Свидерский Сергей Владиславович : другие произведения.

Узники снежного логова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Узники снежного логова
  
   Размытая серо-фиолетовая тень отдалённо похожая на птицу внезапно возникла из сумрака и бросилась под колёса автомобиля.
   - Ёк-макарёк! - крикнул Петька и утопил ногой в пол педаль тормоза.
   Видавшая многое на своём веку "девятка" цвета мокрый асфальт, покрутилась пару раз на заледенелой дороге, съехала в кювет и уткнулась бампером в наметённый сугроб.
   - Ты чего? - Артур ткнулся лбом в приборную панель и потирал ушибленное место. В отличие от Петьки, он пренебрёг ремнём безопасности, за что и поплатился.
   - Да уж есть чего! Показалось, что-то бросилось под колёса.
   - Посмотрим?
   - Нет. Но это не всё.
   - Что ещё?
   - Не туда свернули.
   Артур развернулся и посмотрел через заднее стекло. Обзор скрадывала сгущающаяся тьма ранних зимних сумерек, но и то, что было видно, удручало: заснеженная дорога, слившийся с окружающим пейзажем дальний лес, слабая метель перерастала в буран, соединяя снежным покрывалом небо и землю.
   - Да, - уныло протянул он и предложил: - Слышь, Петь, может, вернёмся на трассу? Ну, сколько минут прошло, как свернули на эту дорогу? Пять, не более...
   - Вернёмся, - в голосе Петьки сквозила ирония, - как же! Ты не видишь, - он кивнул за окошко на улицу, - метёт, дай бог! Нас снесло в кювет. Прочно увязли.
   - Увязли? - недоверчиво переспросил Артур, - у тебя же движок форсированный!
   - Пхе! - резко выдохнул Петька, - если ты мне друг, поверь на слово - по этой степи и джип забуксует, куда уж моей "девятке".
   Кашлянув, заглох мотор. В салоне установилась угрожающая тишина, нарушаемая свистом ветра и воем метели.
   Буркнув под нос, что-то "только этого не хватало", Петька пару раз безрезультатно повернул ключ зажигания. Движок не заводился. Фырчал, выражая недовольство. Артур молчаливо следил за другом. Петька повторно покрутил ключом, но мотор не откликался и после этого откинулся на сиденье.
   - И надо же было тебя послушаться! - в сердцах произнёс он, - поехали бы на автобусе, давно были бы на месте.
   - Не забывай, тебе пришла идея срезать крюк, и ты свернул на просёлок.
   - Конечно, мне пришла эта сумасбродная идея. А тебе захотелось не терять индивидуальности в пассажирской массе и прокатиться как королю на личной карете.
   - Мог бы переубедить...
   - Проще застрелиться...
   - Хотя бы постарался.
   - Угу... это так просто, зная твою настырность. Сейчас сидели бы дома, в тепле, пили пиво, смотрели телевизор. А завтра...
   - Что завтра?
   Петька развернулся к другу и пристально посмотрел на него.
   - Уже ничего. Есть только сегодня: ночь в автомобиле с заглохшим движком посреди степи, метель, ветер, к утру занесёт по крышу - ничего себе перспективка!
   - Мог бы не соглашаться, - упрямо повторил Артур, не отводя глаз. - Я выразил предположение.
   С наветренной стороны намело сугроб у капота, небольшой снежный вал вырос у левой дверцы, стекло залепило по краям ледяной крошкой, лобовое стекло разрисовали снежные узоры.
   В салоне посвежело. С губ при дыхании срывался парок. Друзья как по команде по очереди поёжились. Покрутили плечами, повертели головами, разгоняя кровь. Петька зябнущими пальцами снова взялся за ключ зажигания, с мольбой смотря на него.
   Артур некоторое время следил за манипуляциями друга.
   - Ты сказал, не туда свернули? - спросил он.
   - Да, я сказал, не туда свернули. Что из этого?
   - Но ты же по навигатору ехал!
   Петька посмотрел на друга так, будто видел его впервые.
   - По навигатору, - подтвердил он, кивая головой. - Он улицу Герцена, что возле автовокзала, знаешь, где показывает?
   - Ну...
   - Подковы гну!
   Налетевший порыв ветра с силой бросил снежный заряд дроби-нулёвки на лобовое стекло, не причинив тому вреда. Маленькое происшествие прервало перепалку.
   - Так ты чего затормозил?
   - Говорил.
   - Повтори! Забыл.
   - Показалось, что-то выскочило из темноты под колёса.
   - Есть совет в одном фильме, герой говорил, что делать, когда кажется.
   - Да пошёл ты!
   Петька легонько ткнул друга в плечо кулаком. Они рассмеялись.
   Сумерки тем временем, сгустились настолько, что тёмно-фиолетовая мгла представлялась плотной массой, но желания выйти и проверить на ощупь не возникало. Длинные тонкие нити ветра с нанизанными на них бисеринками-снежинками прочерчивали мрак. Они, то соединялись вместе в толстые, как корабельные канаты, жгуты, то расплетались, по отдельности продолжая виться. Невесёлые думы завладели Артуром, и он тяжело вздохнул. Неожиданно клацнул зубами, сам вздрогнул от резкого костяного стука и произнёс:
   - Сиди не сиди, Петя, нужно выходить и искать дорогу. Домой доберёмся на попутке. Завтра вернёмся и заберём машину.
   - Снег, ветер, степь, метель, - цинично высказался Петька в ответ. - Замёрзнем, как цуцики, - клянусь убранством снежной королевы, - пока куда-то доберёмся.
   - Быстрее околеем сидя в машине, - ответил Артур. - Наверняка поблизости есть какое-никакое жильё. Деревня там, хутор.
   - Жильё?! - Петька выпрямился и упёрся темечком в потолок, - дружище, ты забыл, за последние четверть века в округе почти все деревни и посёлки вымерли. В окрестности пятидесяти вёрст, батенька, ни одной живой души!
