Сергеев Данила : другие произведения.

Маленький конь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    новый цветной импортный супер-мега-блокбастер! спешите видеть.
    финал, Эквадор, весна-2006


 
 
 
Рай. Натуральный рай.
Бездонное небо, гламурные темно-зеленые волны... шелест прибоя на издевательски белом песке.
Два кудрявых карапуза (мальчик и мальчик) - смуглые, чумазые как упырята, - дружно ковыряют в песочке какую-то гадость.
Идиллия, блин.
 
Хотя...
Посторонний шум, рокот - ширится, нарастает, приближаясь - детишки задирают головы, вскакивают, машут руками, радостно верещат чего-то на своем упырёнковом языке. Не, это нам не разобрать, давайте-ка лучше посмотрим - так, так, чуть повыше -
О!
Ну, еще бы им не веселиться. По небу скачет самолет: эдакая хромая цапля, с густым шлейфом дыма, валящего откуда-то из подмышки.
Один мотор весело пыхает клубами дыма; а на втором моторе - самолет, похоже, летать не умеет. Хотя... летит же? Скачками, ужимками, чуть ли не боком, но летит...
 
Камера задумчиво смотрит аэроплану вслед, постепенно теряя фокус. Экран заволакивает дымом; отплевываясь от него, камера скользит ниже, хватает панораму берега в зеленых тыковках пальм. Впервые бросается в глаза, что пальмы там и сям переломаны, а прибой ворочает всякий хлам...
Да и фиг бы с ним.
Режиссер решает, что натуры на сегодня хватит, и -
 
* * *
 
ГОСПОДИ! чего ж так орать-то! - внутри самолета все заняты делом, они там, видите ли, вопят. Белые, черные, красные от натуги лица, по обе стороны прохода... камеру ощутимо трясет.
 
Толстые ряхи гринго-туристов, в блестящих бусах (отчего-то хочется сказать "вампум").
Пара усатых мачо: молча обливаются потом.
Немолодая мулатка: ногтями вцепилась в сумочку, пальцы совершенно белые, глаза расширены, рот открыт - даже и не поймешь, кричит она или нет, в этакой какофонии...
Камера выхватывает очередную фигуру - и успокаивается. Вот он, слава богу. Мы уж думали.
 
Здоровенная битка, два метра на двести фунтов с гаком; мясные ручищи скрещены на груди. Зловеще-чорная куртка, нагло выставленные в проход казаки, бритая лысина, и медные скулы в половину плеч. Метис; а может, и чистый индеец? Точно не скажешь: голова откинута на спинку кресла, глаза прикрыты... если б не полный бедлам вокруг, мы бы даже решили, что он спит.
Ладно; спит не спит, а момент самый подходящий.
Самолет еще раз встряхивает, и на экран смачно вылетает титр:
 

МАЛЕНЬКИЙ КОНЬ

(оркестр, очнувшись, запиливает развеселое кантри)

"Это Маленький Конь, из племени гиуигабау", - поясняет гнусавый голос за кадром: наверно, для тех, кто читать не умеет. - "Бледнолицые, правда, зовут его Чарли, а его родичей - "кикапу", но это ничего. Чарли не обижается.
Со стороны вам, конечно, кажется, что Маленький Конь спокоен, как два слона? А вот и нет. Он, между прочим, тоже волнуется. Переживает.
Во-первых, Чарли явно перемудрил с мотором (герой кисло смотрит в иллюминатор): дымовые шашки надо было брать поменьше...
"Ну, кто ж знал, что бледнолицые так зассут?" - разводит руками Чарли. "И кстати, если они все-таки догадаются включить мотор обратно - самолет сядет. Сто пудов. Чего ему не сесть-то? Не, об этом и волноваться незачем".
 
Во-вторых... во-вторых, под мышками у Чарли два ствола (один палёней другого), а под креслом - видите? - два больших мешка, с кокаином на миллион баксов. Ну там, плюс-минус; пятьдесят пять кило чистейшей дряни...
Впрочем, за дрянь Чарли тоже не переживает; вот еще, из-за такой пакости волноваться! Тут уж либо выгорит, либо...
Да.
Переживает Маленький Конь за папу.
 
 
1
 
(картинка стареет, смазывая краски; интерьер скромного, не очень-то злачного места:
пузатые крупье в жилетках, деревянные столы, робкие покушения на дизайн;
откуда-то - может, из соседнего зала, - доносятся унылые звуки джаз-банды)
 
Скуластый, чернявый парень в этнической толстовке - недоверчиво глядит в карты. Потом, прищурив один глаз и склонив голову, смотрит на стол.
 
"Играть папа начал еще в молодости," - говорит за кадром Чарли. "Ба ему говорила, что добром это не кончится; но Па не очень-то слушал".
 
По столу, по самому краю зеленого сукна, неторопливо бежит маленькая прозрачная собачка. То есть совершенно прозрачная, и чуть светящаяся изнутри - как будто сделана из солнечных зайчиков. Похоже, кроме чернявого парня и нас - никто ее не замечает.
А в остальном, чего, собачка как собачка. Задорно-лохматая, - что-то вроде фокстерьера, - с весело заломленными ушами и натуральной пиратской повязкой на одном глазу.
 
Песик семенит себе, помахивая обрубком хвоста, и деловито обнюхивает карты игроков. На полпути останавливается, чтобы отлить на кучку фишек. Потом принюхивается, заинтересованно заглядывает ближайшему клиенту в карты - и плюхается на попу. Поворачивается к чернявому и, насупившись, отрицательно мотает головой.
Парень чешет в затылке, смотрит на потолок, шевелит для видимости губами - и бросает карты:
- Без меня, джентльмены.
 
Через стол, в десяти шагах за спиной парня, стоит суховатый старичок, в нелепом уборе с перьями - и с толстым, прозрачным вороном на плече. Оба, старик и ворон, пристально смотрят на парня.
Камера, объезжая кругом, заглядывает парочке в лицо. Ворон и старик поворачивают головы, многозначительно смотрят друг на друга. Старик слегка кивает, и оба вновь поворачиваются к камере.
 
