Соколов Алексей : другие произведения.

Тема и вариация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Комната. Почти пустая: беспорядочная груда старых перчаток, ботинок, сапог и туфель, кровать без матраса с решетчатой спинкой, немного прочего мусора - облупленная кружка, обрывки бумаги. Люк в полу вместо двери. Зеркало на стене - в деревянной рамке, щербатое. В зеркале отражаются Он и Она: сидят на кровати. Окно занавешено потрепанной тканью.
  
   Он:
   - Сейчас войдет тетка и скажет: "ваше время истекло", и мы проснемся.
   Она (отводя рукой занавеску, смотрит на улицу):
   - Там дождь.
   - Чувство такое, что он собирался всю жизнь.
   - Не как в Турции. Здесь их больше.
   - Мы были в Турции? Мне показалось - в Америке. Служка, что провозгласила нас мужем и женой, была откровенно протестантского вида.
   - Как и "алтарь" у нее за спиной. А вокруг копошились турки.
   - С чего ты взяла?
   - Они хватали нас руки, заговаривали нам зубы и в суете, по шумок, старались залезть к нам в карман.
   - Что же, все через это проходят. Ведь праздник - он и в Америке... то есть в Турции праздник.
   - Доволен?
   - Да. Здесь замечательно.
   - Тем, что было?
   - Не знаю. Навскидку - все есть. Но чего-то еще не хватает.
   Она (загадочно):
   - Я подготовила...
  
   Он поворачивает к ней голову.
  
   Она:
   - ...наше венчание.
   - Хорошо.
   - На десятое. Церковь - с другой стороны островка.
   - Хорошо, хорошо.
   - Ты же сам говорил: нельзя останавливаться. убегая, пока еще близко... Мне кажется, что уже далеко.
   - Хорошо, хорошо. Замечательно.
  
   Затемнение.
  
   Та же комната. Вечер. Он и она сидят на кровати с ногами, прислонившись к стене.
  
   Она:
   - У нас новый сосед.
   - Черт. Откуда?
   - Приплыл. Далеко втащил лодку на берег. И отпер заброшенный дом через рощу от нас.
   - Надеюсь, он не притащил за собой свой ад, как все остальные.
   - По крайней мере, он держит его внутри. Ты доволен?
   - Соседом?
   - Венчанием.
   - Лучше, чем в первый раз. И по правде, я мало что помню.
   - И я.
  
   Он отворачивается к окну, долго смотрит в сумерки.
  
   Она:
   - Вот он. Тащит хворост.
  
   Пауза.
  
   Она (глядя в окно):
   - Наверное, у него дар: ценить и создавать тишину.
  
   Затемнение.
  
   Та же комната. Прибрана и останется такой до конца. Он - поднимается из люка. Она - разметавшись, лежит на кровати, нагая.
  
   Он (вешает куртку):
   - Устроил костер, жжет бумаги... Зачем ты?..
   - У меня ничего больше нет. Отнесла старику ночную рубашку: пусть бросит в огонь.
   - Как всегда, узнаешь все первой.
   - И теперь у меня - ничего своего.
   - Завтра праздник: десятое. Как отметим?
   - Пойдем обвенчаемся.
   - Но...
   - Там все изменились: священник, и служка, и прочие.
   - Отчего не отпраздновать, если пусто?
   - Прохладно так. Очень приятно.
  
   Он садится к ней на кровать.
  
   Он:
   - А я? У меня...
   - Это что же?
   - Ну... лень, мягкотелость, молчание, нечто вроде привязанности к Лив Ульман...
   Она (поспешно):
   - Вот видишь, у тебя нет решительно ничего своего. Чтобы это понять...
   - Вовсе необязательно возвращаться туда, где тебя долго не было.
  
   Затемнение.
  
   Та же комната. Она - в постели, укрытая одеялом. Он - поднимается из люка с деревянной лошадкой в руках.
  
   Она (не глядя):
   - Привет.
   - Принести что-нибудь?
   - Свечи, воду, дрова... Все на месте. Не стоит. (глядит) Ты зачем с ней?
   - А помнишь, старик наш привычку завел: сидит в кресле-качалке с лошадкой?
   - И что?
   - Он отдал ее мне. Говорит, что не может скакать на ней больше. Оставил себе погремушку.
   - Теперь у нас вдосталь всего. Мне старик подарил одеяло.
   - К десятому все у нас есть. И поэтому...
   - Обвенчаемся, раз мы богаты?
   - Празднуем. Я уже был там, встречался. Назначено в два. Потому что до нас - отпевание.
   - Я люблю, когда сильно натоплено, намолено и накурено. И позолота немного стерлась.
  