   - Может, фермерское хозяйство? - нерешительно произнёс Артур.
   - Ты сам себя слышишь? Говоришь, а уверенности нет. Так что, вот тебе мой гуманистический совет: сиди, грей пятой точкой кресло и гунди. Ждём... или движок заведётся или буран уляжется. - Петька снова безуспешно крутанул ключом.
   - ... или мы превратимся в ледяные статуи для музея мадам Тиссо.
   - Во-первых, мадам Тюссо. Во-вторых, фигуры у неё из воска.
   - В-третьих, сомневаюсь, что уточнение как-то увеличивает наши шансы на спасение.
   Ни с того, ни с сего Петька стукнул себя по лбу, расстегнул пуховик, вынул из кармана мобильник, при этом горячо шепча, мол, как же я забыл, пень-колода, блин. Загорелся ярким светом экран и осветил небольшой салон автомобиля. "Мы спасены, Артур, виват веку коммуникации и мобильно связи!" Быстро вывел на дисплей номер и нажал кнопку вызова. Приложил с торжествующим видом на воодушевлённом лице телефон к уху. Всё его состояние говорило само за себя, мол, каков я молодец, хоть на тарло, как икону ставь. Эйфория прошла быстро, сошла, как первый снег. Механический безучастный голос из динамика телефона сообщил, что абонент не может быть временно вызван и с дисплея тотчас исчезли все значки и иконки.
   - Связи нет, - подтвердил Артур.
   Петька показал телефон, на экране которого жирным красным крестом перечеркнут значок антенны.
   - Нет связи, - констатировал и он.
   - Какая нахрен связь, хрен знает куда заехали... - Артур на полуслове остановился, изогнул дугой левую бровь и к чему-то прислушался.
   Петька присоединился к товарищу, направил ухо в направлении дверцы и застыл. Прошла минута, прежде чем он тихо проговорил6
   - Чо услышал-то?
   Артур обмяк телом, поёрзал на кресле и запел:
  
   Степь да степь кругом
   Путь далёк лежит.
   А в степи глухой
   Помирал ямщик...
  
   Петька боязливо посмотрел на друга и трижды сухо сплюнул через левое плечо.
   - Тьфу, тьфу, тьфу, - горячо произнёс он. - Чтоб тебя... Гляди, не сглазь!..
   Артур засмеялся.
   - Страшно?
   - А то!
   - Волков бояться в лес не ходить, - сказал и взялся за ручку на дверце.
   - Куда?
   - Отлить.
   Очередь хохмить перешла к Петьке.
   - Ну-ну, давай, отливай, ваятель, - рассмеялся друг, - делай дело возле машины. Или возьми нить Ариадны, - бросил на сиденье моток верёвки, конец которого привязал к рулю.
   Артур махнул рукой, выбрался из салона, захлопнул дверь. Ветер старался сбить с ног; снег настырно лез в лицо. Артур сунул руки в карманы и, сутулясь, пошёл в направлении чернеющего неподалёку леска. Идти, увязая по колено и выше по наметённому снегу нелегко. Артур выматерился, остановился, перевёл дух и снова двинулся вперёд. Три шага - остановка, отдых; новые три шага и так далее. На очередной остановке что-то тревожное закралось в его душу, пустив мрачные щупальца неприятного предчувствия. Артур осмотрелся, но что увидишь, если вокруг тебя бушует метель, легко играя со снегами и ничего не видать далее двух-трёх метров. Неприятное ощущение, однако, вскоре прошло, и призрак приближающегося страха отдалился. Но желание продвигаться к мрачно темнеющему леску почему-то расхотелось. Снова смутное, неясное чувство страха практически сковало по рукам и ногам и лишило сил. Артур закрыл глаза и быстро покрутил, до боли в мышцах, шеей. Боль прогнала наваждение. Он вдруг вспомнил, зачем вышел из машины. Ноющая боль внизу живота дала о себе знать. Потоптавшись, припрыгивая на месте, он нашёл положение, при котором ветер устойчиво дул в спину. Мягко взвизгнул замок пуховика. Ветер махом раскрыл полы и выдул скопившееся тепло. Мелкая дрожь сотрясла тело. И он едва не лишился сознания, когда за спиной раздался голос друга, шаги которого по скрипящему снегу он не услышал из-за воя ветра.
   - Любуешься природой? Вот, решил составить компанию, - кряхтя, Петька задрал куртку. Расстегнул "молнию" брюк. С наслаждением пыхтя, пустил струю, от которой сразу же повалил белёсый пар. - Эх, лучше нет красоты!..
   Артур справился быстрее. Отойдя, начал всматриваться в темноту. Что-то там, в заснеженной степной дали привлекло его внимание, и он взглядом изучал заинтересовавшее место.
   - Что, высматриваешь жильё? - сыронизировал Петька, хлопнув друга по плечу, и вывел его из задумчивости. Схватил за локоть крепкой хваткой и увлёк к машине. - Давай назад. Успеешь сопли наморозить.
   Артур вывернулся и продолжил всматриваться вперёд.
   - Хватит чудить, пойдём в машину, - сказал Петька, кутаясь в пуховик.
   - Да погоди ты!..
   - Чего годить-то?
   - Там впереди мелькнуло что-то... похожее на огонёк... яркий...
   - Неужто волки? - испугался Петька.
   - Нет, их давно истребили, там что-то... - он неопределённо покрутил кистью в воздухе.
   Пару минут друзья всматривались в снежную круговерть, не замечая колющих лицо снежинок и порывистого ветра, пока от напряжения не заболели глаза.
   - Пусто, - проговорил Петька, - пойдём, чо зря глаза-то мозолить.
   - Но я видел огонёк, - порыв ветра в лицо перебил дыхание, - как будто в окошке мелькнул.
