Ришелье : другие произведения.

Вторая часть романа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    продолжение "первой части".

  
  
  Часть 2: Завершающая стадия.
  
   - Кажется, я знаю, кого имела в виду Атлиэль, когда говорила про пленников и их судьбу, - сказал Гилидор.
   - И кого? - осведомился Фелендил.
   - Того человека, он согласился сотрудничать одним из первых... Фелендил, ну ты помнишь, - и махнул рукой.
   - Думаешь... - призадумался эльф. - А это он? Возможно. Он рядом сейчас, ждёт встречи с Холлистером...
   - Думаю, это стоит устроить, - сказал Гилидор. - Второй не подведёт, он окончательно с нами - семья, дети, хозяйство... и изредка - необходимые консультации в некоторых вопросах, связанных с землянами. Такая жизнь лучше стрельбы и трупов. Устроим полковнику очную вставку!
   - Что-о? - эльф и пленный вытаращились на мага.
   - Ну, перепутал, - смутился волшебник. - У землян это называлось как-то по-другому, но, похоже. В общем, встречу организуем. Глядишь, и полковник перейдёт на нашу сторону - близкий друг сумеет убедить.
   - К-какой близкий друг? - пролепетал пленный. - Вы кого имеете в виду?
   - Вот сейчас Гилидор пошлёт ему мысленное сообщение, и узнаешь, - буркнул Фелендил. - И сильно удивишься.
   - Уже, - коротко ответил маг. - Идёт сюда.
  Дверь подвала отворилась, и вошёл человек, которого полковник считал мёртвым. Он думал, это невозможно, даже и мечтать не смел о таком чуде, но факт оставался фактом - Николай, лётчик, переквалифицировавшийся в снайпера, друг - настоящий, а не поддельный - он здесь, живой и невредимый. Как это могло произойти?
   - Развяжите, - попросил русский. - Он ничего не сделает, тем более боевому магу.
   - И Перворождённому, - добавил Фелендил.
   - Тем более, - сказал Николай. - Он что, мог голыми руками кого-то убить?
   - Лучше перестраховаться, - буркнул Гилидор. Рука властно приподнялась над столом, и ремни, сдерживающие полковника, лопнули.
  Тот с недоверием посмотрел на конечности, теперь свободные от стягивающих и жутко неудобных пут. Затем пошевелил руками - жутко затекли, но со временем всё пройдёт. Глаза уставились на Николая.
   - Вставай, - нехотя сказал Фелендил. - Надо размяться, а то ещё хуже станет.
  Холлистер последовал совету - умел понимать, когда лучше поступить правильно, иначе не выбился бы в полковники из рядового за каких-то два года. И не наворотил бы ужасов...
  Проделав пару-тройку упражнений, пленный почувствовал себя более-менее нормально - и вернулся на место, в кресло. Но уже без ремней.
   - Ну, здравствуй, Джек, - начал русский.
  Полковник кивнул.
   - И тебе приветствия, - пауза. - Николай. Думал, тебя уже нет на этом свете.
   - Ошибся, - покачал головой русский. - Очень сильно ошибся. Я и сам ошибался - думал, подохну на той высоте. Немного согревала мысль, что за вас, а ещё другого выхода просто не было. Или я один, или мы все. Вот так.
  Помолчали.
   - И что, Николай, - поинтересовался Холлистер. - Как миновали ракеты? А напалм? Очереди "Вулканов-Б"?
   - Сам не знаю, - честно ответил бывший сержант. - Невероятно повезло.
   - Да уж, шанс один на миллион, - согласился пленный. - Ну, я рассказывал много, теперь ты. Как не погиб под пытками? Ведь в атаке вертолётов есть и твой вклад, причём немаленький. Местные вовсе не дураки, как думают в штабах, и связать огневую атаку и красную ракету в состоянии. Или я не прав?
  Русский задумался.
   - Дело в том... как бы объяснить, Джек...
   - Объясняй, как умеешь, - прервал Холлистер. - Постараюсь понять.
   - Ладно, - пожал плечами Николай. - Ты знаешь, я и раньше не очень-то поддерживал идеологию Конфедерации...
   - Совсем не поддерживал, - холодно прервал полковник. - Продолжай.
   - Ну, вот, а когда я получил возможность увидеть собственными глазами сотворённое нами, окончательно стало ясно: мы не правы. Это ты, Джек, поощряешь разлом устоев и морали противника грубой силы, а я не бросался на каменную стену с ложкой наперевес. Впрочем, другого не оставалось - погибнуть ни за что, или помочь в хорошем деле. Нас набралось достаточно много - в смысле, землян, перешедших на сторону местных - и мы стали активно действовать.
  Холлистер всё понял - дикарям, их предводителям потребовалось оружие Конфедерации. Своё, магия, стало давать сбой, и хотя бы в малых количествах, но понадобилось что-то, способное на равных противостоять технике. Выход один - брать пленных, переманивать на свою сторону, а там - как крестоносцы, сменившие веру. А это... это сарацины, которых следует уничтожить. Нет, хуже, гораздо хуже сарацин. Те хотя бы были учёными, деятелями искусства, а эти во имя развития магии намеренно загоняют в топку прогресс... надо их как-то остановить. И Николая вернуть обратно. А не захочет... придётся переступить и через друга - всё слишком далеко зашло. Только, скорее всего, переступать предстоит через трупы. Ничего, не в первой...
   - Так это ваш отряд был? - зло спросил полковник. - Вы орудовали в тех деревнях?
  Хоть Николай и не мог знать про конкретные деревни, но общий смысл уловил. И ответ, честный, разумеется, мог быть одним.
   - Да.
   - Сволочь! - пленный не выдержал. - Ублюдки! Ещё выяснится, ты ими командовал! Ненавижу!
  Холлистер резко потянулся через стол - намерение набить бывшему другу морду просто-таки пропечатывалось на красном от гнева лице.
   - Сидеть! - рыкнул Гилидор.
  Несмотря на все старания, полковника с силой вдавило в кресло. Из воздуха появились новые ремни - сами собой как-то прикрепились к ручкам по бокам и, затянувшись на пленном, зафиксировали его с такой силой, что тот взвыл от боли.
   - Вот так-то, - заметил волшебник. - В чём дело, почему дёрганья?
   - Эти сволочи... - пробурчал пленный. - Столько ребят на совести... даром, что свои когда-то были...
   - Великий гуманист, - прошипел эльф. - Лучше вспомни, сколько мирных жителей, сколько женщин и детей на ВАШЕЙ совести. Гнусные трусы! Ненавижу ваши изобретения, ненавижу огнестрельное оружие, оно даёт трусам и предателям шанс на победу. А у таких его и быть не должно - иначе все погрязнем в вашем дерьме! Раньше, в эпоху мечей и рыцарей, вы сами себя очищали. Теперь, похоже, придётся нам.
   - Спокойно, Фелендил, - предупредил Гилидор. - Нам надо получить от этой мрази информацию. А вы, Николай, лучше выйдите, мы потом всё расскажем.
   - Нет, лучше останусь, - решил русский. - В конце концов, помогал, и имею право. Да и это бывший друг, не могу упускать шансов его спасти.
  Фелендил пожал плечами - с полковника уже схлынула злость, остался лишь полупанический страх за последствия. Теперь даже не требуется команды - сам продолжит, во всех подробностях, и с радостью, лишь бы больше не трогали.
  Что, в принципе, и произошло - пленный заговорил.
  
  После госпиталя прошло полгода - с тех пор всё стало более-менее спокойно. Голоса больше не посещали, сложностей с физическим состоянием не предвиделось, и меня выписали из госпиталя через месяц после высоты 30.
  Стен говорил, меня сделают полковником, и я не очень-то поверил, но, когда покинул медицинскую станцию, приказ командования не заставил сомневаться в словах Ковальски. Пришла, страшно подумать, повестка в институт (самый забавный в жизни курьёз, если это вообще можно назвать забавным) военного дела, где я в течение пяти месяцев проходил необходимую подготовку. Чтобы не разделять превосходную команду, туда же направили Стена - оборона высоты нам зачлась. Помимо медалек, в том числе серебряной звезды, нам выдали определённую сумму денег, которой с лихвой хватило на беззаботную учёбу вдали от дома - Ковальски было слишком далеко, а я не хотел возвращаться по понятным причинам.
  Всё устроилось не так уж и плохо - была грусть по погибшим, особенно Хаузеру и Николаю, но старания забыть пополам с гражданской жизнью выровняли наше душевное состояние.
  Со Стеном мы подружились ещё крепче, хотя, куда ещё... все эти переделки сблизили нас, и не было в институте друзей, сильнее преданных. Тем тяжелее осознавать нынешнее положение дел...
  Да, Ковальски мёртв, причём не как Николай - окончательно и бесповоротно. Мертвее не бывает.
  В конце концов, мы вышли из института отличниками в теории, а кое-какие наши соображения внесли существенные поправки в курс подготовки офицеров, и профессора не могли набраться спокойствия, выслушивая наши доводы - уж больно всё просто и действенно.
   Чудо там, в мирной жизни, это норма на войне, когда каждую секунду приходится что-то придумывать, чтобы выжить. А если и врагу напакостить, стандартными схемами не ограничишься. Они, конечно, вещь полезная, но не всегда. Очень важно вовремя нарушить правила, чтобы выиграть, без этого зачастую никуда.
  Начал всерьёз подумывать о военной карьере - стать полковником в двадцать лет многого стоит, и такое возможно только в военное время, причём весьма хреновое. Вообще, глупо полковнику увольняться из армии сразу после истечения минимального срока службы, так что, наверное, останусь - как и Стен, из разговоров это и следует.
  Теперь осталось только помочь Конфедерации благополучно выиграть войну, и дело, считай, в шляпе - открывается новая жизнь, оказывается, куда шире и интереснее старой. Намного.
  Да, ещё выжить - но это само собой. Можно сказать, выполняется автоматически.
  Война... где ещё можно пострелять по живым человечкам? Ничто не сравнится с радостью победы. А если убьют, что ж... мне всё равно.
  В любом случае, поначалу боишься. Потом действуешь осмысленно, но страх не исчезает. Но предел достигается потом, когда становится плевать на жизнь - и, как ни странно, такие чаще всего и выживают.
  Окончательно потерять страх - вот первая задача на войне для желающего выжить. В противном случае шансы невелики, хотя, конечно, всё это неоднозначно.
  Сейчас, когда мы со Стеном расслаблены гражданской жизнью, главное - собраться, не треснуть под нагрузками, от которых здорово успели отвыкнуть. Мы наступаем по всем фронтам - как и планировалось, переждав зиму. Своевременное отступление дивизии дало плоды - теперь имеем силу для удара, и последний вышел на славу - армия Гилидора отступает, он не решается вступать в крупные сражения. Знает, на чьей стороне сила. Кутузов, блин...
  Недавно они удачно эвакуировались на другой материк - опять-таки, без потерь и ошибок, всё организованно и чётко. За нами треть этого Мира - и нельзя позволить оставшейся части копить силы для контрудара. Остановиться можно было в начале, пока не трогали эльфов и гномов - теперь только вперёд, сминая всё коваными сапогами.
  Последнее время со Стеном не вылазим из штаба - готовится высадка на Карнат, материк, куда отступил Гилидор. Мой полк придан силам морской пехоты, в то время, как остальные войска дивизии в операции не участвуют - все помнят опыт Бертона, когда из сотен транспортников вернулась от силы треть. Нет, мы высадимся на берег и, подавив сопротивление, обеспечим форпост для восемьдесят второй дивизии - родной, в общем.
  Меня долго отговаривали от идеи всадиться вместе с полком - но, во-первых, раз пойдёт Ковальски, и я в стороне не останусь. А ещё местные пропагандисты, которых вроде бы и нет, хорошо поработали - среди солдат идут слухи: "Мы, мол, трусы, с бронетехникой и автоматами не можем окончательно разгромить храбрых воинов-защитников, которые хоть, и вооружены хуже, но доблестью завоёвывают уважение в лицах местных жителей". Это вкратце, а в общем - мы трусы, трусы и ещё раз трусы - разумеется, по версии вражьих пропагандистов. Не согласен, стоит хотя бы вспомнить высоту тридцать. А ещё следует подать десантникам пример - раз полковник идёт среди них вы атаку, значит, всё гарантированно будет в порядке. А как ещё - начальство в задницу не полезет...
  Ещё как полезет, или дерьмо, а не начальство, если не могу воодушевить войска на победу. Поэтому выход один - или штурмовать берег наравне с другими, или позорно умереть от стыда.
  А сомнений, что придётся штурмовать ровно никаких - слишком хорошо изучаю штабные сводки. Всё говорит, Гилидор собирается оставить на берегу часть воинов (терпимо) и лучших магов (а вот это хреново), и те попытаются сбросить нас обратно в океан. А выйдет или нет, зависит только от нас.
  Дальше они, скорее всего, собираются отступать. Мы, естественно, погонимся. Вечно отступать нельзя - и это заставляет задуматься - а что дальше? Какую цель преследует Гилидор - собрать силы, спасти шкуру или загнать дивизию в ловушку?
  Первое? Вряд ли - воинов у него хватает. Второе? Не тот менталитет - как упорно штурмовали высоту 30, когда был шанс насолить, помнится? Да, даже более, чем хотелось бы. Третье... кажется наиболее вероятным. Главное понять, в чём конкретно заключается западня. А времени мало - высадка со дня на день.
  Вот и сидим в штабе, думаем, что предпринять. Как назло, дельного в голову не приходит - уже не одну неделю. После института это невероятно сложно, но мы со Стеном пытаемся втянутся. Главное - работать как можно больше, до одурения, а потом сам замечать перестанешь.
  Нужны сведения - и мы их собираем. Всё, что стекается к нам, представляет огромный поток информации - запутаться легче лёгкого, но права на это нет. И мы мужественно просматриваем все разведданные, показания местных, и ещё тонны всякой ерунды, что регулярно сыплется на наши штабистские головы.
  К счастью, мы не работаем здесь долго - потому, что после пары неделек такой работы фронт кажется деревней дедушки, где всё время светит солнышко и растёт вкусная черника.
  Сложно поверить, но это так.
  Всё время хотелось забыть высоту 30. Надо сказать, получилось.
  Вообще, если вы сильно хотите забыть что-то неприятное, могу предложить проверенный способ, вернее, средство - работа. Причём, поделки под таковую не рассматриваются из принципа. Нет, работать надо так, чтобы вечером после трудового дня силы остались только на буханье в кровать и богатырский храп - иначе не получится. А так не остаётся даже времени на воспоминания.
  И так - повторять до победного конца. В моём случае до воцарения порядка Конфедерации во всём этом Мире. Спокойствие, по крайней мере, придёт не раньше. Не знаю, слишком многое пережито здесь.
  Думаю, не жалко будет погибнуть, если мы повторим судьбу США во Вьетнаме или СССР в Афганистане. Слишком много видел, слишком хорошо узнал некоторых ребят, прежде чем они погибли, и слишком много смертей не смог предотвратить. Будет невозможным, если всё это напрасно.
  История учит нас, как не стоит вести войны, особенно, если это происходит в, казалось бы, "дикарских" местах вроде того же Вьетнама. Практика подсказывает, применять демократические методы можно только в странах, знакомых с этой самой демократией не понаслышке. В таком случае местное население не имеет ничего против захватчиков - разницы между довоенной и послевоенной жизнью предстоит немного. Война выигрывается.
  Если же имеем дело с отсталой страной или, в нашем случае, целым Миром, метод может быть один - террор и устрашение. Не стоит пытаться присоединить местных к себе, нельзя привлекать их к демократическим ценностям - слишком долго здесь царили феодальные порядки.
  Нет смысла приходить с продуктами цивилизации, нет смысла везти миссионеров, потому, что в итоге в них полетят стрелы. А могут и магией шарахнуть.
  Раз уж мы вломились сюда, глупо подражать Николаю и вопить, что нарушено природное равновесие. Глупо извиняться, нет правильных решений в высказываниях пацифистов, в последнее время в обилии расплодившихся везде - от домохозяек до политиков. Они не понимают одного - пикетами у правительственных зданий, акциями протеста это сборище тормозит нас. Всё сильнее подталкивает к выводу войск, расшатывает нервы руководителей структур, а, следовательно, увеличивает возможность поражения. Нас пожирают изнутри - и самое поганое, ничего нельзя поделать. Хотя, вру - быстро и победоносно закончить войну. Но не всё так просто.
  За пять месяцев мирной жизни, прослушивания краткого курса в институте я, как никто, осознал реальную угрозу таких обществ. Пацифисты... они местами вредят сильнее противника. А иногда даже не местами, а постоянно.
  Твёрдо ясно одно - мы влезли в это дерьмо, вымазались и, если не удастся применить его на пользу, станет понятно - не только по уши в нечистотах (это уже ясно), но ещё и не получили ничего, стоящего этого "дерьмового душа".
  Но многие этого не понимают.
  Надо вселить в солдат волю к победе, энергию, и тогда домой будут приходить письма не в духе "Мама, меня завтра убьют", а "Дорогие родственники, готовьте бокалы, завтра победа!".
  Только в этом случае поток панических настроений удастся если не перекрыть, то хотя бы ослабить. А для этого нужен прорыв. Операция, которая поставит противника на колени, исключит любые дебаты о победе или поражении, оставив единственный вариант - тотальное господство Земной Конфедерации.
  Может, всё это попахивает фашизмом - плевать, я не любитель развешивать ярлыки. Важно одно - там, по другую сторону баррикад - враг. И против него хороши любые методы, а о гуманности как раз сейчас впору забыть. Сейчас - или потом забывать будет просто некому.
  Да и не примут местные демократию и гуманизм. Как ни старайся - всё равно пойдут по своему пути. Когда речь идёт о правах человека, и прочих ценностях Конфедерации, можно твёрдо сказать - по названию, права эти принадлежат именно человеку, а не кому-нибудь другому. Гномы, эльфы и прочая дребедень отлетает сразу, да и представители людей, населяющих Мир, в который мы вторглись, не могут считаться земным человеком и гражданином - в силу отсталости и дикарского менталитета будут отвергать всё, приносимое нами. Все дары цивилизации, от простейших приборов до атомных электростанций.
  Что остаётся? Уподобиться правозащитникам и гуманистам, или всё же забыть про пропагандистскую мишуру, и взяться за работу? Я имею в виду настоящие достижения - в военных целях. Только страх среди местных и тотальный контроль всего и вся помогут взять ситуацию в руки.
  А если стать гуманистами... самих возьмут, да так, что мало не покажется.
  Мало кто поддерживает эту точку зрения, особенно из "небоевых" офицеров и гражданских. Но кто сказал, что надо их слушать? Я теперь полковник, и во вверенных мне частях будет проводиться должная моральная подготовка - как говорил один печально известный деятель, солдат должен освободиться от жалкой химеры, именуемой совестью. Иначе это не солдат вообще, а опасный человек, как для себя, так и для армии.
  К сожалению, история не знает примеров людей, добившихся такого эффекта в отношении всей армии. Если получится, стану первым человеком, создавшим такой "беспощадный" полк. Но это вряд ли. Будет треть, придерживающаяся моей идеологии - уже великое достижение. И я твёрдо намерен претворить его в жизнь.
  Никто не сомневается, эта война - ошибка в стратегическом смысле. Кусок оказался слишком большим даже для Конфедерации - целой планете, объединённой в единое государство.
  Но, опять же, есть люди, которым проще отступить, чем продолжать борьбу. Я же не могу отступить - многое потеряно, а разум недолго выдержит тяжесть потерь, если она никак не оправдается. Количество убитых местных не в счёт - в этом нет смысла, если Мир не станет нашим в ближайшие несколько лет.
  А не станет, у политиков не выдержат нервы, и нас просто выведут - с позором. Мы уйдём, и над Землёй будут смеяться целые поколения. Но самое страшное даже не это, а возможность ответного удара - вот чего не видят политики! Ещё бы - их здесь нет, а мерить того же Гилидора по себе опасно. Ни разу не видел этого мага-полководца, но остальное, картина боёв, всё это даёт повод не сомневаться в характере этой сволочи. Сволочь, но честная - и "благородная". Такой скорее угробит людей, чем уронит достоинство. Это сила и слабость. И исход всей кампании предопределит способность штаба этим воспользоваться.
  Последнее время среди офицеров, в том числе и младшего комсостава - Стен говорил - ходят весьма нелестные сравнения нынешней ситуации со Вьетнамом. Это очень плохо, так как даже командиры настраиваются на пораженческий лад - всем известно, что было в той южной стране, и чем это закончилось. А воображение перепуганного солдата, усиленное голливудскими фильмами, много чего нарисует...
  Один генерал, разговорившись со мной во время перерыва, сравнил Конфедерацию с Америкой конца двадцатого-начала двадцать первого веков. "Я чех,- сказал он. - Но хорошо запомнил время, когда Штаты лезли всюду. Они были агрессорами, и, если бы не инициатива Евросоюза к объединению и рывок в технологии синтетического топлива, сейчас всё было бы ещё хуже, не пришлось бы и сюда лезть".
  На вопрос "Почему?" он ответил ясно и коротко: "Война, - и добавил. - Большая грызня между человечеством. Причём создание Конфедерации послужило спасением, как ни странно, для самих американцев. Соединённые Штаты были слабы - учитывая привычку лезть сразу во все уголки мира. И одновременно сильны - в случае, если не трогали бы остальных, и занялись бы внутренними делами. В то же время перед глазами маячил пример СССР, которые попытались уйти от борьбы. Получилось. Результат известен - Конфедерация спасла и Россию. А также Африканские и Южноамериканские страны. Вместе легче бороться с разрухой и беспорядком. Что получила Европа? То, чего всегда хотела - спокойствие, отсутствие головной боли. Для кого-то это предел мечтаний...".
  Вот и мы сейчас в таком же положении - не атаковать нельзя, атаковать - надорвёмся...
  Так что нельзя выжимать противника с занятых позиций. Время работает против нас. Мы не можем вести длительную войну, и вовсе не из-за недостатка ресурсов, как Гитлер в середине двадцатого века, а по политическим и общественным причинам, чёрт бы их подрал.
  Остаётся одно - стремительный и мощный удар. Операция продлится не более четырёх месяцев, и поставит точку в войне.
  Вот на что делается ставка - и, надо сказать, она весьма велика - намного больше, чем может представить рядовой обыватель - впрочем, большинство пустозвонов, называющих себя политиками, тоже.
  И у меня, как ни у кого, есть причины работать на победу.
  Вообще, весело - посланный Конфедерацией куда поглубже, чуть было не засунутый в колонию, презираемый в родном городе, я активнее всех работаю на отвергнувшее меня общество. Уж куда больше многих политиков, беспрерывно чешущих языками.
  Хотя, если быть честным, работаю, в первую очередь, на себя, любимого. И, конечно, на простых солдат - сам побыл, впечатлений достаточно. Может, из жалости, желания сделать лучше для рядовых, иду с ними? Наверное. В бардаке всеобщей высадки лишний толковый командир не помешает, да и боевой дух тоже.
  Да, опасно - но бездействовать ещё опаснее. Если хочу победы, я действую. Если боюсь, прячусь под диван - куда уж яснее?
  А пока - работать, работать, и ещё раз работать.
  
  Бланки, отчёты и сводки разведчиков затопили меня - полностью, не оставив места остальному. Наверное, поэтому и заснул - на рабочем месте, что хуже всего.
   - Эй, Джек! - чья-то требовательная рука потеребила за плечо. - Не время сейчас дрыхнуть!
  Ага, узнаю голос Стена. Хорошо, не генерал - был бы он, не обошлось бы без неприятностей. Впрочем, без них и так не обошлось.
   - Холлистер, хватит валять дурака, - бросает Ковальски. - Эй, серьёзно! Поднимайся - тебе хреново, конечно, но и другим не лучше. А чтобы не было такого, хоть изредка отдыхай!
  Прав, как никто - похоже, в стремлении приблизить победу я несколько переборщил. Надо отдыхать, а то, возможно, не доживу до триумфа.
   - Эй, Джек, - Стен порядком взволнован. Тормошит всё сильнее. Понятно, надо выходить из этого сна. Но, чёрт возьми, никак не получается!
  Я вижу всё происходящее через щёлки прикрытых век, но не могу и рукой пошевелить. Прикладываю все силы, но по-прежнему в непонятном забытье! Похоже, даже нет пульса - но почему не умираю? Или уже мёртв? Что за чертовщина?
  И, главное, что делать? Что можно вообще сделать, когда тело не слушается хозяина? Только бояться - единственное, что получается более-менее хорошо. Тут любой забоится, и если штаны не обмочит, только потому, что не может напрячь ни одного мускула, сделать ни одного движения - ничего. По слогам: ни-че-го!
  Должно быть, выгляжу не важно - и Ковальски замечает - иначе с чего бы долбанул по кнопке экстренного вызова охраны?
  Каким-то боковым зрением, не поворачивая головы, вижу двоих здоровых ребят, вбегающих в штабную комнату.
   - Что случилось? Где нападающие? - пистолет и дробовик наготове. Пальцы, чешущиеся на спусковых крючках, не предвещают ничего хорошего.
   - Оружие убрать, живо! - приказывает Стен. - Не понадобится.
   - Э-э, сэр, - убедившись, что всё чисто, охранники прячут пушки куда подальше. Здоровенный дробовик отправляется за плечо, пистолет находит покой в кобуре. - Если всё в порядке, зачем мы нужны?
   - Ни хрена не в порядке! - кричит Ковальски. - Полковник... с ним что-то не так, даже не дышит, но я чувствую, Джек жив! Чего вытаращились, остолопы? Помогите оттащить в медпункт!
  Ребята всё же тренированные - оторопь уступает действиям, и оба живо подхватывают меня, уже упавшего на пол от попыток Ковальски оттранспортировать. Вообще, Стен здоровый малый, но взволнованность и торопливость уменьшили силы вдвое. Суета не всегда полезна.
  Но охранники если не привыкли к такому, то, по крайней мере, не сильно удивились - этим, похоже, всё равно: что человек, что мешок с картошкой. Но польза ощутима - передвигаться по коридору с помощью этих горилл куда быстрее, чем на спине нервничающего Ковальски - вон, бежит сзади, места не находит.
   - Эй, ребята, давайте быстрее, - причитает он. - Лучший друг, как-никак.
  Охранники не отвечают - видать, не до того, но стараются.
  И, проклятье, остаётся один долбаный вопрос, на который страстно желаю получить чёткий и вменяемый ответ: что со мной происходит?
  Похоже, его знает лишь тот, кто наслал эту порчу.
  Не приходится сомневаться, это магическая работа. По крайней мере, обычные яды или отравляют, или нет. А здесь... черт-те что!
  И, главное, кому понадобилась моя смерть? Из вражеских влиятельных персон не знаю ровно никого, да и со стороны новоиспечённый полковник - фигура несильная. Перепутали? Навряд ли. Практика показывает, на такие задания бросают лишь самых подготовленных магов, такие не промахиваются.
  Так кому же не приглянулся скромный полковник Джек Холлистер, каких здесь, в штабе, десятки?
  Ответ может быть один - воздействие - неважно, напрямую или через посредника оказал один из голосов, посещавших полгода назад. Версия бредовая, но иного не остаётся. Скорее всего, Атлиэль. Не удивлюсь, если во время следующего визита она же в этом и признается.
  Хм, рассуждаю, как будто будет этот самый следующий визит...
  Если она (пока - главный подозреваемый) и вправду ходит в шестёрках у каких-нибудь местных богов, и таковые на самом деле существуют, то способна на многое.
  Ладно, рассуждения стоит оставить на потом. А пока сконцентрироваться на выживании. Хотя... что можно сделать? Наблюдать за дурдомом вокруг.
  Меня буквально впихивают в узкие двери медпункта - тело практически летит на операционный стол - ближайшую свободную поверхность.
   - Что такое? - откуда-то сбоку появляется врач с газетой и бутербродом в зубах. - Вы что делаете?
   - Доктор, - из-за спин охранников выныривает Ковальски. Вот же здоровые дубы, раз даже Стена за ними не видно! - У полковника что-то вроде припадка, сам не понял. Он не дышит.
   - Чего-о? - рот медика расплывается в гримасе недоверия пополам с наморщенными морщинами - думает.
  Уж лучше соображай быстрее...
  Один взгляд, приблизительная оценка ситуации, и газета отлетает в сторону, а доктор, давясь бутербродом, убегает в соседнюю комнатушку. Через секунду возвращается с прибором неизвестного назначения - нажатие кнопки, приближение устройства ко мне, и оно пищит не хуже счётчика Гейгера.
  Кивнув, врач опять бегом удаляется. Не успевает дверь захлопнуться, как доктор раскрывает её мощным пинком - в руках коробка с лекарствами, зубы сжимают упаковку со шприцами - не серьёзность момента и оцепенение, разоржался бы. Больно забавно всё выглядит со стороны.
  Расшвыряв по комнате полкоробки лекарств, доктор в конце концов находит нужную ампулу. Руки кое-как сдирают обёртку, и дрожащие от суетливости пальцы набирают полный шприц сыворотки.
  Теперь, горя маньячными на вид глазами, медик подходит ко мне - ближе и ближе. Втыкает шприц - больно! Явно не соизмеряет силу и моё терпение. Кричу и дёргаюсь. Очень хочется заехать умнику в глаз.
  Стоп, я же могу шевелиться!
  Похоже, врач только что спас меня.
  Глаз откладывается на неопределённое время - тем более, появляются проблемы поважнее. Двигаться-то могу, но вот недалеко и недолго. Похоже, кто-то выпил все силы - едва приподнявшись со стола, опрокидываюсь обратно.
   - В чём дело? - осведомляется Ковальски, наблюдавший за процедурой не без опаски. - Что с ним было?
   - Магическая атака, - коротко отвечает уставший от беготни доктор. - Наука не так давно дошла до этого - вернее, до способов борьбы.
   - Подробнее, - приказывает Стен. - Это не секретная информация, а я лейтенант. Ну! Говорите!
   - Хорошо, - нехотя отзывается медик. - Магическая атака проходит по курсу и у нас, сотрудников медпункта. Потому, что ей могут подвергнуться люди, и мы должны знать, как с этой заразой бороться. Совсем недавно разработано лекарство. Учитывая действие, убивающее не сразу, есть около трёх минут на спасение пациента... к счастью, сейчас они были.
   - Конкретнее, доктор! - не успокаивается Ковальски. - Как я понял, нужен диверсант или магическую атаку можно применять издалека?
   - С пяти километров, - признаётся медик. - Мы держим лекарство чисто на всякий случай. На самом деле опасность подставиться невелика, будь среди нас хоть Верховный секретарь ассамблеи Конфедерации. Последний маг, располагающий силами для такой, выборочной атаки, умер сотни лет назад. Никто не может это осуществить.
   - А сейчас осуществили, - бормочет Стен. - Значит, всё намного хуже, чем предполагалось. Доктор, а как же, если не было прецедентов... на ком проводились испытания лекарства?
  - А вы как думаете? - разводит руками медик. - На полковнике, только что.
   - С ним сейчас всё в норме? - Ковальски вскакивает со стула, не успев толком усесться. Отвечайте!
   - Лекарство надежно, - доктор пожимает плечами. - Вероятность сбоя или несовместимости меньше одной тысячной. По внешним признакам с ним всё хорошо. Но лучше не трогать полковника ближайшие три дня - слишком большой шок и потеря сил. Будет говорить, всё в порядке, не верьте, может ему так показаться... три дня, или дальнейшие осложнения - выбирайте.
   - Осложнения ни к чему - соглашается Стен. - Пусть лучше отлежится.
   - Правильно, - одобряет доктор. - Вредно сейчас двигаться - только покой и отдых - как врач говорю.
  Слушаю вполуха - пошла стандартная трепотня о вреде здоровью. Знаем на сто шагов вперёд - интереснее другое. Если медик сказал правду - а не верить причин нет - это чья-то целенаправленная работа. В этом Мире никому не по силам. Что остаётся?
  Да, самое бредовое - голоса. Вернее, голос, и я даже знаю, какой из двух. Больше некому.
  Вообще, я раньше довольно скептически относился ко всем этим голосам. И, разговаривая с ними, играл в своеобразную игру - лишь для развлечения. Убивал хреновое время, короче говоря. Теперь появилось, хоть и косвенное, но доказательство реальности всего этого. Да что там косвенное - прямое! Был бы маг силы, о которой говорил доктор, нас бы всех со стен соскребали бы. Не прошло бы вторжение. А тут...
  Боги существуют - но почему не вмешиваются? Может, и вправду, как говорил один из них, вернее, их ярый противник, они ставят на нас эксперимент? Самый глобальный эксперимент в истории человечества?
  В какое же дерьмо вляпался...
  И, чёрт возьми, я-то здесь при чём?
  Возможно. Если принять доводы одного из голосов, я и вправду могу изменить какой-то там ход истории, предопределённый богами. Верится слабо, но за неимением альтернативы, почему бы и нет? Ведь рядовой, меньше, чем за три года ставший полковником, заслуживает внимания сам по себе, даже с учётом минимального влияния на армию в целом.
  Но неужели дело лишь в этом?
  Теперь стоит жить, чтобы поднасрать богам - может, стану первым, кому это удалось, ха-ха. Или не стану, что кажется намного более вероятным...
  Одно ясно - нельзя бояться. Можно уважать, как противников, можно ненавидеть, хотеть стереть в пыль. Но бояться нельзя - страх отбирает стратегический резерв энергии, которая идёт на планы и действия. Потерял инициативу - отбери обратно, а не трясись над картой в ужасе: что будет дальше?
  На этом месте силы оставляют настолько, что даже думать трудно. Глаза закрываются, и я погружаюсь в сон. Вижу как бы картинки - покадровое кино. И, надо сказать, содержание оставляет желать лучшего - для меня, по крайней мере. Говорят, в жизни человека больше места всему, что его злит. Причём чем сильнее - тем больше. Мы видим раздражающее чаще, чем приятное. Оно режет как слух, так и глаз, но более всего - нервы.
  Скажу одно - в этом сне я увидел много... всего в огромных количествах.
  
  Стою в тёмном коридоре - освещение из рук вон плохое, но кое-что видно. Кирпичи, стены покрыты плесенью, доски пола прогнили, будто не меняли лет с тысячу. Наверху, через определённый интервал, развешаны лампы старомодного типа - когда сверху ещё такая чёрная "кастрюля", которая под светом лампочки нагревается, нельзя и дотронуться.
  Затхлое место - не хочу бывать здесь регулярно. Впрочем, никто не спрашивает.
  Как оказался здесь, неважно, главное, зачем, а ещё важнее, как выбраться.
  Иду прямо - доски пол трещат, несколько проваливается - и вижу, улетают далеко вниз. Секунд через десять раздаётся тихий всплеск - нахожусь на огромной высоте, и между ней и мной всего лишь жалкие старые доски. И вода внизу - так и шею свернуть несложно, или утонуть, в зависимости от количества воды.
  Что бы весь этот спектакль значит?
  Боюсь, узнаю нескоро, если такое вообще предвидится.
  И это действительно страшно. Плюс полное незнание обстановки... невесёлая картина.
  Иду по коридору - а что ещё остаётся? Стараюсь ступать и аккуратно, чтобы пол не проломился, и быстро, каждая секунда увеличивает шансы на полёт и, самое прискорбное, приземление. Скорее, приводнение - тогда будет всё равно.
  Как сюда попал, кто это "организовал" и зачем, в принципе, не так уж и важно - вообще, многие вещи теряют смысл, когда вот-вот провалишься хрен знает куда. В какую-то... бездну!
  Других определений на ум не приходит - в детстве пересмотрел сотни приключенческих фильмов, и такого добра, то есть пропастей, уходящих на многие километры, там хватало.
  Но и то великолепие меркнет перед нынешним положением дел - наверное, потому, что сильнее всего пугает неизведанное. Как сейчас.
  Не помню, сколько длился коридор - милю, две, или двадцать метров, как, скорее всего, на самом деле.
  Это и не важно, как и страх, пережитый мной - не имеет значения. Главное - живой. И есть шансы выбраться. Ну да, у незнающего всегда больше шансов ...
  Коридор заканчивается - попадаю в комнату. Что-то напоминает... проклятье, это же Бертон! Замок Гилидора!
  Где-то плачет женщина - причем, совсем рядом. В воздухе висит рокот - тяжёлую бомбардировочную авиацию узнаю в любом месте, в любое время. Особенно здесь...
  Соседняя комната - закутанная в простыню женщина, ещё девушка, прижимает к себе ребёнка, младенца - и прижимается сама, к углу. Наверное, считает самым безопасным местом.
   - Эй, мадам, - обращаюсь. - Вы кто?
  Ноль ответа.
   - Знаете, что происходит? Почему я здесь?
  Женщина молчит. Только смотрит испуганно - как на дикого зверя.
  Вдруг глаза узнают во мне кого-то, и она заходится в бессвязных рыданиях, каждое сильнее предыдущего - уже не тихий плач, а рёв бунтующей души. Только против чего бунтовать?
  Кричит что-то негодующе. Одна рука крепко прижимает младенца, другая указательным пальцем уставляется на меня, и бешено трясётся. Обвиняет... наверное. Интонация подсказывает: кричит "Убирайся прочь из моей..." не знаю. Страны, города, дома, что угодно, главное - прочь. Тебя не ждали здесь, Джек Холлистер, как и никого из вас. Вы вторглись, как оккупанты, и понесёте наказание!
  Наказание? О чём она? Или это уже я, вернее, воображение? Как разыгралось...
  Появляется Хаузер - из ниоткуда. Сержант - отец солдат. Человек, потеря которого стала величайшей утратой... без напускных сочувствий - он и вправду многое значил - для нас, тогда ещё простых солдат.
   - Джек, - устало бросает он. - Уже не рядовой, как погляжу... война успела потрепать и тебя, солдат... хоть и офицер, но настоящий солдат - в хорошем смысле. Никогда не бросишь своих на съедение, всегда придёшь на помощь. Взвод погиб на высоте 30. Но стрелы, как и пули, летают, как им вздумается, и глупо винить тебя в смертях - наоборот, ты стал отличным лейтенантом, сделал всё возможное. И станешь таким же полковником - только есть опасность...
   - Какая? Хаузер, ты о чём вообще? Не понимаю.
   - Ты сам далеко зашёл в рассуждениях на тему местного населения, - кивает сержант. - Теперь главное, не отступиться, как бы заманчиво не казалось. Твой шанс... отомстить в полном контроле местных, а он невозможен без... некого рода карательных операций. Прекрасно понимаешь, о чём говорю. Запомни одно - жизнь единственного солдата в тысячу раз дороже целой деревни местных увальней! Знаешь, почему? Потому, что солдат на твоей стороне, а местные против. Всегда против. Как бы не демонстрировали мирные намерения или полную непричастность. И, зайдя в очередную деревню или горд, помни - там обязательно будут партизаны. Не дели методы на грязные и чистые. Есть только приводящие к победе и наоборот. Вот так.
  На этом месте женщина, отложив младенца в сторону, вскакивает и, не прекращая плакать (хотя уже потише), бросается к Хаузеру - выражение лица и напряжённые пальцы на руках демонстрируют намерение вцепиться в лицо.
   - Запомни, Джек, - сержант слегка отходит в сторону, и разогнавшаяся мать промахивается. Младенец плачет, перекрикивая даже женщину. - Всякое сопротивление имеет лишь один ответ. Такой.
  В долю секунды в руке оказывается пистолет - Хаузер демонстративно передёргивает затвор и, прицелившись, стреляет распластавшейся на полу женщине в голову. Младенец кричит ещё сильнее.
   - И не забывай, - лицо сержанта становится предельно жёстким. - Кто бы не сопротивлялся... он заслуживает смерти. Не делай скидок на возраст, пол или иные малозначительные аспекты. Просто убивай - для этого ты и пошёл в армию.
  Следующая пуля достаётся младенцу. Затихает в момент - вот вам поверенное средство для успокоения детей.
   - Вот и всё, - кивает Хаузер. - Первый урок закончен. Скоро здесь будут бомбардировщики - ты и сам слышишь характерный гул. Надо уходить отсюда - но я не прощаюсь.
  И сержант исчезает.
  Впрочем, я тоже - по крайней мере, оттуда. Отключаюсь - а очнувшись, вновь иду по хлипкому коридору. Кажется, догадываюсь, куда выйду - если, разумеется, всё будет в хронологическом порядке.
  Проклятье, опасения... или предчувствия, хотя, скорее, первое, верны. Эльфийский лес - сентябрь пятьдесят первого, прошлого года... день смерти Хаузера. А вот и он.
   - Продолжаем наши уроки ведения войны, - улыбаясь, говорит сержант. Несмотря на улыбку, голос предельно серьёзен. - Я крепче всего усвоил это. Незнание привело к смерти - надеюсь, ты не подвергнешься подобному. Вообще, я буду учить не классическим методам, правильному использованию техники или чему-то в этом духе. Здесь ты превзойдёшь старого друга, уж больно многое пережил. Но некоторые аспекты, понять которые можно, лишь наблюдая со стороны, необходимо знать - чем раньше и лучше усвоишь, тем больше шансов на выживание.
  Стою, открыв рот. Возвращение Хаузера с того света, само по себе ненормально, а такие познания и опыт в глобальных вопросах... не замечал.
   - Видишь ли, мой друг Холлистер, - если мыслей не читает, то точно видит меня насквозь. - Опасность умереть для тебя велика, особенно сейчас, на войне. Я, как помнишь, уже умер, причём не самым безболезненным способом. Тем не менее, было время всё обдумать. Нет ничего странного - вспомни себя, новобранца из "Саунт-пойнта", в начале вторжения, и сейчас. Я попал в место, которое на Земле метко называют адом или преисподней, но всё гораздо хуже. Я изменился, как и ты на этой войне. Всё путём - не для меня, разумеется, но кого это волнует?
  Сколько раз можно говорить, что хуже не бывает? Бесконечно, и всё равно будет.
   - Я пришёл сюда, и привёл тебя, чтобы помочь. Ты можешь сделать, что не удалось генералу Гауссу, политикам и прочим кретинам. Голоса в голове и существование богов не сказки, Джек. Если ещё не понял, скоро поймёшь. Обязательно. Но есть одно "но". Ты завалишь всё, испортишь все старания, если будешь слишком жалостлив или поддашься соблазну избрать более лёгкий путь - да-да, тот, что предлагает Атлиэль. Она, как и её хозяйка, хитра сверх меры, но если перехитрит сама себя, опасности представлять не будет. Это произойдёт - рано или поздно, а пока главное - держаться подальше от соблазнов, и всё удастся. Обязательно удастся - такой уж ты человек, работа не в новинку для тебя. И смертельная борьба тоже.
  Но перейдём к главному, для чего мы здесь. Посмотри на эту поляну.
  Сержант показывает куда-то за деревья.
  Иду, и вижу ту самую поляну, по краям которой растут деревья... хищные деревья, которые сожрали большую часть взвода. Вот и мы, десантники - засыпаем, и всех потихоньку затягивает. На этот раз я не просыпаюсь, и тоже медленно исчезаю среди корней - лес заглатывает меня, как и весь взвод, даже пустячных улик вроде шнурков или пряжки от ремня не останется.
  Скорее, надо что-то сделать!
   - Нравится? - вкрадчиво осведомляется Хаузер. - Вижу, не очень. Так и происходит, если не случайность. В прошлый раз половине взвода повезло, тщеславие Атлиэль и желание показать, "кто хозяйка" сыграло злую шутку - разумеется, не с вами, с вами сыграло другое. Знаешь, что? Вялость... и надежда на случай. В тот раз относительно повезло, а в следующий? Сомневаюсь. Я был виноват в случившемся, и не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки. Не для этого всё так сложилось...
   - И... - спрашиваю. - Что из этого следует? В чём была ошибка?
   - Медлительность, - сержант пожимает плечами. - Излишняя медлительность - урок номер два. Стоит ослабить напор, как враг опомнится, перегруппируется, и взять позиции или выполнить задачу станет в разы труднее. Разумеется, это не значит, что следует гнать солдат в лобовую, их жизни по-прежнему на вес золота. Просто не следует недооценивать значение внезапности - поверь, местные не настолько отстали, чтобы взять их просто так. Ты понимаешь это лучше всех, почувствовал на собственной шкуре, но урок заключается в том, чтобы доносить это до других. К сожалению, не все понимают...
   - А если не получается? - спрашиваю. - Учить-то?
   - Отстраняй от должности, - пожимает плечами Хаузер. - Ставь в полное подчинение.
   - А если я сам в подчинении?
   - Тогда, - говорит сержант. - Есть простой и действенный способ. Многие только так войну и выигрывали...
  Что-то не так - понимаю это по изменившемуся... воздуху? В общем, всё становится каким-то другим.
  Хаузер замолкает - в руке вновь возникает пистолет. Лекция прервана.
  Оглядываюсь - внешне всё по-старому, но что-то неуловимо изменилось. Хоть и не вижу, но чувствую, а это даже убедительней.
   - Что? - спрашиваю.
   - Тс-с, - палец сержанта предостерегающе взмывает вверх. - Чувствую, что-то не так. Лучше перестраховаться.
   - А-а, сержант, - раздаётся голос за спиной. - Вот вы где! А я было думал...
   - Что вы думали, рядовой? - Хаузер явно удивлён. И... обескуражен? - А, Николай! Тоже не рядовой - вы все выросли. Но кое-кто сделал всё правильно - для родного Мира, а кое-кто поддался красивым сказкам местных, и решил всё изменить. Не так ли?
   - Не нам это решать, - сурово говорит русский. - Я пришёл сюда не для того, чтобы поверить ВАМ. Вашей идеологии, побуждениям, всему этому. Нет, я не помогу разрушению и захватническим идеям. Для чего я здесь? Образумить тебя, Джек. Ты идёшь по неверной дороге, скатываешься в пропасть. Пропасть, откуда нет выхода.
   - Гениально! - усмехается сержант. - Если ты принял сторону этих чистюль, которые, несмотря на принципы, убивают наших десятками, и называешь это борьбой за свободу, думаешь, Холлистер такой же? Думаешь, он забыл боевых товарищей так же легко, как и ты? Одно хорошо - он не испорченный сказками романтик, хотя и не беспросветный реалист. В нём есть как первое, так и второе. И, если раньше он мог склониться на твою сторону, погибшие товарищи стал соломинкой, ломающей хребет верблюду.
   - Мы все получили по заслугам! - почти кричит Николай. - Как ты не поймёшь, сержант! Не лезли, жили бы! Никого не убивая и не захватывая!
   - Ага, - усмехается Хаузер. - Вот, после смерти ты всё это выдал кое-кому, и тебя определили в нехилое местечко... сентименталист хренов! А я не отступился от идеи - и пытаюсь помочь Холлистеру с тем же. Чтобы всё не было зря. А ты...
   - Начнём с главного: я не умирал! - прерывает русский. - А ты ведешь Джека в могилу, причём в худшую из существующих! Разве это помощь?
   - Могилу? - смеётся сержант. - Я помогаю выжить. А вы пытались убить, и не раз - только не вышло ничего. И если ты не умер, откуда здесь?
   - Помогли, - уклончиво отвечает Николай. - Можешь не сомневаться, я не один.
   - Ах ты, сволочь, - вздыхает Хаузер. - К этим гнидам в услужение подался? И что теперь - тапочки носишь или как?
   - Конечно, завидуешь - ухмыляется русский. - Спокойная жизнь, да ещё и за правое дело... разумеется, твоей помойке далеко до садов Жизни, которые мне предстоят...
  Так, кажется, обстановка накаляется...
   - Пристрелю, - шипит сержант. - Гнида, сволочь, гад! Иуда!
   - Говори, что хочешь, - бросает Николай. - Я на стороне Жизни, а она всегда побеждает смерть. Победит и в этот раз. Конфедерация и есть эта самая смерть. И я сделаю всё, чтобы...
   - Довольно! - Хаузер искажается в гневе. - Довольно трёпа! Уходи- или я помогу!
  Пистолет наставлен на русского, указательный палец ждёт команды мозга. И, вот-вот не дождётся, начнёт действовать сам.
   - Я не стану стрелять в тебя, сержант, - спокойно говорит Николай. - Во-первых, не могу забыть старого Хаузера, а во-вторых, бесполезно. Нельзя убить, кого уже убили.
   - М-да, как же дёшево пытаешься влиять, - качает головой сержант. - "Старого Хаузера"... жди, щас Джек поймёт, проникнется, и начнёт помогать вам. Прям звёздные войны какие-то, а я Дарт Вейдер - самому не смешно? Анекдот. И знаешь что? Ты, может, стрелять не будешь, но не я. Представляешь угрозу для Конфедерации - умри, и всё. Ты-то не умирал. Тем более, судя по твоим заверениям, сады пойдут только на пользу. Вот и не бойся. Это не больно - нажатие на курок, и всё. По крайней мере, не больнее, чем переваривает плотоядное дерево!
   - Погоди, - останавливает русский. - Раз уж так, придётся...
   - Ты ж говорил, не будешь стрелять, - губы расплываются в ухмылке. - Что за народ пошёл, а? В любом случае, уже не успеваешь.
   - Да, говорил, - кивает Николай. - но не обещал, что не будут другие.
   - Как... - Хаузер всё понял в мгновение ока. Жаль, поздно. - Смерть предателям!
  Поступок настоящего солдата - сержант не стал поворачиваться, делать попытки уйти с линии огня. Эльфы, а больше никого притащить русский не мог, не промахиваются, как ни уворачивайся, особенно если подойдут со спины. Он сделал всё, что мог - попытался нажать курок.
  Не успел - по расширившимся зрачкам Николая Перворождённые, славящиеся острым зрением, тут же догадались, в чём дело - и всадили все стрелы в Хаузера. На моих глазах... сержант упал замертво. Как сейчас вижу - труп Хаузера, серьёзный взгляд Николая, Эльфы, бегущие на поляну... куда мы с сержантом и русским как-то плавно вышли... перетекли, что ли?
  Я на коленях склоняюсь над мёртвым - теперь окончательно - сержантом, трясу со всех сил, повторяя: "Хаузер! Хаузер, очнись! Хаузе-ер!"
   - Это магические стрелы, - глухо говорит Николай. - Даже мёртвым они вредны. Стрелки только что загнали его в преисподнюю - настолько глубоко, что теперь ты \вряд ли увидишь сержанта...
  Ничего не замечаю - ни прицелившихся на всякий случай остроухих, ни русского, ничего - совсем недавно утерянный, казалось, навсегда друг вернулся, и - на тебе! Опять потери, опять! Вновь, не в первый раз! Что такое, чёрт дери!
   - Что вы, сволочи, творите? - крик души. Но делу он не поможет.
   - Он сделал выбор, - тяжело, вздыхая после каждого слова, объясняет русский. - И результаты оказались самыми логичными. Если приходить в чужие страны с оружием, всех убивать и вести, как последние подонки, хорошим это не кончится.
  Не знаю. Скорее всего, Николай прав. Даже с его... романтично-сентиментальным характером, с учётом всей "долбанутости" - разумеется, несильной, но всё же... миротворческие идеи начинают казаться разумными.
  Чёрт бы их подрал - почаще вспоминать, может, и вправду подерёт... ну да, надейся... вообще, я не миротворец, даже если и потихоньку склоняюсь к выводам русского. Не повторная смерть Хаузера, ни за что бы не стал так думать. Но это ломает. Разве меня вообще можно сломать?
  Видимо, да. У всех есть слабые места - и у полковника Холлистера в том числе. Что это - деньги, власть, развлечения и роскошь? Может быть, коллекционирование редчайших сигаретных пачек, марок?
  Нет - намного дороже. Друзья, товарищи, которых не было в детстве - вернее, были, но здесь, на войне, узнаёшь им цену. Эти не предадут... правда, есть и исключения. Да, Николай, тебя имею в виду. Но это будет позже, ведь сейчас, во сне я толком не понимаю, настоящий это ты или нет. Правда откроется позднее...
  Люди, находящиеся в подчинении, и особенно старые друзья - вот слабое место, пробоина, плешь, через которую можно сломать человека, в данном случае меня - что поделаешь, сильнее всех подвергнут...
   - Нечего делать больше, - бросает русский лучникам. - Перемены проходят, дальнейшее поймёт сам.
  Они уходят - пока последний не скроется в тумане, так неожиданно накрывшем поляну. Не видно ничего - в конце концов, даже собственные руки скрываются за густой белой пеленой.
  Ощущение, будто на самом деле потерял тело. Чувствую - всё так, так как... ничего не чувствую!
  Так продолжается секунд тридцать - затем падаю, проваливаюсь куда-то - ощущение, знакомое, для снов, но не для таких кошмарных.
  В конце концов, разумеется, просыпаюсь.
  Картина маслом: "Доброе утро, придурок!"
  И что же это всё? Несмотря на чёткое осознание, что это сон, плод больной человеческой фантазии, понимаю, просто так ничего не бывает. Вначале не веришь, но не прекращающиеся голоса в голове как-то убеждают в обратном. И, чёрт возьми, эффективно. Даже как-то слишком.
  Буду воспринимать всё... полуреально.
  Сержант, стало быть, убит. Не в первый раз.
  С одной стороны ждёт фронтовой друг, а с другой не менее внушительно маячит другой, не менее фронтовой, и не менее друг. Но в свете последних событий задумываешься: а друг ли?
  Нет, методы Хаузера слишком жестоки, если не сказать маньячные или садистические. Но и распускать слюни, подобно Николаю, я не имею права - иначе проиграю, вместе с полком, прорвой ребят, которые должны выжить. Не сколько для того, чтобы вернуться домой, а, чтобы продолжать наводить здесь порядок. А как наведём - можно и отдохнуть... до следующего Мира.
  Никто не выиграл - ни русский с остроухими, эти миротворцы, ни сержант - больно страшны методы. Расстреливать младенцев ни к чему - хотя, может, он показал этим "самое худшее", чтобы я до этого не докатывался. Или нет, говорил всерьёз? Разумеется, не в шутку, но стоит ли толковать действия Хаузера буквально?
  Какая разница, всё равно приму СВОЁ решение. Пока Николай и сержант и выиграли, и проиграли. В равной степени - я не принял точку зрения ни одного.
  Но - Хаузер мёртв, на этот раз окончательно, причём от руки русского - ну, не от него, а от сторонников, но Николай мог остановить всё это. И чаша весов чуть-чуть, самую малость, но на стороне сержанта. Наверное, оставшуюся жизнь буду чувствовать вину перед ним, погиб ведь буквально перед носом. А я бездействовал - так что преимущество на стороне убеждений, которые вовсе не перестали жить со смертью хозяина. Но, опять-таки, преимущество незначительное - всё зависит от обстоятельств.
  Забавно, со стороны может показаться, я сумасшедший. Не совсем нормальный - та серьёзно отношусь ко снам, и всё прочее. Легко размышлять вдали от войны, того Мира, и тем более, не будучи человеком, которого уже не первый год доматывает какая-то ерунда, о которой он знает не больше, чем о, скажем, транспортной сети какого-нибудь Челябинска.
  Но здесь... когда само понятия "магия", "волшебство", реальны... и работают против, по максимуму вредя войскам, и не в то поверишь. Ночные кошмары только начало. Готов поспорить, всё пойдёт по схеме "дальше-хуже".
  Куда уж хуже...
  Был бы знакомый маг, проконсультировался бы. Но такого нет, и не предвидится.
  Как всегда, надеяться только на себя... и отбрасывать любые мысли о любом исходе, кроме победы.
  Иначе умрёшь - не хватит моральных сил для выполнения задачи.
  Всё. В дальнейшем следует действовать резко, эффективно, но ни в коем случае не подобно Хаузеру - думаю, трупов женщин и младенцев и так будет сверх меры.
  Встав с кровати, куда аккуратно положили охранники, кое-как двигаюсь к кабинету - работать.
  
