Старославский Аркадий Игоревич : другие произведения.

Одинокий маяк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жуткая атмосфера, нетривиальный сюжет, жидкий мрак.

  
КРАТКАЯ АННОТАЦИЯ:
  
  Жутким октябрьским утром, смотритель маяка - Даниель - становится невольным участником леденящих кровь событий...
  
  
  
* * *
  
  -Маяк-3,1; Маяк-3,1; как слышите? -взорвался помехами радиоприёмник, заставив вздрогнуть от неожиданности засмотревшегося на горизонт пожилого мужчину.
  
  -Слышу вас, база 1-3 - прозвучал его глубокий голос.
  
  -Напоминаю, что в ближайшие три дня ожидается самый сильнейший шторм за последние полтора года. По поступившей к нам только что информации, эпицентр будет менее чем в двух милях от вас, Даниэль, поэтому начальство настоятельно рекомендует вам вернуться на континент в ближайшие пару часов. Приём.
  
  Наступила небольшая пауза.
  
  -Нет, Майк, я останусь здесь. Этот маяк - мой дом. Приём.
  
  -Даниель, это ваш окончательный ответ? - несмотря на искажённый расстоянием сигнал, в голосе диспетчера отчётливо чувствовалось волнение.
  
  -Да. Спасибо за беспокойство, парень, но я никуда отсюда не уеду. Приём.
  
  -Что ж, хорошо. Я передам Сэму. Удачи.
  
  -И тебе тоже, Майк. Отбой.
  
  Размяв шею, Даниель - слегка полноватый мужчина пятидесяти лет - вернулся к обзорному окну. Несмотря на целую четверть века, проведённую на разных маяках по всему Земному шару, старик всё никак не мог насладиться тем особенным пейзажем, открывавшимся взору только перед бурей.
  
  Мёртвые сгнившие облака, раздувшиеся до невероятных размеров, окутывали всё небо до самого горизонта мрачным шёлковым покрывалом. Море вторило небу. Недовольно, пока ещё неуверенно, оно раскачивалось, нахмуриваясь всё больше и больше с каждой секундой, терпеливо ожидая начала грандиозного спектакля.
  
  С трудом оторвавшись от окна, смотритель решил, что пора бы уже включить огни. Было ещё только восемь часов вечера, однако из-за плотной гряды туч солнечные лучи больше не освещали путь странствовавших в море кораблей.
  Старик потянул за рычаг. Не заставив себя ждать, сгущающуюся тьму пронзил ослепительный жёлтый луч, легко скользнув по водной глади и растаяв где-то вдалеке.
  
  'Возможно, в ближайшие дни он станет чьей-то путеводной звездой' -подумал Даниеля. Ему нравилось ощущать себя последней надеждой заплутавших в пучине океана кораблей, властителем их судеб, светом, в кромешной тьме их насквозь промокших жизней.
  
  Внезапно небеса растрескались миллионом маленьких вспышек, низвергнув на землю глухой яростный рёв. Мрачно улыбнувшись, впервые за долгое время почувствовав нарастающее волнение внизу живота, Даниель спустился на два пролёта ниже, в смотровую. Вставил в уши затычки, передвинул своё неизменное древнее кресло поближе к окну, взял книгу и забылся, целиком погрузившись в царившую кругом атмосферу.
  
  'Прямо как в старые, добрые времена' - подумал старик. Он был счастлив.
  
  
  
* * *
  
  К двенадцати часам ночи дождь уже яростно барабанил по крыше, покрывая густой пеленой всё видимое пространство. То и дело небеса гремели, очередные вспышки молний заставляли смотрителя, всё также сидевшего в кресле, блаженно прикрывать глаза. К этому времени он прочитал уже целых пять глав из книги 'Ужасы Чейза Двереза', ничуть не испугавшись. Истории то были отличными, вот только Даниель, заядлый фанат жанра, наизусть знал почти все интриги и сюжетные повороты, к которым обычно прибегали писатели. Он выработал в себе некий иммунитет к страху, считая, что теперь уже не убоится ничего.
  
  Сладко потянувшись, смотритель, неожиданно для самого себя, дёрнулся от особенно сильного раската грома, раздавшегося прямо над маяком, и свалился с кресла, больно ударившись бедром о каменный пол.
  
  -Чёрт! - сквозь зубы прошипел он. Свернувшись в тугой комок, напрягшись так сильно, что вздувшаяся вена на горле почти прорывала дряблую кожу, Даниель претерпел самую острую фазу боли, и, наконец, обмяк, с жадностью хватая ртом воздух.
  
  'Старый мешок костей! Ты же просто упал с кресла, а разыграл тут целый спектакль!' - мысленно выругал себя он и, оперевшись на локоть, приподнялся.
  
  Взгляд смотрителя случайно скользнул по книге, лежавшей возле перевёрнутого кресла. Удостоверившись, что держит своё прежнее чтиво крепко в руке, старик удивился. Никакой другой книги не должно было быть в этой комнате. Неоткуда ей было тут взяться.
  
  Поразмыслив, Даниель пришёл к единственно верному выводу - скорее всего, находка была приклеена вместо отсутствующей ножки кресла, а, теперь, из-за повышенной влажности, отвалилась.
  
  'Чёрт бы побрал того, кто это сделал! Насколько же невежественным должен быть человек или насколько отвратительной должна быть книга, чтобы можно было оправдать такой поступок?' - мысленно проворчал всё ещё злой старик, вставая на ноги. По пути захватив рукой толстенький томик, он, наконец, выпрямился и, отряхнув с него пыль, поднес вплотную к лампе.
  
  Что и следовало ожидать, обложка была в критическом состоянии. Внимательно присмотревшись, смотритель сумел разобрать лишь одно слово: '...ужасы'. Заинтригованный, открыл первую страницу.
  
   'О, читающий сиё!
  
   Обратив свой взгляд в печаль,
  
   Не смотри далеко вдаль,
  
   Не то высмотришь её!'
  
   '1861 г.'
  
  'Звучит многообещающе. К чёрту этого Двереза с его детскими сказками'. - решив дать книге шанс, Даниель вновь приподнял кресло, подпёр его левый угол гаечным ключом, и, предвкушая наслаждение, окунулся в чтение.
  