   - Померещилось, - заключил Петька, - пойдём в машину. Движок завёлся, печка работает. Салон прогрелся, - и снова Петька взялся за рукав пуховика Артура, увлекая за собой. - Айда, хватит в пустоту пялиться.
   Произнеся последнее слово, Петька замер.
   - Ёк-макарёк! - сорвалось с его уст,- ты, это, видел? Что-то блеснуло... - Петька указал дрожащим пальцем вперёд.
   В бесконечной безбрежности заснеженного тёмного пространства алая точка снова вспыхнула и продолжила гореть.
   - Да вижу я! - Артур старался перекричать усиливающийся вой ветра.
   Укрываясь в капюшоны пуховиков, друзья с надежной и тревогой смотрели туда, где маленькая алая звёздочка своим светом притягивала их взгляды, как спасительный свет маяка приковывает к себе взоры экипажа корабля, попавшего в шторм.
   Что-то непонятное снова шевельнулось в груди у Артура. Необычная смесь страха и любопытства. Древнего страха и первобытного любопытства. Эти два противоречивых ощущения заставили идти туда, на свет, сквозь разыгравшийся буран, через наметённые сугробы снега, преодолевая сопротивление шквального ветра, туда, где вызывающая ужас мгла и мрак вызывали неприятные чувства. Артуру очень хотелось последовать совету друга и вернуться в тепло машины, под защиту металлического корпуса, переждать непогоду и дождаться утра; но верный друг Петька уже уверенно шагал, ломая ногами крепкий наст на спасительный (или губительный) алый огонёк.
  
   Тьма скрадывает расстояния.
   Кажущееся далёким, находится близко.
   Через широкое заснеженное поле, обходя причудливые фигуры, созданные при помощи кустарников и снега, возникающие неожиданно из мглы, и явные проёмы впадин, друзья, спустя десять минут вышли к низкому, длинному дому.
   Радость сменилась удивлением, когда они обнаружили старинный фонарь с оплавленным огарком толстой свечи, качающийся на ветру над входом в дом.
   Метель замела дом по самые маленькие окошки, темнеющие на белом фоне стен; с соломенной крыши, украшенной шапкой снега, ветер срывал длинные колкие языки ледяной крупки и старался ими облизать разгорячённые ходьбой лица друзей. Дверь, судя по петлям, открывалась внутрь, тоже была занесена: от неё отходил невысокий снежный вал, надежно укрывающий от не прошеных гостей.
   Друзья остановились в нерешительности. "Что будем делать? Обитаемое ли жильё?" - красноречиво говорили их взгляды. Первым заговорил Петька, он сказал, что не заметил, идёт ли дым из трубы. На что Артур возразил, при таком ветре вряд ли что вообще можно заметить, это первое, второе, кто бы тогда зажёг свечу и, подталкиваемый непонятной силой принялся быстро, хватая раскрытым ртом обжигающий морозный воздух, раскидывать руками и ногами сугроб, освобождая пространство перед дверью. Следом за другом за работу принялся и Петька.
   Тяжело дыша, выдыхая ртами огромные клубы пара, тотчас уносимого ветром, разгорячённые работой, друзья стояли перед низкой деревянной дверью.
   Артур приблизился к ней, повернул голову, почти прикасаясь ухом к ледяному полотну двери и замер, прислушиваясь. На шёпот Петьки, чего он ждёт, приложил указательный палец к губам. Произнёс "Тс-с!" и после этого изо всей силы ударил кулаком по двери. "Бум-бум-бум!" Пустота за дверью ответила промёрзшим звенящим гулом. "Бу-ум-бу-ум-бу-ум!" На стук внутри дома никто не отреагировал.
   - Зря стараешься, - устало произнёс Петька, опёршись плечом о стену дома и надвинул поглубже на голову капюшон. - Возвращаемся к машине.
   Артур отрицательно качнул головой и снова ударил в мембрану двери - "бум-бум-бум!" - не слыша кроме резонирующих отзвуков ничего больше.
   Мутно-жёлтые полосы света, легшие из ближайшего к двери окна, заставили вздрогнуть друзей. Артур и Петька одновременно почувствовали, как какая-то невидимая струна оборвалась с неприятным жутким стоном-визгом внутри, и холодные когти страха прошлись легонько по спине, оставляя ледяные раны.
   Послышались изнутри шаркающие шаги и сонный женский голос поинтересовался:
   - Кто?
  
   "- Открывай, старая, дверь, - приказал грубый пьяный мужской голос, - твою халупу почтил вниманием атаман Красилов!
   - У нас ничего нет, - ответила женщина из-за двери, - мы люди бедные.
   Сильные удары сотрясли вместе с дверью дом.
   - Ты, тварь, не поняла, кто стоит возле твоего порога? - послышался другой, решительный и властный голос. - На дворе ночь, пурга, ты не хочешь дать приют заблудившимся странникам?
   Вой ветра поглотил последние слова говорившего. Из-за угла дома вырвался снежный шлейф и покрыл с головой, стоявших перед дверью мужчин с оружием; дико вскрикнули кони; вдалеке раздался стонущий крик, потонувший во мгле и следом истошный волчий вой распорол замороженное пространство животным ужасом.
   Новая порция ударов не заставила хозяев дома отворить дверь.
   - Ну, что ж, - произнёс владелец властного голоса, - воля ваша, господа хозяева. - Развернулся к своим людям и махнул рукой. - Ломайте дверь, придётся научить эту тёмную деревенщину приличным манерам.
   - Слушаюсь, ваш бродь! - тотчас отозвался владелец прокуренного голоса.
   Подошедшие к двери два мужика в коротких кожухах слаженно ударили по двери прикладами ружей.
   Дверь только завибрировала, но выдержала удары.
   - Крепка, зараза!
   - Сделано на совесть.
   - Продолжайте! - приказал владелец властного голоса.
   Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени".
