Рябченко Павел Васильевич : другие произведения.

Predskazanie ili zakon sluchaynogo sovpadeniya

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.74*5  Ваша оценка:


  
  
  
   ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  
  
  
  
   Металлический голос диктора вокзала, предупредив провожающих о скором отправлении поезда сменился на не менее противный свист и гудок локомотива. Провожающие скопом покидали вагоны, а пассажиры занимали места для прощальных воздушных поцелуев и жестов руками у окон и ещё открытых дверей тамбура. Состав нервно дёрнулся и стал медленно набирать скорость. Провожающие, по заведённой вековой традиции, бежали параллельно составу, стараясь от него не отставать. Вся эта живая, пёстрая не только одеждой, но и эмоциями картинка заставляла удивляться прозорливости архитекторов возводивших вокзалы. Ведь если бы не их предвидение будущего и соответствующая этому корректировка архитектуры перрона, то провожающие могли бы наверное бежать за поездом до следующего вокзала. Поезд не зря назывался "скорым" его скорость увеличилась провожающие стали заметно отставать, а неожиданно закончившийся крутым обрывом перрон заставил таки остановиться бегущих по перрону и разойтись по своим купе пассажиров.
   Колёса поезда мерно постукивали в местах стыков рельс вагоны в такт им покачивались. В проходе вагона было тихо от человеческих голосов и дорожной суеты. Только кондуктор возился возле бойлера стараясь заставить его нагревать воду да задержавшийся одинокий пассажир с интересом рассматривающий пролетающие пейзажи за окном.
   - Шли бы Вы уважаемый на своё место, - кондуктор сурово смотрел на пассажира и вытирал испачканные руки промасленной тряпкой.
   - А я ни куда не тороплюсь дорога длинная, долгая.
   - Так вы что же, решили мне в этой длинной дороге все нервны попортить и мозги запарить? - Проводник грозно сжал замусоленную тряпку своей костлявой рукой.
   - Нет, что Вы, я наслаждаюсь пейзажем и предвкушением будущего.
   - Мне всё равно чем вы занимаетесь, только прошу Вас ещё раз, пройдите в ваше купе и приготовьте ваши билеты.
   - Хорошо, - улыбнулся пассажир. - Я именно так и сделаю, тем более что мне совсем не хочется видеть всю дорогу вашу кислую мину.
   Пассажир подошёл к своему купе открыл дверь и вошёл. Двое попутчиков дружно устраивались, раскладывая свои вещи.
   - Здравствуйте.
   - И Вам Здравствовать, - один из попутчиков улыбнулся и протянул руку. - Николай, - представился он.
   - Очень приятно.
   - А я Соловьёв, - представился второй пассажир.
   - Очень приятно.
   - А как нам к Вам обращаться? - Поинтересовался Николай.
   - Попутчик, - улыбаясь представился запоздавший пассажир.
   - А имя у Вас есть? - Ухмыльнулся Соловьёв.
   - Есть, конечно же есть, но лучше обращайтесь ко мне - Попутчик, это ни Вас ни к чему не обязывает ни меня.
   - Лады, - согласился Николай. - Попутчик так Попутчик. Устраивайтесь, ваше место ...
   - Вот оно, - указал на свободную полку Попутчик.
  
   Поезд - магический вид транспорта, и чем дальше конечный пункт назначения тем яснее это понимаешь. В поезде встречаются абсолютно разные люди. Незнакомые и загадочные души. Мужчины и женщины разных возрастов, судеб и убеждений. Каждый со своей чистотой и грязью, верой и безверием, истериками и радостями, мыслями и бессмыслием. И всё это перемешивается в колдовском дорожном коктейле, который завораживает каждого кто стал пассажиром поезда. Движение состава, ограниченность пространства и эластичность убегающих минут действуют гипнотически, постепенно ослабевая концентрацию, внимание и осторожность пассажиров. Кто-то закрывается в своём внутреннем мире, а кто-то изливает свои душевные переживания совсем незнакомым людям, которые по воле Всевышних Сил сделались их попутчиками, временными сожителями.
   - Вот у меня была история, - включился в разговор сытый после ужина и расслабленный после выпитого спиртного Николай. - Я у тётки своей отдыхал летом в деревне. Каждое утро ходил на озерцо, что рядом с домом её в берёзовой роще. Вода там скажу вам, - Николай многозначительно поцеловал свои пальцы. - Чистая слеза да к тому же имеет, по разговорам людей, целебные свойства. Всю заразу, которая на коже человека появляется - исцеляет. А я туда после жарких ночей бегал остудиться. Летом у тётки жарко, кондиционера нет, до утра кое-как доворочаешься, а утром бегом туда, в прохладную водичку сил набираться. Тётка моя когда узнала, что я бегаю туда каждый день поутру стала причитать, мол "будь осторожен, будь осторожен", а что к чему не объясняет. Так вот, прибегаю я туда в очередное утро, солнце ещё только стало просыпаться. Кругом тихо так, над озером туман медленно рассеивается, я в чём мать родила с разбега в озеро и бросился. Плыву и фыркаю от удовольствия, вдруг, - Николай обвёл взглядом своих попутчиков, - слышу что не я один фыркаю. Оглянулся ничего не вижу, туман над озером как молоко белый и плотный стал ни чего не видать, аж жутко стало. Ну развернулся я к бережку где одежду оставил и тихо так, по партизански поплыл. Я плыву и фырканье это рядом со мной плывёт. У меня на голове волосы мокрые дыбом встали. А когда это неизвестное фыркающее существо до меня дотронулось, я чуть от страха не захлебнулся. Вода возле меня вспенилась а это создание как заверещит диким голосом, ну думаю, всё, леший сейчас и утащит в своё царство и поминай как звали. Гребу к берегу из сил выбиваюсь и тёткины слова вспоминаю "Будь осторожен, будь осторожен". На берег пулей вылетел, пока одежду нашёл, пока оделся, отдышался минут десять прошло. Прибегаю к тётке своей, а там соседка её сидит и взахлёб рассказывает, как её дочку водяной утром на озере чуть не утянул. А та ей и говорит: "Ещё бабушка моей бабушки говорила про наше озерцо, что если на заре водяной дотронется до дивчины, то та вскоре замуж выйдет, а если к парню руку протянет, то тому дальняя дорога и высокое положение в обществе предстоит". Тут я и понял что к чему и как закачусь в истеричном хохоте. Тётка моя с соседкой от неожиданности такой остолбенели.
   - И что, сбылось? - Давясь от смеха спросил Соловьёв.
   - Да! - Широко улыбаясь, утвердительно мотнул головой, раскрасневшийся Николай. - Эта девушка теперь моя жена, а я с тех пор как на ней женился, всё по командировкам мотаюсь и недосягаемые вершины высшего общества покоряю. Ха-ха-ха.
   - Типа ревизор? - Ни как не мог остановить смех Соловьёв.
   - Типа того.
   - У меня тоже было что-то похожее, - немного успокоившись включился в предложенную Николаем игру Соловьёв. - Это было в детстве. Я не помню сколько мне было лет. Помню только, что это было до школы. Как обычно перед сном, мама нам с братом читала сказку. От долгого чтения или ещё от чего, но вскоре она захотела пить, ну и попросила меня принести ей стакан воды. Я, хоть и боялся темноты, всё же покорно пошёл на тёмную кухню. Набрал стакан воды и так бережно, - Соловьёв нежно держал воображаемый стакан в своих ладонях, - понёс его маме. Было темно и страшно - жуть. И вот, в маленьком коридорчике, который вёл в нашу детскую, - Соловьёв намеренно понизил голос, - я увидел двух мужичков. Интересно то, что когда я их увидел весь страх куда-то улетучился. И вот один из них мне и говорит: "Мальчик, а можно мне попить водички которую ты несёшь своей маме?". Я смотрю они улыбаются, ни какой угрозы от них не исходит и я тогда протянул ему стакан, он выпил воду, вернул мне стакан и поблагодарил. Я снова пошёл в кухню за водой, но на этот совершено спокойно, без страха перед темнотой. Ну значит возвращаюсь и всё повторяется заново, но с той лишь разницей, что попить просил теперь тот который был пониже ростом. Пока он пил воду, меня мама позвала: " Сынок, ты мне воды принесёшь?", я ей кричу: "Сейчас, мама!". Иду в третий раз за водой, возвращаюсь эти двое всё стоят, улыбаются и говорят мне: "Спасибо тебе мальчик, ты добрый и хороший помощник своей маме и защитником её будешь хорошим".
   - И чем всё закончилось? - Спросил заинтригованный Николай.
   - Я всё-таки принёс воду маме, - продолжил Соловьёв. - А на утро когда я ещё спал, услышал недовольное бурчание мамы, встал и пошёл посмотреть что случилось. Выхожу в наш коридорчик и вижу, что стоят облокоченные на стенку два небольших рулона ковровых дорожек, и мама у меня спрашивает: "Сынок, ты не знаешь почему новые ковры мокрые изнутри?", и смотрит так пристально на меня. Я честно признался, что ни чего не знаю, развернулся и пошёл досыпать. Лёг на кровать, а самому не спиться. Лежу и думаю, зачем это мужички вылили воду которую я давал им выпить в горловину ковровых рулонов.
   - А дальше? - Не унимался Николай.
   - Забыл я о том случае на долгие годы, пока ты сегодня не начал рассказывать свою историю. Ну я и вспомнил этот давний случай из моего детства.
   - Ну и как ты видишь, сбылись слова мужичков или нет?
   - Хм, - задумался Соловьёв. - Думаю, что да. Маме своей помогаю до сих пор, я её очень люблю. Училище военное закончил, - Соловьёв снова задумался. - Служу защитником Родины, значит защищаю свою маму.
   - Да, - подытожил Николай. - Интересная у тебя история.
   - У тебя тоже интрига о-го-го.
   - А у Вас, - обратился Николай к попутчику, - что ни будь подобное случалось?
   - Он спит.
   - Странный он какой-то, ни ел, ни пил, залез к себе на полку и спит.
   - У таких как наш попутчик, наверное ни чего и ни когда интересного не происходит. Ему наверное и вспомнить нечего, серая заурядная жизнь.
   - То ли дело наш жизненный багаж, - гордо констатировал Николай. - Нам точно будет что рассказать нашим внукам.
   - Согласен.

ГЛАВА О ГОЛОВЕ.

   Так устроен мир! Звучит банально, но правдоподобно. Каждый из нас, живущих на земле имеет сугубо свой приобретённый опыт. Опыт как дом, строится по кирпичику. Кирпичики это и эмоции, и знания, и социальное поведение которое в свою очередь определяет социальный статус. Можно ещё много перечислять строительного материала для нашего опыта, но я не хочу забивать тебе голову дорогой мой читатель. Я оставляю эти тонкости для анализа и изложения в своих трудах, по большей части научных, другим авторам. А в нашей сказке, я ограничусь тем, что упрощу до минимума все эти тонкости психологии и обозначу опыт как багаж накопленный в общении человека с человечеством. Именно через общение нам с малых лет пытаются привить свои взгляды на жизнь наши родители, старшие братья и сёстры, учителя в школе, командиры в армии, начальство на работе, супруги в спальне, дети на детской площадке. И так до бесконечности, по кругу, по спирали.
   Попутчик не спал. Он лежал на своей полке с закрытыми глазами и внимательно слушал дорожные исповеди подвыпивших пассажиров. У него тоже было что рассказать, но его сугубо личный опыт, его багаж накопленный в общении с человечеством удерживал от этой роскоши - бесконтрольной болтовни. Вскоре всё стихло. Алкоголь и ритмичное перестукивание колёс скорого поезда сделали своё дело. Сон, тяжёлым пуховым одеялом укутал двух новых знакомых Попутчика. Николай своим богатырским храпам заглушал все другие звуки, а Соловьёв в унисон Николаю и покачиванию вагона стукался лбом о тонкую перегородку купе. Попутчик по доброму улыбнулся и перевернулся на спину. С закрытыми глазами он всматривался в темноту. Недавний диалог Николая и Соловьёва всколыхнул воспоминания.
   Я не буду называть ни страну ни города, где произошла эта сказочная история. Ещё я не скажу тебе в каком году это было. Знаю только, что такая же сказка происходила, происходит и будет происходить в любое время и в любом месте где живут люди. Может быть она продолжается и сейчас рядом с тобой, тебе нужно только внимательно присмотреться вокруг. Но тогда эта история произошла с одним молодым человеком. Звали его - Гур. Это был амбициозный, уверенный в себе юноша. Он точно знал, что ему нужно делать, чтобы перевернуть окружающий его мирок с ног на голову. И имел непоколебимую веру, что покорив свой "Олимп" он получит в качестве награды бонус - власть и деньги. Он много трудился, потому что пытался успеть получить свою награду первым среди равных претендентов, а таковых, Гур был убеждён, было достаточное количество.
   Вот и сейчас он шёл по вечернему городу и тревожные мысли проявлялись на его лице. Ему действительно было от чего тревожиться, ведь выбранная цель подкидывала Гуру соответствующих себе персонажей, с которыми ему приходилось пересекаться по работе. А это были далеко не паиньки и точно не ботаники. Кроме дикого желания наживы сегодня и сейчас у этих соработников явно проявлялось намерение если уж и не достигнуть своего "Олимпа", то другим претендентам отбить ещё у подножья всякое желание становиться их конкурентами. Аргумент дикой силы у них было не отнять. Сегодня он смог провернуть одно не сложное довольно прибыльное дело и по всем человеческим законам он должен был сейчас радоваться своей удаче. Но мысль, что завтра ему придётся рассчитываться за услуги с теми, кого он привлёк себе в помощники как грубую физическую силу, лишь прибавляло к общему не спокойствию нервозность. Это он им пре6дложил дело, которое они провернули и которое их сегодня обогатило. Это его гениальная голова выдала ему гениальную идею, но для её осуществления ему нужна была грубая сила, безмозглая сила. Ведь всё было просто : большинство людишек, так же как и он, боялись грубой дикой силы. Она, бесконтрольная, наводила ужас на окружающих, своей грубостью и хамством, растаптывала само желание называться человеком. Но с другой стороны, ею восхищались, ею гордились, её каждый хотел бы иметь в своём подчинении. Того же хотел и Гур. Для осуществления его планов, ему необходима была власть над этой животной силой. Сегодня, он сам увидел как легко, без лишних затрат и головной боли, можно осуществлять всё ранее задуманное. Только необходимо было найти инструмент, с помощью которого он мог бы руководить этими дикими зверьми в человеческой шкуре. Гур не спеша шёл по городу погрузившись в свои нелёгкие мысли и совсем не замечал прохладного ветерка и противной мороси сыплющей ему в лицо. Он шёл шлёпая по лужам и задевая плечами прохожих, а в его голове в это время зарождались новые грандиозные планы.
   Он совсем не заметил, как пришёл домой, как открыл дверь и как стал раздеваться, он тоже не заметил, он был погружён в свою голову, где пытался найти ответы на интересующие его вопросы. И тут неожиданно...
   - Добрый вечер Гур! Как твои дела? - Спросил его тихий, бархатный голос.
   - Кто здесь? - Спросил растерянный Гур. Но ответа он не услышал.
   Прислушиваясь к окружающим звукам, Гур стал оглядывать помещение, в котором он сейчас находился. И к своему изумлению, в полумраке он узнал свою квартиру. Он включил свет в прихожей, прошёл в зал, включил свет и там. Остановившись в зале возле выключателя, ещё раз прислушался, но никаких звуков настораживающих его не услышал. Тогда он прошёл в спальню включил свет и там - тишина. Он осторожно прошёл на кухню, включил свет и прислушался. Но и здесь он ничего не услышал кроме капающего крана.
   - Ну да, - подумал Гур, - это усталость. Ведь даже как пришёл, домой не заметил. Тут не только голоса могут почудиться, но и симфонический оркестр, если заиграет не стоит удивляться. Сейчас умоюсь, поужинаю, немного посмотрю телевизор... Нет, нет, умоюсь и сразу спать. Нужно отдохнуть. Умоюсь и спать!
   Он вошёл в ванную комнату, включил свет, подошёл к умывальнику, открыл кран, набрал в ладони воду, наклонил голову, чтобы умыться...
   -Добрый вечер Гур! И почему ты не отвечаешь как твои дела? Неужели ты стал таким скучным, что даже не хочешь пообщаться со мною? - Спросил его тот же спокойный голос.
   Гур остался в той же позе, в которой его застал этот голос. Вода мерно текла в его ладони. Его дыхание словно остановилось, поясницу заклинило, зато его лицо словно резиновое, стало растягиваться в гримасе недоумения. Его нижняя губа стала падать вниз, а глаза вылезать из орбит. Он долго ещё простоял бы в этой позе, если бы голос не продолжил...
   - Да, не хорошо забывать старых друзей. Да это, в общем, и не мудрено, ведь ты нынче очень занятой человек. К тебе даже если и запишешься на приём, ты всё равно не примешь. Потому, что у тебя слишком много дел, неотложных занятий и пустой суеты.
   После этих слов Гура словно током ударило. Он закашлялся, воздух врывался в его лёгкие, как в турбины самолёта. Немного отдышавшись, он медленно стал выпрямлять свою спину. Выпрямившись, он стал разглядывать ванную комнату в отражение большого зеркала. Как ни странно, но за своей спиной он никого не увидел. Оглянувшись по сторонам, он уставился в своё отражение.
   - Неужели я так сильно устал?- подумал Гур. - Это галлюцинации от нервного переутомления, хорошо, что по плечу ни кто меня не похлопал, а то бы...
   - Нет, Гур, ты не устал. Разве можно устать, если ты ни чего не сделал? Да и по плечу я тебя ещё похлопаю, когда время придёт. - Спокойно, на распев произнёс тот самый голос.- Ты только в обморок не падай и спокойно выдохни, а то от напряжения глаза неровен час выпрыгнут из орбит.
   - Кто ты? - На выдохе спросил Гур, глядя в своё отражение в зеркале. - Где ты? - Шёпотом произнёс он, с изумлением наблюдая как его лицо, до этого растянутое, словно резиновое, приобретало свои нормальные контуры.
   Ему ни кто не отвечал, подождав ещё некоторое время, Гур тихо произнёс: - Почему ты молчишь, почему не отвечаешь?
   - Жду, когда ты успокоишься. - Как и прежде мелодично пропел голос.
   - Так кто же ты и почему я тебя не вижу? - На этот раз спокойно произнёс Гур.
   - Разные люди, называют меня по-разному. Ты тоже скоро найдёшь моё имя. И не видишь меня, потому что не можешь видеть, но прейдёт время и увидишь меня и узнаешь имя моё! - На этот раз более твёрдо произнёс голос.
   - Ты говоришь, что мы старые друзья, но я не помню, что бы со мною происходили подобные вещи прежде. Ты не говоришь мне, как тебя зовут, не говоришь где ты. Тогда зачем ты пришёл и говоришь со мной? Может ты просто моя галлюцинация?
   - Гур, иди на кухню, приготовь себе чай и там продолжим разговор.
   Гур посмотрел ещё раз в зеркало на своё лицо, оно было белое и только часто моргающие глаза, говорили о том, что это лицо ещё живого человека. Он закрыл кран, вытер руки о полотенце и вышел из ванной комнаты. Идя по коридору он не о чём не думал. Этот короткий путь, был для него как передышка для солдата, совершающего затяжной марш-бросок. Во время, которого он мог бы привести себя в порядок. Для того, что бы сердце не остановилось от перенесённой нагрузки, восстановилось кровяное давление и мысли перестали носиться в голове, как шальные пули.
   Зайдя на кухню, он сразу поставил чайник на плиту. За тем подошёл к шкафу и достал пакетик чая и сахар. Насыпав сахара и положив пакетик чая в стакан, он подошёл к холодильнику, что бы взять молока. Чайник начал закипать. Он достал молоко и поставил его на стол, рядом с кружкой. Присел. Вокруг было тихо. Гур даже боялся о чём -либо думать. Своими мыслями, он боялся спугнуть эту прекрасную тишину, которая сейчас его успокаивала, и в которой он пытался расслабиться. Наконец, чайник забурлил, тем самым намекая Гуру, что его пора снимать с плиты. Гур встал, взял чайник, налил кипяток в стакан и опять присел на стул. Откинувшись на спинку, он прикрыл глаза и глубоко вздохнул носом и медленно выдохнул ртом. Повторив несколько раз это упражнение, Гур выпрямился, открыл глаза и сделал не большой глоток ароматного индийского чая. Неожиданно для самого себя, он почувствовал, как тепло, волной заполняет все его внутренности. Это уютное, обволакивающее тепло поглотило его целиком. Кровь хлынула к его лицу. Чувства уюта, спокойствия и тепла приятно удивили Гура. Он давно не испытывал такого блаженства. Сейчас ему сильно хотелось пойти спать, но силы покинули его. Гур откинулся на спинку стула. На его лице появилась улыбка как у кота, который съел килограмм творога со сметаной.
   - Почему ты не пьёшь чай, друг мой? - Прошептал голос. - Сделай ещё один глоток, тебе это только на пользу.
   - Хорошо. - Мысленно ответил Гур и его рука потянулась к кружке. Он сделал ещё один глоток, на этот раз большой глоток, который обжог его глотку и по мере продвижения жидкости к желудку, Гур ощутил очередную волну тепла. Но на этот раз это было тепло иного свойства. Оно успокаивало и одновременно придавало чувство сосредоточенности, сонливости и чуткого внимания. Улыбка сытого кота на его лице только увеличилась. Со стороны, Гур сейчас более походил на большую куклу, которую ребёнок удобно посадил на стульчик, полусидя, полулёжа, чтобы она, эта кукла не упала.
   - Ну вот, сейчас я вижу, что тебе хорошо.- Прошелестел в голове Гура тот самый голос. - Я не буду тебя сильно задерживать. - Продолжил голос. - Постараюсь ответить на твои вопросы и потом оставлю тебя на время. Хорошо?
   - Давай, только кратко. Краткость сестра таланта, не так ли, мистер Икс? - Гур уже уверенно общался с голосом мысленно.
   - Молодец Гур, ты мне уже и имя придумал. Оно мне нравится. Пока, нравится. - Ответил голос. - А раньше ты меня по-другому называл, ну да ладно, пока я и с этим именем поживу.
   - Ладно, хватит, нравится - не нравится. Почему ты называешь меня старым другом, когда я тебя не знаю? - Спросил Гур, не раскрывая рта. - Кто ты, откуда ты, где ты?
   - Не задавай мне больше тех вопросов, которых ты мне уже задал. Договорились?
   - Договорились. - Ответил Гур. - Я буду тебя внимательно слушать, а то действительно, вопросов больше чем ответов.
   - Ну, вот и прекрасно. - Пропел голос. - Тогда я начну по порядку. Почему я называю тебя старым другом? Но разве у вас не говорят, что настоящие друзья понимают друг друга без слов, а мы с тобой как раз и понимаем, друг друга не разговаривая, мы с тобой общаемся как старые, добрые друзья - мысленно, не так ли? А когда-то давно, в твоём детстве, ты сам очень часто искал меня, называя лучшим другом, чтобы поговорить, поделиться радостями, обидами, успехами, разочарованиями. Теперь ты сам видишь, время идёт и всё хорошее в вашей памяти вымывается. Время для людей, словно река для песчаного берега.
   - Не надо философии. - Попытался остановить его Гур.
   - Хорошо, не буду. Я просто хотел напомнить тебе о нашей дружбе. О том, как ты рассказывал мне о своих детских мечтах, о том, как ты просил у меня совета и о том, как я тебе рассказывал, что будет дальше. И как исполнялись твои мечты и как ты, потом забыл меня. - Всё так же мелодичным голосом продолжал голос.
   - То есть, ты хочешь сказать, что ты весь такой хороший, такой добрый волшебник, который столько много сделал для меня полезного и доброго, а я такой плохой мальчишка, что забыл об этом? Да я просто не помню тебя, понимаешь? Не помню! - Возмутился Гур.
   - Успокойся, прошу тебя. - Еле слышно произнёс голос. - Я знал это, с самого начала нашего знакомства, с начала нашей дружбы. Я знал, что повзрослев, ты меня забудешь. Но я не боялся этого, потому что я никогда не забываю своих старых друзей. И даже спустя много лет, когда у моих друзей нет уже и надежды на то, чтобы вспомнить обо мне, я сам прихожу к ним, чтобы помочь им и оградить их от трагических ошибок.
   - Что-то я не вижу тебя, чтобы ты пришёл. Слышать слышу, но не вижу. - Возразил ему Гур.
   - Ну, если слышишь, значит, я рядом с тобой, а не видишь потому, что пока не можешь видеть. Но будет так, как я тебе уже сказал, придёт время, и увидишь меня. - Ответил ему голос.
   - Так, хорошо. Получается, что мы были знакомы, ты мне помогал, ты мне говорил, что будет, как лучше поступать в сложных ситуациях, что нужно делать, а что делать не нужно. Тогда почему я тебя не помню? - Спросил его Гур. - Почему я тебя забыл?
   - Дорогой Гур, мы ведь договорились, что ты не будешь у меня спрашивать больше того, что ты уже спросил. Но чтобы не обидеть тебя, отвечу. Придёт твоё время, и ты многое узнаешь.
   - Послушай, мистер Икс, перестань сверлить мне мои мозги! Сам заинтриговал меня своими речами, а теперь говоришь "не задавай вопросы". Нет уж, позволь, задам ещё немного, с вашего позволения конечно. - Съязвил Гур.
   - Я слушаю тебя, друг мой.
   - Тогда скажи мне...
   - Не продолжай, я отвечу тебе. - Медленно произнёс голос. - Те вопросы, которые ты хочешь задать мне, не сложные. Ты очень любознателен Гур, и потому, пока я буду тебе рассказывать и отвечать на твои вопросы, ты друг мой, засыпай. Ведь ты устал, а завтра у тебя начнётся новый день, который принесёт тебе много нового. Да и лишнего тебе знать, пока не стоит.
   После этих слов тело Гура обмякло, его лицо расслабилось, и с него исчезла эта глупая улыбка. Его сознание неотвратимо и медленно обволакивало туманом. Ему уже не хотелось разговаривать, даже мысленно, потому, что сейчас это было для него очень тяжело. Он всё глубже и глубже погружался в сон, при этом всё отчётливо слыша.
   - Я начну с вопроса, который тебя беспокоит больше всего. - Продолжал монотонно голос. - Ты станешь богатым. Ты найдёшь богатство, но потеряешь счастье. Завтра ты встретишь человека идущего к тебе на встречу с портфелем в руках, он укажет тебе путь к богатству. И ты пойдёшь по нему. На этом пути ты будешь иметь успех, и даже будешь думать, что ты нашёл счастье. Но всё что ты будешь встречать на своём пути, будет разрушаться, потому, что ты будешь нести на своих плечах - разрушение! И люди окружающие тебя, будут страдать от тебя. Потому, что руки твои будут иметь силу беззакония. Богатство твоё будет набирать силу и власть, но вскоре ты встретишь - идущего с пустыми руками, это будет для тебя знаком скорого конца твоей силе. Ещё некоторое время, по инерции, ты будешь совершать зло, но встретишься - с посланным Мною. Ты будешь видеть его, а он тебя, но ничего друг другу вы не скажете. Это будет для тебя концом того пути по которому ты шёл, этот путь привёл тебя в тупик. Ты потеряешь богатство и своё счастье! Ты потеряешь всё, кроме жизни твоей. А что будет дальше, тебе знать не стоит. Проживи вначале этот отрезок твоего длинного пути.
   Гур всё так же сидел за столом в позе позабытого пупсика. Казалось, что он крепко спит, но вновь появившаяся бледность на его лице, и иногда подрагивающие пальцы на руках говорили о том, что он всё слышит.
   - Не расстраивайся Гур, ты всё равно останешься моим другом. Я буду часто навещать тебя. Мы будем общаться, а потом ты вспомнишь меня. И имя Моё, и откуда Я, и зачем Я. И даже сам будешь, как и прежде, искать меня. А завтра ты проснёшься, и ничего не вспомнишь. Наша встреча, для тебя будет как быстрый сон. Спи Гур. Крепко засыпай, друг мой. До скорой встречи. - Прошептал голос.
  
  
  
  
   ГЛАВА О ЗДОРОВОМ АППЕТИТЕ.
  
   Как замечательно жить! Как прекрасно жить в реальном мире. Всё понятно, всё объяснимо, всё просто, всему своё место и время. Рождение, детство, юность, отрочество, зрелость, старость, смерть. Ни каких приключений, ни каких отклонений, всё по расписанию и по графику. И ни слова, ни намёка на то, что всё вокруг - волшебство и сказка. Нет времени встретить рассвет, нет сил смотреть на закат. С возрастом тускнеют краски, бесследно исчезают детские мечты, теряется смысл счастья. К чему все эти предрассудки? Что бы старость встретила достойно, необходимо трудится не покладая рук. В единстве сила, в идентичности награда. Запрет на индивидуальность, позор инакомыслию. Нет сказки в этом мире, есть только серая реальность. Но солнцу наплевать на знания специалиста! Птицам неважно количество слушателей их утренней песни. Цветы нейтральны к остроте зрения, они прекрасны сами по себе. Любовь по определению бесценна! А сказка живёт по своим законам и её существование автономно от признания этого факта обществом. И вопреки железным шторам разума, опирающегося на рационализм, опыт и анализ ума, каждый индивидуум является участником сказочных перипетий, где он исполняет одновременно множество ролей. Мы универсальны, но к сожалению в это наше драгоценное качество не верим. Мы каждый день принимаем участие во множестве сказочных сцен. В одних как массовка, в других как исполнители ролей второго плана, в-третьих как главные герои. Не важно, что наш натруженный различными запретами ум, не в состоянии этого признать, важно что наша душа это знает точно!
   Вот так и наш герой Гур, жил и ничего сказочного в своей жизни не замечал. Каждый день у него начинался одинаково. Всё тот же аппетит к богатству, всё та же ненависть, зависть и злость к окружающему миру.
   Так бы и продолжалась дальше, если бы не вчерашние события, которые, по сути, изменили всю его жизнь. Со вчерашнего вечера в его жизнь вошла сказка. Впрочем, она от него никуда и не уходила. Она, сказка, была с ним с самого рождения, просто Гур её не замечал. Она была всегда, просто он о ней ничего не знал, хотя и был в ней главным героем........... Сказка напомнила ему о себе сама!
   У Гура нестерпимо болела голова. Он медленно приоткрыл глаза. Стены и потолок медленно качнувшись, вдруг кинулись в пляс. От этого хоровода у Гура гулко застучала в висках кровь. Он ощущал эти импульсы физически. У него и раньше случались головные боли, после того как накануне он перебирал с выпивкой. Однако вчера вечером он ничего алкогольного не пил. Он хорошо помнил, что вчера придя домой, он умылся и выпил чашку чая.
   - Доброе утро моя головная боль, - Пробурчал Гур, - давно тебя не было, с чего бы это?
   "Или переспал или не доспал" - Подумал он, " ладно, надо вставать, умыться позавтракать и день начинать. На сегодня, по-моему было куча дел."
   С первой попытки оторвать голову от подушки у него не получилась. Его голова была словно привязана кожаными жгутами к самой кровати. Он на мгновение расслабился, сосредоточился, собрался с силами и рывком поднялся, отрывая свою голову от кровати, словно лейкопластырь от ещё не зажившей раны. От таких усилий, кровь в висках забила барабанной дробью так громко и отчётливо, что Гур схватил обеими руками свою голову и попытался сжать её как можно крепче. Так он просидел минут пять, давящая боль стала проходить. Он встал на ноги и, покачиваясь, шаркающей походкой пошёл в ванную.
   Он стоял под горячим душем, не шевелясь, всё его тело била мелкая дрожь. Он не хотел шевелиться, он не хотел ни о чём думать, он просто отмокал в горячей воде, как старая засоленная рыба. Через мгновение напряжение в его теле, и головная боль, стали отпускать его. Гур ещё постоял некоторое время под душем, доводя своё состояние в норму. Почувствовав, что ему стало гораздо лучше, решил заканчивать с водными процедурами. Закончив утренний моцион, он пошёл на кухню.
   "Чай пить не буду" - обрадовался своей находчивости Гур, "попью кофе, а то вчера попил чай, так сегодня еле встал. Точно, точно, это всё от чая, выпил бы вчера сто грамм водки, сегодня бы так голова не болела". Он приготовил себе кофе, достал из пакета кусочек сухарика, и таким не хитрым, студенческим завтраком, окончательно поднял себе настроение. Собираясь выходить из дома, Гур на мгновение остановился у двери, проверяя, не забыл ли он чего важного. Он заглянул в свою сумку, все документы и другие деловые бумаги были на месте. Проверил карманы, и там всё было на своих местах, ключи, портмоне, сигареты и зажигалка.
   - Всё на своих местах, а у меня такое чувство, словно я что-то забыл- подумал Гур.
   Гур вышел из квартиры, запер её на все свои многочисленные замки и замочки и спустился вниз. ( Такое количество закрывающихся механизмов объяснялось не страхом что, у него обворуют его квартиру, а простая дань моде, глобализации и модернизации всего человечества) Гур вышел из подъезда и опять на мгновение остановился, то не объяснимое ощущение которое он испытывал сейчас, его тревожило. Сейчас, стоя на крыльце своего дома, он пытался найти ему определение. Гур еще некоторое время стоял в размышлениях, но ничего более конкретного, чем ощущения неопределённого изменения, ощущения чего-то нового в своей жизни он не нашёл. И это чувство неопределённости и новизны его немного пугало.
   - Ты чего нервничаешь Гур - пробормотал он со злостью на самого себя - иди и завоёвывай весь этот чахлый и немощный мир лохов и идиотов.
   Гур выпрямил спину, приподнял подбородок и, глядя на мир свысока, сказал: - Вышел из дому герой,
   Разгонять пчелиный рой,
   Не позволит ни кому,
   Навредить его уму.
   Он твердой походкой спустился со ступенек и пошёл по направлению к своей судьбе.
   Сегодня у него первая встреча была намечена в одной из забегаловок, во множестве находящихся в центре города, под кричащим названием "У Гасана". Это было довольно тёмное место. Данное заведение находилось во внутреннем дворе старого, построенного в восточном стиле дома, в который попасть можно было через арку в стиле неоклассицизма, а выйти, как душе понравится. Впрочем, состояние души здесь определялось количеством выпитого горячительного. Чем больше выпил, тем больше выходов находишь. Почему это заведение было одно из многих? Да потому, что почти весь центр города состоял из таких вот душевных двориков. Где на каждой улице можно было встретить по два, три, а то и более питейных заведений типа "У Миши", "У Рикши", "У Гейши" или более прозаично "На троих", "Три поросёнка" и т.д. По всей видимости, хозяева этих "чайных", "кофейных" и "рюмочных" были большими оригиналами, что впрочем, не мешало им иметь каждому свой контингент, при этом, почти совсем не имея между собой никакой конкуренции, за исключением внутреннего убранства своих доходных мест.
   Гур медленно, с достоинством поднимался по ступенькам, ведущим в бар. Открыв входную дверь, он окунулся в облако едкой, устоявшейся вони, состоящей из алкогольных паров и дыма дешёвых сигарет. Внутри бара было очень слабое освещение, Гур прикрыл глаза, чтобы они привыкли к полумраку. И медленно стал вдыхать воздух носом, чтобы быстрее привыкнуть к специфическому запаху презентабельного заведения "У Гасана". Ему понадобилось всего две минуты, чтобы глаза и лёгкие привыкли к окружающей его экологии. Гур медлил с тем, чтобы пройти вглубь зала. Казалось, что он размышляет, стоит ли ему совершать столь героический поступок по отношению к своему здоровью.
   - Куда смотрит "Гринпис"?- подумал Гур - Одно такое заведение, наверняка, совершает вредных выбросов в атмосферу побольше, чем вся металлургическая промышленность среднего европейского государства. Какой Киотский протокол, один только Гасан на нет свёл все усилия ООН.
   Гур не спеша двинулся к центру зала. В это утреннее время, как правило, посетителей не было. И сейчас, он никого не видел из клиентов, кроме тех двух тёмных личностей, с которыми у него была назначена встреча. Они сидели за дальним, тускло освещаемым столиком. Играла спокойная, тихая музыка. На кухне слышались голоса и стук моющейся посуды. За стеной, разделяющей злачное заведение, от смежного жилья, раздавались детские крики. Гур подошёл к столу, присел на стул, откинулся на спинку и закинул нога на ногу. Он так сделал по нескольким причинам, во-первых, так ему было легче дышать, а во-вторых, находясь рядом с этими типами, он, таким образом, держал определённую дистанцию от них. Не только потому, что он их боялся, но и потому, что он их презирал и ненавидел. Гур четко представлял себе их место, в этой весёлой и интересной игре под названием "жизнь". И это место было отнюдь не рядом с ним. Он относился к ним как к животным, которых можно и пасти на пастбище, чтобы они набирали вес, а можно и в случае необходимости отправить на стол к мяснику, в мясную лавку на базаре. Себя же, как ты уже догадался, мой дорогой читатель, Гур причислял к особой касте. Касте избранных, касте решающих чужие судьбы, касте - которой разрешено всё.
   -Привет Кощей, привет Чирь.- Поприветствовал сидящих за столом Гур.
   Дорогой мой друг, прежде чем мы продолжим далее следить за происходящими событиями, позволь мне познакомить тебя с присутствующими. Итак, как ты уже заметил, у этих людей не было имён, не потому, что их не было вообще, просто они сами охотней отзывались на прозвища, которые сами же себе и придумали. На столе перед ними стояло три тарелки, розочка с салфетками, графин с водой и два стакана наполненные разноцветной жидкостью, похожей на экзотический коктейль, правда, без ломтиков лимона, соломинки и зонтика. Две большие тарелки стояли напротив Кощея. В самой большой тарелке находилось блюдо, под названием "молодость тракториста", это блюдо готовилось всегда только для Кощея, рецепт и название были его авторским правом. Ничего особенного в этом блюде не было, простой отваренный костный мозг, отделённый от своей костной оболочки, политый томатной пастой, оливковым маслом, майонезом и хорошо сдобренный Чили-перцем. Соль по вкусу. Но самое главное в этом блюде было то, что Кощей ел его руками, при этом не всегда даже облизывая свои пальцы. Дело в том, что пальцы он облизывал после первого кусочка, тем самым показывая самому себе и сотрапезникам, что он приступил к приёму пищи и отвлекать его не стоит, и после последнего, соответственно говоря о том, что он закончил. Конечно же, он и во время еды облизывал свои пальцы, но это было в редких случаях, если его блюдо особенно получалось удачным, по мнению самого Кощея. Поэтому, как сегодня заметил Гур, сегодняшнее блюдо не совсем нравилось Кощею. Его руки были почти по локоть в любимом соусе.
   Прошу прощения у тебя мой верный друг, что пришлось так задержаться на описании первой из трёх тарелок находящихся сейчас на столе шикарного заведения "У Гасана". Обещаю тебе, что на описание последних двух тарелок, у меня уйдёт гораздо меньше времени. Тем более что всё описанное выше, имеет большое значение, для нашего дальнейшего повествования.
   Итак, что же находилось во второй тарелке? Ответ здесь прост, в ней был салат! Это был любимый салат Кощея - оливье. И оливье он так же, как и первое своё блюдо ел руками, искренне считая, что вилка или ложка к этим двум блюдам неуместна.
   Ну а в третьей тарелке лежал хлеб. Простой белый хлеб, нарезанный тонкими ломтиками. Кроме того что Кощей его ел, так он ему ещё служил в приёме пищи основательным подспорьем. Кощей макал хлеб в соус, помогал набирать побольше салата в свои жирные пальцы, а так же эти самые жирные пальцы вытирать хлебом как салфеткой. Одним словом гурман.
   Раз уж мы немного отвлеклись от происходящих событий, описанием блюд находящихся на столе, думаю, что вам также будет интересно познакомиться и с едоком.
   Кощей был молодым человеком, точный возраст не имеет ни какого значения, могу сказать только, что было ему до сорока. Он был обладателем высокой, сухой и не пропорциональной фигуры. Его руки были вытянуты как у Гориллы до колен, ладони были широкими с худыми длинными пальцами, напоминающими две сапёрные лопатки. Из за выдававшегося вперёд острого подбородка и высокого лба его лицо казалось неестественно вытянутым. Но ни его подбородок, ни его лоб так не портили общей картины его внешности как его нос, уши и глаза. Нос был похож на большую и слегка раздавленную картошку, причём кончик был задёрнут к верху. Можно сказать, что с ушами ему тоже не повезло, они были большими мясистыми и откровенно оттопыренными. Но самой впечатляющей частью его лица были его глаза. Сами глазницы были большими, и потому казалось, что его глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. И когда Кощей смеялся или нервничал, разговаривал или думал, или совершал ещё какие либо действия, казалось, что он всегда с опаской ожидает, когда же они у него лопнут или выпадут из глазниц. А так же, если учесть, что Кощей всегда или почти всегда пытался смотреть своему собеседнику в глаза, то не тяжело себе представить, какие эмоции это вызывало у простых людей. Из-за глаз всё его лицо было напряженно, а белки всегда красными.
   В одежде Кощей не был привередлив и любил одеваться в кроссовки и джинсы, простую футболку и любимый свитер, который он снимал только в невыносимую жару.
   Его сотрапезник и друг, Чирь, был полной противоположностью Кощея. Он был среднего роста, спортивного телосложения. Внешне холённая, ухоженная и самовлюблённая личность. Чирь верил, что на окружающих он производит незабываемое впечатление. Что его внешний вид, манеры и интеллект, навсегда останутся в памяти у его собеседника. А одевался он действительно так, что забыть эту картину было мучительно тяжело. Сам же Чирь считал себя истинным знатоком, гурманом и ценителем хорошей одежды и аксессуаров к ней. Вот и сегодня он не изменил себе. Он был одет в дорогой серый костюм в мелкую белую полоску, в чёрные лакированные туфли и яркую с загадочными цветами и большим воротником сорочку. Пуговицы на пиджачке были позолоченные, а вполне может быть и золотые. На правой руке было три больших, с полудрагоценными камнями перстня а на левом мизинце не большое колечко с бриллиантом в пару карат. На запястьях правой и левой руки было по браслету внушительных размеров. В довершении общей картины, на его шее висело две жирные цепочки с непонятным медальоном, общий вес которых, вполне мог бы перевалить килограмм за пять. И если поставить рядом Чиря и среднего попа из средней церкви, то Чирь, на его фоне выглядел бы значительней.
   За столом Чирь сидел в пол-оборота, на его коленях лежала салфетка, наверное, он боялся, чтобы Кощей не заляпал его дорогие брюки любимым соусом. В одной руке он держал зажжённую сигарету в другой стакан с загадочной жидкостью, которую он пил не большими глотками.
   - О! - Обрадовался Чирь.- Здравствуйте гражданин Гур, вы точны как немецкий канцлер!
   -Привет начальник.- Отозвался Кощей, с набитым салатом ртом.- Думал, успею до твоего прихода позавтракать.
   -Доброе утро. - Ответил Гур и добавил. - Если оно доброе.
   - Вчерашний вечер был добрее. - Улыбнулся Чирь.
   - Чирь точно говорит начальник! - Подхватил его Кощей. - Вчера был лучший вечер в моей жизни.
   - Неужели прошедшая ночь, так испортила вашу вчерашнюю радость? - Спросил Гур.
   - Да нет, ночь ничего не испортила, она нас поиздержала. - Сказал Чирь.
   - Точно, точно, мы серьёзно потратились этой ночью. - Подхватил его жующий Кощей. - Ты знаешь, сколько стоит...
   - Не стоит Кощей, не продолжай, мне это не интересно.- Презрительно глядя, сверху в низ, остановил его Гур. - Я убеждён, что знаю, сколько стоит жизнь в удовольствие и сколько стоит удовольствие в жизни. Особенно в твоей.
   - Сколько? - Изумлённо уставился на него Кощей.
   - Тарелка свиных тушёных мозгов и бутылка кока-колы.
   - Ха-ха-ха. - Закатился Чирь.
   - Ты чего ржёшь? - С покрасневшим от злости лицом, прошипел на него Кощей. Ещё не много, и, казалось, что глаза Кощея выпрыгнув из глазниц, заживут своей личной жизнью.
   - Правда, Чирь, ты зря смеёшься. - Поддержал Кощея Гур. - Ты ведь тоже не дорого стоишь.
   - И сколько же я стою? - Ещё улыбаясь, спросил он.
   - Столько, сколько стоит всё то, что ты сейчас носишь на себе, - так же презрительно глядя на Чиря ответил Гур, - между прочим, эта цена многократно завышена.
   У Чиря вытянулось лицо в изумлении:- Почему? - Спросил он.
   - Да потому, что поношенное. - Отрезал Гур.
   - Ха-ха-ха. - На этот раз закатился в смехе Кощей.
   - Заткнись придурок, - Заскрежетал зубами Чирь.
   - Ладно, хватит, размялись, а теперь давайте о деле. - Неожиданно сменив тему, тон и мимику, улыбаясь, протянул Гур.
   Гур был доволен тем, что сейчас он увидел и услышал. Два закадычных друга Кощей и Чирь, при первой же возможности, готовы загрызть друг друга. Всё получалось даже лучше, чем он думал ещё вчера. Сейчас, в этот момент, ему показалось, что он нашёл ключ к тайне, как можно управлять этими людьми себе на благо. Теперь он знал, как подчинить своей воле тех, кого многие боялись.
   "Молодец Гур, теперь ты знаешь, что нужно делать. А если знаешь, тогда делай смело" похвалил и воодушевил на решительные действия самого себя Гур.
   Затянувшуюся было паузу, прервали слова Кощея: - Да-да, давайте определимся, что будем делать дальше, а то смех-смехом, а бабки нужны всегда.
   - Кстати, Гур, может, будешь чего?- спросил его Кощей.
   - Чего буду?- не понял его Гур.
   - Ну там кофе, чай, сок или пиво? Ты же знаешь, мой дядя вмиг всё организует.
   - С утра мне предлагаешь пиво без водки?
   - Не, ну если хочешь водку, нет проблем.
   - Нет, Кощей, я с утра обычно хочу шампанское с коньяком, виски с джином и ночной клуб с девочками.
   - Ладно, не издевайся, я ведь от всего сердца тебе предлагаю.
   - Спасибо тогда если тебе будет не тяжело, стакан апельсинового сока.
   - Нет проблем, для тебя всё, что хочешь.
   - Дядя! - закричал Кощей.
   Со стороны кухни, где продолжалась возня с посудой, послышались приближающиеся, шаркающие шаги.
   - О-о-о, какие у нас гости!- прошепелявил знакомый голос за спиной Гура.
   Гур повернул голову в сторону говорившего. Это был дядя Гоша, хозяин этого заведения и одновременно родной дядя Кощея.
   - Гур, мальчик мой, доброе утро - прошамкал беззубым ртом дядя Гоша.
   - Доброе утро дядя Гоша, как ваше здоровье, как здоровье вашей супруги?
   Только когда дядя Кощея приблизился к столу, Гур смог разглядеть его в полумраке зала. Вид дяди Гоши соответствовал его заведению. На вид ему было лет шестьдесят - семьдесят, среднего роста такой же сухопарый как и его племянник. Внешне дядя Гоша старался выглядеть в соответствии с названием и внутренним убранством своего заведения "а-ля восток". Длинные волосы были собраны в пучок на затылке простой канцелярской резинкой, тонкие и длинные усы с закрученными концами к верху и бородка клинышком, тоже с завёрнутым к верху концом, в полумраке смутно напоминало о далёком сходстве с татаромонголами. Но жирную точку в его облике ставила массивная, серебренная серьга в левом ухе. Одежда дяди Гоши также соответствовала всему выше перечисленному. Рубаха с претензией на восточный манер, широкие штаны-шаровары, хотя это могли быть и растянутые спортивные трикотажные штаны и остроносые, точно восточные тапочки, делали общую картину довольно привлекательной. А его улыбка и манеры очаровывали и снимали все препятствия в общении между клиентами заведения и его хозяином.
   - Ой, Гур, мальчик мой даже и не спрашивай. Ты же сам видишь, как выглядит дядя Гоша. Сил нет моих, но что делать? Все кушать хотят, и вы, и клиенты, и дядя Гоша со своей женой. Мы хоть и старые, а кушать всё ещё хотим.
   -Да ладно тебе дядя, какие же вы старые, на вас ещё пахать можно, - пошутил Кощей.
   - Вот видишь Гур, как молодёжь сегодня совсем перестала уважать стариков. Им и дела совсем нет до того, что нам по утрам и просыпаться уже не хочется, а мы всё равно встаём с петухами, ни свет ни заря. Наши кости по утрам просятся к земле, на покой, а мы всё равно живём и работаем, ради наших деток, что бы они не голодали. - Всё, также улыбаясь и шамкая беззубым ртом, проговорил дядя Гоша.
   -Дядя, хватит заливать, рано просыпается тот, кто рано спать ложиться, - решил пошутить Кощей.
   Дядя Гоша медленно подошёл к племяннику и улыбаясь со смаком врезал ему оплеуху.
   - За что? - хихикнув и вжав голову в плечи, спросил Кощей.
   - За глупую шутку, - ответил дядя Гоша и ещё раз приложился к затылку своего родственничка.
   Чирь закатился заразительным хохотам. Гур улыбался, глядя на персонажей спектакля, происходившего за этим столом.
   - Ну, всё, хватит! - Закричал, подыгрывая своему дяди, Кощей.
   Он прикрыл голову своими могучими ладонями: - молчу уже, молчу.
   - Правильно делаешь племяш, - улыбнулся довольный дядя Гоша.
   - Вот так, Гур, мальчик мой, работаешь не покладая рук и не спя ночами, чтобы и такому оболтусу как наш Коша было не стыдно приводить своих друзей к своему дяди. Да и всё что делает дядя Гоша, потом достанется ему, он единственный наш наследник, - горько вздохнул он.
   - Почему так тяжело вздыхаете, - спросил его Гур.
   - Потому и вздыхаю, что не вижу ничего хорошего от всего этого. У Коши сейчас нет никакого желания помогать нам, старикам, а когда мы отойдём в мир иной, и вовсе всё забросит, и это в лучшем случае.
   - А в худшем? - Поинтересовался у него Чирь.
   - А ты не спрашивай, - ответил ему дядя Гоша. - Всё равно, по молодости своей не поймёшь.
   - Ладно, ребятки, не буду вам мешать. Ты чего меня звал, Коша?
   - Принеси Гуру сок.
   - Какого соку хочет наш дорогой гость?
   - Апельсинового, если можно, - попросил Гур.
   - Для тебя, Гур, мальчик мой, можно. - Улыбнулся дядя Гоша. - И конечно же свежевыжатый со льдом?
   - Можно и так, если вам это не доставит много хлопот, - ответил Гур.
   - Что ты, что ты, я получу только удовольствие оттого, что тебе понравиться наш сок, - ответил дядя Гоша и шаркающей походкой пошёл на кухню.
   Гур развернувшись в сторону уходившего и провожая его взглядом, вдруг ощутил нахлынувшее на него чувство уважения и жалости к этому человеку. Это ощущение вспыхнуло в нём искрой, неожиданно, насовсем короткое мгновение и так же неожиданно погасло, не успев зажечь в его сердце ничего доброго. Он отогнал от себя эти сентиментальные чувства, предпочитая лучше разглядеть обустройство зала этого заведения.
   Ни о какой отдельной линии в дизайне помещения дяди Гоши не приходилось говорить. Это был набор сумбура и безвкусицы. Все внутренние отделочные работы и сам стиль зала, говорили Гуру о том, что оформлением занимался человек, далёкий от этого искусства. Человек, приложивший свои руки к богатой палитре применённых здесь материалов, имел один явный минус - он не имел даже представления о художественном вкусе, о сочетании предметов и цветовых оттенков. Зато этот человек имел один огромный плюс - по всему было видно, что он очень хотел хоть как-то придать помещению уют и тёплую, дружескую обстановку. Но то, что человек приложил, всё своё умение, желание и страсть своего сердца, с лихвой компенсировало все выше перечисленные недостатки. Гур отметил про себя, что не смотря все перекосы в оформлении помещения, посетители которые сюда приходили, чувствовали себя достаточно уютно в этом хаосе, ибо он не к чему не обязывал, а скорее на оборот - расслаблял.
   Дорогой мой читатель, я специально не буду описывать, как выглядело заведение "У Гасана" внутри, что бы не отнимать у тебя удовольствие самому представить его внутреннюю красоту. Я верю, что персидские ковры, чучела птиц и животных, низкие лампы над столиками, кальяны, гобелены (если таковые присутствовали) и разноцветные краски, ты сам, с мастерством маститого дизайнера, сможешь разместить так, как нравиться только тебе одному.
   И так! В то время, пока Гур рассматривал помещение, восторгаясь тем, как друг друга дополняли абсолютно не совместимые вещи, Кощей и Чирь о чём-то не громко переговаривались, время от времени тихо посмеиваясь над своими шутками.
   - Кощей, а куда делись зубы твоего дяди, - спросил его Гур. - По-моему, в прошлый раз, они были у него во рту.
   Кощей и Чирь расхохотались.
   - Он ими брагу закусил, - давясь от смеха, выдавил из себя Чирь.
   - Кощей все запасы своего дяди съел, и он их выкинул за ненадобностью, - всё так же продолжал давиться от смеха Чирь.
   - Не скаль свои зубы, а то и ты их положишь на полку как мой дядя, - улыбаясь, ответил Кощей.
   - Для глупого смех, как для туберкулёзного кашель, - произнёс неожиданно появившийся со стаканом сока, дядя Гоша. - Симптом, указывающий на диагноз.
   На этот раз расхохотались все.
   - Вот так и живём Гур, мальчик мой, что бы ни сделал родной дядя, племяннику смешно.
   - Ну да ладно тебе, дядя, я ведь не со злости, - попытался оправдаться Кощей.
   - Твоя любовь меня в гроб загонит, - отмахнулся от него дядя. - Ладно, ребятки, вы тут отдыхайте, а я пойду, дядю Гошу ещё много дел ждёт.
   Он развернулся и побрёл шаркающей походкой и ссутулившись на кухню.
   - Чудеса. Ты видел Гур? Зубы то его сейчас на месте были! - Улыбнулся Чирь.
   - Оставь зубы моего дяди в покое. - Стал заводиться Кощей. - Дай даем свой завтрак, а то когда я нервничаю, я не могу спокойно есть.
   - Смотри не подавись - продолжил своё Чирь.
   Кощей молча уставился на него. В этот момент Гуру показалось, что напротив него сидят не два человека, а два оголённых провода. И если их сейчас соединить между собой, то произойдёт короткое замыкание, с последующим возгоранием легковоспламеняющихся материалов. А этот материал был их, Кощея и Чиря дружба.
   Гур праздновал победу! Он в очередной раз убедился в правильности своих прежних наблюдений. Теперь-то точно он имел ключ к управлению этими типами. И сейчас он мог им воспользоваться так, как хотел того сам. Гур понял, что обладая этим ключом, он мог зажечь пожар, а мог и потушить то, что уже стало возгораться.
   -Давайте лучше закончим с нашими делами и пойдём дальше работать, - разрядил обстановку Гур.
   - Кто пойдёт работать, а кто и отдыхать, - на этот раз улыбнулся Кощей. - Правда, друг мой, Чирь мой мальчик? - Передразнил своего дядю Кощей.
   - Да! - Поддержал его Чирь.
   - В таком случае, господа хорошие, расходимся каждый будет заниматься своим делом, - предложил Гур. - Кто работать, а кто спать.
   Гур поставил стакан с соком на стол и собирался уже вставать, когда Чирь его остановил.
   - Подожди Гур, давай решим, когда, что и где нам делать дальше.
   - А что решать с вами, - ответил, всё-таки, вставая Гур. - Вам нужно повеселиться, пожрать да поспать. У нас разные клубы увлечений.
   - Нет, нет начальник, подожди, - вставил своё слово Кощей. - Мы ещё и деньги любим.
   - А зачем тебе деньги, Кощей? - Ответил Гур. - Ты сам себе-то ответить можешь?
   Кощей хотел, что-то сказать, но Гур остановил его: - Хотя...- промедлил он, - не стоит утруждать свои мозги такими сложными задачами. С твоими пристрастиями, не трудно догадаться для чего тебе деньги.
   - Но удовлетворять-то нам их как-то надо, - поддержал своего друга Чирь.
   - Надо, - подтвердил Гур. - А для того чтобы их удовлетворять, надо и работать.
   - Ну мы же поработали вчера, а сегодня отдыхаем, - улыбнулся Кощей. - Чего и тебе желаем.
   - Давай Гур, присоединяйся сегодня к нам, - протянул руку Чирь. - Обещаю, мы весело проведём время.
   -А я и не сомневаюсь, что вы весело его проведёте, но у нас разные вкусы.
   - Да причём тут вкусы? - Продолжил Чирь.
   - Вкус неотделимая часть аппетита, - на этот раз улыбнулся Гур. - Вкус определяет аппетит, а потому и аппетиты у нас разные.
   - Хорошо, - надулся Кощей. - Пусть будет так, ты скажи только, будет у нас работа или нет?
   - Будет. По вашему вкусу и работа будет.
   - Когда? - Спросил Чирь.
   - Скоро, - Гур развернулся и пошёл к выходу.
   - Так а что нам делать, пока тебя ждать будем? - Спросил у Гура Кощей.
   - Ешьте, пейте, веселитесь! - Услышали они ответ.
   Гур вышел, закрыв за собой дверь. А Кощей и Чирь ещё некоторое время молча сидели, глядя в сторону выхода.
   Помедлив, Чирь обернулся к своему другу: - А что это было Кощей, а?
   - Это? Это Гур приходил чай попить.
   - Так я не понял, что нам делать?
   - Что делать, что делать? - продолжая смотреть на двери, передразнил своего друга Кощей. - То, что тебе начальник сказал, есть, пить и веселиться.
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА О ВЫСОТЕ.
  
