сэр Чудак : другие произведения.

Догмат

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 3.44*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    будет, обязательно будет - я так думаю)))

  ДОГМАТ
  
  Книга первая
  ТАЙНЫЙ ВРАГ
  
  1
  
  Ничто не предвещало грозы - ни погода, установившаяся в последние дни осени, и казалось, наступила золотая пора, когда даже по утрам было тепло и светло, а не как немногим ранее, царил туман, застилая улочки величественного града основанного Триумфатом*; ни тем паче окружение Дагнара. Он впервые заглянул в открывшуюся недавно таверну по Арочной улице, и заведение оказалось вполне пристойным, чтобы кто-то непристойный мог заглянуть сюда. Это с одной стороны, а с другой подобное мнение было ошибочным. Ведь не надо иметь семи пядей во лбу, дабы понять: и среди достославных отпрысков знатных родов всегда хватает тех, кто готов себе в угоду покуражиться над слабым или не столь родовитым оппонентом. Главное, что за это не последует наказания - отец "благородного" семейства всегда вытащит своё нерадивое дитя из узилища или его голову из петли. Чего нельзя сказать про тех, у кого каждый грош на счету. Тут уж откупиться медью от приставучих вератов*, заполонивших улицы ТронХолма*, не получится. Они служат не за деньги, а за веру - слепую с вытекающими последствиями для всякого, кто покажется им преступником, заслуживающим неминуемо гнева Небес. Хотя в последнее время даже им было запрещено резвиться высочайшим указом всё того же Триумфата. Зато околоток и узилище, схваченному ими точно не миновать, ну и соответствующей экзекуции, пока тебя соизволят вытащить оттуда богатые родичи или сановные вельможи.
  Дангар был из того сорта людей, кого жизнь изрядно побила, испытывая на прочность на каждом шагу. Вот и сейчас ему пришлось проявить незаурядное терпение, которое испытывал своей медлительностью при подаче заказа хозяин таверны, расположенной под боком у широко известного на всю столицу заведения сестёр Марвы и Ларвы, а попросту публичного дома, куда обычно в приличном подпитии заглядывали его гости, и в основном золотая молодёжь. Та самая, что покинув отчий дом, рвалась на волю, стремясь вкусить все прелести разгульной жизни - отсюда драки, иной раз с летальным исходом дуэлянтов или увечья, калечившие до конца дней неразумных молодых людей, считающих: им должны потакать все и везде. Причина такой наглости и напыщенности была проста: в родовом гнезде им никто не смел перечить. А тут легко было схлопотать и самому в зубы - причём на ровном месте.
  Окинув ещё раз, казалось бы, безразличным взором местную публику, Дангар в ожидании заказа, вытянул удобно ноги под столом, и, облокотившись на спинку стула, уткнулся затылком в стену. Он всегда предпочитал сидеть к ней спиной, не желая быть застигнутым врасплох. Хотя кто-нибудь другой напротив пожурил бы его за данную опрометчивость, и в первую очередь мастер клинка, обучивший его всем премудростям фехтования. Однако улица, с которой Дангар впитал в себя первые уроки выживания, сыграла свою роль - он всегда предпочитал ближний бой на расстоянии вытянутой руки, не позволяя сопернику вытащить клинок из ножен. И сколько бы учитель - мастер своего дела - не пытался переучить и одновременно переубедить своего ученика, ничего путного из его затеи не получилось. Он не мог подобрать подходящего довода - Дангар постоянно сближался с ним, и, входя в клинч, всегда выигрывал, а когда учитель успевал разорвать дистанцию и удержать на ней ученика, проигрывал значительно реже. Пока окончательно не разругался с ним и не послал его к тварям Хмари, обозвав хмырём, каких свет не видывал, при этом в человеческом обличии. Чем вызвал у благодетеля Дангара ехидную улыбку - и только-то.
  С той поры минуло немало времени, и искусника ближнего боя дорога привела сюда, в таверну, к томному увальню, не спешившему подавать ему отменный эль с разносолами, коими прославился на всю округу, в том числе и Заарочье*.
  Забарабанив пальцами по столу, рядом с откинутыми перчатками, терпеливый посетитель уловил, кто же затеял подшутить над ним, заметив краем глаз пристальное внимание, которое его персоне оказывала одна развесёлая компания. Он ещё при входе обратил на них своё внимание, и, что они искали повод с кем-нибудь зацепиться, однако пока никто из гостей не горел желанием попадаться на их уловки, поэтому решили разыграть Дангара, призвав хозяина, после принятия у него заказа, к своему столику. Причём сделали это нагло - сначала зазывно прокричали толстяку, а после один завернул его силой - хотя сделал вид, будто любезно пригласил. Да Дангара не проведёшь - он видел: здоровяк неспроста положил панибратски руку на плечо хозяина таверны, а с умыслом, и под давлением массы тела, завернул его в нужном направлении.
  Возмущаться толстяк не пытался, и спорить с благородными донами - сыновьями известных баронов - осмелился бы не каждый, даже вераты не стали бы бездумно хватать их, понимая: чьи они сыновья, благодаря родовым гербам, красовавшимся на их одеянии.
  Тот, что навалился на толстяка, к гадалке местной не ходить, отпрыск барона северных владений Империи, соответственно входит в Триумфат, как один из его представителей. Другой, что бросил хозяину таверны увесистый золотой, точно собаке кость, отличался расточительством - скорее для виду. Значит, его отец-барон держит южное направление Империи. Третий, что шепнул кое-чего затрясшемуся толстяку, явно сын триумфата* Востока. А западник повёл себя умнее всех, он просто промолчал, хотя и покосился на Дангара.
  Это был ему скрытый сигнал - они выбрали жертву для дальнейших утех себе в усладу.
  Можно было конечно поступить разумно и отступить, как это делали все прочие посетители и покидали таверну ни с чем, заставляя хозяина терпеть убытки - с одной стороны, а с другой - тут же оплачивались шумной четвёркой, которой не хватало наличия пятого побратима. Видно он где-то задержался, и явно набедокурив, иначе бы они не стали задевать без него всякого, кто наведывался на Арочную улицу, расположенную у врат, ведущих в сердце ТронХолма - туда, где у каждого из баронов Триумфата имелся свой собственный замок, и посреди них, своими шпилями башен, возвышался исключительно короля. Зато каждый из баронов был волен укреплять и украшать своё столичное имение, кто во что горазд. Но Дангар был не из тех, кто отступал перед лицом опасности, она напротив манила его. Поэтому-то "весельчаки" и посчитали: он заглотил приманку, не понимая, с кем столкнулся уже. Хотя ещё большой вопрос - кого из них ждало разочарование.
  Что относительно заказа, а также питья и еды - Дангар мог сутками сносить жажду и голод, проявляя незаурядную стойкость с терпением. Чего нельзя отметить про родовитых отпрысков - темница по соседству с ним, если всё же случиться стычка с соответствующими последствиями для дуэлянтов, заставит их стать более разборчивыми в выборе соперников или теми, над кем можно подшутить. Хотя остудить их пыл не мешало многим ранее не только ему. А тут такой повод, и грех было не воспользоваться им.
  Наконец явился толстяк, заискивающе уверяя, что он и не думал оскорблять Дангара, просто появились неотложные дела и...
  Шумная компания вновь привлекла его внимание к себе. От их стола поднялся верзила, сын Владыки Севера, как называли всякого барона, стерегущего рубежи Империи и имевшего непосредственное отношение к Триумфату. Из-за чего королю, при осознании, кого он пригрел под боком, в какой-то момент пришлось окружить себя вератами - верными псами, служащими ему слепо и беззаветно.
  Это был единственно разумный шаг с его стороны, а возможно и ошибочный, толкнувший к расколу Великодержавную Империю, созданную Тримфатом при уничтожении Догмера.
  О сколько бардов воспевающих те славные времена было переловлено и посажено на колья. Что только с ними, вольнодумцами, не делали слуги Триумфата - и резали им языки, чтоб они молчали, и выкалывали глаза, дабы не могли играть на своих инструментах и путешествовать по сёлам и весям окрест Догмера. А под конец просто ввели на них запрет, предав ереси.
  Последнего, если Дангар не ошибался, сожгли, как слугу пожирателей, вносящего смуту в народ. Хмарь* оказалась единственным нарывом Империи, о котором старались помалкивать все без исключения, и прочие внешние враги Империи в сравнении с ней казались жалкими ничтожествами. Но время от времени изрядно кусали, попивая кровь у народа. Однако не так, когда случалось: Хмарь выходила из своих границ, исторгая полчища пожирающих всё на своём пути чудовищ. Так на границе с ней и возник град отшельников, имя которому Хмарагд*.
  Туда и ссылались все неугодные, подальше от ТронХолма и благодатных провинций Империи.
  В какой-то момент Дангар призадумался, что если ему подставить сынков баронов - уже давно ставшими местными корольками в пределах Империи, и правящие там у себя как им заблагорассудится - и довести их до Хмарагда; сразу собьёт с них спесь и напускную браваду.
  Было бы здорово, отметил он про себя, понимая: его мечта практически неосуществима.
  Поразмыслив немного, Дангар намеренно заставил отпрысков триумфатов поверить: он не готов сражаться с ними, как и всякий прочий посетитель. Но зато будет до последнего упираться и корчить из себя благородного, терпя унижения с их стороны до тех пор, пока они сами не кинуться на него, потеряв всякое самообладание.
  Уж чего-чего, а терпения у него было в избытке, зато у соперников напротив заканчивалось.
  Прецедент возник, едва здоровяк выхватил из рук толстяка заказ Дангара, и, приложившись к кубку, сплюнул на пол.
  - Что за пойло ты подносишь дорогим гостям, проныра, в своём вшивом клоповнике? Когда к тебе заглянули благородные доны, а? - опрокинул он остатки знатного эля на голову хозяину.
  Это определил Дангар по запаху, глотая слюнки - и только, - оставаясь и дальше сидеть в вальяжной позе за столом и чуть заметно улыбаться с намёком, мол: гарцуйте, сколько влезет, щенята, всё равно итог будет таким, каким выгоден мне - и только, но никак не вам.
  - А ну-ка пошёл прочь, хмырь*! - придал здоровяк ногой ускорение толстяку и заставил скрыться за стойкой. Чем вызвал негодование у отдельных посетителей, почувствовавших: останутся здесь и окажутся в окружении вератов. А связываться с ними, тем паче с отпрысками триумфатов, не было ни малейшего желания. Так что вскоре остались исключительно любители поглазеть на чужие разборки, и таковой публики в таверне по-прежнему оставалось прилично. К тому же все перешёптывались в ожидании кровавого зрелища. И если Дангар трактовал всё происходящее правильно - делали ставки на него и здоровяка.
  - Вот... - Юный северянин грохнул по столу Дангара пустым кубком из-под эля и собственноручно наполнил его до краёв дорогим вином из глиняной бутыли. - Выпей во здравие Триумфата!
  - Вообще-то я заказывал эль, - вызвал бурную реакцию у невольных зрителей своим высказыванием Дангар.
  Это был вызов недоноску - словесная пощёчина.
  - Что! - проорал здоровяк. - Ты отказываешься от подношения?
  - Я не нищеброд какой, и подачками не питаюсь, - подобрал Дангар ноги под столом, готовый вскочить в любой миг, точно кошарв.
  - И за Триумфат не выпьешь? - отозвался западник.
  Из-за спины северянина и мог кидаться тем самым, что за ним с малых лет убирали слуги, вынося ночной горшок - и только. Ни на что более другое способен не был - насколько уяснил Дангар: против него помимо грубой силы вход пошли поддёвки.
  - Не выпью, по одной простой причине - ничего крепче эля я не пью.
  - Ха... ха-ха... - затрясся в плечах здоровяк. - Нет, все это слышали - наш "герой", и не пьёт.
  Он встретил всеобщее одобрение - усмешки исходящие от толпы зевак.
  - А что же ты пьёшь - бабье пойло, да? Может у тебя и в портах не хватает того, что отличает настоящего мужчину от них? - раздался голос наглого восточника.
  И следом наглый южанина, обращённый не столько к северянину, сколько к Дангару:
  - Ставлю триумф*, что он не станет драться с тобой, Айверт.
  Игра на публику - не больше и не меньше. Зато вызвала немало восторженных возгласов.
  - Да слабак он!.. Трус... Баба...
  - А вот я сейчас и проверю, - опрокинул поначалу кубок с вином в себя Айверт, а затем и стол, убрав с дороги одним махом - неожиданно наткнулся на пустующий стул, сдавив спинку руками вместо оппонента, оказавшегося у него за спиной, и впечатавшего его в стену ногой при ударе по причинному месту.
  - Ого!.. - пронеслось гулко по залу в едином порыве эхо невольных зрителей.
  Никто не ожидал подобной прыти от хлюпика, как Дангара про себя окрестила людская молва.
  - Убью! - вскочил северянин и обернулся со стулом, занесённым над головой, обрушив не глядя на соперника, коего уже не было за ним, и поэтому досталось собутыльникам.
  - Сдурел, Ай...верт... - прокричал из-под стола восточник.
  - Закрой свою пасть, Алард, - вызверился побратим на него, выискивая глазами соперника.
  Дангар меж тем переместившись к стойке, уже сидел на ней, потягивая из кубка заказ.
  - Вот ты где, хмырь, - потянулся привычно к поясу Айверт и понял: ножны пусты - его клинок покинул их, а он этого до сих пор не заметил.
  - Не это ли ищешь, здоровяк?
  Дангар вогнал палаш со всей силы в стойку подле себя, и был таков, увернувшись от стола, ударившегося с грохотом там, где сидел миг назад, а нынче находился за стойкой, обнаружив хозяина.
  - О, нашлась пропажа, - улыбнулся ему "терпила". - Ничего, если я немного поучу уму-разуму развесёлую четвёрку? Думаю, убытки тебе в любом случае возместят с лихвой их родичи.
  - Угу... - только и смог выдавить из себя Гэсс, дёрнув нервно головой.
  - Прятаться вздумал, хмырь! - прогремел над ними густым басом северянин прежде, чем ухватился за тесак, торчащий из стойки.
  Вырвать его одной рукой у него сразу не получилось, вот и двумя чуть погодя.
  - Охолонись! - раздался голос Дангара одновременно со звоном битой глиняной бутыли о голову Айверта.
  - А... хорошо пошло... - разворотил он стойку, высвобождая палаш.
  Дверь уже стерегли его побратимы, превратив зал в арену для битвы. Зрители и те расстарались, отпрянув ближе к стенам от Дангара. На что он ухмыльнулся и вновь был таков, используя в качестве запасного выхода окно. За ним вдогонку и бросился Айверт, а его свора в дверь на выход, куда тут же повалила людская толпа.
  Окрик слугам, и свита донов перекрыла улицу в обоих направлениях. Северянин всё ещё тешил себя надеждой покрошить на фарш палашом прыткого соперника.
  - Как твоё имя, хмырь?
  - Разве оно что-то изменит - соотношение сил? - уточнил Дагнар.
  - Да, я хочу знать, чтоб дать сей же час заказ гравёру*. Но прежде сам сделаю из тебя основательную гравюру.
  - Давно пора, - вмешался прежде южанин.
  - Смолкни, Эрунд, не то я уступлю тебе право поквитаться с незнакомцем.
  - Я так не думаю, - вышел из тени на свет улицы при таверне...
  - Верат... - выдал некто в толпе зевак с придыханием.
  - И что с того? - уставился Айверт на слугу Ордена. - Пошёл прочь! Знай своё место, псарв!
  - Я-то пойду, но что потом мне скажет Нортон, Айверт, когда ему принесут твой истерзанный труп, проткнутый в одно не самое сильное у тебя место?.. Так что уймись и усмири свой гнев! Он не красит тебя!
  - Ещё слово, верат, и я изрублю тебя, как бешеного собачарва!
  - Ладно, - уяснил лишний раз верат: благоразумие не является отличительной чертой отпрыска триумфата Севера. Ему же хуже. Поэтому и воззвал следом к его сопернику. - А ты что скажешь мне на это, Дангар?
  - Дангар... - разнеслось эхом по толпе, и его имя повторил всякий из золотой четвёрки. Даже здоровяк больше не был столь уверен в собственных силах, как немногим ранее, когда накинулся на него в таверне.
  - Я не просил произносить своего имени, ходок*, - не желал страж короля, дабы его знали в лицо.
  Однако у верата не осталось выбора - он надеялся: теперь раскрытый отступится. Ничего подобного не произошло.
  - И что я скажу Ему, если отступлю? Ты подумал, верат!
  - Да. Он удивится - и только. Зато кое-кто будет благодарен тебе безмерно.
  - Скорее тебе, нежели мне.
  - Мне деньги ни к чему - я служу верой и правдой своему королю! Да продлятся без меры дни Валиорна Непоколебимого, и его слава не затмится в веках!
  - Так это что ж получается: поединка не будет?! - раздался чей-то раздосадованный глас в толпе.
  От верата не ускользнул смутьян. Он цепким взглядом вычислил его из людской массы, предвкушая, как тот окажется на дыбе и поведает ему обо всех прочих своих грехах, а не только о грехе подстрекательства к убийству исподтишка - и даже о тех, которых сам не помнит и давным-давно забыл.
  Да выбор был сделан заблаговременно - Айверт не привык отступать, просто немного изменил себе, стребовав от Лунгара кинжал. И вооружившись дополнительно им, выступил против Дангара.
  - Сражайся, хмырь, или умри!
  - Надо же, - сложил накрест руки на груди Дангар, - а мне вот как-то умирать ну совсем не хочется. Может, всё-таки отпустишь, верзила?
  - А-а... - обрушился на него с клинками Айверт, рассекая воздух.
  Примитивная мельница в его исполнении не прошла, когда он, казалось бы, прошёл соперника, присевшего в последний миг, и... очень надеялся: сейчас лежит изрубленный позади него и истекает кровью, дрыгая отрубленными конечностями в предсмертных конвульсиях.
  Не тут-то было. Северянин почувствовал, как у него из колотой раны в ягодице слева сочиться кровь. На левую ногу и захромал оступившись.
  - Ох ты, какой я вся-таки неловкий, - продемонстрировал ему соперник стилет с необычно тонким гранёным лезвием, стряхнув небрежно кровь оппонента наземь.
  - Я тебя здесь зарою, тварюгу! Ух... - изменил тактику здоровяк, двинув, прихрамывая на Дангара.
  И вновь оказался ранен в причинное место. На этот раз пострадало правое "полушарие", что ни могло не вызывать смех в людской толпе. Зевак неожиданно стало больше, ни взирая на присутствие верата.
  Они приняли его почему-то за судью в поединке.
  - Да у него уже две пробоины, и обе в корме, - пустив клуб дыма из чубука, выдал на-гора гондольер*.
  Во всяком случае, именно так его обозвал про себя мысленно верат, обещая и с ним потолковать с глазу на глаз, куда в более тесной обстановке - одной из камор подземелья цитадели. Вот и особа при нём, скрывающая свою внешность, привлекла его внимание. В ней, он признал пассию Самого...
  - Ого, - отвлёкся ходок от схватки и пропустил третий укол, нанесённый Дангаром Айверту.
  Тот вскрикнул и по брусчатке зазвенел палаш, выроненный им из пронзённой руки. В левой ещё оставался кинжал, им и кинул, не сближаясь с противником, но промахнулся. А миг спустя пожалели всё, что схватка меж ними закончилась именно криком женщины.
  Голос прелестницы возвестил об окончании дуэли. Она оступилась и угодила на подставленные руки одного из дуэлянтов.
  - Как же так... - читалось в её взгляде недоумение с укором.
  Укор касался Дангара. Он должен был оберегать её и защищать от кого бы то ни было - в итоге недосмотрел.
  Рука защитника инстинктивно прикоснулась к рукояти кинжала, торчащего из груди прелестницы, глаза которой помутнели, а зрачки стали тёмными, и тело начало холодеть, каменея.
  - Он убил её! Это он! - схитрил один из четвёрки золотоносной молодёжи, спохватившись слишком поздно. - Вы все видели это, побратимы!
  - Да, - подхватил Эрунд призыв Аларда.
  Лунгар не дольше него промолчал, и лишь Айверт терялся в догадках. Он не ожидал, что на его кинжал - точнее друга - напорется столь прелестное создание восхитительной красоты. И он также станет причиной её кончины.
  - Не молчи, дубина, вторь нам, - примкнул к нему хозяин кинжала, на рукояти которого был отчеканен герб его рода.
  - А верат? Он же видел всё! Врать не станет!
  - Заставим, поверь, Айверт! Ну...
  Набежала стража из-за арки. Она-то и застала Дангара с окровавленным кинжалом в руках и девицей, закатившей глаза и больше не подававшей признаков жизни.
  - Прости меня, Лизара... Прости... Я виноват в твоей смерти... И только я ... - повторял он точно в бреду.
  - Все это слышали? - подхватили молодцы, один из коих уставился на верата.
  Дангара схватили, и он не воспрепятствовал своему пленению. Тогда как ходоку пришлось заняться девицей - пассией Самого и... О ней никто не должен был знать ничего больше, и вообще обо всём, что произошло у таверны добряка Гэсса.
  По его наказу взяли всех, кто присутствовал на спонтанно возникшей дуэли. Стражи знали своё дело и не зря ели свой хлеб. Тем более что им приказывал верат. А его, как и прочие стражи в ТронХолме, они слушались беспрекословно. Цвет плаща ходока красноречиво свидетельствовал им: он не низкого ранга среди служителей короля, пусть и выглядел жалко. К тому же им не хотелось нести наказания, и тем паче терять место стража Арки.
  - Куда ить всех, ваш-бродь? - выдал десятник караула.
  - В цитадель! - буркнул верат.
  - И даж энтих? - кивнул урядник ему на разодетую четвёрку.
  - Этими я сам займусь, угу.
  - Будет сполнено.
  - Ты бы речь изменил - говорить, что ль ладно научился, а то не ровен час, кто-нибудь ещё из обитателей Заарочья услышит тебя и окажешься у врат, да не ТронХолма, а Аграмада*.
  - Так точно, ваш-бродь! - откланялся урядник и закричал во всю глотку сослуживцам. - А ну гони их всех у цитадель-та, робяты!
  Оставшись наедине с вератом, зачинщики бесчинств распушили перья.
  - Выручил, - выдал Алард. - Вот уж никогда бы не подумал.
  Айверт пошёл дальше и хлопнул верата панибратски по плечу, заставив немного качнуться в сторону.
  - С меня причитается, да. Однако помни: возвращать долг не привык. Не в моих это правилах. Так что я делаю тебе одолжение.
  - Тогда послушайте меня внимательно, шакарвы*, - поразил верат собственным заявлением до глубины души отпрысков Триумфата. - Сейчас двое из вас возьмут эту несчастную и занесут в таверну к Гэссу...
  - Нет, только не ко мне, - бухнулся на колени её владетель перед ним.
  - Смолкни, жирдяй, и не перебивай, - разошёлся ходок. - А двое других приберутся тут!
  - Да как ты смеешь, псарв... - выдал Эрунд, и заработал звонкую оплеуху, - ...и распускать руки!
  - Думаешь напугать меня смертью или побоями? - напомнил верат: о них не зря ходили разные слухи, что-де не страшатся ни боли, ни вида крови и сами еженощно истязают себя плетьми с шипами, усмиряя плоть, а под одёжей денно носят рубища, натирающие её в кровь.
  И удостоверяться в этом не было никакой надобности - повадки верата говорили о правдивости слухов о всяком из них.
  - Ладно, - вставился Лунгар. - Но не забывай: кому служишь, псарв, а нашим отцам! Стало быть, и нам!
  - Триумфат для меня един, - последовал от верата намёк на короля. - В другой раз устроим научный диспут, мерзавцы, а сейчас молитесь своим Богам, чтобы они не покарали вас. Если Дангар вырвется из застенка цитадели - а он обязательно это сделает - догадывайтесь, к кому наведается тогда?
  - Так эта девица его, да? - заинтересовался её прекрасным ликом, искажённым от боли при смерти Лунгар, возвращая в ножны кинжал с родовым гербом. При этом вытер окровавленное лезвие о несчастную без зазрения совести.
  - Вам незачем знать, кому принадлежало её сердце, которое пронзил кое-кто из вас. Ох, не в том месте вы оказались, засранцы, и к своей погибели, - не сомневался верат, насколько дурную весть он принесёт по возвращении в Заарочье. Что распространилась невероятным образом вперёд него.
  Для приватного разговора его и вызвал к себе...
  - Милорд, - поклонился вошедший слуга перед магистром.
  - А... брат Вернам... - указал он ему на свободный стул подле себя.
  Но гость отказался, сказавшись: его никоим образом не тяготит нынешнее положение, и он способен отстоять столько, сколько будет длиться их разговор, даже ни взирая на длинный путь, проделанный им до ТронХолма.
  - Твоё упрямство поистине непоколебимо, брат, - сел удобнее в кресле магистр.
  Он уже давно отказался, согласно своему статусу, от телесных истязаний и теперь развивал в себе способности умственного порядка. Телесные экзекуции - давно пройденный этап для него, и, как он считал, достойны исключительно тех, кто лишь недавно вступил в ряды верной братии. Тогда как оппонент по-прежнему истязал себя, иначе бы до него не дошёл запах истерзанной плоти.
  - Ты бы заглянул к сёстрам милосердия из дома Эрии, что ли по дороге ко мне, Вернам. От тебя смердит, точно от хмыря, - сморщился магистр. - И скажи на милость, что же на самом деле произошло у арки вблизи таверны этого пройдохи Гэсса, а?
  - На Дангара напали отпрыски Триумфата и ненароком зацепили прелестницу Самого.
  - Это я уже слышал, брат. Меня интересуют подробности, - повернулся в кресле магистр. Ему всё никак не удавалось занять удобное положение телом, поэтому встал, с ярым намерением прогуляться по просторному залу. При этом звук не усиливался, сколь громко ни говори или не кричи, а напротив глушился. Что было и неудивительно - вераты предпочитали уединённую обстановку и всегда общались со всеми, кто бы к ним не заглядывал и не попадал, в тиши. - Что там на самом деле произошло? Подвох очевиден: целью была девица...
  - Лизара, милорд.
  - Да знаю... И имя её тоже. А также, что она пассия короля! Мне другое занятно: кто всё подстроил так, что эти смазливые недоумки выбрали стража Лизары себе в дуэлянты, а затем один из них проткнул её ножом?
  - Кинжалом, - уточнил ходок.
  - Ты издеваешься, Вернам? А ещё брат... - покосился на него с укором во взгляде магистр.
  - Это всего лишь случайность, милорд.
  - Нет случайностей в нашем мире, брат, исключительно закономерности! В чём я ни единожды убедился на своём посту! - всплеснул руками магистр. - Некто нарочно устроил эту дуэль. Дангар, сам того не понимая, оказался вовлечён в неё, впрочем, и юнцы. Кто-то внушил им, чтобы они столкнулись с ним и после прикончили эту красотку Лизару.
  - Звучит неправдоподобно, но...
  - То-то и оно, брат Вернам: всё и всегда подвергай сомнению - тогда и только удастся найти того, кому это выгодно. Ведь это же очевидно: её смерть была выгодна. Кто-то мстит королю, иначе бы не лишил его хранительницы сердца и хранителя тела одновременно, - напомнил магистр брату, кем является на самом деле Дангар - о чём тот и без подсказки знал, а всякий в ТронХолме. Зато не всякий в лицо.
  - Так значит это всё неспроста, милорд? - уточнил ходок.
  - Да, будем ждать, когда враг откроется и снова сделает очередной шаг на достижении поставленной цели, которой является...
  - Король... - переменился в одно мгновение в лице Вернам.
  - Именно.
  - Выходит, сейчас это сделать будет проще всего?
  - Верно, - спохватился магистр на пару с ходоком. - Где Дангар?
  - В узилище цитадели, где же ему ещё быть после дуэли-то.
  - Немедленно... Слышишь!.. Немедленно вызволить его оттуда и... Ты ещё здесь, Вернам?
  Магистр остался один. Правда, ненадолго - призвав к себе подручного, он наказал срочно поднимать боевой отряд вератов для усиления охраны государя.
  Во внутреннем дворе ударил гулко колокол, чуть погодя его звон сменил топот, бегущих со всех ног братии, собирающейся во дворе при оружии. Не одевая на себя доспех, они подались в повседневных одеждах к замку.
  Это был передовой отряд. Ещё два готовились выступить уже в сбруе и на конях, закованных от гривы до копыт в тяжёлую броню.
  
  - Именем Триумфата... - донёсся до Дангара отголосками эха глас прокричавшего снаружи узилища.
  Он не стал сопротивляться тогда у таверны, не сомневаясь: скоро за ним придут, и с какими намерениями - догадаться также было несложно. Поскольку для себя решил: его дни сочтены, но от мести он в любом случае не откажется. Во-первых, ему необходимо было отомстить за Лизару, а во-вторых, доказать окружению Валиорна: честь и долг для него не пустой звук. Он поступит как мужчина, при этом преданный благодетелю.
  - Во славу Короля... - прокричал некто во второй раз, и явно верат на службе у Валиорна Непоколебимого.
  Догадка Дангара оправдалась, едва на двери узилища загремел запор, и её вскрыли. Вместо надзирателя в камору ввалился старый знакомый.
  - Ты ещё здесь? - проговорил с укором в голосе ходок, взглянув на неподвижно сидящего узника.
  - А где же ещё мне быть? - Узник не спешил подниматься с грязного и холодного пола. - Я же убийца!
  - Короля!
  - Что? - вскочил Дангар, приставив стилет к горлу верата.
  - Узнаю тебя прежним. Ты нужен королю! Это заговор против него! Всё смахивает на это... - последнее, что услышал узник, оказавшись на свободе.
  Его конь пребывал во дворе. Дангар определил это безошибочно на слух по ржанию скакуна, и, сократив немного путь, выпрыгнул в окно, служащее одновременно в качестве бойницы.
  - Лихо. Эх, лихо... и понесло его... - выдал напутственно надзиратель, проследив за ним, и обернувшись к верату, на всякий случай уточнил: - Прочий люд тож выпускать?
  Но гость уже был далеко от него.
  - Ясно. Нехай прохлаждаются далече. Авось и мне чего перепадёт.
  
  Подгоняя коня, Дангар злился, что позволил столь легко арестовать себя. Хотя останься он у арки при таверне, непременно бы обагрил клинки в крови отпрысков Триумфата, и это стало бы началом конца Империи. Раскол и без того был всем очевиден, но всякий старался помалкивать об этом и не заикаться вслух. Тем более что за развалом стояли основатели Империи. И причина всех бед - их непомерно растущие амбиции. Им всегда всего было мало и постоянно чего-то не хватало. Именно поэтому каждый из них давно видел себя хозяином ТронХолма, который занимал ныне здравствующий Валиорн Непоколебимый. И прозвище своё заслужил неспроста - поколебать его казалось невозможно. А тут такая новость - его пассия погибла при странных и невыясненных обстоятельствах.
  Данное нелицеприятное известие ему доставил соглядатай Триумфата. Стало быть, его подослал кто-то из побратимов-баронов и неспроста. Умысел читался.
  - Где Дангар? - прежде справился о нём Валиорн. - Куда подевался этот выродок сукарвы*? Я, вас спрашиваю: где его носит? - обрушился он на вератов, стоящих на двери усиленным конвоем.
  И вдруг крики с воплями.
  - Это ещё что такое, и кто издаёт их?
  - К оружию, - призвал старший караула остальных при этом наказал двум воинам охраны закрыться с королём в его покоях, тогда как сам с прочими остался у двери.
  Звериный рык, не похожий ни на одного из известных хищников в Империи, заставил короля схватиться за меч, неожиданно ставший слишком тяжёлым для него. А чего ж он хотел - прошло его время - время славных походов, когда он сутками не слезал с седла, научившись справлять верхом не только нужду, но и ублажать очередную девицу, а также ратиться и даже спать и отдыхать. Кровать с периной развратила его, чему способствовали придворные слуги - он обрюзг и растолстел. Поэтому-то вспотел, завидуя стражам при нём и, разумеется, Дангару. Тот в отличие от Валиорна был в полном порядке, и достался ему с той самой поры, как он надел на себя корону, что сейчас висела сбоку на спинке трона.
  Взглянув на неё, властитель ТронХолма в тот же миг вспомнил всю свою жизнь, и, как разрушил Догмер*. Подобное случилось с ним впервые. Почему он задумался сейчас над этим - осознать не успел. К нему заглянула смерть, и проникла не в дверь, как ожидал он с вератами на страже при нём, а в окно.
  - А-а-а... - вскричал Валиорн, занеся кое-как над головой двуручный и обоюдоострый клинок, давно вышедший из моды. Сейчас все предпочитали острое и тонкое оружие, и наносить им точечные уколы. А он издавна привык рубить и крушить им врага.
  На его крик отреагировал один из вератов, и умер первым, растерзанный жуткой тварью, разорвавшей его с непринуждённой лёгкостью когтями, на другом она сомкнула неимоверно клыкастую пасть, и также перекусила, позволив главной жертве отступить.
  Меч увлёк Валиорна за собой, и он с грохотом рухнул на мрамор. Не случись с ним подобной оказии, ему не жить, а так тварь промахнулась, и едва обернулась, перед ней вырос...
  - Дангар! - прохрипел с придыханием в голосе благодетель.
  Бросок стилетом заставил тварь прежде отреагировать на него. Она сомкнула массивные челюсти на гранёном лезвии, и, перекусив клыками, избавилась, зарычав угрожающе на соперника.
  - Ну, иди же ко мне, хмырь!
  - Хмырь... - едва не испортил всё своим выкриком Валиорн, и Дангару, спасая его, пришлось прыгнуть смерти в лицо.
  Укрыв собственным телом короля от неё, он ткнул вторым стилетом твари в брюхо, определив навскидку: пронзить в торчащую чешую, оканчивающуюся щипами, ему вряд ли удастся, а так хотя бы появлялся мизерный шанс достать её. Ранить даже не надеялся, однако вышло - лучше и придумать нельзя.
  Промахнувшись в очередной раз, сколь прыткая столь и жуткая тварь взвыла, окропляя всё и всех вокруг себя мутной слизью, оказавшейся её кровью, при этом она дымилась, источая едкие пары. Они обжигали, о чём Валиорн не преминул уточнить, скинув в себя Дангара, оказавшегося всего лишь миг безоружным - подобрал меч короля, поскольку его стилеты сейчас были в высшей степени неуместны. Так что меч сошёл скорее за дубину, которой он добил уже не столь прыткую, как прежде тварь.
  И снова напасть - в покои Валиорна ворвалась очередная хищная зверюга. Захлопав крыльями, она сподобилась на душераздирающие вопли, заставившие Дангара выронить меч и заткнуть уши.
  Когда смерть казалась неминуемой, выручил верат - тот самый ходок, освободивший Дангара из узилища цитадели, и спустил нынче тетиву на ручном арбалете.
  То, что душераздирающий вопль крылатой твари не сразил его наповал, не вызвало ни малейшего удивления лично у спасённого и короля. На то и верат, чтоб сносить боль. Но хмырь - и второй по счёту - это уже слишком.
  - Тем паче в моих покоях! Какая сволочь натравила этих тварей на меня? Отвечайте - оба! - напомнил Валиорн: он пока ещё король и жив.
  Его и хватило лишь добраться до трона, а вот покрыть чело короной - уже нет. Он схватился за сердце, заколотившееся сильно в груди.
  - Лекаря! - прокричал Дангар.
  - Не надо. Вина... - потребовал Владыка Империи с хрипотцой в голосе. - Подайте мне чашу вина!
  Ходок опередил Дангара.
  - Созовите Триумфат! - повелел меж тем король.
  - Это не самая лучшая мысль, сир, - поднёс ему вина верат, но вместо чаши Валиорн схватил у него бутыль из дорогого хрустального камня и уподобился горнисту на поле брани.
  - Перечить мне, своему королю!.. - едва не захлебнулся он, давясь вином. - Вот я вас, сукарвов*!
  Унять его удалось исключительно магистру Ордена Триумфа.
  - Валморд... Ты, где был, когда меня пытались убить выродки?
  - Ваша Величество, - преклонился магистр перед ним, припав на одно колено. - Вы живы - это радует!
  - Неужели? А то я тут грешным делом подумал: ты заодно с заговорщиками, что пытались прикончить меня, и сначала лишили смысла жизни - Лизары, а затем... Затем вознамерились лишить и самого жизни!
  - Это так. Но мы найдём их, поверьте мне на слово, государь, - не спешил вставать с колена преклонённый магистр, ожидая милости.
  Её впоследствии и явил король, упившись. А когда пришёл в себя, Триумфат, как того и требовал, собрался по первому его зову.
  - Очень хорошо, - изъявил он настойчивое желание взглянуть каждому из собратьев по оружию лично в лицо, дабы убедиться воочию: кто ему лжёт без зазрения совести, а кто отводит глаза. Тогда сразу станет ясно: кто покусился на него и незыблемые устои Триумфата, метя на трон, а кто не то чтобы честен с ним, но с его молчаливого согласия твориться сие безобразие. Значит, и дальше остаётся его союзником, пускай не столь ярым сторонником как прежде, выбравшим нейтралитет. - Вы двое, пойдёте также со мной и магистром!
  Король наказал Дангару с Вернамом присутствовать на Совете, что прежде было недопустимо. Однако реалии жизни резко переменились.
  - Как прикажете, сир, - кивнул ходок.
  - Благодетель, - вторил ему Дангар, пошатнувшись.
  - Да ты ранен!
  - Ничего, рана пустяковая, - заверил герой, ничуть не смутившись.
  - Хм, от хмыря... - хмыкнул магистр - и только.
  Оспаривать решение короля он не смел, исключительно советовать, взывая к его благоразумию. Тогда как сейчас благоразумнее всего было промолчать. Что он и сделал, опасаясь выпустить из рук нити судьбы Империи. Хотя насколько понял: больше не принадлежали даже ему, ни то что королю, ставшему уже давно марионеткой в руках Триумфата.
  
  2
  
  Седмицу не было вестей от Ялум, и комендант Хмарагда начинал волноваться, серьёзно волноваться. Беспокоиться тоже. А когда обычно происходило так, за стены сторожевого оплота Империи у Хмари высылался усиленный вооружённый верховой отряд. При этом Вестар сам постоянно возглавлял его. Слишком непростой оказалась ситуация нынче, чтобы разбрасываться разведчиками, а отосланная им Ялум, ко всему прочему, на протяжении последних лет, являлась непревзойдённой добытчицей сведений относительно тварей Хмари и...
  Кто-то завёл речь о пожирателях, утверждая: они вновь вышли на тропу... пока что охоты, а не войны. Но раз уже обозначили своё присутствие, жди беды - до набега недалеко. Едва откормят свои стаи, и тогда попробуй ещё удержи их Ораву под стенами Хмарагда, когда и Аграмад вряд ли устоит.
  Последнее нашествие случилось довольно давно, но одноглазый комендант гарнизона на всю жизнь запомнил его. Это было ни с чем несравнимое и жуткое зрелище - когда на тебя вместе с Хмарью наступают её исчадия со своими стаями и сворами, которым нет числа, и все жаждут исключительно одного - пожрать тебя и тех, кто рядом с тобой.
  А тут ещё постоянные трофеи охотников, приволакивающих буквально из каждого дозора очередного хмыря, а то и парочку, при этом сами несли потери. Что больше всего тревожило седую голову не только коменданта, а и прокуратора в Аграмаде, требующего от него сделать вылазку, как в старые добрые времена, и усмирить буйный нрав тварей Хмари.
  Да, пожалуй, засиделся прокуратор Аграмада на своём посту, не сомневался комендант, но сколь бы кому из инспектирующих вельмож не намекал о том, все его потуги пропускались, как видно, мимо ушей. Неужели они не замечали главного, не желая признавать: набег исчадий неизбежен.
  Вестар со дня на день ожидал лазутчиков пожирателей, иначе бы по слухам из достоверных источников до него не дошла вопиющая новость: великарвы снялись с насиженных мест и за долгие годы впервые покинули родовые пещеры. Горы таили опасность, иначе бы они никогда не решились на исход из вотчины. Даже дикари, редко сталкивающиеся с ними по ту сторону Хмари с Хлябью, и контачившие с ними, оказались удивлены данным событием не меньше. И тут эти повелители Хмари, а возможно, и Хляби. Никто толком не знал, кого собой именно представляли пожиратели, но когда являлись, ничего живого на пути чудовищ во время набега не оставалось, даже следов крови не удавалось обнаружить - исключительно горы дерьма, наваленного ими и их порождениями.
  Один раз в своей юности комендант зашёл довольно далеко в Хмарь, гонясь по следам уцелевших пожирателей. Он, как и его соратники по оружию, надеялись окончательно избавиться от угрозы нашествий пожирателей, и сильно просчитались: это была западня. Так что уцелевшие исчадия надолго запаслись конярвой* и человечиной. Тогда он оказался единственным, кто уцелел в той схватке с ними, и израненный конярв просто чудом вынес его из Хмари. Правда, не обошлось и без местной дикарки - малолетней девчонки. Ей, Ялум, в итоге Вестар и был обязан своим спасением от лап пожирателей. Поэтому лично отобрал воинов гарнизона в поисковый отряд ещё вчерашнего дня, при том, что время суток нынче по светилам (ночному и дневному) не определишь - Хмарь наступала, скрывая их от людей своей беспроглядной пеленой. И все знали, едва станет серой - жди больших неприятностей, которые закончатся не раньше, чем отступит восвояси. Тогда, по меньшей мере, придётся полгода провести в страхе и с оружием в обнимку вместо подушки, и укрываться щитом, а не покрывала. И жечь повсеместно костры, да ходить с факелом в руках по узким и тесным улочкам и закоулкам Хмарагда. Сунешься за стену и тебе не жить - схарчат вместе с дерьмом в потрохах и не подавятся хмыри. А как зачнут выть, тут уж недолго и с ума сойти. Такое начнёт твориться, что и заткнуть уши - не выход. Смерть будет поджидать повсюду.
  - Всё стоишь, страж, - окликнул коменданта префект, следящий за порядком в Хмарагде. - Ждёшь её? Надеешься, она вернётся до того, как ты положишь верховой отряд в Хмари?
  - А что ты предлагаешь мне, Погард? Остаться с тобой, и, чтоб все приняли меня за шакарва, поджавшего хвост в ожидании встречи с пожирателями? Этого не будет!
  - Выходит, надеешься опередить лазутчика и притащить его голову в Хмарагд, дабы впоследствии вывесить у врат, выходящих на Хмарь, для устрашения хмырей? Не смеши! Если чего и добьёшься - исключительно обозлишь повелителей тех мест!
  - Хм, - ухмыльнулся Вестар. - Ты говоришь так, Погард, будто они твои хозяева, а не король, имя которому Валиорн Непоколебимый.
  - Ну и где он будет, когда хозяева Хмари придут сюда и начнут убивать нас, сводя с ума? Почему ему не двинуть армию в нашем направлении и не разобраться с обитателями Хмари раз и навсегда? В чём причина его беспечности? Чего он ждёт? Когда нас тут прикончат всех и вслед за Хмарагдом падёт Аграмад!?
  - Молчи, ты... - вскипел Вестар, сжав пальцы на рукояти обоюдоострого меча, вставленного пока что в ножны, хотя зная резкость обладателя, заговоривший с ним осознавал: недолго останется у него там. В прошлый раз, как он обагрил его кровью прежнего префекта, и дальше остался комендантом форпоста у Хмари, а Погард явился на смену предшественнику. При этом в Аграмаде повели себя так, будто ничего не случилось - всё обыденно и привычно для прокуратора провинции. Да и неново. Зато Погард по сию пору не мог смириться со своим незавидным положением. Он-то по прибытии считал: окажется главным в Хмарагде. Не тут-то было, всем во граде заправлял одноглазый старик. И ему казалось: дальше своего носа ничего не видит. - Молви, с чем явился?
  - Если произойдёт одно событие, - не желал говорить напрямую о нашествии хмырей префект, - из всех щелей вылезут те, кто только и ждёт этого, чтоб обогатиться за чужой счёт.
  - Ты намекаешь на тот сброд, что постоянно стекается к нам сюда, из-за чего Хмарагд напоминает незаживающий гнойник на теле Империи, Погард?
  - Вот именно. У нас кого только нет - здесь собраны все слои общества среди отбросов. Хмарагд - это выгребная яма, кишащая...
  - Дальше можешь не продолжать, а то испортишь мне аппетит, - удивил его своим заявлением без меры Вестар, отказавшись наотрез выслушивать дальше от префекта то, что было ему знакомо не понаслышке. Он понимал: окажись город блокирован хмырями, и больше люда погибнет внутри стен от поножовщины из-за личной неприязни и убийств, ведь сюда и впрямь стекался всякий сброд, получая вольную, в надежде миновать плаху и продлить свои дни; не понимали главного - здесь их ждёт быстрая, но при этом мучительная смерть. Ибо всякий кто являлся к форпосту или заставам у Хмари, не возвращался даже в Аграмад. А если и сбегал, пробираясь втайне - такого ловили и предавали в руки правосудия - то бишь толпе. Уж она-то знала своё дело и не ведала жалости, осознавая: если жители Хмарагда побегут, им самим придётся столкнуться с хмырями и их повелителями.
  - Я всё же надеюсь, Вестар: мне будет дозволено тобой вывести на улицы часть гарнизона.
  - Обойдёшься... собственными силами. Пускай лучше твои соглядатаи занимаются вместо доносов теми, на кого их строчат. У меня с воинами и без того работы скоро будет столько за стенами и на стенах, что если ты не прикроешь нам спины - погибнешь первым. А если нет, твари Хмари всё равно доберутся до всякого отребья в Хмарагде.
  - Ты так говоришь, Вестар, будто знаешь: мы не устоим.
  - Я думаю так всякий раз, готовясь к смерти, как любой из воинов. Это и помогает нам побеждать. Иначе никак!
  - Ну, ты в отличие от меня пожил прилично, а мне ещё рано подыхать. Для меня Хмарагд - начало пути вверх по карьерной лестнице.
  - Ты не иначе метишь на пост прокуратора Аграмада, Погард?
  - И на то есть веские причины. Даже основание. Поэтому я очень скоро стану твоим господином! Что теперь мне на это скажешь, Вестар?
  - Сначала стань прокуратором, а и тогда я скажу тебе: иди ты... сам знаешь куда... - выхватил комендант меч из ножен с характерным скрежетом отточенного лезвия до неприличной остроты и замахнулся, как показалось префекту, на него.
  Погард даже вскрикнуть не успел, когда над его головой раздался вопль хмыря.
  - Летярва... - плюнул немногим погодя на разрубленные останки твари Хмари Вестар.
  - Ты... ты... - открыл вместе с глазами и рот Погард, - ...спас меня!?
  - Скорее просто убил тварь, и почему-то она выбрала тебя своей жертвой - вот что интересно. Чем же ты не угодил ей или приглянулся, префект?
  - Тем, что находился к ней спиной, а ты - лицом.
  - Потому что я почувствовал её присутствие - хочешь сказать?
  - Именно.
  - Это не так. Ни одна тварь не полезет за стены Хмарагда без причины. Значит, у неё на то была веская причина.
  - Ты хочешь сказать: она не дикая, а ручная... была? - отшатнулся префект от хмыря, опасаясь: вдруг оживёт. Такое уже бывало не раз и происходило на его глазах - когда охотники привозили трофеи и некоторые хмыри лишь прикидывались дохлятиной, неизвестно на что рассчитывая. Неужели вдоволь полакомиться человечиной, которой хватало и за пределами стен форпоста Империи, благодаря племенам дикарей? Тогда глупо. Хотя твари и есть.
  - И как ты догадался, Погард, я просто удивляюсь тебе, - усмехнулся язвительно комендант, наступив окованным каблуком сапога на череп хмыря, лопнувший с характерным хрустом под ним, и лишь затем поднёс факел, сжигая.
  В нос ударил отвратительный запах палёной плоти, к тому же едкий настолько, что Погард не удержался и, отвернувшись, перегнулся за крепостную стену.
  Его вырвало.
  - Ну как, полегчало? - меж тем нанизал обуглившийся и дымящийся труп летярвы на меч Вестар, отправив в ров за частокол.
  Ответа сразу не последовало. Да комендант особо и не рассчитывал заполучить его от префекта.
  - Тогда иди и выпей, по меньшей мере, жбан крепкого хмеля. А то на тебя смотреть тошно, Погард.
  - А на счёт охраны... улиц... что же? - вовремя спохватился префект и прибавил к уже сказанному с запинкой.
  - Я вижу: охрана нужна тебе. Но ты не получишь её, разве что - держи.
  Вестар сунул ему арбалет, прилаженный у стены на случай, если за ров с частоколом полезут твари из Хмари, а рядом не окажется часового, тогда любой хмарагдец воспользуется им по назначению.
  - Уж как-нибудь обойдусь и без него.
  - Ну-ну, - не понравилось нынешнее досадное событие коменданту. И Ялум по возвращении должна была прояснить кое-какие его догадки относительно всего, что нынче творилось за стенами града и внутри них. Слишком много было совпадений, дабы он закрыл на них свой единственный глаз, зорко следя за всеми перипетиями вокруг и около Хмари.
  
  Отлежавшись немного, Ялум не спеша снялась с лёжки. За последние дни она сбилась с ног, пытаясь понять, куда ушли великарвы - уже почитай: битую седмицу лазала в Хмари по замшелым горам и отрогам ущелья, и нигде никого. Даже живности как таковой не удалось найти. Да что там, напасть на след и то. Округа словно вымерла. Значит, некая опасность заставила уйти отсюда всех прежних обитателей. А раз так, сомневаться не стоило: пожиратели вышли на охоту, и задерживаться дольше здесь не имело никакого смысла, иначе сама послужит хмырям прекрасной добычей.
  Что и подтвердил чуть погодя безудержный рык. Однако рычал великарв, а не хмыри. Столь безудержный крик в исполнении одного из представителей рода гигантов-исполинов, поразил разведчицу до глубины души, заставив поначалу забиться сердце в груди чересчур часто, а затем невероятно медленно.
  Она затаилась, ожидая развязки на слух - слишком поздно спохватилась. К месту схватки великарва, Ялум добралась с опозданием, очутившись в густом лесу. Но пробраться туда, ей не составило труда - она воспользовалась просекой, проторенной многим ранее великарвом, так и не сумевшим избежать неприятной встречи с заклятыми врагами.
  Нет, не дикари обеспокоили его, а...
  - Пожиратели, - наткнулась разведчица на след, оставленный в вывороченной земле, и принадлежащий лапе двуногого хмыря.
  Уж в этом она разбиралась: здесь прошла двуногая тварь, перемещаясь размашистыми скачками. И, похоже, что не одна. С ней была её оголодавшая свора, но скорее всего молодая и только-только натаскиваемая им. Иначе бы великарв не заметил нападения, будь они опытными охотниками, как и их повелитель.
  Если Ялум не ошибалась, то у пожирателей подрастала молодая поросль.
  Едва эта мысль засела занозой в её мозгу, она, неожиданно для себя, уловила шевеление над головой. В кроне одного из древ затаился некто.
  Выхватив из-за спины стрелу - да не одну - разведчица натянула тетиву короткого лука. Но в последний момент что-то всё же заставило её отказаться от опрометчивого выстрела. И что, она поняла, когда сменила лук со стрелами на два короткий клинка, и точно хищная кошарва* подалась вверх по отвесному стволу без ветвей, начинающихся саженях* в десяти от земли.
  Чутьё не подвело прирождённую охотницу. В густой кроне дерева она наткнулась на выглядывающего из шерстяного кулька - каким обычно великарвы обворачивали новорождённых, ничем не отличаясь от дикарей - малыша. И морщился, проявляя своё недовольство. Во-первых, ему было непривычно оставаться одному, а во-вторых, он либо был голоден, либо сделал под себя.
  На миг Ялум растерялась - обременять себя ребёнком, который больше тебя раза в два и выше на две головы - верх безумства. Но возможно его спасение в дальнейшем поможет ей выполнить поручение коменданта Хмарагда. Ведь если вернёт великарвам (при их обнаружении) грудничка, она обяжет их раскрыть причину своего поспешного бегства с гор, и тогда они вряд ли откажутся посвятить её в тайну древнейшего рода.
  - Что же мне с тобой делать-то, а?
  Великарв морщился и только, кричать он не мог по одной простой причине - у него во рту находился шерстяной комок. Нет, великарва-мать отнюдь не стремилась его задушить, столь незатейливым образом, а напротив, сделать так, чтобы он не выдал себя криками. Значит, сама тем рёвом привлекла пожирателя со стаей к себе, уводя прочь от малыша.
  - А звать-то тебя как? На какое имя ты откликаешься? - не спешила разведчица избавлять малыша-великарва от ненавистного ему комка шерсти во рту. Пока он вдруг сам не выплюнул его, угодив в неё, и прогоготал:
  - Ам... ам...
  Ялум показалось: малыш-гигант назвал её мамой на великарвском наречии. Хотя могла и ошибаться. А если хорошенечко подумать, скорее всего, требовал себя покормить, уставившись на довольно аппетитную грудь разведчицы.
  - Тише ты, Малух, - выдала она первое имя, какое ей пришло на ум, назвав им валикарвыша. И была в своём праве. Надежды на то, что на призыв найдёныша откликнется его мамаша, никакой. И кто знает: встреча с ней в будущем могла оказаться намного опаснее, нежели с пожирателем, охотящимся с хмырями сейчас за ней. - Не кричи, мы здесь не одни!
  Малыш и не думал слушаться её.
  - Ам-ам... - повторил он куда более чётко и громко.
  - Ш-ш-ш... - зашипела Ялум на несносного ребёнка, решая, каким образом ей спустить его с дерева - ни мгновения не сомневалась: вряд ли справится с ним в одиночку. Не сталкивать же ей было его вниз. В том случае малыш-великарв мог разбиться оземь и... Оно ей надо, когда нет. Тогда его смерть будет на её руках. И не дай Небеса, об этом узнают великарвы - тогда никому в Хмарагде несдобровать. Камня на камне не оставят.
  А тут ещё крылатая тварь, и явно из своры пожирателя, заинтересовалась ими.
  Прежде Ялум уловила хлопанье крыльев, а затем заметила мельком тёмное пятно, стремительно перемещающееся в дымке. Хмырём оказался пцарв*, и короткие клинки в руках разведчице пришлось сменить на лук.
  Казалось бы, она слишком поздно отреагировала на тварь. Ничего подобного - её расчёт оказался тонким и точным. Позволив пцарву вцепиться когтями в шерстяную перевязь Малуха, она выпустила вдогонку стрелу в тот самый момент, когда тварь оказалась над рекой, и в следующий миг сама поспешила вниз, набрав в лёгкие - при глубоком вдохе - воздуха.
  Прежде чем Ялум достигла поверхности реки, до неё отзвуками эха донеслись вопли пцарва и всплеск - одиночный. Вывод напрашивался сам собой и в то же время довольно простой - хмырь лишился добычи, что уже хорошо. Но не оставит попыток вновь овладеть ей, соответственно, продолжит охоту и нападки на них.
  Только Ялум подумала об этом, как угодила телом в бурлящий поток горной реки, подхвативший её и вытолкнувший на поверхность.
  Где-то в небе метался пцарв. Разведчице Хмарагда было сейчас не до крылатого хмыря. В лицо летели брызги, застилая глаза и мешая искать малыша-великарва, пока не наткнулась на камень и не ухватилась за него. Но тут же соскользнула и ушла под воду.
  Не случилось сего досадного обстоятельства, ей бы в голову вцепился когтями пцарв и размозжил клювом темя, а так она продолжила бороться за собственную жизнь с быстрым течением реки и искать пропажу.
  Пцарв меж тем кружил над ней, пока не обнаружил прежнюю жертву, чем сам - не желая того - помог Ялум отыскать Малуха.
  Шерстяной ком прибило течением к берегу, куда миг спустя выбралась измождённая разведчица.
  Стрелы она растеряла в бурлящем потоке, но зато у неё остался один из двух коротких клинков. Им и вооружилась, готовясь к схватке с наглым хмырём, пытавшимся добраться до мясистой плоти детёныша великарва, угодившего на каменистый берег лицом вниз, иначе бы загодя выклевал ему глаза и добрался до языка.
  - Прочь, тварь! - Ялум нарочно привлекла к себе внимание пцарва. - И я дарую тебе жизнь!
  Не сказать, чтобы хмырю не понравилось высказывание дикарки, но он и сам был не прочь сразиться с ней, иначе бы не зашипел и не расправил крылья, оставив в покое неподатливую и практически беспомощную добычу.
  Не потеряй Ялум колчан полный стрел - пцарву не поздоровилось бы. При нынешнем же положении дел преимущество оказалось на стороне твари. Она это чувствовала, иначе бы не стала медлить, поставляясь под стрелы.
  - Ну, лети же ко мне, я подрежу тебе крылья, хмырь, - спровоцировала охотница оголодавшую тварь.
  Расплата последовала тотчас. Увернувшись от выпада клинком, пцарв шаркнул когтями по лицу разведчицы, и ухватил её за хвост - пук волос за спиной, - едва не оторвав от земли.
  Утащить её ввысь и сбросить на камни вниз, ему не позволил детёныш великарва. Как он освободился из кулька, в который его запеленала мамаша - Ялум пока не догадывалась. Но именно пцарву и досталось от него.
  Малух поражал воображение разведчицы ещё и тем, что от роду ему было всего ничего, а он уже уверенно стоял на ногах и при этом, ухватив пцарва за его длинный кожистый хвост, оканчивающийся торчащими в разные стороны шипами, обладал не дюжей силой. Иначе бы не обрушил вслед за хмырём на камни Ялум, свалив с ног.
  Не перережь разведчица себе волосы и не сделай их короче, её неминуемо бы постигла участь пцарва, обмякшего в руках малыша-великарва.
  Приложив его несколько раз головой о булыжники, он оторвал крыло от хмыря, и сунул в рот, пробуя на вкус - довольно зачавкал, отрывая зубами (что было удивительно - он обладал ими с рождения) кожистое основание жилистой конечности.
  - Надеюсь, эта тварь вкусная, Малух? И, что немаловажно, тебя не начнёт мутить от несварения, а то нас по твоим следам и найдёт пожиратель со стаей. Тогда уж мы сами окажемся его добычей. Чего согласись - не хотелось бы не только мне, но и тебе.
  - Ням-ням... - забурчал довольно великарв, обглодав крыло пцарва до кости, и занялся другим, также оторвав с характерным хрустом разрываемой плоти и вывернутым суставом.
  Делиться своей добычей с Ялум, он не спешил, но уже и то хорошо, что не напал на неё вновь, как на хмыря.
  - Как же мне теперь заставить тебя слушаться меня? - призадумалась разведчица, остерегаясь: сюда, на зов пцарва, явится пожиратель со стаей. Ведь он являлся их глазами, выискивая обычно добычу и обозначая для них.
  Оставалось надеяться: у них еды сейчас в избытке, и занимались потрошением туши мамаши-великарва. А пцарва пожиратель прогнал, держа постоянно впроголодь, иначе толку от него сытого будет немного.
  И всё же дикарке повезло оказаться с Малухом на противоположном берегу горной реки, поскольку повторные водные процедуры в ледяной воде не пошли бы им обоим на пользу.
  - Идём, малыш, - Ялум набрала в колчан камней, решив использовать пояс в качестве пращи за неимением стрел к луку. Хотя могла бы настругать их из прибрежной растительности. Но тогда пожиратель мигом определит: кто противостоит ему и его стае. Так пусть лучше и дальше остаётся в неведении и думает: его враги - великарвы. В этом случае, он хотя бы не станет мчаться вослед за ними сломя голову напролом.
  Время - вот что больше всего волновало Ялум. Ей следовало выиграть его у смерти хотя бы немного.
  Малух не послушался разведчицу, и она намерено бросила его одного, рассчитывая: он испугается и побежит за ней, как миленький.
  - Размечталась, дура, какая же я всё-таки дура, - уяснила она по возвращении на берег: великарв не спешил следовать за ней послушно по пятам, а преспокойно дожрав пцарва, подался к реке утолять жажду.
  Ему хотелось пить. Потом справил очередную свою нужду, заодно и большую.
  - Фу... - зажала нос Ялум, прикрывая его лоскутом ткани. - Ну и засранец же ты, Малух... Ух... уф...
  Ко всем своим причудам, великарв дополнительно отрыгнул, отваливаясь на боковую с явным намерением поспать.
  - Чтоб тебя, громилу, - занялась им Ялум точно сердобольная мамаша.
  Подтолкнув под развитого не по годам громилу размотавшийся и разорванный пцарвом отчасти скруток, она потащила его на нём за собой.
  - И почему я это делаю? - недоумевала охотница про себя. - И сдался ты мне? Представляю себе, что скажет мне на это всё Вестар, выпучив свой единственный глаз. Просто жуть!
  Ей вспомнилось детство, когда она вот также наткнулась на него и тащила за собой, пока не обнаружила конярва, он и вынес их обоих из Хмари.
  История сейчас повторялась, и вновь ей противостоял пожиратель во главе стаи. Её запах показался знаком ему. Он уже где-то ранее познакомился с ним. Воспоминания натолкнули его на мысль, что это неспроста - старые враги вернулись и теперь рыщут по окраине Хмари в поисках изгоя. Род не простил ему поражения в сражении с людьми, и предал забвению, как и имя, прежде страшившее всякого, кто слышал его. Теперь же он сам вспоминал его редко, забыв на долгие годы. Что не прошли для него даром - он возродил свою стаю, рассчитывая на нечто большее, чем простая охота с ней. Поэтому подбирал каждого хмыря с особой тщательностью. И если его родичи предпочитали иметь в стае исключительно пару пцарвов, то он одного и цхурву* к нему. Ярвов* он также предпочитал иметь не больше одного, зато придал к нему орва*, найдя, что они дополняют друг друга. Про шакарвов и речи не шло. Он выбирал среди них самых стойких и выносливых, при этом необязательно мускулистых, а скорее прытких и изворотливых, способных незаметно приблизиться к своей жертве на один бросок и убить в то же мгновение, а не калечить. Даже гиервы* имелись у него, по такому случаю, в стае. В общем, всякой твари по паре, так что потеря пцарва никак не могла сказаться на боеспособности выводка. Это были натасканные выродки, и до сих пор ещё натаскиваемые им, правда, теперь, на великарвов.
  Почему на них - да всё очень просто: изгнанник готовился к схватке с вожаком Оравы. И имел на это не только все основания, но и право - бросить вызов ныне здравствующему повелителю пожирателей, изгнавшему его с позором за пределы вотчины. Иначе стал бы он рисковать столько долгих и томительных лет жизни, промышляя на окраине Хмари у каменного логова двуногов, отгородившегося от них ещё и рядом деревянных.
  Месть - вот что двигало им. И нынче размениваться на погоню за теми, кто напал на пцарва, считал ниже своего достоинства. Но это не значит: в дальнейшем не отомстит. Он непременно вычислит по запаху заклятого врага и пожрёт на глазах стаи, взалкавшей по окончании пира, устроенного ими при охоте на великарву.
  Им оказалось недостаточно её громоздкой туши, дабы насытить свои бездонные утробы, поэтому взвыли, чего прежде им не дозволялось повелителем. Отныне же он не стал рычать на них, ибо они возвестили род пожирателей о его возвращении.
  Тому, в чьих владениях охотился бродяга, естественно, не понравилось, поэтому-то он вышел на тропу - одну вместе с ним - и вызвал на поединок.
  - А, это ты, изгнанный, - не сразу признал отшельника хозяин горного отрога Хмари.
  - У меня есть имя, - рычал в ответ вернувшийся из небытия. - Я - Кхарв.
  - Закрой пасть, изгнанник, и убирайся прочь из моих владений, не то...
  - Что случится тогда, родич? И с кем?
  - ...с тобой и твоей стаей приключится беда.
  - А если я рычу: с твоей, ХаКыр.
  - Ты вызываешь меня на бой?!
  Стая противника собралась за ним, выстраиваясь клином. В отличие от него, стая Кхарва расположилась полукругом. Так натренировал их охотиться повелитель. Теперь же им предстояло сразиться не на жизнь, а на смерть. И это была не охота, а истинная схватка, в предвкушении которой они жили и воспитывались им все долгие годы забвения на чужбине.
  Её отзвуки и докатились душераздирающими отголосками эха, отразившись от горных отрогов, до Ялум с Малухом. Последний очнулся и захныкал.
  Ещё недавно детёныш-великарв представлял собой грозного противника для пцарва, и вот он вновь уподобился младенцу.
  - Я тут, с тобой, не бойся ничего, мой хороший, - замерла разведчица, обхватив его и притянув голову к груди - неожиданно почувствовала, как он попытался её обнажить. С каким умыслом, ей стало понятно, когда малыш-гигант протянул:
  - Ам-ам...
  - А я уж подумала ты... Одно слово - ребёнок... ещё, Малух. Ух... - усмехнулась про себя Ялум. - Вот где дура! А она и есть!
  И всё же охотница бросила косой взгляд на мужскую плоть великарва. Она осталась в прежних телесах.
  - Извини, Малух, но у меня нет молока. И ничего другого, чем бы можно было тебя угостить, тоже, - вконец оголодала разведчица.
  Великарв ничуть не смутился. Его отличительной чертой являлось умение добывать себе пропитание едва ли не на каждом шагу.
  Вот и сейчас он заметил того, кого совсем упустила из виду Ялум, превратившись в сердобольную мамашу. Увидь её сейчас Вестар, не поверил бы единственному оку и, что оно врёт.
  Скользящий толчок ногой по траве, а затем хлопок ладони - и Малух захрустел отбивной из грызуна хмари - мелюзгарва*.
  Их и набила чуть погодя булыжниками Ялум, маня вослед за собой найдёныша, понимая: времени на то, чтобы развести огонь и запечь их для себя - нет. Рыки вдалеке при стычке тварей хмари, и скорее всего, пожирателей, тому лишнее подтверждение: им самое время уносить отсюда ноги, причём без оглядки.
  Они уже были довольно далеко от реки, когда разведчице показалось: по их следам спешат враги. Хотя будь ими твари - давно бы почувствовала их. А так камень на груди, подаренный ей Вестаром, просигналил не столь явственно об опасности. Но это не значит, не столь велика, как тогда при стычке с пцарвом.
  - Выходите! - стараясь не кричать, молвила громко Ялум, сжимая в одной руке короткий клинок, а другой ухватила Малуха за руку, притянув к себе.
  Заросли не сразу оживились, пришлось немного подождать с затаённым дыханием, но едва за них вышел варвар-дикарь, вооружённый окостенелой рогатиной и торчащим за поясом таким же ножом, малыш-великарв ткнул в него пальцем, произнеся крылатую фразу в своём исполнении:
  - Ам-ам...
  - Нельзя, Малух. Он несъедобный, - определила это разведчица по виду дикаря.
  Тот маялся каким-то недугом. Так, во всяком случае, заявила...
  - Лазутчица... - оскалился тот, - ...Хмарагда! Вот так встреча, а удача - и на моей стороне!
  - Тхеттэ?! - показался ему знаком её голос.
  - Ты знаешь меня?! Тогда несомненно и то, что ждёт дальше тебя и... Это что за хмырь на коротком поводке у тебя, поработительница? - ткнул в свою очередь в сторону Малуха окостенелой рогатиной дикарь, держась и дальше на приличном удалении.
  - Это детёныш великарва. Я вырвала его из лап пожирателя, - приврала разведчица. - Кстати, моё имя - Ялум.
  - Ты сказала - Ялум?! - застряло в глотке варвара её имя, поскольку Малух вырвался из рук разведчицы и, проигнорировав рогатину, схватил его за шею, оторвав от земли.
  В следующий миг заросли заходили ходуном, и беглецов окружила толпа воинов дикого племени, обитающего на границе Хмари.
  Почему дикари зашли на этот раз так далеко - Ялум лишь предстояло узнать.
  - Нет, Малух. Отпусти его.
  Как ни странно было, но великарв разжал пальцы, позволив Тхеттэ коснуться твёрдой поверхности, правда, приземлился он не на ноги, а на причинное место, отвалившись вдобавок на спину.
  - Не трогать её-о-о... - просипел он.
  - Выходит, узнал, да, - подскочила Ялум к нему и Малуху.
  - Ты ничуть не изменилась за столько лет с той поры, как мы расстались, сестра. И всё такая же - палец в род не клади. Но великарв в качестве ручной твари из Хмари - ты просто превзошла все мои ожидания.
  - Ты говоришь так, Тхеттэ, будто я вернулась к вам.
  - Мне не нравятся твои слова, Ялум. Ты говоришь не как моя сестра, а та, кого у меня украли много лет назад поработители, основавшие каменное стойбище и множество древесных.
  - Я сама ушла из племени, Тхеттэ, по собственной воле. И меня никто не крал. Напротив, я наткнулась на одного из поработителей - он истекал кровью после схватки с пожирателем, и я вернула его к ним.
  - А почему же сама не вернулась назад - они не отпустили тебя? Пленили, да!
  - Я не могла кинуть его одного, пока он не выздоровел, а потом... Потом я вернулась, но вы покинули родное стойбище.
  - А сейчас, что сейчас тебя роднит с поработителями, Ялум?
  - Пожиратели. Они вернулись. Я столкнулась с одним - точнее тварью из его стаи. И он охотился на великарва. Тебе это о чём-то говорит, Тхеттэ?
  - Лишь об одном: ты столкнулась с изгоем, за которым я охотился вместе с воинами племени.
  - Ты стал вождём, Тхеттэ, как наш отец?
  - Да.
  - Я рада за тебя, брат.
  - Я за тебя тоже, сестра. Ты возмужала и стала истинной охотницей рода. Вырвать детёныша-великарва из лап пцарва - на такое даже я и мои воины пока неспособны. Да и след пожирателя упустили, а ты напала и не только на него.
  - Да это всё Малух, - прильнула Ялум к нему. - Он спас меня от пцарва, а после пожрал его.
  - Он пожрал хмыря пожирателя? Невероятно!
  - Но факт!
  - Ты истинная хранительница рода! Мы примем тебя вновь! Идём с нами, Ялум!
  - Не могу, Тхеттэ, мне нужно возвращаться в Хмарагд, - смутилась Ялум, но быстро опомнилась. - Кстати, не поможешь мне пристроить его?
  Она кивнула на великарвыша.
  - С лёгкостью, сестра.
  - Я не про то, что ты подумал, Тхеттэ, и не позволю сделать Малуха ручным хмырём. Я намерена вернуть его великарвам.
  - И почему я нисколько не удивлён, Ялум, услышав это от тебя. Скажи ты иначе, решил бы: пытаешься подражать моей младшей сестре. Но нет, ты истинная охотница своего рода!
  - А конкретно, брат, поможешь?
  - Что ты подразумеваешь под оказанием помощи тебе?
  - Мне нужно знать, куда ушли великарвы, и где осели - тоже было бы неплохо узнать - причём наверняка.
  - Ха, да эти гиганты сорвались с места быстрее ветра. А и в прежние времена за ними было не угнаться. У них шаг, как у нас десять. И лесные дебри для них, что для нас обычные заросли кустарв*.
  - Тут я полностью с тобой согласна, Тхеттэ. Выходит, не поможешь, брат?
  - Ну почему же не помогу, сестра. Конечно, помогу, и всем, чем только смогу.
  - А что ты можешь, брат?
  - Многое.
  - Значит, ничего толком пока - я права?
  - Что ты за дикарка такая, Ялум! Разве можно такое говорить мне - вождю племени?
  - Да у тебя воины - один в один мой Малух.
  - Ты уже говоришь о нём, как о своей собственности. Не рано ли, коль собралась избавиться?
  - Да, ты прав, он нравится мне, и только. Нянчиться с ним и тащить его в Хмарагд, у меня нет ни малейшего желания. Иначе его тут же заберут в Аграмад, и дальше на потеху поработителям в ТронХолм.
  - Ты нелестно отзываешься о тех, кто тебя приютил, Ялум?!
  - Жители Хмарагда полная противоположность тем, кого мы с детства называем поработителями, Тхеттэ, и живут в Аграмаде.
  - А кто же тогда обитает в Хмарагде?
  - Изгои, как и мы.
  - Хм, что-то новенькое. Думаю, если бы ты заглянул ко мне там когда-нибудь в будущем, сам всё понял: кто нам враг, а кто - нет.
  - Уж не стремишься ли ты, Ялум, заманить меня и моё племя в западню?
  - Если считаешь меня предательницей рода - прикончи. Ты же вождь, что тебе стоит! Никто не осудит, а напротив, я думаю, возвеличит, и даст прозвище, Тхеттэ Беспощадный! Каково, звучит?
  - Хм, заманчивое предложение, Ялум. Но я заслужу его не раньше, чем прикончу пожирателя с хмырями. И когда их черепа украсят мой бивуак и частокол вокруг стойбища племени, так и будет! И никак иначе! Это говорю вам я - Тхеттэ, сын вождя Непокорных! Мы - непокорённые!
  - Непокорные мы! Непокорённые!.. - подхватили его призыв воины.
  Только что в пляс не пустились вокруг костра.
  - И после всего этого ты хочешь застичь врасплох пожирателя с хмырями, Тхеттэ? Да ты глупец! - укорила брата Ялум.
  Хорошо воины вождя не слышали её, но зато слова сестры заставили его смутиться.
  - Иди своей тропой, Ялум, а я - двину своей!
  - Надеюсь, мы ещё встретимся вновь, Тхеттэ, и о нашей нынешней встрече вспомним исключительно много хорошего.
  - Так и будет, Ялум. Я добуду голову пожирателя, и тогда непременно загляну в каменное стойбище изгоев-поработителей, чтобы доказать им: они нестрашны нам также, как и хмыри из Хмари!
  - Да будет так, брат. Береги себя, и своих воинов! Без них племя ждёт лютая и неминуемая смерть!
  Про мать у него, Ялум не спросила. Про отца она знала, что он сгинул, охотясь на хмырей, а скорее всего за тем, за кем сейчас шёл Тхеттэ. Иначе бы нарушила обет, данный Вестару, понимая: от неё сейчас зависят жизни обитателей Хмарагда в той же степени, как от брата - соплеменников в стойбище.
  
  3
  
  Дангар пошатнулся, едва устояв на ногах, да и то не без помощи ходока.
  - Ты уверен, что всё хорошо и тебе не нужна помощь придворного эскулапа? А моя?
  - Уж лучше попасть в руки палача, чем в твои, верат, - отшатнулся Дангар от Вернама с одним-единственным желанием - уединиться.
  - Надолго ли? - уточнил благодетель, больше заботясь о собственном здоровье, нежели телохранителя.
  - Я буду в порядке по первому твоему зову, мой король.
  - Очень на это надеюсь, и: ты до сих пор ни разу в жизни не подводил меня, если не брать досадный случай с Лизарой, - дёрнулось веко у Валиорна при упоминании не столько имени погибшей пассии, сколько при одной мысли: он мог оказаться на месте поверженной твари из Хмари. Больше ей неоткуда было явиться. Но как она пробралась в ТронХолм, да ещё Заарочье - это и спешил узнать. А также - мнение Триумфата на свершившийся факт. - И приберитесь уже здесь наконец-то!
  - Прикажете убрать всю мерзость из ваших покоев, государь? - склонил послушно главу магистр перед королём.
  - Да, но пока не жгите тварей. Останки хмырей пригодятся мне для демонстрации Совету, - надеялся Валиорн попугать ими состав Триумфата, в который входили исключительно легендарные личности Империи и являлись его побратимами - по оружию в первую очередь, а уж во вторую - роднёй. Иначе им было не победить догматов и вряд ли б вообще удалось разрушить Догмер. При этом действовали поначалу хитростью, как всегда, став вассалами Догмерата*, а уж затем и силой, идя на штурм неприступной цитадели, от которой поныне остались руины в выжженной земле и где витал пепел, покрывая всё кругом испепеляющим жаром, точно песок пустыни.
  - Будет исполнено, - заверил верат.
  Дангар меж тем выбрался из покоев короля по стенке и, съехав спиной по ней прямо за дверью, поспешил исцелиться. Нет, к снадобьям с чудодейственными зельями он не прибегал, у него имелось кое-что много лучше них. Но не эликсир жизни, а осколок реликта, заключённый в перстень, носимый им камнем внутрь. Им и ожёг кровоточащую рваную рану, закатив от боли глаза и закусив губу.
  Очнулся же, когда его имя разнеслось призывным эхом по тронному залу. Кричал естественно благодетель, посылая проклятия на голову пропавшего стража.
  Взглянув на жуткую рану, после которой казалось не выжить, Дангар заметил на её месте неровный шрам. Нисколько не сомневаясь: и он со временем пропадёт, если по нему и дальше проводить хотя бы раз в день обломком реликта. Да красота тела заботила его меньше всего, ведь женщинам нравились изувеченные мужчины. Данное уродство почему-то заводило их, особенно при любовных утехах. Так что ему нечего было скрывать, разве что камень, вновь зажатый им в кулак.
  - Выкидыш сукарва...
  - Вы кого-то ищите, мой король? - вырос перед Валиорном...
  - Дангар! Ты ли это? - осмотрел в первую очередь его рану благодетель, обнаружив шрам.
  - Я, мой король.
  - Да ты просто кладезь таланта у меня. Тогда объясни: почему у тебя на руках скончалась моя возлюбленная?!
  - Клинок вошёл слишком глубоко в её сердце, мой король, и оно остановилось, - смутился страж.
  - Я в курсе - всего. Придворный эскулап уже донёс мне, осмотрев её тело и сообщил: сердце кто-то заживил, а вот заставить биться не сумел, - уточнил Валиорн. - Я не сомневался в том, кто это сделал. Как и убил её, лишив меня единственной отрады в этой тусклой жизни! Ну ужо я им, прощелыгам! Сукарвины ублюдки!
  Намёк короля был очевиден всякому при нём и адресовался побратимам-триумфатам.
  - Идём со мной, я буду карать виновных! Ты посодействуешь мне в этом, Дангар! Они не должны избежать наказания, хмыри, и... кол им в зад!
  Далеко идти не пришлось, Совет обычно собирался по соседству с тронным залом, а немногим ранее Дангар приходя в себя после схватки с тварями Хмари, уловил краем уха в беспамятстве, как горнист подал трубный призыв - именно такой, каким извещался всякий представитель родового замка в Заарочье.
  Голоса триумфатов и донеслись до них, когда король собственноручно распахнул створки дверей, зашагав уверенно к круглому столу, с небольшой свитой.
  Ну, то, что с ним шествовал по правую руку магистр Ордена Триумфа, ничуть не удивило собравшихся на совет - это было обычным явлением в последнее время, но личный страж короля, привычно остававшийся у двери (иногда раскрытой настежь нарочно), также шествовал по левую руку с ним, и со спины, кажется, ещё один верат, смахивая на ходока.
  - Как нам тебя понимать, брат наш, король? - уставился на Валиорна во все глаза в изумлении...
  - А, Норторн, - приветил его в свою очередь тот. - Ты не стой, садись, в ногах правды нет. А если не можешь усидеть, сожми ягодицы и наберись смелости!
  - Это ты говоришь мне - владетелю Севера Империи?
  - Да я всегда знал, что ты - отморозок. Такое сморозить королю...
  Дангар потянулся инстинктивно рукой к стилету, привычно спрятанному у него в широком рукаве. Зря. Столкнувшиеся побратимы рассмеялись один другому в лицо и на радостях обнялись.
  - Какими судьбами тебя занесло в ТронХолм, Норторн? Я и не надеялся свидеться уже с тобой - ты единственный кто всегда мог отказаться от присутствия на Совете и прислать вместо себя кого угодно, но только не являлся сам. Что на этот раз стряслось на землях вверенных тебе, коль примчался сам в такую даль и оторвал свой примёрзший зад от трона наместника Севера?
  - Дела, что же ещё, мой король.
  - Срочные или подождут?
  - Думаю, сначала послушаю тебя и побратимов, а потом решу: справлюсь ли сам или всё же спрошу у вас совета, как мне быть с северными владениями Империи.
  - Ясно, местные зашевелились - племена варваров, да? Решили изгнать нас, поработителей, с некогда принадлежащей им вотчины, которую мы якобы украли у них за побрякушки. Не так ли?
  - В яблочко, Валиорн.
  - Лучше бы в грушу! Ты что там, бьёшь баклуши? Хотя ни мне учить тебя, Норторн, как поступать с варварами. Однако окажись я на твоём месте, сделал бы следующее - закрыл ворота всех замков на севере, предварительно собрав в них урожай и скот, и при набеге эти воинствующие истуканы сами вымрут от холода и голода.
  - Так я и задумал поступить, Валиорн, но всё же решил упредить тебя и совет, чтоб никто не думал, будто я струсил и сижу в крепости как последний сукарв и трясусь от страха, опасаясь гнева варваров.
  - Полностью поддерживаю данную идею, - встрял Касторн в спонтанно возникший разговор, с которого начался совет Триумфата. - И воины останутся целы и скот. Заодно тварей окрест пожрут, ну или они - их. Что одно другому не помешает.
  - Уж не оным ли правилом ты руководствуешься в своих владениях, побратим? - последовал намёк ему от Валиорна о Хмари и тварях оттуда.
  По одному щелчку пальцев короля в зал втащили останки обоих хмырей.
  - Откуда они у тебя, Валиорн?! - подскочил из-за стола Богарн, обмахивая себя обережными знамениями и шепча магические заклинания, как казалось ему, способные защитить его от любой напасти.
  - Думаю, все знают, откуда они являются к нам в земли Империи. Но почему оказались в ТронХолме и именно в моём дворце, точнее будет сказать даже, в моих покоях и тронном зале - никто ничего не хочет объяснить?!
  Взгляд короля, преисполненный ненависти, замер на хмаранце.
  - Я выясню это - непременно, - уверил Касторн.
  - И всё? - пошёл дальше Валиорн. - Это всё, что ты можешь мне сказать? Когда на меня было совершено покушение! А до того на моего телохранителя, Дангара, и...
  Король запнулся, не став упоминать Лизару.
  - И? - подсуетился Редгарн, желая услышать продолжение.
  - ...намерено подстроили всё так, дабы вераты арестовали его из-за дуэли, между прочим, с вашими сыновьями! Да-да! Айвертом, Алардом, Эрундом и Лунгаром. Пятого почему-то не оказалось с ними? Ты не в курсе, Касторн, почему? Где Ксандр?
  - Да, - вторил Богарн королю, теряя, как и он, самообладание, а с ним и хладнокровие. - Куда подевался твой наследник? Раньше он с нашими отпрысками всегда был в одной компании и не разлей вода, точно мы! Что случилось?
  - У него веская причина, впрочем, и у меня. Я отправил его с поручением в Аграмад, - солгал Касторн и глазом не моргнул. Что было неново ни для кого из собравшихся.
  - Неужели ты отправил его к Хмари?!
  - Нет, не к Хмари, Норторн. И Аграмад не Хмарагд. Ксандр занимается контролем доставки сброда к землям пожирателей.
  - А что так? Уже видели кого-то из них? - и тут не упустил возможности Богарн вставиться, как всегда. Ну, на то и восточник - ему палец в рот не клади, по локоть оближет, снимая мерки, а отхватит по плечевой сустав, точно сукарв или шакарв.
  - Нет, не видели до сей поры, и тварей оттуда - просто избавляемся от тех, кто неугоден Империи.
  - И кто же это по нынешним временам, Касторн, неугоден тебе? - съязвил Мериорн.
  - Как всегда - разбойники с окрестных дорог и улиц, а также душегубцы, насильники и... просто те, кто думает, что ему всё дозволено.
  - И многих уже богатеев ограбил, а без вины невинных обвинил, набивая свою мошну вместо казны Империи? - позволил себе подобную вольность Норторн при высказывании.
  - Попридержи язык, отморозок!
  - И не подумаю! Я в своём праве и говорю всё, что хочу и думаю!
  - Да ты у нас вольнодумец, Норторн! А что скажешь нам относительно своего сына, Айверта, затеявшего дуэль с личным стражем короля, и убившего некую девицу по имени Лизара?
  Говоря это, Касторн не упустил возможности проследить за реакцией Валиорна и вератов при нём, а также Дангара. Если лицо короля налилось пунцом, то вераты никоим образом не проявили истинных эмоций, в отличие от того же стража, явно вцепившегося в клинки, спрятанные им в рукавах. И дозволь король разобраться ему с ним, непременно проверит, какого цвета кровь у северянина. Вдруг под его личиной скрывается пожиратель? Всякое могло быть, и исключать сию возможность не стоило.
  - В курсе, иначе бы не явился на Совет! Не трус! Уже говорил! - взнялся Норторн от стола встав напротив Касторна.
  Назревал конфликт, и не только интересов. Вражды нельзя было допустить, иначе Империю захлестнёт междоусобица, на что очень рассчитывали в первую очередь внешние враги, такие как харасанцы. Именно от них и явился Вернам, чудом избежав погибели и жуткой смерти, едва не узнав на собственной шкуре, что означает крылатое выражение тамошних обитателей, уверявших: "Всем будет - харасан!"
  Раньше он думал: "харасан" на местном диалекте означает "хорошо", и понял, насколько сильно заблуждался. Оставленный след от глубокой раны гноился до сих пор, образуя незаживающий нарыв на теле. Его запах и почуял при встрече магистр, предположив: ходок по сию пору не оставляет попыток усмирения плоти.
  - Давай, побратим, решим наш спор здесь и сей же час! - согласился Касторн, удивив без меры собравшихся. - Разумеется, если король не будет препятствовать дуэли меж нами?
  - Я готов выступить судьёй на поединке, - обескуражил Валиорн триумфатов, соответствуя своему прозвищу.
  - Да вы издеваетесь, побратимы! - разошёлся Богарн. - Вы вообще в своём уме? Неслыханное дело - дуэль!
  - Запрет действует для благородных сословий и только, - напомнил Редгарн. - Мы же, триумфаты, вольны в своих желаниях и деяниях! Это право и закрепил вместе с землями за нами, король!
  - А вы куда смотрите, вераты? Неужели попустите это им? - уставился Богарн на магистра и ходока.
  - Слово короля для нас закон! - выдал спокойным тоном глава Ордена.
  - Ну неужели нельзя разрешить спор другим образом, побратимы? - воззвал в очередной раз к благоразумию собравшихся триумфатов Богарн.
  - Можно, - казалось бы, пошёл на попятную Валиорн. Но нет, он схитрил, иначе бы не стал королём, а кто-то другой из баронов в прошлом вместо него, и взошёл на трон.
  - Ты казнишь прилюдно моего сына? Наследника трона Севера Империи? - содрогнулся невозмутимый прежде всегда Норторн, иначе бы не заслужил оного прозвища, которое имелось у всякого из триумфатов, о чём каждый из них знал не понаслышке.
  - Я поступлю намного разумнее, но от этого наказание не станет менее опасным для него, чем, если бы предал его в руки палача.
  - Огласи же его, Валиорн, сей же час!
  - Не торопи меня, своего короля, Норторн: наберись мужества и терпения! Кстати, все вы, мои побратимы. Ибо ваши сыновья были там тогда, когда от рук Айверта погибла одна прелестница.
  - Мстишь нам, своим соратникам, король? Ну-ну... - изобразил недовольную гримасу на лице Редгарн. - И кто же после нас удержит Империю в прежних владениях?
  - Это напоминание мне, что у меня нет сыновей? Так вы платите мне за моё терпение, побратимы? Тогда я разочарую вас и объявлю наследником трона Империи жениха своей старшей дочери!
  - Инрис или Кристы? - напомнил Касторн Валиорну: жена преподнесла ему двойняшек, и никто уже не помнил точно, какая из них явилась первенцем на свет - та или другая. - Забавно, не правда ли. Или поделишь Империю на две?
  - Да пропади пропадом эта треклятая Империя, если мы стали грызться точно шакарвы из-за трона и короны! А ещё побратимы!
  - Что с наказанием, Валиорн? - напомнил Норторн, желая знать, как и всякий триумфат, какая участь ждёт наследника.
  - Ссылка в Хмарагд!
  - Даже не в Аграмад?! - уточнил Богарн.
  - В Аграмаде им нечего делать, пускай отправляются в Хмарь к хмырям, если им больше заняться нечем, как резать благородных жителей ТронХолма в свою усладу. Так уж лучше пускай покроют себя славой, как мы в их годы. Или я не прав?
  - Истинно так, - подтвердил Норторн.
  - Мудрое решение, - принял его как должное Редгарн.
  - Внемлю, - вторил им Богарн.
  - Поддерживаю, - уступил Мериорн.
  - Так тому и быть, - поддел их Касторн.
  - Не надейся, что твой сын, Ксандр, отсидится в Аграмаде. Он и возглавит их, как истинный хмаранец, - заставил король втайне порадоваться про себя всякого из побратимов.
  Повторять свои слова Касторн не стал, иначе терялся всякий смысл его издёвки над Валиорном, оставшимся как всегда - Непоколебимым.
  - Совет окончен, - распустил он Триумфат до лучших времён. - Надеюсь, в следующий раз, когда я соберу вас, вы непременно порадуете меня. Но если же огорчите - пеняйте на себя - пощады не будет никому! Я всё сказал!
  
  По возвращении в тронный зал Валиорн в первую очередь заинтересовался мнением магистра:
  - Ну как я сказал, а поступил с побратимами?
  - Как и подобает королю - истинному правителю Империи, - качнул утвердительно главой Валморд.
  Ходок счёл своим долгом не вмешиваться. Дангар поддержал его, не сомневаясь: будет достойно наказан королём. Ибо награждать и наказывать Валиорн Непоколебимый умел так, как никто другой не догадался бы никогда в жизни.
  - Ты отправляешься в Хмарагд, Дангар. И не смотри на меня с укором. Знаю, это не твоя вина, что Лизара мертва. Но у тебя есть шанс поквитаться за неё и отомстить за меня, своего короля, тем, кто виновен в гибели моей возлюбленной.
  - Мой король жаждет смерти отпрысков триумфата от моих клинков? - уточнил страж.
  - Я жажду чтобы ты выяснил: как сюда попали твари Хмари. А помогут тебе в этом вераты! Отправляйся немедля в Хмарагд, но инкогнито! Никто не должен знать: кто ты и по какой причине явился туда. На крайний случай представишься дознавателем Ордена. А кого тебе выделит магистр из своих братьев или сестёр в пособники - решать уже ему. Всё - не смею никого дольше задерживать - поторопитесь!
  Было видно: Валиорн затеял какую-то свою игру с триумфатами и так этого не оставит им - попытку прикончить его чужими руками, а точнее лапами тварей Хмари. Кто-то же из них съякшался с пожирателем. И кто - сомневаться не приходилось. Но для прилюдного обвинения требовались неопровержимые доказательства с уликами.
  - Не стой, Дангар, идём, - подхватил его под руку магистр и почувствовал сталь клинка, впившегося ему в правый бок.
  - Ещё раз распустишь руки, верат, и я выпущу тебе ливер из брюха, - процедил зло сквозь зубы страж короля.
  - К телесным ранам я привычен, Дангар, - намекнул магистр: оппоненту не запугать его, чем бы тот не грозил ему.
  На его заявление обладатель стилетов, предназначенных исключительно для нанесения смертельных уколов, парировал: им не перетянуть его на свою сторону. Он попросту выполнит приказ короля, каким бы не был, значит, какое время стерпит их общество.
  - Я отправляюсь с ним, милорд, - заявил ходок.
  - Нет, Вернам. Ты нужен мне здесь, - не стал распространяться о причине принятого решения глава Ордена. - Я найду стражу короля достойного спутника, и такого, с кем ему не будет скучно в дороге.
  Шутку магистра Дангар оценил при скорой встрече с подручным. Мало того, что будущий спутник оказался прирождённым мясником, так ещё и молчаливым, точно кат*. И как говориться, при взгляде на него, хоть смейся, хоть плачь - и дальше останется непробиваем.
  - Мы можем ехать? - уточнил страж короля.
  - Да, - буркнул верат, одетый в доспехи с эмблемой Ордена Триумфа в виде обоюдоострого меча, смотрящего остриём вверх и излучающего свет на фоне тёмного щита.
  - Ты б сменил свой прикид, попутчик, - укорил его Дангар.
  Тщетно. Верат проигнорировал предостережение стража, показывая всем своим видом: пускай лихой люд опасается его. Он не намерен страшиться их. А что намерен - давить при встрече.
  - Ладно, поехали, - пустил конярва вскачь Дангар.
  Верат старался не отставать и держаться рядом, едва не загнав своего, облачённого в тяжёлый чалдар*, сотканный из массивных колец на манер кольчуги. А если б навесил ещё брони, как на себя, уже бы сам упал, а не только с него.
  Привал они сделали в удалении от постоялого двора, не желая привлекать внимание любопытных глаз к своим персонам. По такому случаю у Дангара имелась с собой всё необходимое в заплечной суме, нынче притороченной сбоку у седла. А именно - еда. Тогда как во фляге напротив плескалась - вода.
  Так понадеялся верат, но в ней оказался хмель.
  Исторгнув его фонтаном брызг из себя, он недружелюбно покосился на стража короля.
  - Что-то не так?! - удивился наигранно для виду Дангар.
  - Я дал обет.
  - Который - не уточнишь... э... - не знал страж по имени попутчика.
  - Неважно.
  - Здорово. А с тобой весело, верат. Но ты пойми: не могу же я называть тебя так. Рано или поздно тебе всё равно придётся снять сбрую и спрятать подальше от людских глаз. Поверь, в землях, граничащих с Хмарью, ты своим плащом будешь привлекать к себе пристальное внимание всякого сброда, точно ристальщик на арене - бычарва.
  И снова пуд презрения, и ноль эмоций.
  - Я предупредил тебя, упрямца, но ты и дальше вынуждаешь меня бросить тебя и умчаться к Хмари быстрее стрелы.
  После этих слов скачки продолжились. К ночи конярв под вератом едва переставлял копыта, и уже хрипел, желая об одном - свалиться и больше не подниматься.
  Когда это произошло - на второй день пути, верат прирезал его, взвалив чалдар на могучие плечи.
  - На твоём месте я бы лучше прихватил ногу с окороком. От неё куда больше пользы. Ведь согласись, верат: лучше нести что-то приятное в себе - в своей утробе, - чем на себе.
  Реакция попутчика не изменилась - Дангару не удалось разговорить его.
  - Как знаешь, - пришпорил страж лёгкого и быстроногого конярва, бросив напоследок верату. - Найдёшь меня в Аграмаде. Я на некоторое время остановлюсь там, и разузнаю кое-что о хмырях из ТронХолма. Надеюсь, ты не заставишь меня скучать очень долго одного?
  Дангар напомнил ему о долге. Но сам же и осадил скакуна после полудня, понимая: поступил нехорошо, пускай и с вератом. По его мнению, тот не заслуживал, чтобы он срывал на нём своё зло.
  Ближе к вечеру у костра и дождался молчуна, свалившего наземь чалдар, и следом верат рухнул сам, тяжело задышав.
  - Пить будешь? - спросил его меж тем Дангар, подкидывая в огонь очередную охапку хвороста - сам возлежал на другой, устроившись удобно.
  - Воду?
  - Хмель.
  - Нет.
  - Как знаешь, а я выпью.
  Приложившись к фляге, Дангар сделал большой глоток, стараясь заглушить боль утраты. Лизара не шла у него из головы, и её искажённое от боли лицо врезалось ему в память. Закрыв глаза, он снова видел её, и, она что-то говорила ему, поэтому-то проснулся в предрассветный час в холодном поту, узрев, что содеял верат.
  - Ты как посмел, - противопоставил ему стилет страж, мстя за вылитый на тлеющие угли эль, заставивший вновь вспыхнуть огонь, а языки пламени заплясать вровень с ними.
  И снова - ноль эмоций, и пуда* два (не меньше) презрения.
  - Хмырь с тобой, верат, - подался Дангар к конярву и следом кинулся с клинками на попутчика, держащего уже над бушующим огнём ногу с окороком его скакуна.
  - Есть будешь, страж?
  - Ты предлагаешь мне отведать моего же рысака?
  - Ну не твою же ногу, - дал понять верат: при других обстоятельствах именно так бы с ним и поступил, - согласись. Мясо конярва ничуть и ничем не отличается от бычарва.
  - А от человечины? Ты ел человечину, верат?
  Пронять попутчика, Дангару не удалось, но он хотя бы отплатил ему на словах, поскольку драться с ним на клинках безымянный не стал.
  Третий день пути ознаменовался тем, что оба всадника уподобились пилигримам, и как назло, постоялые дворы больше не попадались им на глаза. Виной тому близость проклятой земли, дыхание которой ощущалось всё больше, чем ближе подходили они к ней.
  Почему именно это направление выбрал Дангар, он и сам не понимал, но пытаясь сократить путь, полагался на интуицию, и пока что ни разу его не подводила за исключением случая у таверны приарочья. Тогда реликвия сплоховала - осколок не выручил. Это заставило его обладателя призадуматься, а что если камень потерял свою способность упреждать обладателя об опасности, грозящей ему прежде на каждом шагу? И пришёл к выводу: вряд ли.
  Наводя его незаметно на верата, Дангар чувствовал, как камень вспыхивает, покалывая кожу, а стоило ему отвести в сторону от попутчика руку, и всё становилось обыденно.
  Лишь когда в воздухе почудился запах гари, верат насторожился - а той ли дорогой они идут к Хмари?
  Данный вопрос и прочитал у него во взгляде Дангар.
  - Так будет короче - срежем значительно свой путь и выиграем уйму времени.
  - Наивный, - только и сказал на это верат, не спеша избавляться от чалдара весом в пуд, а то и в два - и дальше тащил его на себе.
  Дангар даже грешным делом предложил ему:
  - Что если я оседлаю тебя вместо конярва?
  И снова сопение под тяжестью ноши в ответ, и только. Ничего лишнего - всё коротко и ясно.
  - Ну-ну, истязай дальше себя, верат. А я пойду, взгляну, что нас ждёт за тем холмом.
  Дангар почувствовал жар, исходящий от осколка реликта. Подобное явление с ним случилось впервые - раньше он всё больше холодил его и покалывал, теперь же пылал.
  Поднявшись на вершину, страж ощутил зной, ударивший ему порывом испепеляющего жара в лицо.
  - Так вот, значит, как выглядят земли Догмерата, - зажмурился он при виде безжизненной серой равнины, над которой шёл снег, но вместо холода нёс нестерпимый зной.
  Рядом замер верат, свалив к ногам чалдар.
  - Проклятье, - выдохнул он, оставаясь по-прежнему немногословным.
  - И не говори, - подтвердил Дангар, открывая глаза, но при этом закрыл рот и нос лоскутом плотной ткани, используемым им ранее вместо полотенца. - Ты дальше со мной или двинешь своей тропой?
  - У нас один путь - в Хмарь.
  - Небеса! Ты заговорил! Я услышал сразу несколько членораздельных звуков, из которых ты сумел составить целое предложение, а не просто слово!
  - Просто я экономлю силы, - пояснил коротко верат.
  Ну да, что же ещё можно было ожидать от него - оратора.
  Дождём, тем самым, что шёл вдали в землях Догмерата, оказался пепел. И почему именно его источали небеса - путникам оставалось лишь удивляться. Но кое-что оба уяснили довольно быстро - о воде лучше не думать, хотя им, при прошествии некоторого времени, казалось, она мелькает бескрайними протоками на их пути. Да по мере приближения утекает от них, чем дальше, тем больше. И чем быстрее они шли, тем проворнее.
  А тут ещё этот пепел и застилал всякую видимость, стремясь набиться в глаза.
  Пекло, о котором твердили священные писания, распространяемые в Империи, если и существовало, то именно здесь, в Догмерате.
  До руин Догмера было уже рукой подать, когда путники совершили вынужденный привал, и, задыхаясь от зноя и жажды, пожалели о собственном поступке, больше не казавшимся им оправданным. У них не осталось сил продолжить путь, к тому же они потеряли ход времени, не зная, день сейчас или ночь, когда здесь, в проклятом месте, царил пылающий сумрак.
  Его и узрел немногим погодя Дангар, потирая от пепла, воспалившиеся глаза.
  Это был призрак.
  Ему хотелось кричать, но сил не осталось, впрочем, и у верата. Ещё бы, узреть такое, что повстречалось им, лишишься не только дара речи, но и жизни.
  Сгусток меж тем рос, увеличиваясь в размерах, напоминая огненное проявление Бездны, а не Догмера. Если бы не слухи, коими полнились земли Империи, распространяемые всяким сбродом о том, что руины Догмера охраняет огненный призрак.
  Их рассказы совпадали, но под их описание огненный вихрь не походил, ибо из него вынырнуло исчадие с пылающими очами, и точно в таком же одеянии, не имея нижней части туловища, если он вообще обладал им, но зато плащом, состоящим из языков бушующего пламени, тянущимся позади него невероятно длинным шлейфом.
  - А-а-а... - затянуло исчадие, взвыв. - Новые жертвы-ы-ы...
  К горлу Дангара подступил комок. Из гортани вырвался слабый хрип. В отличие от него, спутник закашлял, привлекая к себе внимание огненного призрака.
  - Верат! - распалилось чудовище, обрадовавшись столь долгожданной добыче. - Наконец-то мои мольбы услышаны!
  Призрак поднял пылающие очи к тучам, осыпающим всё окрест пеплом.
  Одеяние спутника Дангара раскалилось - латы и чалдар, - иначе бы он не стал срывать их с себя в припадке, представ в исподнем перед призраком.
  - Это не спасёт тебя от моего гнева, предатель! - закружил пылающий призрак вокруг него, превращаясь в огненный вихрь.
  - Прочь! - выкинул руку с оберегом Дангар. - Изыйди!
  Вихрь распался и вновь собрался уже подле стража.
  - Ты... ты всё-таки пришёл за мной! - растерялся огненный призрак не меньше стража. - Мои муки закончены!
  Верат больше не интересовал бесплотного стража Догмера - исключительно побратим.
  - Ты услышал мой зов!
  - Зов? - смутился Дангар. - Я ничего не слышал, исчадие!
  - Не называй меня так, побратим! Исчадие ты привёл за собой в наш дом! И я покончу с ним!
  - Нет, ты не тронешь верата!
  - Конечно, я просто его испепелю, и он покроет своим прахом окрест землю с руинами Догмера. Такова будет его мера жизни после смерти! Кара неизбежна!
  - Оставь его в покое и меня, призрак!
  - Я не призрак, я догмат!
  - Догматы не существуют, - растерялся Дангар.
  - Неужели. А ты? Ты ведь один из нас! У тебя часть реликвии Догмера! И ты откликнулся на зов - мой зов! Я воззвал ко всем, кто остался на чужбине из побратимов, и вот ты передо мной!
  - Что тебе нужно от нас?
  - Уже сказал: от верата - смерть, от тебя - жизнь!
  - Поясни, призрак!
  - Я не призрак, - напомнил ещё раз огненный страж Догмера: является догматом. Вдобавок потребовал от Дангара собрать Догмерат - всех догматов и привести их под стены колыбели.
  Больше он ничего не помнил из того, что приключилось с ними, приняв за дурной сон. А очнувшись, обнаружил оборванца, в которого превратился верат, получив множественные ожоги - до сих пор дымился вместе с истлевшей одеждой, уцелевшей лишь отчасти.
  - Что произошло? - осмотрелся Дангар.
  На нём не было ни малейшего намёка на ожог, да и одежда цела, правда, замарана пеплом. Но это мелочи жизни в сравнении с тем, какой экзекуции подвергся спутник.
  - Хотел бы я знать, и не меньше твоего, догмат, - прохрипел верат.
  - Я догмат?!
  - Можешь не сомневаться, - разговорился неожиданно попутчик, хотя раньше из него сутки лишнего слова не вытянешь. А тут вдруг проявил себя истым оратором красноречия. Значит, потрясение оказалось сильным даже для него, и к подобному развитию событий он был не готов.
  - Здорово. Выходит, мы оба свихнулись.
  - Лучше скажи мне, догмат, что ты намерен делать?
  - Хочешь знать: не отступлюсь ли я и пойду ли дальше к Хмари, выполняя наказ короля?
  - Да.
  От Дангара не ускользнула затея верата, подобравшего с земли булыжник с острым краем.
  - Следовать долгу.
  - Чьему долгу, и кому ты служишь - огненному призраку или королю!?
  - Ты ещё смеешь задавать мне подобные вопросы, верат?!
  Дангар сунул руки в рукава и, не обнаружив стилетов, сжал кулаки.
  - Вижу, ты ничуть не изменился, - занёс руку с камнем верат и швырнул - мимо Дангара.
  Но не промахнулся, как могло показаться. Камень достиг своей цели, угодив в тварь пекла, с визгом бросившуюся прочь от них.
  Булыжник не причинил ей вреда. Да камнеметатель на это особо и не рассчитывал - пробить её прочный хитиновый панцирь - исключительно прогнать.
  - Так, где мои клинки - сказать не хочешь?
  - Я выбросил их, опасаясь: они причинят тебе вред, как мне мои доспехи и меч.
  - Ты выбросил всё, не спросив меня?!
  - У меня не было выбора. Этот огненный демон гнался за нами.
  - То есть, ты укрывался от него всё это время мной, швыряя моими же клинками? Не отпирайся, говори всё, как есть! Так и было?
  - Да. У меня не осталось выбора, и я не желал бросать тебя там с ним.
  Сказав это, верат пошатнулся и поднял телом, зарывшимся в горячий песок, вокруг себя облако пепла.
  Облегчение пришло одновременно с пробуждением. Ожоги у верата, как и возгорания на одежде, отсутствовали. Дангар позаботился о нём, сам не понимая, что на него нашло. Насколько уяснил попутчик: он следовал долгу стража короля, а не огненного призрака. Хотя его слова - пылающего стража Догмера - запали ему глубоко в душу. Так что с этой поры Лизара перестала беспокоить его. Отныне при закрытии глаз перед ним вспыхивал образ Догмара.
  Данным именем он назвался при расставании с ним, и теперь поучал.
  Верат не расслышал, что сейчас прошептал про себя Дангар, а вопрошать не стал. Зато обнаружил на песке витиеватые иероглифы, силясь прочесть их, но лёгкий порыв ветерка, возникший на ровном месте, смёл их.
  Это была письменность Догмера, запрещённая в любом уголке Империи с момента крушения Догмерата.
  - Тебя заинтересовала та фраза из забытого писания, верат?
  - Ещё спрашиваешь, догмат.
  - Что ты заладил - догмат, да догмат, верат?
  - Потому что ты и есть он. И у тебя отличительный символ, присущий всякому догмату - мерцал, что ты носишь на кольце, пряча его с внешней стороны пальца, зажимая иной раз в ладони. А мерцал или мерцелит - реликт Догмера - своего рода камень-оберег.
  - Кстати, им я и исцелил тебя от ран, когда ты умирал.
  - Я в курсе, что в долгу перед тобой, догмат.
  - Не называй меня больше так. Лучше по имени - Дангар. И назови мне уже своё имя, верат!
  - Марвин.
  - Точно?
  - Да. Этим именем меня назвала моя матушка.
  - А как тебя кличет братия вератов?
  - Кнудт.
  - Оно тебе больше подходит. Но так и быть, вне стен обители, стану называть тебя Марвином.
  - Надеюсь, ты не в обиде на меня, Дангар?
  - Взаимно, Марвин.
  Догмат воспользовался подсказкой мерцала. Камень ответил ему не так как прежде. Никакого покалывания или жжения его обладатель не почувствовал, зато подул лёгкий ветерок, и подняв с горячей земли пепел, погнал вихрем в нужную им направлении, показывая кратчайший путь за пределы Догмерата.
  - Нам туда. Идём, Марвин.
  - Уже догадался, Дангар, - поёжился верат, косо озираясь по сторонам, словно ожидал узреть пытающего призрака.
  Но нет, он остался у руин - охранять их от незваных гостей.
  Подгонять его догмату не пришлось - верат ни то что не отставал, как ранее всегда, а напротив стремился вырваться вперёд, по причине чего постоянно косился то за левое, то правое плечо, и в ответ натыкался на обычную улыбку в исполнении попутчика, не думавшего отпускать в его адрес язвительного свойства или ехидного толка. Напротив кивал, уверяя: он правильно идёт. И сам вослед за ним.
  Пекло осталось позади, но легче от этого не стало ни Марвину-Кнудту, ни Дангару - у них обоих не шёл из памяти пылающий страж руин, из-за чего одному казалось - гонится за ним, а другому - постоянно даёт советы с наставлениями, стоит лишь обоим закрыть глаза.
  Совершив очередной привал, Дангар оставил после себя новую надпись, сам не понимая до конца, что означают оные каракули в его исполнении. Но с каждым разом, как он наносил их, казались ему всё более знакомыми, впрочем, и смысл их содержания. Иначе бы после третьей остановки не счёл их, произнеся на забытом в Империи языке, прежде распространённом гораздо дальше, чем простирались владения Валиорна Непоколебимого.
  - Что ты там постоянно бормочешь себе под нос, Дангар, а выводишь на песке? - заинтересовался его сумасбродством Марвин.
  - Догмерские письмена, - не помышлял скрывать догмат тайны, открывшейся ему после посещения пекла перед вератом.
  - Ты можешь озвучить их на понятном для меня языке? Если, конечно, не страшишься.
  - Хм, вот ещё, - ухмыльнулся Дангар. - Слушай, Марвин, и запоминай, если тебе это настолько интересно.
  - Внемлю, догмат.
  - Догматы не существуют - это я написал в первый раз. Во второй: если кто-то считает, что догматы существуют - это плод его разыгравшегося воображения!
  - А в третий раз, что за надпись была? - не сдержал своих эмоций верат, даже не удосужившись скрыть проявленное любопытство.
  Ответ Дангара озадачил его.
  - Догмат - означает смерть!
  С этого момента верат стал прежним замкнутым и молчаливым попутчиком, словно за их плечами не лежала проклятая земля Догмера, и они только вчера с Дангаром покинули ТронХолм, выступив к Хмари.
  
