Зима Ира : другие произведения.

Тайга.Пионерлагерь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первые две главы романа

  Ира Зима (Зимина)
  Гелен Аму
  Тайга. Пионерлагерь
  Книга 1
  
  Роман
  Содержание
  
  Пролог
  Глава 1
  Глава 2
  Глава 3
  Глава 4
  Глава 5
  Глава 6
  Глава 7
  Глава 8
  Глава 9
  Глава 10
  Глава 11
  Пролог
  
  Она пряталась за столетней сосной, именно так, пряталась, потому что уж слишком близко слышался голос Алены, и было неловко прислушиваться, неловко здесь быть. Вот зачем она поперлась за ней на Красную горку? И так все в их отношениях полетело к черту, так еще сорвать Алене свидание не хватало! Вместо разговора по душам и примирения между двумя лучшими подругами снова случился скандал. Знает же, что тут место свиданий, зачем за ней притащилась? Слушать, пусть и невнятный, но личный разговор ужасно неприятно, и уйти уже не получается, тогда они услышат шуршание веток и рассекретят ее. И что она тогда скажет? Определенно случится новый скандал, а Саша Зарецкая больше всего хотела помириться со своей лучшей подругой, готова была отказаться от всего. Неужели капитанство в команде "КВН" стоит того, чтобы потерять Алену навсегда? Не стоит...
  И вот ей уже кажется, что разговор за кустами стал выходить из мирного русла, Алена нашла причины поскандалить и с тем, с кем встречалась. И кто этот ее тайный парень? Узнать, конечно, охота, но совести подглядывать не хватит, нет и нет! Конфликт все нарастал, и голос Алены уже срывался на визг. Она как-то неестественно громко говорила, а того, кто был с ней, не было слышно вовсе. Так ведь Алена известная истеричка, с Сашкой вон как публично ссорилась, на весь пионерлагерь ославила! Конечно, Алена и не такое может, вполне вероятно, что не стоит обманываться, и их дружбу уже никогда не вернуть. Что-то изменилось безвозвратно в подруге, вот могла Алена так поступить - толкнуть подругу с обрыва на "Зарнице"? И Саша не верила себе, даже слышать это свое внутренне эхо не могла и глушила его изо всех сил, но что-то падало и падало внизу живота, рождая отчаянье. Может, Алене нужна помощь? Вообще по жизни и сейчас тоже - вон как она уже шипит и злится...
  И в неоправданном обстоятельствами дружеском порыве она пригнулась к земле и почти ползком подтянула себя на горку под кустами, высунулась, увидела недоуменное лицо Алены, обращенное прямо на нее, Сашку - глаза в глаза. Но происходящее было совершенно неестественно как застрявшая пленка. Алена стояла спиной к тридцатиметровому обрыву на фоне располневшей во все небо Луны, и при этом ее руки были распахнуты в области живота, она согнулась, а ноги уже не имели опоры, и, абсолютно молча, она ухнула вниз. Шлепок от удара тела разнесся эхом по всей долине. Судорожно откатившись под кусты, Саша зажала сама себе рот и от невыносимости увиденного прокусила ладонь, кровь текла, а она боялась отпускать руку, боялась, что услышит собственный крик. Все, что она увидела - это тень, метнувшуюся перед ней, значит, надо молчать и сидеть тихо. Сколько напилась собственной крови, пока, прижавшись к сосне, сидела не дыша? Но, набравшись смелости, снова проползла на смотровой язык площадки, открывающей вид на долину Маны - сногсшибательный вид, поэтому сюда и бегают на свидания. Подтянувшись к обрыву, посмотрела вниз: в свете Луны четко был виден силуэт Алены.
  Алена лежала там, на огромном плоском булыжнике. Как же сильно надо было ее толкнуть, чтобы тело отбросило так далеко? И, не думая совсем, тихо поползла в обратную от лагеря сторону. Вместо того чтобы звать помощь, она, преодолев обозреваемую со смотровой площадки зону, побежала вниз - спасать Алену. Как спасти? Это уже невозможно! Но бежала. Нельзя оставить подругу там одну, убитую, нужно быть рядом, нельзя ее оставлять так. И спускалась все ниже и ниже кружным путем, и сколько так мчалась непонятно, потерялась во времени и безвозвратности случившегося... Но, преодолев последний валун и выйдя под основание горки вдруг ясно поняла - на скальной плите Алены нет.
  Сначала, конечно, появилась версия о собственном помешательстве, и это немало обрадовало, значит, ей все показалось! Алена жива! Значит, все хорошо! И она уже готова была дать себе слово никогда и никому не рассказывать об этом, но камень вдруг блеснул влажным ребром. Камень мокрый? Камень мокрый только там, где была Алена, а все остальные валуны сухие? Тот, кто это сделал, уже был тут и либо скинул Алену в реку, что проблематично, либо просто столкнул в кусты, чтобы как можно дольше не привлекать внимание.
  Она спряталась за дерево, прислушалась - тихо, подошла к месту, потрогала влажный валун, ну да, его явно намочили, а соседние камни и листья высокой травы совершенно сухие. Присела на корточки и стала шарить по близлежащим кустам, машинально, не до конца осознавая, что делает. Ползала на карачках вокруг, проверяя в темноте на ощупь местность - света Луны для таких поисков было явно недостаточно. И руки затронули нечто рыхлое. Только сейчас она осознала, какой нестерпимо жуткий духман тут стоит, он перекрывает стойкий аромат разбитой о скалы сильным течением рыбы. Проползая поглубже в травяные заросли, присмотрелась, это вовсе не рыжекудрая Алена, это кто-то тонкий, белесо-русый, в теннисной юбке Оли Карауловой, которая пропала несколько дней назад... И тут, все же утратив бдительность, она заорала на всю долину.
  Глава 1
  Заезд
  
  Тремя неделями ранее...
  
  Жизнь для меня начинается снова только с этого дня и я иду по границе реальности. Предыдущая жизнь закончилась прошлым сезоном в "Тайге", потом были десять месяцев последующего года в тумане и забытье, и только это возвращение в пионерский лагерь выдергивает из бесполезного сна. Сделать шаг в эту еще не тронутую мною жизнь после тяжелого осточертевшего весеннего ожидания, из календарного лета в лето прогретое - всё это требует особого осознания. Сейчас я его сделаю, этот шаг, и с этого мгновения ничего не получится изменить, все пойдет так, по этой колее, обозначенной этим моим шагом, ничего потом не исправить - в "Тайгу" я больше не вернусь. Но я вся в "Тайге": мои мечты, планы, мое сердце, моя развернутая душа. И как все будет, когда эта пионерская жизнь закончится? Кто я, когда не пионерка?
  Вот и стою на этой границе, не ступив на булыжную городскую площадь, обустроенную сталинским ампиром, с мелковатым памятником Ленину по центру, засиженном голубями с их всесущими следами, сделавшими черную славу пролетарского вождя белесой, утраченной. Старые трамвайчики треньканьем за спиной усиливают ретроградное впечатление, забрасывая мое сознание куда-нибудь в 1954 год. Те, кто ненавидел Сталина, уже привык дышать свободно. Амнистии объявлены повсеместно. Тот, кто его иконизировал, понял, что жить можно и без вождя. Тогда родилась моя мама. Так же валил пух с тополей как снежная метель посреди лета, тренькали трамваи, стояли памятник Ленину и Дом Пионеров, только деда моего уже не было, он так и не увидел свою дочь. Дед пропал в тайге в тот же год, бесследно, безвременно, превратив всю последующую жизнь моей бабушки в серость и пустоту. Сейчас год 1989, моей мамы нет, нет уже нигде, а все остальное здесь - стоит, жарится в первых предутренних лучах, узаконивая вечность в безвременных повседневных процессах, только тополя все выше и их семя все плодовитее.
  Хлопковые кучки валятся сверху варевом, заволакивая, притупляя реальность, показывая мне, что все это еще не то, не добралась я до сути и места истины, до сибирской безоглядной тайги. Вот там, где воздух елово-зеленый - все вылупится, станет четким, очерченным, осознанным, все мои чувства пробьются с аскетичной ясностью, и в первые мгновения мне станет от этого больно, колюче, морозно до лихорадки. Всегда так, въезжая в таежные просторы, я чувствую внутренний озноб. И уже через пару-тройку часов как мы минуем город, прилежащие проселки, засеянные поля и заедем в оголтелую, неоправданную, непоправимую могучесть тайги, я встрепенусь как от тока. Помню всем телом, как это происходит, как меня всегда прошибает насквозь в такие моменты, и как бывалый наркоман я жду прихода измененного состояния сознания, только зависит оно не от химии в теле, а от места, где это тело находится. И такое состояние будет со мной все время, пока я в тайге.
  
  Стою на остановке, все еще в каком-то дурковатом трепете нахожусь от предстоящего, от начала моего последнего в жизни пионерского сезона, подпираю сумку ногами, реально боюсь сделать шаг, и моя зажатость уже не знает предела, мне прямо пинок под зад требуется, чтобы я наконец двинулась. Неужели я такой инфантильной и останусь, и как я тогда выживу в большом мире, если кроме бабушки у меня никого нет? Получается, что никакие обстоятельства и доводы разума не меняют меня: если я бревно проглотила, то так и стою столбом! Тополиные ватки залепились мне на губы, сворачиваю их вместе с розовой помадой долой, а мне так хотелось казаться старше себя самой, красивее. Шестнадцать исполнилось, а я все равно младше всех в нашем отряде, друзья меня переросли на пару лет, и не догнать мне их никак. Вот челку Наташка мне срезала накануне: выправила ножницами из длинноверевочной косы несколько белесых, выцветающих солнцем прядей, они теперь вместе с пухом лезут мне в рот, запархиваются ветром, а я отплевываюсь. Джинсы-левайсы тоже Наташка мне организовала и за советские деньги, а не за барахолочные пенсиононеподъемные, она возможностями своего местожительства для такого дела воспользовалась, чтобы мне помочь из пионерки превратится в девицу, способную наконец-то крутить романы. Да, вот так, учитанные тихушницы, одной из которых я официально являюсь, тоже хотят целоваться по ночам, а не выполнять пионерские задания. В этом сезоне я намерена быть очень безответственной и сильно влюбленной! Поэтому и боюсь сделать неправильный шаг, не с той ноги. А как понять, какая нога правильная, чтобы я могла провести весь сезон с парнем, а не с художественной кистью в руках?
  Наташка Ким - моя лучшая подруга, она постоянно живет в тайге на закрытой режимной, строго секретной территории города-предприятия "Десятка", у таких городов обычно нет названий, а только порядковые номера, не иначе - по причине особой секретности. Значит ли это, что таких объектов по стране не меньше десяти? Не знаю, логикой гэбистов и партийных начальников не владею, но в этом макетно-плакатном городке есть все, все мыслимые и немыслимые блага для света советской науки и инженерии, то есть в глухой непроглядной трущобе отстроили этакий мини раёк. Так, видимо, и было задумано, чтобы держались сотрудники на своих местах вдали от столиц сами и исключительно добровольно, со стойким чувством, что урвали куш у судьбы. Вот такие не советские человеческие условия в этой "Десятке" созданы, немыслимые для обычного гражданина советской страны, левайсы и адики там продаются просто так в магазине, как килька в томатном соусе, за обычные, а не десятизарплатные рубли, которые мне пришлось бы выложить на городской барахолке. Но денег, понятно, у нас с бабушкой никогда нет, так что если бы не Наташка, осталась бы я без крутых штанов, а, значит, по определению, и без парня. Со стремными в наше время не водится никто. Собственно заведению "Десятка" и принадлежит спортивно-пансионатный комплекс "Тайга", это филиал рая, где все уже не так кондово строго как в закрытом городке, в лагере позволительны мелкие грешки и существуют послабления, короче, дико престижное заведение получилось.
  Стою все еще на трамвайной остановке, вся такая ни фига не взрослая, несмотря на новую челку и приличные штаны, высматриваю своих через площадь, сквозь суетню предотъездную: кого из наших уже принесло, как лучше мне настроиться? Придется ли отбиваться от общественного сарказма или сгорать от тяжелой тоски невнимания? С одной стороны отлично, что я всех в нашем отряде по десять лет знаю, у меня есть настоящие друзья, а с другой - ничего хорошего, отделаться от прилипшей роли тихушницы-общественницы не удается никак! Пару лет как активно с этим борюсь, но, возможно, никакие крутые штаны меня не спасут, наоборот, легко могу нарваться на мелкое злодейство и издевки, а была бы я новенькая, так приняли бы как видят, без этих прошлогодних мнений-шлейфов. Знаю точно, что я изменилась, но смена общественного восприятия, скорее всего, мне не грозит, а так бы хотелось напоследок иначе проявить себя, быть другой; мне очень это нужно и так страшно - вдруг сходу вступлю не в колею, а в лужу? Вдруг меня сразу осмеют, и я останусь одна, без поддержки? Пообниматься сегодня мне не с кем и поддерживать меня некому, все мои близкие друзья из "Десятки". Городок под боком у лагеря стоит, каких-то часа два дороги, так что все они давно на месте, а основной караван из города прибудет лишь в ночь, несмотря на то, что сейчас раннее утро.
  Понятно, что автотрассы в тайге нет, есть только узкоколейная бетонка по круто выложенным холмам Саянского предгорья, и махнуть каравану автобусов предстоит до самого живописного местоположения Маны, полноводного рукава Енисея. Там река совершает перекрученный сумасбродный поворот, выворачивающий в этом месте все нутро реки наружу. Бурлящим подложным потоком Мана выплевывает все свое дно и бьет рыбу до смерти. Нестерпимый душок тухлятины, впрочем такой привычный для старожилов, время от времени доносится до самого лагеря. Тут же гранитным мысом вылупляется тридцатиметровая Красная горка, верхоподъемное завершение нашего лагеря, расположившегося с другой, пологохолмистой стороны горы. Красотища! Но ничего милого в этой красоте нет, наоборот, она потрясает глобальностью своих устоев и законов, и человек чувствует себя здесь мелочью, мухой-однодневкой рядом с тысячелетними соснами и скальными столбами - миллионниками, что появились тут пораньше динозавров. Не знаю, как другие относятся к такому соседству, а меня сильно впечатляет такое вневременное соприкосновение с миром. Что видели эти скалы, что они знают? Знают ли они меня, была ли я здесь раньше? Кто я - они знают?
  Лагерь наш построен с пологой стороны исполинского холма, завершающегося небезызвестной скалой, и окружен обжитыми, курортного вида террасами, которые спускаются в сосновую долину, показываясь наблюдателю какой-то отчаянной открытостью с любой своей точки. Жемчужно-белые постройки пансионного типа стоят ровными рядами от отряда к отряду, а культурно-развлекательные центры выглядят как восточные шатры, не изменяющие белому цвету. Территория между зданиями занята обустроенными площадями и верандами разного назначения: амфитеатр, торжественный пост с флагами всех республик СССР, спортивное поле и огромный бассейн. Насквозь лагерь продирает белесая широкая аллея в садовых елках и алебастровых пионерах с комсомольцами и ведет от центральных ворот на самый верх до радиорубки с башенкой и часами. Запечатлены скульптурные герои аллеи со всеми положенными им атрибутами и символами: горнами, барабанами, флагами, серпы-молоты в руках и торжественно безапеляционные позы уверенных в единственной картине мира людей. Для таких существует одна правда, одна сторона мира и его событий, только буквальная суть вещей, ощутимая, видимая, и их не смущает, что ни на один жизнеполагающий вопрос ответа нет. Ну, например: почему весь мир ищет бога? А вот пионеры, те, что с красным галстуком на шее, который часть знамени будущего коммунизма, его не ищут, они таежные динозавры-мастодонты, зачем им бог!?
  Даже завидно бывает смотреть на эти упертые советские лица в камне, когда у меня внутри безмерный безусловный океан возможностей и значений, где есть все и возможно все! И мне всегда нужна эта остро отточенная готовность - встретить мою личную правду, несовместимую с внешним миром с его догмами, определенностями, напуганностями всем неизвестным и немыслимым. Думаю, в средние века таких странных и жгли на кострах, жгли снова и снова, а они рождались и рождались, и смотрели на мир своими странными глазами. Неблагоприятный был мир, узколобый, не понимал, что уничтожает жизнь, которой сам живет. И я опасаюсь, что настанет день, когда жить станет нечем: невинность использована, убита неоплаканной и распадается как мусор в ногах, а истина тонет в преступлениях, ею прикрывающихся. И как тогда спасать этот мир? Заслуживает ли он спасения? Скорее всего, и сегодня я вполне гожусь в кандидаты на изгнание и истребление, если не физическое, то личностное точно. Вдруг я взболтну неприемлемое, перестану все в себе сдерживать и выдам себя? Что меня ждет? Лоботомия? Вот только тайга меня и принимает, стихия в нас одна... Так что моя зависть к скульптурным пионерам очевидна: буквальность восприятия, зафиксированность в каких-то идеях притупляют внутреннее восприятие другой стороны мира, и тогда получается жить нормальной, принимаемой обществом жизнью, на переднем внешнем крае сознания. У всех так получается, но не у меня.
  
