Спасин Емельян Ийегович : другие произведения.

Прогулки под луной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Через сны и грезы, спасти реальность.

   Прогулки в обнимку с луной,
   или, поющий под дождем.
  
  "Ты Не посчитай Себя стоящим
  Только здесь вот, в сущем,
  В настоящем, А вообрази себя идущим
  На границе прошлого с грядущим".
  
  Л.Мартынов
  
  Скажу вам ребята без всякой балды, что в жизни каждого человека наступает момент, когда хочется рвать, метать, убивать, насиловать животных, бить по попе маленьких детей, вливать водку цистернами в ненасытную глотку, и даже трахать страшных отвратных непригодных для этой светлой цели баб. И у меня ребята наступил, такой никудышный эпизод в моей жизни. Попёрли меня друзья с работы за пьянство, дебош и раздачу бесплатных характеристик личностям из высшего руководящего состава. Хотя, характеристики - это конечно громко сказано. Так, пендаля директору влепил. Думал, что это Гришка Страхов шебуршится без дела. Еще дал главное и ору, как дегенерат:
  - Когда пиво притаранишь, щелбан! Тебя токмо за смертью посылать, задрота тифозная!
  Мы его за пивом и заслали. А этот невнятный недоросток Страхов, жополиз гнусный, носит такой же костюм, как директор наш Игорь Васильевич - типа, на вкус и цвет понравиться тому в обед. Как таких козлов земля еще носит. Ну и этот самый  "Сатана" (прозвище шефа за лысины и характерец гавнистый), а претензий к нему ни имел я в данный момент времени, не одобрил тык сказать моё неофициальное обращение к своей персоне. Я, по-моему, при ударе слегка по кокосам ему попал. Неудачно как-то ударил, как бы евнухом не забацать шефа нашего. Игорь Васильевич согнулся пополам, и суетливо схватился за свою пострадавшую мошонку . Затем развернулся и посмотрел на меня. Вид у него мало сказать, что был офигевший. Офигели даже его дорогие итальянские очки, а зрачки глазенок серых и тусклых расширились до орбиты Юпитера. Ну и после таких, мягко говоря, адских недоразумений сплавили меня мгновенно, и забыли сразу, как звать такого урода. Я ещё думал, не попади я по кокосам, оставили бы меня или нет. Потом, поразмыслив, понял, что яйцаны директорские тут не причем. Общая картина была уже страшенно не дружественная для меня и моего сраного имиджа.
   Я любого доведу до белого каления, ибо меня хлебом не корми, а дай поизголяться над подлыми натурами окружающих людей, а иных я сроду не приметил.
  
   В нашем дворе стояла страшная темень - похоже, опять хулиганы разбила все фонари. Под ногами действительно похрустывали осколки ламп. Я возвращался от друга Валеры - мы с ним решаем одну крутейшую задачку, ну просто улет. Я после вылета с работы приехал поплакаться ему в жилетку. Ему встретился Мишка позавчера и ошарашил темой - дают сто тысяч у.е. за нахождение самого большого простого числа. Спонсор - одна крупная криптографическая контора. Естественно, мы загорелись, как китайские фейерверки - аж вспыхнули салютом. Нас хлебом с Валеркой не корми, а дай задачку пощелкать нерешаемую. А здесь еще и сто тысяч дают. Но пока дело движется туго. Валерка меня успокоил:
   - Теорему Ферма тоже не сразу решили.
  Ага, не сразу, лет через триста, и не раньше.
  Есть смысл сначала порешить проблему бессмертия, или, хотя бы, лет до девятисот продлить жизнь, как у прародителя нашего Адама.
   Родной дом вырос темной глыбой - мой третий подъезд. Сердце радостно забило светлый марш, когда неожиданно из глубины двора нарисовались трое.
   - Угрюмовские - вскинулся я, но продолжил ход. Бежать глупо. Мы сблизились и встали.
   - Парень, у нас проблема. Если не поможешь решить, проблемы будут у тебя, ясно? - угрожающе процедил средний бугай.
  Какая проблема? - спросил я невинным тоном, приготовляясь к отчаянному броску.
  Бывают в жизни такие моменты, что плюнуть надо на инстинкт самосохраненья и в битву ввязаться до посиненья, пусть в ней и не светит тебе ничего.
   - А вот ка... - не успел докончить фразу бугай, как я запрыгнул на него, и...
   Дзиииииинь. Зазвонил будильник. Я, выпростав правую руку из под одеяла, резким хлопком ударил по кнопке - у нас древний зеленый будильник "Слава", который подарила на свадьбу бабушка Леры. Кстати, вот и она влетает в спальню, и как мегера кричит своим писклявым голоском:
   -Подъем! Труба зовет менеджера Парамона в поход.
  С женой с недавних пор мы спим раздельно - она устроила себе лежбище на диване в зале. Она меня бойкотирует, типа, стимулирует к зарабатыванию бабок.
  Я побрел на кухню, поставил чайник. Выглянув в окно,
  На душе стало зябко.
  Я сижу на гребанном неуютном деревянном кресле с привязанными руками и спеленутами ногами. Парикмахер выстрагивает озерки на моей рыжей шевелюре, а католический священник уже дал мне благословение в ад.
  Через минут десять меня поджарят, как сосиску в гриле. И хочется надеется, что не смажут кетчупом и горчицей - хотя, как знать, кое-кто съел бы меня вместе с потрохами. И я даже знаю таких людей, их как минимум трое - родители Сэма и его женушка Салли.
  Эх, судьба моя злодейка, что же мне так не повезло?!
  А начиналось все просто замечательно, если не сказать - просто великолепно.
  
  Я думаю, что мир похож на громадный жилой дом - многоподъездный, многоэтажный, многомерный и закрученный в ломовую спираль.
  Но все жильцы в этом доме разные и различные во всем: культуре, философии, строении тела.
  Но соседи не ходят в гости друг к другу в здоровенных домах, если раньше они не соприкоснулись где-либо - в детстве, в школе, в институте, родне et cetera.
  Представьте себе картину дня.
  А вот и вечер - сантехник Вася едва дополз до своей квартирки, предвкушая насладиться ужином с поллитровкой и телевизором в обнимку. Жена Люся все подогрела, накрыла и зовет суженного. Водка, холодная, нет, ледяная, разлита по стаканам. Назревает тост.
  Дзииииииииинь!!!
  Кого черти несут?! В глазке знакомая морда соседа справа - профессора физики в МГУ.
  - Че надо - вопрошает Вася.
  - Извините, не соизволите ли впустить вашего соседа на минутку. Есть важный разговор.
  - Водку жрать будешь?
  - Нет, нет, что Вы, я водку не пью. Если только немножко вина французского.
  - Вина не держим - с облегчением Вася говорит и впускает соседа, с трудом припоминая его имя - Иннокентий Калистратович, кажись.
  Бочком, бочком ввинчивается сосед в квартирку и на кухню. Тревожно поглядывая на Васю и Люсю, говорит:
  - Извините, но сегодня запустили андронный коллайдер во Франции-Швейцарии. Так я по доброте душевной хотел успокоить вас и сообщить, что вероятность уничтожения нашего мира от этого проекта ничтожно мала - она не превышает трех тысячных процента. Вы представляете себе такое? Можете спать спокойно.
  Вася молча опрокидывает один стакан кристалловской водки путинки, далее наливает второй и выпивает, уже закусывая луковицей с ржаным хлебом.
  Мутно поглядывая на профессора, Васю бормочет:
  - Не знаю, хренайдер не ремонтировал. Может у вас бачок потек, или ванна засорилась, господин профессор? Только я сегодня никакой. Все завтра. Да и натурой не беру - пожалте полновесным рублем. Бачок за двести рябчиков, а ванну за пятьсот.
  Занавес.
  Можете додумать сами последствия хождения в народ композитора симфоний или философа, поклоняющегося Хайдеггеру на пару с Кьергором.
  Заранее неплохо написать бы заупокойную сонату, снабдив ее некрологом заумным.
  А вот представьте 2357 год от рождества Христова. Земляне построили фотонный звездолет и отправили его
  к системе Сириус на предмет контакта с внеземной цивилизацией.
  Успешно преодолев пространство и простор, наши разведчики находят таки планету, на которой возможна жизнь. Спуск, все дела и вдруг контакт.
  Но сириусане уже ускакали на миллионы лет вперед в развитии своем, и сейчас у них такая форма общественного устройства - каждый индивид выбирает максимально крепкий носитель своего тела, а практика показала, что это октаэдр из кремния, и занимаются внутренней йогой. Оказывается, что они уже обследовали всю Вселенную. Везде одна байда, что в фас, что в профиль. И какого хрена лысого лететь к черту на рога, если новостей нет ниоткуда новых.
  Сразу десяток добровольцев пожелал превратиться в октаэдры. No promblems. Вот машина, с одной стороны сыпешь песок, с другой залезаешь сам.
  Десять придурков с радостным гиканьем превратились в причудливые разноцветные камни правильной формы. И сразу в крик:
  - Что за дела? Мы ничего видим и не чувствуем, однако.
  А им ответ от аборигенов:
  - А разве чакры вы свои еще не открыли? Зачем тогда вы в камни себя обратили?
  Остальная толпа ломанула в звездолет и спешно направилась домой. Да вот незадача, недалече мигнула сверхновая анютиным глазком и кораблик с населеньем вместе прошит был жестким гамма излученьем и отправился в небытие. Се ля ви.
  
   Почистив зубы и умывшись, я стал разглядывать себя в зеркало. Глазки у меня карие, а взгляд как у спаниеля - вечно побитый какой-то. Уши оттопыренные, нос курнос - в общем, ужас. Как Лерка за меня замуж пошла, до сих пор не пойму. Провел рукой по подбородку - он у меня с ямочкой, пожалуй, только его я и люблю, и люблю именно за ямочку, раздваивающую подбородок на две ровные половинки; царапнула щетина. Достав бритву, я стал намыливать помазок.
  Вдруг дверь ванны распахнулась и сразу крик:
   - Ты что, один в доме? Ты столько не зарабатываешь, чтобы по часу в ванне торчать. С Босых кто гулять будет - Пушкин?
   - Дай побриться, пожалуйста, Лер. Пять минут, не больше.
   - Я уже чайник выключила, глухня. Дай посмотрю. Да нет никакой волосни - так иди. Пей чай, делай сам бутерброд с сыром, погуляй с собакой и на работу не вздумай опоздать. Вперед, с песней.
  Пришлось горестно выметываться из ванной - спорить с женой бесполезно, глухой номер. Она у меня командир в юбке. Вся в отца своего, командира ракетного дивизиона.
   - Может она выбрала меня, потому что я тюфяк и мной можно командовать - неожиданно мелькнула мысль в моей бедной головушке. Раньше такие мысли не мелькали, когда мы вместе спали.
   Попив чайку пустого и съев кусок хлеба с заплесневелым сыром, я оделся для прогулки.
   - Босой, фьють. Босой - кликнул нашего ризеншнауцера. Пес у нас боевой и толковый. Просто молодец. Он выполз из зала, где его коврик и довольный подбежал - гулять он любит. Мы пошли на прогулку.
   Во дворе отпустив пса на вольные хлеба, я уселся на лавку, горестно поглядывая по сторонам.
  После месячного полирования  панелей, я отчаялся и говорю одному дибильноватого вида кадровому агенту.
  - Найди мне братик, хоть какую работёнку. Хлеб жую пустой, а вот пиво уже месяц не потребляю. Хоть сторожем каким либо долбанутым.
   Наверное, у этого дохляка кровью сердце облилось от таких раскладов. Поэтому достаёт он дрожащими руками из секретной папки какой-то лист бумаги и говорит.
  - Есть для такого братана (а сам в сторону - шизика дегенеративного, в натуре) , как ты, должность адцки козырная.
  - Говори не томи, брат мой неназваный.
  - Не буду я тебе ничего говорить. На вот номер, сам звони. Если что, я тебе его не давал, ты сюда не приходил. Придумай сам отмазку ты, где нарыл сей номерок, не будь уж совсем лошарой - и срисовывает с бумаженции номер телефонный.
  Я схватил в руку заветный клок бумажки и продефилировал прочь на свежий воздух, где плывёт ничего не подозревающая толпа и нет таких дибильноватого вида задротов, считающих тебя неудачником в миллиардном поколении.
   - Сегодня пятница. Лерка к своим родичам умотает - от этой мысли настроение мое слегка улучшилось.
   Приятно наблюдать за Босым на прогулке - он носится кругами, обнюхивает все интересное: он любопытен донельзя. А иногда, всматриваясь в его доверчивые глазенки, я думаю, что он все понимает, но не может сказать. Особенно он чувствует мое настроение - когда мне совсем грустно (а просто быть грустным, это мое естественное состояние), тогда Босой кладет свою морду мне на колени и закрывает глаза. Мы замираем в этом положении надолго.
  Женечка старательно копал глубокую ямку в песочнице двора. Ему пять лет и семь месяцев, но он уже сам читает книжки. И вчера попалась книга про пиратов и про клады.
  Как же она называлась? А, "Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца" - вот так.
  Тщательные расчеты показали, что наиболее вероятный участок для клада находился именно здесь - в песочнице, а, главное, здесь так хорошо копалось--))
   Евгений был не один. На качельках мирно тряслись Маринка с Оксанкой, бросая хитрые взгляды на кладоискателя.
   Прошел час-другой. Девчонки расселись по бортикам песочницы, небрежно подбрасывая кончиками туфелек песочек. Оксанка заныла:
   - Ну, скоро клад делить будем?
  Женечка выполз наружу из ямищи и показал fuck девчонкам (то есть оттопырил средний палец):
   - Ни хрена вы здесь не высидите, наседки оголтелые. Понятно?
  Девочки обиженно отвернулись, не покидая своих мест.
   - Кто прорыл тоннель к центру Земли? - громко спросил худой длинный дядя, склонившись и заглядывая в ямку.
   - Это не тоннель, а ход к кладу - резко заявил Женечка.
   - Да? Очень интересно. А меня зовут Емеля.
   - Евгений - представился солидно пацан.
  - Помощь нужна?
  - Нет - поспешно ответил мальчик, боясь еще одного претендента на сокровища.
  - Давай отдохнем, поболтаем, а то иду в гости, но рано приперся - предложил дядя.
  Евгений согласился - По-правде говоря, он сильно приустал. Мальчик внимательно всмотрелся в такого общительного дядю, одетого в малиновую рубашку, заправленную в синие штаны. Больше всего выделялись жгуче-синие крупные глаза, светящиеся неземным светом. И он спросил:
   - Дядя, а вы ученый?
   - Угадал чертенок - рассмеялся тот - а почему ты так подумал?
   - У вас глаза, как прожектора, светят и бьют на сто миллионов миль вперед, и мысль там светится и полыхает.
   - Это плохо или хорошо?
   - Это изумительно, но я никогда раньше такого не видел.
   - Тебе еще нет семи? - спросил дядя Емельян.
   - Нет, но мне скоро шесть годиков будет, через пять месяцев.
   - Это хорошо, значит есть шанс. Детишек зомбируют до семи, после восьми они спасены. Знаешь об этом?
   - Не-а. А какой шанс у меня будет? - волнительно спросил Женечка, забыв даже про свой клад.
   - Разные варианты могут быть. Понятно?
   - Не-а.
   - А дай лопатку мне, помогу прорыть тебе тоннель на другую сторону Земли.
  Но отдохнувший Женечка сам заполз в свою ямку - он ни с кем не хотел делиться кладом - и стал яростно вгрызаться глубоко внутрь.
  
