Жирнов Максимилиан Борисович : другие произведения.

Лешенька

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ в жанре "мягкий постап". Произошла экономическая катастрофа. Государство закручивает гайки, массово выселяя должников из жилья. Обыкновенная семья вынуждена выживать в жестких условиях.


   Лешенька
  
   В дверь позвонили. Потом еще и еще. Сергей чертыхнулся, бросил кормить годовалого сына, позвал жену и пошел открывать дверь.
   Два пристава в темных пиджаках и безупречно выглаженных белых рубашках бесцеремонно ввалились в квартиру. На лестничной площадке мелькнуло толстое лицо полицейского. Не слишком ли много тонтон-макутов для законопослушной семьи из трех человек?
   Старший пристав раскрыл черную папку и протянул несколько листов бумаги:
   - Распишитесь. Здесь и здесь.
   Сергей пробежал документы глазами:
   - Меня что... выселяют?
   - Так точно, - по-военному ответил пристав и щелкнул каблуком. - За систематическую неуплату коммунальных услуг. Кроме того, у вас накопились задолженности по кредитам. Учитывая все обстоятельства, а также то, что вы не явились на заседание, суд вынес решение погасить долги за счет продажи вашего имущества.
   - Это незаконно, - возразил Сергей. - Это единственное пригодное жилье. В конце концов, в нем прописан ребенок!
   - Вы можете подать заявление о пересмотре дела. Если суд решит, что вас выселили незаконно, вы получите компенсацию стоимости квартиры. А пока, согласно указу президента Керимова, прошу вас немедленно освободить помещение!
   Сергей беспомощно смотрел прямо в невозмутимое лицо пристава. С каким наслаждением он, сильный мужик, бы вмазал кулаком в эти пустые глаза, выхватил страшную черную папку и разорвал в клочья бумаги, несущие людям горе и страдания! Но робкий голос разума подсказывал, что это бесполезно, вместо этих "слуг закона" придут другие, а документы отпечатают заново. Зато ребенок останется без отца. Что с ним тогда будет?
   - Дайте нам немного времени. Куда же мы пойдем? У меня Лешенька на руках, - тихий голос жены прервал невеселые размышления Сергея.
   Беззащитная и маленькая, она прижала к себе довольно лопочущего ребенка и умоляюще посмотрела на полицейского. Тот отступил на шаг назад.
   - Девушка, вам давали достаточно времени! - голос пристава резнул по нервам. - Раньше надо было думать! Освобождайте жилплощадь!
   - Аня, не надо! - крикнул Сергей, уловив желание жены плюнуть в лицо "деревянному солдату". - Мы уходим!
   - Постой, - Аня продолжала смотреть в глаза полицейскому, не замечая, казалось, остальных. - Неужели вы не понимаете, что творите? Вы же все видите!
   - Девушка, - сказал полицейский, потупившись. - Мне до пенсии три года. Моя хата с краю. Служба.
   - Холуй! - выплюнула Аня.
   - Это... оскорбление представителя власти, - пробормотал полицейский и покраснел.
   - Попрошу без агитации! - оборвал словесную перепалку пристав. - Повторю еще раз: освободите помещение!
   - Хотя бы одежду мы можем взять? Зима скоро.
   - У вас шестьдесят минут!
   Сергей собрал два рюкзака - себе, побольше и жене, поменьше. Между шерстяным свитером и детской курткой он сунул старый, давно снятый с вооружения штык-нож. В оружии не было ничего лишнего, никаких пилок и кусачек. Только длинный и узкий стальной клинок в металлических ножнах, да неудобная рукоятка c текстолитовыми накладками. Память о давней войне.
   Взяв на руки сына, Сергей вышел из подъезда в солнечный сентябрьский день. Аня едва поспевала следом, чуть не сгибаясь от тяжести рюкзака.
   Подруга жены, высокая и полная женщина в длинном, разукрашенном розами платье, увидев Сергея, затараторила:
   - На денек я вас пущу, конечно! Но утречком убирайтесь куда подальше! Узнают, что у меня постояльцы - такой перерасчет сделают - закачаешься! А денег у вас, я понимаю, нема!