  И я хочу так жить - коротким внешним умом, хочу, чтобы в этом сезоне все у меня было и как положено! Хочу много-много подростковой крутовертящейся событиями шелухи с парнями и их беспечным вниманием, это обязательно; с моим зачислением в команду Фестиваля, это тоже обязательно; ну и все традиционные пионерские штуки по списку нужны мне позарез! Хочу всего и на полную, чтоб устать и передознуться, а не ностальгировать еще год по не случившемуся, хочу, чтобы мне всего хватило под завязку, а потом я быстренько окончу школу, и начнется с ума-сойти-какая студенческая жизнь. Все! Это все, что мне нужно! Пора стать ветреной, жадной до сиюминутной жизни, до всех ее самых бестолковых проявлений и звенеть от впечатлений, как шкаф с хрусталем от счастья, что его задели и дали, наконец, позвенеть, дали услышать собственный голос. Мне так нужно выжить в этот раз...
  Но скоро все закончится, и как я буду без тайги, без этой метафизической погруженности в чрево жизни, где меня что-то бьет, как колокол изнутри - наружу, заставляя игнорировать очевидную реальность? Не знаю... может, хорошо? Отправлюсь в большой мир... Тайга ведь для этого меня вырастила, сделала собой, и я такая вот, с ее нутром проросту где-то там далеко, пущу ее корни, ее породу, ведь внутри меня совсем другая жизнь. И это так меня достало! Достало! Но если я самовольно отключаюсь от потустороннего состояния, то в обморок падаю по-настоящему, с синяками и капельницами, сколько раз пробовала отрезать от себя это дырявое безмерное сознание и столько же раз валилась без памяти... Не могу я самовольно отключить эту таежную пуповину, придется ждать, пока само все отсохнет? Может, это у меня астма какая-нибудь? Ну, от того, что дышишь металлизированным воздухом промышленного мегаполиса с рождения, грудь постоянно стягивает бетоном, может, от этого и мозги попортились? Может, эта таблица химических элементов, что вдыхается каждым жителем ежесекундно, и есть ответ на мой вопрос? Может, так... Скорее всего так и есть, это ответ, но мне от него вообще никакого толку! Внутри по-прежнему колышется безмерное, и где там моя личность? И только колокольное эхо отражается мыслями, не имеющих в этом мире ни места, ни ответа. Кто я?
  
  Больше торчать на остановке как дуре реально тупо, караван скоро двинется, а я тут все стою и стою... Пора! Стремглав и вприпрыжку, уже без вялой рефлексии и надуманных страхов, добралась до хвоста желтопузой змеи из Икарусов, и сразу нырнула в наш еще пустой автобус бросить сумку, чем напугала водителя так, что он перекрестился. Советский человек, между прочим! Но с перепугу все крестятся, а не честь отдают - природу не обманешь! Выглядываю с подножки автобуса, ага, все городские из постоянного состава нашего отряда уже тут: Ленки-Пенки, Бабочки-Горелки, Мухи-Толики и еще человек под тридцать. Но этого мало, заведение "Тайга" столь престижное, что путевки к нам продают из-под полы и выигрывают на школьных конкурсах. Смотрю, новеньких десять-двенадцать наберется, нелепо озираясь к родителям, они всем своим видом высказывают тревогу, отправление на носу, а путевки у них никто так и не принял? И стол наш пуст, только табличка "Первый отряд" светится на белой картонке. Осматриваясь по верхам, ищу глазами Егора, нашего бессменного вожатого все десять сезонов, что мы приезжаем в "Тайгу". Егор по совместительству еще и большой пионерлагерный начальник и поэтому носится с мегафоном туда-сюда по площади весь в мыле и толпе вопрошающих, ему точно не до нас, а второго вожатого отчего-то все еще нет. Нет вожатого у нас вообще, потому что пол отряда должны бы работать сами, по восемнадцать многим стукнуло, или он-она куда-то задевались в толкотне, уже не важно, я спешно соскочила с подножки и заняла пост. И тут же мне в нос полезли книжицы-путевки, и не глядя в лица, я начала быстро заполнять список на отправление, а какая-то тетя, такие всегда откуда-то берутся, решила меня пристыдить:
  - Вы тут что себе думаете, девушка? Где вы шляетесь-то? Мы тут стоим и стоим! И сколько вам лет вообще? Как вам доверять ребенка, если вы так относитесь к своим прямым обязанностям?
  Я подняла голову и взглянула на ребенка: парень метр восемьдесят с ярко выраженной щетиной.
  - Мои прямые обязанности - стоять и тупить с друзьями, лет мне шестнадцать, и я не претендую на такое доверие. Егор Константинович Сотников, действующий директор лагеря по методической части и по безопасности в придачу, еще и вожатый Первого отряда, он вон там, исполняет свои прямые безграничные обязанности. Безопасность тут всех дико интересует, а у него и табельное оружие есть и он показывает нервным родителям, что ему "точно есть, чем от медведей отстреливаться", потом еще доказывает, что и полномочия такие имеются, вверенные ему Центральным УВД в должности старшего оперуполномоченного. Вот в его погонах я путаюсь, звание не скажу, вдруг его уже повысили? Если вы готовы проявить гражданскую позицию и помочь нашему доблестному персоналу, то замените нашего товарища на его посту, передав другим товарищам вышеизложенную информацию, вот тогда Егор Константинович всех тут же бросит и займется переписыванием...
  Все это время я продолжала заполнять списки, итог - тридцать девять человек, ни фига себе отряд переростков! Но чем больше пионеров в отряде, тем больше свободных парней и уйма шансов на свидание у нецелованой, и проблем с многозадачностью у меня явно нет.
  - Хамка, - ответила тетя, а сын извинился жестами за ее спиной.
  - Спасибо, - ответила я парню вслух.
  
  И тут я увидела того, кого ожидала встретить только завтра уже в лагере - Ванька! Нашей разлуке всего неделя, но, конечно, я успела соскучиться, он как пароход среди баркасиков высился над всеми подростками и их родителями. Не так уж он долговяз, а плечи скручивает всю дорогу, словно извиняясь, что так неприлично хорош собой. Толпа самопроизвольно расступается, особенно девицы, и все пялятся на него как на явление. Пергидрольная тетя тоже уставилась, задрав подбородок и обнаружив под ним шею, и тоже расступилась со всей своей непривычностью уступать кому-то хоть что-то. Ванька, еще не минуя столик, уже прибрал меня в свое дружественное поле длиннющими руками, прокрутился через препятствие и приспустился ко мне сверху вниз, а тетя икнула:
  - Да что тут у вас творится такое! Это что за безобразия! - она тряханула пухлым кулачком перед моим, а не Ванькиным носом.
  - Не видите, это сеструха моя! Ну, мы близнецы и не виноваты - судьба такая, нам необходим телесный контакт, только она у меня мелкая, ест плохо... - ответил ей Ванька, а тетя присмотрелась к нам внимательно.
  - Ну, тогда ладно.
  Она вдруг смирилась и отвернулась, сын густо покраснел, я же этому сыну показала жестом, где тетя у всех застряла, а он мне солидарно кивнул в ответ. И это не кокетство, я не умею какие-то завратые вещи из себя специально вытаскивать, это просто поддержка - никто парня по его предкам судить не собирается, это же предки!
  - Вань, снеси путевки-списки на главный пост, а то никак не отправимся, - сунула Ваньке папку, и он уплыл по расступающимся водам толпы, меня-то сразу бы затоптали.
  
