Когда мы проехали перевал, самую высокую точку шоссе, и дорога пошла вниз, уже светало. Я сказал:
- Через два часа будем в Нью-Йорке.
Мы выехали ночью, чтобы прибыть утром и провести в этом мегаполисе уик-енд. Дорога через Аппалачи была потрясающе красива. В лучах рассветного солнца невысокие, поросшие лесом горы, в низинах плотные облака тумана, между которыми неподвижные воды серо-стального цвета. Иногда облака поднимались выше, и тогда солнце пробивалось сквозь туман. Но сама дорога была ясная. Утренний пейзаж настраивал на торжественно-умиротворительный лад. Возле ручья я заметил рыбака с удочкой, потом еще одного.
- Смотри, здесь наверно форель водится.
Жена потягивалась и зевала.
- Они плывут вверх по ручью на нерест. А их по дороге ловят самым бесстыдным образом.
- Они-то плывут, - отозвалась, наконец жена.
- Что ты имеешь в виду? Ты на что намекаешь? Я сейчас не могу, машину веду.
- Вижу.
Мы переговаривались просто так, от нечего делать.
- Зато, - сказал я, - нас не поймают на удочку.
И только я это сказал, как мы чуть было не поймались.
- Смотри, - говорю, - куда мы приехали.
На обочине шоссе был дорожный указатель. Moscow 2 miles. Две мили до Москвы. Я спросил:
- Хочешь заехать? Давно в Москве не были.
- Что ты там думаешь увидеть? Парад на Красной Площади?
- Кто знает...
Париж мы уже проезжали. Только я Сорбонны не заметил.
- Я думаю, - сказала она, - если все население этого городка выстроить в ряд, там даже на парад гомосексуалистов не наберется.
Новый указатель информировал: до Москвы одна миля.
- Ну может кофе выпьем, позавтракаем.
И я свернул на боковой съезд. Метров через пятьсот начались какие-то домишки. Весь город состоял наверно из трех улиц. Две из них, пересекаясь под прямым углом, образовывали нечто вроде центральной площади, на которой стояла пожарная каланча слегка напоминавшая уменьшенную копию Спасской башни. Даже со звездой на шпиле.
На улицах в столь ранний час не было ни одного человека.
- Здесь даже кофейни нет.
И тут мы оба сразу ее увидели. Вывеска гласила:
"Ресторан Москва"
- Помнится, - сказал я подруливая, - как я в том ресторане бабу снял.
- Ну ладно, хватит!
Она не любила подобных воспоминаний.
Дверь была не заперта. Внутри небольшой зальчик, четыре дешевых столика на тонких металлических ножках рахитично упирались в пол. Освещение через окно. Столики были квадратные, по каждой из четырех сторон стояли такие же пластмассовые стулья. И ни души.
- Алло! - крикнул я. - У вас открыто?
Мы сели за крайний столик. Жена указала напротив. Настенные часы показывали три часа.
- У них здесь наверно московское время.
- Не иначе.
Но тут откуда-то из боковой двери вышла среднего возраста официантка. Я не поверил глазам, в такую рань она была в черной юбке до колен, белом фартучке и белом головном уборе, напоминавшем кокошник.
- Здравствуйте, - сказал я. - У вас кофе есть?
- Кофе нет, - отозвалась она. Вид у нее был заспанный и хмурый.
- Как нет?
- Не завезли.
Мы с женой переглянулись. Ну да, горы же. Трудности со снабжением.
- А что у вас есть?
- Компот из сухофруктов.
- А еще?
- Могу предложить комплексный обед. Суп-лапша и тефтели с картофельным пюре.
- У вас есть меню? Мы только хотели позавтракать.
- Больше ничего нет.
Это становилось смешно. Наверно ради смеха мы заказали один комплексный обед на двоих и два компота. Официантка равнодушно удалилась. Мы остались одни в полутемном зале. Я оглянулся вокруг, стены были выложены белым кафелем с прямоугольным синеньким узором, как в поликлинике.
- У меня такое ощущение, будто мы и правда в Москву попали. Причем не в сегодняшнюю, а еще в Советский Союз. Сегодня-то, говорят, там все по-другому стало.
Жена предположила:
- Может здесь какая-то локальная дыра во времени? Пространственно-временная аномалия.
Она у меня недавно начиталась научной фантастики.
- Но это даже не ресторан Москва, а типичное кафе-стекляшка.
- А может, - сказала она, - это такой экстрим-аттракцион для туристов? Название обязывает, ну они и решили здесь заработать чем-то оригинальным. Приманка для любителей ностальгии.
- В таких случаях обычно оповещают. Предупреждают на въезде. Не всем может понравиться.
- Когда вернется, можешь ее спросить.
- Не думаю, чтобы у них здесь было много посетителей.
- Откуда ты знаешь? - возразила она. - Сейчас в Америке много русских. Просто еще рано.
- У них здесь не рано.
Часы не стене показывали три часа двадцать пять минут. Официантка все не появлялась.
- Во всяком случае играет она очень натурально. Полностью аутентична. Ни разу даже не улыбнулась посетителям.