"У племени, знаете ли, было свое казино", - объясняет тем временем Чарли. - "Небольшое, не шибко раскрученное; дела и так шли не ахти... В общем, когда Па начал играть, старики сказали, что это нехорошо для бизнеса".
 
"Папа в молодости" вылетает с крыльца, пару раз переворачивается в воздухе, и громко рушится в кусты - ну, скажем, гортензии.
Два амбала в костюмах отряхивают руки, а на крыльцо, переваливаясь, выходит знакомый нам призрачный ворон. Собачку он держит в воздухе, за заднюю лапу. Примерившись (все к той же гортензии), ворон дает песику сочного пинка.
Недолет.
 
- Иди, и не возвращайся, Гулящий Пес! - воздевает костлявую руку шаман. - Мне стыдно, что я тебя учил!..
Гортензия обиженно шевелится.
 
"Короче, папу погнали из племени", - вздыхает Чарли, - "и тогда он начал играть по-крупному".
 
(щелк! - кусты гортензии сменяются интерьером помпезного казино;
стол, крахмально-хрусткий дилер, потеющие попандосы;
музыкальный автомат ненавязчиво наигрывает "The House of Rising Sun")
 
Собачка делает стойку и беззвучно гавкает три раза.
Изрядно заматеревший со времен предыдущей сцены папаша - оживляется, и, сложив карты в кулак, двигает горку фишек на середину стола.
Кадром позже (на столе выложено его каре против, разумеется, чужой тройки) - Па загребает огромную кучу фишек себе.
 
Собачка бежит...
Собачка машет хвостом...
Собачка гавкает...
С пластмассовым щелканьем падают фишки.
 
Папаша - усталый, но счастливый - отваливается на спинку кресла. За фишками его почти не видно.
 
"Однажды Па сорвал Большой Куш", - невесело комментирует Чарли. - "Это, конечно, было круто..."
Вокруг Большого Куша кружат, переворачиваются, порхают солнечные мотыльки: крошечные розовые кадиллаки, куклы с платиновыми волосами, горящие неоновые огни - то ли просто вывески, то ли палубы круизных лайнеров... Гора фишек потихонечку мутирует в толстенный, карикатурный Мешок С Баксами.
"...но дома мы его почти не видели. Да и куша никакого не видели, если честно", - добавляет Чарли. - "А однажды - случилось то, что должно было случиться".
 
 
 
2
 
Бледный, прыщавый тип оглядывается по сторонам, облизывает губы, и говорит:
- Это было в Орлеане.
В этом новом притоне черноногих, как его... "Даффис"?
Я-то сам сидел за блэкджеком; так, щипал по маленькой... а вот твой папаша жег по полной. В семикарточный, с какими-то воротилами.
 
В кадре - чудовищный круглый стол, от одного вида которого Артур сожрал бы собственный меч. Кричащее, немыслимое нагромождение золота, лепнины, хрома, зеркал и зеленого бархата. Увенчивает все это великолепие люстра, словно прихваченная напрокат из Гран-Опера.
Публика... ну да, "воротилы"... и прихлебалы. Мрачные набриолиненные бошки, великолепие костюмов; вокруг охранники, холуи, штатные красотки с профессионально надутыми декольте...
 
Папаша - и правда в ударе; сейчас это крепкий, обветренный мужичок лет сорока пяти: окончательно обтесавшийся, прилично одетый и непробиваемо уверенный в себе. Он дружелюбно склабится, поглядывает на стол с кучками фишек...
Кстати, смотрим мы глазами "бледного типа" из-за соседнего столика. Так что - никаких собачек.
 
Внезапно по залу проходит - ропот не ропот, но некое общее шевеление.
На сцене появляется хозяин: узкоглазый толстяк, в сопровождении небольшой свиты. Он смешно, по-утиному переваливается к столу, не отводя глаз от Па и возвышающейся перед ним горы фишек. Рассеянно делает жест в сторону, публике: дескать, ничего, ничего, не обращайте внимания -
но они обращают.
Потому что за хозяином следом - плывет хищная, зловещая свита. Впереди высокий элегантный брюнет; его облик - зализанная, дьявольски холодная гладкость. И у шестерых подручных, скользящих по сторонам, - тоже отнюдь не кирпичные морды "я тут работаю бульдозером", - нет; именно собранная, легкая, опасная подвижность. Идут они ровно, прямо, не сгибая спин; но отчего-то все равно кажется, что крадутся.
 
Хозяин уже у стола:
- Мир тебе, Ричи. Смотрю, опять разоряешь мое заведение?
- Мир! - фальшиво-радушно улыбается папаша. - Что ты, Майкл, ты же видишь: у нас исключительно частный банчок, ни-
Хозяин резко перебивает:
- Мои друзья тоже хотят поиграть.
 
Ричи внимательно смотрит на сопровождающих - и в его улыбке, кажется, что-то меняется.
Дьявольски высокий брюнет - поднимает голову и смотрит вверх, на люстру. Широко улыбается, открывая ряд острых треугольных зубов, и облизывается.
Па тоже бросает взгляд вверх, коротко дергает головой - и тут же двое из "свиты" бросаются к выходу, не сводя глаз с переплетения арматуры и фальш-панелей под потолком.
Остальные скользят к столу, окружая его полукольцом.
Клиенты отчего-то бросают карты, несолидно быстро сгребают фишки - и, бормоча, отступают к другим столам.
Публика начинает незаметно рассасываться.
 
- Они начали играть, - говорит так и не представленный нам тип, - и в зале словно стало холоднее. Через час я уже весь замерз, да и лохи че-то расползлись, ну я и двинул в бар, греться. Потом смотрю, а зал-то уже пустой. Только твой папаша, да эти: сидят за столом, и играют. И фишек на столе столько, сколько я в жизни не видал...
 
"Бледный Сыч поспешил убраться", - заключает Чарли, - "даже не поклянчив, по обыкновению, денег. Он все отводил глаза и ежился, будто ему до сих пор было холодно... да и мне что-то стало не по себе.
Я уж решил было ехать в Орлеан... но никуда не поехал. Потому что наутро в почтовом ящике нашлась интересная картинка..."
 