   В детстве я любил поиграть в пузыри, надувая их до невообразимой емкости и непонятной расцветки. Они летали везде и лопались, не создавая ничего нового.
    В юности мне удавалось все подчинить своей воле, и движение частиц полностью подчинялось мне.
    В молодости я запустил любопытные процессы, дающие разнообразные корпускулы. И мне пришло в голову начать строительство из них новый слой вторичного жилья.
  В зрелости я пришел к пониманию и необходимости хаоса, как создателя красоты.
  Сейчас, в период мудрости, я вынужден пожинать плоды неконтролируемости мировых процессов.
    Вот он сидит передо мной, и мы уже выпили семь бутылок с закусью от Вельзелвулла - икра черная, балыки, лобстеры, суши и роллы: да здесь все самое вкусное по понятиям этого мирка "Земля".
    - Ну, теперь ты веришь во внешнего Бога? - спрашиваю я Емелю (а мы уже ты и он кличет меня "Пахан иудейский").
    - Ты для нас вторичен - Емеля был категоричен - но как ты умудрился создателям нашим Сириусным внушить такую мысль, чтобы они сделали закваску, как евреи и паче того наплодили жидов, человечества врагов? Нет, ты мне сейчас скажи!
    - Пойми ты, голова твоя садовая, что последние семь миллиардов лет я всего лишь наблюдатель. Интересно же смотреть, что натворил я, Создатель!
    - А что же ты наблюдатель испугался, что за меня смерда простого так взялся, что квадриллионы километров пронесся я незаметно и предстал перед очами Всевышнего?
    - Просто не там ты Бога ищешь, Емелюшка. И внушив народам мира ученье свое, погубишь ты его на заре расцвета.
    - Но проще нет ученья и быть не может. Я Бог, он Бог - все Боги кругом. И каждый талант свой раскрывает. Скука убегает, и все танцуют пляску творчества и жизни.
    - Так иногда простота бывает хуже воровства - смиренно произнес я, надеясь так с пути погибели Емелюшку свернуть. Но он лишь удила закусил, и стаканы наполнив, молвил:
    - Может ты и Бог, а может Сатана. Хрен вас разберет, а выпили мы мало. Так пусть гордится тот, кто создал каплю мира, отразившую в себе его глубины. А скоро превзойдет тихушных наблюдателей, создав миры, где будет много света. Да, вот ответь на мой вопрос о Черноте Вселенной?
    - Так получилось, я не провел ни испытаний, ни предварительных расчетов.
    - Эх, ты Васек (однако, какая наглость - я со скрипом терпел пахана иудейского - а тут обозван именем кастрированного кота: Емеля мне поведал о своих питомцах), давай же выпьем, и домой меня отправь. А больше не мешайся под ногами, иначе коллайдером похерим конструкцию твою.
   Позавчера у нас с Лерой был жуткий скандал. Я пришел домой в восемь вечера, а ее еще не было. Сунулся на кухню - ужина нет. А я страшно не люблю готовить - мне это дело противно: в детстве меня мама грубо наказала, когда я испортил целый десяток яиц, пытаясь приготовить омлет на всю нашу семью, в которой были еще папа и братишка Кеша.
   Короче, я пошел и сел играть в КВЕСТ - люблю иногда поиграть в компьютерные игрушки, просто хлебом меня не корми. Время летело незаметно.
  Я шагал по узкой бетонкой тропинке, вьющейся вдоль высокого забора ДСК-1. Настроение было приподнятое, так как сегодня была пятница, и я уже настраивался на выходные.
  А на повороте я исчез...
  Очнулся я в внутри конструкции, весьма странного вида - кругом вились сложнопереплетенные провода и кабеля. Вверху был иллюминатор, но не круглый и не квадратный, а похожий на цветок лотоса. Вдали голубела планета.
  - Как она похожа, эта планета, на нашу родную Землю - подумал я и перевел взгляд на пол. На нем находилось необычное сооружение, похожее на робота WALL-E из одноименного мультика.
  - Здравствуй посланец - произнес робот на чистом русском языке. Ошарашенный, донельзя, я смог только пробормотать:
  - Привет.
  - Вы удивлены? Не бойтесь, мы вас вернем - успокоил робот и продолжил:
  - Слушайте и запоминайте. Мы выбрали вас как потенциально самого способного HOMO SAPIENS. Ваш мир находится в опасной зоне,
  и именно вам предстоит попытаться спасти его. Ваши мысли об эволюции, как о включении все новых и новых подпрограмм, зашитых  в ДНК, примерно правильны. Сейчас наступает пора о включении новой ПОДПРОГРАММЫ - GOMO FUTURUM. Мы включим вашу подпрограмму и объясним, как включить ее для всех остальных. А сейчас вы заснете.
    Очнулся я на том же повороте, но, круто повернул назад, и, подпрыгнув и расправив крылья, полетел спасать людей.
   Мы сидели за деревянным дубовым столом с дедом на его даче в Сосновке.
   Был теплый августовский вечер: ни ветерка, красно-розовые лучи солнца струились сквозь ветки яблоневого сада, создавая причудливые пятна на траве и черноземе. Нам было хорошо. Я люблю приезжать к деду - он у меня глыба. Мы чаевничали.
   На следующий год ему будет девяноста лет, но он так крепок и бодр, что легко управляется на даче один: он здесь живет с конца апреля до ноября включительно.
  Домик хилый одноэтажный, неотапливаемый. Но участок неожиданно большой в двенадцать соток, большую часть которого занимает яблоневый сад.
   - Ну, что там внучок в миру? Какие новости? - отставив чашку в сторону, спросил меня дед - а сам хитро прищурил свои серо-стальные глаза.
   Зная деда, как облупленного, я не растекся мыслью по древу, а коротко произнес:
   - Конкуренты давят, заразы эдакие с чертями лысыми в придачу.
  Я налил себе еще чайку и вопросительно посмотрел на деда. Тот отрицательно кивнул седой головой, и, как бы набравшись решимости, выдохнул:
   - Вот что, тезка - а я Емеля в честь деда, однозначно. Хочу показать тебе кое-что. Я, конечно, дуб пока крепкий, но и их валит время. Допивай кружку, бери лесенку и лезь на чердак. Там есть под мешками желтый кожаный чемодан. Спустишь его вниз. Посмотрим, что там внутри - он не тяжелый, килограмма три.
   Быстро опрокинув в себя остывший чай, я встал и прошел к домику, захватив попутно раскладную лесенку, примостившуюся к больному яблоневому стволу. Ловко присобачив ее к стенке, быстро забрался на чердак, легко распахнув створки проемной дверцы.
  На коленях прополз наискосок в угол, где валялась куча мешков под картошку. Там разгреб их, обнаружив старый, но крепкий чемодан. Потянув его, аж присвистнул я от удивления - было ощущение, что он весь набит каменьями весомыми донельзя. Волоком дотаранил его до проема и, высунув голову наружу, я крикнул деду:
   - Дед! Ты мне золотишко здесь прикопил? Помогай спускать, один не справлюсь. Но здесь все тридцать килограмм и даже боле.
  Но дед улыбнулся:
   - Бросай его на травку, там нет стекла, и нет фарфора.
  Выпростав чемодан стоймя наружу, я толкнул его с силой, глядя за его кувырканием вниз.
  Он удачно упал плашмя. Я спрыгнул рядом, благо высота была под два с половиной метра всего лишь.
   - Дед! Что-то, в прошлые года я не видел на чердаке никаких чемоданов? - крикнул я и, схватив его за ручку, переломившись пополам, засеменил к столу. Дед уже освободил его от посуды и протирал тряпкой сине-белую клеенку. С нарочито-тяжким вздохом я плюхнулся на скамейку, прислонив чемодан к правому своему бедру.
   - А я его весной привез на такси - поведал дедуля с усмешкой.
   - Ну что там, не томи душу - шутучно-плаксиво заголосил я на всю ивановскую.
   - Клади на стол, откроем. Хотя, давай помогу хилому внучонку - когда спортом займешься, тля офисная? - предложил в приказном порядке дедуля.
  Подняв с двух концов, мы положили чемодан на стол, и дед раскрыл его пряжки. Затем он откинул крышку и моему изумленному взгляду предстали плотные папки и только папки. Обилье их меня сразило, так что я присвистнул в удивленье своем.
  На их титульных сторонах были надписи на немецком языке - кое-что из него я помнил из школьного курса. Правда, крайняя справа папка была подписана по-русски, а может и вся стопка папок там такая?
   - Колись дед, труды Геббельса ты уволок из плена фашистского и прямо на Лубянку? Из плена в плен перелетая, ты даже крылья не обжег.
   - Да нет, внучек, здесь дело посерьезнее чутка будет. Садись и слушай.
   Я не услышал, как вошла Лера, но она была в ярости, как мегера:
   - Что сидим? Кого ждем? Голодная пришла жена, а жрать нет ни хрена.
  Я вздрогнул, полуобернулся - Лера с перекошенным лицом от злобы, гневно смотрела на меня. Она была какая-то потасканная вся и неряшливо одета.
   - Ты где пропадала?
   - Где, где, в манде, жопа с ручками. Даже ужин не может приготовить себе сам. Хоть бы бабки нормальные приносил - с сарказмом адским прогундосила она и на кухню удалилась. Я подождал немного и поплелся тоже туда - голод не тетка.
  В коридоре Босый испуганно присел на задние лапы, недоуменно и жалобно размахивая головой. Разве только слезы не лились ручьем из бедолаги.
  Было это в среду, два дня назад.
  Я полюбовался пару секунд номером и поехал домой звонить. На сотовом неделю был круглый голяк. Не думаете же вы, что если бы у меня были деньги, то я бы вместо, скажем бутылочки прохладного пивка, пополнил бы счет. Надеюсь, вы так плохо про меня не думаете? Дома я в спокойной обстановке нахлобучил на себя деловой вид и сел звонить. После первого гудка взяли трубку.
   - Босой! Ко мне! Фу! - он прицепился к сучке из соседнего подъезда - кажется, это лярва зовется Мальвиной и она породы Бостон Терьер.
   Через минуту, прицепив по поводок к ошейнику, мы идем домой.
   Лера, вся расфуфыренная, встречает нас в коридоре:
   - Нагулялась, моя собачка. Ути-пути. Паровоз (типа, ласковое прозвище мое от Лерочки! - но так ее я называю про себя, в миру опасно) закрой внимательно дверь, когда будешь уходить. Я побежала.
   Она работает в глянцевом журнале корректором - важная птица. Я бы на ее месте в двенадцать из дома выходил, а она все спешит в редакцию с раннего утреца. Смешно, ей-богу. Через десять минут я уже сам еду в метро.
  Мне неожиданно повезло, я на краешек скамьи примостился и в книжку углубился.
   Медленно угасая, без тени сомнения я уплывал в мир теней. Но заосеняло мне его величеством случаем - умер сосед Василий, лежавший у окна. Набравшись наглости, я смиренно попросил сестричку переместить меня к экрану, струившему поток живительного света.
   Ночью, когда все угомонились, мой взгляд нащупал звездочку рубинового цвета. Я прослезился, взволнованно от всего сердца шепча:
   - Звездочка, ты моя родная. Ты спаси меня, дай мне энергию твою. Буду служить я честно людям, отдавая свой талант для их спасенья. Ты светишь всем, но лишь один обращается к тебе с нескромной просьбой - дай мне силу ливня проливного, чтобы всяк, обратившийся ко мне, нашел надежду.
   Всю ночь шептал я ласковые, округлые в нежности своей, словечки: фразы, слетавшие с горячечных губ, летели голубками в необъятную рубиновую зыбь, и маревом застилало облученье бреда моего весь их далекий путь-дорожку.
   А через неделю я уже стоял здоровехонек во дворе больницы: все доктора с персоналом высыпали на проводы мои. Накануне главврач Маргулис недоверчиво листал мою карту и лишь кряхтел:
   - Я тридцать семь лет работаю в онколцентре, но такой случай не припомню, хоть убей меня. Четвертая стадия, семь годиков болезни, из них четыре у нас лежал - и выходит на своих ноженьках, здоровее здоровых.
   Помахав вдоволь руками, мы расстались, наконец.
  А идти мне особо некуда ребята. Все меня похоронили, жена сбежала. Последний год прошел без встреч.
   Но я жив, черт возьми! И провиденью было угодно раскрыть талант в глубине душе моей. Он очень прост и в тоже время торжественен, как имя Господа Иисуса.
   Я стал лекарем от Бога - вижу все болячки человека и могу их излечить, если сам того захочет пациент.
  На крохи средств, что выделили мне, и что осталось в запаснике глубоком, я доковылял до друга своего Сереги. Он отшатнулся, закрыл глаза и вновь открыл:
   - Емеля! Друг ты мой несчастный! Тебя отправили умирать на людях, вытурив из смрадной палаты, не желая тратить денег безнадежно?
   - Сергей! Смотри внимательно! Я жив, здоров и на свободе. К тому же осенен талантом. Мне нужны крохи - жилье, питанье, офис небольшой, где я бы смог принимать больных. А прибыль мы поделим пополам, как раньше было - в далекой юности прошедшей.
   - Да знаешь ли, дружище детства, что бизнес потерял я, что мне оставил ты в наследство. Тружусь завхозом у Денисова, что нам рубероид поставлял. Ты помнишь?
   - Уж помню все, и даже негодяев - промолвил тихо я, собравшись уходить.
   - Да ты постой, а может ты голодный? - Сергей вопросил не слишком настойчиво, продолжая - а я кормлю сегодня троих детишек. Вот уж не дремал, пока ты с раком чертовым боролся.
   - Пока, Сергей. Я позвоню, когда средства найдутся мне сотовый свой обновить. Мой старый "Nokia" подох уж третий месяц.
   - Пока Емеля, ты заходи, сердечно рад, что ты живой бродяга. А уж помочь ничем тебе я не смогу. Прости.
   Утоливши голод батоном белым и запив хозяйство это кефирчиком однопроцентным, направил стопы я свои к Борису - какой ни есть дружбан, а учились вместе в институте.
   - Не верю я своим глазам! А мы тебя похоронили здесь заочно, и даже выпили раз за упокой, когда на связь ты перестал уж выходить совсем - вскричал товарищ шебутной, заглаживаю некую свою вину протяжным криком. А его глазки по полу елозили, однако.
   В двух словах я обрисовал положеньице свое и перспективы. В ответ услышал тягостный мотив:
   - Да я бы рад помочь тебе, Емеля. Но помнишь, как мы ссорились из-за бабла, будь оно неладно. Да и способности твои нуждаются в проверке - сертификат ты получил уже, иль в очередь ввинтился?
   - Пока Борис, если что звони. Надеюсь, телефон найдешь, когда приспичит и боль надсадная пронзит тебя с головы до пяток.
   - Пока Емеля, ты заходи, а как зелени набьешь, так мы теперь сидим в ресторации "Катало", что на Неглинке.
   С трудом доковылявши до Савелы, я не без труда нашел офис Голышева Димки. И где стояла конура в два этажа, теперь взметнулась башня вся из стекла в металле. Про высоту я не скажу, не хватило духа взирать туда, где шпиль за облако цеплялся.
   На ресепшен я попросил связать меня с Димоном, как звал его еще по строяку, когда свинарник с ним забацали за месяц.
   Но ожидал меня облом - после парти улетал Димон. И даже не нашел он пару слов для сошки мелкой, выползшей из могилки, вернее, там стоявшей одной ногой.
   Однако солнце близилось к закату, обдавая горячечно-кровавым светом мой хладный лоб. Там мысль была одна - где мне ночлег соорудить комфортный.
   Ночь тепла была, а небо устлано ковром из звезд.
  Примостившись в парке на скамеечке, я взгляд направил в рубин счастья моего - через минуту спал.
   Мой сон был красочен и информативен - судьбы моей все ярки эпизоды в нем прокрутились в смешном калейдоскопе.
   Вот я уныло с мамой возвращаюсь из детсада, как папа, прилетевши из Бомбея, встречает нас теплом души с подарками под мышкой. От Вивеканды храма храню навечно я маску йога, застывшего в самадхи.
   Когда исполнилось мне восемь, мы отдыхать полетели на Багамы. Там я купил себе томик Сэлинджера в оригинале. И эта книжка стала библией моей души.
   Вообще, когда я прошлое пронзаю острым взглядом, то стыдно мне, как много времени угрохал я на ерунду.
  Ну ладно детство, там обязательно попрыгать и в кулюкушки сыграть. Но школа, институт - я все прошляпил, и мимо проходили истинные ценности культуры.
   Но лучше поздно, чем никогда, поэтому теперь читать я буду тех, кто лишь достоин вниманья моего. А их немного, таков суровый, но отточено красивый закон верховный, выбирающий единицы, кому светить всем на века.
  Я бродил уже неделю по столице и окрестностям ее.
  Все знакомые мои мялись, тушевались, но будучи крепки здоровьем не верили в мои таланты. И никто не решался мне помочь.
   Но тот, кто ищет, тот всегда находит и счастье улыбнулось мне, когда я повстречал Алтухова Мишку - он харкал кровью и выглядел мертвецки.
   Присев на стульчик рядом с его кроваткой - а он лежал дома, не понимая, что час последний возможно наступает - и мягко положил левую ладонь на лоб, который брызгал лучи горячечного бреда.
   - Мы подождем наступления темноты и должен ты увидеть звездочку свою. Тогда спасу тебя от гибели напрасной.
   Мишка головой лишь кивал, проникшись верой безоглядной. Он жил в коммуналке на Красной Пресне, ютясь в комнатке девять метров - жил бедно, лаясь непрерывно со злобными соседями тупыми.
   На наше счастье ночь безоблачна была, а месяц стоял весь на ущербе. Ставни распахнув, мы в небо устремили свои взгляды. И обратился я к рубину, тянувшему лучи свои в глубины колодца моей души:
   - Ты помоги товарищу и другу моему, как помогла мне избежать тленья тела. Иль подскажи, что делать в данную минуту.
   Я ждал ответа, глядя на Мишку, который непрерывно вращал глазенками узкими своими из-за отека всего его лица. Вдруг вскрикнул он и показал мне звездочку простую - она светила голубоватым светом.
   - Она, она мне светит прямо в душу - прошептал он из последних сил.
   - Ты попроси ее здоровья и таланта, который скрыт в тебе, но просится наружу - увещевал я друга прямо в ухо, шепча и повторяя эту фразу семикратно.
   Мы с ним в обнимку бормотали все бессвязно до утренней зари, которая аленьким светом очистила весь небосвод, и стал он синим. Ни пятнышка на нем, все было чисто. И друг заснул крепчайшим в мире сном.
  Почил и я в божественной позе, раскинув руки, сидя на табурете и голову склонив, как наш Христос распятый.
   А вечером, сварив бульон куриный - смотря внимательно, чтобы не подкинули отравы соседи слева буйные с рожденья - я накормил товарища и сам пожевал немного. Он возродился и рад тому безмерно.
   На утро следующее держали мы совет. Пусть денег нет больших, но есть жилплощадь. Здесь мы порешили дать бой за право раскрытия своих талантов.
   - Миш! А ты о чем звезду свою в порыве попросил? В чем твой талант и чувствовал ли ты его с рожденья?
  Смутился друг и голову склонив, он прошептал нескромные слова:
   - Хочу я помогать лишь тем беднягам, что чувствуют себя не этим телом. В хирурги я пойду, и клинику открою, где смогу реально превращать мужчину в женщину и наоборот. Вот в чем мое призванье.
   Когда Мишка совсем оклемался, я расспросил его подробно - а какой год нынче на дворе и кто Русью правит? Спал с лица спаситель мой, нервно вздрогнув, отвествовал тоном похоронным:
   - Как загребла тебя кручина под желудком, так и в стране зажали всех, кто дрыгался в напрасной вере, что мы попали прямиком в демократию: а все мы влипли в жидкое гавно, коричневого цвета.
   Мы все за полную и окончательную справедливость, за суверенитет,- нервно дышал Мишка, повторяя лозунги отпетых негодяев, что возглавляли СПС- Мы - против определенных сил, узурпировавших нашу власть. Мы хотим, чтоб отчизна пошла другим историко‑эволюционным маршрутом.
   Но им сказали, что страна так устала от переворотов, скачков, что о них не может быть речи. И все посты в иерархии России достались достойным сыновьям Лубянки. С тем и живем, восьмой уж год не просыпаясь.
   - Постой, постой. Так что же, мы опять уперлись рогом в однопартийную систему, а как же нам двигаться вперед и развивать производительные силы?
   - Да нам народ бы к труду систематическому приспособить, да деньги воровать хоть по уму, оставив часть на дороги и дурдомы, где с дураками поговорят на языке аминазина - заметил скорбно Михаил и этой фразой итог подвел беседе удручающего цвета белены.
   Мы начинаем шуршать в обоих направленьях.
   - Пора нам гвозди вбить, чтобы мы таланты не теряли - заметил я, когда окончили беседу.
   - И что ты предлагаешь вколашматить в худые стены нашего мирка? - спросил меня Мишутка тоном буриданова осла. Но я его поправил:
   - Мой бизнес прост, как два пальца обоссать. С него начнем и нам нужна реклама. Да лучше запустить ее по семафору - затраты мизерны, а отдача охренительна.
  Да нет ли у тебя знакомого, что вот-вот загнется, а сам не знает по какой причине? Я вылечу его, а он нам нового сосватает клиента. И так пойдет процесс, как с одного нейтрона можно вызвать реакцию цепную.
   Недолго вспоминал дружище и, хлопнув себя по лбу, запричитал:
   - Тут есть одна девица. Зовут ее Варвара. Гнетет ее болезнь ужасная, невмоготу - седьмой уж год не может выйти замуж!
   И тут, конечно, я проснулся - объявили станцию мою.
  Мне снятся удивительные сны, что хочется их даже записать. Вот было б дивно, если найду слова, способные передать то буйство красок и пестроту событий, что парят в воображении моем и тем фантазию так мощно распаляют.
   Причем во сне я быть могу и генералом, и ишаком. И даже имя сон мне изменяет, а иногда меня и самого там нет. Созерцать со стороны особенно забавно, и сердце не колотится напрасно.
   Пройдя сто метров от метро, я вглубь проулка пошагал, где на территории военного завода располагалась наша фирма.
   И вот мой стол рабочий, пришел я без опозданий. У нас директор Семен Васильевич имеет пунктик по дисциплине и нещадно штрафует даже за одну минуту.
  Хотя моя работа от времени совсем и не зависит.
  Я снимаю защиту с DVD-дисков, тем самым помогая наладить контрафактное производство различных фильмов, программ и баз данных.
  Сейчас корплю над криптошифром хитрым, что не снимается заразу уж неделю третью.
   А вот и черт рогатый - принесла его нелегкая. Подошедший Васильевич (по прозвищу "Сатана") огорошил меня с ходу:
   - Уважаемый гоподин Сидоров! Даю еще одну неделю на взлом этой херни, или good-bye, а также досвидос. Понятно излагаю эту тему?
  Я что-то пробормотал невнятное и к стенке отвернулся.
  Сатана потоптался еще минуту, махнул рукой и полетел давать разгон Орлову на линии штамповки.
  Бывает так, что не идет решенье сей проблемы, хоть об стенку бейся - да не поможет.
   Я встал и пошел делать себе кофе - хоть на этом руководство не экономит. И чай, и кофе я пью немерянно в конторе.
   Лысый Сатана, раздав всем сестрам по серьге, довольный закатился в свою будку из стекла. Сейчас полезет на порносайты - страсть эта дикая просто у него.
   Я вновь вернулся на рабочее место. Сижу, смакую кофе.
   - Алло - мужской голос.
  - Здрасте. Мне сказали позвонить вам по поводу работу. Можно узнать, чо за работа ващще?
  - Можно - и зависла пауза.
  - Ага, ну и чо за работа? - не выдержал я.
  - Приежай узнаешь.
  - Гербалайфом банкуете суки? - раскусил я подлецов.
  - Нет
  - Ну а чо за профессия, ты бля конспиратор.
  - Гробокопатель.
  Тут и сел дебил, а это я. Вот такие брат дела.
  О чем думали в тот славный день мои родители, когда они дали мне такое имя, покрыто сплошным туманом. Отец ссылался на деда, мать вспоминала свою лучшую подругу Галину.
   Если вы на самом деле пожелаете услышать, как меня зовут, вы, наверно, расхохочетесь до коликов в вашем животе. И, по правде говоря, мне неохота в этом сразу признаваться. Во-первых, стыдно, а во-вторых, у моих предков, наверно, крыша поедет, когда вы расхохочетесь им в лицо, и поинтересуетесь невзначай, что им ударило в голову, когда они выбирали это имя. Поэтому я умолчу про их личные дела. Они соблюдают свято принцип privacy. Они у меня люди хорошие, но с прибамбасами. А у кого нет своих тараканов в темных шкафах подсознанья? То-то, поэтому соблюдайте принципы - не верьте, не бойтесь, не просите и никогда не спрашивайте, если об этом вас не просят.
   Давайте я перейду к самой истории, что случилась на старый Новый Год.
   Лучше всего начну рассказывать с того дня, когда меня поперли с моей работы, да не доперли.
  Фирма "ДикДук" - это крутейшая компания, торгующая всяким барахлом.
  Наверно, вы про нее слыхали. Рекламу вы, во всяком случае, видели. Ее печатают чуть ли не в миллионе журналов, а билборды висят даже в глухих переулках - учредители думают, что это лучший способ привлечь клиента. Вот уж тупость, так тупость! По мне, если честно и хорошо обслуживаешь клиента, то слава об этом бежит впереди планеты всей. Каждый посоветует идти туда, где его не накололи и не обхамили. Сарафанное радио называется, во.
   Словом, началось это в одиннадцатого января. Я приперся на работу после этих всех праздников в злобном и угрюмом состоянии. Особенно меня огорчало, почему я не взял отгулы до пятнадцатого, но вспомнил, что это начальник мой не подписал заяву.
   - Игорь Васильевич, подпишите все-таки до пятнадцатого - упрашивал я "Сатану" (прозвище начальника нашего, маленького, лысого и отвратного существа) перед Новым Годом.
   - А работать, кто будет - Пушкин?! - завопил он истеричным своим голоском. Он, наверно, думает, что это он так пошутил. Ха-ха. А сам точняк ни одного стиха Пушкина не читал, только футбольными матчами интересуется это убожество с рожденья. Да еще по порносайтам лазит в рабочее время и думает, что никто на фирме об этом не догадывается. Вот баран пожизненный!
  Наверно, придется кое-что рассказать и о Новом Годе, и о Тенерифе, куда мы улетели с Леркой второго января на целую неделю - оттянулись там мы по полной программе, только раздельно почему-то!
  