  'Всё, описанное далее, реально также, как и книга, которую вы держите в руках.
  
   21 октября 1841 года.
  
  С двухнедельным опозданием в парижский порт прибыло пассажирское судно 'Де Франс'. Никто уже и не рассчитывал на его возвращение - все считали, будто оно затонуло в буре, разверзшейся буквально из ниоткуда пятнадцатью днями ранее около Королевских островов.
  
  Именно поэтому, завидев странно-знакомый корабль на горизонте, наблюдатель порта сначала не поверил своим глазам, но, рассмотрев судно тщательней и всё-таки признав в нём 'Де Франс', тут же оповестил вышестоящее начальство. То, в свою очередь, донесло весть до семей людей, считавшихся погибшими.
  
  Ещё издалека часовому показалось неестественным, что на судне, вмещавшем в себя добрых двести человек, все палубы были пусты, но, как бы то ни было, он не решился упомянуть об этом при докладе. Пребывая в радостной эйфории, встречающие долго этого не замечали, покуда корабль наконец не вошёл в порт.
  
  С пятидесяти метров людям уже трудно было не разглядеть вещи, беспорядочно разбросанные по палубе, пятна высохшей крови в проходах, открывшихся благодаря снесённым с петель дверям, сломанные стулья и, что было самым примечательным, порванный французский флаг, выпачканный в крови.
  
  Радостная эйфория тут же сменилась панической истерией - женщины плакали, крича от ужаса, мужчины стояли в растерянности, то багровея от злости, то бледнея от страха. Парочка смельчаков даже нырнула в холодные октябрьские воды, но, увы, так и не смогла найти лестницы для того, чтобы подняться на корабль.
  
  Наконец, полиция увела людей, пообещав разобраться в происшествии.
  
   ИЗ ПОЛИЦЕЙСКОГО РАПОРТА 28 ОКТЯБРЯ 1841 ГОДА:
  
   ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПО ДЕЛУ О КРОВАВОМ КОРАБЛЕ.
  
   ДОКЛАДЫВАЕТ: КОНСТЕБЛЬ ИЭН ЛАФАЙЕТ.
  
  При осмотре палубы судна выявлены признаки борьбы. Мебель в большинстве своём разрушена, мачты серьёзно повреждены, пол выпачкан в крови.
  
  Детально обследовать внутренние помещения мы не сумели из-за смрада разлагающихся тел. Более ли менее пригодными для посещения оказались лишь ближайшие к выходам каюты, обстановка в которых, впрочем, ничем не отличалась от обстановки на палубе.
  
  Стоит отметить, что пять из шести трупов, обнаруженных на корабле, были фрагментированы.
  
  Первоначальной нашей версией стал налёт пиратов и захват судна с целью наживы, однако, в тех каютах, где мы были, драгоценности лежали на полу, в кучах хлама.
  
  К тому же, тщательнее изучив зарубки на мачтах, мы пришли к выводу, что их не могло оставить ни одного известное нам оружие ближнего боя - следы от ударов слишком глубоки и заострены, по форме напоминают когти крупных животных.
  
  В связи с вышесказанным, к конкретному заключению наша группа так и не пришла. Неизвестно, что или кто убило всех этих людей.
  
  Семьям погибших настоятельно рекомендовано сообщить о нападении пиратов на корабль. С целью сохранения тайны, судно предписано уничтожить.' - на этих словах небеса вновь разверзлись глухим громом, а по спине Даниеля в первый раз за долгое время пробежали холодные мурашки. Слегка встряхнувшись, он вновь принялся за чтение.
  
   '22 ДЕКАБРЯ 1841 ГОДА.
  
  В 15 часов по местному времени порт Амстердама разворошило судно, долгое время считавшееся пропавшим. На этот раз им оказался 'Мэйн Тауэр', торговый фрегат местного лорда.
  
  Как только корабль вошёл в порт, встречавшие смогли лицезреть хаос, царивший на палубе: полусбитые мачты, порванные паруса, ошмётки мебели и, конечно же, кровь. Она была повсюду.
  
  Что отличительно, на заострённый нос судна была насажена человеческая голова. Вернее, то, что от неё осталось.
  
  Как и в прошлый раз, было проведено полицейское расследование, которое, опять же, не смогло дать внятного объяснения произошедшему.
  
   13 апреля 1842 года.
  
  Очередное опустошённое судно пришвартовано в порту Лондона.
  
  В этот раз, на ситуацию обращает своё внимание профессор Кембриджского университета - Эмиль Шафьен. Власти допускают его к полицейскому расследованию в качестве приглашённого эксперта. Сформировав комитет, Эмиль пытается разобраться в ситуации.
  
  Через несколько месяцев, несмотря на все усилия учёных мужей, тайна 'плавающих склепов', как их прозвали в народе, так и остаётся неразгаданной. В виду отсутствия хоть какого бы то ни было видимого прогресса, официальное дело закрывают.
  
  Однако, Эмиль не собирается сдаваться. Он одержим идеей найти убийцу, того человека или, что более вероятно, то таинственное существо, жестоко расправляющееся с моряками из раза в раз.
  
  К тому времени, как расследование завершилось, уже была установлена связь между тремя инцидентами, произошедшими соответственно в Амстердаме, Париже и Лондоне. Решив, что эти случаи не единичны, Эмиль объезжает всю Европу, просиживая в библиотеках долгие часы, дни, недели, пытаясь докопаться до истины.
  
  Уже на пятый день после начала исследования ему удаётся найти первый задокументированный случай, по всем признакам подходящий под общую картину.
  
  Потратив на расследование целых два года своей жизни, учёный устанавливает связь между 365-тью инцидентами, описание первого из которых датируется 1701 годом.
  
  Окрылённый и встревоженный результатами своей работы, Эмиль планирует собрать команду для углублённого изучения происшествий, намереваясь обратиться за помощью к самым гениальным людям своего времени.
  
   13 марта 1844 года.
  
  К сожалению, планам профессора не суждено было сбыться.
  