  
   Закрыв за собою дверь заведения "У Гасана", Гур зажмурился от ослепительного света утреннего солнца. Взявшись за перила, он остановился, привыкая к резкой смене освещения. Гур достал из сумки и одел солнцезащитные очки. "Так-то будет лучше" - подумал он про себя. Спускаясь по лестнице, Гур физически ощущал на себе запах заведения "У Гасана". Сейчас ему хотелось закурить свои ароматные сигареты и принять душ. Достав и покрутив пачку сигарет, он глубоко вздохнул, набрав полные лёгкие свежего, утреннего воздуха и от такой резкой смены химического состава вдыхаемой смеси, на него накатил разрезающий на мелкие кусочки грудь кашель. У Гура из глаз покатились слёзы. Ему понадобилось несколько минут, чтобы, наконец, откашляться и привести себя в порядок. " По-моему, я уже накурился" - убирая пачку сигарет обратно в сумку, подумал он. "Правду нам говорили в детстве: - солнце, воздух и вода наши лучшие друзья. После одного такого посещения газовой камеры, надо неделю отмываться в бане с веником и мочалкой".
   Уже на улице, Гур обернулся на дворик, из которого только что вышел.
   - Свиньи! - Сплюнул он через плечо.
   "Дел куча, а торопиться неохота. Пойду потихоньку, проветрюсь. Блин, голова опять разболелась, что за утро сегодня?"
   Гур медленно двинулся по направлению к своему офису, решив сделать небольшой круг, через городской парк. Он шёл спокойным, прогулочным шагом, в его голове рождались новые планы о том, как скорее покорить заветную вершину, к которой он так стремился.
   Его ум трудился. Мысли о том, что он не такой как все, о том, что он умный, напористый, целеустремлённый прыгали в его голове как каучуковый мячик. Именно он и такие как он должны править этим миром. Он искренне считал себя замечательным психологом и знатоком тонкой человеческой натуры. Ведь он так прекрасно разбирается в людях и их слабостях. Он виртуозно умеет сильные стороны своих противников, оборачивать в их слабости и этим умело пользоваться. Одним словом, Гур решил не просто прогуляться по свежему воздуху, но и не теряя зря времени, самому себе воспеть хвалебную песнь. Ведь кто может так самого себя похвалить, если не ты сам? Вот так вынужденная прогулка приносила Гуру удовольствие. И потом он мог себе позволить не торопиться, зная, что цепочка всех его дел, была умело им самим связана так, что не зависимо от того, на рабочем он месте или нет, каждое звено этой цепи будет работать без сбоев. Каждый человек в его схеме выполнял чётко поставленную перед ним задачу. И такая структура управления компанией позволяла ему провести, в случае необходимости, контроль в любое удобное для него время. С таким поднимающимся настроением, хваля самого себя и радуясь своим успехам, он прошёл большую часть своего пути. Выйдя из парка и ожидая зелёный свет светофора, что бы перейти через дорогу, он увидел, как из большой машины, припарковавшейся на другой стороне, вышел человек. Гур сразу узнал его. Это был один из руководителей учебного заведения, где когда-то учился Гур. Звали его, господин Губернский. Выглядел этот господин соразмерно своей фамилии. Высокого роста, крепкого телосложения, с большим и умным лицом. Небольшая полнота совсем не портила его строгой осанки офицера и дорогого, строгого костюма. По всему было видно, что он преуспевающий человек в своём деле, занимающий высокое положение в обществе.
   Гур дождался нужного сигнала светофора и перешёл на противоположную сторону. Губернский всё ещё копался возле автомобиля, время от времени переговариваясь с кем то сидящим в салоне. Он мог бы пойти дальше, ведь бывший наставник его не видел. Гур улыбнулся, и хотел было продолжить свой путь к себе в контору, как вдруг неожиданно, неведомая ему сила остановила его. Руки и ноги Гура налились свинцом. Он чувствовал всем своим телом, как учащёно, забилось его сердце, словно у юноши перед первым свиданием с первой красавицей двора. Несмотря на появившееся внутреннее волнение и учащённый пульс, невероятным образом у Гура оставалось ровное, глубокое дыхание. Казалось, что все эти факторы плюс резкий и мощный выброс адреналина в кровь, не что иное, как сражение его организма с внешним не видимым противником, который в следующее мгновение, всё же одержал над Гуром сокрушительную победу. Всё его тело и мысли принадлежали кому-то другому, большому и сильному, который сейчас управлял им, как управляют марионетками в кукольном театре. Он капитулировал и смирился перед триумфатором, который сразу же наградил его за примерное поведение - отрешённостью. Он не ощущал окружающего мира, вся вселенная стала густым киселём. Он стал зрителем в кинотеатре и на всё происходящее смотрел с глубины зрительного зала. Его ничего сейчас не беспокоило. Руки, ноги, да и всё его тело стало лёгким, и воздушным тополиным пухом. Всё та же сильная рука из театра марионеток повернула податливого и послушного Гура в сторону Губернского. Гур поднял глаза на стоящий в некотором отдалении автомобиль и человека находящегося рядом с ним. Как в замедленном кадре, томительно растянуто, Губернский захлопнул дверь автомобиля и повернулся в сторону Гура который стоял возле пешеходного перехода. Твёрдой и уверенной походкой, этот гражданин двинулся в его сторону. То, что увидел Гур в его руке, заставило его улыбнуться. Будто просматривая в очередной раз старый и немного позабытый фильм, пытаясь вспомнить весь его дальнейший сюжет, и неожиданно обращая внимание на незначительную деталь, получаешь огромное удовольствие от мысли, что ты его всё-таки не забыл. Точно от таких же чувств, сейчас улыбался Гур. Он уже видел этот сюжет, он уже видел в руках у идущего ему на встречу человека этот портфель. Ни самого человека, ни то как он выглядел, Гур не помнил. Только этот портфель, его цвет, его размер, само его существование как отдельного и полноправного персонажа. То, что этот, неодушевлённый предмет, имеет непосредственное отношение к судьбе конкретного человека, Гур не знал, да и не мог этого знать. Но это уже не важно. Портфель в руках человека уже двинулся в его сторону.
   Через два, очень медленных шага, Губернский наконец поднял свою голову и увидел возле светофора Гура. Всё так же, словно в замедленной съёмке, он шёл ему на встречу. Вместе с тем, как господин педагог приближался, увеличивая свой шаг, точно так же у него увеличивалась и улыбка на его крупном лице. Так радуются, когда встречают доброго, старого друга, которого не видели сто лет. Но его глаза, глаза Губернского, таили в себе опасность. Опасность, которую Гур, находясь в состоянии живой куклы, не мог видеть. Гур вообще ничего не видел и не слышал. Кроме идущего человека с портфелем в руках и лёгкого шелеста воздуха, обдувающего его лицо. Уже почти подойдя в плотную, Губернский поднял, всё так же очень медленно, свободную от портфеля руку, приветствуя таким дружественным жестом Гура. Сделав ещё пару шагов, всё так же медленно, опустил её на плечо, своего бывшего ученика.
   - Гур? - радостно пробасил Губернский. - Я очень рад видеть тебя, молодой человек!- всё тем же тоном и интонацией продолжил он.
   После этих слов доносящихся откуда-то с верху, Гура пронзила молния. По его телу пробежал электрический заряд. На его плече ещё находилась рука собеседника, когда он слегка вздрогнул, пробуждаясь от глубокого сна. В этот момент, со скоростью, пробежавшей по его телу молнии, к нему вернулись, его воля, его мысли, чувство собственного тела, да и сама его жизнь. Он физически ощутил окружающий его мир.
   -Что с тобой, тебе плохо?- На этот раз до Гура донеслись, естественный голос и тембр собеседника. - Ты что, так и будешь стоять, и улыбаться? - продолжил бывший педагог.
   - Это от радости Господин Губернский, - окончательно прейдя в себя, ответил ему Гур. - Я просто очень рад нашей встрече.
   - Эй, Гур, не стоит начинать нашу встречу с таких формальностей. Давай-ка между нами будет всё проще. Я буду для тебя просто господин учитель.
   - Я так не могу господин Губернский. Моё уважение к вашему возрасту, это не позволяет.
   - Да уж, узнаю моего упёртого ученика. Ну да ладно, как хочешь.
   - Да я, может быть, и хотел как проще, но моё воспитание которое Вы мне привили препятствует.
   - Странно, как это мы не разглядели в тебе сразу такие таланты.
   - Во мне? Таланты? - искренне удивился Гур.
   - В тебе голубчик, в тебе.
   - Все мы у вас были таланты. Скрытые сокровища от посторонних глаз.
   - Может быть, - всё так же улыбался Губернский. - А вот гениев было маловато.
   - Не судите нас за это, не виноваты мы что мы не гении. Просто у талантливых педагогов - талантливые ученики, а у гениальных педагогов - гениальные.
   - Браво Гур, сразу видно, что ты повзрослел, да и возмужал однако тоже. - Похвалил его Губернский. - Молодец, никому спуску не даёшь.
   - Я всем даю свободу выбора. Кто хочет, берёт, но больше почему-то тех кто ничего не хочет и ничего не берёт.
   - Слышал, - продолжал улыбаться Губернский, - слышал да не верил, а сейчас увидел и думаю, что правду о тебе говорят.
   - А вы их не слушайте, они всё врут.
   - И во лжи есть доля правды, - ответил ему Губернский.
   - Правда в обмане? - Удивился Гур. - А я как-то и не думал об этом.
   - Ничего, будет время на досуге, подумаешь. Кстати ты куда-то торопишься?
   - Не совсем, решил прогуляться перед работой, - ответил Гур. - Она не к спеху, но появиться на работе, всё-таки нужно будет.
   - Тогда может, составишь мне компанию?
   - Если я вас не утомлю своим присутствием и это не долго, тогда с радостью.
   - Не утомишь, - взяв Гура за локоть и ведя через дорогу, ответил Губернский. - Я не надолго тебя задержу и к тому же думаю, что это будет нам обоим на пользу.
   Они шли не спеша, иногда переговариваясь между собой. Большую часть пути они всё же молчали. Каждый думал о чём-то своём. Это была странная картина, двое мужчин, внешне очень разные и по возрасту и по внешним атрибутам, которые говорили об их разном общественном положении, шли рядом, не выражая при этом никаких пламенных эмоций по отношению друг к другу. И если бы не разница в их возрасте, то можно было бы предположить, что это старые добрые друзья, которым не нужны лишние слова, чтобы понимать друг друга. Они прошли цветочную алею в парке и подошли к городскому стадиону и бассейну. Немного отдельно от спортивного комплекса красовалось административное здание.
   - Скромность это хорошо, - улыбнулся Губернский. - Я даже не предполагал, что у тебя есть это качество.
   - Опять вам кто-то, что-то сказал?
   - Нет. - Продолжал всё так же улыбаться Губернский, - написали, а я прочитал.
   - Хм, обо мне уже стали писать книги? Но ведь я ещё ничего заслуживающего внимания литераторов не совершил.
   - Скромность хороша, когда она в меру, Гур. - С улыбкой произнёс Губернский.
   - Знать бы эту меру.
   - Ну, если будет желание узнать, узнаешь. Да и много чего ещё интересного узнаешь, Гур, если у тебя всё таки будет желание.
   - Вы меня заинтриговали, господин Губернский.
   Гур и Губернский подошли к административному зданию. Перед входом Губернский остановился и, глядя Гуру в глаза спросил: - ты действительно хочешь подняться на ту высоту, которую ты выбрал для себя?
   Гур улыбался, смотрел Губернскому в глаза и молчал.
   - Правильно, что не отвечаешь сразу, - серьёзным голосом сказал Губернский. - Сейчас мы поднимемся к одному товарищу, пока я буду с ним говорить, у тебя будет время подумать и ответить. Договорились?
   - Постараюсь уложиться в отведённое вами время.
   - Молодец, пошли.
   Войдя в лифт, они поднялись на нужный им этаж. Выйдя из этого подъёмного устройства, Гур и Губернский оказались в длинном коридоре, в конце которого находилась одна единственная дверь. Губернский не спеша направился в её строну. Гур чуть помедлив, разглядывая стены увешанные плакатами с непонятными для него значениями, символами и словами, двинулся следом.
   - Гур, ты помнишь Булкина?
   - Если это наш школьный алкоголик-фельдшер, тогда помню.
   - Он самый, только он уже не фельдшер и даже не алкоголик, он у нас теперь управляющий департаментом здравоохранения.
   - Не может быть! - Не поверил Гур. - Он же в медицине, как я в космонавтике, полнейший идиот.
   - В нашей жизни может быть всё.
   - Интересно, как это у него всё так удачно получилось?
   - Получилось быстро, а как, я расскажу тебе потом.
   - Что, из грязи в князи, в одно мгновение?
   - Точнее будет так, из свиного корыта да в лорды.
   - Так значит, мы сейчас идём к Булкину.
   - Мы идём не к Булкину, а к уважаемому сегодня человеку, управляющему департаментом здравоохранения, доктору Булкину.
   - Да ну?
   - Вот так, Гур. Интересно?
   - Скорее забавно.
   Гур и Губернский подошли к дверям с соответствующей табличкой, посвящённой описанию занимаемой должности бывшего школьного фельдшера.
   - У меня к нему есть не большое дело, минут на десять. Ты меня подожди у него в приёмной, журнальчики полистай, чайку попей, только никуда не уходи, хорошо Гур?
   - Да подожду уж, раз пришёл с вами, - улыбнулся Гур. - А у доктора Булкина что, всегда есть горячая вода, сахар и заварка?
   - У него есть секретарша, которая нальёт тебе, чего захочешь.
   - Вот это да! - Протянул Гур. - Вот это сервис!
   - И сервис тоже, - сказал Губернский и открыл двери.
   Они вошли в просторное помещение, которое, по своим размерам, скорее напоминало небольшой спортзал, а не приёмную скромного управляющего. Из-за стола находящегося в дальнем углу помещения, встала женщина крупных размеров, в очках с толстыми линзами, с волосами собранными в тугой узел на затылке. Сверху она была одета в строгую форму госслужащего; белую блузку и тёмный пиджак, на шее был повязан легкий шарфик. В общем, довольно солидно, особенно когда она сидела за своим рабочим местом. Но так как она встала на встречу вошедшим, то Гур увидел и то, во что эта женщина была одета ниже пояса. Чёрная юбка, колготки телесного цвета и белые босоножки. Всё, в общем то ничего, если бы не размеры этой самой юбки. Предназначение этой вещи было трудно угадать, то ли аксессуар ко всему её гардеробу, то ли вещь подчёркивающая отсутствие у её хозяйки талии, то ли пояс для нижнего белья. Высотой это произведение швейного искусства было не более десяти сантиметров. Скорее эта была юбка для молодых и стройных девушек, идущих на пляж, нежели одежда для секретарши, чей возраст явно зашкаливал за бальзаковский. Гур с трудом сдержал улыбку на своём лице и смех готовый вырваться наружу.
   - Обалдеть! - Воскликнул про себя Гур.
   Он взглянул на Губернского, а тот в свою очередь, с презрительной усмешкой глядел на дамочку, идущую им на встречу.
   - Здравствуйте господин Губернский, доктор Булкин вас уже давно ждёт.
   - Ничего подождёт. - Жёстко сказал как отрезал бывший преподаватель. - Гур, ни куда не уходи, я не долго. А ты Нинусик, - обратился он с пренебрежением и злой улыбкой к женщине, - пойди и спрячь свои телеса за твоим столом, и не соблазняй на рабочем месте молодёжь.
   - У нас, между прочим, господин Губернский, свободная страна и на улице уже давно демократия! - Развернувшись и идя к своему столу, обиженно ответила женщина.
   - Если трясти своими холодцами это демократия, тогда это жалкая демократия Нинусик. А так как ты, Нинусик, человек государственный, то советую тебе, и в одежде придерживаться строгих правил государственного служащего.
   - Моя одежда не мешает моей работе, господин Губернский.
   - Поверь мне Нинусик, не всегда минимальное количество твоей одежды, может повысить качество работы твоего шефа и его расстроенный жизненный тонус.
   - Фи, господин Губернский, как вам не стыдно говорить такие веши перед молодым человеком? - Покосилась она на Гура.
   - Ладно тебе Нинусик, не выпендривайся, скажи лучше моему ученику, где тут у тебя чайные принадлежности.
   - Я сама ему всё приготовлю.
   - Даже не вздумай, сиди за столом и работай, а он сам себе сделает чего захочет.
   - В общем располагайся здесь. Захочешь чаю или ещё чего, она тебе покажет где взять, бери и не стесняйся, а я не надолго оставлю тебя здесь, у тебя как раз будет время подумать над моим вопросом.
   - Хорошо.
   Зайдя в кабинет, Губернский плотно закрыл за собой дверь. Гур с интересом стал разглядывать огромную приёмную Булкина. В центре приёмной стоял высокий стеклянный стол, вокруг которого было шесть высоких стульев. Вдоль одной из стен, стоял чёрный, канцелярский шкаф. В противоположном углу от стола секретарши стоял кожаный диван с журнальным столиком, с беспорядочно наваленными сверху журналами. Гур подошёл к дивану и сел, закинув нога на ногу. Откинувшись на мягкую спинку дивана, он почувствовал усталость. Сегодня с утра, произошло много событий, которые его немного вымотали. Это и необъяснимая головная боль с утра, это и завтрак с Кощеем и Чирём, это и неожиданная встреча со своим бывшим педагогом Губернским. И эти необъяснимые, таинственные ощущения, когда он увидел его портфель.
   Гур взял со столика первый попавшийся журнал и стал медленно его листать. Он не искал в журнале, ни интересных заметок, ни красочных рекламок, он даже не отгадывал кроссворд. В этом журнале его ни интересовало ничего, собственно как и во всех остальных тоже. Он просто механически перелистывал его, тем самым пытаясь показать секретарше управляющего, что он занят и его не следует отвлекать и ему нужно привести свои мысли в порядок.
   "Почему я не прошёл мимо Губернского? Почему у меня сегодня болит голова? Нужно и этих бездельников, Чиря и Кощея, отправить доделать то, что они не доделали. Но лучше и для них и для меня дать им отдельную работу друг от друга. Почему всё-таки у меня болит голова и где это я уже видел этот портфель. Так Гур, не спеши, успокойся" - мысли летали как осколки от разорвавшейся бомбы в его голове. Он взял со столика очередной журнал и стал так же методично, и медленно его перелистывать.
   - Вы будете чай?
   - Что? - вздрогнул Гур от неожиданного вопроса.
   - Вы чай будете, молодой человек?!
   - Какой чай? - Всё ещё ничего не понимая, ответил Гур.
   - Есть индийский, есть цейлонский два листа. Вы какой будете?
   - Кто я?
   - Нет, я! - съязвила Нинусик.
   Гур молча и удивлённо смотрел на секретаршу, пытаясь сообразить, о чём всё-таки идёт речь. Прошло ещё некоторое время в тишине, прежде чем Гур улыбнулся и ответил: - Нет, нет, большое спасибо и не беспокойтесь, я ничего не хочу.
   - Может быть, кофе? - продолжала настаивать секретарша.
   - Спасибо, кофе я тоже не хочу.
   - Пожалуйста, - ответила она. - Только не говорите потом, что я вам ничего не предлагала, - обиженно произнесла Нинусик.
   - Не переживайте, я точно этого ни кому не скажу, - успокоил её Гур.
   - Давай всё по порядку дружок, - настраивал себя Гур на спокойную работу своего серого вещества. Ему очень хотелось хоть немного разобраться в происходящем.
   "Почему у меня так много вопросов, на которые я не могу ответить? Откуда так много знает о моих планах и целях гражданин Губернский? Какой ответ он хочет услышать от меня? Откуда он знает то, чем я занимаюсь? То, что я ему отвечу, он наверняка знает, но нужен ли мне Губернский? Что мне может дать Губернский, поможет ли он мне в осуществлении моих замыслов? Что это Гур? Волна, которая тебя вынесет на золотой берег с алмазной галькой или же потопит тебя как старую, дырявую барку, еле держащуюся на плаву? Так или иначе, грести против сильного течения нет смысла, сам выбьешься из сил и не получишь от этого никакого удовольствия и другим дашь повод над самим собой смеяться. Ну что ж, будь, что будет Гур, хвост трубой и с песней в бой".
   Гур не успел пролистать очередной, взятый со столика журнал, как из кабинета управляющего вышел своей величавой походкой Губернский и следом за ним на полусогнутых ногах доктор Булкин собственной персоной. Булкин что-то, ещё лепетал за широкой спиной бывшего преподавателя, но Губернский его уже не слушал. Хитро улыбаясь, он подмигнул Гуру.
   - Я не сильно задержал тебя, Гур?
   - Не беспокойтесь, господин Губернский, у меня ещё есть время.
   - Гур? Какой Гур? - Удивлённо поднял брови Булкин.
   - Да, да, доктор, это один из бывших наших воспитанников, тот самый Гур.
   - Здравствуйте Гур, как поживаете? - Слегка побледнев, спросил Булкин.
   - Спасибо, пока не жалуюсь, - спокойно, без эмоций ответил ему Гур. Он поднялся и небрежно бросил недочитанный журнал на диван.
   - Не забудьте доктор, в каком порядке необходимо всё сделать, - пожимая руку своему собеседнику, сказал Губернский.
   - Я сделаю всё, как вы сказали, - немного пригнувшись, то ли от крепкого рукопожатия, то ли от авторитета Губернского, ответил Булкин.
   - Да, и попрошу тебя, дорогой мой доктор, обрати особое внимание на внешний облик своих сотрудников. Не стоит портить своей репутации, из-за чьей-то звериной похоти, - отпуская руку Булкина, произнёс бывший руководитель учебного заведения.
   - Пойдём Гур, - Губернский открыл двери, пропуская Гура вперёд.
   Выйдя из этого храма охраны здоровья и медицины, они остановились на его ступеньках. У обочины стоял автомобиль Губернского.
   - Если ты ещё немного можешь уделить мне времени, мы бы могли с тобой поговорить на очень интересные темы, Гур, - то ли спрашивая, то ли настаивая, сказал Губернский.
   - Наша встреча сегодня, несколько для меня неожиданная, - ответил задумчиво Гур. - При этом у меня появился интерес, господин Губернский, чем же всё это закончится?
   - Тогда прошу в машину, мой повзрослевший воспитанник, - протянул руку в сторону автомобиля Губернский.
   Они ехали молча, Губернский достав из своего портфеля толстую папку с документами, стал изучать её содержимое, а Гур откинув голову на подголовник дремал. Вскоре автомобиль съехал с главной дороги, и стал петлять по узким улочкам. Гур открыл глаза и попытался определить, где они сейчас находятся. В это время автомобиль притормозил возле старого, невзрачного двухэтажного домика.
   - Приехали, - складывая документы в папку, а папку в портфель сказал Губернский.
   Автомобиль остановился возле самого крыльца таким образом, что выходя из его салона, вы оказывались практически сразу в фойе этого памятника античной архитектуры. Оказавшись внутри этого старого сарая, Гур был поражён. Внешний облик и внутренняя отделка, и автоматизация, не сочетались между собой ни как. Это было всё равно, что старый и грязный трактор напичкали авиационной техникой и салоном бизнес класса. Внутри фойе был контрольно-пропускной пункт, с бронированными стёклами и рамкой металлоискателя. Спереди и за бронированными стёклами находились сотрудники органов безопасности. Увидев вошедших, вся охрана замерла, вытягиваясь по стойке смирно. Один из сотрудников, стоящий спиной к вошедшим и закрывая проход через металлоискатель, увидев реакцию сослуживцев, резко обернулся и встав в сторону, козырнул Губернскому. Проходя через эту линию обороны, Губернский со всеми с улыбкой поздоровался похлопав по плечу одного из них. В коридоре, по которому они шли, не было ни души. Множество дверей находящиеся в нём были закрыты. Проходя мимо них, Гур явно слышал и приглушённые голоса и другие звуки, говорящие ему о том, что здесь всё-таки идет напряжённая работа. Они остановились возле одной из таких дверей. Губернский достал ключи и отворил её. Из за спины Губернского, Гур увидел ещё одну, более массивную с электронными замками дверь. Достав пластиковую карточку и вставив её в замок, Губернский набрал код, и дверь бесшумно открылась. За этой дверью были ступеньки, ведущие вниз. Они стали спускаться, когда за спиной Гура что-то щёлкнуло. Гур обернулся на этот звук.
   - Она автоматически закрывается, - спокойно и не оглядываясь, прокомментировал Губернский.
   Спустившись вниз, они попали в просторный, длинный и ярко освещённый коридор. Здесь, как и на верхнем этаже, по коридору никто не ходил. Они направились в противоположный конец помещения. В отличие от верхнего этажа, здесь была постелена толстая ковровая дорожка, полностью заглушающая шаги и гораздо меньшее количество дверей, за которыми, кстати, ничего не было слышно. На дверях не было никаких табличек, поясняющих Гуру, где он находится. Они подошли к одной из них. Губернский открыл её и пропустил Гура вперёд.
   - Добро пожаловать в мой скромный кабинет.
   Кабинет действительно, выглядел скромно и немного старомодно. В нём не было современной мебели и лишней роскоши. И в то же время, в кабинете было всё необходимое для работы и отдыха. Стол, стулья, телефон, холодильник, не большой шкаф и диван-кровать, всё находилось на своих местах, вдоль стен. Свободное пространство было перегружено лицемерным аскетизмом, обстановка указывала на приверженность хозяина кабинета к ортодоксальному спартанскому быту.
   - Не стесняйся, - сказал Губернский открывая холодильник. - Располагайся, где тебе удобней.
   Гур присел на диван. Губернский достал из холодильника виноградный сок, разлил его по стаканам.
   - Мы можем говорить открыто? - Спросил бывший преподаватель, протягивая стакан с соком.
   - Если нас никто не подслушивает, тогда можем, - Гур взял стакан из рук Губернского.
   - Нас ни кто не подслушивает, - улыбнулся Губернский.
   - Я вам верю.
   - Тогда, я думаю, ты можешь ответить на мой вопрос?
   - Зачем, вы и так его знаете.
   - Да. Знаю, - согласился Губернский. - Но всё же?
   - Если скажу, нет, вы мне всё равно не поверите.
   - Правильно, не поверю.
   - Тогда зачем вам говорить - да?
   - Затем, что твоё конкретное - да - это ключ к определённым, нашим предложениям.
   - Ваши предложения, это чьи предложения?
   - Это предложения нашей Системы.
   - Извините великодушно за моё любопытство, господин Губернский, но что это за Система, и какой мне от неё резон?
   - Значит, я могу считать, что ты сказал - да?
   - Не знаю что и сказать вам. Но пока вокруг меня одни загадки, господин Губернский.
   Отпив глоток сока и поставив его на стол, Губернский встал, прошёлся по комнате и остановился напротив сидящего на диване Гура.
   - Хорошо, - начал улыбаясь Губернский. - Я расскажу тебе о нашей Системе. Рано или поздно, ты всё равно с нею встретился бы. Но в каком качестве тебе с нею встречаться, выбирать тебе.
   - Я постараюсь вникнуть во всё, что вы будете мне говорить, - ответил Гур. - И с ответом вас не задержу.
   - Молодец Гур, ты мне нравишься, да и не мне одному. Моим соратникам по Системе ты тоже нравишься.
   Гур молча сделал глоток сока.
   - Наша Система, это определённая общность людей, которая контролирует все отрасли жизнеобеспечения на земле. Наша Система - это своего рода асфальтный каток. Который прокладывает дорогу для тех, кто хочет жить в цивилизованном мире, кто хочет пользоваться благами созданными самой Системой. Если ты в Системе, значит, можешь пользоваться всеми благами, которые уже существуют. И теми, которые ещё будут появляться. Наша Система - это двигатель цивилизации, это живой организм, питающийся продуктами человеческого разума. Но, а если нет, тогда ты просто материал для строительства этой самой асфальтной дороги, то есть - ты асфальт. Это понятно?
   - Это понятно, - утвердительно ответил Гур.
   - Надеюсь тебе так же понятно, что каждый живущий на земле, обязательно с нею встречается. Одни как водители этого самого катка, другие как строительный материал. И очень плохо тому человеку, по которому этот каток проедет.
   - Значит теперь моя очередь. Да?
   - Ты угадал, Гур. Сейчас именно твоя очередь. Твои дела пошли в гору, - Губернский сделал глоток сока. - Твои результаты и методы достижения поставленных целей нам нравятся. А потому наверху было решено предоставить тебе право выбора. Выбери Систему и твои дела пойдут в гору. Выбери асфальт, тогда Система тебя и закатает в этот самый асфальт.
   - Что я должен буду делать для вашей Системы, и что я получу взамен?
   - Ты должен будешь работать в Системе, по её правилам и принципам. А что получишь? Перед тобой откроются все двери и новые, грандиозные возможности. В любом предпринятом, тобою деле, за твоей спиной всегда будет стоять мощная поддержка служителей Системы.
   - Какая именно поддержка?
   - Гур, поддержка может быть разной, ну для примера скажем: силовые структуры, судебные, исполнительные, законодательные органы. К тому же наша система лучшее подспорье для тех, кто выбрал для себя такую высоту как ты.
   - Я так понимаю, что эта работа включает в себя и определённую публичность?
   - А это как тебе захочется.
   - Вот как раз публичности мне и не хочется.
   - Не хочешь, значит, не будет.
   - Это всё очень интересно, господин Губернский. Это всё так заманчиво, что напоминает мне толстый кусок сыра в мышеловке.
   - Ты ошибаешься Гур. Если думаешь, что я тебя заманиваю в ловушку, что бы потом тебя уничтожить, то ты не прав. Не я принимаю эти решения. В первую очередь все решения принимает "Глава" Системы. Он через курьеров сообщает о своём решении управляющим секторами. Потом, на общем собрании управляющих департаментами сектора, председательствующий сообщает всем присутствующим о принятом решении. Это тебе понятно?
   - Не всё. Кое-что хотелось бы уточнить.
   - Что именно?
   - Ну, во-первых: почему именно я, и почему я должен вам верить? Во-вторых: что это за сектора, департаменты, управляющие? В-третьих: кто такой "Глава" Системы? В-четвёртых: какие правила, принципы и цели работы вашей системы. И в-пятых: если я соглашусь, с чего мне начинать и чем я буду заниматься?
   - Справедливые вопросы. Ну что ж, слушай дальше. Когда-то у каждого из нас был Друг, от дружбы с которым, каждый в своё время и по своим причинам отказался. И каждый, отказавшись от дружбы со своим старым Другом, приобрёл себе нового, более сильного и могущественного друга в лице "Главы" Системы. Который в свою очередь, каждого из нас освободил от лишних переживаний и эмоций, которые когда-то мешали нам в достижении выбранных нами целей. Ты, Гур один из нас, - Губернский допил сок и поставил пустой стакан на стол. - Ты ведь тоже отказался от своего старого Друга, не так ли?
   - Я вас не понимаю, господин Губернский, о каком Друге вы сейчас мне говорите?
   - Ты разве Его не помнишь?
   - У меня не было никогда никакого старого Друга, от которого бы я отказался и которого бы забыл.
   - Это очень хорошо, что ты Его даже не помнишь. Сейчас это не важно. Слушай дальше, - Губернский сделал не большую паузу. - От степени той, старой дружбы, ты получаешь возможность и привилегию стать более близким к новому и могущественному другу. Чем ближе были твои дружеские отношения тогда, тем выше твоё положение сейчас. И потому, тебе и сейчас, предоставляется шанс достичь своей цели и покорить ту вершину, которую ты выбрал для себя, и Система тебе в этом будет помогать всеми имеющимися у неё силами. А силы у неё не малые. О чём ты сам скоро, начав работать в ней, убедишься.
   - Странно, господин преподаватель, что мы с вами разговариваем о трудно-досягаемых вершинах, сидя в подвале, - улыбнулся Гур.
   - У каждого свои пристрастия Гур. Мне нравиться вести нашу беседу здесь, - ответил ему Губернский. - Итак. На чём я остановился?
   - На не малой силе Системы.
   - Да, надеюсь, что в этой части твоего вопроса, тебе всё понятно, поэтому пойдём дальше. Чтобы ответить на твой вопрос о том, что такое сектор, ты должен вначале узнать о том, что собой представляет наша Система. Как я уже тебе говорил, Система - это определённая общность людей, деятельность которых направлена в первую очередь на постоянное усиление власти "Главы" Системы и самой Системы, в которую они входят. Вся жизнь на земле принадлежит Системе и её " Главе". Чтобы тебе было понятней, скажу проще. Когда ты смотришь на глобус нашего "шарика", ты видишь государства. Но когда ты войдёшь в нашу Систему, на том же глобусе ты будешь видеть не границы государств, а границы секторов Системы. Система сама разделила земной шар на государства, нам так легче работать. Площади государств зависят от силы конкретных секторов. Если образования секторов сильные по власти и финансам, они занимает большую площадь. Если слабое, меньшую.
   - А если, образования этих самых секторов, раньше было сильным, а потом со временем ослабло?
   - Тогда большая площадь разбивается на несколько мелких площадей, для простоты управления.
   - Разбивается и как государство?
   - Да. Разбивается на несколько небольших государственных образований и автономий. То есть, границы государств, которые мы видим на глобусе, необходимы для простого народа. Система сделала это для того, что бы нам в этом случае, было легче контролировать людскую массу, которая является для нас и рабочей силой и пищей и энергоносителями. - Губернский налил себе новую порцию сока. - Иногда, на территории видимого государства для удобства системы располагается несколько секторов, иногда на территории одного сектора несколько государств. Потому что система разделила не просто земной шар на государства, она разделила людей живущих на земле. И по национальным признакам, и по вероисповеданию, и по цвету кожи. Это не конечное разделение, она, Система, постоянно будет меняться, потому что система - это живой организм, которому для удовлетворения свих жизненных функций, необходимо постоянное движение и пища.
   - Но ведь это и войны, и болезни, и голод! - Гур изобразил страдальческую гримасу.
   - Не малодушничай, Гур, ты не такой, и эта маска тебе не к лицу.
   - Откуда вы знаете, какой я?
   - Мы знаем о тебе больше, чем ты думаешь. И о том, как ты обошёлся со своими родителями и близкими родственниками. И о том, для чего тебе нужны такие личности как Чирь и Кощей. Поэтому не стоит из себя делать ягнёнка.
   - Вижу, что знаете, а потому сдаюсь, продолжайте.
   - Слушай! И войны, и болезни, и голод, так же как и стабильность, и глобализация, и даже застой, всё это необходимо и очень выгодно для системы. Пойми, Гур, всеми этими процессами управляет Система через сектора и все эти процессы помогают контролировать рост человеческой массы.
   - То есть, сектора, это как малые деточки своей мамки Системы. Так что ли.
   - Почти. О том, что это, ты разберёшься окончательно в процессе работы.
   - С этим, кое-что понятно, господин Губернский. Но мне, прежде чем ответить, да или нет, хотелось бы услышать ваши ответы на оставшиеся мои вопросы.
   - Нет проблем. Тебе интересно, кто такой "Глава" Системы? Но его никто никогда не видел. Все знают, что он есть, что он существует, но как он выглядит, и как его зовут привычным нам образом, никто не знает. Просто есть Система, им организованная, ему подчинённая, и им управляемая. Как он управляет, если его никто не знает лично? Я тебе уже говорил раньше, один из вариантов, это через службу курьеров. Надеюсь, с этим вопросом ты разобрался?
   - Да.
   - Ну что ж, тогда пойдём дальше. Следующий твой вопрос был о целях, принципах и правилах работы в нашей Системе, не так ли?
   - Точно.
   - Главную цель, я тебе уже озвучил, но для ясности повторюсь. Наша главная цель, это постоянное укрепление могущества и власти Системы, и нас, кто этой Системой управляет. Принцип работы в нашем "царстве-государстве" прост, всё подчиненно интересам, в первую очередь Системе, а потом и нам. По отношению к окружающему миру, наш принцип звучит следующим образом: принцип без принципов.
   Губернский сделал паузу. Он пил сок и смотрел на реакцию Гура. Он же был, расслаблен и на его лице была еле заметная улыбка.
   - С правилами немного сложнее, потому, что их больше чем принципов.
   Губернский поставил наполовину опустевший стакан рядом с собою, на стол.
   - Правило первое, и самое главное: - на первых порах, никакой самодеятельности. Не смотря на то, что ты уже состоятельный молодой человек, тебе нужно ещё многому научиться. Правило второе: - учиться тебе придётся в режиме non-stop. Система тебя ждать не будет, она движется вперёд, с постоянной своей скоростью.
   - Если я соглашусь, надеюсь, найдётся в вашей Системе тот, кто будет мне помогать и подаст мне руку из уходящего трамвая?
   - Если согласишься, тогда это будет рука Системы, где ты будешь равноправным её членом, а потому тебе подаст не кто-то один руку помощи, а все сидящие в этом трамвае, как ты выразился. И не только руку, но каждый находящийся в этом трамвае, будет с радостью помогать всеми имеющимися у него силами и оказывать повсеместное покровительство.
   Губернский сделал паузу и вопросительно посмотрел на Гура.
   - Что? - улыбаясь, спросил у него Гур.
   - Если у тебя нет вопросов, я хотел бы услышать от тебя ответ.
   - Знаете господин Губернский, ваше предложение очень интересное, но...
   - Какие то сомнения, Гур?
   - Вернее некоторые опасения.
   - А точнее?
   - Во-первых здесь пахнет политикой, а во-вторых угрозой моей независимости.
   - Ха-ха-ха! - Смех Губернского громом повис в кабинете. - Малыш, ты меня рассмешил. Чем же тебе так не нравится политика?
   - Для меня политик, господин Губернский, со своим мандатом неприкосновенности, как накрашенная девка, с шестом на сцене ночного клуба.
   - Ха-ха-ха! - В очередной раз громовым смехом закатился Губернский. - Для меня тоже.
   Они оба рассмеялись и им понадобилось некоторое время, чтобы отдышаться и вытереть катившиеся из глаз слёзы. Губернский взял свой стакан сока и залпом допил его, Гур последовал его примеру.
   - Ну что ж, Гур, ответь тогда мне на такой вопрос. Что такое богатство без политики?
   - Ну, наверное, финансовая независимость.
   - Неправильно. Богатство без политики - это пустые деньги! А что такое политика без денег?
   - Пустая политика?
   - Точнее, никчемная политика, такая политика ни кому не нужна. Государство без денег это нонсенс, так же как и деньги без государства. Ты согласен?
   - Согласен.
   - Теперь, на счёт твоей не зависимости. Если ты думаешь, что сегодня ты не от кого не зависишь, тогда ты глубоко ошибаешься. Ты Гур уже сегодня слишком зависим от окружающих тебя обстоятельств. И прежде всего от собственного стремления достичь столь желанной тобою вершины успеха, удачи и абсолютной власти. Так?
   Гур молча смотрел на Губернского.
   - Так, так, Гур! И потому ты сегодня здесь. Позволю себе ещё немного тебе преподать урок. Деньги, сами по себе не могут контролировать политику. Политика, сама по себе не может контролировать деньги. Только наша Система контролирует все деньги и всю политику. Только от Системы зависит, где будет обвал чьей-то валюты, а где будет революция. Кто завтра станет олигархом, а кто президентом той или иной страны. Где будут добывать газ и нефть, а где будут делать оружие. Кто станет профессором или академиком, а кто неучем. Только Система может из маленького человечка, сделать великого, и из великого - посмешище. Я ещё многое могу перечислять тебе для того, что бы ты понял, что система обладает абсолютной властью на Земле. Но всему своё время, Гур. Как только ты начнёшь работать в системе, ты многое поймёшь, и многого достигнешь. А пока с тебя и этого достаточно.
   Губернский сделал очередную паузу, выжидательно глядя на Гура.
   - Ну?
   - Да, господин Губернский мне это нравится, я согласен. С чего я должен начать?
   - С чего ты начнёшь, узнаешь завтра на общем собрании нашего сектора. Там ты получишь некоторые отличительные регалии, которые будут помогать тебе выделяя тебя из общей человеческой массы. Там же ты познакомишься с руководителем сектора и руководителями департаментов нашего сектора, они и сообщат тебе о твоей должности.
   - Завтра? В котором часу?
   - Утром. В восемь утра будь готов, за тобой заедет моя машина.
   - Договорились. Я буду ждать.
  
  
  
   ГЛАВА О ДОЛГЕ.
  
   Ты, когда-нибудь задумывался дорогой мой читатель, о том, что толкает человека совершать героические поступки? Или о том, почему например, рискуя собственной жизнью, а зачастую и чужой жизнью тоже, люди упрямо стремятся во что бы то не стало достичь определённых целей? Почему астронавты и космонавты стремятся в космос, моряки-подводники покорять морские глубины, путешественники выбирают экстремальные транспортные средства для своих путешествий? Почему альпинисты, обязательно хотят покорять самые высокие вершины, и при этом желательно по самым сложным маршрутам и их даже не останавливает страх собственной гибели на трудном пути? Так что же толкает человека на путь космонавта, моряка-подводника, альпиниста, политика? Слава достаётся единицам, мало кто знает сколько на пути к успеху было загублено человеческих судеб и жизней. Это не важно? Ради сладкого мгновения счастья, длящегося совсем недолго, человеческая жизнь не имеет никакого значения? Важен результат, коллективное движение к цели? А может быть ты знаешь, почему люди, чьими жизнями готовы рисковать другие, добровольно предоставляют такую возможность будущим героям? Может быть, тебе дорогой мой читатель, известно состояние человека, который долгое время о чём-то мечтал и вдруг оказался перед объектом своих желаний и стремлений? Вдруг, неожиданно, как ребёнок мечтающий увидеть море и оказавшись на его берегу. Какую бурю эмоций он испытывает, ты знаешь? Увидев, то о чём ты мечтал столько времени, останется ли твоё желание таким же крепким, как и прежде осуществить задуманное? С чем борется душа человека в этот момент полный таинства? Почему один решается сделать свой первый шаг к морю, чтобы дотронуться до него, а другой разочарованно разворачиваясь, уходит восвояси? И что испытывает человек, который смог таки осуществить своё желание? О чём он думает, и какие эмоции в этот сладостный момент его переполняют?
   Так много вопросов задаю себе и тебе не только я, но я почти убеждён, что и ты мой дорогой читатель, задавался сам когда-либо такими или подобными вопросами. И ответов на эти вопросы может быть превеликое множество. У каждого есть свой сугубый опыт, знания и убеждения. Я тоже имею на них ответы, но тем не менее, я не собираюсь изменять твою точку зрения. Я всего лишь предлагаю тебе, мой дорогой читатель, посмотреть как менялась жизнь нашего героя. Проследить его мысли, поступки и завораживающую гибкость человеческой психики.
  
   * * *
   Всю дорогу от загадочного домика, где он разговаривал со своим бывшим преподавателем, до своего офиса, Гура терзали вопросы. Нет, он не сомневался в правдивости предложения Губернского и не было у него сомнения в том нужно ли его принимать. И совсем не потому, что он ему верил, а потому какие он испытал чувства увидев этот портфель в его руках. Это был словно знак свыше. Это было наваждение. Его ум отказывался понимать изменения неожиданно начавшиеся в его жизни, но он безропотно, неосознанно принимал эту необратимость. Тот первоначальный страх, который охватил его, парализовав физически его тело и разум, прошёл. Сейчас Гур просто хотел ответить самому себе на некоторые вопросы, интересующие его более других.
   "Это сон? Это не сбывающиеся мечты, которые странным образом стали сбываться? Какая роль во всём этом действии отводится мне? Роль марионетки? Роль пешки в чужой игре? Главное это мои личные интересы. Кто такой Губернский сегодня и смогу ли я плодотворно использовать всю эту систему себе на пользу? Как оградить себя от влияния этой системы? Как обезопасить себя? И если завтра будет проходить встреча со всеми руководителями системы, тогда уже сегодня необходимо, что-либо предпринять. С чего-то нужно начать, Гур. Но с чего?"
   Он не спеша поднялся на свой этаж. Сделав несколько шагов по коридору в сторону своего офиса, он неожиданно остановился возле одной из дверей. Висевшая на стене табличка красноречиво говорила о том, что здесь расположена адвокатская контора Едова и его партнёров. На мгновение, задумавшись и приняв решение, Гур постучался в двери адвоката Едова.
   - Заходите, не стесняйтесь!
   Гур открыл дверь и вошёл в небольшой кабинет. Внутри помещения стояло два стола. Один стол был завален папками, различными бланками и книгами, а на втором столе, который ближе к окну, кроме компьютера ничего не было. За компьютером сидел мужчина, средних лет, круглоголовый с уже обозначенными залысинами и в очках. Не отрываясь от экрана компьютера, он знаком головы предложил Гуру присесть на стоящий напротив стул.
   - Покер? - Поинтересовался Гур.
   Человек нехотя оторвался от своего занятия, и с кислым выражением лица ответил: - Нет, шахматы.
   - Хорошо играете?
   - А вы хотите стать моим спарринг партнёром?
   - Да я, в общем-то, в шахматах не силён, вот если в шашки, тогда с удовольствием, - приветливо улыбнулся Гур.
   - В шашки говорите, - медленно протянул, разглядывая Гура через толстые линзы своих очков, человек. - А мы случайно не знакомы? - В упор глядя на Гура спросил он.
   - Нет, случайно мы с вами не знакомы, - всё так же мило улыбался Гур. - Я специально зашёл к вам, что бы познакомиться.
   - Но я вас, кажется, уже где-то встречал, мне почему-то очень знакомо ваше лицо.
   - Вполне возможно, у нас офисы на одном этаже, - не переставал улыбаться Гур.
   - Да?
   - Точно!
   - Да, да, верно, - его глаза перестали колоться иглами и лицо немного расслабилось.
   - В таком случае, чем обязан?
   - Ничем, просто я шёл по коридору и решил, дай зайду, может быть, познакомимся. Мне может быть пригодится ваша помощь, а вам может быть моя.
   - Логично, тогда давайте знакомиться, адвокат Едов, - ответил человек и протянул Гуру руку.
   - Гур.
   - Но всё же мне хотелось бы заметить вам, господин Гур, что знакомства с адвокатами заводят, как правило, если есть на то веские причины, - пожимая руку Гуру, ответил он. - Поэтому выкладывайте вашу проблему.
   - Я может, отвлекаю вас от важной работы?
   - Нет, не отвлекаете, чем быстрее вы изложите мне вашу проблему, тем быстрее я смогу вам помочь.
   - Да собственно у меня нет пока никакой проблемы.
   - Вы, если я не ошибаюсь, сказали "пока"?
   Гур изменился в лице и сглотнул ком, неожиданно вставший в горле.
   - Все адвокаты так работают как вы?
   - Что вы имеете в виду?
   - То, на что вы настраиваете своих потенциальных клиентов.
   - Не будьте ребёнком, господин Гур, наш мир делится, на людей у кого уже есть проблемы и тех, у кого они ещё впереди. И тем и другим, так или иначе, необходима помощь квалифицированных специалистов, в том числе и юристов, а точнее адвокатов.
   - Да, наверное, вы правы адвокат.
   - И потом я человек прямой, юлить перед клиентами не люблю, вам, наверное, об этом сказали те, кто давал рекомендацию?
   - Нет, мне о вас никто ничего не говорил и рекомендаций не давал, - улыбнулся Гур.
   - Ну как же помню, вы шли по коридору и решили заглянуть к адвокату Едову, что бы познакомиться, - на этот раз улыбнулся и адвокат. - Тем лучше, господин Гур. В этом случае лучшая рекомендация будет моя работа, не так ли?
   - Вам не откажешь в прозорливости, адвокат.
   - Тогда давайте перейдём к основному вопросу, господин Гур. Я весь внимания!
   - Моя просьба к вам будет не совсем обычная.
   - Как правило, все просьбы к нам необычные.
   - По вашей вывеске я понял, что у вас есть и партнёры и помощники, это так?
   - Да, у меня есть помощники, а почему вас это интересует?
   - Дело в том, адвокат, что я хотел бы попросить вас оказать мне некую услугу, для исполнения которой вам понадобятся люди.
   - Настолько серьёзное дело?
   - Пока не знаю, насколько, оно серьёзное, но мне бы очень хотелось это узнать.
   - Итак, что вы хотите, что бы я для вас сделал?
   - Я хочу, что бы вы проследили за одним человеком.
   - Но мы не детективное агентство, господин Гур.
   - Я знаю адвокат, я умею читать. Мне не нужна, проста информация о том что, кто, куда и где.
   - Чего же вы хотите?
   - Кроме общей информации, я хочу от вас полного правового анализа и ваше заключение как юриста о правомерности происходящего.
   - Так, господин Гур вы меня озадачили. Как я понимаю, это дело требует от меня и моей компании скрупулёзной работы.
   - Да, адвокат. Мне нужна тщательная и чисто проведённая работа. Я надеюсь, вы понимаете, что никто, даже ваши партнёры не должны знать о том кто ваш клиент и ...
   - Дальше продолжать не стоит, господин Гур, можете мне поверить, что никто из моих помощников ничего конкретного знать не будет. Каждый из них будет выполнять свою узкую и определённую часть работы. А с собранным ими материалом работать буду я лично, классификация и анализ это мая стихия.
   - Именно это я и хотел вас попросить, что бы всю основную работу провели вы, никого не посвящая в её тонкости.
   - Так и будет, господин Гур.
   - Ну что ж, это здорово, можем считать, что мы с вами договорились?
   - Да, но мне хотелось бы знать детали предстоящей работы. Кто этот человек, в какие сроки вы предполагаете получить результаты проделанной работы и потом, эта работа предполагает немалые расходы.
   - О расходах не беспокойтесь, - Гур достал из своей сумки пачку денег. - Надеюсь, этого пока вам хватит?
   - Да - адвокат взял их и пересчитал. - Вполне.
   - Если у вас будут непредвиденные расходы, сообщите мне, вот вам моя визитная карточка. По окончании работы предоставите мне счёт. Теперь о том кто этот человек. Проследить вам нужно будет за - мной.
   Гур улыбнулся и внимательно посмотрел на Едова. Адвокат же не проявил внешне никаких эмоций.
   - И сделать это нужно будет завтра. В восемь часов утра за мной заедет машина. Ни куда мы поедем, ни с кем я буду встречаться, я не знаю. Знаю только, что это некая организация. Вот о ней я и хочу знать всё, о чём мы с вами говорили. И первыми результатами, я хотел бы располагать уже к завтрашнему вечеру.
   - Да господин Гур, задали вы мне задачку, не проще ли вам обратиться в компетентные органы? Там всё-таки специалисты в плане разведки и добычи нужной информации.
   - Нет, не проще. Я хочу, чтобы человек, занявшийся этой темой, не имел бы ни какого отношения к госструктурам.
   - В случае если у нас произойдут непредвиденные обстоятельства, я могу рассчитывать на вашу помощь?
   - Несомненно. Всё чем буду располагать сам, предоставлю в ваше распоряжение.
   Адвокат достал из стола листок бумаги и протянул его Гуру, - напишите адрес, где вас завтра заберёт машина.
   Гур достал из сумки свою ручку и написал крупным шрифтом свой домашний адрес.
   - Позвольте задать вам вопрос, господин Гур?
   - С удовольствием вам отвечу.
   - Почему вы это дело решили доверить именно мне? Ведь есть множество других специалистов моего профиля. И к тому же вы меня совсем не знаете.
   - Не знаю. Но может быть по тому, что каждый человек имеет право на определённый шанс в этой жизни. И для вас и для меня это шанс.
   Гур поднялся со стула собираясь покинуть кабинет адвоката. Прощаясь, он протянул руку адвокату, - Завтра в восемь утра, не забудьте.
   - Не переживайте, мои помощники начнут свою работу раньше, - адвокат пожал руку Гура.
   Уже стоя в дверях, Гур остановился. Обернувшись к адвокату и улыбаясь, он тихо произнёс, - позвольте мне задать вам ещё один вопрос?
   - Я вас слушаю.
   - Кто кому больше должен? Родина человеку или человек родине?
   У Едова задвигались желваки, - я вас не понял, господин Гур, о чём это вы?
   - Вот и я не понимаю, ну да ладно, господин адвокат. Удачи вам.
   Выйдя из кабинета Едова, Гур остановился. Он был немного в растерянности. До конца понять, что сегодня происходит и расставить всё по своим местам, у него никак не получалось. Он подсознательно понимал, что его жизнь кардинально менялась. Причём менялась с такой скоростью, что у него голова шла кругом. Все события произошедшие сегодня, на первый взгляд, между собой не имели ни какой связи. И тем ни менее, каждое событие в отдельности ускоряло процесс преобразования жизни Гура, во что-то новое. И каждое предыдущее событие, вело к определённому кем-то последующему с точностью траектории летящей стрелы выпущенной лучником, попадающей в десятку. Сейчас Гур, так же подсознательно понимал, что это не случайный ход событий, что в этой бешеной круговерти, ни кто из участников вышеперечисленных событий, дать осечки не мог. Не потому что это был сговор между людьми, участвующими в этих событиях. Нет, они не знали друг друга, а потому, что чья-то невидимая и сильная воля руководила всем этим процессом, своей такой же невидимой и сильной рукой. И потому, понимая всё подсознательно, но не имея возможности объяснит самому себе всё просто и логично, смущало Гура. Он был на грани паники. Он чувствовал себя юнгой на большом океанском судне, отходящим от пристани в большое плавание. Вроде и корабль большой, и команда подобрана со знанием дела, и капитан - морской волк, но океан необозрим, и бури в нём не подконтрольны экипажу. А потому, до тех пор, пока не пристанет корабль к своему причалу, благополучно закончив плавание, юнга, хоть и не подавая вида своим старшим товарищам, будет постоянно чувствовать себя заложником пространства, определённым леерами судна. Неведомые для Гура силы и необъяснимые законы, приведшие в движение окружающий его мир, посеяли в его душе, что-то напоминающее панику.
   - Ни этого ли ты хотел Гур? Тогда чего ты паникуешь. Вот она твоя вершина, которую ты так хотел покорить. Чего же ты тогда испугался? Вот тебе и помощь в лице более сильного и опытного покровителя, готового уже сегодня помочь тебе взобраться туда, куда ты столько мечтал попасть. Успокойся и делай свою работу, потому что есть некие силы заинтересованные в твоём успехе! - Сам себя успокоил Гур.
   Ободрившись тем, что всё складывается как нельзя лучше, он пошёл в свой офис. Промелькнувшая мысль о том, что и там его ждут новости, являющиеся результатом продолжения сегодняшних событий, его уже не пугала. Он был готов к изменениям и на работе.
   - Я не знаю где он. Нет. Уважаемый человек, я ведь вам говорю, что не знаю когда он сегодня появится. Да, позвоните позже. - Остановившись возле открытых дверей своего офиса, Гур услышал, как его помощник разговаривал с кем-то по телефону.
   - Фу-у-у. Ну и денёк сегодня, все как сговорились! - Положив трубку на телефонный аппарат, произнёс всё тот же голос. Гур ухмыльнулся, интуиция его не подвела. Закрутившиеся события вокруг него, неведомым образом оказывали влияния на всё, что было связанно с ним. И работа не стала исключением. Он уже знал, что ему нужно делать, а точнее не делать.
   - Как дела Костик? - Зайдя в кабинет, спросил своего помощника Гур.
   Костик был молодой человек, невысокого роста, с довольно большой головой, абсолютно не пропорциональной по отношению ко всему его телу. Гуру казалось, что они знакомы уже сто лет, так часто бывает, когда люди в общении между собой имеют взаимное уважение и симпатию. Гуру нравилось, что этот человек, внешне довольно неказистый и слабый, был энергичным с неординарным мышлением и живым характером. И то, что в его больших, карих глазах Гур всегда видел жизнерадостность, удовлетворённость, бьющую фонтаном энергию и доверие ко всем окружающим. Но более всего Гуру симпатизировало личное доверие установившееся между ними и это ещё более укрепляло ту самую симпатию и уважение, которое было в их дружеском и деловом общении.
   От неожиданности Костик подпрыгнул на стуле, на этот раз Гур увидел в его глазах замешательство и неуверенность.
   - Ты чего меня пугаешь? - Возмущённо спросил Костик. - И вообще, ты, куда сегодня пропал? - Возмущение Костика не знало границ, он начал переходить на крик.
   - Гур, чёрт возьми, ты вообще можешь объяснить, что сегодня происходит, до телефона дотронуться невозможно, он раскалённый от звонков, тебя все ищут, и даже я не знаю где тебя искать!
   - Спокойно Костик, держи себя в руках, а то в таком состоянии, боюсь, можешь и покусать своего шефа,- Гур по-дружески похлопал по плечу Костика. Он жестом предложил Костику пройти в свой кабинет. Хотя по большому счёту, у Гура не было отдельного кабинета, как это принято, со своей приёмной и секретаршей. У него было одно, просторное помещение, с большими окнами, где возле одного из окон, была отгорожена стеклянной перегородкой небольшая комнатка, которую Гур и называл своим кабинетом. Это была настолько маленькая комнатка, что вмещала в себя лишь не большой стол стул для её хозяина и два стула для посетителей. В одном из углов этой комнатки стоял старый сейф, который отнимал добрую половину полезной площади и на котором дружно помещались чайник, телевизор и ещё какой-то хлам. Остальная территория его офиса напоминала редакцию захудалой провинциальной газетёнки, где все отделы расположены в одном помещении. У каждого сотрудника был свой стол, стул, телефон, компьютер и куча других безделушек, говорящих только посвящённым о том, кто является хозяином того или иного рабочего места, а так же о его пристрастиях, привычках и так далее. В общем, хорошая лаборатория для проходящих практику молодых специалистов психоанализа и психиатрии.
   Пройдя в кабинет, Гур прошёл к своему столу: - закрой двери и присаживайся.
   Костик выполнил просьбу своего шефа, но, не выдержав столь долгой паузы, пробурчал: - Зачем закрывать, и так нет никого, все с раннего утра как заведённые разбежались по своим делам.
   - Не причитай как старая бабка, ты знаешь, что я не люблю, когда двери открыты.
   Костик знал это, но не знал, почему Гур всегда закрывал двери, а спросить он не решался, зачем донимать лишними вопросами человека. Да и сама эта стеклянная перегородка, вечно закрытая жалюзи, чем она могла служить Гуру? Ведь когда собирались его служащие, от шума и сигаретного дыма она его не защищала. А какие либо секретные работы у себя за перегородкой Гур не выполнял. У него в этом закутке не было даже телефона, не говоря уже о компьютере, а в его сейфе хранились бумаги, абсолютно ни кого не интересующие. Костик это уж знал точно, так как сам отвечал в фирме Гура за всю документацию, и это его, Костика была вечная головная боль, куда прятать и как хранить все эти кипы бумаг. Он видел те бумаги, что хранились у Гура в сейфе. Это были какие-то схемы с непонятными значками и иероглифами, которые после очередной успешно проведённой операции, самим Гуром и уничтожались. Костику нравилась его память и то, как он работал, используя её, всегда точно, словно запрограммированная машина, выдавая очередную неординарную комбинацию, состоящую из прежнего опыта и знаний и настоящих потребностей окружающего мира. Иногда, правда эти решения шокировали окружающих своей жестокой простотой и холодной расчётливостью, что не мешало, однако Костику восхищаться и видеть в Гуре гения. Он восхищался и тем как Гур руководил пусть небольшой, но довольно мобильной компанией. Его поручения были всегда коротки, лаконичны и понятны каждому работнику, а потому почти всегда легки в своём исполнении. Да, в общем, чего скрывать, его все обожали. Гур не был жадным и платил своим людям всегда вовремя, время от времени повышая зарплату тем, кто себя проявлял с лучшей стороны. А по тому и рабочая обстановка в офисе всегда была спокойной и располагающей к плодотворному труду, что опять таки Костика наводило на мысль "зачем Гур поставил эту стенку из стекла, зачем отгородился от людей?". Не правда ли, дорогой мой читатель, в вопросе есть ответ!
   -Я не причитаю, я пар выпускаю, - выдохнул Костик.
   - Ну и в чём причина твоих переживаний?
   - Это не просто переживания, это буря эмоций!
   - Не кричи, я хорошо тебя слышу, - остановил, начавшего было заводиться Костика Гур. - И с чем связанны твои эмоции?
   - Не знаю, толи с радостью, толи со страхом, - на этот раз спокойно ответил Костик.
   - Тогда выкладывай не спеша и по порядку, что, где, почём?
   - Часа два назад, когда уже все разошлись по своим объектам, зазвонил телефон, - начал свой рассказ Костик. - На том конце провода, мне сообщили, что нас беспокоят из администрации и желают с тобой обговорить возможность участия нашей компании в неком проекте. Я им сказал, что тебя сейчас нет, а они попросили как можно скорее тебя найти и передать их пожелание о скорейшей встрече. Что я сейчас и делаю.
   - И поэтому у тебя начались бурные эмоции? - Усмехнулся Гур.
   -Ты дослушай до конца, а потом смейся, сколько тебе влезет, - продолжил Костик. - После этого телефон просто стал разрываться от звонков. Я не успевал вешать трубку, как он снова начинал звонить. И все с предложениями о сотрудничестве или о том, что бы стать нашими клиентами...
   Вдруг неожиданно зазвонил телефон. Костик в ожидании глядел на Гура.
   - Продолжай, - не обращая внимания на звонок, сказал Гур.
   - Что продолжать, не ужели ты сам не понимаешь, что происходит? - Костик удивлённо глядел на Гура.
   - Нет, пока ещё не понимаю, - спокойно и честно ответил Гур. - Эти звонки мне ни о чём не говорят. Но если ты что-то знаешь больше, тогда поделись со мной.
   - Хорошо, поделюсь с тобой, как со старым другом, - ещё более недоумевая, продолжил Костик. - Раньше мы сами искали клиентуру, так?
   - Так, - согласился Гур. - Ну и что?
   - Не издевайся надо мной, - взмолился Костик. - А теперь они сами ищут встречи с нами! Раньше мы сами искали проекты, в которые бы могли войти, и тех через кого войти, а теперь нам сами предлагают войти в уже существующие и действующие проекты. Раньше мы сами искали партнёров, а теперь они нас просят принять участие в их бизнесе!
   - Это разве плохо? - Снова улыбнулся Гур.
   - Хорошо, даже очень хорошо! - Сорвался на крик Костик.
   - Не кричи, - остановил его Гур. - Что тебя смущает во всём этом, а?
   - Не знаю. Скажи мне Гур, ты что, провёл какую-то скрытую рекламную компанию?
   - Может быть.
   - То есть ты не уверен, что это сделал ты?
   - Не задавай мне так много вопросов, хорошо? Тебе разве не хочется процветания нашей фирмы? Ты не хочешь зарабатывать больше, чем зарабатываешь сейчас? Тебе разве не нравиться управлять финансовыми потоками?
   - Да всё мне нравиться и хочется, просто не могу понять, откуда такие потоки и почему как в сказке, неожиданно и много? И всё на нашу голову?
   - Это просто денежный дождь. Ты когда ни будь, видел такой?
   - Нет, не видел, но это меня как раз и пугает.
   - Многие хотели бы оказаться на твоём месте, а тебя это пугает.
   - Да, меня пугает этот дождь, потому что каждый дождь начинается с тучи. И чем сильнее дождь, тем чернее туча.
   - Не бойся, отнесись к этому как к очередной, требующей от тебя полной концентрации ситуации, и всё у тебя будет просто великолепно. Я верю в тебя и твои возможности. И ещё верю, что при необходимости ты и зонтик от дождя найдёшь, что бы слишком не промокнуть.
   - Да в том то и дело, что мне не хочется оказаться должником и заложником такой ситуации, а к тому же ещё и чьим-то зонтиком.
   - Ладно, Костик не переживай так, нас ведь не заставляют принимать участие во всех проектах силой. Если посчитаем, что предложение выгодно для нас, тогда поработаем, а на нет и суда нет.
   - Это успокаивает, - с облегчением выдохнул Костик.
   - Вот и прекрасно.
   - Тогда с чего мне начинать?
   - Ничего начинать не надо. Делай то, что ты всегда делал, трудись спокойно.
   - Не понял, - удивился Костик. - А как же все эти звонки?
   - Отвечай, записывай, а потом мне передашь.
   Костик, молча с широко раскрытыми глазами, полными недоумения, смотрел на Гура.
   - Ни сегодня, ни завтра меня, ни для кого нет. Понимаешь Костик, ни для кого! Все сотрудники должны выполнять каждый свою работу. Соответственно никто, ничего, кроме тебя и меня знать не должен. Надеюсь, что завтра я приму решение, о котором ты узнаешь первым. А до тех пор, обычная работа, без каких либо изменений. Понятно?
   - Да.
   В это время снова зазвонил телефон. Вжавшись в стул, на котором сидел, Костик внимательно смотрел на Гура.
   - Ну, чего ты сидишь? - Улыбнулся Гур. - Иди, записывай.
   Костика на мгновение поразило открытие сделанное в этот момент. Он никогда не видел Гура столь собранного и сосредоточенного, словно хищника перед охотой. Гур глядел на Костика, словно на свою жертву, у которой уже не было шанса на спасение. Он увидел, как Гур погрузился в свои размышления и мысли. Его глаза выражали звериное спокойствие и дикость. Костик тихо встал и вышел из кабинета, чувствуя на своей спине этот волчий взгляд. Закрыв за собой дверь, он поёжился.
   - Ну, блин и гармоника, - тихо выругался про себя Костик и пошёл отвечать на телефонные звонки.
   Гур ещё некоторое время сидел за столом не шевелясь, его глаза, не моргающие, глядели на закрытую Костиком дверь. Находясь словно в прострации, он не замечал ни времени, ни того места где он сейчас находился. Он погрузился в свой маленький и такой всегда казавшийся ему уютный мирок. Мир иллюзий и фантазий, мир грёз и ожиданий, мир, где как казалось Гуру, он был властелином и правителем. Он не пытался ни в чём разобраться, он просто наслаждался предвкушением событий, которые должны перевернуть окружающий его мир. В том, что это произойдёт, обязательно произойдёт, он уже не сомневался. Это чувство победителя, ожидающего своей заслуженной награды, которую ему обязательно вручат, с фанфарами и славословием. Его не интересовало, что ту награду, которую он ожидал, заслужил своим предательством. Нет, его это не интересовало. Это было частью его жизни. Обман, предательство и подлость, прижились в нём, как добрые соседи коммунальной квартиры. И пущенные ими корни были такими глубокими и крепкими, что казалось их уже ничем не выкорчевать. Плоды, которые произрастали от этих сорняков, Гуру казались такими сладкими и сочными, что их ему хотелось постоянно употреблять в свою пищу. Точно так же как любая пища является всего лишь стройматериалом для нашего тела, так и эта пища выстраивала внутри Гура свою неприступную крепость, где властелином был вовсе не наш герой.
   Гур мог бы ещё долго находиться в таком состоянии неопределённое время, но очередной звонок телефона его заставил вздрогнуть и очнуться от своего сна грёз. Он с удивлением оглянулся по сторонам. Осознав, что он находиться у себя на работе и вспомнив о том разговоре, что произошёл между ним и Костиком, он решил идти домой. Все инструкции им были даны, а в их исполнении Гур не сомневался, ведь его помощник был ответственным человеком.
   Он вышел из своей коморки и не спеша направился к выходу. Костик, положив телефонную трубку на аппарат, что-то записывал у себя в тетради. Очередной телефонный звонок, помощник Гура воспринял спокойно.
   - Алло! Да, я вас слушаю. Точно не знаю, но сейчас посмотрю. - Гур как раз проходил мимо стола Костика, когда тот произносил данный диалог. Он прикрыл рукой трубку, и заранее съёжившись, словно в предвкушении подзатыльника спросил у Гура.
   - Это звонит твоя мама, она тебя тоже ищет, что ей сказать?
   Гур остановился и с высокомерной улыбкой посмотрел на Костика.
   - Но она звонит уже третий или четвёртый раз, Гур, ну не смотри ты так на меня, что ей сказать? - Прошептал Костик.
   Гур развернулся и ничего не сказав вышел из своего офиса. С недавнего времени он не хотел отвлекаться по пустякам. Единожды приняв решения, Гур не менял его. Его не интересовало то, что происходило там, где его не было. Ему было безразлично на чужое мнение и чужую жизнь. Он слушал только самого себя, потому что он был "исключительным", "неординарным" и "гениальным" человеком. Никаких обязательств для Гура не существовало, ни кому и ни чем он не был обязан, и не какими долгами не связан. Сыновний долг перед родителями? Какие пустяки! Он не мешает им жить, и пусть они не мешают ему жить, так как хочет он. Тем более в момент, когда решается, можно сказать, его судьба. Его благополучие, его успех. Нет, он не потерпит ни от кого, чтобы его, "великого" Гура, кто-либо мог отвлечь от столь серьёзных дел, ни друзья, ни родители, ни кто! Потом, может быть, когда всё устроится, он, найдёт время и желание пообщаться и с родными и с друзьями. О том, что он таким поведением и отношением, закрывает двери в сердца близких ему людей, Гура не волновало. И что в конце концов, не он отворачивается от них, а они отвернуться от него, Гуру не приходило даже в голову. Одним словом то высокомерие, которое возрастало в душе нашего героя, в какой-то момент должно было его и погубить. Но! Это ведь сказка! И центрифуга событий закрутившая Гура, всего лишь набирает обороты. И дальнейшая история, дорогой мой читатель, из которой мы с тобой узнаем много интересного и захватывающего, начинает только разворачиваться.
   Остаток дня пролетел быстро. Ничего интересного больше не происходило. Или почти не происходило.
   Гур пришёл домой раньше обычного. Он хотел хорошо отдохнуть перед завтрашним днём. Там, завтра, произойдут события, кардинально меняющие жизнь Гура в целом. А так как любое изменение, сопровождается различными неожиданностями, иногда требующими полной отдачи сил, душевных и физических, то не большой отдых и концентрация мыслей и чувств, для Гура показалось вполне оправданным и рациональным.
   Приняв душ и перекусив на скорую руку, Гур решил принять горизонтальное положение и проанализировать всё произошедшее сегодня. Лёжа на кровати и прикрыв отяжелевшие от усталости веки, он пытался сосредоточиться. Но мысли летавшие в его голове как осколки разорвавшейся бомбы, ему подчиняться явно не хотели. Он решил перевернуться на бок, искренне надеясь, что в таком положении бурная химическая реакция в его сером веществе немного поутихнет. Но результат превзошёл все его ожидания! В его мозге не только прекратился процесс брожения, но вообще прекратились все возможные процессы. Гур уснул. Крепким сном младенца. Он не видел в своём сне ничего, ни цветных изображений и никакого света. Он даже ничего не слышал, ни обворожительной мелодии детского сна, ни нежных звуков окружающего мира сновидений, ни даже того, что происходило в этот момент в его комнате. Гур погрузился в кромешную темноту и тишину, там не было ничего, и даже казалось само время, для него остановилось. Сознание Гура отключилось так, словно старый телевизор выдернули из розетки, быстро и надёжно. Не смотря на странную позу, в которой заснул наш герой, его тело было полностью расслабленно, а дыхание глубоким и ровным. Гур сейчас походил больше на эмбрион, чем на взрослого мужчину, колени подтянуты к животу, обе ладошки под щекой. В общем, ничего примечательного, спит себе человек и спит. Утром проснётся и начнётся у него новый день. Но...
   Словно игла, прошедшая сквозь материю, тонкий луч света прошил комнату, где спал Гур. Он медленно стал расти, пока не заполнил всё помещение. Комната осветилась ярким светом, но не таким как от обычной лампы, и даже не таким как от мощного прожектора. Если бы Гур в этот момент мог бы ощущать что-либо, он бы почувствовал нежное тепло, исходящее от этого света. Оно бы напомнило ему тепло матери, в детстве обнимавшей его. Тепло, которое несёт в себе любовь и забота, от прикосновения с которым становиться спокойно и уютно. Этот свет был словно живой, осязаемый, материально существующий!
   Вместе со светом комната наполнилась звуками. Звуки морского прибоя перемешались с пением птиц и тихим шелестом листвы утреннего леса. И ещё множество других звуков, дополняющих один другого. Нет, это вовсе не была какофония, это была величайшая симфония естества. Симфония мира и добра. Симфония любви и надежды. Эта тихая музыка вечности не могла разбудить Гура, так же как и этот яркий живой свет не мог побеспокоить его сладкий сон. Но если бы Гур мог хотя бы во сне слышать эту удивительную мелодию, то он наверняка услышал бы ещё один звук, который не являлся участником этого неземного концерта. Он, этот звук, был посторонним, сухим и скрипучим. Хотя временами он и пытался подстроиться под общий лад, но ему это никак не удавалось. Он фальшивил, он явно фальшивил. А если бы Гур, мог прислушаться более внимательно, то, скорее всего, расслышал бы в этом звуке слова, которые произносил незнакомец, находящийся вне яркого света и волшебной симфонии, но обращённые именно к Свету.
   - Он забыл Тебя! - Проскрипел где-то в стороне этот чужой голос.
   - Он не помнит Тебя! - Продолжал он скрипеть.
   - А завтра он может Тебя и предать. - На этот раз заискивающе, приторно сладко, пытаясь попасть в унисон музыке находящейся в свете, но всё так же фальшивя, пропел этот голос.
   На некоторое время голос исчез. А в комнате Гура, наполненной светом и музыкой, появился лёгкий ветерок. Который словно чья-то ласковая рука, теребила Гуру волосы.
   - Оставь его! - Снова появился, нарушая гармонию, скрипящий голос. - Отдай его мне! - На этот раз громче сказал он и снова пропал.
   Ещё некоторое время в комнате Гура было светло, продолжала звучать чарующая музыка, которой уже не мешал выбивающийся из общего ряда назойливый посторонний звук. Лёгкий ветерок ещё раз пробежался нежной рукой по щеке и челу Гура. Затем, так же неожиданно как появился, свет исчез, вместе с музыкой и умиротворением. А Гур всё так же тихо посапывал, причмокивая губами и улыбаясь.
  
