Мне удалось значительно продвинуться в выполнении миссии. С ее общими чертами ознакомлены гномы, которым я наиболее всех доверяю. Нами не только собирается информация, и проводится ее анализ, но уже в полной мере ведутся подготовительные работы.
Удалось провести разведку на местности и подготовить пути отхода. Это было не сложно. Беспечность орков иногда пугает меня. Но, кого им опасаться в своих землях?
Вот именно этой чертой я и предлагаю в полной мере воспользоваться. Нам удалось найти подходы к стражникам у складов оружия. Многие из них, вдали от дома, любят погулять. А жалование быстро заканчивается. Поэтому мне и еще нескольким сородичам удается ссужать оркам. Тем самым, нас принимают за своих, и никакой настороженности наше появление у складов не вызывает.
Так же налажена связь с самыми большими из групп людей и нелюдей. Пока без разглашения целей миссии. Но мы поставляем продукты, одежду, даем возможность общаться разбросанным по Иожову бригадам. Тем самым устанавливается тесная связь между нами и остальными пленниками.
Все больше и больше происходит вовлечение в наш замысел посторонних, и у меня закрадываются опасения о разоблачении. Однако, пока они беспочвенны. То ли не предусматривают аналитики орков организованного сопротивления, то ли надеются на подкрепления регулярных сил. Но гарнизон как был в начале, так и остается на прежнем уровне. А пленники прибывают и прибывают.
Караваны, как сказали орки, будут идти еще с две недели. Прибудет еще около тысячи пленных. А потом поставки рабочей силы будут осуществляться по заявкам мастеров. Поток караванов будет перенаправлен на следующий объект.
Уверен, к указанному сроку, нам удастся полностью подготовиться к выполнению миссии. Через десять дней операция 'Свобода' будет начата.
Донесение отправляю через канал связи И на Хребте Мира.
Подпись Брим.
Глава 8.
Река медленно несла свои воды по руслу, делая повороты, прячась в лесах, выбегая на стремнины и перекаты, плутая в старицах, собирая в себя более мелкие речушки и ручьи. Три бревна с бежавшими путниками подчинялись ее воле и все дальше и дальше уплывали от лагеря марлогов.
- Элионор, а как скоро твоя магия закончится? - спросил брат Мельус.
- По моим расчетам уже, - невозмутимо ответил эльф.
- Так они сейчас за нами несутся, - буркнул Григори, поглядывая на правый берег.
- Никого нет, - сказал плывущий рядом парнишка.
- А ты кто такой, - насупился гном, - чего делал у марлогов.
- Франц я, сын Олава-охотника, - ничуть не смутившись ответил тот. - К марлогам попал, когда с отцом пошел на зверя.
- А отец где? - вступился за сородича монах, опередив Григори, открывшего уже было рот.
- Погиб.
На пару минут над бревном, держась за которое плыли беглецы, повисла тишина.
- Меня защищал. Дрался с ними. А меня гнал. Чтоб бежал. Да как я отца-то бросил бы? - на глазах у Франца заблестели слезы.
- Крепись, Семеро приглядят за ним в путешествии в страну Радуги, - сказал брат Мельус.
Ильва, молча слушавшая разговор, пододвинулась ближе и положила руку на плечо Франца. Тот сглотнул, втряхнул черными кудрями и поглядев на берег, зло бросил:
- Я буду мстить.
- Хм, - гном улыбнулся, но его улыбка не предвещала ничего хорошего, - Это по нашему, по гномьи. Месть - сладкое блюдо. Но едят его холодным. Остынь, друг. Дай волю чувствам, дай им захлестнуть тебя. А потом направь весь свой гнев на месть. Но месть твоя не в том, чтобы выследить и убить пару-тройку марлогов. Твоя месть - вырости и детей своих вырастить, чтобы люди марлогов и прочую нечисть извели из этих мест.
Элионор посмотрел на гнома, сморщил лоб и сказал, подражая голосу жителей гор:
- Ой, не философом ли ты сделался по старости лет, гноме?
Фыркнув, Григори не удосужился ответом. Река делала очередной поворот, за которым открывался перекат. Увидев его, Франц сказал:
- Нам тут выйти, лучше места не будет. Я плавал с отцом, - и парень опять притих. Ильва положила руку ему на голову и погладила. Спутники отвернулись и сделали вид, что не расслышали за шумом воды нечастых всхлипов паренька.
Бревна тащило к левому берегу, к перекату, правый обрывался, и покрыт был лесом. Григори оглянулся и увидел среди деревьев марлогов, смотрящих на путников.
- Вот и они, - вскрикнул он, - легки на помине.
- Выходим здесь, - крикнул эльф.
Все пленники стали усердно грести к левому берегу, к отмелям переката. Почувствовав дно, отпустили бревна, и те поволокло течением дальше. А путники со своим скрабом выбрались по косам на берег.
- Не переберутся? - спросил гном, с сомнением поглядывая на опушку леса, где бесновались марлоги.
- Им дня два до нормальной переправы вверх по течению идти, - сказал Франс, - а в воду они не сунуться, бояться.
- Знаю я, - гном закинул на спину щит, и пошел к лесу, где собрались пленники.
- Здесь мы с вами расстанемся, нам нужно в Кий, а вы идите в свои поселения, - обратился эльф к сбежавшим из лагеря людям.
- А если мы с вами пойдем, - спросил Франс, незаметно поглядывая на Ильву. Но эльф заметил, улыбнулся и сказал:
- Мы будем не против.
Услышав такое, возмутился гном:
- Корми такую прорву, - и судорожно сжал торбу, в которой копался, пытаясь найти съестное.
- Я буду охотиться, - предложил Франс, - и поведу вас кратчайшим путем до Кия.
- Может, вернемся к дрезине? - предложил брать Мельус.
- Опасно это, - гном еще раз глянул на противоположный берег, - вон следят.
На берегу осталось несколько марлогов, большая их часть скрылась в лесу. Эльф оглядел пленников и сказал:
- Решайте, неволить никого не буду. Сегодня останемся тут. Переночуем, а по утру пойдем. Кто с нами, а кто сам по себе.
Путники остановились у ручья, впадающего в реку. На скору руку соорудив костер, оставили гнома и Ильву кашеварить, разбрелись по лесу, отыскивая съестное. Франц и эльф вооружившись луками, пошли за зверем, которого по словам парня, тут было немного. Брат Мельус устроился у сосны и принялся за вечернюю молитву.
- А мы дойдем до Кия? - спросила Ильва гнома.
Григори насупился, размешивая варево, но все же ответил:
- С эльфом - дойдем. А вот с людьми, не знаю.
- Это почему? - возмутилась девушка, отпрянув от костра.
- Да толку от вас, - процедил гном, -только трудности. Вон, брат Мельус, тот еще сгодится, а остальные - балласт.
Последние слова услышал монах, подошедший к костру. Он положил руку на плечо готовой расплакаться Ильвы и сказал:
- Не слушай его. Гному поесть вначале надо, тогда отойдет. А то в реке искупался, да голоден. Вот и ворчит.
Григори только пожал плечами, доставая сверток из торбы. А Ильва, вырвавшись из рук монаха, убежала к реке. Тот пошел следом.
Когда они вернулись, у костра уже собрались все беглецы и кушали сваренную гномом похлебку. А на углях жарились четыре глухаря.