  Я подошел к кладбищу. С краю стоял маленький вагончик. Я перекрестился и двинул к нему. Не каждый день на гробокопателя работать поступаешь, хоть жмуриков не особо я боюсь. Я чесслово в первый раз такую специальность слышу. Гробовщик слыхал. Копатель тоже. Ну а чтоб гробокопатель. Это адский нонсенс. А ведь был когда-то придурковатым менеджером. Судьба-злодейка, вдарят копейкой.
  Я постучал. Дверь открыл придурковатого вида мужик, впрочем в довольно приличном спортивном костюме.
  - Емельян?? - вежливо осведомился он.
  - Ага. Он самый - подтвердил я.
  - Проходи.
  Я вошел в вагончик и остолбенел. На столе ноут, на стене плазма. Мебель офисная последнего сцуко поколения. Если у мебели есть поколение конечно.
  - Прикинутый офис.
  - Ну, тык специальность прибыльная - без базара.
  - А чо это ваще за специальность прохаванная? Никогда не слыхал, пока голодняк меня не достал.
  Мужик неспешна налил себе чай. Мне сволочь даже не предложил, хотя на столе я приметил галетное печенье. А ведь ужинать я сегодня вряд ли буду. Кругом подлецы, а вы не верили, в натуре.
  - Так че за нах, это гробокопание?
  - Ну, кто закапывает гробы, а мы наоборот откапываем.
  - Во дела. Какого черта, что-то я не въехал?
  Мужик закатил глаза.
  - В общем слушай. У моего хозяина три кладбища. Есть копачи, которые закапывают гробы, а мы их откапываем. Сам должен понимать не маленький, людей любят в драгоценностях хоронить, а мёртвым они к чему? Вот мы и устраняем эти недочёты тем самым, зарабатывая на хлеб насущный. Понял?
  - Да не очень. Вы чо могилы грабите...
  В этот момент в дверь постучали.
  
