Докладываю Вам, что путь до Хребта Мира прошел без эксцессов. Мое прикрытие оказалось на высоте. Полученные данные помогли войти в доверие охраны и нанятых орками сородичей.
В целом, к гномам и прочим нелюдям орки относятся благосклонно, в отличии от людей. Все же вражда после Катаклизма и появления учения Великого многократно усилилась. И этому способствовало отделение орков от людей, и, конечно же, их военная экспансия. К такому мнению мы пришли с теми гномами, кто ехал со мною на дрезине, путь был не близкий, и разговоров было много.
Охрана держалась на удалении, но чем ближе оказывались к родным им поселениям у Хребта Мира, тем более раскованными они становились. Под конец пути мы уже наладили хорошее общение с более молодыми орками. Удалось узнать при разговорах, что таких караванов множество и существует целое подразделение в армии, которое занимается лишь составлением графика и контролем за их движением. И не дай Великий, какому каравану не придти вовремя.
Также в беседах было установлено, что караваны всякий раз останавливаются в разных местах с целью исключить диверсионную деятельность.
Донесение отправляю через канал связи Т на Хребте Мира.
Подпись Брим.
Глава 3. Выбор.
Под палящими лучами солнца, отражающегося в отполированных до зеркального блеска щитах каз-заков, перед ото-меном открывалась не радостная картина на поле боя. Несколько разорванных трупов товарищей, с десяток-другой убитых марлогов и два нелюдя в сопровождении монаха, несущиеся вслед за ускользающими с его добычей нападавшими зверо-людьми.
.
- Эй, Барр! - крикнул вожак каз-заков, - Бери троих повыносливее, и дуйте что есть мочи за девкой. И смотри у меня, чтоб не один волос с ее головы не упал. Сгною.
- Куда ты нас гонишь, очумел что ли? - взорвался субтильного вида каз-зак с лихо подкрученными усами на вытянутом лице. - Мы так не договаривались. Уговор был, что девку поймаем да в Канн приведем. А там - на свадьбе погуляем. А теперя что, за марлогами по лесам шастать? Нет. Не согласен я.
- Так, ты чего тут мне, - оторопел от такой наглости ото-мен, - Сгною. Я сказал - ты делай. Иначе, в острог недели на три.
- Уж лучше туда, чем в пасть к марлогу, - не сдавался Барр, - да хорошо, если в пасть, а то, девок у них мало, могут и меня в девки записать.
Последнее предложение вызвало смех у каз-заков, которые тоже не особо рвались в погоню. Ото-мен сплюнул, зло выругался, зыркнул по сторонам, схватившись за кинжал, и сказал:
- Кончай разговоры, не на базаре. Трупы закопать, затем убрать деревья с путей, четверо на охране. Ждем день, может вернуться нелюди. Если в этот срок не придут обратно, уезжаем домой.
Последнее предложение каз-заки встретили одобрительным гулом, с опаской поглядывая в сторону леса, где совсем недавно скрылись трое путников.
- Одни мы - оглянувшись, на бегу крикнул Григори, - ни один из людей не пошел за нами.
- А я? - удивленно спросил брат Мельус.
- Ты-то не считаешься, - отрезал гном.
Эльф мчался впереди, стрелой проскальзывая меж плотно стоящих деревьев, ужом извиваясь в непроходимых зарослях кустарников и травы. Гном замыкал, а монах бежал вторым, успевая поглядывать по сторонам.
- Да и не ждал я помощи от людей, - ворчал Григори. - Чего от них ожидать путного. Даже не смогли отбиться от каких-то марлогов.
Эльф хмыкнул, но продолжал хранить молчание, полностью сосредоточившись на движении по лесу. Тот становился все менее проходимым, только звериные тропы, по которым и неслись путники, пересекали его чащу. К тому же, эльфу приходилось идти по следу, так как марлогов из вида потеряли почти сразу же. Скорость передвижения тех тварей в лесу просто прожала. Даже быстроногий и привыкший к лесной жизни эльф на порядок медленнее двигался в родной для него стихии.
Но вот что не умели делать марлоги, так это заметать следы. Поэтому читал их эльф на лету. Примятая трава, сломанные ветки и следы на почве или муравейниках указывали направление движения.
- Стой. - Подняв руку вверх, сказал Элионор. - Передохнем.
- Наконец-то, - буркнул гном, и, сев на пенек, достал из-за пазухи кусок вяленного мяса. - Подкреплюсь немного.
Монах же просто прислонился к стволу сосны и тяжело дышал. Элионор протянул ему флягу с водой и сказал:
-Выпей, брат, полегчает.
- Спасибо, - выдавил из себя монах и улыбнулся. Сделав несколько глотков и утерев губы рукавом, ответил:
- Может в погоню снова?
- В какую погоню? - взвился гном, как ужаленный, - я тут трапезничаю. А обед для гнома - это как для вас, брат, молитва. Хотя ею то, как раз, сыт не будешь.
- Молитва утолит голод души, - ответил брат Мельус, - А когда душа спокойна, то тело может и потерпеть.
- Это как, потерпеть? - Григори разошелся не на шутку, так что даже отложил недоеденный кусок мяса в сторону и встал на ноги.
- Просто. Тело -всего лишь инструмент, врученный нам Семью для раскрытия своих внутренних качеств и талантов, умений и приобретения навыков. И потребность в пище - всего лишь одна из множества.
- Ага, попробуй-ка неделю не поешь - сдохнешь, - не унимался гном.
- Святые отцы могут переносить голод месяцами, - в разговор, набиравший остроту, вмешался эльф.
Монах кивнул, и как ни в чем не бывало, продолжил:
- Пост - это смирение чревоугодия. Но не только. Это и духовный рост, когда дух твой укрепляется. Но пост - осознанное деяние. Голод же - это страдание, вызванное Семью для усмирения людских страстей. И зачастую, так нам подсказывают, что в чем-то мы повинны.
- Не, я никогда ни в чем не виновен и ем всегда и сколько могу, - подвел итог гном, уселся на пенек и со смаком вгрызся в оставленный ранее кусок.
Эльф улыбнулся, глядя на усердия гнома, и обратился к брату Мельусу, поменявшись в лице:
- Как вы думаете, что ожидает Ильву?
Монах ответил не сразу:
- Ее сейчас взяли в плен молодые марлоги, они добычу несут старейшинам похода. Те же должны ее доставить в чертоги войны, откуда и начинаются все походы марлогов. Это их священное место.
- А где оно находится? - спросил Элионор, усаживаясь на землю у высоченной сосны.
- Никто не знает точно. Рассказы выживших разняться. Но все сходятся в одном - это в самом центре земель марлогов.
- Нам туда не добраться, - вмешался гном. - Может, вернемся?
Эльф сжал пальцы в кулак, так что хрустнули костяшки, и пригрозил гному.
- Да, ясно мне, - фыркнул Григори, - ты слово дал. А нам теперь погибать.
- Живы будем, не помрем, - ввернул в разговор известное всем изречение орков брат Мельус.
- Эх, быть бы живыми нам после этого, - продолжил сокрушаться гном, - Марлоги дюже жестоки, как говаривали в трактире дядюшки Эсса завсегдатаи.
- Вот за гостеприимство и кров - спасем его дочь, - ответил, как отрезал эльф.