  4
  
  На душе у Ялум было неспокойно - встреча с детёнышем-великарвом, а теперь ещё с родным племенем и братом, грозила ей безумством. Расстаться с Тхеттэ оказалось непросто, но она не подала вида, когда он покинул её, отправившись с соплеменниками к отрогам гор, откуда бежала с позором. Значит и впрямь больше не может считать себя роднёй ему и одной из племени Непокорных. Чего Тхеттэ старался не показывать - его чувства были идентичны сестре. Он и дальше считал её своей кровью, как и неотъемлемой частью племени, даже, когда она при расставании отказалась не только от его помощи, но и оружия, сославшись: ни к чему ей всё это при наличии детёныша-великарва. Тот, по её заверениям, с лихвой компенсировал отряд воинов из числа, как выразилась она, поработителей, а не бывших соплеменников, не желая огорчать их. Ялум до сих пор не верила: дикари способны совладать с пожирателем. Слишком силён был повелитель Хмари, чему свидетельствовали рыки его стаи. На слух кого там только не уловила разведчица, однако предупреждать брата не стала, и не по тому, что изменила своему роду, предав племя, просто понимала: он тоже охотник - при этом непревзойдённый, если племя выбрало его вождём. Тем более что у диких племён не было традиции передавать по наследству титул, как в Империи, от отца сыну знатного рода - его следовало добиться, а также признания у соплеменников. Значит, они видели в нём достойную замену прежнему вождю, ушедшему в дикие поля праотца всех вольных народов, коему покланялись по сию пору, вытёсывая его лик из древ. Из-за чего оные статуи поработители именовали истуканами, как и самих дикарей.
  И только Малух вернул уверенность Ялум, напомнив: пусть и великарв, но всё ещё большой ребёнок, и за ним нужен глаз да глаз.
  Найдёныш закричал, привлекая внимание разведчицы, обеспокоившейся так, словно она была ему родной матерью.
  Он провалился в яму - охотничью, каковую на звериной тропе могли оставить как дикие племена, так и поработители.
  Сейчас Ялум называла тех, с кем время от времени жила бок о бок в Хмарагде и с кем стояла насмерть при сражении с хмырями из Хмари, как истая дикарка.
  Взглянув вниз, она перепугалась за малыша.
  - Малух, - не в силах сдержаться, вскричала она.
  Детёныш-великарв угодил на заострённые колья, торчащие на дне ямы, и казалось, убился насмерть.
  Недолго раздумывая, Ялум прыгнула к нему, осмотрев увечья. На счастье новорождённого, они оказались незначительными - он лишь содрал кожу на правой ноге, напоровшись на кол; другие сломал, набив синяки.
  - Какой ты всё-таки у меня неуклюжий, - перевела сбившееся дыхание дикарка, отчитывая столь незатейливым образом найдёныша. И обняла.
  - Ам... ам... - услышала она, почувствовав, как он стремиться прильнуть к её груди.
  - Опять озорничаешь, проказник? Вот я тебе сейчас - сама добавлю, чтоб смотрел, куда идёшь, - призадумалась Ялум над тем, как ей быть дальше. Вытащить великарва из глубокой ямы задача непростая. Впрочем, ей самой, чтобы выбраться, пришлось изрядно повозиться, обрушивая край стены, нарочно вырытый умельцами так, что кверху он сужался. Но всё же выкарабкалась с третьей попытки. - Не кричи больше. Я мигом.
  Осмотревшись окрест, дикарка обрадовалась деревцу, растущему довольно близко к яме, и пускай молодому, но прочному и гибкому, как выяснила немногим погодя, взобравшись на макушку.
  Привязав к нему пояс, а дальше, удлиняя импровизированную верёвку, ещё и куртку - свесилась в яму.
  - Хватайся - да не за меня, а мою одежду, - крикнула Ялум, едва успев поменяться местами с Малухом.
  Деревце, прогнувшееся довольно прилично над ним, затрещало, но выдержало телесные габариты великарва.
  - Ползи, карабкайся вверх. Ну... Кому говорю.
  Детёныш-великарв плохо понимал язык дикарей, на котором Ялум обращалась с ним, и ей пришлось пойти на хитрость.
  - Там тебя ждёт - ам-ам, Малух.
  Она надеялась: сказала про еду, а не про мать, которую не могла вернуть детёнышу-великарву при всём его и своём желании. Хотя расчёт оправдался - он сделал то, что она в итоге и добивалась от него - выбрался по дереву из ямы. А следом за ним и сама Ялум, обнаружив в руках найдёныша трофей.
  Его добычей оказался соплеменник.
  - Нет, Малух! Нельзя! Фу... - кинулась дикарка к нему, вырвав из лап великарва дикаря, лишённого одёжи на шерстяной основе, смастерённой из шкуры не то шакарва, не то гиервы, что тут же скрылась у детёныша во рту и была тотчас выплюнута им. - Что я тебе говорила, проказник, а ты не послушался меня!
  Переключившись с найдёныша на дикаря, Ялум грозно вопросила:
  - Ты почему отбился от племени? И как вообще посмел бросить своего вождя - Тхеттэ! - намекнула она ему недвусмысленно на предательство. - Если понадеялся разобраться со мной, то непроходимо глуп! Поэтому говори, иначе я брошу тебя в яму, которую вы же и вырыли на звериной тропе!
  Дикарь оказался неробкого десятка, однако счёл необходимым ответить на вопросы разведчицы поработителей.
  - Меня послал приглядывать за тобой вождь, - заявил молодой воин. - Услышав твой крик, я бросился на выручку. И это не наша яма!
  - А чья же тогда... И как тебя звать? Назови своё имя, дикарь!
  - Антэ.
  - Хм, - заинтересовало его имя Ялум. - Кто его дал тебе? И почему оно созвучно с именем вождя?
  - Наша мать, сестра.
  - Ты - мой брат! Ещё один? - взметнулись брови у Ялум на лоб.
  - Да, я родился после, как тебя украли поработители у племени.
  - Надеюсь, сюрпризов больше не будет, младший брат, а то потом окажется: у меня есть ещё и сестра? Да не одна.
  - Нет, я последний в роду, не считая Тхеттэ, и тебя, Ялум.
  - А Тхеттэ поступил разумно. Я бы даже сказала: мудро не по годам. Он понял: тебе со мной будет безопаснее, если...
  Ялум запнулась. Правда, от дикаря не ускользнуло, что она стремилась ему сказать прямо в лицо.
  - Что ты такое говоришь, сестра? - возмутился соплеменник. - И если хочешь знать - мне было унизительно принять его выбор! Я хотел добыть, как и он, голову пожирателя! Но он счёл нужным оберечь тебя от тварей Хмари! - кипел, захлёбываясь дикарь. - Не будь он вождём, сейчас бы кто-нибудь другой стоял тут перед тобой и великарвом!
  - Ладно, успокойся. Не горячись. Забудь всё, что я сказала тебе, братец. Лучше уточни, Антэ: насколько долго ты приставлен к нам, и где мы расстанемся с тобой?
  - Брат... Вождь, - исправился быстро дикарь, - не говорил: я должен вывести тебя из Хмари. Он наказал мне следить за тобой до его возвращения.
  - Значит, он всё-таки собирается проведать меня в Хмарагде, да?
  - Нет, он собирается перехватить тебя ещё на границе с землями поработителей после охоты на пожирателя и его стаю.
  - И давно вы гоняетесь за ним, Антэ? Только без утайки! Я же твоя сестра - мне, ты можешь сказать правду и не лгать! Только не лгать!
  - Давно, но на этот раз мы загнали его в отроги земель великарвов, надеясь: уж они-то пособят нам сладить с ним.
  - Глупцы! Какие же вы всё-таки глупцы! - вскипела в свою очередь Ялум, сжав кулаки, и едва не накинулась с ними на младшего брата. - Малух - всё, что осталось от великарвов! Я была в их вотчине до вас! Они ушли!
  - Но согласись: пожиратель с ручным зверьём не уйдёт! Там наши родичи и покончат с ним!
  - Хватит трепать языком - идём, - выдала Ялум, а сама едва ли не побежала без оглядки, благо Малух топал быстро и его шаги были больше и размашистее, нежели у неё.
  Младший братец также не отставал ни на шаг, сжимая в одной руке копьё, сделанное из хребта шакарва, а другой придерживал короткий лук, смастерённый из ребра. Колчан же со стрелами, и также окостенелыми, торчал у него из-за спины точно так, как немногим ранее у Ялум, пока она не растеряла их в быстром потоке горной реки.
  - Ты можешь сказать мне, сестра, куда мы торопимся так?
  - К поработителям? Я смутила тебя, братец?
  - Нет. Я готов к встрече с ними. И добыть голову поработителя для меня, не меньшая честь, чем твари пожирателя. Жаль, что не его самого.
  - У тебя ещё будет такая возможность, я надеюсь, в будущем, Антэ. И заруби себе на носу: никого из поработителей ты и пальцем не тронешь - это также касательно и оружия! Твоего оружия!
  - Извини, сестра, но убивать взглядом на расстоянии, я не обучен, - терялся в догадках дикарь, чего же добивается от него Ялум.
  - А тебе вообще не придётся никого убивать. Просто доверься мне и слушайся, как Малух. Я всё же старше тебя.
  - На этот счёт вождь не давал никаких указаний. И вообще, я не имел права попадаться тебе на глаза.
  - Так как же ты тогда собирался помогать мне? Например, у охотничьей ямы, Антэ?
  - Там ты застигла меня врасплох великарвом. Не угоди он на меня - ты бы не узнала, что я оберегаю тебя.
  - Ну да, конечно, - улыбнулась про себя Ялум, не показывая и виду братцу: смеётся с него, - что это я.
  До заставы топать было прилично, и повернуть вспять разведчица не могла. Она чётко уяснила: отныне, помимо жизней обитателей Хмарагда, от неё зависит ещё и судьба родного племени. Не зря же Тхеттэ подсунул ей младшего брата. Если что - Антэ и предстоит возродить племя Непокорных.
  - У тебя уже есть хранительница очага?
  - Нет, Ялум.
  - А девушка?
  - Девушка есть, - порадовал младший братец сестру. - А что? Зачем спросила?
  - Да так, к слову. Интересно было узнать - и всего-то. Не более того.
  - А у тебя, Ялум, у тебя есть мужчина или парень?
  - Мужчины нет, а парень... - Дикарка призадумалась, что на это ответить братцу. - Вроде и есть, а вроде и нет.
  - И как же мне понимать тебя, сестра?! - растерялся Антэ, не ожидая услышать неоднозначного ответа. У дикарей его племени не принято было скрывать правду - её либо говорили, либо отказывались. Но никто никогда не скрывал истинного смысла.
  - Даже сама не знаю... как тебе это всё объяснить. Но заводить семью пока ни с кем не стремилась, как ты, выбрав себе в племени девушку, братец. Лучше расскажи: кто она - как её зовут и чем же в итоге приглянулась тебе? Надеюсь, не тем, что она просто может рожать? Хотя это тоже немаловажно.
  - Она... она... - захлебнулся на эмоциях при её упоминании Антэ, - ...мне очень нравиться. Я, как увидел её, так сразу и влюбился.
  - Так уж и сразу, братец? Что-то ты не договариваешь - темнишь, скрывая правду, - меж тем поддела его Ялум. - Или считаешь меня предательницей?
  - Нет, что ты, сестра. Если вождь племени признал тебя за одну из нас, значит, он доверяет тебе, как любому из непокорных, - поспешил оправдаться Антэ.
  - Так я жду вразумительного ответа на заданный вопрос, братец: при каких обстоятельствах ты влюбился в неё?
  - Я купался в источнике, когда Яхья присоединилась ко мне.
  - Она знала, что ты там, и осознанно пришла, сделав свой выбор, да? Или ты пригласил её искупаться с тобой?
  - Нет, о том источнике никто не знал. Я случайно его нашёл, сестра.
  - Или по следу Яхья?
  - Ну да, - сознался Антэ. - Она и раньше меня интересовала. А тут устал после охоты и просто пошёл туда, чтобы очиститься от крови, и, когда вынырнул, то обнаружил её без шкур на берегу. При этом она сама прыгнула в источник и...
  - То есть она прыгнула, но не знала что ты там? - уже открыто улыбнулась Ялум на слова братца.
  - Скорее всего, хотя...
  - Что было дальше, Антэ?
  - Она налетела на меня и...
  - Вас застукали, что вы возвращались от одного источника?
  - Я не мог опозорить честное имя Яхья, и, извинившись, предложил вернуться в племя рука об руку.
  - Она согласилась?
  - Да.
  - А долго упиралась?
  - Не помню: для меня тогда время остановилось.
  - Ясно. Ты был убедителен, и она сдалась. Надеюсь, не силой её взял?
  - Да я остолбенел тогда, как истукан, и...
  - Она предложила тебе стать её парнем? - пришла к выводу Ялум. - Ну и ну.
  - Только ты никому, сестра, а то соплеменники меня засмеют.
  - Хорошо, Антэ, я унесу с собой в могилу твою тайну. Но ты расскажешь мне всё доподлинно про вашу встречу с Яхья.
  - Да вроде бы всё уже и рассказал, Ялум.
  - Врать ты, братец, не умеешь. Так что даже не пытайся делать этого в будущем, во всяком случае, при общении со мной, - отвлеклась немного общением с ним дорогой к заставе разведчица. От тяжких дум тоже. - Чем закончилась ваша встреча больше подобная на первое свидание? Вы притёрлись друг к другу?
  - Это сделала Яхья - сама, - покраснел дикарь.
  - Неужели она тебя... - прикрыла лицо рукой Ялум, скрывая от Антэ дикий приступ смеха, обуявший её, - сделала мужчиной, а сама стала женщиной? Да? Так и было?
  - Это я сделал её женщиной!
  - Согласна, братец, без тебя, у неё это вряд ли бы получилось. В одиночку - наверняка. Но тебе понравилось притираться с ней? Вы потом повторяли это у источника, правда?
  - Ещё один раз. Больше не успели уединиться - Тхеттэ призвал всех соплеменников, способных держать в руках оружие, к охоте на пожирателя.
  - Ну, будем надеяться, Антэ: Яхья, благодаря тебе, станет плотнее в теле, и у вас в недалёком будущем появится первенец, что позволит ей стать хранительницей твоего очага.
  - Она тоже обещала мне сына, сестра.
  - Ну, раз обещала, значит, знала, что говорит. На то и женщина - не дева больше. А станет матерью.
  - Ты рада за нас, сестра?! - проступило удивление на лице дикаря.
  - Разумеется, Антэ. Ведь ты - мой брат. И всегда останешься им, а я - твоей сестрой, не взирая ни на что.
  - Я рад слышать это от тебя, Ялум. И в честь тебя назову своего первенца - Ямтэ.
  - Польщена, братец, - замерла сестра, придержав великарва.
  Антэ не пришлось, он уловил по её поведению: идти дальше небезопасно. Но не понимал, что может вызывать у неё данное чувство. Лично он ничего опасного не видел в Хмари.
  Неужели путь им преградили дикие твари?
  Твари оказались о двух ногах, но были один в один как дикари при великарве, однако перемещались верхом.
  - Присмотри за Малухом - я мигом, - заверила сестра.
  Ялум опасалась за жизнь брата и детёныша-великарва, впрочем, собственного провала также. Перед ней мог оказаться как поисковый разъезд с заставы, так и лиходеи, промышляющие охотой на всякого обитателя Хмари. К тому же им было без разницы, чьи головы приносить в Хмарагд на пиках - будь то хмыря или дикаря. При этом коменданту приходилось потакать им из-за префекта и даже платить вознаграждение, ибо так повелел прокуратор Аграмада. И был в своём праве - награждать или карать. Таким образом, отступники, а в основном преступники всех мастей, приносили немалую пользу Империи. Поэтому неприятности, кои они доставляли истинным стражам Хмарагда у Хмари, никого из сановных особ не волновали, сколь личная выгода.
  Ялум вышла к всадникам, и если бы не ретивые конярвы под ними, те пронеслись бы мимо неё и не заметили, во всяком случае, сразу.
  - Кто тут у нас? Что за добыча? - раздался голос старшего в серой мгле, позволяющей рассмотреть пространство вокруг себя не далее чем на десяток, максимум два десятка саженей. - А, дикарка! Просто замечательно! Нам везёт!
  - Ага, Сквалыга, везёт тому, кто везёт - остальные едут!
  - Как ты, Горлыга, - огрызнулся старший. - Пасть прикрой, а то конярва видать!
  По первым фразам, возникшего спонтанно разговора, Ялум стало очевидно: перед ней отребья. И доказать им, что она разведчица на службе у коменданта Хмарагда, вряд ли удастся. Тем паче, что лиходеи затеяли поразвлечься с ней.
  - Давайте без глупостей, мужики, - предупредила она.
  - Дикарка пытается нам угрожать! Нет, вы слыхали, парни? Говорит: она - строптивая!
  - Страсть как люблю объезжать ретивых конярв! А тут почитай сукарва о двух ногах, ха-ха... - разошёлся третий разбой.
  Осадив скакуна, он спрыгнул наземь.
  - Будешь упираться, я порежу тебя, а станешь сопротивляться - просто порву, аки хмырь добычу!
  - Последний раз предупреждаю, мужики: вы, меня с кем-то спутали. Я - Ялум.
  - А чем докажешь, дикарка, - и не думал отступать от своей затеи, спрыгнувший лихоимец.
  Все в Хмарагде, и даже далеко за его пределами, слышали имя непревзойдённой лазутчицы, но мало кто знал в лицо.
  - Надеюсь, ты докажешь мне это тем, что сама спустишь с себя порты и повернёшься задом?
  - А больше ты ничего не хочешь, шакарв? - огрызнулась Ялум.
  - Что я хочу, дикарка, ты узнаешь вот-вот, и, надеюсь, тебе это понравится, поскольку я измочалю тебя, потом мои братья в порядке живой очереди, и дальше решим, чем закончится наше с тобой знакомство.
  - Тем, что ты повернёшься сейчас ко мне сам задом и уступишь своего конярва. Тогда я сделаю вид: не встречала вас на своём пути и о том, чем вы промышляете тут на самом деле, никто не узнает. В противном случае, комендант приплатит мне за ваши головы, а префект получит их назад, дабы на будущее знал, что его ждёт самого, если будет и дальше якшаться с отребьями, подобными вам.
  - Да кончать её и дело с концом! По возвращении заглянем в продажный дом - там и отдохнём до следующей вылазки в Хмарь, мужики, - предложил четвёртый лихоимец.
  - С чем ты предлагаешь нам вернуться в Хмарагд, Сопыга? С голыми руками? А тут дикарка - чем не трофей?
  - Так, а я про что, Сквалыга: валим её и назад в Хмарагд через заставу.
  - А далеко до неё, мужики? - уточнила Ялум.
  - Молчи, женщина! - протянул к ней свои руки Торопыга, а в итоге ноги, напоровшись на окостенелый обломок, вонзившийся ему в глотку.
  - Спасибо за конярва, падаль, - оттолкнула его от себя ногой Ялум, и в следующий миг сама угодила лицом в лишайник, растущий повсеместно окрест. Если бы мох - это означало: они покинули Хмарь и находятся в землях Империи рядом с Хмарагдом.
  - Не убивай её, Горлыга, она ещё пригодится нам - живой, - потянул с себя порты Сквалыга, о чём пожалел тотчас.
  Из дымки выскочил...
  - Великарв... - прокричал разбой, услышав в ответ:
  - Ам-ам...
  От расплаты ушёл исключительно оставшийся в седле конярва Сопыга, хотя и ему досталось - Антэ успел выпустить в него две стрелы и оба раза поразить убегающую цель, надеясь: убил, а не ранил. Поэтому и отказался от погони из-за сестры.
  - Ялум, ты как? - перевернул он её на спину, брызнув водой из кожаной фляжки на лицо.
  Сестра открыла глаза, уставившись на братца.
  - Малух.
  Она услышала хруст, с каким обычно разрывают тело казнённого.
  - В порядке, - даже не обернулся на него Антэ, отвечая сестре.
  - А что головорезы? Вы прогнали их? - не переставала сыпать вопросами Ялум.
  - Нет.
  - Они здесь?
  - Да, мы с Малухом убили их - всех.
  - Точно всех? - поднялась на ноги, не без помощи брата, Ялум, осматривая то, что осталось от разбоев и живности.
  Конярвы разбежались, и Антэ не озаботился их поимкой - дикари предпочитали охотиться всегда пешком и полагались исключительно на собственные силы и ноги. Тогда как детёныш-великарв, похоже, забавлялся, найдя себе достойные игрушки - рвал труп одного из лихоимцев на части, наверняка желая узнать, что находится у него внутри. И когда уяснил: решил попробовать на вкус - съедобны ли его конечности и потроха.
  - Нельзя этого делать, Малух. Слышишь - нельзя!
  - Ам-ням... - выдал он на-гора.
  Даже дикарь понял его выражение:
  - Они понравились ему.
  Для Антэ ничего удивительного в том не было, что детёныш-великарв тянул в рот всё, чего бы ни попадалось ему в лапы.
  - Я сама решу, что для него хорошо, а что плохо! - вскричала Ялум. - Лучше займитесь оба конярвами!
  - Предлагаешь их нам в качестве добычи, сестра?
  - Это ваше право, - требовался Ялум конярв совершенно с иной целью, чем брату и найдёнышу. - И только. Но уподобиться людоедам, я не позволю вам!
  - Ты стала такой же, как поработители.
  - Так, стало быть, ты, Антэ, тоже хочешь уподобиться им? Ведь поедая их сердца, ты ожесточишься, став в один ряд с ними!
  - Извини, Ялум, об этом я не подумал, - задумался братец над предложением сестры полакомиться конярвом. И если от зверюги к нему перейдёт его прыть - это ему не помешает. Он станет быстр, как они и непременно настигнет любую тварь Хмари, а возможно, и пожирателя. - Малух, идём охотиться со мной!
  - Нет, Антэ, он останется при мне.
  - Ты говоришь так, сестра, будто являешься его мамашей.
  - Нет, но ты научишь его плохому, а я этого не хочу!
  В ответ Антэ лишь усмехнулся, скрываясь в дымке Хмари. Вот и Ялум не желала задерживаться дольше подле окровавленных тел лиходеев, зная не понаслышке: скоро сюда окрест сбегутся хмыри всех мастей, и вряд ли откажутся полакомиться заодно ей с великарвом.
  - Мы уходим, Малух. Идём со мной.
  - Ам-ам... - требовал он покормить себя, и получил от дикарки придавленного многим ранее мелюзгарва. - Ням-ням...
  Ялум понимала: надолго его не хватит прожорливому малышу. Зато ей хотя бы на некоторое время удалось отвлечь великарва от трупов разбоев.
  Не успели они отойти на добрую сотню саженей, как позади них, на месте стычки с отребьем, объявились твари Хмари, сражаясь за падаль.
  Их отголоски и докатились эхом до беглецов.
  - Ам-ам... - замер великарв, и обернувшись повторил: - Ам-ам...
  - Нет, нас там самих сейчас съедят, Малух, если вернёмся. Наша добыча ждёт нас впереди, - рассталась с последним мелюзгарвом Ялум, припасённым для детёныша. И дальше уже не знала, как сможет приманивать идти за собой.
  Выручил дикарь. Антэ выскочил из хмари словно хмырь, и не будь столь проворным, пожалел бы о своей выходке. К тому же на Ялум сказалось сотрясение мозга, иначе бы она не промахнулась.
  - Больше не делай так - не подкрадывайся ко мне, не предупредив, братец, - заметила она на копье нанизанное сердце и ливер конярва.
  Антэ намеревался поделиться добычей с Малухом, и про сестру не забыл. Сунув детёнышу-великарву, ливер, он развалил сердце конярва надвое.
  - Это тебе, - оставил он себе кусок крупнее.
  - Спасибо, но я... - запнулась Ялум, - неголодна.
  - Зря отказываешься, сестра. Ешь...
  - Ам-ам... - проглотил ливер в мгновение ока Малух, и потребовал добавку.
  Ему свою долю и уступила Ялум.
  - Ну как знаешь. Я мог предложить ему и потроха конярва.
  - Мне нужен живой конярв, а не его внутренности, Антэ.
  - Есть один, мы ещё можем его настичь, на нём и ускакал один из тех поработителей, напавших на тебя, сестра. Но я пронзил его из лука - дважды. Вот только не уверен: он мёртв. Этого утверждать не берусь. Не видел, как он умер.
  - Значит, нам придётся его нагнать и...
  - Проверить, - согласился дикарь. - Идём, Малух, я научу тебя охотиться на поработителей. Ведь они такие же ваши враги великарвов, как и наши, вольного племени Непокорных.
  - Так и знала, братец: ничему хорошему ты не научишь его, - заворчала Ялум.
  - Он великарв, сестра. Не забывай этого. Пусть и младенец, коим ты считаешь его. А великарвы с рождения воины и охотники!
  - Этого-то я и боюсь: он станет людоедом.
  - Не станет. Я научу его поедать пожирателей.
  - Ещё лучше, Антэ! Умнее ничего придумать не мог? - обеспокоилась Ялум.
  - А что тут плохого - не понимаю?!
  - Ты бы хотел, чтобы твой ребёнок - сын Ямтэ - стал пожирателем пожирателей?
  - Хм, звучит заманчиво, Ялум. Я подумаю.
  - Тьфу. С кем связалась - с дикарями! - не сдержала эмоций перебежчица. - Я намерена вернуть Малуха великарвам.
  - Сомневаюсь, что они примут его назад - он перенял наши повадки. Ты не находишь? - отметил Антэ - его забавляла одна мысль о том, что великарв станет его соплеменником. Лично дикарь был не против, даже готов усыновить, если конечно Яхья не воспротивиться его затее, и Ялум. И если его женщина стерпит, то сестра - вряд ли. Значит, ему придётся её убедить: с ним ему будет лучше, чем с ней.
  Ответа сестра не знала, а врать не стала.
  - Помоги мне добыть конярва, братец, и дальше посмотрим: как будет лучше всего поступить с Малухом.
  - Ты знаешь как, сестра. Со мной детёныш-великарв не пропадёт.
  - Да ты сам ещё большой ребёнок, Антэ. Для тебя охота, объявленная Тхеттэ, на пожирателя и его тварей - обычная забава. Игры закончились, братец, всё всерьёз! Или ты, или тебя!
  - Я вырос в Хмари, Ялум, - напомнил дикарь. - А ты у поработителей!
  Разница была существенной. Так казалось дикарю. Он же не знал, что сестра больше времени обитала в Хмари, чем в Хмарагде, наведываясь туда на день-два после очередной вылазки, и вновь исчезала в дымке на седмицу или две, бродя меж заставами. И чаще от гонцов, присланных ей, Вестар получал необходимые ему известия о том, что нынче твориться во владениях пожирателей.
  Спор дикарей был прекращён ретивым ржанием...
  - Конярва... - спохватилась Ялум.
  - Малух, не отставай, - бросился Антэ вместе с ней к нему.
  - Нет, оставайтесь здесь! - наказала она им обоим.
  Никто не послушался лазутчицу, чувствуя: на конярва накинулась тварь, при этом стайная, а не одиночка.
  - Гиервы!
  Антэ выхватил из колчана на бегу стрелу, и выпустил вторую из лука прежде, чем Ялум очутилась у израненного конярва, требуя от братца не задеть его.
  - Да его проще добить, скотину, чтоб не мучился, - взглянул дикарь на разодранный бок копытного животного с торчащими наружу рёбрами. Сквозь них были видны потроха. И крови он потерял изрядно.
  - Ам-ам... Ням-ням... - напомнил Малух: он хочет есть. И чужая кровь с лихвой заменяла ему молоко матери.
  - Твари! Вот твари! - злилась Ялум не столько на гиерв, сколько на себя.
  К тому же стайные порождения Хмари никуда не ушли, они всего лишь отступили, изучая противника на расстоянии из дымки, пока наконец-то не решили: грех упускать великарва с дикарями, лишившими их законной добычи - конярва.
  Явились мстить.
  - Держитесь! - призвала Ялум к оружию брата.
  И снова Антэ опередил её, выпустив стрелу, тогда как сестра швырнула камень, раскрученный в поясе на манер пращи. Однако тварей оказалось слишком много, и им пришлось пойти на хитрость. Отступив от конярвы, они отвлекли часть стаи. Несколько особо оголодавших гиерв не удержалось и кинулось рвать плоть, издыхающей скотины, что забилась в безумном припадке, едва почувствовала их клыки на себе.
  - Хоть на что-то сгодился конярв, - отметил Антэ после схватки со стайными хмырями.
  - И не говори. Ты тоже мне пригодился, братец. Спасибо тебе и Тхеттэ. Как он там?
  - Не напоминай мне о пожирателе, сестра, - сморщился в лице Антэ, осматривая полученную рану - одну из многих.
  Всё-таки клыки и когти у гиерв оказались острее, чем он думал, и шкура, надетая им, выручила несильно, как Ялум, облачённую в кожаные доспехи.
  - Позволишь мне взглянуть? - предложила брату свои услуги сестра.
  - Ты умеешь заживлять раны?
  - Нет, но могу обработать их. Правда, будет больно, очень больно, братец, - предупредила честно она.
  - Ничего - вытерплю, - понимал он: если раны не очистить, они начнут вонять, и он умрёт - не сразу, но кто знает, вдруг он не выполнит наказ вождя и не выведет Ялум из Хмари.
  Всё оказалось банальнее - сестра извлекла из потайной складки узелок, а из него - порошок. Им и присыпала раны братца, заставившего забыть её о надежде завладеть живым конярвом. А после, как раны вздулись и лопнули, источая гной с грязью, занесённой в тело дикаря гиервами, чиркнула огнивом и прижгла их брату.
  - Ты-ы-ы... - взвыл он ничуть не хуже твари Хмари, - умеешь добывать одним движением рук кусачий свет!?
  - Как видишь, - вызвал Антэ уже привычную улыбку на устах Ялум.
  - Да ты стала великой воительницей среди... поработителей! Это правда?
  - Нет, добывать огонь, или как ты выразился, братец, кусачий свет, у нас умеет всякий в Хмарагде, и вне его стен.
  - А ты научишь меня премудрости рождать кусачий свет одним движением руки?
  - Ещё спрашиваешь, братец. Отныне я помогу тебе и нашему племени всем, чем только смогу и что только будет в моих силах. Я не брошу вас как...
  Ялум едва не сказала - вы меня. Иначе бы не вернулась в Хмарагд, когда не застала в стойбище соплеменников, бросивших её на произвол судьбы маленькой девочкой. Тхеттэ уже извинился перед ней и отплатил за былые грехи племени, удружив в спутники младшего брата.
  И вновь она задумалась о нём - как он там? И где сейчас?
  Ялум надеялась, ему хватит ума осознать: с пожирателем даже всем племенем Непокорных не совладать. Для победы над ним потребуются союзники. Их и желала привести - Вестара с воинами Хмарагда. Также не сомневалась: он готов выехать за стены крепости, и отправится искать её по заставам во главе верхового отряда, способного справиться помимо пожирателя и с его ручной стаей. Разумеется, при содействии племени дикарей.
  Этой надеждой сейчас и тешила себя разведчица.
  
  - Вождь, - вырос перед ним воин, отправленный в разведку.
  Двое других остались там, где дикари обнаружили нечто стоящее.
  - Тебе следует взглянуть на это.
  - На что - на это? - уточнил Тхеттэ.
  Передать словами увиденное зрелище, соплеменник не мог при всём своём желании, что читалось по его перекошенному лицу.
  - Идём, - прихватил Тхеттэ с собой четырёх соплеменников, велев другим дожидаться от него призыва - когда понадобится, он уведомит их, и тогда они явятся убивать порождений Хмари.
  Его опередили, во что Тхеттэ отказывался поверить. Ему казалось: очи лгут. Хотя всё было осязаемо - останки тел хмырей и, кажется, пожирателя. При этом кем-то нагло обезглавленного.
  Кто-то опередил "непокорных", и кто - Тхеттэ желал узнать наверняка.
  Чуть погодя, дикари выяснили: пожирателей было двое, как и стаи у каждого из них. Стало быть, они устроили тут схватку меж собой. Что явилось очередной неожиданностью для аборигенов. С подобным явлением - проявлением кровной вражды меж пожирателями - они столкнулись впервые.
  Как назло отсутствовали трофеи. Зато имелись доказательства - останки неполных скелетов хмырей.
  - Мы сладим себе из них оружие, способное свалить с ног пожирателя и умертвить! - провозгласил Тхеттэ.
  Поступи он иначе, возможно бы им удалось избежать серьёзных последствий в будущем, но дикарям казалось: удача оказалась на их стороне - пробил час расплаты пожирателей.
  Когти пошли на кривые клинки, а клыки и хребты - на копья и пики. Из рёбер же с жилами - смастерили луки. Даже стрелы нашлось из чего соорудить. И на всё это дикарям пришлось потратить немало времени. Но их усилия стоили того, дабы вооружиться надлежащим образом. Отныне каждый воин при Тхеттэ стоил твари Хмари. Значит, он мог сразиться с пожирателем, одолевшим в поединке своего сородича, и его стаей. А когда это произойдёт - он принесёт в стойбище голову пожирателя - к нему примкнут прочие дикие племена, и, провозгласив себя верховным вождём рода, сможет вернуть родовые владения, отобрав их не только у поработителей, но и у пожирателей.
  Одного не учёл - если твари, проигравшие другим тварям, не сумели одолеть их при наличии собственных когтей и клыков, то и оружие из них, смастерённое дикарями, не в силах помочь им победить. Однако было многим лучше прежнего - бесспорно. И только.
  - Мы нашли след пожирателя и стаи, вождь, - принёс очередное отрадное известие поводырь.
  Трубить в рог Тхеттэ не помышлял, осознавая: это не просто загонная охота на хмыря. С пожирателем такие вещи не пройдут. К нему и его тварям, дикарям надлежало приблизиться незаметно. На эффект внезапности и уповал, а также на удачу. Иначе как можно было расценить тот подарок судьбы, который та преподнесла ему в лице Ялум. Только так и никак иначе - взошла его звезда, и теперь ведёт, указывая ему путь. Значит, праотец нынче благоволит ему, и непременно дарует победу.
  
  Присев на вершине отрога, Кхарв осмотрел полученные раны. Увечья оказались несерьёзными, но чтобы залечить их, ему потребуется время. А он не желал дольше терять его, стремясь вновь стать тем, кем был многим раньше, когда по взмаху одной его лапы в безудержный рык срывались боевые оравы мутарвов, сметая всё и всех на своём пути во время набега. О, что это были за славные времена. Теперь он мог лишь о том вспоминать да ещё мечтать. Правда, его мечта казалась всё более осуществимой, нежели ранее, до стычки с Хакырвом. Приняв бой, он выиграл его, при этом проверил стаю в настоящем деле. Она не подвела - ни одна тварь. К тому же оправдался его расчёт на введение в стаю орва с цхурвой. Вот и грызарва* с шипарвом*. Они все дополняли друг друга и действовали как одно целое, разорвав, растерзав и пожрав в один миг свору охранителя земель пожирателей.
  В прошлые разы при стычке с любым из них, раны на теле изгоя были куда опаснее, и он всякий раз не надеялся выжить, терпя одно поражение за другим. Но когда изменил себе и родичам, уяснил: жить старыми канонами не стоит.
  А тут эта людь, назойливая и неотступная, шла и дальше за ним по пятам, наступая на хвост тварям стаи.
  По их поведению он видел, чего жаждут они - столкнуться с ними и вкусить. Но он и дальше не позволял им этого - упиться кровью теплокровных. Пускай они поголодают и дальше, но зато когда спустит их - они наконец-то поймут, насколько она необходима им - будет не остановить. Разумеется, не одну стаю, а бесчисленные оравы. Ибо теперь мог нанести визит "вежливости" Ораве и принять участие в выборе нового вожака мутарвов.
  Голова в качестве трофея Хакырва тому лишнее подтверждение, что и он имеет право на столь вожделенный титул. Однако людь ему не помешает самому - всё же, когда их жизненная сила кипит в жилах мутарва, заживлять раны удаётся намного проще и быстрее.
  Значит, ему придётся выйти на охоту в одиночку и сокрыть стаю на время в одной из пещер великарвов, где, как надеялся Кхарв, ему удастся достать двуногих громил. А они сбежали от него, как последние сукарвы.
  И это великарвы - непревзойдённые воины, земли коих без особой нужды в пище, старались обходить стороной его сородичи.
  Время изменило Хмарь с её обитателями, и не лучшим образом.
  
  5
  
  Покинув собрание, состоявшееся внепланово, король наказал магистру Ордена разобраться в случившемся за седмицу, но если за отведённое время не справится и не представит ему веских доказательств вины тех или иных подданных, Валиорн сам возьмётся за них и покарает любого на кого падёт его испепеляющий злобой взор и карающая длань. При этом в назидание придворным сановникам наказал сделать чучела из поверженных хмырей, и выставить для всеобщего обзора, повесив на вратах собственного замка.
  - Будет исполнено, государь, - поклонился верат.
  - Кстати, своего верного спутника можешь оставить при мне, - замечание короля касалось ходока.
  - Я найду вам другого, более достойного стража, государь, - отказал верат. - Вернам же не подойдёт на временную подмену Дангару.
  - Тогда выделишь мне двоих стражей из личной охраны, Валморд, - повысил глас до неприличия Валиорн.
  - Хоть всех, государь. Хоть всех. Мне они ни к чему, - готовился рискнуть собственной жизнью магистр во славу короля и выступить против недругов Империи, как тайных, так и явных.
  Ещё при выходе за врата замка, он уже составил план, согласно которому намеревался действовать.
  - Заглянем кое-куда, Вернам, - пригласил его магистр, казалось бы, в первый попавшийся им по пути двор.
  Ничего подобного - он использовался вератами для одурачивания шпионов, кои имелись у всякого триумфата, служа не то что бы верой и правдой, но за хорошие деньги - вне всякого сомнения.
  - Разоблачайся, - начал скидывать с себя одежду Валморд, и как только оба верата остались в исподнем, ухватился за обноски ходока.
  Варнам не спорил с магистром, живо уяснив подоплёку с переодеванием. Ему предстояло отвлечь внимание от главы Ордена, затеявшего свою игру с триумфатами. Ну что же, значит, ему какое-то время придётся изображать его, а возможно и подставлять спину под разбойничьи ножи и арбалетные болты. Всякое могло случиться, и исключать любого развития событий не стоило - нападки со стороны заговорщиков на верного слугу короля.
  - Ты готов к выходу, Вернам? - ничего не стал ему объяснять Валморд.
  - Да, милорд. Я готов умереть. Мне это не впервой. Во славу Ордена и короля!
  - Надеюсь, ты выживешь, иначе мне будет не хватать тебя, Вернам. Хотя было бы занятно посмотреть в глаза тех, кто осмелиться напасть на меня, а после оказаться живее всех живых. Тогда по выражениям лиц триумфатов будет многим проще понять: кто замешан в покушении на Валиорна.
  Подворье они покинули вместе, но дальше их пути-дорожки разошлись - и они по разные стороны улицы.
  Те, кто следил за ними, быстро проявили себя во всей красе, подавшись в основном за магистром - как думали они. А вот за ходоком направилась одна-единственная неказистая на первый взгляд личность.
  Магистр в облачении ходока решил немного подыграть ей, изображая из себя простачка, считая: именно так поступил бы всякий верат, взирая на ряды с заграничными яствами.
  Никто не смел его прогнать и тем паче отогнать от даров, ввезённых в земли Империи из-за тридевять земель - отчего цены на весь товар были соответствующими.
  - Слуга короля желает попробовать дары из харасанских оазисов? - отреагировал купец мгновенно на верата-ходока, следя лично за дорогим товаром в лавке, и, чтоб ни один из благородных не заподозрил его в жульничестве. Иначе продай слуга подпорченный фрукт - ему не сносить головы. Таковы были суровые законы на территории подвластной королю. А иной раз он сам проезжал здесь или его повар, и выбирал, какие яства стоит подать к столу государя, или же триумфаты и их слуги. К вератам также относились здесь с почтением и благоговейным трепетом, зная: они не столько нищи, сколько скупы, как шугане*. Но предпочитали не брать чужого и питались, кажется, подаяниями.
  Здесь никто не собирался никому подавать. Да ходока интересовали не фрукты, которыми всегда были завалены стол магистра и командора Ордена. Его уже тошнило от них. Зато он заставил купца обратить внимание на невольного сопроводителя, и даже раскошелиться на полновесный империал*.
  Улыбнувшись незаметно про себя в момент покупки соглядатаем обычного фрукта по завышенной цене, ходок покинул торговые ряды, убедившись лишний раз: проходимец идёт за ним. Иначе бы не стал метаться и выспрашивать у всех прохожих подряд про ходока, пока вновь не наткнулся на его спину и торчащий капюшон среди прочих дорогих шляп с перьями и париками в драгоценных диадемах или венцах, каковые предпочитали носить, как столичные франты, так и модницы.
  И снова упустил его из виду, кинувшись сломя голову за угол. Зря. Верат поджидал его в тесном проулке. Подножка - и преследователь растянулся неуклюже на брусчатке, сбивая ладони с коленями в кровь. Даже проехал лицом, расцарапав кожу.
  На этом неприятности для него не закончились, он почувствовал, как некто навалился сверху, уткнув больно коленку меж лопаток, а шею сдавил сухой, но оттого не менее крепкой и жилистой рукой, обещая придушить, если откажется говорить.
  - Кто твой хозяин, и какие распоряжения вы получили от него относительно вератов, особенно магистра? Ну, иначе я сломаю тебе хрящи! - произвёл болевой приём Валморд.
  - Ты, меня с кем-то спутал, ходок. Я шёл своей дорогой... Отпусти, не то пожалеешь!
  - Кто пожалеет - ты и твой хозяин, что вообще связались с Орденом Триумфа, - потянул верат за волосы на себя запрокинутую назад голову шпика.
  - Я скажу. Скажу всё-о-о... - прохрипел тот, не имея возможности кричать в полную грудь - вдобавок ещё и захлебнулся воздухом, поступающим отрывисто в лёгкие.
  Получив некоторое послабление от верата, шпион закашлялся, а едва смог сносно говорить - не разочаровал собеседника.
  - Так и знал, - выдал впоследствии Валморд, стряхивая брезгливо с рук слизь, которой его без меры одарил подавившийся фруктом благородный обитатель внутриарочья столицы. - Покойся с миром, брат.
  Он оставил преследователя с остекленевшими глазами, источающими холод, как и его обездвиженное тело.
  Магистр торопился, понимая, если нападение на Вернама состоялось, разбойники непременно пожелают удостовериться: а того ли верата они прикончили в одеянии главы Ордена? И когда выяснится: другого...
  Предпочёл не думать о плохом, всё-таки головорезам заговорщика или заговорщиков противостоял один из лучших ходоков Ордена, и славился не только боевым мастерством и способностью противостоять любому противнику безоружным долгое время, но даже выйти невредимым из ловушки, устроенной заклятыми врагами.
  Поэтому-то магистр верил в него: Вернам не подведёт ни его, ни Орден.
  Так практически и вышло, как он предполагал.
  Определив навскидку точное число противников, ходок предпочёл столкнуться с ними лицом к лицу в стеснённом пространстве, где противник не будет обладать таким преимуществом как на открытом пространстве.
  На глаза попалось небольшое ответвление, ведущее к дому знатного сановного вельможи. Туда он и направился, удивив без меры преследователей. Что ему потребовалось у придворного слуги короля, они не понимали, однако подались следом, разделившись на две группы. И если одна зашумела, уподобившись шуганам, привлекая к себе внимание, то другая напротив стремилась незаметно обойти его и отрезать путь к отступлению.
  Не вышло - верат значительно ускорился, почувствовав неладное, и едва ли не побежал. Благо, что не кричал и караул не призывал.
  Ворота оказались закрыты, даже калитка на них.
  - Ваша милость, милорд, - отбился у ходока за спиной голос одного из преследователей. - Не соизволите ли прогуляться с нами? Наш господин жаждет встречи с вами один на один.
  Верат обернулся, не спеша открывать лица. Сопротивляться было бесполезно, поэтому и согласился потолковать с глазу на глаз с заговорщиком. Тогда и решит, как с ним поступит - убьёт или примет какое-либо иное решение. Своя собственная жизнь заботила верата меньше всего, впрочем, и незавидная участь. Хотя со стороны, прижавшим его к тупику, казалось: он сдался и пошёл у них на поводу.
  Единственное, что верат не позволил сделать - прикоснуться к себе. Первый, кто протянул к нему руки с намерением стянуть капюшон с головы, получив ногой в пах и тут же сверху кулаком по затылку.
  Даже ручные арбалеты, выхваченные недругами, не изменили поведение верата.
  - Вы все жаждете умереть здесь и сейчас?
  Некоторые из разбойников закрутили головами по сторонам, подумав: сами угодили в западню к вератам; но никого не обнаружили, придя к выводу:
  - Неужели ты надеешься совладать с нами в одиночку - голыми руками, - ухмыльнулся старший.
  Зря. Ничего не ответив ему, Вернам потянул время, давая возможность осуществить задумку магистру. Рывок с места - и улыбка исчезла с разбитого лица говоруна, а следом в него воткнулись два болта. Третий с небольшим опозданием. Оставались ещё два взведённых арбалета в руках нападавших, но так и не выстрелили - у них, у каждого, лопнула тетива. Как показалось поначалу, а чуть погодя, осознали: их перерезал коротким клинком, выхваченным у одного из них и ножен, верат, готовясь следом вскрыть заодно глотки.
  - Ай... Не убивай... - просипел один из нападавших. - Нам велено доставить твою милость по возможности без увечий к господину!
  - Кто он? Назови его имя, ничтожный, и я дарую тебе самый бесценный дар, которым ты пренебрёг.
  - Что же это за дар такой, верат?
  - Твоя жизнь!
  - Триумфат, - схитрил нападавший, не желая называть и дальше его имени.
  Однако ответ вполне удовлетворил магистра.
  - Едем.
  Он не собирался отказываться от встречи.
  - Уже, ваша милость, - запричитал говорун, осознавая: верат явил ему свою милость, раз отпустил живым.
  Кто бы мог подумать, а тем паче наёмники, что магистр Ордена окажется искусным бойцом на кулаках. А оно вон как всё вышло - они понесли потери одним убитым, не зная, что настоящий магистр разобрался ещё с одним из них, загнав ему в глотку спелый заграничный плод, имитируя несчастный случай.
  Подали карету, и снова без знаков отличия - родового герба триумфата.
  Значит, хозяин наёмников пожелал остаться неизвестным для шпионов побратимов, насколько сделал простой вывод в сложившейся ситуации верат.
  Мерно покачиваясь на бархатном сидении в карете, стучавшей колёсами по брусчатке, он неспешно доехал до места встречи.
  И снова тайна осталась неразгаданной: кто из триумфатов пожелал встречи с магистром Ордена. На глаза попался продажный дом.
  Похоже, триумфат издевался над магистром, как думал он, а не ходоком, с намерением опорочить его.
  Ну что же, Вернам докажет ему: не пойдёт у него на поводу, и не переступит порог вертепа даже под страхом смерти.
  Те, из захватчиков магистра, кто остался снаружи кареты, спешно спрыгнули на брусчатку, и, открыв дверь, обнаружили вывалившегося наружу подручного.
  Верат и дальше сидел внутри, не снимая капюшона с главы, в ожидании встречи с триумфатом в карете.
  Один из нападавших обернулся на продажный дом, взглянув на окно с прикрытыми неплотно ставнями. Значит, там и находился их хозяин, то бишь триумфат.
  Он подал им скрытый знак, и слуги выстроились двойным рядом меж каретой и входом в продажный дом. Это означало: триумфат решился уединиться с магистром в карете и проехаться по центральным улицам столицы бок о бок с его милостью под усиленной охраной.
  Он, также как верат, скрывал свою внешность под дорогим одеянием безо всякой гербовой принадлежности к тому или иному благородному роду, а лицо - вычурной не по моде широкополой шляпой с изрядной копной перьев.
  Столь безвкусно мог одеваться исключительно северянин, отметил про себя Вернам.
  Не говоря ни слова, хозяин вооружённого отряда сел напротив него, и дверь за ним тут же плотно затворили слуги.
  Никто не спешил начинать разговора первым, и тем паче открывать рта. Игра продолжилась, Вернама она всецело устраивала, впрочем, и оппонента напротив.
  Они ехали поначалу глядя друг на друга, не поднимая голов, и опасаясь смотреть в лицо. Стало быть, пытались разыграть один другого.
  - Ты не триумфат, - наконец-то молвил верат.
  - А ты не магистр, - парировал попутчик.
  - Что выдало меня?
  - Твои повадки, ходок, и рост. Я хорошо знаю, как выглядит магистр. Выходит, он переоделся тобой, проведя вокруг пальца моих людей.
  - Кто ты? И что тебе нужно от Ордена?
  - Думаю, ты уже догадался, кому я служу. Так вот мой господин хочет помочь вам найти того, кто натравил тварей Хмари на короля.
  - И кто же? Его имя?
  - Имя, я тебе не скажу даже под пытками, дабы не подвести моего господина, а вот подсказку дам. И возможно не одну. Всё будет зависеть от тебя и твоего поведения.
  - Слушаю.
  - Шугане.
  - Шугане?! - поднял верат удивлённый взор на спутника.
  Тот также уподобился ему - их взгляды встретились. По глазам Вернам и определил: врать оппонент не помышлял, и был не робкого десятка. Такой пойдёт на смерть ради господина, не задумываясь. Уж не южанин ли он? Хотя по цвету кожи не определишь, раз постоянно проживает в ТронХолме.
  - Да, шугане. Присмотритесь к ним.
  - И кто же их допустил в ТронХолм? И как вообще они добрались сюда? Ведь на них действует запрет во всех провинциях Империи, а не только в столице?
  - Всё зависит от того, кто их сопровождает. А пока что ничем не выдали себя. Однако привычно передвигаются табором.
  - Табором, и никто не понял, что это шугане!?
  - Купцы тоже часто ходят караванами, - дал очередную подсказку подопечный, и неожиданно постучал, подавая сигнал: разговор окончен. Самое время расстаться. - Да, тебя доставят к цитадели. Так что можешь наслаждаться удобством перемещения в карете, ходок. А также вкусить всё, что здесь припасено.
  - Спасибо, но я неголоден.
  - Не беспокойся, ты нужен живым своему королю или магистру. Зря он отказался от встречи со мной. Ему бы я сказал много больше. Или мой господин.
  Последнее высказывание несколько смутило ходока, но он досидел в карете до цитадели, а уж там, сменив одеяние магистра к большому удивлению собратьев на простое тряпьё, вновь подался спешно за врата, никому ничего не сказав, лишь просил привратника передать, когда явится его милость, одно слово - шугане.
  Что это означало, он понятия не имел.
  
  Зной остался далеко позади, и дорога к Хмари стала значительно легче - с одной стороны, а с другой - одна мысль о том, что их ждёт там, заставляла серьёзно призадуматься. Что вскоре и подтвердилось - первые опасения. Они наткнулись на мертвеца.
  Первым на него, естественно, набрёл верат, следуя на шаг, а то и два впереди стража короля, а теперь ещё, и, как выяснилось недавно, догмата.
  - Знатно выпотрошили его... Эх, и знатно, - заметил он к слову, присев на корточки над трупом, начинающим уже изрядно попахивать.
  По виду рваной раны на боку можно было подумать: путник столкнулся с местным хищником, если бы у него не пропал пояс, а с ним мошна и кое-что прочее, чем он явно обладал. Да и завали его хищник, непременно бы обглодал, выедая в первую очередь потроха. Стало быть, людская работа - лиходея.
  - Как думаешь, Дангар: нагоним разбоя-то? - ухмыльнулся верат про себя.
  Сокрыть следы - и не только преступления - проходимцу не удалось. По ним, они выяснили: убийца бродит один. Значит, недавно тут промышляет, коль оставляет тела убитых на тропе, не опасаясь преследователей.
  - Как думаешь, Дангар, кто может оказаться им?
  - Да кто угодно, - приметил придорожный камень догмат.
  Обычно их ставили в местах размежевания провинций, и этот вёл в Аграмад. Туда спешно и направлялся разбой. А раз так, то даже если они нагонят его, ему бояться их нечего - впрочем, и правосудия, ибо всё равно стремится туда, откуда не возвращаются такие отребья как он, и их там охраняет закон, который они преступают в других провинциях Империи. Однако у границ Хмари действовали совершенно иные законы и люди жили там по своим понятиям.
  - И всё равно, не мешало бы наказать его, Дангар. Что скажешь?
  - Поживём - увидим, Марвин. Не всё и не всегда стремись выполнять по букве закона, тогда не угодишь впросак, как я. Только дураки живут по правилам.
  - То есть, ты хочешь сказать: дураки - это вераты? И я один из них?
  - Я лишь натолкнул тебя на мысль, Марвин, а вывод сделал ты, и сказал тоже.
  - Издеваешься, Дангар?
  - Пока ещё и не начинал. Успокойся, идём. Кстати, как твоё самочувствие?
  - Вот нагоню разбоя и содею с ним то, что он с этим беднягой и...
  - Кто тебе сказал, Марвин, что он - бедняга? Это, во-первых, а во-вторых, скорее всего сам разбой. Иначе бы дело меж спутниками не дошло до резни. Как может случиться у нас с тобой в будущем.
  - Это если только ты сам нападёшь на меня и вынудишь защищаться, Дангар.
  - Неужели ты приставлен охранять меня, Марвин? Вот уж никогда бы не подумал: вераты станут оберегать догмата.
  - Никто ж из моей братии не знал, до нашего похода в пекло, кто ты есть на самом деле.
  - Ты думаешь: магистр Ордена слеп?
  - Нет.
  - Значит, не зря приставил ко мне тебя, мясника. Да-да, не отпирайся. Твои замашки говорят сами за себя.
  - Потому что я воин!
  - И не простой, насколько я уже уяснил, иначе бы не выжил в пекле, отбиваясь от огненного призрака, таща ещё и меня на себе.
  - Что-то мы говорим не о том, и задержались тут у этого мертвяка, - осмотрел его тщательным образом верат, уподобившись мародёру. Но к своему сожалению ничего стоящего не нашёл. А одеждой побрезговал - в неё уже проникли трупные яды.
  Тропа дальше оказалась натоптана изрядно, и найти разбоя, выпотрошившего у придорожного камня одинокого путника, не было никакой надежды, если бы не одно весьма забавное обстоятельство - на глаза Дангара с Марвином на обочине в сгущающихся сумерках попался огонёк.
  - Кажется, там запекают свежину, - потянул верат носом воздух, испещрённый ароматами готовящегося жаркого.
  Голод взял своё. Он надеялся: им не откажут в малой нужде.
  Каково же было удивление, когда они застали у костра одинокого путника, да ещё в одеянии схима. Обычно им становился провинившийся монах, поправший устои святой братии, так непохожей на Орден Триумфа, что должны были нести свет заблудшим людям, блуждая по окраинам Империи.
  Чем, собственно говоря, он и занимался сейчас.
  - Мир вам, путники, - встрепенулся схим, пряча во тьме добычу.
  - Неужели, - присел погреться рядом с ним верат, а догмат напротив, следя за действиями скитальца.
  - Куда путь держите?
  - А всё туда же, да, святоша, куда и все. В том числе и ты, направив свои стопы к Аграмаду. Надеюсь, и дальше протопаем вместе - вплоть до Хмарагда? - толкнул его игриво плечом в плечо верат.
  Его поведение разительно переменилось.
  - Не уверен, что мне там будут рады, господа, - сказал, смутившись схим.
  - Где ты видел господ, святоша? - подивился верат.
  - А где вы видели святошу? - ответил он любезностью ему. - Я лишь в начале своего пути, и такой же путник, как и вы.
  - Тогда почему обозвал нас господами? - уточнил Дангар, поднеся руки к огню, при этом с кольцом и камнем так, дабы определить: кто сидит перед ним. И для сравнения поводил, задерживая то на верате, то на схиме.
  Мерцал реагировал на них обоих одинаково. Что и неудивительно.
  - Вы не выглядите простолюдинами, слишком уверены в себе и собственных силах, - пояснил схим.
  - Тут ты прав, - заверил оборванец. - Я, например, догмат, а мой спутник - верат.
  Он ждал реакции от бродяги. И тщетно. Схим не выдал себя, доказав лишний раз: им попался тёртый калач.
  - А чем это пахнет? - перешёл от слов к делу Марвин. - Ты чуешь этот благословенный запах, Дангар?
  - Да, он и привёл нас к огню, - подтвердил страж короля. - Такой аромат может исходить исключительно от жаркого.
  - Да где ж я его возьму? У меня вся еда - простая вода и сухарь.
  - Неужели, святоша, ты не чувствуешь этих ароматов, что разносятся по округе прямо у тебя из... за спины, - Марвин едва не сказал: из-под зада. - Ты на чём это там сидишь?
  - Не ведаю, братья, во тьме на какую-то кочку сел, а на какую именно, не разглядел.
  - А ты приподнимись - оторви свой зад от земли, - настоял Марвин.
  - Так и быть, уступаю вам своё тёплое местечко. Ибо Творец наш Небесный велит: делай добро людям, и оно вернётся тебе сторицей.
  - Ого, - Марвин вытащил на свет костра окорок. - Да ты просто чудотворец, святоша.
  - Схим. Я всего лишь схим. Но чудеса, бывает, случаются и в самом начале пути.
  - И не говори, я полностью с тобой согласен. Верно, Дангар?
  - А вы откуда явились, словно из пекла вышли? - заинтересовался схим.
  - Так в проклятых землях и побывали - Догмера, ага, - сунул в огонь окорок верат, спеша зажарить его, теряя остатки самообладания.
  - По-моему к окороку должна быть непременно пара, - продолжил обработку схима страж короля. - Ты не находишь, Марвин?
  Дангар понимал: верат настолько оголодал, что вряд ли станет делиться с ним. Не говоря уже про схима. Тот сидел и глотал слюни - для виду. Значит, у него всё ещё теплилась надежда утаить от них тушу кабанярва*. Но из чего он завалил её - непонятно. Выходит, оружие тоже спрятал. Скорее всего, самопал. А раз так, получается, и есть тот самый проходимец, что прирезал у придорожного камня, ставшего гробовым, погибшего путника.
  - Вообще-то сколько помню себя, у живности всегда было четыре ноги, Дангар, и крепятся к туловищу с головой, не считая хвоста.
  - Намекаешь мне: стоит проверить, а не торчит ли он у святоши?
  - Да вы что, как себе позволяете этакое святотатство! - вскинулся на ноги схим и был опрокинут тотчас навзничь дымящимся окороком.
  - Ой, какой я право неловкий всё же, - ухмыльнулся верат. - Обидел святого мученика.
  Марвину показалось этого недостаточно, и он ещё раз двинул окороком схима - причём не в живот, как немногим ранее, а по голове, и грозился добавить уже собственной ногой в пах. Но тот уже не слышал его.
  Выхватив головешку из огня и используя её на манер факела, Дангар осмотрел тело схима, а также землю окрест костра.
  В десяти шагах или чуть больше, он обнаружил самопал, а подле него и тушу кабанярва с отсутствующим у неё окороком.
  Когда проходимец очнулся - сознание вернулось к нему - он уставился во все глаза на запечённую тушу зверя, добытого им. При этом отсутствовали оба окорока - задние конечности.
  - Ну что, святоша, очнулся уже? - вновь толкнул его панибратски плечом в плечо Марвин, и опрокинул на бок.
  - У-у-у... - замычал в ответ проходимец.
  - Он что-то хочет нам сказать, Марвин, ты не находишь?
  - Да что он может нам сказать, Дангар, тем более в своё оправдание. Пора бы уже вынести ему приговор. Ты ж у нас верат, насколько я помню.
  - Я бы предложил его вздёрнуть на первом попавшемся суку, - принял его игру страж, - но как ты сам понимаешь: находимся на открытой местности. Кругом нас голое поле. Стало быть, его проще убить.
  - Предлагаю отрубить голову. Тоже достойная смерть для прощелыги. Ах да, нет ни кола, ни добротного клинка. А то пока перережем ему глотку ножом, и шею переломаем ногой, извозимся в крови.
  - А я про что: тогда на её запах сбегутся хмыри. Всё-таки Хмарь, как ни крути, довольно близко. И Аграмад. Я, кажется, где-то видел придорожный камень, ведущий к нему.
  - И путника, подсказавшего нам, кто его того...
  - У-у-у... - затянул пуще прежнего схим.
  - И всё-таки, я бы дал ему последнее слово перед смертью, верат, - спрятал свою ухмылку за окороком Марвин.
  Им удалось разыграть проходимца, как казалось ему, но действительность оказалась совершенно иной. Обвиняемый имел иное мнение и взгляд на действительность.
  - Я невиновен! Это не я его там! - проговорился он и сам этого не понял.
  - Что и требовалось доказать, - ввернул Дангар. - Предлагаю его сжечь. Казнь нынче редкая, но наказание достойно потрошителя, облачившегося схимом!
  - Я на самом деле схим и шёл замаливать свои грехи, но... - Святоша запнулся. - Грешен, как есть грешен. Старое ремесло не так просто забыть, да и от навыков избавиться. И потом, тот прощелыга сам напал на меня, желая обобрать. А что с меня взять кроме поясной фляги с родниковой водой и чёрствой краюхи хлеба.
  - Чем докажешь правоту своих слов? - заинтересовался Марвин заявлением схима.
  - Ты ж догмат, если не соврал: ты должен это почувствовать.
  Выручил Дангар.
  - Вераты тоже способны отличить агнцов от козлищ.
  Его рука, сжатая в кулак, вспыхнула ярким светом. Чего он и сам не ожидал, подняв карающую длань. Так что сам уверовал в собственные слова.
  - Знаешь, что ждёт тебя, убийца, если солгал?
  - Да, я сгорю, - зажмурился схим, - а если нет... Вы отпустите меня?
  - Нет, он неисправим, верат, - сглотнул Марвин, говоря это.
  Ему было непросто смотреть на карающую длань догмата, памятуя о встрече в пекле с огненным призраком Догмера.
  Мера жизни схима была предопределена, он выдержал жар, исходящий от мерцала. Камень подтвердил: схватка, произошедшая меж ним и тем погибшим путником - не его вина. А раз так, путы спали, словно по мановению волшебства, источая в месте разрыва струйки дыма.
  - Свят-свят-свят... - забормотал проходимец, бухнувшись наземь. Ноги не держали его, иначе бы он встал и убежал так далеко без оглядки, как только смог.
  Вот и у Марвина приключилась та же самая оказия - верат не мог пошевелиться. Впрочем, и Дангар, пытаясь уяснить, что же с ним такое приключилось.
  - А вы всё же разыграли меня, да, - пробормотал немногим погодя схим, придя в себя от потрясения, и вперёд Марвина. - Догмат - он, а верат, если и есть среди вас, то ты.
  Он толкнул слугу Ордена Триумфа плечом.
  Отпираться Марвин не стал. Его молчание и расценил немым знаком согласия проходимец.
  - Возьмёте за компанию с собой, а, мужики?
  - А ты не боишься...
  - Хмырей, - сплюнул презрительно пройдоха. - Так выбор у меня всё одно невелик: если вернусь вспять, за придорожный камушек Аграмада, хана. Петля на шею, и каюк. Каждому висельнику свой сук! А я пожить ещё хочу. И как долго - поглядим.
  - Меня ведь тоже станут искать, едва прознают, что я догмат. И сам знаешь - кто.
  - Его побратимы, - схим в очередной раз пихнул истого верата. - Эй, Марвин!
  Он махнул у него рукой перед лицом, и едва не заработал в ответ окороком - сам занялся тушей, отвернув от неё переднюю ногу.
  - Чего? - наконец-то издал тот членораздельный звук.
  - Да уже ничего, отдыхай, набирайся сил. Так вкусно ешь, возможно, последний раз в жизни, - зачавкал схим, отрывая приличный размеров кусок от кости, и проглотил не жуя.
  - А к жаркому найдётся достойный напиток? - уточнил Дангар у него.
  - Вы пьёте воду, господа? - хмыкнул пройдоха.
  Фляжку с ней, как думал Марвин, и выхватил у него. Но едва исторг её содержимое из себя, Дангар уяснил: там находится то, о чём спросил у схима. Поэтому следом пригубил сам.
  - А мне? - напомнил проходимец: кому принадлежит она.
  - Тебе разве не следует соблюдать обет, схим? - до сих пор не знал его имени догмат.
  - То, что придаёт сил - по определению не может повредить, согласись, Дангар.
  - Назовёшь своё имя - верну фляжку, не раньше. Раньше даже не проси.
  - Куш.
  - Какой? - отозвался Марвин с набитым ртом, обглодав окорок уже до кости.
  - Ни какой, а меня так прозвали до того, как я стал схимом. А как стал схимом, так получил новое - Хлад.
  - А почему не Клад? - последовал ему намёк на кладезь талантов.
  - Потому что много убивал.
  - Ну вот, значит, богат - награбил вдоволь. И где же припрятал всё - свой клад?
  - Так я вам и сказал, ага, держите карман шире. Нет ничего у меня. А если и есть - не на землях Аграмада. А за их пределы мне и шагу не ступить - кругом ждёт смерть.
  - Опасаешься нас, вератов? - бросил в огонь кость от окорока Марвин и оторвал последнюю конечность от туши кабанярва.
  - Подельников.
  - Оставил их не у дел? - угадал Дангар.
  - Каждый получил, что заслуживал. И свой куш, я заработал честно. Теперь расплачиваюсь по сию пору. Но когда-нибудь...
  - Что? - отвлёкся Марвин от дополнительной порции жаркого.
  - Ты ешь, ешь, а то совсем оголодал, верат. И потом, какое тебе дело до богатств - не понимаю?! Или ты такой же верат, как я схим?
  - Ты не тронь Орден своими грязными помыслами, разбой, тогда и я не трону тебя, как давеча, - сжал крепче в руке переднюю ногу кабанярва Марвин.
  - Вот напугал: кошарва мелюзгарвом, - усмехнулся схим, потирая лоб, и проверяя, не выскочил ли там шишак. Обошлось - верат знал, чем бить, как и куда. - Ну и рука у тебя тяжёлая, брат.
  - Не называй меня так больше, схим, и не придётся сожалеть о сказанном.
  - Да мы тут все равны, что ты, верат, что твой спутник, догмат, что я - таких сюда и сгоняют намерено со всей Империи окрест - иначе бы хмыри покинули пределы Хмари. А так триумфаты поставляют им в избытке столько еды, что и помышлять покидать её, им нет особой нужды.
  Проходимец знал, что говорил. Это же подтвердил и мерцал - правдивость его очередного изречения, насколько уяснил про себя Дангар, но ничего никому не сказал - о своём чувстве восприятия. Земли Догмера и пылающий призрак изменили его кардинальным образом, поэтому уйдя с мыслями в себя, он вывел ребром кобанярва очередные неведомые символы.
  - А что это ты там царапаешь, Дангар?
  - Догмы, - неожиданно выдал догмат.
  - И что означает сия?
  - Не ищите догмата - догмат сам найдёт вас и убьёт!
  - Здорово, - сглотнул схим.
  Больше у него не возникало вопросов к Дангару, и он сделал вид, будто жаркое интересует его больше, нежели тайна, которую скрывали новоявленные спутники. Ему стало интересно, для чего они явились в земли Аграмада. Из чувства любопытства, он решил остаться при них до тех пор, пока они не прогонят его или не сдохнет - всё веселее жить, чем осознавать бесцельность жизни при её бесценности. Сразу научишься ценить отпущенное тебе судьбой время в этом алчном и грешном мире полном мимолётных страстей.
  - И на здоровье не жалуюсь, - вывел очередную надпись поверх прежней Дангар.
  Спрашивать его о том, что она означает, Хлад остерегся, зато верата разобрало непомерное любопытство:
  - Прочитать вслух не хочешь, догмат?
  - Тебе это так важно, верат?
  - Как говорит один тип у костра при нас: поживём - увидим.
  - Тогда запоминай, Марвин: догмат не страшится смерти, он презирает её!
  - Вот это самое оно - в яблочко, - позволил себе высказаться Хлад. - Надеюсь, за словами дело не встанет?
  Ответ лежал на поверхности и звучал примерно так, как немногим раньше высказался верат. Иначе бы сейчас не улыбался сам, как оба новоявленных попутчика.
  Так и провели они время у костра в одной компании, приговорив кабанярва на троих. Его кости и тлели на остывающих углях, когда невольные попутчики подались с рассветом на тропу, ведущую в Аграмад, зашагав уверенно навстречу судьбе без тени сомнений в поисках новых приключений.
  
  Шкурф* сидел взаперти не по своей воле, но в любой миг мог очутиться на свободе. Одно обстоятельство останавливало его - слишком много придётся убить клятых врагов. А выставлять себя напоказ ради утоления жажды нестерпимого чувства голода, точно не стоило. Лучше немного потерпеть и будет достойно вознаграждён. Прежде лживый двуног, никогда не лгал ему, и не подводил его. Как он нынче в свою очередь - чуял смерть, и то, что она принадлежала не выбранной цели, на которую натравил обоих подопечных. Его свора стала меньше на две искусных твари, натасканных им по образу и подобию мутарва, коим стремились подражать его сородичи, и в частности лазутчик. Так неужели данная мелочь стала препятствием, чтоб его достойно покормить. Если двуноги, оберегающие его от любопытных глаз прочих своих сородичей, не озаботятся его утробой, он сам её набьёт - причём ими же. И тогда уже никто и ничто не остановит его - ни зов крови, ни долг перед родом.
  Коротая время размышлениями про себя, шкурф немногим погодя наконец-то почуял долгожданный запах, который ни с каким другим не спутал бы. Явился двуног, с коим у него была заключена сделка, и которой он остался недоволен, демонстрируя это всем своим видом, а не только при тщедушном рыке.
  Шкурф также не мог рычать, ему приходилось скорее подвывать, как последней сукарве, что было недопустимо ранее для него. Но опять же, чего не сделаешь ради рода и мести клятым врагам - мутарвам. Даже общество пищи сумел стерпеть, показывая всем видом при общении с ней, что она ровня ему.
  - Где моя добыча, двуног? - обрушился шкурф на вошедшего человека.
  - А моя? Ты завалил не тех, кого следовало. И жертва - договаривались - должна была быть всего одна! - последовал достойный ответ и не только на словах - оппонент выхватил острый клинок, демонстрируя истинные намерения.
  - Считай: я принёс эти жертвы на алтарь твоему роду, двуног. Прими их как дар и воздай по заслугам мне и моей своре.
  - Конечно, за этим я и пришёл, шкурф, - заговорил об оплате шуган. - Всё честно - что заслужил, то и получишь!
  Представитель Хляби взвыл. Расплата последовала незамедлительно. Теперь он был в своём праве поступать как истинное порождение собственного мира со всяким примитивом.
  
  6
  
  Следуя зову сердца, а не холодному расчёту, как прежде всегда, непревзойдённая лазутчица терялась в догадках - с одной стороны ей требовалось донести добытую информацию о ситуации в Хмари коменданту Хмарагда, и чем быстрее, тем лучше, а с другой - понимала, что ждёт соплеменников, брось она их на произвол судьбы, как они многим ранее её саму. Поступить с ними подобным образом Ялум не могла - брат тому лишнее подтверждение. Возможно, он был прав, предлагая ей оставить ему Малуха. С Антэ детеныш-великарв не пропадёт, дикарь не даст его в обиду, хотя скорее наоборот, зато ей будет легче без него - она выполнит последнее поручение Вестара и стремглав вернётся к Хмари, но уже по своим делам, а не как разведчица поработителей.
  Рассчитывать на то, что он пришлёт отряд на помощь дикарям - не стоило. Слишком свежи были в памяти у обитателей города близ Хмари кровавые стычки с "непокорными". Так что даже не стоило говорить о том никому - в том числе Вестару, иначе, кто знает, вдруг он затеет расправиться с её племенем вперёд пожирателя при хмырях. Зато про него, она точно расскажет, и, где именно повстречала порождение Хмари.
  От тяжких дум Ялум отвлекло ржание конярва. Казалось, удача благоволила ей - судьба предоставила шанс выправить непростую ситуацию и вернуться в племя - родное племя. Что и подтвердило поначалу дальнейшее развитие событий.
  Антэ вперёд неё умчался в дымку и под уздцы привёл ретивого скакуна, на котором до сих пор обмякнув, полусидел-полулежал лихоимец, с торчащими из него стрелами. Одной стрелой дикарь поразил его в правое плечо, второй - в спину. И если бы всадник не потерял слишком много крови, они вряд ли бы наткнулись на него и конярва под ним.
  Выхватив костяной топорик, Антэ замахнулся.
  - Нет, - вскрикнула Ялум.
  Она не желала, чтобы брат уподобился мародёру - проломил череп издыхающему разбою и снял с него скальп.
  - Почему? Что не так, сестра? Я в своём праве! Поработитель - моя добыча и только! Конярв - твоя! Я дарю его тебе!
  - Оставь его, он всё равно нежилец.
  - А... - показалось брату: Ялум замыслила собственноручно отомстить лихоимцу и, сбросив со скакуна, покинуть тварям Хмари, - так вот оно что, сестра.
  Она не стала его разуверять - пусть он думает, что хочет, ей уже всё равно.
  - Я могу тебя попросить, Антэ, об одном одолжении? - не спешила Ялум скидывать с седла разбоя, при этом сама оседлала ретивого скакуна под ним.
  - Конечно, сестра. Без проблем. Они будут у врагов, если вздумают напасть на тебя! Говори, что тебе требуется от меня и племени? Я всё сделаю, а при случае передам Тхеттэ, - не спешил убирать костяной топорик дикарь.
  - Присмотри за Малухом, пока меня не будет, а потом...
  Ялум запнулась. Возникшей паузой и воспользовался Антэ.
  - Ты что задумала, сестра?
  - Потом поймёшь. Сейчас не время для пустых разговоров. И помни: я не бросала племя и нынче не брошу, - заставила Ялум взметнуться конярва, бросив напоследок дикарю. - Береги Малуха и себя, братец.
  - За нас не беспокойся, - обеспокоился он судьбой сестры, также испытывая двоякие чувства, как и она по сию пору: ему хотелось быть там, где сейчас находился их старший брат Тхеттэ и воины племени. А ему пришлось следовать с сестрой, и бросить нынче её не мог, не убедившись: она находится в безопасности.
  Тем паче, что она не зря прихватила с собой поработителя, значит, остерегается хмырей, и при встрече с ними, скинет его, отвлекая им внимание от себя. Стало быть, ему придётся дойти до стен Хмарагда. И лишь когда увидит, как она исчезнет во вратах града, ненавистного любому дикарю, повернёт вспять - не раньше.
  Так решил он, а многим ранее вождь племени Непокорных. Значит, так тому и быть. Попутно он добудет себе стоящие трофеи - как головы хмырей, так и скальпы поработителей, кои прежде ему не позволяла снимать Ялум. И он нехотя, но уступил ей тогда. Теперь же был в своём праве брать всё, что ему заблагорассудиться и убивать всех и вся на своём пути воина, ибо вышел не на тропу охоты, а войны.
  - Ам-ам... - пророкотал великарв при расставании с Ялум.
  - Не беспокойся, Малух, голодным не оставлю. Жаль только: я не научился добывать взмахом рук кусачий огонь, - отметил про себя Антэ, и, не выпуская больше топора, пошёл дальше по следам конярва за сестрой, используя копьё на манер шеста. Всё-таки рядом с Хмарью находилась Хлябь.
  Не туда ли ушли великарвы, избегая нападок со стороны пожирателей? Если что, голова шкурфа послужит достойным трофеем дикарю. Важно чтобы их минула Ялум. А ведь подалась в Хмарагд кратчайшим путём.
  - Идём, Малух, я накормлю тебя нашими заклятыми врагами.
  
  - Сколько можно ожидать её, комендант? - негодовал воин в летах, позволив себе подобное высказывание в адрес непререкаемой разведчицы, обратившись к Вестару. - Время уходит понапрасну, и твари от расплаты!
  - Попридержи язык, Борк, иначе я не посмотрю на былые заслуги, - взглянул оппонент угрожающе на воина.
  - Я лишь хотел сказать, комендант: ребята застоялись в Хмарагде. Да и конярвы уже наели бока. Пора бы их растрясти. Что если мы проверим заставы окрест?
  - Ты надеешься покинуть град - без меня? Тогда ты плохо знаешь меня, оруженосец!
  Свершилось - не сомневался Борк, впрочем, и всякий разведчик в отряде, отобранном комендантом для прогулки к землям Хмари. Каждый из воинов жаждал поквитаться с хмырями, а уж охотники, привлечённые Вестаром в качестве проводников в отряд, отомстить за погибших побратимов по ремеслу.
  Предчувствуя дальнейшее развитие событий, префект преградил им путь за врата казармы с небольшим отрядом подручных.
  - Куда же это ты собрался, комендант? - всплеснул он руками, играя на публику в надежде: она поможет ему задержать во граде Вестара с воинами.
  - Дурное знамение, - буркнул Борк, перемещаясь рядом с ним на боевом скакуне, закованным в чалдар и дополнительно поверх бронированные пластины, не раз выручавшие и спасавшие жизнь как конярву, так и всаднику. Не говоря уже про шипы, торчавшие повсеместно.
  За них у скакуна командора и ухватился...
  - Погард! Прочь! С дороги! Не мешайся! Я в своём праве! - вскричал Вестар на префекта. - Или ты знаешь что-то больше меня, и до сих пор скрывал это?
  - Одумайся, комендант, и подумай, что станет с Хмарагдом, если сюда, при твоём отъезде с отрядом, нагрянут хмыри? А если ещё и пожиратели при них? Одни без гарнизона мы не выстоим!
  - Не беспокойся, префект, город не останется без воинов. Я взял с собой всего лишь небольшой сторожевой отряд. Наша вылазка - не более чем разведка боем! Ничего нового - всё, как всегда, по-старинке!
  - Ты не видишь дальше собственного носа, комендант! Что-то назревает! Я это чувствую!
  - Вот в этом я, как раз, и намерен разобраться за стенами Хмарагда, не привлекая тварей Хмари сюда.
  - Ты напротив вынудишь их обозлиться и тогда... - запнулся префект. - Тогда страшно подумать, что может случиться! Не доводи дело до греха!
  - Сам, Погард, и уйди с моего пути, пока я не втоптал тебя конярвом в брусчатку!
  Префект сделал всё возможное и невозможное лишь для виду, играя и дальше на публику. Его расчёт оправдался - теперь он мог преспокойно взять бразды правления Хмарагдом на себя, иначе бы не процедил сквозь зубы чуть слышно под ржание конярв верхового отряда стражей:
  - Чтоб ты сдох, и не вернулся больше никогда сюда, хмырь! - сплюнул он под ноги.
  Двадцать отборных воинов с тремя охотниками, выехали за врата казармы, а немногим погодя и за пределы города, выступив в направлении застав вблизи Хмари. Определить, где начинаются земли хмырей или заканчиваются, из-за дымки не было никакой возможности. Она то сгущалась, подступая едва ли не к стенам града, то отступала. И почему так происходило - никто толком не знал и не понимал. Догадки, конечно же, строили всякие хмарагдцы, но вряд ли хоть кто-то оказался прав в своём суждении о подобном явлении.
  Вот и сейчас дымка сгустилась, подбираясь всё ближе и ближе к стенам Хмарагда, накрывая беспроглядной пеленой одну заставу за другой. И только охотники сносно ориентировались в ней, полагаясь на непревзойдённую интуицию и природное чутьё с отточенным мастерством постоянного обитания в дымке.
  - Повеселимся, - сдавил рукоять массивного меча Вестар, подгоняя конярва, вдруг замедлившего свой ход.
  - А то, - провёл рукой по рукояти секиры Борк, предпочитая её двустороннее лезвие мечу в ножнах у коменданта. - Только этим и живу, что уничтожаю время от времени поголовье хмырей.
  Вперёд выехали охотники, указывая направление дальнейшего движения, из-за отсутствия наезженной дороги у врат Хмарагда, выходящих на Хмарь, как в направлении Аграмада. Тут в лучшем случае была тропинка, едва заметная их глазу. По ней и подались они до ближайшей заставы, ускоренным темпом, заданным изначально Вестаром. А когда их отряд вынырнул из дымки, на сторожевой вышке ударил колокол, возвещая небольшой гарнизон о гостях.
  Подняв по тревоге воинов на стены частокола, возвышавшегося надо рвом, воевода узрел стяг.
  - Комендант, - не спешил ликовать он.
  Кто знает, с каким известием, а тем паче намерением, он мчится с отрядом всадников и при охотниках к ним. Поэтому сам встретил его у распахнутых настежь врат, принимая конярва, и помогая спуститься на землю.
  - Какие вести, комендант?
  - Я думал: ты порадуешь меня ими, воевода, - подался к колодцу Вестар, и опрокинул на себя кадку воды.
  Ему было жарко. Скачка разгорячила не только его, а всякого воина в отряде.
  - Так откуда ж им взяться-то, вестям, комендант, коль у нас никого не было до тебя, - повинился воевода.
  - А что твари? Хмыри донимают или как?
  - Как всегда - бывает, зарвётся какая-нибудь тварь, и только-то, комендант, - указал он ему на пики, на коих торчали черепа хмырей.
  - Небогато, - отметил вперёд Вестара Борк, осмотрев их.
  Всего три черепа, при этом все принадлежали летярвам. Получалось, что воины на заставе отсиживались за стенами, вместо того, чтобы делать вылазки по округе, и отстреливались от крылатых порождений Хмари из луков да арбалетов.
  - Поди, и клинки ужо затупились в ножнах от безделья? - ничего не ускользнуло от опытного взгляда помощника коменданта.
  Свою работу Борк знал хорошо, как никто другой. И если Вестар упустил что-то из виду, он подмечал тотчас и вперёд охотников.
  Те лишь ухмыльнулись, подтверждая, столь незатейливым образом, его выводы.
  - Так куда ж тут вылезать-то, родимые, - повинился воевода ближайшей заставы к Хмарагду.
  Не сказать, что местечко у него тут было тёплым, но дела обстояли много лучше, чем на других заставах.
  - Провинился, так отвечай по существу, - спросил с него за недогляд Вестар. - Дорога до соседей опасна?
  - Да вроде нет, туда я отправил - по наказу префекта Хмарагда - отряд лихоимцев.
  - Что, ты понадеялся на этих проходимцев?!
  - Виноват, комендант, но выполнял высочайший указ.
  - Чей - мой или префекта? Кто такой Погард и кто я? Я - комендант Хмарагда!
  - Я всего лишь воевода заставы, мне что велят, то и выполняю по долгу службы, комендант.
  - Я с тобой по возвращении иначе потолкую. А вздумаешь укрыться за стенами Хмарагда, и там достану, у префекта, и на кол посажу!
  У воеводы пересохло во рту.
  - Не прощаемся, - присовокупил Борк, подавшись вперёд коменданта с охотниками за врата, тогда как Вестар вывел воинов с заставы.
  Проводив их, стражи ещё очень долго не спешили запираться, лишь, когда опомнился воевода, и закричал на них, не таясь, так, что эхо донесло его встревоженный глас до залётных гостей.
  - Вот халдей, ишь прохиндей, - злился дорогой до очередной заставы Вестар.
  - Это ты про воеводу, комендант? - поинтересовался меж тем невзначай Борк, и услышал в ответ:
  - Я про Погарда. И кто только его, поганца, прислал префектом в Хмарагд?
  - Известное дело - кто: прокуратор Аграмада. Стало быть, он заодно с ним, и пляшет под его дуду. А если так, значит, чего-то затевают. Я даже знаю супротив кого.
  - Молчи, Борк. Ничего мне не говори! Знаю, всё знаю, но изменить это не в силах! Они в своём праве, и поступают, как им заблагорассудится.
  - А всё почему, комендант, сказать?
  - Ну...
  - Им потакает триумфат - этот изменник.
  - Хватит сквернословить, Борк. Сейчас наши враги - обитатели Хмари. Думай лучше о них.
  Охотники подали скрытый сигнал, заставляя отряд остановиться и обнажить оружие. Впереди их поджидали.
  - Ну, вот и всё, - решил Борк: это твари из Хмари, и если повезёт, сам пожиратель при стае.
  Каково же было удивление воинов коменданта, когда они узрели такой же точно верховой отряд, но не стражей, а кажется лихоимцев. Однако это не означало: они с ними заодно. Слишком много их оказалось здесь в данный момент времени.
  - Банда. Как есть она, - изготовился к схватке с ними Борк, закрывая собой с конярвом коменданта.
  - Не лезь вперёд меня, - отодвинул его мгновенно в сторону Вестар.
  Зря. На них обрушился град стрел, при этом арбалетных.
  - Вот же где проходимцы, - пришпорил конярва комендант.
  На это и был расчёт: он и его воины опрометчиво ринуться на разбоев. И лишь охотники замешкались. Почему - стало очевидно, когда земля ушла из-под копыт конярв воинов Хмарагда, и они провалились в яму, утыканную заострёнными кольями на дне. При этом она оказалась довольно вытянутой, чтоб её можно было обойти стороной, а также широкой, поэтому и перескочить через головы побратимов воинам сзади не удалось.
  - Охотников не упустите! - раздался глас главаря.
  - Да дальше заставы не уйдут, тамошний воевода с нами заодно, он и примет их, как полагается, ага, - отозвался подельник.
  - Здесь я буду решать, как поступать, и никому не позволю оспорить своего решения.
  - Как скажешь, Хабр.
  - Это приказ! Исполнять!
  На его призыв откликнулось около дюжины лихоимцев, ещё вдвое, а то и втрое больше, осталось при нём. Они уже давно подмяли окрест все заставы под себя, обосновавшись в главной - Хайгарде. Куда и поспешили, прибрав к рукам...
  - Хабар... хабар не забудь, Бинг. И почему так долго отсутствует Бонг?
  - Выясню, глава, не сомневайся, да.
  - Отнюдь, ведь он твой брат, при этом родной, - повернул вспять к заставе Хабр, уводя две трети отряда, а по сути, половину от выступившей банды против сторожевого отряда из Хмарагда.
  Ему было чем порадовать себя и соответственно префекта. Тот обещал ему помимо злата ещё и баб. Продажных дев Хабр не признавал и требовал из числа оседлых горожанок, при этом не замужних. А также земли меж Хмарью и Хмарагдом со всеми заставами в собственное подчинение, намереваясь создать разбойничью вольницу. Чем и занимался, промышляя уже столько времени напролёт.
  
  - А вот и мы, браты, - разудало гикнул Хабр.
  - Атаман вернулся. С добычей! - закричал дозорный с вышки, и на радостях загремел в колокол. Ещё бы, помимо оружия со сбруей, они добыли конярв, часть из которых была перебита вместе с воинами, а часть до сих пор жива.
  Среди живых оказался и комендант. Его судьбу надлежало решить разбойничьему кругу в ближайшее время. Борку повезло меньше, но и он не погиб в той скоротечной свалке с лихоимцами.
  Пленным оставалось уповать: охотники быстрее ветра доберутся до Хмарагда, и префект будет знать, что творят те, кого он покрывал всё это время.
  - Если не дураки, предупредят вместо Погарда, Инорда, - не сомневался больше Вестара: он с ними заодно, и подстроил всё так намеренно.
  Значит прокуратор покрывал его, наказав избавиться от коменданта.
  - Как же так, а? - негодовал Борк. - Почему? Неужели они не понимают: сами роют себе погребальную яму!
  - Видимо уверовали не только в свою безнаказанность, но и непогрешимость. И чем это чревато - ты знаешь сам.
  - Я так просто не сдамся им, Вестар.
  - Разумеется, мы отдадим свои жизни как можно дороже. Мне по другому поводу обидно: нам придётся убивать тех, кто мог бы с нами заодно тварей Хмари, а вместо них придётся столкнуться с людьми.
  - То есть, ты не станешь убивать разбоев, Вестар?!
  - Не вижу смысла, Борк.
  - Тогда подумай о тех из хмарагдцев, кого они лишат жизни. Лихоимцы хуже хмырей. Те хотя бы не скрывают своих намерений.
  - А разве разбои когда-то скрывали их? По-моему нет, но кто-то решил, что здесь от них будет больше пользы - они станут убивать тварей Хмари. Да грешника и погребальной ямой не исправишь!
  - Я бы переубедил, знай, что они затеяли супротив нас.
  - Теперь-то чего кулаками после драки махать.
  - Рано ты сдался, комендант. Совсем на тебя не похоже.
  - Устал я, Борк. Мне давно пора на покой. Надеялся умереть на конярве в схватке с хмырями, а тут... Глупо всё получилось. Наверное, и Ялум попалась к разбоям, раз от неё нет столько времени ни слуху, ни духу.
  Вестар не знал, что она сама неслась к нему навстречу, и понятия не имела, что её ждало на одной из застав.
  Конярва под разведчицей вынесла её к разбойничьей заставе, но не той, где сейчас пировал с лихоимцами Хабр, а к другой, которую также контролировали его люди, и порой разбои выезжали промышлять. Один из них находился у неё за спиной, болтаясь на крупе собственного скакуна.
  - Ха, Сопыга вернулся, - выдал поначалу довольно дозорный, а после, как заметил, что вместо него на конярве верхом сидит какая-то баба, без меры подивился.
  Кто она такая, и почему примчалась к ним вместо него, непонятно. Поэтому и побеспокоил братов, прильнувших к вратам при оружии.
  - Подпускаем её поближе и...
  - Валим? - перебил дозорный старшого.
  - Если только наземь, - намекнул атаман: от живой бабы им будет больше толку, чем от мёртвой. Всё-таки похоть взяла верх над разумом.
  - Это да. А то без баб как-то совсем никак, - расплылся в ехидной улыбке оскала подельник.
  Торопясь, Ялум не обратила внимания на разительные перемены в поведении стражей заставы, что так и бросались в глаза. Её мысли сейчас были не здесь, а далеко отсюда - там, где остался Антэ и Малух, и много дальше. Она понятия не имела, что нынче творилось в землях великарвов, хотя и не сомневалась, чем в итоге закончится схватка Тхеттэ при соплеменниках с пожирателем и стаей хмырей.
  - Да это разведчица из Хмарагда, - задрожал голос у одного из разбоев.
  Он признал её. Даже имя вспомнил, вгоняя в страх побратимов.
  - Молчи, шкурф, - огрызнулся старшой на него. - Скоро я покажу всем, чего она стоит без портов!
  - Да её проще прибить. Живой она доставит нам немало хлопот.
  - Тут я поставлен атаманом, а не ты, Хлопотыга. Так что прихлопни пасть, и заткнись.
  Ялум меж тем стояла уже под вратами, ударив копытами конярва. На удивление они подались под его навалом, и она проследовала внутрь, угодив в окружение довольно странно выглядевших стражей, почему-то показавшимися ей, только теперь, лихоимцами.
  - Какие вести, сестра? - приветил её старший из них, подав сигнал подельникам закрыть врата, а сам подался помочь слезть со скакуна.
  Его и зацепила копытами Ялум, повернув конярва вспять, да наткнулась на запахнутые ворота и разбоев.
  - Вали её, браты-ы-ы... - вскричал поверженный наземь лихоимец. - Валите! Не дайте уйти!
  - Про порты не забудьте... содрать с неё... - вторил ему Хлопотыга.
  Но с кого упали они - с него, при этом с вывалившимися наземь потрохами.
  - А чем это она меня-а-а... - простонал он, заваливаясь лицом в них.
  Вот и другим разбоям досталось прилично, однако, и разведчице. Её сбили с конярва, истыкав животное болтами, а после и саму приветили кое-чем тяжёлым не раз по голове. Красавицей им Ялум не требовалась, главное, что являлась бабой. Поэтому поторопились заглянуть ей под порты. Первый, кто попытался стащить их с неё, сам расстался кое с чем, чем собирался потыкать в неё, а она опередила его, прикинувшись оглушённой.
  Очнулась уже Ялум в яме при заставе, специально вырытой для содержания хмырей, коих иной раз им доставляли охотники, и далее в Хмарагд по наказу префекта.
  Кто-то там сейчас и копошился подле неё. Но явно не тварь, иначе бы уже полакомилась ей. Живым существом, оказался бывший воевода заставы. Всех остальных стражей лихоимцы перебили и бросили за стены хмырям, развлекаясь тем, что стреляли в тварей, повышая самооценку, и гоня прочь страх перед ними.
  - Кто здесь? - уточнил он, полагаясь на ощупь рук, лишённый зрения, но не разбоями, а ослепнув во тьме из-за длительного содержания в яме, куда не проникал даже дневной свет.
  - Я...лум... - назвала себя разведчица.
  - Выходит и ты попалась на уловку разбоям, - смутился оппонент.
  - А ты... Кто ты такой?
  - Воевода заставы... бывший... - выдохнул тяжело узник.
  - И как же ты допустил, что разбои застали тебя врасплох?!
  - Они явились от префекта с грамотой, и у них на лицах не было написано, что они затеяли.
  - А с чем явились?
  - С дарами - хмелем и прочей провизией, доставив для нас. Все, кто попировал тогда с ними, уже не встал сам из-за стола, а меня, опоив, кинули сюда. Больше я ничего не знаю, - поведал страдалец. - А ты как попала сюда?
  - А я, дура, понадеялась призвать к оружию стражей заставы и выступить к Хмари.
  - Неужто твари оживились - среди хмырей объявился пожиратель?
  - Да. И пока что один. За ним ушли охотиться дикари. Но одним им не справиться с ним - при пожирателе стая.
  - Это плохо, коль у него ручные твари. Я помню времена, когда один пожиратель с натасканными хмырями блуждал среди застав, и никто не мог совладать с ним - ни мы, ни стражи Хмарагда, ни даже дикари - он отъедался на нас, откармливая своих порождений. И тогда только комендант Вестар заставил его вернуться в Хмарь. Если так будет на этот раз, нам недолго осталось мучиться, дева.
  Наверху сейчас разносились голоса - разбои спорили и ругались. Дело грозило обернуться резнёй меж ними. Они требовали от атамана предоставить им девицу для любовных забав, а он принял поспешное решение: её участь решит главарь. К нему и намеревался отослать трёх самых горластых разбоев, что с ножами в руках и слюной на устах старались доказать обратное - своё право на заслуженную добычу.
  - Я намерен её допросить и вызнать, какие вести она несла в Хмарагд.
  - О пожирателе! - закричала во всю глотку Ялум.
  - Зря ты уняла их, дева. Лучше бы они перебили друг друга. Тогда глядишь, у нас появился хотя бы мизерный шанс выбраться отсюда.
  - Я знаю, что делаю, воевода. И, вот увидишь, вытащу тебя отсюда, слепца.
  - Я заставу не покину, лучше здесь сгину, - тешил он себя надеждой: сможет выполнить свой долг с честью и до конца, дав однажды клятву.
  - Неволить не стану, - прислушалась Ялум к тому, что сейчас творилось наверху.
  Возня меж лихоимцами сменилась топотом копыт. Трое разбоев, выскочив на конярвах за врата, умчались в направлении вотчины главаря банды, растущей не по дням, а по часам, едва многие прознали: у них появилась собственная вольница. Но не заметили, как вблизи заставы, в дымке прячутся их враги.
  Вскинутая рука с коротким луком, и грудь первого всадника пронзила стрела с костяным наконечником полным зазубрин, второй оказался сбит уже топором, угодившим ему в лоб, а третий напоролся конярвом на копьё, и, вскочив на ноги, пожалел, что вообще выбрался за врата. Перед ним вырос великарв.
  Последнее что он слышал - это:
  - Ам-ням...
  - Малух, фу... - уподобился Антэ сестре.
  Дикарь торопился, чувствуя неладное, и не ошибся, когда подался вослед за Ялум по следам конярва Сопыги. Они вывели их к заставе с поработителями.
  Детёныш-великарв не сразу расстался с добычей, успев откусить лихоимцу главу. Но Антэ было плевать сейчас, что таким образом он лишил его заслуженного трофея. Сестра - вот кто больше всего заботил его. Её судьба и волновала.
  Обнаружив на вышке часового, он велел Малуху следовать по пятам за собой, держась как можно ближе к земле.
  Чуть погодя они оба очутились подле частокола, ещё довольно мощного и крепкого, преодолев ров - Малух попросту перекинул Антэ через него, а сам перепрыгнул, как через обычную яму, заставив содрогнуться поработителя на вышке.
  - Кто здесь? - переполошился разбой, подумав: некий огромный хмырь вышел поохотиться окрест, и набрёл на них.
  Одной рукой он взялся за арбалет, а другой - потянулся к колоколу. Зря. Руку пронзила стрела, а грудь - костяной топорик дикаря, возникшего перед ним. И следом за врата вломился...
  - Великарв... - донеслись отголоски схватки сверху до обитателей ямы.
  - Малух, - выдохнула облегчённо и в то же самое время в некотором напряжении Ялум, осознавая: если права, то и её младший брат также явился на заставу вместе с ним. - Антэ.
  Голос сестры отвлёк его на миг от схватки с разбоями, иначе бы не заработал рану, что не помешала в итоге ему продолжить бой.
  Вот и Малух не подвёл, своевременно отреагировав на знакомый ему с рождения голос, вырвавшийся сквозь решётку из земли.
  Сорвав её, он пособил Ялум выбраться наружу и своевременно спасти от удара в спину брата.
  Когда с разбоями было покончено, Антэ возмутился:
  - Почему они обращаются с тобой как с хмырём? - не спешил собирать трофеи дикарь.
  - Потому что они такие же лихоимцы, как и те, кто напал на нас в Хмари. Я служу не им.
  - Ты ничего им больше не должна, сестра. Идём со мной к Тхеттэ. Вместе мы завалим пожирателя и перебьём его стаю!
  - Я не могу, брат.
  - Нас подслушивают, - замахнулся дикарь клинком поработителей на копошащегося на дне ямы страдальца.
  - Это хороший человек, он сражался с тварями Хмари.
  - И за это его соплеменники бросили умирать сюда, да? - разошёлся Антэ. - Поработители лживы, сестра, им нельзя доверять!
  - Не беспокойся, он не знает нашего языка.
  - Знаю, и понимаю, - отозвался слепец, поступая глупо, по мнению Ялум.
  - Нет, - заслонила она его собой от брата. - Не сейчас.
  - Потом будет слишком поздно, сестра.
  - Ты прав, нам следует уходить отсюда, Антэ. Скоро сюда явятся подельники истинных поработителей. Здешние послали предупредить их обо мне.
  - Не явятся, мы встретили их по пути сюда с детёнышем-великарвом, сестра.
  - Малух, - опомнилась Ялум.
  Тот набивал утробу конярвом, и не по тому, что нашёл его мясо вкуснее человечины, просто его туша оказалась в разы больше - не более того.
  Не став его журить и отнимать законную добычу, Ялум озаботилась слепцом. Вытащив воеводу из ямы, она предложила ему исполнить свой долг - долг стража и всё же покинуть заставу.
  - Ты отнесёшь известие о пожирателе в Хмарагд, и встретишься там с комендантом по имени Вестар.
  - Я знаю, что и кому сказать - за это не беспокойся, дева. Иди, и ни о чём не думай. В твоей помощи нуждаются соплеменники. Я даже буду рад, если ты сумеешь их привести на заставу, и они займут с тобой моё место здесь, - поразил её до глубины души своим заявлением страдалец. - Да, и поблагодари от моего имени храброго юношу. Из дикаря вырастет прекрасный воин и страж. Я это вижу.
  - Ты, слепец? Как же так!
  - Тебе этого не понять, дева. Но я вижу то, что неподвластно вам, зрячим, - молвил напоследок слепец, и, подобрав древко копья с обломанным наконечником, зашагал в сторону Хмарагда, повернувшись, впервые за долгие годы службы, спиной к Хмари и тамошним тварям.
  - Он болен и не в себе, сестра, - заявил Антэ.
  - Мы идём в Хмарь, брат.
  - Наконец-то, свершилось. Надеюсь, мы успеем к схватке с пожирателем, Ялум.
  - Сама рассчитываю на это, и: застанем Тхеттэ живым.
  На то чтобы целым и невредимым, Ялум не надеялась, понимая: чем обернётся поспешность действий старшего брата; хорошенечко запомнила слова страдальца, выбравшего стезю скитальца. Значит, их можно было считать пророческими.
  
  Твари взалкали, когда хозяин покинул их одних, наказав сидеть безвылазно в пещере, прежде обжитой великарвами, и до своего возвращения не казать даже носу наружу. Голод сводил их с ума, а запах прежних обитателей заставлял бросаться в приступе безумства на стены и вгрызаться клыками в податливую горную породу.
  Видеть этого дикари не могли, но надеялись на скорую встречу с ними так же, как и хмыри.
  Схватка была неминуема. Что и подтвердил грозный силуэт пожирателя, заставший врасплох часовых.
  Один из дикарей открыл рот, стремясь закричать, в итоге не издал ни звука. Даже не смог испустить дух - подавился сгустками крови, хлынувшей из него фонтаном наружу. Другой напротив схватился за оружие, и лишился его вместе с жизнью, а третий, побежав, узрел свои ноги впереди отдельно от туловища.
  Три жертвы не принесли особой радости пожирателю. В них оказалось слишком мало столь необходимой ему энергии теплокровных, поэтому он продолжил свой путь во тьму, скрытый сгустившейся дымкой Хмари.
  Шаг, другой, прыжок - и пищи у мутарва прибавилось в разы. Он очутился среди ничего не подозревавших и мирно посапывающих дикарей. Причина их беспечности была банальна. Выследив его, они посчитали: пожиратель со стаей вернулся в логово, а оно оказалось временным. Поэтому, как только они покинули её, хозяин Хмари вышел на охоту.
  Видя, что справиться во тьме с порождением будет не под силу, молодой вождь, скрипя зубами от обиды, покинул место схватки, уведя за собой уцелевших воинов. Однако далеко они не ушли - расправившись довольно быстро с растерзанными дикарями, пожиратель отправился в погоню за ними.
  Отныне он охотился на двуногов, а не они на него.
  - Утрэ, - положив длань на плечо молодого воина, осадил его Тхеттэ. - Возвращайся в стойбище к племени и... Уведи всех соплеменников, каких застанешь там, подальше из Хмари. Да, и ещё: с этой поры Антэ вождь племени вместо меня. Пока я не вернусь, он заменит меня!
  Вдобавок Тхеттэ передал с ним поясной клык, служащий дикарям вместо ножа, дабы подкрепить им его слова в качестве неоспоримого доказательства.
  - Поторопись!
  Его первым и завалил пожиратель, подбираясь всё ближе к Тхеттэ.
  Встав спиной друг к другу, дикари образовали круг, ощетинившись окостенелым оружием - тем самым, которое смастерили из останков стаи хмырей поверженного пожирателя предшественником, нынче кружащим вокруг них.
  При других раскладах Кхарв давно бы уже отступился от двуногов, но вкусив их крови, более не мог контролировать себя. Зов оказался сильнее разума.
  Атака вышла стремительной и неожиданной, но и дикари на этот раз не сплоховали. Пускай двое из них погибли, зато третий, успел зацепить тварь, причём изрядно. Повторная попытка достать дикаря не увенчалась успехом - пожиратель заработал очередную рану. Она и охладила его воинствующий пыл - зов крови, клокотавший в жилах исчадия Хмари, отступил, и разум наконец-то возобладал над животными инстинктами мутарва.
  Зализав полученные раны, Кхарв с рассветом явился к стае, притащив хмырям в качестве добычи останки тел дикарей.
  Вознаграждение за терпение оправдалось сторицей - твари почувствовали жажду крови. Её и стремился им дать вкусить вновь хозяин, следуя не по пятам убегающих прочь двуногов, а в вотчину сородичей, ступив на тропу войны также и против них.
  
  - Мы проиграли, вождь! Пожиратель застал нас врасплох!.. - теряя остатки сил, хрипел один из воинов племени "непокорных", умирая на руках Тхеттэ.
  - Нет, мы проиграли бой, но не битву, Вахатэ. Я отомщу им за смерть каждого из братьев, и непременно объединю разрозненные племена в один большой род, и мы вновь выступим с тобой разом против пожирателей с хмырями! Слышишь...
  Воин перестал хрипеть. Кровь также прекратила поступать толчками у него изо рта. Он замер с остекленевшими глазами, уставившись на вождя, внимая даже при смерти его словам до самозабвения.
  - Клянусь, кровью рода: я убью сего пожирателя собственноручно, и всякую его тварь!
  Тхеттэ понимал: без доказательств ему не стоит возвращаться к племени, тем паче затевать объединение разрозненных племён дикарей, враждующих меж собой точно также как пожиратели, столкнувшиеся недавно на одной тропе. Зато у него имелось оружие, сотворённое из скелета Хакырва. На это и сделал основной упор и расчёт - найдёт племя без сильного вожака и сделает его своим. Стало быть, ему придётся идти дальше, не сомневаясь: младший брат сохранит племя Непокорных, оставшееся практически без воинов. Когда он уходил, там пребывали исключительно воспитанники тех, кто сгинул вместе с ним в схватке с пожирателем. Иначе, если явится один - без воинов - покроет позором не только свою главу, но и всё племя до скончания веков последнего из "непокорных".
  
