Ермолаев Тимофей : другие произведения.

Конец света

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О снах и конце света.

Конец света


Конец света

     Эрих перевернулся с бока на спину и понял, что уже не спит. Ещё не очнувшись до конца от ночных сновидений, он лежал и обдумывал то, что ему снилось. Всего несколько мгновений назад он бежал по ночному городу, бежал изо всех сил, ему было легко и радостно, звёзды весело подмигивали ему, словно старому приятелю. Ещё немного — и его ноги оторвались бы от земли и он взлетел бы. И, наверное, полетел бы вперёд, словно птица, или, может быть, как ракета класса «земля-воздух». Но тут Эрих вспомнил, опять же, во сне, что всё это уже было, что уже нёсся он так по ночным улицам, неизвестно куда, неизвестно зачем, и что ему уже было так легко и радостно на душе. Всё это уже ему снилось, это точно.
     Но теперь, лёжа в темноте под тёплым одеялом, Эрих засомневался. Сомнения непрошенными гостями прокрались в его душу и уничтожили последние осколки безмятежного счастья, оставшиеся после сна. Были ли воспоминания о том, что он уже бегал по городу, истинными? Или ему приснилось эти воспоминания, но на самом деле этого не было? Как отличить воспоминания о том, что тебе по-настоящему снилось, от воспоминаний, которые приснились сами по себе? Эрих любил ясность и точность. Если бы он не стал изучать санскрит, то, наверное, стал бы математиком. Неопределённость пугала его.
     Наконец, когда лежать не осталось никаких сил, он встал, быстро оделся, умылся и начал завтракать. За окном уже осветилось серое и тусклое зимнее небо. Солнца не было видно, в воздухе кружились в печальном вальсе печальные снежинки. К концу завтрака Эрих пришёл к выводу, что стремительный бег во сне всё-таки снился ему много раз, не только сегодня, но и раньше. Но есть ли скрытый смысл у этих видений, не хочет ли его подсознание сообщить ему какую-либо весть? Он снова вспомнил радостную лёгкость, с которой он мчался по улице, едва касаясь асфальта ногами… «Может быть, мне надо на самом деле пробежаться? Это ведь не так сложно. Нужно выйти на улицу, оттолкнуться одной ногой, второй, и вот уже дорога сама понесётся мне навстречу, успевай только увёртываться от прохожих…»
     Однако легче подумать, чем сделать. Один взгляд в окно — и мысли о пробежке по-настоящему спрятались куда-то в тёмный уголок сознания. На улице было холодно. Уже который день дул суровый, пронизывающий одежду восточный ветер. Теплолюбивый Эрих похолодел от одних мыслей о том, чтобы выйти на мороз. Нет, это никак не возможно! Нужно подождать весны, когда снег растает, природа оживёт, на деревьях набухнут почки, а на газонах зазеленеет трава. Вот тогда и побегаем…
     «Но вдруг раньше уже было такое? Возможно, год, два года назад мне снился подобный сон, я откладывал пробежку до весны, но потом забывал?»
     Эрих смутился. Он рухнул на стул у своего рабочего стола, руки его обессилено повисли. Уныние овладело им. Нужно было работать, продолжить старый перевод, ответить на последнее письмо редактора, сходить в магазин, убраться в комнате… Но уже который день бездействие царило в этих стенах. Эрих валялся на диване, читал в Интернете новости, которые тут же улетучивались из его головы, пил чай со старыми запасами засохшего печенья. И сон, в котором всё было так хорошо, легко и правильно, слишком уж контрастировал с бездеятельным унынием, охватившим Эриха.
     «Надо пробежаться, — решил он, — пусть не на улице, но здесь ведь тоже можно попробовать». Эрих бросил на пол одеяло, свернул его вдвое и запрыгал на нём, совершая бег на месте. Однако ощущение счастья не приходило. Напротив, он быстро устал, вспотел, в груди заболело, в боку закололо.
     В дверь позвонили. От неожиданности Эрих вздрогнул. Соседи! Наверное, им не понравилось, что он топочет, словно слон. С соседями он не любил общаться. Они его пугали, он не знал, как ему вести себя с ними. Когда в час ночи сосед сверху принимался забивать гвозди, когда за стенкой лаяла собака, а снизу вдруг начинал яростно надрываться младенец — Эрих не знал, что делать. Если пойти к ним, то как попросить, чтобы они не шумели? И вдруг они ответят ему грубостью, а то и ещё чего хуже?