  
   Артур воспрянул духом и тотчас разразился длиннейшей тирадой; не скрывая радости, он сказал, что они с другом заблудились, ехали в Н-ск на компьютерные соревнования, решили срезать крюк и ... в общем, не пустит ли добрая бабушка их на ночлег.
   В ответ услышали настороженную тишину.
   - Какая бабушка? - удивился Петька, шёпотом спросив друга.
   Артур ответил шёпотом же:
   - Кто же? Тетушка? - и постучал другу по лбу указательным пальцем.
   Петька отвёл голову.
   - Не знаю.
   За дверью послышался шум. Что-то скрипнуло, лязгнуло, раздался чистый ясный звон пустого жестяного ведра, опрокинутого в темноте, сухо щёлкнула задвижка и открылась дверь.
   Друзья отшатнулись. Им показалось, за открытой дверью таился бездонный мрачный тёмный проём, сосредоточение космоса, заключавший в невообразимых глубинах самые страшные тайны.
   Когда прошёл первый приступ испуга, наступил второй: раскинув широко безобразно-уродливые крылья, им навстречу из проёма вылетела серо-фиолетовая птица-тень.
   Петька и Артур одновременно вскрикнули и только затем, когда прошло наваждение, увидели скупой мутно-жёлтый свет чадящей керосиновой лампы. Он выхватил из сумрака сеней небольшой размытый круг света, в котором находилась невысокая пожилая женщина в вязаной кофте, поверх сухоньких плечей накинута светло-серая шаль. Она держала в руках этот древний предмет освещения. Седые волнистые волосы удерживал бежевый костяной гребень. Карими глазами она внимательно осмотрела ночных гостей.
   Петька, сам не понимая почему, ляпнул, прервав затянувшуюся паузу:
   - Согласен, ночной незваный гость хуже татарина...
   Морщинки на лице женщины разгладились, потеплел взор.
   - Но и не лучше, - закончила она, жестом руки предложила проходить в дом, подкрепив его словами: - Добро пожаловать!
  
   Сухое приятное тепло хорошо протопленной печи встретило радушно друзей.
   - Раздевайтесь, мальчики, - женщина указала на прикреплённую к стене параллельно полу широкую доску с колышками справа от двери на уровне груди человека. - Я сейчас соберу вечерю, угощу, что бог послал.
   Женщина вышла в сени.
   - Тебе ничего странным не кажется, - спросил Петька Артура.
   - Кроме твоей шутки про татар - нет.
   - Да как же так! Ты посмотри сам: фонарь со свечой, керосиновая лампа, соломенная крыша, кожухи на стене, валенки, галоши, их, бог весть, сколько времени не выпускают! Просто каменный век! а комната тебе ничего не напоминает? Есть что-то в ней неестественное...
   Действительно, комната, куда вошли друзья, совмещала в себе два функциональных помещения: прихожую и кухню. Слева от двери висел рукомойник с вышитым рушником на крюке, вбитом в стену, чистое ведро под ним. Дальше под окном кухонный стол ручной работы с дверцами и ящиками, сквозь слои изумрудной краски просматривалась резьба - витые усики, лоза, виноградная кисть, листья. Старая клеёнка в крупную клетку с потёртостями на углах, покрывала столешницу. Справа под окном, занавешенным чистыми белыми занавесками, металлическая кровать с никелированными шарами, покрыта стёганым покрывалом, две подушки поставлены углом. Почти напротив входа угольная печь, в воздухе присутствовали нотки угольного угара. Сквозь щели в дверце пробивались лучики алого света. Над дверным проёмом, ведущим вглубь дома, старинные часы с кукушкой. Всё обыкновенное, встречаемое практически повсюду в деревнях с налаженным старым бытом, но и одновременно, что-то чужое, инородное, как слова, вырванные из песни; что-то, что довлеет невидимым присутствием и накладывает свой тяжёлый отпечаток на обстановку дома.
   Восприняв и прочувствовав всё это, Артур всё же сказал, что ничего необычного не видит; посоветовал другу меньше обращать внимания на якобы кажущиеся ему странности, и больше проявлять заинтересованности происходящим. Даже когда Петька показал взглядом на часы над дверью, стрелки которых приближались к двенадцати, и сунул ему под нос свои, на которых было половина восьмого, Артур с видимым безразличием ответил, что его остановились. Петька от возмущения едва не взорвался, дескать, мои-то, электронные остановились!..
   Взрывоопасный диспут прервала хозяйка. Из сеней вместе с ней в тепло дома ворвался белёсый вал морозного пара, быстро исчезнувший. Она поставила на плиту небольшой чугунок (Петька семафорил взглядом, мол, чем не доказательство необычности - вместо привычной кастрюли чугунок!) с крышкой, предварительно убрала с плиты два круглых сегмента, чтобы опустить суженую часть посуды в топку. Затем снова вышла и вернулась с двумя большими глиняными мисками, украшенными снаружи и внутри по периметру незамысловатым узором: по терракотовому фону плыли синие фигурки, похожие на птиц. На одной миске горкой лежали бочковые помидоры и огурцы, источая аромат специй, который вызвал у друзей сильное слюноотделение и острый приступ голода. На второй - нарезанное крупными кусками сало с мясной прослойкой и очищенные мелкие луковки с чесноком. Ломти хлеба лежали на деревянной доске.
   - Что застыли, ребята? - закончив с нехитрой сервировкой, спросила она. - Мойте руки и за стол. Сейчас налью борща.
   С аппетитом съев предложенную еду, друзья пили из больших фаянсовых кружек, тоже украшенных синими фигурками птиц, на что обратил внимание один Петька, ароматный чай с малиной и облепихой и мирно беседовали с хозяйкой. Впрочем, она задавала мало вопросов, ребята скупо отвечали, и спрашивать её о чём-либо попросту стеснялись.