  7
  
  На лице триумфата не дрогнул ни один мускул, когда по возвращении в замок, расположенный в сердце ТронХолма, он услышал от слуги:
  - Ваша честь, у нас гость. Это... вы не поверите... верат.
  - Верат? - переспросил Касторн, стараясь не подавать и вида: его передёрнуло всего внутри. - Что нужно слуге Ордена в моём доме? И где он? Веди его сюда - сей же час!
  Принёсший нерадостное известие поспешил скрыться, избегая гнева господина, не сомневаясь, что ждёт его в дальнейшем, если промедлит.
  - За мной, идём за мной, ходок, - возник он перед жалким проходимцем, коим казался (всякому при взгляде на него) магистр.
  - Как ты вообще посмел войти в мой дом? - обрушился на него возмущённый глас триумфата при встрече.
  - Так ты встречаешь дорогих гостей, Касторн, - верат чуть приподнял капюшон, демонстрируя хозяину замка лицо, чем заставил его тотчас сменить гнев на милость.
  Хотя его слуге, замешкавшемуся и задержавшемуся в покоях дольше, казалось иначе.
  - Вон! - заставил повышенный тон триумфата во второй раз слугу покинуть его, сейчас на ходока.
  - Я уж думал ты - мне, - ухмыльнулся Валморд.
  - Неожиданная встреча, честно признаюсь, - переменился в голосе триумфат. - Чем обязан, магистр? Почему ты решил проведать меня, да притом в облачении ходока? Подозреваю, Валиорн велел тебе лично разобраться в покушении на него тварей Хмари? И наверняка отпустил не столь много времени, дабы ты чувствовал себя и дальше беззаботно, почивая на лаврах?
  - Твои колкости неуместны, Касторн, - парировал глава Ордена. - Надеюсь, ты понимаешь, к чему и куда я клоню?
  - Разумеется, ищейка. Говори конкретно, что тебе нужно от меня - ну! Я не намерен тратить на тебя своё драгоценное время.
  - Хочешь сказать мне столь, незатейливым образом: в провинции дел невпроворот? Стало быть, твари в Хмари и впрямь зашевелились?
  - Если бы только они, а то... Тебя не касаются донесения из Хмарагда и Аграмада.
  - Я - верат! Меня касается всё, что происходит в Империи и вне её пределов.
  - То-то ты облачился ходоком. Красивый ход - не более того.
  - Поговорим о деле, Касторн. Я сомневаюсь, что ты замешан в покушении на короля. Хотя...
  - Что ты сказал, магистр? А ну повтори, - привстал с кресла, заменявшего ему трон на возвышении в приёмном покое, триумфат.
  - Не собираюсь. Мне тоже дорого моё время, и точно также как и у тебя дел невпроворот. Поэтому наберись терпения. Мы должны действовать нынче сообща. Если же не договоримся - беда.
  - Продолжай, - вернулся в прежнее положение триумфат, втиснув в кресло свой зад, и навалился на массивную спинку. - Я весь во внимании, Валморд.
  Магистр продолжил:
  - Тот, кто затеял подставить тебя, не понимает, что ждёт его самого в первую очередь. Если он съякшался с пожирателем, исчадие впоследствии обманет его и непременно прикончит. В Совете зачнётся разлад - каждый триумфат будет думать на другого, что это он всё организовал. А это уже грозит междоусобицей. Тут-то и напомнят о себе наши враги - Харасан, Шугарат, Халдастан и прочие, не считая ещё и тварей Хмари. Думаю, они соберут прекрасную жатву. Ты не находишь, Касторн, что я прав?
  - Это так, - вдруг стало неудобно триумфату в кресле, и он затеял пройтись по залу.
  Взяв под руку магистра, он отошёл с ним в дальний угол, опасаясь: их могут подслушать слуги, среди которых запросто мог оказаться шпик побратима. Во всяком случае, исключать этого не стоило, и надеяться: авось пронесёт. Если заговорщик или заговорщики добрались до короля, значит, следует вести себя предельно осторожно и всякому триумфату, не замешанному в заговоре.
  - Что ты предлагаешь лично мне, Валморд? В чём моя выгода от разговора с тобой?
  - У тебя есть сын, Ксандр, или как его называют ещё несведущие в письменности - Хандер.
  - Намекаешь на Самого, - появились искорки злорадства во взгляде триумфата.
  Магистр проверял его, и он это прекрасно понимал, но скрыть эмоции не смог при всём своём желании.
  - Неважно на кого, важно, что кто-то подставляет тебя. Значит, видит в тебе конкурента за власть, когда не станет Его. И наследников у Него нет. Дочери не в счёт. Хотя и тут есть свой расчёт, если кто-то посватается к ним - например, твои побратимы, и раньше других...
  - И всё равно двое и дальше будут претендовать на трон и корону, Валморд.
  - Верно, Касторн, но лишь до той поры, пока дочери у короля будет две, а как одной не станет...
  - Понял. Я тебя прекрасно понял. Но король - он ещё живой, и не выглядит болезным.
  - Скажу откровенно, Касторн: Валиорн неспособен удержать корону на голове. Что неново для тебя и всякого триумфата, иначе бы заговорщик или заговорщики не организовали покушения на него.
  - Может, хватит ходить вокруг да около - давай по существу, Валморд.
  - Сдаётся мне, Валиорн затеял какую-то свою игру с Триумфатом. Ты не находишь?
  - То есть ты хочешь сказать мне, что он больше не доверяет нам, своим побратимам?!
  - Он понимает: у него нет наследника, и уже никогда не будет. Бастарда не признают за него, даже если таковой найдётся, и он объявит его своим приемником.
  - А он найдётся, Валморд?
  - За это не беспокойся - нет.
  - Гарантии?
  - Твой сын возьмёт в жёны принцессу.
  - Которую из двух?
  - Любую, какая ему приглянется или тебе, Касторн.
  - Тогда Криста. Инрис вся в отца - у неё взбалмошный характер, а вот Криста умна и...
  - Ты думаешь, Касторн: она покладиста?
  - Она умна - и этого мне вполне достаточно. К тому же мила.
  - Меня твой выбор и сына не касается. Я из последних сил стремлюсь удержать Империю от развала. Ты со мной, Касторн?
  - Разумеется, Валморд, если ты и твой Орден в будущем не станете ограничивать свободу выбора нового короля ТронХолма.
  - Упаси меня Творец от этого. Тех привилегий, что есть сейчас у нас, вератов, мне вполне достаточно.
  - Видно не совсем, раз пришёл ко мне и завёл разговор, за который я мог бы тебя покарать, ни взирая на то, что ты магистр и слуга короля. Поэтому повторю свой вопрос ещё раз: что тебе надо от меня, как триумфата сейчас и в будущем? Ибо я не намерен занимать трон, а вот мой сын - он достоин стать королём, разумеется, после того как возьмёт в жёны одну из дочерей Валиорна и, разумеется, его кончины - не раньше.
  - Хмарагд.
  - Всего-то, Валморд? Что так? Почему не Аграмад? Чем тебя прельщает Хмарь и твари там? Тебе интересны пожиратели?
  - Да, я намерен их извести ещё при своей жизни.
  - А ты наивный. Я был другого мнения о тебе, Валморд.
  - У каждого человека, Касторн, есть свои слабости. И я не исключение.
  - Вот значит, какая у тебя в жизни мечта, магистр, - провёл рукой по гладкой бородёнке триумфат. - Что же, она вполне осуществима.
  - Как и твоя - посадить на трон сына.
  - Договорились, - хлопнул руками по подлокотнику Касторн, поднимаясь с кресла. - Пергамент станем марать, и как водится, кровью?
  - Обойдёмся без лишнего кровопускания, триумфат.
  - Тогда не забудь согласовать со мной свои действия.
  - Непременно. Империи нужен достойный в будущем король. И я, как магистр Ордена Триумфа, сделал свой выбор, соответственно и мои слуги.
  - Кстати, - задержал немногим дольше гостя хозяин замка. - Не только пожиратели способны повелевать хмырями, но и обитатели Хляби.
  - Хм, не знал, - слукавил магистр. - Теперь буду знать. А что ещё я должен знать, Касторн, не хочешь сказать мне и именно сейчас?
  - В этом нет никакой необходимости.
  - Тогда встретимся вновь в Аграмаде.
  - В Аграмаде?!
  - Да, по пути в Хмарагд.
  Призадумавшись, триумфат не сразу опомнился, но когда вновь побеспокоил собеседника, им у него оказался слуга, уверяя: гость покинул покои и, кажется, замок.
  - Я думал: вы отпустили его, мой господин.
  Касторн хотел сказать какую-то гадость слуге и наорать, неожиданно изменил себе.
  - Вот что, Лакерн.
  - Да, господин.
  - Пришли-ка ко мне с хорошим бочонком хмеля коменданта замка, я желаю трапезничать с ним. Да, и не забудь про солонину, каковую он любит.
  - Сделаю, - юркнул проворный слуга за дверь, а вскоре явился вояка, гремя кольчугой.
  Хорошо, что латы оставил в кордегардии, иначе бы переломал ими дорогую мебель в покоях триумфата.
  Разговор состоялся короткий, зато трапеза затянулась, и когда комендант покинул триумфата, сам стал похож на бочонок с хмелем, словно проглотил его одновременно с окороком.
  Так показалось слуге Касторна, вновь заглянувшему в покои господина в ожидании дальнейших распоряжений.
  - На сегодня всё, - отмахнулся триумфат от него.
  Это позволило Лакерну проследить за комендантом, выехавшим за врата замка в сопровождении немалочисленного верхового отряда. При этом они не надевали брони, но всё же прихватили с собой, спрятав в поклаже, иначе бы следом за ними не покинул внутренний двор небольшой обоз, отправившийся, пускай и другой улочкой, но впоследствии выехавший за врата ТронХолма в направлении Аграмада, куда умчался отряд во главе коменданта.
  - Так-так... Что-то не так... - сделал соответствующий вывод Лакерн, затеяв предупредить кое-кого, и о визите верата-ходока.
  
  Меж тем троица скитальцев, ступив на едва различимую тропу, направилась к Аграмаду. Каково же было их удивление, и тем паче разочарование, когда они вышли на неказистое с виду поселение с такими же, не придающими оптимизма их лицам, изветшавшими строениями.
  - Я пойду, разведаю, что да как, - предложил схим свои услуги верату с догматом. - Меня не прогонят, если что.
  - Это нам намёк, что мы выглядим как оборванцы? - возмутился Марвин.
  - Да ты один в один разбой.
  - Кто бы говорил, - ухмыльнулся Дангар. - Идём все вместе и держимся также.
  Всё-таки они находились вблизи Хмари и тут проживали суровые люди, нечета в других провинциях - могли не только навалять, но и на кол посадить. Потом попробуй, докажи: ты пришёл в их селение с добрыми помыслами.
  Опасения спутников подтвердились, когда им путь преградил псарв.
  Из пасти ручной зверюги сочилась слюна, а глаза налились кровью.
  - Фу, прочь, собачарва! - замахнулся на неё разбой.
  - Хлад, ты как всё равно не схим. Нет, чтобы вразумить добрым словом ошалевшую животину.
  - Да ну её, эту скотину, - вспылил он, и не только на словах, хватая камень с земли.
  Однако отогнать сторожевого псарва булыжником, ему не удалось, зацепить также. И в дело вступил верат, прибравший ещё у костра к рукам самопал с тремя болтами.
  - А ну не замай! - донёсся до него окрик от ближайшего подворья.
  - Это твоя скотина, смерд?
  - Ты кого назвал смердом, проходимец? - ответил любезностью хозяин псарва. - А ну проходи мимо!
  - Я бы прошёл сквозь поселение, но твоя скотина не даёт нам проходу.
  Смерив пытливым взглядом спутников верата, так не похожего на себя, поселенец прибавил:
  - Вам здесь не рады.
  - Вот это да! Неужели? - обернулся Марвин к попутчикам. - Ты слышал, что говорят здешние дикари, Дангар? Они против того чтобы к ним заглядывал дознаватель?
  - Убирайтесь прочь, попрошайки! - стоял и дальше на своём поселенец. - Не то хуже будет!
  - Я бы не стал спорить с ним, - видел Хлад неизменность намерений поселенца, что говорило о его уверенности и непоколебимости.
  - А я всё же не отступлюсь, - пугнул Марвин из самопала болтом псарва и его хозяина, как надеялся.
  Не тут-то было - поселенец замахнулся на них дрекольем, собирая им прежде скошенную траву, а псарв примкнул к нему, ожидая команды, на какую из трёх жертв наброситься ему и перегрызть глотку.
  - Скажи своей родне, дикарь, чтобы не прятались у нас за спинами, - вступил Дангар в переговоры с поселенцем. - Кстати, у тебя, мы и встанем на постой.
  Поселенец оторопел. Ему казалось: у говорившего глаза на затылке. Иначе бы не подпустил к себе столь близко его.
  - Мы даже заплатим тебе за постой, если ты окажешься весьма гостеприимным хозяином и окажешь нам ряд услуг. Каких - уточню уже в доме, а то умаялись с дороги.
  - Так, стало быть, дурень с самопалом твой слуга? А схим прибился сам? - опёрся на дреколье неотёсанный мужичина.
  - Да, так и есть, добрый человек.
  - Ха, я и добрый! Ха-ха...
  За спинами бродяг поселянину вторила смешками его родня, выдав себя, и также встала в полный рост, вооружённая серпами. Это были женщины - жена поселялина и две дочери. Одна постарше, вторая совсем ещё ребёнок. Хотя серп в её руках не казался игрушкой.
  - Ну, проходи, прохожий. Ток учти: обмана я не потерплю.
  - Вот, знать, откуда у вас на краю селения столько курганов. А я-то думаю, что это за неровности в ухоженном поле.
  - Да ты и впрямь дознаватель, - поверил Дангару на слово мужик. - Х-эх...
  - Можешь не сомневаться, - надеялся вернуть себе болт Марвин.
  Псарв не подпустил его к нему, огрызнувшись тут же.
  - Э, мужик, уйми свою собачарву!
  - Что упало - то пропало, - заявил поселянин.
  И действительно - псарв, схватив болт, торчащий в земле, кинулся к хозяину, демонстрируя свою находку.
  - Лады, - уступил ему верат.
  - Творец наш Небесный... - всплеснул руками, вздетыми над головой схим. - Грабёж среди бела дня - и только.
  - Думаю, плата состоялась - задаток вы получили, - уточнил Дангар.
  - Ну да, - подтвердил поселянин: стрела самопала сгодится ему в хозяйстве. А если гости ещё и самопал уступят в качестве оплаты за постой, вовсе сможет кормиться с охоты.
  - А у вас здесь весело, - прибавил верат.
  - Прям до смерти, - ввернул Хлад, озираясь опасливо по сторонам, не сомневаясь: за ними следят прочие поселяне по соседству с тем, кому повезло столкнуться с ними первым. Однако задержал свой взгляд на бабе мужика немногим больше, чем следовало, и тот пообещал проверить, правду ли говорят соседи окрест, что, такие как он, лишены мужского достоинства. Если нет, пособит ему соответствовать образу схима в полной мере. - Враньё! Лжецы твои соседи! Так им и скажи!
  - А вдруг не врут?
  - Да сдалась мне твоя бабёнка.
  - Она тебе чем-то не понравилась?
  - Тем, что мне никогда обзаводиться с ней такими дочками, как ты, поселянин. Я же схим, - мгновенно сообразил Хлад, куда клонит мужик с дрекольем в руках, и: только ищет повод, чтоб ещё чего содрать с них помимо болта.
  - Ты хочешь меня обидеть?
  - А ты, как хозяин, своих гостей? И что тогда о тебе скажет молва окрест?
  - Что я наказал разбоя.
  - Я - схим.
  - Ты такой же схим, как я - господин.
  - Творец с тобой, поселянин, - укрылся Хлад за спину Марвина, всё ещё являющегося обладателем самопала.
  Его и положил себе на колени верат, когда оказался за столом. Бабёнка тем временем хлопотала по хозяйству, расставляя плошки.
  - А нам? - не удержался слуга Ордена.
  Он впервые видел столь наглых и скупых хозяев. Себе, они не забыли поставить посудины и положить еды, зато гости были вынуждены глотать слюни и взирать на то, как о них никто не думает позаботиться надлежащим образом.
  - Ты ничего не забыл, хозяин? - вторил ему схим.
  - Вы не заплатили мне за прокорм, - уточнил поселянин, обескуражив гостей.
  - Так вроде не на постоялом дворе. Чего ты молчишь, Дангар? Скажи ему что-нибудь, - искали у него защиты спутники, и распускать руки больше не торопились, понимая, чем может закончиться для них стычка с поселянами.
  Вот и новый гость, объявившись в избе - и наверняка сосед, как решили скитальцы - зашёл полюбопытствовать.
  - Что за люди у тебя в гостях, Мрох?
  - Сам у них и спроси, Вирт. Ты ж тут у нас голова, да, - буркнул меж тем поселянин, не предложив ему разделить с ним трапезу.
  - То да, - покосился заинтересованно староста в порядке живой очереди на всякого гостя. - Так кто тут у нас? Назваться не изволите, проходимцы?
  - Схим я, - отозвался вперёд всех Хлад.
  - Верат, - выдал следом оборванец.
  - Дознаватель, - следуя легенде, сказался им Дангар.
  - Эко вас, поди, лихоимцы, да? - лукаво прищурился староста.
  - Нет, просто шли к вам через проклятые места.
  - Это какие ж, коль явились к Хмари, а не от неё? И с Хляби шествовать не могли, - уточнил староста.
  - От руин Догмера.
  - Ох ты ж... - спохватился он.
  Теперь стало понятно, почему верат выглядел точно оборванец.
  - А чем докажете свои слова?
  Старосте требовались знаки отличия. Им послужила монета. На глаза поселян попала деньга*, едва Дангар хлопнул ладонью по столу и отнял.
  Хозяин и староста зажмурились, а когда открыли глаза, серебряная монета и дальше лежала на том месте, где была оставлена благородным гостем, вынутая им из рукава.
  - То моя плата за постой, - водрузил на неё сверху свою ладонь поселянин.
  - А ты ничего не забыл, Мрох? - напомнил ему староста: у него не заплачен налог в казну за землю. - Шибко явится золотарь* с Аграмаду, и что я скажу ему? Когда ему требуется исключительно оброк.
  - Дай срок.
  - Не дам. Гони монету - ну, Мрох.
  Гостям показалось: староста потянулся не просто так за пазуху, где у него, скорее всего, был припрятан нож. Словесная стычка меж поселянами грозилась закончиться поножовщиной, чего им точно не требовалось - оказаться втянутыми в конфликт. Возможно, поселяне намерено разыгрывали их.
  - Получите вторую такую же точно монету, если дадите нормальной еды и... - Дангар смерил взглядом обоих ушлых мужичин, - железо. Надеюсь, кузня в поселении имеется и кузнец найдётся? Иначе откуда у вас орудия труда?
  - А то. За деньгу добудем что хошь, родимой, - отозвался староста, уступив, и то не сразу хозяину, обещая потолковать с ним в другой раз с глазу на глаз. А при гостях не стал вытаскивать ножа. Но намёк был очевиден всем - хозяину в том числе.
  - А когда явится золотарь? - уточнил схим.
  Ему почему-то захотелось прогуляться с ним до Аграмада. И почему - ни от кого также не ускользнуло.
  - Не надейся его совратить и наставить на путь истинный, святоша, - прыснул староста, вызвав улыбки на лицах скитальцев и семьи поселенца. - На то и золотарь - изначально выбрал свою стезю. А ты как ступил на свою?
  - После как-нибудь растолкую.
  - Буду с нетерпением ждать, а то холмики начали зарастать, - последовал намёк от старосты на придорожное кладбище в стороне от поселения, через которое, кстати, скитальцы и пришли сюда.
  Хозяин подал бабёнке скрытый жест, и та захлопотала, расстаравшись, подавая гостям всё самое лучшее. Староста лишь диву дивился.
  - И откель это у тя, Мрох, солонина-то, а? Никак охотился? Безо всякого дозволу по произволу?
  - Да забралась тут давеча ко мне в огород скотина одна, так что я был в своём праве возместить за счёт неё понесённые убытки.
  - Интересно, ни к кому в поселении кобанярвы не заглядывали и огороды не разоряли, а к тебе вот повадились, да. Чем же таким ты приманиваешь их на свои гряды? Уж не сорняками ли, лихоимец?
  - Мне это без разницы - чем, но что на моей земле - моё.
  - Погодь, оброк не внесёшь, получишь от ворот поворот, и всё твоё станет моё.
  - Да подавись ты, - велел Мрох жене подать старосте еды.
  - А ничего так солонинка - знатная у тебя. Надо будет почаще наведываться сюда, ага, - погладил набитую утробу староста немногим погодя.
  Быстро перекусив и прихватив собой воды, Дангар заторопился добраться до кузницы.
  - Идём, заведу, - предложил староста выступить гостю поводырём по поселению.
  - Пожалуй, я с тобой пойду, - подскочил верат из-за стола.
  Схим в отличие от них задержался в доме "сердобольных" хозяев, положив глаз на одну из дочек поселянина - строил ей глазки. Что не ускользнуло ни от матери, ни от отца.
  - Вы топайте, а я чутка задержусь, да окрест огляжусь. Всё-таки интересно поглазеть, как тут люд обитает, близ Хмари, да, - не спешил покидать стола, а на нём куски солонины схим. Поэтому и прибрал к рукам всё, что не поместилось ему в нутро. - Это нам на дорогу.
  Поселяне уступили ему, чему он несказанно порадовался - рано и зря. Дочка нарочно поддалась на его уговоры, как показалось поначалу Хладу, но когда к месту прелюбодеяния явились её родители с младшей и при орудиях труда - дрекольем и серпами - обвинил их дочь, что это она приставала к нему, пытаясь совратить, а он не поддался, оставаясь верен обету безбрачия.
  Не успел Дангар добраться до кузницы и договориться с кузнецом, что сам возьмётся на его наковальне выковать себе ножи, вновь примчался староста, наказав ему с Марвином следовать за ним.
  - Сдаётся мне: Хлад чего-то уже отмочил. Не иначе золотарь явился, а он, разбой такой, набросился на него.
  Что набросился - это он точно подметил, но не на него, а на дочь Мроха.
  - Дангар, ну ты им хоть скажи, дикарям этим, что я не помышлял насильничать их старшую. То она домагивалась меня, бесстыдница. И подол юбки сама задрала...
  - Ага, себе на голову, - вторил ему отец семейства, заставив улыбнуться догмата с вератом.
  - Час от часу нелегче с ним, - буркнул к слову Марвин. - Что делать станем - бросим или...
  - Он приютил нас и накормил, - напомнил ему Дангар про встречу со схимом.
  - Ну да, как же - пригрел и попотчевал, прямо как поселяне эти здесь нас, пока ты не заплатил им. Стало быть, и у проходимца к нам непростой интерес, раз остался рядом, а не пошёл дальше своей стежкой.
  - Ещё пригодится.
  - Ты уверен, догмат?
  - Я это знаю.
  - Хм, даже так. Ну, тогда рискни заступиться за него, а я, если что, поддержу, угу, - взвёл самопал Марвин. И понял: зря старался. Люду окрест набежало немало, и все при оружии, коим им послужило дреколье и топоры. Так что если зачнётся буза, два болта их точно не остановят. Это всё, что у скитальцев было при себе из оружия. Клинки, утраченные прежде близ руин Догмера, Дангар только стремился заменить вновь выкованными. И на тебе - Хлад удружил им очередные неприятности, грозящие закончиться для них тремя холмиками у тропы, ведущей от ТронХолма к Хмари, поскольку платить им было нечем - страж использовал обе свои заначки на чёрный день. Тогда как поселяне понадеялись: если у странного вида скитальцев имеются две деньги, значит, и третья найдётся, а если хорошенечко потрясти то и много больше.
  На это и был расчёт с соблазнением схима.
  Виновен - твердили поселяне. И никто не спешил заступаться за него. Дангар в том числе.
  - Раз виновен - накажем, - выдал он на-гора.
  - Как? - заинтересовался староста.
  - Как и должно, но по закону!
  - У нас тут свой закон - придорожный холм! - гудела толпа поселян, не намереваясь затихать.
  - Выручайте, братцы, - бухнулся схим на колени перед вератом с догматом и сложил руки на груди. - Не выдавайте меня им! Не отдавайте! Не покиньте! Смилуйтесь, и я за ради вас, хоть в Хмарь, хоть в Хлябь!
  Видимо этого заявления и добивался от него в свою очередь Дангар.
  - Ну что же, можете и вы задрать ему подол схимы на голову в отместку.
  Своим заявлением он вызвал гогот в толпе поселян, и лишь отец посрамлённой девицы остался непреклонен, требуя оскопить Хлада.
  - Тогда твоя старшая дочь будет отправлена в монастырь! - настоял Дангар, заставив очередным своим заявлением заткнуться поселянина. - Ты готов лишиться её?
  Хохот только усилился.
  - Чтоб вас твари пожрали, - плюнул он, уяснив: больше не сумеет вытрясти из них ни единой монеты. Поэтому сорвал зло на нерадивом дитя, оказавшимся ещё и неразумным, иначе бы она от обиды не заголосила:
  - За что тятя? Я ж всё содеяла, как ты велел мне!
  - Ах, она проходимка! Ишь ты её! Грешница! Покайся, пока ещё не поздно! - закричал ей вослед схим.
  - Ну, будет тебе надрываться, Хлад, - заставил его содрогнуться Марвин, хлопнув ладонью по плечу. - Всё страшное уже позади.
  - Не скажи, - отказывался заночевать проходимец на подворье у Мроха.
  - Тогда держись и дальше нас. Сдался тебе золотарь. Иначе беды не миновать! А повезёт...
  - Встретимся с ним на тропе за поселением, - повеселел Хлад.
  - Ты неисправим, схим, - усмехнулся Дангар, зашагав в обратном направлении к кузне.
  - Как вы поняли... - бежал рядом с ним староста, - что это подстава?
  - Да поглядев на вас, и то, как вы тут живёте и ведёте себя друг с другом - понять было несложно: очередного подвоха от вас не избежать.
  Дангар чувствовал и нисколько не сомневался: им ещё аукнется стычка с поселянами, впрочем, и для золотаря. Он торопился овладеть привычным оружием и ещё затемно покинуть поселение. К тому же, как выяснилось: Хлад оказался запасливым проходимцем, прихватив с собой остатки солонины, запах которой исходил от него.
  С кузнецом вышло всё проще - тот оказался не столь жадным, как прочие поселяне. Ему достаточно было, что догмат раскрыл перед ним секрет ковки оружия, поэтому не потребовал с него деньги за причинённые убытки. Всё-таки железо в Империи, и в частности провинции Аграмада, ценилось на весь злата, а не то что серебра. Да и клинки оказались странными - таких кузнец ранее никогда не видывал. И затачивать их грани гость не спешил, значит, сокрыл от него секрет заточки к готовым изделиям. Но и за их ковку был без меры признателен ему. Как их затачивать - кузнец мог догадаться и сам, благодаря постоянной практике в ковке серпов и прочего инвентаря - тех же ножей и топоров. Так что ничего по сути нового.
  - Ушли? - уточнил у него меж тем Мрох.
  Староста находился рядом, дежуря поблизости.
  - Да, - подтвердил кузнец.
  - То добре, - отозвался он. - Пора на дело, браты.
  Их уже поджидали прочие поселяне, вооружённые топорами и длинными ножами. Золотарь должен был выйти к ним, как узнали они от собратьев с соседнего поселения. Тем и промышляли иной раз, грабя обозы купцов, к которым частенько примыкал государев служка.
  
  - Ну чего там, Лусар? - торопливо осведомился попутчик, нанявший её для проведения обоза к Аграмаду. Он шествовал от Воингарда*, куда пришёл из Штормграда, возвышавшегося крепостными стенами со сторожевыми башнями на Утёсе Бурь, и где, в удобной гавани, останавливались заморские челны. У них и скупал товар купчина, следуя опасными маршрутами, выигрывая немало времени у конкурентов, поэтому всегда являлся первым, срывая немалый куш. Конкуренты злились на него, а ещё больше всевозможные лихоимцы с проходимцами, кои с завидным постоянством оставались с носом.
  Вот и нынче казалось, судьба благоволила ему - он сумел найти достойного поводыря в лице наёмы*, и она за всё время пути ни разу пока не подвела его. Причина - ей пришлось бежать с ним из Воингарда в Аграмад, ибо у Хмари ей ничего кроме смерти не грозило. А её, она не страшилась так, как оказаться обесчещенной тем, кого лишила кое-чего, даруя жизнь в скорби.
  - Вроде показалось, - отозвалась она, восседая верхом на ретивой конярве, предпочитая самку самцам.
  В последнее время животное под ней вело себя насторожено, и чем дальше, тем больше.
  - Так показалось, али как? - забеспокоился больше прежнего купчина.
  - Я разведаю тропу, - предложила она проехаться немного вперёд.
  - Ты бросаешь меня - одного? А как же договор? И уговор дороже злата, Лусар, - решил хозяин обоза: она предаёт его, кидая на произвол судьбы.
  - Я помню - слово дала - наёмы, - заявила та.
  - Ну, гляди! Если что, кое-кто непременно узнает: кто помог мне дойти сюда от стен Воингарда! Я знаю, что ты натворила там, Лусар!
  - Попридержи язык, Свалох! Или я возьму своё слово назад!
  - Исключено! У меня имеются свидетели! Тогда твоему слову будет грош* цена, и ты подохнешь от голода в придорожной канаве, ибо не сможешь торговать собой, как продажные девы!
  - Ну и гнирва* же ты, Свалох! Зря я связалась с тобой, купцом!
  - Это я, Лусар! Поторопись! Мне дорого моё время!
  Ответом купцу послужил удаляющийся топот копыт. Чутьё наёмы не подвело - конярва под ней также. Но спасти купца и обоз оказалась не в силах, угодив под град камней, обрушенных на неё разбоями из тьмы, расположившихся в засаде у края тропы.
  Взревев, ретивое животное, вынесло наёму из-под них, но при этом само захромало.
  Бросаться вдогонку за Лусар, лихоимцы не спешили, их добычей являлся обоз и купчина. Им и его людьми там, и занялись они.
  - Кто здесь? И что происходит? - вскричал он.
  - Хоронись, Свалох, - рванул его за собой под телегу примкнувший к нему бродяга в заплатах, в каких обычно по дорогам Империи меж поселениями скитались золотари, подражая оборванцам, и стоило вывернуть одёжу наизнанку - заплатами наружу - меняли своё обличие до неузнаваемости, скрывая в подкладке монеты, собранные с поселян при вносе оброка.
  - А... ага...
  - Да тихо ты. Молчи. Ни звука более, - ткнул кулаком купчину в бок оборванец.
  Им и укрылся от разбоев, расхватывающих товар, и больше не обращающих внимания на слуг купца, разбегающихся впотьмах, куда глаза глядят, где их и отыскивали псарвы.
  Не минула сия участь и купчину.
  - А это ещё кто тут у нас? - наткнулся на него под телегой разбой и какого-то оборванца, просившего пощады и не замать его.
  - Нешто мне делать неча, аки руки марать об тебя, проходимца, - плюнул ему в лицо лихоимец. - Пошёл прочь!
  - Псарвам кидаете, да? Нет на вас хмыря!
  - Ха, нашёл кем стращать! Мы сами способны побить всякого хмыря, да!
  - Возьмите меня с собой, братцы! Авось сгожусь вам чем, а не ток псарвам на прокорм?
  - Ну, гляди, оборванец, ты сам напросился - потом пощады не проси! - уступил ему атаман шайки, уведшей добычу из-под носа у поселян, вышедших на тропу с аналогичными намерениями.
  
  - Кто-то скачет, Дангар, - вскинул верат самопал.
  - Скорее ковыляет на кляче, - вторил ему схим, определив куда лучше на слух. Сказалось прошлое разбоя, и навык отработанный годами.
  Подняв длань с мерцалом, догмат определил: опасность исходит не от всадника на кляче, и находится в стороне.
  Скорее всего, ему досталось вместе с конярвом. Что и подтвердилось, когда они наткнулись на хромающего и припадающего на разбитую ногу скакуна.
  Всадником на нём оказалась...
  - Девица!
  - Хочешь сказать, Хлад: тебе в последнее время везёт на них?
  - Везёт тому, кто везёт, Марвин, остальные едут. А мы идём. Но конярв не пропадёт. Если что, сойдёт за солонину, когда она закончится у нас. А охотиться тут я бы не стал, и сходить далеко с тропы тоже.
  Пока верат со схимом трепали языками, Дангар осмотрел девицу, вдруг ожившую и сунувшую ему в бок зарукавный нож. Не обладай догмат аналогичным опытом владения стилетом, уже бы отвалился с хрипом наземь - вместо этого парировал удар, выхватив колкую, и совершенно не режущую сталь.
  - Разбой! - выдала девица.
  - Это она про кого? - спохватился схим.
  - Наверное, про тебя, - поддел его Марвин.
  - Что случилось, дева, кто на тебя напал? - спросил прямо Дангар.
  - Вы...
  - Мы случайно на тебя наткнулись и твоего израненного конярва.
  - Тогда помогите... - просипела девица.
  Тот камень, пущенный рукой разбойника, сбил ей дыхание, угодив в грудь, ещё один в спину меж лопаток, из-за чего говорить было неимоверно тяжело.
  - Так вроде бы и помогаем...
  - Языком, - огрызнулся Дангар на Хлада, заставив его прикусить свой бескостный орган.
  - Покажешь, где на тебя напали разбои, дева? - отозвался Марвин.
  Верату не терпелось заняться делом. Слишком многое ему не нравилось в провинции при Аграмаде, впрочем, и лихой люд, проживавший тут. Вот и затеял напомнить им: кто он такой и что закон в Империи везде для всех един.
  - Да, - едва держалась она, а уж на конярве верхом - не факт, что усидит.
  - Я бы прогулялся далече по тропе, Дангар, - заявил ему Марвин. - Ты со мной?
  - Верно, прогуляйтесь-ка браты, а я, как слуга Творца, пригляжу за оным прелестным созданием, - заверил их схим.
  - Не увиливай, Хлад. Ты как козлярв* - только пусти в огород!
  - А кто ж присмотрит за девой, если не я, братцы?
  - Я еду с вами. И никогда бы не покинула купеческого обоза, не вынеси меня из свалки с разбоями конярва, - не собиралась девица благодарить её и тем паче журить.
  - Прости меня, Творец, за последующие дерзновенные слова: но где обитают такие дуры? Хотел бы я знать.
  - В Воингарде, - выдала девица.
  - Ты наёма? - подступил ком к горлу схима.
  - Что, не похожа?
  - Теперь мне понятно, откуда у тебя такой наряд и... Творец, с кем связался, а кого в путники ты удружил мне! Не иначе решил посмеяться и подшутил!
  - Не отставай, Хлад, - бросил ему, не оборачиваясь назад верат.
  - А звать-то тебя хоть как, наёма?
  - Ну, явно не свистом, как тебя, разбоя, - ответила она.
  - Ой-ой, и с чего ты взяла, что я - разбой!?
  - Потому что из тебя схим, как из оборванца, примкнувшего к обозу купца, золотарь.
  - И всё же, наёма, - непременно желал добраться до него прощелыга, теряя хладнокровие.
  - Лусар.
  - А я - Хлад. Будем знакомы.
  - В бою познакомимся. Заодно и твои спутники поймут, кто ты есть на самом деле - схим или прикинувшийся им лихоимец!
  
  8
  
  В отличие от слепца, Ялум не торопилась покидать заставу - во-первых, ей требовалось вооружиться надлежащим образом, а во-вторых, удостовериться: не остались ли недобитыми лихоимцы? Она не желала, чтобы любая мелочь спутала ей планы по спасению родного племени, ибо намеревалась вернуться с ними именно сюда, поэтому наказала брату выполнить ряд несложных поручений. А именно - проверить всякого разбоя и разоружить.
  - К чему нам их барахло? Оно тяжело и непригодно для боя!
  Дикарь привык охотиться и воевать с минимум оружия, также не признавал никаких доспехов. Их заменяли ему шкуры, служа одновременно и в качестве одежды.
  - Не спорь, Антэ. Так надо - поверь мне на слово, - настояла Ялум.
   Он нехотя уступил сестре - всё-таки она была старше его. Малух меж тем оказался предоставлен сам себе и по-прежнему наслаждался небывалом лакомством - поверженными конярвами.
  Парочка при виде чужаков заржала, отозвавшись из стойла. Их подготовкой и занялась разведчица к верховой прогулке обратно в Хмарь.
  - Куда это всё девать, сестра? - запыхавшись, выдохнул Антэ, притащив кучу рогатин с клинками.
  Дикарь не понимал, для чего поработителям столь длинные ножи - их неудобно было таскать с собой и тем паче не спрячешь ни в сапоге, ни в рукаве. Да и на поясе будут касаться земли, и постоянно путаться под ногами.
  Представил и поморщился, понимая: недолго зашибиться при быстром шаге или лёгком беге.
  Вот и от самопалов, обычно применяемых на заставах стражами вместо арбалетов, также оказался не в восторге. Зачем нужна дополнительная палка к луку, на которую укладывалась к тому же короткая стрела - недоумевал. По его мнению - мнению дикаря - снижалась скорость стрельбы и меткость. Про вес стрелкового оружия вообще не стоило заикаться. А уж щиты подавно казались ему верхом безумства поработителей. Данная защита неспособна укрыть ни от нападок хмыря, ни тем более от пожирателя. Первым она на удар или два, второму и вовсе на один на укус.
  - После будешь задавать свои вопросы, - ответила Ялум коротко братцу на все его замечания по поводу стаскиваемого оружия, которое ко всему ещё пришлось тщательно очищать песком от налипшей на него крови.
  - Вот ещё... - по обыкновению воспротивился дикарь - и только.
  Антэ поступил хитрее, и в то же самое время разумнее, как казалось ему, подсунув их в качестве лакомства Малуху. Детёныш-великарв и облизал их - почти все - пока Ялум не застукала обоих за данным непотребством.
  То, что пришлось выслушать дикарю от сестры, разумеется, не понравилось, однако и тут ей уступил. Впрочем, и дальше, когда она подвела к нему конярва.
  - К чему мне эта зверюга? - подивился без меры Антэ. - Лучше отдай её Малуху, он знает, что с ней делать.
  - Твоя язвительность сейчас, по меньшей мере, неуместна, братец, - вскочила на другого скакуна Ялум.
  Она догадалась: Антэ не умеет перемещаться верхом. Но это ничего, быстро научится и привыкнет. А нет...
  - Останешься здесь или опоздаешь на схватку с пожирателем!
  - Вот ты что затеяла, Ялум, обставить меня! А ещё сестра! Ты хуже поработителя! Этого я от тебя не ожидал, - понял всё по-своему братец.
  Ну, на то и дикарь.
  От него не ускользнуло: сестра прихватила с собой груду оружия, приторочив по обе стороны от себя у седла два странных на вид лука с вставленными в них короткими стрелами, а также, связав воедино меж собой, длинные и изогнутые ножи - закинула на спину, из-за чего одна рукоять торчала у неё из-за левого плеча наискось, а внизу с правого бока - другая.
  Не забыла она и про короткие ножи, также рассовав их, где только можно. Но больше всего Антэ поразил прихваченный ей в походную суму странного вида камень, при этом издававший довольно приятные запахи и казался съедобным.
  Им оказался каравай, и пускай чёрствый, но оттого не менее съедобный. Тем более если его не грызть, а размочить немного в воде. Ей, кстати, Ялум также наполнила бурдюк.
  - Взбирайся на конярва и поскакали.
  - А Малух как же, сестра?! - заартачился дикарь.
  - Не беспокойся за него, вряд ли он отстанет от нас. У него шаг, как у конярва при скачке.
  Выведя скаковую живность за врата заставы, Ялум затворила их не без помощи со стороны детёныша-великарва.
  Малух, как прежде Антэ не понимал, зачем им уходить отсюда, ведь здесь есть всё необходимое им - и кров, и еда. А они опять куда-то собрались.
  - Не смотри так на меня, мой хороший. Мы ещё вернёмся сюда, - пообещала ему Ялум, потрепав рукой за волосы, став вровень с ним верхом на конярве.
  - Ам-ам... - указал на затворённые врата заставы великарв, и прибавил: - Ням-ням...
  - Нечего, малыш, - присовокупил Антэ к словам сестры свои. - Скоро у тебя будет в избытке еды, едва только доберёмся до лёжки пожирателя с хмырями! Это я обещаю тебе!
  Больше уговаривать его не пришлось, он подался вослед дикарям верхом на аппетитной живности, которую дорогой до Хмари клял про себя Антэ. Он натёр себе седалище, вызвав язвительную улыбку на лице Ялум.
  - Всё, дальше я не поскачу верхом, - отказался он продолжить путь, после того, как по собственной инициативе свалился с конярва, а не она, взбрыкнув, сбросила его с себя.
  - Ты хочешь увидеть, Яхья? - быстро нашла, чем его поддеть Ялум.
  - Да я пешком быстрее до стойбища доберусь!
  Сестра уступила, проучив Антэ. Он поначалу держался за Малухом, идущим вровень с пущенным галопом конярвами Ялум, а после сильно отстал. Чуть погодя сестре с великарвом пришлось остановиться из-за брата и дождаться его появления. С этого времени он перестал спорить и ссориться, но пожелал оседлать верхом великарва.
  - Захребетник! Он же ещё ребёнок!
  - Ага, как же, - разозлился дикарь, - этот ребёнок выше меня на три головы, сестра. Он и не почувствует меня на себе.
  - Поедешь на конярве и будет на этом, братец.
  - Ты жаждешь моей смерти, - нехотя взобрался дикарь на скакуна, не забыв прихватить изрядный ком мха, подложенный им под себя на сидение.
  - Ну и хитрый ты, братец.
  Больше Антэ не стонал и не стенал, а соответственно, не отставал. Малух в том числе, надеясь: конярвы послужат им на очередном привале его любимым лакомством.
  Не тут-то было - дикари на ходу разделили камень, и Ялум сунула кусок, размерами с булыжник, брату.
  - Это можно есть?! - заставил Антэ улыбнуться сестру.
  - Это нужно есть, братец, - смочила она свой обломок из бурдюка водой, и когда он прилично размяк, принялась жевать, откусывая понемногу.
  Антэ поморщился, но повторил все действия за ней, придя в итоге к выводу: камень оказался вполне пригодным в пищу. Насытиться им не удалось, но притупить чувство нестерпимого голода на какое-то время - вполне. Всё-таки злаки это одно, а мясо - совершенное другое.
  Зато Малух едва ли не ревел, что его забыли покормить. Антэ пришлось взяться за лук и по совету Ялум настрелять ему мелюзгарвов.
  С той скоростью какой их набил братец, он лишний раз доказал сестре: является непревзойдённым охотником и стрелком. Иначе бы не нанизал поочерёдно на одну и ту же стрелу, возвращая себе после каждого выстрела, нового мелюзгарва.
  Когда же из них получился живой шашлык, Антэ удружил его великарву. Стаскивая зубами, а иной раз и руками со стрелы мелюзгарва, он закидывал их в пасть и щёлкал точно семечки. Но вскоре, как они достигли Хмари, и зловещая дымка окутала скитальцев, начав сгущаться, всё переменилось - они насторожились, и даже Малух не вспоминал какое-то время о ненасытной утробе.
  Покинув конярву на сестру, Антэ продолжил путь пешком, чему несказанно порадовался втайне про себя, поскольку мох не особо выручил его, и он больше прежнего натёр больное место. При этом носился как угорелый, постоянно показываясь из дымки, и призывал следовать за собой.
  Сердце в груди Ялум с каждым новым шагом конярвы под ней билось всё сильнее и сильнее. Ещё бы, она всё ближе подбиралась с братом к родному стойбищу, не веря в скорую встречу с соплеменниками. Тем более не знала, как они воспримут её появление вновь - примут ли в племя или напротив откажут в милости и, соответственно, откажутся от помощи.
  Если немилость от них, она готова была стерпеть, то отказ от помощи - вряд ли.
  - Сестра, сюда, - уловила она на слух чуть различимый глас Антэ. - Ну, где вы там?
  Опасность не грозила им, раз дикарь осмелился позвать её, пока вдруг не исчез надолго в дымке и, казалось, пропал бесследно. А когда раздались шорохи, она вскинула самопал, положив другую руку на рукоять клинка, торчащего у неё из-за плеча, и инстинктивно пригнулась к холке конярва.
  Обошлось - перед ней вырос дикарь. Но не Антэ. Братец оказался у него за спиной, признав соплеменника. При этом неопытного и несмышлёного. Причина - дозорным племени в отсутствии воинов, ушедших с вождём, являлся ребёнок.
  Новоявленный страж племени растерялся, едва понял: его окружили, застигнув врасплох...
  - Враги!
  - Да тихо ты, непокорный, - прыгнул на него Антэ, и повалил, затыкая рот. - Это же я, или не признал, Оптэ!?
  - Антэ... - пошевелил пересохшими губами подросток, облизывая их.
  - Да.
  - А где вождь и прочие воины?
  - Охотятся на пожирателя, Оптэ.
  - А ты почему не с ними, и вернулся к стойбищу с поработителем и великарвом?
  - Тхеттэ велел мне присмотреть за Ялум. Она наша сестра.
  - Надеюсь, ты говоришь правду, Антэ. Не предал племя.
  Заработав подзатыльник, Оптэ прикусил язык. На том и расстались с ним гости, покинув его и дальше в карауле.
  Спрыгнув с конярва, и убрав руку с клинка, Ялум зашагала за братом, следуя по пятам, пока, наконец, у него из-за спины и расступившейся незначительно дымки не показались изветшавшие от времени укрепления стойбища - кривой и покосившийся частокол, а перед ним уменьшившийся ров, поросший изрядно мхом. Отмирая, он наслаивался, из-за чего казалось, будто под ногами простирается сотканный мягкий ковёр, и шаги ступавших по нему скрадывались. Что было недопустимо - раньше мох намерено убирали, дабы ещё издалека было слышно приближение соплеменников или заклятого врага.
  Кто-то из дикарей на дозорной вышке - и опять же ребёнок - поднял в стойбище переполох, признав в проводнике Ялум соплеменника.
  - Наши... Они вернулись...
  Дикари надеялись: с трофеями. Каково же было их разочарование, когда за практически неохраняемые врата прошли трое и два конярва.
  - Великарв! - отшатнулись от него дикари, прежде чем сообразили похватать палки и камни для собственной защиты.
  В основном им противостояли женщины и детвора, среди которой не было ни одного опытного воина.
  - Я привёл Ялум, - заявил Антэ во всеуслышание.
  - Кого? - прокатился робкий шёпоток среди соплеменников.
  - Свою старшую сестру!
  - А где вождь и воины? Они живы? - растерялись больше прежнего соплеменники, и дальше перешёптываясь меж собой.
  - Это мне неведомо. Вождь при встрече с сестрой, приказал мне следовать с ней за пределы Хмари, но мы приняли решение не бросать вас и вернуться на охоту за пожирателем! Ялум выведет вас отсюда, а я отправлюсь с известием для вождя: его воля исполнена и вы находитесь в безопасности!
  - Нет, Антэ, - осознала сестра подоплёку короткой речи братца. - Ты нужен племени! Теперь ты вождь - ровно до той поры, пока не вернётся Тхеттэ.
  - Что говорит эта женщина? - отозвался из толпы соплеменников старец. - И кто позволил ей решать, что лучше делать воину? Кто она вообще такая? И зачем пришла сюда?
  - Вы будете слушаться её! - вступился Антэ за сестру.
  - С чего это вдруг? - всё ещё привередничал старый дикарь.
  - Она доказала свою силу в бою! И великарва приручила!
  - И где же твои трофеи, вояка? - поддел его плюгавый привереда.
  - Увидите их там, куда она отведёт вас, а также горы оружия!
  - Нам и здесь неплохо живётся!
  - Неужели, - наконец-то справилась с волнением Ялум. - И чем же вы встретите пожирателя и его стаю, если сюда вдруг явится хозяин Хмари? Один уже вышел на тропу войны, и охотится на нас! А если окажется: не один?
  - Я никуда отсюда больше не уйду! - не желал покрывать позором свою убелённую сединой главу старый дикарь. - Лучше здесь подохну, как должно воину с оружием в руках!
  - Это твоё право, Туптэ, - не стала оспаривать его слова Ялум. - Но я клянусь сделать всё, чтобы наш род не прервался, и племя выжило при очередном нашествии тварей Хмари!
  Дикари зароптали. Подобного развития событий они точно не ожидали. И если молодёжь приняла сторону безмозглого старца - в основном дети, мнившие себя уже опытными и бесстрашными воинами, такими как Оптэ, то женщины - их матери - понимали, насколько опасно оставаться дольше в стойбище. Оно не было пригодно для обороны даже от поработителей, в земли коих и намеревалась завести их, пропавшая много лет тому назад одна из них, и возможно также на свою погибель. Но младший брат вождя, утверждавший, что она их сестра, заставил склониться соплеменников к предложению Ялум. Правда, не всех, старый глупец остался, а с ним вся его родня.
  Спорить или переубеждать их, у Ялум и Антэ времени не осталось. Если разведчица Хмарагда стремилась уберечь от напасти стычки с тварями Хмари тех соплеменников, кого ещё возможно, то воин племени торопился вернуться к вождю и бок о бок с ним продолжить охоту на пожирателя.
  На том и сошлись - Антэ не станет задерживаться.
  Попрощавшись с Ялум и Малухом, он покинул стойбище, радуясь, что ему больше не придётся скакать верхом на конярве. Тогда как малышня обступила детёныша-великарва и заверещала, подавшись от него врассыпную, когда он схватил одного из них и поднёс к лицу.
  Им показалось: он собрался его съесть.
  - Нет, Малух, - запретила ему даже думать о том Ялум, наказав женщинам собрать весь их скудный скарб и сгрузить на носилки, которые сама же смастерила из жердин заброшенного бивуака, и прикрепила их не без помощи одной миловидной дикарки к конярвам, сцепив в одной упряжи меж собой. - Как тебя звать, красавица?
  - Яхья... - улыбнулась та.
  - А... знаю, как же - наслышана. Антэ прожужжал мне все уши точно назойливый паразит. Я рада за брата, он сделал правильный выбор. Из тебя получится прекрасная мать и хранительница очага.
  Взгляд Ялум скользнул по девице и замер на уровне оголённого живота. Скрывать ей, пока что было нечего. Но по лицу уже были заметны первые признаки беременности.
  - Скоро ты станешь матерью.
  Лицо дикарки залилось румянцем. Заявление Ялум смутило её.
  - Я рада за вас всем сердцем. Надеюсь, к тому времени как у вас с братом появится первенец, опасность минует племя.
  Яхья вела себя с ней кротко.
  - Неужели я выгляжу настолько старой? Это не так. Мы с тобой почти ровесницы, правда, я всё же немного старше тебя. И ты, мне как сестра, Яхья. Если хочешь, можешь считать меня своей подругой или приятельницей. Родственницей - бесспорно.
  И вновь дикарка смутилась. Она не привыкла к тому, что в племени заправляет всем женщина. Обычно это была прерогатива мужчин, и так было испокон веку, пока не объявилась Ялум с Антэ и не заявили об угрозе нашествия хмырей.
  - Из лука стрелять умеешь, Яхья? - уточнила она.
  Та безмолвно кивнула.
  - Зря спрашивала, - пожурила себя мысленно Ялум.
  Дикари не разделяли обязанности до поры взросления детей, и лишь затем возмужавшие юноши становились охотниками и добытчиками племени, а девушки - хранительницами не только очага, но и стойбища, охраняя его наравне с ними.
  Ялум подарила Яхья лук и стрелы, прихваченные на заставе, со стальными наконечниками.
  Ими и заинтересовалась дикарка - касаясь в удивлении пальцем, она пыталась понять: почему они тяжелее окостенелых наконечников.
  - Если хочешь, можешь потренироваться.
  После этих слов Ялум, Яхья словно подменили. Она закричала на радостях:
  - Сестра вождя назначила меня охотницей!
  Безмозглый старик что-то проворчал и скрылся от позора в бивуак. Этого он не мог слышать, тем паче видеть, кляня духов предков, что они не лишили его глаз и слуха многим раньше.
  - Лучше б я сдох, чем дожил до сего дня... - услышала от него старуха-жена, до сих пор оставаясь хранительницей очага.
  Перечить ему, она не смела, следуя древним традициям племени.
  
  Ветхие от времени врата распахнулись, и за них дружной гурьбой высыпало племя "непокорных", нынче покорно следующих по пятам за Ялум, выступившей им поводырём.
  Чуть замешкавшись на перепутье, она не удержалась и взглянула туда, где располагались отроги гор, сокрытые плотной пеленой Хмари. Там сейчас бродил Тхеттэ с воинами и пожиратель.
  Сердце Ялум больно сжалось и не сразу отпустило. Вот и Яхья смутилась, уяснив: уйдёт из стойбища - станет дальше от Антэ. А ей хотелось быть постоянно рядом с ним и помогать всем, чем только сможет. Даже на охоте. Пускай и за пожирателем - сама того не понимала: их встреча неизбежна.
  
  - Хабр! Хабр... - вломился в покои главаря один из разбоев, горланя во всю глотку так, словно к стенам заставы, захваченной ими у стражей, подступили без числа пожиратели.
  - Да здесь я, - отозвался тот из-под полати, угодив туда после знатной попойки. - Чего шумишь, дурило?
  - Явился Кукиш.
  - Тьфу ты! Я уж думал: стряслось чего недоброе! А ты... Пошёл вон!
  - Так чего Кукишу-то передать? Примешь, али как?
  - Ну, точно, дурило! Приму, а как же.
  Главарю было интересно узнать последние вести из Хмарагда, а также в свою очередь порадовать посыльного от префекта.
  Когда он заглянул к нему в камору, Хабр уже сидел, отвалившись на стену и пил прямо из бочонка зловонную бражку.
  Дождавшись, пока хозяин заставы отвлечётся от неё, гость замер в дверях.
  - Ты не стой, Кукиш, проходи да садись.
  - Спасибо, уж насиделся в околотках да застенках вератов в своё время так, что лучше пешочком постою, угу.
  - Ну, я те не страж - сажать в яму не стану, - заулыбался Хабр.
  Это было верным знаком: настроение у него поднялось, значит можно и о деле побалакать.
  - Что слышно нового у Хмари?
  - А в Хмарагде, Кукиш?
  - Да всё по-старому, ничего не меняется там. А у тебя тут, Хабр?
  - Вот и у меня, как и у вас там. Разбойничаю, и только. Иногда хмырей отпугиваю от стен заставы, да стражей подрезаю - ну тех, кто пытается сопротивляться мне и моим порядкам. Кто нет - живёт себе припеваючи и забот не знает. Мы же взяли на себя все хлопоты по очищению земель от всякой нечисти.
  - Я тут, проходя мимо ямы, краем уха слышал: ты с последней охоты явился с немалой добычей?
  - Скорее уже видел знатных конярв во дворе и сбрую с оружием коменданта гарнизона Хмарагда.
  - Ну да, чего скрывать. Новость и впрямь приятная. А уж как порадуется префект - ты даже себе не представляешь.
  - Ещё бы, какая будет мне и моим молодцам награда за его главу? Если префекту нужна его голова - непременно сниму с плеч и суну в бочонок с солью.
  - Думаю, ему будет вполне достаточно и того, что я узрю, как ты казнишь его с братами собственноручно.
  - И не подумаю, Кукиш, пока не получу причитающуюся награду.
  - Ты думаешь, Хабр: я явился к тебе с пустыми руками, - оскалился оппонент, потянув с себя рванину.
  - Не тряси своей шкурой у меня в каморе, оборванец.
  - Зря ты отказываешься от подношения, - тряхнул её что было силы Кукиш, заставляя загреметь, точно пластинчатый доспех - и также оказалась тяжела.
  Хабр сразу уразумел, в чём именно закавыка.
  - А ты оказывается ещё и золотарь, Кукиш.
  - Нет, но перенял их опыт хранения денег в дороге.
  - Только учти, Кукиш: твоё серебро или злато - мне у Хмари ни к чему. Нам требуется оружие! Много оружия!
  - Разве его мало у стражей по заставам?
  - А то. У меня знаешь, какая банда разбоев собралась и до сих пор растёт. Все теперь заворачивают мимо Хмарагда ко мне на постой, ни взирая на близость Хмари, которая, кстати, находится сразу за вратами.
  - Понял твою беду-печаль. Не доверяешь ты им, боишься: унесут с собой твою казну.
  - Вот-вот, Кукиш. Уж лучше я найму тебя. Ты и прикупишь мне оружия богато за то злато, что поставляет тебе со мной префект. Надеюсь, ты не обманешь меня? А то, что я закрою глаза на обсчёт в твою пользу, тебе только выгода - и немалая.
  - Мне нравится твой подход к делу, брат. Сговоримся, а то. Будет тебе оружие. Но сам понимаешь: один я его не доставлю.
  - А я к тебе толковых ребят приставлю, - поднялся Хабр с полати, и, не надевая скинутых с вечера сапог, подкрался бесшумно к двери.
  Ударив по ней ногой и резко навалившись плечом, он опрокинул на пол снаружи прислуживающего ему разбоя.
  - Подслушивал, Нох?
  - Да чтоб я сдох, Хабр! За гостем следил в щелочку, тебя охраняючи! А ты... Как ты вообще мог подумать обо мне плохо!?
  - Знаю я тебя, лихоимца. Такого проходимца как ты, ещё поискать, и другого не сыскать! Иди-ка пробздись, неча те тут подслушивать меня с гостем. Когда будешь нужен - призову!
  Спорить разбой не стал, всё-таки главарь - мог при случае и прибить.
  - Лихо ты с ним, - отметил Кукиш по возвращении Хабра в камору.
  - А с ними, лихоимцами, иначе нельзя. Это мы ещё с тобой, Кукиш, придерживаемся правил вольного братства, а нынешние разбои плевать хотели на них. Им свод* - не указ! Там где выгода и куш.
  - А я-то грешным делом понадеялся узреть у тебя вольницу. Да вижу: сильно ошибался.
  - Ну почему же, Кукиш. Я никого не неволю, и силком в банду не тяну, почитай, ужо армию, угу. Как приходят многие, так и уходят - правда, недалеко. Твари Хмари подбирают всех отступников, никого мимо себя не пропускают. А ты вот как же это добрался без помех до меня? У тебя случайно нет оберега?
  - Я ж не догмат, да, Хабр.
  - А вдруг у тебя имеется реликт, как у них? Раньше поговаривали: у них был таковой, каковой стремился заполучить Валиорн. Но разрушив Догмер, уничтожил и реликт, испугавшись: попади он не в те руки - упустит власть. И что в итоге она принесла ему?
  - А тебе? - привык Кукиш оставаться всегда незаметным для окружающих, ибо под карающий меч всегда попадал тот, кто выделялся из толпы и тянул голову, дабы казаться выше других.
  Этот урок он надолго усвоил, как пообщался с вератами - всё же оставался легендарной личностью в разбойничьих кругах. Ведь до него ещё никому не удавалось избежать расплаты, а ему, как многие считали, сбежать от вератов и скрыться в Хмарагде, где они были не вправе призвать его к ответу за прошлые грехи. Тогда как за ним водились уже новые и без меры.
  - Простое человеческое везение, Хабр. И только-то.
  - Ну-ну, можешь и дальше скрывать свою тайну, мне она ни к чему. А вот оружие вынь да положь! И кузнецов пришли, а то оно быстро выходит из строя. У меня ж разбои в банде, а не воины на службе короля и Империи - они, о чём и заботятся, исключительно о собственной утробе и шкуре. Но только не о нём.
  - Помозгую на досуге с префектом. Думаю, что-нибудь придумаем. Сделаем на соседней с тобой заставе исправную кузню и зашлём туда кузнецов.
  - Идёт, - понравилась Хабру мысль Кукиша. - А что насчёт моего заказа? Когда я получу баб?
  - Продажных - хоть завтра. А девственниц... Х-эх... Где ты видел их в Хмарагде, когда и в Аграмаде - большая редкость, - усмехнулся язвительно гость.
  - Давай хоть каких, лишь бы баб.
  - Что, невтерпёж, Хабр?
  - Даже не представляешь насколько, Кукиш. Если б не пойло, на стену полез.
  - А ты на конярву залезь и хвост подними, угу, - гоготнул гость.
  - Ещё слово, и я тебя самого тут - того этого.
  - Не советую, Хабр.
  - Брыкаться станешь - сопротивляться, да? - ответил любезностью главарь.
  - Свод, - напомнил ему про неписаные правила гость.
  - То-то и оно, Кукиш: тут, у Хмари, ни один закон не действует!
  - Тогда я не прочь пощекотать нервишки любому, даже разбою.
  - Лады, брат, иди с миром, и помни, о чём я тебя просил.
  - Да, не упусти Вестара. Поймать коменданта не одно и то же, что удержать. Глаз с него не спускай, и с округи. Не дай Творец, он вырвется из ямы, нашей вольнице край.
  - Хмарь - большая.
  - И тварей там богато. Поди, сам уже убедился.
  Шесты за частоколом не пустовали. На них немало торчало оскаленных черепов хмырей всех мастей, и коллекция, раз от раза прибавлялась, как сюда являлся Кукиш.
  Покосившись на них, и поёжившись, он выехал на конярве с заставы. В стороне от неё, его дожидался отряд стражей, выделенных лично префектом. Все они были проверенными воинами - и как подозревал Кукиш - из Ордена. Только вераты могли ходить столь малым числом по землям, захваченным разбойниками любых мастей, да вблизи Хмари. И про их бесстрашие ходили легенды, иначе бы не поддержали Валиорна и не помогли уничтожить Догмер с догматами, коих опасались все враги окрест. Даже пожиратели, укрываясь в Хмарии, и ведя беспрерывные войны со шкурфами, столь ненавистными им.
  Несколько раз при поездке Кукишу казалось: некие твари сопровождают их отряд. Но приближаться опасались, зато один или два стража постоянно отъезжали от них, якобы в дозор. Но всегда возвращались без трофеев и живыми.
  Почему так происходило с завидным постоянством - ему и нравилось, и нет. Однако любые догадки он строил молча про себя, не смея задавать вопросов относительно странного поведения тварей, и Хмари ли, а не Хляби.
  - Возвращаемся во град, - заявил Кукиш.
  Свита молча вняла ему, и последовала в обратном направлении от Хайгарда.
  Твари вновь сопровождали их, держась на расстоянии, иначе бы разбой не чувствовал себя добычей, которую из дымки поедали очами хмыри.
  Неловко обернувшись, Кукиш наткнулся на опущенное забрало воина, восседавшего, как и он, верхом на конярве, покрытым исключительно чалдаром, сплетённым из тончайших стальных колец. И вешать поверх них железные массивные пластины, понимая: от тварей не защитят; не стал. Но опять же, по мнению Кукиша, не сказать: понадеялся на прыть медлительного боевого конярва. Под воином оказался скакун, который своей массой на поле продавливал пехотные ряды противника, и не был предназначен для кавалерийского наскока, каким обычно отличались воины лёгкой конницы.
  Отсюда и вывод: твари не просто так сопровождают их. И уж точно не как добычу.
  
  Тхеттэ шёл быстро, ни взирая на накопившуюся усталость. Ему до сих пор казалось: за ним по пятам мчится (со стаей хмырей) пожиратель. И теперь хозяин Хмари, охотится на него, загонной облавой, а не наоборот, как было немногим ранее. Однако больше ни разу не столкнулся с мутарвом после той злополучной вылазки. Видимо утолив свою потребность в людской крови, пожиратель отступил, прокладывая себе путь дальше по отрогам вотчины великарвов. Стало быть, они интересовали его больше, нежели одинокий двуног, которого мог прикончить первый попавшийся ему дикий хмырь.
  Но и их Тхеттэ не встретил. Почему - стало понятно, когда он натолкнулся на следы, оставленные охотниками чужого племени. А вскоре наткнулся на них самих, беспечно расположившихся у ручья, преградившего ему путь.
  Перемахнув через него, непокорный свалился им на головы точно пцарв.
  Повыскакивав, они побросали своё оружие, решив из-за плохой видимости: на них набросился хмырь. Да услышав презрительный смех, осознали: это дикарь, и такой же охотник, как они. Только опытнее и бесстрашнее.
  - Кто ваш вожак? - призвал Тхеттэ вернуться их к стоянке.
  - Ух ты... - услышал он от первого из них.
  - Ох ты... - выдал второй.
  - Эх ты... - заявил третий.
  - Это его имена? - уточнил Тхеттэ у них, и выяснил: они подивились на его оружие, смастерённое из кости пожирателя, и не могли поверить, что такое вообще возможно. Значит, так он и наречёт их - Ухтэ, Охтэ и Эхтэ.
  Бродяги не спорили с ним, и были рады, что великий воин пожелал остаться с ними, даже присоединиться к их вымирающему племени. Поэтому впервые за долгое время вернулись с охоты не с пустыми руками, да ещё с новоявленным вожаком.
  Кидать вызов, насколько осознал непокорный, при наведывание в стойбище обнаруженных им дикарей, оказалось некому - прежний вождь погиб в схватке с "бесстрашными", как и многие воины племени, а те, кто выжил, подохли от ран или стали калеками. Так что ещё неоперившимся юнцам пришлось взять в руки оружие.
  Начало было положено, решил про себя Тхеттэ, теперь ему предстояло осмотреть земли нового племени, а заодно познакомится с "бесстрашными". Их вождь удивился без меры, когда к ним явился воин от побеждённого племени "обездоленных", и заявил: их вожак бросает ему вызов. Чем вызвал дикий смех.
  Бесстрашные не вняли Тхеттэ, и он явился следом за пропавшим посыльным к их стойбищу сам, воткнув у врат копьё в землю, что означало: если вождь врага откажется выйти на бой с ним, об этом узнают все племена окрест, и тогда вряд ли откажутся поквитаться с ними за былые обиды.
  - Я вырву ему сердце, и съем прямо у него на глазах, - вскричал вождь бесстрашных, выступив за врата, и узрел оружие противника, заставившее его лишь на мгновение умерить боевой порыв. - Ты кто такой? Я тебя не знаю!
  - Тхеттэ, вождь "непокорных" и вожак "обездоленных"!
  - Откуда у тебя твоё оружие? Ты убил пожирателя или подобрал его останки, когда охотился на мелюзгарва?
  - Сразись со мной и узнаешь, безымянный!
  - Я - Уйяйтэ! - прокричал вождь "бесстрашных". - Теперь ты знаешь моё имя, и: твой череп увенчает мою охотничью коллекцию при бивуаке, которую я собираю из заклятых врагов! Он займёт достойное место в ней и послужит мне вместо ночного горшка!
  - Когда я убью тебя, Уйяйтэ, мне не потребуется твоя голова в качестве трофея! Падаль недостойна пополнить охотничью коллекцию! - вынудил Тхеттэ кинуться на него в бешенстве соперника под крики соплеменников, расположившихся на стене из частокола. Такой бы выдержал навал не только поработителей, но и хмырей пожирателя.
  Прыти юному вождю и вожаку в отличие от великовозрастного оппонента было не занимать, но опыт и сила оказались на стороне противника. Его удалось свалить исключительно хитростью.
  Рука Тхеттэ не дрогнула, когда топорик рассёк ему череп, а копьё воткнулось в грудь, и дрожь сердца поверженного соперника передалась в руку по древку.
  Бесстрашные пребывали в шоке от увиденного зрелища - они рассчитывали: их вождь в мгновение ока разберётся с зарвавшимся в их владения юнцом, а это он свалил его; и по-прежнему не спешил отступать от врат.
  - Кто ещё осмелиться бросить мне вызов? - прокричал Тхеттэ, залитый с головы до ног кровью противника.
  Открылись врата. Из-за них показался грозный воин, превосходя телесами погибшего вождя. Возможно, это был его сын или брат, уточнять Тхеттэ не стал.
  Выдернув из груди копьё, непокорный направил его наконечником на него. Вступать с ним в бой, вышедший за частокол бесстрашный, не торопился. Взглянув мельком на истекающее кровью тело вождя, он наклонился к нему, и, выдрав из руки, едва ли не вместе с запястьем костяное топорище, многим увесистее того, каким привычно орудовал соперник, вручил ему.
  Это означало: бесстрашные признают победу над своим вождём и теперь Тхеттэ признан им.
  Первым делом он повелел принять под свою защиту "обездоленных" и делиться с ними не только кровом и пищей, но и опытом добычи пропитания; нисколько больше не сомневаясь: через день-два к нему явятся посыльные от соседних племён и принесут ему, как новому вождю "бесстрашных", дары. Но не подачки интересовали его от них, а само признание силы за ним. Тогда он сможет убедить их восстать против пожирателей и пойти войной, истребляя тварей Хмари. Ибо уже три племени были за ним, и пусть два остались фактически без воинов, зато бесстрашные с лихвой компенсировали их всех вместе взятых.
  
  9
  
  Забот у магистра Ордена хватало, поэтому он не сразу направился в цитадель, облюбованную его верными слугами издревле, когда они и помыслить боялись закуситься с догматами и пойти против Догмера. Тогда они были никто, а ТронХолм являлся обычным захолустным городишком, едва выглядевшим лучше всякого поселения окрест, пока не вобрал в себя их все, а вераты силу, и не помогли возвести бесстрашным баронам на службе у догматов свои замки. Теперь это были их столичные резиденции, а сами они разлетелись по всей земле, именовавшейся отныне Великодержавной Империей. И удержать её - свою безграничную власть - было непросто, каждый воинствующий сосед извне стремился покуситься на то, что принадлежало больше Валморду, нежели Валиорну. Не будь он при нём тайным правителем, ТронХолм давно бы постигла участь Догмера, и на его руинах славно попировали враги, коих предпочитал держать на короткой цепи магистр, и время от времени стравливал меж собой.
  Вот и теперь он наведался в Летний Сад, резиденцию принцесс, повзрослевших заметно в последнее время и ставших женственными. Обоим исполнилось недавно по шестнадцать лет, а значит, им самое время было определиться с женихами. О чём постоянно, ещё два лета тому назад, начал нашёптывать верат. Даже сейчас не прекращал своих попыток сделать не столько выгодную партию для них, сколько для себя и Ордена, дабы и дальше оставался незыблемым в веках.
  - Как поживают мои крестницы? - справился ходок, войдя сквозь врата резной арки под охраной вератов, чем без меры удивил воина из личной охраны принцесс, приданного к ним.
  Тот не только поднял забрало от удивления, но и открыл рот, да гость в обносках опередил его.
  - Рад видеть тебя во здравии, Ренг. И вижу: ты стараешься не допустить в вотчину моих воспитанниц даже мелких и назойливых паразитов. Меня это искренне радует. Значит, им ничто не грозит, как королю! Я это непременно на будущее учту!
  Поспешно закрыв рот и опустив забрало, рыцарь укрылся от ненавистного ему взгляда магистра.
  - Можешь не утруждать себя и не сопровождать меня, я сам найду дорогу к лону принцесс. А даже если их там сейчас нет, всё равно отыщу, или я не верат, брат.
  В ответ от придворного слуги послышалось исключительно сопение, больше подобное на злобное рычание псарва.
  Реакция рыцаря вызвала у магистра лишь лёгкую язвительную усмешку, проступившую на устах. Он знал, как тот относится к нему и принцессам. От одной из них по окончании службы у арки часами не отходил, дежуря у двери в её покои или будуар, а также купальни.
  Его возлюбленной являлась Криста, и любила понежиться без меры и побаловать себя разными массажами с кремами, посыпая лепестками не только пол и землю под своими ногами в изящных сандалиях, но и воду купальни.
  Там её и застал ходок, подсматривая за купальщицами, натиравшими пахучими благовониями нежнейшую кожу юной принцессы.
  - Чего тебе здесь надобно, разбой? - застала его врасплох, как казалось ей...
  - Инрис! Это ты, моя прелестница, - показался знакомым ей голос оборванца.
  - Кто ты? - заставила она обернуться проходимца и под нажимом стилета снять с главы капюшон.
  - Ну, здравствуй, крестница, - улыбнулся верат.
  - Валморд! Это ты? - подивилась принцесса.
  - Я, милое дитя. И кто как не я озаботится вашим здоровьем и жизнями! Поэтому приказал усилить охрану Летнего Сада. Так что вам ничего не грозит, - уяснил он: раз Инрис взялась за клинок, значит, уже в курсе нападения хмырей на отца.
  - Конечно, нам ничего не грозит. Особенно мне. Я же не столь глупа, как моя сестра, что ведёт себя даже сейчас беспечно. Насколько я слышала: твари Хмари обожают юных и глупых дев - таких как она. И смывает с себя всю грязь, словно готовится к закланию!
  - А ты умна не по годам, милое дитя.
  - Я принцесса, Валморд! И пожалуйста, обращайся ко мне соответственно! Ты не забыл, что слуга моего отца, значит, и мой соответственно!
  - Ого...
  - Что-то не так, верат?
  - Нет, что ты, принцесса, всё так. И истинно так, как ты говоришь! А то, что напугана - это останется меж нами - в секрете.
  - Ещё чего! - вспылила Инрис. - Я ничего и никого не боюсь! Пускай лучше твари страшатся меня, ибо, когда я взойду на престол, и ТронХолм станет моим, я прикажу уничтожить их! Хмарь сожгут по моему приказу!
  - И кто же это сделает, моя принцесса? Или мне уже величать тебя - королева?
  - Смейся, верат, пока можешь. Но знай: это сделаешь ты и твои воины! Иначе, какой прок мне будет от твоего Ордена, если враги смеют нападать на нас в столице!
  - Верно, моя госпожа. Ты истинная наследница своего отца, - взглянул магистр мельком исподлобья в сторону купальни, огороженной обычным штакетником, поросшим вьюном, необычайно восхитительной красоты и такими же точно бутонами цветов, источающими сладковато-дурманящий аромат.
  Инрис разительно изменилась за последнее время и не в лучшую сторону, как показалось ему. Теперь он иначе взглянул на её будущее и то, кто окажется королевой на троне. После данной встречи он меньше всего хотел видеть её там, поэтому откланялся и, подойдя к арке, у которой дежурила милая лишь с виду девица, покрытая лёгкой прозрачной туникой, чуть прикрывающий её интимные части тела, пожелал встретиться с Кристой.
  - Принцесса занята, - напомнила своим резвым и резким движением стражница дикую кошарву, выпустившую коготки, хотя ещё миг назад вела себя весьма беспечно и вольготно. Но первое впечатление, как известно, всегда обманчиво. Это была личная стражница Кристы, и её, она выбрала себе сама, при этом недавно. Значит, тоже не полная дура, и повзрослела, подобно Инрис. - Она изволит купаться!
  - Думаю меня, она примет, и тотчас. Так что будь любезно, Церил, доложи ей о моём визите, - торопился магистр, опасаясь выпустить ситуацию из рук.
  Дела в последнее время шли прескверно, но об этом никто не знал, впрочем, истинных мотивов его беспокойства тоже, из-за чего последние седмицы практически не спал ночами. Ему было не до того - столько дел, и как всегда невпроворот. Ходоки сбились с ног, спеша по его указам на окраины Империи и много дальше, или в обратном направлении в ТронХолм и цитадель к нему в тайную камору. Возможно, что кто-то из братьев уже дожидался его там, и не один. Стало быть, ему не стоит задерживаться в Летнем Саду. Он не желал, чтобы ходоки общались меж собой. Им незачем знать то, что он в итоге затеял, иначе Орден обречён, как и Империя, которую стремился спасти Валморд от развала всеми правдами и неправдами.
  Сказал это магистр нарочно громко, дабы принцесса услышала его. Расчёт оказался верным.
  - Кто там явился, Церил?
  - Верат, моя королева.
  - Ого... - слетело ненароком с языка у магистра.
  Немного-нимало, а королева. И амазонка признавала за неё свою госпожу. Здорово! Вот так иной раз проведаешь в Летнем Саду прелестниц и узнаёшь столько много нового интересного, что диву даёшься, как эти милые пташки в золотой клетке умудряются плести интриги за его спиной.
  - Это сэр Валморд?
  - Он самый... - не спешила Церил уступать ему проход в купальню принцессы.
  - Можешь пропустить его.
  - Но моя королева... - возмутилась стражница. - Вы облачены!
  - Ах, какая же ты всё-таки дикая, Церил, - хихикнула Криста. - Мне совершенно нечего скрывать, тем паче от верата. Ведь они дали обет целомудрия. Разумеется, если всё, что о них говорят - правда.
  - Истинно так, моя принцесса, - ворвался вихрем в купальню магистр. - И вы всё больше - раз от раза - восхитительны, как в дорогих платьях, так и без них ослепительны! Они лишь портят вашу неземную красоту!
  - А ты шалунишка, сэр Валморд, - не спешила покидать мраморного ложа юная принцесса, растёртая благоухающими бальзамами так, что казалось, вскружила голову даже ему, магистру Ордена Триумфа. - Куда ты уставился?
  Криста не сомневалась: ему приглянулась её упругая попка. Поэтому нарочно приподнялась на локтях, демонстрируя вдобавок не менее сочную грудь, и после, уже выпрямившись, не стала скрывать свою истинную стать - прыгнула в купальню, заставив гостя отшатнуться от волны брызг.
  - Нам надо поговорить, моя принцесса.
  - Можешь говорить, сэр Валморд, я слушаю тебя, - продолжало резвиться юное создание, поначалу проплыв в одну сторону купальни на животе, а затем обратно на спине; вновь нарочно обрызгала верата, заставив его прикрыть смущённо ладонью лицо - вроде как от брызг. Но Криста видела: сквозь растопыренные пальцы его глаза следят за каждым движением её изумительно-упоительного тела. - О чём пойдёт речь? Опять о моём замужестве? И кто же он, этот счастливчик? Кстати, почему именно я должна осчастливить его, а не он - меня? Что если я сама сделаю выбор?
  - Ну, разумеется, моя принцесса, так и будет - претендента в мужья, ты выберешь сама - и только. А я уж расстараюсь, чтобы король, твой отец, думал: это он выдаёт тебя по своей воле за избранника.
  - Я в тебе не ошиблась, сэр Валморд. Ты истинный слуга ТронХолма. При мне и дальше останешься им со своим Орденом и вератами, - выскочила из воды прямо напротив него не по годам опытная в соблазнении принцесса. - Надеюсь, твари Хмари не доберутся до Летнего Сада, как тронного зала моего отца? А то от рыцаря, приставленного ко мне королём, толку мало - он истукан, и к тому же болван!
  - Не беспокойся, моя принцесса: стража, выделанная мной для вашей охраны с Инрис в Летнем Саду вся целомудренна, как и ты!
  - То есть они ни разу не знали женской ласки и не...
  - Да-да...
  - О Небеса! А что если они захотят меня...
  - Не заходят, и не вожделеют, ибо все оскоплены.
  - О нет! Как же так, вы лишили их...
  - Не будет о том, что вас недолжно беспокоить, моя принцесса.
  Криста не спешила закутывать тело в тонкие ткани после купания, предпочитая их надевать на высохшую кожу, поэтому заняла иное мраморное ложе, и также растянулась, не стесняясь магистра, едва сумевшего отвести наконец-то свой взор. Что сделать оказалось крайне тяжело даже для него.
  - А что же тогда должно беспокоить меня, сэр Валморд? Моё будущее замужество?
  - Даже оно недолжно беспокоить вас, моя принцесса, - не смел присесть рядом с ней верат. - Как вам сыновья триумфатов - сторонников короля?
  - Это намёк мне на выбор жениха из их круга, сэр Валморд? - перевернулась с живота на спину Криста, и закинула руки за голову, обнажая грудь. Не забыла и про свои длинные и красивые ноги, выпрямив их, а не как раньше держала скрещёнными и согнутыми в коленях.
  Потупив взор в пол, верат одновременно утвердительно кивнул.
  - Айверт, - принялась перечислять его достоинства принцесса. - Мужественен, но груб, как всякий варвар. Ну, на то и северянин. Такой и жену ударит, будь она королева. И, по-моему, ему общество друзей и застольные пирушки, будут куда интереснее, нежели ложе с законной супругой.
  Криста оказалась умна и проницательна - от неё не ускользнул характер старшего сына Нортона. Она коротко уловила саму суть, что её ждёт, если согласится выйти за него замуж.
  - Алард - ну это вообще не король. Жалкий, ничтожный, скабрёзный. Будет делать гадости из-за спины своих дружков, их же и посадит на место отцов-триумфатов раньше, чем те сами пожелают уступить свои места сыновьям. Поэтому непременно в будущем избавится подобным образом и от меня - с присущим ему восточным коварством, заведя гарем всевозможных наложниц.
  И снова в яблочко.
  - Эрунд - полная противоположность Айверта. Одно слово - южанин. Сам не полезет в пекло, но зато снабдит оружием врагов и столкнёт их меж собой, любуясь со стороны на то, как они убивают друг друга. Соответственно и я буду нужна ему королевой исключительно для отвода глаз. Так что не собираюсь становиться марионеткой в его руках, пока он будет насиловать прелестниц павших городов, что достанутся ему не в качестве трофея на поле боя, а как шакарву - падаль.
  Падальщик - это Криста лихо завернула. Лучше бы не сказал даже магистр.
  - Лунгар - чистой воды золотарь. Ему только злато подавай. Из-за него, он и не поймёт, что ему досталось много лучше злата - Империя и королева.
  - А что ты скажешь про Ксандра, моя принцесса?
  - Тоже кандидатура на роль моего мужа не ахти какая - этот будет день и ночь проводить в казармах и играть в солдатики, но с живыми людьми, и класть их без меры на поле брани.
  - Зато он способен защитить свою королеву от тварей Хмари, - намекнул магистр принцессе на пожирателей. - И пока будет в постоянных походах, ты станешь править ТронХолмом и Империей. А я помогу тебе в этом - стать королевой!
  - А как же Инрис? За кого она намерена выйти замуж? Ты уже спрашивал у неё, сэр Валморд?
  - По-моему ей лучше будет стать женой Аларда.
  - Почему именно его? Он коварен, она же глупа!
  Верат позволил себе непростительную вольность - склонившись к Кристе и опустившись на колено, он нашептал:
  - Она выдаст любую его тайну при собственной вспыльчивости.
  - Верно, - согласилась принцесса.
  В этот момент в купальню ворвалась...
  - Инрис! - всполошилась Криста, спешно натягивая на себя тунику.
  - Мерзавка! Ты строишь козни с ним против меня и отца, да? Я же вижу, как ты соблазняешь его!
  - Завидуй, дурочка! - показала Криста язык сестре. - Тебе, в отличие от меня, нечем похвастаться! Ни ума, ни рожи, ни кожи!
  - Это мы ещё посмотрим, кто окажется на смотринах краше! - звякнул стилет по мраморному ложу и соскользнул, выбивая осколок, больно врезавшийся в нежное тело прелестницы.
  - Ай, - вскричала Криста, обнаружив у себя кровь. - Я всё расскажу отцу!
  - Тогда и я ему, как ты, развратница, валялась голой перед магистром Ордена, точно сукарва во время гона!
  - Принцессы... принцессы... - переполошился магистр не меньше них. - Будьте благоразумны! Вы же сёстры, а ведёте себя так будто...
  Валморд запнулся.
  - Хмыри! - сказала за него это...
  - Церис, уведи отсюда Инрис! Она уже уходит! И почему ты вообще посмела ей побеспокоить меня во время купания? - рассвирепела Криста.
  - Я подумала: раз верату можно было заглянуть к вам, значит, и сестра ничуть не побеспокоит вас.
  - Ты очень глупая, Церис. И мне это всё больше не нравится.
  - Идёмте, принцесса Инрис. Я выведу вас в безопасное место.
  - Я сама уйду, - отмахнулась она локтем от стражницы, не позволив схватить себя за руку, и увильнула от захвата.
  Её ловкость не ускользнула от Валморда.
  - Я тоже, пожалуй, пойду, принцессы, займусь важными государственными делами, - поспешил откланяться он - и был таков.
  Пришёл в себя магистр лишь за стенами Летнего Сада.
  - Рассадник разврата! Вертеп! - осознал он: ему в будущем не удастся избежать козней сестёр. Значит, придётся выгодно пристроить обеих, а всю власть окончательно прибрать к своим рукам.
  И снова он не пошёл в цитадель, а заглянул в одно из подворий, являющейся его временной резиденцией, о которой знали единицы в Империи, нечасто наведывавшиеся в ТронХолм. Но сейчас они все были тут, оно и понятно почему - во всяком случае, магистру.
  
  - Зря мы влезаем не в свои дела, братья, - выкрикнул схим.
  Ему не пристало бегать за разбоями, то ли дело от тех, кого собой представлял Марвин. Однако в провинции Аграмада ситуация несколько изменилась, что ничуть не удивило его. На нечто подобное и рассчитывал Хлад, подавшись сюда, спасая собственную шкуру, что уже два раза могли с него спустить или даже больше.
  В первый раз тот спутник с самопалом, второй раз догмат с вератом, а в третий, милые до смерти поселяне, от которых они бежали в ночи, и столкнулись с наёмой по имени Лусар, призвавшей их настичь разбоев и всех побить.
  И вновь проходимец не страшился лишиться жизни, понимая: выкрутится при любом исходе стычки, если она, конечно, ещё произойдёт. Ведь разбои, налетевшие на обоз купца, следующего в Аграмад от стен Воингарда, не дураки - ограбив, поди, уже умчались восвояси. Теперь ищи их точно в поле ветра.
  Расчёт на это особо не оправдался, поскольку эти дуралеи прихватили с собой обоз, оставляя следы при съезде с наезженной тропы. На две параллельно идущие колеи и наткнулись его попутчики при Лусар.
  - Ну вот, чего и следовало ожидать - опоздали: всё до нас уже разобрали, разбои, не оставив ничем поживиться, - выдохнул схим, тяжело сопя.
  - Ещё ничего не закончено! - твердила Лусар. - Мы также можем застичь их врасплох, когда они остановятся и сделают привал!
  В наёме сейчас клокотала ненависть и злоба. Такая особа пока не отомстит - не успокоится, и жизни другим, разумеется, не даст.
  - И чего ты прицепилась к нам, дева, а?
  - Хлад, - осадил его Дангар.
  - Заткнись, - вторил ему Марвин. - Это дело чести!
  - Ну, надо же о чём речь завели и где! Вы с ума сошли! Тут разбоев целая банда поживилась, а нас всего четверо!
  - Да побольше будет, - заприметил догмат выглядывающего в стороне от тропы обозного, и поманил к себе.
  - Это вы... - бухнулся он не перед ним, а наёмой, - госпожа Лусар.
  - Что здесь было? - уточнила она. - Говори!
  - Разбои, как есть они, госпожа. Едва вы покинули нас, ускакав вдаль по тропе, они налетели на обоз со всех сторон, точно гиервы, и... - запнувшись, всё же не стал скрывать правды слуга. - Я испугался и побежал.
  - Один?
  - Нет. Туточки все наши. Мы опосля собрались, когда страх улетучился, и вернулись к обозу, а его и след простыл. Свалоха тоже.
  - А это ещё кто? - уточнил Дангар.
  - Купец - мой наниматель. Я охраняла его обоз. И эти тоже, - кивнула Лусар на беглеца. - У тебя есть последний шанс, серф*, умереть достойно, причём с оружием в руках, иначе из Аграмада у тебя один путь в Хмарагд и дальше в Хмарь. Выбирай сам, куда пойдёшь: сейчас со мной или немногим позже к хмырям?
  - С тобой, конечно, с тобой, добрая госпожа, ага, - шмыгнул носом слуга купца.
  - Тогда зови остальных - мы выступаем!
  - Куда, к Аграмаду?
  - За обозом. Без Свалоха нам нечего там делать, иначе самих примут за лихоимцев и Хмарагда не миновать!
  Слугу купца точно ветром сдуло.
  - Всё, не вернётся, сбежал, - заулыбался Хлад.
  Каково же было его удивление, когда вслед за беглецом явились гуртом остальные обозные. При этом не все с голыми руками. Но то, чем они были вооружены - смех и только. Однако лучше, чем вовсе останься с голыми руками.
  Палки и камни - это всё, что им послужило сейчас оружием.
  - Одно слово - проходимцы, - гоготнул схим.
  - Хлад, ты опять?
  - Уж и посмеяться нельзя от души, Марвин. Из них вояки, как из меня...
  - Схим, - поддел его Дангар.
  - Да куда я денусь, с вами останусь - слово дал, - смутился бродяга.
  - Тогда не сиди сиднем - мы выступаем.
  По мере продвижения по колее, оставленной колёсами телег на земле, схим старался держаться подальше от прежних спутников, предпочтя им общество серфов. На что он там раскручивал их, догадаться было несложно. Его интересовал товар, который спешил доставить на торговые ряды Аграмада Свалох, и: а не примкнул ли к ним кто по пути до него помимо Лусар, как покинули Воингард; также узнал: идут от Штормграда. А раз так, значит, товар дорогой и при этом скоропортящийся. Стало быть, купец занимался доставкой провизии - заморских яств к столу знати Аграмада и в первую очередь прокуратора. Отсюда вывод: злата у них с собой было небогато, если вообще имелось при них - точнее у купца.
  И вдруг узнал: к ним дорогой примкнул оборванец, точнее они сами подобрали его, обещая подбросить до ближайшего поселения, где и собирались оставить.
  Выходит там, откуда сбежал недавно Хлад с попутчиками. А раз так - получатся: это был золотарь. Поэтому зашагал дальше увереннее и веселей, оставив серфов позади, и присоединился к прежним спутникам.
  - Чего такой довольный, Хлад? Так и светишься в ночи, - не ускользнули от верата перемены в поведении схима.
  - На благое дело идём, брат. Это ли не может радовать тебя и меня! Творец с нами! Так было угодно Ему, чтоб мы пособили обездоленным и вернули им обоз!
  - А раньше ты хотел разминуться с ним и разбоями, - догадался Дангар о причине перемены схима. - Неужто прозрел? Того и гляди: у тебя над челом заискрится нимб.
  - Было бы неплохо. А то блуждать впотьмах, полагаясь на свет небесных огней, непросто. Да и Хмарь способна сокрыть их в любой миг.
  - Ты сам тот ещё хмырь, Хлад, - хмыкнул верат.
  Он думал несколько иначе, и, что разбой возвращается к побратимам.
  - Да, не вздумай мне выстрелить в спину, ибо убьёшь схима, и навлечёшь на свою голову проклятье!
  - Как же, схима, ха-ха - три раза...
  Серфам также казалось: он неспроста присоединился к ним. Значит, Творец на их стороне, как и правда. А то, что сила вряд ли - волновало не так, как слова Лусар о встречи в дальнейшем с тварями Хмари. Угодить в Хмарагд хотелось меньше всего всякому из них.
  А тут ещё преследователи, и также оказались слишком поздно на тропе.
  - Опоздали, Вирт, - отозвался из тьмы подельник.
  - С чего вдруг решил, Мрох?
  - Обоз завернули. И, кажется, я догадываюсь кто именно.
  - Намекаешь на сбежавших постояльцев, что не заплатили тебе за ночлег, да?
  - Будет скалиться, Вирт. У нас добычу увели прямо из-под носа!
  - Согласен. Оброк чем-то придётся платить прокуратору Аграмада, и если не деньгой, то головой одного из нас.
  А никому из поселян не улыбалось отправиться в Хмарагд, и соответственно, умереть в Хмари. Здесь, им жилось в разы лучше, да и помереть на собственной землице казалось всё сподручнее.
  - Чую, прибавится придорожных холмиков в эту ночь. Ты не находишь, Мрох?
  - Это да - так и есть, - не желал он отступаться от добычи, понимая: за неё придётся сражаться и умирать. Но зато тот, кто уцелеет в схватке с конкурентами, остаток дней проживёт припеваючи, не зная ни горя, ни забот.
  
  - Зачем нам обоз, атаман? - ворчал дорогой к заставе разбой при нём. - Кинули бы телеги на дороге.
  - И привлекли бы внимание властей Аграмада. А оно нам надо, Сквалыга? Ты ж пойми: то, что допустимо у стен Хмарагда, недопустимо близ владений прокуратора. К тому же префект покрывает нас там, а тут мы никто - разбои.
  - Да нас как не назови всё одно лихоимцы, гы-гы...
  - Во-от, Сквалыга. А как отъедем от шляха* прилично, так и кинем обоз, да какую-нибудь дохлую тварь подкинем и трупы среди обозных - дескать, хмыри напали на них.
  - А тех, что упустили, атаман? Они ж свидетели?
  - Если не дураки - станут молчать. А пока нас хватятся, мы будем уже далеко и недоступны для властей Аграмада.
  - А... вона чего.
  - Поэтому я атаман, а ты, Сквалыга, обычный разбой, каких у меня, почитай, шайка. И потом, мы не можем явиться в вольницу к Хабру с пустыми руками.
  - Да, без подношения никак. А чего хоть прибрали-то к рукам, атаман? Уж больно охота взглянуть на товар.
  - Успеешь - узришь с рассветом.
  - Хм, до рассвета тут ещё надо дожить, атаман. Всё-таки места лютые и Хмарь под боком.
  - Хмарь - да. Но мы тоже небезоружные и псарвы в наличии есть. Поэтому гиервы с шакарвами нам нестрашны, а пожиратели так далеко не заходят с той самой поры, как возвели Хмарагд.
  - Предлагаю сделать привал, атаман, и отправить дозор окрест. Уж больно места незнакомые - недолго сбиться с пути. Вишь, небесные огни застилает дымка. И на туман не больно-то похожа. Уж не Хмарь ли наступает, а?
  - Типун тебе на язык, Сквалыга.
  - Ну, я предупредил, а тебе решать, как нам быть, атаман.
  Он в итоге убедил его остановиться в чистом поле, и выслать дозор, при этом самого же и отправил во главе с ним.
  Псарвов дозорные не взяли, а зря, их поджидали, и, как показалось издалека побратимам...
  - Хмыри! Как есть они - твари Хмари! - всполошились разбои, и точно также покидали телеги обоза, как давеча до них слуги купца.
  
  Свалох больше не надеялся на благоприятный исход, когда разбоев сменили иные тёмные личности, наскочившие на них. По голосу и признал Лусар.
  - У-у-у... - призвал он наёму.
  Однако вместо неё к нему примкнул схим, предварительно ощупав всего, и даже заглянул ему в порты.
  - Злато где? - уточнил он у купчины, прежде чем вытянул кляп, и предупредил: если станет кричать, пощекочет ливер кое-чем острым.
  - Кто у тебя здесь, Хлад? - застукал его подле купца верат.
  - Свалох я, браты! Купец! Не замайте и...
  - Ты отблагодаришь нас? - уточнил схим. - Интересно - как?
  Слова благодарности меньше всего интересовали скитальца. Да и скиталец из Хлада был тот ещё, впрочем, и схим. Но купец не стал его журить за угрозу расправы. Его оппонент внушал ему больше доверия - вдобавок освободил от пут. И не сказав ни слова о вознаграждении подался дальше, за умчавшейся наёмой.
  - Сбежали, проходимцы! - вернулась она, да и то не сама, а по настоятельству Дангара.
  Он не собирался гоняться вечно за разбоями, к тому же ему требовалось срочно попасть в Аграмад.
  - Я у вас в неоплатном долгу, добрые люди, - бухнулся им в ножки купчина.
  - Вот, это уже лучше, - отметил к слову Хлад, не спуская взгляда с оборванца.
  Он больше не сомневался, что перед ним золотарь, соответственно был не прочь поменяться с ним одеянием.
  - Ай-яй-яй... - переключился схим всецело на него. - Даже оборванца эти лихоимцы не пожелали. В конец озверели разбои! Твари Хмари - один в один! Дай-ка я удружу тебе свою схиму, а твои лохмотья приму на себя - в дар.
  Оборванец не спешил радоваться предложению "святоши".
  - Почему? Что-то не так? - схитрил в свою очередь Хлад.
  - Да отстань ты от него, убогого, - отозвался Марвин. - Видишь, калека немой.
  - Ну да, как же немой. Он такой же немой, как я глухой!
  - И немудрено, спасители вы наши, - вмешался купец. - Я вон, стыдно сказать, порты обмочил. А этот бедолага и вовсе умом тронулся, лишившись дара речи.
  - Ага, стало быть, до встречи со мной умел говорить, и не был ни немым, ни глухим, - уличил схим во лжи оборванца.
  - Да уже все поняли, Хлад: он - золотарь, - усмехнулся Дангар.
  - Кто тебя за язык тянул, догмат?!
  - Догмат! Кто догмат, и где он? - опешил Свалох. - Скажи, что пошутил, мил-человек!
  - Я б пошутил, да боюсь, ещё чего-нибудь ляпну такого, что темницы Аграмада тебе точно тогда не миновать, купчина, причём до скончания века, а также дыбы и плахи с палачом.
  Свалох освятился обережным знамением, бормоча какой-то святой заговор про себя.
  - Слушай ты его больше, балабола, - вмешался Марвин. - Я вот верат, но почему-то не кидаюсь с обнажённым клинком на догмата!
  - Ха-ха, ты и верат! - рассмеялся купчина. - А вы шутники! Скоморохи поди?
  - Ага, как шугане, - отомстил напоследок Хлад.
  - Шугане?! - унял смех Свалох. - Да вроде не похожи. И будь ими, разве бы отпустили меня в Аграмад, сами спеша туда?
  - Ну, сказать могли всё, что угодно, а вот куда заведём дальше - и поймёшь потом.
  Купец поспешил укрыться за спинами слуг, расторопно разбирающих своё оружие с телеги, и, обратившись к наёме, потребовал вывести на хоженую тропу, ведущую к Аграмаду.
  - Учти, Свалох: там мы расстанемся с тобой, и ты расплатишься со мной.
  - Слово дал, знать сдержу, угу, Лусар.
  
  Расправившись с двуногом, шкурф наконец-то притупил нестерпимое чувство голода, набив им досыта свою прожорливую утробу. Как тот поместился там у него, он даже не понял - всё произошло стремительно. Одно было плохо: обитатель Хляби заработал лёгкое несварение, отрыгнув поначалу клинок, а затем и прочий хлам, оказавшийся несъедобным.
  На грохот внутри кибитки снаружи отреагировали двуноги, однако и дальше не представляли собой никакой угрозы для шкурфа. Стоило ему подать призыв оставшимся при нём хмырям, и те разберутся с ними без особых проблем. Хотя опять же, не мог этого допустить сейчас, иначе провал миссии, взваленной на него родом, будет неизбежен. А он, в свою очередь, пообещал им стравить заклятых врагов меж собой - пожирателей Хмари с двуногами, предпочитающими селиться в искусственных каменных отрогах, возводимых ими посреди открытого пространства. Это было их право, и он, прежде чем осуществить свою мечту и всякого родича, задумал поближе узнать двуногов, дабы изучить их в местах естественного обитания. А тут такой случай - и грех было не воспользоваться им, поскольку достигая половой зрелости всякая особь Хляби обладала способностями к перевоплощению, и чем чаще к этому прибегала, тем лучше у неё это получалось. Соответственно и копировать не только черты пожранного врага, но и его повадки. Но опять же двуноги отличались индивидуальной чертой характера даже друг от друга, пускай в момент смертельной опасности становились похожи один на одного, как две капли Хляби.
  Перевоплощение не заняло много времени, но его всё равно не хватило шкурфу. В лагерь явился магистр, и его братья, стерегущие тварей Хляби, расступились перед ним, сопроводив к кибитке с хладнокровным. Каково же было их удивление, когда они увидели: кто скрывается под одеждой магистра. Это был ходок.
  - Вернам? Что ты здесь делаешь? И кто вообще послал тебя к нам?
  - А, Грион, - с трудом вспомнил имя побратима ходок. - Вы уже схватили шуган?
  - Разумеется, - осознал командор: ходок не в курсе тайной миссии, возложенной магистром на него. - Так что можешь порадовать, Валморда, и сообщить ему: шугане будут выдворены за пределы Империи.
  - Разве вы не станете допрашивать их, и они минут застенок цитадели?!
  - Это решит магистр - их участь.
  Командор лгал, и плохо это скрывал. К тому же Вернам почувствовал на себе злобный взгляд, какой мог исходить исключительно от твари Хмари.
  - Кто здесь? - выглянул из кибитки барон шуган.
  Ходок узнал его сразу - он как-то столкнулся с ним в землях шугар, но не подал и виду. С той поры Шугай-бей изменился.
  То, что он являлся шпионом Шугарата, распространяться Вернам не спешил. Уж командор должен быть в курсе, кого схватил. Если, конечно, схватил, а не доставил под стены ТронХолма, под видом каравана шугар, табор шуган. Это наталкивало ходока на нехорошие мысли. Он уже давно заподозрил: не всё в Ордене так просто, и командоры с магистром отнюдь не божьи агнцы, и следуют далеко не слепой вере в Творца, а Его Именем творят свои тёмные дела. Но пока у него не было доказательств, он считал своим долгом молчать. Теперь же решил во всём разобраться сам, а после станет очевидно, что ему делать дальше. Но как бы то ни было, поступит честно и принципами не поступится - никогда. На то и верат - будет до скончания века служить верой и правдой Ордену и королю.
  - Знай своё место, шуган! - повысил на него голос командор, схватившись за меч в ножнах.
  - Это ты мне? - оскалился Шугай-бей.
  У шкурфа не получилось имитировать улыбку присущую двуногам, поэтому продемонстрировал привычный для него звериный оскал.
  Взгляд шугана обжигал ненавистью.
  - Иди, брат, и доложи в цитадель: мы ждём решения магистра.
  - Не проще ли отослать посыльным кого-нибудь другого, Грион? Я всё же ходок, - напомнил Вернам: он один стоит воинов-побратимов при командоре.
  - Это мне решать! На то ты и ходок, чтоб доносить известия по назначению! Иди, брат, с миром! Иди... - как-то уж зло процедил сквозь зубы командор, что совсем было не похоже на него (он проявил ненависть к побратиму) и, в высшей степени, недопустимо. Ведь обет - любой - касался в той же мере и его, как всякого верата независимо от занимаемого поста в Ордене.
  - И всё же я настаиваю, чтобы посыльным оказался любой другой наш побратим, Грион.
  - Ладно, - уступил ему командор. Что позволило Вернаму сделать в памяти очередную заметку, и не в пользу собрата: дело нечисто. - Ты сам напросился.
  Удара в спину, ходок не ожидал, тем паче от командора на глазах побратимов. Однако никто не пришёл к нему на помощь.
  - Что же стало с вами, брать-я-а-а... - простонал Вернам, заваливаясь наземь, залитую его собственной кровью.
  Шугай-бей склонился над ним и облизнулся.
  Ходок хотел сказать: под личиной барона шуган скрывается тварь, и скорее всего, шкурф, принявший его обличие. Но вместо слов из гортани вырвался хрип, а сознание поглотила кромешная тьма.
  