   Приоткрыв потайные оконца, два молодых человека с лихорадочным любопытством наблюдали за странной картиной: посреди гимнастического зала стояли две группы людей, одетых в тюремные робы - одна половина была черной, другая серой. Раздался звонок, и люди быстро разбрелись по скамейкам, схватили карандаши и листочки бумаги. Быстро черкая, они непрерывно переговаривались внутри своих групп. Наконец, руководители групп, собрав народ в кружки, выявили по одному листку и положили их на специальный желоб, где пролегала транспортная резиновая дорожка.
  Аккуратно закрыв окошечки, молодые люди прошли тихим неспешным шагом в пристройку в конце зала.
  Там нажав кнопку, они привели в действие моторчик, крутивший ленту. Через минуту листочки приплыли и, будучи схвачены резко, подверглись тщательному анализу.
   Парни были внешне весьма различны, но огонь, трепетавший в их глазах делал их похожими круче, чем однояйцевые братья-близнецы.
   Один из них был рослый белокурый красавец, одетый в серый цивильный костюм, обутый в черные лодочки.
  Классический римский нос, темно-зеленые глаза.
   Другой был ниже на полголовы, стройный в своей худобе. Одет в зеленую рубашку, коричневые штаны, на ногах серые сандалии.
   Он был курнос, подбородок с ямочкой и пронзительные синие глаза.
   И красавец был шефом курносого.
   - Йохан! А ты проиграл - улыбнулся курносый.
   - Тебе просто поперло, Емельян. Ты чертовски везучий парень - грустно поведал Йохан.
   Стоял отличный денек и солнце било прямыми лучами. Но светлые пятна на траве зеленой получались похожими на странных зверьков, когда ладошки человека переплетаются и оттопыренные пальцы формируют на стене разнообразные формы. Получалась такая пестрая картинка оттого, что свету приходилось просачиваться сквозь огромную сеть, накинутую над многочисленными строениями в глуши лесов Померании. Но разглядеть сверху все это хозяйство было практически невозможно, настолько ловко и грамотно было все сделано с исключительной немецкой аккуратностью.
   В одном домике, а все они были все разнообразны, нежился на диванчике молодой человек: русый, курносый, с подбородком, рассеченном яблочком.
  Его зовут Емеля, как мы помним.
   Глухо задребезжал будильник, разбудив парня.
  Сладко потянувшись, он не спеша встал, привет себя в порядок - умылся, оделся, обулся - и вышел вон.
   Пройдя по извилистой тропинке метров двести и миновав несколько коттеджей, он приблизился к длинному бараку.
   - Хай Гитлер, Ганс! - приветствовал он солдата в зеленой форме СД, стоявшего на дозоре у входной двери. Вся охрана лагеря была из дивизии СС "Мертвая Голова", но в целях безопасности даже высшие офицеры носили защитную форму.
  Пройдя по коридору, молодой человек прошел свой кабинет - он, взглянув на часы на левой руке, понял, что опаздывает - и, подошедши к черной кожаной двери, нажал звонок. Дверь немедля распахнулась.
   - Товарищ Пугачев, когда вы бросите свои гражданские закидоны? У нас опыт начинается в 18-00 - резко пролаял в его адрес, резко вставший с кресла рослый белокурый красавец, одетый в серый цивильный костюм. Это Йохан.
   - Да, но сейчас только 17-15, господин группеннфюрер - улыбнулся парень, без разрешенья плюхнувшийся на диванчик, стоявший вдоль стенки.
   - Ах, бросьте ваши шуточки Емельян. Вы пользуетесь своей незаменимостью как щитом, но это гибельный путь - ответно улыбнувшись, офицер уселся верхом на стул, развернувши его спинкой к парню, продолжая - не забывайте, что у нас целый час уходит на окончательное обсужденье и шлифовку деталей опыта. Кстати, вы помните замысел эксперимента?
   Емельян нахмурился и отвел взгляд в сторону. Тоскливо, в тысячный раз обозрел кабинет "Шефа", как он в шутку часто называл Йохана Штольца, групеннфюрера СС, подчинявшегося напрямую самому фюреру.
   Кабинет был полное отражение хозяина - помпезный, изысканный, разумный во всех деталях. Ничего лишнего, только громадный дубовый стол с удобным креслом; напротив диванчика книжная стенка во всю стену, где нет ни одной пустой книги; несколько больших стульев; на полу огромный персидский ковер.
  Йохан - барон в седьмом поколении и имеет собственное имение в Баварии. Ему двадцать девять и он дьявольски умен и даже талантлив на грани с гениальностью. Он возглавляет спецпроект "Арийцы, как высшая раса - доказать экспериментально", или, как Емельян коротко называет его - "Апорт" от фразы арийский проект.
   А вот как советский гениальный физик попал
  в лапы СС, в этот лагерь "Апорт".
   Странный юбилей я отмечаю в лагере Апорт, спрятанный в глухих лесах Померании. Три года, ровно три года моего плена. Как я попал в него? Как и большинство моих соотечественников - через котел. Мой был под Могилевом. Не буду утруждать внимание читателя пересказом всех мытарств, связанных с первыми минутами, часами, днями и месяцами моих лишений - это Вы поймете через авторов, посвятивших свое творчество военной теме. Я по другому профилю.
  И вот, когда я загибался в Освенциме, случилось чудо.
   Благодаря провидению и лучику Господа нашего, осенившего мою голову талантом, я, Емельян Пугачев, вот уже два с половиной года занимаюсь научной работой. Да-да, Вы не ослышались, дорогой читатель, в самом секретном фашистском лагере советский ученый на РАВНЫХ ведет разработки невиданной прежде человечеству технологии, или, лучше сказать, проверке человеческого материала на ПРОЧНОСТЬ.
   Сегодня, в этот печальный мой праздник, мы с Йоханом Штольцем, группенфюрером СС будем проводить опыт "ЗИС -4137М".
   Кстати говоря, этот Штольц является Гением в области изучения человеческой психики. И именно благодаря ему, мне "посчастливилось" стать полноправным коллегой и с научной точки зрения, и с чисто административной. Я, фактически, живу на положении любимой канарейки, за которой любимый хозяин ухаживает трепетно и гламурно, позволяя все шалости, разрешенные границами клетки.
   Наш лагерь спрятан так надежно, а профиль деятельности его так засекречен, что ни одна разведка мира не проникла сюда и поэтому НИКТО на всей Земле не представляет, КАКИЕ опыты мы ставим с Йоханом.
   Я живу на территории лагеря в своем коттедже - он двухэтажный с мезонином на чердаке, где мой любимый кабинет. Мне разрешено свободно перемещаться по всей территории лагеря. Одежда цивильная, еда великолепная - мне даже доставляют любимую черную икру и настоящую русскую водку "Смирнов 21".
   Я весь снаружи в шоколаде, хотя, понятное дело, что на душе скребут кошки. Но по здравому размышлению, я давно решил для себя все моральные вопросы: победа будет за нами, а результаты опытов я сохраню для блага своей Родины. А там знанье это и пригодится.
   Так, на часах 11-17, мне пора идти в испытательный барак. Господин Штольц приучил меня к пунктуальности. Наши опыты начинаются в 12-00, но мы встречаемся ровно за полчаса до них: обсуждаем и делаем свои ставки. Но об этом позже - пора идти.
   Ловко втиснувшись в серый костюм от Версаче, я вставил стопы в ботинки от Гудини и вышел вон, схватив с крючка в прихожей шляпу от Мазальяни.
   Идти мне ровно пять минут по кривоватой тропинке, петляющей среди бараков и иных строений.
  Так что я успеваю с запасом.
   А славный денек стоит сегодня - ни облачка, глубокое синее небо в решетку из-за защитной накидки над всем лагерем. Я дышу в полную грудь, мечтая уже о вечере, где отмечу литром водки сегодняшний "праздник".
   Едва заметно кивнув охране, я сразу прошел в кабинет Штольца - он был на месте, радостно потирающий руки. Его обычное состояние перед экзекуцией.
   - Как всегда вовремя, товарищ Пугачев. Весьма рад. Ну что, приступим к нашему диалогу, а затем и спору - скороговоркой, но напористо пролаял мой шеф.
   - Все материалы у вас в сейфе, давайте просмотрим их еще раз - мягко предложил я, усаживаясь без разрешенья на кожаное кресло у необъятного стола.
  Йохан любит просторы - у него детство прошло в именье личном в сто гектаров.
   Он открыл сейф, не особо маскируя шифр и последовательность действий ключом - впрочем, я выучил все секреты открывания сейфа еще полтора года назад. Группенфюрер достал две идентичные папки, уселся в свое кресло - оно было повыше моего на полметра: ну как же, субординация положена! - и протянул мне одну их них.
   Освежив в памяти детали предстоящего эксперимента,
  мы перешли к дискуссии горячечной донельзя.
   Впрочем, давайте скажу пару слов об Йоханне.
  Ему скоро исполнится тридцать лет - он с 1914 супротив моего 1919. Высок, строен, белокур, зеленоглаз и обладает сангвиническим характером. Любит юмор, великолепный знаток немецкой литературы и музыки.
  Впрочем, он любопытен и не гнушается изучением даже русской культуры, не говоря уже об европейской, да и вообще мировой. И он, конечно, Гений в своем деле.
   Он барон и имеет свое родовое поместье где-то в Баварии - скрывает от меня точное место, но это секрет Полишинеля: достаточно мне будет покинуть расположение лагеря для этого - и Сезам откроется.
   Любопытна была наша первая встреча в Освенциме,
  когда я угасал в прямом и переносном смыслах.
   Тогда барон еще сам набирал себе подопытных кроликов, объезжая все лагеря.
   В холодный зимний вечер, когда прошла поверка, и все улеглись спать, я смотрел в чистое небо - накануне умер старшина Василий Окопов и освободилось место у окна, которое я не преминул занять, согласно наших договоренностей. Мой взгляд нащупал одинокую (для меня) звезду оранжевого цвета и я стал беседовать с ней,
  делясь своей бедой:
   - Скоро я уйду к тебе моя звезда. Ты помоги мне достойно с жизнью попрощаться и направь к себе, протянув лучик свой волшебный. Хоть молод я и мне лишь двадцать три года исполнилось сегодня (а было рождество седьмое января 1942 года), пожил немало, а повидал достаточно я горя, чтобы смиренно и с надеждой уйти от этого тягостного мирка, где правит хам, или идиот с рожденья.
   Внезапно шум раздался и вот шаги - сдернут я с дощатой шконки и пинками погнан в темноту лагеря.
   Но охранникам пришлось тащить меня последние сто метров, ибо я упал в сугроб прям с головой - все, кончились физические силы организма.
   Но попав в тепло просторного кабинета, я ожил потихоньку, и моргая, стал озираться по сторонам, не понимая, где я и за что такая благость - тепло, тепло и оно меня взбодрило понемногу.
   Я все лежал на коврике преддверном, но тут склонился чей-то профиль надо мной и заговорил по-русски:
   Ну что, Емеля Пугачев, ты оклемался? Хватит притворяться, давай вставай и проходи к столу.
  От удивления у меня схватило спазмой горло, но кое-как пристав, я доковылял до стула. А на столе стояли яства, о которых даже не мечтают - икра красная и черная, масло и много-много хлеба. Стоял и самовар, что привело меня в смятенье и замешательство крутое.
   Высокий чин в звание штандартенфюрера СС, не погнушавшись, сделал мне пару бутербродов, и чай налил в круглую пиалу, разбавив молоком.
   Минуты шли, текли неторопливо - я насыщался легкою едою: от тяжелой я мог завернуться от заворота кишок. Мне полегчало, и я откинулся назад, а стан свой выпрямил горделиво:
   - За что такие царские почести солдату рядовому?
  В ответ белокурая бестия раскрыла коричневую папку,
  и поглядывая на меня зачитала строки из листков:
   - Пугачев, Емельян Степанович, 1919 года, седьмое января. Кстати, поздравляю, но мой подарок будет позже. Из купеческого роду. А из мещан такие же породы у вас в России (спасибо и на этом, что не сказал СССР!)?
   - В анкете числюсь из мещан - я проговорил с ехидцей.
   - Браво! Однако далее продолжим. Домашнее образование, в пятнадцать лет экстерном сдал на аттестат на все пятерки. Похвально, но не боле.
  А вот попасть в ученики к Капице, а затем в семнадцать лет совершить открытие достойное Ньютона - как это правильно сказать, СВЕРХПРОВОДИМОСТЬ?
   - А вы весьма осведомлены о состоянии современной физики ШЕФ, можно так назову вас в шутку?
  Он рассмеялся и жутко стал доволен. Вскочил со стула и, обогнувши стол справа, подошел ко мне вплотную. Глаза зеленые его смотрели дружелюбно и в них светился ОГОНЬ искателя истины - уж я то это знаю: сам из таких. А он продолжил глушить меня анкетой:
   - В тридцать седьмом семь месяцев сидели вы в Бутырке. И что вам шили, если не секрет?
  Я глухо рассмеялся, раскашлявшись в конце:
   - Один придурок написал заяву в бессильной злобе к моему таланту. Другой, что в органах сидел, пытался мне внушить, что я, будучи на воле, создать бы смог хитрое оружие на основе моих открытий и трудов, а с помощью него замочить и Сталина, и всю верхушку.
  Восстановив тем самым царский режим, к которому я по мещанскому своему мировоззренью тяготею - товарищ следователь верил в сие безмерно.
   Но заступился мой Учитель за меня, и вот отпущен был. Хорошо, что покалечить не сумели, иль не дано им было такое разрешенье - а сволочи отменные там служат, хотя, быть может, их рвенье из-за страха.
  Штандартенфюрер вернулся на свое место, на стул присел. Минуту помолчал, отдавая дань моим лишеньям. Я был неприятно удивлен, что такой талант на службе у фашистов обретается. Неужели он разделяет их мировоззренье? Я бросился в омут откровенья:
   - Что связывает вас, а вы ученый, истинный похоже, с мракобесием фашистского ученья? Только не говорите мне о праве высшей расы - я не поверю.
  Вздохнув печально, мой будущий шеф произнес тираду:
   - Давайте поговорим по душам и откровенно. Здесь нет лишних ушей да и записывающей аппаратуры тоже.
  Мы говорим tet-a-tet, но соблюдаем принцип баш на баш. OK? - он щеголял словами и знаньем языков.
  Дождавшись безмолвного кивка в знак одобренья, он собравшись с мыслями и духом, произнес неторопливо, смакуя фразы и слова, как жемчуг драгоценный красотка перебирает в томлении душевном, когда его получит в дар от любовника страсти ее:
   - Мы, как ученые, должны быть выше всяких предрассудков, в том числе и политических систем, не так ли? Нет, нет, молчите, я продолжу монолог - меня пробило. Идея коммунизма более утопична идеи национал-социализма. Но обе они ложны, а как похожи наружным антуражем - одно государство на всей планете с одной идеологией, а что внутри, не так уж интересно: править будет быдляцкий пролетариат, или раса господ с рожденья. Детали эти мы обсудим в дальнейшем, если договоримся о контракте.
   А он простой в своей прозрачности хрустальной, как речка горная, или линзы бинокля от Цейса.
   Короче, мне разрешено с высоты от самого Риббентропа, в соответствии с арийской теории, изложенной в "Майн Кампф" - кстати, рекомендую прочитать внимательно сей труд фюрера нашего от Бога - провести полные и исчерпывающие исследования с применением различного человеческого материала, доказывающие превосходство наше над всем оставшимся сбродом на Земле.
   Итак, Емельян, простите за фамильярность - меня зовут, кстати, Йохан - прошу вас дать согласие на совместную работу. Я вас беру, как физика гениального, который мне поможет дать моим психологическим опытам соответствующий аспект, выраженный формулами, графиками и материальным отношением к массиву человеческого сброда.
  У нас будет свой лагерь, вы будете моим заместителем и пользоваться полною свободой в размерах тех пространств, которые нам выделят под опыты над телами и душами людей.
   Прошу подумать и дать ответ в течение семи минут, так как знаю, что нет любимее этого числа для вас на свете никакого другого. Да, кстати, это день вашего гениального рожденья и это мой подарок вам - спасу я для человечества ваш великий мозг. А там, глядишь, обогатите открытиями революционными нас всех.
  Ну как, каков будет ответ мудреца и корифея современной мысли?
   Призрак Кампанеллы витал в моем сознанье, хотя в конкретные труды его я не особо верил. Но сама постановка вопроса была интригующей донельзя - ведь эти опыты могли приблизить человечество к ответу, какой оно ищет со своего рожденья: самое оптимальное устройство государства, но здесь важны основные аксиомы, которые и определяют все строенье.
  Если брать равенство, братство и свободу - получится одна конструкция; а если возьмем верховенство нации единой, то получим смесь гремучую капитало-феодально-рабовладельческую. Возможных вариантов миллионы: мне нравится одна утопическая конструкция такая - все люди вдруг живут ОТДЕЛЬНО в своих домах в лесах глубоких, друг друга любят, ищут в себе Бога и развивают свой талант до сверканья бриллианта размером с голубиное яйцо.
   Я колебался лишь для вида, приняв решение сразу и бесповоротно. Наконец, я разомкнул спекшиеся уста (не забывайте, где я и сколько времени провел в животном положенье!):
   - Я согласен. Но требую одно лишь непреложно - результаты опытов и их научное обобщенье - должны быть ОБЩИМИ и в равных долях, вернее целым обладать будете вы и я. А иначе, отправляйте меня в замороженный барак умирать в печали светлой.
  Йохан подпрыгнул со стула и сделав полукруг (теперь налево), ко мне он подбежал и руку взял, не погнушавшись ее заскорузлости грязной и убогой.
   - Рад, очень рад вашему решенью. Один ум хорошо, а два гениальных лучше, не так ли?! - Йохан радостно вскричал, и глубоко вздохнув, продолжил трезво:
   - Сейчас я положу вас спать - утро вечера мудренее.
  А с утреца отправимся в поход, как наш Мальбрук когда-то собирался.
   Очнулся я от крика сатаны:
   - Ты что, Сидоров, белены объелся? Ты где витаешь, там же в облаках мечтаний? Глаза закрыты уж полчаса и ничего не слышит. Хорош олух, нечего сказать.
   Я холодно стрельнул глазами по морде сытого начальника (а какой довольный! Наверно, кончил пару раз прям за компом), и расправив плечи, молвил:
   - Эта методика новая - погруженье в дальнее ментальное подсознанье. Строго необходимо с закрытыми глазами постепенно отрешаться от земной суеты и налаживать контакт с астральным телом. Извините, но я продолжу - мстительно закрыл я глазки, но кайф весь был уже сломан. Пришлось решением задачи мне заняться.
   И тут внезапно пришло мне озаренье, и до обеда справился я с трудною задачей. Отнес к начальнику - тот глаза расширил так, как будто в задницу ему воткнули шило:
   - Молодец вы Петр. Вот эта методика новейшая, однако. Расскажите, где учились и сколько стоит обученье?
   - Извините, но там берут не ниже кандидата физматнаук.
   Сатана скривился - он был учитель начальных классов в свое время и закончил пединститут. А я учился на ФИЗТЕХЕ. Сумел успеть до катаклизмов, что произошли с моей страною, диссер защитить.
   Я побрел в столовую завода. На дворе двадцать первый век, а цены в ней были как в совке. А жрачка здесь отменная всего рублей на сто двадцать-сто пятьдесят, не больше.
   Пристроился я за Орловым. Он дядька ничего, но больно злобный - во всем он видит только недостатки. И вот сейчас, вполоборота повернувшись, он загундел:
   - Слыхал, Парамоша, что московские суки объявили - с января проезд в метро двадцать семь рублей. И как нам жить в дальнейшем полагаешь?
   - Раскрутим Сатану на прибавку жалованья - я улыбнулся, зная характер жадный нашего шефа: удавится за лишнюю копейку.
  Горестно махнув рукой, Орлов стал набирать себе поднос - пожрать он любит. Есть и на это поговорка у него - трахаем лишь раз, а кушаем четыре.
   Я взял харчо, бефстроганов и компот - на девяноста семь рублей. Вкусивши пищу быстро, мы вышли на воздух покурить. Естественно, что мне угощать сотрудника "Camel"-ом своим пришлось - я безотказный, хотя и знаю про пачку Парламента в недрах штанов Орлова. Тот от удовольствия халявы, погнал пургу иного рода:
   - Ты Петр скажи мне откровенно, какая лошадь завтра выиграет на скачках?
  Все в фирме знали, что я частенько предугадываю предстоящие событья - сам не знаю как, но получается.
   - Нет, Орлов, на тотализатор я не гадаю. И с лошадьми я как-то не дружу, извини.
  Обиженный товарищ в сердцах бросил наполовину недокуренную сигарету и быстрым шагом устремился к линии любимой.
   Я на часы взглянув, легко вздохнул и к скамейке во дворике почапал. Было еще минут пятнадцать у меня в запасе. Небо развеялось и в образовавшееся окошко выглянуло осеннее солнышко, теплое и родное.
  Глаза зажмурились охотно.
   Я вышел из комнаты - коридор был бесконечен в обе стороны. Стены и потолок были ужасно-синего холодного могильного цвета, что создавало иллюзию морга мирового: я зябко пожал плечами.
  Я был в халате странного покроя - он был весь сплошной, и непонятно было, кто и как смог натянуть его на меня.
   - Я в больнице, но что со мной случилось? - билась мысль в голове. Ее ощупав, я подивился гладкой лысине - всегда там ежик был.
   Решил я, наконец, зайти в какую-либо комнату - они шли друг за дружкой через три метра, судя по входным серым дверям. Там также была только одна кровать, а ней в таком же халате и лысый сидел мужик. Было что-то странное в облике его. Он был весь отрешенный и черты лица его как бы смазывались в маску Пьеро.
  Не удивлюсь, что и сам сейчас я выгляжу не лучше.
   - Слушай друг, а где мы находимся сейчас? Это онкология или хирургия? - спросил я мягко, не желая грубо нарушить покой пациента.
  Открыв глаза, он горестно вздохнул:
   - Садись и слушай. Ты у меня за эти восемьсот лет будешь стотысячным спрашивающим ослом - я поздравляю тебя с этим, но подарков не будет.
  Я робко сел и притих, и даже сжался. Мелькнула мысль:
   - Это сумасшедший дом!
   Все тем же похоронным голоском, этот Пьеро продолжил:
   - А также поздравляю, что вы в Раю.
  Увидев мое остолбенение, он грустно улыбнулся:
   - Не ожидали? Вы думали, что Рай - это сад Эдемский?
  Нет, здесь все хитрее закручено, но точно.
  Мы на этаже тринадцатом находимся, а здание здесь бесконечно. Каждый этаж принимает ту душу, которая, так сказать, наработала на него.
   Там в вышине, нам не доступной, сияют души Христа, Будды, Мухаммеда. Там типа люкс, пентхаус, все дела.
  А ты браток наработал лишь на койку и общение с подобными себе. Но скоро ты запрешься в своей комнате навеки, ибо с самим с собой гораздо интересней.
   Я ошарашено молчал. Потом спросил:
   - Так я умер?! И здесь навеки?
  Пьеро кивнул и вновь глаза закрыл.
  Через минуту я потеребил его опять:
   - А нет ли шанса наверх попасть, и как вообще здесь обстановка? Как кормят, есть ли развлеченья, подъем-отбой тут существуют?
  Недовольно поморщившись, он ответил, не открывая глаз:
   - Ты мне мешаешь шанс свой получить. Один раз в год одну лучшую душу переводят на следующий этаж. Но достичь здесь необходимо состояния Самадхи, чтобы случилось такое чудо вселенского масштаба.
  А душа не просит есть и спать не нужно ей.
  Вот только скучно здесь и ленится народ. Большинство не верит, что им удастся подняться наверх. Но они были такими и по жизни. И конкуренция здесь бешенная, а клиенты все прибывают и прибывают - затихающим шепотом закончил он введение в основы райского поведения. Не такое видалось мне в моих мечтаньях.
  Все понял я, и не сказав спасибо, побрел в комнатушечку свою неторопливо. Там на кроватке сидел и думал:
   - Какой же был я все таки дурак. Читал я мало книг, а людям помогать мне было в лом.
   А пустые бездонные глаза мои были сухи - в душе нет жидкости, наверно.
   Тут крик Сатаны развеял мои дремы:
   -Сидоров! Если вы решили одну задачу, то не следует думать, что нет других. Бегом на рабочее место. Поступила классная порнушка - взломай ее по-шустрому. Бегом!
   Тряхнув головушкой неоднократно, я подивился в который раз, какие сны чудные ко мне приходят. А как они красивы и реальны, несмотря на страшный свой сюжет. Такая мысль внезапно озарила мой мозг:
   - Вот бы придумать механизм перенесенья снов моих на диск дивидишный! Я бы стал магнатом, а может олигархом - такого в мире нет ни у кого. По крайней мере, у товарищей и друзей не замечалось.
   За стол, усевшись, я даже не подумал заняться взломом - пятница сегодня и нет особого смысла корячиться надсадно. Я развернул учебник криптографа Сикритса.
   Я тщательно почистил зубы и прополоскал полость своего рта, кипяченой водичкой из стакана. И было утро, где-то в середине мая. Побрызгал на голову холодной воды из крана. Нужно быть очень бодрым. Сегодня контрольная по физике. Может, скушать шоколадку?
  - Парамошенька! - донесся мамин голос из комнаты. - Я выгладила твои брюки!
  - Хорошо, мам! - Я вытер лицо.
  - Какую рубашку наденешь?
  - Белую! С полосками!
  - Хорошо! Я поглажу, а ты пока кушай!
  - А что есть? - засунул голову в комнату к маме.
  - Каша манная и бутерброды с сыром.
  - О, клево! - я улыбнулся и ринулся к столу.
  Поев и одевшись, я собрал в кулек тетрадки, пенал, пару учебников. Шпаргалки готовить не стал. Это удел слабаков и двоечников. Я завязал шнурки, а мама до блеска начистила мои ботинки, чтоб они сияли и производили хорошее впечатление на учительниц. На одноклассниц плевать... то есть им без разницы что на мне надето. Они тащатся от моего ума.
  - Как же ты вырос, Парамоша... - у мамы на глазах появилась влага.
  - Ну ладно, я пошел, - мне стало неловко.
  - Пусть у тебя все будет хорошо! - она поцеловала меня в лоб и обняла.
  - Спасибо...ну мне пора...
  - Подожди, вот возьми пятьдесят рублей, купишь шоколадку...
  - Хорошо. Пока, мам!
  Какая реальная погода! Я прищурился от солнца, которое пробивалось через молодую листву, и втянул носом аромат весны. Воскликнув что-то беспечное, я побежал к остановке. Надо успеть на автобус, он как раз к девяти подъезжает к школе. А еще, купить шоколадку. Стучал под пятками сухой асфальт, я даже пропотел. Не надо было брать куртку. Но с мамой разве поспоришь?
  - Стоять, пидор!
  Я вспотел еще больше и ускорил шаг.
  - Стой, сука ебаная в рот! - Это были пацаны. Старшие. Они уже давно закончили школу и всячески терроризировали наш район. - Иди сюда!
  Я молча подошел к ним, иначе бы они избили меня до смерти.
  - Карманы вывернул, бля! - сказал прыщавый верзила в кепке. Я знал, его звали Шаман. Рядом стояли его дружки. Наркоманы ебучие.
  - У меня полтинник только... на обед...
  - Ты глухой что ли, сучара? - он больно стукнул по щеке, а остальные засмеялись.
  - Нет...
  - Карманы выворачивай.
  Блин! На что теперь купить шоколадку?! Я со всех ног бежал к остановке. Сильно болел копчик, куда напоследок пнули эти твари. Ничего не скажу маме. Она устроит скандал, поднимет шум, милицию вызовет. Тогда вообще на улице не появишься. Все будут звать меня "мусорским". Я запрыгнул в заднюю дверцу автобуса и расслабленно упал на сиденье. Показал проездной.
  - На экзамен едешь, Парамон? - участливо спросила старушка-кондуктор.
  Она все про меня знала, я всегда ездил в это время.
  - Ага... на контрольную.
  - Ну, ни пуха, ни пера, милочек!
  - К черту, Зоя Карповна, к черту - ебать тебя в сраку, подумал я с непрошедшей все обиды, и отвернулся к окну и стал повторять в уме формулы.
   Все же я опоздал. Одна мразь на автомобиле "тойота камри" царапнула зеркалом дверь трамвая. Образовалось дикая пробка, и мы полчаса объезжали ее по каким-то дворам. Тихонько постучавшись в класс, я пробормотал извинения. Вера Львовна, наша физичка, удивленно посмотрела и кивнула, чтоб я занял свое место. Обычно, я не опаздывал.
  Мне дали вариант задания, и я принялся решать его. Рядом что-то хихикала Ленка. Мы всегда с ней сидим на физике. Иногда дает даже, но обычно я ей. Предпочитаю не списывать, а работать своей башкой. Так правильней, мне кажется.
  - А я думала, ты не придешь, - шепчет Ленка.
  Пожал плечами.
  - Проспал что ли? - не унималась она.
  - Да не...
  - Бухал вчера?
  - Ты чего?! Что за глупости?
  - А я бухала, - хихикнула Ленка и тихонько рыгнула, - ой... с Танькой и Манькой... прикинь, мы по две бутылки "Клинского" выпили... так набычились, ужас... я даже через затяг пила...
  - Слушай, давай контрольную делать, - прервал я поток словесного поноса.
  - Ну и пиши, лох, - кажется она обиделась - а мы седня снова бухать идем, а ты иди, побрейся, лошок невзрачный!
   Я углубился в задачу. Но что-то не решалось. Никак не мог сосредоточиться. Билась в окно жирная муха-говновозка. Шушукался весь класс, как будто мыши вели важное заседание. Я сидел под самым окном. Страшно пекло. Блин, надо собраться. Это же итоговая контрольная.. Почему это происходит? Как не вовремя мозги расплавляются! Я покосился на Ленку, вернее на ее ноги. Они были без чулков. Мне захотелось потрогать коленку, погладить ее, поласкать... Почему  я не съел шоколадку? Это весна. Я  тихонько ущипнул за левый бок и начал вспоминать все, что знал о молекулярной теории строения вещества. А перед глазами плыли голые девчонки в коротких юбчонках...
   Потом мы сдали работы и стали ждать звонка. Все повеселели. Ленка развернулась к соседней парте. Что-то рассказывала подруге. Наверное, они станут алкоголичками, когда вырастут. Я горько посмеялся над их судьбой. 
  - Сидоров! - крикнула Вера Львовна. - Выйди к доске, пожалуйста!
  Чего ей надо? Вроде все правильно решил...
  - Что это? Можешь объяснить? - ее лицо покрылось красными пятнами, видными даже сквозь толстый слой пудры.
  Она открыла мою тетрадь. Я чуть не упал в обморок. Там была нарисована непотребная картинка - ужас, там огромное влагалище и мой инструмент. Будто в колодец падал он, и уходил в бесконечность; в ее складках летела стая птиц. Я не помнил, чтоб писал и рисовал такое, но картинка мне понравилась, к своему стыду.
  - Родителей в школу! Немедленно! - рявкнула физичка.
  Я не двигался.
  - А сейчас к директору!!! Это просто ужас какой-то!
  Класс в шоке замер. А потом начались смешки и шуточки. Кто-то заржал в голос. Надо мной.
  Набрав в легкие кислорода, я заорал:
  - Я посылаю вас всех к черту!!!
  И добавил пару фраз хореем семиэтажным, так что с потолка посыпалась известка, а во дворе сорвалась с дерева стая ворон.
   - Сидоров! Опять ты улетел в своих мечтаниях бесплодных?! Задачу ты решил уже, иль как?
  Сатана не дремал, но теперь у меня есть классная отмазка:
   - Я по методике работаю, еще вам разъяснить ее, иль уже не надо?
  Начальник, скрипя зубы, уполз к своим картинкам.
  Я пошел и сделал чай. Взглянул на часы офисные, что над стеночке висели - было пять часов, так что еще два часа торчать в безделии унылом. Какой смысл в пятницу торчать до конца смены - убейте меня, понять сие я не могу. Наверно, наш начальник в армии прапором служил.
  Но мне не скучно: я мечтаю, или сплю и вижу сны.
  Жизнь моя шла под откос:
  - бизнес надоел, семейная жизнь вошла в кризис среднего возраста, но была одна отдушина - ИГРА во все , где бабки крутые разыгрывались.
  Играл я везде и во все , а главное БЕЗБАШЕННО.
  С некоторых пор  зачастил в "Космос"- там собиралась крупные и серьезные игроки  в покер. Играли преимущественно в "омаху". На руки в этом виде покера дается 4 карты,
  на стол 3(флоп), далее 4(терн) и наконец 5(ривер). Обязательным условием было брать с руки 2 карты и любые три со стола. Комбинаций было море, эмоции захлестывали.
  "Соль" игры состояла в том, что обычно со старта кто-то получал готовую комбинацию (стрит, флешь или фулл-хаус) и начинал взвинчивать ставки, поэтому тем, кто имел перспективу улучшения руки, приходилось за это много платить.
  Средний банк получался в размере 5-10 штук зелени, что в середине 90-х было серьезной суммой.
  Проиграв очередной "бешенный" банк, я решил успокоить нервишки и пошел крутануть рулетку. И тут в поле моего зрения попал стол "блэкджека", за которым сидела миниатюрная стройная брюнеточка, и она дрожащей рукой двигала на поле ставки последние фишки. Сердце мое дрогнуло, и я подсев за стол, участливо спросил:
  - Не везет сегодня? - и продолжил не дожидаясь ответа:
  - Не везет нам в картах - повезет в любви!
  Девушка повернула свое личико и мягкая улыбка осветила ее облик.
  О, как восхитителен был ее греко-римский носик, прямой и тонкий,
  ее глаза томной газели были наполнены слезинками,
  а губки были удивительно длинные и прекрасные.
  Лицо обрамляли черные с каштановым оттенком пышные волосы,
  и я "поплыл", чувствуя себя 17-летним юношей.
  Ее последняя ставка не сыграла и я предложил  утешиться в ресторанчике.
  -Емельян,- представился я,
  - Лена, - в ответ чарующим голоском проворковала моя новая любовь( о я уже чувствовал это сердцебиение и помутнение разума!).
  Утолив голод и тем самым наши переживания,
  мы плавно переместились в уютный салон моей "Бэхи".
  Лена окончила химфак МГУ, родом с Ташкента, а живет пока по-прежнему на 13 этаже общаги - все это она поведала уже за быстрой ездой.
  Ловко припарковавшись в длинной тени угрюмого высотного здания МГУ,
  я взяв инициативу в свои руки , крепко обнял подругу и впился в сладкие дурманяющие губки.
  Далее события развивались стремительно - штаны и трусы мои приспустились, гордый и боевой мой друг был обласкан Леночкой. Она стояла на карачках на пассижирском сиденье, и я ловко освободил ее от колготок и трусиков. Пальцы мои ласкали ее лоно,
  благодарно отвечавшее живительной и дурманящей влагой.
  С женой я имел миньет, но это было земля и небо.
  Леночка так ласково и, чертовски сильно, ласкала моего "Петуньку", что я бредил наяву:
  - Еще! Еще! Глубже!
  И самое удивительное, что таким маленьким и красивым ротиком Леночка умудрялась заглатывать моего коня полностью!
  Блаженство длилось и длилось....
  Наконец мощная струя выплеснулась мощным фонтаном. А Леночка всю животворящую жидкость вобрала в себя, что было для меня приятным сюрпризом, так как жена и редкие подруги такого никогда не делали со мной прежде.
  Через минуту, едва отдышавшись и придя в себя , я спросил:
  - Лен, а можно к тебе сейчас подняться?!
  Чарующее и игриво рассмеявшись, она кивнула, а я снова впился в ее алые хищные губки.
  Проскользнув мимо вахтера, мы поднялись на лифте на 13 этаж и бесшумно проникли в ее комнатушку.
  Теперь мы не спешили - приняли душ (приятная конструкция номеров в общаге МГУ состоит их двух комнатушек и коридорчика с душем).
  Далее мы легли "валетиком" и ласкали друг друга до потери сознания.
   Это был адски зашибательский завод. Все на нём было офигенно, как в норке у Кортни Лав. Территорию громадного предприятия окружал километровый зеленый забор. На четких проходных дежурили зоркие, как мразотные орлы, охранники с ушлёпскими лецензиями и пистолями типа ИЖ. Здоровенных цехов было аж пять штук. В них рабочие, нормальные, как сто грамм, работяги делали четкие ништяки из сплавов различных цветных и не очень металлов. Всё получалось как-то прямо хорошо. Рабочие удивлялись сами себе, немного бухали, улыбались, ходили на обед. После отличной работы забирали ласковых детишек из садиков и дарили любовь своим прекрасным женщинам и женам. Они вообще уважительно относились ко всем представителям биосферы этого гавененького городка. Не трахали собак, не резали на куски бомжей, не запинывали ногами проституток и гостей города. Впрочем, никого это не удивляло. Так уж было принято.
   А ещё на секретном заводе находилось гнилое, как жопа Зверева, место. Сраная администрация. Это было козлиное двухэтажное сифозное здание. Там тусовались и мяли толстыми задницами дорогие стулья офисные крысы - ублюдки-менеджеры, твари-секретарши, говноеды-бухгалтеры, гниды-директора и прочая неприятная, как гной, сволота. А главным там назначен был Владимир. Учился в ФМШ номер восемнадцать, но гены кинули на лоно бизнеса его и вот директор он.
  Все это тухлое дрисное сообщество немеряно наживалось на героическом труде нормальных пацанов-пролетариев. Офисные твари тащили все что можно. Зарплату для токарей и сталеваров, новые, вошка не пробегала, бушлаты и телогрейки, алмазный инструмент и перчатки с пупырышками на дачу! А кормили работяг странной фигней из поганой капусты и пустыми, как разум глиста, обещаниями. Рабочие не устраивали бессмысленных бунтов и мясорубных потасовок, потому что в хавчик гниды- директора клали амфетамины. Люди жрали эту фигню и становились позитивными.
   Однажды, зарвавшись вкрай, курвы из офиса устроили пидорский корпоратив. Они пили в своём ублюдочном презентационном зале форшмачный алкоголь из других тупых стран, пускали из окон гавённые фейрверки, жарили друг друга на изблёванных столах и творили разные чудовищные непотребства, о которых нельзя даже писать. На третий день гребанного праздника блядва добралась до запасов мудянской наркоты и сожрали месячный запас энеджайзера для рабочих своими жадными похабными ртами.
   Гена Патрубкин пришел с обеда, как всегда, полтретьего. Запустил станок и приготовился выдрачивать цилиндрическую хреновину. Но что-то было не так. Гена недоуменно заглянул вглубь своего токарного мозга и увидел там только серую пустоту. Чего-то не хватало, и работяга не мог понять, чего именно. Глухое отчаяние охватило передовика труда. Уставшими глазами бедняга посмотрел на цех и обмер. Помещение вдруг стало невыносимо мрачным - закопченный потолок, покрытые подтёками ржавчины, будто обоссанные мразями, стены, кривые балки и битые стёкла фонарей. Его товарищи вокруг так же корчились в жестких крутых непонятках.
  - Беда! Беда! - заревел токарь. - Мне не нужна такая гребанная жизнь! Кто отнял моё счастье???
  Гена достал мощную кувалду и дикими ударами раздолбал ставшим таким отвратным станок. Горячая лавина ярости накрыла мозги заводчан. Они мочили и расфурычивали все подряд. Выли. Рвали кабели, срали в щитки с приборами, жгли двери, гнули продукцию,  резали газосваркой рабочие места и отчаянно мастурбировали. В сраном цехе было всё раскурочено, что только можно, но жажда разрушения не утихала. Люди вырвались наружу. В цепких побелевших от злости ладонях каждый сжимал орудие возмездия и кошмара. Кто разводной ключ, кто кусок арматуры-двадцатки, кто остро заточенный топорище. Гена нёс свою верную пятнадцатикилограмовую кувалду. Тысячи беспощадных глаз смотрели на обделанное ушлёпским керамогранитом здание администрации. Там до сих пор продолжалось блядское веселье. Хлопали салюты, трахались в окнах бухгалтеры и топ-манагеры.
   Толпа жестоких людей в полном молчании бросилась через пустырь, всё набирая и набирая скорость. Гена первым ворвался в гумозный вестибюль. Там катался на кресле в кал убитый вице-призедент их шняжного ООО, казнокрад и пидорас Тяпкин. Харя лысого директора растеклась в пошленькой улыбочке, блевотное брюшко радостно всколыхнулось. Тяпкин закричал:
  - У-ау! Работничек-зачетничек пришел! А что ты не на работке, холопчик? Давно по попке не получал, быдлина слесарная?!
  - Верни мне щастье!!! - заорал Гена и кувалда впечаталось в тупое хавло пидораса. - Верни щастье! Щастье!!! ААААААААА!!!!
   Рабочие быстро лезли в окна, как пауки карабкались по стенам, сшибали блядские двери могучими плечами. Их пальцы рвали кадыки и выдавливали глаза, молотки и газовые ключи расшибали тухлые черепа, выбивая извращенческие мозги этих сук. Жестоко отъимели в жопу разводным холодным ключом пятидесятилетнюю мразь-снабженца Лидию Семёновну. Забили в пасть козла-менеджера Чугуева банку рэд-була. Распяли на стене хитрожопую гниду замдиректора Зубцова. Эта вонючая кодла отняла у них простое работяцкое щастье. Из выбитых окон летела разбитые чмошные компьютеры, зассаные принтеры, фрагменты гнилых паразитских тел, головы, руки, сиськи и порванные члены. Покончив с офисным говном, рабочие снесли ворота, устало остановились за периметром и, подставив изможденные лица холодному кислотному дождю, выли и орали в серое низкое небо. За спиной пылал гребанный в своей секретности завод.
  А Щастье так и не отыскалось. И работяги отправились искать его, разбегаясь по одному и группами по засраным улочкам не ждущего такого подарка долбанутого городка.
   Я вздрогнул от неожиданного хлопка по плечу - радостный Орлов загудел:
   - Кончай летать, все - время вышло. Пошли пивка бортанем.
  Мне не очень хотелось провести вечер с этим товарищем, поэтому сочинил отмазку:
  Не, не могу. У меня встреча в восемь на Курской. Извини, в следующий раз давай.
  И тут же вспомнил, что реально встречаюсь с Валеркой, где-то около восьми в районе Курской.
  Выйдя из офиса, я внимательно рассмотрел двор и все цеха - но бунтарей на нашем предприятии не обнаружил. Мелькнула мысль, а может вождя им не хватает?
   Странно, обычно у меня сон завсегда в руку!
  Упав удачно в метро на свободное место, я отключился.
   Зарницы. Подворье. Из трапезной, окна которой выходят на галерею, слышится лай сторожевых собак. Ее сменяет песня губной гармошки часового.
  Йохан рукоплещет и площадно комментирует эти разнообразные все звуки.
  Перейдем в мой кабинет и подведем промежуточные итоги - предлагает мне группенфюрер, плотоядно улыбаясь, отрыгивая нежно пивко баварское.
  Перешли и расположились - он за столом, теперь я в кресле. Йохан, раскрыв коричневую папку, лающим голосом начал свой длинный монолог. Многозначительным жестом барон побуждает Емеля следить за ним, шагающим кругами по кабинету - оттопырив палец указательный левой руки:
  Итак, мы расчленяли, морозили, голод морили, устраивали схватки, на интеллект проверки проводили.
  Какой итог? А вот какой нетривиальный.
  Самый главный инстинкт у человека - это самосохраненье. И ради него человек способен на все: предательство и подлость; убийство и коварство; унижение и покорность; et cetera.
   Затем идет комплекс материальных чувств, как голод, боль, которые тоже весьма эффективно управляют индивидом.
   Такие категории, как любовь, вера, достоинство, патриотизм и другие легко рассыпаются под воздействием основных инстинктов.
  Правда, есть исключения. Это генерал Кабышев оказался крепким орешком и не сломался.
  Давайте, Емельян, поведайте мне ваше мнение об этом невероятном случае.
  Емеля перелистал страницы и нашел данные опыта
  "ЗИС 3417М".
  И в памяти всплыли детали чудовищного эксперимента.
   Коридор барака, нищенски освещенный одною свечой. Оглядываясь, коридором идет Кабышев. Он исчезает за дверью какой-то комнаты. Из‑за портьеры являются Йохан и Емельян. Они останавливаются перед тою же дверью. Барон предлагает физику наклониться и посмотреть в замочную скважину. Воспитанный в лучших традициях русской интеллигенции, Емельян отказывается. Группенфюрер цинично хохочет.
   - Если вы не посмотрите,- подстрекает барон - порок никогда не будет понят". Снедаем внутренними противоречиями, Емельян наклоняется.
   В комнате, видимой Емельяном через замочную скважину: главный объект - это койка. На койке навзничь лежит обнаженная девица. Другая девица осуществляет массаж и призывно приглашает генерала присоединиться к соитию. У Кабышева не было женщины уже целых полгода. Постепенно из затемнения пружинисто восстает палач с плеткой. Он не мешает девицам совокупляться. Наконец генерал входит в лоно лежащей девицы, которая приемлет его в себя.
  И тут с протягом плеть ударяет генерала по спине. Глухой стон вырывается из недр Кабышева, символизируя откровенный упадок нравственности, но он не в силах оторваться от похотливой самки.
  Наблюдая эту сцену, Емельян желает выломать дверь и сломать зловещий сценарий. Но дверь крепко заперта. Второй удар, нанесенный палачом, более тяжким оказался, и чувствительным, зараза. Но и он проигнорировался советским человеком. Емельян чувствует лед взаимонепонимания.
  Как же так? Советский генерал ведет себя как похабная скотина, не в силах оторваться от стервозной лярвы.
  Но тут пробился сквозь фрейдистский туман лучик надежды: на замахе третьего удара Кабышев вскочил внезапно, и плетку выхватив, ее задушил ненавистного палача.
  Конечно, за такой проступок, когда арийца жизнь закатилась на хрен, генерала вывели во двор и брандспойтом заморозили беднягу.
  И лишь блеклый свет луны ложился на затененный лик отважного командира.
  Опыт по заморозке проводили ночью, когда мороз крепчал, а Йохан лишь шнапсом согревался.
  