   - Бабушка, вот мы беседуем, а как к вам обращаться, не знаем, - спросил Артур и сделал шумный глоток горячего напитка.
   - Сгодится и бабушка, внучок, не ошибёшься.
   - А по имени-отчеству?
   Петька толкнул друга ногой под столом, мол, не приставай с расспросами.
   От хозяйки не ускользнул этот факт. Она улыбнулась.
   - Генриетта Марковна, - морщины снова разгладились на её лице. Улыбалась она, не размыкая губ.
   Артур поперхнулся чаем.
   - Как?
   Петька откровенно заржал, не сдерживая эмоций, хозяйка закрыла рот ладонью, но было видно, что и она смеётся.
   Артур прокашлялся.
   - Извините за реакцию, но вам не кажется, несколько не типичное для русского человека имя.
   Уши, щёки, шея сразу же покраснели у него, как у рака.
   Карие глаза хозяйки только вспыхнули молодым огоньком.
   - Внучок, твоё имя - Артур - типичное? - доверительно, с нежностью в голосе произнесла она, - для русского человека?
   Артур стушевался ещё больше, чувствуя, как огонь смущения все сильнее заставляет полыхать лицо; обжигающая ладонь стеснительности взъерошила волосы на затылке. На помощь другу пришёл Петька, он спросил, не страшно ли ей жить одной и сразу же услышал ответ. Из комнаты, расположенной в глубине дома раздался громкий квакающий кашель и хриплый мужской голос, с кем жена ведёт беседу, уж не сама ли с собой. Она ему ответила, что разговаривает с гостями, заблудились ребята.
   - Что-то часто стали к нам наведываться гости, - по интонации трудно было понять, досадует он, или таким образом выражает радость.
   - Стёпушка, да это совсем молоденькие ребятки, - добрейшим голоском ответила хозяйка. - Принести чаю с малинкой?
   Снова послышался страшный кашель, который, казалось, сотрясал стены дома. Успокоившись, Степан предложил ей накормить гостей да уложить спать в дальней комнате, не докучать им расспросами. Генриетта Марковна ответила, что именно так и хотела поступить; когда муж умолк, она спросила Артура, мол-де, имя её мужа типичное для русского уха. Артур, поверженный стеснительностью, пробурчал что-то неразборчиво.
   Хозяйка быстро вымыла посуду.
   - Допивайте, мальчики, чай. Время и впрямь позднее.
   Друзья допили остывший напиток, и пошли вслед за хозяйкой, которая пошла впереди них, освещая путь новой керосиновой лампой, взятой в сенях.
   Из коридора налево вела дверь, за которой слышалось покашливание и сонное бормотание. С правой стороны две двери. На первой висел большой амбарный замок. Вторая чуть приоткрыта в коридор.
   Хозяйка уверенно вошла в комнату, поставила лампу на небольшой круглый столик справа от входа.
   - Вот, Артур и Петя, здесь будете ночевать. Невелики хоромы, но всё же лучше, чем в снегу.
   Слова "лучше, чем в снегу" насторожили друзей, но они промолчали. И хозяйка задерживаться не стала и направилась в коридор.
   - Vieler Dank (большое спасибо), - внезапно выдал Артур.
   Генриетта Марковна остановилась на полушаге и обернулась:
   - Angenehmer Schlaf, Jungen (приятных снов, мальчики)!
   - Friedliche Nacht, Frau (спокойной ночи, фрау)! - ответил Артур.
   Артуру показалось, что хозяйка слегка присела, будто сделала незаметно книксен и после этого уже ушла.
   Петька пристал к Артуру, откуда он так хорошо говорит по-немецки; Артур отмахнулся, дескать, генетические корни дают знать.
   - Остришь, дружище! Вот не поверишь, ты мне всегда казался подозрительным, а теперь понял причину, ты такой же русский, как я татарин! - захохотал, подрагивая телом, Петька, быстро разделся и нырнул под тёплое стёганое одеяло. Вещи по привычке побросал на стул возле кровати. Покрутился несколько на кровати и протянул, сладко зевая: - О! блаженство какое: пуховая перина, подушки, одеяло!
   Артур раздевался медленно. Сложил свитер, положил на стул, за ним снял брюки и повесил на спинку, на перемычку внизу повесил носки. В футболке и кальсонах подошёл к закрытому белыми занавесками окну; отодвинул одну и посмотрел на улицу через замёрзшее окошко.
   - Стихает? - спросил Петька.
   - Усиливается, - ответил Артур, подышал на затянутое ледком стекло, поводил по нему пальцем, вернулся к кровати и лёг.
   Минут пять друзья хранили молчание; Морфей не спешил к ним из страны волшебных снов. К Артуру сон не шёл; у Петьки пропала дрёма.
   - Арт, послушай, тебе, скажи, честно, ничего удивительным не показалось?
   - Опять ты за своё!
   - Да не опять, а снова!
   Минутная тишина.
   - А то, что она назвала нас по имени?
   - Услышала, как мы друг к другу обращались.
   Петька приподнялся на локте.
   - Чушь! Точно помню, мы друг к другу...
   Артур зеркально повторил позу друга.
   - Что в этом странного и необычного. Подумаешь, назвала по имени1 назвала и назвала. Может она экстрасенс!
   Петька сел на кровати на коленях.
   - Вот! - поднял вверх указательный палец, - именно: колдунья! Ведьма!
   - Да успокойся ты... ведьма, скажешь тоже...
   Петька не унимался, не меняя позы, он заложил руки за затылок.
   - Не-е-ет... Всё-таки, что-то сверхъестественное в этом есть. Суди сам (пусть я повторяюсь!): фонарь со свечой, в доме керосиновые лампы, часы, показывающие полночь, а по моим биологическим часам, где-то около десяти. Печное отопление. Это в наше-то время!.. Где электричество? Газ?
   Артур тоже сел на кровати.
   - Кто сказал, деревни вокруг опустели?