   * * *
   Гур спускался по ступенькам лестничной площадки своего дома. На его часах было без семи минут восемь. Он решил выйти немного раньше времени, о котором он вчера договорился со своим бывшим преподавателем, господином Губернским. Его настроение соответствовало погоде. Ясная, солнечная погода радовала, наверное, не только нашего героя, но и всех проснувшихся сегодня в этом городе. Лёгкий ветерок, успокаивал прохожих своей прохладой, как бы говоря им о том, что сегодня не будет слишком жарко, и их бренные тела могут ещё немного понежиться весенней прохладой.
   Стремление Гура выйти раньше времени, было связанно с его желанием проверить в первую очередь профессионализм людей Едова. Если этих профессионалов заметит Гур, то, скорее всего их заметят и другие, пока не известные ему персонажи игры, участником которой сегодня станет он сам. А начинать большую игру с таких ошибок, ему ох как не хотелось.
   Выйдя из подъезда, Гур остановился в замешательстве. Автомобиль Губернского уже ждал его. Задняя дверь открылась и из салона автомобиля появилась физиономия бывшего преподавателя.
   - Доброе утро, - с блаженной улыбкой на лице поздоровался он .
   - Доброе утро господин Губернский, - ответил улыбкой на улыбку Гур. Он подошёл к автомобилю и пожал протянутую ему руку Губернского.
   - Присаживайся, - Губернский отодвинулся вглубь салона, предлагая жестом Гуру место рядом с собою.
   Гур быстрым взглядом пробежался по сторонам, не увидит ли он кого. Но кроме одинокой старушки, выгуливающей на детской площадке свою собачку, он никого не заметил. Гур сел рядом с Губернским и захлопнул дверь. Автомобиль медленно выехал на проезжую часть.
   - Сегодня восхитительное утро, не правда ли Гур? - Улыбаясь и глядя в затылок шофёру, произнёс Губернский. - На ранчо! - На этот раз, обращаясь к сидящему за рулём человеку, приказал он. - Там за чашечкой чая всё и обсудим, я надеюсь, что ты ещё не завтракал? - Повернувшись в сторону Гура и лукаво улыбаясь, спросил он.
   - Так, слегка перекусил, но свободное место для стаканчика вашего делового чая надеюсь найду.
   Губернский ничего не ответил, только довольно кивнул головой. В салоне повисла тишина, даже работающего двигателя автомобиля не было слышно.
   - Расслабься Гур, - вдавивши своё тело в кресло и откинувши голову на подголовник, посоветовал Губернский. - У нас есть ещё минут десять, так что ты спокойно можешь прикорнуть, а наш водитель нас по приезду разбудит. Не так ли любезный?
   - Точно так, господин Губернский, - отозвался шофёр.
   Устроившись поудобней, Гур смотрел в окно. Он отметил, что водитель у Губернского действительно был высокого класса. Объезжая изредка встречающиеся автомобили и совершая более сложные манёвры, избегая начавших образовываться, то там, то тут мелких заторов. Не причиняя неудобств при этом другим участникам дорожного движения. Он делал это так мягко и плавно, что пассажиры находящиеся в салоне абсолютно не чувствовали на себе всех этих ускорений, торможений, поворотов и прочих трюков, находящихся у него в арсенале. А когда он свернул в проулки, то Гур отметил ещё и хорошее знание шофёром городских улиц, улочек и трущоб. Одним словом, у Губернского был водитель ас.
   Примерно через десять минут пути, совершив очередной плавный поворот, автомобиль выехал на узенькую улочку и стал медленно сбрасывать скорость. Это место Гуру показалось странным. Во-первых, - эта улочка была тупиковой, о чём говорил дорожный знак, а во-вторых, - с одной стороны дороги был огромный пустырь, ландшафт которого украшали горы мусора, отдалённо напоминая городскую свалку. Напротив этой бытовой прелести человеческой халатности и пренебрежения к окружающей среде, через дорогу, стоял высокий и длинный забор, который по внешним признакам построили ещё во времена Парижской Революции, да к тому же его строители тогда же и забыли покрасить. Заканчивался этот забор там же где и дорога, то есть в тупике. И только находящиеся в конце этого доисторического забора огромные ворота, подсказывали Гуру о том, что попасть на территорию находящуюся за этим бастионом можно было только через них. Но больше всего Гура поразило то, что это забытое человечеством и мировой историей место, находилось практически в центре города, и до сих пор до него не было ни кому, ни какого дела, о чём свидетельствовали отсутствующие лампочки на уличных фонарях.
   - Приехали! - Торжественно объявил человек сидящий за рулём, остановившись возле ещё закрытых ворот.
   - Прекрасно, - ответил ему Губернский. - Посигналь, чтобы открыли нам ворота, а то они там уснули, - не открывая прикрытых глаз, медленно облизывая засохшие губы, повелел он.
   Водитель тот час выполнил приказ. Через мгновение тяжёлые, массивные ворота стали разъезжаться в стороны, открывая взору Гура интереснейший пейзаж, поразивший его более, нежели само то место, где они сейчас находились. Оказывается за этим чудовищным забором, прятался прекраснейший фруктовый сад с аккуратными и ухоженными аллейками и цветочными клумбами. По всему было видно, что здесь трудился не один человек и не один день. Автомобиль медленно тронулся, направляясь по асфальтной дорожке в центр этого сказочного сада, в глубине которого виднелся двухэтажный, невзрачный домик, по своим архитектурным признакам, больше напоминающий провинциальную гостиницу, нежели "ранчо", как ранее выразился господин Губернский.
   - Гур, ты где? Выходи, подышим этим прекрасным прозрачным воздухом, - выйдя первым из машины, Губернский позвал Гура.
   Выйдя из автомобиля, Гур подошёл к своему бывшему преподавателю, который глубоко вдыхая действительно чистый и ароматный воздух, поднял голову глядя на небо.
   - Замечательное утро, не правда ли? - Всё так же глядя на небеса, спросил Губернский.
   - Да! - Отозвался Гур. - Да и место скажу вам прекрасное и удивительное.
   - Я уверен, что после утреннего чая оно тебе покажется ещё более прекрасным и удивительным, как это милейшее весеннее утро, которое ты не замечаешь,- загадочно улыбался Губернский.
   - Да? - Удивился Гур. - А я думал, что заметил это прекрасное утро ещё сегодня с утра. - С улыбкой съязвил ему Гур.
   - Ну что ж, в таком случае пойдём, позавтракаем, а то нас наверное заждались, - похлопал по плечу Губернский своего ученика и направился к зданию. Гур двинулся следом.
   Они прошли не большую стоянку плотно забитую автомобилями и поднялись по ступенькам на крыльцо. Войдя в вестибюль, Губернский остановился ожидая идущего позади него Гура.
   - Я хотел бы попросить тебя кое о чём, - обратился он к Гуру.
   - Нет никаких проблем господин Губернский, если это в моих силах, то для вас бесспорно сделаю всё что смогу.
   - В таком случае прошу тебя, ничему и никому не удивляйся.
   - Нет проблем.
   - И ещё, ни над кем не издевайся своими шутками, и не ставь в тупик своими вопросами.
   - Вот это уже сложнее, господин Губернский.
   - Гур! Сейчас не время для шуток, - остановил его Губернский. - Это серьёзное и очень важное, прежде всего для тебя, мероприятие. Если тебе будет что-либо не понятно, я после тебе всё разъясню.
   - Хорошо, - сдался Гур. - Я приму это к сведению и постараюсь никому не испортить утренний променад. Буду вести себя как английский лорд на приёме у королевы матери.
   - Молодец! - улыбнулся Губернский. - В таком случае прошу, - Губернский театрально указал гуру на двери, за которыми его ждали события призванные изменить его жизнь.
   Пройдя через вестибюль, Гур вошёл в помещение указанное ему Губернским. На этот раз он почти ничему не удивился. Ни пышности и празднично украшенному залу, ни количеству находящихся в нём людей, разбившихся на небольшие группки и ведущих непринуждённые беседы, ни шикарно сервированному столу с массой различных кушаний, который скорее напоминал плотный ужин, нежели лёгкий завтрак. Он даже почти не удивился находящейся внутри столь разношёрстной публике. Словно очутившись на неком карнавале, где люди наряжаются в различные весёлые и не очень костюмы. И тому, что эти костюмы, так или иначе, отображали профессиональную деятельность своих хозяев. Здесь он увидел и священнослужителя, профессора, врача и представителя силовых структур, сбившихся в не большую кучку и что-то тихо обсуждавших между собою. Популярного артиста, такого же популярного корреспондента, владельца частного радио и телеканала и не совсем популярного в народе народного депутата, стоящих возле накрытого стола и попивающих то ли коньяк с газировкой, то ли коку колу. И не удивился даже той, более масштабной группке людей, собравшихся в правильный кружок как дети в детском садике и слушающих стоящую в центре довольно симпатичную, экстравагантно одетую средних лет женщину, как свою воспитательницу.
   На наряды остальных участников, дорогой мой читатель, я не буду тратить твоё драгоценное время. И по мере того, как эти персонажи будут появляться в нашей сказке, ты сам, разобравшись кто есть кто, с удовольствием разоденешь их в необходимые им маскарадные костюмы.
   Первым, вошедших в зал Губернского и Гура, увидел их старый знакомый доктор Булкин. Широко улыбаясь, он лёгким движением руки отодвинул в сторону священнослужителя и направился в их сторону, красочно выражая свой восторг от этой встречи.
   - Дорогой господин Губернский и мой юный друг Гур, - протянув правую руку и склонив голову на бок, услужливо сутулившись и чрезмерно сгибая колени, к ним подошёл Булкин. - А мы стоим-гадаем, порадуете вы сегодня наше скромное общество или нет? - Заискивающе глядя в глаза Губернскому, церемониально-торжественно произнёс доктор.
   В зале на мгновение повисла тишина. Губернский и Гур поочерёдно пожали руку доктора.
   -Надеюсь, мы не сильно вас задержали, господа? - Обратился Губернский ко всем присутствующим, нарушая тем самым затянувшуюся тишину.
   - Ну что вы такое говорите? - Ответила за всех вышедшая из круга своих слушателей милая дамочка. - Мы вас заждались это правда, но вы пришли и мы вам рады. Милости просим друзья! - Дамочка многозначительным жестом пригласила Губернского и Гура присоединиться к их обществу.
   После этого короткого взаимного приветствия, все присутствующие как по команде бросились к вошедшим господам. Их обступили со всех сторон. Гур даже растерялся от этого потока комплементов, вопросов, рукопожатий, похлопываний по плечу и других проявлений человеческой несдержанности и лести. Губернский же словно император, принимал всё это сдержанно, с высоко поднятой головой и улыбкой полной сарказма. Было видно, что ему это нравиться, и он здесь чувствует себя достаточно уютно.
   Расталкивая обступивших Губернского и Гура массовку словно некую биомассу, к ним пробирался священнослужитель. Наконец достигнув своей цели, он с ходу, словно армия прорвавшая вражескую оборону и стремящуюся захватить генеральный штаб противника, схватил еле дотянувшись шею Губернского, нагнув его голову к своей густой чёрной бороде, стал горячо и со знанием дела целовать его в щёки.
   - Дорогой мой, - со смаком поцеловал он раскрасневшегося Губернского. - Друг мой, - продолжал он так же горячо лобызать его. - Сколько лет, сколько зим...
   - Да остановитесь же вы! - Повелительным тоном, но не громко, скомандовала единственная из присутствующих в зале женщина.
   - Но баронесса, милая, я ещё не поприветствовал нашего молодого друга! - возразил священнослужитель.
   - Не стоит уважаемый, - улыбаясь, остановил пылкого священника Гур. - Я не достоин такого вашего, горячего внимания.
   Зал взорвался дружным смехом. Священнослужитель, отступив на шаг назад, с укором смотрел на Гура. Губернский смеясь, вытирал мокрые от страстных поцелуев священника щёки.
   - Брат Прогуляев, такими крепкими и любвеобильными лобызаниями вы можете напугать нашего молодого друга, - расступившаяся толпа пропустила вперёд говорящую даму.
   - Баронесса Безрыльская, - представил женщину Губернский.
   - Гур, - пожимая тонкие и холодные женские пальцы, представился в свою очередь молодой человек. - Просто Гур.
   - Баронесса, я не просто брат Прогуляев, я ещё и архи...
   - О том, кто вы ещё брат Прогуляев, расскажете своим прихожанам, - сказала, словно отрезала баронесса.
   Её холодная ладонь не выпускала ладони Гура. А её глаза, цепко, колко и пронзительно смотрели в его глаза. Гур не отводил своего взгляда от Безрыльской. Он просто чувствовал себя ни неловко, ни неуютно, он смотрел на Безрыльскую спокойно и с лёгким пренебрежением. Ему казалось, что эта дама пытается прочесть его мысли, но их то, как раз сейчас у Гура и не было. Может быть поэтому он смотрел на неё снисходительно улыбаясь, понимая, что ничего тайного и сокровенного ей не прочесть в его голове. В очередной раз в зале установилась тишина. Все с интересом наблюдали за происходящим. Их интересовал финал этой немой сцены.
   - Ну что же, - на выдохе тихо, но твёрдо прервала затянувшуюся паузу баронесса. - Мы рады вас видеть среди своих единомышленников и друзей, - на этот раз белее громче и торжественно произнесла она.
   Улыбаясь и отпуская ладонь Гура, баронесса продолжила: - А вы довольно милый молодой человек.
   До этого молчавшие приглашённые на завтрак VIP-персоны, дружно по команде невидимого дирижёра, стали вновь весело шутить и смеяться.
   - После такого комплимента, я наверное должен смутиться и покраснеть? - Изображая растерянность, пробормотал Гур.
   - Ну что вы, - улыбнулась баронесса. - В этом нет необходимости. Наоборот, расслабьтесь, познакомьтесь с вашими новыми друзьями и коллегами.
   У Гура на лице появилась глупая улыбка.
   - Ну, в конце концов, милый мой мальчик, - продолжила баронесса умиротворённым голосом, - попытайтесь ощутить комфорт и уют в нашем гостеприимном и дружеском обществе. Надеюсь, ты сегодня получишь незабываемые ощущения!
   - Я тоже на это надеюсь, - неожиданно развеселившись, ответил Гур и принялся всем пожимать протянутые к нему руки.
   - Вот и замечательно! - Довольная то ли собой, толи возобновившемуся многоголосию промурлыкала Безрыльская. И взяв под локоть Губернского, продолжила: - Позвольте, мы не будем мешать вашему общению и покинем вас на несколько коротких мгновений.
   Безрыльская и Губернский, направились в противоположную сторону зала и так же медленно как они шли, вели между собой умиротворённую беседу.
   На Гура же, словно цунами, обрушилось море звуков, возгласов, кричащих губ. Торчащих, похлопывающих, постукивающих, куда-то тянущих и пожимающих его ладонь рук. Лица словно маски в кукольном театре, гримасничая, сменяли друг друга. Задыхаясь от этой нахлынувшей на него словесной пены, он мог отвечать только одну и туже короткую фразу: - да, и я тоже, да, и я тоже... От такого "дружеского общения", у Гура начала кружиться голова и тошнота подкрадываться к своему естественному выходу.
   - Господа! - Это было даже не слово. Для Гура это был спасательный круг или даже знак того, что он еще жив и скорее всего таким и останется, то есть не утонет в этом водовороте тел, лиц и рук.
   - Господа! - После этого второго возгласа, Гур физически ощутил, как этот океан-балаган стал от него отступать, давая ему немного вздохнуть и перевести дыхание.
   - Господа, прошу всех к столу! - На этот раз Гур смог даже определить, что это говорила баронесса.
   Не спеша, поток, состоящий из человеческих тел, двинулся по направлению к празднично украшенному столу. А в месте, с ними от Гура отошли головокружение и тошнота. Прейдя в себя Он увидел последнего кто протягивал ему руку. Это был всё тот же неугомонный священнослужитель Прогуляев. Он одной рукой сильно тряс руку Гура, а второй похлопывал ему по плечу. Он даже что-то ему говорил, но Гур его не слышал, оглушённый децибелами "откровенной любви" своих новых соратников. Не понимая, что ему говорит Прогуляев, но искренне догадываясь, что это имеет отношение к их сегодняшней встречи и будущей дружбы.
   Гур решил не обижать его своим вниманием: - Да, и я тоже! - Срываясь на крик, ответил ему Гур.
   Прогуляев сделал шаг назад, наклонил голову на бок, облокотил щуплые кулачки в довольно крупные бока, и довольно посмеиваясь, посмотрел на Гура.
   - Что-то не так? - Улыбаясь по детски, спросил Гур.
   - Да вы просто молодец! - Прогуляев подошёл к Гуру и подталкивая хлопками по спине в сторону стола, посмеиваясь продолжил: - Да вы просто находка. Ха-ха-ха. Пойдёмте пить чай, золотой вы мой!
   - Чем я вас рассмешил, брат... - остановившись, растерянно улыбался Гур, пытаясь вспомнить, как зовут священнослужителя.
   - Ха-ха-ха.- Продолжал смеяться Прогуляев. - Я вас хорошо понимаю. Ха-ха-ха. И я, впервые, попав в тёплые объятья моих сегодняшних друзей, позабыл все имена напрочь, ха-ха-ха, одним словом - оконфузился! Ха-ха-ха. - Всхлипывая от разобравшего смеха, находясь на грани истерики, с трудом закончил своё предложение Прогуляев.
   Все участники утреннего променада, сидели за столом, накладывали в свои тарелки различные кушанья, и усердно старались не замечать происходящего за их спинами. Почти всех их более всего интересовало приготовление к предстоящему чаепитию. Одни готовили себе бутерброды, другие наполняли свои тарелки пирожными, третьи складировали и то и другое. И только две пары глаз внимательно следили за тем, как наш герой и его новый друг Прогуляев не спеша направлялись к столу.
   - Ваш новый друг, товарищ, и брат - Плутарх Прогуляев. - Неожиданно остановившись, приняв довольно серьёзный вид, нахохлившегося воробья, представился он.
   - Друзья, пройдёмте к столу, - словно из-под земли появился Губернский. - У нас впереди новый день. И в нём для всех нас есть очень много работы. Не так ли брат Плутарх? - Прожигая насквозь своим взглядом священника, процедил сквозь улыбку бывший преподаватель.
   - Да-да, - не замечая раздражения Губернского, ответил Плутарх. - Мы уже в пути ...на небеса.
   - Ха-ха-ха, - настала очередь смеяться Губернскому. - Ваши фантазии вас погубят, возлюбленный вы наш!
   - Не смейтесь брат, я это знаю точно, так же как и вы, - проходя мимо Губернского в конец стола, произнёс Прогуляев.
   - Да, знаю, - сурово глядя в спину священника, тихо сквозь зубы ответил Губернский. - Да только те небеса, о которых вы говорите, для вас первого закрыты на тяжёлый амбарный замок. И впредь я попросил бы тебя Плутарх, об этих твоих фантазиях рассказывать слушателям на твоём рабочем месте, а здесь подбери свои сопли и вытри свои слюни! - Рявкнув, закончил Губернский.
   Все сидящие за праздничным столом внимательно слушали короткий диалог с каменными лицами и с осуждением в адрес обоих говоривших.
   - Остановитесь! - Возмутилась за всех присутствующих, баронесса, сидящая во главе стола. - Ваша перепалка сегодня лишняя! Вам брат Плутарх, во время наших собраний следует выходить из коматозного состояния, в которое вы впадаете на вашей работе. А вам дорогой мой соратник Губернский, я рекомендовала бы быть более снисходительным по отношению к своим товарищам. Вы все прекрасно знаете, - обратилась баронесса ко всем присутствующим. - Что, не смотря на занимаемые нами должности, все мы собраны здесь для одной цели, которая всех нас объединяет. Ваши личные убеждения и мировоззрения - есть ваши проблемы. И если кто не может себя контролировать, может просить своей отставки в любое удобное для него время. - Баронесса хищно глядела на всех членов чаепития, и медлила. Наконец убедившись, что все очень внимательно её слушают, она, словно шипящая змея продолжила: - Это будет немного лучше, чем его уволит система. - Закончив свою триаду, она благосклонно улыбнулась, и чарующим, даже можно сказать, нежно завораживающим голосом произнесла: - А сейчас давайте, наконец, все дружно примемся пить чай, за чашечкой которого мы обсудим некоторые важные аспекты нашей дальнейшей работы. Центр поставил перед нами конкретные задачи, с которыми сегодня, каждый, кто имеет к ним непосредственное отношение, должен ознакомиться. Каждый из участников получит план предстоящих мероприятий, и все мы обсудим наши взаимодействия. И всё это мне хотелось бы сделать в тёплой дружеской обстановке. Все согласны? - Улыбка Безрыльской была очаровательна. Из недавно шипящей змеи она превратилась в пушистого котёночка.
   Все дружно улыбались и кивали головами. За столом оживилась обстановка и начался непринуждённый разговор. Баронесса заняла своё место, и уже сидя пригласила жестом Губернского и Гура занять места рядом с нею, по правую от неё руку.
   Брат Прогуляев направился в противоположный конец стола, сопя и что-то ища в складках своей специфической одежды. Он выглядел совсем обиженным. Наверное потому, что его привычное место занял Гур. Наконец он победно выпрямился, держа какой-то предмет в руках. Ещё некоторое время, повозившись с этим загадочным инструментом, решил что-то произнести. Но он успел только открыть свой рот, как тут же, баронесса одёрнула его: - Дорогой наш брат Плутарх, запрячьте своё кадило! Сядьте и спокойно пейте чай! Я вас прошу, успокойтесь!
   - Ну я же хотел как лучше, - попытался оправдаться он.
   - Для нас будет лучше, если вы погасите свою печку-коптилку и избавите нас от подрывающего наше здоровье дыма, - остановила его Безрыльская.
   - Хорошо. Я подчиняюсь вашей грубой силе, - надув свои губы, и нахмурив брови, Плутарх Прогуляев занял своё место.
   - Дорогие друзья, пейте чай, - Продолжила Безрыльская. - А в процессе, наш друг Губернский введёт нас в курс дела.
   Уговаривать долго никого не пришлось. Суета и мелькание рук, красноречиво говорило о душившем всех голоде. А может быть такое желание, быстро и плотно набить свои животы, обусловлено халявой? Хотя дорогой мой читатель, вероятно у них были и другие мотивы толкающие к такому неодержимому поглощению пирожных, бутербродов и другой снеди, запивая всё это неограниченным количеством различных напитков, в том числе и чая. Рассуждения о мотивах толкающих каждого из них на такой рискованный шаг, как обжорство с утра, в данной ситуации неуместны. Дабы не отнимать у тебя драгоценного времени, добрый мой читатель, предлагаю тебе самому заняться этим, потому что верю, что ты сделаешь это, лучше чем я.
   Итак, спустя некоторое время, немного насытившись и вновь приняв благочинный вид, сотрапезники-соратники возобновили неторопливую беседу. Все о чём-то переговаривались, решая какие-то "важные" вопросы. Ведь "важные" персоны всегда решают только "важные" вопросы.
   А наш герой всё это время с иронией наблюдал за происходящими событиями. Его восторгу от увиденного человеческого упорства и соревновательного духа за столом, не было предела. Он с радостью поиздевался бы над всеми присутствующими, но слово, данное Губернскому перед утренним банкетом, не позволяло ему этого сделать.
   - Дорогие соратники, - дождавшись, когда у всех поубавиться рвение к пище, официальным тоном заговорила баронесса. - Прошу вашего внимания.
   Возня и разговоры за столом постепенно прекратились, и взгляды присутствующих устремились в сторону Безрыльской.
   - Господин Губернский, - продолжила баронесса, - прошу вас, начинайте.
   Губернский прокашлялся и голосом примерного политинформатора начал: - Дорогие друзья, сегодня перед нами стоит три задачи, для решения которых мы здесь и собрались.
   Лица присутствующих напряглись. Никто не жевал и ничего не пил, кроме Плутарха Прогуляева, который, не останавливаясь, отправлял причмокивая порцию за порцией небольших пирожных безе, себе в рот.
   - Вакцинация, формирование общественного мнения и принятия нового члена в нашу систему.
   - Прекрасно! - Вставила своё слово баронесса. - С кого и с чего начнём? - Обратилась она с вопросом к Губернскому.
   - По порядку и начнём, с вакцинации. Но в начале, хотелось бы услышать отчёт отдела непосредственно занимающегося этим вопросом. А точнее, что сделано, что необходимо ещё сделать и общий комментарий по вопросу безопасности.
   - Может, тогда начнём с нашего товарища, доктора Булкина? - Баронесса взглянула в сторону доктора. - Прошу вас, доктор!
   - Да-да, - засуетился Булкин. - Да. Позвольте я начну с аннотации нашей новой вакцины, которую нам прислали из центра. - Поднявшись со своего места, доктор сложил на груди кисти рук лодочкой. Он прикрыл глаза, пытаясь по памяти вспомнить, заученные ещё вчера, сложно выговариваемые медицинские термины. Но по всей видимости, ему это ни как не удавалось.
   - Мы вас внимательно слушаем, любезный, - подгоняла Булкина баронесса.
   - Да, да, - находясь ещё некоторое время в замешательстве, продолжил доктор.
   - Вы в состоянии нам, что-либо объяснить по данному вопросу? - В очередной раз поинтересовалась у него баронесса.
   - Да, да, конечно! - Покрасневший Булкин затряс над своей головой папкой огромных размеров. - Наш отдел провёл огромную работу. Уникальную работу, провёл наш отдел! - Стал повторяться Булкин.
   - Ну, тогда поделитесь с нами хоть не большой долей той информации, которую знаете вы и ваш, такой трудовой коллектив. - Улыбнулась баронесса.
   Вдруг голову Булкина осенила некая мысль, которая явно отпечаталась на его лице: - Позвольте друзья, я начну! - Заметно оживился Булкин. - Всё очень просто, друзья. Мне не хотелось бы забивать ваши светлые головы довольно сложной медицинской терминологией! - Нашёл оригинальный выход из сложившейся ситуации доктор. - А потому позвольте, я вам всё изложу кратко и простым доступным языком.
   - Да уж начинайте! - Неожиданно рявкнул, сидящий рядом с Гуром человек, в форме одной из силовых структур.
   - Да, да! Начинаю, начинаю. Итак! Переданная нам вакцина, не обладает никакими уникальными свойствами. Она состоит из обычного мёртвого вируса и обычным, для этой вакцины содержанием антигенов. Разница от предыдущих вакцин состоит лишь в том, что в неё добавлен некий новый "компонент", который не имеет никакого отношения к медицине.
   - И что это за "компонент"? - Спросила внимательно слушавшая его единственная дама, находящаяся в этом обществе.
   - О нём вам лучше меня расскажет, профессор. - Булкин кивнул в сторону сидящего в соответствующем наряде, уже не молодого человека, и продолжил: - А я продолжу о проделанной нами работе. На чём я остановился? Ах да, вспомнил! Итак, что мы сделали? - В очередной раз Булкин задал самому себе вопрос. - Мы провели выборочную вакцинацию населения. Начиная от детей дошкольного возраста и заканчивая пенсионерами. Могу лишь сказать одно, что на сегодняшний день никаких побочных явлений от неё не выявлено. Это говорит о том, что данная вакцина в организме привитых ею пациентов ведёт себя стандартно, то есть, иммунитет получает необходимую для него встряску. Что в конечном итоге ведёт к предполагаемому эффекту, вырабатывается стойкий иммунитет, а в случае применения её повсеместно, мы с лёгкостью можем избежать в этом году легко предсказуемую эпидемию. Ну вот, в общем-то и всё! - Закончил на победной ноте, довольный самим собою доктор.
   - Что ж, замечательно, - по праву председательствующего, продолжила собрание Безрыльская. - У кого будут вопросы?
   - И какими будут ваши предложения о том, как заставить всех поголовно, привиться вашей прививкой? - Спросил сидящий рядом с Гуром офицер.
   - У нас только одно предложение - заставить привиться всех! - Простодушно улыбался Булкин.
   - Но как? - спросил всё тот же представитель силовых структур.
   - Этот вопрос не в нашей компетенции, - не стирая со своего лица улыбку, ответил доктор. - Вам, насколько я понимаю, эту задачку решить гораздо проще, чем нам.
   - Хорошо доктор, - продолжила задавать наводящие вопросы баронесса, - а как насчёт безопасности?
   На этот раз слово взял, до этого молчавший Губернский: - А это собственно и есть безопасность.
   - Я вас не понимаю, - Обратился к Губернскому офицер.
   - А я вам сейчас всё объясню, - спокойно, без эмоций глядя в глаза офицеру, ответил бывший преподаватель. - Сама прививка и есть безопасность. Во-первых: мы избегаем эпидемии. Во-вторых: сохраняем экономический рост нашего региона на прежнем уровне. В-третьих: это безопасность всех нас, и самое главное: безопасность нашей системы. А о том, как организовать это мероприятие, вы узнаете в инструкциях, которые я вам выдам в конце чаепития.
   Выдержав не большую паузу, Губернский продолжил: - А сейчас я вам расскажу вкратце, что в дальнейшем мы будем делать сообща. Первое: медики выступят с инициативой к палате народных представителей о срочном принятии программы "Здоровье нации". Депутаты в свою очередь, так же быстро её законодательно утвердят. Далее включаются в работу масс-медиа с пропагандой, органы внутренней безопасности с выдачей новых документов, банковская система, система торговли и услуг населению, учебные учреждения, и наконец, сектор нашего друга Плутарха Прогуляева.
   - Ну почему наш сектор, всегда значиться в конце списка? - С набитым ртом дармовых сладостей, возмутился священнослужитель.
   - Вы зря расстраиваетесь, дорогой вы наш брат Плутарх, - с улыбкой ответил ему Губернский. - В данном случае, на ваш департамент возлагается особая роль. Основной и последний штрих к общей картине вакцинации. После вашего благословения и наставления вашей паствы, на столь доброе дело, как охрана здоровья от предстоящей эпидемии запущенной тёмными силами против всего человечества и в частности против ваших прихожан, мы должны увидеть как все они дружно, и со счастливыми лицами идут за спасительной вакциной. А это довольно сложная задача, учитывая, что конфессии, входящие в ваш сектор, имеют различные ориентиры и задачи. Тем не менее, вам всем придётся очень много и плодотворно поработать. Именно от вашей работы с населением многое зависит! - Губернский с улыбкой смотрел на усердно жующего Прогуляева. - Надеюсь, вы довольны вашей новой миссией?
   - О, да! Спасибо за доверие, - дожевывая очередную порцию пирожного, причмокивая, прошамкал Плутарх. - Мы как всегда, выполним основную и самую тяжёлую работу по пропаганде здорового образа жизни и любви к родине, а в итоге её ни кто не заметит. Да? А все награды достанутся кому угодно, но только не мне.
   - Ну почему вы так не справедливы ко всем нам? - Надув свои очаровательные губки, спросила баронесса. - Мы все очень ценим вашу работу, и понимаем, что без вашего самоотверженного труда на этом поприще, нам было бы очень сложно добиться таких выдающихся результатов, какие мы имеем сегодня.
   - Ага, конечно, цените, - обиделся в свою очередь Прогуляев. - Только награды и слава достаются другим.
   - Не ужели вы, дорогой наш брат Плутарх, несёте своё бремя ради земных благ? - Вмешался в разговор Губернский.
   - А вы зря смеётесь, мирские блага нам совсем не чужды. Мы тоже хотим получать достойные нашего труда вознаграждения.
   - Вам ли жаловаться? - Пробурчал, сидевший рядом с Гуром офицер. - Итак весь ваш бизнес освободили от всех существующих налогов, а вам всё мало и мало.
   - Грех это, считать пшеницу в чужом амбаре! - Защищая интересы своего сектора, заверещал священнослужитель.
   - Друзья, друзья! - Призвала баронесса, успокоиться споривших. - Давайте продолжим наше собрание в тишине и мире, и попросим нашего дорогого профессора Мутона просветить нас с вопросом связанным с "неким компонентом", входящим в состав этой вакцины.
   Все дружно повернули свои головы в сторону профессора. Сам же профессор оставался невозмутимым. Вероятнее всего, ему в этом помогала закалка проведённых лет жизни на земле. Гур отметил про себя, восемьдесят таковых лет. Впрочем, определить возраст профессора, было не сложно. Невероятное количество морщинок на лице учёного мужа, словно кольца на срезе старого дуба, говорили о почти вековой его истории. Редкие волосы, выбивающиеся из-под головного убора профессора, были цвета, только что выпавшего снега, что органично подчёркивало его почтенный возраст. А потускневшие, некогда светло-голубые глаза, смотревшие на окружающий его сегодняшний мир, с холодным безразличием и плотно сжатые, тонкие губы говорили о мудрой отстранённости, исходящей из приобретённого, его долгой жизнью опыта.
   Выдержав паузу, положенную в таких случаях, привлекая тем самым ещё большее внимание к своей персоне, профессор не спеша, тихим, скрипучим голосом начал свой монолог: - Коллеги, я не имею столько жизненных сил, что бы вам сейчас читать лекцию по физике твёрдого тела и полупроводников, физике плазмы и не линейных волн, дифракции и интерференции, спектроскопии и излучения, а так же по высшей и прикладной математике и электромеханики. Вы всё равно ничего не поймёте. - У большинства присутствующих от этого каскада научной терминологии, просто отвалились челюсти, а профессор Мутон, как не в чём не бывало, продолжал. - Прошу прощения, но почти все вы такие же болваны в этих вопросах, как абитуриенты физмата, которые каждый год поступают в наш прославленный университет. А потому, что бы не делать из вас ещё больших, чем вы есть на самом деле дураков, позволю себе объяснить вам всё вас интересующее, как объясняю своему любимому внуку. То есть, попробую найти в своём лексиконе те термины, которые вы понимаете. - От этой тирады, Гур получил удовольствие, отметив про себя наличие у профессора не только огромных знаний, но и утончённого юмора. - "Компонент" введённый в вакцину, является всего лишь "набором инструментов", позволяющих производить тонкую настройку человеческого организма. Он не имеет постоянной, устойчивой своей формы. Она изменчива, всё зависит от среды, в которой он находиться. К примеру, находясь в настоящей вакцине, он может приобрести форму молекулы одного из компонентов входящих в её состав. Надеюсь, вы уяснили себе размер этого "набора"? - Профессор сделал очередную паузу. Эмоции, написанные на лицах слушателей, явно не удовлетворили профессора Мутона. - Размер "набора", равен, примерно одной миллионной доли миллиметра. - Он снова сделал паузу, на лицах была всё та же реакция. - "Набор" меньше пылинки, - продолжил лекцию профессор. - Но если его увеличить до привычных вам размеров, то представьте себе тогда огромный небоскрёб, без окон, дверей и пустого пространства. Это один огромный компьютер, напичканный сложной электронной техникой. Основная задача "набора", после вакцинации, это маркировка клеток крови. Как лейкоцитов, так и эритроцитов. Иными словами, человек сделавший вакцину получает свой, сугубо индивидуальный, личный номер или если хотите код-маркировку. Вторая, не менее важная задача, это привидение всего организма в состояние особо чувствительного приёмника. То есть, прибора принимающего различные сообщения, посредством радиоволн и других излучений разного диапазона, а так же преобразования этих сообщений в токи, действующие на определённые зоны организма или на весь организм в целом. Где обязательно включена возможность приёма, как личных сообщений, так и групповых. - Профессор Мутон замолчал. Ещё секунду назад горящий озорным огоньком взгляд профессора постепенно затухал, теряя свою жизненную силу. В конце концов, он тяжело выдохнул, и устало свесил седую голову на старческую грудь.
   До этого внимательно слушавшие его коллеги, стали нервно ёрзать на своих местах, в недоумении переглядываясь между собой, будучи явно не довольными столь неожиданно закончившейся, познавательной лекцией. Почти все присутствующие на своих лицах имели маску глупости, и негодования. И потому что их сделали такими идиотами, в глазах друг друга, были на грани психологического срыва или что ещё хуже, были готовы кидаться в профессора недоеденными пирожными. Накалённую обстановку зарождавшейся бури, снова взяла под свой контроль баронесса Безрыльская: - Дорогие друзья, если у вас есть вопросы, к нашему дорогому профессору Мутону, прошу вас, задавайте их, не стесняйтесь!
   Словно мощный выброс пара из раскалённого утюга, приведённого в действие усилием одного пальца, так и со стороны недавних слушателей, на профессора посыпались вопросы, возмущения, недовольство и критика, приведённые в действие голосом Безрыльской. Почти все присутствовавшие, находились в горячем общении с профессором. Кроме самого профессора, с невозмутимым видом мамонта, лежащего в теньке и не обращающего никакого внимание на назойливых насекомых.
   - Есть проблемы? - Из общего шума и хаоса царившего в помещении, Гур ясно определил, что данный вопрос относится именно к нему.
   Гур повернул голову в сторону вопрошающего. Это был сидевший рядом офицер, представитель силовых структур.
   - С чего вы это взяли? - вопросом на вопрос ответил ему Гур.
   - Так, ради интереса.
   - Разве по мне видно, что у меня есть проблемы?
   - Нет, не видно.
   - Тогда почему, вы у меня спрашиваете о них? - По детски, наивно глядя офицеру в глаза спросил Гур.
   - Если у вас нет никаких проблем, это хорошо, - ответил тот в свою очередь. - Но если они когда-нибудь у вас возникнут, незамедлительно обращайтесь за помощью. Мы с огромной радостью окажем вам поддержку всеми имеющимися у нас средствами и силами. Хорошо? - Офицер чётко, по военному, отчеканил каждое сказанное слово и протянул руку, представился. - Полковник Борзов.
   Своим крепким рукопожатием, полковник свернул ладонь Гура в трубочку.
   - Спасибо, - не реагируя на боль в руке, ответил ему Гур. - Я вам очень признателен за ваше предложение. При первых же симптомах опасности я немедленно обращусь к вам. Вы не могли бы отпустить мою ладонь, полковник? А то боюсь, что завтра мне придётся идти на работу с загипсованной рукой.
   Застенчиво улыбаясь, полковник выполнил просьбу Гура.
   - Но всё же полковник, с чего вы взяли, что у меня есть или будут проблемы?
   - Сегодня утром, кто-то установил за вами слежку. Мои орлы отсекли её, но выяснить кто это и зачем, им не удалось. Но если вы хотите мы можем это выяснить.
   - Очень интересно! - не растерялся Гур. - Но я думаю, пока не стоит вам ничего выяснять. Если это серьёзная опасность, то я об этом узнаю и обращусь к вам за помощью, а если нет, тогда зачем вам лишние хлопоты.
   - Договорились! - Согласился Борзов.
   А в зале тем временем продолжали выплёскиваться бурные эмоции. Вопросам, сыпавшимся со всех сторон на профессора, не было предела. Сам же профессор, словно застывшая египетская мумия, не подавал никаких признаков интереса к жизни. Четвёрка не участвующих в столь горячей дискуссии, с иронией наблюдала за происходящим балаганом. Наконец, профессор Мутон ожил. Он стал медленно выпрямлять спину и поднимать тяжёлую от времени и груза знаний голову.
   - Гм, гм, - прокашлялся профессор, крики в зале закончились так же внезапно, как и начались. - Из ваших диких криков и глупых вопросов я понял, что вы дорогие мои друзья, полные идиоты. - Тихим, уставшим голосом произнёс профессор. - На все ваши вопросы у меня есть только один ответ: успокойтесь и радуйтесь тому, что вам выпала такая честь, как осуществление этого грандиозного проекта. - Профессор снова замолчал и склонил свою голову на грудь. Все поняли, что до конца собрания он больше не произнесёт ни слова.
   - Ну что ж, по всей видимости, мы все получили исчерпывающий ответ от нашего, горячо любимого профессора. - Продолжила собрание баронесса. - В таком случае позвольте мне добавить несколько слов от себя. Все подробности предстоящего мероприятия, как уже вам говорилось, вы получите в конце собрания. Там вы найдёте подробные инструкции, что и как делать вашим секторам. Все технические тонкости, вам лучше выкинуть из головы, и заняться чётким соблюдением и исполнением всех рекомендаций полученных вами. Контроль, за осуществлением проекта "Здоровье нации", будет осуществлять департамент нашего друга, брата Губернского. Обсуждения, анализ и результаты будут производиться по плану, раз в неделю на общем собрании сектора. Поэтому попрошу всех без исключения, вести жёсткий контроль по данной программе в своих департаментах. Никаких промашек и ошибок прощаться не будет. - Закончила Безрыльская, с железными нотками в голосе.
   - Баронесса, - обратился Губернский к даме. - Может быть не будем затягивать и с последним пунктом в нашей повестке?
   - Не будем, - улыбнулась она. - Дорогие мои соратники, прошу ещё немного вашего внимания. Мне хотелось бы закончить наше собрание предложением о принятии нашего нового друга, представителя молодого поколения Гура, в наши сплочённые ряды. И по поручению центра вручить ему удостоверение о принадлежности к нашей системе, к нашему сектору. - На этот раз, в зале раздались радостные возгласы, означающие одобрение всех присутствующих. - Кто за, прошу поднять руки.
   В одночасье вырос лес рук. И только руки профессора Мутона в этом буреломе не было видно.
   - Профессор, вы разве против? - Поинтересовалась баронесса.
   - Нет, я не против, просто в моём возрасте тяжело поднимать по таким пустякам, свои ссохшиеся, старые и больные конечности.
   - В таком случае, дорогой наш Гур, попрошу вас встать.
   Вместе с Гуром поднялись и баронесса с Губернским. В руках у Губернского была книга в красном переплёте, а у баронессы не большая кожаная красная коробочка.
   - Подойдите к нам! - С очаровательной улыбкой, позвала Гура баронесса.
   - Положите вашу левую руку на устав нашей системы, а правую приложите к сердцу.
   Гур в точности исполнил просьбу Безрыльской.
   - Вы признаёте главенствие системы?
   - Да.
   - Вы готовы приложить все ваши способности, знания и силы на благо системы?
   - Да.
   - Вы готовы отказаться от всех и всего ради процветания системы?
   - Да.
   - И на конец, вы готовы отдать вашу жизнь и душу ради победы системы?
   Гур, ничего не отвечая, внимательно посмотрел на Губернского. Затем на баронессу. Та в свою очередь, вопросительно подняла домиком свои брови.
   - Да.
   В зале вновь раздалось радостное улюлюканье.
   - Мы поздравляем вас, дорогой наш друг, со вступлением в наши сплочённые ряды. И с радостью вручаем вам удостоверение члена системы.
   Гур принял протянутую ему баронессой коробочку, и взглянул на её содержимое. Там, ничего кроме пластиковой карточки, напоминающей банковскую кредитную карту, он не нашёл. Гур поднял изумлённый взгляд на баронессу.
   - Вас, что-то смущает?
   - Это и есть удостоверение? - Не веря в происходящее, поинтересовался Гур.
   - Ни чему не удивляйтесь, возьмите её в руки и осмотрите.
   Гур достал карту из коробки, она действительно напоминала банковскую. На лицевой её стороне, глазурное покрытие цвета чистого неба было усеяно символами различных денежных знаков. А на обратной её стороне было тонкое золотое покрытие с теми же денежными знаками, только здесь они были выдавлены, а по четырём углам, наоборот были выпуклые, пятиконечные звёзды.
   - И это всё?
   - Да.- Улыбалась баронесса.
   - На этой карте, занесены все твои данные, - вмешался в разговор Губернский. - Включая твои отпечатки пальцев, радужную оболочку глаз, форму черепа и даже твой генетический код.
   - Да? - Поразился такой оперативности по сбору информации о нём, Гур.
   - Да! - Подтвердила Безрыльская. - А теперь я хотела бы вас поздравить с приобретением вами, новых прав и обязанностей. И надеюсь, что ваш долг перед системой вы будете нести с достоинством и верою в силу системы.
   - Приложу к этому максимум усилий! - Так же торжественно ответил Гур.
   - Прикладывать все ваши силы - это теперь ваш долг перед системой.
   - Вопросы ещё есть? - Спросил Губернский.
   - Да, один.
   - Мы тебя слушаем.
   - А как же теперь мой долг перед государством, перед родиной?
   - Ха, ха, ха, - раздался дружный хохот в зале.
   - Цену долга перед государством, теперь устанавливать будете вы, в содружестве с вашими новыми коллегами. Что и является одной из ваших новых обязанностей. А выше долга перед системой для вас просто уже ничего не существует. Надеюсь мой юный друг вам это понятно? - Безрыльская сдержанно улыбалась.
   - Да. - Расслабленно улыбнулся и Гур.
   - Вот и прекрасно. - Баронесса взяв Гура под руку, развернула его лицом к залу.
   - Дорогие друзья, - голосом опытного тамады, торжественно произнесла Безрыльская. - Прошу вас поприветствовать нашего друга и соратника, представителя молодого поколения, представителя нашей будущей смены и нынешней опоры, брата Гура!
   Зал, как и прежде, взорвался аплодисментами и радостными криками. Большинство присутствующих, было готово сорваться со своих мест и устроить окончание собрания так же, как они устроили его начало. Но единственная дама, повелительным движением руки, остановила эту человеческую массу, готовую превратиться в сель: - Друзья, прошу ещё немного вашего внимания. Это важная информация для всех нас. Брат Гур будет работать в департаменте брата Губернского, а первое его задание порученное ему системой, будет координация строительства новой, разгружающей автомобильное движение в нашем городе, объездной дороги. Важность этой работы, так же очень велика, а потому в случае необходимости прошу всех вас оказывать помощь и содействие нашему, молодому другу. А сейчас прошу вас не шуметь и не переворачивать посуду с мебелью. Сегодняшнее собрание прошу считать закрытым. Всем до свидания. И до встречи на следующей неделе.
   Все заседающие не спеша стали покидать помещение, где только что, произошло столько событий. Некоторые из присутствующих, направились в сторону Гура и сдержанно, по-дружески стали его поздравлять.
   - Ты сильно занят сегодня вечером? - Спросил у Гура Губернский.
   - Нет, совсем не занят.
   - Тогда, приглашаю тебя сегодня отужинать в нашей компании. Как ты на это смотришь?
   - Согласен.
  
  
   ГЛАВА О ПРОМЕЖУТКАХ.
  
   Играла тихая, спокойная музыка. Мягкий неоновый свет обволакивал своими искусственными, кажущимися осязаемыми лучами. Запахи летнего леса и приглушённое щебетание птиц, приглашали к спокойствию и умиротворению. Стеклянные стены и пол, открывали поразительной красоты вид, на расположенный у подножья горы город. В вечерних сумерках, словно гигантская новогодняя гирлянда он засветился и заиграл миллионом разноцветных огоньков. Неторопливое созерцание из этого искусственного рая на пленяющую земную красоту и вечерний город с высоты птичьего полёта напоминало о старой обиде человечества. Ну почему же мы не можем летать как птицы? И всё же эта, незаметная глазу стеклянная граница, создавала впечатление, что весь мир лежит у твоих ног и принадлежит тебе. Что ты выше всей этой суеты и бегущего времени, что ты властелин и всё, что находится под твоими ногами принадлежит тебе и только тебе.
   - Здесь прекрасный вид, не правда ли?
   - Да, просто завораживающий.
   - Я очень часто прихожу сюда посмотреть на эту красоту. Вы знаете, здесь я впервые поняла, что такое любовь. Я полюбила утреннюю зарю и дневной яркий свет, закат и ночь. Здесь каждый промежуток времени прекрасен по-своему. В то утро, когда я отсюда увидела впервые восход солнца, я физически ощутила как солнце любит всё, что собою освещает. Тепло солнечных лучей пробуждает всё живое и неживое тоже. И трава утром тянется к солнцу, и цветы раскрывают свои бутоны, поворачиваясь к великому светилу, к тому кто их любит и согревает. И деревья, словно дети, пробудившиеся ото сна напрягаются и, похрустывая вытягивают свои ветви с великим почтением, приветствуя своё любимое солнце, как дорогого родителя. Вот она истинная любовь, когда никто ни от кого, ни чего не требует. А проснувшись, очень рады увидеть друг друга, потому что разлука была слишком долгой - целую ночь. Ну а днём эта взаимная любовь помогает творить и жить. И заметьте, что все делают свою работу с огромным желанием, словно торопятся угодить друг другу.
   - Да, я заметил. Червячки торопятся угодить птичкам, птички зверям, а те в свою очередь охотникам. После чего, пищевые отходы угождают земле удобряя её, а та снова угождает червячку. Прямо круговорот любви и сытости.
   - У вас есть девушка?
   - Нет.
   - Была?
   - Нет, не было.
   - Вы вообще кого ни будь, когда ни будь, любили?
   - Не знаю.
   - А на закате, когда солнце готово снова покинуть всех тех, кого любит, всё замирает. Тишина заполняет воздух. Словно перед неизбежной и долгой разлукой, печалью пронизана поникшая природа. Но стрекот сверчка в вечерней тишине, всё же оставляет надежду, что эта разлука не вечна, что в промежутке между вечером и утром, будет совсем не долгая ночь.
   - Вы любите ночь?
   - Я люблю ночью спать.
   - Вы никогда не любовались ночной красотой?
   - Не помню.
   - Жаль. Вы многое в своей жизни потеряли. Ведь ночь - это время для любви возвышенных и в то же время земных сердец. При этом и ночью жизнь не останавливается. И как ни странно, именно после ночи, проведённой с моим мужем здесь, я впервые ощутила любовь. После той ночи я полюбила утро. А после, проведённого вместе с ним утра, я радовалась и ждала предстоящий день, потому что мы снова должны были быть вместе. И мы были вместе весь день. Я ни когда не забуду тот вечер, который я с таким не терпением ждала, и который встретил нас приятной усталостью и блаженством от нашего общения и моего открытия о любви. А потом снова пришла ночь и была любовь, от которой все законы земного притяжения для меня перестали существовать. Любовь, от которой теряется рассудок. Любовь, которая словно тяжёлая и не излечимая болезнь, ведущая к скорому концу больного. Как раковые клетки, поразившие и с каждым днём всё больше поглощающие организм, в момент триумфа победы над телом, неожиданно умирают. Умирает болезнь вместе с телом. Так и любовь, в момент наивысшего блаженства - умирает.
   - Вы видели смерть?
   - Не доводилось.
   - Но может вы видели, кого-нибудь при смерти?
   - Нет, и этого я не видел.
   - И я тогда не видела ни смерти, ни того кто с ней общается. Лишь спустя некоторое время я узнала, что это такое. Мой муж так и не смог оправиться от той болезни. Мой бедный барон Безрыльский. Он едва успел переписать на моё имя завещание, как болезнь точившая его свалила как будто шальная пуля.
   - Он умер?
   - Его рассудок умер точно.
   - А где его тело? Вы его не нашли?
   - Почему же? Его тело вот уже как тридцать семь лет находится в больнице.
   - Он в коме?
   - Наверное. Когда разум покидает тело, в теле поселяется кома?
   - Не знаю.
   - Вот и я не знаю. Я у него самого много раз спрашивала. Но всё бесполезно. Он молчит. Только сердце его всё ещё бьётся. И сколько это будет продолжаться, ни кто не знает.
   - Вы о чём-то сожалеете?
   - Мне очень жаль, что он так долго мучается.
   - Но разве вы не можете ему помочь избавиться от этих мук?
   - Нет.
   - Так значит на эту область бытия или скорее не бытия, власть системы не распространяется?
   - Власть системы распространяется на все области человеческого мира. Как с этой стороны, так и по ту сторону жизни.
   - Но почему тогда вы не можете помочь вашему мужу? Ведь вы же один из руководителей системы?
   - Да потому, что он предал систему! Ему взбрело в голову, что любовь ко мне, важнее и выше любви к системе! Глупец, который возомнил себе, что любовь может всё! А потому система и разделила его тело с его разумом! И будет он нести это наказание до тех пор, пока не придёт решение от главы системы, о том, что бы его освободить от жизни на этой прекрасной земле!
   - Система ему вынесла весьма суровый приговор.
   - Я с вами не согласна. Этот приговор весьма и весьма мягок.
   - Но разве вы его не любили, ведь он был вашим мужем?
   - Да, он был моим мужем, но система важнее семейной жизни и семейного счастья. И я рада, что система не даёт никому поблажек. Ни руководителям секторов, ни рядовым членам системы. Система много даёт, потому много и требует. А в промежутке между тем как даёт и тем как требует, есть только чёткое и беспрекословное исполнения всех её решений.
   - Ваш муж был рядовым членом системы?
   - С чего вы это взяли?
   - С того, как довольно гуманно с ним поступила система.
   - Нет, он был руководителем сектора, а гуманно с ним обошлась система потому, что мне доверила закончить те проекты, которые не закончил мой муж.
   - Дорогая баронесса, позвольте прервать вашу мирную беседу и пригласить вас к столу, - вмешался в разговор Губернский.
   - Пойдёмте любезный друг, продолжим нашу беседу за трапезой. Надеюсь, вы не против?
   - Нет, не против.
   - Вот и замечательно. И наш милейший брат Губернский с радостью составит нам компанию. Не так ли, господин Губернский?
   - Конечно, я составлю вам компанию.
   - Вот видите Гур, как всё славно складывается. И тема для разговора есть и повод имеется, и обстановка уместная, и компания приятная. А что может быть прекраснее, чем лёгкий ужин с изысканными винами после хорошо прошедшего дня в компании своих соратников и друзей?
   - О, место здесь действительно прекрасное. Я всегда высоко ценил изысканный вкус и тонкий юмор вашего мужа, баронесса. С этой башни на окружающий мир по-другому смотришь. Темп жизни по-другому ощущается.
   - Да, чувство юмора у него всегда было очень хорошо развито, что совсем не скажешь о чувстве меры. Именно отсутствие этого чувства, его и погубило.
   - Но всё что он делал - делал основательно и добросовестно. И как привило добивался ошеломляющих успехов во всех своих делах. И разве эта башня тому не пример?
   - Да, эта башня пример тому. Но так же эта башня является примером отсутствия чувства реальности и чувства долга перед теми за кого он был ответственен.
   - Но ведь башня это ещё и плод любви к вам, баронесса.
   - Да, это плод его любви. Но у этого плода есть и другое предназначение.
   - Какое?
   - Когда отец моего мужа оставил ему в наследство среди прочего другого и эту гостиницу, то она была ничем неприметная, кроме заповедного места на склоне этой, для жителей нашего города, священной горы. О ней и знал мало кто. Но мой муж решил её реконструировать, увеличив в размере и пристроив эту чудесную, стеклянную башню. Да, им двигала тогда любовь и стремление поразить свою возлюбленную масштабом своего подарка. Но в тоже время эта башня, по своей сути стала прижизненным памятником моему будущему тогда мужу. Он построил не только предмет поразивший меня, но и надгробие самому себе.
   - Но милая баронесса, зачем же вы так всё драматизируете? Мне казалось, что вам здесь всегда очень нравилось проводить время, а сейчас вы меня пугаете. Может не стоит так сгущать краски? По крайней мере, я никогда находясь здесь не чувствовал себя как в могиле. Это место действительно прекрасно!
   - Да, вы как всегда правы, брат Губернский. Мне действительно здесь очень нравиться, и только здесь я по-настоящему отдыхаю и заряжаюсь энергией, словно пальчиковая батарейка. Барон Безрыльский был большим оригиналом. В его понимании комфорт и уют для меня были шоком. Но со временем я вполне успешно освоилась во всёй этой роскоши и непотребстве человеческого разума. А в последнее время, и вовсе стала замечать за собой, что находясь здесь, на этом самом последнем этаже башни, я понимаю то, зачем мой супруг с таким рвением и нетерпением строил её. И как мне кажется, я даже стала понимать те мотивы и эмоции, которые его захлёстывали во время всего строительства, и испытывать те же чувства которые испытывал барон сидя в этой комнате и наблюдая за ночным городом. Кстати, Гур, а вы себя здесь как чувствуете? Вам здесь уютно?
   - Не совсем.
   - Да, здесь мало кто чувствовал себя уютно с первого раза, не правда ли баронесса?
   - Чистейшая правда! Даже наш бесстрашный брат Губернский и тот испытал некоторое подобие страха, оказавшись здесь впервые.
   - О, это мягко сказано баронесса. Я прекрасно помню тот день и то, что я испытал, когда вошёл сюда. Гур по сравнению со мной, просто железные нервы имеет. Наш юный друг просто побледнел, в то время как я не мог ступить и шага. Вы помните, как вам с бароном долго пришлось меня уговаривать?
   - Зато сегодня, я надеюсь вам достаточно уютно?
   - Да. Ведь с момента моего первого посещения этой чудесной башни и сегодняшним днём прошёл некоторый промежуток времени, который вместил в себя кроме всего прочего и довольно частые и плодотворные тренировки моей силы воли.
   - Но, а вас юный друг, что более всего стесняет?
   - Наверное то же, что и вас когда то - стекло.
   - Какое именно, юноша, здесь много стекла?
   - Всё! И то, которое пол и то которое потолок. И то, на котором сижу. И то, с которого ем и пью. И то, в которое смотрю. Меня смущает такое количество хрупкого материала. А ещё я не привык ощущать себя пташкой в клетке, которую выставили на центральной площади для всеобщего обозрения. И даже если эта клетка золотая, мне всё равно нет ни какой охоты удовлетворять больное любопытство чужих смеющихся глаз.
   - Браво Гур! Сильно сказал. Ха-ха. Неужели твои стальные нервы зазвенели как гитарные струны?
   - Баронесса у меня спросила, как я себя чувствую, я и ответил.
   - Прямота за прямоту? Это достойно уважения мой юный друг, но абсолютно не обязательно принимать всё сказанное в свой адрес за чистую монету. А тем более отвечать на задаваемые вам вопросы честно и откровенно. Ни когда не торопитесь с ответом, иногда это может только вам навредить. И не важно кто их вам задаёт родители, друзья или начальство. Прежде чем ответить откровенно, постарайтесь взвесить, стоит ли ваша откровенность более чем то, что от вас желают услышать. Ведь излишняя откровенность это зачастую ключ к душе человека, а как показывает мой богатый опыт, почти у всех она ранимая, и ваша далеко не исключение. Тем более теперь и для вас, когда вы стали одним из членов системы прямота, откровенность и честность могут помешать не только вам, но и работе всех членов системы связанных с вами.
   - Спасибо за урок.
   - Не стоит благодарить, учитесь на здоровье, это пойдёт на пользу не только вам. Но, а какой вы ученик и готовы ли вы впитывать новые знания как сухая губка влагу, покажет время и ваша работа.
   - Да, дорогой Гур, совет который вам дал брат Губернский - добрый. И я вижу, что вы готовы принять совет старшего и более мудрого своего наставника. Это похвально. А что касается золотых клеток и не только золотых, то я хотела бы вам кое-что показать. Ну а вас дорогой брат Губернский прошу позволить нам немного пофилософствовать.
   - Ну, зачем вы меня спрашиваете, баронесса. Вы хозяйка и соответственно можете себе позволить всё что угодно, а мы ваши покорные слуги исполним всё что скажете. Тем более что ваши взгляды на мир и подходы к его познанию, мне самому всегда очень интересны и полезны.
   - Спасибо вам, брат Губернский. Но я не всегда и сама знаю, о чём буду говорить в следующую минуту. Таким образом, получается, что мне самой будет интересно послушать, что я буду говорить. А, следовательно, и нашему молодому брату должно быть чрезвычайно полезно. Не так ли брат Гур?
   - Надеюсь, что так.
   - Ну, тогда наливайте вино в бокалы, брат Губернский, а вы брат Гур слушайте внимательно и постарайтесь свою надежду поменять на веру в то, что я буду говорить.
   - Постараюсь, сестра.
   - Прекрасно, в таком случае хотела бы вас успокоить относительно ваших опасений за такое количество, как вы выразились, хрупкого материала, и того, что мы здесь находимся на всеобщем обозрении. Материал, который вы приняли за стекло на самом деле, по своей прочности не уступает стали. При строительстве этого купола была использована технология накладного панциря, что в разы укрепило всю конструкцию. Таким образом и без того прочные полы, стены и потолки, практически превратились в мощнейшую броню. Листы, так называемого стекла, наложены друг на друга в несколько слоёв, а их высокотехнологичная обработка лазерам, делает их идеально прозрачными, и создают впечатление тонкого и нежного стёклышка. Но при всей этой прозрачности, в действительности нас никто не видит и не слышит. Для первого применили специальную подсветку как внутреннюю, так и внешнюю, которая, между прочим, работает круглосуточно. В общем, что происходит в этом помещении не видно ни днём, ни ночью. Ну а не слышат, благодаря всё той же технологии накладного панциря.
   - Баронесса?!
   - Не стоит, брат Губернский. Я всё это знаю благодаря своевременному экскурсу барона Безрыльского. Он приобщил к этой работе ведущих специалистов, и радовался этому как ребёнок, рассказывая при этом мне тонкости предстоящей грандиозной стройки. Так что вся эта информация от моего бывшего мужа.
   - Но как она преподнесена!
   - Убедительно?
   - Вполне!
   - А вас, брат Гур, эта информация убедила в безопасности того места где вы сейчас находитесь?
   - Я ведь вам обещал поменять надежду на веру?
   - Обещал.
   - Ну, значит, я вам верю.
   - Прекрасно! В таком случае мы можем спокойно порассуждать на тему того, что такое клетка. Вы согласны?
   - Я согласен!
   - Да, я тоже хочу вас послушать.
   - Ну что ж, тогда подойдите брат Гур вот к этой картине, на которой нарисованы бабочки. Да, да, к этой самой. Положите свою ладонь на рисунок.
   - Опа!
   - А теперь присаживайтесь, будем вместе наблюдать, как мой зимний сад оживает.
   - Это тоже будет фокус?
   - Да. Видите как эта стена, которая ещё мгновение перед этим была обыкновенной, становиться витражом?
   - Да.
   - Это тоже освещение. Вы видите, какой мягкий, не беспокоящий свет в самом саду? Он совсем не тревожит его обитателей. Он почти полностью соответствует внешнему свету, который не только мы, но и те, кто сейчас находиться с той стороны витрины, видим через купол. Кстати и микроклимат в саду всегда соответствует той погоде, которая в этот момент находиться снаружи. Но в нём никогда не бывает слишком много влажности, невыносимой жары, лютой стужи и шквалистого ветра. Всем жителям сада очень нравиться их новый дом.
   - А наше присутствие рядом с ними, их не беспокоит?
   - Они нас не видят. Эта витрина со стороны сада выглядит как огромная гладкая скала. Вы видите, что в нём специалисты ландшафтного дизайна воссоздали максимально реальный уголок природы? Здесь почти всё живое. Земля, трава, кусты, деревья, насекомые, животные, рыбы и птицы. За исключением водоёма с этим не большим водопадом, ну и, разумеется, самого стекла, которое обрамляет всю эту красоту. Этот микромир, который находиться за этим стеклом, являет собой совершенный образ мира большого, мира который находиться вне этой башни.
   - Вы меня великодушно простите сестра, но я пока не вижу здесь ничего совершенного.
   - Это не удивительно, брат Гур. Ведь если бы это было и для вас так же очевидно, как и для нас, я бы вам всего этого не рассказывала. Неужели у вас нет желания выслушать меня до конца?
   - У меня есть огромное желание узнать то, что знаете вы.
   - Тогда посмотрите в верхний правый угол. Видите там, в ветвях молодого дуба большое гнездо?
   - Да.
   - Это гнездо Milvusa milvusa, или по-простому - красного коршуна.
   - Да?
   - Не удивляйтесь брат Гур что я вам начала рассказывать о птицах. Возможно, на примере животных или рыб можно было бы вам обрисовать картинку ярче, но мне, почему-то ближе птицы. Я о них знаю больше чем о других представителях фауны.
   - Мне тоже нравятся птицы. Ещё в детстве любил наблюдать за соседскими голубями. И понемногу им завидовал. Завидовал, как им покоряется высота.
   - Я вас понимаю. Голуби - красивые птицы. Но взгляните на этого красавца. Вот он, сидит чуть ниже, на толстой ветке. Видите.
   - Да.
   - Посмотрите, какая у него огненно-красная грудь, а спина, крылья и хвост, красно-чёрные с белыми краями оперенья. Благородный окрас сильной птицы, не правда ли?
   - О да, довольно яркий персонаж.
   - А ведь голуби, в естественной среде обитания для него всего лишь пища.
   - Верю.
   - А вот, возле озерца, рядом с зарослями тростника, видите ещё один прекрасный экземпляр семейства пернатых? Вот он, вышагивает. Аристократ. Длинные ноги, слегка изогнутый к низу клюв, тёмные голова и крылья, и ярко-красное тело. У него очень звучное имя - Plegadis falcinellus. Но его простое имя - Каравайка - напоминает ещё и о принадлежности этой красивой птицы к чьей то трапезе. Вам так не кажется?
   - Возможно.
   - Смотрите, мой друг, смотрите. Вот, из-за камня выплыла парочка. Это - Aix gale riculata или - Мандаринка. Мои уточки. Вот эта, более крупная, серая с пятнистой грудкой - самка. А вот самец, посмотрите какой яркий. Бордовая грудка, оранжевая бородка и крылья, а хохолок и лапки тёмно-оранжевые. Правда, ведь симпатичная парочка?
   - Правда.
   - А вы знаете, брат Гур, что все эти птицы, в скором времени могут исчезнуть с лица земли?
   - Почему?
   - Так ведь так, как люблю их я, мало кто любит. Некоторым кажется, что например чучело из красного коршуна лучше, чем коршун живой. А мандаринка лучше смотрится плавающей в супе, чем в чистом пруду или горном озере. Не смотря на то, что все они собраны с разных концов земли, условия созданные специалистами для их обитания практически идеальны. Ведь в живой природе они не очень то и размножаются.
   - Видно, что-то их пугает.
   - Возможно, но у меня в саду они каждый год приносят пополнение.
   - А у меня есть вопрос сестра.
   - Да?
   - А каким образом они, все эти красавцы уживаются вместе?
   - А вы внимательны. Это похвально. Да, они все разные. Например, коршун обитает в Европе. Германия, Франция, Испания. Мандаринка восточная красавица - Япония и Китай. Ну, а Каравайка больше предпочитает территорию от Экваториальной Африки до Бангладеш.
   - Я не об этом.
   - Не торопите меня, брат Гур. Я знаю, о чём вы. Но всему своё время и для всего есть свой порядок.
   - Извините.
   - Ничего, это общий для всех, порок молодости. Так вот заметьте, какую серьёзную работу сделали специалисты, соединив в одном помещении особенности всех этих регионов. И как мне кажется, довольно удачно. А вот, что касается сожительства под одной крышей хищников и их добычи, то здесь оказалось всё гораздо проще. У каждого, мало-мальски ценного экземпляра, есть свой электронный паспорт. Он их, в некотором роде бережёт и лелеет. Он личный руководитель каждого прикреплённого к нему обитателя моего зимнего сада. Он подаёт команду, когда кушать, что кушать или кого кушать. Ну а если кто-то его не слушается и поддаётся своему дикому инстинкту, тут же наказывается. За правильное же поведение, щедро поощряется, получая огромное удовольствия от жизни. А потому нарушать запреты или нарушать невидимые, но чётко установленные границы никто из обитателей моего сада не желает. Паспорт коршуна не позволяет приближаться к паспорту Мандаринки или Каравайки или других ценных представителей фауны, представляющих интерес для него, как предполагаемая жертва. Паспорта всегда соблюдают безопасный промежуток между хищником и жертвой.
   - Чем же тогда питается этот красавец?
   - В саду достаточное количество других лакомств. Его запасы постоянно пополняются за счёт вовремя привезённых живых воробьёв, голубей, мышей, да собственно у него довольно обширный рацион. Даже с добавками витамин и минералов.
   - В общем, не голодает?
   - Это ли вопрос? Вас ещё некоторое время назад, насколько я помню, интересовало совсем другое?
   - Вопрос о клетке?
   - О ней. Или у вас есть уже свои чёткие представления, что это?
   - Есть, но только смутные представления. Я уверен, что вы, сестра, мне сможете помочь и с этой моей бедой. Плохо когда твои, некогда казавшиеся твёрдыми убеждения, в один миг превращаются в детскую страшилку, а на их место вовремя и жёстко ничего не становится. Поэтому покорнейше прошу вас заполнить пустоту.
   - А вы льстец! Ха-ха. Ну что ж, с вашего позволения брат Губернский, я хотела бы продолжить наш урок по философии.
   - Не обращайте на меня внимания. Я пью прекрасное вино и внимательно слушаю Вас.
   - Посмотрите, брат Гур, на иву стоящую в дальнем левом углу. Если вы присмотритесь внимательно, то увидите замечательную птицу Какаду, которая живёт в своём любимом домике, который мы люди называем клеткой. В той самой клетке, с которой вы сравнили эту башню в своём высказывании. Она в некотором смысле действительно золотая. И для нас как пример, и для попугая как действительность.
   - А золото чистое?
   - Самой высшей пробы. Он родился в ней. И ему здесь уютно как ни где. У него есть всё, и пища, и питьё, и любимая его тросточка на которой он любит отдыхать, и зеркальце, в которое он любит смотреться, и есть даже развлечение в виде качели. Но самое главное, что у него есть его личное пространство, наполненное его личным, принадлежащим лично ему, воздухом. А это совсем не мало.
   - Но воздух есть и вокруг этой клетки, тем более веточек и развлечений в переизбытке. Не говоря уже о пространстве.
   - Однажды ему открыли клетку, но его прогулка длилась не долго. Через несколько минут проведённых в этом большом и неведомом ему мире, его пришлось срочно спасать. В первую очередь от самого себя. Звуки окружающего мира в клетке и вне её, слышаться по-разному. Внутри её, они родные, а вне её, враждебные, наводящие страх и дикий ужас. Его сожители из клетки, это добрые соседи, а вне её, злейшие враги. Он не был готов к этой свободе, и после того как он вновь очутился у себя в клетке, довольно долго приходил в себя. С тех пор у него очень часто бывает, открыта дверца, но выходить из клетки он даже не собирается, и даже пытается, как можно плотней прижаться к дальней её стенке. Но даже не это поучительно и интересно столько, сколько то, что после того как закрывают клетку, он надолго погружается как бы в самого себя. А это уже его личная, нами до конца не оценённая по достоинству клетка. Её габариты - его тело. Там, и только там он чувствует себя в безопасности. И ему в этот момент всё равно кто на него смотрит и зачем на него смотрят.
   - Попугай мелкая птица, предпочитающая всегда клетку свободе.
   - Вы не правы. Рождённые на воле попугаи, довольно свободолюбивые птицы. А клетка - это всего лишь личное определение пространства в пространстве, где чувство безопасности создаёт уют и комфорт.
   - Но я о том пространстве, которое без границ.
   - Для каждой птицы - своя высота. Никакая птица не может подняться выше назначенного ей.
   - Кем она назначена?
   - Её природой.
   - Я вас не понимаю.
   - Я знаю. Теперь, когда я привела вам пример от меньшего, можно привести пример и от большего. Пространство без границ - это космос. Наши знания о нём, слишком поверхностны. Притязания слишком великие, но покорить мы его никогда не сможем. Если мы до конца не научились правильно управлять тем, что имеем здесь, на Земле, не говоря уже о том, что мы её так и не смогли покорить, а только раздражаем своим присутствием и глупым поведением. Говорим, что мы её цари, хотя на самом деле, не сильнее блохи. Разве мы можем говорить о чём-то большем, как о реальном достижении цели. Только наши фантазии нам могут это рисовать, потому, что человеку свойственно предаваться мечтам. Но в этом не познанном нами пространстве, как космос, есть клетка под названием Земля. Где у каждого живущего в этой клетке есть индивидуальная задача, место обитания и своё личное пространство. Ни кто не может выйти за её приделы. Ни какая птица не может улететь в космос, не говоря уже о тех, кто ползает, плавает и ходит.
   - Но ведь люди летают в космос.
   - По-моему, они туда летают в достаточно ненадёжных клетках-капсулах. В случае не предвиденных обстоятельств, человек бессилен что-либо сделать. Тем более спасти самого себя. И если в критический момент им не поможет группа специалистов с Земли, то факт их дальнейшей жизни довольно таки спорен.
   - Да уж.
   - Если же рассматривать Землю, как большое пространство, то мы сразу же можем видеть три большие клетки. Это воздушное пространство, суша и мировой океан. Эти три пространства, разделены другими клетками поменьше. Государствами. Они в свою очередь - областями. Области - районами. Районы - населёнными пунктами. Населённые пункты - домами. Дома - квартирами. Квартиры - людьми. Люди, ну а люди сами в себе иногда разделяются на клетки. Ну а так как, человек всё-таки считается разумным существом, то он в состоянии выбрать сам себе, свою клетку из тех, которые ему будут предложены. И если он выбирает маленькую, уютную клеточку, то он будет бояться большого пространства как места предполагаемой опасности. Ну а если, человек выбирает большую клетку, тогда меньшие он не замечает, и не видит в них опасности. Чем больше жизненного пространство выбирает себе человек, тем меньше он подвержен различным комплексам. А потому, дорогой брат Гур постарайтесь не быть похожим на неприятного вам Какаду. Потому что клетка - это всего лишь комплекс, а вы постарайтесь от него избавиться как можно скорее.
   - Да я и не имею никакого комплекса. Вы ведь сами сказали, что очень часто человек, впервые попавший сюда, испытывает необычайные ощущения. Вот я и испытал неловкость оттого, что меня выставили на обозрение как вашего Какаду. А вы мне сейчас вполне доходчиво объяснили, что все мои тревоги напрасны. Спасибо.
   - Пожалуйста.
   - А вот, что касается моей похожести с птичками, то скорее мне ближе Красный Коршун, чем Какаду.
   - Чем?
   - Ну, наверное, его высотой и свободой полёта.
   - Существенный довод. Да. Я не хочу в вас разочаровываться, Брат Гур, но мне кажется, что вы не внимательно меня слушали.
   - Почему же? Я старался не пропустить ни одного вашего слова.
   - Не разочаровывайте меня ещё более. И не заставляйте меня думать о вашей глупости.
   - Да нет же, сестра, я просто ещё очень юн и не опытен. И тонкая линия вашей философской мысли, кружит мне голову. Удержаться за суть вами сказанного, мне очень сложно. И потом, вершина вашей мудрости для меня заоблачная.
   - А вы льстец!
   - Нет. Я просто всегда благодарен всем тем, которые меня когда-либо и чему-либо научили. Это форма моей благодарности.
   - Пожалуйста. В таком случае давайте подведём итоги нашего с вами умствования?
   - Давайте подведём.
   - Не смотря на то, что вам симпатичен Коршун, всё же я хочу вас предостеречь от таких симпатий и сравнений. Птицы - это прекрасные творения. Но всё-таки лучше быть орнитологом, чем птицей. Вы, наверное, до конца ещё не осознали, что сегодня принадлежите к специалистам этой области. Чем они занимаются, я вам рассказала в начале, когда провела небольшую экскурсию по своему зимнему саду. То есть, они изучают, контролируют и регулируют популяции птиц, в том числе и в замкнутых пространствах. Создают для них условия, достойные для жизни каждого отдельного вида, а также для группы индивидуумов интересных для изучения, наблюдения и корректирования всей их жизнедеятельности. Но вы, конечно же, не за птицами будете наблюдать, а за людьми. И промежуток пространства вашей деятельности будет гораздо обширней, чем вы можете себе представить.
   - Такой большой?
   - Если вести отчёт от отдельно взятого тела, например вашего, и до границ вселенского космоса, то получается, что весьма и весьма большой промежуток пространства. А если в этот алгоритм ввести множества таких тел, которым вы должны будете определит их жизненное пространство, контролировать и корректировать их, то получается ещё более того, что вы можете себе представить. Иными словами, вы будете предлагать людям для выбора клетки. И поверьте мне, многие люди, хотя и называют себя разумными и свободными, будут умолять вас посоветовать им выбрать для жизни свою клетку. А вам главное не совершить ошибку. Ведь люди самые непредсказуемые существа. И иногда не большая оплошность в обращении с ними может привести к трагическим последствиям.
   - Извините за бестактность, к таким, которые произошли с вашим мужем?
   - Не извиняйтесь, ваш вопрос весьма уместен, и я на него вам отвечу. Да.
   - Но я ведь сам человек, неужели я сам не могу совершить такой оплошности?
   - Можете. Если будете действовать в своих сугубо личных интересах.
   - А как же тогда делать, что бы не ошибаться.
   - Во всём полагаться на Систему и своих старших товарищей. Да, вы человек, но вы человек системы, а потому вам постоянно придётся контактировать с соратниками и учиться у них, постоянно учиться. Тем более что место для обучения и практических занятий, система вам уже выделила.
   - Дорога?
   - Да. Этот промежуток пространства отдан вам, что бы вы как можно скорее работая в нём, набирались опыта. Есть ещё вопросы?
   - Два.
   - Давайте.
   - Вакцинация - это своего рода кольцевание?
   - Верно. И второй?
   - Я снова прошу у вас прощения за бестактность, но вы столько мне сегодня рассказали о своём муже, что у меня появилось естественное желание его увидеть. Это возможно?
   - Ваша просьба не противоречит интересам системы, поэтому - можете.
   - Спасибо.
   - Ну что же, если это всё, тогда давайте отужинаем эти прекрасные блюда в нашей прекрасной компании.
  