     В дверь снова позвонили. Что ж, сам виноват, придумал же такую глупость — бегать в комнате. Однако это были не соседи. За дверью стоял и тыкал могучим пальцем в кнопку звонка его старый друг, знаменитый поэт Рюмин.
     — Здравствуй, Алексей, — тускло поздоровался Эрих.
     — Привет, привет! — поэт продолжал теребить кнопку. — Я думал, у тебя звонок сломался.
     — Да нет, как слышишь, работает.
     — Я мимо проходил, — Рюмин оставил, наконец, кнопку и втиснулся в квартиру. — Что-то я захандрил, дай, думаю, возьму что-нибудь сладенькое и зайду к друзьям. Купил леденцов, зашёл сначала к Фредриксону…
     — Но Фредриксон…
     — Да, представь себе, забыл! — Рюмин расхохотался. — Как-то вылетело из головы, что старину Йохана мы уже похоронили. Позвонил, а из двери вылетают четыре малолетних прохвоста, представляешь? Племянники Фредриксона, четыре близнеца, настоящие чертенята. Ну и матушка их вышла, сестрица Фредриксона, знаешь, ничего так… Пришлось поделиться с ними леденцами.
     — Ага, — кивнул Эрих.
     — Но я тебя не обидел, вот! — Рюмин сунул руку в карман пальто и вытащил из его глубин трогательного петушка на палочке. К леденцу кое-где прилипли крошки табака.
     — Спасибо, — переводчик принял подарок приятеля и стоял теперь посреди комнаты, не зная, что делать.
     Поэт же без лишних церемоний устремился на кухню, заглянул в холодильник, в кастрюли, под стол, даже зачем-то в мусорное ведро. Вернулся он в комнату с видом рассеянным и удручённым.
     — Негусто у тебя как-то…
     — Ну, вот… — Эрих развёл руками.
     — Что у тебя случилось?
     — Да ничего, Алексей, ровным счётом ничего. Просто… уныло мне как-то. Нужно переделать кучу работы, по графику отстаю, но… совершенно нет настроения, и совсем ничего не делается. И сны снятся какие-то глупые.
     — Ты знаешь, ты уже не первый, от кого я в последние дни слышу подобное. Может, это так конец света действует?
     Эрих скривился.
     — Что ты, Алексей, ну какой конец света, глупости всё это.
     — А я стих написал, про конец, хочешь, почитаю? — но, посмотрев на кислую физиономию друга, Рюмин передумал. — Может, пойдём ко мне? Выпьем кофе с коньяком, конфеты тоже есть.
     — Ладно, пошли.
     Рюмин помог Эриху одеться, потом они сели в лифт и поехали вниз. Поэтом вновь овладело веселье, он то и дело подмигивал, напевал под нос песенку «Шоколадные конфетки очень-очень любят детки», а на его крупном лице расцветали улыбки.
     — Про свою бывшую, небось, вспоминаешь? — спросил поэт вдруг серьёзно, когда они были уже на улице.
     Эрих не ответил, хотя его друг угадал, с недавнего времени его одолевали воспоминания о прошлой жизни и мысли о том, какая жизнь могла бы быть теперь, не окажись они с Ириной совершенно неподходящими друг к другу людьми. И особенно горько становилось вечером, когда он засыпал в одиночестве под остывшим одеялом…
     Рюмин жил в том же доме, но в другом подъезде. Квартира у него была просторнее и не такая захламлённая, как у Эриха. Поэт, широкая душа, не любил старые вещи, не любил памяток прошлого. К примеру, когда у его дивана сломалась ножка, он не стал заниматься ремонтом, а подарил диван вместе с креслами кому-то из своих многочисленных приятелей, купив взамен новёхонький. У чашки отбилась ручка? В мусорное ведро её со всем сервизом! Эрих такого расточительства не понимал, он бережно хранил треснувшие чашки, старые тетради с уже никому не нужными записями, старые компакт-диски, и по возможности избегал покупок чего-то нового. Возможно, поэтому деньги избегали его, предпочитая кошельки более расточительных личностей.
     На столике в гостиной уже стояла початая бутылка коньяка и одна рюмка. Рюмин нимало не смутился, а предложил гостю устраиваться поудобнее. Эрих сел на мягкий диван и огляделся. Он бывал тут нечасто, и каждый раз тут что-то менялось. У одной стены, за диваном, возвышался массивный книжный шкаф, в котором, конечно же, все книги были одного авторства, а именно хозяина дома. Напротив стоял огромный плазменный телевизор. С левой стороны была дверь в коридор, справа — застеклённый балкон, с которого было видно всё то же серое небо.