   - Э...
   - Ясен пень, электричества нет. Приехали издалека, есть жильё, это главное. Вот и приноровились. Уверен, завтра утром хозяйка завтрак разогреет в микроволновке.
   - Тогда почему нет самого главного?
   - Чего ещё?
   Петька свесил ноги с кровати.
   - Сторожевого пса! - с торжеством произнёс он. - Ну как?
   Артур задумался на минуту.
   - Что ж, это правда, пса нет. Но, видимо, нет крайней необходимости. Что у них красть? Живут скромно.
   Петька поддакнул раз, затем другой.
   - А знаешь, что ещё? - спросил он, интонационно напрягая связки.
   - Давай выкладывай, не тяни кота за ...
   - Я тут тебе кое-что на сон грядущий поведаю, - начал таинственно Петька, - типа, блин, колыбельной, но в прозе.
   Артур махнул рукой и принялся слушать друга.
   - Бай уже, бахарь. Нагоняй жути.
   Сосредоточившись, Петька с умным видом сообщил, что именно жуткую историю он и собрался рассказать. Сразу оговорился, что источник выдавать не будет, для полноты ощущения и проникновения. Было это в беспокойные послереволюционные годы (ты меня слушаешь? Да!), тогда, ка известно, порядку нигде не было. Новая власть рабочих и крестьян - так, одна видимость. Орудовала в этих местах непродолжительное время банда, возглавил её бывший царский офицер, сын здешнего крупного богатея то ли антонова, то ли Митяева. Куролесили они по округе, дым стоял коромыслом. Где они проходили, оставались одни головешки вместо домов и трупами усеянная земля. Грабили подчистую, мужиков вешали, баб да девок насильничали, детей не щадили. Так вот, приехали они однажды, время было, как сейчас, зимнее, на один хутор, где жили бездетные старики муж да жена. Видят, поживиться нечем, ни еды, ни выпивки. Разозлились они и погубили обоих. Старика забили ножнами на двору насмерть. А жену, что бросилась его защищать, раздели донага, привязали верёвкой к лошади и возили всю ночь по степи, пока та не околела.
  
  " Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени. А там и в дом быстро дверь вынесли.
   - Что же вы делаете, ироды! - закричала хозяйка, невысокая женщина в старой кофте, поверх которой накинута на плечи светло-серая шаль.
   Бандит резко ударил её в грудь, и она отлетела к печи.
   - Заткнись, бл*дь! - он пригрозил ей обрезом. - Выкладывай, где самогон, жратва, да побыстрее...
   - Нет ничего, - ответила хозяйка, с трудом выговаривая слова. - Бедные мы...
   В это время раздался голос из глубины дома.
   - Кто там пришёл?- и следом последовал кашель.
   Бандиты напряглись.
   - Кто это?
   Женщина с трудом поднялась на колени, опёршись руками на пол.
   - Муж мой... хворый он...
   В дом вошёл высокий статный мужчина с выбритым лицом, лихо закрученными усами, белый полушубок перепоясан ремнём, слева сабля, справа пистолет, высокие яловые сапоги, блестят от жира, на голове чёрная каракулевая папаха.
   - Хворый, говоришь, муж твой... - повелительные нотки в голосе заставили бандитов сжаться и уменьшиться в размерах. - Эт-то оч-чень хор-рош-шо... - сказал он, хлопая плетью по руке и осматривая жилище. - Бедные вы, значит. А мы, значит, богатые... - и засмеялся.
   Его робко поддержали бандиты, исподлобья следя за ним, стараясь предугадать последующие действия.
   - Старая, ты хоть знаешь, кто я? - он постучал рукоятью плети ей по спине.
   Она поднялась, продолжая стоять на коленях.
   - Бандит! - не сказала, плюнула ему в лицо.
   Он рассмеялся, легко и беззаботно.
   - Так уж и бандит?
   Женщина попыталась привстать, но он постучал плетью по плечу, приказывая оставаться на коленях.
   И повторил вопрос, продолжая улыбаться:
   - Так уж и бандит?
   - Добрые люди в дом прежде чем войти, стучатся. А вы вломились.
   Он продолжил улыбаться, но что-то от хищника, жестокого и безжалостного появилось на его лице.
   - Так мы стучали... нам не отворили... Меня даже представили: атаман Красилов. И всё равно не пустили даже на порог. Тогда решили войти сами: уж не обессудь, старуха!
   - Бог тебе судья.
   Бандиты весело засмеялись.
   - Так он нам всем судья. Без разбору.
   Поддержал бандитов и атаман.
   - Всех, всех простит и всех полюбит. Ибо бог есть что? - Красилов посмотрел на бандитов и, прочитав на их лицах полное недоумение, закончил: - Бог есть любовь.
   - Вас не любить, ненавидеть надо! - жестко высказала ему хозяйка. - Гореть вам скоро в геенне огненной...
   Атаман поцокал языком.
   - Ах, как страшно! Ай-яй-яй! - он увидел вдруг не замеченную ранее им книгу, накрытую полотняной салфеткой с вышивкой. Взял в руки. - Бог ты мой - Библия! То-то я посмотрю, ты вся такая грамотная: бог судья, гореть в аду и прочее... вот где оказывается источник твоей мудрости.
   Женщина покосилась на бандитов и снова вернулась взглядом на атамана.
   Красилов полистал страницы без интереса, просто для развлечения.
   - Представь себе, мне бабка и нянька в детстве тоже пытались забить голову этой дурью, но я оказался умнее. - Атаман подошёл к печи и открыл дверцу: - Сейчас я повторю то же самое, что сделал и тогда...
   Он не успел протянуть руку с библией к топке, как хозяйка рысью бросилась к нему, выхватила из рук книгу и, размахнувшись, ударила его по лицу. Стоявший сзади бандит ударил её прикладом в затылок, и она осела на пол без чувств.