   Еще мне вспомнилась одна такая встреча, что пыль столбом стояла от наших споров.
  
  
   Что слышно от Андрюхи, что в Мексику свалил недавно? - спросил я, с теплотой душевной теоретика гениального вспоминая. А ведь учились вместе все мы. Но много воды утекло с той поры.
  Устроился неплохо - сразу на профессорскую должность. Оклад в девять раз больше у него там супротив ИТЭФ-овского - смачно ответил Валера, заканчивая шестую тарелочку креветок.
  Мы вновь затихли, углубившись в процесс пития и жрачки.
  Я сидел и машинально рисовал чертиков в своем ежегоднике. Уж битый час шла летучка у начальника департамента поставок Семена Иосифича по прозвищу "Кащей" - он был длин и худ, и к тому же лыс. Собрал он народ на этот раз в переговорной - у себя в кабинете он в очередной раз делал хай-тековские преобразования. Наконец его писклявый голосок заверещал:
   Ну, на сегодня, пожалуй, хорош. В выходные прошу не расслабляться шибко, а в понедельник жду всех как обычно в 10-30 у меня в кабинете. Все свободны, а вас Емельян Дмитриевич попрошу задержаться на минуточку.
   Народ мгновенно вылетел, оставив меня на рандеву, обещавшие токмо одни неприятности - награждать этот хитрый лысый черт любил при больших скоплениях народа, показывая свою "щедрость". После такой липы, обычно хотелось бросить бабки в ненавистную харю начальничка.
   - Ближе садитесь - пригласил "Кащей", намеренно закуривая. Знает ведь сука, что я не переношу табачный дым.
   - А что вы мне расскажете о менеджере Подушкине, Гавриле Игоревиче? - далее спросил он меня противно-елейным голоском.
   Я пересел, переместившись по своему правому краю к столу начальника по-возможности отстраняя свою носоглотку от густых струек никотинового дурмана.
   Секунду подумав, дал краткую, но исчерпывающую характеристику своему работнику:
   - Из семи менеджеров моего бюро Подушкин наиболее толков и расторопен. Обладает скрытным характером - себе на уме, знаете ли. Часто выезжает в командировки, но кпд поездок не высок.
  - Вот- вот, невысок кпд у Гаврилы нашего - вмешался в мой монолог Семен Иосифович, и продолжил - он уже семь раз выезжал на "Рыбинские моторы" - я навел подробные справки. А теперь почитайте справочку отдела безопасности. Да, сегодня Подушкина, конечно же, нет на рабочем месте? - закончил вопросом-утверждением наш хитрый лис.
   - Да, он взял отгул на сегодня.
   - Отгул в пятницу, а в понедельник ищи-свищи вашего прохиндея. Я пойду и отолью с вашего разрешения, а вы ознакомьтесь пока с документиком весьма любопытным.
   И "Кащей" выскочил из переговорной, как будто его кипятком ошпарили.
   Я внимательно стал изучать бумажку СБ:
  " 13.09.2007. Президенту Кокуре О.Б.
   От Зам. Начальника СБ Иванова С.Р.
   Докладная.
   Наружная слежка и электронная выемка, а также другие оперативные мероприятия неумолимо показывают, что менеджер Подушкин Г.И., работающий непосредственно в бюро поставок (рук. Спасов Е.Д.), ведет двойную, или, даже, быть может тройную игру. Все самое выгодное сливается нашим прямым конкурентам.
   Контракт на поставку трансформаторов и прочего энергетического оборудования, он успешно запродал нашим конкурентам фирме "ПРОМЦЕНТРАЛЬ". А речь идет не много, ни мало, как о 47 миллионах рублей.
   В данный момент устанавливается характер сделки на ММК. Там фигурирует сумма в 97 миллионов рублей.
   Данные достоверные.
  Подпись."
   Я сидел, кривовато усмехаясь:
   - Ну и мягко подстелил этот стервец нам всем, да жестко сидеть. Но основные шишки упадут на меня.
  Уж будьте уверены, господа хорошие. И какие черти занесли меня в эту шараш-монтаж контору с диким названием " Заря Встает"?
  
  
  
   Далее идет повесть в повести, от имени следака, Степы и Безвинного товарища Х.
   Уж ты прости читатель, но попотеть тебе придется, ибо смешались в кучу стили все и даже направленья. Скажи спасибо, что не гружу тебя стихами!
  
   Следователь Петров в своем кабинете.
   Держу я два дела на столе: в обоих жестокие убийства.
  Но как они различны - как небо и земля.
   На первое попал я так.
  