  
   ГЛАВА О НЕЖНОСТИ.
  
   Жизнь продолжается! Она, волшебная, бесплатно раздаёт неповторимые мгновенья каждому, кто желает их принять. И дарит подарки даже тем индивидуумам, которые живут в глубоком непробудном сне. Каждое мгновение жизни единственное в своём роде и каждое последующее никогда не повторит предыдущее. Нет двух одинаковых по форме песчинок, нет двух одинаковых жизненных мгновений. Жизнь предлагает счастье, тебе остаётся только протянуть руку и взять его. Если поверишь, то счастье сказочным образом окажется у тебя в ладонях, а если не поверишь, это ровным счётом ни чего для тебя не изменит, кроме того, что ты лишишься своего счастья и оно отдастся тому, кто готов его принять. Ничего нового в этом нет, но этот сказочный секрет мало кто помнит. Жизнь прекрасна, она полна волшебства, радости и любви. В ней нет иллюзии. Иллюзия - это составляющая часть нашего сна. Для того что бы жить, нужно всего лишь проснуться сделать свой выбор и бодрствовать!
   Вот и в нашей сказке, пробуждение и выбор должен сделать наш герой. Он никогда не был принцем и у него никогда не было белого коня. Он ни когда не станет царём, но он обязательно будет бороться за своё Царство. Сегодня, он может быть ещё спит, а может быть он давно уже проснулся. Не знаю. Знаю только, что сказка всегда граничит с иллюзией и отличается от иллюзии счастливым концом.
  
   * * *
   Гуру не спалось. Даже пересчёт овечек весело перепрыгивающих через невысокий заборчик ничего не давал. От усталости его глаза сильно болели, но надолго не закрывались. Его тело не могло найти удобного положения, что бы расслабиться. Гур в очередной раз предпринял попытку усыпить самого себя. Он встал, расправил скомканную простынь, взбил подушку, придирчиво осмотрел приведённое в порядок своё ложе и удовлетворённый, вновь принял горизонтальное положение. Улёгшись на спину и вытянув руки вдоль тела, он решил заставить своё тело если уж не уснуть, то хотя бы немного отдохнуть. - Ну и где ты моё правильное дыхание? - Поинтересовался у самого себя Гур. - Глубокий вдох носом, пауза, медленный выдох ртом. Так, замечательно. - Проделав дыхательное упражнение несколько раз, и оставшись довольный результатом, похвалил себя Гур. - И откуда будем тебя, моё тело, расслаблять? С ног или с головы?
   - С ног.
   - А может всё-таки с головы?
   - Нет с ног!
   - А ты кто такой, что мне подсказываешь? А?
   - Я?
   - Ну да!
   - Я твоё тело. Ты ведь сам у меня спросил, откуда я хочу расслабиться.
   - Ну ладно, не буду с тобой спорить, откуда хочешь оттуда и начнём.
   - Вдох, пауза, выдох. Вдох, пауза, выдох. Мои пальцы на ногах расслабляются. Все по очереди, начиная с мизинца левой ноги и заканчивая мизинцем правой. Не все сразу, по очереди. Тело, ты чувствуешь, как расслабляются пальцы на ногах?
   - Да.
   - Кровоток в моих пальцах на ногах успокаивается. Вдох, пауза, выдох. Мои пальцы спят. Эй, тело, мои пальцы спят?
   - Да.
   - Вдох, пауза, выдох. Ступня моей левой ноги расслабляется, циркуляция крови в ней успокаивается. Моя правая ступня, тоже расслабленна и спит. Тело, они точно спят?
   - Да.
   - Прекрасно. Вдох, пауза, выдох. Голень моей правой ноги расслабляется, кровообращение успокаивается и она засыпает. Вдох, пауза, выдох. Голень левой моей ноги, повторяет процедуру правой и тоже спит. Тело, ты где?
   - Здесь. Ты не отвлекайся на меня. Спят они, спят. Ты давай, двигайся дальше, а то мне всему спать охота.
   Через пол часа, процедура самопознания и медитации подходила к концу. Наконец добравшись до головы и уложив спать ресницы, он принялся уговаривать свой мозг тоже присоединиться к остальным органам своего тела и немного поспать.
   - Вдох, пауза, выдох. Дорогой и многоуважаемый мой головной мозг, прошу тебя принять моё предложение и присоединиться к столь необходимому отдыху и глубокому сну. Вдох, пауза, выдох. Я обещаю тебе массу удовольствий и от сна и ещё больше от часа пробуждения. Вдох, пауза, выдох. Не нужны тебе сегодня сны, засыпай мой мозг и спи спокойно.
   - Каким образом я могу заснуть если ты постоянно, что-то бубнишь?
   - О! А ты кто?
   - Не заставляй меня отвечать тебе грубостью на грубость. Кто, кто? Мозг, ум, рассудок или разум? Сам догадайся.
   Гур с трудом открыл, заснувшие было ресницы: - Ты чего хамишь своему хозяину, а?
   - Ты мой хозяин? Ха-ха-ха. Вот сейчас мы разойдёмся в разные стороны, тогда и посмотрим, кто есть хозяин, а кто жалкий раб.
   - Эй! Ты это, подожди. Кто куда собрался расходиться? И вообще, ты чего меня пугаешь, а?
   - Не переживай сильно. Ты со своим я останешься на этой мягкой кровати, а мы, мозг, разум, рассудок и ум, пойдём каждый своею дорогой. А? Ну что скажешь? Страшно или нет?
   - Да, действительно страшно. Не покидайте мои друзья меня одинокого! Хорошо, а?
   - Ладно, не покинем. Пока.
   - Что значит пока?
   - Пока команды не поступило.
   - Эй! Хватит надо мной издеваться! Ты чего хочешь?
   - Ничего особенного мы не хотим, просто перестань бубнить и вставай, пойдём кофе пить.
   - Подождите! Но ведь тело моё спит.
   - А прок от этого, какой? Больная голова ногам покоя не даёт. Вставай, пойдём кофе пить.
   - По-моему, от усталости у меня крыша поехала. Моё тело спит отдельно от меня, мой мозг и его сотоварищи устроили забастовку, я разговариваю сам с собой. Короче, где мой доктор? А-а-а!
   Обмякшее тело Гура, совсем не хотело двигаться. Оно действительно спало. Но закрыть глаза и отключиться от внешнего мира у него никак не получалось. Головной мозг спать не собирался и постоянно посылал импульсы к нервным окончаниям век. Да так настойчиво и напористо, что в конце концов они стали подёргиваться в нервном тике.
   - Ну, раз такое дело и мой сон принимает такую мучительную форму, тогда действительно лучше пойти и попить кофе. - Принял решение Гур и стал в обратном порядке пробуждать своё тело. Процесс пробуждения прошёл гораздо быстрее и имел даже некий подъём настроения. Освободившись от неудачных и бесполезных трудов, Гур с довольной улыбкой закосившего от работы штрейкбрехера поднялся с кровати.
   - Удивительно полезная вещь - получасовой отдых, - подумал Гур, лёгким пружинистым шагом направляясь на кухню. - Немного повалялся на кровати, а чувствую себя хорошо выспавшимся и бодрым. Ничего не скажешь, полезное открытие. Хотя, полноценный сон мне не помешал бы точно.
   Гур включил чайник, достал большую кружку, насыпал сахар и растворимый кофе: - Не буду же я до рассвета пить кофе и тупо смотреть в стену? Нет, мне надо чем-то себя занять.
   Не найдя лучшего решения, он направился в комнату за своим единственным и старым фотоальбомом. В нём он хранил свои самые любимые фотографии, которые иногда просматривал вспоминая свою недолгую, но достаточно насыщенную событиями жизнь. Когда-то у него было много снимков, но с каждым новым просмотром их становилось всё меньше и меньше. На некоторых ему не нравилось, как выглядел он, на других как выглядели другие. На иных события, тяготившие его воспоминания, а на немногих-некоторых просто плохое качество. Одни он сжигал, другие рвал на мелкие кусочки, иные комкал и отправлял в мусорную корзину, а из немногих-некоторых делал самолётики и пускал их со своей форточки в неведомые путешествия. А потому всегда просматривая оставшиеся фотокарточки, ни сам Гур, ни его фотоальбом не знали, чего могут на этот раз лишиться. Какие персонажи, или какие события, исчезнут из памяти владельца и его многострадального альбома навсегда.
   Наконец отыскав на книжной полке свой старенький фотоальбом, Гур вернулся на кухню. Налив в кружку кипятка, он торжественно приступил к просмотру своей фотобиографии. На первой странице его фотоальбома, красовался портрет счастливого маленького мальчика, лет пяти, в морском костюмчике и бескозырке. Гур очень любил это фото, потому что на нём был запечатлён он сам в момент непередаваемого счастья. Саму причину вызвавшую такой всплеск эмоций, он давно уже не помнил, но то, что это были счастливые минуты его ещё совсем недолгой жизни, он не сомневался. Перевернув страницу, Гур широко улыбнулся. Здесь были фотографии, запечатлевшие новогодний утренник в детском саду. Дети веселились вокруг новогодней ёлки. У девочек были наряды принцесс, снежинок и добрых фей, а мальчики все как один, были одеты в наряды зверушек. Кто-то был медведем, кто-то волком, даже крокодилом кто-то был, а Гур был белым зайчиком. Наверное, потому, что он был самым маленьким и щупленьким в своей группе. С доброй и широкой улыбкой, Гур нежно и не спеша стал перелистывать страницы. Вот он в первом классе, а вот он в последний день своего первого учебного года, стоит на ступеньках школы с мамой и бабушкой. А вот уже пролетело пять или шесть лет, и он вместе со своим классом в лесу разводят костёр. Тогда они в первый раз, без родительской опеки, но с учителями пошли в поход. А вот он ещё старше на пару лет и совсем в другой школе, совсем с другими ребятами играет в футбол. Он сейчас даже не помнил как зовут его тогдашних друзей, но на этой фотографии он видел, что с ними ему было хорошо и весело. Перевернув очередную страницу фотоальбома, улыбка на его лице замерла, а затем и вовсе сошла на нет. Он смотрел на фотографию, где он с новым классом, совсем из другой школы, гуляют в городском парке. Где в окружении ребят стояла старая, уставшая от жизни лошадь. Гур с чувством собственного достоинства держал старую клячу за поводья, а на её прогнувшемся крупе восседала симпатичная девушка. Улыбку с его лица стёрла ни эта гнедая, и даже ни его одноклассники, и не какие то грустные воспоминания связанные с тем периодом жизни, нет. Тогда они были все счастливы и дружны. Улыбка сошла с его лица, из-за этой девушки, сидевшей верхом на лошади. Нет, тогда они всё ещё были дружны, и это старое животное, им казалось молодой и красивой скаковой лошадью. Это немного позже, его дружба с этой девушкой родила некое новое чувство. Это, новое чувство, оставшееся без ответа, его потом глубоко ранит. Но он совсем не обижался на эту девушку. Он обижался на себя, позволив неведомым ему досель чувствам, захватить его в плен, и сделать его слабым и ранимым. Через мгновение, на лице Гура вновь заискрилась милая улыбка. На него нахлынули те чувства, которые он когда-то уже испытывал, глядя на свою одноклассницу. Он достал эту фотографию из альбома и стал внимательно её рассматривать. Он вглядывался в лица и вспоминал тех, кто на ней изображён, и те события, которые были с ними связанны.
   - Какие же мы были тогда счастливые и беззаботные. - Сердце Гура защекотали нахлынувшие воспоминания. - Да, ведь мы тогда были безмерно талантливы и безгранично гениальны. Нам тогда казалось, что нет таких препятствий, которые мы не смогли бы преодолеть. Юность, азарт, сила и самое главное, что у нас тогда было - это беззаветная вера в дружбу. Да, если мы тогда дружили, то это была настоящая дружба. Любой из нас мог с лёгкостью принести себя в жертву своему другу. А как любили! Безудержно, не признавая никаких границ и правил. Так могут любить только гении, такие какими были мы!
   Гур отодвинул в сторону кружку и осторожно положил эту фотографию на стол, предварительно смахнув с него призраки крупиц сахара и кофе. Он погрузился в старые добрые времена юношеского счастья, что надо признать с ним происходило довольно редко, особенно в последнее время.
   - Я помню вас всех, ребята. И помню, как наша жизнь была одна на всех. И как мы все искренне радовались, когда один из нас добивался успеха. А как плакали, вы помните? Больно было одному, а плакали все. Я помню вас мои бывшие друзья. И тебя помню, и наш первый поцелуй, и первый букет цветов, который я подарил тебе одним очень ранним утром. И глаза твои и улыбку, и смех. Я это всё помню! Я всё помню!
   Я ... помню. Я ...
   Гур сладко уснул, положив отяжелевшую голову на сложенные, как у примерного ученика руки на столе. В котором часу он уснул, и до которого часа он спал, мы дорогой мой соавтор, считать не станем. Мы ведь не часы с кукушкой. Для нас важнее события, не правда ли?
   Резкий и длинный звонок в дверь, вырвал Гура из сна. Он проснулся, но глаза открывать совсем не хотелось. Звонок повторился так же резко и настойчиво. Гур открыл глаза. Наглый стук в дверь заставил подняться его и направиться к дверям.
   - Кто там?
   - Прошу прощения. Я водитель господина Губернского. Он ждёт вас в машине.
   Гур открыл ему дверь.
   - Здравствуйте.
   - Привет. А у нас разве сегодня совместный завтрак?
   - Не имею чести знать, господин Гур.
   - Какой я тебе господин? Ты брось мне это. И вообще, ты чего тут стоишь, заходи чай попьём.
   - Извините, не могу, не положено.
   - Ну как знаешь. Мне надо десять минут, умыться, одеться...
   - Меня просили передать вам, чтобы вы не переживали и не торопились, мы вас будем ждать.
   - Ладно, я быстро.
   Он зашёл на кухню. На столе стояла кружка с не тронутым кофе и лежала фотография. Гур взял в руки фотографию, недобрым взглядом окинул запечатлённых персонажей.
   - Стерва! - Зло сплюнув в сердцах, он направился к мусорной корзине. - Ну и стерва же ты, сколько времени я уже хочу выкинуть тебя из памяти своей, а у меня ничего не получается.
   Его лицо приобрело презрительную гримасу: - Гадина, сердце моё разбила, душу растоптала, нутро моё как старую газету на клочья изорвала.
   Остановив первый порыв изорвать или скомкать эту фотографию, Гур просто выкинул её в мусорное ведро. Впрочем, он это проделывал с нею не раз.
  
   * * *
   - Надеюсь, ты выспался? - спросил Губернский садившегося в салон автомобиля Гура.
   - Не знаю.
   - А что так?
   - Да вроде спал, но чувствую какую то усталость.
   - Ну ничего, пока доберёмся до места отдохнёшь немного. Придёшь в чувства свежести, бодрости и реального ощущения времени.
   - А куда едем та?
   - Как куда? Ты же сам вчера просил нашу уважаемую баронессу о встрече с её мужем. Просил или нет?
   - Да. Но совсем не ожидал, что уже сегодня...
   - Сегодня. Система не терпит проволочек. И к тому же, кроме знакомства с бароном, тебе необходимо будет познакомиться и с объектом твоей новой работы.
   - Я готов.
   Машина Губернского тронулась. Гур открыл свою сумку, и принялся вынимать какие то документы.
   - Не утруждай себя Гур, оставь документы в покое. Сегодня только слушай и запоминай, это всё, что требуется.
   - Хорошо.
   - Мы проедем твой участок от кладбища до роддома, и по мере нашего движения к месту встречи с баронессой, обсудим некоторые детали касающиеся объектов находящихся на нём.
   - Замечательно, только какое то мрачное начала дня. Кладбище на завтрак, и только к ужину роддом. А наоборот нельзя?
   - Нет.
   - Печально.
   - Не стоит печалиться, Гур. У меня слишком плотный график на сегодня. Поэтому всё организованно достаточно органично и ёмко. Встреча с баронессой не далеко от роддома. А если мы всё сделаем наоборот, то я освобожусь только к вечеру.
   - Понятно, и я согласен с такой экономией времени. У меня тоже есть что делать. Надеюсь, что хотя бы к обеду мы управимся?
   - Я не знаю, Гур, когда ты освободишься, но я тебя только довезу к назначенному месту, а там тебя оставлю. Если хочешь, потом пришлю за тобой транспорт.
   - А разве вы не составите мне компанию? - С иронией в голосе поинтересовался Гур.
   - Нет, у тебя и так компания будет прекрасная. Сама баронесса и её муж.
   - Ну что ж, в таком случае действительно всё прекрасно.
   - Ладно, Гур, давай к делу. Мы сейчас как раз подъезжаем к первому твоему объекту.
   - Так это ведь кладбище!
   - Да. Тебе нужно будет проконтролировать его перенос. В инструкции указанно его новое место. Описание комплекса, который должен быть возведён на его месте и реквизиты подрядчика тоже в инструкции.
   - А что это за комплекс?
   - Спортивно-оздоровительный.
   - Это правда или шутка?
   - Гур, у меня нет времени для шуток.
   - Извините брат, но всё это как-то нелепо. На месте кладбища - развлекательный центр. Даже дико как-то звучит.
   - Эти мелочи тебя недолжны беспокоить. А возможные схемы контроля, за этой работой найдёшь там же, в инструкции.
   - Понял.
   - Ну-ка притормози. - Обратился Губернский к водителю. - Обрати внимание Гур на эти строения. Видишь их?
   - Нет. Вижу только чистое поле и лес.
   - Смотри чуть левее грунтовки, вон там, на самой опушке.
   И действительно, левее грунтовой дороги ведущей к лесу Гур увидел стоящий на его краю, небольшой дом и несколько строений вокруг него.
   - Сейчас вижу. А что это за хозяйство?
   - Так, фермер один. Правда, хватка у него будь здоров. С голого поля начал, а сейчас смотри, сколько понастроил. Быстро развивается, сразу видно любит своё дело, да и землю на которой работает, любит. Молодец.
   - Чем он занимается?
   - Свиней разводит. Племенных. Размножаются как кролики и вес набирают соответственно своей редкой породе.
   - Действительно молодец, но а какой наш интерес ко всему этому свинарнику?
   - Дорога должна пройти, точно через его ферму.
   - А он, конечно, не хочет, да?
   - А он этого Гур, даже ещё не знает. А когда узнает, то точно не захочет.
   - Ну да, я бы наверное тоже не согласился на такой кардибалет. А разве не возможно дорогу перевести немного стороной?
   - По рабочему плану, дорога вообще там не проходит. Но по последним принятым решениям, внесены некоторые изменения в проект строительства дороги. В общем, на этом участке строительства у тебя руки связаны не будут. Действуй так, как сочтёшь нужным, только не забывай меня ставить в известность о принятых тобой решениях до начала событий. Может и я, подскажу тебе, что-то дельное и полезное.
   - Об этом могли бы и не напоминать. Я хорошо помню свои обязанности.
   - Молодец!
   - Рад стараться!
   - Поехали! - Вновь Губернский обратился к водителю. - Гур, у нас впереди есть ещё несколько объектов для переноса, но это в основном мелкие предприятия, и я не думаю, что у тебя с ними возникнут трудности. Ты их увидишь, но отвлекаться мы на них не будем. Вся информация по ним у тебя в инструкции. Остановлюсь только на двух, более крупных объектах. Первый это - химзавод, второй - старый медицинский комплекс. Вокруг которых есть и обслуживающие их более мелкие предприятия, и сложившаяся вокруг них инфраструктура, и не санкционировано выросший рабочий посёлок.
   - Я не успел ещё ознакомиться со всей документацией господин Губернский, и не владею достаточной информацией, но уж очень хочется задать вам один вопрос.
   - Валяй.
   - И завод, и больницу, и весь этот балаган, связанный с ними, всё это необходимо перевести в другое место?
   - Да.
   - Но куда?
   - Все эти вопросы разрешаться в тот момент, когда ты внимательно изучишь инструкцию, которую я тебе передал. - Успокоил его Губернский. - А вкратце, Гур, всё будет выглядеть так: завод - нам не нужен, он устарел, а его модернизация сегодня для нас не рентабельна. На его территории разместятся торговые и культурно-развлекательные павильоны. Магазины, рестораны, выставки, театральные и спортивные залы, казино и тому подобное. Перепрофилировать завод под эти задачи дешевле и для нас крайне необходимо. Эта будет закрытая территория, этими прелестями смогут пользоваться только строго определённые слои населения. Для прослойки же вход будет туда заказан. Что касается старой больницы, то её перенесём в центр, новые комплексы уже построены. Электорату это понравиться, а нам проще его контролировать. Старый же комплекс отреставрируем, переоборудуем, благонадёжный персонал останется работать, остальные перейдут в центр. Ну а населённые кварталы вначале наполним эпидемией, затем создадим лагерь переселенцев, а всё жильё снесём во избежание распространения заразы.
   - Понятно! - Потрясённый услышанным но не подовая вида, твёрдо произнёс Гур.
   - Прекрасно, в таком случае после встречи с баронессой и её мужем, можешь ещё раз более спокойно ознакомиться с территорией твоей ответственности и объектами находящимися на ней. Если хочешь, могу прислать в твоё распоряжение свой автомобиль.
   - Не надо, я наверняка после встречи с баронессой захочу пройтись пешком. А дальше видно будет, в крайнем случае возьму такси.
   - Ну как знаешь.
   Губернский и Гур замолчали. По мере их приближения к конечному пункту назначения, им всё чаще стали попадаться устроившиеся на обочине мелкие предприятия, гаражи и ещё не весть какие постройки и всё это было всё чаще и чаще окружено дикорастущими кучами мусора.
   - Ты посмотри на всё это мой младший брат, - с раздражением в голосе произнёс Губернский, кивая головой в сторону обочины. - Они ведь свиньи, самые настоящие животные. Всё вокруг загадили и сами же в этой помойке готовы жить. Скоты!
   Гур ничего не ответил. Да и был ли смысл вступать в полемику по столь очевидному факту. Тем более, что после очередного поворота, его взору предстала более поразительная картина. По левой стороне дороги, возвышались, бросающиеся в глаза, высоченные трубы химзавода, высокий и бесконечно длинный бетонный забор и за ним огромное количество зданий опутанных никелированными и выкрашенными во все цвета радуги трубами. Словно огромный круизный лайнер, блестящий своей чистотой и свежевыкрашенными бортами окружён океаном, так и химзавод был окружён бескрайними просторами заповедного леса. А зловещая тишина исходящая из корпусов этого гиганта, довершала и без того безумную гармонию деятельности человеческих рук и страдания от них чистоты земной природы.
   - Ты знаешь этот район? - Вопрос Губернского, вывел из задумчивости Гура.
   - Слышал о нём, но никогда здесь не был.
   По правую сторону начинался рабочий посёлок. Домики, обнесённые жиденькими заборчиками напоминали собой землянки, подходящие для жизни скорее домашним животным, чем людям. Но висящее то тут, то там сохнущее бельё, и все как один дома выкрашенные в зелёный цвет, говорили о том, что здесь всё же живут люди.
   Ещё через некоторое время они увидели заводскую проходную, возле которой столпился народ. Народ толпился и по правой стороне дороги, на импровизированной заводской площади, где в центре было подобие рынка, а по сторонам от него магазинчики и кафе. Всё остальное пространство было тоже заполнено людской массой и напоминало собой огромный муравейник.
   - А что случилось, почему они не работают? - спросил Гур.
   - Я думаю, Гур, что программа уже заработала, так что тебе придётся немного поторопиться. Нельзя ситуацию выпускать из-под контроля.
   - Сразу после встречи с баронессой приступлю.
   - Это будет хорошо.
   Через некоторое время, высокий заводской забор незаметно сменился на меньший забор, принадлежащий старой больнице. Машина, сбросив скорость, медленно въехала на территорию и остановилась возле невысокого административного здания. На пороге которого, с белыми халатами в руках, ожидал их доктор Булкин.
   - Ну что брат, я тебя оставляю здесь, на попечение нашего брата Булкина? Ты не против? - Губернский ехидно улыбнулся.
   - Нет. - Гур открыл дверь, собираясь выходить.
   - Если тебе что понадобится, не стесняйся, говори. Тебе во всём помогут.
   - Хорошо.
   - Тогда до встречи Гур.
   - До свиданья.
   Гур вышел из машины и не спеша направился к ожидавшему его Булкину.
   - О, брат Гур, как я рад вас видеть! - Как всегда, раскинув руки и слегка пригнувшись, произнёс своё приветствие старый плут, каковым являлся Булкин.
   - Здравствуйте доктор. - В свою очередь, сдержанно ответил ему Гур.
   - Пойдёмте, вас уже ждут. - Булкин ловким движением накинул не плечи Гура белый халат.
   -Я вижу, вы сильно торопитесь доктор?
   - О да, у меня сегодня столько неотложных мероприятий, столько дел, что даже не спрашивайте.
   - В таком случае покажите мне куда идти, а сами спокойно займитесь своими делами.
   - Ну что вы такое говорите, брат Гур, что вы говорите? Моя первоочередная задача на сегодня, это довести вас до места где вас ждёт баронесса. И потом, не лишайте меня удовольствия от общения с вами. - Наигранно возмутился Булкин.
   - Сдаюсь, ведите, - улыбнулся Гур.
   - Нам в ту сторону, - доктор жестом указал Гуру вглубь территории комплекса.
   Идя по алее окружённой высокой и плотной стеной стройных тополей, Гур наслаждался прозрачным воздухом и тишиной, изредка нарушаемой пением птиц.
   - Доктор, а...
   - Почему здесь такой чистый воздух и тишина?
   - Да? - Удивлённо глядя на Булкина, выдохнул Гур.
   - Заводские трубы уже пару дней как не дымят, потому и чистый воздух, а тишина, потому что клинику перевели в центр, и оставили только отделение для тяжелобольных. А их редко кто посещает, очень редко. Туда, мы с вами, как раз и направляемся.
   Они подошли к аккуратному, выкрашенному в белый цвет двухэтажному домику. Все окна зарешёчены, массивные железные двери, у входа двухметровый гориллоподобный детина в белом халате.
   - Это доктор?
   - Нет, нет, брат Гур, это медбрат.
   - Неплохо.
   - Любезный, а где сейчас дежурный врач? - Обратился Булкин к сидящей горе.
   - Сейчас позову! - Удивительно тонким голосом отозвался медбрат.
   Довольно шустро, для своей комплекции, гориллоподобный скрылся за массивной дверью. Через минуту на пороге показался высокий, средних лет мужчина.
   - Здравствуйте доктор! - Приветствовал его Булкин.
   - Здравствуйте господин управляющий департаментом здравоохранения! - С серьёзным лицом, и не моргающими глазами, с верхней ступеньки ответил приветствием на приветствие дежурный врач.
   - Ну что же вы так официально? - Сморщил нос Булкин. - Вполне достаточно просто "здравствуйте", хотя... - Последнее слово Булкин смущённо прошептал, отвернув голову в сторону от Гура.
   - Мы должны в лицо знать тех, кто нами руководит, - Абсолютно серьёзно констатировал грустную реальность врач.
   - Ну, хорошо, хорошо! - Повысил на него голос Булкин. - Я выполню вашу просьбу, вы останетесь работать здесь!
   - Спасибо вам огромное, благодетель вы мой! - Продолжал всё в том же духе дежурный врач.
   - Ладно, хватит! - Скомандовал Булкин. - Отведите этого человека к баронессе.
   - Проходите господин Гур. - Высокий мужчина отошёл в сторону, уступая дорогу спутнику Булкина.
   - Откуда вы знаете моё имя? - Удивился Гур.
   - Нам сообщила его баронесса, а что, вас что-то смущает?
   - Нет, просто неожиданно.
   - А, не обращайте внимания, в нашем отделении всё странно и неожиданно.
   - Доктор, мне уже кажется, что я вовсе скоро перестану чему-либо удивляться.
   - Поверьте мне, господин Гур, как доктору, что это прекрасное качество, но чтобы достичь определённых результатов, необходимо постоянно заниматься тренингом под пристальным присмотром специалиста нашего профиля.
   - То есть вы думаете доктор, что такое человеческое качество как удивление, или вернее отсутствие его имеет некую общественную опасность?
   - Безусловно! - Доктор пропустил Гура в небольшое помещение, отделяющее внешний мир от мира внутреннего. Оно имело две двери и между ними стул для охранника или медбрата, кому как удобнее. Обе двери были оборудованы кодовыми замками и сигнализацией, плюс просматривались двумя видеокамерами, направленными на них.
   - Ведь хаотично пришедшее безразличие это по своей сути патология или иным словом фобия, которую впоследствии придётся лечить, и вполне возможно, что это будет интенсивная терапия.
   - Ну что ж, в таком случае я постараюсь не потерять такое качество, как удивление. Надеюсь, что это качество не фобия?
   - Смотря, как оно выражено. - Доктор на мгновение задумался. - А хотя вы знаете, любые человеческие чувства и эмоции можно смело отнести к психологическим заболеваниям, расстройствам или отклонениям от нормы.
   - А они лечатся?
   - Всё лечится, но не всё излечивается!
   - Вы извините меня доктор, что я прерываю наш разговор, но мне помнится, нас где-то ждёт баронесса?
   - Да, она вас ждёт.- Доктор подошёл к внутренней двери и, набрав код, пропустил Гура вперёд. - Она вас ждёт на втором этаже, лестница в конце коридора.
   Выйдя из тамбура и попав вовнутрь помещения, Гур кожей ощутил специфику данного лечебного заведения. На его ощущения повлияли, конечно же и увиденные короткие эпизоды из жизни пациентов и тех, кто их лечит, и короткие, но очень ёмкие фразы медперсонала и вверенных им клиентов. Их было два. Два коротких эпизода. Но каких!
   Идя по коридору с врачом и слушая его в пол-уха, Гур с любопытством разглядывал и само помещение клиники, и тех, кто стоял вдоль стеночки, и тех кто сидел, и тех кто лежал, и тех кто пытался придумать себе занятие по душе. Все как один, находящиеся по тем или иным причинам в данный момент в этом помещении, были одеты в белые халаты. И Гур был здесь не исключением. Только у некоторых из них, рукава этих самых халатов, имели длину позволяющую обмотать пару раз вокруг талии, да ещё и завязать их за спиной на надёжный узел.
   - Ты новенький, да? - Спросил у Гура неизвестно откуда появившийся человек с длинными рукавами, завязанными за спиной.
   - Нет, я в гости пришёл.
   - А почему ты тогда в белом халате? Если ты пришёл в белом халате значит ты новенький.
   - Я проведаю одного хорошего человека и потом уйду домой.
   - А мы все здесь в гостях у хороших людей. Сейчас проведаем их и тоже пойдём домой.
   - Так, Луноход, а ну быстро в свою палату! - Вмешался в разговор доктор. - Иди, готовься к процедурам!
   Распрощавшись с Луноходом, доктор и Гур собрались продолжить свой путь к лестнице, ведущей на второй этаж, где их уже давно ждала баронесса, как вдруг, неожиданно, перед их лицом распахнулась дверь. Из неё вышли два, на вид очень милых медбрата, ведущих под руки одного из тех, у кого рукава завязаны за спиной. Размерами они были как трёхстворчатые бельевые шкафы, да и лица у них не сильно отличались от антресолей. Правда улыбки на этих антресолях, были действительно милыми, добрыми и довольными. А вот вид того, кого они вели, был совсем не важный. Лицо измождённое худое и бело-зелённое, волосы всклокочены, глаза стеклянные ничего не видящие перед собой, почти не заметно трясущийся подбородок и слегка выглядывающий кончик языка из приоткрытого рта.
   - Закончили? - Поинтересовался у них доктор.
   - Ага, посмотрели мультики.- Растянув свою улыбку до невероятных размеров, пробасил один из них.
   - Сегодня было полное погружение нашего Антивируса в мировую сеть. Теперь весь мир спасён. Ха-ха-ха. Теперь мы можем спать спокойно! - Ответил доктору и второй, милый медбрат.
   - Пристегните его, пусть он отдохнёт. - Напутствовал их доктор.
   Не успев сделать и двух шагов по направлению к заветной лестнице, как Гур и сопровождавший его доктор были остановлены диким криком и шумом, напоминающим беспощадное побоище времён рыцарей крестовых походов. Гур остановился и посмотрел туда, откуда доносились эти странные для его ушей звуки. В это время, ещё из одной двери появилась другая пара медбратьев. Не такая симпатичная и милая, как предыдущая, но размерами им не уступающая. Они волокли, отчаянно сопротивляющегося человека, у которого рукава белого халата были тоже завязаны за спиной. По его лицу нельзя было определить, чем страдает этот бедолага. На взгляд Гура, он был вполне нормальным.
   - Отпустите меня! - По его лицу текли слёзы. - Я больше не хочу!
   - Хочу, не хочу. Надо! - Сквозь стиснутые от напряжения зубы, процедил медработник.
   - Куда вы меня тащите? Отпустите меня! - Пытался вырваться из цепких рук человек.
   - На перекур, придурок! - Прошипел другой брат милосердия.
   - Я не хочу! - Стал зеленеть человек. - Я уже курил утром!
   - Ещё покуришь! - Крепче схватив несчастного, процедил медбрат.
   - Я бросил, я уже не курю! - Продолжал кричать и зеленеть человек.
   Наконец медбратья дотащили сопротивляющегося человека, до дверей, откуда недавно появился Антивирус со своими сопровождающими, и с силой захлопнули её за собой.
   - А что у вас там? - Поинтересовался у доктора Гур.
   - Процедурная. Кабинет интенсивной терапии.
   - Новая методика?
   - Нет, старая, но очень эффективная, правда не везде применяется, из-за побочных явлений. Суть её в том, что пациента погружают в среду его зависимости.
   - И что, даёт хорошие результаты?
   - Почти всегда.
   - То есть?
   - Если не было врачебной ошибки, то можно смело говорить о девяноста процентах эффективности.
   - И часто совершаются такие ошибки?
   - К сожалению, довольно часто. Ведь доктора тоже люди, и как все люди имеют особенность совершать ошибки. Просто у людей нашей профессии, чаще чем у других, совершённые ошибки приводят к довольно печальным и необратимым последствиям.
   - Да. - Протянул Гур. - Тяжёлая и ответственная у вас работа, доктор.
   - Работа действительная тяжёлая, и что бы добиться в ней значительных успехов, необходимо иметь призвание к психиатрии и талант актёра.
   - Талант актёра? Причём тут талант актёра?
   - Ну как же? - Удивился в свою очередь доктор. - Ведь нам приходиться постоянно перевоплощаться. С одними пациентами вести себя по одному сценарию, с другими по другому, с родственниками по третьему, с начальством по четвёртому, и так далее.
   - А дома?
   - К моему большому сожалению, и дома нам часто приходиться погружаться в психологию семейных отношений, где каждый играет давно выбранную им роль.
   Гур и доктор даже не заметили за разговором, как они поднялись на второй этаж и подошли к одной, из немногих, находящихся на этом этаже дверей.
   - Вам сюда. - Доктор открыл перед Гуром дверь.
   Это была просторная палата, которая своей обстановкой скорее напоминала со вкусом обставленную гостиную в большом и дорогом доме. Здесь был и камин, и мягкая дорогая мебель, на стенах висели картины в позолоченных рамах, на полу большой и красивый ковер. В комнате тихо играла музыка, и было большое количество цветов. Всё это создавало домашний уют и спокойную, доброжелательную обстановку. Возле окна Гур увидел стоящую к нему спиной баронессу, перед ней кресло-каталку, которое она держала сзади. В кресле сидел человек, чьи ноги были покрыты одеялом.
   - Здравствуйте баронесса. - В тон приглушённой музыке поздоровался Гур.
   - Здравствуйте мой юный друг. - Обернувшись, ответила Безрыльская. - Проходите. - Улыбнувшись, протянула она руку в сторону дивана. - Присаживайтесь.
   Гур прошёл к дивану и присел на его край. А баронесса не спеша развернула кресло с человеком, сидящим в нём, и подкатила его к Гуру.
   - Знакомьтесь, это мой бывший супруг, бывший барон Безрыльский. - Представила баронесса человека сидящего, в кресле каталке.
   - Очень рад! - Попытался встать Гур.
   - Не утруждайте себя мой друг, ваше почтение и такт он всё равно не оценит.
   Взглянув на человека, Гур убедился, что баронесса его не обманывает. Потому что его вообще было сложно назвать человеком. Этот персонаж напоминал восковую фигуру, обескровленную, белую и прозрачную. Глаза закатились за полузакрытые веки, посиневший кончик языка удобно примостился в уголке тонкого с бледными губами рта. Редкие волосы, застывшая гримаса ужаса на бледном лице и больничная, в мелкую полосочку пижама, перечёркивало все представления о былом высоком происхождении сидящего в кресле человека. О том, что это не труп, а всё ещё живое существо, говорило его тихое еле заметное дыхание и иногда дёргающиеся пальцы прозрачных рук, покоящихся на его коленях.
   Баронесса присела рядом с Гуром, напротив своего бывшего мужа. - Вы хотели его увидеть. - Нежно глядя на бывшего барона и взяв его руку в свои ладони, тихо произнесла Безрыльская. - Это всё, что от него осталось. Жаль что вы не имели возможности с ним познакомиться в то время, когда он был бароном и управляющим нашим сектором. А ведь он хотел успеть с вами познакомиться.
   - Со мной? - Не понял Гур.
   - Да, с вами. - Подтвердила баронесса. - Он как-то говорил мне, что вскоре должен появиться молодой, амбициозный, не боящийся титулованных старцев в системе человек.
   - Но эти слова он мог сказать о ком угодно.
   - Да, наверное вы правы. А ещё он тогда сказал, что этот молодой человек, с рвением взявшись за свою работу в системе и добившись за короткое время больших успехов, приняв правила системы и поверив в её силу и величие, сам не зная почему, станет злейшим врагом системы. - Баронесса сделала паузу глядя проницательно Гуру в глаза. - Ещё он сказал, что этот молодой человек будет мне симпатичен и для меня закрыт. Его не смогу прочесть ни я, обладающая некоторыми специфическими способностями, ни высококлассные аналитики в системе.
   - Но это снова не обо мне. - Спокойно глядя в глаза Безрыльской ответил Гур. - Такими характеристиками может обладать любой молодой человек с улицы. А я к тому же ещё ни каких результатов не добился, даже не начал работать как следует.
   - Ну что ж, будем считать, что вы снова правы, хотя, по крайней мере, два определения данные бароном очень совпадают.
   - Если это не секрет, то какие?
   - То, что вы не имеете страха перед титулами и то, что вы очень захотите увидеть барона в таком плачевном состоянии.
   -?
   - Об этом барон тоже знал и не задолго до печальных событий сваливших его в это не совсем приятное заведение и совсем не мягкое кресло поведал мне.
   - Дорогая моя сестра, дорогая баронесса, мне кажется, что уже вполне достаточно много было на меня оказано давления, и прессинга. И сейчас, вы применяете ко мне запрещённый приём. Находясь здесь, рядом с вами и вашим супругом, и испытывая смешанные чувства по отношению к вам и барону, вы представляете меня предателем. Вы включили для меня зелёный свет в систему, и тут же определили в революционеры, загоняете в стан врагов, с которыми необходимо бороться безжалостно и до победного конца. Если же вы знали заранее, кто я такой, тогда зачем вы меня так опекаете, оказывая личную поддержку? Неужели я вам нужен как жертва, расправившись над которой у вас появится возможность держать остальных членов системы в страхе и подчинении? Но я хочу вас заверить, что лично меня устраивает и членство в системе, и жизнь без неё. Мне предложили неплохой вариант и я согласился. Но это совсем не означает, что из меня можно сделать мальчика для битья. И если я вам не нравлюсь как личность. - При этих словах Гур поднялся с дивана собираясь уходить. - Тогда могу вас обрадовать, что я ещё не приступил ни к какой работе связанной с заданием системы, а по тому вполне могу себе позволить добровольно сложить все обязанности и полномочия, любезно предоставленные мне вашей системой, со своей шеи.
   Гур обошёл кресло качалку с сидящим в ней человеком-мумией, и не спеша направился к выходу: - Прощайте баронесса, - произнёс, Гур не оглядываясь.
   - Остановитесь! - Командно-приказным тоном крикнула баронесса в спину удаляющегося Гура. - Остановитесь, я прошу вас, не уходите. - На этот раз более мягко, и как показалось Гуру даже где-то с мольбой в голосе обратилась к нему дама. - Я не хищница и вы не моя жертва. Присядьте же вы на конец! Тем более, что выйти мы сможем отсюда только вместе.
   Гур остановился, от охватившего его возмущения и злости его лицо покраснело.
   - Мне бы совсем не хотелось, что бы мы потом оба сожалели о прерванном таким образом разговоре. Не ищите во мне отрицательных черт более, нежели их есть на самом деле. Я не желаю вам зла. И я не стерва с каменным сердцем. Я прошу вас брат, успокойтесь и присядьте.
   Гур молча вернулся на место, которое так опрометчиво хотел покинуть.
   - Мне жаль, что вы в первую очередь видите во мне женщину-начальника. - Не выпуская во время всего разговора ладони своего бывшего супруга из своих рук, баронесса обратилась к Гуру. - А я ведь просто женщина. Когда-то любимая и до сих пор любящая. - Баронесса нежно глядела на тень оставшуюся от барона, и гладила его руку. - Моё счастье закончилось тогда, когда мой супруг оставил меня. Вернее его разум и душа оставили меня и своё собственное тело. Не знаю, как вам описать те чувства, которые я испытываю, когда нахожусь рядом с ним, и те, когда его оставляю и потом опять возвращаюсь, и вижу то, что видите сейчас вы. Вы меня не сможете понять, ведь вы не женщина, и наверняка не знаете всепоглощающей силы любви. Хотя в этом нет необходимости. Я просто надеюсь, что у вас всё ещё впереди. Я не сомневаюсь, что вы добьётесь прекрасных результатов в вашей работе, так же как не сомневаюсь в том, что вы, это тот самый человек о котором я вам говорила.
   Баронесса осторожно положила руку своего возлюбленного ему на колено, поднялась и подошла к камину. Взяв в руки какой то предмет, некоторое время не разворачиваясь, смотрела на него. Затем медленно развернулась и улыбаясь подошла к Гуру. В руках у Безрыльской была фотография в чёрной мраморной рамке.
   - Что вы думаете по этому поводу? - Протянув её Гуру, спросила она.
   Это была старая, чёрно-белая фотография, с которой на Гура, смотрел Гур. Вернее, человек очень похожий на него.
   - Ну, так что же вы думаете?
   - Что вам сказать? - Гур медлил с ответом, всё ещё разглядывая фотографию. - Хороший фотомонтаж.
   - Почему фотомонтаж?
   - Этот человек очень похож на меня, я бы даже сказал что это я. Но...
   - Продолжайте, что вы имели в виду?
   - Просто я не жил во времена, когда делались такие фотографии. Тем более, что человек на этой фотографии одет в одежду которую я никогда не носил и такой причёски у меня не было никогда, ни в недавнем прошлом, ни в далёком.
   - В таком случае, какое будет ваше заключение?
   - Я вижу, что человек на этом снимке похож на меня, но я знаю точно, что это не моё изображение.
   - Браво! - Сдержанно улыбаясь, баронесса подошла к сидящему в коляске барону и встала за его спиной нежно положив свои руки ему на плечи. - Это действительно не вы, и это не фотомонтаж, это настоящая фотография. А вы дорогой мой брат Гур, просто очень похожи на человека на этом снимке. Всё то, что я вам говорила раньше, действительно можно отнести к кому угодно. И то о чём меня предупреждал, когда-то барон, может к вам и не имеет ни какого отношения, если бы не эта фотография, которая по сути, ставит точку в моих догадках и чёткое завершение всего рассказанного когда-то бароном.
   - Простите меня баронесса, но я ровным счётом ни чего не понимаю. Я ни как не могу привыкнуть к тому, что вы всегда пытаетесь говорить загадками. А я, понимаете ли, очень простой парень и разгадывать сложные игровые комбинации и ребусы для меня всегда было проблемой. Прошу вас не путайте меня, и не заставляйте напрягаться мои мозги более чем я их сам напрягаю. А то я боюсь, что они закипят, и я сойду с ума.
   - Ха, ха, ха. Не бойтесь сойти с ума. В этом доме милосердия вам этого не позволят. Пока.
   - Спасибо за покровительство.
   - Не стоит благодарностей. - Баронесса вновь приобрела серьёзный вид. - Потом отблагодарите.
   - Я сделаю это с большой радостью. Но может быть, вы всё же перестанете терзать моё любопытство и закончите ваше повествование для меня, в виде исключения из ваших правил, доходчиво и просто?
   - Тогда барон закончил следующими словами: - Этот человек не будет мне ни близким, ни дальним родственником, но он будет похож на меня в юности как две капли воды, и это будет главное, моя дорогая, что тебе поможет точно определить его. - Баронесса нежно смотрела на бывшего барона и так же нежно гладила его голову. - Человек, запечатлённый на этой фотографии, и есть барон Безрыльский.
   Гур не произвольно стал вглядываться в черты воскового лица сидящего в каталке человека напротив. Он не знал как ему сейчас себя вести. Поверить баронессе? Но тот, кто сидел в коляске ни единой чёрточкой не напоминал того, кто был изображён на снимке. Не поверить? Значит признать, что его дурачат. И так пробыв некоторое время в замешательстве от сложившейся ситуации, Гур решился высказать свои сомнения вслух.
   - А вам не кажется баронесса, что здесь какая-то ошибка.
   - Какая? - Не отрываясь от своего занятия, спросила Безрыльская.
   - Ну тот, кто на фотографии, совсем не похож с тем, кто находится сейчас рядом с вами. Может где-то кого-то подменили, а вы этого не заметили?
   Баронесса снисходительно улыбнулась: - Я открою вам тайну, которая для многих не является секретом. Дело в том, что болезнь, которая смогла поразить душу человека, неизменно затем поражает его тело. Чем сильнее эта болезнь прогрессирует в человеке, тем сильнее изменяется и его внешний облик. Поэтому нет ничего странного в том, что вы не увидели совпадений во внешности барона сегодняшнего в этом кресле и барона в молодости. Но я могу вас заверить, что тот, кто изображён на снимке и тот, кого вы видите перед собой, одно и тоже лицо. Не сомневайтесь потому, что я единственная свидетельница, на чьих глазах прогрессировала болезнь от самого начала и до сегодняшнего дня. И потом, если вы внимательно присмотритесь, то наверняка найдёте некоторые, ещё сохранившиеся черты его некогда милого мне лица.
   Баронесса всё так же снисходительно продолжала улыбаться и нежно перебирала поредевшую шевелюру бывшего барона. А Гур в свою очередь принялся отыскивать хоть какие-то общие черты между фотографией и сидящим напротив человеком. Это занятие так увлекло его, что он даже не заметил, что пауза в их беседе с Безрыльской несколько затянулась.
   - Ну что скажете? - Прервала тишину баронесса. - Есть, какие то результаты?
   - Никаких. Вы знаете, у меня есть к вам просьба.
   - Говорите.
   - Я хотел бы, с вашего позволения покинуть вас.
   - Ну, если вы считаете, что у вас больше никаких вопросов на которые я могла бы вам ответить нет, то я вас не держу.
   - У меня теперь вопросов больше к самому к себе, чем к вам, хотя один вопрос к вам всё же у меня есть.
   - Ну?
   - Как мне отсюда выйти?
   - Как вошли, так и выходите. Через двери.
   - Да, но совсем недавно, вы мне говорили, что выйти я смогу отсюда только вместе с вами.
   - Не переживайте брат Гур, никто вас здесь насильно держать не будет, доктор который вас сюда провёл, вас проводит обратно.
   При этих словах баронесса подошла к дверям и нажала на неприметную кнопку. Дверь открылась, на пороге появился тот самый врач, который провёл в этот кабинет Гура.
   - Любезный, я ведь вас просила, что бы все процедуры проводились во время. - Начала распекать доктора баронесса. - Я не хочу слышать ваших оправданий. - Не дав доктору сказать даже слова, Безрыльская грубо перебила его. - Я хочу, что бы ваша, бездарная работа, ни коим образом не сказалась на самочувствии барона. Где ваше внимание и сочувствие к вашим пациентам, в конце концов?
   Пока баронесса продолжала отчитывать бедного доктора стоявшего в дверях с поникшей головой, Гур вновь попытался разглядеть хоть какие-то черты, говорившие о том, что перед ним сидит некогда довольно похожий на него человек. Начав вглядываться в черты лица, сидящего напротив, Гур обратил внимание на то, что лицо человека в каталке стало, словно оживать. Не имея сил оторваться от этого зрелища, Гур почувствовал, как волосы на его теле зашевелились. Белое восковое лицо, абсолютно бескровное ещё несколько секунд назад, стало розоветь. Мышцы лица напряглись, из-под век показались зрачки, кончик языка исчез в глубине рта, а губы от притока крови, казалось посинели. Неожиданно персонаж в инвалидной коляске вполне разумно поглядел на Гура. Их взгляды встретились. Он улыбнулся и подмигнул. От этого Гура ударило током. Он вскочил на ноги и хотел было что-то сказать или вернее закричать, и повернув голову в сторону баронессы и доктора, увидел их изумлённые взгляды, и решил повременить с выражением своих эмоций. Кто знает что это, розыгрыш или очередная проверка на преданность системе?
   - Что-то случилось? - Поинтересовалась у Гура баронесса.
   - Нет, нет. Просто вспомнил сколько дел на сегодня запланировано, а ещё ничего не сделано. Надеюсь, вы позволите мне покинуть вас сестра?
   Потоптавшись на месте, Гур последний раз кинул взгляд на бывшего барона, но тот, как и две минуты назад был похож на восковую, неумело слепленную фигуру. Его глаза были всё так же закатаны, кончик языка наружу, всё точно так, как было совсем недавно.
   - Да. Подождите пожалуйста за закрытыми дверями. - Обратилась Безрыльская к врачу.
   Доктор послушно закрыл за собой двери.
   - Я задержу вас ненадолго. Прошу выслушайте меня, ну а нормальная я тётка или, сошла с ума, решите как ни будь позже.
   Баронесса подошла к Гуру, взяла его за руки и сверля его своим колючим взглядом, тихо, улыбаясь, произнесла. - Делайте своё дело. Делайте смело и не оглядывайтесь на окружающий вас мир. Делайте и не бойтесь ничего. Делайте и ничему не удивляйтесь. Делайте и тем самым многим поможете. Только не останавливайтесь. Потому что ваша судьба тесно сплетена сложным орнаментом с другими судьбами. Идите вслед своей судьбе, идите и не останавливайтесь. Не останавливайте своими сомнениями ход, давно определённых событий. И самое главное верьте, что всё у вас получится, и вы всего добьётесь. - Баронесса продолжала сверлить своего собеседника глазами-буравчиками, желая проникнуть как можно глубже в недра его подсознания. - Пообещайте мне...
   - Что? - Приподняв свои брови, спросил Гур.
   - Что вы не остановитесь.
   Стараясь поскорее закончить разговор с баронессой и покинуть это, довольно странное заведение, Гур ответил: - Обещаю.
   - Ну что ж, - вздохнула Безрыльская и отпустила руки Гура, - тогда идите.
   Баронесса открыла двери и позвала доктора: - Любезный, проведите этого молодого человека к выходу.
   - До свидания, баронесса.
   - Идите юноша, всего вам хорошего.
   Гур с облегчением закрыл двери, покидая это странное помещение, с такими же странными посетителями.
   - Я от всего сердца желаю тебе, юноша, удачи. - Прошептала баронесса в сторону закрытых дверей, и обернувшись к сидевшему в кресле мужчине, более твёрдо произнесла: - Ну что милый, по-моему, я всё сделала о чём ты меня просил? Может быть теперь, наконец, мы сможем вновь с тобой соединиться?
   На глазах Безрыльской показались слёзы. Она подошла ближе к барону и нежно прижала его голову к своей груди: - Мой барон, вы настоящий мужчина...
  
   * * *
   Первый же глоток чистого, без примеси медицинских запахов воздуха, взбодрил и придал сил Гуру. Только выйдя на улицу и расправив затёкшие от напряжения плечи, он смог по достоинству оценить вес психологически давящего груза этого славного психиатрического учреждения на легкоранимые нейроны человеческого мозга. Гура охватила абсолютно не контролируемая радость того, что он пока ещё не является его пациентом. Свобода! Как будто только что вырвавшийся на свободу узник страшных застенков и казематов, готовый кричать это слово во всю глотку, не потому, что он наконец прорыл свой подземный тоннель, а потому, что свободу чувствует каждая клеточка его организма, все его внутренности, всё его естество. Это неописуемое чувство торжества и радости наполнило Гура до самых краёв.
   - Ва-а-у, - в такт поднявшейся диафрагме от очередного впрыскивания адреналина в кровь, восторженно и громко выразил свои эмоции Гур. - Какие аттракционы? Какие развлечения и шоу? Посетите наш дурдом, после такой экскурсии у вас ещё долго будет сохраняться радость и бодрое настроение. Правда, доктор?
   - Да уж. Только, как мне кажется, вы зря радуетесь.
   - Вы думаете?
   - Я не просто думаю, а как специалист готов утверждать это.
   - ?
   - Вы радуетесь тому, что вышли во внешний мир из нашего заведения, которое вы называете - дурдомам? Но на самом деле, вы только в этот самый дурдом и вошли. Причём если у нас за пациентами присматривает медперсонал, то во внешнем мире за вами никто присматривать не будет. А значит, рецидив вам обеспечен.
   - Доктор, прошу, не портите мне настроение вашими мрачными прогнозами. И потом, по крайней мере здесь меня окружает чистый воздух и очаровательная природа, а не ваши приветливые и заботливые мордовороты, замкнутое пространство и спёртый воздух.
   - Настаивать на своей правоте не буду и спорить с вами тоже, но хочу сказать, что многие люди, попав к нам однажды, затем сами ищут предлог, что бы посетить нас снова, так что, до свидания господин Гур!
   - Нет, нет доктор, даже не упрашивайте. - Гур посмотрел на своего собеседника с улыбкой. - Прощайте!
   Распрощавшись с доктором, Гур направился к выходу. Он действительно хотел сегодня многое успеть сделать. И первое, с чего он решил начать, это посетить заводскую площадь, посмотреть своими глазами, что происходит и послушать, о чём говорят люди.
  
