки Красной Армии, где с солдатами СС не церемонились и зачастую расстреливали на месте.
   Удачно прооперированный Клаус ещё не мог сам двигаться, поэтому его заранее перенесли в автомобиль отца Урбана, где он дожидался священника. Из окошка машины он видел, как солдаты вперемешку с персоналом покидали на грузовиках главные ворота "клиники". К нему подошёл оставшийся один Рихтер, автомобиль которого стоял здесь же рядом на парковке.
  -Я отпустил и врача, герр Франк,- сказал он, открыв дверцу автомобиля, на заднем сиденье которого полулежал Клаус.- Он уверил меня, что осложнений с вашей раной, если соблюдать все его предписания, не должно случиться.
  -Да, последнии дни я плохо питался и это мне помогло с пулей в животе,- попытался немного сострить Клаус,- она ни чего не нашла в моём кишечнике.
   Они оба улыбнулись шутке.
  -Моё предложение, которое я вам озвучил вчера, ещё в силе.- Рихтер внимательно посмотрел в глаза Клауса.- Я могу вас взять с собой в Италию и от-туда мы переправимся в Аргентину.
  -Спасибо, герр Рихтер, но даже если бы я и согласился, то со своим ранением я бы только мешал вам. Думаю, предложение отца Урбана будет для меня приемлемей.
  -Недели три-четыре после капитуляции в стране будет бардак и неразбериха, но потом вам всё равно надо будет покинуть Европу - наши победители жаждут мести,- продолжил Рихтер.- Надеюсь, за это время ваша рана заживёт.
  -Спасибо, что беспокоитесь обо мне.
  -Это мой долг.
   К ним присоединился запыхавшийся священник. Его руки были заняты толстенными папками для бумаг, которые он тут же загрузил в багажник своего автомобиля.
  -Вы ведь не против, герр Рихтер, что я разграбил ваши архивы?
  -Да, на здоровье, святой отец!- воскликнул усмехнувшийся Рихтер.- Только бы это вам принесло пользы.
  -Ну, насчёт здоровья я не уверен,- отец Урбан многозначительно постучал себя по голове костяшками пальцев,- но вот польза быть должна.
   Все трое громко рассмеялись - каждому из них хотелось, что бы этот момент стал завершающей точкой той долгой кошмарной истории, котрую они пережили совсем недавно. Да и самой войны.
   Они так спокойно и мирно распрощались, словно за этими высокими и покрытими густой зеленью горами не было ни войны, ни смерти. Рихтер, переодевшись в гражданское, неторопясь отправился в сторону Италии. Где-то недалеко от границы он хотел остановиться в знакомом гостинном доме и отдохнуть, а ближе к ночи перебраться в Италию.
   Отец Урбан перевёз Клауса в свой кладбищенский домик, уложил раненного в свою кровать, а сам отправился в город узнать новости о войне и не ожидать ли им кого из Мюнхена, желающих разобраться с происшедшим в "клинике".
   Он вернулся ближе к вечеру, и уже с порога ругая себя за то, что не смог вовремя покормить своего больного.
  -Все-то разбежались из этой чёртовой "клиники",- оправдывался он,- а мой адрес хорошо известен господам эсэсовцам из штаб-квартиры в Мюнхене. Они ведь этого просто так не оставят, герр Франк, как вы думаете?
  -Смотря как далеко американцы, или русские.
  -Американцы совсем рядом, а Советы, кажется, взяли Вену,- сообщил священник, раскладывая на столе привезённые с собой из города продукты.- Точных данных ни у кого нет, но везде полно дезертиров направляющихся в сторону американцев. Хорошо, что у вас на руках настоящие документы настоящего рядового Вермахта, а не офицера СС. Да и солдатская форма как раз кстати.
  -А что с моими настоящими документами?- спросил Клаус.
  -Я их сжёг ещё вчера вечером, пока вы были под скальпелем в "клинике", вместе с формой,- спокойно ответил отец Урбан.- Ни что не должно нас связывать с СС.
  -Вы правы,- согласился Клаус.- А что у нас на ужин?
  -Для вас я раздобыл немного куринного бульона в одном из ресторанчиков, а сам хочу побаловаться альпийским сыром - у нас сегодня праздник!- обрадовал своего гостя и себя священник.
  -Праздник?- удивился Клаус.
  -Мы свободны от кошмара с демонами! От тех, что с погонами и от тех, что из самой преисподней.