   - Понятно, - сказал Гилидор. - Вот как оно происходит... ты, стало быть, и думал иначе. Да-да, Фелендил, он не лжёт - я проверил небольшим амулетиком. Здесь он, под плащом. Соврёт хоть чуть-чуть, узнаю.
   - Может недоговаривать, - пожал плечами эльф. - А это ничем не лучше.
  Волшебник почесал в затылке.
   - Да нет, всё в порядке - помотал головой он. - Даже если есть ещё что-то... для психологического портрета достаточно и этого. И для осуществления плана тоже.
  Перворождённый предостерегающе поднял палец - не стоило заикаться о планах в присутствии хоть и союзников, но земных в лице Николая и тем более, пленника. Как ни крути, похоже, придётся сохранять жизнь, как того хотят Николай и прочие земляне, перешедшие на сторону армии Гилидора.
   - Разумеется, не врёт - растерянно продолжил маг. - Нет, гарантированно говорит правду, и ничего кроме. Разве что он маг, причём сильнее меня... а этого не может быть. Значит, всё в порядке.
  "Коряво, но увёл разговор в сторону - подумал Фелендил. - Ничего, для людей сойдёт. Не мы, эльфы - не поймут. Наверное".
   - Я хочу, чтобы нас оставили одних, - вдруг твёрдо сказал Николай. - Как союзник, неоднократно оказывавший помощь, имею право.
  Перворождённый и маг удивлённо переглянулись.
  Взгляд русского говорил: это для того, чтобы я узнал побольше.
  Интересно, куда больше, но почему бы нет? Гилидор молча кивнул, и Фелендил, не став спорить, первым покинул помещение. Аккуратно прикрыв дверь, вышел и волшебник.
  У Николая имелись кой-какие амулеты, так что любое подслушивание исключено - при относительной дешевизне они напрочь исключали присутствие нежелательных персон, и Гилидор это знал - в любом случае, не полез бы и так. Дворянская честь не позволила бы.
   - Это и вправду был ты? - спросил Холлистер, как только допрашивающие покинули помещение. - Ну, там, во сне? Может, идиотский вопрос, но после всего этого я не знаю, кому верить.
  Полковник ждал, что русский обзовёт идиотом для порядка, посмеётся, и всё примёт смысл шутки - насколько это возможно в плену, в камере для допросов. Судьба его разочаровала.
  Пауза. Пятиминутные раздумья.
   - Да, - серьёзно сказал Николай. - Ты не ослышался, это действительно был я. И сержант тоже был... настоящий.
  Джек не ожидал такого ответа, хоть и задавал вопрос.
   - Да уж, - Холлистер облизнул сухие от выжидания губы. - Тебе незачем врать - и я верю. Но как туда попал? Не умер же? Да и лучники?
   - Слушай, Джек, - русский сделался ещё серьёзнее. - То, что я тебе скажу не для Гилидора и Фелендила - вообще ни для кого, живущего здесь. Нет, вообще живущего. Атлиэль взяла слово рассказать только тебе, и нарушить его теперь гораздо хуже смерти...
   - Атлиэль? - пленный подобрался. - Говори всё, что известно.
   - Ты её уже знаешь - по снам. Да, опять повторяю, это не бред твоего рассудка - всё максимально реально. Не торопи события, сейчас всё поймёшь. Ангел связалась со мной, как и с тобой. В первый раз после боя в лесу... где погиб сержант. Меня убедили в бесполезности войны, во вреде для всех - от мирного населения до нас самих. Ты... оказался более упёртым. Сопротивлялся до последнего - теперь понятно, что из этого вышло. Как видишь, героизм тоже не всегда даёт результаты. Вернее, героизм... на стороне зла. Да, именно зла.
  "Да, - подумал Холлистер. - Нас уже окрашивают в цвета абстрактного зла... тёмная сторона силы, падаван! Самое поганое, так делают победители. Именно они пишут историю - в данном случае на моих глазах".
   - Ты выбрал неверную сторону, - продолжал Николай. - Причём неверную не с позиции труса, только и ждущего, на чьи сани прыгнул. Очень плохо, выбор был идейным, а не расчётливым. Ты поверил в дело Конфедерации - неправое.
   - Как интересно, - ухмыльнулся полковник. - Мы уже делим всех на правых и неправых... наверное, левых?
  Издевательство прошло незамеченным.
   - Не я этим занимаюсь, - пожал плечами русский. - И не Гилидор с Фелендилом. Даже не боги с ангелами, вроде Атлиэль - сама жизнь, не богиня, а текущая рядом реальность вносит коррективы. Например, вряд ли кто будет спорить, убийцам детей и женщин не место в раю. Особенно, когда такие и не стремятся туда попасть.
   - Ага, - язвительно фыркнул пленный. - А где место ребёнку, застрелившему полвзвода из жалкого лука?
   - Вы... да, вы, Джек, "мы" в прошлом... вы влезли туда сами. Никто ни за что не дёргал.
  Полковник посмотрел, что у любого другого давно затряслись бы поджилки. Но русский не испугался. Не стал скрывать страх за криком и побоями связанного - просто нечего прятать.
   - Грустно, Джек, - печально сказал он. - По крайней мере, для меня. Ты так и не избавился от синдрома Конфедерации. От привычек жителя Земли, ребёнка Западной цивилизации - не Америка с Евросоюзом, планета была бы решающе другой, и я вовсе не уверен, что в худшую сторону.
  Холлистер мог послать бывшего товарища в жопу, объявить в предательстве, но какой смысл? Решительно непонятно - и пленный остался сидеть относительно смирно.
  Всё складывалось так хорошо, прямо-таки великолепно - оправившись после потрясений, потерь, взял командование... и почти получилось. Избавился от оков журналюг и правозащитников... слишком поздно. Если бы перемены произошли хотя бы на месяц ранее, да по собственной инициативе, а не из-под палки местного терроризма, поражения не было бы. Но Конфедерация обескровлена - причём собственной политикой. Так всегда - у самых сильных должен быть сдерживающий фактор. Он, полковник Джек Холлистер, избавился от него - но к тому времени силы покинули армию - политикам стало невыгодно продолжать войну. Они заговорили о самом страшном - отступлении, на Землю. Получилось, всё зря. И только один полковник, к слову, оставшийся в живых после террористического акта из штабных офицеров дивизии, лишь он осмелился взять всё на себя. Но, опять же, слишком поздно. Силы оставались только на отчаянный рывок. В результате подошли так близко, насколько это возможно. Эх, если бы были танки... Артиллерия, достаточно поддержки с воздуха! Но нет - судьба, в которую почти поверил, распорядилась иначе.
  В подвал вошли Гилидор и Фелендил - обоим не терпелось продолжить допрос - дело медленно перевалило через середину, и уверенно шло к концу.
  Хотя до последнего ещё далеко.
  
  4 июня 2052. Морская пехота. 6:30 утра.
  Карнат.
  Место, граничащее с преисподней - по крайней мере, сейчас, перед высадкой.
  Корабельная артиллерия обстреливает побережье, не оставляя шансов не спрятавшимся в укрытиях или не убравшихся вовремя. Пара линкоров, возродившийся класс кораблей, регулярно отправляют на пляжи впереди снаряды главного калибра - четыреста восемьдесят миллиметров - не считая всякой мелочи в дополнительных башенках и на крейсерах с эсминцами.
  Мелочи? Ну да, здесь, на кораблях. По сравнению с двумя исполинами - "Теодор Рузвельт" и "Генерал Иванов" дают жару, но и остальные, вплоть до крупных десантных кораблей, также добавляют жару. Сто пятьдесят тоже неплохой калибр. Да что там - от стандартных, опять-таки возрождённых со времён второй мировой, и основательно модифицированных "восемь-восемь" жизнь тоже сахаром не покажется.
  Спросите, почему по старинке забрасываем врага снарядами? В эпоху высокоточных ракет, лазерных целеуказателей и прочей электронной фигни?
  Деньги - конгресс пополам с правительством и прочими политиками выделяет их на войну - а уж как использовать, решает центральный штаб. И вполне логично потратить их на прорву снарядов, чем на пару высокоточных ракет. Намного дешевле - в эпоху новых технологий на производство чугуниевых болванок и сверхмощной взрывчатки. Вот и месим побережье, совсем как в тихом океане.
  Полк разбросан по кораблям - этот участок высадки, "Б-севен", лежит на мне. Ребята готовы и сосредоточены, и никто, похоже, до сих пор не верит всерьёз, что я пойду с ними. Даже учитывая, что полковник некогда воевал простым солдатом, и не раз награждён за храбрость и отвагу в бою.
  Нетипично это для армии - плохо, попытаюсь изменить традицию.
  Хожу по кораблю - проверяю состояние солдат. Физическое у всех на уровне, иначе и быть не должно, значит, главное - моральное. Вот что требуется поддерживать гораздо чаще и упорнее, чем тренировками в спортзале.
  Двое разговаривают - не видят меня, так как стоят лицом к морю - позы расслаблены, руки опираются на поручни. По наклону голов можно понять - смотрят куда-то вдаль. Сейчас скучно, каждый старается хоть как-нибудь развлечься. И, кроме карт, которые внезапно обнаружились в редчайшем дефиците, и выпивки, которая и подавно недоступна, в арсенале остались лишь разговоры - короткие и бесконечные, тупые и заумные. Всё, что угодно, лишь бы не сдохнуть до боя - от безделья.
   - Как думаешь, Джек, - спрашивает один. - А хрена ли мы забыли в морской пехоте? Мы же десантники, "Эйрборн"! Нас дали в усиление - неужели морпехи не справятся без нас?
   - Не знаю, - отвечает мой тёзка. - Или ты хотел, чтобы мы с парашютами прыгали? Как в Бертоне? Знаешь ведь, маги-колдуны такое устроили, из полка только несколько человек и выжило.
   - Ну да, - уныло бурчит собеседник. - Как не знать о таком...
   - И среди живых - наш полкан, Холлистер.
   - Да ты что?
   - И лейтенант, - добавляет тёзка. - Ковальски - этот поляк.
   - Да? - вновь удивляется солдат. - А ещё кто?
   - Да, вроде сержант их - рядовыми были тогда, и какой-то вовремя сиганувший вниз пилот. Чех, что ли... или нет, прибалт?
   - Кхм, - услышав меня, трепачи разом обернулись. Секунда на опознание, и оба стоят смирно, не шевельнутся. Ещё бы, кто знает, что сделает злобный "полкан"?
   - Русский, - говорю. - Русский пилот был. Был...
   - Так точно, сэр, - кивает Джек. - Вспомнил, русский.
   - Хорошо, - выдавливаю улыбку. - Ну что, солдаты, всё готово? Боевой дух на высоте?
   - Так точно, сэр, - разом рапортуют десантники. - Восемьдесят вторая не подведёт!
   - Великолепно, - улыбаюсь ещё. Выходит хуже и хуже. Не время сейчас улыбаться. И не место. - Готовьтесь к высадке, солдаты.
  И ухожу. Идиотское наставление, особенно сейчас, когда делать особенно нечего, и всё давно готово, но надо что-то сказать - хоть что-нибудь сделать, не стоять на месте.
  Похоже, они понимают - сами в таком положении. Но через пару минут забываю о них, как и о погибших друзьях, и даже о снах пополам с голосами в голове.
  Изо всех сил хочу забыть - на этот раз получается. Только из-за предстоящей боевой операции. Всё распланировано тысячу раз, до мельчайших подробностей, но я-то лучше всех в этом полку, за исключением, пожалуй, Стена, знаю, как легко ломаются все тщательно составленные и подробные до сантиметра планы.
  Кстати, насчёт лейтенанта. Чем занимается? Скорее всего, как и я - ходит, проверяет. Больше заняться нечем.
   - Полковник, сэр! - подбегает радист. - Срочно, связь со штабом!
  Кивнув, быстрыми шагами направляюсь в радиорубку. Интересно, для чего я срочно понадобился командованию?
  - Слушаю! - трубка радиотелефона поднесена к уху, мозги настроились "на приём" важной информации.
   - Полковник Холлистер? - незнакомый голос. - Это вы?
   - Да, с кем говорю?
   - Лейтенант Кауфман. Командование изменило планы насчёт времени операции - малые десантные баржи начинают отгрузку солдат через полчаса.
   - Что? - наверное, я изменился в лице. - Как? Почему не предупредили?
   - Теперь, считайте, предупредили, - спокойно ответил лейтенант. - Мы обзваниваем всех командиров полков. Через тридцать минут вы должны мчаться к берегу. Не вы лично, конечно, - тут же поправляется лейтенант. - А солдаты.
   - Не беспокойтесь, я и так планировал организовать небольшую прогулку по пляжу. Ничего страшного.
   - То есть, как? - не поняли на том конце связи. - Лично?
   - Да, лейтенант, лично, - нажатием кнопки кладу трубку. Лишние разговоры ни к чему - надо поднимать ребят.
  Как ни странно, Стен нашёлся практически сразу - наткнувшись на поляка за первым поворотом, ловлю чуть ли не за шиворот и, стараясь сообщить максимум информации в минимальное время, объясняю ситуацию:
   - Слушай, Ковальски, - говорю. - Только что звонили из штаба, высадка пройдёт ровно через, - взгляд на часы. - Двадцать семь минут. Ровно тогда дадут сигнал. К этому времени твоя рота должна быть готова, как и все остальные. Где остальные офицеры?
   - В каюте Кэррингтона, - ухмыляется Стен. - Где им ещё быть - в карты режутся. Я пошёл, разбираться с ротой.
  Боюсь, нескольким лейтенантам придётся прямо сейчас предпринять небольшое плавание до соседних кораблей - на хлипкой шлюпке. Развлечение не из приятных, но что поделаешь... полк не уместился на одном, пусть и таком крупном, как "VC-15", корабле. Серия тяжёлых десантных - несёт шесть "Зубров", десяток лёгких разведывательных багги, пару-тройку командных HMV и до чёрта пехоты. Но полк при всём желании не влезет. Основной груз - техника, она попадёт на берег позже людей, на специальных тяжёлых баржах, за исключением багги, и окончательно поможет подавить всякое сопротивление. По плану.
  По плану...
  Багги - всё, что у нас будет до прибытия тяжёлых барж. Каркас из особо прочных труб, совсем не защищающий от стрел и прочей ерунды (правда, есть новая модификация бронекостюмов), пулемёт пятидесятого калибра или противопехотная гранатомётная установка. Кое-где встречаются огнемёты, но оказаться рядом с таким, когда подорвут, себе дороже - от сгорания заживо не спасает и бронекостюм.
  Логичен вопрос - под силу ли горстке дикарей противостоять пусть и таким силам?
  Нет, ответит новичок, и вообще любой, далёкий от войны, человек. И только ветераны дадут правильный ответ - здесь всё возможно. Исключений нет - в этом Мире они становятся правилами.
  А, познакомившись с армией Гилидора, этого полководца-волшебника, и получив урок на высоте 30, ни за что не забуду погибших ребят. И усвоенных правил - то есть "никаких правил". Всё спонтанно, решения, которым сама природа дала быть осмысленными, зачастую принимаются от балды, бессистемно.
  И ничего с этим не поделать - с местными всё так и будет, как ни старайся.
  Но... мысли в сторону, главное - дело. Помочь лейтенантам подготовить полк к высадке - и найти место самому. Не могу же и вправду обмануть солдат - они, хоть и не верят в намерения пойти с ними, после высадки не простят нарушенного обещания - ожидаются потери, и, как подсказывает бесценный опыт, немаленькие.
  
  За бортом баржи плещутся океанские волны - где-то вверху парят белые птицы, навроде чаек или альбатросов - морские. Идиллическая картина. Идиллическая - без нас. Всё "портят" десантные ботики, баржи и прочие плавсредства. Но нам нравится - приятно осознавать, что ты с армией пришёл, куда не ждали и, неуклюже плюхнувшись на лучший диван, стал наводить свои порядки.
  Звучит кощунственно, но на самом деле, что бы там ни говорили на людях, люди идут в армию, и вообще на войну исключительно ради этого - почувствовать мощь, силу, стоящую за тобой, ощутить реальную угрозу, исходящую от тебя, и... погибнуть. Да, и это не исключено. Но многие, почувствовав вседозволенность в полной мере, и дальше остаются здесь, продлевая контракты с армией, чуть ли не до бесконечности. Или, пока не убьют. Таких я называю идейными. Просто ни разу не видел, сражающихся "за местных" или какие-то другие демократические ценности. Как говорил ранее, в этом Мире нет виляния из стороны в сторону. Здесь не место двусмысленностям, которых много в обычном, оставшемся за спиной, обществе. Как кто-то любит говорить, светском. Теперь везде, где не стреляют - светское общество.
  Там врали все - не напрямую, а путём изящных увёрток и уклонов от темы. И я врал, и разбирал эту ложь. И, самое поганое, мне нравилось. Не уйду из армии лишь ради того, чтобы не видеть всей лжи.
  В этом Мире всё предельно просто - есть враг, по ту сторону редутов. Товарищи, братья по оружию. Ты. "Сарпрессер" в дрожащих руках - и боевая задача, которая всё чаще сводится к убийству всего движущегося, и не принадлежащего к формированиям Конфедерации.
  Всё максимально понятно - без недоговорок, изящной словесности, которая, как правило, скрывает правду. Нет излишнего гуманизма - на войне все средства хороши.
  И, как дико не звучит, я здесь счастлив. Не полностью, конечно, сны и голоса, погибшие друзья не дают покоя, но даже здесь лучше, чем в каком-нибудь колледже, под боком у родителей. Самостоятельная жизнь - ещё в качестве кадрового офицера. Это работа, тяжёлая и бесконечная, но и на ней осознаёшь своё значение, потребность в тебе. И - как ни странно, свободу.
  Честно - в детстве я был маменькиным сынком. Что это значит? Контролировали все, вплоть до мельчайших поступков. На дороге жизни стояли чётко вбитые колышки: "не ходи туда", "Не делай этого" и далее в этом духе. Родители, может, и желали счастья, успеха и так далее, но больно коряво получалось.
  Они думали, счастье состоит в том, чтобы стать банковским служащим и, освобождаясь от унылой бумажной работы на уик-энд, прогуливаться по парку - неспешно, потому, что пузо быстрее не позволяет... они думали, счастье - это внуки, хорошая семья и спокойная жизнь. Они были неправы - чертовски неправы.
  Если мерить людей по себе, добром это не закончится - и, если бы я не убил камнем того отморозка, произошло бы что-нибудь ещё. Не то, так другое дало бы свободу. Именно - свободу. В армии, с ограничениями и необходимостью подчиняться, чувствуешь свободу в первозданном облике. Здесь меньше ограничений, чем в нашем "славном демократическом обществе".
  Никто не контролирует - есть приказ, задача, а как исполнять - твоё дело. Если исполнишь плохо или вообще провалишься, ответишь по всей строгости, но -= самое главное - никто не следит за каждым шагом. Никто не указывает "правильный путь", не ведёт в тупик рутины и скуки. Здесь я личность. А там...
  Очередной "солдафон".
  Плевать, все они неправы, эти "кардиналы светского общества". Сюда бы их, глядишь, нормальными ребятами стали бы...
  Ага, мечтай. Я, к счастью, рано вырвался из лап этой заразы. Тогда, в день Конфедерации, произошло нечто, изменившее жизнь. Я укорял себя, злился, что все не пошло иначе, но тот бросок... он был не за псевдодрузей, предадущих при первом удобном случае. Он был за меня. За будущее. За свободу.
  Война. Выход для не принятых обществом - людей ничем не хуже, даже активнее и умнее в целом, для людей, способных работать на износ и не бояться ничего, даже смерти. И только на войне такие сбиваются в стаи. И представляют грозную силу.
  Похоже, я нашёл место в жизни - при вдумчивом анализе понятно, необходимость подчиняться приказам лучше постоянного, мало того, занудного, надоедающего контроля за каждым движением. Только здесь можно экспериментировать, создавать что-то новое, а не следовать традициям и наставлениям старых пердунов "как надо".
  Здесь все умирают молодыми - в независимости от возраста. Генералу Гауссу скоро семьдесят, а выглядит получше иного сорокалетнего. Его называют отцом солдат - к возрасту большинства офицеров больше подходит слово "брат". Потому что не отец, а солдатам - не дедушка. Генерал не только выглядит, а, главное, действует, как молодой. Не боится экспериментировать, кое-где идти на авантюры, если стоит, и не в коем случае не выступает, подобно консерватору.
  И, уверен, умрёт молодым - от старости или действий местных. Но молодым.
  Впоследствии верным будет второе.
  За возможность умереть молодым - то есть прожить жизнь, но не превратиться под конец в дряхлеющего, пыхтящего старика, можно многое отдать. И я отдаю - что могу.
  А если убьют... будет уже всё равно, верно?
   - Тридцать секунд, полковник! - сержант, слушающий радио, прерывает размышления. - Берег через тридцать секунд!
  Действительно - последние разрывы снарядов смолкают. Артиллерия боится не задеть своих же. Сверху на максимальной скорости пролетает звено "Шершней". Затем ещё - эти ребята будут поддерживать морпехов и нас с воздуха - у вертлявых, маленьких скоростных вертолётов есть шансы не попасть под заклятия магов, Бертон показал это. Там мы потеряли только три машины - против половины грузных, неповоротливых "Геркулесов".
  Теперь главное - собраться. Мысли, не имеющие отношения к ситуации, разворачивающейся сейчас, философские дебаты с самим собой должны быть немедленно задвинуты подальше - им не место в бою. Реакция, скорость и тактические построения - вот необходимые направления для мозговой деятельности.
  На войне всегда нужно работать головой - сейчас делаем это в "местном" масштабе. Над картами, в штабах - другое дело. Но думать нужно везде. Иначе умрёшь.
  А умирать никто не хочет, поэтому надо сконцентрироваться. Выбросить из мозга ненужные мысли. Их много, всегда много, это же война, и, насмотревшись на смерти товарищей, сам боишься умереть.
  Но мысль, что, если будешь вспоминать об этом слишком часто, сам умрёшь, помогает - и ты готов к ведению боя.
   - Берег! - орёт сержант - будто не видим.
  Аккуратно высовываюсь за стенку баржи - ну, да, так и думал - "Омаха, 1944". Картина маслом и кровью. Только ежей противотанковых не хватает, и пулемётов. Хотя, кто знает, может, будет ещё хуже.
  Механизм работает - откидные двери падают спереди и сзади, разом. По колено в воде, спотыкаясь о подводные камешки, вываливаемся на берег. Нет, пулемёты... изрешетят в момент. Вместо них впереди наличествуют злые егеря с магазинными арбалетами. Кого-то сбивает на землю - ран нет, но в ответ на увеличение прочности брони эти падлы, похоже, увеличили мощность арбалетов. Никто не пробивает бронепластины, за редким исключением, но переломы и даже смертные случаи от попадания в особо уязвимые и опасные места
  Зачастую смерть наступает от перелома шеи - без крови. И шансов на спасение. Раньше медики таскали перевязочный материал и специальные пластыри и медикаменты для остановки кровотечения. Теперь всё это сменили длинные бинты и доски для фиксирования костей - переломы случаются чаще, чем у какой-нибудь футбольной команды. Не новая броня, было бы гораздо хуже.
  Но это придёт в голову потом, сейчас - бой.
   - Огонь! - кричу. - Второй взвод, подавить гадов огнём! Огонь прикрытия! - "гады" засели за брёвнами. - Третий - с флангов! Остальные держите позицию у камней!
  Командую ротой Ковальски - тот с первым взводом сидит в другой барже, даже, кажется, в нескольких резиновых лодках с моторчиками, которые так любили спецназовцы из SEAL.
  У Стена что-то не заладилось - скорее всего, высадились за грядой, по ту сторону вражьих укреплений - ну и расположились, причём не пробиться! Умно, умно, земляная сена высотой в три человеческих роста - готов поспорить, ребята Эйзенхауэра в Нормандии о таком и подумать не могли.
  Это трудно запомнить - стрельба, мельтешение, взрывы гранат... кричащий от боли солдат со сломанными ногами, руками и вообще всем, что только можно, такой же, только молчащий, уже навеки, рядовой - болт попал в шею. Перелом - и ни о чём волноваться не надо. По крайней мере, для него.
  Звучит уныло и скучно, помимо того, ещё и просто: подавили огнём и обошли с флангов. На самом деле всё гораздо сложнее - и веселее, если смотреть со стороны. Не вижу, правда, ничего весёлого, но, опять же, если не участвуешь, выглядит захватывающе - ругань командиров, огонь поддержки, взрыв кем-то брошенной гранаты... с остальными солдатами заходишь с тыла, и расстрел в упор завершает картину - маленький бой закончился, впереди большое, бесконечное сражение. Ещё один редут взят, ещё одна позиция занята - ещё на миллиметр придвинута победа.
  Чтобы её тут же пинком отбросили маги - их атака выглядит полной неожиданностью. С лёгкостью теряем с трудом завоёванные позиции, бесценные укрытия, отличные места для ведения огня... проходит немало времени, трупов и метров, оставленных врагу, прежде чем удаётся докричаться до "Шершней" и те, воспользовавшись внезапностью - совсем как атакующие нас маги - переворачивают всё кверху ногами. Обратно.
  Опять продвигаемся - но сопротивление так велико, что наступление изменяется метрами. Скоро будем считать сантиметры, если не произойдёт чего-нибудь, что переменит ситуацию в лучшую сторону.
  И происходит - силы врага на исходе, похоже, они выдохлись, причём не меньше нас. Основные силы, видимо, отступили - мы на полуострове, и Гилидор разумно не хочет попасть всей армией в окружение. Волынка тянется и тянется. Ещё один, хоть и призрачный шанс, закончить войну здесь и сейчас уходит из-под рук. Ничего, везде достанем...
  Вот, уже соединяемся с Ковальски, он командует ротой дальше, а я, здраво рассудив, что неплохо бы и проверить, как дела у остальных, удаляюсь, прихватив на всякий случай пару солдат.
  Как и следовало ожидать, всё продвигается относительно спокойно, хотя и не по плану и не без потерь - куда же без них? Не на курорт приехали...
  Хотя, в мирное время, здесь наверняка неплохой курорт - сейчас утро, а день настанет, наверняка так вжарит, только загорать и останется.
  Если, конечно, то же самое не сделает противник, приготовивший какой-нибудь особо пакостный сюрприз.
  Но этого мы не позволим - тем более, вокруг чисто, по донесениям пилотов "Шершней" и снимкам из космоса - Конфедерация не поскупилась "перетащить" сюда плавучий космодром и, поднатужившись в финансовом плане, запустить несколько спутников.
  Тогда я ещё думал, родной цивилизации главное - выиграть войну. Наивный...
  За нами - весь флот, по флангам - морпехи, впереди - противник. Как всегда, не имеем права дать трещину. В конце концов, кто здесь наступает?
  И мы сделали это - то есть прорвали оборону противника. Через полдня берег очистят от врагов, и над небольшим, но стратегически важным городком на западе взовьется флаг Конфедерации. Но это потом. А пока - бой. Мясорубка.
  
   - Говорят, вас по-настоящему заметили после высадки, - сказал Гилидор. - Вы описали бой очень скупо, но больше, в принципе, и не надо. Скажите лучше, почему потом вас наградили Золотой медалью конгресса - это дорого стоит. Вы совершили что-то необычное? До этого у вас имелись награды, но чтобы такая крупная...
  - Да, - подтвердил Фелендил. - За всю войну этой медалью награждены ровно двадцать три человека, рангом не ниже капитана. Что такое вы сделали во время высадки?
   - И почему не носили её впоследствии? Любой другой гордился бы, - добавил маг. - В плен вас взяли со знаком отличия за высоту 30 и нашивкой за ранение - там же. И серебряная звезда, как награда за всю службу на этой войне, на месте. Но медаль конгресса... почему?
  Холлистер посмотрел устало - слишком много допросов, воспоминаний, и прочих потрясений. Долго не выдержит.
   - Понимаете, - заговорил он, тщательно подбирая слова. - Конгресс учитывал, что я полковник. И присутствие в бою, причём на передовой, не оговорённое в уставе, вызвало у них недоумение, которое истолковали храбростью. Вот и дали медаль. Честно - не храбрость никакая, было страшно, не меньше, чем всегда, но делал это вовсе не ради очередной побрякушки. Цель состояла в поднятии боевого духа солдат. Те увидят, полковник не боится, хотя на самом деле это не так, и положат конец всем на берегу.
   - Так почему не носили? - нахмурился Гилидор. - Задачу-то выполнили?
   - Не всё так просто, - покачал головой пленный. - Если бы носил демонстративно, показушно, подумали бы, ради медали всё делал, а не для солдат. Дух упадёт. Получится, всё зря. Нет, был только один выход - которому последовал тогда.
   - Понятно, - кивнул Фелендил. - Не всё так просто. Что ж, рассказывайте дальше.
  
  Характер боевых действий резко меняется. Другой материк - другое... всё.
  Если в Зое первоначальной высадке, на материке, оставшемся за нами, преобладали сравнительно крупные, но редкие города, здесь жители отдают предпочтение разбросанным буквально на каждые пять миль деревушкам и небольшим городкам.
  Все привыкли к лесам и долинам, лесам и долинам, озёрам, рекам, красивейшим пейзажам, сейчас чаще всего можно увидеть бескрайние поля, на которых возделывается культура, отдалённо напоминающая рис. И, опять же, "возделыватели". То есть обитатели бесконечных деревушек.
  Мы умеренно продвигаемся вглубь материка - и это не даётся просто так, хотя настоящих боёв не было со времени высадки.
  Я ошибался насчёт Нормандии - это только вначале. Если сравнивать с Землей, и вообще, Второй Мировой, Нормандия и Европа остались позади. На Карнате, этом грёбаном материке, нет европейской... не знаю, культуры, что ли... скорее, "окультуренности".
  Если местные варианты Франции, Бельгии и Голландии позади, это - Вьетнам. Или Афганистан - правда, не по климату, а степени "глубины по уровню жоперности", так, кажется, выражался Хаузер.
  Дважды мёртвый сержант Хаузер...
  Раньше с мирным населением не было крупных проблем, по простой причине - их было мало. Или много, но только в одном месте. Здесь они повсюду, и вообще, Карнат - райское место для лазутчиков и диверсантов всех мастей.
  Гилидор здраво понимает, не за горами финальная битва. В этом Мире всего четыре материка - снимки со спутников позволили изучить географию. Один материк полностью наш, второй - мы сейчас здесь, а пара оставшихся совершенно не подходит для жизни. Местные аналоги Антарктиды и Арктических льдов, в общем.
  Армия Гилидора не может отступать вечно. Пройдёт время, и некуда будет. Они все готовятся к последней битве, и мы это понимаем. А пока противник старается максимально обессилить нас всех - и партизанская тактика оправдывается, особенно здесь.
  Ночевать в деревнях опасно - солдаты исчезают, какой караул не выставишь. Никаких следов - сначала одного, потом второго... затем начали пропадать по двое-трое в ночь. Выставили засаду - то есть всех в караул - пропал взвод. Никто не знает, что произошло.
  Эту историю рассказывал Ковальски, а ему рассказывал какой-то сержант, которому, в свою очередь, поведал лейтенант взвода того сержанта... и так далее.
  Тогда здорово посмеялся - но прикола ради выведал у Стена координаты якобы пропавшего взвода. И вот, через неделю, разгребая документы, натыкаюсь на упоминание об этом инциденте.
  Удивление сложно передать - но как усиливается оно, стоит раскопать ещё пару рапортов, контрольных листов, бланков, страховок умерших солдат, и черновиков писем домой, которые полагается писать каждому командиру, если солдат погиб?
  С каждой найденной бумагой, документом, всё сильнее убеждаюсь в реальности происходящего.
  Если предположить, что командир, не спавший в том доме в ту ночь, написал это в шутку (во псих, а?), и ещё не поленился извести столько бумаги, бегать по инстанциям... нет, это не возможно. Тогда он окончательно спятил - на войне дело не такое уж и сложное, потому что ДО войны, то есть до отправки, ни в коем случае не возьмут ненормального. А сойти с ума в "процессе"... почему бы и нет? В конце концов, мои голоса в голове... на Земле сам бы отправился к психиатру. Но не здесь, не здесь...
  Если возможна такая странная форма помешательства (вроде моей), почему бы не спятить кому-нибудь ещё? До такой степени, чтобы издеваться над смертью собственных солдат?
  Или... всё это правда? В таком случае, следует поговорить с этим человеком. Так, фамилия... Комбс. Лейтенант Джеймс Комбс. Вот и отлично, сегодня его ждёт серьёзный разговор. В конце концов, кто знает, что выкину местные на этот раз?
   - Стен! - рука уже хватает трубку радиотелефона. - Ковальски! Ничего чрезвычайного? Тогда ко мне в шатёр, живо!
  Надо и с ним поговорить - узнать мнение, попробовать вытрясти идеи - в конце концов, самый близкий друг. Больше не у кого спросить совета - то есть спросить пожалуйста, а вот получить прямой и честный ответ, даже в ущерб самолюбию - не у кого.
   - Да, сэр, - слово "сэр" звучит ехидно-издвательски. Всё же мы с поляком в первую очередь друзья, и лишь потом начальник и подчинённый. Хотя о дисциплине и субординации забывать нельзя - Стен, в принципе, и не забывает.
   - Хватит придуриваться, - говорю. - Разговор есть. Садись.
  Лейтенант не заставляет ждать - плюхается на ближайшее кресло так, что трещит. Остаётся надеяться, не по швам.
   - Хорошо, Джек, в чём дело?
  Надо переходить сразу к главному - время не резиновое.
   - В общем... помнишь, рассказывал историю о пропаже целого взвода? Что сержант какой-то говорил?
   - Да как не помнить, - усмехается Ковальски. - Можешь успокоиться. Сдаётся, он п**дел. Разве может пропасть целый взвод? Абсолютно бесследно?
   - Может, - голос звучит настолько серьёзно, что даже со Стена мгновенно слетает вся весёлость и раздолбайский настрой. - Ещё как может. Вот, посмотри.
  И протягиваю ворох бумаг, набранных во время поиска.
  Ковальски хватает беглого просмотра, чтобы тут же измениться в лице.
   - Тв-вою мать, - только и произносит он. - Но... сержант сам признался, это была шутка... хотел нагнать страху на новичков, что были рядом.
   - Да забудь ты сержанта, - отмахиваюсь. - Дался он тебе... тут в другом дело. Он, может, и вправду пошутил - только недалеко от правды ушёл. Кстати, советую показать ему, чтобы осторожнее был. Рядовые бумаги, секретного нет, только не забудь потом избавиться - сам хотел выкинуть, больно стол захламляли.
   - Да, - тянет Стен. И тихо, шёпотом добавляет:- Целый взвод... куда?
   - Короче,- говорю. - Мы на фронте, наверное, самые долгожители, и должны понимать - это опасно. Не разберёмся сегодня - завтра полки пропадать начнут. А там и дивизия. Бумаги у тебя в руках ведут начало от рапорта лейтенанта Комбса - себе оставлю, пригодится. Сейчас пойду расспрашивать этого умника.
   - И?
   - Ты тоже лейтенант, - пожимаю плечами. - Хоть он из другого полка, но, может, ты знаешь о нём что-нибудь?
   - Комбс, - Стен думает. - Комбс, Комбс, Комбс... а! Из пятьсот первого полка! Но... нам какое дело до них?
   - А такое, что участок пятьсот первого через неделю займём мы! - Ковальски, конечно, умный и сообразительный, но иногда тормозит - спасу нет. Вообще хоть на праздники бываешь в штабе?
   - Конечно, бываю, - обижается поляк. - Извини, задумался. Ну, в общем, самый обычный человек - никаких выделяющихся черт, ничего. Заурядность, как раз для спокойного периода. Неудивительно, что у него из-под носа взвод и увели.
   - Ладно, - говорю. - Хорош гнать на человека. Если местные испытывают что-то новое, на его месте мог оказаться любой.
  Ковальски только пожимает плечами.
   - Хорошо, - киваю. - Иди, обратно в роту, а я пока навещу эту... заурядность.
  
  Стен не преуменьшил ни на йоту - лейтенант Комбс не выходил за рамки обычной "заурядности". Не уверен, что, не видя его час, смогу описать лейтенанта. Но это по фотографии, найденной в штабе пятьсот первого полка.
  Сейчас, в шатре, куда послали на просьбу указать местонахождение Комбса, сидит совершенно другой человек.
  А как ещё судить - глаза смотрят затравленно, сам лейтенант сидит в дальнем углу, вжавшись в стену - занимая от силы четверть офицерской кровати. Руки обхватывают колени, складывается впечатление, будто Комбс хочет сжаться как можно сильнее, стать меньше и незаметнее.
  Можно, конечно, пристыдить, никак не приветствует старшего по званию, и так далее, но я не любитель подобных вещей. Главное сейчас - узнать причину подобного падения духа.
   - Лейтенант!
  Комбс испуганно поднимает голову - по глазам, смотрящим прямо в лицо, понимаю, меня даже не заметил - пока не окликнул. Да что с ним такое?
   - Да, сэр, - вяло поднявшись, отдаёт честь - тоже без энтузиазма.
   - Хорошо, лейтенант, - говорю. - Я пришёл сюда не воду в ступе толочь. И не отчёты писать - мне нужно всё, что сможете дать. Прежде всего, хочу узнать, что произошло в ночь с одиннадцатого на двенадцатое июня, когда вы потеряли взвод.
  Комбс слабо кивает.
   - Соберитесь, лейтенант, - надо подбодрить. - Вы же разведка, элита даже в десантных войсках! Или командовали бы ротой. У вас огромный опыт, всякое бывало... что, чёрт дери, произошло?
   - Я скажу, - странным, практически умирающим голосом говорит Комбс. - Да, скажу - но надо собраться, сконцентрироваться...
   - Да уж, стоит постараться, - усмехаюсь. - Вы должны сказать всё, и мы примем меры против этих ублюдков. Главное, ничего не забудьте.
   - Да, сэр, - заверяет лейтенант. - Всё будет, обязательно.
   - Ну?
   - Можно только... - Комбс теряется. - Закурить, сэр?
  Странно, он курит? Уже лет двадцать пагубная привычка изжита в Конфедерации - не без полунасильственных мер, конечно, но результат того стоит. Впрочем, здесь не Конфедерация. Это самое главное.
   - Да, пожалуйста, дымите, только скажите, в чём дело.
  Благодарно кивнув, Комбс достаёт из кармана пачку сигарет - интересно, где достал - и, кое-как, трясущимися руками, запихнув одну в рот, щёлкает зажигалкой.
   - Что вы хотели узнать?
   - Говорил же, - отвечаю. - Подробности пропажи вашего взвода.
   - Да, конечно, - как-то ссутулено кивает лейтенант. - В ночь с одиннадцатого на двенадцатое июня мы остановились в местной деревушке, даже небольшом городке под названием Каретан. Идиотское название, правда? - Комбс нервно стряхивает пепел. - В общем, мы, разведка, выполняли тогда первостепенную задачу - продвигались вперёд, намечая места для форпостов и аванпостов. Где закрепиться для контроля местной системы дорог, в общем.
  Наступал вечер - и сержант предложил остановиться там на ночь. Я поддержал - идея казалась здравой. Все легли в одном из самых больших домов - хозяев, естественно, слушать не стали. Выставили охранение, всё, как по учебнику - не придерёшься, даже если захочешь. Посреди ночи что-то заставило проснуться.
   - Что-то важное? - перебиваю.
   - Нет, - Комбс качает головой. - Ничего, как казалось, особенного, просто предчувствие. Затем захотелось в туалет. Ну, это дело на улице, в конце двора. Я и направился - на беду или счастье, не знаю. Не происходило ровным счётом ничего необычного. И, когда я вернулся, никого уже не было на местах. Простыни, мешки и просто солома, где спали ребята, сохранили оттиски, отпечатки некогда лежащих тел, но час безрезультатные поисков не дал ничего - даже пуговицы не было. Они как будто испарились, со всем снаряжением. Словно и не было никого.
   - Да уж...
   - Наверное, кажусь ненормальным, - робко говорит лейтенант. - Но я абсолютно уверен в произошедшем. Может, крыша и поехала. Но я так не думаю. Хотя, большинство психов не признают помешанности, не так ли? - нервный смешок окончил разговор.
   - Хорошо, лейтенант, - говорю. - На этом и закончим. Вам надо отдохнуть, восстановить силы, в первую очередь - моральные. А там видно будет. До свидания.
   - Всего хорошего, сэр, - Комбс встаёт в подобие "смирно". - Скажите только... вы ведь с этим разберётесь?
  Да уж, непонятно, что и делать.
   - Я похож на пустозвона? - спрашиваю. - Или на человека, страдающего недостатком дел?
   - Нет, сэр, - спешно заявляет лейтенант. - Разумеется, я уверен, вы...
   - Вот и великолепно, - улыбаюсь. - Так из-за чего вопрос?
   - Ним из-за чего, сэр, - быстро говорит Комбс. - Всего хорошего, сэр.
  Да уж, человек, старше на добрый десяток лет, просит помощи! На гражданке такое невозможно - а здесь я... личность. Только толку от этого намного меньше, чем казалось.
  Ухожу - стоит приподнять край палатки, как взгляд натыкается на полковника Пауэлла, командира пятьсот первого.
   - О-о, Холлистер! - расплывается в улыбке он. - Какими судьбами?
  Учились на старших офицеров вместе - и, несмотря на резкое столкновение с реалиями войны, Пауэлл помнит всё. Хороший командир, далеко пойдёт - такого с толку не собьёшь.
   - Здравствуй!
   - Что делаешь у меня?
   - С Комбсом разговаривал.
   - С Комбсом? - удивляется полковник. - А, это насчёт пропажи взвода? Настолько хреновое дело, что дошло и до тебя?
   - Точно, - киваю. - Ты должен помочь. Я, как знаешь, давно здесь, с самого начала. И опыт говорит: ничем хорошим это не кончится. Если враг сменил тактику, сконцентрировавшись на партизанской войне, это очень, очень плохо. Намного хуже, чем когда бы то ни было. Можешь поверить, я прошёл путь, бесконечно долгий путь. От Бертона до высоты 30. Ты на войне первый месяц, уже освоился, это хорошо. Но доверься: это первый случай. Дальше - хуже. Если не предпринять ничего сейчас, потом будет поздно. Терять по взводу в час, не имея возможности нанести удар противнику, который исчезает, растворяется, как и солдаты, сразу после диверсии... недопустимо. Тогда мы проиграем, не вступив в решающую битву, вот так.
  Пауэлл прикусил губу - обдумывает. И, похоже, соглашается. Говорю довольно убедительно - куда уж убедительней полубезумного Комбса.
   - Лейтенанту нужен отдых, - продолжаю. - Вообще, желательно убрать его подальше, лучше всего на Землю, но не к родственникам, а то паника поползёт - на полгодика. А мы должны действовать.
   - Согласен, - кивает полковник. - Как командир он временно ничто.
   - Ты вообще, проверял версию насчёт шизофрении или чего-нибудь подобного?
   - Нет пока, - качает головой Пауэлл. - Но взвод разведчиков - не экскурсия из детсада, и в трёх соснах не заблудятся. Далее, если бы всё произошло иначе... они открыли бы стрельбу. Другой взвод был - к счастью, не спал - в соседней деревеньке. Выстрелов они не слышали. Далее - стоило Комбсу примчаться наутро, и дикими воплями о таинственном исчезновении перевернуть штаб, как в Каретан направили роту - на бронетранспортёрах, с танками в качестве поддержки - как положено. Они ничего - абсолютно ничего не нашли. Только отпечатки тел спящих... вернее, когда-то спящих в том доме десантников.
   - Да, - подтверждаю. - Комбс говорил так же.
   - Верно, он и мне докладывался, - продолжает Пауэлл. - В общем, это, скорее всего, дело рук местных.
   - Нет.
   - Почему?
   - Как понимаю, маячки в шлемах не найдены? Молчат?
   - Верно, чёрт возьми, - мрачно говорит полковник. - Деактивированы.
   - Видишь, - ухмыляюсь. - Поверь опыту - крестьяне не догадались бы с первого раза отключить поисковые маяки. Хотя бы по незнанию. Значит, так или иначе, к этому приложена рука Гилидора или сторонников. Сопротивление, причем организованное. Вот это хуже всего.
   - Проклятье, - кивает Пауэлл после некоторых раздумий. - Ты прав.
   - Да-да, знаю, - пытаюсь улыбнуться. - И это самое худшее.
   - Чертовски верно, - стиснув зубы, продолжает полковник. - Мы должны что-то сделать.
   - Для начал лучше не дёргаться, а изучить всё возможное. Нароешь что-нибудь, звони. Будут повторные пропажи, звони. Опять же, найдут останки или что-нибудь от этих солдат, не сиди дятлом, звони. Знаешь, куда? Я восьмым командую.
   - Хорошо, - кивает Пауэлл. - И ты не забывай.
   - Ни в коем случае. Всё, пойду обратно, дел невпроворот.
   - Выделить джип?
   - Нет, я взял машину у себя. Как бы добрался?
   - И то верно, - улыбается Пауэлл. - Ну, береги себя.
   - Тебе того же, - бросаю.
  И, ускорив шаг, направляюсь к машине - впереди столько всего... столько нерешённых задач, столько проблем, каждая из которых может стать последней... но по-иному нельзя. Мы их, или они нас - и я продолжаю работу.
  