  На утро перед отплывом в Лондон, Эмиля находят мёртвым в номере отеля 'Вице Пурито'. Причина смерти так и остаётся не выявлена.
  
  Большинство сделанных им записей разобрать оказывается практически невозможно из-за специфического почерка, а также особенной манеры рассуждений учёного, отчего дальнейшее расследование приостанавливается на неопределённый срок.
  
  Последним, самым интригующим событием во всей этой истории, я могу окрестить следующее - на столе Эмиля, сразу после обнаружения тела, его ассистент находит полуоткрытую тоненькую книжку - сборник рассказов Эдгара Вильгельма 1804 года.
  
  Открыт он был на жуткой истории.
  
  К сожалению, подлинный текст утерян, но вот версия, пересказанная мне лично Натаниэлем Феррисом, ассистентом Эмиля:
  
  'Однажды, недалеко от заводи, где обычно рыбачила семья Джэйн Катуэйт, построили промышленную мануфактуру.
  
  Со временем, по причине отравления реки отходами, вся рыба в водоёме либо погибла, либо уплыла в другие места.
  
  Семейное дело пошло на спад, зажиточные родители девочки превратились в бедняков и были вынуждены искать новые рыбачьи угодья.
  
  Дошло до того, что они стали заниматься своим промыслом в открытом океане, где, однажды, недалеко от берега, и погибли в своей лодке, протараненные торговым судном Ост Индийской компании.
  
  За ужасной смертью своих родителей с земли наблюдала 13-летняя Джэйн.
  
  Оставшись сиротой, она поклялась отомстить, возненавидев лютой ненавистью всех моряков и торговцев. Это стало смыслом её жизни.
  
  В тот же день она отправилась к местной ведьме и попросила у неё помощи. Старуха без промедления согласилась, предупредив девочку, что назад пути уже не будет.
  
  С того времени о Джэйн Катуэйт больше ничего не было слышно.
  
  Говорят, ведьма использовала мощную энергию ненависти малышки, для того чтобы физическое обличье девочки стало соответствовать её исковерканной ненавистью и злобой душе.
  
  По слухам, саму ведьму на следующее утро обнаружили мёртвой в избе, залитой кровью с потолка до пола.
  
  Днём позже, в лесах крестьяне обнаружили истерзанные, расчленённые туши животных и людей.
  
  Связав появление нового таинственного зверя с исчезновением Джэйн, люди благоразумно переехали подальше от того места, где та раньше жила.
  
  На этом история обрывается.'
  
  'Чёрт возьми...' - подумал Дэн - 'Жутковато'.
  
  В нетерпении он перевернул страницу, но, к своему сожалению, лицезрел лишь тёмные разводы густых чернил, заливавших весь рукописный текст. Перелистнул ещё, но там его ждала та же картина.
  
  Кто-то специально испортил большую часть книги.
  
  'А ведь всё только подошло к самому интересному моменту...' - заключил старик. Затем, бережно положив томик на стол, поднялся и подошёл к обзорному окну, дабы в очередной раз полюбоваться на горизонт.
  
  Дождь немного стих, но, даже несмотря на это, различить что бы то ни было далее полумили оставалось попросту невозможным.
  
  Бушующий океан смешался в одну густую кашу с неистовавшими небесами, в то время как луч маяка был безнадёжно слаб, теряясь в кромешной тьме.
  
  Намереваясь вернуться к чтению 'Ужасов Чеза Двереза', Даниель краем глаза заметил какой-то странный блик. Снова вглядевшись в горизонт, он ничего не увидел.
  
  Списав всё на прожектор, старик было успокоился, однако заметил огонёк опять.
  
  Маленькое красное пятнышко то и дело всплывало над исполинскими волнами, высотой достигавшими четыре, а то и все пять метров.
  
  Взволновавшись, Даниель вручную направил луч прожекторов в ту сторону, где, судя по всему, висел на волоске от смерти рыбак.
  
  Простояв так три часа, водя лучом маяка по водной глади и волнуясь за жизнь попавших в беду людей, старик устал. Он был уже далеко не молод, поэтому не мог чрезмерно долго находиться в напряжении. Выносливость была уже не та, да и кости невыносимо ныли из-за шторма. Решив отдохнуть, он присел в кресло, пообещав себе, что встанет ровно через десять минут.
  
  Постепенно глаза смотрителя начали закрываться, тело - расслабляться.
  
  Через мгновение он провалился в глубокий тревожный сон.
  
  Грёзы его были окрашены тёмным ужасом - Даниель, в шкуре монстра, хитиновыми конечностями и ядовитыми зубами разрывал невинных жертв на части - выкалывал глаза, снимал скальпы, отрывал конечности. Всё было настолько отвратительно-реально, настолько подробно, что, сквозь мутную пелену дрёмы, смотритель задался вопросом - 'а может, это не сон?'.
  
  Пытаясь вырваться из цепких лап кошмара, старик страдал от беспомощности и неотвратимости происходящего. Когда уже казалось, что ужасу не будет конца, Даниель проснулся, крича. Такого с ним не случалось с рождения.
  
  'Грёбаный ночной кошмар... Обычный ночной кошмар' - гоняя эту мысль по кругу, одной рукой он потирал лоб, а второй массировал затёкшую спину.
  
  Старик чувствовал себя очень мокрым; всё тело болело, видимо, из-за неудобной позы для сна.
  
  'Старый дурак... Мог бы и до кровати доползти.' - подумал он и тут же вспомнил всё, произошедшее ночью.
  
  'Сколько я проспал?' -спросил сам себя Даниель и посмотрел на часы.
  
  Большая и маленькая стрелки покоились на единице.
  
  'Быть такого не может! Целых девять часов! Господи!' - смотритель в одно мгновение очутился перед обзорным окном.
  
  Дождь почти прекратился, однако небо всё ещё оставалось беспросветно-серебряным. Море бушевало, но заметно меньше, чем ночью. Судя по всему, шторм переводил дух, намереваясь ударить с новой силой.
  
  Дальность видимости заметно улучшилась, так что Дэн мог видеть на добрые мили полторы вдаль, орудуя биноклем.
  