  Конечно мы с Ванькой никакие не близнецы и даже не родственники! По духу, возможно, но не по крови, он даже не мой парень, то есть категорически не парень он мне, поэтому мы и называемся "близнецами", так нам действительно проще представить окружающим наше отношение друг к другу, а внешняя похожесть если и есть, то лишь в некоторой общей высветленности, не более того. Ванька Ветров где-то у бога за пазухой раздобыл эллинское лицо в белокудрых тенях, кудри он нещадно срезает, явно чураясь этого девчачьего, по его убеждению, достоинства, но они с непоколебимостью отрастают вновь, мол, "не уничтожить тебе, парень, столь милый эльфообразный лик". Ванька бесится и хорошеет, подростковость его совсем не задела нелепостью и прыщами, и растет как на дрожжах, словно действительно, в конце концов, собирается своим торсом подпирать небо. И при этом он отвратительно умен, в МГУ его лично пригласили как победителя юношеских математических олимпиад, видимо так детский аутизм на его мозгах сказался. Вот бы и мне такой эффект откопать в моих внутренних вывертах, но мне никакой выгоды от моей чудинки не досталось. Ванька наоборот не ценит дары вовсе, на публику каламбурит и дурит, выставляет себя чаще не вполне удачно и бывает болтлив как назойливая муха, чем, видимо, и зализывает раны своего безобразного совершенства. Ванька - мой лучший друг.
  Егор объявился, схватил бумажки, попутно чмокнул меня в лоб, ну, я ему, типа, племянницы. Зоя, моя бабушка, трепетно дружит с его мамой Аней. Егор тут же что-то проорал в мегафон, вблизи не разобрать этого бульканья, и снова обернулся ко мне:
  - Все что ли? Можно ехать? Дурдом, я в полном охренении! Нет, это все, последний год так скачу, теперь только Черноморские курорты!
  Егор понял, что списки отряда на отправление уже готовы, выдохнул.
  - Что, в "Артек" подашься, к конкурентам? - спросила его Горелка, то есть Таня Горелова.
  Девки новые и те, что старые, из постоянного состава отряда, тут же облепили стол, такая уж у Егора харизма, невыносимая для дам любого возраста, сословия и положения, хотя сам он совершенно не мил.
  Егор Сотников скорее груб и хамоват своей непоказушной брутальностью и полным нежеланием производить впечатление, что действует с прямо противоположным эффектом. Толпа уже залипла вокруг стола, а пока я тут торчала, никто к этому пятаку так и не обернулся, кроме записывающихся в отряд новеньких. В этом году многие наши парни догнали Егора в росте и даже переросли, что не сделало его визуально ниже, он такой весь заметный, мускулисто-эластичный, движения все скупые и сам немногословен. Ну и джинсы на нем круто сидят. Это же важно для девушек? Для Егора нормально выдавать информацию междометиями, ключевыми словами, полужестами, но это скорее профессиональный отпечаток и никак не признак косноязычия. Именно Егор рассказывает пасторальные истории на пионерских кострах в литературном стиле, традиционном для радиопостановок, и голос у него такой же глубокий, убаюкивающий, как у дикторов. Но чтобы таким узнать Егора, нужен особый случай, в основном он резок и уклончив в общении, типичный одиночка и даже бука. И только некоторые его жесты выдают порой, каким он был в юности - эмоциональным и порывистым, когда он, как сейчас из-за этой нервной суеты, выправляет шатенистый чуб резким движением кисти - так и не дашь парню его тридцать. Но чаще он смотрит на мир молча, спокойно, без суеты и лишних движений. Острые подвижные желваки на скулах погрубевшего лица и вечно-руки-в-карманах выдают внутреннюю жесткость и сосредоточенность на чем-то, посторонним недоступном. И чего они все тут вокруг него толпятся?
  Егор вновь помчался куда-то, и скученность у стола резко рассосалась, за этой кучей-малой я сразу и не увидела, уже в объятиях Бабочки, то есть Ленки Пантелеевой того самого, кто косвенно является еще одной упорной причиной, почему мне так нестерпимо надо в эту "Тайгу". Да вот так! И себе я честно признаюсь - этот парень моя запредельная мечта, мой сон, стоит только закрыть глаза. Рома Валевский не только объективно звездный персонаж, музыкант, вокалист и все такое, так еще и главный мажор не только лагеря, но и всех близлежащих весей. Дед его Меркулов - супербосс "Десятки", нашей "Тайги" и еще тех двадцати Нижних лагерей на Енисее, что построены от мегаполисов Сибири, Камчатки, Дальнего Востока и Крайнего Севера. В тех краях - вечная мерзлота, так что наш местный, резко континентальный климат с тридцатиградусным летом в два месяца - вполне себе курорт.
  Да, вот так, угораздило меня крепко втрескаться в самого заоблачного парня аж в восемь лет, а он мне не по зубам, не по ногам, не по карману и вообще ни о чем, он даже со мной не разговаривает никогда! Но мечта там внутри, не предъявляет к нам таких жестких материальных требований, мечтается себе сама и позволения на то не спрашивает. Впадешь в дремоту, а он уже там, в кишках и на всех внутренних горизонтах тебя поджидает со всем своим, все к твоим ногам выкладывает, все свои прорывы, всего себя и весь мир в придачу - и все у меня так. Заученная я, не целованная девочка, все мои мечты такие - пространственные, максимальные и непутевые. Ромка Валевский не смазлив, а то я смогла бы отвратиться от него быстро, не нравятся мне сладкие самообращенные красавцы, нет, с ним все намного хуже, он такой пацан-пацан, как хулиган со дворов, только одет несколько почище, ну и кроссы у него крутые, предмет моей вечной зависти. И никакой тебе мажорной вывернутости; выражение на лице не высокомерное, слегка отстраненное, словно он всегда немножко не здесь, а там, откуда вытаскивает свою музыку; и временами он вообще ни черта вокруг не замечает. Талантище, как ни крути! Но ему не приходиться повседневно выбираться из отстоя, безвестности и нулевости своего положения - в этом видимом мире он виден всем с самого рождения! И ни о чем парень не парится, у него все есть, было и будет, ему бороться ни за кроссы, ни за девиц вообще не светит, да и за все остальное тоже, само в руки идет, не иначе. Это основательно его раскрепостило, он никому ничего не доказывает, гениально безалаберен и беспечен, а если что, у него всегда есть Ванька где-то под боком, его лучший друг с горшкового возраста. Между прочим, это тот самый Ванька, который и мой друг, но при этом мы с Валевским умудряемся никогда не общаться, не пересекаться и не занимать одно пространство, как две параллельные несовместимости.
  Но по поводу Ромки Валевского я не напрягаюсь, придыхаю - да, и ни на что не рассчитываю при этом, а то застряну на нем, так и жизнь пройдет мимо, не только летний сезон. Бабочке, Ленке Пантелеевой, нашей стопудовой отрядной красотке, он нервы с первого класса крутит как попало, а подружки у него все мигрируют и меняются, и не учтешь всех, не запомнишь. Вот я и не учитываю! Вот еще! Был бы он какой-нибудь кумир из телика, то повесила бы его фотку на стену без комплексов. Ну, положено подростку иметь такую кумирообразную привязанность, вот я ее и имею, так и зову его про себя - Плакатный! Мне же нужен нормальный, какой-нибудь живой парень, без неземных метаний, у меня вон своих навалом, могу подкинуть кому с лихвой, а уж с покорителем выхоленных красавиц я вообще не знаю, как себя вести? На подмостках его диджейского пульта среди толпы приспешниц я точно не удержусь, и искусством намазываться на парня телом в публичном месте вряд ли когда овладею. Так что он просто есть, и все - этого достаточно.
  Валевский стоит у автобуса и весь в Бабочке, обложен ею со всех сторон, в какой-то майке закидонистой с цифрами и надписями, в как попало поднятых на зад штанах, кепке набекрень с вываливающимися русыми вихрами... Повернулся вдруг и смотрит прямо на меня. Не-ет, это я уставилась на него! Ду-ура!
  Резко, в стыдном порыве развернулась от Валевского и Викуше в грудь с разгону угодила, то есть Виктории Павловне Горленко, нашей директрисе попала прямо в крепкие лапы. Она же, не прекращая своего движения вдоль каравана автобусов, прихватила и меня, идет и подволакивает за собой, не сбавляя упорного шага. Женщина она не шибко высокая и не крупная вовсе, но такая тугая, основательная в действиях и во всей своей красе, холеная, в ладном костюме, на каблучищах, рубящих плитку под ногами, волосы гладкие, губы вишневые. Королева! Но мы зовем ее Викуша, и она знает об этом, постоянно у всех непроизвольно выпархивается, и, видимо, ей это как-то льстит, такая мягкость в имени, но на деле то чистый сарказм, она ж танкер, а не баба. Скандальная тетя встрепенулась на фоне Викуши, тут и проявился весь ее привокзальный вкусовой стандарт, она как буфетчица деревенской станции в своем пергидроле, выстроенном парикмахерским разумом в башню на голове, в чем-то масляно-кричащем, хотя, клянусь, от нее так и несет деньгами, связями и влияниями на простых смертных. Но до Викушиных горизонтов она явно не долетит, вот и стоит разинув рот, идеи ее пропечатывающего образа поспешно слизывает.
  Тетя осталась позади в пыли королевских стоп, а меня все волокут и подволакивают сильные цепкие пальцы в красных резцах. Это Викуша меня тащит до малышового отряда, - запоздало поняла я, обреченно, прямо скажем. Ну вот, всегда так, наши будут общаться, знакомиться с новенькими, а я опять все пропущу, и ни парней тебе, ни свиданок на все лето, потому что все уже повлюблялись и свои сердечные интересы повыстраивали еще по дороге! И знаю я, о чем говорю, в том году со мной так все и было. Потом просидела весь сезон с тушью художественной в руках, все плакаты рисовала да другой фоновой деятельностью занималась, а за руку меня никто так и не держал, не тискал и не обнимал... И Ванька Ветров не считается! Ну что это такое! Но возражать королеве у меня не хватит ни сил, ни наглости, да и недальновидно это, а то она вообще испоганит мне весь сезон, ей это ничего не стоит.
  - Зарецкая, едешь с этими малышовыми до самого лагеря, вожатые, практикантки из Педагогического, уже схлопнулись, а лишних людей у меня нет, сама понимаешь, так что вот... Давай, грузи это ревущее стадо, а то мы отъехать из-за них никак не можем, кошмар какой-то!
  Викуша сбросила меня у Двенадцатого отряда и ушла.
  И, действительно, другие отряды уже погрузились в автобусы и светились ожиданием сквозь лупоглазые окна, но так легко никогда не случается с малышовым Двенадцатым отрядом. Дети настолько малы, что родители как бы все еще не решились, а стоит ли их отправлять навстречу таким опасностям и в такую даль, куда не сорвешься и не прибежишь спасать свое чадо. Это чувство к моменту отправления становится стадным, разлепить рыдающие кучки девчонки-вожатые уже никак не могут, очаги вспыхивают то тут, то там, и будущие советские преподы вообще потеряли контроль над ситуацией, на их лицах выразилось полное отсутствие признаков борьбы. И что тут делать мне? Секунду собираюсь с духом... После гибели мамы у меня сформировался хронический спазм в теле при любой публичности, я дико зажатая, внешне вообще никак не выражаюсь и не самоопределяюсь, поэтому меня и в команду Фестиваля столько лет не берут. Так что мне нужно себя как-то основательно убедить открыть рот и привлечь внимание темного хаосного сгустка, а караван все стоит, и помощи в прогнозах никакой не предвидится. Ну почему я! Руки вспотели... то, что я такая ответственная и мной можно затыкать организационные дыры, еще не значит, что я без мегафона смогу орать тут на всю площадь! Но я заорала:
  - Товарищи родители! Внимание! Прошу вас взять багаж вашего ребенка и передать его к задней двери автобуса! Караван отправляется! Октябрята-орлята! Постройтесь все у передней двери! Мокрых лягушат в нашем отряде больше нет! Девушки-вожатые, примите группу по списку и усадите детей в автобус!
  И ни один малыш не захотел остаться мокрым лягушонком! Все вдруг ладно зашевелилось, и темное кучковатое пятно стало само себя выстраивать во что-то действующее, а я не сбавляла темпа, не дала проявившейся логике расхолаживаться:
  - Дорогие родители! Приглашаем вас в "Тайгу" на "День Открытых дверей"! Ровно через две недели с этой площади стартует такой же караван автобусов специально для вас! До этого момента, если вы захотите проведать детей, лучший маршрут - добраться на "Ракете" до Нижнего комплекса лагерей на Енисее, там вы сможете найти хозяйственный транспорт до нашего лагеря. И никому еще не отказывали! Добираться личным транспортом категорически опасно для вас и транспорта.
  В толпе родителей послышался живой смешок, они внимательно меня слушали.
  - На станции, что в поселке Усть-Мана, вы вряд ли найдете попутку, это тупик, и только наш лагерный вездеход-хлебовозка туда добирается за свежими продуктами и хлебом, но приезжает он к станции исключительно глубокой ночью. Но можно и так, если хотите!
  Родители почему-то стали хихикать, наверно это кажется им романтичным - кататься на вездеходе по ночам.
  - Прошу вас посмотреть на Дом Пионеров - весь его педсостав уже ждет ваших детей на месте! Количество кружков, секций и коллективных занятий в "Тайге" превышает возможности любого города! Каждый день в нашем лагере проходят массовые тематические мероприятия, скучать детям будет просто некогда! И я знаю, что говорю - я в "Тайге" каждый год с шести лет, ваши дети еще не захотят возвращаться обратно...
  На этой оптимистичной ноте я забралась в укомплектованный автобус, и водитель, спешно закрыв за мной двери, протрубил гудок отправления. Малыши еще немного помахали своим взрослым через окна, но, уже весело болтая и шумно придуриваясь с новыми друзьями, вожатые начали раздавать детям сухой завтрак, а у меня есть время отдышаться...
  Вообще-то сейчас я себе кишки вывернула, внутри все клокочет, как Мана под Красной горкой, все встало в горле сухой пеной... Когда я узнала, что мамы не стало, мне было девять, узнала, что мама никогда не вернется из Кракова, там она сопровождала первый сезон Фестиваля, тогда и случился этот удушливый спазм, он жгутом перекрутил мне горло. Одно время я вообще молчала, но постепенно начала выходить из себя наружу, шаг за шагом, но до публичных выступлений я так и не добралась. И вот этот последний блок сорван! И если бы не бутылка "Буратино", которую вовремя подкинула вожатая Настя, меня бы точно вырвало! Публично!
  Из-за этой своей тупиковой проблемы я долго не могла сделать необходимое - попасть в команду нашего лагеря, мол, если я не могу работать на сцене, то и места мне в команде нет! И вот весь год я ходила на танцы и выступала на всех городских праздниках, тренировалась быть на виду, но никогда одна и всегда молча, все ради того, чтобы пройти этот барьер. Собственно на этот сезон у меня абсолютно четкие планы, и не просто попасть в команду, мне надо выиграть этот чертов Фестиваль и получить межлагерный Кубок! Каким-то чудом, но надо! Потому что моя мама так и осталась там, в Кракове! Тело ее после нулевого расследования так и не выдали нам, не перевезли, а захоронили в далекой стране. Что они скрывают? Почему все так? Почему???? Мне нужно к маме... Иначе как я к ней попаду? Не такие у нас порядки, чтобы советский человек шастал по заграницам туда-сюда, если только он не дипломат, а путевки заграничные ни за какие деньги не достать, тем более у нас с бабушкой никаких денег нету. Мне нужен этот Кубок! И я его достану! И буду орать хоть на каких площадях, если надо! И вообще, моя мать все это придумала, этот Фестиваль, так что мне его и выигрывать! Это мой последний шанс попасть к ней...
  Караван постепенно выбирался из города, и сизая дымка металлизированного городского воздуха становилась все тоньше и тоньше. Какое-то время еще проехали по нормальной асфальтированной дороге, но все это быстро кончилось, и начались предвестники тайги, еще перемежаемые поселениями и проселками, колхозами и с их исписанными техникой полями. Но вскоре дорога резко вторгается в лес и дальше, в полную непроходимость, эта дорога-бетонка, проросшая всяким таежным нутром, осталась еще со времен ссыльных лагерей, от тех, кто строил в начале пятидесятых урановый прииск, на месте которого и проросла "Десятка". Другого пути к нашему лагерю нет.
  Вот тут и происходит во мне это характерное смещение сознания, словно передергивается железнодорожная стрелка, и видимое незримо меняется вместе с попадающим в легкие запредельным, насыщенно-густым, тягучим воздухом. Все окружающее я теперь вижу через тончайшую зеленую призму... Или, наоборот, зеленое облако как эфир алхимиков укутывает своим присутствием здесь все, и не призма это на моих глазах, а действительность вдруг обнаруженная, только и стоило снять очки привычного восприятия. Присутствие иного ощущается телесно, оно уравнивает все между внешним и внутренним, и качество это настолько сильно проживается в первые мгновения, что, пробитая этим чувством, я замираю на границе противопоставленных пространств, так неизбежно стремящихся друг к другу. И здесь, в тайге это слияние случается и случается постоянно, вне временно, вечно, и вся эта сила течет сейчас через меня...
  