  Я мирно дрыхнул на своем любимом кожаном диванчике, когда затарахтел мой убогий сотовый телефончик. Минуту я терпел, надеясь, что дело несрочное, но не тут-то было. Пришлось вставать и брать трубу - мигало на ней 05-37:
   - Да? Говорите!
   - Глеб, это Семеныч. У нас "первая категория". Выезжай немедля. Адрес - Бутлерова, 10. Ждем.
   Я, ребята-акробаты, служу в Генпрокуратуре "важняком" и 1-я категория значит убийство какой-либо шишки на ровном месте. Торопливо приведя себя в порядок, и выпив кружечку растворимого кофе - гадость, но на джезву нет времени - я выскочил во двор. Машина была на месте.
   Живу я в Ясенево, так что в Коньково мне пилить минут семь-десять, несмотря на ходовые качества моего рыдвана - ржавой семерки жигулевского разлива.
   Труп лежал рядом с входной дверью третьего подъезда.
  - Что известно? - спросил я старшего группы, Семеныча.
  - Депутат Верховного Совета Кружилин, Марк Соломонович.
  У меня отвисла челюсть - депутатов у нас сроду не мочили, ибо на хрен они кому нужны. Но я продолжил:
   - Свидетели, очевидцы?
   - Нет никого, но выяснили, что шел он примерно в раойне трех ночи к полюбовнице своей. Некто Люся, из сорок седьмой квартиры. Счас с ней Мишка Заболотный беседует.
   В злодея- полюбовника я не шибко поверил.
  В девяноста из ста убийств мотив - деньги.
  Но как я не люблю эти "подъездные" заказные мочилова - кто бы знал! Ни свидетелей, даже оружия не оставят - выбросят в Москва-реку, и ищи-свищи.
   - Машину нашли? - внезапно спросил я. Семеныч, быстро набрав Мишку, через минуту уверенно заявил:
  - Вон его тачка - Ауди шестерка, черная.
  Взяв ключи, найденные в штанах мертвого депутата, я прошел к машине. Обошел по периметру, заглядывая в боковые стекла.
  Ничего интересного. Разобравшись с пультом, отключил сигнализацию и открыв дверцу, сел на водительское место.
  В бардачке была всякая ерунда - диски, карты, сигареты.
  Отвернув солнезащитный козырек, на обратной его стороне увидел листок бумаги в клетку, по ходу похожего на тетрадный.
  Развернув, я прочитал:
  17 м. 21 в обычном о. п. кастанеда о. рая с майя.
  - Что за хрень? - подумал я.
  
  
  Степан.
   - Степушка! Лети на крыльях любви в мои объятья. Я трепещу и вся покрылась негой - раздался вдруг звонок одной моей знакомой Люси.
   Я вмиг собрался - от халявы этой не смог бы и евнух отказаться!
  Долетел за полчаса и даже меньше на форде красном, купленном недавно.
  Был третий час ночной и в подъезде я наткнулся на пьянь какую-то, что нагло разлеглась. Гулким звуком упала нечто на кафель пола, а уж темно здесь было, как у негра в жопе: на лампочках здесь экономили все пидоры, живущие в домине. Ступив вперед, я мысом ботинка поддел предмет некрупный - он улетел к лестнице, вернее прошелестел крутясь-вертясь и елозя по шероховатой поверхности убитой плитки.
   Я подошел, поднял предмет сей - бумажник весь в коже оказался. Раскрыв его, глаза мои расширились наполовину,
  а душа наполнилась благодатью - халява к халяве, во поперло. Там евро, баксов и деревянных оказалось до хрена, еще купить машинку я смогу.
   Засунув сей судьбы подарок, я влетел, как демон страсти и Люсечку мою отфигарил так, что она в блаженстве неземном, лишь мне шептала, покусывая мочки левого уха моего:
   - Ну ты, прям буйвол, чего вкурил насильник бедных девок?
  Когда пошел я уже на третий круг, пройдясь по всем щелям уж неоднократно, раздался трель звонка входной двери.
   И тут, конечно, все упало.
   - Как скверно все, а вдруг за мною - мысленно затрепетался я , и стал рыскать по квартире, ища куда забросил пиджак, в котором лежала убийственная улика.
   - Не открывай, вдруг грабители - припугнул жутким шепотом подругу безмозглую свою.
  На та, накинув лишь халатик, подбежала к двери и услышав грозное:
  Откройте, милиция! - бездарно погубителей моих впустила. В бессилье я опустился на софу и трусы найдя, их натянул поспешно.
  С Валерой мы расстались, и вот в метро тащусь я до дому. Глазки сами по себе слепляются.
  
   Сначала меня уронили на колени. А, затем, в следующую невероятно долгую, можно даже сказать бесконечную, секунду я наблюдал полет тяжелого кованого сапога, который с невероятной точностью вписался мне ото рта до левого уха, приложившись так, что полет до земли я еще помню, а вот удара об землю уже нет. И темнота, СТРАШНАЯ темь, в которой мне приснился чудный СОН...
   - Фамилия, имя, отчество? - дежурный черкал ручкой на пачке бланков, хмурясь и часто моргая, будто его только что разбудили.
  - Пресли, Элвис Аарон, - человек в грязном, бывшем когда-то белым костюме с остатками некогда нашитых на него пайеток, выдавливал из себя по капле эти слова, забившись в угол "обезьянника", сверля глазами дежурного из-за решетки.
      Брови дежурного поднялись, являя удивление.
  - Пресли? Элвис? Аарон? Аарон - это отчество что ли? Еврей?  - отчего-то участливо спросил дежурный, отвлекшись от писанины.
      Человек в грязном костюме поморщился.
  - Валлиец, если верить семейным легендам. Аарон - это второе имя, данное в честь моего умершего брата-близнеца.
  - Ага, а отчество как? - дежурный пропустил мимо ушей и про умершего брата, и про имя, которого, выходило, было недостаточно одного.
  - Отца звали Вернон. Он был...
  - Понятно, - перебил дежурный, и чертыхнулся, испачкав палец о копирку, заложенную за бланк протокола. - Пресли, Элвис Вернонович, так?
  - Так, - вздохнул человек, вытирая рукавом с лица грязь.
  - Дата, место рождения?
  - Восьмое января тысяча девятьсот тридцать пятого года, Тьюпело, Миссисипи.
      Дежурный уронил ручку.
  - Слушай, дружок, какой тридцать пятый? Какое тупело с миссисипами? Ты не помнишь, когда родился? Ну-ка, напрягись, вспомни, год, город, область, я у тебя что, что-то сверхъестественное спрашиваю? Может, тебя в пресс-хату определить, артист?
      На слове "артист" человек за решеткой оживился, и быстро заговорил:
  - Наконец-то, вы правильно рассуждаете, не про пресс-конференцию - я непубличный человек, а про артиста вы очень верно подметили, я артист, не кто-нибудь, а они меня схватили, и по голове - дубиной, и лицом - в грязное, а один - пнул, больно, до сих пор ребра болят!
  - Э, нет, ты меня этим не проймешь, братец, не надо было шляться по Быткомбинатовскому в три ночи без документов.
  - Да я не шлялся, я, понимаете, заблудился, ждал лимузина, а лимузина-то и не было. Не знаю, кто подвел, вроде бы обо всем договорились, а они не приехали. Я выхожу из гостиницы, и - никого.  Я очень удивился, и расстроился, ведь у меня выступление, а никого нет - друзей, Присциллы, я не могу без нее, без них, не могу один! Вы представляете себе, каково это - быть одному? Представляете? Ред и Сонни - пропали. Менеджер - как в воду канул. Я не понимаю, что происходит, не помню, где у меня концерт. Я остался совершенно один, представляете?
  - Представляю. Один тут сижу уже пятый час, и ничего, видишь вот, с тобой разговариваю, - пробурчал дежурный. - Давай все сначала. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения.
  - Позвольте, но я уже сказал, офицер.
  - Офице-э-эр! Издеваешься? Я последний десяток лет - прапорщик, и прапорщиком сгину, и дети мои будут прапорщиками...Уф-ф, как же ты надоел...На учете состоял?
  - На каком учете?
  - Как на каком? На таком вот, на который ставят всех, кто носит белые костюмы с блестками, и в них разгуливает по ночам! Леха! - выкрикнул дежурный внезапно.
      После небольшой паузы из-за двери показалось опухшее невыспавшееся лицо в суточной щетине.
  - Чего кричишь?
  - Ты где этого кекса нашел, Лексей Иваныч?
  - Да я хуй знает, это пэпээсники задержали, Клочков, я по пути его забрал, а у них там вызов, а что?
  - Плохой это клиент, недей, походу. Имя чуднОе, год рождения выдумал, называет себя артистом. Я, говорит, не такая, я жду трамвая, то есть лимузина, прикинь?
  - Так давай я ему в жбан с ноги, он и очухается. Да и сам бы ты подошел да воспитал его, чего ты меня-то будишь?
  - А того, что это ты его доставил, а не волшебник в голубом вертолете. Это ж надо, в три ночи привезти сумасшедшего! Почему не в приемный покой?
        Все это время человек в грязном белом костюме внимательно наблюдал за собеседниками, попеременно переводя взгляд то на одного, то на другого. Наконец, он понял:
  - Вы думаете, что я безумен?
      Милиционеры  - дежурный и тот, заспанный - переглянулись, и хором громко рассмеялись.    Девочка колотила кассетой о подлокотник кресла. Опять плеер зажевывает. Может, садится батарейка? Девочка ковырнула ногтем крышечку на пластиковой "мыльнице" допотопного устройства с ядовитой надписью "Sunny", и принялась придирчиво осматривать крошечные батарейки, как будто признаки их умирания должны были отражаться на металлической оболочке, под которой - она знала - находилась какая-то жутко вредная кислота, дающая батарейкам жизнь.
      Девочка слышала о том, что можно заставить подсевшую батарейку поработать еще немного, если примять ее чем-нибудь. Она подставила батарейки к дверному косяку, и сдавила их дверью. На оболочке остались хорошо заметные вмятины.
      Девочка вставила батарейки в плеер, и нажала кнопку, которая с треугольником-стрелочкой. Плеер словно подумал секунду, и ролики внутри него закрутились, увлекая пленку.
      Девочка надела наушники, и сделала потише звук, чтобы дать музыке прожить дольше.
      Звонкий и глубокий юный голос исполнял песню на чужом языке, под гитару, и девочка не понимала ни слова, но по тону, которым пел незнакомый ей то ли американский, то ли английский певец, было ясно, что песня эта непременно о любви, может быть, - о несчастной любви, и очень, очень грустная. Девочка пыталась проговаривать про себя мелодичные слова, полные мягких звуков, никогда не встречающихся в привычной родной речи, пробуя на вкус, перекатывала их языком во рту, и шевелила губами в такт музыке, будто бы знала текст, да немножко подзабыла, как гимн, который заставляли детей исполнять воспитатели, когда к ним приезжала какая-нибудь очередная комиссия из сдобных училок, деланно-заботливых чиновников с маслянистыми взглядами и желейными лицами.
  - Ты опять не спишь? - Клавдия Петровна стояла у дверей, скрестив на груди сильные руки. - Мне за тебя влетало от Маргариты, а ты меня никак не слушаешь. Кассету свою слушать интереснее, да?
      Девочка сняла наушники, деликатным нажатием кнопки выключила плеер. 
      Воспитательница изучала ее, и в глазах ее не было ни злости, ни, наоборот, участия к ней, сидящей на протертом поколениями сирот кресле в пустом холодном холле, подогнув ноги в вязаных носках, с пластмассовой безделушкой в руках.
  - Иди спать, не провоцируй других, а то распуститесь совсем. В конце-концов, каникулы - это не значит, что можно все, что хочешь. Идешь?
  -Иду, - просто ответила девочка, и сунула ноги в тапки.
      Клавдия Петровна вдруг подошла к ней, и погладила по волосам, затянутым в узел на затылке, сколотым заколкой - красные, зеленые и синие стекляшки, ненастоящие драгоценности.
  - Хорошо хоть поет?
  - Хорошо, теть Клав, очень хорошо. Как будто плачет без слез о ком-то, кого любил, а она бросила. Я бы не бросила. Я не такая сука.
  - А ну перестань ругаться, - беззлобно проворчала воспитательница.
  - Да как же тут не ругаться, теть Клав... Ладно, спокойной ночи, что ли, - и девочка собралась идти, но воспитательница ее задержала:
  - Погоди. Оставайся уже тут, слушай своего грустного парня, только тихонько, не подпевай, а то разбудишь младших.
  - Спасибо, теть Клав.
      Воспитательница запахнула тяжелый халат, зевнула, прикрывая рот.
  - Теть Клав, а вы в чудеса верите, в исполнение желаний?
  -  Новый Год уже наступил, поздно спрашиваешь, Маришка... Верю ли? Ты сама знаешь, - и побрела в свою комнату.
      Девочка знала.
      За окнами выла метель.
  I am just a lonesome cowboy
  And I'm travelling all alone
  I ain't even got a nickel
  To call my baby on the phone, - пел человек в грязном белом костюме с блестками, и аккомпанировал сам себе на потрепанной гитаре, испещренной наклейками и надписями шариковой ручкой "Стройотряд-90, Леша, не забудь!", "Перемен требуют наши сердца!", и подобной давно потерявшей смысл юношеской белибердой.
      Прапорщик, опер Алексей, и забежавший на огонек подвыпивший прокурорский Андрюха, только что вернувшийся с дежурного выезда к очередному не вовремя умершему гражданину, слушали негромкий но красивый голос с бархатистыми обертонами, и каждый из них думал о чем-то своем.
  - Спасибо, - закончил певец, и отложил гитару. Дежурный курил, уставившись в пол, а следователь Андрюха жевал колбасу.
      Двери хлопнули, и в здании появился, дыша паром, Клочков в шапке с кокардой набекрень. Обтоптав ботинки о порог, Клочков вошел в дежурку, и с удивлением уставился на артиста, который сидел теперь уже не за решеткой, а на отдельном стуле, и на аудиторию.
  - Ну, брат, ты и кадра нам привез, - прервал молчание Леха. - Он, конечно, ебанутый на всю голову, но шпарит рок-н-ролл - мама не горюй. Чего он натворил-то?
      Клочков подвинул себе стул, сел:
  - Да ничего он не натворил, ребята его в Быткомбинатовском на Завокзальной выловили, в этом наряде, и без документов при себе. Думали, что набухался, да вроде не пахнет от него. Может, наркоман какой, или съехал. Равилька его узнал, это типа его бывший сосед из поселка, забыл, как его там зовут, Файзуллин или Файруллин. Как тебя, парень? - обратился Клочков к  человеку в белом костюме.
  - Пресли, Элвис Аарон, - сникнув, проговорил тот, опустив голову.
  - Вот не пизди-ка только, Пресли он, ага. Файзуллин твоя фамилия, а зовут тебя Марат, забыл? И куда шел, тоже забыл?
  - Забыл, - признался человек.
  - Ну так я тебе напомню. Ты говорил, что идешь в Красноярск, помнишь? Вырывался, помнишь? Бабу звал какую-то, помнишь?
      Человек в белом костюме вдруг вскочил со стула, и воскликнул:
  - Точно! Я вспомнил! Красноярск! Красноярск! Ребята, отпустите меня, я вас прошу, мне нужно в Красноярск! -  и взгляд его загорелся.
      Присутствующие переглянулись. Дежурный, помявшись, возразил:
  - Послушай, Элвис, то есть Марат... Во-первых, поездов сейчас никаких нет, и в Красноярск ты не попадешь. Во-вторых, ты одет в какую-то летнюю шнягу, а на улице - минус пятнадцать. Ты до вокзала даже не дойдешь, замерзнешь. И в-третьих, не знаю, что ты там принял на ночь, но мы тебя не отпустим никуда, пока тебе не полегчает. С утра поедешь в цээрбэ, к доктору. Вот куда тебе нужно, а не в Красноярск.
      Опер Леха подал голос:
  - Так что ему, в обезьяннике зависать?
  - А где же еще? В подвал мы его не спустим к дебоширам - отмудохают, в трезвяк - вроде не пьяный. Что делать-то прикажешь? Домой к себе взять?
      Человек в блестках неожиданно бросился к дежурному, и патрульный Клочков привстал со стула, схватившись было за кобуру. Но человек остановился в полушаге, и возбужденным голосом торопливо и горячо заговорил:
  - Ребята, ну отпустите вы меня, ну что вам стоит? Я же ничего противозаконного не совершал, у меня же дело, выступление, мне же в Красноярск, там меня ждут, в Красноярске, мне никак нельзя здесь находиться, мне нужно туда! Если вы меня отпустите, на вас же ответственности - никакой, подумаешь, задержали, и отпустили, а я уйду, честно, и ничего плохого никому не сделаю, мне просто некогда плохое делать, понимаете, ребята?
      Клочков отвернулся, скривившись. Леха взял свою гитару, и, отобрав у начавшего засыпать прокурорского Андрюхи недоеденный бутерброд, вышел из дежурки.
  
      Дежурный и человек в белом костюме смотрели друг на друга.
  - Я же совсем один здесь, как же вы не понимаете... А там меня ждет человек, он тоже один, нет у него никого... - умоляюще твердил дежурному человек в белом костюме.
      Дежурный нахмурился и прикрыл глаза, размышляя. Зрачки его двигались, как будто во сне, как будто ему предстояло принять важное решение, может быть, самое важное решение в своей жизни.
      Бряцая ключами, с гитарой на плече и чем-то скомканным подмышкой, в дежурку вернулся Леха.
  - На, бери. Одевай, она теплая, - промолвил он, и пояснил в ответ на непонимающий взгляд Клочкова: - Это из вещдоков телага, забрали у браконьера, давно пылится в хранилище, сгниет ведь. И гитару бери, она мне больше не нужна, - протянул гитару в наклейках человеку в белом костюме.
      Дежурный оторвал два листка с так и не законченным протоколом задержания, скомкал их, и бросил в корзину для мусора.
  - Давай, Марат, иди. Отпускаем тебя. Жаль будет, если околеешь на улице. Поэтому быстро иди. Беги, артист. Куда хочешь.
      Человек надел непривычную, колом стоящую, телогрейку, подхватил гитару, и выбежал во тьму, помахав на прощание рукой.    Январской ночью, сквозь слепую метель, пробираясь через сугробы, окруженный немыми свидетелями-соснами, по тайге шагал человек  в странном наряде из телогрейки и брюк с блестками, с гитарой на ремне. Замерзшие губы вновь и вновь повторяли два слова: "Красноярск, Марина..Красноярск, Марина...".
      И где-то ждал его далекий заснеженный сибирский город, посреди которого, в пустом холле детского дома, в кресле с протертой обивкой сидела девочка, подогнув под себя ноги в вязаных носках, и беззвучно шептала непонятные слова, только ей одной известное заклинание:
  Аймджаста лоунсам каубой
  Эннайм трэвлин олл элоун
  Айэнт ивэн гара никл
  Та колл мабэйбэ оннэ фоун.
  