  10
  
  Антэ торопился, опасаясь опоздать к схватке соплеменников с хмырями. Предчувствия не обманули его, когда он напал на след ушедшего отряда "непокорных" во главе с Тхеттэ на охоту за пожирателем. Сделать это было несложно - юный воин прекрасно ориентировался в дымке Хмари благодаря отметинам, оставленным ранее собственной рукой - поэтому домчался до отрогов гор со скоростью, пущенной из лука стрелы. Здесь он уже не торопился, нежели прежде, выверяя каждый последующий шаг, что давался ему нелегко, и он прислушивался ко всякому отзвуку или шороху извне.
  Вот какая-то тварь, точнее дикий хмырь, осмелился издать рык, клича беду, причём на собственную же главу, сам этого не понимая: пожиратель со стаей вряд ли минует его. Ведь он такая же добыча для них, как и Антэ. Это с одной стороны, а с другой - почуй он их, никогда бы не осмелился издать подобного рыка. Да что там - даже не завыл бы, забившись глубоко в нору или пещеру.
  На пещеру впоследствии и наткнулся Антэ. Его привела к ней кровь поверженных соплеменников. Он больше не сомневался: они погибли. Возможно, что и вождь вместе с ними. Слова Ялум казались ему пророческими: отныне он, до возвращения старшего брата к племени, вождь "непокорных".
  На душе дикаря было тяжело. Ещё тяжелее осознавать: племя обречено на вымирание. Хотя сестра и уверяла: спасёт уцелевших соплеменников любой ценой. Но поработители, к коим направились они, являлись такими же точно их врагами, как и твари Хмари. Если соплеменники столкнуться с ними - беды не миновать.
  Одно Антэ уяснил для себя чётко: чего бы дальше не случилось, он должен отомстить тварям за соплеменников и брата. Вождь должен быть отмщён, иначе он не сможет вернуться в племя с пустыми руками, и принести соплеменникам удручающее известие. Тогда лучше смерть в бою с пожирателем, как подобает истинному дикарю - он останется верен долгу воина "непокорных" и останется таким до последнего вздоха.
  Осмотревшись в гроте, Антэ определил, где устроили лёжку твари, и какие именно. По отметинам их клыков с когтями, а также тел, дикарь определил точное количество хищников в стае пожирателя, и, какие особи находятся у него в данный момент в подчинении. Даже наличие крылатых хмырей от него не ускользнуло - свод потолка, на котором они обосновались, облюбовав ранее свисающие вниз сталактиты, плюс помёт на сталагмитах.
  Сколь бы тлетворным и зловонным не был запах, ему пришлось обмазать себя экскрементами хмырей, дабы отбить нюх у всякой твари Хмари, и столкнись ненароком с ними, считали бы: он такой же, как они, а не их добыча.
  Задержавшись немного дольше в пещере, чем планировал Антэ, он понемногу привык к дерьму хмыря, намазанного на себя, и когда содержимое желудка оказалось на земле, продолжил погоню шатающейся неспешной походкой, что по мере продвижения по свежему воздуху стала всё более уверенной. А едва вновь услышал рык одинокого хмыря, затеял на нём проверить надёжность маскировки - на должном ли уровне она, чтобы он мог податься в земли пожирателей без тени сомнения.
  Взалкавшая тварь, мгновенно притихла. Антэ казалось: она почуяла его и приняла за добычу. Не тут-то было - как только он приблизился к ней, она с воплями подалось прочь от него. А чуть погодя всякая иная тварь, заслышав предупреждающий клич, быстро распространившийся окрест.
  Наличие хмырей поражало дикаря, повергая в шок. Антэ никогда бы не подумал, что на столь малом клочке может обитать разом множество порождений. Как они уживались меж собой, ему, дикарю, оставалось исключительно строить догадки и только. Однако уже хорошо то, что они испугались его. Значит, он может продолжить погоню за пожирателем, и когда вновь нападёт на его след и стаи, у него появится шанс поквитаться с ним.
  Данное обстоятельство радовало его и одновременно удручало - Антэ понимал: назад пути не будет. Даже если ему удастся покончить с пожирателем, следом уже твари стаи займутся им.
  Простившись мысленно с соплеменниками и Ялум, Антэ ступил на стезю, оставленную в Хмари пожирателем при ручной стае.
  Помимо маскировки он подобрал оружие соплеменников, среди которого, как не силился прежде отыскать смастерённое братом, ему так и не удалось. В какой-то миг у него возникла мысль: а что если он жив? Но нет, отказывался в это поверить, и, что он бежал как последний сукарв от пожирателя. Тхеттэ - вождь, он просто не мог так поступить с соплеменниками. Скорее всего, тварь Хмари пожрала его вместе с оружием.
  Тогда почему он не убил его - не пронзил изнутри ненасытную утробу - опять непонятно. Загадка на загадке, и тайна на тайне. Столь замысловатый клубок событий, недоступных ему и его уму, и стремился в будущем непременно распутать Антэ, сжимая короткий лук в одной руке, сделанный его соплеменником из ребра хмыря, а стрелу в другой. И это не считая костяного топора, торчащего за поясом, да не одного, лезвие коих дикари мастерили из лопаток всякой живности, стачивая края о камни. Ну и разумеется небольшое копьё. С большим ему было бы неудобно перемещаться по Хмари. И Хмарь не Хлябь.
  Отринув последние сомнения, Антэ, преисполненный ненависти к пожирателю, устремился за тварями в земли пожирателей, куда спешно прокладывал себе тропу Кхарв, полагаясь на клекот цхурвы, постоянно предупреждающей его об опасности, возникавшей на пути хозяина и стаи.
  Тут уже сородичи попадались чаще, но изгнанник не мог вступать с каждым из них в поединок, пока пробирался к логову заклятого врага, не подозревая, что его ведут с самого начала, и повелитель Хмари, изгнавший Кхарва окрест и занявший его владения, нарочно ведёт в западню.
  Данное чувство не покидало бродягу-пожирателя, пока на тропе не возникла одинокая фигура сородича. На охранителя тот не походил, и вряд ли бы стал бродить даже по собственным владениям без стаи. Подобной неосмотрительности сородичи не прощали, и потом, поди, докажи: это кто-то из них поквитался с ним за былые обиды, а не одиноко блуждающая тварь вместо его ручной стаи.
  Потянув ноздрями влажный воздух, скрывавший густой дымкой силуэт соперника, изгой определил: перед ним самка. Стало быть, она неспроста покинула стаю, и теперь бродит одна по Хмари. Значит, ему следовало поступить также, раз она выбрала его для продолжения рода. Хотя подвох был очевиден, но противиться собственному естеству пожиратель не мог.
  - Карва... - признал её изгой.
  - Кхарв... - ответила рыком пожирательница. - Я ждала тебя.
  - Признайся: ты нарочно встала на моей тропе, сукарва?
  - А ты как думаешь, изгой? - насторожило её заявление изгнанника.
  Он оглянулся по сторонам, водя головой и стараясь отыскать среди камней в ущелье любого хмыря и необязательно сородича.
  Его стая осталась позади, и соверши кто-нибудь на него наскок - даже самка - они не успеют прийти ему на помощь.
  - Ты стал жалок и ничтожен, Кхарв. Раньше ты не поджимал хвоста и не прятал главу в телеса. Что же с тобой произошло в землях двуногов? Где тот бесстрашный самец, о котором мечтала всякая самка рода, готовая понести потомство? - проступила неприкрытая разочарованность в рыке загонщицы.
  - Тебе это незачем знать, Карва. И раз уж сама приманила меня, так ляг на брюхо и раздвинь лапы! - огрызнулся пожиратель.
  - Я ещё не решила: стоит ли мне теперь понести от тебя.
  - Поздно метаться, Карва, - прыгнул к ней Кхарв, сделав последнее опрометчивое движение в своей жизни, как показалось ему в последующий миг и соблазнительнице.
  Загонщица взвыла, подавая знак стае, её ручные твари и обрушили на главу изгоя толщи горной породы, устроив в ущелье завал. Им и погребло изгнанника. Так что даже его стая не могла поквитаться с ней за него. Доступ к ней оказался скрыт.
  - Как всё просто, - ликовала Карва.
  Призвав собственную стаю, она не стала задерживаться у завала дольше, чем это было необходимо. Пускай с тварями Кхарва разбираются воины повелителя Хмари, свою задачу она выполнила блестяще, и нынче спешила порадовать его данным известием, стремясь занять место доминирующей самки, готовой понести от него. Ибо перед гоном он обычно покрывал одну из многих, дабы оставить после себя потомство, если вдруг не вернётся с набега, запланированного пожирателями в скором времени в земли аппетитных двуногов.
  Выход из ущелья оказался закрыт - в проходе дежурили воины повелителя. Причём сворой и каждый из них при собственной стае.
  - Кто к нам пожаловал, - не жаловали они загонщицу, понимая: на месте изгоя мог оказаться любой из них, а никому не хотелось повторить в будущем его судьбу - когда ты думаешь совокупиться с заигрывающей с тобой самкой, а она рвёт тебя на куски. - Карва! Что-то не похоже, чтобы изгнанник помял тебя.
  Обычно когда случался гон, загонщица выглядела немногим лучше жертвы на заклании при случке с самцом-пожирателем.
  - Хочешь, Мударв, дабы я повторила то же самое с тобой, что проделала с изгоем? - выставила пожирательница напоказ клыки, а с ними и когти. - Так я с удовольствием прогуляюсь с тобой в один из отрогов ущелья, или со всяким, кто пожелает меня!
  Зарычавший на загонщицу мутарв, отступил. Его сородичи - вместе с ним.
  - Так-то будет лучше, - ликовала Карва, прогнав мимо них свою стаю.
  - А где доказательства того, что ты покончила с изгнанником? - позволил себе рыкнуть ей вослед всё тот же самец.
  - Мне уже не доверяют на рык? - огрызнулась Карва. - Тогда отправляйтесь в отрог ущелья, ведущий в земли великарвов, и отыщите под завалом мою добычу, падальщики!
  - Это она нарочно, Мударв, - отозвался один из воинов при нём.
  Его заявление послужило ему неприкрытым намёком: он и должен разыскать тело поверженного и, отняв от него главу, доставить повелителю.
  - Жрах не любит ждать.
  - Знаю, Тупырв. И прибереги свой рык для врага!
  Мударв стремился уличить Карву во лжи, что непременно доставило бы ему немало удовольствия. Ведь отказав ему, она спешила лечь под повелителя, а он являлся его братом - они с ним были из одного помёта*. Но она ни во что не ставило его. Хотя это он помог Жраху овладеть Хмарью. Так что у него с Кхарвом были свои счёты, и, принеся его главу, мог заявить: сам лишил изгнанника жизни, а не Карва. Тогда он посмотрит на неё, сукарву, как она себя поведёт, не сомневаясь, кому поверит Жрах на рык. Тем паче если воины свиты повелителя выступят свидетелями на его стороне. Поэтому отправившись в один из отрогов ущелья, тешил себя мыслью: вскоре подомнёт загонщицу под себя и воздаст ей за былые обиды. Он заставит её понести от себя, а потом отлучит о потомства, и заставит отгрызть себе хвост на потеху мутарвам.
  С каждым шагом Мударв становился всё ближе к завалу, пока не уяснил: находится не так уж и далеко от могильника изгнанника, услышав рыки тварей чужой стаи.
  Определив ещё издали на слух, кто рычит, он безмерно удивился: для чего это изгою в стае понадобился орв? И когда понял - на него самого обрушились стены ущелья, погребая под собой одновременно с собственной стаей. Но ещё больше удивились воины своры, когда вместо Мударва из дымки при выходе из ущелья выбрался...
  - Кхарв! Это он - изгнанник! - рычали перепуганные мутарвы, застигнутые им врасплох и его стаей.
  На главу одного из пожирателей на страже обрушилась цхурва с пцарвом, на второго - ярв с шипарвом, на третьего - грызарв с гиервами, а остальных смели алчные шакарвы. Орв же просто обрушился на их стаи и оглушил неистовым ором, загулявшим при выходе из ущелья и усиленным многократно эхом настолько, что его услышала даже загонщица, оторопев. Она отказывалась поверить: твари изгоя в одиночку пошли мстить за гибель погонщика. Значит, он выжил в том завале. Но как - и спешила выяснить, обратив собственную стаю вспять.
  Вскоре она была близ ущелья, обнаружив растерзанные останки тел мутарвов и их хмырей.
  - Где же ты, изгой? Покажись! Или ты страшишься сразиться со мной, самкой?
  - Я здесь, Карва... - разнёсся его рык, загуляв отголосками эха по отрогам ущелья. - Надеюсь, ты помнишь, что я рычал тебе при нашей первой встречи: ляг на брюхо и раздвинь лапы! Тогда я не сразу тебя разорву - сначала позабавлюсь, а после возможно даже разрешу отгрызть себе хвост!
  - Этого не будет, я сама разорву тебя и отгрызу его тебе!
  - Мне нравится твой рык, сукарва. Это я и заставлю тебя сделать - встать передо мной на лапы и вылизать кое-что! Уверен: тебе ещё понравится!
  - Я скормлю твои потроха стае, сукарв! - выставила напоказ клыки Карва, не забыв и про когти, принимая боевую окраску. Да схватки по правилам мутарвов не случилось, обрушившийся на неё орв, опрокинул не только её стаю, но и саму на спину, позволив хозяину подмять под себя.
  - Вот и всё - ты моя... жертва! - клацнул Кхарв, сжимая клыками шею Карвы.
  Та взвыла от бессилья и только. Изгой обесчестил её, и расчёт, что она когда-нибудь понесёт от повелителя Хмари, не оправдался. Хотя как знать, ведь Кхарв следовал прежней стезёй с неистовой жаждой бросить вызов нынешнему узурпатору, по-прежнему считая себя истинным повелителем рода мутарвов.
  Отпрянув от растерзанной Карвы, Кхарв прорычал:
  - Убирайся прочь, сукарва! И отгрызи себе хвост, пока я не отдал тебя на съедение стае!
  Его и прибрал к лапам изгнанник в качестве достойного трофея, приготовив подарок Жраху. Теперь Кхарв не сомневался: узурпатор примет вызов, когда он швырнёт ему при встрече в оскаленную пасть её хвост и заставит подавиться им.
  - Прочь! Отныне ты и твоё потомство мне больше непотребно! Считай себя изгнанницей, Карва! - прорычал во всю глотку победитель, извещая разгулявшимся эхом о своём приближении всякого мутарва.
  С этой поры он не собирался скрываться от сородичей, о чём известил всякого.
  
  Добравшись до Хмарагда в сопровождении бесстрашных воинов, Кукиш ещё издалека заприметил: его поджидают у врат. При этом сам префект. Во что верилось с трудом. Однако глаза не обманули его и зрение не подвело. Слишком важную новость ждал Погард с ним, поэтому и находился там сейчас на страже вместе со стражами гарнизона во главе с Инордом. А раз так, значит, и он был в курсе смены власти в Хмарагде. Выходит, заодно с Погардом, и оба заговорщики на службе у прокуратора. Или всё же Ордена Триумфа?
  При приближении к вратам, разбою даже не пришлось кричать, кто явился к Хмарагду из Хмари. Откидной мост уже лежал установленный через ров, и Кукиша с подопечными отделяла всего-навсего массивная железная решётка, которую тут же подняли, едва префект с заместителем коменданта признали его в лицо, и сами выскочила за врата, встречая у рва.
  - Чем порадуешь нас на этот раз, Кукшар? - выдал префект вперёд спутника.
  - Дело сделано? - уточнил Инорд, силясь разглядеть на седле разбоя притороченную корзину или бочонок, наполненный солью.
  - Почти, - отозвался лихоимец.
  - Что значит - почти?! - переглянулись в недоумении Погард с Инордом.
  - А то и значит, господа, что Хабр заявил: пока не получит всё ему необходимое согласно условиям договора, и дальше будет держать кое-кого в яме у себя на заставе.
  - Ах, он разбой, лихоимец такой! Это ж надо чего и кому удумал заявить! Ну, проходимец, как есть он! Ужо я ему!.. - сотряс кулаками воздух префект.
  Инорд вторил Погарду, щёлкнув клинком в ножнах - и так не раз подряд, чуть вытаскивая его и вгоняя плотно назад - сердился.
  - Так что мне передать разбоям, господа? - понял Кукиш: ему не рады в Хмарагде. Известие разозлило их, они рассчитывали совершенно на другой ответ от него и Хабра.
  - Ты получишь всё, что необходимо этому разбою, - выдал чуть погодя префект, остыв от возмущения.
  - Неужели? Вот так новость! - ликовал Кукиш. - Давно мечтал заглянуть в закрома Хмарагда, и полюбопытствовать, что там припасено на чёрный день.
  А то, что ни сегодня-завтра случится не только для него - отнюдь не сомневался.
  - Кстати, Кукшар, - придержал Инорд посредника. - Ты видел его?
  Он намекнул ему на коменданта Хмарагда.
  - Нет, но слышал, и видел его конярва. Думаю этого достаточно, что Хабр не соврал мне?
  - Тогда почему он ничего не передал с тобой в знак того, что ему можно доверять - то есть тебе на слово, разбой?
  - Ах ты ж, чуть не запамятовал, - спохватился Кукиш, демонстративно хлопнув себя ладонью по лбу, тогда как другой рукой выудил из-за пазухи короткий клинок, принадлежащий истинному коменданту Хмарагда. - Хорошо, что напомнил!
  - Это его нож! - разительно переменился в лице Инорд.
  Проследовав с ним и префектом за врата, Кукиш не надеялся угодить сразу в закрома, но затягивать со смертью Вестара заговорщики не пожелали, требуя непременно привезти им в следующий раз от посыльного не просто известие о кончине коменданта, но и его голову, засоленную в бочонке.
  - Да хошь всего целиком вам доставлю в нём. Мне самому это за радость - узреть его мёртвым!
  - Тихо ты, Кукшар, не ори на всю улицу. Хмарагдцы не должны знать: кто его. Им, мы скажем: на дозорный отряд напал пожиратель со стаей хмырей.
  В чём нисколько не сомневался разбой, услышав это от префекта. Выходит, скоро здесь будет жарко, очень жарко, и в живых останутся немногие, но позавидуют мёртвым. Соответственно ему самое время делать ноги отсюда и перебираться в тёплое местечко под названием Аграмад. Там и стены толще, и башни выше, да и ров глубже. Ну и гарнизон вооружён до зубов. А уж закрома нечета Хмарагду. Но, даже узрев здешние с подачи префекта, поразился данному зрелищу. Склады, обустроенные под землёй, были огромны и завалены всем необходимым под потолок.
  - Да тут можно армию Империи год кормить от пуза, как нечего делать, - присвистнул Кукиш.
  - Ты этого не видел, Кукшар. Тебе это всё показалось, - мгновенно последовал ему намёк от префекта держать язык за зубами, если он ему не мешает.
  - А то, господин Погард. Чего спьяну не взболтнёшь, - понял лихоимец про себя: вот где следует основать столицу вольницы им с Хабром - здесь. И осесть на оных закромах. Тогда им точно никто не будет страшен - ни пожиратели, ни Орден Триумфа. - Да, чуть опять не забыл, господа.
  Кукиш уставился на Инорда.
  - К провизии главарь разбоев потребовал оружие.
  - Оружие?! - спохватился Погард, взглянув в растерянности на Инорда.
  - Да, зачем оно разбоям? Им что, мало его у стражей на заставах?
  - То-то и оно, господа: их количество растёт - не по дням, а по часам, - уверил Кукшар.
  - Так вот почему в последнее время к нам, в Хмарагд, на постой является столь мало люда. А я уж грешным делом подумал: лихоимцы в Империи перевелись - вераты перебили их всех.
  - Нет у нас лишнего оружия! Самим не хватает! - выдал Инорд.
  - Ага, как же, так я вам и поверил, господа, - усмехнулся язвительно Кукиш. - А мне - Хабр. Помимо оружия он требовал ещё и кузнецов с походной кузней.
  - А больше ничего не хочет этот разбой?
  - Баб.
  - Опять?!
  - На этот раз согласился даже на продажных. Это уже моя заслуга.
  - Лучше бы ты выторговал у него главу Вестара за злато!
  - Хабр разбой - понимает: ни к чему оно ему вблизи Хмари. А насколько понял: не прочь прогуляться туда.
  - И что он собрался там отыскать? Уж не сокровища ли пожирателей? - улыбнулся презрительно префект.
  - Кто его знает, разбоя, что у него на уме. Но одно очевидно: привык убивать. А кого - видать без разницы, лишь бы не сидеть на заставе без дела, соответственно, и своим людям не даст бездельничать.
  - Он хочет создать боевой отряд, - сообразил Инорд об истинных намерениях Хабра.
  - С какой целью? - удивился Погард.
  - Хмарагд. У нас имеется, чем поживиться. И Кукиш это видит сам.
  - Ну, я не Хабр, господа, и согласен на злато от вас богато. Ага. Я ж лихоимец, а не разбой какой. Да и с вератами на короткой ноге. Так что сдался мне ваш Хмарагд, как хмырям Хмари - Хлябь. Я хочу осесть в Аграмаде, - не стал он ничего утаивать.
  - Осядешь, непременно, Кукшар, но не раньше, чем я окажусь там прокуратором, - заявил префект.
  - А я? - уточнил Инорд.
  - А ты станешь управлять Хмарагдом. Всё честно, Инорд.
  - Мне нравится ваша затея, господа. А вот Хабр - дурачина.
  Кукиш сговорился с ними, понимая: от него уже давно ничего не зависит. И лучше времени, чем исчезнуть сейчас - уже не будет. Иначе, когда заговорщики разберутся с Вестаром, следом с аналогичным успехом займутся Хабром, а соответственно и им. Зачем им свидетель их тёмных делишек? Тогда он больше не потребуется им, как вератам. Что вновь дождались его, расположившись отрядом за вратами Хмарагда, охраняя помимо него на этот раз обоз, состоящий из дюжины телег, заваленных доверху бочонками провизии с питьём и оружием, позвякивающим в них. Даже кузнецы имелись с инструментом в качестве сопровождающих лиц. Хотя взглянув на них, Кукиш поёжился. Уж больно они смахивали на палачей с катами.
  В их окружении и подался к Хмари.
  
  Получив от Ялум лук и стрелы, Яхья не расставалась с даром сестры Антэ ни на миг, возомнив себя воительницей, оберегающей племя, вытянувшееся длинной цепочкой, что, разумеется, не нравилось вернувшейся соплеменнице. Сколь бы она не пыталась собрать их воедино и вести колонной, ничего не выходило - старики со старухами всё равно отставали, а везти их было не на чем. За ними и присматривала нынче Яхья с Оптэ, тогда как Ялум приходилось и дальше вести за собой "непокорных" в земли поработителей.
  Что их ждало там, дикари не сомневались, но считали наименьшим злом, нежели пожирателей. Первые не всегда стремились их сразу убить, а скорее, поработить, вторые же исключительно прикончить, дабы насытить свои ненасытные утробы.
  - Кажется за нами идут, ты не находишь, Яхья, - содрогнулся Оптэ, почувствовав на себе леденящий взгляд из-за спины, и обернулся.
  Дымка скрывала тварь, притаившуюся поблизости от племени, растянувшегося гуськом на тропе.
  - Иди, я разберусь тут сама, без тебя. И предупреди наших: пускай они подтянутся за Ялум.
  - А её предупредить?
  - Обязательно. Пусть твои слова передаст всякий соплеменник. Ей также следует знать: хмыри не оставят нас в покое во время перехода.
  Говорила Яхья не оборачиваясь к Оптэ, поспешившим вослед за ускользающими в дымке стариками и совсем ещё малыми детьми. У него в отличие от соплеменницы оружием послужила пика и топорик.
  - Где же ты, хмырь? Покажись, - процедила сквозь сжатые зубы Яхья. - Наберись смелости!
  Тварь закружила вокруг неё, не спеша нарываться на стрелу со стальным наконечником, и отзвуками шорохов стремилась запутать дикарку и сбить её с толку.
  Яхья знала подобный манёвр, и, кто способен на него. Каково же было её удивление, когда вместо шакарва на неё набросился...
  - Шкурф...
  Лук взмыл от земли вместе со стрелой, вложенной в него и натянутой загодя тетивой, она и хлопнула больно Яхья по руке, а следом ударила тварь Хляби.
  Что она делала здесь и сейчас - непонятно. И ранее никогда ни одна оттуда не заходила так далеко ни в земли двуногов, ни мутарвов. Это было опасно для них - смертельно опасно. Хотя рана, нанесённая ей дикаркой, оказалась несерьёзной, но от того не менее болезненной.
  Шкурфу хотелось взвыть, однако он не мог позволить себе содеять оную оплошность. Дикари и дальше не должны знать о нём - пусть лучше думают: на одного из них напала тварь Хмари - тогда его затея увенчается успехом.
  Очнувшись от потрясения, Яхья в шоке осознала: шкурф подмял её под себя. Открыв рот, она не смогла кричать - его лапа помешала ей сделать это. Тогда она укусила его, и получила в ответ когтистой конечностью наотмашь по лицу. Хотя лучше бы сразу по шее. Однако шкурф не спешил убивать дикарку. Почему - тоже непонятно. Неужели намеревался помучить себе в усладу, прежде чем пожрёт её точно пожиратель?
  И вновь ничего подобного - Яхья ошиблась насчёт твари Хляби.
  Двуноги к этому моменту времени оказались уже далеко, и шкурф не опасался, что добыча под ним закричит.
  - Чего тебе надо от меня, мразь?! - плюнула ему в морду Яхья.
  В ответ раздался рык, заставивший дикарку содрогнуться. Шкурф явно ответил ей, но она не понимала его, тем паче намерений. А ему всего-то и потребовалась от неё кровь.
  Проведя острым, как бритва когтем по шее Яхья, шкурф с радостью принялся слизывать насыщенную дурманящими ароматами густую жидкость, засочившуюся из образовавшейся раны. Тварь Хляби лакала её до той поры, пока дикарка не обмякла. И после уже, когда хладнокровный лазутчик напился, покинул дикарку на тварей Хмари, надеясь: они быстро отыщут по запаху крови брошенное им тело жертвы и пожрут.
  Новость о пропаже Яхья ошеломила Ялум. Она не удержалась и остановила племя дикарей, якобы с желанием вновь собрать всех вместе, а заодно устроить небольшой привал.
  - Где она, Оптэ? - схватила разведчица за плечи юнца, и встряхнула так, словно он угодил в лапы хмыря, а не человека. - Говори - не молчи! Как давно она покинула нас?
  - Я не думал, что она останется там. Я думал: она скоро нагонит нас. Поэтому не стал считать шаги...
  - И что я теперь скажу Антэ, Оптэ? Что его избранница пропала - я недоглядела за ней?
  - Это моя вина! Мне и искать её, Ялум!
  - Ага, ещё тебя, дурака, мне не хватало лишиться, Оптэ. И кто тогда станет защищать племя? Я одна не справлюсь с врагами! Ты останешься с соплеменниками, а я поищу Яхья. Но ты никому ничего не скажешь! И если не вернусь - держись заданного курса. Когда вы упрётесь в заброшенное стойбище поработителей, там и укроетесь до моего возвращения или Антэ! Всё понял?
  - Ага, - кивнул Оптэ.
  - Чего ты скалишься, дурачок? Если ты думаешь: я объявила тебя временно вождём племени - ошибаешься. Ты даже не воин и тем паче не охотник! Но это не значит, не сможешь стать кем-то из них! Всё в твоих руках! Так что держи крепко копьё, и не подведи меня в очередной раз!
  - Угу, - расстался Оптэ с Ялум так же как до этого с Яхья, услышав ворчание стариков у себя за спиной. - Ну, вы слышали: теперь я поводырь племени! - повысил он голос на них. - Так что всем слушаться меня, как сестру Антэ и вождя!
  - Ещё стручок не вырос, а туда же - вояка, - выдала привередливая старуха, - командовать собрался.
  Она заставила смутиться Оптэ - не более того.
  - Поговори у меня, Охья, и...
  - Что ты сделаешь, Оптэ, спустишь набедренную повязку и будешь тыкать мне своим стручком, а куда в таких случаях положено и сам не знаешь, да? - сделала она его посмешищем всего племени.
  - Погоди, старая, ты ещё попомнишь меня. Я ещё припомню тебе твои слова, и твоя дочь непременно станет моей женщиной!
  - Скорее она станешь женщиной от кого-то другого, чем от тебя, сморчка, и твоего стручка!
  Не бить же ему было её по горбам Оптэ, а так хотелось проткнуть копьём насквозь, или хотя бы вырвать ей жало изо рта, коим она жалила его на словах, как назойливый паразит Хмари - пищарв. Поэтому чудом сдержался, пока Ялум рыскала в дымке в поисках пропажи.
  - Яхья, - позвала она девицу брата, не таясь.
  Терять ей уже было нечего, если за ними увязались твари. Она выманивала их, однако соплеменница откликнулась на её призыв.
  - Вот ты где, - узрела Ялум фигуру девы, проступившую в дымке. - И где пропадала столько времени? Почему я должна тебя искать, когда нам следует спешить? Мне пришлось остановить племя и сделать привал, и всё из-за тебя, Яхья!
  Девушка младшего брата пошатнулась и упала, наваливаясь на неё.
  - Да ты ранена, Яхья. Кто тебя, какая тварь? - сжимала одной рукой клинок поработителя Ялум, а другой, прижимая к себе соплеменницу.
  Кровь не грела дикарку - она похолодела.
  - Идём к племени - скорее. Я не позволю тебе умереть здесь, и вообще, иначе, что скажу при встрече Антэ.
  Передав её на попечительство Оптэ с Охья, Ялум немного задержалась, опасаясь: за ними по пятам следуют хмыри. Её опасения оказались беспочвенны, хотя чувство, что они следят за ними с близкого расстояния, не покидали не только сестру вождя.
  - Ты как, дитя? - поинтересовалась скабрёзная старуха самочувствием незадачливой охотницы, потерявшей лук и стрелы - дар сестры своего возлюбленного.
  Та лишь кивнула, давая понять: ей уже много лучше. И что она сама сможет идти без посторонней помощи, хотя Оптэ и дальше не желал отпускать её одну.
  - Убери руки, тебе сказали, сморчок, ты этакий. Ишь ты его, за что ухватился. И набедренную повязку поправь. А то сбилась у тебя и торчит как у кошарва его непотребство, которое он вылизывает всякий раз, готовясь орать день и ночь напролёт.
  - Убедилась, Охья, что у меня под ней кое-что больше стручка.
  - Ну да, сучок твой даже мне видать... - вновь поддела юнца старуха, заставив отпрянуть от неё и Яхья, а заодно одуматься и вспомнить: у него копьё в руках не для соблазнения юных дев племени. Это если он хочет стать охотником племени. До воина ему было как до Неба рукой. Вроде и близко, а не возьмёшь и не ухватишь его. Ту же дымку Хмари, как и тварей из неё.
  
  Полагаясь совершенно на иные чувства осязания окружающего мира, слепец, опираясь на древко сломанного копья, неожиданно уловил тихий стон. Хотя поначалу и вовсе хрип, принятый им прежде за предсмертное рычание твари. А когда понял: первоначальное впечатление обманчиво, и страх улетучился, то чётко определил на слух, кому принадлежит на самом деле.
  - Кто ж тебя так, милое создание, и какая тварь? - прикоснулся скиталец к окровавленному телу девы.
  Мужчина не мог обладать столь мягкими и объёмными выпуклостями на уровне груди, хотя скиталец повидал на своём веку оных толстяков-тюфяков. Взять того же префекта Хмарагда. Но перед ним лежала юная дева. Тонкая талия являлась тому лишним подтверждением. Ниже по бёдрам он не осмелился касаться её рукой, и, нащупав кровоточащую рану на шее, поспешил перетянуть, сунув пук мха, растущего здесь повсеместно.
  Данными нехитрыми действиями, он остановил кровотечение, а затем, сняв с пояса кожаную фляжку, смочил бедняжке уста.
  Ему пришлось просидеть подле неё немало времени, прежде чем она содрогнулась и ожила, приходя понемногу в себя.
  - Лежи-лежи, не двигайся, - услышала дева. - Ты потеряла слишком много крови и обессилела. Тебе надо больше пить! На вот, держи.
  Скиталец вновь не глядя сунул фляжку в сторону лица девы, как он думал, но промахнулся. Это позволило ей определить: оборванец слеп. Что и выяснила окончательно, когда провела дрожащей рукой у него перед лицом.
  - Давно ты наткнулся на меня? - пролепетала милым голосом дева.
  - Порядком. Так что твари уже почуяли кровавый след, оставленный тобой на земле. Мне не хотелось бы, чтобы они застали нас здесь.
  - Ты боишься умереть, поработитель?
  - Нет, дева, смерти я не страшусь, - уяснил он: кто перед ним.
  Это была дикарка одного из племени отступников, обитающих в Хмари.
  - А чего же?
  - Подвести тех, жизни кого зависят от меня.
  - Знакомо, - подобрала раненная с земли лук и стрелы.
  Слепец не видел этого, зато отчётливо слышал, как на остов лука легло древко стрелы, и заскрипела тетива, натянутая дикаркой.
  В кого она целилась - мог лишь догадываться. А вот выстрелила не в него. Значит, не собиралась кончать сейчас с ним. Соответственно не бросит тварям на съеденье, и сама не сбежит.
  - Идём, калека.
  - И это ты говоришь мне, после того, как потеряла много крови.
  - Я сильная, очень сильная.
  - Тогда не отставай, дикарка.
  - Как ты понял, что я не такая как ты?
  - Когда услышал из твоих уст - поработитель.
  Охотница смутилась.
  - Просто пообещай, дева: не станешь стрелять мне в спину. И я, в свою очередь, не брошу тебя на съеденье тварям!
  Одной досталось от слепца - он приветил её по горбам древком копья.
  - Выродки гиерв! Вот я вас! Пошли прочь! - удалось ему то, что не сразу дикарке.
  Взвыв, побитая тварь, заставила откликнуться сородичей, и вместе с ними отступила в Хмарь.
  - Эй, незнакомка! Не отставай! - окликнул её слепец, позвав за собой. - Догоняй!
  Вытащив очередную стрелу из заплечного колчана, дикарка установила её на лук.
  - Иди, я прикрою!
  - Как знаешь, - не стал он повторять дважды свой призыв, значит, и впрямь поработитель - один из тех, кто оказался приучен держать в руках оружие, и ударил палкой подвернувшуюся тварь так, словно у него в руках было копьё.
  За ним дальше и увязалась дикарка, выбрав в качестве попутчика, надеясь: он поможет ей отыскать племя. Но шёл совершенно в иную сторону, нежели Ялум, познакомившись с ней многим раньше и её затеей спасти родное племя.
  
  11
  
  Купец наивно полагал: теперь он доберётся до Аграмада без заминки и больше никакой опасности на пути обоза не возникнет. Это была распространённая ошибка всякого заезжего, кто понятия не имел, с кем придётся столкнуться в провинции близ Хмари. И это не считая Хляби, на которую в последнее время не обращали внимания даже стражи, тогда как оно, целиком и полностью, было приковано к землям пожирателей. Отсюда и разбойничий край - привилегии на неприкосновенность тут при поселении получали лихоимцы всех мастей. Что в свою очередь и привело ватагу поселян, вооружённую дрекольем с топорами на тропу.
  Лусар занервничала. Её поведение переменилось, она вновь стремилась промчаться вперёд по тропе, но Свалох наотрез отказал ей в этом, хорошо памятуя, чем закончилась в последний раз вылазка наёмы.
  - Не беспокойся, я сам погляжу, что там, - заверил её Дангар.
  - Ты не знаешь, что нас ждёт впереди, - по-прежнему вела себя дёргано в седле конярвы Лусар.
  - Уж поверь мне: я-то как раз знаю, кто нас ждёт. Поэтому задержи обоз, - потребовал страж от наёмы сделать всё, чтобы продвижение телег замедлилось.
  - Ты куда это, Дангар? - поспешил за ним верат.
  - По делам, Марвин, и тебя не касающимся.
  - То есть?
  - А то и есть: по нужде ему нужно, - гоготнул схим. - Или ты станешь охранять его тыл от всякой твари?
  - Я посмотрю, что ты скажешь мне, Хлад, когда самому приспичит отойти на обочину.
  Пока спутники отвлеклись, затеяв меж собой перебранку, Дангар сошёл с тропы, растворившись в ночи, и вскоре уже был далеко впереди, выскочив прямо перед поселянами.
  - Золотарь! Как есть он, Мрох! - всполошился староста, освещая царящий вокруг мрак при помощи светильника, приоткрыв заслонку.
  - Вы несколько обознались... - заявил им Дангар.
  - А, старый знакомый, - зашёл к нему со спины Мрох, сжимая в одной руке топор, а в другой кривой нож. - Вот мы и встретились! Ты ничего не забыл? А то может, явился расплатиться со мной?
  - Наоборот предупредить вас об опасности встречи с разбоями, - ответил страж, ничуть не смутившись.
  - Нет, вы слышали, мужики! - рассмеялся староста. - Он стращает нас разбоями! Я такого в жизни никогда не слышал! А вы?
  - Скоро здесь будет обоз - купеческий...
  - Ха, да нам везёт, - перебил Дангара Мрох - и пока что на словах. - И что там везёт купец?
  - Провизию в Аграмад, - уточнил страж, ведя себя и дальше с поселенцами беспечно, как казалось им.
  - Славно. Добыча знатная. Вот и оброк заплатим в казну прокуратору, угу, - вторил Вирт подельнику.
  - Одумайтесь, поселяне, пока не поздно. Я же предлагаю вам сделку, при этом таковую, с которой сможете кормиться без забот и содержать собственные семьи круглый год.
  - А, так ты, стало быть, сам лихоимец, и тот ещё проходимец, - осознал староста.
  - Нет, я просто иду в Аграмад, что и вам предлагаю сделать - оборонить купеческий обоз от истых разбоев, раз напавших на него, но я со спутниками пособил купчине отбить его. Думаю, он не останется в неоплатном долгу. И вы могли бы преспокойно за отдельную плату сопровождать всякого купца, подстать ему, до Агромада по своим землям.
  - Больно мудёро ты говоришь, прощелыга, - почесал лезвием топора бороду Мрох.
  - Время на раздумья, у вас есть, правда, немного: полечь тут при сшибке с обозными, ведомыми наёмом или пособить им.
  - При них наём? И один ли?
  - Даже если и один, Вирт, нам хватит его за глаза. Он стоит десяти таких как мы! - осознал Мрох: опять этот проходимец спутал им все карты.
  - Ну не знаю, - заартачился староста, интересуясь мнением подопечных - не желал принимать судьбоносное решение в одиночку, дабы потом не расплачиваться за него перед поселянами своей головой, если что-то дальше пойдёт не так. - А вы что думаете, мужики?
   Те погалдели немного, и пришли к единому мнению принять предложение типа, уже дважды преступившего им дорогу, ну чтоб в третий раз не сталкиваться с ним.
  - Вот ты где, Дангар. А я искал тебя, - отозвался верат из-за спины Мроха. - О чём спорим, мужики? И кого ищем на тропе посередь ночи? Уж не тварей ли Хмари, а то может и лихоимцев каких?
  - Да вот, обоз купеческий решили...
  - Захватить?
  - ...оборонить. Твой сподручный нам сам это дело предложил, а мы согласились. Разумеется, за отдельную плату, а не запросто так.
  Узнав о затее спасителей, Свалох тотчас проявил свою купеческую натуру.
  - Лишние расходы мне ни к чему.
  - Мы ж с тебя не требуем награду за твоё спасение. Заплатишь им вместо нас, когда доберёмся до Аграмада, - пояснил Дангар подоплёку с вооружёнными поселянами. - Да и разбои могут разозлиться и совершить очередную вылазку. Мы ж не всех побили, если не забыл.
  - Ваша взяла, люди добрые. И откуда ж вы такие тут честные только взялись, а?
  - Из ТронХолма, - ввернул верат.
  - Эко вас куда занесло! Что ж такого вы натворили в столице, что вам пришлось завернуть к Хмари?
  - Судьба, - не стал распространяться Дангар. - Как и всякого на этой тропе.
  - Согласен, - отступился Свалох, занявшись знакомством с пополнением. - Кто тут глава гурта?
  - Я и староста, - отозвался Вирт, тогда как Мрох уже обходил обоз, изучая всякого в лицо, пока не натолкнулся на схима. Он и завернул его обратно к поселянам.
  - С меня причитается, - выдал оборванец.
  - О, заговорил. А я уж думал: так и промолчишь, не издав ни звука до Аграмада, золо...
  - Ш-ш-ш... - зашипел тот на него. - Тихо ты, схим. Ишь расшумелся.
  - Верно. Деньги любят тишину. И покой. Вечный покой.
  - Ты на что это намекаешь мне, святоша?!
  - Да не святоша я, и ни на что не намекаю. Просто призываю одуматься тебя и стать на путь истинный. Свет злата коварен и заберёт попутно с жизнью, рано или поздно, ещё и душу. Неужели ты продал её ни за грош... оборванец?
  - Ещё чего, - пробежал трясущимися руками по множественным заплаткам на хламуде золотарь, проверяя все ли нычки целы, а в них - монеты. И не обнаружив ни одной дырки, облегчённо вздохнул.
  - Одумайся...
  - Да иди ты... сам знаешь, куда, святоша.
  - Так туда и иду, да. Не сомневайся.
  - Вот и давай, ступай, а меня оставь в покое и... всё на этом. Не то по прибытии в Аграмад я познакомлю тебя кое с кем, общество кого тебе вряд ли придётся по душе.
  - Это что же получается, оборванец: моё общество тебя нисколько не устраивает? Ну что же, будешь звать на помощь - даже не посмотрю тогда в твою сторону.
  - И это мне говорит схим, - оскалился язвительно золотарь, проводив презрительным взглядом в спину проходимца.
  
  - Неужели это ты, Хлад? - подначил его верат. - Я уж и не надеялся вновь оказаться рядом с тобой.
  - Ты забыл про обет, что я дал тебе и Дангару?
  - Хочешь сказать, схим: держишь своё слово? - вступил в разговор страж.
  - Истинно так. Хотя истина всегда где-то посередине.
  - Прямо как ты меж нами вклинился, святоша, - толкнул его плечом верат.
  - Ты чего стал вдруг весёлым, Марвин? Когда радоваться нечему. Скоро уж Аграмад, а там и тропа в Хмарагд. По мне так и радоваться нечему. Не тварям же, в самом деле.
  - А разве тебе неинтересно взглянуть на хмыря, Хлад? Говорят, за голову оной твари платят - богато.
  - Это правда?! - уставился в недоумении на подручных схим.
  - Правда-правда, - подтвердил Мрох, оказавшись подле них. - Только я бы сам заплатил куда больше денег, дабы не встречаться ни с каким хмырём.
  - А ты уже встречался с тварями Хмари?
  - Если речь идёт о пожирателе - нет. А если про обычное зверьё - то и его лучше не беспокоить. Нам раз не свезло и близ поселения завелась одна тварюга. Так эта зверюга половину населения пожрала, пока её удалось прогнать.
  - Прогнать - не убить!? - растерялся схим.
  - Ну, вроде зацепили её, так никто не видел: подохла она, али нет. Может раны где-то зализывает и скоро вновь вернётся. Хотя думаю вряд ли - мы тогда ей знатно наподдали. Даж шкуру подпалили, когда она в охотничью яму угодила, у которой мы наживкой оставили конярва, истекающего кровью.
  - На будущее учту, Мрох. Спасибо за совет с подсказкой. Ещё есть чего порассказать нам интересного тропой до Аграмада?
  - Историй у меня богато, схим, а вот в кармане от этого звонче не становится, - последовал намёк от ушлого поселянина: прочие сведения исключительно за деньгу и только.
  - Да и не больно-то нужны мне были твои россказни. Я таких в Аграмаде по тавернам да кабакам сотни услышу, и правдивее твоих.
  - Ну-ну, что с тебя взять, проходимца, - отмахнулся Мрох от Хлада с двумя прочими попутчиками.
  Просто ему самому стало интересно, откуда они идут. А вызнать в очередной раз не удалось. Ну, значит, и не надо ему этого знать - всё меньше проблем в жизни будет.
  
  - Я у тебя уже дважды в долгу, Дангар, - сменила Лусар поселянина при нём и его спутниках.
  - А почему - не у меня? - влез Хлад. - Со мной думаешь расплачиваться или как?
  - Ты на что намекаешь, схим?
  - Как на что это, наёма. Ты - баба, я - мужик.
  - А разве ты не давал, как всякий скиталец, обет безбрачия и другой - бескорыстно помогать всем нуждающимся в твоей помощи по дороге к святости?
  - Ну, я только начал свой путь, наёма, так что ещё не поборол в себе живое естество.
  - И ты преступишь клятву, схим?!
  - Да кто сказал: я преступил. Просто проверял тебя на вшивость.
  - Паразит!
  - Уж и пошутить нельзя.
  Верату пришлось по душе высказывание, как схима, так и наёмы. Он признал меж ними ничью, выступив судьёй.
  - Дангар, мы можем поговорить - наедине? - задала ему прямой вопрос Лусар.
  - Да не вопрос - говори, у меня нет секретов от подопечных.
  - Ты настолько доверяешь им - свою жизнь?
  - Они делом доказали мне: не предадут, и до сих пор со мной сносят все тяготы нелегкого пути в Аграмад.
  - Ну не знаю, лично я больше никому не доверяю.
  - Открой мне свою душу, дитя, а лучше куртку на груди, и я отпущу тебе все грехи!
  - Не нарывайся, схим.
  - Неужто, наёма, ты ударишь меня - святого мученика, принявшего постриг и схиму?
  - Из тебя мученик, как из меня принцесса ТронХолма.
  - А ты видела принцессу? - заинтересовался верат заявлением Лусар.
  - Неважно. К делу это нынче никакого отношения не имеет, - всё ещё настаивала она поговорить со стражем короля приватно без лишних глаз и ушей.
  - Давай, Дангар, не тушуйся, - ехидно улыбнулся Хлад. - Ей нужно справить нужду, а ты как маленький, неужто не понимаешь: она соблазняет тебя. Ты глянулся ей.
  - Я тебя ударю, схим, если ты не заткнёшься сейчас же.
  - Извини, но я дал обет не лгать. Сие есть грех, дитя.
  - Тогда ответь мне, что заставило тебя податься в эти края, схим?
  - Кстати, чуть не запамятовал: обет молчания и покаяния тоже в силе, - прикусил язык Хлад.
  - То-то, - добилась от него тишины Лусар.
  - Да иди ты уже с ней, Дангар, - не вытерпел Марвин.
  - Ага, - кивнул Хлад. - Потом нам по секрету расскажешь, о чём шептались в стороне от тропы.
  - Вот неугомонный ты, схим, - ожгла его испытующим взглядом наёма.
  Ей всё же удалось уединиться с Дангаром.
  - Скажи мне: каким образом ты узнал, что нас на тропе ждут вооружённые поселяне?
  - Я встречался раньше с ними.
  - Получается: они пришли за тобой?
  - Сама у них спроси - у их старосты. Он вряд ли откажет тебе и много интересного порасскажет. В том числе и про меня.
  - Врать ты не умеешь, Дангар, и правду скрывать. Я же видела: ты уяснил, что у меня есть дар предвидения. Значит и у тебя он тоже есть. А помимо него, кое-что ещё, что ты скрываешь от посторонних глаз. Ты - догмат!
  - Кто тебе это сказал? - взглянул пристально в глаза наёмы страж короля, отчётливо видимые во тьме ночи благодаря свету ярких звёзд. За стенами Аграмада, в направлении Хмарагда, их уже не наблюдалось, и скрывала лёгкая дымка, застилая пеленой небо вместо земли. - И кто ты, Лусар?
  - Наёма я, владеющая знанием, таким же, каким сам.
  - Выходит и ты - догмата: у тебя имеется такой же осколок реликта, - выставил ладонь с перстнем напоказ Дангар.
  - Мерцал, - прошептали уста воинствующей девы.
  - Да, его как не назови, свойства всё равно останутся неизменными.
  - Как он попал к тебе?
  - А твой к тебе, Лусар? И ты до сих пор не продемонстрировала его мне.
  Наёма задрала рукав, обнажая браслет с россыпью мельчайших осколков, но даже все взятые вместе уступали частице реликта Дангара по объёму.
  - Кто ещё знает об этом помимо меня?
  - Никто больше. Ты первый, кому я открылась.
  В стороне раздался шорох. Кто-то подглядывал за ними - не иначе.
  - Ай... Вы чего это, а-а-а... - прокричал...
  - Хлад, - выдал Дангар, наткнувшись на него.
  - Схим, - вторила ему Лусар.
  - Да я по нужде отошёл, а тут вы! И сразу наезжаете, да ещё конярвом! Тебе бы было приятно, наёма, окажись ты со спущенными портами перед ним?
  Укор пройдохи не подействовал на неё.
  - На твоё счастье, схим, у меня конярва, а не конярв. Да и ты не самка, чтоб ему покрывать тебя.
  - Вот спасибо, так уж не знаю, как и отблагодарить. И где это хмыри носят моего заступника?
  - И второй здесь?
  - Марвин.
  Верат откликнулся лишь на голос Дангара.
  - Хлад прав, - повинился он. - Мы не могли оставить вас одних. Подумали: вдруг разбои вернутся вспять. Мне бы не хотелось тебя потерять раньше времени, страж.
  - Так ты страж ещё ко всему? И чей же? - заинтересовалась Дангаром больше прежнего наёма.
  - Да, - поддержал её схим. - Говори без утайки! Или не доверяешь нам с ней? Тогда я дальше двину от Аграмада с ней, а не с вами!
  - А как же слово, Хлад? - напомнил ему Марвин.
  - Если вы не держите своё и не верите в моё - то грош цена ему! - забурчал проходимец.
  - Вам, я скажу, но немногим позже. Сначала давайте доберёмся до Аграмада.
  Лусар не только по заявлению Дангара поняла всю подоплёку, а ещё и благодаря дару предвидения. Купца следовало поторопить, а с ним и обозных. Да и не только их.
  - Оружие со сбруей вас ещё интересует? - уточнил Дангар у старосты поселян.
  - А то. Другое дело, прощелыга: где взять и что это будет стоить нам?
  - Возможно кому-то из вас жизни. Зато, если к поселению вернётся хмырь, вам будет, чем встретить его, а и не одного тогда.
  - Говори дальше, - заинтересовало Вирта предложение стража.
  - Как насчёт устроить засаду на разбоев?
  - Что-то ты темнишь, пройдоха, - вмешался Мрох в спор с ним. - Обоз ведь уйдёт, и кто тогда нам заплатит за его охрану? А если ещё поляжем в схватке с разбоями, кто станет оборонять и кормить наши семьи в поселении?
  - Решать вам, мужики, моё дело предложить, а ваше - отказаться или согласиться.
  Немного поспорив, и даже покричав на повышенных тонах, поселяне уступили в очередной раз нажиму стража.
  - Ну, если обманул, проходимец, пеняй на себя: найдём без срока давности, где бы ни скрывался опосля, и отомстим не ток тебе, а и всей твоей родне. Кстати, наёме у купчины в том числе. И сподручным тоже.
  - Не беспокойтесь за них, они пойдут с нами.
  - А наёма?
  - Наёма останется при обозе.
  
  - Ты точно не нуждаешься в помощи, Дангар? - молвила с придыханием в голосе Лусар - ей трудно было расстаться с ним.
  - Нет. Можешь не беспокоиться за меня. В Аграмаде и встретимся вновь.
  - Тогда ищи меня в таверне при вратах, ведущих к Хмарагду. Я буду ждать тебя там - недолго. Долго не смогу.
  - Понимаю. И обещаю: найду даже в Хмари, если что. Не брошу, - бросил напоследок страж при расставании с наёмой.
  - Милая семейная идиллия, - привередливо высказался по данному поводу схим - сразу, как Дангар примкнул к нему с вератом.
  - Надеюсь, меня, ты покличешь свидетелем на венчание? - ввернул Марвин.
  - Да куда уж я без тебя, соглядатая.
  - Кстати, Дангар, я, как схим, могу не только благословить тебя с Лусар, но и обвенчать. Это если тебе приспичит, и наёме, ага. И, что немаловажно, дорого не возьму.
  - Я вот сейчас кого-то возьму и из схимы вытряхну.
  - Одно слово - верат.
  - Этак разбои застигнут нас врасплох из-за вашего гомона, проходимцы, - затаились по обе стороны от тропы вооружённые поселяне, а староста прикрикнул на них, чтоб вели себя тише мелюзгарва.
  Ждать долго разбоев не пришлось, земля передала дрожь. Приложившись ухом ко мху, всякий в засаде почуял приближение верхового отряда. Им необязательно должны были оказаться разбои, а, например, стражи Аграмада, выехавшие за стены в дозор.
  Сомнения отпали, когда Дангар подал скрытый сигнал "это разбои", заставив поселян изготовиться к схватке с ними.
  На колья, понатыканные на тропе, и налетели разбои, а затем прижатые с обеих сторон поселянами, повернули вспять. Да путь к отступлению им отрезали двое всадников. Третий куда-то пропал, как показалось соратникам по оружию. Однако именно он и внёс решающий перелом в ход сражения, принявшись швырять с непревзойдённой меткостью камни, поражая конярв, и заставляя их падать с копыт. Тогда как Дангар с Марвином глушили в свою очередь всадников.
  Рукопашная схватка закончилась за явным преимуществом вооружённых поселян. Немногие разбои вырвались из западни. Зато отныне знали, кто хозяйничал на тропе, выбранной ими по пути к вольнице Хабра, а также: им тут больше нечего делать - она находится под охраной купеческой гильдии. Значит, проезжающие купцы платили подорожную местным жителям. А иначе бы не угодили из огня в полымя, когда завернули в поселение с придорожными холмами, намереваясь там провести остаток ночи, чтобы со светлым продолжить путь, а не блуждать впотьмах близ Хмари - уже никто и никогда больше не встретил рассвет.
  - Спасибо, мужики, выручили, - поблагодарил Дангар старосту.
  - А как же оплата? - спохватился Мрох. - Купец не заплатил нам за охрану обоза при проезде через наши земли.
  - Я непременно передам ему твои слова, селянин. Думаю, он поймёт, что ему выгоднее платить вам всякий раз при проезде пошлину, нежели нести невосполнимые убытки при грабежах.
  - Кому бы другому ни за что на свете не поверил бы, а тебе, постоялец, так и быть, сделаю скидку. Мой дом теперь твой - в нём всегда будут рады видеть тебя.
  - В поселении также, - подтвердил Вирт, как староста. - Купцу тоже.
  На том и расстались с миром и без взаимных обид, как немногим ранее.
  
  - А здорово ты это всё придумал, и устроил, Дангар, - отметил чуть погодя схим. - Сколь непростую ситуацию разрулил, так ещё и друзей нажил вместо врагов. Хотя, что я это и кому. Ты ж у нас - догмат. А я как схим даже в подмётки твоим сандалиям не гожусь.
  - У меня, как ты видишь, сапоги, Хлад. Или ты хочешь сказать: тебе бы не помешало обзавестись ими? А может, спрашиваешь у меня разрешения сменить их на те, что стащил с убитого разбоя, мародёрствуя наравне с поселянами?
  - Они уже ни к чему ему, мертвецу, а мне всё сподручнее в них будет топать.
  - Ну так иди в них, кто тебе мешает!? - отчебучил Марвин.
  - Ого, и это я слышу от верата! Небеса! Я начинаю верить в чудеса и Творца, братья! - повеселел пройдоха.
  - Да, только если разбои вдруг опознают по ним, с кого ты их стащил - дальше говорить?
  - Дурень, на что понадеялся: верат изменится, и в лучшую сторону, - поспешил Хлад избавиться от опасной ноши. Зато клинок разбоя оставил при себе, пряча и дальше под схимой.
  Ну, это уже его право - он добыл оружие в честном бою, пускай и прячась за спины спутников, разделивших с ним нелёгкий путь к стенам Аграмада.
  
  Ходоки не заставили ждать себя с донесениями - двое уже дожидались визита магистра. Первым он принял странника, ходившего паломником в земли шугар, якобы к тамошней святыне, что упала с небес на землю, и её, по противоречивым высказываниям, охраняли небесные стражи.
  Все надеялись: там окажется колыбель посланника небес - Творец явит в их мир предтечу. Но нет, там лежала громоздкая каменная глыба, образовавшая вокруг себя большой глубины и диаметра кратер, напоминавший горные гряды Хмари с ущельями.
  - Так вот почему шугаре притихли, и надолго, - отметил Валморд про себя. - Это всё, Ольмер, что ты хотел мне сообщить?
  - Нет-нет, милорд.
  - Тогда говори - не молчи. Я весь в нетерпении, - догадался магистр, о чём дальше пойдёт речь с ходоком.
  - У них выросли новые воины. Шугаре остались верны себе и долгу. Они, как сукарвы, имеют не одну женщину, и детей от неё. Так что скоро, и очень, вновь направят свои взоры в земли Империи. Тем более что как мне удалось выяснить: Богарн не чешется, и не замечает опасности, грозящей нам с их стороны.
  - Сколько у него воинов в Истгарде?
  - Когорты три, возможно, четыре, милорд.
  - Всего-то?!
  - Не считая раскиданных на заставах, но там я не бывал. Даже меня не допускали туда.
  - Понятно. Хитрит триумфат. Скрывает истинные силы. Значит воинов у него тысяч под десять - не меньше наберётся. И это не считая ополченцев из числа охотников, как повелел наш король с моей подачи, чтобы всякий смерд умел держать копьё помимо дреколья, и орудовал топором не только на подворье, но и в рукопашной свалке. Стало быть, почитай ещё тысяч двадцать или тридцать наберётся. Неплохо-неплохо. А врагов? Сколько может выставить воинов Шугарат?
  - Страшно сказать, милорд.
  - А ты не страшись, Ольмер, молви.
  - Тьма... тьмущая.
  - Сто тысяч, говоришь. Это получается: если двинут с семьями при таборах, привычных к кочевью, получится...
  - Армада, милорд.
  - Миллион?
  - Да, и дети с бабами, почитай, те же ополченцы - обучены стрелять из луков. Они и станут стеречь пленников.
  - Зачем им рабы, Ольмер, коли самим жрать нечего? Что-то ты не договариваешь.
  - Шугарский верховный барон затеял небывалую стройку века, и торопиться закончить её прежде, чем отправится в мир иной.
  - Неужели ему в кои-то веки потребовалась усыпальница? Он что, совсем обезумел, как на них свалился осколок Небес?
  - Трудно сказать, что на уме у шугар, милорд.
  - Ясно. Ты свободен пока, брат. Отдохни с дороги и наберись сил. Возможно, ты скоро понадобишься мне и вновь отправишься во владения Богарна, а возможно, и многим дальше.
  - Как будет вам угодно, милорд, - откланялся ходок с востока, и его в покоях магистра сменил ходок с юга, побывший на границе с Халдастаном.
  - Да продлят твои дни, брат Элмар, - сказал в шутку Валморд. - Как поживает главный халдей Юга?
  - Как всегда лучше всех, милорд, - склонился перед ним ходок.
  - С чем это связано, а вызвано чем?
  - В семье Халдан прибавление.
  - И кто же у него родился на этот раз - мальчик или девочка?
  - Даст Творец мне памяти, кажется, три мальчика и четыре девочки.
  - Хороший знак, брат, значит, он не собирается воевать.
  По поверьям халдеев, если девочек рождалось больше мальчиков, им не стоило устраивать войны, а вот когда число мужского население превалировало над женским, тотчас шли войной на соседей, дабы избежать междоусобицы, а заодно привести из набега рабынь с наложницами для собственной услады и утоления мужской похоти.
  - С нами - скорее всего не станут. А вот с Харасаном и Шугаратом - вполне возможно. Нужно лишь подтолкнуть кого-то из соседей наведаться к ним.
  - Так мы и поступим, Элмар. Иначе они окажутся нашими гостями.
  - Неужели нам нечем встретить их, милорд?
  - Не сейчас, брат. Сейчас меня заботит больше Хмарь.
  - Пожиратели?
  - Хмыри. И осмелились совершить покушение на короля прямо у нас под боком в ТронХолме.
  - Печальное известие, милорд.
  - Согласен, брат. Не более того. Но нам оно на руку. Ты свободен - пока. А потом я вновь призову тебя.
  Магистр ожидал известий с запада от ходока в харасанские земли, но того всё не было и не было. Как вдруг дверь в покои верховного лидера отварилась, и на пороге застыл комес* арты* западного округа Ордена Триумфа.
  С каким именно известием он явился, Валморд понял сразу.
  Пригласив его присесть, он уставился на корзину. В ней обнаружилась засоленная голова ходока.
  - Её подбросили нам харасанцы, - сказал, смутившись донельзя, воин-верат.
  - Тебе нечего стыдиться, брат. Это не твоя вина, что они раскрыли ходока и предали позорной смерти. Тело так и не нашли?
  - Нет, милорд, скорее всего, они скормили его тварям Хляби.
  - Получается: они бросили нам вызов? Ещё были вылазки, комесар*? Или только оная провокация? Они ожидают нашей реакции?
  - Да, милорд. Командор Запада стягивает к границе с Харасаном все наличествующие там арты, и лишь меня отправил во главе своей к вам в ТронХолм, но требовал тут же вернуться с необходимыми известиями от вас. Что прикажете доложить ему?
  - По-прежнему оставаться в пределах Империи, и отвечать на любые провокации со стороны харасан так, будто ничего не происходит. А если двинут в набег - немедля сообщить в столицу лично мне! Хотя меня, скорее всего, может уже и не быть к тому времени здесь - тогда в Аграмад. Хочу проведать тамошнего прокуратора, а заодно командора Ордена там. Слишком неоднозначная ситуация сложилась в Империи - опять зашевелились эти твари в Хмари. Вот значит, чего добиваются наши враги: ждут, когда мы устроим свалку с пожирателями за Хмарагд и...
  Магистру потребовалась помощь от комеса арты. Он разложил на столе карту земель Империи и приграничных с ними владений Харасана, Шугарата, Халдастана, а также Хмари с Хлябью.
  Затишье было исключительно на севере, но опять же обманчивым. Просто Нортон привык обходиться без помощи Ордена. Да в последний раз явился на совет, как триумфат, выходит и у него с варварами возникли серьёзные трения, относительно отнятых у них многим ранее владений.
  - Враги всё равно как сговорились против нас, ты не находишь, комесар? - поинтересовался его мнение магистр. - Ах да, я ж забыл: ты не командор. Это они иной раз в курсе того, что твориться в соседних регионах у побратимов. Ничего-ничего, когда-нибудь и ты станешь одним из командоров Ордена, а повезёт, как в своё время мне, и вовсе возглавишь. Ты хочешь стать магистром?
  - Я не задумывался об этом, милорд, следуя своему долгу.
  - Это радует, - осознал Валморд: комес арты безо всяких колебаний и тем паче душевных терзаний отдаст свою жизнь во славу Ордена. Значит, он поможет ему в этом - рано или поздно, если от него не будет больше никакого проку. Болваны, такие как комес арты, тем и хороши для смерти - не более того. А те, кто не столь глуп, становились командорами, являя собой редкое исключение, и заодно помощниками магистра. Например, как Грион. Вот уж кто помогал во всех начинаниях магистру - так это он. И что-то от него давно не было никаких известий. Да и брата по имени Вернам, Валмору не помешало бы отправить с непростым заданием в Харасан. - Так что пока отдыхай, комесар. Но знай, скоро я вновь призову тебя под боевые знамёна Ордена, и ты доставишь нашего брата, ходока, к границам врага - тайно.
  При расставании с ним, магистр оставался в одиночестве не дольше мига, призвав, дежурившего за стеной собрата.
  - Вот что, Набатр, а сходи-ка ты и проведай брата Гриона. Да разузнай, что у него и как - и тотчас ко мне. Вдруг у него имеются какие-то пожелания.
  - Уже спешу, милорд, - исчез посыльный, засеменив в направлении каравана, охраняемого под стенами ТронХолма собратьями при оружии.
  Там сейчас было жарко.
  - Падаль, - не удержался шкурф в человеческом обличии и пнул лапой по обездвиженному телу ходока.
  - Уймись, Шугай-бей, - встал Грион не столько на защиту Вернама, сколько не позволил ему попрать, таким образом, устои Ордена.
  - Помнится, мне кто-то что-то обещал, - заскрежетал зубами барон шуган.
  - Ты, нашему Ордену тоже, и пока что не сдержал данного слова! - напомнил Грион.
  - Но согласись, верат: начало положено. Я жажду узреть свою добычу.
  - Добычу? - смутился командор. - Ты про награду?
  - Да, это я и хотел рявкнуть, - выразился немного иначе поначалу Шугай.
  - Хорошо. Я уполномочен продемонстрировать тебе её, если ты обязуешься держать себя в руках и соответственно этикету, принятому у нас при дворе. Здесь тебе не стойбище, а столица Империи ТронХолм.
  - Рявкнешь, когда можно будет дрожать, верат, - не особо изменилось поведение барона шуган.
   Посещение с последующим общением с тварью Хляби, сокрытой от людских глаз в кибитке, не пошло ему на пользу. Да и у верата закрались сомнения: а не случилось ли чего, и на месте ли тварь?
  - Мы же договорились: вы не лезете ко мне в табор, а я не лезу в дела Ордена, - выдал шкурф, и дальше изображая из себя высокородного посла Шугарата.
  - Своё слово мы держим, а вот сдержишь ли его ты, Шугай-бей, и поглядим дальше. Идём, я проведу тебя в Летний Сад. Потом ты сделаешь что обязался - и уже дважды!
  - Без сомнения, мне по нраву ваша забава.
  Шкурф понятия не имел, что ждёт его в Летнем Саду, но когда оказался там, ему всё очень понравилось. Во-первых, кругом благоухала, сводящая его с ума своими ароматами, цветущая растительность, в том числе и буйством красок, а во-вторых, принцессы. Если одна заставила его сжать крепко зубы и одновременно ногами клоаку, когда она застигла его с проводником в лице командора врасплох и едва не пронзила насквозь стилетом в брюхо, то другая вела себя иначе, и казалось, готовилась для заклания.
  Нежная кожа на упругом теле была покрыта прозрачной туникой, прикрывающей едва ягодицы бесстыдницы, имевшей немалый разрез как сзади до крестца, так и спереди до пуповины. А уж налитые кровью соски и вовсе пробивались сквозь прозрачную ткань подобную на паутину паучарва. Что уже было отмечать про покатые бёдра с тончайшей талией, выглядывающие из-под золочёных застежек, стягивающих на манер цепочек откровенный наряд Кристы.
  Она понравилась ему больше, нежели сумасшедшая Инрис. И голос её был сколь нежен, столь и обворожителен. Ничего краше этой неженки-принцессы, шкурф на своём веку не встречал.
  С каким удовольствием он бы вонзил в неё сейчас свои клыки и насладился нежной плотью, однако ему на откуп была отдана её сестра - эта стерва, размахивающая налево и направо своим острым и тончайшим клинком.
  - Я хочу её, - выдал без тени стеснения Шугай-бей.
  - Э-э... этикет, - напомнил командор гостю, запнувшись поначалу.
  - Ничего страшного в том нет, сэр Грион. Я понимаю шагарца. И то, что они - дикари. Ему это простительно. Но мне всё же лестно слышать от него даже столь вульгарные слова. Ведь я женщина, а он - мужчина, - ничуть не смутилась Криста.
  - Что-то не так? - удивился искренне посол из Шугарата.
  - Всё так, Шугай-бей. Я признательна вам за ваше откровение. Правды у нас, в ТронХолме, ни от кого не дождёшься. Все любят неприкрытую лесть и только. А ваши слова искренне порадовали меня. Но о том никому кроме нас не стоит больше слышать их, иначе, если мой отец, король, узнает об этом, войны между нашими государствами не миновать, и перемирию в кои-то веки придёт конец.
  Взгляд гостя переместился с прелестницы на стражницу. Церис не вызвала у него радости, сжимая демонстративно руку на запястье, где у неё с внешней стороны крепился кинжал.
  От опытного взгляда шкурфа не ускользнуло: ему не удастся полакомиться. А если и да, то малой кровью он не отделается тогда.
  - Так что мне хотел передать с вами потенциальный жених, Шугай-бей? Вот только я сомневаюсь: принц согласится разделить ложе исключительно со мной. Ибо по вашим законам Шугарата иметь меньше трёх жён и дюжины наложниц - строжайше запрещено. Тогда как у нас в Империи, и в частности ТронХолме, иметь можно не более одной жены. За чем следят зорко вераты, и населением всякой провинции. Исключение, разумеется, составляет Аграмад. Там, кстати, Хмарь.
  - И пожиратели, - огрызнулся Шугай-бей, вспомнив о своём предназначении, а также о рыке, данном роду. - Я ненавижу их, так же как и вы!
  - Ими с хмырями, пожалуй, мы и займёмся, барон, - пригласил покинуть принцесс и Летний Сад командор при нём.
  - Мы ещё встретимся, красотка, - выставил зубы напоказ Шугай-бей. - Непременно.
  
  - Пренеприятный тип, - высказалась по поводу знакомства с ним Криста.
  - Вы не представляете себе насколько, и опасен, моя госпожа, - вторила принцессе стражница.
  Она не стала распространяться, что под его личиной скрывается тварь, и скорее всего, Хляби. Раз опасность миновала принцесс, то до остального ей дела нет. Пускай с этим разбираются вераты. А если они проглядели тварь - им же хуже. Она палец о палец не ударит, дабы помочь им, в отместку за гибель догматов и крушение Догмера. Они выбрали свою меру - жизни, подавно, - предав истинную веру и поправ человеческие каноны себе в угоду.
  
  12
  
  Отроги ущелья, ведущие в земли пожирателей, простирались перед взором дикаря, укутанные в дымку. Антэ колебался, всего лишь мгновение, какой путь выбрать ему. Подсказка пришла издалека, докатившись до слуха ором орва, вслед за которым в бой вступили прочие порождения Хмари. Ответа им не последовало. Вывод напрашивался сам собой: жертва пала без боя, не оказав достойного сопротивления. Что и возвестил победный рык пожирателя. Он ликовал. Добыча оказалась достойной наградой.
  Отринув последние сомнения, юный дикарь устремился в Хмарь, выбрав единственно верное направление, идя и дальше по следам кровожадной стаи изгоя-пожирателя, с коим был знаком не понаслышке и ни с каким другим пожирателем не спутал бы его рык. Оная тварь многим раньше хозяйничала в землях дикарей, вырезая не одно племя - и от пожирателя досталось, как "непокорным", так "обездоленным" и даже "бесстрашным", иначе бы последние не возвели по меркам дикарей на месте стойбища настоящую крепость, с которой (увидь её) непременно бы посмеялись поработители, особенно затей осаду. Это для местных племён она являлась высшей ступенькой оборонительного сооружения, из-за чего казалось: массивнее стен и башен, а не вышек там, как прежде, уже ничто нельзя возвести. Да и ров выглядел вполне внушительным, и колья в нём - остры. В общем, чего не коснись - каменный век с костяным вперемешку. Ибо никакого иного материала в качестве оружия дикари не признавали, и пещеры избегали. Замкнутые пространства пугали их, тем более что их облюбовали великарвы, с которыми пришлось замириться, дабы противостоять угрозе нашествия пожирателей. Но неожиданно исчезли, все как один, если не брать в расчёт детёныша при Ялум.
  Вспомнив про сестру, и, что она уже наверняка ведёт родное племя из Хмари в земли поработителей, на одно из их заброшенных стойбищ, Антэ сжал крепче в руках древко копья. Дикарь осознал только теперь: идти дальше в погоне за пожирателем бессмысленно. Смысл ему углубляться в их земли, если можно остаться здесь - на их излюбленной тропе - и принять последний бой. Соответственно ему надлежало подготовиться к скорой встрече с любым представителем Хмари.
  Времени у него было всего ничего, но он использовал его с максимальной выгодой, обнаружив на крутом и покатом склоне отрога ущелья удобную площадку - одинокий опрокинутый валун, нависающий над узкой тропой, пригодный для лёжки, а чуть в стороне от него значительно меньше, осколки твёрдой горной породы. Толкни их - да что там, просто тронь - и низринутся вниз, образуя обвал.
  Всё это, конечно, замечательно, но дикарю также следовало иметь путь к отступлению. Смысл помогать тварям Хмари расправиться с собой, когда можно самих заставить помучаться и погоняться за ним.
  Антэ намеревался подороже продать собственную жизнь, и прихватить с собой немало хмырей в мир иной, когда ему показалось: по ущелью, в его направлении, следует пожиратель. При этом при всём серьёзно раненый, иначе бы не рычал озлобленно в открытую, срывая глотку до хрипоты.
  Очутившись на облюбованном ранее валуне, юный воин племени "непокорных" замер, сжимая - вместо опущенного на твёрдое основание площадки справа от себя копьё, и слева топор - лук и стрелу. Натягивать тетиву, он не спешил, понимая: при натяжении она затрещит - переплетённые меж собой сухожилия - и если пожиратель не оглох, непременно услышит посторонние шумы извне.
  Видеть тварь, Антэ не мог, её скрывала дымка, и словно густой туман, покрывала тропу ущелья. Зато отлично разносила всякий звук, усиливая его гулким эхом в разы.
  Нет, лук не годился в качестве орудия убийства пожирателя. Да и попасть, не видя соперника в глаз или раскрытую пасть стрелой, вряд ли удастся. Вывод напрашивался сам собой - лучше столкнуть камни вниз и похоронить под ними пожирателя. И пускай добраться до него, Антэ тогда вряд ли посчастливится, но трофеи ему сейчас ни к чему, если он решился биться тут с пожирателями насмерть, помогая Ялум осуществить её затею по спасению племени "непокорных", ибо на старшего брата надежды не было никакой.
  Всё шло хорошо - тварь двигалась к нависающим, угрожающе над тропой в ущелье камням, как вдруг остановилась. Непонятно почему, и заткнулась по неизвестной причине для дикаря.
  Что если она учуяла его по запаху? Но ведь Антэ и тут расстарался на славу, измазавшись в дерьме хмырей - боевых порождений, приручившего их исчадия.
  Пришлось выжидать. Каждый миг ожидания давался ему нелегко и казался вечностью, а все вместе, складываясь воедино, бесконечностью.
  И снова эхо донесло отзвуки присущие пожирателю. Он остался на тропе, не дойдя всего ничего до дикаря. Ну что же, Антэ придётся постараться, чтоб заманить его под обвал, иначе кто знает: вдруг тварь, почувствовав опасность, повернёт вспять и предупредит прочих тварей об опасности таящейся здесь. Тогда они двинут из ущелья иным отрогом в земли дикарей.
  Бродячего в одиночестве пожирателя, юный воин принял за лазутчика, иначе, что ему здесь делать без стаи. На охоту в одиночку они не выходили. Значит, с ним и впрямь что-то не так.
  Натянув тетиву, Антэ послал в дымку стрелу, и тут же продев лук через голову и отправив его за спину, подхватил с плоского валуна копьё с топором, выпрямляясь.
  Он не сомневался: тварь не пострадала и более того, заметила его. Оставалось заманить её на опасный участок склона.
  Расчёт оправдался - тварь увязалась за ним, при этом она хрипела так, словно он пронзил ей глотку.
  Причинить вред стрелой пожирателю, дикарь не мог при всём желании, значит, раны ему оставил сородич. Вот и прочие на теле исчадия Хмари не позволили ему настичь столь медлительную всегда прежде добычу.
  Двуног оказался юрким и изворотливым точно мелюзгарв. Не на них же было охотиться изгнаннице - ровно до той поры, пока у неё не отрастёт вновь отгрызенный хвост. А чтобы это случилось как можно быстрее, Карве требовалась кровь теплокровного существа. Двуног в качестве добычи - лучше и придумать нельзя.
  Она подалась охотиться на них. И вот, казалось бы, удача - одинокий лазутчик-дикарь проник во владения пожирателей. Подобный шанс в будущем мог не повториться.
  Вскарабкавшись на плоский камень, пожирательница осмотрелась, полагаясь в дымке Хмари не столько на зрение, сколько на обоняние и слух.
  Дикарь подался не выше по склону ущелья, становившегося дальше всё более отвесным, а в сторону по образованному гребню из камней.
  Это хорошо, что двуноги не отличались большим складом ума, иначе бы лакомиться ими было в разы труднее тому же Кхарву, обесчестившему её. А если предположить: в утробе Карвы семя этого выродка, то у неё раньше отросшего хвоста появится на свет потомство. Отсюда простой вывод: ей потребуется много больше пищи, нежели прежде - и в разы. Аппетиты пожирательницы росли, а враги становились всё проворнее и опаснее.
  Данный дикарь также был не прост. Подавшись за ним, пожирательница едва не сверзилась вниз. Из-под лапы Карвы вырвался камень, сорвавшись с кручины на дно ущелья, но своевременно ухватившись передней лапой за другой, она чудом избежала падения на дно, прыгнув из последних сил выше. Вовремя. Не сделай она этого, сейчас лежала бы погребённая под завалом, коим немногим ранее стремилась прикончить изгоя, а он, как назло, выжил и отомстил ей. Выходит, дикарь подсматривал за ними, и перенял её же повадки - твари Хмари.
  И снова пожирательнице досталось. Дикарь не успокоился и запустил в неё куском кости, подобранной на месте гибели хмыря.
  Карва огрызнулась, однако кидаться бездумно за ним не стала, сообразив: он заманивает её в западню. Правда, не чувствовала его сородичей по запаху, возможно, притаившихся где-то поблизости на тропе. Да и от дикаря исходили зловония ручного хмыря стаи Кхарва.
  Неужели он побывал в утробе одного из них и выжил? Если она права, ей не стоит лишний раз испытывать судьбу.
  Прохрипев в который раз, Карва осталась на месте, демонстративно зализывая раны. Дикарь не отступился, он продолжал подначивать её, теперь ещё и распаляя на словах:
  - Кажется, я догадываюсь, что ты там себе вылизываешь, тварь! Вы, пожиратели, всегда поступаете подобным образом, когда вам больше нечем заняться!
  Антэ понесло. Он намекнул на кол в руках, и, что насадит на него клоакой пожирателя; не знал: перед ним самка, а не самец, и опаснее сукарв сложно отыскать соперника во всей Хмари. Иначе бы ему не пришлось выскакивать сломя голову из-под очередного камнепада, устроенного Карвой.
  Она почуяла кровь, засочившуюся у соперника из ран. Выходит, ему досталось от неё. А изрядно или нет, не узнает, пока не доберётся до двунога. Но он мог и схитрить, как в прошлый раз, намерено подводя её под завал.
  Схватка продолжилась, однако протекала довольно вяло, словно дикарю противостоял не пожиратель, а ленивый хмырь, предпочитающий изображать из себя падаль, и дожидаться приближения добычи, а не гоняться за ней по отрогам ущелья с опасными склонами, таящими смертельную опасность. Это с одной стороны, а с другой - дикарь мог воспользоваться данной уловкой, с целью подманить к себе пожирателя. Будь у Карвы под лапой хотя бы один хмырь, она бы выяснила это наверняка. Но стая погибла при схватке с изгнанником, и теперь она сама ступила на его стезю, прокладывая себе путь в земли двуногов. К тому же первый, кто подвернулся ей, оказался достойным соперником.
  Карве оставалось набраться терпения и уповать: допустит оплошность и позволит застигнуть себя врасплох.
  Не тут-то было - дикарь взвыл от боли. Значит, ему всё же досталось от неё. А если она права, ей всего-то и нужно дождаться, когда он затихнет и... тотчас окажется у неё в утробе, позволяя быстрее заживить до сих пор кровоточащие рваные раны.
  Как ни пыталась их зализать Карва, сделать это оказалось сложно и практически невозможно. Лишь кровь теплокровного двуногого существа являлась лучшим лекарством от полученных увечий.
  Антэ на самом деле было больно. Одним камнем ему разодрало плечо, сбив с него шкуру, а с ней и его собственную кожу. К тому же рана серьёзно кровоточила. Да и нога - правая - пострадала. Кость была цела, но ступать на неё, он всё равно не мог, заработав сильнейший ушиб. Поэтому-то на месте удара камнем и образовался кровоподтёк, раздувший ногу так, что ему пришлось вскрыть его и выдавить бурую кровь.
  Отныне можно было не скрываться. По запаху крови его найдёт любой оголодавший хмырь. Поэтому решил, во что бы то ни стало, разобраться с пожирателем, неспешащим подбираться к нему ближе, и до сих пор выжидавшему, что он вскоре затихнет.
  Так, немногим погодя, и случилось.
  Прислушавшись, Карва уловила: дикарь больше не шевелится. Чутьё у неё даже при полученных ранах оставалось на должном уровне, а голод и вовсе сводил с ума.
  Прохрипев, пожирательница выяснила лишний раз: рычащего ответа от двунога не последует. Значит, он и впрямь лишился последних сил, тяжело дыша. При этом пульсация крови в его жилах не ослабла, а напротив усилилась. Стало быть, он агонизировал. Тогда ей пора спустится к нему на дно ущелья и полакомиться. Иначе, если живительная влага в его жилах охладеет, от него будет не больше толку, чем от падали. Соответственно и раны пожирательнице столь быстро вряд ли удастся заживить.
  Карве казалось: она пошла на оправданный риск.
  Дикарь слышал приближение твари - как она снялась с лёжки, загремев когтями по камням, и с опаской подалась к нему, но не спешила, всё ещё опасаясь его. Вдруг он вскочит и атакует её. Всякое могло случиться. Дикарь доказал: он сколь безумный, столь и бесстрашный воин. Возможно, его род пожелал избавиться от него. Тогда Карве противостоит вождь одного из племён двуногов, предпочтя бесчестью смерть в схватке с ней.
  С одной стороны это хорошо - ей понадобится его жизненная сила, и поможет восполнить утраченную в схватке с Кхарвом, а с другой - сама запросто могла послужить ему добычей.
  Все сомнения развеялись, когда она встала у дикаря за спиной, а он не шелохнулся.
  Щёлкнув клыками, Карва в который раз проверила реакцию жертвы. Она не изменилась. Опасения пожирательницы не подтвердились, и теперь она могла заняться трапезой без тени сомнения.
  Раскрыв пасть, она неожиданно напоролось на кость, застрявшую у неё в глотке, и следом ещё одной получила по лапе - взвыла.
  Дикарь обманул её, схитрив, а она повелась как неопытная пожирательница.
  Отпрянув от добычи, Карва заработала по спине очередной костью хмыря, всё же сбежала от двуногого охотника, не сумевшего угнаться за ней, и вновь вскричавшего от боли и упавшего на дно ущелья.
  Пускай он и дальше изображает из себя жертву, решила она, но не приблизится к нему, даже если будет умирать от голода и потери жизненных сил, столь быстро покидающих её нынче саму. Она лучше сдохнет, забившись в щель меж камней, чем позволит ему отнять себе от изодранной шеи главу, и окончательно покроет себя позором, а дикаря - славой. Хотя, если хорошенечко подумать, таким образом, сможет отомстить Кхарву и Жраху. Ведь убив впервые пожирателя, дикари решат: им по силам тягаться с остальными, и сами придут охотиться в их земли, как раньше они, заглядывая к ним на стойбища повсеместно.
  С оной мыслью и погрузилась во тьму сознание изгнанницы.
  Антэ не дольше неё продержался на ногах, и также выбившись из сил при схватке с пожирательницей, закатил глаза. Сражаться больше он не мог, наплевав на всё на свете. Однако не выпустил из рук топорик, прижатый им к груди.
  
  Пока младший брат Тхеттэ и сестра спасали соплеменников, их старший брат почивал на лаврах победителя. В стойбище "бесстрашных", доставшееся ему вместе с племенем, после схватки с их вождём, являлись посланники прочих племён и приносили ему дары, а с ними признание его новым вождём доминирующего племени в округе. Выслушивая их, он предлагал вассалам явиться самим к нему на поклон, обещая устроить совет рода, какой в былые времена собирался по зову великого воителя. Однако никто не спешил угождать ему и отзываться на его призыв. Зря. Дикари надеялись: Тхеттэ подобно своему предшественнику предпочтёт отсиживаться за стенами собственного стойбища. А он преподнёс им сюрприз. Новость о том, что он осадил стойбище "неугомонных" облетела соседние племена. Желая отомстить "бесстрашным" вожди, заранее сговорившись меж собой, решили перебить воинствующих соплеменников при первой же возможности. А тут такая оплошность со стороны новоявленного вождя "бесстрашных". Так что грех было не воспользоваться удобным случаем, ибо другой мог больше и не представиться им в обозримом будущем.
  Каково же было разочарование заговорщиков, когда первый отряд, а с ними их вождь, пытавшийся перехватить лидерство у "бесстрашных", угодил в западню. На тропе к стойбищу "неугомонных", "торопливых" ждала засада, а вскоре на пике Тхеттэ уже красовалась голова отступника.
  Выйдя с ней к вратам "неугомонных", он предложил им сдаться и признать его воителем рода, обещая никого из них, в том числе и вождя, не постигнет участь предшественников, вышедших на тропу войны против "бесстрашных".
  Из приоткрывшихся незначительно врат показался заговорщик.
  - Угутэ, - приветствовал его бесстрашный вождь.
  - Тхеттэ, - ответил тот любезностью сородичу. - Я приглашаю тебя в гости.
  - Одного или с соплеменниками?
  - Всех, - не лукавил неугомонный.
  - А почему же ты раньше, когда увидел моих воинов под стенами стойбища, не открыл врата и не впустил их?
  - Я не мог позволить им пройти ко мне вперёд тебя. Это было бы неправильно, - солгал неугомонный и глазом не моргнул.
  - Ну что же, быть посему. Я принимаю твоё приглашение, Угутэ!
  - Надеюсь, тебе понравиться у меня в гостях, Тхеттэ.
  - Что-то ты хитришь, вождь. Говори начистоту, чего затеял? Опоить меня и моих воинов, а потом насадить на частокол у врат наши головы?
  - Зачем же мне поступать столь недальновидно с тобой, бесстрашный Тхеттэ? Тем более что у меня найдётся, что предложить тебе в качестве примирения меж нашими племенами во славу рода!
  - И что же это? Или кто? Уж не твоя ли жена, от которой ты стремишься избавиться?
  - О нет, дочь. У меня их столько, что девать некуда. Зато сыновей, духи предков, почему-то отказываются посылать мне. Что я только не делал, и каких только дев не брал себе в жёны в других племенах - всё без толку.
  - Если они плодовиты, как ты, и столь же уродливы - извини.
  - Я не тороплю тебя и твоих воинов, бесстрашный. Пусть они тоже приглядятся к ним. И буду только рад, даже если они просто позарятся на них!
  - Ну и хитрец же ты, Угутэ, - заставил он расхохотаться Тхеттэ.
  Напряжение с этого момента спало, и враждебность пропала. А вскоре уже у костра, в бивуаке Угутэ, собрались прочие вожди соседних племён, принося клятву верности на крови.
  Выдавив её в чашу, каждый припал к полученному напитку устами.
  - Отныне и до скончания века мы едины, - провозгласил Тхеттэ, избранный великим воителем рода на всеобщем совете. И пускай здесь были собраны не все представители диких племён, ему было достаточно уже того, что всякий сосед признал за ним лидерство.
  Когда это случилось, и вожди объявили о принятом решении своим племенам, Тхеттэ ещё в стойбище "неугомонных" провёл набор в свою новую армию, отобрав из каждого племени лучших воинов и даже охотников. Итого набралось приблизительно сотни три. С ними уже можно было прогуляться не только в отроги гор к пещерам великарвов, где он столкнулся с одним из пожирателей, а многим дальше по ущелью в сердце Хмари. Но прежде привёл их к себе, в новое племя, не забыв послать несколько воинов к стойбищу "непокорных".
  Полученное немногим позже известие от них удручило его: там остался какой-то полоумный старик с семьёй, твердя, что некая поработительница увела прочих соплеменников в за пределы Хмари и предала.
  - Ялум... - сжал в сердцах кулаки Тхеттэ, - не могла.
  Сестра спутала ему все планы. Она не понимала, что натворила, и теперь, вместо того, чтобы вести дикарей на пожирателей, ему придётся мстить поработителям.
  - А Антэ? Что слышно о моём младшем брате?
  - Он ушёл охотиться на пожирателей, вождь, - преклонив колено перед ним, ответствовал бесстрашный воин.
  - Один?
  - Да, так сказал тот безумный старец.
  - Он остался там или вы прихватили его с собой?
  - Причём вместе с семьёй, хотя он не желал покидать заброшенного стойбища, твердя: умрёт там.
  - Где он? Я хочу видеть его - сейчас же!
  - Уже, - вскочил с колена Ужтэ, покинув бивуак великого воителя рода.
  Отсутствовал он всего ничего, и, втолкнув в обитель Тхеттэ старика, заставил его упасть ниц к ногам вождя.
  - Склонись!
  - Я не в том возрасте, чтоб кланяться всякому юнцу, - отнял взор от земли непокорный и узрел перед собой вождя... "бесстрашных". - Как охота на пожирателя? Тебе удалось добыть трофей?
  - Молчи, безумец, - побагровел Тхеттэ. - Не то...
  - Что? Ты поднимешь руку на того, кто столько времени оберегал тебя от пожирателей и племя, служа твоему отцу - вождю "непокорных"? - заставил смутиться старик великого воителя.
  - Я добуду главу пожирателя, причём не одну! И ты ещё узришь это своими очами, Туптэ!
  - Боюсь ослепнуть раньше, ибо Хмарь не способствует улучшению зрения! Дальше отрогов вотчины великарвов мгла сгущается настолько, что невидно даже пальцев вытянутой руки! Ты заходил так далеко, как в своё время я? И никогда не забуду ту вылазку. Из неё вернулся лишь я, как нынче ты, Тхеттэ! И мне тогда хватило смелости сказать племени правду! А тебе хватит смелости зайти столь же далеко?
  - В своё время - да, старик! И я пойду туда не с отрядом охотников, а воинами рода! Ты слышишь: не племени, а именно рода!
  - Сколько сейчас племён тебя признали своим вождём?
  - Четыре! Зато начало положено, и под моим началом находится немало воинов.
  - Тысяча наберётся, Тхеттэ?
  - Нет.
  - Тогда нам с тобой не о чем и говорить. Вот когда объединишь десятки племён и соберёшь сотни вождей, а не воинов у себя в новом стойбище, тогда не забудь напомнить мне о своей затее, если я к тому времени ещё буду жив.
  - Погоди, старик. Не торопись уходить. Я дам тебе кров - велю поставить твой бивуак рядом с моим, если ты скажешь мне: почему моё племя покинуло стойбище и ушло с Ялум?
  - Она стала истой поработительницей, и столь же лживой, как они - уличила момент и лишила нас соплеменников, мой вождь, - откланялся старик.
  Он отказался ставить свой бивуак рядом с бивуаком великого воителя, и вообще оставаться дольше в стойбище чужого ему племени, вновь пожелал вернуться в своё исконно родное ему и всякому "непокорному". Ибо не зря они заработали своё прозвище, которое вдруг позабыл прежний вождь.
  - Отныне у меня нет вожака, я вольный дикарь, и моя семья вольна примкнуть к любому из племён, либо основать своё племя, - заворчал про себя напоследок старик.
  
  - Это сказал безумец - вслух? - неожиданно растерялся Тхеттэ, услышав от Ужтэ.
  - Дозволь мне, великий воитель, настичь их на тропе и...
  - Нет. Довольно смертей и крови! Если чья и прольётся - пожирателей с хмырями!
  - Ты слишком мягок и добр, великий воитель. Скоро это поймут все вожди племён, примкнувших к нам, "бесстрашным", тогда беды не миновать!
  - Ты смеешь указывать мне, своему вождю, Ужтэ?! - потянулась рука Тхеттэ к костяному топору за поясом, который тот сам же ему и вручил, признав первым из всех "бесстрашных" за вождя.
  - Нет, но бессмертные...
  - Это ещё кто? И где они обитают?
  - Ты, разве не слышал о них, вождь: воинах, способных в одиночку противостоять пожирателям? Говорят даже: они способны убить их. И трофеи, что хранятся у них в племени, тому личное подтверждение.
  - Где их найти?
  - Знающие утверждают: высоко в горах. Там, где их отроги попирают великарвы, и упираются ими в ущелье, за которым и простираются владения пожирателей. Иной раз, они спускаются с вершин и охотятся на них, а после возвращаются к себе, унося охотничьи трофеи.
  - Ты поможешь мне отыскать тропу наверх, Ужтэ?
  - Неужели ты рискнёшь, воитель, и ступишь на тропу хранителей Небес? Последний, кто затеял это осуществить, исчез бесследно. И это был бесстрашный воин, также мечтавший о славе великого воителя, как ты!
  - Не беспокойся, я не повторю его ошибки, и непременно вернусь. Надеюсь, знания хранителей помогут нам покончить с угрозой в лице пожирателей и поработителей одновременно. Иначе, если не покончим с ними, они уничтожат нас.
  Ужтэ молчал, внимая словам вождя.
  - Мы выступаем с наступлением тьмы. Никто не должен знать, Ужтэ, куда я ушёл и когда вернусь. Ты останешься в племени вместо меня. Надеюсь, тебе удастся удержать племена в стойбище. А чтобы это было сделать проще - устрой облаву на хмырей окрест, и насади их головы на колья частокола. Это привлечёт на нашу сторону колеблющихся сородичей, и прячущихся до сих пор по своим стойбищам.
  - Да будет так, мой воитель!
  - А тропа! Кто укажет мне тропу хранителей сокрытую в Небесах?
  - Мой сын, Эхужтэ.
  - Сын? Ты отдаёшь мне самое ценное, Ужтэ, что есть у тебя, доверяя его судьбу в мои руки?
  - Ты, мой вождь, и великий воитель. Я понял это, когда ты сразил наповал Уйяйтэ. А он был непревзойдённым воином без страха и упрёка. Твоё проворство с коварством свалили его точно тупорылва*, на коем, ступая на стезю взросления, обучаются будущие охотники нашего племени.
  - Надеюсь, я не подведу твоих ожиданий, Ужтэ.
  - Хранители поймут, кто перед ними, когда ты отыщешь их, и непременно передадут тебе свои секреты. Тогда мы наконец-то покончим с внешними врагами и окончательно объединим род под единым началом! Твоим началом, мой воитель!
  Выбравшись из бивуака вождя наружу, он отправился искать сына. Окрик, и вскоре отрок уже стоял перед Тхеттэ. Некогда непокорный, а нынче бесстрашный вождь ожидал узреть кого угодно, но только не совсем ещё юного мальчишку. Это был ребёнок - иначе и не скажешь. И отроду ему было не более десяти лет.
  - Ты видел тропу в Небеса, Эхужтэ?
  - Да, вождь, - стоял, потупив взор мальчонка, не смея взглянуть на Тхеттэ, не то что ему в глаза.
  Поведение недостойно "бесстрашного". Однако укорять его за это вождь не стал, понимая: перед ним ребёнок, и в будущем из него вырастет хороший охотник племени, а возможно и воин.
  - Ты отведёшь меня к ней?
  - Да, вождь, - кивнул мальчонка, по-прежнему не поднимая глаз на Тхеттэ.
  - А дальше пойдёшь со мной, к хранителям?
  - Да, вождь, - отвечал односложно юнец.
  - И ты не боишься ни их, ни хмырей?
  - Да вождь.
  - Почему? - пытался понять причину Тхеттэ.
  - Я - бесстрашный! - впервые поднял гордо голову от земли мальчонка, взглянув прямо в глаза вождя.
  - Я в тебе не ошибся, Эхужтэ, - улыбнулся Тхеттэ про себя. Смелости мальчишке было не занимать - у Ужтэ подрастал настоящий бесстрашный сын и воин своего племени. - У тебя есть оружие?
  - Нет, вождь.
  - А лук и стрелы мастерить умеешь, Эхужтэ?
  - Да, но мне не попадалось до сих пор хорошего трофея. Всё, что приносили охотники в племя, доставалась старшим ребятам. Но зато я метаю камни лучше них и дальше, чем они - стрелы.
  - А с топором справишься, если я подарю его тебе в качестве вознаграждения за твою помощь мне?
  - Да... - просиял лицом мальчонка.
  - И хмыря им свалишь?
  - Да, мне ведь нужен лук и стрелы, а также копьё. Без него на тропе к Небесам никак не обойтись.
  - Понял. Мы возьмём два комплекта оружия - один останется при мне, другой получишь ты.
  - Эх, уж ты... и заливаешь! А не обманешь, вождь?
  - Это ты мне, Эхужтэ? Да как ты посмел!
  Понимая, что взболтнул лишнего, сын Ужтэ стоял в ожидании наказания, потупив взор. Каково же было его удивление, когда Тхеттэ даже не удосужился пожурить его, и более того, сунул ему поясной топор, велев быть готовым выступить в ночи за пределы стойбища.
  Данное обстоятельство заставило ребёнка переменить своё отношение к вождю.
  - Не побоишься блуждать со мной по Хмари? - спросил напоследок Тхеттэ.
  - Нет, вождь, - осознал мальчонка: вот оно наказание.
  Однако перечить ему, не смел, заявив об этом отцу.
  - Матери не говори, и сёстрам. Они не должны знать, что тебе выпала честь умереть за вождя на тропе в Небеса.
  - Я готов, отец, если моя смерть поможет вам выжить.
  - Ты стал истым бесстрашным, мой мальчик. Настоящий воин. Хотя ещё не признан даже охотником племени. Я верю в тебя: ты не подведёшь свою семью и племя, и покроешь славой собственное имя!
  - Я помню, отец: моя смерть поможет вождю узнать тайну, которая позволит тебе с ним убить пожирателей.
  Отец не сказал: так не думает и совсем иначе. Но сын должен верить в свои идеалы, тогда ему будет намного проще исполнить свой долг перед родом. Ибо теперь они были в ответе за него, а не только племя.
  С наступление сумерек, Ужтэ затеял лично проверить дозоры. Он и выпустил незаметно Тхеттэ с сыном за врата стойбища, и, проводив обоих взглядом, не сразу вернулся вспять.
  По удивлённым лицам воинов, проступившим из тьмы в свете горящих факелов у них в руках, он понял: они видели, кто вышел за врата.
  - Проболтаетесь у меня, и... - поднёс он кулак каждому из них под нос, - ...ваши головы окажутся на кольях частокола!
  А наутро была объявлена большая охота. Её организатором выступил Ужтэ, заявив оставшимся в стойбище загостившимся вождям: великий воитель вернётся к завершению охоты на хмырей, и по достоинству вознаградит всякого проявившего себя охотника, воина и даже вождя.
  Упоминание о вознаграждении помогло ему избежать лишних кривотолков, а уж загонная облава на хмырей окрест и вовсе привела сородичей в восторг. О чём они раньше даже страшились помыслить, не то что помечтать втихаря про себя.
  
  - Нох! Чтоб ты сдох! Почему, когда ты нужен мне, тебя никогда не дозваться, а?
  На призыв главаря отозвался иной разбой.
  - Хох! А где Нох? Чтоб его... хмыри пожрали! - уставился Хабр в растерянности на сменщика.
  - Так ты ж сам, атаман, отправил его окрест побираться по прочим заставам, да. Вроде как за хабаром.
  - И? Как давно он отправился прогуляться окрест?
  - Почитай сразу, как ты заявил ему об этом.
  - Ты не темни, Хох, говори, ну...
  - Вчера.
  - А когда Нох обещал вернуться?
  - Сказал, как какую-нибудь бабёнку найдёт, так и, загуляв с ней, вернётся опосля и попотчует ей нас, своих братов.
  - Ах, он похотливый сучарв! Ну уж я ему... выродку!
  - Ты чего такой хмурый с утра, атаман? Поди, голова гудит от хмеля?
  - Если бы пил хмель - не гудела. Что и кто мне подсунул вчера? И по какому поводу была попойка?
  - Да без повода. А пили мы бражку.
  - Кто её варил?
  - Рох.
  - Давай его сюда, Хох.
  - Станешь наказывать, атаман?
  - А как же, без этого никак и никуда, а то вы совсем распуститесь у меня.
  
  - Звал, атаман? - заглянул за дверь каморы Хабра...
  - Рох. Ты чего мне подсунул вчера, а?
  - А я говорил тебе, атаман: бражка не готова. Но ты и слушать меня не стал, иначе бы не мучился сейчас тяжёлой головой.
  - У тебя есть ещё?
  - Для тебя, атаман, завсегда найдётся лекарство.
  - Ты что, припрятал за спиной топор, разбой?
  Рох вытащил из-за неё бутыль. Выхватив её из рук разбоя, Хабр уподобился горнисту на поле брани, и пока не осушил до дна и не разбил о голову, не улыбнулся.
  - А хороша бражка, да жаль, мала чашка!
  - Так... я пошёл, атаман? - попятился задом к двери Рох.
  - Постой, бражник. Куда же ты? У меня есть к тебе одно дельце.
  - Какое, атаман? - заинтриговал его Хабр, заставив остановиться.
  - А сваргань-ка ты чан этого пойла, Рох, к вечеру.
  - Сварганить - сварганю, только пить тебе не посоветую. Её выгнать ещё надобно, и чтоб обязательно отстоялась до утра. Тогда и пить можно будет с оными последствиями, как вчера. Иначе отравишься, атаман!
  - Ничего и слышать не хочу! Чтоб брага была готова к вечеру, когда я вернусь с охоты!
  - На дело идёшь, атаман? Без меня?
  - Не на дело, а на охоту! Пора уж этих бражников вывести за врата да погонять хмырей окрест. А то, что ни день, то пропадают братья. И ведь не сбегают - некуда им бежать, тем паче от меня. Значит, твари лютуют окрест. Совсем обнаглели хмыри! Пора кончать их и... Ты всё понял?
  - Да, атаман. Чана будет мало, тут, по меньшей мере, нужен казан вровень со мной. А лучше два!
  - А ты вари своё пойло в котлах. Неча закусывать брагу, да и нечем. Ты, как я понял, все съестные припасы на неё и переводишь. При других обстоятельствах я бы тебя самого отправил на кол, но пока мне выгодна твоя затея и братам - живи.
  
  - Фу-уф... - выдохнул за дверью Рох, да тотчас содрогнулся вместе с побратимом, услышав окрик главаря.
  - Хох, чтоб тебя хмырь за зад взял и пожрал! Ты где там?
  - Туточки я, атаман, - вломился он в камору, оттолкнув Роха от двери. - Идём на дело, да?
  - Почти угадал. Поднимай братов, чтоб к обедне у меня все были в строю и готовы к верховой прогулке окрест!
  - Сделаю, атаман. Не изволь беспокоиться.
  - Кстати, скажи: кто не сможет стоять, лично помогу - при помощи кола вставленного в задницу!
  Им вскоре уже и махал налево и направо Хох, огревая всякого разбоя по горбам, кто пытался отбрехаться от него, как от надоедливого хмыря.
  Разбои допились, так что и впрямь пора было выбить из них дурман, а заодно сбить спесь.
  - Негодяи, вот я вас, - прокричал на всю заставу Хабр, высунувшись из окна каморы. А когда вышел, разбои уже стояли перед вратами, поддерживая тех, кто не мог стоять сам и держался на ногах за счёт чужой поддержки.
  - Все в строю, атаман. Можем ехать, даж не сомневайся, - вырос пособник подле него.
  - Шутить вздумал, Хох, - разошёлся Хабр. - Да я тебя самого за это на кол прямо ща...
  Выхватив у разбоя заострённое древко, главарь ткнул им одного из пропойц в живот, и услышал в ответ храп.
  - Тащи сюда бочку! Ну... - велел наполнить её ледяной колодезной водой до краёв главарь, а после сам же макнул туда не державшегося на ногах разбоя. Но едва почувствовал, как он очнулся и задёргался, отпустил. - Макать так всякого, кто не стоит на ногах сам и... Пора уж за врата, браты! Хмыри, чтоб им и их, совсем распоясались - жрут нас, пока мы тут бражничаем от безделья!
  Разбои не выказали радости по поводу заявления главаря, они рассчитывали: Хабр поднял их на стоящее дело. А тут, оказывается, намечалась охота.
  - К вечеру всякого, кто добудет хмыря, ждёт достойная награда - брага!
  - Ура! Виват атаману, братья! - подсуетился Хох, и был поддержан ором, разнёсшегося по заставе и далеко окрест многоголосья.
  Немногим погодя шумная компания выехала за врата, покинув на заставе немало побратимов - тех, кто не мог держаться в седле конярва, а исключительно опираясь на копьё, в качестве дополнительной точки опоры - и выступили стражами.
  