  * * *
  
  Мы едем через тайгу уже несколько часов. Накануне, пока малыши еще не засопели на своих местах от бурно ворвавшегося в них воздуха, я провела процедуру опознания, это когда ребенок выдает не только свое официальное имя, но и то, которое он придумал себе сам. Таким нехитрым образом я переписала весь малышовый отряд лично, надо умудриться запомнить всех, чтобы потом понять, кого конкретно искать по кустам во время стоянки, после многочасового сидения дети разбегутся во все стороны по лесу, как только автобус остановится. Мероприятие выдачи имен веселое и важное для будущих отношений в коллективе, его хватило на пару часов дороги, стало понятно, кто есть кто, кто кем является, а кто только хочет быть, многих детей я запомнила лично, а то и подружилась с некоторыми.
  В нашем Первом отряде почти у каждого есть особое имя, знаковое, в такую игру мы не играли, но клички сами собой прилипают. Меня сто лет зовут Малая, потому что я всегда всех младше. Бабочку, то есть Ленку Пантелееву так обозвали за огромные глаза, которые как на крыльях у махаона, и кличка прижилось намертво. Горелка, это другая наша первая красавица, Таня Горелова, она ко всем сама стала приставать и требовать, чтобы звали ее только Звездой (Ленку же обозвали Бабочкой!). Но Звезды из нее не вышло, а Горелка получилась запросто. В их кампании есть еще одна Ленка, Плетнева, которую и вовсе кличут Пенкой, а все потому, что она редкая подхалимка, ну и к девкам навязалась неправомочно, не тянет она на стопроцентную красотку, а в списках красоток все же числится. И в сумме из них получилось Ленки-Пенки-Бабочки-Горелки - во множественном числе. Там, где они появляются, так все собой заполняют и внимание на себя оттягивают, словно их не трое, а целый гарем девиц. Еще у нас есть Сашка Муха, мой тезка, меня Александра зовут. Он такой крупнокалиберный циничный гигант, метящий в хирурги и профессионально, и личностно, рубит правду с плеча на раз, только это у него не кличка, а настоящая фамилия по паспорту, случаются же в природе такие совпадения-перевертыши!
  Ну а самый знаковый позывной у моей подружки Наташки Ким, она по отцу, между прочим боссу из "Десятки", настоящая кореянка, но прозвали ее Японка. Выглядит она как настоящая азиатская красавица, но характерец слишком резкий, бескомпромиссный, харакири за торжество мировой справедливости кому угодно свершит, уж очень она отзывчивая девочка! У нас тоже три подружки на комнату, как и этих погорелок, те - манерные и выставляющиеся, а мы чересчур такие как есть, каждая в своей сути, и Алена Савицкая в нашей кампании совсем не третья. Первая она не столько меж нами, а вообще везде - Алена вот уже третий год подряд капитан команды лагеря, а Фестиваль главное событие всего сезона и для боссов, и для детей, и для персонала, и для всех номенклатурных гостей. Так что как ни выставляйся, а она и Звезда, и Первая, и Красавица тоже она: абсолютно рыжие длинные волосы в стружку, ножищи с острыми коленками, молочная, без единой веснушки кожа и запредельный размер груди. Бомба! Ну и темперамент такой же огненный, вообще никуда не укладывается, ни в какие допустимости, у нее все через край! Мы с Наташкой к Аленке привыкли как мыши к горе, но в отряде ее взрывоопасности все откровенно боятся и не ввязываются с ней ни в какие конфликты давно. Но она все равно конфликтует, взрывается и страдает - настоящий драматический персонаж! Наташка и Алена мои подружки уже вечность, других у меня нет, я по ним всю зиму скучаю и жду, когда они из своей "Десятки" ко мне в гости приедут, а к ним никак не попасть, живут в недоступном раю за колючей проволокой, но уже в ночь, сегодня я их увижу!
  В автобусе после всех этих детсадовских мероприятий я притулилась на креслице экскурсовода - дико неудобное место, ни вздремнуть, ни приложиться, опоры никакой нет, так оно еще и крутится, зараза! Решила пробраться в чемоданы и сумки, и там на галерке отоспаться сполна перед всеми предстоящими нереальностями, что ждут меня в лагере, и плевать, что я не с нашими - все равно буду зажигать по полной! Спать вообще перестаю! Ну и перед стоянкой вздремнуть не мешает, кто этих гавриков в автобус загонять будет? Девчонки, вожатые этого отряда, вполне себе милые, но только обе тели-матели какие-то, как они два месяца тут продержатся? Даю им три дня, и Викуше придется их срочно спасать, заботясь об их душевном и физическом здоровье! Хлипкие они... я тоже никакая не крепышка, худая и квелая с виду, с просвечивающей кожей, да и с физподготовкой не особо дружу, но могу без страховки забраться на Красную горку. Не то чтобы я увлекалась альпинизмом, просто я за Зоей как хвост все детство ходила. Зоя, моя бабушка, на досуге альпинист-инструктор наших краевых Столбов, и все же на тридцатку залезать без снаряжения это явный перебор, а я залезала, и несколько раз подряд, потому что это было на спор! А эти девахи-вожатухи никуда никогда не полезут, и я имею в виду не риск, а драйв, когда упершись в потолок возможностей, одним духом идешь выше, на одной вере, это я к тому, что нет им смысла тут так ради чужих детей перенапрягаться, вот и сольются стажерки скоро, так каждый год и случается.
  Встала я со своего экскурсионно-говорильного места; за высоким последним рядом сидений, к которому я продиралась в лихо качающемся на кочках автобусе, показалось чудище, сначала я смекнула, что это чемодан, но оно вдруг встало, а я села на пол, зажав в ужасе лицо руками, еще немного и уписалась бы... Чудище оказалось обходительным, заволокло меня с пола на сумки, где поудобнее, и через ленты света, нарезанные наваленным багажом до самой крыши, удалось разобрать человеческие черты.
  - Ни фига себе аттракцион! - отреагировала я. - Да за такое деньги брать надо! Не знала, что кто-то еще тут есть, а мы вон сколько времени в дороге!
  Парень протянул мне водички, наверно я плохо выгляжу; с перепугу от моей зажатости и следа не осталось, вон, как я лихо заговорила!
  - Так Егор велел охранять, а то здесь только дети и девушки.
  "Ну, понятно", - думаю я про себя, хотя ничего не понятно.
  Смотрю на парня и размышляю: "Он тренер какой новый? В Спортивный лагерь едет... Перекачанный какой-то и выхоленный, значит, он спортсмен преуспевающий, после загранок, вот его к нашим хоккеистам и отжали наши боссы. На пионера точно не похож, он уже немножко взрослый, года двадцать три или около того...". И версии пронеслись в моей голове как у заправской сплетницы, и вывод с того однозначный - парень мне нужен уже дозарезу, не этот, конечно, но какой-нибудь нужен срочно.
  - Ясно, - только и ответила вслух.
  - Ты Саша, я слышал, а я Женя Маслов.
  И все, информации по нолям.
  - И давно ты тут?
  Парень подумает, что у меня чувство юмора развито, а я просто дура...
  Он хихикнул.
  - Круто ты с лоботрясами справилась, а то эти практикантки никак не могли никого в автобус загнать! И я не помог, не умею я с детьми, вот только как грузчик сгодился.
  Тут я припомнила, что сумки у родителей принимал какой-то парень, но мне тогда было не до парней.
  У него черные глаза, черные волосы и загар видимо не местный, белая майка в натягон на гиреподобные плечи и сумасшедшая парфюмерная вода, не "Шипр". И вот даже интересно посмотреть на ту суету, что по его поводу в лагере начнется! Так у нас и без пионерок девиц озабоченных хватает, одни поварешки чего стоят, когда поснимают свои колпаки, а теннисистки с гимнастками, а вожатухи и методички всех мастей, так еще звезды есть - Надьки-Полинки. И я представила все в красках - шоу обеспечено на весь сезон, девицы теперь будут гоняться не только за нашим Егором и тренером хоккеистов Щедриным, теперь им будет на ком оторваться!
  - У тебя в лагере кто-то знакомый?
  Не могу я больше на пустых версиях сидеть, сама его расспрашиваю.
  - Ну да, меня однокурсницы сюда затащили: Надя Шевелькова, Полина Соболева и эта, Света Долецкая, ты их знаешь?
  "Как бы не знать, да знаю!" - думаю я про себя, а парень-то прибранный по самые помидоры!
  - Конечно, знаю - я здесь каждый год.
  "Незаметными твоих девиц не назовешь, нет, ну надо же, таким выпендрежным козам такой парень!" - думается мне с сожалением, и неважно, чей он там. Девки числятся вожатухами старшего педсостава, а что толку, все те же немилые зубастые красотки, это я к тому, что с такой хищной жизненной позицией педагоги из них никакие.
  - Так ты тоже сюда пионеркой приезжала? Девчонки рассказывали, что еще детьми были в "Тайге", а Полина - бывший капитан какой-то там команды.
  Ну, очень странный вопрос "про пионерку".
  - Это она межлагерный Фестиваль имела в виду, я тоже хочу в нем участвовать в этом году... я и сейчас пионерка... из Первого.
  - Ни фига себе! Ты так круто все разрулила, и я подумал, ты и есть вожатая этого отряда!
  Парень и правда был удивлен, что мне польстило.
  - Ну да, спасибо, наверно твоих подружек на этот отряд и поставят работать, практикантки не справятся, а я - так, скорая помощь...
  Он молчал, и я решила сгладить неловкость.
  - И чего вдруг сейчас решил приехать в "Тайгу", если знаешь о нашем лагере давно?
  - Да я травму получил, тренироваться пока не могу на нашей базе, но в себя-то надо приходить, а у вас тоже хорошие условия для реабилитации, правда не по профилю, так мне и нельзя пока по профилю.
  Ну думаю, это абракадабра с проблесками, а не информация.
  - И что за профиль с базой, ни черта не понятно...
  Уточняю внаглую, не люблю я неясности.
  - Горнолыжный профиль, база в Сочи, а однокурсник я девчонкам фиктивный, за медали учусь и про "Тайгу" только месяц назад услышал...
  Все с ним ясно, круче только горы, и то не все! Да, девки в лагере без возрастных ограничений поубиваются за него!
  Поболтали мы с этим Женькой немного, я свою харизму разбрасывать не умею, тут не фиг и стараться, так что общение было без личных стратегий, а так, дорогу скрасить. Потом караван заехал на широкую поляну, уже прогретую солнцем, дети выпрыснули в зелень, только ищи, так их еще обедом полевым накормить надо, и я не заметила, как этот Женька куда-то исчез. Но меня ждал и приятный сюрприз, к нашему автобусу уже доставили полевой обед, а притащили огромную кастрюлю на перевес Ванька и Ромка Валевский:
  - Малая, соскучилась? Мы тебе пожрать принесли! Теперь станешь такая сытая, хорошенькая! - Ванька избавился от кастрюли, отряхнулся, наверно было тяжело. - Викуша нас насовсем к тебе отправила, до самого лагеря, а этот перец, наш новый вожатый, пусть со своими подопечными едет! Ты не представляешь, какая истерика случилась у наших баб от его вида, много пропустила...
  Ванька достал бутеры с котлетами и сунул один мне, другой Ромке, и мы уселись на бревно, а дети пока пусть наносятся, нам еще ехать и ехать.
  - У нас новый вожатый? И где он шлялся до отъезда?
  Спросила я так, без интереса, меня Ромка очень смущает, а жевать красиво не выходит.
  - Так ты ж с ним и ехала! Он уже всем отчитался, какая ты крутая затейница, и теперь все наши бабы тебя ненавидят! И новенькие тоже, так что не удивляйся, если что... Так мы че сюда приперлись, чтоб он к тебе не приставал, а то будут тут всякие с тобой ехать и про тебя рассказывать... Пусть переростков развлекает! Он что, не понял, что тебе шестнадцать?
  Неужели Ванька злится? На что? Я что-то пропустила?
  - Вань, спятил? Ты че несешь? Я даже не поняла, что он вожатый, и тут такая свалка была, думала - он спортсмен...
  Что-то я не привыкла к таким наездам.
  - Вот видишь, он выпендривался! Да хрен бы с ним, с вожатухами нас познакомь.
  Так вот, значит, зачем они приперлись, а то развели тут огород.
  - Вань, я тебе в следующий раз в лоб дам, будешь так наезжать! Совсем уже... Сначала детей покормим, потом всю дорогу хоть узнакомьтесь, а то я тут одна за целым отрядом дикарей бегать не буду!
  Парни по-честному помогли накормить детей обедом, потом мы быстро собрали всех в автобус, а вожатухами они и без меня контакт наладили в процессе совместной деятельности. Автобусы тронулись, и я стала развлекать малышовую аудиторию. Играли в "Море волнуется" в шатающемся пьяно пространстве, а дети хохотом срывали крышу. Ромки-Ваньки тоже участвовали, не могли усидеть от такого веселья в стороне, но потом я про них почти забыла, когда другие игры начались. Дети подустали и успокоились, и я тоже пересела назад, где Ванька и Ромка лихо веселили студенток. На меня они внимания не обращали, и я уставилась в отражающее только содержимое автобуса окно, в которое смотреть было странно - ни одного огонька и море черной бездны, да шуршание еловых лап о корпус. Пришлось закрыть глаза, спрятаться от себя и от Ромки, но через какой-то буфер-передатчик я слышала, ощущала некую гравитацию: чуть протянуть расправленную руку в его сторону, и ладонь начинает тикать, греться и ощупывать иную эфирную плоскость.