На черно-белой фотографии - папаша, каким мы его видели последний раз в казино; только в кандалах и с толстой висельной петлей на шее. На обороте снимка - надпись:
"Приезжай в "Даффис", привози миллион баксов.
Не приедешь через месяц - смотри на обороте.
P.S. Без миллиона - не приезжай. Не надо."
 
 
 
3
 
Бензоколонка посреди пустыни, в самой жопе мира.
Пустой гудроновый пятачок, не плавящийся от жары только потому, что еще слишком рано (солнце едва восходит). На пятачок с разных сторон съезжаются:
харлей, на котором сидит Маленький Конь;
подержанный Бьюик (из него выбирается вылитый "Па в молодости": чернявый обветренный мачо; это Сэнди)
и синий, служебного вида фургон (за рулем - долговязый парень с орлиным носом и волосами "хвостиком"; его зовут Лис).
 
Трое сходятся посреди пятачка, и ритуально стукаются кулаками. Пару секунд серьезно смотрят друг на друга, потом, рассмеявшись, обнимаются.
Закончив с объятьями, тычками и похлопыванием по плечам, парни расступаются, и Чарли лезет за пазуху:
- Вот эта фотография.
 
* * *
 
- У меня только этот Бьюик... - печально говорит Сэнди. - Ну, может, наскребу еще тысчонок пять, если покопаться.
- Гм. У меня отложено штук тридцать, - щурится Маленький Конь. - Но они нас тоже не спасут.
- А у меня только мелочь по карманам, - ухмыляется Лис. - Зато я, кажется, знаю, где папочка спрятал Большой Куш...
 
Следующий кадр: парни сидят в фургоне Лиса, и считают деньги. В углу валяется выпотрошенный чемоданчик. Денег, вроде, дофига и больше: пачки разбросаны по всему полу.
- Двести пятьдесят, - говорит Сэнди, кидая последнюю пачку. - Четверть миллиона.
Это все.
- Ладно. Поговорим с Ата-чапаской, - кривится Чарли. - Но скорее всего, он нас просто пошлет.
 
Следующий кадр: средней руки офис. Кабинет - судя по всему, небольшого начальника. За столом - смутно знакомый нам седовласый старик, в строгой белой рубашке. Он выставляет подбородок, и гневно воздевает руку (тут-то мы окончательно узнаем старого шамана):
- Нет!.. Племя не простит его!
- Но... мудрый Ата-чапаска... - морщится Чарли. - Отец совершил ошибку много лет назад. Отчего же племя не может простить одну ошибку молодости? Один глупый поступок?
- Проблема не в его поступках, - качает пальцем шаман. - Проблема в его голове.
 
Старик поднимается с кресла, и размеренно прохаживается по кабинету.
Останавливается, и назидательно поднимает палец:
- Когда мудрый Висака хотел наказать собак за болтливость, он поменял им местами хвост и язык; и теперь собаки говорят только хвостом. Вот так же бог наказал и вашего отца; только поменял местами голову и задницу.
- Мудрый Ата-чапаска, мы очень расстроены, - печально говорит Маленький Конь. - Папе грозит страшная опасность. Неужели племя бросит своего сына в беде?
- Сына? Сына?! - возмущается шаман. - А этот сын - думал о нуждах племени?.. Когда он начал играть, обижая наших клиентов, племя переживало плохие времена! И когда он сорвал Большой Куш - племя тоже переживало плохие времена! И что, этот гаденыш вспомнил о нас? Помог племени хотя бы центом?.. Да я пальцем не пошевелю ради этого поганца! Пока не случится потоп! и не выйдут рогатые пумы!
- Но...
- Вон! - Ата-чапаска грозно сдвигает брови. - Прочь отсюда, пока я не проклял и вас всех, за компанию!
 
Парни покладисто выходят на улицу, и останавливаются под вывеской "Казино Кикапу".
- Слышь, Чарли, - кисло интересуется Лис. - А что это вообще за байда, про рогатых пум?
- Еще одна сказка, - так же кисло отвечает Конь. - О творении и конце света. Так-то вы, братцы, знакомы с культурой своего народа!..
- Ладно, не пыхти, - морщится Сэнди. - Это ты учил всю эту байду. А мы, между прочим, в это время поднимали бабки, тебе на гамбургеры. Давай, шаманёнок, колись!
 
- Ну, в конце времен будет потоп, - объясняет Чарли. - Выйдут злые подземные рогатые пумы и всех пожрут. Однажды они уже пытались: окружили мир водой, и хотели заморозить и съесть. Но хитрый Висака сделал лодку, и поплыл на ней. Черепаха принесла ему из-под воды немного ила, а Голубка - добыла зеленые ветки; тогда Висака слепил из ила и веток земную твердь. А рогатые пумы остались там, внизу; под твердью. Ждут конца времен, чтобы вылезти... ну и так далее. В общем, сказка про белого бычка.
- Да-а... - уважительно качает головой Сэнди. - Злые, подземные, рогатые пумы... Серьезные вещи курили наши предки.
- Ага, я тоже что-то не понял, - говорит Лис, - Значит, получается как: твердь, под ней вода и пумы, а под ней - еще одна твердь? Иначе откуда они взяли ветки и ил?
Чарли тупо смотрит на Лиса. Тот не унимается:
- А если, значит, это все повторяется снова - получаем еще один мир внутри мира?.. И еще, и еще... короче, не мир, а слоеный пирожок -
 
- Так, - говорит Чарли. - По-моему, кто-то забыл, в чем наша проблема. Напомнить?..
- Ладно, - миролюбиво машет рукой Сэнди. - Раз с вождем не выгорело, давайте двигать дальше? Я позвоню кое-каким людям, подкупим стволов, позовем еще ребят...
- Точно, наберем армию, - соглашается Чарли. - Чтобы пошли слухи, поднялся шум, и черноногие грохнули отца сразу... Нет уж. Сначала нужно вернуть отца.
Чарли тяжело переводит взгляд с Сэнди на Лиса, и заключает:
- Думайте, где брать миллион.
 