   Отец Урбан заботливо дал Клаусу медикаменты, которые получил для него от врача из "клиники" и накормил его бульоном с покрошенными в него кусочками белого хлеба. Выплонив с достоинством свой долг вынужденной сиделки, он быстренько сбегал в свой винный погребок совмещающий в себе и мертвецкую, и принёс для себя бутылочку вина. "Этот сыр без вина несъедобен",- пояснил он Клаусу, принявшись наконец-то и за свой ужин.
  -Нам предстоит вместе провести недели три, пока вы встанете на ноги,- поделился своими планами священник.- Поэтому подумаем, как бы использовать это время с пользой для нашего будущего.
   На полу рядом со столом их ждала груда документом из "клиники".
  
   Через три дня городок, рядом с которым они жили, заняли американские войска. Отец Урбан, побывав в городе, приехал от-туда очень расстроенным.
  -Американцы жёстко взялись за "клинику" - ищат всех, кто там рабртал, служил и содержался.- Запыхавшийся священник сел на стул напротив кровати Клауса.- Туда понаехало много важных персон. Занялись опознаванием трупов одержимых. В городе людей из разведки больше, чем солдат из комендатуры. Рано или поздно они выйдут на нас.
  -Вы не знаете, были ли у американцев такие же проекты с бесноватостью, как и у... нас,- спрсил Клаус.
  -Почти уверен, что в стороне они не стояли,- ответил священник.- Меня часто предупреждали, что их разведка носом землю роет, чтобы побольше разузнать о наших успехах.
  -Надо уничтожить все бумаги, все документы, отец Урбан,- предложил Клаус.- Ничего хорошего они всё равно не принесут. Тем более мы многое уже прочитали.
  -Вы праву, Клаус,- согласился священник.- Не стоит хранить рецепты воскрешающих дьявола.
   Отец Урбан принялся разводить огонь в камине. Клаус хотел было ему помочь, но священник разрешил ему лишь посидеть на кровати.
  -Ещё я успел познакомиться с батальонным капелланом расквартированных здесь американских солдат,- говоря, священник подбрасывал в камин бумагу, подобно кочегару.- Он в шоке от слухов, просачивающихся из их разведки о том, что происходило в "клинике". Я не смог не пригласить его на ужин в это воскресенье - ведь он такой же служитель Господа, как и я.
  -Что вы задумали?- спросил Клаус с некоторой иронией.
  -Пока ещё не уверен, но можно попробовать с его помощью прибрать к своим рукам городской приход,- серъёзно ответил отец Урбан.- Местный святой отец удрал в неизвестном направлении, так как был из фашистов и был поставлен фон Буххорном, на которого и работал.
  -Но вы тоже, пусть и под принуждением, но работали.
  -Об этом знали единицы, которые уже далеко отсюда, и вот эта вот бумага.- Священник показал документ из "захваченного" им в "клинике" архива и бросил его в огонь.- Теперь и бумаги нет!
  -Но вас лишили сана!- Не сдавался в своих, с той же долей иронии доводах, Клаус.
  -...И ещё меня вместе с этим заключили в концлагер!- Для созидания своего будущего, отец Урбан подготовился основательно.- Наши, запачкавшиеся национал-социализмом епископы, будут ещё умолять меня принять это место.
  -А вы хотите этого?- уже серъёзней спросил Клаус.- Там ведь столько гадости в этой религии.
   Какое-то время священник молча и задумавшись жёг бумагу в разогревшемся камине. Потом подошёл к столу, налил себе вина, улыбнулся.
  -Зато там подвал для моего вина намного больше, чем здесь!- весело, словно тост, произнёс он.- А если серъёзно, то и среди религии необходим лучик чего то стоящего, настоящего.
  -Вы не теряете оптимизма!
  -У вас он тоже снова появится, как выздоровеете,- ободрил Клауса священник.
  -Надеюсь.
   Клаус тоже стоял на пороге новой жизни и важно было суметь построить её правильно...