   - Вот откуда начинается настоящий путь полковника Холлистера, - сказал Гилидор. Ради этого он специально отозвал Фелендила, оставив Николая и пленного наедине. Слишком важно, чтобы болтать открыто. Кроме того, речь пойдёт о возможной судьбе пленника.
   - Согласен, - кивнул эльф. - То, что надо. Думаю, с этого момента он решил - хотя бы на подсознательном уровне - действовать. Затем придёт решение действовать жёстко, но без того разговора не было бы ужасного полковника... человека, которым матери ещё долго будут пугать детей, а мужчины вспоминать наравне с нечистой силой.
  Похоже, они нашли, чего искали - переломную точку в жизни Холлистера - всё, что было ранее, даже явление ангела и... наверное, дьявола во снах, две смерти сержанта Хаузера и прочее являлось лишь прелюдией к основной части. Если высота 30 была концом начала, решение плотно заняться партизанами, вне сомнения, стало началом конца. Как бы пафосно не звучало.
  Зачем они, Гилидор, один из величайший из магов и полководец, снискавший победу против неуязвимого, казалось врага, и Фелендил, один из эльфийских принцев, занялись полковником? Не проще было ли казнить его?
  Они не знали - как и никто из смертных. Так повелела Богиня. Иллана Светлая, почти сама природа, она через жриц передала наиболее могущественным мирянам пожелание заняться этим человеком и вызнать всё. А такое пожелание не равносильно приказу - нет, оно стоит гораздо выше, и нет ни одного человека, эльфа или гнома ,с рождения живущего в этом Мире, нарушащего или прроигнорирующего такое.
  Зачем богам понадобился Холлистер? Неужели и впрямь столь важен? И эта свобода выбора для единого человека, о которой он говорил, так важна? Если вообще существует. Неужели он сможет помешать даже богам - особенно, после жесточайшего поражения?
  Гилидор и Фелендил не знали - поэтому просто выполняли волю Богини. Как не возвышались, всё равно были и оставались игрушками в руках более могущественных. Именно это и отличало от Холлистера - тот бы никогда не смирился.
  Но бунташный дух не помог полковнику - скорее, наоборот. Стоило рваться на вершину, пытаться прыгнуть выше головы, чтобы в результате оказаться здесь, в подвале нынешней резиденции Гилидора в Карнате?
  Так думали местные, хоть и лучшие представители. Дикари, как говорили на Земле, что взять... смирение - удел верующих во что-то, а Конфедерация освободилась от оков религии, как самая прогрессивная цивилизация. Хочешь развиваться - выкорчёвывай корни, всё старое. Создавай новое.
  Например? Истребители последнего поколения, атомное оружие, те же "Сарпрессеры", всего этого не было у местных.
  И что, кто выиграл? Кто победил? Уж точно не "прогрессивная цивилизация". А дикари.
  Их было больше, и никто не жалел денег на войну, как Конгресс. Да и сама война началась по объективным причинам, а именно - по оборонительной нужде. Как там - воюй или будь захваченным. У местных просто не было выбора, а правительство отступило. Позорно.
  Эти две точки зрения никогда не примирятся. Не сольются в одну, нейтральную, не уйдут в туман, как устаревшие - пока будут помнить эту войну, никуда не денутся - и будут продолжать грызться между собой.
  Извечный вопрос, кто прав, кто виноват, не обойдёт стороной и этот Мир. Эту войну. Это поражение. И, конечно, Джека Холлистера.
  
  15 июня 2052.
   - Что за деревушка, капрал?
   - Неизвестно, сэр, - пожимает плечами командир отделения. - Взводу приказали занять. И держать порядок до прибытия основных сил. Не впускать, не выпускать - всё предельно просто.
   - Какое-то название всё же есть? - спрашиваю. - Я не видел на карте, почему?
   - Не нанесли, - капрал едва сдерживает зевок. - Мы не проводили здесь топографическую разведку. Почему? Вам, полковник, виднее - я в штабах не бываю.
  Надо будет разобраться с этим бардаком. Когда войска действую без топографических карт... это слоны с завязанными глазами - грозные с виду, но уязвимые, как никогда. Не хочу, чтобы полк уподобился такому слону - лучше чему-нибудь поменьше, но зрячему.
   - Хорошо, - киваю. - Продолжаем движение.
  Козырнув, капрал удаляется. Забравшись в бронетранспортёр, закрывает задние двери - машина трогается, гремя гусеницами. Командую водителю ехать дальше, и HMV устремляется следом. Нюхать выхлоп, конечно, не очень весело, но, как говорил Стен, лучше иметь щит впереди, чем стену позади. Сейчас транспортёр выполняет роль такого щита.
  А выхлоп... несравним с таким же, но на старых двигателях, начала нашего века. Да, тогда они и воняли сильнее, и топливо жрали... пока какой-то безвестный инженер не изобрёл какую-то фигню... чёрт, никогда не был силён в физике... и прочих точных науках. В общем, не он, не потянули бы войну - это не Германия сорок пятого, заправиться негде.
  Изобретение, во-первых, уменьшило выхлоп, но снизился и расход топлива, причём настолько, что вполне возможно снабжать армии в другом Мире. Ничего, теперь гарнизоны и форпосты по всему материку, где когда-то стоял Бертон - теперь там груда развалин. А, может быть, очередная тыловая база. Не интересовался.
  Вот снаряды везти совсем плохо стало... бы, если не открытие новой точки перемещения, нового Портала. Уже здесь.
  Это сильно помогает, но и опасность кроется немаленькая. Если противник как-то вытеснит нас отсюда, и захватит этот Портал, получит доступ на Землю... дальше и думать не хочется.
  Я и не думаю - вернее, стараюсь. Только размышляю, как организовать оборону - а для этого нужно побольше опорных пунктов, форпостов для окружения или ударов с тыла по прорвавшемуся противнику. Вот и занимаем деревеньки.
  Случай у Пауэлла не единичный - вчера он звонил, сообщал, в соседнем полку тоже... спёрли взвод. Абсолютно без следов, без стрельбы, как и у Комбса - только на этот раз пропал и командир - ещё бы, не выходил в сортир...
  Это не даёт повода для радости или отдыха - наоборот, злишься и работаешь, работаешь и злишься... пока не поймаешь сволочей. Пока не прекратишь всё это.
  Машина и транспортёр неспешно едут по дороге - пыль столбом стоит сзади. Шлем снят, волосы треплет лёгкий ветерок - глубокий вздох, и можно забыть обо всём, в первую очередь о войне, как таковой.
  Нет, не спать! Не грезить - стоит отвлечься на миг, забыть про реальность, и крепко получишь по зубам. От неё же.
  Идёт война, и ни природные красоты, ни увещевания как бы и мёртвого Николая, и гарантированно отдавшего концы Хаузера, ни даже сиюминутная хорошая погода не должны отвлекать от главного - задачи, боевых действий, выживания... чего угодно. Главное, это принести пользу. Армии и Конфедерации.
  Вот и деревня - бесконечные поля закончились, на горизонте первые дома.
  Ну, точно, Вьетнам - они, кажется, соломенные или что-то вроде того. Конечно, солнце жарит, что бронекостюмы у большинства покоятся где угодно, только не на теле - даже у меня, полковника, подающего пример остальным.
  Зачем вообще поехал с взводом? Хороший вопрос.
  Дал же обещание самому себе - разобраться с ерундой, творящейся на ночлежках. Поэтому и еду. А что - здесь больше шансов. Воздушная разведка сообщает, сил противника здесь нет - Гилидор уводит армию, боясь окружения. Небезосновательно, надо сказать. Значит, если что-то и угрожает, так эти таинственные партизаны-похитители.
  А с чем хотел бороться? Правильно, тройная бдительность в мысли, да флаг в руки. Вот и всё, рецепт успеха готов. Почему так просто? Большего всё равно не сделаем.
  Уже в деревне - едем по улочкам, озираемся. Хоть Варга и нет в этом районе, пальцы у всех на крючках - слух о пропажах как-то распространился, несмотря на усилия сохранить это в тайне. Паники пока нет, но если инцидент повторится... придётся срочно что-то делать. Что - не знаю, и это хуже всего.
  Смотрят по-разному. Кто-то неодобрительно, чьи-то глаза выражают лёгкий испуг, но большинство таращится удивлённо, как в зоопарке. Ничего, скоро покажем, кто здесь главный экспонат. Если они имеют хоть какое-то отношение к похищениям.
  А что мы можем? Погрозить пальчиком, сказав, что это нехорошо? Расстреливать по любому не станем, по крайней мере, непрямых участников. Что остаётся? Выселение? Это и так - ну, вернее, не полное, но потесниться придётся - спать солдаты где-то должны. Так что не ответят местные гуки за ребят Пауэлла.
  Ничего, сегодня собираюсь поймать за руку.
  Бронетранспортёр тормозит, моя машина тоже. Мы на центральной площади, как это можно сказать по местным меркам - с другой стороны в городок вошло второе отделение - тоже на бронике, ещё с лёгким багги в качестве разведывательной машины. Местные смотрят, как и ранее, большей частью с любопытством, но близко не подходят.
  В конце концов, самый смелый, выходит к нам. Подрагивает, зыркает туда-сюда, но идёт. Смелый.
  Начал что-то говорить - не понятно ни черта.
   - Переводчика! - кричу. - Найдите, кто знает по-ихнему! Капрал!
   - Вот, - командир отделения приводит какого-то задохлика. - Рядовой Краузе, сэр.
   - Где научился? - спрашиваю.
   - В институте, сэр!
   - Межмировых отношений? - спрашиваю. - Верно?
   - Так точно, сэр!
   - А почему всего лишь рядовой?
   - Не окончил, сэр, - пожимает плечами солдат. - Я доброволец.
  Да, это кадр. Таких беречь надо - бросил институт, лишь бы воевать за Конфедерацию. Или, скорее, за себя - пусть и простым рядовым. Я и сам, знал бы, как полезно взглянуть на себя со стороны, без всяких причин пошёл бы. Но тогда не подозревал, как всё плохо в мирной жизни, по крайней мере, для меня. Лучше под стрелы остроухих, чем всю жизнь слушать сладкие, но обманные речи. И, ещё хуже, нести их самому.
   - Отлично, - говорю. - Рядовой, что хочет этот хрен?
   - Он староста этого города, - переводит Краузе, на некоторое время вслушавшись в речь местного. - И предлагает нам дома для ночлега - готовили заранее. Уверяет, там лучшее. Очень просит не выселять никого, говорит, дома вполне подойдут.
   - Это плохо, - качаю головой. - Передай ему, нас устроят и не лучшие дома, только... спроси, это где?
  Кивнув, рядовой задаёт вопрос на абракадабре. Получив такой же непонятный ответ, говорит мне:
   - В самом центре, сэр. Лучший вид из окон и прочая чепуха.
   - Хорошо, - говорю. - Передай, нам нужны два дома с Западного края. Один с северного. Ещё с южного и пару с восточного.
  Рядовой недоуменно смотрит, но переводит честно - понятно по недовольному. выражению лица старосты.
  Естественно, тот причитает, долго и нудно. Краузе открывает рот для перевода, но я останавливаю:
   - Не стоит, - ухмылка. - Я догадываюсь, о чём говорит эта рожа. Лучше передай, что в связи с участившимися диверсиями мы не можем целиком и полностью довериться местному населению. Вот так.
  Рядовой теряется вначале - сложно перевести дословно витиеватую для местных фразу, да еще, чтоб и староста понял. Но всё же справляется.
   - Далее, - обращаюсь к капралу. - Где сержант?
   - Сейчас будет, - обещает. И кричит солдатам: - Ребята, никто сержанта не видел?
   - Здесь он, - доносится голос из бронетранспортёра. - Но стоять не может - живот болит. Еле ходит.
   - Да неужели? - осведомляюсь.
   - Тут медик нужен, - отвечают из броника. - А насчёт доказательств... разве что содержимое сортира, и то на базе.
   - Ладно, - говорю. - Капрал, берите северо-западную полусферу, я оставшееся. Как и говорил, занимаем дома. С вашим отделением разберётесь. Я возьму второе. И, кстати, обеспечьте сержанту туалет! Командир, как-никак...
  
   - Отлично, рядовой, поставьте пулемёт в это окно, превосходный обзор.
   - Есть, сэр! - солдат тащит М-240 к требуемому месту. Приклад сбивает замок на ставнях, и мы получаем ещё одну хорошую позицию на случай атаки. Конечно, степень её вероятности давно ушла в минус, но разве обязанность офицера не быть бдительным, насколько это возможно, и даже больше?
  Война штука непредсказуемая, а в том, что находимся на войне, не сомневаются даже домохозяйки, наитупейшие представители нашего общества. Для которого в целом у меня тоже найдётся пара ласковых.
  Особенно, если вспомнить, что оно натворило в этот день.
  Шум подъезжающего HMV отвлёк от мыслей "не в тему". Кажется, я знаю, кто приехал - лучше от этого не стало.
   - Что происходит? - раздаётся голос с улицы. - Что вы делаете?
  Надо выйти, разобраться.
   - Продолжайте укрепляться, - командую. - Пойду, посмотрю, что за шум.
  А посмотреть есть на что - возле джипа, затормозившего прямо перед доставшимся мне по моему же решению домом, стоит невысокий, пузатый человечек и пытается сорвать наши планы! Вот дело доходит и до более серьёзных действий - пухлая ручонка берёт капрала за шиворот и, резко дёрнув, не даёт идти дальше. Похоже, этот урод, даром что в штатском, уже морально подавил простых солдат - не зная, что за птица на них свалилась, те не рыпаются, в том числе и капрал.
  Терпеть нельзя - рука на ходу расстёгивает кобуру - модифицированный "Пустынный орёл", полагающийся старшему комсоставу, снят с предохранителя и готов к действиям. Разумеется, таковых не ожидается - оружие имеет цель припугнуть. Предстоит битва мозгов и, наверное, авторитетов.
   - Эй, вы! - кричу. - Оставьте солдат в покое, или пристрелю, как саботажника!
  Ни угроза, ни пистолет сильно не испугали. Точнее - не испугали вообще.
   - Не знаете, кто я такой?
   - Представьте, нет, - холодно отвечаю я. - И не хотел бы, но придётся. Пока не вижу документов, вы никто, и находитесь на моей территории. И любой, мешающий солдатам - саботажник, какой дорогой костюмчик не носил бы.
   - Расслабьтесь, полковник, - усмехается визитёр. - Вот документы - читать-то умеете?
  Делаю вид, не заметил последней фразы. Лучше не лезть на рожон, и так распсиховался ни с того, ни с сего.
  Корочки идеальные, образец аккуратности. Хоть бы печать поплыла или фамилия неразборчива... было бы, к чему придраться... так нет - всё в порядке.
  Роб Шнайдер, представитель Конгресса в армии Конфедерации. Уполномоченный ООН, с правом... вето на решения командиров, не соответствующие нормам гуманизма и правам человека и прочих разумных существ... ловко они, теперь эльфа или гнома не пристрелишь без санкции... сволочи.
  Такие пролазят всюду, особенно где не просят.
   - Что здесь делаете?
   - Видите ли, - расплывается в обманчиво-приторной улыбке он. - Конгресс и ООН считают, мы победим, только если местное население будет лояльно к нам. Даже наоборот - мы к ним. Поэтому вам придётся обустроиться несколько по-иному.
   - Почему?
   - Видите ли, - вновь улыбается Шнайдер, ещё сильнее прежнего. - До меня дошли сведения, вы не обходитесь с местным населением должным образом. По международным конвенциям...
   - Они действуют на Земле, - резко прерываю я. - А не в этой ж... то есть не на этом материке.
   - Нет, - не прекращая улыбаться, качает головой человек Конгресса. - Видите ли, конвенции действуют на территории Земной Конфедерации. То есть, - разводит руками. - Получается, и здесь.
   - Интересно, - стараюсь вложить в голос максимум ехидности. - Как Конфедерация относится к количеству похоронок, ежедневно приходящих на Землю?
   - Видите ли, это здесь не при чём, - сахарно улыбается Шнайдер. - Главное, староста этой деревни со всей любезностью приготовил лучшие дома, но вы, наплевав даже на это, не постеснялись выгнать семьи из-под родных крыш...
  Проклятье, откуда узнал?
   - Вслушайтесь внимательно в свои речи, - даже не пытаюсь скрыть брезгливость в голосе. - Что за бред? Это война, и её нельзя выиграть, не снимая белых перчаток. Мы делаем грязную работу, но и здесь в покое не оставите! Это, скорее всего, засада! Несколько взводов уже...
  Разумеется, он пропустил всё мимо ушей.
   - Видите ли, здесь важно слушать и мои слова, а ещё важнее, не забывать про право вето. Перемещайтесь в дома, указанные старейшиной. Этим мы отдадим дань уважения, и, быть может, нас простят.
  Идиот - какую дань уважения? Разве солдаты Первой Кавалерийской отдавали уважение гукам, в шестьдесят седьмом?
  Наверное, я произнёс это вслух, потому что собравшийся было уходить Шнайдер развернулся и, отбросив дежурные улыбки, бросил:
   - Разве они выиграли войну?
  Это были последние слова, сказанные им без улыбки и предисловия "Видите ли".
  Впоследствии Шнайдера так и прозвали - "Видите ли". За эти слова, сахарно-обманчивую улыбку и обыкновение совать нос, куда не надо. Самое паскудное, имеет, сволочь, право.
  Он ещё долго будет совать палки в колёса - бойцы не раз помянут Конгресс недобрым словом, немало хороших ребят погибнет из-за этого чистоплюя, немало бед принесёт он десантным войскам.
   - Твою мать, - иду, ругаясь сквозь зубы.
  Кто-то из солдат по просьбе - даже не приказу - вызнал, эта гнида остаётся в городе. Но, характерно, не в домах, предоставленных нам - а у старосты. Тот благодарен за помощь. А, учитывая, что эта рожа откуда-то знает язык местных, за пять минут те стали лучшими друзьями.
  Ничего - хоть волос с небритых подбородков пропадёт, буду знать, кого убивать.
  Жаль, не Шнайдера...
  Ага, вот и капрал.
   - Собирайте барахло, двинемся в дома, указанные старостой.
  У командира отделения и нескольких солдат, находящихся рядом, практически синхронно отвисают челюсти.
   - Но, сэр... - делает слабую попытку возразить капрал.
  Наверное, я дымлю от злости - и все видят, поэтому больше никто не говорит и слова, только козыряют и выполняют приказ.
  Проклятье - сам всех подставил, хотя желал, наоборот, уберечь.
  Чёртов "Видите ли"! Урод хренов! Сам ведь в безопасности, а ради пары улыбок местных засранцев не пожалел и солдатских жизней! Да и, сдаётся, улыбки будут вызваны очередной удачной диверсией.
  А что мог сделать? Отказаться выполнять приказ-вето? Ну, сняли бы не сегодня-завтра, и партизаны останутся безнаказанными! Только я, как не самодовольно звучит, могу разрешить эту проблему. Только мой опыт, уверенность в возможностях и настрой выйти из дела с победой могут помочь!
  Ну, ещё Стен - но тот с ротой в полусотне километров отсюда - войск неприятеля здесь точно нет, быстро удрали, и, в виду нехватки живой силы, мы вынуждены максимально растягивать фронт. Это к добру не приводит.
  Короче, могло получится, и тут этот Шнайдер, паскуда.
  Терпеть таких не могу - в костюмчиках, с глаженными воротниками... чистые, бритые, одеколоном за милю пасёт, а как до дела дойдёт - так хуже помехи нет. "Мы не можем, мы цивилизованная раса"...
  Цивилизаторы, признайтесь хотя бы себе - для чего войну начали - сами-то? Правильно, ископаемые. То, чего на Земле всё меньше и меньше и, несмотря на всякие там изобретения, экономить никак не получается. Так чего не нравится?
  Так всегда - чем лучше делаешь грязную работу, тем глубже работодатель впихивает в эту самую грязь. Что-то после Бертона ни одного призыва к гуманизму не слышали - так нет же, стоило начать побеждать, политики словно привыкли к потерям. Ищут новых возможностей... для противника. Пытаются создать диверсантский рай.
  Они не желают пользы Конфедерации, ровно как и вреда. Нет, эти умники просто "выполняют свою работу". Только какая-то хреновая работа... дело, приверженцы которого убивают приверженцев других идей, имеет шансы на успех - хоть и звучит прямо, но понятно человеческому сознанию.
  Но дорого ли стоят люди, паразитирующие на... своих? Понятно, если я, скажем, стрелюю во врага - но чтобы убивать своих, да ещё без единого выстрела?
  Зачем, когда грязную работу сделают другие? Всю жизнь делали, и продолжают.
  Такие, как Шнайдер, в бою не проживут бы и секунды, несмотря ни на что - свои и пристрелят. Только они не рвутся в бой - нет, отсиживаться в тылу, прикрываясь бумажкой о назначении или просто красивыми словами куда проще, да и безопаснее.
  Неудивительно, таких не любят простые солдаты - да и за что любить?
  За погибшего вследствие идиотского приказа товарища? За потерянную в результате преступного промедления позицию? Которую завтра снова брать, и опять терять людей?
  Да уж, не за что.
  Ложась спать в указанном Шнайдером доме, раздаю последние команды: дверь подпереть, межкомнатные занавески, что в здешних жарких краях вместо дверей, не оставить без "шумных мин" - связанных кастрюль, ложек и прочей чепухи. Если кто пройдёт, зазвенит, мало не покажется.
  Дальше - оружие рядом, снять с предохранителя. Спать в бронекостюмах - одну ночь можно выдержать, тем более, не день, жары не ожидается. Часовые меняются через два часа, таким образом, каждый (и я) дежурит 2 раза за ночь - и так в каждом доме.
  Меры, более чем достаточные на первый взгляд - и ровно никакие для человека с опытом, хотя бы расплывчато представляющего, чего ждать от местных партизан. Конкретнее? А чего угодно!
  Самое поганое, не могу предсказать хотя бы приблизительно возможных действий партизан. Поэтому любая оборона, любые меры могут не возыметь действия - уж в больно необычный Мир мы вторглись. Необычный - естествен, по нашим меркам. Земляне не менее странные для местных, но не стоит забывать, последние-то сейчас и под ударом, а не наоборот.
  Да, мы под ударом - и не смогли должным образом подготовиться по вине своих же, родных, можно сказать, вредителей. Чтоб им пусто было.
  Если и вышло бы по-моему, всё равно не успокоился бы. НЕ было бы уверенности - как и сейчас. Но шансы повысились бы. Нет, они вовсе не призрачны, или я сперва сравнял бы деревеньку с землёй - без смертоубийства, разумеется, эвакуировав жителей - а потом бы размещал форпост.
  Но выбора нет - если нельзя приказать толком местным (спасибо, Шнайдер!), до бомбардировки или обстрела... как до Китая раком. То есть невообразимо далеко.
  Решив перестраховаться по максимуму, тайком, чтобы не видели даже свои, прячу лезвие в сапог - остро заточенный кусок металла, кое-как обмотанный быстро застывающей резиной. Где взял, не помню, главное - эта штука не даёт осечек, и очень незаметна. Точно незаметнее тяжёлого "Сарпрессера" и "Пустынный орёл" в кобуре.
  За годы войны местные опасаются пулевого оружия больше, чем привычно-традиционного холодного. Стоит вспомнить те же многозарядные арбалеты королевских егерей. Так, может, не заметят этого "сюрприза"?
  Нет, у своего найдут, разумеется, если возникнет надобность. Но у землянина, так привыкшего полагаться на огнестрел? Даже думать не станут.
  Ну... наверное. В любом случае, какое-никакое, а повышение шансов. Тускло? Ну, в бою и не такая ерунда жизнь спасает.
  Мы устроили засаду... и они на нас. Самое интересное случается, когда засады умело организованы по обе стороны - и воюют против друг друга. Похоже, они знают - или догадываются, зачем мы здесь. Форпост, конечно, важно, но взводный сам прекрасно справился бы. Моя цель - эти грёбаные партизаны.
  Ведь, если разобраться, они представляют одну из главных опасностей - если над армией, пусть и большой, гигантской, висит призрак угрозы, от страха действия становятся скованней, командиры боятся нос высунуть из-за укреплений... солдаты гибнут, продвижение останавливается.
  Сколько можно привести примеров? Гитлер, Наполеон, Римляне - все страдали от партизанских движений. Мало? 40 армия в Афганистане, американцы в некогда тихой рисовой стране под названием Вьетнам... и это лишь наиболее крупные примеры - сколько прокалывались по мелочам?
  Сектор Газа, Ирак, индейцы в Северной Америке, чёрт возьми?
  Всё идёт к одному. Сильные проигрывают слабым, так как последние не стесняются нападать из-за угла. Забавно, именно об этом думал перед высадкой в Бертоне, ещё зелёным рядовым... никому больше не приходили в голову эти мысли.
  Может, поэтому и стал полковником? Смешно подумать - за два года.
  Они тоже стали бы - все. Но много ли осталось?
  Совершенно точно скажу - с того первого призыва двое: Ковальски и я.
  Остальные нас никогда не увидят - и наоборот, если не считать, конечно, полубредовых снов и видений. Да что там "полу"? Бредовых, и всё.
  Тогда я не верил ни во что - наверное, поэтому ничто и не посещало. Думал, "вылечился". Но нет - ошибался. Опять же, всё только начиналось - основные "синдромы" впереди.
  Знал бы, застрелился.
  
  Сплю. Как ни странно, нет никаких поганых снов, вроде последнего - тот был "веселее" всего. От смеха чуть живот не лопнул...
  Вообще, заметил, это происходит перед важнейшими событиями, заварушками, в которых шанс свернуть шею выше всего. Значит, сейчас ничего не угрожает?
  Не факт - если эта Атлиэль, сады какой-то весьма почитаемой Богини, место, напоминающее рай, всё же существуют, остаётся два выхода.
  Первый - я не представляю угрозы теперь. В силу независимых причин, или... по моей воле. Что же, выходит, они добились своего? Неизвестно - но представлю опасность или нет, надо стремиться представлять как можно больше. Но если я уже ничто... с одной стороны, приятно. Никто не достаёт. С другой - потерян такой шанс... ну ладно.
  Второй выход - она дошла, может даже собственным умом, явления во снах и прочая ерунда... предупреждают об опасности. И решила, без посторонней помощи я быстрее погибну.
  Но почему молчит товарищ с труднгопроговариваемым именем?
  Забавно - хотел же забыть. Никак не выходит - к чему бы это? Я же не верю в эту чепуху! Не верю, и что? По-прежнему воспринимаю всерьёз. Что это - привычка обрабатывать любую доступную информацию, или просто душевная слабость?
  Нет, в моём положении слабости вообще, наверное, нет. Посмотрел бы, как справится кто-нибудь на моём месте.
  Снов так и нет - по простой причине.
  Не сплю.
  Где-то за окном трещат какие-то насекомые, вроде наших сверчков. В форточку дует ветерок - единственный доступ свежего воздуха в душную комнату. Глаза прикрыты, но оставлена прореха - чтобы видеть происходящее.
  Долго так не выдержу - но стараюсь пролежать, не засыпая, как можно больше.
  Понимаю прекрасно, завтра весь день зевать, но уж лучше зевать, чем вообще не дышать. Нет, конечно, это не гарантированно, но какое-то странное чувство не даёт успокоиться. Такое уже бывало - например, перед высадкой в Бертоне - и было оправдано, так что стоит забыть про сон.
  Даже если и окажется ерундой, максимум, что грозит - небольшое разочарование и несколько неприятных утренних часов.
  Что-то во дворе зашуршало - сонливость как пинком сняло.
  Поднять тревогу... а стоит ли? Если это птица, местный аналог курицы или ещё какого домашнего животного?
  Весело будет - ребята вскочат, примутся палить во всё подряд...
  Нет, это слишком...
  Надо выждать. Ещё чуть-чуть.
  Тишина длится две минуты - и тут вижу отчётливый силуэт. На вошедшем нет доспехов - красться, звеня металлом, глупее не придумаешь. Нет, лёгкое вооружение - кинжал в ножнах, больше ничего не надо.
  Рывком встаю - даже не поворачиваясь, субъект вскидывает руку, и меня парализует. Так и сижу на кровати - углом в девяносто градусов.
  Что за хрень? Он маг? Непонятно.
  Кое-кто из рядовых тоже завозился. Просыпаются все - а этот урод даже не шевелится, а солдаты не могут, как и я, двигаться.
  Скорее всего, часовые нейтрализованы таким же способом.
  Только зачем крадут, а не убивают?
  Ладно, размышления на потом, пока же надо что-то делать. Как-то освобождаться. Хорошая идея - только, действительно, как?
  В дом входят крепкие ребята - сколько, не знаю, кажется, в глазах двоится. Или троится - ну и побочные эффекты у этих заклинаний!
  Они неторопливо отбирают оружие - когда дело доходит до меня, немного радует факт, что лезвие в сапоге даже искать не стали.
  Так, эти падлы уже пошли по пайкам - вот, жрут шоколадные батончики, энергетическими напитками из фляг запивая. Сволочи!
  Этим здоровякам (даже здоровее Стена) не стоит труда закинуть парализованных на плечи и, не особо по этому поводу переживая, тащить на улицу. Ага, уже ждёт телега. Похоже, повезут прямо во вражий тыл.
  Парализованность спадает, так как заклинание действует не вечно, а маг отошёл далеко - наверное, заняться следующим домом с десантниками.
  На моих глазах отъезжает телега, груженая слабо понимающими, в чём дело, солдатами. Половина отделения, точно. Взвод - двадцать человек, плюс отделение поддержки, вызванное ближе к вечеру, одной телеги на всех не хватит - но ничего, у них этого добра, похоже, навалом.
  Итак, оцепенение спало, но оружия больше нет. Да и общая вялость после этого заклинания... в глазах только-только перестало двоиться, а здоровяк заподозрил движения, похожие на сопротивление и, не долго думая, врезал по башке. Чёрт, теперь такой синяк будет... огромный, фиолетовый, на зависть всем.
  Особенно Шнайдеру, спокойно дрыхнущему в доме старосты. Туда похитители наверняка не собираются.
  Да уж, если вообще этого урода увижу.
  Из соседних домов уже вынесли большую часть взвода - опять же, прямо перед носом и погружают в телеги и, чёрт возьми, увозят. Сил смотреть нет, но надо что-то делать.
  В конце концов, свободен.
  Но что делать без оружия? Каждый из громил уделает всех нас, вместе взятых - вон, на теле только бугры из мышц.
  Они настолько презирают нас, десантников, как бойцов, что поворачиваются спиной. Один деловито рассматривает пистолет. Мой "Пустынный орёл". И стоит, главное, в пяти шагах.
  Ну как тут выдержать? Кулаками... выдернуть оружие... ни единого шанса. Но вот лезвием, заточкой в сапоге? В любом случае, действовать необдуманно глупо.
  Осматриваюсь - ребята как бы очухались, но в драку не спешат - прикинули шансы на успех, или просто тормозят. О, вот рядом и капрал сидит. Голова очумело мотается из стороны в сторону, не в силах сообразить, в чём дело.
   - Эй, - шепчу. - Ты десантник или кто? Приготовься, сейчас будем атаковать.
  Капрал непонимающе смотрит на меня.
   - Чем? - спрашивает. - Нестриженными ногтями?
   - Сейчас попытаюсь завладеть оружием. Получится, не стойте на месте. Попытаюсь расчистить дорогу, как патронов хватит. Обойма там полная, я смотрел. У этого тормоза мозгов не хватит вытащить.
  Капрал кивает. Вид очумелый.
   - В общем, - продолжаю. - Всё получится, если поднимешь людей. Видишь, в ящике на том углу складированы стволы, что ещё не увезли. Это наш шанс. Я вырываю "Игл", выношу всех вблизи, а вы должны как можно быстрее завладеть оружием. Ясно?
   - Да, сэр, - более-менее осмысленно говорит капрал. - Но... как вы... - разводит руками.
   - Мои проблемы, - отрезаю. - Думаю, найдётся ещё козырь в рукаве.
   - Тогда удачи, сэр.
   - Спасибо, - рука уже сжимает выуженную из сапога заточку. Так вот что всё время жало! Ну ладно, в принципе, не зря.
  Встаю, иду - тот, похоже, заинтересован пистолетом настолько, что забыл про всё. По крайней мере, меня замечает, только когда заношу лезвие для удара. Разумеется, поздно.
  Что хотел сделать с моим "Дезертом"? На стенку повесить, выкинуть через пять минут или в задницу засунуть? Нет уж, этот "Орёл" ещё полетает на благо Конфедерации... что характерно, в моих руках.
  Лезвие входит в шею - справа, куда точно, не помню. Помню только, струя крови обдала полрожи, залив даже синяк под глазом. Как столько вмещается?
  Пока протираю глаза, моргаю, капрал поднимает людей - предстоит забег на время, ставки в котором, похоже, наши жизни. Солдаты преодолели уже треть пути, только тогда хватаю пистолет - ага, сам перед сном снял с предохранителя - и открываю пальбу.
  Патронов всего девять, поэтому, желая удостовериться, приближаюсь максимально близко и, целясь в головы, нажимаю на крючок.
  Давно "Пустынный орёл" отзывается сухими щелчками, давно десантники похватали оружие, а я всё жму и жму на спуск - внизу валяется тот самый волшебник, что парализовал всех. Разумеется, погиб одним из первых - иначе нам не поздоровилось бы, но я хочу быть уверен. Из обоймы в этого типа всажена минимум половина.
  Тут вспоминаю кое-что важное.
   - Надо догнать телеги! - ору. - Там наши. Капрал, по машинам! Остальные, живо надевайте шлемы и врубайте ночное видение!
  Бронекостюмы в этот раз несильно помогли - от стрелы или болта спасёт, но не от удара в лоб. Тем более, шлемы со всех сдёрнули силой, причём сразу после экспроприации оружия. Не заточка, все бы в плен попали.
  Вокруг форменный бардак - кто-то проверяет оружие, кто-то мечется по дворам в поисках пропавшего шлема... капрал вот возвращается, но почему-то без машины.
   - В чём дело?
   - Сэр, у нас проблемы! - наверное, он уже отвык удивляться, чему бы то ни было.
   - Что на этот раз? - предчувствую, грядет что-то нехорошее...
   - На джипах проколоты все колёса! - рапортует капрал. - А с бронетранспортёра сняли ведущие катки!
   - Так прикрутите на место, живо! - кричу. - Чего ждёте?
   - Невозможно, сэр, - пожимает плечами капрал.
   - Почему? - это уже не смешно. - Противник увёл набор инструментов?
  И вправду не смешно - не время для смеха.
   - Вам, сэр, стоит на это взглянуть.
  Ну ладно, иду. Но что могло произойти? Поставить ведущие катки на место - элементарное дело! А десантники не кучка идиотов, к чему только не готовили... уж я-то знаю, "курорт" до сих пор перед глазами маячит... только сейчас понятно, "Саунт-пойнт" на самом деле курорт... получше, чем здесь, точно.
   - Твою...
   - Да, сэр, - подтверждает капрал. - Я тоже так подумал.
  А ругаться есть от чего - катки не свинчены, как я думал. Нет, "всего лишь" выдраны с мясом... то есть с бронёй. Картина репина... до ближайшего прибытия ремонтной роты мы здесь застряли - не оставлять же транспортёр местным, в самом деле.
   - Что творится? - ненавижу этот голос. - Почему стрельба, и кто эти громилы?
   - Видите ли, - передразниваю Шнайдера. - Мы спали, никого не трогали, и тут эти сволочи. Часть людей увезли в плен...
   - Как?
   - Элементарно! - чуть не прибавляю "Ватсон". - С ними был маг, и, наложив заклятие парализации, они отобрали оружие...
   - Заклятие парализации - сами придумали?
   - Нет, помогали, - огрызаюсь. - Попадёте как-нибудь, сами придумаете, как обозвать. Короче, был бой... несколько телег ушли в неизвестном направлении... то есть пока известном, - показываю на следы колёс. - Но собирается дождь. Вот, видите, уже капает... и явное станет тайным. Я послал капрала связаться с полком, чтобы послали кого-нибудь вслед...
   - Сэр, рация не работает, - вворачивает только что вернувшийся капрал. Похоже, не особо удивлён - впрочем, я тоже.
   - Вот, видите, - говорю. - Чисто сработали. Что с транспортёром сделали, ума не приложу. Я уже отправил отделение в полк, они всё расскажут - придёт подмога.
  Подумав, Шнайдер не стал вмешиваться - в конце концов, к моим действиям не шибко и прикопаешься. Всё логично и эффективно.
   - Хорошо, - продолжаю. - Староста по-прежнему в доме?
   - Да, - кивает человек Конгресса. - Видите ли, ему нездоровится...
   - Ах, нездоровится, - улыбаюсь. - Боюсь, сейчас не поздоровится ещё сильнее. Так не поздоровится... я убью этого полудурка!
   - Не имеете права, - спокойно говорит Шнайдер. - Тронете его, и вас снимут с полка. Этот человек ни в чём не виноват.
   - Да неужели? - скорее я никого не убивал, а на войне стриг газоны. - Кто выделил дома? Кто мог указать лазутчикам наше местонахождение? - пинаю труп волшебника. - Они договорились заранее, всё было готово... эти уроды знали, где мы остановимся, раньше нас. И, несмотря на ликвидацию части диверсантов, кое-кого всё же увезли в плен.
   - Не заходите далеко, полковник, - спокойно, но с едва заметной напряжённостью предостерегает ООНщик. - Видите ли, нет доказательств.
  Зачем выгораживает? Даже мерзкий характер не гарантирует саботажничество... или всё же да?
   - Я выбью доказательства, - зубы сжаты, кулаки стиснуты. - Если не будете стоять на дороге.
  Напрасно сказал последнюю фразу - надо было показать полную уверенность в себе, готовность идти на любые жертвы, а там... в штабе выгородят. В конце концов, на хорошем счету. И спасённые солдатские жизни ценнее всего. Но, допустив крохотный прокол, показав трусость... вернее, её сотую часть... дал понять: я Шнайдера опасаюсь. И, конечно, ублюдок не преминул воспользоваться этим. Может, раньше отступил бы - не знаю. Но теперь, встав в позу, продолжил вещать:
   - Идите по домам, - бурчит он. - И не спите так глухо.
  Первое разумное предложение - оно же, на моей памяти, последнее.
  Ненавижу колдунов...
  Ничего, ещё увидимся - и, может быть, в следующий раз мы спасём ВСЮ группу, и захватим или убьём ВСЕХ противников. Первое даже предпочтительней - сейчас информация нужна, как никогда.
  А пока - чем чёрт не шутит - идти, запереться в домах. Одеть полный комплект бронезащиты, шлем с недавно поступившим на вооружение подавителем телепатических сигналов и, выставив охранение, крепко уснуть - не взирая на духоту и прочую ерундень.
  Большего сделать не можем - отчасти из-за обстоятельств, а отчасти по вине Шнайдера. Интересно, последнего можно отнести к обстоятельствам?
  Конечно, да. Только к самым хреновым. Не эта зараза, давно была бы информация, и, кто знает, может, следующим утром штурмовали их базу - куда-то ведь увезли пленников.
  Да что там - скорее всего, так и произошло бы - только встала на пути одна помеха - что характерно, каждый раз, откуда не ждали.
  Разумеется, охота за ублюдками не закончена - во-первых, в любом случае, остались ещё - и десяток пленных с ними, а во-вторых, сомневаюсь, чтобы они действовали в одиночку.
  Завтра, как переживём эту ночь, сразу в штаб - почувствовав тактику противника на собственной, самой драгоценной, шкуре, сразу осознаёшь опасность, а главное, направление, откуда ждать. Соответственно, мы должны иметь что-то против этой заразы. Чем быстрее, тем лучше.
  Многие солдаты не представляют, с чем столкнулись - но в офицерской среде стоит тихая паника - и я должен лично пресечь её.
  Вроде бы, казалось, пропал взвод, ну, два, что дальше? Армия-то большая...
  Но это пока так кажется. Всё просто, не так ли? Естественно, не так - опаснее материальных потерь изменение морального фактора. Каждый будет думать, следующей ночью украдут именно его. Нервы будут у всех на взводе, и в решающий момент лопнут. И тогда плохо будет. Даже очень.
  С одной стороны, всё продвигается ну очень уж хорошо. То есть, мы захватываем новые и новые ресурсы, произведения искусства и прочее, прочее, прочее. Через десять лет, как всё устаканится, туристов водить начнут - доходы окупают войну. Но моральный дух падает - теперь, на Карнате, воюют только десантники - родная восемьдесят вторая и сто первая дивизия, ну и батальон морской пехоты - те понесли крупные потери во время высадки, отправлены в тыл на переформирование.
  С одной стороны, раз так, могли поставлять новое вооружение, и много. Но, помимо бронекостюмов и нескольких электронных штучек, мы воюем на старой технике! Хорошо, хоть G-36 в большинстве заменили "Сарпрессеры", от последних толку больше.
  Почему не дают нового вооружения? Денег не хватает, ресурсов? Как тех, так и других сейчас явный переизбыток. Так, чтобы не было инфляции, ради работы для множества человек, стоит организовать производство новых вооружений! Вторая Мировая обогатила Америку, мы чего ждём?
  В тыловые подразделения поступают "Хаммеры" (напомню, HMV последнего поколения больше напоминает "Виллис") и "Абрамсы". Удивительно, как только не однозарядные винтовки.
  Это, конечно, не фронт, но факты не в нашу пользу - сначала там, потом в прифронтовых частях, затем и... по крайней мере, с обновлениями вооружений предстоят проблемы. Как-то, генералу Гауссу и прочим придётся уговаривать сверх меры разжиревшее правительство на новые финансовые вклады. И лучше бы получилось.
  Конечно, со стороны судить легче, и всё такое, но... чёрт возьми, разве решение не плавает на поверхности? Нет, сейчас плавает кое-что другое, а именно - дерьмо, со щедростью рога изобилия выливаемое на наши военные головы.
  Правительству мало успехов, хотя тех и так выше крыши, ООН, гуманистические организации и прочие недорасстрелянные хиппи не любят нас за излишнюю жестокость. Первые присылают уродов вроде Шнайдера с диктаторскими полномочиями, последние достают пикетами, демонстрациями и акциями в поддержку мира.
  Забавно, один Шнайдер вредит больше, чем все хиппи, вместе взятые. Но это не повод для внезапной любви к последним - глядишь, не они, не присылали бы всяких ублюдков из ООН, Конгресса и ещё хрен знает из каких дыр.
  "У тебя слишком много врагов, Джек".
  Что за... о, нет! Только не это! Атлиэль, я тебя ненавижу!
  "Ненависть вредна. Она отбирает силы, когда в них нуждаешься сильнее всего. Иногда придаёт стимул для победы, но доброты не жди".
  Да уж. Похоже, понадобится много ненависти.
  "Ты идёшь неверной дорогой".
  Почему-то последние несколько лет каждая собака советует, направляет, в общем, наводит на путь истинный. Надоело!
  "Но сам ты точно наломаешь дров. К тому же, чем плоха моя позиция? Чем плохи сады, эквивалент вашего земного рая?".
  Тем, что по твоей грёбаной инициативе погибли Николай и Хаузер, а простых солдат без счёту.
  "Они получили, чего заслуживали. И Николай... он же уговаривал тебя переменить ориентиры? Он-то всегда был благоразумен...".
  С точностью до наоборот! Хоть и "благоразумие" вело к предательству, на высоте 30 он всех спас. Ценой жизни - и, если сны имеют хоть какое-то отношение к реальности, вы погубили Николая окончательно! Промывка мозгов немногим лучше смерти.
  "По твоим меркам - да. А ему понравилось... новое окружение, друзья, все относятся, как к брату... несмотря на происхождение и бывшую принадлежность к вам. Так будут обращаться с каждым, согласившимся сотрудничать".
  Ну да... фашисты в Украине тоже кричали - выходи, сдавайся, никто не тронет... а результат один - концлагеря!
  "Тебе трудно поверить, но ему нравится. Даже семья с ним".
  Что-о? У Николая никогда не было семьи! Холост, а родители погибли в автокатастрофе! Помню, он говорил как-то!
  "А с чего ты взял, что это старая семья? Он сдался, помогает, начал новую жизнь. И новую семью - женился на местной молодой девушке...".
  Твою мать! Всегда, всегда знал, этот русский неисправимый романтик! Знал, и упустил! Мог вспомнить, как с упоением пересказывал целые главы из Толкина! Твою мать!
  Романтизм, почти юношеский, вместе с недетским информированием, умелости в военном деле... всё это вместе. И удобный случай! Хуже и быть не могло.
  "Подумай насчёт него, Джек. Он не жалуется - не на что. В выборе между жизнью и смертью победила первая. Желаю того же".
  НЕТ! Хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда! Мы не на чьей стороне - мы на своей стороне! Конфедерация представляет силу, которая свалит всех вас - от местных недолюдей до богов! Не остановит никто, даже смерть... или жизнь!
  И боги будут побеждены!
  Как ни странно, после этих мыслей небо не раскололось надвое, а в темечко не ударила карающая молния. Со стороны, конечно, смешно, но тогда это придало дополнительной уверенности. Почувствовал, спать уже не получится.
  Только, похоже, Атлиэль ушла - обиделась или осознала бесполезность убеждений. Мне всё равно - относительный покой дорогого стоит.
  Встав с невзрачной, покосившейся кровати, иду на балкон - странно, что такой здесь имеется. Ну, всё же лучшие дома города... если верить засранцу, нацелившему диверсантов.
  Не знаю, сколько времени - но темнота полная. Проходит некоторое время, прежде чем более-менее вижу вокруг. Идиллическая картина - идеально круглая, прозрачно-желтоватая луна в беззвёздном небе, и деревня вокруг.
  По документам, как город проходит, но, положа руку на сердце - деревня, причём не самая крупная. На Земле встречал и покрупнее. Как, впрочем, и здесь. Только тогда это были крупные транспортные центры. По местным меркам, конечно.
  Почему война против дикарей проходит так плохо? То есть хорошо, но вовсе не настолько быстро и бескровно, как задумывалось в штабах.
  С сорок пятого года войн не было. Имели место локальные конфликты, которые не позволяли "терять форму". С натяжкой к войнам (хотя, очень вряд ли) можно отнести Вьетнам и отчасти Корею. А остальное - мелочь в мировых масштабах. Только кинематограф раздувал значимость - ну, надо что-то раздувать, чтобы красиво и с пафосом, как же без него.
  Ирак, Афганистан, прочая ерунда... возня в песочнице.
  Ещё пять лет назад над такими словами посмеялись бы, но сейчас это реальность. По сравнению с тем, чем мы занимаемся сейчас, всё от сорок пятого прошлого до пятьдесят первого нынешнего веков - полная фигня. Масштабом не вышли.
  Вот, уже более века прошло.
  Мускулы не исчезли, но и не накачались для мгновенного нокаута - хотя, когда война только начиналась, многие на это надеялись. Ха, легче сосчитать, кто не надеялся, нет, даже не был стопроцентно уверен в моментальной победе. Хотя, вру - сложнее. Для начала потребовалось бы таких найти, вот это действительно сложно.
  Уже во где эти заверения в ошибочности миссии, моральные дебаты - как мы плохо поступили, и так далее. Мы оккупанты? Ну и хрен.
  Не изменю точки зрения - моя цивилизация всегда права, так как это МОЯ цивилизация. Идеальная позиция, очень удобно - вседозволенность кружит голову не хуже хорошей выпивки, и, похоже, мы все пьяны.
  Кроме Шнайдера, разумеется - эта сука трезво и вдумчиво оценивает, как насолить ещё. Что угодно поставлю.
  Ну ладно, следует забыть всё это хотя бы на время. В конце концов, чудесная ночь - без ливня, ветра и прочих погодных неприятностей. Стой и расслабляйся...
  Только нельзя сейчас расслабляться! Что угодно, но не это! И глоток из фляги прошёл нервно, как и всё в этот день. И, простояв до утра, я был готов ко всему. Война вообще дело нервное, а если нет, и в земле недолго оказаться. Так что лучше, на самом деле, успокоиться, где-нибудь подальше от передовой - в штабе, например.
  Правда, вероятность этого равна нулю. Но попробовать надо?
  