   Аня покачала головой. Подруга задумалась, и Сергею показалось, будто в ее массивной голове хрустят несмазанные шестерни. Через минуту она очнулась:
   - А идите вы... в лес, за город. Говорят, там община есть. Живут в землянках, разводят огороды. Повезет - примут. Куда-то же выселенцы пропадают. У нас тоже соседей из квартиры выгнали - а чем я им помогу? Мужу-то повезло - на завод устроился... по блату. Как война в пустыне закончилась - работы совсем не стало. Все проклятые американцы. Что они лезут не в свое дело?
   Женщина продолжала болтать, но Сергей ее не слышал. В мыслях он был уже в общине. Он представил себе землянки среди деревьев, засеянные клочки земли на расчищенных участках. А что? Жизнь в единении с природой, на воздухе - это совсем неплохо. Никакого интернета и телевидения, зато физический труд и здоровая пища - это, говорят, полезно для здоровья. Может, и его семья найдет себе приют?
  
   Первое, что поразило Сергея, пока он пробирался через когда-то непроходимый лес - вырубленные дочиста проплешины и просеки. Значит, чтобы обогреться зимой, общинники безжалостно рубят деревья? Что же будет, когда они уничтожат все? Но совсем настроение испортилось, когда Сергей увидел небольшое кладбище - несколько холмиков с деревянными крестами из неотесанных палок. И все же он продолжал идти. Наконец, ему в грудь уперлись стволы охотничьего ружья:
   - Ты кто? - грубо спросил долговязый парень в замызганном свитере.
   - Ты пушку-то убери. Бабахнет - штаны слетят! - Сергей с трудом подавил желание схватить оружие за стволы и вырвать его из рук часового. - В общину я. Из квартиры выгнали.
   - Выселенец, значится? Это твои? - парень ткнул пальцем в Аню с хнычущим Лешенькой на руках. - К главному вам надо. Пусть он разбирается.
   Часовой оглушительно свистнул. Два бородатых мужика с ружьями вышли из густых кустов. Сергей облегченно вздохнул: хорошо, что он не бросился на часового!
   Извилистая тропинка привела их к поляне размером с пару футбольных полей, на которой горбились холмики землянок. Стучали топоры. Несколько женщин выкапывали остатки картошки с огорода. Из единственной деревянной избы курился дымок. Наверное, когда-то здесь был дом лесника.
   В кресле, за деревянным столом, развалился жилистый мужчина средних лет со смазанными, будто стертыми чертами лица. Встретишь такого на улице второй раз - и не узнаешь. Он указал на стул и угрюмо посмотрел прямо в глаза Сергею:
   - Принесла же вас нелегкая прямо к зиме! И так жратвы мало! В армии служил?
   - Полковая разведка.
   - Это дельно. Нам бойцы нужны. Приходили тут две семейки - коворкеры-мерчендайзеры. Уж как умоляли... На коленях ползали. Отправил их...
   - Куда? - вырвалось у Сергея.
   - На кудыкину гору! Помирать пошли. Какие из них работники? - главарь покрутил огромную бородавку на шее и вдруг, ни того ни с сего, рявкнул: - Фамилия?!
   - Косаткины мы...
   - Пока будешь Косаткой. А там - как кривая вывезет. Я - Хмурый. По именам здесь кличут лишь баб, да детишек. В общем, так. Сегодня переночуешь у Паленого - ну, тот парень с ружьем, что тебя привел. Завтра выроешь себе нору. Место покажут. Почему ты остался без работы? Отвечай!
   Сергей... вернее, теперь уже Косатка, начал привыкать к манере собеседника неожиданно менять тему разговора.
   - После армии я зако... окончил институт. Женился. Работал по специальности, а тут сокращение.
   - А спиногрыза накой рожал? Ума не хватило сообразить, к чему все катится?