  
   12
  
   Убежище, в котором оказался Вальтер со своей семьёй и сотней других людей, было посроенно ещё во времена второй мировой войны. После поражения Германии оно и местность вокруг были законсервированны и о нём знали всего несколько человек. Три года назад именно Лаукерт дал убежищу новую жизнь: он отстроил ферму-прикрытие, обновил системы защиты, расстроил пещеру, напичкал всю округу камерами наблюдения. Самому ему весь этот дорогой и сложный проект было бы не по силам одолеть и тем более пропихнуть в погрязшей в либерализме власти, но у такой мощной на сегоднящний структуры как антитерроризм, главой которой уже много лет являлся Лаукерт, всегда есть нити, которые уходят не только на самое дно терроризма, но и в правительство. Лаукерт поднатужился и получил что хотел - ещё одну базу-убежище, где было всё: и мини-контингент бойцов антитеррора, и небольшая тюрьма для террористов и их пособников, с которыми здесь разговаривали совсем недемократично, и временное укрытие для сведетилей, и арсенал с оружием, и запасы продовольствия, и многое другое. Такой проницательный и деятельный человек как Лаукерт, имеющий доступ и работающий с самой секретной государственной информацией, просто не мог бездействовать и не построить свою "крепость", видя куда катится в последние года этот обузумевший, ощетинившийся злобой мир. Терроризм ещё никогда не брал своё начало в горах Афганистана, или Пакистана, как это принято внушать народу, начало любого терроризма заложенно в политике каждого государства. Лаукерт ещё тогда позаботился о том, чтобы как можно меньше людей знали об этом убежище...
   Сразу же после принятия пищи, не дав никому отдохнуть, Лаукерт собрал основной костяк их "общины" в своём кабинете. Здесь были: сам Лаукерт, Вальтер, фрау Айт, майор Ульрих, лейтенант Зиверс, ещё два незнакомых офицера, чета Циммерлингов и ещё четверо штатских. Лаукерт представил всех друг другу и новыми людьми оказались: лейтенант Цорн, майор Айрих, два медиума - фрау Бонке и герр Кёниг, миссионер герр Тиссен и журналист по политическим обозрениям герр Шефер.
  -Что ж, дамы и господа, перед тем, как некоторым из нас нужно будет хорошо отдохнуть, подведём итоги случившегося и прикинем планы на будущее,- сказал Лаукерт и обвёл всех своим твёрдым взглядом борящимся с усталостью.- Лучше всех происшедшее вчера с этим миром описал профессор Циммерлинг, и это было несколько месяцев назад. Поэтому, герр Циммерлинг, Вам первым слово.
   Профессор Циммерлинг быстро раскрыл свой портфель, который прихватил из дома и, вытряхивая из него на стол кучу бумаг, тут же приступил к изложению своих мыслей, не заставляя себя долго ждать:
  -События, как вы все и сами видите, развиваются на много быстрее, чем можно было себе представить.- Говоря, профессор искал какие-то определённые бумаги в содержимом своего портфеля.- Но общая картина уже всем понятна и ясна - мы оказались на рубеже последнего времени и Бог освободил дьявола, дав ему полную власть и силу над душами людей. Процесс этот достаточно прост: люди, не желавшие жить по вере в своего Создателя, отныне лишены Его внимания, чувств морали и преданы отныне во власть злых страстей и демонической силе. Нескончаемые армии бесов ринулись из ада завоёвывать людские души. У них одна цель - уничтожить тех, в чьих душах живёт Бог.
  -Это можно сравнить со временами потопа: одержимые это - обрушившийся на нас потоп, а Бог - это наш ковчег от вездесущих бесов,- добавила фрау Циммерлинг.
  -Приблизительно так,- согласился с женой прфессор.
  -И как нам с ними бороться?- спросил Лаукерт.
  -Важно устоять в вере в Бога и в Его силу,- ответил профессор.- Это последнее испытание для верующих в Него.
  -Как долго это может продолжаться?- спросил майор Ульрих.
  -Об этом времени пророчествует и предупреждает Христос,- взял на себя смелость ответить Вальтер.- Он сравнивает это с Ноем и можно предположить, что дней сорок...
  -И что потом?- этот вопрос задал лейтенант Зиверс.
  -Это нам предстоит увидеть,- ответил прфессор Циммерлинг и помохал перед собой найденными бумагами.- Вот, нашёл! Это - наши с агентом Хайнцем последние совместные записи.
   Профессор зачитал свои с Хайнцем предположения того, как всё будет происходить и чем кончится. Для Вальтера и фрау Айт это было не ново - они уже об этом говорили на аэродроме: природные катаклизмы усилятся, мир бесноватых разделится по каким-то особым для них признакам (расовая принадлежность, к примеру, или религиозные предпочтения) и всё закончится тотальными, на истребление, войнами.