Темнеет. Братья сидят в фургоне у Лиса, и нервно курят. Вид у них подавленный и опустошенный; накурено так, что можно вешать томагавк.
- Ладно, - устало говорит Лис. - У меня есть идея. Только она вам не понравится.
Чарли и Сэнди тупо смотрят на Лиса (это уже не первая идея; и не вторая...)
- Один мой знакомый был в Боливии, - продолжает между тем Лис, - так вот: килограмм кокаина стоит там три штуки. А в Хьюстоне - за кило чистого дают восемнадцать штук; это я... это один мой знакомый точно знает.
Чарли и Сэнди тупо смотрят на Лиса.
Один к шести...
Двести тысяч умножить на шесть - это миллион двести.
 
- Значит, так... - говорит Маленький Конь. За окном фургона совсем уже темно.
- Лис: ты поедешь на восток. Тебя никто толком не знает; попробуешь выяснить, что там творится, в Орлеане. Что это за люди, что за место, и как к нему подступиться.
- Ты, Сэнди, останешься здесь; и достанешь все, что может пригодиться.
- А я поеду на юг, - Чарли вздыхает, смотрит прямо в камеру: - и привезу миллион.

 
 
4
 
"Границу я перешел легко. Фигли там переходить-то?"
Маленький Конь топает по обочине бесконечной пыльной трассы. Серую пустыню (кактусы, перекати-поле, все дела) понемногу заливают лучи восходящего солнца.
Наш герой в неизменной кожанке, на голове - красная бандана, а за плечами - веселенький цветастый рюкзачок, больше подходящий для какой-нибудь девчонки-хипушки. Камера надолго задерживается на рюкзачке: смотрится он, конечно, как на корове седло... но дело-то не в этом. Мы ведь знаем, что в рюкзачке БАКСЫ.
Чарли тоже, понятно, знает, но виду не подает. Невозмутимо топает себе, изредка пиная камушки и насвистывая что-то пофигистическое...
На гребне холма далеко позади - появляется маленькая цветная коробочка; ползет, приближаясь, сквозь дорожное марево (похоже, уже начинает припекать!). Доносится рокот мотора.
Чарли нехотя оборачивается; щурясь на солнце, поднимает руку. Фура тормозит и медленно, медленно останавливается.
 
"Ни деньги, ни стволы - светить особо не хотелось", - говорит за кадром Чарли. "Сами понимаете. Так что дорога получилась довольно-таки долгая..."
Вся эта долгая дорога - сливается в пеструю нарезку кадров: ветер, солнце, простор...
Кабины грузовиков, с добродушно кивающими усатыми водилами. Поезд, не спеша рассекающий по бескрайней, до горизонта, равнине. Салон кукурузника каких-то индейских авиалиний. Автобусная остановка, где Чарли расслабленно дремлет, обхватив руками рюкзачок, с банданой, сдвинутой на глаза... Подъезжающий к остановке автобус.
"...но дней через десять я был на месте", - заключает Чарли, и перед нами разворачивается пышный, зеленый ковер предгорий.
Анды.
 
Для пущего местного колорита - Чарли перебирается через ущелье по дощатому висячему мосту (строить легко, а выглядит драматично), и топает в гору. За очередным поворотом ему открывается скромный - если б не индейская экзотика, я бы сказал "хуторок". Забор, ворота, несколько белых домиков чуть выше по склону... Кажется, все.
Чарли оглядывается, подходит поближе - и в воротах, скрипнув, открывается маленькое окошечко (или большая щель, это как посмотреть). Невидимый нам привратник разражается вопросами, на какой-то местной тарабарщине.
Чарли мрачно отвечает по-испански - благо, испанского мы тоже не знаем. За воротами - недоуменное молчание, потом справа и слева открываются две калитки, откуда высовываются четверо смуглых недоростков с автоматами. Ни фига себе пропускной режим на здешних хуторах...
Недоростки откровенно пялятся на Чарли, пока главные ворота неторопливо распахиваются, и на сцену, попыхивая сигарой, выходит пожилой мачо в гимнастерке. Пусть это будет Пабло.
 
- Нездешний у тебя акцент, а, гринго? - жмурится Пабло. - Кто ты такой, и зачем пришел так далеко?
- Я Маленький Конь, - сообщает Маленький Конь. - Я пришел купить кокаину.
- Здесь покупают кокаин очень большие люди, - недоверчиво качает головой Пабло.
- Так посмотри. Я что, маленький человек? - Чарли упирает руки в бока. Росту в нем два метра, если кто забыл.
- Человек ты, может, и немаленький, - поднимает ладони Пабло. - Но я-то тебя не знаю. Кто ты такой?
- Я - Маленький Конь, - терпеливо объясняет Маленький Конь. - Я пришел купить кокаину. Я принес привет от Чики Моноуэво, и двести тысяч баксов.
Пабло пытается сообразить, кто такой этот Чики Моноуэво, и при чем тут вообще привет... потом решает, что двести тыщ баксов - тоже неплохо.
- А! - машет рукой Пабло, - заходи. Вижу, человек ты хороший. Договоримся.
 
* * *
 
Чарли выходит обратно за ворота. Похоже, договорились: рюкзачка у Чарли больше нет, зато есть кое-какие покупки.
В левой руке - уздечка; она привязана к покладистому индейскому ослику ламе, на спину которого навьючены два толстых мешка.
В правой - рукоять небрежно закинутого на плечо автомата Калашникова. Может, прикупил, на всякий случай... а может, дали на сдачу.
На голове у Чарли - все та же бандана; на груди - какой-то местный амулет. Сувенир, блин.
Пабло стоит в воротах, и, посмеиваясь, машет рукой.
 
(за кадром наконец-то начинает играть Найк Борзов: "Я - маленькая лошадка, и мне живется несладко...")
 