   - Да кто ж знал? Работа, заказы, стабильность! Потом едва устроился экспедитором. Цены растут, зарплата все та же. Кредиты платить нечем. Хотел уехать в столицу подработать, да без справки из области не выпустили. Так и оказался на улице. Да что я? У нас в подъезде еще двоих выселили! И никто никому не поможет!
   Хмурый вскочил, заложил руки за спину и несколько раз прошел по комнате. Наконец, он остановился у шкафа, открыл его, достал бутылку с мутной жидкостью и наполнил два стакана.
   - А где ты был, когда твоих соседей выкинули на мороз?
   - Что я мог? - развел руками Косатка. - У меня тогда было все хорошо.
   - Вот и у других все хорошо. Что ты от них требуешь?
   Сергей почесал затылок:
   - А почему вы в лесу? Неужели нельзя пойти в какую-нибудь деревню? Мы с Анькой так и хотели!
   - Ты дурак или сроду так? В деревне налоги платить надо! За землю, за каждую птичку или скотинку. Там все на виду, чуть что - облава. Хуже фашистской оккупации. А нас как бы и нет. - Хмурый подал стакан. - Что уставился? Не веришь, спроси Паленого. Он фершалом был на селе. Ну, за встречу?
   Косатка пригубил самогон и едва не задохнулся от омерзительного запаха.
   - Что кривляешься? Это тебе не Дом Периньон или как там его...
   - Сивуха! - не сдержался Косатка. - Руки бы отрубить тому, кто сырье переводит!
   - А ты, значит, знаток? Эстет доморощенный?
   - За моим самогоном прапора в очереди стояли!
   - Вот как? Айда за мной!
   Хмурый схватил Сергея за руку и втолкнул в маленькую пристройку.
   - Дааа... - многозначительно протянул Косатка, разглядывая беспорядочное нагромождение баков, трубок и змеевиков. - Ну вы и наворотили. Разбирайте нафиг.
   Хмурый достал из-за самогонного аппарата ящик с инструментами:
   - Вот ты и займешься. Проявишь себя - приму в общину. А нет - вали куда хочешь. За слова отвечать надо.
   Сергей твердо посмотрел в глаза Хмурому, усмехнулся, открыл ящик и зазвенел газовыми ключами. Закончил он поздно ночью.
  
   В землянке Паленого было тепло и сыро. Аня никак не могла успокоить Лешеньку, привыкший к мягкой постели ребенок хныкал, не желая засыпать на застеленном тряпками деревянном топчане.
   - Слышь, соседка! - бросила жена Паленого, нескладная девка с рябым лицом. - Под кроватью самогон, дай малому ложечку! Вмиг заткнется!
   - Да вы что?
   - Тогда вали на улку со своей личинкой!
   - Там же дождь! Ребенок простудится!
   - Не мое дело! Мне вставать ни свет ни заря! Ну? Я жду!
   Сергей не стал возмущаться. Не стоит начинать новую жизнь ссорой с новыми соседями. Он разбавил самогон водой и влил остро пахнущую жидкость ребенку в рот. Тот закашлялся, зачмокал губами и довольно засопел.
  
   В марте, когда еще царствовали злые метели, в общине закончились продукты. Приходилось промышлять набегами на частный сектор и дачи. Брали в основном еду из погребов: самодельные консервы, картошку да овощи. Горожане, пока еще не наученные горьким опытом, не охраняли свои запасы.
   Косатка перелез через невысокий забор и обошел кругом добротный кирпичный дом, совсем непохожий на дачу. Заглянул в окна. Вроде никого. Разве что цепочка свежих следов идет к калитке.
   Сергей легко вскрыл старый замок, кликнул жену и вошел в прихожую. В лицо пахнуло теплом и дымом. Отсюда ушли совсем недавно! Значит, хозяева долго теперь не появятся.
   В погребе выстроились на стеллажах закатанные стеклянные банки. Металлические крышки золотисто поблескивали в свете фонаря. Бугристый мешок с картофелем скособочился у стены. Сколько же здесь еды! Надо передать Хмурому!