  - Малая, ты чего прикрываешься?
  Ваньке всегда есть дело, он развернулся ко мне с предыдущего ряда.
  - Свет мешает... Отстань.
  Отдернула руку и снова от них отвернулась в черноту.
  - Сашка, ты чего там торчишь? Ты нам так помогла! - Настя-вожатуха встрепенулась ко мне, показала жестом, как они упарились на стоянке. - Пошли к нам, я минералку достану, и у нас там мешок конфет.
  Она схватила меня за руку и лихо переволокла на другой ряд.
  - Конфеты? Мешок? - я не могла отказаться.
  Теперь этот Валевский сидел передо мной, от него рябило в глазах как от световой, нервно трясущейся указки, но девчонки веселые, легкие, от того и дышалось легко, и я немного прижилась рядом с ним.
  - Вы близнецы? - спросила Катя, - Вы так похожи!
  Это она про нас с Ванькой.
  - Ага, - отреагировала я. - По половому признаку - близнецы, а по крови - нет!
  И так мне придется весь сезон объясняться, чего и как, и почему Ванька меня таскает и тискает как собственный рюкзак.
  - Это как?
  Настя удивилась, Ванька ей явно нравился.
  - Это значит, что он мне не парень.
  И она успокоились этим ответом.
  - Ну что Малая, снова просидишь весь сезон с братом и без парня? - взбрыкнул Валевский. - Опять будешь по ночам декорации ваять? И вспомнить кроме плакатов нечего будет!
  Ну, все, земные пласты сдвинулись, Валевский в меня говорит! И я от удивления не очень-то поняла, чего он там комментирует?
  - А ты к ней не лезь, у нее, может, высокие стандарты, и такие как ты ей без интереса! - это Ванька отреагировал.
  Они сами с собой разговаривают?
  - И почему Рома Сашке без интереса? Вы уж посвятите в вашу кухню, а то мы совсем свежие, нам непонятно!
  Это Настя задирается, ей про меня неинтересно.
  - Да блядун он редкий, вы уж меня простите, девочки, но поет хорошо, за душу берет.
  На что Ромка скривился, но так, равнодушно, ну блядун и блядун, давно не новость, ответил:
  - И кто ж тогда твоей Малой подходит? Муха, этот мега-интеллект? Нет, этот новый, международник хренов, вожатый-извращенец? Ты думаешь, он не блядун?
  Они сами чего-то перетирают, без меня, но с ленцой, без нервов, так погоду на фронте обсуждают, который далеко.
  - Хватит издеваться, а! - выдала я парням и обратилась к вожатухам. - Эти перцы любят перепираться, совсем уже осточертели друг другу! Да? Хрень всякую несут... Им давно пора разбавить столь тесную мужскую дружбу постоянными связями, тогда и цинизмом обкладываться не придется! - и повернулась к этим героям. - Мои парни не ваше дело! Обоих! Пусть это будет хоть черт лысый! Ясно!
  Вообще-то я разозлилась.
  - Полушкин что ли, он лысый!
  Это наш старперистый препротивный физрук, Ванька и Ромка выдали фразу хором и сами стали хохотать.
  - Видите, девочки, милые ссорятся, милые мирятся, и все сами-сами...
  Держалась я огурцом, но настроение парни мне испоганили. Да пошли они, оба!
  Караван тем делом зарулил в зону лагеря и заехал всем свои длинным змеевидным светящимся в ночи телом на аллею. И я этого не заметила! Не заметила, как мы приехали! Да пусть они тут остаются и со всем разбираются! Хватит с меня общественной нагрузки! Пусть все всё делают сами, а не развлекаются! Долго мне еще смотреть на шашни и прибаутки, да за мой счет?! И при этом делать за девиц их работу?! Ну, нет, больше не собираюсь!
  И только открылись двери автобуса, я махнула девицам скупое прощание и выскочила в ночь, быстро пошла в гору к нашему корпусу, пусть думают, что хотят, помогать им я больше не намерена.
  - Ты куда? Обиделась?
  Ванька крикнул мне вслед, в спину, но я не повернулась и ушла.
  Полусонные дети около каждого автобуса вяло разволакивали свои сумки и сомнабулически плелись в корпуса, чтобы, наконец, завалиться спать без разбора куда, со всеми делами будем разбираться завтра. Мне нужно пройти от края до края лагеря, такая разница между Первым отрядом старших и Двенадцатым отрядом малышей. Наш корпус на самом верху, за ним только медпункт, спрятанный в елках, где хозяйствует Тая-старушка, я у нее частый гость, а выше заборная сетка и достаточно крутой подъем уже к самому мысу Красной горки. Вид там такой нестерпимо зашибенный, что, несмотря на сердитую колючую ограду, все влюбленные парочки ее игнорируют и на свидания туда бегают. Ни разу там не была... На Красной горке конечно была, я ее и с той, скалолазной стороны уже покорила, но ни одного парня в моем списке нет. Корпус встретил меня уже пустыми темными глазницами, наши успели выгрузиться и исчезнуть бесследно, скорее всего, сегодня все отправятся спать без приключений. И это последний такой день, который закончится, по расписанию - нам всегда мало времени обычного дня, и ночь от жизни прихватываем не скупясь, потом спим на ходу и где попало, а то и всего по два часа в сутки. И так каждый день! Это нормально, мы же Первый Выпускной отряд, и ночь выпуска затянется месяца на два. И я срочно совершаю обмен с судьбой, меняю ночные бдения над плакатами на свидания под Луной, или не выйдет из меня в этой жизни никакого проку, перегорю бесполезно, останусь утраченной... я его люблю????????????? Ужас, зачем мне такая информация? И что я буду с ней делать? Нет, пора выбираться из себя наружу, тут я абсолютно свободна, и не дам никому украсть мою жизнь с самого начала! Вот еще! Не собираюсь я больше быть жертвой - ни за что!!!
  Поднимаюсь на второй этаж, там все жилые комнаты, только номера наших вожатых внизу, ну и стратегическая чемоданная комната, где принято целоваться, тоже внизу. Но я уже взлетела наверх, тороплюсь увидеть девчонок, свет ниткой струится из-под двери: они меня ждут! Заскакиваю в комнату и сразу на меня прыгает Наташка, мы скачем и визжим как полоумные мультяшные картинки, а Аленка вальяжно обнимает нас обеих, собирая в кучку; и прыгать втроем уже не получается, мы падаем на сумки и на наваленное на полу барахло. И хохочем! Тут же в стену кто-то недовольно стукает:
  - Идите в жопу три раза! - Алена стучит в обратку и орет. - Тут человек работал, а они дрыхнут, это вам не курорт! - она добила фразу кулаком в стену. - Тебя припахали, не успела заехать! - это она говорит уже мне. - Пора разгружаться для личной жизни, а! - она стала еще ярче и звонче.
  Аленку я не видела месяцев восемь, сама она уже зажила личной жизнью в городе и снимает квартиру с парнем, но мы с Наташкой не знаем его. Алена пока его скрывает, и даже гадать не хочу, в чем там причина! Женат ли он или слишком взрослый, ей тогда было семнадцать, когда начались их отношения, все это не мое дело, если Аленку все устраивает. И как оказалось, на сезон у Аленки пионерские настроения, а неизвестно кто, тут в лагере в ее личной жизни не при делах, что тут же и выплеснулось:
  - Ты с Валевским ехала? Пенки уже обо всем отчитались... Он с Ванькой уже у себя?
  Ну вот, завелась шарманка: Валевский то, Валевский се... До сих пор по нему сохнет? Я-то тайно надеялась, что все фикции и иллюзии позади, что ее жизнь уже выросла в реальные отношения! Но нет.
  - Да все как всегда! И не со мной они ехали...
  Вот уж не хочется мне это обсуждать.
  - Ясно, отвисают уже... И как девки?
  Алена перелезла на кровать, завалилась наискосок и нервно теребит ногой сумку.
  На хрен он ей нужен такой!? Алена Савицкая созрела уже не пионерской красотой, а знойной, вот-вот Викушины бастионы возьмет, не глядя. И это не моя ревность, а озадаченность, ведь Ромка Валевский никогда не выделял Аленку как девушку, меня-то тоже, но я и не вскрылась ни разу, а об Аленкиной страсти знают все, и если Бабочка его перманентная подружка, то Алена даже не в списке! Может, он идиот? Или тупо боится ее темперамента и не связывается? Ну, зачем ей это? Добить недобитого? Зачем, если у нее есть не просто парень, а настоящие отношения!?
  - Ален, я в девках не разбираюсь! На хрена тебе?
  Не нравиться мне это.
  - Она дело говорит: на хрен он тебе? Или этот твой постоянный того? У вас разлад? Сашк, бутер?
  Наташка раздает советы и бутеры задаром.
  - Да не на хрен, а так просто... И все у меня океюшки, мой еще и женится на мне, у нас совместные планы.
  - Ну и гуляй тогда без нервов, а то ни себе пользы, и нам атмосферу перезаряжаешь!
  Наташка Аленку понимает лучше, чем я, они вместе учились и друг друга с яслей знают. Она, наверно, единственная, кто с нахрапа может Аленке рот заткнуть, если ту заносит, а заносит ее часто, так что Наташка бдительна, всегда начеку, ведь Аленке ни черта не стоит все испортить и кинуть за раз все свои достижения в тартарары. Может, Наташке удастся ее вразумить?
  - Ты лучше про этого, Маслова-вожатого расскажи! Неужели Сашка парня зацепила? И сразу такого! Учти, он при исполнении, посадят парня, если застукают!
  Наташка переключилась на живопереданную тему.
  - Давай, давай, рассказывай, а то неохота у подруги-то отбивать!
  Алена тоже строится в списки, неужели и ей Женькино внимание польстит?
  - Мы немного поболтали в автобусе... Что случилось-то? Так и не поняла ничего! - что за бред, думаю.
  - Он всем сказал в отряде, что встретил девушку своей мечты, умеющую владеть ситуацией, а ты оказалась пионеркой, и он расстроился...
  Наташка откровенно подсмеивается.
  - Вот так взял и сказал?
  Сегодня день приколов? И уши у меня уже вовсю горят.
  - Может, и не совсем так, но это Пенки-Бабочки передали, наверно, все было сильно краше, они хорошего не скажут добровольно, думаю, это самый скромный вариант. Ну, он, правда, нереальный какой-то! - Аленка закатила глаза. - На хрена он в вожатые полез? Сиди себе в Спортивном лагере и мути с кем хочешь, а тебе Малая с ним нельзя, ты его по-любому подставишь!
  - Тебе значит можно с парнем жить с семнадцати лет, а Сашке на свиданку сходить нельзя? Она ж не спать с ним сразу будет, она же девственница!
  Наташка всегда за равнозначность возможностей, даже в таком неоднозначном вопросе, а я еще не целовалась ни разу, куда мне за ними? Как бы девки мои из-за парня не перессорились! Вон как Наташка тяжелым темным потоком вытряхивает переливающие волосы, это означает что ее сексуальность в ударе, и она вся начеку, а раскосые глаза, не имеющие преграды-переносицы, сузились и сосредоточились в точку. У Наташки отношений уже давно нет, она ищет чего-то особенного, а просто тискаться по кустам ей уже не интересно, но и как Алена строить личное она не станет. Алена раньше постоянно завидовала Наташке из-за нескромных возможностей ее отца, одного из боссов "Десятки", а теперь сама имеет гардероб, достойный жены дипломата. Наташку же материальное вообще не колышет, да и популярность парня тоже, она ждет любви.
  - Слушайте, вот честно, он пошутил, ну не было такого!
  И не собираюсь я обманываться по поводу этого Женьки Маслова.
  - "Кто что мутит, тот на то и шутит", знаешь такое выражение? Так всегда и бывает, а не то, что ты там себе думаешь, у тебя опыта нет!
  "Ну прямо мудрость тысячелетий из уст кореянки с сибирским замесом" - комментирую я про себя ее прозорливость.
  - Девки, мне фиолетово, я в этом не участвую! Да у него вообще подружки есть, Полинка или Надька, кто-то из них точно. И отстаньте! У меня другое дело, мне в команду надо попасть в этом году позарез... Ален, а? Протащишь меня через Викушу поначалу, потом потренируюсь на "Открытии лагеря", я не подведу!
  - Да знаю я, что ты хочешь в команду, но блат тут ни разу еще не сработал! Не хочу тебя огорчать, но Викуша нам мозги промыла и гайки закрутила, ей нужен только Кубок в этом сезоне! И она всех разровняет под каток, если мы этого не сделаем! Для нее это такой позор, что столько лет мы ничего не выигрываем, а на следующий год играть-то некому. Викуша теперь сама все контролирует! Не возьмет она тебя, сама знаешь!
  Говорит Алена без нервов, словно у меня железное мужество и я никогда не расстраиваюсь.
  - Да ни хрена она не контролирует! Отдаст поручение построже и отваливает! Она напрягаться не будет ни за раз - Викуше надо, чтобы все было сделано! И как, неважно! - Наташка меня защищает уже, а мне холодно от страха, что и шанса мне не дадут. - Ну Сашк, не парься ты так, еще что-нибудь придумаем! Пошли спать! И потом, как они без тебя выиграют хотя бы "Первый тур", если ты все тексты пишешь? Откажись свои идеи отдавать задаром, и Викуша сама уговаривать тебя начнет!
  И Наташка выключила свет.
  Алена ничего не сказала, я ей тексты пишу, это, значит, я ей не должна эти тексты отдавать?
  Глава 2
  Ночной Костер
  