   * * *
   Толпа у проходной и на заводской площади заметно выросла. И лишь дорога, на которой в это время было довольно оживлённо, разделяла людскую массу. Те, кто находился в авангарде, напирали на проходную, куда, по всей видимости, их не пускали, а те, кто стоял по другую сторону дороги, находились в повышенной боевой готовности, и в любую минуту были готовы прийти атакующим на помощь. О том, что ситуация была накалена до критической отметки, говорил непрерывно нарастающий гул человеческих голосов. Всё чаще и чаще отдельные голоса с руганью, бранью и возмущением в адрес пока ещё невидимых врагов вырывались из толпы, словно пар у закипевшего чайника, призывая всех к более решительным действиям.
   Гур с интересом наблюдал за происходящим: Калейдоскоп лиц и тел. Мозаика словосочетаний, фраз и эмоций. Энергия, передаваемая прикосновениями от тела к телу, набирала не контролируемую мощь. И если срочно не найти хороший громоотвод от этой грозной, заряжённой человеческой энергией грозовой тучи, последствия могут оказаться непоправимы.
   - Охрана! - Стали кричать люди. - Зови начальника!
   Кто-то, ударил ногой по дверям проходной, и тут же все кто мог дотянуться до этого прозрачного, но совсем не хрупкого изделия из стекла, стали колотить по ним кто чем и как мог. Неизвестно сколько бы ещё выдержали эти бедные двери, но передовой отряд, с такой яростью рвавшийся в бой, вдруг как по команде остановился и, оттеснив напиравших сзади, желающих присоединиться к начавшемуся штурму, замерли. За обратной стороной стекла показался не весть, откуда взявшийся отряд правоохранительных органов. Экипированные по последнему слову, грозно сверкая начищенными шлемами, щитами и дубинками, они заняли оборону. Но то, что должно было подействовать на людей лишаемых работы, средств к существованию и возможностью прокормить свои семьи, как сдерживающий фактор, вызвало в них лишь жесточайшее раздражение. Со скоростью молнии, новость о появившемся отряде достигла площади. И то, что должно было внести в массы страх и желание разойтись по домам, вызвало лишь желание скорейшего начала нового штурма. Это желание, аккумулированное на площади, криком и плачем, с такой же скоростью молнии вернулось в авангард. Превратившись в единый организм разъярённого зверя, передовой отряд рабочих, с криками "Ура", пошёл на новый штурм не сдаваемой врагами проходной. Удары, наносимые ногами и руками по двери, приносили столько же повреждений, сколько и горох, выпущенный из рогатки по танковой броне. Видя бесполезность таких действий в атаке, и неся первые потери в виде разбитых в кровь рук и ушибленных ног, первоначальный пыл нападавших немного поостыл уступая место простой рабочей смекалке.
   - А ну подай инструмент!
   - Тащите сюда прутья, трубы, кувалды. Разнесём это осиное гнездо в щепки, перемелем жерновами революции всех этих прихвостней капитализма!
   Всё завертелось, загудело. Как фокусник во время своего представления вынимает волшебную палочку из своего рукава, так и у людей стоявших на площади, в руках стали появляться различные предметы. По большей части они были железные; прутья, трубы, огромных размеров ключи, кувалды и так далее. Стремительно соединившись с отрядом, напиравшим на проходную, перекрыв движение по дороге, стали передавать авангарду орудия для штурма.
   - Ещё мгновение и трагедии не избежать. - С улыбкой наблюдая за происходящим, подумал Гур.
   Получив в свои руки требуемые инструменты, нападавшие принялись вскрывать не подающиеся двери, желая как можно скорее добраться, до раздражающих своим грозным видом защитников демократии. Отряд, защищавший в свою очередь заводские рубежи, тоже приготовился к мордобою.
   - Стойте! - Перекрикивая гул, разнёсся призыв требующий тишины.
   - Остановитесь! Начальник охраны идёт, послушаем, что он нам скажет! - Произнёс вполне разумный революционер.
   - Чего останавливаться? - Выкрикнул разгорячённый предстоящей схваткой, молодой и страстно желающий изменить свою жизнь рабочий. - Опять с три короба наврут, бить их надо, а не слушать!
   - Заткнись малец! - Произнёс тот же голос. - Разнести всё вдребезги всегда успеем, а работать где будем? А так может к какому консенсусу прейдём!
   - Один у нас консенсус - бей буржуев! - Призывно заорал юный реформатор.
   - Да заткнись ты дурная голова, дай послушать, что скажут. - Зашипели со всех сторон на горячую молодость.
   Дверь проходной распахнулась, и на пороге появился немолодого вида человек.
   - Ты чего нас не пропускаешь?
   - Почему работы лишают?
   - Мы работать хотим!
   - Давай работу пучеглазый леший!
   - Ты чего хлеба нас лишаешь?
   Не став дослушивать до конца претензий в свой адрес, немолодой уже мужчина поднял руку, призывая к тишине.
   - Господа! - Стараясь перекричать бушевавшие страсти, насколько ему хватало сил, выкрикнул старичок. - Господа хорошие, прошу вас, не шумите!
   - Объясни людям, в чём дело, почему нас не пропускают?
   - ЧП на заводе, господа, мне велели до особого распоряжения никого на территорию завода не впускать!
   - Что вы ещё за ЧП придумали? Вчера, значит было всё прекрасно, а сегодня какое-то ЧП выдумали! Кончай заливать баки! Открывай проходную! - Старичка попытались отодвинуть в сторону.
   - А ну убери свои руки! - Рявкнул дедушка, профессионально отбиваясь от желающих убрать его с дороги.- Сейчас приедет директор и всё вам объяснит!
   - А ты что не можешь?
   - Полномочий таких не имею!
   Начав было вновь бушевать, толпа замерла. Со стороны города послышался вой сирен. Все головы обернулись в их сторону. К проходной двигался кортеж автомобилей скорой помощи в сопровождении автомобиля дорожной милиции. Приблизившись к толпе народа стоявшего на проезжей части из динамика головной машины вежливо попросили уступить дорогу колоне. Медленно двигаясь сквозь нехотя расступившуюся толпу, автомобили проследовали, через спешно открытые ворота на территорию завода. Сбитый с толку таким поворотом событий, народ не успел ничего сообразить, как с такой же спешностью ворота были закрыты. Неожиданно появившаяся лазейка проникнуть на завод была быстро и профессионально устранена.
   - Едет! Директор едет! - Завопил всё тот же юный борец за справедливость.
   - Не пускайте его к воротам, пусть здесь выйдет и всё объяснит народу!
   Но перекрывать дорогу так и не пришлось. Ехавший на приличной скорости автомобиль директора, со скрипом колёс, решительно затормозил у проходной. Дверь водителя открылась, и из неё выпорхнул господин директор собственной персоной.
   - Ты глянь, в какой хорошей физической форме этот великовозрастный поросёнок! С такими телесами как у него ходить-то тяжело, не то чтоб выпрыгивать из-за баранки. - Обратилась к Гуру рядом стоявшая женщина.
   - А может он этому страшному трюку всю ночь тренировался? - Поддержал разговор Гур.
   - Да и шут с ним. - Отозвалась женщина и пошла своей дорогой.
   Народ взволнованно загудел. Над толпой вновь стали раздаваться невнятные возгласы, нездоровые крики, и простой народный, матерщиный говорок в адрес угнетателей-начальников, продавцов-обманщиков, и соседей - сволочей. Пока народ себя разогревал для предстоящей беседы с уважаемым господином директором, тот сам, пыхтя и потея карабкался на крышу своего сверкающего теломобиля. С огромными усилиями достигнув желаемой цели и поднявшись на ноги с четверенек, он с видом победителя смотрел на окруживший его народ. Успокаивая начавший было роптать люд, господин директор поднял в верх правую руку, а левой рукой вынув из кармана брюк платок стал вытирать струившийся от непомерных усилий пот.
   - Уважаемые господа габочие! В связи с обгушившейся на нас бедой или если хотите с непгедвиденными обстоятельствами пгиведшими к стгашному ЧП, наш завод вгеменно останавливает свою габоту!
   - Кого-то ты мне напоминаешь. - Тихо прошептал Гур, внимательно всматриваясь в говорившего директора.
   - Мы все вместе скогбим и выгажаем свои соболезнования всем постгадавшим и их годственникам в этом тгагическом пгоисшествии. - Хорошо поставленной речью оратора продолжал своё выступление господин директор. - И сегодня, мы вместе, должны выступить на беспощадную богьбу с наступающим на наши с вами здоговье и жизни вгагом. И я вегю, что мы дадим ему достойный отпог. Вгаг будет газбит, вгаг бедет повегжен!
   - Неужели у вождя всего мирового пролетариата были дети? - Брови Гура поползли вверх.
   - Догогие мои! Никто и никого не увольняет! Наша дигекция пгиняла гишение, на время богьбы с постигшей нас бедой, всех отпгавить в отпуск! - В толпе раздались скромные аплодисменты.
   - Послушай начальник, перестань морочить нам голову. Ясно объясни, какие такие происшествия, какой такой враг, какая такая борьба? - Не унимался юный декабрист.
   - Как, неужели вы ничего не знаете? - Искренне удивился директор. - Ведь мы по всем участкам сообщали, и письменно и по внутгеннему гадио о надвигающейся на наш гогод эпидемии ггиппа. О том, что всем сгочно необходимо сделать пгививки.
   - Причём тут грипп и прививки к нашей работе? - Не оставлял в покое своими вопросами директора молодой стахановец.
   - А пгитом, что у нас по халатности некотогых габочих и произошло сегодня утгом непопгавимое. Бгигаду монтажников нашли в тяжелейшем состоянии. Есть жегтвы! - Театральным жестом, директор вытянул руку с носовым платком в сторону заводских ворот. - Вот! Полюбуйтесь на недобгосовестное отношение к своему личному здоговью и к окгужающим в целом. - Заводские ворота, словно по команде распахнулись и на дорогу стали выруливать, завывая сиренами и мигая проблесковыми маячками автомобили скорой помощи. Толпа при виде двигающихся в их сторону автомобилей со смертельной инфекцией разбежалась в разные стороны, полностью освободив транспортную магистраль. Колона автомобилей набирая скорость, направилась обратно в сторону города. - Итак, дгузья! До тех пог, пока эпидемия не будет остановлена в своем смегтельном шествии, вы все находитесь в отпуске. Ну, а после того, как эпидемия будет локализована и изведена на когню, добго пожаловать обгатно, на наш любимый комбинат!
   - Ну, хотя бы приблизительно вы можете нам сказать, когда это всё закончится? - На этот раз, смущаясь и краснея, спросил у директора юноша.
   - Как только всё закончится, мы обязательно вам сообщим по телевидению и по гадио. А, сейчас мои догогие! Пгошу вас любезно, отпгавляйтесь в ближайшие врачебные кабинеты, и пгививайтесь! Пгививайтесь гади вашего здоговья, гади ваших детей, гади вашего будущего! Уга! Уга мои догогие! Вгаг будет газбит, победа будет за нами!
   Забота и сопереживание директора растопила сердца бунтовщиков, согрев их буйные души. На этот раз над толпой раздались дружные возгласы одобрения и аплодисменты. В общем, все были довольны. Директор выполненной на отлично своей миссией. Пролетарии тем, что их любимый директор по-отцовски, предусмотрительно, остановил от опрометчивого поступка и тем самым защитил их от заразы распространённой на территории завода. Но ещё более за то, что их не выгоняют на улицу, а всего лишь вынужденно отправляют в отпуск. Под продолжавшиеся бурные аплодисменты, директор довольно быстро соскользнул с крыши своего теломобиля, и на удивление ловко втиснул своё тело между креслом и рулём. Включив задний ход, он лихо развернул свой автомобиль, и так же лихо, набирая скорость, укатил в сторону города.
   - Всё просто и гениально. Браво! - Довольный Гур направился на заводскую площадь.
   Территория возле проходной, которую ещё недавно занимали бунтовщики, довольно быстро опустела. Люди старались как можно быстрее покинуть место, которое просто своим существованием стала наводить на них ужас. Да и на площади стало заметно свободней. Люди покидали и её. Кто-то, радуясь неожиданно подвалившему отпуску. А кто-то, понуро свесив голову решая для себя не лёгкую проблему бытия. Как жить дальше? Как прокормить семью? Да и вообще, стоит ли жить в этом сумасшедшем и жестоком мире?
   - Эй, рыжий! Что с тобой? Ты зачем синеешь? - Гур остановился и посмотрел в сторону громкого разговора. Мужчину с густой шевелюрой цвета золота и бледным лицом обступило несколько рабочих.
   - Так он не дышит!
   - Эй друг! Ты это, не умирай!
   - Дыши глубже! Дыши воздухом свободы! - Похлопав по плечу, решил подбодрить синеющего человека один из рабочих.
   - Не могу ребята! У меня ж четверо детишек, не кормленных и не обутых, да жена на сносях, пятого ждём! - Вместе с выдохом у мужчины из глаз покатились слёзы.
   - Ого! Это ты так детей любишь, что ли?
   - Любить та люблю. Да много их не поэтому.
   - А почему, если не секрет?
   - Зарплаты на предохранение, после первенца моего никак не хватает.
   - Что верно, то верно. С нашей зарплатой только горькую пить, а не семью заводить.
   - Эй! Пролетарии! Давайте скинемся для друга нашего, кто сколько может!
   - Эй! Пролетарии вы куда?
   Улыбка не покидала лицо Гура. Те, кто ещё не давно были готовы оказать помощь своему товарищу, при первой же возможности растворились как сахар рафинад в стакане кипятка. Остался только отец большого семейства, да тот, кто кинул кличь о помощи.
   - Да уж браток, сам видишь, сегодня всем трудно. - С этими словами, последний сердобольный всунул десятку в руку многодетному отцу и, так же как другие растворился в окружающем пространстве.
   Гур подошел к оставшемуся наедине со своими горькими мыслями человеку.
   - Вот. Возьми, это всё чем могу тебе помочь. - Гур раскрыл свой портмоне и достал из него всё содержимое. Оставив себе две купюры зелённого цвета, остальную, массивную пачку денег того же цвета, он отдал нуждавшемуся. Вложив всё это не большое богатство в руку мужчине, Гур пошёл дальше.
   После нескольких секунд, проведённых в оцепенении, мужчина кинулся в след Гуру.
   - Друг! Постой! - Он схватил за рукав Гура. - Постой друг!
   - Чего тебе? - Улыбался Гур.
   - Я это... ну...
   - Мне не надо их возвращать. - Похлопал по-дружески, многострадального папашу Гур.
   - Но может я смогу тебя как-то отблагодарить? А, друг? - Не унимался тот. - Что я смогу сделать для тебя? А?
   - Можешь.
   - Что? - С преданностью в глазах спросил у Гура мужчина.
   - Не пропей деньги. Иди домой, накорми детей и жену. Она ведь у тебя беременная?
   - Да.
   - Ну вот. А потом найди себе хорошую работу и желательно подальше отсюда. Иди! Тебя ждёт твоя семья!
   Гур пошёл дальше, оставив наедине человека на которого неожиданно, как в сказке, свалилось счастье.
   Тем временем с заводской площади расходились последние представители рабочего класса. Кто по домам, а кто-то, организовав компании по интересам, наполняли стоявшие в изобилии вокруг площади кафе и бары. Только торговцы с импровизированного рынка в центре площади да редкие покупатели не спеша занимались своими делами. Гур решил прогуляться по этому, небогатому своим ассортиментом рынку.
   -Гур? - Приятный женский голос заставил остановиться его как вкопанного. - Это ты?
   Гур не спешил обернуться на голос окликнувший его. Он опустил голову. На его губах появилась натянутая, вынужденная улыбка. В его глазах мгновенно сменились все известные человечеству стихии оставив в них лишь лёгкий туман. Не переставая улыбаться, он стиснул зубы, восстанавливая дыхание сбитое неожиданно охватившим его волнением.
   -Гур! - Та что обращалась к нему, робко потянула его за рукав. - А я тебя сразу узнала. Ты, действительно, стал другим. Все наши ребята мне в один голос говорили, что ты изменился, бизнесом большим стал заниматься, взлетел так высоко, что тебе нет никакого дела до простых земных радостей. Говорят даже, что ты избегаешь встреч с одноклассниками и старыми друзьями.
   - И ты, конечно же, как всегда поверила во все эти сказки? - Медленно, не поднимая головы он обернулся в сторону говорившей с ним девушки.
   - И да и нет. - Девушка отпустила его рукав. - Поверила, потому что ты всегда отличался от остальных ребят упорством. Если что решил для себя, обязательно добьёшься своего. Даже если это требовало от тебя некоторых жертв.
   - Не надо, не напоминай мне о старом. - Попросил её Гур, не поднимая своей головы и не глядя на свою собеседницу.
   - Извини меня, если я тебе сделала больно. Но я совсем не хотела тебе напоминать ни о чём плохом. Это просто выдержка из старого моего школьного сочинения на тему: "Мои друзья. Кто они?". Помнишь? Ты ведь тоже тогда писал о своих друзьях.
   - Помню.
   - Тогда ты был максималистом. Твои друзья, были лучшими друзьями на белом свете. Для них ты тоже мог многим пожертвовать. Потому-то я и сомневалась. Дружить ты умел всегда, я это знаю. А вот научился ли ненавидеть? - Девушка взяла ладонь Гура в свою руку. - Гур, ведь даже прерванная дружба, не важно по каким причинам она была прервана, в памяти теплом согрета.
   - Ты это о себе? - Гур изо всех сил старался не поднимать головы, но его ладонь ощутила тепло ладони девушки. Это тепло распространилось по его телу ровными и нежными волнами.
   - Ха-ха-ха, - словно тысячи цветочных колокольчиков зазвенел смех девушки. - И о себе тоже. В моей памяти всегда найдётся тёплое местечко для твоего имени. - Собеседница сжала ладонь Гура. - Я всегда благодарю Господа Бога, за то, что ты был в моей жизни, Гур. - Прошептала она и отпустила ладонь Гура.
   - Что у тебя с руками?
   - А что с ними может случиться?
   - Они огрубели.
   - Я ими работаю.
   - Где?
   - На земле. - Девушка улыбалась. - Мужу помогаю.
   - Ты замужем?
   - Да.
   - Надеюсь счастлива?
   - А ты подними голову и посмотри на меня.
   Гуру больше хотелось развернуться и убежать, нежели поднять голову и посмотреть на свою собеседницу. Гур замер в поиске верного решения.
   - Ты не хочешь меня видеть?
   Гур молчал.
   - Ты до сих пор на меня обижаешься?
   Гур продолжал молчать.
   - Но ведь прошло столько лет, а ты меня всё никак не простишь! Ты никогда не был злопамятным. А время? Разве время не лечит, Гур?
   - Зачем ты мою память терзаешь? Зачем о времени говоришь? Я не собака, которая может свою рану зализать и она заживёт. Мою рану нужно было исцелять, бальзам на неё лить, а не соль сыпать! Я не злопамятный! Я злодей с хорошей памятью! А время? А время мою рану всего лишь расширяет, и делает из неё одну большую кровоточащую язву! - Зло выпалил Гур.
   - Мне уйти? - Еле слышно спросила девушка.
   - Я сам уйду! - Твёрдо сказал Гур, развернулся к своей собеседнице спиной и приготовился к спринту.
   - Я ведь любила тебя. - Прошептала девушка в спину готовому убежать Гуру.
   Гур остановился.
   - Прости меня! Я тогда была не права!
   Гур стоял в растерянности, он не знал в какую сторону ему сделать первый шаг.
   - Я как побитая собачонка все эти годы зализывала свои раны.
   - Получилось?
   - Не знаю.
   - Значит мужа своего ты не любишь? - Ухмыльнувшись подытожил Гур.
   - Почему же? - Удивилась девушка. - Я его очень сильно люблю. Прости меня Гур, что я тебе это говорю, но я не могу тебя обманывать.
   - А ты уверена, что говоришь сейчас мне правду?
   - Да!
   - Ну что ж, я рад за тебя. - Как и прежде не поднимая головы и не глядя на собеседницу, довольно печально произнёс Гур. - Будь счастлива...и прощай.
   Гур пошёл. Разговор окончен. Удовлетворения от встречи нет. Под ложечкой не защемило. Атмосферное давление надавило на плечи. Шаг. Ещё один шаг. И ещё шаг.
   - Гур!
   Гур не останавливался. Он продолжал делать свои шаги.
   - Гур, постой!
   И ещё один шаг.
   - Гур, выслушай меня! - Голос девушки стал весёлым. - А ты совсем не похож на того монстра, каким тебя описывали. Ты больше похож на ребёнка, который нашкодил и боится что его поставят в угол.
   Гур остановился.
   - Ты можешь мне не верить, но когда я тебя увидела на нашем рынке, то очень обрадовалась. Все мои сомнения приобрели форму уверенности в том, что ребята были не правы. Ты остался таким же - простым и добрым парнем.
   Гур стоял и слушал. Вид у него был растерянный, как у человека забывшего что-то важное, и который ни как не может вспомнить что именно.
   - И мама твоя считает так же.
   Гур вздрогнул и напрягся.
   - Я недавно, совсем случайно встретила её в городе. Ну и разболтались конечно же. Она у тебя такая милая. С ней всегда было приятно разговаривать.
   Гур расправил плечи и поднял голову.
   - Она любит тебя, Гур, и как мне кажется давно простила тебе всё. Всё, Гур! Ты слышишь?
   Гур не шевелился.
   - И я с ней согласна. То, что сегодняшний Гур это всего лишь ширма, за которой скрывается Гур настоящий. Ты, со своими комплексами, обидами, разочарованиями пытаешься убежать сам от себя. Ты замкнулся сам в себе. Тебе необходимо простое человеческое общение. Тебе нужны друзья!
   Гур находился всё в той же позе.
   - Ну а так как Гур сегодняшний, необычайно гордая личность, то сказать придётся мне, твоей бывшей однокласснице и девочке, которая когда то тебя любила.
   Пауза. Какую магическую силу она иногда имеет! О, какая в ней скрывается мощь! Но ты и сам, мой дорогой читатель, знаешь эту тайну. А потому я не стану тебе описывать все чудеса которые происходили, происходят и будут происходить во время простой и не приметной многими живущими на земле - паузы.
   - Не бойся меня Гур. Я не сержусь на тебя и в угол ставить не стану. Давай будем друзьями!
   - Издеваешься? - Гура объяло пламя негодования и зла. Надев на лицо маску пренебрежения, он стал разворачиваться к своей собеседнице. - Ты чего несёшь, ду... - Гур не договорил, его брови с ушами взмыли вверх.
   И снова пауза! И снова магическая сила безмолвия, которая несёт в себе более смысла, нежели тысячи пустых слов!
   - И как давно это у тебя? - Едва справившись с охватившем его изумлением, глядя в глаза свей школьной подруге, и поведя головой в сторону её живота, смущаясь и краснея поинтересовался у неё Гур.
   - Уже семь месяцев. - Мило улыбалась собеседница.
   - Ты знаешь, а тебя это не портит, - недобрый огонь в глазах Гура был погашен очарованием девушки. - Могу даже признаться, что тебе это к лицу.
   - Я знаю.
   В её словах Гур не сомневался. Только уверенный в себе человек мог так сказать. И то сияние исходящее из глаз девушки и окутывающее всю её фигуру очарование, напоминающее собою прозрачный кокон из золотых нитей, призванный оберегать свою хозяйку, надёжно подтверждало её слова. И не торопливые плавные движения, подчёркивающие царскую женственность, присущую немногим находящимся в подобном положении. И мир, и материнская нежность наполняли окружающий её мир, словно аромат расцветшей чайной розы. И даже тембр её голоса посылал в эфир волны нежности, любви и счастья переполнявшие её. Эти чувства были адресованы не только Гуру, но ещё и существующему миру, и миру зарождающемуся у неё под сердцем. Словом всё выше перечисленное и не только, говорило Гуру о том, что перед ним счастливая, уверенная в своём особом предназначении перед человечеством - женщина.
   - А ты что здесь делаешь? - Сердце Гура оттаило.
   - Кое какие продукты заехала купить.
   - Одна? В твоём то положении с торбами по базару таскаться? А суженный твой где?
   - Не переживай ты так, - по-доброму улыбалась девушка, - муж ехал в город по бумажным делам и завёз меня на рынок, скоро должен ехать обратно, вот и заберёт меня с торбами да с мешками.
   - Кого ждёте? Девочку? Мальчика?
   - Доктор сказал, что будет мужичок.
   - Молодцы, поздравляю!
   - Спасибо.
   - Как назовёте?
   - Не знаю, мы ещё не думали, да и родить надобно вначале.
   - Родите!
   - Есть! - Девушка игриво вскинула руку к голове, изображая отдачу воинской чести.
   - Да я не в том смысле! - Засмеялся Гур.
   - Я поняла тебя, а вообще мне приятно, что ты так уверен что мы родим.
   - И всё у вас будет хорошо!
   - Спасибо!
   - Да не за что. Ты лучше скажи мне, когда вы его крестить будете. Я буду ему крёстным отцом, договорились?
   - Не знаю что и сказать тебе на счёт крестин, - Зоя немного смутилась. - Я думаю, что на эту тему вы поговорите с моим мужем.
   - Что, какие то проблемы?
   - Да нет, что ты, какие проблемы, - Зоя весело засмеялась. - Просто у моего мужа по этому поводу несколько иное мнение.
   - Ну ладно не буду навязываться, давай я лучше тебе помогу с твоими баулами. - Гур потянулся за пакетами. - Куда нести?
   - Да ну что ты, никуда их нести не надо, он прямо сюда подъедет.
   - Это просто великолепно, послушай Зоя, постой здесь и никуда не уходи, я мигом.
   Гур оставил девушку и быстрым шагом направился к продавцу цветами.
   - Какие цветы желает галантный кавалер? - Поинтересовалась у Гура приятного вида старушка. - Розы, гладиолусы, тюльпаны, гвоздики?
   - Самые красивые.
   - А у меня все красивые, покупай любые.
   - В следующий раз куплю все, а сейчас вот эти беленькие, кстати как они называются?
   - Это хризантемы, очень хорошие, свежие и красивые цветы. У меня все цветы свежие.
   - Я это уже понял, вы мне оформите их красиво, вот эти беленькие, хризантемы. Хорошо?
   - Конечно милый человек, конечно. А сколько ты хочешь веточек, одну или две?
   - Все.
   - Жене столько не покупают, - хмыкнула старушенция, - крали какой?
   - Это так важно?
   - Да нет милый, что ты, совсем не важно, просто жёнам больше трёх не дарят.
   - А пять часто покупают?
   - Покупают.
   Пока бабулька собирала букет Гур достал купюру и положил её на столик.
   - А вам какие цветы нравятся?
   - Розы. - Закончив хлопотать с хризантемами ответила старушка. - С тебя...
   - Столько хватит? - Гур указал пальцем на лежащую на столике купюру.
   - Хватит.
   - И ещё на одну розу хватит?
   - Да здесь на все мои цветы хватит, - возмутилась старушенция, - где ж я тебе столько сдачи найду то?
   - На все сдачи хочу купить одну розу.
   - Ну так покупай, кто тебе мешает.
   - А вам какая роза больше всего нравиться?
   - Вот эта, - не раздумывая долго, бабулька вынула из ведра цветок.
   - Прекрасно, заверните.
   - И кому такая роскошь достанется? - Вновь засопела, заворачивая в газету выбранную розу старушка. - Хоть буду знать какие крали у мужиков пользуются успехом. Всё, готово. Забирай свои знаки внимания, кавалер.
   - Спасибо. - Гур с улыбкой смотрел на милую старушку. - Хотите по секрету скажу вам кому эти цветы, - по заговорщицки прошептал он ей на ухо.
   - Ну скажи, коль не шутишь, - в глазах старушки заиграли озорные огоньки, - а то спать ночью буду плохо. Буду завидовать и не знать кому, а так чуть-чуть помучаюсь да и усну спокойно.
   - Хризантемы, - своим нежным воспоминаниям, а роза... - Гур весело улыбался глядя на старушку.
   - Ну не томи уже старую, давай говори.
   - А роза - вам. - Гур протянул бумажный свёрток продавщице. - От всего сердца.
   Не дожидаясь её реакции, Гур взял хризантемы и пошёл туда где его ждала Зоя.
   - Это тебе.
   - Зачем, Гур? - Смутилась девушка.
   - Неужели я не могу сделать подарок своей однокласснице?
   - Можешь, конечно. Но пожалуйста, больше не покупай мне цветы, не стоит.
   - Неужели у тебя такой муж ревнивый?
   - Муж у меня замечательный человек, и для ревности у него нет никаких оснований.
   - Тогда в чём причина?
   - Просто я не люблю мёртвые цветы.
   - Но они вроде ещё живые и даже пахнут.
   - Да, а потом начнут увядать и навивать тоску.
   - Да Зоя, а ты как была ранимой так и осталась.
   - И ты не изменился, такой же внимательный, даже имя моё через пол часа общения вспомнил.
   - Ну ладно тебе, могла бы и не заметить мой искусственный склероз.
   За разговором они и не заметили как к ним подъехал старенький грузовичок. Из кабины выскочил молодой мужчина и пружинящей походкой подошёл к умилённо беседующей парочке. Остановившись возле пакетов с Зоиными покупками, он улыбался и ждал когда же его заметят.
   - Ну и кто этот отважный рыцарь, который пытается одурманить своим вниманием мою королеву? - Не дождавшись быть увиденным, по шутливому грозно, при этом широко и открыто улыбаясь, спросил он.
   - Ой, - чуть было не выронив букет из рук, вздрогнула Зоя. - Никодимушка, зачем ты меня так пугаешь? Ты же знаешь, что мне сейчас нельзя нервничать! - Положив руку на низ живота, произнесла побледневшая Зоя.
   - Что ты милая, что с тобой? - Со скоростью шаровой молнии, неожиданно появившийся муж, подхватил на руки оседавшую супругу.
   - Зоя! Зоя, ты меня слышишь? - Пришёл на помощь нерадивому мужу Гур. - Может вызвать врача, Зоя? - Теребя за руку девушку в предобморочном состоянии вопрошал Гур.
   - Зоя, милая моя, скажи, что сделать, скажи, что с тобой? - От волнения и растерянности сам Никодим стал бледнеть.
   - Эй, эй, семейная пара, вы чего мне здесь решили устроить, а? - От разворачивающейся на глазах семейной драмы, сам Гур занервничал.
   - Мне уже лучше, Никодимушка, - произнесла шепотом приходящая в чувства Зоя. - Поставь меня на ноги и дай мне воды попить.
   - Тебя точно ничего не беспокоит или может вызвать всё-таки скорую?- Заглядывая в глаза Зои спросил Гур.
   - Нет, нет. Спасибо тебе Гур, но мне не надо никакой скорой, мне действительно лучше.
   - На, попей водички, - Никодим протянул бутылку с водой супруге.
   - Спасибо, - отпив несколько глотков воды, Зоя вернула бутылку мужу.
   - Никодим, познакомься, это Гур, мой одноклассник, Гур, это мой муж - Никодим. - Зоя представила мужчин друг другу.
   - Очень приятно, - растерянно улыбаясь протянул руку Никодим.
   - Мне тоже, - Гур пожал протянутую мужскую ладонь.
   - А я о вас много слышал, Зоя всегда о вас тепло отзывалась.
   - А я о вас не слышал никогда.
   - Не мудрено, ведь мы сейчас живём далеко за городом.
   - Да я о вас и раньше никогда не слышал.
   - Гур, ты чего кипятишься?
   - Нет, Зоя, всё нормально. Я холодный, я просто так иногда разговариваю. Я вообще рад, что у вас всё хорошо. И очень доволен тем, что тебя встретил, Зоя, и с твоим мужем познакомился. И вообще, ребята, сейчас речь не обо мне, давайте лучше поймаем такси и вы поедете домой, тебе Зоя вероятно требуется отдых.
   - Зачем ловить машину, если у нас есть своя! - Вставил реплику Никодим.
   - Прекрасно, тогда давай посадим беременную женщину в машину, загрузим ваши баулы и вы поедете тихонечко домой.
   - А ты на машине? - Поинтересовалась у Гура Зоя.
   - Это не важно.
   - Нет, нет! Если ты без машины, мы тебя не оставим здесь, поедешь с нами. Завезём Зою домой и я потом отвезу тебя в город. - Произнёс Никодим тоном не терпящим возражений.
   - Нет, ребята спасибо, вы езжайте сами, делайте свои дела, а я всё равно хотел ещё прогуляться по этому прекрасному месту, - Гур повёл рукой вокруг себя.
   - Да не стесняйся ты, поехали, посмотришь где мы живём, чай попьём, я как раз вчера пирог яблочный испекла.
   - Ладно, давайте не будем препираться друг с другом, а возьмём по баулу, загрузим их в машину, и поедем к нам. Ты ведь не хочешь обидеть мою супругу, как бывшую одноклассницу и меня, как нового знакомого?
   - А я смотрю, у вас это семейное. - Гур улыбнулся и окинул взглядом окружающий пейзаж. - Впрочем, мне действительно здесь уже нечего делать.
   - Что наше семейное, Гур?
   - Давить на слабую личность, Зоя!
   - А со стороны, она у тебя совсем не слабая.
   - Кто?
   - Кто, кто, физиономия твоя!
   - Ха, ха, ха, - вся компания дружно засмеялась.
   - Ну что ж, давай, веди к своему транспорту, Никодим, мой новый друг. - Гур нагрузил на себя оставшиеся сумки и пакеты и двинулся следом за идущим впереди Никодимом.
   Никодим подошёл к старенькому, маленькому грузовичку и стал закидывать сумки в кузов. Затем открыл дверь и помог забраться в кабину Зои.
   - И сколько лет твоему "боливару"? - Увидев перед собой раритетный транспорт и несколько удивившись, спросил Гур.
   - Не знаю, - честно признался Никодим, - он мне от отца достался.
   - Наследство что ли?
   - Наследство, - похлопал по кузову, довольный произведённым впечатлением, Никодим. - Чего стоишь, давай залезай в кабину.
   - А что, этот аппарат и заводится, и даже ездит?
   - Ты не смотри, что он старенький, - Никодим нежно погладил автомобиль. - В его двигателе сидят гужевые лошадки, чихают и кашляют, но свою работу делают исправно.
   - Хоть я и не знаю тебя, Никодим, но что-то мне подсказывает, что бы я тебе верил. - Произнёс Гур пробираясь в кабину и пытаясь примоститься рядом с Зоей так, чтобы ей было комфортно.
   - Не боись, он меня ещё никогда не подводил.- С гордостью за свой автомобиль, усаживаясь на водительское место изрёк Никодим.
   - Хочется верить, что и со мной в кабине, он тебя не подведёт.
   - Не подведёт. - Никодим крутанул ключ в замке зажигания и двигатель легко завёлся. - Поехали! - Передразнивая первого космонавта планеты Земля, прокричал Никодим. Он воткнул, с не большим усилием первую передачу, и пару раз чихнув, грузовик плавно тронулся с места.
  
  
   ГЛАВА О МЕЛОЧАХ.
  
   Разве в состоянии, дорогой мой друг, человек вернуть вчерашний день? Так, просто и не принуждённо его вернуть, что бы не совершать сегодняшних ошибок? Ну или хотя бы остановить стремительно несущееся время приближающее нас к финишной черте? Просто остановить время и ни куда не спеша поразмыслить о том, что в этом времени с нами происходит и как избежать в нём поступков, которые потом как стая злых псов заставляют нас опережая все временные графики преодолевать оставшееся расстояние из отмеренного нам к этому самому финишу, без оглядки назад? Я лично, дорогой мой читатель, в этом сомневаюсь. А ты?
   А вот наш герой, Гур, вовсе не обладал способностями властелина времени и провидца. И в его черепной коробке, в данный момент, не происходило никаких химических реакций вызывающих короткое замыкание его нейронов, позволяющее хотя бы задуматься о тех вещах, о которых мы с тобой, мой добрый читатель, уже давно размышляем. Он просто преодолевал своё отмеренное расстояние на стареньком грузовичке, в компании двух или вернее даже сказать трёх, влюблённых и симпатичных людей.
   Никодим сбросил скорость и свернул на просёлочную дорогу. Автомобиль весело запрыгал по кочкам, а в месте с ним и пассажиры, напоминая лихих ковбоев сидящих на молодом бычке, который пытается их скинуть со своей спины. Хорошо, что у грузовичка была ещё хорошая, железная крыша. Иначе одного пассажира, в лице Гура, они бы точно потеряли. Никодим держался за руль, Зоя, зная эту дорогу и особенности вождения своего мужа успела одной рукой схватиться за сидение, а второй упереться в панель, и только Гур ничего не знал ни о рессорах автомобиля, ни об ухабах и кочках, ни о водительских способностей Никодима. Изначально усевшись в кабину так, что бы как можно меньше беспокоить свою беременную одноклассницу, ни о чём неподозревающий Гур, практически висел в воздухе. И потому, с первым же прыжком грузовика, Гур убедился в прочности железной крыши и своей черепной коробки.
   - Эй, Никодим! - Закричал Гур потирая ушибленную макушку. - Что я тебе сделал?
   - Что ты говоришь? - В свою очередь попытался перекричать ревущий двигатель Никодим. - Я тебя плохо слышу!
   - Замечательно! Кроме того, что наш водитель плохо видит, так он ещё и плохо слышит?!
   Зоя смеялась, Никодим увлечённо крутил баранку, а Гур продолжал на каждой кочке проверять на прочность своей головой железную крышу старого грузовичка.
   - Никодим, может ты сможешь всё-таки ехать чуть помедленнее?! О моём здоровье не беспокоишься, так хоть о жене с будущим наследником побеспокойся!
   - Потерпи немного, Гур! - Ловко лавировал между естественными препятствиями Никодим. - Сейчас выскочим на ровную дорогу, а там к дому рукой подать.
   - Меня к тому времени или в реанимацию нужно будет вести или в морг, а жену твою к повитухе, потому что в роддом в таком темпе ты её не довезёшь!
   - Всё, закончились скачки!- Радостно провозгласил Никодим.
   И действительно, ухабистая дорога закончилась и теперь грузовичок плавно покачиваясь ехал по хорошему участку. Физическое напряжение сменилось расслабленностью. Никодим откинулся на спинку кресла и более спокойно вёл автомобиль. Зоя перестала подпирать панель и держать кресло. А Гур пересчитывал шишки на своей голове.
   - Хорошо что я не лысый, а то был бы похож на гуманоида с пупырчатой головой.
   - Нет, ну правда Никодим, ну зачем ты этой дорогой поехал? - Улыбалась Зоя.
   - Я просто хотел сократить дорогу, а заодно показать Гуру наши места.
   - А у вас действительно хорошие места, - Гур продолжал гладить свою голову. - Они в моей памяти надолго останутся.
   Впереди показался лес. И дорога по которой они сейчас ехали, должна была проходить аккурат через него.
   - Ни к лешему ли вы меня случайно везёте? - Удивился Гур.
   - Ха, ха, ха, - весело засмеялась дружная семья.
   - Да ты не бойся, разбитой дороги впереди больше не будет, а за этим лесом наш дом.
   - А вы хорошо устроились Зоя! Это, что бы к вам теперь в гости приехать, нужно за пол года планировать? Вездеход арендовать? Вертолёт заказывать?
   - Да что ты Гур! Это просто Никодим решил сократить путь и поехал по этой дороге, а вообще, если ты будешь ехать из города по объездной дороге, то это совсем не далеко. Наш дом с дороги видно. Сейчас сам всё увидишь.
   - Долго ещё? - Спросил Гур как только они въехали в лес.
   - Минут пять, - ответил ему Никодим. - Здесь лес узкой полоской идёт, а основной массив, который ещё заповедником называется, правее от нас начинается.
   - А здесь красиво, - любуясь окружающей природой утвердительно произнёс Гур.
   - И воздух чистый, и вода, но это собственно не важно, важнее то, что мы здесь мирно живём и работаем. - Никодим тяжело вздохнул. - Живём и работаем на земле, с миром, а она нас за это кормит и помогает других накормить.
   - Чего так тяжело вздыхаешь-то? Устал от этого мирного труда и мирной жизни?
   - От этого устать не возможно, ведь если ты с любовью живёшь, с любовью работаешь, с любовью отдыхаешь и дом твой наполнен любовью разве от этого можно устать? Нет от этого устать не возможно!
   - Что-то случилось Никодимушка?
   - Нет милая, всё в порядке.
   - А от чего тогда такой пафос?
   - Отчего? А вот ты мне скажи Гур, ты прививку сделал? - Никодим с любопытством взглянул на Гура.
   - Сделал, - солгал Гур, - а что?
   - Ну тогда ты везучий человек.
   - Да я и без прививки был везучим.
   - А с прививкой ты везучий в кубе.
   - Да причём тут эти прививки, Никодим? - Возмутился Гур. - Прививки, прививки, тоже мне счастье нашёл.
   - Да не скажи, - повеселел Никодим. - Вот ты в отличие от меня можешь и кредит взять, и новую технику с кормами купить и вопрос с арендой земли у государства решить. Так?
   - Ну я это мог и без неё всё сделать.
   - Правильно, и я тоже мог, до сегодняшнего дня мог.
   - Что случилось Никодимушка? - Встревожилась Зоя.
   - Пока ничего не случилось, - за улыбкой скрывал свои эмоции Никодим. - Просто бензин зря спалил. Так вот, без этой самой прививки я ничего ни смог решить. Ни по кредиту, ни по аренде, ни по технике! Да я вообще сегодня ни чего решить не смог. Все как с ума посходили, куда не зайдёшь везде требуют паспорт со штампом о прививке. Везде куда я сегодня не заходил, передо мной закрывались двери. Там где меня раньше ждали с распростёртыми объятьями, сегодня не подали даже руки.
   - Ну так пойди и сделай эту прививку, и все проблемы решаться сами собой.
   - Зачем нужна эта прививка? От какой такой болезни в нашем современном обществе, нашем свободном государстве, сегодня, когда демократия расцвела весенним яблочным цветом, мне, свободному её гражданину предлагают сделать укольчик в добровольно-принудительной форме?
   - Ну наверное у государства есть причины для беспокойства о здоровье нации, - спокойно ответил Гур. - К тому же я сегодня сам был свидетелем случившегося несчастья на заводе.
   - Какое ещё несчастье могло случиться на нашем заводе? - Забеспокоился Никодим.
   - Сегодня на заводе были найдены первые жертвы надвигающейся эпидемии. - Без эмоций продолжил Гур.
   - От какой эпидемии, какие жертвы? - Не унимался тревожиться Никодим.
   - Эпидемия какой то новой формы гриппа, а жертвами стали рабочие ночной смены. - Гур сделал паузу и посмотрел на Никодима. - Они тоже по-видимому не хотели делать прививки, теперь по ним будут делать тёплые поминки.
   - Злой каламбур, Гур.
   - Прости, Зоя. Я не специально, так получилось. Прости.
   - Много погибло? - Никодим побледнел.
   - Точно не знаю, но приличную колону машин из скорой помощи я видел.
   - Это очень плохо, - задумчиво произнёс Никодим. - Мне это совсем не нравиться.
   - Конечно плохо, сделали бы прививку и не было бы ни каких проблем.
   - Да не в прививках дело, Гур! - Вспылил Никодим. - Никакая прививка не даёт стопроцентной гарантии, что человек не заболеет - это раз. Во-вторых - если человек заболел, то симптомы болезни проявляют себя некоторое время. Значит есть время обратиться за помощью к врачам. В-третьих - я не верю, что несколько рабочих пришли на смену здоровыми и их там, одновременно, на повал скосил грипп, это же не отравление в газовой камере, правда? И в-четвёртых - это конец моему хозяйству! - Заключил Никодим.
   - Зачем так драматизировать ситуацию? Конец моему хозяйству! - Передразнил Гур. - Не хочешь сам ехать в город за прививкой, давай я договорюсь, приедут к вам домой и спокойно без суеты всё сделают?
   - Да отстань ты со своими прививками. Не нужны они нам. На случай болезни есть у нас дома все необходимые лекарства, да лесные травки с ягодами имеются. Ни в этом дело!
   - А в чём?
   - А в том, что я человек, который хочет знать, от какой точно болезни меня хотят привить так настойчиво. Мы ведь не скотина бессловесная, которой ничего объяснять не надо, мы люди! Мы люди, Гур, ты понимаешь?
   - Понимаю.
   - Так вот, объяснения, в той форме которой они нам предложили, меня не устраивают.
   - Почему?
   - Потому что, новая форма гриппа это сказки для моих поросят.
   - Каких поросят? - Удивился Гур.
   - Сейчас увидишь, через минуту будем дома.
   Пока грузовичок выруливал из леса и катился в сторону дома, все сидящие в кабине хмурились и молчали. Каждый думал и переживал о своём. И если Зоя с Никодимом переживали о случившихся уже неприятностей, то Гур о том, что случиться ещё должно. С каждым метром, приближаясь к хозяйству семейной пары он становился более уверенным в том, что этот домик и эти хозяйственные постройки, ему сегодня показывал Губернский.
   - Интересно, - выбираясь из остановившегося автомобиля пробубнил Гур.
   - Тебе нравиться? - Зоя посмотрела ему в глаза.
   - Что ты спросила? - Не расслышал её Гур.
   - Я спросила у тебя: - Тебе нравиться?!
   - Не кричи, Зоя, я хорошо слышу.
   - Ага, значит если ты хорошо слышишь, тогда ты меня просто не слушаешь? Так?
   - Что? Ах да, я слушаю тебя.
   - Ну тогда отвечай.
   Гур поводил головой по сторонам. Взгляд его был рассеянный, он думал, напряжённо думал о том, как это всё могло произойти.
   - Наводнение какое то, - размышлял про себя Гур. - Уметь плавать это хороший навык. По течению или против него это уже не важно. Это мелочи. Но вот, что важно, мне сейчас как старому матросу пришедшему с долгого и дальнего плавания очень хочется ощутить под ногами твёрдую, придающую уверенности сушу. А я её не ощущаю, я её не вижу, я даже не знаю в какой стороне она находиться. Наводнение какое то.
   - Гур! - Услышал он у себя за спиной голос Никодима.
   - Да!
   - Может, выпьем водочки, да помянем души невинно убиенных?
   - Ты чего несёшь, шальная твоя голова! - На этот раз Гур вспылил по настоящему. - Тебе что, на всех и на всё наплевать? На самого себя, на Зою, на ребёнка, которого вы ждёте? - Зашипел Гур сквозь зубы на Никодима. - В героя поиграть захотелось? Ясновидящим хочешь стать? Оракулом для народа? - Гур от напряжения покраснел. - Астролог хренов!
   - Прекрати Гур! - закричала подошедшая на шум Зоя. - Ни смей кричать на Никодима! - Она присела на стоящий неподалёку пенёк, закрыла лицо руками и тихо заплакала.
   - Закрой свой рот и не разноси своим языком налево и направо всякую хреновину! - Немного успокоился Гур. - Если не хочешь неприятностей - молчи! Понял?
   - Да, - это всё что смог ответить опешивший Никодим.
   Никодим и Гур подошли к всхлипывающей Зое.
   - Зоинька, милая моя, ты чего? Перестань, тебе нельзя расстраиваться, - нежно погладил её голову Никодим.
   - А чего он на тебя кричит? - Сквозь плач и слёзы протянула Зоя.
   - Зоинька, просто он переживает не меньше нас с тобой. Дорогая, пойдём в дом. - Никодим нежно приподнял супругу за плечи.
   - Прости меня Зоя, просто мне у вас нравится, потому и кричу.
   Зоя ни чего не ответила. Она даже не посмотрела в его сторону. Она встала и обнявшись с Никодимом неторопливо пошла в дом.
   Временное отсутствие хозяев, дало Гуру время лучше рассмотреть всё их хозяйство. Домик стоявший в центре не был большим, но с виду был очень уютный и ухоженный. Вокруг свежевыкрашенного и радующего взор домика стояли хозяйственные помещения. Два из них, те что больше по размерам имели вокруг небольшие загоны для скота, внешне они тоже были довольно симпатичны и свежевыкрашенны. Только по запаху и звукам, исходящих от них, Гур понял, что это свинарники. Третье помещение было меньшего размера, и походило на склад, но так же как и другие постройки оно было выкрашено в белый цвет. От жилого дома к хозяйственным постройкам, вели каменные дорожки, вокруг которых были со вкусом разбиты газоны и клумбы с различными красивыми и пахнущими цветами.
   - Зачем ты меня остановила, Зоя? - Вновь стал размышлять, утомившийся навалившимися на него с утра событиями Гур. - И я, зачем остановился? И муж у тебя упёртый, как горный баран, с места не сдвинешь. И вообще, по моему, у вас так же как и у меня, начинаются сложности, и на вашем жизненном пути, кто-то навалил хорошую кучу камней, которые вам придётся, до разбитых в кровь рук, пыхтеть и растаскивать. - Гур тяжело вздохнул. - А сами вы ничего не сделаете, следовательно придётся вам помогать. Ну, а вы потом поможете мне. Интересно куда меня выкинет течение на этот раз. Хотя, какая разница? Всё это ерунда и мелочи.
   На крыльцо вышла супружеская пара. На лице Зои не осталось и следа от недавних горьких слёз. На лице Никодима, не подающимся никаким объяснениям, появилась его широкая и открытая улыбка. Гур тоже умело натянул на своё лицо маску безграничной радости и подошёл к счастливой паре.
   - Гур, пойдём, попьём чай с моим пирогом.
   - Спасибо, Зоя, но в другой раз. Ты мне лучше скажи, ты в порядке?
   - Да.
   - Ну тогда можно попросить твоего мужа ещё немного поработать и отвезти меня в город?
   - Без проблем Гур, но может быть, ты всё-таки перекусишь на дорожку?
   - Нет, нет, Никодим. Спасибо, но я и так сильно задержался. Если можешь, отвези меня в город.
   - Поехали! - Никодим пошёл к машине.
   - Подожди, Гур, - Зоя, несмотря на своё положение, довольно проворно заскочила в дом. Через минуту, она вышла на крыльцо неся в руках пакет в котором что-то лежало. - Вот, возьми с собой, хоть дома попробуешь мой пирог.
   - Спасибо, - Гур взял протянутый ему пакет.
   - Это тебе спасибо.
   - За что?
   - За то, что ты остановился, не убежал. За чуткость твою, за переживания.
   - Не благодари меня за естественное. Ладно? Ведь мы же друзья!
   - Да. Я очень рада, что ты почти не изменился, - Зоя глядела Гуру в глаза, словно пыталась разглядеть его душу. - Потому что ты добрый.
   - Ладно тебе, - засмущался Гур. - Поеду я.
   - Гур!
   - Ну что ещё, Зоя?
   - Я не хотела тебя просить, но если ты можешь...
   - Могу Зоя, говори чем тебе помочь.
   - Поговори с Никодимом, - Зоя опустила свои глаза. - Я знаю, что это глупо звучит, но я чувствую, что у нас могут начаться серьёзные проблемы. Помоги нам.
   - Я постараюсь, Зоя.
   - Ты не смотри, что он такой упёртый. Это у него такой характер. Но он очень хороший человек, а без помощи он эти вопросы не решит.
   - Хорошо Зоя, я постараюсь чем ни будь помочь. До встречи, Зоя! - Гур развернулся и пошёл к автомобилю.
   Никодим выехал из усадьбы, развернул грузовичок и направился в сторону шоссе. Мужчины ехали молча. Улыбок на их лице уже не было.
   - Что ты будешь делать, если у тебя не получится решить вопрос ни с кредитом, ни с техникой, ни с арендой? - Гур прервал затянувшееся молчание.
   - Не знаю. - Никодим нахмурился ещё сильней. - Я об этом даже не думал.
   - Ну а прививку ты делать всё-таки не будешь?
   - Нет.
   - Ну а как же законы социума? Ведь если кто-то ими пренебрегает, то автоматически становится антисоциальным элементом. В таком случае, он отвергает общество, а общество отвергает его. И тогда все усилия этого индивидуума по защите собственных прав и усилия для достижения неких личностных целей напрасны. Всё тщетно! В конечном итоге, на его голову польётся лавина проблем, которая и разотрёт его в порошок и никто и ничто ему тогда помочь не смогут, - Гур замолчал ожидая реакции Никодима, но тот молча вёл автомобиль. - Зачем тебе это Никодим? Зачем тебе и твоей семье становиться изгоями?
   - Мы не одни, нас много.
   - Много это сколько?
   - Меньше вас в сотни раз, но больше чем одна наша семья.
   - Да. - Заключил Гур. - Ладно, проехали. Ты мне лучше скажи, что завтра с фермой делать будешь если тебе ничего не подпишут?
   - Понимаешь Гур, ферма это мой дом, в котором живёт моя семья, а моя семья это мой мир, - Никодим немного повеселел. - А за свой мир, я готов бороться!
   - Ладно, Голиаф, борись пока есть ещё желание, - Гур вынул из портмоне свою визитную карточку. - Но а когда оно у тебя иссякнет, звони, чем смогу помогу.
   - Спасибо, Гур. - Никодим взял карту и положил во внутренний карман пиджака.
   - Сейчас чем могу тебе помочь?
   - Пока ничем.
   - Не стесняйся, говори.
   - Ну если только, поможешь найти толкового механика, буду очень тебе благодарен.
   - Хорошо, поищу механика.
   Оставшийся отрезок пути, они проехали молча.
   - Здесь останови. - Гур показал Никодиму на высокое современное здание. - Здесь мой офис, будешь в городе, заходи.
   Мужчины пожали друг другу руки.
   - Ну пока, - Гур выпрыгнул из кабины грузовичка. - Береги Зою и себя тоже береги.
   - Был рад познакомиться с тобой, Гур.
   - Я тоже, очень рад, Никодим.
   - Ну будь, - улыбнулся Никодим.
   - Будь, - Гур захлопнул дверь грузовика.
   - Наконец то я добрался на работу, - мысли в голове Гура, приобрели словесную форму. - Что там у меня новенького. Что ещё мне такого неожиданного подкинула система? - Гур поднимался на свой этаж. - Да, надо проведать адвоката, что он мне расскажет о своих находках?
   Гур благополучно поднялся на свой этаж, подошёл к дверям кабинета адвоката Едова и постучал.
   - Да, войдите!
   - Добрый день адвокат, - вошёл в кабинет улыбающийся Гур. - Как поживаете, что новенького? Ничего, что я немного задержался?
   - А, господин Гур, - вид у Едова был совсем не приветливый. - Добрый день. Вы задержались на пол дня, это плохо, но то что вы живы, огромный плюс.
   - Неужели моей никчемной жизни угрожала серьёзная опасность?
   - Не знаю, не знаю, господин Гур, - промямлил Едов ковыряясь в бумагах разбросанных по столу.
   - То есть, - не унимался Гур.- Вы не знаете, подвергалась ли моя жизнь серьёзной опасности или нет?
   - Именно это я и хочу сказать, господин Гур. - Наконец Едов достал откуда-то из стола конверт и протянул его Гуру, - это всё, что я смог для вас сделать.
   - Что здесь, - поинтересовался Гур, - информационная бомба?
   - Вы зря смеётесь господин Гур, - возмутился Едов. - Это хуже бомбы.
   - Так что же это?
   - Это ваши деньги.
   - То есть?
   - Я не справился с вашим поручением.
   - Не успели найти людей?
   - Я вам говорил, что люди у меня есть, и довольно неплохие специалисты в своём деле, но одного из них я уже потерял.
   Едов замолчал и продолжил рыться в своих бумагах. Гур наблюдал за тем, как адвокат сопит и делает вид очень занятого человека. Адвокат не торопился что-либо объяснять и по всей видимости ждал когда Гур покинет его кабинет.
   - Неужели вы так ведёте все ваши дела, адвокат?
   - Я, господин Гур, адвокат с именем, - Едов продолжал перебирать бумаги. - И все свои дела всегда довожу до логического конца, большинство из которых выигрываю, а играть в игры, которые вам нужны для удовлетворения своего собственного эго, не собираюсь. Тем более, что после ваших развлечений со мной отказываются работать уважаемые мною люди.
   - Это всё довольно интересно, - Гура не покидало хорошее настроение. - Но абсолютно не проясняет сложившуюся ситуацию, тем более, что я не в какие игрища не играю. Но я так же помню, что просил вас выяснить, кто играет в игры и в какие они игры играют, и почему меня выбрали объектом для своих развлечений, а потому потрудитесь рассказать мне всё, что произошло. И будьте уверены, что я не желал и не желаю зла ни вам ни вашим друзьям, ну а если что-то с кем-то случилось, я готов в меру своих возможностей помочь и возместить причинённые этим людям убытки.
   Едов всё-таки оторвался от своего занятия, посмотрел на Гура, затем на конверт лежащий на столе, и снова на Гура.
   - Возьмите эти деньги обратно, - Гур жестом головы указал на конверт. - Они ваши.
   - Но у меня нет никаких ответов на ваши вопросы.
   - Но вы же пытались их найти, не так ли. Тем более, что благодаря этому делу вы потеряли нужного вам человека.
   - Да, вы правы, я пытался сделать всё о чём вы меня просили.
   - Ну и что же сорвало намеченную операцию?
   - Присаживайтесь, господин Гур, - Едов наконец указал на кресло стоящее у стола. - Информации которой я владею, совсем не много.
   - Но ведь что-то же есть?
   - Так самая малость.
   - Иногда и щепотка соли может пересолить салат.
   - В таком случае начну с самого начала, - Едов сделал паузу, наморщил лоб. - Один из моих лучших помощников выдвинулся на место примерно за час до указанного вами времени. Двое других тем временем находились в автомобиле и для подстраховки первого и в случае необходимости, чтобы быть готовыми немедленно следовать за названным объектом.
   - А у вас действительно хорошие помощники. Я вышел из дома немного раньше времени, но никаких подозрительных личностей не заметил. Молодцы ребята, хорошо умеют маскироваться. Прошу прощения, адвокат, что я вас перебил, так что же было дальше?
   - А дальше? Когда вы вышли и сели в автомобиль, началось что-то не объяснимое. К двум помощникам, которые находились в автомобиле, неожиданно подъехали сотрудники правоохранительных органов и стали проверять документы и обыскивать машину. А к третьему моему помощнику, который топтал со своей собакой детскую площадку подъехала скорая помощь, из неё вышло два амбала и загрузили его вместе с собакой в свой фургон и увезли в начале в психушку, а затем в отделение. Или нет, по-моему наоборот, в начале в отделение, а затем в психушку. Да собственно это не важно, так мелочь на которую не стоит обращать внимание. Главное другое, что над ним вначале смеялись, затем издевались, а в конце ещё сделали какую-то прививку. Вернули изъятые документы, в том числе и паспорт в котором поставили штамп о том, что его привили прививкой от гриппа за таким-то и таким-то номером.
   - Так это значит ваш человек был наряжен в женскую одежду и был очень похож на старушку?
   - Да.
   - Ха, ха, ха, - не удержался от смеха Гур. - Молодец малый! Пять балов за смелость и находчивость он заработал честно. А я то думал: - почему я раньше не видел в нашем дворе эту милую бабульку? А? Так может кто из старичков решил с утра к ней клинья подбить, а она ему дала отпор? А? А тот в отместку вызвал психушку, "вот мол, гуляет тут одна особа с собачкой, часа два по песочнице круги наматывает, вы бы её проверили, всё с ней в порядке или нет?". Или может какие конкурирующие особы её решили убрать подальше от своих шаркающих кавалеров? Ха, ха, ха. Это всё, или имеется ещё какая интересная информация?
   - Есть. - Адвокат выдавил у себя на лице улыбку.
   - Выкладывайте, что у вас есть ещё.
   - В общем ребята успели записать только номер автомобиля.
   - Прекрасно.
   - Так вот, - Едов интригующе поглядел на Гура. - Я пробил его через своих знакомых в органах.
   - И?
   - Его нет!
   - То есть?
   - То есть, - адвокат ухмыльнулся и поднял вверх указательный палец. - Вся информация по этой машине закрыта. Номер автомобиля зарегистрирован, но ни владельца, ни организации которым она могла бы принадлежать узнать не возможно. Доступ ко всей информации закрыт.
   - Великолепно, - Гур погрузился в свои мысли.
   Едов не торопился отвлекать от нахлынувших раздумий своего клиента и терпеливо ожидал его возвращение в реальный мир.
   - А вы знаете адвокат, - глаза Гура заблестели. - Ведь вы по сути выполнили то, о чём я вас просил.
   - Вы думаете? - Едов искренне удивился.
   - Да! - Гур встал и протянул адвокату руку. - Ведь если бы вы мне предоставили полную информацию, то посеяли бы в моём мозгу зерно сомнения. В общем спасибо за хорошо и оперативно выполненную работу.
   - Пожалуйста, - удивление адвоката переросло в замешательство.
   Гур открыл дверь что бы уйти но остановился: - да, чуть не забыл, узнайте у вашего сотрудника, какая сумма могла бы компенсировать его участие во всей этой неприятной для него истории.
   - Хорошо, господин Гур, я у него спрошу.
   - Великолепно, - Гура покинули все эмоции. - Я сам зайду к вам адвокат, и потом, я убеждён, что мне обязательно в дальнейшем нужна будет ваша помощь. Вы что думаете по этому поводу?
   - Всегда рад.
   - До свидания.
   - Всего хорошего.
  
   * * *
   Войти в свой офис сразу, Гур не решился. Он открыл дверь, но то что он увидел, сбило его с толку. Ещё день назад офис напоминал собой рабочее помещение бесшабашных озорников, сегодня же он был прилежно убран и чист до блеска. Столы были сдвинуты так, что образовали собой импровизированную приёмную, где почти по всему её периметру стояли стулья занятые не известными Гуру людьми.
   Гур не торопился войти, словно набираясь храбрости перед лицом опасности. Оглядев внимательно всех находящихся в помещении, он обнаружил среди присутствующих только одно знакомое лицо. Оно принадлежало его помощнику Костику. Но он так был увлечён разгадыванием кроссворда, что даже не заметил появившегося на пороге своего начальника.
   Наконец Гур решился войти, переступая порог своего офиса он был уверен, что его сегодня ещё ожидает не мало удивительного и неожиданного. На вошедшего Гура, никто из ожидающих в условно обозначенной приёмной не обратил ни какого внимания. К нему отнеслись как к одному из тех, кого неожиданный поворот судьбы, своей неотвратимостью поставил в условия, когда необходимо искать защиты и помощи от некоего господина в чьих руках находиться ваше дальнейшее счастье. То есть отнеслись, как к себе подобному.
   - Здравствуйте, - поприветствовал Гур всех находящихся в офисе.
   Из всех сидящих в приёмной только пара человек ответило ему кивком головы. Остальные были слишком заняты своими проблемами, чтобы тратиться на такую мелочь, как приветствие в своих рядах ещё одного home sapiens, своего потенциального конкурента, пришедшего искать помощи и высокого покровительства в этом тайном заведении.
   - О, шеф! - Костик по-видимому, вообще не ожидал сегодня появления на рабочем месте Гура. - А мы тут сидим, скучаем, журнальчики, газетки читаем да на ромашке о вас гадаем. - Он аккуратно сложил газету, положил её на край стола и как верный оруженосец приготовился по первому же призыву, прийти на помощь своему другу - странствующему рыцарю.
   Гур молча, с равнодушным видом направился в свой закуток. Все сидящие на стульях как один были поражены и глубоко удивлены, что было явно написано на их лицах, внешнему виду и возрасту человека, в чьи руки была отдана такая власть, как решение судеб стольких уважаемых обществом людей. Остановившись возле дверей, он обернулся в сторону Костика: - Зайди, - сухо позвал он его.
   Костик в точности выполнил последнее указание своего шефа.
   - Закрой двери и не стой как истукан, - Гур поставил стул для Костика. - Присядь.
   - Есть шеф.
   - Ну рассказывай, - Гур облокотился на край стола. - Как дела, что новенького, какие неотложные дела решаешь за кроссвордом?
   - Как дела? - Улыбнулся Костик. - С доблестью и отвагой выполняю свои обязанности и с самоотречением поставленные передо мной задачи. За время вашего отсутствия, шеф, никаких чрезвычайных происшествий на вверенном мне участке боевых действий не произошло. Враг методично капитулирует, сдаваясь в плен вместе со своим имуществом. Предпочитая добровольно сложить перед вами, мой многоуважаемый шеф, свои знамёна, оружие и свои жизни, что бы ваша милость к поверженному противнику была благосклонна.
   - Молодец! - Гур был доволен от такого доклада, как кот от валерьянки. - А теперь, мой верный адъютант, изложите мне всё подробно и в деталях.
   - По причине наплыва желающих получить у вас личной аудиенции, пришлось в срочном порядке взять на себя обязанности поломойки, а затем и дизайнера, дабы предоставить всем желающим увидеть вашу персону места, где можно склонить уставшие ягодицы и не спеша дожидаться вашего визита.
   - А нельзя было обойтись, дорогой мой Костик, без всей этой декорации и массовки?
   - Никак нет, ваша честь! Эти люди, два дня пытались найти вас по такому современному средству связи, как телефон, но к сожалению, все их попытки были тщетны. А получить какие либо, более менее внятные разъяснения от вашего верного помощника, доброго Костика, им не удалось. И как мне кажется, они собрались здесь, чтобы не оказаться на перроне в качестве провожающих уходящий поезд со всем их нажитым добром, но попытаться хотя бы успеть заскочить на подножку последнего вагона и заручиться вашим покровительством в нём.
   - Всю ночь текст учил? - Гур похлопал в ладоши. - А слабо тебе, великий актёр, восходящая звезда театральных подмостков, объяснить мне всё то же самое, но простым языком?
   - Почему же? - Улыбка сошла с лица помощника, его взгляд поник. - Могу.
   - Ну?
   - Не по себе мне, Гур, от всей этой кутерьмы. Ещё вчера все эти дядюшки брадобреи могли нас в порошок стереть попадись мы на их пути, а сегодня они на коленях ползут и слёзно умоляют о встрече с тобой не переставая твердить о том, что только ты можешь спасти их от разорения и неминуемой смерти.
   - Неужели ты ещё чего-то боишься, Костик? Неужели ты ещё не усвоил, что это законы свободного рынка: сильные компании должны питаться слабыми компаниями, иначе откуда им брать силы для роста?
   - Я не боюсь, Гур, я трепещу от страха.
   - Поясни мне недалёкому.
   - Ты слышал, что сейчас в городе происходит с этой эпидемией? Это же просто катастрофа.
   - Ну и что тут такого страшного, эпидемия как эпидемия, эскулапы рано или поздно победят её.
   - Победят, я в этом тоже не сомневаюсь. Но я не только об эпидемии как только об источнике болезни, но и как об источнике великого разрушения! Не знаю, слышал ты или нет о том, что закрывают завод, рабочий посёлок, старую больницу? А о том, что есть первые жертвы, слышал. А о том, что тысячи людей остаются без работы, без жилья?
   - Ну, слышал, слышал! Но мы то тут при чём? Каким нас это боком касается?
   - А тем боком касается, что все эти люди, сидящие сейчас по ту сторону двери, имеют свой бизнес на территории, о которой я тебе сейчас сказал. А мы при том здесь, что нашу компанию и тебя как её владельца усадили на очень высокий трон, судить и миловать всех этих несчастных.
   - Но так и давай будем с мудростью Соломона, судить и миловать.
   - Под Соломоном был крепкий трон и он стоял на не колеблющемся фундаменте! А тот на который нас усаживают, кроме того, что у него все ножки ходуном ходят, так его ещё и на вершину проснувшегося вулкана поставили.
   - Ну чего ты паникуешь, Костик? Я ведь тебе ещё когда сказал, если нас что-то не устроит, откажемся от участия от всех этих проектов, и гори они все синим пламенем.
   - Не всё так просто, как ты говоришь.
   - Не понял.
   - Сейчас объясню, - Костик твёрдо смотрел в глаза Гуру, но ничего доброго в них не было. - Все эти люди, как только заходили в офис, предъявляли мне два документа; первый - паспорт со штампом о прививке, второй - рекомендательное письмо из приёмной нашего губернатора, адресованное, между прочим лично тебе.
   - Ну и что?
   - Ну чего ты придуриваешься, Гур? - Костик недовольно отвернулся. - А то, что сухим из воды нам выйти не удастся и твоя голова пострадает больше всех.
   - Что ты предлагаешь?
   - Пока ты ещё ни с кем из них, - Костик указал взглядом на дверь, - ни о чём не говорил и ни какие просьбы не рассматривал, давай откажемся от роли падающих в пропасть.
  
   * * *
   Гур встал и подошёл к окну. Он не сомневался, что прежде чем выражать своё мнение, Костик проанализировал сложившуюся ситуацию, и в общем был не долёк от истины. Да, это была большая шахматная партия. Но опасность во всей этой игре исходила вовсе не от губернатора и его администрации. Система! Вот сила которая всех поставила на шахматную доску изобразив каждого участника партии той фигурой, которой захотела сама. Но у Гура были весьма веские причины не отказываться от розыгрыша данной партии. Одна из которых та, что он сам являлся частью этой самой Системы. И он верил, что благодаря этому родству с Системой, он стоит на шахматной доске во втором ряду, прикрываемый спереди пешками и поддерживаемый с флангов такими же как и он грозными боевыми фигурами. А ещё желание достичь власти. Желание богатства. Зоя. Она тоже стала желанием Гура. И вообще, есть ещё к чему стремиться. Ведь так многого хочется в этой жизни успеть и добиться. А Костик? За то он его и ценил, что его аналитический ум помогал Гуру просчитывать наперёд ходы противников. А потому Костик был ему нужен. Как тыл, как опора, как советник, ну и что естественно как громоотвод. Жертва, которую в случае чего можно положить на жертвенник.
   Собственно, это были размышления молодого человека стоящего у окна. Но мы то с тобой, дорогой мой читатель знаем, что если бы он даже и захотел сейчас остановиться, то всё равно бы не смог. Ведь его прозрачный сундучок жаждал своей законной пищи. Сундучок, где скапливалось его "приданное"; опыт, слова, мысли и действия. А для того, чтобы набрать критическую массу и раздавить своего носителя, сундучку всегда нужны свежие геройские поступки, мысли и слова. Одним словом Гур, дерзай!
  
   * * *
   - Нет! - жёстко произнёс Гур. - Мы должны выполнять доверенную нам работу, добросовестно, качественно и быстро.
   - В таком случае уволь меня, Гур.
   - Нет!
   - Почему?
   -Ты моя опора, Костик. Ты мой помощник, ты мой верный друг. Как же я могу тебя уволить. Ведь я сам тогда упаду.
   - Но Гур, я не смогу работать в обстановке постоянного страха.
   - Если ты боишься за свою голову, то это напрасно, - Гур улыбнулся и дружески похлопал по затылку Костика. - Она у тебя ещё на Гавайях панамку носить будет.
   - А твоя?
   - А моя? Потом посмотрим. Иди, зови кто там первый.
   - А мне что делать?
   - Всё то же самое, Костик, всё то же самое.
  
   * * *
   - Здравствуйте, - солидного вида мужчина остановился на пороге кабинетика, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь совершить поступок, в правильности которого он сомневался.
   - Здравствуйте, - дружелюбно улыбнулся Гур. - Проходите, присаживайтесь.
   - Спасибо, я постою.
   - Ну как хотите, только зайдите вовнутрь и закройте за собой дверь.
   - Конечно, конечно, - мужчина поторопился выполнить просьбу Гура.
   В кабинете повисла короткая пауза.
   - Я вас слушаю, - Гур поднялся из-за стола.
   - М-м-м, - замешкался мужчина не зная как правильно обращаться к молодому человеку.
   - Обращайтесь ко мне - Гур. Просто Гур.
   - Конечно, конечно, - мужчина расплылся в благодарной улыбке. - Просто Гур.
   - Вас привело ко мне какое-то дело? - Начал задавать наводящие вопросы хозяин кабинета.
   - Ах, да, - словно опомнился от гипнотического сна мужчина. - У меня к вам, Гур, довольно серьёзное дело.
   Мужчина снова замолчал, вероятно раздумывая, стоит ли свою проблему выкладывать молодому человеку, внешне вовсе не внушающего доверия. Внешний вид которого говорил об отсутствии необходимого опыта в решениях такого масштаба проблем как у него. А с другой стороны, ему, обратившемуся со своей просьбой в администрацию самого губернатора, направили сюда с сопроводительным письмом, в котором не приказывали разобраться в сложившейся ситуации, а рекомендовали рассмотреть и по возможности помочь.
   - Говорите, я вас слушаю.
   - Да, - наконец решился мужчина. - Моё предприятие закрывают. По абсолютно не понятным мне причинам. В начале предписали привиться, иначе, грозились закрыть наше предприятие, директором которого я являюсь. Мы всем коллективом привились, но теперь пришло очередное предписание из администрации губернатора о том, что бы в связи с расширением дорожной магистрали, мы освободили занимаемую территорию, так как она принадлежит государству. Но мы ведь сами дорожники, наше предприятие как раз специализируется на ремонте и строительстве дорог. И вместо того, что бы нас, как специалистов привлечь к этой масштабной работе, нам в приказном порядке предложили обанкротиться. Все ранее заключенные договора в одностороннем порядке администрацией аннулированы, все договорённости нарушены. Все мои попытки получить разъяснения, ни к чему не привели! - Мужчина остановился, что бы перевести дыхание, сбитое его взволнованным монологом. - Но Слава Богу, мир, как говориться, не без добрых людей. В администрации мне шепнули о вас добрые люди и отправили к вам, так сказать с поклонной грамотой.
   - Так, - продолжал любезно улыбаться Гур. - А чем же я могу вам помочь?
   - Если вы не против, то я хотел бы вам оставить вот это, - мужчина протянул тоненькую папочку.
   - Что это?
   - Здесь возможные варианты нашего взаимовыгодного сотрудничества, - мужчина продолжал держать в протянутой руке папку.
   - Мне необходимо некоторое время для того, что бы с ними ознакомиться.
   - Я вас не тороплю, - мужчина улыбнулся. - Но если это возможно, то не затягивайте со знакомством.
   - Я постараюсь конечно, но вы сами наверное понимаете, что это будет не завтра.
   - Конечно понимаю, - поторопился заверить Гура в своей терпимости, мужчина. - Вы просто постарайтесь не забыть, что мы есть и очень рассчитываем на вашу помощь.
   - Я не забуду. А вашу папочку оставьте пожалуйста, такому же неопытному и молодому человеку как и я, который выполняет функции моего помощника, его зовут Костик.
   Мужчина замешкался, явно не ожидая такого поворота событий. Ведь такого рода документы, как правило всегда остаются на столе начальника, ведь в них скрыта стратегическая, коммерческая тайна. А здесь, по всей видимости так не считали.
   - Вы не переживайте, - успокоил его Гур. - Он зарегистрирует папку в журнале и положит её в надёжное место.
   Мужчина был полностью обескуражен, этот молодой человек читал его мысли как открытую книгу.
   - Это очень просто, - улыбка не покидала Гура. - Все ваши мысли написаны у вас на лице. До свидания.
   Мужчина побледнел и выскочил из кабинета.
   - Следующий! - Гур приоткрыл дверь кабинета и пригласил очередного посетителя.
   Предыдущий посетитель уже сидел напротив Костика и вытирая платком вспотевший затылок, что-то не внятно пытался ему объяснить. Костик вопросительно посмотрел на Гура.
   - Прими у господина документы и зафиксируй их в журнале.
   Гур пропустил очередного просителя в кабинет и закрыл за ним дверь.
   - Проходите, присаживайтесь.
   - Спасибо я постою. Моя спина затекла пока я сидел.
   - Простите, что задержался, - Гур улыбнулся. - Работы, знаете ли много.
   - Понимаю, - проситель походил на пациента дантиста у которого обе челюсти свело от боли, но лечить которые из-за страха получить ещё большую боль, он явно не собирался. - Дела.
   - Меня зовут - Гур. Насколько я понимаю у вас есть проблема, которую вы сейчас ни как не можете решить, но Слава Богу, мир не без добрых людей, которые подсказали вам обратиться к нам. Если у вас есть какие либо мысли по поводу выхода из сложившейся ситуации зафиксированные на бумаге...
   - Да, да конечно, вот они, - проситель с готовностью протянул в сторону Гура, по объёму равную предыдущей, папочку.
   - Замечательно! - обрадовался Гур. - В таком случае отдайте её моему помощнику и мы в течение нескольких дней её рассмотрим. Хорошо?
   - Да, - облегчённо выдохнул и довольно улыбнулся проситель. Он обрадовался так, как радуется ребёнок выходя из кабинета ненавистного ему зубного врача, когда тот не нашёл у него ни одного зуба с кариесом.
   - До свидания.
  