   - Доброе утро, полковник.
   Что такое?
  "Пустынный орёл" самопроизвольно, будто по своей воле, вылетает из кобуры - полсекунды, и упирается в лоб вошедшему на балкон.
   - Что-то не так? - да уж, напугались оба...
   - А, это вы, капрал, - скупая усмешка, пистолет отправлен обратно - от греха подальше.
   - Провели здесь всю ночь?
   - Удивлены?
   - Вовсе нет, - пожимает плечами капрал. - В своём доме я тоже простоял на балконе. Ночь выдалась жаркая, и спать после всего стало невыносимо. Вот и... - смешок. - Любовался луной.
   - Понимаю, - говорю. - Погода выдалась хорошая. Но вы восстановили силы для следующего дня?
   - Как и вы, - улыбается капрал. - Полностью готов.
  Интересно.
   - Почему считаете, что я готов?
  Он вновь пожимает плечами.
   - Наверное, если человек не выспался по максимуму, не проводит ночи на балконах...
  Чертовски верно, только не в моём отношении. Тогда больше волновало другое.
  Как хорошо быть простым рядовым, или, скажем, сержантом! Лейтенант - неоднозначно, но полковник, штабной офицер... здесь задумаешься, в независимости от желания. Хотя я и рядовым нервы себе выматывал. Потому и стал полковником.
  Но, всё же, было проще. Выполняй приказы, не задумываясь ни о чём. Ни тебе тревог по поводу политической обстановки, ни Шнайдеров поперёк дороги... кажется, будто первые годы войны прошли идеально - несмотря на потери.
  Ну, да, так всегда. От Вьетнама до Афганистана - сначала всё хорошо, только через несколько лет становится ясно, в какое дерьмо влезли. Как правило, из-за двух причин, чаще всего вместе взятых: правительство и партизаны. Опасность таится внутри, в тылу, но по-настоящему её оживляют действия местных. А далее следует спешное и, чаще всего, позорное отступление.
  Эти мысли не дают покоя уже который год. Самое страшное, если всё, потери, финансы и репутация Земли, угроханные на войну, пройдут зря. Этого допустить нельзя, и я не допущу.
   - Полковник Холлистер, сэр! - подбегает рядовой. - Ваш транспорт здесь.
   - Спасибо, солдат, - козыряние, ответное. - Удачи, капрал. Чувствую, вам она понадобится.
   - Спасибо, сэр, - стойка "смирно". - Вам того же.
  Киваю - и ухожу к HMV. Всё готово, и только водитель скучат возле машины.
  Запрыгиваю на сиденье рядом.
   - Поехали, - приказываю. - В штаб.
   - Есть, сэр, - движение тумблером, заменяющим скважину зажигания - и машина, вначале нехотя, с явным скрипом где-то в области задних колёс, но затем всё быстрее и быстрее, набирает ход.
  Через некоторое время покидаем деревню - и вот, опять поля. Обширные, бескрайние, и по-своему красивые. Огромные сборища ярко-жёлтых злаков, и "рисовых" участков, образующих одну большую, величественную картину. Не иначе, как Репина... звучит красиво, но выглядит ещё круче.
  Вот где расслабляться.
  Был бы я гражданским, начал бы оценивать природную красоту, мечтать о художнике, что нарисует картину, мгновенно ставшую знаменитой из-за красоты пейзажа...
  Сейчас тоже так думал - полсекунды от силы.
  Затем приходят мысли - а что, если партизаны используют эти, в полтора метра, злаки и прочую растительность, как укрытия? Надо будет оборудовать сканирующие посты, и соорудить минные поля. Местные? А перебьются. Для меня жизнь одного из солдат, украденных прошлой ночью, ценнее пропитания тысяч туземцев.
  Кстати, сканеры могут и не взять эту хреновину... красота красотой, но мешает. Ничего, подгоним огнемётчиков - быстро с этой заразой справятся.
  Главное - с краёв поджечь, а дальше - смотреть, как огонь расходится. И место идеального пейзажа займёт клок выжженной земли - и так в большинстве мест. Зато хорошо простреливаться будет.
  Только... надо всё аккуратно сделать, чтобы ни в коем случае этот хрен Шнайдер не заметил. Потом, конечно, увидит, но после сделанного убивать не станет.
  Вот и отлично. Главное - не забыть, наверняка в штабе ждут дела, в огромном количестве. И ещё эта новая тактика против похитителей... в общем, надо будет со всем разобраться.
  Настроение поднялось. И, насвистывая про себя какую-то боевую мелодию, я продолжил трястись в сиденье HMV. Уже без всяких плохих мыслей.
  
   - Так это вы во всём виноваты! - ахнул Гилидор.
   - Если это можно так назвать, - пожал плечами пленный. - Война есть война...
   - В чём дело? - не понял Фелендил. - В чём он виноват... помимо имеющихся грехов? Гилидор, тебя спрашиваю!
   - А? Извини, задумался. Николай знает, и расскажет. Так, Николай?
  Русский кивнул - разумеется, мол.
   - Нет, - с нажимом сказал Фелендил. - Ты, пожалуйста, сам. Чтобы не увиливать.
   - Ладно, - пожал плечами маг. - В общем, после первого, неудачного налёта с похищением дела пошли хуже. Пленники прибывали и прибывали, но не так часто, и диверсанты стали нести потери - благодаря оперативному реагированию этого... полковника.
   - И что же он сделал?
   - Внедрил тактику, единственную, из возможных. Так бюрократы провозились бы до года, и паника в войсках достигла бы максимума. Но Холлистер справился быстро и решительно - руководства разослали во все концы дивизий эйрборн, ведущих активную войну, а позже и в тыловые части. Можно считать, что в этом аспекте он если не одержал победу, то свёл результат к ничьей.
   - Но войну всё же выиграли мы, - напомнил эльф. - Ладно, лучше скажи, в чём заключалась эта тактика.
   - Они устраивали засады, иногда прямо на улицах или возле домов, в которых расположились - предугадать было невозможно. Магов, чувствующих биение сердец не так уж и много, а в людной деревне их действия сводятся на нет, даже если все спят. Шлемы с подавителями воздействий давали защиту, но не стопроцентную, и Холлистер своими инструкциями обеспечил землянам дополнительные проценты. В конце концов, паника поднялась у нас.
   - А как мы всё же захватывали людей? - удивился эльф.
   - Я отвечу, - горько усмехнулся Холлистер. - Шнайдеры.
   - Что?
   - "Шнайдеры", - фыркнул пленный. - Не присылай правительство этих ублюдков, война закончилась бы по-иному.
  Перворождённый посмотрел на Гилидора.
   - Он прав,- подтвердил тот. - По крайней мере, в большинстве заявлений.
   - Да уж, - покачал головой Фелендил. - Ни в какие ворота не лезет. Джек, похоже, вы оказались одним из полезнейших людей в армии. Не ваша деятельность, всё закончилось бы намного раньше.
  Пленный прошипел что-то неразборчивое. Думать о поражении невыносимо, но забыть никак не получается.
   - Знаете, полковник, - эльф впервые нормально, без оскала и издевательства, улыбнулся. - Мы приняли решение - с Гилидором. Посовещались, и пришли к выводу. Если будете вести примерно, докажете лояльность, мы можем договориться по-хорошему. На Земле вы формально - а может, и реально - военный преступник. Зачитать, по каким причинам? Сами знаете. Там будущего нет. Здесь же всё истощено войной. Нам потребуются опытные командиры. Вакансии от мирных до привычных вам должностей. Слишком много убитых. Так вот, на Южных островах есть поселения лесных эльфов, моих сородичей.
  Пленный вытаращился на Фелендила - к чему клонит?
   - Забудем старые обиды, - продолжал Перворождённый. - Там нужна помощь - множеству живых существ - кроме эльфов, есть и людские поселения. Мы захватили достаточно вашего оружия, много винтовок и бронетехники оставлено землянами - да, Конфедерация только вчера покинула этот Мир. Вы сформируете новый полк из местных, кто потолковее, и людей Николая. Он будет вашим помощником. Николай, согласны?
   - Разумеется, - потрясённо закивал русский. - По-моему, это лучший выход. Не хочется терять друга, пусть и вступившего на неверный путь. А сражаться под его началом...
   - Сражаться? - открыл рот пленный. - С кем?
   - То есть, вы согласны?
  Холлистер молча уставился в стол перед собой.
   - То есть... вы хотите сказать, все, что я сделал...
   - Прощено, - вновь улыбнулся эльф. - На первый раз, и... в виду острых обстоятельств. Нам нужна помощь. Конфедерация больше не вернётся, лучшие маги намертво запечатали Порталы. Но появилась новая опасность - кто-то из другого, на этот раз магического Мира, решил сделать, что не удалось вам. Опасность нарастает на юге. На Островах.
   - Вам нужна помощь - медленно протянул полковник. - И за неё всё простят. И снимут цепи?
   - Конечно, - кивнул Фелендил. - Гилидор...
   - Но...
   - Он учёный теперь, - усмехнулся эльф. - Не будет сопротивляться.
   - Да, - подтвердил Холлистер. - Я согласен на эти условия - мы, земляне, должны держаться вместе, а на вашей стороне это получается лучше всего.
   - Вот и великолепно, - Перворождённый расплылся в очередной улыбке. - А теперь, расскажи всё до конца, и закончим с этим. Хорошо?
   - Договорились, - согласился полковник. - В общем, слушайте...
  
  27 июня. Штаб восьмого полка 82 эйрборн дивизии.
   - Всё там.
   - Уверен?
   - Стопроцентно. Даже более, целую неделю работал. Всё просчитано до мелочей.
   - И всё же... это несколько рискованно.
   - К чёрту рискованность! Я всю ночь сидел за картой - если это риск, тогда, каждый раз, покидая лагерь в любом направлении, мы смертельно рискуем.
   - Да, сэр.
   - Стен, прекрати издеваться. Лучше пойди, на карту взгляни.
   - Хорошо, Джек. Иду.
  Вздох облегчения - вешаю трубку. Ничего, сейчас всё по полочкам разложим. Идти Ковальски недалеко - пару комнат. Наверное, можно было сразу вызвать.
  Стук в дверь - а вот и он.
   - Заходи, не заперто.
   - Уже здоровались, - усмехается поляк. - Давай наброски, карту, чего у тебя там?
  Протягиваю карту.
   - Ну... - тянет Стен. - И где наша цель?
   - Объект XG-7. Две недели назад обнаружен спутниковой разведкой. Предположительно там держат пленных, в том числе, и наших солдат, потерянных в... проклятье, где большая карта?
   - Неважно, - тут же прерывает Ковальски. - я помню, ты ездил туда в середине месяца.
   - Верно, - киваю. - Ездил... вступил в бой... потерял людей... и даже названия не помню. Даже названия...
   - Да плюнь на это, - усмехается лейтенант. - В конце концов, стратегического значения та дыра не имеет. Каждого папуаса запоминать, никаких мозгов не хватит.
   - И то верно, - киваю. - Ладно. Предположительно там пленных держат - это огромная пирамида в центре леса.
   - Леса?
   - Ну да. Вернее, - поправляюсь. - Там джунгли, на самом деле, но карта говорит, лес. Мы практически во Вьетнаме. Рисовые поля, джунгли... завтра, глядишь, Хо Ши Мина встретим...
   - А с чего вы уверены, что там плены? - задумчиво говорит Стен. - Или вообще что-то важное?
   - А от балды, - усмехаюсь. - Туда отправляли разведчиков. Первый заметил перемещения групп противника, они переносили оружие куда-то. Наше, трофейное. Если мыслить логично, где винтовки, там и пленные.
   - А следующие разведчики?
   - Вот с этим сложнее. Они все пропали.
   - И тот, первый?
   - И он.
  Ковальски садится на стул - действительно, что стоял? Не иначе, как заинтересовался беседой.
   - Это плохо.
   - Да уж, нехорошо, - киваю. - Они могут снять показания с первого разведчика, да и сам факт пристального внимания не останется незамеченным. Не знаю насчёт эвакуации, но оборона там наверняка усилится. Действовать надо быстро - и так время потеряно.
   - Хорошо, - Стен долго всматривается в карту. - Как планируешь достичь цели? Они глубоко в тылу, и пробиваться, даже всей дивизией сейчас вряд ли реально.
   - В этом учувствует твоя рота, третья, и снайперский взвод из четвёртой. Пробиваться не придётся - стремительный бросок на вертолётах, высадка, и быстрое отступление с отбитыми пленными. Сильных магов вроде Гилидора там нет точно, все на фронте. Значит, второго Бертона не предвидится. В конце концов, что мы за эйрборн, если не высаживаемся с воздуха?
   - Их там от силы рота, - Ковальски пожимает плечами. - А, учитывая, к КОМУ они попали, много раз меньше. К тому же, не факт, что там они вообще есть, опять же. Стоит ради этого подставлять...
   - Стоит, Стен, стоит. Во-первых, пленные там - раздельный допрос нескольких налётчиков лишний раз подтвердил подозрения. И, если мы освободим всех, боевой дух резко подскочит - по сути, похищения, ставящие целью ослабить нас морально, потеряют смысл. Это в какой-то степени политический вопрос - и успех там приблизит конец войны, я уверен.
   - Действительно, - похоже, у лейтенанта озарение. - Джек, точно! Я долго думал, в чём дело. Похоже, ты прав. В последнее время мы мало наступаем. Пора изменить ситуацию.
   - Я знал, ты поддержишь! - на самом деле, это не было столь важно. - Вылет послезавтра. Короче, смотри. Задача твоей роты...
  
  Лесную тишину разрывает звук работающих винтов "Суперхоуков", полных десанта.
  Чуть ниже, и впереди идут "Шершни", вертолёты поддержки - "Вулканы" и ракеты теплового наведения готовы подавить любое сопротивление.
  И совсем сзади, едва в пределах видимости медленно, грузно летят двухвинтовые "Пауэрсы". В них планируется погрузить освобождённых пленных.
  Вертолёты летят максимально низко, насколько позволяет мастерство пилотов. Высаживаемся средь бела дня, надеясь на "фактор наглости". И, как ни странно, я лечу вместе с мобильной группой, готовящейся высадиться в глубоком тылу врага. Странно для остальных, даже для Ковальски - но не для меня. Я привык воевать на равных с остальными - мало того, это подаёт пример. Даже последний трус постыдится отсиживаться, когда полковник вместе с остальными вступает в бой.
  А ещё, когда заранее знаешь, что попадёшь "под раздачу" вместе с остальными, операции планируются намного тщательнее и детальнее. К тому же, нельзя терять форму - а на этой войне такое происходит быстро. Условия, картина боёв меняется каждый раз - во-первых, климатические пояса (война-то мировая!), а во-вторых - изобретательность местных, которая возрастает пропорционально "степени загнанности в угол". Впрочем, этом ли удивляться?
   - Полковник! Сэр! - орёт пилот - из-за винтов ни черта не слышно. - Три минуты лёту!
   - Великолепно, - бурчу. И громче: - Дай связь с пилотами!
  Содрав шлемофон, передаёт мне. Кивнув, кое-как напяливаю и, настроившись, начинаю последний инструктаж:
   - Слушайте сюда! Это полковник Холлистер. До цели совсем немного. Всё делаем, как на брифинге перед вылетом - никаких отклонений от плана! Надеюсь, все помнят, огонь ведут все - то "Шершней" до "Суперхоуков"! Три кратких огневых налёта, и - высадка! Где сядет мой вертолёт, туда и остальные! Шершням оставаться в воздухе, пока не будет команды, и поливать всё движущееся огнём - только осторожнее со стрельбой возле десантников!
  Пока говорил - медленно, отчётливо и громко - долетели до поля перед джунглями - осталось углубиться в них на полкилометра, и "пирамида", второе название цели XG-7, будет прямо перед нами.
   - Огонь! - командую. - Бей ублюдков!
   - Ур-ра! - поддерживает кто-то из пилотов. - Мочи засранцев!
  Судя по звуку и ярким, огненным следам под днищем вертолёта, ракеты сорвались с пилонов - значит, лётчики наметили цели. Ага, вон, просвет между деревьями - какая-то дорога. Внизу кто-то бегает.
  Не успеваю отдать приказ, как пилоты действуют - правильно. "Суперхоук" зависает сбоку от цели и за пару секунд бортовые пулемётчики - один, затем другой - превращают в ад всё на пятьдесят квадратных метров.
  Если М-249 стреляет лишь для острастки, то двадцатимиллиметровые пули-снарядики "Вулкана" не оставляют шансов - даже деревья не особо спасают.
   - Продолжайте огонь! - кричу. - Не останавливайтесь!
  Тем временем "Суперхоук" где-то справа начинает дымить - не смертельно, но настораживающее.
   - Дюк-восемь, Дюк-восемь, вы подбиты, - бубнит пилот в отданный шлемофон. - Покиньте зону обстрела, срочно.
  Вертолёт медленно отваливает в сторону.
  Если нет волшебников, способных заставить упасть всех сразу, не значит, что так же дело обстоит с менее сильными магами. И сейчас, похоже, они опомнились.
   - Пусть, - приказываю. - Этим займутся "Шершни". Поджарьте их!
   - Есть, сэр, - кивает пилот. Взгляд скрыт затемнёнными лётными очками, выражение лица бесстрастно. - Номер четыре, номер четыре, у вас всё в порядке?
  Наушники работают на полную мощность, даже сквозь рёв винтов всё слышу.
   - Всё в полном порядке, - смешок. - За исключением пары арбалетных болтов, выпущенных по корпусу.
   - Будьте осторожны, номер четыре, - продолжает пилот. - А теперь сбросьте напалм на квадрат три-шестнадцать. И аккуратнее, там можно подвергнуться атаке.
   - Вас понял, напалм на квадрат три-шестнадцать.
  Через открытые борта дует ветер - показалось, он стал сильнее, когда совсем недалеко в стремительном броске прошло звено "Шершней". Пилоты нажали на кнопки, переключили тумблеры - крепления синхронно отсоединились, и, одарив окрестности воем падающих бомб, к земле устремились баки с зажигательной смесью.
  Пламя взметается высоко - кажется, секунда, и достанет. Но этого не происходит - достигнув критической точки, гигантский огненный столб уходит обратно, вниз. Остаются лишь кое-где горящие кусты и участки земли.
  Можно не сомневаться, внизу не осталось никого живого. И безвестный колдун, покусившийся было на вертолёт армии Конфедерации, гарантированно отправился на свидание с тысячами дружков, отправленных в ад ранее.
  Десятками тысяч, если точнее.
   - "Пирамида" видна, сэр! - раздаётся слаборазличимый в общем шуме голос из рации. - Прикажете...
   - Нет! - прерываю. - Не стрелять, там наши ребята!
   - Понял, сэр, - тут же отзывается пилот. - Тогда пройдёмся по периметру, а?
  Думаю - секунды две, больше обстановка не позволяет.
   - Хорошо, - соглашаюсь. - Но всеми стволами.
   - Есть, сэр!
  С воем включённого форсажа "Шершни" улетают в заданный квадрат.
   - Сэр, - уже кто-то другой. - Это "Ястреб-четыре".
   - Понял вас. Что такое?
   - Не можем стрелять.
   - Неисправности? Доложите!
   - Нет, сэр, - в голосе пилота какая-то нерешительность. - Там дети.
   - Что?
   - Дети, сэр - повторяет пилот. - Играют во что-то вроде футбола... отсюда не разберёшь. Но дети - факт!
   - Где? - не верю. - Какой квадрат?
   - Номер пять-шестьдесят два!
  Электробинокль в шлеме - увеличение - проклятье, на самом деле... дети. Видно отлично, гоняют мяч. Футбол - не футбол, хрен разберёт, да оно и не важно.
   - "Ястреб-четыре", не стреляйте там! Гуков... тьфу, то есть военных местных там нет?
   - Вроде всё чисто, сэр!
   - Попробуйте сесть! Пугните всех, но в детей не стреляйте! Выполняйте!
   - Есть, Джек!
   - Ковальски, и ты там! - улыбаюсь. - Как оказался, хотел ведь в "Пауэрсах" лететь!
   - Ну, Джек, - весело говорит Стен. - Раз ты геройствуешь, негоже в тылу отсиживаться! Вот и в первых рядах...
  Великолепно - система работает. Впрочем, и раньше не сомневался.
   - Отлично, Стен! - губы самопроизвольно расплываются в улыбке. - Аккуратней с детьми!
   - Не беспокойся!
  Вертолёт Ковальски аккуратнейшим образом заходит на посадку - даже сверху видно, никто из детей не пострадал.
   - Всё в порядке, - вещает Ковальски. - Сейчас высадимся.
  Смотрю в Электробинокль - дети не разбежались, только отошли метров на пятьдесят. Смотрят, таращатся на вертолёт - небось, ничего подобного не видели.
  Девчонка, на вскидку лет десяти-двенадцати, отсюда не углядишь, со всех ног бежит... к приземлившемуся вертолёту. Странно, почем не от?
   - Стен, что там? - в чём дело, чёрт возьми? - Отвечай!
   - Не знаю, Джек, - и тут же, донельзя испуганным голосом: - Твою мать, у неё граната!
   - Что? - переспрашиваю. - Кова...
  Разъяснений не требуется - огромный, огненно-дымный взрыв не оставляет сомнений. Откуда взялась граната? Разумеется, из снаряжения пленных десантников.
  Но... неужели? И все дети... а кто знает?
  Но Стен, главное, Стен! Ковальски, последний близкий друг! И тот мёртв - безвозвратно и гарантированно - после взрыва такой силы вряд ли кто уцелеет. И пряжки от ремня не останется.
  Волна ярости, злости и ещё не пойми чего встаёт в сознании - тут же забываю всё, гуманизм, необходимость сдерживаться и ещё много всякой шелухи.
   - Пилот! - кричу. - Перестрелять всех гуков к чёртовой матери!
   - Но, сэр... дети...
   - Плевать, они убили Стена! Разворачивай вертолёт боком и снижайся, это приказ!
   - Есть, сэр!
  "Суперхоук" медленно, в какой-то степени неуклюже зависает правым бортом к застывшим в недоумении детям. Те даже нее думают бежать с открытого пространства.
   - Пулемётчик! - командую. - Огонь!
   - Сэр! - ну вот, ещё один упрямится. - Но эти ни в чём не виноваты!
  Десантники за спиной сидят молча, но ясно ощущается, большинство не на моей стороне.
  Плевать, я здесь командир!
   - Вон от пулемёта!
   - Но, сэр...
   - Десантник, это приказ! - рычу. - Выполняйте!
   - Есть, сэр!
  Сажусь сам - руки обхватывают приклад, курок, прицельная рамка уже сдвинута на нужную дальность... м-249, самый веский аргумент в любом споре, вызывает ощущение спокойной защищённости - чего всё время не хватало.
   - Почему? - нарочито громко обращаюсь к десантникам и пилотам. - Почему последнее время в эйрборн, в десант набирают таких слабаков? Что за десантник, который не стреляет? Который боится нажать на курок в бою? А это бой, чёрт возьми, и потери уже есть.
  Не знаю, как смотрят сзади, да и плевать.
  Поворачиваюсь - таращатся испуганными глазами, будто монстра из компьютерных игр увидели.
   - А вы чего ожидали? - продолжаю. - Это война, и здесь нужно действовать жёстко! Сколько ваших братьев сгубила одна местная сучка с гранатой? Неужели так сложно - навести пулемёт на цель и, учтя всё поправки, нажать на курок?
  Пора заканчивать вразумительную речь - и я исполняю, что обещал - стреляю в толпу, которая за всё время так и не сдвинулась с места.
  Ничего, длинные, нескупые очереди живо заставили побежать.
   - Бегите, гуки, бегите! - вхожу в раж. - Всё равно не спрячетесь!
  Расстрелять толпу детей из пулемёта - дело нехитрое, и менее, чем через минуту все лежат в бездыханном виде.
   - Садимся здесь! - ору. - Угроза ликвидирована.
   - Но какая же это... - решается спросить наиболее смелый десантник.
   - Послушай, сынок, - резко поворачиваюсь. Сынок старше минимум лет на пять, но это волнует мало. - Я здесь с первого дня, и хорошо знаю местных. Если одна стерва имела гранату, кто поручится, что и остальные чисты?
   - Да, сэр, - быстро кивает солдат. - Всё ясно.
   - Вот и хорошо, - шиплю. - Поняли друг друга.
  Тем временем "Суперхоук" садится на площадку, наполовину усеянную детскими трупами - большинство в страшном виде - пулемёт рвёт тела, не задумываясь о "возрастных рейтингах" и презентабельности для похорон. А также особой впечатлительности некоторых солдат.
  Все прыгают - кто-то швыряет в центр площадки шашку с зелёным дымом - не хватало, чтобы свои же сбросили сюда пару напалмовых зарядов.
  Несколько десантников синхронно рвут возле горы трупов - да что же это такое? Если дети, так что, особое почтение нужно? Один раз приказал не стрелять, и...
  Проклятье, это я виноват! Зачем это сделал? Зачем?
  Речь, разумеется, не о жалости к детям, а к смерти Стена. Вон, искорёженные останки вертолёта в стороне. Вспомнив разорванный бункер на высоте 30, понимаю, что осталось внутри - живых точно нет, тем более, сколько времени прошло. Да и взрыв был немаленький - видать, сдетонировали боеприпасы на борту.
  Я виноват - смалодушничал, оставил детей, и потерял друга. Последнего.
  Что делать?
  Разумеется, выполнять задание, дальше видно будет. Главное сейчас - забыть Ковальски, как кощунственно это не звучит. Сделать всё для спасения остальных - лучше помочь живым, чем скорбеть о мёртвых.
  Рация наготове.
   - "Суперхоуки", приземляйтесь на поле перед лесом, сперва обработав огнём! Мы где-то в центре чёртового леса, так что осторожнее со стрельбой!
   - Вас понял, сэр! - отзывается ведущий вертолётов с десантом. - Идём на посадку!
   - И ещё - потери есть?
   - Нет, сэр, кое-кто слегка подбит, пара раненых, а так всё в порядке.
   - Отлично, высаживайтесь, и опасайтесь партизан! Они уничтожили "Суперхоук" лейтенанта Ковальски с экипажем. Стреляйте во всё, что покажется подозрительным, от здоровых мужиков с арбалетами до карликовых собачек! Понятно?
   - Но лейтенант Ковальски... да, сэр, высаживаемся. Мы им покажем!
  Отлично. Теперь стоит заняться личными проблемами... которые приближаются и на ходу стреляют из арбалетов.
   - Занять круговую оборону! "Суперхоук" - взлёт, пилот, поддержишь огнём! Всем залечь!
  Проклятье, они совершенствуют грёбаные арбалеты! Аналогия - игры про войну с фашистами. То есть сначала, когда действие в начале войны, фрицы бегают с карабинами-98, винтовками с кривой системой перезарядки, на следующем уровне "фольмеры" и Мп-40, далее "Гевер-43", скорострельная, мощная винтовка, и в конце Мп-44 и Фг-42. Это самое страшное.
  Так вот, местные, похоже, дошли до чего-то вроде "Геверов". Даже думать не хочу, как. Болтов стало больше, и летят они чаще. Это плохо - раньше можно было подавить противника, теперь, гляди самих подавят, с тыла зайдут и, звания не спросив, перестреляют. Только пулемёты и "Сарпрессеры" спасают. Но у этих ублюдков ещё и магия...
  Которой, пока, к счастью, нет - видать, волшебники убиты бомбардировкой, или просто не совсем опомнились. Как хочется надеяться на первое...
   - Огонь прикрытия! Подавляющий огонь! - орёт сержант. - Не давайте им голов поднять! Первое отделение, сменить позицию! Брёвна недостаточно прикрывают!
  Действует грамотно, ничего не скажешь - скорее всего, "Суперхоуки" приземляются перед лесом. Десантников меньше, но на нашей стороне вооружение и броня, а также фактор внезапности. Главное - держаться до подхода основных сил десанта - а идти им недолго, полкилометра от силы. Но, опять же, по лесу, наверняка полному партизан.
  Вертолёт, на котором прилетели, взмывает вверх - ага, пулемётный обстрел из курсовых "Браунингов" не нравится никому. Картину довершают последние ракеты, с диким воем срывающиеся с пилонов. Впереди всё в огне на несколько секунд. Когда всё успокаивается, ясно: остальные прорвались.
  Слышны команды сержантов, крики вроде "Противник на одиннадцать часов" и так далее. Одиночные и короткие очереди перемежаются подавляющим огнём пулемётов - для этого они и нужны. Кто-то жарит джунгли из огнемёта - знатный костёр выходит.
  Объект "Пирамида" ориентировочно находится в полукилометре - обильная растительность мешает определить точно.
  Ищу радиста - в общей суматохе это непросто, но, в конце концов, он разворачивает портативный ноутбук, и становится ясно: триста метров, и у цели. Где-то сверху висит спутник, и каждая мелкая деталь передаётся мне, на ноутбук.
  Ага, вот, в очередной раз это становится полезным: крупный, в пятьдесят рыл, отряд пытается обойти слева - тепловой видение не обмануть.
   - Сержант! - кричу. - Сержант!
  Через секунду появляется здоровенный негр - как же нашли размер бронекостюма на такого? Через открытое забрало шлема смотрят ярко горящие глаза - похоже, парню нравится. Боевой человек.
   - Фамилия?
   - Рамирез, сэр!
   - Вот что, Рамирез, - говорю. - Нас пытаются обойти. Видишь, прямая трансляция из космоса. Вот... - палец водит по экрану, затем упирается в вычисленном направлении. - Вот там, они идут. С этими грёбаными арбалетами - а если и маг с ними, пиши пропало. Отсеките их взводом, и во фланг - из всех стволов. Понятно?
   - Разумеется, сэр! - улыбается. Ничуть не пугается происходящего. - Разрешите приступить?
  Киваю.
  С криком "Ура, настреляю гуков!" Рамирез мчится собирать взвод - можно не беспокоиться, этот всё сделает.
  Пора продвигаться непосредственно к "Пирамиде", из-за которой заварена каша.
  На позициях в поле уже развёрнуты миномёты. Уже начали стрелять - стоит подождать секунд десять и, не медля, рваться в атаку - чем скорее, тем лучше, нельзя позволить противнику опомниться.
   - Миномётчики, прекратить огонь! - кричу я в трубку. - Ждите пять секунд, и - вперёд!
  Теперь соединяюсь с авиацией.
   - "Шершни", обстреливайте "Пирамиду"! Лёгкими гранатами и пулемётным огнём - нельзя допустить, чтобы эта хреновина рухнула, пока там наши ребята!
   - Вас понял, сэр.
  И тут же, сверху три "Шершня" устремляются к цели. Следом, поодиночке, следуют остальные. Работают пулемёты и гранатные барабанные установки - похоже, на объекте снаружи просто нет места, где всё не горит и взрывается.
  Уже близко.
   - Шершни! - вновь связываюсь. - Теперь аккуратнее с огнём, мы близко! Стреляйте только выборочно!
   - Хорошо, сэр, - отзывается ведущий. - Все слышали приказ? Дойл, расп*здяй, это и к тебе относится!
  Ухожу с волны - остаётся надеяться, этот умник Дойл прислушается к словам лидера.
   - Вперёд! - кричу. - За мной!
  Может, это и глупость, так подставляться, но ещё большей глупостью выглядит трусость большинства командиров, "не желающих рисковать собой". А потом удивляются, почему солдаты не уважают.
  На самом деле, у опытного вояки намного больше шансов уцелеть даже впереди. За годы войны автоматически просчитываешь места для укрытий и относительно безопасный маршрут. А шальная пуля... то есть, арбалетный болт, в данном случае - не так страшна, как кажется. Опытный всегда знает, где их меньше.
  Тем более, сейчас никто почему-то не встречает. Вообще, это логично - если это место содержания пленных, читай, тюряга, вряд ли здесь будет целая армия. В лучшем случае - рота охраны... ну, здесь несколько больше, но они хуже нас вооружены, даже с учётом технических новшеств и небольших проблем с магами.
  Скоро мы захватываем "Пирамиду". Там почти нет войск, и вообще хоть сколько-нибудь вразумительных бойцов. Пара мужчин, явно благородного происхождения пытались проткнут бронекостюм шпагами. Ребята долго смеялись, прежде чем пристрелить. И обслуживающий персонал вроде кухарок. Всё.
  Ах да, чуть не забыл, ещё священники. Оказалось, это местный храм - зачем держать здесь пленных, понятия не имею. Ничего, сейчас узнаем.
  Вообще, местный служитель церкви радикально отличается о наших (я видел фотографии в музее). Обыкновенная одежда, не отличающая от остальных, вытатуированный на груди непонятный круглый знак с узорами, и бесконечно далёкое от реальности выражение лица. Можно подумать, тут духовенство травку курит или что-то вроде того.
   - Отлично, дедушка, - пойманный солдатами экземпляр явно в возрасте. - Где пленные? Предлагаю сказать всё по-хорошему!
  "Пустынному орлу" не привыкать упираться во лбы допрашиваемых. В отличие от последних.
   - К-каких пленных? - трясётся священник. - Это мирный храм, и...
   - Слушай сюда, старый урод, - а может, спустить курок? - Здесь я решаю, кто есть кто, понятно? Ещё решаю, кого пристрелить, а кого оставить. Лучше сказать по-хорошему. Или заставлю по-плохому. Отвечай!
   - П-подождите, - заикается дедок. - Это люди, которых мы спасли...
   - Подробнее!
   - Ради Богини, не убивайте! - почувствовал, гад, как палец на миллиметр вдавил курок. - Всё скажу! Тем более, всё равно пришли и всё разрушили...
   - К делу!
  Старикан затрясся ещё сильнее.
   - Да-да! В общем, отряды смельчаков вызволяли ваших солдат из...
   - Вызволяли? Откуда?
   - Из-под вашей неразумной власти! - и запнулся. - Ну, это мне так говорили. А вообще, те, кто обратился в нашу веру, и подхватил идеи...
   - Что-о???
   - Ну... то есть...
   - То есть, хочешь сказать, некоторые добровольно перешли на вашу сторону? Кто? Сколько? - дело приняло совсем хреновый оборот.
   - Ну... - похоже, священник не решается сказать правду.
   - Сколько, - перебиваю. - Их было вообще?
   - Около сотни, - единственный вопрос, ответ на который получен быстро и без нытья.
   - Как и предполагали, сэр, - кивает стоящий рядом Рамирез. - Рота.
  Остальные - около двадцати солдат в главном помещении храма, молчат.
   - Ладно, - продолжаю. - Кто предатели? Назови имена.
  Дедок явно теряется.
   - Ну, что медлишь? - поигрываю пистолетом в недавно опустившейся руке. Может, снова приставить? - Отвечай!
   - Понимаете... сэр, - догадался, как называть. - Легче назвать имена оставшихся вам верными.
   - Что ты мелешь? - с трудом сдерживаю желание наставить ствол и, не долго думая, нажать на курок. - Знаешь, я могу убить тебя? Никто не поможет!
  Старикан бледнеет, не уступая в этом показателе даже мелу.
   - Видите ли, я говорю правду, - этим он напомнил Шнайдера. Желание пристрелить усиливается в геометрической прогрессии. - Если солгу, пристрелите ещё быстрее.
   - Ладно, - всё равно уже ничего не поможет. - Где они?
   - "Предатели" или другие? - не понимает священник.
  Лучше убрать пистолет в кобуру, а то не удержусь.
   - И те, и другие! - шиплю. - Идиота кусок...
   - Ну, - мямлит священник. - Первых здесь нет. Неделю назад обратил их в нашу веру, и те отправились на войну.
  Да уж, не стоит пояснять, с кем.
   - А насчёт вторых, - продолжает дед. - В подвале.
   - Веди, - говорю. - И не дай бог что заподозрю. Понял?
   - Да, - кивает. И, подумав, благоразумно добавляет: - Сэр.
  Идём по коридорам - долго, нудно и без надежды на скорое возвращения - священник предупредил, брести придётся долго.
  Наконец, приходим - тёмный подвал, как и обещали, во всей красе. Вернее, в полном отсутствии таковой.
   - Ребята, - неуверенно говорю я. - Ау! Мы пришли за вами!
   - Вы не так поняли, - прерывает священник. - Они мертвы.
   - То есть как это мертвы? - недоумеваю. - Говори, гнида!
  Вот, думаю, не скажет, вытащу "Пустынного орла", не напрасно на этот раз, и пущу пулю в лоб.
   - Ну, - задумывается священник. - Они не согласились воевать за правое дело, когда всё показали и объяснили... так чего церемониться?
   - У тебя отменная логика, - бурчу. - Очень удобная. Заимствую.
  И тут же, не давая времени на ответ, всаживаю пулю из тайком вытащенного и готового пистолета.
   - Ну что, уроды? - шепчу. - Всё мало? Хаузер, Стен, Николай... теперь Ковальски и пленные?
  Никто не слышал - главным образом, потому, что разряжал обойму в труп этого ублюдка. Конечно, он ни в чём не виноват. Они вообще, все ни в чём не виноваты - если верить сволочам вроде Шнайдера. А граната в руках маленькой девочки, жизни десантников Конфедерации - это так, ерунда. Побочный эффект.
  Вот почему война до сих пор не выиграна - из-за обилия таких мнений.
   - Сержант, дайте фонарик, - перезаряжаю "Орла".
   - Что? - недоумевает Рамирез. - А, держите.
  Каждый десантник имеет фонарик на случай выхода из строя электросистем и прибора ночного видения в шлеме.
   - Разрешите спросить, сэр, - обращается негр. И тут же, не дожидаясь ответа, продолжает: - Вам зачем?
   - Слишком хорошо представляю, что ждёт внутри, - говорю. - И мне не нужны неверные цветовые эффекты. Прятаться за зелёными фильтрами малодушно.
   - Эльфийские пытки? - понимающе осведомляется Рамирез.
   - Знаете, сержант, - отвечаю. - Вам и людских, обычных выше крыши хватит.
  Он несколько теряется.
   - Есть, сэр, - в конце концов говорит Рамирез. - Так точно, сэр!
  Интересно, что хотел сказать? Впрочем, это просто отговорка на случай "неоднозначных вопросов". За такой ответ не отправишь сортиры драить, или что похуже.
   - За мной, - командую. И, включив фонарь, спускаюсь в подвал.
  В конце концов, луч фонаря находит их - не сдавшихся солдат. Если точнее, то, что от них осталось.
  Да, просто так уйти беднягам не позволили. Рядом, огромной, но от этого не менее небрежной кучей свалена старая униформа отрёкшихся от присяги. Будто в насмешку, всё лежит комом, кое-как. Только на мёртвых десантниках осталась земная одежда - грязная, порванная, вся в крови.
  Стоит отметить, ботинки хитрые сволочи выбрасывать не стали. Потому как здесь обуви нет. Экономные, гады...
  Смотрю на мёртвых - всего трое. Трое десантников из роты по количеству решили не предавать Землю - и поплатились. Ничего, ребята. Будет, кому отомстить.
   - Отнесите их в вертолёты, - говорю. - По прибытии отдать все возможные почести. Эти солдаты станут общемировыми героями... посмертно.
  Потом Рамирез молча кивнул, и изуродованные трупы быстро отнесли к "Пауэрсам". Может, всё зря, но обещание сдержал - пленные вывезены.
  А остальные... не пленные. Они - предатели.
  Как выяснилось позднее, священник не врал. Сразу несколько местных дали такие же показания. Разойдясь, правда, в незначительных деталях - всё по законам психологии.
  Мы улетели - чтобы сделать хоть что-то, вредное для противника, взорвали храм - заложив заряды на все балки и крепления (хрен знает, какие в этой причудливой конструкции несущие), разнесли "Пирамиду" к чёрту. Подожгли джунгли - практической пользы никакой, зато хоть какое-то, хотя бы моральное, ощущение победы.
  Но нет, на самом деле мы проиграли - во-первых, слишком поздно, во-вторых, потеряли немало хороших парней, прежде чем положили всех ублюдков.
  К счастью, рядом не было Шнайдера - потеряли бы всех, предельно вежливым тоном требуя разрешения войти. Когда можно вышибить дверь.
  К счастью, этот ссыкун не решился участвовать в боевой операции - ничего, так хотя бы не полный разгром.
  А Пиррова победа.
  Мы пришли, и вернулись ни с чем - если не считать, конечно, трупов трёх... героев. Вот кто, действительно, герои. Без шуток и дерьма, вечно всплывающего на поверхность.
  Вот кто... не поддался соблазнам (догадываюсь, что им предлагали - дружбу, покой, мир... Атлиэль дала поводы себя запомнить), не продался за тридцать серебренников.
  Но таких мало - основная масса ушла поближе к кормушке, которую так красиво подставили...
  Проклятье, там друг погиб!
  Не впервой, но Стен лучший и последний... был. Вот именно, был!
  Знаю, во всём виноват я, да не раз. Во-первых, "подал пример"... поэтому он полез в "Суперхоук". Надо было насильно, пинками гнать обратно, в "Пауэрс", куда угодно, подальше от боя!
  Это, во-первых. Далее, не разобравшись... приказал садиться. Даже не знал, что Ковальски в том вертолёте, но, услышав голос Стена, сделал вид, что всё в порядке. Они не стреляли в девчонку с гранатой... разумеется, от неожиданности, заодно от факта, что перед ними ребёнок. Но мне всю жизнь будет казаться, что из-за моего приказа: "Не стрелять в детей".
  Николай, Атлиэль, Хаузер, если вообще существуют в нынешнем виде, пытались убедить меня в чём-то. Русский и ангел были на одной стороне, сержант, соответственно, на другой.
  Не знаю, кто приложил руку к смерти Ковальски - вряд ли сержант, может, Коля с Атлиэлью, но, скорее всего, сама война. Вряд ли кто-то спланировал заранее гибель друга - невыгодно, больно непредсказуемо выглядят последствия. Если эти "воротилы", опять же, не плод воображения.
  Не хватало, чтобы ещё и Стен прибавился бы к компании "призраков-докучателей". Этого я не вынесу.
  Что вообще произошло? Почему сотня подготовленных, отобранных солдат (в эйрборн кого попало не определят) вдруг, ни с того, ни с сего переходит под вражеские знамена? Что заставило им переметнуться?
  Неизвестно - и это самое плохое. Многих неизвестность страшит хуже верной смерти. Потому костлявую всё ещё боятся - неизвестно, что после.
  Проиграли мы или выиграли?
  Мы, бесспорно, закончили с ничейным результатом. А вот я... проиграл, причём жёстко. Давно так не было.
  Потеря человека - ничтожная трагедия для Конфедерации, ударной группы и восьмого полка. И великая - для меня. Терять друзей не так просто, как может показаться. Тем более, если это старые, проверенные временем и боями, самые близкие друзья.
  Черезо что прошли мы со Стеном... вспоминать - памяти не хватит. Теперь он мёртв - да так, что даже не различишь, где он, а где остальные - пилоты, десантники, искорёженное железо... всё вперемешку.
  Смерть страшная - но это для наблюдателей - уверен, Ковальски ничего толком почувствовать не успел.
  Так почему убиваюсь? Хаузер погиб намного страшнее, Николай намного трагичней... почему депрессию вызвал Стен?
  Всё просто - он последний. Единственный друг, оставшийся у меня. С первого дня высадки... и тут - так глупо, сдохнуть от руки ребёнка. Проклятье, почему всё так сложилось? Зачем он полез в "Суперхоук"?
  Потеряв нескольких друзей, начинаешь их ценить. Особенно здесь, на войне в чужом Мире. Остаётся последний. Уже понимаешь, как важно сохранить хотя бы одного друга. И - буквально под носом - его убивают. Что происходит с человеком?
  Не буду нырять в омут психологии, слишком велик риск запутаться в непролазных водорослях.
  Скажу одно - раньше был в какой-то степени нейтрален. Теперь принял точку зрения Хаузера. Не моя вина - и, уверен, ничья больше. Так произошло. Но теперь любые попытки изменить сущность Джека Холлистера обречены на неудачу.
  Она уже сформировалась.
  
   - Вот так, - протянул Фелендил. - Вот так...
   - Что же, Холлистер, - угрюмо сказал Гилидор. - Похоже поворотный момент здесь, а не ранее, как предполагали. Именно из-за гибели друга и неудачи операции вы... как это... сорвались с цепи.
   - Я сказал правду, - пожал плечами полковник. - Судить вам.
  Он всегда знал, когда лучше сдержаться.
   - Мы же с ним договорились, - поспешил ввернуть Николай. - И негоже...
   - Да, да, да, - отмахнулся эльф. - Само собой разумеется. Мы знали, Джек не ангел, но сейчас как раз такие нужны. Трудные времена настали - и на этот раз всё серьёзней, чем обычно.
   - Почему? - подал голос Холлистер. - По мне, они не так давно закончились.
   - Да нет, - угрюмо пробормотал Перворождённый. - Вы опаснее, не спорю... но к земному вторжению этот Мир был намного сильнее. Вы успели пройтись по половине материков, сжечь много лесов, убить лучших воинов... ко второму, пусть даже менее опасному, вторжению мы не готовы.
   - Да уж... а южные материки? - спросил Николай.
   - Оттуда и нависает угроза, - грустно сказал Гилидор. - Порталы расположены в той стороне, а южные материки редко славились процветанием. Вернее - никогда. По сути, это большие пустыни. Только на островах, тоже называющихся Южными, кипит жизнь - и довольно неплохая. Эльфы, люди... может ещё кто, но в малых количествах. Полгода назад они выслали гонца с просьбой помощи - обрисовали ситуацию, и так далее. Разумеется, тогда ничего нельзя было сделать. Вы теснили нас дальше и дальше.
   - Понятно, - бесцеремонно прервал Холлистер. - Что мы с Николаем должны сделать?
  Фелендил довольно улыбнулся - похоже, полковник не спорит, и принимает проблему, как свою. Это хорошо.
  У Холлистера было своё мнение по этому поводу, но пока он молчал.
   - Вы, - быстро изменившимся на оптимистический голосом заговорил Гилидор. - Соберёте, как и говорил, людей, перешедших на нашу сторону и оставшихся здесь... оружие, захваченное в боях - огнестрельное, разумеется, и местных, кто поумнее. Научите обращаться с винтовками, тактике, и...
   - Всё это замечательно, - буднично сказал полковник. - Но где взять патроны?
   - Ничего страшного, - успокаивающим тоном продолжил маг. - Конфедерация покинула этот Мир так стремительно, что оставила несколько складов. Там всё - от патронов почти для любого оружия до новенькой униформы. Вам, например, обновить бы не мешало. Только нашивки перешейте - на утверждённые нами.
  "Позор" - промелькнуло в голове Холлистера.
  Да уж - так облажаться... Конфедерация отступила, быстро, как могла. Позор...
   - Но надо сначала закончить с этим чёртовым допросом - пожал плечами Фелендил. Мол, хочешь, не хочешь, а придётся. - И тогда приступим к формированию ваших частей.
   - Да, - кивнул полковник. - С этим следует закончить побыстрее.
  