  Утро вырывает из сна гонгом подъема, горлопанящим на всю тайгу. Встать в семь и стоять на "Зарядке" посреди огромного спортполя всем лагерем дело абсолютно обязательное. Впрочем, это же правило касается и "Линейки", которая требует нашего присутствия исключительно с красными галстуками на шее, необходимыми для поднятия по древку своего прародителя - всесоюзного красного флага. И потом все, можешь даже не появляться на завтраке и отсыпаться до последующих обязаловочных мероприятий, но этих мероприятий столько, что сегодняшний ночной сон, возможно, был последним из нормальных. И я очень надеюсь на это, на то, что кто-нибудь мне спать больше не даст, и что это будут не плакаты и не мои пустые мечты. Викуша возглавляла "Линейку" как военачальник, стоя перед всем лагерем натянутой строгой струной. Подойти к ней после мероприятия и поговорить о моем месте в команде вот так, нахрапом, я так и не решилась, хотя плелась за ней следом почти до самой административки. Времени у меня нет, сразу после завтрака наши будут собираться и программу выбирать, распределять роли тоже будут сегодня, так что если я сейчас не буду зачислена, то и места мне в команде нет.
  Ну почему меня так пугает эта женщина? Что в ней такого? Почему от нее у меня стынет кровь? Это какой-то детский страх? Вырастая внешне, все равно остаешься маленьким внутри, а Викушу я начала побаиваться еще на нашей совместной лестничной клетке, впервые я ее там увидела, мне было тогда лет пять. Викуша со своим звездным сыном хоккеистом Антом Горленко живет у нас с Зоей за стенкой, соседка она наша, и никакого соседского панибратства у нас с Викушей не вышло, только особая припахаловка, раз она меня знает вроде как лучше всех. А это значит, она же первая меня и завернет из команды по той же причине, ей ли не знать, сколько лет я ходила отмороженная, читай, сумасшедшая! Может, мне Викушу к стулу тайно приклеить, а потом помочь оторваться, и тогда в благодарность она зачислит меня хотя бы в список запасных?! Или пусть ее украдут инопланетяне, препятствие испарится, а потом они ее обязательно вернут, помолодевшую и довольную, но я-то уже в команде и давно оправдала все мыслимые и немыслимые надежды!
  Вот в таком раздрае и самоедстве я приволоклась в столовую, никого не видя и не слыша поначалу, и, конечно, позабыла снять этот душащий галстук, завязанный впопыхах прямо на голую шею, рубашкам я предпочитаю майки, и тут же раздался издевательский смешок Ленок-Пенок. Ну, у нас по статусу с атрибутами советской власти на досуге появляться не стыдно только алебастровым пионерам, это значит, я упала ниже плинтуса в рейтинге общественного мнения. Так еще сижу на лавке за общим столом, озираясь как дура под общий смех, и никак не пойму, что со мной не так? Со спины ко мне подошел Ванька, развернул на мне галстук, развязал его, сунул себе в карман и пошел по своим делам. Мой молчаливый герой, он обиделся на меня за то, что я на него вчера обиделась, и спасает от ляпов, которыми богато украшена моя социальная жизнь, теперь, молча. Горелке Ванькино благородство очень не понравилось, он вроде как ее кавалер, а я как кость в горле, никак она не может от меня избавиться.
  Так он сам, я к нему и не лезу, к этому Ваньке! С тех пор как мама погибла, он меня опекает не стесняясь, мы действительно за это время стали друзьями, и пока я была в малышовой категории, это никого не смущало. Но последние пару лет напряжение вокруг наших отношений у общественности нарастает - все Ванькины невесты, а он парень непостоянный, стали мне вдруг врагами, и временами они открыто проявляют свою агрессию. И я их понимаю, мне будет дико неприятно, если мой парень станет так себя вести с какой-то там девицей, вот честно! Потому я Ваньку вразумляю, что это неправильно, все-таки я ему не родная сестра, но ничего не меняется, дистанцию меж нами он принципиально не держит, его чрезмерное внимание ко мне по-прежнему всех напрягает и особенно меня.
  Валевского в столовой вообще нет и не было, наверно он питается духом святым, не иначе. Егор, взъерошенный с утра, взял на раздаче свою порцию завтрака и уселся рядом, повернулся ко мне глаза в глаза:
  - Ты чего хмурная? Из-за этого, Маслова, нашего вожатого? Слышал вчера этот прикол, про "девушку моей мечты", кстати, поздравляю, лихо ты начала сезон!
  Егор схватил граненый стакан за самый ободок - уж слишком чай горячий, а подстаканников нам не выдают, таких как принято в поездах дальнего следования. Жаль, мне нравятся серебром кованные пахнущие железом подстаканники, и уехать куда-нибудь прямо сейчас тоже понравилось бы.
  - Это не я начала, и при мне все было без приколов, ровненько...
  Скукожилась я за столом, хотелось стать меньше, высохнуть в невидимку, представляю, как все хохотали, когда Женька это говорил, и не над ним смеялись, а надо мной... Да он практически шутку сезона сварганил!
  - Да ты не бери в голову! Женька хороший парень, они, спортсмены, которые со сборов не вылезают, все немножко недоразвитые в плане отношений, он сам еще не совсем вырос. Ну не умеет он с толпой подростков обращаться, да и с девушками видимо тоже!
  Егор жевал, играя бликами отсветов на скулах, поросших мелкой еще щетиной, рядом с ним, несмотря на все смешки за моей спиной, и уже слышу фразу "девушка мечты" в перевертыше-издевке, мне спокойно, словно я защищена ото всех невидимой стеной. Егор рядом, но всю жизнь он меня стеречь не станет, так что пора отбиваться от насмешников самой.
  - Этот Маслов мне говорил, что с детьми общаться не умеет, так чего в вожатые пошел?!
  "И сидел бы в Спортивном", - продолжила я про себя, вот на хрена мне такая слава? Теперь так засмеют, что ни один парень ко мне не подойдет...
  - Так я его уговорил! Сама знаешь, с бабами мне тяжело работать, и толку от них в старшем отряде как от педперсонала всегда мало, а то и проблемы одни. И сама забей на дур, столько их еще будет с их сплетнями!
  Егор встал, собрал посуду, он успел закинуть в себя завтрак, и куда-то сорвался.
  И правда, история с Егором случилась очень некрасивая в прошлом году, девица одна, наша на тот момент вожатая, сильно в него втрескалась, а как я понимаю, он с ней даже не встречался, его постоянная пассия - Полина Соболева. Так вот, эта наша вожатуха доставала Егора и доставала, и конечно ни хрена не делала из-за расстройства психики, только истерила, а потом и вовсе срезала себе вены... Выжила. Но осадок остался у всех. Так что получается - весь сезон мы будем наблюдать Женьку, для Егора совершенно неопасного, но как оказывается, он парень с вывертами из-за дикости своего горнолыжного воспитания.
  Наташка вытащила меня из столовой прямо в радиорубку, и только на винтовой лестнице я поняла ее план:
  - Там Аленка с Валевским, он что-то с аппаратурой делает, а эта уже музыку для шоу у него клянчит, словно это все, что нужно сейчас команде! Короче, ее понесло! Но при нем она не сможет тебя выпихивать без шанса! Зуб даю! Возьмется и замолвит слово перед Викушей! Аленка же тоже ее боится, но это слишком, отказать тебе перед Валевским, точно захочет перед ним повыпендриваться! Ты же ее знаешь, она своего не упустит, и на этом можно сыграть, раз поддержки от нее не дождешься! И чего мы с ней такой дружим?! Пошли!
  Наташка и тактик, и стратег - всем угодила, а Аленку мы просто любим, хотя знаем, какая она... Без стука мы ворвались в рубку, и я сразу заметила, что Аленка очень этим недовольна, мы нарушили такую интимность! Мне стало неловко... Японке по фигу эти сантименты, она реализует план спасения обездоленной души, то есть меня. Ромка сидит под тумбой в проводах на полу, а Аленка ему голыми коленками торчит почти в нос.
  - Привет, а мы за вами, все уже ждут в актовом зале, пошли, а то разбегутся! Давай Сашку на прогон возьмем сразу? Викуша не заметит, а потом оставит... Да у Сашки все получиться, она в "Березке" все-таки танцует...
  Наташка включила святую невинность, словно и не было вчерашнего разговора. Алена недовольна.
  - Мне Викуша лично сказала: "Зарецкую не брать".
  Алена выдала какую-то новую особую информацию, заставившую меня застыть в холодке предчувствия полного провала.
  - Отчего такая конкретная дискриминация? - спросил Ромка и высунулся из проводов.
  - Да Сашка каждый год просится, а Викуша... считает, что на сцене должны быть только яркие девицы, без сиротства. Это Викуша так сказала, я не хотела тебе говорить! Ну что я сделаю? Викуша меня пропечатала по полной! Ты посмотри, какие у тебя штаны!
  Алена тряханула в меня рукой, а я покрылась инеем от стыда, может, я и правда никуда не гожусь? Ну да, на мне не левайсы сейчас, а просто штаны, но и крутые версии тоже ничего не меняют, все мои страхи оправдываются, даже если я вся в золото отольюсь, перемен во мне никто не заметит.
  - Вот Викуша стерва! Сто раз стерва! Причем тут штаны, если у нас театральные костюмы! Да я Сашке все свои вещи отдам в носку! Даже у Викуши таких нет! Сашка, забирай все!
  Наташка покраснела от негодования, а я примерно такого и ждала от Викуши, видимо я хорошо ее чувствую, от того и не смогла ни о чем ее просить, зачем, если она уже приняла решение?
  - Викуша - дура! Зачем ей Сашкины коленки, их и так слишком много на команду, твои, Савицкая, тоже годятся! А вот кто ей программу сделает? Планку-то пора поднимать, если Викуша Кубок так хочет, это Викушина заветная мечта, не наша, нам-то всем потусоваться достаточно! Так что режиссировать пора Сашку ставить, только текстов явно недостаточно.
  Ромка не поднимался от своих проводов, и я озадачена, чего у него там на лице при этом написано, и посвященность его меня смущает.
  - А ты откуда знаешь, что Зарецкая тексты пишет?
  Алена сначала обрадовалась, когда он про коленки заговорил, но быстро посерела, просела лицом.
  - Последние три года стиль сильно изменился, значит, Егор это дело совсем забросил. Ну, так понятно, Савицкая, что это не твое...
  И я совсем обалдела... Неужели Валевский отслеживает мою тайную карьеру?
  - Ты ему сказала? Вот сука, я и не ожидала, что ты такая... сука!
  Алена адресовала это мне.
  - Савицкая, я ж все объяснил, тут нет подстрочного текста! Вот поэтому я и понял, что пишешь не ты... И Викуше пора сказать, тогда, может, и выйдем хотя бы в Финал. В "Факеле" у ребят очень крутая программа, я кусок видел нечаянно, они-то еще неделю назад из своей Игарки приехали и сразу пахать. И вообще, Зарецкая, нельзя так к своей интеллектуальной собственности относиться, я свои песни задаром никому....
  Но я его уже не слышала, а видела, что делалось с Аленой, что-то не очень хорошее...
  Она вдруг сорвалась с места, резко отбросила меня толчком в стену и выскочила вон! Наташка не ожидала такого поворота никак и с круглыми глазами побежала за ней, а я присохла к табуретке, на которую стекла от невыносимости произошедшего.
  - Ничего, отойдет... Ну не тянет она, кто-то же должен ей это сказать! И как-то это гнусно, не брать тебя в команду... Сильно зашибла? Извиняюсь, не думал, что Савицкую так снесет! Вы же подруги... Мне твой Ветров голову оторвет!
  Ромка стоял надо мной во весь рост.
  - Ты ему не говори, и я не скажу... с Аленкой я никогда в жизни еще не ссорилась! А теперь она меня ненавидит...
  Знал бы он, какие ставки в игре, и все на него. Алена мне этого никогда не простит, такого позора, я ее знаю... От стресса я и забыла, что тут тот самый, нереальный Валевский, он вдруг стал человеком.
  - Пора начинать ссорится, она на тебе воду возит... Пошли, пока эта ее выходка не переросла в мелкие пакости.
  И мы вместе появились в актовом, где уже собрались все.
  Алена тоже была в зале вместе со всеми, словно и не было выхода гнева, меня она в упор не увидела, между нами выросла не стена, а межконтинентальная возвышенность. И конечно я буду наказана, я замахнулась на святое, на ее святой образ перед Валевским, и пусть все вышло само, все равно я виновата! Уверена, что Алена оценивает все именно так, я ее знаю как никто... Что делать? Горечь отравления ситуацией кисло-зловонна, как исправить ее, вернуть все обратно? Но вдруг пришло понимание, трезвое, как морозное утро: нельзя исправить то, чего не было, я не предавала Алену... Села я в дальнем ряду, мне хотелось забиться в безызвестность, обезличенность, чтобы не тащить этот груз, не отвечать за него. Валевский прошел в центр, занять свое привычное место. Наташка пересела от команды ко мне:
  - Викуша такая стерва! Как она могла!?
  От Наташки так и исходит волна праведного возмущения, наэлектризована и током бьется, ее волосы намагнитились об искусственный чехол кресла.
  - Ну и как она? Земля шатается, или она просто со мной не разговаривает?
  И я кивнула в сторону Алены, сидящую к нам спиной в первых рядах.
  - Да полезнее будет, чтоб Алену совсем ушатало! Все равно это должно было случиться, если бы не Ромка, я бы этот вопрос сама подняла! Так я решила и сказала вчера об этом вслух! И с Валевским согласна, она не тянет... Ну, а эта ее любовь... не верю я ей, нечего на пустом месте трагедию играть, это ее болезненное самомнение и ничего больше!
  Вот никогда не думала, что в таком споре Наташка возьмет мою сторону, всегда считала, что это они со мной дружат, а я третья, но меня это не радует, зачем нам нужен такой разлад?
  - Что Алена сказала? - спрашиваю, хотя и так знаю ответ.
  - Сказала, что тебя ненавидит, и это нормально, чего от нее ждать-то?!
  Не успели договорить, в зал приплыла царствующей манерой Викуша, она сразу обратилась к Алене, игнорируя всех других за ненадобностью, но Ванька подошел к ним, и через секунду Викуша обернулась, посмотрела на всех и на меня в частности:
  - Ко мне тут поступила информация, Савицкая, ты использовала тексты Зарецкой? - и Викуша повернулась снова к Алене.
  - Не совсем, много моего, ну брала что-то, она ж учитанная!
  Члены команды не были потрясены комментарием Алены и даже засмеялись.
  - Зарецкая не может работать на сцене, мы все знаем это, поэтому поступим так, раз нам нужен Кубок: Зарецкая режиссирует и готовит тексты, все остальное как обычно, Савицкая - капитан!
  И Викуша повернулась к команде, оповещая своим решением всех, естественно не спрашивая ничьего мнения.
  Викуша меня потрясла своим решением, оказывается, так все просто! Ура! Я счастлива! Это же то, что нужно! Да еще без пыток выступлений на сцене! Но Алена высказала свое веское слово:
  - Я с ней работать не буду! У меня, может, личная жизнь пропадает, а я тут торчу, приехала в лагерь, только чтобы вас всех поддержать! Это вы меня просили, Виктория Павловна, не бросать команду в последний сезон, и что? Да ради бога, уеду и все! Но с ней работать не буду! Надо же, нашли талантище! Это я сама все делала, где она была, когда я отдувалась на "Капитанском зачете"? Так что вот так, берите Зарецкую, а я сразу и отваливаю!
  Алена меня закопала, упало внутри все, и уже тряслась губа предательски, ну не готова я к такому, а Пенки-Горелки откровенно надо мной насмехались, развернувшись в мою сторону. Викуша слегка подняла бровь, дивясь такой Алениной наглости - она царице посмела выставлять условия, ухмыльнулась уголками красного рта и выдала:
  - Хорошо, Алена, раз это я тебе все навязала, давай сделаем иначе, - Викуша обернулась снова к команде. - Савицкая готовит к "Открытию лагеря" свою программу, но вообще без участия Зарецкой! Все материалы верни, ясно?! - она снова обратилась к Алене персонально. - А там и посмотрим, что у нас вышло! Все, работаем!
  Викуша похлопала командно в ладоши, распорядилась еще о чем-то и ушла.
  Алена торжествовала! Над кем? Надо мной? Что это такое? Мы же лучшие подруги столько лет! И она знает, зачем мне нужно в команду, это не каприз, не самоутверждение, я с ней не соревнуюсь! Мне по фигу кто где первый, это не мои категории; глаза уже щиплет, веки отекают и мешают держать удар.
  - Ну, ты и стерва, Савицкая!
  Это Муха, неожиданно для меня его заступничество...
  - Вот зараза! Совсем границ не сечешь? - Наташка на Алену наезжает, а девицы Пенки-Горелки смеются, их радует такой публичный разлад меж нами, они-то часто собачатся, а мы впервые. - Как ты так можешь!
  Наташка уже соскочила с места и устремилась в первые ряды, она прямых конфликтов не избегает, не то, что я, так и сижу, вжавшись в стул.
  - Да Савицкая так одна останется, и командовать будет некем! - это ощетинился Ванька. - Я пас, в такие игры не играю.
  - Ну и вали, Аленка не заслужила, чтобы ее сливали! - это Бабочка, а Горелка смотрит на меня зло.
  - Ага, как вы можете бездарностью меня выставлять!? Я три года капитан, это я тут все делаю! И никто из команды с Зарецкой работать не станет! Правда!? Никто не захочет позориться...
  И я уже не стала это дослушивать, сил никаких нет, я убежала.
  Слезы стояли в глазах, набухшее рыдание уже перекрыло горло, выскочила я не на площадь, только бы не наткнуться на толпу, а за кухни, туда, где кучкуются подсобки хозяйственные. Ну и уперлась в Женьку Маслова, которого так и не видела со вчерашнего общения в автобусе. Вот очень он мне сейчас нужен!
  - Ты куда? Ты чего такая?
  Он задержал меня на выходе из предбанника столовой.
  - За картошкой!
  Ляпнула я первое, что легло на язык, только бы не зареветь.
  - За какой картошкой?
  И мы уже вместе вышли через распашные двери и двинулись к складу.
  - За обычной! Ведра два не меньше, пора выписать, а то нечего будет жрать на костре всему отряду! Эти кастелянши после смены уже ничего не дают принципиально, и картошку вечером уже не светит достать!
  Говорила я чистую правду, и под ней моя трагедия улеглась, спряталась от чужих глаз.
  - Сама что ли понесешь?
  Женька от меня не отставал.
  - Зачем? Главное, картошку выписать и получить со склада! И пусть стоит, кто-нибудь притащит потом...
  - Ну и заберем сразу, а то я все еще не понял, что должен делать?
  Выглядит он и правда растерянно, а я вроде как уже знакомый человек в чужом коллективе.
  - И где ты был тогда? Еще вожатым называешься?
  Это так, я не подкалываю его, а просто болтаю, нос то у меня все еще слезно-мокрый, надо себя отвлекать, как угодно.
  - Так в Спортивном и был, программу тренировок собирал, с тренером договорился, но теперь все, туда буду только по утрам уходить, так что я вовремя тебя встретил и сразу в дело!
  - Да уж, вовремя...
  - Вчера я, кажется, что-то не то ляпнул? Ты не обижайся, сам не понял, что сказал...
  - Слушай, столько обрывочных версий дошло, что неохота и разбираться, не до обид...
  Ну вот, пореветь он мне не дал, и в горле застрял нереализованный сухой комок.
  Подошли к хозяйственной части, девки, поварешки и кастелянши, курили на улице, при проявлении Маслова в зоне видимости все разом стали менять свои размазанные позы на стратегические. Одна выгнула бедро и взяла сигарету в руку томно, как представительница старого Голливуда, другая быстро стянула колпак, раскидав по плечам действительно очень красивые, локонами волнующиеся волосы, третья сплюнула, видимо, это и есть ее коронный трюк с парнями, действующий от обратного. Женька, как и положено, ничего не заметил, но на радость девицам вести переговоры решил сам, он же вожатый!
  - Так, мы из Первого отряда, нам бы выписать два-три ведра картошки на запланированный "Костер".
  И он строго посмотрел на девушку, ну он же на работе.
  - Хорошо, - плевальщица понежнела лицом. - Только ведер нет, даю мешками.
  Она сказала это так нежно, как будто ее стихия не овощи в комьях грязи, а тюльпаны и версальские сады.
  - Мешками берем?
  Женька задал мне вопрос на полном серьезе, ну не знает парень, как берут картошку на костер, а девицы разом заулыбались такой милой шутке.
  - Берем! Пойду я бумажки позаполняю для бухгалтерии, накладную возьму, а ты тут сам с девочками пообщайся! Картошку к нашему корпусу можно отнести и под пожарную лестницу бросить.
  И я побыстрее ушла, и действительно в бухгалтерию.
  