   - Господин атаман, простите, опоздал малость, - дрожащим голосом он обратился к Красилову. - Оплошал...
   Красилов вытер губу, посмотрел на окровавленную ладонь.
   - Прощаю... И ты меня прости, - выхватив у стоящего рядом бандита шашку, проткнул ею насквозь виновника. - Но я не плошаю.
   С выпученными глазами, выхаркивая кровь, бандит упал на пол.
   Красилов тяжело вздохнул и посмотрел на пришедшую в чувство хозяйку.
   - Видишь, как мне тяжело это делать, ведь я даже муху не могу обидеть, а приходится человека жизни лишать, чтобы другим была наука. Без науки человек погрязнет в глупости и умрёт невежей. - Красилов присел на корточки рядом с женщиной. Потирая кончик носа указательным пальцем, он сказал: - Вот ты мне грозилась бедами, дескать, гореть мне и так далее... Но вот в этой книге есть слова спасителя, сказанные им на кресте одному убийце, что за веру его воздастся и будет он сегодня в царствии божием. До суда божиего и геенны мне далеко, а вот ты - встретишься с тем грешником и покалякаешь о своём, о святом...
   Красилов быстро выпрямился и приказал:
   - Тащите старика на улицу, лечить хворь будем. - Указал на женщину. - Её тоже, только поаккуратнее...
   Бандиты выволокли за руки на улицу мужа хозяйки.
   - Что делать, господин атаман? - спросил один из бандитов.
   - Лечить?
   - Каким образом?
   - Как в бане.
   - Извините, как?
   Красилов развёл руками.
   - Как в бане, только не вениками, а ножнами. Всыпьте ему для начала сто ударов...
   Двое бандитов скинули старенькие кожушки и со старанием принялись выполнять приказание атамана. С придыханием, они били старика, лежащего на снегу, до тех пор, пока не пошла горлом кровь.
   Женщина бросилась к мужу, оттолкнув бандитов. Перевернула его лицом вверх, обняла и зарыдала в голос.
   - Что б вы были прокляты, изверги!
   Бандиты уставились выжидающе на атамана.
   Красилов, поджав губы, несколько минут понаблюдал за женщиной.
   - Хватит ломать комедь, - устало произнёс он, - мы к ней и так со всей своей антант кордиаль, а она нас проклинает. Раздеть донага, старую суку, привязать к лошади и образумить, прокатить по чистому снежку..."
  
   Ночевать бандиты остались в доме убитых хозяев.
   Посреди ночи проснулся один из бандитов, видит, стоит посреди хаты мёртвая хозяйка, снежные струи её овевают, шевелятся как змеи. Она пытается что-то ему сказать, протягивает руку...
   - В итоге, они все умерли, - закончил Артур за друга.
   - Зря ты иронизируешь, - зябко поёжился Петька. - С бандитами-то она расправилась. Говорят в народе, после этого, появляется раз в несколько лет посреди степи хутор, туда забредают заблудившиеся путники. Их радушно принимают, кормят, спать укладывают. А потом их никто не находит. Пропадают они. Мстит она им, хозяйка эта.
   Артур кашлянул.
   - Да уж, жути-то ты нагнал!.. Бандиты, мёртвая хозяйка, снежные змеи... Спи давай! Хватит фантазий! - и отвернулся к стене.
   Петька некоторое время повертелся, встал, закрыл дверь на запор, задул лампу, лёг, полежал, прислушиваясь внимательно к звукам в доме, но не услышал ничего подозрительного. Ровно минуту его хватило для того, чтобы сохранять молчание, и он снова обратился к другу, мол, ты как хочешь, но этот якобы гостеприимный дом имеет мало с ним сходства, он больше похож... Не оборачиваясь, Артур спросил, на что же и услышал в ответ, что дом похож на логово страха и ужаса; Артур повернулся к другу лицом и сказал, что будет корректнее сказать - снежное логово. Петька встрепенулся, ну, да, мол, а мы... Но Артур оборвал его, посоветовав фантазии отложить на утро. Петьку было нелегко остановить, если им овладевала идея или мысль. "Конечно! - негромко воскликнул он, - снежное логово! А мы - его узники!"
  
   Проснулся Артур от постороннего чьего-то присутствия в комнате, которое почувствовал сквозь сон. Не только это послужило причиной пробуждения. Лёгкий морозец покалывал щёки и нос. Артур с трудом проморгался, раскрывая склеенные инеем веки, и не двигая головой, поводил глазами по комнате. Через окошко сочился тощий сиреневый свет луны. "Метель улеглась", - подумал он, понимая причину внутреннего беспокойства - лунный луч покоился на подушке ровно там, находилась голова. Серебристой бахромой иней покрывал материал. "Что за хрень!" Артур резко подскочил на кровати. Озноб сильной волной прошёлся по телу. Вертясь на месте, Артур повторно осмотрел комнату. Комната на его глазах претерпела изменения. Она раздалась вширь. Вместо окошка серебрились две узкие оконные арочные щели с крестовинами рам и выбитыми стёклами; колыхались лоскутья прозрачной ткани, дующий откуда-то ветерок приводил их в движение. Над его кроватью и над кроватью друга на стене появились спаренные литые газовые светильники, через матовые плафоны лился размытый приглушённо-жёлтый свет. От одной стены к другой по полу, прямо под кровать Артура, мела позёмка: невысокие снежные волны, поднимая блестящую пену-пыль, плавно текли, наползая друг на друга и растворяясь где-то с неприятным ледяным шелестом.
   Артур тяжело вздохнул. Облачко пара сорвалось с губ и повисло перед его лицом.
   Внезапно сильный порыв ветра ворвался в комнату, сорвал её с петель. Поднимая серебристо-туманное облако, она бесшумно упала на пол.
   Вверх от порога поднялась полупрозрачная искристая завеса.