   * * *
   Гур довольно оперативно провел и все последующие встречи с соискателями счастливого будущего, направив их в конечном итоге к Костику, для сдачи своих резюме на ответственное хранение и внимательное ознакомление. Закончив приём соискателей его дружбы и благорасположения, Гур наконец смог внимательно ознакомиться с инструкциями, которые он получил на кануне от своего нового шефа, Губернского. По мере всё большего погружения в этот путеводитель дальнейших его действий, у Гура всё выше, вместе с кровяным давлением поднимались коротко стриженные волосы. Наконец закончив первое чтение документа который ввёл его в шоковое состояние, он то ли восхищаясь, то ли ужасаясь, тихо произнёс: - я конечно далеко не ангел, но всё это слишком, даже для меня.
   Гур откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и так на некоторое время погрузился в свои размышления. Затем он не спеша встал и подошёл к окну. Оглядев улицу и не найдя там ничего интересного, он вернулся к столу, пододвинул документы и вновь принялся их изучать. На этот раз, правда он делал это гораздо быстрее. Закончив увлекательную экскурсию в мир тайного и не познанного, Гур сложил в кожаную папку инструкцию и запер её в своём сейфе.
   - Костик, - обратился он к своему помощнику выйдя из кабинета. - Зайди.
   - Чего прикажете, шеф?
   - Вот что я от тебя хочу, дорогой, - Гур внимательно посмотрел на своего помощника. - Кстати, а ты прививку от гриппа сделал?
   - Вчера, - спокойно ответил ему Костик. - Ты что-то хотел сказать мне или за прививку спросить?
   - Да, хочу перед тобой новую задачу поставить.
   - Слушаю и запоминаю.
   - С сегодняшнего дня, Костик, все кто будет приходить со своими просьбами, ты, без моего участия, собирай у них, в письменном виде оформленные пожелания, фиксируй и в конце, хочу что бы ты провёл анализ и составил списки предприятий работающих в одном профиле и дополняющих друг друга. Те кто по твоему мнению, не представляют для нас ни какого интереса откладывай в сторону, чтобы они тебе не мешали работать. Ну а если у тебя будет время и желание можешь им сообщить по телефону, что им мы ни чем помочь не можем. Ну а те, что сложатся у тебя в одну профильную сеть, ко мне на стол, желательно с твоими пояснениями и комментариями, что бы я мог как можно быстрее разобраться и принять решение. Понял?
   - Понял, - Костик был серьёзен. - Но только я могу не справиться один.
   - Ну, подключи ребят, только к документам никого не подпускай.
   - Хорошо.
   - Костик, к документам имеешь доступ только ты. Понял? Все остальные должны тебе помогать, всё что не скажешь должны делать. Но и сам в любой момент, когда мне понадобиться, должен предоставить необходимую мне информацию.
   - Понял, шеф, не дурак.
   - Ну а остальное всё так же. Если чего не понимаешь или не знаешь что делать, жди меня. Будем разбираться вместе. В общем, друг мой, принимайся за дело.
   - Есть, командир, - Костик театрально поднёс ладонь к голове.
   - Действуй, художник, - Гур вместе с Костиком вышли из кабинета. - Собери мне мозаику из этих чёрных камешков.
   Гур подтолкнул Костика к его рабочему месту, а сам направился на выход. Неожиданно, перед самым носом Гура, открылась входная дверь его офиса, на пороге стоял человек которого он сразу узнал. Это был водитель Губернского.
   - Поехали? - Не растерялся Гур.
   - Угу, - буркнул водитель, развернулся на каблуках и пошёл впереди Гура.
  
   * * *
   Автомобиль Губернского остановился возле уже знакомого Гуру двухэтажного памятника архитектуры. В вестибюле дорогу Гуру преградил внушительных размеров охранник.
   - Тебе чего, малый?
   Гур молча достал пластиковую карту, которую ему совсем не давно вручили, и протянул её грозному супермену. Тот передал её напарнику сидевшему за компьютером возле рамки металлоискателя. Хакер в погонах вставил её в какое-то электронное устройство и посмотрел на монитор. Получив необходимую информацию он вынул карточку из считывающего устройства и поторопился лично вернуть её хозяину.
   - Извините господин Гур, - компьютерный гений улыбнулся. - За необходимую формальность. Работа.
   - Так бы все относились к своим обязанностям как вы, - Гур тоже улыбнулся забрав свою пластиковую карту. - Офицер.
   - Господин Губернский ожидает вас здесь, на первом этаже вторая дверь с права.
   - Спасибо.
   - Рад стараться.
   Гур быстро нашёл нужную дверь, постучался и не дожидаясь ответной, в таких случаях реакции, вошёл в кабинет. В кабинете никого не было, кроме Губернского, который стоял у окна и смотрел во внутренний дворик. Обстановка в кабинете была совсем уж спартанская. Один стол, два стула.
   - Присаживайся, - Губернский обернулся, лицо его было сурово. - Вошёл в работу?
   - Вошёл.
   - Изучил инструкции?
   - Изучил.
   - Осмотрел свой участок?
   - Осмотрел.
   - Вопросы есть?
   - Есть.
   - Какие?
   - Много вопросов.
   - Да? Например.
   - На пример вот такой; вы меня сейчас допрашиваете?
   - Хватит шутки шутить, Гур, - Губернский насупился. - Серьёзное дело делаем и я как твой ведущий хочу знать как продвигается твоя работа на вверенном тебе участке. События развиваются стремительно. Времени на раздумывание и раскачивание у нас нет. И если ты, мой ведомый, будешь сильно отставать от набравшего крейсерскую скорость, нашего бронепоезда, то мне придётся подумать о рабочих качествах своего помощника. Это понятно?
   - Вполне.
   - В таком случае, я хотел бы услышать от тебя твои наблюдения и действия, которые ты собираешься предпринять.
   - Так с чего начать доклад, брат? С моих действий, которые я собираюсь совершить или с того что я видел, слышал, и что уже сделал.
   - Давай по порядку, - не обратил внимания на колкость Гура, Губернский.
   - С утра я встречался с баронессой.
   - Я это знаю.
   - Хотите, расскажу вам наш разговор с ней?
   - Нет.
   - Затем видел забастовку, хотите, расскажу, что слышал там?
   - Нет.
   - А ещё, там же, видел как вывозили труппы из заводских ворот. Знаете почему?
   - Да.
   - Потом был на ферме, на той самой, через которую должна пройти дорога.
   - Да? - Удивился Губернский.
   - Да. И знаете кого я там встретил?
   - Да.
   - Затем принял всех, кто ищет у нас помощи.
   - Знаю.
   - Ну тогда вы знаете всё.
   - Нет, Гур, ни всё, - Губернский сверлил своим взглядом Гура. - Я не знаю твоих мыслей.
   - Я их сам не знаю, - честно признался Гур.
   - Ну тогда скажи мне, что собираешься предпринимать?
   - Ничего более того, что написано в инструкции, которую вы мне торжественно вручили.
   - Успеем уложиться в сроки?
   - По крайней мере, мы пока ещё ни куда не опаздываем.
   - А можем опоздать?
   - Можем.
   - По каким причинам.
   - По причине человеческого фактора.
   - На пример.
   - На пример, есть люди которые не будут подчиняться никаким решениям принятыми нами.
   - Почему?
   - Потому что всех людей просчитать нельзя.
   - С чего ты это взял?
   - Ну хотя бы с тех трупов, которые сегодня вывезли с завода.
   - Ерунду говоришь, Гур.
   - Если я говорю ерунду, значит я не знаю того, чего знаете вы, брат.
   - Знаешь, Гур, если и не всё, то почти всё. Просто мелочи, которыми ты окружил себя, отвлекают от разумного подхода к твоей работе. Именно мелочи, Гур, затуманили твой рассудок, твой разум и твой ум.
   - Ну разве трупы это мелочи, - изумился Гур.
   - Конечно! - Губернский оставался суровым. - Ты просто не хочешь посмотреть на это со стороны поставленной перед нами задачи. Для достижения нашей цели это обстоятельство как нельзя к стати.
   - Вы уверенны?
   - А ты разве в этом не уверен?
   - Не знаю.
   - Не уверенность, плохое качество и оно может сыграть с тобой злую шутку.
   - Какую?
   - Ну на пример; стоит ли помогать и если стоит, то как, твоей однокласснице Зое?
   - ?
   - Ты не уверен как тебе поступить и это плохо. Ты пытаешься сейчас выстроить всё так, что бы и Системе не навредить и этой девчонке помочь, а это Гур по большому счёту - мелочь.
   - Почему?
   - Потому что решение принятое "Главой" нашей Системы, должны будут выполниться любой ценой. И они выполняются любой ценой, даже если ты будешь пытаться помешать их осуществлению!
   Гур поник, его плечи опустились.
   - И даже если это будет цена жизни одного из членов Системы, - Губернский говорил эти слова монотонно без эмоций. - И даже такого члена, как наша многоуважаемая сестра Безрыльская.
   - Что? - Гур вскочил на ноги опрокинув при этом стул.
   - Да, Гур, - Губернский не менял своей интонации. - Потому, что эта жертва - мелочь. Не приятная но мелочь, не сопоставимая по сравнению с той целью, которой стремиться достичь Система. Ты понял?
   - Не знаю, - пробормотал потрясённый этим известием Гур.
   - Есть ещё вопросы?
   - Когда и как она погибла?
   - Вскоре после твоего ухода.
   - Но как, ведь она себя прекрасно чувствовала, - Гур не мог поверить в случившееся. - Мне даже показалась, что она была счастлива рядом со своим мужем и совсем не планировала так быстро... Как это случилось?
   - Эпидемия, Гур, - Губернский довольно хмыкнул. - Эпидемия. А как известно эпидемия не щадит слабых и незащищённых особей человеческого рода, которые попадаются на её пути. Завтра похороны.
   - Быстро.
   - Что, быстро?
   - Похороны быстро.
   - Я повторяю, Гур, у нас нет времени на раскачивание. Система, это не только мы с тобой. Это ещё и другие сектора и их члены, каждый из которых торопиться выполнить свою работу быстро и хорошо и тем самым, если удастся раздавить или хотя бы столкнуть своего конкурента в пропасть, в которую и сам рано или поздно попадёт. Я же тебе говорю, что если ты приложишь максимум своих усилий, которые необходимо помножить на мои знания и опыт, тогда мы будем жить долго и счастливо.
   - Всё это мелочи, - прошептал Гур.
   - Что? - Не расслышал Губернский.
   - Почему завтра похороны?
   - Санитарно эпидемические обстоятельства. Во избежание распространения эпидемии. Да и сложившаяся ситуация нам просто на руку. Удачное совпадение, которым нам нельзя не воспользоваться.
   - Значит и у Системы бывают пробуксовки?
   - Я тебе этого не говорил.
   - Но вы сказали о совпадении.
   - Это ни о чём не говорит.
   - Это говорит, по крайней мере мне о том, что если есть случайности, то значит не всё подконтрольно системе.
   - Научись заглядывать глубже того, что ты видишь на поверхности событий. Для тысячи людей это роковое совпадение. Для тебя просто совпадение. Для меня удачное совпадение, а для Системы - ранее запланированное совпадение. Улавливаешь разницу?
   Гур молча смотрел на Губернского. В глазах его вновь загорелись огоньки. В уголках губ появилась улыбка.
   - Ладно не будем отвлекаться по мелочам, давай лучше поговорим о предстоящей на завтра работе.
   - Давай.
   Губернский вкратце изложил план действий Гура на завтра, В котором для него ничего неожиданного не было. По большому счёту он и без Губернского ясно представлял себе план на завтрашний день.
   - Усвоил? - Закончил свои наставления Губернский.
   - Да.
   - Ну, тогда до завтра! - Губернский протянул свою широкую ладонь.
   - Всего хорошего, - Гур пожал протянутую, крепкую ладонь своего наставника и пошёл абсолютно опустошённый к выходу.
   - Гур не забудь, что похороны пройдут на центральном кладбище в двенадцать ноль-ноль.
   - Я помню.
   -Да и ещё кое-что, - остановил, собирающегося выйти Гура, Губернский. - С завтрашнего дня займись фермой. Этот участок дороги необходимо запустить в строй в кратчайшие сроки.
   Гур медленно развернулся в сторону Губернского: - Но там же Зоя!
   - Снова пустяки тебе голову забивают? Ладно не переживай, что-нибудь придумаем с твоей Зоей. Но завтра ты должен уже начать строительство. Понял?
   - Понял.
  
  
   ГЛАВА О СОЛНЦЕ.
  
   По улице, ссутулившись и не спеша передвигая ноги, опустив низко голову и высоко подняв плечи, брёл человек. Он не замечал встречающихся пешеходов когда шёл по тротуарам. Он не замечал автомобилей мчащихся по улицам, когда переходил дороги. Он не замечал времени и пространства в котором находился. Пешеходы иногда его обходили, иногда толкали не успевая отойти в сторону, но всегда оборачивались и не добрым взглядом провожали странного прохожего. Водители иногда останавливались уступая ему дорогу, иногда не успевая затормозить, проявляли своё мастерство и арсенал экстренных манёвров чтобы не сбить странного пешехода, но всегда сигналили сопровождая звуки клаксонов отборными ругательствами употребляемыми в таких случаях.
   А время текло полноводной рекой по уже давно определённому руслу, но сейчас человеку на это было наплевать. Земля по которой он шёл, крутилась вокруг своей оси в обычном режиме, гравитационные силы Земли были теми же, что и вчера. Но для тела шагающего не спеша человека, все законы природы оказались невыносимо-тяжким грузом, довольно сильно притянувшими к земле верхнюю часть его туловища, а атмосферное давление помогало всем законам природы, давя на его плечи тяжестью небес. Круговорот воды в природе неизменно совершал свою работу, обильно питая корневые системы нуждающихся во влаге, но между корнями этого человека и живительной влагой, лежал огромных размеров валун, отчего его корни стали засыхать. Плодовые деревья скоро должны быть усеяны плодами, сочными и сладкими, радуя тех, кто будет ими питаться, а его дерево уже давно овито сорняками и кроме цветов чертополоха его дереву предложить было нечего.
   Шарканье свинцом налитых ног, стук сердца отдающийся в висках, прерывистое глубокое дыхание, это были сейчас все звуки которые он слышал и которые он ощущал. Он мог бы наверное так идти долго, но та дорога, по которой он шёл, наконец привела туда, где его ждали новые звуки.
   Он остановился прислушиваясь к доносившемуся со стороны фруктового сада равномерному стуку. Человек с некоторым усилием приподнял верхнюю часть своего туловища. Не торопливо огляделся вокруг, развернулся в сторону сада и направился шаркающей походкой на поиски источника звука, так нагло ворвавшегося в его, закрытый для посторонних мир. Это не был высоких децибелов звук, который заставляет дрожать от вибрации весь человеческий организм. Это даже не был противный писк, приближающегося реактивного снаряда, заставляющий в панике человека искать укрытие. Это был всего лишь равномерный, словно отмеренный хронометром - стук. Источник этого звука находился не далеко и не близко. Стучали явно по какому-то деревянному предмету. Но совсем ни это привлекло ссутуленного человека, а то, что интервал между ударами по дереву точно совпадал с интервалом между ударами его сердца.
   И не долго и не быстро, но человек с глубоким прерывистым дыханием и шаркающей походкой всё же нашёл источник издаваемого звука, который заставил его свернуть с той дороги, по которой он бездумно шёл. Во фруктовом саду, среди яблонь и груш, стояло одинокое дерево грецкого ореха, вокруг которого ходил сухопарый старик в старом спортивном костюме, держа в руках огромную дубину, которой он ритмично и довольно сильно колотил по стволу бедного дерева.
   - Дармоед! - Дедушка в очередной раз, со всего маху приложился своей увесистой дубинкой к стволу ореха, от которого отлетел кусок коры.
   -Негодное полено! - Дедушка после каждой своей бранной реплики обращённой к избиваемому дереву продолжал его окучивать.
   - Дрянной сучок старого дерева! - Раздался очередной удар.
   - Вздумал деда дурить?! - Очередной удар.
   - В пустую место в саду занимать?! - Удар.
   Человек, привлечённый новым звуком и нашедшим его источник, остановился и с изумлением наблюдал за экзекуцией над деревом. Постепенно, с каждым новым ударом, нанесённым стариком дереву, он начал вздрагивать. С каждым новым ударом всё сильней и сильней он ощущал, что дедушка бьёт не дерево а его, и слова которыми дедушка сопровождал свои удары, относились к нему, а не к несчастному дереву. Удары по дереву, с точностью совпадая с ударами его сердца, ощущались физически.
   - Лживый отросток! - И снова удар.
   - Пустоцвет, ядрёна вошь! - После очередного удара, у дедушки на лбу появилась испарина.
   - В поленницу тебя сложу! - Не унимался старик.
   - Печь тобою топить буду! - Ствол дерева уже был похож на обглоданную гигантскую кость невероятных размеров собакой.
   - На стружку тебя пущу! - Удар.
   - В свинарнике из тебя подстилку сделаю!
   У человека смотрящего на разыгравшуюся драму, на лице появилось выражение ужаса.
   - Дубом возомнил себя?! - В очередной раз ствол дерева принял на себя увесистый удар.
   - Зря удобрял я тебя?! Зря оберегал и лелеял тебя?! Зря водой поливал?! Зря в самом центре посадил тебя, что бы ты к солнцу тянулся?! На заботу мою решил наплевать?! Над трудами моими посмеяться решил?! - После каждого удара нанесённого стариком, сутулый человек дёргался и стонал будто это его телу причиняли нестерпимую боль. Он не мог убежать, он не мог защищаться, он не мог произнести ни слова, он почувствовал себя деревом, вросшим корнями в землю. Он хотел закричать от непереносимого ужаса и боли, но его крик застрял на пол пути, между лёгкими и горлом.
   -Всё равно будет польза от тебя! - Очередной увесистый удар достиг своей цели.
   - В золу тебя превращу, другим деревьям служить будешь! - Старик явно устал, но останавливаться как было видно, не собирался.
   - А-а-а, остановитесь! - С большим усилием, человек освободился от застрявшего в горле крика.
   - Я прошу вас, остановитесь! - С мольбою в голосе попросил человек, пытаясь отдышаться.
   Дедушка замер с занесённой дубинкой над головой. Несколько помедлив, старик опустил палицу и опёрся на неё как на посох и только после этого обернулся в сторону умоляющего о пощаде человека.
   - Чего ты мил человек кричишь, да от важной работы старика отвлекаешь? - Старческие глаза с прищуром, улыбались и с интересом разглядывали незваного гостя. - Кто обидел тебя, иль так, почём зря кричать любишь?
   - Зачем вы, дедушка, так над бедным деревом издеваетесь?
   - А пошто тебе это знать-то? - Глаза старика смеялись.
   - Больно ему дедушка, вон и кору его всю сбили со ствола его.
   - А ты кто такой будешь, зелёный что ли, или как вас там ещё, "Гринпис" что ли величают?
   - Нет, просто мимо шёл, ну и слышу что бьют кого-то, а когда увидел, что вы делаете с этим бедным орехом, сердцу моему больно стало. - Пытался объяснить свой визит в чужой сад странный человек. - Да и вы дедушка, утомились, а всё колотите его и колотите. Так вот я и хочу узнать - зачем?
   - А моё оно, сынок, дерево то. Хочу, бью, хочу водой колодезной поливаю.
   - Но зачем? - Не выдержал непрошенный гость. - Ведь в вашем возрасте столько сил понапрасну тратить, какой резон? Я ведь вижу, другие деревья не битые, а это наверное впервые бьёте?
   - Верно заметил, впервые это делаю.
   - Но ради чего?!
   - А ты небось мою науку усвоить хочешь?
   - Можно и так сказать.
   - А на кой она тебе сдалась то, наука моя? - В старческих глазах была и насмешка и понимание, той причины, по которой в его саду оказался этот человек. - Небось сад свой имеешь?
   - Нет, нет у меня никакого сада.
   - А-а-а, ну тогда наверное, хочешь узнать почему и тебе, вместе с орехом больно было? И не только сердцу твоему, как ты мне сказал, сынок, но и телу твоему, так?
   - Да.
   - Ну что ж, пойдём тогда в дом, бабка моя обрадуется гостю такому, да и ты отдохнёшь с пути дорожки, - старик склонил голову набок и теперь с хитрецой в глазах смотрел на гостя. - Небось давно с дороги та своей сбился?
   - Не знаю.
   - Ну, тогда точно давно, коль не знаешь, - заключил старик. - Пойдём уж, пирожки бабкины покушаешь, да молочком она тебя попотчует, ну а я тебе кой-какие секреты по садоводству раскрою.
  
   * * *
   "Всё на земле нашей должно свой плод в своё время приносить, ведь всё для какой-то потребности, Создателем, создано. И всё, что создано, должно человеку пользу приносить. А если от чего-то нет пользы человеку, тогда зачем оно ему? Вот, посмотри на червя. Вот когда он в земле, он её как бы вспахивает изнутри, рыхлит то есть, польза? А когда он на крючке у рыболова, то на него рыбку поймать можно, тоже польза! А вот пчела. И растения опыляет и в конце продукт свой сладкий и полезный человеку даёт, польза? Ну а если и жалом своим ужалит умеючи то от радикулита и других напастей помогает, тоже польза! А вот дерево, плодовое. Перво-наперво, воздух для нас в чистоте содержит, по весне цветочным ароматом нас балует, а когда время приходит вкусными и полезными плодами нас радует, польза? А если ни червячка ни пчёлки нет? То и дереву трудно свой плод дать и нам будет это не в радость. И что же мы должны делать? Если они спят - разбудить, а если они отсутствуют по какой-то причине - найти и устранить эту причину и завести новых червячков и пчёлок. А если и червячки есть и пчёлки, и воды достаточно, и удобрений, а дерево не приносит своего плода? Тогда тут три варианта: первый - это дерево сухое и мёртвое, и годится только на дрова, второй - это вовсе не плодовое дерево, тогда его нужно срубить, что бы оно не занимало место в плодовом саду и не отнимало у полезных деревьев солнечных лучей и снова на дрова, третий - это дерево спит. Оно растёт, набирает силу, но плодов своих не даёт, значит его нужно разбудить, обложить удобрением, полить, и подождать ещё один год, не даст ли своего плода это дерево вовремя? И если через год не даст, тогда выкорчевать его надо и в печь, и на его место посадить другое, то которое не будет бесполезным человеку. Вот я и будил это дерево, сынок. Навозом его обложил и водицею полил, и ранки его залечу так, что на следующий год и рубца не останется. И если оно проснётся, то мне бесконечно благодарно будет. Так и человек. Если он не приносит пользы своему Создателю, и нет от него никаких полезных плодов, его будят, а если он не просыпается, срубают и в печь бросают. За ненадобностью. Потому-то и показал, Он, тебе этот урок, чтоб пробудить тебя. Потому-то тебе и было больно, что и сердце твоё и душа твоя и тело, проснуться хотят. Это хорошо, значит у тебя ещё есть надежда, порадовать своего Создателя, плодами добрыми. Вижу, сомневаешься ты в том, можешь ли ты приносить хоть какие плоды или нет. Так вот тебе мой главный совет и подарок; Книга. Прочти Её, и поймёшь кто ты, плодовое или печное дерево. Она лучше меня тебе об этом расскажет. Бери Её и иди с миром, сынок. Иди, сынок, с Богом!"
   Ноющая боль в теле прошла, а вместе с болью, тело покинули и силы. Не было сил не идти, ни сутулиться, ни просто чувствовать некогда невыносимой боли в сердце. Онемело тело, онемели все внутренности, онемели все чувства и человеческие потребности. В голове не было никаких мыслей и только монолог старика, как старая пластинка беспрерывно крутилась в голове.
   - Молодой человек, вам плохо? - Спросил прохожий у безжизненного тела сидевшего на автобусной остановке. - Вам помочь?
   - А? Что? - Встрепенулось тело.
   - Я спрашиваю; вам помочь?
   - Нет, спасибо, - еле слышно ответило тело. - Я сам. Сейчас дождусь автобус...
   - Зря! - Перебил тело прохожий.
   - Что?
   - Зря ждать будешь, в это время они уже не ходят.
   - Спасибо.
  
   * * *
   Гур проснулся от ноющей боли во всём теле. Вспоминая в деталях вчерашний день, им всё более и более овладевала обречённость. Во время утреннего туалета, а затем и завтрака, это чувство только усилилось. Мысли, которые вчера просто отсутствовали, сегодня стаей маленьких, диких буравчиков атаковали мозг Гура. Причём ни одна из этих мыслей - буравчиков, не давала Гуру надежду на светлое будущее. Все они были чёрными, страшными и злыми. Ничего светлого, ничего обнадёживающего, только помрачение рассудка с утра и чувство непроходящего негатива. Это было оцепенение перед обреченностью. И даже свет в окне, от давно поднявшегося солнца, не мог освятить и согреть внутренний мир Гура. Он чувствовал себя маленьким котёнком, загнанным в угол стаей бродячих, бешеных псов. Но как известно, даже маленький котёнок загнанный в угол может броситься на своих обидчиков не думая о последствиях и не взирая при этом на превосходство своих противников. Тем более человек! Ведь нет более не предсказуемого существа чем он - "царь природы". Так и Гур, находясь некоторое время в состоянии нокаутированного боксёра и не понимая, что происходит вокруг, вдруг резко изменился. Чувство обречённости вызвало в нём ответную, бурную реакцию к сопротивлению. Сейчас он хотел только действовать, не смотря на сложившиеся обстоятельства и его, на первый взгляд проигрышное положение. Действовать так же жёстко и беспощадно, как это делают его враги. Кровь заиграла, адреналин забурлил и Гур превратился в огромный котёл, в котором кипела гремучая смесь, состоящая из страха, ненависти, мести, и всё это было приправлено честолюбием, эгоизмом и высокомерием.
   - Настал мой час, готов я к бою,
   В котором я вас всех умою. - С воинственным настроением Гур направился к выходу.
   - Я как всегда готов к сраженью,
   В котором я вам дам по шее. - Перед зеркалом в прихожей, Гур состроил гримасу, соответствующую своему боевому настрою.
   Рассматривая в зеркале свою оскалившуюся физиономию и получая от этого жалкого зрелища удовольствие и желание поскорее броситься в беспощадную драку со своими врагами, Гур неожиданно для себя увидел в отражении некий предмет, который не много остудил его разгорячённую голову. Это была книга, та самая, которую ему вчера подарил старик.
   - Не много солнца, в нашей хмурой жизни,
   Не много света, в потёмках наших дней! - С этими словами, Гур взял в руки книгу. Ему сейчас хотелось не просто её подержать в руках, но и открыть. По какой то причине, он этого не сделал. Он ещё не много покрутил её в руках и решил положить книгу на кровать.
   - Старик сказал, что ты умеешь разговаривать, - Гур положил книгу на подушку. - Не знаю почему, но я ему верю. Извини, сейчас я тороплюсь, но если я сегодня вернусь живым и невредимым, то я обещаю тебе, что мы с тобой проведём не один час в дружеской беседе. - Гур смотрел на книгу, как на живое существо.
   - Договорились? Ну тогда пока! - Гур решительным шагом пошёл в новый день.
  
   * * *
   По прогнозам Гура, сегодняшний день должен был стать не менее насыщенным и острым. События будут развиваться стремительно и ему, чтобы не проиграть сражение, которое он для себя определил, необходимо быть в курсе всего происходящего. А потому начать он решил со своего офиса. Одна из стратегических задач была в том, чтобы разрушить тылы противника и укрепит свои. А это в первую очередь финансы, часть которых должна была пройти через его офис. И от того, как он настроит механизм работы своей фирмы, зависел исход в последующих небольших сражениях, которые дадут ему некоторое преимущество перед генеральной схваткой со своими врагами.
   Выходя из квартиры, Гур споткнулся о какой то предмет, потерял равновесие и отлетел в противоположную сторону ударившись о стену. Голову он не разбил, но плечо, которым он успел прикрыться лицо, здорово ушиб. Поднимаясь с колен, ругаясь и потирая ноющее плечо, Гур развернулся посмотреть на то, обо что он споткнулся.
   - Ба, - удивился Гур. - А ты что здесь делаешь?
   На пороге его квартиры лежала палица вчерашнего старичка. Он поднял её и облокотил на стену. Отряхнув одежду, он стал с интересом её осматривать. Ни чего интересного не найдя на этой палке, Гур пожал плечами и стал спускаться прихватив её с собой. Не придавая особого значения и этой находке, Гур бросил её около мусорного бака и поглощённый предстоящими делами направился на работу.
   До офиса он добрался довольно быстро. Так же быстро, он поднялся на свой этаж. Двери в кабинете адвоката были приоткрыты. Со встречи с ним, он и решил начать свой рабочий день.
   - Позвольте? - Гур решил не тратиться на такие банальные вещи как предварительный стук.
   - А, это вы, - адвокат оторвался от своей работы. - Доброе утро.
   - Доброе утро, - Гур подошёл к адвокату и протянул ему руку. - Не сердитесь на меня, но мне хотелось бы отнять у вас немного вашего времени и привлечь к своей персоне немного вашего внимания.
   - С радостью вам это предоставлю.
   - У меня совсем немного времени, поэтому может быть сразу к делу?
   - Я весь внимания.
   - Вы узнали о размере компенсации у вашего сотрудника?
   - Да.
   - И какая сумма его устроит?
   Адвокат аккуратно вывел на листке бумаги цифру и протянул её Гуру.
   - И это всё?
   - Да.
   - Хорошо, - Гур достал из кармана медяк и протянул его Едову. - Я увеличиваю её в пять раз.
   - Это ваше право.
   - И передайте ему - спасибо!
   - Уже передал.
   - Прекрасно, - Гур мило улыбнулся. - Теперь я вас хотел попросить вот о чём...
  
   * * *
   С довольной ухмылкой выйдя от адвоката, Гур быстрым шагом направился к себе в офис. Перед дверьми своей фирмы он остановился и прислушался. В глубине помещения была тишина.
   - Странно, - подумал Гур. - Неужели Система, как и люди, тоже спит по ночам?
   Гур широко распахнул дверь и стремительно, словно желая поймать преступника на месте преступления, вошёл. Вошёл и остановился. В офисе ни кого не было кроме тишины. Нет он ошибся, в помещении был солнечный свет, чистые столы и тишина. Это было довольно странно. Гур посмотрел на часы и сделал шаг вперёд, когда услышал тихое жужжание какого-то механизма, приближающегося в его сторону. Из под стола, ближайшего к Гуру, выехал детский радиоуправляемый автомобильчик. Сделав символический круг почёта возле его ног, автомобильчик остановился. Из его маленьких динамиков послышалась детская песенка, раскрылись маленькие дверца и от туда посыпались искры как от бенгальских огней, а затем раздался хлопок. По звуку, он немного превосходил новогоднюю хлопушку, но зато его было достаточно, чтобы маленькая машинка раскололась надвое и от неё поднялся вверх, затягивая свои края вовнутрь, характерный грибок из дыма. Гур был ошеломлён и потрясён одновременно. Он только сегодня с утра решил начать боевые действия и только сегодня с утра начал предпринимать первые шаги в осуществлении своих планов, а система уже пытается над ним не двусмысленно пошутить.
   Гур не успел оправиться от первых эмоций и первых недобрых мыслей, как двери его отгороженного закутка распахнулись и от туда высыпали его сотрудники во главе с Кощеем и Чирём. Все они с радостными воплями и криками кинулись в его сторону. При этом у некоторых были цветы, которые они тут же вручили своему шефу. Гур с недоразумением наблюдал за происходящим. Затем по команде Кощея, все замолчали и расступились. В образовавшийся коридор вошёл незнакомый Гуру человек, в руках у него был торт с одной, но довольно внушительных размеров, горящей свечёй.
   - С днём рожденья, дорогой наш шеф! - Все дружно и торжественно, по команде всё того же Кощея, поздравили Гура.
   - С днём рожденья тебя! - закричал отдельным соло Чирь. - Ура!
   - Ура! - Подхватили все остальные и стали стрелять новогодними хлопушками.
   Незнакомец с тортом подошёл к Гуру и протянул ему кондитерское изделие. Гур презрительно сморщил лицо и поднял вверх руку, давая всем знак замолчать. Все присутствующие мгновенно замерли.
   - Что за маскарад вы тут устроили?! Вам что, не чем заняться?! Или вам всем надоела работа и вы решили все уволиться?! Если вы просто решили порадоваться началу нового дня, то я вас хочу разочаровать, потому что сегодняшний день не для веселья, а для траура и напряжённой работы. Радоваться будем тогда, когда для этого будет веская причина, а сегодня нам всем нужно работать!
   Все стояли и внимательно слушали Гура, никто не решился противиться воле начальника, так же как никто ещё не мог решиться начать выполнять свои служебные обязанности.
   - Чего стоим? - Гур хмуро обвёл всех своим взглядом. - Работать!
   - Ну ладно тебе Гур, - решил заступиться за работников офиса Кощей. - Это мы с Чирём уговорили ребят тебе настроение поднять, с днём рождения поздравить, вот этот красивый тортик тебе подарить. А то ты всё работаешь и работаешь и себя и людей своих скоро таким темпом загонишь. И потом, Гур, с хорошим настроением и работается легко.
   - Это хорошо, что вы вспомнили о душевном состоянии моих сотрудников, - Гур в упор смотрел в глаза Кощею и при этом громко и чётко произносил каждое слово. - Но очень плохо, что вы вспомнили о нём, в неподходящий момент. Разладить начавший только собираться механизм, в котором ещё не все детали между собой притёрлись, называется ни иначе, как - вредительство. Преднамеренное и несущее за собой тяжёлые последствия. Вам повезло, что сегодня на улице мирное, а не военное время, а то мне пришлось бы вас расстрелять на месте, как врагов и шпионов. Но всё же мне придётся вас записать в список неблагонадёжных искателей приключений, которые сами поддаются вражескому влиянию и других саботируют.
   - Но Гур.... - попытался вмешаться в монолог Чирь.
   - Если вы думали, Чирь, что мне понравиться ваша шутка с моим днём рождения, то вы глубоко ошибались. Потому что она - ту-па-я! Если кому-то не нравится его работа, или если кто-то считает, что его контракт не предусматривает тех обязанностей которые на него возложены, или если кому-то кажется слишком маленькой его зарплата по отношению к его производительности - могут уходить! Я не держу никого. Я хочу, что бы со мной работали добровольно и честно, а не по принуждению. - Гур вновь обвёл взглядом своих сотрудников. Уходить явно никто не собирался, но и сбитая этим розыгрышем работа не клеилась. Люди просто-напросто растерялись и не знали с чего начать и как начать исполнять свои обязанности.
   - Костик, - обратился, почти успокоившись, к своему помощнику Гур. - Раздай ребятам задания, пусть начинают.
   - Ну что, ребята, - на этот раз мягко и дружелюбно обратился Гур к сотрудникам. - Начнём сегодня работать или продолжим пир во время чумы?
   - Работать!
   - Конечно работать!
   - Ладно ребята, пойдёмте, начнём с чего ни будь, - позвал за собой всех, Костик.
   Напряжённая атмосфера в офисе разрядилась, дым от красочного фейерверка развеялся, и хотя намечавшийся шумный праздник был внезапно расстроен негодованием и последующей тирадой шефа, работа в конторе закипела с новой силой и энтузиазмом.
   - А что это за клоун с выпечкой, - негромко поинтересовался Гур, махнув головой в сторону стоявшего человека с тортом у Кощея и Чиря.
   - Наш новый знакомый, - так же тихо ответил ему Кощей. - С тобой очень сильно познакомиться хочет.
   - Кхе, кхе, - за спиной у Гура кто-то прокашлялся. - У вас всё в порядке господин Гур?
   - Вполне, господин адвокат, - Гур обернулся.
   - А я знаете ли перепугался, думал бомба взорвалась.
   - Так и было, - Гур скупо улыбнулся. - Но всё обошлось, все целы и невредимы.
   - Так по этому поводу вы и сладкое приготовили?
   - А разве это плохой повод для оставшимся в живых? - Съязвил Гур.
   - Прошедшую благополучно бомбардировку отпраздновать тортиком?
   - Видимо так и было задумано, - хмыкнул довольный Гур. - Присоединяйтесь и вы к нам, уважаемый адвокат, вы ведь тоже пострадавшая сторона. Не так ли?
   - С удовольствием откушал бы, но знаете ли здоровье не позволяет. Сахара много.
   - В таком случае, может быть хотите мы вам заменим крем-брюле на что ни будь другое? Например на ...
   - Нет, нет, не стоит, - перебил Гура Едов. - У меня очень много работы. Позвольте откланяться, и до свидания, господин Гур.
   - До свидания адвокат.
   Адвокат ушёл. Незнакомец так и продолжал стоять с тортом в протянутых руках. Кощей и Чирь стояли рядом с ним и глупо улыбались. А сотрудники, получив указания от Костика, довольно быстро освободили офисное помещение, отправившись добросовестно выполнять эти самые указания. Именно тогда, когда в офисе ни оставалось ни кого, кроме Гура и его верного помощника, можно было считать, что его фирма работает на полную мощь. Собственно сейчас и был такой момент, и те трое, которые стояли возле Гура и имеющие желание с ним побеседовать, общую картину запущенного с толкача производства, совсем не портили.
   - Послушайте уважаемый, - обратился Гур к незнакомцу. - Поставьте вы на конец, куда ни будь свой торт. Поберегите, наконец своё здоровье.
   - А куда его можно поставить? - С благодарностью в голосе за проявленное к нему внимание, поинтересовался не знакомец.
   - Помогите своему новому знакомому найти достойное место для этого пирога с холестерином, - обратился Гур к незваным гостям. - А потом подождите меня в моём кабинете.
   Оставив утренних посетителей решать столь сложную задачу, которая не обошлась без увесистых тумаков и злого шипения в адрес не известного мужчины, Гур подошёл к Костику. Последние события принесли с собой некоторые корректировки в намеченные планы Гура, а потому у него для Костика появились новые поручения.
   - Что нового и интересного, мне может рассказать мой адъютант? - Облокотившись на стол своего помощника и нависая над ним, шутливо поинтересовался Гур.
   - Есть новости, - откинувшись на спинку стула и важно сложив руки на груди, ответил Костик. - Во-первых - тебя вчера снова твоя мама искала.
   - Об этом потом, - нахмурился Гур. - Что ещё?
   - Ещё? - Костик осуждающе посмотрел на Гура.
   - Не смотри на меня так, - потребовал Гур. - Не твоё это дело - моя семья! Понял?
   - Да.
   - Тогда давай по существу.
   - В общем приготовил я разбитые по группам папки, - с оскорблённым видом Костик полез к себе в сейф. - Если хочешь, на вот, ознакомься.
   - Ни чего не доставай, я потом их вместе с тобой просмотрю. Вечером. А сейчас, сходи к адвокату Едову, он в курсе некоторых событий и тебя в них посвятит. Только ни чего, что сверх того с ним не обсуждай. Внимательно его выслушай и потом проанализируй всё им сказанное. А вечером мы с тобой обсудим все детали. Понял?
   - Понял.
   - Ну тогда действуй, мой верный оруженосец! - Гур улыбнулся и по дружески похлопал Костика по плечу.
   Пока Гур общался со своим помощником, троица оставшаяся наедине с тортом, перекидывала его из рук в руки, не зная кто, куда и как его определит. Весь этот шум сопровождался руганью и пожеланьями в скорейшем достижении конечного пункта назначения, куда они друг друга безостановочно отправляли. Ещё не много и этот, злополучный торт, мог оказаться в чьей ни будь физиономии.
   - Стоп! - Не много понаблюдав за увлекательной сценкой и решив не дожидаться её логического окончания, воскликнул Гур. - Стоп!
   - Кощей, положи торт в коробку, из которой вы его вынули. Так, молодец. А теперь ты, Чирь, подай ему этот, большой черный пакет. Молодец. Теперь положите туда коробку с тортом и то, что осталось от детской игрушки. Молодцы. А теперь вы уважаемый, - обратился Гур к неизвестному мужчине. - Спустите этот пакет в низ и выкиньте его в мусорный бак. А когда вернётесь, зайдёте в кабинет.
   Вовремя вмешавшись в этот сложный технологический процесс, Гур не вольно прервал у его участников, неторопливый ход познания литературного и не совсем, литературного слова.
   - Пойдёмте, расскажите мне, какая вас сегодня с утра муха укусила.
   Закрывшись в кабинете, Гур предоставил возможность, разместить по удобней уставшие ягодицы двум своим собеседникам, а затем и сам, облокотившись о подоконник, сложил руки на груди и глядя на них сверху, приготовился к увлекательной беседе.
   - Ну? - Прервал смущение свих посетителей, Гур. - Чего молчите? Выкладывайте всё по порядку. Зачем появились, кто сценарист балагана, который вы устроили и что нужно от меня вашему знакомому?
   - Всё просто, Гур, - взял инициативу Кощей. - Нам показалась, что ты забыл о нас, а без работы сидеть, денег нет.
   - Я не банкир и у меня нет кассы взаимопомощи, да и вы на бедствующих студентов не похожи.
   - Мы деньги не просим, Гур, - подключился к разговору Чирь. - Хотя денег не хватает. Кощей правду говорит. Нам работа нужна.
   - Несколько дней назад, когда мы виделись с вами последний раз, я вам сказал, что когда будет работа, тогда и найду вас. Говорил?
   - Ну говорил.
   - Так вот, если я вас не искал, значит у меня не было для вас работы.
   - А мы так и поняли, - обрадовался Кощей. - И ждали бы, поверь, да только нам этот чудик подвернулся, а с ним и возможность увидеть тебя.
   - А ты чего такой счастливый, Кощей.
   - Ты ведь не сказал, что работы - нет, ты сказал, что работы - не было, вот он и радуется, - поддержал своего товарища Чирь.
   - Хм, - усмехнулся Гур. - Так кто этот человек и что ему надо от меня?
   - Послушай Гур, я первый раз такого оригинала вижу, - с восхищением в голосе начал свой рассказ Кощей. - Этот фокус с машинкой он за десять минут сварганил. Представь Гур, из подручного материала! Так сказать экспромт. Мы у дяди, в кофешке сидели, когда он пришёл, ну там, слово за слово, выясняется что он старый знакомый моего дяди. У него какие-то проблемы возникли с его бизнесом, вот он к дяде и пришёл за помощью. Тут дядя вышел, к нам подсел и давай рассказывать, какой его старый друг маг-чародей, а тот в подтверждение дядиных слов, взял машинку у Чиря, которую он какому-то малому купил и...
   - Не какому-то малому, а племяшу своему, сыну сестры моей, - возмутился такой бестактности, Чирь.
   - Ладно, это уже не важно, - решил отмахнуться от претензии своего друга Кощей.
   - Как это не важно, - возмущению Чиря уже не было придела. - Эта машинка была в подарок моему племяннику, а теперь что я ему подарю? Пару оплавленных колёс? Ты мне кстати говорил, что если этот фокус понравиться Гуру, то он мне возместит все убытки!
   - Я? - Удивился Гур.
   - Ну ладно тебе, друган, - попытался успокоить своего друга Кощей. - Я сам куплю твоему пацану точно такую же машинку.
   - Я записал, - наконец успокоился Чирь.
   - Продолжай, Кощей, - вернул разговор в прежнее русло, Гур. - Только давай по существу. По короче одним словом.
   - Ну я и говорю, этот чудак, из того, что нашёл у моего дяди на кухне соорудил весь этот фейерверк, - Кощей замолчал надеясь увидеть реакцию Гура.
   - А дальше что? - Ни как не отреагировав на короткий и ёмкий рассказ Кощея, с безразличным видом поинтересовался Гур.
   - А дальше, я у него спрашиваю, - продолжил повествование Чирь. - Что он ещё умеет.
   - Ха, ха, ха, - засмеялся Кощей. - И этот чудак отвечает: "Вы лучше спросите чего я не умею". Я у него и спросил, так он говорит: "Только три вещи. Делать хирургические операции, управлять сложной боевой техникой и молиться"! - Повторил слова незнакомца Чирь.
   - Ха, ха, ха, - вновь засмеялся Кощей.
   - Ну разве это не находка для нас, а, Гур? - Уверенный в неожиданно свалившейся на них с Кощеем удаче, спросил Чирь.
   - Для вас он может быть и находка, - спокойно ответил Гур. - Но зачем вы его ко мне привели?
   Вопрос Гура поставил в тупик двух его собеседников. Они ожидали, что данный персонаж обязательно должен будет заинтересовать Гура, который непременно найдёт ему применение, а вместе с ним надеялись получить работу и они. Но безразличие Гура и его непонимание, что они, здесь, вместе с их счастливой находкой делают, ввело их в ступор. Лицо Кощея стало каменным, а Чиря, неестественно вытянулось.
   - Ну, чего молчите? - Прервал процесс физической мутации своих собеседников, Гур.
   - Так мы это, - Чирь первый стёр глупость со своего лица. - Услышали как он, в разговоре с дядей Кощея, имя твоё упомянул.
   - Моё имя?
   - Ну да, - Кощею, как всегда, потребовалось больше времени, что бы вернуть себе человеческий облик. - Он стал плакаться моему дяде в жилетку, что его мастерскую закрывают, что он пошёл по разным там инстанциям, что ему в администрации губернатора, посоветовали обратиться к какому-то господину Гуру. Мол, только он может разрешить его проблему. Ну мы и сказали ему, что ты наш друг.
   - А разве мы с вами друзья? - Вопрос Гура вновь запустил в двух его собеседниках процесс, из которого они недавно с такими усилиями выходили.
   Раздался стук в дверь, после чего она немного приоткрылась и в образовавшейся щели появилась голова незнакомца. Того самого, о ком только что так интересно рассказывали Кощей и Чирь.
   - Можно? - Поинтересовалась голова.
   - Заходите, - пригласил войти голову вместе с телом Гур.
   Человек вошёл, закрыл за собой дверь, и не зная, что делать дальше, стал с преданностью смотреть в глаза Гуру. Гур же в свою очередь, наконец смог внимательно разглядеть незнакомца. Это был среднего роста мужчина, лет сорока - шестидесяти. За сгорбленной в стойке лакея спиной и преданно смотрящими глазами, Гур увидел, что это человек вовсе не такой, каким хочет себя показать. Если бы он выпрямился и расслабился, то был бы стройным, подтянутым и спортивно сложенным человеком. А острый подбородок, с лёгкой горбинкой нос, тонкие губы и твёрдый взгляд, говорили о том, что этот человек способен на многое. В том числе и на многое зло.
   - Ну? - Закончив делать выводы об увиденном, приступил к разговору Гур.
   - Здравствуйте, - поддержал начатый разговор, незнакомец.
   - Если мне не изменяет память, то вы меня сегодня уже приветствовали. И по-моему, довольно оригинальным способом.
   Человек опустил глаза и стал переминаться с ноги на ногу.
   - Извините, - робко произнёс он.
   - Не стоит извиняться, ведь вы меня не убили, хотя легко могли это сделать. Так?
   - Да, - человек ещё ниже опустил голову.
   - Хм, - усмехнулся Гур. - А как вы думаете, я запомню этот ваш трюк как попытку моего убийства или как весёлую шутку?
   - Не знаю.
   - Вот и я пока не знаю.
   В возникшей паузе, Гур продолжал внимательно рассматривать незнакомца. Мышцы на его шее напряглись, желваки заиграли на его скулах, его спина напряглась словно ожидая удары плетью. Если бы в этот момент, ему в руки дать оружие, то он бы не задумываясь расстрелял бы всех здесь присутствующих, за то унижение которое он сейчас испытывал. Это Гур почувствовал своей кожей. Но та ситуация, в какой сейчас находился незнакомец, превратила его из грозного война в безропотного раба.
   - Так, что вас ко мне привело, любезный? - Разрядил напряжённую обстановку Гур.
   - У меня проблема, с которой мне посоветовали обратиться к вам.
   - Я это понял. И понял это потому, что вы здесь.
   - У меня работу отнимают и веру в справедливость!
   - Веру в справедливость? А какая она, по-твоему, справедливость?
   - Справедливая, - незнакомец посмотрел Гуру в глаза. - Особенно к тем, кто в ней остро нуждается.
   - В том числе и вы?
   - Да. Я в ней тоже нуждаюсь.
   - А сами вы всегда поступаете по справедливости?
   - Не знаю. Но то, что стараюсь каждый день поступать и жить по справедливости, это точно!
   - Значит то, что вы сегодня здесь устроили переполох с фейерверком и шумовыми эффектами, попытались нарушить рабочий график и слаженную работу моего коллектива, и кроме всего прочего, покушались на мою жизнь, с тем, чтобы я уже больше никогда не мог увидеть восход солнца, вы называете - справедливостью?
   - Нет, но...
   - Не стоит продолжать любезный, я и без ваших слов знаю то, какие соображения вы хотите мне выразить.
   - Я...
   - И я вам тоже благодарен, - Гур скривился, изображая подобие улыбки. - За то, что сегодня по крайней мере ни у кого не возникло необходимости выражать свои соболезнования в связи с моей скорой и неожиданной кончиной. Спасибо!
   Чирь и Кощей изображая частых и желанных гостей в этом кабинете, в свободном стиле распластавшись в любезно предоставленных Гуром креслах, тем не менее были чрезвычайно напряжены, что выражалось в скованности их движений, а их широко раскрытые глаза и рты, красноречиво выражали состояние шока. Эмоции незнакомца кардинально отличались от эмоций его протеже. Он был смущён и зол. Вены на его шее вздулись ещё сильнее, отчего Гуру стало казаться, что она у незнакомца сине-чёрная. Желваки и вовсе позабыли об отдыхе, принявшись ещё интенсивнее вздуваться. Вся краснота с его лица сконцентрировалась в одном месте, на его носу. Который на бледном, в связи с экстренным оттоком крови к органу который более всего нуждался в ней, лице, горел как красный фонарь светофора. Но а глаза незнакомца с особой тщательностью изучали носки собственных башмаков.
   - Так в чём собственно заключается ваша просьба, - Гур прервал начавшую было увеличиваться короткую паузу. - Уважаемый?
   - Помогите мне сохранить мою мастерскую. Иначе... - Незнакомец о чём-то задумался.
   - Продолжайте, - подбодрил озадаченного незнакомца Гур. - Не сдерживайте своих эмоций, выражайте не стесняясь свои переживания и мысли.
   - Иначе в моей жизни может произойти трагедия, - незнакомец вновь о чём-то не надолго задумался. - Я понимаю, что это вас особо не тревожит, чужие трагедии и переживания, но я хочу что бы вы меня поняли, и помогли. Ведь это не только мой хлеб, но и смысл всей моей жизни.
   - Вы обращались к моему помощнику?
   - Да.
   - И что же он вам ответил?
   - Он сказал, что вашу компанию вряд ли заинтересует моя мастерская. Вот если у вас лично она вызовет интерес, то только тогда, может быть вы мне и поможете.
   - Где ваши документы?
   - Вот, - незнакомец протянул Гуру тоненькую папочку.
   Гур извлёк из папки всё её содержимое - один единственный листок. На его изучение у него ушло меньше минуты.
   - Не густо, - констатировал Гур. - Но насыщенно.
   - Ну и что вы скажете? - Не выдержал незнакомец.
   - Тоже что и мой помощник, нашей фирме не нужна лаборатория с лаборантом.
   - А вам лично? - находясь в растерянности, незнакомец ни как не мог решить на чьём лице ему остановить свой взгляд. На лице Чиря или Кощея.
   - Мне надо подумать, смогу ли я вам чем-либо помочь. Сегодня я не уверен, что смогу сказать что-то утвердительно.
   - Помогите мне, господин Гур, - взмолился незнакомец. - И я не останусь у вас в долгу. Я знаю точно, что мои знания и руки вам рано или поздно могут пригодиться.
   - Я вам сказал, что подумаю.
   - Спасибо!
   - Оставьте благодарности на потом, если я действительно смогу вам чем нибудь помочь. Единственное, что я могу сейчас, так это дать вам мой совет: в ближайшие дни, перевезите всё своё хозяйство куда ни будь в другое место.
   - А как же...
   - Так! И ещё, молитесь, что бы вы действительно могли нам пригодиться.
   - Хорошо, - угрюмо повесил голову незнакомец. - До свидания.
   - До встречи, - попрощался с ним улыбающийся Гур.
   Дожидаясь когда на конец смолкнут удаляющиеся шаги незнакомца и раздастся характерный стук закрывающейся двери, компания, состоящая из двух друзей-приятелей с одной стороны и Гура с другой, молча изучали друг друга глазами. Чирь и Кощей смотрели на Гура глазами голодных серых хищников как на предполагаемую добычу, которая в состоянии утолить их голод и жажду. А Гур, в свою очередь, смотрел на своих априори, как когда-то профессор Павлов на своих подопытных собачек. И Гур и его оппоненты были довольны своими умопредставлениями. Но долгожданный стук закрывшейся двери вернул всех их в реальность, в банальную действительность.
   - Послушайте друзья мои, - прервал паузу первым Гур. - Всё это хорошо и чудесно. Особенно этот "институт спецразработок" в лице представленного вами человека. Может быть он действительно на что ни будь сгодиться? Посмотрим.
   - Так мы тебе об этом и говорили, Гур, - повеселел Чирь. - Он классный мастер, ты ведь сам видел. Подумай куда его пристроить.
   - Не много ли вы на меня пытаетесь взвалить, а?
   - А мне кажется, что он перспективный малый.
   - Ты меня не уговаривай Кощей, а то это у тебя легко и просто получается. Вначале подумать о вас, что бы вы с голоду не сдохли, потом о ваших родственниках, потом о друзьях ваших родственников, потом о кумовьях друзей ваших родственниках. Не о многих ли ты беспокоишься?
   - Так мы же чисто по-человечески, - стал оправдываться Кощей. - Хотим помочь нуждающимся.
   - Хорошая у тебя помощь, взвалить всё на чужие плечи, но при этом остаться главным благодетелем.
   - А ты что предлагаешь? - Улыбнулся Кощей.
   - Думайте о себе и о своём будущем, которое заключается в том, что бы вы выполняли свою работу вовремя и чётко, следуя строго поставленным перед вами инструкциям, и не лезть со своей добродетелью туда, куда вам не положено по чину.
   - Есть командир! - Кощей вскочил с кресла и вытянулся по стойке смирно.
   - Всё будет сделано! - отрапортовал Чирь.
   - Значит мы приняты на службу и у нас теперь будет зарплата, медицинская страховка и пенсионное удостоверение?
   - Ну ты, Кощей и реактивный, ты ещё испытательный срок не прошёл, а уже столько много хочешь. Будете хорошо работать, будете хорошо кушать.
   - И пенсия будет?
   - Ты до неё, придурок, вначале доживи! - Вернул на землю улетевшего мечтами в облака Кощея, Чирь.
   - Доживу!
   - Посмотрим, - оборвал препирания двух друзей Гур. - А сейчас, давайте вернёмся к тому, что вы должны будете сегодня сделать...
  
   * * *
   Время приближалось к двенадцати по полудню. Воздух был прозрачен и насыщен нежными, солнечными лучами. И мир, наполненный красками, жил, радуясь солнцу и такому светлому дню. Море цветов, благоухающих и таких разных в своей цветовой гамме, смело могли бы претендовать на звание позитивных раздражителей для любующихся ими глаз. Звуки издаваемые пением всевозможных пернатых, гармонично сливались с окружающим пейзажем: солнце, чистый и прозрачный воздух, море цветов, наполненная до краёв птичьим пением дубрава, и огромное число красиво одетых людей. Все они двигались в одном направлении, туда, где в глубине дубравы виднелась украшенная цветами и разноцветными лентами сцена. Так люди собираются на большие общественные события, которые, как правило посвящены или народным гуляниям и всеобщему веселью, или национальному трауру и всеобщей скорби.
   Перед импровизированной, украшенной сценой, плотными рядами стояли люди. На самой сцене и за ней, тоже стояли люди, правда их было гораздо меньше тех, кто стоял впереди. И тишина. Только солнце, чистый и прозрачный воздух, море цветов, наполненная до краёв птичьим пением дубрава, огромное количества красиво одетых людей, и тишина...
   - Сегодня прекрасный день. Не правда ли? - незнакомый женский голос оторвал Гура от созерцания окружающей панорамы.
   Гур через плечо посмотрел на источник звукового сигнала. Это была совсем ему незнакомая молодая женщина.
   - Мне здесь нравиться, а вам? - Дамочка кокетливо улыбнулась и вопросительно вздёрнула свои тонкие брови домиком.
   Гур молча отвернулся. Вступать в подобного рода дискуссии, ему сейчас вовсе не хотелось.
   - Вы что, глухонемой? - С иронией и наигранным возмущением незнакомка вновь обратилась к Гуру.
   Гур состроил гримасу брезгливости. В данной ситуации, пытаться завести знакомство, могла либо глупая женщина, либо марсианка, впрочем, незнакомка была похожа на слегка сумасшедшее, инопланетное существо.
   - Что с людьми горе делает! - Изумился про себя Гур. - А ведь девушка совсем не дурна внешне, почти совершенство... Прискорбно и печально!
   - Жанна!
   - Ну чего тебе, папа?
   - Постыдись, дочка!
   - Чего ты меня одёргиваешь постоянно, надоел!
   - Ты как с отцом разговариваешь? - Прошипел строгий мужской голос. - А ну, быстро в машину, сопля! Что бы я тебя здесь не видел!
   Гур узнал этот, с недавних пор ему противный, голос мужчины. Этот голос, голос его врага за спиной, заставил его напрячься. Гур мобилизовался и внутренне сжался словно пружина. Обернуться на голос, Гур не торопился. Ему предстояло ещё проявить большое самообладание, встретившись глазами со своим врагом, не выдать своего к нему истинного отношения. Хватит ли у него времени, взять себя в руки и надеть маску лицемерия?
   - Ну папа! - возмутилась Жанна.
   - Быстро в машину! - повторил своё требование мужчина.
   - Но я не хочу, па. Мне здесь нравится, ну честно,- мольба в голосе девушки, сменила недавнее её возмущение. - Па, но пожалуйста, можно я постаю здесь немножечко? Я буду молчать, па.
   - В машину! - прошипел мужчина.
   За спиной Гура послышался удаляющийся стук каблучков. Времени для препинаний дочери с отцом, потребовалось совсем не много. Но вполне достаточно для того, что бы Гур смог трижды глубоко выдохнуть и преобразиться в человека глубоко скорбящего и искренне сопереживающего чужой трагедии. Сейчас он мог и обернуться на голос мужчины журящего свою дочь, его лицо стало трагически непроницаемо, глаза затянуты пеленой скорби, а ладони остыли и высохли. Он был готов и внутренне и внешне к встрече с тем, кого сама судьба призвала стать его личным и непримиримым врагом.
   - Как дела, юноша? - крепкая мужская рука легла на плечо Гура.
   Гур так ловко обернулся, что эта самая крепкая мужская рука не удержалась на его плече и птичьим лёгким пёрышком, сорвалась в свободное падение.
   - Созерцаю, - Гур был серьёзным.
   - Молодец, хорошим делом занимаешься, - собеседник Гура не спеша, с ног до головы оглядел его. - Гур!
   - Да, господин Губернский, я вас слушаю.
   - Зачем так официально, Гур? - Смущённо улыбнулся Губернский.
   - А разве обстановка не обязывает?
   - Хм, - усмехнулся старший товарищ Гура, и так же не спеша, как недавно он оглядел его самого, стал оглядывать окружающую их местность заполненную до отказа людьми.
   Обернувшись к Гуру и глядя ему в глаза, с иронией в голосе спросил: - Неужели мой мальчик, это, - Губернский повёл головой в сторону столпившегося перед сценой народа. - Тебя смущает?
   Холодный взгляд сверлил Гура, а застывшая в уголках губ улыбка, была ничем другим, как печатью брезгливости на его лице. Если бы сейчас, Гур мог себе позволить завладеть собою слабостям, он непременно бы вздрогнул или на худой конец поёжился бы точно. Но... Война есть война, а на ней, как известно - слабых убивают.
   - Нет, - взяв себя в руки ответил Гур. - Просто мне всегда казалось, что траур требует уважения, сострадания и глубокой скорби, - после этих слов, Гур театрально опустил голову.
   - Неужели у тебя тоже кто-то погиб? - Почти искренне удивился Губернский.
   - Да.
   - И кто же это, если не секрет?
   Гур поднял голову и посмотрел стеклянными глазами на Губернского:
   - Здесь нет никакого секрета, это наша с тобой сестра, брат Губернский.
   - Мне совсем не нравится твоё настроение, - по отцовски снисходительно Губернский похлопал по плечу Гура. - Тебе нужно развеяться. Гур.
   - Я вас слушаю.
   - Я думаю, что сегодня как никогда, тебе необходимы положительные эмоции.
   - Наверное вы правы.
   - В таком случае ты должен принять моё предложение, касательно сегодняшнего вечера.
   - А что у вас будет сегодня вечером?
   - Хорошая вечеринка.
   - Сегодня? - Изумился такой бестактности своего старшего товарища, Гур. - А как же...
   - Мы обязательно сегодня поскорбим, мой юный друг, - успокоил его Губернский. - До вечера, во что бы то не стало выдержим траур.
   Неожиданно, тишина заполнявшая пространство вокруг, была нарушена людским оживлением и суетой. Морской волной над головами пронеслось торжественно-трагическое эхо "Едут! Едут!". Люди расступились, уступая дорогу автобусу, который поравнявшись с трибуной остановился и оттуда высыпали музыканты, которые довольно быстро заняли свои места и вскоре раздались первые звуки, совсем уж печального марша. Заполнив траурными звуками не только ближайший эфир но сердца и души собравшихся и только лишь успев настроить скорбью окружающий мир, как в начале аллеи появилась колонна из нескольких автобусов, в голове которой двигался специально оборудованный для таких целей шикарный лимузин. Колонна остановилась. Гур не заметил откуда появились люди с повязками на рукавах, которые умело и без лишних слов оттеснили толпу от импровизированной сцены, освободив таким образом место для стульев и где оставалось ещё довольно просторное место для того, что бы установить с десяток лёгких подставок, о предназначении которых можно было легко догадаться. Те же люди, с повязками на рукавах, всё так же организованно подошли к автоколонне и очень бережно стали выносить то, что покоилось в каждом транспорте. Как только люди с повязками на рукавах, вынесли из катафалка-лимузина первый гроб, тут же раздались в толпе людей тяжёлые стоны, причитания и громкий неудержимый плачь, полный отчаяния и страдания. Гуру показалась, что это все собравшиеся здесь люди, по команде невидимого дирижёра, затянули в один голос эту прощальную, разрывающую душу и сердце песнь величайшей утраты. А люди с повязками на рукавах, установив первый гроб, вынесенный из лимузина в центре, продолжали спокойно выполнять свою работу - выносить и устанавливать в ровный ряд другие гробы с тыльной стороны от первого, стоявшего в центре. Закончив с гробами, они стали всё так же спокойно, не выражая никаких эмоций, рассаживать на уже стоящих в ряд стульях родственников погибших.
   - Гур. - Тихо, почти шёпотом окликнул Гура Губернский.
   До этого, наблюдая за происходящим немигающим взглядом, находясь словно в гипнотическом оцепенении, Гур вздрогнул и посмотрел на своего старшего товарища Губернского.
   - Да?
   - Ты ни чего не замечаешь?
   - А что я должен заметить, - невозмутимо ответил Гур. - Похороны как похороны, ничего примечательного если не учитывать всеобщего траура.
   - И больше ничего? - глаза Губернского были наполнены каким то демоническим огнём и издевательским смехом.
   - Нет. - Гур сгрёб в кулак оторопь от своего нового открытия бесцеремонности и глумления над чужим горем и бедой в характеристике и внутреннем мире своего шефа, дабы оный ничего не увидел необычного в его поведении.
   - Она даже здесь, среди мертвецов, возглавляет шеренгу отправляющихся в мир иной, или как говорит наш брат Плутарх: "в долину смерти". - Гуру показалось, что Губернский вот-вот улыбнётся. - О ней ещё скажут, что: "она была прекрасным руководителем и до последней минуты ответственно относилась к своим обязанностям"...
   Гур закипал, как старый чайник со свистком, из носика которого вот-вот, со свистом вырвется пар. Но в тот самый момент, когда температура содержимого этого чайника уже дошла до критической отметки, на сцене зашевелилась та группа людей, которые до этого не издавала ни шума ни шороха, довольно умело исполняя роль декорации. Гуру повезло. Губернскому по видимому тоже. Всё было готово к началу церемонии.
   Первым к трибуне, установленной на сцене подошёл довольно пожилой человек, в котором Гур легко узнал профессора Мутона. Лёгким движением своей сухой руки, профессор подал знак дирижёру духового оркестра остановиться. Музыка смолкла, постепенно поутих и коллективный плачь, только родственники погибших тихо и безутешно рыдали. Профессор прокашлялся и тихим, стариковским голосом произнёс:
   - Мне очень тяжело и больно, сегодня...сейчас... в этот день, - вязким и густым киселём, слова Мутона покидали его уста.
   Его тихий и тягучий, как кедровая смола голос, невольно заставлял присутствующих напрягать слух: - Горесть нашей утраты и груз несоизмеримой ни с чем скорби сжимает наши сердца. Осиротели мы. Сегодня мы прощаемся с частичкой самих себя. Справедливо ли это? Я спрашиваю самого себя: "справедливо ли это?", что бы я старый и по существу немощный человек, провожал в последний путь молодость и нашу опору, надежду и наше будущее, саму жизнь... несостоявшиеся...и не исполнившиеся наши мечты, - по сморщенной временем щеке побежала стариковская, скупая слеза. - Мои соболезнования всем родным и близким... но я больше не могу... по причине моего возраста и слабого здоровья... я передаю слово господину губернатору.
   С этого момента, внутреннее время Гура остановилось, а время окружающего пространства постепенно начало ускоряться и достигнув скорости перематывающегося фильма, приняло его за постоянное измерение.
   Его дыхание стало тихим и редким, сердцебиение слабым, при этом его мышцы напряглись до предела, но дрожи от такой нагрузки не было. Лицо немного побледнело, но всё же оставалось расслабленным и отрешённым, глаза подёрнуты дымчатой поволокой. Статуя? Камень с глазами? Может в этот момент, он и был чем-то подобным, но это состояние, ему совсем не мешало наблюдать за всем происходящим как за немым кино, только быстро перекручиваемым.
   К трибуне подходили и отходили люди, каждый из которых выражал свои соболезнования, сопровождая их порой жестами и безудержными эмоциями. Череда клики ораторов быстро иссякла и с последним её представителем завершился траурный митинг. После этого по-видимому должна была играть музыка, так как Гур ясно видел как прильнули к своим мундштукам музыканты, как засверкали на солнце до блеска начищенные трубы, валторны, тубы и у тромбонов заёрзали кулисы, и завибрировали мембраны у ударных инструментов. И как-то совсем не по траурному выглядели музыканты, сопровождая в этой бешеной гонке, руку своего руководителя, своими весело поблескивающими на солнце, духовыми инструментами. Затем так же внезапно как начали, музыканты опустили свои музыкальные орудия для извлечения прекрасных звуков.
   После этого, в центре внимания Гура, появился знакомый уже ему Плутарх Прогуляев. Вероятно началась панихида. Плутарх в окружении своих личных помощников, в виде молоденьких дьяконов, икон, знамён и представителей других религиозных конфессий, что-то быстро прочитал и приступил к действию. В его руках появилась дымящаяся и маячащая словно ускоренный хронометр - кадильница, с которой он, что-то бормоча себе под нос, несколько раз быстро прошёлся вдоль гробов с усопшими и остановился в центре, возле гроба с телом Безрыльской. Совершив скромный крёстный ход вокруг усыпального ложа Безрыльской и остановившись, Плутарх развернулся лицом к народу и размахивая с невероятной скоростью кадильницей окрестил присутствующих крестным знамением. Вполне возможно, что на этом панихида закончилась. Ведь Плутарх Прогуляев удалился со своими помощниками, иконами, знамёнами и представителями других религиозных конфессий, так же стремительно, как и появился. Вновь на солнце засверкали чистотой и блеском трубы и тромбоны, тубы и валторны. Людской поток организованно совершал прощальную процессию. Некоторые люди несли венки из живых цветов, некоторые просто цветы, которые они выкладывали пирамидами возле каждого гроба. Затем, прошедшие через строй усопших, направлялись к их родным и близким, выражая им свои соболезнования и поддержку. Церемония прощания подошла к своему логическому концу. Следом за последним скорбящим устремились люди с повязками на рукавах, которые проворно, как всегда это у них получалось, подняли гробы себе на плечи и выстроившись в ряд, который возглавляли люди несущие тело Безрыльской, двинулись в глубь дубравы, туда - где было кладбище. За ними несли венки, за венками шли родственники, некоторые из которых, под непомерной тяжестью горя не могли идти сами и потому их поддерживали под руки те из их близких друзей или родных, кто был более крепче. Процессия стремительно покинула место панихиды. Ещё через мгновение Гур остался один. И вдруг он понял, нет, скорее ощутил физически, что он остался один на один с солнцем. С его обволакивающим и всюду проникающим теплом. С его магическим светом, лучи которого, сиянием и теплом не просто призывали, а призывно требовали жить. Солнце призывало жить и радоваться! И тело Гура отозвалось. Зазвенело, задрожало от проснувшегося возбуждения. Гур ничего не видел и не ощущал, кроме света, тепла и блаженства. И время он тоже не ощущал. Тело его, как молодой побег винограда, тянулось к солнцу, абсолютно не обращая никакого внимания на стремительный бег секундной стрелки. Человек не властен над временем, но беспристрастное время, всё ещё имеет власть над человеком.
   Нисколько он находился в этом состоянии транса, нисколько ещё мог пробыть в нём, Гур не знал. Ему было хорошо и спокойно сейчас. Он блаженствовал. Вот только время, повсюду сопровождает человека, пока он ходит по земле. И даже в прострации, такой в которой находился Гур, время диктует свои законы. А потому, вскоре, то есть через не продолжительное время, в блеске золотых солнечных лучей, которые так щедро и безвозмездно дарили ему счастье, появилось - нечто.
   Некая сущность, в виде совсем маленькой и чёрной мошки, медленно, секунда за секундой, увеличиваясь в своих размерах, приближалась к Гуру. Вместе с ней - сущностью, появилось чувство не уверенности и страха. Гур ни как не мог взять в толк, откуда она появилась и что это такое? Но по мере её безудержного и стремительного роста, когда она уже практически, заслонило собою всё солнце, образовав что-то вроде солнечного затмения, до Гура неожиданно дошло, что это - его собственная суть, его эго и его внутреннее содержание. Другими словами всё его нутро протестовало против такого количества яркого, везде проникающего света. Против такого количества гормона счастья. И после этого последнего его открытия, на него напало оцепенение. Оцепенение вызванное животным страхом перед самим собой, вернее, перед своим, глубоко скрытым вторым лицом. Нет, нет, страх охватил Гура скорее потому, что этот скрытый лик, вовсе не второе, а его истинное и единственное лицо. Впрочем какая разница, так или иначе, ужас овладевший Гуром, на короткое время парализовал его волю и разум.
   - Поехали, - голос Губернского прозвучавший властно, вернул Гура из прострации в реальность. - Всё закончилось, нам здесь больше не чего делать.
   - Да, поедемте, - согласился Гур.
   - Ты не был у братской могилы, - сев в машину Губернский искоса посмотрел на Гура. - Или я тебя просто там не видел?
   - Я не пошёл туда, - тихо, словно боясь кого-то побеспокоить своим голосом, признался Гур.
   Его не моргающие, прикрытые веками глаза, были подернуты полупрозрачной серой поволокой, а взгляд устремился за горизонт. Ровное дыхание и чётко проступивший на скулах румянец. Расслабленное тело и руки спокойно покоящиеся на его коленях, производили о нём обманчивое впечатление, как о безмятежном и немного уставшем человеке. Губернскому казалось, что его ученика абсолютно ничего не беспокоит.
   - Не захотел покрыться мхом от слёзной сырости?
   - Нет, я дышал свежим воздухом и видел солнце, - последнее он произнёс шёпотом.
   - Что ты видел? - Не расслышал его Губернский.
   - Так, ничего особенного.
   - Па, а твой юный друг, всегда такой серьёзный? - Нежный женский голос, как пощёчина милой, окончательно привел Гура в чувство реального времени.
   - Нет, я не всегда такой серьёзный, - взгляд Гура прояснился, пелена с его глаз испарилась так же быстро, как утренняя росса от палящего солнца. Его взгляд стал ясным и колючим. - Особенно тогда я не серьёзный, когда меня переодевают в клоуна и выводят на арену цирка, повеселить публику.
   - Ха-ха, - кокетливо улыбнулась девушка. - Па, а он милашка!
   - Познакомься Гур, это моя дочь, Жанна.
   - Очень приятно, - Гур вежливо поцеловал даме ручку.
   - А в первое наше знакомство, мне так не показалось, - по лисьи улыбнулась Жанна.
   - Отстань от парня Жанна, - вмешался в разговор Губернский. - Не видишь, он не много устал, дай отдохнуть человеку.
   - Нет, нет! Всё в порядке, я не устал, - Гур с интересом разглядывал Жанну. - Мне действительно очень приятно.
   Губернский, явно довольный происходящим отвернулся в сторону окна. Гур, по достоинству оценив все прелести своей собеседницы, особо отметив про себя длину её ног и размер её груди, остановился на её прекрасном личике. Их взгляды встретились. Глаза Гура прожигали насквозь Жанну. Она, то ли защищаясь от этого колючего взгляда, то ли не замечая его пронзительности, томно опустила свои веки. И совсем уж эротично и многообещающе проведя кончиком своего изящного язычка по верхней, такой же прекрасной как и все остальные её частей тела - губке, покраснела.
   - Гур, сегодня вечером, после собрания управляющих нашего сектора, будет вечеринка, на которой ты должен обязательно присутствовать.
   - Па, а я тоже могу присутствовать на этой вечеринке, - скорее утвердительно, не поворачивая лицо к отцу, тихо с придыханием, произнесла Жанна.
   - Можешь, - ответил улыбающийся папа.
   Автомобиль Губернского остановился возле здания офиса Гура.
   - У тебя есть два часа сорок минут, что бы собрать все материалы, которые нас интересуют в первую очередь. Моя машина будет ждать тебя на этом же месте.
  