   - Я посмотрю курточку Лешеньке, - едва слышно сказала жена. - И в галошнице детские ботиночки возьму...
   Сергей торопливо сунул в рюкзак несколько банок с маринованными огурцами. Следом ссыпал туда же часть картошки из мешка. Сегодня можно устроить небольшой пир!
   Наверху послышались тяжелые шаги. Косатка выхватил штык-нож, но не успел даже сдвинуться с места. По барабанным перепонкам ударил тяжелый гром выстрела.
   - А, курва! - раздался чей-то хриплый крик.
   Сергей вылетел в прихожую. Седой мужчина дергал цевье помпового ружья, пытаясь, видимо, выбросить раздутый в стволе патрон. Аня, хрупкая и маленькая скорчилась на полу, прижав к животу пропитавшуюся кровью детскую курточку.
   Косатка не колебался ни секунды. Он ринулся к мужчине, отбил ствол и ударил горожанина штык-ножом в грудь. Тот несколько секунд смотрел угасающим взглядом в лицо убийце. Потом обмякшее тело повалилось на пол. Со стуком упал дробовик. Сергей подхватил жену и бросился прочь. Он знал, что ничем ей не поможет: выстрел из дробовика в упор дробит кости, разрывает внутренности, не давая ни малейшей возможности выжить.
   Жену Косатка так и не донес - она умерла тихо, без единого звука или стона. Сергей оставил тело в лесу и вернулся за рюкзаком: надо думать о Лешеньке. У малыша, кроме отца, больше никого нет...
   - Ты что наделал, сучий потрох? - зарычал Хмурый, не выказав ни тени сочувствия. - Ты убил горожанина!
   Косатка посмотрел на Хмурого исподлобья:
   - Он застрелил мою жену. Что мне оставалось?
   - Свалить оттуда! Тихо, без шума и пыли! Ты ничего не понимаешь? - казалось, Хмурый сейчас оторвет свою бородавку. - Ты подставил всех! Раньше нас терпели. Не замечали. До нас не доходили руки. То, что мы продукты таскали - это мелочь. Но убийство может стать последней каплей! Да нас затравят, как волков!
   - Что сделано, то сделано.
   - Это верно. В общем, так. Надо бы тебя турнуть из общины. Но уж больно самогон хорош. Пока оставайся. А если за тобой придут - придется нам тебя сдать властям. Не обессудь.
   - О Лешеньке только позаботьтесь, - вздохнул Косатка.
   Хмурый расхохотался. Его цепкие, узко посаженные глаза недобро блеснули:
   - Сам ищи, куда пристроить лишний рот. Закон джунглей - каждый сам за себя!
   Косатка вышел на улицу, и побрел по свежевыпавшему снегу к землянке Паленого. Где-то далеко ударил выстрел - наверное, кто-то из общинников вышел на охоту, пока еще есть патроны. Конечно, делиться добычей никто не будет. Проклятый закон джунглей!
   Косатка спустился в землянку. Лешенька посапывал на куче тряпья, улыбался и пускал слюни. Сергей потрогал его штаны: мокрые насквозь. От малыша тянуло запахом самогона.
   - Хозяйка! - крикнул Косатка. - Ты бы хоть штаны ребенку сменила!
   - Я те что, в няньки нанялась? У меня своих забот полон рот! Пусть твоя благоверная...
   - Нет ее больше. Не вернулась она...
   - Соболезную, - равнодушно ответила Палениха. - И не проси меня сидеть с ребенком! Времени нет!
   Сергей прижал к себе малыша и покорно поплелся в свою землянку. Перед глазами, как живая, встала жена. "Позаботься о Лешеньке" - сказала она - "Да не плачь, ты же мужчина! Мне сейчас лучше, чем тебе!"