  Что дальше?
  Депрессия. Злость от потери друга, от того, что всё напрасно. И, наконец, за ребят, убитых местными. Да не просто убитых - судя по виду трупов, просто так они не умерли.
  Хоронили с почестями, в заколоченных намертво гробах - больно непрезентабельно они выглядели.
  До сих пор больно вспоминать - а факт, что сотня человек просто так перешла на сторону противника, явился шоком не только для меня, но и для штаба. Ещё бы - массовый переход под другие знамена... не дезертирство даже, а предательство!
  Это нонсенс - такие вещи в успешно наступающей армии. А мы наступали, причём неплохо. Карнат должен пасть через, самое далёкое, пару месяцев, и бежать к противнику в такое время... даже не глупо - просто нелогично. В десант не набирают кого попало - и, опять же, Почему отступились именно эти люди? Ладно какие-нибудь тыловые части, и то - при равном противнике. Но это дикари, хоть воюют отважно, и потери наносят, они же уступают! По всем параметрам - кроме магии, но волшебников мало, а сильных - ещё меньше! Какой резон предавать?
  Скорее всего, у местных появилось что-то, способное быстро закончить войну - разумеется, не в нашу пользу. Этот факт встревожил штаб - да что там, напугал, причём основательно. Большинство разведчиков бросили выяснять, в чём дело.
  Пытались найти "супер-оружие", вроде гитлеровских научных изысканий конца войны. Тогда он не успел. А если местные успеют?
  Нельзя такого допустить. Ни за что - или все горько пожалеем. Поэтому все стоят на ногах.
  Кто мог подумать, что им всего лишь сказали, ЗА ЧТО они воюют? И возможность проявить себя с другой, "хорошей" стороны. Можно подумать, раньше воевали за плохую. Как там, в детсаде - злой, нехороший дядя, одетый в чёрный-чёрный плащ! Страшно? Страшно! Трёхлетним несмышлёнышам.
  Я слишком хорошо это запомнил, поэтому и не поддался на уговоры Атлиэль. Не олицетворял себя со злом, а эльфов и прочих сопротивляющихся - с абстрактным добром. И потом, как буду входить в деревни, проводя карательные операции или всеобщую, тотальную зачистку, не буду думать, что поступаю плохо. Дети, женщины? Один раз пожалел, хватит. Поплатился, сама судьба указала, в чём ошибка. Может, я её и не особо-то уважаю, но совет был дельный. Оплошности больше не повторялись. И точно не повторятся.
  Но те, перешедшие на чужую сторону вполне могли поддаться подговорам. Они не видели войны, и не понимают, кто прав, а кто виноват.
  Я их потерял - из-за промедления в опасный момент. Стоило либо организовать операцию раньше, либо зашвырять "Пирамиду" бомбами, и не возиться. Но кто знал...
  Стен Ковальски был другом... его я потерял тоже. Это больно, злость, ненависть и переживания образуют кашу в мозгу. Кажется, всё это невозможно терпеть, мысли разрывают изнутри.
  Кажется... на самом деле это не так. Ещё хуже.
  Не было бы напряжённой работы, лежать мне трупом солдата, от злости решившего перестрелять всех врагов сразу - так сильно я кипел. Настолько невозможно терпеть это. Злость разъедала с начала войны, разъедает сейчас и, скорее, будет разъедать до конца жизни. Потому, что любой, даже самой страшной местью, друзей не оживишь.
  Их уже ничто не вернёт. Все мертвы - гарантированно и безвозвратно. Поздно что-то делать - надо было заботиться до страшных моментов, когда они умирали на руках, а рядовой, затем лейтенант, и вот теперь полковник Джек Холлистер ничего не мог сделать.
  Потому, что ничего не делал.
  Что дальше - самый распространённый вопрос на этой войне.
  Самое печальное - не знаю.
  Сижу в штабе, бессильно уставившись в карту. Надо продвигаться дальше, не стоять на месте, а силы, казавшиеся неисчерпаемыми ещё вчера, на исходе. Всё из-за смерти одного человека. Последнего из друзей.
   - Полковник Холлистер! - в дверях шатра-палатки возникает Шнайдер. Только его не хватало. - Полковник!
   - Да, - бурчу. - В чём дело?
   - В чём дело? - возмущается он. - Как это, в чём дело? Видите ли, надо сдерживаться! Не быть тупым животным, крушащим всё на пути!
  Вот урод, а?
   - Что на этот раз? - выгляжу спокойным. На большее нет сил. - Водитель танка задавил выводок домашних животных, нанеся непоправимый моральный и материальный урон местной домохозяйке? И что его ждёт, трибунал?
   - Шутим? - кипит Шнайдер. - Смеёмся? А жизни сотен невинных детей ничего для вас не значат?
   - Если мы говорим об одном и том же, их было в два раза меньше.
  Он чуть на пол не сел.
   - Так вы признаётесь, что расстреляли из "Вулкана" полсотни невинных детей? О ужас, они же не участвовали в этом!
  Ох, узнаю, кто настучал...
   - Нет, - поправляю. - Не из "Вулкана", а из м-249. И не невинных, а самых что ни на есть партизан. Вы, вероятно, слышали подоплеку?
   - Видите ли, если среди них оказалась одна смертница, вовсе не значит, что... - гневно начал человек Конгресса.
   - Но не значит и обратного, так ли? - резко перебиваю. - Я действовал единственным разумным способом. Не буду говорить, что во взорванном вертолёте находился мой лучший друг, всё равно не поймёте - скажу только, любое вышестоящее по званию военное лицо меня оправдает, в том числе и трибунал.
  Зло смотрит, нехорошо. Знает, на этом поле биться рискованно - уж слишком непредсказуем результат. А вот в другом...
   - Холлистер, - внешне бесстрастным голосом говорит Шнайдер. - Полковник Холлистер. Там были люди, невинные... и эльфы, впрочем. Они не стреляли, не оказывали никакого сопротивления. И все были убиты. Быстро и безжалостно.
   - Ну что же, - пожимаю плечами. - Не эльфийские знаменитые пытки... пуля в голову - самый лёгкий выход.
   - Около трёх деревень, и это минимум, - продолжает он. - Сожжены, дотла. Напалмом убито до тысячи местного невинного населения.
   - Откуда всё так точно известно? - зубы плотно сжаты, но пока не скрипят. - вы были с нами? Не вижу боевых ранений!
   - У меня хорошие друзья, - улыбается (вот ведь не время) Шнайдер. - И они сообщат всё, что увидят.
   - Значит, - говорю. - Крыса среди своих.
   - Простите, что вы сказали? - глаза Шнайдера расширяются от удивления.
   - Что слышали, - бурчу. - Что за глупости? До тысячи мирного населения... откуда столько в лесу и окрестностях? Вы, как русские историки с "Фердинандами"... уничтожили три тысячи, когда выпустили всего девяносто. Это не эльфы! Люди не живут в глуши. "Пирамида", неважно, храм или ещё что, военный объект! По крайней мере, стратегический, и не только из-за размеров! Там проводилась вербовка наших пленных, и небезуспешно. Три отказавшихся из сотни - как такой результат? Не знаю, как вам, мне не нравится! А, если это военный объект, любые меры оправданы.
   - Но, дети...
   - Не мои проблемы, - отмахиваюсь. - Если противник запихнул детей на военный объект, он либо трус, прикрывающийся малышами, либо самоуверенный дурак. В любом случае, мы здесь не при чём.
   - Правительство, видите ли...
   - С правительства, - секунда, и не выдержу, убью. - Не требуется указывать, как воевать - этим займутся профессионалы. Достаточно указания цели - захватить Мир. Куда яснее? А средства - наш выбор.
   - Это и печально, - зло роняет Шнайдер. - Выбор делают такие, как вы. Не понимающие ничего, кроме...
   - Знаете что, а? - взрываюсь. - Хотите посмотреть, какой у меня был выбор? Определить вас солдатом на ближайшую операцию? Винтовка и бронекостюм найдутся - а дальше, не так уж и сложно. Последние идиоты и те справляются. Какой ценой, другое дело, но вы же так хотели узнать правду о войне. Почему бы не поучаствовать?
  Он явно ошарашен - да так, будто по лбу получил, хорошей такой, немаленькой кувалдой.
   - Я против этой войны, - наконец находится он. - Да, впрочем, и любой. А здесь с единственной целью - помешать таким, как вы, убивать невинных. Если вас не остановить, все в крови по уши будем. А гуманистические принципы, видите ли...
   - Вы сами верите в эту чепуху? - тоже мне, "встал в позу". - Просто боитесь идти туда, куда остальных отправили! И прикрываетесь...
   - Нет! - перебивает Шнайдер. - Я голосовал против! Никого не направлял!
   - Даже если так, вы знаете, что делаете? - пришло время высказать правду. Не могу больше жить, сдерживаясь. После смерти всех друзей. - Вы, Шнайдер - да-да, именно вы, за остальных людей правительства не ручаюсь - саботажник! Я не знаю, почему, как и по чьёму приказанию вы это делаете, но от вас только вред! Как не прикрываетесь законодательствами, гуманизмом и прочей фигнёй, ничего не меняется: солдаты гибнут. Разумеется, будут гибнуть дальше, в любом случае, но без вас точно меньше!
  Тяжело дышит. На лбу выступила испарина, рот открывается-закрывается, а глаза смотрят как-то возмущённо-злобно. Другого описания найти не могу.
  Подумав, Шнайдер, видно, приходит к выводу, что обвинений никто не слышал, а спорить со мной пока трудновато - ни одного факта. Правда, и у меня, невзирая, что этого урода ненавидят не только в моём полку. Генералы стону, но поделать ничего не могут - полномочия, право вето, то да сё... лучше дерьмо не ворошить.
  Только как не ворошить, если ребята вокруг гибнут из-за этого ублюдка?
   - Хорошо, - шипит он. - Хорошо, я сделаю вид, что ничего не слышал. Сделаю вид, что вы не при чём. Но знайте - больше не позволю убивать невинных жителей! Это семьи, от детей до стариков!
   - Интересно, - говорю. - Почему вы сразу вспоминаете детей и стариков, а о здоровых мужиках с арбалетами речи нет?
   - Но при чём здесь дети и мирное население?
   - А при всём. Они бросаются на вертолёт с гранат... ами, скрывают пленных под видом храма. Если не так, ещё хуже - обращают в свою веру... это ли не повод?
   - Да уж, - бурчит Шнайдер. - Вам только повод дай... с гранатами, видите ли...
  И, махнув рукой, уходит.
   - Я подниму этот вопрос на совещании, - доносится голос с улицы.
  Проклятье, чуть не забыл! Совещание, твою мать!
  Через каких-то полчаса, в штабе дивизии! Планируется крупное наступление, и все собираются, чтобы договориться о совместном ходе операции. Общие цели известны, но, если не согласоваться в мелочах, последствия могут быть фатальными. Поэтому мы не рвёмся вперёд, как застоявшиеся кони, а медленно, аккуратно продавливаем противника к замку Шлиссельберг - название напоминает игры и фильмы про Вторую Мировую (типа древнего Вольфенштайн), но легче от этого не становится - похоже, прорыв туда будет самой сложной задачей за всю войну.
  Пока армия Гилидора выигрывала время, лучшие маги и воители укрепляли это место - и теперь, кажется, у противника даже есть шанс на победу. Не в войне, конечно, в битве, но это может подхлестнуть хиппи-движения и прочих противников войны. У нас нет права на ошибку.
  Что представляет Шлиссельберг? Вернее, весь район, известный также, как Холмы Шпандау.
  Интересно, местные знали, какой аналог имеет это название в нашем Мире? Неважно. Делу это не поможет.
  Так вот, сплошные линии укреплений. Рвы, надолбы против танков, сильнейшие артефакты, ухудшающие работу связи и не позволяющие спутникам иметь контакт с землей. Окопы, пулемёты, захваченные у пленных, сами пленные, перешедшие на сторону врага... лучшие маги, не позволяющие артиллерии и авиации сравнять замок с землёй.
  Всё, что угодно, лишь бы против нас.
  Ах, да, чуть не забыл про драконов - это, если кто не в курсе, огромные летающие ящеры, плюющиеся огнём. Далеко и прицельно. Так как использование авиации не то что ограничено, а вообще невозможно (маги, маги, маги, и на этот раз во много раз больше, чем в Бертоне), придётся разбираться с этими тварями "вручную".
  Для преодоления этих кошмаров понадобится непревзойдённая выдержка и сила духа. Похоже, придётся решить, как убрать оттуда Шнайдера - если эта гнида попробует помешать, слушать, конечно, никто не станет - глобальная операция, как-никак, а вот срач поднимется немалый.
  С кем поговорить - друзей ведь не осталось!
  Можно попробовать поговорить с Пауэллом, командиром пятьсот первого полка... нет, скорее всего, до совещания не успею. Надо уже ехать - вызывать личный HMV, и гнать быстрее. Опоздаю, плохо будет.
  Там будут все командира восемьдесят второй и сто первой десантных, эйрборн дивизий. Кто-то от морпехов ещё, ведь только мы ведём основную атаку, наступление. Остальные - сугубо тыловые службы. Хоть и названия боевые.
  В общем, надо ехать - быстро.
  
   - Рядовой, что это значит?
   - Мы не можем ехать дальше, пока не приедет тягач, - озабоченно отвечает водитель. - Повреждён двигатель и, кажется, трансмиссия. Даже если сможем стронуться с места, первый поворот... - показывает вдаль, где поле делает изгиб. - Он остановит нас - повернуть не сможем.
  Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки.
   - Что за идиотизм? - выдыхаю. - Как мы могли ПОВРЕДИТЬ двигатель? Никто не стрелял! Двигатель может износиться, проржаветь, и тогда отвечают механики, но повредить что-либо можно или лихаческим вождением, или в бою. Мы были в бою, рядовой?
   - Никак нет, сэр, - водитель явно растерян.
   - Вы вели джип неаккуратно?
   - Никак нет, сэр!
   - Так объясните! - сейчас взорвусь. - В чём дело?
   - Я... я не знаю, сэр, - мямлит рядовой. - Всё было в порядке...
   - Можете сами взглянуть, - приглашающий жест под открытый капот. - Там...
   - Хорошо, посмотрим, что под капотом, - несильно-то разбираюсь, но, кто знает...
  Надо же, и правда - всё разворочено, как из танка прямым попаданием. Ну, насчёт танка я преувеличил, но, правда, несильно. Любой блондинке ясно, дальше так ехать нельзя.
  Но, чёрт возьми, с чего бы это? Почему двигатель разбит, и, главное, как мы ехали раньше?
  Итог - застряли посреди чертовой сельской дороге, за десять минут до начала совещания. Вокруг одни поля, наполовину выжженные огнемётами (пока Шнайдер не вешался), да вечернее, знойное солнце. Пять часов, пейзаж, опять-таки, хоть картины пиши, но сейчас точно не до этого.
  Совещание, всеобщее - чертовски важная штука, и опоздание грозит... многим. Например, Шнайдер сможет высказать всё, что думает, обо мне и моих методах, не получив должного отпора. А раздуть слона из карликовой собачки для него норма жизни.
  Проклятье, надо что-то делать, и, чем скорее, тем лучше.
   - Давай рацию, - говорю. - Она где-то в HMV. Вызову транспорт. И, только вернёмся в полк, рядовой. Лучше бы тебе на свет не рождаться...
  Водитель судорожно кивает - вот уж, "попал так попал".
  А мне остаётся только скрипеть зубами, глядя, как неумолимые часы меняют цифры на экране.
  
  Ну, наконец-то, приезжаем в штаб дивизии - вон уже, огромный шатёр, к которому постесняешься добавить префикс "палатка". Сверху гордо реет флаг Конфедерации, и боевые знамёна дивизий - сто первой и восемьдесят второй.
  На первой - знаменитый "клекочущий орёл", вторая представляет синий круг на красном фоне, в котором белым цветом гордо пропечатаны буквы AW. "Всемировая" дивизия в сборе. Эйрборн, что сказать... лучшие из лучших.
  Вокруг царит спокойная военная обстановка - то есть, скука. Она в гостях, когда не стреляют. Сейчас как раз такой момент, и я от неё (скуки, то есть) наблюдаю всё вокруг с движущегося HMV. Кто-то играет в карты, кому-то не повезло: загрузили работой, и что-то делает - вкалывает, а как, не важно.
  Кто-то просто балдеет, развалившись на травке. Хороший отдых дорогого стоит.
  Так, до шатра около трёхсот метров. Похоже, опоздал гарантированно. Что делать, ума не приложу, главное - спешить.
  Дальше проехать нельзя - слишком много солдат, да и в целом неплохо пройтись пешком.
   - Останови здесь, - командую. - И жди меня.
  Водитель послушно останавливает джип, и я, слегка потянувшись от долгой поездки, схожу на землю.
  Не успеваю сделать пару шагов, как происходит нечто странное - шатёр, где собрались штабные офицеры, окутывается прозрачно-синей дымкой.
  Что за...
  Не успеваю додумать мысль, как огромной силы взрыв, оторвав ноги от поверхности, подбрасывает на пару метров и, тут же, падаю обратно, на землю.
   - Твою мать! - кричит до смерти перепуганный водитель. - Полковник, сэр, с вами всё в порядке?
  Забавно, нет сил, даже чтобы выругаться.
   - А, ч-чёрт! - кое-как, даже без чьей-либо помощи, встаю на ноги. И, не удержавшись, тут же падаю обратно.
   - Аккуратнее, сэр, вы, видимо, контужены, - предупреждает водитель.
   - Что произошло? - еле ворочаю языком.
  Рядовой бессильно молчит. Поворачиваюсь к шатру - да, описать такое не у каждого духу хватит.
  Всё вокруг горит. Обломки, обрывки шатра... догорающее знамя конфедерации, и повсюду - трупы, трупы, трупы.
  Как солдат, в обилии сновавших возле звуконепроницаемого шатра, так и находившихся внутри.
  Подбегает лейтенант - к тому времени уже на ногах, и более-менее во вменяемом состоянии.
   - Сэр, вы видели? - нет, блин, проспал. - Вы видели? Что это было?
   - Хороший вопрос, лейтенант, - кривлюсь от боли в плече - на него упал. - И никаких ответов. Я полагаю, что взрыв. Кто находился внутри?
   - Весь командный состав дивизий от полковников включительно. Сэр!
   - И кто сейчас старший? - спрашиваю, хотя практически точно знаю ответ.
   - Э-э... похоже, вы, сэр - пожимает плечами лейтенант. Хороший офицер, мыслит здраво, несмотря на явный страх в глазах. Впрочем, кто сейчас не испуган?
   - Они уничтожили весь командный состав обоих дивизий, - бурчу. - Оставили нас без головы...
   - Простите, сэр, - прерывает лейтенант. - Вы сказали, "они"?
   - Да, - киваю. - Вы не ослышались. Видели синюю дымку? Да и сам взрыв, больно мощный, но характерного, кислого привкуса в воздухе, как от взрывчатки, особенно SF-42, не наблюдается. Кроме магических штучек, ничто не могло рвануть с такой силой. Значит, это происки местных.
   - То есть... - глаза лейтенанта округлились.
   - Верно, - говорю. - Мы под ударом.
   - И всё же, кто это был? - недоумевает он. - Не могли же они...
   - Не знаю, что имеете в виду, но это наверняка теракт. Слыхали, как в 2001 году, в сентябре? Уже забыли. Ничего, похоже, местные возродят это понятие. Уже возродили.
   - Похоже на то, сэр, - вдумчиво кивает лейтенант.
   - Ладно, - продолжаю. - Надо связаться со штабом. Как ваша фамилия?
   - Лейтенант Пит, сэр.
   - Незамысловатое имя, - улыбаюсь. - Запомнить проще. Так как насчёт связи, Пит?
   - Сейчас, надо найти радиста, - лейтенант устремляется куда-то в сторону. - Если он не погиб в этом ужасе.
  Пожав плечами, направляюсь следом.
   - Это где-то рядом, - бурчит Пит. - Ага. Вот, палатка!
  Заходим внутрь - там сидит рядовой, пытается связаться со штабом - сам знает, что делать.
   - Долго ещё? - спрашивает лейтенант.
   - Нет, сэр! - обещает рядовой. И тут же поправляется. - Вернее, вообще не долго, потому, что вряд ли когда.
   - То есть? - хмурится Пит. - Что это значит?
   - Похоже, нас глушат, - пожимает плечами радист. - Мне удалось связаться, и передать всё... волна терактов прокатилась по всем нашим частям, в том числе и тыловым. Генеральный штаб мёртв, в том числе и Главнокомандующий, генерал Гаусс. Также смертники с взрывающимися заклятиями атаковали важнейшие узлы связи, транспорта, хранилища и многое другое. На этот момент во всей армии здесь, в этом Мире осталось не более двух полковников, чины старше званием гарантированно мертвы. Части Конфедерации выбиты с позиций возле всех Порталов, кроме самого дальнего, выходом в пустыне Мохаве. Снабжения не будет, помощи тоже. Рекомендуется отступать. Приказать никто не может, так как любое крупное командование уничтожено.
  Чем дольше я слушал, тем хуже становилось.
  Всё рухнуло в каких-то пять минут. Все победы, жертвы, оказались напрасными. Друзья погибли зря - мы уйдём из этого Мира, так ничего и не получив. Ни с чем.
   - А что дальше? - нарушает молчание Пит. - Почему нельзя связаться?
   - Стоило получить эти данные, как связь исчезла, - продолжает рядовой. - Наверное, на глушат магией.
   - Но как...
   - Он прав, лейтенант, - прерываю. - Я сталкивался с подобным на высоте тридцать. Нас тоже глушили.
   - Но сейчас мы имеем системы...
   - Значит, они увеличили силу заклинаний, как мы - качество систем. В любом случае, тупые споры не помогут. Лейтенант, я принимаю командование. Вы будете моей правой рукой. Вот первое задание: найдите аппаратуру, и через час предоставите мне сведения об оставшихся у нас войсках - всех, которые могут использоваться на войну. Далее - в обязательном порядке соберите всех выживших офицеров старше капитанов... ну, и их тоже. Мы проведём совет. Выполняйте.
   - Есть, сэр! - отдав честь, Пит вышел.
   - Далее, - продолжаю. - Рядовой, пробуйте связаться с остальными, пока не получится. Как связь будет - сразу ко мне. Ясно?
   - Да, сэр! - радист с головой погружается в проблему.
  А я пока посмотрю, что осталось от большого совещания.
  Надеюсь, Шнайдер был там.
  
   - Вот что мы имеем, - перечисляет Пит. - Вы единственный полковник на весь Карнат, офицеры... если поднять всех на ступень выше, хуже, в принципе, не станет, а командиры вместо погибших появятся. Боеспособность, конечно, слегка упадёт, но это лучше, чем вообще ничего не делать.
   - Как, - перебиваю. - С техникой и личным составом?
   - Вся восемьдесят вторая и сто первая дивизия эйрборн. Потери среди солдат и сержантов незначительны. Некоторые офицеры убиты преднамеренно - лучшие, но не поехавшие на совещание по разным причинам. Я принял меры, теперь не то, что террорист, мышь не проскочит.
  Ну почему они никогда не принимаются ДО теракта?
   - Техника, - продолжает лейтенант. - Потеряно до шестидесяти процентов танков, особенно "Зубров", вследствие диверсии на стоянке, в пяти километрах отсюда. Мы имеем достаточное количество транспортных вертолётов, но топлива и боеприпасов хватит лишь для переброски одной роты - ориентировочно до Шлиссельберга. Отрезав снабжение, нас зажали в угол. Противник перекрыл дорогу к Порталу, а выручать некому. Моё предложение - встать в глухую оборону.
   - Именно этого от нас ждут, - киваю. - Больше ничего. А как дорога на Шлиссельберг, её не перекрыли?
   - Нет, сэр, - мотает головой Пит. - Но части противника движутся наперерез. Здесь удобное место для обороны. Двинемся к замку, нас сожмут клином с двух сторон - там холмистая местность, удобная для конной атаки сверху. Ещё маги поддержат, и тогда...
   - Но, - тычу в электронную карту. - Мы можем прорваться, успеть. И тогда выйдем прямо к цели.
   - Шлиссельберг? - удивляется лейтенант. - Сэр, без поддержки и снабжения нет ни единого шанса.
   - Конфедерация, - прерываю. - Доберётся до нас не скоро. Если такое вообще произойдёт. Политики думают, война проиграна. И, если закрепимся, продержимся с месяц, а потом подохнем с голоду. Другое дело - захватить Шлиссельберг. Во-первых, там припасы. Далее, стены и линия обороны. И, наконец, это политическое событие. Правительство сообразит, что можно будет урвать кусок, и поможет.
  - А если нет?
  - Тогда нам конец, - честно признаюсь я. - Но так, шансов по-любому, больше.
   - Хорошо, - соглашается Пит. - Вот, тогда надо собираться вместе и быстро двигать в Шлиссельбергский район. Пока не окружили.
   - Этого нам не надо...
   - Сэр! - в палатку вбегает посыльный. В руках пухлый пакет с документами.
   - Давайте сюда, - говорю. - Я теперь здесь главный.
   - Есть, сэр! - отдав документы, он уходит.
  Распечатываю - там данные разведки.
   - Дело ухудшается, - бросаю. - На сторону противника перешла рота морской пехоты и группа офицеров. Последнее - самое худшее.
   - Теперь у них минимум две сотни отлично обученных, вооружённых человек? - спрашивает лейтенант.
   - Верно, - киваю. - Как никогда, верно. Но самое худшее - офицеры. Надо поспешить - или шансы на успех исчезнут совсем.
   - Лучше всего идти этим путём. Он кратчайший, и до цели доберёмся всего за пару дней, ускоренным маршем. Там куча деревень, можно переночевать.
   - В деревнях опасно, - вспоминаю ночные похищения. - Если раньше местных хоть что-то сдерживало, теперь обнаглеют совсем. Будем действовать по-старому, все там подохнем.
   - Идеи? - вопросительно смотрит лейтенант.
   - Тотальное уничтожение, - пожимаю плечами. - Больше ничего не остаётся. По идее, сил у нас только на один рывок, и всё. И я не вижу причин разбрасываться ими... тем более, ради показушного шнайдеровского гуманизма.
   - Да, сэр, - кивает Пит. Похоже, его тоже достали штатские умники.
   - Сэр! - в палатку-шатёр врывается рядовой. - К вам посетитель, сэр!
  Что за...
   - Кто? - лейтенант ориентируется быстрее.
   - Не знаю точно, сэр, - неуверенно говорит рядовой. - Какой-то журналист...
   - Не впускать!
   - Так точно, сэр!
  Но, поздно - гражданская наглость берёт своё, и журналист пробивается внутрь.
   - Полковник Холлистер! - наглая, умно смотрящая рожа интеллигентного вида вызывает дикое желание её немного подправить - кулаком. - Вы единственный оставшийся в живых человек в ранге полковника. Что можете сказать о предстоящих планах?
   - Это секретная информация, - злюсь я. - А теперь, будьте добры, покиньте помещение!
   - Как известно, мы все завтра будем дома. Зачем строить секреты?
   - Нет.
  Это короткое слово действует не хуже удара по темечку - на какое-то время журналист пребывает в "контузии" - моральной.
   - Т-то есть как это "нет"? - не верит он.
   - Вы, - говорю. - Сомневаетесь в армии Конфедерации? Думаете, мы, захватив полмира этих дикарей, отступим, едва им стоит показать зубы?
   - Я только с вертолёта, последнего... приказ правительства...
   - Какой приказ? - делаю удивлённый вид, хотя только этого и ждал. - Нас глушат, радио не работает. Мы не можем получать приказы, и я действую по своему усмотрению.
   - Я могу передать вам...
   - Нет, - прерываю. - Вы ничего не можете. Вы гражданский, не министр обороны, и не Верховный Секретарь правительства. Вашим словам я подчиняться не обязан.
   - Но это не мои...
   - А, может, - вновь перебиваю. - Вы вообще вражеский шпион? Или саботажник? Рядовой!
   - Да, сэр! - доносится голос часового.
   - Заберите этого типа, и посадите под замок. Не будет слушаться - пристрелите, война всё спишет.
   - Есть, сэр! - почти радостно отзывается солдат. Ну, должны же у него быть хоть какие-нибудь развлечения...
   - Нет! - уже испуганно вопит журналюга. - Вы не имеете права, так нельзя! Отпустите меня! Я требую...
  Крики обрываются - остаётся только догадываться, врезал ли рядовой кулаком, или прибегнул к помощи приклада.
   - Самая лёгкая проблема решена, - удовлетворённо сообщаю я. - Далее пойдёт настоящая работа. Лейтенант, отправьте гонцов на мотоциклах и багги по базам, где расквартированы солдаты. Мы идём на Шлиссельберг. Не забудьте никого, а то шкуру сниму, - позволяю себе улыбнуться, чтобы подать последние слова, как шутку.
   - Есть, сэр, - кивает Пит. - Я уже иду.
   - И ещё, - останавливаю его в дверях. - Никакой жалости к местным. Они наши враги, и должны быть подавлены, - лейтенант пытается что-то возразить, но я не даю, продолжая дальше. - Поверьте, я считать сбился, сколько солдат погибло перед носом в этой чёртовой войне. Из-за мягкотелых идиотов вроде Шнайдера. Давайте объединим усилия, и закончим это, не останавливаясь ни перед чем. Хорошо?
  Пит молча кивает - и, козырнув, отправляется выполнять поручения.
  
  Теракт... серия терактов, по всем экспедиционным войскам, слишком сложная вещь. Без пленных, добровольно (!) обращённых в местную веру, и перешедших на сторону врага, это было бы невозможно - во всех частях сразу точно.
  Предатели явно неплохо поработали - их отчаянность, упорное следование требованиям Гилидора, даже в паре шагов от цели, где пленные живо поменялись бы ролями, подтверждало силу убеждений местных. И грубая сила тут явно не при чём. Иначе кто-нибудь, да попробовал бы отомстить, смешав карты.
  Нет, солдатам НРАВИЛОСЬ в плену. Вероятно, у них было, за что рисковать жизнью... или за кого, стоит вспомнить Николая, заведшего семью.
  С этим надо что-то делать. Невозможно воевать, когда солдаты разбегаются, даже угроза расстрела не спасает. Пока, конечно, всё спокойно, но если они смогли убедить тренированных, политически подкованных десантников в плену, почему не смогут здесь? Правда, политическая подготовка ограничивается зубрёжкой уставов и боевых гимнов Конфедерации, но вводить новый курс "Кто здесь верблюд" или "Мы - самые крутые, потому что..." слишком поздно. Поэтому наиболее логичным я счёл приказ "пленных не брать", даже среди мирного населения.
  Жестоко?
  Да, война вообще жестокая штука - и я на неё не рвался. Так пусть противник ответит за всё, если нельзя добраться до уродов в штатском, определяющих, кому жить, а кому умереть.
  Мы больше не тупой скот - не надо подчиняться всяким шнайдерам, не надо клянчить ракетно-бомбовый удар, потому, что денег не хватает.
  Да, силы теперь ограничены, но полная свобода в их использовании повышает КПД в несколько раз. И лично я намерен повысить ещё сильнее.
  Ведь мы должны как-то выиграть войну. Придётся сделать грязную работу - но не привыкать. И, после смерти последнего друга, Меня не остановят моральные издержки или голоса в голове. Теперь я наконец-то могу действовать, как считаю нужным.
  Ищите укрытия, господа. Джек Холлистер вступает в игру.
  
   - Вот, это был переломный момент в войне, - добавил Гилидор. - Похоже, никто, даже мы не ожидали такого оглушительного успеха - решить разом все задачи и проблемы... не пленные, что теперь верно служат нам, ничего не получилось бы. Николай, вы уничтожили зло, которое породили.
  "Как низко! - подумал Холлистер. - Так вы всего лишь слуги... и, похоже, носите это не без гордости".
   - Спасибо, Гилидор, - благодарно кивнул Николай. - Ну, Джек, ты на нашей стороне или как?
   - На вашей, на вашей, - пробурчал полковник. - А что остаётся?
  Фелендил и маг переглянулись.
   - Ну, что же, - пожал плечами эльф. - По крайней мере, он честен.
   - Если я уж на вашей стороне, - продолжил Джек. - Нельзя ли узнать, как вам удалось осуществить взрыв и остальные акты в противоположных уголках Мира? Вам не повредит, а мне, как профессионалу, просто интересно.
   - Ну, здесь секретов нет, - усмехнулся Гилидор. - О ваших одумавшихся солдатах, перешедших на сторону Жизни, то есть нашей богини, легенды слагать будут. Так что можете прослушать. Николай, расскажете?
   - Ну да, разумеется, - кивнул русский. - В принципе, ничего сложного или дико заумного не было, гениальное всегда просто. Не буду хвастаться, но замысел сработал, значит, выдался хорошим. Хотя и маячило множество "но".
   - Например? - жадно спросил полковник.
   - Ну, существовала опасность предательства. Вдруг кто из десантников решит, что неплохо побыть двойным агентом и, недолго думая, подведёт в решающий момент? Отбирали надёжнейших, и они помогали устраивать убийства ваших командиров. В конечном счёте, это привело к выигрышу войны.
   - Но все остались верны? - спросил Холлистер.
   - Да, - подтвердил Гилидор. - Они настоящие мужчины. Впрочем, как и ты - во многих местах твоей жизни без мужества никуда.
  "Спасибо, признал, - зло подумал полковник. - Настоящие мужчины... это которые не предают дважды? А мне, похоже, не остаётся ничего, кроме как играть по их правилам. Но, даже так, я всё же игрок. И что-нибудь придумаю".
   - Так, значит, - Джек медленно подбирал слова. - Ты и меня, Николай, взорвать хотел? Вместе с остальными?
  Русский стыдливо уставился в дерево столешницы.
   - Вообще-то, - тихо сказал Гилидор. - Он тебя спас.
   - То есть? - непонимающе уставился Холлистер.
   - Кто не доехал до места взрыва и, главное, почему?
   - Твою мать!
  Всё стало неожиданно понятно - вот кто сломал двигатель! Как, полковник не знал и знать не хотел, но, главное, сломал! И тем самым спас жизнь, ведь, если бы успел, гарантированно влетел бы на воздух с остальными.
  Получается, теперь жизнью предателю обязан?
  Холлистер сосредоточенно отогнал эти мысли, ведь, если бы не предатель, нужды в спасении не существовало бы. Так что никто никому не должен. А война, кстати, не закончилась. По крайней мере, для него, полковника Джека Холлистера.
   - Ну что, - сказал он вслух, не оставив и следа от злобного настроя мыслей. - Закончим с этой волынкой, и за работу?
   - Да, - закивал маг. - Если что-то начали, надо доделать. Бросать на полпути нельзя, а то войдёт в привычку.
  Кивнув в ответ, пленный... или нет, скорее уже завербованный продолжил рассказ.
  
   - Всё готово к маршу, - докладывает лейтенант Пит. - Можем начинать хоть сейчас.
   - Хорошо, - соглашаюсь. - Дождёмся последнего рапорта от вертолётчиков, и начнём.
  В комнату вбегает радист.
   - Срочное донесение от пилотов "Шершней"! - орёт он. - противник как-то обошёл непроходимые джунгли, и теперь с тыла движется сюда!
   - Что? - вот те раз! - Тип противника, количество?
   - Королевские егеря, сэр! - рапортует рядовой. - До тысячи!
   - Проклятье! - бормочу. - Егеря здесь, егеря там! Они что, не кончаются в этом грёбаном Мире?
   - Мы можем ударить напалмом с вертолётов, - нерешительно начинает Пит. - Или лёгкой артиллерией...
   - Мины и напалм сейчас на вес золота. Нельзя расходовать до взятия Шлиссельберга, или мы все трупы! Отправьте на старые позиции роту морской пехоты.
   - Последнюю, сэр? - удивляется лейтенант.
   - Да, последнюю, только быстрее! Пусть закрепятся, и держатся минимум день. Потом могут отступать к нашим позициям.
   - Но, сэр, - голос Пита слегка подрагивает. - Их же окружат!
   - Да, окружат, - киваю. - И придётся несладко. Но это нужно для выживания остальных, для выполнения задачи. Проклятье, тысячи людей, десятки тысяч гибли за войну, скоро счёт на сотни пойдёт! И, чтобы это произошло не зря, приходится идти на жертвы. Понятно?
   - Да, сэр, - кивает Пит. Всё уверенней - со временем хороший офицер получится. Если не убьют, конечно.
   - И ещё, - отбери туда кого-нибудь, кто всё организует, и... обеспечит верой в победу. Понял?
  Кивок.
   - И сам не вздумай идти, - напоминаю. - Мне нужен кто-то, на кого могу положиться.
  Кто-то вроде Ковальски. Проклятье, гнать, гнать всё из головы!
  Ещё кивок - лейтенант стремительно выбегает наружу - время не ждёт. Как только всё будет готово, мы уйдём.
  
  Полдня спустя.
  Скоро вечер - темнеет. Надо живо найти что-нибудь для остановки на ночлег. Подходит средних размеров городок, совсем близко по карте. Сейчас зайдём, и все проблемы будут решены.
  Первыми заезжают танки - пара "Зубров" и лёгкий "Стюарт-2".
  На броне сидит пехота - все встревожены по максимуму, глаза зыркают по сторонам, а пальцы судорожно дёргаются в опасной близости от крючков. Нервничают, в общем.
  Слева и справа медленно, всматриваясь в каждый подозрительный бугор на дороге, идут передовые отряды. Как те, так и другие только и ждут момента, чтобы открыть пальбу.
  В дома врываются здоровые ребята в бронекостюмах и, выкрикивая наспех заученные фразы на местном наречии вроде "Это выселение, всем покинуть дома!" или "Пошли живо, или будем стрелять"!
  Мы заняли деревеньку за несколько часов. Никто не занимался мародёрством - детей двадцать первого века не интересует быт средневековья. Нам надо только переночевать - но местные, похоже, не понимают.
  Приходится лично расстрелять нескольких, самых ретивых, чтобы хоть через плач и слёзы, но восстановился порядок.
   - Пит, - инструктирую. - Ты знаешь, что делать. Но не надейся на случай. Всё по максимуму, проволоку, мины, пулеметные точки, где только натыкаешь... жители, по крайней мере, большинство, будут спать на улицах. Могут разбежаться. Чтобы этого не произошло (кто знает, что в голову придет), запри всех по сараям. Кто сопротивляться станет - стреляй. Не успокаиваются - стреляй вновь, только так можно их подчинить. Они независимые до жути, особенно население этих районов, но я в вас верю. Понятно?
   - Да, сэр, - кивает лейтенант. - Не подведём. После взрыва в шатре я не боюсь крови - по крайней мере, по отношению к этим ублюдкам.
   - Ты верно всё понял, - улыбаюсь. - Никакой жалости - каждый, до невинного на вид младенца, здесь замешан в войне. Они ненавидят нас больше всего на свете. Так давай ответим им взаимностью. Убей или будь убитым. Мне потребовались годы войны, чтобы уяснить это. Не хочу, чтобы мои ошибки повторялись, пусть и другими.
   - Я не подведу, - твёрдо обещает Пит.
   - И ещё, - продолжаю. - Скажи солдатам, чтобы не брали ничего из еды. Пусть даже местные в упор суют - скорее всего, отравлено. На первый раз предупреждение, потом пусть в насильном порядке скармливают угощение радушному хозяину.
   - Логично, - соглашается лейтенант. - Я предполагал нечто в этом духе.
   - Хорошо, - говорю. - Иди, выполняй.
  Не став тянуть кота за хвост, он уходит.
  Остаюсь наедине с самим собой.
  Долго не посещали голоса в голове. Это хорошо - либо оставили в покое, либо их и вовсе не существует.
  Некоторое время наслаждаюсь спокойствием и одиночеством, но, чем дольше думаю, тем отчётливей понимаю - как только начинаю вспоминать голоса, они сразу приходят.
  "Ты прав".
  Спокойно, Джек, спокойно. Это всего лишь плот твоего п**данутого воображения. Не более.
  "Боюсь, нет, Джек. Для тебя же лучше прислушаться к советам".
  Да-да, разумеется, все глюки уверяют, что они настоящие. Наяву, так сказать. Стоит всего лишь закрыть глаза, широко вздохнуть, и...
  "Ах, так, да? - раньше я не подозревал, насколько обидчивые существа эти ангелы. Впрочем, столько терпеть... - Воображения, значит? А вот так?"
  Меня толкает куда-то вбок и, матерясь, я лечу на пол.
  Тут же, в палатке появляется женщина в белых одеждах, та самая, что в эльфийском лесу, когда чуть не сожрали проклятые деревья. Каштановые волосы, мечтательно-отстранённое выражение лица... хотя нет, последнее тут же сменяется гневом. Чёрт, кто мог подумать, что ангелы могут так злиться? Здесь и чертей не надо. Где мой пистолет, где пистолет?
   - Не поможет, - полупрезрительно бросает женщина. - Жалкие железяки на меня не действуют.
  А что поможет - атомная бомба?
  И, кстати, опять эта сволочь копается в многострадальной голове. Можно подумать, мне последних событий мало.
   - Нужна мне твоя голова, - ухмыляется Атлиэль и, глазом не моргнув, прекращает воздействие на мозг.
   - А что нужно? - лихорадочно пытаюсь припомнить, где лежат таблетки от резких мозговых перенапряжений (по-человечески, от глюков и шизофрении), без которых на войне не обходится. Похоже, сейчас и впрямь нужнее пистолета.
   - Сказать кое-что, - пожимает плечами ангел. - Предупредить.
   - Предупредить, это хорошо, - говорю. - Если по делу. А не как в прошлые разы.
   - По делу, по делу, - зловеще кивает Атлиэль. - В общем, мы пришли к выводу, ты не подходишь для садов Богини. Как ни крути. Расстрел детей и эта бесцеремонность в деревне! Ты хоть представляешь, сколько местных уже расстреляны за самые малейшие нарушения?
   - А по мне, чем больше, тем лучше, - усмехаюсь. - Конфедерация берёт своё. А мы, десант эйрборн, посредники.
   - Ах ты, - она делает попытку влепить пощёчину. Второй замах оказывается успешным - щека будто огнём горит. Интересно, магию вложила, или по жизни рука такая тяжёлая?
  Вариант действий один - терпеть рукоприкладство от какого-то ангела я не собираюсь.
  Приём, отвлекающий удар, выкручивание - через секунду держу эту сволочь в максимально неудобной для неё позиции - руки за спиной, лицом вниз, задницей кверху. Кряхтя, тащу к креслу - а дальше, сразу несколькими наручниками пристёгиваю ангела к ручкам. Отхожу, любуюсь работой.
   - Для меня не страшно ударить женщину, - говорю. - Я не дворянин средневековья, кодексов поведения и прочей х*рни, кроме Устава Конфедерации, не почитаю. Так что будь аккуратнее, хорошо?
  Тяжело дышит - такого позора, наверняка, ни разу не испытывала.
  Интересно, если ангел, какой-то силой обладает. Что не сопротивляется? Не хочет или не может?
  Вижу тонкую струйку крови на плече, царапнуло чем-то. Оказывается, у богов тоже есть. Такого же цвета. По крайней мере, у их "шестёрок". А, как говорил почётный губернатор Калифорнии, смог ранить - сможешь и убить. Технически это осуществимо.
  Но... чем чёрт не шутит, а вдруг заинтересуется вся контора это Богини, а не одна... сотрудница? Пока лучше не трогать - можно подумать, предыдущих кошмаров мало.
   - Нравится? - спокойно спрашиваю.
  Молчит - гордая.
   - Ну вот, так всегда, - ухмыляюсь. - Только хочешь побеседовать с челове... ангелом в хорошей обстановке, без криков и битой посуды, сразу так получается. А всё почему? Недостаток воспитания. Тебя бы, голубушка, в "Саунт-пойнт", сержанту Хаузеру, мигом...
  Обрываюсь - воспоминания о Хаузере и прочих некстати сейчас - весь юмористический настрой исчезает мгновенно. Вспоминаются все сны разом, моменты гибели товарищей... голова больше не выдерживает.
  И всё же, Хаузер, ты был прав. Как никто - никакой пощады к местным. Никаких отступлений - только тотальный контроль. А, чтобы добиться его, придётся запачкать руки в крови - ничего, не привыкать. Главное, не повернуть в решающий момент.
  Похоже, Атлиэль догадывается о направлении моих мыслей - по каменеющему лицу, злости в глазах или просто внезапному прекращению смеха и издевательств. Не знаю, не знаю. Главное, видит насквозь.
   - Что, понимаешь, надо было идти по предложенному пути? - смеётся. - А теперь вы уходите, и полковник Холлистер остался ни с чем - товарищи мертвы, сам в окружении, и, главное, понимает, был шанс, перейти на сторону Жизни...
   - Заткни пасть, - каких трудов стоит произнести это негромко. - Можно подумать, опять же, Конфедерация - сторона смерти? Идиотизм. От того, что вы ходите в белых одежды, не становитесь героями - этого никто не отменял. Щас начнёшь перечислять, как мы притесняем местное население. Хорошо, кто тысячелетиями приучивал их к безграничной преданности? Почему крестьяне, которых бароны мало того, на деле, даже на словах поливали грязью, демонстративно, чтобы все видели... почему они за них до последнего? В Конфедерации по-настоящему свободный народ. Там никогда начальник не скажет подчинённому "смерд" или "холоп". Почему, к примеру, эльфы считаются высшей кастой? Потому, что их мало, или они красивее? Считай, за красивую улыбку! Или глаза, не важно. Почему перед ними преклоняются даже не простолюдины, которые понятия не имеют о демократии, правах и свободах, а уважаемые люди? Это что за расизм?
   - Эльфы, - тихо говорит Атлиэль. - Не только красивее - они умнее, сильнее, ловчее, никто не сравнится с ними в стрельбе из лука, скрытном проникновении, и...
   - В жопу всё это! - взрываюсь. Всё равно никто не услышит, палатка изолирована. - К чертям собачьим, это не даёт права безраздельно доминировать! У нас, на земле почему-то в одних войсках служат русские, поляки, американцы... китайцы, японцы, негры! И все отлично справляются, никто никого не унижает! А у вас... у вас бардак! Мы пришли навести порядок! Порядок в... хлеву! Естественно, обитателям не нравится, когда оттуда выгребают нечистоты - в них так удобно развалиться! Вы живёте в дерьме, с аристократическим видом погружаясь глубже и глубже! Зато гордитесь неимоверно. Мы приносим цивилизацию, а вы считаете, мотыга лучше уборочного комбайна, потому, что это по традиции. Терпеть не могу такие мнения - вам, может, плевать, сидите в замках, в ус не дуете, а крестьяне работают! Мало того, вы убедили и их, что всё от нас - "подарки лукавого". И приходится идти по трупам, чтобы помочь выжившим. Понятно?
  Атлиэль глубоко, вдумчиво смотрит на меня - словно оценивает.
   - Чего ждёшь? - ору. - Нравится в гостях? А ну, вон отсюда! Или фотоаппарат принести, друзьям показывать, какой редкий экземпляр - ангела - поймал?
  Не заставляя ждать, она растворяется в белой, прозрачной дымке. С таким же вдумчивым выражением лица.
  Выложил всё, что думал. Интересно, она там, в садах, смеётся одна или с кем-то? Мол, какой забавный зверёк!
  Всё равно - надо делать работу. Холодно, бесстрастно, чётко. Наступать - пока есть возможность. Не сдаваться, и захватить этот чёртов Шлиссельберг. Во что бы то ни стало. Любой ценой.
  А пока - спать. Завтра понадобится энергия.
  Эту ночь я провёл без сновидений. Совсем.
  
   - А знаете, полковник, - перебил Фелендил. - Я, кажется, знаю, в чём дело.
   - Где? - не понял Холлистер.
   - Да, в области этих несогласий с местным населением. Вроде, почему им не нравится цивилизация, и так далее...
   - Интересно, - пожал плечами Джек. - И в чём же?
   - Понимаете, - начал эльф. - Традиции... здесь дело намного заковыристей, чем кажется. Видите ли, - здесь он некстати напомнил Шнайдера, но полковник сдержался. - Мы все привыкли жить, как жили. Без всяких революций и резких перемен. Это опасно - если забыть магию, и перейти на технику, существует риск сгубить цивилизацию без посторонней помощи.
   - А-а, понимаю, - скривился Холлистер. - Это что-то вроде глобального потепления и загрязнения озоновых слоёв... бросьте, нам пудрили головы долго, но люди всё же объединились в Конфедерацию. И с тех пор - никаких проблем. Всё в порядке - кроме этой грёбаной войны. А никакого самоуничтожения не наблюдается.
   - Я сейчас скажу вам кое-что, - серьёзно произнёс Фелендил. - Вы знаете, технических цивилизаций не так уж и много. Вас во снах посещал один тип, один из немногих выживших одной из таких цивилизаций. В общем, он такой не один.
   - То есть? - настороженно спросил полковник.
   - Наша магическая наука зашла очень далеко, - принялся объяснять Фелендил. - Не в военном или бытовом смысле, а в понимании законов мироздания. Как всё происходит, зачем, кому выгодно... и так далее. Нас не трогают, мы не претендуем на власть у Богов. Наоборот, помогаем. Вы уже поняли, это всё не шутки, они существуют. И они пытались создавать технические Миры. У них получилось, и всё там развивалось лучше и быстрее, но населявшие такие Миры существа думали, думали, и, вследствие новых и новых открытий, считали, будто им дозволено возвышаться над Создателями, Богами.
  А так быть не должно - по замыслу высших сил. За что все были уничтожены. Или через какое-то время было бы поздно. Человек, или другой вид, окрылённый знамёнами собственного превосходства, может натворить... много всякого. Например, как вы в местных деревнях. Не спорьте - факт есть факт.
  Так что действия Богов разумны. Они уничтожат и ваш Мир - вы, похоже, совсем скоро дойдете до "кондиции". То есть, возомните себя Богами. Создателями и, главное, Повелителями.
   - Как долго осталось? - хрипло спросил Холлистер.
   - Несколько лет, - пожал плечами Перворождённый. - Решение принято, остался только повод. Например, какой-нибудь вопиющий поступок. В вашей... хм... помойке за этим дело не станет.
   - Например?
   - Ну, продажность политиков, теракт, предательство...
  "У нас нет ни единого шанса, - понял Джек. - По-хорошему. А по-плохому? Терять-то всё равно нечего. Да и, похоже, Фелендил не врёт - зачем?"
   - Как это произойдёт? - Холлистер уставился в потолок.
   - Восстанет сама природа, - тихо сказал Гилидор. - Реки выйдут из берегов, лава миллионов внезапно появившихся вулканов затопит всё вокруг, ветры сдуют всё, имеющее отношение к вашей цивилизации. Планета останется в первозданном виде - будет живность, растительность... но без вас. Человека постараются забыть, как худшее, что происходило с Миром.
   - Как можно этому помешать? - глухо осведомился Джек.
  Маг и эльф вытаращились, как на вероотступника, самого страшного человека.
   - Богам нельзя помешать, - сказал Фелендил. - Это противоестественно. И, кстати, незачем. Пусть всё будет, как они хотят, или мироздание... разрушится.
   - А если нет? - тупо спросил полковник. - А что, если они задумают разрушить ваш Мир? Будете сидеть, сложа руки?
   - Мы не даём повода, - пожал плечами Гилидор. - А если и так... значит, судьба.
   - И вы не предпримите ничего?
  Фелендил молча кивнул.
   - Николай, и ты так думаешь? - удивлённо посмотрел на друга Холлистер.
   - Нам повезло, Джек, - пожал плечами тот. - Мы останемся живы. У меня здесь семья, тебе тоже советую обзавестись. Будет, куда вернуться. А там... - он имел в виду Землю. - Там всё давно мертво. И ты знаешь это не хуже - сам рассказывал, как на гражданке всё обманчиво.
  Холлистеру не осталось ничего, кроме как кивнуть.
  С этой секунды Джек окончательно понял: с местными ему не по пути.
  