  
  
   ГЛАВА О ДОБЛЕСТИ.
  
   - Здесь всё? - Губернский открыл внушительных размеров кожаную папку, которую ему передал Гур.
   - Нет, - выходя из машины, ответил Гур. - Но здесь, их большая часть.
   Фруктовый сад словно райский уголок, был залит солнечными лучами, наполнен необычайно яркими цветами, которые источали сногсшибательный аромат, разбавленный слегка терпким запахом деревьев и свежескошенной травы. Гур выпрямил затёкшие плечи и вздохнул полной грудью
   - Когда их можно включить в работу?
   - Когда скажете - тогда и начнут работать, - выдохнул Гур.
   - Хорошо, - протянул Губернский закрывая папку. - Что с работай по дороге?
   - Маркшейдеры дошли до забора...
   - И?
   - И остановились, - в глазах Гура проскользнула улыбка.
   - А, что так?
   - И почему я не пчёлка, - Гур прикрыл глаза и вновь вдохнул полной грудью.
   - Да, - Губернский окинул взглядом этот райский уголок, спрятанный от посторонних глаз за высоким и отпугивающим своей грязью, забором. - Прекрасное место, прекрасная погода. Но будет лучше если мы приземлимся на эту грешную землю и вернёмся к нашим скорбным и совсем не лёгким делам. Так почему они остановились?
   - Так может мы действительно ещё не много поскорбим, а? - С наигранной, заискивающей улыбкой, Гур обратился к своему боссу.
   - Не паясничай, - отрезал Губернский.
   - Да я не паясничаю, просто здесь очень хорошо, - Гур провел ладонью по лицу, как бы стирая с него невидимую грязь, и продолжил довольно серьёзно. - Просто хозяин ранчо, оказался воинственным малым. Выкатил всю свою артиллерию, в том числе и свою беременную жену. Мои ребята попытались взять их штурмом, но неудачно.
   - В смысле?
   - Один легко раненный, разбитая техника и выведенное из строя оборудование.
   - Какой ещё раненый, - лицо Губернского вытянулось.
   - Легко раненый, - поправил его Гур.
   - Кто?
   - Самый прыткий, - улыбнулся Гур. - Солью, в правую ляжку.
   - Кто? - не унимался Губернский.
   - Кощей.
   - Ладно, пойдём, потом закончим эту тему, - успокоился старый преподаватель. - Вечером.
   Они прошли сад, и вошли в знакомое уже Гуру здание. В вестибюле за журнальным столиком, сидел в одиночестве, задумчиво и внимательно что-то рассматривая, Плутарх Прогуляев. Он не обратил внимания на вошедших мужчин. Гур и Губернский переглянулись, их распирало любопытство, чем же всё-таки занят этот старый плут. Они подошли ближе, но Прогуляев продолжал упорно их не замечать. А им открылась удивительная картина, на краю столика лежали три брошюрки, "Хиромантия", "Сонник", "Гороскоп". На оставшейся свободной гладкой поверхности столика были разложены карты "таро". У Прогуляева, явно не ложилась в масть карта. Левой рукой он поглаживал свою чёрную, длинную и густую бороду, а правой умело массажировал складки на своём узком лбу.
   - Святейший мой, чем это вы занимаетесь? - В голосе Губернского послышались сатирические нотки.
   - А, это вы, - протянул Плутарх.
   - Мы!
   - Явились?! - Прогуляев скорее констатировал данный факт, нежели задал вопрос.
   - И не запылились?! - В тон ему, ответил Губернский.
   Плутарх Прогуляев взглянул исподлобья на Губернского, но посчитав выше своего достоинства вступать в прения, продолжил внимательное изучение сложно сложившегося карточного узора.
   - Странный какой-то пасьянс у тебя получается, Плутарх.
   - Не пасьянс это, брат Губернский.
   - А что же, если не секрет?
   - От вас? Секреты? Боже упаси, - Прогуляев снял верхнюю карту с колоды и вложил её в уже составленный карточный узор. - Просто смотрю, кто теперь у нас станет председателем.
   - Пока не знаю, - не отрываясь от увлекательного занятия, с лёгким раздражением ответил Плутарх. - Сегодня почему-то эти чёртовы карты молчат.
   - Так может сегодня день для кофейной гущи?
   - Сегодня день для водки, - окончательно потеряв терпение и смахнув со стола и карты и познавательную литературу, вскочил на ноги священник. - И вас между прочим уже заждались, что бы опрокинуть по маленькой!
   - Пойдёмте, пойдёмте, - согласился с ним Губернский. - Только выньте крест из-за пазухи.
   Прогуляев поправил рясу, вынул крест и сложив на своём животе руки в замок, торжественной походкой направился в зал, где их ожидали остальные члены сектора.
   - А вы, молодой человек, - обратился Прогуляев к Гуру, голосом строгого наставника. - Почему отсутствовали на церемонии погребения?
   Гур ни чего не ответил.
   - Вы пропустили удивительную возможность послушать мой замечательный некролог и посмотреть прекрасно организованный обряд в моём исполнении.
   - Да, это было действительно увлекательное зрелище, - ухмыльнулся Губернский. - Пародисты отдыхают.
   - Не глумитесь надо мной и моей работой, - обиделся священник. - Вот когда придёт ваше время, тогда даже не думайте меня просить, что бы я организовал вам отпущение грехов и заупокойную молитву.
   - О, что вы, - всплеснул руками Губернский. - Я туда пока не тороплюсь и как воспитанный и благонравный человек, готов уступить вам в очереди на небеса, своё место, а я уж как ни будь в следующий раз.
   - Даже не надейтесь, - возмутился Прогуляев. - Мне чужого не надо!
   - А ты что думаешь, - Губернский обратился к Гуру.
   - Думаю погулять ещё, - с серьёзным видом, ответил Гур.
   - Где, - в один голос воскликнули изумлённые собеседники Гура.
   - На ваших поминках, - отрезал Гур и с серьёзным видом, опередив остолбеневших бывшего учителя и священника, вошёл в зал, где всё уже было готово к торжественному заседанию.
   Здесь было всё так же как и в прошлый раз, когда Гура торжественно принимали в ряды Системы. Тот же стол, та же сервировка, те же лица, за исключением одного отсутствующего лица - лица Безрыльской. Место почившей баронессы пустовало. Но как раз сегодня и должно быть объявлено имя человека, кто заменит её на этом почётном и ответственном посту.
   В зале стояла абсолютная тишина. Стеклянные глаза присутствующих были обращены в сторону вошедших. Серьёзность момента, тяжесть ожидания предстоящей развязки и жгучее желание каждого из присутствующих занять место во главе стола, всё это отразилось на бледных лицах потенциальных претендентов.
   Войдя первым в зал, Гур остановился. Губернский и Прогуляев поступили так же. Пауза затягивалась. Время, быстрое и лёгкое, вдруг стало напоминать густой кисель; тягучий и липкий.
   - Господа, - первым нарушил тишину профессор Мутон. - Займите свои места. В данной щепетильной ситуации, не подобает заставлять себя так долго ждать.
   Плутарх Прогуляев, как и прежде занял место в противоположном конце стола от места председателя. Губернский и Гур, уселись с права от этого желанного многими "трона". От давящей тишины у Гура зашумело в ушах. Собравшиеся вместе претенденты на маленький скипетр и державу, пожирали друг друга глазами. В этой игре не принимали участие только четыре человека: профессор Мутон; потому, что по возрасту он и так являлся почётным председателем сектора, и принимать участие в борьбе за капитанский мостик ему казалось по меньшей мере - вульгарно. Священник Плутарх Прогуляев; потому, что занимаемый им пост сегодня, не предполагает в себе карьерный рост в мирских организациях, хотя членом и даже одним из управляющих таких организаций, быть дозволенно, и даже поощрительно, а потому он довольствовался тем, что имел - рясу и церковные регалии. Сам Гур; потому, что быв трезвомыслящим человеком, понимал, что избрание его на этот пост - нонсенс. Но а Губернский вёл себя так, словно уже давно всё знает или по крайней мере ему глубоко наплевать на эти бесполезные игры, потому, что ни от кого из здесь присутствующих ни чего не зависит, а тот кто будет председателем уже давно определенно - "Главою" Системы.
   - Господа! - проскрипел обычным, своим тягучим тембром, профессор Мутон. - Братья! Нас здесь, всех вместе, собрали обстоятельства не терпящие отлагательств, - Как всегда, профессор со знанием дела вставил очередную, короткую паузу. Пожевав немного свой старческий язык, профессор Мутон продолжил. - Мне очень тяжело напоминать вам братья, что нас покинула, скоропостижно и безвозвратно, наша сестра, баронесса Безрыльская, но я обязан это сделать. Моё положение, меня обязывает.
   В зале вновь повисла тишина.
   - Предлагаю помянуть доброе имя нашей сестры, стоя, - вставил по военному чётко, полковник Борзов.
   Все встали. Минута растянулась на час. Или по крайней мере, так многим из присутствующих показалось.
   - Присаживайтесь, братья, - вставил единственный не поднявшийся, профессор Мутон. - Достаточно.
   - Так может, поднимем за усопшую стопочку? - На этот раз предложение полковника Борзова было несколько сконфуженным.
   - Наливайте, - сухо скомандовал профессор.
   За отсутствием прислуги, чопорные мужи сами потянулись за бутылками и стали заниматься самообслуживанием. В тишине зала, звуки стука стекла о стекло, напомнили собой переливистый перезвон игривых колокольчиков. Закончив с музыкальным вступлением, "хор мальчиков зайчиков", откинулся на спинки своих стульев и в ожидании очередной команды своего дирижёра, стали внимательно следить за каждым движением профессора.
   Профессор Мутон тяжело поднялся на ноги, медленно протянул руку и взял рюмку с водкой. Все последовали его примеру. Голова профессора упала не его старческую грудь, рука с рюмкой зависла в миллиметре над столом и иногда подрагивала. Старейший из присутствующих член Системы о чём-то глубоко задумался. Никто не решался его беспокоить. То ли отдавая дань его возрасту, то ли по причине его, в данный момент, руководства застольем или по каким ещё мотивам, но прерывать его скрипучие размышления никто не торопился. Все просто со временем стали проявлять нетерпение, переглядываясь друг с другом, переминаясь с ноги на ногу, подмигивая, но при этом никто не выпускал старика из виду.
   Наконец, профессор вздрогнул, резко поднял руку с рюмкой и залпом выпил её содержимое запрокинув далеко назад голову с широко раскрытыми глазами.
   Не упуская счастливого случая, присутствующие проделали тоже, после чего в зале раздался громогласный выдох облегчения.
   - Присаживайтесь, дорогие мои братья, - вновь приняв прежний облик, профессор Мутон прервал тишину и продолжил. - У нас, на повестке нашего собрания, стоит ещё один очень важный и пока ещё не решённый вопрос. Суть вопроса вы все знаете, но я осмелюсь всё же его озвучить. Кого же, "Глава" Системы назначил нашим председателем? - Профессор внимательно, со свойственной только ему педантичностью и придирчивостью, осмотрел всех присутствующих членов сектора. - Ну, - протянул словно старый оперный певец, профессор. - Или может я не прав?
   В ответ он увидел лишь безмолвное качание головами и различные другие знаки убеждающие его в том, что именно этот вопрос всех и интересует.
   - В таком случае прошу вашего внимания, - профессор взял, лежащий всё это время на краю стола, совсем маленький и неприметный конвертик, аккуратно его вскрыл, достал ещё меньшего размера листочек и вначале сам прочёл его содержание. Как обычно, делая всё медленно, будто его совсем не беспокоит стремительный и бесповоротный бег времени, профессор Мутон не стал изменять своим привычкам и сейчас. - Управляющим нашего сектора назначен...
   Присутствующие, кроме самого профессора, Гура и Губернского напряглись.
   - Брат Губернский я поздравляю вас! - Мутон протянул ему конвертик и пожал руку.
   - Прошу вас, займите ваше место, - профессор жестом указал на стоящее в центре стола кресло.
   - Оно теперь по праву ваше, - профессор широко улыбнулся, что с ним бывало крайне редко, и лукаво прищурив глаза посмотрел на сидящих братьев, продолжил. - И примите наши искрение поздравления!
   Первым к Губернскому со своими поздравлениями и крепким рукопожатием, подошёл полковник Борзов. Его монолог был коротким и по военному чётким: - Поздравляю вас брат Губернский, надеюсь, что ваше руководство нашим сектором, будет плодотворным и тактически грамотным.
   - Да, да, да, и я тоже именно так и считаю, - расталкивая претендентов на дружеское рукопожатие и хвалебные оды, вперёд прорвался доктор Булкин. - А ещё, я хочу добавить от самого себя лично и от всех наших братьев присутствующих здесь, пожелание, что бы ваше здоровье, вам всегда помогало в вашей работе, своей крепостью и высоким иммунитетом.
   - Но братья, позвольте и мне выразить свои искрение чувства в дружбе и верности нашему дорогому брату! - Разогнав дымом из кадильницы остальных собратьев, как пчёл на пасеке, вперёд вышел Плутарх Прогуляев. - Ну дайте же я вас обниму и поцелую!
   Поставив на край стола свою коптящую кадильницу, Прогуляев расставив широко свои руки и упёршись животом-рюкзаком в живот Губернского, крепко обнял его и так же крепко, трижды поцеловал.
   - Рад, очень за вас рад! - Закончив лобызания, но всё ещё держа за плечи Губернского, дружелюбно произнёс священник.
   - Спасибо брат Плутарх, - Губернский ухмыльнулся. - Но я честно, не ожидал от вас такой радости.
   - Неужели вы сомневались в моей искренней поддержки и дружеской любви к вам? - Прогуляев возмущённо вскинул свои брови к границам своей богатой и блестящей шевелюры.
   - Я никогда даже не догадывался об истинных ваших чувствах ко мне, - Губернский не переставал улыбаться. - О чём сегодня ужасно сожалею!
   - В таком случае у нас всё ещё впереди, - Плутарх сделал шаг назад, взял кадильницу и приняв подобающий своему духовному чину вид и тоном не принимающим возражения, добавил. - Вы ещё убедитесь, брат Губернский, в силе и мощи моей поддержки!
   - Ну что же, - Губернский внимательно смотрел в глаза священнику. - Огромное вам за это спасибо.
   - Не стоит, вы всё это заслужили!
   Оставшись довольным от церемонии приветствия, Плутарх Прогуляев отошёл в сторону, освободив пространство для остальных желающих.
   Продолжение ритуала было скоротечным и рутинным, не выходящее за рамки сухого рукопожатия. Процедуру предусмотренную протоколом завершил профессор Мутон.
   - Присаживаться никого не прошу, - растягивая слова как густой кисель, профессор обратился к присутствующим. - У всех у нас есть ещё не законченные дела. Поэтому, было бы мудро, всем нам разойтись и завершить их, освободившись к вечеру. Когда нам снова всем придётся встретиться и в более раскрепощённой обстановке поздравить нашего брата Губернского, с его назначением на пост нашего председателя, а заодно и узнать от него о перестановках в нашей организации. Надеюсь это будет интересно всем.
   Профессор закашлялся, будто пытался избавиться от некой вязкой субстанции в горле.
   - Извините, - протерев губы платком, профессор продолжил. - Банкет - презентация пройдёт в гостинице баронессы Безрыльской. Всё что вас интересует, узнаете там, -предвидя неизбежные вопросы, Мутон поднял вверх свою костлявую руку. - Братья, это одно из последних желаний усопшей. Она хотела, чтобы и поминки и банкет были проведены в один день и в одном месте. Поэтому отдавая дань её доброму имени, давайте всё это выполним, следуя точным предписаниям завещания баронессы.
   Все единодушно согласились и организованно стали покидать зал заседаний.
   Профессор Мутон, полковник Борзов, Гур и Губернский остались одни в помещении.
   - Я покину вас, друзья мои, - нарушил секундное молчание профессор. - Надеюсь, что я ничего не упустил?
   - Нет, дорогой наш профессор, вы как всегда, в курсе всех событий, - улыбнулся Губернский.
   - Если перестановки в секторе меня не коснутся, то я хотел бы, с вашего конечно позволения брат Губернский, сегодня вечером отдохнуть дома, а не мозолить вам глаза.
   - Ну что вы такое говорите, - возмущёно всплеснул руками Губернский. - Ведь вы хранитель наших традиций и живой пример для подражания. Как же вы можете мозолить нам глаза? Ваше слово, для всех и всегда весомо и важно. И само ваше присутствие среди братьев, организует и мобилизует их, не позволяя никому расслабляться более, чем того требует этикет!
   - Да, мне приятно слышать ваше мнение обо мне, но всё же я, брат Губернский, сегодня чрезвычайно устал. Слишком много сегодня важных событий, а я всё-таки, уже довольно старый человек, и если вы хотите меня ещё видеть в будущем, рядом с вами, в одном строю, то вы согласитесь со мной и проведёте вечер сами.
   - В таком случае не буду настаивать профессор, - легко сдался Губернский, - тем более, что вы всё равно обо всём узнаете от первоисточника.
   - Так точно, - по военному кратко, отчеканил слова Борзов. - Вся необходимая для вас информация будет предоставлена по первому вашему требованию, профессор.
   - Спасибо полковник!
   - Рад стараться!
   - Друзья мои, если мы всё решили, может тогда нам стоит заняться не законченными делами? - С улыбкой предложил Губернский.
   - Да, поедемте, - согласился профессор.
   - Разрешите мне отвезти вас домой? - Борзов обратился к Мутону.
   - Везите полковник, - улыбнулся профессор и облокотился на руку Борзова. - Везите.
   Профессор и полковник первыми направились к выходу, за ними Губернский и Гур. Профессор млел от оказанной ему чести, внимания и уважения. Гур механически улыбался, как говориться до самых ушей, но а состояние Губернского не стоит даже описывать. Оно ведь и так понятно, человек стал главным начальником, поэтому и настроение его было соответствующим. Его просто распирало.
   - Ох, чуть не забыл, - спохватился профессор, театрально стукнув свободной рукой в свой морщинистый лоб. - А кто же теперь будет отвечать за сектор аналитики?
   - Ни каких указаний на этот счёт я не получал, - Губернский оставался воплощением любезности. - А значит и руководство сектором остаётся моей обязанностью. Пока не поступит новых распоряжений.
   - Знаете, что я вам скажу? - Профессор по заговорщически прищурил глаза и понизил до шепота свой скрипучий голос.
   Заинтригованные призывом профессора к познанию великой тайны и неосознанно ему подыгрывая, Губернский, Гур и Борзов, почтенно склонились над старичком.
   - Я прожил долгую жизнь, - Мутон обвёл своих слушателей выцветшими от старости и от того казавшимися бездонными глазами. - Но до сих пор, не перестаю удивляться величайшей мудрости нашего "Главы" и силе построенной "Им" системы. - Профессор многозначительно и на этот раз довольно серьёзно, посмотрел на своих молодых соратников. - А теперь пойдёмте.
  
   * * *
   Солнце, огромным, до краёв наполненным чистым золотом ковшом, опускаясь за горную вершину, красило в багрово-красные тона чистое вечернее небо. Невидимый кукловод устроил непередаваемое по красоте, шоу теней. Лучи заходящего солнца, разбиваясь о верхушки засыпающего леса, рассыпались тысячью, ненадолго вспыхивающими огоньками. А время, как и прежде, оставаясь властелином всего живущего под этим, таким прекрасным и одновременно уставшим от своей нелёгкой работы светилом, опускало кулисы ночи.
   Гур стоял у самого края террасы стеклянной башни, там, где соединяются прозрачная стена с прозрачным полом. Руки плетьми висели вдоль тела, голова отклонена по отношению к азимуту на сорок пять градусов, на лице маска непроницаемости и только нервные подёргивания кончиков пальцев правой руки говорили о том, что он напряжённо о чём-то думает.
   Как открылась дверь на террасу, Гур не слышал, он спинным мозгом ощутил присутствие постороннего и его колючий взгляд. Тот, кто нарушил одиночество и упоение гармонией настоящего и предстоящего будущего, сделав несколько неуверенных шагов, остановился в нерешительности. У Гура не было сомнений, незваный гость впервые оказался в этом зале. В плотной тишине помещения, откинув голову назад и прикрыв глаза, он прислушался к нервному и глубокому дыханию оккупанта. Убедившись, что ни чего агрессивного кроме дыхания, в поведении гостя нет, Гур не спеша отыскал зеркальное отображение в стекле последнего.
   - Что же вы остановились на пол пути, Жанна?
   Гур повернулся лицом к девушке. От безнаказанной и высокомерной не знающей ограничений в своих животных инстинктах хищницы, Жанна превратилась в бледно-зелёного, испуганного котёнка. В её очаровательных глазках был не скрываемый ужас.
   - Вы только в обморок не падайте, Жанна. Что вас так напугало? Неужели вы действительно думаете, что стали святым агнцем и теперь можете ходить по воздуху?
   Девушка попыталась, что-то ответить, но кроме беззвучных движений её губ у неё ни чего не получилось, а в её глазах появился призыв о спасении.
   - Неужели ваш батюшка не предупредил вас о том, что здесь довольно своеобразное половое перекрытие? И разве он вас не уверил в том, что пол имея такой необычный вид всё же довольно прочен? - Гур вопросительно вскинул брови. - А вот меня, совсем недавно усопшая баронесса и ваш батюшка убедили в необычайной прочности этого самого пола.
   Жанна не шелохнулась, цвет её лица не изменился, ужас в глазах не потух.
   - Ну что же вы Жанна, подойдите ко мне и посмотрите на эту красоту, я уверен, что эта магия бегущего времени вас тоже очарует.
   Паника и ужас переполняли несчастную девушку. Состояние её беспомощности веселило Гура, но в месте с тем у него появилось к девушке сочувствие. Окончательно распрощавшись с мыслью об уединении, Гур подошёл к девушке. Она смотрела на него снизу вверх, как маленький ребёнок перед необратимым наказанием смотрит на разгневанных родителей и просит о прощении и снисходительности. И Гур, как великодушный родитель, всё же сменил свой гнев на милость. Он протянул свои руки к Жанне, которая от его прикосновения тут же обмякла и стала оседать на пол. Гур подхватил её под руку не дав ей упасть, обнял за талию, развернул ослабевшее девичье тело и направился к выходу. Закрыв за собой дверь стеклянного зала и оказавшись в привычном для себя окружающем пространстве, Жанна не много ожила. Развернувшись на ватных ногах она обняла за шею Гура и уронила на его плечо свою голову.
   - Спасибо, - прошептала Жанна.
   - Не стоит благодарить попутчика, если у него с вами одна дорога, - ухмыльнулся Гур. - К выходу.
   - Но я там так испугалась, - вновь прошептала девушка, для меня это было так...
   - Необычно?
   - Нет, скорее неожиданно.
   - Это прекрасный урок для вас мадам.
   - И в чём его смысл?
   - Прежде чем врываться в чужой мир и нарушать чужой покой, спрашивайте на то разрешения, в данном случае достаточно было бы постучать.
   - И что бы изменилось?
   - Вы бы не попали в такую неловкую ситуацию.
   - Да, - протянула задумчиво Жанна. - А я об этом никогда и не думала.
   - А когда вы вообще в последний раз когда думали? - Съязвил Гур.
   - Ну ты и наглец, - резко отстранившись от Гура и покраснев от злости, по-змеиному прошипела Жанна.
   - Зачем же вы сюда приходили, девушка? - Не замечая боевой змеиной стойки и игнорируя само присутствие экстравагантной дивы, Гур обратился со своим вопросом к стенам.
   - Сволочь! - Кинулась с кулаками на обидчика Жанна.
   Гур ловкими движениями нежно перехватил запястья с изящно расписанными красками, длинными и по всей видимости хорошо заточенными коготками.
   - Пойдём к папе, Жанна, - холодно и спокойно произнёс Гур. - И не заставляй меня применить к тебе грубую мужскую силу.
   Жанна, молча попыталась вырвать свои руки из цепкой хватки Гура, удостоверившись таким образом в бессмысленности данного предприятия и в неравенстве сил, не нашла ни чего лучшего, чем улыбнуться и выпрямить спину приняв таким образом осанку молодой львицы.
   - Ну раз ты так настаиваешь, - в глазах девушки вспыхнули и переплелись в плотный клубок испепеляющая ненависть, сжигающая похоть и необузданное высокомерие. - Тогда пойдём.
   Гур отпустил Жаннины запястья. Девушка гордо развернулась и покачивая больше чем обычно своими роскошными бёдрами, стала не спеша спускаться по лестнице.
   В зал, где уже во всю шла вечеринка, посвящённая новому назначению господина Губернского, Гур и Жанна вошли с небольшим интервалом. Не раздумывая ни мгновения, Жанна направилась в сторону сбившейся в кучку молодёжи. Гур улыбнулся: "Даже самая ядовитая змея, всегда стремиться сплестись в один клубок, с себе подобными гадами".
   - Вы тоже так думаете?
   Гур вздрогнул. Рядом с ним стоял невесть откуда взявшийся управляющий департамента здравоохранения, господин Булкин, и жадно облизывался глядя на удаляющиеся ягодицы дочери своего страшного начальника.
   - О чём, я так же думаю как и вы?
   - Она прелестница, не правда ли?
   - Вполне возможно, - Гур отвернулся от доктора. - Только она не по вашим вставным зубам.
   - Что? Вы меня ревнуете?
   - Я, вас доктор, предупреждаю, - сухо ответил Гур. - Потому как такие взгляды на некоторые вещи или на части тела дочери нашего многоуважаемого шефа, повергают его в дикий гнев.
   Гур обернулся посмотреть в лицо доктора. Оно было бескровно и выражавшиеся эмоции на нём, были вопросительны. Широко раскрытые глаза выражали непередаваемый ужас.
   - Вы мне не верите?
   Доктор был не в состоянии ответить. Его мимика стала ещё более вопросительной.
   - Хотите, проверим?
   Доктор отрицательно покачал головой.
   - А вот, кстати и ваш хозяин идёт, - Гур, с издёвкой смотрел в глаза доктора.- Хотите мы сейчас уточним его позицию по этому вопросу?
   У доктора задрожала нижняя губа, он был готов расплакаться.
   - Ладно доктор, - сжалился Гур. - Успокойтесь и впредь держите свои эмоции под жёстким контролем.
   На этот раз доктор закивал утвердительно и морщины от вопросительной маски на его лице стали разглаживаться.
   - Гур, мой мальчик, - Губернский приблизился к двум мужчинам, у него явно было приподнятое настроение. - И вы, доктор, вы почему в стороне от застолья? А? - Губернский подошёл в плотную и попытался одним объятьем, обнять Гура и Булкина. Его восторгу и счастья не было предела.
   - Что с тобой, Булкин? - Губернский внимательно посмотрел на осунувшегося доктора.
   - Кто обидел его, Гур?
   - Никто, - Гур пожал плечами. - У доктора, по-видимому, продолжается траур, - предположил он.
   - У-у, - изумился Губернский.
   - А я и не предполагал, о твоей такой привязанности к баронессе, - Губернский внимательно смотрел на Булкина. - Это похвально.
   - И безответственно, - подхватил своего шефа, Гур.
   Булкин и Губернский повернули головы в сторону говорившего.
   - Сейчас торжественный вечер, а не панихида, - Гур улыбнулся. - Не правда ли, господин председатель?
   В этот момент в зале послышалась массовая суета, а за тем неожиданно наступила тишина. Гур, Губернский и Булкин, прервав свою беседу, обернулись в зал. К кафедре, установленной в центре зала подошёл полковник Борзов
   - Господа! - Затёртой фразой обратился он к собравшимся. - Сегодня в этот знаменательный день, мы собрались все в месте в этом зале, что бы отметить две, очень важные и знаменательные даты.
   В это время, к маленькой компании, подошёл официант, неся на разносе наполненные фужеры с шампанским.
   - Первая дата, собравшая нас здесь, трагична, - вдохновенно продолжал полковник. - Это преждевременная, скоропостижная и такая нелепая кончина, нашей боевой подруги, нашего идеолога и вдохновителя, всеми нами любимой баронессы Безрыльской. Что мы потеряли с её уходом? Это безусловно, женскую теплоту и проницательность. Спокойное и уверенное развитие всего нашего дела. Мы потеряли плечо и внимание, которым она одаривала всех нас. Мы потеряли управленца со стальным характером и женскими душой и красотой. И я, со всей ответственностью, хочу заявить перед всеми, что мы ни когда Вас не забудем! Мы будем помнить о Вас. И наши потомки, будут всегда вспоминать Вас с глубокой благодарностью! - Полковник сделал паузу, внимательно и не торопливо оглядев собравшихся в зале. - Но так же, мы здесь собрались ещё по одной очень важной причине. Мы все знаем, что последние годы, возле баронессы всегда находился её верный помощник и соорганизатор, друг и советник, господин Губернский, - Борзов взял в руки бокал с шампанским. - Он, господин Губернский, был её верным учеником и соратником. И потому... - Полковник затянул паузу. - Король умер, - прошептал он. - Да здравствует король! - Полковник триумфально и призывно поднял бокал. - Да здравствует король!
   Все встали со своих мест и в дружном согласии повторили и жест и фразу полковника. - Да здравствует король!
   Тут же зазвучала торжественная музыка, постепенно сменившаяся на музыку популярную у молодёжи. Все кинулись обнимать и поздравлять друг друга, а молодёжь кинулась танцевать.
   - По-моему, я оказался прав, - Гур довольно улыбнулся. - Не так ли шеф?
   - Прав, мальчик мой, - снисходительно похлопал по плечу Гура. - Прав.
   - Послушай, Булкин, а почему бы тебе не пойти и не поразвлечься, как это делает молодёжь?
   Доктор послушно кивнул головой и покорно направился танцевать.
   - Гур, мальчик мой, сегодня вроде как и вечер не для деловых бесед, но ты должен меня понять, время не терпит промедления...
   - Я всегда стараюсь Вас слушать внимательно.
   - Да, я знаю, поэтому и говорю это тебе без сомнений, что ты выполнишь мои просьбы. - Губернский отпил глоток шампанского. - Во-первых, закончи завтра наконец эту волокиту с фермой, реши все вопросы. У тебя для этого есть все необходимые ресурсы и твой личный потенциал. Мне нужна дорога!
   - Понял.
   - И второе, удели сегодня немного своего времени моей дочери, - Губернский искоса заглянул в глаза Гуру.
   - Это приказ?
   - Нет, это личная просьба.
   - А вдруг ей не понравится моё общество?
   - Она тебе нравится?
   - Ваша дочь довольно привлекательная особа.
   - Ну тогда и присмотри за ней сегодня, а то мне некогда будет сейчас заниматься контролем за тем, что она делает, сколько пьёт, и когда спать пойдёт, - Губернский с хитрецой смотрел на Гура.
   - Ну так как? Присмотришь?
   - А если она воспротивиться?
   - Не воспротивиться, - Губернский улыбнулся. - И даже позволит тебе провести к её апартаментам.
   Гур скромно улыбнулся.
   - Ладно, Гур, не конфузься, действуй и завтра к вечеру прошу тебя отчитайся мне по проделанной работе на ферме.
   Губернский оставил опешившего Гура одного и направился в гущу приглашённых персон.
  
   Мозг наполнен от основания черепа до макушки невероятно тяжёлыми шарами разных размеров. В глазницах эти шары приобретают цвет, густой красно-коричневый и насыщенный фиолетовый. В гортани те шары, что имеют густой красно-коричневый цвет приобретают приторно-кислый привкус, а шары насыщенно фиолетового цвета, на языке имеют вкус протухшей селёдки. В ушных раковинах, шары большего размера и густого красно-коричневого цвета имеют низкие давящие на внутреннее ухо звуки, а те, что поменьше, насыщенного фиолетового цвета, своим высоким, еле уловимым писком, исключали любую возможность слышать звуки окружающего мира. Тело не ощущается. Вместо него плавающая и пульсирующая боль и усталость. Так пробуждается молодой организм, после бурных изливаний и других непотребностей.
   - У-у-у, - еле слышно простонал Гур. - У-у-у, - чуть громче повторил он.
   Ему захотелось непременно узнать, где он и что с ним происходит.
   - Проснулся мой жеребёнок? - Игриво спросил женский голос. - Хи-хи, - посмеялся тот же женский голос над своей шуткой.
   Гур с неимоверным трудом открыл тяжёлые веки и посмотрел на источник женского голоса и смеха.
   - Ты кто, - тихо спросил Гур.
   - Хи-хи, - услышал он в ответ.
   - Что ты здесь делаешь и кто ты?
   - А ты угадай, - Ответила стоявшая обнажённой перед зеркалом девушка.
   - Кто ты? - Уже более настойчиво спросил Гур.
   - А ты угадай по родинке на моей ягодице, - ехидно ответил женский голос.
   - Так кто же ты, кукла и что здесь делаешь, - не унимался Гур.
   - Ты всегда с утра такая скотина Гур, а? - Девушка обернулась.
   - Жанна?
   - Нет! Приведение! Мираж!
   - Ты чего тут делаешь голая?
   - А я тебе, что, в таком виде с утра не нравлюсь?
   - Уходи, - Гур закрыл от боли глаза.
   - Да? - Возмутилась Жанна. - Значит когда ты меня целый вечер танцевал, поил вином, привёл меня в эту комнату, разорвал на мне всю мою одежду, разгорячил меня своими нежными словами, а затем пол ночи пыхтел на мне - тогда ты меня не прогонял! Я тебе нравилась!
   После такой пылкой и длинной Жанниной речи, в горле Гура сгруппировались и боль с усталостью, и разноцветные летающие шары, что мгновенно вызвало у него рвотный позыв. Гур вскочил, как обажённый раскалённым утюгом и бросился в ванную комнату. Звуки раздававшиеся оттуда, обычно людьми двояко не воспринимаются. Гура рвало.
   - Гад! Сволочь! Сукин сын! - Жанна как могла, продолжала поддерживать рвотный рефлекс Гура.
   - Урод! Ты, Гур, урод! - Не унималась Жанна. - Всё, я ухожу и ты меня больше не увидишь!
   В ответ на Жаннины слова, из ванной комнаты послышались те же звуки, источником которых был Гур и которые отразившись от стенок унитаза, гулко разносились по комнате.
   - Ты животное! Ты скотина! Ты будешь у меня в ногах валяться, но я тебя не прощу! - Жанна открыла дверь в ванную. - Пиво в морозилке, опохмелись, а то так и помрёшь в обнимку с унитазом.
   Через мгновение входная дверь захлопнулась и у Гура отлегло. Рвотные позывы прекратились, голова перестала ныть и гудеть, тело больше не ломило. Он принял контрастный душ и почувствовал себя почти прекрасно.
   Гур в костюме "писающего мальчика" вышел из ванной. Одежду долго искать не пришлось, она вся валялась на полу. Гур нагнулся и поднял одну, отдельно лежащую штанину от некогда вполне приличных брюк. Он крутил её в руках и усердно пытался вспомнить причину, по которой его брюки выглядят таким странным образом. Ни чего лучшего не придумав как неожиданно навалившаяся амнезия, Гур отбросил в сторону штанину, принялся рассматривать лохмотья оставшиеся от его нижнего белья и с интересом отметил, что в валявшихся на полу лоскутьях не наблюдается истерзанное страстью женское бельё.
   Постепенно паника стала овладевать Гуром. Ему срочно надо было приступать к намеченной работе, но не в таком же виде ему ехать через весь город. Гур заметался по комнате в поисках хоть какой ни будь уцелевшей одежды. Стремительно передвигаясь по комнате, он как вкопанный остановился перед дверцей встроенного шкафа. Немного помедлив, он не спеша и с лёгким трепетом приоткрыл её. О, предусмотрительная Жанна, или баронесса, а может и Губернский, или же Система в целом или ещё не весть кто, а может и все в месте взятые подарили спасение Гуру. В шкафу висел новый костюм, на полках лежало новое нижнее бельё, и всё это было как ни странно его размера. Гур мысленно поблагодарил "провидение" или как там ещё звали того хорошего человека который позаботился о нём и стал быстро одеваться, тем самым спасая самого себя от своего же позора.
   Через десять, а может через пятнадцать минут Гур нёсся на услужливо предоставленном ему Губернским, его служебном автомобиле. По короткому сообщению Костика, Гур понял, что на ферме идут ожесточённые и упорные, с переменным успехом бои. События стремительно развивались и он не имел права опоздать. Развязка всего, что происходит, должна завершиться под его чутким руководством. Это было обязательное условие его плана. И нарушение любого пункта или не своевременное исполнение какого либо из условий, могло повлечь за собой непредсказуемые последствия. Гур торопился! И чем ближе он приближался к конечному пункту своей скоростной прогулки, тем спокойнее ему становилось. Он внутренне был готов к любому повороту событий. Или ему так казалось? Сейчас это было не важно, он просто был уверен, что готов ко всему!
   На встречу свернувшему с трассы автомобилю Гура двигалась механизированная колонна. Колонну возглавлял старенький джип, за которым двигался небольшой и старенький автобус с рабочими, тягач гружённый бульдозером и замыкал колонну автомобиль скорой помощи. Гур попросил водителя остановиться и вышел из автомобиля. Поравнявшись с ним джип, тоже остановился. Пассажирская дверь открылась и из глубины салона появилась довольная физиономия Чиря.
   - Привет начальник!
   - Привет.
   - Ты чего такой хмурый?
   - Есть чему радоваться?
   - Ну, мы по мере наших сил и возможностей продвигаемся к цели, которую ты определил.
   - Короче.
   - Ну если коротко, - Чирь нахмурился и на конец в полный рост предстал перед Гуром. - То мы немного подравняли выпуклости и неровности ландшафта.
   - Немного это сколько?
   - Одну треть.
   - ?
   - Ну не смогли мы больше. Завтра закончим.
   - Технику зачем вывозишь? Или завтра вы будете руками всё ломать?
   - Нет, руками ломать не будем, завтра подтянем технику поновее и побольше, так что завтра всё закончим, а получиться закончить пораньше, то и асфальт уложим.
   - Ровненько.
   - Да, ровненько-ровненько, - ухмыльнулся Чирь.
   - Как Кощей?
   - Ха, ха, ха - повеселел Чирь. - Задом к верху в больничке лежит, окорок свой вялит.
   - Заедешь к нему?
   - Конечно заеду, - продолжал хихикать Чирь.
   - Хорошо, - Гур был серьёзен. - А после визита к Кощею, найди вашего Кулибина, у меня есть для него работа, и вечером привези его в офис.
   - Понял командир.
   - До вечера, - Гур сел в автомобиль.
   Членовоз Губернского не спеша тронулся с места и благополучно миновал автоколонну с тяжёлой строительной техникой и рабочими. Выехав на свободную и просторную просёлочную дорогу, он на всех порах помчался к Зоиной ферме. И по мере приближения Гура к дому, в котором его ещё не так давно принимали хлебосольно, всё отчётливее открывалась панорама катастрофы и беды, которая здесь, только что произошла.
   Ворота и часть забора отсутствовали. От сарая и одного из свинарников осталась одна большая куча строительного мусора смешенного с изуродованными телами животных. Часть двора была вспахана гусеницами тяжёлого трактора. И всё это, как на настоящей войне, было орошено кровью. На крыльце чудом уцелевшего дома, сидела заплаканная Зоя, а на её колени склонил свою буйную и окровавленную головушку Никодим. Висевшая на нём лоскутьями одежда, была бурого цвета. Цвета крови и земли. Гур остановил автомобиль несколько поодаль. Он вышел и ступая осторожно, так, как идёт сапёр по минному полю, направился к дому.
   Что он сейчас испытывал? Тебе это тоже интересно мой дорогой читатель? Я не знаю. Возможно предположить, что каждый новый шаг в сторону разрушаемого и с его помощью семейного очага, отчётливо и гулко отдавался в его душе. Ведь, не много узнав нашего героя, мы смело можем предположить, что такая субстанция в его теле, всё же имелась. Возможно его разрывало изнутри обстоятельство причастности к этому беззаконию, а возможно и желание быстрее покончить с его личными внешними угрозами. Мы это узнаем, не сразу, но узнаем точно мой дорогой читатель.
   Войдя в разрушенный двор Гур в нерешительности остановился.
   - Проходи Гур, - Никодим поднял голову с колен Зои. - Если не боишься запачкаться конечно.
   Зоя молча смотрела на гостя, а по её щекам текли слёзы. Гур же не мог пересилить себя сделать или шаг на встречу людям, которых постигла непредсказуемая беда, или произнести хотя бы слово поддержки.
   - За что они нас так, Гур? - Вопрос Зои помог Гуру выйти из замешательства.
   Он подошёл к крыльцу, ему неимоверных усилий стоило смотреть в лица людей, на которых и при его, Гура, непосредственном участии было свалено столько неприятностей и бед. Его лицо не выражало ничего. Его не моргающие глаза были стеклянные. Это была всеиграющая маска. Гуру было не обязательно проявлять свои эмоции и чувства. Его внешняя маска никак не была связана с его внутренним миром, его внутренним душевным состоянием, его внутренним бытием. Но каждый пристально смотрящий и всматривающийся в эту маску человек, находил в ней, как в зеркальном отражении те чувства и эмоции, и бытие, которое хотел увидеть. Это происходит неосознанно. Подсознательно, радующийся хочет видеть возле себя радующегося, плачущий хочет видеть того, кто может его утешить, гневающийся, того в кого можно метать свои молнии. Впрочем к последнему случаю, эта маска подходила меньше всего. Ибо гневающийся, видел в ней ещё более гневающегося, что зачастую порождало во всматривающемся в эту маску, необъяснимый страх и ненависть, от того, что страх этот, ему был не подконтролен.
   - Что мы им сделали, Гур? - Ещё раз, тихо плача спросила Зоя. - Ведь мы жили и никому ничем не мешали, ничего плохого ни делали, так за что же нас так ненавидят?
   - Не плачь Зоинька, - нежно обнял свою супругу Никодим. - Тебе нельзя так нервничать и переживать.
   - Помоги нам, Гур, - Зоя, не могла уже сдерживать горькие слёзы и плачь. - Помоги нам!
   - Успокойся Зоя, я постараюсь, - в целом, кроме шевелящихся губ, маска Гура не изменилась. - Я постараюсь вам помочь.
   Толи от этих слов Гура, толи оттого, что она увидела в отражении его маски, но Зоя неудержимо разрыдалась.
   - Успокойся милая, - Никодим крепко прижал к себе Зою. - Не плачь, всё устроится.
   - Собери необходимые вещи, я отвезу её к родителям, - голос и слова Гура, несколько отрезвляюще подействовали на молодую семью.
   - Нет, нет, - встрепенулась Зоя. - Нет, я ни куда ни уеду, я не оставлю тебя одного, Никодим!
   - Но Зоя, это хорошее предложение, - Никодим бодрился перед супругой. - Тебе ведь нельзя нервничать, ты должна беречь ребёнка, а я всё постараюсь уладить и привести наше гнёздышко в порядок.
   - Нет, - упрямство Зои было непоколебимо. - Я не оставлю тебя! Если я уеду, то кто тебе будет помогать, если эти гады завтра снова вернутся?
   - Завтра никто не вернётся, - Гур голосом робота, ответил на вопрос Зои. - А кто будет помогать Никодиму мы и без тебя решим.
   - Но я так не могу, - Зоя перестала плакать. - Я никуда не поеду, Никодим! Как же ты себе это представляешь? Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно спать, есть и носить нашего ребёнка?
   - Зоя, но ты тоже пойми, - стал аргументировать Никодим. - Как я смогу быстро всё восстановить, если ты будешь здесь, со мною рядом. Я буду разрываться и сильно переживать, да и тебе ведь спокойно не будет. Одно дело, желание быть рядом со мной и помогать мне и совсем другое, готовиться к родам. Рано или поздно дом восстановим и хозяйство поднимем, но для меня важнее, что бы ты родила ребёночка. Что бы роды прошли без осложнений и для тебя и для ребёнка. Сегодня для нас это важнее, ты согласна со мной, дорогая?
   - Согласна, дорогой, - Зоя вытерла свои мокрые глаза платком. - Но может я поеду завтра?
   Зоя и Никодим обернулись к Гуру. В их взглядах был и вопрос, и мольба, и просьба. Но на лице Гура не отразилось ни чего. Маска непроницаемости и холодный, ничего не выражающий и в то же время пронизывающий насквозь взгляд. Зоя и Никодим в надежде всматривались в его бескровное лицо и не дождавшись от него никакой реакции, молча поднялись, поддерживая друг друга пошли в дом.
   Что увидел каждый из них? Что каждый из них ожидал разглядеть? Тебя мучают эти вопросы, дорогой мой читатель? Но это тайна за семью печатями не доступна людям! И тебе тоже, эта тайна не доступна, хотя... Всему своё время. Быть может тебе удастся разгадать эту тайну. Может быть всё!
   Пока Никодим и Зоя собирались к переезду, Гур отправился на экскурсию в свой внутренний мир. Ему, как и любому из нас, иногда интересно посетить некоторые достопримечательности и заповедные уголки своего собственного бытия.
   - Зоя, отойди в сторонку, дай я пройду, - Никодим выталкивал из дома огромный чемодан.
   Никодим и Зоя преобразились. Умылись и переоделись. О не давнем сражении напоминали лишь ссадины на руках и лице Никодима, да опухшие от слёз глаза Зои.
   - Так, - по-хозяйски строго стал оглядывать багаж и свою супругу Никодим. - Ничего не забыли?
   - Вроде я всё взяла.
   - Ну тогда давай присядем на дорожку, - предложил Никодим.
   - Но мы ведь не прощаемся, - с тревогой в голосе, почти шёпотом произнесла Зоя, преданно и нежно посмотрев на своего супруга.
   - Нет, конечно нет. Просто ты вернёшься сюда с нашим младенцем и вас здесь будет ждать совсем другой дом. Большой, красивый и светлый дом, и от всего этого, - Никодим театрально обвёл рукой вокруг себя. - Не останется и следа.
   - Что-то мне тревожно, Никодимушка, - Зоя прижалась к груди мужа. - Может я всё-таки останусь?
   - Мы ведь уже всё решили, Зоя, - Никодим отстранил от себя супругу и нежно посмотрел в её глаза. - Мы ведь будем каждый день видеться. Чего ты, Зоя?
   - Боязно мне, сердце моё не спокойно.
   - Поедемте! - Призвал к действию своих друзей Гур.
   - Давайте присядем все в месте на дорожку, - Зоя присела на чемодан.
   Никодим присел рядом с супругой, а Гур присел на корточки.
   - Ну, с Богом! - Хлопнул своими крепкими ладонями по коленям Никодим и поднялся.
   Гур и Зоя последовали его примеру.
   - Тебе помочь? - Гур кивнул в сторону чемодана.
   - Нет, я сам справлюсь.
   - Ну тогда я помогу Зое, - Гур взял её под локоток и повёл к машине.
   - Присаживайся, - Гур открыл заднюю дверцу автомобиля и галантно стал помогать Зое занять своё место.
   Присев на заднее сиденье, Зоя вцепилась в рукав Гура и не отпуская его, с отчаянием в глазах и тревогой, не моргая смотрела на Никодима.
   Гур даже не пытался освободиться от рук Зои. Он с интересом и завистью наблюдал, как эти два человека любят друг друга.
   Наконец Никодим дотащил до автомобиля тяжёлый, огромных размеров чемодан. Водитель открыл багажник и помог Никодиму уложить туда этот кожаный шифоньер.
   Зоя всё это время так и не оторвала своих влажных глаз от супруга.
   - Никодим, ты можешь оставить своё хозяйство часа на три, четыре?
   - Да, могу.
   - Тогда садись рядом с Зоей, поедешь с нами.
  
   * * *
   Автомобиль остановился возле дома Зоиных родителей. Гур помог Никодиму выгрузить багаж. Зоя счастливая стояла на крыльце и ждала мужа.
   - Я заеду за тобой через пару часов.
   - Спасибо, - Никодим протянул руку. - Ты настоящий друг.
   - Спасибо, - подбежала Зоя и поцеловала Гура в щёку.
   - Да ладно вам, - опустил глаза Гур. - Когда всё закончится, тогда и скажете доброе слово.
   - Поехали, - бросил Гур водителю.
   Никодим и Зоя провели взглядом удаляющийся автомобиль, который довольно скоро выехал со двора и скрылся за поворотом.
   - Я люблю тебя, дорогая, - Никодим ласково обнял свою жену и нежно поцеловал её в щёку.
   - И я те6я люблю, Никодимушка. Очень, очень! - Зоя прижалась щекой к груди Никодима.
   - Ну, что милая, пойдём домой?
   - Ох, - печально выдохнула Зоя. - Пойдём.
   - Ты чего вздыхаешь-то?
   - Как ты думаешь, - Зоя остановилась и с серьёзным видом посмотрела Никодиму в глаза. - Гур сможет нам помочь?
   - Я думаю дорогая, что твой одноклассник, настоящий белый рыцарь, - Никодим улыбнулся стараясь разрядить обстановку. - Он полон чести, доблести и благородства.
   - Ну что ты ёрничаешь, - Зоя обиженно надула свои очаровательные губки. - Я у тебя серьёзно спрашиваю.
   - Понял мадам, - Никодим принял серьёзное выражение лица. - Отвечаю соответственно сложившейся обстановке. Мне кажется, дорогая, что Гур, человек слова. Сказал - сделал.
   - Я тоже думаю, что он нам поможет, - Зоя успокоилась, и они с мужем пошли домой.
  
   * * *
   - До свиданья, - Гур попрощался с водителем и вышел из машины.
   - Я вам точно больше не нужен, господин Гур? - Поинтересовался у него водитель.
   - Нет, спасибо, вы и так мне сегодня очень помогли, спасибо ещё раз, - Гур захлопнул дверь и пошёл быстрым шагом в офис.
   Гур быстро поднялся на свой этаж. Свет из открытой двери его офиса освещал полумрак длинного коридора. Полумрак и опять, эта сопровождающая его повсюду, давящая тишина. Гур остановился пытаясь различить хоть какие то звуки, но окружающее его беззвучие лишь усиливало давление и на барабанные перепонки и на все его внутренности в целом. Он медленно, не ощущая собственного тела, двигался к свету бьющему из его офиса. Перед дверью Гур на мгновение остановился. Прислушавшись, ему показалось, что он слышит чьё-то дыхание. Гур вошёл в офис.
   - Сынок!
   - Мама?
   - Сынок, я так давно тебя не видела и не слышала, что решилась таки сегодня прийти к тебе на работу, - женщина смущёно смотрела на Гура. - Прости меня сынок, но я так по тебе соскучилась.
   - Что-то случилась, мама? - Гур понемногу приходил в себя.
   - Да нет же, Гур, - женщина протянула свои ладони к сыну желая его обнять. - Я просто хотела тебя сегодня увидеть. Вот и всё.
   - Гм, гм, - в разговор вмешался посторонний звук.
   - Да мама, у меня всё в порядке, - Гур обнял женщину, поцеловал её в лоб и несколько отстранил от себя. - Но, я же тебя просил, не приходить ко мне на работу.
   - Но сынок... - женщина попыталась возразить.
   - Всё мама, - Гур обернулся в сторону кашля.
   - Что ты на меня так смотришь, Костя? - Глаза на внешне спокойном лице Гура вспыхнули обжигающим огнём раскалённой плазмы. Его взгляд прожигал Костика насквозь.
   - Мама, у меня ещё очень много работы, давай Костя проводит тебя домой?
   - Сынок, но я...
   - Ма, уже поздно и поэтому Константин проводит тебя к самому дому, - тон, с которым эта фраза была произнесена, не оставлял места ни возражениям, ни аргументам, ни жалости.
   В коридоре послышались приближающиеся шаги.
   - Так, Костик, - Гур явно торопился побыстрее выпроводить из своего офиса посторонних людей. - Заканчивай работу и проводи мою маму домой. Сейчас!
   Костик первым пошёл к выходу, мать Гура с печатью печали на лице пошла за ним. На пороге она остановилась и обернулась к сыну.
   - Сынок, ты так много работаешь, - в её глазах было горе утраты, а в голосе нежность и любовь переплетённая со страшной трагедией. - Береги себя мой мальчик.
   - Хорошо, мама, - Гур внимательно смотрел в лицо своей матери пытаясь разобраться в том, что он сейчас видел на нём, но тщетно.
   - До свидания.
   - Пока мама, - Гур повёл плечами. - Закончу все свои дела и заеду.
   - Угу, - мать Гура развернулась уходить. - Да только дела, сынок, никогда сами по себе не заканчиваются.
   Женщина, выходя из офиса своего сына, столкнулась на пороге с двумя мужчинами.
   - Ты о чём, ма?
   - Она уже ушла, Гур, - Чирь стоял на пороге и смотрел в след уходящей женщине.
   - Привёл Кулибина?
   - Да.
   - Где он?
   Кулибин вышел из тени мрачного коридора на свет.
   - Ты проходи, - Гур кивнул головой в сторону "умельца".
   - А я? - Удивился Чирь.
   - А ты, - Гур задумался. - А ты иди домой, я тебя завтра сам найду.
   - Ну ты даёшь, - удивился Чирь. - То приди, то пошёл вон, тебя не поймёшь.
   - Понимай как хочешь, но ты действительно мне больше сегодня не нужен. Иди домой.
   Чирь молча вошёл в полумрак коридора. Гур ещё некоторое время подождал пока утихнут его шаги. Когда всё стихло, Гур обернулся к Кулибину и измерил его своим взглядом сверху вниз.
   - Вы искали работу? - Гур внимательно смотрел в глаза своему собеседнику.
   - Да.
   - Я нашёл её вам.
   - Что я должен буду делать?
   - Ничего особенного, только то, в чём вы специалист.
   - А можно узнать о предстоящёй работе несколько подробнее?
   - Конечно, - Гур предложил жестом присесть. - Будете помогать одному хорошему человеку.
   - И всё же, Господин Гур, мне хотелось бы узнать подробности той работы, которую вы мне предлагаете.
   - Ваше желание справедливо, - Гур не отрываясь и не моргая смотрел в глаза своему собеседнику.
   Кулибин не выдержал и опустил голову.
   - Надеюсь вы никуда не торопитесь, - Гур улыбался уголками губ. - Потому как наш разговор может несколько затянуться?
   - Я ни куда не тороплюсь, - Кулибин наконец решился поднять голову и исподлобья посмотрел на Гура. - Вы позвали, я пришёл. Поэтому, насколько понадобиться, настолько и задержусь.
   - Вы правильно сделали, что пришли. Я, как мне помнится, совсем недавно обещал вам помочь с вашей мастерской. Я привык исполнять то, что обещал. Я видел, что тогда вам была необходима моя помощь. А сегодня? Вы ещё нуждаетесь в моей помощи?
   - Да, да! Нуждаюсь, - всё достоинство Кулибина, которое он с такими усилиями пытался выстроить из своей внешности и поведения, разлетелись в пух и прах, сейчас это был стопроцентный плебей.
   - Я вас правильно понял? - Гур не отводил своего колючего взгляда от своего собеседника. - Вы готовы заключить со мной обоюдовыгодное соглашение?
   Кулибин медлил с ответом, он пытался изо всех сил смотреть в прожигающие насквозь глаза Гура. У него это получалось эпизодически. Он, то концентрировался на переносице своего предполагаемого патрона и властелина, то не выдерживая исходящего от Гура тока высокого напряжения, вновь отводил свой взгляд. Это упражнение для лечения остеохондроза стало надоедать Гуру.
   - Вы колеблитесь? Есть причина для беспокойства?
   - Я согласен.
   - Прекрасно, - Гур протянул собеседнику руку...
  