  
   Община, пусть и впроголодь, дотянула до лета. Сильный и здоровый Косатка в одиночку расчистил участок и, будто трактор, пахал и пахал, вскапывая чернозем старой лопатой. Он работал с утра до позднего вечера и не сразу заметил, что Лешенька заболел. Малыш исхудал - превратился в былую тень самого себя. Некогда живой и подвижный, теперь он лежал на старом, продавленном кресле-кровати, бессильно раскинув тонкие, обтянутые сухой кожей руки и жадно хлебал воду. В конце концов, Сергей, как это ни было ему неприятно, побежал к Паленому.
   Бывший деревенский фельдшер ощупал ребенка, нагнулся и втянул носом воздух:
   - Вот что, Косатка. Ты же паспорт свой не сжег? Не выбросил?
   Сергей изумленно заморгал глазами:
   - Нет. Зачем он тебе?
   - Дуй в город, в поликлинику. Пусть они глянут. Может, примут?
   - Паленый, что с ним... - Косатка подавился собственными словами.
   - Пока не могу сказать. Нужны анализы, - уклончиво сказал фельдшер. - В общем, вали в город.
   Паленый схватил сумку с инструментами и торопливо, будто его за мягкое место укусила оса, вылетел на улицу.
   Сергей открыл старую папку. Из нее выпал паспорт. С фотографии улыбалась Аня - юная и счастливая, только после замужества. Светлые волосы зачесаны назад и собраны в хвостик. "Лоб и уши должны быть открытыми!" - сурово предупредила паспортистка. Это было так давно...
   Косатка надел оставшиеся от прошлой, городской жизни, джинсы и футболку. Схватил почти невесомого малыша на руки, и почти побежал по едва видимой тропинке.
  
   В детской поликлинике надрывался кондиционер. Ледяной воздух стекал по стенам. Сергей усадил ребенка на стул, бросился к регистратуре и сунул документы безвкусно накрашенной девице. Та потыкала изящными пальцами в клавиатуру компьютера:
   - Вас нет в базе данных. Выселенцы? Идите, откуда пришли. Небось, и паспорт просрочен? После Нового года всех людей перерегистрировали.
   Девица с заметным придыханием произнесла слово "людей". Сергей сжал кулаки, готовый выломать дверь, схватить эту размалеванную девку и что есть силы бить ее о пол, пока ее голова не превратится в кровавое месиво. Охранник нервно заерзал на своем посту.
   Но двинуться Косатка не успел: пожилая женщина в соседнем окошке окликнула коллегу:
   - Томка, не бузи! - и участливо посмотрела на Лешеньку, который бессильно свесил голову на грудь. - Смотри, как мальцу-то худо!
   Женщина вышла из регистратуры, втянула носом воздух и взяла Сергея за руку:
   - Пойдемте со мной. Сейчас народа мало, может, доктор вас примет... неофициально?
   Косатка взял сына на руки, посмотрел на раскрашенную девицу и раскрыл от удивления рот. Та смотрела на свои алые длинные ногти, глаза ее были полны слез. "Нет... нет... Только не в пятый..." - с ужасом шептала она.
   Пожилая женщина нетерпеливо потянула Сергея. Он поднялся по лестнице и вошел в просторный кабинет с большой цифрой "пять" на двери. Солнечные лучи отражались от большого шкафа с лекарствами и зайчики неуместно весело играли на стенах,
   За столом сидел врач в белом халате и колпаке с большим красным крестом. Длинная седая борода, роскошная шевелюра и круглые очки в металлической оправе делали его странно похожим на сказочного доктора Айболита.
   Сергей уложил малыша на кушетку. "Айболит" быстро осмотрел недвижимого малыша, посветил ему фонариком в лицо, сел обратно на свое место и жестко сказал:
   - Готовьтесь.
   - К чему? - похолодел Сергей.
   - К похоронам! - резнул врач. - У вашего сына инсулинозависимый сахарный диабет.
   - Может... сделать анализы?
   - Это видно невооруженным глазом! От ребенка за версту разит ацетоном. По мотне чуть не муравьи ползают!
   - А больница? - Сергей уцепился за соломинку. - Может, в больнице помогут?