  Осмотрев всё, что только можно было, он не заметил ничего примечательного.
  
  'То судно наверняка уже затонуло, либо разбилось о скалы. В любом случае, ты всё проспал' - с горечью подумал старик.
  
  Внезапно тишину разорвало неестественное журчание.
  
  Попытавшись вспомнить время своей последней трапезы, Даниель помрачнел ещё больше. В последний раз он ел часов шестнадцать назад.
  
  Быстро спустившись на три пролёта ниже и добравшись до импровизированного склада, где длинными высокими рядами стояли самые разнообразные припасы, он взял консервированную ветчину, дистиллированную воду, и пару банок сублимированных овощей. Вернулся в смотровую, уселся в кресло и плотно пообедал, настороженно вглядываясь в горизонт.
  
  'Надо бы размяться. Пока шторм не ударил с новой силой, остаётся немного времени на небольшую прогулку' - просветлев от хорошей мысли, Даниель, немедля, спустился на первый этаж.
  
  Перед огромной железной дверью, в специальном шкафу, старик держал всё то, что могло и не могло понадобиться для выхода наружу. Решив прихватить с собой только всё самое необходимое, смотритель накинул на себя водонепроницаемый плащ, взял огромный фонарь и застыл. Дверь наружу была чуть-чуть приоткрыта, хотя старик точно помнил, что запирал её на засов.
  
  'Похоже, настал черёд и памяти изменять мне' - усмехнулся про себя он и вышел из помещения.
  
  Единственной дорогой на острове, по форме представлявшем собой бумеранг, была узенькая песчаная тропка, слева и справа надёжно защищённая высокими мощными скалами. Именно по ней Даниелю и предстояло пройти порядка двухсот метров от маяка до небольшого песчаного пляжа.
  
  Глубоко вдохнув свежий озоновый воздух, Даниель направил луч света себе под ноги и отправился на прогулку.
  
  Дождевые капли яростно хлестали по капюшону, порой залетая под него, попадая старику на лицо; небо то и дело разрывалось раскатами грома, страшными и неожиданными, заставляя смотрителя каждый раз подпрыгивать на месте.
  
  Оказавшись вне стен маяка, Даниель вдруг ощутил себя таким хрупким, таким беззащитным - будто листиком, которого вот-вот унесёт в неведанные края очередной поток жуткого ветра.
  
  Страх начал подниматься в душе смотрителя мутными клубами дыма, то и дело принимавшего очертания когтистых лап, страшных клыков, тянущихся к ногам из-под тьмы холодных скал.
  
  На середине пути каждый шаг стал даваться старику всё труднее, возникло жуткое желание сорваться назад, с бешеным темпом добежать до маяка, где, заперевшись и погасив прожекторы, просидеть ближайшие полтора дня.
  
  Какое-то предчувствие. Оно не давало Дэну покоя.
  
  Наконец, уже из последних сил подавляя страхи, он дошёл до поворота, за которым почти сразу начинался голый пляж. Оперевшись на скалу, старик осторожно присел, дабы собраться с мыслями. 'Что-то тут не так' -думал он - 'Чёрт... главное не терять голову. Нахрен этот пляж, просто выгляну из-за скалы и пойду назад. И сразу же пойду назад'.
  
  Даниель решительно встал, сделал два шага вперёд. Слегка приподняв взгляд от земли, он тут же поскользнулся и упал на мокрый песок, закричав от испуга.
  
  В двадцати метрах от него, прямо у начала горной гряды, уткнувшись носом в скалу, застыло некогда мощное рыболовецкое судно, теперь являя собой лишь жалкий кусок искорёженного металла - левый его борт был значительно вмят вовнутрь, стёкла в капитанской рубке превратились в одну сплошную трещину, а винты, некогда развивавшие приличную скорость, валялись оторванными неподалёку на песке.
  
  Даниель еле дышал, не в силах отвести взгляда от увиденного. Судя по всему, это и был тот самый корабль, который он заприметил ещё вчера вечером в полумиле от маяка. Немного оправившись от шока, он решил, что нельзя терять времени - шансы на то, что кто-то там всё ещё мог быть живым, оставались достаточно высоки.
  
  С трудом поднявшись и отряхнув себя от песка, Даниель побрёл по направлению к судну. Минутой позже выхватил лучом фонаря надпись: 'Эдгар Вильгельм'. Имя показалось ему подозрительно знакомым.
  
  Наконец, он подошёл вплотную к судну, пытаясь сообразить, как подняться на борт. Будь он на десять лет моложе - просто подтянулся бы, однако сейчас подобные действия казались чем-то невыполнимым.
  
  'Чёрт, надо было захватить с собой верёвку' - с досадой подумал старик и принялся оглядывать скалы около носа корабля, в поисках подъёма.
  
  Его внимание мгновенно привлекла естественная каменная лестница, ведущая на небольшую ровную плиту, нависавшую в полуметре над смятым носом яхты. Лестница представляла собой небольшую горку, под углом примерно в шестьдесят градусов, с крепкими каменными наростами по всей своей поверхности.
  
  Выдохнув, попытавшись успокоиться, Даниель начал подъём. Ноги его скользили по мокрым камням, пару раз даже казалось, что ботинок вот-вот сорвётся, и старик поедет вниз, переламывая все свои дряхлые кости о предыдущие выступы.
  
  Однако, Слава Богу, всё обошлось.
  
  Через десять минут Дэн оказался на вершине, откуда ловко спустился на палубу корабля.
  
  -Хэй! Есть кто живой?! -крикнул он сильным, но крайне хриплым от волнения голосом, попытавшись прорвать шумовую завесу разраставшейся бури. Ответом ему было молчание. Не отчаиваясь, старик начал аккуратно продвигаться по мокрому металлу к капитанской рубке. Огромное панорамное стекло превратилось в одну сплошную трещину, поэтому снаружи ничего нельзя было рассмотреть. Нужно было зайти внутрь.
  
  Добравшись до внушительных размеров железной двери, Даниель с усилием потянул её на себя. Пару секунд ничего не происходило. Наконец, раздался противный скрип и, потихоньку, открывшийся проём начал расширяться, вскоре став достаточно большим для того, чтобы послужить смотровой щелью.
  