   Решив теологические вопросы и предупредив всех, что из убежища никого выпускать не будут, Лаукерт распустил их собрание.
   Вальтер тут же поспешил в комнату, которую выделили его семье, находящейся в этом же здании. Он снова обнял по очреди обоих детей, притянул к себе жену.
  -Я так за вас волновался,- сказал он ей.
  -Мы были в безопасности и волновались за тебя,- ответила она.- Всё время молились.
  -Лаукерт сказал, что ты ему здесь здорово помогла.
  -Да, было страшно.- Она стала приготавливать ему постель.- Здесь, в этой пещере есть тюрьма, а в ней были террористы. Когда всё началось, то они просто озверели, а какой-то охранник, поддавшись их бесовским духам, выпустил их. Началась стрельба, а Лаукерта тогда ещё здесь не было - да, я и не знала тогда ни про какого Лаукерта - мы начали молиться с теми другими гражданскими, которых здесь тоже спрятали. Объяснили ситуацию другим военным - идёт борьба добра со злом. Многие поняли нас и приняли сторону Бога. Но среди военных были и те, которые приняли одержимость. Не было другого выхода, как только их убить. Нас оберегали, сильно оберегали.
  -Молодцы,- сказаль Вальтер, на глазах которого навернулись слёзы - он представил себе, в какой опасности была его семья.- Я горжусь тобой и детьми.
   Она уложила его в кровать, обработала небольшие раны и ссадины и, собрав его грязную одежду, пошла её стирать. Засыпая, Вальтер чувствовал себя дома.
  
   Проснулся Вальтер только на утро следующего дня. Открыв глаза, он почувствовал себя на удивление бодрым и сильным. На столике рядом стояла большая бутылка воды и он одним залпом почти на половину её опустошил. Жена, отгородившая большим одеялом для них двоих уголок с кроватью, заметив, что он проснулся, "спустила" на него детей. Они с визгом, почти сорвав растянутое от стенки до стенки на верёвке одеяло, влетели к нему на кровать.
   "Жить будем!"- весело подумал Вальтер, принявшись возиться с соскучавшимися по нему детьми среди одеял, простыней и подушек. Жена, державшая в руках для него большую чашку кофе, не сводя с них радостных глаз, смеялась вместе с ними.
  -Всё, довольно!- решилась наконец она их оборвать.- Папе надо покушать!
   За одеялом-дверью Вальтера ждал завтрак из двух булочек, колбасы и сыра. В термосе был ещё горячий кофе.
  -Мы все, кто находится в этом убежище, кушаем в общей столовой, но завтрак уже прошёл и я принесла его тебе сюда,- пояснила жена.- Меня приняли в повора! Больше я не домохозяйка!
   Где-то в потолке заработал динамик и Вальтера, вместе с ещё несколькими людьми, пригласили по внутренней связи пройти в конференц-зал.
  -Кофе возьму с собой,- сказал он жене, запихивая в рот последнюю булочку с сыром.
   С дымящимся бокалом свежего кофе, он выбежал из их комнаты и помчался искать конференц-зал.
   По дороге он встретил фрау Айт, которая всё ещё выглядела разбитой и уставшей. Её вызвали тоже, но она, в отличии от Вальтера, проснулась давно.
   "Убежище", ставшее им новым домом, жило своей новой жизнью - встречающиеся всюду по дороге незнакомые люди, были заняты каждый своим делом. По-видимому, Лаукерт обладал талантом организовать и занять людей.
  -Готовы к новым победам?- спросил Вальтер свою спутницу.
  -Если только потребуется,- ответила фрау Айт.
   Они без труда нашли конференц-зал и сразу вошли. Там собрались все те, кто был вчера в кабинете Лаукерта - руководство убежища. Ждали только их.
  -Теперь мы все в сборе,- прокомментировал Лаукерт появление опоздавших.- Можно начинать.
   Без каких либо дальнейших комментариев Лаукерт включил большой плоский телевизор закреплённый на стене. Вещал один из центральных немецких каналов и бегущие в нём кадры были ужасны: в почти каждом из них показывались публичные казни людей разных возрастов, социальных принадлежностей и наций. Убийства транслировались со всего мира и с одобрения комментаторов. Всемирный праздник насилия и смерти заполнил средства массовой информации. Дикторы, с физиономиями полных безумцев, призывали следовать показываемым телевидением примерам и уничтожать тех, кто отвергает дьявола и его духов. Были и другие кадры: толпы одержимых, врываясь в церкви, возносили на алтари и кафедры обнажённых блудниц, пошло раздвигающих свои ноги. Кресты и распятья поливались грязью и отходами. Проповедники дьявола, надрываясь, призывали к ещё большим грехам и разврату. Мужеложники, скотоложники и другие извращенцы торжествовали. С лиц людей этого нового мира уже не сходил сатанинский оскал и они становились всё безобразнее и страшнее. Даже движения их тел стали другими, неестествеными - нервными и дёрганными. И каждый из них искал свою награду - кровь верных Богу.