   "Айболит" выразительно развел руками:
   - Еще лет пять назад я бы отправил его в стационар. Но сейчас... Ребенку нужен инсулин, а его нет. Раньше покупали за границей, но страна под жесткими санкциями, под нефтяным и газовым эмбарго. Нечем платить.
   Сергей сел на стул напротив "Айболита" и с надеждой посмотрел на шкаф с лекарствами:
   - Я достану все, что нужно. Любым способом.
   Врач покачал головой:
   - Вы не поняли. Вашему сыну нужен инсулин каждый день. Учитывая его состояние, а диабет в детском возрасте протекает особенно тяжело, по два-три укола в день. Только недельный курс инсулина будет стоить четыре-пять зарплат! А колоть его нужно всю жизнь.
   - Всю жизнь... - повторил Сергей.
   - Именно. Без перерыва, не пропуская ни единого укола. И если вас, к примеру, посадят в тюрьму - ребенок умрет.
   - Что-то же можно сделать?
   - Собрать деньги, уехать за рубеж, пока еще выпускают...
   - Сколько у меня времени?
   - Думаю, дня три. Максимум - неделя. Ребенок в предкоматозном состоянии. Скоро у него начнутся судороги, очень болезненные. А дальше - кома и смерть. К тому же у вашего сына, скорее всего, необратимо повреждены почки. А гемодиализ и пересадка сейчас - это что-то из области научной фантастики. Ну и кровоизлияние в сетчатку заметит даже не окулист. Малыш уже почти слеп. Но даже приди вы вовремя, ребенку никто бы не помог.
   - Вы посмотрите, как он мучается! - вырвалось у Сергея.
   - В ваших силах избавить его от страданий.
   - Как?
   - Не мне же вам подсказывать. "Му-му", Тургенев. Школьная литература.
   - Это жестокость!
   - Нет. Это - милосердие. У вас нет надежды. Здесь не поможет даже сам Бог... вот что. Сходите в храм, поговорите со священником. Тогда вам легче станет смириться, принять этот мир таким, какой он есть. Все равно вы ничего не сможете изменить.
   Сергей схватил сына в охапку, вылетел из кабинета и бросился на улицу.
  
   По куполам городской церкви деловито сновали рабочие, подновляя позолоту. "Есть же деньги на... это" - пришла в голову шальная мысль. Внутри, за кованой оградой, стоял черный джип с мигалками. На узорчатых воротах белел закатанный в пластик листок бумаги. "Храм закрыт на ремонт".
   Сергей ударил в калитку. Из будки вышел охранник с пистолетом на поясе:
   - Пшел вон, голодранец! Читать не умеешь? К нам большие люди приехали!
   Даже чудо недоступно тем несчастным, у которых нет денег.
   На ограде висел моток электрического провода. Сергей, озираясь, повесил находку на плечо и пошел прочь.
   - Водички, папа... - прошептал Лешенька и заплакал сухими слезами. - Пить хочу.
   - Потерпи. Скоро станет легче. Совсем скоро.
   Сергей добрался до разрушенного моста. Один из каменных пролетов рухнул, на поросшей мхом насыпи еще сохранились следы железнодорожных шпал. Сергей забрался на самый верх и привязал к ногам сына тяжелый, шершавый кусок известняка. Ребенок, больше похожий на тряпичную куклу, прижался к отцу, доверчиво обхватив его шею. По телу малыша пробежала судорога. Он открыл мутные, закисшие глаза и едва слышно захрипел.
   Тогда Сергей поднял сына над пропастью, сказал:
   - Прости, Лешенька. Это все, что я могу... - и разжал пальцы. Далеко внизу громко плеснуло. По воде разошлись круги. Все произошло просто и легко, даже обыденно. Страшно обыденно.
   Не в силах более оставаться на месте, Сергей побежал. Ноги сами принесли его в общину, в свою землянку. Он прошел прямо по грядке, безжалостно растоптал никому не нужные теперь всходы помидоров и спустился вниз. Зажег керосиновую лампу и опустился на трехногий стул напротив продавленного кресла-кровати. Там еще утром, укрытый залатанным одеялом, лежал умирающий Лешенька.