  Сняв с пояса мощный фонарь, старик включил его и осветил помещение.
  
  Как и ожидалось, в нём царил настоящий хаос. Всё, что раньше висело на полках или лежало в шкафчиках, располагавшихся вдоль стен, теперь украшало собой пол. Деревянный штурвал изысканной работы был наполовину переломлен упавшим с верхних полок радиоприёмником, половина дисплеев навигационных приборов превратилась в кристаллическое месиво.
  
  Человеческим духом здесь и за милю не пахло, так что, решив обстоятельно осмотреть это место позже, Даниель двинулся дальше, в нижние каюты.
  
  Как это ни странно, дверь, ведущая на лестницу, была открыта нараспашку. Насторожившись, старик крикнул:
  
  -Эй! Здесь есть кто-нибудь живой?!
  
  Тишина.
  
  -Не бойтесь, я пришёл вам помочь!
  
  Страх вновь окутал душу Даниеля. Стараясь не обращать на него никакого внимания, смотритель зашёл внутрь, замерев в нерешительности.
  
  Ступени лестницы украшали тёмные бардовые пятна, а на стенах виднелись свежие, ещё даже не высохшие отпечатки чьих-то кровавых ладоней.
  
  'Должно быть, человек поранился чем-то во время бури. На палубе достаточно много битого стекла' - пытаясь заглушить рациональными мыслями свои страхи, Даниель осторожно спускался, не сводя пристального взгляда с приоткрытой железной двери.
  
  Наконец, добравшись до конца лестницы, старик пригнулся и замер.
  
  Глубоко вдохнув, с громко стучащим сердцем, резко дёрнул дверь на себя и залетел в комнату, внимательно осматриваясь по сторонам.
  
  -Ох... как же вы меня напугали! - судорожно выдохнул он, заприметив в правой части каюты девушку в наушниках, сидевшую за столом, уставленным огромным количеством радиоаппаратуры. Это объясняло то, почему она не отвечает.
  
  Решив не медлить, смотритель направился прямо к ней.
  
  -Мисс... - начал Даниель, аккуратно похлопав её по плечу, но тут же отпрыгнул, крича, что было сил.
  
  От лёгких толчков голова оператора отвалилась и, шлёпнувшись на пол, закатилась под стол. Уставившись в темноту, поглотившую её, старик, вне себя от ужаса, разрывался между желанием остаться и желанием убраться из этого места к чертям собачьим.
  
  Наконец, подавив в себе приступ паники, а заодно с ним и подкатившую к горлу тошноту, Даниель немного успокоился.
  
  'Матерь Божья! Как... что здесь произошло?! Кто... что сотворило это с бедной девушкой?!' - спросил сам себя он.
  
  Намереваясь хотя бы попытаться найти ответы на эти вопросы, старик, глубоко дыша, вновь подошёл к телу.
  
  'Крови вокруг стула нет, значит кто-то принёс бедняжку сюда и усадил за стол, прямо как чёртову куклу'.
  
  Задумавшись, он и не заметил, что вновь уставился на труп. Наконец, отвёл взгляд.
  
  'Нужно осмотреть остальную часть судна. Возможно, это хоть что-нибудь да прояснит' -решил Даниель и направился к повороту, за которым скрывался длинный коридор, ведущий к жилым каютам.
  
  От ужаса, охватившего старика при виде обезглавленного тела, не осталось и следа. Тот ушёл, уступив место таинственному волнению, вперемешку со страхом перед неизведанным.
  
  За всю шестидесятилетнюю жизнь смотрителя, с ним не случалось ничего примечательного, необычного. Недостаток этого он компенсировал чтением страшных историй, которые, в общем-то, всё равно не могли дать основательных, настоящих впечатлений. И вот, наконец, ему подвернулся шанс стать частью чего-то несомненно из ряда вон выходящего! Попасть в заголовки газет!
  
  Боясь самому себе в этом признаться, Даниель даже немного обрадовался, обнаружив, что те кровавые следы на лестнице оставил не человек, случайно порезавшийся стеклом, а самая настоящая жертва какого-то психопата.
  
  Именно поэтому его рука, обхватившая очередную рукоятку, ничуть не дрожала.
  
  Весь обратившись в слух, смотритель вдохнул поглубже. Приоткрыл дверь.
  
  Мгновенно в глаза ударило зеленовато-сумеречное свечение, исходившее от люминисцирующих ламп, закреплённых у входа.
  
  Прищурившись, Дэниель зашёл внутрь. Он оказался в широком коридоре, по обе стороны которого шли плотные ряды дверей, уводящих в каюты.
  
  Длиной тот был никак не менее десяти футов - луч фонаря, не доходя до конца, терялся во мраке.
  
  Осветив пол, Даниель заметил странные бардовые пятна на ворсистом ковре.
  
  'Чёрт' -мысленно выругался он и шумно сглотнул.
  
  Стараясь не паниковать, подошёл к первой двери.
  
  Замер, приложив ухо к холодному металлу.
  
  Ничего.
  
  Твёрдо обхватив рукоятку, потянул на себя. Раздался противный скрежет.
  
  -Не поддаётся! - выдохнул Дэн.
  
  Подошёл к следующей каюте. Обхватил рукоятку. Потянул.
  
  На этот раз дверь открылась на удивление легко, без промедлений.
  
  Постояв пару секунд без движения, опасаясь того, что может там найти, Даниель наконец зашёл внутрь.
  
  В маленьком прямоугольном помещении царил настоящий хаос - вещи были разбросаны по полу, мебель переломана. Бутылка виски, ящик с инструментами, книги... чего только не было в огромной омерзительной куче, простиравшейся от дальней стены каюты до самых ног старика. Благо, следов крови обнаружить не удалось.
  
  Просматривая хлам, Даниель остановил свой взгляд на одном странном предмете. Искорёженный сейф, распоротый надвое, лежал в самом ближнем правом углу. Пол вокруг него был усыпан деньгами и драгоценностями.
  