- Если и обед будет такой же аутентичный, - сказала жена, - придется его скормить собакам.
Я выглянул в окно.
- Здесь и собак-то не видно. В СССР было мало дворовых собак. Там им на помойках было жрать нечего.
- Русофобия, - сказала жена. - Хлеб был.
- Не выбрасывайте хлеб, - вспомнил я, - он добывается честным трудом колхозников. Поэтому ешьте его черствый.
- Честным трудом американских фермеров. За честные труды нефтяников.
- Вообще, - продолжал я рассуждать в ожидании комплексного обеда, - русофобия это неправильный термин. Фобия в медицине означает иррациональную боязнь чего-либо, чего бояться не следует. Вот у меня, я знаю, есть фобия, я не люблю земляных червяков. Я знаю, что они безобидны, но я скорее змею в руки возьму, чем червяка. Небольшое психическое отклонение. Поэтому я не ловлю форель. Еще медуз не люблю. Но вот боязнь ядовитых змей, это не фобия, а совершенно нормальный, полезный для выживания инстинкт.
- К чему ты это?
- К тому, что нынешнее российское правительство вовсе не безобидно.
- Оно тебя трогает?
- Меня нет. Теперь уже нет. Меня и змеи ни разу не кусали. Только это не фобия.
- А как тебя может укусить российское правительство.
-. К сожалению они пытаются внедрить свои нормы жизни, и не только у себя, но и в других странах. Свой стиль, все больше напоминающий советский.
- До этого еще далеко. И вряд ли им удастся.
- Вот принесут нам обед, узнаешь.
- Ты думаешь, нам его из Москвы везут?
- Не знаю. А что они делают так долго.
Жена задумалась.
- Мы здесь не отравимся?
Я рассмеялся.
- Да нет. Надеюсь. И вообще дело не только в еде.
- Но у них там теперь все по-другому. Перезагрузка отношений...
- Ага. Перестройка, перезагрузка. Змеи тоже неопасны. Если на них случайно не наступить.
- Ты прав. А чего мы сюда приехали? Мы собирались в Нью-Йорк.
- Это же не настоящая Москва.
Но тут снова появилась работница общепита. На вытянутых руках она несла обшарпанный поднос с обедом.
Суп-лапша и вправду состоял из одной лапши. На другой тарелке лежали чем-то политые две серые тефтельки, а сбоку от них расплылось жидкое пюре, пахнувшее новорожденным младенцем. К этому придавались две алюминивые ложки и тонкий кусок белого хлеба. Еще был компот с тремя плавающими в нем изюминками и обрезками какой-то сушеной груши - в граненых стаканах!
Как это знакомо...
Салфеток нигде не было.
Я спросил:
- Скажите, а что это у вас за убор такой на голове сверху?
Это было очень невежливо, задавать персональные вопросы. Но мы же в Москве.
Если она обиделась, то это никак не проявилось. Стояла все с тем же равнодушным видом.
- Хорошо. У вас есть просто кока-кола?
- Нет.
Я ей явно надоел.
- Ладно, - сказал я. - Это у вас, видно, театр такой. Спасибо, но мы этого есть не будем. Сколько мы вам должны?
Она сказала:
- Один рубль тридцать семь копеек.
- А в долларах можно? У нас рублей нет.
- Доллары мы не принимаем. Идите в "Березку".
- Извините, - говорю. - Но мы как-то рублей не захватили.
- Не будете платить, сейчас милицию позову.
- Ну хватит вам уже. - Я встал и положил на стол купюру в пять долларов.
И тут произошло нечто совсем странное. При виде долларов у нее буквально челюсть отвисла. Она заорала во всю глотку:
- Милиция !!!
И тут же раздались свистки. В окно я увидел двух бегущих милиционеров. Они были в натуральной советской форме, в красных фуражках, и на бегу усердно работали локтями. Один из них был похож на космонавта Гагарина, другой на Титова.
Это уже слишком. При виде милиции во мне сработал рефлекс. Я подхватил жену под локоть, и мы выбежали из ресторана. Гагарин был уже в пяти метрах, когда я завел машину, и развернувшись возле Спасской башни, мы уехали. Вслед нам раздавались свистки.
Только выехав снова на автостраду, я немного пришел в себя.
- Что это такое было?
- Не знаю.
В заднее окно жена прочитала вывеску на противоположной стороне дороги. Две мили до Москвы. Скорее бы их было двести.
- Посмотри, за нами погони нет?
Погони не было. Уже совсем рассвело, мы снова ехали по нормальной американской дороге, с американскими машинами и траками вокруг нас, со съездами на заасфальтированные стоянки, где чикен фрайз, и все по-английски, и нигде не было видно никаких иррациональных отклонений. К счастью и Нью-Йорк был на месте. Там в забегаловке нам подали пока еще пиццу, а не комплексный обед.
Последняя странность случилась на обратном пути. Мы ехали поздно, и я боялся, как бы ненароком, по ошибке опять куда-нибудь не свернуть. Но сколько мы не всматривались, выглядывая то самое объявление, его не было. Не было и самого городка, исчез куда-то. Наверно в темноте мы его пропустили.