   * * *
   Было жутко. Оцепенелая тишина. Холодная темнота. Онемевшее тело, не послушное, оловянное тело со свинцовыми руками и ногами. И неестественная невесомость внутри оловянной оболочки.
   Неожиданно по бокам появился слабый свет. И гул. Приближающийся и всё обволакивающий гул. Некая чёрная масса с невероятной скоростью приближалась к нему спереди и сзади. Внезапно, в нескольких метрах от него, тьма остановилась. В лицо и спину ему ударил мощной силы воздушный поток. Он мог бы его разорвать в клочья, но благодаря свинцовому панцирю он остался цел. Если бы он дышал, то буря легко могла бы искромсать его лёгкие как бумажную салфетку в клочья. Но он не мог ни вздохнуть ни выдохнуть. И вдруг, всё внезапно остановилось. И гул, и ураган, и содрогание земли. Лишь тишина, слабый свет и окружающая его тьма. Мгновение ничего не менялось. А затем, словно с неба ударили мощные прожектора и осветили его и окружающее пространство.
   Он находился на огромной арене. Вокруг высокие трибуны напоминающие Колизей в своей былой славе. Там восседали лишь несколько человек. С одной стороны его мать и какой-то старик, напротив них Губернский и Никодим. Постепенно мрак рассеялся окончательно и он увидел, что тьма окружавшая его состоит из не совсем обычных солдатиков. Они были деревянными, в человеческий рост и с живыми глазами.
   - Приветствуйте на нашей арене, славного героя и доблестного рыцаря, - весёлый голос конферансье нарушил давящее безмолвие. - Который будет сражаться за самый престижный титул и приз! В случае победы, наш герой, получит титул - "чемпион среди успешных" и приз - собственную жизнь!
   - Браво! - Зааплодировал Губернский.
   - Браво! - Эхом откликнулись и зааплодировали деревянные солдатики.
   - А в случае поражения он получит позор и проклятие!
   -У-у-у, - гул возмущения содрогнул пространство.
   - Сынок! - Его мать протянула к нему руки.
   - Держись друг! - Поддержал его Никодим.
   - Бей их! - Выкрикнул жёстким стальным голосом Губернский.
   - Бей их и побеждай! - Всё тем же бодрым голосом выкрикнул конферансье.
   Он почувствовал появившуюся тяжесть и в без того, свинцовых и не подъёмных руках. Это был меч. С длинным, широким и обоюдоострым клинком. Он попытался его поднять, но у него не было абсолютно никаких сил. Из армады деревянных солдатиков, которой не было видно конца, вышел вперёд первый воин. Он протянул свои руки показывая, что в них ничего нет.
   - Бей! - Закричал Губернский.
   - Бей! - Потребовал конферансье.
   - Бей! - Дружно громыхнула тьма.
   Меч взмыл в воздух и со свистом обрушился на солдата, который медленно опустился на колени и затем ничком упал перед свинцовыми ногами оловянного тела. Отсечённая голова солдата, с характерным деревянным стуком откатилась в сторону.
   - Бей! Бей! Бей! - Продолжали требовать голоса.
   Место первого солдата занял второй. Процедура линчевания в точности повторилась. Затем вышел следующий, а за ним ещё один, и на конец вся эта масса тьмы двинулась в сторону тела с мечём. Рука с мечём уже не останавливалась ни на мгновение, с невероятной силой и скоростью рубила головы деревянным солдатикам с протянутыми руками. Рубило не само тело. Рубил меч. Тело хотело разжать свою ладонь, что бы выронить его, но это было невозможно. Сам меч обхватил ладонь мёртвой хваткой и продолжал совершать свою завораживающую виртуозностью и ловкостью, работу.
   - Бей! Бей! Бей! - Само пространство верещало вокруг смертельной карусели.
   Постепенно, ощущение внутренней невесомости стало пропадать, а на смену ему стало появляться чувство втекающей во все внутренности густой, маслянистой тяжести. С каждой новой отрубленной мечом головой, добавлялась капля плотной жижи внутри тела. И в какой то момент, эти капли превратились в устойчиво текущий ручеёк.
   Страх и дикий ужас стал пронизывать тело своими ядовитыми колючками.
   - Сынок.
   Тело встрепенулось. Это был тихий голос его матери, который он чётко различил в этой дикой вибрации безумия.
   - Сынок, - тело повернуло голову в сторону родного голоса. Его мать, рыдая со скрещенными руками на груди, с мольбой в глазах смотрела на него.
   Рядом с матерью с одной стороны сидел всё тот же седой старик, а с другой появился Никодим. Старик осуждающе качал седой головой и что-то бурчал в свою белую густую бороду. Никодим же наблюдал за всем действием спокойно, только от происходящего на его глазах, он стал бледно зелённым.
   Тело обернулось в другую сторону. Там, словно неистовый болельщик, размахивая руками и бурно выражая свои эмоции, неистовствовал Губернский.
   Испытывая дискомфорт и физические муки от теснящего изнутри давления, тело опустило голову. Оно уже по колено вошло в разжиженную от бурой жидкости почву. И постепенно продолжал уходить всё глубже и глубже. Тело хотело освободиться от этих пут, но у него ничего не выходило. Он хотел освободиться от меча, но тщетно. Он захотел закричать, но у него не было для этого сил.
   - Господи, - произнесло в своей голове, словно заклинание тело.
   - Господи, - уже уверенней повторило оно.
   - Господи! - Наконец вырвалось из скованного железными тисками его горла.
  
   * * *
   Гур вырвался из сна. Холодный пот покрывал всё его тело. Дыхание было частым и глубоким. От напряжения болели все мышцы. Он ещё не понимал где находиться и потому глазами полными ужаса, пытался понять где он сейчас. Постепенно дыхание успокоилось, тело расслабилось и лишь изредка его пробирала нервная дрожь.
   - Господи, - глядя выше потолка, произнёс он. - Что я? Кто я?
   Гур поднялся с постели и побрёл на ватных ногах в ванную.
   - Что же я такое? Что же я делаю?
   Гур настроил себе тёплый душ.
   - Ничего, - успокоил он себя, - разберёмся и в этом.
   Он забрался в ванную и стал под тёплые освежающие струи воды.
   - Хм, тоже мне доблестный рыцарь, - усмехнулся про себя, что-то вспоминая Гур.
  
  
   ГЛАВА О ГОДНОСТИ.
  
   Чёрный - один из оттенков белого. Благо - один из спутников террора. С началом приходит конец, а с концом начало. Всенародная любовь - венец гордыни. Всенародная ненависть, зеркальное отражение всенародной любви. Ненависть спорит с любовью. Юность перечит старости. Зависть застилает разум. Знания - приносят страдания. Глупость проливает кровь. Эпоха и война не разлучные сёстры. Время - отрезок безвременья. Человеческая жизнь - дорога в вечность. Цивилизация - дорога в пропасть. Ум - удел немногих. Язык - рок для многих. Хорошее - не всегда полезное и полезное - не всегда употребляемо. Человек - редко не животное.
   Дорогой мой читатель! Мне совсем не хочется тебе морочить голову, однако данное отступление от дальнейшего повествования, продиктовано условной необходимостью. Дело в том, что наш герой, продвигаясь к вершинам управленческого успеха, иногда впадал в депрессивное состояние, в момент которого, у него возникали странные вопросы. Порой, ему удавалось быстро, относительно его личностного логического, аналитического и стратегического мышления, находить на них удовлетворяющие его ответы. А потому, что бы и нам с тобой, мой дорогой читатель, можно было понять совершаемые нашим героем поступки, я и привёл выше некоторые из тех вопросов, которые иногда своей загадочностью терзали его разум. Они, может быть, совсем не в той форме, в которой они приходят на ум нашему герою, но всё же они достаточно приближены к оригиналу.
  
   * * *
   - Ну что, - Губернский довольно серьёзно смотрел на своего бывшего ученика. - В целом, твоё предложение мне кажется достаточно интересным.
   - Но вас что-то не удовлетворяет? - Предположил Гур.
   - Некоторые детали.
   - Я потому и пришёл к вам, - Гур сделал многозначительную паузу. - Чтобы вы, господин Губернский, лично скорректировали все элементы операции.
   Губернский пронзительно смотрел в глаза Гуру.
   - Как вы решите, так и сделаем, - Гур был само обаяние.
   - Хорошо, - наконец принял решение Губернский. - Ты принял правильное решение.
   - А разве я мог бы, без вашего согласования приступить к чему-либо?
   Глаза Губернского подобрели, и даже казалось стали излучать некое подобие тепла.
   - И потом, это дело Сектора, - Гур наивно улыбался. - Где вы, всё-таки управляющий, а я ваш верный помощник. Могу ли я, по своему чину принимать такой сложности вопросы?
   - Всё верно, - Губернский тоже расплылся в улыбке. - По чину и резолюции, мой мальчик.
   - Значит вы одобряете?
   - Да, только с одним условием, - шеф снова внимательно смотрел на своего подчиненного. - Всё должно закончиться через неделю.
   - Нет проблем, если вы подпишите документы сейчас, то через пол часа центрифуга заработает.
   - Без сбоя?
   - Без.
   - Хорошо, - ещё раз подтвердил принятое ранее решение Губернский, и размашисто подписал документы, которые лежали перед ним на столе.
   - Действуй, - Губернский сложил все бумаги в папку и протянул её Гуру. Тот поднялся и направился к выходу.
   - Постой, - окликнул его Губернский.
   Гур послушно остановился.
   - Хочу, кое-что у тебя спросить, - Губернский несколько замялся.
   - Конечно.
   - Ты извини, что я лезу не в своё дело, - улыбка не сходила с лица наставника. - Но как отец своей единственной дочери хочу знать...
   - Что, - Гур же был не возмутим.
   - У тебя с Жанной всё серьезно?
   - Гм, - Гур опешил.
   - Понимаю, - Губернский понимающе кивнул головой. - Лезу не в своё дело.
   - Да почему же, - повеселел Гур. - Девушка она не глупая, интересная и не преступная, как скала. Её нужно завоевывать.
   - Да, что есть, то есть. Ладно, ступай, закончим с этим делом, тогда и будешь покорять её сердце. Только прошу тебя обойтись без разбитых сердец и других неприятностей. Как её отец и твой старший товарищ прошу тебя, быть поделикатней в этом вопросе.
   - Да не переживайте вы так, всё будет по высшему классу.
  
   * * *
   Не смотря на то, что был уже далеко не утренний час, в хорошо знакомом Гуру заведении "У Гасана", было тихо, светло и что самое удивительное - не накурено. Гур с порога увидел знакомую фигуру и не медля направился туда где она, эта самая фигура, в одиночестве восседала.
   - Привет.
   - О, какими судьбами, начальник?
   - Разве я тебе не обещал, что сам тебя найду?
   - А ты вообще, много чего обещал.
   - И в каком же месте, я не оправдал твоих надежд и нарушил своё слово?
   - Да не только моих надежд ты не оправдал, но и кореша моего, Кощея.
   - А точнее.
   - А чего точнее? Я вот сегодня как идиот, попёрся работу работать, а мне сказали, что зря. Нет работы!
   - Неужели это для тебя такая большая проблема?
   - Конечно! Мы у тебя зачем работу просили?
   - У вас, по-моему, были проблемы с наличностью.
   - Точно! Я согласен Гур, что мы её не сделали до конца и не во время, но мы ведь не отказались от неё. Сказали, сделаем, значит сделаем, зачем же нас как гнид паршивых гнать в зашей?
   - Да. Действительно проблема.
   - Ещё какая! Кощей вот, вообще, производственную травму получил и чё? Ни тебе спасибо ни тебе лекарства за казённый счёт. Лежит и как собака языком раны боевые зализывает.
   - Ладно, Чирь, угомонись! Все эти басенки, своим племянникам будешь рассказывать, если им будет это интересно.
   - Какие басенки?
   - Всё, хватит, утомил уже! - Гур достал из кармана конверт и небрежно бросил его перед своим собеседником.
   - Ты чего, Гур?
   - Это твоя премия, за хорошо выполненную часть работы.
   - Ну ты даёшь! - Чирь по-деловому пересчитал деньги. - Слушай, а Кощею? Если хочешь я ему отнесу в больничку.
   - Когда он выписывается?
   - Через два дня.
   - Ну вот когда он выпишется и вы закончите порученное вам дело, то он и получит всё, что ему полагается, за вычетом тех медикаментов, питания и других удовольствий, которые он получал за наш счёт.
   - Вот это по-барски! Так значит мы ещё не уволены?
   - Пока нет, но если вы не справитесь и на этот раз...
   - О чём ты Гур?! Конечно справимся. Ты ведь сам знаешь, почему у нас не получилось. Больно боевой мужик попался, мы даже не ожидали.
   - Больше попыток у вас не будет, всё должны сделать на раз.
   - Говорю же тебе, что сделаем. Кстати, а сколько у нас есть времени, что бы подготовиться?
   - Ровно через неделю всё должно быть закончено. Не раньше и не позже. Ровно через неделю! Утром начнёте, к обеду закончите.
   - Замётано шеф!
   - Прекрасно! Считай, это экзамен на вашу профпригодность, сдадите его, будете иметь постоянную работу, а нет, тогда как негодная в быту у домохозяйки старая тряпка, будете выброшены вон.
  
   * * *
   - Может чаю хочешь? - Костик уже битый час пытался проявить дружескую учтивость к неподвижно сидящему и смотрящему в одну точку Гуру.
   - У-у, - еле слышно, словно прислушиваясь к тайным и завораживающим звукам неведомой музыки промычал Гур.
   - И как это понимать? - Костик растерянно развёл руками. - Да...или...нет?
   Резкий звонок телефона разорвал повисшую тишину. Гур не спеша поднял голову и посмотрел на Костика. На его спокойном лице эмоции жили лишь в странно блестящих глазах. Телефон раздражённо требовал, что бы хоть кто-то отозвался на его призыв и снял трубку. Гур веками и легким кивком головы дал знак Костику, что бы тот отозвался на призыв неистово гремящего, и начинающего дымить телефона.
   - Да. Здесь, минуточку. - Костик прикрыл трубку рукой. - Это Никодим.
   Довольная улыбка мёдом растеклась по довольному лицу Гура.
   - Здравствуй, Никодим, - не смотря на улыбку, голос Гура был сдержан. - Как дела? - Гур внимательно, не перебивая слушал своего собеседника. Его улыбка не изменилась, а только глаза стали ярче блестеть.
   - Я рад, что смог вам помочь. Не стоит, Никодим, ведь мы же друзья, не так ли? Перестань, я действительно рад, что вам пригодился, да и с банком мне ничего не стоило договориться. А скорейшим восстановлением твоей усадьбы и отблагодаришь. Когда? Через пять дней? Это и будет твоей благодарностью! Да, хорошо, без приглашений приеду. Ровно через пять дней. Годится! Техники и рук хватает? За кого? За Кулибина? Не стоит. Я рад, что ты доволен. Ну пока! - Гур положил трубку и довольно посмотрел на Костика. - Ну что, подчистим наши дела?
   - Ну, если ты имеешь такое желание, то я тебя поддерживаю, - воодушевлённо, от изменившегося настроения своего друга и шефа, согласился Костик. - Но за день нам точно не справиться.
   - А я ни куда не тороплюсь, - улыбался Гур. - У нас есть пять дней. За пять дней справимся?
   - За пять? - Костик вытянул губы и закатил глаза. - Думаю, справимся, - констатировал он. - Правда поднапрячься придётся.
   - Тебе ли привыкать? - Гур раскатисто засмеялся. - Мой верный друг, мой гардемарин!
  
   * * *
   Деревья тихо перешёптывались листвой, покачиваемые нежным поглаживанием лёгкого вечернего бриза. Алый диск заходящего солнца накрыл засыпающий парк сумерками. Тишина и покой постепенно проникали в глубь окружающей флоры и фауны.
   - Мне так хорошо сейчас, Гур - поделилась своим умиротворением Зоя. - Я так благодарна Господу, за то, что спустя столько лет, мы с тобой встретились. За то, что простили друг другу детские обиды. За то, что ты, как наш родной человек помогаешь нам.
   - Зоя, ты хочешь увидеть как я от стыда и скромности сгораю?
   - Нет! Что ты? - Зоя положила свою ладонь на ладонь Гура. - Я не хочу тебя смущать, но и скрывать нашу с Никодимом благодарность не хочу. Не правильно это. Милосердие и сострадание имеют свои плоды и благодарность один из них.
   - Ладно, согласен, но всё же давай повременим с дифирамбами, а то не ровен час и сглазишь.
   - Какой же ты всё-таки...
   - Какой?
   - Простой. Наверное, даже слишком простой, для своего положения. Открытый ты.
   - Это разве плохо?
   - Нет. Но с такими душевными дарами нужно быть осторожным.
   - Почему?
   - Злые люди могут ими воспользоваться и навредить тебе.
   - Мне кажется, что ты за меня переживаешь. - Гур накрыл ладонь Зои своей ладонью. - Не стоит.
   - Я искренне, - Зоя смотрела в глаза Гуру. - Жаль, что Никодима рядом с нами нет, он бы поддержал меня.
   Гур освободил ладонь Зои и внимательно посмотрел в её бездонные глаза.
   - Ой, - Зоя встрепенулась, схватившись за низ живота.
   - Что? - Вскочил со скамейки испуганный Гур. - Что случилось Зоя?
   - Не переживай Гур, - Зоя расслабленно улыбнулась. - Всё в порядке. Это малыш ножками пинает.
   - Ты точно в порядке?
   - Ой, он снова стучится, - Зоя с улыбкой слушала своими ладонями шевеление плода.
   - Давай я тебя проведу домой, - Гур с тревогой смотрел на Зою.
   - Да, пойдём, а то наш наследник уже хочет спать, потому наверное и бастует против родительской распущенности, - Зоя протянула для помощи свою руку Гуру.
   Гур взял под локоть свою одноклассницу и они не спеша пошли в сторону дома её родителей. Они шли молча. Гур был несколько скован и озабочен, что впрочем не портило общей картины демонстрируемой им галантности. Зоя же была совершенно спокойна. Доверившись полностью на своего спутника и опершись на его учтиво предоставленную руку, Зоя улыбалась своим мыслям. Они её радовали, подкрепляя надеждой и наполняли любовью. Дорога от сквера к дому была не длинной, а потому много времени не заняла. Подойдя к подъезду, Гур отпустил руку Зои. Она поднялась и повернулась лицом к Гуру.
   - Спасибо тебе, Гур.
   - За что?
   - За замечательную прогулку, - Зоя широко и открыто улыбнулась. - За твоё время, которое ты уделяешь нашей, полной проблем, семье. Честно, мне сегодня было очень хорошо, вот если бы не малыш, - она вновь нежно прикоснулась к своему животу. - Могли бы погулять подольше.
   - Ну, я думаю, мы не в последний раз так хорошо прогуливались?
   - Ну конечно! - Зоя весело рассмеялась.
   - Ну что, пока?
   - Спокойной ночи.
   Гур развернулся на каблуках и зашагал прочь со двора.
  
   * * *
   Ночь лучшее время для сна. Но утверждать, что это аксиома, не стану. Ведь ночь, всего лишь часть времени суток, или не большой отрезок пути, который совершает планета Земля вокруг великого светила - Солнца. Но, как бы мы не относились к этой магической и завораживающей части нашей жизни, ясно одно, что каждый из нас в праве использовать ночь в своих, сугубо личных целях. Кто-то ночью рождается, кто-то умирает. Кто-то любуется звёздами пытаясь найти млечный путь и начало вселенной, кто-то принимает кардинальные и зачастую корыстные решения, способные изменить жизнь одного или многих. Кто-то решается на первый поцелуй, кто-то на первую ночь любви, кто-то страстно молиться, кто-то с таким же чувством готовит силки для своей добычи, а кто-то...
   Гур не торопился домой. Спать он не хотел, а сидеть взаперти и мучится бессонницей ему не хотелось. Он шёл шаркающей походкой, закинув руки за спину. Он был доволен собой. У него всё получалось. Активы компании многократно увеличились. Появившаяся неограниченная, или почти неограниченная власть, ласкала его самолюбие. Удачно складывающиеся обстоятельства перед жестоким сражением со своими врагами радовали, придавая уверенности и сил. Да и этот появившийся бледный призрак былой любви делал его бесстрашным. Ведь почти всё, о чём он мечтал, сбылось или в скором времени должно было сбыться. Он ощущал себя непоколебимым, стойким, жёстким руководителем, готовым пожертвовать многим и многими ради достижения своей золотой цели.
   Гур был погружен в свой мирок. Ему в нём было уютно и тепло. Он был нежно ласкаем своим эго. Все его внутренности утопали в неге и блаженстве. Ему так нравилось это состояние, что в нём хотелось пребывать вечно. Но время глубокой ночи начинало диктовать свои права, да и привычка основной массы людей в это время крепко спать, погнала Гура домой, в его, пока не согретую любовью постель.
   Быстро и без особых прелюдий, Гур принял душ и лёг спать. Хотелось спать но глаза почему-то не закрывались. Он пытался найти положение, в котором его хорошее настроение дало бы ему уснуть. Не найдя ни чего лучше чем положение на спине, он прикрыл веки и попытался отключится от внешнего мира. Сквозь прикрытые веки, Гур смотрел на противоположную его изголовья стену. Находясь на грани погружения в глубокий сон, Гур неожиданно вздрогнул. Необъяснимые движения теней от уличных фонарей на стене, заставили его непроизвольно напрячься. Всё, что произошло в следующее мгновение, можно отнести к мистике, фантазии неполовозрелого мальчика в тёмной комнате. Прыгающие тени собирались в плотный и чётко очерченный контур, напоминающий человеческую фигуру. От ужаса у Гура широко раскрылись глаза и рот. Но ни закричать ни даже подняться со своего места он не мог. Оцепеневшее тело, скованное цепями дикого страха, отделилось от разума. Кровь в венах застыла, сердце почти перестало биться, волосы по всему телу точно наэлектролизованные встали дыбом, дыхание спёрло. Контур на стене, как голограмма, напоминающая человеческую фигуру, приобрёл форму физического тела и развернулся. Гур изо всех сил попытался в последний раз оказать сопротивление своему страху, но всё было четно. Цепи спеленавшие его, не дали ему даже пошевелить пальцем. Теперь это была стопроцентная человеческая фигура, скорее всего принадлежащая мужчине да к тому же и приближающаяся к трепетавшему от ужаса происходящего, телу Гура. Чем ближе подходил мужчина, тем тише трепетало его сердечко. Остановившись у изголовья Гура, мужчина протянул к его лицу свои пустые ладони. Он несколько раз покрутил ими перед носом Гура. Наверное для того, что бы Гур убедился, что в них нет ничего. Но Гуру от этого не стало легче. Он с ужасом приговорённого к смерти, пытался вглядеться или вернее, разглядеть лицо и глаза, незваного гостя, идущего к нему с пустыми руками. Оно было прозрачным, хотя на нём и были призраки глаз, носа, рта. У мужчины на лице, было всё тоже, что и у простого человека, даже эмоции. Он улыбался и глазами и ртом, и всеми заметными морщинками на его бледно-прозрачном лице. Он нагнулся над Гуром и похлопал его по щеке. Вернее, он ощутил только прикосновение прохладного ветерка на коже. Затем человек развернулся и пошёл в ту сторону, откуда он появился. Поравнявшись со стеной, мужчина вновь стал контуром, тенью разбежавшейся по стене и занявшей своё положенное место от светящих на улице фонарей. И только тогда, когда всё стало обычным, Гура отпустили сковывавшие его до этого цепи дикого страха. Гулко и смело забилось сердце, воздух беспрепятственно попал в лёгкие и он с лёгкостью смог выпустить свои эмоции наружу.
   - А-а-а, - на выдохе, до боли в лёгких, завопил он.
  
  
   ГЛАВА ФАТАЛЬНАЯ
  
   Обычно, ничем особенным не отличаясь друг от друга, прошли несколько последующих дней. Наш герой с головой погрузился в рутинные дела своей фирмы. Наверное такого усердия от Гура и не требовалось, ведь механизм работы его компании был уже давно отрегулирован, как механизм самых точных швейцарских часов. Внешне было всё спокойно и чинно. Не поменялось ничего. Только Гур изменился. Внешне он оставался тем же, а внутри стал ощущать себя стальным стержнем давшим трещину, вековым дубом, расколотым надвое мощным ударом молнии, молодым и стройным юношей ставшим в одночасье горбатым, немощным стариком. Внутренний родник, дающий прежде духовные силы для жизни, вдруг перестал бить, иссушая душу желанием жить и творить. Он ни с кем не мог поделиться тем, что произошло с ним тогда ночью. Да и кто бы ему поверил? Сказать, что он видел призрака? Что он ощутил на своём теле его прикосновения? Что видел его улыбку и слышал его насмешку над собой, таким сильным и смелым вчера? Что от ужаса не мог ни шевелиться, ни говорить, ни дышать? Нет, он не мог этого сказать никому. Он ощущал приблизившуюся обречённость. Состояние беспомощности и необратимости. Появилось и новое в характере Гура, у него больше не было желания бороться. Бороться не было с кем. Он знал, что сражение состоится обязательно, но он не видел своего врага. Он до мозга костей чувствовал силу того, кого не видел.
   Вот так, внешне неизменившийся Гур, просуществовал эти несколько дней. И сегодняшний день мог бы пройти по тому же сценарию. Работа, внутренняя пустота, изнурительный в ожидании чего-то непредсказуемого вечер и полная ужаса ночь. Но позвонивший днём Губернский несколько изменил его планы, чему Гур несказанно обрадовался. На фоне последних событий, даже такой монстр как Губернский, теперь казался плюшевой игрушкой, а не достойным противником. Это сравнение молниеносно пролетело в голове нашего героя, и его, злое соперничество с бывшим преподавателем, сменилось на саркастическую жалость. Гур хотел сменить обстановку, и потому без колебаний согласился на встречу.
   Они договорились встретиться в центре города. С тем, чтобы потом пойти в один из уютных, небольших ресторанчиков, поужинать. Гур из далека заметил ожидающего Губернского. Его могучая фигура, глыбой возвышалась над прохожими.
   - Здравствуйте, - Гур сдержанно поприветствовал своего шефа. - Давно ждёте?
   - Здравствуй, Гур, - так же спокойно ответил на приветствие Губернский. - Минут пять, не больше.
   - Куда пойдём?
   - Поужинаем.
   - Куда?
   - Так как ты моложе и наверняка знаешь, где здесь поблизости есть хорошая кухня, ты и веди меня, старика.
   - Вы старик? - Удивился Гур. - С чего это вы так себя бичуете?
   Губернский ни чего не ответил, просто улыбнулся.
   - Если честно, то я здесь не знаю, кто, чем кормит, поэтому предлагаю следующее, ближайший ресторан - наш. - Гур слукавил, но тому была причина, он просто не хотел вести своего шефа в хорошо знакомое ему заведение "У Гасана".
   - Пойдём.
   Искать пришлось не долго. Первое же встреченное ими заведение, им приглянулось. И они, не долго думая, решили отужинать в нём.
   - Что будешь, - спросил Губернский Гура, рассматривая меню.
   - Я доверяю вашему вкусу.
   - Хорошо, - ухмыльнулся Губернский. - Только потом не говори, что учитель оставил тебя голодным.
   Губернский пальцем подал знак официанту и затем не спеша сделал ему заказ.
   - И распорядись там, милейший, чтобы мы не долго страдали от голода! - Бросил в спину уходящему официанту Губернский.
   - Ну что? - Губернский отложил в сторону меню. - Поговорим в спокойной обстановке?
   - Поговорим, - кивнул головой Гур. - Тем более, что мы не на поминках.
   - Пока, не на поминках.
   Гур удивился такому пессимистическому настрою своего наставника, но ничего не сказал, а лишь вздёрнул вопросительно свои брови.
   - Через три дня, заканчивается срок, который ты у меня взял для решения дорожного вопроса. Что-нибудь сделано?
   - Сделано уже довольно много, завтра, послезавтра всё будет законченно и дорожные работы продолжаться в своём прежнем графике.
   - Ты уверен?
   - Да.
   - Хорошо, - Губернский пристально смотрел в глаза Гуру. - А что ты, можешь мне объяснить, по поводу выводимых твоей компанией активов в твои, вновь созданные резервы, неподконтрольные "сектору"?
   - Всё очень просто, - Гур не отводил глаз от Губернского. - Слишком много не довольных среди владельцев ликвидированных компаний. И, что бы, неровен час, я не подставил своих коллег и Вас лично, я принял решение создать фонд-громоотвод. А когда всё стихнет, притрётся и свыкнется, я положу все ключи от этого фонда Вам на стол.
   - Аудиторская проверка будет обязательно, - отрезал Губернский.
   - Хоть сегодня и сейчас, - на лице Гура, не шевельнулась ни одна мышца. - Я ничего не скрываю, у меня всё учтено и прозрачно.
   Напряжение снял официант, вовремя подошедший с блюдами, заказанными Губернским, и приступившим к сервировке стола.
   - А почему, Вы, решили встретиться где угодно, только не у Вас, официально, в администрации? - Добродушно поинтересовался Гур.
   - Надоело, - спокойно, по деловому, ответил Губернский. - Казённые стены, казённые рожи, казённые слова.
   - Неужели надоело?
   - Не передёргивай, - возмутился наставник Гура. - Или тебе, перестало нравиться моё доброе общество в непринужденной обстановке и ты хочешь официоза в наших отношениях?
   - Нет, что Вы! Просто пытаюсь поймать вашу волну, чтобы нам синхронно находиться в этом материальном мире.
   - Гур, Жанна жалуется, что ты от неё скрываешься, - Губернский внимательно работал столовыми приборами. - Зачем?
   - Гм-гм, - поперхнулся Гур.
   Появившейся со спины Гура человек, своей широкой и крепкой ладонью похлопал, помогая откашляться, между его лопаток
   - Спасибо, больше не надо, - выгнув, от крепких ударов грудь вперёд, выдавил из себя Гур.
   - О, полковник Борзов, - сделал удивлённое лицо Губернский. - А каким ветром Вас сюда занесло?
   - Я здесь частенько бываю, вот и сегодня решил зайти, - отрапортовал офицер. - Не помешаю?
   - Не прогонять же нам Вас, - пригласил его за стол Губернский и движением поднятой руки, подозвал официанта.
   - Ужин мне. Моё меню ты знаешь, - полковник сделал чёткий и лаконичный заказ, проворному и вышколенному гарсону.
   - Понял!
   Борзов недовольно проводил взглядом убегающего на кухню молодого человека.
   - Ну? - Губернский задал уникальный своей многогранностью вопрос полковнику.
   - Что? - По мудрому коротко ответил Борзов.
   Губернский, дожёвывая очередную порцию пищи, снисходительно поглядывал на полковника. Полковник, в свою очередь, собрав на высоком лбу излишки кожи в глубокие морщины, недоуменно и растерянно смотрел на Губернского. Что бы пауза между двумя мудрыми мужами не затянулась на неопределённое время, слово взял Гур: - Полковник, Вам не понравилось наплевательское отношение официанта к субординации или его, не по уставу ответ?
   - Гм, всё нормально, у меня в этом плане нет никаких проблем, - Борзов улыбнулся. - У нас ведь демократия, а я один из её гарантов, будь она неладна.
   - Не отчаивайтесь, полковник, демократия - это инструмент управления обществом, а в Ваших руках, этот инструмент приобретает фантастическую силу, способную созидать гениальные творения и славные дела.
   - Спасибо, господин Губернский. Без Вашего непосредственного участия, все мои старания бессмысленны.
   - Не прибедняйтесь. Расскажите лучше, как обстоят дела с вакцинацией.
   - Ну, в общем, всё в пределах ожидаемого предположения.
   - Я читал твой доклад, - Губернскому нравилось разговаривать жуя. - Я там увидел небольшой процент, который портит всю статистику. Я не думаю, что это может понравится там, - многозначно поднял голову новый управляющий сектором.
   - Я понимаю, но есть небольшие группки...
   - У тебя есть предложения?
   - Есть, - полковник хищно ухмыльнулся. - Правда они несколько жёсткие и неординарные.
   - Ну?
   - Нужна Ваша виза.
   - Виза? - Губернский перестал жевать.
   - Да.
   - Знаешь, что я думаю, - председатель вновь стал совершать жевательные движения. - Через два дня, я решу, ставить тебе визу или нет.
   - Что-то произойдёт за это время?
   - Да. Гур закончит часть своей работы и по её результатам, я приму решение.
   - Замечательно! - Было не понятно, чему так обрадовался полковник. То ли ужину, который принёс ему официант, то ли ответственности, которая свалилась на плечи его сослуживца по сектору.
   - Краем уха слышал о твоей затее, Гур, но ни как не могу разобраться в её сути.
   - Не засоряй себе голову, - посоветовал Губернский полковнику. - Гур завершит свою часть работы и тем самым поможет тебе в решении этих, портящих общую статистику, маленьких процентов. От результатов его работы и оттолкнёмся в выборе дальнейших наших действий. Может так случиться, что и виза моя тебе не понадобится.
   - Хорошо бы.
   Оба мудрейших уставились на Гура. Он же спокойно заканчивал трапезу, добродушно улыбался и поглядывал на своих сотрапезников.
   - Да? - То ли спросил, то ли утвердительно заверил Гур.
  
   * * *
   В плодовом саду было тихо. В отличие от прошлого раза, сегодня не было слышно никаких звуков. Сад спал. Так показалось Гуру, когда он только ступил в его тень. Тихо ступая, стараясь не разбудит шорохом листьев дремлющих зелённых гигантов, Гур шёл к тому месту, где совсем недавно незнакомый ему старик, своеобразным методом лечил умирающее дерево. Сегодня, после трапезы со своими старшими соратниками, его словно магнитом потянуло в это загадочное место. Он не мог определить, что так его притягивало. Судьба дерева или его лекаря. Ему не пришлось плутать, он довольно быстро нашёл дерево, которое так неистово лечил огромной дубиной сухопарый старик. Гур остановился в нескольких шагах от дерева и с интересом рассматривал этого гиганта среди окружающих его, уже казавшимися невысокими плодовыми деревьями. Теперь это был крепкий, покрытый густой зеленью орех. На его стволе, где после экзекуции старика, отсутствовала кора, виднелись лишь небольшие продольные шрамы. Гур подошёл к дереву, положил на его ствол свои ладони, и прикрыл глаза.
   - Что ты хочешь услышать от него? - Голос того самого старика, сухой и скрипучий как он сам, в тишине сада зазвучал грозно и повелительно. - Зачем ты пришёл?
   Гур убрал ладони от дерева и провел ими по своему лицу.
   - Я хотел видеть Вас, дедушка, - Гур обернулся к старику.
   Дедушка стоял облокотившись на уже знакомую Гуру палицу-посох. Лицо старика было сурово, а глаза, немного прищуренные хитро улыбались. - Зачем ты, юноша, хотел видеть меня?
   - Хотел задать вам несколько вопросов, дедушка. - Гур удивлённо смотрел на посох старика.
   - Печально, - глубоко вздохнул старик.
   - Что Вы имеете в виду?
   - А то печально, юноша, что ты мне в прошлый раз показался гораздо умнее, - печально выдохнул старик. - В прошлый раз, ты мне показался человеком достигшим возраста, в котором приобретается мудрость. Мне казалось, что ты ищешь Её, а я ошибся и это печально. - Старик оттолкнулся от палицы и пошёл вглубь сада, давая понять Гуру, что он больше не хочет с ним разговаривать.
   - Дедушка, подождите! - Гур кинулся следом за стариком. - Помогите мне дедушка! Всего один вопрос, ну пожалуйста!
   Старик остановился, но не обернулся.
   - Мне плохо, дедушка, - тихо, почти шёпотом, Гур обратился к старику. - Помогите мне, прошу Вас!
   - Неужели ты, человек с ослиными мозгами, рассчитываешь втянуть меня в свои пустые разговоры? - Старик по-прежнему стоял спиной к своему юному гостю. - Тебе ведь не так важен мой ответ на твой вопрос, тебе гораздо важнее моя приверженность к твоему вопросу. Даже дети подсознательно понимают, что сила вопроса не в ответе, а в продолжении этого самого вопроса. За одним вопросом следуют другие, которые своей круговертью, порой создают разрушительные словесные смерчи. Чем глупее первый вопрос заданный глупому собеседнику, тем разрушительней могут быть последствия. - Старик на короткое время замолчал о чём-то размышляя, а за тем добавил:- Я знаю все твои вопросы, но упражняться с тобой в лжемудрых размышлениях о жизни не буду. Мудрость возвышает человека, а мой возраст и знания не позволяют мне опустится до уровня глупого животного. Я дал тебе в прошлый раз Книгу в которой скрыта вся мудрость Века, а ты, неразумное создание, позволил отбросить Её в сторону. Я человек, всего лишь человек, а та Книга - источник знаний и мудрости, пойди и подними Её, Она и только Она поможет тебе. Теперь уходи!
   - Но дедушка, эта Книга слишком большая, я боюсь не успею Её прочитать.
   - Это не удивительно, совсем не удивительно, ведь для глупости время найти всегда проще, - старик зашаркал листвой уходя от Гура.
   - Я люблю, а мне больно, но почему, дедушка?
   - Ты любишь? Ха-ха-ха! - Старик громко засмеялся. - Что ты знаешь о любви, юноша с ослиными мозгами? Что ты знаешь о ненависти, получеловек? И что важнее, любовь, ненависть или черта между всем этим? Что есть белое и что есть чёрное, и что есть черта разделяющая одно от другого? - Старик перестал смеяться и тихо, но твёрдо сказал: - Уходи!
  
   * * *
   - Глупый старик, - Гур покраснел от злости. - Возомнил себя "сионским мудрецом". Психушка по тебе плачет! - Гур, с оскорблённым себялюбием, быстрым шагом покидал фруктовый сад. - Будешь развлекать своими баснями "Наполеонов" в пансионате у Булкина.
   Постепенно Гур успокоился, прогулки на свежем воздухе всегда положительно сказывались на его самочувствии. Вдруг, он остановился, в его груди возникло, необъяснимое чувство тревоги. Он не задумываясь выскочил на проезжую часть и размахивая руками стал останавливать такси. Он довольно быстро сумел остановить и договориться с таксистом. За предложенный Гуром гонорар, шофёр жёлтого автомобиля в чёрную шашечку, с ветерком доставил его по указанному адресу.
   Это была улица его детства. Это был дом, где он вырос. Это была тень того маленького мира, где когда-то обитало его детское счастье. Он не спеша шёл по двору, к до боли знакомому подъезду. Сердце щемило и трепетало. Ноги стали ватными и непослушными. Он так давно здесь не был. Он поднялся на свой этаж и достал связку ключей из которых выбрал тот, которым всегда открывал дверь, перед которой он сейчас стоял. Гур медлил. Он стоял перед заветной дверью, пытаясь услышать хоть какие-то звуки. Тишина. Гнетущая, начавшая утомлять своим существованием, тишина. Гур не торопясь попытался вставить ключ в замочную скважину, но к его удивлению он туда не входил. Это был другой замок. Дверь та, а замок другой. Гур отошёл от двери, перегнулся через перила и пересчитал лестничные пролёты. Всё было верно, он не мог ошибиться. Он стоял именно перед той дверью. Он подошёл к ней снова и попытался более настойчиво вставить ключ. У него снова ничего не получилось. Гур занервничал и с досадой нажал на звонок. В глубине квартиры послышались шаги. Дверь открылась и на пороге появился незнакомый Гуру мужчина.
   - Тебе чего? - Спросил он.
   - А вы кто? - В свою очередь поинтересовался обескураженный Гур.
   - А тебе кто нужен? - Миролюбиво улыбнулся мужчина.
   - Мама. Женщина которая здесь живёт - моя мама.
   - А-а-а, - протянул мужчина. - Понимаю. Так она продала мне квартиру и уехала.
   - Как? - Гур остолбенел. - Когда? Куда? Зачем?
   - Не знаю, парень, что тебе и сказать. Она уехала недавно, а куда, зачем и как, я не знаю.
   - Спасибо, - Гур, совершенно растерянный, с низко опушенной головой, развернулся и ушёл.
   Последние несколько дней, тишина и одиночество, стали постоянными спутниками Гура. Чувства и ощущения, мысли и размышления наполнившие его естество в эти дни превратили его жизнь в мучительное и кошмарное существование. Его сердце и его разум не хотели мириться с тем, что им приходится жить в одном теле, его ум вообще перестал чётко выполнять свои привычные функции, а его тело моментально состарилось и отказывалось носить на себе весь этот несбалансированный внутренний мир.
   - Ну и куда теперь? - Задал самому себе справедливый вопрос Гур. Он стоял на улице с глупой улыбкой на лице. Ему осталось ещё начать чесать свою макушку, чтобы совсем стать похожим на идиота.
   - Куда? - Гур мысленно искал то место, где ему можно было бы успокоиться и обрести хотя бы временный покой.
   Серое вещество Гура, с некоторой пробуксовкой и скрипом всё же выдало идею, которой он искренне обрадовался.
  
   * * *
   Ворота ограды храма были открыты. Гур в замешательстве остановился перед входом на территорию, где по его мнению, должны были царить спокойствие, умиротворение и благочестие. Где, по внутреннему дворику должны были неторопливо прогуливаться смиренные иноки и послушники, и ведущие неторопливые беседы с мирянами, умудренные прожитыми годами и сединой в бороде митрополиты, епископы и тому подобные личности. В отличие от своих наивных представлений, Гур обнаружил там, большое скопление людей. Большого шума не было, но именно необычайная подвижность и суета этой человеческой массы ввели в замешательство нашего героя. Время для такой активной человеческой деятельности, было необычайно странным. Гуру казалось, что в это время, вся мирская суета должна затихать, уступая место полудрёму и философским размышлениям о жизни.
   Очередной поток человеческих тел, желающих очистить свои души, потащил Гура к центру событий. Не доходя несколько шагов до общей массы тел и душ, Гур сделал шаг в сторону, пропуская вперёд страждущих найти очищение, спасение и источник жизни. Они, все как один, стремились подобострастно припасть устами к руке блаженного старца, в нарядных, блестящих золотом одеждах, обходящего в очередной раз толпу, держа в руках кисточку смоченную в сосуде, угодливо подставленном юношей в чёрном одеянии и опрыскивая её иссохших в вере. Несколько позади от старца с кисточкой, шёл другой старец, немного моложе первого, с кадилом окутывая дымом счастливчиков из первого ряда, которые толи от напряжения которое они прикладывали сдерживая натиск сзади стоящих, толи от душевного экстаза, дружно, часто и мелко вздрагивали.
   Гур с интересом наблюдал за происходящим и маршрутом движения процессии возглавляемой почтенным старцем. По пути их продвижения, Гур с удивлением увидел два, длинных, массивных стола. Первый был заставлен разнообразной пищей и различными сосудами с жидкостями. За столом, по другую сторону от старца и его свиты, расположились пожилые люди, в основном старушки. Процессия остановилась, развернулась к столу и принялась совершать таинственный ритуал, размахивая по сторонам загадочными предметами держащими в своих руках. На лицах старушек появилась печать блаженства. Не успел старец и сотоварищи отойти от этого, заставленного снедью стола, как тут же, до этого прижатые годами к земле согбенные спины старушек распрямились, и они, как молодые атлеты кинулись к столу, толкая друг друга плечами и применяя другие запрещённые приёмы, делить заветную добычу.
   Предметы находящиеся на другом столе, несколько шокировали Гура своей начищенной чистотой и областью применения. На втором столе, к которому подошла группа священнослужителей, возглавляемая всё тем же почтенным старцем, лежало огнестрельное оружие и не только. В промежутках между автоматами и пистолетами, были аккуратно разложены бронежилеты, наручники, дубинки, шлемы и другие не менее интересные вещи, об области применения которых, можно было легко догадаться. По другую сторону от процессии, стояли вытянувшись по стойке смирно сотрудники органов правопорядка. На лицах всех их была одна казарменная маска - сугубой суровости.
   Остановившись возле второго стола, священнослужители стали проделывать все те же ритуальные движения, что и перед предыдущим. Закончив смачивать железо кисточкой и окуривать дымом стражей порядка, служители культа направились к центру свободного пространства, которое собравшиеся оставили для торжественного хода процессии, возглавляемой почтенным старцем. Остановившись в центре, старец чинно обернулся в противоположную сторону столов и Гур наконец увидел его лицо. От ощущения сопричастности, у Гура появилась трагическая улыбка на лице. Этот почтенный старец был не кто иной, как Плутарх Прогуляев. Орошая мокрой кисточкой и эту часть страждущих, окуривая их дымом, раздавая для поцелуя свою руку и бормоча какие-то слова, Плутарх был самым счастливым из всех присутствующих. Неожиданно их взгляды встретились. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Гур первый отвёл взгляд, но всё же успел заметить на лице Плутарха появившуюся самодовольную улыбку. Не став дожидаться окончания ритуальной церемонии, Гур быстрым шагом направился в храм.
   В самом храме почти никого не было. По крайней мере Гур увидел только двух старушек. Одна сидела в киоске, где продавались разные предметы культа, а вторая тихо сидела на маленькой скамеечке в центре под куполами и иконами.
   - Бабушка, - обратился Гур к той, что сидела в киоске. - У меня тут такое дело...
   - Говори сынок, не стесняйся, чем смогу, тем и помогу.
   - Я хотел бы, чтобы одно моё предприятие закончилось успешно, а что для этого сделать не знаю, - смиренно улыбаясь, Гур смотрел на старушку.
   - А ты купи у меня свечку и поставь её Николаю Угоднику.
   - Хорошо, - Гур выбрал самую большую свечу. - А где он?
   - А ты у бабушки спроси которая сидит в зале, она тебе подскажет.
   - А, - Гур засмущался. - Поможет?
   - А как же? Непременно! - бабулька улыбнулась. - Наш Николай Угодник, всем помогает.
   Гур медленно вошёл в зал. Стены и потолки были расписаны, повсюду висели иконы в позолоте и серебре. Дорогие ковры и сверкающие позолотой и серебром культовые предметы, делали убранство храма торжественным.
   - Бабушка, - почти шёпотом обратился Гур к старушке сидевшей в зале.
   - Чего тебе, - старушка явно была недовольна, что её кто-то посмел потревожить.
   - А как мне найти Николая Угодника?
   - Там, - старушка неопределённо махнула в сторону противоположной стены завешанной иконами, под которыми стояли массивные подсвечники.
   Не став больше тревожить старушку, Гур решил поискать самому того, кто мог бы ему помочь.
   Не спеша обходя зал, он всматривался в иконы, пытаясь рассмотреть лица изображенные на них и читая на них, кто есть кто. К его удивлению, все лица были одинаковы, словно художники из разных эпох писали их с одного человека. Гур отошёл в сторону и стал сравнивать их между собою. Его уже не интересовали надписи, которые гласили о том, кому на самом деле принадлежит то или иное изображение. Теперь его привлекло общее сходство персонажей с человеком, которого он явно знал, но никак не мог выковырять из своей памяти. Ему понадобилось несколько минут, чтобы отыскать того, с кого все эти персонажи писались. И забыв, что он находится в благочестивом помещении, Гур не сильно хлопнул себя по лбу. Акустика зала подхватила хлопок, превратив его чуть ли не в колокольный звон.
   - Брат Гур, - кто-то его окликнул.
   Гур обернулся, перед ним стоял один из отроков, недавно сопровождающих в процессии Плутарха и его команду.
   - Ну?
   - Отец Плутарх просил Вам передать вот это, - юноша протянул свёрнутый листок, поклонился и мирно ушёл прочь.
   Гур развернул листок и стал читать: "Рад видеть Вас, брат Гур, на закреплённой за мною территории. Надеюсь, что Ваш визит ко мне ни как не связан с проверкой, а если и так, то надеюсь, что Вы своими глазами видели, что Плутарх Прогуляев свою работу выполняет ответственно. О чем и прошу Вас засвидетельствовать перед коллегами нашего Сектора. С уважением Плутарх".
   Гур прочёл ещё раз записку, затем снова посмотрел на изображения икон и неудержимо засмеялся. Смех разнёсся под куполом собора гулко, раскатисто и зловеще. Старушка сидевшая в зале встрепенулась, стала креститься и причитать. Другая старушка выбежала из киоска и стала повторять всё за первой. А Гур уже не мог остановиться. Особенно его смех усилился после того, как он увидел двух старушек, причитающих и смешно манипулирующих руками. Смеясь, Гур поставил зажженную свечу на подсвечник и пошёл к выходу. Гур шёл и смеялся, и смех его становился истерическим, зловещим и пугающим.
  
   * * *
   Домой Гур вернулся в возбуждённом состоянии. Но не смотря на все атрибуты веселья и условного счастья, Гур всё же испытывал вполне объяснимую тревогу. Завтра должен наступить день, ответственный и вполне возможно, решающий многое в его жизни.
   Ночь была длинной, сон тревожный, кровать и подушка жёсткими. Проснувшись, Гур долго не открывал глаз. Так бывает... Он знал о предстоящем событии почти всё. Он посвятил конкретный отрезок своей жизни этому событию. Всё время посвящённое этому событию он ожидал день, когда совершится финал и вся история закончится так, как он этого хотел. Он не знал финал, он его ощущал своей кожей. Он был уверен в своём триумфе, но тем не менее, он не торопился собирать трофеи поверженных врагов. Сегодня он совсем не торопился приблизить и увидеть финальную часть ожидаемого им столько времени, события. Так бывает...
  
   * * *
   Пепелище, оставшееся от фермы, представляло собой ужасное зрелище. На месте аккуратного домика и компактно стоящих хозяйственных построек, дымились догорающие горы строительного мусора. О том, что здесь и сегодня, было закончено грандиозное дело не говорило ни чего. И то, что Никодим сегодня закончил восстанавливать свою ферму, пострадавшую от недавнего набега дорожных строителей, выглядело злой шуткой. Взлахмоченная гусеницами тяжёлой, строительной техники земля, подчёркивала весь ужас варварского набега вандалов.
   Гур вышел из машины. Он был возбуждён, его глаза горели. Его лицо было перекошено толи от зубной боли, толи от неимоверных усилий сдержать злую ухмылку. Неожиданно край одной из дымящихся куч пепелища зашевелился. Гур пригляделся и узнал Кулибина. Совсем не удивительно, что Гур его сразу не заметил на этом кострище, ведь внешне он совсем не отличался от кучи на которой сидел. Одежда на нём была изорвана в клочья и весь он, с головы до ног был покрыт слоем грязи, копоти и пепла с пылью.
   - Где он? - Обратился к Кулибину Гур.
   - Кто тебя интересует? - Уставшие глаза Кулибина зло сверлили Гура.
   - Никодим.
   - Он уехал.
   - Куда он уехал?
   - В город, - Кулибин отвернулся от Гура. - Взял дипломат и уехал.
   - Какой ещё дипломат?
   - Мой дипломат взял, - Кулибин обернулся к Гуру и зло ухмыльнулся. - Как ты и хотел, я ему дал свой дипломат. Ты ведь этого хотел?
   - Заткнись, - отрезал Гур. - Куда он точно поехал?
   - В администрацию.
   - Прекрасно! - Гур развернулся собираясь идти к машине, но затем остановился. - Поехали! - Обратился он к Кулибину.
   - Куда и зачем? - Испугался Кулибин.
   - В город поедем, - Гур сел в машину. - Ты мне здесь больше не нужен.
  
   * * *
   Машина остановилась у площади возле, здания администрации. Гур вышел из автомобиля.
   - Отвези Кулибина куда он тебя попросит, - кинул он водителю и захлопнул дверцу.
   Гур перешёл дорогу и направился к администрации. Возле жилого дома, примыкающего к главному зданию на этой площади, Гур увидел скопление людей, автомобили скорой помощи и представителей правопорядка. Он не раздумывая направился туда.
   - Что здесь произошло? - Спросил он у водителя скорой помощи.
   - Да, какой-то шизик подорвал себя, - ответил тот. - Хорошо, что больше никто не пострадал. Говорят, что он выбежал из администрации и успел добежать до этого угла. Хорошо что здесь никого не было, а от него, вот, только ручка от дипломата и осталась. Уши его, вон на крыше того дома сейчас ищут, - шофёр указал на дом, стоящий на противоположной стороне площади. - Да ты сам посмотри какой мощности у него был фугас, - на этот раз он указал на фасад здания возле которого они стояли.
   Картина действительна была ужасной. В здании отсутствовали стёкла в окнах, а между окнами, словно след от фонтана красного цвета. Гур понял, что это не красная краска и не красные чернила, это была кровь, и след этот тянулся до самой крыши этого пятиэтажного дома.
  
  
   ГЛАВА ФИНАЛЬНАЯ
  
   Гур вошёл в здание администрации и поднялся на этаж, где располагался кабинет Губернского. Здесь было оживлённо. Расталкивая плечами столпившихся в коридоре, Гур прокладывал себе дорогу к кабинету председателя сектора. Добравшись до приёмной и проникнув туда, Гур увидел всё высшее руководство сектора во главе с его управляющим, господином Губернским.
   - А, Гур, - обрадовался появлению своего ученика, бывший преподаватель. - Заходи, молодец что пришёл.
   - Я не на долго, хочу узнать, что тут у вас произошло.
   - А мы думали, это ты нас введёшь в курс дела, что происходит, - вставил своё слово полковник Борзов.
   - А что, Вас интересует, полковник?
   - Удачно ли прошла ваша многоходовая операция, юноша? - Подержал разговор профессор Мутон.
   - Удачно, - ответил Гур.
   - Значит можно предположить, что вы закончили? - Стесняясь собственного голоса, спросил доктор Булкин.
   - Закончил.
   - Да нет, Гур, ты ещё не закончил! - Губернский хищно улыбнулся. - Подготовь отчёт, приготовь свой новый фонд к передаче в управление сектору, ну и будь готов к отчёту на общем собрании сектора.
   - Хорошо.
   Гур собрался уходить.
   - Подожди, - остановил его Губернский.
   - Что ещё?
   - А ты не знаешь, почему сегодня ко мне хотел попасть на приём, один твой знакомый, да ещё с полным чемоданом взрывчатки?
   - Кто такой?
   - А ты не догадываешься?
   - Нет.
   - Странно, - удивился своими могучими бровями Губернский. - Ну ладно, иди.
   Гур вышел от Губернского в опустевший коридор. Следом за ним вышел и Борзов.
   - Гур!
   - Что?
   - Послушай, - полковник несильно сжал локоть Гура. - Мне кажется, что лучше будет если ты сообщишь обо всём, Зое.
   - Зоя, - удивился Гур. - А кто эта дама?
   - Не дури, Гур, по крайней мере я знаю, что ты её очень хорошо знаешь.
   - И что я должен ей сообщить?
   - То, что ты видел на площади.
   - Я что-то видел, а что видел, так и не понял.
   - Ты понял всё правильно, - остановился полковник. - Ручка от дипломата, уши на крыше соседнего дома и кровавый фонтан - это всё, что осталось от Никодима. Об этом ты и сообщишь ей! - На последней фразе, полковник сорвался на крик.
   - А вы чего так нервничаете, полковник, - на это раз Гур взял Борзова жесткой хваткой за предплечье. - У Вас что-то не получается? Кому служите? Чьим интересам? Вы не перепутали своего места, полковник? Или может вы перестали справляться со своими обязанностями? Почему террористы разгуливают по городу, покушаются на жизнь главы сектора и взрываются на центральной площади? Полковник, - Гур перешёл на шёпот. - А Вы уверены, что методы и результаты вашей оперативной работы устраивают "Главу" Системы, и что твои личные взгляды и убеждения, совпадают с целями системы? - Гур разжал свою хватку. - Не зарывайся, полковник, а лучше подумай о твоём будущем и перспективах твоей собственной кончины. По-моему, это сегодня самое актуальное в нашем секторе, не правда ли? Кончина и торжественные похороны.
  
   * * *
   Гур стремительно поднялся по старой, скрипучей лестнице в любимое заведение Чиря и Кощея. Он не ошибся, как обычно, закадычные друзья сидели за своим любимым столиком.
   - А мы ждали тебя, шеф! - Обрадовался появлению Гура, Кощей.
   Не отвечая на приветствие, Гур присел за стол к друзьям.
   - Ты чего не в духе, Гур?
   - Как всё прошло? - Сухо, без эмоций, спросил Гур.
   - Как ты планировал, так и прошло.
   - Всем понравилось твоё шоу, - Чирь довольно хихикнул. - Было так красиво, жаль ты не видел...
   - Да, - поддержал своего друга Кощей. - Если бы ты видел эти две рожи, Кулибина и этого второго, хозяина свинарника. Им тоже было весело. Особенно свинарю. Он так ржал, ха-ха-ха, это было что-то!
   - Ну, а мы сделали своё дело, собрались да уехали, а они так и остались сидеть и смеяться.
  
   * * *
   Гур стоял у подъезда Зоиных родителей, а машина скорой помощи за углом дома. У него впервые в жизни тряслись руки и нервно поддёргивался правый глаз. Он долго не решался войти в дом Зои. Но не в силах больше совладать со своей неуверенностью, он усилием воли поборол страх и сделал шаг вперёд.
   - Гур, - удивилась и обрадовалась Зоя нежданному гостю. - Заходи, пойдём пить чай.
   - Зоя...
   - Проходи на кухню, Гур. Ты видел Никодима? Нашу усадьбу? Как они там? Тебе понравилось? Заходи Гур, ты где? - Зоя выглянула из кухни.
   - Зоя...
   - Ну что ты мнёшься на пороге, давай проходи.
   - Зоя, подожди.
   - Что? Что Гур? - Зоя насторожилась.
   - Зоя...я...ты только не переживай...
   - Что случилось, Гур? - От прихлынувшей в голову крови, Зоя покраснела. - Что-то с Никодимом?
   - Зоя, - Гур опустил голову, он был не в состоянии смотреть в глаза молодой женщине. - Никодима больше нет.
   - Что? - Зоя побелела и стала оседать на пол.
   Гур побежал на кухню за стаканом с воды. Он стал брызгать ею на лицо Зои, приводя её в чувства.
   - Что с ним? - Еле слышно произнесла Зоя.
   - Зоя, тебе нельзя сейчас беспокоится, давай потом...
   - У-у-у! - Застонала Зоя взявшись за низ живота. - А-а-а, уф-уф.
   - Зоя ты чего? - Испугался Гур.
   - Началось, ау!
   - Зоя, потерпи, я сейчас, я мигом. - Гур выскочил из квартиры.
   Через минуту, медики скорой помощи укладывали на носилки Зою.
   - Доктор, я поеду с вами, - поставил в известность медицинского работника, Гур.
   - Это исключено, - отрезала врач.
   - Почему?
   - Мы можем не доехать до роддома, она может родить с минуты на минуту, а вы, папаша, будете нам только мешать.
   - Хорошо, - согласился Гур. - Я поеду за вами.
   Неотложка, включив проблесковые маячки, помчалась по улицам города. Гур на такси ехал следом.
   - Первенец? - Поинтересовался шофёр такси.
   - Угу.
   - Поздравляю.
   - Не рановато ли?
   - Переживаешь? Это естественно, я тоже когда ждал своего первенца, переживал. Но перед вторым понял, что от моих переживаний ничего не поменяется. Он, - шофёр многозначительно поднял указательный палец к потолку автомобиля, - уже давно всё определил. Тебе остаётся только верить, что Он не зря вложил в маленького человечка душу и жизнь.
   - Я верю.
   - Ну и правильно.
   Скорая помощь остановилась во дворе роддома. Задняя дверь отворилась и двое дюжих медбратьев подхватили носилки с Зоей. Гур выскочил из такси и кинулся к ней. Он нежно взял Зою за руку. - Как ты, Зоя?
   Зоя открыла мокрые от слёз глаза, посмотрела на Гура и отвернулась от него. - Оставь меня, я больше не хочу тебя видеть. Никогда! - Затем вновь повернулась к Гуру, в её глазах была боль, отчаяние и скорбь. - Я ненавижу тебя.
   Медбратья быстро унесли носилки с Зоей в ту часть больницы, куда вход посторонним был воспрещён.
   - Не расстраивайтесь, - подбодрила Гура подошедшая к нему врач. - У перворожениц такое часто бывает, они во всём винят мужей.
   - Я не муж.
   - Не дурите мне голову, папаша, - возмутилась врач. - Сидите здесь и ждите, мы вас позовём когда она родит.
   - Спасибо, доктор.
   Гур присел в мягкое кресло. Уходить он никуда не собирался, а значит и времени у него было неопределённое количество, и что делать в такой ситуации, как не заняться размышлениями и анализом своей собственной жизни, и тем, что в ней произошло за последнее время и в частности за последние сутки. Его интересовало два вопроса "зачем?" и "как жить дальше?". И чем глубже он погружался в суть этих вопросов, тем тяжелее ему становилось. Сложно сказать, было ли ему тяжело на душе, так как эта часть его существа была ему неведома, но физически он ощущал, как его плечи и хребет сгибаются под тяжестью невидимого пресса. Неожиданно он почувствовал себя совсем худо. Серое вещество стало давить на лобную кость, ключицы ныли от неимоверного напряжения, лопатки свело судорогой и сердце стало биться так, словно он только что закончил марафонскую дистанцию. От всех этих симптомов у него потемнело в глазах.
   - Боже, что со мной? - Выдавил логичную мысль Гур.
   Его тело стало невесомым.
   - Гур! Гур! - Далёким эхом, донесся знакомый голос.
   - Гур! - На этот раз ближе и отчётливей.
   - Гур! - Этот навязчивый голос вырвал Гура из небытия в болезненную реальность. Он с трудом открыл глаза. Контур человека тормошившего его, был расплывчатым и не чётким. Постепенно ясность зрения вернулось к нему. Перед ним стоял Костик.
   - Гур, тебе плохо? - Не отводя твёрдого взгляда от красных глаз Гура, спокойным голосом поинтересовался он.
   - Нет, мне хорошо. - Ответил Гур удивляясь Костика смелости. - Ты как меня нашёл?
   - Разве это секрет? По-моему все знают, что ты здесь.
   - Что-то случилось?
   - Нет, - Костик был непоколебим в своей отваге. - Просто я всё узнал.
   - Что ты узнал?
   - Всё. И поэтому пришёл тебе сказать, что я больше не могу с тобой работать. Я ухожу!
   - Да, - попытался выпрямиться Гур. - Наверное ты прав, Костик, уходи.
   Верный помощник Гура, по военному развернулся и с высоко поднятой головой покинул его. Гур долго смотрел ему в след, сожаления не было, а была гордость за этого человека, который совершил мужественный и бесповоротный поступок. И по всей видимости, безо всякого сожаления.
   - Молодой человек!
   Гур обернулся на женский, бархатный голос. Это была врач, из бригады скорой помощи, которая привезла в эту больницу Зою.
   - Поздравляю вас!
   - С чем? - Ничего не понимая, спросил Гур.
   - Ну вы даёте! - Удивилась и врач. - С ребёнком, папаша. У вас мальчик родился, три килограмма и девятьсот грамм, богатырь.
   - Ах, да! - Опомнился Гур. - Спасибо доктор, за хорошую новость, а как Зоя?
   - С молодой мамой всё в порядке, - успокоила она Гура. - Сейчас она спит, лучше её не беспокоить.
   - Да, я не буду её беспокоить, - заверил доктора Гур. - А можно мне посмотреть малыша?
   - Вообще-то не положено, но в виде исключения... Оденьте халат и пойдёмте.
  
   * * *
   Гур стоял у прозрачной стены, отделяющей коридор от палаты, где находились младенцы. Рядом с ним стояла врач, а в палате одна из медсестёр, взяв в одной из многочисленных детских кроваток завёрнутый в одеяльце комочек, подошла с ним к стеклянной перегородке с другой стороны.
   - Покажите его мне, - попросил Гур.
   Врач подала знак медсестре и та проворно раскрыв одеяльце показала маленького человечка Гуру. Гур умилённо смотрел на малыша, а малыш дёргая ручками и ножками гримасничал ему в ответ.
   - Какое всё же это чудо, - восхищённо произнёс Гур. - Эти маленькие человечки, такие сморщенные и беспомощные, но такие прекрасные!
   - Да, - согласилась доктор. - Этот малыш красивый.
   - Да! Конечно он красивый! - Гур внимательно рассматривал ребёнка.
   - А вы знаете, Господь любит вас. Он послал вам такого малыша. Он просто ангелочек, посланник Божий!
   После этих слов, Гур окаменел. До этого дёргающийся и глазеющий во все стороны грудничок, расслабился и посмотрел в глаза Гуру. Его взгляд, пронзил Гура насквозь. Взгляд ребёнка пленил и сковал Гура липкой паутиной страха и глубокой бесконечностью чистых, детских глаз. Это было волшебство или чудо, ведь по всем законам ребёнок в таком возрасте не может долго концентрировать взгляд. Но это было! Ребёнок уверенно удерживал Гура в своих невидимых, но очень сильных объятиях. Гур видел, как глаза малыша что-то ему говорили, удерживали и говорили. От этого у Гура волосы встали дыбом. Он стал сопротивляться и вырываться из цепких объятий ребёнка. Он захотел закричать но у него как и прежде в подобных ситуациях, ничего не получилось.
   Закончилось всё так же, как и началось, малыш стал глазеть по сторонам и дёргать беспомощно ручками и ножками. Всё закончилось так же, как и началось, за исключением того, что малыш, перед тем как отпустить Гура, весело подмигнул ему.
   Гур отпрянул от стекла, как от раскалённой сковороды. Он обеими руками схватился за голову и покачиваясь, словно перебравший спиртного, пошёл на улицу. Доктор что-то ему говорила вслед, но он её уже не слышал. Он вообще сейчас ничего не слышал и не видел. Он вышел на крыльцо и словно в тумане увидел кучу людей. Не обращая на них внимания, он побрёл домой.
   Первым на его пути встало лицо Жанны. Она почему-то возмущалась и кричала, толкая Гура в грудь. Он отмахнулся от неё как от мухи и пошёл дальше. А дальше... А дальше лица замелькали как в калейдоскопе. Губернский, Булкин, Плутарх, профессор Мутон, Борзов, Кулибин, Кощей и Чирь. Они все что-то кричали, размахивали руками и толкали Гура, кто куда. Гур стал отмахиваться и от них, но из-за слабости в ногах упал. Теперь его стали пинать ногами и со злостью плевать в него. Он ни чего не чувствовал. Он поднимался, отмахивался и падал. Поднимался и падал. Больше не в силах сопротивляться окружающей его ненависти, он в очередной раз поднялся, собрал всю оставшуюся свою силу в кулак и побежал. Спотыкался, падал, но затем снова поднимался и бежал. Так бежал он долго. Сердце выскакивало из груди.
   Он с трудом добрался домой, трясущимися руками открыл дверь, и словно, обезумевший, раненый зверь стал метаться по квартире. Он стал усердно искать в своём доме, предметы, которые могут помочь разом решить все проблемы. Но удивительным образом, ему на глаза, ничего полезного не попадалось. Окончательно обессилев, он присел в центре разгромленной комнаты, выбирая самый доступный способ сведения счётов с жизнью. От беспомощности, он заревел как потерявший рассудок человек и с размаху швырнул попавшуюся под руку табуретку в стенной шкаф. От этого удара, всё содержимое шкафа посыпалось на пол к его ногам. Поверх всего, что выпало из шкафа, упала и раскрылась книга. Разум вернулся к нему так же неожиданно, как и недавно его покинул. Вместе с разумом, вернулся и рассудок и спокойствие. Он присел пред упавшей книгой. Это был подарок старика, который своеобразно занимался лечением своих плодовых деревьев. Пытаясь прочесть, что в ней было написано, Гур встал на колени и нагнулся. Он стал читать первое, на чём задержались его красные глаза: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, что бы судить мир, но что бы мир спасён был через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому, что не уверовал во имя Единородного Сына Божия".
   Гур закрыл ладонями лицо и горько заплакал. Это были горькие, мужские слёзы.
  
  
  
   Послесловие
  
  
   Поезд в последний раз дёрнулся и остановился. Это был конечный пункт назначения. Большой вокзал большого города. Здесь пассажиры покидают, ставший им за долгие дни путешествия, таким родным, поезд. Соловьёв, Николай и Попутчик, не стали исключением. Выбравшись из вагона, Соловьёв и Николай стали прощаться. Обменявшись адресами, несколько раз обнявшись и крепко пожав друг другу руки, они молча и синхронно стали провожать взглядом, уходившего в неизвестность Попутчика.
   - И всё-таки странный он человек, - охарактеризовал растворившегося в толпе Попутчика, Николай. - Это ж надо, столько дней ехали вместе и ничего о нём не узнали. Ни как его зовут, ни чем он занимается.
   - Ну, да Бог с ним! - Поддержал своего нового друга Соловьёв. - А для нас может это и лучше. Не стал навязываться и засорять наш разум своими байками. У меня нюх на таких людей. Они вечно из себя мудрых и вездесущих строят. Всё-то они знают, никаких секретов для них нет. А как начинаешь у них спрашивать о реальности бытия, так они и ответить не знают что.
   - Точно! Такие типы, только и знают, что окружающих расстраивать своим существованием.
   - Кстати о реальности бытия, Николай, а ты часом ничего не слыхал о какой-то эпидемии, которая всех с ног валит?
   - Так я уже давно от неё прививку сделал. А ты что, только узнал?
   - Да.
   - Ну ничего страшного, пойдём, я покажу тебе, где её делают бесплатно и без очереди.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Оглавление
  
  
   1. Предисловие.
   2. Глава о голове.
   3. Глава о здоровом аппетите.
   4. Глава о высоте.
   5. Глава о долге.
   6. Глава о промежутках.
   7. Глава о нежности.
   8. Глава о мелочах.
   9. Глава о солнце.
   10. Глава о доблести.
   11. Глава о годности.
   12.Глава фатальная.
   13. Глава финальная.
   14. Послесловие.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Паян Рапсон.
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПРЕДСКАЗАНИЕ
   ИЛИ
   ЗАКОН СЛУЧАЙНОГО СОВПАДЕНИЯ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 1 -
  
  
  
  
Оценка: 8.74*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"