  'Тот, кто учинил это, не был грабителем' - заключил очевидное смотритель. Но кто же это тогда мог быть? Дэн, с трудом отмахнувшись от страшных догадок, нахлынувших в голову, предпочёл оставить этот вопрос открытым. Решив, что делать здесь больше нечего, старик вышел и направился в подсобное помещение по другую сторону коридора.
  
  Обхватив ручку, потянул дверь на себя.
  
  Та открылась не сразу, лишь обнажив щель шириной в несколько дюймов, сквозь которую моментально вырвался наружу тёпло-оранжевый световой луч.
  
  Заподозрив неладное, готовый ко всему, Даниель поднажал, открыл дверь до конца и вошёл в помещение.
  
  Увиденное поразило смотрителя до глубины души.
  
  Комната была сплошным алтарём - на подвесных полках стояли свечи, стены украшали вырезки из газет, журналов, какие-то нелепые детские рисунки. В центре каюты, прибитый ко дну деревянной лодки, висел газетный обрывок. Неохотно подойдя, Даниель нагнулся, подсветив себе фонарём.
  
   '18 марта 1959 года.
  
   НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ НА ВОДОХРАНИЛИЩЕ.
  
  Ужасный случай произошёл на водохранилище Шайни города Спрингфилд, штат Луизина.
  
  Дерек Томсон, молодой человек 18 лет, во время рыбалки перевалился через край бетонной ограды, упав в воду с высоты более чем в десять метров. Неподалёку был его отец - Даниель Томсон - сразу же бросившийся на спасение сына. Вытащив мальчика, Даниель, по собственному признанию, проверил пульс, отметив лёгкое сердцебиение. Начал оказание первой помощи.
  
  Как бы то ни было, к прибытию спасателей парень был уже мёртв.
  
  Заключение коронёра гласит - основной причиной смерти стала неправильно оказанная первая помощь.
  
  Отец убил сына.
  
  Как же такое произошло? Как правильно оказывать первую медицинскую помощь? Читайте дальше, на следующей странице!'
  
  Странные чувства, воспоминания колыхнулись в омуте ощущений старика. Родом он был как раз из этого города!
  
  'Должно быть, я знал эту семью... Не могу вспомнить.' - решил для себя смотритель.
  
  Чрезмерно гадкое, склизкое ощущение облепило сердце старика. Поставив себя на место бедного отца, Даниель, будучи человеком очень чувствительным, чуть было не потерял сознание от осознания ужаса трагедии.
  
  Убить собственного сына?..
  
  Отмахнувшись от наваждения, смотритель поспешно развернулся и вышел из помещения.
  
  Стараясь ни о чём не думать, открыл дверь следующей каюты.
  
  Взору его предстало абсолютно пустое, девственно-чистое помещение.
  
  Ничем не удивлённый, Даниель пошёл дальше. Дойдя до конца ряда, поочерёдно дёргая ручки дверей кают - все они были заперты - попробовал другие по левой стороне коридора.
  
  После трёх безуспешных попыток, наконец, одна поддалась.
  
  Старик вошёл.
  
  Взору его сразу предстала полнейшая разруха, буквально кромешный хаос. Многочисленные вещи усеивали пол коридора, образуя кучу, доходящую Даниелю по пояс.
  
  Осторожно осветив с порога помещение, Дэнни остановил свой взгляд на блестящем предмете, почему-то особо привлёкшим его внимание. Им оказалась треснувшая фоторамка. Внутри неё была чёрно-белая фотография женщины, стоявшей на фоне огромного дома. Подпись гласила - 'Фрэнсис'.
  
  Перевернув прямоугольник, старик заприметил газетный вкладыш, заботливо свёрнутый вчетверо, притиснутый задней крышкой. Достав его, развернул.
  
   '22 ДЕКАБРЯ 1841 ГОДА'
   'КРОВАВОЕ СУДНО ЗАХОДИТ В ПОРТ АМСТЕРДАМА'
  
  Прочитав заголовок, Даниель отпрянул, словно обжегшись. Жуткая история, прочитанная днём ранее, пронеслась в памяти локомотивом. Сердце гулко билось в груди, глаза вылезли из орбит. 'Неужели... неужели это то самое?' - проскочила шальная мысль. - 'Да нет, это попросту невозможно! Детский лепет. Совпадение!'.
  
  Обеспокоенный, смотритель замер.
  
  Из коридора доносились причудливо-шуршащие звуки.
  
  Скрхт....скрхт...скрхт...
  
  Стук когтей о поверхность ковра?
  
  'Воображение. Ничего больше. СОБЕРИСЬ!' - старик ударил себя по щеке, резко распахнул дверь и вылетел в вестибюль.
  
  Там всё было без изменений. Тихо, как в морге.
  
  Неожиданно скрежетание повторилось. Оно исходило от дальней стены коридора, сокрытой мраком.
  
  Стараясь не терять самообладания, опираясь на краеугольный камень самосознания и рационализма, Даниель пошёл прямо туда, отрицая любые догадки об источнике звука.
  
  Направив луч света точно в пол, он не отрывал взгляда от красного ковра, испачканного багровыми пятнами.
  
  Через пару долгих, ужасных секунд, луч выхватил из темноты маленькую серую крысу.
  
  Облегчение накрыло Даниеля с головой.
  
  'Обычный грызун! А что же ещё? Монстр?'
  
  Расслабившись, старик поднял голову.
  
  У дальней стены, представлявшей собою кровавое полотно, в мокрой луже неподвижно лежали три обезглавленных тела.
  
  Не в силах тронуться с места, смотритель выронил фонарь.
  
  Это не фантазия. Не воображение.
  
  Ужас реален.
  
  На грани безумия, Даниель пытался совладать с собой, сохранить благоразумие, пытался закричать, но горло предательски пересохло, побежать, но ноги словно вросли в пол. Поддавшись неожиданному порыву, он согнулся пополам, вывалив остатки скудного завтрака на ковёр.
  
  Всё ещё стоя на четвереньках, подобрал фонарь, присел. Осветил тела, рассматривая их с холодным пристрастием хирурга, граничащего с всепоглощающим паническим страхом пациента. Каждый труп был страшно изувечен, фрагментирован, обезглавлен... кроме одного.
  