   Послышался скрип снега под чьими-то тяжёлыми шагами в коридоре. Замерли они перед самою дверью. Целую вечность, так показалось Артуру, длилось зловещее затишье. Артур сидел, не шелохнувшись; стук сердца, бешено бившегося в груди, отдавался шумом и свистом в ушах. Молчание прервалось, раздался отрывистый грудной кашель. Издалека, сквозь вой ветра, шум метели, через плотный занавес снега донеслась отрывистая неразборчивая речь. Артур съёжился, вобрал голову в плечи. Мрачное предчувствие холодными тонкими змеями шевельнулись в районе солнечного сплетения, и медленно поползло вниз живота. "Бандиты ножнами забили насмерть старика; его жену раздели донага, привязали к лошади и возили по степи, пока та не околела". Жуткий голос, от которого по коже шёл мороз, отдавал приказания. Второй, подобострастный, соглашался. "С тех пор она заманивает к себе путников и расправляется с ними". "Зачем?" "Мстит". "Кому?" "Мужчинам... за погибель свою и мужа".
   Жуткий голос за дверью высказался с недовольством и незамедлительно весь дом затрещал, как старый костюм, по швам. Со стен с ужасным треском осыпались заиндевелые снежные комья. Отвалилась кое-где мелкими и крупными фрагментами штукатурка, обнажилась кирпичная кладка. Очередной порыв ветра сотряс стены, из швов полетела известковая пыль раствора. И внутрь, через образовавшиеся многочисленные щели заструились длинные тонкие нити ветра с нанизанными на них бисеринками-снежинками.
   Ледяная пощёчина ветра привела Артура в чувство.
   Он соскочил на заснеженный пол босыми ступнями, не чувствуя кожей смертельно обжигающего ледяного пламени снега.
   Снежные нити ветра обвили его и начали закручиваться, будто вокруг веретена, сковывая его движения. Справившись с трудом с препятствием, он выскочил в коридор, тоже существенно изменившийся. Та часть, которая должна вести в кухню, терялась в непроглядной глубине, тьма скрывала конец, утопающий в снежной круговерти. Сквозь прорехи в потолке за происходящим безучастно наблюдали равнодушные холодные звёзды. Пол коридора покрыт прочным настом, закруглившимся у стен. Со стен свисают клочья матерчатых обоев. С уцелевших стропил свисают прозрачные сосульки, играющие радужно в лунных лучах. В остывшем морозном воздухе висел удручающий запах чужой, ядовито-уродливой зимней промёрзшей ночи, сдобренной как пирожное щедро серебряной ванилью лунного света.
   Артур бросился назад в комнату к кровати, где спал Петька.
   - Петька! - закричал он и сдёрнул одеяло. На кровати вместо друга, повторяя полностью его контуры, покоился снежный вал.
   Артур повернулся на пятках вокруг, ища друга.
   - Петька! - сорвался на визг его голос, - Петька, ты где?
   Новый порыв ветра обрушил потолок в спальне. Артур едва успел, пятясь, отойти к двери и упал, запнувшись о лежащую дверь. Ветер с силой вогнал в комнату, как шар в лузу, очередной крупный заряд снега.
   Барахтаясь, Артур сумел-таки подняться и, сохраняя шаткое равновесие, придерживаясь руками за косяки, вышел в коридор. Не успел сделать и шага, как возникшая из снежной взвеси расплывчато-снежная фигура заставила отшатнуться. Перед ним стояла старуха, хозяйка дома, в вязаной кофте с накинутой на плечи светло-серой шалью. С её бледно-мертвенного лица длинными струпьями свисала полуистлевшая землисто-серая кожа, обнажая подвергшиеся тлению кости черепа. Из глазниц выпирали округлые мутно-серые льдинки.
   Мандибула у старухи дёрнулась, будто она собиралась что-то сказать, и повисла на левой связке, покачиваясь. Угрожающе заблестели жемчужной белизной удивительно ровные, сохранившиеся в целости зубы.
   "Она мстит... мстит мужчинам... может отомстить и нам..." "Нам-то за что?" "За то, что мы - мужчины... Ей всё равно: виновен или нет... Она обуреваема жаждой мести..."
   Из безобразно открытого рта вырвалось небольшое туманно-снежное облачко, моментально превратившееся в серо-фиолетовую птицу, растущую в размере и меняющую в полёте форму. Махая снежными крыльями, с которых ссыпались сбитые об стену сосульки прозрачно-перламутровых перьев. Птица полетела прямиком на Артура, глядя пустыми мёртвыми ледяными глазницами. Из широко раскрытого клюва вырвался наружу удручающе-дикий леденящий душу вой ветра.
   Старуха выбросила вперёд правую руку с вытянутым угрожающе указательным пальцем. Жёлтая кожа осыпалась с мёртвой руки, и первая фаланга полетела на Артура, превращаясь в матово-белую снежно-костяную пыль. Следом полетели оставшиеся кости руки, фигура старухи рассыпалась, кости поднялись в воздух и зависли, покачиваясь на месте, и издавая зловещий звук, стукаясь друг о друга. Мгновение спустя, очередная метаморфоза превратила их в мраморно-пыльное облако, которое надвинувшись стремительно на Артура, поглотило его.
   Прошло время, пока он не показался из облака, машущий руками, стараясь содрать с себя мраморную слизь, в которую превратилась пыль. Ища выход, он бросился по коридору к уцелевшей задней стене. Она рассыпалась под ударом его тела, и он вывалился наружу, истошно вопя: "Петька?! Петька, ты где?!"
   - Ты чо разорался-то, отливальщик? - услышал Артур спокойный и уравновешенный голос друга. - Испугался того, что отлил? Ныряй в салон, ваятель! Слава богу, движок завёлся. Метель стихает, - работающий равномерно двигатель успокаивал. - Пять минут и будем на трассе... А там и до дому рукой подать...
  
   19 сентября 2015г.
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"