Чарли, с ламой на поводу, топает по мосту - среди зеленого, красочного, свежевымытого дождем пейзажа. С неба ласково светит солнышко, впереди бескрайняя синяя даль, по краям - живописные склоны Анд. Хорошо-то как, Настенька!..
Чарли, улыбаясь, смотрит по сторонам и негромко насвистывает, попадая в мелодию за кадром: "с того... на этот берег...".
Далеко внизу, на самом дне ущелья, среди острых, каменных клыков - бежит довольно-таки бурная речушка. Похоже, вздулась, после дождя-то?
 
* * *
 
Дождь. Чертов ливень! Льет, как из ведра.
Чарли, съежившись, сидит под неким тропическим лопухом. Он в мокрой насквозь майке, на груди болтается амулет. Лама, тоже ужасно мокрая, привязана к дереву; мешков что-то не видать. А, вот они, рядом - заботливо укрыты черной кожанкой. Ну да... если промокнут - все, пиши пропало.
 
Ливень, день второй.
День третий...
Черт!
Чарли стучит зубами, пытаясь согреться у еле-еле пыхающего костерка. Дождь продолжает лить. Мешки укрыты кожанкой и лопухами.
 
Шум дождя. День, наверно, десятый. В углях костра кое-как печется мясо. Мешки, поверх лопухов, укрыты чьей-то очень мокрой шкурой. Ламы не видать.
 
Чарли осторожно выглядывает из-под мокрых ветвей: уф. Наконец-то солнце. Смотрит на часы; точнее даже, на дату.
Черт!
 
"Времени в обрез. Переходим к плану Б", - говорит Чарли в трубку. Он в зале ожидания какого-то задрипанного аэропорта. Интерьер, честно говоря, больше смахивает на сельскую автостанцию. Таблички с временем прилета/вылета написаны от руки, стойки авиакомпаний (обе) - напоминают школьные парты.
К барьеру "пограничного контроля" Чарли подходит, нарочито выпятив грудь. Мешки перекинуты через плечо, на манер переметной сумы; под мышками что-то предательски бугрится. Но парни в желтой полицейской форме - смотрят в основном на выпяченный вперед амулет. Один протягивает руку, уважительно взвешивает амулет на ладони, и шепчет что-то на ухо второму. Тот расплывается улыбкой, и оба наперебой приглашают Чарли в "комнату досмотра", размером с полторы собачьих будки.
 
Чарли протискивается вслед за ними, и, оказавшись за дверью, деловито вынимает две пачки двадцаток; потолще - старшему "досмотрщику", потоньше - младшему.
- Си, синьор, - заискивающе кивают полисьяки.
Но проблемо.
 
Проходя на посадку, Чарли на секунду задерживается под крылом самолетика, воровато оглядывается по сторонам...
 
 
 
5
 
А-А-А-А!!! - господи, что, опять?!
Ну да, мы снова внутри самолета из первой сцены. Публика вопит, Маленький Конь угрюмо смотрит в иллюминатор...
Тр-р-р! Слава богу, наконец-то им хватило ума попробовать. Все еще дымящий мотор - чихает, тарахтит, но все-таки заводится.
Из кабины пилотов вылезает бледная, худосочная стюардесса.
- Минуточку! Минуточку внимания! - стюардесса пытается перекричать панические вопли; через некоторое время ей это удается.
- Спасибо!... - девчушка откашливается, и продолжает стандартным, тренированным тоном: - Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Экипажу удалось взять ситуацию под контроль. Через несколько минут наш самолет совершит промежуточную посадку в аэропорту Роки-Лэйк. Приносим извинения за вынужденные неудобства, просим вас больше не волноваться.
- А то заманали уже орать, башка, блин, болит... - бурчит себе под нос стюардесса, исчезая за дверью.
Маленький Конь ухмыляется.
 
Самолет уже заходит на посадку, разворачивается над полем... как вдруг из-под крыла опять вырывается дымный шлейф. К полосе, завывая, несутся пожарные машины...
Снова паника, вопли, все как полагается.
Чарли протискивается сквозь дверку запасного выхода, и покорно плюхается в мягкий резиновый желоб. Мешки он, разумеется, любовно сжимает в объятьях. Вежливо, но решительно отбивается от чересчур назойливых спасателей; оглядывается по сторонам... Пожарные, полицейские, какие-то еще местные служащие - носятся как сумасшедшие, гонят пассажиров в стороны, спасают, тушат...
 
Чарли, наконец, замечает то, что ему нужно.
Довольно крепкий фургончик, с включенной сиреной, чуть в стороне от общей суматохи. Чарли устремляется к нему, рассеянно стукает пару мешающихся под ногами служащих лбами, распахивает водительскую дверь...
- Эй, мистер! - бросается к нему какой-то ретивый полицейский, нашаривая рацию.
Чарли спокойно втискивается за руль, шлепает мешки на соседнее сиденье, и, повернувшись к ретивому парню, упирает ему в лоб нехилый ствол.
- Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Приносим извинения за вынужденные неудобства, - мягко говорит Чарли, свободной рукой отбирая у полицейского рацию... и этой же рацией - слегка дает ему по голове.
Аккуратно, без всякого там визга резины, трогает с места.
 
Аэропорт совсем небольшой. Две полосы, одноэтажный терминал и довольно скромное внешнее ограждение: металлическая решетка с прутьями толщиной в два пальца, плюс колючая спираль по верхней кромке.
Фургончик с разбегу таранит ограждение, но с первого раза не прошибает; только высаживает несколько прутьев, со звоном летящих на асфальт. Панель, однако, гнется, и ощутимо проседает наружу. Чарли подает назад, не прекращая говорить по телефону.
В отдалении бестолково мечутся фигурки, дым потихоньку рассеивается. Похоже, кто-то наконец соображает, что что-то не так. В нашу сторону стартует пара разноцветных машинок.
Бац! После второго удара - вся панель ограждения вылетает, и фургон выскакивает на дорогу, идущую параллельно взлетному полю. Набирает ход.
 