   - Пит, мы посылали разведчиков в этот квадрат?
   - Нет, сэр, - пожимает плечами лейтенант. - Лёгкие беспилотники в ближних квадратах.
   - Вижу, - говорю. - Но надо что-то делать. С той позиции можно хорошо ударить... по нам. Да и резервную базу организовать тоже можно. А потом доставать еженощными налётами...
   - Но, сэр, - возражает Пит. - У беспилотников не хватает топлива для таких перелётов. Это аппараты ближнего радиуса действия.
   - Надо послать вертолёт, - чешу в затылке. - "Пауэрс" без дозаправки долетит и до замка. Пусть разметит цели для артиллерии в Шлиссельберге, теперь мы не можем швырять напалм наугад.
  Да, а какой-то месяц назад просто закидали бы по площадям. Теперь, когда снабжение отрезано, ценится каждый патрон. Припасов - как амуниции, так и еды с питьём, хватит лишь на полнедели активных действий. Сейчас надо стараться вступать в бой как можно, но, как доберёмся до Шлиссельберга... не позавидую обитателям - если, конечно, нас не обломают раньше времени.
   - Посылать "Пауэрс" рискованно, - не соглашается лейтенант. - Это не "Шершень", одинокий вертолёт, медленный и неуклюжий, быстро собьют. Если отправлять разведчиков, хотя бы на "Шершнях". Или, в крайнем случаях, на "Суперхоуках".
   - Нет, - мотаю головой. - Если на двух последних загрузить оборудование для съёмки, оператора... особенно это к "Шершню" относится... им останется только прилететь и, тут же развернувшись, спешить обратно. Топлива хватит, но впритык. А "Пауэрсу" ничего не будет - транспортник есть транспортник.
   - Но ПВО... то есть, маги... - неуверенно говорит лейтенант. - У транспортного вертолёта нет шансов!
   - Я слишком хорошо знаю местных. Допросы и горы перелопаченной теории, в том числе и местных магических книг, позволяют говорить, что им нужна энергия, магическая, для последней битвы. Даже волшебство не берётся ниоткуда, за всё надо платить. И они - то есть, Гилидор и прочие, усердно копят магию. Собирают по крупицам, ведь мельчайший перевес может обеспечить победу. И уж точно не будут тратиться на одинокий "Пауэрс", тихо-мирно кружащий в стороне от замка. По крайней мере, пока будут думать, пилоты сто раз на базу вернутся.
   - Да? - задумывается Пит. - А если сообразят, к чему может привести этот... разведывательный полёт?
   - Даже если так, - ухмыляюсь. - Несмотря на близкое и продолжительное знакомство с нашей тактикой, местные не воспринимают всерьёз многое. Наоборот, будут смеяться. Тысячелетия в этой дыре сведут с ума кого угодно - у них свой, средневековый образ жизни. И, если до концепции скорострельного оружия - вспомнить последние арбалеты - они дошли, кое-как, через трупы на наших пулемётных позициях, то понять опасность точечных артударов... долго соображать, и нести потери, кстати, тоже. Мы должны использовать шанс, пока они не научились всему. Знаешь, что говорил Наполеон, который Бонапарт?
   - Что, сэр?
   - Если долго сражаться с одним и тем же противником, есть опасность преподать ему искусство войны. Может, и не Наполеон, но суть высказывания не меняется. Мы должны выиграть сейчас, потом будет поздно. К тому же, другого выхода у наших конкретных частей попросту нет: раздави или будь раздавленным. Раньше стесняли люди вроде Шнайдера. Давить было чем, но самого действия чуть ли не до смерти боялись. Как же, мы все великие гуманисты! И пусть гибнут десантники, хрен с ними, зато налогоплательщики будут довольны!
   - Ублюдки, сэр.
   - Нет, Пит, хуже. Так вот, с терактом на совещании мы избавились от этих... ублюдков, пусть будет так. Боязнь раздавить исчезла. Только сила, способность это сделать последовала следом. И теперь, когда все готовы уничтожать противника везде, от дворцов до мирных на первый взгляд деревень, всё, чем мы славились, ушло. Артподдержка, авиация, танки... без регулярного снабжения техника бесполезна - надо чинить, смазывать, заправлять и, в конце-концов, чем-то заряжать пушки. Не собой же...
   - Похоже, надо действовать быстро и решительно, - уверенно говорит лейтенант. - Ни перед чем не останавливаясь.
   - Это правильно, - улыбаюсь. - Хорошо, что понял. Без осознания этой доктрины мы покойники. Все, до единого. Разница лишь в продолжительности жизни. Кто-то сдохнет в бою - этих можно записать в везунчики. На остальных местные будут отводить душу - и выжившие будут молиться, чтобы не попасть к эльфу - несмотря на внешнюю миролюбивость, остроухие превосходные мастера пыток.
  Пит нервно сглатывает - кого обрадуют такие перспективы!
   - Но есть второй путь, - продолжаю. - Не бояться ничего. Действовать рационально и бесстрастно. Убивать туземцев, кроме случаев, когда это противоречит выполнению боевой задачи. Прежде всего, отринуть страх перед самим собой. Это война. Все средства хороши - тем более, когда находишься в такой глубокой жопе.
  Какое-то время лейтенант колеблется. Затем, твёрдо кивнув, отвечает:
   - Вы правы. Раздавить или быть раздавленными. Другого выхода нет.
   - Рад, что не ошибся, - улыбаюсь. - Я потерял всех близких друзей в этом грёбаном Мире. А воевать надо - у каждого командира должна быть "правая рука". Я бы сказал, что ты становишься таковой, но в этом нет нужды - с момента подрыва штаба ты, Пит, был помощником, лучшим из оставшихся. Друзей погибших не заменишь, врать не буду, но пользы принесёшь немало. Если донесёшь до остальных нашу... доктрину.
   - Служу Конфедерации!
   - Сэр! - в шатёр в какой раз вбегает радист. - Есть связь! С порталом в Мохаве!
  Словно с цепи срываемся - втроем, словно наперегонки, несёмся в палатку радиста. Втискиваемся кое-как и, набившись, как сельди в бочку, скапливаемся возле радиоустановки.
   - Полковник Холлистер на связи, - скорее всего, командование не поддержит. Но ответить надо.
   - Полковник! - напряжение голоса усиливается. - Доложите ситуацию!
   - Назовитесь, - говорю. - Первому встречному докладываться не обязан.
   - Конгрессмен Шраббер! - держится вальяжно, даже подчёркнуто-напыщенно. Мол, всякие полковники - мелочь со мной рядом. - Исполняю обязанности Верховного Секретаря.
   - Что с ним?
   - Сердечный приступ, - нехотя отвечает Шраббер. - Но здесь вы отвечаете на вопросы. Итак, какая ситуация? Новое правительство планирует окончить войну. Радуйтесь, полковник, вы возвращаетесь домой.
   - Это безумие! - срываюсь. Хотя и ожидал нечто в этом роде. - Нет, даже не так - идиотизм! Старое правительство не пошло бы на это! Мы потеряли немало солдат, и - напрасно?
   - Не вам решать, - резко обрывает исполняющий обязанности. - Просто делайте, что говорят. И всё будет хорошо - вернётесь, станете генералом. Разговор закончен. Мы договорились с Гилидором, если будете предельно мирно двигаться в сторону побережья, вас погрузят на корабли и увезут на Землю. Правда, придётся... отправить две роты самых злейших, необузданных солдат в распоряжение местных.
   - Чего? Зачем?
   - Не знаю... он сказал, на перевоспитание. Что это значит, лучше не думать. В конце концов, лучше пожертвовать две сотни, чем потерять две дивизии. Приказ ясен? Выполняйте!
  С трудом удерживаюсь от соблазна послать этого выскочку подальше. Надо действовать хитрее, чтобы был хотя бы формальный повод. Победителей не судят, конечно, но лучше подстраховаться. Этот Шраббер, как Шнайдер. Даже фамилии похожи.
   - Земля, Земля, не слышу вас, - радист и Пит делают круглые глаза, но знаками приказываю заткнуться. - У нас помехи. Не слышал последних пяти предложений. Не могу разобрать, повторите.
   - Холлистер, прекратите дешёвый боевик! - кривится на другом конце света Шраббер. - Хватит ломать комедию! У вас плохо получается.
   - Помехи, сильные помехи, - не прекращаю. - У нас ЧП! Нападение на базу, нападение на базу. Мы только что вступили в бой!
  И, тут же, не давая конгрессмену времени на вразумительный ответ, расстреливаю радиостанцию из "Пустынного орла". Корпус настолько прочный, что требуется несколько выстрелов в упор. Ни одна пуля, к счастью, не отскочила - несколько только застревают в корпусе, но это не страшно.
  Протестующий голос Шраббера прерывается на полуслове.
  Убеждаюсь, что радио уничтожено гарантированно и надёжно.
   - Рядовой, - обращаюсь к радисту. - Найдите все радиостанции, которые могут связаться с Порталом, выходящим в Мохаве. Сейчас это единственная наша точка в этом Мире. И не факт, что надолго. Вытащите лампы и часть проводки. Положите в месте, где ничего не разобьется. Нам понадобится связь, когда захватим Шлиссельберг. НО пока помощи ждать неоткуда. Задача ясна?
   - Да, сэр!
   - Пит, - говорю. - Найди где-нибудь взвод мордоворотов, поздоровее и пострашнее. Всех в помощь радисту. Пусть ходят по дивизиям и разбираются с рациями - чем быстрее, тем лучше. Мне некогда заниматься этим.
   - Есть! - уходит.
  Подбодрив радиста доброжелательным кивком, иду дальше. Надо осмотреть войска. Любая неуверенность в силах или сомнения в правоте могут погубить всех. Надо искоренять такие настроения сразу, в строю, а не после перехода на сторону противника. Уверен, предатели и офицеры-ренегаты ещё сыграют роль. Обломаемся о них... вообще, они - единственное, обо что реально можно обломаться, но ради предотвращения паники молчу. Не хватало, чтобы кто-то последовал примеру этих ублюдков.
  Все разосланы с указаниями - и всё же мало, мало времени. Столько дел предстоит... лишь кажется, что всё легко. Нет, это не так. Стоит отрядить вертолёт, растолковать задачу, умудриться не прогадать в выборе людей... и это далеко не всё. Помимо запланированного осмотра войск, есть нужда отправить хотя бы несколько взводов на помощь морской пехоте, держащей позиции где-то там, сзади. Их наверняка окружили, и я планирую обеспечить противнику небольшой сюрприз в виде нежданно прорвавшихся мобильных диверсионных групп. Или велик шанс, что догонят.
  Опять же, ходят слухи, что местные захватили крупный морской конвой с топливом и боеприпасами. Это следует обработать .дополнить агентурными сведениями и отчётами разведчиков, и решать, как поступить.
  Пока нет смысла вступать в затяжную войну за этот конвой, даже если топливо и снаряды складированы в какой-то сотне километров. Сейчас две дивизии собраны в один кулак. Мы движемся в один пункт - Шлиссельберг. Кулак бьёт больно, но он уязвим. Во-первых, сосредоточенность на жалких тридцати квадратных километрах делает войска уязвимой, а, во-вторых, мы не можем держать под контролем окрестности. Всё зависит от нашей скорости и скорости частей Гилидора, спешащих на помощь полководцу, окопавшемуся с десятитысячным отрядом в замке.
  А, если прибавить магов, укрепления, природный (весьма хреновый для нас) ландшафт... всё помножить на взлетевший до небес моральный дух противника... невесёлая картина выходит. Ах, да, ещё козырь в рукаве - отряд предателей... двести человек и офицерский штаб - несильно, конечно, но, учитывая все прочие "подарочки"... вот кто добьёт нас, когда измотаем силы на остальном.
  Если не повезёт.
  Провал по объективным причинам, исключающим случай, невозможен - прослежу за веем лично. Даже если поспать толком удастся лишь на том свете.
  
   - Полковник! Сэр!
  Как всегда, не вовремя. Стоило прикрыть глаза, даже не садясь или ложась, как сразу...
  Подбежавший Рамирез выглядит донельзя взволнованным - запыхавшийся вид, вытаращенные глаза и крайнее удивление на лице заставляют отринуть возможность любого отдыха.
   - Сержант, доложитесь!
   - У нас потери, - тяжело дыша от бега, отвечает Рамирез. - Рядовой Макколин убит.
   - Как? При каких обстоятельствах?
   - Вам надо лично видеть.
  Проклятье, на нас напали? Надо бежать, в любом случае.
   - Ведите, - командую. - И быстрее!
  После минутного забега мы с сержантом оказываемся на местной площади, где столпилась, наверное, вся деревня. Почти в центре лежит солдат, без брони (снял, наверное - жарко или ещё что). В животе гордо торчит местное подобие лопаты - на вид неуклюжее, но остро заточенное. Наверное, остро, если насквозь прошло.
   - Он умер пять минут назад, - констатирует медик, осматривающий труп. - Или около того - ранение свежее. И, даже будь мы рядом, помочь бы не успели.
   - Зато поймали бы убийцу, - бурчу. - Дайте переводчика!
  Подбегает рядовой - старый знакомый, который специально ради армии и войны бросил институт. Я же говорил, храбрые живут дольше всех!
   - Хорошо, солдат, - сжимаю кулаки. - Передай этим чурбанам: пусть убийца выйдет сам. Или его выдадут другие. В этом случае мы ограничимся им одним.
  Кивнув, рядовой что-то выкрикивает на непонятной тарабарщине - громко и убедительно.
  Все молчат.
   - Переведи, - говорю. - Они глухие или думают, что очень смелые?
  Переводит.
  Молчание.
   - Уверен, что всё правильно говоришь?
   - Так точно, сэр! - отчитывается рядовой. - В таких привычных фразах ошибки быть не может. Да они, в принципе, и сами догадываются.
   - Хорошо... Рамирез! - кричу. - Отбери из толпы кого-нибудь, поневиннее на вид! Женщин и детей - на это они точно клюнут.
   - Есть, сэр! - кивает сержант. - Ребята, вы слышали команду!
  Солдаты наспех выбирают десяток человек - как я и велел - от трёхлетних пацанов до старух. Даже беременную девушку нашли.
   - Ну, что, умники, - здесь и переводчик не нужен. - Доигрались?
  Достав пистолет, подхожу к беременной.
   - Последний шанс, - кричу. - Или убийца выйдет сам, или...
  Щелчок передёргиваемого затвора говорит за меня.
  Все смотрят со страхом - даже кое-кто из десантников. А ведь не новобранцы...
  Ничего, привыкнут - надо действовать жёстко.
   - И каково это? Рядовой, переведи, я буду считать до пяти. На цифре "шесть" она покойница.
  Опять тарабарщина. На этот раз не без ответа - лишь кто-то бросает пару выкриков, явно не совместимых с полезными сведениями об убийце.
   - Солдат, что они сказали?
   - Если исключить непристойные выражения, сэр, ругались. По их версии, вы - злой, нехороший человек.
   - Даже так... тогда я считаю.
  И, чтобы не оставлять сомнений у местных, громко произношу числительные, загибая пальцы на левой руке - правая держит пистолет.
  На цифре "три" какая-то старуха не сдерживается и, что-то громко и протяжно выкрикнув, бросается в рыдания.
  Останавливаюсь.
   - Рядовой, что она сказала?
   - Трудно перевести дословно, - затрудняется солдат. - Но общий смысл в том, что все, кого мы убьём, обретут счастье и вечный покой в садах какого-то божества. Точнее не понял. И что за сады, кстати, тоже. Здесь к мифологам обращаться надо. В общем, всем расстрелянным станет хорошо, а мы попадём в... тоже не понял, по-моему, местный аналог преисподней.
   - Отлично, - ухмыляюсь. - Переведи: увидимся в аду!
   - Есть, сэр!
  Я всё же дошёл до цифры "шесть".
  Нельзя, допускать действия партизан в местных деревнях. Порядок надо сохранять. И, если туземцы не понимают этих правил... что ж, тем хуже для них.
  Досчитав, благоразумно отхожу на полтора метра - стреляющий патронами "Магнума", "Пустынный орёл" может заляпать кровищей гораздо больше задуманного.
  Беременная смотрит испуганно. Похоже, до сих пор не верит в происходящее, но до сих пор боится.
   - Я предупреждал!
  Голова девушки раскалывается, как спелый арбуз - с такого расстояния промахнуться невозможно. Кровь всё-таки брызгает на меня - правда, достает лишь до кончика сапог.
  Местные в шоке.
  Подхожу к трёхлетнему мальчику, стоящему тут же, рядом.
  Медленно, демонстративно поднимаю пистолет. Так же показушно, чтобы все понимали - не шучу, передёргиваю затвор.
  Крик. Несколько мужчин - сильных, здоровых, с блеском слёз и жаждой крови в глазах, бросаются на меня. Не успевают преодолеть и треть пути, как все падают, сражённые пулями "Сарпрессеров".
   - Чему эти полудурки никогда не научатся, так это хитрости, - бурчу. - У местных крестьян никогда не было мозгов.
  Всё же смерти Хаузера и Ковальски не прошли напрасно - я научился не церемониться. И Николая, впрочем, тоже. Я получил пример, как НЕ надо вести войну.
   - Боюсь, есть один способ ликвидировать убийцу, - говорю громко. И, сделав паузу, бросаю Рамирезу: - Убить всех.
   - Есть, сэр! - сержант тоже проникается духом мети за солдата, убитого местным быдлом. - Вы слышали приказ? Огонь!
  Шквал огня сметает толпу, как бульдозер прогнивший сортир в дачном посёлке.
  Я тоже стрелял. Не целясь, промахнуться было невозможно. Пока не кончилась обойма в "Пустынном орле".
  А затем, чтобы обеспечить стопроцентный результат мы пошли по всей деревне.
  Когда мы покидали это место, зрелище пылающий домов и трупов на улицах успокаивало и обнадёживало: рядовой отмщён. Порядок восстановлен. Мы оставили след в этой дыре.
  Перед нами простёрлась дорога на Шлиссельберг. Грязная, чуть ли не дымящаяся от дерьма, с которым только предстоит встретиться, но - единственная реальная дорога, дающая шанс. На спасение и успешный исход операции.
  
  То же время. Замок Шлиссельберг.
  Описание местности, окрестности.
  В одной из комнат замка, самой роскошной и богато украшенной, происходил весьма небезынтересный разговор.
   - Это раздражает, - буркнул Гилидор. - Не могу больше терпеть чужой стрёкот в НАШЕМ небе!
  В последних словах маг перешёл на рёв - настолько надоело убегать, отступая без битвы. И Фелендил, старый друг, понимал.
   - Главное, спокойствие, - равнодушно сказал он. - Они только и ждут нашего вмешательства. Потратим часть энергии на один вертолёт, а для сражения не хватит.
   - Знаю, - тихо ответил Гилидор. - Но, когда эти... разрушители пришли, и до сих пор ходят по нашей земле...
   - Те, что идут сюда, военные преступники, - махнул рукой эльф. - Вряд ли пришельцы помогают им. В таком случае можно поддержать, попробовать пробиться, а они... в любом случае, земляне не хотят воевать. Только эта шайка, и всё. Разберёмся с ними, и с войной покончено.
   - Покончено? - взревел Гилидор. - Да как ты не поймёшь, у них сейчас больше сил, чем когда-либо. Хочешь пример? Раньше пришельцы теряли воинов на стоянках. Даже не в бою. Партизанская тактика приносила плоды, пока система этой, как её... Конфедерации, мешала полководцам. А сила у них действительно была. Впрочем, даже не была, а есть - и движется прямо на нас. Вот что самое плохое.
   - Хочешь сказать,- Перворождённый усмехнулся. - Что их потери резко уменьшатся?
   - Небоевые, - веско произнёс маг. - Кстати, именно они составляли большую часть. К сожалению, у нас нет сил на эффективную войну, приходится делать упор на действия партизан.
   - Когда это ещё произойдёт... - начал было Фелендил, но Гилидор тут же перебил.
   - Уже произошло, - с нажимом сказал он. - Наши лазутчики в количестве пяти человек и твоего соплеменника отправились в небольшую деревеньку, в полусотне земных километров отсюда. И, стоило убить одного десантника...
   - Всего одного? - не выдержал эльф. - Ладно, люди разучились работать, но Перворождённый...
   - Он, кстати, единственный выживший, - добавил маг. - Пули чудом не задели.
   - Их что, поймали за руку?
   - Нет, но расстреляли всю деревню в назидание.
   - Что?
   - Нынешним командирам не нужно разрешение, чтобы начать действовать. По сути, они военные преступники - так сообщили земляне, отступающие к последнему Порталу. Но вернёмся к продолжающим войну войскам.
   - Да, это поподробнее, - согласился Фелендил.
   - Восемьдесят вторая и сто первая дивизии эйрборн - или десантники, по-иному. Это ты знаешь. Знаешь ещё, что это самые активные войска с высадки на Карнат месяц назад. Остальные, за исключением некоторых частей морской пехоты, отсиживались в тылу. И вот, эти "Псы войны" взбунтовались. Командует ими полковник Джек Холлистер, чудом выживший офицер-штабист.
   - Сводка на этого кадра есть?
   - Только вчера организовали, - кивнул Гилидор. - Вот папка. Зачитываю: участвует во всех крупных боях наряду с простыми пехотинцами и офицерами рангом ниже. Агрессивный человек, считает, Конфедерация во всём права, и вторжение оправдано. В средствах не стесняется. Очень переживает за солдат, и за единственного убитого готов сжечь всё вокруг, насколько дотянется. Решительный, волевой командир. Солдаты верят ему. Что бы не приказал, исполнят тут же.
   - Да уж, - проворчал эльф. - Повезло с противником... такой не успокоится, пока весь материк не обрастёт руинами и пепелищами...
   - Интересный факт, - волшебник небрежно швырнул папку на стол неподалеку. - Кто-то магически пасёт полковника. Причём уровень исполнения такой, что даже я теряюсь. Сам с трудом просек - попытался влезть к нему в мозг. Но, обнаружив, кто там орудует, решил свалить по-тихому. Тем более, тогда этот Холлистер не был так важен.
   - Я удивлён! - Фелендил привстал в удобном кресле. - Чтобы ты кого-то испугался... разве боги могут так шалить...
   - Я не шучу, - предупредил маг.
   - И?
   - Судя по всему, в голове полковника и были Они. Причём несколько, и с самых разных сторон. То есть, как с нашей, - Гилидор показал куда-то вверх. - Так и с другой.
  С последними словами палец уставился в пол.
   - Быть не может, - пролепетал эльф. Всю напыщенность как ветром сдуло. - Больно в серьёзной ситуации сейчас, чтобы разыгрывать...
   - Поклясться? - предложил маг. - Самой страшной клятвой?
   - Не стоит, верю. Ну, и какой диалог у них с Холлистером?
   - Издеваешься? - вытаращился волшебник. - Я рад, что ноги унёс, а ты...
   - Прости, - вздохнул Фелендил. - Но до сих пор, сложно поверить...
  Гилидор вздохнул ещё громче.
   - Хочешь, не хочешь... верь, не верь... а с фактами не спорят. Умные люди, по крайней мере. Эльфы, уверен, тоже.
   - Да уж, - поёжился, как от холода, Перворождённый. - И что теперь делать?
   - Не знаю, - спохватившись, маг тут же поправился. - Не знаю решения, которое гарантированно приведёт к выигрышу. Но лучшее сейчас - отразить атаку Холлистера. А дальше - разберемся.
  
  7 июля 2052. 15 км до Шлиссельберга.
  Шатёр-палатка. Собраны все офицеры, начиная от командиров рот. Кое-где таковыми являются сержанты, вот до чего дошли. Теракт (а вернее, серия таковых) поставили нас в незавидное положение. Многие, неожиданно повышенные люди, не сильно радуются этому. Но не жалуются, все понимают, в каком положении находимся.
  И все работают.
  К счастью, в этот раз охрана бдит: любого без пропуска задерживают на месте, местных вообще отстреливают за километр. Впрочем, в лесу их не то, чтобы много. Пока, по крайней мере, пальбы не слышно.
   - Отлично, джентльмены. Мы практически у стен Шлиссельберга, и я требую максимальной сосредоточенности и работоспособности. Мы не можем допустить ошибку сейчас - это смерть, причём, возможно, не самая приятная. Это чрезвычайно важно. Пит, ты приготовил окончательный список имеющихся сил?
   - Да, сэр. Зачитывать?
   - Начинай.
   - Кхм. Последняя опись имущества... - лейтенант настраивает КПК. - Показала. После терактов и незначительных поломок мы располагаем следующими силами: в танках... двадцать пять "Зубров", на обе дивизии. в танках... двадцать пять "Зубров", на обе дивизии. Тридцать восемь "Стюартов" третьего поколения, десять самоходных артустановок IF-10. Пушки калибра сто восемьдесят пять миллиметров позволяют стрелять по площадям и прямой наводкой. Это вся артиллерия, что у нас есть - остальное уничтожено диверсантами противника.
  Командиры рот, полков и батальонов ворчат - для двух дивизий могло быть и лучше. Ропот скрыть невозможно - уж больно плотно все набились, в стандартную шатёр-палатку, размером чуть больше стандартной мобильной казармы.
   - Далее, - бесстрастно продолжает Пит. - Авиация. Самолётов нет вообще - за отсутствием хороших полос все отступили вместе с основными частями. Итак, вертолёты - "Пауэрсы", пятнадцать единиц. "Суперхоуки", самые распространённые... двадцать три. И "Шершни", занимаются огневой поддержкой. Десять вертолётов.
  Тишина. Ой, недобрая...
   - Топливо и боеприпасы, - Пит торопливо копается в настройках КПК, пытаясь переключиться на страницу, потерянную в результате случайного нажатия какой-то кнопки. - Сейчас... ага, вот! Расход для всех систем практически стопроцентный. Топлива осталось на три дня войны, боеприпасов - на полнедели. По уточнённым данным. Раньше предполагалось, всё ещё хуже.
   - Воевать? - ехидно спрашивает какой-то выживший капитан. - Как прикажете воевать, если через три дня преспокойно загнёмся без всякого противника? В таких условиях отступать надо.
   - Нельзя нам отступать, - говорит кто-то.
   - Тогда обороняться, - не сдаётся капитан. Кажется, фамилия Мерфи. - Но наступать - безумие. План Холлистера нас погубит!
   - Лейтенант, - вмешиваюсь. - Продолжайте. Закончите, разберёмся.
   - Да, сэр, - кивает Пит. - Людские резервы дивизий практически не пострадали, если говорить о сержантско-рядовом составе. Офицерская часть... сильно потрёпана. Потери до девяноста процентов.
   - Я же говорил, безумие! - вскакивает Мерфи. - Нельзя вести активные наступательные действия в таких...
   - Успокойтесь, капитан! - прерываю. - Хотите сказать, говорите что-то конкретное. Нечего высказать - молчите.
  Ох, не нравится мне всё это. Один придурок может зацепить всех. И тогда...
   - А что мы его слушаем? - вдруг осеняет Мерфи. - Он же сопляк, двадцати лет вроде не стукнуло! Мальчишка. И мы выполняем приказы мальчишки? Полковник наверняка из-за родственника-генерала или ещё чего. Выслужился перед кем-нибудь... а теперь продолжает выделываться. Юношеский максимализм...
  Вот уж нет, это психологи в школе говорили. Повторять этот маразм не позволю никому.
   - Капитан, сядьте на место, и сидите, пока очередь говорить не дойдёт!
   - Мы или жизни спасём, или будем слушаться папенькиного сынка, - не утихомиривается Мерфи. - Выбирать вам.
  Не выдерживаю - встав, быстрым шагом подхожу вплотную и, выкрутив руки ублюдку, за волосы (жаль, стрижка короткая) оттаскиваю к положенному стулу. Теперь можно и отпустить - что и делаю, отправляя капитана в непродолжительный, к сожалению, полёт. С грохотом тот приземляется на стул - соседи благоразумно подаются в стороны, освобождая посадочную полосу.
   - Приказы старшего по званию надо выполнять!
   - Ты... сопляк...
  Стоит присмотреться повнимательнее, и становится ясно: Мерфи пьян. И все это тоже замечают. Вернее, чуют. Но почему только сейчас?
   - Какого... куда охрана смотрела?
  Офицеры, к которым обращён вопрос, молчат: стыдно.
   - Караульный! - кричу.
   - Да, сэр! - внутрь врывается солдат в полном комплекте бронезащиты. "Сарпрессер" снят с предохранителя (сам наставлял), глаза зыркают по углам - цепко и внимательно, ничего не упуская.
   - Рядовой, - взяв Мерфи за шкирку, отправляю караульному. - Возьмите это... оставьте где-нибудь поблизости. Но под контролем - пусть протрезвеет. Кому-то сегодня не поздоровится.
  И, вдохнув воздуха, громко обращаюсь к сидящим в ступоре офицерам:
   - Капитан Мерфи снят с должности. Отправлен рядовым во взвод... сержанта Рамиреза. Командование полком возьмёт заместитель.
  Докатились - капитан на полку... а теперь - ещё хуже. Хотя, в принципе, хуже пьяницы только предатель.
  Забыть ублюдка, надо дальше разрабатывать план операции.
   - Пит, дальше что?
   - Всё, сводка окончена, - и, подтверждая, показывает экран КПК.
  Можно подумать, через полшатра увижу...
   - Хорошо, - говорю. - Выяснили, остались ли старые планы наступления?
   - Нет, - мотает головой Пит. - Всё сгорело во взрыве. Резервные копии увезли официальные лица. Они не дожидались остальных, и эвак... сбежали первыми, пока была возможность. Резервные копии по странному стечению обстоятельств оказались там же - и исчезли в огне.
  Остаётся молиться, что это разгильдяйство, а не саботаж.
   - Разрешите, сэр?
   - Говорите.
   - Майор Кобайшвили, - офицер встаёт. - Принимал участие в разработке этих планов. Это будет непросто, сэр. Но, если понадобится, могу восстановить- в общих чертах. Более серьёзные результаты обеспечу ,если выделите людей.
   - Хорошо, - киваю. - Отберите штабных офицеров, кто получше. Потом предоставите список.
  Кивнув, майор садится на место.
   - Мы должны нанести удар, - продолжаю. - Резкий и результативный. Для противника это должно стать неожиданностью, даже, при условии, что они видят нас, как на бумаге. Общую стратегию несложно предугадать. Но в деталях мы обязаны преподнести сюрприз. Или шансы понизятся. Сильнее, чем можно ожидать. У нас горючего на три дня, боеприпасов - на двенадцать часов больше, - про часы я утрировал. - Надо захватить Шлиссельберг. Это форпост. У кого Шлиссельберг, у того и полматерика. Минимум. Наши отступают, но захват замка убедит командование выделить помощь. В конце концов, будем крепкой занозой в задницах местных генералов. Любой шанс навредить противнику должен использоваться. Уверен, у нас получится - сделаем их. А потом можно просидеть хоть год. Стены неприступны для местного уровня техники, а в погребах до чёрта еды и питья. Ходят слухи, что там же захваченное и оставленное оружие. В любом случае, захватить Шлиссельберг лучше, чем быть размазанными в чистом поле.
   - Сэр, мы должны что-то делать? - спрашивает какой-то ротный, сержант по званию. - Вы нас за помощью здесь созвали?
   - Не совсем, - отвечаю. - Перед штабом я поставил конкретную задачу. Остальные собраны для осознания перспектив - очень важно, чтобы вы поняли: отступать не будем. Только вперёд! И ещё: мы закончим войну, в ближайшее время. Это не рутина, хотя не понимаю, как у некоторых рутиной становятся даже бои. Наверное, потому, что отсиживаются в штабах, - невольно кошусь на пустующее место Мерфи. - Не будем ворошить. Главное - происходящее сейчас. Остальное несущественно. А ради конца стрельбы и потерь следует поработать.
  Затем говорили о многом - от недостатка в патронах и топливе до новых назначениях, людей с несоответствующими званиями на высокие посты. Спор пришлось замять - всё равно другого выхода не было.
  Припасы пришлось использовать истинно коммунистическим способом: отнять и поделить. Половина командиров ушла с кислыми рожами, но, словно в противовес, остальные просто-таки светились от счастья.
  Головная боль преследовала многих в этот день. Но больше всего - меня. Количество дел и нерешённых проблем не уменьшилось - наоборот.
  Всё, что только может приключится в дивизиях эйрборн - от нехватки запчастей в танковом парке (который так и подмывало назвать танковой клумбой - по размеру больше подходит) до кризиса съестных припасов. Везде недостаток, кризис - и нигде переизбытка. Хотя, вру. В одной области он есть, а именно - в обилии проблем.
  Спал я от силы двое часов в сутки - не помню этих времён. Может, от усталости, может, от желания забыть. Признаться, хреновые времена из-за плохих условий легче забыть, чем смерти лучших друзей.
  И последние, конечно же, не давали повода забыть себя.
  Все - от Хаузера до Ковальски - поочерёдно стояли перед глазами. Все сражения этой войны, от первого до высадки в местном храме... во всех подробностях... со всеми размышлениями на эту тему...
  Больше не было кошмарных снов. По простой причине наступила бессонница. Больше я не спал. Через день наступление - оно будет самой быстро спланированной и осуществлённой операцией. А вот успешной ли - неизвестно.
  Как и многое в моей жизни.
  
   - Хорошо, - кивнул Фелендил. - Что у нас в активе?
   - Основные войска на западе, - пожал плечами Гилидор. - В отдалении. В замке десять тысяч солдат, егерей. Королевство вообще, помогало лучше всех. Жаль, пришельцы захватили земли и публично убили правящую семью. Остались только эти солдаты - обученные, вооружённые - арбалетами нового образца, и превосходно действующие в команде. Но может сложиться, что и десятка тысяч таких воинов не хватит для успешной обороны. Пришельцев примерно столько же, обе дивизии потрёпаны. У них заканчиваются припасы, и тем опаснее для нас - чем сильнее загнать в угол, тем храбрее будут они драться.
   - Мы тоже умеем драться, - ввернул эльф. - Особенно мои соплеменники. Лучники нам не помешают.
   - Конечно, - согласился маг. - Но их здесь нет! Будь у нас хотя бы пятьсот эльфийских лучников, шансы на победу возросли бы. Но имеющихся в распоряжении не успеваем перебросить.
   - И не надо, - сказал Фелендил. - Они уже тут. Полная тысяча. Прибыли несколько минут назад - освобождённые Леса насобирали воинов, чтобы отправить в помощь. В конце концов, мы их спасли от землян.
   - Где они? - жадно спросил Гилидор. - Ты не представляешь, как это поможет! Так где?
   - В окно посмотри, - улыбнулся эльф. - Самые лучшие лучники на все материки.
   - И правда... но, постой! Там половина женщины и дети!
   - Если бы Холлистер получил власть пораньше, и их не было бы - грустно сказал Фелендил. - мы должны остановить этого маньяка, любой ценой. Или, несмотря от исхода войны, радоваться победе будет некому.
   - Но женщины...
   - Они имеют равные права с нами, - напомнил Перворождённый. - Женщин-героев ничуть не меньше, чем мужчин. Из лука, поверь, стреляют не хуже. Главное - грамотно использовать. Без потерь - у нас жизнь ценится намного, намного сильнее. Пожертвовать можно, в крайнем случае, перешедшими на нашу сторону землянами. Их не так жалко.
  Подумав, Гилидор согласился.
   - Ты прав, - сказал он. - По крайней мере, кто-то должен расплачиваться за грехи пришельцев...
  И они, не откладывая, приступили к разработке плана.
  
  8 июля 2052. Всё там же.
   - Майор Кобайшвили, вы восстановили план?
   - В общих чертах, сэр. Осталось лишь проработать детали.
   - Ну, - говорю. - Докладывайте, что там выходит... в общих чертах?
   - Вот, - майор разгребает бумаги на столе. Чёрт, да у него шатёр-палатка бумажками набита больше моей! - Общая карта. Шлиссельбергский район. Старые снимки со спутника указали расположения укреплений. Насчёт позиций противника в деталях, просто операторы не успели просмотреть. А потом взрыв, - Кобайшвили сжимает кулаки. - И спутники... деактивированы. Идиотизм...
   - Ладно, - останавливаю. - Ругательства потом. Сейчас главное - план.
   - Да, конечно, сэр, - спохватывается майор. - Посланный вами "Пауэрс" недавно вернулся из последнего разведвылета. Сейчас техники проявляют плёнки и расшифровывают данные цифровых камер. Когда это закончится, можно будет сказать точнее.
   - А пока?
   - А пока негусто, - пожимает плечами Кобайшвили. - Вот, мы имеем противотанковые рвы по всему периметру... настолько глубокие, что без магии е обошлось... надолбы здесь и здесь... соответственно, для танков остаётся всего три дороги. Везде засады практически со стопроцентной вероятностью.
   - Идеи?
   - Штаб планирует высадить немногочисленный десант с вертушек. "Суперхоуки" подойдут, "Пауэрсы" слишком тяжёлые. Мы выбросим солдат в тыл предполагаемому противнику - не оставить никого на единственных дорогах будет глупостью даже для местных. Когда десантники очистят все дороги от засад и любого вражеского присутствия, мы пошлём танки. "Зубры" и "Стюарты".
   - Хорошо, - киваю. - Далее, вы собираетесь занять эту деревеньку?
   - Разумеется, - улыбается майор. - В семи километрах от цели, это идеальный плацдарм. В то время, на нынешней позиции, возможно, с перемещением максимум километров на пять, остаются все IF-10 и рота охраны. Единственный тип бронетехники, для которого навалом снарядов. Зато топлива мало - большую часть перельём в баки "Зубров". Артиллерия достанет и отсюда, таскать самоходки за собой нет смысла.
   - Так, - киваю. - Захватим деревеньку, что после?
   - Далее, опять же, "Суперхоуки" высаживают десант. За самим Шлиссельбергом обильные леса. И несколько рек. В целях конспирации пилоты зависнут поочерёдно в нескольких местах - противник при всём желании не поймёт, где точно сойдёт десант. Это будут диверсанты из первого полка. Они дело знают, скрытно проберутся в замок. Цель - не позволить местным уничтожить или отравить припасы, а потом убивать всех командиров, без разбору. Но вначале - Гилидора. Он главный приоритет. Всё происходит под покровом ночи.
   - А потом полномасштабная атака.
   - Верно, сэр. Танки пойдут под прикрытием пехоты - у противника нет ничего даже заклинаний, чтобы пробить лобовую броню "Зубров". "Стюарты" пойдут следом, в полукилометре, уничтожая всё, пропущенное первой волной.
   - Авиация?
   - За несколько минут до начала атаки, "Шершни" и тяжеловооружённые "Суперхоуки" нанесут удар по помеченным разведывательным "Пауэрсом" целям.
   - Стены крепости? - перебиваю я. - Они чрезвычайно крепкие, а, учитывая, что внутри как минимум десяток сильнейших магов...
   - У нас будут позиции IF-10. В дальнейшем штурмовые группы смогут вызывать огонь артиллерии, но первостепенной задачей станет брешь в стене.
   - А если не получится?
   - Солдатам придётся прорваться к подножию, и поставить побольше SF-42. Одно дело - пытаться снести стену снарядами, и совсем другое - подложенной под стену взрывчаткой. Расчётливо и аккуратно.
   - Подрывники понесут потери, прежде чем прорвутся к стенам.
   - Да, сэр, - пожимает плечами Кобайшвили. - Поэтому сначала и попробуем применить артиллерию.
   - Вы планируете растянуть операцию на несколько дней?
   - Минимум на полтора, - отвечает майор. - Точнее скажу, как получим снимки с "Пауэрса".
   - Ну что ж, успехов, - Как уточните разведданные, подробный доклад мне. Крайнее время - сегодня, в три дня. Понятно?
   - Да, сэр!
   - До трёх часов.
  
   - Вы пошли на принцип, - задумчиво сказал Гилидор. - Зачем? Разве не легче послушаться конгрессмена и, не усложняя жизнь себе и другим, отступить? Ещё и генералом стать - по-моему, не так уж и плохо.
   Холлистер посмотрел - внимательно и одновременно непонимающе.
   - Понимаете, - начал он. - Я не ищу лёгких путей. Даже если они ищут меня. В этой войне погибли все близкие друзья, - полковник покосился на Николая. - Вернее, я думал, что все. - И до чёрта простых, но от этого не менее реальных солдат.
   - И лучшее, что вы смогли придумать, обречь на смерть оставшихся? - не выдержал Фелендил. - Или, по крайней мере, многих? В чём же дело?
   - Вам не понять, - пожал плечами полковник. - Не обижайтесь, это серьёзно. Мы друг друга вообще вряд ли когда-нибудь поймём. Просто... я уж говорил, ощущение, что всё зря... оно убивает. Медленно, оттого и более страшно. Мучительно - нервные клетки не восстанавливаются. Спокойная жизнь много чего стоит.
   - Отчего вы тогда пошли на службу врагам? - ехидно спросил Фелендил. - Как согласились с нашими условиями, а не застрелились, пока была возможность?
  Холлистер поморщился - скорее всего, от слова "служить".
   - Это смешно... не японский самурай, чтобы стреляться при каждом чихе. Да, я проиграл. И что? Остаётся только начать всё сначала. Когда-то шансы были, теперь их нет. Остаётся самое разумное - принять предложение, согласиться с условиями - тем более, они весьма приемлемы.
   - Это правильно, - согласился эльф. - Потому, что вы были не на правильной стороне. Образно выражаясь, были неправы - пришли, убивали... и так далее. Поэтому твой переход на нашу сторону может заслужить прощение Богов. Но всё же, почему ваше сопротивление длилось до последнего? Вы ненавидите нас - эльфов, людей, гномов, живущих в этом Мире? Без войн, заметьте. Пока вы не пришли.
   - Гномов я не видел, - твёрдо сказал полковник. - А насчёт ненависти... давайте закроем эту тему. Мы договорились один раз, зачем повторно дерьмо размешивать? Я на вашей стороне, если не придётся в своих стрелять. В остальном, мне всё равно - лишь бы отделаться.
  Гилидор неодобрительно покачал головой - уж больно не походил Холлистер на человека, больше всего мечтающего "отделаться". Скорее, наоборот - боец за идею. За ужасную, но идею. Потому, что люди, как этот полковник, следуют ей. Вспомнить Пита, Рамиреза, Кобайшвили из рассказов Джека... просто страшно становится, как много людей идут тем же путём. Хотя всё видели, и ужас в деревне в том числе. Да что там видели - расстреливали!
  Но маг всё же промолчал.
   - Фелендил, можно нам поговорить наедине? - только и сказал он.
   - А? Разумеется. Вы, Николай, тоже побудьте одни с товарищем. Ему предстоит многое понять. Пошли, Гилидор.
  И они ушли.
   - Что ты хотел сказать? - спросил эльф. Комната была достаточно экранирована.
   - Что, не видишь? - взмахнул руками маг. - Он тот же маньяк, только загнанный в угол. Зачем ты берёшь его?
   - Успокойся, - спокойно прервал Фелендил. - И не махай руками, глаз выткнешь. Маньяк? Я же не собираюсь твою дочь за него выдавать. У нас большая война намечается, ещё одна. Там как раз такие нужны. Тем более, он ничего не боится - вряд ли врал на допросе. Во-первых, ты проверял, во-вторых, вряд ли Холлистер стал бы таким решительным командиром. Во всяком случае, у него есть причины ничего не бояться.
   - Думаешь, он не предаст, когда появится крохотный шанс? - резко перебил Гилидор. - Этот человек по-прежнему верен своей Конфедерации! Не политикам, помешавшим выиграть, а цивилизации, то есть Земле! Которая скоро вообще прекратит существование.
   - Успокойся, успокойся, - замахал руками эльф. - Что так кипятишься? В конце концов, мы посылаем его на юг. Там сейчас... ну, не сейчас, скоро... станет совсем плохо. Он не проживёт и недели, особенно с привычкой лично участвовать в боях. Там мясорубка! Конечно, можно было просто убить, это всегда проще, но Николай... он действительно много сделал. Например, идея с терактами была его. Нельзя допустить такую неблагодарность, как казнить друга на глазах.
   - Во-во, - поддел Гилидор. - А ты планируешь отправить нашего спасителя на Южные острова - прямо в акулью пасть! Вот твоя благодарность!
   - Ничего, - устало сказал Фелендил. - Спустя пару дней отзову его. Семья, мол, и всё такое... пусть проводит с женой и детьми больше времени...
   - А если этот монстр, Холлистер, тоже вздумает жениться?
   - Да кому он нужен? - рассмеялся Перворождённый. - Убийца... с детства, кстати. Никто на убийцу не позарится. Да и не до этого ему сейчас.
  Гилидор скептически нахмурился.
   - Да успокойся ты, - Фелендил дружественно похлопал по плечу. - В конце концов, я не оставлю ему времени на это.
   - Всё же, нечестно мы поступаем, - задумался маг.
   - Эй, эй, эй, очнись! - эльф тревожно вгляделся в лицо собеседника. - Ты что? Сам забыл, как с кулаками бросался?
   - Я к тому, что просто убить лучше для всех... да и честнее.
   - Нет, - твёрдо сказал Фелендил. - Я дал обещание, пусть и не произнося формальных клятв. Мы не отнимем жизнь, а направим на Юг, сражаться. Он просто не знал, что это одно и то же.
   - Ладно, - сдался наконец Гилидор. - Закрыли эту тему.
   - Вот и хорошо, - улыбнулся эльф. - А теперь, пойдём и дослушаем рассказ. Эта бодяга растянулась сильнее, чем я планировал.
  
  8 июля 2052. 15:00 по Мохаве.
   - Вот окончательный план, - докладывает майор. - С учётом всех разведданных.
   - Отлично, - говорю. - И, главное, вовремя.
   - Вначале без изменений. Только уточнение - под прикрытием ночи вертолёты с десантом летят к концу дороги и, выбросив солдат, направляются дальше, к Шлиссельбергу. То есть сначала высаживается часть десанта, в тылу у засад на дорогах, затем все вертолёты - для введения в заблуждение - как и планировали, позволяют диверсантам из первого полка сто первой дивизии сойти в лесу за замком. Противник думает, начался крупномасштабный штурм. Диверсанты - два взвода - минуют все отряды, выдвинувшиеся в поиск, и проникают в замок. На случай, если противник предпочтёт наглухо запереться в стенах, придется воспользоваться канализацией - без неё никакой замок не обойдётся.
  Высадившиеся на дорогах устраняют засады - диверсанты из сто первой параллельно начинают уничтожать магов и командиров.
   - А если, - перебиваю. - Они применят всё, что есть - драконов и магов?
   - Расчёт на внезапность, - пожимает плечами Кобайшвили. - У них, как докладывали пленные и многочисленные гражданские, колдуны ночью спят. Драконы тоже. Привилегированный народ, что и говорить. Расчёт делается на то, что тревогу поднимают простые солдаты - а за время, пока маг будет вставать и приводить себя в порядок, ни одну крепость взять нельзя. Ну, а как опомнится... считайте, штурмующим крупно не повезло. Почему они уничтожили столько самолётов в Бертоне? У Гилидора было время, чтобы опомниться. А вертолеты прилетят и, покружив, тут же смоются.
   - Уверены?
   - Я штабной офицер, - спокойно отвечает майор. - Допросы и теория - моя работа. Этим занимаюсь ещё до войны. А этим Миром - с момента, как с самых верхов поступил приказ готовить вторжение. Так что менталитет местный изучил. Наверное, лучше самого себя.
   - Ладно. Что дальше по плану?
   - На рассвете, после того, как диверсанты устроили сладкую жизнь, а десант обезвредил дороги, захватываем деревеньку. Назовём пункт А. Потом, как и планировали, артобстрел, но прежде массированный налёт "Шершней" и "Суперхоуков". "Пауэрсы" там только гробить, поэтому оставим на базе. По разведданным и отмеченным мелким целям - этим займутся диверсанты - нанесём ракетный удар. Будет возможность, разольём напалм, по площадям. И только после IF-10 попробуют пробить стены крепости. Потом в брешь хлынут танки, и победа останется делом времени.
   - А если мощности артиллерии не хватит?
   - Не получится - придётся работать подрывникам. Естественно, в них будут стрелы и болты лететь, а, как достигнут мёртвой зоны, местные, скорее всего, попробуют кипящую смолу или масло вылить. Поэтому понадобится прикрытие. Артиллерии это дело доверить нельзя - один неудачный залп, и от подрывников останется мокрое место. Поэтому несколько "Шершней" будут месить камень на стенах крепости, что над подрывниками.
   - И в этот момент они выпустят драконов...
   - Да, сэр, - соглашается Кобайшвили. - Это самое плохое. Мы не сталкивались с этими тварями, и не знаем, чего ожидать - а легенд, кстати, ходит много. До самых невероятных.
   - Что предлагаете?
   - У нас довольно солидный запас ракет "воздух-воздух", не находилось достойного для них противника. Все в ящиках, коробах, упакованы надёжно. База авиации будет здесь, - косится в окно шатра-палатки. - Как и позиции артиллерии. Проведя штурмовку, "Шершни" вернутся и, зарядившись ракетами, возьмут курс на Шлиссельберг. Это наша страховка.
   - А как решается проблема ПВО противника? - спрашиваю. - Теперь-то, наверное, у магов будет достаточно времени, чтобы проснуться? Тем более, день?
   - Первый заход "Шершней" добьёт тех, кого не уничтожат диверсанты, - пожимает плечами майор. - может, останется один-два мага. Может, даже сильных. Но сорвать атаку поодиночке они не в состоянии.
   - А в Бертоне? - говорю. - Гилидор...
   - По выбросам магической энергии мы определили: он был не один. Любого мага, вершащего такое сложное колдовство, должны поддерживать минимум несколько десятков простых. Они служат источником энергии, своеобразным "аккумулятором". Мы определили - в Бертоне применялись многие, больше десятка, видов магических энергий. У каждого волшебника она своя, как выражение индивидуальности. И, по нашим данным, там было минимум пятнадцать человек. Хотя, чем чёрт не шутит, может, эльф какой затесался...
   - Это не важно, - обрываю. - Когда планируется начало операции?
   - Этой ночью, - отвечает Кобайшвили. - Нет смысла тянуть, особенно в нашем положении.
   - Отлично, - говорю. - План одобряю: всё разумно. Будете помогать мне и Питу координировать действия войск. Сегодня в 23:00 начнём выброску десанта.
  В конце концов, мы же эйрборн.
  
   - А что дальше? - спросил Гилидор.
   - Вы помните... - грустно ответил Холлистер. И добавил, тише - Хорошо помните...
  
  Ровно в двадцать три ноль-ноль (в этом Мире - кромешная темнота) десять "Суперхоуков" взяли курс на Шлиссельберг. Уже не в первый, но точно в последний раз - на этот раз независимо от исхода. Победа или поражение - другого выбора нет.
  Пилот головного вертолёта не видел абсолютно ничего - слишком темно, а огни не стали зажигать по понятным причинам.
  Он, как и остальные, всё видел через мощную электронику. Технологии середины двадцать первого века позволили совместить показания приборов ночного, теплового инфракрасного и ещё хрен знает какого видений, и получать приемлемые картинки сразу на нескольких мониторах - ошибиться и спикировать на землю невозможно.
  Однако мастерство все равно требовалось - "Суперхоуки" шли плотным строем, как можно ниже к земле - предстоит зависать, и не раз - для дезориентации противника. Вообще, от этой операции зависит исход войны. Две десантные дивизии, сильно побитые в боях, оставшиеся без снабжения, но всё равно смело идущие к единственной цели - единственное, что осталось у, казалось, могущей Конфедерации в этом Мире.
  Но надо выиграть - или все жертвы, вся война окажется, мягко говоря, бесполезной.
  Практически каждый - начиная от пилота или простого десантника, заканчивая Холлистером, последним полковником в обеих дивизиях, кого-то здесь потеряли - друга, товарища, кто-то даже брата, иногда не одного. У всех есть счёт к местным дикарям, и каждый в нетерпении - предъявить.
  Так за чем же дело встало? Вперёд!
  Вертолёты продолжали лететь к цели - осталось совсем немного. Вон, уже развилка - то есть, конец дороги, виднеется. Датчики движения и теплоты обнаружили около двух десятков засевших по самым разным уголкам - десантников ждали. Не целой армией, и на этом спасибо.
  Был бы здесь Шнайдер, или кто-то вроде него, солдаты сначала бы выяснили - не невинное местное население и здесь обитает? В кустах, с арбалетом? Отправили бы делегацию (не Шнайдера, понятное дело). И, только после гибели парламентёров начинался бой. В котором запрещалось даже стрелять в сторону никак не проявивших себя врагов - даже обнаруженные датчиками, они относились к "невоюющей стороне", если пока не стреляли. Но сегодня идиотизму положат конец - Шнайдера с десантниками нет. А, если бы и был, в нынешней обстановке... скажем, погиб бы героем. Неважно, что от своей пули. Война спишет.
  Сложно сказать, надеялись ли засевшие на подобный идиотизм. Спросить было не у кого, так как в пленных нужды Холлистер не испытывал - и все подверглись быстрому и результативному уничтожению - никто и пошевелиться не успел.
  Строенные хлопки безгильзовых винтовок раз и навсегда закрыли эту проблему. Впереди маячило много таких же, но солдат это не пугало - твердо знали, на чьей стороне преимущество.
  Высадив первую группу, "Суперхоуки" направились дальше, к Шлиссельбергу. А десантники уже приступили к работе.
  