     Рюмин не спеша сварил кофе, а потом уставил столик разнообразными яствами: салат, жареная сёмга, баночка с чёрной икрой, коробка шоколадных конфет.
     — Женщины — они как шоколад, — поучительно изрёк хозяин. — Когда их нет — грустно, а когда их много — начинается изжога… Угощайся, будь так любезен! — с этими словами он налил обоим коньяку и развалился на диване с другой стороны.
     Эрих обвёл взглядом стол.
     — Неплохо устроился, — сказал он со слабой улыбкой.
     Он достал из коробки конфету, отпил кофе, а потом хлебнул коньяка.
     — Не стесняйся. Всё это… в общем, сочинил одному депутату лозунг в стихах.
     — А-а-а, — протянул переводчик.
     Рюмин бросил на него сердитый взгляд, но потом, осушив свой бокал, добавил более мягким тоном:
     — Ты думаешь, я не понимаю, что этот депутат — говно, и что этот лозунг — говно? Прекрасно понимаю. Но у меня не было выбора…
     — Тебе сделали предложение, от которого нельзя было отказаться, — понимающе кивнул Эрих.
     — Я и его конкурента, господина Падлова, тоже порадовал хвалебной одой. Тоже, впрочем, говно.
     — Получается, от тебя сейчас… ничего вечного, доброго, светлого?
     — Ну почему же, — поэт слегка обиделся. — Вот цельный шкап с вечным, добрым, светлым. И вообще, я и сам добрый и светлый. Но ничего, с нового года я всё это брошу. К чёрту этих депутатов, к чёрту всех этих хозяев жизни! — Рюмин смачно выругался. — Я поэму напишу. Вечную и светлую. Задумки кое-какие есть, но, понятное дело, я тебе сейчас ничего не расскажу, а то ничего не получится.
     «Не было ли точно такого же обещания год назад?» — призадумался Эрих.
     — Алексей, прости… но ты не боишься, что если вдруг на самом деле произойдёт конец света, то ты ничего не успеешь? И последним, что ты сделаешь с своей жизни, будут хвалебные оды всяким недочеловекам?
     — Я в конец света не верю, — хмуро ответил поэт. — Эти самые недочеловеки такого не допустят. Им слишком хорошо живётся.
     — Мне кажется, это вне их компетенции, — Эрих слабо улыбнулся.
     — Но ты-то! — хозяин перешёл в наступление. — У тебя ведь целая гора начатых переводов, сам говорил. Ты вот не боишься, что не успеешь доделать то, что начал, что годы, уже потраченные на это дело, ушли впустую?
     Эрих не ответил, а помрачнел ещё сильнее.
     — Какое-то несоответствие, — продолжал Рюмин. — Ты треплешься о конце света, упрекаешь меня в каких-то пустяках, а сам лежишь днями, ничего не делая, в думах о своей бывшей…
     Внезапно поэт осёкся, наверное, потому что его слова были слишком жестоки, а он по натуре своей был человеком добрым. Он налил ещё коньяку.
     — Тебе сны снятся? — спросил Эрих, чтобы сменить тему.
     — Не знаю, я ничего не помню.
     — А когда ты в последний раз бежал?
     — Как это — бежал? Куда? Зачем?
     — Просто так бежал. Чтобы ветер в ушах свистел. Вперёд, не оглядываясь, изо всех сил, ещё чуть-чуть — и взлетишь!
     Рюмин покосился на бокал в руках друга и улыбнулся.
     — Вижу, ты начал веселеть. Давай я ещё подолью…
     — Нет! — Эрих вскочил. — Ты прав! Нельзя сидеть и уныло ждать чего-то. Мы не можем в точности знать, случится ли конец света по календарю майя, или через миллион лет, или через несколько минут. Мы не знаем, когда именно расколется небо, и всё поглотит пустота. Прости, я должен идти!
     — Ты куда? — опешил Рюмин.
     — Бежать. Я должен побежать. Бежать изо всех сил, словно последний раз в жизни. Вперёд и без оглядки!
     — А вдруг ты взлетишь, Эрихтоний? — пошутил поэт.
     — Посмотрим!
     Эрих бросился в коридор, в мгновение ока оделся и, не прощаясь, побежал к лифту. Подъезд встретил его тусклой вонью. У мусоропровода какая-то девочка выбрасывала мусор. Створки лифта открылись незамедлительно. Через минуту Эрих вышел из подъёзда. Под ногами скрипел снег. Он встряхнулся, вдохнул глубже холодный воздух и побежал…
     18 декабря 2012 г.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"