   - Привет, бродяга! Давно сидишь? - очнулся я от Валеркиного приветствия, бодрого как удар Валуева.
  Я покрутил кружку - в ней было пусто. Даже не заметил, как выдул ее и не удивлюсь, что не первая она, ибо потянуло меня писать.
   - Здорово, лошара! Че опаздываем? - спросил я в ответку.
   - Ты знаешь, не поверишь, но торкнуло меня конкретно на интересную идею. Торчу с ней с десяти утра, не оторваться. Помнишь индуса этого, что с Харди в Лондоне работал? Как его?
   - Рамануджан.
   - Точно. У него есть теорема хитрая без доказательств, а он по интуиции фигачил основные все свои труды. Так вот из нее следует...
   - Постой брат Миша, дай сбегать в одно место. А ты пивка себе закажи и на салфетке набросай основные пункты.
  И я стремглав умчался в подвальное помещенье, где нашел сортир типа МЖ. От суетной беготни решил сходить я по-большому, и сев на унитаз, расслаблено отекся.
   - Эй! Вы там не заснули, часом?! - стучится какой-то пидор в дверцу туалетной кабины.
   Закончив дела естественного порядка, я поднялся к Валере. У него стояла уже стопка салфеток, испещренная мелким почерком. Формулы, кругом формулы. Я бегло пробежал листки, и засунув их в карман, сказал:
   - Давай на сегодня покончим с наукой, а то у меня голова кругом идет. На работе напахался вдосталь.
  Скажи, как у тебя дела, свободный ты на наш художник?
  А он действительно нигде официально никогда не работал - у него философия такая: ни капли своей энергии в чужие руки. Перебивается разнообразной халтурой. Или бомбит на своей Волге-21, выпуска 1958 года. И ездит машинка, с луженным днищем. Это у него от деда осталось в наследство.
   Мы принялись глушить бочками пиво и тоннами креветки. Мои мысли разбрелись.
  
   ПРОШЕЛ ЦЕЛЫЙ ДЛИННЮЩИЙ ГОД.
  
   Я сидел в СВОЕЙ лаборатории и пытался наладить спектрометр, но оставив безуспешные попытки, сдвинул все барахло на середину стола, решительно достал конверт. Мне его доставили через Морозова Толика, и, как я понимал, что оно было от ЕМЕЛИ, моего друга.
  Аккуратно вскрыв конверт, я не спеша стал читать:
  
  - Привет, Степан!
   Как хочется встретиться и закрутить тебя в вихре наших споров.
  У нас все хорошо. Я бросил Лену, и вернулся к Ольге и Кире, а подруга умотала в Канаду, и нашла там толстого папика с помощью своей сестрицы. Жалко Кирилла, славный мальчуган. Думаю попозже забрать его. Есть вера в то, что это моя НАДЕЖДА--))
   Пока мараю бумагу, но мне это дело нравится, но прискорбно, что это занятие не приносит ни копья моей семье. Мне это, конечно, По-фигу, но любимые женщины пилят день и ночь.
   Звонил на днях твоему братишке Андрюшке, у него все хорошо, но, женится, не желает ни в какую. Он в кого у вас такой? Наверняка, в батю пошел! Ведь ваш отец Николай гулял, как я помню по рассказам бабушки ПАШИ, до тридцати пяти лет и немало девок попортил в деревне.
   Кстати, месяц назад был в Мелеузе. Там, слава Богу, все живы и здоровы. Заходил к твоим старикам. Они очень скучают. Порассказали, как крутились ФСБ-бешники, разыскивая ТВОИ следы. Ты как-нибудь дай им весточку. Горюют они донельзя.
   Как твоя семья - ласточка Люция, Коля и мой любимый Петька?
  Да, время летит, и уже прошло ровно два года после нашей эпопеи в Украину.
   Да, знаешь, когда я пересек границу, возвращаясь из Киева тогда в Москву, случилась презабавная вещь.
   Как только я отъехал от всех загранпостов и набрал скорость, начало всходить Солнце.
  И такой был удивительный розово-красный свет, что, я смотрел на наше светило не отрываясь, благо, в машине нашлись солнцезащитные очки. Но я их водрузил на самый кончик носика, чтобы глядеть в основном СВОИМИ глазами. И на минуту я въехал прямо в зев этого красного-желтого гиганта, и не хотел ВЫЕЗЖАТЬ оттуда, ни за какие коврижки! Ты, все это, можешь представить свои рациональным умом?!
  
   "- Когда проснулся я, заря навстречу мне вставала, и вот спасенье..."
  
   Помнишь, я прочитал эту стихотворную штучку от Дзен-Буддизма в нашу самую последнюю минуту расставания? Взгляни в окно, и если увидишь солнца зарю - ВЕРЬ, что это я шлю тебе свой пламенный привет!
  
  Засим кончаю. Пока подрабатываю в такси, но не теряю НАДЕЖДЫ.
  
  21 мая 2008 г.
  
  P.S. Обязательно ответь мне, как ни были бы горьки известия.
  И скажи честно, ты ПОВЕРИЛ тогда в Бога, когда я молился непрерывно за наше СПАСЕНИЕ?! Ведь ОН нам так ПОМОГ!
  Такой же неугомонный шалопай, твой дружище Емеля-- ))
  
   Балда вселенского разлива мой старый друг. А ведь, уже скоро полтинник стукнет стрекуну, и не меняется ни хрена, вот такие дела.
  
  Через три дня я написал свой горький ответ:
  
  - Привет, Емельян!
  
  Не хотел сильно огорчать тебя, но раз ты просишь...
   Петька умер полгода назад, и никто не смог ему здесь помочь, несмотря на лучших специалистов. Я не ходил на работу целый месяц - не мог прийти в себя - и теперь мою гениальную головушку покрывает пепельный иней - такая у меня седина.
   Его в беспамятном состоянии заставили проглотить хохляцкий ХЛЕБ, и у него пошел рецидив...
  Коля стал немым, и нигде не учится и не работает. Сиднем торчит на чердаке.
   Люция заговорила семь месяцев назад, и вообще она оклемалась - бабы очень живучие существа, пожалуй, похлещи кошки. Она занимается хозяйством. Моих денег хватает с избытком. Правда, хочет она пойти работать в госпиталь, но тогда, и Колю придется класть туда.
   Я работаю. У меня сейчас своя лаборатория, как я и мечтал всю свою жизнь. В Бога не верю, ибо то, что свершилось с моей семьей, мог сделать только сатана, но и его тоже нет.
  Во всем виноваты КОНКРЕТНЫЕ люди. И больше всего я ненавижу ТЕХ, кто мнит себя пупом земли и мечтает о всемирном господстве, выпячивая свою жалкую нацию на вершину пирамиды нашей цивилизации. Я бы их ВСЕХ поубивал, к чертовой матери.
   А если, ты не знаешь подробностей ТОЙ ночи, и если тебя вырубили таким же кованым сапогом, то слушай внимательно. Хотя я все же думаю, что ты ВСЕ видел, ибо тебя связали. ИМ нужен был ЗРИТЕЛЬ того похабного спектакля...
   И почему ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не сошел с ума, дружище мой ЕМЕЛЬЯН???
   Как все ЭТО выдержала твоя тонкая психика, и нежная "Божественная" душа?
   Где были все твои "могущественные" Боги, и весь этот бесконечный континуум задрипанных мечтателей о СЛАДКОЙ будущей жизни, и не желающих, вернее НЕ СПОСОБНЫХ помочь человеку в его сегодняшних бедах и трагедиях???
  
   Их изнасиловали ВСЕХ, а по Люции они прошлись хором. Подробности ты, наверняка, ВИДЕЛ. Но СЛЫШАЛ все ЭТО ты точно.
   Петьки, моего сыночка и моей надежды больше нет. И не будет.
   Коля и так был ни рыба, ни мясо, а теперь превращается в растение. За что?
   Люция, правда, вчера сказала мне, что БЕРЕМЕННА, но твердо не уверенна.
  Остается призрачная надежда на нового СЫНА и новую НАДЕЖДУ.
  Но Я ГИПОТЕЗ НЕ ИЗМЫШЛЯЮ, так-то вот, мой милый лучший друг.
  Прощай.
  
  P.S. Да, я хотел все-таки, несмотря ни на что, описать тебе тот НЕЛОВКИЙ сон-забытье, случившейся после удара кованым сапога того Хряка, главного педрилу.
  
   Не знаю, как начать, но буду описывать по картинке, которая ЧЕТКО и НАВСЕГДА запечатлелась в моей башке, в которой одного только серого вещества два с половиной кило и сотни миллиардов нейронов, связанных гуголом связей. Ведь я гений...
   И скорее всего, это отвратительная фантазия, но такая необычно подробная и цветная, прямо как голливудский фильм. Раньше не было такого никогда, и сейчас нет, и не будет.
   Наверно, удар был такой мощности, что, энергия его преобразовалась в эту херню.
  Короче, я сидел в абсолютно белом, кристально-ослепительно-белом коридоре в ярко-алом халате. На голове красовался нелепый красный тюрбан. Через секунду, прямо в мозгу вдруг голос:
   - Любищев!
  И тут же, в мгновение ока, я оказался в абсолютно черной комнате, где был такой антрацит, что я подумал о проведении настоящих чистых опытах по поглощению света.
   Внезапная вспышка ослепила. И вот я вижу ТЕБЯ в небесно-алом одеянии, но чувствую что-то ЧУЖОЕ, ведь это не твои глаза.
   - Таки Вы не верите господин Любищев в Бога? - А голос твой, чудны дела твои Господи.
   - Нет - прошептал я, - мне хватает веры в себя.
   - Ну-ну. Тогда полетели.
  И вот мы сидим в этой пресловутой тарелке с огромными блюдцами - иллюминаторами.
   И это корыто небесное перемещается МГНОВЕННО, что вообще ни в какие ворота не лезет, так как нарушаются, по крайней мере, два основных закона нашей Вселенной - сохранения энергии и скорости света, как предела возможного. Это были глюки, стопудово, потому что такого быть не может никогда, потому что просто не может БЫТЬ.
   Мы полетели к домику Теллера - он выводил интересную формулу в девяноста девять лет. Во дает старикан! На секунду он посмотрел в окно, но нас НЕ УВИДЕЛ, но почему-то зябко передернул плечами.
   - А к Сэлинджеру можете закинуть? - Попросил я негромко, подумав о тебе Емеля, моем лучшем друге. Увидимся ли мы на этом свете, неизвестно. Но другого мира просто нет и быть не может никогда.
  
   Через мгновение мы увидели благородного старика, но весьма бодрого в свои восемьдесят девять лет. Он сидел в позе лотоса, и был в состоянии САМАДХИ ( откуда я знаю про ЭТО?!), и на мгновение он приоткрыл левый глаз и ПОДМИГНУЛ нам так, что я даже похолодел и на минут десять (которые показались мне всеми двадцатью миллиардами лет нашей вселенной) превратился в соляной столб.
   Далее в одну стомиллионную секунду мы облетели весь шарик, и я увидел ВСЕХ, кого знал - родителей, братишку Андрюшку, твоих всех Емеля родных (особо поклонился твоей МАМЕ МАРИЕ). А кстати НАДЕЖДА твоя, сыночек Кирилл, играет в хоккей весьма сносно - я видел своими глазами.
   И я видел тебя Емеля, СВЯЗАННЫМ и прислоненным к дверце твоего джипа. Но, несмотря на ВСЕ мои мольбы, я так и не увидел ни Люцию, ни Колю, ни Петьку...
   - У Вас есть СВОБОДА выбора, до свиданья, Степан Николаевич! - Услышал я, когда мы удалялись от Земли со скоростью биллиона км в секунду и пролетели, как минимум полтора миллиона галактик. И навстречу АЛЫЙ свет. И вспышка.
  
   Вот что сапог кованый хохляцкий с головой гения делает.
  Нельзя же, в самом деле, верить в нарушение всевозможных законов природы, иначе завтра можем не притягиваться к солнцу, а отталкиваться! И вообще, это полная чушь!
  
  
  P.S.S. И я понял, как ты вызвал америкашек. Ведь я очень умный.
   У тебя был плоский сотовый, скорее всего i-phone. И ты, через SMS-ки,
  общался с дочкой Кирой, и она нашла телефон посольства, а дальше была чистая техника. Кстати, как Кира, твоя ненаглядная красавица дочка?
   Верить надо в ЛЮДЕЙ, а не в ГРЕБАННЫХ БОЖКОВ!
  
  P.S.S.S. И вообще этот мир могут СПАСТИ только истинные ученые - Гении нашего времени. И больше НИКТО.
   Я бы создал такую форму цивилизации, чтобы все было под полным контролем УЧЕНЫХ. ТВОРИТЬ могут только ИЗБРАННЫЕ, остальным укол, или, да где эти бараны тупорылые генетики, ПОПРАВКА в ДНК, чтобы девяноста девять и девять десятых процента людишек спокойно ходило на работу, радовалось солнцу и синему небу, жрали свои бургеры, трахались и ВСЕ. С них, пожалуй, всего этого хватит. Если что забыл, поправь меня, Емелюшка. Вот тебе и мир во все мире. Вот тебе и КОММУНИЗМ чистой воды.
  Главное определение коммунизма состоит в том, чтобы все были счастливы. А у меня, они, эти суки позорные, получат этого СЧАСТЬЯ на всю полную катушку!!!
   А уж совсем СУПЕРГЕНИЯМ, как твой благородный слуга, однажды выпадает ШАНС самому стать БОГОМ. Меня вчера утвердили на должность Главного Конструктора по разработке изделия под кодовым названием "АД". У нас построено уже несколько ускорителей, которые нарабатывают антипротоны. Ловушка, охраняющая антивещество, тьфу, тьфу, пока работает надежно. И мне поручено довести до ума конструкцию этого Аннигиляционнго Демона. И я намерен решить эту невероятно сложную техническую задачу ПОЛНОГО превращения равных долей протонов и антипротонов в ЧИСТЫЙ свет, что сразу дает АБСОЛЮТНОЕ военное преимущество. А моя должность позволяет мне, при моем статусе неподконтрольности, заложить в ИЗДЕЛИЕ свой маленький ЖУЧОК, который по команде запустит АРМАГЕДДОН.
   Осталась сущая ерунда - накопить грамм десять, ну или, с запасом двадцать, этих антипротонов. ТОГДА я буду готов держать ЭТОТ мир за ГЛОТКУ. ТРЕПЕЩИТЕ ТВАРИ!
   Когда уйдут мои старики, то останутся три человека на планете, ради которых я оставлю жить остальные семь миллиардов - это Люция, ты Емеля и братишка Андрей, хотя им я, скорее всего, могу и пожертвовать, ибо в нем нет моей силы
  . Поэтому БЕРЕГИ себя, мой лучший и ЕДИНСТВЕННЫЙ друг.
   Иначе, я стану Богом, величайшим и справедливейшим БУДДОЙ ПУСТОТЫ.
  В твоих руках, Емеля, судьба этой жалкой планеты и этого человеческого муравейника.
   Еще раз ЗАКЛИНАЮ - береги себя, и пиши, давай о себе знать.
  
  Пока не прощаюсь, Степан.
  
  
   Когда я выходил утром на работу, то положил письмо в условленное место,
  И тут внезапно над крышей моего домика, когда я обернулся взглянуть, нет ли на крылечке моей несравненной Люции, взошло Солнце, и горячий красный луч впился прямо мне в глаза, в самую их сердцевину.
   Сердце дрогнуло, и я почувствовал, что по лицу сбегают прозрачные слезинки,
  ПО ОБЕИМ ЩЕКАМ, по обеим щекам,
  FUCK YOU THIS WORLD!
  
  P.S. А вот и я, яхонтовый мой ЧИТАТЕЛЬ. Как здесь обстоят делишки? Как поживают наши детишки? Пока Вы самым серьезным образом читали опус глубоко несчастного (и, похоже, ТРОНУВШЕГОСЯ рассудком) физика Степана и другие, не менее захватывающие вещички, я, дорогие мои, не дремал, а вспахивал сохой своей великие мысли на поле открытий нашей цивилизации. И, набив, руку весьма не слабо, накатал целый длиннющий РОМАН "И вверх на вершину, и вниз к себе". Настоятельно рекомендую, ибо хорошо зная характер и ход мыслей своего своих героев, твердо уверен только в одном - ни черта Вы не смогли ответить (в первой книге), хоть на один мало-мальски ВАЖНЫЙ вопрос современности, не говоря уже о близком, а также и, весьма далеком, будущем. А главное, Вы так и не поняли, что надо делать. Бежать, как крысы с корабля, иль надо оказать сопротивленье!
  
  На самом ДЕЛЕ есть ТРЕТИЙ ПУТЬ. Но держу его в глубочайшем секрете, так как, чем черт не шутит, может он пахнет Нобелевской премией МИРА, а может быть и ПОСТОМ ПРЕЗИДЕНТА ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВА ЗЕМЛЯ! Все это есть только у меня, скажу я вам без излишней скромности, ибо:
  
  -Скромность украшает серость.
  Бездари кучкуются в толпу.
  Гений имеет наглую смелость
  Мозжечком проложить тропу.
  
  Все, пока. Пойду, перечитаю, что здесь накалял мой дружище Степан. А то я подзабыл многое.
  Покедва.
  
  P.S.
  