  13
  
  Ночь осталась позади, а с ней и разбойничий шлях, на котором промышляли все кому ни лень - как заезжие отребья, избегая участи быть схваченными вератами, так не забыли своё прежнее ремесло и местные поселяне, осевшие близ Хмари и расселившиеся окрест Аграмада.
  Его стены, сложенные из красного камня и озарило дневное светило, из-за чего, в предрассветный час, казалось: они залиты кровью тварей Хмари или казнённых разбоев.
  Ничего подобного - опасения схима не подтвердились, хотя остаток пути (до главного города приграничной провинции) он шествовал, бормоча себе под нос обережные заклятия; нет-нет, да кидал иной раз исподлобья косые взгляды на Марвина.
  Верату естественно это не нравилось, поэтому вскоре он выдал:
  - Ну чего, а?
  - Ты про что, дружище?
  - Чего ты пялишься на меня, Хлад, и постоянно проверяешь: не выпал ли припрятанный тобой под хламудой клинок разбоя?
  - Тебя заботит клинок у меня там или...
  - Твой взгляд, схим. Кто-то говорил мне сам: стоит отринуть всё мирское и...
  - Он - моя добыча. Я намерен продать его.
  - Неужели не рассчитываешь на подаяние, Хлад?
  - Где, в Аграмаде? Да это разбойный край, тут никто ничего не подаст, так ещё и с тебя понадеется поиметь хабар, - напомнил схим, откуда у Марвина взялся самопал, а до того попал к его прежнему владельцу, когда они встретились в ночи у костра.
  - И ты преступишь клятву, Хлад? - не остался в стороне Дангар от возникшей спонтанно перепалки меж попутчиками. - Продашь его какому-нибудь головорезу или душегубцу, позволив ему и дальше убивать ни в чём неповинный люд?
  - Могу избавиться от клинка, если он настораживает вас в моих руках. Но тогда с вас причитается, да. Я, между прочим, есть хочу, а даже дичь себе нынче подстрелить не могу - всё вам отдал.
  - Не беспокойся, схим, одного, и тем паче в нужде, не кинем - верно, Марвин? - переключился Дангар с Хлада на верата.
  - А то, - понимал воин Ордена: ушлый схим ещё сослужит им не раз добрую службу. Что и требовалось тому самому. - Давай свой клинок мне, а нож - так и быть - оставь себе. Вдруг и впрямь ещё пригодится.
  - Какой нож, Марвин? У меня нет ничего кроме клинка.
  - Поклянись - Творцом.
  - Да чтоб мне сдохнуть, если я лгу.
  - А что же ты прячешь от нас очень похожее на него - кинжал какой?
  - Да вы что, друзья! Как я могу вам врать! И не предам!
  Скитальцы подошли к сторожевой башне, сразу за которой располагался глубокий ров, наполненный наполовину водой, а через него, к вратам, был перекинут подъёмный мост.
  Стража находилась внутри массивного оборонительного сооружения, и не спешила реагировать на бродяг. К тому же неподалёку обнаружился обоз. Вот только там не оказалось ни купчины, ни наёмы - они ушли, и как уверяли слуги Свалоха: именно за врата сторожевой башни. Их пустили не только туда, но и дальше, за врата крепостной стены, в Аграмад. Видно, что купчину ждали тут - с нетерпением.
  - Кстати, - заявил им схим. - Не забудьте на обратном пути в Воингард поблагодарить поселян, выручивших вас дорогой. Иначе сами понимаете, чем может всё закончится. Надеюсь, мой намёк ясен?
  - А что мы - как хозяин решит, так и будет.
  - Ну-ну... - прошёлся по рядам телег Хлад, выискивая глазами золотаря.
  Того не оказалось при обозных.
  - Так он с хозяином и наёмой ушёл.
  - И его, оборванца, пустили за врата стражи Аграмада?!
  - Да.
  - Ай-яй-яй... Как же так!
  - А то не знаешь - почему, - не являлось ни для кого секретом при обозе: с ними бок о бок путешествовал золотарь. А они обычно собирали не только оброк, но и сведения - стало быть, являлись ещё и шпионами на службе у прокуратора или, скорее всего, вератов.
  От него Херт и узнавал обо всём, что творилось на шляхе между Воингардом и Аграмадом.
  Выслушав его, прокуратор повелел ввести вослед за золотарём в покои купчину.
  - Свалох.
  - Прокуратор, - поклонился заезжий гость хозяину.
  - Ты доставил мне, что я просил тебя?
  - Да-да.
  - Где она?
  - Как - где, мой господин. Ждёт меня за дверьми в твои покои.
  - Неужели?
  - Да, я сделал всё, как ты велел мне. Пришлось постараться, чтобы выманить её из Воингарда. Даже подкупить кое-кого и... Боюсь, мне ещё аукнется та тёмная история в городе наёмов.
  - Если не проболтаешься, никто ни о чём не узнает.
  - Ты это о чём, прокуратор?
  - А ты, купчина?
  - Понятия не имею, мой господин, - пожал плечами Свалох.
  - Вот и я, - протянул ему набитый туго деньгой мешок прокуратор. - Свободен.
  - А что с другим товаром из Штормграда, господин?
  - Ты получишь и за него достойную награду, Свалох. А пока свободен.
  Как ни хотелось прокуратору взглянуть на наёму, пришлось потерпеть. Он намеревался взять её в свою свиту - нанять в качестве стража при себе - но торопить события не стал.
  - Вот и всё, Лусар, - объявился перед ней купец, позвякивая мешочком серебра. - Это твоя плата. Ты свободна. Хотя...
  - У тебя есть ко мне какое-то дело, Свалох?
  - Да нет, но знай: я всегда буду рад, если ты примкнёшь ко мне обратно по дороге в Воингард.
  - Никогда... я туда больше не вернусь!
  - Ой, не зарекайся, Лусар. Я бы на твоём месте не стал.
  - Ты на что это мне намекаешь, Свалох? - убрала наёма во внутреннюю подкладку вознаграждение.
  - Разве? Я просто к слову заметил: всегда буду рад тебе, как своей спутнице - не более того. А ты что подумала?
  - Уже ничего.
  Вышли из дворца прокуратора они вместе, а дальше пошли каждый своей улочкой - Свалох направился к вратам, ведущим в Аграмад, за которыми, и рвом, у сторожевой башни, покинул обоз с обозными, а Лусар, как и уверяла Дангара, задержится на день, максимум, на два, в таверне у врат, с тропой, ведущей в Хмарагд. Нет-нет, да и озиралась подозрительно по сторонам, пытаясь обнаружить за собой слежку. Однако аграмадцы, покидавшие свои дома в столь ранний час, не вызывали у воинствующей гостьи никакого подозрения - они также спешили по своим делам, занимаясь повседневной работой.
  Ориентироваться здесь оказалось не на что. Аграмад это не Воингард, где по-военному построено и размечено всё чётко. Там всюду на зданиях имелись указатели (на каждом углу), а тут, куда ни глянь, везде однообразная картина. Хотя по мере прогулки по городу, Лусар определила: зажиточные аграмадцы селились у дворца прокуратора и врат, ведущих к столице, дальше уже дома напоминали разбросанные хижины всякой черни, где обитали всякие отребья. Вот и таверны там выглядели скорее как придорожные трактиры с постоялыми дворами, либо как кабаки. И всё же у самых врат нашлось одно достойное заведение.
  Спросив у первого встречного, где находятся врата в Хмарагд, Лусар лишь получила в ответ отмашку рукой, словно аграмадец отмахивался от неё, как от чумной, не желая разговаривать. Впрочем, жест оказался красноречив - проследовав в указанном направлении, она обнаружила более или менее сносное строение. Странное заведение носило не менее вычурное название "Хмарь", впрочем, и приписку ниже: "Хмырям здесь не место!"
  Шутка вышла вполне уместной, а местная публика, засидевшаяся там до утра - не выглядела таковой.
  Из приоткрытой двери пахнуло так, словно её за целую ночь, Лусар открыла впервые. Про окна просто молчала - их никто не удосужился даже приоткрыть, не говоря о том, чтобы распахнуть настежь. А следовало бы. Что она и проделала собственноручно со ставнями окна у пустующего стола, и села в гордом одиночестве.
  Уставившись на неё своим единственным оком, хозяин "Хмари" лично пожелал познакомиться с Лусар.
  Его шаги и уловила она на слух, позволив себе, как казалось ему, бездумную выходку - вытянула ноги под столом и навалилась на стену, возле окна, спиной, при этом ещё закрыла глаза.
  Первое впечатление оказалось обманчиво. Едва хозяин попытался прикоснуться к ней, она сунула ему незаметно в брюхо кое-что очень острое, предупредив:
  - Ещё одно движение, жирдяй, и я посмотрю, какого цвета у тебя кровь, а также, что ты пил вчера с вечера и чем закусывал. Мне, кстати, можешь подать то же самое - я не обижусь.
  - Понял. Я всё понял, - попятился поспешно назад хозяин таверны от опасной гостьи.
  - Ну что, Циклоп, как она тебе на твой вкус?
  - Как уксус. Такая и тварь Хмари завалит, не вставая из-за стола, и будет тебе ещё улыбаться и строить глазки, зараза.
  - А ты разве видел её глазки? - ухмыльнулся завсегдатай.
  - А тебе что, зубы жмут, Плут? Лишние имеются, да?
  Пока Лусар ожидала заказ, который Циклоп не спешил выполнять, мстя ей за выходку с клинком, воткнутым ему в брюхо, за "столичные" врата проехала шумная компания, предварительно обстреляв стражей в сторожевой башне за рвом, и уверяющая: если они не впустят их ещё до рассвета - возьмут штурмом заодно и дворец прокуратора, а его посадят прилюдно голым задом на кол, как последнего псарва. И если бы не их побратим - сын триумфата - во владения коего наведались шумные отпрыски прочих триумфатов, непременно бы устроили здесь маленькую кровопролитную войну. Благо воинов у них в свите хватало, и были такими же отъявленными проходимцами как их хозяева.
  - А кто это ещё там такой решил поклониться нам и пасть в ноги нашим конярвам? - выдал на-гора басистым гласом Айверт.
  - И непременно их поцеловать, - вторил ему Алард.
  - По мне так проще их потоптать... конярвами, - вернул Эрунд.
  - Да погодите вы, храбрецы, - осадил их Лунгар, - по-моему, это Хандер!
  - Да ну! Не может быть! Неужели он и впрямь осел в Аграмаде? - переглянулась весёлая четвёрка.
  Это действительно был он - собственной персоной.
  - Герой! - встретили его собутыльники по разгульной столичной жизни.
  - Только не говорите мне: вы соскучились, поэтому и заявились сюда, в Аграмад!
  - Ну да, Ханд, так и было - практически, - рассмеялся Айверт, оценив по достоинству шутку побратима.
  - Если не считать: нас сюда временно сослал король, надеясь проучить, - прибавил Алард.
  - И что же вы такого натворили на этот раз без меня, побратимы, что Валиорн Непоколебимый взъелся на вас точно псарв на шакарвов? - уточнил Ксандр.
  - Айверт закусился с Дангаром, а пострадала пассия короля, напоровшись на клинок, брошенный им в него. Кстати, он принадлежал Лунгару, - уточнил Эрунд.
  - Ну, вы и головорезы. Или я не прав, Лунгар? Чего молчишь?
  - А что тут скажешь: разве что, теперь мы снова вместе. А где кутить - в ТронХолме или в Аграмаде - без разницы. Хоть в Хмарагде готов, лишь бы и дальше нашей дружной компанией.
  - Это точно, - поддержал его мысль Алард, развивая дальше. - Как тут поживают хмыри?
  - Тебя больше заботят они, а не прокуратор и командор вератов?
  - Намекаешь нам, Ханд, чтобы мы отметились у них? - загремел латными перчатками Айверт, сжав кулаки. - А вот хмырь им в зубы!
  - Да они и так поймут: мы уже в Аграмаде, - предложил Эрунд отметить встречу с Ксандром.
  - В этом я нисколько не сомневался, побратимы. Вы неисправимы.
  - Ну, давай уже, показывай нам свои владения, - не терпелось отпрыскам триумфатов выбрать место в Аграмаде для своих проказ. - Где врата, ведомые в Хмарь? Покажи нам их, Ханд.
  Они надеялись узреть там трупы хмырей, выставленных напоказ, какие были повешены в Заарочье при их выезде из столицы.
  Ничего подобного тут не было.
  - Ты хочешь нас разочаровать, Ханд? Зря, - чесались у Айверта кулаки.
  - Учти, громила: здесь тебе не столица - в Аграмаде свои правила.
  - То есть, ты хочешь сказать: тут плевать хотели на запрет дуэлей, и я могу подраться со всяким, с кем захочу?
  - За исключением командора Ордена Триумфа и, разумеется, прокуратора. Всем остальным можешь ломать кулаками забрала и мять латные панцири.
  - А мне начинает нравиться здесь у тебя, Хандер. И почему мы раньше сами не догадались приехать в Аграмад повеселиться? Что думаете, побратимы?
  - Давно было пора разбудить этот город ото сна, - подначил Алард.
  Хмырей они, естественно, нигде не нашли, но зато вывеску с кричащим названием "Хмарь". К тому времени они уже изрядно поднабрались, опустошая на ходу, и не слезая с конярв, очередной бочонок с дорогим заморским вином.
  - О, а вот и Хмарь! Значит тут и попрятались хмыри! Айда валить их, побратимы! - разнёсся гулким эхом глас северянина, распугавшего отнюдь не робкого десятка аграмадцев оказавшихся здесь в столь ранний час.
  Сдерживать его никто не пытался, в том числе и Ксандр. Выходит сам соскучился по кутежу. Да и отца тут не было - Касторн остался в столице. А прокуратор и вовсе не указ - сам подчинялся ему, правда, не как отцу, однако прислушивался к мнению наследника, потакая во всём. Поэтому Ксандр не сомневался: и сию шалость спустит. Так что триумфат земель у Хмари ничего не узнает.
  Шумы извне таверны разбудили Лусар. Какая-то шумная компания спешила посетить выбранное ей немногим ранее заведение. Ну что же, значит здесь, вот-вот, станет очень весело. Оставалось надеяться: явились кутёжники не по её душу. А то кто знает: вдруг их намеренно подослал для отвода глаз мститель, и дожидается, когда она закусится с ними, чтоб поквитаться за былые обиды и вернуть должок с лихвой.
  Опасения подтвердились, едва дверь в таверну не открыли, а вынесли.
  - Вот куда вы забились, хмыри! - хмыкнул довольно верзила в дорогущих доспехах.
  У хозяина задёргался единственный глаз. Уставившись им на вандала, он видел его впервые в жизни, и скорее всего, в последний раз, поскольку униматься гость не собирался. И понял, кажется, кто тварь - одноглазая.
  - А вот и он - хмырь! - вскинул двустороннюю секиру на плечо вандал, зацепив головой дверной косяк, оказавшийся низким, но даже не почувствовал удара лбом об него, и не почесался. - Куда ты прячешься, а?
  - Когда мне уже попадут мой заказ? - встряла Лусар, выручая хозяина таверны. - Я долго буду ждать?
  На неё (её женский голос, донёсшийся от единственно открытого в заведении окна) и уставилась шумная компания, состоящая сплошь из золотой молодёжи, ввалившаяся вослед за верзилой.
  - Ты гля какая...
  - Сукарва! - перебил Алард Эрунда.
  - Где? - обернулся громила на побратимов, сжимая поднятую над головой секиру - вдруг понял: потерял, закрутив шлемом с поднятым забралом по сторонам. Он надеялся обнаружить её под ногами, тогда как она торчала у него над головой, застряв в перекрытии потолка. Она же его и зацепила рукоятью при падении, вызвав смех исключительно у воинствующей девицы. Кстати, подле неё в столе торчал стилет, который она вонзила, когда обратилась к Циклопу с замечанием о плохом обслуживании.
  - Да вот же, - указал ему Алард на неё. - Как она тебе, Айверт?
  - Так я ещё не заглядывал ей под хвост.
  - Скорее под плащ, - хохотнул Эрунд.
  - Господа! Господа! - вклинился городской страж, сопровождавший их. - Может не надо - не стоит, а?
  - Хандер, - обернулся Айверт на побратима. - Это что за хмырь тут верещит?
  - А я знаю, - намекнул данным изречением Ксандр: дозволяет северянину избавиться от него.
  Удалившись из таверны через распахнутое окно, не без помощи северянина, страж загремел снаружи помятыми доспехами. И только тут все побратимы поняли: девица не просто так расположилась рядом с ним, оставив себе путь к отступлению. Но они тоже были не простаки - снаружи остались воины из свиты, и по обыкновению там, где кутили их хозяева, никого не выпускали без их на то согласия.
  Это же поняла и Лусар: без резни нынче не обойтись.
  - Ты что-то там пропищал, верзила? Я, кажется, не расслышала. Можешь повторить?
  - Плащ сними, да! - желал он осмотреть девичий стан скрытый им.
  - С удовольствием, - смахнула его с себя, потянув с плеч наёма, выставляя напоказ оружие, припрятанное под ним.
  Вот тут-то до подельников Айверта дошло: с ней что-то не так, и, кажется, они ошиблись, выбрав её в качестве жертвы кутежа.
  Рука Ксандра легла на плечо здоровяка, но он скинул её, ничего не желая слышать. Северянину ударила кровь в лицо, и, не охладив свой воинствующий пыл, ни за что на свете не отступит от намеченной затеи.
  - А теперь расшнуруй куртку - я жду! Покажи мне свою грудь, а то может так статься: она у тебя большая не по тому, что сиськи большие, а там спрятаны мешки со златом! Ха-ха...
  - Стало быть, так ты завлекаешь девиц, пряча клинок в порты. Или просто ножны? - поддела его в ответ Лусар. И за словом в карман не лезла, потянувшись к клинкам.
  - Айверт, угомонись, - зашептал ему на ухо Лунгар, за что и заработал локтем в живот.
  - Прочь! - разошёлся громила. - Все прочь!
  Поединок был неминуем.
  - Кажется, мы вовремя сюда заглянули. Ты не находишь, Дангар? - раздался за спиной шумной компании из столицы глас верата.
  - Да разве это хмыри, Марвин?
  - А разве мы не в Хмари? - подыграл им Хлад.
  На душе Лусар отлегло - теперь она противостояла соперникам не в одиночку. Бывшие попутчики выручили её в очередной раз.
  - И ты здесь, страж короля? - обратила на него своё внимание столичная молодёжь
  - Считайте, что сам Валиорн Непокорный говорит с вами моими устами! - ответил им, ничуть не смутившись Дангар.
  - А ты ничего не забыл, страж: здесь тебе не ТронХолм, а Аграмад! И рядом Хмарь! - встал на сторону побратимов Ксандр.
  - По-моему, мы уже в ней и находимся.
  - А ты заткнись, схим!
  - Учти, верзила, я не святоша, так что попридержи свой язык за зубами, иначе боюсь, тебя после свидания со мной, и наставления на путь истинный, мои братья примут в скорбную обитель, - последовал от Хлада намёк Айверту на оскопление его мужского достоинства.
  - Я с тобой после разберусь, бродяга, а прежде с девицей!
  - Посмотрите на него, каков герой, а ещё рыцарь - выбрал для боя девицу! - и не помышлял униматься Хлад, чем удивил без меры в первую очередь попутчиков, а уж затем и отпрысков триумфатов.
  - Бой! - проорал Айверт.
  - Ничего против него не имею. Задета честь триумфатов, - подтвердил Ксандр.
  - Хлад, ты в своём уме? - уточнил верат у схима.
  - Ты беспокоишься за меня, Марвин? Вот уж никогда бы не подумал. Или всё ещё надеешься вытащить меня из Аграмада и собственноручно затащить на дыбу? - оставил его позади себя схим.
  Тут ему и пригодился кинжал, прихваченный им помимо шила. Его, он также вытащил из рукава хламуды.
  - Ты издеваешься, святоша! А шило тебе на кой? - подивился Айверт.
  - Да вот, одному болезному стало невмоготу. Дай думаю, пособлю ему, железному болвану, и вскрою его панцирь сзади, да пар спущу. А то того гляди: и лопнет!
  - А-а-а... - размахнулся северянин секирой, и она снова выскользнула у него из рук, застряв, на этот раз, в колесе, свисающем с балки перекрытия у потолка, и, служащим своего рода осветительным прибором, иначе бы на голову Айверта не просыпались свечные огарки. А вслед за ними обрушилось и массивное обозное колесо, прибив верзилу к полу.
  - Да ты прямо пророк, Хлад, - не сдержал улыбки Дангар.
  - А ну посторонись, молодёжь, - растолкал схим соперников, подобравшись к поверженному верзиле, и убрав кинжал в рукав, поступать подобным образом с шилом не спешил. - И где у него тут голова?
  - Ай... - очнулся бугай, почувствовав укол в один из своих окороков.
  Ситуация в таверне ТронХолма при Заарочье повторилась, только соперником оказался у него не страж короля, а чистой воды разбой.
  - О, вот где. Вроде на месте. А то я грешным делом подумал: провалилась в поножи, - разошёлся схим.
  - И вы это ему спустите, бродяге? - растерялся Айверт, не имея возможности пошевелиться.
  - Стража! - прокричал Ксандр. - Стража!
  Намёк отпрыска владетеля Аграмада не являлся тайной для собравшимся в таверне - он намеревался заключить его под стражу и дальше можно не сомневаться, чем всё закончится для храбреца, покрывшего свою главу схимой.
  - Ты этого не сделаешь, Ксандр!
  - И кто же мне помешает выполнить с честью свой долг? Ты, что ли, Дангар? Так сам страж, пускай и короля! И тут я в своём праве наказывать всякого! Это моя земля - не забывай!
  - Схим со мной, а я в Аграмаде по делу - государевому делу!
  - Продолжай, страж.
  - Сего схима никто не тронет, как и наёму. Они находятся под протекцией короля. Нападение на них, будет означать нападение на него самого!
  - А грамотка имеется, что они, как и ты, Дангар, с тобой заодно?
  - Обойдёшься, Ксандр. Или стражу короля уже нет веры на слово?
  Покосившись на беспомощного Айверта, Ксандр уступил.
  - Кстати, Дангар, постарайся больше не попадаться мне на пути. Король не вечен, и судьба порой изменчива, как капризная женщина - никогда не знаешь, что случится дальше, и кто взойдёт вместо него на трон. Ведь наследников у него нет, зато имеются две дочери, и обе принцессы. Кому-то же повезёт оказаться у них в мужьях, соответственно их избранники и разделят с ними власть отца.
  - Ещё надеешься взойти на трон, Ксандр? А что по этому поводу скажут твои побратимы? Чем они хуже тебя, - схитрил Дангар, внеся разлад меж ними.
  Теперь они уже не являлись единым целым, и всякий призадумался: побратим, участвуя в пирушках с ними, нарочно подставляет под клинок дуэлянта.
  Даже до Айверта это дошло.
  - Не повторяйте прежних ошибок, наследники престола! - отпустил их с миром Дангар.
  - Мы ещё встретимся, страж, и надеюсь: в настоящей Хмари, - бросил ему в сердцах напоследок Ксандр.
  То же самое пообещал Хладу и Айверт.
  - Понял: шило мне ещё пригодится тогда, ага, - буркнул схим, глядя на пустой стол, который в следующее мгновение был завален всякой всячиной. - Предлагаю отметить наше пришествие в Аграмад. Да благословит сей дар Творец Небесный.
  - Э... - отозвался Циклоп. - Это не задарма!
  - Да падёт на твою главу, святотатца, хмырь! - накинулся на пищу схим, позабыв об обете питаться исключительно подаянием.
  Хотя Лусар и угощала.
  - Даже и не знаю, как вас благодарить, мужики, - села вновь наёма у окна. Сказалась её привычка, выработанная годами.
  - Ты ешь, не отвлекайся, дева, - плеснул ей бражки в чашку Хлад, отхлебнув прямо из кувшина. - А лучше пей - напейся сегодня, иначе не уснёшь. Ибо один Творец ведает, что ждёт нас завтра. Хорошего, думаю ничего - точно. К прокуратору не ходить, верно, Дангар?
  К нему и засобирался спешно страж короля.
  - Иди уж, иди. И Марвина прихвати на всякий случай для охраны, а за наёмой, я и без вас присмотрю тут за наёмой, - воткнул рядом с миской подле себя шило в стол Хлад.
  - Ну смотри, чтоб потом не пожалел: она сделала тебя истым святошей.
  Лусар не сдержалась и звонко рассмеялась. Именно по оной причине она и бежала из Воингарда.
  - Я что-то смешное сказал?
  - Вот и я думаю аналогично тебе, страж короля, - узнал вдобавок схим, кем на самом деле является догмат.
  Покинув "Хмарь", Дангар с Марвином вскоре стояли у запертых врат дворца прокуратора. Стража при них никого не впускала внутрь и была непреклонна.
  - Прокуратор занят! - твердили они. - Он принимает высоких гостей из столицы!
  - А кто такие, не скажешь, по секрету? - заинтересовался верат.
  - Не велено сказывать! - выдал страж.
  - Кажется, я догадываюсь, кто гадит, таким образом, нам: сынки триумфатов, - обескуражил стража своим заявлением Дангар.
  - А ты кто таков, разбой? - направил он на него алебарду.
  Перед забралом вояки возник золотой медальон на такой же цепи.
  - Страж его величества Валиорна Непоколебимого. Немедля доложи о нас своему комесу. Ну...
  - Угу, - загремел тупым краем алебарды по калитке на вратах страж, вызывая того.
  - Ну чего тебе ещё, Уперт? - выдал тот недовольно.
  - Тут это, страж короля, да...
  Медальон в руках Дангара, оказался прекрасным пропуском. Начальник караула пропустил его в калитку и даже оборванца, коим и дальше выглядел Марвин, не спеша заглядывать в апартаменты командора Ордена данного региона Империи. Слишком уж неотложным оказалось дело у них.
  Их и встретил прокуратор, закрыв за собой плотно двери в приёмный покой, где галдели гости из столицы. По их голосам несложно было догадаться о родословной, и с ними Дангар в последнее время столкнулся уже в третий раз, пускай сейчас и заочно. Значит, вновь встанут у него на пути и возможно не раз.
  - Я слушаю вас, господа, - задержал прокуратор свой взор на Марвине.
  - Он верат, - уточнил Дангар.
  - Нисколько не сомневаюсь в словах стража короля, - наконец-то взглянул более пристально прокуратор на оппонента. - Так что вас привело в Аграмад, господа?
  - На короля было совершено покушение - хмырями.
  - Ай-яй-яй... - покачал недовольно головой прокуратор, и, вздев руки над головой продолжил: - Как же такое возможно? Куда смотрел Орден Триумфа? А стража короля?
  Игра на публику не прошла за отсутствием оной.
  - А от меня-то чего вам требуется-то, господа?
  - Сведения о хмырях - любые. Главное - достоверные.
  - И это мне заявляет верат, - поддел прокуратор Марвина.
  - Магистр лично отобрал меня спутником стража короля.
  - Ну, если так, то могу сказать вам одно: в Аграмаде вы вряд ли что узнаете о хмырях и их повадках. Тем паче о пожирателях. Так что вам прямая дорога в Хмарагд. Тамошний комендант гарнизона много вам чего порасскажет о них. Говорят: он даже потерял свой глаз, прикончив пожирателя. Да-да. Звать его - Вестар. Он и примет вас как лучших гостей, а точнее префект, - заверил прокуратор. - Сейчас только грамоту вам подорожную справлю, и вы ни в чём не будете знать нужды. Всё, что вам будет необходимо, получите тотчас по первому слову. То же касательно и любых потребных вам сведений. Да-да. Всё, чего не пожелаете, господа!
  Быстро избавившись от них, и отделавшись куском исписанного чернилами пергамента, заверенного сургучом с личной печатью прокуратора, он отправил их восвояси, а сам вернулся к дорогим гостям в приёмной зале.
  - И? - заинтересовался Ксандр недавним отсутствием прокуратора.
  - Как вы и изволили, сэр триумфат, они отправлены мной прямиком в Хмарагд.
  - В Хмари и покончим с ними, - вонзил нож в парасярва Айверт, отрезая ему голову, и с вожделением вставил зубы в запечённую харю.
  
  - Заглянем к командору? - требовалось Марвину навестить его - соответственно отметиться у него, и возможно оставить кое-какое сообщение относительно их путешествия по дороге в Аграмад.
  - Что я там забыл? Лучше в "Хмарь" вернусь к схиму и наёме - с ними посижу. А ты не задерживайся у командора.
  - Договорились. Я быстро, ты даже соскучиться не успеешь, Дангар.
  - Ещё бы сказал, Марвин: береги себя и расплакался у меня на плече.
  - Всё ещё не доверяешь мне - ладно. Твоё право, - завернул направо верат, а страж короля - налево, следуя знакомыми ему очертаниями улицы, ведущей к вратам с дорогой на Хмарагд.
  Где-то там простиралась Хмарь, и рыскали хмыри.
  Вспомнив оных тварей, и сколь тяжело ему пришлось при схватке с ними, Дангар поёжился. Однако не сомневался: Лусар выручит его там, и не раз, как прежде он - её. Зашагал немногим увереннее, нежели ранее.
  
  - Командор, - предстал пред ним оборванец, в котором трудно было узнать собрата.
  - Ходок?!
  - Нет, комесар, ваша честь. Моё имя в братстве Кнудт, в миру - Марвин. Я от магистра.
  - Как поживает милорд, брат? - принял его, но никак не в распростёртые объятия командор, указав на кресло, и велел подать одежды и еды с вином.
  - Я неголоден.
  - Ну конечно. Скромность хороша для чужих глаз. От меня, тебе нечего скрывать, собрат. Титулы имеют власть над обычными людьми, а в Ордене мы все равны.
  - Ну да, как же, как же, только одни ровнее других.
  - Насколько я понял, Кнудт, тебе требуется арта поддержки - не меньше.
  - Даже от двух не откажусь, командор.
  - Да хоть три выделю. Всё равно стоят без дела в Аграмаде.
  - Не без дела. Скоро оно найдётся не только им, а всякому в провинции.
  - Дальше подробнее, Кнудт.
  - Магистр намерен явиться сюда.
  - Это всё из-за покушения на короля?
  - Да.
  - Понял. Я всё понял. А с ним прибудет король, иначе какой смысл Валморду покидать ТронХолм без него. Они ведь с ним неразлучная парочка.
  - Полемика тут неуместна, командор.
  - Засим всё, брат?
  - Да. Не считая Хмарагда.
  - Там тебя будут ждать братья и арта, с которой не сравнится и когорта.
  - Это радует, командор, - только теперь пригубил Марвин вино из бокала, потребовав подать ему пергамент и чернила - оставил послание для магистра, с замечанием на словах: - Передать лично ему в руки, командор!
  - Исполню, - кивнул утвердительно он.
  Осушив бокал вина, Марвин не преминул прихватить с собой мясную нарезку, и, путешествуя верхом по улочкам Аграмада, добрался до таверны.
  - А вот и я, - ввалился он, открывая уже приставленную на место дверь.
  Знакомые лица оказались за тем самым столом, где ещё недавно было очень жарко. К тому же им подали жаркое.
  - Хм, вовремя ты, Марвин. Поди, по запаху и дотащился до нас? - взглянул на него несколько иначе схим.
  Одежда изменила поведение верата, соответственно и окружающий люд отношение к нему. У Циклопа в "Хмари" впервые собралась подобная компания в лице наёмы, верата, схима и стража короля, который ещё втайне оказался догматом. Но об этом следовало знать исключительно магистру Ордена. Даже командору региона не стоило, по мнению сопроводителя, столкнувшегося у руин Догмера с огненным стражем, и последовавшими за этим событиями.
  Кнудт ничего не забыл, сообщив в донесении коротко, но в то же время очень обстоятельно, обо всех приключениях, выпавших на его долю.
  Пока он отъедался в таверне Аграмада, магистр порой забывал про еду. Валморду было не до того, и последние события, произошедшие как в землях Империи, так и за её пределами, не способствовали нормальному столованию и своевременному сну. Единственное, чем он спасался - настойками, придававшими ему жизненных сил и энергии. Да ещё к специям, действующим ободряюще на его дряхлеющий организм. И спать не мог, тем паче сейчас, ожидая очередного неординарного события.
  Король также был сам не свой, забыв про покой и сон - носился в окружении вератов-стражей по дворцу - ему везде мерещились хмыри. Поэтому-то не выпускал из рук охотничьего рога, затыкая иной раз его снизу пальцем и используя вместо бокала, а когда осушал, дул, требуя повторить, гоняя прислугу, думавшую всякий раз: на него напали вездесущие хмыри.
  - Этак Валиорн допьётся до горячки, - услышал он, и, рассвирепев в конец, разогнал слуг. Даже стражам досталось. А когда понял, что натворил - остался совершенно один - снова наказал вератам окружить себя. Правда на этот раз вышел из дворца, направляясь в цитадель, тогда как к нему командор Ордена в сопровождении Шугай-бея - барона шуган, и подначального Тугай-бея - сына Шугар-бея - верховного барона всех шугар.
  Магистр ожидал чего угодно, но только не того, что произошло - к нему в покои вломился посыльный от Гриона, и сообщил: король покинул дворец.
  - Как! Когда? Тайно?
  - Нет, с ним наши братья, милорд, - ответствовал посыльный. - Так сообщил командору наш брат на страже, оставшийся у его покоев.
  - И где он теперь?
  - Думаю, у нас в цитадели. Пожелал лицезреть вас.
  - Вот несчастье, так несчастье! Совсем стал плох наш король!.. Это всё, комесар?
  - Нет. Есть ещё одно сообщение касательно ходока.
  - Уж не Вернама ли?
  - Да, милорд, вы правы. Он явился к табору шуган, и...
  - Дальше! - повысил голос магистр на посыльного в нетерпении услышать, чем всё закончилось.
  - Его честь, Грион, обнажил клинок, обагрив кровью собрата.
  - А тело? Куда вы дели его тело? - понадеялся магистр: Вернам мёртв.
  - Спрятали в кибитке у шуган. Так потребовал Шугай-бей, твердя: ему будет, чем попотчевать тварей.
  - Да и Творец с ними всеми, - вновь озаботился магистр выходкой короля. Тот вновь помешал его замыслу, избежав расплаты. - Ну что же, придётся нам сделать из Валиорна Непоколебимого вместо мученика героя нации.
  Покинув тайное обиталище, Валморд затрясся в карете, следуя в направлении цитадели. Там его уже поджидал Валиорн.
  - Мой король! И чего тебе не спится в столь поздний час?
  - А тебе, магистр? Почему, когда ты нужен мне, разъезжаешь в карете, хмырь знает где! - закричал Валиорн.
  - По делам - государевым, король.
  - Ну, так за тем я и явился к тебе. Меня тут прислуга считает за последнего мелюзгарва, забившего в щель при одной мысли, что хмыри могут вновь совершить на меня покушение!
  - Глупцы! Какие же они глупцы, мой король! Неужели они не видят: вы такой же, как прежде - триумфат Догмера! Освободитель нации от засилья догматов!
  - Да, и я намерен это доказать, отправившись в Хмарь! Мне нужна моя Гвардия! Собери все арты Ордена под моим началом, Валморд! Завтра мы выступаем в Аграмад!
  - Завтра, мой король?!
  - Ты прав, нечего откладывать на завтра то, что можно сделать сей же час! Мы выезжаем немедля! - объявил Валиорн всеобщий сбор в Аграмаде.
  - Но, мой король, а как же расследование, затеянное вами, дабы виновные в покушении на вас понесли наказание!?
  - К хмырям всё и всех! В Хмари я избавлюсь разом от всех своих врагов! Или я не король больше! - разошёлся Валиорн Непоколебимый.
  - Принцессы поедут с вами? - уточнил магистр.
  - Да, пусть эти неженки знают, что их ждёт, если одна из них взойдёт на трон! А так и будет! Они - моя плоть и кровь! И неважно, что женщины! Но их дети - мои внуки - и унаследуют трон, а до той поры станут при них регентшами. Так им и объяви: кто родит мне внука первой, та и станет в будущем королевой, и получит в дар ТронХолм, а другая... тоже какие-нибудь владения в Империи.
  - Кстати, мой король, к нам в ТронХолм с визитом втайне явился посол от Тугай-бея - барон шуган - Шугай-бей.
  - И ты, разумеется, схватил его и посадил на кол, Валморд?
  - Схватить, как ты выразился, мой король, схватил, но на кол ещё не посадил. Думал, что тебе будет интересно пообщаться с ним.
  - В Хмарь его - к хмырям.
  - Они хотят заключить мир вместо прежнего перемирия.
  - С чего это вдруг, Валморд? Никак замыслили пойти на кого-то из соседей войной вместо нас, уяснив: силёнок не хватит меряться с нами воинами на поле брани? - продолжил в том же духе полемику Валиорн при общении с магистром Ордена.
  - Я вот думаю: им не терпится закуситься с халдеями.
  - А почему бы не с харасанцами?
  - Они ж не дураки.
  - Ясно. Требуют провести переговоры?
  - Именно, мой король.
  - В Аграмаде приму - в своей ставке - не раньше. И тебя там с принцессами жду. Ты лично составишь им компанию, Валморд.
  - Слушаюсь и повинуюсь, мой король, - не выдал ни разу себя при разговоре с ним магистр, хотя внутри него клокотал океан страстей, едва не выметнувшийся наружу.
  Теперь ему придётся немного подкорректировать свои планы и сдвинуть сроки их выполнения. Всего-то. Но загвоздка с их осуществлением нервировала больше всего. Проволочек он на дух не переносил, однако чего не сделаешь ради дела всей жизни, и на какие уступки не пойдёшь. И король не в счёт, хотя Валморду приходилось до сих пор считаться с ним и во всём потакать ему. Но скоро это изменится.
  Аграмад, так Аграмад. Он и станет усыпальницей короля или же Хмарагд - не столь суть важно. Важно другое - осуществление замыслов Ордена и только.
  
  14
  
  В ущелье опустилась пцарва, и не одна. Клекот, донёсшийся до дикаря, лежащего беспомощно на дне ущелья близ завала, никоим образом не изменил его поведения. Сил подняться не осталось, а не то что противостоять крылатым хмырям.
  Явились стервятники Хмари, обнаружив добычу внизу, если не брать в расчёт: оказались ручными. При этом были приручены не пожирателем, а людьми - такими же, каким являлся Антэ.
  Им и заинтересовались асы, спустившись из Заоблачья в Хмарь. Их цель была проста: они вышли на охоту, и именно на пожирателя. Опытный ас стремился передать свои знания молодому соплеменнику - обучить его всему, чем сам владел в совершенстве.
  Они явились на рык Карвы, каковой немногим ранее разносился далеко эхом по отрогам ущелья, и, как теперь ещё выяснилось, высоко. Иначе бы охотники Заоблачья не откликнулись на него.
  Тварь Хмари также была обнаружена ими, и, что самое удивительное, оказалась беспомощной, точно дикарь.
  Покружив над ними, асы не торопились ступать наземь - по-прежнему изучали округу. Но нигде никого подозрительного больше не заметили, не считая дикого хмыря, отбившегося не то от стаи, не то изгнанного с позором из неё.
  Его, асы Заоблачья не брали в расчёт, дав возможность пцарвам поохотиться, а сами тем временем замерли подле дикаря.
  Тот ещё дышал, но от опытного аса не ускользнуло: жизнь его заканчивалась.
  А что же тварь Хмари? - заинтересовался он пожирательницей.
  Она выглядела немногим лучше него, что было очевидно по полученным ранам ещё при стычке с предшественником. Так вот почему неопытному дикарю удалось выжить в схватке с ней один на один. Тогда как молодому асу казалось: дикарь герой и достоин лучшей участи. К тому же он отказывался брать в качестве трофея себе главу Карвы. Он счёл недостойным воровать чужую добычу.
  - Я рад за тебя, Шабат. Честность украшает воина, точно также как и доблесть, - кивнул опытный ас молодому подельнику.
  Пцарвы меж тем загнали хмыря в один из отрогов ущелья, оканчивающийся тупиком, и вскоре явились с добычей, швырнув её к ногам хозяев.
  - Шакарв, - взглянул мельком на него молодой, зато опытный даже не стал оборачиваться.
  - Отдай его зверью, Шабат, это их добыча - они достойны её.
  - Учитель... - смутился ас.
  - Да, - догадался он, что скажет ему ученик, однако решил выслушать.
  - Если пцарвы насытятся добычей, они не смогут вернуться в Заоблачье.
  - Мы ведь только что спустились оттуда, Шабат, и именно поохотиться. Или ты страшишься пожирателей? Признай это!
  - Нет, учитель. Я готов остаться и дальше у Подножия Мира, причём один.
  - А про меня, ты не забыл, Шабат? - лукаво сощурил глаза опытный ас.
  - Нет, учитель. Я хочу попросить тебя об одолжении спасти смелого дикаря. Он достоин жизни. Мне бы не хотелось, чтобы его род прервался вместе с ним.
  - Предлагаешь мне спасти его и взять вместо тебя в ученики, Шабат?
  - Я готов покинуть Заоблачье, учитель, если ты согласен на моё предложение.
  - Ты хорошо подумал, Шабат? Назад пути не будет - тебе придётся остаться навечно у Подножия Мира!
  - Я сделал свой выбор, учитель.
  - Ну что же, Шабат. Я приму этого несчастного на своего пцарва, а тебе придётся прихватить с собой в Заоблачье его добычу.
  - Пожирательница тяжела...
  - Я это тоже заметил.
  - ...для пцарва и меня, учитель.
  - А, ты вон про что, - подумал Машат: ученик едва не превзошёл его. Но немного поспешил и ошибся с выводом. Что было недопустимо. Возраст брал своё, и ему требовалась замена. Шабат как раз подходил на роль сменщика, если бы не дикарь, сжимающий до сих пор крепко в своих руках костяное оружие, вызвавшее у старика улыбку.
  - Да, но если я оставлю на вас пцарва, учитель, вы сможете забрать трофей дикаря с собой.
  - А ты? Неужели ты останешься здесь, Шабат?
  - Я принял решение, учитель.
  - Хорошо, Шабат. Так и быть, я дам тебе последний шанс. Ты можешь вернуться в Заоблачье, но без пцарва! Сможешь подняться без него за облака?
  - Прежде я должен добыть трофей - голову пожирателя.
  - Ещё добудешь, Шабат, не сомневайся. Заодно будет тебе урок. Представь что ты, спустившись вниз, лишился летуна. Теперь тебе придётся полагаться на собственные силы - рук, ног - и только.
  - Я понял, учитель. Я всё понял. Испытание как раз по мне.
  - Тогда держи крепче лук в своей руке, Шабат, и пусть твои стрелы не знают промаха, а колчан всегда будет полон ими!
  Оседлав пцарва, опытный ас заставил его вцепиться когтистыми лапами в дикаря, то же самое осуществил Шабат, но оставаясь и дальше на земле, тогда как его пцарв скрылся вослед за собратом под Машатом. Они улетели в Заоблачье, покинув молодого аса одного.
  Ас недолго оставался на тропе в ущелье и пребывал в некотором смущении, едва он потерял связь с прежним миром, тут же принялся искать тропу в Заоблачье, да отроги разлома оказались не самым лучшим местом для их поиска.
  Кое-как сориентировавшись, заоблачник подался в земли, ранее входящие в вотчину великарвов, селившихся в предгорьях гор, уходящих своими вершинами далеко вверх за дымку Хмари и облака. Где-то там, находилось Заоблачье, и туда вела тропа.
  Её и принялся искать Шабат, не забывая о хмырях. От аса не ускользнуло: некая тварь, и, скорее всего, не одна, нынче следит за ним.
  Немного покружив и пропетляв, он запутал преследователя. Им оказался шипарв - достойная тварь в качестве трофея, но всё же хмырь не пожиратель. Хотя опять же так просто не желал отступаться от двуногой добычи, в итоге свалившей его. При этом у шипарва самым уязвимым местом являлись исключительно его глаза и раскрытая пасть. Но твари хватило и одной стрелы, чтоб забыть о смертельно-опасной добыче, а второй, чтоб самому послужить трофеем асу.
  Подойдя к хмырю с оскаленной пастью, Шабат и дальше не выпускал лука из рук. Стрела была вставлена, а тетива натянута.
  - Меткий выстрел, - раздался чужой глас позади аса.
  - Стой, где стоишь, дикарь, иначе пожалеешь! - вскинул Шабат лук в сторону заговорившего с ним обитателя Подножия Мира.
  - На поработителя ты не похож, - ничуть не смутился заговоривший с воином Заоблачья.
  - А на кого же? - заинтересовался Шабат, осматривая не менее пристально дикаря, чем тот его.
  - На человека, как и я, однако твои повадки удивляют меня. Хмарь не мешает тебе прицельно бить прытких и изворотливых хмырей. А я видел, как ты обманул его. Потом прикончил. Ты великий охотник.
  - Что тебя привело сюда, дикарь?
  - Меня привёл сюда хмырь.
  - А мальчишку, что прячется за большими камнями и сжимает костяную палку на вроде той, что я видел у твоего сородича, столкнувшегося с пожирателем?
  - Ты сказал: с пожирателем! Как его звали, незнакомец?
  - Не знаю. И чем же он так заинтересовал тебя?
  - Я потерял брата. Мы вышли с ним охотиться на пожирателя, а потом... Потом я лишился воинов, племени и брата, - смутился дикарь.
  - Как твоё имя? - заинтересовался Шабат.
  - Тхеттэ - вождь "бесстрашных" и великий воитель Рода Диких!
  - Титулов у тебя много. А чего ты стоишь сам, как воин? Чего добился?
  - Я объединил ряд племён, и скоро объединю все прочие в род под единым началом.
  - То есть, что значит - объединил? Завоевал - поработил?
  - Я никого не неволил, незнакомец.
  - Но убивал своих сородичей - да?
  - Да.
  - Дикари! И после этого ты ещё смеешь заявлять мне: являешься великим воителем? Тогда как у нас, откуда я родом, принято считать таковым того, кто добыл немало трофеев у Подножия Мира, коими нам служат головы пожирателей.
  - Так ты - хранитель? Из Поднебесья? - опешил Тхеттэ.
  - Я - ас Заоблачья. А что такое Поднебесье - не слышал ни разу. Как и о хранителях обитающих там.
  - Да так мы называем вас, ас! - ликовал Тхеттэ, правда, недолго. Брать его в попутчики на Вершину Мира незнакомец не торопился.
  - Прощай, дикарь.
  - Постой... погоди, ас.
  - Чего ты хочешь от меня, дикарь?
  - Пойти с тобой в Заоблачье.
  - Тебя не примут там - даже на порог не пустят.
  - Почему?
  - Ты убивал себе подобных, дикарь. У нас там это не принято!
  - Но я это делал из благих побуждений, ас! Что тебе стоит? Мне нужно знать, каким образом вы убиваете пожирателей. Я хочу защитить свой род от них!
  - Как убивать - хочешь знать, дикарь?
  - Ну да. Открой мне свой секрет, ас.
  - Берёшь оружие и убиваешь пожирателя - всё очень просто, дикарь.
  - Если бы, ас. У нас нет такого оружия, которое могло бы сразить пожирателя. Я даже мастерил его из костей поверженного пожирателя предшественником и никакого толку - потерял всех воинов племени "непокорных", прежде чем встал во главе "бесстрашных", теперь ещё и рода.
  - У любого противника, даже столь свирепого, как пожиратель, имеются слабые места. Это глаза и пасть, - вернул себе стрелы Шабат, выдёргивая их из полых глазниц твари.
  Стряхнув с них кровь хмыря, он отправил обе стрелы в колчан, как и ту, что держал на луке и тянул тетиву. Опасность миновала, так какой ему смысл напрягаться лишний раз. Силы следовало беречь.
  - А ты сам когда-нибудь сталкивался с пожирателем или убивал его, ас? Они редко ходят одни, и при них постоянно находится стая прирученных тварей, вроде этой, - пнул дикарь ногой в бок шипарва.
  - Кто тебе мешает завести стаю хмырей и с ними охотиться на пожирателей?
  - Это исключено: мы для них такая же пища, как и для всякого пожирателя.
  - Тогда почему у нас в Заоблачье, мы сумели приручить крылатых созданий, а вы здесь, у Подножия Мира, нет?!
  - Ты разве явился сюда с ручной тварью? - огляделся опасливо по сторонам Тхеттэ. - Что-то не заметил!
  Вот и мальчонка при нём не забывал следить за округой, пока великий вождь и воитель рода вёл обстоятельный разговор с хранителем тропы, ведущей в Небеса.
  - Тебя это не касается, дикарь. Прощай. Всё, что ты хотел узнать от меня, я уже сказал тебе. Да, и не ходи за мной - это опасно!
  - Чем же, ас?
  - Тропа в Заоблачье тяжела, и не каждый способен достичь её вершины. К тому же с тобой мальчишка - ему не выжить там.
  - Я отпущу его обратно - домой.
  - Ты кинешь его одного - на растерзание тварям, дикарь?
  - Я не страшусь смерти! - выдал Эхужтэ. - И знал, на что шёл, отправившись с вождём к вам в Небеса!
  Заявление Эхужтэ смутило Шабата. Он сразу вспомнил себя в его годы, и тогда на его месте стоял Машат, ставший впоследствии ему учителем.
  - Хорошо. Я не стану вам мешать, дикари, но и помощи от меня не ждите. Хватит того, что я уже помог одному из вас, уступив пцарва, потащившего в Заоблачье его добычу.
  - Он добыл главу пожирателя?! - подивился Тхеттэ.
  - Нет, он просто выжил в схватке с пожирательницей. Но бой меж ними не окончен. Им придётся вновь столкнуться меж собой и...
  - Что тогда?
  - Проигравший заплатит жизнью, а победитель будет отпущен обратно к Подножию Мира.
  - Теперь я ни за что на свете не оступлюсь, ас! Веди меня в свой мир, ну! - ударил Тхеттэ тупым концом копья оземь.
  - Тогда не отставай, дикарь, - оказался довольно прытким и проворным ас. Что не стало новостью для воителя и его юного спутника. Они видели, как он обманул шипарва, прежде чем сразил наповал.
  Идти по склону пологого отрога было несложно, ровно до той поры, пока он не стал совершенно отвесным, и дальше уже пришлось карабкаться, полагаясь на собственные силы. Как высоко - неясно. Дымка Хмари скрывала покрытую дикарями дистанцию, но то, что они поднялись довольно высоко - сомневаться не приходилось. Воздух здесь стал холодным, а ветер порывистым - казалось, намерено сдувал их с горы.
  Вскоре пришлось сделать привал, при этом ас не выглядел уставшим, и, свесив ноги вниз с небольшого уступа, всматривался в Хмарь, словно пытался рассмотреть в ней живых созданий.
  Присоединившись к нему, Тхеттэ в какой-то момент заметил в образовавшейся прорехе, насколько высоко они находятся от земли - содрогнулся.
  - Ты чего-то страшишься, дикарь? - заинтересовался его поведением ас.
  - Только одного - подвести свой род.
  - Тогда всё в твоих руках, дикарь. И ногах, разумеется, тоже. Надеюсь, в них осталась ещё сила, ибо нам придётся подняться многим выше, нежели прежде. Мы только начали восхождение к Заоблачью.
  - Неужели, - отшатнулся от края уступа Тхеттэ.
  - Согласен, на пцарве путь вверх был бы много проще и быстрее. Но чем не испытание? - вспомнились Шабату последние слова Машата при расставании. - И преодолеть его способен не каждый. А ты - насколько я понял: если тебе повезёт добраться до Заоблачья - непременно захочешь спуститься вниз?
  Об этом дикарь не задумывался прежде, ступив на одну тропу с асом.
  - Сначала нужно добраться до твоего мира там, в Небесах, ас.
  - Верно. Идём, дикарь.
  Ожидать, пока Тхеттэ отдохнёт и переведёт сбившееся дыхание, ас не помышлял, быстро восстановив своё. Вот и мальчонка не отставал от него, оказавшись меж ним и вождём-воителем.
  Испытание продолжилось, а с ним восхождение к Небесам.
  Какое-то время спустя Тхеттэ уже клял себя за необдуманный и неосмотрительный шаг. Он представлял тропу в Небеса, какой угодно, но не столь крутой и непреступной точно скала. А как ещё оказалось - непреодолимой и непроходимой.
  Столкнув камень вниз, выскочивший у него из-под ноги, Тхеттэ сдирая руки в кровь, едва удержался на отвесном склоне. Ждать помощи было неоткуда - его спутник уполз значительно выше. Зато рядом оказался мальчонка.
  - Вождь, - отозвался Эхужтэ.
  Он и пособил ему взобраться на очередной уступ, где им не удалось поместиться вдвоём.
  - Я полезу выше, вождь.
  - Ты разве не устал?! - подивился Тхеттэ.
  - Устал, но нам надо лезть вверх за хранителем, воитель. Он не станет дожидаться нас, - напомнил Эхужтэ его слова.
  - Ты прав, идём, - выдохнул тяжело Тхеттэ, и, сжав зубы, подался следом наверх.
  Он ещё не раз ронял камни вниз и сбивал руки в кровь, используя дальше всё чаще костяной топор. Им и цеплялся, напоминая себе: является не просто воином, а вождём рода. Значит, во что бы то ни стало, должен добиться поставленной цели, иначе ему лучше не возвращаться с позором к "бесстрашным". А больше, в том случае, будет некуда идти - ни одно племя тогда не примет его и не признает за сородича, не то что за соплеменника. Так что становиться изгнанником он не собирался.
  - Я заждался вас, - наткнулся Тхеттэ на очередном выступе на аса.
  Шабат к тому времени уже перевёл дух, готовясь продолжить восхождение.
  - Обожди! Дай отдышаться! Будь человеком, хранитель!
  - А ты разве человек, дикарь, если говоришь: убивал людей, таких как сам?
  - Я уже говорил: это требовалось для спасения рода - и жертвы были принесены мной, духам предков, неспроста. И если тебе вдруг потребуется моя жизнь - я готов её отдать ради спасения рода!
  - Слова. Красивые слова - и только, - заявил Шабат. - Что если я предложу тебе, не раздумывая, прыгнуть вниз - ты сделаешь шаг в пустоту?
  - Обещаешь помочь вместо меня моему роду? Даёшь слово хранителя Небес? Эхужтэ - свидетель! Он подтвердит мои слова, и, что я провозглашу тогда тебя великим воителем рода!
  - Твоё бремя, дикарь, не моё. Не перекладывай его на чужие плечи! Взвалил груз, так тяни, - не стал дольше тянуть времени ас, покинув дикарей на уступе.
  - Вождь, воитель... нам нужно спешить, - выдал мальчонка ему.
  - Нам больше некуда спешить, Эхужтэ, - осознал Тхеттэ: он зря покинул племена. Ему и впрямь нечего было делать на этой тропе, впрочем, и искать помощи у хранителей Небес. Они жили в своём мире, а не их. Соответственно, не станут умирать за них, и, разумеется, делиться секретами охоты на пожирателей. - Мы возвращаемся!
  - Ты отступишься, вождь? Ты же бесстрашный! - растерялся Эхужтэ.
  - Если хочешь идти с асом - иди, я отпускаю тебя. Но я нужен своим племенам!
  - Нет, воитель! Мы пойдём вместе! Вместе и вернёмся, а заодно с тем сородичем, что в одиночку вышел биться против пожирателя! Он поможет нам, если асы откажутся!
  Мысль о брате заставила Тхеттэ собрать остатки сил в кулак и продолжить восхождение наверх. К тому же дать себе зарок и слово юному спутнику: больше не отступится ни при каких обстоятельствах.
  
  Возвращение Яхья не могло не радовать Ялум, тем паче, что они шли в земли поработителей. Ибо не факт, что покинутая застава, послужит им временным убежищем. Просто мысль о столкновении там с поработителями казалась ей меньшим злом, чем, окажись у стен стойбища в Хмари пожиратель и хмыри. Дикари племени "непокорных" оказались меж двух огней, и сейчас метались, как безумные, не сомневаясь, чем в итоге закончится их очередной исход, как тогда, когда они потеряли Ялум. А она вновь нашла их спустя многие годы, и непонятно: то ли мстила им, ведя в западню, то ли соскучилась и стремилась на самом деле спасти от неминуемой погибели.
  Сомнения развеялись, когда они почуяла вдали топот, исходящий от небольшого верхового отряда. Это были поработители.
  Наказав остановиться, Ялум собрала соплеменников подле себя. Воинов среди них, естественно, не оказалось - такие юнцы как Оптэ не могли считаться ими, пока никого не убили. Но лиха беда начала. Когда-то им всё равно придётся обагрить оружие и руки в крови врага. Так почему не сейчас - решила она: время настало.
  - Яхья, ты идёшь со мной, остальные, кто способен держать оружие в руках, охраняют племя, и ждёте нашего возвращения.
  - А вы вернётесь? - зароптал Оптэ.
  - Ещё сомневаешься, сморчок, - кивнула утвердительно Охья.
  - А ты ничего не забыла, Яхья? - напомнила ей про оружие Ялум, и сунула копьё, оставив себе топорик.
  Взглянув на него, шкурф так и не понял, для чего нужна эта длинная и неуклюжая палка - всё же подыграл, не спеша выпускать из лап.
  - Держись у меня за спиной, Яхья, я разберусь с поработителями.
  Ялум надеялась: ей удастся обойтись без боя. Вскоре поняла: зря только тешила себя подобной надеждой. На глаза попались разбои во главе с Нохом, и искали исключительно повода с кем бы зацепиться и кого ограбить.
  
  - Да тут где-то застава, и тропа сюда ведёт, Нох.
  - И где же эта твоя тропа, Горб? Куда подевалась? Из тебя поводырь, как из слепца! Куда смотрели твои глаза?
  - Так мгла, Нох. Дымка эта, чтоб её. Невидно ни хмыря!
  - Не накаркай, Горб, не то я тебя самого подсуну им.
  Конярвы под разбоями повели ушами. Это был первый признак: они почуяли приближение опасности. А едва захрипели, разбои пришпорили их. Им показалось: на них позарилась тварь, и, скорее всего, не одна.
  
  - Что же их напугало, Яхья? - подивилась без меры Ялум.
  Соплеменница лишь пожала в ответ плечами.
  - Ты в порядке?
  Кивок одобрения без лишних слов.
  - Ладно, идём, нам нечего здесь дольше задерживаться. Возвращаемся к племени.
  Уступать Ялум, Яхья не торопилась.
  - Да что ты там ещё увидела? - позавидовала она ей, что не обладает навыком присущим любому соплеменнику.
  Ялум порывалась вослед за Яхья, но та, оттолкнув её от себя, растворилась беззвучно в дымке.
  Кричать и звать её вернуться назад, Ялум не могла - рядом бродили разбои. И призывать их на свою беду, ей точно не стоило. Стало быть, Яхья сделала свой выбор.
  Чуть позже она услышала рык и оголтелые выкрики. Кричали разбои, наткнувшиеся, кажется, на хмыря или какую-то ещё тварь, что позарилась на них.
  Не вытерпев, Ялум подалась на место схватки и застала там...
  - Яхья! Ты ранена? - решила охотница при взгляде на неё. Ей казалось: избранница Антэ истекает кровью. Ошиблась. Она принадлежала разбоям и их конярвам. - Что случилось? Ты цела?
  - Да... - выдал шкурф не своим голосом. - Я в порядке.
  - А где твоё копьё, что я дала тебе, Яхья?!
  - Не помню... Помню только, как явилась сюда и...
  - Что было дальше, Яхья?
  - Ты всё видишь сама, Ялум.
  - Это их тварь достала, да, Яхья?
  - Тварь?.. Конечно, тварь, а кто же ещё, - усмехнулась соплеменница, облизывая кровь с себя, а не стряхивая.
  - Ты что делаешь, Яхья?!
  - А что?
  - Не будь дикаркой!
  - Как скажешь, - продолжала выставлять зубы напоказ Яхья, поражая и дальше Ялум своим неоднозначным поведением.
  - Идём, мы возвращаемся к племени.
  Разбойники не побеспокоили соплеменников, зато дикари обеспокоились при виде Яхья. Она была вся в крови, и при этом не ранена. Кровь на ней принадлежала разбоям - трём из дюжины, выехавшей за врата вольницы, и подавшейся по соседним заставам. Но ещё на пути к первой, наткнулись на большие неприятности, и навалился на них далеко не хмырь, и даже не пожиратель.
  
  - Нет, ты видел эту тварь, Нох? - дрожал голос у подельника.
  - Горб, чтоб она тебя самого порвала, как наших братов! А всё из-за тебя, разбоя! Ты куда нас завёл? - казалось подельнику: они угодили в Хлябь.
  Ничего подобного, просто у страха глаза велики.
  - Не знаю я, Нох, что за тварь охотилась на нас, но надо вертать взад и поднимать братов! Пора устроить загонную облаву окрест вольницы и очистить земли от всяких тварей.
  - Тут ты прав, Горб, да возвращаться с пустыми руками... сам понимаешь, чем это чревато для нас.
  - Ты хочешь, Нох, чтоб мы все тут полегли?
  - Согласен, браты: выбор невелик, - поддался он на их уговоры. - Возвращаемся.
  И снова сюрприз - по пути до вольницы, они наткнулись на обоз, который охраняли, кажется...
  - Вераты! - едва не рухнул Нох с конярва, вставшей под ним на дыбы.
  Но что самое поганое, Кукиш оказался при них, и не похоже, чтобы они пленили его.
  Что-то тут было не так, и разбоям это стоило выяснить - наверняка.
  - Клинки из ножен долой! - неожиданно расхрабрился Нох.
  Если раньше разбои бегали от вератов по другим провинциям, то за вольницу готовы были сложить головы - все как один. А тут снова эти твари - конярвы под ними заржали, выдав вератам.
  Как и когда они окружили их, разбои сами недоумевали, однако сдаваться без боя не помышляли.
  - Ха, Нох! - закричал довольно один из них. - Вот так встреча, брат! А я еду к вам - и не с пустыми руками, а с дарами!
  - Кукиш? - признал его по голосу разбой, прежде чем тот показался из дымки.
  - Я, Нох, я - кто же ещё.
  - А что здесь забыли вераты? Ты заодно с ними, вражина?
  - Глупости не говори, Нох. Они всего-то сопровождают меня к вам - и так было всегда. Просто я не хотел распространяться, а то... Ну ты ведь знаешь Хабра лучше меня, и на что он способен в гневе.
  - Это да, Кукиш. А что там у тебя в телегах, и кто?
  - Хмель, хлеб и, что немаловажно, девки.
  - Девки? - наткнулся Нох прежде на рожу хмурого типа. - А чего ж они у тебя с бородой?
  - Ха-ха... Да это кузнец, Нох. А девки там, - указал ему Кукиш на кибитку, внутри которой и скрывались они.
  - Так я загляну и проверю, Кукиш: всё ли без обману?
  - Легко, - подмигнул ему хитро Кукшар.
  - Тогда вератов можешь отпустить - до вольницы доедешь под нашей охраной.
  - Лады, Нох, - подал лихоимец сигнал воинам Ордена, и те молча завернули конярв вспять.
  - Надо же, слушаются тебя, Кукиш, точно пожирателя - ручные хмыри. Как тебе удалось сговориться с ними? Что ты пообещал им?
  - Голову коменданта Хмарагда. За ней и явились. Так что вряд ли покинут нас в покое без неё.
  - Да я сам отрублю её ему и засолю, если Хабр заартачится. А и ему башку снесу - собственноручно.
  - Ну-ну, а я погляжу, Нох. Не откажусь от оного зрелища тогда, да.
  - Тогда я к девкам, - подался к ним в кибитку Нох.
  - А ты чего тушуешься, Горб? - приманил его к себе Кукиш.
  - Да я бы лучше выпил чутка, а то на тварь нарвались до вас. И не больно-то она была похожа на хмыря.
  - А на кого ж смахивала, Горб? Уж ни на пожирателя ли?
  - Да куда хуже, Кукиш. Троих наших братов одним махом завалила - сам не помню, как вырвался живым.
  - И вы ещё потребовали от меня завернуть вератов вспять, дурачьё?
  - Да будет тебе трястись за собственную шкуру, Кукиш. Та тварь, поди, насытилась уже, набив ненасытную утробу братами и их конярвами. Там ей еды на седмицу вперёд, - заинтересовался разбой сам провизией.
  Вскрывать бочки, предназначенные для обмена, Кукиш запретил, зато поделился собственной провизией, сунув разбоям корзину, где помимо хлеба с мясом нашлась бутыль бражки, а к ней чаша - всего одна. Но они привыкли пить с горла, пуская по кругу ёмкость с дурманящим сознание зельем, правда, наутро от него болела голова и изо рта воняло точно из задницы. Да это завтра, зато сегодня, а именно сейчас, им будет хорошо и весело. Вот что важно. Тогда как до завтра ещё нужно постараться дожить.
  Кибитка стала покачиваться из стороны в сторону, и не на ухабах, как поняли разбои - Нох добрался до баб и теперь выпускал пар, а его братам приходилось сидеть до сих пор в сёдлах и охранять обоз.
  С ним и вернулись они в вольницу, так что сказать: прибыли с пустыми руками, ни у кого не повернётся язык.
  - Ну чего ты там застыл, разбой? Вот я сейчас тебя, вражину, да! - погрозил ему плетью Горб, загремев в закрытые врата копытами конярва, поднятого им на дыбы.
  - Кто такие? - отозвался страж, держащийся за копьё, но прежде блеванул. Удачно. Под его зловония угодил крикун.
  - Убью, тварь, аки хмыря!
  Страж не откликнулся - его мутило.
  Делать было нечего - Горбу пришлось самому перелезать с конярвы на частокол и дальше за врата. Их и отварил разбой прежним стражем, вытолкнув за пределы заставы, и велел охранять снаружи у рва.
  - Проезжай, Кукиш!
  - А вот и дары, браты! - закричал он, подобрав мученика, обещая избавить его от телесных страданий и дать опохмелиться.
  Вскрыв собственноручно одну из массивных бочек, лихоимец призвал разбоев наполнить до краёв чашки, плошки и фляжки хмелем.
  Разбои, оставшиеся на заставе, в тот же миг забыли обо всём, собравшись толпой подле него.
  - Налетай, браты, ток не расплескай! - лился хмель в подставляемые Кукишу ёмкости дрожащими и трясущимися руками. Одному разбою даже пришлось залить его прямо в глотку за отсутствием всякой посуды. А если б и была, попробуй ещё попади - у него руки тряслись немилосердно, и, кажется, он уже помирал. Хотя со стороны казалось, будто упал в хмельном бреду.
  
  - Не находишь, Борк: наверху у разбоев опять шумно, - заинтересовался Вестар весельем, развернувшимся сейчас за пределами ямы. - Поди, кто-то наведался к ним в гости.
  - Нам от этого нелегче, комендант. И голодом нарочно морят, чтоб мы сдохли не как воины, а бродяги.
  - Предлагаешь мне принять с тобой последний бой, Борк?
  - С радостью умру, Вестар, прихватив с собой на тот свет любого из разбоев. А ещё бы, кого забрал - заговорщиков, предавших нас.
  - Ты думаешь: префект замешан в этом?
  - И прокуратор - к вератам не ходить. А и они с ними заодно - определённо.
  - Поживём - увидим, Борк.
  - Да я всё равно загнусь от ран, комендант. И скорее бы уже, чтоб не видеть оного безобразия! - недоумевал он: неужели заговорщики в свою очередь не понимают, что без них им не удержать Хмарагд, если пожиратели выйдут на тропу войны с людьми.
  Тогда как один из них пробирался в ином направлении, следуя в родовые земли мутарвов, ведя стаю незнающую до сей поры ни одного поражения - на их счету кого только не было, и они уже всех окрест попробовали на клык.
  - Вот мы и встретились, Кхарв, - разнёсся рык в густой дымке Хмари.
  - Наконец-то, Жрах. Я давно мечтал об этом, с той самой поры, как ты предал меня и Ораву, забившись вглубь Хмари, точно сукарв! Мутарву не престало страшиться двуногов, коими я без меры набивал свою утробу долгие годы, бродя по их землям один!
  - Ты ещё надеешься вернуть себе утраченную власть над Оравой, которую я отнял у тебя по праву силы?
  - Расклад сил нынче не на твоей стороне, Жрах.
  - Ты бросаешь мне вызов, Кхарв?
  - Уже бросил, сначала лишив хвоста твою сукарву Карву, - швырнул ему его изгнанник, - а после, перебив твою свору, что стремилась воспрепятствовать мне пройти за ущелье и встретиться с тобой один на один! Только мы и никто больше!
  - Да ты стал безумнее, чем был раньше, Кхарв, - затрещал чешуёй Жрах, принимая боевой облик.
  Лежавшие гладко пластины ощетинились, и повелитель Хмари раздался в размерах, став ещё больше. Не забыл он и про шипы, а также когти и, разумеется, клыки - огрызнулся:
  - Я готов к схватке, а ты, изгой?
  - А я к смерти! - рявкнул изгнанник, не сомневаясь: соперник по обыкновению схитрит. Поэтому решил переиграть его.
  Прыгнув на Кхарва, Жрах в следующий миг оказался прибит к земле, обрушившимся на него безудержным ором орва, оглушившим также зрителей расположившихся по отрогам. Все они жадно следили за каждым перемещением соперников в дымке, внимая их рыкам. И ничего предосудительного в действия изгнанника не нашли - он поступил со Жрахом так, как ранее тот с ним.
  Миг спустя наступила мертвецкая тишина, чуть погодя нарушенная победным рыком одного из сородичей. Он вырвался из глотки Кхарва. Это означало: спокойной жизни пожирателей пришёл конец, значит, можно готовиться к набегу в земли двуногов, запасы коих у них давным-давно иссякли, по причине чего в последнее время охотились на великарвов и хмырей всех мастей.
  Единственным мутарвом, кто осмелился приблизиться к победителю, оказалась самка.
  - Сцерва? - признал её по запаху, потянув ноздрями изгнанник.
  - Я, мой повелитель! И готова понести от тебя по первому рыку!
  - От меня уже отяжелела одна сукарва, - взревел Кхарв. - Кажется, её звали Карва. И я заставил её отгрызть себе хвост! Мне ни к чему выродки от таких как она и прочих сукарв, что стремились лечь или легли под Жраха! Я очищу Ораву от всякой скверны и смою позор пожирателей, поджавших свои хвосты под лапы, кровью двуногов! Так что передай им, этим жалким ничтожествам: я жажду узреть их всех в ближайшее время здесь. А всякий мутарв, кто посмеет опоздать или проигнорировать мой призыв, будет иметь дело со мной и моей стаей!
  - Ты теперь повелитель, Кхарв, но без собственной своры тебе никак не обойтись. Стань вожаком, и по одному твоему рыку с тобой в набег пойдёт любой из нас мутарв!
  Созывать никого не пришлось, многие из пожирателей находились уже здесь. Что было на руку новоявленному вожаку. Он объявил набор в свору из числа тех сородичей, кто окажется сильней десятка оппонентов в схватке не на жизнь, а на смерть. Ему требовалась такая свора, которую будут страшиться все без исключения, как и его самого.
  - Жестоко, но справедливо, - уползла от него прочь Сцерва, передав сородичам рык Кхарва.
  Когда мгла рассеялась, начался турнир. Под лучами ночного светила и гибли пожиратели, один за другим со стаями хмырей. Поэтому с рассветом в Ораве мутарвов не осталось ни одного слабака - они все погибли. Зато с уцелевшими сородичами можно было смело выступать в земли двуногов.
  Прежде Кхарв намеревался заглянуть к разрозненным племенам дикарей, а затем... Затем он не сомневался: Хмарагд познает мощь пожирателей, где они насытятся кровью клятых врагов и пойдут много дальше, и в Хлябь. Шкурфы достойны, чтобы свой путь они закончили у них, и также стали славной добычей. Иначе и дальше будут устраивать козни против мутарвов, натравливая на них без меры двуногов.
  Изгнаннику оставалось лишь покрыть самку, и выбор у него оказался большим. Однако терять времени даром он не помышлял. Самок в свою очередь ждал сюрприз, впрочем, как и самцов. В следующую ночь они меж собой вступили в смертельный бой, и как ни странно было, но победительницей за право понести от повелителя Хмари вышла...
  - Сцерва! И почему я не удивлён, что именно ты добилась своего?
  - Потому что я достойна стать вровень с тобой повелительницей Хмари, Кхарв!
  - Надеюсь, сюрпризов больше не будет, Сцерва?
  - Только один - мы уединимся с тобой, но прежде разделим совместно добычу!
  - Ты предлагаешь мне поохотиться?
  - Да.
  - И на кого же, Сцерва?
  - На стервятников, что являются за нашими головами на пцарвах! - рычала она. - Только ты и я! И никаких ручных хмырей, Кхарв!..
  
  15
  
  Командор был вне себя, когда узнал: король отсутствует во дворце. Оставалось надеяться: план не претерпит изменений, впрочем, и поведение Шугай-бея. Всё-таки посол, как ни крути, и, получалось, Валиорн нарочно отказался его принять. А это не красило в первую очередь Орден, представители коего, в лице магистра, пообещали решить всяческие трения с разногласиями меж Шугаратом и Империей в течение оной седмицы. К тому же пособить справиться им ещё и с внешними врагами, дабы стать, пускай временно, союзниками. И на тебе - нашла коса на камень. Однако восточный гость нисколько не озаботился данным неоднозначным положением дел - расхаживал нынче по дворцу короля в сопровождении стражи, состоящей из всё тех же вератов, будто он хозяин ТронХолма, а не Валиорн Непоколебимый, спешно выскочивший из замка в ночи и подался к цитадели, откуда, как доносили слухи, и вовсе за пределы столицы, выехав во главе арты в направлении Аграмада.
  - Как же так? - терялся в догадках Грион, выслушав посланника магистра.
  - А вот так, ваша честь: милорд приказывает вам с артой немедля отправляться вослед за ним. Все прочие соответствующие распоряжения получите уже по пути к Аграмаду. Он, кстати, последует тем же маршрутом с принцессами!
  - С принцессами? - неожиданно возник рядом с ними Шугай-бей.
  Нужно было обладать небывалым слухом, дабы расслышать то, о чём шептались вераты в стороне от него. Что удивили обоих собеседников без меры - они впервые столкнулись с подобным явлением. И знали наверняка: человек не может обладать столь уникальными способностями. А прочитать их слова по губам, восточник также не имел никакой возможности - у командора было опущено забрало, а посыльный магистра и вовсе скрывал лицо помимо капюшона, ниспадающего ему глаза, ещё и повязкой - нос и уста.
  - Разумеется, Шугай-бей, раз король покинул ТронХолм, то и они должны следовать за ним, где бы он ни находился. Так ему будет проще уследить за дочерями, тем паче на выданье. Ведь за ними, проказницами, нужен глаз да глаз.
  - Это да. Если одна хороша собой и способна принести приплод, то другая - проткнуть любого своим стальным когтём, и пустить кровь!
  - Стальным когтём - я не ослышался? - взглянул ещё раз на посыльного магистра командор.
  - Да, так в моих землях называется кривой клинок, а прямой - шипом. Она владеет им неплохо. Кто-то научил её. И мне интересно узнать - кто именно и с какой целью.
  - Скорее всего, один из рыцарей, приставленный к ней в качестве стража, не иначе, Шугай-бей. Если это вам настолько интересно, я непременно разузнаю.
  - Конечно, узнайте, командор. Всенепременно, - задрал голову барон шуган и потянул воздух, уловив след короля. По нему он мог безошибочно нагнать его, но не в обличие двунога, и тем паче не в окружении других. Им пока не следовало знать, в какую игру шкурфы втянули их, и против кого затеяли. Так что всё шло по плану - по плану тварей Хляби. И то незадачливое покушение было целенаправленно провалено им - он отправил пару неопытных тварей, неспособных убить не то что воина, а и смерда с дрекольем в руках. Те же твари, что могли враз смети охрану короля, оставались и дальше при нём - вся его небольшая, но смертоносная стая. К ней он и поспешил. - Мы возвращаемся к табору.
  - К каравану, посол. Именно к нему, - не понравилось последнее высказывание Гриону.
  Но посол Шугарата плевать хотел на этикет и скрытность на словах - важно, что он пока не выдал себя ничем. Всё остальное его не касается, и кого бы то ни было тоже. Так что пусть эти двуноги прикусят язык.
  Вернувшись в становище, Шугай-бей проведал свору. При виде него вскочила всякая тварь, но едва они поймали на себе пылающий гневом взгляд, осознали: перед ними хозяин в обличии столь заветной ими добычи. Поэтому поджав хвосты, попадали на брюхо, и подались назад по своим местам.
  Прикоснувшись к ближайшему хмырю, он провёл рукой по его шипастой гриве, а миг спустя исторг останки барона шуган из утробы.
  Твари не спешили прикасаться к помоям - ровно до той поры, пока шкурф не покинул их. Едва это произошло - Шугай-бей показался за пределами окованной в железо массивной кибитки - она заходила ходуном, прогибаясь со скрипом в массивных рессорах.
  - Всё хорошо, посол? - обеспокоился командором, осознав, что сейчас твориться внутри кибитки.
  - Да, - продолжал вести себя беспечно восточник. - Более чем.
  Он торопился уединиться в соседней кибитке, прежде принадлежащей шкурфу, а не разделить карету с командором, куда более пригодную и удобную для путешествия при дальних переездах - а путь до Аграмада был неблизкий. К тому же там находился ходок, и кто знает, вдруг ещё не сдох.
  С ним и пожелал уединиться Шугай-бей.
  Данное обстоятельство насторожило Гриона, однако нарушить приказа магистра не посмел, исполняя чётко любое его указание.
  Вот и Валморд поспешил выполнить в соответствии поручение короля, явившись вновь в Летний Сад.
  У арки на вратах, его, как всегда, встретил наряд собратьев, а при них...
  - Ренг, и ты здесь? Что ты тут забыл, а?
  - Охраняю принцесс, что же ещё, милорд.
  - Неужели, Ренг. А ты уверен, что они обе находятся в Летнем Саду?
  - А где же им ещё быть, сэр Валморд, как ни во дворце, - подивился рыцарь.
  - Что если они покинули его с потайного хода? - предположил магистр.
  - Это исключено. Иначе бы вы не явились сюда, и не завели со мной столь беспечно речь об их бегстве.
  - А вдруг? Ведь я не всеведущ и не всемогущ!
  - Но ваши слуги...
  - Братья, Ренг. Ты хотел сказать: мои братья-вераты.
  - ...везде - и глаз с них не сводят, даже когда они пребывают в купальне.
  - А... завидуешь им. Тебе бы тоже хотелось оказаться на месте одного из них, и именно у купальни, когда там принимает ванны Криста, - лукаво прищурился магистр.
  - Вы забываетесь, милорд! Она - принцесса! - ухватился за рукоять меча рыцарь.
  - Важно, что ты не забываешь, кто она, сэр Ренг. И мне этого вполне достаточно, - шагнул мимо него и стражей магистр, минуя арку. - Да, ты, кстати, нужен мне, рыцарь. Следуй за мной! Да не стой, как истукан - два раза повторять я не намерен! Мы покидаем Летний Сад вслед за королём, умчавшимся довольно далеко за пределы ТронХолма!
  - Война! Опять война, милорд? - заскрежетал Ренг латами, подавшись за ним.
  - Там посмотрим, что выйдет - война или загонная охота.
  - А на кого - на тварей, да?
  - А ты не так глуп, Ренг, как хочешь казаться. Из тебя бы получился... А впрочем неважно кто. Важно, что думает на этот счёт кое-кто, и до сих пор не замечает того же, что и я, или не желает.
  - Вы о чём это, милорд, и о ком?
  - Да так, Ренг, ни о чём конкретном. Считай это бредом взбалмошного старика, - отмахнулся магистр от него.
  Будуар пустовал. Что стало большой неожиданностью, ведь именно здесь практически всё своё свободное время проводила Криста.
  - Где принцесса? - обернулся магистр на спутника.
  Ренг сам недоумевал, куда она могла подеваться - пожал плечами, загремев наплечниками о панцирь.
  - Неужели она и впрямь покинула дворец, а ты ни ухом, ни рылом! И мои братья!
  На призыв магистра явился слуга. Им оказался соглядатай. Он также ничего не знал об исчезновении Кристы.
  - А Инрис! Инрис где? Она хотя бы здесь? Я, тебя спрашиваю: где принцессы?
  - Не знаю, господин, - вжал голову в плечи соглядатай. - Но узнаю - сей же час, ага-ага.
  - Сделай милость, иначе я отдам тебя в руки... сэра Ренга.
  Взглянув на налившееся кровью лицо рыцаря, видимого из-за открытого забрала, соглядатай со скоростью мелюзгарва скрылся среди растительности, благоухающей своими дурманящими ароматами и пестрящей до ряби в глазах палитрой красок немыслимых оттенков.
  Ренг выхватил меч с одним простым желанием всё здесь срубить под корень, если поблизости прячется какая-то тварь. После покушения на короля, ему повсюду мерещились хмыри.
  - Погоди, - ухватил его за плечо магистр. - Не стоит пороть горячку. Остынь! Если бы здесь завелись хмыри, я узнал об этом раньше тебя.
  - Ты твердил мне, милорд, что принцессы не могли покинуть дворец через тайный ход без слуг. А они, насколько я понял, только что, все как один - вераты, или служат Ордену.
  - Вот именно, что служат. И как - убедился сам: толку от них не больше, чем от дармоглотов*. Даже жужжащих паразитов не ловят. Вообще ни на что неспособны.
  Примчался соглядатай, волоча за руку служанку. Ей оказалась девчонка не старше принцесс.
  - Ты хочешь сказать: это принцесса? - побелел лицом магистр. - Дай угадаю: это... Инрис? Или всё же Криста?.. За идиота держишь меня, да?
  - Нет-нет, что вы, милорд, - затарахтел соглядатай. - Но она точно знает, где их искать.
  - Неужели, - велел магистр скрыться слуге с глаз долой, пока он на самом деле не отдал его на откуп Ренгу, обнажившему к этому времени меч. И, взяв за руку девицу, притянул к себе силой. - Ты что-то хочешь мне шепнуть на ухо, моя красавица?
  Вторая рука Валморда легла ей на шею. К горлу девицы подступил ком. Хватка у магистра оказалась крепка, из-за чего девице показалось: она угодила головой в капкан.
  - Не молчи, иначе я сделаю тебе очень и очень больно. Где принцессы? Почему Кристы нет на месте?.. А Инрис?.. Куда они подевалась? Ну... говори...
  - Я не знаю.
  - Тогда я не завидую тебе, прелестница, - оттолкнул её от себя магистр, отдав спутнику. - Ренг, ты, кажется, хотел тут всё разнести и всех порубить - начни с неё, думаю, следующая служанка принцесс окажется намного сговорчивее.
  На лице рыцаря не дрогнул ни один мускул - за принцесс он готов был убить, и если потребуется, даже столь хорошенькую молодицу. Ему всё равно, ведь он поклялся перед королём оберегать их и никогда не покидать одних. А тут ещё эти хмыри из Хмари - так что с принцессами могла случиться беда, а он и впрямь о том ничего не знал.
  Сбив юную служанку с ног, Ренг заставил её пасть ниц, и едва она приподнялась, занёс меч над главой.
  - Стой! Замри! - вскричал магистр, склонившись к зарыдавшей девице. - Теперь ты скажешь мне, милое дитя, куда отправились гулять эти несносные проказницы, из-за которых ты всё ещё можешь лишиться жизни?
  - Да-а-а... - разревелась служанка.
  Схватив её повторно, Валморд вновь притянул к себе, однако на этот раз к груди, позволив выплакаться - даже сам вытер слезы, и пускай рукавом, всё равно это благотворно сказалось на молчунье. Она заговорила, чего в итоге и добивался он от неё столь неподобающим образом. Да важен результат - всё остальное было ни в счёт, и магистр ничто не брал в расчёт при достижении поставленной цели.
  - Так, где принцессы? Ты скажешь, да? Они покинули Летний Сад?
  Кивок головой, как проверка того: она ещё у девицы на плечах.
  - Уже лучше. А показать не хочешь, где мне искать их?
  И снова кивок одобрения.
  - Ладно, можешь не говорить мне, если принцессы взяли с тебя обет молчания. Но показать ты можешь?
  Третий кивок последовал незамедлительно.
  Проведя рукой по волосам, и чмокнув девицу в лоб, магистр отпустил её. Не забыв призвать соглядатая, он велел ему со стражами следовать за ними, но при этом держаться на приличном удалении, дабы не наделать шуму и не вызвать подозрений.
  Лаз оказался устроен хитро, насколько отметил Валморд, и напоминал собой секцию в стене, которая убиралась одним касанием руки, если знаешь, где следует надавить, и вскоре уже шествовал по пятам за прелестницей в сопровождении Ренга, до сих пор гремевшего сбруей так, словно по улице шёл отряд вератов или походным маршем двигалась арта.
  - Ты не мог бы вести себя немного тише, рыцарь?
  Стражу пришлось уступить магистру, но то, как он это сделал, заставило его передёрнуться, о чём красноречиво свидетельствовало перекошенное лицо Валморда, вновь обращённое на него.
  - Ренг, ты что, совсем тупой и не дружишь с головой?
   Ещё бы он промолчал, ведь рыцарь сорвал с себя наплечники и панцирь, грохнув ими прямо о мощёную брусчатку - куда вдобавок проследовали наголенники.
  - Да тише ты, громила! - разошёлся магистр.
  Девица ожидала их обоих в стороне. Они по-прежнему находились в Заарочье, но и тут хватало злачных заведений под вполне презентабельными вывесками.
  - Ты куда нас привела, прелестница? - признал притон магистр.
  Сам он ни разу не посещал его, но знал о нём и о его посетителях всё, тем паче о тех, кто там обслуживал клиентов. Ведь имел немалый доход с него, и прибыль шла, как в казну короля, так и Ордена.
  - Ну, Марва. Ну, ты получишь у меня! И Ларва!
  Обе сестры в ТронХолме прославились тем, что основали в Заарочье дом с продажными девицами, к которым заглядывали окрест мужчины, тратя на них драгоценные империалы, а не на своих благоверных жён и дочерей - спускали целые состояния ради ночи любви со здешними жрицами, столь искушёнными в обольщении, что о них слагались легенды.
  Теперь Валморду стало ясно, где поднабралась опыта обольщения Криста. Значит, тут она и проводила ночи напролёт, а он узнал об этом только сейчас, и то случайной. Оставалось надеяться: она не познала всех прелестей плотской любви и не ступила на путь греха. Иначе беда.
  Ренг ждал лишь приказа от него, чтобы тотчас вынести входную дверь - мечом, либо плечом, ему без разницы - торопился спасти принцессу от бесчестья даже ценой собственной жизни.
  - Погоди! - осадил его выставленной рукой магистр, а другой потянул за колокольчик, призывая прислугу.
  Дверь открыла миловидная девица с обнажённой грудью, выставленной без всякого стыда напоказ, а ещё бёдрами и кое-чем другим. На что в первую очередь и обратил внимание верзила.
  - Ренг, ты куда уставился? Я, тебя спрашиваю, истукан! Ты точно вылез из пещеры, а не из утробы матери! Или ты до сих пор не познал ни одной женщины?
  - Значит, вы зашли куда следует, господа, - пригласила их пройти внутрь разодетая - в прямом смысле слова - девица, повернувшись к ним спиной для демонстрации виляющих ягодиц.
  У Ренга, вперёд отвисшей челюсти, упало забрало.
  - Вижу, толку тут от тебя, как от козларва при виде стада козлярв, - переступил порог магистр. - Ты идёшь - со мной дальше? Эй, рыцарь!
  Ренг молча кивнул, лишившись дара речи, как многим ранее девица, напуганная ими, и пожелавшая остаться снаружи. Сбежать даже не пыталась, да ей бы всё равно не удалось - к притону подошли вераты во главе с соглядатаем, и снова застигли врасплох.
  По хлопку привратницы, как её обозвал про себя магистр, выскочили девицы, в чём мать родила.
  - Выбирайте, господа, одну из них или... хоть всех сразу тащите в свободные покои, - улыбнулась она и дальше им.
  - Ренг, ты помнишь, ради чего мы явились сюда? - напомнил магистр коротко рыцарю.
  - М-м-му-гу... - выдохнул здоровяк точно племенной бычарв на случке.
  - Что-то сомневаюсь, - всё же уступил ему Валморд, и указал на первую попавшуюся девицу. - Ты, пойдёшь с ним.
  Избавившись от Ренга - толку от него сейчас всё равно было мало - магистр прежде пожелал осмотреть самые лучшие покои, и неожиданно узнал: они заняты.
  - И кем же таким, что вы отказываете мне?! - подивился искренне он.
  Кому - уточнять не стал, но по его одеянию это и так было понятно.
  - Мы предоставим вам апартаменты не хуже, милорд, - заявила привратница.
  - Надеюсь: по соседству, да?
  - Как прикажете, милорд.
  - Тогда пускай одна из юных прелестниц сопроводит меня и чем быстрее, тем лучше. А после ко мне присоединятся там ещё две... сестрицы! Я хочу их видеть лично, причём обеих сразу! Иначе... Дальше продолжать?
  - Нет-нет, я всё поняла, милорд. Как пожелаете. Желание клиента для нас - закон.
  - В вашем случае - наказание, - обескуражил магистр, заставив лица нагих девиц вытянуться. - Улыбайтесь, красавицы. Вам ещё работать... И работать... на меня...
  Валморд не желал нести убытки, и всё стремился сделать втайне - отыскать тут одну из принцесс. А может и обеих, если повезёт - ему, а не им, и никому ещё тут.
  Не успел он толком осмотреться в просторном помещении, куда его завела изумительной красоты по телу девица и с таким же ангельским ликом, в дверь вломилась...
  - Марва, - обернулся магистр.
  - Мило-о-орд... - выдала она с придыханием в голосе, не ожидая когда-либо вообще узреть его здесь.
  - А где же Ларва?
  - Тут я... - отозвалась та, заглянув в покои с другой стороны.
  Дверей здесь оказалось больше, чем окон, насколько уяснил Валморд. Но ему требовалось всего лишь одно - смотровое.
  Таковое тут быстро нашлось, и как раз в нужные покои. Подле него и расположился магистр, прежде не сразу сообразив, зачем ему с владетельницами притона садиться напротив зерцала. Но явно не для такого, чтоб любоваться на себя в их обществе и нагой девицы, продолжавшей вертеть перед ними пышными грудями и не менее объёмными ягодицами.
  - Прочь! Пошла вон! - зашипели хозяйки вперёд магистра на неё. И одна из них смахнула покрывало с зерцала.
  Только теперь Валморд понял всю подоплёку с ним. Это было внутреннее окно.
  - А нас никто не узрит из-за него, греховницы?
  - Не беспокойся, милорд. Даже если кто и будет пялиться на нас в упор из-за него - подумает: любуется своим отражением в зерцале.
  Представление, каковое ему намеревались устроить известные на весь ТронХолм бабёнки, обещало быть зрелищным, тем более что он узрел пропажу.
  - Криста! Вот ты где, принцесса! Попа...лась, - сжались непроизвольно кулаки у него. - Ну, если вы испортили мне её, я вам не позавидую, шаларвы! Кол - не самое худшее, что вас ждёт впереди!
  - Как будто у нас изначально был выбор, милорд, - возмутилась в свою очередь Марва. - Принцесса обещала нас отдать хмырям! Так что выбирать пришлось между застенком цитадели Ордена и Хмарью.
  - Вот про...казница! Вся в отца! Ну, на то и принцесса - будущая королева! - не сводил глаз с зерцала магистр, следя за разворачивающимся там действом, как и Криста, скрывавшая свой лик за опущенной вуалью, расположившись в вальяжной позе на кресле и наблюдающая за парочкой на ложе любви, демонстрирующей ей все прелести запретного зрелища.
  Посмотреть там и впрямь было на что - как на партнёра, так и партнёршу.
  - Ну, хватит! - вскипел магистр, отказываясь смотреть на данное непотребство, заставившее принцессу затаить дыхание.
  Вскочив с ложа, напротив зерцала, он выскочил в коридор, где столкнулся с громилой.
  - Ренг...
  Тот стоял перед ним без портов, но зато с обнажённым мечом и кое-чем ещё, что также было не менее выдающихся размеров у него и торчало прямо.
  - У тебя голова где? - погрозил ему кулаком магистр.
  На их крики и отреагировали соседи раньше времени. Стало быть, хозяйки предупредили прислугу, и, разумеется, принцессу о присутствии в притоне магистра. Однако бежать не имело никакого смысла, да и поздно - он следом вломился к ней и...
  - Ренг! - признала рыцаря...
  - Принцесса. Соблаговолите объяснить мне, что вы здесь делаете?.. - раскричался магистр, присовокупив. - Говори, Криста!
  - А вы что забыли здесь, милорд, - поначалу смутилась она, а потом... Потом не могла поверить в то, что увидела - Ренга без портов и с обнажённым... мечом. - Да ещё с моим рыцарем?
  - Тебя искали, моя прелестница, и как видишь: нашли в весьма неподобающем месте. Тогда как ты должна быть...
  - Знаю, в Летнем Саду, милорд.
  - Нет, в карете с сестрой и рядом со мной, и мы - мчаться в Аграмад вослед за королём.
  - Отец выехал в Аграмад?! - смутилась Криста больше данной новости, нежели тому обстоятельству, где застукал её магистр.
  - Да.
  - Это означает - война? - уточнила она.
  - Не факт, милое дитя, - прижал её к себе магистр, шепча на ухо. - Надеюсь, ты не поступила глупо.
  - Нет, всё в рамках приличия, милорд, если вы о моей невинности.
  - Ха, ты, Криста, и невинна. Надеюсь, хотя бы ещё целомудрена? И куда ты всё время смотришь? - обернулся Валморд, проследив за взглядом принцессы. Он упирался в низ живота рыцаря. - Ренг, не стой как истукан! Порты верни... На задницу тоже! Поторопись! Нам ещё следует разыскать Инрис!
  - Я знаю, где она сейчас, милорд, - сглотнула Криста, узрев голый зад рыцаря, скрывшийся за дверью.
  - Только не говори: он вдруг глянулся тебе? - подивился магистр с принцессы. - Ох, Криста, Криста. Возьми себя в руки, и выкинь Ренга из головы. Ты, будущая королева, а он...
  - Станет моим фаворитом - несомненно. Ты всё понял, сэр Валморд?
  - Сразу, моя королева. А теперь давай найдём твою сестру. Ты, кажется, сказала: знаешь, где нам её искать?
  - Конечно. Она в кордегардии отца.
  - Что... она делает там... одна!?
  - Ты больше страшишься за неё, чем за меня, милорд? Странно. Чем притон хуже кордегардии дворца?
  - Тем, что там... Идём.
  Валморд силой потащил Кристу за собой.
  - Ты делаешь мне больно, милорд.
  - Ничего, вытерпишь. И привыкай уже. Жизнь не столь прекрасна, как ты представляешь себе, она намного сложней и опасней. Я покажу тебе это и докажу, чтоб ты стала ещё сильней, моя королева. Иначе так и останешься принцессой.
  Больше Криста не упиралась и не ныла, хотя ей было больно и неприятно. Но что не сделаешь ради короны и трона - даже вытерпишь общество скабрёзного старика, и его закидоны.
  Вскоре они очутились у кордегардии королевского дворца в окружении свиты Летнего Сада, возглавляемого нынче Ренгом, которого больше не отпускала от себя ни на шаг Криста. Отчего рыцарь был счастлив.
  Из-за двери послышались стоны.
  - Ренг, - лишь сказал магистр, и тот в одно мгновение вынес дверь плечом, ворвавшись внутрь с обнажённым мечом, а вслед за ним в кордегардию влетели вераты.
   Последним из всех туда заглянул магистр и...
  - Криста! Предательница! - вскричала...
  - Инрис! Принцесса... - поклонился ей учтиво магистр. - Вам здесь не место. Что скажет король, когда узнает, где вы проводите ночи напролёт?
  - Ей ничего не грозит у нас, милорд, - заявил соперник Инрис.
  - Ты совсем отупел, Терон. Вот уж никогда бы не подумал, что ты посмеешь обнажить клинок против принцессы. А если бы Инрис пострадала в поединке с тобой или вовсе б изувечил её?.. Ты не пострадала, моё дитя?
  - Ты не отец мне, Валморд!
  - Я твой крёстный, Инрис, - напомнил магистр.
  - И что с того! - не разделяла его точку зрения взбалмошная девица. - Я сама решу, что мне делать и когда, да! Я - принцесса!
  - Но не королева пока.
  - Когда я стану ей, ты отправишься в скорбную обитель, Валморд!
  - На всё воля... Творца, принцесса. И только. Люди предполагают, а Он располагает нашими судьбами. Когда вы это поймёте, непременно захотите вернуть меня в ТронХолм и наладить дела в Империи. Ибо даже триумфаты неспособны на то, что я и мой Орден.
  - Вот и шагай в цитадель, Валморд, а я и дальше останусь здесь! - выдала Инрис.
  - Нет, принцесса. Вы отправитесь дальше вместе со мной и сестрой. Нам нужно торопиться, и не в Летний Сад, а за пределы ТронХолма. Если пожелаете, то сэр Терон проследует с нами в одной компании с сэром Ренгом. Думаю, они быстро найдут общий язык, как и вы, наконец-то, с сестрой.
  - Или с Церис, - отпустила язвительную ухмылку Инрис, вызвав дикий хохот у стражей кордегардии. Они все здесь были благородных кровей, поэтому нисколько не страшились магистра и его вератов, также присягнув на верность королю.
  - Хотел бы я посмотреть на них в деле. Вот с кем бы ни мешало тебе тренироваться, принцесса, а не с сэром Тероном.
  - Чем же она так хороша, милорд? - всё ещё хорохорился рыцарь короля. - А, кажется, догадываюсь: в постели, да?
  Миг спустя он пожалел о брошенных опрометчиво вслух словах.
  - Церис! - вскричала перепугано Инрис. - Криста, уйми эту сукарву! Ну...
  - Ренг, не вмешивайся, - еле сдержал его при себе Валморд.
  - Пускай Терон извинится перед ней, сестра, - затеяла Криста поиграть на нервах у Инрис и магистра.
  Тот сам ожидал, чем же в итоге закончится спор меж ними.
  - Терон, рыцарь - страж короля! - напомнила Инрис.
  - А Церис - наша стражница! - ответила любезностью Криста.
  - Но она не благородных кровей.
  - По мне, так в ней больше достоинства, чем благородства у некоторых сеньоров, принцессы, - вступил магистр в полемику меж девицами. - И смилуйтесь уже, барышни! Мы должны ехать, а вы не собраны для дальнего пути!
  - Сдавайся, Терон, - настаивала Криста. - Признай, что Церис победила.
  - Нет, Терон! Не сдавайся, дерись! - не уступила Инрис сестре.
  - Я бы умер за вас, моя принцесса, но дал сию клятву королю. Поэтому поступлю разумно, - выпустил он клинок из рук.
  Это означало: рыцарь не станет биться с амазонкой. И той пришлось отнять у него от шеи нож, при этом она не стала обвинять его в трусости. Он сделал всё правильно. Окажись она на его месте - поступила бы аналогично. И гордость тут ни при чём.
  - Инрис, идём, - ликовала Криста.
  - Терон, как же так?! - терялась в догадках сестра.
  В её глазах страж короля казался непревзойдённым бойцом, который обучил её многим приёмах во владении клинком, а проиграл какой-то мужеподобной девице, вооружённой ножом вместо кинжала.
  - Это моя ошибка, не твоя, принцесса. Я недооценил её. Главное, чтобы это не произошло, вне стен ТронХолма.
  Рыцарь поклонился сопернице, но та сделала вид: ей всё равно и плевать на придворный этикет. В ТронХолме она появилась недавно, но уже успела заслужить уважение у всякого, кто столкнулся с ней многим ранее, нежели она стала стражницей принцесс. А ведь ещё совсем недавно являлась рабыней, пока не попалась на глаза Валиорна. И кто тогда только не пытался отговорить его от данной затеи, он остался непоколебим в своём решении и после в стремлении сделать её охранительницей дочерей. Однако она с лихвой оправдала выданные ей авансы.
  Подобрав клинок, Терон вышел последним из кордегардии, и, вскочив на конярва, подался вослед за принцессами, спешащими в Летний Сад, но так и не попавшими туда - зато в карету, принадлежащая магистру, что оказалась многим раньше на их пути. Значит, принцессам придётся привести себя в порядок по дороге на каком-нибудь постоялом дворе, или же, скорее всего, в обители Ордена, раскиданных по всей Империи под видом скитов.
  Их путь из ТронХолма пролегал в Аграмад, откуда по тропе в Хмарагд выступила четвёрка спутников с воинствующей девицей. И все верхом, даже схим при них.
  Прокуратор видел, что Лусар покидает его, так пока не став стражницей при нём, но это ничего, она обязательно вернётся. Как и выехавшие следом за ними отпрыски триумфатов во главе арты. Ещё одна примкнула к ним по пути в Хмарагд, принадлежа Ксандру.
  С него и взял слово прокуратор: страж короля, верат и схим - его добыча. А вот наёма не должна пострадать и остаться жива.
  Почему так - наследник триумфата и не подумал выяснять, пообещав не разочаровать сановного вельможу.
  - Ты же знаешь меня... - врезались в память его слова прокуратору.
  Их он сейчас и повторял, следя за перемещениями покинувших град, с высоты сторожевой башни - частенько любил бывать здесь, но смотреть не на дорогу, ведущую в Хмарагд, а на собственный город, простирающийся перед ним как на ладони. И вид на него отсюда был намного лучше, чем с балкона его собственного дворца, благодаря высоте оборонительного сооружения.
  - Скоро я избавлюсь от этого болвана, Хандера, и Аграмад всецело станет моим - и только, - не собирался прокуратор делить его с кем бы то ни было - даже с триумфатом. Ибо когда Касторн лишится наследника, ему будет не до Аграмада.
  
  - Хлад, что-то ты не весел? - поддел его Дангар. - Разве тебе не понравилось в Аграмаде?
  - Ты, надеешься, что в Хмарагде будет также, страж? - заворчал схим. - Лично я не уверен. Тем более что там окрест бродят хмыри.
  - Им недолго осталось там бродить, - храбрился верат.
  - Ну и дурак ты, Марвин, если думаешь так, веря в собственные слова. И потом, ты всегда можешь вернуться оттуда, а я... Видать там мне и сдохнуть начертано на роду!
  - Ни тебе одному, - напомнила наёма: ей самой даже в Аграмаде делать нечего.
  - Без паники. Всё будет хорошо. Верно, Марвин? Разберёмся с делом о нападении хмырей на короля, и в качестве награды потребуем от него даровать вам свою милость.
  - Ты хоть веришь, Дангар, в то, что говоришь? - отозвался верат, да и то не сразу.
  Он вновь стал таким, каким его знал ещё до посещения руин Догмера спутник. Всё-таки близость Хмари не способствовала радужному настроению. Вот и мерцал, зажатый в руке у обладателя, подтвердил то же самое.
  Дангар недвусмысленно посмотрел на Лусар. Наёма в свою очередь почуяла опасность, исходящую нынче от верата. Браслет на запястье, усыпанный осколками мерцала, сигналил ей о том же, и при проверке схима не вызывал опасений.
  Их ошибка раскрылась чуть позже, когда Марвин проехал немного вперёд, а осколки продолжали изводить своих хозяев, сигнализируя о смертельной опасности. Стало быть, опасность исходила не от верата, как поначалу решили они, а со стороны Аграмада. Раз так, значит, им следовало поскорее сойти с тропы и сделать небольшой крюк.
  Решение было принято быстро и без лишних слов по одному взгляду друг на друга.
  - Хлад, не отставай! - окликнул Дангар схима, и про верата не забыл. - Марвин, давай за мной с Лусар!
  - Вы чего опять затеяли? - подался он спешно за ними, завернув конярва в сторону с тропы.
  - Нехорошие предчувствия, - коротко пояснил страж, не став особо распространятся.
  Ему можно было верить на слово, на то и догмат. О чём вскоре непременно должен будет узнать магистр - сразу, как только заглянет в Аграмад и посетит командора Ордена данного региона. В послании всё и прочтёт, а много чего интересного - вне всякого сомнения.
  - Тебе не кажется, Дангар: мы попусту теряем время?
  - Отнюдь. По мне так лучше потерять его, чем голову. Ты не находишь, Марвин?
  - Ты говоришь не как страж короля, готовый отдать за него жизнь, а как догмат.
  - Тогда я отвечу тебе очередной догмой, Марвин, чтоб ты понял меня и больше не задавал глупых вопросов провокационной направленности: "Высшая награда для догмата - смерть!"
  - А раньше ты всё больше выводил их письмена на тропе, и они служили нам в качестве защитных заклинаний.
  - Тогда тебе понравится очередная догма, но произнесённая мной вслух: "У догмата всегда есть враги - и всегда мёртвые!"
  Тут уж было о чём поломать голову и над чем задуматься верату.
  Вот и схим раньше обязательно бы расхохотался, посмеявшись с него, но не теперь.
  - Ха, так один в один, такими же точно правилами руководствуется всякий наём Воингарда, - неожиданно отозвалась Лусар.
  - Вот, значит, где находится рассадник догматов, - наконец-то позволил себе отпустить соответствующую реплику Марвин. - На будущее учту - непременно.
  - Ты нарочно хочешь, чтобы вераты наведались туда, Лусар? - лукаво сощурился Хлад. - И расправились с тем, кто жаждет твоей смерти так же, как ты - его?
  - Не слушай его, пройдоху, дева. Лучше поведай мне о правилах наёмов, - заинтересовала она верата ими не меньше, нежели догмы догмата. Тем более раз сама сказала: они совпадают с ними.
  - Позор смывается смертью.
  - Великолепно. И кого же ты опозорила, Лусар? - оскалился схим, вновь напоминая себя прежнего... разбоя.
  - Неважно.
  - А что важно?
   - Следующее правило, гласящее: "Наём всегда готов умереть!"
  - Верно. А ещё? Есть какие-нибудь ещё правила?
  - Наёмами не рождаются - наёмами умирают!
  - То есть, то же самое можно сказать о догматах и даже применительно к вератам.
  - Ты не слишком ли разговорился, Хлад? - не понравилось Марвину его сравнение.
  Намёк схима был очевиден всякому попутчику, и, что каждый из них и дальше продолжает свою игру втайне друг от друга. Выходит, им и дальше было чего скрывать от оппонентов. Даже Лусар. Притом что цель у них у всех одна - выжить в Хмари, ибо Хмарагд - это лишь отправная точка в земли пожирателей.
  - Тихо! - прекратил враз всякие пересуды Дангар.
  Марвин тут же потянулся к самопалу, а Хлад к ножу, готовый в любой миг покинуть их и умчаться без оглядки, куда глаза глядят - если это хмырь увязался за ними.
  Ничего подобного - вскоре всякий уловил на слух грохот, исходящий от верхового отряда.
  - Арта, - заявил без тени сомнения верат. - Две - не меньше.
  - Не похоже, чтобы это было подкрепление для защитников Хмарагда, - отметил Хлад.
  - Много ты знаешь, а понимаешь, схим.
  - Да уж поспрашивал люд в таверне при вратах, пока вы бражничали, как обстоят дела там, куда мы едем сейчас.
  - И как же?
  - Да никак. Оттуда нет никаких вестей. А если и доходят - то такие, какие выгодны прокуратору Аграмада. Если же иные - такого распространителя тотчас тащат на дыбу твои побратимы, Марвин.
  - Стало быть, они разбои. И дезертиры.
  - Хм, если они разбои и дезертиры, то кто же тогда те, кого они защищают ценой собственных жизней? Как мне обозвать их и тебя, верат?
  - Нашли время и место для ссоры, - укорил их Дангар.
  - А что, самое место и время сойдёт, - отозвался Хлад, изучая взгляд Марвина.
  Оба поедали один другого очами. И как только искры не вспыхнули. Хотя именно так и показалось им, оказавшись правдой.
  Лусар использовала огниво, запалив факел посреди бела дня. А всё марево - эта дымка так похожая на туман, что преграждала им путь к Хмарагду. И не сойди они с тропы, вряд ли бы им понадобился открытый огонь. Теперь хоть будет чем отпугивать тварей от себя. Но зато не укроет ни от них, ни от тех, кто разъезжает, как они, по округе с разбойными намерениями. Однако из двух зол пришлось выбрать то, которое казалось наименьшим всего. Правда, данное мнение могло быть ошибочным, да близ Хмари они оказались впервые, толком не зная как себя тут вести. А что бы понять - надо было иметь опыт, при этом немалый. Поэтому полагались исключительно на собственное чутьё и кое-кто ещё на подсказки от осколков реликта.
  
  16
  
  Вид Хмари удручал, ещё больше дымка, уменьшавшая видимость. Если начиная от врат Хайгарда, разбойничьей вольницы, она застилала незначительно окрест земли Империи, то чем дальше отходили от заставы разбои верхом на конярвах, тем становилась всё гуще и видимость ухудшилась в разы. Это можно было понять по вытянувшемуся вереницей отряду, и если поначалу непринуждённо удавалось рассмотреть спины смельчаков идущих впереди, а обернувшись назад, шествующих в хвосте менее бравых соратников по оружию, то теперь лишь рядом с собой на десяток-другой саженей братов.
  Осознав, сколь глупое дело затеял Хабр - сморщился, поёжившись про себя. Со стороны подельникам, шествующим рядом, казалось: у него ещё не прошёл похмельный синдром, и он так же, как и они, до сих пор мается тяжёлой головой. Как вдруг всё разом переменилось. До слуха разбоев докатились отголоски рыка. Рычала тварь, при этом хмырь ничуть не страшился, что кто-то услышит его. Он словно призывал разбоев, приманивая на себя.
  - Ты слышал это, атаман?! - задрожал голос у Хоха.
  - Ну да, - наморщил лоб Хабр. - Тварь. И что теперь - предложишь обгадить порты? Ты, часом не забыл, с какой именно целью мы покинули Хайгард, разбой?
  - Вышли поохотиться на хмырей, атаман.
  - Так чего ты пялишься на меня, когда должен быть там, где рычала эта тварь? Почему мне никто до сих пор не притащил голову хмыря? Неужели никому не нужна достойная награда за него и кубок полный бражки?!
  Ответом ему послужил топот копыт конярв. Разбои покинули атамана, и, кажется, совершенно одного, да ещё не факт, что они подались выполнять его приказ и ловить тварь. Скорее всего, они попросту дали дёру, избегая столкновения с грозным хмырём.
  - Хох, - спохватился немногим погодя Хабр, когда понял: сглупил в очередной раз. - Где тебя носит, хмыря?
  Тварь Хмари и отозвалась вместо разбоя на его призыв, и значительно ближе, нежели прежде.
  Почуяв её, и близость столкновения с ней, конярв под атаманом взвился на дыбы, а миг спустя, сбросив в себя седока, умчался вослед за прочими разбоями.
  - А чтоб тебя, зверюгу, хмырь зажрал!
  Едва это выдал в сердцах Хабр, до него отголосками эха донеслось ржание собственного скакуна, угодившего как раз-таки на хмыря. При этом тварь не рычала - она была занята, вонзив клыки в бок ретивой скотины.
  Тут-то и откликнулись разбои.
  - Вали хмыря, браты! Бей! Не дайте ему уйти, твари!
  - Хох, - облегчённо вздохнул Хабр.
  Рано и зря. Рядом с ним оказалась тварь поменьше. Похоже, это был выродок из выводка взрослой особи, что стремясь добыть конярва, в первую очередь желала накормить детёныша.
  Он-то и уставился, поедая злобными очами двунога, попятившегося непроизвольно от него прочь. Оступившись, Хабр завалился на спину. Своим опрометчивым действием, разбой пробудил у выродка инстинкт убийцы, иначе бы молодой хмырь не взгромоздился на грудь двунога.
  Его оскаленную пасть и узрел перед собой атаман. Но вместо рыка вырвался вопль, а миг спустя хмырь сомкнул клыки, столкнувшись лицом к лицу с Хабром.
  - А-а-а... - вскричал он, ухватив тварь за морду и, прежде чем скинул с себя, понял: та мертва.
  У хмыря в затылке торчала стрела. И ещё одна вонзилась, угодив ему в ухо, когда тварь на последнем издыхании стремилась достать до шеи разбоя, но даже не взвизгнула.
  - Кто стрелял? - разорался больше прежнего Хабр.
  Он был вне себя от ярости, осознав: промахнись лучник всего ничего, и стрела торчала бы у него из головы, а не твари.
  Ответа сразу не последовало - на словах, в первую очередь. А во вторую - из дымки показался силуэт охотника, сжимающего лук в руках и тянувшего тетиву. На этот раз, он метил именно в разбоя.
  - Ты что! - закрылся Хабр от него рукой. - Я свой! Наш я! Не стреляй... Ай...
  Позади непревзойдённого стрелка показался ещё один тип с обломком копья. Он и ткнул им хмыря, констатируя: тварь мертва. Но зато была жива другая - у конярва Хабра.
  - Вы кто? - понял атаман: перед ним не разбои, а какие-то бродяги.
  - А сам? - отвлёк слепец внимание Хабра на себя, пока его спутница осматривала тварь, возвращая стрелы - при этом не выдёргивала их, а вырезала ножом - костяным.
  - Дикари-и-и... - изошёлся разбой на крик.
  - Атаман... - отозвался Хох, и выскочил из хмари, налетев конярвом на бродяг, грозя затоптать.
  - Погодь! Ослабони, Хох. Они спасли меня, - указал ему Хабр на поверженного выродка хмыря.
  - А мы своего упустили, атаман, - отметил подельник, взглянув мельком на тварь, нынче не сводя испытующего взгляда с охотника. - Ха, да это ж баба! Она - баба! Нам везёт, атаман!
  - Ну, баба - да. Так чего ты разорался окрест, разбой?
  Слепец с трудом сдержал попутчицу, заставив опустить лук, иначе бы дикарка перебила обоих разбоев. На то и поработители. Зря только спасла им жизни. И если б знала: на кого напали твари, прошла бы стороной. Тогда как решила: это её соплеменники и им нужна помощь.
  Ошибка могла стоить ей жизни, но прежде бесчестья.
  - Мы, пожалуй, пойдём, - заявил оборванец.
  - Куда же вы пойдёте одни, когда кругом твари и никого кроме нас на многие вёрсты?! - переглянулся Хабр с Хохом.
  - Действительно. Некуда вам идти, давайте к нам, в Хайгард. Отдохнёте там у нас, вместе и обмозгуем, чем сможем вам пособить. Кстати, откуда путь держите? Уж, не из Хмари ли идёте?
  - А если оттуда, что это меняет? - заявил в ответ слепец.
  - Нет, ты слыхал, атаман, каков проходимец, - ухмыльнулся Хох. - Он хочет сказать: лазутчик - из Хмарагда. А с ним легендарная личность по имени Ялум.
  - Это правда? - переменился Хабр в лице.
  - Вам это незачем знать: кто мы и куда идём. В противном случае...
  - Ты ещё смеешь угрожать нам, разбоям, калека? - взвился конярв под Хохом на дыбы.
  - Я что тебе говорил, Хох, не лезь вперёд меня! Здесь я атаман, и мне решать, как поступить с моими спасителями!
  К тому времени как они выясняли меж собой, что за бродяги повстречались им, подъехали ещё разбои верхом, заслышав громкие голоса, и наткнулись подле атамана на тварь, поздравив его с удачной охотой и трофеем.
  Оборванец с дикаркой не стали уточнять, кто на самом деле завалил его - им не стоило перечить разбоям.
  - Вот так-то будет лучше, - велел Хабр подать себе конярва.
  Свободного не оказалось, и он собственноручно столкнул первого попавшегося ему на глаза седока, причём такого, кто едва держался в седле. Вот и незадачливый разбой, очутившись на земле, искал дополнительную точку опоры, да всё никак не мог найти, пока слепец не помог ему, взвалив на себя, и то же самое попросил сделать дикарку - подставиться под плечо бедолаги с другой стороны.
  Лучше бы она ослушалась его.
  Рука лихомца зацепила девичью грудь - поначалу случайно, зато повторное прикосновение было уже неслучайно - он проверял: не обознался ли.
  - Ха, да это баба, браты! - вскричал на радостях разбой.
  - Где? - отозвались лиходеи, загалдев наперебой.
  - А ну не лапать её! Она - моя! Моя и только! - вскричал Хабр. - Или кто-то хочет оспорить моё решение - атамана!
  Он обнажил клинок, выхватив с характерным скрежетом из ножен.
  - Не слышу ответа?
  Желающих подраться с ним на клинках за дикарку не нашлось - пока что, но это не значит: разбои откажут себе в удовольствии залезть ей под набедренную повязку, дабы убедиться, что их собрат не ошибся, когда заявил: она баба. Не мог же он допиться и спутать с ней мужика.
  - Держись, Яхья. Положись на меня, - прошептал ей слепец, одновременно задев палкой по ноге разбоя, выдавшего дикарку разбоям.
  Тот вскрикнул, поэтому ничего не услышал. Да от одной мысли, что у него с одного бока баба, ему уже было хорошо. О большем не смел и мечтать, разве что подмять её под себя. И не будь он столь беспечен, не упустил бы из виду: слепец лишил его ножа, пряча оружие себе в рукав, хотя и древко от копья могло также послужить им.
  - Неча тебе таскать разбоя на себе, красавица, - протянул руку Хабр к Яхья, предлагая ей промчаться верхом.
  - А с охотой-то что, атаман? Продолжим или как?
  - Или как, Хох. Ты продолжай с братами, а я, пожалуй, сопровожу кое-кого в Хайгард. И это не обсуждается, - отдал Хабр приказ.
  Не тут-то было. Разбои загалдели, твердя о справедливости.
  - Ещё слово, проходимцы, и в Хайгард буду пропускать всякого исключительно при наличии головы хмыря, причём сам. Все прочие останутся за вратами, пока не разживутся охотничьими трофеями! - пригрозил им Хабр. - А то куда не плюнь, везде попадёшь в хмыря!
  - А чего всё дерьмо сразу на меня, атаман?! - досталось от него тому, кто повис на слепце с дикаркой.
  - Тебя что-то не устраивает, Щелтыга?
  - Ты лишил меня конярва ни за что. А теперь ещё и бабу отнимаешь, когда она сама сделала выбор в мою пользу, да!
  - А ну отойдите от него, - велел Хабр бродягам.
  Слепец одобрительно кивнул дикарке, и неспроста - разбои вокруг них уставились на атамана и бросившего ему вызов собрата. Меж ними намечалась схватка, и грех было не воспользоваться удобным случаем вновь скрыться в дымке Хмари.
  Дикарка всё поняла правильно, иначе бы на лук, у неё в руках, не легла стрела, и она не потянула тетиву, скрываясь во мглу.
  - Беги - одна, - сказал лишь слепец ей и встал на пути разбоя. Сбив его палкой с седла, он лихо оседлал конярва.
  Следующего, кто попытался добраться до них, выбила из седла Яхья. Стрела, пущенная дикаркой, вонзилась в шею разбоя, из-за чего он не мог призывно кричать - лишь хрипел, захлёбываясь собственной кровью.
  - Ищите их, ловите бабу! - прокричал атаман, затоптав разбоя, по вине которого лишился законной добычи - диковатой девицы.
  Едва среди разбоев разнеслась весть, на кого нынче организованна загонная облава, все тотчас повеселели, позабыв о всяком похмельном синдроме, и теперь думали о том, о чём немногим ранее их атаман, предвкушая, как уединится у себя в каморе Хайгарда с девицей и...
  Этого пока что не случилось, но не значит: в ближайшее время не произойдёт.
  В какой-то момент разбоям показалось: они загнали добычу. Но вместо беглецов наткнулись на тварь.
  - Хмы-ы-ырь... - взвыл один из всадников при виде него.
  Тварь и повалила его разом с конярвом на землю. Не отвлеки она их, беглецов непременно бы схватили, а так до сих пор гонялись за ними.
  - Ну и где она, Хох? - жаждал Хабр затоптать его.
  Выручил подельника разбой, выскочивший из дымки.
  - Тебе чего, лихоимец? - отвлёкся Хабр от подельника.
  - Там это...
  - Уже слышал: одного нашего зажрала тварь.
  - Нет, атаман.
  - Что ещё случилось, брат?
  - Мы поймали...
  - Бабу?! - опередил Хох Хабра.
  - Слепца.
  - К хмырям его! Где девка? Мне девка нужна - и только! - разорался атаман. - Не найдёте её, я заставлю вас обоих провести ночь со слепцом! А утром велю скинуть в ров!
  Он намекнул им на яму с кольями.
  - Найдём, Хабр, - заверил Хох. - Дай только срок! И... Конярва бы мне.
  - Сам возьми его.
  У кого - подельник догадался сразу. Посыльный любезно уступил ему своего рысака, прежде чем понял: Хох всадил ему нож в подреберье.
  Данным жестом он заверил атамана: не подведёт и вернётся к нему вновь с добычей.
  - Тогда я в вольницу, а ты... Пригляди за братами, чтоб они не набедокурили! И девку мне привези, при чём, чтоб её никто не смел до меня лапать! Ты понял?
  - Как прикажешь, Хабр. На то ты и атаман, - заверил его Хох, хотя про себя думал совсем иначе. Уж больно ему, как и всякому разбою, не терпелось поднять под себя дикарку, а заодно спытать: где её племя? Не одна же она вышла из Хмари. Да всякое могло случиться, вдруг и впрямь это разведчица коменданта Хмарагда. Тогда им стоит устроить заочную встречу.
  