   * * *
  После ужина весь отряд собрался на веранде со всеобщим ожиданием-предвкушением в глазах - что еще лучше ночного костра с печеной картошкой и купанием в ледяной воде Маны может открыть сезон!? Костер до утра!!!
  Мне всегда сложно собираться в тайгу, пока ночи не прогретые, очень я мерзлявая, потому одета как капуста, потеплее, и армейские сапоги на ногах впридачу, травмы обычно достаются мне, и такая обувь просто сущая необходимость. Пенки-Горелки-Бабочки нарядились, как и положено профессиональным красоткам - все самое лучшее сразу, что подразумевает отсутствие теплой одежды; греет их счастье всеобщего внимания, а к нарядам прилагаются всякие ужимки с соответствующей театрально-кружковой жестикуляцией. Конечно все на своих местах: Валевский с Бабочкой, Ванька с Горелкой, Муха с Пенкой, стоят парочками во главе процессии, как женихи с невестами на массовых студенческих свадьбах, а мы все их гости, только одеты мрачновато для такого случая.
  Конечно, Ванька принялся меня жалеть после собрания, но мне было стыдно перед Ромкой, что я так бездарно профукала свой интеллектуальный труд, ведь я весь год готовилась к этому Фестивалю, так заодно и лучшей подруги лишилась. И я не стала слушать их жалости! Вот стремлюсь от жалости избавиться, но все равно постоянно становлюсь жертвой, так не только мне самой, а еще и другим все про меня понятно, не могу так больше! Ну их всех с их жалостью...
  Женька Маслов меня сильно порадовал, объявился не с барышней, а сразу с тремя - ни одной красотке возле склада не смог отказать! Девчонки не конкурировали, счастливы и все время чирикают, прижимая к себе чайники и всякие другие костровые полезности, хорошие девчонки! Егор тоже натащил невест три штуки: Надька-Полина-Светка, вожатухи из малышового отряда еще не сдали свои позиции, так лагерные звездени гуляют пока до утра; правда, Егоровы девицы всегда сами по себе, обычно он занят рабочими вопросами, а не пионерлагерными прибаутками.
  Из корпуса вышла Алена и стала общаться с нами как ни в чем не бывало! Наташка на нее злилась даже больше, чем я, но я не хочу противостояния, и обиды во мне нет, только глубокое сожаление, что так все вышло, сама Алена, как умеет круто заварить скандал, так способна его и игнорировать:
  - Ну, ты и оделась, Малая, кошмар! Ты так никого себе не найдешь! Думаешь, на костер картошку жрать ходят? Ночной костер нужен, чтобы парня зацепить, не зря там так много кустов!
  Конечно, Алена меня задирает, но так она общается со мной всегда, в такой наставнической и издевательской манере одновременно.
  - Ну что, Алена, типа, победителей не судят? Только ты по своим идешь, ты Алена такая дура, Сашка-то тебя любит...
  Наташка никогда не ищет удобных моментов, говорит все и сразу.
  - Мне не нужна ее любовь, не надо меня было унижать при Ромке! Но сейчас все на месте, и я не в обиде, а вы как хотите, можете отмораживаться.
  Алена сделала лицо показушно-независимым.
  - Да не собираюсь я отмораживаться, никто такого не хотел, я такого не хотела! Никто не собирался тебя унижать!
  Не оправдываюсь, это мои чувства.
  - И я так не хотела, так получилось! У тебя так, у меня вот так! Квиты?
  Алена абсолютно собой довольна.
  - Алена, ты такая дура! Глобальная! Но морозить тебя игнором, как любишь делать ты, мы не будем.
   Наташка закрыла тему.
  Колонна двинулась сначала вдоль ограды вниз, под холмы, там через восточные ворота уже прямиком в лес, короткой дорогой к отростку-ручью, что ответвился от Маны. Здесь потрясающий вид на несколько одиноких Столбов из красного гранита метров в двадцать высотой. Каменные глыбы словно выросли прямо из земли не по геологическим законам, а как обычные елки и сосны, стоят как живые, одухотворенные существа, подсвеченные подслеповатой луной. Ручей со студеной водой плещется на плоских валунах, стекая в очень глубокую заводь, а лихие выпендрежники непременно ныряют в хмурую яму оголтелой головой. Впрочем, кто бы говорил, меня все равно в лихости никто не переплюнул, без страховки по скалам никто не лазает! Может, я из какого обезьяньего рода, и его базовые навыки торчат у меня иглами в генах как насущная потребность и требуют: "Лезь на скалу, лезь"!
  Это Зоя во всем виновата, после того, как мой дед пропал в тайге, их экспедицию так и не нашли, у нее сформировалась потребность рисковать без толку, а у нас в Крае такие богатые возможности с нашим заповедником "Столбы" открываются, так еще и фильм "Высота" сделал свое дело; бабушка втянулась, и альпинизм стал ее страстью, примиряющей с жизнью без деда. Именно поэтому она так и не вернулась в Москву - скалы и дед, дух которого явно где-то тут, держат ее в жизни прочно; у Зои за тридцать лет увлечения альпинизмом не было ни одной хоть какой-то травмы серьезнее растяжения. В повседневности бабушка занимается делом по профессиональному призванию, работает в самом большом архиве Сибири и Дальнего Востока, она "Институт Востоковедения" когда-то закончила и знает языки, которых на Земле уже нет. Так получилось, потерять и бабушку после смерти мамы я никак не могла, замолчала я тогда не потому, что тронулась от горя, а хотела, чтобы меня оставили в покое и дали быть всегда с ней рядом, с бабушкой. Всегда и везде! Несколько лет я ходила за Зоей по пятам, и даже сезон в лагере в тот год пропустила, но оставить ее наедине со стихией неведомого, непонятного мне зла, которое так искалечило мою семью, я не могла. И этот опыт принес свои побочные плоды, теперь я ориентируюсь в любой документации как заправский архивариус и ползаю по скалам дико, как обезьяна! Веревки, крючки и страховки мне только мешают, так что даже сейчас, в темноте, подсвечивающийся лунным светом гранитный бок скалы не дает мне покоя, привлекает уступами и впадинами, и я внутренне выстраиваюсь на его абордаж - руку сюда, ногу туда... Говорю же, у меня генетическое расстройство! Но лихо я забираюсь только вверх, вниз спуститься получается не всегда, и с вертолетом меня со скал снимали не раз, так что сегодня я воздержусь от сумасбродства. Этот конкретный столб вообще не имеет пологого склона, сидеть на его верхушке всю ночь мне неохота, и я отвернулась от него, чтобы он меня не соблазнял.
  Наша огромная компания костер насобирала в человеческий рост, сухие сучья быстро прогорели до угля и над костром поставили чайники, а в золу побросали картошку. Мы с Наташкой уселись на бревно, а Аленка нас покинула, что сняло напряжение, видимо, это все так и останется во мне, не растворится. Наташка смотрела в основном на новеньких, конечно, на парней, бегать по кустам она не собиралась, но любовь тоже должна с чего-то начинаться! Вот она и пялится на всех подряд - кто зацепит ее через внутренний импульс? Выгодным умом Наташка жить даже не собиралась: "Это противно моей богатой природе", - так она сама выразилась.
  - Смотри, чего Муха с Пенкой творят, прямо в засос, пошли бы на речку, нет же, им нужна публика!
  Наташка сплюнула на такую показуху.
  - Так Муха тебе на глаза все делает! Он вообще тебе не нравиться?
  Все знали, что Муха по Наташке давно сохнет.
  - Не-а, ни за что не берет, у нас темпераменты разные! Но особенно меня этот его друг Толик Уткин смущает, он же хоккеист и старше всех нас, чего он за нами таскается? Он мне прямо неприятен, хочется обходить его стороной, особенно в темноте, то ли мысли у него дурные, то ли сам такой смурной? Муха ведь не такой, чего он с ним связался? Вот почему Кира Железняк так же часто к нам не приходит? Он же тоже их друг!? Против таких хоккеистов, обаятельных, я ничего не имею! И я знаю, тебе Кира нравится!
  Наташка хитрюще на меня смотрит.
  - И что, он тоже понял, что я на него пялюсь?
  Покраснела я точно, повезло, что кругом темень выдри глаз, а пылающий костер черты лица засвечивает добела.
  - Нет, ничего не заметно, но я-то специально за тобой следила! Не может так быть, чтобы девчонке до шестнадцати лет не нравился никто. Когда ты со мной на игру к Антону Горленко ходила, я видела, как ты на Киру смотришь, с улыбочкой такой довольной, словно гордишься им.
  Наташка уже несколько лет очарована сыном Викуши, известным в нашем городе хоккеистом Антоном Горленко, вот мы и посещаем все его игры. Кира тоже хоккеист, только сборной нашего лагеря, и мне он давно нравится - он мой личный выбор, настоящий парень, а не образ, навязанный мне бессвязным бессознательным. Да, мне тоже жаль, что Кира сейчас не с нами, а противный Толик тут.
  - Смотри, чего эти дуры творят! Чего парня задирают? Где твой Ванька, почему он не с этой Горелкой! Боже, какая же она дура!
  Наташины комментарии бессвязны, но мне логичны и понятны.
  Наташка не приемлет Таньку Горелову категорично и бесповоротно, и у нее есть на то свои особые причины, семейные: они сводные сестры, мама Наташки и отец Таньки поженились и стали семьей. Наташка этого родства чисто психологически не вынесла, занимать одно пространство, такое, как общая комната, смешиваться энергиями с Танькой - для нее никак невозможно, настолько они абсолютные полярности в этом мире, и Наташка переехала к отцу... Ну и я бы слегка ненавидела девочку из-за которой не могу нормально общаться с собственной матерью!
  А напротив уже разыгрывалось настоящее шоу для взрослых! С нами на костер пришли несколько спортсменов, с ними новенький Митяй, тоже хоккеист, он высокий и страшно хорошенький, но еще совсем зеленый. Вообще-то он мой ровесник, но для наших девиц, Горелок и Пенок, он - малыш и лучший объект для домогательств, не злых, а телесных, и я небезосновательно подозреваю, что с малосимпатичным парнем они бы так себя не вели! Горелка уселась мальчонке на коленки всем своим сексуальным естеством и пыталась запихать ему язык в ухо, Пенка прикрыла его собой сзади, утираясь сверху о его лоб вылезающей из майки грудью - такая мерзость! И Наташка уже на рогах стоит, не любит она, когда милых парней обижают развратные фиктивные сестры! Но все же с усилием над собой она решила переключить внимание и не создавать конфликт, развернулась от постыдной сцены в другую сторону:
  - Слушай, не пойму, что за тусня у старшего поколения!? И что тут делают эти невесты-поварехи, если Женька номинально твой жених? А Надьки-Светки-Полинки вообще подозрительно себя ведут, смотри, как Надька этому Женьке шею-то наглаживает! Да у них отношения! Сто пудов!
  Наташка даже присвистнула, дивясь своим догадкам.
  - Это почему?
  Жениха я пропустила мимо, а разобраться в тонкостях чужих сердечных страстей очень даже поучительно.
  - Ну, как-то слишком это движение интимно, значит у них физического барьера нет, а он делает вид, что не замечает Надьку, то есть они точно не пара, по крайней мере сейчас. И эта Света Долецкая кривляется, как без костей, явно Женьку зацепить мечтает, и на Надьку смотрит как на мерзавку! Ну и подружки! Вот Полине Женька неинтересен по-чесноку, вообще на него не реагирует!
  Полина в этот момент стояла перед Егором и что-то образно и шумно рассказывала.
  - Знаешь, мне странно видеть Полинку рядом с Егором... Она как начала с Первого отряда за ним бегать, так свою линию и гнет, уже почти догнула парня, но у них ничего не выйдет.
  Наташка смотрит на героев своих версий, как книжку читает.
  - Почему? Они несколько лет встречаются!
  Ну неопытная я, такая мудреная наука - эти отношения полов, а Наташка все сечет.
  - Она дерганая, выступает, словно до сих пор на сцене, так и не рассталась с ролью капитанши? Неужели это ее единственное достижение!? Ты Полинку видела хоть раз нормальной? О чем они с Егором говорят вообще?
  Наташка даже руку подняла к затылку в озадаченности.
  - Так они и не говорят... Может, им незачем?
  "Мало ли чем она его держит", - думаю я про себя.
  - Да так и есть, что они наедине не разговоры разговаривают, но значит это не отношения, и мне жалко Полину... Егор вообще на Надьку все время пялится!
  И Наташка вытянутым подбородком показала мне направление Егорова взгляда.
  - Да ладно! Надька, конечно, красивая, блондинка мерлинмонрошная, жеманная вся, но Полинка прикольная, ногастая, Надьку и не видно за ней. Знала бы Полина, что ты ее жалеешь! Да она первая акула лагеря и всем парням нравится... Хотя, нет, первая акула у нас теперь Алена.
  И от собственного комментария меня кольнуло.
  - Это точно! Вот интересно, почему бы этой Алене-акуле не уехать к своему богатею, если у них все так зашибенно?! Не из-за Валевского же она тут торчит!? Как вообще можно было влюбиться в этого избалованного мажора!?
  Наташка в искреннем недоумении, и вот я собственно тоже - как меня то угораздило?
  - От мажорки слышу! Горелка так бесится, потому что твой отец только тебя так балует, а вы вроде как сестры! Таньку сильно калечит, что ты такая вся крутая и пофигистичная! Тут вы с Валевским близнецы - он пофигист махровый! Наверно только Ромка нашу Викушу не боится...
  - Конечно, я бы тоже никого не боялась, если бы мой дед был Меркулов! Малая, ты подозрительно много про Валевского знаешь! Вот этого я точно боюсь, не хватало чтобы и ты на него запала - он редкий паршивец!
  Ну она и прозорливая, меня аж ошпарило от ее догадок!
  - Да это Ванька все, о ком нам еще говорить...
  Ну так это правда, бывает что и так.
  - А эти два друга тебя на досуге перетирают? Валевский так подозрительно осведомлен о твоих талантах и мечтах! Слушай, я так тебе завидую...
  - Почему вдруг?
  Вот уж странно.
  - Ванька так тебя любит, меня бы кто так, и если бы не эти ваши странности, были бы вы самой крутой парой, нет, самыми счастливыми...
  - Так мы и так счастливые, я тоже Ваньку люблю, может, поэтому и счастливые, что страстей нет, я бы не хотела все испортить...
  Про Ваньку я могу спокойно болтать.
  - Да все с вами ясно, вы бесполые...
  - Ну да, по отношению друг к другу...
  И я задумалась о своем, а Наташка снова наблюдает нервно выходки Пенок-Горелок.
  - Сашка, я не могу смотреть, как Горелка хорошего парня портит! Взгляни острым взглядом, этого Митяя надо спасать от развратницы, она ему языком уже в глаз залезла. Или все это ему самому нравиться?
  Наташка как-то слишком назойливо теребит ленточно-блестящую прядь волос.
  - А какая тебе разница? Спасать так спасать!
  Ну да, парень слишком мил, и девки просто так свою жертву не оставят, пока их женихи разбежалиcь: кто ныряет, кто рыбу сачком пытается выловить.
  - Если ему это нравится, то и спасения он не достоин!
  Наташка в сомнении качает головой.
  - Ну, вот что скажу... это все точно не нравится его сестре! Слушай, а они-то настоящие близнецы!? Только вот не очень похожи... кажется, ее Марина зовут, она из Второго отряда? Смотри, эта Марина просто в ужасе! А если это так, то и Митяй не такой, это не его привычное состояние - с девицей во рту, он не Валевский! Мой вердикт: парень растерян, он просто не владеет ситуацией по неопытности, пора спасать!
  - Честно-честно? Я не буду сама себе дура? А вдруг он будет не рад?
  Наташка нервно кусает губу.
  - Наташа, вот увидишь, он еще и молиться на тебя начнет!
  И я хихикнула, не сдержалась.
  - Это перебор... ну, я пошла!
  Наташка рванула в бой, ну такая она, без барьеров! Подошла ко всей компании вплотную, взяла за руку Митяя, выпутала его из девок и потянула за собой, обернувшись к немного растерянной Горелке:
  - Парень мой, еще раз такое безобразие увижу, получишь под глаз яркую причину моей маме жаловаться, а мама только разведет руками: "Ну нет со мной никакого сладу"!
  Наташка конечно обращалась к сестре, это очень личный конфликт.
  - Ты чего о себе возомнила! Может, Митяй не хочет с тобой идти? Может, ему монголки не по вкусу? Знаешь ли, такая экзотика на любителя!
  Пенка встала в расхлябанную позу, а зря, сейчас она в глаз получит, а не Танька.
  - Пенка, еще одна такая мудрость, и я тебе нос разобью сразу до хирургической травмы! Да нет, прямо сейчас сломаю, наглядно! - Наташка наскоком подскочила к Пенке, та ее выше и крупнее, но Пенка с визгом побежала за спины вожатых. - Весь сезон меня обходи!
  Наташка развернулась, разрезав темное пространство еще более черными волосами, взяла Митяя, который выше и крупнее ее вдвое, за руку и увела.
  Да, урок действительно получился наглядный! Все рты на поляне у костра открыты! Ну, Наташка не девица, а стихия из породы ураганов и прочих опасностей, связанных с разрушениями ландшафта простых смертных, если они такой природой так беспечно пренебрегают. Право, не стоило Пенке так обзываться, глупая, ничего в красоте не сечет! А Наташка и не болтает, ей нос сломать даже парню ничего не стоит.
  Ко мне подсел Егор, он был не сильно впечатлен Наташкиной выходкой, уверена, он даже ждал, когда она этот вертеп раскидает, можно сказать, на нее была вся надежда! Егору пионерок от парней за волосы оттаскивать вроде как не с руки, они уже не дети, а Наташкина реакция предсказуема и в ее логике логична. Егор передал мне крепкий травяной чай:
  - Держи, совсем задубела. Ну что, твои подружки зажигают по полной, а еще сутки первые в лагере не закончились, и что дальше будет?! Мне тут доложили про выходку Савицкой, так даже я был удивлен! Как вы с ней до сих пор ладили!? Сильно расстроилась?
  Егор развернулся ко мне всем корпусом, сидя на бревне, и внимательно ищет эмоции.
  - Не то слово! Надежда была... Ну а кто сказал что мы выиграем? Может, вся эта суета не стоит того, чтобы терять подругу? Чувствую, что все...
  Прихлебываю зеленую жидкость, и она пробивает мое окоченение.
  - Выбрось ее вообще из головы, эту свою Алену! Что хотел сказать, давно надо было... ты не переживай так, мы обязательно съездим с тобой в этот Краков и без этого Кубка. Обязательно! В этом году меня не отпустят, там большое дело в отделе, но потом я найду возможность, так вместе и поедем. Ну не рвись ты на части, оно того не стоит!
  Конечно, для меня такое его обещание стало новостью, но если учесть особую связь между нашими семьями, то иначе и быть не могло, это же Егор...