  Ариэль был простым эльфом. И жил хорошо, пока не пришла война. У него был отец, сёстры с братьями, добрая и ласковая мать...
  Вот именно, были. Затем ушли на войну - защищать родной Лес. Это для любого эльфа святое. А он, как самый маленький, остался. Слишком молод и неопытен.
  Вскоре стало совершенно ясно - все родичи погибли. "Наверное, они убивали пришельцев десятками - думал Ариэль. - Ведь они такие уродливые, безобразные... грязные и вонючие, за километр разит. И вооружены бездушными железками без души и, главное, индивидуальности. Ну, разве так много навоюешь?
  Ответ напрашивался сам собой, и молодой эльф не видел ни единого способа от него отворачиваться. Потому, что ему нравилось это объяснение: "нет". То есть, не могут эти дикари земляне тягаться с ним, Лесным эльфом. Не доросли, уровень цивилизации не тот. В этом Ариэль был уверен стопроцентно.
  Вопрос, почему же армия Гилидора отступала всё это время, не сильно тревожил душу Перворождённого, всё и так ясно: слишком много врагов - закидывают шапками, и всё. Но зло обязательно будет побеждено, каким сильным не покажется - сказки и легенды давали повод не сомневаться в этих мыслях.
  Разумеется, злом являлись ненавистные земляне - в этом Ариэль сомневался меньше, чем в принадлежности к Лесным эльфам. И правда, идеальные злодеи - приходят, кричат что-то, размахивают примитивными железками... совсем, как орки.
  И, соответственно, будут гибнуть в огромных количествах.
  Конечно, это Ариэль узнал также из сказаний и легенд.
  Они-то никогда не врут.
  Сейчас доверили важное дело - сидеть в засаде на Северной дороге. Разумеется, он не один - рядом взвод Королевских егерей-арбалетчиков и пара соплеменников - таких же неопытных юнцов.
  Все сторожат тылы - недавно слышали рокот железных птиц пришельцев - наверняка те сбросят воинов. Поэтому нападения следует ожидать с любой стороны.
  Ариэль всегда мечтал стать героем. Прославиться, стать знаменитым. Чтобы эльфийки сами вешались на шею, и никто из старших и перебить не смел великого героя Ариэля Неустрашимого. Да, именно так - Неустрашимого.
  Сегодня - первый бой. С другими эльфами уже поспорили, сколько кто настреляет за бой. Ариэль точно уверен, никак не меньше пятидесяти. Больше - может быть, но никак не меньше. Благо, запас стрел позволяет.
  Перворождённые во всём превосходят пришельцев. Взять хотя бы тот же лук - Песня ветра! Мечта стрелка. Всё сделано самим Ариэлем - заботливо, терпеливо и с любовью. Как и должно быть всё на свете, а не по хотению пришельцев, вдруг заявивших права на чужие дома, земли... и, вообще, счастье.
  У лука есть душа, он не такой, как все - несёт отпечаток самого Ариэля. Поэтому тот чувствует оружие, как себя. То есть максимально.
  И уж точно превосходит на голову уродливые железки землян.
  Мало иметь оружие - надо уметь обращаться. Этому Ариэль посвятил всю недолгую жизнь - и теперь, стрелы слушались, как солдат законного командира. Делали всё, что он хотел. И сегодня пришла пора напоить их кровью врагов.
  Ариэль никогда не задумывался о бесславном конце - что будет, если убьют, а он даже выстрелить не успеет. Нет, и в голову не приходила такая возможность. В конце концов, так, тысячами могут погибать люди, существа, недалеко ушедшие от свиней по развитию. Они, словно безвестные лемминги, могут уходить в ничто тысячами, так и не оставив воспоминаний. Но он, Ариэль, рождён не таким - истинный Перворождённый умирает, лишь усеяв поле вокруг вражьими трупами - эльф, а в особенности он, не может умереть просто так. В этом заключалась железная уверенность молодого эльфа.
  Ведь так говорили легенды.
  Он сидел, внимательно наблюдая за углом примостившегося неподалёку сарайчика. Как любой Перворождённый, давно почувствовал шевеление за стеной - уникальный слух и природная догадливость делали своё. Он знал, что там прячутся диверсанты, о которых предупреждали.
  "Ничего, - думал Ариэль. - Сейчас кто-то сильно удивится. Будет вам, и за земли, и за родичей..."
  Что-то резко мелькнуло из-за угла сарая - даже эльф так не сможет, куда человеку.
  И тут же, не менее резко, юркнуло назад.
  Ариэлю было невдомёк, что это камера нового поколения. Редкая, дорогая, но как ничто, действенная. Не размазала изображение. Передала сигнал на командирский КПК. А затем и на визоры в шлемах рядовых.
  Каждый определили цель.
  Ариэль узрел странное зрелище - граната, вылетающая из подствольника быстро, но ощутимо для острого эльфийского зрения, спикировала на позицию стрелков.
  Вначале ничего не почувствовал - ни дыма, ни вспышки, ни осколков. Но, следовало слегка вздохнуть, как реакция внезапно пожелала доброй ночи, и куда-то исчезла. Он успел увидеть медленно, но недосягаемо, как звёзды на небе, выбегающих из-за сарайчика десантников. Каждый выстрелил по разу из бесшумных винтовок.
  Через десять минут они ушли - а на неопасной более позиции ещё долго валялись трупы арбалетчиков и нескольких молодых Перворождённых. Которые не успели даже прицелиться, не то, чтобы выстрелить. Рядом гордо покоился изящный, неповторимый лук.
  А "корявые железяки" продолжали работу.
  
  На втором заходе (или, точнее сказать, зависании) они всё же спрыгнули с вертолётов по длинным, узким, но от того не менее прочным десантным веревкам. Спрыгнули, чтобы тут же раствориться в кустах. Впрочем, это и не сильно требовалось - темнота позволяла остаться незамеченным чему угодно, кроме, разве что, индийского слона.
  Качнувшись на прощание, "Суперхоуки" синхронно отвалили в сторону - пилотам предстояло ещё зависнуть раза три-четыре, а затем улетать, пока маги не проснутся. Обратно, на базу - всем завтра предстоит тяжёлый рассвет.
  Особенно это важно, когда завтра наступает через двадцать минут.
  Диверсанты неслышно и незаметно двинулись к замку - выполнять задачу.
  Навстречу выдвинулись Королевские егеря, поддерживаемые магами средней руки. Оценив ситуацию на экране КПК, командир, сержант Мидзаяки, решил пока не вступать в бой. Изображение подавалось с высоты птичьего полёта - три лёгких беспилотных аппарата охватили всю сферу боя.
  Противник выслал около двух сотен - и те, судя по приблизившемся солдатам, двигались неохотно, медленно, будто в любую секунду могла последовать команда на отступление, под защиту крепостных стен.
  Диверсионная группа - оба взвода - висели на ветвях могучих деревьев - за этот нестандартный приём, впервые испробованный прошлой зимой, армейский диверсионный спецназ прозвали "Летучие мыши". Многие говорили: выпендрёж. Сейчас этот выпендреж - единственное средство выжить.
  Мидзаяки радовался, что среди отрядов противника нет эльфов. Разведчикам с "Пауэрса" удалось поймать в объектив около тысячи лучников этой расы. Несмотря на всю крутость армейского спецназа, сержант вовсе не блистал уверенностью, что толпой в сорок здоровых мужиков удастся так просто спрятаться от Перворождённых.
  "Если хотя бы треть слухов об этих умниках подтвердится, - размышлял Мидзаяки. - Я зауважаю их. Как противников".
  А слухи говорили и о великолепном слухе, и о зрении в темноте - никакого прибора ночного видения не надо - и о многом другом. Например, пари стрельбе из лука взрослый перворождённый ни за что не промахнётся.
  Полковник Холлистер мог опровергнуть это, вспомнив бой на высоте 30, но его здесь не было. Сержант остался в неведении. Впрочем, у него возникли более важные проблемы. Например, арбалетчик, так некстати почувствовавший неладное.
  Солдат в железной кирасе и идиотическом шлеме то ли услышал звук хрустнувшей под кем-то ветки, то ли догадался поискать, где остальным невдомёк...
  Неважно - Мидзаяки спустя секунду принял единственно верное решение - свесившись точно сзади арбалетчика, когда тот повернулся поудобнее, сержант схватил беднягу за горло. Ноги невозмутимо продолжали держаться за ветку.
  Всё же мышцам было больно - и ещё больнее пальцам, упорно душившим супостата. Наконец, кое-как обхватив арбалетчика предплечьями и вообще, всем руками до локтя включительно - точно Мидзаяки уже не помнил - он поднял беднягу над землёй. Вот тут-то мышцы взвыли по-настоящему. Наконец, когда арбалетчик перестал дёргаться, сержант с облегчением отпустил тело - к счастью, звука упавшего трупа никто не услышал, да и саму пропажу не заметили в ближайшее время.
  Наконец, высланные на поиск отряды углубились в лес достаточно далеко, чтобы диверсанты смогли свеситься с деревьев.
   - Ну, босс, вы прям Фишер какой-то, - с восхищением сообщил один из бойцов отряда.
   - Это моя вторая фамилия, - улыбнулся сержант. Он вспомнил, как из-за впечатления от стиля работы Сэма из известной консольной игрушки и подался в диверсанты. - Ну, чего стоим? Вперёд, вон цель, какая большая - не видно?
  И указал на Шлиссельберг.
  Лёгким бегом, но всё же неслышно, с включёнными приборами всех возможных "видений", группа двинулась в сторону крепости. Часовые у открытых ворот, ждущие возвращения поисковиков, обречены. Оставить вход открытым - ошибка, а война ошибок не прощает. И, что самое важное, она продолжается, чего бы не говорили, думали или хотели другие.
  
   - Что? - Гилидор выкатил глаза. - Как это произошло? Как подобное вообще могло произойти?
   - Не знаю, Маэстро, - пролепетал сотник. - Мы вышли, искать лазутчиков... а, когда вернулись...
   - Знаю уже, говорил, - досадливо отмахнулся волшебник. - Вернулись, обнаружили трупы часовых и грязные следы, ведущие в главный зал. Но они...
   - Исчезли, Маэстро, - быстро вставил сотник. - Похоже, они догадались вытереть ноги.
   - О ковры эльфийской работы! - Гилидор заорал, что стёкла, казалось, вот-вот треснут. - Они ещё и посмеялись! Может, и ты думаешь, это достойно смеха?
   - Нет-нет, Маэстро, конечно, нет! - сотник поспешил испуганно замахать руками. - Разве могу я так думать?
   - Что такое? - весело спросил только что вставший Фелендил. - Я услышал шум...
   - Боюсь, это самое безобидное, что ты успел услышать, - угрюмо проговорил маг. - Главное ещё впереди.
   - Весь внимание, - эльф изобразил заинтересованный вид.
   - Прошлой ночью противник выслал группу предположительно в полсотни воинов, - начал объяснять Гилидор. - Им удалось незаметно проникнуть в замок, и они скрываются до сих пор.
   - Что-о?
   - Вот тебе и что! - передразнил маг. - Обнаружено уже десять трупов - шесть командиров от сотников до полутысячников, и четыре - маги-энерговики.
   - Но... если мы не поймаем этих уродов немедленно... - растерянно проговорил Фелендил. - Нам будет некем воевать! Без магов точно не выстоим.
   - Да уж, - пробурчал Гилидор. - Слушай сюда, сотник. Кто убитый полутысячник?
  Трясущийся от страха парень назвал имя.
   - Поймаешь лазутчиков, встанешь на его место, - пообещал маг. - А не поймаешь... в ближайшие полчаса, пожалеешь, что на свет родился.
   - Маэстро! - в комнату вбежал гонец. - Мы потеряли деревню с крестьянами! Засады оказались бесполезны - час назад туда вошли большие бронированные коробки пришельцев!
   - Танки? - спросил Фелендил.
   - Да, ваша Перворождённость, танки! - быстро ответил гонец. - Засады уничтожены, мы потеряли деревню.
  - Проклятье, - сквозь зубы пробормотал маг. - Отбивать её сейчас - безумие. Но что-то делать надо... сотник! - рявкнул волшебник. - Не получил приказ? Что здесь делаешь?
   - Виноват, Маэстро! - залепетал подчинённый. - Уже бегу!
  Последние слова раздались уже из коридора.
   - Объявить боевой режим крепости! - тем временем приказал гонцу Гилидор. - Все праздники и торжества отменяются до разгрома войск Холлистера! Мы по-прежнему на войне.
  
  "Зубры" гордо маячили на главной площади местной деревеньки. Никто не знал названия - впрочем, это неважно - все, от солдата до Холлистера, довольствовались немудрёным "пункт-А".
  "Стюарты" примостились где-то сбоку, и ещё по всей деревне. Даже запуганные до смерти, жизни нуждались в постоянном контроле. И танк под окном - наиболее сильный аргумент не буянить.
  Войска заняли деревню, получив так необходимый плацдарм для решающего штурма замка. Задача первой волны выполнена - как десантников, очистивших дороги от засад, так и диверсантов, выкосивших за короткое время около половины волшебников. И множества командиров.
  Мало того, они установили маячки в некоторых, особо опасных местах, и теперь постоянные посты магов - небольшие башенки с едой, питьём и столиком в центре - при авиаударе разлетятся в каменную крошку первыми - разумеется, с сидящими внутри магами.
  Но любое везение рано (чаще) или поздно (иногда) заканчивается. Их всё же словили. Сорок человек - два взвода - отнюдь не песчинка, и их всё равно бы поймали. И поймали - но отряд Мидзаяки успел нанести немалый урон.
  
   - Отвечай, ублюдок! - Гилидор влепил очередную пощёчину. - Кто послал, зачем? Сколько вас?
   - Что тут отвечать? - усмехнулся сержант. - Вы, ребята, малость... идиоты. Тут всё предельно ясно. Послало командование. Зачем? Дать п**ды вашему брату. Сколько мои ребят? Все, кого поймали.
   - И как, получилось? - зло спрашивает маг.
  Мидзаяки честно задумался.
   - Судя по твоей роже, - задумчиво сказал он. - Да. Получилось, причём неплохо.
   - Ах ты, сволочь! - на этот раз в дело вступает сапог Фелендила. Эльфийский, изящный, но от этого не менее болезненный. - Кто послал, Холлистер?
   - Нет, Папа Римский! - буркнул сержант. - Конечно, он, некому больше! И полковник всех вас похоронит!
   - Не думаю, - процедил сквозь зубы Гилидор. - Ручаюсь, я допрошу умника в этом же подвале!
   - Вот это вряд ли, - расхохотался диверсант. - Завтра вам всем крышка!
   - То есть, атака начнётся завтра?
  Японец сконфуженно промолчал.
   - Говори! - маг с силой тряханул пленного. Аж зубы клацнули.
   - Он теперь и слова не скажет, - ухмыльнулся эльф. - Ублюдок, но ублюдок с характером. Ладно... казните всех. Со стопроцентной вероятностью, сегодня замку ничего не угрожает.
   - Я все равно выставлю усиленный караул, - не согласился Гилидор.
   - Армия, конечно, в твоём подчинении, - пожал плечами Фелендил. - Но солдатам лучше выспаться к решающему дню... который, зуб даю, наступит завтра.
  Подумав, маг не стал спорить.
  "Пусть меня и остальных казнят, - думал тем временем Мидзаяки. - Но хоть зуб у этого урода я всё же отыграл. То есть дезинформировал противника. Похоже, штурм, который начнётся часа через три, будет большим сюрпризом".
  К счастью для японца, Гилидор не стал тратить силы на чтение мыслей - всё, до мелочи, приберегал для битвы.
   - А это что? - улыбнулся Фелендил, углядев рацию в нагрудном кармане сержанта. - Кажется, я знаю, как это использовать.
  
   - Сэр! - в шатёр-палатку Холлистера вбежал радист. Полковник сбился со счёту, пытаясь вспомнить количество посещений этим не в меру шустрым рядовым.
   - Что такое, солдат?
   - С вами хочет говорить... Гилидор... кажется.
   - Что-о? - глаза Холлистера, казалось, вот-вот доберутся до лба.
   - Вот рация, - радист протянул устройство связи. - На том конце позывные сержанта Мидзаяки, командира группы диверсантов, отправленной...
   - Неважно, - тут же перебил полковник. - Давай.
  В требовательно протянутую руку легла маленькая чёрная коробочка рации.
   - Кто это?
   - Гилидор! - ответ Холлистер получил незамедлительно. - Один из сильнейших в этом Мире магов, командир армии Освобождения.
   - Полковник Джек Холлистер - с усмешкой представился полковник. - Наверное, сам сатана.
   - Шутки шутками, - резко оборвал Гилидор. - Но диверсанты ваши прокололись. Уничтожили не так уж и много наших, всего несколько штук, зато сами казнены в полном составе.
   - А я почему-то думаю иначе, - Холлистер сохранял самообладание, по вздувшимся желвакам и выражению глаз, с трудом. - Они погибли героями. Уничтожив до половины ваших магов.
   - Откуда знаете? - опешил маг. Не хватило сил даже на сохранение серьёзности.
  Полковник принялся соображать - нельзя же рассказать о маячках, которые устанавливаются только после выполнения первичных целей.
   - А это, - выкрутился Холлистер. - Не ваше дело.
   - В любом случае, - не отвлёкся от темы Гилидор. - Все диверсанты казнены пять ваших земных минут назад. Их не вернёшь. Если у нас война насмерть, я хочу, чтобы вы знали: они мертвы, безвозвратно, и с вами будет то же.
   - Конфедерация не ведёт переговоры с бандитами, - холодно сказал полковник и, не дожидаясь ответа, выключил рацию.
  Каких же сил стоило не шваркнуть бедный прибор о ближайшую твёрдую поверхность!
   - Это многое меняет, - сказал наконец лейтенант Пит.
   - Ни хрена не меняет, - злобно зыркнул полковник. - Как дрались, так и будем продолжать. До конца.
   - Я не про то, - выждав, пока командир малость опомнится, лейтенант продолжил. - Они захватили их в плен, прежде чем убить. Этот подонок сказал "казнены". Возможно, их допросили. Выведали планы.
   - Это надёжные люди, - усомнился Холлистер. - Вряд ли они... хотя...
   - Правильно, - одобрительно сказал Пит. - Никто не знает, какие зелья, развязывающие язык, могли им налить. В конце концов, эльфийские пытки...
   - Для нас и обычных за глаза хватит, - перебил полковник, вспомнив трёх мёртвых десантников.
   - Вот, видите... может, врагу известно всё.
   - Единственное, что успеваем сделать, сменить частоты на рациях и прочих средствах связи, - покачал головой Холлистер. - На остальное нет времени. Атакуем сегодня, причём в скорейшем времени, или подкрепления размажут нас по открытому пространству. Лейтенант, позаботьтесь, чтобы через час связь всех в дивизии лежала на... короче, как можно больше мегагерц, чем сейчас. Потом скажете мне новую частоту. И, главное, всё без применения раций - подходите к людям и сообщайте. Теперь, когда у местных средства связи диверсантов, они вполне могут нас прослушать.
   - Но это же дикари! - возразил Пит.
   - Да, лейтенант, - пожал плечами полковник. - Но чрезвычайно хитрожопые. Лучше не рисковать. Большего всё равно сделать не успеем, но минимум мер я обязан предпринять. Полковник Кобайшвили!
   - Да, сэр!
   - Проследите, чтобы всё прошло, как надо.
   - Есть, сэр!
   - А я пока осмотрю войска. Нет ничего лучше для морального духа солдата, чем поговорить с ним по душам перед боем.
  Сказав это, Холлистер вышел.
  Вздохнув, отпил энергонапитка из фляги - вспомнил, как бабушка, далёкая, как только всходящее солнце в местном небе, запрещала распивать "всякую гадость", предпочитая травить внука компотами собственного производства. Они, мол, полезнее. Джек не считал, что постоянный понос приносит хоть какую-то пользу, поэтому "чистой, природной пищи без концентрированной дряни" избегал, как мог.
  С улыбкой вспоминая это время, он уверенно направился вперёд - проверять готовность войск. Первыми в очереди стояли танкисты - в конце концов, им предстоит прорвать кольцо обороны.
  Как только полковник заметил первую группку солдат в шлемофонах, сразу выбросил мысли о доме из головы - они сейчас ни к чему.
  Тем более, вряд ли его особо ждут. Там, в доме...
  
   - Они наступают, Маэстро! - сотник... или нет, уже полутысячник ворвался в совещательную комнату.
  Гилидор мог и так догадаться - рёв вертолётных винтов в небе недвусмысленно подтверждал слова подчинённого.
  
  - Отлично, ребята, - передал по радио ведущий "Шершней". - Всё должно пройти по плану. Диверсанты геройски погибли, но успели выкосить большую часть магов ПВО. И поставили лазерные маячки. Мы отомстим за ребят - их жертва не была напрасной.
   - Вперёд! - отозвался кто-то из пилотов.
   - Бей засранцев! - добавил кто-то.
   - Ладно, парни, не отвлекаемся, - прервал наконец ведущий. - Цель прямо по курсу. Через тридцать секунд войдём в зону досягаемости ПВО - кое-что всё же осталось. Цели распределены ещё на базе.
   - Простите, сэр, а что, если драконы... о которых предупреждали, появятся раньше обычного?
   - Тогда ты, Перконте, будешь пугать тварей фирменным занудством, - под аккомпанемент общего хохота отозвался ведущий. - Всё, разговоры не по делу в сторону. Мы на дистанции атаки!
  Непробиваемого воздушного щита больше не существовало. Остались лишь горстки кое-как сгруппированных магов - но и они могли доставить серьёзные неприятности.
  И доставили.
   - Чёрт, я горю! Горю! Я падаю! - в эфире раздался панический голос одного из пилотов. - Проклятье, чёртовы гуки!
  "Гуками" местных уже звали все - от рядового по Холлистера. Почему, непонятно, но название прижилось. Видимо, сказались километры пересмотренных лент про Вьетнам.
  Задымив, "Шершень" накренился и, провисев секунды три, резко пошёл к земле. Вплоть до взрыва, потрясшего окрестности, пилот так и не издал ни единого звука.
   - Ублюдки! - в сердцах крикнул кто-то.
  Воздух наполнился полыхающими, как молнии, разрывами заклинаний - это были особые, созданные специально для противостояния с авиацией землян, заклинания. Ими мог воспользоваться любой, даже не очень опытный маг, поэтому этот вид колдовства получил широкое распространение в последнее время.
  Попасть одиночным заклинанием в летящий "Шершень" - на грани невозможности, поэтому заклинание устроено так, что на определённой высоте оно взрывается, образуя кучу летящих в стороны частичек магической энергии. Такими частичками и поразило первый сбитый вертолёт. И теперь в них пестрело всё небо.
   - Чёрт! - закричал ведущий. - В стороны, живо! Нельзя позволить им поразить сразу всех!
  Повторения не требовались - "Шершни" юркнули кто куда - строй сломался, но для систем наведения это не смертельно. Атака не сорвалась, как бы того не желал противник.
  А дальше началась привычная куча-мала.
  Ракеты с шипением и искрами из сопел сорвались с пилонов - и, не презентуя врагам шансы на спасение, живо понеслись к целям - установленным диверсантами маячкам.
  Работали все - даже пулемёты. "Вулканы" тоже не давали расслабляться - всё-таки, двадцать миллиметров - не шутки.
  Все заданные "Пауэрсом" и диверсантами цели подверглись уничтожению. Добрая половина замка горела - полыхая сотнями маленьких, но от этого не менее опасных огоньков. Работы у пожарников уже в достатке, осталось только увеличить её, насколько только возможно.
   - "Шершень-Один", "Шершень-Один", это "Роджер-дельта", - в наушниках ведущего раздался долгожданный голос. - Мои "Суперхоуки" соскучились по свежему мясу. Отправляйтесь за ракетами "воздух-воздух", ждём вас, конец связи.
   - "Роджер-Дельта", это "Шершень-Один", вас понял, - будничным голосом сообщил ведущий. - Мы уходим на базу.
  Качнувшись на прощание, он взял курс на дальний форпост - деревню в тридцати километрах отсюда. Мгновенно всё поняв, остальные "Шершни" направились следом.
   - Отлично, ребята, - улыбнулся лидер "Суперхоуков". - Теперь накормим их чем-нибудь тёпленьким!
  Вертолёты зашли на Шлиссельберг - со странным скрежетом и характерным воем от корпусов отделились баи с напалмом.
  Замок взвыл - но этого не было слышно за во много раз превосходившем по громкости воем бушующего огня. В изумительно обставленных комнатах, во дворе... на телах многих защитников замка всё горело - как в преисподней.
   - Продолжайте бомбардировку! - раздавал команды лидер. - Не давайте им носа поднять, и всё будет хорошо! Главное - стреляйте во всё, что движется!
  "Суперхоуки" продолжали организовывать ад.
  
   - Первая волна из "Шершней" отстрелялась удачно, - доложил Пит. - Все цели поражены, ПВО противника практически сведено на нет. "Суперхоуки" с напалмом и неуправляемыми ракетами минуту назад достигли рубежа атаки, и теперь успешно продолжают штурмовку. "Шершни" в срочном порядке летят на базу за ракетами "воздух-воздух".
   - Пусть продолжают, - сжимая зубы, сказал Холлистер. - Что-то его мучило, какое-то непонятное предчувствие. А какое, непонятно.
  Именно это злило больше всего.
  И пугало.
  
   - Странно это, сэр, - нарушил молчание один из пилотов.
   - Что? - растерянно откликнулся ведущий.
   - Да вот, мы летим обратно, с ракетами, - начал пилот. - Ближе и ближе, а связи с "Суперхоуками" как не было, так и нет.
   - Группа "Дельта" может сама не выходить на частоту, если всё хорошо, - задумался ведущий. - Но лучше всё-таки попробовать.
  Действительно - странно. Чем обусловлено ПОЛНОЕ молчание?
   - "Роджер-дельта", "Роджер-дельта", это "Шершень-Один", ответьте, - забубнил в микрофон он. - Ответьте! "Роджер-дельта", это "Шершень-Один"! Это срочно! У вас всё в порядке? "Роджер-дельта", отзовитесь!
  Не помогло.
   - Это "Шершень-Один", - не сдавался ведущий. - Группа "Дельта", ответьте "Шершням", хоть кто-нибудь!
   - Это плохо, - заметил тем временем кто-то из простых пилотов. - Не могла же связь отказать у всех РАЗОМ?
   - Верно, - ошарашенно пробормотал ведущий. - Скорее всего, их глушат - и это не вызывает у меня добрых предчувствий. Надо подлететь поближе и разобраться. Всем на форсажный режим, двигателям - максимальная тяга! Летим в ускоренном порядке.
  
   - Сэр! - в шатёр-палатку опять вошёл Пит. - Мы только что потеряли связь с группой "Дельта"! "Суперхоуки" не отвечают на запросы.
   - Проклятье, - стиснул зубы Холлистер. - Я знал, нечто вроде этого произойдёт...
  
   - Чёрт подери, что это?
  Вопрос пришёлся как нельзя кстати. Даже несмотря на явную бесполезность.
  Три огромных, с небольшой корабль величиной, ящера во всей красе - зрелище... неспокойное. Увидеть такое и сохранить самообладание удалось немногим. Но ведущий живо взял себя в руки.
   - Вот почему не было связи!
  Все, без исключения, "Суперхоуки" валялись на земле - пулемёты тварей не брали, а неуправляемые ракетные снаряды слишком маломощны, чтобы пробить броню таких гигантов. Последний вертолёт как раз был в когтях у одного из драконов. Они просто развлекались, перебрасывая искорёженный остов друг другу - винты на попавшем в лапы "Суперхоуке" отсутствовали как класс, от корпуса постоянно отваливались куски обшивки, а вид у вертолёта можно было сравнить с футбольным мячом, который усердно юзали лет десять, не меньше.
  Как ни странно, курсовые пулеметы стреляют - может, пилот чудом выжил и обезумел от страха, а может, замкнуло. Даже "Вулкан" не причинял вреда прочной шкуре тварей.
  Это зрелище окончательно взбесило ведущего - земную технику могут взорвать, он смирился с этим. Могут убить пилотов. Объяснимо. Но вот играть, забавляясь, с вершиной технической мысли конфедерации никто не мог. Это просто не укладывалось в сознание ведущего пилота. И тогда первобытный страх перед огромными тушами в секунды уступил гневу - слепому, безрассудному и сминающему все барьеры.
   - Готовьтесь расстрелять этих птичек! - проревел он в микрофон. - Первое звено, дракон слева ваша цель! Второе - по центру. Третье, за мной! Наш - крайний справа. Рассредоточиться и нашпиговать этих динозавров ракетами!
  Похоже, все мгновенно просекли настроение командира - в таких случаях безопаснее драться с драконом, чем спорить с лейтенантом.
   - Есть, сэр!
   - Сделаем! Считайте, нашей цели уже нет!
  Командира звеньев не подвели. Дело осталось лишь за самим ведущим.
   - Первая тройка, используйте дымовые завесы! - приказал он. - Вторая - начинайте запуск ракет с дальних дистанций. Третья, будьте приманкой, отвлекайте этого громилу! Четвёртое - за мной, попытаемся с близкой дистанции подрезать ему крылья. Вперёд!
  В небе хлопнули дымовые снаряды - через пять секунд всё вокруг заволокло едким фиолетовым дымом. Пилоты по-прежнему прекрасно ориентировались благодаря тепловым и инфракрасным датчикам.
  Три "Шершня свечами ушли ввысь - на случай, если ящеры попытаются миновать пусть и обширную, но не бесконечную дымовую завесу. Ещё три произвели запуск ракет - более половины попали в цель, но ощутимых изменений в жизнедеятельности драконов это не повлекло.
   - Чёрт, - в досаде крикнул кто-то. - Эта сволочь хоть бы газы выпустила от наших ракет!
   - Ты, Джон, хочешь задохнуться насмерть? - с ехидцей ответил кто-то из тройки. - Думаю, тогда мы точно все умрём, как от особо опасных химикатов...
   - Отставить разговорчики! - прошипел ведущий. - Сейчас моя тройка и я подойдём поближе - попробуем поразить "махательные отростки". Будьте готовы прикрывать в случае неудачи. Ну всё, мы пошли!
  "Шершни" ведущего и тройки прикрытия взяли курс прямо на фиолетовое облако.
  Некоторое время с дальней дистанции ничего е было понятно: раздавались взрывы, рёв ящера, но ничего конкретного не происходило. Наконец, дымя, к земле устремился ещё один "Шершень".
   - Проклятье! - заорал ведущий. - На тебе, сука, на! Получай, урод!
  И выпустил последнюю ракету.
  Наконец из облака медленно вылетел дракон. Вернее сказать, падал, тоже вниз. Вокруг кружили "Шершни", беспрерывно поливая ящера пулемётным огнём и оставшимися ракетами.
  Крылья гиганта больше всего напоминали дуршлаг - в нескольких местах перепонки не выдержали, и левое крыло торчало отдельно от мышц лапы. Может, он и приземлился бы нормально, если на беднягу не накинулось всё звено. В конце концов ящер рухнул на сочную, зелёную траву.
  "Шершни" расстреливали долго - чуть ли не до костей. Наконец, истратив боезапас, звено взяло курс на базу - пополнить ракеты, пулемётные картриджи и произвести мелкий ремонт.
  С двумя оставшимися ящерами тоже покончили - такими же шаблонными, но эффективными способами. Естественно, тоже не без потерь - но, в принципе, могло быть и хуже.
   - А я уж думал, за всю войну так и не увижу дракона, - поделился Перконте.
   - Лучше бы... - ведущий нервно сглотнул. - Лучше бы так и не увидел.
   - Это точно, - согласился кто-то. - Как говорится, "здравоохранение предупреждает"...
   - Хорошо, - сказал ведущий. - Мы продели отличную работу. Хоть всё прошло не идеально, мы заслуживаем отдых. Всего получасовой, это хоть смешно, но, думаю, сейчас никому не помешает. А впереди ещё много стрельбы и фейерверков. На базу, джентльмены.
  С чувством выполненного долга пилоты взяли курс на дальний форпост. И только обломки "Суперхоуков" остались на поле возле замка, как памятник погибшим вертолётчикам.
  
   - Драконы... мертвы, - робко сообщил полутысячник.
   Гилидор стиснул зубы, чтобы не выругаться. Козыри в этом сражении таяли, как снег поздней весной.
  
   - Они все уничтожены, сэр, - доложился ведущий "Шершней".
   - Кто? - не понял Холлистер. - Драконы или "Суперхоуки"?
   - К сожалению, сэр, и те, и другие.
   - То есть, как это? - вытаращился полковник. - Вы хотите сказать, наших пилотов сначала элементарно заглушили, а потом отдали на съедение этим монстрам?
   - Совершенно верно, сэр. Но мы сбили - всех трёх.
   - Что-о? - Холлистер вытаращился сильнее прежнего. - Их было всего три? А вы, потеряв в общей сложности пять машин, еле-еле их сбили?
   - Понимаете, сэр, - неопределённо сказал ведущий. - Когда находишься непосредственно на рубеже атаки, и видишь этих тварей вплотную... в общем, после боя мы поняли, что легко отделались. Могло быть хуже, намного хуже.
  Холлистер помолчал. Вспомнил, как сам воевал, и злился на издевательски-недоверчивое отношение командования.
   - Хорошо, - кивнул он. - Сейчас вашим людям надо отдохнуть. Впереди тяжёлая работа - со штурмовкой всё только началось. Основное сражение впереди.
   - Да, сэр.
   - Идите и вы, отдохните. Через полчаса проведем артобстрел. Как только последний снаряд приземлится, мы выдвинем пехоту.
  
   - Всё горит, - зло сказал Гилидор. - Всё горит... - вновь повторил он. - Все сокровища древних династий, бесценные магические свитки... люди, в конце концов...
   - И эльфы тоже, - сухо добавил только что вошедший Фелендил.
   - Ты был там, - буркнул маг. - Может, видал что? Как общая ситуация?
   - Отвратительно. Всё, что может полыхать, полыхает. Пожарники с помощью магов... оставшихся... наведут порядок через полчаса. Относительный. Безопасным замок можно будет считать к вечеру.
   - Боюсь, Холлистер не даст этого времени. А в остальном? Как твои соплеменники?
   - Осталась сотня. Остальные сгорели в напалме - заживо.
   - Очень жаль.
  Эльф, казалось, не замечало вообще ничего.
   - Ты не представляешь, как это выглядит, - обхватив руками голову, Фелендил замотал ею. - Ужасно, всё, от начала до конца. Они были в дворике - играли с детьми. Как со своими, так и с местными. Ты же видал, там много женщин и молодёжи. Ну, вот, ракеты в них не попали - все успели попрятаться. Вроде всё закончилось, вылезли, и...
   - Что? - сочувственно спросил Гилидор.
   - В этот момент они спросили напалм, как раз в тот дворик, - кулаки Перворождённого сжались сами собой. - Они кучами, друг на друге, лежали на этой лужайке... вернее, на том, что от неё осталось. Все серые, лица выжженные... вперемешку с детьми - эльфийскими и людскими...
  Повисло молчание.
   - Да уж, - хрипло сказал Гилидор. - Вот какая тварь эта война.
   - Хуже и быть не может, - согласился Фелендил. - Я думал, там сражаются только мужчины... готовые... ну ладно, обиженные добровольцы вроде наших женщин... кое-где юнцы... но чтобы убивать, да ещё так страшно всех, кто в пределах досягаемости? Это самое настоящее зло. Может, чистого добра не существует, но первородное зло... вот оно, летает на своих железяках, стреляет из железяк... как у них в голове этих механизмов нет?
  Эльф, типично лесное существо, в принципе, доброе, никак не мог взять в толк мысли землян и признать их методы ведения войны.
  Признать... можно подумать, они спрашивали.
  
  Артиллерийские позиции не пристреливались за сутки до операции. Не требовалось - техника образца пятьдесят первого года (двадцать первого века, естественно) не нуждалась в примитивном долбёже по "району цели". Нет, стрельба велась непосредственно по стене замка. Ну, не велась, но скоро начнётся.
  Компьютер, соединённый с датчиками плотности воздуха, силе ветра, и многих других, наводит орудия самоходок на цель с помощью лёгких беспилотных аппаратов. Ввиду маленьких размеров местные не воспринимают их - думают, птица. Им, кстати, вообще не до этого - замок горит до сих пор, с камеры того же беспилотника хорошо видно.
  Командир батареи выбрал участок стены, казавшийся наиболее хлипким. Хотя это, вообще, понятие растяжимое - всё-таки, с высоты птичьего полёта не уследишь. Так что выбрал, прямо скажем, наугад.
  Компьютер принялся за обработку данных - завершив всё через пару секунд, приглашающее бибикнул. От офицера требовалось лишь запросить все войска, находящиеся вблизи от наносимого артобстрела, и предупредить, чтоб сидели тихо и не рыпались. Таковых было много, но все сучились в одном месте. Дело не заняло много времени.
  Получив успокаивающий ответ, лейтенант с чистой совестью нажал на Enter.
  Это послужило сигналом расчётам самоходок - все, как по команде (в принципе, так и было - по прямой команде) позатыкали уши.
  А через полсекунды, вся батарея IF-10 выпустила в ясное утреннее небо десять ставосьмидесятимиллиметровых снарядов.
  Лейтенант не стал заморачиваться с проверкой "попал" или нет. Компьютеры, как известно, не ошибаются. Поэтому тут же, заряжающие отработанными движениям дослали в казенники пушек очередную партию снарядов. Наводчики проверили правильность установок: ничего не сбилось? Командиры самоходок, получив доклады, повтыкали Enter.
  Как только командир батареи получил все десять подтверждений готовности, нажал кнопку на лейтенантском ноутбуке и, не отходя от привычного образа действий, IF-10 повторили залп.
  В реальности всё заняло несколько секунд - не зря артиллеристов гоняли до седьмого пота. Как говорится, трудно в учении, а в бою... ещё хуже.
  Наконец щебень от попаданий поулёгся, и камера беспилотника смогла показать итог обстрела. Нет, чтобы рассмотреть всё пораньше, можно было и туда приладить прибор инфракрасного видения... а ещё пулемёт, пару стокилограммовых бомб и мортирную установку на двадцать гранат. Только вряд ли бы ЭТО взлетело. А о главном факторе - незаметности - можно было бы смело забыть.
  Лейтенант посмотрел на изображение - и выругался.
  
  Холлистер сидел рядом с радистом - в палатке всё равно нечего было делать, а здесь есть возможность узнавать обо всём сразу. Чем плохо? И вот, случай не заставил ждать.
   - Сэр, кто-то запрашивает наши позывные, - голос радиста разбудил тих прикорнувшего в углу полковника.
   - А? Что?
  Тем временем радист сумел получить вразумительную просьбу говорившего и тут же передать ближайшему командиру.
   - Сэр, вас, - коротко и информативно сказал рядовой.
   - С кем говорю? - Холлистер заранее настроился на кого-то вроде Гилидора. Сам не знал, почему.
  Это оказался всего лишь лейтенант Шопенгауэр, командир батареи IF-10.
   - Плохие новости, - сообщил он. - У нас проблемы с этой крепостью. Снаряды не взяли стены. Скорее всего, магия. Дальше долбить тупо - лучше поберечь выстрелы для непосредственной поддержки пехоты.
   - Вас понял, - коротко бросил Холлистер. - Пит, сообщи своим: пусть подрывники выдвигаются на рубеж атаки. "Шершни" и пулемётчики со снайперами их прикроют.
   - Есть, сэр! - лейтенант Курт Пит уже настраивал личную рацию.
  
   - Отлично, - начал инструктаж сержант подрывников. - Вы знаете задачу. Знаете, что это самое важное дело за этот год, поэтому я не хочу, чтобы вы, умники, его завалили! Никаких отклонений от плана! Всё ясно?
   - Да, сэр!
   - Джой, я и тебя имею в виду, - на всякий случай уточнил сержант. - Понял?
   - Так точно, сэр!
   - Что смотришь невинными глазами? - "проникновенно" спросил сержант. - Думаешь, я забыл, как ты чуть не взорвал всех нас в пятьдесят первом?
  Рядовой тактично смолчал.
   - Ничего, - добавил сержант. - Сегодня твоё умение взрывать всё, что попадётся под руку как нельзя кстати. Пойдёшь в передовой команде. И, не дай дьявол, ты нажмёшь кнопку раньше времени!
   - Больше не повторится, сэр! - закивал солдат. - Ни за что!
   - Да уж надеюсь... - скептически проворчал командир. - Иначе лучше б тебе на свет не рождаться.
  Взвод подрывников засел в небольшой ложбинке, в каких-то пятистах метрах от замка - прокрались ещё ночью, как только танки заняли ближайший опорный пункт (читай, деревеньку без названия). К счастью, никто не заметил - по крайней мере, часовые на стенах тревоги не подняли.
   - Короче, - продолжил сержант. - Нас прикроют. Пулемётчики - они засели где-то слева... или справа, неважно. Главное, сектор обстрела в любом случае шикарный. Да, и снайперы. Если повезёт, лёгкая авиация в виде "Шершней".
  Сказав это, сержант выглянул из-за бревна, прикрывающего ложбинку и подрывников. Аккуратно, даже не поднимая шлема - стоило всего лишь высунуть миниатюрную камеру, как картинка на КПК тут же проявилась.
   - Так... арбалетчики, - пробурчал он. - Арбалетчики, арбалетчики... так, увеличение... ой-ё, а вот это хуже. Намного хуже.
   - Что, сэр?
   - Эльфийские лучники. Ещё те засранцы. Стреляют, как из снайперских винтовок - по-моему, почти на любое расстояние. Промахиваются крайне редко, и стрелы у них заговорённые - броня практически не спасает. В общем, шансы весьма хреновые.
   - Но, сэр, там же пятьсот метров...
   - Заткнись, рядовой, я знаю, о чём говорю, - буркнул сержант. - Я людей здесь убивал, пока ты в "Саунт-пойнте" в игрушки игрался. С остроухими лучше не шутить - убивать, если обстановка позволяет, или валить срочно, если совсем плохо. Сейчас бежать нельзя, само собой. Отступать, как говорится, некуда. Так что - только вперёд, и ни шагу обратно. Тем более, эти сволочи спокойно бьют на километр и далее, так что туда - пятьсот метров, сюда - столько же.
   - Как думаете, скоро нас заметят? - спросил кто-то.
   - Сразу же, - буркнул сержант. - Но надо пройти, как-то пройти эти метры... заложить взрывчатку, все десять кило... спичечного коробка хватит на снос небольшого дома. От нашей дозы у замка точно крыша поедет. Стена, по крайней мере, рухнет.
   - И что делать, если там повсюду эти... снайперы?
  Сержант задумался.
   - Камера выявила воронку от сбившегося с траектории снаряда. Редко, но даже у они отклоняются от курса. До неё сто пятьдесят восемь метров - дальномер не ошибается. Кто-нибудь доберётся... и швырнёт дымовушку.
   - Но кто?
   - Ты и пойдёшь, умник!
   - Правда, сэр?
   - Издеваешься?
   - Никак нет, сэр! - ухмылка мигом слетела с лица солдата.
   - Сейчас тебе будет смешно, - зловеще пообещал сержант. - Очень смешно...
   - Ну чего мы ждём? - с нетерпением спросил кто-то.
   - Не бойтесь, - ухмыльнулся сержант. - Настреляемся. Хотя, сдаётся, больше набегаемся. Сначала следует дождаться подтверждения, и нам помогут пулемётчики и снайперы. Чуть позже, как уже говорил, к делу подключатся "Шершни". И тогда проскочим даже мимо эльфийских лучников - по крайней мере, шанс появится. Остальные тоже будут прикрывать одиночку с дымовой гранатой. Всё ясно?
   - Да, сэр, - дружно подтвердили солдаты.
   - Ну, смотрите мне...
  На запрос поддержки ушло несколько минут. Пулемётчики и снайперы пришли в полную готовность (вертолётов пока не звали - услышав винты, противник гарантированно заподозрит неладное). Сержанту передали по радио.
   - Отлично, - пробурчал он. - Как только начнём стрельбу, нас сразу поддержат. Они уже выбрали цель. Слушайте сюда: взвод прикрывает Джонсона с дымовой гранатой. Ты, рядовой, бежишь, быстро, как только можешь, в воронку справа. Как выбежишь, сразу увидишь. Остальные ведут непрерывный огонь по арбалетчикам, и - самое важное - эльфам на стенах. Всё, как на тренировках. Попасть не главное, ваша цель - не позволить им прицелиться, так что как можно больше огня. Ясно?
   - Да, сэр! - дружно гаркнул взвод. В меру тихо, чтобы ветер не донёс слова до защитников Шлиссельберга.
   - Всё, - предупредил сержант. - Начинаем по команде. Готовы? Три, два... подавляющий огонь!!!
   - Огонь!!! - заорали подрывники, высовываясь из-за "природного бруствера".
  Все "Сарпрессеры" пополам с безгильзовыми винтовками и даже скорострельными пистолетами-пулемётами фирмы "ХК" заговорили - разом. Молчал лишь дробовик радиста - на такой дистанции всё равно бесполезен, даже вороны не испугаются.
  Полсекунды спустя в сотне метров справа, из-за какой-то коряги, заговорил пулемёт, судя по звуку - "Браунинг".
  Ещё секунду спустя его поддержал м-240, уже слева. На этот раз укрытием послужила ложбинка, вроде той, где укрылись подрывники. Снайперов во всеобщей кавалькаде слышно не было, но никто не сомневался, что они тоже старались изо всех сил.
  Не прекращая стрелять, сержант на долю секунды убрал взгляд с прицела - всё хорошо, Джонсон почти достиг воронки. Вон, скрылся на дне. Надо бы поторопиться - укрытие ненадёжное, какая-никакая стрела, да залетит, если кто из лучников сумеет точно выстрелить по навесной траектории.
  В конце концов, что-то негромко хлопнуло вдалеке, и пространство перед замковой стенной стало затягивать дымом. Пока всё проходило отлично - и сержант не стал терять время. Подавая пример, первым перебрался через спасительные брёвна и, прокричав "За мной!", устремился к замку.
  Дружный топот сзади свидетельствовал: солдаты не струсили.
  Сержант достиг воронки - там валялся Джонсон. Глаза безразлично смотрели в небо - а из брюха торчала стрела. Бедняга умер несколько секунд, причём гарантированно не легко. Попадание в живот - самое худшее для обречённого на смерть.
  Но, факт фактом, гранату выпустить успел.
  Послышался спасительный рокот - заправленные последним горючим, и заряженные последними ракетами и пулемётными лентами, "Шершни" спешили на выручку. Второго шанса точно не будет.
  Осознав это, сержант заработал ногами ещё быстрее.
  Дымовая граната не долетела каких-то полсотни метров до стен замка - надо было поднять подствольник чуть повыше. Но, это и так считалось удачным броском. И, тем более, с трупами не спорят, их не наказывают. Поэтому из просто быстро бегущего человека сержант превратился в реактивного. По крайней мере, так казалось.
  Но и на этих пятидесяти метров взвод потерял больше половины. К счастью, для подрыва стены требовались лишь двое - а добралось семеро. Более чем тройной заряд SF-42 отправился как раз под основание замковых стен.
  Не можешь пробить силой - ударь по слабому месту. Девиз подрывников сейчас оправдался, как никогда. Пусть и ценой жизней двадцати человек - не их жертвы, могло быть хуже.
  Радист что-то прокричал.
   - Что? - не понял сержант.
   - Сэр, они говорят, на нас сейчас попытаются вылить кипящее масло... или смолу, точно не знают!
   - Они? Кто?
   - Пилоты "Шершней", сэр!!! Надо сваливать отсюда и взрывать эту дуру!
   - Проклятье, они не могут ничего сделать?
   - Сказали, попытаются помешать, но они практически подтащили огромный чан к стенам! Есть время только на один заход. Сказали, готовиться к худшему.
   - Проклятье, так давайте быстрее! - заорал сержант. - Ставьте детонаторы!
  
  Тройка "Шершней" зашла на последний заход. Последний, как по времени, так и по оставшимся боеприпасам. Топлива оставалось ещё немного - в любом случае, садиться придётся где-то рядом. До ни одной из баз не хватит - где-то на дне плещется что-то, и всё. Суппорта с воздуха больше не будет.
  Единственный заход.
  Пилоты максимально сосредоточились.
  Здорово напугав замковых обитателей, с привычным визгом сорвались последние ракеты - набирая скорость, устремились на стены.
  Ни одна, как назло, не попала в людей с чаном, где что-то угрожающе кипело.
  Заработали пулемёты - арбалетчики, эльфы падали десятками. На стенах не оставалось места, чистого от крови или трупов. Но в группу старательно несущих этот грёбаных чан туземцев так и не попало ни одной пули. Кого-то ранило, кажется, в ногу, но - уже у самой стены. Бедняга упал, но помощь не требовалось - остальные поднатужились и, не оставляя шансов подрывникам, опрокинули чан вниз.
  Кипящее масло радостно ринулось на головы подрывников.
  
  Сержант растерянно сжимал пульт управления.
  Надо было найти дорогу назад - но дым рассеялся, и единственный путь наверняка отлично простреливался лучниками - не со стен, активно поливаемых огнём "Шершней" и пулемётчиков, так из узких бойниц.
  Пока думал, стало поздно - что-то вверху изменилось. Это стало ясно внезапно - как предчувствие, не связанное с рассудком и логикой.
  Медленно подняв голову, сержант понял: пилотам не удалось остановить туземцев. Тонны кипящего масла обрушились на головы подрывников.
  Единственное, что успел сделать сержант - нажать кнопку на пульте.
  