  Осознав, что помощи ждать неоткуда, Яхья притаилась. Она пыталась определить, куда разбои потащили слепца, спасшего ей жизнь - и уже не раз. Не помоги он ей сбежать от них, сейчас бы уже поглумились над ней. Поэтому не могла бросить его на произвол судьбы.
  Очередной разбой, наткнувшийся на неё, получил стрелой промеж глаз. Его шкуру и примерила дикарка на себя, а чуть погодя укротила конярва. Так что ничего удивительного не было, когда ей удалось незаметно проскочить меж разбоев и, подслушав их разговоры, выяснить, куда держать путь дальше.
  Он лежал в направлении стойбища поработителей, куда подался их вождь. За ним и помчалась Яхья.
  - Кого там ещё несёт? - отреагировал он поворотом головы.
  Не сделай этого Хабр, стрела неминуемо пробила бы ему затылок, а так разминулась с ним, вспоров ухо.
  - Вот тварь, - не растерялся атаман, выхватив поспешно клинок. Им и зацепил Яхья.
  Вскрикнув от боли, дикарка выпала из седла.
  - Вот ты и попалась, - ликовал разбой, спрыгнув наземь рядом с ней. Быстрый осмотр порадовал его - девица была жива, правда, лишилась сознания при ударе головой оземь. Но это ничего, голова в том самом деле ему непотребна.
  Взвалив её на плечо, он перекинул на конярва, и вскоре уже очутился в распахнутых настежь врат Хайгарда, заметив: там полным ходом идёт веселье.
  - Ну, Рох, - подумал атаман: это бражник устроил пьянку. - Погоди!
  И наткнулся на старого знакомого.
  - Кукиш!
  - Ха, а вот и Хабр! Здорово, атаман! Вижу, ты как всегда с хабаром, да! А я тоже прибыл к тебе не с пустыми руками!
  Кукшар указал ему на кибитку с продажными девами, выглядывающими оттуда и зазывающими разбоев, что от бочки с хмелем следом заворачивали к ним. Или наоборот. Хмырь разберёт, что творилось в вольнице в отсутствии атамана. И это его никоим образом не устраивало.
  Были здесь и кузнецы, больше подобные на катов застенка Хмарагда, нежели на тех, кем их ему представил проходимец. Так что всякая надобность в дикарке у атамана отпала. Но это не значит, он не пожелает в дальнейшем уединиться с ней.
  - В яму её, - наказал он одному из разбоев, приведя ударом сапога по лицу в чувство.
  - Братцы, атаман! Атаман! - прокричал протрезвевший вмиг пропойца.
  Но никто уже не обращал на Хабра особого внимания. Ему лишь оставалось дождаться утра, и, когда вакханалия закончится, произвести показательную экзекуцию, которая вряд ли обойдётся обычной поркой. Кое-кого, для приличия, придётся и на кол посадить, чтоб до всякого разбоя в Хайгарде дошло: с разгульной жизнью покончено раз и навсегда, тем более что она у всякого здесь висела на волосок от смерти.
  
  Над головой узников загремела решётка, и в яму рухнуло очередное тело, а чуть погодя - второе.
  - Иган? - услышал слепец глас, раздавшийся по соседству.
  - Комендант, - простонал в ответ оборванец.
  - Ты как сюда попал?
  - Видать, так же, как и ты, сэр Вестар.
  - Вот так встреча, - подал голос...
  - Борк. И ты здесь. А я искал вас, - ухмыльнулся разочарованно оборванец. - И надо же, нашёл многим раньше, чем ожидал. Но никак не рассчитывал застать здесь!
  - Судьба, Иган. Я так понял: твоя застава уничтожена, а с ней - гарнизон?
  - Я единственный кто выжил, - раздосадовал коменданта кивок в исполнении воеводы. - Кстати, я шёл передать тебе сообщение от Ялум.
  - А я смотрю, что эта за дикарка рядом с тобой. Но не она - радует. Знать, ещё жива - не сгинула в Хмари, - порадовался Вестар за подопечную. - Так что за послание она передала тебе со мной, Иган?
  - Великарвы покинули свои владения, и теперь проход в земли дикарей открыт пожирателям. Долго они не устоят против них - в одиночку.
  - И она решила подсобить им? - догадался комендант, нисколько не сомневаясь в действиях Ялум.
  - Да, она нашла своё племя там, и, скорее всего, - как мы условились с ней, - ведёт их на мою бывшую заставу, в надежде: ты откликнешься на её призыв, благодаря мне, и поможешь.
  - Так и было бы, не столкнись мы с разбоями, - ударил кулаком по краю ямы в сердцах комендант, и неожиданно понял: ещё не всё потеряно для них - по ней можно было вскарабкаться наверх. Но решетка... Она, кажется, была без замка. Стоило попытаться бежать.
  Его мнение поддержал всякий узник в яме, даже очнувшаяся многим позднее дикарка. К тому же у Игана нашёлся нож в рукаве, им он и вооружил её вместо коменданта.
  Сунув его в зубы, и взобравшись на плечи мужчин, Яхья не хватило всего ничего, чтоб ухватиться вытянутыми руками за решётку над головой. Прыжок, опрометчиво предпринятый ей, также не дал должного результата - при падении вниз, она разрушила пирамиду. Однако никто так и не подумал откликнуться снаружи на стоны узников на дне ямы. Значит, разбоям сейчас было не до них, и, кажется, никто не охранял их.
  - Используй нож, - подсказал Борк дикарке. - Воткни его в стену и постарайся забраться с ногами на рукоять.
  Сказать было легко, а вот сделать - ещё попробуй. Лишь с третьей попытки дикарка благополучно добралась до решётки, и, вцепившись руками, повисла.
  Как её оттолкнуть в сторону с ямы, она не знала.
  - Пустое, - повесил голову на грудь Борк.
  Расчёт узников выбраться из ямы не оправдался.
  - Упрись ногами в стену и попробуй сдвинуть решётку в сторону, Яхья, - подсказал Вестар. - И не бойся упасть - мы подхватим тебя!
  Итог был очевиден - девица вскоре присоединилась к ним, заявив: ей почти удалось выбраться из ямы, но решётка, чуть приподнявшись, рухнула на неё, а она - вниз. Следовательно, ей требовалось что-то просунуть под неё, дабы потом сама могла протиснуться в образовавшуюся щель.
  - А ты просунь голову и...
  - Получишь по шее за такой совет, Борк, - закончил Вестар за него.
  - Кажется, я знаю выход, - отозвался слепец.
  - Говори Иган. Ну же...
  - Яхья поднимется наверх, и притаится там, а мы будем кричать до тех пор, пока какой-нибудь разбой не откликнется на наш призыв и не поднимет решётку.
  - Гениально, - решили все. Но когда у ямы замер некий упившийся разбой, резко переменили своё мнение. Ещё бы, ведь он спустил порты, заставляя таким образом заткнуться их, пообещав: если не перестанут орать, он, вслед за малой нуждой, справит большую.
  - Я это сделаю. И не только я, - понял разбой: его затея понравится братам.
  - Ну и кто ты после этого, Иган? - разошёлся Борк.
  - А что если разбою сказать: у нас тут Яхья? Прежде они едва не перерезали глотки друг другу из-за неё.
  Выбор был невелик, и дикарка согласилась соблазнить очередного разбоя, коим оказался тот самый проходимец, что пообещал спустить порты сзади, если они ещё раз побеспокоят его.
  - Не знаю, как там у тебя, разбой, а у нас тут баба, ага. Помнишь дикарку - ту, что атаман притащил на заставу. И нам она нравится. Ещё бы чего выпить... Мы могли бы с тобой поделиться ей за выпивку, - подыграл Борк Яхья.
  - Баба, да... - шмыгнул носом в приличном подпитии разбой. - Ну и где же она?
  - Яхья, покажи ему себя.
  Дикарка обнаружилась прямо за решёткой.
  - Подставь ему свою грудь, пусть он почувствует: мы говорим правду.
  Разбой повёлся, а зря - она прижала его к решётке, повиснув на нём. И ему ничего другого не оставалось, как откинуть решётку в сторону, чтоб избавиться от неё.
  - Ах ты, тварь! - вскочил Чертыга, хватаясь за ножны, но наткнулся на клинок в руках соперницы, вспоровший ему живот. Мгновение спустя раздался его приглушённый хрип. Он рухнул на дно ямы, угодив под ноги узникам с перерезанной глоткой. А вслед за разбоем Яхья сбросила верёвку.
  По ней и вылез первым из ямы комендант, за ним - Иган, и уже на пару с ним, они вытащили привязанного к нижнему концу Борка.
  - Бросили бы вы меня, калеку. Я только помешаю вам и задержу. Лучше оставьте меня, а заодно самопал и болты к нему. Угу.
  - Нет, я не брошу тебя, ты поедешь со мной, - присмотрел меж тем телегу Вестар. - Там и получишь самопал со стрелами.
  Яхья тем временем тенью шмыгнула к стойлу с привязанными конярвами. Рядом с ними никого не оказалось - разбои упились, и больше никто не веселился. Даже стражей на вышке у частокола не было видать - вольница вымерла - и только несколько человек суетились у врат.
  На них и обратил своё внимание комендант. На разбоев они не походили, скорее на воинов - их действия были осознанными и выверенными, словно они выполняли чей-то приказ, соответственно, снаружи их поджидали подельники.
  - Вераты, к хмырям не ходить, - подтвердил Борк опасения коменданта. - Их подчерк! Беги, Вестар. Уходи! Со мной тебе не уйти от них.
  - Со мной тоже, - присовокупил слепец.
  - Нет, Иган. Нет, братья!
  - Иди с Яхья, и помоги Ялум с дикарями. Порознь пожиратели разобьют нас!
  Времени не осталось.
  - Я вернусь за вами, братья. Пообещайте мне только выжить - любой ценой!
  - А то, комендант. Меня пожирателю не удалось убить, не то что хмырям, а тут какие-то вераты, - ухмыльнулся ему напоследок Борк, готовясь к неминуемой смерти.
  Вот и Иган, приняв конярву у Яхья, запряг в телегу.
  - Держи, - Вестар сунул Борку самопал, прежде чем покинул их и Хайгард, спрыгнув вниз с частокола, и угодил в ров на пару с дикаркой.
  Почти в этот же момент с немилосердным скрипом отварились врата, вставшие на проходе лихоимцы зажгли факелы. Ими они призвали соратников по оружию.
  - Арта! Вераты... - больше не сомневался комендант, узрев, как на заговорщиков налетела телега под управлением Игана, и залёгшим за ним Борком.
  Он добавил из самопала, и ещё раз, прежде чем они вынеслись за пределы рва.
  Подлетевшая вскоре арта разделилась - часть всадников с подачи подельников, уцелевших у врат при стычке с беглецами, подалась в погоню за ними, остальные вломились внутрь, устроив резню.
  - Уходим, Яхья, - спешил Вестар, и не просто так бежал, куда глаза глядят, а направился по следу умчавшейся телеги с соратниками и погнавшимися за ними вератами. При этом он чётко осознавал: им противостоит дюжина закованных в броню непревзойдённых воинов, коим нестрашны ни твари Хмари, ни пожиратель, окажись он на их пути одновременно с ручной стаей. Они ни перед чем не остановятся. Тогда как у него в руках было копьё, да меч ножнах, а у дикарки лук и стрелы.
  Когда она успела вернуть себе оружие, ранее принадлежащее Ялум, оставалось догадываться. Впрочем, и что именно роднило её с ней.
  - Кем она доводится тебе? - запыхавшись, вопросил чуть погодя Вестар.
  - Сестрой любимого, - сказала дикарка, не таясь.
  - А ничего, что ты помогаешь мне, Яхья? Я ведь поработитель.
  - Я помогаю не тебе, поработитель, а Игану - он спас меня, когда я умирала при схватке с тварью, и не Хмари, а Хляби.
  - Что... ты такое говоришь!? Ты наткнулась тут на шкурфа? Это исключено!
  - У нас непринято врать в племени, поработитель, как у вас!
  - Я не к тому, Яхья, что ты врёшь. Ты могла ошибиться - тебя обмануть твои глаза! А у страха, как известно, велики!
  - Эта тварь пила из меня кровь, а на такое способен исключительно шкурф, - обнажила дикарка шею, выставляя из-под лоскута ткани рваную рану. - Гляди, поработитель! Убедился в правдивости моих слов?
  - Чтоб меня... - опознал Вестар след клыков шкурфа. - Где ты столкнулась с ним? Когда?
  - Неважно - где и когда. Важно, что столкновение с ним грозит Ялум и всему племени! Он напал на меня, когда мы с ней вели соплеменников на одно из заброшенных вами стойбищ, поработитель.
  - Хватит меня называть уже им. У меня есть имя, Яхья, как и у тебя!
  - Ты ещё не заслужил, поработитель, чтобы я называла тебя им.
  - Согласен, тут ты права, - прислушивался постоянно при разговоре с дикаркой Вестар, полагаясь больше на слух, нежели на зрение - в Хмари иначе никак. Даже к земле припал, но это всё равно не помогло ему, поэтому уповал всё больше на строптивую девицу.
  Она и обнаружила следы, оставленные телегой и копытами конярв под вератами. По ним дальше и побежали.
  - Не так быстро, Яхья, - не поспевал за ней комендант Хмарагда. - Не так быстро.
  - Брось всё лишнее, поработитель.
  - То есть - меч?!
  - Тебе хватит и копья. Нужно торопиться, а то далеко мы так с тобой не уйдём.
  Сомневаться в словах дикарки не стоило: если вераты явились к разбоям в ночи по его голову, то вскоре, передавив их, отправятся на его поиски. Соответственно той же тропой, что умчались от них на телеге Иган и Борк. И ему не следовало опрометью бросаться за ними. Да чего сделано - не изменить. К тому же следовало разобраться в непростой ситуации и вератами. Что они затеяли и против кого? Что против него - коменданта Хмарагда - понятно. Но какую именно цель преследовали, пока до конца неясно и непонятно. В этом стоило разобраться.
  
  Новая остановка длилась не дольше чем все предыдущие, поэтому, дождавшись, пока дикари доберутся до него, Шабат подался выше, предупредив их: им ещё придётся немало помучиться при восхождении к Заоблачью, прежде чем они окажутся там. Или не окажутся, если решат спуститься вниз рано или поздно. Чего, собственно говоря, и добивался ас от воителя с мальчонкой.
  - Ты как, Эхужтэ? - видел Тхеттэ: восхождение даётся ребёнку труднее, чем ему в последнее время, и силы покидают его быстрее, нежели многим раньше.
  - Всё хорошо, вождь. Я готов продолжить путь.
  - В последний раз, когда я это слышал от тебя - ты едва не сорвался вниз.
  - Значит мы квиты, вождь. Один раз я выручил тебя, другой - ты меня. Если что, не думай обо мне, моя смерть недолжна тебя остановить.
  - Ты не умрёшь, Эхужтэ. Слышишь! Я не дам тебе погибнуть здесь! Мы вместе покорим Заоблачье и спустимся вниз на пцарвах! Мы уже почти дошли...
  - А врать ты не умеешь, вождь. И говорил мне это многим раньше, и уже два раза.
  - Я не вру. Просто предполагаю: вскоре мы окажемся в землях аса. Кстати, он не стал нас дожидаться, как всегда, но это не значит: кинул одних. Он будет ждать нас немногим выше, и как только мы доберёмся до него, снова укажет нам путь в свой мир, - давно догадался о его уловке Тхеттэ и испытании. Он испытывал их на прочность, и пока что они держались. Как будет дальше, никто не знал - ни дикари, ни сам ас - не сомневаясь лишь в одном: преодолеть восхождение в Заоблачье под силу немногим и исключительно истинным героям. Никто другой не сможет добраться туда. Так было раньше и так будет всегда. Заоблачье - земля для избранных и сильным духом людей.
  Об этом и намекнул Тхеттэ мальчонке.
  - Эх уж ты... как...
  - Да-да. Ты избранный, Эхужтэ. Можешь не сомневаться и поверить на слово мне - вожаку. К тому же из племени бесстрашных! Идём со мной, и я приведу тебя и наш род к славе!
  Это придало немного сил мальчонке, и только. Они ещё не добрались до очередного уступа, на котором опять расположился ас, дожидаясь их, и от безделья насвистывал, кидая мелкие камушки вниз. Столь незатейливым образом он призывал к себе дикарей, показывая им, где находится в данный момент времени.
  - Вы ещё не отказались от своей затеи? - спросил он, узрев перекошенную физиономию Тхеттэ, помогая ему впервые взобраться на уступ. - А мальчонка где?
  - Сзади, - отозвался дикарь, тяжело дыша, и хватая жадно полной грудью холодный морозный воздух, обжигающий гортань.
  Эхужтэ был привязан к нему за пояс наспех сплетённой верёвкой из шкуры, прежде покрывающей плечи воителя. Данное обстоятельство порадовало аса, но он скрыл всякие чувство под маской безразличия.
  - Я так с вами далеко не уйду, дикари! И помощи от меня не ждите - помогаю в первый и последний раз! - заявил Шабат.
  - Спасибо, ас, выручил. Век тебе не забуду твою доброту!
  - И слышать ничего не желаю! Не хватало, чтобы об этом узнали мои сородичи - позору не оберусь, что взялся помогать слабакам, убивающим собственных соплеменников себе в угоду!
  - Я не подведу, - заверил Тхеттэ, бросив в пустоту.
  Ас, как всегда, покинул их, подавшись поспешно выше, и теперь попробуй, пойми, то ли это ветер свистит в ушах дикарей, то ли он, приманивая их подняться выше собственным свистом, указывая на новый уступ, где они могут вновь свалиться и отдохнуть.
  - Ты что это там делаешь, Эхужтэ? - неожиданно уяснил Тхеттэ: мальчонка пытается отвязать от себя верёвку. - И думать забудь! Ты нужен мне! Без тебя, я не осилю тропу в Заоблачье! Слышишь! Ты помог мне, и поможешь ещё ни раз!
  - Нет, вождь, я сделал всё, что было в моих силах. Дальше иди один, без меня. Я останусь тут и непременно дождусь твоего возвращения.
  - Я не брошу тебя, Эхужтэ.
  Он привязал его к себе, чем удивил и одновременно порадовал без меры аса, заждавшегося их. Теперь Шабат не сомневался: дикарь знает цену жизни. И когда попытается отнять её у соплеменника или сородича, хорошенечко призадумается над тем: а стоит ли? Вдруг он ещё ему пригодится и выручит. Ведь не знаешь, когда споткнёшься, и кто поможет тебе, а не всегда тот, кто кричит об этом на каждом шагу, при этом себе в угоду. Ибо друг и враг познаётся в беде.
  - Здорово. Чувствую, на очередном уступе уже мне придётся тащить вас обоих на себе, - вскочил ас, уступая его дикарям. - И не надейтесь, глупцы!
  Какое-то время спустя, до них сверху донёсся его глас:
  - Вы ещё здесь, дикари? Живы?
  - Да-а-а... - выдал Тхеттэ дрожащим от холода голосом.
  - Ну и зря. На вашем месте я бы не изводил себя попыткой очередного восхождения, и давно бы подался вниз.
  - Может, ещё посоветуешь нам прыгнуть, ас, и полетать?
  - А какой смысл от жизни, дикарь, если ты подвёл свой род?
  - Я не подводил его, и не подведу.
  - Но ты же не можешь продолжить восхождение. Мальчишка тем более. Вы обречены, если и дальше останетесь вместе! Порознь вам будет легче выжить. Это как при бегстве от хмыря - стоит сильному бросить слабого - и жизнь спасена!
  - Вот, значит, как принято поступать у вас в Заоблачье, ас.
  - А разве у вас, дикарей, это происходит иначе?
  - Ты прав, мы сами виноваты, что хмыри охотятся на нас, а не мы на них и пожирателей. Но я намерен это изменить! Слышишь!
  - Мне какое дело до того, что твориться у вас в мире. И всё равно кто кого порвёт - вы хмырей и пожирателей или они, в свою очередь, вас.
  - Ничего, когда столкнётесь с пожирателями у себя в Заоблачье, поймёте это, да будет поздно! Тогда уж они - едва попробуют на клык - не оставят вас в покое, как нас внизу, угу.
  - Да мы сами спускаемся вниз, чтобы охотиться на них. И не попадись мне вы, дикари, я непременно бы добыл впервые голову пожирателя. Но вместо этого возвращаюсь в Заоблачье без крылана, и так же, как вы, полагаясь на собственные силы.
  - Стало быть, они у тебя не безграничны - ты тоже выдохся?.. Чего молчишь, и не отвечаешь?.. Обиделся? Или бросил нас?..
  Шабат заставил Тхеттэ зашевелиться, иначе бы он замёрз на настывшей глыбе, снова потащив Эхужтэ на себе, и на этот раз, при восхождении, наткнулся на пещеру вместо выступа.
  Ас сидел в глубине у костра.
  - Неужели добрались - это твоя дыра?
  - Нет, Заоблачье выше, дикарь, - усмехнулся привередливо Шабат. - А это всего лишь гнездовье цхурвы.
  - И где же сама крылатая тварь?
  - Думаю, рыскает по округе в поисках добычи для себя и будущего потомства.
  - А оно где, и гнездо?
  - А что я, по-твоему, дикарь, использовал в качестве топлива для костра, и запекаю в нём, - поправил Шабат на углях почерневшие яйца, кои Тхеттэ поначалу принял за камни.
  - Ты приготовил для нас пищу?!
  - Нет, просто одному мне много, да и не желаю, чтобы цхурвы расплодилось без меры. Эти твари будут пострашнее всякого хмыря, даже пожирателя.
  Что и подтвердила вернувшаяся на запах палёной кладки мамаша. Стрела аса не остановила её, вторая также, и лишь костяной топорик Тхеттэ, опустившийся на голову твари, свалил с лап замертво.
  - Ну что же, значит, к яйцам у нас будет ещё и мясо - насколько я понял, дикарь.
  - Ага, угощайся, ас. Я сегодня добрый... до смерти, - рухнул без сил подле дымящих углей Тхеттэ, и Шабат вместо него занялся мальчонкой.
  Когда его спутники пришли в себя, он удружил им шипящее жаркое, нанизанное массивными кусками на прутья. Проглотив их, дикари остались дикарями - они схватили с угольев лапы цхурвы, набивая горячим мясом, пышущим жаром без меры урчащие животы, не понимая: им предстоит продолжить нелёгкое восхождение наверх. Однако ас ничего им на это не сказал, даже журить не стал. Ему казалось: они прошли его испытание. Выходит, их можно вести дальше наверх обычной тропой, напоминавшей крутой серпантин. И лучше по нему продолжить восхождение наверх, чем по отвесным склонам с редкими уступами, которые не так просто было найти и преодолеть даже Шабату. Поэтому не стал подгонять дикарей в очередной раз, давая им вволю набраться сил и отдохнуть, как следует, ибо дальше он не позволит осуществить им ни одной мало-мальски значимой передышки.
  
  17
  
  Криста была сама не своя. Ещё бы, после того, где её застукал магистр, и, что она увидела там, переменчивое настроение принцессы, ставшей в одночасье капризной, можно было понять. Что естественно не ускользнуло от Валморда, но он не подал и вида: обеспокоен положением дел. Хотя даже для него было непривычно покидать столицу в подобной спешке. И если Криста постоянно ворчала, особенно, когда карету подбрасывало на ухабах, и выказывала вслух свои замечания, подобные на нескончаемое нытьё, то Инрис просто дулась, сомкнув губы, и напоминала молчаливую буку. Пока тоже раз не выдержала и не пригрозила сестре засунуть в рот сочный плод.
  У принцесс под рукой было всё, а они этого не замечали, на что магистр и намекнул им, откусив сахарный перс.
  - У-у-ух... - выдал он на-гора.
  - Что такое, сэр Валморд? - уставилась на него в недоумении Криста. - Вам плохо? Может, остановимся?
  - Напротив, мне хорошо. Никогда бы не подумал, что цена, заплаченная золотом за фрукты, окажется настолько незначительной. Я думал, когда покупал их, веду себя расточительно.
  - Вы купили эти фрукты для себя, магистр? - вмешалась в полемику Инрис, наконец-то заговорив.
  - Нет, для вас, мои прелестницы. Вы же мои крестницы, и мне требовалось чем-то отвлечь вас в дороге. Вот я и наказал моим братьям заглянуть к достойным купцам, а уж они продемонстрировали мне свой товар, - магистр в очередной раз укусил сочный плод, источающий аромат мёда, и по его устам потёк сок, зато у спутниц проступили слюнки.
  И если Криста соблазнительно облизнулась, да так, что магистр едва не подавился персом, то Инрис просто смахнула рукавом слюну.
  - Неужто горчит? - уточнила она.
  - Да нет, косточка... - прикрыл рот ладонью магистр, откашливаясь чуть слышно, - оказалась съедобна. Ну, чисто миндал! Попробуйте, возможно, вам понравятся дары из-за морей.
  - Если только один, - потянулась нехотя для виду Криста к корзине. Но он-то точно знал: она следит за осанкой и бережёт фигуру, чтобы нигде ничего лишнего не появилось и, разумеется, не наросло. Хотя по его сугубо личному мнению - мужчины - ей не мешало бы обрасти мясом, чтобы формы стали более пышными и полновесными. А если призадуматься: оно ей надо, когда и так соблазнительно великолепна, а не просто хорошо.
  Попробовав перс на вкус, принцесса не удержалась, и потянулась рукой за вторым. Однако Инрис нарочно не уступила ей, выхватив корзину, и принялась копаться в сочных плодах, точно свинярва в ботвинье. Причём специально давила в пальцах, заставляя лопаться и выпускать сок - ещё и облизывала руки, испачканные в нём по локоть, фрукты в том числе.
  - Стерва... - проглотила косточку Криста.
  - Сукарва... - выдала, не таясь Инрис.
  - Принцессы, принцессы... Будьте благоразумны! Вы же сёстры, к тому же двойняшки.
  - Хорошо, что не близняшки, - съязвила и тут Инрис. - Я бы не хотела, чтоб меня путали с этой развратницей Кристой.
  - А меня с тобой, Инрис, - возмутилась та. - Ты же похожа на мужика, а не на девушку! И бегаешь каждую ночь в кордегардию к потным и вонючим мужланам!
  - А ты, Криста, шатается по притонам!
  - Милые принцессы, вы не могли бы вести себя немного тише, - повысил голос магистр в рамках приличия.
  - А то что - отец услышит, да? - избавилась от корзины Инрис, сунув её небрежно Кристе, и засыпала пустившими сок плодами. - Так нет его здесь. А кто есть - для тех это не новость, даже если и услышат!
  - Ты это нарочно сделала, Инрис, - вскричала сестра. - Испачкала всю меня, да!
  - Ещё скажи: тебе требуется купальня, - съязвила та. - Обойдёшься полотенцем.
  - Сэр Валморд, - искала у него защиты Криста. - Усмирите, Инрис!
  - Вы для меня обе принцессы, моя милая, и обе, как непослушные дети, да-да.
  - Это уж точно - отца, как не стало мамы, я видела по праздникам в Летнем Саду, - кивнула утвердительно Инрис. - А тебя, магистр, каждый день, и... Ты надоел мне до хмырей! Не мог нас и тут оставить в покое!
  - Чтоб вы передрались, путешествуя в одной карете до Аграмада?
  - Ничего, зато бы я проучила эту вертихвостую гордячку! - откинулась на мягкую спинку Инрис, и получила обратно корзиной с фруктами от Кристы.
  - Принцессы! Девчонки!.. Да чтоб вас! - сорвался магистр впервые на крики при них.
  Этого они явно не ожидали от него, что он способен на проявление истинных эмоций, тем паче при них. Но они постарались, выведя его из себя. Карета остановилась по наказу Валморда, и, не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась перед ним и в проём, толкаясь меж собой, протиснулись рыцари.
  Никто не удивился, особенно магистр, когда по перекошенным лицам, торчащим из поднятых забрал, признал обоих.
  - Ренг! - вскричала на радостях Криста.
  - Терон, - вторила ей Инрис.
  - Случилось чего? Да... - выдали они разом, осмотрев принцесс, перепачканных в плодах.
  Магистра игнорировали оба, словно его и не было в карете с принцессами.
  - Прикажете сменить кучера, а старого наказать?
  Оба рыцаря горели желанием сменить его сами.
  - Кучер невиноват, - заявил им магистр, обращая внимание рыцарей на себя. - Просто я хотел призвать одного из братьев, и узнать: далеко ли нам ещё трястись до скита?
  - До скита! - едва не впала в истерику Криста. - Неужели нас с Инрис везут в скорбную обитель?
  - Нет-нет, что вы, принцессы. Как я могу поступить так с вами! Вы не знаете, что на самом деле собой представляет скит изнутри. Никто этого не знает, кроме братьев Ордена Триумфа. Вы первые, кому будет позволено узнать эту тайну.
  - А мне нравиться твоя идея, магистр. Я хочу оказаться там, - подыграла ему в отместку сестре Инрис. - И чем быстрей, тем лучше!
  - А-а-а... - закапризничала Криста. - Это заговор - против меня-а-а...
  - Ух... - сжал Валморд кулаки, и заставил расступиться рыцарей, покинув карету с взбалмошной принцессой. - Сэр Ренг, уймите вашу... подопечную!
  - Я?! - растерялся страж.
  - Вы не ослышались. Идите и успокойте её.
  - Но как, милорд?!
  - Вы это поймёте сами, а Криста поможет вам - не сомневайтесь - и подскажет как.
  Пока он отсутствовал, выясняя у брата-проводника, какой скит ближе всего находится по пути в Аграмад, Криста и впрямь успокоилась. А когда вернулся к карете, Терон закашлялся, да так, словно на него наслали проклятье.
  Это был знак Ренгу: ему пора покинуть принцесс.
  - Они... они... - была шокирована увиденным зрелищем Инрис, - ...целовались!
  - Ну, надо же, - улыбнулся хитро магистр. - Наверное, Ренг, как рыцарь встал на колено, а принцесса Криста позволила ему нехотя поцеловать себя в тыльную сторону ладони, да?
  - Нет, прямо как... Даже не знаю, как сказать!
  - Не знаешь, так и не говори - молчи, - зашипела Криста на сестру, вновь проведя обворожительно краешком языка по губам.
  Теперь требовалось унять Инрис, поскольку с её капризной сестрой, Валморд справился в два счёта.
  - Так и быть, Инрис, я позволю тебе устроить поединок на клинках с Тероном, но уже в ските. Ты согласна?
  - Ура... Ой, - спохватилась поздновата принцесса, - да, конечно, милорд.
  - Тогда уж лучше называй меня как прежде - магистр. Договорились? А то, что скажет мне Валиорн, когда узнает об этом.
  - Не узнает.
  - Вот и договорились: ваши тайны умрут вместе со мной.
  Принцессы переглянулись. Кажется, они больше не злились одна на другую - во всяком случае, сейчас - однозначно. Что и требовалось их сопроводителю.
  - Трогай, - подал Валморд команду кучеру на дрожках, заприметив: рядом с ним расположилась Церис, а оба рыцаря - Ренг и Терон - сзади на месте стрелков, также переглядываясь меж собой и разговаривая о чём-то своём.
  О чём они могли сейчас болтать - магистр знал наверняка: о принцессах. Больше ж им, рыцарям, не о ком. Они оба оказалась в фаворе у них. Значит, умрут за них, не задумываясь. Рано или поздно - наверняка. Уж это им обоим устроит попечитель принцесс - можно не сомневаться. Иначе бы не пообещал сохранить втайне их секреты, видя: принцессы влюблены в попутчиков до безумства. Ему требовалось, чтоб они вышли замуж за нужных ему людей, укрепив Империю и его власть в ней. Ибо их мужья, в том случае, будут обязаны ему своим положением и статусом. А фаворитов у них будет ещё очень много. У Кристы точно - на одном Ренге не зациклится, и когда поймёт: он хорош лишь для постельных утех, непременно захочет новых ощущений для разнообразия.
  - Скит, приехали, - загремел по карете...
  - Сэр Ренг, ведите себя прилично. Вы забываете, кого охраняете, - взъелся магистр на него.
  Ещё бы ему было не выговорить ему - страж ударил латной перчаткой как раз в том месте кареты, где находилась голова Валморда. И ему естественно досталось.
  - Ничего страшного, - заступилась Криста за него. - Рыцарь и должен быть таким... смелым и сильным!
  - Да это Терон постарался - не я, - смутил он своим высказыванием любимую.
  - Ха, - ликовала Инрис, показав Кристе язык. - Получила.
  - Иди уж, - поспешила избавиться она от сестры. - А то твой рыцарь пойдёт рубить чучело вместо тебя!
  - Сама ты чучело, Криста.
  - Тогда ты вовсе пугало, Инрис.
  - Ах, принцессы, - только и развёл руками Валморд.
  Они вели себя совсем как дети, хотя порой их высказывания ставили даже его, магистра, в тупик.
  
  Выглянув из кареты, Криста изменила своё отношение к скиту Ордена. Если снаружи он напоминал угрюмое строение, больше подобное по внешнему виду на военную приграничную заставу, то внутри - не передать на словах - изба оказалась теремом с резными вензелями, да и баня - купальней, просто скрытой от глаз. Так что уже через мгновение она светилась от счастья.
  Ренг, как верный псарв, встал на дверях, а Церис прошла внутрь, заменив Кристе купальщиц, коих ей не хватало теперь. Но тоже справилась с новыми обязанностями. При этом принцесса поинтересовалась у неё как у женщины, своим мнением, что она думает по поводу стража.
  - Силы немеряно, но это не добавляет ему ума.
  - Ты сейчас про что, Церис?
  - А ты, госпожа?
  - Я про то, какой он мужчина, а не воин.
  - Ну, его причиндалов, я не видела, и на кровати не испытывала. Тут сила и рост не главное.
  - А что, Церис? Размер - да.
  - И это не главное, поверь мне, госпожа.
  - А что же, Церис?!
  - Умение ублажать, - улыбнулась хитро стражница.
  - Интересно, а Ренг умеет это делать? Ты бы не могла спросить: были ли у него женщины? И какого он мнения о них?
  - Ещё б сказала: спросить у них, его баб... - заржала стражница.
  - Ну, ты и... конярва... Церис!.. Хотя я тоже хороша - нашла, кого спросить о том, дурочка! - пожурила Криста больше себя, нежели её. - Так мне и надо - поделом!
  Выглянув в окно, она заметила во дворе столб пыли. Его поднял Терон, фехтуя с Инрис.
  - Хотя нет, не я дурочка, есть тут одна многим глупее меня, и к тому же моя сестра. И что она нашла в этом солдафоне?
  - Защитника, - отозвалась стражница. - Что немаловажно. Ведь каждой женщине или девице непременно хочется, чтобы избранник оберегал её. Терон как раз такой.
  - А Ренг тогда какой?
  - Немного не такой, как Терон, но тоже ничего.
  - Ничего! - вспылила Криста, поставив руки в бока.
  На её крик и отреагировал поспешно рыцарь, вломившись в купальню с обнажённым мечом в руках - наткнулся на двух голых купальщиц.
  - Ой, - зацепил он шлемом низкое перекрытие двери над головой, и увальнем рухнул назад в сенцы, вызвав дикий приступ смеха у стражницы.
  Криста тоже улыбнулась, вспомнив, как столкнулась с ним в притоне у Марвы с Ларвой и магистром, правда тогда на рыцаре не было портов. Сейчас же на ней ничего, что скрыло бы её женские прелести, выставленные невзначай напоказ.
  - И чем же мы напугали тебя, бесстрашного рыцаря, Ренг, а? - выдала она, обернувшись на Церис.
  - Или ты привык исключительно к виду голых мужиков, - ввернула стражница, - деля с ними купальню?... Ух-ху-ху...
  Ренг не ответил, опрокинув на себя ещё и кадку с водой - думал холодной, а она оказалась горячей и стояла на раскалившихся углях.
  На его крики и сбежалась все, кто находился в ските, глядя, как он срывает с себя доспехи в необузданном порыве безумства, пока не скинул всё - даже исподнее.
  - Ого, - отвисла нижняя челюсть у стражницы при виде кое-чего.
  - Ну, что теперь мне скажешь на это, Церис: размер имеет значение?
  - Несомненно. Это... это... нечто.
  - Так, а я про что! - ликовала Криста.
  - Вы о чём тут шепчитесь, дамы? - подкрался к ним сзади магистр.
  - Да так, ни о чём серьёзном, сэр Валморд, - спохватилась Криста. - Просто смеёмся с Ренга, и ведёт он себя как...
  - Ошпаренный... Кто его и за что?
  - Да сам. Несчастный... случай.
  - Ох, Криста, смотри - доиграешься. Помни, что ты - принцесса. А рано или поздно придётся стать королевой.
  - Стану, сэр Валморд, не сомневайся. Обязательно стану. Или я не дочь своего отца - короля!
  Инрис этого не слышала, она уже с Тероном помогала Ренгу. Тут-то Криста и сообразила, как ей оказаться поближе к нему.
  - Моя вина, я её и заглажу, - заявила она, наказав доставить ошпаренного рыцаря в карету, и: сама будет за ним ухаживать.
  Как сказала, так и сделала. Даже Валморд не стал возмущаться - на то и принцесса, почти что королева.
  Инрис отнюдь не завидовала ей, поступив хитро, как и Криста, вызвавшись сменить Ренга подле Терона.
  Ей пришлось уступить магистру, и поступить иначе не мог.
  - Что на тебя нашло, сэр Валморд? - изумилась Криста.
  - Старею, дитя. Становлюсь мягкотелым.
  - Ты! Что-то на тебя не похоже, сэр Валморд. Ты явно темнишь!
  - Просто даю вам возможность, пока она у вас есть, побыть ещё немного детьми, Криста. Вскоре, когда окажемся в Аграмаде и подле отца, вам придётся вспомнить: кто вы есть, и что обе принцессы.
  - Спасибо тебе, Валморд. Я этого не забуду.
  - Тогда не буду вам мешать, - разделил карету на две части опущенной плотной шторой магистр, позволяя не столько принцессе зацеловать Ренга, сколько сам занялся бумагами.
  Полученные им депеши следовало вскрыть тотчас, и сделать это лучше в одиночку, дабы оными документами - донесениями - не заинтересовались принцессы, и не потребовали показать им. Иначе жди беды.
  Первым он вскрыл донесение от лазутчика шугар. Тот доносил: шугаре готовились к войне - вопрос лишь с кем, до сих пор оставался открытым. Стало быть, следовало поторопиться и свести посла Шугарата в Аграмаде с королём - там, если что, и скрепить договор о вечном мире женитьбой одной из принцесс с Тугай-беем. А состоится свадьба или нет - время покажет. Сейчас важно выиграть его, и переиграть врагов. Что прежде магистру удавалось с лихвой - обставить их и столкнуть меж собой. Ибо то же самое он обещал и правителю Халдастана. Таким образом, он стремился столкнуть их меж собой, не сомневаясь: им обоим понравится именно Криста. Инрис вряд ли заинтересует их. Хотя кто знает этих варваров и дикарей, вдруг всё окажется с точностью наоборот - тоже ничего, сойдёт. Главное, чтобы их интересы совпали, и они передрались меж собой из-за одной и той же принцессы, а Кристы или Инрис, не столь принципиально, лично для Валморда.
  
  Кибитку немилосердно трясло на бездорожье. То, что принято было считать наезженной тропой, дорогой никак не назовёшь, и отличалась от мощённых брусчаткой в ТронХолме, как и окрест. За пределами столицы, а тем паче столичным регионом, никто не озаботился о комфорте, поскольку подобными трактами пользовались исключительно военные либо купцы или вовсе простолюдины. На них порой и заглядывался, расположившись у смотровой щели барон шуган, а подле него, постанывая, лежал ходок.
  Несколько раз он пытался вскочить в бреду, но всякий раз, ударяясь затылком о пол кибитки, снова замирал на довольно длительное время. Что говорило: силы в нём без меры. А когда очнулся в последний раз, уже пытался ударить головой о стену кибитки Шугай-бея, обозвав его тварью. Да вместо этого налетел на неё сам.
  Изучая поведение верата, шкурф старался понять суть его неистового служения тем, кто его предал. Но ответа не нашёл до сих пор. Это поражало и удивляло его. На что же он рассчитывал? И к чему такие муки? Не проще ли было изначально сдаться, понимая: проигрыш всё равно неизбежен. Или...
  Нет, победить двуноги в схватке не на жизнь, а на смерть порождений Хляби не могли. Да и Хмари - также. Зато сократить их поголовье - и значительно - вне всякого сомнения. Этого и добивался в свою очередь перевёртыш, слизывая всякий раз кровь мученика с пола. И это ему нравилось - он набирался сил, и пускай незначительно, но всё же экономил их для решающего действа, чувствуя свою стаю, которой также требовалась пища - много пищи, и её следовало уже накормить.
  Повод у него появился, когда командор нарочно заглянул к нему.
  - Грион!
  - Шугай-бей. А где тварь Хляби? - опешил верат, не обнаружив в кибитке никого кроме барона и тела ходока.
  Зря.
  Кровь магистра пришлась по вкусу шкурфу, а тварям, выпущенным им чуть погодя, его тело, и прочих вератов. Даже конярв и тех пожрали, не говоря уже про шуган.
  Пир вышел знатный.
  - Ну что же, мученик, прощай, и постарайся не подохнуть - мне будет приятно встретиться с тобой вновь. Твоя кровь заводит меня! По ней, я и разыщу тебя в другой раз непременно сам!
  Вернаму казалось, он бредит, но когда наткнулся на закрытую дверь снаружи и пустую кибитку, понял: всё произошло наяву.
  На его шум и крики откликнулись не сразу, да и то какой-то простолюдин, наткнувшийся на караван, и сейчас занимался самым настоящим грабежом.
  Вскрыв кибитку, он в дрожащей руке сжимал тяжёлый для него обоюдоострый клинок.
  - Прочь! - отмахнулся ходок от него, а после, когда никого больше не застал снаружи, вернулся к нему.
  Меч из рук бродяги выпал и он повинился, сказав, дескать, держит путь в Аграмад, и, что это не он побил тут всякого при караване, а какие-то твари, и, поди, из Хмари, раз подались туда стаей с...
  - Пожирателем.
  - Неужели, - осознал Вернам: шкурф принял обличие мутарва. - Тварь!
  - Я... - упал на колени и ниц мародёр.
  - Да не ты, разбой, - не торопился ходок избавляться от него. - Конярва есть?
  - А то, нашёл тут одну, правда, жутко напуганную.
  - Это хорошо. Впряги её в лёгкую кибитку. Мы едем в Аграмад.
  - Мы?
  - Да, ты и я. Раз ты держишь путь в Аграмад.
  - Вообще-то дальше - в Хмарагд.
  - Ещё лучше, - почувствовал резкий упадок сил Вернам.
  Вскоре он уже трясся в кибитке на мягкой соломе, потягивая из бурдюка прокисшее пойло, притупляющее боль. Рана саднила, но больше не кровоточила.
  - А тебе повезло, верат, что я наткнулся на караван. Не будь меня - подох бы, - отозвался разбой.
  - Тебе тоже, что повстречался именно я - кто-нибудь другой из братьев сразу бы прикончил тебя.
  - Выходит, мы можем договориться, верат?
  - Смотря до чего. Но ты, видно из тех, кто вот-вот договорится.
  Больше бродяга не беспокоил ходока, и тот смог отлежаться в относительной тишине, которую иной раз нарушало дикое ржание конярва, когда он натыкался на следы, оставленные хмырями, да скрип колёс кибитки, грохочущей по бездорожью.
  Немногим погодя, Вернам уже больше жевал, чем пил, набираясь сил. Что радовало помимо него и невольного спутника, также клевавшего подбородком в грудь и не выпускавшего из рук поводьев. Однако вздрагивающего при каждом ржании конярва.
  И всё повторялось вновь и вновь - кивок головой при касании подбородка груди и резкое вздрагивание с вскидыванием головы.
  
  - Жуткое место, - не сдержался Хлад, озираясь по сторонам.
  Дымка, сгущающаяся раз от раза, всё больше удручала, наводя на дурные мысли, что лезли в голову, точно надоедливые паразиты.
  - Не без того, - вторил ему Марвин, держа одной рукой поводья, другой постоянно проверял наличие клинка в ножнах. Чем и успокаивал себя.
  Не лучше них вели себя Дангар с Лусар, постоянно переглядываясь - и казалось: без слов понимают друг друга. Тогда как их спутникам хотелось верить: меж ними вспыхнула взаимная тяга, как между мужчиной и женщиной. Но прежде их роднили осколки реликта, предупреждавшие о грозящей опасности. При этом едва ли не отовсюду, куда бы они ни направляли их - руки с ними. И лишь в одном направлении камни унимались, когда Дангар наводил руку с ним на Лусар, или она на него - и только.
  - Мы, не мешаем вам? - не выдержал схим. - А то если что, можем и отъехать чутка! Вы не тушуйтесь только, да. Я лично всё понимаю и нисколько не осуждаю вас. Что скажешь, Марвин?
  - Умнее ничего не мог предложить, разбой? Не ровен час наткнёмся на хмыря, а ты туда же - подставляй им голый зад под оскаленную пасть.
  - Ха-ха, я бы посмотрел тогда на хмыря. Вот бы тварь удивилась, когда ей попались они, занимающиеся тем самым, ага...
  - Вы что-то знаете, чего не знаем мы с Лусар? - поддел его в свою очередь Дангар.
  - И чем же таким, уж не тем ли, схим, чем ты не прочь заняться с вератом? - отплатила ему любезностью наёма.
  Хлад едва не рухнул с коня. Шутка в исполнении попутчицы понравилась ему.
  - Ну, у тебя и воображение, дева. Или в Воингарде ничего зазорного нет, и не было из-за нехватки баб, чтоб дойти до такого? А то, поди, и на конярв заглядывались многие и залазили не только верхом, а ещё и сзади?.. Кстати, тебе никогда с конярвом не хотелось этого самого?
  - А тебе, схим? Не стесняйся, если что, я постерегу - тебя и твою конярву. Так и быть, прикрою спину.
  Теперь уже верат едва не свалился со скакуна, держась за бока.
  Всё встало на свои места, когда до них из дымки донеслись отголоски и, кажется, погони.
  - Уж не преследователи ли, и не по наши души? - могло показаться попутчикам: те спутали их с иными бродягами, что вероятно также сбились с тропы, ведущей в Хмарагд, как и они.
  - Или разбои, - обнажил клинок Марвин.
  Ему надоело скрываться точно хмырю во мгле.
  - Давно пора погулять, - взялся за ручной самопал схим. - А вы чего молчите, Дангар и Лусар? Нам нечего терять, кроме жизни! Но также сами можем её отнять у всякого!
  - Едем, - уступил страж.
  И все вчетвером ринулись на отзвуки, пришпорив конярв, любезно предоставленных им Орденом - то бишь Марвином - и ничего им не стоили. При других обстоятельствах вряд ли бы кто из попутчиков ему уступил, а при нынешних упираться не стоило.
  Скакуны не подвели - это были боевые маститые конярвы, вышколенные в лучших традициях Ордена. Поэтому напугать их чем-то казалось невозможно - ни дымящей землёй под ногами, ни тем паче врагами, даже тварями Хмари. На то и разжились ими в Аграмаде. Единственное чего не хватало на них, так это чалдара и усиленной сбруи. Хотя и без неё представляли собой грозную силу, способные затоптать закованных в доспехи пехотинцев.
  Шумы, прежде долетавшие до четвёрки стали чётче и явственнее, а вскоре уже можно было с лёгкостью распознать крики, а не только топот и хрипы конярв.
  Тварями Хмари там и не пахло. Скорее всего, это разбои вышли поохотиться окрест и нарвались на большие неприятности, иначе бы Дангар не узрел, как конярв под ним перемахнул через другого, подмявшего под себя седока, разглядев кровавый след, а в ране - короткую стрелу. Кстати, на разбойника, задавленный собственным конярвом всадник, не походил, скорее на наёма. Тогда охотились тут не разбои, и, стало быть, расправиться с ними легко не получится.
  Не тут-то было. Едва они добрались до столпотворения, Марвин показал себя в деле. Взмах массивного клинка, и тело наёма, оказалось перерублено до седла, у второго туловище поперёк на уровне живота.
  Дальше - больше. Подоспел схим, пригвоздив третьего налётчика болтом к гриве конярва, а следом уже в дело вступила Лусар и Дангар.
  Сомневаться, что это мародёры, не приходилось, так как загнали в конец конярву впряжённого в телегу, и к тому времени от них досталось ещё и возничему с седоком.
  А тут, откуда не возьмись, и помощь явилась в лице очередных двух пеших бродяг. При этом лучница била без промаха, а её подручный крепко держал в руках копьё, нанизав на него всадника с конярвом.
  Бой закончился довольно быстро. Мародёры оказались застигнуты врасплох четырьмя всадниками и двумя бродягами.
  - Кто такие? - наехал Марвин на них, не отойдя до конца от схватки - кровь всё ещё кипела у него в жилах.
  - А сами? - признал в нём по одеянию верата бродяга в летах, орудующих копьём так, что ему позавидовал бы всякий наём из Воингарда.
  - Опусти меч, Марвин, - велел Дангар, спрыгнув наземь.
  Его взгляд встретился с взглядом убелённого сединой бродяги, на котором, даже ни взирая на изорванное одеяние, угадывалась форма воина.
  - Опасность вам не грозит. Да, и спасибо за помощь, люди добрые.
  - Это мы должны быть благодарны вам, - ответил бродяга. - С меня причитается, если вы, конечно, не заодно с ними.
  - Нет, он издевается, проходимец, - не сдержался Хлад.
  - Что-то для схима, ты больно болтлив, - заметил к слову вояка.
  - А ты слишком лихо орудуешь копьём для оборванца.
  - Я воин! - взял себе вместо копья, застрявшего глубоко в конярве меч всадника вояка.
  Щит даже не подумал прибрать к рукам, что говорило лишь об одном - он искусный фехтовальщик, не привыкший обороняться, исключительно атаковать и разить противника наповал.
  - Отменный удар. Для меня честь было принять участие в схватке с тобой, смелый воин, - вмешалась Лусар.
  - Для погибших тоже, вне всякого сомнения, - повернулся в сторону разбитой телеги вояка. - Прости меня, Борк, и ты, Иган, я не сдержал данного вам слова. Но враги покараны! А вскоре я доберусь и до заговорщиков!
  Заявление бродяги удивило четвёрку всадников.
  - Можешь не скрываться от нас, храбрый воин, мы не враги тебе, и явились к Хмари вызнать кое-что о здешних тварях с пожирателем.
  - Тогда вам повезло, что вы наткнулись на меня и мою спутницу, - разительно переменился в лице вояка. - Но это не значит: нам не следует торопиться. Не ровен час, за ними явятся их соратники и куда большим числом. А не отступятся, пока не лишат жизни меня!
  - Ну, может, хватит нас кормить недомолвками, проходимец, - разошёлся Хлад. - Наберись мужества и скажи: кто ты есть на самом деле!
  - Комендант Хмарагда, преданный префектом и вератами!
  - Ох ты... вератами!? - покосился схим на одного при них. - Ты слышал это, Марвин? Вояка намекает: ты порубал своих побратимов и сам этого не осознал!
  - Кто верат? Где? - вскинул вояка меч.
  - Я, - выехал вперёд Марвин. - И являюсь комесом арты ТронХолма на службе у короля!
  - Так чего ты делаешь здесь, у Хмари?
  - Выполняю приказ Валиорна, сопровождая его личного стража!
  - Меня, - влез меж ними Дангар, - я страж короля.
  - Стряслось чего-то, раз он отослал вас в Хмарь? - не спешил опускать меч старик.
  - Да, на Валиорна совершили покушение хмыри.
  - На короля! И так уж хмыри?
  - Бесспорно. Одна тварь была покрыта шипами, другая крылатая, но с длинными когтями, и кликами, острыми точно ножи.
  - Хм, шипарв и летярва. И так далеко от Хмари - на это способен лишь пожиратель с ручной стаей, - заявил Вестар. - Это всё, что вы хотели знать?
  - Нет. Кто мог доставить пожирателя в ТронХолм?
  - Вон оно что - заговор. А то я думал, что это на меня ополчились префект Хмарагда с прокуратором Аграмада. Вот значит, какова причина.
  Дангар враз уловил суть.
  - Ты едешь дальше с нами, комендант.
  - Нет, вы со мной, и... верат тоже. В Хмарагде нам пока нечего делать, а вот на одной из застав и остановимся временно, да выясним всё, что мне интересно отныне знать, не меньше, чем вам, - заявил Вестар, прибрав инициативу к рукам. - Я буду не я, если не раскрою заговор против короля и не накажу виновных!
  - Тьфу ты... - выдал в сердцах Хлад. - Так вляпаться!.. А... пропадай моя головушка! Или я не... схим!
  - Да разбой ты, - хмыкнул Вестар, оседлав конярва одного из преследователей, и наказал дикарке оседлать другого, также выбранного им для неё.
  - Меня зовут Вестар. Её - Яхья, она спасла меня, - коротко поведал комендант, как он гостил некоторое время - при выезде во главе верхового отряда стражей - в Хайгарде, и кто наведался туда, когда они бежали.
  После повествования вояки, на Марвина было страшно смотреть, он сам сейчас стал как Хмарь, окружающая их, и тронь - убьёт не раздумывая.
  В то, что твердил выживший из ума безумец, он отказывался поверить: вераты не могли предать короля, а там паче стража. Они сами являлись стражами на службе у Валиорна. Тогда как со слов коменданта получалось: если вераты - точнее братья, убитые им - выполняли волю командора региона, значит, магистр был в курсе. Или же он предал его. А Марвин, дурак такой, оставил ему предписание для главы Ордена.
  - Марвин, Марвин... - окликнул его дважды Дангар. - Ты слышишь меня, дружище! Что с тобой?
  - Не трогай его, страж, - вмешался Вестар. - Его чувства можно понять. Я сам чувствую себя не лучше него. Ведь мой приемник Инорд получается также заговорщик. А я верил ему, и получил удар в спину. Или же он понятия не имеет что со мной, и всё зло исходит от префекта. Чтоб его хмырь задрал!.. Будем разбираться!..
  - Как? - отозвался Марвин, реагируя на заявление коменданта Хмарагда.
  - Уже сказал: за нами непременно увяжутся наши общие враги, насколько мне удалось это выяснить, при знакомстве друг с другом. У них и спытаем, как следует.
  - Уж это я им устрою, угу, - порадовался Хлад.
  - От разбой.
  - Схим я, вояка! Схим. Но... да, согласен, ещё далёк от истинного пути. Однако это мой выбор. Так что я помогу вам разобраться в заговоре против короля. Авось он отблагодарит меня и мне не придётся скитаться близ Хмари до скончания века.
  - Тут ситуация такова: или мы, или нас, - коротко заметила Лусар.
  - А ты, значит, наёма?
  - Да, - кивнула она.
  - Вот и познакомились, - пришпорил конярва Вестар, наказав всем следовать за ним.
  Он знал, где находится застава Игана, и ориентировался в дымке, казалось, с закрытыми глазами.
  
  - Хмырь всех задери! - раскричался Ксандр. - Где они? Я, вас спрашиваю, пропойцы: куда подевались эти беглецы?
  Они стояли под стенами Хмарагда, и стражи с врат, уверяли: никто до них не являлся в их град.
  - Сбежали, - логично предположил Айверт.
  - И долго ты думал, побратим, прежде чем сказать мне об этом?
  - Чего ты на него наседаешь, Ханд? - заступился Алард за Айверта. - Беглецы не дураки, да и Дангар, тот ещё пройдоха. Он сразу сообразил: мы попытаемся ему отомстить - соответственно перехватим по пути до Хмарагда. Выходит, свернул со стежки и подался...
  - В Хмарь? Ты хочешь сказать: он затеял столкнуться с пожирателями вместо нас? Ты что, ещё тупее Айверта, Алард?
  - Значит, укрылся на одной из застав, - предположил Эрунд.
  - Или же просто сошёл с тропы, чтобы вернуться вослед за нами в Хмарагд, - подсказал Лунгар. - И рано или поздно сам объявится здесь. А всё одно никуда не денется, Ксандр. Тут мы и поквитаемся с ним. Поверь, своё не упустим.
  Побратимы стремились укрыться за стенами Хмарагда - всё-таки дымка ввергала их в трепет, а рыки тварей, что иной раз по пути доносились до них, не придавали уверенности. Хотя и понимали: хмыри просто огрызаются, также осознавая, что им не под силу напасть на немалый по здешним меркам верховой отряд. А то собрались раздобыть себе трофеев, но быстро изменили своё мнение после одного столкновения.
  Какой-то хмырь не удержался и выскочил на тропу, утащив с собой в дымку вояку, причём с конярвом под ним. И никто даже не пошевелился отправиться вослед за ним и отбить - даже тварь убить. Стало быть, их со стаей мог запросто поджидать пожиратель.
  Одна мысль о нём повергала всех в шок, заставляя трепетать и испытывать чувство животного страха.
  Префект оказался безмерно удивлён визитом наследников триумфатов - причём всех разом. Что их привело в Хмарагд, и поспешил выяснить, встретив ещё на полпути до своего логовища. Таковым оно и выглядело, напоминая казарму, ибо все строения в Хмарагде были построены по одному шаблону и состояли из массивных стен с узкими окнами-прорезями, больше подобными на бойницы, а крыши домов - плоскими с зубчатыми выступами, имея сверху вид башен. Так что в случае проникновения сюда тварей Хмари, каждый дом превращался в боевой рубеж, и жильцы могли противостоять им довольно длительное время, отбивая извне всякие нападки. Во всяком случае, до той поры, пока будет что есть и пить.
  Инорд также находился рядом, исполняя временно обязанности коменданта.
  - А сам он где? - уточнил Ксандр, и неспроста.
  - Подался в Хмарь по заставам с проверкой.
  - Плохо. Мы бы не отказались проехаться с ним.
  - А, так вы явились поохотиться на хмырей, - предположил Погард.
  - Да, - не стал его разуверять сын Касторна. - Почти. Хмыри также интересны нам в качестве охотничьих трофеев.
  - Понял. Я всё понял. Всё, что не пожелаете, будет тотчас исполнено, господа. Естественно, в разумных пределах. Невозможного не требуйте от нас. Мы хоть и хмарагдцы, но такие же люди, как и вы в ТронХолме. Слухи о нас окрест преувеличены, что-де мы тут питаемся хмырями и носим одежду из их шкур. В чём сами можете убедиться: на мне такие же ткани, как и на вас.
  - Вот это как раз и странно. Стоят недёшево, а твоего жалования, префект, уж точно не хватит на них.
  - Я удачно женился, - заставил Погард рассмеяться золотую молодёжь.
  - Неужели, а сюда как попал - также случайно, по счастливому стечению обстоятельств?
  - Нет-нет, ваша светлость Ксандр. Сюда я угодил по подозрению отца жены. Я ж вдовец. Овдовел рано.
  - Ну да, теперь мне всё с тобой понятно, Погард. Значит, ты и поможешь нам в одном деле, которое порадует тебя не меньше, нежели нас, разумеется, если сложится удачно.
  - Буду рад услужить вам, господа, лишь бы выбраться поскорей из Хмарагда.
  
  18
  
  Ничто не предвещало беды - Кукиш, как и обещал, доставил в Хайгард Хабру всё, о чём они условились при последней встрече, а взамен ему предстояло отдать засоленную главу Вестара. Так думал разбой, и верил свято: к утру он наведёт порядок в вольнице и тогда ему будут нестрашны любые враги - вояк у него хватит, при наличии постоянно прибывавших в вотчину лихоимцев с проходимцами, представлявших собой несусветный сброд, коих не запугать никакими карами Небесными, если почуют свою выгоду. И здесь она была очевидна всем. К тому же на заставу побратимов их манило эфемерное чувство свободы, да разгульной жизни в своё - и только - удовольствие.
  Понимая, что собравшуюся ораву разбоев не удержать в узде, Хабр начал рассылать небольшие отряды окрест по прочим заставам, и теперь даже сам - спроси у него кто из пособников: сколько у них в вольнице находится вояк - не сразу ответит, если вообще сможет их сосчитать. Слишком много людишек прошло через Хайгард в последнее время, и меньше не становилось. Однако тех, кто жаждал заполучить трофей, доставшийся их атаману, не страшило ни количество разбоев, ни то, что им придётся без меры побить их, соответственно и самим понести потери. С ними, вераты никогда не считались, следуя намеченной цели.
  Грохот какой-то телеги снаружи и топот от врат, донёсшийся до атамана, заставил его оторвать голову, как он думал, от подушки, и неожиданно уяснил: ей послужил ему голый зад продажной девки. Что также выказала своё недовольство на шумы извне, и повернулась на другой бок, воткнув пышные груди в лицо разбоя.
  При прочих обстоятельствах, Хабр вряд ли бы покинул ложе с ней, но ни теперь. Топот снаружи лишь усилился, тем более что на заставу влетел тяжёлый конный отряд. Грохот брони всадникам не удалось скрыть, да и слух у атамана, как у всякого разбоя был на высоте. Впрочем, и глаза не подвели, хотя миг спустя, очутившись у окна, ему показалось иначе. Однако моргнув - и не раз, - он понял: случилась беда - в Хайгард ворвалась арта вератов.
  - Орден! - просипел атаман.
  Прокричать не получилось. Виной тому хмель, с коим он переборщил по вине Кукиша. Так что даже бабёнка в каморе не расслышала его, и дальше посапывая, как ни в чём небывало, что-то ворча себе под нос и на разбоя.
  Прежде чем Хабр вспомнил про порты, схватился за оружие - не своё. Клинок оказался обоюдоострым и довольно-таки тяжёлым, чтобы сжимать его в одной руке - ухватился второй и подался к двери.
  Наверх уже поднимались, гремя стальными наголенниками...
  - Вераты... - снова не вышло у Хабра докричаться ни до стража за дверью, прикорнувшего на скамье, ни до бабёнки рядом на полати.
  Делать было нечего, пришлось повернуть вспять, но прежде чем разбой добрался до стола у окна, дверь распахнулась и в камору заглянул...
  - Кукиш... чтоб тебя! Вот напугал, разбой, - отлегло на сердце у атамана. - А я уж подумал: это вераты...
  Вслед за подельником заглянул воин Ордена, и, кажется, комес.
  - Да, - подтвердил Кукшар наихудшие опасения Хабра. - Они пришли за трофеями.
  - Если им нужна голова коменданта, то он прохлаждается в яме. И ещё живой.
  - Нет его там, Хабр, - разочаровал подельник атамана.
  - А где же он, Кукиш?! - растерялся разбой.
  - Сбежал, как последний шакарв.
  - Не может быть!
  - К хмырям его! Мне нужен его клинок! Отдайте мне его! - проревел, а не прокричал верат, как показалось Хабру.
  - Брррр-ред... - мотнул головой атаман, и вдруг понял: сжимает в руках меч коменданта.
  - Так вот же он, - заявил Кукиш, заметив блик камня, инкрустированного в рукоять противовеса.
  - Вижу... - поднял забрало верат и... с его лицом случилось нечто непредвиденное. Так, во всяком случае, показалось Хабру, когда комесар потянулся рукой к нему, скинув вдобавок латную перчатку.
  - Да забирайте и проваливайте, - избавился разбой поспешно от меча коменданта Хмарагда, воткнув его в пол, а сам подался под стол.
  Вовремя и не зря. Едва рука верата легла на рукоять с заискрившим камнем, даже Кукиш узрел: она превратилась в когтистую лапу твари. Вот и взглянув ему в лицо, узрел звериный оскал.
  - Хмырь... - выдал проныра, и кинулся было на выход, охраняемый вератами.
  Хлопок дверью, и оба разбоя при бабёнке оказались в каморе с чудовищем, взвывшим от боли, так как ему пришлось отнять опаленную лапу от меча Вестара.
  В него - недолго думая - и вцепился Кукиш, а миг спустя, разбив им окно, вместе с осколками рухнул на крышу крыльца, расположенного точно под ним, и, скатившись по наклону, бултыхнулся в бочку со сточной водой.
  Ему вряд ли бы удалось сбежать от чудовища, не окажись на его пути с опрокинутым столом Хабр.
  Атаман разбоев поначалу стремился укрыться за ним, а затем сообразил: стоит попытаться им прибить к двери исчадие; угодил под удар лапы, развалившей древесное основание защиты. Ещё один удар, и, кажется, самка, вскочила на ложе. Но до неё, шкурфу не было никакого дела. Даже упустить коменданта в его случае оказалось не столь страшно, как лишиться клинка, способного уничтожить пожирателя. Вот это уже действительно провал. Поэтому нынче рвал и метал, вышибив разбоя в окно, следом сам оказался на крыше крыльца, озираясь по сторонам и принюхиваясь к окружающим запахам, выискивая пылающими ненавистью очами сбежавшего двунога.
  Его след исчез, словно он канул в воду. Но нигде ни закрытого, ни проточного источника, поблизости не наблюдалось. Даже луж посреди двора, как таковых.
  Бочку сбоку в углу крыльца, врытую в землю, шкурф не заметил. Она выпала из поля зрения твари. Виной тому резня, устроенная меж собой двуногами, не имевшими понятия: кто развёл их сейчас на междоусобицу.
  - Х-х-хм-м-мы-ы-ырь... - простонал Хабр столь тихо, что даже тварь Хляби не расслышала его, и замер, истекая кровью из ран, образованных пропоровшими его тело насквозь, сломанными рёбрами с прочими костьми.
  Разбой напоминал твари собой набитый требухой мешок.
  Алчно облизнувшись, шкурф опустился на землю, скрывая за забралом своё истинное обличие.
  Вераты сделали своё дело, отныне он не нуждался больше в них, а вот разбои - их было слишком много, хотя и они казались поначалу беззащитными, но едва дело дошло до резни, многие протрезвели. Это позволило шкурфу уразуметь: их проще всех отравить, чем, опоив, порезать. Но это даже к лучшему, что всё случилось именно так - нынче он мог стать их атаманом, примерив его личину на себя, и опознать Хабра в том кровавом месиве, повисшим над крыльцом, оказалось невозможно.
  Укрывшись в хлеву, и распугав конярв на привязи, шкурф уподобился разбою, скинув с себя столь ненавистную ему железную шкуру верата. А когда вышел, воинов Ордена почти всех перебили - уцелели исключительно те, кто остался в тереме у каморы Хабра.
  С ними, он уже разобрался сам, впрочем, и с продажной бабёнкой, закричавшей впоследствии так, будто её рвали клыками на части. А к утру она бесследно пропала. Кровь же обнаруженная разбоями в каморе у Хабра на стенах, полу и даже потолке, текла нынче рекой по всему Хайгарду. Каково же было удивление вернувшихся к утру с охоты побратимов, когда они узрели заваленную трупами вольницу.
  - Что здесь было, атаман? - уточнил Нох у перевёртыша, сам того не подозревая.
  - Повеселились. Разве незаметно: устроили себе пир и, как водится, кровавый.
  - Ну, мы тоже не с пустыми руками, атаман, - скинул Нох к его ногам голову хмыря, и вслед за ним свои трофеи свалили прочие разбои, явившиеся заодно с ним.
  Из них получилась горка, вровень с двуногом, чем разбои отчасти порадовали шкурфа.
  - Разыщите мне Кукиша. Это он привёл сюда вератов по наши души! И у него меч коменданта! Он нужен мне больше, чем его голова!
  Новость о том, что узник сбежал, ещё больше поразила Ноха.
  - И стража Хмари найдём, атаман, дай только срок.
  - Я сам найду Вестара! Вы же отыщите мне его меч! Он у Кукиша! - повёл атаман головой точно тварь, вдыхая ноздрями громко воздух.
  Временами ему казалось: лихоимец никуда не сбежал, и до сих пор находится в пределах Хайгарда. И только. Найти его даже очами не мог - запах быстро улетучивался.
  Один раз шкурф замер у бочонка с водой. Разбоям показалось: атаман решил охолонуться, иначе, зачем ему было окунаться в него с головой, и точно твари фыркать и отряхиваться по-звериному.
  - Чего уставились, а? - вызверился он на них.
  С той поры разбои старались не попадаться ему на глаза даже мельком, из-за чего казалось: Хайгард вымер. Да и под ногами валялись неубранные трупы, на которые кидал косые взгляды шкурф. Кровь выводила его из себя, но он пока что держался, утолив жажду нестерпимого голода той самой бабёнкой, застигнутой им врасплох в каморе у разбоя. Ещё нескольких двуногих самок он обнаружил в кибитке, однако не стал использовать их в качестве пищи, запретив попадаться разбойникам на глаза. А им заявил: получат баб не раньше, чем доставят к нему меч коменданта с головой разбоя.
  И вновь огляделся по сторонам, кажется, почуяв запах беглеца.
  Кукиш никуда не сбегал. Во-первых, у него от страха подгибались ноги в коленях, и не держали его, а во-вторых, памятуя, что хмырь сотворил с Хабром, перепачкался ещё и в крови, набравшейся в бочку. Она и отбивала нынче его запах. Поэтому, когда разбои наткнулись на проходимца, не стали осматривать, как они думали, труп, проткнутый насквозь мечом верата. Поскольку представления не имели, как должен выглядеть меч коменданта.
  Их и доставляли ему по одному особо ушлые разбои, но все вышвыривались шкурфом в окно, последний вместе с нашедшим его лихоимцем. С оного происшествия никто больше не смел беспокоить атамана по пустякам, да и трупы, грузя на телеги, скидывались в ров за частокол.
  Оказавшись там, приваленный телами покойников, Кукиш заторопился выбраться из-под завала - по-прежнему не выпускал из рук клинка коменданта. Теперь он сам готов был служить ему, хотя прежде жаждал того же, что и тварь, охотясь за ним.
  Нет, он больше не станет задерживаться здесь, и, кажется, знает, куда идти и где искать беглеца. Ведь не зря же перед налётом вератов на Хайгард за врата, при открытии их побратимами, выскочила телега. На ней и умчался комендант. Но не факт что выжил в стычке с погнавшимся чуть погодя за ним небольшим отрядом вездесущих вератов. Зато хотя бы точно будет знать, на что ему в дальнейшем придётся рассчитывать, ибо с таким клинком в руках, ему нестрашен не то что хмырь, а даже пожиратель.
  Сжимая его крепче, Кукиш подался по колее, оставленной на земле телегой, спотыкаясь иной раз о вывороченные комья мха копытами конярв - с позором бежал от Хайгарда с разбоями.
  
  Кхарву не нравилась затея Сцервы, но и противиться ей не имел права, иначе всякий в роду подумает: повелитель дал слабину. Ну, если она затеяла с ним ту же игру, что ранее Карва - горько пожалеет. Он не станет подминать её под себя, а просто скормит стае в назидание прочим сородичам, дабы никому больше не было повадно пытаться отнять у него власть, а с ней и жизнь. Поэтому в пещеру, которую она завела его, предложил пройти первой, и дальше выступить поводырём.
  - Ты ведёшь себя так, повелитель, будто ни разу не ступал этой тропой, - огрызнулась мутарва.
  - Знаю, и хаживал ей ни раз, пока возглавлял род пожирателей. Но с той поры многое могло измениться. Вот и ты. Я не помню тебя. Из какого ты выводка?
  - Не беспокойся, не из одного с прежним узурпатором. И нас ничто не роднило с ним, за исключением: он мечтал подмять меня под себя, как всякую тварь, способную понести от него. Но ты избавил меня от позора, за что я искренне признательна тебе, и в знак благодарности прославлю твоё имя - сразу, едва мы явимся к роду с трофеями стервятников! Их головы послужат нам началом для объявления охоты на диких двуногов! Ты не находишь, что я права, Кхарв?
  - Да, это так, Сцерва. Лучше повода и придумать нельзя. Ты восхищаешь меня, но... не обмани дальнейших ожиданий. Обычно все, кто разочаровывает меня, погибают... от моих лап или лап стаи! Так было и так будет всегда!
  Пещера оказалась заселена летярвами. Смердящий запах, исходящий от экскрементов, ни с каким другим спутать было невозможно, а когда Кхарв наткнулся на сталагмиты внизу, образованные из окаменевшего дерма крылатых хмырей, тотчас осознал, что собой представляют на самом деле, свисающие над его главой вниз сталактиты.
  К тому времени, как он завертел ей над собой, Сцерва находилась уже далеко впереди. Как он упустил её из виду, и сам не понял, лишь: свод заходил ходуном и по ушам больно ударил ор пещерных тварей.
  Они накинулись на него стаей.
  Пожирательница слышала всё, но не пошевелила и когтём, дабы пособить ему. А когда её спутник всё же выбрался кое-как из сквозной пещеры наружу, ещё и укорила его.
  - Почему так долго, Кхарв? Я извелась, пока ждала тебя.
  - Сцерва!
  - Да, это я, - нисколько не смутилась она. - Неужели ты решил полакомиться летярвами?
  - Если бы, а то это они приняли меня за добычу, - огрызнулся Кхарв. - Ты где была, когда мне требовалась твоя помощь в их логове?
  - Как это где - здесь, мой повелитель. Я же не думала, что ты топочешь, как великарв.
  - Тварь! - занёс лапу с выставленными когтями Кхарв над главой провинившейся самки.
  - Всё, что не пожелаешь, повелитель, - завертела Сцерва перед ним хвостом, и заставила его лишь щёлкнуть беспомощно клыками.
  - Где твои двуноги? - не терпелось ему сорвать на них зло, и наконец-то отправиться в набег на дикие земли вместе с сородичами.
  - Обычно они спускались сюда из-за Хмари и вызывали наших сородичей на бой. Может, передохли, повелитель? Я ведь пожирательница, как и ты, а не одна из них!
  - И долго нам придётся ждать их, Сцерва?
  - Если хочешь, Кхарв, мы можем добыть голову любого из двуногов, и выдать за аса-стервятника.
  - Я не привык лгать. И если за что-то берусь, то довожу это до конца! Веди меня к ним, ну, Сцерва!
  - Ты сам этого пожелал, повелитель. Я не настаивала, потом не серчай на меня!
  Пожирателям пришлось карабкаться наверх по отвесному склону в гору, и тропу Сцерва выбрала не самую удачную, зацепив один раз, как уверяла она, ненароком своего повелителя валуном, вырвавшимся из-под её лап. И только хвост выручил Кхарва. Не будь он пожирателем, лежать ему далеко внизу, придавленным массивным камнем и расшибленным о дно ущелья.
  - Дальше я сам полезу первым! - заявил он с того злополучного момента, и в свою очередь не остался в долгу, также одарив в отместку Сцерву вывороченным куском твердейшей горной породы, правда, значительно меньшим по размерам. Но зато разбил ей морду. И этого ему вполне хватило. Теперь она знала, что её ждёт, если подведёт его в другой раз.
  - Ты чуешь этот запах - запах палёной плоти, повелитель? - взалкала она.
  - Да-а-а... - прорычал Кхарв, вторя ей.
  - Это двуноги. Только они способны употреблять в пищу палёную плоть жертвы.
  - Ты хочешь рычать, Сцерва: мы у цели - нашли тех, кого искали?
  - Ты ещё сомневаешься, мой повелитель? Поторопись, - щёлкнула мутарва клыками, - иначе мы упустим их, и другой возможности разжиться головами асов не будет!
  - Держишь в стороне от меня, но не отставай, - кинулся наверх сломя голову Кхарв.
  
  - Вы слышали этот звук - падающего камня? - встрепенулся Тхеттэ, и не застал подле себя проводника. Шабат исчез, покинув его с мальчонкой одних. - Где он, Эхужтэ?
  - Я не знаю, вождь, - выдал растерянно юный соплеменник.
  Вскочив на ноги, мальчонка в одной руке сжал костяной топор, а в другой - камень. Воитель же всецело положился на копьё, надеясь им, в случае чего, встретить того, кто лез вслед за ними в Поднебесье. И было не похоже, чтобы асы. Они предпочитали летать, а не карабкаться по горным кручинам так высоко. Дикари тоже. Стало быть, это хмыри, и подбираются к ним всё ближе и ближе.
  Всё встало на свои места, когда раздался рык, присущий пожирателю. Да не один. В схватку с ними вступил...
  - Ас... - не сомневался дикарь, выскочив из логова цхурвы, силясь рассмотреть в облаках, скрывающих склон горы, пожирателей. Но и дальше ничего не видел, полагаясь исключительно на рыки, доносящиеся до него с мальчонкой отголосками эха, гуляющего по кручинам.
  Юнец порывался вниз.
  - Нет, Эхужтэ, - удержал его подле себя Тхеттэ. - Мы останемся здесь!
  - И погибнем! Асу нужна наша помощь! Ему не справиться с пожирателями в одиночку, а так у нас появится шанс покончить с ними! Ни этого ли ты добивался, воитель? Глава одного из них послужит тебе прекрасным трофеем!
  Тхеттэ терзали сомнения. С одной стороны мальчонка оказался прав, а с другой - он не узнает секрета обитателей Заоблачья, если ему посчастливится добыть главу пожирателя.
  - Я не понимаю тебя, вождь! Не этого ли ты добивался? - пожал плечами юнец.
  Больше Тхеттэ не колебался.
  - Ты прав, Эхужтэ! Мы примем бой и поможем асу! А когда у нас появятся трофеи - головы пожирателей - обитатели Заоблачья непременно примут нас и откроют свою тайну! Они поймут: мы такие же охотники на пожирателей, как и они!.. Тащи камни!
  Ими дикари и стали забрасывать пожирателей, засев у логова одинокой цхурвы, выбравшей данную пещеру для выведения потомства.
  
  Кхарв ожидал чего угодно от асов из Поднебесья, но не того, что они уподобятся дикарям, и станут сбрасывать ему и Сцерве на голову твёрдую породу. К тому же он признал запах одного из них и вспомнил, где и при каких обстоятельствах уже ранее сталкивался с ним.
  К нему в первую очередь и подался, тогда как мутарва нарвалась на Шабата, и теперь жаждала не просто разорвать его в клочья, а непременно пожрать и обратить в последствии в кучу дерьма, дабы доказать всем прочим охотникам на пожирателей, какого мнения о них мутарвы.
  
  Пожирателю несколько раз прилично прилетело булыжниками по голове и спине, и только. Сбить его наступательный порыв, столь примитивным образом, дикарям не удалось. Он неожиданно вырос перед ними и взмахом лапы разметал обоих. Затем схватив одного из двуногов, и на этот раз хвостом, он заставил его повиснуть головой вниз.
  - Одно движение, дикарь, и твой выродок научится летать, либо разобьётся о камни далеко внизу! - рычал Кхарв, неожиданно получив костяным топориком по загривку - Эхужтэ нанес ему удар в спину, а с ним - небольшое и несерьёзное рассечение. Зря. Пожиратель размазал его по стене пещеры, заставив лишиться сознания.
  Теперь никто и ничто не мешало ему заняться асом с копьём в руках.
  - Мне кажется, мы уже встречались, дикарь! И в прошлый раз твои сородичи пришлись мне и моей стае по вкусу. А тебя, если не ошибаюсь, я оставил на закуску! Настало время полакомиться тобой!
  Выпад копьём со стороны Тхеттэ, Кхарв отбил непринуждённо, при этом даже не лапой, а всё тем же хвостом - им же и огрел дикаря, раздирая шипами (на его окончании) шкуру, которой тот опоясал себя.
  Новый взмах, и он почуял, как кто-то вонзил в него ещё что-то острое сзади. Это была стрела, выпущенная Шабатом ему в спину, и ещё одна впилась в ухо. Асу не хватило не столько точности, сколько стремительности, чтобы сразить пожирателя наповал и угодить в око.
  Третья стрела уже шаркнула по стене пещеры, ибо медлить пожиратель не стал, ударив наотмашь соперника лапой.
  - Не-ат... - прокричал дикарь, лишённый копья.
  Повторный рассекающий воздух взмах хвостом, и он затих. В этот миг в логове цхурва и появились...
  - Сцерва! Ты в очередной раз подставила меня под удар! - огрызнулся вне себя от ярости Кхарв.
  - Я... - выдернула она клыками стрелу аса, впившуюся ей в плечо, и ещё одну из спины чуть ниже поясницы - хвостом. - Да как ты смеешь рычать мне это в морду, повелитель? Я пострадала не меньше тебя, но мы добыли необходимые нам трофеи!
  - Что-то эти дикари не похожи на обитателей Поднебесья, Сцерва!
  - Двое - да, а вот третий... - она подхватила его лук, - как раз и есть он. Видно он столкнулся с дикарями, прикончившими его стервятника. Так что мы оказались здесь вовремя. И не столкнись он с ними, кто знает, чем бы закончилась наша схватка с ним.
  - Ладно, Сцерва, - не желал тратить драгоценное время Кхарв, а как можно скорей вставь во главе Оравы и объявить охоту на двуногов. - Обойдёмся одним трофеем на двоих!
  - А неужели два других не разделим меж собой, пока будем праздновать победу над клятым врагом? - намекнула она ему: они также могут использовать логово цхурвы в качестве временного убежища, и она не прочь лечь под него прямо здесь и сейчас.
  - Нет, это неподобающее место для зачатия потомства, Сцерва!
  - Почему же - самое оно! И это будет в традициях нашего рода!
  Сквозь пелену опустошения и тьмы забвения в сознание Тхеттэ проникли душераздирающие рыки пожирателей, а когда он очнулся, придя в себя, то обнаружил лук аса и стрелы, разбросанные повсеместно по пещере и залитые кровью. Ни Шабата, ни Эхужтэ он не застал. Впрочем, и пожиратели отсутствовали. Куда они подались дальше, он не сомневался, как и то, что стало с обоими спутниками.
  Подобрав оружие аса и костяной топорик с копьём, воитель покинул логово цхурвы. На этот раз его путь оказался многим короче - перед ним опустился пцарв, а на нём явился...
  - Ас...
  - Дикарь! - ожидал тот узреть на тропе в Заоблачье кого угодно, но только не примитивного обитателя Подножия Мира. - Откуда у тебя оружие аса? Кто дал его тебе? Уж не Шабат ли?
  - Я шёл с ним одной тропой к вам, ас, но пожиратели преградили нам путь. Я единственный, кто выжил в схватке с ними.
  - Значит, ты убил их - отомстил за моего собрата, дикарь?
  - Нет, твари покинули меня, но забрали с собой Шабата с Эхужтэ.
  - Кто такой Эхужтэ?
  - Мальчишка. Воин племени "бесстрашных" - моего племени.
  - И что же ты хочешь от нас, дикарь? К чему тебе идти в наш мир? - терялся в догадках страж Заоблачья.
  - Я хочу знать тайну, благодаря которой, вы, асы, убиваете пожирателей.
  - Нет никакой тайны, есть лишь оружие, - молвил ас. - И оно у тебя в руках! Используй представившийся тебе шанс, дикарь, и добудь главу пожирателя! Думаю, она послужит прекрасным трофеем твоему племени "бесстрашных" - отомсти за Шабата и Эхужтэ!
  - Ты поможешь мне, ас?
  - Нет. Это не моя охота, дикарь, а твоя - и только. Я же страж врат Заоблачья, и моя прямая обязанность охранять их от посягательств извне.
  - Ты должен был встретить моего проводника - своего собрата?
  - Да. Раз Шабат мёртв, значит, Машат, сделает учеником твоего соплеменника, найденного им у Подножия Мира.
  - Как его зовут? Скажи мне, ас, хотя бы это, и расстанемся с миром, - настоял Тхеттэ.
  - Не могу.
  - Почему?! - потянулся дикарь к топорику.
  - Я не знаю его имени. Никто не знает. Он до сих пор находится на грани жизни и смерти.
  - Тогда дай мне слово, ас, что скажешь ему, - больше не сомневался воитель: это его младший брат Антэ оказался у них в Заоблачье, - когда он поборет смерть: великий воитель рода диких племён, Тхеттэ, вышел с сородичами на тропу войны против пожирателей! И если он захочет, может присоединиться к нам, как и всякий обитатель Поднебесья!
  - Хорошо, дикарь, я передам твои слова нашему гостю, разумеется, если он выживет и станет одним из нас, а также старейшинам, - заверил Рашат. - Они и решат, как поступить! Но мне потребуется от тебя одна услуга.
  - Какая, ас? Говори, я исполню её ради памяти твоего брата, что также дорог мне.
  - Дай мне стрелу, ранее принадлежащую ему - и только. Я покажу её его учителю, чтобы он, и прочие мои братья знали: мои слова правдивы.
  - Держи, - Тхеттэ протянул асу ту, на которой была застывшая кровь пожирателя.
  Он не сомневался: она послужит непревзойдённым доказательством того, что воин Поднебесья погиб с честью, как должно всякому охотнику на пожирателя.
  - Когда у меня в руках окажется глава твари, прикончившей его. Я найду способ передать её тебе, ас.
  - Рашат. Меня зовут - Рашат.
  - А меня - Тхеттэ.
  - Я запомню твоё имя, дикарь.
  - Я твоё теперь тоже не забуду, ас, как и Шабата.
  На том и расстались они - ас подался на пцарве в Заоблачье, а дикарь поспешил по удобной тропе, представляющей собой серпантин, вниз, к Подножию Мира с единственной целью - сплотить род диких и вывести всякого, кто способен держать оружие в руках на бой с пожирателями.
  Ещё бы великарвы выступили на их стороне - дикарей - тогда бы они стали повелителями Хмари, а не эти твари, мутарвы. Но и без них отныне доставят им немало хлопот.
  
  - Ам-ам... - напомнил Малух Ялум: его давно не кормили.
  - Потерпи, мой маленький, - заявила она, чем вызвала недоумение, проступившее на лице Оптэ.
  - Ничего себе - маленький! Да он, великарв! И больше меня раза в два!
  - Зато отроду ему седмица - не больше, - заворчала Охья. - Понимать должен, истукан!
  - Ха, как же - седмица, старуха! Да глядя на него, не скажешь этого ни разу! Чтоб я когда-нибудь стал таким как он.
  - Голодным что ли?
  - Сильным, Охья.
  - А... поди ещё хошь, чтоб из-под набедренной повязки также торчало кое-что, как у него размером-то?
  - У меня там и так всё нужного размера, да!
  - А что ж тогда у тебя до сих пор нет ни одной девицы? - поддела она юнца.
  - Я ж тебе сказал: ей станет твоя дочь, женщиной тоже!
  - Ой-ой! Скорее пожиратель в Хмари сдохнет, чем это произойдёт, Оптэ!
  - Погоди, вот добуду себе в качестве трофея хмыря, тогда и слова лишнего не скажешь мне, Охья.
  - С радостью, Оптэ. Только докажи мне делом свои слова, а то лопочешь точно я. И толку о тебя пока, как от воина, не больше чем от назойливого паразита, - прихлопнула старуха одного на себе. Чему несказанно удивилась.
  Раньше они не донимали их, и обычно появлялись одновременно с тварями Хмари.
  Данное обстоятельство насторожило не её одну, а всякого соплеменника. Даже Ялум и та всё поняла без лишних слов - нынче вертела опасливо головой по сторонам.
  - Похоже, Оптэ, у тебя в кои-то веки появился шанс отличиться, - задела его за живое старуха. - Только не навали под себя, когда узришь воочию хмыря, ага.
  - Сама не сдохни, Охья!
  - Не дождёшься этого от меня, сморчок! И спрячь свой стручок!
  
  - Ням-ням... - выдал Малух, подавшись к Яхья.
  - Что на тебя нашло, великарв, а?! - вскричала она, отбив у него девицу младшего брата.
  - Ам-ням... - не унимался детёныш-великарв, напугав дикарей, и теперь всякий из них сторонился его.
  - Да что с тобой такое, Малух? Ты слышишь меня? Почему не слушаешься?
  Вновь обретённое ей племя готово было изгнать его.
  - Перебьётесь! - заступилась Ялум за найдёныша. - Иначе я уйду вместе с ним!
  - Тогда держи эту зверюгу при себе на привязи, - выдала Охья.
  Своё мнение дикари изменили, когда на них позарились хмыри. Тут уж Малух не только отличился, но и выручил их, а точнее старуху с Оптэ, выронившим копьё и навалившим под себя.
  - Ням-ням, - оторвал он голову попавшему ему в лапы хмырю, не ожидавшему столкнуться при дикарях, пускай и с детёнышем, но всё же великарвом; и следом отвернул лапу, вгрызаясь в неё.
  - Вот скорее кому я уступлю свою дочь, Оптэ, нежели тебе, - не упустила старуха возможности поглумиться над ним.
  Попрекать Охья, он не стал, оказавшись выставленным на всеобщее посмешище. А позор у дикарей было принято смывать кровью.
  - Нет, - запретила Ялум покидать ему племя. - Я верю в тебя, Оптэ. Главное, что ты поборол страх, и не побежал! Значит, во второй раз уже не дрогнет и рука! Так что держи крепче копьё, будущий воин!
  - Ха, воин, - прибила очередного паразита Охья, - да он и на охотника пока не тянет. У него нет ни одного трофея. У меня и то больше - уже два паразита! Тогда как он не может прикончить даже их!
  - Погоди сквернословить, Охья, чтобы потом не пришлось извиняться.
  - За что, Ялум? За то, что он должен был защитить меня от хмыря, и не смог? А даже если б и смог, всё одно это его долг, раз взял оружие в руки!
  - Вам всем придётся взяться за оружие, соплеменники, иначе там, куда мы идём - не выжить!
  Ялум оказалась права, на стойбище поработителей дикарей ждал очередной пренеприятный сюрприз - в отсутствие двуногов их жилище облюбовали...
  - Гиервы...
  Вот тут уж Оптэ повёл себя достойно, хотя опять же Охья посмеялась над ним.
  - Невелика ж добыча у тебя, сморчок. Вон Умья, совсем ещё горькое дитя, а и то завалила булыжником детёныша-хмыря.
  Они наткнулись на выводок гиерв, иначе, окажись на их месте взрослая стая - жертвы среди дикарей были бы неизбежны. Однако мамашу, они на месте не застали - она отсутствовала. Скорее всего, её и пожрал по дороге сюда Малух.
  Так, во всяком случае, хотелось верить старухе, если бы не столкнулась с ней чуть погодя.
  - А-а-ай... - вскричала она, и завалилась на зад.
  Взмывшую над ней гиерву и узрел Оптэ, бросив копьё, но не наземь, как прежде при встрече с первым в своей жизни хмырём, а в тварь. Она и подмяла под себя Охья.
  - О-о-ох... - по-прежнему не унималась старуха, чудом оставшись жива, и всё благодаря...
  - Оптэ, - подтвердила Ялум: это его копьё торчало из поверженного хмыря.
  Миг спустя она объявила его не просто охотником, а воином племени. Соответственно ему полагалась выбрать себе девицу - любую на выбор - и сделать её женщиной.
  - Не может быть... - всё ещё ворчала Охья. - Как же так!
  - Я беру себе девой её дочь! - заявил во всеуслышание Оптэ, указав на старуху. - Она и станет моей женщиной, и хранительницей очага!
  Ухья была счастлива, в отличие от матери. Ей достался достойный избранник. И лучшего мужчины в племени, чем нынче Оптэ, при них не осталось. А то, что было раньше, теперь никто не вспомнит - особенно, как он при виде хмыря навалил под себя.
  - Ням-ням, - заревел Малух.
  С ним вдобавок и сцепился за хмыря Оптэ, стараясь вырвать из лап, ухватив за голову. Она в итоге и досталась ему в качестве трофея, тогда как туловище с хвостом и лапами - детёнышу-великарву. Так что все остались довольны, даже Охья. Немного поохав, она согласилась признать Оптэ сыном, вручив ему дочь, и даже прикрыла за ними дверь в жилище поработителей, где они уединились, чтобы одна стать женщиной, а другой - мужчиной.
  На их стоны и отреагировала старуха немногим погодя, созвав соплеменников.
  - Охья... - пожурила её про себя Ялум.
  - Я ж подумала: там затаился выродок хмыря. А это... они тут устроили... такое...
  - Не они, а ты, Охья, - занялась Ялум обустройством племени на заставе, распределяя жильё меж дикарями - не забыла расставить у частокола часовых, отправив парочку совсем ещё юных соплеменников на вышку, и велела затворить врата. С ними никто не мог справиться, за исключением Малуха.
  Вот тут и пригодился "непокорным" в очередной раз детёныш-великарв, становясь незаменимым во всём, где требовалось проявить не дюжую силу.
  - Ну, ты довольна, Охья, - расположилась рядом с ней у закрытой двери в хлев Ялум, подперев так же, как и старуха, спиной.
  - А стручок у него ого-го какой, и сам он, да, - ухмыльнулась она про себя, заставив улыбнуться хранительницу.
  - Ну, ты ж постаралась, Охья, чтоб все увидели его достоинства, когда сама ранее подмечала исключительно одни недостатки.
  - Так теперь-то мы с ним, почитай, одна семья, Ялум, и мне придётся его больше хвалить, чем ругать. Хотя и хвалить-то его пока не за что.
  - А ты чередуй похвалы с замечаниями, Охья.
  - Ты что, Ялум, хочешь, чтобы он бросил мою дочь? Этого не будет! Я этого не допущу!
  - Тогда я рада за вас с дочерью, Охья: наконец-то у вас в семье появился настоящий мужчина.
  - Ты бы это, Ялум, что ли объявила всех мальчишек, кто побил выродков хмыря, охотниками. А то где нам новых взять, не говоря уже про воинов.
  - Непременно объявлю, и вдобавок помогу стать им мужчинами, Охья.
  - Чего, Ялум? Я чего-то не поняла: в каком смысле ты поможешь им стать мужчинами?
  - Ну, в том самом - охотниками, а не что ты подумала, Охья. Ну, Охья.
  - А чего сразу я, и виновата, да!?
  - Лучше лишний раз помолчи, да попридержи свой болтливый язык за зубами, и жить будет легче не только тебе, но и соплеменникам вокруг.
  - Уж, какой уродилась, другой не буду, Ялум.
  - Да ну тебя, Охья. С тобой только свяжись, - вспомнила тут же про неотложные дела хранительница, и прежде подалась к Малуху.
  Детёныша-великарва следовало пристроить куда-нибудь, пока он не начал жрать детвору соплеменников, что уже обступила его, и забавлялась с ним - это с одной стороны, а с другой - неосознанно оттачивала боевое мастерство, учась впервые противостоять довольно-таки милому на вид сопернику. Но Малух, есть Малух - в нём силы немеряно, поэтому малышам-дикарям досталось от него, а чуть погодя и ему от них, едва они, похватав палки с камнями, ответили взаимностью. И не вмешайся своевременно Ялум, кто знает, чем бы закончилась детская игра дикарей с великарвом. А так вовремя подоспела и уняла всех, разогнав по своим местам, ожидая очередных неприятностей извне, не зная, как обстоят дела у Игана и тем паче у Антэ с Тхеттэ.
  
  19
  
  Не успел прокуратор Аграмада избавиться от одних визитёров из столицы, как оттуда вслед за отпрысками триумфата, пожаловала куда более грозная и одиозная фигура, при этом представляющая собой короля.
  Известие о его прибытии к вратам с артой вератов просто ошеломила всякого, кто вперёд главы града узнал о ней, и прежде чем переварил, Валиорн уже орал, срывая глотку на всякого, кто попадался ему на пути, обвиняя во всех смертных грехах, и обещая разобраться со всяким виновным, допустившим тварей Хмари за пределы провинции в самое сердце Империи, ТронХолм. А именно - вывесить за крепостную стену погреться на солнышке.
  Это что касательно его первой реакции, ибо за ней последовала другая - он велел всему служивому люду собраться на площади перед дворцом прокуратора. Но того на месте не оказалось.
  - Где этот бездельник? - и не думал униматься Валиорн, осушив по дороге сюда не одну фляжку с вином - практически ничего ни ел, только пил и пил, точно урблюд*. И при этом загнал ни одного сменного конярва, останавливаясь всякий раз с подачи вератов в очередном ските по пути до Аграмада, укрытом, как и прочие, чуть в стороне от посторонних глаз в небольших рощицах. - Подать его сюда, и немедля!
  Некоторое время спустя прокуратор уже стоял перед ним с низко опущенной главой, демонстрируя неистовое раболепие и всяческую покорность.
  - Я что-то не понял, Херт, почему меня никто не встречает с почестями достойными короля!?
  - Простите, сир, но меня никто заблаговременно не предупредил о вашем визите. Вы явились неожиданно.
  - Хм, - не то что бы сменил гнев на милость Валиорн, однако призадумался над словами прокуратора: правду ли он сказал или всё же солгал? Но раз оказался вне дворца и на стороне врат, выходящих к Хмари с дорогой, ведущей в Хмарагд, выходит, не бездельничал, а скорее всего лично проверял стражу, укрепляя дозоры. - То-то даже вераты тут ни ухом, ни рылом! Кстати, где командор региона?
  - Я здесь, монсеньор! - ответствовал воин Ордена с посеребрённой гравировкой на доспехах при отличительном знаке - золотой цепи на плаще. Аналогичная гравюра была чеканена и на рукояти клинка - даже ножнах.
  - Вижу, ты готов к вылазке в Хмарь, командор.
  - Как прикажете, монсеньор.
  - Сколько под твоим началом воинов, верат? И не только верховых, а пеших, - настоял на точном и быстром ответе Валиорн.
  - Три арты всадников и четыре когорты пехотинцев, - выпалил сразу без заминки командор.
  - По-моему маловато, ты не находишь, Херт?
  - Да, сир, вы правы, - подтвердил его слова кивком одобрения прокуратор. - Триста всадников и тысяча пеших воинов, не та сила, с которой можно отправиться в Хмарь к тамошним тварям.
  - Это лишь те воины Ордена, монсеньор, что остались при мне в Аграмаде и охраняют его, - пояснил тотчас командор.
  - Дальше, продолжай дальше, верат, - Валиорн уселся в кресло прокуратора в приёмном зале, и нашёл многим удобнее, чем трон у себя в ТронХолме.
  - Две арты отправились в Хмарагд, точнее одна туда для сопровождения сыновей триумфатов, а другая - уже находится там и рыщет по заставам в поисках тварей Хмари. И это не считая трёх когорт подкрепления из пеших воинов, постоянно базирующихся там же, в Хмарагде.
  - И всё равно их мало. А что же эти сопляки триумфатов - они, я надеюсь, явились не одни, а в сопровождении свит?
  - Да, но их охрана невелика - всего арта, - уточнил прокуратор.
  - Итого, господа, у нас получается сверх ещё триста всадников и около восемьсот воинов пехоты, - заключил Валиорн. - Уже что-то, но всё равно недостаточно сил. У Касторна должны базироваться тут войска. Ведь это его вотчина, Херт, не так ли?
  - В основном пехота, мой король, почитай когорт с пяток наберётся, не считая гарнизона Хмарагда. Так что две тысячи воинов точно будет.
  - А всадники? Мне нужны всадники, Херт! Толку от пехоты! Я же собираюсь выйти против тварей Хмари на войну, а не на загонную охоту! - вскипел Валиорн.
  - Всадников можно найти, причём наёмным путём, даже разбоев, коих тут, как грязи - куда ни плюнь, обязательно попадёшь на лихоимца или проходимца. И многие верхом. Стоит только назначить награду за голову всякого хмыря и получим ту же самую наёмную армию, что соберётся враз, а почитай за седмицу в Хмарагде. Или ещё быстрее окрест.
  - А почему ни здесь у тебя в Аграмаде, Херт?
  - Так, сир, разбои - не регулярная армия, и даже не наёмы. Их след держать у Хмари.
  - А ты что думаешь, верат, по поводу высказывания этого бездельника?
  - Прокуратор Аграмада прав, монсеньор. Разбойное отребье лучше скормить всё без остатка и сожаления пожирателям, а затем ударить по Хмари основными силами.
  - Предлагаешь прежде приманить их, а после передавить пожирателей? - понравилась Валиорну идея командора Ордена.
  - Да, монсеньор. Заодно избавимся одним махом от обеих проблем Империи на данном направлении - от пожирателей с разбоями.
  - Ха, заманчивое предложение. Весьма заманчивое. Считайте, господа: вам повезло. Прежде я намерен был одного из вас вздёрнуть на вратах, ведущих в ТронХолм, а другого повесить на вратах, выходящих на Хмарагд, - велел Валиорн подать ему вина и чего-нибудь пожевать. - Можно даже хмыря - не откажусь от жаркого из твари!
  Командор с прокуратором переглянулись. Обоим стало очевидно: опасность отнюдь не миновала их, но зато они хотя бы продлили свои дни. Оставалось дождаться одному - триумфата, другому - магистра. И что-то ни тот, ни другой не спешили объявляться вослед за королём в Аграмаде.
  - Сир, - обратился прокуратор к нему.
  - Ну чего тебе ещё, Херт? Говори, да поскорее, - Валиорн устал с дороги от беспрерывных скачек, преодолев расстояние от ТронХолма до Аграмада со скоростью вестового.
  - Позвольте узнать у вас: триумфат Касторн изволят прибыть вслед за вами сюда?
  - А магистр, монсеньор? - вставился попутно командор.
  - Валморд, вне всякого сомнения, последует за мной. А Касторн... - призадумался король. - Даже и не знаю. Если он полагает, что сын справится с делами в Аграмаде без него, останется в столице. Но думаю, по настоянию магистра всё же подкинет нам немного столичных войск. Мы же ни с кем в данный момент войн не ведём, и вроде никакой опасности извне нет. Это, если меня потчуют достоверной информацией. На что я очень надеюсь, и не привык разочаровываться в слугах! Вы поняли меня, господа?
  - О да, сир... - роптал прокуратор.
  - Так точно, монсеньор, - грянул командор. - Велите мне заняться подготовкой братии к выходу в Хмарагд?
  - Да-да, верат. Иди. Как будешь готов, я отправлюсь туда вместе с тобой. И... где моё вино и еда, хмырь тебя задери, Херт?!
  - Уже, сир, - хлопнул прокуратор в ладоши.
  Влетевший слуга кивнул одобрительно на его шёпот, и расстарался, дабы королю в тот же миг подали всё необходимое.
  - Ты прямо догмат, Херт, - осушил до дна кубок Валиорн, проверяя, не выльется ли наружу хотя бы капля - тряхнул разок. Ничего подобного - пить он умел и любил, впрочем, и чревоугодничать, взявшись за окорок весом с вератский клинок. С ним и уснул немногим погодя в обнимку, точно сердобольная мамаша с капризным ребёнком, кричащим посреди ночи от боязни темноты.
  Что своим заявлением хотел сказать король, прокуратор постарался не думать, иначе недолго свихнуться от страха. Всё же решил подстраховаться, поскольку Валиорн свалился ему на голову точно хмырь из Хмари. Значит, твари оттуда и впрямь его достали. Соответственно он не даст им покоя, пока не упокоит всякого пожирателя.
  