  - Не слишком ли это? Ты не обязан... Мне нужно приехать именно с Фестивалем, я хочу найти отца, иначе как я его найду? Если мама все организовала через отца в Польше, если все что связано с Фестивалем там сделал он, то и данные о нем в документах есть. Ты знаешь, сколько я запросов отправляла? Официальных! И ничего! Если мы придем туда с улицы, никто не даст нам никакой информации. И он никогда меня не искал! Что там случилось? Но он же все знает! Я осталась одна! Вот если приедет коллектив, мы попадем точно на место, тогда я сама разберусь, знаю, что и как искать, а потом я просто посмотрю на него... Пусть он не въездной, пусть у них ничего не вышло с мамой, но я-то есть, я должна знать, кто я! Мне кажется, я его увижу и все пойму...
  - Может, твой отец не стоит таких усилий? Взрослые часто поступают ужасно, и это могут быть наши близкие. Ты хочешь узнать такое!? Прости, я не очень-то умею беречь чужие чувства, но ты так задрала планку, такие усилия... Опасно все это.
   Егору не слишком-то понравились мои планы, но он не может мне запретить разобраться в своей жизни.
  - Пойми, если бы не он, не мой отец, разве бы мама так рвалась из-за этого Фестиваля? Наворотить такой проект можно только ради самой большой цели, а какая еще может быть цель? Все ради него, я знаю, все было ради моего отца... Может, она хотела вернуть его? Не собираюсь я разрушать его налаженную жизнь, я все понимаю, столько лет прошло, и я ему чужая... Но мне надо его увидеть, я должна понять... понять мою мать. Для меня цена оказалась слишком высокая, я должна знать, за что я так дорого заплатила!
  Возможно, я впервые выговорила, смогла выговорить вслух то, что уже семь лет во мне зрело, и все это время я знала, что сделаю это, отвечу на все вопросы, я сделаю это, несмотря ни на что! И никакие Викуши и Алены у меня тут даже на горизонте не стоят! Нет их с их бестолковой суетой! Внутри меня уже выложен этот неведомый мне пока путь к этому моему личному небу, где я найду не просто ответы, а себя, пойму, как жить дальше, сейчас я ничего не понимаю.
  - Егор, спасибо тебе, ты даже не представляешь, какое оно огромное это спасибо! Но я еще пободаюсь, мне нужно попасть в центр той ситуации, на место, уж не знаю, как это мне поможет? Но если приехать туристом, возможно, я ничего не пойму, все будет не так, этого недостаточно...
  Посмотрела Егору в глаза, впервые как я настоящая, а не та, что ребенок. Так он и не знал ничего о моих планах.
  - Да... не готов я, не думал, что ты так быстро вырастешь, но что за дело возьмешься, и настанет такой день - это я знал...
  Он задумчиво отпил чай, словно прикидывал, куда эту новую меня пристроить меж своих каких-то дел, и это было странно... Никогда не думала, что Егор всю эту историю принимает так близко, ближе чем просто хороший парень, я что-то опять упустила? Про Алену же я такого не знала, что она так лихо переступит через меня.
  - Егор, не парься, все будет хорошо, я не такая, как моя мать... Ну и потом, это дело чести - побороться за мамин Кубок!
  Он снова посмотрел внимательно:
  - А какая она была? В чем ты не такая?
  Что он там хочет из меня вытащить?
  - Она - хрупкая, как не от этого мира со своими мечтами, а я вся тут, ни о чем не мечтаю и ничего не жду, я сильная... Конечно, я шокирована, что Алена такая, ну и ладно, я своих планов от того не меняю, плевать я хотела на ее интриги.
  - Давай договоримся так: ты большая и сильная, но все, что ты будешь делать, это бороться за свой Кубок, раз тебе это так нужно. И неважно, получишь ты его или нет! А когда сезон закончится, там и посмотрим... Взрослый дядя все сделает сам, без маленьких отважных девиц, а ты просто приедешь к своему отцу и скажешь ему все, что о нем думаешь! И ничего с ним не случится, не расклеится, потерпит как-нибудь, а потом мы вернемся, и ты, как нормальный ребенок, пойдешь в школу. И все будет хорошо! Давай закроем эту тему, а то пропустишь весь выпускной сезон, твой папаша не может украсть еще и это, твое последнее пионерское лето... Договорились?
  Егор выглядел как человек, который во всем разобрался и принял свое нерушимое решение. И я никогда не чувствовала так остро себя ребенком, которым я наконец-то могу быть, пусть мне и осталось совсем немного от детства...
  - Договорились! Только я не знала, что можно так... у тебя своя жизнь, это неправильно, наверно?
  Он посмотрел на меня как на больную.
  - Где ты видела мою жизнь? В отделе УВД? Совсем уже? Вроде умная, а как что ляпнет... Договорились? Все! Развлекайся и ни в чем себе не отказывай, можешь вон рыжей космы повыдергивать, чтоб не шибко выпендривалась!
  Егор поднялся и пошел в сторону реки, пионеров по кустам контролировать.
  Да уж, этот разговор был совсем в другой плоскости, и я никак не ожидала, что могу хоть на кого-то рассчитывать, что кому-то есть до меня дело. Да еще до такой степени?! И я не смогу отказаться! Хочу отпустить все, что годами пропитывало мой личный бред, всю эту невыносимость ожидания, что я должна прикоснуться к этой своей боли и разрушить ее пониманием, что я должна всю себя на это потратить. Все это было важнее детства с его мечтами, и пусть это только отсрочка, но, возможно, она спасет меня, и я просто буду жить? Целых два месяца я буду жить... Чай с еловозеленой гравитацией внутри, пропитавшей все травы, что были в нем заварены, прогрел мою стеклянную замерзшую кровь до алого жизнеспособного состояния, рождавшееся тепло привлекло и покой в бурлящую пространством душу, я - крошечная точка в себе самой, я есть, и этого достаточно, я никуда не стремлюсь и ничего не достигаю.
  На поляну вернулись Валевский с Ванькой, и Алена откуда-то материализовалась, она села рядом с Ромкой на соседнем бревне, а Ванька, конечно, пристроился около меня. Поляна вообще снова ожила, со всех сторон к костру подходили жадные до печеной картошки, она была страшно горячая, и тут, и там уже раздавались мелкие ругательства обожженных. Свой уголек с белыми венами картофельного нутра я бросила на траву остывать, неохота от жадности потом еще три дня не чувствовать вкуса ошпаренным в тряпочку языком, а Ванька все же обжегся, намазался весь углем, и теперь светился кипельно-белыми зубами, высовывая язык на сквозняк и ветер. Алена бедром к бедру с Валевским сидит на колченогом узком пне, заставляет его дуть на разломанные кашистые внутренности земляного плода, разложив газетку с картошкой на своих коленях. Столь немилая моему сердцу картина притягивала взгляд с паршивой очевидностью, ясно, я превращаюсь в мазохистку, стойко и неминуемо. Впрочем, всегда так с этим Валевским, встану где-нибудь в углу дискотекой шумящего зала, спрячусь в тени и смотрю, как девицы разных форм и форматов отрабатывают на нем все свои немыслимые потенциалы. Зачем я это делаю? Так иголкой ковыряют ранку с занозой, больно, но если вытащишь, пусть с кровью, получаешь облегчение, пусть болит, знаешь, что все заживет и скоро забудется. Хочу, наконец, выковырять этого Валевского из себя, пусть мне будет противно, и все выйдет с гноем, он смотрит на меня, прямо в меня, а эта отрава-Алена рядом с ним елозит, и я не отворачиваюсь как прежде. Вот еще, плевать мне, что он там себе думает! Егор словно стружку с меня снял, освободил от этой вездесущей ответственности - все сделать одной и самой, и освобожденная моя внутренняя страсть к этому черному принцу подошла к самому краю. Вот она я настоящая и ничего не могу с этим Валевским сделать, хоть умри! Потому что он прикреплен где-то там, со всем этим таежно-глобальным замесом, он там, где моя пуповина, но если вскрытая страсть как нагноение поднимет его наружу и выдавит, я буду свободна. И пусть я паду в списках его жертв, общественное мнение последнее, что беспокоит меня. Да оно вообще меня не беспокоит! Плевать! Мне надо, чтобы общественное мне путь не засоряло своим умением навалять непролазных куч там, где их и не было! И я смотрю. Алена со своей суетой и притираниями такая мелкая, пустая, не держится она совсем ни за что в этом мире, опасно быть такой размазанной по внешнему краю, дунет нелегкая и нет ее, и следа не останется, вечное нигде ею не затронуто. Очень жаль... Но я же ей никто, Алена меня от себя соскребла как ненужное, в жизни абсолютно бесполезное, поэтому я просто смотрю, спокойно, процесс выгноения уже начался.
  - Ветров, вот скажи, на многое ли ты готов, чтоб твоя Малая была при делах в команде? Можешь ли ты доказать эту свою привязанность как мужик, делом!? Ты все больше на слюнтяя похож рядом с Зарецкой.
  Алена нога на ногу сидит напротив и вытравляет какую-то очередную смуту из себя.
  - Это не твое дело, Савицкая! И пошла бы ты...
  Ванька и не собирался реагировать на ее идиотские вызовы.
  - Ну а если я завтра же запишу ее в команду? И все! И она поедет к мамочке? А то я такая плохая, а вы такие защитники, ты вот докажи!
  Ну завелась, мне даже неинтересно, я ей не верю, Наташка бы Алене уже в волосы вцепилась, в том месте, где она сказала: "поедет к мамочке".
  - Давай, выкладывай, чего зря сотрясаешься?
  Это уже Валевский зацепился, а я молча смотрю на них.
  - Валевский, как я за вами наблюдаю столько лет, вот что поняла, никакой ты не бабник, которым себя выставляешь, это все ради музыкальной славы, а бабы тебе вообще без интереса! И есть только один человек, за которого ты паришься - да, Ваня? У вас же настоящая мужская любовь!
  У Алены от дерьма в голове и речь засорилась, идиотка.
  - Вот мне фиолетово, что ты баба, врежу ведь...
  Но Ванька не злится, ему противно.
  - Так вот, я не договорила, это наше последнее лето, и я хочу получить то, что всегда хотела: Валевский, сделай пользу своему выводку! Тебе же все равно! На душу я не претендую, у меня, знаешь ли, поклонников на большой земле всех мастей хватает, хочу, чтобы было что вспомнить, а не помнить тебя как занозу всю жизнь. Ну, слабо?
  Она смотрела по очереди на Ваньку и Валевского, ее речь не привлекла чужого внимания, и мы остались в этом поле одни, онемение просто парализовало меня, я не знала, как на такое реагируют? Алена явно спятила, даже представить такой абсурд нельзя! Ничего себе выкуп? Да она больная!
  - Легко! - вдруг ответил Валевский. - Ты баба красивая, мерзкая конечно, но на внешности это отразится только с годами. И да, с этой моей гиперсексуальностью мне нечего возразить, мне все равно с кем, а Ветров мое все! Не такая уж ты и глупая, как я думал!
  Ромка повернулся к Алене, запустил руку ей под майку и заложил жирный засос в губы, долгий, и все повторил еще раз.
  Вот это действо привлекло внимание уже всей поляны, зрители начали вокруг нашего пятака собираться и бурно аплодировать прорвавшейся через край страсти, это же новость какая - Алена сделала Валевского, добилась своего! Ванька сидит в таком же офигении, как и я, уж слишком циничная схема была нам не просто предложена, но тут же и осуществлена. Мы даже понять ничего не успели! Но во мне начала проливаться волна нагноения, большего абсурда и быть не может, такой дикий перевертыш и в голову крайнего психа не придет! Что за мерзость!
  - Вы оба, вы совсем уже ничего не чувствуете? Это же уродство! Вы сами-то понимаете, что сдаетесь на любой произвол!? Как собирать себя потом будете? Вы кто вообще такие? Да я никогда не пойду в твою команду! Да подавись! А еще раз упомянешь своим поганством мою мать, то осуществлять свои планы будет нечем - разобью в хлам! И не смей со мной никогда разговаривать! Никогда! И ты, горе-любовник, прежде чем подкладываться, думай, чем жертвуешь, совсем не сечешь, чего делать нельзя? Уроды...
  Орала я на всю поляну, многие откровенно удивились моей реакции, я никогда не ору и даже не разговариваю громко, а закваску этой истории все пропустили, но мне уже нет дела до всех. Клапан сорван! Все! Не могу больше! Да я в таком дерьме просто не выживу!
  И, не раздумывая, что есть силы и стремительности я удалялась в целительный пустой, свободный от перевертышей лес, и только когда шум и голоса, мерцание костра и ручных фонариков остались позади, я начала дышать. Заноза вышла, все занозы - вышло все! За один вечер вышло то, что держало меня в тигеле закрытого сознания столько лет? Наконец я вывернулась, как обратилась в нечто неведомое в себе, ведь я никогда не знаю, какой лик вынырнет из вечности, какой я стану здесь, в очередной жизни? Конечно, я стану собой, кем еще я могу быть, но какой собой? Какой стороной проявится беспредельное и в моих чертах, и в моих качествах? Этого не знает никто... И это больно быть только частью себя, только одной односложной гранью, только мелким отражением того, что есть я. Каждый раз возрождение личности это резня по живому, когда отсекается целое, и я остаюсь лишь обрубком волны жизни, млечностью вечного, хотя оно и есть я. Ни одна олицетворенная жизнь не способна вместить безмерное, можно лишь держать эту первородную пуповину, сохраняя связь с домом. Но я знаю, что скоро времена истратят свой срок, придет день, и мне не придется больше рваться и выворачиваться, и быть так надолго покинутой собой. Весь мир, от самого начала, разбросанный по временам и пространствам, свернется единым смыслом и временем, и мой дом будет только здесь, и я буду только здесь, я стану всей собой навсегда. Земля - мой истинный утробный дом, и все изменится, когда мир будет, наконец, рожден, уже слышу это движение, схватки, когда несет инстинктивная сила, которую нельзя остановить...
  Это тайга так баюкает меня, показывает мне разные картины мира и их значение, обещает неведомое, впускает внутрь меня понимание, всегда слишком глобальное, и мне воспринимать все это удается не больше чем звезде, наблюдающей бескрайний непостижимый космос, я и есть звезда. Иду по тайге, ее непролазной кромешной темноте, но сейчас являюсь небесным телом, дрейфующим по бескрайним мирам, тайга не сдерживает мое сознание, и я владею этой стихией трех миров, в которых есть я, и которые являются мною. Мир людей убивает, сковывает, не дает дышать, осуществляться, и что мне сделать, чтобы быть здесь? Как? Как, если за века и тысячелетия все так дико перепутано, перекручено, и платится любая цена за пустое? Сочное живое настоящее утрачено и нет ему места ни в судьбе, ни в повседневности. Но тайга - все еще первородная жизнь, святая, священная, бескрайняя и щедрая... все на своих местах, она все еще является мной. Сколько длился этот транс единения? Может, я вообще не вышла бы из бескрайности, а это тело так и останется бродить по лесам, но уже без меня? Возвращает на место шелест веток за спиной, пора на передний край сознания, такой нестабильный, такой не имеющий важности там, но я должна быть здесь... Ветки расступились, облило светом фонаря как ударом, закрепившим мое сознание в точке настоящего.
  Ну вот, это Женька примчался исполнять свой долг, вызволять из леса оскандалившуюся пионерку, сам бы не потерялся, горе-таежник:
  - Совсем сбрендила в тайгу ночью одной уходить! Ты о чем думаешь?
  Засвеченное фонарем лицо было сердито трогательным, он сам был рад, что нашелся?
  - Не перегибай, я тут с шести лет шатаюсь и ни разу не терялась, то ли ассимилировалась, то ли с компасом родилась...
  Мы двинулись строго к лагерю, причем вела Женьку я. Вот, дурной, реально потерялся бы, а у нас тут и медведи, и рыси, и еще чего только нет, вот кто из нас взрослый?
  - Так не бывает, снова выпендриваешься!
  Высказался с сарказмом, он мне не верит.
  - Выпендриваюсь? Так это комплимент, думала, я не умею такого! Спасибо, очень уместно! Но я не выпендриваюсь, правда никогда не теряюсь. Мне лет шесть было, когда я сюда впервые попала, родилась в Москве, городской студенческий ребенок, я и леса-то не видела, зарослями считала кусты в пансионате, а тут такое! У меня было ощущение, что я фея, а это мой дом, и я полетела деда своего и его сестру-близнеца искать, они пропали где-то тут. И, конечно, меня потеряли тогда, прочесывали лес, помню, как я испугалась, когда увидела всю суету, что устроила...
  - И когда тебя нашли? Как ты не погибла? Сколько тебя искали?
  - Нашли? Ты что? Сама пришла, когда стало темно, ни зги не было видно, вот я и вернулась. Ничего я тут не боюсь, может, поэтому не теряюсь?
  - А чего ты боишься?
  Женька шел гораздо медленнее, чем я, своими шлепанцами за все подряд цеплялся, поцарапался, замучился, но виду не показывал, видимо привык физический дискомфорт преодолевать. Или меня не хотел разочаровать? Вообще-то, любой крутой дядька в такой непролазности замучается, тут тебе ни тропинок, ни опушек, сплошные заросли, настоящая чаща, глядишь, с тесаком идти и пробивать проход было бы сподручнее! Но меня ветки отчего-то не бьют и не задевают, то ли я такая эластичная, то ли конфликта с природой у меня нет.
  - Людей... Не всех конечно, только некоторых, злых, глупых, зацикленных на всем внешнем, словно ничего больше нет, которые только "тут", "тут" и никогда больше, такие раковые опухоли... Страшнее ничего нет.
  - Это так...
  - Странно? Так нечего было за мной ходить и спасать, сидел бы себе у костра! Егор же не сорвался? И никто не сорвался...
  - Кстати, почему?
  - Потому что я странная, и все кроме тебя это знают, и меня искать себе дороже! Сама вернусь... Все привыкли, такая я местная дикость, издеваться над этой особенностью перестали даже самые стойкие издевальщицы. Ну и потом, я бываю очень полезна!
  - Да уж, такое не пропьешь! Надо же, не поверил бы... я заблудился, пока тебя искал.
  - Дурной! Это тайга! Кто тут в сланцах ходит и с одним фонарем? Хоть бы факел взял, зверье на огонь не полезет.
  - Ну, ты-то вообще без всего!
  - Говорю же, дед у меня тут со своей сестрой пропал, и еще четверо ребят, экспедиция у них была, и я родилась с генетической памятью, бабушка до сих пор деда ждет... Если детей с такой молитвой рожать, так они хоть в космос без скафандров полетят! Знаешь, какая у меня Зоя крутая - до сих пор на Ермак забирается, а ей под шестьдесят уже, если такой человек со всего духа чего-то желает, то горы расступаются! Деда, конечно, не вернешь, но причину его смерти бабушка во мне напрочь нейтрализовала.
  - Так не бывает...
  - У тебя есть другие объяснения? Или моя ориентация в елках уже не свершившийся факт? Может, и не бывает... Но ты сейчас примешь душ и пойдешь спать в тепле и уюте, а мог валяться покусанный в овраге, ну или просто круги еще три дня нарезать, пока егеря не найдут! Факт? Пока, спаситель, и спасибо, все-таки это прикольно, что ты пошел меня искать... Мы с Женькой расстались у жилых комнат, он был очень замучен, и я тоже пошла спать в уже сопящей темноте. Все давно вернулись с костра.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"