  Неожиданно, рука того на пару дюймов приподнялась, оцарапав тонкую металлическую обшивку стены.
  
  Он был жив!
  
  Вне себя от ужаса, старик поднялся, подошёл поближе. Морща нос, наклонился к телу. То был взрослый мужчина средних лет, одетый в жёлтый спасательный жилет и коричневые дырявые брюки, испачканные в крови. В целом, он выглядел неплохо, не считая бесчисленных ушибов и ссадин, а также... отсутствующей голени.
  
  -П...омо...гите - промолвил тот одними лишь губами. С трудом разлепив заплывший глаз, прищурившись, раненый всмотрелся в Даниеля и тут же отпрянул, прижавшись, что было сил, к стене, округлив глаза, полные безумия, издавая нечленораздельные, шипящие, хрипящие звуки. Кровь хлынула из пары глубоких ран на его теле. Вскоре мужчина вновь потерял сознание.
  
  Шокированный увиденным, смотритель не смел обернуться. Что-то, что-то определённо было за его спиной, он почти ощущал тёплую слюну, падающую на шею, гнилое дыхание, забивающее ноздри! Зажмурившись, он молился, молился Богу, в которого никогда не верил, молился всем, кого знал...
  
  Так прошло несколько мгновений, продлившихся вечность. Тяжело дыша, Даниель повернулся. За спиной никого не было.
  
  'Что же... что же тогда вызвало панику у раненого? Почему, отчего он тогда обезумел?' - терзали мысли старика. - 'Если то был не монстр, то что же?.. Неужели ему во мне померещилось чудище?'
  
  -Быть может, ты есть чудовище, Дэн? - раздался в голове у смотрителя холодный, инородный голос. Неуверенно отмахнувшись от него, Даниель приложил руку к шее окровавленного мужчины. Пульса не было.
  
  Поднявшись, смотритель развернулся, зачем-то направив фонарь на стену подле огромной каюты.
  
  Ту украшала ярко-красная надпись.
  
   УБИЙЦА.
  
  Обескураженный, Даниель отвернулся к другой стене:
  
   ВИНОВЕН.
  
  Старик мог поклясться - когда он входил, ничего подобного не было!
  
  Не в силах бороться с паникой, смотритель рванулся с места, сделав огромный, размашистый шаг, и неудачно поскользнулся на луже крови. Больно ударившись головой о пол, приподнялся, посмотрел на потолок.
  
   УБИЙЦА.
  
  Обезумев, Даниель барахтался на мокром полу, пытаясь встать.
  
  Оставив безуспешные попытки, на четвереньках пополз к выходу из вестибюля. Наконец, ощутив твёрдую опору под ногами, он поднялся и побежал, что было духу, что было сил, не разбирая направления, проламывая двери плечом, зажмуривая глаза до слепоты, сжимая кулаки до крови.
  
  Протаранив уже третью дверь, Дэниель, сквозь пелену ужаса, окутавшую сознание, почувствовал, будто что-то не так с этим местом. Мимо него бесконечным рядом мелькали каюты, тогда как их должно было быть всего лишь четыре!
  
  Остановившись, задыхаясь, он оглянулся - позади него была жуткая тьма, поглощающая всякие мысли о возвращении. Впереди же, где-то очень далеко, брезжил свет. Недосягаемый, он манил своей недоступностью.
  
  Пытаясь взять себя в руки, старик пошёл вперёд быстрым шагом, стараясь отметить хоть какие-либо изменения в окружении. Оных не было. Даниель пересекал одну и ту же комнату, видел одни и те же двери вокруг себя, каждый раз запинаясь о неуместно высокий порог. Смотритель словно попал в бесконечный круг, из которого не было никакого выхода, словно застрял в самом худшем своём кошмаре!
  
  Отчаявшись, он принялся выламывать двери кают, располагавшихся стройными рядами по обе стороны коридора.
  
  Ни одна из них не поддавалась давлению!
  
  'Я сошёл с ума. Я обезумел!' - беззвучно кричал старик.
  
  Наконец, тихо плача, он безвольно повалился на пол.
  
  Потерял сознание.
  
  
  
* * *
  
  Очнувшись, ощущая дикую головную боль, Даниель попытался понять, где он находится. В одну секунду, сплошным потоком - словно кадры из немого кино - пред ним пронеслись все события беспокойного утра.
  
  Резко поднявшись, смотритель огляделся - он был всё в том же коридоре, у дальней стены которого сгрудились три окровавленных тела.
  
  Борясь с паникой, он решительно направился к выходу, находясь в состоянии некого исступления, бесчувственной прострации.
  
  Выйдя за пределы кают, пройдя мимо мёртвой радистки, Даниель оказался пред лестничным пролётом. Остановившись, старик присмотрелся - казалось, какая-то углообразная тень окутывала металлические стены. И тень эта... шевелилась.
  
  -Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ! - что было сил проорал он хриплым от измождения голосом. - НЕ ВЕРЮ! НЕ ВЕРЮ! НЕ ВЕРЮ! НЕ ВЕРЮ!
  
  Скандируя эти слова, словно заклятие, старик шёл всё ближе и ближе к лестнице, игнорируя странно-ужасную тень.
  
  Наконец, Даниель оказался в проходе.
  
  Подняв свой затравленный взгляд наверх, он разглядел тёмный силуэт, отчётливо выделявшийся на фоне мокрых скал, освещённых призрачным светом луны. Силуэт напоминал человека... с парой острых конечностей, торчащих из-за спины, ещё такими же - из живота и ног. Силуэт не шевелился, преградив собою единственный выход наружу.
  
  Утерев поток слёз, сбегающих по щекам, старик не смел сдвинуться с места. Борясь с паникой, страхом и ужасом, безразличие выходило на передний план -смотритель перегорел. Всякий человек имеет свой предел, когда чрезмерный ужас сменяется холодностью, прозрачной безразличностью к происходящему. Всё, во что Дэниель верил, рушилось у него на глазах. Ему было уже всё равно.
  