  В оном же направлении спешил и магистр, по-прежнему укрытый от Кристы с Ренгом плотной толстой занавесью, практически не пропускающей свет; даже не обращал внимания на отзвуки поцелуев, доносящиеся до него, и, кажется, стоны.
  Что они делали там - его интересовало меньше всего, но ровно до той поры, пока он не закончил с изучением донесений. И как только сунул их обратно в сундук, расположенный под откидывающимся сидением, смахнул штору в сторону.
  Картина, представшая его взору, мягко говоря, не порадовала Валморда. Криста разошлась и оказалась раздетой до талии - из-под платья торчали её обнажённые груди, а в них, уткнувшись лицом, и стоя на коленях напротив неё, страж. Тогда как она запустила ему руки в волосы и трепала их от изнеможения.
  - Принцесса! Рыцарь!.. - возмутился донельзя магистр. - Вы что себе позволяете?
  - Не сейчас... сэр Валморд... А-а-ах... Не сейча-а-ас... - томно вздохнула Криста, сомлев от жарких поцелуев Ренга.
  - Да как ты смеешь! - топнул магистр ногой - на стража, а не на принцессу.
  Но тот не слышал его - уши оказались сдавлены упругими грудями Кристы.
  - Это возмутительно!
  - А ты... не смотри-и-и... - выдала с придыханием принцесса.
  Выход из непростой ситуации магистр нашёл быстро. Схватив кубок с подставки, и подняв крышку, он окатил дорогим вином воркующую парочку. В основном досталось принцессе, поскольку пьянящий напиток ударил ей брызгами в лицо.
  - Вы что себе позволяете, сэр Валморд! - вскричала она, вскакивая, при этом оттолкнула от себя любовника, ухватившего её и дальше за платье и не желавшего выпускать - потащил его у Кристы с бёдер.
  Однако удар пустым кувшином по голове в руке магистра охладил и его любовный пыл. Второй оказался нелишним, ибо усмирить Ренга оказалось непросто.
  На крики из кареты отреагировали снаружи, и кучер по наказу Церис заставил конярв встать. Она-то и вломилась внутрь одна, тогда как Терон оказался занят с Инрис, и, похоже, тем же действом, коим немногим ранее Криста с Ренгом, пускай, и вели себя не столь развратно, а просто целовались и не сразу в уста. Прежде принцесса позволила рыцарю припасть ими к её ладони - причём с тыльной стороны, - а после, когда он умудрился в ней распалить женское естество, и поцелуями добрался по руке вверх до плеча, сама схватила его за шею и впилась в губы.
  Тут-то как раз карета и встала. Инрис испугалась: именно из-за её опрометчивого девства.
  Ничего подобного - виновницей происшествия, как всегда, оказалась Криста. Соответственно сестра отличилась больше неё, иначе бы в очередном ските не потребовала передать ей в карету новые одеяния, и, примерив их, превратилась в монашку, чем вызвала искренний смех у сестры.
  - Сделай милость, Инрис, заткнись! - надулась Криста.
  Ещё бы, всё, чем она так гордилась - своей восхитительной фигурой и белоснежно-нежной кожей - оказалось сокрыто нелепым рубищем, которое, наравне с мужчинами, носили и женщины Ордена Триумфа.
  Подобного убожества стерпеть принцесса не могла - во всяком случае, молча, вот и вела себя вызывающим образом.
  - Что произошло, Кристи, а? Ты можешь мне сказать, как своей сестре?
  - Если хочешь знать, спроси у сэра Валморда, - отвернулась она к стене, не желая разговаривать.
  - Ты в своём уме, Кристи? Это всё равно, что ты предложила бы мне спросить у отца, как он смотрит на то, если я с тобой проведу ночь в притоне.
  Тут уже магистр не сдержался, но едва натолкнулся взглядом на провинившегося, а точнее, отличившегося в кавычках Ренга, переменился в лице. Страж также, поспешив укрыть голову под шлемом, а лицо - за забралом.
  Вот и Терон не мог достучаться до него, пытаясь вызнать, что же такого меж ним и принцессой Кристой произошло в карете, раз на Церис напал столбняк, когда она открыла дверь, а с ней рот, но при этом не проронила ни звука, лишь сглотнула слюну и провела языком по пересохшим губам.
  - Отстань, - толкнул Ренг в отместку Терона локтем в бок и ненароком сбросил наземь с дрожек, расположенных сзади.
  На грохот и крики извне первой отреагировала Криста.
  - Ренг! - подсказало ей девичье сердце: с ним приключилась беда.
  Вот и Инрис почувствовала то же самое. Поэтому при остановке кареты сёстры столкнулись меж собой в дверях, опередив магистра.
  - Вы вообще в своём уме, принцессы! - одёрнул он их. - А если это разбои? - последовал намёк магистра о нападении.
  Зря, лучше бы молчал, насколько понял, ибо Инрис схватилась за стилет, а Криста за тот самый злополучный кувшин, и всё равно обе выскочили наружу, узрев в пыли возню. Возились там двое, при этом возили друг дружку без оружия, точно простолюдины, любившие подраться в придорожных кабаках на кулаках.
  - Ренг! - вскричала Криста.
  - Терон! - вторила ей Инрис.
  Принцессы переглянулись, но наткнулись на вклинившегося меж ними магистра.
  - Прекратите сей же час. Вы рыцари или...
  Ему досталось от них.
  - Церис! - прибегла к её помощи своевременно Криста и не зря.
  Стражница с непринуждённой лёгкостью разняла драчунов, держа обоих на разведённых в стороны вытянутых руках, не позволяя им достать одному другого ни кулаками, ни тем паче ногами. А после сама столкнула их меж собой лбами и отпустила, бросив наземь.
  - Ты... дура, Церис! - разошлась Криста, швырнув в неё кувшином.
  Тогда как Инрис и вовсе накинулась на неё со стилетом, но едва была лишена его, вновь последовала примеру сестры, прильнув к Терону.
  Хорошенечко встряхнув ухажёров, принцессы, добились желаемого результата, приведя их в сознание пощёчинами - сами пригрозили побить, если они не скажут им честно, из-за чего возникла потасовка.
  - Разве? - заявил Терон, не сознаваясь Инрис.
  - Мы просто дурачились, - подтвердил Ренг.
  - Дурак! - вскричала Криста от боли.
  Инрис и тут не отстала от сестры, но ударила не ладонью наотмашь своего фаворита, а как учил её же Терон кулаком, и прямо ему в лоб.
  - Больно, - приобнял Ренг Кристу за талию одной рукой, нащупав её под одеянием монашки, а другой притянул ушибленную ладонь и поцеловал, стремясь не столько вылечить принцессу, сколько загладить перед ней свою вину - больше не казался тупоголовым увальнем, каким считал его ранее магистр и все в окружении принцесс.
  - Хм, - отметил лишний раз про себя Валморд: рыцари распустились при принцессах, а те и вовсе расцвели. - Пора их выдавать замуж, иначе жди беды!
  Выждав немного времени, и дав им возможность поворковать, магистр вновь привлёк их внимание к собственной персоне, охлопывая себя от пыли.
  - Будет вам валяться точно серфам на обочине при дороге. Вставайте, король ждёт нас. До Аграмада уже рукой подать! И приведите наконец-то себя в порядок!
  Его заявление касалось как принцесс, так и рыцарей.
  - Сначала найди мне подходящий наряд, - возмутилась донельзя Криста.
  - А по-моему тот, что на тебе, лучше и придумать нельзя!
  Магистр договорился - принцесса своими белыми пальчиками схватила с дороги ком земли, как думала тогда она, а когда почуяла зловония, вдруг поняла: им оказался конярвский яблок. Впала в истерику, и пришла в себя лишь на последнем перед Аграмадом скиту, смывая придорожную пыль, а с ней и грязь - с руки в том числе. При этом наотрез отказалась одевать на себя вновь монашеское рубище.
  - А никакого другого платья нет, моя принцесса, - заявил магистр, привыкнув уже к виду её обнажённого тела, коим она дефилировала перед ним в купальне, когда вызвала туда, требуя себе достойного одеяния.
  - Тогда я поеду так - вовсе без него!
  - Нагой?
  - А что тут такого?!
  - Церис, - обратился магистр за помощью к стражнице принцессы.
  - Нет, - качнула та в ответ отрицательно головой. - Нет, и ещё раз - нет!
  На помощь пришла Инрис, посоветовав Кристе одеться как...
  - Мужчине! Ты в своём уме, дурочка? Чтобы я оделась как ты - да этого никогда не будет!
  - Мы не во дворце, Крыся, а скоро, возможно, окажемся на войне в окружении тысячи и тысячи потных и вонючих мужиков, при этом с оружием в руках, и жаждущих одного: подмять под себя любую бабёнку.
  - Ладно, - сдалась Криста, выбирая сейчас между нарядом монашки и сестры - всё же сделал выбор в пользу рубища. - Пускай, папа, думает: я исправилась и стала кроткой как монашка.
  Своим заявление она вызвала ухмылку не только на лице Инрис, но и у магистра.
  - Верное решение, моя принцесса. И, как водится, разумное. Ты, несомненно, порадуешь его. Инрис, думаю, тоже.
  - Тогда чего мы ждём, - выдала она, желая наконец-то узреть Аграмад, а точнее Хмарь. - Едемте!
  
  Очнувшись ото сна, сморившего его ненароком, ходок уставился на спину спутника. Тот по-прежнему сидел на месте возницы в кибитке и вёл себя довольно беспечно, словно позади не было встречи с перебитым табором шуган, имитирующих караван, а также вератов, сопровождавших их, и пожранных хмырями.
  - Эй, разбой, - окликнул его Вернам.
  Спутник не откликнулся, и ему пришлось толкнуть мародёра.
  - А... Что... Где я?.. - подскочил возница.
  - В Империи пока, - донёсся голос попутчика у него из-за спины, развалившегося в соломе с бурдюком кумыса в одной руке, а в другой сжимал кость от вяленого окорока, на который не позарились твари Хмари.
  - Ходок! - казалось мародёру: он столкнулся с ним впервые в жизни.
  - Да, меня зовут - брат Вернам. А тебя? Как зовут тебя, разбой? Только не говори - свистом.
  - Не смешно, - буркнул попутчик.
  - И всё же.
  - Порк. Меня зовут Порк.
  - Это всё, что ты хочешь мне поведать, Порк?
  - Это допрос, верат?
  - Нет, просто хочу знать: что ты за человек, Порк, и можно ли на тебя положиться?
  - Я ж те не баба, верат, чтоб ты ложился на меня.
  - Это - да. Но согласись: тайна у нас одна на двоих.
  - Ты про что? Если про то, что я подумал - и правильно - то: ничего не знаю и ничего не видел.
  - И что ты говоришь, Порк? А как вновь столкнёмся с теми, с кем я ранее, и ты, подглядывая за нами, разбой?
  - Чего ты добиваешься от меня, верат?
  - Взаимности.
  - Уже сказал раз: я тебе не баба! Да!
  - С оружием в ладах? - спросил Вернам прямо у Порка.
  - Ну как тебе сказать, верат: знаю с какой стороны браться за него.
  - И только-то?
  - Как знать, может и не только. Ведь одно дело, когда тебе ничего не грозит, и совсем другое, когда жизнь висит на волосок от смерти.
  - Тогда, я надеюсь, ты справишься с арбалетом и стрелами к нему.
  - Болтами, - поправил Порк ходока, чем выдал себя.
  - А ножи умеешь метать?
  - А может нам не стоит искать смерти, верат?
  - Называй меня - Вернам, Порк.
  - Тебе ли не всё равно?
  - Нет, Порк. Там, куда мы едем, вераты не в почёте.
  - А, боишься, что всякий захочет воткнуть тебе кое-что острое в бок? - оскалился довольно попутчик, не спеша подгонять конярву, впряжённую в кибитку.
  Вот и Вернам не стал, видя: она и так едва переставляет копыта. И пожелай он ускориться - непременно откинет их. Да и пешком, к тому же один, далеко не уйдёт. Поэтому и завёл с невольным попутчиком столь обстоятельный разговор.
  - А какая награда будет мне за мои труды, Вернам? Ну, за то, что я спас тебя, и мы теперь ещё мчимся по следам тварей из Хмари.
  - Из Хмари ли, Порк? Ты ничего не забыл?
  - Нет, но пожиратель...
  - Мы знаем, кто обратился им, и с какой целью - тоже.
  - Ты про покушение на короля, Вер...нам?
  - Откуда знаешь, Порк?!
  - Ха, так земля слухами полнится, да, - отозвался мародёр. - Так я вот думаю отличиться с тобой перед ним, глядишь, и Валиорн воздаст мне по заслугам, тогда больше не придётся мыкаться да мародёрствовать по тракту, ведущему в Хмарь.
  - То есть, нас, вератов, ты страшишься больше, нежели тварей Хмари?! - подивился ходок.
  - Ха, где эти твари с Хмарью, и где вы. А везде, куда не плюнь, попадёшь в верата, - потянул поводья на себя Порк, останавливая конярва. - Тпррру... стой, скотина ты этакая!
  - Ты чего это, а? - ухватился ходок за меч.
  - По нужде - отлить надо чуток. А тебе, Вернам? Тебе ничего не надо? А то всё пьёшь и пьёшь, точно урблюд, и не лопнешь. Видать изрядно из тебя попили-то кровушки твари?
  Справив свои дела, Порк осмотрел раны верата.
  - Погано дело, Вернам. Тебе бы в скит, а ты туда же - в Хмарь. Боюсь, не доедешь, по дороге и окочуришься. И что тогда мне прикажешь делать?
  - Передать сообщение в Орден, а лучше командору Аграмада.
  - А чем я докажу, что был с тобой заодно?
  - Назовёшь ему моё имя - он знает, кто я такой, и, что ходок.
  - Но не знает, кто я и, как ты, примет меня за разбоя. Так что дыбы мне в любом случае не миновать, особенно когда я расскажу ему, что видел воочию. Сомневаюсь, что мне поверят на слово, и не захотят вдобавок спытать с калёным железом в руках.
  - У тебя нет другого выбора, Порк. Твари не оставят тебя в покое. Да и сам говорил: мечтаешь о награде от короля.
  - Это да. Но на кой она мне посмертно, точно герою. Я ж не дурак.
  - Зато прославишь своё имя в веках.
  - Уж лучше тогда мне остаться и дальше безызвестным, Вернам.
  - И всё-таки подумай, Порк, пока у тебя есть время, - ходок сунул ему в руку медальон с изображением символа Ордена Триумфа, выполненный из чистого серебра с золотой оправой и надписью, гласившей: обладателю сего знака оказывать всяческое содействие точно магистру.
  - Угу, - попробовал мародёр подарок на зуб, и тотчас сунул за пазуху в одну из потайных складок, пряча как можно дальше.
  Оплата последовала заблаговременно, и задаток без сомнения порадовал мародёра.
  - Не боись, Вернам, теперь я не брошу тебя даже мёртвого и доставлю до адресата, ага. Можешь не сомневаться. Я хоть и мародёр, но тоже придерживаюсь определённых правил, - подмигнул ему Порк, видя: ходок вновь прильнул к бурдюку, а после уткнулся головой в солому. Поправив подле себя арбалет, заряженный болтом, наличие ножа в сапоге возница проверять не стал, и так чувствовал его лезвие у себя там. - Но, кляча! Пошла-пошла! Не то я скормлю тебя хмырям, да!..
  Под топот мерного постукивания копыт и отключился в очередной раз ходок, стараясь сохранить остатки сил, всё ещё надеясь добраться до шкурфа.
  
  Замерев на месте и оглядевшись окрест, мерзкое исчадие, примерившее на себя личину пожирателя, отправило в разведку тварь. Вскоре та взалкала, призывая хозяина примкнуть к ней вместе со стаей.
  Удача сопутствовала шкурфу - гончая взяла след короля. По нему он и направился дальше во главе голодной стаи. Ведь сколько хмыря не корми, всё равно сытым не будет. И что самое главное, его опорожнение ничем не отличалось от тех же конярв, прошедших здесь совсем недавно. Однако застичь Валиорна врасплох исчадию Хляби не удалось, и добраться до него помешали массивные стены, обнесённые глубоким рвом с натыканными на дне под водой острыми кольями.
  Облизнувшись, шкурф нисколько не унывал: найдёт способ выманить Валиорна из оного стойбища - для этого ему достаточно устроить западню на его выводок. Принцессы ещё не проехали тут, и он не сомневался: уж их наверняка опередил. Поэтому вновь разослал окрест тварей, расположившись вблизи тропы, ведущей из ТронХолма в Аграмад.
  Ждать долго не пришлось - очередная гончая не удержалась и взвыла, заставив стража неподалёку у сторожевой башни очнуться и взяться за алебарду не как за дополнительную точку опоры, а по своему истинному назначению.
  Немногим погодя, он и вовсе прильнул к рогу, и вострубил, посылая призыв для высылки конного разъезда в дозор. Но не успокоился, даже когда услышал, как через ров, от Аграмада в направлении сторожевой башни, загремели копытами конярв всадники.
  - Ну, если тебе опять померещился хмырь, Рамбэр, я добьюсь от комеса, чтобы он лишил тебя жалования за оную седмицу, - пригрозил ему кулаком командир дозора, прежде чем выехал с пятёркой всадников за врата, и угодил на злобные очи тварей при шкурфе, а также в подзорную трубу тому, кого сам же и упомянул.
  
  Поведение Дангара не изменилось, он не сидел в седле, как раньше, и всё больше крутил головой по сторонам.
  - Тебя что-то тревожит, страж? - вёл себя куда спокойнее комендант, хотя и уверял: за ними по пятам могут гнаться братья Марвина, что стал опаснее любой твари Хмари, когда узнал, кого порубал по не дознанию. А также: Орден участвует в заговоре против короля. Поэтому и выжидал, что последует дальше. Если Вестар солгал, он тотчас покончит с ним, ни взирая на сопротивление со стороны, как дикарки, так и Дангара. И с честью исполнит свой долг, а непременно раскроет заговор против Валиорна, чего бы это ему не стоило, даже если придётся расплатиться жизнью. На то и верат - не предаст короля, братьев по Ордену - подавно.
  - Чего не весел, голову на грудь повесил, Марвин, - раз побеспокоил его дорогой до заставы схим и пожалел, отшатнувшись от него на конярве, взвившейся на дыбы. - Ну, у тебя и взгляд, так и разит наповал.
  - Не приставай к нему, Хлад, - подсказала Лусар, теребя резонирующий браслет на левом запястье, чем привлекла внимание Яхья.
  Дикарка изогнулась, свесившись с конярва, и сорвав пук мха, сунула его наёме.
  - Натри, где у тебя зудит, и больше не будет.
  - Может и мне подложить мох под зад, - отозвался Хлад. - Что скажешь, красавица? И не потрёшь ли мне им спину? А то старые раны покоя не дают.
  - Ты истязал себя? - уточнила Лусар.
  - Ага, правда, не сам, и меня о том никто не спрашивал, когда наказывали, прежде чем я согласился надеть на себя схиму. Теперь вот еду с вами по Хмари и радую глаз тварям, что, поди, озираются на нас и роняют наземь слюну.
  - Тогда и Дангару не забудь сунуть мох в руку, Яхья, а схиму в рот, чтоб он наконец-то заткнулся, - выдал комендант, заставив всех замолчать.
  Если бы раньше Хлад непременно сказал: в рот он засунет кое-что другое тому, кто это сказал; но не сейчас в Хмари, где Вестар являлся не только комендантом Хмарагда, а и воином способным противостоять в одиночку пожирателю. К тому же его имя в Империи было на слуху, и никто не забыл, кто обратил тварей Хмари вспять и заставил пожирателей на долгие годы забыть, что такое охотиться на людей. И на тебе - хмыри настолько распоясались в последнее время, что добрались до ТронХолма и дворца короля, желая его добыть себе в качестве охотничьего трофея.
  Дикарка первой откликнулась на мысленный посыл спутника. Спрыгнув с конярва и не выпуская из рук лука, она исчезла в дымке, а когда вернулась, светилась вся от счастья.
  - Что ты видела, Яхья? Ну же... - насел на неё комендант.
  - Следы соплеменников.
  - Как ты определила: их оставили они, а не кто-то другой? - заинтриговала она вдобавок Дангара.
  Ни его одного.
  - Среди них, я обнаружила следы детёныша-великарва. Его к нам в племя привела Ялум.
  - А это что ещё за хмырь? - поёжился схим.
  - Гигант вроде нас, но выше, и достигает двух саженей в высоту, да и в плечах столь же объёмен, - выдал Вестар краткие сведения о великарвах.
  - В общем, великарвы, насколько я понял, тоже люди, как и мы, но очень большие, и дикие, да?
  - Именно, - подался дальше Вестар уже за Яхья, по обнаруженным ей следам, не сомневаясь: застава близко, и дикари забрались туда. Стало быть, её и следует им пустить вперёд себя во избежание очередных неприятностей. Тогда как они грозили больше шкурфу при них.
  Тварь, предоставленная там сама себе, не удержалась и, когда опомнилась, осознала: пожрала дикаря, при этом не взрослую особь двунога, а ребёнка. Желая замести следы и отвести от себя подозрение, она привела на место лёжки детёныша-великарва.
  Его и обнаружил у земли залитой кровью Оптэ, обходя по наказу Ялум дозорных, расставленных по периметру частокола.
  - Ты куда смотрел, Ёштэ? Я, тебя спрашиваю! - тряс его за плечи новоявленный воин "непокорных".
  - Вы чего кричите? - опередила старуха с вопросом Ялум.
  Та явилась, когда она с Оптэ и Ёштэ, накинулись на великарва.
  - А ну сейчас же отойдите от Малуха, дикари!
  - Явилась, поработительница!
  - Ты что себе позволяешь, Охья?!
  - А ты, Ялум? Твоя тварь сожрала одного из нас!
  - Нет, Малух не мог! Он на это неспособен! Он же великарв, а не хмырь!
  - А улики! - указала старуха на кровь, в которой перемазался детёныш-великарв, поскользнувшись ранее, и теперь облизывал руки, хотя опять же не сказать: делал это с каким-то удовольствием - всё больше морщился.
  - Малух! Ты что натворил, а? Сознавайся! - терялась в догадках Ялум.
  Соплеменники требовали наказать его, соответственно, им требовалась его жизнь взамен жизни погибшего мальчонки. При этом они настаивали, чтобы она сама прикончила его.
  - Я не могу - он спас меня, и вас! Неужели вы этого не понимаете и не видите: он невиноват! Его подставили!
  - Оптэ, - обратилась к нему за помощью Охья. - Ты теперь воин племени! Надеюсь, у тебя не дрогнет рука прикончить великарва?
  - Но он же ещё детёныш, - напомнил юнец старухе, что та твердила ему по дороге на заставу.
  - Он - враг! Ты должен его убить! Не выставляй себя и мою дочь на всеобщее посмешище! Иначе, что ты за воин такой, если не можешь убить ребёнка врага! До этого же завалил выродка гиервы, а после и её саму! Ну...
  - Ещё предложи ему убить меня, Охья! - встала Ялум на защиту Малуха, оставаясь и дальше безоружной.
  - Да прикончить их обоих, - выдал некто из толпы, собравшихся дикарей на месте гибели одного из соплеменников.
  Голос был незнаком Ялум, и только. А то, что это выдала Яхья - не укладывалось у неё в голове. К тому же она была избранницей младшего брата. И вдруг такое. Зачем это понадобилось ей - непонятно.
  Разборка меж ними грозилась закончиться смертоубийством. Так непременно бы и случилось, не закричи с вышки дозорный. Ему показалось: он услышал топот. Кто его издавал, дикарь на страже не видел - дымка по-прежнему скрывала всадников.
  - К оружию! - выхватила Ялум клинок, бросившись мимо Охья с Оптэ.
  Времени на то, чтобы разобраться с Малухом, у них не осталось. Чем и воспользовался новоявленный воин племени, примкнув к сестре вождя.
  - Всадники, - приметила хранительница в подзорную трубу силуэты, проступившие наконец-то в дымке. - Их всего шестеро!
  - Это поработители? - с придыханием в голосе молвил Оптэ.
  - Мы за стенами частокола, воин. Так что это им нужно опасаться наших острых стрел и копий, а не нам - их клинков! - заявила с полной ответственностью Ялум и неожиданно смолкла.
  Ей показалось: глаза врут. Увидеть верхом на конярве Яхья, она не могла, ведь та расположилась рядом с ней на частоколе, также всматриваясь в Хмарь.
  - У тебя есть сестра? - опустила руку Ялум с подзорной трубой вниз, тогда как другой крепче сжала рукоять обнажённого клинка.
  - Да, - ответил Оптэ вперёд соплеменницы. - И это моя женщина - Ухья. Дочь Охья.
  - Ясно, - подалась к вратам Ялум, наказав Оптэ не спускать глаз с Яхья.
  - А ты куда, охотница?
  - Пойду, встречу кое-кого, кто привёл к нам поработителей. И разберусь... кое в чём.
  Она признала коменданта Хмарагда, нисколько не сомневаясь: он-то как раз и поможет ей разобраться в непростой ситуации с гибелью дикаря - кто его убил и за что.
  - Вестар.
  - Ялум, - спрыгнул вояка с конярва. - Я всё-таки нашёл тебя!
  Поработитель на глазах дикарей обнял их соплеменницу.
  - Ты не поможешь мне, - шепнула она ему на ухо.
  - Конечно, Ялум. Но, как сама видишь: мне необходима от тебя взаимная поддержка.
  - Кажется, в племени дикарей завелась тварь, - взглянула Ялум на спутницу Вестара, заметив у неё в руках оружие, подаренное ей. - И я догадываюсь, кем она является.
  При виде дикарки на конярве, обличие которой на себя примерил шкурф, он понял: скрываться дальше бессмысленно. Поэтому оттолкнув от себя дикаря, прыгнул за частокол.
  - Не дайте этой твари уйти, - закричала Ялум, оглушив Вестара.
  Истинная Яхья всё поняла без лишних слов. Однако замешкалась, когда узрела саму себя среди соплеменников. Но быстро вскинула лук и послала вдогонку стрелу.
  - Марвин! За мной! - выхватил саблю Дангар, призвав верата настичь тварь.
  Лусар опередила их, да и Хлад отличился, сумев подбить беглянку из самопала, угодив ей прямо...
  - В задницу! - рассчитывал он взять её живьём.
  Не тут-то было. Дикарка резко изменилась, проявив свою истинную сущность, меняясь прямо на глазах.
  - Это шкурф! - спохватился комендант. И знал наверняка: обычным оружием его не свалить - ранить можно и даже увечить, но убить не удастся, сколько ни пытайся. - Осторожно!
  Первым в этом убедился Марвин - едва конярв под ним, отвалившись набок и подмяв его ногу в стремени под себя, забил беспомощно копытами.
  Хлад не дольше верата продержался верхом - скакун схима также рухнул наземь с развороченной утробой, теряя вывалившуюся наружу требуху.
  Шкурф действовал чётко без лишней суеты, зная: двуноги не столь быстры, как зверюги под ними. И лишив их скота, сможет преспокойно убраться восвояси. Но дальше что-то пошло не так - он нарвался на всадника, у которого в руке, от посторонних глаз, оказался сокрыт мерцал. А его света больше всего и остерегался всякий шкурф.
  Данный лазутчик не являлся исключением. А тут ещё девица ослепила его, обнажившимся на оголившейся руке браслетом и, потеряв всякую ориентацию в пространстве на какой-то миг, шкурф взвыл от боли.
  Дангар достал его, а следом и Лусар. Даже Яхья не промахнулась. Но тварь по-прежнему была жива и способна сопротивляться им.
  - Меч, Вестар! Подними свой меч!
  - Это другой, Ялум, - примкнул он к ней, вставая рядом плечом к плечу.
  - А твой где же?
  - Расскажу чуть позже, если стычка с тварей Хляби обойдётся без наших жертв.
  Так и случилось - жертв дикарям с имперцами удалось избежать, и всё благодаря израненному шкурфу, рванувшему от них без оглядки в Хмарь. Его испугал свет мерцала. А ведь с догматами, насколько он знал, было покончено, казалось бы, раз и навсегда вератами, кстати, с их подачи. Но двуноги о том не знали, и, что теперь шкурфы стремились избавиться от пожирателей. И вдруг один из них столкнулся с двумя догматами, не ведая, что третий также оказался рядом с ними, но без своего клинка, инкрустированного мерцалом, и доставшегося какому-то лихоимцу, также спутавшему окончательно все планы тварям Хляби, как впрочем, и Дангар, стремясь докопаться до истинной причины покушения на короля.
  - Да, ты прав, Вестар. Нам есть, что порассказать друг другу, - подтвердила Ялум немногим погодя, радуясь втайне про себя, что ей удалось оправдать Малуха в лице дикарей. Отныне детёнышу-великарву не грозила неминуемая смерть от рук соплеменников. - И... я тоже приготовила тебе сюрприз. Малух, иди ко мне, мой маленький...
  
  20
  
  Укрывшись в дымке Хмари, Кукиш затаив дыхание, не выпускал из рук меча. Он дрожал не столько от холода, сколько от страха. Позади него осталась главная застава Хмарагда, практически поселение, с массивными и довольно укреплёнными стенами, которые облюбовало порождение Хляби, но и здешние твари никуда не скрылись - они только и ждали, когда какой-нибудь двуног или живность их мира забредёт к ним на пир. Поэтому пройдохе приходилось уповать на небывалую везучесть с изворотливостью. Хотя кровь побитых разбоев на нём, способна приманить к нему хмырей за многие вёрсты окрест.
  Первым делом, Кукиш сорвал с себя верхнюю одёжку, спеша уйти подальше от неё. Затем остановившись вновь, он стал натирать поддёвку мхом, стараясь пропитать её соком и отбить запах человечины. Сделать это оказалось непросто, но выбора у него не было, и он с тупым упрямством некоторое время спустя добился нужного результата, располагаясь рядом с мечом, воткнутым им в землю.
  За оным занятием его и застал дикий хмырь. Тварь оголодала, иначе бы не сподобилась на опрометчивый бросок, наткнувшись на острый клинок.
  Кукиш даже не успел воспользоваться им, только-только ухватился за рукоять, намереваясь вырвать из земли, но тварь сама обрезалась об его острое лезвие - замерла.
  - Вот это да... - опешил проходимец, не преминув отбить дополнительно собственный запах едкой слизью твари, что толчками вытекала из разрезанной морды. Даже не удержался и в качестве трофея прихватил клык. Если что, он послужит ему доказательством столкновения с хмырём, и возможно в дальнейшем некто из благородных захочет купить у него для пополнения охотничьей коллекции. Поэтому немного поразмыслив, высадил мечом иной клык, торчащий из пасти твари, также сунув за пазуху, и снова зашагал по тропе, проторенной на границе с Хмарью всадниками и беглецами на телеге.
  По мере того, как он приближался к месту схватки, до него всё чаще доносились отголоски рыков, извещавшие о присутствии хмырей всех мастей. Почуяв кровь двуногов, они стремились туда со всей округи.
  Немногим погодя, Кукиш пожалел, что вообще подался сюда.
  Очередной хмырь - на этот раз крылатый - пролетел очень низко над ним, но атаковать не стал. Во-первых, запах исходящий от проходимца не походил на человеческий, а во-вторых, он замер своевременно, укрывшись за выставленным над головой мечом.
  - Фу-уф... - осознал Кукиш: его в очередной раз пронесло. При этом в прямом смысле, иначе бы припозднившаяся тварь к вакханалии, не увязалась за ним, почуяв запах близкой добычи, оставивший свой след на земле.
  Решив обойти стороной свалку хмырей, проходимец наткнулся на следы небольшого конного отряда. Два конярва по-прежнему принадлежали его бывшим спутникам, а три других, или четыре, если он не ошибся, вообще неизвестным личностям, явившимся сюда, скорее всего, прямиком от Аграмада в обход Хмарагда. Возможно, они заплутали, а возможно и намеренно спешили сюда.
  Это Кукишу лишь предстояло выяснить, когда камень в основании рукояти ожёг пальцы, сжатые им на мече командора.
  Первая реакция для суеверного человека была естественной - проходимец разжал их и выронил клинок, вновь воткнувшийся в землю так, что навершие с камнем нынче возвышалось над ним, разгораясь ярким пылающим светом, неожиданно пославшим блик, резанувший больно по глазам Кукиша.
  Вот тут разбой вдруг понял: его вскрик потонул в остервенелом рычании твари.
  Больше он не тушевался. Выбор был сделан в то же мгновение, ни взирая на дрожь в руках при возвращении в них меча из-за непривычного и опасного жжения с зудом. Плевать он хотел на обожжённые пальцы, когда рядом с ним оказался хмырь, и отступать не помышлял - скорее порвать его и схарчить.
  Схватка вышла стремительной и завершилась увечьем одного из них.
  Открыв робко глаз, Кукиш лишний раз убедился: ему невероятно везёт. Тварь, обрезав лапу, повизгивая, захромала прочь от него, припадая на три иных конечности.
  - Беги пока можешь, хмырь! - погрозил ей клинком проходимец, потрясая над головой. А едва вновь остался один, поспешил в прежнем направлении с всадниками, подавшимися к ближайшей заставе.
  Больше он в этом нисколько не сомневался. И кто те двое. Скорее всего, беглецы, а им помогли какие-то бродяги. И какие именно - это и стремился выяснить Кукиш.
  
  Хабр был сам не свой, разбои попросту не узнавали его - то был человеком, и вдруг превратился в хмыря. Иначе и не скажешь нынче при взгляде на него. Он не кричал, а казалось, рычал, оглушая всякого, кто попадался ему на глаза. Поэтому-то Нох впервые за долгое время оседлой жизни близ Хмари решился по собственной инициативе покинуть Хайгард.
  Прихватив с собой проверенных лихоимцев, он готовился отправиться по следам беглецов, когда его окликнул атаман, и заставил вжать голову в плечи, а конярва под ним, забить нервно копытами.
  - Я понял, Хабр. Я всё понял, - заверил Нох. - Без добычи не вернусь!
  - Если ты думаешь сбежать от меня, разбой, так знай: я тебя тогда из-под земли достану и разорву-у-у... - не то проревел, не то взвыл атаман.
  - И привидится же такое, - тряхнул головой Нох, уставившись на подельника.
  Им оказался...
  - Рох? А ты что делаешь в моём отряде, бражник?
  - То же что и ты, Нох, - бегу от Хабра, да.
  - Разве я сказал: покидаю Хайгард с оным намерением, а не иду в погоню за командором Хмарагда?
  - Нет, но все, кто пошёл с тобой, как и я, не сомневаются: мы попросту бежим из Хайгарда и... Подальше от Хмари, да? Это так?
  - И куда отправимся тогда, Рох, ты подумал? Нам всё одно некуда деваться! Выберемся за пределы вольницы и нам хана, куда бы ни отправились - ни в Хмарь, ни от неё за пределы Хмарагда. В Аграмад нам пути нет.
  - А в Воингард? Что если нам стать наёмами, Нох? Браты согласны!
  - Жить надоело? Хочешь подохнуть при первой же баталии? Да и муштра день изо дня не для меня, разбоя. Ты этого хочешь, Рох?
  - Нет, но... разве у нас есть выбор, Нох?
  - Поживём - увидим. Так что для начала пойдём тропой беглецов, браты. Они не дураки, знали, где нынче безопаснее всего.
  - Верно, - порадовал Роха ответ Ноха, и прочих разбоев при нём. Так что даже твари, попавшиеся им по пути, не могли их остановить. А когда они добрались до места стычки - брошенной телеги и залитой кровью земли, покрытой сплошь и рядом вывороченными комьями мха и сбруей тех, кто также напал на них в Хайгарде - убедились: тут было так же жарко, как и в вольнице.
  - Хабар, - забыл обо всём, что твердил при выезде за врата Рох, занявшись привычным для него делом - мародёрством. А после впряг в телегу собственного конярва, и, взяв в руки поводья, положил рядом с собой обнажённый клинок и заряженный самопал с другой стороны.
  Возможно, что один из клинков принадлежал Вестару. С оной мыслью не расставался по возвращении в Хайгард всякий разбой, но когда Хабр отреагировал на их призыв и спустился к ним, то быстрый осмотр выявил отсутствие нужного ему клинка.
  - Где меч коменданта Хмарагда и он сам, а? А-а-а... Я, вас спрашиваю-у-у...
  Атаман оторвал Роха от земли, заставив беспомощно затрясти ногами в воздухе. Миг спустя он всё также сучил ими, но угодив на колья рва.
  - Как же так... как же та-а-ах... - замер он, а в стороне от него побледневший Нох.
  - Хочешь оказаться на его месте? - взъелся атаман и на него.
  - Хабр, ты чего? Рох же один из нас... был! Как мы теперь в Хайгарде без бражника? Кто станет гнать бражку, которую ты, кстати, любишь больше всякого разбоя!
  - Отныне никто не будет пить это пойло! Даже воды не дам никому, пока не отыщите мне меч коменданта!
  - Да как он вообще выглядит, когда его никто в глаза не видел, Хабр!?
  Говоря это, Нох, стараясь унять дрожь, обуявшую его, ухватился за клинок. Не помогло, зато он получил необходимые пояснения от атамана.
  - В рукояти находится камень. Вот здесь, - ткнул в противовес собственного клинка Хабр.
  - Другое дело, атаман, - сглотнул Нох, проведя сухим языком по пересохшим устам.
  Сказалась выпитая бражка многим ранее и бесконечные скачки окрест Хайгарда, но прильнуть к кадке у колодца, Хабр не позволил никому.
  - Совсем озверел, хмырь... - выдал в сердцах про себя подельник.
  При очередном выезде за врата, он решил больше не возвращаться сюда.
  - Будь ты проклят, и всё, что задумано тобой - тоже проклято!
  Взглянув ещё раз на тело Роха, торчащее на кольях у дна рва, Нох не стал дольше задерживаться в вольнице, подавшись от оного проклятого места, казалось, куда глаза глядят. Но когда пришёл в себя, уяснил: бредёт всё той же тропой с разбоями, увязавшимися с ним, при этом в гробовой тишине.
  Всё, что можно - хмыри растащили, остальное подобрали разбои, и теперь шествовали по натоптанной тропе близ Хмари к ближайшей заставе.
  Осознавая, что толку от них не будет, шкурф сам решил заняться поисками пропажи. Набрав отряд из лихоимцев, он вскоре нагнал Ноха, чем несказанно удивил и ещё больше удручил. Под его началом разбои и подались дальше, гонимые рыком, заставлявшим смолкнуть окрест всякого хмыря.
  
  Путь вниз оказался сколь быстрым, столь и легким. Добившись нужного результата Сцерва повела Кхарва удобной тропой, так подобной на извивающего гадарва*, а вскоре уже присоединились к роду.
  Пожиратели ждали возвращения нового повелителя при стаях, готовые по его призыву ринуться в земли диких двуногов, откуда загодя явились лазутчики с донесением: сбившись в стаи, приматы совсем обнаглели и теперь охотятся на диких хмырей, лишая их законной добычи. Так что, по мнению всякого сородича, их следовало неминуемо покарать.
  Окинув Ораву хищным взором, Кхарв продемонстрировал им добытые трофеи, поднятые над главой. Это были вырванные хребты с черепами, один он уступил Сцерве, а другой оставил себе. Они и послужили доминирующей паре пожирателей символами власти, ибо для всякой твари Хмари не было больше почёта, чем добыть в открытом бою кости клятых врагов. И Кхарв подтвердил: он достоин вести Ораву в земли низкорослых двуногов.
  Очередной взмах лапой с черепом на хребте, и передовые стаи пожирателей ринулись в направлении отрогов ущелья, разделяющего их родовые земли от земель дикарей. Те сейчас продолжили загонную облаву на хмырей. Затянувшись, она принесла им неоднозначные ощущения. С одной стороны дикари понесли незначительные потери в воинах и охотниках при столкновении с тварями, а с другой - побили их без меры, являясь в стойбище племени "бесстрашных" с богатыми трофеями.
  Разделывая тут же поверженные туши хмырей, у дикарей ни что не пропадало и всё шло в дело - мясо на еду, шкура на одежду, а кости, когти и клыки на оружие.
  Для полного удовлетворения дикарям не хватало возвращения воителя, чтобы под его началом наконец-то выступить в земли пожирателей.
  Ужтэ как мог, сдерживал от глупой затеи вождей прочих племён, что нынче прибывали к ним отовсюду, даже те, о ком они уже давным-давно забыли и считали: те сгинули в Хмари, канув в небытие. Но нет, поголовье стойбища выросло в разы, и теперь не помещалось за стенами. По причине чего, вновь прибывшие племена ставили бивуаки у рва, не удосуживаясь обносить их даже временно кольями.
  Хмыри больше не беспокоили их, тем более что дикари сами охотились на них, и тут же использовали по прямому назначению.
  Собравшийся в очередной раз за сегодняшний день родовой совет племён постановил: не дожидаясь великого воителя, идти всем вместе в земли пожирателей. Причина до банальности оказалась проста - всякому вождю хотелось увековечить как собственное имя, так и племени, не говоря уже про достойные трофеи. И хмыри более не казались им таковыми, как немногим раньше.
  Головами пожирателей у своего бивуака и грезил всякий вожак. А с воителем добудут их, или без него, им не столь суть важно. Важно другое: нужного результата, как казалось им, достигнут в любом случае. И сколь бы ни пытался Ужтэ образумить их, все его попытки оказались тщетны. Большинство вождей рода, как и воинов при них, проголосовало за немедленное вторжение в земли пожирателей. Они жаждали немедленно войти в ущелье, понимая: тогда пути назад уже не будет, и за ними пойдут все прочие вожди племён, кто ещё сомневался и колебался.
  - Решайся же, бесстрашный: ты с нами или смените название племени!
  - Сколько я знаю тебя, торопливый, и твоих соплеменников, вы ничуть не изменились - всё также торопитесь на свою погибель, как и всегда. Вас спасает от вымирания лишь ваша способность размножаться подобно хмырям, иначе бы никто не вспомнил: вы вообще когда-либо существовали.
  - А чего ждать, когда нас собралось тут тысячи воинов и охотников! Не сотни, как всегда ранее, а тысячи и тысячи! Да мы затопчем пожирателей, как одно время они стремились нас своей Оравой! Пора нанести к ним визит и отомстить за былые обиды!
  - Да, - поддержали порыв новоявленного вождя торопливых вожди прочих племён, опоздавших к началу охоты, веря: отныне им удастся покончить с извечной угрозой в лице мутарвов.
  - Мы ничего не знаем о пожирателях - ни об их поголовье, ни то, что у них самих на уме! Ведь не зря их лазутчик бродил по нашим землям и охотился на нас! - напомнил им Ужтэ про изгоя. - Даже великарвов заставил покинуть их земли! Это вам о чём-нибудь говорит! С пожирателями так просто не совладать!
  Но бесстрашного никто и слушать не стал. Решение было принято большинством голосов заносчивых вожаков, привычно отсиживающихся всегда ранее за спинами таких сородичей как непокорные или бесстрашные, и теперь жаждали одного - перехватить у них пальму первенства с главенством. Для чего им не хватало всего-то самой малости - черепа пожирателя. Ибо голова мутарва у дикарей была сопоставима с титулом короля в Империи и короной.
   Делать нечего, Ужтэ пришлось принять решение совета и также выступить с племенами к ущелью. Лишь одно обстоятельство беспокоило его: они идут на войну с пожирателями без вождя, что недостойно племени бесстрашных. Такого ещё ни разу не было и вот теперь пришлось уступить ранее трусливым сородичам. Да и воспротивиться решению совета рода после удачного объединения племён, они не могли, иначе бы стали изгоями. Тогда им пришлось бы покинуть свои земли - это в лучшем случае, а в худшем - не хотелось даже думать, каким образом тогда с ними могут поступить сородичи. Поэтому бесстрашный предпочёл идти во главе воинства дикарей, но ушлые вожди, поднявшие род на войну с пожирателями, отодвинули бесстрашных в арьергард, составив своими племенами авангард.
  И это унижение пришлось стерпеть Ужтэ. Отныне бесстрашных никто ни во что больше не ставил. Но они не роптали, понимая: придёт их черёд столкнуться с мутарвами, и тогда они докажут всякому сородичу, почему носят данное прозвище, как другие племена свои.
  
  Виляющей немилосердно тропой Тхеттэ пробивался впервые по горным кручинам Хмари, сжимая в руках оружие аса. Лук оказался выполнен из недоступного дикарю материала, при этом его остов был сколь лёгок столь и гибок, а тетива и вовсе пела точно струна и натягивалась непринуждённо. Вот и стрела не меньше лука заинтересовала воителя, в особенности наконечник, не считая оперения. Он напоминал твёрдый кристалл, оказавшийся твёрже камня. Иначе бы Тхеттэ не пришлось тянуть его из валуна, когда решил проверить насколько убойной окажется стрела аса, если впоследствии применит её против хмыря или же пожирателя.
  Воткнувшись в массивную твердь горной породы, стрела засела там намертво. И сколь бы усилий дикарь не прилагал, стремясь выдернуть её, ему даже при помощи ног, упёртых в валун, это не удалось.
  Не случись столь досадного происшествия по пути вниз, возможно бы он успел удержать племена от опрометчивого выступления в земли пожирателей. Тягаться с ними, они не были готовы, и поддержкой асов Поднебесья, он также не заручился. А то, что ему досталось оружие одного из них, так ровным счётом ничего не значит. В лучшем случае это поможет ему завалить пожирателя и только, но никак не стаю и не Ораву - вдобавок заметил над собой нависшую тень.
  Её отбрасывал немалых размеров соперник, коим оказался...
  - Великарв! - едва успел отпрянуть Тхеттэ от валуна, иначе бы громила обрушил стопу на него, а не на глыбу, и сокрушил.
  В стороны посыпались осколки, задев дикаря. В них сейчас и исчезла стрела, прежде застрявшая в массивном камне.
  - Стой ты... гигант! Обожди! - хотел донести Тхеттэ до великарва: он не думал охотиться на него, и столкнулся случайно. Точнее даже не он, а великарв с ним. - Ты с кем-то спутал меня! Я не ас! Это оружие досталось мне от него, когда мы столкнулись с пожирателем!
  Упоминание мутарва заставило великарва рассвирепеть больше прежнего и забить не только лапами по земле, но и кулаками себе по груди. При этом ещё и вскричать так, что Тхеттэ оглох на какое-то мгновение.
  - Вот же где Олух!
  Последнее высказывание дикаря заставило умерить воинствующий пыл великарва - казалось и вовсе сбило с него всякую спесь.
  - Да, я - Большой Олух! А ты... Кто ты, дикарь?
  - Тхеттэ - воитель рода диких племён!
  - Никогда не слышал о таком.
  - Я, между прочим, о тебе тоже!
  - Но назвал моё имя, дикарь. Откуда узнал? - рокотал великарв.
  - Просто угадал, - отлегло на душе у Тхеттэ. - И давно искал тебя и твоих родичей!
  - Тебе понадобилась моя голова? - нахмурился гигант, нависнув угрожающе над низкорослым оппонентом.
  - Нет, мне понадобилась голова пожирателя! Поэтому я и искал тебя, Большой Олух, и твоих сородичей, дабы вместе выступить против них!
  - Неужели ты думаешь, дикарь: пожирателей можно одолеть?
  - Ты видел, как моя стрела вонзилась в валун, который, кстати, ты раскрошил! Так неужели у нас, на пару с тобой, не хватит сил завалить пожирателя - любого на выбор, и перебить его стаю? А теперь представь, если мы объединим усилия наших родов?
  - Хм, - призадумался гигант, запустив лапу во всклокоченную гриву, и выловив там назойливого паразита, закинул в пасть, довольно захрустев им.
  - Ну, что теперь мне на это скажешь, Большой Олух? Сколько воинов у вас в Роду?
  - Этого я тебе, дикарь, не скажу, - грянул великарв.
  - Почему? Неужели не доверяешь мне! Ведь мы давно заключили меж нашими родами перемирие! И почему вы покинули свои земли, на которых я охотился за пожирателем со соплеменниками? Окажись там хотя бы ты, Олух, вряд ли б он ушёл от нас в земли за ущельем!
  - Во-первых, я не знаю численности воинов рода, дикарь. А во-вторых, вы как назойливые паразиты - вас, сколько не дави, всё одно меньше не становится. Вот и пожирателей. А они куда опаснее вас будут!
  - И всё же, Олух, подумай над моим предложением, только недолго.
  - Я - Большой Олух, - напомнил великарв дикарю.
  - Уже заметил, а сразу понял: с кем имею дело. - Улучив момент, Тхеттэ отыскал среди раскрошенной горной породы стрелу, и сунул её обратно за спину в колчан к остальным, стянув потуже ремнём, опасаясь рассыпать на горных кручинах. Тогда толку от лука без стрел не будет. - Кстати, чтоб тебе думалось быстрее, я скажу одну вещь, которая возможно удивит тебя без меры. Меня, она тоже поразила - моя сестра, Ялум, спасла от хмырей с пожирателем вашего детёныша. Кажется, она называла его Малух.
  - Ух, Малух! - разревелся вновь на всю округу великарв, заставив дикаря прижать ладони к ушам и схватиться за голову. - Где он, а эта дикарка?
  - Скорее всего, она находится уже довольно далеко отсюда, в землях поработителей, куда и направлялась изначально, когда повстречалась мне по пути в ваши земли.
  - Мы пойдём с тобой туда, дикарь. Ты вернёшь мне детёныша! - грянул великарв.
  - Нет, я пойду к племени и подниму род против пожирателей.
  - Я не спрашиваю тебя, дикарь, что ты собираешься делать. Я говорю тебе, что придётся сделать.
  - Похоже, это не обсуждается?
  - Да, Тхеттэ. И не вздумай сбежать от меня.
  - Как же, сбежишь от тебя, громилы, - осознал дикарь: ему придётся ещё немного задержаться, прежде чем он вернётся к племени бесстрашных, а и родное - непокорных - ничуть не меньше заботило его. Поэтому довольно легко согласился на пару с великарвом отправиться одной тропой вниз. К тому же Большому Олуху не понравилась медлительность Тхеттэ, и он закинул его себе на плечо. Зато теперь дикарь мог на равных общаться с ним.
  - Бормочи, воитель, куда дальше идти, и не смотри, что здесь нет тропы, или там, куда укажешь. Я проложу её тотчас, - убрал древо со своего пути Олух, им же, как дубиной и стал дальше сметать все прочие.
  - Вот это силища, - порадовал он дикаря.
  - Ты что там пропищал, Тхеттэ? Повтори, я не расслышал.
  - Я говорю: прямо вали...м, ага...
  - А... понял, - продолжил великарв прокладывать себе путь в лесном массиве предгорий. А когда им по пути попалась сколь глубокая, столь и широкая расщелина, перемахнул через неё и, как ни в чём не бывало, пошёл себе дальше. Правда, всё же отреагировал на захребетника. - Эй, дикарь! Ты чего вцепился мне в ухо точно паразит?
  - Ищу их у тебя, - придумал на ходу Тхеттэ, и глазом не моргнул. - А ты что подумал?
  - Что ты питаешься ими, также как и я.
  - Понял, если что - удастся поймать одного - непременно тебе уступлю, Большой Олух. Угу.
  - Ну, ими сыт не будешь. Вот если б завалить хмыря...
  - Так за чем же дело встало, Большой Олух? Давай завалим, - поддержал дикарь идею великарва.
  - Не сейчас, Тхеттэ, сейчас мы идём за Малухом.
  - И что ты так страшишься за него? Я и то не беспокоюсь за сестру при нём. Притом, что она пропала много лет тому назад, и обрела меня с соплеменниками недавно, - науськивал дикарь на ухо великарва. - Да и не пропадёт он с Ялум. Она же моя сестра, Олух. Ты посмотри на меня.
  - Да не на что тут смотреть, дикарь. Тот пожиратель, что забрёл в наши земли, охотился на детёнышей. Мы стремились спасти их, потому и покинули отроги. Но эта тварь, перехитрила нас. Малух последний, кто выжил, если ты не солгал мне, воитель Тхеттэ.
  - Так и было. Я говорю, что видел. А как всё теперь - понятия не имею. Надеюсь, он выжил, и моя сестра. Мне бы хотелось этого не меньше, чем тебе, Большой Олух.
  - Если Малух жив, дикарь, я... - призадумался великарв, вновь запустив лапу в густую гриву, и миг спустя опять захрустел очередным паразитом, коим оказался противный кровопирвец*, способный загрызть насмерть ребёнка-дикаря. И их у него там хватало. Но на Тхеттэ, они даже не зарились, облепив гиганта. В нём-то крови было много больше, хотя им также доставалось от него, и он щёлкал их точно ракушарвов*, излюбленных деликатесов всякого великарва. Да опять же, по вкусу не шли ни в какое сравнение с ними.
  - Ну... Олух. Что же ты тогда сделаешь? Поможешь мне достать пожирателя, да? - подначил его Тхеттэ.
  - Точно. Мы прихлопнем его с тобой и покончим со стаей тварей, дабы никому из пожирателей неповадно было забираться в наши земли!
  - Наконец-то, Большой Олух, ты порадовал меня.
  - Мы, великарвы, помним как хорошее, так и плохое. И если к нам с добром, то и мы платим им в ответ. А если со злом...
  Олух не докончил мысль, сбив её себе вместе с ударом лапы по гриве, а заодно с кровопирвами наземь и дикаря, прижучившего одного из них выпущенной стрелой. После чего удружил великарву, поделившись добычей.
  - Злом и платите, да?
  - Ты про что, Тхеттэ?
  - А ты, Олух?
  - Я - Большой Олух.
  - Так я и говорю: ты - Большой Олух. И нам следует поторопиться, - вновь направил его к стойбищу непокорных дикарь, куда ему одному было идти ещё немало времени, зато верхом на великарве они добрались туда довольно быстро.
  Каково же было разочарование Тхеттэ, а тем более Олуха, когда их взору предстало никем не охраняемое поселение. Да и страж при вратах поразил их не меньше, чем они - старика.
  - А где племя, Туптэ?! - растерялся...
  - Вождь? Это ты, Тхеттэ? - щурился старик, силясь разглядеть его на фоне великарва. - Ты один?
  - Нет, я с Олухом. С Большим Олухом.
  - Что за мода пошла у вас с сестрой на ручных великарвов? То она, бродяга, притащит детёныша-великарва, теперь вот ты, вождь, приплёлся с очередным громилой, - заворчал старик, быстро спохватившись: - Кстати, пожирателя завалил, я надеюсь?
  - Нет...
  - То-то долго не возвращался, и решил, чтоб не с пустыми руками, подобрал бродячего великарва, да.
  - Куда они пошли, Туптэ?
  - Куда-куда... К поработителям, чтоб их хмыри задрали всех! Поработителей, разумеется, - пояснил старик.
  - А ты почему же не пошёл с племенем и остался в стойбище?
  - По мне лучше сдохнуть здесь, на своей земле, сражаясь с оружием в руках, вождь, чем оказаться невольником у поработителей!
  Великарв не встревал в разговор дикарей ровно до той поры, пока его не заинтересовало копьё с костяным наконечником в руках старика. Сграбастав его, он использовал на манер зубочистки, выковыривая из торчавших в разные стороны клыков забившегося кровопирвца.
  - Уйми, свою зверюгу, вождь, иначе я не ручаюсь за себя! - раскричался Туптэ.
  Зря. Едва великарв уступил ему с подачи проводника, копьё вонзилось в бревно прямо перед носом старика, заставив его осознать: ему придётся сменить набедренную повязку; всё же не подал и вида, что Олух напугал его до срамоты.
  - Я ещё вернусь, Туптэ. Или я больше не вождь непокорных! Причём вместе с ними и...
  Добавить, что он стал ещё воителем рода и вождём бесстрашных, Тхеттэ не успел, великарв поспешил в земли поработителей за детёнышем, не сомневаясь: с дикарём или без, но отыщет его следы на рыхлой земле, оставляя позади себя глубокие рытвины.
  
  Добравшись до Заоблачья, Машат, оставив при стражах врат дикаря с пожирателем, отправился дальше, желая получить разрешение от старейшин на возвращение к Подножию Мира с одним единственным желанием - помочь ученику. Каково же было его разочарование, когда он услышал, что Шабат сделал свой выбор, и они не вправе мешать следовать ему выбранной тропой. Если он вернётся в Заоблачье, значит, таково его, и только, решение, если же нет, Машату придётся взять себе нового ученика, и сделать из него охотника или воина. Всё будет зависеть от усилий избранника.
  - Ты уже присмотрел его, Машат?
  - Да, это дикарь. Но находится на грани - между жизнью и смертью.
  - Так вот кому уступил своё место Шабат, - пожелал взглянуть на новоявленного обитателя Небес старейший глава рода из Заоблачья. - И если ты прав: у нас в кои-то веки появится настоящий воитель. Ибо выйти с тем оружием, каким обладают дикари Подножия Мира против пожирателя, нужно быть либо очень безумным, либо бесстрашным!
  - Это мы выясним не раньше, чем он оживёт и сам поведает нам свою историю столкновения с пожирателем. Кстати, это самка, и она находится при вратах!
  - Ты притащил к нам в Заоблачье мутарва, Машат?! - проступило искреннее недоумение на лице старейшины.
  - Именно так, Бахараш. Она - добыча дикаря. Я не мог её бросить там, внизу.
  - Но она не мертва, ещё жива.
  - Думаю, скоро узнаем наверняка, чего нам ожидать от неё и дикаря, а также от моего ученика. Я всё же верю в него, поэтому попросил Рашата встретить Шабата неподалёку от врат, где обычно эти твари любят устраивать засады на нас.
  - Надеешься, Машат: Шабат вернётся домой и не с пустыми руками?
  - Очень, но...
  - Что-то не так?
  - ...меня не покидает чувство: избранный уже с нами, и за него заплачена высокая цена.
  Этой ценой оказалась жизнь аса-ученика - его стрелу и доставил за врата Заоблачья...
  - Рашат! А где Шабат?
  - Это всё, что осталось от него, Машат, - протянул страж охотнику стрелу, с искрящимся кристаллом мерцала в качестве наконечника.
  Он узнал хвостовое оперение, сделанное из пластин цхурва, на коих прежде любил охотиться Шабат, оттачивая своё мастерство - мастерство непревзойдённого охотника. Ему лишь, для признания рода, оставалось добыть главу пожирателя, ибо все прочие - тварей из Хмари - уже находились в его охотничьей коллекции, а тут этот дикарь и пожирательница.
  - Кто тебе передал её, Рашат?
  - Дикарь. Он ждал меня за вратами, назвавшись Тхеттэ - великим воителем диких племён Подножия Мира.
  - Это всё, что ты хотел мне сказать, Рашат? А дикарь?
  - Нет. Он просил у меня: когда очнётся избранный, передать ему, что он добудет главу пожирателя и доставит к вратам. Там и будет его ждать.
  - Хорошо. Да будет так, как того пожелал Шабат, - принял Машат у Рашата стрелу, и вскоре вложил её в руку дикаря.
  Мерцал заискрил. Это означало: камень, ранее принадлежащий одному из асов, принял его, как прежде Шабата. Иначе бы участь Антэ была незавидна - асу пришлось бы скинуть его вниз, обратно в ущелье. А так у него появился шанс стать тем, кем не стал ученик охотника Заоблачья.
  Открыв глаза, дикарь уставился на аса.
  - Как тебя зовут? - проговорил сухо незнакомец.
  - Антэ. Я - воин племени непокорных.
  - Отныне ты, мой ученик, и ас. Поэтому мы выберем тебе другое имя, достойное воина Заоблачья.
  - Как я попал к вам сюда?! - терялся в догадках дикарь. - И где та тварь - пожиратель?
  - Здесь. И тебе придётся снять с неё голову в честном открытом бою.
  - Пожиратель выжил?!
  - Его не так просто убить примитивным оружием дикаря, но теперь ты получишь то, каким охотимся мы на них, Анауш. Так отныне будет звучать твоё имя в Небесах!
  - Я - Антэ.
  - В тебе до сих пор живёт дикарь, но очень скоро поймёшь: ты - избранный, один из нас - обитель Заоблачья! И, что судьба неспроста привела тебя к нам.
  - Хорошо, я убью пожирателя, и вы отпустите меня...
  - Машат. Меня зовут - Машат. И я твой учитель, а ты - мой ученик! Я помогу тебе покорить воздушное пространство, Анауш, и научу летать верхом на любой крылатой твари, будь то пцарв или даже цхурв. Выбор крылана ты сделаешь сам.
  - Не уверен, что я хочу летать, - взглянул Антэ мельком с края обрыва, узрев далеко внизу проплывающие облака, сквозь которые многим ниже пробивалась серая дымка Хмари. Она и манила его туда, к соплеменникам. И обитатели Поднебесья по-прежнему были чужды ему, как и он - им. - Но, раз выбора у меня нет - как скажешь, Машат.
  На крылане и задумал сбежать от них дикарь. Что, разумеется, не ускользнуло от учителя, однако ас-охотник не подал и вида.
  
  Карва приходила в себя куда тяжелее дикаря. Мир Заоблачья был чужд ей, и сила мерцала, вытягивала из неё остатки сил, а именно из них состояли парящие в Небесах острова, вокруг горной вершины, являвшейся вратами в них. И скорее всего, сдохла бы, не окажись рядом с ней аппетитных двуногов.
  Собрав остатки сил, она изготовилась к броску, выбрав в качестве жертвы парочку, застывшую поблизости от неё. И выбор оказался осознанным, а не как могло показаться поспешным - дикари были не только безоружными, но ещё и вели себя довольно беспечно. Так что это был шанс разом покончить с ними и восполнить утраченные силы.
  Одного лишь Карва не учла: она не понимала, где находится, и насколько высоко. Опрометчивый бросок намеченной цели не достиг - дикарь успел кинуться на аса и опрокинуть его наземь, тогда как пожирательница, разминувшись с ними, очутилась на краю обрыва. Не сумев удержаться на нём, она полетела вниз.
  Её вопль - это последнее, что услышали жители Заоблачья.
  - Ты спас мне жизнь, Анауш.
  - Ты, Машат, насколько я понял - мне тоже. Так что квиты. Теперь помоги мне научиться летать, и я вернусь за своей добычей, - и тут не стушевался Антэ.
  - Я могу сам доставить её тебе, мой ученик. Ты заслужил мою благосклонность, - уверил заоблачник.
  - Нет-нет, Машат. Я привык свою добычу доставлять в племя сам, или я не воин! - отказался дикарь.
  - Ты даже не охотник Заоблачья, Анауш.
  - Но зато я воин племени непокорных.
  - Забудь, кем ты был раньше, Анауш, и подумай над тем, кем я предлагаю стать нынче тебе - а именно асом.
  - Что это даст мне, Машат? - проявил заинтересованность дикарь.
  - Выгода очевидна, Анауш: ты сможешь охотиться на тварей Хмари и брать себе трофеи, охраняя тропу в свой новый мир.
  - Надеюсь, пожиратели также подразумеваются в качестве трофеев, Машат?
  - Да. Сокращение их поголовья, прямая обязанность всякого аса!
  - Вот это уже по мне, Машат, - повеселел дикарь. - Когда же я смогу спустится вниз, и не только за своей добычей, пока её у меня не стащили хмыри?
  - Сразу, как только сумеешь оседлать крылана.
  - А своего ты не уступишь мне?
  - Он не подпустит тебя к себе и убьёт. Чего, согласись, я не допустить могу.
  - Не убьёт.
  Антэ ошибся, о чём тут же пожалел, и только проворность аса и его могучий глас обуздали пцарва.
  - И где же мне взять крылана?
  - Тебе повезло, Анауш. Мой прежний ученик уступил тебе своего крылана. И он, как ни странно, принял тебя. Хотя выбрав раз наездника, ни один пцарв уже не подпустит к себе чужака и тем паче не позволит оседлать.
  - А чем питаются крыланы - твой и...
  - Шабата, Анауш. Это он даровал тебе жизнь, а не я. Я лишь сопроводил его крылана в Заоблачье.
  - Буду знать. Но не прочь узнать о крыланах больше. О чём и спросил, Машат.
  - Всякой мелочью.
  - Вроде мелюзгарва?
  - Да, именно так дикари Подножия Мира называют её.
  - Тогда, думаю, я смогу оседлать крылана Шабата.
  - Если у тебя это получится, и достать пожирателя, а также снять с него главу - я признаю тебя охотником вровень со мной.
  - И мне больше не придётся выслушивать тебя, что я должен делать и как?
  - Хм, в принципе, да, Анауш.
  - Тогда это несложно, Машат.
  - Ну-ну, я погляжу... что у тебя получится из твоей затеи.
  
  21
  
  Прикорнув на кресле у прокуратора, Валиорну снился сон - в нём он опять стоял у стен Догмера с неизменным и неразлучным спутником по тем годам - Догмаром. На пару с ним, он обсуждал детали будущего похода к Хляби, из которой в последнее время в земли северян являлись твари, и нападали в основном на поселения рыбарей. Ничего необычного в том не было - до периода наступления холодов эти мерзкие создания стремились затащить в свои логова под воду как можно больше пищи, и люди, селившиеся вдоль рек, вытекающих из Хляби, являлись самой простой и доступной добычей. Однако не настолько беспомощной, чтобы так просто сдаться, и могли постоять за себя с оружием в руках, правда, в последнее время с севера от вассала Догмера приходили одни удручающие известия за другими и лучше, раз от раза, не становились. Если поначалу неожиданно вымерло одно из ближайших поселений к Хляби, то далее по той же реке ещё несколько, и отыскать следы нападавших не удалось. Впрочем, свидетелей тоже. На варваров это не было похоже - они если мстили, то жгли поселение, а трупы поселян вывешивали на вратах или сооружали частокол из кольев вокруг пепелища и нанизывали на них. Что и подтвердила небольшая карательная вылазка в их земли. В ней отличился Нортон, сын вассала барона северян. Им и пополнил свою свиту Валиорн. А после... После явился верат - один из верноподданных будущего короля и властителя Великодержавной Империи, основанной на руинах Догмера, вобравшей в себя земли, принадлежащие ранее догматам. Он-то и подговорил будущих триумфатов покончить с ними, уверяя: все беды только от них. И это они стараются столкнуть их с клятыми врагами извне, а самих ни во что не ставят. К тому же он привёл неопровержимые доказательства после вылазки к Хляби, откуда вернулись немногие братья будущего Ордена Триумфа.
  Узнав о предательстве догматов, Валиорн не могут дольше попустительствовать им, к тому же у него под рукой собралось хорошо вышколенное и обученное войско. Его по навету магистра и обратил против Догмера, благо оно собиралось под его стенами в палаточном лагере для похода в Хлябь, так что им не составило труда беспрепятственно ворваться внутрь и...
  Трубный призыв заставил его встрепенуться. Он донёсся до корол из нынешних реалий. Что, разумеется, не понравилось ему, и он выказал своё недовольство тотчас, раскричавшись громогласно на весь зал:
  - Какой смерд посмел потревожить меня?!
  Его глас потонул в безудержном набате. По соседству с дворцом прокуратора, на главной площади Аграмада, ударил колокол. А так как длинные и вытянутые окна были приоткрыты, по причине нехватки ранее воздуха и света королю, то звон оглушил его, заставив схватиться за голову и заткнуть уши.
  Помогло не очень. Тогда он кинулся к ближайшим ставням с намерением закрыть, неожиданно застыл в окне, глядя, как за вратами, выходящими на столицу, в небо поднимается столб чёрного дыма.
  - Херт! Херт... - проорал Валиорн, - хмырь тебя задери! Прокуратор!
  Тот сам пребывал в некоторой растерянности - подобное в Аграмаде приключилось впервые. Это означало лишь одно - там случилась беда, и если он не ошибался, то белый дым означал бы: врагами являются люди, но чёрный...
  - Твари! Это они - пожиратели! - влетел прокуратор в зал.
  - Ты где был, когда я звал тебя?! - не слыша его, продолжал срывать голос король, стараясь заглушить набат дворцового колокола.
  - Пожиратели, сир! - вторил ему прокуратор.
  Схватив его за грудки и притянув к себе, Валиорну только так удалось докричаться до него. Прежде всего, он требовал заткнуть колокол, затем собрать арты внутри дворца, а пехоту загнать на крепостные стены у рва, и быть готовым отразить навал хмырей извне.
  - Да, и командора позови! Мне без него, верата, никак! - затеял прогуляться с ним за врата Валиорн.
  - Как прикажете, сир, - спешил расстаться с ним прокуратор, и не факт, что останется в Аграмаде.
  Отсюда имелся подземный ход, и знал о нём он да всё тот же командор Ордена. Но этому служаке будет не до него теперь, впрочем, и королю вновь до прокуратора. К тому же командор первым делом направил коня в сторону зловещего столба дыма, слыша, как за спиной эхом над Аграмадом разносится тревожный колокольный звон.
  Несколько кварталов спустя, он уже находился у врат в сопровождении пары братьев, входящих в состав арты. Стреножив начальника стражи в карауле, командор добился от него более или менее внятного ответа. Тот твердил, что в сторожевой башне за рвом был поднят переполох, соответственно они заметили тварей Хмари.
  - Хмырей? Ты сказал - хмырей?
  - Да, - кивнул утвердительно начальник привратного караула.
  - А пожиратели? Они видели хотя бы одного из них? - уточнил командор.
  - Не могу знать, ваша честь! Я выслал дозор при обнаружении хмырей, и с той поры о нём ни слуху, ни духу. Как в воду канули. А на такое способны разве что пожиратели! И потом, воины караула сторожевой башни сами подали сигнал - не я!
  - Поднять решётку и опустить помост барбакана на ров, - потребовал от начальника караула командор, желая немедля выехать за врата Аграмада.
  - Не имею права, ваша честь! Это исключено! Город находится на осадном положении, - напомнил караульный про набат.
  - Да я тебя самого сейчас отправлю за врата, - пригрозил командор вытолкнуть начальника стражи за пределы стены в ров. И рука у него оказалась крепка. А тут ещё рыки извне.
  - Так и быть, ваша честь, для вас и ваших братьев сделаю исключение! Но если что - пеняйте на себя - назад я ни вас, ни гарнизон сторожевой башни за барбакан не пущу! Даже веревки со стены не скину!
  - Договорились, - отпустил верат стража.
  С братьями и проследовал по опустившемуся помосту до сторожевой башни. С неё уже и всматривался в дымку, где разворачивалось некое кровавое зрелище, и ничего не видел, лишь слышал отдалённые рыки и, кажется, людские крики - поспешил выскочить туда, но ситуация, как на вратах повторилась опять. Стражи башни также отказывались наотрез открывать свои тут.
  - Я командор! - напомнил верат.
  - А у меня приказ прокуратора на случай нападения хмырей! - ответствовал страж.
  - Разве они осаждают град или башню при вратах? Что-то я не заметил! И дозор вы выпустили, так чем мы не они и от Ордена!?
  - Могу предложить спуститься по верёвке вниз - и только. За врата верхом не выпущу!
  - Ладно, - понял верат: даже силой ничего от стражей не добьётся, только потеряет время.
  Первым и спустился за пределы сторожевой башни, а вслед за ним оба его побратима.
  
  - Сир, командора нигде нет! Даже в командотуре не в курсе, где он! - доложил прокуратор в растерянности Валиорну.
  - Бежал, аки мелюзгарв! А ещё верат - командор Ордена! - неистовствовал король. - Конярва мне! Подать мне конярва!
  Король требовал доставить его в зал, а не во двор. Едва его приказ исполнили, оседлав скакуна, он оттолкнул от себя прокуратора, бросившегося вослед за ним, и видевшего, как Валиорн спускается спешно по дворцовой лестнице вниз. Затем упустил на некоторое время из виду, пока не замер у окна, выходящего во двор.
  Подняв охрану, король покинул дворец, умчавшись в направлении врат, от которых в небо вздымались тёмные клубы дыма.
  - Творец наш Небесный! Что же это твориться, а? - покосился прокуратор в страхе на небеса.
  Опасения не подтвердились - дымка не накрыла Аграмад, значит, опасность не столь велика. Возможно там, у врат, объявился лазутчик из Хмари. Если так, то для прокуратора ещё не всё потеряно, соответственно и для всякого из горожан.
  
  - Вы слышали это? - встрепенулась Инрис.
  После выезда из последнего скита, отделявшего их от Аграмада, она себе места не находила и постоянно прислушивалась и присматривалась ко всему, что творилось снаружи кареты. Поначалу всё было обычно и однообразно - она видела ехавших параллельно с ними стражей отца, среди коих, иной раз встречались вераты, выделяясь своими боевыми доспехами и чалдарами с усиленной бронёй на конярвах. И если первое время Инрис любовалась на них, то узрев рыцаря в изящных латах, заинтересовалась им. А немногим погодя уже просто тупо смотрела на постоянно ускользавшую вдаль землю. Как вдруг ей почудилось: она услышала колокол.
  Звон был странным и непонятным. Принцессе показалось: со сторожевой башни заметили королевский кортеж и теперь...
  - Они приветствуют нас! Аграмадцы ликуют! - вторила ей Криста, сожалея втайне, что согласилась примерить на себя во второй раз монашеский наряд.
  - Тихо! - вскричал магистр.
  В отличие от принцесс, он живо сообразил, что стряслось на самом деле.
  - Там твари... Хмари!
  - Ура! - порадовалась Инрис, тогда как её сестра, Криста, вжалась в сидение и побледнела.
  - Дура! Чему ты радуешься? Они же сейчас атакуют нас!
  Прежде чем магистр подал собратьям сигнал, некоторые из них уже умчались вперёд, реагируя на набат у стен Аграмада, другие напротив подъехали к карете ближе, сопровождая и дальше принцесс.
  - Я хочу оказаться там, с ними снаружи, - по-прежнему не унималась Инрис.
  Ей не терпелось быть возле Терона, и на пару с ним завалить хмыря. Тогда бы ей было чем гордиться, тем паче перед отцом, что и она способна постоять за себя, в отличие от Кристы, готовой провалиться нынче сквозь землю.
  - Сядь и уймись, принцесса! - велел ей замереть на месте магистр, но при этом разрешил сжимать в руке обнажённый клинок.
  - И постарайся не зацепить им меня, - пролепетала побелевшими устами сестра.
  - Молись, - поддела её Инрис. - Вдруг Творец услышит тебя и простит за былые прегрешения!
  - Я не успела ещё согрешить! И не хочу умирать! Я слишком молода для этого и не познала мужчин!
  - Ну, ты насмешила меня, Криста! Как ты вообще можешь думать сейчас о подобной пошлости?
  - А ты, Инрис, вожделеть хмыря не меньше Терона! Неужели тварь Хмари тебе симпатичнее стража отца?
  Если бы ситуация не выглядела столь опасной, Валморд возможно и рассмеялся бы на заявление принцесс, однако он сам взялся за кинжал, что неожиданно возник у него в руках, и прятал прежде у себя в просторных одеждах. Но его желание было совсем иным, нежели подумали принцессы. Они верили: если что, он постарается их защитить. И даже подумать не могли: собирается прирезать обеих, дабы не дать возможности угодить живыми в лапы пожирателя. Тогда лучше смерть и от его руки.
  - Вы как там, принцессы? - приоткрыв слуховую щель, выдал...
  - Ренг! - вскричала Криста.
  - Да, принцесса. Я слушаю вас!
  - Спаси меня, любимый!
  - Не беспокойтесь, принцесса, мы с Тероном не позволим хмырям подобраться к вам ближе, чем на выстрел из арбалета!
  - А Церис! Почему она не отзывается, Ренг?
  - Она следит, как и мы с Тероном, за округой.
  - Ты уже видел хмыря, Ренг? - перебила Инрис сестру.
  - Нет, но зато слышали неистовый рык, и, по-моему, пожирателя. Если я не ошибаюсь!
  - Здорово! Тут оказывается пожиратель при стае хмырей, и охотится на всех проезжающих! - заставила Инрис своим заявлением схватиться Кристу руками за голову и...
  Она завыла точно гиерва.
  - О, я и сейчас слышу эту тварь! - отозвался рыцарь на задних дрожках.
  - Это Криста хнычет, Ренг, - не сумела Инрис скрыть улыбку, проступившую неожиданно на лице.
  - Да ну, не может быть.
  - Сэр рыцарь, - отозвался магистр, - соизвольте заняться своими прямыми обязанностями!
  - Внемлю, милорд, - задвинул слуховую щель Ренг.
  - И почему я не поехала рядом с Тероном вместо него? И Кристе было бы куда спокойней, и мне приятно, - сожалела Инрис.
  Сестра не отозвалась, она тряслась, и нынче не от дрожи кареты на ухабах, а страха. Предчувствия не обманули её - твари Хмари охотились сейчас на них. И свита интересовала хмырей меньше всего. Ими пожиратель отвлёк часть воинства при принцессах с магистром, заманив в дымку, где твари и полакомились ими, как немногим ранее, растерзав дозор, выехавший за врата Аграмада.
  
  - Опоздали! Мы опоздали! - осознал Вернам, когда его заставил очнуться конярв, сподобивший на дикое ржание, и встал, отказываясь дальше идти, ни взирая на избиение кнутом в руках мародёра.
  Порк был того же мнения с животным, в растерянности покосился на ходока.
  Подобрав меч, верат покинул кибитку, и, опираясь на клинок, шагнул навстречу хищным рыкам.
  - Может всё же оседлаешь эту клячу, Вернам? - предложил ему мародёр выступить в роли оруженосца.
  - Я не привык разъезжать верхом, Порк, биться тоже. И помни, что я сказал тебе: если не вернусь, постарайся добраться до командора региона и передать ему всё обстоятельно о нашей встрече, и чем она закончится в итоге.
  Этого верат не знал, но не сомневался: вот-вот умрёт, а от лап хмырей вновь или от старых ран, нанесённых ему ранее Грионом и шкурфом - не столь суть важно.
  - Да чтоб мне провалиться на этом самом месте, Вернам, если я не сделаю этого, - отпустил поводья мародёр, прибрав к рукам самопал. - Да.
  
  До слуха принцесс донеслось дикое ржание конярв. Они были встревожены встречей с хмырями, и, кажется, один добрался до кареты, иначе бы не рванули столь быстро и прытко, уходя с наезженной тропы.
  Не в силах усидеть, Криста повалилась на пол. Инрис вслед за ней, но опёршись на клинок, попыталась встать.
  - Лучше лежите, принцессы, и не шевелитесь, - присоветовал им магистр, почуяв, как сверху на крышу кареты рухнула крылатая тварь.
  Она ранее и кружила над ними, пугая конярв.
  Как ни пытались Ренг с Тероном подбить её из арбалетов, ничего путного у них не выходило. Стрелки из них оказались никудышными, да и кочки, на которых немилосердно трясло карету, не добавляли уверенности в собственных силах.
  Отказавшись от арбалета, и сменив его на меч, Ренг подался на крышу.
  - Прикрой меня, Терон, - потребовал он взяться подельника за копьё.
  На этом всё - он с грохотом доспех рухнул наземь.
  - Кажется, мы потеряли стража, - констатировал явный факт магистр, услышав ко всему прочему его неистовый крик при падении.
  - Ренг! - всхлипнула Криста, зажимая в страхе уста ладонями.
  - Да, твоему увальню не сравниться с Тероном, - отнюдь не стремилась поддеть её сестра, и также не сдержалась.
  - Инрис! Принцессы! Уймитесь! - настоял магистр.
  Сейчас они могли полагаться исключительно на слух, и только так определить, что на самом деле твориться снаружи кареты. Нет, конечно, можно было прильнуть к смотровой щели, но также была большая вероятность приманить на себя тварь и лишиться глаза, а вместе с ним и жизни.
  И снова грохот, и новый крик. На этот раз земли достиг...
  - Терон! - всполошилась Инрис. - Терон-о-он...
  Надежды принцесс на рыцарей не оправдались. Хотя на карете вместе с кучером ещё пребывала Церис, и стражница пока что держалась, отбивая нападки твари - даже зацепила ту, иначе бы её подопечные с магистром не услышали оголтелый вопль летярвы.
  Тварь повторила очередной навал, и если ранее ей дважды удалось скинуть неповоротливых двуногов, то третий на их месте, сам зацепил её. Она же его лишь вскользь.
  Едва удерживаясь из последних сил на трясущейся и подпрыгивающей на ухабах крыше кареты, Церис не сразу почувствовала: крылатая тварь в свою очередь достала её, и неслабо. Однако заниматься раной времени не было. Стремительный налёт хмыря повторился. И не только. Сзади на дрожки вскочила ещё одна тварь, и уж она вонзила свои клыки в стену кареты, предварительно шаркнув по ним когтями и сорвав задвижку со слуховой щели. Откуда миг спустя до слуха донеслись крики Кристы. Ими она ещё больше распалила тварей.
  Если одна принцесса орала, сходя с ума, и уже едва не рвала на себе волосы, то другая с клинком в руках не упустила возможности достать разъярённого хмыря.
  Сунув в слуховую щель клинок, Инрис лишилась его - тварь, обломала острое лезвие клыками. Хотя и не сомневалась: она в свою очередь достала её - и неслабо.
  - Кинжал! Дай мне свой кинжал, магистр!
  - Нет, - навалился он на Инрис. - Уймись! Сей же час!
  - Трус! Слабак! - укорила принцесса его. - А ещё верат и магистр! Я всё расскажу отцу!
  - У-у-у... - затянула сестра.
  Кристе было из-за чего завыть точно твари, оторвавшей от задней стены кареты полоску окованного железа. Миг спустя она расщепила дерево, запустив в образовавшийся пролом когтистую конечность, и следом вонзила в него клыки.
  - Получи, хмырь! - не растерялась и тут Инрис, всадив обломок клинка твари в глаз.
  С ним и отвалилась та от кареты, но не подохла. Ей ещё хватило сил вступить в схватку с рыцарями в помятых доспехах, и если один сжимал в руках меч, то второй - копьё.
  Они немногим дольше устояли на ногах против хмыря, лишённые оружия, и когда казалось, смерть неминуема, появился...
  - Ходок!
  Ему и удалось вонзить хмырю в раскрытую пасть меч настолько глубоко, что казалось, вошёл весь да ещё по локоть рука верата, застывшего, как и кровь на нём, прежде залившая его широкую и массивную спину. Из-за чего показался рыцарям ожившим мертвецом.
  Не устояв на ногах, ходок навалившись сверху на тварь, придавил её к земле.
  Переглянувшись, Ренг с Тероном прежде кинулись к нему, уточняя: как он, и в порядке ли? И едва получили от него в ответ кивок одобрения, подались по следам умчавшейся кареты.
  Очередной хмырь, примкнувший к летярве вслед за прибитым вератом, вцепился в конярва. Разорвав его и упряжь, он заставил карету встать. Следующей жертвой обитателю Хмари послужил кучер, пытавшийся отбиться от него при помощи хлыста. А вот от неугомонной стражницы ему досталось точно также как и летярве.
  - Вроде обошлось. Кажется, спасены, - не поверил своим ушам магистр. И ошибся. К карете подобрался... - Пожиратель!
  Его рык, он не мог спутать ни с каким другим, и столкнулся не впервые в жизни.
  Инрис пожелала взглянуть на порождение Хмари, стремясь прильнуть к смотровой щели, но магистр не подпустил её к двери, встав меж выходом из кареты и принцессой, сжимая в дрожащих пальцах кинжал.
  - Да сколько же вас, тварей, тут... - не выдержала Церис.
  Стоя на коленях на крыше кареты, она опиралась обеими руками на изогнутый клинок, заливая всё вокруг себя кровью.
  Отреагировав прежде на неё, шкурф облизнулся. Принцессы не являлись его истинной целью, которой он к тому же достиг: двуноги видели в его лице пожирателя. На этом стычку с ними следовало закончить, ибо стаи он практически лишился - при нём не осталось ни одной невредимой твари. Даже сам пострадал в схватке с всадниками, но, разумеется, не так как хмыри. Однако кровь Церис вполне бы удовлетворила его потребности в заживлении ран.
  - Держись, - закричал ей, выскочивший из дымки к карете рыцарь и наткнулся на пожирателя, едва ли не с пустыми руками, если не считать короткого клинка, используемого чаще на дуэлях, нежели в бою вместо щита.
  - Ренг! Это Ренг! - опомнилась вдруг Криста, услышав до боли знакомый голос.
  - Терон! - вторила ей Инрис, признав стража отца, и также по голосу.
  - Мы здесь! - закричал он, чтобы его глас помимо стражницы услышали и принцессы с магистром.
  - Дураки! Какие же они дураки! - не сомневался он: пожиратель одним махом покончит с ними, и всё равно доберётся до него с подопечными.
  Не тут-то было - пожирателя стреножил разбой, вылетевший из Хмари на ржущей дико конярве и, выстрелив из самопала, ухватился за клинок подобранный им у шуган.
  За него и приняли его поначалу рыцари, а чуть погодя поняли: ошиблись насчёт своего спасителя и пожирателя, сбежавшего прочь от них, и, по-видимому, решившего: ему разом противостоит слишком много двуногов. Иначе как понять его безоглядное бегство, когда, казалось бы, он достиг своей цели - кареты с принцессами.
  Стук по двери и голос одного из стражей заверил магистра при них:
  - Опасность миловала, милые дамы: твари бежали! Мы обратили их вспять!
  - Ренг! Это ты?
  - Я, милорд, - заверил рыцарь магистра.
  - А Терон? Терон с тобой? - вмешалась в их разговор Инрис.
  - Да, он помогает Церис. Она серьёзно ранена, госпожа.
  - Не называй меня так! Я не госпожа тебе!
  - Хорошо, принцесса.
  - Валморд, пусти меня! Слышь, иначе я не ручаюсь за себя!
  - Одно мгновение, Инрис, - прильнул магистр к смотровой щели, убеждаясь в словах рыцаря: он не лжёт. - А это что за разбой там с вами?
  - Шуган какой-то, не иначе. Он, как ни странно, и стреножил пожирателя, застав врасплох. Ну и мы помогли ему обратить его вспять, да. Без нас, он бы не справился с ним!
  Прежде магистр вышел за дверь сам, но не удержал принцесс взаперти - Инрис навалившись на дверь, ненароком угодила на руки Ренга, заставив Кристу приревновать его к сестре.
  - Это как всё понимать мне, Инрис? А тебя, Ренг? Что всё это значит? - потребовала она от него подать ей руку и помочь спуститься наземь.
  - Я бы не советовал вам, моя принцесса, покидать карету - опасность ещё не миновала!
  - Хмырь! - перепугала Инрис сестру. - Это хмырь!
  - Где? - обсела Криста, опустившись прямо на ступени кареты не в силах устоять на ногах, и ухватилась за дверь, спеша закрыть за собой.
  Так что теперь Ренг прилагал все усилия по её выманиванию из кареты, уверяя: хмырь мёртв, и Кристе ничего не грозит.
  - Знакомая тварь, - взглянул на ту мельком магистр.
  - Летярва, - отозвался...
  - Командор?
  - Я, милорд, - поклонился ему начальник Аграмадского региона Ордена. При нём находилось два собрата-верата. - Мы, кажется, опоздали.
  - Нет-нет, вы как раз вовремя, командор, - не заметил магистр при них боевых конярв, надеясь впрячь их в карету.
  Но зато вслед за ними явился король при арте, состоящей сплошь из стражей.
  - Валиорн!
  - Валморд, - спрыгнуть наземь король. - Ты один или с принцессами?
  - Куда же я без них, государь. Одна заперлась в карете, а другая где-то здесь.
  - Криста, - постучал король в дверь противовесом на рукояти обнажённого меча. - Ты там?
  - Да, папа.
  - Хорошо. Оставайся пока там, а я тем временем найду твою сестру, - заверил Валиорн. - Инрис! Ты где, плутовка?
  - Здесь я, - отозвалась она, замерев у туши твари.
  - Ты что там делаешь?! - заняло дыхание у короля.
  - Изучаю хмыря, отец. Разве нельзя?
  - О небеса! Он же мог прикинуться мертвым!
  - Я проверяла - он дохлый.
  - Каким образом, Инрис? - прильнул король к принцессе, притянув одной рукой к себе, а в другой до сих пор сжимал острый меч.
  - Била ногой по морде, отец.
  - Ногой по морде, Инрис?
  - Ну да, отец. Ударила раз, потом ещё, и он не шелохнулся.
  - Надо вот так его бить, - ткнул мечом в бок твари Валиорн, и в следующий миг, осознал: лучше бы этого вовсе не делал.
  Хмырь накинулся на них, оказавшись на самом деле живым, и король сам помог ему прийти в сознание.
  - Ой... - содрогнулась Инрис.
  - Что с тобой, дочька?
  - Больно... - обмякла она в руках отца.
  - Эта тварь задела тебя, да? - немногим погодя обнаружил обломок когтя в спине у дочери король и впал в безумство, изрубив хмыря. - Лекаря! Лекаря сюда - живо!
  Магистр быстрее всех очутился подле Инрис, осматривая коготь, торчащий у неё из спины. Тут-то ему и пригодился кинжал - он разрезал им на принцессе одежду, залитую кровью - её кровью.
  - Скажи мне, Валморд: она будет жить! Слышишь, - стоял над ним с клинком Валиорн, облитый с головы до ног мерзкой жидкостью, вырвавшейся из плоти твари, когда рубил её на части вне себя от ярости. - Она должна выжить, иначе... я не ручаюсь за себя!
  - Инрис, - стоял и трясся некий рыцарь рядом с ним в помятых доспехах и, глядя на неё, повторял её имя дрожащим голосом вновь и вновь.
  - Терон, если не ошибаюсь?
  - Да, мой король. Это я, - не отрывая взгляда от принцессы, проговорил страж.
  - А Ренг? Где Ренг? И Церис? - вспомнил Валиорн про них обоих.
  - Церис возле кареты, мой король, и ей также нужен лекарь, а Ренг...
  - Я здесь, сир! - отозвался страж.
  - Ты должен был защищать Инрис, а не Кристу! К ней, я приставил Церис!
  - Виноват, сир! - проговорил Ренг смутившись.
  - Я убью тебя, мерзавца! - занёс король над ним меч.
  - Папа, нет! - выскочила Криста из кареты. - Нет, умоляю! Дай ему шанс искупить свою вину!
  Дочь вцепилась в руку отца с мечом.
  - Я достану пожирателя, сир, если вы позволите мне отправиться в погоню за ним! - выдал на одном дыхании рыцарь.
  - А я помогу ему достать его и доставить вам живьём, - вторил Терон Ренгу.
  - Так тому и быть! А теперь прочь с глаз моих, мерзавцы!.. Ну, чего ты молчишь, Валморд? Скажи что-нибудь, и, наконец, порадуй меня!
  - Инрис ещё жива, Валиорн, но сколь долго продержится - сказать не берусь. Тут расклады таковы, что на одной чаше весов находится её жизнь, а на другой - смерть. И какая перевесит - я утверждать не возьмусь. Но сделаю всё, что в моих силах, дабы продлить дни принцессы.
  - Говори, что нужно для того, дабы она выжила, Валморд? И мне всё равно, что это! За дочь, я готов отдать свою жизнь!
  - Это слишком высокая цена, Валиорн.
  - Это уже мне решать, Валморд! Назови мне средство для исцеления моей дочери и получишь его в течение седмицы - не позже!
  - Боюсь, мой король, Инрис столько не протянет. Три дня - куда ещё ни шло!
  - Хорошо. Три, так три, Валморд! Так что тебе необходимо для продления жизни Инрис?
  - Реликт Догмера, Валиорн.
  - Проклятье! И где его взять? Ведь Догмер пал - на его месте остались руины, а реликт... Он давным-давно уничтожен!
  - Мне будет достаточно и его осколка.
  - Неужели у тебя в коллекции нет ни одного, Валморд?!
  - Нет, все, что мы находили вместе с догматами, уничтожались по твоему приказу, Валиорн.
  - Дурак!.. Какой же я был дурак!.. - ударил себя плашмя мечом по лбу король. - Ты можешь отыскать осколок реликта за три дня, Валморд?
  - Для этого мне придётся найти догмата, а их перебили всех ещё в Догмере.
  - А если поискать и хорошенечко, Валморд? Может, кто-то где-то скрывается до сих пор?
  - Не знаю, но постараюсь узнать, как только прочту донесения. Вдруг в них почерпну, необходимую информацию, и, где его искать.
  - У меня как раз есть одно срочное донесение для вас, милорд. Его оставил давеча наш брат, отправившись в Хмарагд.
  - Давай его сюда, - догадался Валморд от кого оно.
  Чутьё не подвело его.
  - Валиорн, - просиял магистр лицом.
  - Не томи, Валморд. Говори!
  - Лекарство для принцессы Инрис будет найдено.
  - Неужели, - выхватил король из рук магистра донос, и пробежал глазами по рукописному тексту. - Дангар - догмат! Как же так? Никогда бы не подумал! А вы, вераты, как вы проглядели его?.. Надеюсь, это правда, а не наглая ложь?
  - Разберёмся, государь.
  - Мы немедля отправляемся все в Хмарагд.
  - Инрис не выдержит дороги к Хмари, Валиорн.
  - Тогда оставим её на прокуратора Аграмада, Валморд, и... Не стойте! - закричал король на свиту. - Живо в путь! Доставьте мне Дангара хоть из-под земли! У вас три... нет... два дня! Иначе я скормлю вас всех пожирателям в Хмари!
  
  Терон с Ренгом слышали, что кричал, срывая голос король, но они уже дали ему слово достать пожирателя, когда обоим хотелось сейчас отправиться не в погоню за ним, а в Хмарагд за Дангаром, чтобы спасти принцессу Инрис. Да чего сделано, того не изменить.
  - Ты можешь ехать в Хмарагд, Терон. Обет королю дал я.
  - И я, если не забыл, Ренг. Это наша судьба.
  - Плевать на обет, Терон. Пожирателя я достану и без тебя.
  - Я не хочу, чтобы Криста лишилась тебя также как и сестры.
  - Но тогда ты лишишься Инрис, Терон.
  - Думаю, вераты и без нас справятся с поставленной задачей и достанут догмата. А мы... Мы исполним свой долг, Ренг, и постараемся при этом остаться в живых.
  - Ну не знаю, Терон, как бы я поступил на твоём месте, окажись в подобной ситуации, - терялся в догадках страж принцесс, пожав плечами. - Да хранят Небеса принцессу Кристу, и не покидают принцессы Инрис. А пока повременят забирать её у нас.
  - Помолчи, Ренг, сделай милость.
  - Как скажешь, Терон. Но скажу тебе прямо: я, буду не я, если не достану пожирателя. Его главу мы и подарим Инрис.
  
  Упустив шкурфа, дикари закрылись на заставе у поработителей, пропустив прибывших пятерых вместе с Яхья внутрь. Их и допрашивала сейчас Ялум, как казалось всякому соплеменнику. А на деле всё оказалось совсем иначе. Она сообщила Вестару о своих скитаниях по землям Хмари, а комендант в свою очередь ей о собственных мытарствах. Затем они выслушали верата со стражем короля - россказни же схима и наёмы, их не интересовали, тогда как Хлад настаивал, желая поведать о них.
  - Помолчи... разбой, - осадил его враз комендант Хмарагда, и перевёл суровый взгляд на верата. - Беру свои слова обратно, Марвин, касательно предательства вератов и их участия в заговоре против короля и меня, соответственно.
  - Кнудт, комендант. Для тебя я - Кнудт, это для друзей - Марвин.
  - Хорошо, Кнудт. Но ты сам видел всё: кто виноват в том, что произошло в ТронХолме и здесь, под стенами Хмарагда, у Хайгарда. Покушение на короля дело рук тварей Хляби.
  - А как же пожиратели? Ведь это они водят стаи хмырей? - уточнил Дангар.
  - Так можно было подумать, если б я, одновременно с вами, не столкнулся воочию со шкурфом. Кстати, твари Хляби способны менять обличие. Им достаточно сделать глоток крови выбранной жертвы, дабы изменить свою внешность до неузнаваемости, - настаивал Вестар. - А я-то думал: мы извели их. Но нет, это они тогда заставили Орден разрушить Догмер, а теперь взялись за короля и ТронХолм. Их почерк.
  - Но какой им смысл, чтобы мы думали: покушение на Валиорна организовали не они, а пожиратели?
  - Пожиратели такие же враги нам, как впрочем, и им. Это извечная вражда, Дангар, и длится не одно столетие. Так гласили летописи Догмера, нынче утраченные вместе с реликтом.
  - А ты откуда знаешь об этом, Вестар?
  - Я догмат, если ты ещё не понял, верат, - ответил ему комендант. - И всегда стоял на страже людей, будь то в былые времена стражем Догмера, или же сейчас комендантом Хмарагда!
  - Ну и где же твой реликт, Вестар? У Дангара он имеется на перстне при себе, и даже у Лусар, а у тебя, я что-то не заметил.
  - Он был вплавлен в рукоять меча, которого я лишился недавно. И уже рассказывал вам, как попал в Хайгард, а затем бежал оттуда.
  - И ты бросил его там? - не поверил Марвин. - Так какой же ты тогда догмат, если твоя реликвия ничего не стоит для тебя!
  - А что стоит она при мёртвом догмате - ты не задавался оным вопросом, Кнудт?
  - Хм, об этом я как-то не подумал, Вестар.
  - Это отличительная черта всякого верата - думать о своей выгоде, не замечая истинного смысла и положения вещей.
  - Ну, вот ты и просветил меня, посвятив во все тайны Империи, Вестар. А я уж понадеялся: нам с Дангаром придётся выискивать заговорщиков, сражаясь с полчищами хмырей, прежде чем удастся раскрыть заговор против короны и короля. А оно вон как всё просто получается - во всём виноваты шкурфы. Кто же ещё, не пожиратели ведь у нас под боком.
  - Зря ухмыляешься, Кнудт. Скажи я это магистру вместо тебя, он не просто бы призадумался, а тотчас приказал начать расследование, и непременно выслал к Хляби не одну боевую арту, дабы после вылазки лично пообщаться со шкурфом на дыбе и с раскалённым железом в руках.
  - Если ты горишь большим желанием пообщаться с ним, Вестар, могу отписать ему, или же ты со мной передать магистру своё послание.
  - До ТронХолма далеко. Боюсь, не успеем спасти короля. Если шкурфы за что-то берутся - жди беды. Догмер не устоял против них, а ТронХолм подавно обречён.
  - И что же ты прикажешь нам делать, догмат?
  - Перво-наперво добраться до бежавшей твари, а также той, что, скорее всего, привела твоих побратимов в Хайгард. Когда мой меч окажется у меня в руках, мне не составит труда опознать всякого шкурфа, в каком бы обличие ни находился и кем бы ни прикидывался!
  - С таким же успехом его может выявить Дангар или даже Лусар, - предположил Марвин.
  - Выявить - да, но не победить! Ни у Дангара, ни у Лусар неразвиты в должной мере их скрытые способности. И считать себя догматами они смогут не раньше, чем овладеют ими в совершенстве.
  - А ты владеешь в совершенстве навыками догмата, Вестар?
  - Уже сказал раз: ты сможешь убедиться в этом воочию, Кнудт, когда мой меч окажется при мне!
  - Что скажешь, Дангар: поверим на слово коменданту Хмарагда?
  - У нас нет выбора, Марвин. Или мне называть тебя, Кнудт?
  - Марвин. Для тебя, Дангар, я всегда буду им. Надеюсь, и останусь - также. Во всяком случае, разочаровывать не собираюсь. Тем паче, что ты не догмат, как выяснилось с подачи Вестара. Обладание реликтом не приговор - сдашь его короне, и дело с концом. Но это потом, как выведем на чистую воду тварей, а с ними всякого заговорщика.
  - Я свой оберег не сдам! - заявила Лусар. - И сама никогда не сдамся!
  - Это уже решит король вкупе с магистром. А до той поры, я с вами, догматы, или же со стражем, наёмой и комендантом, - заявил на полном серьёзе верат.
  - Я тоже, - подал голос схим.
  Ялум же промолчала, не ожидая сколь обстоятельный разговор состоится у неё с поработителями, и она узнает много интересного от них. И если о пожирателях знала немало, то о шкурфах практически ничего. Как впрочем, и мало кто вообще в Империи, на что были способны твари Хляби.
  
  22
  
  Дикари вели себя беспечно, впервые собравшись столь большим числом - заполонили окрест все отроги ущелья, стекаясь разрозненными племенами в узкий проход. Сбор племён был объявлен в землях ранее принадлежащих великарвам, но теперь там хозяйничали хмыри - дикие хмыри - ни пожиратели, ни их ручные твари там в последнее время, помимо лазутчика, замечены не были. Их вотчину и стремились прибрать к своим рукам дикари, и если что, самим поохотиться там на мутарвов, мечтая устроить им западню.
  Не тут-то было - Орава пожирателей в свою очередь выступила против них, и жаждала покончить с ними не меньше, чем дикари с порождениями Хмари. Так что их интересы совпали, и тропа у них оказалась одна на двоих.
  - А мне здесь нравится, - отозвался вождь "заносчивых".
  Осмотренные пещеры он нашёл удобными для защиты. Это не открытое пространство, если вход завалить и соорудить нечто вроде баррикады, можно противостоять (как казалось ему) любому врагу - как пожирателям, так и поработителям. Разумеется, если добыть съестные припасы. А заглянув в иную пещеру, не являющуюся логовом великарвов, дикари обнаружили стаи крылатых хмырей, и если поначалу мерзкие создания напугали их, то после - как они поняли: их можно использовать в пищу и в качестве охотничьих трофеев - окончательно уверовали в свои силы.
  Теперь, окажись на месте диких хмырей даже полчища пожирателей, они не дрогнут и сами обратят их вспять.
  Дикарям удалось блокировать единственную тропу, ведущую из сердца Хмари к Подножию Мира, и даже занять пещеры великарвов, когда от разведчиков, из числа охотников, явился один с радостным для них известием.
  - Сюда идут... пожиратели, - запнувшись, выдал дозорный.
  - Хорошо, - ликовал вождь "заносчивых". - Сколько их? Надеюсь, там не один пожиратель при стае, охотник?
  - Их там видимо-невидимо, вождь.
  - Орава, - не сомневался Ужтэ.
  Наихудшие опасения бесстрашного подтвердились.
  - Ну что же, ради схватки с ними, мы и явились сюда, - верховодил сейчас во всех начинаниях рода диких племён вождь "заносчивых".
  - Одумайся, Задиртэ, пока не поздно! Назад пути не будет!
  - И это мне заявляет бесстрашный... - посрамил он Ужтэ перед сородичами.
  - Я взываю к благоразумию, Задиртэ, коим ты никогда не отличался. Дикие хмыри - это не ручные твари повелителей Хмари. А они, со слов охотника, идут сюда немалым числом!
  - Нас тоже своего рода Орава, и мы победим! Так что выбирай, Ужтэ: ты либо с нами, либо проваливай...
  - Мы примем бой, чем бы он ни закончился, - заверил временный вожак бесстрашных.
  - Слова достойные бесстрашного воина! - обнял его Задиртэ.
  Вскоре он уже руководил построением племён, расставляя дикарей близ ущелья, не забывая и про склоны отрогов, куда им были отправлены наименее неопытные и юные воины. Всех остальных он собрал подле себя в кулак. Бесстрашные же вновь оказались в самом конце, составляя и дальше арьергард дикого воинства. По причине чего Ужтэ пришлось выслушать немало "лестных" слов от соплеменников, и то, что их ни во что не ставит совет племён и вождь заносчивых. Они не понимали, почему он перехватил у него инициативу, и когда уже наконец-то к ним примкнёт их вождь, Тхеттэ, неизвестно куда пропавший несколько дней тому назад.
  - Не беспокойтесь, бесстрашные, - выступил Ужтэ перед соплеменниками с короткой речью, уняв разом все склоки. - Пожиратели движутся сюда Оравой, так что трофеев хватит на всякого из нас!
  Гомон тотчас стих, соплеменники осознали всю плачевность ситуации. Они сами - по вине Задиртэ и ему подобных выскочек - загнали себя в западню. И если побегут - тут им всем и конец. Бежать от ручного хмыря, тем паче от пожирателя - смерти подобно. Как впрочем, и устоять вряд ли удастся.
  - Пожалуй, что мы встанем вон там, - указал бесстрашный воин соплеменникам на выступ у ближайшего отрога, хорошо знакомого ему, и вёл к родному стойбищу.
  Туда с ним и подались они.
  - Ты посмотри на бесстрашных, Задиртэ, - говоря это смеялся над ними Удайтэ. - Они собрались отсидеться на склоне горы во время битвы.
  - Ну и пускай себе сидят там и завистливо глазеют со стороны, как мы добываем себе трофеи в лице пожирателей, а с ними доблесть и честь Рода! - похвалялся вождь задиристых. - Складывать головы поверженных тварей Хмари будем здесь!
  Он воткнул костяное копьё, выбрав место для себя и своих воинов, окружив его прочими племенами, расположившись на вершине холма, откуда открывался прекрасный вид на предстоящее поле битвы и тысячи, и тысячи дикарей, рассыпавшихся по долине от края и до края, образуя полукруг. Не считая неопытной молодёжи, обустроившейся на склонах гор близ ущелья. Им вменялось в обязанность забрасывать камнями пожирателей, дабы клятый враг не имел возможности обойти с флангов основные силы объединённых диких племён и ударить им с тыла, который, кстати, прикрывали в арьергарде бесстрашные.
  