  Что-то негромко - по сравнению со звуками, наполнявшими картину боя до этого - бумкнуло. Негромко, но ощутимо. Явственно, пропечатано, как одиночный, но точный выстрел.
  И тут же, не затягивая, рвануло по-настоящему. В голливудских блокбастерах конца двадцатого - первой половины двадцать первого века такие моменты любят показывать с пламенем, чаще в замедленном времени. Чтобы было красиво - зритель любит хороший экшен.
  Как бы то ни было, с реальностью, по крайней мере, теперешней, всё это имело мало общего.
  Хотя бы потому, что пыли и обломков оказалось так много, что о красоте взрыва речи и быть не могло - все, на расстоянии до километра с руганью протирали глаза или стёкла шлемов.
  А наблюдатели с воздуха и дальних дистанций (снайперы, например) не смогли счесть большое, серое облако достойным какого-нибудь "Крепкого орешка-14".
  Самое интересное проявилось, когда пыль окончательно рассеялись.
  В стене зиял здоровенный пролом. Хотя, нет, проще сказать, стены вообще не было как таковой - на сотню метров точно. Пространство для танков вполне нормальное.
  Везде валялись камни - глыбины, куски поменьше... и люди. Точнее, тела. А если поставить достоверность, реализм и точность описания во главу угла - куски тел. Причём далеко не все лицеприятные и прилично выглядящие. Рейтинг "mature", одним словом.
  Впрочем, вряд ли кто стал бы это специально рассматривать - проблемы далеко не закончились. Очень важно развить успех - закрепится на позициях, доселе считавшихся неприступными.
   - Проклятье, - прошептал майор, сидящий в головном танке в полукилометре - броня уже выехала на рубеж. - Они же все подохли...
  И, тут же, не теряя время на неуместную сейчас панихиду, проорал в рацию:
   - Выдвигаемся! "Зубры" на острие атаки, "Стюарты" прикрывают с флангов и тыла!
  И лавина сдвинулась с места.
  
   - Сэр! - радист вскинул ладонь к козырьку. - Они проделали пролом. Танки устремились в атаку, но подрывники... они трупы, все до единого...
  На этот раз Холлистер от души шваркнул кулаком по столику, примостившемуся рядом. Разумеется, погибших это не вернуло.
   - Пусть продолжают, - сквозь мутно-вязкую пелену злости и боли пробормотал полковник. - Сегодня мы положим конец... всему.
  
  Танкисты разозлились не на шутку. Все переживания в войне, все потери дали о себе вспомнить. Больше они никого не боялись - осталась только злость и конкретное желание отомстить, направляюще эту грандиозную силу в нужном направлении.
  "Зубры" начали разгоняться - всё быстрее и быстрее, они направлялись в сторону пролома. Гусеницы мяли траву, трупы, камни - даже весьма немаленькие по размеру глыбины. Пушки стреляли, пулемёты работали, останавливаясь как можно меньше.
  Танковая лавина взяла курс на замок.
  "Шершни", у которых остались какие-то крохи горючего и боеприпасы в картриджах, поддерживали с воздуха - как могли.
  Война подошла к завершению.
  И, наконец, первый "Зубр" вломился на территорию Шлиссельберга.
  Несколько стражников с арбалетами попытались встать на пути танка - видать, совсем обезумели.
  Двойные гусеницы живо превратили бедняг в фарш. Тут же, как только бортовой компьютер засёк группу в десять человек, спрятавшихся за каким-то обрушившимся деревянным навесом, один из крупнокалиберных пулемётов на подвижной турели открыл огонь. Пули прошили жалкое укрытие, не оставив врагу и тени шанса.
  А если это не враг, а ни в чём не виноватое мирное население?
  В принципе, какая разница? Как во Вьетнаме - стрелять во всех, у кого узкий разрез глаз. Или Афганистане, только тогда ориентиром служила чалма с бородой. Бывали времена, только такая тактика спасала от потерь. И Холлистер, общаясь с солдатами, сумел внушить самое главное правило: жизнь десантника важнее целой семьи местных обезьян - они не так ценны. Ваш приоритет - выполнить задачу, и сразу за этим - выжить. А местных можно не считать. Это расходный материал.
  Внутри идущих в плотной танковой "коробке" бронетранспортеров ждали своего часа пехотинцы - штурмовые команды эйрборн. В одной из таких провоевал и Холлистер - иначе, откуда бы взялся такой опыт?
  
  Тем временем ракетные установки "Зубров" дали залп по цитадели Шлиссельберга - сначала стенобитными, а затем автоматизированные механизмы дослали и снаряды с напалмом.
  Цитадель буквально расстреляли вплотную - стосорокамиллиметровые пушки тоже постарались. "Стюарты" пока выжидали.
  Кое-где снаряды и ракеты пробили бреши - и туда тут же устремились РС с напалмом.
  Можно подумать, замок мало горел - после обстрела полыхало фактически всё. По сути, война подошла к логическому завершению - а именно, к победе Конфедерации.
  
   - Как? - только и сказал Гилидор. - Как такое... вообще возможно?
  Фелендил и полутысячник разумно молчали.
   - Почему? - продолжал маг. - Нам же... должны помогать боги! Мы за них, в конце концов, всей душой! Мы не оспаривали их власть. И, когда приходят эти... эти... всё рушится? Не верю, - Гилидор заскрипел зубами. - Не верю!!!
   - Мы проиграли сражение, не войну, - как можно спокойнее ответил эльф. - Самое разумное сейчас - отступить.
   - Некуда отступать, - мрачно отозвался маг. - Поэтому всё так и плохо. Мы отступали всю войну. И, одолев всю систему, уступаем всего нескольким дивизиям...
   - Вообще-то, Маэстро, - осмелился вставить полутысячник. - Эти две дивизии, по сути, и воевали с нами. С высадки на Карнат и до этого момента.
  Не очень обнадёживающе, зато правдиво.
   - Мы должны дать последний бой, - наконец сказал Гилидор. Твёрдо и уверенно. - Покажем, чего стоят магия и меч?
   - Да, - кивнул Фелендил. - Они убили всех Перворождённых здесь. Просто так это никому не пройдёт - по крайней мере, я не успокоюсь, пока не найду способ отомстить всем до единого.
   - Сегодня таковой представится, - буркнул маг. - Сегодня или никогда - наверняка, нас расстреляют - слишком опасны. Больше, в принципе, и некому армию вести. Полутысячник, готов?
   - Мой меч там, где повелитель!
   - Отлично. Выйдем вперёд, через главный вход. С какой-то стороны, это будет неожиданно.
  Они направились в задуманном направлении - принять последний, смертный бой. Другого выхода просто не было. Не получилось достать Конфедерацию - так хоть плюнь в её сторону. Покажи, что, хоть и погиб, но не покорился. И умри - с честью.
  
   - Группа "Фокс", у вас всё в порядке?
   - Да, "Чарли". Полный порядок.
   - Отлично, продолжаем патрулирование. Скоро подойдут основные силы, а до этого гуки и носа высунуть не посмеют. Тем более, через главный вход.
   - Принял. Пошли, - Рамирез запихнул рацию обратно, в нагрудный карман бронекостюма.
  
  Злые, одержимые местью за сожжённые деревни, расстрелянные города и поруганную честь, два человека и эльф уверенно шли к выходу. Оставалось каких-то пять шагов.
  Полутысячник обнажил меч, Фелендил тоже не стал оригинальничать - лук уверенно покоится в руках, стрела уже наложена на тетиву - осталось лишь найти врага. А Гилидор лишь игрался - миниатюрной шаровой молнией, перегоняя её с руки на руку. Как детский мяч. Никто не сомневался: пройдет время, и она превратится в большую. И настоящую - для того, кто пострадает. А в том, что сейчас пострадает неимоверное количество народу, почему-то никто не сомневался.
  
   - Группа "Фокс", стоп! Кажется, я что-то засёк.
   Десантники напряглись.
   - Да, сэр?
   - Сейчас проверю... Рамирез, к тебе, как раз через главный ход, движутся трое... причём один обладает такой магической силой... и энергии у него хватает.
   - Беру их! - тут же принял решение сержант Рамирез.
   - Только мага живым! - успел приказать лейтенант, прежде чем негр отключил рацию.
   - По моей команде светошумовые перед входом! - приказал он. - И не забудьте включить зрительные и звуковые фильтры, а то получится, как в прошлый раз!
   - Есть!
  Двое десантников встали по бокам, с удалением на пять метров. Подствольные гранатомёты наизготовку, фильтры, как и надо, включены - вон, стекла шлемов залило тёмным.
  Теперь Рамирез и сам видел на КПК ярко-синие точки, движущиеся прямо к выходу.
  "Чего им надо? - подумал сержант. - Впрочем, не важно. Поймаем - выясним".
   - Давайте! Fire in the hole! - выкрикнул он команду.
  Слаженно пумкнули подствольники - стоило троице "героев" выйти наружу, как яркая вспышка, сопровождающаяся громким звуком, ослепила и оглушила всех. Никто не удержался на ногах - разумеется, кроме десантников, подбежавших, чтобы оглушить всех молодецкими ударами прикладов - каждому по разу.
   - Медик! - заорал Рамирез. - Живо, вколи им что-нибудь антимагическое! Всем! А то хрен знает, кто здесь колдун.
  Подбежавший боец уже достал из чемоданчика шприцы - секунды, и дело кончено. Теперь никто не сможет творить волшебство в течении двадцати часов. Минимум.
   - Отлично, - улыбнулся сержант. - Надо показать лейтенанту. А если это и впрямь такой крутой маг... чем чёрт не шутит, может, сам Гилидор... думаю, и полковник захочет взглянуть.
  Очнувшийся волшебник услышал последние слова - и передёрнулся. Попасть в плен... ничего страшного, но к землянам... не нанеся ущерба... позор! Что будут думать?
  Попробовав силой мысли разорвать верёвку, которой наспех скрутили десантники, он понял: теперь бессилен. Как минимум на сутки. Потом вколят ещё... и ещё. А, как закончится это снадобье... пристрелят, как собаку.
  
   - Сэр!
   - Успокойся, Рамирез, - сказал Холлистер. - Не в "Саунт-пойнте", так сильно в струнку тянуться необязательно. Ну, где этот кадр?
   - Да прямо здесь, - ухмыльнулся сержант. - На ветерке. Связан, для надёжности. Колдовать не может - наш медик вколол дозу. Остальным тоже, на всякий случай.
   - Остальным?
   - Ну да, сэр. Эльф и какой-то старший офицер. То ли сотник, то ли полутысячник.
   - Почему "то ли"?
   - Переводчик запутался, - пожал плечами Рамирез. - Между собой называют полутысячником, а форма, как у сотника. Я выяснял - точно.
   - Значит, повысили сразу перед боем, - пробормотал полковник. - Ладно, кто их них Гилидор? Ладно, сам вижу - методом исключения. Ну, поговорим.
   - Переводчика позвать?
   - Нет нужды, - ответил Холлистер. - Гилидор знает земной.
   - А откуда, - начал Рамирез. - А, да-да, понимаю. Разведка, секретность - и тут же покинул командира, решив не мешать разговору.
  Полковник только улыбнулся - мол, даёшь, сержант. Анекдот, да и только.
   - Ну что, будем говорить?
   - О чём... нам с тобой разговаривать... землянин?
   - Да, в принципе, не о чем, - согласился Холлистер. - Мы выиграли - осталось дождаться основных сил, и всё будет готово. Голову вашему сопротивлению мы отрубили. Больше ни у кого не хватит сил и наглости начинать всё по-новому.
   - Это не так, - прохрипел Гилидор. Верёвка сдавливала горло, так что говорить удавалось с трудом.
   - А как же? - полковник принял глупо-удивлённый вид. Смеяться, так по максимуму. - Наверное, на голову свалится луна или какое здесь небесное тело? Может быть, произойдёт чудо?
   - И это возможно, - не стал скрывать маг. - Наши боги поддерживают Мир, как и мы их. Мы не замахиваемся на них, как вы, самоуверенные земляне, и имеем порядок и покой. Вам до этого далеко - слишком самоуверенны.
   - Счастье нескольких, избранных аристократических семей, основанное на всеобщем угнетении других? - расхохотался Холлистер. - В Конфедерации, по крайней мере, хотя бы на старте, после рождения, у всех равные права. У нас люди не делятся на высших и низших.
   - Вот поэтому вы и отступили везде, - буркнул Гилидор. - И все ваши проблемы из-за нежелания смириться с естественным устройством, которое продиктовала сама природа. На Земле возможно, что всеми будет править крестьянин.
   - И что в этом плохого?
   - А то! - маг закричал торжествующе, насколько это уместно в его положении. - Этого не должно быть! Боги создали Мир. Природа всех Миров одинакова в общих законах. Те, кому суждено пробыть в низах, там и должны оставаться, это закон! Всё пребывание там откладывается в генах, по-вашему! И, если какой-нибудь крестьянин - тот, кому не суждено править более совершенными во всех отношениях - попадёт на престол, у страны не будет шансов! Поля опустеют, голод и нищета подкосят всё! А "правитель-свинопас" от безысходности начнёт бессмысленную и никому не нужную войну. Ничего не напоминает?
   - Да, - ухмыльнулся полковник. - Бред сумасшедшего. Я бы сказал, последнего выжившего монархиста.
   - Бред - это ваша, земная реальность, - огрызнулся Гилидор. - Люди тупо уравнены, не могут проявлять индивидуальность. Поэтому весь ваш Мир сер и скучен. Надеюсь, боги исправят ошибку.
   - Знаешь, - спокойно обратился Холлистер. - У нас это называется демократией. И я готов голову за неё сложить. Раньше я тоже придерживался кардинальных - не твоих, а несколько иных мыслей в отношении государственного устройства Конфедерации. И мечтал сделать всё максимально... жёстко.
   - И? - пробурчал маг. - Ты ошибся стороной в таком случае. Не те деревни жёг.
   - Но я попал в войска эйрборн, - невозмутимо продолжал полковник. - Как и при каких обстоятельствах, уточнять не буду. Но, увидев, что творится здесь, я стал ярым приверженцем земной демократии и прочего. Эту систему создал вовсе не дурак, как не модно об этом писать в политических книжонках авторов вроде глав маленьких, но донельзя воинственных партий. И я за неё костьми лягу. Не за политиков, которым на нас, по большему счёту, наплевать, а за систему. Даже не за родственников - они редко платили добром - а за Систему. Это мои убеждения.
   - И что? - не выдержал эльф. - Ты один из них. Враг. Противник всего естественного - пытаешься смешать грязных и чистых. Думаешь, при этом вымоются все. Я скажу, что будет - на самом деле, все ещё глубже опустятся в дерьмо - на этот раз глубже. И всё.
   - Вы хоть сами-то верите в это? - Холлистер рассмеялся ещё раз. - Хотя, судя по рожам, да. Если что-то вдалбливали долго и упорно... почему бы не вытатуировать идиотические идеи в мозгу? У вас, вижу, получилось блестяще. Умники...
   - Это всё просто так не закончится, - не успокоился Гилидор. - Боги так не оставят, иначе бы не пасли тебя с начала войны!
   - Что?
   - А то! - ухмыльнулся маг. - Никаких странных снов, видений? Голосов в голове?
  Он попал в самую точку - полковник передёрнулся от плохих воспоминаний.
   - Вижу, разговаривать с вами бесполезно, - сказал он наконец. - Рамирез!
   - Да, сэр! - сержант явился быстро, как только мог.
   - Расстреляйте, - приказал Холлистер. - Всех. Но подальше отсюда - трупами будет вонять.
   - Есть, сэр! - и повернулся к пленным. - Ну что, уроды, ноги вам никто не связывал. Встали, да пошли! Я тут овраг невдалеке присмотрел, так что... - издеваясь, Рамирез сделал приглашающий жест.
   - Это не конец! - выдавил Гилидор. - Никто ещё не шёл против богов! И тем более - не побеждал.
   - Да? - бросил Холлистер. - Даже если допустить психоделический факт, что они существуют... в таком случае, мы будем первыми.
  И собрался уйти.
  Остановиться заставил выкрик сидящего где-то за углом радиста.
  Полковник что-то почувствовал.
   - Погоди, Рамирез, - приказал он. - Ну, что там?
   - Тут такая хрень... - пробормотал радист. - Нигде не встречал. Магическая энергия... словно взбунтовалась. Она повсюду! Вокруг - сверху, снизу, с боков... разве что не в нас самих. Зато...
   - Что?
   - Все местные, кстати, тоже буквально преисполнены энергии. Чертовщина какая-то! Магия магией, но и она имеет пределы. Законы, в конце концов... ограничения. Но, чтобы так...
  С тех пор, как рядового посадили за командирский ноутбук, парень проявил компьютерный склад ума - через полдня самой большой проблемой стало оттащить радиста-компьютерщика от ноута. И, как выяснилось, не зря посадили - через какое-то время стал лучшим оператором, наверное, в обеих дивизиях.
  Но сейчас... то, что радист видит на экране, вообще вряд ли возможно.
   - Что такое? Может, датчики барахлят? - полковник уставился на установку в кузове грузовика, данные с которой передавались на компьютер радиста.
   - Нет, сэр, - покачал головой последний. - Вряд ли, сэр.
   - Почему это?
   - Т-там, - заикаясь от испуга, рядовой кое-как протянул руку. Указательный палец смотрел наверх.
  Холлистер тупо уставился в указанном направлении.
  А уставиться было на что - огромная радуга всех цветов и оттенков - от белого до чёрного, как пепел. Где-то там, в облаках, сияли всполохи и разрывы той самой магической энергии, которую засекли датчики.
  Светопреставление началось.
   - Я предупреждал, - презрительно расхохотался Гилидор. - Боги вступятся за нас. А вы все, считайте, уже мертвецы.
   - Да что ты говоришь? - Рамирез резко выхватил "Пустынный орёл". Кобура уже была расстёгнута с момента первого сообщения радиста - последнее время сержант чувствовал неприятности очень хорошо. Возможно, это и спасало жизнь. Всегда, но не сейчас.
   - Глупец, - скривился маг. - Понятия не имеешь, какой силе противостоишь!
   - Знаешь что, ублюдок? - разошёлся Рамирез. - Я плевать хотел, что за, в жопу, сила меня остановит. И боги... язычник чёртов! Я человек, мне море по колено! И знаешь что, ублюдок? - "Орёл" щёлкнул затвором. - Сейчас я это подтвержу. В общем, ты, обезьяна, сдохнешь!
  Холлистер не стал останавливать сержанта - не хотел просто стоял и, устроившись поудобнее, ждал конца представления.
  Оно ждать не заставило - правда, произошло всё не так, как рассчитывал полковник. А несколько иначе.
  Не усталость, мог бы и догадаться.
  Рамирез попытался нажать на курок. И тут рука стала... растворяться - вместе с пистолетом. Кожа пополам с биомассой и костями просто стекала вниз. Пистолет не уступал - уже валялся на земле в образе расплавленной лужицы металла.
   - Что за... ах вы, суки! - вскричал сержант. - Всё равно всех поубиваю!
  И, не медля, кинулся на Гилидора с явным намерением свернуть ненавистному магу шею.
  Но не вышло - Рамирез буквально рассыпался на ходу - в пыль, в труху. От сержанта не осталось ничего - даже шнурков или пряжки ремня. Но, хоть он и погиб, но не остановился. Другой бы, судя по гримасе боли на предсмертном лице, упал бы и катался, лишь бы сбить непонятную заразу - будто поможет. Но этот "железный солдат" не остановился даже перед самым страшным врагом - неизвестной силой, которую не пристрелишь из винтовки, не двинешь сапогом по животу.
  Холлистеру запало это в душу.
  "Но надолго ли? - подумал он. - Дело плохо".
   - И... - спросил донельзя поражённый полутысячник. - Что же делать?
   - А ничего, - улыбнулся Фелендил. Верёвки рассыпались, точно как и тот, кто их применил. - Расслабиться и наслаждаться зрелищем. Вряд ли где такое увидишь.
  Это точно - десантники и танкисты, пилоты только что севших "Шершней" и "Суперхоуков" убегали от молний, поражавших каждого, кто хоть раз выстрелил и убил хоть кого-нибудь этого Мира. Надо сказать, беготня не помогала - совсем.
  Танки и вертолёты, бронетранспортёры и прочая техника рассыпались в прах. Точно, как Рамирез. Через полсекунды у армии вторжения, уничтожаемой до сих пор, не осталось техники - вообще. Всё лежало трухой на земле, казалось, захваченного Шлиссельбурга.
  Всё пропало.
  Холлистер впал в ступор - как ни стыдно это сознавать, он не сделал ничего - вообще - просто стоял и с раскрытым ртом наблюдал за происходящим.
  Вот, скелетом, до сих пор мерцающим от заряда молнии, оседает радист - он не брал в руки оружия, но все артудары и бомбёжки на его совести. Падает и солдат из взвода Рамирез, схватившийся было за винтовку.
  Вся армия гибнет на глазах - такое вряд ли забудешь.
  И сам полковник стоит, чего-то ждёт - то ли, что проснётся, то ли смерти. Но она не находит главного убийцу.
  Наконец он падает - оглушённый, без сознания. И, последние слова, услышанные от Гилидора, были такими:
   - Наверное, не убив его, боги на что-то намекнули. Надо проверить... в темницу этого ублюдка! Потом решим, что делать.
  Полковник Джек Холлистер отрубился окончательно.
  
   - Вы помните... - пробурчал Холлистер. - Да, как уж забыть такое...
   - Ладно, - согласился Гилидор. - Вопрос был излишним. А... у вас какие-нибудь есть? Раз вы на нашей стороне теперь... можете поинтересоваться.
   - Да, - согласился полковник. - Как всё же это произошло? ТО есть, вам же вкололи средство - как вы вызвали такой мощный и, главное, выборочный магический удар?
  Все молчали.
   - Ну, вы говорили про богов... но, если я уж с вами, оставим сказки для детей, хорошо? - добавил Холлистер, когда пауза стала неприличной.
   - Э-э... - начал Николай. - Вообще-то, мы не шутили.
   - Я объясню,- вмешался Гилидор. - Говорю, как маг. Своим не лгу. Как, впрочем, и чужим. Это пятнает честь. Так вот, полковник, сотворить... как вы верно заметили, НАПРАВЛЕННЫЙ магический удар такой силы под силу лишь богам. Если кто-то из магов говорит, что проделал такое, можете смело записывать этого субъекта в безбожные вруны. Такое невозможно. К тому же, я и вправду был связан и накачан вашим наркотикам. Выводы... - волшебник развёл руками. - Делайте сами.
   - Но... - Джек опустил руки. - Как же так...
   - Привыкайте, - только и пожал плечами Гилидор. - И раньше знали: находитесь в другом Мире. Где есть магия. А где волшебство, там до богов недалеко. Правда, ваше христианство имело несколько другой взгляд на вещи...
   - Но, - перебил Холлистер. - Мы считали, это лишь набор парапсихических навыков... ваша магия, и...
   - Вы ошибались, - спокойно вставил эльф. - Неудивительно. Как и во многом другом. Послушайте, полковник. Человеческой цивилизации на Земле вы не поможете, при всём желании. Слишком поздно - их дни сочтены. Зато поможете себе. Увидите, здесь будет совсем не плохо. Вам понравится наш Мир - тем более, жаловались на ограниченность земного общества. Будьте уверены.
  Перворождённый, как показалось Джеку и Николаю, дружелюбно улыбнулся.
   - Наверное, - робко сказал Холлистер. - Думаю, освоюсь... точно. Заживу новой жизнью!
   - Вот и славно, - изобразил облегчение Гилидор. - Ещё вопросы?
   - Да, последний, - кивнул Джек. - Где была группа пред... то есть, перешедших на вашу сторону солдат и, главное, офицеров?
   - А, - махнул рукой маг. - Далеко от Шлиссельберга. И хорошо - многие бы погибли. Сейчас вы можете принять командование. Обе дивизии, как восемьдесят вторая, так и сто первая, уничтожены практически до последнего солдата. Похоже, вы единственный выживший. Боги иногда бывают жестки. Но это единственный выход. Скажите спасибо, вас не уничтожили. А ведь вы, по сути, виновник всех смертей. Не ваша инициатива, все десантники эвакуировались бы домой... увидели бы семьи...
   - Чёрт, - выдавил Холлистер. - Обязательно напоминать ещё раз? И так всё плохо... ваши морали ещё. Будто своих не хватает.
   - Надо, чтобы подобное не повторилось, - пожал плечами маг. - Чем лучше усвоите этот урок, тем благоприятней сложатся события. Для меня, вас, простого народа... для всех, в общем.
   - Да, - слабо кивнул Джек. - Я... согласен на всё. Лишь бы искупить вину. Перед ребятами, которых угробил...
   - Это сделаете, - подтвердил Гилидор. - На Южном материке. Там полно работы. Я рад, что вы хоть чуть-чуть научились ценить жизнь.
   - Когда отъезд? - спросил Холлистер, надеясь на конкретный ответ.
   - Завтра, - ухмыльнулся Фелендил.
  И эльф с волшебником ушли.
  
   - Ну что, всё без изменений? - спросил эльф.
   - Да, - кивнул маг. - Холлистер не доставит проблем. Потому, что трупы... не сопротивляются.
   - Я бы не был столь категоричен, - тонко улыбнулся Фелендил. - Достаточно вспомнить...
   - Некромантов? - рассмеялся Гилидор. - Последний жил более пяти тысяч лет назад. Если это вообще не сказки.
   - Ну, раз их нет... - улыбка Перворождённого расползлась ещё сильнее. - Тогда нашему... хм, другу полковнику ничего не поможет.
   - Ты прав, - маг захлопал в ладоши. - Который раз.
  Фелендил степенно кивнул.
  Этот разговор не обещал ничего хорошего Холлистеру. Разумеется, он не слышал. Но это не значит, что не догадывался.
  
  В эту ночь я впервые спал на нормальной кровати. Правда, сильно лучше от этого не стало. Голова не болит. Вместо этого посещают идиотические мысли - вплоть до самых плохих.
  Я, разумеется, не идиот - зачем этим двум типам оставлять в живых человека, из-за которых гибли тысячи их сородичей? Особенно разозлиться должен эльф - остроухих в замке было достаточно, и почти все, так или иначе, полегли. А у Перворождённых особо ценится жизнь. Они её даже с большой буквы пишут, если слухам верить. И, разумеется, не остановятся перед самой смертью, если кто-то посягнул на самое великое - особенно если это заложено в других эльфах.
  Тогда у остроухих вообще башню сносит - напрочь. Кровная месть, чёрт возьми. Какими бы добренькими не казались.
  И Гилидор хочет, чтобы я поверил в благие намерения?
  Кому я нужен? Разве что удовлетворить просьбу Николая... однажды предавшего всех нас. Не знаю, что он говорит о местных... хорошие или плохие, не разбирался. Враг есть враг, в какие цвета не выкрашен.
  Но одно знаю твёрдо - перебежчиков они любят.
  Тогда почему не полюбят и меня? Во-первых, опасен. Во-вторых, единственный, имеющий свои идеи и убеждения в этом сборище ренегатов. Поэтому, в принципе, и опасен. Вдруг заражу кого...
  А ещё - убийца. Ничего, не привыкать - с юношества такой. Хоть война длилась пару лет, кажется, прожил жизнь. Может, поэтому не так страшно умирать?
  Но последнего допустить нельзя ни в коем случае - я не герой, всего лишь хороший работник. Но, если получилось, что между богами и землёй встаю лишь я... надо, надо попробовать что-то сделать. Будь они хоть трижды круты.
  Если останусь здесь, подчинюсь требованиям Гилидора... отошлют полковника Холлистера на Южный материк, затем на острова... и он погибнет на войне. Или, на худой конец, произойдёт несчастный случай.
  Эх, Гилидор... всё умно придумал, красиво... но я не из страны дураков. И поступлю по-своему.
  Слишком многое надо сделать. Морпехи до сих пор в окружении, если не сдались. Батарея IF-10 и рота охраны... их не уничтожили эти... боги. Назовём так. И, наконец, самое главное - гибель Земли... конечно, не стоит безоглядно верить этим хитрецам... но риск остаётся. Нельзя просто так проигнорировать опасность.
  Почему не проще остаться здесь в надежде, что не станут убивать? Даже в этом случае больше шансов выжить - больно много препятствий стоит передо мной. Побег, поиск соратников... возвращение на Землю... где наверняка посадят, как военного преступника, а словам о гибели Мира никто, разумеется, не поверит. Решат, свихнулся.
  Хотя это, разумеется, не так. Теперь даже идиотическим снам и видениям есть объяснение. Не удивляюсь уже ничему. Абсолютно.
  И, конечно, голосам в голове - а вот, кстати, и они".
  "И даже мне?"
  Да, Атлиэль, и тебе. Интересно, какова на этот раз цель визита? Закомпостировать мозги - на этот раз окончательно?
  "Я пришла помочь".
  Каждый раз приходишь помочь, а результат?
  "Это естественно. Напомни хоть один совет, которому ты последовал".
  Ладно, это второстепенно. Выкладывай, что за дело?
  "Дела... у воров и прочих. У нас миссии. Великие миссии".
  Ух ты! Прям в компьютерную игрушку попал. Миссия один, миссия два... оп-па, чекпойнт! Какая радость...
  "В общем, тебя хотят отправить на Южные острова. Скорее всего, уже знаешь. Так?"
  Так. Дальше что?
  "Оттуда прорвалась - вернее, скоро прорвётся Тьма".
  Это что, ролевая игра? Где есть добро и зло?
  "Ты должен понять, не все..."
   - ...йогурты одинаково полезны, - заканчиваю. - Знаешь, что думаю я? Просто кто-то решил пограбить этот Мир. Не более того. Уверен, вас они тоже не добренькими тётеньками называют. Инаковерцы, убийцы детей, чёртовы феодалы-монархисты или что-то вроде того. Это распределение... Тьма, не Тьма... оно ведь нужно лишь, чтобы заставить воинов действовать уверенно... и жёстко. Чтобы солдаты понимали, что сражаются на "правой" стороне. Даже если это не так.
  "Как раз сейчас так, - возражает голос. - Пока нападают только на нас... не наоборот".
  Ладно. Ты хотела дать какие-то советы. Помочь? Не знаю. Можешь начинать.
  "Хорошо. Слушай и запоминай. Во-первых, никогда не лезь в бой, а тем более - в гущу. Знаю, любишь, но постарайся сдержаться - обещаю, солдаты поймут. Вы будете поддерживать основные войска огнём, так что без риска. Там такая мясорубка... ожидается. Маги Тьмы... буду так называть, привычнее... они разрушительны, сила их волшебства очень, очень серьёзна. Аккуратней.
  Далее. Выживешь неделю - остерегайся любых существ, присланных Гилидором. Якобы в помощь. Он вполне может попытаться устранить тебя".
  Я догадывался.
  "Хорошо. И, главное, никогда не иди против него. Вернее, в данном случае против Мира, которому служишь".
  Круто. Уже служу. Слуга, значит...
  Интересно, Атлиэль, зачем тебе всё это сдалось? Кто яростно желал моей смерти там, в палатке?
  "Палатку, считай, я забыла. Или простила. А, насчёт помощи... считай, помогла по старой дружбе".
  Ой, странно это выглядит. И дружба, и прочая фигня... Атлиэль, могла бы и пояснить! Эй, ты где?
  Ушла. Оставив единственный вариант ответа.
  Попробуем рассуждать логически... то есть, с применением головы. Я, считай, убит. При любом раскладе не живу. И тут в голову прилетает ангел, какое-то время злившаяся хуже недокормленной овчарки. Это настораживает... ха, да просто мигает знаком "Стоп, болото!".
  Зачем я нужен этому грёбаному пантеону... живым? Непонятно. Будь хоть немного больше информации... проклятье! Они наверняка ведут собственную игру... если решили помешать Гилидору... значит, что-то неприятное для него... но, возможно, для его же пользы - этот аспект не важен. Но мало того, это должно быть хорошо скрыто! Не связана ли эта ерунда с уничтожением Земли?
  В общем, пантеон ведёт игру, тайную. И мне уготована какая-то роль. И не факт, что завидная.
  Вывод один - полковником Джеком Холлистером играют, как марионеткой. А кому такое нравится? Правильно, только трусам и бездельникам. А у меня своя голова на плечах, пусть её иногда и глючит. Да и не я виноват.
  Отлично - что делать? Нельзя просто плыть по течению - или точно умру. И гарантированно не помогу своему Миру. Земле, которая в опасности.
  Значит, надо сопротивляться. Бороться, делать что угодно, но своё. Не следовать ничьим советам - они заведут в топь. А второй раз наверняка никто не будет вытаскивать.
  Идеи?
  Во-первых, надо сбежать, как и планировал. Дождаться момента, и свалить. Потом найти выживших соратников - не предателей, а по-настоящему верных. Как мне лично, так и Системе. Второе даже главнее. Вон, Николай до сих пор вроде как друг, но ренегатствует. Успешно - для него, разумеется. А какая польза для нас? Для эйрборн?
  Правда тут же ударила в мозг - услужливое сознание напомнило: больше не существует никакого эйрборн. По крайней мере, как я знал эти войска раньше. Может, "Саунт-пойнт" до сих пор штампует новобранцев... но их точно не отправят на помощь.
  Нас нет. Про две дивизии забыли - недоразумение. Семьи погибших получили компенсации, историю тихо замяли, чтобы политики удержались на креслах. А оставшихся в живых, опять же... забыли. Мы остались здесь. Выкарабкивайтесь, как сможете - и всё. Никакой помощи. Ни еды, ни патронов - Гилидор мстить начнёт. Эх, знали бы стратеги, как сейчас плохо местным... что их бортуют с двух сторон... вернее, с одной, но, если подключимся... договоримся с этими Тёмными силами... и поделим этот Мир. По крайней мере, погибшие будут отмщены.
  Но для этого надо добраться до Земли. А Портал в Мохаве, глядишь, вот-вот деактивируют, по договору между Гилидором и нашим Конгрессом, зачитанным не так давно. Николай не поленился копию достать...
  Чёрт, почему всё так хреново? Почему именно я, а не кто-нибудь другой? Почему я с детства загремел в армию? Почему не победил, в конце концов.
  Но, стоп! Армия дала то, чего не было, но то, в чём нуждался! Здесь я кто-то! В эйрборн я могу быть кем-то! В конце концов я здесь командую людьми, а не наоборот!
  Если плакаться дальше, точно проиграю. Все размышления на тему "почему так, а не эдак" следует немедленно отставить. Как мешающие прямому делу.
  Надо собраться, набрать сил. Как физических, так и духовных. Нельзя стоять на месте, вот что главное!
  Отлично! Как всё наладить? Как восстановить?
  У меня ценнейшая информация, любезно сообщённая врагом. Что делать? Бежать, разумеется, особенно, если Землю хотят разрушить. Нельзя сидеть на месте.
  Решено - сейчас высплюсь, и завтра же бегу. Обещали вернуть амуницию... лишь по прибытии на Острова. Ничего - точно помню место в полутора километрах от замка, где припаркован резервный HMV. Там прорва оружия, патроны... чёрт возьми, рация! Там не было никого на момент этого... удара богов. Значит, есть шансы, что с машиной всё в порядке.
  Хватать и рвать когти. Найти морпехов. Вряд ли отбиваются до сих пор, но, может, кто-то прорвался. Шлындрают до сих пор по лесам и деревням. Рация поможет.
  Всей компанией в порт... захватить корабль... или лучше купить - неприметней.
  Парочка местных кладов и реквизированные золотые монеты тоже покоятся в том джипе. Эх, хорошо, подстраховался! Если выживу, каждый раз так буду.
  Ну, а потом - к Порталу, а на Земле никто не достанет - даже тюряга, как военного преступника. Если поверят (или хотя бы попробуют проверить), я спасён. А, главное, появляется второй шанс. Ещё отомщу.
  А пока следует восстановить силы. Кто знает, может, и правда засну.
  
  Надо же, и впрямь заснул. Так, что будить пришлось Николаю - впрочем, это естественно. Сколько времени спал урывками? Сколько работал на износ? А теперь дорвался до нормального образа жизни.
  Гилидор выделил нам небольшую карету с двумя лошадьми и кучером-эльфом.
  Насчёт последнего сильно сомневаюсь, что он приставлен исключительно лошадками рулить. Уже разглядел кинжал под плащом - мелькнуло всего раз, но глаза заметили. К тому же, традиции традициями, но кучер вряд ли станет возить в походной сумке лук со стрелами.
  Этот товарищ приставлен следить - и не дать убежать. Эх, сволочи, умно поступили... но и я не лыком шит. Главное - выбрать момент.
  Карета открытая - вижу каждое движение остроухого. Как, впрочем, и он мои - затылком не затылком, но чувство ощущения противника выработано у профессиональных воинов. А в том, кто здесь мастер ближнего боя, а кто противник, нет и тени сомнений.
  Что делать? Ответ один: ждать.
  А сколько - как повезёт.
   - Знаешь, Джек, - тишину разрывает голос Николая. - Всё же хорошо, что ты теперь с нами. Могло получиться лучше... да... но теперь лучше не вспоминать прошлое. Уверен, ты не повторишь ошибок.
  Киваю. Надо же хоть что-то сделать.
  Едем по красивейшему саду - дорога идёт в лес, но до него ещё метров пятьсот, не меньше. Бело-розовая гамма цветков на невысоких, декоративных деревьях завораживает, даже когда всё плохо. Нет, это не поднимает настроение - просто отрывает от реальности. Ещё хуже. Была бы у меня хотя бы рота и несколько танков... эх...
   - Я женился, - продолжает русский. - На местной девушке. У нас всё хорошо, растут двое - сын и дочка. Маленькие, невинные детишки, не затронутые пожаром войны... как это прекрасно.
  Р-романтик чёртов... иногда кажется, из-за таких мы и провалились. Не такие настрои, наступали бы быстрее. И, кто знает, может, на теракт с офицерским составом не осталось бы времени. Не успели бы местные взорвать нас. Чёрт!
   - Папаша. Поздравляю, - и тут же, вопреки воле, с губ слетает. - Им будет тебя не хватать.
   - Что? - настораживается Николай.
   - Ну, - говорю. - Ты же со мной собрался? На Юг? А их оставил...
  Выкрутился.
   - А... - облегчённо тянет русский. - Но они знают, я вернусь...
  Забавно, я так тоже думал. Перед Бертоном. А потом уверенности как-то поубавилось.
   - Не жалко оставлять? - спрашиваю. - Как-никак, твои родные...
   - Знаешь, Джек, - задумывается он. - В полной мере могу сказать, что обрёл здесь счастье. Страна чудес... дом, семья... я понял, мне это нравится. Не стоило поганить этот Мир. Мы его изранили. И тут вторгаются другие.
   - Ну?
   - Что "Ну"? - не понимает русский. - Я обрёл счастье. Понимаешь? Может, так всю жизнь мечтал - мир да покой. И теперь буду его защищать. От кого бы то ни было. Есть, за что жизнь отдать. Не за мифические идеалы или устав... Конгресс, знамя... а за что-то малое, простое, но так близкое... к душе. Обещаю, со временем ты поймёшь. Как и я. Стоит только начать, дальше втянешься.
  Хм, напоминает жизнь наркомана... но оставим.
  Карета заезжает в лес. Через пять минут начнётся чаща - по местному опыту. Что бы я не говорил про климат Карната, в Шлиссельбург весь "Вьетнам" сходит на нет - опять начинается Европа.
   - Ладно, - говорю. - Оставим этот разговор... до более удачных времён. Эй, Перворождённый! Извини, имени не знаю. А куда мы конкретно едем?
   - В Южный порт, - бросает, не оборачиваясь, эльф. - Там ждёт корабль.
   - А-а, - протягиваю. - Понятно. Корабль, значит...
  Судно не помешало бы. Но, во-первых, идёт не туда. Во-вторых, нет оружия, а, в-третьих, даже размахивая "Сарпрессером", в одиночку захватить что-нибудь проблематично. Тем более, корабль. Нужны союзники - и найду я их, как и замышлял, в лесах. Где оставил морпехов. Их больше вероятности найти живыми. Удар богов мог не задеть людей, находящихся за сотню километров. Скорее всего, так и есть.
  Подбодрив себя этими мыслями, я принялся действовать.
   - Стой!
   - Что такое? - лениво осведомляется Перворождённый. Но ход сбавил.
   - Там... какое-то животное!
   - Чего-о?
   - Здоровое! - убеждаю. - Размером с двух людей!
  Уточнять не стал - а то выведет на чистую воду.
   - Что за ерунда?
   - Правда, - говорю. - Я смотрел туда, - показываю в сторону, противоположную той, куда эльф и Николай скучающе пялились всю дорогу. - Огромное, зубастое. И ещё вроде... оно несло человека.
   - Человека? - уже серьёзней переспрашивает остроухий. - Уверен?
   - Ну, не совсем, - изображаю раздумья. - Может, эльфа... эй, ты куда?
  План срабатывает идеально - подумав о жизни соплеменника, даже невозмутимый Перворождённый срывается с места, как застоявшаяся гончая. Это его, в принципе, и сгубило.
   - Я помогу! - кричу. И, соскочив, направляюсь следом.
   - И я! - Николай порывается пойти следом.
  Это в планы не входит.
   - Нет! - мотаю головой. - Кто-то должен остаться и смотреть за лошадьми. Если это монстрило вернётся, ты сможешь хотя бы уехать.
   - И оставить вас одних? - оскорблено спрашивает Николай.
   - И позвать стражу, умник! - огрызаюсь.
  Командирские нотки действуют, и возражения больше не сыплются. Даже от смотрящего с неодобрением остроухого.
   - Отлично, пошли, - киваю ему. - Надо разобраться с этим.
  Перворождённого передёргивает от такой фамильярности, но он не спорит. Практически незаметно кивнув, устремляется в самую чащу - а она начинается сразу, через пять метров от дороги.
  Наконец, мы далеко от кареты с Николаем - пора приступать к действиям.
   - А этот... зверь... - спрашиваю. - Он кто вообще?
   - По описанию, что вы дали, - бурчит эльф. - Можно узнать сразу несколько животных, и ни одно в здешних краях не водится. Но лучше проверить.
   - И как они?
   - Одно страшнее другого, - цедит остроухий. - Вам лучше держаться позади.
  Не возражаю - тем более, это лучше всего для того, что я задумал.
  Ни говоря ни слова, отхожу за спину остроухому. И, прежде чем он что-то понимает, хватаю за горло. Не всё идёт гладко - но захват разозлённого потерями и неудачами человека справляется, и со второго раза у мня получается свернуть шею.
  Как ни хвались реакцией, как не радуйся подготовке... в "Саунт-пойнте" готовят не хуже. А уж, побывав в дюжине мелких перестрелок и паре-тройке больших операций, любой научится мыслить здраво и бесстрастно. А ещё убивать. Исключения? Полно. На полях сражений валяются. Кто-то сгнил совсем, кто-то наполовину. Плевать, смысл всё равно один - смерть. И провал задания.
  Ведь у каждого солдата Конфедерации сразу за боевой задачей стоит личная: выжить. Чтобы на следующий день опять выполнять самую важную, боевую задачу. И так всю войну.
  Для меня она не закончилась.
  Обыскиваю остроухого. Так, лук большой, красивый. Работал мастер, ясно даже землянину.... не для меня. И кинжал - огромный, с украшенной всякой хреновиной рукояткой. Сталь сверкает, как посадочные огни "Боинга". Нет, этот семафор мне тоже без надобности. А вот в сапоге... ага! Небольшой ножичек. Без затейливостей и ненужных украшений. Рукоятка маленькая, лезвие немногим крупнее. Ну, что ж, на первое время сойдет. А, как дорвусь до "Сарпрессера", вышвырну на фиг.
  Отлично, теперь обратно. Ножичек в кулак, кулак за спину. Крови вроде нет - в конце концов, никого не резал. И не стрелял. Этого кадра найдут ещё не скоро. Но всё равно, следует поторопиться. Вперёд.
  Иду через чащу - теперь не степенно и аккуратно, целясь из лука в каждую тень, а быстро и просто - напролом.
  Вообще, удивительно, что эльф купился на такой идиотизм. Неужели я такой хороший актёр, или просто местные все такие... непуганые? Ну, у этого, кроме умения железяками махать, вряд ли что есть - на вид только шестнадцать... может, пятнадцать. Опыта, значит, никакого. В общем, повезло со стражем.
  Иду. Почти вышел.
   - Что такое? - навстречу кидается Николай. - Где эльф? И что там со зверем?
   - Он мёртв, - говорю. И сразу уточняю: - Остроухий.
   - А зверь? - не успокаивается русский. - Как же зверь?
   - А зверь... - резким движением отправляю нож прямо в сердце. Хорошо, на нас не бронекостюмы, а местная одежда. - Зверь... это я.
  Николай оседает на землю. Ещё живой, смотрит прямо в лицо - до сих пор не веря в происходящее.
   - Ты был хорошим другом, но плоим солдатом, - продолжаю. - И, спася жизнь мне, отнял её у многих. Опрокинул Конфедерацию. Думаешь, не пойму, кто стоял за самой идеей теракта? В любом случае, теперь штаб хотя бы частично отмщён.
  На самом деле, практически неощутимо. Смерть русского не поможет никому, и мне тоже. Но надо бежать. И, в процессе, нанести врагу как можно более серьёзный урон. В том числе, и моральный.
   - Всего хорошего, - бросаю. - Извини, не могу передать привет семье.
  Он уже умер.
  Я не собираюсь устраивать панихиду по предателю - и ухожу. Теперь, надо как можно быстрее и тише добраться до HMV. А дальше я - сила.
  
  "Ура! Наконец-то, добрался!" - радостно подумал Холлистер.
  Он стоял перед замаскированным джипом и потихоньку приводил его в нормальное состояние. Это заключалось в сбрасывании маскировочной сетки, проверке мотора, давления в шинах и ещё нескольких мелочей.
  Вытащив первый "Сарпрессер" из ящика, полковник довольно улыбнулся. Наконец-то нормальное оружие!
  Теперь открылись хоть какие-то перспективы.
  Столько всего предстояло осуществить, стольким врагам отомстить...
  И, главное, спасти Землю. По крайней мере, сделать всё возможное.
   - Стоять! - раздался крик. - Наконец-то нашли тебя, ублюдок!
  Холлистер обернулся - и узрел самое худшее.
  Пятеро офицеров, из предавших армию ещё до переломного момента, стояли в каком-то десятке метров. Четверо целились из G-36, один гордо размахивал "Пустынным орлом".
   - И что вы хотите сделать? - грубо произнёс полковник. - Стрелять в меня?
   - Почему бы и нет? - рассмеялся офицер с пистолетом. - Мы порвали с Конфедерацией. Сволочи вроде тебя больше не указ!
  "Вот стадо", - подумал Джек, глядя на синхронно заржавших офицеров.
  Он зашёл слишком далеко, чтобы жалеть предателей. Ему надоело всё. Надоели разговоры, допросы, увиливания. Полковник Холлистер прибегнул к самому эффективному методу.
  Ствол "Сарпрессера" взлетел так быстро, что никто не успел среагировать. И Джек нажал на курок подствольника.
  Одновременно с тремя самыми проворными и быстро соображающими офицерами-ренегатами.
  Взрыв разметал предателей.
  Три очереди - ни одна мимо цели - прошили полковника Джека Холлистера, разом оборвав все шансы на спасение и все дальнейшие планы.
  И он упал замертво. Как и предатели, получившие, что заслуживали.
  Пятеро. Немногие из большой группы.
  И герой Конфедерации - полковник Холлистер.
  
  Эпилог.
  Смелость и самоотверженность солдат восемьдесят второй и сто первых дивизий эйрборн в этой войне перевернула многие представления о тактике и человеческих силах и упорстве. Знающие люди никогда не забудут не предавших человечество десантниках: таких, как генерал Гаусс, полковник Джек Холлистер, лейтенант Стен Ковальски и Курт Пит. Большой вклад внесли не только они - к сожалению, многие так и остались безвестными - например, майор Кобайшвили, сержанты Хаузер и Рамирез, и тысячи других, простых солдат Конфедерации.
  Все они отдали жизни за свою цивилизацию - к сожалению, она не поняла - поэтому и не приняла жертвы. Всё оказалось напрасно - потери в этой войне, составившие в общем около ста тысяч человек, не дали ничего. Землян отбросили на прежние позиции, вот и всё.
  Кто виноват? Наиболее распространённый вопрос на этот раз не останется без ответа. Мы не смогли победить лишь из-за нескольких личностей, тупоумием и излишним гуманизмом подточившими могучую Систему. Не будем называть имена - кто хочет, найдёт, а простым людям не стоит помнить в веках самых грандиозных злодеев в истории.
  Дикари, населяющие Мир, в который мы вторглись, лишь зло посмеялись - обильно усеяв их земли костями наших солдат, мы с позором отступили. Убежали, поджав хвосты.
  Я не хочу, чтобы такое повторилось.
  Не хочу новых напрасных смертей - но мы не можем допустить такого позора. Над нами так и будут смеяться, а потом, что таить, нападут в надежде отобрать всё, что мы по праву технической, более развитой цивилизации, всё же успели ухватить в том Мире.
  Я не знаю, что они думают.
  Не знаю, как они это сделают.
  Не знаю, когда.
  Но совершенно точно знаю - они придут за нами.
  Обязательно.
  Мы должны предпринять меры, пока не поздно. Сделать всё, чтобы смерти многих хороших людей не повторились. Чтобы мы вновь не оказались в таком положении.
  Чтобы не подвергнуться тотальному уничтожению.
  Обращение генерала Эйзенхауэра к войскам, 27 октября 2052.
  
  3 ноября 2052. генерал был арестован Службой Безопасности по обвинению в измене и подготовке мятежа. Через неделю повесился в собственной камере. Что стояло за этим на самом деле, мы, скорее всего, так и не узнаем.
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"