В нескольких милях от аэропорта - навстречу Чарли выезжает здоровенный грузовик. Чарли бьет по тормозам, с визгом замирает на обочине. Хватает мешки, выскакивает - и наспех обнимает Сэнди, спрыгнувшего с подножки грузовика.
Братья быстро сталкивают фургончик в кювет, забираются в кабину грузовика - и катят обратно в сторону аэродрома. Буквально через полминуты им навстречу проскакивает целая кавалькада полицейских машин.
Ну ладно, "целая кавалькада" - означает ровно три штуки. Городок-то маленький; на ближайшее время - это, видимо, вся погоня, какая вообще будет.
Чарли тыкает Сэнди локтем в бок, и снова ухмыляется.
Грузовик разгоняется; на первой же развилке - поворачивает на восток. Вскоре на обочине мелькает указатель: "Даллас - 100, Нью-Орлеан - 400".
 
 
 
6
 
Мокрый от дождя грузовик (вроде, уже другой? не тот, на котором герои драпали из аэропорта) припаркован на обочине.
Дальше - потоп. И дорога, и равнина вокруг - переходят в размытую болотистую кашу.
С неба моросит легкий дождичек; потоп - явно не его заслуга, но он старается.
Сэнди и Маленький Конь сидят, свесив ножки, на переднем бампере, покуривают и смотрят на восток.
 
Издалека, вспахивая и разбрасывая болотную грязь, движется странное транспортное средство: джип с неестественно огромными, раздутыми колесами. Смахивает на детскую игрушку.
Джип с урчанием выбирается на сушу, передняя дверь распахивается, и появляются ноги в болотных сапогах. Следом появляется и остальная, верхняя часть Лиса; она лучезарно улыбается.
- Там потоп, - сообщает Лис, с таким видом, будто открывает Америку. - Но казино пока в порядке. Па я, конечно, не видел, зато охраны - хоть жопой жуй... Короче, давайте, садитесь. У меня там моторка.
Сэнди, ухмыляясь, лезет в кабину грузовика за мешками. Маленький Конь забирается в кузов фуры, и возвращается с длинным, очень тяжелым на вид, глухо звякающим кофром.
Все это закидывается на заднее сиденье джипа, хлопают двери, и чудо техники, рассекая воду, рвет на восток.
 
Джип давно уже скрылся из виду, когда мы слышим нервное пиликание сирен. С запада, по хайвею, на всех парах несется погоня - да, теперь, пожалуй, можно потревожить и слово "кавалькада".
Разбрызгивая грязь, машины останавливаются метрах в двадцати от грузовика. Тот уже основательно завяз в болоте: вода прибывает. Хмурые молодые копы, матерясь, прыгают в воду и бредут, по колено в грязи, проверять кузов и кабину (полицейские постарше - благоразумно отсиживаются в машинах).
На переднем плане - парнишка в серо-голубой форме; злобно пинает баллон грузовика, и глядит на восток.
 
* * *
 
А у них там моторка.
Парни, в черных дождевиках и сапогах до пояса, с изрядными маслянистыми стволами за спиной, грузятся в лодку. Заботливо укрывают брезентом пулемет, пристраивают на дне мешки.
Дождик вроде перестал, но небо по-прежнему хмурится. Вокруг, на многие и многие мили, вода.
 
Лис запускает лапу в мешок, с видом знатока перебирает на ладони белую крошку.
- Хм... А почему не фри бэйз? Почему гидрохлорид?! Он же боится воды!...
- Ну, кто ж знал, что будет потоп... - пожимает плечами Чарли. - И потом, фри бэйз они продавать не хотели; его они сдают "большим людям"... небось, тем же черноногим. А эту дрянь делают - так, для местного пользования.
- Что, пятьдесят кило?
- Ну да. Их же там пятеро.
- Мда... - кривится Сэнди. - Стоит нашей лодочке перевернуться... будет много очень довольных рыб.
Лис поворачивается и резко сдувает с ладони остатки кокаина. Облачко летит на восток.
- Ну, поехали?
- Поехали, - кивает Маленький Конь.
Лис дергает шнур, и моторка трогается, оставляя позади джип, пришвартованный к небольшому оранжевому бакену.
Откуда тут взялся бакен? Фиг знает, надо спросить у Лиса... хотя нет, он сейчас занят: размахивая дробовиками, они на пару с Сэнди горланят песню. Кажется, что-то этническое.
"Мы, гиуигабау, стоящие там и здесь! Никто не видит, где мы, однако же мы есть!.."
Тьфу, детский сад.
 
Камера задумчиво смотрит на толстые стволы шот-ганов, качающиеся над бортами - отчего-то хочется сказать "шаланды".
 
 
 
 
7
 
Старик нервно ходит по кабинету, от стены к стене. То и дело смотрит в окно: там сплошным потоком падает дождь. Уже который день.
Шаман в очередной раз разворачивается у стены, хмурится, и вдруг замирает. Делает пару шагов к двери, распахивает ее -
На пороге, обессиленно вывалив язык, сидит собачка. Та самая, не перепутаешь: много ли на свете прозрачных собачек, с повязкой на левом глазу.
- Тяв, - сдавленно говорит собачка. Похоже, она здорово запыхалась.
- Гулящий Пес? Что с ним? - хмурит брови шаман.
- Тяв-тяв, - горестно пожимает плечами собачка.
 
Шаман вздыхает, и, наклонившись, хватает собачку за хвост.
Выпрямляется, закрывает глаза, и что-то неразборчиво бурчит; его пальцы начинают пульсировать призрачно-белым светом.
Негромко крякнув, Ата-чапаска отрывает хвост нафиг. Потом отворачивается от камеры, что-то там делает, возится... собачка сдавленно скулит.
Наконец, шаман поворачивается, сажает песика на стол, а сам плюхается в кресло, вопросительно поднимая бровь.
- Ну?
- Рогатые пумы, - выпаливает собачка. - Вот с такими рогами!
Жестом профессионального рыбака она показывает, с какими.
- Сколько их было, - хмурится шаман.
- Семь. И две - бежали за мной, аж до границы с Техасом, - жалуется собачка. - А потом еще пошел этот дождь...
В окно негромко стучат.
Шаман поднимается, и открывает форточку, впуская своего Ворона.
- Пумы! Пумы! - задыхаясь, каркает ворон.
- Знаю, - кивает шаман.
Ворон вертит головой, замечает сидящую на столе собачку. На секунду задумывается, и снова вопит:
- Потоп! Потоп!
- Вижу, - шаман мрачно смотрит в окно.
Ворон возмущенно набирает воздуха, чтобы каркнуть что-нибудь еще, но шаман хватает его за клюв:
- Подожди, Невермор. Помолчи.
Мне надо подумать...
 