  - Неслыханная радость, повелитель, - лебезя перед ним, расшаркалась Сцерва.
  - Рычи, что там за известие у тебя для меня, - не желал он тратить на самку столь драгоценное время. В походе всякому пожирателю было не до утех, но зато до того, всякий из них стремился подмять под себя самку, дабы во время набега, отяжелев, она могла насытиться без меры, и зародившееся потомство было сыто, как и всякий мутарв. Именно поэтому сукарвам вменялось в обязанность сопровождать воинов и следовать позади них, подбирая те жалкие крохи, что достанутся им при стычке с двуногами. Падаль - вот их рацион питания на ближайшее время. Однако Сцерва, по мнению Кхарва, затеяла попрать древние каноны Оравы, раз осмелилась не только шествовать рядом с ним в авангарде, но и обеспокоить.
  - Двуноги. Очень много двуногов заполонило собой земли пещерных верзил.
  - Неужели они понадеялись за счёт них расширить свои владения? - облизнулся алчно Кхарв.
  - О да, мой повелитель. Это так. Они поджидают нас сразу за узкой тропой, - рявкнула самка. - Прежде на них не мешало б обрушить наши стаи, а затем ударить самим.
  - Я сам решу, как лучше всего поступить с добычей, Сцерва. Поэтому постарайся не попадаться мне больше на очи до тех пор, пока у тебя не появится на свет моё потомство! Тогда, и только, я позволю тебе вновь приблизиться ко мне, и награжу по достоинству! А теперь исчезни!
  Недовольно огрызнувшись, самка удалилась, позволив воинам Оравы беспрепятственно продвигаться далее по узкому и тесному ущелью.
  Не успела она достичь своры, состоящей из самок, по отрогам эхом разнёсся небывалый ор. Орава пожирателей пришла в неописуемый восторг, почуяв близость добычи - богатой добычи. Дикари сами посодействовали им, тогда как мутарвы считали: на них придётся устраивать загонные облавы. А тут чисто пир.
  Не сумев сдержать воинов, наткнувшихся первыми на двуногов, Кхарв проклял всё на свете. Ранее всегда послушная Орава, после становления Жраха повелителем, превратилась в сборище безмозглых хмырей, не управляемых никем.
  Подстёгиваемые зовом крови сотни три пожирателей при пяти тысячах хмырей, обрушились на десять тысяч дикарей, возможно и больше. Этого повелитель не видел из-за густой дымки. Вот и дикари не сразу поняли, что им грозит. Однако первый же навал пожирателей смял передовые построения диких племён, заставив их податься обратно за холм. Но дальше вершины их не пустили заносчивые с задиристыми и иже с ними побратимы из прочих племён, расположившихся там. Задиртэ даже приказал бить нещадно бегунов.
  Видя, что они оказались меж двух огней, дезертиры подались в разные стороны, стремясь обогнуть построение собственного войска по отрогам. За ними в пылу схватки и кинулись пожиратели, и вновь им досталось неслабо. Всё-таки расчёт на метателей камней в некоторой мере оправдался - им удалось сбить первый наступательный порыв порождений Хмари, но остановить передовые своры Оравы, уже были не в силах.
  Сумев захватить необходимый плацдарм для построения собственных свор, Кхарв велел всем сородичам без исключения вывести вперёд орвов, а за ними поставить ярвов, далее на флангах уже расположились шипарвы и грызарвы, а чуть позади них - гиервы с шакарвами. И это не считая крылатых стай пцарвов и цхурв.
  Спустив их разом, они попросту смели дикарей.
  Примитивным двуногам хватило одних орвов, оглушивших их своим ором, а ярвы, пробив бреши в их нестройных рядах, обратили вспять. Так что шипарвам с грызарвами оставалось лишь пировать, а гиервам с шакарвами подбирать за ними объедки.
  И только юные воины на склонах держались до сих, правда, недолго - Кхарв отдал их на откуп самкам при Сцерве, продолжая преследование побежавших дикарей, спешно укрывающихся, кто в пещерах, а кто и в отрогах, ведущих в земли поработителей.
  Туда и стремился всеми силами всякий пожиратель, понимая: там находится их основная пища, и только там. Дикари хороши исключительно на закуску. Ей и послужили истинным хозяевам Хмари.
  
  Задиртэ был среди тех, кто бежал через отрог, охраняемый бесстрашными - видя изумлённые лица сородичей, он старался проскочить меж ним незамеченным. Не вышло - Ужтэ разглядел его в толпе, припомнив ему всё, и даже то, что он собрался добыть трофеи в землях пожирателей. А это сейчас они лакомились их сородичами в дымке, скрывающей всякую видимость.
  Из неё вскоре и выскочили ручные хмыри, стараясь отрезать беглецов от арьергарда до сих пор не вступившего в битву. Вот тут и пробил час бесстрашных. Ценой собственных жизней они поспособствовали трети воинства вернуться в родовые земли и разбежаться по стойбищам, когда опять же дикарям следовало покинуть насиженные места и следовать к заставам Хмарагда.
  Кому хватило ума, прибрав скудный скарб к рукам, не останавливались ни перед чем - даже угрозой быть порабощенными - неслись в земли Великодержавной Империи, бросая дорогой немощных соплеменников, становившихся лёгкой добычей обычных диких тварей Хмари, что также следовали за ними по пятам, удирая от пожирателей, не желая становиться их жертвами подобно двуногам.
  
  Машат наблюдал за поведением Антэ. Дикарь радовал его своей ловкостью и непревзойдённой проворностью. Ему удалось набить приличное количество мелюзгарвов за довольно короткий промежуток времени. С ними, он и подступил вновь к крылану Шабата.
  Щёлкнув клыкастым клювом, пцарв грозно растопырил крылья, при этом не забыл шаркнуть когтями по земле, оставляя глубокие борозды.
  - Ты только посмотри, Птэрх, что есть у меня для тебя, - поманил его грызунами Антэ.
  Но не они привлекли его внимание, а то, что дикарь назвал крылана по имени. И едва сделал лишний шаг к нему, полетел наземь сбитый пцарвом.
  Машат хотел заступиться за Антэ, да настойчивый ученик и на этот раз проявил своё незаурядное проворство, сунув в пасть крылана наконечник копья с нанизанными на него мелюзгарвами. Сомкнув на них клыки, питомец Шабата непроизвольно вкусил добычу дикаря, и всё тотчас переменилось - его поведение с последующим отношением к сделавшему ему подношение.
  Как ни странно, но после смертельно-опасной кормёжки Антэ больше не тушевался, тем паче, что и пцарв Шабата не помышлял его атаковать. А ранее и вовсе не подпускал на расстояние вытянутых крыльев - нынче же позволил приблизиться к себе вплотную и даже положить руку на гриву.
  - Осторожно! - предостерёг Машат дикаря от очередного опрометчивого действа, и соответственно увечья, поскольку сомкни пцарв клюв на его запястье, охватит руку по плечевой сустав.
  И снова ничего страшного не приключилось, пока Антэ оставался ногами на земле, а едва очутился в седле, пцарв, замахав крыльями, взмыл в небеса. Как показалось Машату: с одним единственным желанием сбросить с себя седока.
  Вскочив на собственного крылана, он подался вослед за ними, и обнаружил немногим погодя далеко внизу за облаками.
  Казалось, Антэ ищет пожирателя ранее добытого им, и сорвавшегося с крутизны вниз, однако вместо него они наткнулись на стаи ручных крыланов пожирателей, а затем и на Ораву. Мутарвы вновь подались в набег против обитателей Подножия Мира, и первыми их жертвами стали сородичи ученика.
  Направив пцарва ещё ниже, он пронёсся над полем битвы, проигранной дикарями, и нынче разбегавшимися без оглядки по отрогам гор.
  Столь чудовищной картины на своём веку не помнил даже Машат, иначе бы не задержался у Подножия Мира с проворным учеником более, чем того требовала ситуация с его возвращением в Заоблачье.
  Отыскать вновь Антэ ему удалось в заброшенном поселении непокорных, и то благодаря клекоту крылана, прежде принадлежавшего Шабату. Птэрх откликнулся на призыв аса.
  - Туптэ! - услышал он голос Анауша.
  Тот искал соплеменников, а наткнулся на старца.
  - А, ещё один из молодых вождей явился, - уставился старик на него - и не сразу признал за соплеменника, потому и прятался в бивуаке с окостенелым оружием в руках.
  - Кровопирвца собрался им пугать, дикарь? - присоединился охотник Заоблачья к ученику.
  - А это ещё что за звезда с неба упала? - заворчал Туптэ.
  - Лучше ответь мне: где все? Куда подевались соплеменники, старик? - терялся в догадках Антэ.
  - Неужели не догадываешься, куда они ушли, и именно с твоей сестрицей, погнавшей их к поработителям. Туда, кстати, умчался верхом на великарве Тхеттэ. И знаешь, по-моему, он лишился воинов в схватке с пожирателем.
  - Тхеттэ! Он был здесь?
  - Ага, я вижу следы великарва, - обнаружил Машат на земле отпечаток, принятый им поначалу за обычную канаву.
  - Да, Антэ, - не сомневался старик: юнец последует за старшим братом незамедлительно.
  - Ты здесь один, Туптэ, или вся твоя семья?
  - Тебя это не касается, Антэ. Я сделал свой выбор! И умру здесь!
  - Тут ты прав, Туптэ: это твой выбор. Но зачем скармливать пожирателям, направляющимся сюда Оравой, свою семью - не понимаю.
  - Ты сказал, Антэ: твари идут сюда Оравой?! - вздрогнул старик, что не ускользнуло от аса.
  - Да, и я видел их, как и тысячи побитых сородичей в землях великарвов. Там они и приняли бой с пожирателями, а теперь бегут в земли поработителей, побросав на произвол судьбы стариков, детей и жён.
  - И ты хочешь, дабы я уподобился им, юнец? Этого не будет!
  - Нет. Но я могу спасти твоих родных, Туптэ, - взглянул Антэ на Машата, ожидая от него подтверждения своих слов. Но не встретил поддержки.
  - Нам пора лететь, ученик.
  - Ха, ты стал асом, Антэ! Ну, удивил, - всё ещё стоял на входе в бивуак с костяным оружием в руках старик.
  - Нет, я остался непокорным, и мой долг быть здесь! В Поднебесье я не вернусь! Улетай без меня, Машат!
  - Я уже бросил однажды своего ученика Шабата, Анауш, и потерял. Больше я не желаю повторять прежних ошибок!
  - То есть, ты останешься со мной, Машат?
  - Да, и вижу: обитателям Подножия Мира необходима помощь асов Заоблачья. Я прошу тебя, как учитель: вернись туда и сообщи пренеприятное известие. Без стаи асов, вам не выстоять в схватке с пожирателями!
  - Мы уже проиграли её!
  - Только дикие племена. Есть ещё те, кого вы называете поработителями.
  - Ты предлагаешь мне, спасти именно их, Машат? Этому не бывать!
  - Ты говоришь как дикарь, Анауш. Но это не так, ты прирождённый ас! Послушайся меня - сделай так, как я прошу ради своих соплеменников, если хочешь вновь узреть сестру и брата!
  - И свою ненаглядную Яхья, - поддел его старик.
  - Что теперь мне на это скажешь, Анауш?
  - Я - Антэ!
  - Хорошо. Каков твой выбор, Антэ?
  - Я доставлю твоё послание наверх и тотчас же вернусь назад!
  - Я буду ждать тебя, ученик! - Переломав о колено стрелу, Машат передал обломки Антэ со словами: - Вручи её Рашату, он знает, что это означает! И призовёт асов к войне за Подножие Мира!
  - Птэрх, - окликнул Антэ крылана, и, подняв в стойбище вихрь пыли, скрылся в дымке Хмари.
  
  - Что там за крики? Почему дикари кричат так, словно на нас напали? - отвлёкся Вестар от разговора с подопечными.
  Взявшись за оружие, они покинули жилище, выскочив наружу. Отличился Оптэ. На пару с Ёштэ, они схватили разбоя, вооружённого громоздким клинком, чтобы с ним можно было зацепить прытких дикарей.
  И они не хмыри - на месте не стояли.
  - Комендант! - закричал лазутчик. - Комендант!
  Он больше не надеялся узреть знакомых лиц среди непокорных, когда наткнулся при нём ещё на ряд личностей, в коих по одеяниям угадывались наёма, схим, верат и... четвёртый при них мог оказаться кем угодно - даже благородным сеньором из ТронХолма.
  - Ты как сюда попал, разбой, а мой меч к тебе? - признал его по обнажённому лезвию Вестар, лишь затем узрев замотанный куском тряпицы, впаянный в отвес рукояти реликт.
  - В Хайгарде, я подобрал его в Хайгарде, когда узрел, как к нему свои лапы тянет тварь, и кажется, Хляби, а не Хмари. Это был шкурф, принявший обличие комеса арты вератов, - кричал, срывая голос до хрипоты разбой, отмахиваясь от дикарей.
  - Оставьте его, - наказала Ялум. - Мы сами разберёмся с лазутчиком!
  - Я ещё раз повторяю: я случайно наткнулся на вас, - кричал Кукиш. - И брёл на заставу с одной мыслью - спасти свою жизнь и, разумеется, меч, способный обличать всякую тварь в людском обличии!
  Вложив обоюдоострый клинок в руку, Вестар направил его на разбоя. Зажмурившись, Кукиш упал на колени, приготовившись к смерти.
  - Отныне и навсегда я нарекаю тебя своим оруженосцем! - коснулся его чела Вестар.
  - Неужели, - открыл оба глаза разбой и скорчился ими на лезвие меча у переносицы - чуть было не лишился сознания.
  - Теперь-то ты покажешь мне, догмат, что такое реликт в руках истинного воина Догмера? - подначил его Марвин.
  - Вне всякого сомнения.
  Скакать никуда не пришлось - разбои во главе со шкурфом сами разыскали беглецов. На их след сородича навёл шкурф, сбежавший от непокорных - тот самый, кто немногим ранее прикинулся Яхья. Так что можно было констатировать факт - охота в итоге увенчалась успехом и закончилась загонной облавой.
  - Нох, - призвал перевёртыш подельника прежнего атамана. - Принеси мне меч, а с ним голову коменданта Хмарагда!
  - И что я получу взамен? - ухмыльнулся разбой.
  - Жизнь... - оглушил его безудержным рыком шкурф, заставив конярва под Нохом взвиться на дыбы и скинуть седока.
  - Ну чего уставились, лихоимцы?! - сорвался уже в свою очередь подельник на них. - Уничтожьте дикарей! Или вы ни на что больше неспособны как бражничать да бродяжничать?
  Уговаривать долго разбоев не пришлось, едва их лазутчик выведал: на заставе в основном засели бабы да старики с детворой; они повеселели. А то, что с ними заодно оказалось шестеро воинов, двое из которых также являлись особами интересующего всякого разбоя пола, то не заставили себя долго ждать, подступив к вратам при обнажённом оружии.
  - Эй, там, - закричал Нох защитникам. - Я обращаюсь к тем, кто не является дикарём: вы можете покинуть заставу беспрепятственно. При условии: сдадите нам меч и голову коменданта Хмарагда.
  - А больше ты ничего не хочешь, - опередил Марвин Вестара и прочих попутчиков.
  - Верат. Как я рад видеть тебя, а ещё больше буду рад увидеть твою отрубленную голову, торчащую на колу у рва по окончании штурма!
  - Не хвались, идучи на рать, Нох, а хвались, идучи с рати!
  - Схим. Мы знакомы?
  - Были. Но, почитай, уже в прошлой жизни.
  - Погоди, и голос мне твой знаком. Ты напоминаешь мне Куша. Угадал? Это ты, брат? Так что же ты делаешь в этой странной компании?
  - А ты, потакая тварям Хляби, - выкрикнул Дангар.
  - Ты зачем это сказал, - укорил его Вестар.
  - К чему скрывать правду - не понимаю?
  - Твари! Вы про что это, а? - придержал Нох конярва, забившего копытами при одном упоминании о мерзком порождении.
  - О них, Нох, о шкурфах.
  - Кукиш! Вот ты где? Нашёл себе очередное тёплое местечко? А не ты ли привёл к нам арту вератов в Хайгард и братьев подпоил? Этих тоже продашь и предашь?
  - Этих - никогда. Ибо среди них есть догмат! Сам увидишь, если останешься жив к тому времени, как он выявит среди вас шкурфа, и прикончит эту тварь! А ведь я видел воочию, как оная тварь, обращённая вератом, лишила жизни Хабра.
  - Нет, ты слышал, атаман, что кричит этот проходимец!?
  - Кончайте с ними! - проорал тот, не спеша подступать к вратам.
  Но это всё равно не спасло его от столкновения с дикарями - точнее одним, который явился с ручным великарвом, точно Ялум с детёнышем на заставу. И не шёл ни в какое сравнение с ним.
  - Измена! Дикари! - сподобились разбои на крики.
  - Дави их, топчи, Большой Олух! - донёсся до слуха сестры голос старшего брата.
  - Тхеттэ! - обрадовалась охотница.
  - Вождь вернулся! - вторили ей соплеменники, обрушившись на разбоев у врат.
  - Сдаюсь! - прокричал Нох, бросив наземь клинок, и поднял руки над головой, хотя знал: дикари пленных не берут. Поэтому рассчитывал исключительно на благосклонность их покровителей в лице коменданта Хмарагда и примкнувшую к нему четвёрку бродяг.
  - Марвин, нет! - не позволил Дангар пронзить мечом разбоя, отразив его выпад собственным клинком - повторный также, но уже со стороны Ялум.
  Тогда как Вестар помчался дальше, преследуя Хабра.
  - Где комендант? - уточнил у них страж короля.
  - Он умчался с Лусар за атаманом, - подсказал Хлад.
  - Ты и впрямь стал схимом, брат? - поразился до глубины души Нох.
  - Судьба, разбой, и свела меня вновь с тобой. Вот уж не знаю: к добру или к худу - это и узнаем скоро наверняка.
  - Тогда плени меня - умоляю, Куш!
  - И что я буду иметь, какую выгоду с тебя?
  - Ха, так ты прикинулся лишь схимом, брат.
  - Я и есть схим, но от выгоды не откажусь. Питаться одним подаянием у меня получается пока что не очень. Да и попрошайкой быть не привык. Ты же знаешь меня, Нох.
  - Чтоб я сдох, Куш, если подведу тебя.
  - То же самое ты обещал мне, когда я угодил к вератам. И чем всё закончилось - напомнить?
  - Нет, Куш, это не моя вина, а Хабра. Да ничего страшного, ему достанется за всё и разом, - не сомневался Нох: комендант сам лишит его головы, а не просто обезоружит.
  Но пока что этого не случилось, и Дангар осознал: без него, ему с Лусар не справиться.
  Чутьё, а точнее мерцал, не подвёл его - он застал подле них двух тварей Хляби.
  - Шкурфы...
  - Не спугни их, Дангар, - примкнул верат к стражу. - Одна тварь твоя, вторая моя! И если что - не поминай меня лихом, догмат!
  Опустив забрало, Марвин пришпорил конярва, видя, как тварь, прыгнувшая на наёму, угодила на вспыхнувший - в её руке с браслетом из мерцала - щит, тогда как меч в руках Вестара воспламенился, но пронзить им второго шкурфа коменданту не удалось.
  Оба догмата стояли спина к спине, не позволяя тварям, кружившим вокруг них, приблизиться.
  - В бой!
  Уследить за тварью Хляби оказалось непросто. Только что она была перед тобой, и уже от её лап пострадал конярв.
  Едва успев спрыгнуть с него, Дангар покатился по земле, а вслед за ним, прыгая, подался один из шкурфов.
  Выручила Лусар. Тварь вновь налетела на огненный щит, и, взвизгнув, отскочила, укрываясь в дымке Хмари. Но сомневаться, что атакует их вновь, не стоило. Слишком остервенело вели себя твари, наседая на догматов, из которых только один мог считаться истинным воином Догмера. И противостоять долго в одиночку двум шкурфам без меры отведавшим людской крови, и сменившим ни одно обличие, не мог. Отсюда и силы у них, казавшиеся безграничными.
  Зализав обожжённые участки кожи, шкурф предпринял очередную попытку отвлечь обладателей реликта на себя от основной схватки сородича с комендантом, и примкнувшим к нему вератом, также впоследствии лишившимся конярва, а с ним и преимущества.
  - Зря ты влез не в свою схватку, Кнудт. Ох, и зря! Это не твоя, а моя война!
  - Не скажи, комендант, эти твари покушались на короля! - сделал выпад Марвин и едва не выронил меч.
  Шкурф изловчился и зацепил его, показав своё истинное лицо, обходясь и дальше когтями вместо клинка, до сих пор не использованного им при стычке с людьми. И не ответь ему тут же Вестар, одним вератом на свете стало бы меньше.
  - Ну, теперь ты понял, Кнудт: толку мне от тебя, - оттолкнул его догмат от себя. - Лучше спутникам пособи. Авось втроём и отгоните тварь, пока я завалю эту.
  - Ты ещё не знаешь, на что способен истинный верат, догмат! - не спешил уступать ему Марвин.
  - Ещё бы, я помню, как вернулся к Догмеру и застал там руины, дымящие за многие версты окрест, а также тела побитых и пожжённых собратьев. Их кидали в огонь, точно дрова, слуги короля, именуя себя вератами!
  - К чему сейчас об этом вспоминать, комендант, не понимаю?
  - Не случись тогда оного святотатства, тебе бы нынче не пришлось отражать вместе со мной нападки шкурфа у Хмари, и хмыри не совершили бы покушение на короля! - отразил Вестар новый выпад хладнокровного соперника, и, кажется, достал, или ему это лишь показалось: тварь прикинулась раненной.
  Марвин кинулся её добить и неожиданно лишился меча, а с ним по локоть руки.
  - Я ведь предупреждал, а ты...
  На довольный рык твари откликнулась иная, и не та, что сейчас дралась с Дангаром и Лусар.
  Увидеть третьего шкурфа по счёту на месте схватки никто не ожидал. Впрочем, и его сородичи, но были рады встрече с ним.
  - Хана! - осознал Вестар: одного его на трёх шкурфов с подопечными не хватит. - Я отвлеку их, Кнудт, а ты беги к стражу с наёмой, и уходите к заставе! Слышишь?
  Сунув ему отбитую у шкурфа руку, комендант подтолкнул его к ним.
  - Беги, не оглядываясь, и не останавливайся! Король должен знать: кто на самом деле покушался на него. Магистр также! Ты понял меня, верат?
  - Ага-а-а... - подался, спотыкаясь Марвин к ним, зажимая рану здоровой рукой и одновременно удерживая в ней вырванное предплечье с повисшей кистью.
  Его и приняла за тварь Лусар, зацепив браслетом в лоб и заставив выронить обрубок.
  - Да это же Марвин, - вскричала она, отвлекая Дангара от схватки с тварью.
  - Бегите, - простонал он. - Бегите, и передайте всё, что видели тут воочию королю и магистру: я исполнил с честью свой долг - долг верата-а-а...
  К месту стычки выскочил пожиратель. Это был шкурф, но менять обличие не спешил, как впрочем, и нападать на него двое других порождений Хляби. Что, несомненно, поразило Дангара с Лусар. Марвин этого уже не видел - его глаза застилала беспроглядная пелена и являлась отнюдь не дымкой Хмари, и даже простился с жизнью, когда прильнув лицом к земле, почувствовал дрожь, исходящую от копыт конярв. Это означало лишь одно: всадники близко. А ими могли являться только люди. И также спешили к ним. Возможно на свою погибель.
  Их оказалось всего двое, и оба вооружены обычным оружием безо всяких вкраплений реликта Догмера, уничтоженного вератами, и уничтожавшими всякого обладателя его осколками. О чём нынче Марвин бесспорно сожалел.
  И снова у них случилось пополнение - к ним на выручку примчался схим с дикаркой. Они-то и навалились все разом на пожирателя.
  Больше верат ничего не слышал - на его главу опустилась тьма. Сколь долго он пробыл без сознания, не помнил и сам, но едва забрезжил неясный и тусклый свет, услышал голос спутника.
  - Марвин! Да очнись же ты! Всё самое страшное позади!
  - Дангар?! - уставился на него в недоумении верат, и понял: сам схватил его за плечи обеими руками, хотя чётко помнил, при каких обстоятельствах лишился одной руки по локоть. - Так это был сон! Всего лишь дурной сон?
  - Ха, если бы, то я не торопился просыпаться, - отозвался некий рыцарь.
  - Это ещё кто? - перевёл верат изумлённый взгляд на него.
  - Ренг - страж принцесс, а Терон...
  - Короля, - поднялся Марвин, озираясь по сторонам.
  - Кого-то ищешь? Уж не коменданта ли Хмарагда?
  - Твари! Где эти твари - шкурфы и пожиратель? И почему они набросились на нас, а не передрались меж собой? - вот что больше всего поразило верата.
  - А кто тебе сказал, Марвин, что это был пожиратель, когда также шкурф, принявший его обличие!
  - Да, мы с Тероном это также видели, и до сих пор не можем поверить собственным очам! Когда на него упал свет, исходящий от пылающей длани Дангара, из-под морды проступила совершенно иная, и такая же, как у шкурфа. Даже у разбоя оказалось идентично с ними его рыло! Но это неважно, важно другое обстоятельство: мы нашли догмата, способного исцелить от смертельных ран принцессу Инрис! - выдал на-гора Ренг.
  Терон подтвердил его слова.
  - Она осталась под стенами Аграмада, где на нас и напал пожиратель, оказавшийся тварью Хляби вместо Хмари, а мы с Ренгом, по приказу короля, подались за ней в погоню, искупать свою вину.
  - Валиорн в Аграмаде? - уточнил подошедший Вестар.
  - Нет, король поспешил дальше, в Хмарагд, думая застать там догмата, коим посчитал Дангара, как и магистр, прочитав чьё-то донесение, врученное ему командором Ордена в оном регионе.
  - Кажется, я догадываюсь, кто ему черканул о том по пергаменту пером, - хмыкнул схим.
  - Это сделал я, Дангар, отписав ему всё обстоятельно. И поступить иначе не мог. Это мой долг - верата.
  - Ты знаешь, что теперь его ждёт из-за твоего доноса, Марвин? - вскипел схим.
  - Знаю, Хлад, и готов хлопотать за Дангара как перед магистром, так и королём, - ещё раз проверил руку Марвин, обнаружив круговой шрам на уровне локтя - практически не чувствовал боли. Лёгкое покалывание, отдающее в кость, он не брал в расчёт. Главное что меч сжимал всё также крепко. - А биться об заклад своей головой. Кстати, что стало со шкурфами? Они бежали, твари? И чем это так смердит? Вы кого-то пожгли?
  - Их и пожгли, тварей, - отозвалась Лусар. - И как ни странно, всё благодаря дикарям и великарву при них.
  Не вмешайся в схватку Тхеттэ и Большой Олух всё бы для их соплеменников и поработителей закончилось плачевно, но именно великарв внёс решающий вклад в победу над шкурфами. Правда, одной твари всё же удалось ускользнуть, ей оказался атаман из Хайгарда, поскольку, когда Вестар понял, кто явился в обличие пожирателя - переключился на него, упустив своего.
  Терять время было смерти подобно, поэтому он предложил идти на Хайгард, а уже оттуда в Хмарагд и далее Аграмад, раз король там, и дожидается догмата. Им, он и представится ему вместо Дангара, а его убережёт.
  - Ты сможешь исцелить Инрис? - уточнил страж принцессы у побратима.
  - Вряд ли, - вмешался Вестар. - На это способен не всякий догмат.
  - Тогда ты не догмат! Мне нужен тот среди вас, кто сможет вернуть принцессу к жизни!
  - Я не уверен, Ренг, что мне удастся её вылечить, но... мой долг обязывает меня попытаться спасти её, - заявил Дангар. - Ибо она - дочь короля, а я служу ему!
  - Они убьют тебя, Дангар.
  - Под словом "они", Вестар, ты подразумеваешь меня и моих братьев? - настоял на точном ответе Марвин.
  - В первую очередь под данным словом я подразумеваю магистра и... шкурфов!
  - Ничего, комендант, заодно узнаем: нет ли рядом с принцессой, как и королём, ещё какой-нибудь скрытой твари! Это я тебе обещаю: не брошу в беде того, кто вернул меня к жизни! И отдам свою!
  - И это мне говорит верат: будет защищать догмата! Всё равно, что шкурф рычал бы то же самое про пожирателя или наоборот.
  - Если хочешь, езжай с нами.
  - Ну, уж нет, и Лусар, я Ордену не отдам!
  - Ты не смеешь распоряжаться мной! Я сама вольна делать выбор! - заявила наёма.
  - Глупцы! Какие же вы всё-таки глупцы, и не понимаете, во что влезаете! - не сомневался Вестар: Валиорн обречён. И едва не станет его - исчезнут последние догматы - он и эти двое, что, скорее всего, угодили в руки собрата после гибели Догмера, и на его руинах подобрали заинтересовавшие их осколки реликта, привлёкшие детское внимание своими бликами.
  - Разберёмся, - не отступился Дангар.
  - Ага, а я по мере сил и возможностей схима пособлю, - встал Хлад на его сторону.
  - Ну как знаете, лично я предупредил вас, потом пеняйте на себя, если вы все здесь окажется рядом со мной на соседней дыбе или пылающем костре, - присовокупил Вестар ко всему ранее сказанному.
  
  23
  
  - Да что же это! Да как же так, а... - стенал рядом с магистром при принцессах прокуратор Аграмада, не столько хлопоча и помогая им, сколько напротив мешал, нагнетая и без того нервозность ситуации, пускай и предоставил собственные покои для тяжелораненной Инрис, пребывавшей нынче в бессознательном сознании.
  Не лучше неё выглядела и Криста. Когда прокуратор столкнулся с ней, то принял её за сестру милосердия из дома Эрии. А всё из-за монашеского облачения, чего никогда бы не подумал, поскольку до него доходили слухи: столь разнузданной молодой особы, как она, не сыскать не то что в ТронХолме, но и во всей Великодержавной Империи. И что она день изо дня таскается в притон небезызвестных сестёр, к коим спешили наведаться все благородные доны и сеньоры при посещении Заарочья столицы.
  Бывал там и Херт, поэтому не преминул возможностью заняться Кристой, покинув её сестру, Инрис, на магистра Ордена.
  - Бедняжка, - держал он Кристу за руку, гладя другой по тыльной стороне ладони. - Вот бедняжка.
  - Вы про меня, сэр Херт? - разлепило сахарные уста нежнейшее создание.
  - И про вашу сестрицу, прелестница, - сказал это, вздохнув прокуратор. - До сих пор не могу поверить, что на вас напали твари Хмари. И это при том, что я лично рассылаю ежедневно дозоры окрест, и вплоть до стен Хмарагда по сию пору не было замечено ни одного даже дикого хмыря. Да что там хмыря, когда и местного хищника - разбои всех пожрали. А тут вдруг обученная стая и при пожирателе! Поистине сколь невиданная столь и неслыханная дерзость!
  - Ага, - кивнула утвердительно Криста.
  - Идёмте, я помогу вам прийти в чувство, моя принцесса, - предложил ей выпить молодого, но при этом терпкого вина, прокуратор.
  - Что это? - подавилась им Криста.
  - Амброзия, моя принцесса.
  - Я думала: вы подали мне сок! - возмутилась она.
  - Что вы, принцесса, как я мог предложить вам - после всего, что вы пережили - обычный сок. Вино, и только оно способно вам помочь в ваших бедах. Отпейте ещё хотя бы пару глотков, сколь бы оно не казалось вам нынче противно, - понимал прокуратор: Криста впервые в жизни пригубила алкоголь. - И вам станет значительно легче.
  Обжигающая гортань жидкость просочилась значительно ниже, и вскоре уже принцесса сама без подсказки прокуратора осушила бокал.
  - Ну и как? - заинтересовался он ощущениями высокородной девицы.
  - Много лучше, - подтвердила неженка, что было заметно по её раскрасневшемуся лицу - кровь в жилах забурлила и бледность исчезла без остатка.
  - А не расскажете ли мне, - не столько желал отвлечь Кристу от гнетущей действительности прокуратор, сколько узнать, как поживают небезызвестные ему особы в столице, - моя принцесса, как обстоят дела в ТронХолме?
  - Не лучшим образом, - икнула неожиданно Криста, и даже не удосужилась согласно придворному этику смутиться или прикрыть ладонью уста. - Хмыри и там добрались до нас. А тут...
  Она вновь икнула.
  - И тут - сами видите, что произошло с Инрис, сэр Херт!
  - Может ещё бокальчик сухого или полусладкого? Сладкого не предлагаю, понимаю: блюдёте стройность фигуры. И скажу вам, моя принцесса: выглядите вы, даже в столь скромном наряде, как королева.
  - Пожалуй, не откажусь, - протянула пустой бокал дрожащей рукой Криста, подставляя под кувшин - прокуратор лично ухаживал за ней, выгнав немногим ранее слугу.
  - А как там вообще жизнь в Заарочье нынче, если не вспоминать о мерзких тварях Хляби, моя принцесса?
  - Как и всегда, - вспомнила она, что дни напролёт проводила в Летнем Саду под опекой слуг отца из числа вератов, а ночи... Ночи являлись её стихией, и она, на пару с Инрис, вырывалась из золотой клетки. Вот только сестре уроки с Тероном на пользу не пошли.
  О чём и заявила прокуратору.
  - Ну-ну... - прижал он её к себе и обомлел, коснувшись упругой девичьей груди.
  В столь неподходящий момент к ним нагрянул магистр.
  - Что всё это значит, Херт?!
  - Помогаю принцессе прийти в чувство, милорд, - содрогнувшись, выдал прокуратор, и нехотя отпрянул от Кристы. - А не то, что вы подумали наверняка.
  - Выйдем, Херт, надо бы поговорить, - поманил магистр прокуратора за собой на выход из будуара, - с глазу на глаз.
  - Всё настолько серьёзно, милорд?!
  - Ты, даже не представляешь себе, Херт, насколько и, что может последовать за этим.
  - Если вы, милорд, намекаете на инцидент у врат Аграмада, то...
  - Идём, - повысил голос донельзя магистр. - А вы, моя милая Криста, отдыхайте. Вам не мешает побыть немного в уединении.
  - Нет, не оставляйте меня одну! - вскричала принцесса, выронив бокал, и по мраморному полу, со звоном битого хрусталя, полетели осколки. Ей теперь в каждом углу мерещился пожиратель с хмырями, и, что они огрызались, скалясь на неё.
  - Ты дал ей вина, Херт? - возмутился больше прежнего магистр.
  - Это наилучшее средство от хандры, милорд.
  - Я покажу тебе, каким образом избавляюсь от неё, - сжал кулаки Валморд.
  - Не беспокойтесь, моя принцесса, мой слуга приглядит за вами в моё отсутствие, - призвал его прокуратор, окликнув по имени. - Имбион!
  - Я здесь, ваша сиятельство, - отозвался тот в то же мгновение.
  - Займись принцессой, Имбион. Любая её прихоть должна быть исполнена тотчас, иначе... ни мне тебе говорить, что за этим последует - какое именно наказание, - наказал прокуратор.
  Магистру пришлось силой вытащить из его будуара.
  - Мерзавец!
  - Соблаговолите вести себя в рамках приличия, милорд. Я такой же слуга короля, как и вы.
  - Поговори у меня, и закончишь свои дни, корчась на дыбе! - сунул ему под нос кулак магистр.
  - Вы угрожаете мне, прокуратору Аграмада? Тогда я напомню вам: сия провинция Великодержавной Империи находится в ведении триумфата Касторна и его старшего сына Ксандра. Так что только он, и ещё король, могут грозить мне тем, чем осмелились вы, сэр Валморд!
  - Ты думаешь, Херт: у Ордена коротки руки, и я не достану всякого виновного, где бы он ни скрывался, даже, если окажется, далеко от границ Империи?
  - Чего вы добиваетесь от меня, милорд? Я весь во внимании! А свои угрозы оставьте для разбоев!
  - Не играй со мной, Херт! Слышишь! Иначе чревато, и ни мне объяснять тебе - чем!
  - Я сам в шоке от того, что произошло у врат моего града! Эта тварь Хмари - пожиратель - возникла из ниоткуда! И даже вы, магистр, не смогли её остановить, и тем паче изловить!
  - Этой твари не уйти, будь уверен, Херт, как и любой другой. Но меня беспокоит король - Валиорн может натворить бед и сам сгинуть в Хмари!
  - Неужели, милорд, подобное развитие событий допустимо?
  - Я ничего не исключаю, поэтому подыскиваю верных людей, которые помогут мне удержать Империю от развала.
  - И кто же приемник короля, милорд? Вы уже выбрали кандидата?
  - Да. Это сын Касторна - Ксандр. Но почему-то я не встретил его в Аграмаде, Херт. Ты не подскажешь мне: куда он запропастился?
  - Уехал с прочими отпрысками триумфатов в Хмарагд.
  - Уехал?!
  - Ну да, они помчались охотиться на...
  - Хмырей?
  - Почти, милорд.
  - А подробнее не хочешь рассказать мне, Херт?
  - За стражем короля, кажется, что явился сюда при схиме, вашем брате-верате и наёме.
  - Хм, комесар ничего не сообщил мне в донесении о них, - хмыкнул недовольно магистр. - Почему?
  - Понятия не имею, милорд. Я сказал вам всё, что выведал у отпрысков триумфатов.
  - Проклятье! Если они и впрямь горят жаждой мести - принцесса Инрис обречена, возможно, что и... Проклятье! Они рушат все мои планы на будущее Империи!
  - Или Ордена?
  - Что-что! Ты что-то сказал, Херт? - не расслышал его шёпота магистр.
  - Вам показалось, милорд, - заверил прокуратор грозного верата. - И если надо, я призову придворного лекаря. А то и кое-кого ещё, кто способен лечить заклинаниями, разумеется, если вы разрешите.
  - У тебя есть наговорщицы?
  - Наговорщицы - не заговорщицы, милорд.
  - Я хотел сказать: в Аграмаде есть те, кто балуется магией?
  - Скорее заклинаниями.
  - И ты попустил этим... сектантам, Херт? Ты - прокуратор Аграмада!
  - То-то и оно, милорд: мы, в Аграмаде, а не в ТронХолме, и тут Хмарь - соответственно, свои правила и законы. Достаточно вспомнить, что именно сюда являются со всей Империи разбои, и ты пальцем их тронуть не моги.
  - Что верно, то верно. Пора уже прикрыть эту вольницу для всякого сброда и навести порядок железной рукой.
  - Я пытался это донести до триумфата Касторна, но он и слушать меня не стал. Единственное, чего я добился от него - увеличил численность гарнизона, и всего лишь вдвое. А требовалось, как минимум, втрое, если не вчетверо.
  - Ладно, эти проблемы оставим на потом. Сейчас мне важно спасти не только принцессу Инрис, но и короля от самоубийства и... его приемника, - спохватился магистр. - Так что займись обеими принцессами и... Не испорти мне Кристу. Не то я не знаю, что тогда с тобой сделаю, Херт! Но ты позавидуешь, что не оказался на месте Инрис у врат, когда на неё накинулся мерзкий хмырь!
  - Я не подведу, милорд.
  - Надеюсь, Херт... на твоё благоразумие тоже, - расстался магистр с прокуратором, отправившись в командотуру* по своим делам - делам Ордена.
  
  Тем временем Валиорн, по дороге в Хмарагд, загнал конярва.
  - Вы как, сир? - помог ему подняться с земли страж свиты.
  - В порядке я. А вот конярва, кажется, издохла!
  Ему подали сменного скакуна, но он и его умудрился загнать до того, как добрался до стен Хмарагда - Валиорн гнал во весь опор не жалея ни себя, ни скот, всё-таки от быстроты сейчас зависела жизнь дочери, которая по характеру была один в один похожа на него. Криста же исключительно на мать, иначе бы, будь она другой, будущий король не взял её в жёны и впоследствии не сделал королевой.
  Погард не знал, что ему грозит по прибытии короля. Он едва-едва избавился от отпрысков триумфатов, спровадив их ближе к Хмари на заставы в сопровождении арты гарнизона, и оторвал её, что называется от сердца, оставшись, по сути, с одними пехотинцами, а тут вдруг король и с ним армия.
  На грохот арт по узким улицам Хмарагда и отреагировал префект, нежась в постели с двумя девицами, что замучили его своими ласками до изнеможения, и он прикорнул на груди у одной, тогда как другая сейчас стояла у распахнутого настежь окна, бесстыдно выставив свои прелести напоказ горожанам. Это с одной стороны, а с другой - не раскрой она ставни, префект вряд ли бы услышал топот. А тут ещё дверь открылась и к нему в покои ввалился...
  - Инорд! - переполошил он своим появлением Погарда. - Что стряслось?
  - Стражи короля, - выдал тот, сглотнув.
  - Одни, Инорд?
  - Нет, там ещё шествуют колонной пехотинцы, разбитые на когорты и...
  - Хочешь сказать: их привёл король?
  - Знамён Валиорна, я не видел, но... по всему видать, это так - он прибыл в Хмарагд вместе с ними!
  - Что он забыл у Хмари, Инорд?
  - Думаю, сейчас мы и узнаем, Погард. Ты б натянул на себя что-нибудь, и встретил его, желательно в сбруе, а не в своём привычном тряпье.
  - Где моя одежда? - кинулся префект искать её среди разбросанного на полу нижнего белья и платьев куртизанок, поэтому, когда узрел своё отражение в зерцале, понял причину перекосившегося лица у Инорда. - Мать вашу! Где мой чепец? - сорвал он лиф с головы.
  - И так сойдёт, встречаем ведь короля, - напомнил ему временный комендант: перед Валиорном всё одно придётся снять головной убор, обнажая чело.
  Выскочив с ним на улицу, префект перегородил дорогу продвигающемуся воинству.
  - Прочь! - обрушился на них...
  - Мой король! - бухнулся перед орущим всадником на колени префект от неожиданной встречи.
  - Сир, - вторил ему Инорд, встав рядом.
  - Кто такие? - уточнил Валиорн у обоих.
  - Префект Хмарагда и поверенный коменданта гарнизона... - ответствовали наперебой они.
  - Рад нашей встрече, господа, - немного переменился голос короля, однако интонация осталась прежней - властной. - Не подскажите мне: где здесь у вас остановился мой страж, коего я соизволил отослать с поручением к Хмари?
  Префект с комендантом переглянулись. Они не знали, что и думать по сему поводу - заданному вопросу королём - всё же решили сказать правду.
  - Его также искали наследники триумфатов, и спрашивали нас о нём, но никакой страж в Хмарагд не являлся от вас, сир!
  - Как так! Дангара не было здесь? - помрачнел Валиорн.
  - Так точно, сир. Ксандр справлялся о нём у меня лично, и мы перевернули весь город, но никто не видел его и ничего не слышал - стража в караулах также.
  - Куда же подевался этот несносный Дангар, а? - растерялся король.
  - Наследники триумфатов предположили: по дороге в Хмарагд из Аграмада, он мог свернуть в сторону Хмари, подавшись, скорее всего, к одной из тамошних застав, и возможно, что даже в Хайгард.
  - Хайгард, - сдвинул брови Валиорн. - Это ещё что за поселение, и где находится?
  - Я покажу вам лично, сир! Не извольте беспокоиться, - заверил префект. - Сейчас только вызову поводыря, знающего хорошо те земли, и мы отправимся тотчас, или я с вашими стражами. Как на то будет ваша воля!
  - Я еду с тобой...
  - Погард, сир. Меня зовут - Погард. А поверенного коменданта гарнизона - Инорд.
  - Раз он поверенный коменданта гарнизона Хмарагда, то наверняка путешествовал по заставам? - сообразил король.
  - Да, сир. Я могу выступить вам поводырём, если дозволите.
  - Вот и договорились: а гарнизон я возьму на себя. Точнее мы с тобой и Погардом, прихватим его с собой в Хмарь, - приказал Валиорн.
  Велев подать обоим чинарям* конярв, король направился вместе с ними к вратам, выходящим к Хмари - также передал по колонне, чтобы когорты, не вошедшие в Хмарагд, огибали ров и шли в сторону дымки.
  В ней вскоре и скрылись в неимоверном количестве, следуя до ближайшей заставы, куда вперёд в авангарде, состоящем исключительно из всадников, подался король. Пехота же растянулась не на одну версту, укрываясь щитами и копьями на марше - всё-таки шли уже по землям Хмари, и тут водились алчные твари.
  
  - Мы уже минули две заставы, парни, и толку - всё без толку. Этот проклятый Дангар перехитрил нас, - ворчал дорогой отпрыск Богарна. - Не удивлюсь, если он, насмехаясь над нами, благополучно въехал в Хмарагд, и проводил нас с крепостной стены язвительной ухмылкой в спины!
  - Я согласен с тобой, Алард, - вторил ему сын Редгарна. - Нам не следовало нестись опрометью в Хмарь, а прежде основательно всё разузнать и разослать окрест слуг свиты.
  - Ничего нового, я от вас не услышал, побратимы, - укорил их северянин. - По мне, так лучше заняться стоящим делом, чем сидеть в таверне и бражничать! А этот страж короля - он утёр нам нос.
  - Тебе, Айверт, не нам - не путай, - подал голос западник.
  - Вы только гляньте на него, побратимы, кто с нами заговорил. Ну, удивил, Лунгар, так удивил. Заткнись и дальше молчи! - не сдержался северянин.
  - Без паники, собратья, - вмешался в их полемику Ксандр. - Ничего страшного не случилось. Твари Хмари не доставят нам неприятностей, как ранее выскочка короля. Я же с вами. А сами знаете: когда я с вами - никому несдобровать. То же самое касается хмырей и даже пожирателей. Про разбоев и вовсе речи не веду! Они никто и звать их никак: одно слово - ничтожества!
  - Я понимаю, Ханд, если б у нас под началом была хотя бы тысяча всадников, но полторы сотни, когда тут этих тварей и разбоев может оказаться тысячи - не круто ли ты забрал?
  - Здесь я хозяин - и это мои владения, Алард!
  - А я думал: отца.
  - Это у вас на юге так, Эрунд. А у нас в Аграмаде иначе. Отец доверяет мне и готовит себе на замену - в совете Триумфата тоже.
  - Что-то долго он готовит тебя, Ханд, ты не находишь?
  - Айверт правильно сказал тебе, Лунгар: лучше молчи, не то поругаемся. А я этого не хочу! Нам ещё всем вместе в недалёком будущем предстоит управлять Империей. Хороши же мы будем, если как триумфаты перессоримся меж собой из-за какой-нибудь ерунды, вроде этого стража короля! Пора уж повзрослеть вам, побратимы. Вы не находите, что я прав? А только совместная компания способна сплотить нас единой целью. И, по-моему, Хмарь наиболее подходящее место для этого.
  - Согласен, - поддержал северянин мнение хмаранца. - Лучше во всей Империи не найти. Даже Хлябь у нас на севере не идёт с Хмарью ни в какое сравнение. Что и доказали хмыри, объявившись в ТронХолме. Я бы не прочь насадить пару голов оных тварей на своё копьё.
  - Смотри, Айверт, чтобы твоя голова не оказалась в качестве трофея у пожирателя.
  - Побратимы, а вам не кажется, что Лунгар, в кои-то веки, разговорился - не к месту и не ко времени.
  - Да, не к добру это. Ох, не к добру, - ввернул Алард.
  - Хорошо, я молчу, - уступил им западник, поймав на себе укоризненный взгляд ещё и Эрунда. - Больше и слова вы от меня не добьётесь. Даже звука тогда.
  - Нет, ты издеваешься, Лунг! - чесались у Айверта кулаки. Ему требовалось с кем-нибудь подраться, и чем раньше, тем лучше, иначе не удержится, тогда жди беды.
  
  Вычленив из множества прочих запахов тот, что принадлежал главенствующему вожаку диких двуногов, Кхарв призвал стаю. Её и пустил по следам племени задиристых, ибо сейчас всякий пожиратель занимался охотой на разбегающихся дикарей. Битва закончилась и началась самая настоящая загонная облава. Добычи у пожирателей оказалось в избытке, но, как и всякой твари Хляби, им казалось её всегда мало, и хотелось многим большего. К тому же трофеи всегда украшали любого воина-мутарва, а уж вожака или повелителя - подавно. И голова Задиртэ казалась Кхарву достойным трофеем.
  Вскоре его усилия были вознаграждены - стая вывела пожирателя к стойбищу диких двуногов. Сбежать оттуда, задиристые не успели, и едва затворили врата, дозорный с вышки закричал о появившихся под стенами частокола хмырях во главе с пожирателем.
  - Убейте их... всех! - повелел вождь уцелевшим воинам, заставив их забраться на стены, а сам тем временем пытался сбежать, используя потайной лаз, всегда ранее выручавший его, но не сейчас. Сейчас им воспользовались хмыри - шакарвы с шипарвами, пока орв с ярвом и цхурва при пожирателе отвлекали внимание прочих дикарей на себя.
  Схватка закончилась, толком и не начавшись, да и твари Кхарва знали: кого им можно рвать, а кого следует оставить хозяину.
  С ним и столкнулся Задиртэ за пределами стойбища, где умирали его соплеменники, застигнутые врасплох хмырями.
  Подбив его под ноги хвостом, мутавр поднял дикаря над землёй. Тот даже не трепыхался, обомлев, что, несомненно, порадовало порождение Хмари, вонзившее ему в грудную клетку когти одной из верхних конечностей, тогда как другой оно ухватило его за главу и вырвало вместе с хребтом, заливая кровью жертвы всё кругом.
  Хребет вождя заносчивых оказался кривым, стало быть, не подойдёт повелителю Хмари для подмены прежнего символа власти, добытого им в схватке с асом Поднебесья. А жаль, Кхарв намеревался похвастаться им перед соплеменниками. Но череп всё же оставил, насадив его полыми глазницами на шип. Так и зацепил.
  За это время, пока он разбирался с Задиртэ, стая удовлетворила свои аппетиты соплеменниками дикаря, и даже орв с ярвом отведали их при выносе врат, за которые и подались наружу тотчас, едва услышали призывный глас хозяина. На который также не могла ни откликнуться...
  - Сцерва... Ты издеваешься? Забыла, что я наказал тебе - не попадаться мне на глаза, пока не понесёшь от меня! - огрызнулся Кхарв на самку.
  - Я думала: ты пригласил меня разделить с тобой добычу и мою стаю - с твоей. Или дозволишь поохотиться самой, мой повелитель?
  - Ну что же, если это поможет мне наконец-то избавиться от тебя - да.
  Этого и добивалась от него...
  - Сукарва... - рыкнул ей вдогонку Кхарв, не осознавая, что она задумала. А именно - опередить авангард Оравы и вторгнуться в земли не столь диких и примитивных двуногов, коими набивали свои бездонные и ненасытные утробы пожиратели всех мастей, и обитали уже в стойбищах нечета здешним хлипким строениям, смастерённых из шкур, а массивной древесины и даже камня.
  Сцерва взалкала, а с ней всякая тварь в стае. На её призыв откликнулись прочие самки. Она и возглавила их, как Кхарв самцов, с единственным намерением - унизить тех, кто подмял их под себя. Пора было вернуть те времена, когда самка решала, от какого самца ей понести и когда подпустить к себе. А также: на кого станут охотиться.
  Этим, и только, сплотила самок вокруг себя Сцерва, жаждавших вкусить свежих двуногов, а не подбирать всякую падаль в виде объедков после самцов и их тварей.
  Атака на заставу близ Хмарагда вышла стремительной - дозорный не успел предупредить о появлении пожирателей, как его разорвал крылатый хмырь, и прочие, перемахнув ров со стеной, добрались до вожделенной добычи.
  Цивилизованные двуноги, не только не оказали достойного сопротивления заклятым врагам, но даже не смогли предупредить соседей о грозящей опасности, поэтому следом точно также пало ещё две заставы, в основном заселёнными разбоями, хозяйничающими в образованной ими - вокруг Хайгарда - вольнице, и гибли не десятками, а сотнями.
  Выдернув из пасти железяку, прежде застрявшую при употреблении двунога в клыках, Сцерва не думала останавливаться, продолжив загонную охоту с самками, больше подобную на набег - продвигалась в направлении Хмарагда, а именно Хайгарда, куда сейчас спешили отпрыски триумфатов, надеясь: уж там им удастся застать Дангара и поквитаться с ним. Тогда как он согласился выступить в Аграмад и спасти дочь короля. Заминка вышла по вине дикарей - Вестар не желал расставаться вновь с Ялум, она была ему как дочь, даже больше, но сделала свой выбор в пользу соплеменников.
  - Я вернусь, - были последними слова догмата.
  - Я буду ждать, - ответила она ему.
  Оставалось надеяться, что с Большим Олухом и Тхеттэ шансы на выживание у неё увеличатся, поэтому и торопился добраться как можно скорее до короля.
  - Мы разделимся, Дангар. Я отправлюсь снова в Хайгард с Кукшаром. Разбойники, не дураки, они поймут: им некуда деваться. И мне удастся привлечь их на нашу сторону. А там и посмотрим, чья возьмёт.
  - Куш, давай с нами, - вторил проходимец коменданту, обратившись к схиму.
  - Нет, Кукиш, у тебя своя тропа, у меня - своя. Но если вновь пересекутся, я всё равно не поверю тебе. Ибо я знаю тебя, как себя и: ты не мог измениться в одночасье.
  - Это да, Куш. Но кто знает, чем для нас обернётся та встреча. А я уверен: мы встретимся вновь, рано или поздно - бесспорно.
  - Оруженосец, не отставай - догоняй, - завернул конярва в сторону от стражей короля Вестар, покинув при них схима с наёмой и вератом.
  - Уже еду, мой господин, - отозвался Кукиш.
  Ему пришлось его нагонять, как и схиму, умчавшихся вперёд стражей, и скрывшихся в этой ненавистной дымке Хмари, поэтому сейчас полагался исключительно на слух. Неожиданно понял: они повернули вспять.
  Почему?
  Ошибка столь опрометчивого суждения стала очевидна, когда на него выскочил дозор, и было не похоже, что из ближайшей заставы. Скорее всего, из Хмарагда.
  Окружив его, воины доставили схима к хозяевам при доброй сотне всадников или немногим больше.
  - Кто таков? - выдал один из них, скрывая лицо под забралом.
  - Схим. Разве незаметно, господа, - подивился Хлад.
  - А разве схимы разъезжают верхом? - усомнился в правдивости его слов другой благородный сеньор.
  - Близ Хмари - да, господа. С кем имею честь вести общение?
  - Он точно издевается над нами, - вмешался третий сеньор, и также оказался юн лицом, видимым из-под поднятого забрала.
  - Разбой, - наехал на него четвёртый, стараясь сбить с конярва.
  - Боюсь вас разочаровать, господа, но я не лихоимец, и даже не проходимец.
  - Сейчас и узнаем наверняка: кто ты, - велел пятый применить силу против схима.
  Слетев с конярва наземь, Хлад лишь для виду запричитал, дабы они поскорей отстали от него, а заодно бы вызнал, что им требуется от него. Вдруг ему пригодится полученная информация от них?
  Не прогадал.
  - Я всё, что ни пожелаете, господа, ток не замайте - не лишайте живота!
  - То-то, - порадовался один из благородной пятёрки моложавых сынков достопочтенных сеньоров, явившихся к Хмари с одной целью: добычи трофеев - то есть охоты на хмырей. - Не встречал ли ты, схим, стража короля?
  - Стража встречал - их окрест пруд пруди - а короля... Да разве ж ему место у Хмари и Хмарагда?
  - Ты отвечай на вопросы, лихоимец, - выхватил клинок один из пятёрки, грозя скорой расправой, - не то прощайся с жизнью!
  - Нет, стража короля, я точно здесь не встречал. Творцом клянусь! Чтоб меня хмырь тогда, если солгал, ага... - расстарался Хлад.
  - А может где слышал имя - Дангар? Его никто не упоминал и никого не называл им?
  - Да...ммм... Кто? Как вы сказали, господа?
  - Дангар!
  - Не, если бы слыхал, точно не забыл. А чего он натворил, коль вы подались за ним? Может, какая плата положена за него? Так я от лишнего подаяния не откажусь.
  - От ты разбой, а туда же, схим!
  - Айверт, оставь его... хмырям!
  - Точно, Алард, здорово подметил, и конярв ему ни к чему, схиму.
  - В яблочко, Эрунд.
  - Давайте не будем больше останавливаться из-за всякого проходимца, побратимы.
  - О, Лунгар опять ожил.
  - Ну чего ты, Ханд, а? Я же с вами... заодно... Честное слово.
  - Не замайте конярва, господа! Как же я далече без него-то, а? Всё-таки Хмарь и хмыри, да. А я вам ещё сослужу добрую службу. Ток скажите, где вас искать тогда, если чего вдруг узнаю о страже короля? - схитрил Хлад, общаясь с ними не своим голосом, при этом ещё и осипшим от испуга.
  Отпрыски триумфатов не только не лишили его жизни, но и конярва вернули, не признав за старого знакомого, хотя прежде и возникли подозрения.
  
  - Ой, беда, так беда, - почуял неладное Хлад, поминая Творца: - Только не подумай, что ради себя, я солгал, - обратился он мысленно к нему. - А за ради дела и спасения достойного человека. И потом, он догмат, а страж король уж постольку-поскольку нонче, да.
  - Это ты сейчас про себя, разбой?
  - А... - обернулся Хлад, реагируя на голос, донёсшийся из дымки. - Лусар. Это ты?
  - Давай за мной, а то пропал неожиданно. Я уж думала: на тебя хмырь какой накинулся.
  - Хуже, наёма, - пожалился схим. - Кое-какие богатеи со свитой, состоящей из арты, а то и двух. И кстати искали - ты не поверишь - Дангара.
  - Кто это были, Хлад? И что им требовалось от него? - насторожилась Лусар.
  - Не сказали, но явно затеяли какую-то гадость против него. Надо бы у него самого спросить.
  - Догоняй, Хлад, и больше не отставай, - обернулась Лусар в том самом направлении, котором умчались сеньоры, столкнувшиеся со схимом, почуяв: оттуда и впрямь исходит опасность. Смертельная опасность. Поэтому ещё несколько раз оборачивалась назад наскоку. Ей казалось: за ними скачут. Даже остановилась, чтобы убедиться на слух, но ей помешал разобраться в этом схим - он торопился предупредить о странной встрече Дангара, и чем раньше, тем лучше.
  - Фу-уф... - услышали его глас спутники. - Насилу догнал.
  - А где Лусар? - не застал Дангар наёмы при нём.
  - Да где-то здесь. Как и кое-кто, кто интересуется тобой. А именно - Айверт, Алард, Эрунд, Лунгар и Ханд. Помнишь их?
  - Ещё бы - отпрыски триумфатов. И вон куда забрались - в Хмарь.
  - То-то и оно, Дангар. Я ещё удивился, что они не признали меня. А ведь мы с ними встречались в таверне Аграмада.
  - Ты уверен, что тебе удалось провести их, лихоимец?
  - Я схим, Марвин, и оставим это, да.
  Примчалась Лусар.
  - Они идут за нами, - с придыханием в голосе, запыхавшись, выдала наёма.
  - Что и требовалось доказать - сдал нас, Хлад?
  - Да чтоб мне сдохнуть в муках и лапах пожирателя, когда у меня и в мыслях ничего дурного не было, верат!
  - Ну, смотри! - обнажил клинок комесар. - Господа-стражи, покиньте нас, мы с Хладом задержим их!.. Лусар, ты с нами или как?
  - Конечно с вами, - встала рядом наёма, подведя конярва.
  - Нет, - заартачился Дангар.
  - Долг! Исполни свой долг, страж! - напомнил ему Марвин. - Принцесса Инрис должна жить!
  Не тут-то было - их окружили.
  - Попались, разбои, - ликовали отпрыски триумфатов.
  - Одумайтесь, господа! - вмешался Ренг, впервые соврав. Точнее не соврал, но сказал не всю правду. Прямого наказа он, естественно, не получал. - У меня приказ короля - доставить Дангара в Аграмад! Принцессе Инрис требуется его помощь!
  - Вот это да! Она, что же, у нас - спящая красавица? Её надо поцеловать, дабы оживить? - усмехнулся Алард, как всегда затевая склоку.
  - Если принцесса Инрис умрёт, я убью тебя первым...
  - Кажется...
  - Терон, сэр Айверт, - помог ему вспомнить собственное имя страж. - Я к вашим услугам!
  - Прочь, выскочка! Мне нужен Дангар - его голова и только. Ты можешь проваливать на пару с Ренгом под подол к принцессам! Если же останешься здесь, я не посмотрю, что ты, также как Дангар, страж короля! Ибо я в своём праве - наследника Севера - покарать любого из вас!
  - Тут ты прав, Айверт: Аграмад - не ТронХолм, и никто на запрет дуэлей не обратит внимания. Поэтому умерь свой пыл, и дай нам проехать! Если хочешь, в Аграмаде всё и выясним, но прежде Инрис!
  - Неужели она действительно находится при смерти?
  - Ещё сомневаешься, Ксандр? Стал бы я прикрываться именем короля ради того, чтобы избежать стычки с вами.
  - Вряд ли.
  - Лунгар, я тебя сейчас побью! - взбесился Айверт.
  - Хорошо, только ты и я, - заключил Дангар. - До первой крови!
  - Бьёмся насмерть и только так! - вскричал северянин.
  - Ты с ума сошёл, Айверт.
  - Это мне решать, а не вам, - испугал он побратимов.
  - Надеюсь на твоё благоразумие, Дангар, - бросил ему Ксандр.
  Ответа, естественно, не получил.
  
  - Эх, как умирать не хочется-то.
  - Не накаркай, Хлад, - толкнул его локтём в бок Марвин.
  - Зря Дангар вернул тебе руку. Знай бы я, что ты ударишь ей меня, закинул бы подальше в Хмарь.
  - У нас что, мало врагов? - развела их по сторонам Лусар в ожидании схватки.
  
  - Бьёмся на клинках! - заявил Айверт.
  - Без конярв, - спрыгнул Дангар наземь с ретивой животины.
  - Согласен, - сверзился северянин вслед за ним со своего рысака.
  Отпрыск Нортона сжимал в одной руке обоюдоострый клинок метровой длины, а в другой на треть короче. Дангар же предпочёл чуть загнутый и заострённый только вверху с двух сторон, а в другой - стилет.
  - Надеюсь, на этот раз обойдёмся без лишних жертв и метания ножей, Айверт.
  - Ха, опасаешься за свою новую девку? Так знай: после схватки с тобой, я сделаю с ней такое, на что неспособна ни одна тварь Хмари. И брошу побираться, ибо больше не сможет зарабатывать себе на жизни ничем иным, как продажные девки!
  Сказав это, Айверт повёл себя подло, добавив носком сапога по кочке перед собой. Ей и угодил Дангару в лицо - не подставь страж клинок, не разлетелась бы, всё одно зацепив его.
  - Мерзавец, - вскричала Лусар.
  - А про землю они не уточняли, - смутившись, буркнул Хлад.
  Дангар инстинктивно отрыгнул в сторону, иначе бы Айверт сбил его наземь ударом меча, и навалился сверху. Что в итоге и произошло, но к своему разочарованию напоролся на стилет в руке догмата.
  - Как же так, а... - растерялся он.
  Ему не хватило сил подняться. Дангару тем более - северянин оказался грузнее его в разы, и вдобавок ещё в массивной броне.
  - Что происходит?! - растерялись отпрыски триумфатов.
  - Кажется, бой окончен, - заметил Марвин кровь, поспешив к дуэлянтам, тогда как Терон с Ренгом прикрыли его со спины.
  - Стоять на месте, барончики! - направил на них самопал схим. - Мне бы не хотелось, чтобы пострадал кто-то ещё. Вы даже не знаете, что такое боль и страдания. Но думаю: Творец услышит меня и воздаст каждому из вас по заслугам!
  - Шут! - процедил зло сквозь зубы и опущенное забрало Ксандр. - Кто ранен? Отвечайте, стражи!
  - Айверт, - усмехнулся язвительно Марвин.
  - Аллилуйя! - подначил схим ещё больше противников. - Ты существуешь! Я всё больше верую в Тебя, и: Ты избрал меня своим проводником в этом чудовищном мире!
  - Кто-нибудь, заткните этого проходимца!
  - Вам нужны лишние жертвы, господа? Жить надоело? - не дрогнула у Хлада рука, и он подстрелил конярва под одним из них, демонстрируя свои намерения.
  Не повезло Лунгару, рухнувшему наземь вслед за дуэлянтами.
  - Они не шутят, побратимы! - запричитал он.
  - На кой вы вообще взяли этого нытика с собой?! - побагровел Ксандр.
  Айверта стащили с Дангара, однако страж не спешил отходить от него, требуя снять панцирь.
  - Решил добить его, да? - не сдержался Алард.
  - Разумеется, хочу вырезать у него на груди имя Лизары, прежде чем проткну ему сердце! И вы шагу не сделаете!
  - Неужели вы попустите ему это... - прохрипел северянин, захлёбываясь кровавой пеной.
  У него оказалось пробито лёгкое.
  - Смолкни, - насел верат на Айверта. - Твоя жизнь отныне принадлежит Дангару. Ему и только решать, как с тобой поступить! Ты же сам требовал поединка на смерть! Вот и получишь то, что заслуживал всё это время!
  - Вы не посмеете убить меня! Мои побратимы не позволят вам этого, - уставился Айверт в растерянности на них.
  Лунгар отвернулся, сделав вид: его заботит здоровье собственного скакуна, нежели побратима. Алард также отпрянул за Ксандра, а Эрунд и вовсе окружил себя слугами. Тогда как его - слуг Айверта - сдерживали рыцари и схим с наёмой.
  Неизвестно чем бы всё закончилось, не услышь они поблизости дикий рык, принадлежащий свирепой твари из Хмари.
  - Пожиратели, чтоб меня... - содрогнулся поводырь при отпрысках триумфатов.
  И тут же разнеслись иные рыки.
  - Да не один! Это набег!
  - Доигрались, - кинулся верат на конярва.
  - Что происходит, побратимы? Кто это рычал? Хмыри? - раздался панический голос Лунгара.
  Конярва под ним пала, заливая кровью землю и его сапоги. На её запах и явились пожиратели.
  - Уходим все! Сей час же! - наказал Ксандр.
  Стычка с пожирателями заставила непримиримых соперников податься дальше прочь без оглядки верхом одним скопом. А куда - в Хмарагд или Аграмад - они не знали. Им было сейчас всё равно, лишь бы поскорей выбраться за пределы Хмари и избежать столкновения с хмырями, коих тут оказалось немало, и если слух не изменял им - по ору больше тысячи. Если не вовсе тысячи и тысячи.
  Сунув руку с осколком мерцала под панцирь, и, нащупав рану, Дангар заставил Айверта вскричать от нестерпимой боли. Северянину показалось: он ожёг его огнивом. А когда очнулся, сидел рядом с ним, ведомый стражем в поводу на собственном конярве.
  Кровь больше не хлестала из колотой раны отпрыска барона, да и кровавая пена перестала вытекать изо рта.
  - Ты как?
  Подёрнув телом на вопрос стража, и, ткнув пальцем в отверстие панциря, Айверт поразился - рана затянулась, и, что самое интересное, он не почувствовал прежней боли.
  - Что ты сделал со мной? И кто ты, Дангар? Ты не тот, кем прикидывался все эти годы. Ты...
  - Да, Айверт, ты прав: я - догмат!
  - И тебя защищает верат?! - перекосилось лицо у северянина.
  - Сам удивляюсь ему, и тому: почему вдруг решил исцелить тебя, Айверт. Не догадываешься?
  - Хочешь, чтобы я сдох от лап пожирателя, а ты останешься и дальше чистым? Ничего подобного, Дангар, я ещё разберусь с тобой!
  - Сначала постарайся выжить, Айверт. А после мы закончим наш спор, если пожелаешь.
  - Ты разве не хочешь отомстить мне за Лизару?
  - До того как я вернул тебя к жизни, не просто жаждал мести, а именно твоей смерти. Зато теперь не уверен, что твоя смерть успокоит меня. К тому же она на твоих руках, Айверт. Если ты сможешь с этим жить - живи и мучайся, а нет - остановись и пожиратели обрадуются встрече с тобой.
  - Как бы ни так, догмат! Как бы ни так... - вернул себе у него поводья конярва Айверт, присоединившим к побратимам. С ними и помчался дальше рядом, слыша, как твари Хмари настигают их.
  Его опасения подтвердили рыки пожирателей, оглушив их в который раз.
  
  24
  
  Добраться до командотуры оказалось непросто - город в кои-то веки ожил. Горожане, все как один (от мала и до велика), высыпали на улицы, спеша в направлении дворца прокуратора, так что пробраться сквозь них, не говоря уже, чтоб пробиться, казалось попросту невозможным. Те несколько братьев, что остались при магистре, пользы делу не принесли. В первую очередь аграмадцы обступили карету, желая выяснить по какой именно причине король Империи очутился проездом у них, ибо надеялись: он загоститься и устроит празднества. Людям всегда, в любых уголках Великодержавной Империи, не хватало хлеба и зрелищ. Поэтому уповали: вскоре вместо турнирного ристалища на арене узрят кровожадных тварей Хмари, коих станут убивать рыцари короля и вераты. А тут вдруг выяснилось: магистр Ордена остался в Аграмаде. Ему и спешили задать вопросы, прежде в помыслах адресованные прокуратору. Да и набат, означавший появление пожирателя под стенами града, также обеспокоил их.
  - Тихо! Уймитесь! Никакой опасности не существует! - закричал магистр, очутившись на крыше кареты - она и послужила ему импровизированной трибуной. - Это заявляю вам я, магистр Ордена Триумфа, сэр Валморд!
  - А куда же тогда подевался гарнизон Аграмада и всадники комесариата? - взнялось купечество. Они всегда первыми обычно и устраивали бунты.
  Стараясь избежать волнений, магистр заявил первое, что взбрело ему в голову:
  - Всё не так, как вы подумали. Просто Валиорну надоел ТронХолм, и он решил немного развеяться. А так как он обожает загонную охоту, и сейчас в Империи нет ни с кем войны, затеял сделать вылазку в Хмарь и изловить пожирателя!
  - Врёшь ты всё, Валморд! Мы знаем: на короля было совершено покушение хмырями! Это война! И мы, по воле короля, остались без защиты!
  - Так возьмите оружие в руки, и встаньте на стены! - вскричал в ответ магистр. - Я ведь остался с вами!
  - Для чего, чтобы руководить обороной Аграмада?
  - Если потребуется - так оно и будет! И мои братья-вераты откликнутся на мой призыв тотчас. Я не Касторн - войска Ордена защитят Аграмад! - выдал на-гора Валморд. - А теперь не мешайте мне, дайте проехать в командотуру! У меня полно дел! Но если у вас есть какие-то вопросы, думаю, прокуратор соизволит ответить вам на них! Кстати, принцессы также с нами!
  Не сказать, что магистру удалось унять зачинающийся бунт, однако время он, несомненно, выиграл. Ему лишь оставалось укрепить власть, и нынче в разбойничьем граде - Аграмаде. К тому же вера Валморда в собственные силы была настолько крепка, а ораторское искусство - непревзойдённым, что меченосцам Ордена при нём, положившим латные перчатки на клинки, не пришлось обнажить.
  - Милорд, вы неподражаемы, - отблагодарили они его, таким образом, и пока что на словах. Но если дело дойдёт до схватки не на жизнь, а на смерть, отдадут её за него, не задумываясь в тот же миг, только чтобы он жил.
  - Знаю, всё знаю, братья, - велел им магистр свернуть с центральной улицы, ведущей прямиком в командотуру, и двинуть дальше проулками, ориентируясь на шпили башни комесариата*.
  Всего в Аграмаде осталось не больше дюжины всадников, их и стремился собрать вокруг себя магистр - а вскоре, покинув казарму Ордена, уже находился в стенах командотуры, спешно разбирая донесения, пересылаемые ему отовсюду крылатой почтой.
  - Ай-яй-яй... - закачал он недовольно головой, вскрыв скруток, доставленный с Востока Империи - владений триумфата Богарна.
  Шугарат грозился пойти на них войной, а именно Тугай-бей, если в ближайшее время не вернётся посол Шугай-бей. Что с ним стало - Валморд не знал, но вдруг вспомнил про бродягу и ходока.
  - Как там Вернам, ещё он живой? - уточнил магистр у подручного, продолжая вскрывать прочие донесения и мельком осматривать их, желая знать, нет ли вестей от командора Гриона - спросил напрямую.
  От него не было ни слуху, ни духу.
  - Ваша милость, брат Вернам скорее мёртв, чем жив, - ответствовал верат-пособник. - У него глубокие гноящие раны. Он потерял много крови, но его спутник... Что если нам допросить его? Кат лишь ждёт вашего особого распоряжения, и мы будем знать: кто нашего брата и за что.
  - А что вообще успел сообщить этот разбой без допроса?
  - Кричал-де: ему велено ходоком передать вам пренеприятное известие. И потом согласен хоть в огонь, хоть в воду с камнем на шее.
  - Ничего себе, - заинтересовал магистра неугомонный спутник Вернама.
  - Так что же прикажете относительно него, милорд?
  - Доставить его ко мне, и немедля, брат.
  - Будет исполнено, милорд.
  Мародёр более не тешил себя надеждой на уступки со стороны вератов, когда дверь в сырое узилище неожиданно отварилась, с противным скрипом несмазанных петель, и на пороге замер...
  - Кат! - подумалось узнику: дни жизни сочтены, и прежде чем он предстанет перед Творцом, его замучают до смерти вераты на дыбе, да с угольком на жаровне - бесспорно.
  - Идём, разбой.
  Что-то всё же было не так, и что, Порк осознал, едва кат передал его побратиму. Верат в облачении ходока - таком же рубище с капюшоном, и откинутым назад за спину, как ранее повстречавшийся ему Вернам - стоял перед ним, улыбаясь.
  - Твои мольбы услышаны, разбой. Магистр Ордена Триумфа примет тебя. Но учти: если ты замыслил недоброе - я лично вырву у тебя нутро через зад!
  Говоря это, верат выхватил нож. Скорость его движений поражала воображение - Порк и глазом моргнуть не успел, а тем паче замарать от страха порты, как руки стали свободны и путы разрезаны.
  - Надеюсь, ты всё понял - меня?
  - Ага... - еле выдавил из себя узник.
  - Тогда говорить будешь правду и только правду. Ведь магистр посланник Его, - последовал намёк на Творца от верата.
  - Угу... - стал вдруг немногословен прежде говорливый мародёр.
  
  - А вот и мы, милорд, - заявил подопечный магистра при открытии двери в его покои, и толкнул вперёд себя узника.
  - Садись, - указал мародёру, будто невзначай Валморд на стул напротив стола, продолжая перебирать развёрнутые скрутки пергамента. - Говори, что хотел, да побыстрей. У меня и без тебя дел по горло.
  - Ми-милорд, - задрожал голос у мародёра.
  - Короче, кто такой, как встретился с Вернамом и прочее - ну, - отложил очередной пергамент в сторону Валморд, и взял одновременно два новых, изучая поочерёдно - заглядывал то в один, то в другой, пока не убрал их от лица и не уставился прямо на мародёра. - Не слышу ответа!
  - Это длинная история, милорд, и я не знаю, с чего начать.
  - Начни с того момента как встретил моего брата-верата - всё прочее можешь опустить.
  - Я случайно набрёл на караван с востока.
  - Хм, на караван с востока и случайно ли... - хмыкнул Валморд, мгновенно уяснив: он узнает куда больше информации от гостя, нежели прочтёт во всех донесениях вместе взятых.
  - Да, я шёл тропой в Аграмад, - поймал на себе узник хмурый и недоверчивый взгляд магистра.
  - Дальше. Что было дальше? - сделал Валморд вид, будто поверил ему, разбою и мародёру.
  - Так вот, услышав крики в стороне от тропы, я свернул, и понял: в моей помощи нуждаются люди. Это были шугане и... ваши братья по вере и оружию, милорд.
  - Уже лучше. Что там случилось?
  - Беда. На них напали какие-то твари. Я точно не знаю, но мне показалось: это были хмыри.
  - Почему ты решил, что это были именно твари Хмари, а не обычные хищники, сбивающиеся в это время в стаи?
  - Близ ТронХолма, милорд, не смешите меня.
  - Разве я смеюсь или улыбаюсь...
  - Порк. Я - Порк.
  - Вот именно, Порк.
  - Там был пожиратель, он и руководил тварями стаи.
  - Пожиратель! Ты видел его тогда, как сейчас меня?
  - Нет, не видел столь близко, но...
  - Как он выглядел? - уточнил магистр, проверяя правдивость слов узника.
  - Как исчадие ада! Из пасти торчали клыки, на загривке топорщились шипы, как и вдоль хребта вплоть до хвоста. К тому же он был покрыт крупной чешуёй. И оказался безоружным.
  - Так почему же ты не остановил его - безоружного?!
  - При его когтях с клыками да хмырях, оружие ему ни к чему. И потом, я прибыл к каравану, когда твари уже пожирали шуган с вератами, точнее даже будет сказать: закончили их рвать.
  - Короче, ты толком ничего не видел, Порк? - сделал логический вывод магистр.
  - Да, милорд.
  - А как встретил там Вернама?
  - Я наткнулся на него, истекающего кровью, при вскрытии одной из кибиток.
  - Что он говорил тебе? Он что-нибудь тебе говорил? Ведь ты не сам решился встретиться со мной, Порк, бесспорно зная, что тебя ждёт в этом случае? - затаив дыхание выпалил скороговоркой магистр.
  - Разумеется, милорд.
  - Ну... - проявил он нетерпение.
  - Пожиратель не кто иной, как шкурф. И пил из него кровь.
  - Что!? - подскочил Валморд из-за стола, сметя кипы аккуратно разложенного пергамента - вдобавок опрокинул стул.
  - Кстати, брат Вернам взял с меня слово, что я передам об этом лично вам, если он не выживет. Раны у него на теле были слишком глубокими, и оставлены не столько тварью, сколько мечом. По-моему он был заложником у шуган, а ваши братья, вераты, стремились его отбить. Если я всё правильно понял!
  Напоследок Порк соврал и глазом не моргнул, намекая магистру: он не в курсе всего, что произошло там на самом деле, хотя видел, как вераты сопровождали табор шуган, имитирующих караван с востока, и обогнали его дорогой.
  - Хм, - встал магистр у окна, заложив руки за спину - и свёл их на пояснице.
  Он взирал на Аграмад, размышляя про себя, как ему поступить в столь непростой ситуации, и что делать в итоге с мародёром. Тот был хитёр, понимая свою выгоду.
  - Вот что, Порк, - обернулся магистр к нему. - Ты хочешь жить?
  - Ха, ещё спрашиваете, милорд. Кто же откажется от такого подарка, - сглотнул мародёр.
  - Если я дам тебе поручение, как брат Вернам, ты выполнишь его, не взирая ни на что?
  - Разве у меня есть выбор, кроме, как хотя бы немногим продлить дни своей жизни, милорд?
  - Вижу, ты умён и ко всему прочему хитёр. Поэтому сослужишь мне и одновременно себе службу, так сказать, в дружбу.
  - Уж постараюсь, милорд, для вас и для себя.
  - Не перебивай, Порк. Я дам тебе мошну злата в качестве задатка, если ты передашь кое-что кое-кому.
  - Ха, да за звонкую монету, я что хошь, милорд, а кого хошь удавлю, угу, - проявил мародёр свою истинную натуру - у него при упоминании барыша, загорелись алчным светом глаза.
  - Если справишься, я найму тебя на постоянной основе, но к Ордену и братьям-вератам, ты не будешь иметь никакого отношения, дабы не запятнал своё честное имя, и тем паче Ордена.
  - Да-да, - уставился на мошну в руках магистра Порк, не сводя взора.
  - Держи, - магистр кинул её ему, точно кость оголодавшей хищной твари. Поймав награду налету, мародёр спрятал задаток в рукаве столь ловко, что удивил стоявшего за спиной подельника Валморда.
  - Благодарствую, милорд. Для меня честь помогать защитникам отечества.
  Вернувшись к столу и бумагам, магистр быстрым росчерком пера составил короткое послание, и, свернув его, скрепил сургучом, протянув мародёру.
  - От сего письма зависит не только твоя жизнь, Порк, а всякого в Империи.
  - Так уж и всякого, милорд?! - подивился мародёр.
  - Да. Иначе бы я не стал платить тебе златом, а в лучшем случае серебром, причём велел бы кату растопить его и влить в твою глотку.
  Порк ещё раз сглотнул, проведя ссохшимся в одночасье языком по таким же точно сухим устам, и его взгляд переместился на бокал при магистре.
  - Могу я... милорд, попросить вас об одной услуге, в свою очередь?
  - Конечно.
  - Спасибо, - схватил мародёр бокал и осушил до дна, ни взирая на приставленный к шее нож, возникший в руке подручного Валморда, и схватившего его за копну всклокоченных волос.
  Верат посчитал: разбив бокал о край стола, мародёр непременно захочет проделать то же самое с шеей магистра, что и он с ним, дабы из чистого любопытства удостовериться какого цвета у него кровь. И ошибся.
  - Отпусти его, Хоб. Ему просто захотелось пить.
  - Отменный хмель, милорд. Я ни разу в жизни не пробовал ничего лучше.
  - Значит, у тебя ещё всё впереди, Порк. Отныне ты будешь есть досыта и пить от пуза, служа лично мне.
  - С радостью, милорд, - откланялся мародёр. - Куда прикажете ехать, а к кому?
  - В ТронХолм, к триумфату данного региона!
  - Это к Касторну что ли?!
  - Да, к нему.
  - Ну и ну! Я загляну в Заарочье! - подался спешно на выход мародёр, восхищаясь поручением магистра.
  - Не слишком ли он болтлив, милорд? - уточнил подручный у Валморда.
  - Зато никто не поверит ему, если взболтнёт кому лишнего. У него же на лбу написано большими буквами - РАЗБОЙ и МАРОДЁР.
  - Возможно, вы как всегда правы, милорд. Но всё же, не проще ли было отослать кого-нибудь из братии? Так было бы надёжнее.
  - Ты забываешь, Хоб: мы не в ТронХолме. Тут Аграмад - город разбоев. И куда ни плюнь, обязательно попадёшь в шайку, что околачивается на каждом углу. Мы здесь и без тварей Хмари находимся на осадном положении!
  - Вы как всегда проницательны и дальновидны, милорд. Так что с шугарами? Тугай-бей будет вне себя от ярости, когда узнает: Шугай-бей мёртв.
  - Это да. Война с ними неизбежна. Хотя... Ему стоит показать принцессу.
  - Кристу?
  - Думаю, Инрис ему больше подойдёт.
  - Но она же при смерти, милорд!?
  - Зато жива - не умерла пока.
  - Вы верите, милорд, что нам удастся её спасти?!
  - Её, возможно, а Валиорна... хм... это уже вряд ли.
  - Неужели вы надеетесь на чудо, милорд?
  - Нет, чудес на свете не бывает, Хоб. Впрочем, и случайностей. Всё всегда закономерно, иначе бы я не послал с Дангаром спутником комесара ТронХолма. Думаю, из Кнудта выйдет превосходный командор. Гриона конечно жаль, но его не вернёшь. Впрочем, и Вернама.
  - А что если ему помочь, так же как и принцессе Инрис? При условии: он не отойдёт к Творцу немногим раньше, чем в Аграмаде появится выскочка короля?
  - Поживём - увидим, чем закончится наше путешествие сюда, Хоб, - не стал распространяться Валморд о нехорошем предчувствии. Всё-таки твари Хляби - не Хмари. И если вновь вылезли из подводных логов - жди беды - большой беды. Уж они, как никто другой, способны изменить ход событий окрест своих земель. Так было, когда они повадились во владения Нортона, а как будет сейчас - тоже сомневаться не стоит. Даже Ордену не тягаться с ними в их умении добиваться нужного результата. Намечалось небывалое противостояние, и теперь Орден оказался на месте Догмера, а вераты на месте догматов.
  
  Антэ лишь второй раз взобрался на пцарва, но чувствовал себя у него в седле и воздухе так, будто родился в нём, являясь прирождённым асом. Птэрх к тому же принял его, как родного, и нынче нёс за облака, следуя пологим отрогом предгорий. По пути им постоянно попадались крылатые твари Хмари в основном прирученные пожирателями, но даже они не могли настичь их. Закладывая очередной крутой вираж, крылан дикаря на скорости уходил от них.
  У Антэ от подобных выкрутасов пцарва захватывал дух, но ему нравилось это даже больше, чем когда он впервые взял в руки костяное оружие. Сейчас же оно также осталось при нём, и другого, каким охотились асы, не обзавёлся. Но у Рашата - стража Заоблачья - оно имелось в наличии, и если что, он-то как раз способен на многое.
  Чаяния дикаря на поддержку с его стороны подтвердились криком низринувшегося вниз преследователя, пронзённого стрелой с реликтовым наконечником, второй - ас добил его, и тут же настиг Антэ.
  - А Машат где?
  - Остался внизу у Подножия Мира, - сказал Антэ так, словно и впрямь стал асом, протянув Рашату переломанную надвое стрелу, - и просил передать это. Я возвращаюсь к нему.
  Прежде чем страж врат успел ответить гонцу, дикаря и след простыл - он спикировал вниз, желая подобрать те две стрелы, дабы самому использовать их с аналогичным успехом в дальнейшем при охоте на пожирателей. Случилось это не раньше, чем он достиг на пцарве отвесного склона горы. Там, на одной из скал, Антэ и обнаружил цхурва.
  Добивать тварь Хмари ему не пришлось, она была мертва, послужив прекрасной добычей крылану. А вскоре они вернулись к стойбищу непокорных, застав тварей кружащих вокруг стен, а крылатая, и вовсе лежала у бивуака, пронзённая стрелой Машата.
  Сам ас пропал. Значит, это он отогнал стаю пожирателя, и в свою очередь решил поохотиться за ним.
  Туптэ, ни живой, ни мёртвый, подтвердил догадку Антэ. В этот миг врата развалились и на пороге стойбища замер...
  - Пожиратель... - охрип старик.
  - Спасай семью, я задержу его, - наказал Антэ, взявшись за костяной лук, и вложил в него стрелу с наконечником из мерцающего кристалла.
  Пожиратель оказался глуп, а возможно и туп, поскольку уверовал в скорую поживу и лёгкую добычу, неожиданно осознал - стрела дикаря в кои-то веки пронзила его хитиновый панцирь, при этом пробила навылет. Поэтому вторая уже воткнулась ему в спину. А третья - благодаря Машату - угодила в раскрытую в пасть.
  Её наконечник, торчащий из пробитого затылка пожирателя, и узрел Антэ. А миг спустя и истинного аса подле достойного охотничьего трофея.
  - Теперь и помереть не боязно, - выдал Туптэ.
  Сбылась мечта дикаря - он всю жизнь мечтал узреть смерть пожирателя от рук соплеменника, и Антэ также приложил свою к его гибели.
  - Идите в горы, - велел ему соплеменник, переметнувшийся к асам Поднебесья. - Там безопаснее. Если жители Заоблачья не пустят вас к себе, то хотя бы защитят от тварей Хмари.
  - Ты выполнил моё поручение, Анауш? - спросил ас меж тем у Антэ.
  - Да, Рашат получил от меня сломанную стрелу.
  - Я рад. Теперь мы можем поохотиться на пожирателей. И этот - твой.
  - Нет, своего я добуду сам, Машат. Мне не хватило всего ничего - третьей стрелы.
  - Тогда возьми мою к двум своим.
  - И эти стрелы не мои, и принадлежат Рашату - я подобрал их в теле сбитого им цхурва.
  - Они твои - и только. Ты доказал мне: достоин обладать ими.
  - В таком случае, мы летим на поиски моих соплеменников, чтобы ты не говорил мне дальше, учитель.
  - Хорошо, ученик. Я готов уступить тебе. Но едва земли диких племён у Подножия Мира минует опасность, и пожиратели будут загнаны обратно в кратер, мы вернёмся в Заоблачье и продолжим твоё обучение, которое ты начал здесь и сейчас.
  Выбив оба верхних клыка, Машат поделился одним с Антэ, понимая: с головой мутарва им возиться некогда. А клыки послужат весомым доказательством, что они расправились с ним, но ни его тварями, неспешащими отступать без хозяина от стойбища вкусных и ныне столь же смертельно-опасных двуногов.
  
  - Монсеньор! - развернув конярва, замер перед ним командор Ордена. - Пожиратели!
  - Я не глухой, и чуть не оглох, когда услышал их ор. Те паче сталкивался с ними здесь многим ранее, но тогда со мной рядом находился комендант Хмарагда. Ох и славно же мы погуляли тогда с ним, и как не померли оба - до сих пор удивляюсь. Правда, не одни, триумфаты также были тогда со мной, а сейчас попрятались в своих владениях точно мелюзгарвы, и в ТронХолме появляются не чаще тебя, Морт.
  - А сколько тогда у вас было при себе войска, монсеньор?
  - Кажется, тысяч десять одних всадников, из них половина тяжёлых, прочая - всякий сброд. И пехоты в легионах столько, сколько сейчас когорт.
  - Вот, а сейчас у нас пять арт, не считая разбоев Хмарагда в количестве тысячи верховых, да три тысячи пехотинцев, что ещё на марше.
  - Ничего, Морт, как только мы вступим с тварями Хмари в бой, подтянутся пехотинцы, и мы опрокинем их вспять. Важно найти Дангара, моего стража, при этом живым, всё остальное неважно - даже моя жизнь! Ты понял меня, командор?
  - Могу ли я спорить с вами, монсеньор, когда - нет, нет, и ещё раз, нет. Я же ваш верный слуга. Поэтому умру рядом, если того пожелаете.
  - Я желаю одного, чтобы моя дочь Инрис выжила, ну и, разумеется, заодно наказать этих заносчивых тварей Хмари, - обнажил обоюдоострый клинок Валиорн, велев подать ему ещё и боевую секиру.
  Щит он отказался использовать в бою, а поводья прикрепил к сидению, и пришпорил конярва.
  - В бой! Все за мной!
  - За короля! - вторил ему командор.
  - Построение клином! - наказал Валиорн, не желая, чтобы командор опередил его и заставил всадников выстроиться полукругом.
  Хотя именно такое расположение и приняло построение арт, да из-за дымки не разберёшь толком ничего, кроме как: фланги раньше вступили в схватку с хмырями, а Валиорн оказался окружён ими.
  - А вот и хмыри... - рассекла секира воздух в его руке и уткнулась во что-то довольно твёрдое.
  Куда король угодил шипастому хмырю - не видел, впрочем, и когда ткнул мечом крылатую тварь над главой. Третьего же обитателя Хмари он сбил уже бронёй конярва, как налетел на четвёртого и вылетел из седла.
  Соперником у Валиорна оказался ярв. Даже командор не сразу расправился с ним при собратьях. Но арта всё же смела стаю под руководством сукарвы.
  Молодая самка не ожидала, что цивилизованные двуноги окажутся столь сильными противниками - за свою опрометчивость и поплатилась жизнью.
  - Мы побеждаем, монсеньор! - услышал король разудалый глас командора. - Пожиратели обратились вспять! Они бегут!
  - Ну вот, что и требовалось доказать, - поднялся Валиорн безо всякой помощи с земли, подобрав секиру.
  Меч он также выронил, и не видел его. Возможно, обоюдоострый клинок застрял в туше ярва и оказался под ним. Возиться с мёртвым гигантом, времени не было. Поэтому король оседлал первого попавшегося ему на глаза свободного конярва без седока, и на пару с командором при его арте погнался за пожирателями.
  Осознав, что им не расправиться с двуногами у застав без самцов, самки взвыли, призывая их на выручку.
  - С...церва-а-а... - дошло до Кхарва, что на самом деле произошло. - Вот же где сукарва!
  Повелитель Хмари живо сообразил: если многие из них погибнут - Род мутарвов ещё очень долгое время будет восстанавливать поголовье, по причине чего всегда держали самок позади себя, осуществляя набеги. Но теперь всё изначально пошло наперекосяк.
  - Я убью тебя - сразу, как ты понесёшь.
  Слышать этого Сцерва не могла, она также увлеклась, почуяв близость догмата и немногим погодя настигла его у стен Хайгарда, куда спешно прятались двуноги.
  
  - Ха, Кукиш! Ты жив, бродяга!
  - Барыш, неужто ты!?
  Разбои обнялись.
  - А кто это с тобой до боли знакомый на лицо?
  - Ты не поверишь, брат: комендант Хмарагда.
  - Что! Кто? - чуть не выпал из седла разбой.
  - Ты не ослышался, - подтвердил Вестар, держа обнажённый меч на плече, а рукоять на уровне головы, где сейчас блистал драгоценный кристалл. Сквозь его призму и озирал столь незатейливым образом всякого, кто попадался ему на пути. И пока что больше не встретил ни разу твари Хляби с той памятной стычки с ними. - Но вам сейчас без меня никак!
  - Тогда, надеюсь, ты не в обиде на нас, вояка, за то, что задумал Хабр. Мы, разбои, люди подневольные - как атаман сказал, так и поступаем.
  - Отныне я за него.
  - Ого! Комендант Хмарагда решил стать разбоем, Кукиш?!
  - Нет, временно комендантом Хайгарда. Кто против - вызываю на бой.
  - Видать неслабо тебя стукнули тогда головой, когда столкнули в яму, угу, - ухмыльнулся Барыш. - Говори, что нужно делать, комендант?
  - Прежде завалить врата телегами, и - все на стены! Я сказал - все!
  - Ага, - пособил ему Барыш на пару с Кукишем, передавая волю нового атамана вольницы.
  Спорить с ними, Вестар не стал, ему было всё равно, как и что думают люди вокруг него, для коменданта важно было другое - исполнить свой долг.
  Поэтому, когда твари Хмари подступили к стенам, защитники встретили их во всеоружии - том оружии, какое было при них, и без дальнобойных механизмов. Их, они ещё лишь мастерили под чутким руководством коменданта-атамана, надеясь за счёт катапульт продержаться немногим дольше одного навала. Когда и при первом защитников полегло чуть меньше половины.
  - Страх-то какой, - шептались разбои, но при этом никто не помышлял бежать за стены Хайгарда, где они были, как в западне. - И ужас...
  Наконец одна катапульта была готова, две других тоже почти закончили возводить, когда последовал очередной навал, и на этот раз вместо самок в бой с двуногами на заставе вступили самцы. Однако защитникам Хайгарда и с них удалось сбить спесь. Сначала ударила одна катапульта, а затем уже, когда они подступили к вратам, и две других, выкосив прилично хмырей, и даже свору пожирателей - не меньше.
  А тут и подмога подоспела в лице войска, выступившего от стен Хмарагда да с вератами. Артами и пробились, прокладывая путь когортам пехоты, что позволило гарнизону защитников стать крепче в разы.
  - Мой король! - не поверил своим очам...
  - Вестар! Вот ты куда запропастился, комендант Хмарагда. Всё воюешь, да.
  - Да, мой король, - заметил он рядом с ним префекта.
  - А мы уж не надеялись, что застанем тебя, Вестар. Но Инорд уверил: не всё потеряно - ты отыщешься, ага.
  - Цыц вы, бездельники, - прикрикнул Валиорн на чинарей. - Лучше скажи мне, Вестар: не встречал ли ты моего стража, Дангара?
  - Если ты беспокоишься за Инрис, так он умчался с двумя другими побратимами прямиком в Аграмад.
  - Что! Неужели? И с кем же это? Кто те славные рыцари, что заслужили моего уважения?
  - Ренг и Терон, если не ошибаюсь.
  - А, знаю таких... Решили загладить свою вину - это хорошо. Им зачтётся.
  - Погоди, мой король. Я не сказал тебе главного - кто затеял заговор против тебя.
  - Ты сейчас о хмырях? Уже наслышан и об их нападении на меня в ТронХолме?
  - Да, Дангар рассказал мне всё, с ним мы, кстати, и столкнулись тут кое с кем, кто, прикинувшись пожирателем, удирал от Ренга с Тероном. Это был шкурф!
  - Не может быть! Ты, наверное, ошибся, Вестар?
  - Твои стражи тебе это подтвердят. Даже верат по имени Кнудт, представившись комесаром ТронХолма.
  - Ничего не понимаю. Шкурфы... Не пожиратели?
  - Мутарвы тут ни при чём. Нас намерено стравили шкурфы с ними. Я в этом уверен на 100 пудов злата! Готов даже биться об заклад своей головой, мой король!
  - Хм, ладно. Я поговорю с магистром, но после того, как мы с тобой опять загоним пожирателей обратно в Хмарь.
  - Боюсь не в этот раз. Нас слишком мало, а тварей Хмари даже больше, чем в прошлый раз.
  - Да расслабься ты, Вестар. Скоро к Аграмаду подступит Касторн - я уверен, что Валморд, любезно пригласит его пособить нам, а также примчатся арты Ордена из соседних регионов. Нам и нужно-то всего-навсего продержаться под стенами Хмарагда седмицу.
  - У нас нет столько времени, мой король. И зря ты вообще примчался сюда!
  - Ты ещё меня поучи, что мне делать и как правильно править! Кто из нас двоих король, Вестар?
  - Ты...
  Их перепалку прервали...
  - Пожиратели!
  Новая лавина тварей Хмари едва не смела Хайгард с лица земли. Осуществить им это помешали...
  - Дикари! Это дикари! - не верил своим очам Валиорн.
  - Ялум, - догадался Вестар, кто привёл их, и оказался прав.
  На пару с Тхеттэ, она выступила вслед за комендантом, когда к ним, на заброшенной заставе, примкнули разрозненные сородичи из прочих племён, и в основном воины, гонимые тварями Хмари. Да и при виде великарва (точнее двух) решили углубиться в земли поработителей - в итоге добрались до Хайгарда.
  - А это ещё что за верзила?! - уставился Валиорн на великарва при другом, значительно меньше ростом.
  - Большой Олух, - познакомила его Ялум с ним. - Второй - Малух, детёныш. А тебя как мне представить им?
  - Королём, кем же ещё. Я - Валиорн Непоколебимый.
  С ответом Олух не затянул.
  - Что-что он говорит, воинствующая дева?
  - Спрашивает, с чем едят короля поработителей.
  - С пожирателями, ага, - не стушевался Валиорн. - Так и передай ему: как набьёт свору мутарвов, так можем продолжить наш с ним, великарвом, спор... э... разговор.
  Тот вновь прорычал что-то ещё.
  - И? - заинтересовался король.
  - Большой Олух спрашивает у тебя, поработитель: может ли его племя великарвов присоединиться к нам здесь? Тогда они набьют куда больше одной своры пожирателей.
  - Легко. И скажи ему: я уступлю им всех тварей Хмари - пускай себе лакомятся ими, только черепа оставят нам на трофеи. Ага.
  Новый навал пожирателей заставил защитников Хайгарда приуныть. Потери, понесённые ими, были невосполнимы, и даже прорывающиеся к ним иной раз блуждающие на границе с Хмарью бродяги не восполняли их в должной мере.
  Каково же было разочарование Валиорна, когда он узрел стража.
  - Дангар! Мои глаза не лгут мне?
  - Да, мой король. Это я, - смутившись, ответствовал страж.
  - Ты так и не добрался до Аграмада, насколько я уяснил?
  - Всё верно, мой король. Нам не удалось пробиться туда даже с двумя артами.
  Сейчас их при нём, и отпрысков триумфатов, осталось не больше трети.
  - И это наследники Трона! - пожурил Валиорн в первую очередь золотую молодёжь, наказав седлать конярв. - Мы выступаем в Аграмад!
  - Все?
  - Да, все, Вестар.
  - И дикари?
  - Это уже им решать: с нами дальше они или нет. Но если примкнут, я издам указ, по которому их признают равными в правах всякому жителю Великодержавной Империи, и даже рабов из их числа ждёт вольная, в какой бы части владений не находились! Таково моё слово - слово короля! Или я не Валиорн Непоколебимый!
  - Развернуть катапульты, - разработал план прорыва из Хайгард Вестар не без помощи командора Ордена, и как только из орудий дали залп, Большой Олух проломил стены частокола. В образовавшийся проход, и за заваленный великарвом ров, подались все без исключения защитники разбойной вольницы.
  Пожиратели не ожидали, что двуноги окажутся хитрее их - всё же не стали сразу кидаться в погоню, опасаясь: могут вновь повернуть вспять и пробиться за стены в укреплённое стойбище - тогда им снова придётся осаждать их там, неся большие потери - а на открытой местности преимущество уже будет у них.
  Да и Кхарв, вернувшись с охоты, подоспел вовремя, почуяв запах прежнего заклятого врага, с коим у него были давние счёты. Его рык и разнёсся окрест.
  
  - Не может быть!
  - Ты чего это, комендант, а? - пыхтя верхом на конярве, поинтересовался у него Валиорн.
  - Кажется, среди пожирателей объявился наш старый знакомый.
  - С таким успехом за него можно принять всякого пожирателя, Вестар.
  - Не скажи, мой король.
  - Чем это ты таким слепишь меня, а?
  - Реликтом Догмера, мой король.
  - Что! Ты догмат, Вестар?
  - Да. Я истинный воин Догмера. И мне пора исполнить свой долг.
  - Стой! А ну стой! Ты куда, комендант? Вернись! Назад...
  Вестар больше не слушал Валиорна.
  - Я твой король!
  - Монсеньор, велите мне вернуть его.
  - Да, Морт, сделай милость - образумь старика, пока он окончательно не выжил из ума!
  Не произойти у Валиорна неожиданного расставания с ними, возможно бы они спасли его при очередной стычке с тварями Хмари. На это раз путь до Аграмада им преградила свора пожирательниц. Они явились мстить двуногам, и Сцерва по-прежнему возглавляла их. Она-то и добралась до короля - точнее её хмырь, пускай при этом положила всю стаю разом, однако добилась нужного результата.
  - Король! Мой король! - склонился над ним...
  - Дангар. Это ты, мой мальчик?
  - Я...
  - Ай... Ты делаешь мне больно!
  - Я исцелю вас, мой король.
  - Ну да, исцелишь, как же. Лучше верни к жизни Инрис, а мне уже ничто не поможет - даже магия Догмера, ибо я предал догматов.
  Слова Валиорна оказались пророческими - на него мерцал не действовал, хотя рядом лежащего с ним Ренга, Дангару удалось поднять на ноги реликтом.
  - Надеюсь, Инрис всё же унаследовала черты Эрии, а не мои. Иначе... Я не хочу встречаться с ней раньше времени там, куда меня призвал Творец, мой мальчик, - уже едва шевелил подрагивающими губами Валиорн, бледнея лицом. Кровь покидала его, застывая в жилах, тогда как на глаза опустилась беспроглядная пелена, и не Хмари, являясь предвестницей скорой и неминуемой кончины. - Но ты пообещай мне: сделаешь всё, чтобы спасти её! И пробьёшься в Аграмад! Слышишь?
  - Да-да, мы едем туда, мой король.
  - То-то меня так трясёт, а я уж думал: это конец.
  - Нет, мой король.
  - Тогда ответь мне на один простой вопрос, только честно и откровенно, Дангар. Почему, когда я встретил тебя в первый раз на дымящих развалинах Догмера, ты улыбался, хотя тебя могли убить вераты, как прочих догмалионов*?
  - Ты знаешь ответ на свой вопрос, мой король.
  - Неужели, Дангар?
  - Это так, Валиорн.
  - Да, наверное, теперь я понимаю тебя, Дангар. Ты надеялся: верат избавит тебя от мук, как меня сейчас смерть. А я не позволил ему, дурак. Какой же я был дурак, и до сих пор остаюсь им...
  Это были последние слова властителя Великодержавной Империи, услышанные верным стражем короля, по-прежнему сжимавшим его охладевшую руку в ладони, окольцованной осколком реликта Догмера.
  
  - Чего он там шушукается с этим, догматом? - недоумевал отпрыск Богарна.
  - Хотел бы я знать это, Алард, - злился Ксандр.
  Он надеялся: король на смертном одре призовёт его к себе, и благословит на помолвку с Кристой. Но этого не случилось.
  - Да не всё ли равно, - злорадствовал северянин. - Главное что теперь я точно ему отомщу, угу.
  - Ну и тупой же ты, Айверт! Империи конец! Короля больше нет!
  - Но зато есть ещё Триумфат. Он и управлял Империей, побратимы, - вмешался в их спор Эрунд.
  - Ха, скажи это нашим врагам, - вновь разговорился Лунгар. - Шугарат, Халдастан и Харасан только и ждут, чтобы вторгнуться в наши пределы. А тут ещё пожиратели затеяли набег. Это конец! Ай...
  - Давно об этом мечтал... - ухмыльнулся Айверт.
  - Ты, мне челюсть сломал, бугай.
  - Если б, сейчас ты молчал, а то, что забрало помял - урок тебе на будущее, Лунгар.
  - И зуб выбил.
  - Ещё слово, и их станет значительно меньше.
  - Прекратите сейчас же склоку, побратимы, - зашипел Ксандр на них. - На нас смотрят не только вераты и воины, а ещё дикари.
  - Да и хмырь с ними, Ханд. Лично мы и наши отцы ничего им не обещали.
  - И всё равно, я настаиваю, побратимы, не начинать раздора хотя бы сейчас. Нам важно, чтобы Инрис выжила. Ведь кому-то она, возможно, достанется в качестве жены и станет королевой, как и Криста.
  - То-то и оно, Ханд, - заметил к слову Алард. - Принцессы всего две, и Империя одна, а нас - пятеро!..
  
  - Я ждал тебя, Кхарв! - выдал комендант Хмарагда, выигрывая время для Дангара.
  - Я тоже, двуногий воин! - сорвался на рык повелитель Хмари. - Сегодня ты умрёшь!
  - Скорее всего, но заберу тебя с собой в мир иной, где мы продолжим с тобой сражение.
  - И не надейся, примат. Твой клинок не остановит меня!
  - Проверим на деле?.. - были также последними слова единственного догмата, уцелевшего при крушении Догмера.
  Из его мёртвых рук и вырвал меч пожиратель, ставший достойным трофеем повелителю Хмари. Теперь никто и ничто не могло остановить мутарвов от нашествия на земли Великодержавной Империи.
  Прежде Кхарв, вослед за Хайгардом, затеял уничтожить Хмарагд с заставами, не желая оставлять в тылу у Оравы гнездовье смертельно-опасных двуногов, засевших там с железным оружием в руках. Они - это не дикие племена с костяшками. И в прошлый раз доставили ему немало хлопот, как впрочем, и сородичам.
  По тропе туда, он велел схватить и доставить к нему Сцерву. А когда она предстала перед ним, то стала сама не своя, неожиданно переменившись, и не только в поведении. Осколок реликта обнажил её истинную сущность.
  - Ты не сукарва, ты шкурфа...
  - Да, и я стравила тебя с двуногами! - ликовала тварь Хляби.
  - Назови своё имя мерзость, дабы я знал, чей череп украсит мою коллекцию трофеев.
  - Морока! Я - Морока! - не стала скрывать его лазутчица. - И рычу тебе в морду: вы обречены на вымирание! Твой Род сгинет вместе с тобой пожира...
  - Тварь... - разорвал её на куски повелитель Хмари, найдя её череп с хребтом пригодным для замены прежнего жезла власти.
  Отныне никто не смел оспорить его рыка, ведь он добыл свой главный трофей в схватке со шкурфом. А это дорогого стоило.
  Заговор мерзких тварей Хляби против людей и мутарвов удалось раскрыть, но его последствия были необратимы. Проиграв схватку с ними, шкурфы, считай, победили в намечающейся битве, стравив обе расы меж собой. Однако не остановились на достигнутом успехе - точно такие же лазутчики, как Морока, пребывали сейчас в землях Шугарата, Халдастана и даже Харасана. По причине чего всякий тамошний обитатель жаждал того же, что и мерзкие создания Хляби - гибели Великодержавной Империи - даже не подозревали: роют себе могильный курган, коим в скором времени им послужит цветущий ТронХолм, и, как Догмер, обратится в руины.
  
  Предвидеть этого магистр не мог, но сделать соответствующие и далеко идущие выводы - вне всякого сомнения, готовясь овладеть реликвией Догмера, и лучшей приманкой, нежели принцесса Инрис для последнего догмата нарочно придумать нельзя. Ему лишь оставалось дождаться Дангара, чтоб расправиться с ним и окончательно прибрать власть Империи к своим рукам. Ибо по его наказу - разосланным приказам - командоры всех округов и регионов были приведены в боевую готовность, и стоит только триумфатам пойти против него, им недолго останется жить. Впрочем, и Валиорну, которого, он так же, как и шкурфы, подвёл к месту его заклания - Хмари. Если бы не одно досадное происшествие - покинув тело, Валиорн остался в прежнем мире, и точно так же, как и огненный страж Догмера осознал: Творец призовёт его не раньше, чем заставит увидеть гибель собственной Империи со столицей. Но прежде доберётся до того, кто прикрывался всё это время именем Его себе во благо и всем прочим во зло.
  Эта встреча также была близка по воле Творца, спустившего с цепи Вестника Смерти. И виной тому его неразумные детища, затеявшие новый передел мира, созданного Им. Так что Ему и дальше предстояло вершить их судьбы.
  
  ПРОДОЛЖЕНИЕ ЕСЛИ И ПОСЛЕДУЕТ - ВО ВТОРОЙ КНИГЕ:
  "ПАДЕНИЕ ТРИУМФАТА"
  
  
Оценка: 3.44*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"