   Скрипнула дверь. На фоне светлого прямоугольника возникла чья-то тень. Человек спустился в землянку и бесцеремонно сел на постель. Хмурый, значит, пожаловал.
   - Значит, ты теперь свободен? - равнодушно спросил главарь. - Это хорошо.
   - Абсурд какой-то! - взревел Косатка, не в силах больше сдерживаться. - Ради чего они умерли?!
   - Тихо! - Хмурый ударил кулаком по креслу. - Не перебивай! Станешь моим помощником: Паленый в одиночку не справляется.
   - Я не буду...
   - Будешь! Ты мне по гроб жизни теперь обязан. Думаешь, убийство - это просто так, игрушки? А я ведь тебя сразу заприметил. Ты ведь вояка, да? Привык выполнять приказы. Вот и теперь...
   - Так это ты все затеял? Ты во всем виноват? - Сергей недобро сверкнул глазами.
   - Болезнь твоего спиногрыза тоже я подстроил? Головой думай, а не задницей! Так сложилось. Удачно. И для меня удачно, и для тебя. Видишь ли, Косатка. Скоро будет большая облава. Всех отсюда вывезут.
   - Куда?
   Хмурый покрутил бородавку на шее:
   - Это не наше с тобой дело. Ха! Не будь общины, люди разбрелись бы, да ищи их, свищи ветра в поле. А так все в одном месте, хватай да вези куда хошь. Разве что мерчендайзеры ни к чему - сами вымрут. А кто оружие умеет держать в руках, за теми надзор нужен. Да не боись! Поработаешь на меня, вымолишь прощение, снова городским станешь.
   - За счет других?
   - Все мы живем за чей-то счет, агент Косатка. Закон джунглей. Сначала ты кланяешься и шею подставляешь, потом - тебе. Ну, а кто против идет, бунтует - конец тому. Карачун. Свирепый и еретический.
   - Лешенька-то все равно умер... Он чем виноват?
   - Хоть сколько-то малец пожил, верно? А возбухни ты - так он сразу бы в рай отправился. Следом за тобой. Покорность - она жизнь продлевает.
   Хмурый достал из-за пазухи бутыль и налил стакан самогона:
   - Ладно. Отдыхай, агент. Выпей, легче станет. Завтра я тебя проинструктирую - и вперед, на полевые работы! Конспирация, мать ее...- Хмурый встал, поднялся по лестнице и хлопнул дверью.
   Косатка остался сидеть неподвижно, разглядывая сквозь самогон мерцающее пламя керосиновой лампы. И понемногу в его мозгу начал разрастаться черный косматый шар, в котором раскаленной докрасна сталью пылал один-единственный вопрос: кто виноват? Кто виноват в том, что погибли Аня и Лешенька? Кто виноват в горе и бедах десятков людей, в одночасье потерявших все? Кто несет ответственность за людоедские законы, за слезы детей и сломанные судьбы взрослых? Никто? Так не бывает!
   Косатка не сомкнул глаз всю ночь. Черный шар постепенно раздулся и заполнил сознание, лишь чей-то смутный образ маячил в кромешной тьме. Он становился все отчетливее и к утру Сергей точно знал, кого настигнет его страшное, но справедливое возмездие.
   На рассвете Косатка неслышно пробрался сквозь посты и вышел в город, к поликлинике. Дождался, пока охранник отлучится, поднялся на второй этаж, вломился в кабинет с большой цифрой "пять" на двери и, прямо на глазах у оторопевшего пациента, ударил "Айболита" штык-ножом в сердце. Врач повалился на пол, распахнул полные удивления глаза и замер. Его пальцы едва заметно подрагивали...
   Сергей бродил по городу и хохотал, размахивая окровавленным штык-ножом. Рядом с ним, не оставляя на асфальте следов, шли самые дорогие на свете люди: Аня и Лешенька.
   И Сергей, впервые за много месяцев, чувствовал себя совершенно счастливым.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"