* * *
 
Моторка лихо несется по мутной глади "улиц".
Сэнди возится с пулеметной лентой. Лис и Маленький Конь, чуть пьяные от адреналина, поводят дулами шотганов.
Только что, на въезде в город, - они разогнали блокпост Национальной Гвардии. Так, пара залпов... солдатики попрятались, и больше моторкой не интересовались.
 
Лис правит к центру города.
Пару раз им навстречу попадаются другие лодки - стайка обкуренных мародеров, потом какие-то негры, вооруженные чем попало... Сэнди дает очередь поверх голов, и этого хватает.
- Ладно, зачехляй, - говорит наконец Маленький Конь. - Мы же не хотим, чтобы черноногие волновались?
Да, моторка уже подходит к даунтауну; нынче он воистину "даун": очень даже внизу, в смысле, на дне. Только коробки небоскребов уныло торчат посреди затопленных кварталов.
Прямо по курсу - огромный остров из стекла и металла: казино "Даффис".
 
Часовые на смотровой башенке поднимают тревогу, и вскоре на крыше и балконах последнего незатопленного этажа выстраивается встречающий комитет.
Вместо "добро пожаловать" - пара десятков стволов, наставленных прямо на моторку. Охрана угрюмо ждет; наконец, на балконе появляется хозяин, в сопровождении все той же зловеще-элегантной свиты.
- Здравствуй, Майкл, - громко объявляет Маленький Конь, и поднимает руку с мешком. - Я привез тебе кокаин, на миллион долларов. Где мой отец?
 
Камера вглядывается в бесстрастные лица свиты, потом вдруг делает пируэт, и оказывается за головой ее дьявольски высокого "предводителя". Мы смотрим его глазами, и видим, как -
К лодке со всех сторон, точно аллигаторы, скользят призрачные тени. Над водой плывут острые, ветвистые рога.
Первая пума, вцепившись когтями в борт, подтягивается и замирает на краю лодки, приседая перед прыжком...
 
 
8
 
Мы снова видим город, залитый водой - на этот раз с высоты птичьего полета. Торчащие призмы небоскребов, полузатопленные туши зданий пониже.
Далеко над морем собираются черные тучи; кстати, сторона, где раньше было море, сейчас едва угадывается - по барашкам и мелкой воде на месте бывших волноломов. А так, в остальном, равнина представляет собой то же самое море; разве что с вылезающими кое-где верхушками леса, да шпилями колоколен.
Камера без видимой цели оглядывает улицы-каналы... вот! что-то привлекает ее внимание.
Огромный, разлапистый комплекс, раскинувший рукава пристроек чуть выше уровня потопа. Черепичные скаты крыш, стекло, металл; выпирающая башенка со смотровой площадкой, флагом и часами... С воздуха комплекс смахивает на исполинскую черепаху из разноцветной блестящей глины.
На краю одной из крыш, как раз там, где башенка, - и рядом, на воде - происходит какое-то смутное шевеление. Поймав это движение, камера резко ныряет вниз.
А еще быстрее камеры - ныряет вниз Ворон, с солнечным песиком в когтях. Он смачно пикирует, сложив крылья, как заправский бомбардировщик. Или камикадзе?? Земля - ну, то есть, вода - несется на нас с головокружительной скоростью, мы успеваем мельком увидеть край крыши, людей, большую моторку, в которой, подняв в руке мешок, стоит Маленький Конь, кадр меняется -
 
Бац! Со всего лета Ворон врезается клювом в башку пумы, присевшей перед прыжком. Кульбит, фонтан воды... "А-А-А!" - орет Маленький Конь. Собачка, выпущенная Вороном на излете, как авиабомба, врезается Чарли в мягкое место, и пружинит, крепко вцепившись зубами.
Чарли подпрыгивает, инстинктивно хватаясь за задницу - и РОНЯЕТ, роняет мешок с кокаином за борт:
Бултых!
 
Это очень громкий БУЛТЫХ, мощно усиленный долби-сарраундом, басом, реверберацией, бог знает какими еще техническими извращениями - в общем, так, чтобы зал прочувствовал этот "бултых" всем нутром.
Медленно, кайфно взлетает фонтан воды - бульк! Камера издевательски наблюдает, как мешок пла-а-авно входит в воду, ломается, рассыпаясь, разбрасывая в стороны каскады белой муки... ага, муки, как же.
Дурь мгновенно растворяется, расходится белым мутным облаком... и -
 
Бац! Время схлопывается обратно, Чарли с ревом падает на задницу, прямо на лодочную банку, и затыкается, оказавшись нос к носу с лошадью, сидящей напротив.
- Игого, блин, - говорит Лошадь, мрачно подпирая копытом голову. Нормальная, солнечная, прозрачная лошадь, размером почти что с Чарли. - Чего вылупился? Вон туда смотри.
Лошадь показывает, куда.
Да уж. Есть на что посмотреть.
 
В мутном белом водовороте вокруг моторки - плавают на спине штук пять полупрозрачных пум. Пумы лыбятся, выставляя страшные зубы, громко мяучат, сучат лапами, и вообще тащатся как удав по стекловате. Та, что поближе, выгибает спинку, и одурело орет, словно обожравшийся валерьянки кот. Лошадь перевешивается через борт и, дотянувшись, дает ей копытом по кумполу. Пума изумленно уходит вниз.
- А... - говорит Чарли. - Э-э...
- Чарли, это Лошадь, Лошадь, это Чарли, - скороговоркой выдает собачка. - Всем очень приятно. Чарли, теперь посмотри вон туда, встань и скажи что-нибудь ободряющее. Надо, чтоб они срочно обосрались.
 