   Лаукерт нажал на кнопку дистанционного управления и экран погас. В небольшом конференц-зале стояла гнетущая тишина. Многие из собравшихся увидели то, о чём подозревали, о чём были предупрежденны Библией и божьим Духом.
  -Как вы поняли, это - по всему миру,- сказал Лаукерт.- Весь мир, в едином духе, ополчился против таких, как мы. Европа, Азия, Африка, Америка - везде идёт охота невзирая ни на нацию, ни на вероисповедание. Мне кажется, что это продлится достаточно долго, пока эти бесноватые "надумают" перебить друг друга.
  -Вы правы - о времени мы можем только гадать, герр Лаукерт,- согласился с ним профессор Циммерлинг.- И это время очень страшное.
  -Нас здесь сто шестнадцать человек.- Лаукерт открыл свой блокнот.- Проведённая сегодня утром ревизия показала, что продовольствия нам хватит дней на двадцать. Поэтому голод нам пока не страшен...
  -Можно вам вопрос, герр Лаукерт?- Майор Ульрих встал со своего места.
  -Да, майор, задавайте.
  -Кто извне может знать об этом убежище?
  -Я позаботился, что те, кто знали, больше об этом не вспомнят.- Лаукерт не стал вдаваться в подробности и рассказывать о том, как приказал своему спецагенту, когда стало понятно, что Берлин и власть "сданы" сатане, убить одного человека из верхушки их конторы, знавшего об убежище и меющего доступ к управлению им. При том хаосе, что творился в Берлине, выполнить его приказ не составило труда. Мелкие пешки, имеющие косвенное отношение к убежищу, навряд ли будут вдаваться в подробности его настоящего положения. Да и полномочий у них таких нет.
  -Это приятно слышать,- тихо произнёс Вальтер, обращаясь к фрау Айт, которая сидела рядом с ним.
   Лаукерт объяснил всем присутствующим, как устроенно убежище, выводя всё на тот же огромный экран картинки с компьютора. Это был мини-городок в огромной горе со всем необходимым для жизни. Энергоснабжение "воровалось" из общей сети так, что отследить его поток было очень тяжело, но на всякий случай здесь были установленны и мощные генераторы. От пещеры шёл ещё один туннель отхода, выходящий на другую сторону горы и этот факт обрадовал всех ещё больше.
   После небольшой презентации своего детища, Лаукерт всех распустил, попросив остаться только Вальтера.
  -Как устроились?- спросил он, когда дверь закрылась за последним вышедшим.
  -Спасибо, лучше даже не пожелаешь,- ответил Вальтер.
  -У нас здесь несколько семей и им мы постарались выделить отдельные комнаты, а все другие на казарменном положении.
  -Я ценю ваши заботы, герр Лаукерт.
  -Не стоит...- Лаукерт, встав со своего места, прошёл к Вальтеру.- Можно быть уверенными, что бесовские духи не проникнут извне сюда, в убежище?
  -Без их носителей-одержимых - нет,- заверил Вальтер.- И если только кто-то из нас не отвергнет Бога и сознательно не встанет на путь зла.
  -И это возможно?
  -Всегда есть опасность искушений и разочарований. Человек очень непостоянен в своих духовных предпочтениях. Вероятность увеличивается с количеством, а нас здесь не мало.
   Вальтер пристально посмотрел на Лаукерта - его не переставала удивлять проницательность и дальновидность этого человека. Интересно, когда он спит, или отдыхает?
  -Вы здесь самый сильный медиум, герр Штайнигер, и я прошу вас всегда быть на чеку. Прислушиваться к людским душам.
  -Я постараюсь быть полезным.
  На экране неожиданно появилась цитата из Библии: "Господь - свет мой и спасение моё: кого мне страшиться?". Их убежище вещало в единственно верном направлении.
   Это был их новый дом, их крепость, их ковчег в бушующем море зла...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"