  Нетвёрдой поступью, со слезами, непрерывно катящимися по щекам, старик медленно поднимался по лестнице навстречу фантастическому силуэту. С каждым его шагом решительность возрастала, темп ускорялся, движения становились всё более жёсткими и собранными.
  
  Наконец, Даниель оказался лицом к лицу с эфемерной тенью, зависшей в воздухе. Никакого монстра не было, но... что-то всё-таки было. Тёмный силуэт буквально висел в невесомости, нематериальный, однако всё же видимый.
  
  Собравшись с силами, зажмурившись, смотритель прошёл сквозь него, ощутив неимоверный, потусторонний холод, пронзивший тело с головы до ног.
  
  Стоило ему выйти наружу, вдохнуть свежий морской воздух, как сознание его протрезвело. Всё безразличие разом куда-то ушло, уступив место ужасу, панике, адреналину, единым потоком заполнившими истерзанную душу старика.
  
  Едва перешагнув порог, Даниель, что было сил, понёсся к краю яхты. Не помня себя и своей старости перескочил его, ловко приземлился на песок, после чего, словно гепард, побежал в сторону маяка. Не оглядываясь, не думая ни о чём.
  
  
  
* * *
  
  Вызвавшая широкий резонанс в обществе статья, опубликованная 16 октября 1994 года в газете The New York Post.
  
   'КРОВАВАЯ БОЙНЯ НА ЗАБРОШЕННОМ МАЯКЕ'
  
  'Как все вы знаете, последние дни восточное побережье держала в заложниках мощнейшая буря, блокировавшая действия всех спасательных служб. Десятки морских судов всё это время боролись с мириадами волн, без единой надежды на спасение, брошенные всем и всеми на произвол судьбы.
  
  В похожую ситуацию попало и судно 'Ноти Дог', занимавшееся, не смотря на все запреты властей, рыбным промыслом накануне начала шторма.
  
  Рассчитывая вернуться в порт до полуночи, капитан Джо Харрис подверг свою команду, состоявшую из трёх человек, страшному риску.
  
  В момент начала шторма, зафиксированного в десять часов вечера, 'Ноти Дог' была в нескольких десятках миль от побережья. Находясь в эксплуатации более тридцати лет без единого (!) ремонта, судно не обладало достаточной манёвренностью, не могло развивать необходимую скорость, чтобы сопротивляться бушующим волнам.
  
  Всецело и полностью контролируемая бушующей морской стихией, 'Ноти Дог', около трёх часов ночи по местному времени, столкнулась с горной грядой небольшого безымянного островка.
  
  Спасателям был отправлен сигнал S.O.S.
  
  Неизвестно, какие события имели место быть на острове в течение следующих двух суток.
  
  По прибытию на место крушения, спасатели обыскали судно на предмет наличия выживших. Далее, со слов капитана бригады - Крэйга Вашингтона:
  
  'Проинспектировав палубу и верхний ярус, я и мой напарник - Джек - спустились в каюты.
  
  Первым, что привлекло наше внимание, стал кровавый след, тянувшийся по всему лестничному пролёту вниз. Решив, что там могут быть раненые, мы немедленно вызвали медиков, рванувшись дальше.
  
  В приёмной... в приёмной нас встретило ужасное зрелище. Девушка... обезглавленная девушка сидела за стойкой радиоаппаратуры.
  
  Джек... не будем о нём.
  
  Пребывая в состоянии, граничащем с паникой, ничего не сообщив по рации, я отправился дальше.
  
  На пути мне не встретилось ничего примечательного.
  
  До конца коридора.
  
  Там, у самой дальней стены, я обнаружил три обезглавленных тела.
  
  Дальше я ничего не помню - потерял сознание'.
  
  Именно таким образом на разбитом судне спасатели столкнулись с кровавой бойней.
  
  По данным, имевшимся у прибывших на место специалистов, команда судна состояла из четырёх человек. Трупов было четыре. Кто же тогда учинил этот ужас? Пятый член команды, о котором никто не сообщал? Или... безумный психопат, живущий на острове?
  
  Через час из города прилетела команда детективов, наряду с тремя полицейскими катерными бригадами.
  
  Взяв остров в оцепление, они начали обстоятельный поиск таинственного убийцы. Деваться тому было некуда - спасатели прибыли ровно в тот момент, когда буря пошла на спад, однако ещё не окончилась.
  
  Первым делом, полицейские окружили двадцатиметровый заброшенный маяк. Ворвавшись внутрь, на третьем этаже они обнаружили пожилого мужчину, находившегося в неадекватном психоэмоциональном состоянии.
  
  Им оказался Даниель Томсон, 65-летний житель города Спрингфилд, штат Луизина.
  
  Мужчина находился в розыске за побег из психиатрической клиники, где проходил принудительное лечение с целой книгой диагнозов, одними из которых являются шизофрения и раздвоение личности.
  
  В ходе суд. мед. экспертизы на теле пострадавших было найдено ДНК Даниеля, а на нём самом была обнаружена кровь жертв. Чуть позже, среди скал следователи обнаружили орудие убийства - обоюдоострый ржавый топор.
  
  На заброшенном маяке нашли обширные запасы консервированной еды, а также жилую комнату.
  
  Исходя из выводов, к которым пришли детективы совместно с психологами - последние два года своей жизни Даниель провёл на маяке, воображая себя смотрителем.
  
  Немного об убийце.
  
  До 1959-ого года Даниель был примерным гражданином.
  
  Перед рождением сына, около восемнадцати лет работал смотрителем на маяке. После, потеряв жену в ходе родов, в одиночку воспитывал ребёнка, берясь за любую работу на пирсе.
  
  18 марта 1959-ого года сын Даниеля, Дерек, утонул в местном водохранилище.
  
  Виня себя в смерти сына, Даниель сошёл с ума.
  
  Годом позднее мужчина был признан виновным в жутком тройном убийстве, в результате чего, по решению суда, был помещён на принудительное лечение в психиатрическую клинику 'Нотрдам'.
   На данный момент Даниель определён в самое строгое тюремное учреждение страны, как особо опасный преступник'.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"