   Копаясь тут в бесчисленных, и, хаотично разбросанных бумагах, на своей даче в Востряково (по правде сказать, мне из наследства от бабушки достался только сарайчик, где, окромя меня, живут поросенок КАРЕТА, петух Шампоньер, и одиннадцать курочек, имена которым я посчитал давать ниже своего достоинства, а двухэтажный домина с участком в пятнадцать соток, естественно, захватили мои ближайшие родственники - двоюродный брат Андрюшенька и внучатая племянница Вика, весьма ушлые ребята по нонешним ВРЕМЕНАМ!) - я случайно наткнулся на пару-тройку листков дневника ЕМЕЛИ! Я подпрыгнул от радости так, что проломил соломенную крышу моего ЕДИНСТВЕННОГО жилья на всем этом белом свете. Ну, да все что ни делается в этом лучшем из миров, а их, я вас уверяю, целый КОНТИНИУМ! Так, если мне в конце ноября (а счас середина августа) издательство "МИЛОК-КИДОК" выплатит законный причитающийся ГОНОРАР в размере девяти тысяч семьсот сорок семь рублей семьдесят семь копеек за издание семитомного опуса "Да спасутся ВСЕ в СПАСИНЕ", то я покрою мой приют жизни шифером.
   Некоторые ОСОБО вдумчивые и сверхнаблюдательные товарищи спросят меня, а с какого перепуга кабанчик носит женское имя? Он, что , гермафродит, или трансвестит, или того хуже? Нет, ребята, кабан настоящий МУЖИК, просто, когда подошло время и встал ВЫБОР имени,
  то, как на грех, мое сознание заволокла шкурная мысль - а ПИДОР Карета, мне по сию пору семьдесят семь штук бакинских не вернул!
  Ну и судьба поросенка была, решена, ибо как назовете корабль так он и поплывет. Мне в принципе на бабло наплевать, но здесь встал вопрос о порядочности. Встретил я этого гнуса в клубе "Или играй, или умирай".
   - Лень! Одиннадцать лет долг висит, а ты ни копья, нехорошо - мягко, не обижая этого шакала, говорю тихим голоском. А он, встав в позу:
   - Да, ты знаешь, СКОЛЬКО я всего должен ВСЕМ? Два миллиона евро!
  Так что, стоишь ты Емелюшка у меня в списке двадцать первым нумером.
   Ничего, я не ответил ,но про себя подумал " Скоро у меня не два, а двадцать два миллиона будет, тогда и поговорим". Главное, мне сейчас совместить забой кабана и подвешивание щелбана - буду смотреть на мучения должника и приятно вкушать печеночку с пылу-жару, нет на свете ничего вкуснее (я же вырос в своем домике, где завсегда держали двух поросят - а первые детские впечатления САМЫЕ сильные, касается это вкуса печенки, или, что будешь ты, по жизни долбанутым католиком).
   С Шампоньером ситуация обратная. Товарищ с аналогичной фамилией (а это самая настоящая фамилия, уж будьте уверены!) по жизни РОХЛЯ. И вот, когда однажды пришла соседка слева, и, проигнорировав меня как самое ПУСТОЕ место в нашей Вселенной, обратилась напрямую к петушку, неожиданно хриплым ржавым басом:
   - Петя-петя, петушок, золотой гребешок, шелкова бородушка, не соблаговолите ли ВЫ, о несравненный ТОПТУН нашей эпсилон-окрестности, пройди ко мне во двор - мой та цыпа совсем слаб стал, не справляется с работенкой.
   И вот когда, эта слабовольная птица направилась за этой бабой - шире нет заду, вопрос об имени отпал сам собой. Не, петух хороший,
  но уж больно податливый.
   Сначала отдельный засаленный листок, без начала и конца:
  " Уложив Степана, эти хфашисты скрутили меня, связав по рукам и ногам. Волоком приащили к машине и приснонили к заднему колесу.
  Вытащив Люцию и пацанов, подонки, разложив пару одеял на траве, бросили ребят туда, а старший крепко схватил женщину в обхват.
   Я зажмурил глаза, но страшный удар опрокинул меня оземь.
   - Глаза держать открытыми, шоб я видал - заявила одна образина, и усадила меня в сидячее положение.
   С пацанов сорвали штаны и изнасиловали их под прерывистый крик Люции, прорывавшийся через ладонь борова и отчаянный писк ребятишек.
   Закончив с пацанвой, хфашисты отбросили их в мою сторону и принялись за Люцию. Изголялись они над ней по полной программе - по одиночке, по двое и по трое. Насытившись, они для острастки ебанули мне еще пару раз по мордам, закутали всех, погрузили и ..."
  
   Далее привожу эти весьма СТРАННЫЕ строки Емельяна из нескольких листков, после которых, даже самый последний дегенерат из Кащенки, СООБРАЗИТ, что здесь творятся подозрительно не очень ЧИСТЫЕ дела:
  
  " НОВАЯ РЕДАКЦИЯ.
  
   И вверх на вершину, и вниз к себе.
   Посвящается неразумным бриджистам,
   ТАКИ Мечтающим, хоть что-то выиграть.
  
  Свободный поток моего сознания,
                                                        Лишние мысли выйдите на ХЕР!
  
   Дорогой читатель, если, ты решишься читать, сей весьма экстравагантный опус, подумай сто миллионов раз и БРОСЬ это устрашающее занятие, ибо здесь выложена ГОЛАЯ моя душа, а что в ней есть, я и сам толком не знаю. Здесь ждут тебя матерные словечки, да что словечки, целые АБЗАЦЫ ПОХ-ИСТИЧЕСКОЙ бредятины, которая лезет из меня из всех щелей.  Здесь смешаны все стили написания текста, развенчаны религии всех народов, открыты неизвестные законы и я покушаюсь на СВЯТОЕ - не упоминаю Маму, которая родила и воспитала меня - но всех других матерей я протягиваю до седьмого колена. Если ты, не дай Бог, интеллигент в третьем поколении, то купи на жалкие последние свои гроши ВСЕ экземпляры этой книги и СОЖГИ, ибо ненавижу этого милого очкарика и солидарен с Картавым, с его определение - " Интеллигенция - это ГАВНО". А я скажу даже больше, что она просто напросто самая ПИДАРИСТИЧЕСКАЯ субстанция, которая долбит мозги себе и всем окружающим.
   Я беру в свой ПОХОД на вершину Фудзиямы только НЕЗАМУТНЕННЫЕ души.
   Вижу, что при таком предложении, ты решаешься все-таки рискнуть, что ж, БОГ тебе судья, но я настойчиво заклинаю семь раз подумать, а затем двигаться вперед.
  
     Тогда, всем кто желает отправиться в поход, необходимо явиться по адресу Остров Сахалин, поселок "В Последний Путь" ровно в семнадцать нуль-нуль. При себе  иметь десять тыщ евро и загранпаспорт с открытой визой in Japan. А вы думали, что я вас за свой счет через всю Рассею повезу, да еще надо плыть по морю? Вот и хрена собачьего вы угадали - бесплатный сыр только в мышеловке, а у меня самая серьезная контора (крыша настоящая - не то, что сейчас повадились набирать себе охранников с погонами - из орехо-борисовсих, но дерут суки по сорок процентов от чистогана). Эх, ну и блядская эта сука - наша жизнь. Все я спать, а вам, черпать-копать, сто футов под килем.
    Пока я сплю, напомню некоторые события моей жизни. Ты должен, просто обязан прочитать повесть "И эти судьбы, и заря навстречу", залезь в инет, сходи к соседям, но без знания вводной части, тебе ничто не светит, мой дорогой БЕЗДАРНЫЙ читатель. Да, если у тебя уже есть какой-либо ДАР, то на хрен ты собираешься в какой-то поход (где, кстати, легко утонуть, или, сорваться в пропасть) - он  предназначен исключительно для бездарей, ну, во всяком случае, пока что бездарей.
    Тсс... У меня есть ВОЛШЕБНЫЙ фонарик, который может заглянуть в душу человека-скотины и превратить его в ГЕНИЯ! Все, иди, беги за баблом и визой.
  
     Ну, ни хера тебе, сказал я себе! А сколько Вас здесь набралось!
  Ну, давай, подходи по одному, сдаем деньги в общак, ибо я не ИИСУС ХРИСТОС, кормить хлебами их воздуха в пути вас не смогу (да, и делиться мне надо!). Так, молодцы, деньги на базе, значит, прем прямо по нужной фазе.
   А, вот только теперь, начинаем СТРОГО по одному подходить для ПРОСВЕТКИ. И у кого глаза окажутся МУТНЫМИ, то тому good bye, и как говорится, топай до своей хазы. ЧТО??? Деньги ребята сданы добровольно и вы же подписывали ДОГОВОР, а там черным по белому в самом конце петитом все это ПОДРОБНО разъяснено! Ах, если бы вы только знали, сколько стоит каждый квант света моего фонарика, то прослезились бы до конца дней ваших, ибо нет этому чуду цены. Так отобраны и прошли в следующий тур 12 человек, ой кто это бежит, наверно, опоздавший, и деньги и виза есть и взгляд незамутненный, ну тогда вставай в строй.
   Тихим голосом в сторону:
   - Мало ли, может какая-то скотинка загнется по дороге!--))
  
   А сейчас я проведу ИНСТРУКТАЖ, слушать внимательно, второго не будет. Каждый день я буду ГЛАГОЛИТЬ истину, а вечером играем в вопросы и ответы. Ясно?
   Держаться кучно, слушать команды и не базарить попусту.
  Лодка у нас крепкая, на веслах, которых 12, будете подменку делать уставшему щелбану.
   Вперед, Фудзияма нас ждет!
  
    Пока ребятки гребут, поведаю неудачникам, которым уже НИЧТО не светит на этом свете (а другого нет, если верить моему другу Степану),
  СЕМЬ основных законов нашего мира. Да не плачьте ВЫ так все сразу! Особливо терпеливым и настойчивым, еще, быть может, улыбнется счастье попасть в мою лодку спасения. Вот заброшу придурков на вершину Фудзиямы, и сразу за ВАМИ. В бизнесе все решает ОБОРОТ денег, а не крутая наценка, как многие бараны полагают.
   И так, Я открываю ВАМ ПЕРВЫЙ (а он самый главный и ОСНОВНОЙ) закон БЫТИЯ:
  - НИ ЧЕРТА ВЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТЕ!
    И, как только, вы искренне проникнетесь этой благой вестью, то сможете кое-что понять в новой теории ВСЕГО. Действительно, вспомните, когда последний раз вас осеняло задать СВОЙ вопрос этому миру? Вспомните, где находиться НЕБО и сколько ТАМ звезд? Вот такие пироги, дорогие мои ЩЕЛБАНЫ! А сейчас дружно:
  ЗАКРОЙТЕ РОТ, и ВЫБРОСТЕ СВОЙ ТЕЛЕВИЗОР.
    Закрыли, выкинули? Тогда настройтесь на БОЖЕСТВЕННОЕ и внимайте. Нас создали ребята с СИРИУСА! Для тех, кто в танке, это звездочка в десяти световых годах от нас. Доказательства? Прочтите до конца, все сами услышите и увидите, и если я наплел в три короба, то ... но вы и сами все отлично знаете. Особо нетерпеливым дам подводку. В прошлом году один знакомый мой паренек - его Женей кличут - был в Египте, и, по случаю, купил кусок старинного папируса. Да, ВКЛЮЧИТЕ наконец ваши мозги - не могу же я ВАМ вечно все разжевывать!
   Так вот, из этого малюсенького фактика, делаем сразу два ГЛОБАЛЬНЫХ вывода - нет на хрен никаких БОЖКОВ, и нет этой дурацкой ЭВОЛЮЦИИ Дарвина.
    Но это ребята пока не столь не так важно. А вот АННИГИЛЯЦИОННЫЙ ДЕМОН уже на подходе! Его делает, как вы очень отчетливо помните, мой друг Степан, у которого на почве семейных трагедий, нехорошие и весьма злобные настроения по поводу жизни нашей цивилизации. С этим надо будет как-то бороться. Времени у нас остается лет семь, максимум восемь, не больше. Оказывается, америкашки плодят эти ускорители (где собственно нарабатывается антивещество) прям, как на кролиководческой ферме. И здесь возникает резонный вопрос - ЧТО ДЕЛАТЬ? Ждем каюка, или оказываем сопротивленье. Выбор у нас не густой.
   Мне, что, идти УБИВАТЬ своего лучшего друга (кстати, ОН ОЧЕНЬ НАИВЕН, полагая, что ХОХЛЫ не отняли у меня СОТОВЫЙ в ту РОКОВУЮ ночь!)? Или будут другие решения вопроса ВЕКА (а я, лично, собирался еще годков семьдесят оттягиваться по полной программе на радость себе и людям!)? Кто секет эту фишку, пусть сообщит срочно свою мыслю. Координаты, типа емайла, найдете в инете. Жду, иначе идет-ползет АРМЕГЕДДОН!
   
    Это я вам сообщил буквально в двух строках, а ученикам своим весь день-деньской пришлось разжевывать, этим баранам дегенеративным, этим жалким созданиям, одним своим видом вызывающим тошноту и рвоту у любого истинного ТАЛАНТА.
    Когда наше солнце соприкоснулось с горизонтом, выяснилось, что отплыли мы верст на семнадцать, не более. С такими темпами долго плыть придется, правда вышли в море мы токмо в девятнадцать нуль-нуль. Пришла пора беседы с моими родными остолопами-апостолами.
    Кстати, пора познакомить терпеливого читателя с этим людским сбродом.
   Ваня - русский, лосяра под два метро, добродушен; Семен - украинец - плотный хлопец, рожей с картинки "Запорожские казаки пишут письмо султану" , тот, что слева субъект;  Хаим - еврей, хоть хером бей. Об остальных поведаю вам попозже. Приустал я с непривычки, так что, пожалуй, пойду вздремну. А вы, бестолочи мои, ОСВОБОЖДАЙТЕ свое сознание от гребанных иллюзий, в которых вы, до сих пор неизвестно КАК умудрялись ЖИТЬ! Как умудрялись просто ТАКИ не жить!"
  
  
   Почему эта наглая СКОТИНА начала обращаться к МОЕМУ читателю?! Мне это весьма подозрительно. Не хочет ли мой один из лучших друзей, просто КИНУТЬ меня и ПРИСВОИТЬ всю неземную СЛАВУ моих скромных трудов?! Надо срочно разыскать его, и поговорить по душам.
   И судя по первому засаленному листку за душевное здоровье Емельяна тоже необходимо побеспокоится.
   Кстати, я в данный момент времени пилю на раздолбанной таратайке типа запор ЗАС-965А 1967 года выпуска (классная машинка, скажу я вам по большому секрету, а ведь могли же УКРАИНЦЫ делать отличные вещи под руководством СТАРШЕГО брата!).
   И вдруг, не сразу конечно, я начал подмечать что-то недоброе. Тупо поглядывая по сторонам и оборачиваясь назад (а здесь внутри нет никаких зеркалов), я с УЖАСОМ понял, что меня "Ведут", а это значит, что я нахожусь под колпаком! Зная и понимания все возможности ЧК, я напрягся. Сам по натуре ужасно мнительный и недоверчивый, я осознал, что это полный трындец! Но, вспомнив наставления братана Емели, решил оказать сопротивленье. Приглядевшись внимательнее, я быстренько вычислил преследователей, хотя ехал всего-то по времени минут пятнадцать. Стартовал я от своего любимого сарая, и гнал в центр на Пресню. За мной, меняясь в, пока непонятной мне, последовательности, но, СТРОГО соблюдая дистанцию, ехали - Бентли, Феррари, Порше Койен, Мазератти; Порше Койен, Феррари, Бентли, Мазератти; Феррари, Порше Койен, Мазераттии, Вентли; Мазератти, Феррари, Порше Койен, Бентли.
   Но меня на мякине не ПРОВЕДЕШЬ - я пошел наглым образом в отрыв!
   Так что, встретимся, скорее всего, уже на САХАЛИНЕ, дорогой мой любимый и ЕДИНСТВЕННЫЙ читатель (со временем я надеюсь изменить это число). А там, на этом гребанном острове, ЕМЕЛЯ создал не ХЕРОВУЮ корпорацию по раздеванию лохов!
   Зараза, надо срочно сворачивать в проселок, где эти хваленые иномарки, наверняка, забуксуют по нашему родному Российскому бездорожью и РАЗГИЛЬДЯЙСТВУ!
  
  А нехило я свернул на эту грязную глинистую, и от этого красновато-бурую, раздолбаную дорогу. И тут в глаза, прямо в САМУЮ глубину моей души, приятно-торжественно ударил БОЖЕСТВЕННЫЙ АЛЫЙ свет восходящего СОЛНЦА.
  А это значит, что, еду я в правильном направлении, на мой глубоко-почитаемый ВОСТОК, так и непонятый ТУПОРЫЛЫМ ЗАПАДОМ.
   "Когда проснулся утром я, уже заря вставала, и спасенье" - пропел я,
  и начал речитативом про себя, повторять эту МЫСЛЬ БЕСКОНЕЧНО, загадывая то БУДУЩЕЕ для себя и ВСЕХ людей, желающих ЖИТЬ, и жить
  ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
   А, ГЛАВНОЕ, что я, ОДИН только я, могу въехать ПРЯМО в ЗЕВ этого полыхающего КРАСНОГО гиганта, видного во всех концах нашей необъятной ВСЕЛЕННОЙ, и НИКАКАЯ СУКА, даже ГРЕБАННАЯ в РОТ, а также во все мыслимые и немыслимые щелочки, НИКОГДА не сможет меня там НАЙТИ.
  
   - А знаешь кого я видел на Кропоткинской, когда бежал сюда, как оглашенный? Лерку с мужиком - он ее сажал в мерс крутой серебристого цвета. К вам что, родственник приехал?
  Я глазки потупил, и все прояснилось сразу. Любовника богатого подруга жизни завела. Вот где причина холодности ее мегерской.
   Еще мне снился давеча странный сон про самолет воздушный. Там мой талант раскрылся с неожиданного ракурса, однако.
  Заключение.
   В самом конце сентября довелось мне попасть к гости товарищу по ФМШ Љ18 Мише Стаханову. Я припилил на кубок Урала по бриджу. Игра проходила в Перми. После турнира, где наша команда по обыкновению своему взяла первое место, я решил на пару деньков тормознуть в этом славном городишке.
   Я начал пописывать немного в стол разные рассказы, очерки и прочее. Но фантазия работает у меня хренова-то, поэтому я запоминаю факты из жизни, а затем их воспроизвожу на бумаге. Се ля ви.
   Мишка работал здесь на секретном предприятии, занимаясь разработками в области, впрочем, это все ужасно секретно. Поэтому молчок, зубы на крючок.
   Мы сидели, пили водку и вспоминали наш класс.
  Все разлетелись теперь по всему шарику.
   - А ты знаешь, я ударился в эпистолярное творчество - поделился я с товарищем. Он удивленно приподнял левую бровь - это у него излюбленный трюк:
   - Да ну! Вот не ожидал. И давно? Какие успехи?
  Он знал меня как облупленного, и внутренне сейчас посмеивался надо мной и насмехался, зная мои скромные способности в области абстрактного мышления.
   - Да вот, что-то вставило и с апреля месяца строчу, как умалишенный, пока все в стол; набиваю руку - раскрыл я свою творческую кухню.
   Мы помолчали немного, и тут Мишка встрепенулся:
   - Слушай! Я здесь совершенно случайно нашел связанную кипу общих тетрадок. Представляешь, на огороде у товарища по работе. Он живет на окраине, с железкой рядом, а нас тут был инцидент недавно с самолетом. Он разбился. А останки разлетелись на километры. Короче, печальная эта тема. Так вот, я попробовал читать эти дневники, как я понял из текста, но ни хрена не врубился.
  Там какие-то сны перемешаны с явью. Сам черт там ногу сломит. Бери себе - вот тебе материал для работы.
   Он сходил в кладовку, и притащил связанную кипу тетрадей, которые были все в пятнах и чуть-чуть, по краям листков, обгорелые.
   Пришлось мне еще за бутылкой сбегать, отмечая такой подарок с неба.
   Вернувшись домой, я полгода разбирал эти дневники, но тоже мало что понял, и совсем не въехал, есть тут смысл глубинный, или все это поток сознания?
  Но рассказы убойные - может это и в правду все было?
   Махнув рукой, я исправил орфографию, добавил это дурацкое послесловие и отправил эти записи в свободный полет.
  
  P.S. Вчера позвонил Мишка и сказал, что ему принесли
  еще несколько связанных кип тетрадок. Нашел их, дав объявление на местном форуме. Но он их пока не разбирал. Я попросил срочно выслать эти дневники DHL-ом - горю весь в нетерпении в ожидании продолжения.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"