   Подталкивает его к люку.
  
   Она:
   - Пойдем.
  
   Он садится на край и не хочет спускаться дальше.
  
   Он:
   - В юности мы однажды расчищали крыло больницы...
   Она (толкает сзади):
   - Разбушевался?
   Он (удерживаясь на месте):
   - В палатах ничего не осталось: одни лишь кровати с матрасами. Мы сворачивали матрасы и выбрасывали через окна во двор: такой старый, тенистый. Была золотая осень.
   Она (толкает):
   - Да хватит же.
   Он (удерживается):
   - Плохо свернутый матрас не хотел пролезать в окно; на земле - раскрывался опять. Это было...
  
   Затемнение.
  
   Та же сцена. Она спихивает его вниз с очевидным раздражением.
  
   Она:
   - ...да, есть повод к исповеди. Расскажи, что я злюсь и пытаюсь тебя рассердить, а тебе все равно.
   Он (удерживаясь, спокойно):
   - Не десятое же.
   - Что, есть разница?
   - Если сократить жизнь на три года в плохом и вернуть их в здоровом месте, получится...
   - Ноль. Как и ты.
   Он (оборачивается):
   - Бери пример с нашего старика: его лицо постоянно спокойно. Лишь иногда его рот...
  
   Она бьет его кулаком по спине.
  
   Он:
   - Вот так. Иногда его губы кривит недовольство, и сразу, как будто тянут с другой стороны - младенчески радостная улыбка.
  
   Затемнение.
  
   Та же комната. Он - стоит в люке. Она - сзади чуть ниже, подталкивая его кверху.
  
   Она (томно):
   - Где-то шастает... По утрам...
   - Я дышал.
   - Вчера тебе посоветовали другое.
   - Ох и разнос нам устроили в церкви.
   - Да, на ночь глядя. Вокруг была готика. И священник - весь в черном.
   - Они ходят в черном всегда.
   - "Как вы можете... Как вы могли жить в не венчанном браке, в таком раздражении, в таком..."
   - И действительно?
   Она (заталкивает его в дом):
   - Входи же.
  
   Пауза.
  
   Она (заталкивает):
   - Ну, давай.
  
   Пауза.
  
   Он (поднимаясь в комнату):
   - Знаешь, что я сейчас видел? Догадками, смутно, в тумане. Старик разломал свою лодку, вкопал доски кругом, как ствол, в лесу и таскает ведрами воду, и поливает...
   Она (обнимает его сзади):
   - Следующее подорожание билетов его не коснется.
  
   Затемнение.
  
   Комната. Полумрак. Пусто. Серое одеяло в углу. Оконце под потолком. За оконцем растет трава. Она - сидит, подобрав ноги, на одеяле. Он - стоит, прислонившись боком к стене, руки в карманах, и смотрит вверх, на оконце.
  
   Он:
   - Говорят, что земля поднимается. То, что кости, дома, черепки в ней тонут - не говорит никто. Приятнее видеть, как мы, гадя под ноги, постоянно растем на всем этом.
   - Спокойно.
   - Зачем?
   - Бери пример со священника.
   - Да, он все нам прощал... (осекается. Продолжает) Он даже простил нам, что мы одни. Кажется, на позапрошлом нашем венчании...
  
   Пауза.
  
   Он (решительно):
   - Пойду и набью ему морду.
   - Постой. Что мы знаем о нем?
   - Городские - как инвалиды. Для них деньги - протез всего. Заплатил - и вливают по трубкам. Не заплатил - не качают. Все просто. Не выпустит: говорит, что платил за расстрел. Ты не слышала?
   - Слышала. Все же... Не знаю.
   - Расстрел за попытку бегства для него лучше. Изобьют - еще лучше: он застрахован. Повторяя его канцелярский язык...
  
   Пауза.
  
   Она:
   - Пойди-ка, набей ему морду.
  
   Пауза.
  
   Он (смотрит на нее):
   - Нет, я не понимаю. Душа, отношения. Они же должны развиваться?
   - Должны.
   - А я чувствую свежесть, как в самом начале. Ну что здесь поделаешь...
   - Не ходи.
  
   Пауза.
  
   Он (смотрит на нее):
   - Тебя так много разной, что я себя чувствую прелюбодеем. А здесь некому каяться в этом грехе. Я умру, как развратник.
   - Есть выход.
  
   Пауза.
   Он:
   - И какой?
   - Мы пойдем и сейчас обвенчаемся.
   - Но там этот... И время...
  
   Она (встает, решительно хватает его за руку, тянет):
   - Идем, идем. Хватит валять дурака.
  
   Затемнение.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"