На краю крыши, на башенке, на последнем, еще не ушедшем под воду этаже казино - замерли темные фигуры с разнообразно торчащим оружием. Сейчас оружие торчит просто так, потому что его хозяева действительно замерли, ошалело глядя на то, что осталось от шестерки крутых, элегантных парней и их дьявольски элегантного предводителя.
Осталось от них, прямо скажем, говно. Как только пумы обрубились - их личины рассыпались, оставив весьма неприглядные кучки: одежды, дерьма и праха.
Впечатляет.
Впрочем, через секунду-другую - мафиози наверняка очухаются...
- Ну?! - ревет Чарли, поднимаясь во весь рост, пуская на губы пену, и эффектно простирая руки. - Кто еще хочет превратиться в дерьмо?!...
За двадцать метров слышно, как мафиози сглатывают. Толстячок-хозяин прекращает разглядывать останки своих подручных, и начинает усиленно работать мозгом. "М-м... э-э..." - доносятся до нас продукты этой полезной деятельности.
- Скажи им, что мы требуем Папочку, и денег, - говорит Собачка.
- Точняк! Миллион баксов! - соглашается Лошадь. - А то превратим их в лягушку!
- Майкл! Нам нужен Гулящий Пес и два миллиона мелкими купюрами, - ретранслирует Чарли. - А вы, ребятки, а-аккуратно бросайте пушки на землю! Кто дернется, превратится в кал! - Маленький Конь таинственно поводит пальцами...
Звяк. Звяк. Звяк. Ребятки а-аккуратно бросают пушки, а Майкл сразу же начинает канючить, что у него сейчас нет таких денег, только в сейфе, так, по мелочи...
- Пусть тащат сколько есть, - разрешает Маленький Конь. - А ты пока постой тут.
И кстати, что-то я так соскучился по папе...
 
 
 
9. Незавершенное дело
 
Последняя пума получает копытом по кумполу, и медленно исчезает в пучине - как что-то среднее между Ди Каприо и Муму.
- Как ты думаешь, - спрашивает Маленький Конь, - они насовсем утонули?
- Лично я сомневаюсь, - влезает собачка.
-Я так думаю... - чешет репу папаша, - надо делать ноги.
Чарли кивает, Лис дергает за шнур, и моторка, тарахтя, уносится прочь.
 
Туманный, потусторонний ландшафт затопленного города проплывает по сторонам... остается позади.
В сгустившемся молочно-белом тумане возникает грубое чоп-чоп-чоп вертолета.
 
Маленький Конь машет рукой, и Лис быстро глушит мотор. Все замирают и, подняв стволы, напряженно вглядываются, вслушиваются в туман. Рев винтов усиливается, приближается... Ворон, сидящий на носу, вдруг резко каркает и срывается вверх.
Из тумана над головой, перекрывая шум вертолета, раздается зычное: "Майна помалу!" - и все облегченно вздыхают. Это голос дедушки-шамана.
Винты расшвыривают, рвут клочьями туман - и мы видим, как из брюха голубого полицейского вертолета на тросе спускается кресло: инвалидная коляска, что ли? - в которой, точно, восседает Ата-чапаска, собственной персоной.
 
- Все в порядке? - спрашивает шаман, лишь только кресло касается дна лодки. - Что с пумами?
- Они утонули, - мрачно отвечает собачка.
 
Ворон, каркнув, садится шаману на плечо, и долго ябедничает на ухо.
- Ясно, - заключает старик. И оборачивается к остальным: - Они всплывут; у нас мало времени. Надо срочно творить твердь.
- Да? - ядовито интересуется Чарли. - И как ты собираешься это делать?.. Ил? Ветки? Голубка с Черепахой?..
- Хм.. ну, c Голубкой что-нибудь придумаем... - тянет шаман, многозначительно глядя на Ворона. Тот обиженно отворачивается.
- ..а вот с Черепахой, действительно, беда. Кто будет нырять? - шаман обводит взглядом присутствующих.
- Я не могу, у меня ушки, - обиженно говорит собачка.
- А у меня что, рожки? - возмущается лошадь.
- Я вообще плавать не умею, - отрезает ворон. - К тому же, я теперь Голубка, забыли?
Надувшись, ворон хлопает крыльями, и улетает.
Шаман оценивающе смотрит на братьев; те хором отказываются:
- Плавать?!.. Мы гиуигабау, а не какие-нибудь там бледнолицые.
 
Шаман вздыхает.
- Ну, и из чего мне творить сушу?
- Не знаю, - дуется собачка. - Из какого-нибудь говна.
- Хм, - говорит шаман. - Вообще-то... это мысль. Только говна понадобится много.
Все смотрят на лошадку.
- Очень много, - качает головой шаман, оглядывая присутствующих.
(все усиленно делают вид, что они тут ни при чем)
- Я с утра ничего не ел, - смущается Маленький Конь.
- Мы тоже, - потупившись, признаются братья.
- Я, как вам известно, соблюдаю священный пост! - с достоинством замечает шаман.
- А меня вообще, считай, месяц не кормили! - пожимает плечами Па.
 
- Так... - шаман барабанит пальцами по борту. - Сдается мне, когда пумы вернутся, многие из вас обосрутся как миленькие... Но будет поздно.
- Надо творить, не отходя от кассы, - соглашается Па. - Идеи есть?
Все оглядываются по сторонам.
- У нас тут куча баксов... - неуверенно говорит Лис. - Их как, можно считать за говно?..
- Не знаю, не знаю, - качает головой шаман. - По-моему, больше похоже на зеленые листья ...
- А как насчет этого? - Маленький Конь выпрямляется, вытаскивая из-под лавки кокаин. - Еще целый мешок.
- Гм... - шаман с опаской заглядывает внутрь. - В принципе, может, оно и сойдет... но вообще, не знаю. Какая-то неправильная будет твердь.
 
Некоторое время они молчат, задумчиво втыкая на мутные воды.
 
Туман понемногу рассеивается.
Играет тихая, спокойная музычка (Tracy Chapman, "All that you have is your soul").
 
Из тумана появляется Ворон, несущий в клюве зеленую ветвь.
 
 
 
[Cast.]
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"